Интеллект в подарок

Глава 1 Деревенский дурачок

Сознание возвращалось медленно. Перед глазами кружились, как мыльные пузыри цветные пятна, мелькали лица и события. Я не мог остановить этот хоровод, чтобы спокойно, без суеты подробно рассмотреть хоть одну картинку. В голове — ни одной связной мысли. Стоило мне попытаться хоть что-нибудь вспомнить, как сразу же начиналось мельтешение калейдоскопа самых различных картин, бог весть, когда и где виданных, и почему-то отложившихся в моей памяти — белые облака на ярком фоне насыщенного синевой неба, гуси, курицы, коровы и прочая домашняя живность. Или вот картинки, которые меня вообще шокируют. Это я гляжу в иллюминатор флайера и вижу, как проносятся мимо моего взора коттеджи пригородного квартала, в котором живу последние двадцать лет. Иллюминатор? Флайер? Коттедж? Что это такое? Какие двадцать лет, когда мне всего семнадцать?

А вот мамино лицо, кому-то сердито выговаривающее что-то, сменилось бородатым лицом отчима с ухмылкой, ничего хорошего мне не обещающей. Его большая окладистая борода вдруг превратилась в небольшую козлиную бородку, на голове появился цилиндр с небольшими полями и крупными звёздами на опоясывающей тулью ленточке. Отчим тыкал в меня пальцем и почему-то на английском языке говорил:

— I want you for U.S. Army.

Внезапно в голову ворвался резкий звук удара металла о металл и как будто пробку из ушей выдернули. На меня обрушились звуки, а заодно и запахи. Чей-то женский голос, который я в следующую же секунду распознал как мамин, говорил:

— Костя, ты уж осторожнее вези, последние мозги сыночку моему не растряси. И так их у него не шибко много.

Ей ответил юношеский басок:

— Не переживайте, тётя Глаша, довезём вашего Васю в целости и сохранности. Ужели ж он, после двух молний подряд в живых остался, то таперича долго жить будет, не сумлевайтесь.

— Степан Николаевич, вот уважьте, возьмите туесок, я туда пару яиц варёных положила, две картошины и две луковки. Хлеба нетути, не обессудьте. Долго-то не держите его там, в больнице. Сами знаете, дурачок он у меня от рождения, ничего ему не должно сделаться, вон даже молнии ему нипочём.

— Спасибо, Глаша, — ответил ей густой мужской голос, — сколько ему в больнице лежать, это как Филатов скажет, он дохтур, ему и решать. А я что, я простой фельдшер. Ну, мы поехали, трогай, Костя.

Послышался характерный шлепок вожжами по крупу лошади, и Костин голос произнёс:

— Но…о, пошла, родимая …

Телега стронулась с места, и мы поехали. Я попытался открыть глаза, но вдруг голова у меня закружилась, и сознание снова покинуло меня.

В очередной раз я очнулся ночью, по-видимому, уже в больнице. В окна светила яркая луна и хорошо было видно, что в палате я единственный пациент. Остальные кровати пустовали.

Сразу у входа стоял небольшой незатейливый стол, четыре ножки и столешница с одним выдвижным ящичком под ней, рядом с ним две табуретки, с потолка свисала на проводе электрическая лампочка, сейчас выключенная.

В голове была необычайная лёгкость и ясность. Никогда я себя так хорошо не ощущал. Раньше голова у меня была как будто пухом набитая, мысли в ней шевелились медленно-медленно. Речь воспринималась с трудом, её смысл просачивался в мою голову, как дождь в густом лесу через плотную крону, застревая где-то по пути. Пока пойму, что человек сказал, он уже в нетерпении рукой на меня машет и говорит в сердцах:

— Дурак, он и есть дурак. Ему что ни говори, таращит свои глаза, будто чудо-юдо увидел. Говорю тебе, — повысил он голос, — не стой под деревом, гроза идёт, шандарахнет молнией и убьёт, глазом моргнуть не успеешь. Беги лучше домой, не сахарный, чай, не растаешь.

Прохожий снова махнул на меня рукой и пошёл дальше, не обращая внимания на идущий дождь.

Это на меня нахлынули позавчерашние воспоминания. Тогда мать дала мне в руки узелок с обедом для отчима и наказала:

— Отдашь и сразу беги обратно, не задерживайся, по сторонам не глазей, ворон не считай, иначе до дождя не успеешь и опять вымокнешь весь, как на прошлой неделе.

Она взглянула на тучи, обложившие небо и добавила:

— Похоже, что гроза будет. Ну, беги уже, не стой столбом, — прикрикнула она на меня.

И вот дождь набирает силу и начинает хлестать, как из ведра, а я стою под деревом, не решаясь выбраться из-под него на тропинку, по которой ушёл прохожий, что ругал меня. Его уж и не видать из-за холма. Интересно, успел он где-нибудь спрятаться от дождя или так и идёт, мокнет. Тут небо надо мной раскололось, перед глазами полыхнуло ослепительно белым, и я увидел себя сверху, лежащим недалеко от дерева.

У меня было ощущение, будто я сижу на дереве и смотрю вниз. Но дерево при этом было рядом, и оно горело, пламя шипело, заливаемое дождём. С громким треском по его стволу прошла трещина, разваливая его на две части. Сколько так прошло времени, я не понял. Только вскоре полыхнуло ещё раз, и наступила темнота.

Мне одновременно хотелось, и пить, и в туалет. По любому надо было вставать. Откинул одеяло, которым был укрыт и встал. Тапок вблизи не наблюдалось. Пошёл босиком. Пол был деревянным, чистым и приятно прохладным. На столе обнаружился графин с водой и пустой гранёный стакан рядом. Налил в него с верхом и жадно выпил.

Подумал чуток и повторил. Желание посетить туалет усилилось. Выглянул в коридор, освещавшийся тусклой электрической лампочкой, висевшей под потолком. Дверь в туалет нашлась справа, наискосок от палаты. Облегчившись в стоявшее там помойное ведро, прикрытое старой газетой, я вернулся в палату, забрался обратно в постель и сразу уснул.

Дом Саввы Баккери, просторная комната. В дальнем углу большой письменный стол, над ним огромный галоэкран, в центре медицинская капсула, напротив неё у стены два кресла, в которых сидят, друг напротив друга, Савва и Хари.

— До закрытия портала осталось полтора часа, так что пора начинать, — говорит Савва. — Кир поставил уже шесть меток. С каждым отмеченным человеком я установил пространственно-информационный канал и скачал память. Эти знания помогут тебе, особенно на первых порах. Ты будешь, как разведчик в тылу врага и можешь проколоться на мелочах. Потом сам посмотришь и решишь, что тебе нужно, а что нет. Как я уже говорил, полная память тебе понадобится только с последнего, кого успеет выбрать Кир.

Савва встал.

— Пора, Хари, желаю тебе успеха. Надеюсь, что этот эксперимент будет удачным и принесёт нам обоим желаемое. Раздевайся и ложись в капсулу.

— Ты, знаешь, Савва, — говорит Хари, тоже вставая с кресла, — у меня какое-то странное ощущение. С одной стороны, я должен с тобой распрощаться, потому что моя копия переселяется в другой мир, и я расстаюсь с тобой навсегда. А с другой стороны, через полтора часа ты откроешь капсулу, и мы с тобой пойдём пить чай и обсуждать последние новости о нашем эксперименте. Однако почему-то мне хочется попрощаться с тобой, Савва.

Хари обнял друга и похлопал его по спине.

— Прощай, Савва, не поминай лихом. Передай привет Арлетт, скажи ей, что я всю жизнь любил её.

Хари быстро скинул с себя халат и, оставшись совершенно голым, и не глядя больше на своего изумлённого до онемения друга, полез в капсулу. Крышка захлопнулась, и Савва приступил к работе. Час ушёл на снятие полной копии матрицы личности Хари Ланса. До расчётного времени закрытия портала оставалось ещё полчаса. Канал перехода был уже почти настроен, как вдруг метка исчезла и появилась другая. Работа Кира по поиску подходящего тела должна была прекратиться за полчаса до закрытия портала.

Савва чертыхнулся, обругал про себя Кира и, быстро выстроив связь с новой меткой, отдал сигнал о начале работы информационного канала. Расчётное время передачи всего пакета информации составляло 15 минут.

Портал, вопреки ожиданиям в расчётное время не схлопнулся и продолжал работать. Прошло ещё минут пятнадцать, однако, канал, соединяющий Хари с его реципиентом, не закрывался. Интуиция у Саввы завопила, что что-то пошло не так, но он не успел ничего предпринять, так как вдруг всё резко закончилось, и канал связи закрылся одновременно с порталом. С недобрым предчувствием подняв крышку капсулы, где лежал его друг, он обнаружил на его месте обугленный до неузнаваемости труп.

Планета Терра. Где-то в СССР на сибирских просторах. Обширное поле, через которое наискосок бежит извилистая тропинка, проходящая мимо высокого одиноко стоящего дерева с большой раскидистой кроной, покрытой свежей яркой майской зеленью. Внизу, под деревом, прижавшись к его стволу, стоит высокий, нескладный юноша. Идёт дождь, громыхает гром, небо время от времени освещается сполохами молний.

Вдруг небо прямо над деревом с грохотом раскололось, и оттуда на него обрушилась ветвящаяся молния. Дерево расщепилось пополам и его крону охватило пламя, впрочем, почти тут же погасшее под проливным дождём. Юношу отбросило на несколько метров, и он неподвижно лежал на спине, раскинув руки и ноги. Так прошло несколько минут. Вдруг он зашевелился, покрутил головой по сторонам, но вставать не спешил.

Хари пришёл в себя и открыл глаза. Он лежал недалеко от дерева прямо на земле под проливным дождём. Его новому телу ничего не угрожало, и он занялся самым насущным, что необходимо было сделать в первую очередь — скачать в память нового тела, подготовленный совместно с Саввой Баккери информационный пакет. Он проделывал это не раз, поэтому открыл канал связи с мозгом своего нового тела, и дал команду на начало процесса. Убедившись, что информация пошла, он выждал ещё с десяток минут, контролируя процесс. Похвалив себя, он уже собирался полностью взять это тело под свой контроль, как вдруг по глазам резанула ослепительная вспышка, и свет для него померк навсегда.

Мне приснился сон. Как будто я нахожусь в школе, в учебном классе. Сижу один за первым столом. Прямо напротив меня, метрах в трёх, у доски неторопливо расхаживает взад и вперёд учитель. На нём чёрная мантия, на голове квадратная академическая шапочка с кисточкой. Он уже не молод, на вид ему не меньше 60 лет. Его слова обращены ко мне:

— Я ваш учитель. Можете так ко мне и обращаться. Сразу хочу сказать, что у нас с вами имеет место быть нестандартная ситуация, в результате чего вступают в силу некоторые секретные инструкции, записанные в мою информационную структуру, которой я и являюсь.

Тут видимо на моем лице проявились какие-то эмоции, потому что учитель прервался и, слегка наклонив в мою сторону голову в представительном жесте, сказал:

— Да, да, ваш покорный слуга не живой человек, не личность. Так что прошу меня не очеловечивать. С другой стороны, неправильно считать меня простой программой. Скорее, я являюсь искусственным интеллектом — искином, особенно после того, как у меня благодаря вам появилась материальная основа. Поэтому, с некоторой натяжкой можно полагать, что я являюсь вашей частью. Итак, с вашего позволения, я продолжу. В связи со сложившейся нестандартной ситуацией, я получил полномочия единолично решать, в каком порядке вы будете изучать учебные базы и в каком ранге, о чём я должен докладывать вам. По мере обучения, ваше мнение тоже будет учитываться. Итак, докладываю, что я успел сделать за эту пару дней, пока вы лежали без сознания. Во-первых, я провёл диагностику состояния вашего головного мозга и провёл исцеление. Как вы только вообще жили с такой травмой? Кстати, травма получена вами во время родов в результате непрофессиональных действий повитухи. Ну, кто же вытягивает ребёнка из утробы матери щипцами. Это же чистой воды идиотизм, просто варварство какое-то.

Он остановил своё хождение взад-вперёд перед доской и с возмущением посмотрел на меня, словно это я виноват. Чтобы его успокоить, я согласно покивал головой, после чего учитель продолжил:

— После исцеления я выдал разрешение на запуск программы настройки мозга. Здесь я должен сообщить вам, что вторая молния, под воздействие которой вы попали, чудом не выжгла ваш магический источник и нанесла ему повреждения. Я предпринял кое-какие меры для его восстановления, но на это уйдёт немало времени. Сколько именно, сейчас сказать невозможно. Это зависит от слишком большого количества факторов, главным из которых являются ваши способности, которые на текущий момент нам практически неизвестны. По мере восстановления вы будете получать соответствующие возможности мага. Сразу предупреждаю, очень скромные возможности. Удастся ли полное восстановление сказать сейчас трудно. Удивительно, но больше никаких повреждений вам обе молнии не принесли.

Учитель замолчал, давая мне возможность осмыслить полученную информацию. Затем он продолжил:

— Я провёл диагностику и лечение всего вашего организма. Здесь дела обстояли значительно лучше и вмешательства почти не потребовалось. После выполнения программы настройки мозга включилась программа перестройки вашего тела. Сейчас она уже закончила свою работу. Было выполнено всё задуманное, за исключением инициации вас как мага, которую пришлось проводить мне. В связи с упомянутыми мною обстоятельствами, я принял решение заморозить до лучших времён некоторые дополнительные функции. Так у вас временно заблокирована функция телепатической связи. Зато удалось значительно улучшить вам память. Как с ней работать, вы узнаете в своё время. Коэффициент интеллекта у вас увеличился в четыре раза и составляет на сегодняшний день 180 единиц. Это даёт вам возможность изучать в приемлемые сроки учебные базы практически без ограничений по рангу, учитывая, что коэффициент интеллекта будет ещё расти по мере освоения учебных баз.

Тут искин прервался и в полном молчании, задумавшись о чём-то, несколько раз прошёлся вдоль доски, после чего продолжил свою ознакомительную лекцию:

— Итак, все учебные базы для нашего с вами удобства разбиты на три блока. Первый блок состоит из программы настройки мозга с приложениями, состоящими из нескольких учебных баз и виртуального учителя, то есть меня. В этом блоке осталась не изученной вами только одна учебная база “МАГ”, состоящая в свою очередь из специализированных учебных баз по разным разделам магии различных уровней сложности. Её полное изучение потребовало бы от вас не менее 15 лет, даже при условии сохранения вами магического дара во всём своём объёме. В сложившихся же условиях мы начнём изучение этой базы с первого ранга и только тогда, когда хоть немного восстановим ваш магический источник и энергетические каналы, которые пребывают сейчас в плачевном состоянии. Чтобы не терять время мы начнём с вами учить и другие сохранившиеся базы из двух других блоков.

Он повернулся ко мне и сообщил мне со скорбным выражением на лице:

— Увы, при передаче информации, значительная её часть оказалась утерянной. Вторая молния, лишившая вас части магических способностей, не только разрушила информационный канал, но и порядком перемешала уже записанную в вашу память информацию. Теперь мне предстоит гигантская работа по приведению всего сохранившегося в должный порядок. Судя по обрывкам информации, разбросанной по всему объёму вашей памяти, получить вы успели много. Чтобы вы имели представление об объёме предназначавшейся для вас информации, я расскажу о том, что было задумано.

Учитель повернулся к доске и, взяв мелок, нарисовал схему из нескольких прямоугольников с надписями внутри и соединённых друг с другом стрелочками. Затем он взял в руки указку и продолжил свой рассказ, показывая время от времени нужные ему места на схеме:

— Второй информационный блок состоял из учебных баз, необходимых вам для успешного выживания в этом мире. Его тоже для удобства можно разделить на три части. Первая часть, совсем небольшая, это информация о вашем мире, довольно поверхностная нужно заметить, но со временем мы этот пробел восстановим. Сюда относятся базы по нескольким языкам — это английский, немецкий, французский, японский и испанский. Было ещё несколько общеобразовательных баз. Главные базы второй части второго блока — это базы некоторых военных специальностей, таких как "Диверсионная работа", "Разведка и Контрразведка", "Шифровальное дело". Полный перечень прилагается. Предполагалось их изучение с отработкой на виртуальных тренажёрах. И, наконец, третья часть второго блока состояла из учебных баз, изучаемых в военных училищах и академиях этой планеты. Третий блок учебных баз имел техническую направленность. Это знания по механике и машиностроению, по теории конструирования машин и механизмов, в основном с уклоном на военную технику. К сожалению, информация этого блока была практически вся уничтожена второй молнией.

Тут я, успевший освоиться в своём сне, невольно задал вопрос:

— Учитель, скажите, а откуда вся эта информация перекачивалась в мою голову, и кто эту перекачку осуществлял?

Тут мне учитель все и объяснил. Рассказал про эксперимент, который проводили маги Савва Баккери и Хари Ланс.

— Мне удалось установить, — продолжал искин, — что в момент возникновения второй молнии между копией личности Хари Ланса и им самим сохранялся пространственный информационно-энергетический канал. Именно этот факт привёл к гибели Ланса и его копии, и уничтожению всех тех учебных баз третьего блока, которые не успели подвесить к материальному носителю, то есть, к вашему мозгу. Энергия молнии, заполнила собой этот упомянутый мною канал, что и привело к такому печальному результату. В свободное от преподавания время, я буду занят приведением в порядок уцелевшей информации. Лекция окончена, благодарю вас за внимание, с которым она была выслушана.

Учитель слегка поклонился своему единственному слушателю, то есть мне и продолжил:

— А сейчас я буду заниматься самым главным, восстанавливать ваш магический источник и энергетические каналы. Это займёт у меня не меньше недели, поэтому просьба меня по пустякам не беспокоить.

Глава 2 Путёвка в жизнь

На этот раз я проснулся не сам, кто-то легко дотронулся до моего плеча и тонкий девичий голос произнёс:

— Пора просыпаться, уже 6 часов утра. Сейчас доктор придёт, нужно хотя бы умыться.

Открыв глаза, я увидел перед собой молодую девушку, на пару лет старше меня. Она была конопатая, в белом медицинском халате и колпаке, из-под которого выбивались рыжие пряди волос. Нос тоже был далеко не греческий. Поймав себя на этой мысли, я по обыкновению завис:

— А откуда я все эти слова-то знаю. Я же деревенский дурачок. Мне их по статусу знать не положено.

И тут же я вспомнил свой сон, и мне всё стало понятно. И почему стал дурачком, а сейчас такой умный и образованный, по сравнению с собой прежним, конечно.

Между тем девушка продолжала допытываться:

— А, правда, что ты деревенский дурачок и даже грамоты не знаешь?

Она с любопытством смотрела на меня и вдруг, наткнувшись на мой изучающий взгляд, смутилась и пробормотала:

— Извини меня, пожалуйста, это мне Нинка про тебя наболтала. Вот я ей ужо дам.

И она покачала в воздухе кулачком. Потом ещё раз посмотрела мне в глаза и сказала:

— А меня Варей кличут.

Я разлепил свои спёкшиеся губы и хрипло выдавил:

— Вася.

Заметив, что мне трудно говорить, Варя сказала:

— Василий, да? Ой, ты же, наверное, пить хочешь?

Она подскочила к своему столу и, налив в стакан воды из графина, поднесла его ко мне. Я взял стакан из её рук и жадно его опустошил.

— А теперь, я бы с удовольствием проделал обратную процедуру, — и, заметив её удивление, продолжил: — Удаление лишней жидкости из организма.

Варя прыснула в кулачок и сказала:

— Уборная у нас во дворе, но ты можешь сходить в ведро, в коридоре последняя дверь с правой стороны. Там же рукомойник есть, потом вымоешь руки с мылом и умоешься. Полотенце с собой возьми.

Думая, что я уже не слышу, она тихо пробормотала себе под нос:

— Нинка, сволочь, подшутить решила. Нашла дурачка деревенского. Неизвестно ещё, кто из нас больший дурачок.

Вернувшись в палату, обнаружил Варю, сидевшую на стуле и пришивающую на своём халате пуговицу. Закончив, она поднесла её ко рту и перекусила нитку. Только она успела привести свою одежду в порядок, как дверь в палату без стука отворилась, и зашёл доктор.

То, что это доктор было видно с первого взгляда. Об этом говорил весь его вид: ухоженная бородка клинышком, а-ля Антоша Чехонте, чистый и тщательно отутюженный, без единого пятнышка белый халат, уверенный взгляд профессионала, обежавший всю палату в поисках неполадок и остановившийся на мне.

— Ну-с, молодой человек, расскажите-ка мне, что с вами случилось-приключилось, — спросил он, усаживаясь на табурет, услужливо поставленный Верой около стола и показывая мне рукой в приглашающем жесте на второй табурет, стоящий напротив него.

Я сел и в свою очередь, посмотрел на него изучающим взглядом.

— Гхм! — громко хмыкнул доктор, возвращая меня в этот мир из моих мыслей. — Так я жду вашего рассказа, молодой человек.

— Я ничего не помню, доктор.

— Ну, расскажи, что было до того, как в тебя ударила молния, — попросил доктор, переходя со мной на "ты".

— Помню, что мама послала меня отнести отчиму узелок с обедом. На обратном пути пошёл дождь, и началась гроза. Я спрятался от дождя под деревом.

— Тебе никогда не говорили, что в поле, от грозы прятаться под одиноким деревом опасно?

— Наверное, говорили, но понимаете, доктор, у меня была одна проблема. Я очень медленно соображал. Я все понимал, что мне говорили, но мозги мои шевелились очень медленно. Чаще всего я понимал сказанное только к вечеру, перед сном или даже ночью. Вообще ночью мне думалось легче. А вот сейчас, очнувшись здесь у вас, мне очень легко думается и все легко вспоминается. И говорю я совершенно свободно, и ничего мне не мешает.

Доктор слушал меня с широко раскрытыми глазами и не мог сдержать своих эмоций. А я тем временем продолжал рассказывать:

— Ещё один интересный момент. Стою я под деревом, дождь льёт как из ведра и вдруг трах-тарарах, гром, и молния как шарахнет, и я вдруг сразу оказываюсь на высоте дерева, но не на дереве, оно рядом было метрах в пяти от меня. Смотрю вниз и вижу себя, лежащим прямо подо мной недалеко от дерева, тоже метрах в пяти от него. Лежу на спине, неподвижно. Потом вижу, голова повернулась, как бы осмотрелась вокруг и снова замерла. И так продолжалось сколько-то времени. По моим ощущениям, минут 10–15, наверное, вряд ли больше. А потом, как молния опять сверкнёт, я и сознание потерял. Я так думаю, доктор, что это душа моя висела над моим телом в промежуток времени между двумя молниями. Первая молния вышибла мою душу из тела, а вторая вернула обратно.

Я замолчал, глядя на доктора. Тот сидел и тоже молчал. Потом снял свои очки, протёр их платочком, вздел обратно и сказал:

— Что только не случалось с людьми, которые выжили после встречи с молнией. Если кто-нибудь смог собрать хотя бы часть этих историй в одну книжку, то получилось бы занимательнейшее и поучительное чтение. Давайте-ка, я вас послушаю. Встаньте и снимите майку.

После тщательного осмотра всего, до чего он смог дотянуться, простукивания и прослушивания, "дышите — не дышите", доктор сказал:

— Вы абсолютно здоровы. В больнице вам делать нечего. Я вас выписываю.

Он пододвинулся вместе с табуретом к столу и, взяв обычную деревянную ручку со стальным пером, сообщил мне подвигая ближе к себе стеклянную чернильницу, стоявшую тут же на столе неподалёку:

— У меня есть кое-какие данные о вас, но вашей фамилии и отчества я не знаю. Фельдшер ваш, Степан Николаевич, который мне их предоставил, сказал, что у вас фамилии нет, только имя. Так что у вас есть уникальная возможность выбрать себе фамилию и отчество. Как скажете, так я и запишу в справке.

Я думал недолго. Скорее всего, я никогда не узнаю ни имени своего отца, ни его фамилии. Тут я вспомнил жившего по соседству с нами одинокого деда, который всегда жалел меня и никогда не обижал, а частенько и защищал, прогоняя дразнивших меня мальчишек. Звали его Василич. Жил он тем, что плёл корзины, а ещё изготавливал из бересты всякие поделки, которые потом продавал.

— Так что пусть фамилия моя будет Берестов, а отчество Васильевич, — решил я про себя, о чём тут же и сообщил врачу:

— Я, Берестов Василий Васильевич.

Доктор кивнул головой, макнул перо в чернильницу и прямо при мне выписал справку.

Доктор вручил мне эту бумажку и сказал, что я могу быть свободен, добавив при этом:

— О полётах своей души из тела и обратно, я вам рекомендую не распространяться, если не хотите иметь неприятностей от властей.

А покормить меня забыли, вот жеж, жадюги, однако. Перешагнул порог больницы, и нос к носу столкнулся с фельдшером, Степаном Николаевичем.

— Ты куда, Василий? Кто тебя выпустил одного?

— Все в порядке, Степан Николаевич. У меня теперь документ есть.

С этими словами я протянул ему справку от Филатова. Фельдшер прочитал её, почесал голову и спросил:

— Значитца, дохтур тебя признал нормальным человеком? Ишь, ты, "Никаких отклонений от нормы не выявлено" — прочитал фельдшер справку вслух, и заключил: — Почитай, Василий, что ты путёвку в жизнь получил.

Он отдал мне справку и спросил:

— Ты, поди, голодный? — он меня.

Я молча кивнул.

— Пойдём, я тебя покормлю.

Он развернулся и пошёл, я за ним. Мы шли по улице, вокруг все дома были деревянные. Перед каждым домом палисадник. Ни одного строения из кирпича я не увидел, кроме, возможно, церкви, купол которой виднелся вдали над крышами домов.

Вскоре мы пришли к какому-то неказистому дому. Фельдшер, открыл калитку в воротах и прошёл во двор. Обернувшись, он приглашающе махнул мне рукой. Я прошёл за ним. Постучались в избу. Дверь открыла молодая женщина, симпатичная на вид, голова покрыта лёгким цветастым платком. Поздоровались. Фельдшер провёл с ней переговоры, я не прислушивался, с головой уйдя в свои мысли. Вскоре меня пригласили в дом, усадили за стол, налили миску тёплого супа и дали ломоть чёрного хлеба. Фельдшеру женщина кроме супа и хлеба налила маленький гранёный стаканчик самогона. Я не успел подумать об этом, как в памяти откуда-то всплыло знание и что такое самогон, откуда такое название и почему и с какой целью его изготовляют и потребляют. Информация была исчерпывающей и развёртывалась в памяти мгновенно.

Подчистив чашку, оставшимся кусочком хлеба, я доел его и поблагодарил хозяйку:

— Спасибо вам, хозяюшка. Доброго вам здоровья и всех благ.

— Слышала, Агафья, как он изъясняться-то стал?

Агафья, выпучив глаза, уставилась на меня, как на восьмое чудо света.

Тут же в голове раздался голос моего виртуального учителя:

— Постарайся следить за своей речью, иначе постоянно будешь вызывать удивление окружающих. Не забывай, что на данный момент ты простой неграмотный паренёк из глухого села. Выражайся проще и не выбивайся из образа.

— Степан Николаевич, я не хочу домой возвращаться. Мне бы на работу устроиться, жилье найти, и, кроме того, я учиться хочу. Хочу школу окончить, экстерном.

Фельдшер закашлялся, подавившись крошкой хлеба, залетевшей не в то горло. Агафья вскочила со своего табурета и с силой хлопнула фельдшера по спине.

— Всё, всё, спасибо, — отстранился Степан Николаевич от повторного удара. Кашлянув тихонечко ещё пару раз, он сказал:

— А матери твоей я что скажу?

— Так и скажете, что работаю я и учусь. Я пока здесь никого не знаю, и денег у меня нет. Зато я сильный. А теперь ещё и умный. Меня две молнии вылечили. Я вспомнил все, чему меня учили, грамоту вспомнил, считать могу, вообще арифметику вспомнил. У нас дома книжка была, её отчим на цигарки использовал, а я картинки смотрел. Так вот я сейчас не только картинки из этой книжки помню, но и что там написано было, тоже помню. Теперь я смогу маме записку написать, мне бы только листок бумаги и карандаш.

Фельдшер только головой покачал в удивлении.

— Нужно подумать, — сказал он. — Агафья, ты не сможешь ли приютить его на первых порах? Привлеки его по хозяйству, паренёк он действительно сильный. А то отсутствие хозяина начинает в глаза бросаться. У тебя все потихоньку расползаться начинает. Чинить надобно. Вот и привлеки Василия. А я, тем временем, подыщу ему работу. Появились у меня кое-какие мысли на этот счёт.

Село Озерки, дом Агафьи, два дня спустя.

Ночью Агафья проснулась и долго лежала, пытаясь успокоиться. Ей приснился эротический сон и измучил её вконец. Наконец, она решилась и встала с кровати, сбрасывая с себя ночную рубашку. Она не находила больше сил бороться с собой, её неудержимо тянуло к этому, по сути ещё мальчику.

Нет, — подумала она, — он уже не мальчик.

За прошедшее время у неё была возможность хорошо рассмотреть его. Как-то перед обедом он скинул рубаху и ополоснулся водой из дождевой бочки. Она подала ему полотенце. У него было тело атлета. В нём не было мужицкой закоренелости, но и мальчика там тоже не было.

Агафья отбросила последние сомнения и решительно направилась в гостевую комнату, где она стелила ему на ночь. Подошла к кровати и наклонилась над ним. Сопение, только что раздававшееся на всю комнату сразу же прекратилось. Из-под одеяла выползла его рука и, ухватив её за плечо, потянула к себе. Агафья, как в омут, нырнула к нему под одеяло.

Утром Агафья летала как на крыльях. На завтрак она приготовила сковородку омлета и выставила полкаравая свежего душистого хлеба с крынкой молока. Хлеб, правда, пекла не сама, сходила в булочную, купила ночной выпечки, потратив последние две хлебные карточки.

Затем, подперев подбородок рукой, внимательно смотрела, как кушает её новый квартирант (любовник?) и не могла разобраться в своих чувствах. Сейчас, при дневном свете она продолжала изучать его и, вспоминая, что вытворял сегодня ночью этот, с позволения сказать, невинный юноша, её бросало в жар и томление овладевало всем естеством, истосковавшимся по мужской ласке.

В её голове билась одна мысль. Она спрашивала себя, почему, овдовев уже почти три года тому назад, все это время держала себя в руках, не допуская до себя ни одного мужчину. А ведь предложения к ней поступали. Всякие предложения были, от замужества до переспать ночку. И вот вчера, как плотину прорвало.

После завтрака, Василий собрался в школу, а она, объяснив ему дорогу и оставшись одна, ещё долго сидела за столом и думала, как же ей теперь жить дальше. А то, что прежняя её жизнь закончилась, она понимала очень отчётливо.

На весь Озерский район была единственная семилетняя школа, десятилетка была только в столице края, городе Новосибирске. Добравшись до школы, которая занимала двухэтажное деревянное строение, я отыскал директора и высказал ему просьбу об экстернате. Он выслушал меня, но остался полон сомнений.

— Я не возражаю молодой человек, чтобы вы учились самостоятельно. Но, чтобы выдать вам документ об окончании нашей школы экстерном, моих полномочий может и не хватить. Нужно будет ехать в Новосибирск в крайупрнаробраз (краевое управление народным образованием) и получать разрешение у них. Я, честно говоря, не знаю. Такого случая у нас ещё не было. В следующем месяце у меня запланирована туда командировка, тогда всё и разузнаю. А вы пока можете готовиться к экзаменам. Я скажу нашему библиотекарю, чтобы она выдала вам учебники на руки, но только под залог. Поймите меня правильно. Учебников у нас мало. Приходите ко мне в конце июня, тогда я уже буду знать, где вам разрешат сдавать экзамены — у нас или же вам придётся ехать в Новосибирск.

На том и договорились. Затем мы с ним прошли в школьную библиотеку, где меня познакомили с библиотекарем по имени Зоя, миловидной молодой женщиной лет 25-ти. Я сказал, что пока у меня нет ничего в качестве залога, и попросил показать учебники, все, какие у них есть и стал их быстро просматривать по порядку, начиная с первого класса.

Учитель сказал, что учебники достаточно пролистать, все копируется в память. Затем эта информация будет им обработана и записана в виде учебной базы, которую он поставит мне на изучение и через пару часов все знания семилетки будут мною усвоены, причём с использованием принятых здесь терминов и понятий. Практические занятия и лабораторные работы, которые были описаны в учебниках, будут отработаны в соответствующих виртуальных классах и лабораториях. Учитель берётся всё это осуществить за неделю, после чего мне можно будет сдавать экзамены за семилетку.

Учебников набралось около трёх дюжин, и я пролистал их за три с половиной часа. Зоя смотрела на это действо, поджав губы, но молчала. Я думаю, что она не рискнула пойти на конфликт, потому что не знала наших с директором отношений. Я спросил Учителя, нельзя ли узнать, что она думает обо мне и получил ответ:

— Хочется мальчику учебники полистать, пусть листает. Всё равно деревенщиной родился, деревенщиной и умрёт. Достаточно на его одежду посмотреть.

— Что ей моя одежда не понравилась, — подумал я. — Это она мою старую одежду не видела.

Сейчас на мне были, можно сказать, обновки. Сегодня утром, после того, как я умылся, в комнату заглянула Агафья с кучей одежды в руках.

— Вот, примерь-ка, — сказала она, сваливая эту кучу мне на кровать, — может, подойдёт что. Это от мужа моего осталось, царство ему небесное.

Она перекрестилась.

— Спасибо, Агафьюшка, — сказал я, — вот чистое золото же, а не женщина, и куда только мужики смотрят?

— Туда же, куда и ты, — неожиданно для себя покраснев, ответила Агафья и вышла из комнаты, задёрнув за собой занавеску.

Когда я перелистал все учебники и встал, собираясь отнести их на Зоин стол, она не выдержала:

— Ну, как, — спросила она ехидным тоном, — все учебники наизусть выучили?

— Да, тут учить-то нечего, — пренебрежительно ответил я, понимая, куда та клонит. — Хотите пари? Берите любой учебник из этой кучи, открывайте на любой странице и начинайте читать текст с любого места. Вы читаете одно предложение, а я — следующее. И так три раза. Если я хоть один раз ошибусь, тогда я отработаю у вас в качестве бесплатной рабочей силы остаток сегодняшнего рабочего дня. А если я не ошибусь, то вы дадите мне почитать книги для внеклассного чтения домой и без залога или покормите меня сегодня обедом, на ваш выбор. Как вам такое условие?

— Учитель, выручите меня?

— С одним условием.

— Вы шутите, Учитель?

— Сегодня же начнём виртуальные тренировки по базе "Диверсионное дело".

— А спать я, когда буду?

— Как показала сегодняшняя ночь, время сна можно смело сократить на пару часов.

— Я думаю, что вы уже заслужили человеческое имя.

— Объясните, я весь во внимании.

— В этом нашем коротком разговоре вы проявили кучу человеческих качеств, так что ваша просьба не очеловечивать вас, уже не актуальна. Вы уже очеловечились, Учитель. Кстати, спасибо вам большое. Вовремя вы подсунули мне, маленькую, но очень полезную базу о физиологии человека и взаимоотношении полов.

— Рад был услужить. Кроме того, это было полезно для вашего здоровья.

— Так вы согласны на человеческое имя?

— Если вам так будет удобнее, то я не возражаю.

— Может быть, вы сами выберете?

— Нет, это ваша прерогатива.

— Тогда я буду называть вас Ян.

— Что оно означает?

— Это сокращение библейского имени Иоанн или русского Иван.

— Спасибо, Василий, мне понравилось это имя.

— Рад, что удалось угодить вам. Так, мы договорились?

— О чём?

— О моем споре с Зоей.

— Да.

— Отлично, спасибо вам, Ян.

Разговоры мои с Учителем идут мгновения, по сравнению с обычным течением времени, поэтому, когда мы его завершили, Зоя только, только начала отвечать:

— Да, конечно, я согласна, мне давно нужно было перебрать книги в нашем хранилище, а у меня все руки не доходили, — обрадовано сказала Зоя. — Как кстати, вы мне подвернулись.

Я в долгу не остался:

— А мне-то как повезло с вами, денег на обед у меня нет, а кушать хочется уже сейчас, и я прожорлив, как Гаргантюа и Пантагрюэль вместе взятые, — я плотоядно потёр ладони. — Давайте уже скорее начнём меня экзаменовать. У вас будет только три попытки, помните об этом.

Зоя слегка побледнела, но отступать было поздно, и она решительно вытащила из кучи учебников один наугад. Вот она что-то нашла и злорадно улыбнулась:

— Так я начинаю, Василий?

— Я готов, начинайте, Зоя.

«Если из одной и той же точки, взятой вне прямой, проведены к этой прямой перпендикуляр и какие-нибудь наклонные, то …»

Зоя подняла голову от учебника геометрии Киселева и сказала:

— Закончите формулировку теоремы, сударь.

Подсказка мне поступила вовремя, и я её повторил:

"Если основания двух наклонных одинаково удалены от основания перпендикуляра, то такие наклонные равны. Если основания двух наклонных не одинаково удалены от основания перпендикуляра, то та из наклонных больше, которой основание дальше отстоит от основания перпендикуляра".

Через несколько минут испытание было закончено, Зоя проиграла.

— Я не понимаю, как вы это делаете, но чувствую, что меня обманули.

— А у неё хорошо развита интуиция, — подумал я.

Однако, нужно что-то отвечать девушке на её завуалированное обвинение.

— Зоя, вы обманули себя сами. Вы были уверены, что ни один человек не в состоянии просто пролистав учебники, запомнить их наизусть. И вы правы, простому человеку это не под силу. Но, Зоя, кто вам сказал, что я простой человек? Моя скромная одежда, да? Так ещё неделю тому назад я был деревенским дурачком, умственно отсталым. Мне даже гусей не доверяли пасти, и мальчишки уже не смеялись, потому как грех это, блаженных обижать.

При этих словах Зоя от удивления открыла рот и так и стояла, пребывая в ступоре.

— А потом в меня ударила молния, да не одна, а целых две, с пятиминутным перерывом между ними. Так что все мои способности оттуда. И, кстати, я не знаю, что со мной будет завтра.

Последнюю фразу я произнёс с печалью и лёгким надрывом в голосе, желая её разжалобить.

— В больнице мне сказали, что подобные случаи фиксировались медициной и раньше. Однако, нет никаких гарантий, что это пройдёт без печальных последствий для меня.

Мой желудок издал громкое бурчание. Я вздохнул и укоризненно посмотрел на Зою.

— Извините меня, Василий, — сказала она, — но у меня нет денег, чтобы накормить вас в трактире. А чтобы приготовить домашний обед, нужно время, а я, как вы видите, нахожусь на работе.

— Ну, что же, — сказал я, — сытое брюхо к науке глухо, давайте ваши книжки для внеклассного чтения, буду повышать свой культурный уровень.

Вернувшись домой (уже домой?) со стопкой книг, остаток дня помогал Агафье по хозяйству. Фельдшер сегодня к обеду не появился и у нас с Агафьей случился послеобеденный перерыв, который прошёл к нашему обоюдному удовольствию в тёплой и дружеской атмосфере. Агафья очень быстро училась и те приёмчики, что я применял вчерашней ночью у неё уже, встали на вооружение. А мне удалось, наконец-то, при дневном свете хорошо рассмотреть все потаённые уголки её роскошного тела. И не только рассмотреть, но и попробовать и на ощупь, и на вкус.

Судя по тому, что нам обоим было трудно оторваться друг от друга и по многообещающим взглядам Агафьи, мне предстояла та ещё ночка.

— Ганя, а ты работаешь где-нибудь или только домашним хозяйством занимаешься? — спросил я хозяйку в конце рабочего дня перед ужином.

Оказалось, что Агафья работает учительницей начальных классов в той самой семилетке, где я сегодня побывал и сейчас она в отпуске. Слово за слово, и она рассказала мне свою жизнь, тем более, что особо и рассказывать было нечего. Агафья окончила эту же семилетку с одними пятёрками и её оставили там, в качестве учительницы начальных классов. Через три года, в 18 лет, она вышла замуж и в первый же год понесла. Однако роды оказались неудачными, ребёнок родился мёртвый, а врачи сказали ей, что детей у неё больше не будет. Мужу к моменту родов как раз исполнилось 21 год и его призвали в Красную Армию, из которой через полгода пришло извещение о его гибели в результате несчастного случая, произошедшего на стрельбах во время учений. С тех пор живёт одна и до сих пор ни с кем более не сошлась. Недавно три года исполнилось, как она овдовела.

— Ян, — обратился я к своему виртуальному учителю, — как у меня идут дела с восстановлением магического дара?

— До первых опытов ещё несколько дней. Не торопись, Вася. Тише едешь, дальше будешь.

К ужину пришёл Степан Николаевич. Вот всё забываю спросить Агафью, в каком родстве она с нашим деревенским фельдшером состоит.

— С тебя магарыч, Василий, нашёл я тебе работу, — сходу заявил он мне, едва успев переступить порог. — В тутошнем отделении железной дороги есть место помощника проводника. Зарплата, пока у тебя небольшая будет, поскольку берут тебя учеником. Как квалификационные экзамены на разряд сдашь, тебя сразу на ставку переведут, в соответствии с тарифной сеткой. Ну, и плюс все добавки, какие полагаются, сразу же начнёшь получать — за работу во внеурочное время, за работу в ночное время, за работу в праздничные дни и так далее. Что скажешь?

— Я согласен, Степан Николаевич, проставлюсь с первой же получки.

— Тогда, завтра в 6 утра подъем, а в 8 мы должны быть у начальника станции.

Ночь прошла спокойно, если, конечно, не считать моих занятий во сне. Поскольку фельдшер сегодня ночевал со мной по соседству, то, понятное дело, любовную встречу нам с Агафьей пришлось отложить.

Как мне сказал Ян, на самом деле, время в виртуальном мире идёт значительно быстрее реального и за два часа ночного времени в виртуале проходит 8 часов. Оставшегося времени вполне хватает, чтобы выспаться и отдохнуть. Впрочем, загрузка учебных баз происходит практически непрерывно. Часть моих ресурсов памяти и мозга заняты этим процессом на постоянной основе. Технологией этого процесса я пока не интересовался, полностью доверяясь в этих вопросах своему виртуальному учителю.

Утром начальник станции устроил мне настоящий экзамен. Для начала заставил меня прочитать вслух страницу из железнодорожного устава, потом предложил решить задачу на время и скорость, типа из пункта "А" вышел поезд, а через 2 часа навстречу ему из пункта "В" вышел другой.

Задачу тоже решил. Начальник оказался доволен, и меня приняли на должность ученика проводника пассажирского вагона и выдали должностную инструкцию.

— Инструкцию выучишь наизусть, лично проверю, — сказал начальник. — Для начала поездишь на местном поезде, а там посмотрим. Разряд получишь, переведём на поезд дальнего следования. А может, и раньше переведём, как работать будешь. Назначим тебе опытного наставника. На этом пока всё, сейчас иди в отдел кадров, оформляй документы. У тебя какие-нибудь документы есть?

Я достал справку из больницы и протянул ему. Начальник прочёл справку и проникся:

— Мощный документ, — сказал он уважительно, — видать приглянулся ты, товарищ Берестов, Филатову чем-то. Покажешь его в отделе кадров, но совсем не отдавай, только в обмен на наше удостоверение железнодорожника. Всё, идите, — отпустил он нас со Степаном Николаевичем.

— Гхм, гхм, — кашлянул Степан Николаевич, многозначительно глядя на начальника.

— Помню я о твоей просьбе, помню. Сначала пусть все документы оформят, тогда и аванс выпишем.

Он махнул нам рукой, выпроваживая из кабинета, и мы пошли в отдел кадров.

Глава 3 Проводник из Озерков

Прошло уже четыре месяца, как я работаю проводником. Сейчас моя очередь отдыхать, а напарнику дежурить. Лежу на своей лавке в купе проводников и вспоминаю события, произошедшие за это время. Экзамен на звание младшего проводника пассажирского вагона я благополучно сдал ещё в июле месяце. Это он так неофициально называется, потому что пассажирский вагон сопровождают два проводника, один из них назначается старшим, другой — младшим. А как это звучит официально, я даже и не знаю — что-то навроде как "квалификационные экзамены на присвоение разряда".

Вскоре после сдачи экзамена меня перевели на другой поезд, тоже местный, но идущий до города Новосибирска, который является столицей нашего Западно-Сибирского края. Стоянка в Новосибирске длится сутки, поэтому, освоившись с новым местом и новым расписанием работы, я нашёл время заглянуть в краевое управление наробраза и узнать насчёт возможности сдачи экзаменов за полный курс семилетней школы экстерном. В управлении меня направили к инспектору, курировавшему семилетние школы. Я рассказал ему свою историю о молниях, показал справку, и вопрос был решён положительно. Кроме того, я был одет в форму железнодорожника, что придавало моим словам дополнительный вес.

Инспектор спросил меня, когда я буду готов к экзаменам и, узнав, что хоть сейчас, велел приезжать во второй половине августа, когда учителя будут выходить на работу после летних каникул. Тогда он назначит конкретную школу, в которой я буду сдавать экзамены, и согласует с ней сроки. По времени мне нужно рассчитывать примерно на две недели, это если брать с запасом, а скорее всего, управимся за неделю.

Я сразу возразил, что могу приезжать только два раза в неделю на сутки. И за один раз готов сдать все экзамены, сколько их там будет. Или если для учителей это невозможно или тяжело, то можно экзамены разбить на два — три этапа. В результате удалось договориться, что мне составят график сдачи экзаменов в удобные для меня дни.

Все экзамены прошли без сучка и задоринки, как с точки зрения их организации, так и с моей стороны. Учителя были настроены благожелательно, к моим ответам особо не придирались, так что все экзамены я сдал на пятёрки. На работе мне сразу повысили зарплату. Хоть и немного, но все-равно приятно.

Однако главные события в эти месяцы происходили внутри меня. Восстановление моего магического дара прошло успешно. На сегодняшний день моих способностей хватило для освоения учебной базы по общей магии первых двух рангов. Далее, передо мной встала дилемма о выборе специализации. Учитель предложил мне осваивать все, что есть в моей памяти. Ему удалось, наконец, закончить разборку образовавшихся завалов учебных баз и разобраться с местом нахождения каждого обрывка информации. Теперь, учебные базы были приведены в полный порядок, и можно было приступать к их изучению. Учитель составил план обучения. Жёстких сроков мы с ним пока не устанавливали, поскольку они сильно зависели от моих способностей, которые по-прежнему оставались пока для нас неизвестными.

После сдачи экзаменов по общей магии второго ранга, я принял решение о специализации сразу в двух областях — целительства и бытовой магии. Это не означает, что я не буду изучать остальные разделы магии. Это решение просто расставляет приоритеты. Сначала я изучу эти направления до 3-го ранга, одновременно потихоньку подтягивая все остальные до 2-го ранга. Так дальше и будем двигаться. Для себя, я пока предварительно расставил приоритеты. В порядке убывания важности, это выглядит следующим образом: целительская магия, бытовая, артефакторика, ментальная магия, пространственная, магия стихий, боевая магия, прочие виды.

Базу "Диверсант" я уже поднял до 2-го ранга и сейчас двигаюсь дальше. Вообще, планы у Яна на мой счёт грандиозные. Сейчас передо мной поставлена задача — получить полное среднее образование, то есть окончить десятилетку и тоже экстерном. Все учебники за старшие классы, мною уже прочитаны (точнее говоря, пролистаны), но, есть ещё море лабораторных и практических работ, которые по учебникам не осилить. Нужен живой носитель этих знаний. Проще говоря, нужны два — три выпускника средней школы, у которых нам нужно скопировать их знания. Это позволит Яну создать учебную базу за старшие классы и поставить мне её на изучение. Как все происходит в моей многострадальной головушке на самом деле, никто, кроме Яна не знает. Однако, главное — это результат. А результатом должно явиться свидетельство об окончании средней школы и знания, упорядоченные соответствующим образом. Однако, таких людей, какие нам потребны, мало. Это, во-первых. Во-вторых, мне нужен выпускник с хорошими отметками в аттестате, а ещё лучше с одними пятёрками. И, в-третьих, было бы замечательно заполучить человека, окончившего с отличием хорошую, столичную школу. В результате, я бы имел в своём распоряжение прекрасную учебную базу за полный курс средней школы.

И вот, сегодня, первый такой донор с нужными нам с Яном школьными знаниями, обнаружился. Это была молодая девушка, Мария Одинцова, студентка первого курса ЛГПИ имени Герцена, которая вместе с родителями возвращалась в Ленинград из Новосибирска, где они, как я понял, гостили у родственников её отца. Все это выяснилось позже, а сначала состоялось моё с ней знакомство. Но, обо всем по порядку.

Привычный, казалось бы, рейс, на этот раз оказался нестандартным. Все началось с того, что не успели мы прибыть в Новосибирск, как к нам в вагон пришёл наш бригадир и сказал, что меня временно переводят на скорый поезд Новосибирск — Москва. Он отправляется через полчаса, а одного из проводников увезли в больницу с приступом аппендицита. И нужно срочно его подменить.

— Так что быстренько собирайся и за мной! — скомандовал он, обращаясь ко мне.

Бригадир наш, между прочим, интереснейшая личность. Бывший матрос, в революционных событиях семнадцатого года принимал непосредственное участие.

— Что, у них проводников свободных нет? — удивился мой напарник.

Напарника зовут Илья Михайлович. Он уже не молод, ему хорошо за пятьдесят, поэтому вся тяжёлая работа, связанная с применением грубой физической силы, лежит на моих плечах. Илья Михайлович в основном занимается пассажирами: посадка, высадка, проверка билетов, составление отчётов, сопровождение контролёров и других начальствующих субъектов — от бригадира проводников до милиции. Он же является материально ответственным лицом. Со мной расставаться ему явно не хотелось.

— Времени мало, — ответил ему бригадир, — вот-вот отправление, а тут мы нарисовались. Нам стоять здесь сутки. За это время замену товарищу Берестову обещали найти, а потом, после его возвращения, каждый вернётся на своё место.

— А почему именно товарищ Берестов? — не унимался Михалыч.

— Так кого ещё? Остальные-то все семейные, у всех дела, а товарищ Берестов у нас молодой работник, семьёй не обременённый, грамотный специалист. Есть и ещё одно, немаловажное обстоятельство. Ты себя, Михалыч, хоть иногда, в зеркало разглядывал? Разглядывал. А теперь посмотри на него, — тут бригадир ткнул в меня пальцем, — и почувствуй разницу. Вот я и предложил его, — закончил свою речь бригадир.

Так я оказался проводником купейного вагона номер 4 скорого поезда дальнего следования Новосибирск — Москва и вместо того, чтобы насладиться заслуженным отдыхом, сразу был привлечён к работе. Правда, работе лёгкой, можно даже сказать приятной. Меня поставили у дверей вагона встречать пассажиров. По расписанию, до отхода поезда оставалось 15 минут.

Вот тогда-то я и познакомился с Машей. Эта тройка пассажиров, среди которых я её увидел, резко выделялась на фоне других. Мужчина, в форме командира Красной Армии с ромбом в малиновых петлицах, указывающим на его высокую должность, нёс небольшой саквояж в левой руке. Рядом с ним шли две красивые женщины, очень хорошо одетые, в длинных светлых демисезонных пальто с шарфиками на шее, в осенних туфлях, на головах светло-серые, в тон пальто, шляпки без полей. В руках у обеих небольшие сумочки. За ними шёл носильщик, кативший на тележке их вещи — пара чемоданов и несколько сумок с коробками.

Когда они подошли поближе и остановились около меня, я разглядел, что одна из женщин была совсем молодой девушкой моих лет. Вторая женщина была в самом расцвете лет и красоты. Я не мог оторвать глаз от них обеих, глядя то на одну, то на другую. Командир протянул мне четыре узких, прямоугольной формы билета, изготовленных из рыхловатого коричневого картона, на которых номера вагона, купе и дата отправления пробивалась специальным инструментом — игольчатым компостером.

На билеты я только мельком взглянул, чтобы сообщить им, что у них 5-е купе и вернул их обратно. Тут молодая девушка, то ли с целью пошутить над молодым и, вероятно, неопытным, по её мнению, проводником, то ли на полном серьёзе, вдруг заявила:

— А почему вы, товарищ проводник, не отдаёте честь моему отцу?

Её глаза лукаво блестели и смотрели то на меня, то на отца, и явно ждали, как я буду выкручиваться. Я понял, чего она ждёт и решил подыграть ей. Я встал как по стойке смирно и, глядя прямо ей в глаза, сказал:

— Дык, это, того самого, мы бы со всем нашим прилежанием, но меня этому не учили.

Переждав весёлый смех девушки, поддержанный её старшей подругой (или родственницей?), во время которого я расслабился и вновь принял вольную позу, спросил:

— А вы уверены, что это будет правильно? Разрешите мне помочь вам подняться в вагон и занести ваши вещи.

С этими словами, я протянул свою руку девушке, предлагая её в качестве опоры. Девчонка отставила свои шуточки в сторону и приняла мои услуги. Вслед за ней я помог пройти в вагон и старшей женщине. Тем временем, командир расплатился с носильщиком и переставил свои вещи с тележки на перрон около входа в вагон. Затем мы с ним быстро закинули все вещи в тамбур, и я помог ему донести их до купе.

Вскоре наш поезд тронулся и отправился в дальний путь. Мой теперешний напарник, Леонид Петрович, или просто Петрович, как он попросил его называть, пошёл собирать у пассажиров билеты. Затем, пока они устраивались на своих местах, мы с ним готовились разносить чай — споласкивали и протирали стаканы и ложки, расставляли их по подстаканникам. Вода в бойлере уже вскипела, так что кипятка было достаточно. В отличие от Михалыча, моего предыдущего напарника, Петрович был подвижнее, шустрее, я бы сказал. Правда он был моложе и как собеседник более весёлым, не чурался шутки и красного словца.

После чая разносили постельное бельё. Деньги за чай и за бельё собирал Петрович. Затем он занялся обычной бумажной работой, а у меня появилась возможность, чуток вздремнуть, тем более, что пассажиры, наконец, угомонились. Да и время шло к вечеру, за окнами быстро темнело, свет в вагоне включили уже час назад.

Однако отдохнуть не получилось. Петрович куда-то отлучился, и я уже было задремал, когда всё и началось. Неожиданно дверь в наше купе отъехала в сторону, и в него задом наперёд ввалился Петрович. Вплотную за ним следовал какой-то мужчина, худой, невысокий, резкий в движениях, скуластый, со злыми маленькими глазами, которые быстро осмотрели всё наше небольшое хозяйство и опять упёрлись в старшего проводника. Я лежал на нижней полке, но меня он, то ли не заметил, то ли подумал, что я сплю. В общем, так или иначе, но на меня он не отвлекался. В руке у него был пистолет или наган, я тогда ещё плохо разбирался в местных системах стрелкового оружия. Его дуло упиралось напарнику в грудь, а сам он зло шипел сквозь зубы:

— Только дёрнись, сразу убью. Доставай все деньги и ценности, какие есть, быстро.

Время для меня замедлилось, я неторопливо сел на лавке, протянул руку и аккуратно достал револьвер (все-таки это был револьвер, я понял это по наличию барабана) из руки бандита. Другой рукой я ткнул указательным пальцем в точку за его ухом. Уже выходя из ускорения, подхватил оседающее тело бандита под мышки и усадил его на лавку на своё место. В сидячем положении он оставаться никак не желал — заваливался на лежанку. Пришлось задвинуть его дальше к окну, в угол, где он завалился головой на столик.

— Петрович, — спросил я его, показывая револьвер, — вы этим пользоваться умеете?

Он смотрел на меня, вытаращив глаза, и только открывал, и закрывал беззвучно свой рот. Я вздохнул, поняв, что сейчас он мне не помощник. Засунул револьвер под матрац, лежащий на верхней полке, и обыскал бандита. Нашёл у него нож с выкидным лезвием. Осмотрел его, проверил баланс, вдруг метнуть придётся и спрятал в карман брюк.

Дверь в наше купе была открыта и в него заглянула какая-то харя. Назвать это лицом, язык не поворачивался. Харя имела уродливый шрам и принадлежала высокому плотному мужчине, лет сорока. Без сомнения, Ломброзо обосновывал свою теорию, опираясь именно на подобные экземпляры рода человеческого.

Я рывком втянул его в наше купе и, легонько стукнул открытой ладонью по лбу, давая при этом небольшой импульс энергии и усаживая его на лавку к первому бандиту. Если так и дальше пойдёт, то скоро складывать их будет некуда. Обыскал и "Харю". Нашёл ещё одну пару — револьвер и складной нож. Револьвер сунул под подушку к первому, а нож, проверив и осмотрев, положил к себе во второй брючный карман.

Потом осторожно выглянул в коридор и увидел спины ещё двух бандитов. Оба они стояли перед открытой дверью первого купе и держали в руках какой-то огнестрел. Один из них шагнул в купе, а второй наставил своё оружие на пассажира, по-видимому, шедшим за кипятком, так как тот держал в руке подстаканник с пустым стаканом. Я был под ускорением, поэтому слов не разбирал, но и без них всё было ясно.

В это время неожиданно верхний свет в коридоре погас, но в купе он остался, и потому полной темноты не наступило. Шагнув вперёд, я вырубил сначала того бандита, который стоял в коридоре и аккуратно опустил его на пол. Затем повернулся и шагнул в купе, где хозяйничал второй. Убивать его я тоже не стал, просто отключил и вытащил из купе. Затем закинул оба огнестрела в наше купе, пополнив ими свой запас под матрасом.

— Петрович, — окликнул я напарника, который так и стоял в ступоре, — тут в коридоре ещё два бандита лежат. Ты бы связал их, на всякий случай, а то очнутся и, не дай бог, бузить начнут.

Я прислушался. В вагоне было тихо. Выглянул в тамбур и на всякий случай, запер своим ключом переход в соседний вагон. Потом вернулся в свой вагон и пошёл вперёд, останавливаясь перед каждым купе и прислушиваясь. При этом я заметил, что мой слух резко обострился, потому что мне было прекрасно все слышно. Дойдя до 5-го купе, я тихонько постучал.

— Кто? — раздался голос комбрига за дверью.

— Василий, проводник, — ответил я.

Дверь купе чуть откатилась, затем, видимо признав меня, комбриг открыл дверь полностью.

— Что случилось? — спросил он.

— Вооружённое ограбление, товарищ комбриг. В нашем купе уже четверо бандитов лежат без сознания, оружие у них я отобрал и на верхней полке под матрасом спрятал. Сам с обходом пошёл, вдруг ещё где притаились. Да и вообще, товарищ комбриг, берите командование на себя. Что делать-то? Может выкинуть их в окно к чёртовой матери? Как и не было никого. Что скажете?

Вид у комбрига был ошарашенный, но нужно отдать ему должное, он быстро пришёл в себя и, повернувшись к своим девочкам, сказал:

— Таня, Маша. Вы все слышали. Купе заприте и никому не открывайте, кроме меня и проводников. Мы на разведку.

Папа с проводником вышли в коридор, и мама заперла купе. Наступило молчаливое тягучее ожидание. Я пыталась что-то сказать, но мама заставила меня замолчать. Мы сидели, каждая на своей лавке и напряжённо вслушивались в каждый шорох, раздающийся за стенкой, в соседних купе и в коридоре. Вот в коридоре протопали чьи-то шаги. Мама вдруг вскочила и со словами:

— Не могу больше ждать, — она открыла купе и, отодвинув дверь, выглянула в коридор. Тут же в купе вломился какой-то мужчина и схватил маму за горло. Я закричала. Бандит отпихнул от себя маму и ударил меня по щеке. Я замолчала и забилась в угол, около окна.

Бандит захлопнул дверь в купе и закрыл на защёлку, после чего обернулся к маме, схватил её за волосы и поднёс к глазам нож.

— Выкладывай деньги, сука и снимай с себя все золото. Серьги снимай или я их с ушами отрежу.

— Сейчас сниму, отпусти меня, — простонала мама.

Бандит толкнул её на лавку и оглядел купе. Часть наших вещей была сложена на верхней полке над мамой. Он стал в них рыться. Мама сняла серьги и положила их на столик. Добавила к ним колечко, стянутое с пальца. Бандит посмотрел на меня и сказал:

— Ты тоже серьги снимай.

Пока я дрожащими руками снимала серьги, он снял с верхней полки папин саквояж и поставил его на мою нижнюю полку, ближе к выходу. Затем вытащил за руку маму и сказал:

— Доставай деньги и что есть ценное. Все складывай на стол.

В это время защёлка в купе повернулась, и дверь стала открываться. Бандит схватил маму и, приставив нож к горлу, прикрылся ею. Дверь открывалась почему-то медленно-медленно в полном безмолвии, все звуки исчезли, и, когда она, наконец, открылась, в дверях показался молодой проводник. Его лицо было спокойно и сосредоточенно. Он бросил на меня заинтересованный взгляд, удивлённо приподняв левую бровь. "Интересно, чему он удивился", подумала я. Затем он перевёл взгляд на маму, которую держал бандит и совершенно спокойно, ухватив бандита за руку с ножом, легко отвёл её в сторону, а другой рукой ткнул бандита пальцем, куда-то в голову. Мне с моего ракурса было видно плохо. Внезапно у меня закружилась голова, по ушам ударили громкие звуки, и я увидела, как упал бандит, а мама с рыданиями бросилась проводнику на грудь. Тут и у меня случилась истерика, и я кинулась со слезами обнимать их обоих.

Мы вышли в коридор, и дверь купе за нами захлопнулась, я ещё услышал звук защёлки. Василий шёл впереди. Особого доверия его словам у меня не было, однако всё оказалось правдой.

В купе, на нижней полке, сидели впритык друг к другу четверо мужчин без сознания, и старший проводник вязал им руки какой-то бечевкой. Я приподнял матрас на верхней полке и увидел, два нагана и два обреза.

Увидев меня, старший проводник выпрямился и растерянно сказал:

— Вот, товарищ командир, бандиты. Деньги у меня требовал, вот этот, — он показал пальцем на того, кто сидел ближе к окну.

— А остальные? — спросил я.

— Остальные не успели, их Вася успокоил.

— А первого кто успокоил? — не понял я.

— Так тоже Вася.

— А Вася, это кто? — уточнил я.

— Мой напарник, — удивлённо ответил проводник.

— А вас как зовут?

— Петрович я, ну в смысле, Леонид Петрович Сапожников.

— У вас какая-нибудь связь со станциями или хотя бы с бригадиром проводников имеется?

— Нет, — покачал головой Петрович.

Из ближнего к нам тамбура послышались удары в дверь. Василий вышел в тамбур, я последовал за ним.

— Кто там? — крикнул Василий. В ответ послышалась брань и требование открыть дверь.

— Ну, что откроем? — спросил меня Василий.

— Ты стрелять умеешь? — спросил я его.

— Нет, — покачал он головой.

— Тогда, открывай дверь и сразу уходи в сторону, — скомандовал я сжимая в руке рукоятку пистолета.

Василий открыл дверь, но в сторону не ушёл, а стал складывать к моим ногам бандитов. Их было трое. Затем Василий перешёл в тамбур соседнего вагона, но вскоре вернулся с девочкой на руках.

— Того пришлось убить, — сказал Василий спокойным голосом, — больно шустрым оказался. Подержите девочку, пожалуйста. Я сейчас.

Василий вновь закрыл на ключ переход в передний вагон, затем открыл дверь в наш вагон и зашёл, я шагнул за ним, и обнаружил его в середине вагона около дверей нашего купе. Я не успел удивиться, как через мгновение дверь открылась, и он скрылся из виду. Когда я с девчонкой на руках добежал до купе, то обнаружил на полу очередного бандита и свою жену, рыдающую у Василия на груди и плачущую дочь, прилепившуюся к ним сбоку. Василий повернул ко мне голову и сказал:

— Моя ошибка, забыл проверить дальний туалет и вот результат.

Пока комбриг осматривал мои трофеи в нашем купе, я сгонял в дальний тамбур и там тоже перекрыл проход в следующий, пятый вагон и вернулся в наше купе.

Из переднего вагона стали стучать, я пытался обострить свой слух, но чуть не оглох, потому что стук колёс заглушал все остальные звуки. Спросил у комбрига, будем им открывать или нет, тот принял решение открывать. Я открыл дверь и опять перешёл в ускоренный режим. Действовал как на конвейере. Хватаешь бандюгана за горло, тащишь к себе, освобождая проход, и бросаешь в тамбур к ногам комбрига, затем поворачиваешься, а там уже следующий на подходе, рукой с ножичком машет, а третий уже целится из револьвера. Пришлось сначала через плечо того, который с ножичком, дотянуться до того, который с револьвером и успокоить его, а потом уж заняться ножичком. А четвёртый в это время что-то почуял и перешёл назад в тамбур.

Пристроив первых трёх, пошёл за четвертым.

— Господи, — задал я мысленно себе вопрос, — сколько же их тут всего? Я уже со счёту сбился.

— Осторожней, тот, что в тамбуре опаснее других, — неожиданно вступил Ян.

— Почему ты так решил?

— Моторика его движений показывает, что он проходил обучение рукопашному бою. Первый ранг я думаю. Для тебя он не соперник, но всё равно, будь осторожен. Кстати, кажется, он взял заложника, нет, заложницу.

Я шагнул в тамбур прямо под выстрел бандита. В правой руке он держал наган, направленный на меня, другой рукой, вооружённой ножом, прижимал к себе девчонку примерно лет 12-ти, смотревшую на меня огромными, испуганными глазами. По её щекам катились слёзы. Но пока бандит, прищурив левый глаз, нажимал на спусковой крючок, я успел левой рукой подбить ему руку с револьвером, и одновременно правой рукой отбирая у него нож. Пока его револьвер рикошетом летел от стены на пол, я воткнул лезвие ножа на всю глубину в его прищуренный глаз.

Девчонка, которую больше никто не держал, непременно свалилась бы вслед за бандитом, если бы я её не подхватил. Пришлось относить сначала девчонку, а бандита решил оставить в тамбуре. Перейдя в наш тамбур, почуял неладное. Отдал девчонку комбригу, а сам, снова перекрыв проход в наш тамбур, прошёл в середину вагона, откуда доносились насторожившие меня звуки.

Прислушавшись, понял, что эти звуки из купе комбрига. Открыл дверь своим ключом под ускорением, оценил обстановку и вдруг заметил, что дочь комбрига свободно отслеживает все мои движения.

— Она что, тоже перешла на ускоренный режим? — удивился я про себя.

— Это удивительно, но да, — вновь вступил Ян, — не отвлекайтесь, Василий.

Когда комбриг добрался до своего купе, все было закончено.

Между тем, кто-то сорвал стоп кран, и включилось аварийное торможение.

Этот случай наделал много шума. О нем написали в краевых газетах. Меня задним числом срочно приняли в ряды ВЛКСМ. Поскольку на станции Озерской коллектив железнодорожников по возрасту был существенно старше комсомольского возраста, то комсомольской организации там не было, и в комсомол я вступал в Новосибирске.

Вот, например, заметка, опубликованная в воскресном выпуске газеты "Новосибирский комсомолец" от 23 сентября 1934 года: "Подвиг комсомольца Берестова".

"На прошлой неделе в одном из поездов дальнего следования случилось ЧП. На поезд напала организованная группа вооружённых бандитов. Их целью было ограбление пассажиров поезда. Но шлагбаумом на пути этого замысла встали молодой проводник, комсомолец, Василий Берестов и командир Красной Армии, командир бригады, товарищ Одинцов, член ВКП(б) с 1918 года, который вместе с женой и дочерью приезжал навестить своих родителей, проживающих в селе Ордынка, недалеко от Новосибирска.

Бандиты шли от головы поезда к хвосту, но дальше четвёртого вагона, где проводниками были товарищи Сапожников и Берестов, пройти не смогли. Они с комбригом по одному, по двое отлавливали бандитов в своём вагоне и связывали их, сдавая под охрану старшему проводнику, товарищу Сапожникову. Ни один из бандитов не ушёл от возмездия. Ни один пассажир в вагоне Василия Берестова не пострадал. Два бандита не пережили встречи с нашими героями.

Товарища Одинцова нам, к сожалению, не удалось повидать, зато мы взяли интервью у второго героя случившегося происшествия, комсомольца Берестова.

— Как вам удалось обезвредить грабителей, ведь все они были вооружены огнестрельным и холодным оружием и, не задумываясь, пускали их в ход? — спросили мы Василия.

— Товарищ Одинцов владеет навыками и приёмами восточной борьбы, название которой переводится на русский язык, как "Путь пустой руки". Несколько лет товарищу Одинцову пришлось прослужить на Дальнем Востоке, и там его обучил этой борьбе один старый японец. Вот благодаря этому умению комбрига нам и удалось задержать бандитов, — ответил Василий.

Мы пригласили героя заглядывать к нам, в редакцию "Новосибирского комсомольца" с рассказами об интересных случаях, которые нередко случаются в нелёгкой работе проводников в поездах дальнего следования".

Собственный корреспондент газеты "Новосибирский комсомолец", Афанасий Новоявленский.

Я прервал цепочку воспоминаний, чтобы заварить себе чаю. Сгрыз под чаёк припасённую сушку и продолжил прерванное занятие.

В тот же вечер, когда мы повязали бандитов, мне впервые удалось выстроить информационный канал между мной и человеком, по которому пошёл поток скопированной информации. Чтобы не загружать всю память человека, а сразу брать только необходимую информацию мне пришлось обратиться за помощью к Яну.

Оказывается, можно было сразу брать на копирование только те слои памяти, которые создавались за годы учёбы. Но и в эти годы человек накапливал не нужную информацию. Здесь и встречи с однокашниками, и просмотр кинофильмов, и чтение книг, и посещение театров, игры со сверстниками, да и вообще, всё то, из чего складывается жизнь человека. Поэтому на информационный канал ставится своеобразный фильтр, который отсеивает лишнюю информацию. И все-равно, потом всю скаченную информацию ещё не раз приходилось просматривать, оставляя только то, что войдёт впоследствии в учебную базу.

Таким образом, я установил канал передачи информации сначала с Машей Одинцовой, потом с её мамой, Татьяной Владимировной, которая оказалась учительницей русского языка и литературы и в её памяти была целая библиотека русской и зарубежной классики. Женщина оказалась очень начитанной. Пройти мимо такого богатства мы с Яном, разумеется, не могли.

Маша, кстати говоря, пошла по стопам матери и поступила учиться в ЛГПИ (Ленинградский государственный пединститут имени Герцена), на филфак.

После того, как информационный канал устанавливается, расстояние между нами существенной роли уже не оказывает. С увеличением расстояния немного замедляется темп скачивания, и только. Потом я выяснил, что одновременно без напряжения могу держать два таких канала. К тому же, тот контакт, который установился между нами в купе Одинцовых, легко обратился в информационный, и собственно скачивание происходило уже ночью, когда все спали, а поезд после аварийной остановки смог двигаться дальше.

В свою очередь, я захотел отблагодарить Одинцовых и скачать им программу настройки мозга, но как это делать, я пока не знал. Пришлось обратиться за помощью к своему виртуальному учителю, Яну.

— Что ты хочешь им передать? — спросил меня Ян.

— Улучшить им память и увеличить коэффициент интеллекта. Кроме того, хотелось бы подарить женщинам немного красоты, а комбригу не помешает толику здоровья.

— Хари Ланс был крупнейшим учёным и знатоком в области магонейробиологии. Его программа настройки мозга является сложнейшим сплавом науки и магии. Откровенно говоря, я до сих пор не смог разобраться во всех тонкостях этого продукта, поэтому сделал несколько резервных копий, с которых могу снимать копии для внедрения другим людям. Никаких изменений или правок я вносить, пока не рискую. Единственно, что смог сделать, это заблокировать развёртывание учебных баз, которые копируются вместе с основной программой настройки мозга. Вот эту копию для краткости я назвал ПНМ-0, её мы и сможем ставить всем без исключения. Получившие эту программу не смогут пользоваться дополнительными возможностями, которые она предоставляет, но они автоматически получат отличную память, повышение интеллекта и кое-какие физические возможности, которые будут зависеть от их индивидуальных особенностей. Но, при желании мы всегда сможем снять блокаду с закрытой области памяти, и тогда они получат возможность изучить записанные там учебные базы.

— Хорошо, — легко согласился я.

— А что касается красоты и здоровья для твоих новых друзей, то ты сможешь это сделать, как маг.

Так мы и поступили. Сначала Ян научил меня делать копию ПНМ-0 с заблокированными сопутствующими учебными базами и внедрять её в память пациента. Справившись с этой работой, я приступил к изучению магемы красоты, которое показал мне Ян.

— Что оно делает? — спросил я учителя.

— То, что обычно женщины делают в салонах красоты и платят за это немалые деньги.

— Я ни разу не был в таких заведениях и не в курсе, что там с женщинами делают.

— Очищают кожу от бородавок, родинок и веснушек. Укрепляют и оздоравливают волосы на голове и наоборот, проводят полную их эпиляцию со всей оставшейся поверхности. Оздоравливают ногти на руках и ногах, убирают мелкие морщины на лице и шее, а крупные морщины разглаживают. Это далеко не всё, что делают в салонах красоты. Я перечислил только работу магемы красоты. Остальную красоту маги создают в индивидуальном порядке с помощью точечных воздействий. Если тебя это заинтересует, то мы можем изучить это отдельным порядком. Профессия парикмахера и визажиста всегда востребована во всех странах и во все времена. Женщины всегда и везде желают быть красивыми и неотразимыми, и не жалеют на это денег.

Меня такой ответ вполне удовлетворил, и через несколько часов плетение красоты мне покорилось. Сначала, я внедрил его Маше. Подождав немного и не заметив никаких изменений, повторил его для Татьяны Владимировны.

Затем наступил черёд комбрига.

— Вот тебе самое простое плетение здоровья для него, — сказал мне Ян, показывая его рисунок. Магема исцеления 1-й степени. Если сможешь повторить, я буду рад.

— А что она делает с человеком? — поинтересовался я.

— Во-первых, она делает с человеком почти то же самое, что и магема красоты, то есть исцеляет и улучшает его внешний вид, за исключением эпиляции. Многие мужчины даже гордятся своей густой растительностью.

— А во-вторых? — заинтересовано спросил я.

— А во-вторых, она является оздоровительной магемой, оказывающей благотворное воздействие на все системы организма. Происходит их очистка от накопившихся шлаков. Далее, эта магема полностью исцеляет недавно начавшиеся, не хронические заболевания, замедляет развитие имеющихся хронических болезней, некоторые из них она способна исцелить.

— Я хочу эту магему поставить не только комбригу, но и его женщинам, — заявил я.

— Учи плетения, — коротко ответил Ян.

Комбрига звали Дмитрий Иванович. После небольшого раздумья я решил скачать для себя его память. Мне совершенно не лишними будут военные знания именно этого времени. Это позволит мне легче общаться с военными, лучше понимать их решения, так как я буду знать, на чём они основываются. При необходимости легче будет спорить с ними, отстаивая свою правоту. Основы военных знаний мне Ян для изучения уже ставил, и я их выучил до первого ранга. Поскольку комбриг воюет с 18 лет, то есть ровно половину всей своей жизни, то его память даст мне не только чисто военные знания, но и поможет лучше понять время, в котором я живу. Здесь и германская война, и революция, и гражданское противостояние белых и красных. Здесь и становление Красной Армии и самого государства СССР. Ведь я в этой жизни как инопланетянин, появился здесь ниоткуда 17-ти лет отроду. Что я знаю и помню из прошлой жизни? Как гусей пасти? Так мне даже этого не доверяли.

Дмитрий Одинцов, после гимназии поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского императорского университета, который окончил в 1914 году и ушёл волонтёром на начавшуюся Германскую войну. Вот, начиная со времени его учёбы в гимназии, я и скачал его память, очистив её, как мог от излишних бытовых подробностей. Весь его гимназический блок пригодится при составлении учебной базы за курс средней школы, а университетские курсы физики и математики, и знания, полученные в военной академии РККА имени Фрунзе, которую он окончил всего 4 года тому назад, не помешают уже мне лично. О его боевом опыте я уже говорил. Кстати, в прошлом году Одинцов окончил военную академию механизации и моторизации РККА, программу которой он усвоил за два года.

Магему исцеления 1-й ступени (её также называют малой магемой исцеления) я осваивал почти всё оставшееся время до Москвы. Время поджимало, пришлось заниматься по ночам. Однако, я все же успел и поставил её не только Дмитрию Ивановичу, но и Маше и Татьяне Владимировне. Моих запасов магической энергии хватило на эту операцию впритык.

Результаты стали заметны через пару часов. Старшие Одинцовы посвежели, повеселели, слегка даже помолодели. Много шутили и смеялись. Мария не отставала от них.

Я тоже был рад проверить свои способности в реальной обстановке. Да и дело хорошее сделал и знания свои пополнил и людей отблагодарил.

— Ян, а ты можешь поставить ему учебные базы диверсанта и разведчика, хотя бы в объёме первых двух рангов? Он всё-таки профессиональный военный, ему навыки диверсанта и разведчика явно лишними не будут.

— Поставить их сможешь и ты. Вот только есть одна проблема — языковая. Все доставшиеся тебе от Хари Ланса учебные базы выполнены на общем языке Содружества (он называется ещё почему-то общеимперским). Поэтому легче научить твоего комбрига общеимперскому, чем переделывать хотя бы одну учебную базу на русский язык.

— Так поставь ему базу и по общеимперскому языку Содружества, в чём проблема?

— В том, что ты тем самым подставляешь себя. От него к тебе ниточка потянется. А тебе пока нельзя показывать свои необычные способности, тебе учиться нужно.

— Ладно, я понял. А давай мы хотя бы некоторые учебные базы, что у нас есть, переведём на русский язык, мало ли они нам понадобятся именно в таком качестве. Ты же сможешь это сделать?

— Хорошо, ученик, только это будет не быстро. Думаю, что базу диверсанта перевести на русский язык будет проще всего. Думаю, что за месяц я справлюсь. В крайнем случае, такие базы можно будет выдавать за секретные методики преподавания во сне, разработанные нашими учёными.

— А как я смогу эту базу ему поставить?

— По своей метке на нём. Она ещё с год простоит, пока развеется.

— Сколько времени ему понадобится для её усвоения?

— Как обычно, 1-й ранг усвоится за два дня, 2-й — за неделю.

Всех бандитов, живых и мёртвых везли до Омска, где их благополучно сгрузили, а на поезд сел следователь убойного отдела милиции Омской железнодорожной дороги. Мне совсем не хотелось светиться своими умениями, и я слёзно просил комбрига прикрыть меня. Он военный человек, его воинские умения никого не удивят, в отличие от меня. Дмитрий Иванович, вошёл в моё положение и согласился.

С Одинцовыми я не просто подружился, я с ними можно сказать породнился. Дмитрий Иванович, то ли в шутку, то ли всерьёз предложил усыновить меня и попросил жену и дочь высказаться по этому поводу. Татьяна Владимировна сразу сказала, что она за, а Маша, покраснев как спелый помидор, сказала, что она против, но не потому, что я ей неприятен, а потому, что как раз наоборот. Тут она окончательно смутилась и спряталась за маминой спиной. Все дружно посмеялись.

Расставались мы тяжело. Женщины обнимали меня, целовали и плакали. Говорили, что я непременно должен приехать к ним в гости. Мы с Одинцовым обменялись адресами. Я попросил писать мне в Новосибирский почтамт до востребования, а Татьяна Владимировна написала мне их ленинградский адрес, по которому жили её родители. Дмитрий Иванович ожидал нового направления на службу, говорил, что скоро это прояснится и тогда он мне обязательно напишет с нового места службы. Я сказал, что буду ждать их письма и отвечу сразу же.

Глава 4 Новосибирск

Вернувшись на станцию Озерки, я обнаружил, что лишился жилья. Оказалось, моя квартирная хозяйка выходит замуж и переезжает к мужу, а дом продаёт. Я отпросился на работе съездить домой, повидаться с матерью. Это была моя вторая с ней встреча после того, как ко мне вернулся разум. Первая прошла тяжело. Как ни странно, мать не приняла меня здоровым. Она помнила и любила своего прежнего деревенского дурачка, а меня нынешнего дичилась. Перед разговором мать обрызгала меня святой водой и перекрестила. Не знаю, что уж она обо мне думала, но увидев, что её действия не повлияли на меня, она дала мне поцеловать серебряный крестик и икону с ликом Николая Чудотворца. После этого немного успокоилась и, хотя бы поговорила со мной. Отчим, тот вообще мне руки не подал и даже разговаривать не стал. Односельчанам было интересно, конечно, каким я стал, но их интерес быстро угас, общих интересов, как и общего прошлого у нас не было. Со сводными своими братьями и сёстрами, которых во множестве нарожала мать моему отчиму, я также не сошёлся. Они слишком привыкли к своему превосходству надо мной, слабоумным, и принять меня таким, каким я стал, не смогли или не захотели. Впрочем, они были слишком малы, чтобы винить их в этом.

Вот и в этот раз моё свидание с мамой мало отличалось от предыдущего. Я переночевал и утром, попрощавшись с матерью, ушёл, не оглядываясь. Эта часть моей жизни окончательно ушла в прошлое. За околицей у меня состоялась ещё одна встреча, с девушкой, которая в моей прежней жизни приходила иногда ко мне по ночам, когда я спал на чердаке в коровнике. Она окликнула меня и, подойдя вплотную, с минуту всматривалась мне в глаза.

Мне нечего было ей сказать, я даже имени её не знал. Что-то видать, поняв для себя, она повернулась и ушла прочь, ни разу не оглянувшись. Последняя ниточка, связывающая меня с родными местами, была разорвана.

Мои виртуальные наставники, обучавшие меня диверсионному делу, тут же оживились и погнали меня бегом. Это был мой первый не виртуальный, а самый что ни на есть реальный марш-бросок. До станции Озерки было километров пятьдесят. Добрался я до неё к вечеру едва живой, после чего уснул в своём старом вагоне, в котором работал вместе с Михалычем, без единого сновидения. Они как раз сегодня вернулись домой. Значит, послезавтра я поеду в Новосибирск, но нужно поговорить с начальником станции, который меня брал на работу. Скорее всего, мне придётся здесь уволиться, а где вновь поступать на работу, я решу позднее.

На следующее утро, я пришёл к начальнику станции и заявил, что переезжаю жить в Новосибирск. Начальник вздохнул и сказал, что этого следовало ожидать. Он спросил меня, собираюсь ли я оставаться в рядах железнодорожников или у меня другие планы. Я ответил, что ещё не решил. Сначала я хочу окончить среднюю школу, а потом буду думать, что делать дальше. Возможно, я поеду учиться в Москву или Ленинград. Тут начальник оживился и сказал, что они могут направить меня учиться в Ленинград в институт инженеров железнодорожного транспорта, один из лучших и старейших вузов страны, и чтобы я подумал об этом позже, когда получу свидетельство об окончании средней школы. Я пообещал подумать.

В бухгалтерии со мной произвели расчёт и выписали небольшую сумму денег, которых должно было хватить на неделю. В отделе кадров отобрали удостоверение железнодорожника и вернули паспорт, хранившийся у них. В кассе я получил деньги и, по распоряжению начальника станции, бесплатный билет до Новосибирска.

Забыл упомянуть, что за время работы проводником, я получил паспорт и чуть позже прописался у Агафьи. Так что главный документ, удостоверяющий мою личность, у меня был. Но, прежде чем уезжать в Новосибирск, пришлось сходить в уличком и выписаться из Агафьиного дома, о чём в моем паспорте проставили штампик. Поезд на Новосибирск отходил на следующий день и ночевал я опять в своём бывшем вагоне.

Прибыв в столицу края, я первым делом направился к начальнику станции, Тихомирову Павлу Игнатьевичу, который, оказалось, слышал обо мне, и имел с ним небольшую, но плодотворную беседу. Он сходу предложил мне место проводника на поезд дальнего следования.

Я рассказал ему о своих планах и честно признался, что, после сдачи экзаменов за среднюю школу экстерном, скорее всего уеду в Москву или Ленинград. Он пожелал мне всяческих успехов. А я попросил у него место в общежитии на месяц и временную работу на это же время, пока я буду сдавать экзамены. Работу на земле, без разъездов, любую, с какой я могу справиться, хоть дворником. Дворником даже предпочтительней, времени больше, а то обстоятельство, что у дворника маленькая зарплата меня не смущает, я человек неприхотливый, меня больше духовные богатства прельщают.

Начальник направил меня в отдел кадров. Там обо мне уже знали и предложили временную работу в должности помощника коменданта общежития. Там и жилье будет — отдельная комната. Я с радостью согласился, не обратив внимания на усмешку, скользнувшую по лицу кадровика и быстро исчезнувшую.

Об этом я вспомнил позже, когда, прибыв в общежитие железнодорожников, выяснил, что свои обязанности коменданта я буду выполнять в женской половине общежития. Большое 4-х этажное кирпичное здание с двумя подъездами, с одного — вход для мужчин, с другого — для женщин. Комендант, Михаил Васильевич Скороходов, представительный мужчина в возрасте около 60 лет, проживал на мужской половине общежития и нуждался не столько в помощнике, сколько в помощнице, которая исполняла бы обязанности коменданта на женской половине общежития. Так и было до последнего времени, пока та, что была до меня, не ушла в декретный отпуск. Он просил в отделе кадров помощницу, женщину, а прислали меня. Женская половина общежития живёт без коменданта уже две недели, и дел накопилось много.

Михаил Васильевич, сразу предупредил меня, что он будет контролировать только финансовые отчёты и движение материальных ценностей — списание старого, отслужившего свой срок имущества и постановка на учёт нового. На этих документах требуется две подписи — ответственного материального лица и коменданта. Так вот, ответственным материальным лицом по женской части общежития назначаюсь я, значит, мне и нести эту самую материальную ответственность. Все остальные вопросы придётся мне решать самостоятельно. Регулировать взаимоотношения между жильцами, разруливать конфликтные ситуации, следить за соблюдением дисциплины и социалистической законности, не допускать распития спиртных напитков. Выгонять из женской половины общежития мужчин после 11 часов вечера придётся тоже мне. И одна из главнейших обязанностей коменданта — следить за сохранностью государственного имущества.

— Пойдёмте, я покажу вам вашу рабочую и жилую комнаты, — сказал Михаил Васильевич и повёл меня на женскую половину. Зайдя в подъезд, посетитель или жилец проходил мимо вахтера. Здесь был оборудован пропускной пункт в виде вертушки. Входящий предъявлял вахтеру документ, и тот пропускал человека, освобождая вертушку с помощью ножной педали. У меня пока пропуска не было, а паспорт уже отобрали в отделе кадров. Поэтому на руках у меня была только выписка из приказа о назначении помощником коменданта общежития для работников железной дороги.

Вахтер, пожилая женщина, внимательно прочитала эту выписку и пропустила меня в эту обитель, где я планировал провести ближайший месяц. Пройдя турникет, я подошёл к вахтерше уже изнутри и протянул ей руку для знакомства:

— Василий Берестов.

Вахтер замешкалась, но я стоял с протянутой рукой и ждал, глядя ей в глаза. Наконец, она сообразила, что с ней просто хотят познакомиться, и она пожала мне руку:

— Светлана Аркадьевна.

— Вот и хорошо, — сказал я, — вот и познакомились. А пропуск мой завтра будет готов, тогда я буду проходить через вашу проходную на законных основаниях. Очень надеюсь, что меня вы не будете выгонять на улицу после 23 часов.

Вахтер хихикнула неуверенно и посмотрела на Михаила Васильевича, который прятал ухмылку в своих усах.

— Светлана Аркадьевна, вы должны помнить, что за все происходящее здесь у вас Василий Васильевич отвечает лично передо мной, а в моё отсутствие перед руководством железной дороги. Я надеюсь, что вы сработаетесь, — завершил своё краткое выступление комендант, многозначительно глядя на вахтера.

Я понял, что о каждом моем чихе Светлана Аркадьевна будет докладывать Михаилу Васильевичу. Ну, что же, таковы реалии и нужно просто принимать их и учитывать в своей деятельности.

Затем вахтер выдала мне ключ от комендантской комнаты, и мы с Михаилом Васильевичем прошли туда. Из комендантской выходили две двери. Одна дверь вела на склад. Там хранились различные материальные ценности — от постельного белья и кроватей с раскладушками до лампочек электрического освещения и кухонной посуды. Пройдя из комендантской комнаты через вторую дверь, мы попали в жилую комнату, площадью метров 15–16. Она была меблирована. Там находились железная односпальная кровать, трёхстворчатый шифоньер, комод, круглый обеденный стол с тремя стульями с жёстким сидением, высокими прямыми спинками и основательными квадратными ножками. Что было особенно ценным, так это то, что к комнате примыкала крошечная кухонька с мойкой и кухонным шкафом. Поставить сюда небольшой кухонный стол с электрической плиткой и можно будет, не выходя из комнаты чайком побаловаться или ужин разогреть.

У меня впервые в моей жизни появилась своя, отдельная комната. Меня переполняли положительные эмоции. Затем, мы с комендантом вернулись на склад и остаток рабочего времени, с перерывом на обед, занимались описью имеющегося на складе имущества.

Вечером, когда основная часть жильцов вернулась с работы, мы с Михаилом Васильевичем совершили обход общежития с заходом в каждую комнату. Ключи от всех комнат хранились на входе у вахтера. Дубликаты ключей были в комнате коменданта, в сейфе, представлявшим собой большой железный ящик, хранивший некоторые документы, включая один экземпляр того, что мы сегодня составили с комендантом.

В каждой комнате, Михаил Васильевич представлял меня, а я, пожимая всем жильцам руку, запоминал их лица и имена. Все комнаты на всех этажах, за исключением угловых, примыкавших к кухням и туалетам, к лестнице в конце коридора, были однотипными и рассчитаны на 4-х жильцов. Кроме центральной лестницы, по торцу здания с внутренней стороны была ещё одна лестница, узкая, её называли пожарной, потому что, спустившись по ней на первый этаж, вы попадали прямо к запасному выходу на улицу. Конечно, он был закрыт на ключ. Следить за этим выходом была обязанность вахтера, которая должна была открывать его в случае пожара.

На каждом этаже было восемь 4-х местных комнат и три 2-х местных, один туалет и одна большая кухня с шестью столиками, на которых жильцы готовили себе еду. Потом я узнал, что электросеть на кухне тянула не более четырёх электроплиток, вырубаясь при подключении пятой. Поэтому готовили еду по очереди. Кое кто пользовался примусами, но за керосин платили уже жильцы, да и примусы тоже приходилось покупать за свой счёт.

Двухместные комнаты (двушки) занимали, как правило, семейные пары. На первом этаже часть помещений была занята под склад, комендантскую и жилье для коменданта. Поэтому здесь было только пять 4-х местных комнат и две двушки. Был ещё подвал, где можно было принять душ, помыться и постираться. Горячую воду получали тут же в специальных бойлерах, которые работали на угле. Всем этим хозяйством заведовал один работник, у которого рабочие часы начинались в будние дни с 5-ти часов вечера, а в выходные с самого раннего утра. Во все дни горячая вода была до поздней ночи, так что по утрам вода была ещё тёплой. Этот же работник поддерживал в рабочем состоянии всю систему водоснабжения и канализации. Он же, следил за пожарной безопасностью.

После обхода комендант ушёл к себе, оставив меня наедине со 134-мя жильцами. Ещё 4 места в общежитии были свободны. Одна двушка на первом этаже и по одному месту в больших комнатах на 3-м и 4-м этажах. Возрастной состав жилиц был следующим. Примерно 50 человек составляли молодые девчонки в возрасте от 18 до 21 года. Примерно столько же было девушек во второй возрастной группе — от 22 до 32 лет. Около десятка пенсионеров составляли 4-ю возрастную группу. Все оставшиеся два десятка жилиц в возрасте от 33 до 54 лет образовывали третью возрастную группу.

Мне нужно было налаживать свой быт. В отделе кадров мне выдали 10 обеденных талонов в столовую для работников железной дороги, которая была в здании управления рядом с вокзалом. Один талон я сегодня уже израсходовал в обед. На ужин у меня была припасена буханка хлеба и банка тушёнки. Тушёнкой я разжился, будучи ещё на станции Озерки, в магазине ОРСа (отдела рабочего снабжения) железной дороги. Кроме этого, у меня имелось несколько картофелин, луковица и полбутылки подсолнечного масла. Не было только кухонной утвари.

Пошёл на склад и набрал посуды. Взял пару кастрюль, сковородку, суповую чашку, две плоские тарелки, эмалированную кружку, два гранённых стакана, чайник, по паре столовых ложек, вилок, чайных ложечек и два кухонных ножа — один большой, второй маленький. Прихватил разделочную доску и всё это притащил в свою комнату, где сложил на стол. Посуду требовалось помыть. Вода в мойке была, но только холодная. Набрал воды в чайник и пошёл на кухню.

Пока вода грелась, стал думать, как оградить своё и государственное имущество от непрошеных визитёров. Спросил Яна.

— Нет ничего проще, — ответил он, — помечаешь каждую вещь своей меткой. Если вещь лежит, и её никто не трогает, метка держится на любом предмете до года. Если время от времени вещь брать в руки, то метка продержится дольше, потому что она запитывается от энергетики человека. Если вещь вынесут за пределы комнаты, ты об этом мгновенно узнаешь и сможешь проследить, кто и куда её потащил. На все метки в этом складе ты потратишь не больше 10-ти единиц маны.

— А нельзя на складе устроить что-нибудь вроде ловушки. Зашёл вор, его бац и парализует, он теряет сознание или он банально засыпает часов на 10–12.

— Можно, как нельзя. Все можно. Но любая ловушка требует значительно большей энергии. Лучше на входе скрыто поместить артефакт, который усыпляет каждого, на котором нет твоей метки. Такой артефакт тебе уже по силам создать, это задача по уровню сложности относится ко 2-му рангу. Если человек идёт на склад вместе с тобой, вешаешь ему на ауру свою метку, которую распознает сторожевой артефакт и пропускает его. Затем после выхода из склада снимаешь свои метки с посетителя, с вещей, которые ты ему разрешил взять с собой. Артефакт раз в месяц нужно будет подзаряжать.

— Идея неплоха, но требует корректировки. Как я докажу, что заснувший на входе в склад человек вор, он же ещё ничего не украл. Надо его усыплять позже, в его логове, или вообще не усыплять, а наводить на место, где он хранит краденое, милицию.

Чайник мой вскипел, и я ушёл к себе мыть посуду. Вымыв посуду, снова прошёл на кухню и стал готовить ужин. Время уже было около 8-ми часов вечера. Вскоре на кухню пришли ещё две женщины из третьей возрастной группы. Обе поставили на плитки чайники и с интересом уставились на меня. С одной из них я познакомился во время обхода, её звали Валентина Ивановна, вторая была мне неизвестна. Валентина Ивановна принялась мыть посуду в тазике, подливая туда из чайника тёплой воды.

Не обращая на них внимания, порезал несколько картофелин, разогрел сковородку, плеснул чуток постного масла, порезал луковку мелкими кусочками и поджарил до золотистого цвета, затем высыпал картофель, порезанный соломкой, и убавил огонь. Когда картофель был почти готов, положил на сковородку пару ложек тушёнки. По кухне поплыл потрясающий запах. Ужин был готов. Снял сковороду на подставку и вновь поставил кипятить воду в чайнике.

— Валя, — спросила её вторая женщина, — а это кто?

— Наш новый комендант, точнее помощник Михаила Васильевича.

— А…а, — понимающе протянула женщина и замолчала. Тут у неё чайник закипел и она, забрав его с собой, вышла из кухни. Вместо неё на кухню вошли две девушки с чайником, сковородой и небольшим тазиком с овощами, из которого торчал кухонный нож.

Они, увидев меня и Валентину Ивановну, переглянулись между собой и одна из них спросила:

— Валентина Ивановна, а кто этот молодой человек?

Та, вытерев полотенцем последнюю тарелку, ответила, как в прошлый раз:

— Помощник Михаила Васильевича.

— А как его зовут?

— Спросите девочки его сами, а мне некогда с вами лясы точить.

С этими словами она забрала свою посуду и покинула кухню. В моем чайнике зашумела вода. Девочки подошли поближе. Блондинка и брюнетка. Они стали шушукаться между собой. Я с интересом поглядывал на них, ожидая дальнейших вопросов. Между тем они подошли к моему столику и сгрузили на него свою поклажу. Брюнетка начала первой:

— А простите нашу назойливость, молодой человек, мы хотели бы с вами познакомиться.

— Я протянул ей руку и сказал:

— Вася.

— Зинаида, — ответила она и пожала мою руку.

Я повторил своё приветствие и пожал руку её подруге.

— Полина, — сказала вторая девушка, и добавила: — Мы из 5-й комнаты и это наш столик. А ваш стол, вон тот, у окна.

Она показала рукой.

— Простите, я не знал, — извинился я и снял с плитки закипевший чайник.

— У вас сегодня был первый рабочий день? — спросила Зинаида.

Я кивнул, затем, продолжая держать в одной руке чайник, другой рукой подхватил сковородку и сказал:

— Извините девушки, но очень кушать хочу.

На столе осталась початая банка тушёнки. Я растеряно посмотрел на неё, перевёл взгляд на свои руки. Получалось, что за один раз все мне не унести.

— А давайте, мы вам поможем, — предложила Зинаида.

— Не стоит беспокоиться, — отказался я, сейчас отнесу чайник со сковородкой и вернусь за тушёнкой.

Я повернулся и вышел, оставив тушёнку на столе. Вернулся я буквально через пару минут. Зинаида в мойке мыла картошку, точно такая же, как и у меня, сковорода грелась на огне. Полина, стоя рядом, нарезала лук на разделочной доске. Я подошёл к ней, чтобы забрать свою банку с тушёнкой, когда она повернулась ко мне и сказала:

— У вас получился такой аппетитный ужин, что мы с Зиной захотели такой же.

Она замялась, опустила глаза, очень красивые, между прочим, большие, с длинными ресницами и ярко-зелёные. Затем, решившись, она посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

— Вот только тушёнки у нас нет.

— Зато у нас есть шоколадные конфеты, — раздался у меня за спиной голос Зинаиды.

— И мы предлагаем объединить наш ужин, — закончила Полина.

— Мы же с вами соседи, — добавила Зинаида, — а с соседями принято поддерживать хорошие отношения.

— Ну, ладно, хорошо, я согласен, — ответил я, — только у меня не обжито, я сегодня заселился. У меня ни занавесок на окнах, ни абажура, неуютно, одним словом.

— Так пойдёмте к нам, у нас уютно, — предложила Полина.

— А я вас не скомпрометирую? — спросил я на всякий случай, — разговоры пойдут.

— Разговоры пойдут в любом случае, — заметила Зинаида.

— Тогда, для ускорения процесса, включаем обе плитки, — предложил я.

Предложение было принято, мы с Зиной быстро порезали картофель, пока Полина пассировала лук и вскоре вторая сковорода с жареным картофелем и тушёнкой была готова. Через несколько минут все сидели за столом в двухместной комнате у девушек и уплетали ужин.

Внезапно Зинаида хлопнула себя по лбу и сказала:

— У нас же почти полная бутылка вина есть, с Полиного дня рождения осталась. Вы не против предложения отметить наше знакомство? — спросила она у меня.

У меня рот был занят, поэтому я просто кивнул в знак согласия. Девчонки разлили вино, и мы выпили за знакомство. Каждому досталось по две трети стакана. Вино до этого, я не пил, даже не пробовал, поэтому смаковал его вкус, отпивая по глоточку. Девчонки же выпили его сразу, поставив на стол пустые стаканы.

Неожиданно, в голове у меня раздался голос Яна:

— Нужно тебе базу с этикетом поставить, а то тебя в приличное общество пускать нельзя.

— Так поставь, я что, возражаю что ли, — ответил я ему.

В голове слегка зашумело, настроение пошло наверх. Тем временем, картошку с тушёнкой мы благополучно доели. Чай был заварен заблаговременно, поэтому перешли к чаепитию с конфетами, оставшимися все с того же дня рождения Полины.

За чаем завязался разговор. Девушки работали секретарями-машинистками в управлении железной дороги города Новосибирска. Обе закончили семилетку. Меня тоже забросали вопросами. Я отвечал, что семилетку окончил экстерном, работал учеником проводника, потом младшим проводником. Решил переехать в Новосибирск, хочу получить полное среднее образование, а затем учиться дальше.

Ужин закончился, мы сходили на кухню, вымыли посуду и разошлись по своим комнатам. Я сильно устал за сегодняшний, насыщенный для меня день, и быстро уснул.

Глава 5 Помощник коменданта

Ночью меня разбудил стук в дверь. В мою комнату попасть можно было только из комендантской комнаты. Я прошёл к выходной двери, за дверью слышалась какая-то возня и приглушенные голоса мужчины и женщины.

Я распахнул дверь и шагнул в сторону, пропуская мимо летящий в лицо кулак. Я даже в ускорение выходить не стал, захватил кисть и нажал на ней одну точку. Кисть расслабилась, а я захватил мизинец и заломил его, вывернув кисть ладонью вверх. Парень заорал и встал на цыпочки. Вслед за ним в комнату ворвались мои новые знакомые — Полина и Зинаида.

— Вася, отпусти его, пожалуйста, он больше не будет, — сказала Зина.

Парень продолжал вопить и при этом матерился как сапожник, перемежая ругань с угрозами в мой адрес. Я усилил нажим и сказал:

— Заткнись, иначе палец сломаю.

И сломал бы, но это понял и парень. Перестав ругаться, он заскулил и попросил:

— Пусти, больно, я больше не буду.

Я ослабил нажим на мизинец, но пока не отпускал. Затем посмотрел на него и спросил:

— Слушаю вас очень внимательно.

— Отпусти, — сделал он попытку освободиться. Я чуть усилил нажим и сказал:

— Я жду объяснений.

Но объясняться начала Полина:

— Это Степан, жених Зинаиды. Он приревновал её к вам Василий Васильевич.

Я отпустил Степана и сказал Зинаиде:

— Забирайте своего жениха. Напоминаю вам, Зинаида, что по правилам, не мною установленным, после 23 часов все посторонние лица должны покинуть общежитие. А время уже половина двенадцатого. Я даю вам пять минут.

Зинаида схватила Степана за рукав и потащила его из комнаты. Полина вышла вслед за ними. Степан обернулся, вырываясь из цепких объятий Зинаиды, и сказал, обращаясь ко мне:

— Я тебя сейчас попишу, сопляк.

Он левой рукой вытащил из кармана нож и выщелкнул лезвие

Я шагнул из комнаты и лёгким ударом выбил нож. Затем схватил его левой рукой за правое ухо и резко закрутил его. Парень опять заорал, и, кажется, обделался, потому что запахло, а я потянул его на выход. Выведя орущего, всего в слезах и соплях из подъезда на улицу, я отпустил его и на прощанье отвесил хорошего пинка под зад.

— Здесь моя территория, засранец, и мне на глаза лучше не попадайся.

Поля с Зиной вышли из подъезда вслед за мной и всё это видели и слышали. Я повернулся к ним и приказал:

— Так, а ну-ка домой, быстро!

Девчонок как ветром сдуло.

— Ян, спросил я своего учителя. У нас есть что-нибудь протрезвляющее.

— Конечно, — ответил он и показал мне довольно простое плетение, которое мне удалось выполнить с ходу.

— Можно запускать? — спросил я Яна.

— Минуточку, — ответил тот, — вот если этот завиток оставить в таком исполнении, как у тебя, то это приведёт к острой головной боли в течении нескольких часов. Если же ты все хочешь проделать безболезненно, то сделаем эту петельку круглой, вот так. Вот теперь все, можешь запускать.

— Нет, давай оставим первый вариант, — сказал я и, поправив плетение обратно, запустил магему вслед Степану.

Наши переговоры с Яном длятся доли секунды, поэтому никакой заминки в реальности не было. Я подал на плетение энергию и мысленно отправил получившееся заклинание или говоря научным языком, магему, в голову Степана. Магема влетела в его голову, вокруг неё на мгновение вспыхнул ореол энергии и погас. Степан, который только что с трудом стоял на ногах, внезапно пошатнулся и выпрямился. В его глазах застыл недоумение. Затем он повернулся и ушёл.

Мимо проходил какой-то мужчина лет 50-ти. Он остановился около меня и спросил:

— А ты, парень, кто будешь?

Я объяснил.

— Ты с ним осторожнее, сынок. Гнилой он человек, с уголовниками водится. Он и отомстить может.

— Спасибо, прохожий человек, — ответил я ему, — приму к сведению.

Я развернулся, собираясь вернуться в общежитие, и подумал:

— Это что же получается, я придумал новое плетение? Ян?

— Выходит так, поздравляю тебя. Кстати большинство открытий в магии так и происходит, случайно, в результате ошибки мага.

— А откуда тогда ты узнал, что та завитушка вызывает головную боль?

— Это из другого плетения. Просто до тебя это никто не совмещал в одной магеме.

На месте вахтера сидел незнакомый мне дедок в форме железнодорожника.

— Добрый вечер, — сказал я ему, — хотел вас поблагодарить за содействие, вовремя проход открыли. Я новый помощник Михаила Васильевича. А вас как зовут?

— Макар Петрович я.

— Василий, — сказал я и протянул ему руку.

Вахтер пожал мою руку и спросил, а батюшку вашего как звали?

— Так же, как и меня, — ответил я и пошёл досыпать.

На следующее утро, умывшись и попив чаю, я потратил пару часов, чтобы на каждую вещь, хранящуюся на складе поставить свою метку. Если что-нибудь хранилось в одной упаковке и её целостность не была нарушена, то ограничивался одной меткой на упаковке.

Заодно ещё раз проверил соответствие между наличием объекта хранения на складе и записью в списке. Теперь весь склад был в моей памяти. Артефакт против воров я пока решил сделать безвредный, не причиняющий им никакого ущерба. Артефакт просто будет ставить метку на каждого проходящего в склад человека. Если же склад открываю я, то артефакт просто отключаю. Закрываю склад — включаю артефакт. Получается, что он будет выполнять функции сигнализации, только предупреждать он будет лишь меня одного и никого более.

— Теперь надо бы проверить, как всё это работает, — подумал я и обратился к Яну:

— Учитель, у меня вопрос.

— Говори, — откликнулся тот.

— А если я сделаю усыпляющий артефакт, то я могу потом разбудить вора?

— Ну, естественно, ученик. Вот плетение развеивания любых заклинаний, запоминай. Заодно и выучи защиту от него. Любое плетение может разрушиться и от выброса сырой маны или сильного импульса электромагнитного излучения, от той же молнии, например. Плетение защиты чаще всего применяется в артефактах, надёжно сберегая их от вредных воздействий.

Со вчерашнего вечера мы перешли с ним на "ты", по обоюдному согласию.

— А если артефакт по мне шарахнет?

— Значит, пришла пора ставить защиту и на себя. Вот у нас и очередная злободневная тема обнаружилась. Сегодня же и займёмся.

— А такая защита спасёт от пули или ножа?

— Поставим и такую.

— Ян, а пока поставь мне такую защиту сам, пожалуйста.

— Хорошо, ученик, смотри плетение. А теперь заполни его энергией. Вот здесь показатель уровня энергии, оставшейся на защите. Пуль с десяток отклонит в сторону, и защита слетит, если вовремя не подашь на неё энергию. Теперь вопрос, где мы с тобой эту магему хранить будем? Давай пока засунем её вот в эту металлическую пуговицу на твоём кителе. Будут деньги, купи себе браслет с часами. Часы не обязательно, они только для отвода глаз. А стальной браслет будет хорошо хранить магему защиты. И носить его, можно будет, не снимая на ночь. И круглые сутки будешь под защитой. А вообще пора уже подумать о накопителе энергии, а то скоро тебе не будет хватать своей.

Отложив проверку защиты склада до вечера, направился в отдел кадров за удостоверением, а то без документа чувствую себя неуверенно. Да и кадровика за отличное место работы отблагодарить надо. Я ему память улучшу, он ещё не старый, где-то под сороковник, а кадровикам иметь хорошую память по должности положено.

— Мне кажется, ученик, что у тебя не совсем полное представление о работе программы настройки мозга, — выступил неожиданно Ян. — Кроме того, что она ценна сама по себе, ПНМ позволяет хранить и быстро усваивать всевозможные учебные базы различной трудности, вплоть до самого высокого ранга. Её влияние на организм человека изучено слабо. Я изучил имеющуюся у меня информацию по этому вопросу и хочу, чтобы ты меня выслушал.

Неожиданно моё сознание раздвоилось. Одна его часть продолжала слушать Яна и даже видеть его на своём внутреннем экране, как будто я присутствую у него в классе на уроке. Другая часть сознания позволяла мне идти по улице, присутствовать в окружающем меня мире, в реальности.

— Рассмотрим сначала, что получает человек, которому установили программу настройки мозга, но заблокировали изучение сопутствующих обучающих баз. Мы назвали это ПНМ-0. Во-первых, она даёт человеку увеличение интеллекта и улучшение памяти за счёт её структуризации. Вся хранящаяся в памяти информация подвергается пересмотру, "утруске и усушке". Все нужное раскладывается "по полочкам", благодаря чему любая информация становится доступной и в любой момент может быть извлечена из памяти для конкретного применения. Мозг значительно увеличивает количество нейронных связей и скорость прохождения по ним сигналов, за счёт чего увеличивается скорость мышления, усвоения и переработки любой информации получаемой человеком.

— Это мне известно, — попытался я вклиниться в его монолог.

— Не перебивай и слушай, — отрезал Ян и продолжил: — Перестройка мозга не может не затронуть весь организм, поэтому единовременно происходит исцеление текущих болезней, за исключением самых тяжёлых, которые требуют особых целительских техник и большого количества магической энергии. Поэтому человек, которому ты внедряешь ПНМ-0 в той или иной степени оздоравливается. Внешний вид у такого человека не изменяется, все проходит незаметно для окружающих, как, впрочем, и для самого человека. Он, конечно, замечает произошедшие с ним изменения, но не относит это к каким-либо внешним воздействиям, а принимает их как естественный ход событий. В то же самое время не исключено, что у отдельных людей могут появиться дополнительные способности в виде усиления всех его органов чувств, как, например, появление ночного зрения. Могут возникать и другие побочные эффекты, например, восстановление волосяного покрова на голове или утерянных ранее зубов. Это мало исследовано.

Учитель сделал перерыв, поскольку я добрался до отдела кадров. Получил удостоверение плюс ещё 10 талонов на питание в нашей столовой. Кадровику поставил ПНМ-0, пусть растёт, карьеру делает. Для хорошего человека ничего не жалко. И тут же вспомнил начальника станции, Тихомирова. Тот ведь тоже не старый, ему тоже лет сорок пять, не больше.

— Ян, а на расстоянии ему ПНМ-0 поставить можно?

— Если информационный канал до него построить сможешь, то можно. Метки-то ты на него ведь не ставил.

Я попробовал, мысленно представив его образ, кабинет, стол за которым он работает, телефоны на столе и получил отклик. Информационный канал между нами представил в виде нити, соединяющей наши головы. Затем сняв копию ПНМ-0, мысленно отправил её по этому каналу с пожеланием рабочего настроения и успешной работы. Убедившись, что информационный пакет ушёл по назначению, разорвал связь между нами.

— Молодец, ученик, — похвалил меня Ян.

— Нужно будет подумать мне о передаче какой-либо информации сразу и одновременно избранной группе людей, — родилась у меня мысль, — возможно, это когда-нибудь пригодится. Надо будет обязательно обдумать это на досуге.

Рабочий день только начинался, поэтому я решил посетить краевое управление наробраза. И пока я до него добирался, то прослушал вторую часть лекции моего учителя о ПНМ.

— Установка человеку ПНМ без блокировки обучающих баз позволяет ему использовать все дополнительные возможности, которые предоставляет ему программа настройки мозга. Во-первых, он получает знание общеимперского языка Содружества, на котором у нас идёт обучение во всех учебных базах, доставшихся нам в наследство от Хари Ланса. Кроме этого, он получает возможность сам устанавливать себе на изучение любую учебную базу, которую ему удастся раздобыть, устанавливая информационный канал между своим мозгом и кристаллом с учебной базой. Ну, и прочие возможности, такие, как умение настраиваться на волны любых диапазонов и благодаря этому слушать радио по всему миру. Можно включать и выключать ночной и сумеречный режим зрения и что очень важно для людей позволяет управлять своей репродуктивной функцией.

— Э … э, правильно ли я понимаю, насчёт либидо? — уточнил я.

— Правильно, — ответил Ян, — человек сможет регулировать своё либидо и детей от него женщина сможет родить только тогда, когда он этого сам захочет.

— А ещё любые два человека, которым установили ПНМ, могут иметь друг с другом телепатическую связь, названивая друг другу как по телефону, — добавил я.

— Совершенно верно.

— А маги имеют свои возможности, — заметил я.

— Да, но ты только приступил к изучению учебной базы по магии, так что пока твои возможности как мага довольно ограничены, — остудил искин мой пыл.

Добравшись до управления, пошёл по проторённой дорожке, то есть, нашёл своего инспектора и спросил у него, кто из его коллег занимается полным средним образованием, кто работает со школами — десятилетками. Он указал мне на худую женщину с сильной проседью в волосах, сидевшую у окна и шепнул мне:

— Будь с ней предельно вежлив и аккуратен, она та ещё стерва.

Я кивком поблагодарил его и решил сначала сходить к начальнику управления. Тот оказался на месте и согласился меня принять. К моему удивлению меня он вспомнил сразу.

— Василий Берестов, проходи, проходи. Слышал, ты не только у нас отличился, но и на работе тоже в героях ходишь.

— Простите меня, пожалуйста, я забыл ваше имя-отчество.

— Мирон Афанасьевич, я.

Неожиданно он протянул мне руку, и мы поздоровались.

— Какими судьбами к нам, надумал дальше учиться, я угадал?

— Совершенно верно, Мирон Афанасьевич.

Не успел я и рта раскрыть, чтобы обратиться к нему с просьбой об экстернате, как он меня опередил.

— Только пока не говори мне об экстернате. Знаю, что ты можешь и способен. Послушай, сначала меня. Я ведь ещё в прошлый раз понял, что ты вскоре снова придёшь и теперь уже за десятилеткой. Я предлагаю тебе поучиться хотя бы одну четверть учебного года очно. Походить в школу, посидеть на уроках. Пусть учителя посмотрят на тебя, познакомятся с тобой поближе, а ты себя покажешь с хорошей стороны и как ученик, и как комсомолец. Понимаешь, десятилетка в нашей стране — это не только знания, но и способ мышления. Мы должны выпускать не просто грамотного человека. Из стен школы должен выходить гражданин с определённой жизненной позицией, патриот нашей страны, готовый жизнь отдать за наши социалистические завоевания. Сам должен понимать, что мы сначала должны увидеть в тебе своего, советского человека и только потом уже можно будет разговаривать об экзаменах экстерном. Я пойду тебе навстречу только в одном, направлю тебя сразу в выпускной класс, в десятый. И в нашу лучшую школу города, двадцать девятую. Она находится в центре города, добираться до неё отовсюду удобно. Кстати, скоро трамвай пустят по маршруту ж/д вокзал — центр, что для тебя будет очень удобно. Что скажешь, Василий?

— Спасибо вам за заботу, Мирон Афанасьевич, прямо не знаю, как мне вас отблагодарить. Конечно, я согласен.

— Вот и отлично, — обрадовано воскликнул Мирон Афанасьевич, — а после зимних каникул, встретимся и поговорим ещё раз. Договорились?

Я кивнул головой. Мирон Афанасьевич, встал из-за стола и позвал меня за собой. Мы вышли в его приёмную и прошли в комнату инспекторов, где я уже был. Зашли туда и Мирон Афанасьевич обратился как раз к инспекторше, которую мой знакомый инспектор обозвал стервой:

— Валентина Николаевна, доброе утро. Выпишите, пожалуйста, направление на учёбу вот этому молодому человеку, в 29-ю школу. Звать его Василий Берестов, все остальное он вам сам скажет. И, попросите от моего имени Константина Андреевича, определить Берестова в десятый класс, с литерой "А".

Мирон Афанасьевич повернулся ко мне и протянул руку:

— Успехов тебе в учёбе, Василий. Надеюсь, что ты не подведёшь меня и учиться будешь только на пятёрки, и отзывы о тебе будут самые хорошие.

Мы пожали друг другу руки, и он ушёл, а я повернулся к инспектору и наткнулся на внимательный и пристальный взгляд, рассматривающий меня с любопытством учёного энтомолога, поймавшего редкого вида бабочку. Она рассматривала меня открыто и бесцеремонно. Я решил проверить её здоровье, и запустил магему диагностики, которую только недавно начал осваивать. Результат пришёл через пять секунд. На первых порах, озвучивать результаты диагностики я просил Яна, чтобы переводить неясные пока для меня термины на понятный мне язык. Не буду здесь повторять диагноз, но женщина была серьёзно больна.

— Я могу ей помочь чем-нибудь, Ян?

— Вылечить — нет, поддержать — да.

— Как?

— Попытайся выполнить вот это плетение.

Пока я его изучал, Ян выдал справку:

— Её точный биологический возраст составляет 38 лет и 9 месяцев. Внешний вид обусловлен плохим состоянием здоровья. Если ты сможешь выполнить плетение, которое я тебе показал, то лет пять она должна протянуть.

Инспектор продолжала молчать и разглядывать меня. Меня это стало раздражать.

— Может быть, уже начнём работать, товарищ инспектор, — сказал я и применил магему лёгкого внушения.

Она открыла рот, собираясь сказать мне что-то, но передумала и с невозмутимым видом принялась выписывать мне направление на учёбу. Пока она занималась этим, я старательно работал над плетением. Но, увы и ах, одного старания было мало. Требовался навык, которого я не успел пока наработать.

Инспектор протянула мне направление, а я, взяв его, добавил:

— Я надеюсь, что вы не забудете позвонить Константину Андреевичу и передать ему просьбу Мирона Афанасьевича.

Действие внушения уже ослабло, но ещё не прошло, поэтому она только сверкнула глазами на мои слова.

— Доброго вам здоровья, Валентина Николаевна, — искренне пожелал я ей напоследок и вышел из комнаты, кивком попрощавшись и со своим предыдущим инспектором.

Поход в школу я решил не откладывать. Мирон Афанасьевич сказал, что она находится в центре города, поэтому расспросив у прохожих как туда пройти, я был около школы через 20 минут. Учитывая, что от вокзала до управления я добирался около получаса, то от общежития до школы, я буду добираться минут сорок, это, если неторопливым шагом. Лёгкой трусцой, я доберусь за 20 минут, если поторопиться, то можно добежать за 15 минут и особо не запыхаться.

Директор был на месте, и я вручил ему направление на учёбу. Инспекторша видать все-таки позвонила ему, но судя по его хмурому виду, информацию обо мне он получил нелестную.

— Сколько вам полных лет? — спросил он меня.

— На прошлой неделе исполнилось 18.

— Вы должны сдать нам ваше свидетельство об окончании семилетней школы и паспорт, — заявил он.

Свидетельство я на всякий случай прихватил его с собой и сейчас похвалил себя за предусмотрительность.

— А ваш паспорт?

— Он находится в отделе кадров управления железной дороги станции Новосибирск в соответствии с законодательством, так как я у них работаю помощником коменданта общежития для железнодорожников.

— Вы собираетесь учиться у нас и продолжать работать?

— Совершенно верно. График моей работы это позволяет. Фактически у меня рабочий день не нормированный. Я сам определяю, когда мне работать, а когда отдыхать или заниматься личными делами. Так что в учебные дни я работаю во вторую смену, с 15–00.

— Понятно, — задумчиво сказал директор. Он открыл свидетельство и ознакомился с моими оценками.

— А почему сразу в десятый?

— Потому что я готов к сдаче экзаменов за весь курс средней школы экстерном. У меня договорённость с Мироном Афанасьевичем, что по результатам первого полугодия он примет окончательное решение по этому вопросу. Вы, наверное, не в курсе, что семилетку я окончил тоже экстерном, и в школе ни одного дня не учился.

Такого Константин Андреевич явно не ожидал. Он с изумлением смотрел на меня как редкое явление природы. Наконец, он пришёл в себя и крякнул.

— Позвольте мне задать вам один единственный вопрос по моей специальности.

— Я вас слушаю.

Он взял перо и что-то написал на листочке бумаги, лежавшем перед ним на столе. Затем продвинул его мне.

— Решите неравенство: квадрат неизвестного строго меньше единицы.

— Вас удовлетворит голый ответ или вам нужно объяснить решение? — спросил я.

— Давайте для начала голый ответ.

— Интервал числовой оси от минус единицы до единицы, — ответил я и показал директору соответствующую математическую запись: (-1; 1).

— Теперь объясните своё решение.

— Изображаем в системе координат параболу игрек равно икс в квадрате и сдвигаем её вниз по оси ординат на единицу. Парабола пересекает ось абсцисс в точках, абсцисса которых равна минус один и плюс один. Отсюда ответ очевиден. Это геометрическое решение, использующее график квадратичной функции. А вот чисто алгебраическое решение.

Я написал на листочке ещё одно решение.

— Этот метод решения я придумал сам и назвал его методом интервалов. Видите, здесь возникает три интервала числовой оси и на каждом интервале функция сохраняет знак. Кстати, здесь используется свойство монотонности линейной функции.

— Достаточно, Василий. Кажется, я начинаю понимать Мирона Афанасьевича.

— А ещё это неравенство можно решить, используя определение абсолютной величины действительного числа.

— Всё, всё, всё, — замахал руками Константин Андреевич. — У меня больше нет вопросов. Если у вас и по остальным предметам также обстоят дела, то нам останется только оценить вашу дисциплинированность, социалистическую сознательность, верность нашим идеалам. Вы ведь комсомолец?

— Да, меня принимали в комсомол в нашем железнодорожном депо.

— Вот я хотел вас спросить, Василий. Я вижу, вы носите железнодорожную форму. Вы уже работали раньше на железной дороге?

— Да, я работал проводником, — ответил я.

— Я собирался, грешным делом, нагрузить вас общественной работой, — откровенно заявил директор, — но теперь нахожу, что это мне вряд ли удастся.

— Да, с этим будет проблематично. Но, подтянуть отстающих по любому предмету готов в любое время. Отстающие ученики могут приходить ко мне в общежитие, там у меня есть отдельная комната, которую легко превратить в учебный класс, только на стену учебную доску повесить и хоть уроки проводи.

— Интересное предложение, — задумчиво протянул директор. — Ну, мы это ещё успеем обсудить и принять решение.

Послышался приближающийся звук колокольчика, означающий конец урока. Директор встал из-за стола и сказал:

— Пройдёмте в учительскую, я представлю вас учителям.

Глава 6 Дела комендантские

Вопреки ожиданиям моё представление прошло скучно и никакого ажиотажа не вызвало. Директор сказал, что меня прислало краевое управление с просьбой зачислить в 10А класс. Педагоги на меня посмотрели, и занялись своими делами. Наибольший интерес ко мне проявила классная руководительница 10А класса, Фрида Марковна Ланге. Она подошла ко мне и ещё минут десять допрашивала. И только услышав урчание моего желудка, повела в столовую. Следующий урок в 10А классе был как раз её. Она преподавала немецкий язык. То, что немецкий был для неё родным языком, я догадался быстро, по её отчётливому берлинскому акценту, хотя, как впоследствии выявилось, на уроках она говорила на хох-дойч.

После столовой Фрида Марковна повела меня в класс, представила учащимся и посадила рядом с девочкой, на четвертую парту в третьем ряду. Девочку звали Татьяной по фамилии Мельникова, и она была худой, с некрасивым продолговатым лицом и тяжёлым подбородком. И это всё было бы ещё ничего, но окончательно её лицо губил нос картошкой. Верхняя часть её лица вступала в непримиримый диссонанс с его нижней частью. Славянский верх и англо-саксонский низ. Её лицо одновременно выглядело и смешным, и уродливым, в то время, как фигуру я пока оценить не мог, к доске она при мне не выходила. Однако судя по отсутствию, каких бы то ни было признаков молочных желёз, фигуры у неё, скорее всего тоже не было.

— Ян, — позвал я учителя, — у магов есть какие-нибудь возможности исправлять внешность человека?

— Да, — коротко ответил учитель.

— Судя по твоему краткому ответу, мне до этих техник ещё учиться и учиться. Я прав?

— Иногда, ты бываешь очень догадлив.

— И, тем не менее, Ян, девочку жалко. Да и сидеть мне за одной партой с такой уродиной не хочется. Посмотри на предмет минимального воздействия, чтобы её лицо перестало людей пугать. Пусть она не станет красавицей, но хотя бы перестанет быть уродиной.

— Дай мне время, ученик, я подумаю.

— Хорошо, договорились.

Судя по её кислому виду, я на неё тоже особого впечатления не произвёл. За время урока, меня Фрида Марковна поднимала несколько раз и осталась довольна моими ответами. После урока она опять подозвала меня и заговорила на немецком языке. А я даже не сообразил сразу и тоже ответил ей на немецком. Так мы стояли около её стола и болтали на хох-дойч. Вокруг нас собралась половина класса, которая не успела выйти после окончания урока и, раскрыв рты, слушали наш разговор.

В самом разговоре ничего интересного не было. Я просто сообщил ей, что после уроков я работаю, рассказал, где работаю, поведал, о чём мы договорились с директором и что я пообещал ему. Фрида Марковна очень обрадовалась обещанию моей помощи и сказала, что завтра она назовёт имена моих подопечных. Тут она заметила остальных слушателей нашего разговора и погнала нас на следующий урок — по химии.

Когда мы гурьбой вывалились в коридор, ко мне подошла высокая, почти с меня ростом статная и симпатичная девушка и, протянув мне руку, сказала:

— Анна Ларченко.

— Василий Берестов, — ответил я, пожимая её руку.

— Ты откуда к нам прибыл?

— Станция Озерки.

— И что, там у вас есть средняя школа?

— Нет, там только семилетка.

— А 9-й класс, где окончил?

— Я самостоятельно учился, а экзамены сдавал экстерном.

Девушка даже остановилась, не справившись с удивлением. Но мы уже подошли к кабинету химии, где у нас должен быть следующий урок.

Во время урока, моя соседка, выбрав момент, когда учительница была занята чем-то своим, спросила меня, не скрывая своего любопытства:

— Где ты так научился шпрехать?

— Я очень способный, — ответил я.

Соседка поджала губы и больше меня ни о чём не спрашивала. Несколько раз я ловил на себе испытывающие взгляды Анны Ларченко. Она сидела на первой парте первого ряда, ближнего к дверям и мне хорошо был виден её профиль. На второй парте, наискосок от Анны сидел парень, который перехватил наши переглядывания и пару раз злобно посмотрел на меня.

— Ну, вот, назревает первый конфликт, — подумал я.

После химии был классный час. Обсуждались дела класса, выполнение общественных поручений. Выступила комсорг класса, Анастасия Светлова, она оказалась намного симпатичнее моей соседки, да и Анны Ларченко, пожалуй.

На следующую неделю планировался субботник. Наша школа обязалась благоустроить территорию трамвайного депо. Город ждал открытия первого трамвайного маршрута: ж/д вокзал — центр города.

Его открытие хотели приурочить к 17-й годовщине Пролетарской Революции, но уже сейчас было ясно, что не успевают. Хорошо будет, если пустят, хотя бы к декабрю.

Наконец, нас отпустили, и я вернулся в родную (уже родную, быстро же я привык) общагу, где меня уже ждали. Началась рутинная работа. Сегодня, с утра я повесил на дверь записку:

Страна работала по шестидневке — пять дней рабочих, шестой день выходной. А школы и вузы остались на семидневной неделе с выходным по воскресеньям. Поэтому, хоть и редко, но иногда суббота была выходным днём. Сегодняшняя суббота была рабочей, а вот завтрашнее воскресенье совпадало с выходным днём.

Вернулся я за 15 минут до начала приёма, у дверей уже стояла небольшая очередь. Успел умыться, попить чайку и вышел к народу.

— Заходим в порядке живой очереди. Без толкотни и спешки. Есть кто-нибудь, кому по каким-либо причинам нужно очень срочно? Таковых нет. Начинаем приём.

Я повернулся к женщине, стоявшей первой в очереди, и пригласил её пройти в комендантскую:

— Слушаю вас, говорите.

— Меня зовут Клавдия, я из самой последней, комнаты номер 40. Мне бы кастрюлю заменить.

Она протянула мне кастрюлю с дыркой на боку вместо ручки.

— Сейчас, одну минутку, я посмотрю документы, — ответил я.

В журнале, в котором вёлся учёт выданных материальных ценностей жильцам общежития, нашлась запись по 40-й комнате. Материально ответственное лицо — Клавдия Мефодиевна Шарова. В списке полученных вещей значится: кастрюля, 2-х литровая, алюминиевая — 1 штука. Дата выдачи: 13 апреля 1931 года.

— Хорошо, Клавдия Мефодиевна, посидите здесь пару минут пока я вам новую поищу.

Прошёл на склад и нашёл новую эмалированную кастрюлю такой же ёмкости, что и предыдущая кастрюля, алюминиевая. Записал в журнал, показал, где расписаться. Женщина, очень довольная удалилась. Следующей зашла молодая симпатичная девушка со свёртком в руках.

— Здравствуйте, Василий Васильевич, — начала с порога говорить посетительница. Мне бы нужно одеяло заменить, совсем худое стало.

Она развернула свёрток и показала мне прохудившиеся места на тонком байковом одеяле.

— Ваша фамилия и номер комнаты, — спросил я.

— Людмила Ковалёва я, комната номер 22.

Я посмотрел журнал учёта. Одеяло было выдано 4 года назад, но оно уже тогда было б/у. Одеяла на складе были, поэтому этой я тоже выдал новое, полушерстяное.

— Спасибо вам, Василий Васильевич, — радостно поблагодарила меня Ковалёва, — можно я вас поцелую?

И не успел я опомниться, как меня поцеловали прямо в губы. Сладко так, мне понравилось. Людмила вышла с новым одеялом и покачивая бедрами. Дойдя до двери, она остановилась и, многообещающе глядя на меня, сказала:

— Буду рада видеть вас у себя в гостях, Василий Васильевич.

Я ещё не успел отойти от её выходки, как обнаружил, что напротив меня сидит молодая женщина лет 30–35 и буравит меня глазами, гипнотизирует. Сама чернявая и глаза темно-коричневые.

— Ян, она, что ментально атакует меня?

— Да, слабая попытка ментального воздействия.

— С какой целью?

— Это ты у неё спроси.

— Ваша фамилия, гражданка?

Женщина молчала и держала взгляд. Я "надавил":

— Фамилия?

— Салисова.

— Номер комнаты?

— Я не здесь живу.

— Цель посещения?

— Что-нибудь украсть.

— Сейчас выходишь на улицу, идёшь, не оглядываясь, и дорогу сюда забываешь и разговор этот тоже забываешь. Если вернёшься, сильно будет болеть голова, очень сильно. А сейчас встала и пошла.

Женщина ушла. Я подошёл к окну и посмотрел на выход из нашего подъезда и проследил за её уходом.

— Отличный результат, — констатировал я, — моих познаний ментального мага 1-го ранга вполне хватило для нужного внушения. Да, прав поэт, сам себя не похвалишь, хрен кто похвалит.

В дверь постучали. Я крикнул:

— Входите, — и обернулся к двери. В комендантскую комнату вошли Полина и Зинаида. У Зинаиды был очень виноватый вид.

— Василий Васильевич, — сказала Зинаида, — я пришла извиняться. Этот Степан, никакой он мне не жених. Просто мы родом из одной деревни и в школе вместе учились. Он вообще-то неплохой парень и я вчера была сильно удивлена его поведением. Он и раньше иногда выпивал, но такого поведения себе не позволял.

— Послушай, Зина, мы кажется вчера на "ты" перешли. Это, во-первых. Во-вторых, я на тебя не сержусь, но и влезать в твои разборки с парнями тоже не хочу. Это, пожалуйста, без меня. Вот, если он на моей территории будет чинить безобразия, тогда я вмешаюсь. Но моё вмешательство дальше порога нашего общежития не пойдёт. Дальше без меня. Ты меня поняла?

— Да, Василь Василич.

— Вот и хорошо. И последнее, если тебе нетрудно, зови меня просто Василием.

— Спасибо, вам, то есть тебе.

— Ещё что-нибудь?

Зинаида обернулась к Полине и подтолкнула её:

— Говори, ты же хотела рассказать.

Поля стояла и мялась.

— Ну, говори уже, Поля. Что у тебя стряслось?

— Право, неудобно.

— Хорошо. Значит, со своими проблемами ты справишься сама, — обрадовался я. — Тогда до вечера?

Девчонки кивнули и пошли на выход. У самой двери вдруг Полина остановилась и сказала:

— У нас на кухне кто-то ворует керосин из примусов.

Повернулась и вышла вслед за Зинаидой.

Ну, что же. Сигнал мною получен, нужно сразу принимать меры. Я ведь уже обдумывал, как устроить всеохватывающую следящую систему по всему общежитию. Вот и этот момент нужно тоже как-то учитывать, чтобы пресечь любое воровство в этом доме. В любом случае нужно начать с того, что на каждого жителя моего общежития нужно поставить метку. Приняв такое решение, начал прямо со следующей посетительницы.

— Здравствуйте, Меня зовут Лизавета Макеева, я из комнаты номер 9. Наша комната приглашает вас Василий Васильевич сегодня к восьми вечера на праздничный ужин в честь моей помолвки. Мой жених, мастер из нашего депо, Матвей Артемьев.

— Спасибо за приглашение, приду. А где ваш жених проживает, не в нашем общежитии?

— Вы угадали.

— А где жить собираетесь?

— Строится общежитие для семейных пар. К новому году обещали открыть. Нам там уже выделили комнату. А потом мы свой дом будем строить, с кредитом и стройматериалами обещали помочь.

— Счастья вам.

— И вам спасибо, Василий Васильевич. Ждём вас.

— Одну минуточку. Ответьте мне, пожалуйста, честно на один вопрос. Я у вас второй день, а меня все по имени отчеству кличут. У вас так принято или как?

— Тут две причины, — ответила Лизавета, — во-первых, так мы выражаем уважение нашему коменданту. Он ведь здесь самый главный, он за все отвечает и несёт ответственность. Случись что — отвечать коменданту, по всей строгости закона. А мы, жильцы — квартиранты. Во-вторых, все уже знают, как вы вчера ухажёру Зинаиды Саблиной укорот дали. Его все боятся, потому что он с уголовным элементом связан. А вы не испугались. Люди это оценили. Так я пойду? — спросила меня Лизавета.

Я кивнул, отпуская её.

Значит, все уверены, что Степан является ухажёром Зинаиды и связан с уголовным элементом. Не нужно быть дельфийским оракулом, чтобы предсказать, что в ближайшем будущем последует. Однозначно следует ждать от Степана какой-нибудь подставы, а то и прямого наезда, — пришёл я к невесёлому выводу.

Раздался стук в дверь, и зашла очередная жилица. Я вспомнил ее. Светлана Деева из 33 комнаты, 16 лет, работает в бухгалтерии управления.

— Здравствуйте Василий Васильевич, у меня жалоба на соседа. В 32-й двушке живёт семейная пара, Устинья и Фёдор Прохоровы. Оба работают машинистами. Он машинист, она его помощник. Так вот, я не знаю по какой причине, но он ей изменяет. Я думаю, что они друг другу на работе надоедают и дома опять вместе. Вот он у неё и ходит налево. Да, ладно, ходил бы куда-нибудь подальше, так нет, ходит в 33-ю двушку к моей соседке, Татьяне Елисеевой. Она моложе его на 17 лет и на 14 лет моложе Устиньи. Ну, а меня, понятное дело из комнаты выгоняют. А мне, между прочим, всего 16 лет. Я могла бы сразу в милицию обратиться, но Устинью жалко. Поэтому говорю вам. И ещё, за мной он в туалете подглядывает. Во всех кабинках дырок насверлил. Как я иду в туалет, так он сразу в соседнюю кабинку и подглядывает, и даже не скрывается. Причём за всеми подглядывает, сволочь этакая. А меня это возбуждает, и я потом по полночи не сплю, все о вас, о мужиках думаю. А когда засыпаю, то и во сне только мужиков и вижу. Примите меры, Василий Васильевич, а то, как бы до греха не дошло. Так я его ненавижу, что своими руками задушить готова.

— Спасибо за доверие, Светлана. Я поговорю с Фёдором и с его женой тоже поговорю. А хочешь, я тебя в другую комнату переселю?

— А куда?

— На твоём 4-м этаже одно место есть в сороковой комнате.

— Там три старухи живут, я к ним не хочу.

— На третьем этаже в 28-й на четверых одно место есть. Там три девушки живут, они одногодки все с 1912 года, проводницами работают.

— Интересно, а ещё что-нибудь есть?

— Есть свободная двушка, комната номер 1. Сама знаешь, что это дежурная комната, гостевая. Туда часто командировочных селят или из наших работников кто попросит кого-нибудь на ночку другую приютить. Если там поселишься, жизнь твоя спокойной не будет. Думай сама.

— Я подумаю, Василий Васильевич.

Светлана пошла на выход, покачивая попой. Затем обернулась и говорит:

— Мне вообще-то последний вариант понравился. Это же комната прямо напротив вашей, вон она, — она взмахнула рукой в сторону 1-й двушки. — Но я ещё подумаю.

Она стрельнула в мою сторону глазками и закрыла дверь.

— Вот ведь коза, — подумал я про себя.

Время было 5 пополудни. Я уже давно не нуждался в часах, поскольку внутри меня работали свои часы, и я всегда знал точное время, причём в любой точке планеты.

Приём продолжался ещё час, и, наконец-то закончился. Я занялся ужином. От школьного обеда у меня уже давно ничего не осталось, а идти в столовую управления было уже поздно, да и находился я уже за сегодняшний день, а ночью эти "живодёры" из базы "Диверсант" из меня жилы будут тянуть. Так что пришлось мне довольствоваться чаем с куском хлеба. Затем завалился на кровать и дал себе команду проснуться через полчаса.

К семи часам вечера я снова был как огурчик. Вспоминая сегодняшний приём, понял, что в основном народу нужны самые простые бытовые вещи: мебель, кухонные принадлежности, посуду, зеркала, электрические лампочки.

В общежитии есть штатный электрик, имеющий специальное удостоверение и допуск к работе с электрическими сетями и приборами. В его ведении находятся счётчики, выключатели, розетки. Лампочки тоже он должен менять и за состоянием проводки следить должен. На каждой кухне есть радиоточка, тоже предмет его заботы.

Жильцы оставляли свои заявления электрику на вахте, там их записывали в специальный журнал, который перед обедом относился в мужскую половину, на вахту же. Электрик появлялся у нас во второй половине дня и выполнял заявки. Так всё было задумано и худо-бедно исполнялось. Но держать это на контроле мне всё равно приходилось, как и работу истопника в подвале.

— Ян, ты не спишь?

— Это что, Василий, твоя новая шутка?

— Ага. Мне нужно развернуть в общежитии магическую следящую сеть или систему. Нужно, чтобы она фиксировала появление в общежитие любого чужака и отслеживала все его передвижения. Хорошо бы его как в кино, на плёнку снимать, чтобы потом можно было посмотреть, чем он тут у нас занимался. Просто в гости зашёл или занимался незаконными, или предосудительными деяниями. Я не хочу подглядывать и подсматривать за жилицами. Мне просто нужно знать, куда и к кому зашёл чужой посетитель. Время прихода и время ухода. И в первую очередь, нужно развернуть отслеживание всех служебных помещений и комнат общего пользования — подвала, кухонь, лестниц, входных дверей. Я понимаю, что сразу все создать вряд ли получится. Будем создавать такую систему постепенно, шаг за шагом. Что скажешь, Ян?

— Отличная идея, Вася. Это полигон, на котором можно отточить многие умения мага-бытовика и артефактора. Я приветствую создание такой сети.

Глава 7 Дела личные

Я решил сходить в магазин ОРСа нашей железной дороги, который работал до 21–00. Иногда там бывали неплохие продукты, навроде тушёнки или шоколадных конфет в коробках, другие дефицитные вещи. Приходить на помолвку с пустыми руками было нехорошо, неприлично. Я закрыл комнату на ключ и пошёл в магазин. Когда возвращался обратно, уже начало темнеть. Тут меня и подкараулили. Из магазина до общежития можно было дойти более короткой дорогой, но на протяжении сотни метров тропинка шла вдоль высокого забора с одной стороны и железнодорожных путей, с другой стороны. На этой тропинке меня и встретили. Когда я проходил примерно посередине этой тропы, впереди меня прямо из забора вылезли два парня, в одном из которых я узнал Степана Миронова. За моей спиной в заборе также отодвинули доску и вылезли ещё двое. Я продолжил свой путь, пока его не преградил Степан. В руке он держал большой гаечный ключ. Таким ключом ничего не стоит проломить голову.

— Ну, что, сучонок. Вот сейчас и здесь мы с тобой и разберёмся. Это наша территория, чтоб ты знал.

— Ну, давай, разбирайся, да быстрее, а то я тороплюсь, знаешь ли, — ответил я ему спокойно.

В затылок мне уже дышали. Я стоял, не предпринимая никаких действий. Степан кивнул тем, что стояли за моей спиной и меня схватили за руки и подбили ноги, поставив на колени.

Я не сопротивлялся. Степан расценил это как трусость и презрительно рассмеялся:

— Я, кажется, тебя переоценил. Понимаешь, я так и не понял, что произошло вчера. То ли я перепил, то ли ещё что. Понял только, что ты меня унизил перед Зинкой. Вот за это ты и ответишь.

— Степан, прежде, чем ты начнёшь мне чинить свой ответ, скажи мне честно, ты любишь Зинаиду?

Степан рассмеялся и длинно, и грязно выругался. Ни один мужчина не отозвался бы так о любимой женщине. Спасибо тебе, Степан, за честный ответ. Это тебе зачтётся, там.

— Делаю тебе последнее предложение, Степан. Ты сейчас уходишь и больше никогда не появляешься ни в моей жизни, ни в жизни Зинаиды.

— Чего? Да, это ты сейчас уйдёшь из моей жизни и вообще из жизни.

Степан размахнулся своим гаечным ключом и ударил, целясь по моей голове. Будь на моем месте кто другой, такой удар был бы для него смертельным. Поэтому все, что я сделал в следующий момент, я сделал с лёгким сердцем.

Время для меня замедлилось. Удар Степана продолжался. Я подставил вместо себя того, кто держал меня слева. Удар Степана проломил тому голову. На мне была выставлена защита и разлетевшиеся по сторонам брызги крови проскользнули, минуя меня. Бандит, державший меня за правую руку, отпустил её и, вытащив наган, выстрелил в Степана, сопровождая свои действия громкой руганью.

Однако, я уже был за его спиной и подправил ему руку, так что пуля попала в того, кто стоял рядом со Степаном. Взревев как медведь, Степан бросил ключ и вытащил нож. Он прыгнул вперёд и ударил, целясь снова в меня, но убивая уже второго своего подельника. Нож попал тому прямо в глаз. Я полностью контролировал ситуацию и продолжал удерживать руку бандита с наганом, и, когда Степан воткнул свой нож в своего последнего помощника, я помог ему, уже мёртвому, спустить курок, направив дуло револьвера прямо в сердце его убийцы. Степана отбросило выстрелом назад, и он упал на спину.

Не прикасаясь ни к кому и ни к чему, я осмотрел трупы и, убедившись, что в живых никто не остался, вернулся обратно к магазину. После чего пошёл домой, но уже другой дорогой. Мой след не могла взять ни одна собака, потому что моя защита была полной и запаха своего я там не оставил. Я не боялся, что кто-нибудь увидит разыгравшуюся здесь сцену, потому что увидеть меня никто не мог. Я находился под защитой магемы невидимости и специально открылся только для встретивших меня бандитов. А место засады я определил сразу же, как только вышел из магазина. Нападения я ожидал и был к этому готов. Моя метка на Степане, которую я поставил ему ещё вчера, развеется через несколько минут, так как питалась она энергией живого человека.

Как меня учили виртуальные учителя-диверсанты, едва ли не главным правилом любого диверсанта было, есть и будет — не оставлять за своей спиной живых врагов.

На праздничный вечер к Лизе Макеевой я пришёл без опоздания и с бутылкой армянского коньяка трёхгодичной выдержки в качестве подарка, потратив последние свои деньги. Вечер проходил, кстати, на кухне, поскольку это была самая большая комната на этаже. У кого-то из жильцов оказался патефон и после ужина устроили танцы. По случаю субботы и предстоящего выходного дня вечер решено было продлить до полуночи. Я не возражал, тем более, что вся ситуация была благоприятной для постановки меток.

Как только объявили танцы, с этого момента я не присел ни разу. Из желающих танцевать со мной выстроилась очередь. На втором этаже скопилось все население женской половины общежития, ну, кроме пенсионерок, все остальные были здесь. На кухне понятное дело все не поместились, поэтому двери на кухню были открыты, открыли двери и три прилегающие к кухне комнаты, так что танцевали всюду, не только на кухне, но и в двух прилегающих двушках, в коридоре и в комнате Макеевой. Патефон врубили на полную громкость.

В какой-то момент я обнаружил, что танцую с Людмилой Ковалевой. Она танцевала, прижавшись ко мне всем телом и положив голову на мою грудь. Мы танцевали, молча, разговаривать было всё равно невозможно, только кричать в ухо собеседнику. Люся подняла голову, и наши глаза оказались друг напротив друга, а наши губы встретились в быстром поцелуе. Самое удивительное, что в этой толчее и давке, на это никто из окружающих нас людей не обратил внимание. Глаза Людмилы вспыхнули, как будто их подсветили изнутри, а её губы шевельнулись:

— Жди меня сегодня.

Пластинка закончилась, а с ней и танец. Патефон выключили в час ночи, но и после народ ещё не сразу разошёлся, просто сидели, общались. Пару раз вспыхивала ссора, но обошлись без моего вмешательства, желающих потаскать друга за волосы быстро растащили по разным сторонам. Разошлись глубокой ночью, но на кухне порядок навести успели и даже всю посуду перемыли.

В дверь даже не постучались, а поскреблись. Время — два часа ночи. Люда, вспомнил я. Больше некому. Меня кинуло в жар. Пошёл, открыл дверь, не зажигая света, и сразу же оказался в жарких объятиях. Она была в халатике, который сразу же сбросила на пол, оставшись неглиже.

Воскресенье у меня ушло на создание в общежитии магической следящей системы. Во входную дверь вмонтировал двухфункциональный артефакт, проверяющий наличие моей метки на посетителе и состояние его здоровья (первичная диагностика). Если метка была, значит это наша жилица (кроме меня и ещё трёх мужчин, живших со своими жёнами на женской половине общежития). Больше никаких действий в отношении входящих не предпринималось. Фиксировалось только время прихода и ухода (последнее определялось по направлению движения). Я в своей памяти завёл журнал посещений, в нем на каждый день отвёл одну страничку. В первой графе ИНЖ — это трёхзначный идентификационный номер жилицы (жильца). Первые две цифры — номер комнаты, третья цифра — порядковый номер в списке жилиц этой комнаты. Например, ИНЖ любителя подглядывать в туалете за женщинами, Федора Прохорова — 322, у его жены, Устиньи — 321. У Полины из 5-й комнаты, фамилия Рябинина, а у соседки по комнате, Зинаиды, фамилия Саблина, поэтому ИНЖ Полины — 051, у Зинаиды — 052. Таким образом, страничка в журнале имела всего 4 графы: ИНЖ, время ухода, время прихода, особые отметки. Последнюю колонку я завел на всякий случай, вдруг пригодится. Всегда случаются нестандартные ситуации, например, если какая-то жилица приходит пьяной, значит нужно проследить за ней, чтобы она благополучно добралась до своей комнаты.

Кстати, нужно будет рассмотреть идею, отрезвлять любого посетителя на входе в общежитие. Как только входной артефакт фиксирует наличие алкоголя у посетителя, сразу внедряет в него магему отрезвления. Круто! Я приучу мужиков к нам в общагу только трезвыми приходить. А вероятность, что дебош устроит трезвый на порядок меньше, чем у пьяного. Кстати, зарядку входного артефакта можно возложить на всех, кто входит в общежитие. В тот момент, когда артефакт установит связь с входящим, он производит и отбор небольшого количества энергии, совсем немного, так чтобы человек этого не заметил и не почувствовал. Можно сделать этот отбор регулируемым. У людей старше 45 лет и больных энергию вообще не брать, зато у пьяных её можно взять в несколько раз больше, чем у трезвых. Опыт применения покажет, какие особые отметки будут в ходу.

Если приходил гость, то ему присваивался ИНГ — идентификационный номер гостя, например, Г052 — это расшифровывалось, как гость в комнату 05 к Зинаиде Саблиной. Если приходило несколько гостей, то входной артефакт их выстраивал в порядке прохода и каждому гостю уже я присваивал номер, который ставился перед буквой «Г», например, 2Г052 — второй гость к Зинаиде Саблиной. Если посетитель приходил ко мне, а я присвоил себе номер 000, то, например, ИНГ 3Г000 означал, что ко мне сегодня явился 3-й гость. Таким образом, все посетители общежития делились на жильцов и гостей, и всем присваивался свой номер. Постоянным посетителям предполагалось присваивать постоянный гостевой идентификационный номер. Например, Матвей Артемьев, чью помолвку с Лизаветой Макеевой мы все дружно вчера отмечали, получил гостевой ИНГ 09П. Заведётся ещё один постоянный посетитель в эту комнату, получит следующий номер 09П2 и так далее.

Артефакт на входной двери я сделал из гвоздя-сотки, вбитого в косяк двери. Его шляпка торчала наружу и прекрасно держала две магемы. Одна отмечала время прихода и ухода и проверяла наличие моей метки и, если её не было, ставила гостевую метку, о чём сигнализировала мне. Гостевая метка рассеивалась через пару дней. Вторая магема, запускала процесс первичной диагностики, и если результат был плохой, то мне посылался сигнал, и уже я решал, что делать дальше. Если с пришедшей (ушедшей) жилицей все было в порядке, никаких сигналов я не получал, особая отметка не ставилась. Отрезвляющую магему я все-таки ставить поостерегся. Это могло привлечь к нам ненужное внимание, а мне это на фиг не нужно.

Потом, при обходе общежития, я на всех входах на этаж поставил регистрирующие артефакты, которые посылали мне сигнал и прохождении человека с гостевой меткой. Отслеживать перемещение жилиц по своему дому, каковым для них являлось общежитие, я не собирался, но при желании или в какой-либо экстремальной ситуации у меня всегда была возможность установить местонахождение в общежитии любой жилицы. Для этого мне достаточно было запустить магему поиска по нужной метке, и её владелица мгновенно обнаруживалась, если она была в общежитии. Если она была в городе, то тоже обнаруживалась, только на это уходило больше времени и энергии. В принципе эта магема была способна обнаружить любого человека на нашей планете с моей меткой, и энергии на это тратилось не так уж много.

С помощью Яна, я смог выделить малую часть своего сознания, которая постоянно, где бы я не находился, была на связи со всеми следящими артефактами и с метками всех жилиц общежития, отслеживал гостевые метки, следил за заполнением журнала посещений. Страницы этого виртуального журнала за прошедшие дни я планировал аккуратно складировать в виртуальный архив своей памяти.

Выявленных больных я решил начать исцелять. Как-никак, но я уже освоил базу мага-целителя 3-го ранга, а это было уже серьёзно. Я решил провести поголовную диспансеризацию моих подопечных.

Воскресное утро началось для меня с душа, вода была ещё довольно тёплой. После чего, выпив чашку чая и опасаясь, что ранние пташки могут выпорхнуть и лови их потом по будням, я пришёл на вахту в 6 утра, когда после ночного времени открывалась входная дверь. Поздоровался с вахтером. Сегодня с утра дежурила Светлана Аркадьевна, она же жилица комнаты номер 40. Метка на ней моя уже стояла, и я запустил в неё магему диагностики. Пока она работала, я подошёл к входной двери, нашёл взглядом, присмотренный ранее гвоздь, и вогнал в его шляпку подготовленные магемы. Всё, входной артефакт к работе приступил.

Здоровье у Светланы Аркадьевны, конечно, оставляло желать лучшего. Нарушения были во всех системах организма. Решил начать с сердечно-сосудистой системы и применил соответствующую магему очистки. Пока хватит, через недельку, посмотрим, как она перенесёт применённое к ней исцеление. Со стариками надо вообще быть осторожнее, а то ещё помрёт кто ненароком.

Вот показалась Людочка Ковалёва, вприпрыжку спускавшаяся по центральной лестнице, с которой расстался всего час назад, после весьма приятно проведённой ночи.

— Как она себя чувствует? — интересуюсь я у себя и отправляю ей магему диагностики, укоряя себя за то, что не сделал это ещё ночью или утром.

— Так, что там? Кажется, флюс. Все-таки, бегать голышом по этажам не полезно для здоровья.

Я создаю нужную магему и мысленно направляю её в воспалённые дёсны девушки. Через четверть часа все должно пройти. Ну, вот, все остальное у неё в норме. И ещё, я не знаю какую линию поведения с ней выбрать, как мне теперь с ней общаться. Но и этот вопрос разрешился сам собой.

— Здравствуйте, Василий Васильевич, доброго утра вам, — говорит Людмила, подходя к вахтерскому столу и лукаво глядя на меня. — Что так рано встали?

— Здравствуйте, товарищ Ковалёва.

— Ой, да что же официально-то так?

— Так, не я первым начал, — смотрю на неё укоризненно. — Достаточно было Василия, так и я бы поздоровался по-другому.

— А по-другому, это как?

— Доброе утро, красавица. Куда побежала спозаранок?

— Ой, как вот это мне всё нравится, — лукаво заблестела она глазками.

— Ну, вот и договорились, — подвёл я черту и, продолжил, начиная новую тему: — у тебя кажется, флюс образовался.

— Заметно, да? — схватилась она за щеку.

— Я знаю один рецепт. Идёшь в аптеку и покупаешь таблетки фурацилина. Две таблетки разотри в порошок и высыпь в стакан с тёпленькой кипячёной водой. И полощешь. Каждые 2–3 часа.

— Спасибо тебе, Васенька, — говорит она мне, с досадой глядя на письменный стол и барьер, разделяющий нас и потому ограничившись воздушным поцелуем, после чего, махнув мне рукой, бежит на выход.

Просидел со Светланой Аркадьевной до 9-ти утра и пошёл с обходом по комнатам. В общей сложности из 134 человек, проживающих в нашем крыле общежития, я поставил за вчерашний вечер и сегодняшнее утро 119 меток и над всеми дверями, где обнаруживал удобное место, обустраивал регистрирующий артефакт. Остались без моих меток пятнадцать человек. Я думаю, что за ближайшую неделю мне удастся их пометить. Четы Прохоровых, кстати, не было, должно быть тоже в рейс ушли. По ходу вылечил ещё с десяток простывших девушек, тем более, что это было легко и не требовало много энергии.

Оказалось, что если на человеке есть моя метка, то я могу с ним контактировать, в том смысле, что могу отслеживать состояние его здоровья, могу послать ему магему по информационному каналу, который по этой метке и настраивается. Таким образом, я для всех своих жильцов могу стать заботливой "мамочкой" и при необходимости своевременно принимать меры помощи.

— И чего я туплю, — сказал я себе, — как только поставлю всем метки, нужно будет им ПНМ поставить.

Я решил обдумать на досуге эту мысль, а пока продолжил обход. В комнате номер 28 три 22-хлетние девушки накормили меня завтраком, за которым я рассказал им о просьбе Светланы Деевой из 33-й двушки и о причине, по которой она хочет переехать.

— Как вы смотрите на это, девчата? Сможете, втроём сладить с 16-тилетней девчонкой? У неё, похоже, гормональная революция и она не может с ней справиться, ну, а вы девушки уже опытные, поможете ей.

Девчата переглянулись, посмеялись и дали согласие.

— Только вы, сами к ней сходите, познакомьтесь, там и решите окончательно, — попросил я, завершая эту тему.

Перед уходом, я решил поставить одной из них, Назаровой Маргарите, магему на исцеления гастрита, готового уже вот-вот перейти в язву желудка. А потом передумал и поставил им всем малую магему исцеления. И получил неожиданный результат. Как только я подал на магему ману, имея в виду повторить это действие ещё два раза, как она неожиданно размножилась в трёх экземплярах и внедрилась сразу во всех девушек. Разбирая впоследствии пошагово свои действия, я понял, что, отправляя магему, думал, что нужно было бы скопировать её, чтобы не терять время на создание такой же второй, а потом и третьей. Кроме того, обнаружилась и экономия магической энергии. Оказывается, групповое лечение одинаковой для всех техникой выгоднее, чем индивидуальное. Экономия по предварительным прикидкам составила около 20 процентов.

Ещё в паре комнат пил чай, общался, оставлял плетения, исцеляющие разные заболевания. На универсальную магему, даже 1-й ступени уходило гораздо больше энергии, чем на узкоспециализированные целительские плетения.

Десятка два моих жилиц страдали головной болью. В арсенале мага-целителя было несколько плетений, снимающих головную боль. Я выбрал ту, которая не просто снимала головную боль, но и чистила сосуды головного мозга и снижала уровень холестерина в крови до нормы.

У одной женщины в возрасте около 50 лет, были регулярные приступы радикулита, сопровождающиеся сильными болями. Исцеляющая магема в этом случае была сложнее, и я отложил её, собираясь потренироваться перед применением.

Вообще, с целительскими техниками нужно было быть предельно осторожными, ибо никто не может предугадать, к чему может привести незначительное, казалось бы, отклонение от рисунка в ткани плетения.

Практически все люди в той или иной форме страдали зубными заболеваниями. Я приноровился лечить их мимоходом. Дело в том, что маги решили эту проблему кардинально. Была создана не просто магема, а настоящий энергетический симбионт, питающийся малой долей жизненной энергией человека. Этот симбионт не просто исцелял заболевшие зубы, он их восстанавливал, если они были "живые", то есть с не удалёнными нервами. Если же зуб был с удалённым нервом и запломбированным, то симбионт предохранял его от дальнейшего разрушения, восстанавливая и укрепляя его зубную ткань. Восстанавливать удалённые зубы симбионт не мог, это была прерогатива мага-целителя, ну, так и стоила эта операция на порядок дороже. Однако, если зуб был сломан, но его корень сохранился, то зубной симбионт восстанавливал зуб за несколько месяцев.

Характерной особенностью зубного симбионта было то, что он мог размножаться. Сформировавшаяся детка, представляющая собой энергетическую сущность, при первой возможности покидала своего родителя и носителя, перебираясь к другому человеку. Переход осуществлялся при непосредственном контакте людей, например, при сексуальном контакте или через поцелуи. Родительский симбионт сопровождал своего носителя до самой его смерти.

Магам хорошо было известно, что достаточно одному жителю деревни поставить зубного симбионта, как лет через 10, а то и раньше все её жители забывали о том, что такое зубная боль. Через несколько столетий на планете не оставалось людей без зубного симбионта, кроме территорий, закрытых от остального сообщества. Ну, так нет правил без исключений.

Так что у меня есть надежда, что если я начну ставить людям зубной симбионт, то через какое-то время он появится у каждого жителя города Новосибирска, а потом и у людей по всей планете. Сколько на это уйдёт времени, я не мог даже предположить.

ПНМ я пока никому из своих жилиц внедрять не стал. Решил сделать это вначале своим одноклассникам. Тем более, что и метки пока не всем в общежитии поставил.

Одноклассникам я решил внедрять версию ПНМ-0, без учебных баз. Когда у них повысится интеллект и улучшится память, обязательно повысится успеваемость. На этом, халява для них заканчивается, если не считать тех плюшек, которые получит их организм в целом.

Сегодняшний обход общежития я замотивировал тем, что, мол, хочу записать пожелания жилиц по поводу благоустройства своего быта. Что бы они ещё хотели получить, кроме того, что имеют. Пожелания были скромные, я даже подивился. Люди понимали, что они реально могут получить, поэтому луну с неба никто не просил. Многие просили радиоприёмник. На складе их практически не было. Практически, потому что единственный имевшийся в моём распоряжении экземпляр я взял себе, хотя и не нуждался в нём. Я мог настроиться на любую радиостанцию и слушать их передачи, независимо от местонахождения студии, откуда шло вещание. Кстати, любил перед сном послушать музыку, с утра слушал новости, причём, не только советские, но и зарубежные. Знание нескольких иностранных языков это позволяло. При этом, радиоприёмник, вещавший тихонечко в комнате, мне нисколько не мешал, а я всегда мог сказать при случае, если сболтну чего лишнего, что, мол, слышал по радио.

Сделал перерыв на обед, прогулялся в столовую для железнодорожников, куда у меня были талоны. Утолив голод, вернулся к своим жилицам и стал проводить с помощью меток и информационных каналов капитальную диспансеризацию всего наличного состава общежития. На каждую жилицу заводил карточку, понятное дело, виртуальную, на которую заносились результаты диагностики. Диагностику проводил капитальную. Работа была большая, провозился с ней почти до вечера. Успел полностью обработать две старшие возрастные категории моих жилиц. По понятным причинам, проблем у них было значительно больше, чем у молодых. Каждой, с помощью Яна назначался курс лечения. Что сначала делать, что потом и в каком порядке, и в какие сроки.

Я только попил чайку, время было шестой час вечера, когда ко мне в дверь постучала Полина. Открыл дверь и пропустил её в комнату. Полина выглядела обеспокоенной и встревоженной.

— Василий, — взволнованным голосом начала она, — Зина пропала.

— Что значит пропала? С чего это ты решила?

— С того, что она ушла вчера вечером, сказала, что пошла к подруге и у неё переночует. Зина уже делала так раньше, поэтому я отнеслась к этому спокойно. А сейчас на вахту позвонила эта её подруга, Инга, и спросила Зину. Дежурная позвала меня. Тут-то и выяснилось, что вчера Зина не осталась у нее ночевать и ушла домой. Я ей ответила, что Зины дома нет со вчерашнего вечера. Инга сказала, что позвонит в милицию и положила трубку.

Полина сложила руки на груди в умоляющем жесте:

— Василий Васильевич, миленький, сделайте что-нибудь, у меня плохое предчувствие.

— Ну, что я могу сделать, Поля? Сейчас, как официальное лицо, схожу в наше отделение железнодорожной милиции и напишу заявление. Устно попрошу, чтобы немедленно приступили к её поискам.

— Ну, хотя бы так, — унылым голосом сказала Полина.

— Ты можешь предложить ещё что-то? У тебя есть предположения, где она может находиться? Ты адрес этой Инги знаешь?

— Нет, — Полина покачала головой.

— Ладно, я пошёл в милицию, а ты иди домой и никуда не ходи.

Глава 8 Карательная вылазка

Я выпроводил Полину и настроился на метку Зинаиды. Когда пришёл отклик, установил с ней информационный канал и отправил магему первичной диагностики. Ознакомившись с результатами, не поверил своим глазам. Зина была на грани смерти. Множественные повреждения внутренних органов и травмы, характерные при избиении. Многочисленные переломы рёбер, рук, выбитые зубы, синяки по всему телу, ожоги груди и живота, видимо её пытали и насиловали. Я запустил магему исцеления второй степени. На третью степень у меня банально не хватало энергии, но для Зинаиды в её теперешнем состоянии и этого пока будет достаточно.

Ян обратил моё внимание на чернильный прибор из кварцевого стекла, хранящийся у меня на складе, сказав, что это прекрасный материал для изготовления накопителей магической энергии.

На тяжёлом основании прибора по краям, были прикреплены два шарика, диаметром в 2 см. Один из них я отколол от основания и под руководством Яна внедрил туда магему накопителя энергии. Теперь этот шарик способен хранить до одной тысячи единиц маны. Но сейчас, он был, увы, пуст. Но я все-равно взял его с собой, потому что Ян рекомендовал всегда носить его с собой. Он посоветовал сбрасывать в накопитель энергию из своего внутреннего резервуара, не дожидаясь, когда последний наполнится полностью. Маги давно заметили, что заполнение внутреннего резервуара от любых внешних источников идёт тем быстрее, чем меньше в нем энергии. Для быстрейшего наполнения накопителя, наиболее рациональным режимом был признан тот, при котором внутренний резерв не опускается ниже одной трети и не превышает половины своего объёма. Но такой режим не рекомендуется во время боевых действий, чтобы не остаться без резерва энергии в критической ситуации.

А критическая ситуация у нас была налицо. Отсюда вывод, нужно очень разумно распорядиться имеющейся у меня магической энергией и не допускать понижение её уровня в моем внутреннем резервуаре ниже половины и помнить, что любое магическое действие расходует ману.

Тем временем, я оделся и уже хотел уходить, как вдруг вспомнил, что на складе хранится одна упаковка финских ножей, бог весть какими судьбами сюда попавшая. Открыл склад, нашёл эту коробку. На ней было написано «Ножи кухонные», 3 штуки. Открыл коробку и достал один нож. Не классический финский нож, но похож своей односторонней заточкой и острием. Вдоль тупой стороны шёл продольный дол. На лезвии ни единого пятнышка. Покачал в руке, нашёл баланс. Все в порядке, потребуется можно и кинуть.

Каждый нож был в чехле из толстой кожи. Чехол можно было подвесить к поясному ремню. Такое ощущение, что это был подарочный вариант. Коробка только подкачала. (А, может, специально такую невзрачную подобрали?) Короче, коробку оставил, а ножи взял с собой. Один подвесил на брючный ремень, второй закрепил на ноге, чуть выше лодыжки, третий просто сунул в карман телогрейки.

Закрыв дверь на ключ, я под магемой скрыта вышел на улицу и взял пеленг. Дом, где Зинаиду держали, я нашёл через час, когда уже начинало смеркаться.

— Ян, — спросил я его, — а нет ли в арсенале наших боевых магов ночного и сумеречного зрения?

— Есть, — ответил мне учитель и тут же, не дожидаясь моей просьбы, показал мне нужные плетения.

— Ты забыл, — добавил он, — что эти режимы зрения доступны любому человеку, которому установили ПНМ, в том числе и тебе, поэтому нет нужды прибегать к магии, достаточно твоего желания и зрение само настроится на нужный режим.

— А ведь и верно, — мысленно с досадой хлопнул я себя по лбу.

— Забыл, потому что ни разу не пользовался этими режимами, — подумал я и включил сумеречное зрение, одновременно накидывая на себя купол невидимости. Правда, тут же его рассеял, так как он оказался энергетически довольно затратным, для меня во всяком случае. К тому же именно сегодня мне приходилось экономить каждую единицу маны.

Зато, у меня включились боевые навыки из учебной базы, которую Ян для меня сделал по памяти комбрига Одинцова. База оказалась небольшой, но очень полезной. Были там, в частности, навыки ведения партизанской войны, навыки разведчика и диверсанта и все это в привязке к нашей реальности, а не просто какие-то абстрактные знания. Поэтому, как только я подошёл к бандитскому логову, я почувствовал себя, как разведчик на гражданской войне в тылу беляков. Единственно, чего мне не хватало для полной уверенности, так это огнестрельного оружия.

Ян, уловив мои мысли, тут же показал мне плетение воздушных ножей. Моих скромных запасов энергии хватит на три-четыре запуска этой магемы. Я потратил несколько минут, пока прочно не усвоил в виртуале под ускорением эту технику. Это было, кстати, очень грозное оружие. Воздушные ножи, вращаясь как пропеллер, подчистую срезали все, что попадалось на их пути.

— Не начинай боевых действий, пока не поставишь на всех бандитов своих меток, — сказал мне Ян. — Потом поступишь так, как сегодня уже делал. Откроешь по метке информационный канал и отправишь по нему магему, только не диагностики, а что-нибудь смертоносное или усыпляющее.

— А потом угрозыск будет рыть землю, чтобы докопаться до тех, кто смог их всех замочить, без применения холодного или огнестрельного оружия.

— Понятно, — вздохнул Ян, — тебе хочется пострелять. Какой же ты ещё мальчишка. В любом случае, тебе будет легче их отстреливать, зная, где они находятся. В таком доме легко спрятаться.

Дом действительно был огромным. Он был двухэтажным деревянным с многочисленными пристройками, примыкающими к нему вплотную. Ходов и переходов там было немало. Одних входных дверей не меньше трёх. Народу в доме и на подворье хватало. У центральных ворот прогуливались двое, время от времени, по двору кто-нибудь пробегал. Окна были ярко освещены.

За домом виделся большой огород, спускавшийся до самой Оби. Эта усадьба была последней на улице. Забор, её огораживающий, тянулся вдоль улицы, с небольшим уклоном идущей прямо до обрыва, за которым начинался крутой спуск к воде. По краю обрыва, вдоль реки тоже тянулся сплошной высокий забор. Между обрывом и забором вилась узкая тропинка, и я пошёл по ней. Метров через 30 в заборе обнаружилась калитка, запертая на щеколду. От калитки вниз к реке вела извилистая тропинка, сбегающая к плотикам, к которым были привязаны две лодки.

Я спустился по этой тропинке вниз и продырявил обе лодки. Через 15 минут обе окажутся на дне. Вернулся к калитке и не став возиться со щеколдой, тупо подтянулся на заборе и перевалил через него. Было уже темно, и заметить меня было проблематично. Моё сумеречное зрение автоматически и плавно перешло на ночное.

Выждав минуту, обозревая открывшийся передо мной новый ландшафт, я, не скрываясь, пошёл по тропинке. Огород был пуст, весь урожай собран. Лишь ещё в одном месте осталась неубранной куча завядшей картофельной ботвы.

Тропинка привела меня к бане. В её оконце пробивался свет, и мелькали тени. Зинаиды там не было. Окошко предбанника тоже было освещено. Пришлось выключить ночное зрение и перейти на нормальное.

Я потянул двери предбанника на себя и прошмыгнул внутрь. Осмотрел вешалку и лежанку, напротив неё. Над лежанкой, в изголовье на гвозде висел кожаный пояс с кобурой, из которой торчала рукоятка нагана.

Всё-таки, наган здесь любимое оружие бандитов, — подумал я, снимая пояс с гвоздя и примеривая его на себя. Пояс вполне даже подошел, но я его снял. Вынув револьвер из кобуры, проверил барабан. Он был полностью заряжен. В кобуре был небольшой карман с перегородкой на два отделения, в каждом по 7 запасных патронов в вертикальном положении, которые переложил в свободный накладной карман телогрейки. Под вешалкой стояли две пары обуви — мужские сапоги и невысокие демисезонные женские сапожки. Во внутреннем кармашке голенища одного сапога я обнаружил нож с выкидным лезвием, который тоже конфисковал.

В моечное отделение заглядывать не стал. Хоть я и был настроен воинственно, мочить всех подряд и без разбора мне не хотелось. Чем бы я тогда от них отличался. Но свои метки на их аурах я, на всякий случай, оставил. На таком расстоянии визуального контакта для этого не требовалось. Достаточно было контакта наших аур. Можно было их усыпить на всякий случай, но я экономил ману.

Выйдя из бани и снова включив ночное зрение, пошёл дальше. Метров через двадцать тропинка, ведущая от бани, упёрлась в небольшую калитку в невысоком заборе, разделяющем внутренний двор от огорода. Калитка была закрыта на простой крючок. Откинув его, шагнул во двор, сразу закрывая калитку за собой.

Вход в усадьбу с улицы был слева от меня. Рядом с воротами стояла небольшая избушка, предназначенная, скорее всего, для охраны. Из неё один выход шёл на улицу, второй — во двор усадьбы. Так что ворота открывали только для транспортных средств, а пешие шли через избушку.

Справа от меня, в углу была уборная с двумя дверями. По одной этой детали было понятно, что в доме проживает много народу. Света в уборной не было, поэтому желающие посетить её в ночное или вечернее время брали с собой фонарь или лампу.

Затем я обошёл всё подворье. Что было удивительно, так это отсутствие собак, хотя против них у меня тоже были соответствующие плетения. Но они не понадобились.

Не встретив на дворе ни одной живой души, я пошёл к Зинаиде по её метке, как по компасу. Она была в пристройке типа сарая, чему я нисколько не удивился. Один вход в него вёл из дома, второй — со двора. Последний был закрыт со стороны двора на навесной замок и его никто не охранял.

Ян предложил мне использовать магему разрушения. Пять единиц маны оказалось достаточно, чтобы внутренность навесного замка обратилась в труху.

Внутри было темно, но я все видел отлично. Зинаиду я обнаружил на полу в дальнем от меня углу под ворохом какого-то тряпья. Начало октября не самое благоприятное время для отдыха на природе, холодно. Но это ещё не все. Её, как собаку посадили на цепь. На шее железный ошейник, к нему прикреплена железная цепь с крупными звеньями, второй конец которой закреплён к кольцу на большой чугунной болванке, в несколько пудов весу.

Ну, господа бандиты, вы мне ответите за это! — вскипело у меня все внутри. Ярость затопила разум.

Я услышал, как мимо сарая кто-то прошёл, направляясь в туалет. Подождав, пока дверь туалета закроется, я выскользнул из сарая и подождал, пока посетитель выйдет из туалета. Как только он вышел и прошёл мимо меня, я сделав скользящий длинный шаг подошёл к нему сзади вплотную и скрутил ему голову. Вышло это у меня тихо, быстро и буднично, как и на моих виртуальных тренировках. Труп вынес в огород и бросил его там, куда выходила задняя часть уборной. Вернувшись во двор, я добежал до сторожевой избушки и, сняв ночное зрение, выждал минуту. Нужно было заглянуть к охране, а в их избушке горел свет. Через две минуты я вышел обратно, оставив в сторожке два трупа. Ночное зрение пришлось вернуть снова.

Я понимал, что слепая ярость до добра не доведёт, месть нужно совершать с холодной головой. Поэтому привёл своё внутреннее состояние до спокойной решимости, после чего вернулся в сарай к Зинаиде. Там я потратил ещё десяток единиц маны, чтобы снять с девушки ошейник и цепи.

Зинаида была в полной отключке. Благодаря посланной ей по инфоканалу магемы исцеления, самые ужасные повреждения были устранены. Все остальное залечим потом. Сейчас нужно было перенести её куда-нибудь в более приличное и тёплое место. Я вспомнил о бане и решил перенести Зинаиду туда. В дальнейших моих планах было тихо просочиться в дом и замочить тут всех на хрен без суда и следствия. Но правильно говорят: "Хочешь развеселить бога, расскажи ему о своих планах".

Когда я, подхватив Зинаиду на руки, собирался покинуть это негостеприимное место, дверь, ведущая в дом, распахнулась, в сарае вспыхнул яркий свет, который ослепил меня и первую пару секунд я ничего не видел, кроме радужных пятен. Пришлось опять тратить крохи маны, чтобы привести зрение в норму. Но и эти секунды я не терял зря. Пока восстанавливалось моё зрение, я аккуратно положил Зинаиду на прежнее место. Когда я выпрямился, то увидел направленные на меня револьверы и даже пара обрезов была.

Ну, понеслась душа в рай, — всплыла в моей голове чья-то чужая фраза, и я перешёл в режим ускорения.

В реальность меня выкинуло насильно в комнате, служившей кабинетом хозяину этого заведения. Его я не хотел убивать, по крайней мере, сразу, собираясь допросить. Меня интересовало только одно. В чём была виновата Зинаида и за что с ней так обошлись. Но, получилось так, как получилось.

Главарю оставалось жизни совсем немного. В груди у него торчал мой нож, который он обхватил обеими руками. Нож пришлось кидать, так как когда я ворвался в его комнату, он уже держал пистолет наготове и выстрелил, когда я был ещё за дверью. Мой магический щит отклонил пулю, но израсходовал последние крохи доступной энергии, и я почувствовал, как время стремительно начинает возвращаться к своей обычной скорости бега и на последних секундах ускорения кинул нож.

Я задал свой вопрос, прямо глядя в его глаза, пылающие ненавистью и болью. После моего вопроса, в его глазах заполыхала буря эмоций. Он хотел что-то сказать, но закашлял, захлёбываясь кровью и через силу выплюнул:

— Цыпа была моей любовницей и изменила мне …

Он вдруг с силой обхватил рукоять ножа и выдернул его. Из раны хлынула кровь и облила бы меня с ног до головы, но благодаря остаткам моей защиты лишь бессильно соскользнула с неё на пол. В угасающих глазах главаря, я ещё успел увидеть удивление, с которым он и умер.

После смерти главаря банды, я перенёс Зинаиду из сарая в его комнату и положил её на кровать. Сам занялся зачисткой дома. Я обошёл все комнаты и нашёл-таки в одной из них женщину средних лет, спрятавшуюся под кроватью. Вытащил и допросил. Ульяна работала в доме кухаркой и оказалась кладезем информации по банде. У главаря была кличка Граф. Всех членов банды Ульяна знала в лицо, как и их клички. Оказалось, что Зинаида была членом банды Графа и имела кличку Цыпа.

— Что женщина может делать в банде? — удивился я.

— Цыпа работала в управлении железной дороги, и видать имела доступ к каким-то секретам. Приходила она не часто, но всегда общалась только с Графом. Иногда они ужинали вместе, и кое-что я слышала. Как-то раз она рассказывала о своих начальниках, давала им характеристику. Графа интересовало, возьмут они взятку или нет.

— Ну, ладно, я её сам обо всём этом поспрашиваю.

Ульяна посмотрела на меня, как на блаженного.

— Ничего ты у неё не узнаешь, ибо не жилец она. Я видела, что они с ней делали. Истинные звери, чтоб им всем в аду гореть. Прости меня, господи, рабу грешную.

Она перекрестилась на икону, и продолжила:

— Они ведь полюбовниками были, Граф с Цыпой, но об этом никто не знал, кроме меня. Я Графу клятву на кресте принесла, что никому не расскажу. А потом кто-то донёс до него, что Цыпа изменяет ему с Терей, это еще один бандит, тоже главарь банды. Вот Граф и отомстил ей.

— Слушай, Ульяна, откуда ты всё это знаешь?

— Ладно, открою тебе свой секрет. Чего уж его хранить, раз хозяина убили, хозяйка при смерти. Я подслушку нашла. У меня прямо из комнаты дверь в небольшой чуланчик ведёт, а он примыкает к комнате Графа. Там я и подслушивала обо всём, о чём они говорили. Но самый главный секрет я узнала совершенно случайно. Как-то вечером, Цыпа осталась ночевать в доме, у неё живот разболелся. Весь вечер она в туалете просидела. А я грешна, любопытна я. Вот тогда в её сумочке порылась и за подкладкой обнаружила бумажку, которая называлась «Мандат» и там, черным по белому было написано, что Саблина Зинаида Яковлевна является штатным сотрудником ОГПУ.

Вот теперь, всё окончательно для меня стало ясно. Да здравствуют любопытные кухарки!

— А почему ты Цыпу хозяйкой называешь?

— Так ведь Граф дом-то на неё переписал. А обратно переписать не успел. Так что теперь Цыпа полноправная хозяйка этого дома, получается.

— И что ты делать собираешься?

— Мне бы немного деньжат с собой взять, тогда я домой в деревню вернусь, а жизнь эту бандитскую, забуду, как страшный сон.

Я усмехнулся про себя — конечно, забудет, я об этом позабочусь.

— Ты знаешь, где Граф деньги хранил? — спросил я её.

— Все его заначки я, конечно, не знаю, но в буфете на кухне он всегда оставлял мне денег на текущие расходы и одну его нычку я случайно обнаружила. Вот там поболее будет.

В результате, кухарка с пачкой темно-синих банкнот, с номиналом в 5 червонцев каждая, спрятанной на своём теле (не будем уточнять, где именно) уснула на своей кровати и в своей комнате. Завтра утром она проснётся и забудет наш разговор, равно как и моё лицо.

Мой резерв, кстати, уже на треть восстановился. Так что на магемы сна и забвения энергия была. А ведь ещё час назад у меня практически ничего не оставалось. Значит, действительно, чем меньше в резервуаре энергии, тем быстрее она восстанавливается.

Из денег мне достались три толстых пачки разномастных червонцев примерно по 400–500 штук в каждой, перевязанных верёвочками. Распотрошив одну из интереса, обнаружил в ней банкноты номиналом в 1, 2, 3, 5, 10 и даже 25 червонцев. Правда, последних банкнот было мало. В каждой пачке банкноты имели одинаковые размеры. То есть банкноты были собраны в пачки по годам их выпуска, а не по номиналу. Точную сумму выяснять не стал, отложив это приятное занятие на потом.

Заглянул в ящики письменного стола и в одном из них обнаружил пачку новеньких, только что отпечатанных банкнот номиналом в 3 рубля в банковской упаковке.

Я встал посередине комнаты, и медленно поворачиваясь вокруг своей оси, внимательно осмотрел её, думая, где бы я сам решил припрятать ценности. Подоконник одного окошка мне показался чуть толще других. Я подошёл и присмотрелся. Отдёрнул занавески, на подоконнике стоял горшок с геранью. Убрал его на стол. Подоконник был чистый. Заглянул снизу, ощупал пальцами.

— Ученик, — услышал я в голове голос своего виртуального учителя, — в разделе бытовой магии есть плетение поиска скрытых полостей, запоров и замков. Изучи и примени его, оно не очень сложное.

Потратив несколько минут реального времени, я научился выполнять это плетение и вскоре применил его. В голове возникла схема тайника и место запора. Прямо под подоконником на полу, нужно было отвёрткой отвернуть пару шурупов, снять небольшой кусок плинтуса, под которым в щели было спрятано небольшое колечко, с прикреплённой к нему проволочкой.

Я потянул за колечко. Что-то где-то щёлкнуло, и верхняя часть ближнего ко мне края подоконника немного отошла от прежнего положения. Нужно было чуть потянуть её на себя, а затем приподнять. После этого крышка этого тайника снималась. Моему взору открылась неглубокая, но почти на две трети подоконника выемка, под завязку заполненная ювелирными изделиями. Что там только не было — золотые кольца и брошки, перстни и кулоны с бриллиантами и другими драгоценными каменьями, золотые цепочки, ожерелья из жемчуга, упаковки золотых монет ещё царского времени, женские серьги и медальоны, золотые часы и браслеты.

Я прошёл в комнату кухарки и позаимствовал у неё головной платок из плотной ткани. Расстелил на столе и перенёс на него все обнаруженное богатство. Затем аккуратно закрыл тайник и поставил обратно горшок с геранью. Платок завязал узлом и сунул в брезентовую хозяйственную сумку с длинными ручками.

Можно было уходить, если бы не одно обстоятельство. То, что Зинаида связана с чекистами и является их штатным (или внештатным) сотрудником многое меняло. Теперь мне никак нельзя было открываться перед ней. Единственный человек, кто меня здесь видел, была кухарка Ульяна. Но, ей я память о сегодняшнем вечере подотру.

А вылечив следы избиения и истязаний у Зинаиды, я здорово подставился. Или нет? Я подошёл к Зинаиде и ещё раз провёл диагностику её состояния. Организм потихоньку приходил в норму. Внешне на её теле уже не осталось никаких следов повреждений. Ребра срослись, сломанная рука тоже была уже в порядке. Было видно, что она способна передвигаться самостоятельно. Завтра к утру, она будет как огурчик. И как она будет объяснять наличие 9-ти трупов в теперь уже своём доме? Получается, что хотел, как лучше, а в результате подставил Зинаиду.

Я сел на свободный стул напротив кресла, в котором сидел мёртвый Граф и задумался. Несколько минут прокручивал в своей голове различные варианты развития событий. Сейчас уже поздно жалеть о содеянном.

— Будет тебе впредь наука, — сказал я себе, — будешь сначала думать, а потом действовать, а не наоборот.

— Ну, что ты убиваешься, смотреть на тебя жалко, — раздался в моей голове голос Яна, — давай вернём Зинаиде все её синяки и переломы и пошлём Ульяну за милицией. Тут все и образуется. Останется только кухарке немного мозги вправить и все будет чики-пуки.

— Ян, а ты оказывается скрытый садист!

— Ученик! Я все сделаю безболезненно для Зинаиды. И понижу ей болевой порог до ее полного выздоровления, так что даже все последующие действия местных врачей не принесут ей страданий, больно будет, но терпимо. Совершенно обезболивать нельзя, это может вызвать подозрения.

Прежде, чем приступать к исполнению этого плана, предварительно требовалось подчистить все следы моего пребывания в этом доме и в этом месте. Я напоследок, прошёлся ещё раз по всем местам, где был хотя бы один раз и что-то трогал. Благодаря своей идеальной памяти, провёл зачистку всех поверхностей, которых касался. Не хотелось мне оставлять отпечатков своих пальчиков ни милиции, ни чекистам.

После зачистки мы с Яном взялись за кухарку, с которой пришлось поработать более тонко. Ян подчистил ей память до того момента, когда она, будучи в своей комнате, услышала выстрелы и полезла под кровать. Начиная с этого места, я внушил ей, что сначала она долго лежала под кроватью, боясь высунуть нос, и прислушивалась. В доме сначала кто-то расхаживал, а потом все стихло, и она вылезала на свет божий и ужаснулась. Зинаиду Яковлевну она обнаружила в постели Графа ещё живой и побежала вызывать милицию и карету скорой помощи.

Кухарка пока спала, и будить её я пока не стал. Разбужу в последний момент, на расстоянии, когда меня здесь уже не будет. Проснувшись, она выполнит всё то, что я ей внушил.

Закончив с кухаркой, взялись за Зинаиду. Мне было её жалко, но то, что мы сделали, будет для неё лучше. Ей могут даже дом Графа оставить. Завещание он на неё записал.

А меня здесь не было, и никто меня даже не заподозрит. Может быть мне об алиби побеспокоиться? Например, я весь вечер провёл с Полиной? Нет, не годится, она несовершеннолетняя. Мне бы вдовушку какую где найти, да и внушить ей, что я у неё весь сегодняшний вечер провёл, да и ночь в придачу. И Ульяну уже не спросишь, испорчу всё.

Можно было уходить. Уходить я решил тем же путём, что и пришёл. Выйдя из дома, включил у себя ночное зрение, иначе ни зги не видно. Время уже подходило к десяти вечера. Уличного освещения практически не было. Проходя мимо бани, заглянул туда. Баня была пуста. Пора было будить кухарку, и я, настроив на неё инфоканал, послал сигнал побудки. Когда я завернул на улицу, то увидел, как открылась дверца сторожевой избушки, из которой выбежала Ульяна и, припустив вдоль по улице, скоро скрылась из виду. Вслед за ней и я покинул этот дом, уже успевший пропахнуть запахом смерти.

До общежития мне удалось добраться незамеченным. Пару раз набрасывал на себя чары невидимости.

Дверь в общежитии была открыта. Время как раз было 23–00. Пора закрываться. Но сегодня воскресение и можно было ожидать, что будут задержавшиеся. Я подключился к своей, сегодня созданной системе слежения и выяснил, что задержавшиеся действительно есть и они оба находятся в одной четырёхместной комнате за номером 29.

Сегодня дежурил Макар Петрович. Пройдя в общежитии под куполом невидимости, я прошёл в свою комнату, снял верхнюю одежду и сменил обувь. Потом вернулся на вахту, чтобы вахтёр смог кому угодно подтвердить, что я вышел к нему из своей комнаты в 23–00, чтобы проследить за закрытием входной двери, которую запер самолично, после чего вернулся обратно.

Затем я пошёл к Людмиле Ковалёвой в 22-ю комнату. Людмила, увидев меня, расцвела и обрадовалась. Ушёл я от неё только в 6 часов утра, довольный, как нагулявшийся мартовский кот. Пролистав свой журнал посещений за воскресенье, я выяснил, что, уйдя рано по утру, Люда вернулась к обеду и больше из общежития не выходила. Куда она ходила с утра я допытываться у неё не стал. Выбрав удобный момент, я её усыпил и внедрил ей ложные воспоминания о том, что сегодняшний вечер мы провели вместе в её комнате. Вместе ужинали, долго занимались любовью, спали. А к себе я вернулся уже рано утром, когда Люде нужно было собираться на работу.

Кабинет следователя, товарища Лопатина Алексея Ивановича, в отделении милиции железнодорожного вокзала города Новосибирска. Кроме следователя присутствует милиционер Еременко из этого же отделения и гражданин Сидоров Пётр Игнатьевич.

Следователь протянул Сидорову лист бумаги и карандаш.

— Прочтите и распишитесь, вот здесь внизу видите написано: "С моих слов записано верно". Вот здесь и распишитесь, и дату поставьте, сегодня среда, 10 октября 1934 года.

— Так гражданин следователь, неграмотный я, ни читать, ни писать не умею.

— Хорошо, вот товарищ Еременко прочитает, заодно и проверит, правильно я записал или нет.

Сидоров замахал руками:

— Да верю я вам, верю.

— Положено так, товарищ Сидоров. Вы, кстати, можете тоже ко мне обращаться «товарищ», а не «гражданин». Вы по этому делу проходите, как свидетель.

Следователь передал милиционеру листок и попросил:

— Читай, товарищ Еременко. Да, шапку-то не читай, переходи сразу к сути свидетельских показаний.

— Так, сейчас, ага, вот отсюда, — бормотал Еременко, водя по строчкам пальцем…

— Я отодвинул доску и просунул голову в дыру, образовавшуюся в заборе. На тропинке, между забором и железной дорогой друг напротив друга стояли четверо парней. Тот, который стоял спиной ко мне и справа, матерился и размахивал большим гаечным ключом. Он его поднял, размахнулся и со всей силы ударил парня, стоявшего напротив него. Тот сразу упал. Его приятель вытащил наган и выстрелил, но попал почему-то не в того, который был с гаечным ключом, а в его соседа. Тот тоже упал. Парень бросил гаечный ключ и достал из кармана нож. Потом закричал: «Я убью тебя», и кинулся на парня с наганом и всадил ему нож прямо в глаз. И в этот момент наган выстрелил и оба упали. А я убежал.

Еременко замолчал, а следователь спросил свидетеля:

— Товарищ Сидоров, вы подтверждаете свои показания?

— Да, подтверждаю, гражданин э… товарищ следователь.

— Тогда, вот здесь, в присутствии товарища Еременко, карандашом поставьте крестик и можете быть свободным.

— Можно считать дело закрытым, Алексей Иванович? — спросил Еременко, после того, как следователь подписал Сидорову пропуск и тот ушёл.

— Практически да, тут нам со свидетелем подфартило, — ответил следователь, — но, чтобы нас с тобой не обвиняли в верхоглядстве, давай-ка, мы с тобой поспрашиваем работников железной дороги, которые могли что-то видеть. Продавцов магазина ОРСа тоже опросим. Узнаем, кто был в магазине в это время, и опросить их. Нам для полноты картины не хватает свидетельских показаний начала конфликта. Как они появились на этой тропе, откуда пришли, через дыру в заборе или нет, вместе или по отдельности, случайная эта была встреча или они заранее о ней договорились. Причина конфликта и его мотивы нам тоже неизвестны. И, как обычно, кто оказался в выигрыше от случившегося? Пока время на расследование у нас есть, его нужно использовать с толком. Да и опознанием трупов тоже никто другой, кроме нас заниматься не будет.

Там же, через неделю, 17 октября 1934 года. Присутствует следователь Лопатин и милиционер Еременко.

— Можно подводить итоги, — говорит товарищ Лопатин. — Всех убитых опознали, трое — это чисто уголовный элемент, двое из них были в розыске. А тот, который гаечным ключом и ножом орудовал — это рабочий с нашей станции железной дороги, Миронов Степан. Известно, что у него были знакомые среди уголовников. Однако, никаких серьёзных конфликтов у него с ними не было выявлено. В общежитии, где он жил, о нем отзывались плохо. Часто выпивал, дебоширил, чуть что — угрожал своими знакомыми уголовниками.

— А что на работе о нем говорят? — спросил Лопатин милиционера.

— Да тоже ничего хорошего. С товарищами по работе дружбы не водил, со своими обязанностями справлялся, но не более. Инициативы сам не проявлял, не упускал ни одного случая, чтобы увильнуть от работы. Была у него девушка, Зинаида Саблина. Встретился я с ней, поговорил. Она утверждает, что никогда не считала себя его девушкой, что Степан распространял про неё разные сплетни и рассказывал всякие гадости и в то же время всем говорил про неё, что она его девушка. Тогда я спросил у неё, где она с ним познакомилась.

— И где? — заинтересованно спросил следователь.

— Оказывается, Зинаида Саблина и Степан Миронов родом из одного села. Я нашёл ещё одного их односельчанина, Виктора Фролова, который это подтвердил. Фролов работал вместе со Степаном в депо. Они приехали в Новосибирск вместе после окончания семилетней районной школы, куда каждый день пешком добирались. Пять километров до школы, пять обратно, до дому.

— Показания оформил?

— Конечно, товарищ следователь.

— Ну, не обижайся Иван, что ты как маленький. Рассказывай дальше.

— Ну, значит, за день до убийства у Миронова был конфликт с комендантом общежития, товарищем Берестовым. Официально он помощник коменданта нашего общежития, а фактически — комендант его женской половины.

— Подожди, там же женщина была комендантом?

— Она в декрет ушла, и Берестова поставили временно вместо нее. Две недели никого на это место найти не могли, а Берестов согласился.

— Выяснил почему?

— Почему никого найти не могли или почему согласился?

— Почему согласился.

— Он ещё школьник, учится в 10-м классе, но ему уже 18 лет исполнилось, недавно, на прошлой неделе. А после учёбы исполняет обязанности помощника коменданта на женской половине общежития. Ему это выгодно, тут ему и жилье, и деньги платят и свободный график работы.

— Так, он что, без родителей живёт? — удивился следователь.

— Да, сам он из Озерского района, из какой-то глухой деревни.

— Подожди, подожди, а не тот ли это Берестов, про которого недавно в газете писали, он там помог одному командиру Красной Армии бандитов задерживать?

— Он самый, — ответил милиционер, — я эту статью в библиотеке нашел. Вася Берестов, комсомолец, он тогда проводником работал.

— А почему ушёл?

— В школу поступил учиться.

— В 10-й класс, да ещё в самую лучшую нашу школу? — удивился следователь ещё больше. — Где он 9-й класс окончил?

— У него только семилетка за плечами и ту окончил экстерном, — объяснил Еременко. — Он и за десятилетку хотел экстерном экзамены сдать, да в управлении его притормозили, отправили доучиваться в 10-й класс.

— Понятно, — протянул следователь, — способный юноша. Ну, так что у него со Степаном произошло?

— Приревновал его Степан к своей Зинаиде и ночью, пьяный полез к нему выяснять отношения, а Берестов его за ухо, как мальчишку из общежития вывел, да еще пенделя ему отвесил. Тот орал, что он с ним разберётся, угрожал.

— Так, а на следующий день произошло вот это массовое убийство, — констатировал следователь. — Ты, знаешь, Иван, что меня смущает больше всего.

— Что? — насторожился Еременко.

— Место, где все это случилось. Такое ощущение, что они кого-то там караулили, а потом вдруг что-то не поделили, и началось мочилово.

— Так что, будем копать дальше? — спросил Иван.

— Нет, товарищ Еременко, дело закрываем за очевидностью произошедшего и документально подтверждённого свидетельскими показаниями.

Следователь захлопнул папку и завязал тесёмочки.

— И ещё, Иван, — сказал он доверительно, — даже если бы выяснилось, что этот Берестов каким-то боком замешан в этой истории, я был бы последним из тех, кто продолжил искать истину. В нашем с тобой социалистическом отечестве число подонков уменьшилось и воздух, которым мы дышим, стал чище. И мне это нравится.

Конец 1-й части 1-й книги

Ижевск, Воложка, 2018-2023

Глава 1 Одноклассники

Занятия в школе начинались с 8-00, а я хотел с утра спокойно без спешки прогуляться, по сторонам поглазеть и прикинуть планы на ближайшее будущее. Потому решил выйти за час до начала уроков.

Вчера перед уходом из бандитского дома, я из кухни кое-что с собой прихватил. Полкаравая хлеба и большой круг ливерной колбасы. Слазил там же в подпол, где обнаружил здоровенный шмат солёного сала.

Вспомнив об этом, мой желудок требовательно заорал. Сходил на кухню, поставил чайник, вернулся и, сделав несколько бутербродов, приступил к завтраку. К его окончанию вспомнил, что завтра у меня день рождения, мне исполняется 18 лет. Я становлюсь совершеннолетним и приобретаю все права и обязанности полноценного гражданина СССР.

После завтрака распечатал пачку денег с рублями и взял немного на мелкие расходы. Затем добавил в бумажник пару десятков банкнот с червонцами. В разгаре осень, надвигается зима, а у меня ни обуви зимней, ни одежды. Нужно будет выбрать время и сходить в единственный известный мне в Новосибирске коммерческий магазин, там хоть и дороже раз в несколько, но зато богатый выбор. Сумку с ценностями спрятал на своём складе в общежитии, нашёл там укромное местечко.

Кстати, искин очень обрадовался драгоценным камням. Сказал, что теперь у нас появилась возможность сделать ёмкие накопители, которые позволят мне осваивать энергозатратные магемы. В один перстенёк с крупным бриллиантом может войти до 3000 единиц маны, и, что будь вчера вечером в моем распоряжении такой накопитель, я поставил бы на ноги Зинаиду за пять минут, и десяти процентов не израсходовал.

— Чтобы погрузить всю банду в глубокий сон вообще хватило бы полсотни единиц маны и убивать никого не понадобилось, сдали бы всех в милицию, оптом, — заявил Ян.

Я не стал вступать с искином в полемику и спорить. Вот такой он у меня, мой Учитель, очень трепетно относится к человеческой жизни, полагает, что даже такая шваль имеет право на существование. Каждый из нас остался в этом вопросе при своём мнении.

Однако, возвращаясь к накопителям нужно заметить, что для заполнения ёмкости в 3000 единиц мне понадобится 2 месяца, сбрасывая ежедневно по 50 единиц. Для того, чтобы внутренний резерв рос, необходимо его регулярно опустошать и затем заполнять до отказа, и так много-много раз, в течение нескольких лет.

Однако носить с собой золотой перстень с крупным бриллиантом я не рискнул и подыскал золотую цепочку с золотой подвеской, из которой Ян сделал для меня накопитель ёмкостью в полторы тысячи единиц. На первых порах мне этого хватит, а потом посмотрим. Цепочку повесил на шею и спрятал под одеждой. К тому же Ян наложил на неё плетение невидимости, так что никто не должен обнаружить её, даже случайно.

На улице было холодно, с утра подмёрзло, и в лужах стоял ледок. Я вышел из общежития без четверти семь, чуть даже раньше, и не спеша пошёл в сторону центра.

Как результат, в школе я появился одним из первых. Подошёл к расписанию, узнал, что первым уроком у нас сегодня будет геометрия и что ведёт её в нашем классе директор школы, Терехов Константин Андреевич.

Нашёл кабинет геометрии, зашёл в класс и обнаружил, что моя соседка, Таня Мельникова, уже здесь.

— Доброе утро, — поздоровался я первым.

— Привет, — буркнула она в ответ.

— Что такая невесёлая, с утра пораньше?

— Не твоё дело, — резко и неприязненно ответила она.

От неожиданности едва сдержался, чтобы не нагрубить в ответ. В этот момент, у меня в голове проснулся Ян:

— Ты спрашивал у меня в прошлую субботу о возможности сделать лицо твоей соседки красивее, потратив на это минимум энергии и сделав минимум изменений.

— Про энергию я ничего не говорил. Мне главное, чтобы черты её лица остались прежними, но произвести совсем небольшие изменения, чтобы они перестали быть отталкивающими и неприятными. Ты придумал что-нибудь?

— Да, вот посмотри.

Перед моим внутренним взором, как на ожившей картине проявилось лицо Татьяны.

— Есть два основных варианта. Первый вариант — исправить линию носа, чуть-чуть удлинить его, убрать курносость и заострить. Что скажешь? Нравится так?

— Покажи сразу второй вариант, — попросил я.

— Второй вариант — носик оставить прежний, но исправить нижнюю челюсть, сделать её со временем меньше. Здесь изменения станут заметными только через пару месяцев, не раньше, если мы желаем, чтобы все выглядело естественно.

— Откровенно говоря, мне нравятся оба предложенных тобой варианта, и я бы их совместил. Давай отметим момент, начиная с которого на неё можно будет смотреть без внутреннего содрогания, и доведём до этого момента быстро, скажем в течение часа, а все дальнейшие изменения делать медленно, чтобы завершить процесс к концу учебного года. Ну, подумаешь, заметят, что у неё чуть-чуть черты лица изменились, поговорят, посудачат и забудут, а у меня соседка приятная появится, может быть, я с ней даже дружбу заведу.

— Хорошо, твоё предложение принимается, так даже лучше будет.

— А чем лучше?

— Долгоиграющие магемы, бывают двух типов. Один из них используется в артефактах. Там магемы подпитываются магическими накопителями, которые нужно время от времени заряжать. Простейший пример — светильник. А живому существу можно внедрять магемы, подпитка которых будет осуществляться за счёт его жизненной энергии. Установка таких магем не требует от мага больших энергозатрат. Запитал их один раз маной, подвесил на ауру пациента и можешь забыть про него. Однако такие магемы, рассчитанные на потребление жизненной энергии, как их не называй, являются по своей сути энергетическими паразитами и со временем, набирают силу, что иногда может привести к ненужным последствиям, хотя и легко устранимым. Но для этого человек должен обратиться к магу-целителю или как минимум к знахарке.

— Так мы будем их ставить этой девочке или нет, я не понял?

— Не спеши, выслушай меня до конца. Можно сделать ей магический накопитель, внедрив его в костную ткань. Тогда она сама станет артефактом. Так часто поступают маги целители для борьбы с возрастными изменениями. Например, с морщинами или с накоплением шлаков в организме. Такой артефакт, естественно, тоже нужно регулярно подзаряжать, что может делать любой маг, не обязательно целитель. Такая подзарядка обходится человеку значительно дешевле по сравнению с изготовлением самого артефакта.

— А не проще внедрить такой артефакт, например, в кольцо и носить его на пальце.

— Ты прав, ученик, чаще всего так и поступают. Но ты же хочешь сохранить своё участие в тайне.

— Да, конечно.

— Вот поэтому мы внедрим девочке наш артефакт в костную ткань. Например, в фалангу её большого пальчика на левой руке. Ты зарядишь его маной за пару недель, сбрасывая в него ежедневно по 10–15 единиц. Этого хватит, чтобы поддерживать работу наших долгосрочных магем в течение года, после чего и магемы и сам артефакт рассеются без следа и побочных эффектов.

— Понятно, — сказал я, — принимается.

— Тогда учи вот эти две начальные магемы, которые и должны произвести первичные изменения. А потом займёмся установкой артефакта в её пальчик.

Скоро плетения, нужные для составления магемы были мною выучены, выполнены и запущены в действие. Энергии они, кстати говоря, забрали немало, почти 50 единиц, что составляло две трети моего сегодняшнего резерва. Впрочем, мой резерв быстро восстанавливался. Было очень интересно, какой станет лицо у моей соседки на следующем уроке и как на это отреагируют ученики и учителя.

Затем Ян показал мне плетения для внедрения магического накопителя в ноготь пальца. Они мало отличались от аналогичных для внедрения в неживой материал и поэтому я быстро с ними справился. В результате вскоре вся работа была закончена. Кстати, при подстригании ногтя мана не терялась, так как она всегда была сосредоточена по центру ногтевой пластины.

Тем временем класс потихоньку наполнялся. Вот и комсорг пришла, Настя Светлова. Мы дружелюбно кивнули друг другу. Я сидел на своём месте, передо мной лежала тонкая тетрадка в клеточку, обложку которой я, макая перо в чернильницу непроливайку, неторопливо заполнял. А вот карандаша с линейкой у меня не было.

Неожиданно, Татьяна сказала, обращаясь ко мне:

— Вася, извини меня, пожалуйста, я сорвалась на тебе, хотя ты ни в чем не виноват. У меня запасной карандаш есть, держи. Только его подточить нужно.

— Спасибо, Таня, я не сержусь. Я же понимаю, что у каждого человека бывают периоды, когда он всех готов на части порвать. Насчёт карандаша не волнуйся, у меня нож есть.

Я подточил карандаши и Татьянин, и тот, который она выдала мне. Таня меня поблагодарила и улыбнулась мне, а я, увидев её косой зуб, внутренне поморщился. А потом спросил себя, чего я туплю. Нужно ей зубного симбионта запустить, он за пару недель все зубы у неё в порядок приведёт. И, кроме того, вспомнил я, пора ПНМ (программу настройки мозга) всему классу ставить. Пока звонка не было, я решил пройтись по классу, со всеми поздороваться и заодно каждому метку поставить. До звонка оставалось 5 минут, и класс был уже почти полный. Я обходил всех подряд, раскланиваясь с девчонками и протягивая руку парням для мужского рукопожатия. Настя Светлова сама протянула мне руку, которую я с удовольствием пожал и приветливо ей улыбнулся, глядя прямо в глаза. Между прочим, очень красивые голубые глаза с длинными ресничками на весьма симпатичной мордашке. С неохотой оторвался от неё и пошёл дальше.

Парень, который приревновал меня к Анне Ларченко, мой тёзка, кстати, Василий Савельев, демонстративно от меня отвернулся.

Я пожал плечами и пошёл дальше, сказав себе, что всем не угодишь, придётся ему обойтись без ПНМ.

Я закончил обход одноклассников одновременно со звонком. Через минуту в класс вошёл Константин Андреевич и начался урок геометрии. Учиться было интересно. Несмотря на то, что знания разворачивались в моей голове мгновенно, стоило мне только подумать, но геометрия наука такая, что одних знаний мало. Здесь важны умения и навыки. Опыт решения многих геометрических задач на различные темы. На мою многострадальную голову обрушился шквал всех этих знаний, умений и навыков, взятых в своё время у Маши Одинцовой и чуть позже изученных мной во сне. Так что весь этот её опыт стал и моим тоже. Но при всем при том, что я понимал, как бы решала эту задачу Маша Одинцова, у меня появились свои соображения и это было чертовски приятно осознавать, что вот эту задачу решил именно я, а не кто-либо другой. Именно я придумал вот это дополнительное построение, после которого задача становится прозрачной и решается уже без труда с использованием стандартных приёмов.

У меня даже голова слегка закружилась от эйфории, охватившей меня. Через 10 минут все было закончено, дополнительное построение начерчено, вычисления проведены и получен ответ.

В очередной раз я убедился в том, что экзамены полезно сдавать, потому что при подготовке к экзаменам и во время оных знания как бы всплывают из глубин памяти, а затем укладываются по своим ячейкам, взаимодействуя друг с другом в соответствии с внутренними законами. При этом возникают новые ассоциативные связи с другими областями знаний, учитываются индивидуальные особенности. В результате такой работы и создаётся то, что люди называют качественным образованием.

Взглянул, как обстоят дела у соседки. У неё решение пока не проглядывалось, но кое-что было уже сделано.

— Молодец, Татьяна, — похвалил я про себя соседку.

В оставшееся время я экспериментировал с рассылкой ПНМ по инфоканалам. Сначала я посылал ПНМ по одному каналу, готовя для каждого отдельную копию. Затем решил немного ускорить процесс и подготовив два канала посылал одну копию ПНМ на оба канала враз. К моему удивлению, копия ПНМ тут же раздваивалась (почковалась что ли) и уходила по адресату. С аналогичным эффектом я уже сталкивался при рассылке оздоровительных магем в общежитии.

— Ян, — спросил я учителя, — как это получается? Я просто решил посмотреть, что будет и у меня получилось. Тогда, должно получиться и на большем количестве каналов.

— То, что у тебя получилось, очень похоже на приём передачи радиостанции многочисленными радиоприёмниками, настроенными на нужную волну.

— Точно! Теперь мне ясно, что произошло. Мои маяки настроены естественно на меня, поэтому настроив на них и открыв инфоканал, они получают все одновременно доступ ко всей информации, которую я на эти каналы сбрасываю. И не нужно в радиостудии повторять передачу для каждого радиоприёмника в отдельности. Гениально!

Я был обрадован и тут же приступил к практической реализации задуманной рассылки ПНМ всем оставшимся одноклассникам. Забыл сказать, что всем рассылал нулевую версию ПНМ, с блокировкой сопутствующих учебных баз. На радостях я даже простил своего тёзку, Василия Савельева, который демонстративно отказался пожать мне руку. У меня все получилось очень быстро. До конца урока оставалось ещё 15 минут. Директор прошёлся по классу посмотреть, как идут дела с решением задачи. Взглянув на моё решение, он одобрительно хмыкнул и пошёл дальше.

Я посмотрел в тетрадку к соседке. Та уже добивала решение, причём решила она задачу по-своему. «Точно с мозгами у этой девочки все в порядке», подумал я.

Покончив с рассылкой ПНМ, я решил снабдить всех своих одноклассников зубной магемой.

В классе было 26 учеников, 10 парней и 16 девушек. Диспропорция в количестве парней и девушек возникала после 7-го класса, когда основная масса его выпускников заканчивала на этом своё образование и шла работать. Ещё какая-то часть шла учиться в ФЗУ (фабрично-заводские училища) и техникумы. Заводы тоже набирали себе учеников после 7-го класса.

Соседке я уже эту магему послал, себя не считаю. Итого, на 24 канала посылаю одну магему, и уровень энергии у меня просаживается на 35 единиц. Учитывая, что пересылка зубной магемы в индивидуальном порядке требует две единицы маны, у меня получилась экономия в 13 единиц. Совсем не плохо, даже хорошо. Инфоканалы развеял, кроме одного — с Татьяной Мельниковой. Раз уж я начал с ней экспериментировать, то с ней и нужно продолжать. Кстати, мне кажется, или у неё мордашка уже стала симпатичней?

— Ян, как у нас получается с лицом моей соседки?

— Одна магема уже отработала. Вторая ещё полчаса работать будет, но мне кажется, что положительный результат уже ощущается.

Прозвенел звонок на перемену. Константин Андреевич велел всем сдать классные тетради для проверки. Ученики потянулись на выход, сдавая по пути тетрадки учителю, кладя их ему на стол в одну стопку.

Так прошло ещё три урока — по химии, физике и литературе. После 4-го урока был сорокаминутный перерыв на обед. В столовой была очередь, и я оказался прямо за двумя девушками из нашего класса, Настей Светловой и Натальей Семеновой. Они, конечно, заметили меня, но со мной не заговаривали. Я тоже к ним не приставал, надеясь сесть вместе с ними за один столик.

На раздаче выбора большого не было. Я взял котлету с пюре, два кусочка хлеба и чай. Девушки передо мной взяли то же самое и мы, расплатившись за еду, почти одновременно пошли в зал в поисках свободного места. И тут мне обломилось. Девушки сели за стол, за которым уже сидели две девчонки, судя по виду, класса из 8-го. Для меня там места не было, и я был вынужден пройти дальше.

Найдя свободный стол, я оставил на нём еду и пошёл в буфет. Здесь выбор оказался богаче, и я взял винегрет с кусочком хлеба и молочный коржик.

Вернувшись на своё место, обнаружил, что стол уже занят четырьмя парнями. Троих парней я видел впервые, а четвёртым был мой тёзка, Савельев.

Моя тарелка с котлетой и стакан с чаем были сдвинуты в центр стола, а парни, болтая между собой, не торопясь кушали, что у кого было. Увидав меня, они стали переглядываться между собой и злорадно ухмыляться, продолжая при этом кушать.

Я стоял и не знал, что предпринять. Ну, не устраивать же драку с мордобоем прямо здесь, в столовой. С соседних столиков на нас смотрели ученики. Часть из них смотрели злорадно, часть сочувственно, но все без исключения с интересом ждали продолжения. А у меня опыта школьной жизни нуль с копейками и как я должен поступить в такой ситуации я не имел ни малейшего представления. Если просто уйти, значит признать своё поражение или, как говорят на востоке, потерять лицо.

Я пошёл вокруг стола, вглядываясь в лица парней и запоминая их. Пока совершал этот обход, успел посоветоваться с Яном:

— Ян, что мне делать? Как разрулить ситуацию без лишнего шума?

— Вот это простое плетение, ученик, за пару минут вызывает лёгкое расстройство желудка. Действует минут 15, потом проходит без следа. Запомнил?

— Спасибо, Ян. Пожалуй, это то, что нужно.

Я подготовил показанное мне плетение и каждому из парней повесил свою метку, открывая между нами канал и сбрасывая на них плетение. Я к этому времени как раз завершил свой обход вокруг столика и, остановившись и выждав минуту, в течение которой продолжал их разглядывать, спокойным тоном, но громко сказал:

— Так парни, этот стол я первый занял, прошу вас пересесть за другой.

Первым встал из-за стола Вася Савельев. Он торжествующе смотрел на меня и только раскрыл рот, чтобы сказать мне что-то, явно нелицеприятное, как вдруг лицо его перекосилось, и он схватился за живот и побежал на выход. Его дружки тоже повскакали с места и дружной гурьбой устремились за ним.

Я не стал садиться за этот стол, а пошёл искать себе свободное местечко. Так как по столовой постоянно кто-нибудь перемещался, то на наше происшествие обратили внимание только сидевшие за ближайшими к нам столиками.

Я медленно шёл, оглядываясь в поисках свободного места, как увидел, что мне машет рукой Аня Ларченко. Я благодарно ей улыбнулся и подошёл к её столику. Он был больше других, и вокруг него стояло 6 стульев. За столом сидело пять девчонок, и для меня нашлось ещё одно место. Я сходил за своей котлетой и чаем и вскоре сидел рядом с Аней.

— Аня, раз это твой знакомый и ты пригласила его за наш стол, то познакомь нас.

Аня вздохнула и принялась представлять мне своих подруг, а потом меня. Оказалось, что все четыре девочки, кроме Ани были из 10Б класса. У них вообще было только пять парней и 22 девчонки. Должен сказать, что в первый класс принимали с 8-ми лет, поэтому к 10-му классу всем ученикам уже исполнялось 17 лет и девушки были уже вполне сформировавшимися. На мой взгляд, так они все, как одна красавицы. Чем выделялась Аня среди своих сверстниц, так это ростом. Остальные девушки были на голову ниже. Они уже доели свои котлеты и теперь не торопясь пили чай с хлебом и с интересом разглядывали меня.

— А правда, что ты свободно владеешь немецким языком? — спросила меня одна из них.

Поскольку рот у меня был занят, я просто кивнул ей в знак согласия. А Аня повернулась ко мне и спросила меня на немецком языке:

— Что там у тебя с Савельевым произошло?

Я рассказал ей, на немецком языке, разумеется.

— А почему они убежали? И грязную посуду за собой не убрали. Вот свиньи! Кто-то должен за ними убираться.

— Я сам не понял, почему они все убежали. Хотя я вежливо попросил их освободить моё место, поскольку я его первым занял.

Девчонки слушали нас, раскрыв рты.

— Вот это да! — Восхищённо сказала одна из них. — Я бы тоже хотела так уметь.

— Найми репетитора и занимайся дополнительно, — сказала ей Аня.

— Не у всех папы инженеры, как у тебя, — возразила ей девушка.

— А мамы директора магазинов, — присоединилась к ней другая.

— Наша Фрида Марковна чистокровная немка, — сказала Аня. — Если самой дополнительно заниматься и слушать радио на немецком языке, то можно и самостоятельно сильно подтянуться.

— Это правда, — вступила в разговор девочка, до сих пор не произнёсшая ни одного слова, — но вот хороший радиоприёмник, который бы передачи из Берлина ловил тоже немалых денег стоит.

Больше никто не произнёс ни одного слова. Девочки быстро допили свой чай и дружно встали из-за стола, прихватив с собой свою посуду, а Аня задержалась, решив дождаться меня.

— Ты после окончания школы, чем планируешь заняться? — спросила она меня. — Дальше учиться собираешься?

— Да, — ответил я, допивая свой чай с коржиком.

— Уже решил, куда поступать будешь?

— В Москву или Ленинград, — ответил я вставая.

— А на кого учиться будешь?

— Окончательно ещё не решил.

— А со мной ты можешь позаниматься?

— С тобой? — удивился я. — По какому предмету?

— По геометрии. Она мне очень тяжело даётся. Константин Андреевич хоть и ставит мне четвёрки, но со скрипом и постоянно мне говорит, чтобы я подтянула его предмет. Я могу даже платить тебе. Мои родители могут позволить это себе.

— Ты ведь знаешь, что после школы я работаю и у меня не так много свободного времени.

— Ну, хотя бы по воскресениям, часа по два. А ты дополнительно будешь иметь полноценный домашний обед плюс 5 рублей дополнительного заработка.

— Пять рублей за два часа занятий? — уточнил я.

— Да, — ответила Анна.

Она смотрела на меня с надеждой.

— А почему ты не хочешь нанять репетитора из учителей? Понятно, что наш Константин Андреевич вряд ли согласится, всё-таки он директор школы, но у нас ещё учителя математики есть. Можно из другой школы пригласить.

— Понимаешь, я пробовала, но они тоже плохо объясняли. Просто сами решали мне задачи, а откуда они решения брали, мне не рассказывали. А я понять хочу. Может быть, тебе это удастся.

— Я подумаю, — сказал я, заканчивая разговор.

Мы вместе вышли из столовой, направляясь в свой класс. То, что я вернулся в класс вместе с Анной, не осталось незамеченным со стороны наших одноклассников. Неизвестно, как они прокомментировали бы этот факт, если бы не Фрида Марковна, которая, как оказалось, ждала именно меня. Мы с ней вышли в коридор, и она сказала, что самое плачевное состояние по успеваемости у двух девочек по математике и одного юноши по немецкому языку. Они готовы со мной заниматься дополнительно в моей комендантской комнате в общежитии. Только вечером их нужно будет проводить до дома. Но это только сегодня. А так она постарается договориться с родителями ребят, что они будут приходить провожать их сами.

Заодно я прозондировал почву, насчёт оплаты моих репетиторских услуг.

— Фрида Марковна, а их родители могут хотя бы по 3 рубля в месяц заплатить мне. Тогда я смог бы заниматься с ними 2 раза в неделю по два урока.

— Я думала, что это пойдёт в счёт твоей общественной нагрузки, — нахмурилась учительница.

— Понимаете, Фрида Марковна, всё, что человек получает бесплатно, он мало ценит, как мне кажется. Это должно повысить их мотивацию к дополнительным занятиям, а мне любая копеечка в мой бюджет будет полезной. Да и цена, 16 копеек за урок не будет слишком обременительной для их родителей.

Фрида Марковна задумалась.

— Ну, хорошо, я поговорю с ними об оплате. Думаю, что на такую льготную цену они согласятся.

Пятый урок прошёл быстро, и я отправился домой в сопровождении своих новых учеников: Виктора Томина, Ларисы Скворцовой и Елены Митиной. Ребята мне подсказали, что до вокзала легко и быстро можно добраться на конке и показали, где ближайшая остановка, которая оказалась в 5 минутах ходьбы от школы. Пять минут прождали конку и ещё 10 минут ехали до вокзала. Я и все мои ученики за билеты платили по отдельности, каждый за себя. Впрочем, до вокзала билет стоил 5 копеек. От вокзала до общежития добрались за 5 минут. Итого на дорогу ушло чуть меньше получаса.

На входе я записал своих гостей в журнал вахтёра и повёл в комендантскую. Перед дверью стояло несколько девушек, которые вразнобой поздоровались со мной:

— Здравствуйте, Василий Васильевич.

Я только вздохнул, глядя на изумлённые лица моих одноклассников.

— Приём по личным вопросам у меня по субботам, и вы это знаете. Если у вас что-то срочное, то я выслушаю вас вечером, часикам к 8 подходите. Если у кого-то дело не терпит отлагательства, то я поговорю с вами через 15 минут. Готовьтесь изложить свою просьбу кратко и уложиться за пару минут.

Я открыл дверь и впустил в комнату ребят, оставив пришедших на прием в коридоре. Сходил на склад, принёс оттуда две чернильницы, три школьных тетради в клеточку и три стула. Усадил их перед собой и начал урок.

Начал с Томина. Спросил, за что у него двойка и вообще, что ему не понятно. Выяснил, что по немецкому языку у него пробелы в порядке слов при построении фразы. Задал ему письменное упражнение, типа: "Гансу не понравился сегодняшний завтрак. Зато, ему понравился вчерашний обед". Дал задание переписать эту фразу на немецком языке 20 раз, меняя завтрак на ужин, ужин на обед, обед на завтрак, Ганса заменяя на Гельмута, Гельмута на Томаса, Томаса на Габи, ту — на Лору, а Лору на Хильду. А когда сделает, придумать другую, похожую на эту и написать её на немецком и показать мне. Если я одобрю, то ещё раз двадцать написать её с разными вариациями. А с этой минуты ему запрещается разговаривать в этой комнате на русском языке. Языком общения для него становится только немецкий язык.

Загрузив работой Виктора, перешёл к девочкам. Через 15 минут все мои ученики усердно работали, высунув языки от усердия.

Глава 2 Дело об убийстве на улице Пролетарская

Выглянув в коридор, я увидел трёх девиц, ожидающих меня. Поскольку в комендантской сидели мои ученики, провёл их в свою комнату, больше было некуда.

Девушки были из одной комнаты и явились с жалобой на соседку. Каждый день приводит мужичков, которых часто меняет. Но главное в другом. В 23–00 она прячет его под кроватью, а когда все лягут спать, он вылезает и перебирается к ней. После чего до двух часов ночи уснуть невозможно, ибо они не железные и слушать все те безобразия, что они вытворяют в постели просто невозможно. И все это регулярно повторяется по два дня подряд каждую неделю. Нередко ночные безобразия повторяются по утрам, начиная с пяти утра.

И ладно бы они это все молча делали, так нет, все это сопровождается страстными воплями, охами и ахами. Спасает только то, что она работает проводником на поездах дальнего следования и частенько её неделями не бывает дома. Вчера вечером она вернулась, и опять они всю ночь не спали. Им с утра на работу, они на станции работают, кто диспетчером, кто в бухгалтерии, а она днём отсыпается. Вот и сейчас, она все ещё в постели валяется, а к вечеру её дружок придёт и всю ночь почитай им опять не спать, эротический концерт слушать.

— Выручайте Василий Васильевич, придумайте что-нибудь, Христа ради.

— Ну, вы хотя бы бога всуе не поминайте, товарищи комсомолки. Комсомолки ведь поди? — спросил я строго.

Девушки дружно покивали.

— А она?

— Нет.

А по-свойски не пытались разобраться, трое на одну?

— Пытались, — махнула одна, небольшого росточка, рыженькая, явно лидер в их маленьком женском коллективе. — Она оказалась сильной, как лось, наваляла нам, неделю синяки сходили.

— Ясно. Вы из 18-й комнаты, насколько я помню? — спросил я, хотя эту информацию я знал точно. И соседку их, Анфису Яблоневу, я прекрасно помнил. Живёт в общежитии всего третий месяц, делает, что хочет и укорот ей никто сделать не может.

— Ладно, девушки, сигнал от вас поступил, я его выслушал, буду думать. Вечерком, часикам к одиннадцати я к вам загляну. Ждите.

Я встал и проводил девушек на выход. Мои ученики пыхтели за столом. Подошёл к ним, посмотрел, поговорил, похвалил, с Томиным поговорил на немецком. Попросил рассказать мне о своих родителях. Слушал, поправлял, объяснял, снова слушал. Затем выдал очередное задание и перешёл к девушкам. Занимались до четырёх часов пополудни.

Решил сделать перерыв и покормить ребят. Ливерная колбаса ещё была и нетронутый шмат сала. Пошёл на кухню, поставил на примус чайник и встретился с Полиной. Та была мрачнее тучи.

— Ты вчера не выяснил, куда Зинаида пропала? — спросила она меня.

— Нет, а что случилось?

— Зинаида со следами сильного избиения попала в краевую больницу.

— Ты была у неё?

— Нет, позвонила её подруга, Инга и сказала, что она лежит в реанимации. Я хотела поехать, но Инга предупредила, что пока к ней никого не пускают.

Полина помолчала, потом подняла на меня свои печальные красивые глаза и сказала:

— Я так одинока.

— Хочешь, я тебя со своими одноклассниками познакомлю и чайком угощу, с бутербродами?

Полина кивнула и через несколько минут мы все сидели в комендантской за большим прямоугольным столом и ели бутерброды с салом и колбаской.

Разговора, как такового не получалось, несмотря на то, что все мы были по сути ровесниками. Только мне было 18 лет, а остальным было по 17. Интересы у всех нас были уж слишком разными.

— Ну, что, — спросил я учеников, — пойдём домой или ещё позанимаемся?

В результате решили позаниматься ещё один урок и в 17–00 пойти домой. Час пролетел быстро. На проводы у меня ушло ещё два часа. К 19–00 я вернулся в общежитие и просмотрел свой виртуальный журнал посещений на сегодня. К Яблоневой, в 18-ю комнату был один посетитель мужского рода. Я посмотрел журнал посетителей у вахтера, и с удивлением обнаружил, что никакой отметки в журнале нет. Дежурила супруга Макара Петровича, Серафима Ивановна.

— Как так получается, Серафима Ивановна, — спросил я её, — у меня точные сведения, что в 18-ю комнату к Яблоневой пришёл в гости мужчина, а у вас в журнале торричеллиева пустота?

— Не знаю ничего, никакого Челли не было, — ушла в несознанку вахтер.

— Пройдёмте со мной в 18-ю комнату, — предложил я ей, — и вместе запишем товарища гостя в гостевой журнал посетителей нашего общежития, согласно должностной инструкции для дежурного на вахте, которая вам хорошо известна.

— А на вахте кого оставим?

— А давайте вашего мужа попросим?

— Он того, этого, принял немного за ужином и сейчас спит, — смущенно сказала Серафима Ивановна.

— Серафима Ивановна, — сказал я, — вы прекрасно можете сами сходить, без меня и взять у него пропуск и записать в журнал. Ну, как, сами справитесь?

Серафима Ивановна кивнула.

— Только, хочу вам сразу сказать, что, если вы его не обнаружите ни в комнате, ни под кроватью Яблоневой, я буду вынужден найти его сам, а о вашем промахе написать служебную записку коменданту общежития, Михаилу Васильевичу.

— Я справлюсь, — твёрдо сказала она, и через 10 минут она вернулась с пропуском гостя. Я взглянул на его фотографию. Мужичок, как мужичок, с моей точки зрения ничего особенного. Отдал пропуск вахтеру и, уходя к себе, сказал:

— Проводить гостя в одиннадцать вечера не забудьте.

— Как полагается, не беспокойтесь, Василий Васильевич, — ответила она, глядя на меня уважительно.

Вечером, перед закрытием дверей, я пришёл на вахту и увидел на дежурстве обоих Щепиных.

— Ну, что, Серафима Ивановна, Яблонева своего гостя проводила?

— Никак нет, Василий Васильевич. Я пять минут тому назад к ней ходила, гостя не обнаружила.

Я настроился на его метку и обнаружил её в подвале, в одной из кабинок душа.

— Сейчас, я его приведу, сказал я, и через несколько минут выпроводив со всевозможным уважением товарища гостя из общежития, закрыл за ним дверь на засов. А сам поднялся на второй этаж в 18-ю комнату. Постучался, дверь рывком открыла Яблонева, но увидев меня, сдала назад.

— Разрешите войти, — спросил я её, — я ненадолго, буквально на одну минуточку. Я только хотел уточнить, вам завтра в какое время на работу выходить?

— Яблонева опешила от неожиданного вопроса и ответила:

— В семь часов.

— Спасибо, — ответил я и послал Анфисе магему сна до 6-00 утра.

Взглянув на девушек, столпившихся за спиной Яблоневой, я добавил:

— Всем спокойной ночи и добрых снов.

Повернулся и ушёл. Вернувшись к себе, я пообщался с Яном, на тему любвеобильной Яблоневой. Настроил на неё инфоканал и запустил магему диагностики. Выяснилось, что любвеобильность девушки является следствием одной, хорошо известной болезни — нимфомании и современная медицина, к сожалению, пока лечить её не может. В народе эта болезнь называется бешенством матки, а про женщину нимфоманку говорят, что она «слаба на передок».

Спросил у Яна, может ли он помочь. Ответ был утвердительный, мне была продемонстрирована соответствующая магема. Когда после получаса тренировки, она у меня стала получаться, я направил её по инфоканалу Яблоневой, которая к тому моменту уже седьмой сон видела.

Покончив с этим вопросом, я решил всем своим жилицам и немногочисленным жильцам установить ПНМ, нулевой вариант естественно. Несколько минут ушло на установление с моими подопечными информационных каналов. Затем, как я сделал это сегодня в школе, скопировал программу настройки мозга и отправил её на открытые инфоканалы. Было забавно наблюдать, как множились пакеты ПНМ и на моих глазах исчезали, отправляясь по назначению. Энергия потратилась только на открытие каналов, и пара единиц ушла на создание копии ПНМ. Мой резерв опустел практически весь.

Я лежал не в силах пошевелиться.

— Ян сколько я потратил энергии?

— 70 единиц на открытие 136 каналов и 2 единицы на копирование программы. Итого 72 единицы маны.

— А в школе на одного человека я тратил больше энергии. Почему так?

— Кто бы знал? То, чем ты занимаешься, никто и никогда не делал.

Суббота, 20 октября 1934 года. Управление милиции НКВД по Западно-Сибирскому краю. В кабинет начальника уголовного розыска товарища Тарасова Спиридона Ермолаевича заходит его заместитель, товарищ Силин Юрий Анатольевич.

— Вызывали, Спиридон Ермолаевич?

— Юрий Анатольевич, две недели тому назад я попросил вас взять под свой контроль расследование массового убийства на улице Пролетарской. Расскажите, что удалось выяснить по этому делу. Вскрылись ли какие-либо сопутствующие ему обстоятельства. Рассказывайте, я слушаю вас.

— Можно, я чуть издалека зайду?

Тарасов кивнул поощрительно, и Силин начал свой рассказ.

— На поездах дальнего следования Омской железной дороги два последних года орудовала банда, возглавляемая неким Тетерей Яковом Дементьевичем, известным под кличкой Теря. Отличался незаурядным умом. По собранным за эти годы сведениям выходило, что все ограбления он подготавливал сам и готовил их очень тщательно. Подбор участников тоже осуществлял сам. Работали грабители в масках. Применяли и парики, накладные усы и бороды. Состав банды потихоньку увеличивался. География ограблений тоже росла. Стали грабить не только пассажиров, но и почтовые вагоны, и некоторые товарные вагоны, перевозящие продукты или товары широкого потребления. Нападали и на спецвагоны, перевозящие денежные средства. Постепенно стало понятно, что в среде железнодорожников у них имеется осведомитель. Однако, правильно в народе говорят, сколько верёвочке не виться, а конец всё равно будет. Наступил конец и для банды Тетери. Полтора месяца назад в поезде Новосибирск — Москва эта банда налётчиков была задержана почти в полном составе. Из девяти бандитов при задержании были убиты только двое, в том числе и главарь. Остальные дали показания, практически все их дела были раскрыты. Уже скоро должен состояться суд, и бандиты понесут заслуженное наказание.

— А все-таки, какое отношение эта банда имеет к убийству на Пролетарской улице? — нетерпеливо спросил Спиридон Ермолаевич.

— Сама банда не имеет, — ответил старший инспектор. — Как вы знаете на Пролетарской было убито 9 человек, и ни одного раненного. Обращает на себя внимание характер повреждений, оказавшихся несовместимыми с жизнью. Шесть человек убиты ножом. Трое из них убиты ударом ножа в левый глаз. Точно также был убит Тетеря. Одинаковый почерк. Нож, кстати, убийца забрал с собой. Ещё двоим убийца одним движением перерезал горло. Физической силы этому человеку было не занимать. Шестым бандитом, убитым ножом был главарь преступной банды, по кличке Граф, в миру Федосеев Архип Дормидонтович. Там, в его доме полегли все его основные подельники, так что фактически банда прекратила своё существование.

— Выяснили, кто остался?

— Да, благодаря выжившей Зинаиде Саблиной и кухарке Федосеева, Ульяне Шиловой.

— Как кухарка выжила?

— Услышала выстрелы и спряталась в чуланчике, примыкающим к её комнате. Туда убийца не заглянул.

— Продолжайте, — сказал Тарасов.

— Так вот, Граф был заколот ударом ножа в грудь. Не исключена вероятность того, что на этот раз убийца изменил своему излюбленному приему — проникающему удару в глаз, для того, чтобы иметь возможность допросить свою жертву.

— А почему вы, товарищ Силин, остановились на версии, что убийца был один. Насколько я знаю, пять трупов были найдены в одном только сарае и все они были вооружены.

— Это вывод криминалистов, товарищ Тарасов. Такой вывод они сделали, изучив характер нанесённых повреждений.

— Но, как он сразу пятерых в одном месте убил? Они, что стояли и смотрели, как их кто-то убивает, одного за другим?

— Есть версия, что убийца имеет хорошую подготовку и большую практику. Проще говоря, это профессиональный убийца. У меня нет никаких данных о том, есть ли в нашей Красной Армии такие центры подготовки, но кто сказал, что он обязан быть русским. С таким же успехом убийца может быть иностранным агентом или наёмником. Почему я начал свой рассказ с банды Тетери? Мы ведь знаем, что тогда, в поезде бандитов задерживал командир Красной Армии, комбриг Одинцов, а комсомолец Вася Берестов только вязал оглушённых бандитов. Мы навели справки. Товарищ Одинцов прошёл германскую войну, гражданскую, воевал в Маньчжурии. Ему эти бандиты на один зубок.

— Ну, хорошо, оставим пока эти догадки в сторону. Как погибли остальные?

— Двум он просто свернул головы, как курёнкам. А вот ещё один труп поставил криминалистов в тупик. У него просто престало биться сердце, внезапно, без каких-либо на то причин. Вскрытие не могло установить причины остановки сердца. При внимательном осмотре, на груди была замечена небольшая гематома, которая могла появиться, если в это место был произведён тычок пальцем. Известно, что китайской медициной найдены и изучены многочисленные точки на теле человека, воздействуя на которые они лечат некоторые болезни. Нетрудно сделать вывод, что обученный человек может ударом пальца в одну из таких точек убить человека.

— Опознание трупов провели? — спросил Тарасов.

— Да, все опознаны, как члены банды Графа.

— Из тех, кто был в этот вечер в этом доме кроме Саблиной и Шиловой, кто-нибудь ещё остался в живых?

— Один из членов банды в этот вечер был в бане с проституткой и остался жив. Их почему-то убийца пожалел. Кстати, место проникновения убийцы в усадьбу тоже обнаружили. Он проник со стороны огорода, но перед этим спустился к реке и продырявил две лодки, нанеся несколько ударов ножом. Предположительно, нож тот же самый, которым он убивал бандитов.

— Какие есть версии по этому делу?

— По сообщениям осведомителей, в этом году обострились отношения между бандами Тетери и Федосеева. Было несколько стычек. Говорят, что делили подконтрольную территорию. Была встреча главарей, на которой вроде бы спорные моменты были улажены. Но, Тетеря был убит и все ранее достигнутые договорённости потеряли силу. Возможно, Федосеев захотел прибрать к рукам кое-что, принадлежавшее ранее банде Тетери.

— Эта версия прорабатывалась?

— Параллельно с другими, — ответил Силин.

— Что выяснили, рассказывайте, товарищ Силин, не заставляйте меня тянуть из вас информацию. Рассказывайте все, что вам удалось узнать, расследуя это дело.

— В сарае, где было обнаружено 5 трупов, нашли следы женщины, которая, что впоследствии подтвердилось, была бандитами избита и изнасилована, содержалась в этом сарае на цепи. Был найден разрушенный ошейник и целая цепь, прикреплённая к здоровенной чугунной колоде. Характер повреждения похож на естественное разрушение железного предмета, пролежавшего долгое время во влажном месте и проржавевшего. Но, почему-то ржавчина разъела только часть ошейника, все остальное прекрасно сохранилось. Женщина лежала на полу в куче тряпья, в которой были обнаружены несколько волос с головы, на уцелевшей части ошейника обнаружены следы крови. Следы крови были обнаружены и на её лежанке.

— Что-то вы, товарищ Силин, сказки какие-то начинаете рассказывать, — укоризненно заметил его начальник. Нельзя ли придерживаться неопровержимых фактов?

— Так, ошейник приобщён к вещественным уликам, можете лично убедиться, поговорить с экспертами. Это не единственная подобная улика. Дверь, которая вела в сарай со двора, снаружи была закрыта на навесной замок, изготовленный три года тому назад. Снаружи он целёхонький, а все его нутро съедено ржавчиной, при этом дужка замка абсолютно целёхонькая. Криминалисты в растерянности, никто из них не берётся объяснить, как такое возможно.

— Час от часу не легче, — удивился Тарасов.

— Было точно установлено, что в сарае на цепи держали Зинаиду Саблину, обнаруженная там кровь оказалась идентичной крови Саблиной. Совпали и другие параметры. Её жестоко избили, изнасиловали, пытали. И делали это члены банды Графа. Показания Саблиной получили документальное подтверждение. Вообще говоря, это чудо, что она осталась жить. Врачи только руками разводят. Она раз десять должна была умереть от полученных повреждений.

— А что она сама показала?

— Она является штатным сотрудником особого отдела краевого управления государственной безопасности и была внедрена в управление железной дороги для выявления скрытых вредителей и диверсантов. Неожиданно Саблину стали вербовать в банду Графа. Её начальство дало согласие на вхождение в банду. Зинаида Саблина очень красивая женщина и она со временем стала любовницей Графа. Тот даже написал на её имя завещание, по которому ей в случае его смерти переходил дом на Пролетарской со всеми пристройками и прилегающим участком.

— И он же отдал свою любовницу своим бандитам, как овцу на заклание, — заметил Тарасов.

— Она изменила Федосееву, и тому стало об этом известно.

— Она, что идиотка?

— Она в первую очередь женщина, Спиридон Ермолаевич.

— Н … нда. И кто этот Ромео?

— Тетеря, главарь той самой банды, что грабила поезда и которую разгромили товарищи Одинцов и Берестов.

— А кто сообщил Федосееву об измене?

— Ее односельчанин и бывший одноклассник Степан Миронов. Дрянной человечишка был.

— Был?

— Убит в драке с уголовниками две недели тому назад, ровно за день до избиения Саблиной. Это дело было расследовано железнодорожным отделом милиции. Дело закрыто. Все участники драки поубивали друг друга.

— Таким образом, — сказал Тарасов, подводя итог услышанному, — осталось невыясненной только личность убийцы. И как я понял, никаких зацепок к его выявлению у нас нет, и не предвидится.

— Есть одна версия, но она из области фантастики, хотя и по-своему правдоподобная.

— Любопытно, изложите, я послушаю.

— Как я уже говорил, Зинаида Саблина была очень красивой женщиной.

— Была?

— Что останется от её красоты после этого случая ещё неизвестно, — ответил Силин.

Тарасов, понимающе кивнул.

— Так вот, у Зинаиды Саблиной был, а может и сейчас остаётся, любовник или воздыхатель, который узнав о её похищении и избиении, пришёл её выручать и, увидев, во что бандиты превратили его любимую женщину, рассвирепел и поубивал всех. После чего, вскрыл одну заначку у хозяина, предположительно с крупной суммой денег, и скрылся.

— Тогда нужно отрабатывать все связи Саблиной с мужчинами. А он, этот таинственный мститель, какие-либо следы оставил?

— Увы, все обнаруженные следы уже опознаны. Они оставлены членами банды Федосеева. Так что, даже если бы мы и разыскали тайных воздыхателей Зинаиды Саблиной, предъявить им нам нечего, — поставил точку в разговоре товарищ Силин.

— А хоть на кого-нибудь подозрение падает, кто может быть этим неуловимым мстителем? — спросил Тарасов.

— Есть у меня ничем не подтверждённое, кроме моей интуиции, подозрение, кто им может быть, — ответил Силин.

— И кто это?

— Помощник коменданта общежития железнодорожников, ученик 10А класса школы номер 29 города Новосибирска, Василий Васильевич Берестов.

— Вы хотя бы допросили его? — с возрастающим интересом спросил Тарасов.

— Да, но он предъявил железное алиби. Весь вечер того воскресенья он не покидал своего общежития. И это подтверждает куча народа, там проживающего, что ставит крест на его возможном участии в этом деле.

— А допустим, что этого алиби у него нет. Кто и когда мог научить 18-тилетнего Берестова таким смертоносным приёмам? — заинтересовано спросил Тарасов.

— Вот и я об этом же думаю. То, что моя интуиция мне нашёптывает, с логикой никак не увязывается. Мы же про этого Берестова всё раскопали. И узнали много интересного и необычного.

— Что вы имеете в виду?

— Он до недавнего времени спокойно жил в своей родной деревне, и все считали его дурачком. Есть свидетели, которые утверждают, что он и был самым натуральным деревенским дурачком, пока не попал под разряд молнии. После этого его поведение кардинальным образом изменилось. Он поступил на работу, сдал экзамены на проводника пассажирского вагона, затем экстерном сдал экзамены за семилетку. До сих пор не понимаю, как такое возможно. Участвовал в задержании банды Тетери, сейчас учится в 10-м классе самой лучшей школы города и одновременно работает помощником коменданта общежития. Причём, помощник он только формально. Фактически он исполняет обязанности коменданта женской половины общежития. А самое интересное знаете, что?

Силин выдержал паузу, хитро поглядывая на своего начальника. Тот подыграл ему:

— Что?

— Все без исключения жильцы или вернее жилицы общежития, не зависимо от возраста называют его только Василий Васильевич и никак иначе.

Силин замолчал и в кабинете установилось молчание. Наконец, Тарасов произнёс:

— Прямо, как в сказке про Иванушку дурачка, который на проверку оказался далеко не дураком, а вовсе даже наоборот. Вы, Юрий Анатольевич, вот что, на всякий случай присматривайте за этим Берестовым, как он, да что. Не упускайте его из вида. Очень интересный персонаж у нас с вами на нашей территории завёлся.

На что Силин удручающе кивнул головой, мол, а что нам ещё остаётся.

Глава 3 День рождения

Вторник 9 октября был моим днём рождения, и я решил порадовать себя покупками. Тем более, что деньги теперь у меня есть. Вот правду говорят, что деньги идут к деньгам. Не успел я получить на прошлой неделе 300 рублей премии, которую мне нежданно-негаданно выплатили в нашей бухгалтерии за помощь милиции в задержании банды Тетери, как у меня появились деньги от разгромленной мною банды Графа (Федосеева). Теперь я могу смело добавить к премиальным деньгам тысячу-полторы рублей бандитских денег и купить себе всё необходимое с учётом надвигающейся зимы. И никто не удивится моим покупкам, не задастся вопросом: "Откуда у этого голодранца деньги взялись?"

Однако учёбу решил не прогуливать, в школу пришёл, и весь учебный день честно отсидел. Соседка моя, Татьяна Мельникова, заметно похорошела, что было отмечено всеми девчонками нашего класса. Сама же она ничего не замечала, погружённая в свои мысли.

В большой перерыв, ко мне опять подошла Анна Ларченко и пригласила меня отобедать вместе. Я не отказался. На сей раз, Аня выбрала небольшой столик, стоявший в самом углу, а потому за ним больше двух человек уместиться не могли.

— Вася, ты подумал над моим предложением?

Посмотрев ей в глаза и, увидев там по-прежнему надежду и тревожное ожидание, ответил:

— Я согласен. А твои родители, ты их спросила?

— Да. Мама хочет с тобой познакомиться и приглашает тебя к нам в гости сегодня к четырём часам пополудни. Папа у нас часто на работе задерживается и приходит поздно. Ты сможешь прийти? Адрес и как к нам добираться, я тебе скажу.

— Вообще-то, я хотел сегодня прогуляться по магазинам. Мне нужно к зиме кое-какой одежды прикупить. Обувь тоже нужна. Я зарплату получил и ещё мне за сентябрь премию выписали в размере 300 рублей. Ты, наверное, догадываешься, за что мне её дали.

— Конечно, за ту банду налётчиков, которую ты вместе с военным повязал. Об этом у нас в школе уже каждый знает. Ты, Вася, у нас местная знаменитость.

— В общем, премии я не ожидал, но сейчас деньги мне весьма кстати. Я как-то ухитрился вырасти за последнее время, в старую одежду с трудом влезаю.

— Хорошо, что ты сказал мне об этом, я могу помочь тебе.

— Чем? Советами?

— И советами тоже, но главное …

Тут Аня лукаво посмотрела на меня и подняла указательный пальчик, призывая меня к вниманию:

— Директор магазина "Детский мир" мамина подруга, она и меня хорошо знает. Если ты согласишься пойти к ней со мной, то все твои проблемы с одеждой и обувью будут решены. Да и вообще с любым ширпотребом, поскольку этот магазин только называется "Детский мир", а по сути это крупный универмаг, самый большой в Новосибирске и цены там не кусаются.

— А мои размеры у них найдутся?

— Не волнуйся, там всё найдётся, — снисходительно уверила меня Аня.

После 5-го урока мы с Аней сразу, не мешкая, пошли в магазин "Детский мир", расположенный тут же в центральной части города недалеко от школы на расстоянии 15 минут прогулочным шагом.

По дороге у нас завязался разговор.

— Вася, ты мне очень нравишься, и я хотела бы с тобой подружиться, но мне ничего про тебя неизвестно. Болтают всякие небылицы, что ты семилетку экстерном окончил. Это правда?

Пришлось ей кое-что о себе рассказать. Что успел, за 15 минут, самое главное, о своём карьерном росте от деревенского дурачка до помощника коменданта и ученика лучшей школы города.

Было заметно, что мой рассказ произвёл на неё глубокое впечатление. Она так задумалась о чём-то, что не сразу пришла в себя, когда мы подошли к цели нашей прогулки.

Магазин "Детский мир" показался мне очень большим. Трёхэтажное кирпичное здание с широкой центральной лестницей, ведущей на верхние этажи. Кабинет директора с небольшой приёмной располагался на втором этаже. В приёмной сидела молоденькая девушка и что-то печатала на пишущей машинке.

Директором оказалась молодая миловидная женщина лет 30–32, с короткой причёской светло-каштановых волос, завитых по последней моде, живая и энергичная, значительно выше среднего роста и с привлекательными пышными формами. Мне она очень понравилась.

Поздоровавшись с ней, Аня представила меня:

— Серафима Львовна, это мой одноклассник и друг, Василий Берестов.

— Очень приятно, — ответила женщина, внимательно рассматривая меня с головы до ног.

Когда директриса вышла из-за своего стола и подошла к нам вплотную, оказалось, что она довольно высокая, почти с меня ростом. Хотя, если учесть её каблуки, то я всё же повыше буду.

— Анна — 172 см, директриса — 175 см, у тебя — 179 см, — уточнил искин.

— А ещё он репетирует меня по геометрии, — добавила Анна.

— Вот как? Моей Дашеньке тоже репетитор по геометрии не помешал бы. Что-то она у меня этот год с троек по этому предмету начала. Но, мы об этом попозже поговорим. Верхнюю одежду можете снять. Садитесь на диванчик.

Пока мы с Аней раздевались, директор продолжала разговор:

— Анюта, как мама с папой поживают?

— Спасибо, тётя Сима, у нас всё нормально.

— Так кто из вас нуждается в моих услугах?

— Вася, — ответила Аня.

— Извините за нескромный вопрос, Василий, какую сумму вы собираетесь у нас потратить?

— А можно, я скажу, что мне нужно, а вы скажете, сколько это будет стоить?

— Можно и так, — согласилась директриса.

— Я хотел бы поменять свою шинель железнодорожника на хорошее демисезонное утеплённое пальто. Кроме этого мне нужен костюм для школы и две пары обуви, одну из них на зиму, другую демисезонную. Остальное по мелочи: пару комплектов нижнего белья, две-три рубашки с длинными рукавами, пуловер, шерстяной свитер, тёплую кепку, меховую шапку, пару шарфов. Да, чуть не забыл, мне нужны наручные или карманные часы. Ну, и по ходу, что ещё вспомню. Портфель вот кожаный нужен и канцтовары кое-какие.

Директор задумалась и через некоторое время выдала:

— Цены на пальто колеблются от 60 до 110 рублей, на костюмы — от 30 до 80, обувь обойдётся вам рублей в 50–60, наручных и карманных часов у нас сейчас, к сожалению, нет. Их можно иногда увидеть в комиссионном магазине или на рынке. Зато портфель кожаный вам найдём, за 35 рублей. Вместе с прочей мелочью получится рублей 350–400.

Директор с интересом посмотрела на меня:

— А зимнее пальто или полушубок вам не нужен?

— А есть?

— Найдём, но это от 150 рублей и выше. Как? Потянете такую сумму?

Я кивнул и сказал:

— Я даже готов доплатить процентов десять за спецобслуживание.

— Давайте для начала обойдёмся без чаевых, отблагодарить можно будет ответной услугой, — многозначительно посмотрела на меня Серафима Львовна. — Пройдёмте в торговый зал.

И она жестом руки пригласила нас с Анной следовать за ней.

— Вася, — шёпотом спросила меня Анна, — ты же всю свою премию здесь оставишь. А вдруг ещё что понадобится?

— Я же тебе рассказывал, что я всё лето проводником работал, удалось отложить кое-что. Да плюс последняя зарплата. А на еду я практически не тратился, нам регулярно талоны в столовую выдают. Всё это время жил практически в вагоне, так что расходов у меня считай, никаких не было. Не беспокойся, я совсем уж без денег не останусь.

— А … а, — понимающе протянула Анна, — это хорошо.

Через полтора часа мы вывалились из магазина нагруженные свёртками. Пару самых больших из них составила моя старая одежда и обувь, которую я снял с себя, полностью обновив свой гардероб.

— Давай возьмём извозчика и отвезём всё это к тебе, а потом сразу поедем к нам, — предложила Анна.

— Хорошо, — согласился я.

Извозчик нашёлся тут же, рядом с магазином. Через 20 минут мы подкатили к моему общежитию.

— Ты посиди здесь, я быстро это всё заброшу к себе и выйду, — сказал я Анне.

Вещи я перенёс в два приёма и вскоре мы ехали обратно. К дому Ларченко добрались в половине четвёртого. Дом был двухэтажный с двумя подъездами на 8 квартир, по две на каждой лестничной площадке.

Квартира Ларченко была на втором этаже. Дверь нам открыла домработница Клавдия, подтянутая невысокая женщина лет 35–38.

— Только что звонила Татьяна Павловна, — доложилась она, — обещалась вскорости прийти. Обед уже готов.

— Спасибо, Клава, познакомься с моим другом, его зовут Василий.

— Здравствуйте, — кивнула мне Клава и спросила, обращаясь к Ане: — Так я пока пойду на кухню. Татьяна Павловна велела обед в столовую подать.

Четыре больших светлых жилых комнаты, приличных размеров кухня, раздельный санузел, небольшая тёмная комната, широкий коридор и просторная прихожая. Одна из комнат, примыкающая к кухне служила хозяевам в качестве столовой. В случае нужды, она легко превращалась в гостевую спальню.

Скинув в прихожей верхнюю одежду, мы прошли вглубь квартиры. Аня шла впереди и всё показывала.

— А вот это моя келья, — сказала она, когда мы добрались до последней комнаты.

Назвать такую комнату кельей было явной несправедливостью. Однотумбовый письменный стол, приставленный к стене у окна, книжная полка над ним, стул, узкая железная кровать, расположенная вдоль одной из стен, двухстворчатый шкаф и трельяж с пуфиком. По центру комнаты с потолка свисала лампочка под абажуром. На письменном столе стояла большая настольная лампа, тоже прикрытая абажуром. Окно прикрывалось шторами, сейчас откинутыми в стороны.

— Довольно уютно, — сказал я осмотревшись.

На улице начинало смеркаться и Анна, подойдя к окну, задёрнула шторы. В комнате сразу стало сумрачно.

— Тебе понравилось? — спросила Аня, подход ко мне вплотную и прижимаясь ко мне.

Её лицо оказалось напротив моего, глаза в глаза. Небольшое движение головой навстречу и наши губы встретились. Сначала робко, соприкасаясь на краткие мгновения, потом прерываясь лишь для того, чтобы перевести дыхание.

В этот момент открылась входная дверь, и послышался женский голос:

— Я дома.

— Мама пришла, — не скрывая досады, сказала Аня, отрываясь от меня и поправляя одежду. Она внимательно осмотрела меня и скомандовала:

— Пошли.

— Ну, что скажешь? — спросила Аня мать, когда за Васей захлопнулась дверь, и они вернулись в гостиную.

Это была самая большая комната в их квартире. Её середина была свободна от мебели и пол здесь покрывал огромный ворсистый ковёр. По его центру с потолка свисала большая хрустальная люстра с четырьмя матовыми рожками, мягко рассеивающими свет от электрических лампочек.

Каждое из двух окон, смотрящих на улицу с одной стены, противоположной входной двери, было закрыто длинными шторами, от пола до потолка. В простенке между ними тикали большие напольные часы.

Вдоль одной из двух боковых стен стоял кожаный диван с высокой спинкой, покрытый пледом. Прямо над ним висела большая картина с изображением безбрежного морского простора с белеющим вдали парусником. Знатоки утверждали, что она принадлежит кисти Айвазовского. Татьяна Павловна лишь пожимала плечами и говорила, что она приобрела её в Москве на толкучке во времена гражданской войны в обмен на стаканчик соли.

Рядом с диваном, в углу около окна стоял невысокий столик с большим американским радиоприёмником. Диван, столик с радиоприёмником, ещё один невысокий столик, ближнее окно и два кресла образовывали в совокупности обособленный от остального пространства комнаты уголок отдыха. Особенно, если, как сейчас, кресла подвинуть от окон ближе к дивану и переставить свободный столик.

Второй угол, с другой стороны от дивана, был занят двумя книжными шкафами. Этот угол, огороженный от остального пространства комнаты большим овальным столом с несколькими стульями, представлял собой рабочий кабинет, где было удобно поработать с документами. Здесь были собраны разнообразные технические справочники, учебники и журналы, в основном на немецком и английском языках.

Однако сегодня стол был свободен от книг и журналов и покрыт белоснежной скатертью, а его центр занимала большая хрустальная ваза, полная крупных краснобоких яблок.

Вдоль противоположной стены гостиной стояло пианино с банкеткой, а второй угол у окна был занят столиком с патефоном и полкой для пластинок. Это была зона музыки. В этой семье музицировали и пели все, без исключения. Пению и игре на пианино Анну учила мать. Сама она обладала потрясающим контральто и, наверное, могла сделать карьеру оперной певицы, если бы не войны с революциями и обстоятельствами её жизни.

Когда Анну спрашивали, не хочет ли она профессионально заняться музыкой и пением, то обычно отвечала, что своё будущее она связывает с медициной.

Рядом с пианино, ближе к входной двери стояли два больших книжных шкафа с узорчатыми стеклянными дверками, которые хранили художественную литературу. Там же хранились ноты и прочая музыкальная литература.

Мать и дочь сели в кресла. На столике между ними стояли на блюдечках полупустые фарфоровые чашки с остатками недопитого чая.

Дочь посмотрела на мать и повторила вопрос:

— Мама, я жду твоего вердикта.

Татьяна Павловна вздохнула и сказала:

— Как бы это помягче тебе сказать, Анюта.

— Говори, как есть, я ещё не успела влюбиться в него без памяти.

— Да? Это хорошо. Скажу так, он слишком умён для твоих планов. У тебя уже почти трёхнедельная задержка, а быстро затащить его в постель у тебя не получится. А если и получится, он всё равно докопается до истины и не простит тебе лжи. Ты же не собираешься рассказывать ему всю правду о себе. Как ты потеряла девственность в 14 лет, как нынче соблазнила сослуживца отчима и регулярно спала с ним втайне от нас, и как залетела от него, несмотря на все ваши предосторожности.

— Мама, умоляю, не начинай всё сначала. Я уже повинилась пред тобой, и ты меня простила. Или ты уже забыла?

— Всё я помню прекрасно, — пробурчала мать. — Этот план может сработать с твоим прежним дружком, я имею в виду Савельева, твоего одноклассника. Вот тот тебя любит и поверит тебе, что бы ты ему не наплела. Да и потом, когда вы поженитесь, главой семьи будешь ты, а не он. А этим Васей тебе командовать не удастся. Нет, он не будет доказывать тебе, что ты не права. Он внимательно выслушает тебя и сделает так, как считает нужным. И тебе придётся смириться с этим или разойтись. Выбирать тебе.

— Ты же знаешь, что я не люблю Савельева. Я рассматриваю его как запасной вариант на крайний случай, но не более.

Мать промолчала, никак не комментируя последние слова дочери.

— Я знаю, ты боишься, что я выйду замуж за Мишеля, — продолжила Анна, — но, это для меня тоже не выход. Всё-таки, он для меня староват, пятнадцать лет разницы, это всё же слишком много. Кроме того, совсем не факт, что он бросит жену, сына и женится на мне.

Анюта потупила глаза, но потом решительно посмотрела матери в глаза и сказала:

— Но, если у меня с Берестовым ничего не получится, то, что мне остаётся делать? Становиться матерью-одиночкой мне совсем не хочется.

— Сделала бы аборт и никаких хлопот, училась бы дальше спокойно, — заявила мать, — я бы устроила это тебе без всякой огласки.

— Мама, во-первых, это грех великий. И не говори мне ничего про комсомол. Во-вторых, в результате я тоже могу, как и ты оказаться бесплодной и наш род прервётся. А я всё-таки мечтаю о нормальной семье и детях. Может быть, вы с отчимом всё-таки признаете его своим?

— Ты же знаешь, Гельмут хочет от меня сына, родного. Да и я сама тоже хочу от него родить. Кроме того, как ты собираешься скрыть ото всех свою беременность? Всё равно рано или поздно люди узнают, что это твой ребёнок.

— Ну, вы же собираетесь весной уехать в штаты, у отчима контракт заканчивается в феврале. Я должна родить где-то в конце июня. Может отчиму удастся договориться, что он поработает до этого времени без контракта, а когда я рожу, вы уедете и ребёнка с собой увезёте.

— А ты останешься здесь? Одна?

— Я к дедушке в Москву переберусь, поступлю в институт. Надеюсь, что там и мужа себе найду.

— Я может, и согласилась бы на это ради тебя, но Гельмут не даст согласия. Он скорее меня бросит и женится на молоденькой, которая ему детей нарожает. А я останусь одна с твоим ребёнком на руках, никому не нужная. Мне придётся ребёнка в приют сдать и искать работу. Нет, такого будущего для себя я не хочу. И не проси больше. Закроем эту тему. Или ты делаешь аборт или после нашего отъезда начинаешь жить самостоятельно.

— А может мне вместе с вами уехать?

— Уехать с нами ты, наверное, сможешь, но жить в Америке одной семьёй у нас точно не получится. И учиться ты не сможешь. На что жить будешь? Куда ребёнка денешь?

Аня сползла с кресла на колени и, умоляюще глядя на мать, взяла её за руки:

— Мама, что мне делать?

— Я тебе уже говорила. Или жени на себе Савельева или делай аборт. У тебя срок небольшой, всё должно получиться без последствий для тебя. И чем раньше ты примешь решение, тем для тебя же будет лучше.

Из прихожей доносится звук открываемой входной двери.

— Папа пришёл, — произносят одновременно мать с дочерью. Ни та, ни другая не брызжут оптимизмом. Обе не могут скрыть своей озабоченности.

В гостях у семьи Ларченко я провёл более трёх часов. Когда меня, наконец, отпустили и я вышел на улицу, было уже темно, горели лишь редкие уличные фонари. Да и то лишь потому, что улица, на которой стоял дом Ларченко была одной из центральных и худо-бедно, но всё же освещалась.

Впрочем, я в освещении не нуждался, меня занимали другие заботы. Я чувствовал себя опустошённым после того допроса, устроенного Анютиной мамой. Ещё бы с полчаса и я рассказал о себе всё без утайки, наверное.

— Ян, ты случайно не скачал у них память?

— Скачал и не случайно. Я советую тебе провести диагностику Анюты. Она очень озабочена задержкой месячных и думает, что забеременела.

— Забеременела? От кого?

— От сослуживца отчима, Мишеля Шеро. Это французский инженер, работает как Гельмут по контракту на одном с ним заводе.

— Она с ним спит?

— Да.

— Вот это новость.

— Тебе вообще будет полезно узнать историю этой семьи, и какие планы были на тебя у этой твоей подружки.

— Хорошо, расскажи.

— Я эту историю подготовлю для тебя в виде документального фильма, посмотришь его на ночь. А ты пока проверь девушку, она действительно забеременела или нет?

— Заодно уж и её мать нужно проверить на предмет здоровья.

Последние мои слова искин никак не прокомментировал. Так как метки на них обеих я поставил, то это позволило мне мгновенно установить с ними инфоканалы и послать магему диагностики.

Как я и ожидал, сначала пришли результаты от Анюты. Никакой беременности у неё диагност не обнаружил. Задержка месячных была обусловлена незначительным нарушением в работе щитовидной железы, которое уже было устранено работой программы настройки мозга. Через несколько часов всё у неё будет нормально функционировать.

Не успел я порадоваться за Анну, как моя прогулка была грубо прервана. С центральной улицы я уже свернул и шёл по тёмному переулку, освещавшимся лишь одиноким уличным фонарём, оставшимся далеко за спиной. Ещё светилась одна лампочка, подсвечивающая номер дома, находившегося впереди по ходу движения в паре десятков метров от меня.

Дорогу мне преградила небольшая компания подростков. Оглянувшись, я увидел ещё двоих, вышедших из только что пройденного мной палисадника. На автомате всем послал по метке и с каждым открыл инфоканал, открывая тем самым для себя их эмоции и возможность мгновенно послать магему подчинения или плетение немедленного сна.

— Ян, прозондируй окрестности, есть ли ещё кто-нибудь поблизости, — попросил я искина, разглядывая тем временем вышедшего вперёд подростка.

Ну, как подростка. Парень был достаточно взрослым, ему было уже лет 19, просто он был невысокого роста, ниже меня на голову, а я сразу этого не понял, думал это пацан. Ещё трое, державшиеся позади него были столь же невысокими. Все трое вооружены увесистыми палками.

— Прямо за калиткой, во дворе дома стоят двое мужчин 35-ти и 40 лет, один из них в форме милиционера, — доложил Ян. — Явно готовится какая-то провокация. Сейчас у сниму у них верхний слой памяти за прошедший час.

Тем временем, первый парень, который был впереди и без палки, но с правой рукой в кармане брюк, сказал, лениво сцеживая слова:

— Долго ты чё-то гостишь у нашей Нюрки, мы уж заждались тебя.

— Милиционер местный участковый, а второй — опер из угрозыска. Понимаешь, опер отрабатывает версию, что это ты положил банду Графа и если ты сейчас поведёшь себя нестандартно, то сработаешь на эту версию, и тогда они будут копать дальше. Я рекомендую тебе магию не применять, как и свои навыки диверсанта. Вырубать ментов, тоже не выход. Позволь им убедиться, что ты нормальный советский парень, не владеющий никакими тайными приёмами борьбы, джиу-джитсами всякими.

— Просто удрать?

— Праздновать труса тоже нельзя. Нужно героически подраться и позволить себя слегка побить. По идее, забить тебя до смерти или до увечья менты не должны допустить.

Я грустно вздохнул. Последний раз я дрался, как обычный пацан, где-то полгода назад, в начале мая. Тогда меня привычно поколотили, а я особо и не сопротивлялся, к тому же и мальчишки деревенские не свирепствовали. Все подтвердили свой статус и ладно. После прошедшей зимы, ничего не изменилось. Все остались довольны и мирно разошлись, слегка спустив пар.

Теперь же мне вряд ли удастся скрыть своё умение в рукопашной схватке. Мои теперешние умения забиты в рефлексы и всё равно вылезут наружу. А опер это мгновенно просечёт.

Нет, решил я, ментов нужно вырубать в первую очередь или просто сбежать. Хрен с ними, пусть считают меня трусом, склонился я к последнему варианту. Да и пацанов жалко, не дай бог, пришибу кого ненароком. Выученная мною база "Диверсант" научила меня быстро лишать врагов жизни, а не драться. И отработанные навыки могут в такой ситуации обернуться против меня. Смерти хотя бы одного парня в ситуации обычной уличной драки мне никто не простит, поскольку это будет явное превышение обороны.

Парень ещё что-то говорил, а я, развернувшись, побежал обратно прямо на тех двоих, что сторожили меня сзади. Они инстинктивно разошлись, пропуская меня, и я не упустил свой шанс проскочить между ними и убежать. Кто-то запустил в меня палкой, которая отскочив от сработавшей защиты, не причинила мне никакого вреда.

Выскочив на освещённую улицу, я прибавил скорость и понёсся домой, выбирая окружной путь.

А дома, уже ночью, перед сном, Ян показал мне весьма занятный фильм в двух частях, составленный им после копирования памяти матери и дочери Ларченко.

Глава 4 История Татьяны и Анны Ларченко

Отец Ани, царский офицер, штабс-капитан Дмитрий Друцкой, из старинной дворянской семьи, познакомился с её матерью, по тем временам Татьяной Соковниной в столице осенью 1916 года, будучи в госпитале после ранения. Шла война, Россия воевала с Германией и её союзниками — австрияками, венграми, турками и болгарами. Татьяна, происходившая из мещанской семьи, жила с родителями в столице. Её отец, Павел Соковнин, был инженером, имел высокую должность, неплохой заработок и собственный дом. На работу добирался на служебном автомобиле с приданым водителем.

По окончанию гимназии Татьяна поступила на краткосрочные летние курсы медицинских сестёр и затем работала в госпитале. Её старший брат, Александр, годом ранее окончил горный институт и ушёл на фронт добровольцем, вольноопределяющимся, где и пропал без вести. Последнее письмо от него пришло летом 1917 года. В своих редких и кратких письмах он сообщал о сдаче экзамена на офицерское звание и дальнейшее продвижение по службе. На момент написания письма он уже имел звание поручика.

Татьяна и Дмитрий полюбили друг друга и когда Друцкого выписали из госпиталя, то он сделал своей возлюбленной предложение руки и сердца. К тому времени они уже были близки, так что осталось только официально закрепить их отношения.

Выписавшись из госпиталя, Дмитрий повёл Татьяну под венец, и они зарегистрировали церковный брак. Оформить гражданский брак они банально не успели, супруг уехал на фронт и сгинул там, не оставив после себя ни единой весточки. Татьяна не знала о нём ничего, ни того где он воевал, в какой воинской части, ни даже на каком участке фронта. Она знала лишь его фамилию и имя.

Возможно, не случись Пролетарской Революции, Татьяна смогла бы найти кого-нибудь из его родни, подтвердить свой брак и обрести хотя бы фамилию и будущее для своей дочери, которую она родила через положенный природой срок. Но, увы. Случилось то, что случилось. Говорить, что она законная супруга царского офицера и дворянина стало просто опасно, ЧК отлавливала и уничтожала всех бывших царских офицеров и членов их семей.

В стране бушевала беспощадная Гражданская война. Мать Татьяны умерла от тифа, брат пропал без вести, отец круглыми сутками пропадал на своём заводе. Татьяна понимала, случись что с отцом, она останется без средств к существованию. Необходимо было искать работу. И тут счастье улыбнулось ей, она смогла получить место переводчика в наркомате торговли и промышленности. Татьяна окончила гимназию с правом преподавания немецкого и французского языков и свободно на них говорила.

Для дочки Татьяне удалось найти няню, простую деревенскую девушку по имени Матрёна, всего на год моложе её самой и приехавшую в столицу к родственникам, да никого из них там не нашедшую. За Татьянино предложение та ухватилась сразу. Тут тебе и работа, и пища, и кров, и денежка, пусть и небольшая, но регулярная.

И вроде бы Татьянина жизнь началась налаживаться, но тут большевистское правительство засобиралось переезжать в Москву. Уходить с такого многообещающего места работы Татьяна не пожелала. Но возникала проблема жилья. Она не могла рассчитывать со своей маленькой должностью рядового переводчика получить служебную комнату, не говоря уж об отдельной квартире. И тогда она задумала и провернула одну комбинацию.

Недавно, у Татьяны на работе появился ухажёр, Николай Ларченко. Никакой перспективы для неё замужество с ним ей не несло. Николай был из рабочей среды, малообразован и к тому же его, приняв предварительно в ряды большевиков, отправляли на войну. Подумав, она решила его использовать и уговорила заключить с ней фиктивный гражданский брак. На самом деле, эта история была тёмной. Просто Ян не стал глубоко копать и подробно разбираться во всех её перипетиях.

Заключив брак, Татьяна за небольшую мзду выправила документы, что они с мужем взяли в приюте маленькую, годовалую девочку и удочерили её, дав ей имя Анны Николаевны Ларченко. Сама она тоже приняла эту же фамилию.

Тем самым, как ей казалось, она обрубала все ниточки, тянувшиеся к дочери от отца, царского офицера и дворянина, и от неё самой, хоть и мещанского сословия, но имевшей брата, царского офицера.

Теперь официально её дочь является круглой сиротой, удочерённой советской семьёй с отчимом пролетарского происхождения и матерью из служащих.

Так рассуждала Татьяна, осуществившая эту операцию. Как она полагала, тем самым она предохраняла дочь от преследований по политическим мотивам.

Чтобы закрепиться на своём месте в наркомате торговли и промышленности Татьяна берёт частным образом уроки работы на пишущей машинке с латинским алфавитом.

Более того, осенью 1918 года она поступает учиться в Московский коммерческий институт на коммерческо-экономический факультет. Работу в наркомате при этом она не бросила, добившись свободного графика работы, и часть её стала брать на дом. Первый год учёбы был для неё платным, но уже в следующем году институт национализировали и переименовали в Московский институт народного хозяйства. В 1922 году она успешно оканчивает МИНХ и получает своё первое повышение по службе — становится начальником отдела переводчиков.

К этому времени Татьяна уговорила отца перебраться в Москву и, пользуясь связями в своём наркомате, она устроила отцу перевод в один из московских заводов. Они сменили питерскую квартиру на московскую и их семья воссоединилась. Более того, произошло даже её пополнение. Отец, не старый ещё, 49-тилетний мужчина женился на Анютиной нянечке, поскольку та ухитрилась забеременеть от него. Так у Татьяны появился маленький братик, Михаил.

Между тем, заканчивается гражданская война, наступила эпоха НЭПа, страна приступила к выполнению своего грандиозного национального проекта — плана ГОЭЛРО и отчаянно нуждалась в грамотных специалистах практически во всех сферах промышленности.

Зарубежный отдел наркомата торговли и промышленности активно занимался вербовкой иностранных специалистов, соблазняя их большой заработной платой и высоким уровнем жизни. (Служебное меблированное жильё, бесплатная обслуга, служебный автомобиль, телефонная связь, двухмесячный оплачиваемый отпуск, бесплатные санаторные путёвки на курорты Чёрного моря, бесплатное медицинское обслуживание, бесплатное образование для детей, спецобслуживание продуктами питания и ширпотребом.)

Татьяна сопровождала наших работников наркомата в этих зарубежных командировках, в одном из которых она познакомилась с одним из таких завербованных специалистов, с немецким инженером Гельмутом Беккманом, который подписал контракт с наркоматом на шестилетний срок, с февраля 1929 года до февраля 1935 года. Ещё не успев приехать в СССР, он уже сделал ей предложение. Татьяна, устав уже к тому времени от неустроенности своей личной жизни, согласилась, те более, что Гельмут был молод, всего на три года старше её и весьма хорош собой.

Официальный муж Татьяны, Николай Ларченко в её жизни больше не появлялся, и она даже не знала, жив ли он вообще или погиб на фронтах гражданской войны. Вернувшись из командировки в Москву, она оформила развод с Ларченко и зарегистрировала брак с Гельмутом, оставив себе и дочери старую фамилию Ларченко.

Приехав в Москву, Гельмут получил назначение, и они выехали в Новосибирск. Там Гельмут получил сначала должность заместителя начальника производства на одном из строящихся заводов. Интересно, что по отношению к Анне Гельмут не получил никакого родительского статуса. Он не приходился ей отчимом, поскольку Татьяна официально числилась приёмной матерью, ни приёмным отцом, поскольку не участвовал в её удочерении. Жизнь, она сама расставила всё по местам. Анне было 12 лет, и она очень быстро стала звать Гельмута папой, а мать она называла мамой с рождения. Татьяна скрывала от Анны тайну её рождения, не рискуя довериться маленькой девочке, собираясь рассказать правду в день совершеннолетия.

Татьяне пришлось уволиться из наркомата, но взамен она получила рекомендацию в местный крайком партии, представив которую она вскоре получила назначение на должность заместителя директора одного из центральных гастрономов города. Через год она стала директором этого магазина.

К тому времени Гельмута Беккмана назначили главным инженером одного строящегося завода Новосибирска.

За прошедшие годы совместного проживания с Гельмутом Татьяна не смогла родить ему ни сына, ни дочери и этим обстоятельством он был сильно разочарован. Впрочем, работа отнимала у него почти всё свободное время, не оставляя ему возможности предаваться думам о своей личной жизни.

Врачи, к которым обращалась Татьяна по поводу своей бесплодности, ничего утешительного ей сказать не могли. Они признавали Татьяну вполне здоровой в плане репродуктивности, и только разводили руками.

— Зачатие дело тонкое, малоизученное, — сказал ей один гинеколог из столичных светил современной медицины. — Возможно всё дело в вашем муже. Попробуйте забеременеть от другого мужчины. Но решать вам. Я знаю случаи, когда бездетные пары неожиданно получали долгожданных детей и через 10 и через 20 лет совместной жизни.

Тут профессор поднял глаза вверх и многозначительно добавил:

— На всё воля Его, особенно в таких делах.

Татьяна скрывала от всех, что Анна её родная дочь, а гинекологам говорила, что у неё была неудачная беременность, преждевременно прервавшаяся выкидышем.

— На всё воля Его, — повторяла она про себя слова того профессора, и никаких усилий в этом направлении не предпринимала, предоставляя событиям идти своим чередом.

Время между тем незаметно шло, и в феврале 1935 года истекал срок контракта Гельмута. Оставалось уже меньше года. В конце лета 1934 года вернувшись домой после очередного отпуска, проведённого в Ялте, у Татьяны с Гельмутом состоялся серьёзный разговор.

— Гельмут, что ты собираешься делать после окончания контракта? Останешься в СССР или собираешься уехать?

— А ты хочешь, чтобы я остался? — вместо ответа спрашивал Гельмут.

— Я хочу остаться с тобой, Гельмут. Ты мой муж, и я не хочу расставаться.

— А что думает Анюта?

— Анна уже взрослая девочка и после окончания школы уедет в столицу поступать в медицинский институт, и начнёт самостоятельную жизнь. Первое время жить будет у моего папы, а там и сама замуж выйдет. Но, если она решит уехать с нами, я не буду возражать.

— Я тебе не говорил, но когда был перед отпуском в командировке в Москве, то зашёл в посольство Германии. Мне очень не понравилось, что я узнал. Мне в последние годы особенно некогда было следить за событиями, происходившими на моей родине, и новости были неутешительными. В Германии становится неспокойно, и возвращаться туда я пока не хочу. К тому же там начинаются гонения на евреев, а ты знаешь, что у меня мама была еврейкой, а папа австриец.

И опережая следующий вопрос Татьяны, добавил:

— Но и оставаться в СССР мне тоже не хочется. Ваше общество чересчур политизировано и, самое главное, запрещена частная инициатива. А я хотел бы попробовать открыть свой бизнес. Есть у меня кое-какие идеи.

— И что ты решил?

— Уехать в Северо-Американские Соединённые Штаты.

— Я хочу поехать с тобой, Гельмут, ты ведь меня не бросишь?

— Нет, Таня, не брошу. Только я очень сына хотел от тебя, но, наверное, уже не дождусь. Давай усыновим мальчика из детского приюта и будем его воспитывать.

— Хорошо, Гельмут, я подумаю.

Два года назад её дочь преподнесла ей сюрприз. Анна окончила 7-й класс, и они всей семьёй отбыли на отдых в Сочи. Путёвки в санаторий на этот раз получила Татьяна. Там они познакомились с одной семьёй из Москвы — муж, жена и сын, Матвей, окончивший 9-й класс. У Анны с ним случился роман, и родители не уследили, у детей случилась близость, хорошо хоть без последствий в виде ребёнка. А нынче сюрприз повторился.

На первомайские демонстрации Анна всегда ходила с матерью. После прохождения их колонны трудящихся советской торговли они обычно ждали в оговорённом месте Гельмута и затем вместе возвращались на центральную площадь города, на гостевые трибуны и там досматривали демонстрацию до конца.

Но на этот раз мать сказала, что ей нужно вернуться на работу. Гастроном работал без выходных и требовал присмотра со стороны дирекции. Обычно эта роль возлагалось на заместителя или заведующих отделами. Но, сегодня, по каким-то причинам требовалось присутствие директора.

Анна ждала отчима, но вместо него пришёл его дружок, француз Мишель Шеро, работавший вместе с ним на одном заводе. Он, как и отчим работал инженером по контракту. Поскольку Мишель часто бывал у них дома, то Анна с ним была хорошо знакома, да и жил он с ними по соседству. Поэтому с демонстрации они пошли домой вместе.

В СССР Мишель приехал один, оставив во Франции жену и годовалого сына. Поэтому и жил он один и половину вечеров проводил в семье Гельмута.

Подойдя к двери своей квартиры, Анна обнаружила, что входная дверь не заперта на замок. Она посмотрела на провожающего её Мишеля и сказала:

— А вдруг там воры, я боюсь.

— Пошли вместе, — предложил Мишель.

Затаив дыхание, они на цыпочках прошли в квартиру и прикрыли за собой дверь, но закрывать её на ключ не стали. Замерев на месте, они услышала странные звуки, доносившиеся из коридора. Выйдя туда из прихожей, они поняли, что странные звуки идут из гостиной комнаты, дверь в которую была приоткрыта.

Мишель первым подошёл к двери и заглянул в комнату. Почти сразу он вернулся в прихожую и увлёк Аню за собой.

— Тебе не нужно это видеть, — сказал он, вытаскивая её из квартиры на лестничную площадку, — это не воры. Там твой отчим.

— И что он делает? — спросила она.

Мишель вздохнул:

— Это взрослые дела, — сказал он. — Пошли ко мне в гости, я тебя чаем напою с мёдом.

— Я уже взрослая, — сказала Аня, — мне скоро 17 лет будет.

Мишель пожал плечами:

— Я не могу тебе запретить смотреть это, но ты можешь расстроиться и пожалеть, что не послушалась меня.

Анна всё же решила посмотреть, чем там отчим занят, хотя уже догадывалась, что она может там увидеть.

Подкравшись на цыпочках к двери, она заглянула в комнату. Увиденное, потрясло её. Она была большой девочкой и прекрасно знала, каким местом мужчина отличается от женщины, но она не подозревала, как именно мужчина может любить женщину. В комнате был Гельмут и домработница Клава. Анна затаив дыхание, досмотрела всю сцену до конца и после этого так же тихонько вышла из квартиры.

Мишель ждал её. Увидев состояние девушки, он пригласил её к себе домой.

Анна безучастно шла рядом с Мишелем и вспоминала, как она сама потеряла девственность, отдавшись тому красивому мальчику, Матвею, с которым встретилась в санатории на берегу Чёрного моря. Она тогда влюбилась первый раз в своей жизни. И совсем потеряла голову. Когда он предложил ей встретиться ночью, в полночь, на берегу моря в паре сотен метров от охраняемой территории санатория, она согласилась не раздумывая.

Потом, вспоминая случившееся, Анна никак не могла понять, где здесь романтика и возвышенные чувства. То, что с ней произошло, не содержало ни грамма романтики.

Они встретились на берегу моря в укромном местечке дикого пляжа за большим валуном. Дальнейшее Анна запомнила плохо. Сначала ей причинял боль камень, впившийся в лопатку, а потом её захлестнула боль в том месте, которое по рассказам школьных подружек должно было принести несказанное наслаждение. Потом по её ноге растеклось что-то липучее, а Матвей вскочил и куда-то исчез. Больше Анна его не видела. Через час она добралась до своей постели и заснула только к утру, проспав до обеда. Проснувшись, Анна обнаружила у своей кровати мать, которая тыкала ей в лицо её же трусиками, требовала от неё объяснений.

То, что она увидела сегодня, ничем не напоминало ту её единственную встречу с Матвеем. Охи, вздохи, всхлипы и постанывания домработницы вкупе с действиями отчима вызвали у Анны жгучую зависть. Она поймала себя на мысли, что она тоже так хочет. Она хочет, чтобы это её вот так ласкали и целовали во все потаённые места, к которым она даже своим пальцам не разрешала прикасаться. Анна почувствовала, что именно сейчас, в эти минуты, она стала женщиной.

Может быть поэтому, когда они с Мишелем пришли к нему домой, то едва успев раздеться, Анна потащила его в кровать. Мишель оказался опытным любовником и оправдал все её ожидания. С тех пор они стали часто встречаться, не упуская ни одной возможности побыть вместе.

— Мишель, ты не боишься, что нас рано или поздно застукают? — как-то спросила Аня своего любовника.

— Единственно, чего я боюсь, — ответил он, — так это обрюхатить тебя.

Однако давно замечено, чего сильно опасаешься, то и случается. Анна забила тревогу, когда заметила, что нарушены сроки её месячных, чего никогда ранее не наблюдалось. В панике она пришла к матери и созналась, что спит с Мишелем. Стучать матери на отчима она не стала, решив не вмешиваться не в своё дело.

Мать поохала, но приняла случившееся. Когда-то и она сама отдалась мужчине, будущему отцу Анны до брака.

Впопыхах, Анна решила отдаться своему однокласснику, Василию Берестову, тем более, что он ей нравился, и через месяц объявить ему, что она понесла от него. Мать не стала сразу возражать против её плана и попросила Анну пригласить его в гости под каким-нибудь благовидным предлогом.

— Ты, главное не пори горячку, — сказала она дочери. — Тут как раз тот случай, когда прежде, чем отрезать, нужно семь раз отмерить.

Глава 5 Серафима Рудзевич

На следующее утро я проснулся и сразу же вспомнил ночной просмотр фильма о семье Ларченко. Его события ещё раз промелькнули в памяти.

Вспомнил и о том, что вчера так и не успел ознакомиться с результатами диагностирования Татьяны. Стоило мне об этом подумать, как перед моими глазами появился отчёт диагноста.

В целом, это была практически здоровая женщина в расцвете сил. Проблема бесплодия в данном конкретном случае могла быть решена несколькими способами. Магический диагност выстроил их в порядке предпочтения с его точки зрения, в котором первые строчки занимали целительские плетения, требующие минимум магической энергии, по сравнению с последующими рекомендациями. Однако совершенно не учитывался фактор времени. Поэтому я выбрал способ, при котором исцеление достигалось в течение одного дня. Кроме этого, я подкрепил своё вмешательство установкой ПНМ, которое тоже решает многие проблемы со здоровьем.

В школе, я при первой же возможности, как только выдалась свободная минутка, проверил Анну, снова направив ей свой диагност. У той всё было в порядке, её месячные возобновились сегодняшним утром. Когда я на перемене решил подойти к ней, чтобы перекинуться парой слов, то неожиданно встретил её очень растерянный взгляд. Я безмятежно улыбнулся ей и кивнул в знак приветствия. Она кивнула мне в ответ и даже улыбнулась, но не более. Ещё вчера, она бы сорвалась с места и подбежала, чтобы завязать разговор. Сегодня же, она отвернулась, продолжая что-то обсуждать со своей соседкой.

Зато, меня перехватил Савельев. Он мотнул мне головой, приглашая в коридор на разговор.

— Тебе вчера мало было, — прошипел он. — В следующий раз ребята получше подготовятся и удрать у тебя не получится. Трус ты, Берестов, а не гроза бандитов.

— Спасибо, тёзка за предупреждение. Я, пожалуй, тоже лучше подготовлюсь. Кроме того, я рад, что ты раскрыл своё участие в этом деле в качестве заказчика. Жди ответку.

Я с трудом сдержался от дальнейших угроз. Ведь случись что, тот же Савельев передаст мои слова следакам. Зачем давать им в руки лишние улики, пусть и косвенные. Ещё неизвестно, как у меня с этой шпаной очередное свидание пройдёт, если оно состоится, конечно. Если не трупы, то могут увечные образоваться. Самого Савельева я трогать не собирался. Что взять с влюблённого петуха.

— Отвянь от Ани, придурок.

— Успокойся, Савельев, у меня с Анной чисто деловые отношения. Вот вчера с её помощью костюм себе купил.

Я одёрнул на себе пиджак и продолжил:

— Я тебе не конкурент, мне вон больше моя соседка нравится.

— Ты не шутишь? — растерялся мой собеседник.

— Шучу, Савельев, шучу. У меня нет пока дамы сердца, и в нашем классе я их не вижу. Откровенно говоря, мне больше девушки постарше нравятся. Пока, Савельев. И не приставай больше ко мне, Ромео.

Мы какое-то время бодались взглядами, но мне это надоело, и я "надавил". Савельев отвёл глаза и вернулся в класс, я зашёл вслед за ним и проходя мимо Анны, опять посмотрел на неё, но она сделала вид, что не замечает моего взгляда. Я пожал плечами. Насильно мил не будешь. По всей вероятности, Анна прислушалась ко вчерашнему мнению матери относительно меня, и я в её глазах больше не котируюсь.

В большой перерыв Анна меня снова проигнорировала, как я и предполагал. Зато вместо неё перед входом в столовую ко мне обратилась незнакомая девчонка, явно класс 8-й, а то и 7-й:

— Привет, я Даша Рудзевич, дочь Серафимы Львовны, директрисы "Детского мира", мы с тобой заочно знакомы. Меня мама попросила пригласить тебя к нам в гости сегодня. Если ты сможешь проводить меня после уроков, то мы сначала зайдём к маме на работу, а потом уже все вместе пойдём к нам домой.

— Спасибо за приглашение, — ответил я, — твоя мама хотела поговорить со мной о твоих проблемах по геометрии и о моём возможном репетиторстве. А как ты сама к этому относишься?

— Положительно я к этому отношусь. При одном условии, что ты не будешь меня лапать.

— Почему ты это мне говоришь? У тебя уже был такой опыт?

— Ну…у, — неопределённо повела головой девочка.

— Ты можешь быть спокойна, я и сам тебя не обижу и другим не позволю.

— Тогда ты мне подходишь, — заявила Дарья. — Проводишь меня сегодня?

— Да, — кивнул я.

— Пошли, я тебе уже обед взяла.

— Вот это мне нравится, — обрадовался я.

— Мама говорит, что путь к сердцу мужчины проходит через его желудок, — сказала Даша, проходя в столовую.

— И это так, вот через мой уж точно. Хочешь понравиться парню, покорми его.

— Что я и делаю, — тихо пробурчала Даша, лавируя между столами и учениками.

Из школы мы вышли после 6-го урока. Во время обеда я расспросил Дашу об отце. Узнал, что он не вернулся с Гражданской войны и дочь свою вообще не видел, поскольку, когда Даша родилась, он был на фронте и вскоре погиб. За весь год, что он воевал, от него было только одно письмо, а второе письмо было от его сослуживца, где было написано, что он погиб при штурме Перекопа.

По дороге в "Детский мир" я осторожно спросил её:

— И что, твоя мама так и не вышла замуж?

— Нет.

— А почему? Она у тебя красивая и совсем ещё молодая.

— Ей нравятся высокие мужчины, такие, как ты, а их мало.

— Вот как.

— Ага.

— А твой папа был высоким?

— Мама говорит, что он был немного выше её.

— Тогда понятно, — сказал я. — Такие мужчины действительно редко встречаются.

— Вот именно, — подтвердила Даша, и неожиданно для меня продолжила: — мне тоже такой жених нужен, как ты, высокий, сильный, смелый.

— Рано тебе пока о женихах думать.

— А потом поздно будет, их уже всех расхватают.

— Кто нас расхватает? — Еле-еле сдерживая смех, спросил я.

— Конкурентки, вот кто.

— Если верить статистике, то мальчиков рождается даже немного больше девочек, поэтому нас должно на всех хватить, если войны не будет, конечно.

— Вот именно! — припечатала Даша.

Так, болтая обо всём понемногу и нащупывая общие интересные нам обоим темы, мы дошли до магазина.

— Как ты думаешь, два часа пополудни уже есть? — спросила меня Даша, когда мы подошли к "Детскому миру".

— Думаю, что или уже есть, или на подходе, — ответил я.

— Мы как-то рано пришли, — сказала Даша. — Мама сказала, чтобы мы приходили не раньше трёх.

— Тогда пойдём, погуляем, — предложил я. — Пошли на центральный рынок сходим, я там ещё ни разу не был.

— Пошли, — согласилась Даша. — Только я тебя под руку возьму, а то одинокую девушку на рынке и обидеть могут, а с тобой мне не страшно.

— Хорошо, — согласился я, улыбнувшись про себя маленькой хитрости девушки.

Центральный рынок был в десяти минутах ходьбы от "Детского мира" и занимал довольно большую площадь. Сельскохозяйственная продукция нас не интересовала, поэтому мы, не сговариваясь, зашли в промтоварный павильон.

Народу в нём было довольно много, и мы неторопливо двигались вместе с толпой вдоль прилавков, разглядывая выложенные на них товары, как вдруг мой взгляд зацепился за стоявшую в некотором отдалении от прилавка складную треногу с небольшим фотоаппаратом. Нынче летом, работая проводником, я видел точно такой же у одного из своих пассажиров. Тогда же он мне много рассказал о технике фотографирования и изготовлении фотографий. Я заинтересовался, и мы с Яном скачали у него память, сделав впоследствии учебную базу по фотоделу.

— Барышня, — подозвал я продавщицу, — у вас только фотоаппарат продаётся или можно и плёнку приобрести и фотобумагу?

— У нас есть полный набор всех необходимых компонентов для фотографирования и изготовления фотокарточек.

— Да вы что? — обрадовался я. — А фотоаппарат у вас какой марки?

— Это новинка нашей промышленности, фотоаппарат ФЭД, что означает Феликс Эдмундович Дзержинский, — ответила продавец. — Это вообще первый советский плёночный фотоаппарат, раньше такие только немецкие были.

— И сколько он стоит?

— К сожалению, фотоаппарат отдельно не продаётся, только в комплекте.

— Сколько стоит весь комплект?

— Сказать откровенно, сумасшедшие деньги, 18 червонцев. Правда, это действительно полный комплект с хорошим запасом плёнок, различной фотобумаги и всех необходимых фотореактивов. С таким набором вы получаете полноценную фотолабораторию. Здесь и фотоувеличитель с ванночками, красный фонарь с глянцевателем и бачок для проявления плёнки. Там ещё какие-то приспособления имеются, я далеко не всё сказала. К тому же в придачу вы бесплатно получаете учебник по фотоделу для начинающих.

Я взглянул на свою попутчицу, и её глаза были красноречивее слов.

— Ты хотела бы изучить фотодело? — спросил я её.

Даша яростно закивала головой.

— Мы берём, — сказал я продавщице. — Набор как-то упакован?

— Да, всё вот в таком фанерном чемодане, ответила продавщица, выкладывая его на прилавок и откидывая крышку.

— Вот здесь листок с полным перечнем содержимого.

Пока я общался с продавщицей, неподалёку от нас с Дашей отирался молодой мужчина с худым невыразительным лицом без растительности. Мне он почему-то показался подозрительным, и я, на всякий случай, поставил ему свою метку и установил с ним инфоканал, после чего попросил Яна уточнить, не вор ли это. Я подозревал, что их на рынке хватало, так что зевать по сторонам не стоило.

Вскоре Ян подтвердил мои подозрения. По его данным, это был вор-карманник, по воровской классификации щипач. В своих кругах он был довольно известен под кличкой "Калач". Он сразу выделил нас с Дашей и неотступно следовал за нами, стараясь оставаться незаметным.

Когда я громко сказал, что беру фотонабор, он как-то незаметно оказался прямо за моей спиной. Даша была справа от меня, а с левой стороны ко мне почти вплотную придвинулась какая-то рыжая девица с хозяйственной сумкой в руке и ярко накрашенными губами.

С этого момента я контролировал все действия окружающих меня людей, приготовившись в любой момент перейти на ускоренный режим.

Я нарочито не торопясь, достал из внутреннего кармана бумажник, в который с утра положил в отдельные отделения по 10 купюр достоинством по 3 и 5 червонцев. Были у меня там и более мелкие купюры, рублёвые и совсем немного мелочи.

Отсчитав три купюры по 5 червонцев и одну купюру в 3 червонца, я протянул их продавщице, одновременно убирая левой рукой бумажник в боковой наружный карман своего нового пальто. Этим самым я кидал вызов карманнику и даже провоцировал его. Мне было интересно узнать, что он предпримет.

С этого момента события понеслись галопом. Продавщица берёт у меня деньги и, закрыв крышку чемодана, двигает его по прилавку в моём направлении. Я левой рукой берусь за его ручку и тяну на себя. В этот момент рыжая девица с накрашенными губами наваливается на меня всем телом, и чтобы удержаться на ногах цепляется за мою левую руку.

С правой стороны ко мне прижимается Даша и, несмотря на то, что я уже перешёл на ускоренный режим, понимаю, что меня обыграли. Я не успеваю освободить свою левую руку от рыжей девицы, и вор спокойно забирает мой бумажник.

Единственное, что я ещё могу сделать, это лягнуть вора ногой. Я отвожу правую ногу назад и прощупываю ею пространство сзади меня, чтобы ударить наверняка. Пользуясь ускорением, я быстро нащупываю ногой ступню вора, который только ещё начал разворачиваться от меня и резко бью по ней каблуком. Потом стряхиваю с левой руки рыжую девицу и забираю с прилавка чемодан. Правую руку тоже освобождаю от Дашиной руки и медленно (для меня, но не для окружающих) поворачиваюсь к прилавку спиной.

Вор прямо передо мной с открытым в крике ртом и искажённым болью лицом медленно валится на пол, и я выхожу из ускорения. Мой бумажник валяется тут же, на полу и я подбираю его правой рукой и убираю во внутренний карман пальто. По ушам резко бьют возникшие звуки. Вопли вора и рыжей девицы, которую я оттолкнул, высвобождая руку, ещё чьи-то крики.

Я думал, что на этом всё и закончится и, перехватив чемодан правой рукой, левой рукой подхватил Дашу, собираясь покинуть место происшествия. Но я ошибся. Щипач был не только с рыжей девицей, задача которой состояла в отвлечении внимания жертвы от вора, но и с силовой поддержкой. Работала целая бригада.

Рядом со мной, откуда не возьмись, нарисовались два крепких высоких парня, почти с меня ростом и у каждого в руке был нож. Они атаковали меня одновременно. Один был спереди, явно нацелившись на Дашу, другой обходил меня со стороны чемодана, собираясь ударить в спину.

Меня опять выбросило в режим ускорения. Я понимал, что здесь, среди многочисленных зрителей, а мы привлекли уже внимание многих, мне нельзя показывать свою выучку. Изучая базу "Разведчик", мне пришлось изучить один интересный стиль рукопашного боя, который носил название "Недотёпа". Он состоял в том, что боец скрывал свои умения и защищался, совершая неожиданные и нелепые движения. Он неловко размахивал руками, поскальзывался на ровном месте и, пытаясь устоять на ногах, совершал ещё более нелепые движения ногами и руками, как клоун в цирке изображает человека на льду, впервые вставшего на коньки. Но при этом, он "нечаянно" обезоруживал своих противников, и одного за другим выводил из строя.

Вчера, столкнувшись со шпаной в тёмном переулке я не сообразил, что можно было применить этот стиль, психологически не был готов. Вспомнил уже после, когда удрал. Зато теперь я был готов на все сто процентов. Всё, что я учил в виртуале, было усвоено мною на совесть со всеми навыками и рефлексами.

С другой стороны, я не имел права рисковать Дашиной жизнью. Поэтому я отшатнулся, снося чемоданом обходящего меня с правой стороны парня и одновременно левой рукой задвигая Дашу себя за спину. Парень, пострадавший от чемодана упал и дал мне несколько мгновений, чтобы вывести из строя, напавшего на Дашу. Я незатейливо пнул левой ногой по его мужскому достоинству и тот упал, свернувшись в клубочек, и тонко завыл на одной высокой ноте, которая пробила даже полог тишины, накрывавший меня в режиме ускорения.

Я повернулся к оставшемуся противнику, который уже поднимался с искажённым от злости лицом. Но теперь у него не было ни одного шанса, просто он ещё об этом не знал и вместо того, чтобы попытаться удрать, пока у него была ещё эта возможность он, наклонив голову, поднимался с пола, держа в левой руке нож.

— А этот левша, — мелькнула у меня в голове мысль.

Я потянул правую руку с чемоданом в обратном направлении и нацелил его на голову парня с ножом. Встречи с чемоданом он избежать не смог и рухнул на пол без сознания.

— Как он, Ян, — спросил я искина, снова выходя из режима ускорения, — не укокошил я его случайно? Мне вот трупы тут совсем не нужны, как, впрочем, и увечные и объяснения с милицией по этому поводу.

— В таком случае я бы на твоём месте провёл диагностику и при необходимости исцеление.

Я решил послушаться совета и оставил свои метки напавшим на меня парням и рыжей девице, которая всё ещё продолжала тонко визжать, то ли от испуга, то ли от боли, то ли так было ей положено по сценарию. Метку вору я поставил ещё раньше.

Тем не менее, сработал я вполне аккуратно, мои действия были хаотичны и оценены окружающими, как просто шараханьем от испуга, а не целенаправленным противодействием бандитам. А то, что они пострадали, приписали к неожиданной случайности, от которой никто не застрахован.

Мы с Дашей уже покинули павильон и быстро удалялись от места происшествия. Но испытания для нас на этом не закончились и около выхода с территории рынка мы лицом к лицу столкнулись со моими вчерашними гопниками. Их было трое.

Увидев меня, они разулыбались, и через мгновение у каждого из них в руке появился нож. Их лидер только открыл рот, собираясь что-то мне сказать, но не успел, потому что я сходу поднял чемодан, прикрываясь им, как щитом и со всей силы двинул его вперёд, метя в лицо противнику. Тот упал, а его подельники прыснули по сторонам. Я схватил Дашу за руку и потянул её на выход. Выбежав с рынка на улицу, мы оглянулись. Нас никто не преследовал. Взглянул на чемодан и увидел нож, торчащий из его стенки.

Жалко будет, если он фотоаппарат повредил, — мелькнула у меня в голове мысль, когда я выдёргивал и убирал нож.

И вот в этот момент у Даши пошёл откат, она затряслась и зарыдала. Чтобы успокоить её, пришлось прибегнуть к ментальной магии. Тут же, не раздумывая, устанавливаю ей ПНМ. Наконец, Даша успокаивается, и мы двигаемся дальше.

У меня появляется время ознакомиться с повреждениями, которые я нанёс нападавшим. Решил, что сильных повреждений оставлять не нужно, их всех лучше всего наказать финансово, по-тихому, навестив поодиночке и взять с них виру, чтобы неповадно было.

Пока шли, я разделил своё сознание на два потока и одним из них поработал с повреждениями моих бывших противников. Легче всего отделалась рыжая девица, она получила всего лишь синяк под глазом. Её я и лечить не стал. Вор заработал у меня перелом одной из костей ступни и обширную гематому. Кость пришлось сращивать. Гематому не стал убирать, сама рассосётся.

Один парень из его команды получил лёгкое сотрясение мозга. Это тот, которого я "угостил" чемоданом по голове. Его я тоже не стал исцелять. А вот второй, получивший ногой по гениталиям, пострадал сильно. Пришлось использовать специальное целительское плетение, которое мне сначала пришлось учить. С ним я провозился дольше всех.

Ничего, — подумал я, — у меня ещё будет возможность стрясти с него монет за исцеление. Это кроме виры за вооружённое нападение и отдельно за испуг Даши.

Лидер вчерашних гопников, которого я тоже приложил фанерным чемоданом получил обширные гематомы на лице и сломанный нос, который я ему тут же исцелил. Но синяки оставил.

Таким образом, каких-либо особых последствий эти два происшествия после себя не оставили. Пока, по крайней мере. Впоследствии, Ян поковырялся у них в мозгах и выяснил, что в милицию они не обращались, и их, в свою очередь, никто не разыскивал.

А на другой день, подумав над случившимся, решил никому не мстить. Нужно учить ментальную магию, чтобы не доводить дело до схватки там, где можно обойтись банальным внушением. А при встрече с гопниками хорошо должен сработать быстро поставленный купол невидимости. Уж на пять минут маны у меня для этого хватит, а за это время я смогу удрать далеко. Небольшое расстройство желудка тоже неплохо должно работать. Но ещё лучше держать наготове плетение временного паралича с небольшой потерей памяти. Тогда их можно будет самих обшмонать. Короче говоря, нужно озаботиться расширением арсенала плетений, чтобы успешно противостоять любым посягательствам преступников всех мастей.

Глава 6 Роман с Серафимой и подарок для Кирова

Как я и ожидал, Даша, встретившись с матерью, тут же ей все наши приключения выложила, да ещё в своей интерпретации, в соответствии с которой я косил своих врагов налево и направо, как Илья Муромец половцев с печенегами. Особенно живописно у неё получилось описание картины: "нож в руке бандита, нацеленный ей в лицо", и главное, передача испытанных при этом эмоций.

Когда Даша выдохлась, наступила моя очередь отдуваться и объяснять, что мои действия были случайны и нам просто повезло. Когда на меня свалилась та рыжая девица, я отпрянул от прилавка и наступил стоявшему за моей спиной вору на ногу. Тот упал, а украденный у меня бумажник выронил на пол. Парней с ножами я до чёртиков испугался и просто шарахнулся в сторону и очень удачно свалил одного из них, случайно заехав ему чемоданом по голове. При этом я чуть не упал, и чтобы удержаться на ногах как-то дрыгнул ногой непроизвольно и попал парню по причинному месту. Если бы я захотел всё это сделать специально, у меня ничего не получилось.

— А тех троих хулиганов, которые напали на вас уже на улице, ты тоже случайно уронил? — спросила Серафима Львовна, непринуждённо переходя в общении со мной на "ты".

— Во-первых, уронил я только одного, а во-вторых, вы можете надо мной смеяться, но я это сделал от испуга. Как же всё-таки удачно я купил этот фанерный чемодан.

Тут она стала меня ругать за дорогой подарок, который я сделал Даше. Я имею в виду фотонабор. Я сказал:

— Не последний день живём, Серафима Львовна. Я очень надеюсь, что мы подружимся. У вас ещё будет возможность и мне что-нибудь подарить при случае. Вот, например, вчера, какой шикарный подарок вы мне сделали.

— За вчера ты уже расплатился, — пробурчала Серафима Львовна.

Она подошла к своему столу и, порывшись в одном из ящиков, вытащила оттуда карманные часы на цепочке с крышкой.

— Это "Павел Буре", — сказала она, протягивая их мне.

Потом, вложив их мне в ладошку, добавила:

— Спасибо тебе за дочь, сохранил в целости и сохранности.

Тут она закинула свои руки мне на шею и крепко поцеловала. Мне понравилось, и я потянулся за добавкой, но меня жестоко обломали, легонько шлёпнув по губам:

— Сладкого понемножку.

Даша захихикала, Серафима Львовна задорно улыбнулась и, переходя на официальный тон, сказала:

— Я приглашаю вас, Василий к нам в гости. Надеюсь, вы не откажете даме в столь невинной просьбе?

— Нет, конечно. Но мой скромный костюм вряд ли подходит для столь торжественного выхода.

— Это не беда, мы сейчас его вам подберём.

— Тогда не вижу никаких препятствий, — подтвердил я своё согласие.

— Мама, а мне тоже нужно выходное платье, — мгновенно отреагировала Даша, — я из старого уже выросла.

— Хорошо, Даша, будет и тебе обновка. Но твой размер я знаю, а Василию нужна примерка. Так что ты беги домой, а мы с Василием подойдём немного позже.

— А чемодан тоже мне нести? — возмущённо спросила Даша.

— Чемодан можешь оставить.

— Серафима Львовна, если позволите, я провожу Дашу и вернусь, — вмешался я в разговор.

— Ну, хорошо, — согласилась Серафима Львовна, отпуская нас. — А я пока вам костюм подберу.

Поход в гости к Рудзевичам пришлось перенести. Когда мы с Дашей пришли к ней домой, двери нам открыла бабушка, мать Серафимы Львовны.

— Деду плохо, — сказала она Даше, мельком взглянув на меня. — Серафиме я уже позвонила.

— Что с ним, бабушка? — спросила Даша.

— Сердце, — озабоченно ответила та. — Как бы не инфаркт. Пришёл домой пообедать, тут его и прихватило. Ну, проходите, что в дверях стоять.

— Бабушка, это Вася из нашей школы, он будет заниматься со мной по геометрии.

— Проходите уже, не мешайтесь под ногами, — сердито проворчала та, — сейчас врач должен прийти.

Даша увела меня в свою комнату. Проходя по коридору, я заметил через открытую дверь соседней комнаты лежащего на диване мужчину и мгновенно сбросил в его сторону свою метку, которая всегда наготове висела на моей ауре. Туда же направил свой диагност, от которого буквально через полминуты получил отклик, подтверждающий инфаркт и рекомендацию в виде целительского плетения. Оно было мне незнакомо, но я уже знал, как нужно действовать. Разделил сознание на два потока и, переведя один из них в ускоренный режим, принялся за изучение плетения, оставив другой на общение с Дашей.

Короче говоря, опуская подробности, мне удалось исцелить инфаркт у главы семейства ещё до прибытия врача. Когда в доме появилась Дашина мама, мы с ней договорились созвониться позже, и я ушёл.

На следующий день я позвонил Серафиме Львовне, и мы договорились с ней, что я загляну к ней вечером, после своих репетиторских занятий. В четверг у нас было 6 уроков, и ещё 2 урока я занимался с отстающими учениками у себя в общежитии. Освободился только к пяти часам пополудни и сразу побежал к Серафиме Львовне. А сердечко-то моё заволновалось, затрепетало. Неужели я влюбился?

Серафима Львовна встретила меня приветливо. Достала костюм, который она подобрала для меня.

— Примеряй, — сказала она, передавая его мне.

— Что, прямо здесь, в вашем кабинете?

Серафима Львовна выглянула в приёмную и что-то сказав секретарю, закрыла дверь на ключ.

— Смело переодевайся, сюда никто не зайдёт, — сказала она, озорно блестя глазками и насмешливо улыбаясь.

Мои щёки запылали жаром. Директриса подошла ко мне вплотную и, положив руки на мои плечи, поцеловала меня. Потом ещё и ещё. Я ответил ей. А потом у нас обоих снесло крышу. Мы срывали друг с друга одежду, не прерывая поцелуи. Серафима, стояла передо мной без служебного халата и платья в одном бюстгальтере и трусиках с поясом, который служил для крепления чулок. Она сбросила туфли и, схватив меня за руку, потащила за собой к своему столу. Я к тому времени тоже освободился от всей одежды, кроме трусов и носков.

Рядом со столом у стены в неглубокой нише стоял большой книжный шкаф. Серафима толкнула левой рукой боковую стенку одного из них. Он легко повернулся, открывая проход в соседнюю комнату, половину которой занимал большой чёрный кожаный диван, незамедлительно, с глубоким вздохом, принявший нас в свои объятия.

…………………………………………………

Серафима спала, уютно устроившись на моём плече. Мы лежали на диване, укрывшись пледом. Когда схлынул накал первой встречи, Серафима откуда-то вытащила постельное бельё и подушку с пледом. Так что, мы устроились с комфортом.

— Ян, — обратился я к искину, — давай чуть-чуть подкорректируем Серафиме фигуру. У неё длинное туловище, а ноги коротковаты и тяжеловаты, я бы сказал.

— А ПНМ ты ей будешь ставить?

— Точно. Нужно с программы настройки мозга начинать, а уже потом проводить коррекцию.

Я установил Серафиме ПНМ. Остальное пришлось отложить как минимум на сутки. Кстати, сегодня утром, будучи в школе, с помощью диагноста проверил Татьяну Ларченко. От бесплодия у неё и следа не осталось, а ПНМ избавил её от начинающегося ожирения, подтянув фигуру. Думаю, что Татьяна сейчас недоумевает, разглядывая себя в зеркало, и пытается понять, когда она успела похудеть. Гельмуту тоже должно понравиться. Вскоре он должен стать папочкой.

Незаметно я тоже уснул.

С того дня мы с Серафимой стали встречаться регулярно. То она ко мне в общагу забежит, то я к ней приду к концу рабочего дня.

Я с помощью искина провёл коррекцию внешности своей новой возлюбленной. В результате, черты её лица почти не изменились, только щёки опали. Ну, и выглядеть она стала значительно моложе, конечно. Даже самый строгий ценитель женской красоты не даст ей больше 25 лет. Диспропорция в её фигуре исчезла, как не бывало. Правда, заметить это могут лишь близкие ей люди, которые имеют возможность наблюдать её неглиже. Это, если не считать походы в городскую баню или посещение летом городского пляжа.

Единственное заметное отличие, это её рост, который увеличился ещё на 3 см, почти догнав меня. Но это нивелировалось заменой туфель на обувь с меньшими каблуками.

Пару раз Серафима оставалась у меня до утра. Несмотря на все предосторожности, наши отношения не остались для окружающих тайной. В общежитии вообще ничего невозможно сохранить в тайне. Когда об этом узнал её отец, то устроил скандал, и нам пришлось прервать наши встречи.

В последнее наше свидание при расставании Серафима мне сказала:

— Понимаешь, Васенька, меня могут исключить из партии и турнуть с поста директора магазина. Но самое главное, отец сказал, что это может отразиться на его работе в крайкоме. Его недоброжелатели не упустят такой удобный случай свалить его с должности заведующего отделом. Если это произойдёт, то будет катастрофой для нашей семьи.

— Я понимаю, — удручённо пробормотал я в ответ.

— И тебя это тоже может коснуться, — добавила Серафима. — Могут даже из школы исключить. Давай подождём до лета. Ты со школой завяжешь, Дашка у меня семилетку окончит. А потом мы решим, как дальше жить будем.

Поскольку к семейной жизни я ещё не был готов, то промолчал. Серафима моё молчание поняла правильно.

Незаметно и быстро пролетел октябрь, и впереди замаячили конец первой четверти, школьные каникулы и один из главных праздников страны — День пролетарской революции. Тут я вспомнил, что уже две недели не заходил на почтамт и не проверял свою почту.

Писать мне могли только Одинцовы, больше просто было некому. Одно письмо от них я уже получил в конце сентября. Оно было написано рукой Маши и в нём сообщалось, что Дмитрий Иванович получил новое назначение. Ему предложили должность командира стрелкового корпуса. Прежний командир пошёл на повышение, его назначили заместителем командующего Ленинградским военным округом. Штаб корпуса размещался в Ленинграде, а сами войска в его пригородах.

Сейчас Одинцовы живут в служебной квартире, но это временно. К празднику Дня пролетарской революции им обещали выделить квартиру из городского фонда, 4-хкомнатную. И как только они переедут, Маша обещала сразу же пригласить меня в гости.

На почтамт удалось заглянуть в воскресенье, 28 октября, когда шёл домой от Даши Рудзевич, с которой по выходным дополнительно занимался геометрией под бдительным присмотром бабушки. Расставаясь со мной, Серафима попросила не бросать Дашу и продолжить занятия с ней, но что я, разумеется, согласился. Когда я приходил к ней, Серафима уходила из дома. Для меня это тоже было лучше. Как люди говорят: "С глаз долой, из сердца вон".

И хорошо, что зашёл на почтамт, меня там ожидало второе письмо от Одинцовых. На сей раз, оно было совсем небольшим и написано рукой Татьяны Владимировны. Меня приглашали в гости на праздник. Квартиру им выделили, как и обещали, 4-хкомнатную, на Васильевском острове. Телефона пока нет, но обещают провести. В письме меня просили не стесняться и с поезда сразу ехать к ним, в любое время суток. А, если я предварительно пошлю телеграмму, то меня обязательно встретят.

Придя домой, заварил чайку (у Даши меня накормили) и решил сразу, не откладывая, взяться за ответное письмо. Поздравил с новосельем, написал, что очень рад за них, но приехать пока не могу, потому что и учусь, и работаю одновременно, а поездка к ним в обе стороны займёт слишком много времени. Да и приезжать на один-два дня просто обидно. Хочется приехать и погостить хотя бы недельку. Вот в зимние каникулы после Нового года постараюсь к ним выбраться. Рассказал немного о своей работе и учёбе. В конце письма передавал приветы Маше и Дмитрию Ивановичу.

Заклеив конверт, обратился к искину:

— Ян, как у тебя обстоят дела с учебной базой диверсанта и разведчика на русском языке?

— Недавно закончил, можно пользоваться.

— Её можно любому человеку ставить? — спросил я его.

— Почти. Ограничение только по возрасту, не старше 50 лет. Там предусмотрен нулевой ранг, предназначенный для подведения человека к нужной физической форме. Те, кто не справится с предложенными нормативами, дальше продвинуться не смогут. Причём нормативы эти они должны будут сдать в настоящей реальности, а не только в виртуальной. Так что заниматься им придётся одновременно в двух реальностях. Поэтому я рекомендую для физически слабых людей или с плохим здоровьем вместе с этой учебной базой давать нулевой ПНМ. Тогда у них появится шанс усвоить первоначальный ранг, а потом и всю базу.

На прошлой неделе я, в процессе изучения пространственной магии, научился открывать над своей меткой, где бы она не находилась портальное окно. Оно имело вид иллюминатора и позволяло видеть воочию самого человека, на чью метку оно было настроено. Окно открывалось на расстоянии одного-двух метров над головой человека. Более того, окошко подчинялось моим мысленным командам и могло передвигаться в определённых пределах (каких именно предстояло ещё изучить), что позволяло видеть окружающую обстановку.

Любые действия с портальным окном требовали магической энергии. Так его открытие забирало у меня около 40 единиц маны. Поддержание в открытом состоянии требовало около 10 единиц за одну минуту. Передвижение уже открытого окна увеличивала расходы энергии примерно в два раза. Окно имело одностороннюю прозрачность, и можно было не остерегаться, что меня заметят.

К моему величайшему сожалению портальное окно не пропускало материальные предметы. То есть, скинуть в него можно было всё, что пролазит по размеру, но куда попадёт сбрасываемый объект, было неизвестно. Так что любые передачи с его помощью были невозможны. Последнее означало, что портальное окно не было собственно порталом как таковым, а скорее напоминало головизоры, виденные мною в фильмах о Содружестве звёздных цивилизаций.

Но только напоминало, потому что с другой стороны, через портальное окно легко проходила моя метка, что позволяло закрепить её на любом объекте, который был виден в "кадре". Впрочем, изучение свойств портального окна ещё только начиналось.

Я допил чай и решил попробовать прямо сейчас. Подготовил для передачи инфокапсулу, содержащую копию учебной базы диверсанта и разведчика, переработанную Яном для русскоязычного пользователя и подвесил её к своей ауре, чтобы была под рукой, после чего настроился на метку, оставленную мною на комбриге Одинцове. Поиск длился минуты две, пока не пришёл отзыв. Связь между нами была установлена.

Далее я открыл между нами информационный канал, по которому уже можно было отправлять инфокапсулу, но я решил сначала открыть портальное окно и взглянуть, чем занят Дмитрий Иванович. Ещё несколько минут прошло в ожидании и вот окно открыто прямо передо мной на столе. Оно имело форму и размеры чайного блюдца.

Я наклонился, чтобы внимательно всё разглядеть, как вдруг меня словно затянуло в него, и я оказался висящим под потолком комнаты. Это напомнило мне ситуацию во время грозы, когда моя душа висела над моим телом. Ощущения были теми же самыми. Своего тела я не ощущал, но прекрасно все видел вокруг.

Я находился в кабинете какого-то учреждения, где в этот момент проходило совещание. В помещении находились пять человек. Расстановка мебели была стандартной для кабинетов того времени. Стол начальника образовывал перекладину буквы "Т". Вертикаль этой буквы была составлена из двух примыкающих друг к другу столов, за которыми сидели остальные участники совещания, по два человека с каждой стороны. Все присутствующие, кроме начальника были военными.

Разница с Ленинградом по времени у нас составляла 4 часа. В Новосибирске сейчас было 4 часа пополудни, так что в Ленинграде был полдень. Я решил немного спуститься ниже и моё сознание легко подчинилось. Я медленно опустился на уровень полутора метров над полом, откуда мне прекрасно были видны лица, сидевших за столами людей.

Человека сидевшего на месте хозяина кабинета я узнал сразу. Это был Сергей Миронович Киров, член политбюро и секретарь ЦК ВКП (б), первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии. Его портрет висел в коридоре нашей школы рядом с портретами товарища Сталина и других членов политбюро ЦК ВКП (б).

Я искренне полагал, что руководители страны и правящей партии должны иметь хорошее здоровье, прекрасную память и высокий интеллект, а потому давно уже решил всем им поставить ПНМ и магемы исцеления соответствующего уровня, как только мне представится такая возможность.

Товарищ Киров оказался первым из руководителей такого уровня, которому мне представилась возможность исполнить задуманное. Я отправил ему свою метку и установил с ним контакт, наладив между нами инфоканал. Затем сразу отправил ему магический диагност и, не теряя времени, подготовил для отправки ему ПНМ-0. Диагност быстро вернулся с десятком целительских рекомендаций. Однако я решил воспользоваться малой магемой исцеления второй ступени. Кстати, заодно и курить бросит, а то уже успели надымить тут, хорошо, что я здесь присутствую только своим сознанием, а то задохнулся бы уже, наверное.

И тут меня ждало очень приятное открытие. Поскольку моего тела тут не было, то доступа к моему внутреннему резерву маны у меня тоже не было, как и к магическому накопителю. Каким-то количеством маны обладало моё сознание, пребывающее здесь в виде энергетического сгустка. Но эти запасы были совсем малы.

Тогда я просто пожелал получить доступ к магической энергии, и в тот же миг моё зрение перешло на новый уровень. Окружающее меня пространство расцвело разноцветными огнями и сполохами. Но я почему-то прекрасно разбирался в этом калейдоскопе огней и энергетических потоков, и мысленно потянулся к ближайшему из них. Убедившись в том, что он представляет собой ману, я потянул её в себя и чуть не захлебнулся. Понадобилось некоторое время, чтобы научиться управлять этими энергиями и запасаться маной.

Заправившись под завязку (даже приблизительно трудно было сказать, сколько мне удалось хапнуть), я заполнил энергией подготовленную магему малого исцеления, и отправил её вместе с ПНМ-0 товарищу Кирову. Затем подключил к себе инфоканал Дмитрия Ивановича и отправил ему учебную базу диверсанта и разведчика, выполняя, наконец-то, давно данное себе обещание.

Тут произошёл забавный случай. Инфоканал с Сергеем Мироновичем оказался ещё не закрытым, и база скопировалась и ему. Вот он удивится, когда встретится во сне с виртуальными инструкторами этой базы. Настоящие живодёры! Ничего, Кирову 50 лет ещё нет, да и подлечил я его хорошо, должен справиться с нагрузками. Работоспособность у него должна вырасти. Ни одного минуса я не вижу, одни плюсы.

Кроме того, про Кирова ходили гнусные сплетни о его любвеобильности и похождениях с балеринами Мариинского театра оперы и балета. Думаю, что теперь Миронович справится и с этим своим пристрастием, по крайней мере, навыки диверсанта и разведчика ему в жизни должны пригодиться.

Внутренне я хохотал, представив Мироныча, спасающимся от разгневанного мужа очередной любовницы и спускающимся из окна по связке простыней.

Закончив с передачей целительских плетений и учебной базы, я переключил своё внимание на происходящее в кабинете.

— Подведём итоги, товарищи, — раздался голос Кирова. — Войска и военная техника Ленинградского военного округа и Ленинградского гарнизона к проведению парада в честь 17-й годовщины Дня пролетарской революции в целом готовы. Имеющиеся недоработки будут к празднику устранены. Со своей стороны, всё, что от нас зависит, мы постараемся выполнить.

Киров обвёл взглядом сидящих перед ним военных и закрыл совещание.

Военные задвигали стульями, выбираясь из-за столов и проходя к дверям.

— Игорь Васильевич, — громко обратился Киров к одному из военных, — задержитесь на пару минут, пожалуйста. У меня тут один вопрос к вам образовался, хотелось бы обсудить его в приватной обстановке.

Делать мне здесь больше было нечего, и я, мысленно пожелав вернуться в своё тело, тут же оказался в нём, сидящим за столом, уткнувшись лбом в столешницу. Портального окна уже не было.

В следующий раз нужно будет принимать лежачее положение, — подумал я, вставая из-за стола и расправляя затёкшие конечности. Тут же я обнаружил, что мой внутренний резерв полон и увеличился на порядок, составляя 700 единиц маны. Сразу, не откладывая на потом, прошёл к своим драгоценностям и подобрал для будущего накопителя крупный изумруд, вставленный в золотую подвеску на золотой цепочке.

Немного подумав, заменил её серебряной. Всё-таки я постоянно отираюсь среди множества людей, кто-нибудь случайно увидеть может. В школьной раздевалке, например. Изготовив накопитель и влив в него первую порцию маны, тут же внедрил в него постоянно действующее плетение невидимости. Пусть я ежедневно на него буду тратить какое-то количество маны, зато гарантировано у меня никто не увидит ни самого изумруда, ни цепочки. По оценкам Яна, накопитель у меня получился где-то в районе 20 тысяч единиц маны. Благодаря возросшему внутреннему резерву я смогу ежедневно сбрасывать из него в накопитель по 300–400 единиц маны, так что за два месяца должен заполнить его под завязку.

Затем я попробовал подключиться к энергопотоку, не выходя сознанием из тела, и у меня это получилось. Но сырая мана плохо подходила для заполнения плетений, её предварительно нужно было пропустить через мой источник. В любом случае, такой проблемы с магической энергией, которая у меня была до сегодняшнего дня уже быть не должно. А это значит, что я смело могу опустошить внутренний резерв до донышка и тут же наполнить его. Так что, накопитель я смогу наполнить гораздо быстрее. Нужно будет подумать об изготовлении ещё нескольких накопителей. Мало ли что. Пусть будут. Чем дальше я продвигаюсь в изучении магии тем большие возможности у меня появляются и тем больше маны на них требуется.

Опять вернулся к своему тайнику и вновь перебрал драгоценности. Подобрал для своих целей ещё одну подвеску, выполненную в форме кулона с крупным бриллиантом в центре, окружённого мелкой алмазной крошкой. По мнению Яна, сюда должно входить не меньше 40 тысяч единиц маны. Ещё два бриллианта поменьше обнаружил на двух женских серьгах, с предположительной ёмкостью по 20 тысяч единиц. В результате у меня получилось четыре накопителя, имеющих в сумме ёмкость около 100 тысяч единиц маны.

Глава 7 День пролетарской революции

Подошла к концу первая учебная четверть, и в моей жизни наступило время перемен. Самое главное, я чуть было не лишился работы и не остался без жилья. В последний день октября в мою женскую половину общежития неожиданно нагрянула проверочная комиссия в составе из трёх женщин среднего возраста, 40–45 лет. Возглавляла эту комиссию некая Вдовина, член ВКП (б) Ленинского призыва, с 1924 года, которая сразу возмутилась, как только узнала, что обязанности коменданта в женском общежитии исполняет мужчина. И тут же пообещала, что она этого безобразия так не оставит, добьётся, чтобы на эту должность приняли женщину.

Выгнать меня с работы у неё не получилось, а вот жилую комнату у меня отобрали и опечатали, с тех пор она так и пустовала. Вот уж воистину ни себе, ни людям. Теперь с одиннадцати часов вечера до семи часов утра вход на своё рабочее место был для меня закрыт.

Я не стал воздействовать на Вдовину ментально по двум причинам. Во-первых, долгосрочное устойчивое ментальное воздействие было доступно лишь ментальным магам высокого ранга, а я освоил ментальную магию лишь на уровне 2-го ранга. Во-вторых, баба была упёртая и когда воздействие на неё закончится, она все-равно продолжит начатое. Я подумал и решил не сопротивляться, тем более, что переполох по этому поводу она устроила знатный. Чуть персональное дело на меня не завели. Как же, комсомолец, а живёт и работает и, главное ночует, в окружении женщин. Где мои моральные качества комсомольца? Как будто не комсомол ещё вчера по историческим меркам проповедовал свободную любовь и отрицал институт брака и семьи. А сегодня эти люди учат нас морали, хотя до сих пор регистрация брака не является обязательной процедурой.

Секретарь товарища Тихомирова, начальника станции Новосибирск-Пассажирская, которую мне удалось задобрить коробочкой конфет, сказала, что на меня поступил сигнал, будто бы я, злоупотребляя своим служебным положением, регулярно привожу в общежитие женщин, и они остаются у меня на ночь.

Недругов за это время я успел завести, так что сигналу отнюдь не удивился. Я бы удивился, если бы их не было. Слишком многих в общежитии я прищучил. Нельзя скидывать со счетов и то обстоятельство, что много девушек из жилиц общежития имели на меня виды, и когда стало известно, что у меня завелась постоянная любовница, то некоторые из них могли на меня обидеться, и эта обида вполне могла выразиться доносом.

В отделе кадров мне предложили койку в мужской половине общежития, что меня никак не устраивало. Я уже привык такой роскоши, как своя отдельная комната.

— Слушай, товарищ Берестов, — обратился ко мне кадровик. — Как ты смотришь на то, чтобы снять частное жилье?

— В принципе положительно, но моё решение зависит от многих факторов — кто хозяин жилья, сколько денег запросит, условия проживания и где находится дом?

— Дом тут недалеко от вокзала, а значит и от твоей работы. Хозяева — пожилые супруги, пенсионеры, бывшие железнодорожники. Все остальное узнаешь сам, вот я тебе тут на бумажке адрес сейчас напишу, и как их зовут.

— А если мне не понравится?

— Ну, так, направление-то в общежитие я тебе тоже дам. Думаю, что товарищ Скороходов по старой дружбе для тебя койку найдёт?

— С вашим направлением на руках обязательно найдёт, — ответил я.

При желании я мог бы купить себе в собственность отдельный дом. Имеющихся у меня ценностей должно было хватить. В таком крупном городе, как Новосибирск, свободное жилье найти, наверное, было не сложно. Но тогда, всё равно, рано или поздно возник бы вопрос: откуда у школьника Берестова взялись деньги на покупку дома? Легализовать украденные у бандитов деньги и драгоценности я не имел возможности.

Дом, в котором мне предложили снять в аренду жилье, был рассчитан на двух хозяев. Мне отдали меньшую половину за 15 рублей в месяц. Просторная комната с отдельной печью, сенями и чуланом в придачу, где можно было хранить продукты, как в холодильнике. Отдельный вход и все удобства на улице. Ну, последним меня не испугаешь, а всем остальным я остался доволен.

— Дрова за твой счёт, — сразу предупредила меня хозяйка. Затем она научила меня, куда нужно обращаться по поводу дров. Показала место в дровянике, где можно было их хранить.

К тому времени я освоил 2-й ранг пространственной магии и 3-й ранг базы по магии артефакторики, и мне стало доступно построение подпространственного кармана с привязкой к постоянному месту. Вот когда я подниму их следующие ранги, то тогда смогу привязку сделать к носимому с собой предмету (кольцо, браслет) или своему телу, а пока, увы. Но и так это был большой прогресс. У меня было, что хранить в стазис-кармане, так ещё по-другому называлось подпространственное хранилище, недоступное и невидимое для всех, кроме создавшего его мага. Без знания пароля его никто не может ни обнаружить, ни открыть, будь он хоть архимагом.

Драгоценности и деньги, взятые в доме Графа, до сих пор хранились в складе в женской половине общежития. Я сходил за ними в тот же вечер, как устроился на новом месте. Пространственный карман решил привязать к печке в своей новой комнате, рассудив, что даже если дом сгорит дотла, то печи-то ничего не будет. Что, впрочем, не помешало мне установить на весь дом противопожарное заклинание, которое нужно было ежемесячно подпитывать.

В стазис-кармане, мне удобно было хранить не только деньги и драгоценности, но и продукты питания, и свой небольшой гардероб.

Кстати, вход в дом у меня был свой, как и вход с улицы, ведущий в небольшой дворик. Очень удобно для меня было делать здесь комплекс утренней зарядки.

— Ян, а нельзя построить здесь, постоянный портал в какое-нибудь безлюдное место, где можно было бы устроить полигон для занятий физкультурой и военной подготовки? — спросил я как-то искина, занимаясь в дворике утренней гимнастикой.

— Порталы ты ещё не скоро научишься строить, ученик. Обходись пока тем, что тебе доступно.

— Понятно, — уныло протянул я.

Воду нужно было носить или с улицы, с колонки, которая была метрах в ста от дома, или с колодца, стоявшего в огороде в 10 метрах от моего крыльца, но в котором воды практически не было. За ночь набиралось пара вёдер, не более. Затем к вечеру ещё одна пара вёдер накапливалась. Так что его производительность ограничивалась четырьмя вёдрами мутной воды в сутки, которую приходилось ещё отстаивать. Хозяйка сказала, что в зимнее время воды в колодце вообще не бывает, его дно промерзает и покрывается льдом.

— Примени магию стихий и посмотри на предмет наличия водных источников, — раздался в моей голове голос Яна.

Магия стихий, как, впрочем, и все виды магии, кроме артефакторики и целительства у меня были изучены на уровне 2-го ранга. Быстро нашёл плетение поиска воды и применил его. Вода обнаружилась метрах в пятнадцати от колодца и на глубине примерно 20 метров. Там шла крупная водяная жила. Нужно было сделать от неё водоотвод к колодцу. Пришлось воспользоваться плетениями магии земли, чтобы сформировать нужный канал и укрепить его стенки. Последнее сделал с помощью магии трансмутации, превращая мягкую глину в твёрдую керамику. Потратил кучу магической энергии, благо, у меня теперь с ней проблем не было. Наконец, когда водоотвод был готов, я выбил пробку, которой был закрыт водоотводный канал и имел удовольствие наблюдать (в магическом диапазоне) как вода довольно быстро наполняет колодец. Уровень воды в колодце установился довольно высокий, всего полтора метра ниже верхней кромки колодезного сруба, стенки которого я обработал специальным плетением, повышающим его теплоизоляционные свойства. Поработал над крышкой, закрывающей колодец сверху. Теперь можно было не бояться обледенения ввиду наступающих холодов.

Попросил у хозяйки ведро и обрадовал ее известием, что колодец полнёхонек свежей чистой и вкусной водой.

Взял на заметку, что теперь мне нужно обзавестись кучей вещей, необходимых в любом хозяйстве. На первых порах хозяйка моя конечно выручит, но ведь и совесть иметь нужно. А потому наметил поход по магазинам и на рынок. Потом мне в голову пришла мысль, а не воспользоваться ли служебным положением и не списать заведомо пришедшую в негодность кухонную утварь и посуду. А потом уже починить ее с помощью магии трансмутации. Она, конечно, потребует массу энергии, но теперь у меня с ней проблем не должно быть.

Значит, не забыть завтра с утра пойти к Скороходову и решить с ним этот вопрос. Чтобы списать пришедшие в негодность материальные ценности, требовалось три подписи — моя, коменданта и какого-нибудь жильца общежития.

Давно нужно было об аренде жилья подумать, — размышлял я вечером, готовясь отойти ко сну, — а то даже девушку пригласить некуда. Серафима теперь стала для меня недоступна, моя бывшая любовница Ковалёва собралась замуж. Да и вообще, заводить любовницу среди жилиц общежития чревато последствиями. Могут и из комсомола выгнать, а тогда на карьере можно будет поставить крест.

Конечно, можно переехать в другую страну и устроить жизнь там. Мысли такие мелькали в моей голове. Когда я узнал, что Гельмут Беккман собирается уехать в САСШ и забрать с собой Татьяну, а возможно и Анну, то подумал, что и я бы тоже смог эмигрировать. С моими-то возможностями. Пробраться на пароход, сделать себе новые документы. Или сразу перейти порталом в Америку. Правда, я этого ещё не умел делать, но строительство порталов предусматривается в учебной базе по пространственной магии. Кажется, в четвёртом или пятом ранге.

Пока семья Ларченко никуда не собиралась, и до их предполагаемого отъезда было ещё долго. Я тоже не торопился принять решение на эту тему. Уеду я или останусь, время покажет.

Ко Дню Пролетарской революции я свой быт, в первом приближении, наладил. Обзавёлся хозяйством, на рынке приобрёл валенки, снег на улице уже лежал, и таять не собирался.

В школе наступили каникулы, и у меня появилось свободное время, которое я посвятил дальнейшему обустройству своего жилья. Но, неожиданно планы пришлось поменять. На железной дороге на всю неделю с 4 по 11 ноября установили усиленный режим охраны производственных и служебных помещений, складов, мастерских и подвижного состава. Служащих ВОХРа (военизированной ведомственной охраны предприятий и учреждений) не хватало, и к охране привлекли самих железнодорожников, кого смогли, в том числе и меня.

Выдали мне винтовку Бердана и показали склады, которые я должен был охранять. Все они были под замком, поэтому от меня требовался регулярный обход моей части охраняемой территории и проверка сохранности этих самых замков. При обнаружении сломанных замков или других следов взлома я должен был немедленно сообщить дежурному по станции. Ну, а если я замечу злоумышленников, взламывающих замки или похищающих охраняемую социалистическую собственность, то я должен был их задержать с применением выданного мне оружия.

— Могу я открыть в таком случае огонь на поражение? — спросил я вохровца, проводившего инструктаж с группой железнодорожников.

— Сначала вы должны сделать предупредительный выстрел в воздух, и предложить сложить оружие и сдаться, — ответил тот. — Если они окажут вооружённое сопротивление, тогда и вы можете стрелять на поражение. Но всё ж постарайтесь обойтись без стрельбы. Ваша главная задача при встрече с ворами — поднять тревогу и постараться предотвратить хищение социалистической собственности. А задержанием и отстрелом бандитов пусть занимаются соответствующие органы.

Вообще-то предполагалось выходить на дежурство парами, но мне почему-то напарника не выделили. В конце дежурства приходил сменщик, с которым мы обходили свой участок и вместе проверяли наличие запоров и замков. Кстати, за время моего первого дежурства меня проверяли несколько раз. На месте ли я, делаю ли обходы, не сплю ли я в сторожке, где дежурный может находиться в перерывах между обходами.

Я же этот вопрос решил очень просто. Пять процентов моего сознания бодрствует, остальная часть либо спит, либо учится в виртуальном пространстве. Базу диверсанта я, кстати говоря, освоил на уровне 4-го ранга. Хотел на этом её изучение и завершить, поскольку знания последнего 5-го ранга этой базы понадобились бы только в космическом пространстве на космических станциях и кораблях. Но, немного подумав, я принял решение пройти полный курс. Знания лишними не бывают. Тем более, что как оказалось, последний ранг «Диверсанта» содержал приличный кусок инженерной базы, которая как потом выяснилось только здесь и сохранилась. Базу «Разведчик» я тоже поднял до 4-го ранга. Эта база была 6-ти ранговая и включала в себя обширный раздел криптографии, который в свою очередь имел солидный кусок математики. Поднять эту базу до конца я быстро не надеялся, но её математические разделы потихоньку учить начал. Но без фанатизма, по остаточному принципу, есть время — учу, нет — значит, нет. Да и вообще, решил лучше все имеющиеся у меня базы подтянуть до 3-го ранга, а специализироваться только по двум направлениям — артефакторика и целительство. Их я сейчас осваиваю на уровне 4-го ранга. Чем выше ранг базы, тем больше времени и интеллекта она требует от ученика. Весь учебный материал разбивается на учебные модули, по которым потом сдаётся экзамен, а практические навыки отрабатываются в виртуальных тренажёрах, и там же по ним сдаются зачёты.

Ян говорит, что мне для полного изучения всех имеющихся у меня баз, не считая базы магии, понадобится ещё лет пять. А что касается магии, то каждый последующий ранг требует в два раза больше времени, чем предыдущий. И так по каждому направлению магии, а их насчитывается пара десятков, не меньше. Я хочу достичь наивысших успехов в изучении магии целительства и артефакторики, изучить их на уровне 9-го ранга, после чего можно будет не торопясь изучать и поднимать ранги по всем остальным направлениям. Впрочем, реальность может внести в эти мои планы свои коррективы.

Сейчас я плотно изучаю базы, связанные с военным делом — тактика действий малых групп в условиях окружения или в тылу противника, ну, и прочие военные дисциплины, включая работу со взрывчатыми веществами и различной химией. На очереди стоят чисто военные специальности, такие как снайпер, наводчик артиллерийских орудий, вождение любых военных машин и бронетранспортёров, вплоть до управления малыми космическими кораблями. Все эти базы содержат необходимый теоретический минимум, основанный на математике, физике, механике, химии, биологии, кибернетике, информатике и ещё до кучи всяких предметов, о существовании которых я раньше даже и не подозревал.

За день до праздника в тупик, примыкавший к охраняемым мною складам, пригнали три опечатанных и опломбированных товарных вагона и включили их в мою зону ответственности. Я тут же настроил свои сторожевые артефакты, которые загонял прямо в запоры и замки. Они срабатывали от малейших сотрясений. Как только злоумышленник пытался снять замок или разрушить целостность пломб на дверях вагона, сторожевой артефакт подавал мне сигнал. Работу таких артефактов я проверил и отладил ещё в общежитии и теперь был полностью спокоен на этот счёт.

Сигнал от одного из моих артефактов поступил в праздничный день, как раз в моё дежурство, 7 ноября около 4-х часов утра. Время, когда любому дежурному, сторожу или часовому особенно хочется спать. На флоте это время называют собачьей вахтой. У меня как раз по плану время начала очередного обхода.

Как я уже говорил, по правилам полагалось дежурить парами. Главным в паре был боец ВОХРа и ему в помощь давали гражданского, чаще всего работника железной дороги. Но на праздничные дни резко возросло количество охраняемых объектов и вохровцев не хватало. Так и получилось, что я выходил на дежурства в одиночестве.

Получив сигнал от артефакта, подхватываю свою берданку, включаю режим сумеречного зрения, поскольку снег кругом лежит, и полной темени нет, и вперёд. Интересно же, что там случилось? Неужели "грабють"?

Тороплюсь и подбегаю к вагону, артефакт на котором сработал. Он третий, если считать с моей стороны и первый с другого конца. Эти три вагона стоят в тупичке и мне не видны, скрытые стоящими рядом складами. Подбегаю ближе, заворачиваю за крайний склад и натыкаюсь на группу людей, стоящих около открытой двери вагона. А у них, судя по их расположению, идут разборки. Двое, в форме железнодорожников, стоят спиной к вагону, который освещён изнутри и полоса света, выбравшаяся наружу через открытую дверь, освещает несколько человек, стоящих напротив них. Несколько впереди находился высокий крупный мужчина в шинели без знаков различия, который услышав, по-видимому, мой топот оглянулся и спросил стоящего за его плечом крепко сбитого мужчину в кожаной куртке:

— Кого там ещё черти принесли?

Мне прямо в глаза направили луч света от ручного фонаря, так что я автоматически зажмурился и прикрыл лицо левой рукой, продолжая держать в правой руке берданку.

— Сторож, — коротко ответил одетый в кожанку.

— Убрать, — приказал первый, бывший, по-видимому, главарём и отвернулся, вновь переключая своё внимание на стоящих перед ним двоих железнодорожников.

Бандит в кожанке вскинул руку с револьвером, направляя его на меня, и выстрелил.

Время для меня привычно замедлилось. Изучая базу «Диверсант», подобных ситуаций мы с учителями отрабатывали сотни. В том числе и в условиях полного окружения и ограниченного пространства. Поэтому всё дальнейшее происходило автоматически, помимо моего сознания. Я по инерции ещё двигался к стоящей передо мной группе людей и к моменту выстрела подошёл к ним вплотную. На ускоренный режим я перешёл сразу, как только услышал приказ о моей ликвидации, и дулом винтовки поддел руку с револьвером.

Пуля прошла над моей головой, а я, подшагнув к стрелявшему с разворота ударил его прикладом в подбородок. От удара его голова мотнулась назад и, падая, он толкнул главаря, которому, чтобы сохранить равновесие и устоять на ногах пришлось шагнуть вперёд к стоящим перед ним железнодорожникам. Один из них воспользовался ситуацией и напал на главаря, пытаясь отобрать у него револьвер.

Это дало мне возможность спокойно расправиться с остальными бандитами, стоящими рядом и не успевшими отреагировать на происходящее. Всего их было пять человек. У меня под ногами валялся тот, в кожанке, который пытался меня застрелить. Причём, судя по его позе, он был уже мёртв. Винтовка в руках умелого человека страшное оружие. Железное дуло и твёрдый приклад не оставили оставшимся трём бандитам вокруг меня, никаких шансов. Тем временем, пока я, выйдя из ускоренного режима, оглядывал поле боя и досматривал тела своих противников на предмет добивания, главарь победил в схватке железнодорожника и, сидя на нём сверху, душил его. Второй железнодорожник так и стоял в оцепенении. Впрочем, приблизившись к ним, я увидел, что это была женщина.

Не желая убивать главаря, я ударил его не винтовкой, а ребром ладони по шее, прекращая схватку. Но, то ли я не рассчитал силу удара, то ли он оказался слабее, чем выглядел, так или иначе, он не пережил его и умер. В результате, я оказался в окружении 5 трупов и двух железнодорожников. Причём мужчину пришлось слегка подлечить, его главарь успел помять хорошенько. Тут у женщины подкосились ноги, и она бесчувственным кулём упала на снег. Его за прошедшие сутки намело изрядно, так что упала женщина в сугроб и ничего себе не повредила. Простенькое целительское плетение с моей стороны мгновенно привело её в чувство, и она открыла глаза, а мужчина помог ей подняться на ноги, отряхнув от снега.

Я приступил к их допросу, выясняя кто они, и как тут оказались. Отвечал мужчина, его подруга ещё не совсем пришла в себя, растерянно оглядываясь вокруг.

С его слов всё оказалось просто. Мужчина провожал женщину после любовного свидания, которое у них было в спальном вагоне, стоявшем на соседних путях. Женщина торопилась домой, и они решили сократить путь, в результате чего нарвались на банду в тот самый момент, когда те вскрыли вагон. Они ещё не успели понять, что вообще происходит, как появился я, и события понеслись со страшной скоростью. Мужчина, услышав приказание главаря о ликвидации сторожа, понял, что им "повезло" нарваться на банду.

— Спасибо вам товарищ, они бы нас в живых не оставили, — сказала женщина и добавила, протягивая мне руку: — Варвара.

— Василий Берестов, — ответил я, пожимая ей руку.

— Илья Ветров, — сообщил мне своё имя мужчина, тоже пожимая мне руку.

— Как же ты решился напасть на вооружённого револьвером бандита, да к тому же еще и главаря? — спросил я его после того, как мы познакомились.

— Так пойми, Василий, не было у меня другого выхода. Он же уже револьвер на меня наставил. Я ему в глаза посмотрел, там смерть свою увидел. А тут такой случай подвернулся. Помощник его чуть с ног не сбил, я и напал. Ногой ему по руке пнул, револьвер выбил, тут мы и сцепились.

Илья потер рукой шею и сказал:

— Спасибо тебе, Василий. Задушил бы он меня, как курёнка. Здоровый, как лось. Как только тебе его убить удалось?

Тут Илья замолчал. Увидев валявшиеся неподалёку неподвижные и окровавленные тела бандитов, он удивлённо сказал:

— Так ведь ты и остальных убил, Василий. Как ты смог?

— Случайно как-то все вышло. Сам ничего не помню, все как в тумане было.

Я поднял винтовку, которую так и держал в руках. Она вся была в крови — и дуло, и приклад, и даже скоба со спусковым крючком. Телогрейка на мне тоже вся была забрызгана кровью. Илья посмотрел на меня и только и смог промолвить:

— Ну, ты дал, Вася, стране угля.

Тут его затошнило, и он отбежал в сторону, на ходу опоражнивая желудок. К нему мгновенно присоединилась его любовница.

Пришлось опять прибегнуть к целительской магии. Прошло несколько минут прежде, чем они смогли продолжить разговор.

— Вася, мне же домой нужно, — сказала Варвара, едва успев оклематься, — у меня сегодня муж домой после ночной смены прийти должен, мне его завтраком кормить, а у меня ещё ничего не готово и печь не топлена.

— Так беги домой, Варя, я же тебя не держу. Скажи только свою фамилию и где ты работаешь.

— Я проводницей работаю, Никифорова моя фамилия. Василий, если можно, не говори про нас с Илюшей никому. Если про меня узнают в милиции, то и мужу обязательно расскажут, и тогда мне не жить.

Тут она упала на колени и заголосила:

— Васенька, не говори никому про меня, век тебя благодарить буду. Нельзя мне в милицию. Убьёт меня муж, узнает и убьёт.

Илья тоже смотрел на меня умоляющим взором.

— Да, я вообще никакой бабы тут не видел, — сказал я, обращаясь к Илье.

— Спасибо тебе Вася, за всё, — растроганно сказал Илья.

Мы с Ильёй уставились на его любовницу. Та подхватилась и только её и видели.

— Так, может быть, я тоже пойду? — спросил меня Илья. — А то спросят меня, как я тут очутился, а мне и сказать нечего. Меня же ещё и обвинить могут.

— В чём? — спросил я.

— Что это я навёл банду на вагон.

— А кстати, что в вагоне-то?

— Не знаю, и знать не хочу, — ответил Илья.

— А что так? — поинтересовался я.

— Понимаешь, — ответил он, — меньше знаешь — крепче спишь.

Илья исчез в темноте так же быстро, как и перед этим исчезла его любовница. Я решил тоже не заглядывать в вагон, чтобы не входить в искушение что-нибудь украсть. Подошёл к двери, чтобы задвинуть её и остановился, как будто на стену налетел.

В вагоне горел фонарь, обычный фонарь, который есть у каждого железнодорожника. Он стоял на крышке какого-то ящика в метре от входной двери.

Мысли лихорадочно проносились в моей голове. Кто-то же принёс туда фонарь и зажёг его. Значит, этот кто-то находится в вагоне. Или эти железнодорожники вовсе и не железнодорожники и меня облапошили, обвели вокруг пальца. Просто они были первыми, а потом подошли бандиты. Или же они все просто из одной банды. Или они из двух конкурирующих банд. Если мне завтра в отделе кадров скажут, что Ильи Ветрова и Варвары Никифоровой у них в списках нет, и не было никогда, тогда я лопух и упустил грабителей. Но вагон-то можно и сейчас обыскать. И даже не обязательно самому залазить туда. Достаточно послать магему диагностики, если затаился там кто живой, она его обнаружит.

— Молодец, Ученик, — раздался в моей голове голос Яна, — это даже лучше магемы сканирования, которую применяют высшие маги. До тебя никто не додумался использовать магему диагностики в таком качестве.

— Спасибо, Учитель, на добром слове, — автоматически ответил я своему виртуальному собеседнику, отправляя в поиск свой магический диагност.

Человек в вагоне обнаружился, один.

— Бросай оружие и выходи с поднятыми руками, тогда останешься в живых, — крикнул я ему.

Бандит долго не думал и решил сдаться. Сначала из проёма двери вылетел револьвер, потом показался сам:

— Не стреляй, я сдаюсь.

Я шагнул в сторону и приказал:

— Слазь.

Когда тот спрыгнул из вагона, я свалил его на снег и связал ему руки за спиной. Обыскал его и нашёл нож, который тут же конфисковал. Забрал фонарь, задвинул дверь и вместо замка, просунул в петли кусок толстой проволоки, обнаружившейся неподалёку, и замотал её.

Тем временем пленный бандит, разглядев вблизи в свете фонаря подробности кровавого побоища, которое я устроил, неожиданно сомлел и потерял сознание. Я воспользовался этим и обыскал трупы. Деньги обнаружил только у главаря и его помощника в кожаной куртке. Не пересчитывая, сунул их в свой карман.

Привёл в сознание пленного и по дороге допросил его. Мои железнодорожники-любовники оказались ни при чём, действительно подвернулись под горячую руку. Но, провести ему корректировку памяти, чтобы он не проговорился про любовников, мне не хватило знаний. Зато, в очередной раз убедился, что ментальную магию нужно подтягивать и не тянуть с этим. Может быть, даже приостановить пока изучение магии целительства и артефакторики и вплотную заняться ментальной магией. Поднять её хотя бы до следующего, третьего ранга, чтобы при нужде можно было проводить корректировку памяти. Стирать ненужную информацию, внедрять ложные воспоминания.

Ну, а все, что было дальше, рассказывать неинтересно. Пойманного бандита отвёл в дежурный пункт милиции, где и сдал его, что называется под расписку. Мёртвыми бандитами занялись также работники милиции, а я написал объяснительную записку, что и как случилось во время моего дежурства. Меня несколько раз допросили разные товарищи и, наконец, промурыжив несколько часов, отпустили домой.

Глава 8 Благодарность за службу

На второй рабочий день после праздника, в субботу, 10 ноября, после обеда меня вызвали к начальнику станции, товарищу Тихомирову Павлу Игнатьевичу. Увидев меня, он встал из-за стола и вышел мне навстречу.

— Ну, здравствуй герой, — сказал он, крепко пожимая мне руку, — проходи, садись.

Он показал мне рукой на стул, а сам выглянул в приёмную и что-то сказал секретарше. Потом вернулся за свой стол и попросил меня:

— Я в курсе, как ты справился с бандитами, но хотел услышать эту историю от тебя самого, со всеми подробностями. Расскажи мне, как всё случилось.

Пришлось рассказать ещё раз. Во время моего рассказа секретарша Тихомирова принесла нам по стакану чая и по паре сушек к нему. Выслушав меня, Тихомиров сказал:

— У меня для тебя приятная новость. Вчера в краевом управлении милиции приняли решение представить тебя к правительственной награде.

— Не фига себе, — вырвалось у меня.

— Нужно говорить: "Служу трудовому народу", а не ту хрень, что ты сейчас сказал, — сердито сказал Тихомиров.

— Извините, Павел Игнатьевич, это я от неожиданности брякнул, не подумав. Больше не повторится.

— Ладно, принимается, — отмахнулся рукой начальник, — в общем, поздравляю тебя, товарищ Берестов. А мы со своей стороны награждаем тебя денежной премией в размере 1000 рублей, внеочередным отпуском на две недели и бесплатной поездкой в Москву. Приказ об этом я уже подписал, так что сегодня же загляни в бухгалтерию и получи деньги.

— Спасибо, Павел Игнатьевич, а что-так-много-то? Я ещё прошлую премию не успел потратить.

— Ах-ха-ха, — рассмеялся начальник станции, — вот настоящий комсомолец, не ошиблись мы в тебе. Не переживай, награда вполне соответствует сохранённым ценностям. Там был целый вагон дорогостоящих лекарств, закупленных в Североамериканских соединённых штатах на валюту. Общей суммы даже я не знаю, государственный секрет.

— А в отпуск мне сейчас выходить и в Москву ехать? У меня же школа.

— Отпуск ты можешь взять, когда тебе будет удобно, можешь его к очередному отпуску присоединить. Я тебе советую взять его в январе, когда у школьников каникулы. Тогда же и в Москву съездишь. Ты же всё равно туда уедешь после окончания школы или нет?

— Уеду, — кивнул я.

— Ну, вот. Куда поступать будешь, уже решил?

— Да, в Московский государственный университет на отделение механики механико-математического факультета.

— Интересный выбор, — одобрительно удивился Тихомиров. — Вот в университет и заглянешь, узнаешь, когда вступительные экзамены будут, есть ли у них общежитие, ну и вообще разведаешь, что там к чему. А ты знаешь, что в нашем городе есть институт, который готовит военных инженеров железнодорожников? НИВИТ сокращённо (новосибирский институт военных инженеров транспорта).

— Да, знаю, но я до армии хочу университет окончить. Думаю, что два года мне хватит. А после университета хочу поступить в военное артиллерийское училище. Вот такой план я себе наметил. А дальше видно будет.

— Однако, — только и мог сказать Тихомиров, отпуская меня.

Выйдя из кабинета, направился в бухгалтерию и получил премию.

— Пока дают, нужно брать, — сказал я сам себе.

Тут мне в голову пришла мысль, что я теперь вообще могу не работать, пока учусь. Моя зарплата помощника коменданта была 90 рублей в месяц. Имея тысячу рублей на руках, я могу выплачивать из неё самому себе такую же зарплату в течение 11 месяцев. За это время я и школу окончу и в университет успею поступить. Надо бы хорошенько обдумать этот вариант. С этими мыслями я зашагал домой.

А пока у меня есть два дня каникул и самое время ещё раз проверить у себя в общежитии, всё ли в порядке. Туалеты, кухни, душевые, короче говоря, места общего пользования. Не перегорели ли где электролампочки, не текут ли краны, тепло ли в комнатах. Работа у коменданта общежития не переводится в любое время.

Понедельник, 12 ноября 1934 года. Управление милиции НКВД по Западно-Сибирскому краю, уголовный розыск.

Дверь в кабинет начальника уголовного розыска, товарища Тарасова открылась, и на пороге появился его заместитель, товарищ Силин.

— С приездом, Спиридон Ермолаевич, я только что узнал, что вы вернулись.

— Слушай, Юра, мы же уже договорились с тобой, что обращаемся друг к другу на "ты" и по имени. Забыл, что ли? Стоило на неделю в командировку уехать и вот, здравствуйте, пожалуйста.

— Извини, не привык ещё.

— Давай, вводи меня в курс дел наших скорбных. Что новенького? Я слышал краем уха, что на нашу станцию налёт был?

— Помнишь наш разговор про разгром банды Федосеева? Ты ещё тогда поручил мне присматривать за Василием Берестовым.

— Так, конечно, помню. Неужто он и тут оказался замешан?

— Представь себе. Железнодорожников, кого могли, привлекли в помощь вохровцам на предпраздничные и праздничные дни и нашего Васю в том числе. А нападение произошло на его участке ответственности.

— Вот везёт же парню.

— И не говори. Он словно притягивает к себе всякую нечисть.

— Ладно, рассказывай дальше.

— В ночь с 6-го на 7 ноября ему удалось ликвидировать несколько боевиков банды Глухова, вместе с ним самим. Пять трупов и один задержанный, живой, но насмерть запуганный.

— Ну, и дела. Да как это только ему удалось? Они же все, как один душегубы, сколько дел за ними числится. Следствие Лопатин ведёт?

— Он самый.

— Рассказывай, со всеми известными тебе подробностями.

— Было установлено, что все бандиты, кроме главаря убиты с помощью винтовки системы Бердан, но использовалась она в качестве дубинки, а не как огнестрельное оружие.

— Это как? Он что размахивал винтовкой, как дубинкой, а бандиты стояли и смотрели, как их убивают?

— Лопатин дал мне почитать показания выжившего бандита, Макара Рыбакова. Там он подробно описал схватку сторожа с бандитами.

— А он что в сторонке стоял и смотрел?

— Как он пишет, он был в этот момент в вагоне. Дело в том, что бандиты по наводке искали в этом вагоне наркотики, вагон был с лекарствами, закупленными в САСШ (Североамериканские соединённые штаты) и следовал из Владивостока в Москву. В начале ноября он оказался в Новосибирске и на время праздников было решено оставить его у нас под надёжной охраной.

— И свалили охрану столь важного объекта на школьника, — саркастически заметил Тарасов.

— Это-то и странно, — согласился с ним его заместитель, — мне кажется, в этом направлении нужно отдельно разобраться, как такое могло получиться.

Тарасов кивнул, соглашаясь с замом.

— Напарником Берестову был назначен опытный боец ВОХРа, который не вышел на дежурство и Берестов оказался в одиночестве.

— Вохровца нашли?

— Я не знаю, не интересовался.

— Ладно, рассказывай дальше.

— Со слов Рыбакова им была известна маркировка ящиков с наркотиками и когда они вскрыли вагон, его, как самого молодого отправили искать нужные ящики, которых было всего два.

— А наркотик-то, какой был?

— Героин.

— Ух, ты! Два ящика героина, да это же целое состояние.

— Короче, когда Рыбаков нашёл ящик, в котором были упакованы пакеты с наркотой, он решил сбежать, прихватив один из них. В банде он был всего с месяц и порядки в ней ему не нравились. А тут такой случай подвернулся. В вагоне была дверь, запирающаяся изнутри и выходящая на другую сторону. Он, несмотря на свою молодость, был как раз неплохим медвежатником, но, открыть дверь просто не успел. Услышал женский голос, и ему стало любопытно. Правду говорят про любопытных кошек.

— Молодой ещё, — прокомментировал Тарасов.

— Ага, — согласился Силин и продолжил: — Короче говоря, всю схватку Берестова с бандитами он наблюдал из вагона. Плюс подсветка фонарём, который он оставил возле открытой двери.

— Давай со всеми подробностями, — попросил Тарасов

— Со слов Рыбакова, он осторожно выглянул и увидел мужчину и женщину в форме железнодорожников, которые, как потом выяснилось, были любовниками, и они разбегались после свидания. Только этим и можно было объяснить, что они, потеряв всякую осторожность, не обратили внимания на свет фонаря и, ни о чём, не подозревая, пролезли под вагоном на ту сторону и попали прямо в руки Глухова. Тот стал их допрашивать, кто такие и чего они тут забыли. И в этот момент появился сторож, которого Глухарь с ходу велел убрать. Стоящий рядом бандит, по кличке Чиж и фамилии Чижов, правая рука Глухаря, получив от него команду, протянул руку в сторону сторожа и выстрелил. Но тот, успел перед самым выстрелом стукнуть своей берданкой тому по руке, подбивая её вверх, а потом сразу ударил его прикладом в лицо. Потом было выяснено, что удар пришёлся точно в переносицу и был настолько силен, что кости перебитого носа проникли в мозг, так что смерть Чижова была мгновенной.

— Ну, если удар был произведён с разбегу, тогда все ясно, — заметил Тарасов.

— Так и было, — ответил Силин, — уже потом сторож показал, что он наткнулся на бандитов неожиданно, на бегу, заворачивая за угол склада.

— Продолжай, что дальше было.

— Чижов от удара повалился на Глухова и тот, чтобы не упасть был вынужден наклониться и шагнуть вперёд. Рука с револьвером у него опустилась к земле и в этот момент Ветров (это мужчина железнодорожник) ударил по револьверу ногой, выбивая его из руки Глухаря. Они сцепились и покатились по земле, мутузя друг друга. Рыбаков в это время смотрел на них. Когда же он посмотрел в сторону сторожа, то увидел, как тот добивает последнего бандита. Он ударил дулом винтовки тому прямо под подбородок. Тот даже выстрелить не успел, несмотря на то, что держал револьвер в руке. Представьте картину, стоит этот наш Вася Берестов, в руке держит винтовку, вокруг него четыре трупа, сам весь в крови с головы до ног.

— Боевое безумство, — заметил Тарасов.

— Если бы он после всего этого упал в обморок, потерял сознание или стал бы рвать зубами свою винтовку, то да, можно было бы поверить в такую версию.

— А что он? Как дальше себя повёл?

— А он, хладнокровно перекинул винтовку в левую руку, перешагнул через мёртвого Чижова и ребром правой ладони ударил Глухаря по шее, который в это время сидел на Ветрове и душил его. После чего спокойно стащил его с железнодорожника и помог тому подняться.

— А потом?

— А дальше случилась истерика у бабы, полюбовницы Ветрова. Рыбаков тихонечко отполз в сторону и затаился, да вот беда, забыл про фонарь. Тот его и выдал. Берестов догадался, что в вагоне кто-то есть.

— И Рыбаков не сопротивлялся?

— На этот вопрос, когда ему его задали, он ответил: "Нет, жить ещё очень хотелось".

— Да…а, — протянул Тарасов, — пожалуй, пора мне самому познакомиться с нашим героем.

— Надо бы парня наградить как-то, — сказал Силин.

Тарасов вопросительно посмотрел на него.

— Наградить, говоришь? Денежную премию или наградное оружие?

— Я бы и премию дал и пистолет, какой-нибудь трофейный. Восемнадцать лет ему уже исполнилось.

— Ладно, подумаем, — ответил Тарасов. — И начальника станции на премию нужно тоже раскрутить. Во-первых, он их работник и ценностей сберёг на немаленькую сумму. Слушай, а может его к нам переманить, раз у него так хорошо получается с бандитизмом бороться? Как ты считаешь?

— Попытаться, конечно, можно, но мне кажется, что нам это не удастся.

— Можешь объяснить почему? — спросил начальник.

Силин пожал плечами и ответил коротко:

— Интуиция.

Глава 9 Школьные успехи

Вторая четверть в нашем классе началась с того, что нам представили новую ученицу, Александру Каверину. Её семья жила в Казани, отец работал в университете, преподавал математику, два года назад защитил докторскую диссертацию, получил звание профессора. Нынче прошёл по конкурсу на должность заведующего кафедрой высшей математики НИВИТ (Новосибирский институт военных инженеров транспорта) и переехал жить в Новосибирск вместе с семьёй.

Впрочем, конкурса как такового не было. Его вызвали в Москву, в наркомат наробраза и предложили должность профессора и заведующего кафедрой в Новосибирске. Пообещали отдельную 4-х комнатную квартиру, и Каверин согласился. В Казани семья Кавериных проживала в коммуналке, занимая в ней хотя и самую большую, но всё же только одну комнату из шести.

Всё это стало мне известно уже потом, а пока я видел перед собой высокую статную девушку с длинной толстой косой светло-каштановых волос за спиной и нордическим типом лица, продолговатого, с высокими скулами, прямым носом, припухлыми сочными губами и с почти неуловимым влиянием азиатской крови, проявившей себя слегка раскосыми светло-карими глазами.

Неожиданно не только для меня, но и для всех учеников нашего 10-го "А" класса Фрида Марковна устроила в классе даже не пересадку, а я бы сказал перетряску, в результате которой мы с новенькой оказались за одной партой.

Я нашёл глазами Таню Мельникову, с которой сидел рядом в течение последнего месяца и не обнаружил на её лице какого-либо неудовольствия. Она, кстати говоря, осталась на старом месте и в качестве нового соседа получила Васю Савельева, который, не скрываясь ни от кого сох по Ларченко. Вот тот, оказавшись неожиданно для себя рядом с Мельниковой, выглядел весьма озадаченно.

Первичные изменения Татьяниной внешности, проведённые мной под руководством Яна месяц тому назад, уже преобразили её лицо. В школе ничего не могли понять. Вот только что перед ними была если не уродина, на которую без содрогания смотреть невозможно, то просто некрасивая девушка, и вот уже перед всеми предстаёт вполне миловидная дивчина.

Что-то неуловимое появилось в её облике, привлекая взгляд. Долгоиграющие магемы тоже были все запущены в дело и потихоньку изо дня в день меняли внешность девушки в лучшую сторону.

В школе, как мы с Яном и предполагали, об этом удивительном явлении поговорили и привыкли, что у них появился свой гадкий утёнок, который имеет все шансы превратиться в прекрасного лебедя. Учителя тоже пришли к единому мнению, что в юном возрасте могут быть подобные изменения и тоже перестали заострять на этом внимание. Всё это произошло ещё в прошлом месяце, но, видимо, до сегодняшнего дня Вася на Мельникову вообще не смотрел, если судить по тому, как он её сейчас разглядывал.

Заполучив новенькую к себе в соседки, я закрепил на её ауре свою метку и сходу передал ей ПНМ-0.

Неожиданно мне в голову пришла мысль, что я зря не стал ставить эту программу жилицам своего общежития. Ведь она даёт человеку не только хорошую память и повышенный интеллект, но и улучшает физические кондиции, что очень важно при нынешнем чрезвычайно низком уровне развитии медицины. Это я сравниваю с медициной в Содружестве звёздных цивилизаций, знания о которой получил вместе со знаниями Хари Ланса, создателя программы настройки мозга. Кстати, он ведь хотел провести здесь, на нашей планете, обширные испытания своего открытия. Так может быть, мне хотя бы частично удастся это сделать, и чем чёрт не шутит, возможно, мне когда-нибудь удастся отладить и улучшить это изобретение. Тут есть над чем поработать, и проведённые эксперименты помогут мне в этом.

И я, привычно разделив своё сознание на два потока и оставаясь одним из них на школьном уроке, второй частью сознания вплотную занялся установкой ПНМ всем жильцам общежития без исключений. На каждом из них уже давно стояли мои метки. Осталось их все активировать и открыть инфоканалы, объединив их в один кластер. Местонахождение жильцов на данный момент не играло никакой роли.

Вскоре всё было сделано в штатном режиме. Скопированная из моей памяти программа настройки мозга размножилась в нужном количестве и ушла по инфоканалам к своим адресатам. Осталось ждать результаты, которые должны проявить себя уже к концу года. Нужно будет только отследить своих пожилых постояльцев. Было бы очень интересно узнать, как внедрённая программа повлияет на организмы немолодых людей.

Закончив с жильцами своего общежития, я подумал, что можно расширить географию испытания ПНМ, установив её всем ученикам 29-й школы. Но, для этого мне сначала придётся каждому ученику поставить свою метку, а на это уйдёт уйма времени. И тут меня посетила мысль вновь использовать для этой цели свой магический диагност. Нужно только внести некоторые поправки в его блок управления, и я обратился за помощью к искину.

К большому перерыву у нас всё было подготовлено, и я запустил процесс. Предполагалось, что магической энергии на всё это потребуется много, поэтому я запитал диагност к изумрудному накопителю, который недавно заполнил под завязку.

По моим прикидкам будет охвачено около полутысячи школьников 1-й смены с 5-го по 10-й классы. И ещё столько же учились в младших классах во второй смене. Ими придётся заняться чуть позже.

Диагност, сам отыскивал в помещениях школы людей, классифицировал их по возрасту, оставлял на каждом из них мою метку, проводил диагностику, выдавал рекомендации к исцелению, и переходил к следующему, составляя при этом статистику. Отдельно фиксировались люди, страдающие серьёзными недугами. Таких людей было немного, но они были. Их я исцелял сразу, следуя рекомендациям диагноста или применяя к ним универсальные магемы исцеления доступного мне уровня.

Вся эта работа не мешала мне активно работать на уроках, следить за объяснениями учителей, отвечать на заданные вопросы, общаться с одноклассниками, в том числе и с новенькой девушкой, которая мне сразу понравилась, чего уж тут скрывать этот факт от самого себя.

В большой перерыв я пригласил её пообедать вместе со мной, и она согласилась. Я по мере возможности ухаживал за ней, занял для нас отдельный столик на двоих. Мне удалось раз и навсегда решить вопрос выбора места в обеденном зале. Я выбрал столик, стоящий вплотную к стене и потому за ним не могло уместиться больше трёх человек. Затем внедрил в его столешницу, по его периметру плетение, вызывающее у всех, кроме меня и моих гостей желание как можно быстрее покинуть это место. Поэтому этот стол всегда был свободен. Его иногда переставляли на другое место, но при этом он не терял своего свойства отпугивать посторонних. По сути, я этот столик превратил в артефакт, который время от времени подзаряжал. Потом я немного усовершенствовал его, и он остался недоступным только в обеденный перерыв, так что во вторую смену этим столом спокойно пользовались все желающие.

Мало-помалу, у нас с Сашей завязался разговор. Её интересовали порядки в нашей школе, меня — она сама. Её удивил высокий уровень преподавания в нашей школе, она ожидала худшего.

— Почему? — спросил я.

— В Казани я училась в лучшей школе города, у нас ряд предметов преподавали молодые университетские преподаватели и аспиранты, профессора читали нам обзорные лекции, почти все наши выпускники поступали в университет для продолжения образования.

— Наша школа тоже лучшая в городе, — заметил я, — так что не думаю, что ты сильно потеряешь.

— Я рада этому.

Чуть позже она призналась:

— Я вообще сюда ехать не хотела, уговаривала маму подождать с переездом один год, пока школу не окончу и поступлю в университет.

— Судя по тому, что ты здесь, тебе это не удалось, — заметил я.

Саша кивнула, соглашаясь.

— Ты знаешь, что меня больше всего удивило? — спросила она.

Я посмотрел на неё, ожидая ответа.

— Здесь многие на переменках общаются друг с другом на немецком языке. Я тоже в Казани немецкий язык учила, но у нас такого не было. Хотя в школе были этнические немцы с Поволжья, они общались с нами только на русском. У вас они тоже есть и их много, да?

Я рассмеялся:

— Это я завёл моду такую.

— Расскажи, — удивлённо попросила Саша.

Пришлось начать с начала, с просьбы классного руководителя подтянуть несколько человек по нескольким предметам и что из этого вышло. Вся эта история привела Сашу в восхищение.

— А по какому предмету ты их подтягиваешь? — полюбопытствовала она.

— Дёмина по немецкому языку, Скворцову по тригонометрии и Митину по алгебре.

— А меня по геометрии, — раздался чей-то девичий голос.

Мы с Сашей подняли головы, у нашего стола стояла Даша Рудзевич.

— У вас в классе новенькая? — спросила она меня, глядя при этом на Сашу.

— Познакомься Саша, это Даша Рудзевич, моя ученица, она учится в 7-м классе.

Я повернулся к Даше и подвинул ей стул:

— Присаживайся Даша, ты угадала, Саша новенькая, приехала к нам из Казани. Вот удивляется, что у нас полшколы на переменах на немецком языке общается.

— Это только старшие классы выделываются перед нами, — категорично заявила Даша.

— Спорить не буду, — согласился я.

Кстати, мои подопечные, вскоре после получения ПНМ сделали резкий скачок в успеваемости. Новый материал стали схватывать прямо на лету. Это относилось ко всему классу, но особенно эффектно это было видно на примере моих учеников.

Что характерно, ни разу, ни один из них дополнительное занятие не прогулял и домой от меня не спешил. Часто случалось, что их родителям приходилось сидеть в коридоре общежития и ждать, пока их чада освободятся. Кроме того, я завёл за правило, общаться с ними только на немецком языке. И когда мы из школы идём в общежитие, я настоял проходить этот путь пешком, и когда мы перекусываем и болтаем друг с другом на вольные темы. А потом я как-то увлёкся и даже задачи по математике мы стали обсуждать на немецком языке. Девушкам это страшно понравилось. Однажды в школе произошёл смешной случай. Митина Лена, вызванная к доске решать задачу, стала рассказывать своё решение на немецком языке и минут пять его рассказывала при полном обалдевании всех учеников, не говоря уж об учителе, Константине Андреевиче. Когда Лена свой рассказ закончила, он, под дружный смех всего класса, спросил:

— Митина, а по-русски ты все это повторить сможешь?

После этого случая кто-то предложил общаться в школе только на немецком языке, и эта идея была поддержана всем классом единогласно. Более того, эта идея охватила все старшие классы школы и с тех пор на переменах в коридорах постоянно звучала немецкая речь.

Вот кто, безусловно, и безоговорочно поддержал эту инициативу, так это наша учительница немецкого языка Фрида Марковна Ланге. На русском языке она с нами больше не разговаривала, вообще и принципиально. С нами, это с учениками 10-го "А" класса, конечно. Со всеми другими она своего поведения не изменила. Однажды, Ланге навестила меня с моими подшефными в общежитии, нагрянув неожиданно и без предупреждения. Вот уж мы тогда отвели душу, общаясь на языке Шиллера и Гёте. Она расспрашивала про мою жизнь в общежитие, мои обязанности, отношения с жильцами, а я подробно обо всём этом рассказывал.

Ещё в начале нашего знакомства она все допытывалась у меня, откуда я так хорошо знаю немецкий язык. Чтобы отвязаться, пришлось рассказать ей о молнии, поразившей мою бедную головушку, после чего у меня появились необычные способности и до сих пор я и сам еще не обо всех своих способностях знаю. Она, естественно, рассказала об этом всем учителям, а вскоре об этом знала вся школа. С тех пор мои достижения в учёбе школьники и учителя стали воспринимать как само собой разумеющееся.

Через неделю после начала второй четверти я уволился с должности помощника коменданта общежития для железнодорожников и снялся с комсомольского учёта, встав на учёт в школе. Индивидуальные занятия с отстающими учениками к концу ноября тоже прекратились ввиду их полного отсутствия в нашем классе. У меня существенно добавилось количество свободного времени, и я его целиком перенаправил на изучение магии и кулинарии.

Последней мне пришлось заняться поневоле, так как столовая для железнодорожников, в которой я привык обедать, закрыла передо мной свои двери.

Спасибо, выручил искин, подогнал мне учебную базу по этой теме. Правда, для этого нам пришлось скачать память у нескольких поваров. Посетил с этой целью ресторан при гостинице "Обь", в которой по слухам была очень хорошая кухня. Несомненной удачей было знакомство с главным поваром крайкомовской столовой, куда я попал благодаря Даше, которая тоже увлеклась кулинарией после отъезда матери. Ей поневоле пришлось помогать бабушке в приготовлении обедов, так она потихоньку и втянулась. А потом я её подговорил на визит в крайком, куда нас провёл её дедушка, занимавший там какую-то высокую должность. Мы с Дашей по-прежнему часто встречались, когда в школе, когда у неё дома. Я продолжал опекать её, следуя данному когда-то Серафиме слову не оставлять с ней свои занятия. Геометрию мы уже давно подтянули и по просьбе Даши переключились на немецкий язык.

Кстати, о Серафиме. Хотя при расставании мы говорили только о временном прекращении наших свиданий, но где-то глубоко внутри меня сидела уверенность, что мои надежды напрасны, она ко мне не вернётся, и чем быстрее я её забуду, тем будет лучше для нас обоих. К тому же она напирала на нашу разницу в возрасте.

Однако просто забыть её у меня получалось плохо, меня грызла обида, и я решил ей отомстить. Ну, как отомстить. Скорее слегка напакостить. Причём своеобразно. Мне кажется, что от такой пакости не отказалась бы ни одна женщина на всём белом свете.

К концу ноября мне стала доступна магема исцеления 4-й ступени, которая требовала двенадцать с половиной тысяч единиц маны для одноразового применения. Кроме приведения всех систем организма в идеальное состояние она сильно омолаживала пациента. Задать заранее желаемый возраст я пока не мог, к сожалению, поэтому скастовав магему я подключил её к своему полному накопителю и отправил её Серафиме, на авось, надеясь, что она не превратится в маленькую девочку, ибо это было бы уже слишком. Я ведь уже работал над её внешностью, корректировал фигуру. Тогда она помолодела лет на пять и выглядела на 26–27 лет. И это хорошо. Если она станет моложе ещё лет на 5–7, то это будет то, что надо и это будет не столь неожиданно для окружающих. Но злорадные мысли по этому поводу я от самого себя не скрывал.

— Посмотрим, что ты скажешь мне в следующий раз по поводу нашей с тобой разнице в возрасте, — мстительно думал я. — И оставят ли тебя на прежней должности, это тоже большой вопрос.

Через несколько дней после того, как я внедрил ей магему исцеления, мне удалось встретиться с ней у неё дома. Я пришёл вместе с Дашей после школьных занятий. Мы встретились с ней глазами, и я понял, что никаких отношений между нами быть больше не может. Серафима ещё больше помолодела, выглядела вообще лет на 18–20, но при этом стала для меня чужой, потеряв для меня свою прежнюю притягательность. Вот такого поворота событий я совсем не ожидал.

Забегая немного вперёд, могу сказать, что перед Новым годом Серафима вышла замуж за партийца, приехавшего по каким-то делам в наши края в командировку, и уехала вместе с ним в столицу. Познакомил их отец Серафимы, пригласив москвича к себе домой в гости.

Бракосочетание у них прошло тихо, по-семейному. Свадьбу заменили семейным праздничным ужином, а утро молодожёны встретили уже в поезде Новосибирск-Москва. Дашу, кстати говоря, они оставили бабушке с дедушкой, пообещав им забрать её летом.

Даша, от которой я и узнал подробности этого события, говорила мне, захлёбываясь от восторга:

— Вот что любовь с нами женщинами делает. Если бы ты видел маму, ты не узнал её, она стала такой молодой. Жених, когда меня увидел, то не поверил, что я её дочь, он подумал, что мы с мамой сёстры.

Что при этом подумали Серафимины родители я так никогда и не узнал.

Глава 10 Неожиданный экстернат

Среда, 21 ноября 1934 года. Кабинет начальника Краевого Управления Наробраза по Западно-Сибирскому краю и городу Новосибирску. Разговор между хозяином кабинета товарищем Шубиным Мироном Афанасьевичем и директором школы номер 29 города Новосибирска, товарищем Тереховым Константином Андреевичем. Оба давние друзья однополчане ещё по Германской войне, а потом и в Гражданскую вместе воевали. Разговор идёт о Василии Берестове.

— Скажи, Костя, он на чем-нибудь конкретном настаивал? Было у него какое-нибудь предложение?

— Следователь-то этот, Лопатин? — спросил Терехов.

— Да.

— Нет, просто рассказал он мне, как Берестов с бандой расправился. Красочно так рассказал, в деталях.

— У него какие-то претензии к Берестову? — спросил Шубин.

— Нет, по крайней мере, мне он их не высказывал. Более того, мне показалось, что он им восхищался. Потом в доверительном тоне он рассказал мне о давнем столкновении Берестова с бандитами в поезде Новосибирск — Москва в сентябре этого года, о котором статья была в «Новосибирском комсомольце».

— Ну, там-то Василий на подхвате был у военного.

— Все так, но Лопатин подчёркивал, что Василий второй раз оказался в экстремальной ситуации и оба раз действовал весьма хладнокровно.

— Он тебя подталкивал к какому-то выводу? — предположил Мирон Афанасьевич.

— Да, а я никак не подталкивался и тогда он задал мне вопрос, что называется в лоб.

— Какой? Говори уж, не томи.

— Вы, говорит, не боитесь держать в школе рядом с детьми такого человека, как Василий Берестов?

— Он что, с ума сошёл или подозревает Берестова в чём-то?

— Вот, Мирон, я тоже сначала, как и ты возмутился. А уже потом, когда следователь ушёл, я задумался. Понимаешь, этот молодой человек, своими руками хладнокровно убил несколько человек. Да, он действовал на стороне закона, но факт остаётся фактом. Он способен спокойно лишить человека жизни. И такой человек учится в школе, среди детей, которые падают в обморок, когда поранятся перочинным ножичком.

Некоторое время оба молчали. Мирон Афанасьевич закурил и подвинул пачку с папиросами к другу, предлагая тому тоже закурить. Но, Константин Андреевич отказался:

— Я тебе не говорил, я ведь курить бросил. Просыпаюсь как-то поутру и закрутился, дела навалились. Только к обеду до меня дошло, что я не курил все это время. Прислушался к себе, а курить-то и не хочется, вот никакого желания нет. С тех пор и не курю.

— Ну, ты даёшь, Костя, аж завидки берут.

— Ты знаешь, Мирон, хочу тебе ещё один эпизод про Берестова рассказать.

— Ну-ка, ну-ка, давай рассказывай, я весь во внимании.

— Берестов только-только появился в нашей школе и несколько десятиклассников решили испытать его, создав конфликтную ситуацию. Дело происходило в столовой во время обеденного перерыва. Берестов оставил свои тарелки с едой на столе и пошёл в буфет. А парни в это время его стол и заняли. Сидят, кушают, меж собой переглядываются, ждут, что наш Вася делать будет.

Терехов замолчал, хитро поглядывая на своего друга и начальника. Потом продолжил:

— Вот ты бы на его месте, что сделал? Учитывая, что ты второй день учишься в новой для тебя школе, никого не знаешь, тебя никто не знает.

Шубин задумался, затянулся папиросой, шумно выпуская дым в сторону.

— Ну, ты и задачки любишь подбрасывать. Так сразу и не скажу, что я сделал бы на его месте.

— Ты учти ещё, что время обеда, столовая полна народу, а за соседними столиками сидят школьники и с любопытством ждут продолжения спектакля.

— Сдаюсь, не знаю я, чтобы сделал. Может быть, в драку полез, может матерком бы их обложил, тарелку с супом на голову кому-нибудь из них надел. А может, вызвал их после уроков встретиться, обсудить, так сказать ситуацию. Ты мне расскажи, как Берестов из этого положения вышел.

— Ты только не забывай, что он до этого вообще в школе никогда не учился, и опыта школьной жизни у него к тому времени совершенно не было. Так вот, он неторопливо обошёл вокруг стола, запоминая лица парней. Я потом беседовал с каждым из них, так они признавались, что когда встречались с ним взглядом, то кусок в горле у них колом вставал, и возникало желание удрать. Они понимали, что будут наказаны. Ещё не знали, как он их накажет, но понимание этого уже было. Так вот, обойдя стол и каждому, заглянув в глаза, он громко и вежливо попросил освободить стол, поскольку он первый его занял. Ни за что не догадаешься, что произошло дальше.

— Рассказывай, не томи.

— Парни, побросав всё, выскочили из-за стола и убежали, все как один, держась за животы.

— Это он на них страху такого навёл, что они сдриснули, что ли? — спросил Мирон Афанасьевич.

— Факт остаётся фактом, все они побежали в туалет, а после обеда в школе их не видели.

— Значит, обосрались, — сделал вывод Мирон Афанасьевич.

Терехов промолчал, не став комментировать очевидное.

— Здесь можно сделать ещё один вывод, — сказал Шубин. — Наш Берестов умеет контролировать свои эмоции и держать себя в руках.

— А ты можешь быть уверенным на сто процентов, что он ВСЕГДА сможет держать себя в руках? Ведь он мог легко побить мальчишек. А если бы он не сдержался? Тебе не кажется, Мирон, что этот твой Берестов — волк в овечьей шкуре?

— Знаешь, что я тебе скажу, Костя. Мы с тобой оба воевали и в Германскую и в Гражданскую войны. Прошли, что называется, огонь, воду и медные трубы. И мы с тобой не одни такие работаем в системе просвещения, в постоянном контакте с ребятами. У многих из нас кровь на руках. Особенно у разведчиков, они те ещё душегубы. И что-то я не слышал, чтобы кто-то из таких учителей хотя бы одного ребёнка обидел. И ведь многим из нас в те далёкие времена было по 17–18 лет. Так что, запретить им всем работать учителями? А ведь многие из них и сейчас справились бы с бандитами не хуже Василия Берестова.

Мирон замолчал, докуривая папиросу. Потушив её в пепельнице, спросил:

— У тебя, Костя, есть конкретные предложения?

— Ты, Мирон, не забывай, что его молнией шарахнуло и неизвестно, как это повлияло на его психику. Ты рассказывал мне, что он просил у тебя разрешение на сдачу экстерном за весь курс средней школы. Я предлагаю тебе дать ему своё разрешение. Пусть готовится и после зимних каникул начинает сдавать экзамены. Месяца ему должно хватить, по два предмета в неделю.

— Хочешь поскорее избавиться от него?

— И это тоже. Я знаю, что ему скучно в школе. Предметы он знает лучше учителей. Вот он сидит на моем уроке. Подойду к нему, посмотрю его тетрадь. Все, что нужно записано. Все задания мои сделаны. Тетрадочка чистенькая, ни одной помарки. Но так не бывает, когда человек сам решает задачи. Он ошибается, исправляет свои ошибки, находит лучшее решение. Это творческий процесс. А у этого готовые ответы. Словно он не человек, а машина какая-то. Кстати, ни с одним из одноклассников он дружбы не завёл. Он занимается с ними, помогает, но ребята к нему относятся скорее, как к молодому учителю, а не как к однокласснику. Я думаю, это не только потому, что он старше их всех на год, но и потому, что его интересы уже далеки от интересов школьной ребятни.

— Ну, хорошо, я согласен, готовь документы. Требуется и твоё согласие на сдачу экстерном. Берестов пусть заявление на твоё имя напишет, а ты резолюцию наложи, потом я подпишу и приказ выпущу. До конца года пусть учится и готовится к экзаменам, а в январе проведём досрочную сессию. Поскольку это наполовину твоя инициатива, тебе её и проводить. От краевого управления в комиссию я думаю включить нашего инспектора, Иванову Валентину Николаевну.

Терехов поморщился, но согласно кивнул.

В конце ноября после урока геометрии Константин Андреевич задержал меня:

— В большой перерыв загляни ко мне на пару минут. Есть разговор.

Я кивнул и после 4-го урока постучался в дверь кабинета директора школы.

Константин Андреевич ждал меня и начал разговор без раскачки:

— Я на днях был в краевом управлении наробраза. Тебе разрешают окончить школу экстерном. Я тоже не возражаю.

— С чего это вдруг? — удивился я.

— Не буду скрывать, это я похлопотал. Ты ведь изначально хотел школу экстерном окончить? Не так ли?

— Да, это так.

— Ну, так почему я не вижу на твоём лице радости? Разве тебе не хочется побыстрее развязаться со школой?

— Всё так, Константин Андреевич, — сказал я. — Просто я ещё не успел осознать столь крутого поворота с вашей стороны.

— Тогда пиши заявление. Все необходимые бумаги я уже подготовил. Вот, держи расписание экзаменов. Они начнутся со 2 января следующего 1935 года. На каждый экзамен тебе отводится 3 дня подготовки. Каждое воскресенье будет для тебя выходным днём.

Я взял протянутый мне список и пробежался по нему глазами.

— А можно внести некоторые изменения? — спросил я.

— Слушаю тебя.

— Я предлагаю алгебру, геометрию и тригонометрию сдавать в один день.

— Не получится, — ответил директор. — По алгебре экзамен письменный, а по геометрии и тригонометрии устный. Вот устные экзамены можно объединить, я не возражаю. Ещё что?

— Хорошо бы по каждому экзамену получить список вопросов или перечень тем, по которым меня будут спрашивать.

— Это предусматривается правилами, вопросы у тебя будут заранее. Думаю, что через неделю, максимум две их подготовят и утвердят в гороно.

— Доступ в лаборатории физики и химии у меня будет?

— Конечно, в дни подготовки тебя там будут ждать.

— Кабинеты астрономии, геологии и минералогии, военного дела?

— Точно также будут для тебя открыты.

— А как будет проходить экзамен по военному делу?

— Экзамен по военному делу будет проходить два дня. В первый день сдача теории, во второй практика — сдача нормативов ГТО. Для получения отличной оценки необходимо сдать нормы ГТО 2-й ступени. Оценка хорошо ставится за 1-ю ступень. Всё остальное тянет на посредственно. Нормативы зависят от возраста.

— А стрельба там предусмотрена?

— Конечно, из мелкокалиберной винтовки.

— А потренироваться можно будет?

— Я поговорю с военруком.

— А давайте по физике, химии и астрономии экзамен тоже будем проводить в два дня. Теория и лабораторные работы.

— Думаю, что это тоже можно устроить. Только вот уложимся ли мы в два месяца?

— Я предлагаю отвести на каждый предмет три дня. Один или два дня подготовки и на третий день экзамен. Выходные по воскресеньям оставить.

— А справишься?

— Справлюсь. А можно мне вторую четверть доучиться?

— Хм, хорошо. Что тебе понравилось у нас в школе?

— Да. Можно я несколько предметов сдам уже в декабре?

— Какие именно?

— Черчение, военное дело и немецкий язык. Тогда останется всего восемь экзаменов, и я их сдам в январе.

— Я не возражаю, главное, чтобы в гороно расписание утвердили.

В понедельник 3 декабря 1934 года все центральные газеты в СССР вышли с заголовками "Покушение на руководителя ленинградской парторганизации, члена Политбюро, Оргбюро и секретаря ЦК ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова".

8 декабря 1934 года, Москва, Кремль, кабинет товарища Сталина, 11 часов утра.

Сталин стоит у окна. Кроме него в кабинете находится Генрих Ягода, нарком внудел СССР.

Сталин поворачивается к наркому, стоящему в трёх шагах от входа в кабинет и говорит:

— Вы сюда прямо с поезда, товарищ Ягода? Как погода в Ленинграде?

— Да, товарищ Сталин, прямо с поезда. Когда мы уезжали, погода в Ленинграде была отвратительная, ледяной ветер с залива продувал весь город насквозь.

— Скажите, вы получили полное представление о случившемся покушении на товарища Кирова?

— Нет, товарищи Сталин. Полного представления у нас пока нет. Раскрыт только первый слой преступления. Несостоявшийся убийца, Леонид Николаев во всём признался. Его мотивы нам понятны. Несостоявшаяся карьера и неудовлетворённые амбиции, плюс неверная супруга. А вот кто стоял за Николаевым нам пока не вполне ясно. Ясно только, что кто-то очень искусно использовал его. Поэтому следствие по этому делу продолжается.

Сталин подошёл к столу и, неспешно набивая трубку табаком, спросил:

— Мне очень интересно, как так получилось, что Кирову удалось остаться в живых. Он был без оружия, а Николаев вооружён наганом. Расскажите мне, пожалуйста, что именно произошло в коридорах Смольного. В подробностях. Вы это выяснили?

— Да, товарищ Сталин. В этом вопросе у нас полная ясность. Мы обнаружили свидетельницу, которая видела покушение от начала до конца.

— Рассказывайте товарищ Ягода, я вас слушаю.

Сталин поднёс горящую спичку к трубке и запыхтел, раскуривая её.

— Прибыв к Смольному, Киров миновал пост охраны и поднялся на третий этаж, где находился его кабинет. Он шёл по длинному коридору, а впереди него, метрах в пятнадцати-двадцати открылась дверь туалета, и оттуда вышел Николаев и пошёл навстречу Кирову. Увидев его, он резко остановился и, развернувшись, медленно пошёл в обратном направлении, позволив Кирову обогнать себя, после чего продолжал идти с той же скоростью. Когда Киров обогнал его шагов на десять-пятнадцать, Николаев вытащил из-за бокового кармана пальто револьвер и увеличил скорость, сокращая расстояние между ними. В это время Киров дошёл до поворота в сторону своего кабинета и, свернув туда, на какое-то время исчез из поля видимости Николаева.

Во время рассказа Ягоды, Сталин расхаживал вдоль стены от своего стола до окна и обратно.

— Продолжайте, товарищ Ягода, — взмахнул он рукой, когда нарком замолчал, выдерживая паузу.

— Когда Киров исчез за поворотом, Николаев перешёл на бег, догоняя его. Достигнув поворота, он притормозил и в этот момент всё и произошло. Когда Киров свернул сюда из коридора, он не пошёл дальше, а остановился, поджидая догоняющего его Николаева. Это означает, что он узнал его, ещё в коридоре и заподозрил неладное.

Сталин пыхнул трубкой и заметил:

— Пока не делайте выводов, товарищ Ягода, излагайте только факты.

— Хорошо, товарищ Сталин. Когда Николаев добежал до поворота, то револьвер был в его опущенной правой руке. Увидев Кирова прямо перед собой, он на какое-то мгновение растерялся, но, тем не менее, руку с револьвером стал поднимать. В этот момент, Киров начал движение навстречу Николаеву. При этом он левой рукой отвёл в сторону от себя вооружённую револьвером правую руку Николаева, и одновременно кулаком правой руки пробил сходу ему в живот. В этот же момент револьвер выстрелил, но пуля ушла в сторону. Николаев согнулся и Киров, добивая, ударил его сверху по шее. Потом, наши эксперты по рукопашному бою говорили, что обычно такой удар ломает шейные позвонки. Но у Кирова этот удар не получился, и, хотя Николаев упал без сознания, в итоге остался жив. Услышав выстрел в коридор стали выглядывать сотрудники. Кто-то закричал: "Кирова убили!" Сам же Сергей Миронович повёл себя весьма хладнокровно. Он поднял выпавший из руки Николаева револьвер и сунул его в карман. Затем присел на одно колено перед упавшим Николаевым и стал прощупывать у него на шее пульс. Обычно так делают профессиональные медики. Затем, приказал кому-то из окруживших его сотрудников вызвать охрану. Вот, собственно говоря, и всё.

Ягода замолчал. Сталин не спеша подошёл к нему на расстоянии двух шагов и, пристально глядя тому в глаза, произнёс:

— Вот теперь наступило врэмя для подведения итогов. Каков ваш главный вивод, товарищ Ягода?

Ягода сглотнул и, не отводя своих глаз от пронизывающего гипнотизирующего взгляда Сталина, ответил:

— Наш оперативный отдел ГУГБ НКВД, занимающийся охраной высших руководителей нашей страны, показал свою полную несостоятельность. Я считаю, что необходимо создавать отдельную специальную службу охраны и выводить её из состава НКВД. Слишком специфические задачи перед ней стоят, и решать их должны специально обученные люди.

Сталин отвёл глаза от побледневшего наркома и сказал:

— Вот с этим я, пожалуй, соглашусь.

Он развернулся и отправился обратно по своему излюбленному маршруту мимо своего стола к окну и обратно. Но, отойдя на несколько шагов, он резко повернулся к наркому и сказал:

— А вот теперь, давайте ми поговорим с вами о втором слое во всём этом деле. Как ви думаете, кто же, всё-таки, стоял за спиной Николаева?

28 декабря 1934 года, пятница, 15–00. В школе номер 29 города Новосибирска проходит педсовет. С докладом выступает директор школы товарищ Терехов Константин Андреевич.

— Товарищи, у нас в этом году наблюдается своего рода феномен. Наш лучший класс, 10-й "А", закончил вторую четверть на одни пятёрки. Все ученики этого класса по всем предметам за вторую четверть не имеют ни одной оценки ниже оценки пять. За полугодие только три ученика имеют четвёрки, да и то, по одной или двум предметам. Остальные оценки опять же пятёрки. Более того, количество троек в нашей школе во второй четверти этого учебного года достигло своего исторического минимума, если так можно выразиться. Такого в нашей школе ещё не было. Это привело к тому, что в краевом управлении наробраза решили нас проверить и, как вы все знаете, всю последнюю неделю в школе работала комиссия, которая также отметила высокий уровень подготовки учеников 10-го "А" класса. Я вижу, наш комсорг Анастасия Светлова хочет что-то добавить к сказанному.

Терехов приглашающе махнул рукой Светловой, разрешая той говорить.

— За последнюю четверть в нашем 10-м "А" возросла не только успеваемость, но и в корне изменилось отношение учеников к самой учёбе. Словно все вдруг враз повзрослели. Если раньше ученики бывало увиливали от комсомольских поручений, то в последнее время отношение к ним изменилось в лучшую сторону. К выполнению комсомольских поручений все без исключения стали относиться очень серьёзно и ответственно. Взять, например, Берестова Василия. Он в прошлом месяце уволился с работы, и у него появилось больше свободного времени. Так он сейчас из школы уходит затемно, после всех. Постоянно кого-нибудь из учеников подтягивает. Кто к нему за помощью обращался, он никому ни разу не отказал.

— Спасибо, Настя, садись, — сказал Терехов. — У меня тоже есть, что сказать про Василия Берестова. Этот юноша пришёл к нам в школу только в октябре и уже успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны. Я думаю, все помнят нападение бандитов на нашу железнодорожную станцию в День пролетарской революции. Возможно, не все знают, что тогда отличился Берестов. В то время он ещё работал помощником коменданта и был направлен на помощь службе ВОХР в качестве сторожа. Ему удалось предотвратить ограбление товарных вагонов, находящихся под его охраной. Он сошёлся в смертельной схватке с бандой грабителей и вышел из неё победителем. Скажу сразу, я не понимаю, как такое возможно, но факты упрямая вещь. Меня приглашали в милицию и спрашивали о нашем ученике. Как учится, как у него с дисциплиной, что говорят о нем его школьные товарищи. Я, конечно, дал самые положительные отзывы. Руководство железной дороги премировало Берестова денежной премией, а милиция за ликвидацию опасной банды преступников представляет его к государственной награде. Представление подписано на краевом уровне и уже ушло в Москву.

— Может нам тоже нужно каким-то образом поощрить его? — спросила Фрида Марковна, классная руководительница 10-го "А" класса.

— Мы дадим ему хорошую характеристику и наградим почётной грамотой. Но должен поставить педагогический коллектив школы в известность, что Василий Берестов покидает нас.

Переждав возникший удивлённый гул голосов, директор продолжил:

— Он написал заявление о досрочном окончании школы экстерном и получил разрешение краевого управления. Я, в свою очередь, тоже дал добро. Принять у него экзамены доверили нашему коллективу. Кстати, три экзамена из предстоящих ему одиннадцати, он уже сдал. Иностранный язык, черчение и военное дело. На оставшиеся экзамены расписание уже составлено. Утверждён состав приёмной комиссии, в которую входит инспектор краевого управления товарищ Иванова Валентина Николаевна, наша Фрида Марковна, я и по каждой учебной дисциплине по два учителя-предметника. Председателем комиссии назначен ваш покорный слуга, Фрида Марковна мой заместитель.

Постучав по столу, призывая коллег к тишине, директор добавил:

— Берестов будет не единственным соискателем. Такое же заявление неожиданно для нас поступило от Анны Ларченко и Александры Кавериной. Обе они тоже получили разрешение на экстернат.

— Куда девочки торопятся? — спросил кто-то из учителей.

— У обеих семейные обстоятельства, — ответил директор.

Конец 1-й книги

Ижевск, Воложка, 2018-2023