Интриги Богов

Глава 3

Ночь в Бирмингеме выдалась темная. Тучи нависли над серыми силуэтами башен городских стен. С неба посыпались первые снежинки. Ударил морозец.

Роты полка легкой пехоты втайне выходили из военного городка и уходили к городским воротам. Отряд жандармов скрытно вышел к месту расположения городской стражи.

Аресты было решено начать перед рассветом, когда все ворота города будут захвачены солдатами.

К дремавшему в будке охраны воину перед казармой городской стражи, подошел невзрачный человек в темной одежде. Тронул стражника за плечо и потряс. Тот вскинулся.

– Что? Чего? Чего надо? – растерянно спросонья закричал он.

Человек показал ему жетон и тихо приказал:

– Зови старшего.

Стражник похлопал глазами, вытянулся и вышел из своей будочки, стал стучать в дверь. Оттуда выглянул такой же заспанный стражник.

– Ну, чего еще? Кому не спится? – недовольно спросил он.

Из темноты выскользнули четверо. Они ловко и быстро скрутили сонных стражей и засунули им в рот кляпы. За ними в открытую дверь повалили скрывающиеся в темноте жандармы.

Совершать внезапные налеты и арестовывать подозреваемых в преступлениях и просто неугодных людей они умели в совершенстве. Не успели еще схваченные стражники опомниться, как казарма была уже наводнена вооруженными жандармами и магами.

В воздухе под потолком взвились светляки. Осветили казарму, и жандармы с дубинами пошли вдоль рядов нар, на которых в духоте хорошо протопленной казармы спали и храпели городские стражники.

Из отдельной комнаты приволокли раздетого старшину и голую молодую девку.

– Этого тащите обратно, – распорядился вошедший последним важный чин. – Девку допросить и пока задержать, но и так ясно, что она шлюха.

– Будет сделано, господин Вартан! – вытянулся здоровенный, под потолок, жандарм и передал приказ подчиненным: – Тащите мясо обратно.

Жандарм снял черные перчатки, довольно оглядел работу своих подчиненных и направился следом за неразборчиво мычащим старшиной.

Он вошел в комнату, где ночевал старшина, и, оглядевшись, ногой придвинул к себе стул. Сел.

Старшина – растрепанный, испуганный – стоял перед ним на коленях и с ужасом в глазах смотрел на жандарма.

Вартан не торопился, он давал стражнику время проникнуться ситуацией и почувствовать, как его жизнь повисла на тоненьком волоске. Затем, достигнув нужного результата, негромко спросил:

– Кержак, ты жить хочешь? – тот, не отвечая, мешал комок, застрявший в горле, мотнул головой. – Так вот. В городе полно пришлых бандитов. Они подмяли под себя воров, а ты и ухом не ведешь, пришлось вмешаться мне. Они ищут королевского прокурора Уильяма. Ты его хорошо знаешь как Хитреца. О чем ты думал, когда допустил такое? Что про это не узнает жандармерия? Ты посчитал, что жандарма можно купить? Допустим, но ведь не всех. Это преступление против короны, Кержак. Каторгу ты себе уже заработал, но дело может дойти до четвертования на площади.

Старшина вскинулся, пытаясь что-то сказать, но жандарм остановил его взмахом руки:

– Постой, Кержак. Прежде чем ты мне начнешь рассказывать, подумай, что я хочу услышать. Ты же не дурак, раз стал старшиной городской стражи. Мне нужны все бандиты, все стражники, которые их прикрывали. Суд будет беспристрастным и суровым, но ты можешь облегчить свою участь. Чтобы ты не сомневался в решимости власти навести порядок, я тебе скажу, что бандиты убили ландстарха ла Коше. Ты понимаешь всю серьезность своего положения?

Кержак обреченно кивнул.

– Я все расскажу, ваша милость…

Ночь растворила и спрятала большое количество жандармов и солдат на улицах Бирмингема. Ведомые тайными агентами, отряды жандармов и солдат окружали места обитания городских банд и дома, где жили пришлые бандиты.

Рассвет разорвался шумом многочисленных скоротечных боев. Тех, кто не сдавался, просто убивали. Тела выносили на улицы и бросали там. Часть бандитов с боем прорвалась к подземной канализации и засела там. На помощь солдатам пришли маги. По подземным узким коридорам поплыл ядовитый туман. Следом шли маги и жандармы. Туман настигал испуганных и орущих бандитов, и они падали, задыхаясь, отравленные ядовитыми испарениями. Вскоре они стали просить пощады и обещали сдаться.

К утру в город прибыла дружина убитого ла Коше.

Оливер ла Коше взял на себя управление провинцией и направил гонцов к лордам с приказом прибыть с дружинами под стены Бирмингема. Было объявлено: неисполнение данного приказа будет приравниваться к бунту.

К удивлению карлика, в городе был задержан риньер Гольц, который пытался выехать из города и был арестован солдатами. Под его возмущенные крики он был доставлен в казармы полка легкой пехоты для выяснения обстоятельств.

Из города никто не мог выехать: ни простолюдин, ни дворянин. Закрытый наглухо, с многочисленными разъездами вокруг него, он стал смертельной ловушкой для местных воров и бандитов. Большая часть тех и других были убиты. Остальные были посажены в камеры подземной тюрьмы пятого отделения жандармерии.

Оливер решил сам допросить Гольца. Он вошел в кабинет командира полка, когда Гольц кричал и угрожал тому разными карами. Майор спокойно его выслушивал.

Оливер вошел и остановился за спиной орущего риньера. Тот не обращал внимания на то, что творилось у него за спиной, и с пеной у рта доказывал майору необходимость его срочного отъезда. Постояв и послушав Гольца, он громко произнес:

– Это убийца ландстарха.

Гольц поперхнулся и медленно обернулся. С удивлением посмотрел на карлика.

– Ты кто такой? – грубо спросил он. – Как ты смеешь сюда входить и обвинять меня не пойми в чем.

– Я, Оливер ла Коше, брат убитого ландстарха Гиндстара ла Коше, обвиняю риньера Гольца в убийстве моего брата Гиндстара ла Коше. По завещанию брата я вступил в должность временно исполняющего обязанности ландстарха – до того времени, когда его величество назначит нового наместника. Майор, я приказываю вам арестовать риньера Гольца как убийцу и мятежника.

У Гольца задрожал подборок.

– Не слушайте его, майор. Это провокация! Это шут, а никакой не ла Коше. Он жил у ландстарха, он помешанный. Я не имею причастности к смерти ландстарха. Это наглый наговор!

– Полномочия риньера Оливера ла Коше подтверждены титульными грамотами и распоряжением самого ландстарха Гиндстара ла Коше, – спокойно пояснил майор. – Вы, риньер Гольц, арестованы. Вам лучше во всем сознаться. Вы хорошо знаете, что сделают с вами в подвалах жандармерии. Искалечат, унизят, изнасилуют и отберут все, что вы имеете. Сами отдадите. Мы же предлагаем вам сотрудничество. Вы честно рассказываете о заговоре против короля, кто в него вовлечен и по чьему приказу вы похитили и убили ландстарха ла Коше. Мы представим дело так, что вы добровольно пришли, и сознались, и искренне раскаялись. За это смерть через повешение и позор на весь ваш род будут заменены каторгой.

Гольц, как пораженный громом, с ужасом в глазах посмотрел на майора, обернулся на карлика, и тот кивнул.

– Все верно, Гольц. Это в ваших интересах. Все свое имущество вы отпишете нам. Половину господину майору, половину мне, и я не буду вам мстить.

Гольц обессиленно упал на стул.

– Хорошо, – еле слышно проговорил он, – я все расскажу.

Уильям и Луй Ко несколько дней жили в землянке в чаще леса. Свояк Пея использовал ее во время незаконной охоты и там прятал и разделывал туши убитых оленей и свиней. Охотиться в лесах рядом с Бирмингемом не позволялось. Это были угодья ландстарха. Но зажиточные и ушлые крестьяне, жившие в округе, давно научились обходить запреты. Ландстарх на охоту не выезжал. Дичи было много, а с лесными егерями всегда можно было найти общий язык. Серебро и гулящие девки, частенько привозимые свояком егерям, решали все проблемы.

В землянке было тепло, но сыро. Сквозь толстый слой земли и травы сочилась влага. Сама землянка была маленькой и едва вмещала двоих.

Луй Ко сразу скептически отнесся к этому убежищу. Он походил вокруг землянки и, открыв скрипучую дверь, заглянул внутрь. Оттуда пахнуло сыростью и затхлым запахом хвойных веток.

– Мы тут сдохнем, – выразил он свое мнение. – Медленно, но сдохнем от чахотки. Заболеем, Уильям, и сдохнем, как каторжники.

Уильям сидел на пеньке в женском платье и чихал.

– Апчхи! А что ты предлагаешь, Луй Ко? Апчхи! Мы еле вырвались из облавы, посидим здесь недельку-другую. Нас перестанут искать, и тогда тронемся на восток.

– На восток нельзя, – не согласился Луй Ко. – Они тоже не дураки. Понимают, что мы прячемся и бежим на восток. Там нас ждут. Силы на поиски брошены немалые. Даже как-то неожиданно быстро. Надо идти на север.

– Куда? – удивился Уильям.

– В Хволь и дальше. Нам надо спрятаться у Артама.

Уильям несколько секунд непонимающе смотрел на шуаньца.

– Как ты себе это представляешь? – спросил он.

– Мы поменяемся местами. Бабой стану я, а ты станешь кучером. У постоялого двора, где ты меня освободил, расположена деревушка. На отшибе отдельно стоит большой зажиточный хутор. Я там оставил карету и пару лошадей. Заплатил хозяину за содержание. Мне надо туда добраться. Половину пути мы уже проделали – до дома свояка твоего, старого бандита. И ты сам должен понять, это не схрон, это ловушка. Если нас обложат, не вырвемся.

– Ты думаешь, что нас тут будут искать?

– За тебя, Уильям, предлагают огромную сумму, пять сотен золотых. У любого крестьянина голова свернется от таких денег. И твоих знакомых бандитов в Бирмингеме могут прижать. Они скажут, что отвезли тебя к свояку. Свояк тоже не будет отпираться и сдаст нас.

Уильям, угрюмо уставившись себе под ноги, раздумывая над словами шуаньца, с минуту сидел молча. В чем-то Луй Ко был прав. Но ему не хотелось верить в предательство Сороки. Он знал его много лет, и тот дорожил своей репутацией. Но деньги могли изменить принципы строго бандита… или пытки. Он посмотрел в лицо Луй Ко.

– Как ты себе представляешь наш побег? Мы пешком выберемся из леса и пойдем по дороге?

– Нет. Выберусь я один и доберусь до кареты. Найму кучера, и он довезет меня до окраины этого леса. Ты будешь ждать меня на той опушке, где нас высадил старый хрен. Идти до нее не больше часа. Я сегодня же уйду, а ты через три дня начнешь выходить к этой опушке и ждать до вечера. Там мы и встретимся.

– А если не встретимся? – спросил Уильям.

– Тогда делай, что посчитаешь нужным. Больше трех дней не жди – или уходи, или продолжай прятаться. Не бойся, я не выдам тебя. На такой случай у меня есть яд. Приму его.

– Может, вместе пойдем? – растерявшийся от слов шуаньца, предложил сыщик.

– Вдвоем очень опасно, Уильям. Мне одному проще скрываться. Просто тогда, когда меня поймали, я дал промашку. Недооценил мастерство людоловов. Ушел от одних и попал в руки других. С ними был маг-ловец, он меня опознал по слепку ауры. Подпустили и оглушили магией. Теперь я на такой фокус не поймаюсь. Ну, что решаем?

Уильям вздохнул, подошел к Луй Ко и обнял его.

– Иди, Луй Ко. Ты мне стал как брат. Береги себя.

Луй Ко ответил на объятия. Тоже прижал к себе сыщика и так постоял, крепко обнимая Уильяма, пару секунд. Затем отстранился и отвернулся, Уильям заметил, как на глазах шуаньца навернулись слезы.

Не поворачивая головы к сыщику, шуанец сказал:

– Ну, я пошел, – и направился к густым кустам. Уильям смотрел ему вслед, и его чувства разрывались. Он душой хотел идти вместе с Луй Ко, который за время, проведенное вместе, стал ему другом. А разумом понимал, что шуанец прав, им надо на время разделиться.

Луй Ко скрылся за густыми ветвями, а Уильям, опустив плечи, медленно побрел в землянку. Ему предстояли томительные часы ожидания и необходимость продумать план на случай, если он останется один…

Второй день светило Яри и подсушило дорогу. Энея в мужском наряде ехала рядом с Перо на облучке возка и молчала. Она за внешней невозмутимостью скрывала печаль своей души. Ее миссия в столице не удалась. До короля не дошли сведения о заговоре на севере. А ее саму ищут церковники и шпионы кангана. Чем дальше они удалялись на северо-восток, тем больше встречали подозрительных личностей.

На постылых дворах появлялись и исчезали небольшие отряды наемников.

Она ловила на себе их мимолетные внимательные взгляды, и они сползали с нее, как грязь. Пока им удавалось скрываться. Но силы, задействованные в ее поимке, обескураживали. Она даже не догадывалась о размахе заговора. А он был огромен. Несмотря на все это, Энея держалась.

Судьба здорово ее побила и надругалась. Заставила принять самое нелегкое решение в жизни и предать свою жизнь тому, кто разрушил ее семью и благополучие, кто обрек ее и сестру на вечный позор. Она, дочь арестованного и объявленного врагом короны риньера, изнасилованная офицерами, отдала себя в руки простолюдину и стала следовать за ним, отрекшись от родства. Она могла бы предать его, выдать церкви, объявив себя жертвой, и спасти свою жизнь. Но не честь. Вместо этого она выбрала тяжелую дорогу борьбы в надежде вновь обрести благородство происхождения и даже славу вместе со своим избранником.

Она в нем не ошиблась. Уильям доказал, что он достоин высшей награды, и она всю себя отдала, помогая ему в этом, и не пожалела ни разу. Любила ли она его? Энея уже в который раз задавалась этим вопросом и каждый раз давала себе ответ, что нет, не любила. Ее чувства к мужчинам были растоптаны вместе с потерянной девичьей честью. Но она испытывала к нему огромную благодарность, что он не прогнал ее, не надругался, не высмеял и не использовал, как постельную девку, на что имел полное право. Наоборот, он был с ней нежен, честен и относился с огромным уважением. Она тоже не испытавала особой любви с его стороны, но дорожила тем, что он ей дал, – верность, защищенность и доброту. С ним она вновь смогла обрести чувство собственного достоинства. Это был правильный выбор для них обоих, не сомневалась она.

Чем дальше они отъезжали от столицы, тем настойчивее ее посещали мысли, что они едут не туда, куда надо. Она не могла объяснить словами это себе и Перо. Но там внутри ее женская интуиция ей говорила: им надо поменять маршрут. Особенно она обострилась после утренней встречи с отрядом из пяти всадников, которые везли связанной молодую девушку, чем-то отдаленно похожую на нее.

Энея спустилась в зал трактира, чтобы позавтракать. Они сели с Перо за стол, заказали себе яичницу, хлеб, жареные колбаски и стали ждать.

В это время отворилась дверь. В зал, где они сидели, вошли двое грязных бородатых мужчин, ведя за собой на поводу, на привязи из тонкой цепочки, связанную по рукам девушку. Рот ее был стянут платком, глаза опухли от слез.

Все сидящие обратили на вошедших внимание. Уж очень это было странным. Но хмурые, бородатые мужики, игнорируя устремленные на них взоры, прошли к стойке трактирщика. Следом хлопнули двери, и вошли еще трое вооруженных мужчин в замызганных грязью сапогах. Они, также не обращая внимания на посетителей, пошли за теми, кто вел пленницу.

Трактирщик был тертым мужиком. Он не испугался воинов и хмуро посмотрел на вошедших.

– Что угодно? – сухо спросил он, протирая стеклянный стакан полотенцем.

– Комнату… Две, – хрипло произнес один из тех, кто вел на поводу девушку.

– Ордер на ее арест есть? – спросил хозяин и посмотрел в заплаканные, опухшие глаза девушки.

Энея отметила, впрочем, как и все сидящие в трактире постоялого двора, что платье на девушке хоть и было измазано дорожной грязью, но было сшито из дорогой ткани, и короткий полушубок, застегнутый под горло, оторочен серебряной тесьмой.

«Вполне может быть аристократкой, – подумала Энея, косясь на девушку. – И похожа по приметам на меня.

Черные волосы. Одежда как у северянок. Может, бедная дворянка, случайно попавшаяся в лапы людоловов?»

– Есть ордер святой инквизиции, – зло ощерился сопровождающий девушку бандюган.

«А кто же еще это мог быть?» – решила Энея.

– Это колдунья, – он достал из-за пазухи свернутый лист и положил перед трактирщиком. Тот развернул, прочитал, кинул взгляд на девушку и вернул бандиту бумагу.

«Да, спорить с инквизицией себе дороже, и хотя видно, что девушка дворянка, никто оспаривать права людоловов не осмелится. А у бедняжки не было защитника… или был, но его убили. Не повезло», – размышляла Энея и со скорбью понимала, что это она могла быть причиной неприятностей девушки.

А бандиты, получив ключи от номеров, потащили упирающуюся и мычащую девушку наверх. Один из тройки вошедших последними бандитов распорядился принести еду в номера.

– Перо, – тихо произнесла Энея, – нам опасно ехать на восток.

– Опасно? – так же тихо спросил он. – А куда не опасно?

– Интуиция мне подсказывает, надо ехать на север.

– Там запасная точка сбора? – спросил Перо.

– Нет.

– Так как же мы туда поедем, госпожа?

– Перо, – еще тише произнесла Энея, – я не могу тебе логически объяснить то, что я чувствую. Но поверь, ехать на север гораздо безопаснее, чем на восток. Может быть, оттуда мы свернем на восток, но сейчас надо менять маршрут.

– С нами шуани, – отозвался Перо. – Нас не поймут, если они поедут на север, вместо того чтобы ехать на восток, это вызовет подозрения.

– Понимаю. Мы оставим шуаньский караван и отсюда поедем сами. Как переселенцы. На востоке нас ищут.

– А на севере, значит, не ищут? – с большой долей скепсиса в голосе спросил Перо.

– Ищут, Перо. Но ищут на дороге из столицы. А мы поедем по речной дороге. На корабле.

– На каком корабле? – оторопело уставившись на девушку, спросил охранник.

– На фриндоне… И еще… Надо освободить девушку…

– Я буду сторожить первой, – вызвалась Неела. – Вы идите спать в помещение для воинов.

– Сначала нужно связать этих… – Хойскар замолчал, мысленно подбирая слова, и ему на помощь пришла Мила:

– Любовников.

– Тьфу на тебя, дурья башка. Баба – она и есть баба, – выругался в сердцах Хойскар. – Не говори так больше.

– А что? – не смутилась Мила. – У них же было?

– Что у них было? – набычился дикарь.

– Это самое… Контакт.

– Контакт – не значит, что Хоймир Тойвару под хвост залез. Просто… Просто он был под мороком, и ему показалось…

– Показалось?

– Да, показалось. Хоймир не такой. И давай хватит меня накручивать. И без того тут хватает неприятностей, – и, желая прекратить этот неприятный для него разговор, отвернулся. – Артам, поможешь? – обратился побагровевший Хойскар к Артаму. Тот кивнул.

Артам чувствовал себя среди этих людей неуверенно. Не в своей тарелке. Его смущало внимание к себе. Привыкший обитать в сердце, в уединении и покое, он сейчас был на виду и стеснялся. Неожиданно он почувствовал, что к нему стали относиться по-другому, с уважением. Чего никогда не было в его жизни. Но забитость, годами формировавшая его личность, мешала ему принять их доброе отношение за искренность. Но в то же время он почувствовал себя нужным и не изгоем, каким он всегда становился в любой компании. Артам был настороже, готовый в любой момент замкнуться, но не стать тем, кем был до встречи со смертью.

Эта встреча изменила его. Свободный от тела и всего мирского, он остро осознал свое ничтожество. У него вдруг проснулась уснувшая и почти умершая совесть. Он увидел себя словно бы чужими глазами. Без одежды, без обманов и лукавства, за которыми прятался. Ему стало стыдно, и он очень захотел перемениться. Осознание того, кем он был, открылось ему преотвратительной картиной бытия, от которого он хотел убежать, скрыться даже в чертогах смерти. Но ему, уже оставившему все в прошлом, повстречался Артем и не отпустил его дальше. Он сражался за него с самой смертью и победил. Артам был ему благодарен, и он был уверен, что сможет все начать сначала. Он начал думать, анализировать. Он открыл в себе обновленный разум.

Они вдвоем с Хойскаром подхватили беспамятного Хоймира и потащили в оружейку. Хойскар тревожно смотрел на висящего на его руках товарища.

– Артам, ты не знаешь, почему он беспамятен?

– Предполагаю, – напрягаясь под тяжестью тела дикаря, ответил Артам.

– Ну и?.. – поторопил с ответом его Хойскар.

– Он превращается…

– Превращается? В кого? – испуганно спросил Хойскар мага.

С какого-то времени он стал тому верить на слово. Что бы ни говорил молчаливый Артам, все было со смыслом. Да, у того остались еще привычки труса, но Хойскар верил, что это пройдет. Он уже перестал быть тем отвратно-омерзительным типом, которого все хотели убить.

– Не знаю, – разгибаясь после того, как Хоймира затащили в оружейку, ответил Артам. – Думаю, мы это скоро увидим. Вяжи их, Хойскар.

– Это обязательно?

– На всякий случай, Хойскар. Им же будет лучше. Может, на них найдет помешательство, и они станут убивать друг друга. А так просто будут орать и лежать.

– М-да-а, – сокрушенно покачал головой дикарь, – ну ты и обрисовал картинку… – но все же послушался совета Артама и споро связал по рукам и ногам бесчувственных воинов. Уложил у разных стен и поставил между ними скамью.

– Пошли сена принесем с сеновала, – позвал он Артама. – На голых досках спать не хочется.

Артам кивнул и послушно пошел за Хойскаром.

Неела и Мила молча наблюдали за мужчинами. Выходя на двор, Хойскар обернулся и крикнул:

– Девоньки, поскидайте гнилую солому с нар, подготовьте место.

Девушки прошли мимо оружейки, и Неела зажгла светляк. Он закружил под низким потолком и осветил проход в помещение, где когда-то спали воины крепости. Мила толкнула дверь, и им предстала картина широкой комнаты с печью. Вдоль стен стояли деревянные двухъярусные нары. На них комками лежало и гнило сено. Запах сырости, гнилой соломы гулял по помещению.

– Тут еще натопить надо, – пробурчала Мила. – Как спать-то?

– А вот ты и сходи за дровами, а я солому приберу, – ответила Неела.

– Не, я не пойду. Там холодно. Придут мужики, их попросим. Я тебе лучше помогу.

– Так все равно сено на улицу выкидывать, – усмехнулась Неела. – Так и так замерзнешь.

– Да я уже замерзла. Лучше бы в натопленном доме остались.

– Лучше, хуже, – передразнила ее Неела. – Только Артам прав, утром нас здесь встретили бы совсем не дикари.

– А кто? – Мила остановилась на пороге.

– Чудища какие-нибудь. Я чувствую, здесь гуляют магические волны. Они налетают, словно смертельный холод. А ты не чувствуешь?

– Я? Я чувствую только страх, – поеживаясь, отозвалась Мила.

– Я тоже чувствую страх. Он волнами накатывается. Давай, подруга, не стой у порога, помогай.

Девушки выносили гнилую солому, а мужчины таскали сухую, но промерзлую. Натаскав сено, пошли за дровами.

В хлопотах прошло больше часа. Наконец печь была затоплена, и все уселись рядом, грея озябшие руки.

– Что-то есть хочется, – проговорил Хойскар. – Пойду принесу что-нибудь. У нас было сало, лепешки и вяленые утки. Рыба, помню, была копченая. Кто еще есть будет? – он посмотрел на сидящих товарищей.

– Я буду, – ответил Артам.

– И я, и я, – закивали головами девушки.

Хойскар ушел и вернулся с мешком в руках. Сел и развязал горловину. Стал вытаскивать снедь. Огляделся, куда бы все положить. Артам понял его правильно. Встал и подтащил к печи широкую лавку. Хойскар благодарно кивнул и стал выкладывать провизию.

Неела вытащила охотничий нож из ножен и стала нарезать сало. Лепешки на куски ломала Мила. Затем перешла на уток и тоже разделила на части.

Хойскар, полазив по мешку, неопределенно хмыкнул.

– Хм-м. Все же самогон они взяли. Вот засранцы. Ну ничего, сами выпьем. Кто будет? – спросил он.

– Будем, – за всех ответила Неела.

Хойскар достал узкую медную фляжку и потряс ее.

– Из города мертвых притащили, – рассмотрев флягу, произнес Хойскар. – Кружек нет. Будем пить из горлышка.

– А кружки я взяла, – спохватилась Мила. – Сейчас я принесу…

После сытного ужина Неела вышла в коридор, подкинула дрова в печь и уселась на лавке возле нее. Хойскар, Артам и Мила остались в спальном помещении и стали раскладывать сено на нары. Дверь в помещение оставили открытыми. Со своего места Неела видела угол с нарами в отблесках света печи. Дверь, ведущую на двор и припертую багром, и решетку оружейки. У печи она согрелась и расстегнула полушубок. Прислонилась спиной к бревенчатой стене и зарыла глаза. Она очень устала. День выдался очень тяжелым, а они только вчера прибыли в этот заброшенный поселок.

«Как тут все непросто», – подумала Неела, почувстовала как потяжелели веки, сознание потянуло в сон. Она была не в силах сопротивляться ему.

Проснулась она, как ей показалось, вскоре. Проснулась оттого, что ей показалось, что ее кто-то звал.

«Неела, освободи меня», – сквозь остатки сна услышала она знакомый голос мужчины. Посидев несколько секунд с закрытыми глазами, Неела окончательно проснулась. Открыла глаза и огляделась. Печь почти погасла. Она нагнулась и подкинула поленья в топку. Свет от горящих головешек немного осветил коридор. В коридоре было пусто. Входная дверь все так же была подперта багром. Из спального помещения доносился могучий храп.

«Почудилось», – решила Неела и, снова откинувшись на стену, закрыла глаза.

«Неела, освободи меня», – голос, несомненно, принадлежал Артему.

«А он тут откуда?» – не открывая глаз, подумала девушка и тут же подскочила с лавки. Поправила сбившийся на глаза платок.

– Артем? Ты здесь? – шепотом позвала она.

– Да.

– Слава богам и матери нашей Иехиль. Ты где?

– В оружейке.

– В оружейке? – Неела сделал пару шагов вбок и посмотрела на решетку. В глубине оружейки у стены кто-то извивался, как уж, пытаясь развязаться.

– Ты где? – негромко спросила Неела.

– Да здесь я, здесь. Создай светляк.

Девушка запустила огонек к потолку и подошла ближе к решетке. Светляк проник внутрь оружейки, и Неела увидела связанного Артема. Он лежал у стены и пытался освободить руки.

Не веря своим глазам, Неела секунду-другую смотрела на мужчину.

– Это ты, Артем?

– Ну да, я. Развяжи меня.

– А-а-а… как ты там оказался?

– Наваждение. Вас всех обманул безголовый. Он наложил на Артама иллюзию Тойвара и лишил сил, а сам принял образ Артама. Надо спешить, Неела. Он вас заманил в ловушку. Надо быстро его убить, пока он спит. Когда он спит, то открыт, и его можно убить. Но ты не сможешь это сделать без меня. Сильный морок тут наведен. Вы все под мороком. Один я освободился. Большая опасность нависла над всеми, Неела.

– Но у меня нет ключей, Артем! Они у Хойскара.

– Иди и забери их. Поторопись, Неела, а то будет поздно.

– Я сейчас, – торопливо проговорила девушка. – Подожди немного. Она направилась в помещение, где спали товарищи. Прошла к месту, где храпел Хойскар, и вытащила из кармана полушубка связку ключей. Осторожно, чтобы не разбудить спящих, на цыпочках пошла обратно.

У решетки она остановилась и стала стараться открыть замок. Но это ей почему-то не удавалось. Она не попадала большим ключом в скважину замка.

– Быстрее! – поторопил ее Артем.

– Я и так спешу, – прошептал девушка.

Неожиданно с левой стороны раздался обеспокоенный голос:

– Неела, что ты делаешь?

Девушка повернула голову и замерла. В дверном проеме спального помещения стоял безголовый. Он водружал голову на плечи и, посадив ее, покрутил головой. Его взгляд замораживал, и Неела почувствовал, как у нее похолодели руки.

– Не делай этого, – проговорил безголовый.

– Огненный шар! – закричал Артем. – Запусти в него огненный шар!

Неела полезла в карман полушубка, где лежал амулет. В это время безголовый прыгнул в ее сторону. Неела отпрянула от двери и отмахнулась связкой ключей. Безголовый притормозил, потом резко пригнулся и бросился на девушку…

Артам улегся поближе к двери. Он хотел спать, но его одолевали думы. Вернув себе врожденную способность трезво мыслить и вникать в суть, он размышлял над случившимся. Что это могло быть? Он исходил из того, что маги древних не могли придумать нечто, не поддающееся объяснению. Механика магии была проста и разделена на стихии, которые позднее стали называться школами. Здесь, несомненно, была применена школа вызова.

Чтобы вызвать существо из другого мира и запереть его в теле человека, надо было иметь много магической силы или провести ритуал с жертвоприношениями. Он не считал древних магов недалекими идиотами, которые будут растрачивать магические силы для вызова. Ведь проще и не так затратно можно использовать долгие, но дающие тот же результат практики шаманов. Кровь разумного обладала колоссальной силой. И была способна пробить стену между мирами. Так что, уверился Артам, тут применили шаманизм.

«Для чего? Над этим можно порассуждать, – ответил сам себе Артам. – Это заброшенное поселение. Отсюда бежали жители. Они бежали, побросав все нажитое, даже одежду, утварь и скот. Для чего шаманам надо было здесь устраивать лежбище вызванного существа? Может, они тут спрятали самое дорогое, что у них было? Вполне возможно. От глаз подальше. И оставили ловушку для случайных прохожих. Странную ловушку. Против кого? Кто им был враг? Враг магов – церковь дракона. Значит, делаем предположение, что это ловушка для отцов церкви и древние тут спрятали нечто очень дорогое. Такое, что не должно достаться посторонним…»

Мимо его нар прошла в темноте Неела и повозилась у нар Тойскара. Так же почти неслышно вышла. Его мысли на время были прерваны, а когда он вновь задумался, то ему помешали неожиданные легкие прикосновения рук, залезших к нему под тулуп. Артам замер, скованный странным оцепенением. А нежные руки прошли по ногам и добрались до паха. Погладили его и настойчиво полезли в штаны. На этом оторопь с Артама спала. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Милу. Он дернулся, но горячий шепот в ухо заставил его остановиться:

– Артам, я, как и Неела, хочу стать тебе женой. Не прогоняй меня.

Артам с ужасом почувствовал, что у него внизу живота нарастает вожделение, и он от отчаяния сплел заклинание «Развеять». С облегчением понял, что это не морок. На него легла настоящая Мила и лезла под полушубок, у нее была оголена грудь, и она сосками возила ему по лицу.

– Мила, – прошептал он в грудь девушки. – Ты что творишь?

– Я тебя, Артам, хочу, – прошептали в ответ на миг появившиеся у его глаз ее губы, и она прижала свою полную грудь к лицу Артама. Он стал задыхаться от возникшего возбуждения, стыда и недостатка воздуха одновременно. В казарме они были не одни, и он не понимал мотивов этой красивой девушки, которую совсем не знал. В отчаянии он напрягся и столкнул с себя девушку. Она откатилась к стене и негромко зарычала:

– Не отпущу, ты мой…

Но Артам уже вскочил и, пятясь, направился к проему двери. В темноте он видел лишь смутный силуэт женщины, облокотившейся на нары, и горящие красным огнем глаза. Артам выскочил в коридор и замер. У решетки оружейки стояла Неела с закрытыми глазами и пыталась открыть замок. Ее руки дрожали, и она никак не могла попасть ключом в скважину.

– Неела, ты что делаешь? – удивленно спросил он.

Девушка, не открывая глаз, повернула к нему лицо. Она была напряжена и одновременно с поворотом головы продолжала тыкать в замок ключом.

«На нее воздействуют!» – догадался он и стал плести заклинание «Развеять». Но сделать это не успел. Неела быстро сунула руку в карман, и Артам почувствовал приближающийся леденящий холод смерти. Он, не раздумывая ни мгновения, бросился к девушке. Та, стоя с закрытыми глазами, сумела почувствовать его бросок. Отклонилась и, размахнувшись, попыталась ударить его связкой ключей. Артам отшатнулся, но, заметив амулет в руке девушки, пригнулся для толчка и стремительно бросился на нее. Он оглушил ее сильным ударом плеча в грудь. Ухватил ее руку с амулетом и постарался разжать пальцы. Хрупкая на вид девушка оказалась необычайно сильной. Она отодрала от себя руку Артама и вцепилась ему пальцами в лицо. Ногтями она старалась добраться до его глаз. И тогда Артам решился на отчаянный шаг. Он ударил лбом в лицо девушки. Неела на миг потеряла над собой контроль. Зашаталась и ослабила хватку. Артам воспользовался ее временным замешательством и сделал ей подсечку. Он сам не знал, как и когда выучил этот прием.

Повалил Неелу на пол, навалился на нее и стал вырывать у нее амулет. Он не видел, как в коридор на шум выбежала Мила. Увидела борющихся Артама и Неелу, причем Артам был сверху. У Неелы юбка задралась по пояс, и она, сверкая голыми ногами, задирала их вверх, сучила ими, стараясь зацепить и сбросить с себя Артама. Первое, что Миле пришло в голову, – что Артам насилует Неелу. От обиды, что он отверг ее и позарился на худую девчонку, она закусила губу и расплакалась. Несколько секунд постояла, соображая, что делать, и, решившись, бросилась на помощь к подруге. Она обежала их по кругу. Артам мычал и старался прижать правую руку девушки к полу. Неела рычала и старалась укусить его за лицо. Артам уворачивался, проскальзывал у нее между ног и сильнее вдавливал девушку в пол.

– Скотина! – закричала Мила и пнула Артама ногой в бок. – Меня отверг ради этой девчонки! Насильник! Оставь ее!

Артам не обращал на Милу внимания. Тогда она вновь ударила Артама ногой и в этот раз попала ему по лицу. Артам негромко вскрикнул, но не отпустил Неелу, он полз по ней к прижатой к полу руке и непрестанно мотал головой, уворачиваясь от оскаленных зубов Неелы. Мотая головой из стороны в сторону и продолжая бороться, он на Милу не обращал внимания. Это задело девушку еще сильнее. Она еще раз обежала вокруг них и громко закричала:

– Хойскар, на помощь!

Схватила Артама за волосы и стала отдирать его от Неелы. Артам, громко подвывая, ожесточенно сопротивлялся. Наконец он добрался до руки, накрыл ее грудью и стал разжимать пальцы девушки, сжимающие амулет. Он накрыл лицо Неелы животом, и та стала задыхаться. Она уже не кусалась, лишь громко сипела, пытаясь ухватить глоток воздуха. Когда Артам почти сумел отобрать амулет, сильный удар по голове обрушил на него боль и стал погружать в темноту беспамятства. Но он все равно продолжал бороться. Следующий удар в голову лишил его сознания, а сильные руки отбросили его от Неелы. Он упал на спину и раскинул руки. Его лицо превратилось в одну сплошную синюю маску. Глаза быстро заплывали набухшими шишками. Сознание Артема балансировало на тонкой грани. Его удерживало лишь сильное ощущение приближающейся смерти. Он помнил это состояние. И сейчас оно подшило вплотную. Он напряг всю свою волю и, уже ни о чем не думая, сплел заклинание «Развеять». Странно, но у него получилось это сделать пальцами одной руки. Уже падая в темноту беспамятства, он отпустил заклятие.

Хойскар услышал крик и моментально вскочил. Воин озер всегда настороже. Это впитывается с молоком матери и воспитывается старыми дедами-наставниками. Его оружие всегда рядом. Хойскар схватил стоящий у изголовья топор и выскочил в коридор.

У потолка резвился светляк, запущенный непонятно кем. На полу возились и рычали двое. Хойскар спросонья пригляделся и увидел, что на Нееле вертится Артам и удерживает ее руки своими руками. Девушка брыкается и пытается скинуть парня с себя. На парне приспущены кальсоны. Вокруг них бегает и причитает Мила. Ударив Артама ногой по лицу, она хватает его за волосы и пытается оторвать от подруги.

Хойскар мгновенно оценил обстановку. Напал на девушку обезумевший Артам. Видимо, вновь принялся за свое. Недолго он притворялся честным и хорошим мужиком. Он и раньше покушался на ее честь, и лишь женщина Артема, Хойсира, спасла ее от насилия. Больше не раздумывая, Хойскар бросился выручать Неелу. Он оттолкнул мешающую ему Милу и ударил обухом топора по голове Артама. Убивать его он не собирался. В теле Артама жила душа вождя Артема. А тот не мог вылезти на свет в силу данного им обещания. А все знали, что слова Артема тверже кремня.

Удар пришелся вскользь. Содрал кожу с виска вместе с волосами. Обильно брызнула кровь. Не обращая внимания на удар, Артам уворачивался от клацающих зубов Неелы. Он удерживал ее руки и наползал на нее. Та как-то странно лежала с закрытыми глазами и отчаянно оказывала сопротивление насильнику. При этом не звала на помощь. Но не сейчас же с этим разбираться.

Хойскар примерился и после второго раза попал по затылку Артама. Тот обмяк, упал на девушку и уже не шевелился. Хойскар с силой ухватил его за руку и отбросил от девушки. Потерявший сознание насильник лежал на полу, истекал кровью и не шевелился. Лишь пальцы правой руки подрагивали. Мимолетно Хойскара посетила мысль: «Не дай хранитель, я убил Артема. Беды не оберемся, и все из-за этого Артама. Которого по-хорошему нужно было давно придушить». Но тут же он вспомнил, что такие удары он оттачивал годами. Да и каждый уважающий себя воин озер умел оглушить обухом топора противника и взять его в плен. Отбросив ненужные опасения, он подошел к Нееле и хотел помочь ей подняться.

Девушка продолжала извиваться на полу. Ее белые, как снег, ноги были открыты его взору, и он видел черные густые волосы промежности.

Девушка, не обращая внимания на свой вид, извивалась на полу и шарила руками. Глаза ее были закрыты. Лицо некрасиво исказилось, словно мышцы свело судорогой. Оно застыло в мученической гримасе. Неожиданно она повернула голову к Хойскару и оскалилась. В этом оскале не было ничего человеческого. Уж он-то нагляделся на оскал волков. Именно так оскалилась девушка. По-волчьи.

Хойскар отступил. Рядом встала и прижалась к нему Мила.

Неела нащупала амулет на полу и сжала его в руке. Хойскар настороженно проследил взглядом за этим действием. Неела села и, широко раскинув ноги, подняла руку.

– Она сейчас применит амулет! – взвизгнула Мила и в страхе закрыла лицо руками. Не понимающий, что происходит, Хойскар прикрыл ее своим телом. Он сжался, ожидая, что сейчас произойдет что-то непоправимое.

Но в самый последний момент, когда уже казалось, что Неелу ничто не остановит, ее неожиданно затрясло. Из ее рта побежала пена. Амулет выпал из ослабевших рук, и девушка со стоном повалилась спиной на пол. Как и Артам, она раскинула руки и уставилась в потолок широко раскрытыми глазами. Она не мигала. Из-за спины дикаря выглянула Мила, увидела лицо Неелы, ее открытые немигающие глаза и в ужасе пискнула:

– Она умерла?

– Не знаю, – ответил Хойскар. Он подошел к лежащей девушке. Первым делом одернул подол ее юбки, прикрыв срам. Потом наклонился к ее лицу.

– Дышит, – успокоил он Милу и обернулся. Крякнул, отвернулся и покачал голой. В горячке происшествия он сначала не обратил внимания на голую грудь Милы. А сейчас заметил и осуждающе произнес:

– Что это вы сегодня, бабоньки, оголились? Жарко вам, что ли. Мила, прикрой сиськи.

Девушка, которая только-только стала приходить в себя, поглядела на свою грудь. Охнула, махнув юбкой, помчалась в казарму.

Хойскар молча оглядел лежащих Артама и Неелу и вслух спросил:

– И что мне с вами делать?

– Отбери у нее амулет и свяжи ее, – тихо прозвучало из угла Артама. Хойскар резко обернулся.

– Пришел в себя? – недружелюбно процедил он. – Может, расскажешь, что тут произошло?

– Дай эликсир, я потерял много крови, – попросил Артам. – Голова болит. И все лицо…

– Обойдешься. Рассказывай, зачем хотел снасильничать Неелу?

– Я не насиловал. Она попала под морок. Ее вели. Она хотела нас сжечь амулетом огненных шаров, а я пытался его отнять.

– Да-а? – недоверчиво произнес дикарь. – Как же ты умудрился встать ночью?

Артам несколько секунд лежал и думал, рассказывать о Миле или нет. Потом решил не рассказывать.

– Я не спал, – ответил он. – И видел, как пришла Неела, что-то взяла у тебя из полушубка и ушла. Я почувствовал опасность и встал. Вышел… Смотрю, Неела стоит с закрытыми глазами и пытается открыть оружейку. Она была под контролем. Я пытался ее остановить и применить заклинание освобождения, но не успел. Неела вытащила амулет и готовилась его применить. Я просто хотел его отнять… Но не смог, она оказалась очень сильной.

В это время застонала Неела:

– М-м-м… Артем, я спасу тебя…

– Мила! – закричал Хойскар. – Тащи сюда эликсиры исцеления.

– Кому надо? – отозвалась Мила, появившаяся на пороге казармы.

– Обоим. Артам-то нас спасал, а мы его топором по голове…

– Я не била его топором по голове, – тут же отреклась девушка.

– Но ногами пинала и волосы выдирала. Тащи давай.

Хойскар подошел к Нееле и присел рядом.

– Неела, – позвал он. – Ты меня слышишь?

– Да, – тихо ответила та. – Слышу.

– Что ты говорила? Хочешь спасти Артема?

– Хочу. Его заперли в оружейке.

Хойскар удивленно посмотрел на Неелу, потом кинул взгляд на Артама. Тот лежал весь в крови и смотрел через узкие прорези отеков на него. Хойскар отвернулся. И вновь посмотрел на Неелу.

– Так вот же, посмотри, Артам рядом лежит, – произнес он и, поднявшись с колен, подошел к оружейке, и в это время из казармы появилась Мила с флаконами эликсиров, прижатыми к груди. На ней был уже шерстяной свитер.

– Мила, создай светляк, – попросил Хойскар, – хочу посмотреть, что в оружейке творится.

Мила поставила на пол три флакона и сплела заклинание светляка. Сразу стало светлее. Запущенный ранее светлячок уже тускнел.

Оба посмотрели внутрь оружейки и с разинутыми ртами остались стоять, словно онемели.

– Матерь Мата! – первой не выдержала девушка, прижав ладошку ко рту.

– Ни хрена себе поворот! – грубо выругался Хойскар. – Артам, ты прав. Они превращаются.

– Дайте эликсир и свяжите Неелу. Только в оружейку не входите, – попросил Артам.

– Не надо меня связывать, – отозвалась Неела. – Я уже в порядке…

Мила подобрала эликсиры и подошла к Артаму. Села рядом с ним на колени, приподняла голову, отчего он вскрикнул, и осторожно влила в рот Артаму эликсир. Смочила голову эликсиром из второй бутылочки и им же протерла лицо.

Артам менялся на глазах. Отеки исчезали вместе с синевой. Открылись глаза. Он сел и благодарно улыбнулся Миле.

– Спасибо, что не рассказал Хойскару, что я к тебе приставала, – прошептала она ему на ухо. Артам лишь махнул рукой. Он сплел заклинание исцеления и наложил на себя.

Мила оставила его и подошла к Нееле.

– Подруга, тебе эликсир нужен? – спросила она.

– Нет, Мила, я просто хочу полежать…