Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №8

Часть 1 Такой маленький крокодил

Впереди два нерабочих дня, и вы не знаете, чем их заполнить. Предлагаю заняться гимнастикой. Причем — не вставая с дивана. Я имею в виду гимнастику ума. Начнем с простого: расскажите своим детям (или внукам) сказку.

— Жил да был крокодил…

— Про крокодила я уже слышал!

— Однажды Чебурашка…

— И про Чебурашку тоже!

— Про что же ты хочешь? — спрашиваете вы с тихим отчаянием, думая о том, что было уже и о китах, и о котах, и даже о ракопауке с планеты Пандора, о котором вы прочитали в повести братьев Стругацких.

— Про такое животное, про какое никто и никогда не рассказывал!

Знакомая ситуация? Если нет, не волнуйтесь, это означает только, что все впереди. Фантазия у детей не в пример богаче, чем у вас. Не обижайтесь, но это установленный наукой факт.

Что же делать?

Для начала — решить простенькую задачу: придумать животное, о котором еще никто и никогда не рассказывал.

Рецепты развития воображения достаточно просты, проще, чем рецепты развития памяти и уж попроще методики овладения иностранными языками. Рецепты эти — предмет изучения новой науки, которая носит удивительное название: теория сильного мышления. Создавалась эта наука в течение более чем тридцати лет, и ее отцом-патриархом по праву является советский изобретатель и писатель-фантаст Генрих Саулович Альтшуллер. Частями новой науки являются ТРИЗ (теория решения изобретательских задач), РТВ (развитие творческого воображения) и ЖСТЛ (жизненная стратегия творческой личности). О теории сильного мышления недостаточно слышать — ее нужно знать. Если не фантастические возможности ТРИЗ и не практические рекомендации ЖСТЛ, то хотя бы некоторые способы развития фантазии.

Вот первый способ.

Вспомните американский фантастический фильм "Дорогая, я уменьшил ребенка!", который часто показывают по киноканалу кабельного телевидения. Обыкновенный мальчик уменьшился до микроскопических размеров, лист лопуха стал для него что гигантский корабль. Или кинофильм "Фантастическое путешествие", сценарий которого был написан известным американским фантастом Айзеком Азимовым. Сюжет: подводную лодку с экипажем уменьшили в тысячи раз, а потом "запустили" в вену тяжело больного человека. И началось удивительное путешествие внутри кровеносных сосудов, битва с микробами и бактериями…

А ведь еще раньше были "Путешествия Гулливера" Джонатана Свифта. Лилипуты, которые помещались на ладони бравого английского моряка. Замечаете систему? Дети уменьшились до размеров насекомого. Подводная лодка уменьшилась до размеров микроба. Лилипуты — люди, уменьшенные в полтора десятка раз…

Прием уменьшения. Просто, но эффективно.

Кстати, уменьшать можно вовсе не только размеры. А вес? В рассказе Герберта Уэллса "Правда о Пайкрафте" некий мистер Пайкрафт принял патентованное средство для похудения и… Нет, он остался толстяком, но вес его уменьшился до нуля! Бедный мистер взлетел под потолок и… Перечитайте рассказ: очень полезно для развития фантазии.

Итак, вы пришли домой, и ваш сын…

— Нет, — говорите вы, — моя новая сказка не про того крокодила Гену, которого ты знаешь.

Вы сажаете сына на колени и вместе придумываете совершенно новую историю. О том, как крокодил Гена уменьшился в семьсот тридцать два раза и решил отомстить старухе Шапокляк. Он сделал… Дальше — сами (вот вам и занятие на субботу). Пришлите нам вашу сказку, и лучшая будет опубликована. При начислении гонорара обещаем прием уменьшения не использовать.

Попробуйте решить еще одна задачу.

Вы и ваши дети наверняка читали замечательную сказку Льюиса Кэрролла "Алиса в стране чудес". Вот у кого было великолепное воображения (кстати, и прием уменьшения Кэрролл использовал — попробуйте вспомнить где именно)! Но и от читателей этой сказки тоже требуется немало фантазии. Подумайте-ка вместе с вашими детьми вот о чем.

Вы ведь читали сказку по-русски? Переводили ее в разное время разные переводчики, и каждый раз сталкивались с трудной проблемой. Стихи в "Алисе" — пародии на произведения, известные каждому англичанину с детства. Но мы-то с вами не англичане (впрочем, строго говоря, и не русские). Если мы не знаем стишка, который пародировал Кэрролл, как нам понять "изюминку" пародии? Можно было, скажем, сделать пародии не на английские стихи, а на русские, которые нам хорошо знакомы (так и поступил, между прочим, Владимир Набоков). Но тогда начисто пропадает английский характер книги!

Как, по-вашему, должен поступить переводчик? Переводчица Наталья Демурова задачу решила. А вы?

Задача простая, но требует воображения. И, кстати, прием уменьшения здесь не сработает. Нужен другой прием.

Новая наука — теория сильного мышления — утверждает, что каждого человека можно научить изобретать. Причем, как ни парадоксально, изобретатель совсем не обязательно должен быть специалистом, скажем, в металлургии, чтобы решить сложную техническую проблему, касающуюся производства сплавов. На семинарах по теории творчества рядом сидели домохозяйка и инженер-электронщик — и к концу курса оба представляли заявки на изобретения из области… кораблестроения. К этому парадоксу трудно привыкнуть, и Генрих Саулович Альтшуллер, автор ТРИЗ, обычно рассказывал такую историю, почерпнутую из фантастической повести Роберта Шекли "Обмен разумов". Некий Флинн влюбился в некую Кэти, но красавица исчезла через минуту после знакомства, так что Флинн не успел узнать о ней ничего, даже номера телефона. Он впал было в отчаяние, но тут к нему обратился некий Вальдец и сказал, что обязательно найдет Кэти.

— Вы ее знаете? — с надеждой спросил Флинн.

— Никогда не видел. Но я, видите ли, специалист по теории поисков.

— Ну и что? Как вы найдете Кэти, ровно ничего о ней не зная?

— Дружище, если бы вам было известно о Кэти все — ее привычки, друзья, желания, и тому подобное, — удалось бы вам ее найти?

— Наверняка удалось бы, — ответил Флинн.

— Что ж, а теперь рассмотрите обратный случай. О теории поисков я знаю решительно все. Зачем мне знать что-то о Кэти?

Так вот, человеку, знакомому с теорией сильного мышления (и в частности, с ее составными частями — ТРИЗ, РТВ и ЖСТЛ), не нужно быть профессионалом-электронщиком, чтобы сделать изобретение в области электроники. И жизнь не раз это доказывала!

А начинается обучение творчеству с малого — с тех самых приемов развития воображения, о которых я начал рассказывать. Это я к тому, чтобы читатель вдохновился — все у него, читателя, впереди, быть ему большим изобретателем. Кстати, большими изобретателями были писатели-фантасты Жюль Верн, Герберт Уэллс, Александр Беляев и Генрих Альтов. Напоминаю: Альтов — это литературный псевдоним изобретателя теории сильного мышления Г.С. Альтшуллера. С ним-то ясно — Альтов пользовался плодами разработок Альтшуллера. Верн, Уэллс, Беляев и другие авторы пользовались приемами фантазирования интуитивно. Например, очень популярным в фантастике и изобретательстве приемом объединения.

…В некоей бухте появился страшный хищник, способный лодку с людьми превратить в плоский блин. И что странно: никто этого монстра никогда не видел. Совсем как Лох-Несское чудище, только, в отличие от него, по-настоящему опасное. Так начинается рассказ советского фантаста Севера Гансовского "Хозяин бухты". Не буду пересказывать приключений, перейду к идее: оказывается, в воде бухты жили миллиарды микроорганизмов, которые в минуту опасности объединялись в единое существо, способное переломить хребет акуле. Опасность исчезает, и существо тут же распадается на миллиарды составляющих. Вот и попробуй побороться с таким чудовищем!

Гансовский использовал классический прием объединения. Казалось бы, как могут микробы объединиться и превратиться в огромного хищника? А мы объединим! Это, кстати, очень важно. Запомните: когда пользуетесь любым приемом фантазирования, нужно обязательно добиваться принципиально новой идеи. В прошлый раз мы говорили о приеме уменьшения. Имейте в виду: если уж уменьшать, то так, чтобы получилось нечто совершенно новое! Если объединять что-то воедино, то пусть вас не смущает, что объединяемые предметы или существа, вроде бы, объединению не поддаются. Не нужно бояться думать!

Известный в прошлом гроссмейстер Иоганн Цукерторт очень изобретательно воспользовался приемом объединения. Он вызвал на поединок двух гроссмейстеров сразу — Стейница и Блекберна, — и заключил пари, что проведет с ними сеанс одновременной игры вслепую, причем наберет не менее одного очка. Оба гроссмейстера играли явно сильнее Цукерторта и пари, естественно, приняли. Так вот, Цукерторт искомое очко набрал. Как? Вовсе не шахматной силой, он использовал прием объединения. Цукерторт соединил гроссмейстеров друг с другом. Ходы Стейница он передавал Блекберну, а ходы Блекберна — Стейницу, естественно, не рассказывая о том, что его роль сводится только к роли рассыльного. Он мог и вовсе не уметь играть в шахматы, результат был бы тем же…

А вот — классический пример из истории изобретательства. Долгое время на боевые самолеты навешивали броневые листы, чтобы защитить машины (и пилотов) от пуль противника. Но броня так утяжеляла самолеты, что скорость снижалась почти вдвое. Как быть? Проблема казалась неразрешимой до тех пор, пока Туполеву не пришла в голову идея объединить броню с фюзеляжем. Попросту говоря, изготовлять фюзеляж не из привычного дюраля, а из броневых листов. Масса самолета резко уменьшилась, скорость резко возросла. Очень простое решение, но ведь больше десяти лет оно никому не приходило в голову! А если бы конструкторы не пользовались "методом тыка", а знали бы теорию сильного мышления с ее приемами…

Впрочем, в отличие от юриспруденции, незнание законов творчества, конечно, освобождает изобретателя от ответственности перед историей. Но если уж вы прием знаете, то извольте им пользоваться. Например, решите достаточно простую задачку, которую, кстати, подбросила жизнь.

Один из музеев Германии приобрел в одном из музеев Франции картину Рубенса. Немецкие эксперты, исследовав на месте полотно, признали его подлинным, что и подтвердили своими подписями на обратной стороне картины. После чего картину упаковали и отправили в Германию. По прибытии на место провели повторную экспертизу (может, картину подменили в дороге?) и обнаружили, что это подделка. Но, черт возьми, на обратной стороне подделки были подписи экспертов, удостоверявшие подлинность картины! И подписи были подлинными.

Вот и догадайтесь, как была проведена эта "афера века". Догадаться достаточно просто, если знаешь прием объединения.

А задачу о переводе на русский язык "Алисы в стране чудес" вы еще не забыли? Она тоже решается с помощью приема объединения, теперь вы и эту задачу должны решить запросто.

Эпиграфом к замечательной фантастической повести Рэя Бредбери "451 градус по Фаренгейту" служат слова Хуана Хименеса: "Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек". Не знаю, думал ли американский фантаст о теории развития фантазии, но эпиграф выбрал очень точно. В наши дни пожарные тушат огонь, в будущем пожарные будут огонь разжигать — чтобы уничтожать книги. Вместо пожарных появятся как бы антипожарные.

Очень популярный в фантастике прием — сделать наоборот. Фантастические идеи, полученные с помощью этого приема, любопытны и парадоксальны. Может, вы читали интересный рассказ Уильяма Тэнна "Срок авансом"? Идея простая. Некто убивает своего врага и получает за это большой срок. Это в наши дни. А в мире будущего — все наоборот. Некто является в суд, заявляет, что намерен убить своего врага и получает за это большой срок. Отсидев (за хорошее поведение — половину срока), этот некто имеет теперь полное право где угодно отыскать этого врага и убить его. Согласитесь, нетривиальная идея, отличная работа воображения, а сколько психологических коллизий! Ведь герой рассказа вовсе не объявляет заранее, кого из своих знакомых он намерен "пришить", вернувшись из заключения. Десятки людей, с которыми он был так или иначе связан, теряют покой — кто из них?..

Прием наоборот: обычно все тела притягиваются к Земле, а что, если вместо притяжения будет отталкивание? И получается роман Герберта Уэллса "Первые люди на Луне". Все знают, что, если лететь со скоростью, близкой к скорости света, время замедляет свой бег. На этом основан известный парадокс близнецов и множество фантастических рассказов о возвращении космонавтов. А если наоборот: время не замедляется, а ускоряется? Прочитайте рассказ братьев Стругацких "Частные предположения", и вы узнаете, что получится. Или уж совсем тривиальная мысль: все мы стареем. А если наоборот? Тогда получается рассказ Станислава Лема "Восьмое путешествие Ийона Тихого", где герой молодеет день ото дня, превращаясь, в конце концов в младенца.

Наверняка, покопавшись в памяти, каждый из вас вспомнит не одно, а несколько литературных произведений (не обязательно фантастических), где какая-то ситуация поставлена с ног на голову.

Среди приемов развития воображения прием "наоборот" стоит особняком. Причина простая: с ног на голову можно ведь ставить не только вещи, явления или ситуации, но и приемы развития воображения. Мы уже знаем два приема, о которых говорили на прошлых занятиях: уменьшение и объединение. А если наоборот? Тогда получим еще два приема: увеличение и дробление. Увеличение: это свифтовские великаны, вольтеровский Микромегас, звездолет размером с планету в "Бегстве Земли" Френсиса Карсака. А лемовская идея передачи людей на расстояние? Сначала профессора Тарантогу раздробили на отдельные атомы, а потом, в другом уже месте, эти атомы объединили в милого профессора. Приемы дробления и объединения без всяких примесей.

В будущем, рассказывая о каком-нибудь приеме развития воображения, давайте не будем забывать о приеме "наоборот" и каждому новому приему сразу же противопоставлять антиприем.

Да что мы все о фантастике? Воображение нужно нам в реальной жизни! Вот техническая проблема: зима (разумеется, не в Израиле, а где-нибудь в Сибири), на открытых железнодорожных платформах лежат окаменевшие от холода минеральные удобрения. Попробуйте-ка разгрузить такой состав! Много лет делали самое, казалось бы, естественное: нагревали груз до тех пор, пока огромные глыбы не распадались на комки. Это сколько же надо было горелок, сколько топлива пропадало… В конце концов явился некий изобретатель и сделал наоборот: предложил обливать груз жидким азотом. Глыба охлаждается еще больше, становится хрупкой и… распадается на части. А жидкий азот попросту испаряется без следа. Красивая идея?

А вот изобретение, сделанное с помощью приема дробления. Нефть, как вы знаете, хранят в резервуарах. Летом резервуар сильно нагревается, и много нефти улетучивается. Казалось бы, чего проще: нужно накрыть жидкую нефть крышкой, и все дела. Да, но ведь стенки резервуара неровные, между крышкой и стенками остается зазор, и нефть продолжает испаряться. Как быть? Изобретатели воспользовались приемом дробления: раздробили крышку, предложили насыпать в резервуар мелкие шарики, плавающие на поверхности нефти. Проблема исчезла: теперь, какой бы формы не были стенки резервуара, "крышка" из шариков не оставляет никаких щелей!

Кстати, вы еще не забыли задачку о фантастическом животном? Давайте так: по мере того, как вы будете узнавать все новые приемы фантазирования, возвращайтесь к этой задаче и придумывайте очередное животное. И вам тренировка, и детям — новая сказка. Например, прием "наоборот". Что делает животное обычно, когда голодно? Оно находит добычу и ест ее. А теперь наоборот: путь оно находит добычу и… заставляет себя съесть. Скажем, фантастический кролик на планете Фу-фу насыщается тогда, когда попадает в желудок местного удава, там и пищи много, и волк не догонит. А выбраться обратно? Так на это есть другие приемы — уменьшения, увеличения, дробления… Подумайте-ка сами.

А теперь простенькая задача. Как, скажите на милость, можно определить температуру жука, пользуясь обычным градусником? С человеком проблем нет, даже тигру можно измерить температуру, если его, конечно, связать. А жуку? Решение очень простое. Нужно только воспользоваться одним из тех приемов, которые мы уже знаем. Напомню: пока их пять — увеличение, уменьшение, объединение, дробление и "наоборот".

Не будем временно говорить о приемах развития воображения. Во-первых, хочу дать читателю время освоиться с теми приемами, с которыми мы уже познакомились. А во-вторых, хочу, чтобы читатель не думал, что наука о сильном мышлении состоит всего лишь из набора приемов — выучил, и стал изобретателем.

Конечно, все сложнее. Отдельные приемы были известны изобретателям и раньше, даже в прошлом веке. У психологов можно найти списки двадцати-тридцати приемов. Многим казалось — вот пополним список, будем пользоваться не десятью приемами, а сотней, и все, никакая техническая проблема не устоит. Однако быстро обнаружилось, что с помощью простых приемов можно решать только простые задачи, вроде похищения картин (кстати, вы-то эту задачку решили?) или измерения температуры жука (вы уже придумали ответ?). А чтобы решить задачу посложнее, нужно использовать комбинации приемов, число комбинаций очень велико — десятки тысяч! Так что же, возвращаться к старому методу тыка и перебирать, только теперь не идеи, а приемы?

Нет, конечно. Автор ТРИЗ Г.С.Альтшуллер "перевернул" проблему (прием "наоборот") и сказал: прежде чем пытаться сделать изобретение, давайте разберемся, что это такое — изобретательская задача.

Вспомним задачу о переводе стихов-пародий из "Алисы в стране чудес". В чем трудность? Перевод делается, естественно, не для англичан — им-то русский текст ни к чему. Но чтобы понять смысл пародии, нужно знать какое стихотворение пародируется. А чтобы читатель знал это стихотворение, он должен быть англичанином. Что получается? Читатель должен быть англичанином, и читатель не должен быть англичанином…

Противоречие.

Вот-вот! Именно из противоречия и возникает любая изобретательская задача. Только ли изобретательская? Нет — любая задача на воображение.

Есть противоречие и в задаче об измерении температуры жука. Чтобы измерить температуру нужен градусник, и в то же время — градусник не нужен, потому что жуку его некуда поставить!

А задача о фальшивых картинах? Противоречие: подписи экспертов были поставлены на подлинниках, но эти самые подписи стоят на подделках!

А уж, какое очевидное противоречие в задаче о разгрузке минеральных удобрений! Груз нужно нагревать (иначе, вроде бы, заледеневшие глыбы не разбить), и груз нагревать не нужно (уходит очень много топлива).

Нет задачи без противоречия. Но ведь нет и решения, если противоречие остается. И неужели наука о сильном мышлении, в которой существуют десятки приемов фантазирования, не придумала способов, как избавляться от всякого рода противоречий?

Вопрос риторический. Конечно, такие способы есть. Вот два. Первый: нужно разделить противоречащие свойства в пространстве. Второй: нужно разделить противоречащие свойства во времени. Классический пример — проблема запертой комнаты. Убили миллионера, труп лежит в комнате, закрытой изнутри. Все заперто — двери, окна, форточки. Противоречие: убийство произошло (вот же труп!), но его не могло быть (как вошел и вышел убийца?). И решение — либо убийство произошло, когда комната еще не была запертой (разделение во времени!), либо убили в другом месте (разделение в пространстве!).

Вот вам, кстати, подсказка к решению задачи о подделке картин: нужно разделить подлинники картин и подписи к ним… в пространстве. Как? С помощью одного из уже известных нам приемов воображения!

А чтобы потренироваться, давайте сыграем в игру, которая называется "Хорошо-плохо" или "Цепочка противоречий".

Соберите вечером всю семью за олимовским столом и начните:

— Я говорю "Идет дождь. Это хорошо, потому что после дождя лучше растут цветы". А ты, Соня (это вы жене), подхватываешь "Цветы растут лучше — это плохо, потому что, когда в квартире много цветов, начинает болеть голова". Тогда ты, Лена (это вы дочке), говоришь "Но если болит голова — это хорошо, потому что тогда не нужно делать уроки". А Игорь (это — сын) продолжает "Если не нужно делать уроки — это плохо, потому что тогда меньше знаешь." Круг замыкается, теперь опять ваша очередь: "Меньше знать — это хорошо, потому что…"

Поняли принцип? Так и продолжаете "это хорошо, потому что… А это плохо, потому что…" И тянете эту цепочку противоречий до тех пор, пока не окажется, что для очередного раунда вы уже не в состоянии придумать логичной причины.

Потренируйтесь, а потом, вместо того, чтобы перед сном читать детектив или смотреть боевик, сосредоточьтесь и "нарисуйте" цепочку "плохо-хорошо…" для такой начальной фразы: "На юге теплый климат, и это хорошо, потому что…"

Если хотите придумать что-то новое, найдите противоречие в старом.

Если не найдете, то и нового ничего не придумаете. Так утверждает теория сильного мышления, и разве это не правильно?

Мы уже знаем несколько приемов фантазирования — увеличить, уменьшить, объединить, раздробить… Казалось бы, бери и пользуйся. Но много ли воображения в дереве, увеличенном в десять раз? Стоит себе трехсотметровый ствол, пронзив облако, подобно Останкинской телебашне. В таком дереве нет внутреннего противоречия, значит, нет и новизны. А вот давайте увеличим дерево не в десять раз, а в десять тысяч. Сразу появляется противоречие и, значит, есть работа для фантазии. Какое противоречие? Очень простое. Дерево высотой в сотни километров не может существовать. Почему? Да потому, что корни его вращаются вместе с Землей с одной скоростью, а вершина — с гораздо большей. Когда дерево обычного "роста", эта разница неощутима, а когда ствол вымахал аж за пределы атмосферы… Дерево сломается — вот и все.

Итак, противоречие: дерево должно быть высотой в тысячу километров (по условию задачи) и не должно (ведь оно сломается). Как разрешить противоречие? Просто: дерево вымахало за тысячу километров, но… продолжает находиться около земли. То есть — растет не вверх, а вдоль земной поверхности. Ствол дерева — от Москвы до Санкт-Петербурга.

Вот тут-то и появляются новые возможности, вот тут-то и возникает простор для фантазии. Выдолбим в стволе тоннель и пустим поезда. Впрочем, зачем долбить-то? Можно вырастить пустотелое дерево, лежащее на земле, и пустить внутри него электричку. Автобусы пускать по тоннелю не стоит — дерево погибнет от выхлопных газов. А если вырастить ствол длиной в десять тысяч километров? Можно, кстати, и квартиры вырубать в коре этого дерева — ведь если длина ствола достигает тысяч километров, то толщина наверняка тоже ого-го… Появятся дешевые квартиры, подрядчики начнут, вместо строительства домов, выращивать деревья…

Вот так и работает фантазия. Нужно пользоваться простыми приемами и помнить о том, что, создавая новое, нужно прежде всего отыскать противоречие в старом. В ТРИЗ — составной части теории сильного мышления — есть несколько дополнительных приемов, с помощью которых удается делать любопытные изобретения. Один из приемов звучит так: "чтобы не возникло трудностей сегодня, избавься от них… вчера". Или, если покороче, — "сделай заранее".

Вот пример. На одной из мебельных фабрик выпускали комплекты мебели для детских садов. Потребители жаловались: очень скоро шкафы перестают, мягко говоря, радовать взгляд. Дети сдирают краску, царапают дерево.

— А мы при чем? — долгое время отбивалась дирекция фабрики. — Любую, самую прочную, краску можно содрать и любое, самое прочное, дерево — поцарапать.

Хотите, будем делать некрашеную мебель?

— Не хотим! — возмущались заказчики. — Для детских садов нужна мебель яркая, раскрашенная в разные цвета. Вот если бы краска была не на поверхности, а пропитывала всю древесину…

— Тысячу раз пробовали! — возражала дирекция. — Не получается.

Вот вам типичное противоречие: дерево должно быть покрашено (чтобы мебель была яркой) и не должно быть покрашено (потому что краску дети сдирают). Есть противоречие — значит, есть над чем подумать. И прием есть, он сформулирован пятью абзацами выше.

Изобретение, о котором я рассказываю, было сделано на самом деле: нужно не красить шкаф после изготовления, а нужно заранее вводить красители в почву, из которого дерево добывает себе пропитание. Ствол будет окрашен на всю глубину еще до того, как дерево срубят! И никаких проблем — царапай хоть ногтем, хоть гвоздиком.

А эту задачу решите сами. Идея та же — нужно найти и сформулировать противоречие, а потом использовать прием "сделай заранее".

Некая фирма покупала подсолнечное масло и перевозила его в автоцистернах емкостью три тысячи литров. Однажды обнаружили, что каждый раз после доставки груза в цистерне недостает примерно тридцати литров. Проверили отмеряющие приборы, проверили пломбы, проверили герметичность цистерны — все в порядке! Обратились в полицию. Детектив ничего не обнаружил: в пути машина нигде не останавливалась, водитель масла не отливал, да и не мог — цистерна-то была под пломбой.

В конце концов, проблему, конечно, решили и вора обнаружили. Но понадобилось для этого нанимать бригаду сыщиков и платить большие деньги. А если бы владельцы фирмы (не говоря о детективах) владели приемами развития воображения? Задача — на пять минут, не больше. Подумайте.

В заключение — еще одна задачка. В ней тоже, конечно, нужно прежде всего выявить, что чему противоречит. И использовать прием. Только не "сделать заранее", а другой — из тех, что вы уже знаете.

В одной лаборатории исследовали процесс электросварки. Включали электрическую дугу, вносили в нее металлический стержень и снимали на пленку, чтобы потом спокойно рассмотреть, как плавится металл. Когда показали фильм на экране, выяснилось, что видна только дуга. Этого следовало ожидать — ведь дуга ярче стержня, поэтому его и не видно. Что делать? Включили вторую дугу, осветили ею стержень и снова сняли фильм. Но теперь виден оказался только стержень — ведь он был ярко освещен второй дугой! И что же делать? Как увидеть на экране сразу и дугу, и стержень, который в ней плавится?

Противоречие ясно: дуга должна быть видна (чтобы проследить за ее действием) и не должна быть видна (иначе не виден стержень). Что ж, противоречие я вам подсказал, а как от него избавиться?

Время подвести первый итог — пять приемов, пять задач, на которые нужно дать ответы. Итак, что было главным? Первое: не создашь нового, не найдя противоречия в старом. И второе: найдя противоречие — воздействуй приемом.

Гамлетовский вопрос "быть или не быть?" был решен принцем в пользу "не быть". Из чего следует, что Гамлет не знал ТРИЗа, иначе он сказал бы: "и быть, и не быть!" Так поступает изобретатель и любой человек с развитым воображением.

Есть такая притча. Если военный говорит "да", то это "да"; если "нет", то это "нет"; если он говорит "может быть", то это не военный. Если девушка говорит "нет", то это "может быть", если "может быть", то это "да", а если она говорит "да", то это не девушка. А вот изобретатель, увидев противоречие типа "да или нет", говорит "и да, и нет" — и делает так. Если он говорит "да", и если он говорит "нет", это не изобретатель.

В тридцатые годы, когда начали увеличиваться скорости самолетов, возникло противоречие. Чтобы самолет летел быстрее, нужно убрать все выступающие части, в том числе и шасси. Но если убрать шасси, как самолет будет взлетать и садиться? Типичное противоречие: шасси должно быть (иначе ни взлететь, ни сесть!), и его быть не должно (иначе не увеличить скорость).

Лет десять конструкторы мучились, меняя форму корпуса и шасси. А разрешил противоречие советский конструктор Роберт ди Бартини (итальянский коммунист, эмигрировавший в СССР в 1924 году, чтобы, как он выразился, "красные самолеты летали быстрее черных" — вот ведь тоже противоречие, господа!). Он сказал "и быть, и не быть", разделив противоречащие элементы во времени — шасси есть (на старте и при посадке), и его нет (в полете). Короче говоря, он изобрел убирающееся шасси, в результате чего одно время действительно красные самолеты летали быстрее черных.

А теперь, крепко запомнив, как бороться с противоречиями, вернемся к задачам. Задача 1. Как перевести на русский язык пародии из "Алисы в стране чудес", чтобы и английский стиль сохранить, и чтобы смысл пародии был ясен читателю? В.Набоков поступил так: вместо английских стихов он пародировал известные всем русские (например, "Скажи-ка, дядя, ведь недаром…"). Читатель понимал, о чем говорит пародия, но из "Алисы" начисто исчез английский дух. И это понял сам писатель, поскольку назвал свой перевод "Аня в стране чудес". Противоречие осталось, поскольку Набоков избрал вариант "не быть". А переводчица Н.Демурова подошла к проблеме по-изобретательски. Она дала (в комментарии) перевод английского стихотворения, которое пародировал Керролл, а в самом тексте — перевод пародии. Получилось "и да, и нет" — читай стихотворение, а потом читай на него пародию…

Задача 2 — о подделке картин из французского музея. Противоречие: картины подлинные (это удостоверяют подписи экспертов), и они подделаны (что видно и без всякой экспертизы). Разделим противоречащие части во времени: картины были подлинны, когда эксперты ставили свои подписи, и картины стали подделками, прибыв на место. Как это? Очень просто — используйте прием объединения. Перед отправкой подлинник и подделка были объединены в одной раме: сверху подлинное полотно, а под ним подделка. Эксперты видели подлинник, а подписи ставили на обороте подделки, вот в чем штука! В дороге, как вы понимаете, подлинники были украдены…

Задача 3 (как измерить температуру жука) совсем проста и решается с помощью все того же приема объединения. Возьмите сотню жуков и запихайте их в стакан, а потом суньте в этот стакан обычный градусник. Прибор покажет среднюю температуру жуков внутри стакана — что вам и нужно.

Задача 4 — о том, как из цистерны пропадало масло. Цистерна закрыта и опечатана, по пути шофер даже не выходил из кабины. А масла недосчитались. Противоречие — масло не исчезло (это показывали весы и до поездки, и после нее), и оно исчезло. Что сделал шофер? Он использовал изобретательский прием "сделай заранее". Внутрь цистерны он подвесил пустое ведро. Когда цистерну залили маслом, ведро оказалось полным. Потом цистерну закрыли, перевезли, взвесили (все в порядке!) и масло слили. Все, кроме того, что осталось в ведре! Отъехав в гараж, где не было никаких сыщиков, шофер вытащил ведро и продал масло. А заказчик в это время ругался и проклинал нечистую силу…

И пятая задача — как на одной кинопленке получить изображение горячей электрической дуги и холодного металлического стержня. Простая задача, ее должен решить каждый, кому известен принцип работы стробоскопа. Нужно разделить противоречивые элементы (дугу и стержень) во времени — сначала снимать металл в пламени дуги (будет видна только дуга), потом осветить металл более мощной дугой (станет виден только стержень). А потом объединить — перемежать первые кадры со вторыми. Глаз не заметит мелькания — вам будет казаться, что вы видите холодный стержень в горячем пламени электрической дуги.

Все так просто, если знаешь, как все это просто…

Итак, мы знаем пять приемов фантазирования и знаем, что новая идея возникает тогда, когда в старой идее обнаружены противоречия. Замечательно. Есть еще много других приемов, но о них позже. Но, если уж развивать фантазию по всем правилам, то нельзя обойтись без второго по важности. Ну, обнаружили мы противоречие. Ну, использовали прием, и противоречие исчезло. А кто сказал, что идея, которую мы получили в результате — лучшая? Никто этого не сказал.

Между тем, ТРИЗ утверждает, да, собственно, и без ТРИЗ здравый смысл подсказывает: прежде чем куда-то двигаться, нужно представить, куда ты, собственно, хочешь придти. Прежде чем начать фантазировать или изобретать, ответь: а что, собственно, ты хочешь придумать.

Лет сорок назад в КБ Туполева возникла проблема, которую долго не могли разрешить. На новых моделях самолетов решили установить и мощные радиолокационные системы. Но антенна бортового локатора — это ажурная легкая конструкция, встречный поток воздуха сминает ее мгновенно. Как защитить? Ясно как — закрыть антенну жестким обтекателем. Закрыли, и что же? Упала скорость самолета, раз. Но что еще хуже — обтекатель поглощал радиоволны, и проницающая сила локатора катастрофически уменьшалась. Что делать? Скажу сразу — конструкторы использовали все известные в то время материалы для обтекателя и улучшили аэродинамические качества, насколько это вообще было возможно. А проблема осталась…

Вот вам противоречие: обтекатель должен быть (чтобы защитить антенну), и его быть не должно (чтобы радиоволны не поглощались). Если бы в КБ Туполева работал кто-нибудь, знавший теорию изобретательства, он бы сказал сразу: а чего вы, товарищи, собственно, хотите? Какой должен быть идеальный конечный результат? ИКР — идеальный конечный результат — есть у любой изобретательской задачи и у любой задачи на воображение. Сформулировали противоречие? Это — то, от чего мы должны уйти. А теперь сформулируйте ИКР — это то, к чему мы, по идее, должны придти.

Что самое важное в любой машине? Форма, металл, вес, мощность? Нет — функция! Самое важное, к примеру, в автомобиле — не сам автомобиль, а то, что он должен доставить вас из одного места в другое. Разве вы отказались бы, если бы явился волшебник и предложил перенести вас из дома на работу без всякого автомобиля? Отказались бы, если автомобиль вам нужен для престижа…

Итак, ИКР — это когда механизма или машины нет, а функция его выполняется. Идеальный автомобиль — это отсутствие автомобиля: захотел, и оказался в театре. Или на стадионе. Конечно, такого пока нет, но ведь результат — идеальный! К нему и нужно стремиться. Если вы захотели усовершенствовать кран на кухне, подумайте: а каким должен быть ИКР? Уверяю вас, сразу вам придет в голову какое — нибудь не очень тривиальное решение…

Но вернемся к Туполеву. Каким должен был быть идеальный результат? Обтекателя нет, а функция его выполнена. То есть: антенна, вроде бы, ничем не прикрыта, а, между тем, от напора воздуха защищена. Быть такого не может? Не торопитесь. Вот, как решил проблему сам Туполев, когда ему принесли на просмотр очередной вариант обтекателя.

— Хватит! — сказал он. — Какой материал самый легкий и в то же время абсолютно прозрачный для радиоволн? Разумеется, воздух. Его и используйте.

Действительно, идеальное решение — закрыть антенну… воздухом. Сказать-то легко… Но и решить оказалось просто — было бы направление.

— Говорите, из воздуха ничего не построишь? — продолжал Туполев. — Неверно.

Поглядите на пчелиные соты. На девять десятых они состоят из воздуха и, между тем, попробуйте их сломать!

Так и была создана крышка для самолетных антенн, практически целиком состоящая из воздуха. Конечно, это не было полностью идеальное решение — но без стремления к ИКР не удалось бы достичь и этого! ИКР — мечта.

Но мечта прокладывает путь к решению.

Вот совершенно реальная проблема, которую удалось в свое время решить, представив себе идеальный конечный результат.

Дело было в одном из крупных совхозов — естественно, еще во времена застоя, что, впрочем, для задачи не так уж важно. В большом совхозе — большой коровник. Представили? Призывает директор ученых и говорит:

— Хочу знать, хороша ли в коровнике вентиляция.

— Сделаем замеры и узнаем, — говорят ученые. — Правда, помещение большое, потолки высокие… Работы месяца на два.

— Ну, знаете, — машет руками директор. — Быстрее нельзя?

— Справимся за час, — заявляет неожиданно один из ученых, знакомый с ТРИЗ.

И справился-таки. Сформулировал идеальный конечный результат: по нашему желанию в любой точке коровника возникают стрелки, указывающие направление воздуха. По идее, можно бы использовать свечи, и следить за направлением пламени. Но ведь не поставишь тысячи свечей в разных местах! А ИКР требует именно этого — в любой точке и одновременно. Можно заполнить коровник дымом, который будет двигаться по ветру, но в дыму ничего не видно!

Вот вам и противоречие. Нужно запустить в коровник нечто, которое должно быть везде (чтобы видеть направления воздушных потоков), и которого не должно быть нигде (чтобы воздух оставался прозрачным, и можно было бы вести наблюдения). Решение оказалось очень простым. Попробуйте найти его сами.

Все, что существует в мире, подчиняется законам природы. Есть законы и у истории, хотя, похоже, не такие простые, как учили нас классики марксизма. И, безусловно, есть законы, определяющие развитие техники. Эдисон придумал телефон не потому, что только так мог проявить свой талант. Почему он, например, не изобрел космическую ракету? Вполне мог бы, учитывая многовековой опыт китайцев. Но — не изобрел. Потому что, оказывается, технические системы развиваются по определенным законам. ТРИЗ — теория решения изобретательских задач — утверждает, что каждая техническая новинка в своем развитии проходит четыре этапа.

Первый — поиск конструкции. Вот появился автомобиль. Сначала это была та же карета, но с мотором. Потом стали думать: каким должен быть у автомобиля кузов, каким — шасси, как расположить двигатель, как скомпоновать сидения в кабине. Наконец кое-как с внешним видом справились, и начался этап номер два — улучшение деталей. Да, мотор должен быть под капотом, но какой именно мотор? Дизельный, внутреннего сгорания? А, может, электрический или паровой? А колеса — их четыре, но как их лучше расположить?..

Третий этап — динамизация. Очень важный этап в развитии любого изобретения. И потому в РТВ — курсе по развитию творческого воображения — есть множество задач, в которых требуется сделать динамичным, меняющимся то, что, казалось бы, меняться никак не может. И в фантастике, кстати, много любопытных идей, использующих прием динамизации. Вспомните интересный рассказ Р.Шекли "Форма". Идея — инопланетяне вовсе не имеют какой-то одной определенной формы, они динамичны, могут сейчас выглядеть как стая волков, а минуту спустя — как плывущие в небе облака… Или роман В.Савченко "Открытие себя" — человек меняет свое тело, свою внешность так, как ему хочется.

Между прочим, идея вполне здравая и полностью соответствует теории развития систем (ведь и человек — система, пусть и природная). Судите сами — сначала, в процессе эволюции (или по воле Творца, если угодно), человек заполучил определенную форму — туловище, руки, ноги, голову… Это этап номер один. Потом каждую "деталь" стали подгонять друг к другу — исчез хвост (лишняя деталь!), увеличился рост, был, говорят, у человека и третий глаз, который впоследствии зарос…

Добрались мы до третьего этапа в эволюции — до динамизации. Природа слишком медлительна, а Творец, судя по всему, с законами развития систем не знаком. Значит, полагаться нужно на себя…

Помните, рассказывая о противоречиях, я приводил в пример историю появления на самолетах убирающегося шасси? Вот классический пример системы на третьей стадии развития — на стадии динамизации. Убирающееся шасси — меняющийся элемент. А складывающиеся крылья? А меняющаяся форма носа у сверхзвуковых лайнеров Ту-144 и "Конкорд"? Все закономерно, и — уверяю вас! — недалеко время, когда самолет будет в полете изменять длину фюзеляжа или число двигателей: например, взлетит из Москвы гигант на 1000 мест с 8 двигателями, а в дороге, где-нибудь над Парижем, часть корпуса с моторами отделится и совершит посаду, а "остаток" продолжит лететь до Нью-Йорка. И это предсказание вполне надежно, потому что основано на знании закона развития технических систем.

Лет двадцать назад на одном из судостроительных заводов, выпускавших катамараны — корабли с двумя корпусами — возникла проблема. Для морей нужны были катамараны с широко расставленными корпусами (чтобы уменьшить качку). А для рек, наоборот, нужно было, расположить корпуса поближе друг к другу — иначе в узкой речке судно попросту застрянет. Решили выпускать два типа судов — для морей и для рек. Но разве это верное решение? Нет, и со временем пришли к идее — выпускать один тип катамаранов: с раздвижными корпусами. В реке два корпуса прижаты друг к другу почти вплотную, а выйдет судно в море, и корпуса расходятся… Динамизация!

Кстати, космические системы очень быстро перешли к третьей стадии развития — станция "Мир", к примеру, состоит из сменных блоков и модулей. И это прообраз будущих космических поселений, где секции будут менять местами, снимать для отправки на Землю, а форма поселения будет то бубликом, то шаром, то даже вовсе цилиндром…

А вот задача, которую, надеюсь, вы легко решите, пользуясь приемом динамизации. Когда была переведена на русский язык повесть А.Линдрен о Малыше и Карлсоне, дети, конечно же, захотели иметь Карлсона-куклу. И такие куклы появились в продаже — очень похожие и с пропеллером за спиной. У них был один недостаток — они не летали, для этого пропеллер был слишком мал.

Тогда стали выпускать Карлсонов с большими пропеллерами, и они летали как детские вертолеты. Но… пропеллер был втрое больше куклы — попробуй-ка поиграть с такой игрушкой!

Типичное техническое противоречие — одна кукла похожа, но не летает, а другая летает, но не похожа. Есть противоречие — значит, жди изобретения. А лучше — сделай изобретение самостоятельно. И прием есть — динамизация.

Кстати, на одной из фабрик детской игрушки именно таких Карлсонов и начали выпускать в конце семидесятых. Каких — таких?

Ответ за вами.

Часть 2 Как стать чайником

Чтоб вы не думали, что до появления теории решения изобретательских задач никаких правил фантазирования вовсе не существовало! Были, конечно — и правила, и закономерности. Но эпоху до появления ТРИЗ можно сравнить со временем, когда химики не знали периодической системы элементов. Ведь и до

Д.И.Менделеева открывали новые элементы, производили сложные реакции. А потом появилась ее величество Система, и все враз изменилось. То же самое произошло в изобретательстве с появлением ТРИЗ.

Как изобретали раньше? Много столетий существовал единственный метод — метод проб и ошибок. По-простому говоря, — метод тыка. Сделаем там.

Не получилось? Тогда этак. Опять не вышло? Ага, тогда мы его вот так… Так ли, этак ли, но, перебирая варианты, лет за десять удавалось решить техническую задачу, с которой специалист по ТРИЗ справляется за полчаса. Хорошо, если вариантов решения в принципе мало. Скажем, сколько существует способов выпить вино из бутылки, заткнутой пробкой? Вытащить пробку — раз. Протолкнуть в бутылку — два. Разбить горлышко — три. Все. За минуту перепробовал варианты, и проблема решена. А если вам нужно изобрести новый тип ракеты? Тут никто даже сказать не мог бы, сколько вариантов нужно перебрать. Тысячу? Сто тысяч? Этак и вся жизнь уйдет. И уходила, кстати, у многих…

И все же до тридцатых годов нашего века метод проб и ошибок был единственным и неповторимым. А в 1934 году американец Франц Цвикки придумал морфологический метод — это была еще не периодическая система, но уже кое-что. Вообще-то, если говорить точно, то Цвикки не был ни инженером, ни даже американцем. Он был швейцарским астрономом, но в начале тридцатых приехал работать в США. Он-то первым и начал систематизировать классический метод проб и ошибок. Решал он вовсе не инженерные задачи, а сугубо астрономические — он занимался происхождением космических лучей. И в 1934 году в соавторстве с Вальтером Бааде опубликовал статью, в которой предсказал существование нейтронных звезд и черных дыр. Для справки: нейтронные звезды были впервые обнаружены на небе только в 1967 году, а черные дыры еще через пять лет. Как же удалось Цвикки на четверть века опередить науку? С помощью придуманного им морфологического анализа (его называют еще методом направленной индукции).

Он рассуждал так. Если нам приходится, волей-неволей, перебирать разные варианты, то давайте хотя бы делать это систематически, а не наобум! Нужно составить большую таблицу, на одной ее оси записать все части и детали конструкции (или теории), а на другой оси все мыслимые варианты этих деталей. В этой таблице (ее называют еще "морфологическим ящиком") непременно окажется и тот вариант конструкции или теории, который вы ищете. Теперь-то вы можете не тыкаться носом наобум, а перебирать варианты по системе, экономя время, которое, как известно, деньги. И фокус в том, что в "ящике" непременно окажутся и такие варианты, которые вам в здравом уме и в голову не придут.

Известен такой анекдот. Знаменитый немецкий микробиолог Р.Кох работал в своей лаборатории возле сосуда, окутанного паром и дымом. В комнату вошел помощник. — Угадай, — обратился к нему Кох, — что здесь варится?

Ассистент перечислил все известные ему бактерии, но Кох отрицательно качал головой. Не дождавшись правильного ответа, он, смеясь, сказал:

— Да там же сосиски…

Вот прекрасный пример того, как психологическая инерция (а она неизбежный спутник "метода тыка") не позволяет разглядеть все возможные варианты. Метод, предложенный Цвикки, позволил это сделать. Когда началась Вторая мировая война, Цвикки был призван в армию. Поскольку он был, вообще говоря, иностранцем, на фронт его не послали, а засадили в какую-то тамошнюю "шарагу", которая разрабатывала ракетные двигатели. Естественно, методом тыка. Недолго думая, Цвикки построил "морфологический ящик" для ракетных двигателей. В "ящике" было не две оси, а целый десяток, а вариантов двигателей оказалось… 14586! Бери — не хочу. И брали, кстати.

Собственно, даже и сейчас, разработчики нового типа двигателя вполне могут отыскать его прототип в "морфологическом ящике" полувековой давности! Кстати, знаменитый метод "мозгового штурма", которым часто пользуются, когда нужно накидать как можно больше идей, есть всего лишь упрощенный вариант пресловутого морфологического анализа. Годится "мозговой штурм", если проблема не сложна, а решение нужно найти быстро.

В 1960 году американский изобретатель Уильям Гордон предложил еще один способ развития творческой фантазии — синектику.

Синектика — это модифицированный мозговой штурм. Главное отличие в том, что изобретатель должен, во-первых, непременно ответить на вопрос, как бы эту задачу решили сказочные персонажи (вспомните идеальный конечный результат в ТРИЗ, о котором мы уже говорили!), а во-вторых, изобретатель должен войти в образ объекта, о котором говорится в задаче, и начать рассуждать с точки зрения этого объекта! Уверяю вас, это очень даже непросто…

Однажды американский изобретатель Чарлз Кеттеринг создал проект легкого мотора, в котором стальные поршни были заменены алюминиевыми. Один из членов комиссии, обсуждавшей проект, решил, что изобретатель шутит. Ведь алюминий просто не выдержит нагрузок!

— Вы уверены? — спросил Кеттеринг.

— Конечно, ведь я раньше работал инженером!

— Допустим, — сказал изобретатель, — но я сомневаюсь в том, что вы работали поршнем в двигателе…

Надо полагать, что сам Кеттеринг, хорошо зная синектику, поршнем поработать сумел.

А вы, читатель, смогли бы представить себя, например, чайником? Попробуйте, проявите фантазию. Может быть, став чайником, вы придумаете, как усовершенствовать этот замечательный аппарат. Только не забудьте потом выйти из образа.

Все, надо полагать, помнят, повести Аркадия Гайдара, а кто не помнит, тому, возможно, и так знакома аббревиатура "РВС". За этими тремя буквами скрывались славной памяти Революционные военные советы.

В теории решения изобретательских задач есть свой РВС. Просьба, как говорят в таких случаях, совпадение считать чисто случайным, потому что ТРИЗовский РВС означает нечто совсем невоенное. Р — это всего лишь размеры. В — это всего лишь время. С — это всего лишь стоимость.

Оператор РВС — это серия вопросов, на которые должен ответить изобретатель, если он хочет, чтобы изобретение получилось хорошим. Мы-то пока ничего изобретать не собираемся, но и для решения задач на творческое воображение оператор РВС необходим не меньше, чем уже известные нам приемы уменьшения или, скажем, динамизации.

Вопрос первый: что получится, если размеры выбранного вами объекта уменьшить? Или, наоборот, увеличить?

Вопрос второй: что получится, если время действия выбранного вами объекта уменьшить? Или, наоборот, увеличить?

Вопрос третий: что получится, если увеличить или, наоборот, уменьшить стоимость выбранного вами объекта?

Вы помните главное условие пользования приемами фантазирования? Не просто увеличить или уменьшить, но непременно так, чтобы выбранный вами объект в результате и родная мать не узнала. Например, уменьшить размер… до нуля. А время действия — до бесконечности. Ну, и стоимость — соответственно. То, что вы получите в результате, окажется совершенно фантастично. А разве не к этому мы стремимся, развивая фантазию?

Вот задача. Убили человека. Убили из охотничьего ружья. Прошла неделя, и "подозрительное" ружье обнаружили. Но возник вопрос — как доказать, что из этого ружья стреляли именно неделю назад?

— Не знаю, — покачал головой эксперт, — ружье ведь почищено, даже следов нагара нет, зацепиться не за что…

Эксперт знал свое дело, но не знал оператора РВС.

Предположим, что время сжалось до предела. Не неделю назад стреляли из ружья, а минуту назад.

— Ну, тогда просто, — говорит эксперт. — Если стреляли минуту назад, то ствол будет еще чуть-чуть теплым. Но ведь прошла неделя, а не минута…

— Погодите! А если стреляли всего секунду назад?

— Ну, тогда ствол будет теплым даже на ощупь. Но ведь у нас…

— Терпение! Значит, по изменению температуры ствола можно сказать, когда был произведен выстрел?

— Можно, но не через неделю же!

— Хорошо, температурная память у металла слабая. Но неужели у металла нет другого вида "памяти", более длительного?

— Ну, — начинает соображать эксперт. — Каждому физику известно, что существует, например, магнитная память, но в данном случае…

Тут эксперт замолкает и надолго задумывается.

Пусть думает — это полезно. Задача-то взята из жизни, и реальный эксперт ее решил. Действительно, ствол ружья — это металл. А металл всегда чуть-чуть намагничен, ведь он находится в магнитном поле Земли. В момент выстрела, когда раскаленные газы бьют изнутри по стволу, металл мгновенно размагничивается. И чтобы нормальная намагниченность восстановилась, должны пройти три-четыре недели. За неделю намагниченность ствола восстановиться не успевает. Значит, нужно взять магнитометр, и… Так эксперт и поступил, определив, что из ружья стреляли именно неделю назад — не раньше и не позже.

А теперь задача на воображение. Давайте попробуем, пользуясь оператором РВС, придумать корабль XXI века. Совершенно новый корабль. Что за тысячи лет в кораблях изменилось меньше всего? Сначала были паруса, потом паровые машины, их сменили дизели. Менялось число палуб, размеры — все, что угодно. Кроме корпуса. Была коробка, и осталась коробка. Жесткая коробка обтекаемой формы. Помните, в прошлый раз мы говорили о разных стадиях развития технических систем? Так вот, корпус корабля — это вторая стадия. И за тысячи лет мы так и не передвинулись к третьей. Третья стадия — меняющийся корпус. Попробуйте на досуге придумать корабль с меняющимся корпусом.

А мы перейдем к задаче, более смелой. Помните, что такое идеальный конечный результат? Машина без машины, машины нет, а функции ее выполняются. Что такое идеальный корпус? Корпуса нет вообще, а функции его выполняются, корабль существует, плавает и перевозит грузы.

И вот на этой стадии подключим к делу оператор РВС. Допустим, корабль уменьшился, уменьшился — до размеров молекулы. Итак, есть молекула-корпус и в ней груз — отдельные атомы. Представьте себе эту картину (синектика!) и перенесите найденный принцип на обычный корабль… А если взять вторую часть оператора и уменьшать время взаимодействия? Чего именно? Ну, например, атомов в веществе корпуса корабля. Тогда… Тогда вещество корпуса из твердого тела превратится в жидкость, а жидкий корпус — это, извините, нонсенс!

Стоп! Вот на этом попадались очень многие изобретатели. Получали, бывало, интересное решение и говорили себе — да что вы, этого не бывает. И бодро проходили мимо изобретения.

Пусть корпус корабля будет жидким, раз уж этого требует использование оператора РВС. Возникает другая проблема — ведь жидкий корпус растечется, и… Нужно этот жидкий корпус поместить, например, в резиновые баллоны. Это уже лучше… Стенка корабля, собранная как бы из резиновых грелок. И это, господа, не смешно. Такие корабли действительно проектируются. Более того, как оказалось, шкура дельфина устроена примерно таким же образом, только, конечно, "грелки" там куда поменьше…

Но мы все говорили о размерах да времени действия. Но РВС — это еще и стоимость. Так вот возьмите и попробуйте решить задачи о ружье и о корабле, изменяя их стоимость? До предела увеличивая и до предела уменьшая…

В изобретательской профессии множество хитростей. ТРИЗ объединяет их в единую систему, раскладывает по полочкам, и если изобретателю нужно решить какую-то задачу, он вовсе не перебирает все способы подряд, как это делали всего четверть века назад, во времена синектики или морфологического анализа. Он открывает книжку по ТРИЗ и ищет, как решаются аналогичные задачи. Кстати, и развивать фантазию так удобнее. Скажу больше — идеи, придуманные фантастами, знающими методы ТРИЗ, смелее и "дальнобойнее".

Одна из множества изобретательских хитростей: решая задачу, используйте внутренние ресурсы. Помните знаменитую "бритву Оккама" — не изобретай сущностей сверх необходимого? Шесть веков этому золотому правилу, которого обязан придерживаться любой ученый и которого терпеть не может ни один поклонник таинственного. Что оно означает? Если вы вечером увидели в небе яркий свет, не торопитесь кричать, что идет на посадку корабль пришельцев! Скорее всего, это уличный фонарь. Нет? Тогда Луна. Тоже нет? Тогда, скорее всего, осветительная ракета. Не ракета? Что ж, возможно, это некое атмосферное явление… И так далее — от простых объяснений к сложным.

Применительно к изобретательству это означает — если вы нашли техническое противоречие, не нужно сразу изобретать идеальную машину. Давайте постепенно. Давайте обходиться тем, что уже есть в наличии. Кстати, тогда вас лучше поймут те, кому вы свое изобретение будете предлагать. Если вы пришли к господину Джонсону, производителю водопроводных кранов, и сказали, что ходите предложить совершенно новую модель крана, и нужно вложить только миллион долларов, переоборудовать производство и прибыль потечет рекой, как по-вашему, побежит ли господин Джонсон в банк снимать со счета деньги? Не побежит. А вот если вы придумаете, как получить прибыль, практически ничего не меняя… Для этого, кстати, нужно хорошее воображение.

Думаю, что все вы видели цирковой номер: укротитель кладет голову в пасть льву. Достаточно льву сжать челюсти… Но он этого не делает. Почему? Боится хозяина? А чего бояться, если хозяин останется без головы? Нет, здесь объяснение иное. Какие только ответы не предлагают на занятиях по развитию воображения: лев сыт (и что, ему поэтому не хочется закрыть пасть?), лев хорошо дрессирован, лев сонный из-за действия лекарств, дрессировщик вставляет в пасть распорку, на шее дрессировщика бронированный ошейник, выкрашенный под цвет кожи… Кто-то даже предположил, что лев… управляется по радио! И все оказались неправы, потому что нарушали "принцип Оккама". В каждом объяснении был лишний элемент: ошейник, пища, лекарства, распорка, даже радиопередатчик. Ничего этого не нужно!

Дрессировщик использует только то, что уже есть под рукой: засовывая голову в пасть хищника, он одновременно наворачивает губы льва на его же зубы. Теперь лев просто не может сжать челюсти — ведь тогда ему придется прокусить собственные губы! Вот отличный пример использования внутренних ресурсов.

Кстати, правило это известно давным-давно. Правда, пользовались им чаще всего по чистой случайности, перебирая разные варианты "методом тыка". Как-то французские королевские солдаты схватили известного пирата Сюркуфа. На допросе его спросили — где он прячет награбленное золото. "С собой вожу", — ответил Сюркуф и был наказан за беспримерную наглость. И лишь через несколько веков (!) обнаружилось, что пират говорил правду. Стали чистить якорь на старом пиратском фрегате (хотели поставить корабль в музей) и обнаружили, что под слоем железа находится… чистое золото! Сотни килограммов золота. Не было ни таинственного острова, ни пещеры с кладом. Пират сделал отличное изобретение — использовал ресурсы собственного корабля, приспособил награбленное золото к делу.

Аналогичным образом поступали и в более древние времена, например, в Греции. В Афинском Парфеноне стояла гигантская статуя Афины, которой ежедневно молились жрецы. Но у статуи было и другое назначение — она служила золотым фондом государства. Афина была сделана из золота и слоновой кости. На ее изготовление ушел весь золотой запас страны…

Примером блестящего воображения может служить всеми любимый роман Жюля Верна "Таинственный остров". Инженер Сайрус Смит ТРИЗа не знал, но правилом ресурсов пользовался постоянно. К примеру, что он сделал, когда перегруженный воздушный шар начал падать? Его спутники утверждали, что балласта больше нет, сбрасывать за борт нечего. "А это?" — спросил инженер, показывая на мешок золота. Что ж, бывают ситуации, когда и золото становится балластом. А на острове, когда нужно было разжечь огонь, разве не Сайрус Смит соорудил "огниво" из стекол пары наручных часов, воды и глины?

Когда экипаж "Аполлона-11" должен был стартовать с Луны, возникло осложнение. У выключателя зажигания отломался рычажок (случайно повредили ранцем, когда возвращались в тесную кабину), и запустить двигатель оказалось невозможно. Доложили на Землю. В Центре стали думать, можно ли включить двигатель, не пользуясь ключом зажигания. Долго думали, а астронавты ждали… Наконец, кто-то предложил: вставить в обломок рычажка стержень шариковой ручки и воспользоваться им как рукояткой. Идея оказалась правильной, и астронавты покинули Луну…

Посмотрите вокруг, и вы наверняка увидите, что постоянно пользуетесь изобретательским приемом "использование ресурсов". Если ваш сын посещает кружок каратэ, то он знает — сражаясь с двумя противниками, нужно не искать, чем бы прикрыться, а использовать в качестве прикрытия одного из нападающих. Пусть они мешают друг другу…

Попробуйте решить задачу. Вы, конечно, знаете, что мыло в ванне тонет. А как сделать, чтобы мыло плавало? Предложение должно быть очень простым и не содержать никаких "лишних" деталей. У вас есть мыло, вот его и используйте.

Сделаем вторую остановку в нашем воображаемом марафоне. Вот решения нескольких последних задач.

Начну с задачи о коровнике. Напоминаю условие: некий "директор коровника" захотел узнать, хороша ли вентиляция во вверенном ему учреждении. Лазить с прибором по углам и подниматься под потолок? Несерьезно. Заполнить коровник дымом, как предложил один из вызванных директором экспертов? Да, дым покажет направление воздушных потоков, но ведь дым непрозрачен — как сквозь него разглядеть, куда дует ветер под потолком?

В свое время эту, вполне реальную, задачу решили пионеры, прислав предложение в "Пионерскую правду", где автор ТРИЗ Г.Альтшуллер вел страничку под названием "И тут появился изобретатель". "Нужно запустить в коровник, — было написано в письме, — мыльные пузыри, много мыльных пузырей. Пузыри летят по ветру, и это вам не дым, они ведь почти прозрачны. Вы сможете увидеть и те пузыри, что летят под потолком, и те, что летят низко над полом. И сможете зарисовать где и куда дует ветер."

А что? Хорошая и красивая идея. Так и сделали.

Вторая задача — о Карлсоне. Напоминаю: если сделать кукле-Карлсону маленький и красивый винт за спиной, игрушка, естественно, летать не сможет. А если сделать большой винт, чтобы Карлсона можно было запустить, как детский вертолет, то играть с такой игрушкой окажется невозможно. Как быть? Очень просто — используйте прием динамизации. Нужно, чтобы в обычном состоянии винт был маленьким. А если вы захотели игрушку запустить в воздух, нажимаете на рычажок, винт увеличивается раз в пять, и — вперед! Именно такие Карлсоны, кстати, выпускались в конце семидесятых годов одной из московских фабрик игрушек. А изобретатель динамичного Карлсона, между прочим, получил авторское свидетельство.

Задача третья — о том, как сделать, чтобы мыло в ванне не тонуло. А собственно, почему мыло тонет в воде? Потому, что в мыле есть множество воздушных "пор", канальчиков, и, если положить мыло в воду, вода сразу проникает в эти "поры", заполняет их, вот мыло и тонет. Отсюда и решение — нужно закупорить "поры", замазать их, или просто выпускать мыло без "пор". И оно не будет тонуть! Другие задачи однозначного решения не имеют — это ведь задачи на фантазирование. Тут уж кто как может… К примеру, предложил я читателям одной газеты вообразить себя чайником. И, используя методы синектики, разобраться, можно ли усовершенствовать такой простой прибор. Надо сказать, что многие читатели в образ чайника вошли легко. Выйти оказалось гораздо труднее — один читатель, например, никак не мог вообразить себя в момент кипения. Это что-то вроде оргазма? — спрашивал он. Не знаю, возможно, это уж у кого как. Лично у меня в момент закипания возникает желание громко закричать, потому что пузырьки пара распирают, знаете ли… И не так ли возникла когда-то идея чайника со свистком? А один изобретатель, так вот войдя в образ, придумал пристроить к закипающему чайнику машинку для точки ножей. Почему нет? И чаю выпил, и ножи поточил. А была у нас еще задача о корабле. Точнее, о том, что получится, если применить оператор РВС — изменить стоимость корабля. Сначала уменьшим стоимость до нуля. Бесплатный корабль! Попросту это означает, что кораблем должно стать то, что есть под рукой, то, что ничего не стоит. Дерево. Бесплатный корабль — плот. И такое решение пришло в голову человеку давным-давно.

Противоположный случай — увеличим стоимость корабля до… ну, скажем, до миллиарда долларов. Кстати, такие дорогие корабли есть. Только не морские, а космические. Вот и решение. Ведь после каждого старта на землю или на воду падают отработанные баки, где было ракетное топливо. Их подбирают и… пускают на переплавку. А почему не использовать эти дорогие баки вторично — например, перевозить в них по морям сырую нефть? Или что-нибудь более безопасное. Конечно, это не единственные варианты решений — попробуйте придумать другие. А заодно решите-ка еще две задачи. Они просты — нужно только вспомнить те приемы развития воображения, о которых мы уже говорили и которыми уже пользовались. Первая задача — о древней и дорогой этрускской вазе. Такая ваза стояла в одном итальянском музее. И какие-то "плохие люди" захотели вазу украсть. Вывезти ее за пределы страны без документов было невозможно. Получить документы незаконным путем тоже не удалось. И все-таки, вазу украли и вывезли, причем по неподдельным документам — на таможне ни к чему не смогли придраться. Как это было сделано? Задача вторая — для рыболовов. Как-то ученые установили, что рыба лучше берет наживку, если видит, что к наживке стремится другая рыба. Вот вам конкуренция даже в холодном рыбьем мире! Если кто-то хочет оттяпать твою добычу, нужно его опередить. И рыба мчится к наживке, чтобы схватить первой.

Все это хорошо, но где взять "конкурента"? Пробовали, например, прикрепить рядом с наживкой муляж рыбки. Муляж, естественно, не двигался, и рыбы не обращали на него (и на наживку) никакого внимания. Не прикреплять же к наживке самодвижущуюся модель — и дорого, и рыб так скорее распугаешь, чем привлечешь! Однако задача была решена, причем очень просто. Есть соответствующий американский патент. Даю подсказку. Нужно разрешить противоречие: рыба-конкурент есть, и, в то же время, ее нет.

Решая изобретательские задачи, нужно, конечно, иметь богатую творческую фантазию, в чем мы уже успели убедиться. Но еще более богатое воображение должны иметь авторы фантастических произведений. Это и понятно — изобретатель вынужден думать о том, как ему воплотить идею в металл или пластмассу. Писателю эта "мелочь" не мешает. По идее, не должна она мешать и нам — мы ведь пока лишь тренируем воображение, и, если по ходу дела щелкаем изобретательские задачки, то исключительно ради удовольствия.

Так вот, есть у фантастов свои приемчики, которыми изобретатели не пользуются — слишком уж эти приемчики сильны. Например, такой: если какое-то свойство предмета или явления кажется вам совершенно неизменным, — возьмите и измените. Фантасты очень любят этот прием. Самое удивительное, что, в конце концов, оказывается, что идеи, придуманные фантастами и казавшиеся в момент опубликования просто бредовыми, лет через десять или сто осуществлялись-таки практически без изменений! Из чего следует простое заключение: то, что кажется абсолютно неизменным сегодня, не будет таковым завтра!

Хотите пример? Пожалуйста — астроинженерная деятельность. Вполне научный термин, астроинженеров пока нет, но в том, что они появятся, не сомневаются сейчас и скептики. Астроинженерная деятельность — это переделка небесных тел: астероидов, планет и даже, страшно написать, звезд и (черт побери!) галактик.

К области астроинженерной деятельности ("изменить неизменяемое") относится, например, переделка климата планет — прежде всего Марса и Венеры. В 1961 году Карл Саган предложил распылить в атмосфере Венеры простейшие водоросли, которые перерабатывают углекислый газ в кислород. Аналогичным образом было предложено (автор проекта М.Д.Нусинов) изменить и климат Марса.

Но ведь на самом деле обе эти идеи пришли из фантастики! Еще в тридцатых годах герои романа Олафа Степлдона "Последние и первые люди" начали создавать на Венере кислородную атмосферу. Впоследствии к этой задаче обращались герои "Большого дождя" П.Андерсона, "Плеска звездных морей" Е.Войскунского и И.Лукодьянова и др. Фантасты не только ставили проблему, но в ряде случаев предлагали и конкретные способы ее решения (в том числе и использование водорослей).

Проблема преобразования климата холодной планеты поставлена в рассказе М.Лейнстера "Критическая разница" (1959 год). Энергию для жизни колонисты черпают из ионосферы своей планеты. Чтобы сделать ионосферу более мощной (прием увеличения!), запускают туда облако из металлических паров калия, натрия и цинка. Эти металлы значительно легче, чем атмосферные газы, они легко ионизуются излучением звезды. В верхних слоях атмосферы создается ограниченный район, насыщенный ионами металлов, эффективность воздействия излучения звезды увеличивается и обеспечивается дополнительный приток энергии. Все очень просто… если с самого начала не говорить себе "ах, да разве можно изменить климат целой планеты".

Перечисленные идеи, впрочем, не затрагивают самых неизменных свойств того или иного объекта. Идеи изменения климата планет, в принципе, можно было получить, пользуясь обычным приемом увеличения. Изменение неизменяемого — это идеи, касающиеся, например, изменения мировых постоянных, а также управления процессами, которые считаются неуправляемыми в принципе. В качестве примера можно привести управление тяготением. Ученые и сейчас считают, что это невозможно. Но разве это мешает фантастам создавать интересные произведения? Первым был Герберт Уэллс, который в романе "Первые люди на Луне" изобрел вещество "кейворит", которым можно запросто отгородиться от поля тяжести. А вот назвать последнего — неразрешимая задача, в наши дни тяготением не управляет лишь самый ленивый фантаст…

А есть ведь в фантастике еще управление разбеганием галактик ("Порт Каменных Бурь" Г.Альтова), управление процессами зарождения жизни на планетах ("Великая сушь" В.Рыбакова), изменение мировых постоянных — скорости света и постоянной Планка ("Все законы Вселенной", "Крутизна", "Бомба замедленного действия" П.Амнуэля).

Но давайте вернемся на Землю. Разве здесь нет ничего, что выглядит неизменным? Вспомним о законах биологии! Они неизменны на протяжении миллионов (если не миллиардов) лет. Ну, так давайте их изменим, придумаем разумную жизнь иного типа. Так поступил Клиффорд Саймак в романе "Город" — он "создал" на Земле цивилизацию… псов, которая придет на смену нашей, человеческой, цивилизации. И выдумка эта была настолько убедительно аргументирована, что не всякий биолог возьмется спорить с фантастом.

А идея симбиотической цивилизации в романе Станислава Лема "Эдем"? А его же "механические мушки" в "Непобедимом"? С.Лем, надо сказать, очень любил в своих произведениях изменять самые неизменные объекты, события и свойства. Он понимал, что это — сильный прием, и идеи возникают сильные.

Теперь — задание. Оглянитесь вокруг. Подумайте: что в вашем окружении кажется абсолютно, совершенно неизменным? Что, по вашему мнению, менять невозможно, или бессмысленно, или запрещено? Проведите мысленный эксперимент — измените! Можете использовать любой из приемов, которые мы уже знаем: увеличения, уменьшения, динамизации… Мир, который вы придумаете, будет странным или даже вовсе невероятным. Неважно! В конце концов, вся наша цивилизация возникла из невероятной идеи: создать живое из неживого…

Мы говорили о том, как с помощью воображения изменять то, что изменению не поддается. Например, вместо тяготения создать силы отталкивания, чтобы летать по воздуху. А чтобы было легче с проблемой, расскажу еще об одном приеме развития воображения, который очень любим фантастами. Это — прием вынесения, его называют еще приемом "отделения функции от объекта". Заключается прием в следующем: нужно отделить от объекта одно из его главных свойств. Или наоборот — приписать данному объекту свойство совершенно другого объекта.

Хотите пример? Пожалуйста. Фантасты, в основном, специализировались на космических полетах. Вот и поговорим о космических кораблях. Они должны иметь двигатели (ведь это транспортное средство) и создавать условия для жизнедеятельности экипажа (в сущности, выполнять функции огромных скафандров). А теперь отделим от космического корабля эти два его основных качества. Отделив от корабля свойство, создавать условия для жизни экипажа, мы получим всего лишь корабль-автомат, которым управляет экипаж, находящийся на Земле. Это давно не фантастика. Достаточно вспомнить советские "Луноходы", да и любой спутник или автоматическая межпланетная станция принимают и выполняют команды с Земли.

Радиоуправляемые ракеты появились в сороковых годах, радиоуправляемые космические аппараты — несколько позднее.

На страницах же научной фантастики радиоуправляемая ракета, летящая к Луне, была впервые описана Д.Шлосселем в рассказе "Лунный курьер" (1929 год). А двумя годами раньше на страницах рассказа В.Левашова "КВ-1" стартовала неуправляемая автоматическая ракета с кинокамерами на борту. Это сейчас нам такая идея кажется простой, естественной, не требующей фантазии. Но в те давние годы для того, чтобы представить космолет без экипажа, нужно было обладать немалым воображением! Почему, скажем, автоматические космолеты не были описаны еще в прошлом веке? Жюль Верном, например. Ну, радио тогда еще не было, но можно было придумать какое-нибудь автоматическое устройство (фантазия-то на что?). Нет, не придумали. Никому в голову не приходило, что от космического корабля (или от простого корабля, или от подводной лодки) можно отделить такое, совершенно, казалось, неотъемлемое свойство, как присутствие на борту человека. Что тогда говорить о двигателе? Если не могли представить корабль без экипажа, то вообразить космолет без двигателя и сейчас не всякий сможет. Летать-то как? На честном слове?

Почему же? Прием "отделить функцию от объекта" не говорит, что функция исчезает вовсе. Просто ее перемещают в другое место. Ну, скажем так: корабль летит в космосе, а его двигатель… стоит на Земле. В 1896 году французские фантасты Жак Ле Фор и Антуан де Графиньи опубликовали повесть "Вокруг Солнца". Повесть как повесть — о похищениях и погонях в космосе, о прекрасных женщинах и смелых мужчинах. Куда летали герои — не так уж важно. Важно — каким образом.

П.Н.Лебедев лишь два года спустя после выхода повести начал свои опыты, которые еще через несколько лет привели к открытию давления света на твердые тела. А герои повести "Вокруг Солнца" поставили на Земле огромный прожектор, направили его луч на корму космического корабля, и давление света заставило корабль улететь в космос. Полет на острие светового луча в 1896 году был для науки таким же нонсенсом, как сейчас — вечный двигатель.

Современный читатель, конечно, улыбнется — ему-то ясно, что никакой прожектор не способен разогнать космический корабль. Даже легкий воздушный змей не сдвинется с места, если его поместить в луч самого мощного современного прожектора. Это верно. Однако важен принцип — французские фантасты абсолютно точно предсказали новое физическое явление, не известное ученым.

История на этом не закончилась, фантасты сказали только первое слово. Второе было сказано в 1913 году, когда русский писатель Б.Красногорский опубликовал фантастическую повесть "По волнам эфира", где описал первый космический парусник. Огромное, из очень тонкого материала, полотнище разворачивают в космосе. Это — парус. Он тут же наполняется ветром. Это — солнечные лучи. Конечно, их давление ничтожно, но ведь площадь паруса огромна, куда там до него бом-брамселям и стакселям чайных клиперов!

Прошли десятилетия. В шестидесятых годах были изобретены лазеры, и фантасты сразу вспомнили об идее Ж. ле Фора и А.Графиньи. Действительно, если обычный прожектор не сдвинет с места и комара, то сверхмощный лазер способен даже многотонный звездолет разогнать до субсветовой скорости! Это и происходит в рассказе Г.Альтова "Ослик и аксиома". Рассказ был опубликован в 1966 году, и фантаст, как обычно, оказался на несколько лет впереди науки. Пять лет спустя к той же идее пришел и советский физик А.Канторовиц — он предложил использовать лазеры для выведения на орбиту тяжелых искусственных спутников. А еще через два года группа физиков из Института имени П.Н.Лебедева дополнила эту идею конкретными расчетами. О рассказе Г.Альтова, конечно, никто из них не вспомнил… Как и о приеме — "отделить функцию от объекта".

На морях парусники сменились пароходами. В космосе, похоже, будет наоборот — изживут себя ракеты, и настанет век путешествий под парусами. В паруса будет "дуть" свет Солнца или лазера, стоящего на Земле. И прозвучит команда "Поднять стаксель!". А смелые мужчины, уже описанные фантастами, будут любить прекрасных женщин. Потому что это так романтично…

Что ж, космический корабль без человека мы видели. Космический корабль без двигателя мы себе представили. А вот есть у человека такие свойство — вредность. Или скупость. А еще — зависть. Да мало ли у нас замечательных качеств, к которым хорошо подошел бы прием "отделить функцию от объекта". Попробуйте сделать это — для начала в воображении…

Вселенная — очень сложная штука. Говорят даже, что бесконечно сложная. Да что Вселенная: обычный самолет разве прост? Или корабль? Все в этом мире сложно, и потому, когда ученые или инженеры берутся за разгадку тайны или за новую конструкцию, они создают модель того, что собираются исследовать. Для простоты. Упрощают сложное, чтобы понять, как оно устроено.

Казалось бы, при чем здесь развитие воображения? Разве нужна фантазия, чтобы придумать модель? Представьте себе! Попробуйте соорудить модель такой, сравнительно простой, вещи, как, скажем, чайник, и сами убедитесь — без фантазии ничего не выйдет…

Ученые моделируют природу, чтобы понять ее. Инженеры строят модели технических устройств. А фантасты? Многие фантастические произведения — это мысленные модели общества или мира, физически и биологически отличного от земного прототипа.

Моделируя миры, фантасты часто пользуются идеями частной и общей теорий относительности, которые выглядят фантастическими даже если не изменять их с помощью приемов фантазирования. Хотите пример, который редко приводится в популярных изданиях? Вы, верно, думаете, что, если масса и размеры какого-то тела постоянно увеличиваются, то и площадь его поверхности должна расти? Верно, говорит теория относительности, — но до некоторого предела. А потом все идет наоборот! Масса растет, размеры растут, а поверхность… уменьшается! При достаточно большой массе система может вовсе исчезнуть! На основе этого вывода общей теории относительности советский физик М.А.Марков предположил, что может существовать мир, находящийся на самой грани исчезновения для внешнего наблюдателя. Воспринимается такой мир как элементарная частица с массой в миллионную долю грамма и размерами, в миллиард миллиардов раз (!) меньшими, чем размер электрона. Между тем, такой объект "фридмон" может заключать в себе целую Вселенную с галактиками, звездами, планетами.

Нужна фантазия, чтобы придумать такую странную модель? А ведь в фантастической литературе подобные идеи появились даже раньше, чем была сформулирована общая теория относительности! В 1912 году Р.Кеннеди в романе "Тривселенная" утверждал, что атомы — это замкнутые вселенные со всеми свойствами той единственной огромной Вселенной, которая открывается нам в мире звезд и галактик.

Фантастическая модель опередила научную…

Фантастические модели тесно связывают друг с другом микромир и мегамир.

Проникнуть к границам Вселенной можно, двигаясь вглубь атома (прием "наоборот": если нужно двигаться в даль Вселенной, отправляйся в противоположном направлении — в глубь атома!). Бомбардируя элементарные частицы, мы изменяем свойства квазаров в нашем же мире. А для того, например, чтобы справиться с палестинским террором, может быть, и нужно-то всего-навсего — подвергнуть бомбардировке электронные оболочки в атомах скандия… Так получается из фантастической модели Вселенной, и, не исключено, что это — не простая игра воображения.

Есть в фантастике произведения, герои которых не только рассуждают о тайне какой-нибудь черной дыры, но даже проходят "сквозь" нее. Именно таким путем попадают в другие вселенные персонажи романа П.Андерсона "Время: нуль" (1971 год). Между тем, в науке точно такая же модель появилась только через два года — предложил ее советский астрофизик Н.С.Кардашев…

После того, как человечество столкнулось с экологическим кризисом, после того, как люди поняли (впрочем, точно ли — поняли?), что вмешиваться в природные процессы неразумно, фантасты задумались: что может произойти, если мы начнем не только вырубать леса, но и передвигать планеты? А если мы научимся не только передвигать планеты, но даже… менять законы природы?

Чтобы разобраться в этой проблеме, фантасты строят модели, и разве у них есть иная возможность понять суть дела? Вот первая модель. Она утверждает, что, если мы научимся менять какие-нибудь законы природы, то только потому, что будем пользоваться другими законами, нами еще не познанными: среди законов природы могут быть такие, которые регулируют познание и изменение других законов. Вселенная в этой модели представляется чрезвычайно стабильной системой, исправляющей все, что может "испортить" в ее механизме человек. Эта ситуация метафорически описана в повести А. и Б.Стругацких "За миллиард лет до конца света" (1976 год).

Вторая модель утверждает, что законы природы не появились сами по себе, это следствие астроинженерной деятельности разумов — не одного, но многих сразу. В "Новой космогонии" (1971 год) С.Лем исследует ситуацию, когда современные законы природы являются результатом "игры" сверхцивилизаций.

Если бы создаваемые модели мира ограничивалась только формальными изысканиями в области фантастического конструирования, их ценность для литературы была бы невелика. Фантаст логически последовательно создает ситуацию, настолько парадоксальную, что мысль читателя не может бездействовать. Вы или откладываете книгу в сторону (если вообще не желаете дать себе труд подумать), или начинаете мысленно возражать автору. А ему того и надо!

Я рассказал о том, какими бывают фантастические модели, но не объяснил, как такие модели строить. А очень просто! Вы уже знаете почти десяток приемов фантазирования. Вы уже знаете прием "изменить неизменяемое". Знакомы с приемом вынесения. Значит, воображаемые модели вы строить умеете, даже если еще не подозреваете об этом. Вот рецепт. Возьмите, скажем, российскую Думу. Отыщите самое неизменное ее свойство. Отделите от объекта. Пусть Дума останется без самого главного, самого неизменного… А потом используйте приемы. Получится не просто фантастический парламент. Уверяю вас, среди множества созданных вами моделей окажется и такая, о какой потом будущие политики скажут: "да как же мы раньше не догадались?" И не могли догадаться — какое у политиков воображение…

Среди множества приемов, о которых мы уже говорили и о которых еще поговорим, есть такие, о каких даже не подумаешь, что их можно использовать для развития воображения. Был еще в тридцатых годах такой лозунг у авиаторов "выше, быстрее, дальше". Ну, чем не подспорье для фантазии? Выше — помните, мы говорили о дереве, растущем в космос? Дальше — типичный прием увеличения. Все дело в том, что в слова эти никто и содержания-то никакого не вкладывал.

Например, в слово "быстрее". Ну, понятно, что самолеты должны летать быстро, а "наши" быстрее "ихних". И все? С точки зрения социалистического лозунга — да, все. А с точки зрения фантастики?

Есть такой прием — ускорение: выбрать объект или процесс и ускорить его действие до такой степени, чтобы возникло новое качество. Это самое главное, вы не забыли? Изменять объект нужно до появления качественно новой идеи.

Есть вполне классические примеры — в фантастике, конечно.

Рассказ Герберта Уэллса "Новейший ускоритель" — герой выпивает некий препарат, и все процессы жизнедеятельности в организме ускоряются во много раз. Он все делает так быстро, что окружающий мир для него как бы застывает. Люди, подобно черепахам или улиткам, медленно-медленно переставляют ноги — герой рассказа успевает пройти целый квартал, прежде чем кто-нибудь другой делает шаг. Скоро он замечает, что на нем начинает тлеть одежда — он (на самом-то деле!) двигается так быстро, что от сопротивления воздуха нагревается до высокой температуры! Ему кажется, что он медленно прикасается пальцем к металлу — на самом деле это происходит так быстро, что палец может сломаться…

В рассказе И.Росоховатского "Загадка 'Акулы'" также шла речь об ускорении жизнедеятельности, но не у человека, а у бактерий и вирусов. Фантастические вирусы жили так быстро, что становились попросту невидимы для глаза — даже в электронный микроскоп. И лишь съемка, ускоренная в миллионы раз, позволила разглядеть эти вирусы и победить страшную болезнь.

В применении к космонавтике прием ускорения позволил довести скорость звездолетов до субсветовой, а потом — и до сверхсветовой. Заметьте: теория относительности запрещает двигаться со сверхсветовыми скоростями. Теория-то запрещает, но ведь прием ускорение, наоборот, требует — ускоряй! Так вот, упражняясь в фантазировании, нужно заставить себя наплевать на любые теории. Ведь нам нужна качественно новая идея, а как мы ее получим, если будем оглядываться на теоретические запреты? Впрочем, я вовсе не призываю вас и в реальной жизни не считаться с теориями и законами. Наоборот: научившись фантазировать, начинаешь смотреть на всякие теоретические запреты новыми глазами.

Впрочем, фантасты предлагают и альтернативные варианты, не "обижающие" теоретиков. Если звездолетам всегда суждено (как утверждает теория относительности) двигаться медленнее света, то прием ускорения требует увеличить скорость света. Идею ускорения света в импульсном режиме предлагает герой рассказа Г.Альтова "Полигон "Звездная река"" (1960 год). А в рассказе П.Амнуэля "Все законы Вселенной" (1968 год) увеличение скорости света есть следствие более общей идеи об изменении законов природы.

Между прочим, это очень важно: если что-то у вас не получается с объектом, изменяйте не сам объект, а окружающую его среду! Если ваше подсознание противится идее движения звездолета со сверхсветовой скоростью, так оставьте в покое звездолет, а меняйте скорость света. Миллиард километров в секунду — вполне достаточно. Тогда, не нарушая правил теории относительности, вы (пока — только мысленно) сможете долететь до Альфы Центавра за считанные дни…

Но, если есть некий прием, то, как мы уже знаем, должен существовать и антиприем. Если существует прием ускорения, то есть и прием замедления. Вы, наверно, читали в детстве рассказ А.Беляева "Светопреставление" — о том, как неожиданно скорость света замедлилась и стала равна всего двум-трем метрам в минуту… Ваш собеседник сделал движение рукой, а вы увидите этот жест лишь минуту спустя. За эту минуту вы сможете наощупь определить, машет руками ваш "визави" или стоит неподвижно. В результате возникают головокружительные ситуации и приключения, и надо сказать, что А.Беляев не "выжал" из идеи максимума — можно было закрутить сюжет и покруче…

Попробуйте сделать это сами. Вечером, придя с работы, не садитесь перед телевизором, а возьмите лист бумаги и придумайте мир, в котором скорость света замедлилась до… скажем, пяти сантиметров в минуту. Или — скорость звука стала равна двум метрам в час. Или — мир, в котором ни одно живое существо не может двигаться быстрее, чем черепаха. Или наоборот — опишите-ка мир, в котором ни одно живое существо не способно двигаться… медленнее реактивного самолета! А уж стоять на месте — это смерть. Кстати, в фантастике такой мир еще не описан. Ваше описание будет первым. Постарайтесь, чтобы оно было еще и интересным.

Часть 3 Этажи воображения

Неплохое воображение у писателей-фантастов (впрочем, не у всех).

Между тем, как мы уже видели, большинство фантастических идей придумано по вполне стандартным приемам. Есть приемы простые, мы о них говорили. Есть приемы посложнее. Например, "этажная схема", придуманная писателем-фантастом Г.Альтовым.

Как взобраться на "этажи воображения"? Выберем объект, развитие которого мы хотим спрогнозировать. Например, космический скафандр. И спросим себя: а для какой цели он существует? Скафандр необходим, чтобы оградить человека от влияния космоса: от вакуума, жесткого излучения… Вот, что важно: выбрать объект и цель. Первый этаж — использование одного объекта (в нашем случае — скафандра). Это, конечно, давно не фантастика: достаточно вспомнить А.Леонова. Но заметьте: это не фантастика сейчас, а лет сто назад рассказ о том, как человек нацепил скафандр и вышел в космос, был точным предвидением!

Этаж второй — используется много скафандров. Например, люди расселяются в космосе, создаются "эфирные города", описанные К.Э.Циолковским. Но что такое "много"? Пятьсот? Или пятьсот тысяч?

А.Беляев в "Звезде КЭЦ" писал о космическом городе, где живут сотни человек. В "Туманности Андромеды" И.Ефремова в космосе обитают миллионы. А если человек победит-таки природу на Земле и вынужден будет переселиться в космос, то каждый из нас будет обладателем персонального скафандра. Или даже десятка — скафандр для работы, для прогулки, для посещения заповедника на Земле… Кстати, такой роман еще не написан, вполне прогностичная идея ждет автора. Возможны варианты: очень много скафандров, небольшое число скафандров… Скажем, наступят времена, когда выпуск скафандров будет количественно ограничен, производство скафандров свернется, когда их полное число достигнет, скажем, пятисот (или пятисот тысяч). Фантастическое допущение создает сюжетные коллизии (скафандр — редкость, за обладание им идет жестокая борьба) и позволяет на этом воображаемом полигоне проверить те или иные тенденции реальной космонавтики, но позволяет найти и нечто новое в характере героев.

А перед нами третий этаж: достижение той же цели, но без использования объекта (в данном случае — скафандра). Человек защищен от влияния космоса, однако, скафандра на нем нет. Если на первых двух этажах число объектов возрастало, то теперь произошел качественный скачок (вот, что труднее всего дается ученым-футурологам, вот где фантаст выходит вперед!). Нужно придумать качественно новую ситуацию, предсказать изобретение или открытие будущего. Третий этаж для объекта "скафандр" — киборгизация человека, создание разумных существ, соединяющих в себе лучшие качества человека и машины. Те части человеческого тела, которые, будучи искусственными, станут функционировать лучше данных нам природой, в будущем непременно будут заменены. В космосе не нужно дышать, и у будущих космических путешественников "ампутируют" легкие, заменив их более простым устройством, способным накачивать в кровь кислород.

Фантасты первыми разглядели такую возможность в эволюции человека. Один из прообразов литературных киборгов появился в 1911 году в рассказе Д.Ингленда "Человек со стеклянным сердцем". Киборг, управляющий космическим кораблем, описан Г.Каттнером в рассказе "Маскировка". Человек, работающий без скафандра в условиях космоса или чужой планеты, — тема таких прекрасных произведений, как "Город" К.Саймака (1944 год), "Зовите меня Джо" П.Андерсона (1957 год), "Далекая Радуга" А. и Б.Стругацких (1964 год) и др.

Поднимемся еще выше — на четвертый этаж. Ситуация, когда вовсе отпадает необходимость в достижении поставленной цели. В нашем примере это ситуация, когда не нужно защищать человека от космоса, потому что космос для человека безвреден. То есть, в космосе есть воздух, чтобы дышать. Откуда? Перечитайте повесть Г.Альтова "Третье тысячелетие" (1974 год). Идея такая: нужно распылить Юпитер, превратить его вещество в пыль, газ. Вокруг Солнца образуется газовый диск, внутри которого проходит и орбита Земли. Нет больше пустоты пространства! От Земли к Луне и Марсу можно летать на реактивных самолетах и даже на… воздушных шарах. В космосе между планетами сгущаются облака, гремят грозы… А как вам нравится космическая радуга, протянувшаяся на десятки миллионов километров семицветной дугой — от Венеры к поясу астероидов?

Как видите, чем выше этаж, тем смелее фантазия. От простого скафандра к межпланетным штормам. Разумеется, рассмотренные идеи третьего и четвертого этажей — вовсе не единственно возможные для объекта "скафандр". Каждый волен придумывать свой вариант ответа на вопрос, поставленный этажной схемой. Изменение человека, его приспособление к космическому вакууму возможны ведь не только на пути сращения человека с машиной. Не исключается и чисто биологическое совершенствование человека. Как беляевский Ихтиандр, имея жабры акулы, получил возможность жить под водой, так и человек будущего, генетически реконструируя свой организм, может, в принципе, получить возможность долгое время не дышать (например, поглощая кислород, заранее запасенный в тканях организма) и не реагировать на жесткое излучение.

Что ж, возьмем пример с фантастов. Вот вам задание: придумайте, пользуясь этажной схемой, совершенно новую идею, взяв за основу очень простой объект… ну, скажем, холодильник. Удачи вам!

Как-то, несколько недель назад, я предложил читателям вообразить себя чайниками.

Естественно, не для того, чтобы дать работу психиатрам — речь шла об упражнении по методу синектики. Есть такой изобретательский прием — если хочешь лучше представить себе все недостатки какой-то машины, поставь себя на ее место, войди, так сказать, в образ. Сейчас синектика среди изобретателей не очень популярна, но в шестидесятых годах людей, воображавших себя, скажем, гидравлическими прессами, было довольно много. Не в СССР, впрочем, а в США, где синектика получила широкое распространение. А потом популярность синектики пошла на убыль. Знаете — почему? Из-за инстинкта самосохранения изобретателей. Ведь все они — люди. И потому, даже войдя в образ водопроводного крана, всячески старались не принимать в расчет идеи, в результате внедрения которых кран нужно было бы, например, раздробить на части, или даже вовсе вывинтить и выбросить.

Это ведь все равно что помереть — кому ж хочется? И в результате масса новых технических идей так и не появилась на свет вовремя. Кто виноват? Система Станиславского…

А между тем, синектика — неплохой метод, и применяют его не только изобретатели. Разве великие Эркюль Пуаро и комиссар Мегрэ не воображали себя на месте убийцы, и таким образом раскрывали преступление? Г.С.Альтшуллер, автор ТРИЗ — теории решения изобретательских задач, — придумал, как использовать достоинства синектики без ее недостатков.

Помните один из приемов развития воображения — прием дробления? Раздробить объект на мельчайшие составляющие, такие мелкие, что, сам объект переходит в какое-то иное состояние. Пользуясь синектикой, придет ли вам в голову воспользоваться приемом дробления? Да никогда — кому же хочется, чтобы его раздробили на мелкие частицы? А между тем, в технике очень часто приходится дробить объект, чтобы сделать изобретение.

Вот вам типичное противоречие: объект нужно раздробить (иначе не возникнет новая идея), и объект дробить нельзя (мешает чувство самосохранения изобретателя). Какой выход? Простой. Не нужно воображать на месте машины себя лично. Вообразите своего соседа. А еще лучше — тысячу соседей. Или миллион. Пусть машина состоит из толпы маленьких-маленьких человечков — ваших соседей, которыми можно при случае и пожертвовать ради технического прогресса.

Метод был так и назван — ММЧ — метод маленьких человечков. Метод напоминает синектику: можно посмотреть на объект "изнутри", глазами маленьких человечков. И, в то же время, нет присущего синектике недостатка — вы легко воспринимаете идеи деления или дробления объекта, ведь толпу маленьких человечков всегда можно разделить на две толпы, три или сто.

Как-то на одном из занятий по развитию воображения была предложена такая задача: придумайте способ увеличения скорости ледоколов. Вдвое, а лучше втрое. Чего только не предлагали — тут вам и увеличение размеров винта (а как же лед? — ведь большой винт моментально погнется), и новые мощные двигатели (тоже мне воображение — есть уже атомные корабли, куда мощнее?), и гидропушки для разрушения льда перед кораблем… Все говорили — нужно получше дробить лед, чтобы было легче через него протискивать корабль. И никто не сказал — а давайте, ребята, лучше раздробим сам корабль. Действительно, как же — этакая махина, много этажей, что значит — раздробить…

А теперь представьте себе, что ледокол состоит из толпы маленьких человечков, способных делать все, что угодно. Могут сцепиться руками, и тогда ледокол будет прочнее алмаза. А могут разделиться на две толпы. И тогда все просто. Лед мешает двигаться? Так пусть одна толпа человечков бежит над льдом, а другая — под льдом. И лед уже не мешает!

Сказать, конечно, легко, человечки могут двигаться как им удобно. А корабль? Ну, важно увидеть идею — нужно разделить корабль на две части: пусть одна движется над льдом, а другая — под. Грузы в трюме, двигатели — все под льдом. А над льдом — каюты, палубы, надстройки, капитанский мостик и вертолетные площадки… И что же получится — два корабля вместо одного? Нет, все нормально: давайте соединим подводную и надводную части такого ледокола узкими стойками-лезвиями. Они, эти лезвия, будут прорезать во льду узкие щели — как два острых ножа. Это ведь гораздо легче, чем протискивать сквозь лед весь огромный корпус! Этой идее, кстати, три десятилетия, а первый ледокол с двумя корпусами (подводным и надводным) заложили только год назад — очень трудно расставаться со стереотипами…

ММЧ — замечательный метод. Как, скажем, с помощью ММЧ объяснить тепловое расширение и испарение? Очень просто. Вот перед вами кубик, состоящий из толпы маленьких человечков. Вы кубик нагреваете, человечкам становится жарко, верно? Вот они и стараются отодвинуться друг от друга. А если очень сильно кубик нагреть, человечки и вовсе разбегутся в разные стороны — кубик испарится. С помощью ММЧ сейчас решают очень много изобретательских задач. Согласитесь, для того, чтобы представить себе тот же чайник в виде толпы маленьких человечков, нужно немалое воображение. И учтите, что корпус чайника нужно вообразить толпой человечков одного вида, а воду внутри — человечками другого вида, а крышку чайника — человечками третьего вида. Чтобы все не перемешалось. А потом заставить этих человечков меняться местами, сходиться, расходиться… А можно построить их в несколько рядов… Или заставить драться друг с другом… И представьте себе, какие разные виды чайников появятся в результате!

Даже самые простые приемы развития фантазии вовсе не так просты, как кажется. Помните прием увеличения? Сделаем объект таким большим, чтобы он стал качественно отличаться от прототипа. Берем дерево и увеличиваем настолько, что вершина его оказывается в космосе.

А ведь можно с равным успехом поступить наоборот (вы еще не забыли о существовании и такого приема?). Дерево растет не на пустом месте — это раз. А во-вторых, мы знаем, что все в мире относительно. Вы хотите, чтобы дерево стало выше облаков? Прекрасно. Можете вытянуть в своем воображении дерево, но можете поступить наоборот и опустить облака до самой земли. Задача окажется решена в обоих случаях, но насколько разными будут ответы!

Вот об этом эффекте я и прошу отныне не забывать никогда. Нужно помнить одно простое правило: объект, который вы взялись изменять, существует не сам по себе, а в реальном мире. Попробуйте оставить "объект" в покое, а изменять окружающую среду. Такая "замена переменных" часто приводит к фантастическому результату! Именно так, заметьте, работала фантазия Джонатана Свифта. Он выбрал в качестве объекта своего воображения английского моряка Гулливера, личность, ничем не примечательную. Он мог, как это мы делали прежде, Гулливера — увеличить его, или уменьшить, или, скажем, ускорить его мышление… Но тогда пропадет сатирический заряд — ведь вся соль, чтобы герой так и остался средним, обыкновенным человеком. И потому Свифт поступил так, будто он изучал курс развития воображения: он начал менять не объект (Гулливера), а окружающую среду.

Использовал прием уменьшения — получилась страна лилипутов. Использовал прием увеличения — получилась страна Гулливеров. Все по теории! Естественно, прием "изменять не объект, а окружающую среду" используется не только для развития фантазии. Не забывают о нем и изобретатели, во всяком случае, те из них, кто знает теорию решения изобретательских задач. Вот пример. Представьте себе, что в резервуаре с водой плавает поплавок. Не просто так плавает, а поддерживает одну из частей сложного станка — для амортизации, чтобы эта часть механизма не тряслась во время работы. Вы ж понимаете, станок тяжелый, и поплавок, значит, тоже не маленький, ведь не может изобретатель отменить закон Архимеда! Так вот, станок однажды усовершенствовали, и стал он еще тяжелее, чем был раньше. И оказалось, что, для равновесия, нужно увеличить объем поплавка в десять раз! Это невозможно, сказали конструкторы, поплавок займет половину цеха, нужно искать другую систему амортизации. Искали — и без толка. А решил задачу, между прочим, ученик девятого класса, посещавший занятия в Общественном институте изобретательского творчества. Да что вы мучаетесь, сказал он "задачедателю": не нужно менять поплавок, нужно менять воду, в которой он плавает. Сделаем воду тяжелее в несколько раз, и в ней будет плавать поплавок прежних размеров, вот и все.

Хорошее дело — вот и все! Следующий вопрос: как сделать тяжелее обычную воду? Прием объединения: бросим в воду мелкие железные шарики. И не нужно говорить, что шарики потонут. Включите магнитное поле, и шарики останутся плавать в воде. Удельный вес такой "железной воды" увеличится в несколько раз. Поплавок не утонет, станок останется на месте — задача решена. Кстати, мальчик, которого звали Саша Ждан-Пушкин, получил за это изобретение авторское свидетельство. Изобретательству, как и любви, все возрасты покорны. Конечно, если знать приемы (и не нужно думать, что приемы, используемые в любви, так уж сильно отличаются от изобретательских)…

Так и хочется продолжить цитатой из Пушкина: "Кто тебя усеял мертвыми костями? " И даже образ готов: поле новых идей усеяно костями изобретателей, не знающих теории и не владеющих приемами фантазирования.

Однако не о том поле речь. В прошлом номере я рассказал об изобретении, которое сделал ученик девятого класса — о "тяжелой воде", в которой плавали железные шарики, поддерживаемые навесу магнитным полем. Наверно, многие читатели подумали тогда: ну, этот мальчик — вундеркинд, мало того, что он знал теорию фантазирования, так он еще и знал, как действует магнитное поле, и догадался его использовать. Не каждый мальчик на его месте…

Уверяю вас: каждый. И мальчик вундеркиндом не был. Более того, по физике в школе имел твердую тройку. Но методы развития воображения и решения изобретательских задач он действительно усвоил. А больше и не нужно было. Ибо среди этих методов есть такой, который называется "вепольным анализом". И если при словах "О, поле, поле…" у кого-то возникает ассоциация с пушкинским Русланом, то при словах "вепольный анализ" практически всем становится не по себе — на ум приходит "математический анализ" с его интегралами или еще более таинственный и сложный "тензорный анализ". А все куда проще (в теории развития воображения, если вы обратили внимания, сложных вещей нет вообще, — семиклассники овладевают правилами не хуже академиков). "Вепольный анализ" всего лишь призывает никогда не забывать о существовании "веполей". А таинственный "веполь" — это всего лишь два слова "вещество" и "поле", объединенные вместе (опять этот прием объединения, даже в словотворчестве!).

Итак, прошу запомнить на всю оставшуюся жизнь: в мире нет вещества, а есть вещество и поле, и любой физик скажет, что так оно и есть. Вещество — это наше тело, это корпус машины, это кукла, это станок… А поле — это радио, которое мы слушаем (электромагнитное поле), это поле тяжести, позволяющее нам ходить, а не летать… Физические поля невидимы глазу, и потому о них часто забывают изобретатели, привыкшие иметь дело с механизмами, которые можно пощупать и поломать. А между тем, в изобретательском деле, да и в развитии фантазии, без полей, как без воды, — и ни туды, и ни сюды.

Решил бы упомянутый выше девятиклассник задачу о поплавке, если бы не ис пользовал магнитное поле? Нет, не решил бы. Как не могли ее, эту задачу, решить взрослые дяди, начисто забывшие, что, кроме вещества, есть еще и поле. Вот вам изобретательская задача, очень важная в наших израильских условиях. Как мы уже хорошо усвоили, воду нужно экономить. А растения нужно поливать, даже если воды мало. В Израиле это противоречие разрешается использованием капельного орошения: вода по трубочкам поступает к каждому растению отдельно. Но, господа, ТРИЗ утверждает, что это еще не решение задачи! Это не предел воображения. Судите сами. Чтобы расходовать воду сверхэкономно, нужно воду, вылетающую из шланга, распылить на мельчайшие капельки. А не получается — капельки, вылетая, слипаются друг с другом, возникают большие капли, вода тратится зря. Что делать? Любой человек, знакомый с теорией развития воображения и с "вепольным анализом", скажет, не задумываясь: нужно достроить "веполь". Вещество у нас есть — водяные капли. А где поле?

Нам нужно, чтобы капли не липли друг к другу? Значит, нужно, чтобы между каплями существовали некие силы, отталкивающие их друг от друга, силы, не дающие капелькам слипаться. "Обычный" изобретатель, привыкший иметь дело только с тем, что видно глазу, так и останется в недоумении: ну, где он возьмет силы отталкивания? А изобретатель-тризовец скажет: да зарядите вы воду статическим электричеством, наэлектризуйте капли! И они будут сами друг от друга отталкиваться. Кстати, наэлектризовать струю воды очень несложно, а результат вы увидите, когда получите очередной счет за воду: расход драгоценной жидкости для полива уменьшится раза в два…

Метод электризации изобретатели, если не забывают о "веполе", используют очень часто. Скажем, вам нужно быстро и эффективно высушить много меховых шкурок после влажной очистки. Все просто: вы заряжаете шкурки электричеством, слипшиеся щетинки распушиваются, отделяются друг от друга, и мех сохнет в несколько раз быстрее. Или вот, "женское" изобретение: способ быстрого получения пышной прически. Женщину в парикмахерской сажают на… "электрический" стул с изолированными ножками и подводят напряжение. Волосы тут же встают дыбом, их укладывают, как угодно душе заказчицы, и остается лишь побрызгать лаком (кстати, тоже наэлектризованным для экономии материала).

Попробуйте решить задачку. Эталон прямолинейности — туго натянутая стальная нить. Но она все равно прогибается под действием поля тяжести. Что нужно сделать, чтобы нить осталась прямой? Задача простенькая, если не забывать о "веполе".

Надо сказать, что изобретатели очень вольно обращаются с известными науке полями. В школе мы проходили, что есть поле электромагнитное, есть поле тяжести, а есть еще еще два, от которых нам ровно никакой пользы: ядерное и слабое. Эти два последних поля в изобретательстве не используются — разве что для развития воображения. А вместо них придумали несколько других полей: механическое и тепловое, оптическое и звуковое… Для облегчения рассуждений. Фантазировать так фантазировать. Если вы получили по уху, значит, на вас по действовали механическим полем, только и всего. А если ошпарились кипятком, значит, ощутили действие теплового поля. Все просто и понятно.

Так вот, и методика развития воображения, и теория изобретательства утверждают: если хотите, чтобы получилась хорошая идея, нужно обязательно использовать какое-нибудь поле. Хотите, допустим, придумать новый фантастический скафандр. Непременно сделайте так, чтобы в этом скафандре использовалось какое-нибудь поле. Например, электромагнитное. Как? А хотя бы так: сделайте матерчатый скафандр двухслойным и зарядите электричеством. Тогда внутренняя оболочка будет отталкиваться от внешней, скафандр станет жестким — что и нужно для работы в космосе.

Кстати, вы умеете управлять полем тяжести? Наверняка нет. Никто пока не умеет. Поэтому поле тяжести в изобретательских "веполях" не используется — только при конструировании новых фантастических идей. Ядерное и слабое поле — тоже. Изобретателям подавай что попроще — поля механические, тепловые, электромагнитные.

Выше я рассказывал о том, как один умный школьник решал задачу о "тяжелой воде" — он предложил бросить в воду много мелких металлических шариков. Мальчик-то умный, но не подумал о "веполе". Если уж действовать по правилам развития воображения, нужно не просто бросить в воду металлические шарики, но еще и намагнитить их. Появляется поле — магнитное, и как упрощаются многие проблемы. Нужно вытащить шарики? Возьмите магнит. Нужно, чтобы шарики собрались у одной из стенок? Возьмите магнит…

А вот пример из практики. Иногда танкеры сбрасывают в море воду, загрязненную нефтью. За такие штучки полагается большой штраф, но попробуй, выясни, с какого именно танкера сброшена грязная вода! Нужно создать "веполь": когда на танкер загружается нефть, в нее добавляют мельчайшие магнитные частицы (для каждого танкера — свой сорт). Если в море обнаружили нефтяное пятно, берут пробу нефти и сразу же говорят: это пятно с танкера "Мария Медичи"…

Теперь — задача. Как-то для одного эксперимента нужно было сжать стальную пружину, поместить ее внутрь прибора, причем там, чтобы она не разжалась, и оставить. По условиям опыта, пружина должна была разжаться этак через полчаса. Сжать-то просто, но ведь это пружина — она сразу распрямится, едва ее отпустить! Связать? Нельзя, ведь внутри прибора пружина должна быть свободна…

Я уже вижу, как читатели подсказывают: нужно применить магнитное поле.

Сжать пружину и держать в таком состоянии с помощью магнитов. А вы себе представляете, какой мощности должен быть такой магнит? Да и вообще — непрактично. Давайте что-нибудь попроще.

Что ж, есть ведь и другие поля. Механическое? Уже предлагали — связать. Остается тепловое. Его и использовали. Сжали пружину и заморозили, поместив в сухой лед. Лед и держал пружину, пока не испарился от тепла. Просто и красиво. Давайте для практики решим еще одну задачу. Кстати, она не так уж проста, в реальной жизни прошло немало лет, прежде чем один режиссер додумался до этой идеи. До какой? Вот условие задачи. Все сейчас знают, что для съемки мультфильма (или, как теперь говорят — анимационного фильма) делают множество рисунков. В десятиминутном фильме — больше 15 тысяч рисунков! Решил некий режиссер снять контурный фильм. Обычно делают так. На фанерный лист цветным шнуром выкладывают рисунок. Оператор снимает кадр, художник передвигает шнур, оператор снимает следующий кадр…

Режиссер долго думал, как бы ускорить этот нудный процесс. Он-то придумал, а вы? Надеюсь, что и вы тоже. Да, нужно создать "веполь". Есть фанера, есть цветной шнур, а где поле? Нужно взять не простой шнур, а такой, в состав которого входит железный порошок. Или вообще обойтись без шнура, а взять гибкую трубку, наполнить ее железным порошком и… Ну, дальше ясно: поместить за фанерой сильный магнит и управлять движением шнура или трубки. Фильм, на съемку которого прежде уходил месяц, режиссер-изобретатель снял за один рабочий день. А следующую задачу решите сами. Когда в бензобаке автомобиля кончается бензин, это видно на шкале прибора перед водителем. Но согласитесь, прибор — система сложная, может оказать. Иногда стрелка еще далека от нуля, а в баке пусто. Нельзя ли сделать так, чтобы бензобак без всяких приборов сообщал водителю о том, что он пуст?

Ах, какая это скучная материя: учить школьную физику. Закон Ома, например. Сила тока прямо пропорциональна чему-то там, сразу и не запомнишь. А если запомнишь, то забудешь. А если не забудешь, то потому только, что изберешь физику своей профессией. А просто так — к чему ж?

Ошибаетесь, господа. Очень романтическая штука — закон Ома. И электризация тел трением — как звучит-то! Я уж не говорю о коронном разряде — это верх фантастики…

Я вовсе не иронизирую. Для человека с развитым воображением любой, самый, казалось бы, сухой закон природы может стать источником вдохновенного полета мысли. И доказательства этому утверждению легко найти в фантастической литературе.

В 1974 году советский фантаст В.Грешнов опубликовал рассказ "Диверсия ЭлЛТ-73". Идея рассказа почерпнута из учебника физики один к одному. Все знают, что на поверхности некоторых предметов при трении может возникнуть электрический заряд. Так вот, в одной лаборатории (очень важной и секретной) вдруг стала из рук вон плохо идти работа. Эксперименты срывались один за другим. Разыгрывается драматическая история — начальник катит бочку на подчиненного, подчиненный срывает злость на жене, семья на грани развала, а лаборатория — на грани срыва квартального плана. И лишь в конце динамично закрученного сюжета выясняется, что всему виной… шелковые платья сотрудниц и нейлоновые рубашки сотрудников. Шелк и нейлон очень быстро электризуются трением, эти наведенные электрические поля, никем не учтенные, и влияют на аппаратуру, заставляя ее безбожно врать. Все кончается хорошо, и герой даже получает премию, а читатель на всю жизнь запоминает, что такое электризация тел трением.

Фантасты любят использовать электрические заряды и разряды. А если еще воспользоваться уже известными нам приемами фантазирования, например, увеличением, что получится такой замечательный рассказ, как "Олгой-хорхой" И.Ефремова, опубликованный в 1944 году. В свое время это был, можно сказать, рассказ в модном ныне жанре ужаса. У читателя стыла в жилах кровь, когда на героя рассказа нападал огромный двухметровый червяк, он даже не дотрагивался до человека, приближался на метр или два, и человек бледнел, синел, падал и. Да, некоторые даже умирали. В чем дело? Физический закон: действие электростатического поля.

Если рассказ И.Ефремова страшен своей убедительностью, то В.Журавлева в рассказе "Человек, создавший Атлантиду", написанном в 1960 году, использовала законы статического электричества в мирных целях. Герой этого рассказа изобрел двухслойный скафандр. Наружная оболочка сделана из пластика, внутренняя — из металла. В сущности, внутренний слой представляет собой фольгу, только очень прочную. При спуске водолаза под воду оболочку заряжают положительным электричеством от электростатического генератора. Из школьной физики мы знаем, что одноименные заряды отталкиваются. Поэтому каждый участок внутренней оболочки стремится оттолкнуть расположенный напротив участок наружной оболочки. Что получается? Скафандр раздувается и становится жестким — что и нужно для погружения на большую глубину.

Кстати, идея не просто красивая, но вполне патентоспособная. Впоследствии такие скафандры были созданы, кто-то получил авторское свидетельство, а фантаст, как всегда, — моральное удовлетворение. А всего-то, использован закон физики, который проходят в шестом классе (даже в израильских школах).

Если уж говорить о том, как подстегивает работу воображения романтическая фраза о том, что "одноименное отталкивается", то нужно непременно вспомнить Сирано де Бержерака. В убогости воображения его не обвинишь. А потрясшие современников смелостью идеи Сирано черпал из тривиального даже для того времени учебника физики. В "Государствах и империях Луны" (1656 год) Сирано описал путешествие на Луну при помощи двух магнитов, отталкивающих друг друга. Прошли "всего" два с половиной века, и ту же идею использовал другой фантаст, Т.Герцка, в романе "Заброшенный в будущее" (1895 год). Как просто, оказывается, распалить развитое воображение: достаточно вспомнить сухой и скучный учебник…

Давайте еще немного поговорим о том, как простые законы физики позволяют фантастам придумывать удивительные истории. Немного воображения, и…

Вы знаете, что такое коронный разряд? Наверняка забыли, ведь это явление каждый изучал, когда учился в девятом классе бывшей советской школы. Что ж, попробуйте отыскать в библиотеках рассказ Ю.Моралевича "Электролет профессора Мухина".

Рассказ старый, опубликован был аж в 1960 году. А речь в нем идет о том, как этот самый профессор построил замечательный самолет, двигатели которого работали на этом самом коронном разряде. Все строго научно, и все совершенно фантастично — и полеты в стратосферу, и борьба с американским шпионом с помощью коронного разряда. Вы ж понимаете, что для советской литературы шестидесятых годов американские шпионы значили то же, что для современной какие-нибудь крутые мафиози. Каждому времени — свои "герои". Но герои приходят и уходят, а коронный разряд, которым наши контрразведчики их лупили, он-то остается!

Вы когда-нибудь видели шаровую молнию? Наверняка видели — хоть раз в жизни. И если вы не знаете, что же это такое, читайте фантастические рассказы, а не учебники физики. В учебниках написано только, что "явление это мало изучено", а фантасты говорят — "ну и что, давайте используем, а там разберемся". Нормальный подход для людей с богатым воображением. В конце концов, электричеством все пользуются, а кто знает, что такое электрон?

В первой половине XX века фантасты наладили прямо-таки серийное производство шаровых молний: сначала это сделал Александр Беляев в повести "Золотая гора" (1929 год), а потом пошло-поехало, и этот феномен явного перепроизводства шаровых молний легко объяснить. Фантасты, как и физики, думали над тем, каким должно быть современное оружие. Атомных бомб еще не было, а шаровая молния, как известно, способна при каждом удобной случае взрываться, выделяя огромную энергию. Фантасты использовали то, что было, как говорится, под рукой, и кстати, опередили науку на многие десятилетия — ведь ученые и до сих пор не знают, с какой стороны подойти к тайне шаровой молнии…

Естественно, что, как и ученые, фантасты думали не только о военном, но и о мирном использовании шаровых молний. Например, для накопления огромной энергии в небольшом объеме. Прочитайте, к примеру, рассказ Г.Альтова "Скучный капитан" (1960 год), и если после этого вы не захотите посвятить остаток жизни созданию аккумуляторов на шаровых молниях, значит, вам лучше заниматься не физикой, а коллекционированием марок…

Кстати, в реальности вслед за открытием нового источника энергии следует, как правило, его военное использование (пример — атомная бомба), а уж потом мирное (атомная электростанция). В фантастике — как в жизни. Из чего следует, наверно, что у творческой фантазии свои законы — единые для физики и для полета воображения…

Помните, мы говорили о таинственных "веполях", помогающих изобретателям решать сложные творческие задачи? Напомню: веполь — это комбинация вещества и физического поля, например, поля тяжести. Кто первым "изобрел" веполь? Думаете — изобретатели? Нет — фантасты, конечно. Пример — электромагнитные поля, используемые для защиты от нападения противника. "Защитные поля" в фантастике сейчас не менее популярны, чем пресловутые бластеры. Сейчас уже трудно установить, кто первым ввел в фантастику защитные поля и барьеры. Но уже в 1928 году А.Беляев писал о них в повести "Борьба в эфире". А потом они были в "Порте Каменных Бурь" Г.Альтова (1965 год), романе К.Саймака "Все живое" (1965 год) и… Нет, не буду перечислять — попробуйте сами вспомнить.

В романе А.Азимова "Конец Вечности" (1952 год) вся цивилизация представляет собой, по сути, единый веполь: человек (вещество) и техника (поле). Предметы домашнего обихода, одежда, дома, заводы, продукция этих заводов — все является не более чем сложной комбинацией силовых электромагнитных полей.

Начиная что-то выдумывать, фантасты не останавливаются на половине путы (я уже говорил, что для развития воображения это одно из основных требований — не останавливаться!). Если придумали веполь, то давайте создадим идеальный веполь — на все случаи жизни. Прочитайте "Ослика и аксиому" Г.Альтова (1966 год). Не стану пересказывать, просто процитирую: "Машина, сделанная из серого магнитного порошка и электромагнитного поля, будет чрезвычайно простой. Ей, например, не нужны винтовые соединения, не нужны шарниры; под действием поля металл может мгновенно менять форму. Меняющийся металл — вот в чем дело."

Ну хорошо, идеальный веполь фантасты уже придумали. А идеальную шаровую молнию? В фантастике ее нет — попробуйте придумать сами.

Настоящий турист может и в сильный ливень с помощью единственной спички разжечь костер. Хороший писатель-фантаст с помощью простых приемов фантазирования придумает вам идею, способную удивить ученых.

Подхожу к полкам с книгами любимых писателей-фантастов. Вот Азимов — обыкновенный "русский" еврей, вывезенный в Америку в детстве. Биохимик. Знаток многих наук. Он много лет "жил" в будущем мире, в мире XXII века. В воображении, конечно. Написал о будущем сотни книг. Среди них — немало повестей, где будущее просто арена для приключений. А есть у Азимова произведения серьезные и сложные, в которых для предвидения использован весь арсенал науки о прогнозировании.

В середине пятидесятых годов, когда первые счетно-вычислительные машины выполняли в секунду каких-то две-три тысячи операций, а в СССР кибернетика числилась еще в продажных девках империализма, Азимов опубликовал рассказ "Все грехи мира". Обязательно перечитайте его. К сожалению, писателям-фантастам не выдают патентов ни на изобретения, ни на открытия, сделанные героями их произведений. Иначе Азимов обязательно получил бы патент на изобретение глобальной компьютерной системы, к которой современная кибернетика только-только подбирается. Азимов писал о Мультиваке — суперкомпьютере, в который стекается информация обо всем, что происходит на планете. О людях — в том числе. Взял фантаст "обычный" компьютер, использовал обычный прием увеличения…

Ну хорошо, — скажете вы, — Азимов, обладая богатым воображением, сумел разглядеть будущее кибернетики, но ведь о самих-то компьютерах он знал! Они уже были! А вот предсказал бы он своего Мультивака на десять лет раньше? Нет, слабо. Это лишь Нострадамус был способен за три века…

Стоп. Давайте чуть углубимся в прошлое — в начало XX столетия. Перечитайте повесть русского писателя Александра Богданова "Красная звезда" (1908 год). Там много интересного, в том числе и таких предвидений, которые сбылись. Русский революционер летит на планету Марс в межпланетном корабле. И вот, что важно — корабль имеет на борту вычислительные устройства и в свободном полете управляется именно ими — компьютерами, как мы сейчас говорим. Кибернетику Богданов, конечно, не предсказал, но модные ныне автоматизированные системы управления (в том числе космические) — несомненно. "Обычный" компьютер и "обычный" прием универсализации.

Богданов патента на изобретение не получил. И Карел Чапек тоже. А ведь роботов изобрел не математик, не инженер, а чешский писатель, и произошло это задолго до первых работ Норберта Винера. В 1921 году Чапек (автор "Войны с саламандрами", многочисленных юмористических рассказов) опубликовал пьесу "РУР — Россумские универсальные роботы". Герои пьесы — созданные искусственно в лабораториях Россума биологические человекоподобные автоматы. Роботы — назвал их Чапек. И когда четверть века спустя кибернетика делала первые шаги, когда уже ученые и инженеры всерьез задумались о механических подобиях людей, они заимствовали название из произведения фантаста, фактически отдав ему пальму первенства. А всего-то: "обычный" объект (человек) и "обычный" прием искусственности… Что ж, скажет читатель, фантасты, пользуясь приемами развития воображения, умеют предсказывать будущее науки и техники, а астрологи предсказывают будущее личности, общества, пользуясь звездными картами. Согласен, каждому конкретному человеку писатель-фантаст ничего не предскажет — он не занимается частной практикой, а пишет романы. И в этих романах (повестях, рассказах) фантаст детально описывает все, что произойдет с обществом (и человеком в обществе), если сбудется конкретное научно-техническое или социальное предсказание. Что произойдет с нами, если будут действительно построены человекоподобные роботы. Или — если будет создана всемирная компьютерная система.

В фантастике сотни интереснейших идей, связанных с будущим кибернетики. Многие сбылись. Многие сбудутся. Румынский писатель Раду Нор (рассказ "Живой свет", 1959 год) писал о думающей машине размером с молекулу (вспомните прием уменьшения!). Станислав Лем в романе "Непобедимый" — о цивилизации микророботов. Это — седьмое поколение компьютеров, проблема, над которой ученые будут думать всерьез в начале будущего века. Перечитают ли они Лема? Знают ли о существовании приема уменьшения?

Подумайте, пожалуйста над таким вопросом. Астрологи умеют предсказывать будущее людей и стран, экстрасенсы умеют лечить почти все болезни, причем сразу у сотен людей, сидящих в зале. Телепаты общаются с высшими силами. Такие люди были всегда. А наука с техникой насчитывают несколько столетий. Так почему же наш мир — это мир науки и техники, а не мир, где премьер-министр — телепат и экстрасенс (вот уж кто нужен на переговорах с арабами!) и где главный врач клинической больницы — последователь Алана Чумака?

Почему? Ведь они умеют все, а ученые — так мало! И никто еще ведь не отменил естественного отбора — побеждает сильнейший, тот, от кого больше пользы.

Все в природе закономерно. Есть законы физики, есть законы развития техники, есть законы фантазирования. Бывает, так хочется наплевать на все законы и нафантазировать что-то этакое… А потом перечитываешь и видишь: эта идея получена с помощью приема увеличения, а эта — с помощью приема "наоборот".

Скучно? Нет, как раз наоборот — очень увлекательное это дело: пользуясь "элементарными" законами природы, техники и фантазии предвидеть будущее получше всяких пифий, экстрасенсов и астрологов. Хотите примеры?

Летом 1944 года к не очень-то процветавшему американскому писателю-фантасту Л.Картмиллу нагрянули агенты ФБР и устроили обыск. Действуя в лучших традициях своих коллег из КГБ, они так и не объяснили изумленному писателю, что им, собственно, было нужно. На следующий день обыск произвели у Д.Кемпбелла, фантаста, куда более известного, но главное — издателя того самого журнала "Удивительная научная фантастика", где публиковал свои рассказы Л.Картмилл. Потом был допрос. У писателя спросили: кто и когда передал ему совершенно секретные сведения, которые легли в основу рассказа "Крайняя черта", незадолго до того опубликованного в журнале? Никто и никогда, — отвечал автор, — все это плод творческой фантазии. Не может того быть, — утверждали агенты и повторяли свое: кто и когда…

Напомню — шел 1944 год, до первого испытания атомной бомбы оставалось несколько месяцев, до первого ее "публичного представления" — больше года. Работы над "Манхэттэнским проектом" велись в обстановке жесточайшей секретности, в печати запрещено было всякое упоминание слов "тяжелая вода", "уран". А некий фантаст Л.Картмилл в своем рассказе очень подробно описал не только процесс деления урана, но и "раскрыл секрет" критической массы, рассказал об устройстве атомной бомбы… Думаю, что, произойди нечто подобное в СССР, не только автор, но вся редакция журнала на следующий же день оказалась бы либо на Колыме, либо гораздо дальше. ФБР ограничилось взбучкой — может, действительно поверило в творческое воображение фантаста?

Не знаю, что в действительности думали агенты ФБР, но точно знаю, что никакими парапсихологическими способностями Л.Картмилл не обладал, никакие пришельцы из будущего его не посещали, и к общему информационно-энергетическому полю планеты он тоже не был подключен. Загадка разрешалась просто Л.Картмилл писал так называемую "жесткую" научную фантастику. Он знал о первых, не засекреченных еще работах в области ядерного распада. Он знал об идеях своего предшественника Герберта Уэллса, еще в 1913 году описавшего в романе "Освобожденный мир" первую войну с применением атомного оружия. И плюс воображение… Именно оно помогло связать в цепь разрозненные факты, найти ненайденные закономерности.

История с Л.Картмиллом показывает, насколько важны в предсказаниях точность деталей и знание законов развития природы, техники, общества — именно то, чего всячески избегают многочисленные экстрасенсы-прорицатели. Во всяком случае, когда экстрасенс утверждает, что 1999 год будет для России трудным, пенсии не выплатят, а промышленность не станет работать лучше, вряд ли такое предсказание говорит о богатом воображении.

Но история с Л.Картмиллом говорит и о другом. Опубликуй он свой рассказ на семь лет раньше — и все прошло бы тихо и незаметно: ученые тогда еще только приступали к экспериментам, которые привели к открытию цепной ядерной реакции, о критической массе никто слыхом не слыхивал, а фантаст… ну, мало ли о чем они там пишут? На предсказание фантаста никто бы не обратил внимания. И лишнее тому подтверждение — другая история.

…В Англии построен огромный пассажирский лайнер "Титан". Самый большой, быстроходный и роскошный. Билеты на первый трансатлантический рейс доступны только очень богатым людям. На борту "Титана" собирается высшее общество, корабль должен поставить рекорд скорости и завоевать приз самому быстроходному лайнеру. В Северной Атлантике поздняя и холодная весна, но, стремясь в кратчайший срок преодолеть расстояние до берегов Америки, "Титан" идет полным ходом — и темной апрельской ночью сталкивается с айсбергом. Насосы не успевают откачивать воду, спасательных шлюпок не хватает, большая часть пассажиров и команды обречена на гибель…

Уверен, что вы сейчас обвиняете меня в неточности — название лайнера приведено не совсем правильно: он назывался ведь не "Титан", а "Титаник", и история его гибели известна всем. Но я описал здесь вовсе не реальную историю гибели "Титаника" в 1912 году! Это — сюжет романа "Тщетность" английского автора М.Робертсона. Роман был опубликован в 1898 году…

Точность предсказания не ограничилась сюжетом трагедии и названием лайнера. Сравните числа. "Титан" М.Робертсона: длина 260 метров, водоизмещение 70 тысяч тонн, мощность двигателей 50 тысяч лошадиных сил, скорость 25 узлов, четыре трубы, три винта. А вот характеристики реального "Титаника": 268 метров, 66 тысяч тонн, 55 тысяч лошадиных сил, 25 узлов, четыре трубы, три винта. Если бы роман "Тщетность" вышел из печати этак за неделю до отплытия "Титаника", какая была бы сенсация! Но он был опубликован "слишком рано", и в 1912 году о нем давно успели забыть, тем более, что М.Робертсон не обладал литературным талантом Г.Уэллса.

История с "Тщетностью" Робертсона и "Крайней чертой" Картмилла показывает: мало владеть приемами фантазирования, чтобы делать правильные предсказания будущего. Естественно, нужно знать историю науки, техники, общества. И тогда не нужны окажутся "связи с космической энергией", "экстрасенсорные способности" и астрологические таблицы.

Древнегреческая Кассандра была, прежде всего, умной женщиной и видела куда что идет. Она была дочерью Приама, царя Трои, знала все дворцовые тайны и могла себе представить, чем все кончится. Она видела тенденции там, где остальные не видели ничего, кроме хаоса фактов! Человек с тренированным воображением умеет не только пользоваться приемами фантазирования, но еще и знает, какой именно из реальных фактов нужно изменить, чтобы получить с помощью нужного приема правильное предсказание будущего события.

Л.Картмилл вовсе не был допущен к секретам "Манхэттэнского проекта", а М.Робертсон не был профессиональным корабелом. Но есть законы природы. Законы физики, химии. Есть закономерности в истории развития обществ. Знающий эти законы имеет массу преимуществ перед незнающими, он может даже представить себя богом. Любимый, кстати, прием фантастов: герой попадает в плен к аборигенам, его приговаривают к смерти, вот-вот начнется казнь, и тут герой вспоминает, что именно сейчас должно начаться солнечное затмение. "Остановитесь, — кричит он, — или я сейчас уничтожу солнце!" Прием безошибочный — герой знает то, чего не знают другие.

Так вот, кроме законов природы и общества, есть и законы развития технических систем. Зная их, не так уж трудно представить, как пойдет в ближайшие десять-двадцать лет развитие, скажем, кораблестроения или ракетостроения. Инженеры-изобретатели стали серьезно изучать эти законы в пятидесятых годах. Советский изобретатель и писатель-фантаст Г.С.Альтшуллер (любители фантастики знают его литературный псевдоним — Генрих Альтов) создал, объединив эти законы, новую науку — теорию творческого мышления.

Собственно, любой серьезный фантаст, пишущий о будущем, о грядущих научных открытиях или изобретениях, даже если он незнаком с теорией развития технических систем, вынужден сопоставлять факты. И он чаще прочих (и порой — чаще ученых!) приходит к верным выводам, потому что, кроме знания и интуиции, обладает редким, к сожалению, даром — богатым воображением.

Именно оно позволило фантастам описать все варианты встреч с пришельцами за многие годы до того, как такие (в точности!) описания заполнили страницы жур налов и газет. Когда я читаю очередное сообщение о "летающей тарелке в Бразилии" или о том, как "пришельцы производят сексуальный эксперимент с тетей Машей", я удивляюсь вовсе не воображению "очевидцев", но как раз — полному отсутствию воображения! Ведь все это уже приходило в голову фантастам, и все это они уже описали на страницах своих произведений. Но одно дело, когда читаешь нечто в книге с грифом "НФ", и совсем другое, когда тоже самое описано со слов некоего очевидца с указанием точной даты и места!

Историю, придуманную профессионалом-фантастом, всегда можно отличить от аналогичной байки, рассказанной человеком с небогатым воображением. У фантаста — точность деталей. У экстрасенсов, "общающихся с космосом", деталей обычно мало — не хватает воображения…

Итак, знание законов природы, техники и общества плюс богатое воображение — вот причина успеха прогнозов фантастов. Может, это менее романтично и загадочно, чем "поглощение космической энергии"?

Не знаю, как вам, но мне лично больше по душе идея о том, что человек сам способен выдумать нечто, совершенно новое и необычное, нежели идея о том, будто это новое подсказано космическими силами, пришельцами или "единым информационным полем". Тем более, что и космические силы, и пришельцы, и единое поле информации уже были в фантастике…

Часть 4 Звезды и тернии

Чтобы хорошо фантазировать, нужно знать правила. Чтобы сделать изобретение, нужно знать методы теории творчества. Чтобы написать хороший фантастический роман, нужно ко всему этому добавить еще литературные способности. Но скажите мне: если вы прекрасно усвоили все приемы фантазирования и все изобретательства, о которых было рассказано в нашей рубрике, достаточно ли этого, чтобы стать настоящей творческой личностью? Неужели нужно всего лишь знать правила

Вы прекрасно знаете, что ответом может быть только "нет, этого мало". А что нужно еще? Чем творческий человек отличается от человека, вызубрившего правила теории творчества? Вопрос, между прочим, очень непростой. Не нужно, к примеру, говорить о вдохновении, которое посещает творческого человека. У меня есть знакомый, который работает на конвейере, потому что на большее он просто не способен, не в обиду ему будь сказано. Так вот, этот человек постоянно находится в состоянии вдохновения — он выдает идею за идеей, а приемы фантазирования давно выучил наизусть. И что же? Да ничего. Дубель-пусто, как говорят доминошники…

Еще в те годы, когда разрабатывались основы теории решения изобретательских задач, Г.С.Альтшуллер и И.М.Верткин попытались ответить на вопрос: по каким качествам можно распознать творческую личность? Речь не о подсчете уровня интеллекта — для этого есть множество тестов. Можно, кстати, иметь очень высокий коэффициент интеллектуальности и быть совершенно нетворческим человеком! Альтшуллер с Верткиным захотели ответить на вопрос: какими качествами должна обладать творческая личность? Они собрали и систематизировали биографии известных ученых, изобретателей, философов, даже политиков — всех людей творчества. Что, — спросили они, — общего было в жизни этих людей? Так возникла интереснейшая часть теории творчества, названная ЖСТЛ, — жизненная стратегия творческой личности.

Очень любопытная наука. Наука? Нет, больше, чем просто наука — это пособие для творческого человека: как ему нужно поступать в каждом конкретном случае, чтобы не делать жизненных ошибок. Ведь наша жизнь — это не только решение головоломок. Это необходимость зарабатывать на пропитание, это споры с хозяином квартиры, который опять повышает плату, это тысячи и тысячи крупных и мелких проблем, которые напрямую к творчеству не имеют отношения, мешают ему, но эти проблемы нужно преодолевать, и творческая личность преодолевает жизненные невзгоды, оказывается, немного не так, как все прочие смертные.

Таким человеком был Бен-Иегуда, вернувший еврейскому народу его язык. Простое, казалось бы, желание — заставить говорить на иврите хотя бы свою семью: жену, детей, родственников. А как сложно — у Бен-Иегуды ушла на это жизнь. Впрочем, попробуйте сами испытать себя в роли Бен-Иегуды: начните сами не только говорить, но думать на иврите, и всех своих домашних заставьте сделать то же самое. Вот тогда вы поймете, что такое творческая личность, одержимая достойной целью!

Подумайте, способны ли вы на такую жизнь, какую прожил некий Уилсон Бентли — его биография есть в коллекции Альтшуллера и Верткина. В 1885 году, в десятилетнем возрасте, Бентли засмотрелся на игру снежинок и задал себе вопрос: а есть ли среди них хотя бы две одинаковые? Все они отличаются друг от друга величиной, формой, рисунком и числом молекул воды. Молодой Бентли решил посвятить жизнь снежинкам. Он их ловил, фотографировал, классифицировал. Он занимался этим пятьдесят лет. И лишь в 1935 году опубликовал свой атлас с приложением двух тысяч снимков. Книга Бентли и сейчас является главным источником знаний о снежинках. Представьте себе, сколько пришлось вынести этому человеку! Ему, между прочим, не давали ни стипендии Шапиро, ни грантов министерства науки, а британские университеты не хотели брать его на работу — никого не интересовали снежинки…

Еще один пример жизни творческой личности — немецкий ученый Швабе, открывший одиннадцатилетний цикл солнечной активности. Вот, что сказал о Швабе президент Королевского астрономического общества Великобритании, когда в 1857 году вручал немецкому астроному золотую медаль: "Двенадцать лет он потратил на удовлетворение своих собственных интересов, шесть следующих лет — на удовлетворение интересов человечества, и, наконец, еще тринадцать лет — на убеждение человечества. В течение тридцати лет Солнце никогда не появлялось над Дессау без того, чтобы Швабе не направил на него свой телескоп… Настойчивость одного человека привела его к открытию явления, о существовании которого никто из астрономов даже не подозревал".

Вы обратили внимание на противоречие, содержащееся в этих примерах? Подумайте о нем.

Итак, Бен-Иегуда вернул евреям язык, Бентли изучал снежинки, а Швабе открыл цикличность солнечного излучения. Все трое выбрали себе простые цели. Не нужно быть творческой личностью, чтобы сказать "а ну-ка, займусь я снежинками". Но никто, не будучи настоящей творческой личностью, не прошел бы по этому пути до конца. Большинство и половины не осилили бы. Простота цели и сложность ее достижения — вот, в чем противоречие. Подумайте и попробуйте ответить: смогли бы вы, выбрав однажды цель, никогда не отказаться от ее достижения? Если вы честно ответите "нет", значит, вы еще не истинно творческая личность.

Герман (не Пушкина, а Чайковского), решив поставить все на карту, заявил: "Что наша жизнь? Игра!" И был-таки прав. Наша жизнь (тем более — жизнь человека творческого) действительно подобна игре, в которой личность играет против обстоятельств. У личности, далекой от творчества, и игра получается скучноватой — чем-то вроде домино. Творческий же человек проживает жизнь как сложнейшую шахматную партию, просчитывая на несколько ходов вперед. Учебники шахматной игры существуют давно. А учебник, которым может воспользоваться каждый для того, чтобы выработать верную жизненную стратегию, создан несколько лет назад. Его авторы — Г.С.Альтшуллер и И.М.Верткин. Название — "Жизненная стратегия творческой личности".

В каждой игре нужно прежде всего обозначить цель. Достойная цель нужна творческой личности — иначе за что ж бороться и как играть? Бен-Иегуда поставил себе цель — заставить евреев говорить на иврите. Достойная цель? Безусловно. Гитлер поставил себе цель — отхватить весь мир. Достойная цель? Понятно, что нет. И потому, кстати, если следовать "учебнику жизни" Альтшуллера и Верткина, Гитлера нельзя творческой личностью. Ба-а-альшой негодяй — это да. Но не творец, в отличие от Бен-Иегуды.

Какая же цель может называться достойной? Посадить дерево — достойная цель? А изобрести вечный двигатель, чтобы все перестали платить за электричество? Вопрос далеко не так прост, каким может показаться. Альтшуллер и Верткин исследовали сотни биографий великих творцов и вывели семь основных свойств, какими должна обладать поистине достойная цель жизни творческой личности. Если вы уже выбрали себе цель в жизни, проверьте-ка, соответствует ли она критериям Альтшуллера и Верткина.

Во-первых, цель должна быть новой. Цель Теодора Герцля создать еврейское государство была новой? В конце прошлого века — безусловно. А была ли новой цель Гитлера или Сталина завоевать весь мир? Нет — ведь десятки диктаторов и прежде хотели того же…

Во-вторых, цель должна быть общественно полезной, доброй, направленной на развитие жизни. Отвечали этим критериям цели Герцля, Бен-Иегуды? Хотел бы я посмотреть на еврея, который сказал бы "нет". А цели Гитлера и Сталина? Хотел бы я посмотреть на того, кто скажет "да".

Третий критерий — конкретность. Это должны быть не просто благие намерения, но четкий комплекс задач, к решению которых можно приступить хоть сейчас. С Бен-Иегудой все ясно — решил и тут же сам заговорил исключительно на иврите.

Критерий номер четыре — значительность. Посадить дерево — это значительная цель? Добрая, да, но, извините, не значительная. Жизнь этой цели не посвятишь. Иное дело, если вы поставите себе цель — засадить лесами всю пустыню Негев. Это будет значительная цель, на ее достижение может уйти жизнь, но… Как быть со вторым критерием? Экологи наверняка скажут, что эта цель при всей ее значительности, к сожалению, вредна для природы и, следовательно, для общества. Цель Бен-Иегуды — да, это значительная цель.

В-пятых, цель должна быть еретичной. Согласитесь, великая достойная цель непременно должна опережать свою эпоху. Значит, хочешь — не хочешь, но современники будут воспринимать ее как ересь, как нечто неосуществимое.

Вспомните того же еретика Бен-Иегуду — кто из современников считал его идею осуществимой? Если даже родная жена крутила поначалу пальцем у виска…

Шестой признак достойной цели — практичность. Двигаясь даже к далекой цели, вы должны получать по дороге какие-то конкретные результаты. Самая недостижимая цель должна приносить пользу. В этом смысле с Бен-Иегудой и Герцлем все ясно, не правда ли? Вполне практичные цели.

Седьмой признак достойной цели очень прост: цель должна быть независимой. Работу над истинно достойной целью всегда начинает одиночка. Одинок был Бен-Иегуда.

Почти не было сначала сторонников у Герцля. Это уже потом, когда цель частично достигнута, когда она перестала быть ересью и современники перестали встречать ее в штыки — тогда можно уже и коллективы создавать. Например, ульпаны по изучению иврита. А первым учителем был Бен-Иегуда лично. Один.

Кстати, Г.С.Альтшуллер, автор теории изобретательства, тоже был в свое время еретиком и одиночкой. Он и его друг Рафаил Шапиро (ставший много лет спустя известным в Израиле журналистом) были первыми, кто поставил цель: научить изобретать каждого желающего, каждого желающего сделать творческой личностью. Институтов ТРИЗ тогда не было, институтами Альтшуллера и Шапиро были сталинские лагеря. А сейчас, сорок лет спустя, в десятках стран мира действуют фирмы, использующие ТРИЗ.

Жизненная стратегия творческой личности — это записанная по ходам (как нотация шахматной партии!) игра между человеком и миром. Первый ход в этой игре — выбор достойной цели. Сделали ли вы этот ход в своей жизни?

Итак, вы сделали первый ход — выбрали себе в жизни достойную цель. Многие, между прочим, на этом и останавливаются. Вам такие люди не знакомы? "Я поставил себе целью сделать Израиль поистине демократическим государством," — говорит такой человек. "А что ты делаешь, чтобы достичь этой цели?" — спрашивают его. "Я думаю!" — говорит он гордо, считая свою жизненную миссию исчерпанной. Если среди ваших знакомых есть такая личность, будьте уверены — ей далеко до творчества. Творческий человек, поставив цель, бросается играть в сложную игру между собой и жизнью. И чаще всего проигрывает, потому что не знает правил. Среди новых олим наверняка много людей творческих, людей, в жизни которых есть достойные цели, но многие ли могут сказать: "я достиг желаемого?"

Генрих Альтшуллер и Игорь Верткин изучили игру, называемую "жизнь творческого человека", нашли правила этой игры и опубликовали их в книге "Жизненная стратегия творческой личности". В этой книге — ход за ходом — описана как бы стандартная "партия", как в шахматах. От дебюта до эндшпиля. От момента, когда человек выбирает достойную цель, до момента, когда он может сказать: "я достиг!" По сути, ЖСТЛ — это пример так называемой "деловой игры", очень популярной в наши дни среди психологов и специалистов по управлению коллективами. Для развития воображения очень полезно играть в "деловые игры", а самой полезной является предложенная Альтшуллером и Верткиным игра творческой личности против жизненных обстоятельств.

Играют в "деловые игры" во всем мире, об этом знает каждый, посещавший курсы менеджмента. Ему говорят, что родиной "деловых игр" являются Соединенные Штаты, а время рождения — шестидесятые годы. Не верьте. Первая "деловая игра" появилась в 1930 году в Ленинграде, когда в этом городе была создана "группа пуска новостроек". Изобретатель Л.Б.Наумов потом вспоминал: "У нас возникла заманчивая идея — найти способ хоть частично приобрести опыт пуска завода еще до его пуска"…

"Деловая игра", которая зовется "жизнь", как и шахматная партия, условно делится на дебют, миттельшпиль, эндшпиль и постэндшпиль.

Дебют — это выбор достойной цели и преодоление "молодежных" соблазнов, тщательная подготовка "упреждающих" ходов для проведения "жизненной игры" на высоком уровне — потом будет некогда. Вот, что любопытно: первый ход в игре делает не сама творческая личность, а… ее родители. Именно они должны с самого раннего детства развивать фантазию у будущего творца. Как? Для начала — побольше сказок. Сказки — великолепный инструмент для развития творческого воображения. Первый ход сделан. Теперь очередь за "жизненными обстоятельствами". Как поступает этот "достойный противник"? Стандартный ход: отчуждение детским или юношеским коллективом "несвоего", ситуация "все против одного". Не нужно обижаться на "коллектив". Это нормальный ход вашего противника, ведь в шахматах, играя белыми, вы не обижаетесь, что черные сразу повели атаку на вашего короля!

Итак, ход за вами. Что советует ЖСТЛ? "Занятия спортом для укрепления здоровья. Стремление приобрести интересную профессию. Чтение биографической литературы." Это, прошу учесть, не частное мнение Альтшуллера и Верткина — именно так поступали творческие люди, вышедшие победителями в схватке с жизнью, сотни людей, чьи биографии были изучены, проанализированы и использованы для создания стратегии творчества.

И еще одно. Творческая личность должна не просто отвечать на "ход жизненных обстоятельств", но просчитать партию на пару ходов вперед, сделать "упреждающий" ход. На данном этапе это, как пишут Альтшуллер и Верткин, "получение информации не только о существующих профессиях, но и о новых достойных целях, достижение которых важнее всего. Чтение научно-фантастической литературы." Так что, дорогие родители, если вас нервирует, что ваш сын, вместо того, чтобы изучать Башевиса-Зингера или Толстого, читает фантастику, не торопите свой гнев, правы не вы, а он. Как ни странно, ваш сын играет свою партию по правилам, а вот вы, сами того не зная, выступаете в роли "жизненных обстоятельств". Вам это надо?

И тогда "жизнь" делает в этом дебюте следующий ход: старается навязать ребенку свои цели, свои представления о нужном и не нужном. А творческая личность должна ответить на этот "ход ферзем" как можно более ранним началом поиска своего направления в жизни. Самое важное для "игрока" (еще ребенка!) на этом этапе — встреча с "чудом": нужно какое-то яркое впечатление или чрезвычайный случай, которые подтолкнули бы к выбору достойной цели или хотя указали к ней путь.

Обязательно сыграйте здесь на стороне ребенка, а не против него! Нужно "чудо", яркое впечатление. Какое? Эйнштейну, например, в пять лет подарили компас. Игрушка его заворожила. И именно тогда будущий великий физик сделал свое первое в жизни открытие. Он подумал: "за вещами должно быть что-то еще, глубоко скрытое…" А Генриху Шлиману, будущему великому археологу, отец подарил книгу "Всемирные истории для детей". Книга потрясла мальчика, и он увидел контуры достойной цели.

Помогите своим детям сделать этот ход. Но имейте в виду — теперь ход за игроком с именем "жизнь". Игра продолжается. Все еще дебют…

Правила ЖСТЛ, найденные Генрихом Альтшуллером и Игорем Верткиным, иногда кажутся парадоксальными. Вот, скажем, вы предложили новую идею (сильный ход белых), а окружающие (ход черных) начали вас высмеивать. Вам становится не по себе, вы впадаете в депрессию, вы готовы отступить. Вот, что пишут по этому поводу Альтшуллер и Верткин: "Непонимание окружающими — один из косвенных признаков правильности выбранного направления. Поэтому ответом на высмеивание должна быть еще большая активизация подготовки к достижению цели." Так что, господа, если ваши идеи встречают в штыки — это хорошо. Хуже, если бы с вами все соглашались. Это означало бы одно из двух: либо ваша идея тривиальна (слабый ход белых), либо вас просто считают сумасшедшим и не принимают всерьез, что тоже не подарок для творческой личности…

А вот на десятом ходу черные силы пытаются увести творческую личность с истинного пути: пробуют подменить цель. Зачем, мол, тебе мучиться над тайной снежинок. Это нудно, а дело твое молодое. Куда проще и интереснее собирать марки. Чем не достойная цель? Или чуть иначе: а почему бы тебе не заняться спортом? Станешь рекордсменом — чем не достойная цель? Ответный ход белых: не поддаваться. Марки и спорт — не те цели, которыми должна заниматься творческая личность. Проверьте, соответствуют ли они тем семи признакам достойной цели, о которых уже шла речь — и убедитесь сами…

Дебютная стадия игры заканчивается тогда, когда творческая личность выбрала себе достойную цель в жизни и готова преодолеть любые преграды для достижения этой цели. Все фигуры сделали свои первые ходы, пора начинать атаку. Партия переходит в миттельшпиль.

Я не буду рассказывать обо всех ходах — вы же понимаете, насколько сложна партия под названием "жизнь". Стандартный анализ, описанный в книге Альтшуллера и Верткина, насчитывает 18 ходов в дебюте, 50 ходов в миттельшпиле и 17 ходов в эндшпиле. Разумеется, возможно множество вариантов — ведь против творческой личности играет сама жизнь, которая, как полагают многие, непредсказуема.

Предсказуема, господа! В этой жизненной игре без правил, оказывается, существуют очень четкие правила, и вам только кажется, что жизнь творит с вами, что хочет. Чаще всего бывает, что на определенный ход творческой личности жизнь отвечает именно так, как записано в "задачнике" Альтшуллера и Верткина.

К сожалению, творческий человек далеко не всегда способен интуитивно понять, правильно ли он ведет свою партию. Он совершает очередной поступок, ошибается и… Все. Проигрыш. Мат белым. Игра закончена.

Вот пример. Оказывается, творческая личность никогда не должна соглашаться стать руководителем большого проекта. Даже если этот проект она сама и предложила. Это — сильный ход черных в миттельшпиле, это шах белому королю. Этим ходом жизнь лишает творческого человека возможности творить. Нельзя соглашаться, творческий человек должен оставаться наедине с собой. Пусть руководят другие. Есть ведь творческие натуры, чье призвание — руководить, вот пусть они этим и занимаются. Вам может показаться это странным, но Альтшуллер и Верткин утверждают, что С.П.Королев потерпел жизненное поражение, когда стал руководить ОКБ. Он был замечательным конструктором, а стал "нормальным" руководителем. И дальнейшие разработки ОКБ Королева не внесли в развитие ракетной техники ничего нового. Да, был "Восток", был "Союз" — но эти корабли могли быть выполнены на гораздо более высоком качественном уровне, если бы Королев создавал, а руководил его вечный конкурент Глушко. Но жизнь коварна, она сделала стандартный ход, и первыми на Луне оказались американцы…

Кстати, жизнь одного из создателей жизненной стратегии творческой личности (ЖСТЛ) соответствовала ими же созданной стратегии. Г.С.Альтшуллер всегда делал только самые сильные ходы. Его целью было — создать теорию сильного мышления. Такая теория (ТРИЗ — теория решения изобретательских задач) создана. Автор ее избежал практически всех жизненных искусов. Результат: ни должностей, ни званий, ни даже высокой пенсии. Еще результат: ТРИЗ стала признанной во всем мире теорией. Имя Альтшуллера сохранится как сохранились имена Менделеева, Эдисона, Ландау. А должности… Это не для творческого человека.

Что до И.М.Верткина, то он, зная все тонкости игры в миттельшпиле, предпочел слабый двадцать пятый ход сильному. С ним все в порядке. Но замечательная книга "Жизненная стратегия творческой личности" вряд ли теперь будет иметь продолжение…

Вас не испугали правила игры без правил? Вы хотите стать творческим человеком? Благое желание — но начинайте непременно с дебюта.

Лет пятнадцать назад, в том еще Союзе, одно столичное министерство проводило семинар по теории решения изобретательских задач. Официально теория еще не получила признания, и печально известный ВОИР, попортивший изобретателям немало крови, боролся с новыми веяниями, как в свое время — с вейсманизмом-морганизмом. Но министерства уже успели разглядеть свою выгоду и время от времени собирали со всего Союза способных людей, чтобы опытные преподаватели обучали их творчеству.

После очередного занятия, на котором Генрих Альтшуллер рассказывал о жизненной стратегии творческой личности (ЖСТЛ), подошел к нему известный математик и сказал: "У меня нет сомнений в том, что я творческий человек. И у меня есть своя школа в математике, меня знают во всем мире. Мои ученики разрабатывают то, что я предлагаю, но мне не нравится то, что они делают. Как мне быть? Настаивать на своих идеях? Или примириться? Что советует ЖСТЛ?"

Для начала подумайте: как бы вы сами поступили в подобных обстоятельствах? Понимаю, что у большей части читателей "Вестей" нет своей школы, но ведь на то и нужна фантазия, чтобы представить себя в неожиданных обстоятельствах! Я почему-то уверен, что очень многие читатели скажут: нужно бороться! Творческая личность должна бороться за свои идеи, особенно — если ученики эти идеи извращают. Так вот, господа, это заблуждение. Один из ходов в эндшпиле "жизненной партии" описан так. "Черные (жизненные обстоятельства) растаскивают по кусочкам результаты, полученные белыми (творческой личностью). Ответный ход белых — переключиться на разработку новой цели." В общем, так: воруют? Пусть воруют, не жалко.

Согласитесь, ход неожиданный, но именно таким образом должна поступить творческая личность. На этом этапе, кстати, очень многие ученые вдруг сдавались, и "жизненная партия" заканчивалась для них не блестящей победой, а серенькой ничьей. Хотите пример? У физиков он перед глазами: судьба Макса Планка, создателя квантовой теории. Планк сказал, что свет — это частицы. У него появились ученики, физики ухватились за блестящую идею и начали ее разрабатывать. А Планк должен был идти дальше. Должен был сделать следующий ход: объявить, что вся классическая волновая физика была ошибочной. Это был бы сильный ход творческой личности! У Планка не хватило духа этот ход сделать. Сложилась беспримерная в истории науки ситуация: подарив миру великую гипотезу, ее автор испугался масштаба последствий и начал… противодействовать собственным ученикам. Планк не хотел, чтобы квантовая теория укоренилась в науке!

В этом эндшпиле неправильный ход может довести до трагедии. Так, великий Больцман, предсказав на основании созданной им термодинамики "тепловую смерть Вселенной" (сильный ход), испугался масштаба собственного открытия и покончил с собой. Пользуясь шахматной терминологий, он "сдал партию в абсолютно выигранной позиции".

ЖСТЛ — парадоксальная теория, и предлагаемая ею стратегия часто выглядит очень непривычно. Но нужно иметь в виду: ЖСТЛ основана на изучении множества реальных биографий и ситуаций.

А вот вопрос на засыпку. Представьте себе, что никто у вас идей не крал, и даже наоборот: все ученики очень вас просят не бросать их и помогать разрабатывать те идеи, которые вы им подарили "с барского плеча". Разве это плохо? И что вы им ответите?

Поступки творческой личности часто выглядят нелепыми и неразумными. Но они всего лишь парадоксальны. Помните вопрос: что должен ответить творческий человек на просьбу учеников остаться с ними и руководить разработкой уже решенной, в принципе, проблемы? Тут вам и слава, и почет, и, может быть, Нобелевская премия… "Нет, — отвечает творческая личность, — я не против премий и согласен даже прочитать Нобелевскую лекцию, но извините, заниматься решенными проблемами не буду. Меня это не интересует." Если цель достигнута, творческий человек не должен зацикливаться на том, чтобы непременно самому внедрить свое достижение в практику. Пусть это делают другие. А мы пойдем вперед — к новой цели.

Это легко сказать! Именно здесь, в эндшпиле, после того, как белые (творческая личность) делают сильный ход — перестают работать над достигнутой уже целью и начинают заниматься новой проблемой, — черные (жизненные обстоятельства) тоже переходят в атаку: один из ходов означает эскалацию репрессий против творческой личности и созданной ею школы. Вы думаете, что это лично товарищ Сталин изобрел такой замечательный способ борьбы с творческими людьми, как "научные шарашки" и лагеря? Нет, вождь всего лишь хорошо играл в деловую игру под названием ЖСТЛ — на стороне черных, конечно, на стороне жизненных обстоятельств. В этих условиях стратегия игры рекомендует творческому человеку заняться созданием архива: заняться сбором книг, статей, неопубликованных рукописей, деловых писем, дневниковых записей… Это не потеря темпа, оказывается, такой ход нужно сделать, чтобы потом, на стадии игры, именуемой Постэндшпилем, получить преимущество в борьбе против жизненных обстоятельств и выиграть эту сложную партию.

Это бывает мучительно трудно. И, кстати, трудно не столько для самого "игрока" (он-то понимает, почему делает тот или иной ход), сколько для близких людей — они-то не творцы, им-то поступки мужа, отца или брата (а может, сестры?) кажутся нелепыми, эгоистичными, даже самоубийственными. Совет: если вы убеждены, что ваш муж, сын или брат (а может, сестра?) — творческая личность, не мешайте ему (ей?) поступать по-своему.

Александр Хазин, ленинградский писатель-сатирик, был упомянут в постановлении ЦК партии о журналах "Звезда" и "Ленинград" после Зощенко и Ахматовой. Все — с той поры печататься ему не давали. Если бы он хоть немного изменил своей музе — сатире… Он не мог. Единственным заработком оставались для Хазина эпиграммы, которые он сочинял для Аркадия Райкина. Хазина знали, как эстрадного автора, а он много лет продолжал писать в стол: романы, пьесы, рассказы, поэмы. Сменялись эпохи, в судьбе Хазина не менялось ничего. Он умер в 1976 году, так и не успев увидеть опубликованным ни один из своих романов. Сейчас это выглядит романтично, а каково было самому Хазину всю жизнь будто находиться в бессрочном тюремном заключении?

Хазин сыграл верно, но главное — верно сыграли его родные и друзья, не мешая творческой личности играть по ей лишь известным правилам…

Самое трудное — последние ходы в этой игре творческого человека с жизненными обстоятельствами. Потому что становится ясно: победить можно лишь в По стэндшпиле, а Подстэндшпиль играет уже не сам творец, а его последователи — после его смерти. Они-то и завершают партию, доводят ее до победы.

Авторы ЖСТЛ Г.Альтшуллер и И.Верткин пишут: "Отдельные действия внешних обстоятельств и творческой личности, как бы они ни были важны, не решают исхода Игры. Лишь только вся совокупность ходов определяет выигрыш или проигрыш человека в "игре" с внешними и внутренними обстоятельствами за достижение Достойной цели."

Создавая Жизненную стратегию творческой личности, Альтшуллер и Верткин хотели привлечь людей к творчеству. Когда ЖСТЛ была создана, авторы спросили себя: а стоило ли это делать? Ведь оказалось, что "плата" за истинно творческую жизнь так неимоверно высока!

Конечно, стоило. Во-первых, если вы считаете себя человеком творчества, то, зная ЖСТЛ, можете представить себе типовые опасности, которые вас ожидают в жизни, и заранее обдумать необходимые контрдействия. И во-вторых, если вы, творческим человеком себя не считаете и играете за "черных", знание ЖСТЛ позволит вам не делать ходов, которые могут повредить "белым". Проиграйте с честью — лишь тогда история поблагодарит вас!

В дебюте игры под названием ЖСТЛ есть ход: белые (творческая личность) хотят внедрить результаты своей работы, а черные (внешние обстоятельства) отвечают отказом, равнодушием, волокитой. Почему? Из вредности? Вовсе нет. Существуют шесть вполне объективных причин.

Причина первая: плохое, непопулярное изложение материала не позволяет понять суть новшества. Даже гении страдали от этого. В 1829 году Лобачевский опубликовал мемуар "О началах геометрии", написанный сжато и непонятно.

Гениальная, в принципе, работа, но даже академик Остроградский ровно ничего не понял и только выразительно пожал плечами. Что должен был сделать Лобачевский — обидеться на весь мир? Он был творческой личностью и поступил согласно требованиям ЖСТЛ: потратил немало времени для того, чтобы сделать изложение доступным для понимания. Так появилась неэвклидова геометрия, великое достижение науки. А если бы Лобачевский, как многие наши олим, встал в позу и начал бы утверждать: "все против меня, все дураки, никому ничего не нужно…"?

Возможно, тогда неэвклидова геометрия носила бы сейчас чье-то другое имя.

Причина вторая: полученные результаты противоречат общепринятым воззрениям. В Израиле, скажем, все фирмы пользуются какой-то одной технологией производства пластмассы, и вот приезжает репатриант, который изобрел куда лучший способ. Ему говорят "обойдемся", и он жутко обижается, впадает в депрессию, проклинает "этих тупых израильтян". Израильтяне здесь не при чем, они-то играют по правилам. Вот и оле должен научиться играть по правилам ЖСТЛ, если он, конечно, творческая личность. Один из ходов: не принимают, ну и ладно; в 1624 году Гарвея, открывшего кровообращение, никто и слышать не хотел, самые выдающиеся авторитеты говорили: "кровь не обращалась, не обращается и никогда обращаться не будет". Сейчас-то все знают, что Гарвей был прав…

Причина третья: уязвленное самолюбие специалистов мешает им признать новое достижение, предложенное творческой личностью. Вы пришли в фирму и предложили замечательную идею, а на вас посмотрели как на пустое место? Странно, если бы случилось иное. Кстати, согласно теории, если вас все-таки выслушали и даже отправили по инстанциям, следующим ходом "черных" должно стать утверждение, что "ничего нового этот оле не предложил, все это давно известно". Готовьтесь именно к такому развитию событий.

Причина четвертая: творческая личность предлагает новую тему, но ее нет в плане, в ней нет потребности, да и специалистов этого профиля нет тоже. Именно так случилось с открытием лазера, а затем — с открытием голографии. Десять лет пришлось авторам ждать, пока в идеях лазера и голографии появилась потребность. Тогда и пришло признание. Если у вас нет терпения ждать, кого же винить в этом, кроме самого себя?

Пятая причина: актуальность темы ясна, но эта тема… из другого ведомства. Наверняка многих олим-изобретателей отфутболивали под таким предлогом. Ведомственный подход не злокозненными сабрами придуман. К сожалению, это естественное явление…

Причина номер шесть: некомпетентность специалистов. Профессор, к которому пришел новый репатриант, понимает в проблеме недостаточно и оценить не может. Ситуация стандартная для игры в миттельшпиле. Теория ЖСТЛ предлагает в этом случае: искать возможность так преподнести идею, чтобы даже некомпетентный специалист понял необходимость внедрения. ЖСТЛ вовсе не требует от творческой личности призывать к свержению правительства, которое назначило некомпетентного министра, или к отставке министра, который терпит некомпетентного директора. Это другая игра, и правила у нее свои…

Обидно, конечно, когда не понимают, не принимают и вообще не дают работать. Обидно, но… естественно. Играйте по правилам ЖСТЛ, и вы победите. Если, конечно, хватит сил доиграть до конца.

Вообще говоря, прежде чем приступить к решению задач, нужно хорошо усвоить теорию. Но изучать ЖСТЛ — жизненную стратегию творческой личности — можно до конца жизни, особенно, если изучаешь на собственном примере. С другой стороны, решая задачи, лучше понимаешь теорию. Вот и попробуйте представить себя на месте творческой личности. Как бы поступили вы? Какие вы можете предложить решения? Не ждите ответов в следующем номере — их не будет, а почему — вы сами поймете, прочитав условия задач.

Задача первая. Вообразите себя на месте известного полярного исследователя О.Ю.Шмидта. В 1909 году, будучи студентом, Отто Юльевич составил список необходимых книг, отведя на чтение каждой определенное число часов. Когда он подсчитал, оказалось, что для того, чтобы прочитать все отобранные книги, нужна… тысяча лет!

Вот вам задача. Составьте и обоснуйте список из десяти художественных книг, чтение которых представляется вам совершенно обязательным для творческого человека. А потом составьте список из десяти абсолютно необходимых научно-технических книг. Когда (и если) вы справитесь с этим заданием, отберите десять абсолютно необходимых книг по истории. Пришлите ваши списки в редакцию, и совместными усилиями мы, возможно, узнаем, наконец, без каких тридцати книг современный человек, претендующий на звание творческой личности, не может обойтись ни в коем случае.

Задача вторая. Рассказывая о ЖСТЛ, я упоминал о дебютном ходе: о том, что путь в творчество чаще всего начинается с какого-то события, запомнившегося на всю жизнь. Попробуйте конкретизировать. Какое событие, по вашему мнению, способно перевернуть жизнь ребенка дошкольного возраста? Может быть, вы сами оказались причастны к такому событию в жизни вашего сына или внука? Может быть, такое событие произошло в вашей жизни, когда вы еще "под стол пешком ходили"?

Если вы справились с этим заданием, подумайте, как нужно воздействовать на личность школьника пятого класса? На выпускника средней школы? На студента, обладателя первой степени? На молодого специалиста? На опытного инженера сорока лет? На "молодого" пенсионера?

Подчеркиваю: речь идет о том, каким должен быть в каждом случае начальный толчок, способный изменить жизнь. И не нужно улыбаться — даже пенсионер, никогда творчеством не занимавшийся, способен "вдруг" ощутить в себе некие силы. Нужен толчок, импульс, вот и подумайте, каким он может быть.

Задача номер три выглядит достаточно простой, но только на первый взгляд. В ней есть "подводный камень": решая задачу, вы, сами того не желая, можете сыграть не за творческую личность, а за "черных", за жизненные обстоятельства.

Постарайтесь, чтобы этого не случилось. А условие задачи таково: назовите цель (например, связанную с вашей специальностью), которая сегодня считается еретической, безумной, бредовой, но через 50-100 лет станет, по вашему мнению, признанной и вполне респектабельной. И, кстати, скажите, пожалуйста, почему вы сами эту цель не разрабатываете? Кишка тонка? Или не хочется лишних неприятностей?

Четвертая задача более конкретна. Мы уже не мыслим себе жизни без автомобилей, пробки на израильских дорогах стали привычным явлением. Но, с другой стороны, автомобили разрушают биосферу, уничтожают запасы нефти, убивают людей. Предположим, что у вас есть возможность отменить полностью или частично "автомобильный образ жизни". Как бы вы построили наш безавтомобильный мир? Как решали бы производственные задачи? Какие другие ценности предложили бы жителям страны вместо так любимого ими автомобиля? Как удержали бы жителей от бегства в другие страны, где автомобиль не стал "персоной нон грата"?

Попробуйте сконструировать такой реальный безавтомобильный мир. Задача очень непростая, вполне достойная творческой личности, овладевшей приемами развития фантазии. Кстати, не предлагайте перейти на электромобили — это ведь ничего в принципе не меняет.

До сих пор мы рассматривали игру под названием "жизнь" с точки зрения игрока, играющего за "белых". Мы представляли себя творческими личностями, мы добивались своих целей, а внешние обстоятельства, игравшие за "черных", нам, естественно, мешали. Но согласитесь, в реальной жизни часто случается так, что нам с вами достается неблагодарная роль играть за "черных". К примеру, вы работаете в патентном бюро, и к вам приходит изобретатель… Вы называете его "чайником", он досаждает вам своими претензиями, и вы с легкой душой отправляете его прочь, делая, таким образом, классический ход "черных" в окончании дебютной стадии ЖСТЛ.

Господа, если вам доведется играть за "черных", помните, что играете вы не в шахматы, и что "белые" — это не противник за доской, а творческая личность, которой вы можете сломать жизнь!

И чтобы вы поняли сложность игры, вот еще две задачи из учебника ЖСТЛ. Я приведу два отрывка, две модели ситуаций, две "позиции" в игре. А вы подумайте, как поступили бы вы, играя за "белых". А за "черных"? И еще — как бы вы поступили, глядя на игровую ситуацию со стороны?

Позиция первая — отрывок из школьного сочинения, посвященного теме "Кем я хочу стать?":

"Я хотел бы, получив аттестат, пойти в армию и овладеть профессией водителя. После армии я бы хотел купить дом, но не в городе, а где-нибудь в селе, жениться и иметь трех детей, а также собаку и автомобиль. А может, я и не женюсь и буду холостяком. Стране нужны счастливые люди, у которых есть работа. Сперва нужно исходить из этого."

Вы думаете, что это простая позиция? Вы ошибаетесь. Определите для начала, кто здесь "белые", а кто "черные"!

А вот второй отрывок, вторая жизненная позиция. Приведенные ниже слова написаны на старости лет Альбертом Эйнштейном:

"Я никогда беззаветно не принадлежал ни стране, ни государству, ни кругу друзей, ни моей семье. Внешние условия играли второстепенную роль в моих мыслях и чувствах. Восприятие мира рассудком, отбрасывая все субъективное, стало сознательно или бессознательно моей высшей целью… Материальное благополучие и счастье не казалось мне единственной целью жизни."

Позиция ясна, верно? Попробуйте сыграть за "черных", за внешние обстоятельства. А потом поставьте себя на место "белых" и сделайте ход за Эйнштейна. Нет, я не прошу, чтобы вы заново создавали теорию относительности! Ведь мы играем не в науку, а в жизнь…

Кстати, о жизни. Согласитесь, что сейчас не время для одиночек. Если в начале века Эйнштейн мог сам создать новую теорию, включая ее математический аппарат, то в наши дни чаще приходится говорить не о творческой личности, а о творческих коллективах. Конечно, если против жизненных обстоятельств играет не личность, а коллектив, правила игры немного меняются. Пример идеального творческого коллектива — три мушкетера и Д'Артаньян из романа Александра Дюма. Каждый из четверки друзей имеет свою особенность, каждый играет свою роль, и все они взаимно дополняют друг друга. Именно исходя из такого "принципа дополнительности" и должен создаваться творческий коллектив — это одно из важнейших условий для победы. А теперь присмотритесь: часто ли вы сами или ваши знакомые олим, создавая фирмы или открывая новое дело, подбираете себе компаньонов, пользуясь "принципом дополнительности"? И не потому ли так много олимовских фирм терпят поражение уже в дебюте? "Черные"-то играют по правилам и обычно делают лучшие ходы!

Вот еще одна задачка: как по-вашему, может ли творческий коллектив состоять только из нетворческих личностей? Что будет представлять собой такой коллектив, как он будет функционировать, какие задачи сможет решать? Одно дело, если речь идет о посреднической фирме (кстати, добьется ли успеха такая фирма, если в ней нет ни одной творческой личности?), и совсем, вроде бы, другое — коллектив ученых, созданный для решения научной задачи…

Как-то подобное задание уже было поручено группе американских ученых, которые готовили к полету автоматическую межпланетную станцию "Пионер". Это был первый земной аппарат, которому предстояло улететь за пределы Солнечной системы. Надо полагать, участники эксперимента прекрасно понимали, насколько ничтожен (практически равен нулю!) шанс, что когда-нибудь где-нибудь кто-нибудь случайно обнаружит летящий между звездами аппарат с неведомой планеты по имени Земля. И все-таки дело было сделано — в приборный отсек "Пионера" ученые поместили "послание к инопланетянам" — вымпел с изображением атома кислорода, Солнечной системы, мужчины, женщины и самой межпланетной станции. Немногословное послание, но ведь оно было первым. Потом, когда к границам Солнечной системы отправился "Вояджер", ученые обратились к инопланетянам с более "подробным" посланием — были тут и записи земной музыки, и голоса людей, и много другой информации.

Ученые, составляя "письмо", проявили большую фантазию, но… не кажется ли вам, что потрачена она, как бы помягче выразиться, немного впустую? Послание к каким-то инопланетянам, которых, возможно, и вовсе нет, а если они и существуют где-то в тысячах световых лет от нас, то разве обнаружат они когда-нибудь "Пионер" или "Вояджер"? Это ведь даже не иголки в стоге сена…

Нет, господа, для вас, уже овладевших кое-какими приемами фантазирования, существует задача, более актуальная и, кстати, пока еще не решенная. Задача для творческой личности.

Согласитесь, что жить на нашей планете довольно опасно. Тут и атомные бомбы, и химическое оружие, и непредсказуемый характер диктаторов типа Саддама Хусейна, я уж не говорю о природных катаклизмах, с которыми человечество ровно ничего не может поделать — землетрясения, ураганы, а говорят, что еще и гигантский метеорит вот-вот свалится на Землю, сразу превратив ее в безжизненную пустыню…

Вообще говоря, творческая личность, в предвидении возможной гибели, обычно составляет нечто вроде завещания, передает потомкам свой опыт, свои знания. Вспомните кумранские рукописи, дневники Бомбара, записи капитана Скотта…

А человечество в целом — разве это не аналог творческой личности со своей сложной судьбой? Вот задание номер один: как по-вашему, ведет ли себя наша цивилизация в соответствии с правилами ЖСТЛ? Правильно ли человечество отвечает на ходы "внешних обстоятельств"? Какую часть "партии" мы сейчас играем — миттельшпиль, эндшпиль? А может, мы еще в дебюте, и у человечества все еще впереди?

Задание номер два посложнее. Если человечеству угрожает опасность (пусть даже от самого себя, с творческими личностями и такое случается), то настало время составить "завещание". Послание потомкам. Письмо грядущей цивилизации, которая когда-нибудь придет на смену человечеству. Атланты погибли, и мы ничего о них не знаем, а разве это хорошо? Возможно, мы могли бы избежать многих ошибок, если бы перед нами лежало "завещание", составленное представителями этой древней цивилизации. Не будем такими же легкомысленными. Может быть, новое человечество появится на Земле через миллион лет — пусть оно избежит наших ошибок.

Итак, внимание, вопрос. Каким способом передать информацию потомкам? Ведь сегодня неизвестно, кто придет нам на смену. Как сделать, что потомки сумели без проблем прочитать послание? Как сделать, чтобы нашему "завещанию" поверили, чтобы не отнеслись к нему, как к древнему мифу, мрачному, суровому и… бесполезному? Я уж не говорю о главной проблеме: что, собственно, написать в "завещании"?

Не подумайте, что это абстрактная проблема, всего лишь тест на воображение. Все очень серьезно. Думаю, не стоит еще раз напоминать: нынешнего запаса ядерных бомб хватит, чтобы тысячу раз уничтожить жизнь на планете. Кроме того, проблема "завещания" — из тех, над которыми может задуматься и программист высочайшего класса, и пенсионер, и любитель фантастики, и ярый ее противник. Помните главу о Достойной цели? Так вот вам Достойная цель — может быть, кто-нибудь пожелает посвятить этой цели жизнь?

Часть 5 Плохо — это хорошо

После серьезных разговоров о жизненной стратегии творческой личности, возникновении и гибели научных школ необходимо немного расслабиться — тем более, что через неделю нам предстоит беседа еще более серьезная: о судьбе цивилизации. Можно для развлечения рассказать несколько анекдотов о творческой фантазии (например, о том, как профессор Кох экзаменовал своего лаборанта), но я предлагаю поступить иначе. Каждый из вас знает не один десяток анекдотов. Так вот, любой анекдот создается по всем правилам РТВ — науки о развитии творческого воображения. Впрочем, рассказчики анекдотов об этом и не подозревают. Что такое анекдот? Это некая жизненная ситуация плюс неожиданность в финале. Предлагаю задание: вспомните ваш любимый анекдот и попробуйте ответить на вопрос — какой из уже известных вам приемов фантазирования был использован для создания финальной фразы?

Для примера — короткий анекдот, всего одна фраза: "Моя мечта — ограбить банк и оставить отпечатки пальцев своей тещи". Ограбление банка и отпечатки пальцев — ситуация стандартная, фантазии в ней не видно. Используем ПРИЕМ ВНЕСЕНИЯ: придадим данному объекту свойство другого объекта. Иными словами — обычно грабитель оставляет свои отпечатки пальцев. Значит, ситуация требует, чтобы это были отпечатки пальцев другого человека. Кого именно? Своего врага, конечно. А разве есть у мужчины больший враг, чем родная теща?…

Итак, "поверив алгеброй гармонию", попробуйте препарировать несколько анекдотов и отыскать использованный прием (впрочем, предупреждаю: после такой "операции" вы уже никогда над этим анекдотом не засмеетесь). А еще — попробуйте придумать анекдот сами. Возьмите стандартную ситуацию ("возвращается муж из командировки…") и примените любой из приемов развития творческой фантазии. Второе "задание для отдыха" проще первого и больше напоминает игру. Собирается вечером в салоне вся ваша большая семья, и вы начинаете: "Идет дождь. Это хорошо, потому что лучше растут цветы". Жена подхватывает: "Цветы растут лучше — это плохо, потому что, когда в квартире много цветов, начинает болеть голова". Дочь говорит: "Но когда болит голова — это хорошо, потому что тогда не нужно делать уроки". А сын продолжает "Если не нужно делать уроки — это плохо, потому что тогда меньше знаешь." Опять ваша очередь: "Меньше знать — это хорошо, потому что…"

Поняли принцип? Так и продолжаете "это хорошо потому, что… а это плохо потому, что…" И тянете цепочку до тех пор, пока не окажется, что для очередного раунда вы уже не в состоянии придумать логичной причины. Самая длинная из известных мне цепочек насчитывает около двухсот (!) звеньев, среди которых немало любопытных фантастических идей.

На одном из занятий по развитию воображения в Израиле было предложено тянуть цепочку, начиная с фразы: "Алия из России — это хорошо, потому что в страну приезжают замечательные специалисты". Это ведь очевидно, не так ли? Человек, незнакомый с методами РТВ, на этом утверждении останавливается, полагая, что открыл истину в последней инстанции. Но мир наш противоречив, и цепочку нужно тянуть дальше. Итак: "приезд замечательных специалистов — это плохо, потому что…" Почему? Да потому, например, что новый специалист нарушает сложившееся в обществе равновесие. Но — дальше: "равновесие в обществе — это хорошо, потому что"…

Дальше не продолжаю, играйте сами. Для справки: на том занятии по развитию воображения, о котором я упомянул, одно из звеньев цепочки (кажется, тридцатое по счету) оказалось таким: "Гибель динозавров — это хорошо, потому что…" От алии из России до гибели динозавров. И еще дальше — через полчаса дошли до сотворения мира, и кто-то заявил: "Сотворение мира — это плохо, потому что…" Тут наступило молчание, и люди разошлись по домам. Что ж, попробуйте начать с утверждения, что "алия — это хорошо" и дойти до "сотворение мира — это просто замечательно". А что получится, если начать с противоположного утверждения: "алия — это плохо"?

Аральское море скоро останется только на фотографиях и кинопленках. Практически вымерли бизоны. Еще лет сто или двести, и в недрах Земли не останется ни нефти, ни угля. А тут еще напасть — озоновая дыра в атмосфере… В общем, человек уничтожает природу, как только может. Самое время взглянуть на экологическую проблему, воспользовавшись методами развития творческой фантазии. Ясно, что нужна какая-то новая, безумная, фантастическая идея — обычными методами природу не спасешь. Попробуйте свои силы, воспользуйтесь известными вам приемами и придумайте идею, которая позволила бы сохранить от уничтожения леса и рощи, зверей и птиц.

Лет десять назад на одном из семинаров по ТРИЗ Г.С.Альтшуллер обратился с призывом к слушателям: "Давайте совместными усилиями спасем природу!"

Семинар уже заканчивался, курс развития воображения пройден, и идеи, которые были предложены, оказались поистине глобальными и фантастическими. Но… проблему не решили.

Вывод, который был сделан, оказался парадоксальным, непривычным и, вероятно, в силу этих обстоятельств, — правильным. Не нужно спасать природу, господа.

Природа гибнет не потому, что мы, люди, такие плохие. Есть объективные законы развития техники, и никто не может их отменить. Техника побеждает природу, и это объективный закон. Природа обречена. И нужно не тормозить этот процесс, накладывая огромные штрафы на гнусных капиталистов, уничтожающих естественную среду. Нет, нужно другое — нужно уже сейчас учить людей жить в будущем мире, где техника окончательно победит природу и заменит ее.

Вам не нравится такая перспектива? Вам хочется, чтобы ваши внуки могли резвиться на траве, а не сидели в герметизированных классах? Так ведь, наверно, и обезьяне когда-то очень не хотелось слезать с дерева и начинать новую, непривычную, человеческую жизнь. Закон природы, господа, а мы спорим…

Может быть, среди читателей найдется человек, способный решить проблему иначе — он заслужит золотую медаль "Спаситель природы". Теория фантазирования дает иное решение и иной совет: нужно не ждать, когда гибель природы станет очевидной для каждого, а уже сейчас готовить человека к грядущей жизни в мире, где "править бал" будет техника.

Советские инженеры Г.Альтшуллер и М.Рубин опубликовали статью, которая называлась "Что будет после окончательной победы". Г.Альтшуллер и М.Рубин задачу решили, придумав некий бесприродный технический мир (БТМ).

Вообще говоря, мы уже начали строить БТМ, не очень-то об этом задумываясь. Мы редко бываем на "свежем" воздухе, не пьем ключевой воды, почти не едим биологически чистых продуктов. Это — первая фаза создания БТМ, когда среда обитания уже в значительной мере "бесприродна", но жизнеобеспечение все еще основано на природных системах. А потом (лет через двадцать? полвека?) начнется следующая фаза, промежуточная: часть функций жизнеобеспечения будет выполняться искусственно. Тогда и до третьей, окончательной фазы рукой подать: возникнет идеальный "бесприродный" мир, в котором человек перестанет вообще зависеть от "естественной природы": нам будет все равно, идут ли за стеной кислотные дожди, высохли ли уже океаны, погибло ли последнее дерево…

Самое парадоксальное во всем сказанном: создать БТМ, в принципе, возможно уже на сегодняшнем уровне развития техники. Печальный вывод. Ибо, если что-то становится возможным, оно осуществляется. Человек — существо гуманное. И если нам суждено убить природу, то почему не сделать это как можно быстрее, зачем заставлять природу мучиться?

Подумайте еще и над этим вопросом.

Итак, задача не для слабой фантазии: человек победил природу и, повздыхав о травке и лесочках, принялся строить новый, "бесприродный" мир. Дело, конечно, не сегодняшнего дня, но, если вы думаете, что нашим внукам не придется с этой проблемой столкнуться, то вы ошибаетесь. Точно так же лет сто назад, когда появились первые автомобили, всем казалось, что уж лошадь-то эти повозки никогда не заменят…

Каким должен быть "бесприродный" мир? Прежде всего — надежным. Или, как говорят инженеры, — избыточным. Посмотрите, как надежна природа: сколько гадостей мы уже с ней сотворили, а она все еще зализывает раны. Лет двадцать назад экологи забеспокоились: мелеет Каспийское море. Почему? Ответ казался очевидным — слишком много воды люди забирают из Волги. Что делать? Решили перегородить залив Кара-Богаз-Гол. В результате залив стал рассадником всяческой заразы, а попутно вдруг оказалось, что уровень Каспия не понижается, а повышается, причем так быстро, что в Баку затопило весь нижний ярус Приморского бульвара. У природы хватило (пока хватило!) сил зализать эту рану. Но если бы такой "прокол" произошел в "бесприродном" мире, где все рассчитано, где нет запаса прочности, это обернулось бы глобальной катастрофой!

И еще одна проблема непременно возникнет перед человечеством. Не столько техническая, кстати, сколько социальная, хотя решать ее придется техническими средствами. Такие уж мы существа — люди, — нам хочется быть уверенными, что мир будет существовать всегда. Во всяком случае, чтобы хватило и на нас, и на наших внуков и правнуков, а там, как говорится, видно будет. До поры, до времени природа давала нам такую уверенность. Сейчас уже не дает, и жить становится как-то менее уютно. А как же будет существовать человек в "бесприродном" мире, если любая техническая ошибка окажется чревата мировой катастрофой? В 1995 году авария на подстанции на три часа оставила весь Израиль без электричества. Такая мелочь — загорелась трава… А если нечто подобное случится в масштабах планеты? И не на три часа, а на неделю?

Вот проблема, над которой современные инженеры и даже футурологи просто не задумываются. Футурологи рассуждают о "постиндустриальном обществе", которое, по идее, не будет сильно отличаться от нашего. Во всяком случае, в рассуждениях футурологов природа существует — всякие там деревья, реки, животный мир. Но ведь ничего этого не будет! А жизнь продолжится, и в той, будущей, жизни должна быть своя красота.

Красота — это еще один принцип, без которого, согласно конструкторам "бесприродного" мира Г.Альтшуллеру и М.Рубину, невозможно будет обойтись. Красота природы — это понятно, хотя и не всегда объяснимо. А красота "бесприродного" мира? Красота природы существовала изначально, красоту "бесприродного" мира человек вынужден будет создавать сам. Мы это умеем? Да, скажете вы. Разве не красив автомобиль? Или телевизор? Но, господа, это примеры временной красоты, через год ваш автомобиль покажется этаким монстром, а вовсе не эталоном изящества. Красота техники преходяща, а красота тигра — на все времена. Вот только что станет с этой красотой, когда все тигры вымрут? Не так уж много можно вспомнить случаев, когда человеку удалось создать вечную красоту, не существующую в природе. Например, музыку. В природе существовали только шумы, а теперь есть (и надеюсь, будут всегда) симфонии Бетховена, народные песни и даже не всеми любимые рок-ансамбли…

Вот вам задание, выполняя которое вам придется употребить всю свою творческую фантазию и все те приемы, которые мы уже изучили. Собственно, даже не одно задание, а несколько. Во-первых, попробуйте хотя бы вчерне придумать и продумать мир без природы — но не мир-клетку, вроде того, где обитают герои бесконечного сериала "Звездный путь", а мир, в котором было бы приятно и интересно жить. Во-вторых, придумайте и продумайте, какой будет в этом "бесприродном" мире красота, которой придется заменить красоту природы. Не будет в том мире изумительных закатов, когда солнце, раскаленное докрасна, тихо погружается в сине-черные морские волны.

Будет что-то иное. Что?

Говорят, что в древности люди умели и знали много такого, о чем мы сейчас не имеем ни малейшего представления. Как они сумели без современных строительных приспособлений воздвигнуть пирамиды в Гизэ и веранду в Баальбеке? Откуда древние жители Северной Африки знали, что около Сириуса вращается горячая маленькая звезда — белый карлик? Некоторые даже утверждают, что древние и летать могли, а некоторые даже этому верят. Почему нет — если предки умели так много, то, возможно, что они умели еще больше!

Не знаю, могли ли люди в древности излечивать неизлечимые ныне болезни, но о теории развития воображения и о методах изобретательства они, по-видимому, какое-то представление имели. Не думаю, что три тысячи лет назад некий древний изобретатель создал ТРИЗ, как это сделал Г.С.Альтшуллер. Но те два-три десятка приемов развития фантазии, о которых уже шла речь, известны были и древним иудеям, и древним египтянам, и древним русичам тоже. Знаете, что в этом убеждает? Нет, не изобретения, которые были сделаны когда-то, а потом забылись. Раз уж забылись, то и говорить не о чем. Существует, однако, форма творчества, для которой нет преград времени. Это — пословицы и поговорки. Достаточно вспомнить хотя бы несколько, и сразу становится ясно, что древние знали о существовании приема "наоборот", а приемами уменьшения и увеличения пользовались в повседневной жизни.

"Разделяй и властвуй" — замечательный приемчик, которым и поныне пользуются не только политики, но и деятели районного масштаба. Изречение это было придумано во времена Древнего Рима, а, скорее всего, еще раньше. Классическое, можно сказать, использование приема дробления! Или из английского фольклора: "чем выше заборы, тем лучше соседи". А также из русского: "разложить по полочкам" или "дружба дружбой, а табачок врозь". Все эти, а также многие другие аналогичные поговорки созданы с помощью одного из простейших ТРИЗовских приемов. А может, наоборот: ТРИЗ использовал то, что народная мудрость знала много лет назад?.. Вспомним прием объединения. "Если народ един, он непобедим". Или: "копейка рубль бережет". А также: "дружный табун и волков не боится".

Всем известно классическое изречение Горация: "соединим приятное с полезным". В наши дни, впрочем, многие поступают наоборот (тоже, заметьте, используя прием ТРИЗ!): соединяют неприятное с бесполезным. Эффект — соответствующий.

Прием "наоборот" в поговорках используется чаще других. "Из грязи — в князи". Или: "тише едешь — дальше будешь". А также: "друг мой — враг мой". И еще: "не хвались началом — хвались концом". Поговорки, между прочим, возникают и в наши дни, и приемы используются те же. Известная заповедь голливудских продюсеров использует прием "наоборот": "Чтобы сделать хороший фильм, нужен прежде всего дурацкий сюжет".

"Все течет, все меняется", — объявил древний философ, не думая, видимо, что пользуется приемом динамизации. А другой умный человек добавил, используя тот же прием: "Под лежачий камень вода не течет".

Прием "непрерывности" ясно виден в поговорке "ни дня без строчки!" Или: "сказав А, скажи Б". И еще классическое: "Король умер, да здравствует ко роль!"

Вот что любопытно: любой прием развития воображения можно обнаружить в той или иной поговорке. Но и обратное утверждение тоже верно: любую поговорку можно описать с помощью того или иного приема фантазирования. Не всегда это так уж очевидно, как в поговорке "и швец, и жнец, и на дуде игрец" (прием универсальности!). С помощью какого приема, например, создавалась пословица "не зная броду, не суйся в воду"? Или "что посеешь, то и пожнешь"?

Впрочем, не буду перечислять. Попробуйте на досуге вспомнить известные вам пословицы и поговорки. И подумайте: с помощью какого из приемов фантазирования они были созданы.

Дурной пример заразителен. Когда в восьмидесятых годах в СССР начали, как грибы после дождя, появляться школы по изучению теории изобретательства, многие "школьники" задавали себе вопрос: "Если существуют четкие приемы развития воображения, то, может, и в нашей узкой специальности есть какие-то приемы, облегчающие работу, а мы о них просто не знаем?" Школы ТРИЗ, замечу, посещали не только инженеры-изобретатели, но и астрономы, журналисты, врачи, и даже домашние хозяйки.

Инженеры из Кишинева Б.Злотин и А.Зусман занялись проблемой: можно ли приспособить приемы развития воображения для решения исследовательских научных задач. Супруги Мурашковские из Елгавы попробовали описать ТРИЗовскими методами развитие… искусства и опубликовали статью, которая так и называлась: "Искусство" от слова "техника". К науке и искусству мы еще вернемся. Сегодня речь пойдет о журналистике.

Инженер И.Викентьев из Санкт-Петербурга (тогда, естественно, Ленинграда) изучил множество газетных и журнальных статей и выявил около десятка типовых приемов журналистики. Думаю, что каждый журналист, ознакомившись со списком И.Викентьева, скажет: "ну, этот прием я давно знал, а этот тоже использовал, хотя и неосознанно, а об этом мне еще на факультете журналистики рассказывали". Все верно. И.Викеньтев не был первым, кто занялся этой проблемой, но он, пожалуй, впервые дал последовательное и четкое описание всех выявленных им приемов.

Прием первый — броский заголовок. Это ясно, не правда ли? Прием второй — в начале текста нужно создать у читателя представление о содержании текста в целом. Это, в общем, тоже ясно, но попробуйте на досуге перечитать десяток-другой статей, и вы обнаружите, что прием этот используется очень редко.

ТРИЗовский прием уменьшения, например, тоже ведь кристально ясен, а многие ли пользуются им последовательно и осознанно?

Прием третий — подача текста короткими главами. Обрыв очередной главы на самом интересном месте ("принцип Шехерезады"). Прием четвертый — повторение: часть текста периодически повторяется подобно припеву в песне. Разумеется — не слово в слово, повторяется идея, мысль, то, что автор хочет непременно донести до сознания читателя. В музыке это называется лейтмотивом.

Прием пятый — точка зрения: в тексте дается неожиданная точка зрения на уже известное читателю событие. Или иначе — сталкиваются две точки зрения, одна из которых непременно должна быть новой, неожиданной, непривычной.

Прием шестой — фиксация внимания: журналисту нужно зафиксировать внимание читателя на каком-то фрагменте текста. Здесь существуют свои "подприемы" — автор, к примеру, может прямо обратиться к читателю и сказать: "а теперь, дорогой господин, вернитесь к первому абзацу, перечитайте его, это очень важно". Еще один прием называется "риторический вопрос". Автор задает один или несколько вопросов, на которые сам и отвечает. Кстати, этим приемом явно злоупотреблял товарищ Сталин, хотя и не был журналистом. "Можем ли мы сказать, что социализм у нас победил? Мы можем сказать, что социализм у нас победил."

Хорошие журналисты, правда, не работают так "в лоб". Известный популяризатор науки Я.Перельман любил задавать вопросы такого рода: "Почему блестят начищенные сапоги?" Или "Почему деревья круглые, а не треугольные?" Вопросы нетривиальны, а ответы, которые дает сам автор, весьма поучительны.

Следующий прием — "ловушка". Журналист, например, делает намеренную ошибку и вовлекает в нее читателя, а потом позволяет читателю самому эту ошибку найти и поразмышлять об ее истоках.

Есть и другие приемы — "сравнение", "намек" и, кстати, все тот же вездесущий прием "наоборот". Скажем, вам нужно написать о том, как сохранить свежий цвет лица, и вы пишете статью под названием "Как быстро подурнеть"…

А теперь вопрос: как, по-вашему, хоть один из перечисленных приемов использован в тексте статьи, которую вы только что прочитали? Если да, то — какой именно? А если нет, то почему же автор пренебрегает правилами?

Футурология — серьезная наука, она исследует… будущее. Каким станет общество через десять, тридцать, пятьдесят лет? Какими будут через полвека автомобили? Сохранится ли семья? На эти и на множество других вопросов пытается ответить (и небезуспешно!) специалист-футуролог. Естественно, что, кроме знаний, футуролог должен обладать и богатым творческим воображением — ведь он, в своем роде, мало отличается от писателя-фантаста. Методы у футурологов и фантастов, во всяком случае, похожи. И те, и другие, например, используют приемы "увеличения", "ускорения", "наоборот" и многие другие.

Есть, однако, прием, обожаемый футурологами, к которому писатели-фантасты относятся скептически, потому что знают: это опасный прием, чаще всего он приводит к неверным предсказаниям. Речь идет о методе экстраполяций. Метод, кстати, очень простой, мы с вами им пользуемся ежедневно, и в этом напоминаем футурологов — по крайней мере, ошибаемся точно так же, и точно так же не учимся на ошибках.

Лет тридцать назад молодая еще в то время наука футурология пришла к удивительному выводу: в конце XX века все население земного шара будет заниматься наукой, все люди станут научными работниками! Оппоненты (тоже из футурологов) говорили: ничего подобного — все жители планеты лет через тридцать будут работать в сфере обслуживания. Оглядитесь по сторонам: оба предсказания не сбылись, хотя сделаны были на основании строго научного приема — экстраполяции. В те годы число ученых увеличивалось очень быстро, и если бы эта тенденция продолжалась… Но в те же годы еще быстрее увеличивалось число работников сферы обслуживания, и если бы так продолжалось еще хотя бы полвека. Это и есть прием экстраполяции — вы берете реально существующую тенденцию и продолжаете ее в будущее на десять, тридцать лет… на сто… двести… И непременно приходите к абсурду по очень простой причине — существуют ведь и другие тенденции, а не только та, которую вам вздумалось изучить! Число научных работников увеличивалось (верно!), но возрастала и стоимость научных исследований (вторая тенденция, которая намертво сгубила первую!). Результат: в наши дни число ученых вовсе не увеличивается.

Конечно, не только фантастам, не только преподавателям курсов по развитию воображения, но и футурологам прекрасно известен опасный характер метода экстраполяций. Все знают: экстраполировать явление можно лишь до некоторого предела, а потом неизбежно происходит качественный скачок, и экстраполяция становится бессмысленной, верх берут иные тенденции. Да, все это знают, но… Футурологи разводят руками: наука не может, говорят они, предсказывать качественные скачки, вот нам и приходится экстраполировать "до упора", доводить явление до абсурда, прекрасно понимая, что на самом деле до абсурда и упора дело не дойдет, что-то появится раньше и сломает тенденцию. Что именно? Нет у науки ответа.

А у фантастов — есть. Фантастика тем и отличается от науки, что писатель свободен в полете воображения. Писатель комбинирует тенденции, как хочет, как подсказывает интуиция, и чаще, чем футуролог, оказывается прав, потому что, в отличие от ученого, не боится предсказывать качественные скачки. На занятиях по развитию воображения преподаватель то и дело напоминает: господа, пользуясь приемами, не забывайте о качественных скачках! Куда как просто, заметив тенденцию, сказать: если так будет продолжаться, то через столько-то лет все мы станем докторами наук или, наоборот, все мы будем торговцами на рынке. И гораздо сложнее остановиться на этой дороге, по которой так и хочется шагать, оглянуться на проделанный путь и задуматься: что-то должно произойти, нужно свернуть, прямого пути нет и быть не может…

Футурологи как-то предсказали: лет через сто каждый житель земного шара будет проводить у телевизора 24 часа в сутки. И знали же, что такого просто быть не может, но что было делать, если существовала (и существует!) тенденция — мы проводим перед телевизором все больше времени? Футурологи развели руками, а фантасты нашли решение. Какое? Вспомните "Возвращение со звезд" С.Лема, "Онирофильм" Л.Алдани — великолепную идею "фантомата", которая начала уже воплощаться в жизнь. Хотите убедиться? Приобретите комплект оборудования и поиграйте в "виртуальную реальность". Вы поймете, в чем ошиблись футурологи и почему оказались правы фантасты.

Я уже упоминал, что и мы с вами ежедневно, сами того не замечая, пользуемся методом экстраполяций, совершенно не умея этого делать…

Футурологи, как я уже говорил, любят экстраполировать в будущее тенденции сегодняшнего дня, а писатели-фантасты (и об этом тоже шла речь неделю назад) обычно над этими прогнозами посмеиваются, потом что знают — им не суждено сбыться. Мы с вами не футурологи, но каждый день, открывая газеты, развиваем собственную фантазию именно этим, далеко не лучшим, способом, да еще и неправильно его применяем.

В 1996 году один маститый немецкий ученый, продолжив в будущее тогдашние тенденции в политике израильского правительства, сделал вывод: в 1999 году государство Израиль исчезнет с политической карты мира. Самое интересное, что многие мои знакомые отнеслись к этому прогнозу с полным доверием, а один так сразу отправился в канадское посольство — разведать обстановку. И все мои попытки объяснить, что прогноз составлен с грубым нарушением правил РТВ, успеха не имели. Эмоции сильнее рассудка! Между тем, не прошло и месяца после публикации прогноза, а ситуация чуть изменилась, немного (очень, на самом деле, незначительно!) изменилась тенденция, и тот же профессор вынужден был бы отнести гибель Израиля примерно на 2010 год. Десять лет жизни, согласитесь, тоже немало, хотя и этот прогноз оказался бы столь же "надежен", как и первый.

В фантастической литературе прием "безудержной экстраполяции" используется обычно в тех случаях, когда писатель хочет показать людям нечто такое, чего непременно нужно избежать. Экстраполируя "до упора" стремление тоталитарного государства превратить своих граждан в "винтики", Замятин написал роман "Мы", а четверть века спустя Оруэлл создал знаменитую антиутопию "1984". Эти писатели знали, что делали. Они понимали, что общество, описанное ими, никогда не возникнет — именно потому, что на каком-то этапе тенденция будет сломана, направление движения изменится, и что произойдет на самом деле…

О, это отдельная тема, когда фантаст, угадав, на каком именно этапе произойдет "слом" тенденции, предсказывает реальность точнее, чем все футурологи вместе. В середине прошлого века воздухоплаватели создавали воздушные шары все больших размеров. Тенденция была очевидна: сделаем воздушный шар размером с дом, а потом — размером с гору, а потом. Специалисты-ученые так и представляли себе развитие воздухоплавания. "Скучно, господа", — сказал Жюль Верн и придумал геликоптер Робура-завоевателя. "Аппарат тяжелее воздуха летать не будет!" — утверждали ученые… за двадцать лет до рождения самолета.

Почему ученые, предсказывая достижения будущего, часто попадают пальцем в небо? Да все поэтому — они слишком увлекаются методом экстраполяции. Почему безумные идеи фантастов так часто сбываются? Да потому, что воображение подсказывает писателю, где и когда тенденцию нужно сломать.

А сейчас я скажу вещь, которая, возможно, многим не понравится: не нужно очень уж прислушиваться к прогнозам политиков, находящихся в оппозиции — русским, израильским, британским, все равно. Ибо метод у них один и очень простой: берется некая (реальная!) тенденция, экстраполируется на год-два, а то и на пять-десять… Дальнейшее понятно. Ad absurdum, как говорили древние римлянине. Через десять лет Израиль отдаст палестинцам все территории, включая свои собственные. Почему? Потому что есть такая тенденция — отдавать. Через десять лет Россия станет страной третьего мира, и ее приберут к рукам американские корпорации. Почему? Есть сейчас такая тенденция, к сожалению…

Политику такой "лобовой" прогноз простить можно — идет нормальная борьба за власть. Но, человек, знакомый с коварным нравом метода экстраполяций, должен научиться предвидеть, когда именно тенденция будет сломана. Вы скажете, что это элементарно — нужно просто сменить правительство? А я вам отвечу, что это решение, лежащее на поверхности и потому, скорее всего, неверное. А верным будет (помяните мое слово!) иное решение — уже сейчас наверняка существуют другие тенденции, на которые мы в пылу политических споров не обращаем внимания. И вот они-то…

Сто лет назад ученые и изобретатели строили огромные воздушные шары и ругали Жюля Верна за его "ненаучные" фантазии. А в это время братья Райт, никому еще не известные, конструировали и собирали первый самолет…

Теория сильного мышления и ее часть — развитие воображения — захватывающе интересны. В бывшем СССР на занятия по РТВ приходили далеко не только инженеры, для которых, собственно, курс и проводился, но врачи, домашние хозяйки, бизнесмены и даже музыканты. Лет двадцать назад супруги Мурашковские из города Елгава задали Г.Альтшуллеру вопрос:

— А что, если вашу систему решения изобретательских задач использовать в искусстве?

— Вот вы и попробуйте, — последовал ответ.

Мурашковские попробовали и с тех пор профессионально занимаются странной проблемой: созданием теории решения задач в искусстве. Как сказал поэт, поверяют алгеброй гармонию. Надо сказать, обнаруживают любопытные вещи. И это естественно: при нетрадиционном подходе в любой проблеме можно найти такое,

что, как сказал другой классик, и не снилось нашим мудрецам…

Казалось бы, что общего между техникой и искусством? Технический и научный прогресс складывается из разрешения цепи противоречий. А прогресс в музыке, вы думаете, идет другой дорогой? В "Дон Жуане" Моцарта Командор поет начало музыкальной фразы в одной тональности, а конец — в другой. Моцарт подобрал эти тональности таким образом, чтобы достичь максимальной выразительности. Но, оказалось, что на слух мелодия звучит плохо. Что делать?

Поверим алгеброй гармонию. Имеется противоречие: две части фразы должны звучать красиво, но они красиво не звучат. Что говорит по этому поводу ТРИЗ? Если действия двух элементов противоречат друг другу, нужно ввести третий элемент, уничтожающий противоречие.

Не имея представления об изобретательстве, Моцарт поступил именно так! Между двумя частями музыкальной фразы он ввел дополнительный аккорд, и результат этого действия каждый может услышать сам, включив запись последней картины гениальной оперы.

Супруги Мурашковские собрали множество примеров из музыки, архитектуры, литературы, других видов художественного творчества — и каждый пример поверял гармонию той самой алгеброй, о которой говорил пушкинский Сальери.

Сальери, кстати, давно реабилитировали, он оказался вовсе не плохим композитором. А ТРИЗ и реабилитировать не нужно, ее методами должен уметь пользоваться не только инженер, но и композитор, и поэт, и режиссер кино.

Когда кинематограф перестал быть немым, речь персонажей записывали одновременно со съемкой. Тогда и возникло противоречие: фильмы стало невозможно монтировать. Чтобы фильм был динамичным, нужно вырезать лишние куски, подклеивать пленку, но тогда невозможно сохранить плавную речь персонажей — звук получится разорванным. В современной ТРИЗ такие противоречия разрешаются элементарно, мы уже говорили об этом: нужно разнести противоречащие друг другу элементы в пространстве или во времени. В тридцатые годы инженеры пользовались старинным методом проб и ошибок, а кинематографисты — подавно. Им понадобились годы, чтобы прийти к идее, до которой современный знаток ТРИЗ добрался бы в считанные минуты. Звук стали записывать отдельно — после монтажа зрительного ряда.

Впрочем, я не стал бы рассказывать о работе Мурашковских, если бы они всего лишь использовали в искусстве традиционные приемы изобретательства. Конечно, они сделали больше: в искусстве оказались свои методы разрешения противоречий, которые в технике не применялись.

Вот пример. В 1918 году скульптор А.Матвеев получил задание создать памятник К.Марксу. Идея была очевидна — прежде всего нужно было показать величие гения. Скульптор выбрал традиционное средство — высокий лоб. Но… результат не впечатлял, а сделать лоб еще больше было уже нельзя — искажались пропорции лица. Противоречие: лоб должен быть больше, но он не может быть больше. Что делать? Скульптор с проблемой справился. Подумайте над ней и вы.

Надеюсь, что знатоки ТРИЗ, чей ум уже отточен гимнастикой, справились с задачей о памятнике Марксу не хуже, чем в свое время скульптор Матвеев. Правда, скульптор потратил на решение немало бессонных ночей, а знатоки ТРИЗ и РТВ, если и проводят ночи без сна, то, надо полагать, не в раздумьях о чертах лица автора "Капитала"…

Итак, лоб мыслителя должен говорить о гениальности, но больше его сделать невозможно — искажаются черты лица. Выход — не увеличивать лоб, а наоборот — придать лицу мелкие, острые черты. На таком контрастном фоне лоб выглядит больше, чем на самом деле. Глядя на скульптуру Матвеева, так и хочется воскликнуть — да, с этаким-то лбом Маркс просто не мог не быть гением! Прием контраста часто используется для разрешения противоречий в произведениях искусства, а в изобретательстве такого приема нет.

И еще один прием — аналогия, — который используется, если нужно разрешить "художественное" противоречие.

В советском художественно-публицистическом кинофильме "Риск" показана была история "Карибского кризиса". Зритель впервые увидел документальные кадры: советские корабли, идущие к Кубе. В их трюмах — ракеты с ядерными боеголовками. Диктор рассказывает об атомном противостоянии СССР и США, а музыка за кадром… Действительно, господа, какую закадровую музыку подобрали бы вы? Она не должна быть нейтральной. Но она не должна быть и назойливо прямолинейной — нельзя, скажем, использовать какую-нибудь песню типа "Хотят ли русские войны": это сразу сделало бы фильм не произведением искусства, а иллюстративным материалом для занятий по гражданской обороне.

Авторы фильма воспользовались приемом аналогии и разрешили противоречие. Вражда СССР и США. Аналогия — вражда двух семейств: Капулетти и Монтекки. За кадром в фильме "Риск" звучит музыка из балета С.Прокофьева "Ромео и Джульетта". Вот уж действительно, музыка ракет…

В ТРИЗ есть прием, который называется "использование окружающей среды". В искусстве тоже есть похожий прием — конечно, не прямое повторение технического аналога.

В симфонической поэме "Жизнь героя" Рихард Штраус хотел рассказать слушателям о собственных жизненных невзгодах. Как поведать о себе средствами музыки, чтобы слушатель это понял? Согласитесь, когда вам говорят, что "Бетховен в шестой симфонии описал весеннюю грозу", вы можете и не согласиться: вам, к примеру, чудится в этой музыке последняя ссора с коллегой или женой. Чтобы направить ассоциации в нужном направлении, Рихард Штраус использовал простой и эффектный прием — он "вкрапил" в музыкальную ткань поэмы фрагменты своих же более ранних произведений…

Давайте попробуем решить типичную задачу из мира драматургии. Каждый режиссер сталкивается однажды с проблемой: как сделать, чтобы классическая пьеса — "Дядя Ваня", к примеру, — не выглядела на сцене анахронизмом. Как только не пытались режиссеры осовременить Чехова! Даже переносили действие в наши дни, а на сцене устанавливали декорации "стандартной" московской квартиры. Можно ли представить себе что-нибудь более нелепое, нежели Аркадину, произносящую свой монолог на кухне "хрущобы"? Явное противоречие: изображаемое на сцене должно соответствовать чеховскому тексту, но оно не может этому тексту соответствовать, чтобы сохранить связь с современностью.

Можно поступить проще: декорации оставить прежними, но персонажей одеть в одежды конца XX века. Проблема, однако, сохраняется — изображение не соответствует тексту…

Сформулируем противоречие: одежда должна быть современной, чтобы приблизить героев к нашим дням, и не должна быть современной, чтобы не контрастировать с речью.

Как разрешает противоречия ТРИЗ? Мы уже знаем: разделением либо в пространстве, либо во времени. Именно так решил проблему английский режиссер Питер Холл. Попробуйте и вы решить эту задачу. Небольшая подсказка — используйте (вслед за П.Холлом) еще и прием динамизации.

Часть 6 Фильм на девяти экранах

Итак, английский режиссер Холл решил осовременить постановку чеховского "Дяди Вани" и немедленно столкнулся с противоречием: одежда героев должна быть современной, чтобы соответствовать нашим дням, и не должны быть современной, чтобы соответствовать характерам. Можно разделить противоречивые части во времени: в первом акте персонажи ходят в одежде начала века, а во втором — в джинсах… А можно разделить противоречие в пространстве: часть одежды у персонажей современна, а часть — соответствует стилю столетней давности. Именно так — почти по теории — и поступил Холл. Спектакль, кстати, имел большой успех у зрителя.

Мы говорили о двух способах разрешения противоречий. Это — самые простые. Есть и посложнее. Например — переход от системы к антисистеме. Или свертывание системы. Или переход к надсистеме. Очень сильные приемы, но для того, чтобы научиться ими пользоваться, нужно ведь знать, что такое система, что такое надсистема, а есть еще и подсистемы разных уровней…

К рассказу о системах мы и переходим. Просто настало время количеству перейти в качество — мы знаем уже вполне достаточно для того, что начать, наконец, мыслить, а не просто размышлять. Чувствуете разницу? А для того, чтобы мыслить, нужно овладеть приемами сильного мышления. А чтобы овладеть этими приемами, которые на деле не сложнее тех, что мы уже знаем, нужно научиться видеть "фильм на девяти экранах".

Сейчас это "новшество" забылось, а лет тридцать назад было очень популярно. Кто-то писал даже, что будущее кинематографа — это фильм, который будет демонстрироваться на нескольких экранах одновременно. Похоже, единственным режиссером, пытавшимся применить идею, стал Ролан Быков, создавший фильм "Айболит-66". В некоторых эпизодах этого любопытного фильма широкий экран неожиданно распадался на несколько маленьких, и на каждом происходило свое действие, и за всем нужно было уследить…

Новинка не прижилась, хотя и сделана была с использованием популярного приема "дробления". Действительно, трудно с равным вниманием наблюдать сразу несколько независимых сюжетов.

Трудно, но, как утверждает теория сильного мышления, необходимо. Вспомните самую первую задачу в нашей рубрике: придумать фантастическое животное. Не зная еще приемов РТВ, читатели обычно придумывают огромное количество страшных существ с головой слона, ушами гиены, ногами гориллы и хвостом павлина (возможны, конечно, варианты, но принцип был один, и сейчас мы его хорошо знаем — объединение).

Думаю, что, получив такое задание сегодня, читатель, следовавший за мной по тропинкам теории развития фантазии, поступит куда более круто — он использует и прием наоборот, и дробление, и ускорение, и… Не стану перечислять, вернитесь к этому заданию на досуге и убедитесь сами: ваша способность придумывать ужастиков сейчас наверняка лучше, чем у художников Голливуда.

Но вы ошибетесь, если решите, что этого достаточно. Вы придумали животное, которого нет даже в фантастической литературе? Прекрасно. Но вы придумали одно-единственное животное. А как они себя поведут, если их собрать в стадо?

Согласитесь, даже обыкновенные собаки, если их много, становятся совершенно иными существами! Иногда для того, чтобы вообразить ужастика, не нужно даже использовать приемы фантазирования, достаточно представить себе стадо таких зверей.

А можно поступить совершенно иначе. Оставьте животное неизменным, а меняйте только… ну, скажем, глаза. Используйте любые приемы. Животное (пусть даже обычная кошка), но с глазами "наоборот" — вместо того, чтобы видеть внешний мир, кошка глазами показывает то, что происходит внутри нее. Прием вынесения — обычная кошка, но с глазами, способными самостоятельно путешествовать, и в результате животное лежит себе, греется на солнце, а глаза отправляются высматривать мышей.

Так вот — кошка как животное может быть названа системой. А каждая "кошкина деталь" — это подсистема. А кошачья стая — это надсистема. И если вы получили задание — придумать фантастическую кошку, — то менять вы можете систему, над-систему и подсистему. И вместо одного результата получите три. Вы как бы увидите фильм сразу на трех экранах.

Задание: придумайте фантастическое животное, меняя не всю систему (не всю кошку, например), а подсистему (глаза, или органы дыхания, или только ноги).

Используйте все известные вам приемы.

Потратив хотя бы час на обдумывание фантастической кошки, вы уже, вероятно, поняли, насколько даже три экрана расширяют возможности воображения.

Но разве это все, что можно придумать? У кошки, раз уж мы заговорили именно об этом животном, есть свои пути эволюции — в прошлом кошки были не такими, как сейчас, а в будущем изменятся опять. Каким образом? Здесь ведь тоже простор для фантазии — любой прием позволит вам придумать, как эволюция лет через тысячу сделает кошек существами, ничуть не похожими на современных ласковых созданий. А какими были фантастические кошки в прошлом?

Кстати, если уж заговорили об эволюции — развиваться могло и объединение животных — стая, или отдельные части животного — те же глаза, например.

Вот вам и девять обещанных экранов. В верхнем ряду — кошачья стая сейчас (экран 1), в прошлом (экран 2) ив будущем (экран 3). В среднем ряду экранов — кошка сейчас (экран 4), в прошлом (экран 5) и будущем (экран 6). Ив нижнем ряду — отдельные кошачьи органы сейчас (экран 7), в прошлом (экран 8) и будущем (экран 9).

На примере кошки я хочу подвести вас к одной из главных идей в теории сильного мышления. Ничто не существует само по себе. Все мы — системы в системном мире. Кошка — это система органов. Каждый орган в организме кошки — система клеток. Каждая клетка…

Но ведь и кошка — часть системы: стада. А стадо часть системы — кошачьего вида. А вид…

И на любом из этих уровней происходит развитие от прошлого к будущему. Меняются со временем клетки, особи, стада, виды… Меняется все, и, когда мы рассуждаем о фантастической кошке, разве мы все это принимаем во внимание? Девять экранов — это тот минимум, на котором работает сильное воображение. На самом-то деле экранов десятки и сотни, а уж идей, которые открываются внимательному взору, наверняка тысячи. Хотя речь идет, вроде бы, всего лишь об одной-единственной домашней кошечке.

Тем и отличается сильное мышление от стандартного: если сказать "кошка", человек, мыслящий стандартно, и представит себе кошку, сидящую на диване, в то время как человек с сильным, развитым мышлением, представит и кошку (систему), и стаю кошек (надсистему), и каждый орган каждой кошки (подсистемы), вообразив при этом, как все эти системы, над- и подсистемы развивались в прошлом, и как будут развиваться в будущем.

Человек с сильным мышлением подобен зрителю, который смотрит сразу девять фильмов на девяти экранах. Фильмы лишь на первый взгляд кажутся разными, и лишь на взгляд "стандартного мышления" каждый фильм можно смотреть независимо от другого. На деле — это один фильм, охватывающий прошлое, настоящее и будущее системы, надсистемы и подсистемы.

Кстати, не так уж сложно стать таким зрителем девятиэкранного фильма. Зато насколько увлекательнее становится сюжет! Насколько сильнее начинает работать воображение! Насколько больше интересных идей приходит в голову!

Представьте, что на занятиях по развитию фантазии вы получили задание: придумать фантастическую идею, взяв за основу совершенно реальный объект — дом, в котором мы живем.

Подойдем к проблеме серьезно. Имеется система: дом. И подсистема: квартира. И, естественно, надсистема — город. И все это развивается — даже несколько лет назад дома строили по иным проектам, а уж каким будет дом завтра…

Многоэкранная система мышления требует описать все возможности. Вы знаете, сколько их? У нас минимум девять экранов, и минимум два десятка приемов, значит, сотни новых идей так и ждут, чтобы их, наконец, придумали.

Пофантазируем, глядя на экраны. Система — дом. Экран средний — современность, наши дни. Дом, в котором вы живете сейчас. Используем прием "наоборот". Если дом — это некая система, то получим мы теперь антисистему — некий "антидом". Тот дом, в котором вы живете, или тот, который вы хотите купить, стоит на прочном фундаменте, и стены у него крепкие, и крыша прочная. Так вот — антидом должен, в таком случае, стремиться вверх, а стены и крыша ему вовсе ни к чему. Но ведь дом строится с определенной целью — это наше убежище, сюда мы возвращаемся после рабочего дня, здесь хотим отгородиться от мира, полежать на диване перед телевизором. Антидом все это должен дать — мы изменили систему, но не цель ее существования.

Что ж, мы выходим после рабочего дня с территории завода (конторы, института) и оглядываемся — где же наш антидом? Да вот он, парит над головой, мы его вызвали, как сказочный богатырь — своего скакуна. "Стань передо мной, как лист перед травой?" — помните? И антидом прилетел. Опускается лифт, и мы поднимаемся в свою квартиру. Закрывая за собой дверь, набираем привычный код, и дом взмывает вверх, в свой ряд, туда, где ему положено парить согласно соглашению, подписанному вами с управлением воздушного строительства. Вы входите в салон, подходите к окну, занимающему всю стену, и видите внизу Тель-Авив или Москву такими, какими они были в пору наземного строительства. Красивое зрелище, но отойдя от окна, вы облегченно вздыхаете — хорошо, что теперь строят иначе…

Разумеется, это фантазия. Но разве не ее, родимую, мы стараемся сейчас развить системой упражнений? Кстати, мы посмотрели сейчас фильм, идущий на следующем экране — экране, который показывает будущее.

А ведь если дом — это некая система, но тогда надсистемой является город, а подсистемой — квартира. А для квартиры подсистемой является комната, а для комнаты — стены, а для стен — материал, из которого они сложены… Вот и попробуйте поупражнять свою фантазию — придумайте для каждой из этих систем свою "антисистему". Антиквартиру. Антикомнату. Антистену. Антивещество. Антигород… Возможно, фантазии покажутся вам досужими и не имеющими отношения к реальности. Позвольте с вами не согласиться. Фантастам давно известно (да и ученые с этим согласятся), что сбываются, воплощаются в жизнь чаще всего именно те идеи, о которых сначала говорят "нет, господа, это нереально".

Г.С.Альтшуллер, автор теории решения изобретательских задач, на одном из занятий по ТРИЗ, объяснив слушателям многоэкранную систему рассуждений, задал вопрос: "А теперь скажите, в чем смысл жизни?" На занятии были инженеры, ученые, несколько пенсионеров и даже одна домохозяйка. А на доске нарисованы девять пустых пока экранов.

— Человек — это система, — уверенно сказала домохозяйка. — Надсистема — общество. Подсистема — клетки организма. Значит…

— Значит, — прервал женщину физик, — смотрите сюда, на нижние экраны. Сначала развивались отдельные клетки, а человека и общества не существовало вовсе. Потом появился человек и…

— Я поняла, что вы хотите сказать! Развитие перешло на уровень человека, а клетки с тех пор практически и не развивались.

— Отлично! — вступил в разговор инженер. — Когда появилась надсистема — общество, — сюда перешло и развитие, а человек как система развиваться практически перестал…

— Значит, говорить о смысле жизни, — завершила мысль домохозяйка, — имеет смысл для развивающейся системы, то есть для общества!

— Вот-вот, — сказал физик. — А когда произойдет встреча цивилизаций, возникнет еще одна надсистема — общество обществ, и развитие перейдет на новый уровень, и каждое из обществ перестанет развиваться.

— Мы хотим этого? — спросил инженер.

И все переглянулись, потому что подобный взгляд на смысл жизни, на контакт цивилизаций никому прежде в голову не приходил. Кстати, вспомните: даже в фантастике такая идея еще не встречалась. Не говорю уж о науке, все еще уверенной в том, что кто-то откуда-то посылает в космос радиосигналы…

Есть задачи, вроде бы и фантастические, но, тем не менее, позволяющие по-иному взглянуть на окружающий нас мир. Казалось бы, какое отношение к реальности имеет классическая "задача о живой пуле"? Задачу эту каждый год преподаватели предлагают решить новым учащимся курсов ТРИЗ, и каждый год приходится убеждаться в том, что даже проявления фантазии зависят от таких, например, черт характера, как агрессивность или доброта.

Итак, условие. На планету, расположенную в системе звезды Гамма Волопаса (если вас больше устраивает Эпсилон Эридана, можете отправиться в эту систему — решение от этого не изменится) прибывает звездолет с Земли. Все на планете как в нашей Африке — тропические леса, реки, горы, похожие на Килиманджаро. Живности, правда, не видно, но что можно разглядеть за несколько часов?

Экипаж готовится к выходу, а первым на поверхность запускают робота-исследователя. Практически сразу выясняется, что выйти невозможно. Крупных животных на планете нет, но есть множество насекомых, которые летают так быстро, что пробивают даже ствол дерева. Они во множестве бьются об обшивку звездолета, обшивка выдерживает, а робот, выпущенный на поверхность, — нет.

Он в первую же минуту становится жертвой — его пробивают сразу десять "пуль". Ясно, что и космонавтам на поверхности планеты делать нечего — точнее, дела-то есть, и много, но как ими заниматься, если пространство пронизано живыми пулями? Вот и все условие. Что прикажете делать? Улетать обратно? Но ведь корабль летел многие годы, затрачены огромные деньги, и возвращаться ни с чем?

Подумайте над решением, а я тем временем расскажу о том, как решали эту задачу многочисленные слушатели курсов развития воображения. Расскажу не для того, чтобы показать, какая у слушателей была замечательная фантазия, а с противоположной целью — предостеречь от ошибок, сделанных другими.

Первое и самое популярное предложение "фантазеров" было — "мух" уничтожить, а потом спокойно заняться исследованиями. Обычно так отвечают около половины "решателей". Хорошенькое дело! А может, эти "мухи-пули" как раз и были самым интересным на планете, может, именно их и нужно было исследовать? А мы их — пестицидами…

Ответ второй — спрятаться от "мух" где угодно (под землей, в звездолете, за защитным куполом) и исследовать их визуально, не подвергая себя и оборудование риску. Но разве можно что-то исследовать, находясь далеко от объекта? Все равно, что изучать жизнь муравейника, сидя в блиндаже на расстоянии сотни метров… Несколько идей были связаны так или иначе с вездеходом — окружить машину силовым полем, "надеть" на нее крепчайшую броню… Можно, конечно, но вам не кажется, что это решение слишком "в лоб"? Вездеход станет неповоротлив, а что такое силовое поле — кто-нибудь может объяснить?

Отчаявшись предложить решение, слушатели начали отступать — да ну, мол, ее, эту планету, возможно, природа специально так позаботилась, чтобы никто извне не вмешивался в ее экологию. Нужно улетать обратно. Вас такое решение устраивает? Отступление никогда решением не считалось, хотя иногда и позволяло выигрывать сражения…

Вы обратили внимание, господа, сколько человек с удовольствием занялось уничтожением объекта исследований? Не напоминает ли вам такое решение нашу жизнь с ее правым, левым и всеми промежуточными видами экстремизма? Кстати, желающих отступить и улететь с планеты обычно оказывалось не так уж много, куда меньше, чем "мухоубийц"…

Между тем решение существует, оно вовсе не требует кого-то убивать и, тем более, отступать. Более того, решение очень простое, найти его можно с помощью одного из приемов фантазирования, уже изученных нами.

Какой это прием, и каким должно быть решение?

Удивительно, как любим мы усложнять вполне простые проблемы, а потом пытаемся их разрешить, даже не подозревая, что сами создали себе головную боль. Задача о "живой пуле" не стала исключением из этого эмпирического правила. Вот, например, что предложил один из слушателей курсов РТВ: "Нужно расставить по планете металлические щиты, а между ними сделать узкий проход, как в цирке, когда дрессировщик выпускает на арену тигра. Живые пули будет ударяться о щиты с обеих сторон и погибать, а человек спокойно станет передвигаться внутри этого туннеля".

Вам нравится такое решение? Мне — нет. Ведь в нем много от обыкновенной психологической инерции. Раз муха, думаем мы, значит, вредное существо, и убить ее — правильное решение. А может, на той планете мухи разумны? К тому же, разве в решении использован хотя бы один прием фантазирования?

Правильное решение предложил мальчик восьми лет, которому и в голову не пришло уничтожать объект исследований. "Давай уменьшим космонавтов, — сказал он, — и тогда мухи их просто не заметят".

Мальчик оказался прав, хотя, конечно, еще не учил в школе законы поперечных сечений. Судите сами. "Стальных мух" много, летают они во всех направлениях, и потому, едва вы выходите из корабля, в вас тут же впивается десяток-другой пуль. А если бы ваши размеры были гораздо меньше расстояния между мухами? Вероятность того, что какая-то из мух вас заденет, сразу во много раз уменьшается. Уменьшить космонавтов мы не можем, но почему не сделать миниатюрный приборчик, который будет летать "под свист живых пуль" и проводить все нужные измерения? Никого убивать не нужно, нужно всего лишь использовать простейший прием фантазирования — уменьшение.

Раз уж мы заговорили о пулях, то вот еще одна задача — в свое время, кстати, над ее решением бились физические лаборатории, проводили десятки измерений, потратили сотни "человеко-часов" только потому, что не знали приемов фантазирования…

Как-то мы решали задачу об исчезающей пуле. Некий шпион был найден убитым выстрелом в сердце. Рана была, а пули не было. И никто не входил в комнату, чтобы вытащить из тела пулю. Решение было простым: ледяная пуля. Она убивает, а потом тает в теле жертвы, оставляя… воду. А если воспользоваться приемом увеличения и сделать изо льда не пулю, а снаряд?

Идея не новая, во время испытаний пушек артиллеристы часто стреляют именно ледяными снарядами. Почему? Очень просто. Холостыми стрелять нельзя, потому что в этом случае не удастся выяснить, что происходит с орудием при отдаче от выстрела. Стрелять болванками тоже опасно — а вдруг в кого-нибудь попадешь? А ледяной снаряд, как выяснилось, до цели не долетает. Более того, установили, что ледяной снаряд не пролетает даже десяти метров! Был — и не стало, растаял…

Вот вам и задача: почему ледяной пулей можно убить, а ледяным снарядом — нет? Задача не просто требует проявления фантазии и использования известных вам приемов. Это — вполне научное исследование. Если бы эту задачу вы решали полвека назад (и наверняка решили бы, зная приемы!), Государственная премия была бы вам обеспечена, а может, даже и Сталинская, ведь вождь лично интересовался "ратным трудом советских артиллеристов".

Кстати, решив эту задачу, вы, в дополнение, раскроете еще и "загадку XX века" — тайну Тунгусского метеорита. Есть мнение, что это был космический корабль то ли с Венеры, то ли с Эпсилон Эридана. И есть другое мнение — что это было ядро ледяной кометы. По сути та же, увеличенная во много-много раз, ледяная пуля. Точнее — ледяной снаряд. До Земли Тунгусский метеорит не долетел — то ли взорвался, то ли испарился на высоте восьми километров. Вот и попробуйте ответить — почему? Почему ледяная пуля убивает? Почему ледяной снаряд не долетает до цели? Почему ледяная комета не способна достичь поверхности Земли? Впрочем, может быть, у вас есть свое мнение о том, что произошло в Тунгусской тайге. Поделитесь им.

Вопрос о том, почему ледяная пуля убивает, а ледяной снаряд даже не долетает до цели, довольно прост для читателей, знающих приемы фантазирования. По идее, снаряд — это всего лишь огромная пуля (прием увеличения). Возникает стандартное противоречие: ледяной снаряд должен убивать (как и пуля), и не должен (поскольку тает сразу после вылета из орудийного ствола). Мы уже знаем, как разрешаются такие противоречия — нужно, например, разнести противоречащие друг другу части в пространстве; иными словами — раздробить снаряд сразу после того, как он вылетит из ствола (прием дробления, и ничего более!).

Именно это, как показали опыты, и происходит на самом деле: ледяной снаряд не выдерживает напряжений при выстреле, распадается на осколки, а осколки практически мгновенно тают. С Тунгусским метеоритом, как утверждают астрофизики, произошло примерно то же самое — ледяное ядро кометы влетело в плотные слои атмосферы, распалось на мелкие части, превратилось, попросту говоря, в рыхлый снежок, который и растаял над тайгой, не долетев до земли…

Когда задачи о ледяных пуле и снаряде решались на занятиях по развитию фантазии, один из слушателей — криминалист по профессии — воскликнул:

— Значит, приемы фантазирования применимы и при раскрытии преступлений?

— А вы сомневались? — удивился преподаватель. — Какими методами, скажите на милость, пользовался Шерлок Холмс?

— Ну, как же! — уверенно сказал криминалист. — Собственным методом дедукции.

Преподаватель покачал головой.

— Великий сыщик, — сказал он, — никогда не пользовался дедукцией. Конан Дойль попросту ввел в заблуждение читателей. Что такое дедукция? Это рассуждение от общего к частному. В финале каждого рассказа Холмс рассказывает Ватсону, как происходило преступление, разматывает ниточку от конца к началу, и это действительно дедукция — как доказательство теоремы, где с самого начала известно, что именно требуется доказать. На деле-то Холмс, распутывая преступление, дедукцией пользоваться не мог, поскольку понятия не имел о том, кто преступник! На деле Холмс пользовался методами РТВ, не подозревая об этом. Судите сами. В рассказе "Тайна Боскомской долины" Холмс говорит: "Косвенные доказательства обманчивы… Ничто так не обманчиво, как слишком очевидные факты". Действие косвенных доказательств в точности совпадает с действием психологической инерции, так же уводящей исследователя от правильного решения проблемы. А как бороться с психологической инерцией? Мы уже знаем: с помощью приемов РТВ, с помощью морфологического анализа, когда ни один, даже самый фантастический вариант решения, не может ускользнуть от нашего внимания! В "Обряде дома Месгрейвов" вроде бы три разные загадки, но Холмс использует прием объединения (а вовсе не дедукцию!), и тогда лишь находит ключ к решению. У Холмса была огромная картотека, куда он собирал все известные ему преступления, все методы, которыми пользовались преступники. Узнавая об очередном преступлении, Холмс прежде всего справлялся с картотекой — это помогало определить "почерк" преступника, а иногда и найти убийцу. Но разве не так же поступил через полвека Г.С.Альтшуллер, когда исследовал десятки тысяч изобретений? Изучив изобретения, удалось установить методы, с помощью которых эти изобретения были сделаны. Изучив преступления, Холмс (а точнее — сам Конан Дойль) мог установить "законы криминалистики". Мог, но не установил, ограничившись лишь частными правилами, которыми и пользовался, приводя в священный трепет доктора Ватсона.

Точно так же современный тризовец способен поразить несведущих, решая за час техническую задачу, не поддававшуюся лучшим инженерам на протяжении нескольких лет!

"Расследование преступлений — точная наука", — говорил Холмс. Изобретательство — тоже наука точная! И методы у этих наук часто совпадают. Разрешение противоречий, дробление и объединение… Есть и другие общие методы.

Шерлок Холмс распутывал преступления методом "дедукции", в котором на самом деле не было никакой дедукции, а скорее то, что впоследствии названо было "диалектической логикой". Метод Холмса хорош и для развития фантазии, и в решении изобретательских задач. Но "дедукция" Холмса в свое время показалась холодноватой молодому английскому писателю Г.Честертону, и он придумал своего патера Брауна — детектива, полностью противоположного Холмсу. Даже внешне — высокий и сильный, одетый в строгий костюм-тройку, Холмс ничем не напоминает маленького, сутулого, в рясе и с крестом, патера Брауна. Методы расследования у них тоже противоположны. Логика у Холмса, а у патера Брауна — нечто аморфное и трудно описываемое. "Я пытаюсь проникнуть внутрь, — говорит патер Браун. — Я — внутри человека. Я поселяюсь в нем, начинаю думать его думы, терзаться его страстями…"

Именно патер Браун предложил решение одной из классических задач криминалистики. Происходит убийство, а все утверждают, что в дом никто не входил, и никто из дома не выходил. Противоречие: кто-то должен был проникнуть в дом, чтобы убить, и никто не мог проникнуть в дом, потому что так утверждают свидетели. Такова завязка рассказа "Невидимка". Если решать задачу методом Холмса, нужно выбрать один из приемов разрешения противоречий, о которых мы не раз уже говорили. Например, сместить противоречивые части во времени — свидетели говорят о семи часах вечера, а убийство совершено, скажем, в пять.

Метод патера Брауна позволяет поступить иначе. Одно противоречие он заменяет другим. Физическое (было, но быть не могло) — психологическим: свидетели видели убийцу, и в то же время не видели его. Видели, но не обратили внимания! Убийца — рассыльный. Или водопроводчик. То есть, человек, который воспринимается обычно, как часть обстановки, но не как личность. Холмс, действуя "дедуктивным" методом, конечно, тоже решил бы загадку, но у патера Брауна это получилось проще и убедительней.

Но мы-то с вами говорим не о детективе, а о развитии фантазии, об изобретательстве. Зачем нам метод патера Брауна? Если мы должны придумать фантастический самолет будущего, чем нам поможет способность "вживаться в психологию персонажа"?

А вот здесь-то и нужна фантазия! Действительно, попробуйте представить себя самолетом будущего, летящим из Москвы в Сидней со скоростью три тысячи километров в час. Вы расправляете крылья, но скорость велика, воздух жжется, как жар из духовки, и вы прячете руки (крылья) в карманы, но тогда уменьшается подъемная сила, вы начинаете падать, и… что тогда?

Кстати, помните классическое "я — чайник"? Сказать-то просто, но для того, чтобы действительно представить себя чайником, нужно богатое воображение. Сейчас изобретатели, взявшие на вооружение ТРИЗ, этим приемом почти не пользуются, а лет тридцать назад он был очень популярен. Собственно, это был даже не просто прием, а целая наука — синектика, созданная в 1960 году У.Гордоном. Инженеры-синектики в шестидесятых годах проходили специальное обучение, развивали фантазию таким образом, чтобы при случае с пользой для дела вообразить себя трактором или прокатным станом. И достаточно часто им, как в свое время патеру Брауну, удавалось решить проблему, казавшуюся нерешаемой.

Рассказывают, что американский изобретатель Ч.Кеттеринг создал проект легкого мотора, в котором стальные поршни были заменены алюминиевыми. Один из членов комиссии, обсуждавшей проект, решил, что изобретатель шутит. Ведь алюминий просто не выдержит необходимых нагрузок!

— Вы уверены? — спросил Кеттеринг.

— Конечно, — ответил оппонент, — ведь раньше я работал инженером.

— Допустим, — сказал изобретатель, — но я сомневаюсь в том, что вы работали поршнем в двигателе.

А вы, включая электрический утюг, когда-нибудь пытались вообразить себя на его месте? Войти, так сказать, в образ? Попробуйте, и, может быть, вам удаст ся сделать изобретение — придумать нечто такое, что еще не придумали изобретатели. Только потом не забудьте выйти из образа…

В 1996 году западный мир был взбудоражен предсказаниями английского футуролога о грядущем нашествии компьютерной цивилизации, которая сделает нас, людей, рабами. Ведь для "электронных мозгов" мы будем все равно, что обезьяны — для нас. В "Литературной газете" тогда появилась статья с пугающим названием: "Если не мы, то наши дети будут последним поколением людей".

У меня такие публикации вызывают одно ощущение: приходится в очередной раз удивляться недоверию ученых (даже высокого уровня!) к прогнозам людей, наделенных творческой фантазией, но не являющихся специалистами в той или иной научной области. Я говорю о писателях-фантастах.

Все методы фантазирования, о которых я рассказывал и о которых еще расскажу, были "сконструированы" в результате изучения фантастических идей. Не любых, но сбывшихся. Идей Жюля Верна, Герберта Уэллса, Александра Беляева, Генриха Альтова и многих других авторов. Если уважаемый английский ученый думал, что ему первому пришла в голову кошмарная идея о гибели человечества из-за нашествия электронных мозгов (Е-мозгов), то он ошибся. А если он читал-таки многочисленные романы, написанные на эту тему фантастами еще лет тридцать-сорок назад, и все же умолчал о том, кто истинный автор идеи, то где ж была его научная честность?

Впрочем, фантасты давно привыкли к тому, что их приоритет учеными во внимание не принимается. Между тем, достаточно открыть один из многочисленных фантастических романов, изданных в конце пятидесятых или начале шестидесятых годов, и вы встретите там размышления, полностью повторяющие… Нет уж, извините, кто кого повторяет-то?

"Сможет ли машина мыслить?" — вот вопрос, который заинтересовал фантастов, когда они узнали, что машина, оказывается, способна считать быстрее человека.

Дискуссия продолжалась недолго, решение было определенным: "Конечно, сможет!" А если электронные машины (тогда даже не существовало слова "компьютер") смогут мыслить, то (прием увеличения!) настанет время, когда они будут мыслить лучше людей. Тогда все ЭВМ объединятся (прием объединения — надо ли напоминать?) и возникнет новая цивилизация, которой люди вынуждены будут подчиниться. Не люди будут давать задания машинам, а машины — людям (прием "наоборот" — верно?).

Перечитайте рассказ Г.Альтова "Может ли машина мыслить?" или рассказы А.Днепрова, а еще — А.Азимова (цикл рассказов о Мултиваке — гигантском суперкомпьютере) и С.Лема ("Сказки роботов" и "Сумму технологии"). Идея же о нашествии искусственного разума еще более стара — в 1921 году об этом писал К.Чапек в пьесе "Россумские универсальные роботы" (вот откуда произошло само это слово — робот!).

Еще четверть века назад фантасты нашли решение проблемы, которая лишь сейчас начала пугать ученых, а ученые, в свою очередь, принялись пугать все, так сказать, прогрессивное человечество. Да, Е-мозги будут гораздо быстрее и лучше соображать, нежели мозги человеческие. Поразмыслив об этом, А.Азимов изобрел три знаменитых закона роботехники, первый из которых гласит: "Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред". По сути это то же самое, что для нас, людей, одна из заповедей. Не убий. Не укради. Не возжелай…

Ученые, рассуждая о нашествии роботов, представляют грядущую электронную цивилизацию лишенной каких-либо нравственных принципов. Действительно, откуда им быть, если в мире роботов вряд ли появится свой Моисей?

А мы-то на что? Конструкторы компьютеров будут для Е-мозгов Творцами, Создателями — если, конечно, позаботятся заранее о том, чтобы разработать для Е-мозгов этические нормы поведения и если впечатают эти нормы в электронные схемы, как в наши гены впечатан, например, инстинкт самосохранения. Мир Е-мозгов, лишенный морали, без сомнения, поступит так, как предрекают ученые. Мир Е-мозгов, возникший по программе, описанной А.Азимовым, С.Лемом, Г.Альтовым и другими фантастами, будет существовать рядом с миром людей, не претендуя на власть. Для этого нужно использовать один из уже описанных приемов ТРИЗ и фантазирования — называется он "принцип заранее подложенной подушки". В фантастике и изобретательстве прием этот давно известен.

Неужели ученые не читают фантастику?

Профессиональное умение фантазировать не менее важно, чем профессиональное умение строить компьютеры. Кроме Е-мозгов, есть еще немало проблем, которые сначала были фантастическими идеями, а потом "вдруг" стали научными истинами. Как, по-вашему, кто открыл атомную энергию и кто изобрел атомную бомбу?

Мир серьезно задумался над мрачной ядерной угрозой после трагедии Хиросимы. Между тем, картины трагического для всех людей на планете исхода атомной войны были нарисованы гораздо раньше, и на эти картины стоило бы взглянуть в свое время и ученым, участникам Манхэттенского проекта, и уж наверняка — политикам. "После атомных взрывов нам стало совершенно очевидно, что эти бомбы и те еще более страшные силы разрушения, предтечами которых они являются, могут в мгновение ока уничтожить все созданное человечеством, и порвать все существующие между людьми связи".

Как, по-вашему, когда была написана эта фраза? Чтобы воображение лучше работало, вот вам еще одна цитата из того же источника:

"Грохот обрушился… как удар. Мир вокруг куда-то исчез. На Земле не существовало уже больше ничего, кроме пурпурно-алого, ослепительного сверкания и грохота — оглушающего, поглощающего все, не смолкающего ни на минуту грохота. Все другие огни погасли, и в этом слепящем свете, оседая, рушились стены, взлетали в воздух колонны, кувыркались карнизы и кружились куски стекла. Казалось, что огромный пурпурно-алый клубок огня бешено крутится среди этого вихря обломков, яростно терзает землю и начинает зарываться в нее подобно огненному кроту".

Впечатляет? Нет, это не свидетельство очевидца хиросимской трагедии. Это — Герберт Уэллс. Обе цитаты — из романа "Освобожденный мир", год издания 1914. Роман опубликован через несколько месяцев после того, как Резерфорд предложил свою планетарную модель атома и стало ясно, что атом можно разделить на составные части. Сам Резерфорд еще и в тридцатых годах утверждал, что использование атомной энергии не более, чем вздор.

"Освобожденный мир" Уэллса читал в тридцатых годах один из "отцов атомной бомбы" Лео Сциллард. Он признавался впоследствии, что тогда уже догадался о возможных "приложениях" атомной энергии, потому что прочитал Уэллса.

Впрочем, в истории фантастики много сюрпризов. Один из них: оказывается, Уэллс тоже не был первым, кто обратил внимание на кошмар будущих войн! В 1895 году в Англии был опубликован фантастический роман Роберта Кроми "Удар судьбы".

Литературными талантами автор не блистал, в том же году Уэллс опубликовал свою "Машину времени", и на роман Р.Кроми никто не обратил внимания. Между тем, именно этот никому не известный автор "изобрел" бомбу, способную не только разнести вдребезги весь земной шар, но даже придать заметный импульс

Солнечной системе! Впрочем, справедливости ради следует сказать, что о физических принципах действия своей сверхбомбы Р.Кроми не сказал ни слова.

И все же именно фантасты первыми писали об атомной бомбе — еще до появления работы Резерфорда! В 1911 году англичанин Джордж Гриффит опубликовал повесть "Властелин труда", где рассказал о базуке, которая стреляла снарядами, использовавшими при взрыве… энергию распада атомов.

Предупреждали об атомной опасности и русские авторы. В романе Владимира Никольского "Через тысячу лет" (1927 год) можно прочитать об эксперименте, в результате которого "атомы отдали скрытую в них энергию" и "взрыв тысяча девятьсот сорок пятого (!) года стер с лица Земли пол-Европы". А еще через год Владимир Орловский в романе "Бунт атомов" описал борьбу человечества против угрозы атомной войны.

Лео Сциллард, читая Уэллса, задумался о будущей бомбе. Интересно, читал ли Курчатов роман Никольского?

В 1915 году был опубликован фантастический роман "Человек, встряхнувший Землю". Здесь была впервые описана лучевая болезнь — следствие применения атомного оружия. Кроме того, авторы этого романа первыми использовали атомную бомбу как оружие сдерживания. Герой романа, ученый-пацифист, демонстрирует возможности атомной бомбы и, угрожая всем воюющим странам (шла первая мировая война!), требует прекратить огонь.

Авторами "Человека, встряхнувшего Землю" были два американца — писатель Артур Трэйн и известный физик Роберт Вуд. Вероятно, Трэйн лишь обработал литературно идеи Вуда. Как видите, наиболее прозорливые из ученых тоже предвидели ужасные последствия исследований атома, но почему, чтобы поведать о своих мыслях, Вуд прибег к фантастике? Неужели потому, что полагал: прогноз фантаста будет услышан?

Нет, не услышали… Лишь после трагедии Хиросимы читатели вспомнили: да ведь о чем-то таком мы уже читали! А. Азимов четверть века спустя вспоминал в своей книге "Опус 100":

"Итак, была взорвана атомная бомба, и неожиданно это событие сделало научную фантастику респектабельной. Впервые фантасты явились миру не как группка чокнутых фанатиков; мы сразу же ощутили себя в положении кассандр, которым мир отныне внимал с почтительным смирением. Но право же, мечтал бы я оставаться до конца дней своих "чокнутым" в глазах всего света, чем достичь нынешнего признания такой ценой, ценой нового дамоклова меча над головой человечества". В октябрьском номере журнала фантастики "Удивительные истории" за 1939 год на обложку была вынесена картинка — мирная атомная электростанция будущего. А в пояснительной заметке было сказано, что энергию атома можно будет использовать и в будущих войнах, причем "высвобождение энергии будет столь ужасным, что целые города могут быть стерты с лица земли"…

Нет, фантастов не услышали и на этот раз…

Впрочем, в 1944 году на фантастику все же обратило внимание… ФБР. Уж слишком явным и, главное, точным был прогноз!

В мартовском номере журнала "Удивительные истории" малоизвестный автор Клив Картмилл опубликовал рассказ "Крайний срок". На следующий же день в редакцию явились агенты ФБР и потребовали, во-первых, уничтожить тираж (что было уже просто невозможно), а, во-вторых, сказать, кто именно раскрыл автору государственную тайну. Дело в том, что фантаст во всех подробностях описал в рассказе технологию изготовления атомной бомбы. И это — за полгода до первого испытания в Аламагордо!

История с рассказом Картмилла широко известна. Но мало кто знает, что в июльском номере журнала (буквально за несколько дней до испытания первой атомной бомбы) было опубликовано письмо из читательской почты. "Постоянный читатель" писал с возмущением: "Все эти штучки с соединением двух докритических масс урана-235 с целью вызвать цепную ядерную реакцию не выдерживают никакой научной критики. Это не научная фантастика, а весьма посредственная 'фэнтези'." Вот так-то…

Во второй половине XX века появилась новая наука — футурология, наука о будущем. Ее цель — прогноз грядущих событий. Ее методы были взяты на вооружение фантастами на несколько десятилетий (или веков?) раньше. Но вот парадокс: даже футурологи, пользующиеся теми же методами (экстраполяция, увеличение и так далее) не любят цитировать фантастов… Любопытный психологический феномен — взаимоотношения фантастики и науки!

На самой заре американской научной фантастики, в 1910 году, ее основатель Хьюго Гернсбек предложил всем авторам лозунг: "Экстравагантная фантазия сегодняшнего дня — холодный факт дня завтрашнего".

Фантаст в очередной раз сказал правду о будущем.

Часть 7 Тайна рыбы-компаса

Фантасты умеют пользоваться приемами, но то писатели-фантасты — профессиональные выдумщики. А мы с вами, уже овладев двумя десятками приемов развития воображения, не сумеем разве сами придумать если не новую модель звездолета, то хотя бы фантастическое животное?

Один из слушателей курсов РТВ так и поступил, прислав описание десятка никогда не существовавших в природе и даже фантастами не описанных чудовищ. Что вы скажете, например, о хищном животном, которое питается информацией? Вчерашняя газета для него просто несъедобна, а от сегодняшней хищник приобретает новую силу…

Впрочем, не следует успокаиваться на достигнутом. Сами приемы фантазирования поддаются изменению, усовершенствованию. К примеру, приемы "внесения" и "вынесения" легли в основу метода ассоциаций и метода фокальных объектов. Звучит таинственно, на деле же все достаточно просто.

Выберите два произвольных класса объектов. К примеру, "животные" и "элементарные частицы". Каждый из этих объектов обладает своими уникальными свойствами, верно? Так вот, метод ассоциаций предлагает сделать простую вещь: пусть объекты обменяются своими свойствами.

Какими свойствами обладают элементарные частицы? Зарядом, моментом вращения, способностью двигаться почти со скоростью света… Или вот, специфическое явление в мире элементарных частиц: туннельный эффект. Способность частицы проникать сквозь силовые барьеры. Пусть наше фантастическое животное обладает таким свойством. Будем последовательны: туннельный эффект вовсе не означает, что любая элементарная частица способна вырваться из любой энергетической западни. Это, как говорят физики, свойство вероятностное — иногда получается, иногда нет. Значит, и животное наше время от времени может проникать сквозь стены и всякие иные преграды. Только время от времени, причем само животное никогда не знает заранее — получится или нет. Согласитесь, жизнь у такого существа нелегкая: можешь разбить о стену голову, а можешь и проскочить — это уж как повезет…

Но метод ассоциаций говорит об обмене свойствами. Значит, теперь нужно элементарным частицам приписать специфические свойства животных. Попробуйте-ка сами придумать элементарную частицу, способную, например, как любое животное,

приносить потомство. Как, по-вашему, будет выглядеть мир, в котором пара частиц (например, электрон-"мужчина" и позитрон-"женщина") время от времени будет рождать сына-электрона или позитрона-девочку. А если встретятся протон с нейтроном? А если миллион протонов образуют стаю и отправятся охотиться на мю-мезонов?

Только не говорите мне, что все описанное противоречит законам природы! Естественно, противоречит, как противоречила когда-то известным законам природы идея создания атомной бомбы. Вы помните главное правило фантазирования: добиваться появления нового качества? А главное свойство хорошей фантастической идеи: в момент рождения противоречить законам природы, а порой и здравому смыслу, но потом, со временем обязательно воплощаться в жизнь.

Метод ассоциаций требует обмена свойствами между двумя типами объектов. А как выбрать сами объекты? К примеру, не так уж интересно работать с такими объектами как "книга" и "газета". И то, и другое напечатано на бумаге, и там, и там — буквы, рисунки… Если поменять свойства у столь сходных объектов, новое, тем более, фантастическое, качество получить трудно. Значит, для продуктивной работы фантазии нужно подбирать объекты, очень непохожие друг на друга. Как "животное" и "элементарная частица". Или как "школа" и "динозавр". Или: "рыба" и "компас". Кстати, о рыбе-компасе. Любопытное создание, способное двигаться в океане только вдоль силовых линий магнитного поля Земли. А компас-рыба — это что еще за штука? Прибор, который не только показывает направление на север, но еще и способен метать икру — например, выстреливает мелкие металлические шарики в направлении на север и юг. А шарики тянут за собой тонкую нить, показывающую даже в тумане верную дорогу…

Возможны, конечно, варианты. Какие?

Метод ассоциаций предполагает обмен свойствами между двумя классами объектов, и чем меньше эти объекты похожи друг на друга, тем более любопытными получаются новые идеи. Свойства лягушки припишите микроскопу, а свойства микроскопа — лягушке.

А можно иначе — собрать, будто в фокусе, свойства сразу нескольких объектов и приписать их все какому-то одному объекту, выбранному заранее. По сути, это известный прием "внесения", дополненный не менее известным приемом "увеличения". А называется этот гибрид "методом фокальных объектов".

Знаете, что самое сложное? Выбор "фокальных объектов". Допустим, что вы решили пофантазировать о том, какой будет книга лет этак через сто или двести. И хотите потренировать фантазию именно с помощью метода фокальных объектов. Итак, в фокусе — книга. Так и хочется в качестве фокальных объектов выбрать что-то сходное, что-то, тоже связанное с передачей информации: грампластинку, например, или картину, или телевидение. Нет, нет и нет! Телевизионная книга, звуковая книга — все это было, и всего этого не будет через сто лет. Идея должна быть безумной, чтобы оказаться верной, а в звуковой книге нет ровно никакого безумия. Значит, и воображению здесь делать нечего.

РТВ рекомендует: чтобы "безумие" фокальных объектов проявилось в полную силу, воспользуйтесь… словарем. Можете, англо-русским. Или русско-монгольским, не имеет значения. Откройте словарь на произвольной странице, ткните пальцем… Вот ваш фокальный объект. К тому же, и вариантов огромное количество. Я, к примеру, трижды ткнул пальцем, и выпали: вибрион, аквариум и эрозия. Вам наверняка выпадет что-то совершенно иное, и ваша книга будет так же не похожа на мою, как холера на синтаксис.

Итак, припишем обычной книге свойства, которыми обладают холерный вибрион, аквариум с золотыми рыбками и эрозия, разрушающая почву. Вибрион разносит заразу, и достаточно запустить эту гадость в водопровод… Вот именно: так и будут распространять книги в будущем. Автор пишет роман, отдает его на станцию распространения, здесь информацию прессуют (это мы и сейчас умеем!), запечатывают в капсулу размером с микроба и запускают в городской водопровод. И вы пьете книгу вместе с водой, и вы заболеваете этой книгой. Не хотите? Что ж, кипятите воду перед тем, как пить — "книжный микроб" погибает от высокой температуры.

Вы еще не забыли об аквариуме и эрозии? Аквариум служит для того, чтобы держать в нем рыбок. Пусть наша книга-вибрион, кроме прочего, будет таким своеобразным аквариумом для новых идей. Рыбок в аквариуме нужно подкармливать, чтобы они не подохли. Значит, книгу-вибрион, уже внедрившуюся в наш организм, тоже придется подкармливать специальным питанием, чтобы читать ее еще и еще, заново переживая с героями удивительные приключения. Скажем, выпили вы с водой новую историю о бедняжке Скарлетт, прямо-таки заболели (буквально!) этой историей, хотите подольше ощущать себя в "том мире" — что ж, чтобы не "выздороветь" раньше, чем вам того захочется, принимайте патентованный корм для книжников! Ложку перед едой, ложку на сон грядущий, и Скарлетт еще долго будет с вами…

А эрозия? Что ж, как ветры разъедают почву, так желудочный сок и прочие ферменты со временем разъедают, убивают книжный вибрион в вашем организме, и образ Скарлетт не просто тускнеет, странным образом женщина становится старухой или, того хуже, мужчиной, сюжет расползается, вы уже не можете связать концы с концами. Вам действительно становится дурно, и температура повышается, вы больны, как заболевает почва, подверженная эрозии…

Ничего не поделаешь, всему приходит конец, и книга-вибрион, даже после аквариумной подкормки, погибает как почва в пустыне. А если вы хотите продолжения истории о Скарлетт, — пейте некипяченую воду. Впрочем, вполне возможно, что на этот раз вам суждено заразиться вовсе не образом прекрасной американки, но совсем даже наоборот: образом Аль-Капоне, потому что сегодня в водопровод проник вибрион книги об этом знаменитом гангстере.

Не хотите? Выход один: кипятите воду и мойте руки перед едой.

Всех, кому кажется, что в будущем книга все же не станет столь фантастичной, могу заверить: наверняка книга будущего окажется еще более невероятной, чем мы сейчас вообразили.

Какой именно? Возьмите словарь и отыщите другие фокальные объекты.

Среди многочисленных приемов развития фантазии есть один, которым писатели-фантасты пользоваться не любят. Им кажется, что прием слишком уж прост, и хорошей фантастической идеи с его помощью не получишь. Иное дело — изобретательство, здесь приему "используй внутренние ресурсы" самое место. В изобретательском деле этот прием очень популярен — именно в силу своей простоты. Но только ли в изобретательском? И так ли уж правы фантасты? Вы сидите в зале и смотрите, как фокусник выводит на сцену слона. Взмах руки, ослепительная вспышка, и секунду спустя вы обнаруживаете, что… слона на сцене нет. "Ну конечно, — скажет нетерпеливый читатель, — это просто: слона опускают в люк, только и всего". Нет, такое решение слишком уж сложно, и фантазии в нем мало.

А если слон испугается, опускаясь в люк?

Все гораздо проще — фокусник использовал "внутренние ресурсы". Ведь сцена погружена в полумрак, действие разворачивается на фоне черного задника, даже пол покрыт черной материей. Для таинственности? Конечно, но не только. Во время вспышки, когда внимание зрителя на секунду отвлечено, фокусник поднимает с пола черное покрывало и набрасывает на слона. Черный задник, слон под черным покрывалом, полумрак, а в глазах после яркой вспышки еще вертятся круги — вот и весь эффект. "Внутренний ресурс" — черная материя, лежавшая на полу. Тот случай, когда зритель видит "источник чуда", но не обращает внимания.

Чаще, конечно, фокусники стараются все же скрыть используемые "внутренние ресурсы", хотя зритель, знающий о таком приеме, легко догадывается, в чем секрет фокуса. Выходит, скажем, на сцену иллюзионист, несколько его помощников с видимым усилием водружают на постамент металлический ящик, после чего артист предлагает любому из зрителей попробовать свою физическую силу. Из зала один за другим выходят на сцену богатыри под два метра ростом, но ни одному из них не удается даже приподнять ящик. После чего фокусник под рокот барабана легко берет ящик за ручку и поднимает его над головой. В прошлом веке фокус поражал воображение. Надо полагать, что читатель уже догадался — в столе помещен мощный электромагнит. Внутренний ресурс, в данном случае, — магнитные свойства металлического ящика.

А если вывести на сцену все того же слона, дать ему в хобот указку и предложить отгадать, сколько будет, допустим, семью восемь? Слон подходит к доске, на которой нарисованы числа, и после минутной заминки (должно ведь животное подумать!) уверенно тычет указкой в число 56. Все то же магнитное поле, надо полагать: указка металлическая, числа на доске магнитные, и ассистент в нужное время включает ток…

Черная тряпка на сцене — это очень простой "внутренний ресурс". Магнитное поле — посложнее, но, если вы уяснили идею, то все дальнейшее трудностей не вызывает. Помните, мы говорили о том, как в изобретательстве используют "веполи" — взаимодействие вещества с различными полями? "Внутренним ресурсом" могут быть не только магнитные свойства веществ, но их способность изменять агрегатное состояние (быстро испаряться, например), тепловые свойства, способность пропускать электрический ток, реагировать на высокочастотное излучение (помните знаменитые "опыты" Сокола, жарившего яичницу на холодной сковородке?). Прием "используй внутренние ресурсы" прекрасно знали еще древнеегипетские жрецы, не говоря о магах и колдунах более позднего периода. Притронется, допустим, грешник к распятию, и его тут же бьет неведомая сила. Сейчас этот трюк не подействует — даже грешники знают, что нельзя касаться руками оголенных проводов…

В заключение — задача. Разгадайте тайну фокуса. На сцене стоит пустой аквариум. Иллюзионист на мгновение прикрывает аквариум платком, и… в воде оказываются десятки золотых рыбок. Как это получилось? Прием все тот же — использование внутренних ресурсов. Каких?

Фокус с аквариумом прост. "Внутренние ресурсы" — обыкновенное зеркало, которое сначала перегораживает аквариум пополам (рыбки находятся за зеркалом, и зритель их не видит, ему кажется, что аквариум пуст). Взмах материей, зеркало опускается на дно и… дальнейшее понятно.

Да, фокус с аквариумом, действительно, прост. Попробуйте лучше поразмышлять над трюками, которые показывал в начале XX века великий иллюзионист Гарри Гудини. Гудини забирался в ящик из толстого листового железа. Никаких секретов: перед демонстрацией каждый желающий мог сам осмотреть ящик и даже забраться внутрь в поисках секретных приспособлений. Зрители сами закрывали ящик крышкой, Гудини изнутри проталкивал в отверстия болты, и зрители (сами — никаких ассистентов!) наворачивали на болты гайки, закручивая их до упора. Потом, правда, ящик уносили за ширму и оставляли ровно на минуту. Гудини появлялся под гром аплодисментов, а гайки с болтами так и оставались на своих местах!

После демонстрации трюка зрители еще раз самым внимательным образом проверяли конструкцию ящика — в нем не было двойного дна, не было спрятано пилы, с помощью которой Гудини мог бы перепилить болты, да и когда бы он успел это сделать? Под сценой не было никаких потайных люков — уж это проверялось в первую очередь.

Тайну фокуса Гудини унес с собой — он утверждал, что все секреты записал и спрятал в своем сейфе, который разрешил открыть в день своего столетнего юбилея. До ста лет великий маг не дожил, но 6 апреля 1974 года завещание Гудини было вскрыто, и… никаких разоблачений не последовало. Маг унес свои тайны с собой. Что ж, давайте все же попробуем разгадать секреты Гудини: великий иллюзионист наверняка использовал уже известные нам приемы развития фантазии. Прежде всего — "внутренние ресурсы", ибо что же еще мог он использовать?

Что представлял собой железный ящик в трюке Гудини? Листы металла, прочно приваренные друг к другу и накрытые железной крышкой. Мог иллюзионист использовать этот ресурс — скажем, сотворить что-нибудь с листовым железом? Очевидно, что нет. Что еще было под рукой фокусника? Только болты с гайками, которыми закрывалась крышка. Иных "внутренних ресурсов" просто не было. Значит — болты и гайки. Секрет в них. Но ведь и болты с гайками были зрителями проверены. Более того, сами зрители и прикручивали гайки, да так, что отвинтить их можно было разве что с помощью разводного ключа. Замечательно! Гайки — обычные. Болты — обычные. Что еще осталось? Единственное — у болтов ведь есть головки.

Наверняка секрет в них: головки сворачиваются наподобие гаек, винты проталкиваются наружу, крышка откидывается, Гудини вылезает из ящика, навинчивает головки на место, опять проталкивает их в отверстия, закрывает пустой уже ящик, закручивает гайки снаружи… Конечно, все это нужно делать быстро, но тут уж иное дело — тренировка.

Попробуйте разгадать простой трюк Гудини. В синем костюме на белом коне маг въезжает на сцену мимо одетых в белое всадников-ассистентов. Яркая вспышка, и когда несколько секунд спустя глаза адаптируются к полумраку, зритель… не обнаруживает на сцене ни великого мага, ни его коня. Все происходит слишком быстро — у Гудини просто нет времени ускакать со сцены! И не говорите мне о люках, это не свидетельствует о богатстве воображения.

Все куда проще. Кстати, ключ к разгадке фокуса можно найти в рассказе Г.Честертона "Невидимка". Ваше решение?

Попробуем подвести некоторые итоги, и с этой целью проведем контрольную работу. Мы говорили о многих тайнах воображения, изучили десятки приемов фантазирования, даже посоревновались с писателями-фантастами в выдумывании фантастических идей и разгадали несколько секретов самого Гарри Гудини. Попробуйте теперь использовать приобретенные знания и решите несколько задач. Для решения одних задач нужно лишь воображение и более ничего. Для решения других — знание некоторых приемов теории изобретательства. Задачи эти хорошо известны знатокам ТРИЗ, их часто решают на курсах ТРИЗ и РТВ.

Итак, задача номер 1. Кто не видел плюшевых игрушек? Надо полагать, нет таких. Но знаете ли вы, что в двадцатых годах в Германии была выведена порода кроликов Рекс с очень ценным мехом, напоминавшим плюш? Вывоз этих кроликов из Германии был строго запрещен. Но именно в те годы в Берлине был в научной командировке советский биолог А.С.Серебровский. Вернувшись домой, он-таки развел в СССР породу этих "секретных" кроликов, вывезя под носом у таможенников из Германии ценный генетический материал. И при этом не нарушил закона! Как это ему удалось?

Задача номер 2. Шла Великая Отечественная война, был декабрь 1941 года. На Северном Урале мороз доходил до минус тридцати градусов. В те дни на одном из заводов потребовалось срочно установить пресс для штамповки листовой танковой брони. Вырыли в мерзлом грунте яму, куда и нужно было опустить основание пресса весом в несколько сотен тонн. И… работа остановилась: не было подъемного крана. Можете себе представить, что значила в то время остановка работ, пусть даже по совершенно объективной причине? Нет, начальника цеха не расстреляли — он нашел выход. А вы?

Задача номер 3 — вполне реальная задача из астрономии. Не нужно пугаться — для решения требуется знание не астрономии, а приемов фантазирования. Почти в любой обсерватории мира ведут сейчас поиск новых и сверхновых звезд. Это означает, что каждую ночь фотографируют какой-то выбранный участок неба, а потом сравнивают фотографии, и, если на одной из них появится звезда, которой не было еще сутки назад, значит — открытие сделано. Это, конечно, просто сказать. А на деле куда как сложно — ведь на фотографии видны десятки тысяч звезд! Попробуйте-ка сравнить два снимка этого "звездного хаоса"… Астрономы, тем не менее, с задачей справились, и еще с тридцатых годов пользуются прибором, позволяющим буквально за считанные секунды обнаружить на фотографии даже очень слабенькую новую звезду. Как работает этот прибор?

Задача номер 4. Совсем простенькая задача. Вы знаете, конечно, что даже в одной капле воды живут миллионы микробов. А вам нужно рассмотреть под микроскопом одного из них. Только одного. Вот и предложите, как отделить от "стаи" одного-единственного микроба.

Задача номер 5. Однажды старый и некрасивый банкир заказал молодому художнику свой портрет. Художник оказался перед дилеммой: если он нарисует банкира таким, каков он на самом деле, тот рассердится и откажется платить. А если художник приукрасит портрет, то банкир не обнаружит сходства и, опять-таки, платить откажется. Будучи молодым и честным, художник изобразил банкира старым и некрасивым. "Это какое-то чучело!" — вскричал заказчик и ушел, хлопнув дверью и ничего, конечно, не заплатив. Художник пожал плечами и усмехнулся, сказав: "Ничего, он вернется". И действительно, несколько дней спустя банкир вновь появился в мастерской художника и купил свой портрет, хотя теперь автор запросил вдесятеро большую цену. Что произошло?

Всего пять задач. И небольшая подсказка: не забывайте о том, что нет задач без противоречий…

А теперь проверьте свои решения.

Задача о кроликах Рекс. Итак, имеется противоречие: кроликов Рекс вывезти из Германии нельзя (запрещает закон), и кроликов Рекс вывезти можно (сделал же это Серебровский!). Вы не забыли в предновогодних хлопотах, как разрешаются противоречия? Стандартный способ — разделить противоречащие друг другу части либо в пространстве, либо во времени. Либо Серебровский не перевозил кроликов через германскую границу, и они оказались в России каким-то иным способом, либо перевозил, но вовсе не тогда, когда его проверяли таможенники. Именно так и было, как ни парадоксально это выглядит! Серебровский использовал прием объединения и скрестил кроликов Рекс с другой породой, к вывозу не запрещенной. Кролики, которых он показал таможенникам, вовсе не были похожи на знаменитую породу. Но во втором уже поколении (а кролики размножаются быстро) все признаки породы Рекс проявились в полную силу. Так и получилось: Серебровский провез ценных кроликов и в то же время не нарушил закона!

Задача об установке тяжелого пресса тоже достаточно проста. Прием — использование ресурсов. Вспомним: дело было на Урале в морозную зиму 1941 года. Холод — вот ресурс! В яму, куда нужно было опустить фундамент пресса, налили воду. Вода замерзла, и на возникший толстый слой льда легко втащили тяжелую махину пресса. А затем… Ну, это, думаю, уже ясно. Лед растопили горелками, и пресс медленно опустился на отведенное для него место.

Нисколько не сложнее и третья задача — о том, как различить слабенькую новую звезду на фоне тысяч других звезд. Нужно использовать два приема: объединения и "наоборот". Берутся негатив, снятый прошлой ночью и позитивная фотография, сделанная ночью нынешней. Совмещают изображения и. Обычные звезды на негативе и позитиве совпадут друг с другом, и перед глазами окажется ровный черный фон, кроме… одной-единственной звездочки, которой вчера еще не было.

Задача четвертая: как отделить от "стаи" один-единственный микроб? Да очень просто! Рядом с культурой микробов капают каплю чистой жидкости. Потом с помощью иглы соединяют обе капли тонкой дорожкой — настолько тонкой, что "пройти" по ней может единственный микроб. Едва только первый микроб переходит из одной капли в другую, дорожку разрывают, клетка для микроба захлопывается… Приемы "использование ресурсов" и объединения.

Пятая задача — о художнике и банкире — выглядит сложнее остальных, хотя на самом-то деле художник нашел решение простое и эффектное. Он выставил портрет банкира в галерее, снабдив картину подписью "Скупец". Люди приходили полюбоваться талантливой работой и, естественно, потешались над банкиром. Тому просто не оставалось ничего иного, кроме как выкупить портрет и спрятать его подальше от посторонних глаз.

Решение простое, но скажите сами, какой именно прием фантазирования (или их совокупность) использовал художник?

Задание, которое я предлагаю сейчас, более сложное. Всегда сложнее придумать хорошую задачу, чем решить ее. Вы знаете уже более двух десятков приемов фантазирования, вот и попробуйте сами придумать новую задачу на воображение. Собственно, наверняка в вашей жизни были случаи, когда вам приходилось напрягать фантазию, выходя из трудной ситуации. Это уже почти готовая задача, нужно лишь немного приукрасить "сюжет".

Как мы уже убедились, приемы фантазирования помогают не только придумывать сугубо фантастические ситуации, но и в решении реальных творческих задач совершенно необходимы. Вопрос: является ли обыкновенный паук творческой личностью? "Фу, гадость какая, — скажет большинство читателей, — как можно сравнивать человека-творца с пауком?" Между тем, от истины не уйти: паук, бегающий по стене или дереву, прекрасно знаком с приемами развития творческого воображения и использует их в своей "деятельности". Использует, конечно, инстинктивно, но разве это меняет суть дела?

Поставьте-ка себя на место паука и решите задачу: как с помощью паутины поймать добычу? Только не нужно давать стандартного ответа: нить, мол, липкая, мухи и всякие таракашки прилипают к ней и попадают пауку на обед. Попадают, верно, но, видите ли, далеко не все пауки умеют плести липкую нить. Есть немало пауков, которые в ходе эволюции так и не обзавелись железами, выделяющими вязкий липкий секрет. Им что же, помирать от голода? Нет, не помирают, живут не хуже прочих. Как им это удается?

Решение пауки (или лучше ссылаться на природу?) "придумали" простое и вполне в духе РТВ. Они воспользовались приемом уменьшения — научились ткать тончайшую шелковую вату с волокнами, толщина которых всего одна стотысячная доля миллиметра! Никакая современная техника не в состоянии создать нить такой толщины. Так вот, эта "вата" наносится на обычную паучью нить и "работает" не хуже клея: достаточно насекомому попасть в паутину, и тончайшие нити тут же цепляются за щетинки тела. Отцепиться невозможно!

Кстати, примерно таков же принцип действия известной всем застежки на "липучках" — тонкие ворсинки (но куда им до паучьих!) цепляются не хуже клея…

Вот еще задача из паучьей жизни. Паутина, как вы знаете, бывает очень сложной формы — тут и окружности, и многоугольники, и другие фигуры. Это понятно — чем больше и сложнее паутина, тем легче попадает в нее добыча. Но у некоторых видов пауков паутина представляет собой всего лишь одну-единственную нить почти трехметровой длины. Что можно поймать одной нитью? По идее, пауки, ткущие такую нить, должны были давно вымереть. Нет — живут припеваючи. Как им это удается? Помогает, опять-таки, "знание" приемов РТВ. В данном случае пауки воспользовались приемом динамизации. Паук держит концы нити передними ногами, а другими цепляется за ветку. Пролетает мимо бабочка и случайно касается крылышком липкой нити. Паук мгновенно натягивает нить, и она, подобно сворачивающейся пружине, сматывается в брюшко. Вместе с бабочкой, естественно, которая даже сообразить не успевает, что с ней случилось…

Кстати, не ответите ли, каким образом паук может закусить бабочкой, которая в несколько раз больше самого паука? Да очень просто — опять используется прием развития творческой фантазии. На этот раз довольно сложный прием — отделение функции от объекта. Как-то я рассказывал о придуманной фантастами, а затем воплощенной в жизнь идее "солнечного парусника" — звездолета, в котором двигатель находится не внутри корпуса, а вне его (двигателем является Солнце!). Функция (двигатель) отделена от объекта (звездолета). Так поступили и пауки. Да, желудок у них просто микроскопический, и потому пища переваривается не внутри, а… снаружи. Паук просто впрыскивает в тело жертвы свою слюну, и ферменты переваривают соки и ткани внутри бабочки. Пауку остается лишь воспользоваться пищей, "готовой к употреблению".

Если вам понравилось на месте паука решать творческие "паучьи" задачи, то вот вам еще две — и неделя срока. Паукам для решения понадобились миллионы лет, но разве человек не умнее?

Задача первая. Известно, что в лабораториях синтезируется много новых лекарств. Нужна проверка, но для начала ведь синтезируется очень мало вещества, да и время поджимает. Как поступают врачи?

Задача вторая. Некоторые пауки доставляют людям немало хлопот. К примеру, лабиринтный паук, живущий на лугах, уничтожает пчел. Пчеловодам, конечно, пчелы дороже пауков, но и пауки приносят не только вред, травить их не хочется. Как поступили пчеловоды?

Задачи из жизни пауков не так уж сложны.

Задача первая. Известно, что в лабораториях синтезируется много новых лекарств. Нужна проверка, но для начала ведь синтезируется очень мало вещества, да и время поджимает. Как поступают врачи?

Да очень просто. Естественно, используют пауков. Пауки постоянно плетут свои сети, а качество сетей зависит от самочувствия паука. Под действием даже микроскопической доли медицинского препарата пауки начинают ошибаться, сеть становится кривой или короткой, или с иными дефектами. По виду дефектов и определяют "состояние здоровья" паука и, следовательно, характер действия будущего лекарства. Сделать это можно буквально в течение нескольких часов! Задача вторая. Некоторые пауки доставляют людям немало хлопот. К примеру, лабиринтный паук, живущий на лугах, уничтожает пчел. Пчеловодам, конечно, пчелы дороже пауков, но и пауки приносят не только вред, травить их не хочется. Как поступили пчеловоды?

Да очень просто. На лугах, как известно, пасут овец. Вот пчеловоды и договорились с чабанами, чтобы по утрам отары прогоняли через луга, на которых летают пчелы. Овцы вытаптывают паутину.

Решения, действительно, простые. Вопрос: какие приемы фантазирования использовали врачи и пчеловоды, которые не обучались методам РТВ? Кстати, именно поэтому врачам и пчеловодам понадобилась не одна неделя, чтобы найти решения стоявших перед ними проблем.

Задачи из жизни пауков предложил несколько лет назад читателям "Журнала ТРИЗ" вильнюсский инженер К.Усявичюс. Нет, он не проводил собственных наблюдений за пауками, он прочитал о паучьей жизни в книгах и был поражен тем изяществом, с каким пауки "использовали" приемы развития творческой фантазии. На самом деле не одни пауки, конечно, такие "умные" — если внимательно прочитать "Жизнь животных" Брэма, можно обнаружить и в тигриной, и в медвежьей, и даже в лягушачьей жизни признаки использования того или иного приема ТРИЗ и РТВ. И это естественно — ведь сам набор приемов, которыми мы теперь постоянно пользуемся, получен был в результате изучения фантастических идей, изобретений и… самой жизни, в которой мы эти приемы частенько применяем, не задумываясь.

Кстати, мы изучили еще далеко не все приемы фантазирования, и прежде чем перейти к оставшимся, давайте проведем контрольную работу. Поставьте себя на место паука, войдите в образ и…

Вопрос первый: какая наука именно так и рекомендует решать изобретательские задачи — входить в образ? В образ прокатного стана, если решается задача об увеличении скорости проката стали. Или в образ инопланетного существа, если нужно придумать новую фантастическую идею. Или в образ паука — как в нашем случае.

Вообразили себя пауком? Представьте теперь, что вы, с помощью специальных бородавок-желез, выделяете белковый секрет, который и превращается в тонкие нити паутины. Нити, обратите внимание, в несколько раз более прочные и вчетверо более растяжимые, чем той же толщины стальная проволока! Поделитесь опытом — как вам удается из эластичного материала плести столь прочные нити?

Пауки, между прочим, живут не только на суше, но и под водой. Я понимаю, что войти в образ подводного жителя несколько труднее, и потому предлагаю, выйдя из образа, ответить на такой вопрос: как живут пауки под водой? Жабр у них нет, это вам не рыбы. Подниматься на поверхность за каждым глотком воздуха?

Непродуктивно, да и опасно, все равно, что лишний раз выходить на улицу, где поджидают гангстеры. А пауки не только живут под водой, но и питаются (для того, собственно, и под воду полезли). Как им это удается?

Несложные задачи, и решаются они с помощью очень простых приемов.

Пауки, конечно, умные животные, но человек умнее. Во всяком случае, для решения контрольных задач читателям не понадобились миллионы лет. Почему паутина бывает прочнее стальной нити такой же толщины? Очень просто: пауки используют прием увеличения. Каждый инженер знает, что многожильный кабель прочнее одножильного. Вот и пауки плетут свои нити не одинарными, а сплетают их из множества еще более тонких нитей, как женскую косичку.

Вторая задача: как пауки дышат под водой, если у них нет жабр? Очень просто — пауки-серебрянки используют приемы дробления и "наоборот". Наоборот: запас воздуха находится не внутри паучьего тела, а снаружи. А дробление — запас воздуха дробится на мельчайшие пузырьки, которые прикрепляются к паучьим ворсинкам. Эти воздушные пузырьки служат своеобразными жабрами — через них в воду уходит выдыхаемый пауком углекислый газ, через них же поступает из воды кислород…

Пауки, конечно, умны, но вот, чего не умеет никто из животных: предсказывать будущее. Нет, я не собираюсь рассказывать об использовании методов РТВ в астрологии или хиромантии. Нас ведь интересуют новые идеи в области науки, техники, искусства, а астрологи предсказывают судьбы людей, народов и стран. О судьбах изобретений и открытий астрологи умалчивают. Между тем, почему бы не предсказать?

Ведь подобно человеку или стране, та или иная наука тоже имеет свою дату рождения. Теория относительности, к примеру, родилась в мае 1905 года — почему бы не составить ее натальную карту и не предсказать: будет ли она, в конце концов, опровергнута, или теории Эйнштейна суждена долгая и счастливая жизнь? Чтобы предсказать будущее науки, ученые полвека назад изобрели несколько любопытных методов. Один из них — метод экспертной оценки, или, как его еще называют, дельфийский метод. Происхождение названия простое: в древнегреческих Дельфах был храм, в котором вещал Оракул. Ему задавали вопросы о будущем, и он, недолго думая, отвечал. Правильно или нет — неизвестно, ну да не в этом дело. Современный Оракул — не личность, но коллектив. Вот как происходит процесс научного прогноза. Подбирается группа экспертов — специалистов в области науки, будущее которой мы хотим узнать. Составляется список вопросов, например: "В каком году, по-вашему, будет открыт метод управления полем тяготения?" Каждый эксперт отвечает по-своему. Ответы анализируют, и крайние мнения отбрасывают. Вопрос корректируют (например: "В чем будет заключаться метод управления гравитацией?") и проводят второй тур. За ним — третий, еще раз скорректировав вопросы.

Эксперты, конечно, используют все приемы РТВ, какие им известны, но чаще всего (к сожалению) — метод тенденций.

В результате прогнозист получает таблицу, в которой содержится предсказание развития науки или техники на десять или более лет. Один из первых "дельфийских опросов" был проведен американской фирмой "Рэнд корпорейшн" тридцать лет назад, в 1964 году. Самое время проверить, насколько правы в своих предсказаниях оказались ученые-эксперты.

Первый вопрос был таким: когда вычислительные машины смогут свободно переводить тексты с одного языка на другой? Несколько десятков экспертов, независимо друг от друга, назвали даты между 1968 и 1977 годом. В среднем получился 1973 год. После этой даты, как легко подсчитать, прошла четверть века, и компьютерные словари можно приобрести в любом магазине электроники. Но это ведь не совсем то, верно? Мы все еще вынуждены платить профессиональному переводчику, а не заказывать перевод компьютеру. Нет, конечно, простые фразы компьютер и сейчас способен перевести, но вот, что получилось как-то у московских программистов, которые поручили компьютеру перевести с русского на русский (сначала, конечно, переведя на английский, потом на французский и так далее, всего было "задействовано" восемнадцать языков) фразу "В здоровом теле — здоровый дух". Обратный перевод, бодро выданный электронным мозгом, гласил: "Мясо уже протухло, но водка еще крепкая"…

Второй вопрос, который был задан экспертам "Рэнд корпорейшн": когда будут созданы надежные методы предсказания погоды? Эксперты назвали 1975 год и оказались, в общем, близки к истине. Действительно, к середине семидесятых годов система метеорологических спутников начала "обслуживать" весь земной шар от полюса до полюса, были созданы эффективные методы обработки поступающей информации, и сегодня мы можем наблюдать по телевидению движение облаков над земным шаром. И если сегодня ярко светило солнце, а на завтра вам предсказали затяжные дожди, то, скорее всего, так оно и будет — не задумываясь, берите с собой зонт.

Отвечая на вопрос о сроках осуществления управляемого термоядерного синтеза, эксперты оказались излишне оптимистичны. Они назвали 1987 год. Конечно, кое-какие достижения есть и в этой области: в течение незначительных долей секунды реакцией перехода четырех атомов водорода в один атом гелия удается управлять. Но не более того… До строительства термоядерных электростанций все еще очень далеко.

Далеко, пожалуй, и до экономически целесообразного управления погодой в отдельных регионах. Эксперты назвали 1990 год. Эксперименты по управлению погодой велись тридцать лет назад, ведутся и сейчас, но, если над Москвой идет дождь, то никто пока не может разогнать тучи (есть способы проделать в тучах "дыру" и дать вам на несколько минут полюбоваться солнечным светом, но потом опять придется раскрывать зонт).

Проверить выполнение остальных прогнозов мы пока не можем. Нужно ждать, потому что сроки, названные экспертами — это начало XXI века. Какие же достижения показались ученым шестидесятых годов столь трудно выполнимыми?

Лекарства, повышающие умственное развитие человека. Результат его действия мы можем пока видеть лишь на страницах научной фантастики — перечитайте, например, замечательный рассказ Д.Киза "Цветы для Элджернона". Или посмотрите известные фильмы "Газонокосильщик" или "Нирвана".

Непосредственное взаимодействие мозга человека и компьютера. Что ж, и это пока из области фантастики, отлично проиллюстрированной в том же "Газонокосильщике". Проблема оказалась сложнее, чем полагали авторы вопросника. Эксперты шестидесятых годов отнесли решение 2020 году. Возможно, они правы.

Согласно прогнозам, человек XXI будет жить лет на пятьдесят больше нас. Но средство для продления жизни будет изобретено, как утверждали эксперты "Рэнд корпорейшн", в 2025 году. Значит, при нашей жизни нам все еще будут желать "до ста двадцати", а уж нашим правнукам — вероятно, "до ста семидесяти!"

К тому же, 2025 году, отнесли эксперты и осуществление двусторонней связи с внеземными цивилизациями. Тут, пожалуй, нужно усомниться в прозорливости экспертов. Речь шла об осуществлении радиоконтактов, в шестидесятых годах велись работы по программе ОЗМА — радиотелескопы "прощупывали" небо в поисках инопланетных радиопередач. Не нашли. Сейчас многие думают, что и не найдут никогда. Слишком уж это нерациональный способ общения. Другого пока, впрочем, ученые не придумали. Придумали фантасты; тут вам и надпространственные переходы, и сверхсветовые скорости… Чистая, вроде бы, фантазия, наукой и не пахнет. Но не будем торопиться с выводами, фантастические идеи частенько оправдываются, даже если поначалу выглядят безумными. Вот только со сроками не очень ясно. Фантасты относят начало межзвездных контактов ко второй половине будущего века. Кто прав — эксперты или фантасты? Подождем.

Замечательный Оракул был у фирмы "Рэнд корпорейшн". Вот только… Никто не предсказал, что в девяностых годах весь земной шар будет охвачен единой компьютерной сетью. И о компьютерных вирусах никто не сказал ни слова. Подобных вопросов в списке просто не было. Не предвидели эксперты и многие другие достижения науки. Знаете, почему? Специалист по РТВ ответит, не задумываясь: эксперты пользовались методом тенденций, самым "гнилым" методом РТВ. И, даже в этом случае, не доводили рассуждения до качественных скачков. Упрекать экспертов ни к чему: современная теория развития творческого воображения в те годы еще не существовала.

"Но в наши-то дни, — скажет читатель, — когда РТВ уже существует, "оракулы" наверняка пользуются ее методами!"

Должны бы, конечно, но… В "Дельфийском отчете 1995 года" опубликованы предсказания экспертов на ближайшие тридцать лет.

"Дельфийский отчет 1995 года" — замечательное произведение. Классический пример того, как нельзя в наши дни делать прогнозы. Вроде бы, соблюдены все правила прогностики — эксперты подобраны самые лучшие, крупнейшие специалисты в своей области, вопросы были тщательно продуманы и совершенствовались в процессе исследования. И все же, я думаю, если бы прогнозисты с меньшим предубеждением относились к фантастической литературе, именно там они нашли бы более правильные ответы на вопросы "дельфийской викторины", и Оракул XX века оказался бы более прозорлив…

Вот один из вопросов, на который пришлось отвечать экспертам: когда микрокомпьютеры получат всеобщее распространение, и любой абонент, в кармане которого лежит "компьютерный блокнот", сможет, находясь где угодно — в машине, ресторане или в лесу, — заказать любую информацию, прослушать концерт, поговорить с другом, сообщить домашней кофеварке, чтобы кофе был сварен к такому-то часу? Вопрос был, конечно, сформулирован более компактно и менее понятно, ответ экспертов оказался еще короче: в 2020 году.

Что ж, разве плохое предсказание? Разве вам не хочется иметь такой суперблокнот, который весит меньше ста граммов и помещается в кармане джинсов? Разумеется, хочется, но… Видите ли, в сущности, подобная система существует и сегодня, просто она еще слишком громоздка и в карман не помещается. Что сделали эксперты? Всего лишь использовали прием уменьшения и назвали дату, когда, по их мнению, этот прием даст результаты.

Но, господа, вы помните главное правило использования приемов фантазирования? Нужно изменять исходный объект (в данном случае — "компьютерный блокнот") до тех пор, пока не возникнет качественно новое явление. Эксперты воспользовались приемом уменьшения, но довели ли дело до конца? Нет, конечно. Сейчас компьютер стоит на вашем столе, а через четверть века он будет помещаться в кармане — вот и все предсказание. Любой современный писатель-фантаст не остановился бы на середине дороги и уменьшал бы объект еще и еще, до тех пор, пока…

Собственно, зачем далеко ходить? Есть в фантастике примеры. Рассказ венгерского писателя Р.Нора "Живой свет" (опубликованный, между прочим, еще в 1962 году) — здесь описан биологический компьютер, в котором роль "счетных элементов" поручена органическим молекулам. Если на основании этой идеи изготовить "компьютерный блокнот", он окажется меньше горошины, его можно будет просто вшивать, скажем, под кожу головы и управлять с помощью биотоков мозга. Есть в этой идее что-то сверхфантастическое даже на современном этапе развития кибернетики? Нет, вопрос лишь во времени. Мне лично кажется, что в назначенный экспертами срок — 2020 год — именно такие или подобные "блокноты" будут в голове у каждого. И не нужно будет нажимать на кнопки и смотреть на экраны. Достаточно будет подумать "какая сегодня погода в Якутии?", ив голове будто сам собой возникнет ответ: "Снег, температура минус два градуса".

В фантастике есть и другие идеи и сюжеты на аналогичную тему. И каждый автор, обладающий развитым воображением, описывает куда более впечатляющие достижения кибернетики в 2020 году, чем эксперты-прогнозисты. Фантазия экспертов (а если точнее, то людей, составляющих для экспертов вопросы о будущем) не идет дальше карманного компьютера, компьютерного переводчика, управляемого термоядерного синтеза, гамма-лазера и прочих вещей, которые, конечно, сегодня еще не существуют, но уже давным-давно описаны фантастами. И эксперты постоянно ошибаются в датах, обычно называя для осуществления той или иной идеи более поздние сроки, чем оказывается в реальности.

Кстати, экспертам задали и такой вопрос: "когда произойдет первый контакт с внеземной цивилизацией?" Ответ — примерно в 2030 году. Разброс названных экспертами сроков, впрочем, был так велик, что дата эта, конечно, весьма приблизительна. Но даже она отражает, скорее всего, не будущую нашу реальность, а давно изжитый в фантастике оптимизм по поводу наших контактов с пришельцами. Каждый фантаст знает: внеземной разум, если он существует, окажется, скорее всего, АБСОЛЮТНО не похож на наш с вами. И контакт, если говорить о нем серьезно и с включенным воображением, придется налаживать веками. Если нас вообще поймут. И если мы вообще поймем их. И если мы вообще поймем, что имеем дело с разумом… Эх, если бы современные оракулы-прогнозисты пользовались методами развития творческой фантазии…

Часть 8 И приплыла золотая рыбка…

Среди приемов развития творческой фантазии есть такие, которые больше похожи на игру. Или на сказку. У сказочных героев (точнее говоря, у их создателей) фантазия работала очень даже неплохо, а Иван-дурак или Емеля так и вовсе были знатоками ТРИЗ. Они прекрасно знали, к примеру, что, прежде чем браться за дело, нужно точно сформулировать ИКР — идеальный конечный результат. В изобретательстве ИКР никогда достигнуть не удается — мешают законы природы. Задача изобретателя — приблизиться к ИКР как можно ближе.

К примеру, что такое идеальная машина? Вам нужно добраться из дома на работу, вы садитесь в свой "жигуль" и… Нет, эта ситуация далека от идеальной. По идее, вы должны выйти из дома и сразу же оказаться в своем офисе. Как вас туда доставить без затрат времени и нервов — это уже проблема изобретателей. А в сказке Иван-дурак решает проблему сразу: Захотел — и получил. Сформулировал ИКР — и стало так. Все промежуточные звенья опущены, и это естественно, речь ведь идет о литературе, а не о технике.

Иной вариант сказочного ИКР: приходит старик к синему морю, закидывает невод и ловит золотую рыбку. А она ему говорит… Диалог этот всем известен, для нас важен результат: рыбка выполняет любые желания. Любые. То есть достигает ИКР.

Ну и что? Как золотая рыбка может помочь развитию фантазии?

Видите ли, в любой сказке, как в любой шутке, есть доля правды. В любой ситуации существуют части реальная и фантастическая. "Пришел старик к синему морю, — говорим мы, — и поймал Золотую рыбку". Возможно это? Возможно, никакой фантастики. "Раскрыла рыбка рот и сказала…" В этой ситуации есть и реальный элемент, и фантастический. Может рыбка раскрыть рот? Может — это реальный элемент. Может она говорить? Нет, это элемент фантастический. Для того чтобы сделать изобретение, нужно отбросить фантастику и оставить реальность. Для того чтобы поработать над развитием фантазии, нужно диаметрально противоположное — отбросить реальный элемент и оставить фантастический.

Изобретатель скажет: "Рыбка раскрыла рот, в этом что-то есть, это нужно обдумать".

Фантаст скажет: "Рыбка заговорила, в этом что-то есть, это нужно обдумать". И думают дальше. В новой ситуации ("рыбка заговорила") тоже отделяют реальный элемент от фантастического. В принципе, рыбку можно прооперировать так, чтобы она издавала какие-то звуки. Но чтобы она говорила человеческим голосом…

Так вот и делают это упражнение. Берут некую сказочную или фантастическую (на первый взгляд!) ситуацию и выделяют реалистический элемент. Возникают две новые ситуации. В одной больше реального, в другой — фантастического. Делают еще один шаг — вновь отделяют реальное от сказочного. И так шаг за шагом.

В конце концов, получаются ситуации, АБСОЛЮТНО реальная и АБСОЛЮТНО фантастическая. Задача решена.

И не думайте, что это всего лишь упражнение для любителей порассуждать. Так решают вполне реальные изобретательские задачи. Прием "золотая рыбка" работает в ТРИЗ не хуже, чем популярные приемы уменьшения или "наоборот".

Кстати, если золотая рыбка почему-то не вызывает у вас уважения, можете обратиться к джинну. Ситуация похожая: Аладдин трет волшебную лампу, из которой появляется джинн и… Может Аладдин потереть лампу? Сколько угодно — вполне реалистическая ситуация. Появление джинна из бутылки — фантастика. Но полная ли? Допустим, джинн таки появился. Что он делает? Слушает приказ Аладдина и создает дворец. Может джинн послушать приказ? Почему бы нет? Может ли он создать дворец? Вряд ли — это уже фантастика. Прекрасно: берем фантастическую ситуацию и работаем дальше. Джинн создал дворец и сказал Аладдину…

Впрочем, почему я должен решать задачу за читателя? Попробуйте отделить и в этом случае фантастический элемент от реального, а в новой фантастической ситуации проделать ту же операцию, и так до… Нет, не до бесконечности, конечно. Когда-нибудь придется остановиться: если новая ситуация не будет иметь ни малейшего реалистического элемента. Попробуйте пройти до конца.

Сказки, как мы убедились, фантазию, конечно, развивают. И еще фантазию развивают игры — и это известно каждому родителю. А если неизвестно, то прочтите замечательную книжку Джанни Родари "Грамматика фантазии". Об игровой фантазии детей в этой книжке сказано так много и хорошо, что я не буду повторяться. К тому же, и цель у меня иная — развить фантазию не у детей, а у их родителей. Игры взрослых, конечно, не чета детским. Взрослые больше знают. Иногда это плохо, и позднее я расскажу — почему. Иногда это хорошо, и об этом я расскажу сейчас.

Представьте, что ваш сын с товарищем играют в космонавтов. Вряд ли это развлечение пойдет дальше, чем пересказ виденных фильмов с участием известных киногероев. А теперь давайте сыграем мы с вами. Сыграем так, как обычно играют слушатели курсов развития фантазии.

Итак, представьте, что вы — командир звездолета. Ваш корабль оказался на орбите около планеты, полностью покрытой облаками. Сквозь эти облака не проходит никакое излучение — ни вверх, ни вниз. Но зато зонды, запущенные с корабля, проходить могут. Во всяком случае вниз — наверняка.

И еще (таково условие задачи) вам известно, что на планете все физические законы, геология и прочие параметры — такие же, как на Земле. Все — кроме одного.

Полетное задание: используя имеющиеся на звездолете зонды и задавая им определенные программы, нужно с наименьшего числа попыток определить "икс-фактор". Тот единственный параметр, который отличает эту планету от Земли. Поскольку это игра, то должны быть и игроки. Так вот, ведущий (единственный, кто знает "икс-фактор") "играет" за планету. Все остальные — за экипаж звездолета. Чтобы было понятнее, расскажу, как играют обычно на занятиях по РТВ.

— Задаем зонду программу, — говорит "экипаж", — опуститься на поверхность, забрать пробы воздуха, почвы, всего, что можно, и вернуться обратно.

— Зонд не вернулся, — невозмутимо говорит ведущий (вот, кстати, слова, которые он вынужден повторять чаще всего!).

— Почему?..

— Это ваши проблемы. Вы должны узнать — почему. Запускайте зонды с разными программами, спрашивайте, я буду от имени планеты отвечать.

— Хорошо. Запускаем три зонда в трех разных местах.

— Ни один зонд не вернулся.

Вот, кстати, психологическая инерция, предупреждаю будущих игроков заранее! Вместо того, чтобы остановиться и подумать, экипаж запустил аж три зонда с той же программой. Зачем же зря технику гробить, пусть и вымышленную?

— Ставим на зонды автоматику, которая ищет совершенно безопасные места посадки. И запускаем десять зондов.

— Ни один не вернулся, — меланхолически отвечает ведущий.

— Так… Ну хорошо, пусть зонд опускается на сантиметр под облака, делает фотографии и сразу возвращается обратно.

— Зонд вернулся.

— Наконец-то! И что же на снимках?

— Да ничего особенного… Леса, луга, речка течет, все, как на Земле. И воздух такой же. Никакой радиации.

— А почему же станции оттуда не вернулись?

— Так это ваша проблема: узнать — почему.

— Хорошо. Запускаем две станции. Одна остается под облаками, вторая опускается на поверхность и передает оттуда сигналы на первую, а уж та сообщает информацию на корабль. Что передает вторая станция?

— Ничего. Первый зонд вернулся, но никаких сигналов второго зонда не зарегистрировал.

Так вот и играем, пока не выясняется, что на планете, действительно, только один параметр отличается от земного: скорость света под облаками равна… одному сантиметру в секунду. Вот почему зонды молчат: сигнал от них дойдет за год, два….

А теперь попробуйте сами придумать "икс-фактор" и сыграть с друзьями. Вы — планета, они — экипаж. Потом — наоборот.

Как-то на занятии по развитию фантазии один из учеников (главный инженер какого-то большого завода, между прочим), решив-таки загадку фантастической планеты, уныло спросил преподавателя:

— А как вы вообще можете оценить мою идею? Хорошая или плохая — это ведь не оценки, верно? Сколько вы мне ставите: четыре или пять баллов?

Действительно, как оценить творческое воображение? Как оценить идею фантастического произведения? Мы изучили десятки приемов фантазирования, но кто может оценить это богатство?

В 1986 году писатели-фантасты Г.Альтов и П.Амнуэль придумали все же, как оценивать уровень воображения. Так возникла шкала "Фантазия-2", которой и пользуются с тех пор преподаватели РТВ, оценивая работы учеников (текст статьи Г.Альтова и П.Амнуэля читатели могут найти в нашей рубрике). Правда, предназначалась шкала первоначально для самих фантастов — для оценки идей фантастических произведений. Но… советские фантасты приняли шкалу в штыки. "Все это чепуха! — сказали они. — Оценить фантазию нельзя. Это все равно, что оценить силу духа или красоту музыки". Но ведь и музыку оценивают на конкурсах. И даже танцы фигуристов оценивают в конкретных баллах, и оценки судей часто совпадают друг с другом.

Для того, чтобы оценить фантастическую идею, нужно, конечно, ее сначала сформулировать. Потом — найти прототип. Ведь идея практически никогда не возникает на пустом месте. У каждой идеи есть прототип: любой прием РТВ "работает" с каким-нибудь объектом-прототипом, преобразуя его в объект фантастический.

Итак, вы прочитали фантастический рассказ, сформулировали идею и нашли ее прототип (тут уж требуется определенное знание литературы, но я и раньше говорил — читайте фантастику, она развивает воображение). Теперь будем ставить оценку. Г.Альтов и П.Амнуэль определили пять критериев, с помощью которых, как с помощью хирургических инструментов, можно препарировать фантастическую идею.

Критерий первый — новизна. Согласитесь, для фантастической идеи это очень важный критерий. Если идея, предложенная писателем Икс, ничем не отличается от идеи, которая уже была в произведении писателя Игрек, ставим один балл. Если есть отличие, но оно непринципиально, ставим двойку. Тройку ставим тогда, когда идея существенно отличается от своего прототипа. А если предложена идея, у которой и прототипа нет, такую идею оцениваем в четыре балла.

Чтобы было понятнее, приведу примеры. Многие любят писателя Кира Булычева. У него есть рассказ, который называется "Выбор". Инопланетный корабль терпит катастрофу на Земле, все погибают, кроме младенца, который воспитывается в обычной семье и понятия не имеет, что он — инопланетянин. Идея, вроде бы, неплохая, но вот беда: в точности такая идея была раньше описана американским фантастом К.Невиллом в рассказе "Бетти Энн". Ничего не поделаешь — по новизне Булычев получает один балл (хотя, по словам российского автора, он понятия не имел о существовании рассказа К.Невилла).

А вот идея Машины времени из одноименного романа Г.Уэллса должна быть оценена в четыре балла. У этой идеи прототипов не было, она сама стала прототипом для множества идей о путешествиях по времени. Никто до Уэллса не предполагал даже, что по времени можно путешествовать не мысленно, но с помощью механического устройства, напоминающего кресло стоматолога. Дело, конечно, не в описании машины, но в принципе. Уэллс открыл для фантастики целый мир. Четыре балла — высшая оценка за новизну идеи.

Предлагаю вам оценить на новизну несколько фантастических идей. К примеру, идея рассказа С.Гансовского "Хозяин бухты". Помните, мы уже говорили об этом рассказе, когда шла речь о приеме объединения? Микроорганизмы в минуту опасности объединяются в единое существо — монстра, уничтожающего все живое. Идея интересна, красива, но нова ли?

И еще одну идею оцените на новизну: идею из рассказа Л. Резника "Уличный боец", опубликованного во втором номере израильского журнала фантастики "Миры". Идея такая: через сколько-то лет Палестина захватила почти всю территорию нынешнего Израиля, а евреи ютятся на небольшом клочке земли — автономии в составе Палестины. Сколько дадите этой идее за новизну? И, кстати, определите прием, с помощью которого идея была получена.

Новизна — не единственное достоинство фантастической идеи. Идея может быть новой и неинтересной. Или новой — и совершенно неубедительной. Поэтому, кроме новизны, шкала "Фантазия-2" предлагает еще четыре критерия оценки.

Второе требование, которому должна удовлетворять хорошая фантазия — это ее убедительность. Допустим, некто проявил фантазию и сказал: "Я видел в своем салоне рыжего черта с рогом быка". Что вы поставите автору за новизну? Чуть больше единицы — все-таки черт "обычно" не бывает рыжим, да и рог, опять же… Но поверите вы рассказчику? Нет, конечно! А вот Ефремому с его фантастической идеей о том, что на стене пещеры могут появиться "фотографии" динозавров (рассказ "Тень минувшего"), вы верите.

Почему? Да очень просто — идея Ефремова обоснована логически, есть у нее и научный фундамент. Она фантастична, но выглядит так, будто вы прочитали о ней на страницах не сборника фантастики, а сегодняшней газеты.

Вот это и есть второй критерий оценки фантастической идеи — степень ее достоверности. Идея должна быть обоснована. Идея "ковра-самолета" в сказках фантастична, но не обоснована, и вы знаете — так быть не может, это сказка. За достоверность и эта идея, и идея рыжего черта получают один балл. Два балла за убедительность можно поставить такой идее, которая обоснована хотя бы на уровне логических умозаключений, пусть даже эти заключения не соответствуют нынешним научным взглядам.

Классический пример — "Машина времени" Г.Уэллса. Наука того времени (да и сейчас тоже!) начисто отвергала возможность путешествовать во времени, но перечитайте роман и скажите: разве вы не верите рассуждениям Путешественника? Они так правдоподобны, что кажется: нужно прямо сейчас и приступать к конструированию Машины! Но это убедительность на уровне слов, рассуждений, убедительность иллюзиониста, показывающего фокус, ловко манипулируя руками…

Оценку "три" за убедительность, согласно шкале "Фантазия-2", получает идея, которая не противоречит данным современной науки, а кроме того, еще и подкреплена каким-нибудь известным, но еще не объясненным наукой фактом. Со временем, кстати, такая идея может перейти в класс 2 — ведь может случиться, что изменятся сами научные представления, бывало ведь и такое!

Пример "тройки" за убедительность — известный рассказ А.П.Казанцева "Взрыв", опубликованный в 194 6 году. Помните, сколько разговоров было в свое время о пресловутом Тунгусском метеорите? О том, что он, возможно, был межпланетным кораблем? Первым идею предложил в фантастическом рассказе А.П.Казанцев. Вполне была убедительная идея. Она не противоречила научным данным (кто ж спорит — в космосе могут быть иные цивилизации!). Она даже объясняла известные факты — например, почему взрыв произошел в воздухе. Рассказ, впрочем, был плохой, но причину этого мы поймем, когда поговорим еще об одном критерии оценки фантастических идей…

"Четверка" за убедительность: это не просто фантастическая идея, это идея научно-прогностическая. Это идея, выдвигающая на основе научных данных какую-то логически выверенную научно-фантастическую концепцию или гипотезу. Хотите пример? Из классики жанра: "20 тысяч лье под водой" Ж.Верна. Идея "Наутилуса", идея освоения дна мирового океана. Это была фантастика, но это была фантастика на уровне полной достоверности. Она не могла не сбыться — и сбылась.

Вот вам задание. Попробуйте оценить достоверность двух идей. Первая: идея повести Гоголя "Нос". Надеюсь, мне не нужно пересказывать содержание? Идея вторая: текст Ветхого завета (Торы) — это запись на бумаге генетического кода человека будущего. Идея из романа П.Амнуэля "Люди Кода".

Насколько эти идеи достоверны, насколько они обоснованы?

Согласитесь, что хорошая фантастическая идея не может обойтись без своего героя. Идея Машины времени великолепна, но разве вы дочитали бы роман даже до середины, если бы в нем не было образа Путешественника во времени? А чего стоит идея "Наутилуса" Ж.Верна без капитана Немо? Или — если говорить о более поздних вещах — разве выжила бы ефремовская идея Великого кольца без героев "Туманности Андромеды": Мвена Маса или Эрга Ноора?

Короче говоря, любая фантазия мертва, если в ней нет места человеку. И потому третий критерий оценки фантастической идеи — это ее, как утверждает шкала "Фантазия-2", человековедческая ценность. Как и в первых двух случаях, оцениваем по четырехбалльной системе.

Балл 1 получает идея, вовсе человековедческой ценностью не обладающая. Бездушная фантастическая идея, ничего нового не сообщающая читателю ни о человеке, ни об обществе. Пример из творчества того же И.Ефремова. Рассказ "Олгой-хорхой" — о том, как на человека напало странное электрическое существо. Ну напало, и напало. Идея, вообще говоря, любопытная и даже новая. Но, прочитав рассказ, вы вряд ли сможете хоть два слова сказать о его героях. Да мало ли в фантастике таких безликих рассказов-идей?

Балл 2 можно поставить такой идее, которая сообщает нам не только нечто фантастическое из области науки, но и нечто о человеке. Хотя бы нечто! Хотя бы небольшое отличие от привычного образа человека. Например, какими могут быть ощущения человека в необычной для него среде. А то ведь авторы часто помещают своих героев в совершенно невероятные ситуации, а поступают персонажи так, будто и не покидали своих квартир. Перечитайте роман Д.Финнея "Меж двух времен" — вы ощутите себя на месте человека, вдруг оказавшегося в XIX веке. Отличия от нашего времени невелики, но ощущаются совершенно ясно и придают роману привлекательность.

Балл 3 получит идея, ставящая человека (или даже целое общество) в необычные обстоятельства. Благодаря этим обстоятельствам (именно благодаря им, а не воле автора!) в человеке раскрывается нечто новое, о чем мы не знали прежде. У Д.Киза есть замечательный рассказ "Цветы для Элджернона". Герой рассказа — идиот.

Классический случай идиотизма, герой в начале рассказа и писать-то толком не умеет в свои почти сорок лет. Но ему впрыскивают некий препарат для усиления мозговой активности, и герой буквально на глазах превращается в гения. Герой меняется: его мысли, чувства, уровень сознания — меняется все, и читатель это видит. К рассказу Д.Киза мы еще вернемся — "Цветы для Элджернона" пример не только хорошей человековедческой идеи.

Балл 4 — идея предлагает новые принципы построения общества. Человековедческая ценность здесь на самом высоком уровне. Балл 4 получат известные утопии.

"Прекрасный новый мир" О.Хаксли — одна из великих утопий XX века — описывает общество, не просто новое, не просто достоверное, но ценное для читателя еще и тем, что обитатели "нового мира" и сами — новые люди.

Кстати, утопичным может быть не только общество. Утопией может быть и один человек. Капитан Немо — пример человека-утопии. Человековедческая ценность этого образа нужно оценить в 4 балла.

Попробуйте перечитать роман Г.Уэллса "Люди как боги" и оценить его человековедческую ценность. И еще. Роман с таким же точно названием написал и советский фантаст С.Снегов. Проделайте-ка с романом С.Снегова такую же процедуру. Надеюсь, разница сразу бросится вам в глаза и отразится на оценке…

Хорошая фантастическая идея должна быть новой, убедительной и, кроме того, рассказывать не только о "хладном мире машин", но и о человеке, который в этом мире живет.

Четвертый критерий оценки, как утверждает шкала "Фантазия-2" — это художественная ценность идеи. Вот, кстати, чем отличается хорошая фантастическая идея от даже выдающегося изобретения. Изобретение нужно точно сформулировать. А фантастическую идею не обязательно формулировать точно. Главное — сформулировать красиво, художественно, убедительно, ярко…

Вот, скажем, очень популярная для фантастики идея — летающий человек. Есть такая идея у А.Беляева (роман "Ариэль") и у А.Грина ("Блистающий мир"). Сколько поставите по новизне? Да по единице каждому — идея-то ведь стара как мир! А за убедительность? То же самое: никак эти идеи не доказываются, одни рассуждения. Но вот по критерию "человековедческая ценность" идеи обоих романов, несомненно, должны получить высокий балл — не ниже тройки. Впрочем, этого мало: прочитайте оба романа, и вы сами увидите, как много осталось за пределами этих трех оценок! Осталась некоторая сухость беляевского языка, легко узнаваемая с первого же предложения. Остался удивительный привкус странной страны Зурбаган — в романе А.Грина. Если не оценить чисто художественные находки авторов, разве сумеем мы верно судить о том, хороши или нехороши идеи "Блистающего мира" и "Ариэля"?

Фантастическое произведение — это литература, и без литературных оценок не обойтись.

Самый низкий балл — единицу — по критерию "художественная ценность" получит идея, воплощение которой вовсе лишено литературных достоинств. Кто сейчас перечитывает популярные когда-то романы В.Немцова? Вроде бы и идеи были новые для своего времени, и очень даже убедительные — вполне на уровне научных знаний, но насколько бездарным было литературное воплощение!

Оценку 2 за художественную ценность поставим идеям произведений, в которых можно увидеть хотя бы одну чисто литературную находку. Может, что-то оригинальное в сюжете. Может, какая-то стилевая авторская особенность. Интересная композиция… Хотя бы что-то!

Вот рассказ Д.Киза "Цветы для Элджернона". Мы уже поставили идее этого рассказа три балла за "человековедческую ценность". А по критерию художественности идея выше, чем на два балла, не тянет. По сути, единственная художественная особенность, найденная автором, — язык. Герой рассказа — сначала идиот, потом гений, потом снова идиот, и это отражается на языке: сначала косном, даже без знаков препинания, потом высоконаучном, а потом опять косном до невозможности… Хорошая авторская находка, но — одна. Два балла.

Три балла можно поставить идее, на воплощении которой лежит явная печать личности автора. Своеобразный язык, оригинальный сюжет, какая-то другая художественная придумка. Не так много в фантастике авторов, которых узнаешь "по походке". В.Шефнер, например. Перечитайте "Запоздалого стрелка" или "Скромного гения". Идеи этих повестей за новизну получат, в лучшем случае, полтора-два балла, да и за убедительность не выше. Но произведения В.Шефнера переиздаются каждый год, и даже на перенасыщенном нынче рынке фантастики пользуются читательской популярностью. Причина простая: это настоящая литература.

А четыре балла? Да сами подумайте — если В.Шефнер это тройка по художественному уровню, то кому можно поставить высший балл: четыре? Пожалуй, только

А.Грину — его "Алым парусам", "Золотой цепи"… А из западных авторов? Может быть, Р.Брэдбери, которого не спутаешь ни с кем, или К.Воннегуту.

Очень немного в фантастике идей, которым за художественность воплощения можно поставить три или четыре балла. Я даже и не буду предлагать для оценки конкретные идеи. Попробуйте сами вспомнить авторов-фантастов, чьи произведения достойны высшей художественной оценки.

— Ну не нравится мне "Война миров", — сказал мне один знакомый любитель фантастики. — Я понимаю, что по шкале "Фантазия-2" должен поставить этому роману высокий балл. Идея была новой, верно? И очень даже по тому времени убедительной. И написано хорошо, не спорю. Но… не нравится мне. Я этот роман еле дочитал и перечитывать не собираюсь, не заставляй.

Я и не собирался заставлять. Напротив, я лишь кивнул головой и сказал:

— Шкала "Фантазия-2" твой случай предусматривает. Я ведь говорил о пяти критериях оценки. Первые четыре: новизна, убедительность, человековедческая и художественная ценность. Но разве можно, оценивая литературное произведение, обойтись без субъективного взгляда на вещи? Вроде твоей "Войны миров". Для этого шкала вводит пятый критерий: субъективная оценка. От 1 до 4. Просто так — от души. Новая идея, убедительная, художественная, но… не нравится. Вот и ставь по пятому критерию единицу, отведи душу.

И наоборот. Идея может быть не новой, изложена плохо, но чем-то она взяла, не оторваться. Ставь двойку по своему субъективному критерию. Без объяснений причины.

Правда, чтоб не было полного волюнтаризма, даже при субъективной оценке нужно все же соблюдать кое-какие правила. Если идея не понравилась абсолютно — ставь 1. А четверку — тогда, когда идея произвела не просто большое впечатление, но прямо-таки неизгладимое. Можно даже сказать — жизнь перевернула. В остальных случаях — два или три балла.

Скажу о себе. "Туманность Андромеды" И.Ефремова всегда была у меня на одном из первых мест. Став взрослым, я понимал, что роман написан не ахти как, что люди там ходульны (по человековедению и художественному воплощению — не выше двоечки). Но моя субъективная оценка так и осталась высокой, тут уж ничего не поделаешь и не докажешь…

И это справедливо — при любых оценках должна существовать некая отдушина…

А теперь давайте сведем все пять критериев воедино. Ведь идею нужно оценить каким-то одним баллом, а не пятью разными. Шкала "Фантазия-2" требует: перемножьте все пять оценок и получите число, которое и позволит отнести фантастическую идею к тому или иному классу.

Самый низкий класс — естественно, первый: по всем пяти критериям идея получает единицы. Произведение пяти единиц — единица, и не более того. Вы думаете, таких идей мало в фантастике? Да сколько угодно. К сожалению.

А самый высокий класс — когда по всем пяти критериям идея получит по 4 балла.

Перемножьте, и получите 1024. Если идей класса 1 в фантастике, к сожалению, слишком много, то идей, оцениваемых баллом выше 1000, к сожалению, слишком мало. Собственно, на мой взгляд, их нет вовсе. Нет, по-моему, пока в фантастике идеи или произведения, которому по всем критериям можно было бы поставить балл 4.

Может быть, читатель вспомнит что-то такое, эпохальное?..

Вся фантастика, весь арсенал ее идей сосредоточены между этими двумя классами — высшим и низшим. В шкале "Фантазия-2" идеи разделены на 20 классов. Идея высшего, 20-го класса — это выше 1000 баллов. Так вот, по моим впечатлениям, нет пока в фантастике идей выше 17-го класса. По таблице, которую приводят Альтов и Амнуэль (см. текст их работы), 17-й класс — это когда, пере множив баллы, найденные по пяти критериям, вы получите число между 280 и 400. Даже явно отмеченная печатью гениальности "Машина времени" Г.Уэллса — это произведение 16-го класса, не выше. Самые лучшие вещи всеми любимых братьев Стругацких "не тянут" выше 15-го класса. Возьмите лучший их роман, перемножьте оценки, и вы получите число не большее, чем примерно 180–200. Это и есть 15-й класс…

Теперь вы знаете, как оценивать фантастическую идею и ее воплощение в фантастическом произведении. И в дальнейшем, когда мы будем говорить о новых способах фантазирования, о том, хорошо или нет работает наше с вами воображение, не забывайте оценивать его так, как рекомендует шкала "Фантазия-2".

Надеюсь, что теперь, прочитав очередной НФ роман, вы станете оценивать его идеи по шкале "Фантазия-2" — относительно объективно и беспристрастно.

Впрочем, если вы считаете, что шкала эта придумана была только для таких утилитарных целей, ты вы ошибаетесь. Настоящая цель куда интереснее. Давайте обсудим пример. Вот замечательный роман Уэллса "Машина времени". Идея Машины в свое время должна была быть оценена по новизне высшим баллом. А вот убедительность этой идеи и тогда была под сомнением, а в наши дни — подавно. Кого из читателей нынче убедят все эти деревянные ручки и металлические рычажки, торчащие из подлокотников обычного кресла? И еще: в 1896 году идея Машины времени могла получить за новизну высший балл, но уже десять лет спустя этот роман пришлось бы оценивать иначе — ведь появилась частная теория относительности.

Короче говоря, все течет, все изменяется, и уже в первой половине нашего века писателям-фантастам стало ясно, что идею Машины времени можно улучшить. Замечательная фантазия была у Герберта Уэллса, но… можно придумать лучше! Вот это — можно придумать лучше! — и есть настоящая цель шкалы "Фантазия-2". Если вы поставили идее какого-то рассказа единичку за убедительность, что из этого следует? Во-первых, то, что автор оказался не на высоте. Но во-вторых, теперь вы, зная шкалу и зная приемы фантазирования, можете "взять власть в свои руки" и улучшить идею, довести ее до той кондиции, когда, оценивая собственное творчество по той же шкале "Фантазия-2", вы смогли бы сказать что-то вроде "ай да Пушкин, ай да…"

Вернемся к Машине времени. Можно ли улучшить эту идею? Придумать нечто более новое? И более убедительное? Безусловно. В пятидесятых годах это сделал соотечественник Уэллса Джон Уиндэм. Он написал небольшой рассказ "Хроноклазм". Что выглядит не очень убедительным в "Машине времени"? Да вот хотя бы

— Путешественник рассказал своим приятелям о будущем Земли, о морлоках и элоях, и что же? Да ничего. Никто из них даже не подумал о том, что эти новые знания можно как-то использовать практически. А потом сам Путешественник "дал маху": отправился в прошлое, не подумав о том, что может там, к примеру, нечаянно убить собственную бабушку и… что тогда?

Герои Уиндэма этих вопросов тоже не задают. Вопросы задает автор и сам же на них отвечает — своим рассказом. Героиня отправляется в прошлое, совершает некое действие, которое влияет на будущее, в результате чего она не может отправиться в прошлое, но… но ведь она в прошлое отправилась! Или нет? Герой рассказа уверен, что да. А на самом деле?

Уиндэм придумал термин "хроноклазм" для парадоксов, которые могут возникнуть при путешествиях во времени. По новизне идея этого рассказа, безусловно, заслуживала четверки — высшего балла. Да и по убедительности Уиндэм опередил "Машину времени". Разрешения парадокса времени — хроноклазма — никто не придумал до сих пор! Высший балл. Более того, из фантастики обсуждение "парадокса бабушки" перекочевало в научную литературу. Сейчас именно невозможность разрешить простым логическим путем этот парадокс и служит основным аргументом ученых, когда они говорят, что передвигаться по времени невозможно в принципе. Действительно, если бы путешествия во времени возможны, то в будущем кто-нибудь построит машину времени, отправится в прошлое — к нам, например, и…

Кто-нибудь из вас встречал путешественников из будущего? В здравом уме и твердой памяти — вряд ли. Значит…

А значит это всего лишь, что идея хроноклазма настолько убедительна, что улучшать ее по этому критерию сейчас невозможно.

А как с человековедческой и художественной ценностью? Рассказ интересен, но согласитесь — это не литературный шедевр. Два, максимум два с половиной балла. Можно было написать и лучше. Чтобы заработать четверку.

Вы наверняка читали немало фантастических произведений на тему путешествий во времени. По сути, каждое из них (если не говорить об очевидной халтуре) и писалось для того, чтобы улучшить "Машину времени" и "Хроноклазм" по тому или иному показателю. Попробуйте вспомнить эти произведения и заложенные в них идеи. И оцените, как именно и с помощью какого приема тот или иной автор пытался улучшить идею своего предшественника.

Чтобы фантазировать, нужно иметь некую исходную идею. Обычно, описывая приемы развития воображения, мы брали в качестве исходного какой-нибудь факт или явление из реальной жизни и изменяли его. Из реального факта получали фантастический. И чем глубже была разница, тем лучше представлялась нам работа нашего воображения.

Шкала "Фантазия-2" позволяет избрать более высокую "стартовую площадку". Согласитесь, что для того, чтобы придумать нечто, более фантастическое, чем идея "Машины времени", нужно обладать большим воображением, чем для того, чтобы придумать, скажем, фантастический стул. Замечательным развитием уэллсовского романа был рассказ Уиндэма "Хроноклазм". А появилось ли что-то еще более фантастичное?

Конечно! Давайте в качестве исходной возьмем идею "Хроноклазма" и попробуем улучшить ее, пользуясь известными нам приемами.

Итак, девушка отправляется в прошлое и встречает молодого человека, который влюбляется в нее. Воспользуемся четырехэтажной схемой. Этаж второй — много объектов. Иными словами, если Уиндэм описал один-единственный случай хроноклазма, то нужно придумать ситуацию, когда путешествия в прошлое, контакты с людьми прошлого становятся обыденностью, и каждый, кому не лень, может отправиться на сто или больше лет назад и вляпаться там в такой хроноклазм, от которого вся будущая цивилизация окажется под угрозой.

Разумеется, фантасты подумали об этом прежде нас с вами. Вспомните известный рассказ Пола Андерсона "Я пришел слишком поздно" или его же цикл повестей "Патруль времени". Вспомните известный роман А.Азимова "Конец вечности". Это — логическое усовершенствование идеи хроноклазма. Парадокс времени в рассказе Уиндэма возникает случайно, герои ведь вовсе и не собирались устраивать какие-то козни. Но то, что может произойти случайно, можно сделать и умышленно. Можно умышленно отправиться в прошлое и… убить вавилонского царя. Или помешать победе римлян. Или не допустить зарождения христианства. Значит — это уже следующий шаг, — нужна какая-то организация, которая будет следить за путешественниками по времени и не дозволять им произвольно вмешиваться в историю. Так вот и возникает Патруль времени у Андерсона.

Но все, как известно, можно использовать во благо и во зло. Патруль времени действует во благо человечества. А Вечные в романе Азимова меняют историю как хотят и как считают нужным.

Сравните теперь новизну и убедительность идей "Машины времени" и "Хроноклазма" с новизной и убедительностью идей "Патруля времени" и "Конца Вечности". Насколько более фантастичны идеи Андерсона и Азимова! И насколько, кстати, более интересны именно как произведения художественной литературы. Развитие идей — это, кстати, один из законов фантазирования — приводит к развитию художественной формы их выражения.

Вы можете сказать: для того, чтобы улучшать идеи Уэллса, нужно иметь фантазию Азимова. А мы-то, простые смертные… Нет, господа, вы уже не "простые смертные". Если вы научились пользоваться приемами фантазирования, то можете придумывать фантастические идеи не хуже азимовских. Впрочем, во всем, конечно, нужна тренировка. Давайте для тренировки возьмем идеи менее "качественные" и попробуем довести их до кондиции. Вот для начала рассказ Кира Булычева "Выбор". Рассказы Булычева, кстати, хороши для развития фантазии именно потому, что почти всегда по критерию новизны, убедительности и человековедческой ценности их баллы близки к минимальным — есть, что улучшать. А мы уж знаем — как!

Идея рассказа "Выбор": когда-то при посадке на Землю потерпел катастрофу корабль инопланетян. Погибли все, кроме одного младенца. Младенца этого нашли некие земляне и вырастили его, понятия не имея, что ребенок — инопланетного происхождения. Он, бедняга, и сам этого не знал, пока не прилетели за ним его инопланетные родственники.

По новизне — единица, точно такая же идея содержалась в рассказе "Бетти Энн" К.Невилла. А теперь задание: попробуйте улучшить эту идею, используя любой из приемов воображения.

Начнем с новизны. Это проще всего, кстати, для этого нужно всего лишь вспомнить приемы развития фантазии. Скажем, "этажную схему". Скажите, почему все авторы, которые идею бедного инопланетянина обыгрывали, говорили об одном герое, а не о десятке? Поднимемся на второй этаж схемы — пусть у нас будет не один герой, а пять.

Итак, пятеро братьев-инопланетян (может, даже близнецов!) оказались в младенческом возрасте на Земле. Каждый был воспитан в семье землян. И каждому в один прекрасный день (допустим, в день совершеннолетия) является таинственный некто и напоминает о его инопланетном происхождении. Тогда наш герой вспоминает, что у него есть "единокровные братья". И отправляется искать своих ближайших родственников, чтобы, собравшись вместе, решить — возвращаться ли на свою родную планету или остаться на Земле.

Герои мечутся по планете, ищут друг друга, они, возможно, даже телепаты, у них, может быть, открываются и иные "инопланетные" качества, каких нет у людей. Но бедняги заняты одним — поиском братьев…

Такой идеи в фантастике еще не было, и, следовательно, по новизне она получает балл не ниже 2 — в отличие от упоминавшегося рассказа Булычева. А мы ведь не использовали пока все возможности даже второго этажа. Почему, к примеру, мы ограничились пятью инопланетянами? Почему не миллионом? Второй этаж требует — используйте много объектов. Сколько это — много? Пусть будет миллион.

Представляете? В один прекрасный день миллиону человек в возрасте, скажем, восемнадцати лет на разных континентах являются их инопланетные родственники и рассказывают, что на самом деле они лишь воспитаны были на Земле, а истинные их родители где-то там, за орбитой Плутона. Миллион человек, юношей и девушек разных наций и рас, ощущают себя единой семьей и бросаются искать друг друга. И что произойдет, когда найдут? Разве это не тема уже не для рассказа даже, а повести, романа? Причем с приключениями и погонями.

Роман такой тоже еще не написан, а по новизне эта идея тянет, пожалуй, уже на 2,5 балла. Впрочем, ее можно вытянуть даже на целых 3 балла, если предположить, что в один прекрасный день все жители Земли понимают, что некогда их предки были младенцами забыты на этой планете. И что пора, братцы, пора возвращаться на родину. И тайная мечта человечества о полетах в космос — вовсе не от любознательности, как говорят ученые. Нет, это самая настоящая ностальгия. Болезнь, от которой нет лекарства…

Как видите, с помощью только одного приема мы уже улучшили идею простенького рассказа настолько, что иной автор сумел бы построить на этой идее роман. А если использовать еще несколько приемов? Скажем, прием динамизации. Является сегодня к герою инопланетянин, как в рассказе Булычева, и говорит: "Парень, ты ведь на самом деле родился не на Земле, а на второй планете Беты Козерога", и похож ты на самом деле не на человека, а на… э-э… лягушку". И герой чувствует: так оно и есть.

А назавтра является к нему другой инопланетянин и говорит: "Парень, ты на самом деле родился на третьей планете системы Омикрон Дракона, и похож ты на тупорылую обезьяну". И герой опять чувствует: да, это так… А на третий день.

Через неделю герой садится на землю в позе лотоса и вопрошает небеса: так кто же я на самом-то деле? И что же такое вообще — суть человеческая?

Эта идея по новизне сразу тянет на 3 балла, а ведь мы еще не оценили ситуацию по ее убедительности. Попробуйте сделать это сами.

Фантастический рассказ Булычева "Выбор" был не очень-то новым по идее, и, возможно, поэтому нам удалось довольно легко придумать несколько идей, куда более новых. Так и хочется сказать: эх, будь мы на месте Булычева…

Не нужно увлекаться. Пока мы улучшили рассказ лишь по одному критерию — новизне идеи. Между тем, идея может быть очень даже новой, но совершенно неубедительной, и в целом рассказ наш окажется слабым и неинтересным. Давайте сначала разберемся, насколько убедительной была идея в рассказе "Выбор". Жил себе герой, прожил больше двадцати лет, влюбился в девушку, мистикой не баловался. И вдруг приходит некто и говорит: знаешь, ты на самом деле инопланетянин. Герой, естественно, не верит (ведь не только героя, но и читателя нужно еще убедить!) и требует: а ты докажи. И пришелец доказывает, представ на миг в своем истинном обличьи. Герою не остается ничего иного, как поверить. А читателю?

Представьте: является к вам гость и, глядя вам в глаза, начинает утверждать, что вы родились не на Земле, а на седьмой планете Сигмы Волопаса. В доказательство он на миг предстает вам в облике этакой каракатицы с усами.

Убедит вас это — не как читателя, но как кандидата в инопланетяне? Не думаю. Первой мыслью наверняка будет: гипнотизер. Даже Иисусу, если вы помните, понадобилось все же показать некоторое количество чудес, чтобы люди поверили в его божественное происхождение.

Идее рассказа "Выбор" за убедительность можно дать полтора балла. Есть, как говорится, что улучшать. Давайте попробуем. Но улучшать будем, естественно, не исходную идею Булычева, а одну из тех, более новых, идей, что мы уже придумали. Итак, миллиону землян являются пришельцы и говорят: ребята, вы "оттуда". Для каждого из наших героев ситуация пока не отличается от булычевской — он-то не знает о существовании остальных. Значит, сначала нужно исправить именно этот момент.

Воспользуемся приемом "наоборот". Пусть эти люди с самого раннего детства ощущают некую связь друг с другом, знают друг о друге. Могут даже как-то понимать мысли и настроения друг друга, но до появления "гостя" не подозревают, что означает эта способность. Убедительно? Пока, согласитесь, не очень. Полтора балла, как у Булычева.

Используем прием квантования. Пусть эти люди ощущают общность друг с другом не постоянно, а временами. Вдруг "накатывает" что-то, и каждый из них ощущает присутствие "братьев", может говорить с ними, но продолжается это минуту-другую и проходит. А следующий "сеанс" через год или больше.

Кстати, один совет. Для того, чтобы любую фантастическую ситуацию сделать более убедительной, попробуйте сопоставить фантастическую ситуацию с реальной. Ну, например, никого не нужно убеждать, что, приняв наркотик, человек как бы теряет себя и начинает видеть то, чего нет на самом деле. Приложим ситуацию к нашим гипотетическим "инопланетянам". Каждый из них, достигнув определенного возраста, может пристраститься к наркотикам и в состоянии транса вступать в связь с себе подобными, живущими в других странах и на других континентах.

Убедительность этой идеи тоже невысока — ведь нужно, чтобы все наши герои стали наркоманами. Но все же это шаг вперед в нужном направлении. Воспользуемся теперь приемом уменьшения — пусть для того, чтобы ощутить "плечо брата", каждому нашему герою достаточно выкурить сигарету или выпить стакан вина. Не каждый, к счастью, пробует гашиш или опий, но, согласитесь, каждый рано или поздно хотя бы на пробу начинает курить. И, думаю, нет среди нас никого, кто никогда не пробовал вина. Для любого человека это всего лишь допинг, а для наших героев-"инопланетян" это средство, включающее в организме механизмы связи друг с другом.

Вот и получается, что рано или поздно, но обычно в возрасте 15–18 лет, каждый из миллиона героев нашего, еще не написанного, романа ощущает общность с себе подобными. И каждая выкуренная сигарета дает ему на время возможность общения с "братьями".

И убедительной будет, конечно, ситуация, когда, получив такую возможность, никто из наших героев попросту не поверит в ее реальность. Каждый будет думать: эх, слабак я, от одной сигареты мерещится всякое…

Как видите, попытки сделать идею убедительнее, уже привели к "раскрутке" сюжета. Возрастает убедительность, и вместе с ней возникают сюжетные линии. Параллельно убедительности увеличивается и человековедческая ценность идеи — ведь мы награждаем героя новыми свойствами, новыми качествами.

Впрочем, это уже другой разговор.

Шкала "Фантазия-2" позволяет улучшать фантастические идеи — плохие идеи превращать в хорошие, а хорошие — в отличные. Но резонно спросить: а что, обычные, нефантастические идеи эта шкала улучшить не в состоянии? Действительно, почему нет? Мы владеем приемами превращения обычных фактов в фантастические. И мы теперь знаем способ, как "тривиальный" факт фантастики превратить буквально в "золотую жилу".

Так, кстати, поступают часто писатели-фантасты, даже те, кто не имеет ни малейшего представления о существовании шкалы "Фантазия-2" или решительно с ней не согласны. Они берут "тривиальный" научный факт и…

И получается, например, рассказ Валентины Журавлевой "Мы пойдем мимо и дальше". Скажите, насколько новой в середине шестидесятых годов была идея о том, что все атомы состоят из ядер и электронов, и что электроны крутятся вокруг ядер, создавая электронную оболочку? Сколько бы вы поставили такой "фантастической" идее за новизну, если бы встретили ее на страницах рассказа? Естественно — единицу, поскольку идея была предложена еще Резерфордом в давно минувшем 1912 году! А сколько поставили бы за убедительность? Конечно, высший балл — ведь за полвека планетарная модель атома была надежно доказана, свидетели Хиросимской трагедии не дадут соврать.

Что нужно было сделать с этой идеей в шестидесятых годах, чтобы усилить новизну, не потеряв при этом убедительности, а к этому добавить еще неплохой балл по человековедению и художественному мастерству? Перечитайте рассказ Журавлевой, и вы увидите.

Героиня рассказа поставила перед собой задачу — придумать идеальный транспорт будущего. Чтобы ездил сам по себе. Колеса должны крутиться без приложения энергии. Что есть в природе такого, что крутится само по себе и не останавливается?

Планеты, например, крутятся вокруг Солнца. Но попробуйте построить машину, которая приводится в движение самим Юпитером!

Нет ли чего поближе и помельче? Есть — очень близко и очень мелко: те самые электроны, которые без остановки крутятся вокруг ядра атома. Наверняка читатель, как в свое время героиня рассказа В.Журавлевой, воскликнет: да как это используешь, ведь электроны крутятся в разные стороны!

В разные — верно. Значит, нужно упорядочить движение электронов в атоме, сделать так, чтобы все они крутились вокруг ядра в одну и ту же сторону, как ободы множества колес, насаженных на одну ось. Сотни миллионов маленьких колесиков вполне могли бы заменить одно большое.

И не нужно говорить, что так не бывает, что это фантастика… Разумеется, фантастика, а чем же мы занимаемся? Совершенно фантастическая идея — электронные колеса, на которых движется по рельсам огромный локомотив. Четверка за новизну — и не меньше! Правда, придумав такую идею, В.Журавлева потеряла в убедительности. Электроны, вращающиеся по команде? Ну-ну…

В шестидесятые годы шкала "Фантазия-2" еще не была придумана, но В.Журавлева прекрасно понимала, что читателя нужно не только поразить, но еще убедить. Она и убедила, "доказав", что электроны можно развернуть, как солдат на плацу, с помощью упорядоченного магнитного поля. Убедила, конечно, не с помощью формул (литература все-таки!), но логически. И хотя я, как и другие читатели, понимал, что "доказательство" это находится на уровне логической игры, все же три балла за убедительность идея рассказа В.Журавлевой заслужила по праву. Кстати, и как литературное произведение рассказ получился неплохим. Если вы его читали, то согласитесь: "усовершенствование" тривиальной научной идеи удалось на славу. Еще одна научная идея, ставшая сейчас тривиальной, — лазер. Сколько можно поставить за новизну фантастической идее "Звездных войн" об использовании лазеров в межзвездных сражениях? Максимум полтора балла, учитывая скорее не новизну идеи, но ее масштабность. Все же лазер на звездолете — не то же самое, что лазер на лабораторном столе. Убедительность? Высокая, как всегда, если без изменений используется известная научная идея.

Что нужно сделать, чтобы из научной идеи лазера получить действительно фантастическую идею — новую, красивую и убедительную?

Итак, попробуем "усовершенствовать" научную идею лазера, создав ее фантастический аналог. Большой лазер — лазерная пушка? Было. Полтора балла по новизне, не больше. Лазер на орбите, лазер на звездолете, лазерные мечи — все было, было, и в литературе, и даже в кино.

Кстати, вот любопытный факт из мира фантастики. Все перечисленные идеи — орбитальный лазер, мечи и прочее — появились в арсенале фантастической литературы не так уж давно, активизированные Лукасовскими "Звездными войнами". Популярными стали идеи, совсем не новые и не очень даже эффектные. Между тем еще в шестидесятых годах фантасты предложили идеи лазеров, до сих пор оставшиеся "штучным товаром". Массового производства пока нет — не только в реальном мире, но даже на страницах фантастических произведений.

Одна такая идея — использование лазера в качестве двигателя для звездолетов. Это — рассказ Г.Альтова "Ослик и аксиома", 1966 год. Чем отличается лазерный луч от обычного светового? Огромной мощностью, собранной в узком, как спица, пучке света. Лазером можно прожечь дыру в броне или продырявить насквозь противника — этим и занимались фантасты с легкой руки режиссера Лукаса.

Между тем ученые давно предложили и давно отвергли идею так называемого фотонного звездолета. Помните знаменитый "Хиус" в повести Стругацких "Страна багровых туч"? Колоссальных размеров зеркало, отражающее пламя атомного реактора, и движущее планетолет вперед силой отдачи света от поверхности зеркала. Идея сугубо научная (единица Стругацким за новизну), но уже в те годы наукой отвергнутая — слишком маломощный источник, слишком долго нужно разгонять корабль, овчинка не стоит выделки…

И в это время Г.Альтов предлагает использовать вместо обычного зеркала лазер. За новизну идеи — четверка, ничего подобного не было не только в фантастике, но и в науке (кстати нужно сказать, что прошло всего два года, и идею запуска спутников с помощью лазера предложил академик Канторович). За убедительность тоже нужно ставить высокий балл — разве Г.Альтов предложил нечто крамольное, вроде "электронных колес"?

Но автор рассказа "Ослик и аксиома" сделал еще один шаг, подняв новизну еще выше. Не только придумал идею, но сам и улучшил ее, пользуясь приемами развития фантазии. Прием простой — объединение свойств. Что нужно звездолетчикам в дороге? Первое: мощный двигатель. Второе: связь с родиной. В качестве двигателя Г.Альтов предложил использовать лазер. А для связи с родиной он предложил использовать… двигатель. То есть, тот же самый лазер, который ускоряет звездолет.

А почему бы и нет? Лазерный луч — это поток света. Всего лишь непрерывный поток, ничем не модулированный. Почему бы не заставить свет еще и переносить информацию, модулируя поток по частоте? Объединение двигателя с передатчиком информации дало замечательный эффект — идею, заслужившую за новизну и убедительность самые высокие оценки.

И еще одна фантастическая идея, полученная "усовершенствованием" научной идеи лазера. Это планета-лазер из рассказа П.Амнуэля "Летящий Орел" (1969 год), который можно прочитать в нашей рубрике. Обычный прием увеличения. Просто автор не ограничил свою фантазию лазером размером с Эмпайр Стейт Билдинг, но продолжал увеличение, пока не "открыл" планету, которая сама была естественным лазером. За новизну — не меньше тройки, это была первая идея такого рода в фантастике. За убедительность — тоже не меньше тройки по той простой причине, что автор ни в чем не поступился научными принципами.

Собственно говоря, идея оказалась настолько точной, что десять лет спустя излучение, о котором шла речь в рассказе "Летящий Орел", было на самом деле обнаружено астрономами в атмосфере планеты Марс. Правда, в масштабах, куда меньших, чем в рассказе. Так на то и фантастика. Герой "Летящего Орла", "включив" целую планету, послал сигнал такой мощности, что его увидели на противоположном конце Галактики…

А теперь — задание. Лазер — двигатель звездолета. Лазер-планета. Лазер-космическая пушка. Лазер-меч. Эти идеи были новыми в свое время, но не сейчас. Попробуйте модифицировать их — все или поодиночке — так, чтобы возникла совершенно новая фантастическая идея использования лазера.

И чтобы идея ваша получилась не только новой, но еще и убедительной.

Часть 9 Сегодня да, а завтра нет

В демократических странах регулярно происходят выборы в парламент. В России — в Думу, в Израиле — в Кнессет. Тот, кто знает, за кого будет голосовать, спокойно рассматривает предвыборные лозунги, веря только воззваниям "своей" партии. Тот, кто еще не решил, читает все подряд и пытается разобраться в программах, речах, планах и посулах. Сам-то я обычно наглядную агитацию воспринимаю как своеобразную иллюстрацию к пособию по развитию фантазии. Попробуйте и вы подойти к политике с точки зрения РТВ.

Здесь есть идеи, есть приемы — те самые, что мы уже изучали, и есть интересный нюанс, о котором в рамках курса развития воображения мы еще не говорили. Поговорим на примере израильских партий, но сказанное верно и для любых других. Обе большие партии стараются нынче привлечь побольше избирателей — из тех, кто еще не определился. У каждой партии есть свой ИКР: предполагаемый идеальный конечный результат. Ясно какой: в идеальном случае за данную партию должны проголосовать все избиратели.

Но ведь это невозможно! Конечно, невозможно, как невозможно и достижение ИКР в технике. Однако техническую задачу изобретатель с помощью ТРИЗ все-таки решает, пользуясь вполне определенным алгоритмом, составленным Г.С.Альтшуллером. Первый шаг алгоритма — определение ИКР. Мы его определили. Шаг второй: определите, что мешает достижению ИКР. Как что? Естественно, противоречивость требований. Если мы хотим, чтобы за нас проголосовали все избиратели — от самых правых до крайне левых, в своей программе мы должны учесть пожелания всех. Для Израиля это — от "не отдадим от Голан ни сантиметра" до "да пусть Сирия берет все, и идет с миром".

Невозможно? Противоречие? Совершенно верно — классическое противоречие, с которым сталкивается изобретатель, решая техническую задачу. Помните формулировку: объект должен ОДНОВРЕМЕННО обладать свойством и антисвойством. Помните, как такие противоречия разрешаются? Я имею в виду — в технике, до политики мы еще доберемся.

Способ первый: разнести противоречивые свойства объекта в пространстве.

Способ второй: разнести эти свойства во времени. Так разрешают изобретатели, знающие ТРИЗ, технические противоречия. Так же, кстати, поступают и политики, которые ТРИЗ не знают, но находят решение "методом тыка" или с помощью интуиции. Эх, знали бы политики ТРИЗ, скольких споров удалось бы им избежать, и сколько потенциальных перебежчиков успокоили бы свои расшатанные нервы!

Чтобы было ясно, как действуют способы разрешения противоречий, приведу пример. Известный трагик Сальвини, неподражаемый исполнитель роли Отелло, был просто неистов на сцене. Когда он душил Дездемону, пугались не только зрители, но даже актеры, стоявшие в кулисах. Они боялись, что Сальвини, войдя в роль, действительно задушит актрису! Вот классическое противоречие: актер должен душить актрису спокойно (чтобы не нервировать публику) и яростно (чтобы игре поверили).

Классическое противоречие вызвало к жизни и классическое решение. Сальвини-Отелло начинал неистово душить Дездемону, но вдруг на малую долю секунды отрывался от этого занятия и подмигивал потрясенным актерам, смотревшим из-за кулис. Прием: разнесение во времени.

Разве не так же действуют и опытные политики? Нужно ублажить свой электорат и, по возможности, привлечь на свою сторону колеблющихся и даже бывших противников. Для этого нужны противоположные по смыслу политические лозунги. Противоречие?

Разумеется. Вот и решим его разнесением во времени. Сегодня будем говорить одно, а через год-два — другое. "Чужой" электорат купится на сегодняшние посулы, а "свой" знает, что скоро посулы изменятся, и все вернется на круги своя. После выборов 1996 года (и в не меньше степени — после выборов года 1999) израильские комментаторы были удивлены: партия "Авода" сдвинулась вправо, а "Ликуд" — влево. Не нужно удивляться, господа, все нормально: это следствие действия тризовского приема разделения противоречия во времени. Политики ТРИЗ не изучали, но есть ведь и другой учитель — опыт.

Для желающих — упражнение: проанализируйте ситуацию прошлых выборов в России и определите противоречия, которые в 1996 году были разрешены таким же классическим образом.

Сегодня, кстати, израильтяне на обе крупные партии обижаются и говорят, что никто из них не выполнил предвыборных обещаний. К чему обиды? Вы же не обижаетесь на законы развития технических систем…

Итак, лидеры больших политических партий пользуются стандартными тризовскими приемами разрешения противоречий. Что до малых партий, то они потому и малые, что ТРИЗом не пользуются, разрешить противоречие типа "и вашим, и нашим" даже не пытаются, а потому и имеют свой постоянный небольшой электорат. Кстати, именно это обстоятельство (отсутствие противоречий, которые нужно решать!) лишает малые партии возможности развития — какое же развитие без противоречий?

И еще одно замечание. Возможно, кому-то оно придется по душе, кому-то нет. Дело в том, что классические технические противоречия, вообще говоря, не разрешаются с помощью компромисса. Наоборот, теория утверждает, что противоречивые свойства объекта нужно усилить. Пусть существуют. Но — или в разное время (разнесение во времени), или в разных местах (разнесение в пространстве). Пытаясь добиться компромисса, мы не разрешаем противоречие, а загоняем его внутрь. Создаем видимость решения.

Это знают специалисты по ТРИЗ. Это должно быть известно также и историкам, и актерам (вспомним Сальвини), и вообще — любому творческому человеку. Способы разрешения противоречий — вовсе не выдумка XX века. Они, как и законы природы, существовали всегда.

Вспомните историю создания Александрийского маяка — одного из чудес света. Огромное сооружение, памятник гению… кого? Зодчего или императора? Начальника или исполнителя? Противоречие: каждый хотел увековечить себя! И оба не желали пойти на компромисс: увековечить имена обоих.

Как поступил зодчий, который не мог ослушаться императора? Он честно исполнил приказ, на основании маяка было начертано имя властителя. Но прошли годы, известняк осыпался вместе с надписью, и открылось каменное основание, на котором было выбито на века: "Для богов и во имя спасения моряков построил Состратос из Книда, сын Дексифона".

Противоречие разделено во времени, задача решена. Компромисс? Никакого компромисса.

Аналогичный пример — из литературы. В исторической повести П.Амнуэля и Р.Леонидова "Суд" (ее можно прочитать на нашем сайте) описано создание знаменитого Сфинкса в Городе фараонов — Гизэ. Каждый видел: у Сфинкса странные негроидные черты лица, совершенно не похожие на черты лица египтян. Почему? По мысли авторов Сфинкс изображал фараона Хафру. И фараон был… эфиопом. Но разве такое возможно? Ведь никакие иные исторические источники не подтверждают этой идеи. Конечно, не подтверждают, мы-то знаем, как пишутся исторические хроники. Если когда-то действительно эфиопу довелось взойти на египетский престол, разве он не стал бы тщательно скрывать свое происхождение, приказывая создавать историю такой, какой ему хотелось?

Как же сохранить для потомков истину? Придворный скульптор Минхотеп решает эту задачу классическим способом. Итак, противоречие: Сфинкс должен изобра жать Хафру таким, каков он на самом деле, и Сфинкс должен изображать Хафру таким, каким фараон желал видеть себя сам — то есть египтянином, а не эфиопом.

Скульптор вырубает в скале истинный облик владыки-эфиопа, а поверх кладет алебастровую "маску" с каноническим изображением, таким, как, например, изображение того же Хафры на статуе, выставленной в Музее изобразительных искусств имени Пушкина в Москве — типичный египтянин, ничего "эфиопского". Хафра-эфиоп наверняка был доволен произведением Минхотепа, возможно, даже щедро одарил создателя Сфинкса. Но… алебастр со временем осыпался, и десятки лет спустя проявился истинный лик фараона. Таким он и остался в веках.

Впрочем, что мы все об искусстве и политике? Давайте вернемся к технике и проверим свою способность устранять противоречия, решив простую задачу. Задача, кстати, совершенно реальна. Вот отрывок из книги по истории авиации:

"В 1915 г. в руки немцев попал французский самолет-истребитель. Пулемет у французов стрелял через собственный винт, а на лопастях винта были приклеены стальные пластинки, они отражали пули, если те попадали в лопасти. Немцы скопировали новинку, но в отличие от мягких французских пуль немецкие пули разносили собственные же винты в щепки".

Классическое противоречие: пулемет должен стрелять сквозь винт, но… не должен этого делать.

Как быть?

Техническую фантазию невозможно развивать, если не пользоваться очень мощным приемом согласования и рассогласования в работе технических систем. Помните И.А.Крылова: "Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пой дет…"? Прием гласит: все части технической системы должны быть согласованы между собой. Человек, чтобы вы знали, тоже является частью технической системы — если он работает на станке или бродит по городу, раздумывая над проблемами мироздания. Движения токаря за станком должны быть согласованы с ритмом работы станка.

Движение мысли философа, бродящего по улицам, хочешь — не хочешь, а согласуется с ритмом жизни городских кварталов. Попробуйте, и убедитесь сами — в одних кварталах думается лучше, в иных — не думается вообще.

Очень простой пример, чтобы все стало ясно: бормашина. Я вовсе не советую вам отправляться к зубному врачу. Но если вы его вообще когда-нибудь посещали, то вам знакомы ощущения от впивающегося в кость бура. Раньше, когда скорость вращения бурового устройства была невелика, сверление зуба, бывало, доводило человека до болевого шока. Потом врачи догадались использовать сверхбыстрые аппараты (прием ускорения!), и боль стала меньше. Но есть, оказывается, способ, с помощью которого боль вообще можно уничтожить — это согласовать ритмы работы бормашины с ритмами человеческого организма. Как? Теоретически это ясно, но вот до практики, к сожалению, пока не дошло.

Врачи знают, что в момент сокращения сердца повышается давление крови в сосудах, и болевые ощущения становятся во много раз сильнее. Всем знакома "дергающая" боль, согласованная с ритмом работы сердца. Так вот, если сделать так, чтобы сверло бормашины касалось зуба только в промежутках между ударами сердца, пациент практически не будет ощущать боли! В принципе, проблема боли при лечении зубов решена — но как, однако, далеко от принципа до воплощения… Нужно знать, как бьется сердце пациента, нужно, чтобы компьютер, связанный с механизмом бормашины, постоянно рассчитывал изменения сердечного ритма и давал команды увеличить или уменьшить скорость. Но ведь это детали — в будущем посещение зубного врача уже не будет наводить на неприятные мысли.

Пример посложнее. В одной квартире живут три семьи. Чтобы не было постоянных скандалов, все они должны согласовывать друг с другом "ритмы" своей жизни — кому когда вставать, кому когда занимать ванную. Перечитайте "Двенадцать стульев": жизнь "Вороньей слободки" прекрасно иллюстрирует, что получается, если пренебрегать "принципом согласования".

Вернемся к технике. В конце прошлого века лавочник Бенц поставил мотор на обычную коляску, и получился автомобиль. Но система была совершенно не согласована! Первый автомобиль был смешным, неповоротливым, медлительным, хотя и представлялся тогда чудом техники. Мотор нужно было согласовать с кузовом, колеса — с мотором, кабину — с колесами. А потом весь автомобиль нужно было привести в согласие с окружающей средой, и это никак не получалось, пока не были изобретены правила дорожного движения. Подумать только, когда в Лондоне было всего двадцать автомобилей, два из них умудрились столкнуться!

Разумеется, само по себе ничего не происходит. Если нужно согласовать что-то с чем-то, должно существовать связующее звено. Компьютер — если согласуются работа бормашины и сердечные ритмы. Коробка передач — если согласуется работа мотора с вращением колес.

Но давайте проявим фантазию, вспомним еще одно правило — стремление к идеальному конечному результату. Для чего нужен компьютер? Почему бормашина сама не согласует свое вращение с работой сердца?

Подумайте-ка над этими вопросами.

Пройден еще один этап в изучении курса РТВ — настала пора контрольных. Не для оценки, но чтобы вспомнить приемы фантазирования.

Предупреждаю: задания будут сложными, но интересными. Придется проявить максимум воображения, и я уверен, что, зная приемы, вы справитесь не хуже иных известных писателей-фантастов. Во всяком случае, потом мы действительно сравним решения наших читателей с фантастическими идеями, и тут уж разберемся по "гамбургскому счету", у кого воображение лучше.

В теории фантазирования есть задания, которые называются ситуационными. Это самые сложные задания, потому что в условии дается только ситуация, и ставится вопрос. А что с этой ситуацией делать, как выбраться из ловушки и добраться до решения — это уж проблемы "решателя", его умения пользоваться приемами фантазирования.

Приведу пример решения ситуационного задания, чтобы вам стала ясна последовательность действий.

Задание короткое: придумайте фантастическую планету для космического сериала "Звездный путь", а то что-то слишком уж однообразными стали в последнее время приключения бравого экипажа.

Для начала нужно выбрать реальный объект, реальную планету, которую мы будем изменять. Мы ее знаем — это Земля. Шаг второй: выделить свойство, которое будет изменено. Выделяем: пусть это будет сила тяжести.

Теперь можно использовать приемы. Начнем с простого — увеличение. Пусть сила тяжести на нашей фантастической планете будет в три… нет, три — мало… в пятьсот раз больше, чем на Земле. Ясно, что нормальный человек при такой тяжести превратится в блин. Значит, следующий шаг: придумать такие устройства, которые позволили бы нашим космонавтам, прибывшим на планету Икс, жить и работать в условиях огромной силы тяжести. Каким должен быть на такой планете транспорт? Какой — промышленность? Кстати, и политический строй на такой уникальной планете должен будет отличаться от нашей привычной демократии. Почему? А попробуйте представить себе политические дебаты, когда соперники не могут поднять друг на друга руку.

Прием увеличения — простой прием. Используем более сложный — динамизацию, например. Мало того, что сила тяжести на планете Икс жутко велика, так она еще и меняется совершенно непредсказуемым образом. Сейчас вы весите тонну, а завтра будете втрое легче, что тоже, конечно, небольшая радость. И вообразите, какой окажется жизнь в этом странном мире. Весы, к примеру, станут совершенно непригодны для взаимных сделок. Вы хотите продать кому-нибудь килограмм яблок (тамошних яблок, конечно), а покупатель платит за триста граммов, потому что сила тяжести успевает измениться, и соответственно — меняется вес…

Кстати, любое ваше предложение о том, как прожить в мире меняющейся тяжести, писатели-фантасты просто вынуждены будут взять на вооружение, поскольку ни о чем подобном они еще не писали. О планете с огромной силой тяжести — было, прочитайте интересный роман X.Клемента "Экспедиция "Тяготение". А о планетах с меняющимся тяготением — не было ничего, слово за вами.

А теперь — задания для нашей контрольной.

Задание первое. Представьте себе, что на Земле исчезли все металлы. Техника основана на применении дерева, пластмасс и живых организмов. Опишите один день из жизни простого еврея на такой планете.

Задание второе. Известно, что магнитные полюса Земли медленно перемещаются. Представьте себе, что в результате какого-то катаклизма северный магнитный полюс вдруг оказался в районе Москвы. Что произойдет? Изменится ли наша с вами жизнь, и если да, то как?

Итак, контрольная работа написана. Вопрос: как бы развивалась жизнь на Земле, если бы на нашей планете не существовали металлы? Самым простым и неправильным ответом был: да никак бы не развивалась. Какая может быть жизнь без металлов? Человечество так бы и осталось в каменном веке, охотники до сих пор охотились бы каменными топорами, строители так бы и строили свои хижины из сырой глины… В общем, кошмар и застой.

Не все так плохо, господа, ибо есть и оптимистические ответы. Человек способен выпутаться из любых обстоятельств. Прогресс, как говорили классики, не остановить. Но какой же прогресс без металлов?

Что ж, если нет металлов, нужно их чем-то заменить. Есть дерево, камень, есть животный мир. Иными словами, на Земле стала бы развиваться биотехнологическая цивилизация, многократно описанная, кстати, писателями-фантастами — перечитайте, к примеру, братьев Стругацких, одна из новелл их раннего романа "Возвращение" описывает встречу земных астронавтов со странной цивилизацией, которая дома свои выращивала, а не строила, а животный мир давал все, что необходимо для жизни. Хорошо, скажете вы, жить можно и в дупле, если дерево большое, а как быть с такими благами цивилизации, как автомобиль, телевизор, кондиционер? Эти-то предметы, пусть и не первой необходимости, но все же, безусловно, нужные, невозможны в мире без металлов!

Почему же невозможны? Вам нужен автомобиль? Вы выращиваете растение, формой напоминающее кузов — это вполне возможно даже при нынешнем уровне биотехнологии. Нужны колеса? Вы их делаете из круглых стволов больших деревьев. Как нарезать колеса без металлической пилы? Что ж, придется вырастить специальную породу бобров, натренировать их на вытачивание нужных деталей, и все. Остается проблема мотора — самая главная, естественно. Уж мотор-то без металлов невозможен! Совершенно не обязательно. Наша "металлическая" цивилизация развивалась тысячелетия. Если бы металлов не было, эти тысячи лет были бы потрачены на биотехнологические изобретения, и уверяю вас: достижения оказались бы не менее внушительными.

К концу XX века в том мире, где мы с вами жили бы, биологические элементы для усвоения солнечной энергии достигли бы такого совершенства, что один биоаккумулятор способен был бы вращать колеса вашего автомобиля не хуже, а то и лучше, чем двигатель "вольво", и воздух, кстати, не отравлял бы выхлопными газами.

А собственно, для чего привычный для нас автомобиль в мире биотехнологии? Автомобиль на колесах и с мотором — это психологическая инерция! Для какой цели существует автомобиль? Чтобы доставлять нас с вами с места на место. Это прекрасно могут делать обученные гепарды — за тысячи лет их приручили бы как собак…

Человеку, с младенчества приученному к достижениям биотехнологии, наши автомобили показались бы просто бредом умалишенного. Куда как лучше лететь из дома на работу в седле на спине гигантского орла, которого можно дешево купить в ГУМе в магазине достижений биологии…

А телевизор? Тут-то без электроники не обойтись. Значит, нужны резисторы, транзисторы — опять металлы, полупроводники. Но почему обязательно металлы? Экраны на жидких кристаллах существуют и у нас. А обычный человеческий нейрон способен переносить информацию куда лучше, чем металлический провод. Все, чем пользуется человек, будут выращивать, а не производить на гремящих и чадящих фабриках. И телевизоры будут выращивать тоже — вместе с экранами и приемными ушами-антеннами.

Впрочем, телевизор — тоже психологическая инерция. Какова цель телевидения? Сообщать информацию, в том числе зрительную. Значит, куда эффективнее развивать телепатические способности, которые в зачаточном состоянии есть у каждого. А дикторы "биотелевидения" будут попросту телепатами высокого уровня, способными сообщать свои мысли и образы сразу миллионам людей — если, конечно, люди захотят их воспринимать. Можно ведь переключиться на других телепатов — из студии ОРТ или НТВ…

Нет, господа, мы бы прожили и без металлов. И, возможно, намного лучше, чем сейчас.

Ситуационные задания — самые сложные в курсе развития фантазии, но и, конечно, самые интересные. Предполагается, что вы уже знакомы с большинством приемов, умеете ими пользоваться и, главное, способны не только решать задачи, но и придумывать новые по мере решения старых.

Помните упражнение, в котором экипаж звездолета прилетал на неизвестную планету, которая отличалась от Земли единственным факторов "икс"? Этот фактор нужно было угадать, запуская на планету зонды — а точнее говоря, задавая наводящие вопросы ведущему, который и играл "за планету". Интересное задание, особенно если собирается неплохая компания, и вам хочется развлечь друзей.

Один недостаток — нужно ведь, чтобы сам ведущий знал этот фактор "икс". Значит, заданию "полет на планету" должно предшествовать другое задание: эту фантастическую планету придумать. И тут уж не нужно сдерживать собственную фантазию, не нужно ограничивать себя единственным фактором, отличающим вашу фантастическую планету от Земли. Ограничить сможете потом, никогда не ставьте себе ограничений в процессе решения.

Итак, задание: придумать фантастическую планету. За основу можете взять Землю и изменять ее, пользуясь всеми известными вам приемами. А можете взять за основу Марс или Юпитер — любую планету, тогда и решение получится более фантастическим. Не хочу мешать вам думать своими подсказками. Приведу лишь список фантастических планет, созданных воображением слушателей курсов РТВ.

Планета "Фэн-один". Отличается тем, что ее почва содержит вещество, способное запоминать и хранить информацию. Если, допустим, умирает абориген, и его хоронят, как это и там принято, в земле, то вся память, весь жизненный опыт покойного записываются в веществе почвы. Представьте себе, сколько знаний "пропадает" в недрах этой планеты! Миллионы лет эволюции. И можно в любой момент, выкопав шурф до глубины, скажем, двухсот метров, подключить считывающую аппаратуру и увидеть жизнь динозавров… Или восстание Спартака… Или Войну за независимость…

Планета "Фэн-два". Отличается тем, что меняет свое агрегатное состояние в зависимости от времени года. Представьте себе, что орбита планеты очень вытянута — в дальней своей точке эта орбита забирается чуть ли не в межзвездное пространство, а в ближней планета почти купается в звездной короне. Так вот, приближаясь к своему Солнцу, планета тает, становится жидкой, а удаляясь, снова твердеет. Ясно, что форма планеты, когда она "твердая", должна быть далека от привычного шара — когда бы шар мог образоваться, ведь для этого нужно время. А когда планета "тает", капли как бы срываются с ее поверхности, а потом медленно оседают ужасным дождем. Представьте себе жизнь на такой планете. Хватит ли у вас фантазии, чтобы вообразить, как живое существо, живущее в океане, должно измениться, когда весь океан вдруг твердеет на всей глубине?..

Планета "Фэн-три". Отличается тем, что, когда эта планета формировалась из протопланетного облака, сгусток этот быстро вращался. И вместо одного шара, подобного Земле, образовались два, соединенные между собой перемычкой — на манер амебы, собравшейся разделиться на две части. Этакая планета-гантель. В Солнечной системе ничего подобного нет. Впрочем, если бы такая планета существовала, в чем состояла бы наша фантазия?

И представьте себе, что на одной половинке гантели живут разумные существа. И на другой — тоже, только другие. А перемычка между планетами узкая, и сила тяжести там практически нулевая (кстати, вы можете объяснить — почему?). Как им в гости ходить друг к другу? Или воевать — это ведь для разумных существ занятие более привычное, чем ходить в гости…

Планета "Фэн-четыре". Отличается тем, что притягивает не все подряд, как прочие порядочные планеты, а лишь… межзвездные корабли. Но зато — со всей Вселенной. Откуда бы ни запустили звездолет, с Земли или с Проциона, он непременно прилетит на планету "Фэн-четыре". Никто не может отправить экспедицию, скажем, с Земли на Сириус — звездолет все равно приземлится на планете "Фэн-четыре"…

В моей коллекции фантастических планет содержатся планеты, куда более странные, чем те, что я перечислил. И, кстати, ни одна из описанных планет еще не пришла на ум писателям-фантастам. Теперь ваша очередь пополнить коллекцию. Купите билет на планету Фэн…

Люди еще не скоро полетят к звездам. Кое-кто из ученых считает, что не полетят вообще: слишком далеко, и слишком дорого, и слишком долго. Главное — долго. На нынешних ракетах далеко не улетишь, даже к Марсу придется лететь почти год, что уж говорить об Альфе Центавра. А скорость света — недостижимая мечта. Значит, придется нам осваивать окрестности Земли, а о полетах к Денебу читать только в фантастике?

Не думаю, что скептики правы, но не о том сейчас речь. Допустим, что звездолет, наконец, создан, технические сложности преодолены, и вы летите к далекой звездной системе. Вас ждут удивительные научные открытия. Какие? В ответ на этот вопрос собеседник обычно разводит руками и говорит: "Кто может это сказать? Открытие на то и открытие, что предвидеть его нельзя. Для того люди и полетят к звездам, чтобы узнать то, чего еще никто прежде не знал и о чем никто не догадывался".

Очень распространенное, кстати, рассуждение в среде ученых. Изобрести, мол, можно все, что угодно, особенно если владеешь аппаратом ТРИЗ, а вот открытие — это нечто абсолютно непредсказуемое. Если открытие предсказано — это уже не открытие.

Подобное утверждение — вызов воображению. Есть, оказывается, явления, идеи, объекты, вообразить которые человек не может в принципе? Да, говорят скептики. Человек в принципе не может вообразить того, о чем прежде не имел ни малейшего представления. Вот, скажем, явление радиоактивности. Беккерель совершенно случайно забыл непроявленную фотопластинку рядом с солями радия. И пластинка оказалась засвеченной, хотя лежала в черном светонепроницаемом пакете. Кто из ученых, даже будь он семи пядей во лбу, мог предсказать это явление, не зная ничего о строении атома, о существовании разных элементарных частиц? Никто, конечно. Великое открытие — дело случая. Потом, конечно, наводится глянец, новое увязывается со старым, появляются объяснения… Но начинается-то все со случайности — естественно, счастливой. Менделеев во сне случайно увидел свою таблицу, Бербидж совершенно случайно сфотографировал первый квазар, и уж, конечно, абсолютно случайно был открыт пенициллин… И яблоко на голову Ньютона упало случайно, не говоря о том, что Архимед мог бы и не залезть купаться в ванну.

Да, все, что я перечислил, произошло случайно (кроме, надо полагать, хрестоматийной истории с яблоком Ньютона). Но означает ли это, что все перечисленные открытия предсказать заранее было невозможно?

Нет, не значит. Можно было предсказать. Просто фантазия у первооткрывателей работала слабо. Или не в том направлении. А точнее — не было ни во времена Ньютона, ни во времена Беккереля, ни даже во времена Курчатова науки о предсказании научных открытий. Такой науки, впрочем, нет и сейчас. Но сейчас исследователи научных открытий хотя бы знают, как подступиться к проблеме. Писатели-фантасты, кстати говоря, знали это прежде ученых. И научные открытия делали довольно часто — вполне, между прочим, непредсказуемые с точки зрения ортодоксальной науки. В 1912 году, например, некто Р.Кеннеди написал фантастический роман "Тривселенная". С точки зрения художественной — плохой роман, и если пользоваться шкалой "Фантазия-2", за характеры героев и художественное воплощение идеи больше полутора баллов роман не заслуживает. Но вот с новизной и убедительностью — иное дело.

Речь шла о структурности Вселенной — о том, что, исследуя атом, мы можем оказаться на границе Метагалактики. К подобным идеям подходит современная космология, но в 1912 году ученые ни о чем подобном еще не думали! Случайность, скажет скептик.

Хорошо, вот еще пример. В 1896 году французы Ф.Ле Фор и А.Графиньи опубликовали фантастическую повесть "Вокруг Солнца", где описали космический корабль с огромным зеркалом на корме. На зеркало с Земли направляют луч прожектора, и сила отдачи света двигает корабль… Позвольте, но ведь П.Н.Лебедев открыл принцип давления света только несколько лет спустя! Кто же, в конце-то концов, сделал это великое открытие? И главное, если уж сделал, то как это удалось?

Фантасты предсказали не только явление светового давления и многоярусную Вселенную. Вопреки распространенному заблуждению, что открытия невозможно предвидеть, фантасты (по крайней мере, в первой половине нашего века) сделали немало открытий. Это сейчас, когда в моду вошли фантастические истории из мира колдунов и фей, и когда тон стала задавать социальная фантастика, сами авторы как бы смирились и начали говорить вслед за учеными: ну, конечно, куда нам, мы и науку-то плохо знаем…

Несколько десятилетий назад популярной была научно-техническая фантастика, и предвидеть научные открытия было для хорошего фантаста делом чести.

Кто и когда первым заговорил о возможности антигравитации? Фантаст Г.Уэллс в романе "Первые люди на Луне", опубликованном в 1900 году, последнем году XIX века. Роман представлялся совершенно антинаучным, поскольку настоящие ученые утверждали, что все тела могут только притягивать друг друга, а отталкивания в природе нет и быть не может (представляете, яблоко не падает Ньютону на голову, а улетает в небо?).

Кто и когда первым заговорил о возможности передвижения во времени? Тут, я думаю, разногласий не будет: конечно, тот же Г.Уэллс в романе "Машина времени" (1896 год). Почти век идея считалась антинаучной, никто из ученых и не думал присуждать английскому фантасту премию за научное открытие. Такую премию, кстати говоря, получит, скорее всего, российский физик И.Д.Новиков, который спустя почти век после Уэллса сделал-таки открытие: оказывается, машина времени, в принципе, возможна! Не будь романа Уэллса, открытие Новикова стало бы для науки громом среди ясного неба…

И кстати, все тот же Уэллс сделал еще одно открытие — он писал о смертельной опасности инопланетных микробов и вообще всякой инопланетной живности. В "Войне миров" (1897 год) описано нашествие марсиан. Что спасло Землю от порабощения? Пушки? Сила духа и сопротивление людей? Ничего подобного. Марсиан убили обычные земные бактерии, совершенно безвредные для людей, но для инопланетной жизни — смертельно опасные.

До начала освоения космического пространства это открытие Уэллса никем не признавалось. Ну написал фантаст, и ладно. А когда впервые земной аппарат должен был не только опуститься на иное небесное тело, но и вернуться на Землю, — проблема возникла сама по себе (непредсказуемо, как считают ученые). "Аполлон-11" должен был вернуться домой, привезя частицы лунной породы. А если в этих частицах есть лунные бактерии? И если эти бактерии смертельны для нас? Очень непростой была задача стерилизации космического аппарата, и кстати говоря, вполне по методике Уэллса, стерилизуют сейчас не только возвращающиеся аппараты, но и те, которым предстоит опуститься на поверхность Марса и его спутников. Иначе — мало ли что может случиться…

Еще одно открытие, которое ученые так и не смогли предсказать заранее — атомная энергия. Даже в середине тридцатых, когда до создания атомной бомбы оставалось всего ничего, лучшие физики мира утверждали, что атомную энергию использовать не удастся никогда, да и вообще что это за энергия такая? Между тем еще в 1908 году русский ученый и фантаст А.А.Богданов в романе "Красная звезда" писал о космическом корабле-этеронефе, работающем на атомной энергии.

Впрочем, достаточно перечислений. Открытия, конечно, всегда неожиданны — для тех, кто не читает фантастику. И для тех, кто не знаком с достижениями странной науки, которая рождается в наши дни — науки о том, как делаются научные открытия.

Но, прежде чем перейти к науке об открытиях, я хочу дать вам задание. Задачу на открытие. Фантасты эту задачу решают много лет, присоединитесь и вы. Представьте, что к звездам впервые отправился земной звездолет. Там нас ждут чужие разумные существа. И, если верить тому, что открытия предвидеть нельзя, то экипаж звездолета до самой встречи с иной разумной жизнью так и не сможет ее себе представить. Все произойдет совершенно неожиданно и может закончиться трагически для экипажа. Ведь, не распознав разума, можно погубить либо его, либо себя.

Как быть?

Итак, вы (в очередной раз!) — капитан звездолета, летите к далекой планетной системе и не хотите попасть впросак. Вам известно, конечно, что у цели вас ждут неожиданные открытия, за ними вы, собственно, и летите, но все же ваша задача как капитана: свести неожиданности к минимуму. И лучше уж обойтись без открытий — от них одни сложности…

Лет десять назад, когда подобная задача была задана слушателям курсов по развитию фантазии, решение возникло почти сразу. Нужно, — сказали "студенты", — взять в полет энциклопедию фантастических разумных существ и животных. Попросту говоря, список всех фантастических существ, что были придуманы и описаны писателями-фантастами за десятки и сотни лет. Прилетаете вы на иную планету, видите в иллюминатор выходящего из леса монстра, открываете энциклопедию и говорите:

— Ага, этот жуткий экземпляр был описан в рассказе господина Икс в таком-то году. И автор предлагал использовать против него…

Скептик может сказать, что природа богаче измышлений фантастов, и вероятность встретить именно то существо, что уже описано, невелика. Согласен. Из этого следуют два вывода. Первый: чтобы помочь звездолетчикам будущего, со временные авторы должны побольше и почаще писать об инопланетной жизни (желательно, не повторяя друг друга!). И второй: надо же и приемами пользоваться!

Действительно, что собой, по сути, представляет гипотетическая энциклопедия, о которой шла речь выше? Сборник всего, что написано, верно? Иными словами, писатели методом тыка придумывают чужую жизнь, следуя научным традициям — ведь и ученые, не зная ТРИЗ, делают открытия исключительно с помощью метода проб и ошибок. ТРИЗ и теория развития фантазии утверждают, что от метода тыка нужно переходить для начала к… Ну, хотя бы к элементарному морфологическому анализу. Если уж тыкаться носом в разные стороны, то лучше делать это по системе!

Что же получается? Оставим в стороне художественные достоинства фантастических книг — речь сейчас идет только об идеях. Тогда современную фантастику о внеземных цивилизациях можно смело уподобить науке со всеми ее законами. Наука исследует факты и создает гипотезы? Фантасты занимаются тем же, разница лишь в том, что факты они придумывают сами, опережая в этом науку. Наука делает открытия методом проб и ошибок? Фантасты — тоже.

Но фантасты уже поняли, насколько этот метод несовершенен, а ученые — еще нет, вот в чем разница. Фантаст, который хочет придумать новый тип инопланетных существ, рисует на бумаге клеточки морфологической таблицы, на одной оси — характеристики существ, на другой — варианты этих характеристик. И в этом "морфологическом ящике" непременно (с вероятностью почти 100 процентов!) окажутся не только существа, уже придуманные коллегами, но и те монстры, которые пока никому в голову не приходили. Число монстров ограничено только количеством клеточек таблицы и… психологической инерцией автора.

Страшная это штука — психологическая инерция. Сколько открытий запоздали на века из-за того, что ученые не искали там, где нужно и где могли! А сколько прекрасных фантастических романов не были написаны по той же самой причине! Вот пример, близкий по времени. Астрофизикам (и любителям астрономии) хорошо известна Крабовидная туманность — след взрыва Сверхновой. В середине шестидесятых годов в туманности обнаружили источник яркого рентгеновского излучения. Открытие этого излучения, как и положено открытию, было, естественно, случайным и произвело сенсацию. Но в конце шестидесятых в той же туманности был открыт радиопульсар (и опять — по чистой случайности, как и положено открытию). Тогда астрофизики спросили: а может, этот радиопульсар излучает еще и рентгеновские лучи?

Ответ на вопрос был получен в течение суток, и для этого не пришлось даже запускать ракету с приборами. Достаточно было заново обработать старые данные, которые, казалось, были уже исследованы вдоль и поперек. И рентгеновский пульсар был обнаружен.

Можно это было сделать на пять лет раньше? Можно, никто из участников эксперимента и не спорил. Почему не сделали? Да потому, что никому в голову не пришло построить морфологический ящик под названием "Крабовидная туманность". Ящик, подобный "Внеземным цивилизациям". Полную таблицу всех мыслимых вариантов. В этой таблице, как в Греции, есть все. В том числе и открытия, которые еще не были сделаны…

С оптическим пульсаром в Крабовидной туманности вышло еще неприятнее. Ну хорошо, сказали ученые, открыв рентгеновский пульсар, в Крабовидной туманности есть пульсар, излучающий радио- и рентгеновские лучи. По идее, оптическое излучение этой звездочки тоже должно пульсировать — ведь оптический диапазон расположен как раз между радио и рентгеновским. Слабенькая звездочка в Крабовидной туманности была обнаружена еще сто лет назад. Приборы, способные фиксировать быстрые изменения блеска, тоже изобретены не в прошлом году.

В ту же ночь, когда астрономам на Паломарской обсерватории пришла в голову эта идея, они направили телескоп на туманность и… Естественно, оптический пульсар был открыт. А на следующий день, отоспавшись, они заново исследовали старые (почти вековой давности!) наблюдения Краба и… Естественно, пульсар был и там, куда ж ему деться. Почему оптический пульсар в Крабовидной туманности не был открыт в 1920 году?

— Да мы просто не подумали о таком варианте, — вздохнули авторы открытия.

Не подумали, и кто их будет в том винить? Когда действуешь классическим научным методом проб и ошибок, всегда о чем-то не думаешь. А ведь вся астрофизика XX века могла выглядеть иначе, если бы еще тогда, восемьдесят лет назад, был обнаружен оптический пульсар в Крабовидной туманности.

Изобретатели, как и ученые, многие века работали, используя метод проб и ошибок. В сороковых годах Ф.Цвикки (астрофизик, кстати, а не изобретатель) придумал морфологический метод — систему полного и целенаправленного перебора вариантов. Изобретатели пользовались морфологическим методом несколько десятилетий, пока не появился ТРИЗ. А ученые только сейчас (да и то не все и не везде) начинают понимать, что "морфологический ящик" — не досужая игра ума астрофизика. Пользуясь своим методом, Цвикки, кстати, еще в начале пятидесятых годов сделал открытие — предсказал черные дыры. Он, правда, назвал "свои" звезды адскими, но разве в названии дело?

Цвикки опубликовал книгу "Морфологическая астрономия", где и описал свой метод. Изобретатели немедленно взяли метод на вооружение, осторожные ученые лишь пожали плечами. Между тем, в книге был, к примеру, описан "морфологический ящик" под названием "Звезды". На одной оси, как положено, характеристики звезд, на другой — варианты этих характеристик. Вот, к примеру, такая характеристика звезды, как размер. Звезда размером с Солнце? Сколько угодно. Звезда размером в 100 солнц? Есть и такие — Ригель, например. А в 1000 солнц? Это красные сверхгиганты — например, Бетельгейзе. Увеличим еще — звезда размером в 10 тысяч солнц. Такие пока не открыты. Я говорю, вслед за Цвикки: пока.

Откроют и такие звезды.

Теперь давайте передвинемся по оси размеров в обратном направлении. Звезда, которая меньше Солнца в 1000 раз? Такие звезды известны — это белые карлики. А в 10 тысяч раз? Это нейтронные звезды (предсказанные, кстати, тем же Цвикки еще в 1932 году!). А в 100 тысяч раз?

Таких звезд не бывает, говорили "правильные" ученые, читая книгу Цвикки, и объясняли — почему. Дело в том, что у звезды размером в несколько километров скорость убегания должна быть больше скорости света. Возможно такое? Нет, невозможно. Значит, и звезд таких быть не может.

В 1972 году были открыты черные дыры, и оказалось, что адские звезды Цвикки все-таки существуют. Звезды размером в несколько километров и массой в десять масс Солнца. И скорость убегания для этих звезд действительно превышает скорость света. И означает это только, что даже свет не в состоянии "улететь" с такой звезды. И потому увидеть черную дыру невозможно в принципе.

А если еще уменьшить размер звезды? Пусть он будет даже не километр, а несколько сантиметров. Продвинемся еще глубже по оси размеров. Надо сказать, что даже сам Цвикки в своих таблицах так глубоко не погрузился — помешала все та же психологическая инерция.

Но мы же говорили: если взялся использовать прием, не останавливайся! Если бы Цвикки не ограничил ось в своей морфологической таблице, он еще в начале пятидесятых годов предсказал бы мини-черные дыры, остатки Большого взрыва Вселенной, "дожившие" до наших дней…

Самый большой недостаток морфологического метода — искать в "ящике" действительно новое открытие все равно, что иголку в стоге сена или жемчужину в пляжном песке…

Впрочем, о недостатках потом. Давайте сначала построим ящик, а уж затем будем разбираться, насколько он хорош. Прежде всего нужна тема открытия, которое мы хотим сделать. Что-нибудь поэкзотичнее, чтобы было интереснее. Скажем, "контакты с внеземными цивилизациями". Очень актуальная тема, если учесть, сколько неопознанных летающих объектов появляется в последнее время. Ясно, что пришельцы летят к нам как утки на зимние квартиры. Как наладить с ними контакт? С самими-то "тарелками" ничего не выходит, но может, получится с теми, кто их сюда посылает?

О чем обычно рассуждают ученые, когда ведут речь о межзвездной связи? О том, как наладить контакт с помощью радио или оптического излучения. Что выгоднее использовать — лазер или радиотелескоп?

Наученные опытом, мы уже знаем, что это всего лишь две возможности, две клеточки в огромном морфологическом ящике, к строительству которого ученые даже не приступили.

Цивилизации бывают разными, и средства связи у каждой свои. Значит, прежде, чем строить ящик "межзвездная связь", нужно разобраться с ящиком "внеземные цивилизации". Оси этого ящика: среда обитания, форма объединения, структура разумных существ, направление эволюции, темп эволюции… Осей может быть много, форм цивилизаций еще больше. Возьмите-ка бумагу в клеточку и нарисуйте ящик-таблицу сами. Вы обнаружите в нем (если, конечно, подойдете к решению методически и не будете халтурить) и нас — человечество, и мыслящий океан Солярис, и многие другие формы разума, описанные и еще не описанные фантастами. Тысячи клеточек, если вы не поленились их нарисовать и обозначить, — тысячи типов цивилизаций. И каждая клеточка — это название для нового морфологического ящика "Межзвездная связь".

Вот, скажем, тот же мыслящий океан. Что для него радиосвязь? Куда более естественно для океана создавать инфразвуковые волны. Использовать для связи звук. Нет, — тут же вмешивается психологическая инерция, — звук для межзвездной связи не годится. Звуковые волны распространяются в воздухе, а между звездами воздуха нет, и следовательно…

Стоп. Так и проходят обычно ученые мимо открытий, не умея пользоваться морфологическим анализом. Ведь основное правило развития творческой фантазии: не отбрасывать никакие идеи, даже если они кажутся вам нелепыми и антинаучными. И все же — звук в межзвездной среде. Ничего невозможного. Да, газ между звездами очень разрежен — в одном кубическом сантиметре пространства находится всего один атом вещества. Газа очень мало, но ведь он есть! Есть газ, может быть и звук. И кстати, именно очень низкие частоты — инфразвук — имеют большие шансы уцелеть, пробираясь от звезды к звезде. Океан Солярис, надумав обратиться к собратьям на других планетах (по его мнению, на других планетах разум тоже, скорее всего, заключен в океанах), будет посылать в космос мощные инфразвуковые волны. Кто-нибудь пробовал искать такие волны, исследуя межзвездный газ? Никто не пробовал. Точнее говоря, есть в астрофизике такие разделы — исследование межзвездных ударных волн и исследование звуковых волн низкой частоты. Но никому еще из ученых не пришло в голову попытаться именно здесь искать следы деятельности иных цивилизаций. Ведь, действуя методом проб и ошибок, сначала ищешь там, где искать удобнее — то есть, под фонарем. Удобнее искать в радио и оптическом диапазоне; радиотелескоп сегодня — самый чувствительный астрономический прибор…

В фантастике звуковые послания давно обнаружены — почти двадцать лет назад это произошло в рассказе П.Амнуэля "Далекая песня Арктура".

А ведь это всего одна клетка из огромного морфологического ящика "Межзвездная связь". Одно из множества открытий, которые еще не сделаны. Игра продолжается.

А теперь — о недостатках морфологического метода. Мы уже сделали открытие в межзвездной связи, воспользовавшись морфологическим ящиком. Но нужно теперь подумать и о том, что "пустой породы" в таком ящике куда больше, чем потенциальных открытий. Если в морфологическом ящике тысячи клеточек-вариантов, то наверняка большая часть из них (возможно — подавляющая часть) просто противоречит законам природы. А как мы об этом узнаем, если не переберем все клетки, если в поисках иголки не растащим на колоски весь огромный стог сена? Для создания фантастических идей этот недостаток морфологического анализа несуществен. Может даже, это и не недостаток вовсе, а достоинство: чем идея безумнее, тем легче она ложится в основу фантастического рассказа. Но ученый относится к этой проблеме иначе: построив морфологической ящик по выбранной проблеме, он не желает перебирать клеточку за клеточкой, он хочет знать наверняка, какая клетка содержит открытие, а какая — пустую породу. Но такого правила, позволяющего наверняка определять место открытия на огромном проблемном поле, пока нет. И это одна из причин (кроме психологической инерции), почему морфологический анализ в науке так и не прижился.

Действительно, представим себя на месте физика конца прошлого века. И допустим в качестве мысленного опыта, что этот физик знает, что такое морфологический анализ. Пусть фамилия этого физика будет, скажем, Майкельсон. Да, тот самый, который измерял скорость света. Поставив свой опыт, он сел и начал строить морфологическую таблицу под названием "свет". Если он подошел к делу систематически, то в ящике обязательно можно найти клетку с надписью "скорость света — максимальна и не зависит ни от чего".

Открытие? Но, во-первых, в ящике есть множество иных клеток-вариантов, откуда Майкельсону знать — какой вариант предпочтительнее? Во-вторых, само предположение о независимости скорости света… М-м… Скорее уж Майкельсон не обратит на эту клетку внимания, будет искать в другом месте. Что он, кстати, и сделал, действуя классическим методом проб и ошибок. Чем же помог морфологический анализ? Майкельсону — ничем, он и не знал об этом изобретении Цвикки. Однако ведь и сам Цвикки сделал с помощью своего изобретения гораздо меньше открытий, чем мог.

Причина в главном недостатке морфологического метода: мы не знаем, какая клетка соответствует открытию. А перебирать все подряд… Это, конечно, лучше, чем простой перебор вариантов методом тыка, но тоже, надо сказать, удовольствие небольшое. Когда в начале шестидесятых годов открыли квазары, идеи об их природе посыпались как из рога изобилия. Идей были сотни, морфологический ящик "квазары" оказался заполнен до отказа, но… Правильная клеточка-идея была найдена лишь десятилетие спустя — для этого пришлось пройтись по всему ящику. Известные астрофизики Д. и М.Бербиджи писали в своей книге "Квазары": "Существует так много противоречивых идей относительно теории и интерпретации наблюдений, что по крайней мере 95 процентов из них неверны; однако в настоящее время никто не знает, что входит в эти 95 процентов".

Писателю-фантасту это не кажется недостатком — он напишет по рассказу на каждую идею, и ему не нужно доказывать, верна эта идея или нет. Ученый — иное дело. Ученому нужна такая методика открытий, которая исключала бы такой бесполезный поиск, бессмысленную трату ума и сил. И денег, кстати, — ведь каждая клетка ящика это научная задача, и, чтобы ее решить, нужно оборудование, сотрудники.

Нет, господа, морфологический анализ в науке оказался ровно так же неэффективен, как и в изобретательстве. Инженеры, взяв первыми на вооружение этот метод, первыми от него и отказались в середине семидесятых годов, перейдя к ТРИЗ — теории решения изобретательских задач. Ученые в этом отношении от инженеров отстают, им еще нужно доказать сначала, что морфологический анализ все-таки облегчает жизнь.

Между тем, наука об открытиях уже существует. Делает первые шаги, но ведь это — шаги новорожденного. Мы поговорим о них позднее, а пока попробуйте выполнить простенькое упражнение, проверьте свою фантазию: постройте морфологический ящик под названием "кухня". Одна ось: предметы и аппараты, стоящие на вашей кухне.

Другая ось: разные варианты этих предметов и аппаратов. И третья ось: изменения этих вариантов, их эволюция. И если вы не обнаружите в вашем ящике совершенно фантастических, но облегчающих жизнь, приборов, то ваша фантазия еще недостаточно тренирована…

Часть 10 Далекий идеал

Когда на курсах по развитию фантазии преподаватель завершает рассказ об использовании морфологического метода в поиске научных открытий, кто-нибудь из слушателей непременно вносит предложение:

— Долой метод проб и ошибок и его модернизацию в виде морфологических ящиков! Даешь ТРИЗ в науке!

Хорошее, на первый взгляд, предложение. Почему бы, действительно, методы решения творческих задач, оправдавшие себя в изобретательстве, не перенести на научную почву и не начать делать открытия с такой же частотой, как хороший инженер, владеющий ТРИЗ, делает изобретения? Тем более, что не только на первый, но и на второй взгляд, в развитии научных знаний и технических систем есть явные общие закономерности.

Как развиваются технические системы? Мы это знаем — в сторону увеличения идеальности. Мечта изобретателя: ИКР — идеальный конечный результат. Создать такую машину, чтобы выполняла свою функцию, будучи невидимой и неощутимой. Конечно, это мечта, и создать такую машину можно пока только в фантастическом произведении. Обычно в ТРИЗ принцип идеальности формулируется более конкретно: техническая система тем больше близка к идеальной, чем больше функций она выполняет при меньшей расплате за их выполнение.

А разве в науке не так? Похожие принципы действуют в физике, биологии и даже психологии. Зигмунд Фрейд, например, утверждал, что психика человека ориентирована на получение максимального удовольствия при минимальной за это расплате. Не думаю, что читатель будет возражать против такого стремления к идеалу.

А знаменитая "бритва Оккама" — не умножай сущностей сверх необходимого? Идеальная научная теория — та, которая объясняет как можно больше, вводя при этом как можно меньше дополнительных предположений.

Как по-вашему, какая механика ближе к идеальной — Ньютона или Эйнштейна? Чисто интуитивно понятно, что теория Эйнштейна должна быть более идеальна,

раз уж она возникла много позже ньютоновой и включила ньютонову механику как свою составную часть. Давайте разберемся. Ньютон полагал (и на этом построена его механика), что существует некое абсолютное пространство, в котором находится и движется все сущее. Эйнштейн объявил, что никакого абсолютного пространства нет в помине, и все в мире относительно. Избавившись от лишнего предположения, Эйнштейн сумел объяснить гораздо больше фактов! Вот уж действительно, прав Фрейд: больше удовольствия при меньшей расплате…

Нагляднее всего принцип идеальности виден на примере доказательства математических теорем. Это сейчас теоремы, которые наши дети доказывают в школе, формулируются так компактно, красиво и безупречно. А первые их доказательства, найденные когда-то великими Коши, Галуа, или Гельмгольцем, занимали десятки страниц, были неуклюжими как динозавры и некрасивыми как старые паровозы. Удовольствия от таких доказательств было мало, а затрат — вагон… Кстати, не только о школьных теоремах речь. Знаменитая теорема Геделя, известная любому математику, а для "нормального" читателя загадочная, как пришелец с другой планеты, будучи доказана впервые, занимала сто с лишним листов. Сейчас доказательство этой теоремы занимает одну страницу.

Два тысячелетия назад Птолемею пришлось, изображая движение планет и Солнца вокруг неподвижной Земли, рисовать систему дифферентов и эпициклов, потому что простыми окружностями объяснить сложности перемещения планет по небу он никак не мог (попробуйте сами — планеты то движутся вдоль эклиптики, то останавливаются, то описывают кольца…). Чтобы уточнять свою теорию, бедняга Птолемей вводил все больше и больше дополнительных окружностей — иными словами, уменьшал удовольствие при увеличении затрат. Двигался прочь от идеала! Уже хотя бы, поэтому теория его не могла оказаться правильной.

Коперник поставил Солнце в центр, и все встало на свои места. Каждой планете — одну окружность. Все ясно и понятно. Удовольствия масса, неприятностей почти никаких. Идея Коперника просто не могла не оказаться верной.

Знакомый журналист сказал мне как-то:

— Послушай, ты сам себе противоречишь. В одной из своих статей по развитию фантазии ты утверждал, что пришельцев нет, и что все эти НЛО имеют какую-то неразгаданную, сложную, но естественную природу. Так?

— Так, — согласился я.

— И еще ты писал, что всякая научная теория должна стремиться быть идеальной: объяснять больше, а предположений вводить меньше. Согласись, что идея пришельцев объясняет НЛО сразу и гораздо проще, чем всякие атмосферные явления, о которых никто из ученых ничего толком сказать не может. Гипотеза о пришельцах гораздо идеальнее всякой другой — единственное предположение, а объясняет сразу все! Если принять во внимание, что в последнее время НЛО стали частыми гостями, спор наш приобрел особую актуальность. Казалось бы, журналист прав: пришельцы — вот объяснение, самое простое и, главное, понятное каждому.

А теперь давайте разберемся, насколько оно идеально, и тогда мы поймем, почему ученые в большинстве своем относятся к пришельцам с очевидной неприязнью.

Итак, чем должно отличаться идеальное научное объяснение факта? Вводя минимум новых предположений, объяснять факт. И при этом, заметьте, не создавать, по возможности, новых загадок, для решения которых нужно будет вводить новые предположения!

Когда ученый утверждает, что большую часть НЛО можно объяснить, например, разными видами шаровых молний, он вообще не вводит новых идей. А если и вводит (мы же не знаем пока, может ли шаровая молния вызывать у людей галлюцинации), то надеется разобраться в этом феномене с помощью известных физических законов. Когда уфолог утверждает "это пришельцы", он вводит фактор, представляющий собой абсолютную загадку! Одну загадку он объясняет другой, еще более странной. Что знаем мы о гипотетических пришельцах? Да ничего не знаем… Или наоборот, знаем столько, что знание это лишается всякого смысла.

Есть пришельцы высокие, есть маленькие, есть зеленые с хвостиком, есть белые с тремя глазами, есть… Похоже, что разных пришельцев на Земле больше, чем тараканов! И все они поступают на удивление однообразно (а ведь явились с разных миров!): утверждают, что земляне еще не готовы вступить в галактическое братство, контакты все еще преждевременны (если это так, то зачем раньше срока пришельцы показывают себя первому встречному?), и что люди должны вести себя хорошо…

Господа, вот вам задача на развитие фантазии: перечитайте многочисленные рассказы "контактеров" и попробуйте определить, с помощью какого приема (из числа нам известных) все это можно сконструировать. Пришелец с тремя глазами — прием увеличения. Пришелец высотой три метра — тот же прием. Пришелец ростом в карандаш — прием уменьшения…

А то, что пришельцы вдалбливают в головы "контактерам" — разве это не набор банальностей, каждая из которых и без вмешательства иных сил вполне ясна? Вот уж действительно, стоило ли лететь за сотни парсеков, чтобы явиться какому-то случайному пешеходу и сказать: "Передай вашим, чтобы вели себя хорошо, а то в братство цивилизаций не примем"?

"Железный", казалось бы, довод уфологов: а чем, скажите на милость, объяснить в таком случае, странные явления в знаменитом Энском треугольнике на Урале? Или нападения НЛО на самолеты? Или исчезновения людей? Наконец, странные объекты в небе — что это такое? "Всего лишь" атмосферное электричество?

Да, всего лишь. И хотя об атмосферных явлениях нам еще многое не известно, но эта идея куда ближе к "идеальной теории", чем идея о нашествии пришельцев на Землю.

Чтобы удостовериться в этом, попробуйте сами встать на место пришельца. Вы прилетели на другую планету, обнаружили на ней разумную жизнь, с которой не желаете вступать в контакт. Ваши действия?

Используйте все приемы фантазирования, какие знаете. И скажите, положа руку на сердце: станете вы посылать на тамошние Москву, Киев, Воронеж и прочие города и страны сотни и тысячи "тарелочек", если считаете, что говорить вам решительно не о чем?..

Если в технической системе нет никаких противоречий, то в ней нечего изобретать. Она достигла своего идеала и, следовательно… такую систему нужно срочно выбрасывать на свалку истории.

О, эти противоречия! Кажется, что они только усложняют жизнь, но попробуйте представить мир, в котором все противоречия устранены раз и навсегда, и вам наверняка захочется бежать из такого мира, не оглядываясь. Представьте себе свою семейную жизнь без противоречий. Вы говорите "а" и слышите в ответ "конечно", она говорит "б", и вы полностью соглашаетесь. Никакого различия во взглядах, даже по мелочам. Все одно и то же… Сегодня, завтра, всегда… Развод, срочно развод!

Короче говоря, жизнь без противоречий скучна и пресна, а техника с наукой без противоречий просто немыслимы. И хорошее, развитое воображение обязано уметь в любом явлении, в любой вещи углядеть свойственные им противоречия. Сначала — углядеть. Второй этап — суметь от этого противоречия избавиться.

Приблизить вещь к идеалу. А поскольку идеал, как мы знаем, недостижим, то что нужно сделать на следующем этапе? Естественно, найти противоречие в том, что нам удалось нафантазировать…

Мы уже умеем (надеюсь!) пользоваться приемами фантазирования. Помните, я говорил, что прием нужно использовать до тех пор, пока не возникнет некое новое качество? Уточню: речь шла именно о противоречиях. Вот задача, которую мы решали уже много раз: придумать фантастическое растение. Прием — увеличение. Будем увеличивать, допустим, обыкновенную ель. Ель размером в сто метров. Представили? Отлично. Триста метров. Никаких проблем? Плохо, значит, ваше воображение еще недостаточно развито. Можно (что в том трудного?) вообразить ель размером с орбиту Земли, но если вы при этом не увидели десяток противоречий, то зачем нужно было приниматься за дело?

Итак, ель размером в триста метров. Такое дерево становится слишком тяжелым для своих корней. Можно, конечно, представить, как корни проникают на все большую глубину, но… Вот оно, противоречие, дающее пищу для фантазии. Кончается слой почвы, начинаются скалы, куда корни проникнуть не могут. Получается, что корень огромной ели должен обладать одновременно двумя противоречащими друг другу свойствами. Он должен уходить вглубь (чтобы поддержать огромный ствол) и должен остаться близко к поверхности (чтобы находиться в пределах слоя почвы).

Что делать?

А это зависит от вашей фантазии. И от знания приемов тоже, естественно.

Противоречивые свойства должны быть разделены. Как? Либо в пространстве, либо во времени. Давайте сначала разделим их в пространстве. То есть, наша фантастическая трехсотметровая ель должна обладать двумя корнями. Один корень будет уходить вглубь и удерживать дерево от падения. А второй будет расти вширь и питать ель почвенными водами и другими необходимыми для дерева веществами. А если разделить свойства во времени? Пожалуйста. Дерево отрастило себе динамичный корень: сегодня он уходит вглубь и поддерживает ель, а завтра распространяется вширь и питает ель нужными веществами.

Но, — скажете вы, — опять противоречие. Если сегодня корень уходит вглубь, дерево будет стоять, но питаться не сможет и засохнет, а завтра корень раздастся вширь, появится пища, но дерево упадет…

Ну и отлично! Ведь нам и нужна фантастическая ель. Пусть так и будет — сегодня она лежит и питается, а завтра, насытившись на неделю вперед, поднимает ствол и устремляется за облака.

Впрочем, наш разговор сейчас о науке. Надеюсь, что вы и сами сумеете вспомнить не одно научное противоречие. Вот пример. Галилей утверждал, что все движения относительны, если они происходят равномерно и прямолинейно. Невозможно выделить какую-то одну систему, которая, допустим, всегда была бы в покое. Но вот сто лет назад Майкельсон измерил скорость света и показал, что она всегда одинакова — относительно любого прибора и любой системы отсчета. Возникло противоречие:

относительность есть (это доказал Галилей) и ее нет (по утверждению Майкельсона). Понадобился гений Эйнштейна, чтобы разрешить это противоречие и придумать частную теорию относительности.

Интересно, сумел бы разрешить это противоречие сам Майкельсон, если бы он знал основы теории воображения?

Самые интересные фантастические идеи, самые замечательные проявления воображения возникают тогда, когда приходится преодолевать какое-то противоречие.

Надеюсь, что убедил вас в этом, приведя пример с фантастическим растением. Если нет противоречия — нет и стимула для фантазии.

В ТРИЗ существует немало приемов, позволяющих избавиться от противоречия (и, естественно, получить на свою голову новое — как же иначе?). Годятся эти приемы и для решения задач по развитию фантазии. А в науке?

Инженер, сделав изобретение, изменяет прибор, инструмент, механизм — получает нечто новое, чего вчера еще не существовало. Фантаст, придумав идею, способен создать в воображении новые миры. Но ведь ученый имеет дело с природой, которая существовала всегда и в которой от того, что ученый сконструировал новую теорию, ровно ничего не изменилось. Наука меняет не объект исследований, но информацию о нем. Что изменилось в природе от того, что в метеорите, прилетевшем с Марса, обнаружены следы жизни? С Марсом не произошло решительно ничего, с метеоритом — тоже. Изменилось наше знание о мире, изменилась информация.

Ученые задают природе свои вопросы и пытаются понять ответы. Нужно иметь развитое воображение для того, чтобы понять язык природы. Но не меньшую фантазию нужно иметь для того, чтобы задать природе правильный вопрос. "Правильным" же вопрос может быть только в одном случае — если он связан с определенным научным противоречием.

Вы наверняка встречались с выражением: "Чтобы правильно задать вопрос, нужно хотя бы наполовину знать ответ". По сути, эти иная формулировка того, о чем говорилось выше.

Когда Эйнштейн "спросил" у природы, может ли материальное тело двигаться быстрее света, великий физик наверняка уже подозревал, что ответ будет отрицательным. Это был правильный вопрос, и на него был получен правильный ответ. Знаете, почему?

Во-первых, существовало противоречие (между опытом Майкельсона и известными физическими теориями).

Во-вторых, в морфологическом ящике "скорость света" существовало всего две (вот редкий случай!) клеточки. Одна "скорость света зависит от системы отсчета", и вторая: "скорость света ни от чего не зависит". Причем первую клеточку уже успел исследовать Майкельсон и доказать, что реальности она не соответствует.

По сути, у Эйнштейна не было выбора — он должен был "задать" природе именно этот вопрос, и он этот вопрос задал. Ответ не замедлил появиться.

Но почему к такому же выводу не смогли придти современники Эйнштейна — Лоренц и Пуанкаре? Ведь информации у них было столько же, сколько у Эйнштейна!

Психологическая инерция, господа. Существовало противоречие, и существовал выбор — из двух клеток. Но разве простота выбора делает его легче? Из двух возможностей часто бывает труднее выбрать, чем из десятка или сотни. Человеку с развитым воображением сделать выбор легче — он знает, что выбирать нужно то, что кажется самым противоречивым. И знает, как потом с этим противоречием расправиться…

Иными словами, человек с развитой фантазией знает, какой вопрос нужно "задать" природе, и умеет пользоваться приемами, позволяющими понять ответ.

Американский фантаст У.Моррисон около полувека назад написал рассказ "Мешок". На далекой планете астронавты обнаружили мыслящее существо, имеющее форму мешка.

"Мешок" отвечает на любой вопрос — быстро и точно. К "мешку" выстраивается очередь, люди записываются на годы вперед. Но чужой разум недоволен. Не тем, что люди задают много вопросов, и ему приходится работать круглые сутки. Нет, усталости "мешок" не знает. Но люди задают не те вопросы, какие нужно задавать. А какие нужно задавать? Моррисоновский "мешок" — своеобразный аналог природы, которой ученые задают вопросы, умные и не очень. "Мешок" недоволен "неправильными" вопросами. Что ж, попробуйте придумать самый правильный вопрос, который следует задать "мешку". А чтобы проверить ваше решение, перечитайте рассказ.

Итак, по мнению мешка, люди спрашивают вовсе не то, что нужно. А что нужно-то? Казалось бы, у каждого свои вопросы, а все люди разные. Но в том-то и дело, что есть один универсальный вопрос, но подумать именно о нем мешает психологическая инерция. Вопрос действительно прост — нужно спросить у мешка: "Какой вопрос я должен задать тебе?" И тогда мешок сам подскажет вам самый нужный вопрос и тут же даст нужный ответ.

Вот так и ученые стоят перед загадками природы и зачастую не знают, о чем спросить. А природа знает все вопросы и все ответы, но не спешит с подсказками.

Одна из загадок — пресловутые НЛО. На мой взгляд (и об этом я уже писал), объявлять НЛО кораблями пришельцев на том основании, что мы не знаем, что же это такое на самом деле, может лишь человек с небогатым воображением. Природа, видите ли, обладает фантазией, которая во много раз превышает воображение наших любителей связывать НЛО с инопланетными цивилизациями. Часто даже опытные "специалисты по воображению" попадают впросак.

Вот пример. Еще в середине семидесятых годов минский специалист по РТВ В.Цуриков решил воспользоваться методами развития фантазии для того, чтобы ответить на вопрос: как отличить сигнал внеземного разума от всех прочих космических сигналов? Главное — должно быть противоречие, — решил В.Цуриков. Сигнал, несомненно, должен быть природным, в виде, например, света или радиоизлучения (ведь мы должны его зарегистрировать своими приборами!), ив то же время этот сигнал должен быть невозможным, чтобы стало сразу ясно его искусственное происхождение. Сигнал должен иметь, по крайней мере, две характеристики, каждая из которых в отдельности выглядит вполне естественной, но вот вмести они в принципе наблюдаться не могут. И если будет обнаружен именно такой сигнал с двумя противоположными характеристиками, значит…

Какими характеристиками обладает космический сигнал? Любой астроном скажет сразу: в его спектре наблюдаются линии, которые смещаются в голубую сторону, если объект приближается к нам, и в красную, если объект удаляется. Никакой предмет не может одновременно приближаться к нам и удаляться от нас, верно? Значит, если будет найдено такое излучение, в спектре которого видны линии, смещенные как в красную, так и в синюю стороны, то ясное дело — такого в природе быть не может, этот сигнал послан к нам иным разумом.

Не правда ли, логичный вывод? И главное, сделанный по всем правилам не только развития фантазии, но и создания научных гипотез. Не прошло, как говорится, и полгода, как такой именно объект был обнаружен на небе, в созвездии Орла. Неяркая звездочка, и в ее спектре одни линии показывали, что звезда приближается к нам со скоростью 100 тысяч километров в секунду (!), а другие — что она удаляется со скоростью 80 тысяч км/сек. Может ли быть более блестящее подтверждение предсказанию?

Не может. Да и не стало это открытие подтверждением предсказания В.Цурикова — природа оказалась более разнообразной, чем воображал человек. Объект SS 433 в созвездии Орла оказался… прозрачным. Это газовая струя, бьющая из компактной звезды по двум направлениям — к нам и от нас. Мы наблюдаем и ту струю, что удаляется (красное смещение), и ту, что приближается (голубое смещение). И никаких "зеленых человечков"…

Жаль, конечно, что контакт с иной цивилизацией не состоялся. Как за десять лет до того не состоялся другой контакт — ведь, когда в 1967 году впервые обнаружили строго периодические космические радиосигналы, английские астрономы тоже решили, что это "маленькие зеленые человечки". Оказалось, нет — так были открыты известные сейчас всем нейтронные звезды-пульсары.

Вот я и думаю: не торопятся ли наши уфологи объявить кораблями пришельцев неопознанные пока летающие объекты? Идет своеобразное соревнование: чья фантазия богаче? Фантазия природы, посылающей НЛО в небо Земли, или фантазия людей, которые это явление интерпретируют?

По-моему, пока природа дает людям фору. А что думаете вы?

По идее, мы знаем уже достаточно приемов для того, чтобы делать научные открытия. Если, конечно, знать, в какой именно науке должно быть сделано открытие, и хотя бы немного изучить эту науку… на уровне, скажем, доктора или профессора.

Не нужно пугаться, я не призываю читателей срочно поступать в университет. Все гораздо проще. Давайте для начала сделаем небольшое открытие в химии. А если быть совсем точным, давайте используем знакомые нам приемы для того, чтобы объяснить, как было сделано уже сделанное открытие.

В одной из химических лабораторий было обнаружено странное явление: некая химическая реакция в герметически закрытой колбе происходила только в том случае, если опыт проводил сотрудник Икс. Более того, реакция проходила нормально только тогда, когда этот Икс находился в лаборатории один — в присутствии других сотрудников реакция не шла, даже если Икс стоял рядом с колбой. Почему?

Естественно, беднягу Икса первым делом обвинили в фальсификации научных результатов. Казалось бы, вполне вероятное объяснение, особенно если учесть, что в присутствии остальных сотрудников реакция проходить не желала. Однако Иксу удалось оправдаться, репутация его как научного работника никогда прежде сомнений не вызывала. Тем не менее, таинственная реакция вела себя все так же странно.

Сотрудники лаборатории (Икс, конечно, тоже принимал в этом участие) проблему решили и сделали научное открытие. Действовали они методом проб и ошибок и потратили на поиск решения то ли месяцы, то ли даже год. Нам понадобится меньше времени — используем методы ТРИЗ и РТВ.

Сначала сделаем наоборот. В условии говорилось, что реакция проходила только в присутствии сотрудника Икс, и требовалось найти объяснение. Поступим наоборот — заставим Икса совершить нечто такое, чтобы воздействовать на реакцию, проходящую внутри герметической колбы. Открывать колбу и подливать какие-то реактивы нельзя — мы ведь договорились, что Икс был честным человеком. Что остается?

Остается применить вепольный анализ, если вы еще не забыли, что это такое. Любая техническая (и научная тоже!) система состоит из веществ и связанных с ними полей. Обычно изобретатели, раздумывая над проблемой, про поля попросту забывают. Между тем, не принимая во внимание поля, ни изобретение не сделаешь, ни новое явление не откроешь.

Поскольку Икс не мог изменить состав раствора в колбе, он мог воздействовать на нее только с помощью каких-то полей, не так ли? Какие поля могли быть использованы? Гравитационные и слабые исключаются сразу — они слишком специфичны, попробуйте-ка изменить поле тяжести в пределах лаборатории! А ведь бедняга Икс, судя по всему, даже не подозревал, что действует на колбу каким-то полем…

Что еще? Тепло. Да, это возможно, но честный ученый Икс утверждал, что не нагревал колбу, не ставил ее в холодильник, и вообще, в лаборатории все время поддерживалась строго постоянная температура, как и было нужно. Электричество? Может быть, одежда Икса была наэлектризована, и электрическое поле влияло на реакцию? Нет, и этого не происходило, Икс был одет в самую обычную рубашку и, если верить ему, то вообще не подходил близко к колбе.

Что остается? Остается акустическое поле, звук. Икс… пел. У него был хороший баритон, и он любил распевать. Но петь при всех он стеснялся, и открывал голос лишь тогда, когда оставался в лаборатории один. Именно звук действовал на скорость прохождения реакции в колбе! Естественно, когда в лаборатории были другие сотрудники, Икс молчал, звук на химические вещества не действовал, и реакция не шла. Но стоило всем покинуть комнату, как…

Открытие было зарегистрировано. И, если бы химики были знакомы с основами теории развития фантазии, им не понадобились бы месяцы, чтобы сделать это открытие. А есть ли другие открытия, сделанные с применением теории решения изобретательских задач или теории развития воображения?

Есть, конечно. Автором нескольких открытий стал, например, Г.Головченко из Екатеринбурга (впрочем, в те годы город еще назывался Свердловском). Головченко — инженер, специалист по ТРИЗ, а открытие сделал в области ботаники.

Как-то во время семинара подошли к Головченко студенты-биологи и спросили, можно ли использовать ТРИЗ в биологии.

— Можно, — не колеблясь, ответил Головченко.

Рассуждать он начал, как говорится, "от печки". Какой закон — самый важный в развитии технических систем? Мы уже знаем: это закон идеальности. Каждая техническая система стремится в своем развитии к идеальному состоянию, к ИКР (если использовать формулировки ТРИЗ). Почему не предположить, что и научная система стремится к тому же — к состоянию идеала? Если так, то каждая биологическая система (например, растение) должна, развиваясь, приближаться к идеальному состоянию.

Каким образом приближается к ИКР техническая система? Изобретателям это хорошо известно: с помощью использования всех возможных ресурсов. Значит, и идеальное растение должно использовать максимум природных ресурсов максимально эффективным образом.

Какие природные ресурсы использует растение? Свет, воду, питательные вещества из почвы — это первое, что вспоминается из учебника биологии для средней школы. Надо сказать, что свет используется растениями очень эффективно — люди еще не научились делать это так же успешно. Нет для растений жизни и без воды и почвы… А что еще?

Еще — ветер, который разносит семена.

Но, если солнце, вода и питательные вещества используются растениями постоянно, то ветер — лишь раз в году. Лишь однажды в год, когда созревают семена, нужен растениям ветер.

Почему? — спросил Головченко. Спросил, естественно, себя, потому что биологи лишь пожали плечами: так, мол, распорядилась природа…

Не может того быть, — подумал специалист по ТРИЗ. И применил известный нам прием: если действие прерывисто, сделай его непрерывным. Иными словами, Го ловченко пришел к выводу: растения используют ветер НЕПРЕРЫВНО, а ученые об этом не знают.

Это, конечно, еще не открытие. Это — гипотеза, сделанная с помощью ТРИЗ. Гипотезу нужно было доказать.

Головченко поставил эксперимент. Он взял два черенка, на каждом из которых было по два листика, и опустил черенки в стаканы с подкрашенной жидкостью. Один черенок оставил в покое, а листья второго целый час раскачивал, поддерживая пинцетом, — так изобретатель имитировал "работу" ветра. Потом он разрезал оба черенка вдоль и увидел: в том черенке, листья которого непрерывно двигались, подкрашенная жидкость поднялась значительно выше, чем в контроль ном. Так было доказано: ветер, который шевелит листья растений, тем самым помогает им "качать" из почвы питательные вещества. Если ветра нет совсем, питательные вещества поднимаются плохо. Разумеется, биологи быстро нашли объяснение этому феномену и даже удивились — почему не подумали об этом раньше? Попробуйте сами, вслед за биологами, объяснить открытие Головченко — для этого нужно знать биологию и физику на уровне седьмого-восьмого класса.

Вы думаете, что Головченко, порадовавшись нежданному открытию, на этом остановился? Ошибаетесь. Использование ресурсов — важный закон развития технических систем, но ведь не единственный же! Есть еще один закон — каждая техническая система представляет собой веполь.

В любой технической системе непременно существуют два "вещества", которые взаимодействуют друг с другом при помощи "поля". Но только ли в технических системах действуют веполи?

Головченко не ставил больше экспериментов, а засел за литературу по биологии. И узнал, например, что питательные вещества откладываются в растениях там, где ветви соединяются со стволом, или листья — с веткой. Почему именно там? Биология ответа не давала, и Головченко нашел его сам.

Давайте рассуждать. Веполь — это два вещества, взаимодействующие друг с другом с помощью какого-то поля. Вещества у нас есть. Это, во-первых, ветки растений, а во-вторых, разные химические соединения, необходимые растениям в качестве пищи. А поле?

Начнем с самого простого — механического. И сразу сделаем открытие, точнее, повторим его вслед за инженером Головченко, который занимался этой проблемой двадцать лет назад. Ветер! Ветер — это механическая энергия. Ветер, который колышет листья растений, помогает им аккумулировать питательные вещества. Там, где ветер совершает наибольшую работу — в местах соединений листьев с ветвями, а ветвей со стволом, — откладывается больше всего питательных веществ.

Я надеюсь, что мой рассказ о том, как инженер Головченко сделал открытие в биологии, не привел читателей к мысли, что все так просто! Конечно, Головченко потратил немало времени, читая книги по биологии растений и разбираясь в том, где и как действуют привычные веполи. Главное, что изобретатель, приступая к делу, уже представлял себе приблизительно, в чем будет состоять открытие! Он не действовал, как коллеги-ученые, методом проб и ошибок.

А собственно, почему инженер заинтересовался вдруг биологией? Вовсе не вдруг, ТРИЗ давно уже ищет в развитии биологических систем законы, которые могли бы лучше понять законы развития технических систем. Технические и биологические системы довольно часто "поступают" совершенно одинаково. Помните задачи о пауках? Эти не очень приятные существа решали свои биологические проблемы так, будто были специалистами по ТРИЗ!

Когда-то, лет сорок назад, когда теория решения изобретательских задач еще только начинала развиваться, существовал даже такой прием: если техническая задача не решается, попробуйте найти аналог в биологии. Может, наши природные собратья такую же задачу уже решили?

Возникла целая наука — бионика, поиск природных прототипов технических систем. К примеру, когда изобрели ультразвуковую локацию, выяснилось, что нечто подобное давно используют летучие мыши. А реактивный способ передвижения первым открыл вовсе не Циолковский, а… кальмары. Изобретатели начали буквально "охотиться" за кое-какими представителями животного мира, надеясь выведать приемы для решения технических задач. Дельфины, к примеру, передвигаются в воде очень быстро — слишком быстро, если учесть, что их мышцы куда слабее, чем винты подводной лодки. Тем не менее, не всякая субмарина сравнится с дельфином в скорости!

В чем дело? Начали исследовать двигательные аппараты дельфинов. Какие только идеи не возникли — от особого состава, которым смачивается дельфинья шкура, до особой формы дельфиньего носа… Но, несмотря на все усилия, создать лодку-аналог дельфина, не удалось до сих пор.

Оказалось, что куда перспективнее не искать отдельные аналогии между природой и техникой, а исследовать общие для них законы развития. Этим и занялись специалисты по ТРИЗ, знание этих законов и позволило Головченко сделать биологическое открытие.

Идея о существовании законов развития биологических систем представляется многим биологам столь же еретической, как теоретикам по психологии творчества — существование законов, по которым (независимо от нашего желания!) развиваются системы технические.

Природа, как считают многие биологи, пользуется методом проб и ошибок, создавая новые виды живых существ (я не говорю сейчас о другой возможности объяснения возникновения жизни и разума!). И если ТРИЗ полагает этот метод устаревшим, если и в науке уже этот метод отживает свое, неужели природа продолжает им пользоваться?

Если какая-то закономерность существует в технике, может, есть она и в природе? Исследователи и создатели ТРИЗ сумели установить, по каким законам развиваются технические системы, создаваемые людьми. Хотя системы создаются людьми, но (пусть это не покажется странным) развиваются они по вполне определенным законам, которые от инженеров-изобретателей не зависят. Вот, скажем, закон стремления к идеальности. Допустим, какой-нибудь изобретатель скажет: "Не буду я с этим законом считаться! Я этот мотор придумал, я буду совершенствовать его так, как хочу!"

Ничего у такого изобретателя не получится. Точнее, он сможет, конечно, изобрести для своего мотора какой-нибудь, совершенно ненужный, довесок. Но, если изобретатель не будет считаться с известными уже законами развития технических систем, то изобретения его не будут никому нужны, и никто никогда не станет их реализовывать.

Итак, технические системы искусственны, но законы их развития очень даже естественны, и от желания человека не зависят. А как с развитием природных систем — животных и человека? Может быть, имеет смысл сравнить законы развития технических систем и законы естественной эволюции? Может, между ними есть что-то общее?

Давайте попробуем.

Итак, сначала изобретатели действовали методом проб и ошибок. При этом каждый изобретатель повторял ошибки своего коллеги, поскольку никаких патентоведческих журналов не существовало. Это был первый этап.

Второй этап: появились журналы со списками патентов, и изобретатели пере стали повторять чужие ошибки. Иными словами, у "метода проб и ошибок" появилась память. Но все же инженеры продолжали каждую новую пробу и каждую очередную ошибку совершать, так сказать, "в металле", изводя оборудование, и время от времени даже лишаясь жизни, если конструкция, не дай Бог, взорвется. Третий этап: от проб и ошибок "в натуре" изобретатели перешли к моделям. Вот уж действительно — лучше заранее рассчитать все, что может получиться из вашей идеи, чем рисковать аппаратурой и здоровьем.

И, наконец, четвертый, ТРИЗовский, этап: выявлены законы развития технических систем, не нужны больше ни пробы, ни ошибки, ни даже модели.

Теперь перейдем к природе, которая, как и до сих пор утверждают многие биологи, создавала жизнь и даже разум, действуя слепо и тупо методом проб и ошибок. Как неталантливый изобретатель на первом этапе. Эволюция простейших организмов миллиарды лет назад шла именно так — пробы и ошибки, причем повторялись одни и те же ошибки, а количество проб было несоразмерно сложности примитивных существ. Потом природа перешла ко второму этапу: ошибки стали запоминаться. Природа "допетрила" до полового размножения. Теперь все происходившие мутации (пробы) записывались в неявном (как говорят биологи — рецессивном) виде в генетической памяти. Так формировался генофонд, огромная библиотека, где сохранялись сведения обо всех пробах, в большинстве своем абсолютно бесполезных. Но менялись условия существования, и вдруг оказывалось, что та или иная мутация, записанная в генной памяти, может оказаться очень даже неплохой защитой. Из неявной формы информация переходила в явную…

А что третий и четвертый варианты? Вот это уже — спорные вопросы. Биология на них ответа не дает. Действительно, проводит ли природа свои пробы "в уме" — то есть не на конкретных живых существах? Но для этого у природы должен быть ум! А может, даже разум, как у изобретателя-человека? Может ли природа проводить испытания разных форм эволюции сначала не на реальных живых существах (нас с вами!), а на каких-то, как сказали бы кибернетики, виртуальных, не существующих в реальности, объектах? Современные биологи не без оснований утверждают, что у природы просто не хватило бы времени, если бы она тупо продолжала производить нелепые пробы прежде, чем создать человека. Да, если бы природа оставалась на втором этапе. А если она давно уже на третьем? Или даже на четвертом? Эта идея слишком уж фантастична. А если нет? Подумайте, используйте свою фантазию: представьте себе природу, мысленно производящую опыты по эволюции, прежде чем поставить эти опыты на живых существах.

А потом еще перейдите к четвертому этапу.

О противоречиях в теории эволюции в последнее время пишут много. Главный вопрос: если мутации случайны, то для того, чтобы создать такое разумное существо, как человек, природе не хватит и триллионов лет, а всего-то у нее в запасе была какая-то пара миллиардов. Для религии тут вопроса нет, напротив, все ясно: если мир и человека создал Он, то Он и обдумал свой проект заранее. Но если мы захотим решить эту проблему, оставаясь в рамках материализма, то без ТРИЗ явно не обойтись…

Скорее всего лишь простейшие организмы и, в крайнем случае, самый примитивный мозг могли быть созданы методом проб и ошибок (мутациями). В технике за первыми двумя этапами следует третий: изобретатель переходит от экспериментов на "живых" механизмах к мысленным экспериментам — моделям. А если изобретатель — природа? И если изобрести ей нужно не машину для сбивания масла, а новый вид живого существа?

Может ли природа ставить мысленные опыты и потом воплощать их в жизнь? На первый взгляд — это полная чепуха, если, опять-таки, не привлекать идею Творца. Но ведь мы сейчас развиваем свою фантазию, и потому давайте не будем отвергать даже самую безумную идею — вспомните высказывание Нильса Бора…

Итак, противоречие: эволюция не может идти быстрыми темпами, потому что пробы и ошибки совершаются слишком медленно. Но эволюция идет все-таки быстрыми темпами, ибо за сотни миллионов лет прошла огромную дистанцию от динозавров до человека. Избавиться от противоречия можно, если заставить природу сначала проводить "мутации" мысленно, рассчитывая варианты, а уж потом наиболее перспективные мутации проводить в жизнь. Хочешь — не хочешь, но природе нужен мозг. Пусть даже не разум, но просто мозг как счетная машина.

Но разве в природе не реализуется именно этот вариант? Эволюция от первой живой клетки до микроорганизма, плавающего в океане, заняла больше миллиарда лет — это на первом этапе, когда природа пользовалась самым примитивным методом проб и ошибок. Еще миллиард лет заняла эволюция от микроорганизмов до ящеров. Эволюция от ящеров до обезьян заняла сотни миллионов лет. От теплокровных животных до первобытного человека — десятки миллионов. А путь от первобытного человека до нас с вами занял уже "всего" десятки тысячелетий. Эволюция все время ускоряла свой бег. А между тем, если бы природа действовала методом проб и ошибок, скорость эволюции должна была по крайней мере быть постоянной или даже замедляться!

Решение напрашивается: появился примитивный мозг, и эволюция ускорилась.

Чем мощнее становился мозг живого существа (я еще не говорю о разуме!), тем быстрее шла эволюция. Мозг, даже если он "работает" в режиме простой счетной машины, может накапливать информацию, создавать модели внешней среды, анализировать варианты взаимосвязей живого существа с внешним миром… Работа эта может совершенно не осознаваться живым существом, но все же она идет. Это и есть третий этап эволюции в природе, аналогичный развитию технических систем — переход от метода проб и ошибок к построению моделей.

Кстати говоря, ученым известно, что мозг человека (да и мозг животного тоже) использует свои мощности в очень малой степени. Да, для того, чтобы думать, мозг мог бы быть и поменьше. Но, продолжая наше рассуждение, нужно сделать вывод: нет, господа, мозг работает "на полную катушку", но мы этого не видим, не чувствуем. Мы видим только результат — эволюцию живых существ, все более быструю по мере того, как все более мощным становится мозг, эта счетная машина эволюции. Но тогда придется признать еще одну еретическую мысль: о том, что мозг может воздействовать на генетический аппарат. Не только мозг человека, но мозг обезьяны. И собаки. И паучка на ветке. А это, извините, есть давно заброшенный наукой ламаркизм. Ведь это Ламарк утверждал: у жирафа длинная шея потому, что он, бедняга, хотел достать листочки с верхних ветвей, много об этом думал, вот у него шея и выросла.

Ламарк был не прав — он полагал, что организму достаточно захотеть, и шея вытянется. И все же, в некотором смысле, он был прав: мозг проводит расчеты, результаты анализа воздействуют на генетический аппарат (о котором Ламарк не подозревал), а гены в последующих уже поколениях выполняют свою работу, и рождается новый вид живых существ.

Идея для фантастического рассказа. Я вижу скептические улыбки биологов. Да, идея для фантастического рассказа, но — для какого! А фантасты, между прочим, оказываются правы гораздо чаще, чем это принято думать. Вы прочитали статью, а мозг ваш за это время просчитал десятки (или десятки тысяч!) вариантов эволюции человечества. Вам он об этом, впрочем, не сообщил, вот, что обидно. А всю информацию сразу передал генам.

Вот у них и спросите.

Часть 11 Эти фантастические открытия

Мы говорили об "открытиях", которые делает сама природа. Но и в человеческом обществе не одни лишь работники науки совершают открытия. Не нужно забывать о конкурентах — писателях-фантастах. Тонкостями научных знаний они владеют далеко не всегда, но правилами фантазирования пользуются куда лучше ученых. Это и помогает фантастам выигрывать в вечном споре с наукой.

Отношения между фантастикой и наукой в наши дни сложились непростые. Можно выделить в этих отношениях три любопытных аспекта:

Аспект первый. Идея фантаста находится вне границ современной науки. Со временем барьер сдвигается, ученые приходят к аналогичной идее, но… о фантастическом прототипе не упоминают.

Аспект второй. Фантаст пользуется знаниями о передовых достижениях науки, но привносит в них новое качество: скажем, использует лазер для разгона звездолета и передачи на борт новейшей информации (вспомните, мы уже обсуждали эту идею). И третий аспект. Перспективная идея фантаста используется учеными в модифицированной форме в зависимости от изменения научных представлений.

За более чем вековую историю современной фантастики в науке произошли по крайней мере две бурные революции: в начале XX века и во второй его половине. Революции в фантастической науке прошли не столь бурно, но тем не менее были и они.

Связаны эти революции с появлением в фантастике идей, в корне меняющих представления авторов (да и ученых!) о мироздании, идей, создававших новые миры, новые исследовательские и литературные поля. Это были открытия сродни теории относительности! Но… они были сделаны героями фантастических произведений (точнее — их авторами).

С точки зрения как литературы, так и науки, многие открытия, сделанные фантастами, вполне достойны присуждения им официального диплома. Некоторые из этих открытий впоследствии были учеными повторены. Некоторые остались в области фантастики. Возможно, какие-то из фантастических открытий так никогда и не попадут в сферу интересов науки. Но и они свою роль сыграли (и продолжают играть!) — роль возмутителей спокойствия, роль стимуляторов творческого воображения.

Я расскажу лишь о немногих из открытий, сделанных фантастами. Открытие первое. Авторы: Ж.Ле Фор и А.Графиньи. Приоритет — 1896 год, фантастическая повесть "Вокруг Солнца". Вот совершенно точная формулировка, вполне достойная патента, которого фантасты, конечно, так и не получили: "Впервые обнаружен физический эффект, заключающийся в том, что падение светового луча на твердую пластинку (или иную твердую поверхность) приводит к возникновению у пластинки механического импульса, направление которого совпадает с направлением светового луча."

Теоретически давление электромагнитного излучения было предсказано Дж. Максвеллом в 1873 году, но первые реальные успешные опыты П.Н.Лебедева, доказавшего, что такое давление существует, были завершены лишь в 1899 году! Французские фантасты не только предсказали реальное открытие, ни и использовали его — луч света в повести "Вокруг Солнца" приводит в движение космический корабль. В сущности, французские фантасты открыли для науки новое явление, а для фантастики — новые миры. Когда пришла пора лететь к звездам, герои фантастических произведений уже имели в своем распоряжении нужную технику — фотонный звездолет. Фотонные корабли "бороздили просторы Вселенной" вплоть до середины XX века (вспомним, например, "Хиус" из повести А. и Б.Стругацких "Страна багровых туч", 1959 год), а затем на смену им пришли более совершенные корабли — мезонные, импульсные и прочие.

Фотонных звездолетов еще нет в реальности, но давление света приходится и сейчас учитывать в конструкциях некоторых космических аппаратов. Спутники Земли, на которых ставят эксперименты по проверке эффектов общей теории относительности, должны быть ограждены от всех космических влияний, кроме одного — поля тяжести. Давление солнечного света в этом случае тоже относится к вредным влияниям, и на спутники приходится ставить специальные двигатели, компенсирующие так называемую парусность.

О русском физике Лебедеве знает каждый школьник, но кто слышал о французских сочинителях Ле Форе и Графиньи, чье открытие было сделано раньше?

Продолжим разговор об научных открытиях, авторами которых являются писатели-фантасты.

Автор второго открытия — Г.Уэллс. Приоритет — 1896 год, роман "Машина времени". Дадим точную формулировку:

"Впервые обнаружено физическое явление, заключающееся в том, что время является независимым измерением, аналогичным пространству, и потому возможно физическое перемещение материальных предметов во времени — как в прошлое, так и в будущее". Сама идея времени как четвертого измерения не принадлежит Г.Уэллсу. Писатель присутствовал в свое время на лекции американского астронома С.Ньюкома, излагавшего научные представления о сущности времени. Открытие фантаста заключалось в том, что он стал первым, кто утверждал: во времени, как и в пространстве, можно передвигаться, причем с очень большой скоростью. Слово фантасту:

"— Однако главное затруднение, — вмешался Психолог, — заключается в том, что можно свободно двигаться во всех направлениях Пространства, но нельзя так же свободно двигаться во Времени!

— В этом-то и заключается зерно моего великого открытия. Вы совершаете ошибку, говоря, что нельзя двигаться во Времени. Если я, например, очень ярко вспоминаю какое-либо событие, то возвращаюсь ко времени его совершения и как бы мысленно отсутствую. Я на миг делаю прыжок в прошлое. Конечно, мы не имеем возможности остаться в прошлом на какую бы то ни было частицу Времени, подобно тому как дикарь или животное не могут повиснуть в воздухе на расстоянии хотя бы шести футов от земли. В этом отношении цивилизованный человек имеет преимущество перед дикарем. Он вопреки силе тяготения может подняться вверх на воздушном шаре. Почему же нельзя надеяться, что в конце концов он сумеет также остановить или ускорить свое движение по Времени или даже повернуть в противоположную сторону? — Это совершенно невозможно… — начал было Филби…

— Возможно, — сказал Путешественник по Времени. — Но все же попытайтесь взглянуть на этот вопрос с точки зрения Геометрии Четырех Измерений. С давних пор у меня была смутная мечта создать машину…

— Чтобы путешествовать по Времени? — прервал его Очень Молодой Человек. -

Чтобы двигаться свободно в любом направлении Пространства и Времени по желанию того, кто управляет ею."

Вряд ли можно перечислить здесь все произведения о путешествиях по времени, даже если отбирать только произведения высокого класса. "Хроноклазм" Д.Уиндэма, "Конец Вечности" А.Азимова, "Патруль Времени" П.Андерсона, рассказы Р.Брэдбери, Р.Шекли и еще многое другое…

Долгое время ученые полагали идею о путешествиях по времени чистейшей и неосуществимой фантастикой. Признавался только один способ оказаться в ином времени — отправиться в полет на субсветовой скорости и вернуться к потомкам. Сейчас, однако, все чаще появляются в сугубо научных журналах публикации о реальной возможности путешествий по времени, реальных конструкциях машин времени (статьи российского физика И.Д.Новикова, англичанина С.Хокинга и др.).

И вот вам задание: вспомните все, какие сможете, варианты путешествий по времени, все известные вам парадоксы. Вспомните и скажите, какие приемы РТВ были использованы авторами? Сможете ли вы, пользуясь любым из методов РТВ, придумать новую идею или ситуацию, связанную с путешествием по времени? Попробуйте.

Неужели вас не привлекает слава писателей-фантастов?

Принято считать, что Жюль Верн был научным фантастом, а Герберт Уэллс фантазировал, не очень-то сообразуясь с научными представлениями. И потому идеи французского писателя оправдываются, а идеи англичанина… Разве существует уже человек-невидимка? И разве посетили уже Землю воинственные марсиане?

Между тем Уэллс, если хотите знать, был куда более научным фантастом, чем Верн. Знаете, почему? Жюль Верн прогнозировал изобретения. А Герберт Уэллс предсказывал открытия. Как по-вашему, что сложнее?

Фантазия Жюля Верна: подводная лодка "Наутилус", управляемый воздушный шар, огромная пушка. Фантазия Герберта Уэллса: путешествие по времени, антитяготение, анабиоз, атомная энергия. И кстати, чем безумнее идея фантаста, тем, как ни парадоксально, у нее больше шансов оказаться верной!

В 1897 году был опубликован роман Г.Уэллса "Война миров". Идея о марсианах вовсе не была открытием, в те годы были обнаружены на Марсе странные линии — каналы, и о марсианах писали даже такие серьезные газеты, как "Таймс". Открытие, сделанное фантастом, заключалось в другом. Уэллс был первым, кто утверждал: земные бактерии смертельно опасны для внеземной жизни. И наоборот: путешественник с Земли, оказавшись на Марсе, умрет от обыкновенной марсианской простуды.

Открываем "Войну миров" и читаем:

"Благодаря естественному отбору мы развили в себе способность к сопротивлению; мы не уступаем ни одной бактерии без упорной борьбы, а для многих из них, как, например, для бактерий, порождающих гниение в мертвой материи, наш организм совершенно неуязвим. На Марсе, очевидно, не существует бактерий, и как только эти пришельцы явились на Землю, начали питаться, наши микроскопические союзники принялись за работу, готовя им гибель. Когда я впервые увидел марсиан, они уже были осуждены на смерть, они уже медленно умирали и разлагались на ходу. Это было неизбежно".

Между прочим, знаете почему лично я не верю в многочисленных инопланетян с летающих тарелок? Именно потому, что Уэллс, безусловно, был прав: ни одно инопланетное существо не выживет в земных условиях. Не жара или холод опасны — смертельно опасны наши бактерии!

Открытие фантаста получило научное признание более чем полвека спустя (правда, никто из ученых об Уэллсе даже не вспомнил!). Когда начались первые пилотируемые полеты на Луну и автоматические полеты с мягкой посадкой на Венеру и Марс, проблема микробиологической защиты была одной из важнейших. Американские астронавты, летавшие на Луну, проходили после возвращения трехнедельный карантин — их выпускали "в мир" только после того, как убеждались, что на Землю не занесены чужие микроорганизмы. При полетах на Марс и Венеру нужна была защита от противоположной опасности — занесения земных микроорганизмов в чужую биосферу. Не обошли проблему и фантасты — достаточно вспомнить мастерски написанный роман Р.Крайтона "Штамм 'Андромеда'".

А вот открытие, сделанное Г.Уэллсом в романе "Первые люди на Луне" (1901 год): вещество, непрозрачное для тяготения. Писатель назвал это вещество кейворитом по имени главного героя романа. Ясное дело, когда такое вещество будет-таки создано, его назовут как-то иначе, и о приоритете фантаста, скорее всего, в очередной раз забудут.

Правда, ученые — наши современники полагают, что создать вещество, экранирующее тяготение, невозможно, поскольку и материя, и антиматерия обладают свойством притяжения, а не отталкивания. Кроме того, использование кейворита не может дать и энергетической выгоды — чтобы отгородить от поля тяжести Земли брусок массой 1 кг с помощью кейворита, нужно затратить ту же самую работу, что и по доставке этого бруска в космос с помощью ракеты! Есть, однако, у кейворита одна особенность, которая позволяет фантастическому открытию жить, — удобство использования. Не нужны громоздкие ракеты и тысячи тонн горючего! Открытие до сих пор кажется "безумным", но есть в нем внутренняя красота, есть и внешнее оправдание — качества, которые, по мнению А.Эйнштейна, должны быть у правильной физической теории. Значит, остается одно — ждать, что скажет об открытии Г.Уэллса наука будущего.

Пока же вещество с отрицательным тяготением используется лишь в фантастике — в "Красной звезде" А.Богданова, "Сокровище Громовой Луны" Э.Гамильтона… Попробуйте и вы пофантазировать: придумайте мир, в котором кейворит популярен так же, как у нас — железо.

Вышла примерно полвека назад популярная книжка с таким названием. Автор, помню, рассказывал о научных достижениях в исследовании атома и о первопроходцах этого научного направления. Назывались имена Резерфорда, Гейзенберга, Эйнштейна, Ферми. А время открытия атомной энергии — конец тридцатых годов.

Между тем открыта энергия атомов была на тридцать лет раньше. И автором открытия были не физики, а писатель-фантаст А.Богданов, опубликовавший в 1908 году роман "Красная звезда".

"Этеронеф" марсиан в "Красной звезде" имеет атомные двигатели. За пять лет до создания Э.Резерфордом планетарной модели атома А.Богданов писал о существовании атомной энергии. Кстати, это один из немногих случаев, когда важное научное открытие было прежде всего использовано в мирных целях — в двигателях межпланетного корабля. Лишь в 1913 году Г.Уэллс описал военное применение атомной энергии.

С использованием атомной энергии в фантастике связано немало интересных и удивительных совпадений. Например, В.Никольский, опубликовавший в 1926 году повесть "Через тысячу лет", писал о том, что первая атомная бомба будет взорвана в 1945 году! Г.Уэллс в романе "Освобожденный мир" (1913 год) писал о том, что первая атомная электростанция вступит в строй в 1953 году. Оба писателя ошиблись всего на несколько месяцев… Американский фантаст А.Картмилл в рассказе "Новое оружие" (1942 год) настолько точно описал устройство атомной бомбы, что ему пришлось иметь дело с ФБР, пожелавшим узнать, откуда у автора появились сведения, составляющие военную тайну…

В той же популярной книге "Вселенная и атом", которую я упоминал, рассказывалось и об идеях ученых, связывающих воедино структуру атомов со структурой Вселенной. И, естественно, автор ни словом не упомянул о том, что и это открытие было сделано воображением фантаста за полвека до его научного обоснования!

На самом деле автор открытия — американский писатель-фантаст Р.Кеннеди.

Приоритет — 1912 год, роман "Тривселенная". "Каждый атом, — писал фантаст, — представляет собой замкнутую вселенную со всеми свойствами той единственной Вселенной, которая открывается нам в мире звезд".

Как литературное произведение роман Р.Кеннеди не выдержал испытания временем, но его фантастическая идея живет. Тесная связь Вселенной и микрокосмоса проявляется в фантастике и таким образом: исследователь, воздействуя на микромир, тем самым меняет структуру Вселенной. Бомбардируя элементарные частицы, мы меняем свойства квазаров в нашем же мире…

Правомерность идеи далеко не очевидна, но ясно стремление фантастов создать своего рода "единую теорию мироздания", связывающую все структурные уровни материального мира. Такие модели описаны в рассказах В.Тивиса "Четвертое измерение" (1961 год), М.Емцева и Е.Парнова "Уравнение с Бледного Нептуна" (1964 год)…

Есть аналогичные идеи и в науке. Академик М.А.Марков писал о том, что может существовать мир, находящийся, можно сказать, на грани исчезновения для внешнего наблюдателя. Воспринимается он как элементарная частица с массой в миллионную долю грамма. Такой объект (фридмон) может заключать в себе целую Метагалактику! Вот еще одно фантастическое открытие, связанное со строением вещества. Автор открытия Ж.Верн. Приоритет — 1914 год, роман "Необыкновенные приключения экспедиции Барсака". Именно здесь впервые описано физическое явление, заключающееся в том, что в веществе, проводящем электрический ток, полностью исчезает сопротивление, и движение тока происходит без потерь. Более того — сопротивление исчезает при обычных ("комнатных") температурах. Называется это явление сверхпроводимостью.

Сверхпроводимость была открыта голландским физиком Г.Каммерлинг-Оннесом в 1911 году. Исчезновение электрического сопротивления наблюдалось, когда проводник охлаждали до температуры, близкой к абсолютному нулю. Долгое время считалось невозможным существование явления сверхпроводимости при комнатной температуре — во всяком случае, в земных условиях.

Ж.Верн умер в 1905 году, роман "Необыкновенные приключения экспедиции Барсака" хранился в архиве писателя и был подготовлен к печати его сыном. Мог ли сын, зная, вероятно, об открытии сверхпроводимости, вставить добавление в текст романа? Это осталось неизвестным. Так или иначе, речь идет об открытии. Если текст принадлежит Ж.Верну, — об открытии сверхпроводимости вообще. Если текст исправлен — то об открытии высокотемпературной сверхпроводимости. В любом случае — фантазия опередила науку…

Легко было фантазировать в прежние времена, когда наука еще не вставляла палки в колеса воображения своими многочисленными запретами! Наука для воображения — злая нянька с постоянными "нельзя!" Вот придумали люди замечательную и удобную в обиходе вещь: ковер-самолет. Невозможно, сказали ученые. Ковры сами по себе не летают. Придумали люди шапку-невидимку. Невозможно, сказали ученые, полная невидимость не существует в природе. Вот и фантазируй, когда тебе постоянно говорят "нет, так не нужно делать".

Между тем, на самом-то деле все, все, как раз наоборот. Для настоящей творческой фантазии научные запреты — как красная тряпка для быка. Прочитав об открытии нового закона природы, писатель-фантаст думает о том, как бы этот закон обойти. И приемы развития воображения, которые мы уже изучили, помогают фантастам придумывать идеи, которые потом ученые либо долго (и часто безуспешно) опровергают, либо подтверждают в своих экспериментах.

Не бывает ковров-самолетов? Верно, но вот придумал Уэллс странное вещество "кейворит", и ученые вполне серьезно обсуждают, возможно ли создать такое вещество на практике.

Не бывает шапок-невидимок? Конечно, но тот же Уэллс написал "Человека-невидимку", и попробуйте теперь убедить любого читателя в том, что не существует химических веществ, способных сделать невидимым вещество нашего тела! Сейчас таких веществ нет, а завтра?

Пока Эйнштейн не связал фантастам крылья своим утверждением о том, что скорость света — предел скоростей, герои фантастических историй могли перелететь на Марс за долю секунды. После 1905 года сказано было — "нельзя", и фантасты приуныли. Действительно, если скорость света — предел, а до ближайшей звезды свет летит больше четырех лет, то как же писать о полетах в иные миры? Неужели далекие звезды потеряны для литературы?

Казалось бы, так оно и есть. Фантасты были так обескуражены идеями Эйнштейна, что даже не пробовали писать о межзвездных полетах. Лишь в 1927 году не кий Д.Смит в очень скучном романе "Космический жаворонок" отправил своих героев к звездам. Возможно, роман потому и оказался скучным, то летели герои к звездам много лет, скучно было героям, скучно стало автору, а читателям — подавно. Требовалось фантастическое открытие! Необходимо было что-то противопоставить законам, которые открыл Эйнштейн.

Это открытие сделал американский фантаст Джон Кемпбелл, опубликовавший в 1934 году роман "Ловушка". Кемпбелл открыл гиперпространство.

Если бы фантастам выдавали патенты на сделанные ими открытия, то Кемпбелл получил бы удостоверение с таким описанием: "Впервые обнаружено физическое явление, заключающееся в том, что существует измерение пространства (гиперпространство), передвигаясь в котором можно мгновенно преодолевать любые расстояния в пространстве трех измерений".

Принцип весьма прост. Скорость света — предел скорости в нашем трехмерном пространстве. Увеличим число измерений пространства (прием увеличения!), и получим гиперпространство, в котором ограничения Эйнштейна, естественно, не действуют! Выйдя в гиперпространство, звездолет в один момент оказывается в иной звездной системе, там он опять "опускается" в наше обычное пространство, где и продолжает лететь, подчиняясь законам Эйнштейна.

Впоследствии фантасты писали о над-, под-, нуль- и прочих пространствах, ничем не отличавшихся от гиперпространства Кемпбелла. Принцип один: использование для движения неких, пока неизвестных, измерений пространства.

А как ответили на этот вызов ученые? В научной литературе последних десяти лет уже не редки работы, описывающие космос как структуру многомерную. Количество измерений пространства, вводимых авторами (не фантастами!), достигает десяти и более. Физическое четырехмерное пространство-время является как бы проекцией, доступной нашим органам чувств и приборам. Вопрос о том, является ли это многомерие лишь математической абстракцией, пока открыт. Не исключено, однако, что идея гиперпространства станет реальностью науки. Для фантастики же открытие Д.Кемпбелла сыграло огромную роль, и не только потому, что позволило героям фантастических произведений летать от звезды к звезде, как из Москвы в Париж. Исподволь воздействуя на читателя, литература приучает его к мысли о гораздо большей сложности мироздания, чем это предполагает обыденное сознание…

Взаимоотношения науки и научной фантастики напоминают увлекательную игру — кто кого перефантазирует. Ученые делают ход, открывая какой-нибудь закон природы. А фантасты говорят "а мы вот так", и делают свое открытие, обходя научный закон. Время от времени фантасты перехватывают инициативу и делают свое открытие первыми, и тогда отбиваться приходится ученым. Победителей в этой игре, к счастью, нет, хотя, если послушать ученых, то в первенстве науки никто и не сомневается.

Эйнштейн сделал ход: открыл, что существует предел скоростей — скорость света. За фантастов ответный ход сделал Кемпбелл — открыл гиперпространство.

Но ведь в любой игре — а в споре воображений подавно! — ходы могут быть сильными и слабыми. Кемпбелл сделал ход, но было ли это сильным ответом на открытие Эйнштейна?

Вроде бы — да, ведь и до сих пор герои фантастических произведений прокладывают курс к звездам именно в гипер-, нуль-, над-, под- и прочих пространствах. А между тем, если разобраться, это не такой уж сильный ход, не столь уж большое воображение нужно было иметь, чтобы к трем измерениям пространства добавить еще одно, о котором ровно ничего не известно. Куда сложнее было при думать, как обойти Эйнштейна не где-то там, в гиперпространстве, а в нашем, привычном, о котором ученым известно почти все.

Сильные ходы — это такие ходы, которые могут изменить течение всей партии. И такие ходы были сделаны. На чем покоится фундамент всей науки? На законах природы, разумеется. Вот на них-то и покусились фантасты.

В 1960 году Г.Альтов опубликовал рассказ "Полигон "Звездная река". Герой рассказа (на самом деле, естественно, автор) сделал открытие, которое можно сформулировать так: "Впервые обнаружено физическое явление, заключающееся в том, что при определенном (например, импульсном) характере излучения света скорость его распространения может быть больше, чем 300 тысяч км/сек".

Если нельзя нарушить постулат Эйнштейна, и звездолетам никогда не преодолеть световой барьер, существует иная возможность достижения звезд в минимальные сроки. Это — увеличение скорости света. Казалось бы, фантастика вступает здесь в конфликт с основами науки, и открытию Г.Альтова суждено навсегда остаться в арсенале фантастики: ведь речь идет об изменении одной из немногих фундаментальных мировых постоянных!

Однако нам, в сущности, неизвестны экспериментальные данные о величине скорости света в отдаленных областях Вселенной или при экстремальных характеристиках материи. В шестидесятых годах, говоря об "открытии" Альтова, физики лишь пожимали плечами. Но сейчас-то каждый физик знает, что при плотностях вещества, намного превышающих плотность атомного ядра, известные нам законы природы попросту не действуют! А какие действуют? "Не знаем", — разводят руками физики. Значит, в принципе, при таких огромных плотностях, или на таких маленьких расстояниях, скорость света может быть и больше 300 тысяч км/сек? "Ну… — говорят физики, — в принципе, этого нельзя исключить…"

Значит, открытие Альтова имеет шанс оказаться истиной! А ведь использован опять очень простой прием — увеличение. Увеличена фундаментальная физическая постоянная — скорость света. Лишь будущие исследования покажут, станет ли открытие фантаста элементом реального научного знания.

А почему, собственно, пользоваться приемом увеличения, забывая о других? Почему этим приемом воспользовался Альтов, понятно — его целью было придумать способ достижения звезд. Но если фантазировать, то (мы уже много раз говорили об этом!), нельзя ограничивать воображение каким-то одним приемом.

Почему не уменьшить скорость света и не поглядеть, что из этого получится? А получился из этого рассказ А.Беляева "Светопреставление", опубликованный еще в 1929 году. В этом рассказе Земля проходит через некую область пространства, где скорость света составляет всего несколько сантиметров в секунду. Думаю, те, кто читал рассказ, помнят, сколько неприятностей пришлось пережить его персонажам. А для тех, кто рассказа не читал, хорошее упражнение: представьте себе мир, в котором скорость света равна 1 метру в секунду. Какой станет жизнь? А отношения между людьми? Да, в таком мире отношения людей друг с другом будут зависеть от скорости света! Как? Это — предмет вашей фантазии.

Когда А.Беляев в 1929 году опубликовал рассказ "Светопреставление", никто (и сам автор тоже) не отнесся к идее уменьшения скорости света, как к серьезному научному предсказанию. Просто любопытный пустячок на тему о том, что было бы, если…

Когда в 1960 году Г.Альтов опубликовал рассказ "Полигон "Звездная река", идею о том, что "кое-где у нас порой" свет может двигаться быстрее, чем со скоростью 300 тысяч км/сек, сочли антинаучной, но, во всяком случае, не пустячком, о котором и говорить не стоит.

Между тем фантасты еще далеко не все "выжали" из этой группы идей — идей о законах природы. Ведь использованы были только два самых простых приема развития фантазии из числа тех, которые уже нам знакомы: ускорение и замедление. Почему же ученые сочли идеи Беляева и Альтова слишком уж смелыми и ненаучными? Да по простой причине: фантасты посягнули на незыблемые мировые постоянные! По сути — на сами законы природы. Это никому не прощается — вспомним, как относятся ученые к изобретателям вечных двигателей…

Но, господа, наша задача — развитие фантазии. Нам нужно придумать идею, а уж ввести ее в рамки науки мы успеем потом. Кстати, довольно часто бывает, что не фантастическая идея вводится в научные рамки, а наоборот — со временем научные рамки раздвигаются до границ фантастической идеи.

Что ж, давайте используем более сильные приемы, чем "ускорить" или "замедлить". Например — сделать универсальным.

Скорость света — один из законов природы. Прием универсализации требует: если вы уже попробовали изменить скорость света, сделайте то же самое со всеми законами природы без исключения! Именно так поступил герой рассказа П.Амнуэля "Все законы Вселенной" (1968 год). Он сделал "открытие": доказал, что законы природы можно изменять, и что существуют некие законы, по которым можно изменять законы природы. Герой Амнуэля не ограничился изменением скорости света, он покушался еще на постоянную тяготения, на законы электричества. Казалось бы, совершенно ненаучная фантастика. Но… на грани. Сейчас мы уже знаем, что в микромире законы природы носят статистический характер, то есть выполняются с некоторой вероятностью. Вообще говоря, могут выполняться, а могут и нет…

Физик, конечно, скажет, что происходящее в микромире не имеет отношения к законам нашего, "большого" мира, и будет прав. Но и фантаст будет прав, когда скажет в ответ, что, если нечто возможно в принципе где бы и когда бы то ни было, то, значит, нет универсального запрета. Как говорится, "невозможное сегодня станет возможным завтра". И не в последнюю очередь, кстати, благодаря совершенно "антинаучным" фантастическим идеям Беляева, Альтова и Амнуэля, которые призваны были расшевелить воображение, работу творческой фантазии… Впрочем, развитие идеи об изменении законов природы можно найти пока только в фантастической литературе. К примеру, герои повести Амнуэля "Крутизна" (1974) работают на полигоне, где ставятся эксперименты по изменению закона всемирного тяготения, эта же идея легла в основу повести Г.Гуревича "В зените" (1980), а еще в одной повести Амнуэля "Бомба замедленного действия" (1990) рассказывается о страшном оружии будущего — бомбе, способной изменять законы природы на территории противника. Пожалуй, более страшное оружие действительно трудно придумать. Кроме, конечно, полной аннигиляции — есть ведь в фантастике и такие бомбы, которые, как пишут авторы, "аннигилируют" целые планеты и звезды. Но в "аннигиляции", как ни странно, нет фантазии. Просто автору хочется побыстрее избавиться от противника, а слово выглядит для этого вполне подходящим…

Иное дело — бомба, изменяющая законы природы. Это действительно — полигон для воображения. Попробуйте сами представить себе, что получится, если некий безумный изобретатель создаст бомбу, способную, например, изменять одну из самых "простых" мировых постоянных — постоянную тяготения. Бах! — и в столице вражеского государства сила тяжести стала в сто раз больше.

Что произойдет? Подумайте, потренируйте фантазию…

У фантастической науки есть свой собственный путь развития, есть своя логика. Это, кстати, очень любопытный феномен, пока не исследованный ни учеными, ни писателями, ни критиками. Почему в науке примерно в одно и то же время рождаются одинаковые идеи — это мы знаем: если открытие или изобретение назрело, то его может сделать ученый или инженер как в Америке, так и в Австралии. Но почему в фантастике вдруг появляются идеи, казалось бы, из логики развития науки вовсе не следующие? Даже больше — противоречащие науке?

Изменение законов природы — идея фантастическая и совершенно (пока!) антинаучная. Проследим, как эта идея развивалась. Сначала — уменьшение и увеличение скорости света (Беляев, Альтов), робкая попытка изменить один-единственный закон природы. Затем, естественно, начинается обобщение — герой Амнуэля меняет уже не один закон природы, а много законов сразу.

Какой должна быть следующая идея? Разве не ясно: очередное обобщение — не только человек может менять законы природы, но и другие цивилизации тоже этому научились.

Рассказ Альтова был опубликован в 1960 году, рассказ Амнуэля — в 1968. А в 1971 году С.Лем опубликовал эссе "Новая космогония", в котором сделал очередное фантастическое "открытие": известные нам законы природы, утверждал фантаст, являются результатом совместной деятельности внеземных цивилизаций.

Иными словами, польский фантаст воспользовался известным приемом "сделать искусственным". Наука полагает, что законы природы — естественное свойство материи? Ну, так сделаем их искусственными. И другой важный принцип фантазирования соблюден — помните, мы говорили, что изменять прежде всего нужно то, что, казалось бы, никаким изменениям не поддается? Законы природы — из этой категории "неизменяемых" объектов.

Разумеется, реальных доказательств искусственного происхождения законов природы не обнаружено, но фантастическое открытие С.Лема не противоречит и логике науки, нарушая разве что известный принцип "бритвы Оккама" — не умножать сущностей сверх необходимого. Фантаст логически последовательно создает ситуацию, настолько парадоксальную, что читатель не может не задуматься. Модели мира, подобные той, что создана Лемом, заставляют воображение активно работать, а разве не в этом цель писателя-фантаста?

В фантазии Лема внеземные цивилизации изменяют, конструируют законы природы, руководствуясь собственным пониманием того, какими должны быть эти законы. И тут напрашивается следующий шаг в развитии идеи.

Представим себе, что множество цивилизаций во Вселенной меняют законы природы так, как представляется нужным каждой из них. "Одному для межзвездных полетов понадобилось ускорить свет. Другой пожелал изменить закон тяготения. Третий занялся переустройством квантовых законов… И мир менялся. Как мы когда-то оправдывали уничтожение лесов, так и те, могущественные, оправдывали нуждами развития хаос, приходивший на смену порядку".

Так говорит герой рассказа Амнуэля "Преодоление" (1981). И продолжает свою мысль: "Мы живем в пору экологического кризиса, охватившего всю Вселенную". А ведь действительно! Мы с вами вырубаем леса, изводим целые виды животных — потому что нам нужно дерево и меха. А куда более могущественные цивилизации, научившиеся менять законы природы?

Подумайте: ученые (не фантасты!) не могут ответить на простые вопросы о мироздании — почему скорость света именно 300 тысяч км/сек, а не какая-то другая? Почему ускорение пропорционально силе? Мы говорим, что энергия сохраняется, но — почему? Наука не только не дает ответа, но и сами вопросы задать не решается. Почему действие равно противодействию? "Так природа захотела, а зачем — не наше дело, почему — не нам судить"…

Фантастика на эти кощунственные вопросы ответила. "В законах природы нет единства, потому что они искусственны. (Это я опять цитирую рассказ "Преодоление"). Давно, задолго до возникновения рода людского, законы мироздания бы ли иными, более стройными. Но когда-то во Вселенной впервые возникла жизнь… Разум. "

Вот разум-то все и напортил. И нам уже не ответить на вопрос: какими были законы мироздания, когда произошел Большой взрыв…

Попробуйте-ка сами теперь "сыграть" за другие цивилизации. Одна из них меняет закон сохранения массы, другая — первый закон Ньютона. И что получится? В каком мире мы окажемся?

А какой закон природы изменили бы вы сами, если бы имели такую возможность?

В науке часто бывает так, что одинаковые открытия практически одновременно делают ученые, живущие в разных странах. В научной фантастике, которая, как мы выяснили, имеет с наукой немало общего, новые одинаковые идеи рождаются с меньшей частотой. И это естественно: фантастика это все-таки художественное творчество, в гораздо большей степени, чем наука, зависящее от личности автора. Русский фантаст Борис Красногорский, к примеру, в 1913 году описал в своей повести космический парусник — межпланетный корабль без двигателя, но с огромным, во много квадратных километров, парусом из тончайшего металла.

Солнечные лучи, подобно океанскому ветру, надувают этот парус, и космический корабль устремляется вдаль с огромной скоростью. Ну, относительно огромной скорости фантаст преувеличил (что вполне простительно), но ведь замечательная и красивая была идея, опередившая науку на полстолетия! Но почему братья-писатели не подхватили эту идею сразу же? Почему в те же годы не появились аналогичные идеи других фантастов? В науке такое невозможно: если открытие сделано, идея высказана, наука просто не может развиваться, не взяв эту идею на вооружение — конечно, если идея правильная.

Вот, чем отличается наука от простого фантазирования: наука развивается по куда более жестким законам, нежели фантастическая литература.

По жестким законам развивается и техника — эти законы нашли свое отражение в ТРИЗ: теории решения изобретательских задач. Если аналогичные законы есть в науке, то где же ТРНЗ — теория решения научных задач?

Общей теории, равно приемлемой для любой научной задачи (как в ТРИЗ), в науке еще нет — видимо, свой Альтшуллер еще не родился. Но давайте попробуем сформулировать хотя бы возможные пути, по которым следует двигаться, чтобы такую теорию создать!

Прежде всего, любая научная теория, оказывается, проходит в своем развитии те же стадии, что и техническая система: зарождение, бурный рост, торможение и остановка. И еще мы знаем, что одна научная теория сменяет другую потому, что появляются противоречия, которые старая теория разрешить не может. В технике, если вы помните, то же самое — если нет противоречия, то и изобретение сделано не будет. О технических противоречиях, которые привели к появлению великих изобретений, мы как-то уже говорили. А что в науке?

В физике существует понятие черного тела. На самом деле "черное тело" может быть очень даже ярким и белым, но название свое получило потому, что полностью поглощает любое излучение. Так вот, еще в прошлом веке было известно, что черное тело способно излучать свет любой длины волны, но — строго определенным образом. Что значит — определенным? Кто определил?

Сначала в 1893 году физик В.Вин, пользуясь термодинамикой, вывел формулу, пользуясь которой каждый человек, даже не будучи гением, мог описать, как же излучает пресловутое черное тело. Экспериментаторы немедленно проверили эту формулу и сказали: да, формула правильная, но… только в области коротких волн. А затем в 1900 году другой физик В.Рэлей, пользуясь той же термодинамикой (вот универсальная наука!), вывел другую формулу, совсем не похожую на формулу Вина, и сказал: вот формула излучения черного тела. Экспериментаторы проверили и эту формулу и удрученно заявили: да, господа, формула правильная, но… только в области длинных волн.

Вот вам классический пример научного противоречия, ведущего к открытию. Теория одна и та же, черное тело, естественно, тоже, а формулы, описывающее его излучение — разные, причем обе правильные! Противоречие казалось настолько драматическим, что физик П.Эренфест назвал его "ультрафиолетовой катастрофой". И для того, чтобы эту катастрофу предотвратить, другой великий физик М. Планк был вынужден ввести понятие кванта энергии — мельчайшей порции излучения, меньше которой ничего нет и быть не может. Я написал "вынужден был", и это так — у Планка просто не было иного выхода, только открытие квантов — и ничто иное — могло вывести физику из кризиса.

Сейчас любой ученый и каждый писатель-фантаст пользуется приемом квантования, но для того, чтобы этот прием ввести в обиход, понадобилось огромное мужество ученого.

Один из самых популярных приемов, с помощью которых писатели-фантасты придумывают свои идеи, — это прием объединения. Рассказывая в одной из статей о том, как пользоваться этим приемом, я приводил примеры использования его в жизни и технике. Помните задачу о похищении картины из музея? Воры, будучи людьми не без фантазии, объединили в одной раме две картины — копию и подлинник. Эксперты поставили свои подписи на копии, думая, что подписываются на подлиннике…

Но сейчас речь не о технике и не о литературе даже, а о самой настоящей науке и законах ее развития. Как и техника, как и всякая человеческая деятельность, связанная с воображением, наука развивается, устраняя противоречия, возникающие на ее пути. И пользуется при этом такими же приемами, какие взяты на вооружение изобретателями и писателями-фантастами.

Как "работает" прием объединения в науке? Вот классический, можно сказать, пример, хотя определение "классический" звучит в данном случае чуть двусмысленно, поскольку история эта привела-таки к поражению так называемой классической физики и появлению физики квантовой.

Началась эта история с великого Ньютона. Сэр Исаак исследовал природу света — распространение, отражение, преломление. Впечатление было таким, будто свет — это мельчайшие частицы, которые, подобно мячикам, брошенным меткой рукой, летят по прямым линиям, отражаются, ударяясь о зеркальную поверхность, и так далее. Ньютон так и заявил: свет — это поток частиц-корпускул.

И все бы хорошо, но корпускулярная теория никак не могла объяснить, как же частицы света проникают в область тени, где их быть вроде бы не должно. Явление это называется дифракцией, и объяснил его современник сэра Ньютона — Гюйгенс. В отличие от своего великого коллеги, он заявил, что свет — это волна, которая распространяется в особой среде — эфире. Помните у Пушкина: "Ночной Зефир струит эфир…"

Волновая теория света замечательно описывала явление дифракции, но не могла ответить на простой вопрос: почему же свет распространяется прямолинейно? А ведь этот вопрос для физики был куда важнее, чем частная проблема дифракции. Пришлось Гюйгенсу отойти в тень, а Ньютон одержал очередную победу. Его корпускулярная теория главенствовала в физике больше ста лет. А потом физики Юнг и Френкель, будучи сторонниками не корпускулярной, а волновой теории, сумели объяснить, как же все-таки удается световой волне распространяться по прямой линии.

И корпускулярная теория пала. Вместо нее в физике воцарилась волновая, срок жизни которой был отмерен примерно такой же — около ста лет. Двести лет потратили величайшие физики мира для того, чтобы убедиться в простой, казалось бы, истине: если две теории противоречат друг другу, не нужно доказывать, какая из них главнее. Не нужно говорить: "или та, или эта". А нужно воспользоваться приемом объединения и попытаться соединить вместе обе теории.

Физиков можно понять: не может же быть свет и частицей, и волной. Либо так, либо иначе, как несовместимы друг с другом день и ночь.

Противоречие разрешил Нильс Бор в 1929 году, введя в физику новый принцип: принцип дополнительности. Попросту говоря, это научная формулировка приема объединения! Оба объяснения света дополняют друг друга. У света, как у Януса, как бы два лица. Свет имеет двойственную природу: излучается и поглощается он, как поток частиц, а распространяется, как волна.

И оказалось, в мире микрочастиц все устроено именно так: все частицы имеют двойственную природу. Это и волны, и корпускулы — все зависит от того, какая сторона жизни микромира нас интересует.

Кстати говоря, к концу двадцатых годов фантасты уже вовсю пользовались приемом объединения, а в технике до открытия этого приема должно было пройти еще лет сорок. В наши-то дни прием объединения изучают одним из первых на занятиях по развитию творческого воображения. И каждый человек, обладающий фантазией, встретившись в жизни с событиями, противоречащими друг другу, немедленно думает: как бы их объединить.

Ибо только тогда можно будет получить новую интересную идею.

Часть 12 Слишком много окружностей

То, что без творческой фантазии в науке делать нечего, — понятно. Но вот, о чем, кажется, сами ученые не очень задумываются, — новая идея, новое направление в науке возникают тогда, когда исследователь как бы забывает на время, какую область знания он, собственно, представляет, и начинает рассуждать, как писатель-фантаст или как футуролог, решающий учебную задачку по развитию воображения.

Пример? Пожалуйста. Классический случай: теория Птолемея. Пользуясь много вековыми наблюдениями неба, Птолемей создал геоцентрическую систему: Земля — центр Вселенной, а вокруг Земли крутятся по окружностям Солнце, Луна и планеты. Птолемей "прибил" планеты к твердым сферам, но эта деталь к делу не относится. Сначала схема работала неплохо, и астрономы достаточно точно предсказывали положения планет на небе. Но со временем ошибки стали накапливаться, и стало ясно, что планеты движутся не по простым окружностям — они еще описывают на небе довольно причудливые петли. Пришлось Птолемею добавить к основным окружностям целую систему "эпициклов" — дополнительных небольших окружностей. Прошло время, этой точности тоже оказалось недостаточно, и астрономы добавили еще одну систему окружностей. А потом — еще… Количество окружностей, по которым пришлось вращаться бедным планетам, достигло в средневековье такого количества, что расчет движения планет стал непосильным делом. Между тем астрология нуждалась в простом методе, а не в математическом монстре.

Вот вам противоречие, из которого в науке рождаются открытия: планеты вращаются по окружностям, и планеты не могут вращаться по окружностям. Такое противоречие не разрешить, просто добавив еще одну окружность. Нужно… Что? Конечно: использовать один из приемов РТВ. Честно говоря, нам повезло: Коперник использовал нужный прием (впрочем, он наверняка перепробовал и другие, прежде чем пришел к своему гениальному выводу!). Коперник воспользовался приемом "наоборот" — пусть не Солнце обращается вокруг Земли, а Земля вокруг Солнца! Вы думаете, что Коперник действительно полагал, что Земля не находится в центре Вселенной? Он был священником, ему вовсе не улыбалось сместить нашу планету с ее центральной роли в мироздании. Коперник поставил Солнце в центр с единственной целью: упростить вычисления движения светил. И упростил, естественно.

И лишь после того, когда стало ясно, что задачи астрономии и астрологии (а в те времена, кстати, никто эти науки и не разделял) решаются в новой системе куда проще и естественней, Коперник задумался: а может, это не просто формальный вывод? Может, Земля и планеты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО обращаются вокруг Солнца?

Сначала был формально использован прием РТВ, и лишь потом, убедившись, что прием действует, Коперник пришел к выводу, что имеет место реальное природное явление. Скажите, пожалуйста, удалось бы религиозному человеку, каким был Коперник, преодолеть силу догм и с самого начала утверждать, что Земля — вовсе не центр Вселенной? Вряд ли. Он использовал прием именно как прием, способ упростить вычисления, и не более того. А потом уж…

И таких случаев в истории науки более чем достаточно. Вот еще один.

Исследователи электромагнетизма Ампер, Фарадей, Вебер прекрасно знали из собственных опытов, что электричество и магнетизм тесно друг с другом связаны: с помощью магнитного поля можно получить электричество и наоборот. Но можно ли связать эти поля в единые уравнения? Никому этого не удавалось сделать, пока Максвелл — чисто формально! — не ввел в уравнения так называемый ток смещения. Речь шла именно о формальной добавке, ведь никто и никогда этот ток смещения не наблюдал! Максвелл попросту подошел к противоречию с помощью методов РТВ.

Вот оно, это противоречие: электричество связано с магнетизмом (это видно из опытов), и электричество с магнетизмом не связано (так утверждают уравнения). Используем прием РТВ: увеличение. Увеличим число элементов в системе, добавим новый вид тока, который позволит связать электричество с магнетизмом подобно крепкой веревке. Так появились электромагнитные волны.

Прием был использован сугубо формально, только для того, чтобы получить красивые и решаемые уравнения. И лишь через двадцать лет Герц действительно обнаружил электромагнитные волны!

Уверен, что каждый читатель может и сам вспомнить примеры того, как формальное использование в науке приемов РТВ приводило впоследствии к выдающимся открытиям. Уравнения Лоренца… Планковские кванты… Боровские орбиты…

Интересно, какой была бы наука XX века, если бы не приемы РТВ?

Мы уже, по идее, достаточно хорошо изучили методы развития воображения и можем теперь попробовать сами решать исследовательские задачи. Вот последовательность действий:

Сначала выявить противоречие. Потом использовать прием РТВ, чтобы это противоречие разрешить. Главное при этом — на думать о последствиях. Если, решая научную проблему, вы будете постоянно бояться, что нарушите какой-нибудь закон природы, у вас ничего не получится. Подойдите к проблеме формально, с позиций специалиста по РТВ. Найдите новую идею. Если она окажется верной, вам потом не придется краснеть за то, что вы не очень почтительно обошлись с прописными научными истинами…

Советский изобретатель Б.Злотин, один из разработчиков теории решения изобретательских задач, лет десять назад именно так и подошел к исследовательским проблемам. "У нас есть научное противоречие, — рассуждал он. — Исследовательская проблема. Скажем, происходит нечто, от чего в реальной жизни мы хотим избавиться. Противоречие: нечто существует, и нечто существовать не должно. Это ведь целый класс научных проблем, а не просто частный случай. Решив эту проблему, мы сразу решим множество других".

Что ж, один из сильных методов РТВ: сделать наоборот. Существует вредный фактор? Мы хотим от него избавиться? Отлично, давайте сначала сделаем наоборот — усилим вредный фактор до предела. Более того, используем еще и прием искусственности: давайте сами создадим этот вредный фактор! Может быть, тогда-то мы и поймем, откуда он, черт побери, возникает?

Так и был придуман метод решения исследовательских задач, названный диверсионным. Правильное название. Исследователь как бы совершает диверсию против самого себя, против своей задачи. И это позволяет ему выйти победителем! Как действует диверсионный метод? Достаточно просто. Поясню на примере конкретной исследовательской задачи (реальной задачи, которую решали на одном радиоэлектронном заводе).

Во время производства микросхем их нужно было перевозить из одного цеха в другой. Грузили схемы в обычные пенопластовые коробки и развозили. Перед транспортировкой все схемы были в порядке, а после непременно оказывалось, что часть микросхем вышла из строя в результате электрического пробоя. Чтобы бороться с браком, нужно знать, отчего он возникает. Как видите, задача эта не для изобретателя, а для исследователя.

Что ж, используем диверсионный метод.

Сначала — прием "сделать искусственным". То есть, давайте-ка ребята, будем сами портить эти микросхемы! Давайте станем диверсантами и начнем ломать собственную продукцию.

Но этого мало. Не все микросхемы портились во время перевозки. Давайте-ка используем прием увеличения и будем портить все микросхемы до единой. Как видите, возникает совершенно иная задача! Из исследовательской (найти причину явления) задача становится чисто изобретательской (придумать способ). А для решения изобретательских задач уже несколько десятилетий существует ТРИЗ — теория, у которой множество достижений.

Итак, нужно во время перевозки микросхем из одного цеха в другой устроить так, чтобы все они оказались пробиты электрическим разрядом. Ясно, что нужно использовать электрическое поле. Настоящий диверсант ходил бы по цехам с портативным разрядником и занимался бы саботажем. Но мы-то должны пользоваться "местными ресурсами", тем, что уже существует в цехах: помните этот прием ТРИЗ и РТВ — "использовать ресурсы"?

Что мы можем использовать для порчи микросхем? Коробки, в которых эти детали перевозят, — раз. Далее — тряску и вибрации, которые непременно возникают при перевозках. Вроде бы, больше нечего. Но ведь коробки не проводят электричества, а тряска — это ведь тоже не электрическое поле… Да, но электричество можно получить из механического движения, это мы знаем из физики! Нужно посильнее трясти микросхемы во время перевозки, и механическое трение деталей друг о друга непременно создаст электрическое поле. И чем сильнее будет тряска, тем сильнее это поле будет разрушать наши детали.

Значит… Собственно, задача уже решена. Микросхемы портились потому, что терлись друг о друга во время перевозки. Тогда стали делать коробки металлическими и заземлять их. Паразитное электричество начало уходить в землю, и брак исчез, как и не было…

Для пользы дела время от время нужны диверсанты!

"Диверсионный" метод решения исследовательских задач далеко не сразу стал популярен даже среди знатоков ТРИЗ, которые, казалось бы, привыкли к неожиданным методам и нетрадиционным подходам. Действительно, изобретатель или ученый всю жизнь отдает, чтобы улучшить теорию или конструкцию, а тут ему говорят: сделай наоборот и придумай нечто такое, чтобы от твоей конструкции или теории не осталось камня на камне.

Как-то, лет десять назад, на одном из тризовских семинаров, зашла речь о том, можно ли улучшить большой автоматический выключатель. "Замечательный выключатель, — сказал директор завода, — всем он хорош, улучшать в нем решительно нечего".

"Допустим, — с сомнением сказал ведущий. — Пусть это идеальный выключатель. Давайте придумаем, как его испортить. Причем так, чтобы никто не сумел определить, что же произошло".

Хорошая задача для диверсанта, верно?

Предложения посыпались, как из рога изобилия. Портить, как вы понимаете, — не строить. Чтобы было понятно то, что произошло дальше, объясню устройство этого идеального выключателя. Попросту говоря, это контакт, который состоит из двух частей. Части эти припаивают друг к другу. Вообще говоря, паять, конечно, нужно так, чтобы контакты соединились друг с другом всей своей поверхностью. "А давайте будем паять не по всей поверхности, — предложил один из "диверсантов". — Припаяем по внешней части, и все дела. Держаться будет? Будет. Если токи слабые, то эта халтура ни на что не повлияет. Но если дать большой ток, то контакты начнут сильно нагреваться, и выключатель может вообще развалиться на две части. И пусть кто-нибудь догадается — почему".

Предложение было сделано, вообще говоря, в шутку. Но технолог завода, который тоже присутствовал на семинаре, неожиданно пришел в сильное замешательство. "Ну да, — сказал он смущенно, — наши рабочие так и делают, они экономят припой и потому паяют только края контактов…"

Тут уж вышел из себя инженер-исследователь.

"Черт знает что! — вскричал он. — Наша лаборатория уже десять лет не может разобраться, почему греются и разрушаются контакты! Что мы только не перепробовали! А оказывается, все дело в производственном браке?" Естественно, произошел небольшой скандал, но задача-то была решена: идеальный выключатель действительно стал идеальным.

Использование диверсионного метода частенько приводило к курьезам. К примеру, на одном из семинаров по ТРИЗ была поставлена реальная задача: завод получил срочный заказ, а сварочный цех перегружен другой работой, и заказ выполнить никак не удается. Что бы придумать такого, чтобы сварщики сумели сделать обе работы?

Предложений было немало, но ведь выше себя не прыгнешь — если цех перегружен, каким образом можно разместить еще один заказ? Как говорится: "Требуется получить от коровы на двадцать литров молока больше, чем она может дать". В разгар полемики кто-то вспомнил о диверсионном методе и воскликнул: "Давайте все испортим окончательно! Представьте, что сварочный цех сгорел дотла. И что тогда?"

Ясно что: если цех сгорел, придется или не выполнить заказ, или… обойтись без сварки. Самое любопытное, что те же инженеры в течение получаса придумали способ, как выполнить задание, не прибегая к сварочным работам. Раньше о такой возможности просто никто не думал, и нужно было совершить "диверсию", чтобы сделать изобретение!

Что ж, почему бы и вам, господа, не взять на вооружение диверсионный метод? Исследовательские задачи ведь возникают не только в науке и технике, но и на кухне, и в школе — да где угодно! И если вам нужно будет избавиться от вредной помехи, от неприятного явления — подумайте сначала, как бы вы смогли сделать эту помеху неустранимой, а явление — отвратительным.

Тогда и решение придет.

Изобретатели, знающие ТРИЗ, обычно снисходительно улыбаются, когда слышат от своих коллег: "Я перебрал тысячи вариантов, прежде чем сделал изобретение". Тризовец вариантов не перебирает, а действует по системе, основы которой мы с вами уже знаем.

Писатель-фантаст, знакомый с методами РТВ, обычно снисходительно улыбается, когда слышит от своего коллеги: "Я полгода перебирал фантастические идеи, пока не нащупал новую". Знаток РТВ умеет придумывать отличные идеи, не перебирая огромную груду нелепых — он действует по системе, основы которой нам уже известны.

А большинство ученых пока еще действительно считает, что классический метод проб и ошибок — единственно возможный способ совершения научных открытий. Не так давно мне довелось прочитать восторженную статью известного ученого — гимн методу проб и ошибок, провозглашение этого метода вечным и незыблемым. Все равно, как если бы ямщик превозносил неоспоримые преимущества конного транспорта в то время, когда по улицам бегает первый, пусть и весьма несовершенный автомобиль…

Между тем разве, к примеру, диверсионный метод решения исследовательских задач, о котором шла речь неделю назад, не избавляет ученого от нудной необходимости случайно перебирать разные варианты в поисках нужного? Есть и другие методы. И есть общее правило, действующее в науке не хуже, чем в технике: научные системы развиваются по своим объективным законам, и лишь познав эти законы, научившись ими пользоваться, ученый навсегда забудет о том, что когда-то для того, чтобы сделать открытие, ему приходилось наугад перебирать простые зерна — факты в поисках жемчужного зерна — открытия.

Несколько лет назад изобретатели Б.Злотин и А.Зусман предложили простую схему, показывающую, как именно современная наука избавляется от вечной, казалось бы, необходимости перебирать варианты.

Вот как идет развитие:

Этап первый, длившийся долгие столетия: ученый наугад совершает "пробы и ошибки", при этом, даже не запоминая, какая именно проба была ошибочной, и поэтому повторяя те же ошибки вновь и вновь. Разве алхимики средневековья в поисках "философского камня" не перебирали по сто раз одни и те же элементы и не проводили одни и те же опыты? Это все равно, что пытаться открыть запертую дверь, доставая ключи из огромной коробки, а неподошедшие ключи бросая обратно в ту же коробку — чтобы через какое-то время вытащить опять тот же ключ и совершить ту же ошибку…

Но наступает в развитии науки второй этап. Поиск нового ведется, конечно, все тем же методом проб и ошибок, но теперь ошибки запоминаются и не повторяются вновь. Этот переход произошел тогда, когда получили распространение научные журналы, а результаты опытов и исследований стали доступны всем ученым во всех странах. Продолжая аналогию, можно сказать, что теперь, достав ключ из ящика и не сумев отпереть этим ключом дверь, вы больше не бросаете ключ обратно в ящик, но откладываете в сторону, чтобы никогда больше не использовать.

Но ведь и второй этап достаточно неэффективен — слишком много проб приходится совершать "в натуре". Третий этап в развитии науки: переход от реальных проб и ошибок к мысленным экспериментам. Действительно, так ли уж нужно достать ключ из коробки, засунуть его в замочную скважину, попробовать повернуть?. Может, достаточно взглянуть на ключ, изучить его форму, и сразу станет ясно, что этот ключ и пробовать не стоит? В развитии науки этот этап соответствовал переходу к созданию математических моделей тех или иных событий.

Ясно, что этот этап не мог наступить прежде, чем позволило развитие математических методов. Начался этот переход в прошлом веке, а окончательно закрепился в наше время — с развитием кибернетики.

И наступило время для четвертого этапа — эвристического. Не нужны реальные пробы и ошибки, не нужны даже математические модели — ученые (я имею в виду пока лишь самых выдающихся из них) могут сразу, лишь поняв задачу, представить в уме правильное решение, проделав в уме тот путь, для преодоления которого иным ученым прошлого нужны были годы труда и сотни экспериментов.

Таким был, к примеру, академик Я.Б.Зельдович: он ставил перед коллегами задачу и говорил, каким окажется решение. Коллеги изучали литературу, проводили вычисления, спорили на семинарах и в результате… полученное решение совпадало с тем, что "угадывал" Я.Б.Зельдович.

Угадывал? Нет, конечно, это были не простые догадки. Это было интуитивное использование закономерностей развития научных систем.

Академик Я.Б.Зельдович умел предсказывать решение сложной проблемы, и это умение многим его коллегам представлялось тайной, загадочным свойством интуиции. А между тем уже в те годы, четверть века назад, кибернетики работали над созданием систем, которые обладали бы именно такой способностью — без проб, без ошибок, без обычного и естественного для науки перебора вариантов, давать ответы на сложные научные загадки, находить решения сложных проблем. Область кибернетики, которая стала заниматься подобным поиском, была названа эвристикой. От слова "эврика", с которым Архимед когда-то вылез из ванны и бежал по людным улицам Афин. От слова "эврика", ставшего синонимом неожиданного озарения, казалось бы, не подкрепленного никакими экспериментами, пробами и уж, тем более, ошибками. Между тем в эвристике нет ничего загадочного — она использует в науке те же, по сути, методы создания идей, какие ТРИЗ использует в технике. Эвристика нащупывает закономерности развития научных систем и тем самым позволяет науке перейти к пятому этапу развития. О четырех этапах шла речь неделю назад: от простого перебора вариантов до интуитивного поиска решения.

Пятый этап: осознанное использование закономерностей развития научных систем для поиска решения самых сложных проблем. Рассказывая о первых четырех этапах развития науки, я привел в качестве аналогии человека, который пытается открыть замок с помощью множества ключей, хранящихся в большой коробке. Сначала он достает ключ, пробует и, не открыв дверь, бросает ключ назад в коробку (первый этап). Потом он приучается откладывать не подошедший ключ в сторону (второй этап). Затем он понимает, что есть ключи, которые и пробовать не стоит (третий этап). После этого он учится заранее представлять себе ключ, который подошел бы к этой двери, и достает из коробки именно такой ключ (четвертый этап, который называется эвристическим).

На пятом этапе человеку не приходится ни о чем догадываться и эксплуатировать свою интуицию. Он знает законы развития научных систем и знает, с помощью какого закона можно решить проблему. Продолжая аналогию, можно сказать: нужно открыть дверь, причем все ключи в ящике пронумерованы, на каждом написано, к какой двери он подходит, и вам нужно лишь достать нужный ключ. Никаких пустых проб, никаких ошибок…

Казалось бы, если наука развивается именно таким образом, если скоро (через 10 лет или через 100?) ученому, чтобы сделать открытие, нужно будет использовать метод, который будет ему известен заранее, если все будет именно так, не станет ли ученому просто скучно заниматься наукой? Не исчезнет ли из науки самое главное — творчество? Над чем голову ломать, если путь известен?

Так, собственно, когда-то говорили скептики, осуждая появление ТРИЗ. Не приведет ли использование теории решения изобретательских задач, говорили они, к тому, что инженеру вообще не нужно будет думать? Действуешь строго по методике, и все дела. В конце концов, изобретения будет делать машина, для человека не останется интеллектуальной работы. А это нехорошо. И значит, ТРИЗ вредна.

ТРИЗ выжила, конечно, и для изобретателя-тризовца жизнь стала даже более интересной, потому что задачи, которые ему приходится решать теперь, куда более сложны, чем прежние, основанные на простом переборе вариантов. Выживет и эвристика со всеми дополнениями, пришедшими из ТРИЗ. Ведь ясно: научившись "щелкать" одни научные проблемы, мы столкнемся с куда более сложными. Не меньше придется ученому ломать голову, а больше — таков парадокс развития и в изобретательстве, и в науке.

Когда-то масса творческих ухищрений нужна была, чтобы разделить одно число на другое. Деление чисел — это был сложный мыслительный процесс, огромное число проб и ошибок, пока не нащупаешь нужное решение! А потом появились арабские числа, а потом появились простые методы деления — и что же, творчество закончилось? Нет, конечно, оно только начиналось: теперь можно было учиться решать уравнения…

Вот еще один парадокс: чем больше формализуется процесс решения научной проблемы, чем меньше в этом процессе остается места для "ломания головы", тем больше у ученого появляется возможностей для творчества. И разве это плохо?

Процесс решения научных проблем автоматизируется. Вот парадокс XX века — скоро "эврика!" будет кричать не ученый, а робот, которому ученый поручит сделать открытие. Кстати, ситуацию эту фантасты уже предвидели еще лет тридцать назад (ох, уж эти фантасты!). Перечитайте рассказ Г.Альтова "Машина открытий" (1964 год), где повествуется о полностью автоматизированной исследовательской системе, расположенной на одном из спутников Юпитера. Чем эта система занимается, ясно из названия — она делает открытия.

А чем же тогда занимается человек? Если наука сможет обходиться без научного работника, то на долю человека останется… придумывать новые науки! В те годы (середина шестидесятых), когда был написан рассказ "Машина открытий", новые науки появлялись, кстати, чуть ли не каждый квартал: бионика, биотехнология, палеогенетика… Часть этих наук не выжила, некоторые получили "путевку в будущее". Так что идея фантаста была актуальна.

Тогда. А сейчас? Что-то не видно нынче новых наук. А между тем, специалисты по теории творчества уже создали целую систему рекомендаций для тех энтузиастов, кому придет-таки в голову заняться созданием новой науки. Если у вас есть желание войти в историю, то вот вам основные правила, которыми нужно руководствоваться. Конечно, без гарантии. И, кстати, прошу иметь в виду, что обычно судьба первопроходцев, создающих новые научные направления, далеко не так радужна, как представляется со стороны. А порой так и вовсе трагична.

Впрочем, выбирайте сами.

Итак, первое, что нужно сделать: придумать для новой науки название. От названия зависит будущее вашего детища — успех или неудача. А требования к названию, кстати говоря, предъявляются весьма противоречивые. С одной стороны, название должно быть понятным и привлекательным. С другой стороны, название должно показывать всю сложность нового направления. Классическое противоречие: название должно быть и простым, и сложным одновременно! Полагаю, что вы уже научились разрешать противоречия подобного рода? Используйте какой-нибудь из известных вам приемов, и — вперед!

Хотите примеры удачных названий? Пожалуйста: "креативика", "эволюционика", "соционика". Та же "эвристика", кстати говоря.

А вот пример из фантастики. П.Амнуэль в рассказе "Странник" (1978 год) придумал новую науку "эрратологию" — науку о научных ошибках. Надо полагать, не последнюю роль играло именно красивое и не очень понятное название. А уж потом была сформулирована и задача новой науки: собрать все научные ошибки (согласитесь, что ошибок в науке куда больше, чем верных решений!), объединить их и…

Количество ведь, как говорят классики, переходит в качество. Так вот, по утверждению героя рассказа "Странник", пользуясь только научными ошибками, можно получить совершенно правильные выводы и делать замечательные открытия.

Эрратология пока не создана, но, скорее всего, фантаст, как обычно, окажется прав. Во всяком случае, первое правило создания новой науки было соблюдено.

Правило второе: нужно подобрать для новой науки великих предшественников и подходящие цитаты. Кстати, цитаты можно придумать и самому: сначала их никто не станет проверять, а потом все просто привыкнут. Впрочем, учтите, что слишком много великих предшественников — фактор нежелательный. Иначе в чем же будет заключаться ваша собственная роль? Достаточно трех-четырех корифеев, себя можете поставить в конец списка.

Затем вы должны определить цель создаваемой вами науки. Поскольку наука — новая, то цель должна быть, естественно, глобальной. При этом непременно сделайте вид, что цель, какой бы она ни была, уже почти вами достигнута. Остались кое-какие детали, кое-какие открытия еще предстоят, но в целом вы свое дело отца-основателя уже сделали. Но и не увлекайтесь, иначе кто-нибудь потребует немедленно предъявить этот самый результат, а его-то, вообще говоря, еще предстоит достичь.

Прошу иметь в виду, что правила только выглядят шутливыми. На самом деле все очень даже серьезно!

Теперь нужно приступить, наконец, к возведению здания новой науки. Для этого, естественно, нужны "кирпичи" — сведения, которыми мы будем пользоваться. Откуда их взять? Из "старых" наук, ибо больше неоткуда. Исторических примеров более чем достаточно. Биохимия манипулировала в начале своего пути фактами, накопленными в разное время биологией и, соответственно, химией. Палеоботаника — как вы понимаете, фактами из ботаники и из палеонтологии. А такая новая (в свое время) наука, как астроботаника, использовала знания из астрономии планет и из ботанических исследований северной полярной флоры.

Разумеется, факты нельзя попросту повторять. Нужно их творчески соединить друг с другом и переработать. А для этого совершенно необходима собственная терминология. Новая наука без новой терминологии — мертворожденное дитя. Можно, конечно, использовать и известные уже термины, но придать им совершенно новый смысл — так, чтобы прежние авторы перестали понимать, о чем идет речь и не смогли бы предъявить свои авторские права. А можно, чтобы не вступать в конфронтацию, придумать термины совершенно новые — здесь открывается неограниченный простор для творческой фантазии.

Вот, к примеру: знаете ли вы, что такое "реликвимация", "контрамоция", "эрратотехника" и "промптуарий"? Если не знаете, не расстраивайтесь — термины новых наук знают обычно лишь сами их авторы. Но имейте в виду: два термина взяты из реально существующих новых наук, а два — из наук, придуманных писателями-фантастами. Попробуйте определить — какой термин взят из фантастики, а какой из реальности.

Но язык новой науки складывается, конечно, не из одних лишь терминов. Нужны еще спецграмматика и спецстилистика. Тут правило простое: в фразе непременно должны быть два придаточных предложения. Три — перебор, фразу никто не про чтет. Одно — мало, фраза покажется слишком простой и недостойной новой науки. Кстати, самыми употребительными должны быть слова "очевидно", "который", "вышеупомянутый" и "ниже перечисленные". Это, кстати, статистический вывод, почерпнутый из исследования не новых наук, а вполне даже старых. Новые науки просто не стали нарушать традицию.

Авторы "Пособия по созданию новой науки", изобретатели Б.Злотин и А.Зусман утверждают, что этот этап в создании новой науки — самый трудоемкий. Многие потенциальные "пионеры" именно на этой стадии сходят с дистанции. Действительно, новую идею придумать куда проще, чем затем одеть эту идею в научные одежды. Следующий шаг, который вам предстоит, — подобрать коллектив. Поверьте, в одиночку здание новой науки не построить. Это в прежние времена Карл Линней мог один создать целую теорию видов. А сейчас на дворе конец XX века.

Г.С.Альтшуллер, создатель ТРИЗ, потратил четверть века, чтобы построить фундамент новой науки, но после этого пришлось нанимать если не армию, то роту строителей, которые под руководством отца-основателя начали возводить этаж за этажом.

Но, — советуют Б.Злотин и А.Зусман, — будьте осторожны в выборе сподвижников! Неверно подобрав войско, вы можете проиграть сражение и всю кампанию.

Последователи должны быть не глупыми — иначе вам не удастся убедить общество в своей правоте. Но и слишком умные помощники тоже не большой подарок — ибо они захотят менять фундамент новой науки вместо того, чтобы под вашу музыку возводить этаж за этажом. Имейте в виду — не позволяйте даже самым надежным последователям покушаться на истоки! Ибо, когда наука еще не вышла из пеленок, никто, кроме вас, создателя, не представляет, насколько хрупким является фундамент. У любой новой науки есть особенность, которую ученики не всегда понимают: фундамент приобретает прочность только тогда, когда построены первые этажи. Пусть ваши последователи строят здание, а вы сохраняйте фундамент от неосторожных движений…

Итак, ученики и последователи должны удовлетворять требованию — "не слишком". Вы можете спросить, где взять столько людей, которые были бы не слишком умными и не слишком глупыми, не слишком упрямыми и не слишком покладистыми? Не беспокойтесь: и российская, и израильская, и американская, и любая другая система обучения как раз и рассчитаны на то, чтобы поставлять именно таких людей. Именно поэтому последователей всегда достаточно, а творцов новых наук — единицы…

Один знакомый, прочитав рекомендации Б.Злотина и А.Зусман по созданию новой науки, сказал мне: "Вроде бы все правильно, но что-то мне в этих рекомендациях не нравится. Не то, чтобы это выглядело шуткой, но и не вполне серьезно, понимаешь? Противоречие."

Ну и отлично. Без противоречий ничего нового не придумаешь. И я полностью согласен — противоречие, действительно, есть, и весьма существенное. Предлагаю читателям самим его отыскать, а пока продолжу перечислять правила, которых нужно придерживаться, создавая новую науку.

Итак, с целями науки, великими предшественниками, верными последователями и прочими внутренними вопросами мы разобрались. Но ведь наука развивается не сама по себе, существует внешний мир, с которым вам придется иметь дело. Б.Злотин и А.Зусман, проанализировав типы людей, которые обычно окружают ученого, разделили человечество на три категории.

Первая — "деловые люди". Их цели сходны с вашими, они тоже заняты созданием нового, и значит, — эти люди наиболее опасны. Лучше договориться с ними сразу, разделить сферы влияния, участвовать в их "тусовках": съездах, симпозиумах и конференциях. Не скупитесь на лесть, ведь и вашей новой науке нужна внешняя поддержка…

Вторая группа людей, с кем вам предстоит иметь дело, — "телята". Они корпят в лабораториях, за письменными столами и пультами, ваша новая наука, естественно, без них обойтись не сможет. "Телята" легко приручаются, и с ними у вас не должно быть проблем.

И третья группа — "враги". Без врагов не бывает новой науки и нового в науке! И нужно иметь в виду, что любой ваш знакомый может относиться к этой категории. Враг тот, кто не знает о существовании вашей новой науки (незнание, как известно, не освобождает от ответственности). Врагом становится тот, чей кусок "научного пирога" вы откусили, прилепив его к зданию вашей новой науки. И конечно же, вашим врагом становится вся наука прошлого и настоящего — ведь новое, дополняя старое, его же и опровергает. Это жизненное противоречие нужно всегда иметь в виду. Разве традиционные биологи с радостью восприняли зарождение биотехнологии? Разве астрофизики с почтением отнеслись к рождению астроботаники? И разве ТРИЗ в течение тридцати лет не вела борьбу против традиционных методов изобретательства?

Кстати, для того, чтобы успешно бороться с врагами новой науки, вы должны вылепить свой образ. Ибо у начинателя нового всегда есть свой, особый образ, сложившийся исподволь на протяжении веков. В вашем характере должны совмещаться черты кота Леопольда (всегда говорите: "Ребята, давайте жить дружно!") с чертами Рыцаря Печального Образа, готового ради торжества новой науки сражаться даже и с ветряными мельницами.

И еще, что нужно помнить, имея дело с внешними обстоятельствами. Новая наука не выживет без ассигнований. Прошло время, когда науку двигали одиночки. Всем это известно, но не каждый создатель новой науки это помнит в час своего торжества. Создав новую науку, немедленно включайтесь в борьбу за штатные единицы, за спонсоров, за бюджет. Публикуйте свои статьи в любых изданиях, даже в рекламных листках, что бесплатно раздают желающим. Рассказывайте о новой науке всем, кто желает вас слушать.

Если вы будете соблюдать все перечисленные правила, то созданной вам новой науке предстоит долгая жизнь.

Точнее: возможно, предстоит.

И вот теперь я вернусь к противоречию, о котором упоминал выше. Ибо все, о чем было сказано, с равным основанием относится не только к новой науке, но и к тому, что мы обычно называем "лженаукой". Кстати, перечисляя новые науки, появившиеся за последние десятилетия, я назвал и парочку лженаук. Астроботанику, например, которая родилась в тридцатых годах, а в пятидесятых благополучно умерла, не оставив потомства. У астроботаники было красивое название, своя терминология, свои предшественники (Дарвин, к примеру!) и последователи (академик Тихов), масса публикаций и, конечно же, враги. Все было, как у любой нормальной новой науки. Все, кроме одного. Именно того, чем же, при массе общих черт, лженаука отличается от науки. Отличается, как лед от пламени.

Чем именно? Ваше воображение просто обязано подсказать правильный ответ.

Итак, вопрос недели: чем лженаука отличается от науки? Вроде бы, и истоки у них общие, и энтузиазм тот же, и даже враги одинаковые. Но разница, конечно, есть. Наука и лженаука могут быть сколь угодно близки по форме, но вот содержанием наука куда богаче. Наука предсказывает новые явления, лженаука на это не способна. Кстати, вот одна из причин, почему до сих пор ведутся споры — является ли наукой астрология? А может, это лженаука? И действительно, по форме своей астрология, конечно, наука. А по содержанию? Астрологи предсказывают будущее, и если предсказывают правильно, то астрология — наука. Между тем, правильных предсказаний в астрологии явно не сто процентов. А сколько? Семьдесят? Шестьдесят? Достаточно ли этого, чтобы увенчать астрологию научными лаврами? Но согласитесь, что и в самой что ни на есть традиционной науке (в физике, допустим) тоже далеко не все предсказания сбываются, не все теории оправдываются и не все гипотезы выдерживают испытание истиной! Если подсчитать, сколько физических идей идет в "отвалы", то окажется, что верных прогнозов в физике куда меньше, чем в той же астрологии. Так что же, и физика — лженаука?

Нет, конечно. Проблема, как видите, сложна, неоднозначна, и, думаю, астрологии еще долго предстоит балансировать на грани. Одни будут считать астрологию наукой, другие — нет. И, кстати, для развития воображения очень даже полезно не просто следить за этим вечным спором, но и подбрасывать в него искры новых идей. Попробуйте — увлекательное занятие…

А между делом, для тренировки фантазии, решите несколько задач. Мы уже изучили практически все известные способы развития воображения и, по идее, каждый читатель, следивший за очерками в рубрике "Гимнастика ума", должен "щелкать" задачки на воображение, как орешки.

Задача первая, очень простая, потому что использовать нужно всего один, причем очень популярный, прием.

На одном заводе приступили к выполнению нового заказа. Заказ был таким: изготовить из стекла фильтры в виде больших цилиндров высотой в два и диаметром в один метр. Выточить такие цилиндры — уже проблема, а тут была еще одна, показавшаяся конструкторам просто неразрешимой. Дело в том, что в стекле по всей высоте цилиндра должны были идти очень тонкие сквозные отверстия. И отверстий таких нужно было сделать не десятки, не сотни даже — а тысячи!

— Как же это сделать? — удрученно спросил главный инженер. — Неужели придется сверлить?

И тут местный изобретатель, знавший (как же иначе?) основы ТРИЗ и РТВ, заявил: — Не нужно ничего сверлить. Сделаем все иначе…

И объяснил — как. Попробуйте и вы.

Вторая задача чуть посложнее, но тоже достаточно простая.

Ехала как-то по шоссе машина и неожиданно остановилась.

— Бензин кончился, — сконфуженно объяснил водитель пассажиру. — Забыл, знаете ли, посмотреть на прибор…

— Да, память иногда подводит, — согласился пассажир. — Впрочем, приборы эти вообще ненадежны. Бывает, что стрелка показывает еще несколько литров, а на самом деле горючего уже нет. Вот если бы бак сам телепатически сообщал водителю, что бензин вот-вот кончится…

— Обойдемся без телепатии, — заявил водитель, подумав. — Есть идея.

Какая?

И задача номер три. На сегодня самая сложная, хотя, конечно, до задач, сложных по-настоящему, ей далеко.

На заводе сельскохозяйственных машин был свой полигон — участок земли, окруженный забором. Однажды завод получил крупный заказ: сделать много типов машин для нескольких стран. Машин много, почвы для испытаний нужны разные, но полигон-то один!

— Нам нужно сто сорок полигонов, — сказал директор. — И взять их неоткуда. Заказ нам не выполнить.

— Почему же? — не согласился изобретатель, знавший ТРИЗ и РТВ. — Можно обойтись одним полигоном, если…

Если что? Кстати, предупреждаю сразу: не предлагайте разделить заводской полигон на сто сорок частей. Завод был не из крупных, а полигон и вовсе невелик, делить там было нечего…

Часть 13 Тысяча тоненьких стержней

Считайте, что у нас начался сезон экзаменов. Три задачи вы уже получили для решения, и прежде, чем получить новые, давайте проверим, правильно ли вы решили прежние.

Итак, задача первая — о том, как на заводе пытались изготовить стеклянные фильтры длиной в два метра. Если вы помните, в этих стеклянных блоках нужно было просверлить по всей длине (два метра!) тысячи отверстий — занятие выглядело настолько трудоемким, что главный инженер завода думал уже отказаться от заказа. Но тут появился изобретатель и сказал…

— Давайте сделаем наоборот, — сказал он. — Зачем сверлить отверстия в цельном стеклянном блоке? Возьмите тысячу тоненьких стеклянных стержней длиной два метра каждый. Ведь тонкие стержни из стекла сделать легко, верно? Ну так сложите их вместе, и у вас получится то, что нужно — зазоры между стержнями будут играть роль нужных вам отверстий. Ведь в задании не сказано, что отверстия должны быть непременно круглыми!

Как говорится, простенько и со вкусом. Во-первых, использованы два популярных приема — наоборот и объединения, а во-вторых, показано, как нужно избавляться от психологической инерции. Согласитесь, вы ведь и сами, когда речь зашла об отверстиях, которые нужно просверлить, представили себе круглые сечения? Между тем, в задаче действительно ни слова не сказано, должны ли отверстия быть круглыми, квадратными или вовсе прямоугольными…

Вторая задача: как водитель автомобиля может узнать о том, что бензобак почти опустел, и нужно ехать на заправку. Вы можете сказать, что для этого есть прибор на щитке перед водителем. Верно, но, во-первых, водитель может забыть посмотреть на указатель, а во-вторых, сложные приборы имеют, как вы знаете, неприятное свойство ломаться. Нужно бы что-нибудь совсем простое, такое, что не сломается никогда!

Решение можно получить с помощью метода веполей. Вы еще не забыли, что такое веполь? Это техническая система, состоящая из двух веществ и какого-нибудь поля. Полей в физике не так уж много, легко запомнить все. Чтобы не перечислять, скажу сразу: в этой задаче реальный изобретатель использовал

Звук. Обычный звук. Он просто бросил в бензобак деревянный брусок. Дерево плавает на поверхности бензина, и, когда горючего много, водитель и не подозревает о том, что в бензобаке находится чужеродное тело. Но вот бензина остается буквально на донышке, и… Машина едет, и нижняя поверхность бруска начинает стучать о дно бензобака. Водитель слышит неприятное постукивание, и, если он даже забыл о том, что в бензобаке плавает такой оригинальный "прибор", странный звук ему об этом живо напомнит…

А третья задача действительно сложная — это задача о полигоне для испытания сразу большого числа разных сельскохозяйственных машин. Каждый тип машин приспособлен для какого-то одного типа почвы, для испытания каждого типа машин нужны определенные условия. Но полигон-то один! Как быть?

Без веполей не обойтись и здесь. А еще изобретатель использовал в свое время приемы объединения и дробления. Рассуждал он так.

Чем отличаются друг от друга разные почвы? Одни более сыпучие, другие более вязкие, одни тяжелее, другие легче… По идее, если бы у нас была какая-то одна почва, которую по мере надобности можно было бы делать сыпучей или вязкой, тяжелой или легкой, задача была бы решена без проблем. Но проблема-то как раз в том, чтобы "изобрести" такую универсальную почву.

Ее и придумали в свое время на одном из советских заводов. Попросту говоря, взяли ферромагнитный порошок, насыпали толстым слоем и стали действовать на него магнитным полем. Чем сильнее поле, тем плотнее прижимаются друг к другу "песчинки" порошка. Они-то и имитируют почву для сельскохозяйственной машины. Усилил поле, и "почва" стала вязкой и тяжелой. Уменьшил поле, и почва стала сыпучей и легкой. Вот и решение — достаточно было иметь один-единственный полигон, заполненный ферромагнитным порошком. И управлять свойствами этого порошка с помощью магнитного поля.

Красивое решение. Попробуйте предложить другое — если получится.

Продолжаем наш экзамен, и сначала опять попробуем решить задачу, достаточно простую. Например, такую, за решение которой, кстати, новосибирский изобретатель В.С.Ладошкин лет двадцать назад получил авторское свидетельство на изобретение. Представьте себе, что вы спортсмен, и вам нужно побить мировой рекорд по стайерскому бегу. Конечно, вы тренируетесь много часов, вы выкладываетесь, и все равно ваш результат не достигает чемпионского. По идее, хорошо бы, чтобы одновременно с вами по дорожке бежал настоящий чемпион, и вы старались бы его обогнать. Согласитесь, что на настоящих соревнованиях, когда видишь соперника, и результат улучшается. Это так, но где же взять чемпиона, чтобы соревноваться с ним на тренировках?

Ясно, что чемпион не согласится с утра до вечера играть роль вашего спарринг-партнера. Что делать? Можно ли заменить чемпиона?

Задача простая, решается она с помощью одного приема, и вам нужно лишь догадаться — какого именно. Кстати, если вы эту задачу решите, то и сами сможете тренироваться, используя метод, предложенный Ладошкиным.

Вторая задача посложнее, но тоже достаточно простая.

Перед вами географическая карта, скажем, России. Или иной страны, граница которой представляет собой сильно изломанную линию. Задача состоит в том, чтобы точно определить площадь, которую занимает эта страна.

Помните, как мы поступали в школе? Разбивали на контурной карте страну на маленькие квадратики, вычисляли площадь каждого квадратика, потом считали число квадратиков… И получали очень и очень неточный результат, ведь, как ни уменьшай квадратики, все равно их общая площадь будет больше или меньше, чем нужно. Между тем, есть способ определения площади фигуры с очень сложной геометрической формой, не прибегая ни к каким квадратикам. Когда мы учились в школе, фантазия наша еще не была развита упражнениями, и мы старательно чертили надоевшие квадратики. Но теперь-то мы эти приемы знаем и должны решить проблему раз и навсегда! Попробуйте.

Третья задача. Несколько лет назад футболисты гаитянского клуба "Атлетикос" неожиданно стали играть куда лучше, чем прежде. Что было раньше? Принимает игрок мяч, а он отскакивает от ноги, перекатывается, попадает к сопернику, и нужно опять начинать охоту. И вдруг все изменилось. Если мяч попадал к игроку "Атлетикоса", то никто уже не мог, не применив силовой прием, отобрать мяч. Соперники долго не могли понять, в чем дело. Ведь не могли же гаитянские футболисты за какую-то неделю так повысить класс своей игры!

Загадка разрешилась вскоре, и решение оказалось достаточно простым. Наверняка многие футбольные клубы согласились бы принять на вооружение способ, использованный тренерами "Атлетикоса". Но… ФИФА наложила на использование этого способа вето, и была, надо сказать, полностью права. Нельзя в футболе… А что, собственно, нельзя в футболе? Что такого сделали футболисты? Попробуйте догадаться. Впрочем, "догадаться" — не то слово. Попробуйте решить эту задачу, используя метод РТВ.

Четвертая задача тоже взята из жизни. Дело происходило в блокадном Ленинграде. В городе было совершено преступление, и следователю предстояло узнать, из какой именно из нескольких десятков винтовок был произведен выстрел, лишивший человека жизни. Был проведен следственный эксперимент: в тире следователь отстрелял по несколько пуль из каждой винтовки. Сотни выстрелов в тесном помещении, и каждый бьет по барабанным перепонкам, а следователь и без того ослаблен — ведь блокада… От грохота мало помогали вата в ушах и специальные наушники. Он чувствовал, что теряет слух, но довел серию до конца. После этого следователь оглох на одно ухо. Свой профессиональный долг он, конечно, выполнил, но вот фантазию проявил не до конца. Упрекать его в этом нелепо, следователь ведь и не знал ни о каких методах развития воображения.

Но вы-то с этими методами знакомы! Вот и попробуйте решить задачу: нужно резко ослабить силу звука от выстрела. Вата в ушах и наушники не подходят. Специальные глушители — тоже, ведь их использование изменяет траекторию полета пули…

Ваши предложения?

Несколько слов о том, допускают ли задачи на развитие воображения иные решения, не те, что даются в контрольных ответах. С таким вопросом ко мне часто обращаются люди, изучающие РТВ и недовольные тем, что их мысли далеко не всегда совпадают с моими.

Конечно, могут быть и другие решения! Ведь задачи на воображение это не математика, где дважды два всегда равно четырем. К примеру, украсть из музея картину можно сотней разных способов, а не только с помощью приема объединения. Но в решении задачи я указал лишь на этот прием по одной причине: этот способ отвечает критерию, который как-то однажды предложил великий Эйнштейн для определения правильности физической теории. Теория должна быть красивой, простой и практичной. Так вот, предложенный способ — самый практичный, простой и… красивый. В задачах на воображение это, пожалуй, самое главное.

Вспомните задачу о беге наперегонки с чемпионом. Да, вам вряд ли удастся уговорить не то, что чемпиона мира, но даже мастера спорта бегать с вами по утрам. Как же быть? В РТВ на этот случай есть простой способ: если вы не можете использовать оригинал, используйте копию!

Копию чемпиона мира? Конечно. Я не имею в виду, естественно, копию во плоти, нас ведь интересует не чемпион как таковой, а его способность быстро бегать. Прибор, сконструированный новосибирским изобретателем Ладошкиным, предназначен для тренировок в домашних условиях на так называемой кольцевой дорожке: вы бежите, оставаясь на месте, а дорожка под вами бежит с нужной скоростью. Пусть она движется со скоростью чемпиона!

Другой вариант: вы бежите по естественной дорожке, а рядом с чемпионской скоростью бежит отраженный прибором… солнечный зайчик.

Вторая задача заключалась в том, что нужно было точно определить площадь страны на карте. Границы страны очень сложно запутаны, как бы вы ни делили территорию на мелкие квадратики, все равно точность окажется невелика. Как быть? Выйдите за пределы задачи! Вам нужно определить площадь? Замечательно — определите сначала не площадь, а… вес. Иными словами, вырежьте точно по контурам границ карту страны и взвесьте на точных весах. А потом взвесьте, скажем, одну сотню квадратных километров — ведь вырезать из бумаги квадратик нужного размера можно без проблем. Взвесили? Отлично, теперь разделите "вес страны" на "вес единицы площади", и вы совершенно точно определите нужную площадь. Площадь, с позволения сказать, с точностью до… миллиграмма.

Красота решения очевидна — РТВ всегда советует искать нетривиальные подходы. В данном случае, это отделение функции от объекта. Нужно определить площадь, а это трудно. Давайте отделим функцию от объекта, пусть страна площадью не обладает вовсе. Но ведь речь идет о карте, чем еще обладает бумага, кроме площади? Толщиной, плотностью, весом… Толщина и плотность вам в данном случае не помогут, а вес — пожалуйста.

Третья задача — о футболистах "Атлетикоса", ставших неожиданно асами футбола, — решается с помощью вепольного анализа. Вепольный анализ очень полезен во всех случаях, когда объект в задаче не один, а два или больше. Вот и в данном случае у нас два объекта: мяч и нога футболиста. С чего бы это футболист стал бить точнее и лучше, чем прежде? Свяжем два объекта друг с другом каким-нибудь полем. Каким? Механическое-то поле было всегда — это обычный удар ногой. Значит, нужно другое поле. Какое? Проще всего использовать электрическое или магнитное. На самом деле все так и происходило: тренеры "Атлетикоса" вшивали металлические полоски внутрь футбольной камеры, а на бутсы футболистов нашивали сильные магниты. Достаточно было футболисту коснуться мяча, и мяч будто приклеивался к ноге.

Разумеется, это был незаконный способ, и, когда афера была обнаружена, тренеры "Атлетикоса" были отстранены от должностей. Но, согласитесь, с точки зрения РТВ идея была безупречна. Для развития футбола она не годилась, но для развития фантазии — вполне…

Последняя задача — задача о следственном эксперименте: как избавиться от грохота в замкнутом пространстве тира. Честно говоря, я не знаю, как именно поступил реальный следователь, проводя реальный следственный эксперимент. Но я знаю, какое решение предложили почти полвека спустя слушатели курсов РТВ в городе Баку: нужно погрузить дуло ружья или пистолета в слой пены и стрелять через нее. Свое предложение ребята проверили в "боевых" условиях тира, и оказалось, что пена, действительно, замечательно заглушает звук выстрела! Разумеется, это решение не единственно возможное, вряд ли ленинградский следователь придумал именно такой способ. Что ж, попробуйте предложить другой — столь же простой и красивый…

Вот еще одна "порция" задач.

Задача первая — цитата из романа Фенимора Купера "Прерия".

"— Огонь в полумиле от нас, и ветер несет его в нашу сторону со страшной быстротой!

— Что там огонь!.. По-вашему, это огонь? Ну, молодцы, за работу. Беритесь-ка за эту низкую, вялую траву и выдергивайте ее вон.

Старик прошел в противоположную сторону и, выбрав пук самых сухих стеблей, положил их на полку своего ружья. Они мгновенно вспыхнули от искры…

— Теперь, — сказал старик, — вы увидите, как огонь дерется с огнем".

Вопрос: как же именно "огонь дерется с огнем"? Что сделал старик? Конечно, вы можете перечитать роман и найти описание, сделанное Купером. Но не интереснее ли проявить собственную фантазию?

Задача вторая — сугубо научная. Предлагаю читателям стать коллегами великого русского физика П.Н.Лебедева, который сто лет назад проводил опыты по измерению давления света на твердые тела.

Весной 1997 года в вечернем небе появилась яркая комета, и каждый мог убедиться: хвост кометы направлен в сторону, противоположную Солнцу. Почему? Потому, что солнечный свет "давит" на пылинки в кометных хвостах и "сдувает" их подобно ветру. Это и есть давление света, впервые обнаруженное Лебедевым.

Но давление это ничтожно! Лебедев измерял, как "давит" свет сильной лампы на тоненькое крылышко. И даже малейшее движение ветерка в комнате давило на поверхность крылышка куда больше, чем свет. Что делать? Лебедев поместил крылышко под герметичный колпак и начал выкачивать воздух. Но с помощью насоса так и не удалось выкачать воздух полностью. Что делать теперь? Физик придумал: он пустил под колпак пары ртути. Ртуть вытеснила весь воздух, какой еще оставался. Ну, а теперь-то как быть? Ведь теперь нужно избавиться и от паров ртути!

Вот мы и добрались до вопроса этой задачи: как избавиться от паров ртути под герметическим колпаком. Насос, как вы видели, помочь не в состоянии. Как быть? Не думайте, что задача очень уж сложна. Для решения нужно знание физики на уровне средней школы и… немного воображения.

Третья задача тоже взята из жизни, только на этот раз из жизни не физиков, а металлургов. Рабочие в горячих цехах любят ошарашивать новичков. Представьте себе картину: по желобу течет расплавленный металл, рабочий на мгновение опускает в него кисть руки и сразу же выдергивает. Ни следа ожога! А ведь температура — около тысячи градусов, это вам не кипяток.

Не советую никому, не зная решения, повторять опыт на практике. Но поставить себя на место металлурга рекомендую: попробуйте понять, как удается опустить руку в кипящий металл, не получив ни единого волдыря?

Задачи, предложенные выше, не очень трудны. Особенно первая, о том, как герой романа Фенимора Купера "Прерия" боролся с огнем. Думаю, что многие просто вспомнили решение, о котором слышали с детства. Но дело в том, что нужно не только "вспомнить" решение или догадаться о нем, нужно сказать — какой именно прием РТВ использовал Купер.

Герой Купера приказал вырвать из почвы полосу сухой травы, создав между собой и огнем пространство, по которому огонь пройти не сможет, а затем поджег траву за этой полосой. Одна стена огня начала наступать на другую, и, когда огонь встретился с огнем, пламя погасло, потому что выжженную полосу огонь уже не преодолеет.

Какой прием был использован? Два приема: удвоения и "наоборот". Если дан объект, создадим его копию (еще один пожар) и сделаем "наоборот" (пошлем второй пожар навстречу первому). Кстати говоря, тот же результат можно получить и с помощью другой комбинации приемов. Подумайте — какие еще приемы развития фантазии можно использовать для решения этой задачи?

Вторую задачу в свое время решал русский физик П.Н.Лебедев. У него был запаянный сосуд, в котором находились пары ртути. А Лебедеву нужно было получить в сосуде полный вакуум. Как избавиться от паров ртути? Эта задача тоже не сложна, но отличается от первой тем, что для ее решения недостаточно одних лишь приемов РТВ, которые мы уже изучали. Нужен еще прием, используемый в ТРИЗ. Надо сказать, что это нередкий случай, и, если мы хотим развивать фантазию, то нужно нам познакомиться и с основами этой новой науки. Очень простой прием, которым часто пользуются изобретатели: изменить агрегатное со стояние. Если у вас что-то не получается с жидкостью, попробуйте испарить ее. Или наоборот — сделайте, чтобы ваша жидкость затвердела. Может, тогда решение окажется очень простым?

А в опыте Лебедева нужно было избавиться от газа. Как? Превратить его в жидкость. Лебедев погрузил свой сосуд в жидкий гелий, температура быстро упала, и ртуть в сосуде сконденсировалась на дне. Жидкость физику не мешала, а газ… исчез. В сосуде оказался глубокий вакуум, что и было нужно.

Вспомните теперь нашу третью задачу: о металлурге, который погрузил ладонь в расплавленный металл. На мгновение всего лишь, но ведь температура металла — почти тысяча градусов!

Наверное, вы уже догадались, что прием нужно использовать тот же самый: изменение агрегатного состояния. Но тут есть своя тонкость. Наши объекты — рука и металл. Так чье же состояние менять? Не руку же металлурга, на самом деле, превращать в жидкость! И металл тоже не испаришь и в твердое тело не обратишь — об этом и намека нет в условии задачи.

Что ж, если нет объекта, чье состояние можно было изменить, так давайте этот объект создадим! Вот и решение: человек погружает руку в бак с водой, а затем мокрую руку на мгновение — в кипящий металл. Вода, естественно, мгновенно испаряется, и на этот процесс уходит все тепло от жидкого металла. Тут важно не упустить момент: достаточно задержать руку в жидком металле на малейшую долю секунды после того, как вода полностью испарится, и… Остальное можете себе представить.

Наверняка решение и этой задачи было уже известно многим читателям, даже тем, кто никогда в жизни не бывал в горячих цехах. Ведь нечто подобное можно проделать и на кухне — если, к примеру, почему-то нужно взять рукой раскаленную сковороду. Смочите руку водой и — вперед. Только побыстрее, пожалуйста, если, конечно, не хотите заработать ожог.

Запомните этот прием, который наверняка пригодится в дальнейшем, когда вам захочется решать задачи на развитие фантазии: если у вас есть твердый предмет, попробуйте сделать его жидким или газообразным. А газ — превратите в жидкость. А жидкость…

Ну, это понятно.

Завершаем нашу "экзаменационную сессию" еще тремя любопытными задачами, способными, надеюсь, "расшевелить" воображение читателей. Напоминаю, кстати, что задачи, которые вам приходится решать, вовсе не придуманы, а взяты из жизни — речь идет о совершенно реальных ситуациях, и совершенно реальным людям — ученым и изобретателям — приходилось в свое время затрачивать немало умственных усилий, чтобы разобраться в проблеме.

Итак, задача первая. Цитирую книгу по истории авиации:

"В 1915 году в руки немцев попал французский самолет-истребитель. При осмотре машины выяснился секрет успехов французов в боях с немецкими самолетами. Пулемет у французов стрелял через собственный винт, а на лопастях винта были приклепаны стальные пластинки, они отражали пули, если те попадали в лопасти. Немцы скопировали новинку, но в отличие от мягких французских пуль немецкие пули разносили собственные же винты (!) в щепки".

Вот вам реальное противоречие. Пулемет должен стрелять прямо через винт самолета — это повышает точность стрельбы. Но, в то же время, пулемет ведь не должен стрелять через винт — иначе от винта останутся одни воспоминания! Как быть? Задача вторая — из истории ботаники.

Каждый знает, что подсолнухи "смотрят на солнце", поворачиваясь вслед за движением светила. Мы так привыкли к этой мысли, что даже не предполагаем, что кто-то может думать иначе. Между тем, все не так просто. Были в свое время поставлены опыты — ботаники следили за подсолнухами и обнаружили, что они вовсе не следят за солнцем! Но в то же время другая группа ботаников поставила такой же опыт и обнаружила, что подсолнухи, конечно же, всегда "смотрят" на солнце. Опыты повторялись много раз, а надежного ответа так и не получили. Одни говорили — да, смотрят, другие утверждали — нет, не смотрят.

Попробуйте решить спор ученых. Для этого не нужно ставить контрольного эксперимента. Нужно только посидеть, подумать и вспомнить несколько важных правил из курса развития фантазии. Вам эти правила известны. Что ж, поработайте за ботаников.

Третья задача — из жизни оленеводов севера. Представьте себе ситуацию: вокруг вас тундра, мох, карликовые деревья до самого горизонта. Деревья, конечно, карликовые, но для вас все равно высоки — метра три, не меньше. Все ровно кругом — никаких сопок, куда можно было бы взобраться, чтобы посмотреть кругом и обнаружить, куда направилось стадо оленей. Вам позарез нужна вышка, невысокая, но хотя бы метра три, не меньше. Предупреждаю сразу: охотники — не циркачи, и строить пирамиды из собственных тел не могут. Так что придется воспользоваться "подручным" материалом — тундра кругом, эскимосы-охотники, шкуры, на которых эти охотники спят. Что еще? Рюкзаки с едой, но вряд ли еда вам поможет.

Хотите подсказку? Охотники — люди опытные, им достаточно одного взгляда окрест себя, чтобы сразу сориентироваться в ситуации.

И последняя задача нашей "экзаменационной сессии" взята из истории биологии — на этот раз речь, однако, пойдет не о растениях, а о куда более вредных существах: комарах — разносчиках малярии.

Ученый-врач Л.М.Исаев несколько десятилетий назад упорно боролся с малярийными комарами. Ему удалось выяснить, что рождаются такие комары в небольших озерах. Когда личинка еще не стала комаром, с ней справиться, естественно, легче. Комара попробуй, поймай, а личинка лежит себе под водой неподвижно. Но личинок миллионы, как уничтожить их все за "один присест"? Не отлавливать же их сачком! Да, к тому же, и не существует таких сачков. Л.М.Исаев задачу решил, чего и вам желаю. Дам подсказку и на этот раз: личинкам, естественно, нужен кислород, без кислорода они гибнут.

Последние задачи нашего конкурса не сложнее предыдущих. Но вот, что любопытно. Поскольку задачи взяты были из жизни, то все они имеют конкретное решение, за которое в свое время изобретатели получили авторские свидетельства или патенты, а ученые — свидетельства об открытиях. Между тем среди решений, которые давали слушатели курсов ТРИЗ и РТВ, есть и такие, которые не соответствуют реальным действиям изобретателей. Так что же, эти решения неверны?

Это сложный вопрос, и я к нему еще вернусь. А сейчас давайте разберем решения задач.

Задача первая — как стрелять пилоту самолета, если перед ним пропеллер, и пули попадают в лопасти? Напомню, что проблема эта возникла не сейчас, а в те давние годы первой мировой войны, когда до эры реактивной авиации оставалось еще лет тридцать.

Итак, противоречие: нужно стрелять через винт (чтобы попасть в противника), и нельзя стрелять (чтобы не попасть в собственные лопасти). Решение противоречия тоже стандартно: разделить противоречащие друг друга части в пространстве или во времени. В пространстве? Это как же? Пули не должны лететь вперед, через пропеллер? Но ведь тогда придется стрелять куда-то вбок, а это сразу скажется на точности. Эта идея, кстати, рассматривалась тоже и была в свое время отвергнута французскими конструкторами.

Значит — разделить во времени. А это как? Да очень просто — как в кино. Вспомните принцип стробоскопа, и все станет ясно. Именно так и поступили немецкие изобретатели в 1914 году: они поставили на пулемет синхронизатор, связанный с лопастями пропеллера. Выстрел производился таким образом, чтобы пуля вылетала из ствола пулемета в момент, когда впереди нет лопасти. Задача вторая — о подсолнухах. Житейская, кстати, задача: так "смотрят" подсолнухи на солнце или нет, в конце-то концов? Ответ, который дали ученые-ботаники, вполне диалектичен: и да, и нет. Опять разделение во времени! Оказывается, в определенные периоды своего развития подсолнух действительно все время поворачивает свою "шляпку" вслед за солнцем. Но этот период сменяется другим, и вот тогда-то подсолнуху вовсе без разницы, где находится солнце, и находится ли оно над горизонтом вообще! Как видите, метод устранения противоречий действует не только в изобретательстве, но и в живой природе. И это естественно — разве живая природа развивается не по тем же законам, что природа искусственная, создаваемая людьми?

Третья задача — о северных охотниках. Напоминаю: кругом тундра, низкорослые деревья, а вам нужно осмотреться в поисках стада оленей. Как быть? Сопок вокруг нет, а деревья тонкие, на них не влезешь.

Ответ легко найти, используя оператор РВС. Помните? Нужно менять или размеры объекта (в данном случае это невозможно), или его стоимость (что тоже не годится), или — время действия. Вот это и есть решение. Чтобы осмотреться и понять, где он находится, хорошему охотнику-оленеводу достаточно буквально одной секунды. Именно эту секунду он и имеет в запасе, когда друзья… подбрасывают его вверх, на высоту, превышающую высоту деревьев — это ведь всего-то три метра! Делают своеобразный батут — подбрасывают охотника на одеялах (я ведь не зря упомянул одеяла в условии задачи!). Кстати, в условии была и подсказка: о том, что для оценки ситуации охотнику достаточно секунды…

И наконец четвертая, последняя задача многоборья: как Л.М.Исаев справился с малярийными комарами? Напоминаю — пока личинки комаров находятся в озерах, с ними еще можно справиться, но когда они становятся комарами… А личинкам нужно дышать, нужен кислород. Значит, естественное решение: преградить доступ кислорода к местам, где скапливаются личинки, то есть — в глубину озера.

Надо сказать, Л.М.Исаев применил в свое время достаточно варварский метод — но ведь цели своей он достиг, и эпидемия малярии была предотвращена. Врач попросту разлил на поверхности озера бензин. Бензин легче воды, образовалась пленка, сквозь которую воздух в глубину поступать не мог. Личинки погибли, а потом тогдашним "экологам" осталась неблагодарная задача — очистить поверхность от бензиновой пленки.

Чего не сделаешь ради здоровья…

Закончилась наша "экзаменационная сессия", пора подводить итоги.

Ошибка, которая встречается чаще всего: мнение о том, что с помощью приемов или без них, но фантазирование — дело достаточно простое. Да, простое — теперь, когда мы изучили десятки приемов развития фантазии и познакомились с самыми фантастическими изобретениями и открытиями писателей и ученых! Но простота эта кажущаяся, и я в этом не раз убеждался, разбирая ответы и сравнивая их с контрольными решениями.

Многие дают на задачи вовсе не те ответы, какие можно найти в литературе по РТВ. Что ж, это замечательно — если задача действительно имеет неоднозначное решение. А если решение единственное?

Вот письмо Евгения П. Евгений предлагает свое решение задачи об измерении площади страны на карте. Зачем использовать такой сложный метод, как вырезание страны по контуру и взвешивание? А если дома нет точных весов? По мнению Евгения, есть способ, куда более простой. Нужно разложить карту на столе, мелкими гвоздиками обозначить контуры границы, а потом по этим гвоздикам-вешкам протянуть нить. Иными словами, измерить поточнее не площадь страны, а длину ее границы. Потом эту нить снять и сложить из нее прямоугольную фигуру. А площадь прямоугольника измерить ведь трудностей не составляет — нужно всего лишь умножить длину на ширину, это и в школе проходят. И не нужно сложностей, лишняя фантазия приводит к лишним затратам усилий…

Было бы все так просто в жизни! Ошибка достаточно типична, потому я и привел этот пример. Когда начинаешь фантазировать, бывает, что забываешь о том, что учил в школе. Полет фантазии необходим, но нужно и с землей связь поддерживать.

На самом деле, ведь сама-то задача возникла потому, что НЕЛЬЗЯ измерить площадь сложной фигуры, измерив длину ее периметра. Площадь такой фигуры вовсе не равна площади прямоугольника с таким же периметром, и это тоже — предмет изучения на школьных уроках математики. Для того, чтобы измерить длину границ государства, не нужно, кстати, прибивать карту к столу гвоздиками, достаточно купить в магазине простенький прибор, называемый курвиметром. Но для измерения площадей пока (и это действительно так!) не придумали такого же простого способа. Вот и приходится включать фантазию и… взвешивать карту.

Предлагали читатели и свое решение задачи о движении воздуха под потолком заводского цеха. Напоминаю контрольный ответ: нужно запустить под потолок мыльные пузыри, которые будут двигаться по ветру и показывать, куда устремляются воздушные потоки. Анатолий М. предложил иное решение: нагревать воздух до такой степени, чтобы его движение стало видно невооруженным глазом, как становятся видимыми струи теплого воздуха в жаркий летний день.

Неплохая идея, но… Во-первых, она противоречит условию (напоминаю: в условиях задачи нельзя менять НИЧЕГО), а во-вторых, требует дополнительного и сложного оборудования. А ведь главное условие хорошей работы фантазии стремление к ИКР, идеальному конечному результату: как получить нечто, делая для этого как можно меньше! Мыльные пузыри — самый простой, самый красивый и самый точный из всех предложенных методов. Кстати, именно по этой причине автор изобретения и получил в свое время свидетельство.

А вот с задачей о подсолнухах многие не справляются. Мало кто отвечает так, как нужно: подсолнух смотрит на солнце вовсе не всегда, а лишь на отдельных этапах своей жизни. Прием-то нужно использовать простой: разделение во времени. Но никто не решается использовать именно этот прием. Почему? Психологическая инерция: нас ведь с детства приучили думать, что подсолнух смотрит на солнце всегда…

Итак, мы завершили первое знакомство с курсом РТВ — развития творческой фантазии. Теперь вы можете приступить к более углубленным занятиям ТРИЗ — теорией решения изобретательских задач. Полученные навыки вам наверняка помогут. Желаю успехов!