Иные города

Часть первая БАРСЕЛОНА

Распаковав и кое-как разложив вещи, Настя решила прогуляться по Пасео-де-Грасия, отметить в одиночестве свой приезд в Испанию и подумать, что бы такое приготовить для ребят, с которыми она теперь проживает в квартире. Квартира с большой общей гостиной была трехкомнатной, и помимо Насти, по словам хозяйки, там жили студенты: швед и японка. Но ребят Настя в квартире не застала, видимо, они уехали на занятия.

Прогуливаясь по Пасео-де-Грасия, улице, полной магазинов, кафе и туристов, Настя прикидывала, как скоро сможет найти хоть какую-нибудь подработку. Время и страну для этого она выбрала неподходящие. Вокруг все только и говорили про кризис, безработицу половины молодого населения и прочие вещи, которые лишали надежды. Но попытаться все же стоило. Она зашла в парочку магазинов, записала адреса и названия встретившихся отелей, присмотрела бары и кафешки, чтобы занести свое в резюме.

Настя села в кафе напротив дома Батльо, подмигивавшего ей балконами-масками, заказала круассан и кофе. Осеннее солнце ласково гладило лучами ее светло-русые волосы с прядями пшеничного цвета, ветер слегка приподнимал их и кружил над ее головой… Было так хорошо! На углу улицы стояла лавочка, возле которой пожилой человек в одежде, перепачканной углем, жарил на очаге каштаны и бониато — сладкие корнеплоды оранжевого цвета.

Настя подумала, что после кафе подойдет и купит немного каштанов, чтобы узнать вкус барселонской осени. Она счастливо улыбнулась.

Краем глаза девушка заметила тень, мелькнувшую рядом с ее столиком, а в следующую долю секунды увидела мальчишку в поношенной одежде, который спокойно уходил прочь с ее кошельком.

— Эй!!! — От удивления Настя лишилась дара речи и забыла все испанские слова. Она быстро вскочила, подбежала к мальчику и схватила его за шкирку, благодаря судьбу за то, что наглый воришка даже не попытался убежать, иначе она его не догнала бы.

Мальчишка онемел от удивления и испуганно глядел на нее.

— Что ты делаешь? Что ты делаешь! — только и смогла сказать Настя, отбирая у мальчишки свой кошелек. От потрясения тот даже не сопротивлялся — словно обмяк от шока.

Настя и сама была потрясена. Кровь стучала в висках, ей хотелось наорать на мальчишку, ударить его, но облегчение от того, что кошелек опять в ее руках, смягчило «адреналиновый взрыв». Мальчик легко вырвался и побежал. Настя медленным шагом вернулась к своему столику. Оглянувшись, она поняла, что вся публика смотрит на нее. Странно и даже с подозрением. Это ее разозлило. Что плохого в том, что она отобрала свои деньги у наглого воришки?

«Чертова толерантность!» — хотелось крикнуть в ответ на осуждающие взгляды.

Она опустила глаза и допила кофе без удовольствия, торопясь поскорее уйти. Ощущение, что на нее смотрят, провожают взглядами и даже следят за ней, не покидало долго. Она прошла мимо лотка с каштанами, так и не купив их, спустилась в метро и поехала домой. Происшествие с мальчишкой лишило энергии и сил. Она ощущала себя уставшей.

Зайдя в дом, Настя почувствовала вкусный запах готовящегося обеда и вспомнила, что ничего не купила, чтобы угостить ребят. Взбежала по лестнице на свой этаж, открыла дверь квартиры и задохнулась от аппетитного запаха, который шел именно отсюда. Красивый белобрысый парень с широкими плечами, в очках и майке футбольного клуба Барселоны махнул ей половником, приветствуя.

— Мартин.

— Юка, — представилась маленькая симпатичная японка, мешающая рис в большой миске на столе.

— Настя, — рассеянно ответила она и еще раз оглядела новых соседей. Внешне ребята были ярким примером диаметральных противоположностей, таким, что голова кружилась.

— Мы решили приготовить праздничный обед, а то ты, наверное, еще не знаешь, где здесь магазины! — сказал Мартин.

— Не знаю, — уныло подтвердила Настя.

— Тогда накрывай на стол, заодно посмотришь, что где лежит.

Через полчаса они сидели втроем и весело болтали, словно всю жизнь были знакомы. Юка жила в Барселоне уже два года, училась в университете на биолога. Мартин приехал в прошлом году и учился на мультипликатора. Настя немного рассказала о себе и о курсах, на которые записалась.

— Жаль, что ты ненадолго, нам все время не хватало третьего человека. Есть еще четвертая комната, но ее наверняка никто не снимет: узкая, как пенал, а окно выходит на лестничную площадку. Мы храним там свои вещи. Я — палатку и велосипед, Юка — различный спортивный инвентарь.

— Может, я останусь! — подмигнула Настя. — Главное, найти работу и окончить курсы, потом что-нибудь придумаю.

— Найти работу сейчас сложно. — Юка покачала головой. — Помимо учебы в университете я преподаю японский.

— А я работаю от заказа до заказа, — сообщил Мартин.

— Ну я даже продавщицей быть согласна, — вздохнула Настя. — Лишь бы подрабатывать.

После обеда они отправились по своим делам: Нцстя — разносить резюме по барам, магазинам и отелям, а ребята — на работу. В одних местах ее резюме не брали, качали головой, жалея сумасшедшую девчонку, которая отчаянно искала заработок. В других местах листочек, который она протягивала, забирали, но по выражению лиц она понимала, что вскоре резюме отправится в мусорное ведро. Но девушка не теряла надежды. В конце концов Настя вновь вышла на Пасео-де-Грасия и направилась по утреннему маршруту. В одном баре появилась надежда: бармен взял ее резюме и сказал, что передаст хозяину, им не помешает человек со знанием русского языка. После этого бара пару кварталов Настя шла в приподнятом настроении, но его окончательно испортило то, что во всех остальных заведениях в работе ей отказали. Да с такими лицами, будто она попрошайничала, а не искала заработок. Дойдя до угла очередного дома, Настя остановилась в стороне от толпы туристов, ждущих зеленого сигнала светофора. Похоже, все совсем непросто. Ей нужно запастись терпением… Ведь не всегда все получается сразу. Но отчаяние уже поселилось в душе. Разглядывая счастливых беззаботных туристов, гуляющих по улицам, она заметила на другой стороне улочки, пересекающей Пасео-де-Грасия, три столика. Похоже, здесь тоже было кафе… Но какое маленькое… Совсем не туристическое. Мгновение Настя колебалась. Стоит ли заходить? Ведь если ее не захотели слушать в больших заведениях, где всегда нужны люди, станут ли слушать в таком маленьком, где один официант запросто может обслужить все столики? Но, вопреки сомнениям, она решила попробовать.

В кафе вела узкая коричневая дверь. В окружении ярких витрин магазинов она словно старалась оставаться незаметной. Настя вошла и очутилась в маленьком зале с одним большим окном-витриной в деревянной раме, которое находилось рядом с дверью. С улицы не было видно, что внутри стоят столики. Темная барная стойка, небогатый выбор выпечки, кофемашина, жестяные баночки с чаем… Этот бар, по идее, должен был находиться на тихой спокойной улочке, в него должны заходить только постоянные посетители, а на углу оживленного Пасео-де-Грасия кафе казалось утлой лодочкой, потерянно проплывающей мимо гигантских круизных лайнеров.

Навстречу ей вышел пожилой сеньор в брюках на подтяжках и клетчатой рубашке.

— Добрый день… Я ищу работу… — Настя начала говорить хорошо заученную после многочисленных повторений речь, но запнулась. Странно говорить о работе, когда в кафе всего три человека. Она сделала шаг назад, раскаявшись, что переступила порог этого заведения.

— Работа — это хорошо, — кивнул сеньор. Протянул Насте руку: — Я — Пепе.

— Привет, Пепе, я Настя… — пробормотала девушка.

— Ты садись! — Пепе жестом пригласил ее за столик.

Настя покраснела до кончиков волос: ее не так поняли.

— Я не… — начала было она, но Пепе отодвинул стул, приглашая сесть. И она села. Устало положила стопку резюме на стол. Подумала, что кофе ей сейчас не помешает.

— С молоком? — спросил Пепе из-за барной стойки.

— Да, пожалуйста.

— Горячим или теплым?

— Горячим! — удивилась Настя. Никто до этого не спрашивал ее о таких деталях.

Кофе появился перед ней, душистый, манящий.

Пепе сел напротив, взял верхнее резюме из стопки и стал читать. А Настя погрузилась в кофейный запах, от которого в воображении возникли картинки жарких стран, теплых южных вечеров и горячие губы темноволосого красавца… Вздрогнув, она отогнала образы прочь. Пепе глянул на нее из-под очков и снова уткнулся в резюме. Судя по тому, как он готовил кофе, надевал очки и читал, мужчина никогда и никуда не торопился. Наблюдая за хозяином кафе, Настя почувствовала, что на нее нисходит спокойствие и умиротворение.

— Ну, хорошо… — Пепе отложил ее резюме в сторону. — Ты когда-нибудь работала в кафе?

Настя отрицательно покачала головой.

— А кофе готовила?

Девушка опустила взгляд, вспомнив о своей первой работе в Москве. Она устроилась секретарем со знанием английского языка в международную фирму. Во время совещания шеф попросил подать кофе. На совещании было восемь человек. Настя никогда до этого не готовила кофе, она даже не знала, как обращаться с кофеваркой. На ее счастье, нашлась инструкция к кофеварке, и девушка, в спешке пробежав глазами инструкцию, бросилась трясущимися от волнения руками засыпать две мерные ложечки кофе, как было указано в тексте. Кофе вышел подозрительно светлым. Но Настя так спешила подать его в зал для совещаний, что только в тот момент, когда стала разливать по чашкам, поняла, что в инструкции говорилось о порции кофе на одного человека, а она приготовила на восемь. Но отступать было поздно. С непроницаемым лицом Настя разлила кофе по чашкам. Шеф проводил ее изумленным взглядом и на следующих совещаниях просил приносить воду.

Это был ее первый и последний опыт работы с кофеварками, и Настя с удивлением поняла, что рассказывает эту историю Пепе. Пепе рассмеялся и, встав из-за стола, поманил девушку за собой.

— Варить кофе — это целое искусство. Великий французский министр-интриган Талейран сказал как-то, что кофе должен быть горячим, как ад, черным, как черт, чистым, как ангел, и сладким, как любовь… Всякий раз, когда его готовишь, надо думать о приятном. О любви, о ярких цветах, о восточной музыке или красивой женщине. В твоем случае, наверное, вернее сказать, о мужчине.

Настя кивнула, вспомнив видение со смуглым красавцем. Руки Пепе колдовали над кофемашиной, сыпали кофе, наливали молоко, взбивали пену. Запах горячего напитка сводил с ума. Настя никогда особо не любила кофе, а тут, в этом маленьком баре с единственным мутным окном, вдруг поняла, что влюбилась. От этого и еще от понимания, что ее берут на работу, сердце билось так сильно и гулко, что приходилось прилагать усилия, чтобы слушать инструкции Пепе.

В тот день она осталась в кафе допоздна, смотрела, училась, наблюдала. Пепе не мог предложить ей хорошую зарплату, но в данный момент это было не важно, он согласился отпускать ее из бара на время занятий, так что работать ей придется в основном по утрам.

Вечером она взахлеб рассказывала Юке и Мартину, сколько всяких премудростей нужно знать для овладения редким мастерством:

— Я буду готовить вам кофе по утрам, ведь мы уходим в одно и то же время, — закончила девушка рассказ.

Юка радостно подбросила подушку, а Мартин улыбнулся.

На следующее утро по дороге в кафе Настя встретила Пепе. Он нес большие картонные коробки, из которых по всей улице распространялся теплый и сладкий запах выпечки.

— Доброе утро, Пепе! — сказала Настя, обгоняя хозяина. — Как только на вас не нападают по утрам: от коробок пахнет так, что хочется слопать все булочки!

Пепе засмеялся и кивнул Насте на карман своего пиджака.

— Достань ключи.

Настя залезла в карман клетчатого пиджака и нащупала связку ключей.

— Самый длинный, — подсказал Пепе.

Ключи были старинными, слегка заржавевшими. Настя вставила самый большой в замок и неуверенно повернула. Дверь открылась на удивление легко. Кафе встретило прохладным полумраком. Снаружи ярко светило утреннее солнце, небо было светло-синим, а здесь, казалось, время остановило свой ход, чтобы позволить посетителям расслабиться и погрузиться в мир кофейных фантазий. Интерьер кафе был выполнен в темно-коричневом цвете, что только усиливало полумрак, а современная техника сочеталась со старой мебелью: временных границ в этом месте не существовало.

Они хорошо справлялись вдвоем: Настя разносила заказы, а Пепе готовил кофе, чай и горячий шоколад в странной турке. Утром в кафе оказалось довольно много посетителей. Они заходили сонными, грустными, недовольными от того, что впереди рабочий день, а выходили бодрыми, радостными, с такими мечтательными улыбками, что казалось, им не терпится поскорее приняться за дело.

— Пепе, мне кажется, ты волшебник, — задумчиво сказала Настя, присаживаясь на стул у бара и ожидая, когда Пепе сделает кофе. В работе возникла небольшая пауза, и они решили перекусить.

— Это почему? — удивился Пепе. Но в глазах его плясали искорки смеха.

— Потому что люди после твоего кофе преображаются.

— Смотри, не превратись в лягушку! — Пепе протянул ей чашечку капучино.

Настя пододвинула к себе чашку и почувствовала спиной, как открылась дверь, пропуская в зал очередного посетителя.

Пепе бросил взгляд на вошедшего и положил перед девушкой круассан.

— Ешь, я сам приму заказ.

Обернувшись, Настя прямо от стойки наблюдала за происходящим. Пене подошел к посетителю. Это был пожилой мужчина невысокого роста в коричневом плаще, сливавшемся с интерьером кафе. Небольшие залысины на седой голове делали лоб выше, от этого лицо мужчины казалось благородным. Чем-то он напомнил бюст Цезаря, фотографии которого печатали во всех учебниках истории. Пепе и незнакомец тепло поприветствовали друг друга. Мужчина сел за столик у окна. Для его заказа хватило двух слов: «Как всегда».

Пепе кивнул, прошел к бару, положил на блюдечко бутерброд с хамоном, сделал крепкий кофе без молока. Поставив все это перед посетителем, вернулся к Насте. Через некоторое время Настя принесла посетителю в коричневом плаще счет. Тот, не глядя, достал из кармана небольшой мешочек и положил на тарелочку со счетом. Встал, взял со столика газету, которую читал, и вышел из кафе. Настя подняла мешочек. Он был тяжелым.

— Смотри, Пепе. — Она протянула открытый мешочек шефу. — Тут же пятицентовые монетки!

— Знаю, это постоянный посетитель. Вот уже два года он расплачивается только так, — кивнул Пепе.

— Но почему?

— Понятия не имею. Но так как это все равно деньги, я принимаю платеж и обмениваю накопившиеся монеты в банке.

— Он что… всегда, каждое утро платит пятицентовыми монетами?!

Пепе усмехнулся:

— Сама увидишь.

Так оно и оказалось. Загадочный посетитель приходил каждое утро в одно и то же время, в одном и том же плаще, заказывал один и тот же завтрак и, расплачиваясь очередным мешочком с монетами, растворялся в толпе Пасео-де-Грасия.

Вскоре Настя уже изнывала от любопытства. Что же это за человек такой? Почему он платит таким странным образом? Почему день за днем ходит в кафе? На занятиях она часто, сама того не замечая, отвлекалась и задумчиво рисовала пятицентовую монетку. А по утрам в кафе то и дело поглядывала на дверь, чтобы увидеть приближение посетителя в коричневом плаще.

Однажды утром она отпросилась у Пепе: сказала, что ей нужно уйти сразу после девяти — в это время как раз появлялся загадочный клиент. Едва он вошел, девушка попрощалась с хозяином, надела куртку и вышла. Но далеко не ушла: стояла в сторонке и ждала, когда посетитель расплатится за завтрак. Если честно, точного плана у нее не было. Ей просто нужно было убедиться, что мужчина не исчезает сразу, переступив порог кафе, что он существует на самом деле, а не только в маленьком мирке Пепе, что, позавтракав, он идет куда-то еще, делает еще что-то, что-то говорит, а не только обменивается традиционными приветствиями с хозяином. Была одна деталь, которая Настю заинтриговала: казалось, гость не замечал ее присутствия. Ни разу не сказал ей ничего, кроме «как всегда» и «спасибо». А другие постоянные посетители мгновенно замечали иностранку, расспрашивали о жизни и общались с ней практически каждый день.

Дверь кафе открылась. Появился посетитель, которого она ждала. Мужчина пошел в Настину сторону. Полы его плаща развевались на ходу, в руке он держал газету. Лицо было непроницаемым, словно каменным. Насте еще раз пришло в голову сравнение с бюстом. Она нырнула в аптеку, чтобы он ее не заметил, а когда незнакомец прошел мимо, выскочила и отправилась следом, боясь упустить его из вида.

На следующий день Настя поднималась по уже знакомой лестнице. Было еще светло, но портрет на втором этаже все так же скрывался в полумраке. Настя достала телефон и посветила на холст. На нем была изображена молодая красивая дама, руки сложены, как у Моны Лизы. Темный фон скрадывал белизну кожи и ярко-алую ткань платья, вместо того чтобы подчеркивать их. Возникало ощущение, что дама растворяется во мраке, но по выражению ее лица нельзя было понять, что она при этом испытывает, только в уголках губ то ли пряталась, то ли хотела появиться усмешка.

Теперь, когда все загадки лестницы были разгаданы, Настя более уверенно поднималась к двери в агентство, искоса осторожно посмотрела в сторону Медузы Горгоны, и ей показалось, что выражение лица чудовища смягчилось.

Лика встретила в прихожей. На девушке был серый-деловой костюм, волосы аккуратно собраны в пучок, а очки в красивой оправе придавали еще больше строгости. Но Анжелика, вопреки строгому имиджу, излучала радость и дружелюбие.

— Как хорошо, что ты не передумала! Вот увидишь, у нас здорово! — Она потрясла Настину руку, расцеловала ее в щеки и одновременно подтолкнула в зал. Насте показалось, что Лики слишком много, поэтому, когда она увидела Цезаря, вздохнула с облегчением.

— Проходи в кабинет, — кивнул тот.

В течение часа он растолковывал основные условия договора и определенные пункты, согласно которым работник не имел права не только разглашать подробности дел, но и рассказывать друзьям и родным про агентство.

— Этот пункт введен для блага самих работников, — объяснил Цезарь. — Если вы упоминаете о детективном агентстве, то вопросы вполне естественно появляются сами собой. Поначалу они кажутся безобидными, но людям всегда хочется подробностей, тем более если речь идет о такой редкой профессии, как детектив.

— А действия, которые совершает детектив во время расследования… все ли они законны? — спросила Настя.

— Нет, не все… — после долгой паузы ответил Цезарь, глядя ей в глаза. — Иногда приходится забираться в чужие дома или узнавать информацию личного характера. Следить. И так далее. Но этим обычно занимаются профессионалы. Поначалу никто не станет загружать тебя подобной работой: ты не готова, да и не захочешь этим заниматься, пока не поймешь специфику наших дел.

— И какая же у вас специфика?

— Со временем узнаешь. К тому же… это неплохое упражнение для твоего внутреннего детектива. Мне еще придется позаниматься с тобой, ты должна разбираться в произведениях искусства, истории, литературе. Мы время от времени организуем культурные походы… Участие в них обязательно, это один из пунктов договора.

— Цезарь, вы же не занимаетесь кражей произведений искусства? — спросила Настя.

Цезарь откинулся в кресле и долго смотрел на собеседницу, пока та не начала беспокойно ерзать на стуле.

— Нет. Настя, я не собираюсь затягивать тебя в незаконные дела, не собираюсь вовлекать в нелегальные операции. Поначалу ты будешь приходить сюда только учиться. Сначала культурная подготовка и пассивное присутствие при обсуждении дел, знакомство с коллегами. Я буду наблюдать, как ты все схватываешь, потом, возможно, тебе начнут давать простые задания: сопровождать в качестве ассистента кого-либо из ребят, искать определенную информацию. И только когда ты поймешь, чем мы занимаемся, включишься в работу команды. Ты можешь уйти в любой момент. Но я обещаю: тебе у нас понравится. И еще. Учти, что законы написаны для общей человеческой массы. Есть люди, которые из нее выбиваются по отрицательным или положительным признакам. Мы — из тех, кто в плюсе. И работаем мы для того, чтобы те, кто в минусе, не могли нанести вред общей массе. Сейчас это звучит путано. Но повторяю: со временем ты все поймешь.

— А почему нельзя сразу все объяснить?

— Потому что это невозможно принять сразу. Необходимо время, чтобы подобное уложилось в голове.

Настя вышла из агентства со странным ощущением, что подписала договор, в котором ничего не поняла. Несмотря на массу сомнений, на нее навалилось вязкое необычное спокойствие. И еще, поверх всего, словно слой карамели, растекалось липкое чувство опасности. Оно появлялось на улице. Дома, с ребятами, на занятиях, в кафе или в агентстве ощущение уходило, но едва она выходила из помещения на улицу, чувство опасности, словно туман, обволакивало душу. Когда появилось это ощущение — она сказать не могла. Возможно, на нее повлияла попытка кражи кошелька. Из расслабленной туристки она тут же превратилась в озабоченную, напуганную реальностью девушку. Если быть честной, то новости, которые Мартин смотрел по утрам в гостиной, пока Юка и Настя шептались за чашкой чая, не внушали оптимизма. Люди теряли работу, отчаивались, преступность и количество несчастных случаев и различных происшествий росли. Иногда, насмотревшись на печальные кадры из очередной хроники, Настя думала о том, что ей чертовски повезло. Пусть за работу в кафе она получала немного, но ведь и приехала сюда без надежды найти работу, а на эту подработку могла позволить себе, накопив денег, съездить на два дня во Францию и посмотреть Лувр. А теперь, если работа в агентстве оправдает ее надежды, она может жить более или менее спокойно и не просить помощи у родителей.

Настя открыла глаза и увидела белый потолок. Голова болела ужасно, она боялась двинуться. Но нужно было срочно узнать, где она находится. Погладив одеяло, она ощутила под пальцами хлопок. Подняла до уровня глаз и облегченно вздохнула: это было ее постельное белье. Но как же больно! Настя медленно ощупала голову, хотя и понимала, что болит внутри — мозг словно бился о череп при малейшем движении. И во рту пересохло…

— Хочешь пить?

— Кто это? — Даже голос был каким-то хриплым и чужим, горло саднило, словно она много орала накануне.

— Это Юка. — Девушка осторожно приподняла голову Насти и дала ей напиться.

— Что вчера произошло? — судя по тому, что потолок был освещен солнцем, она провела в беспамятстве всю ночь.

— Кажется, ты что-то праздновала со своими одногруппниками. — Юка улыбнулась. — Тебя принес парень, Диего. Он сказал, что ты выпила около восьми различных коктейлей.

— Я ничего не помню… Мы вроде домой шли… — Настя чуть не заплакала от сильной боли.

— Давай, выпей таблетки от головной боли. И полежи. Я приготовлю тебе чай.

— Ты не работаешь сегодня?

— На твое счастье, сегодня воскресенье.

— Боже, я должна быть в кафе!

— Я уже позвонила туда и сказала, что ты заболела. Пей!

Настя выпила таблетку и снова легла. Постепенно головная боль отпускала, но не оставляло в покое странное ощущение, что она что-то забыла. Разве она праздновала что-то вчера с ребятами? Они пили чай, потом вышли на улицу… А потом все растаяло в памяти.

После душа, окончательно взбодрившись, она набрала телефон Анжелики.

— Настя! — Голос Лики в телефоне звучал очень приятно. — Как ты? Жива после вчерашнего?

— Жива вроде… — Настя сняла с головы полотенце и увидела у себя на запястье здоровенный синяк. — Лика… а мы вчера много пили?

Лика засмеялась.

— Ты что, ничего не помнишь?

— Нет… — Настя так разглядывала синяк, словно в нем была разгадка вчерашнего происшествия. — Я ничего такого не делала?

— Под таким ты имеешь в виду танцевать и упасть? — поинтересовалась Лика.

Настя застонала: какой кошмар! Первый вечер, знакомство с коллегами, и она так себя вела!

— Цезарь, наверное, меня ненавидит…

— Да нет же, Насть, все нормально. Сделай свою работу, в следующую субботу отчет. Диего тебе поможет.

При имени «Диего» Настя поежилась. Непонятно почему.

В воскресенье библиотеки не работали, поэтому она отложила работу над историческими справками до понедельника, сделала домашние задания по испанскому, погуляла с Юкой в парке, приготовила обед и весь вечер провела с друзьями — они смотрели комедию. Головная боль прошла бесследно, но иногда, когда взгляд падал на синяк, Настя краснела, вспоминая о том, что коллеги видели ее пьяной. Да она же никогда не пьет… Ну разве чуть-чуть… Всегда контролирует себя. Наверное, коктейль был дрянной смесью разнообразных напитков, и ей снесло голову. Но все же… с трудом верилось, что она могла так разойтись. «Боже, меня наверняка рвало! — подумалось вдруг. — А добрая Лика не стала об этом упоминать». Настя старалась отвлечься на разговоры с друзьями и комедию, но время от времени все-таки возвращалась к мысли о своем странном опьянении.

Ночью проснулась из-за сильно бьющегося сердца, задыхаясь от страха: ей снился кошмар. Посидев немного на кровати, пока сердце снова не стало биться ровно, попыталась прогнать навязчивое, липкое сновидение, которое еще продолжало проплывать перед глазами.

Ей снился Диего. Его невероятное красивое лицо с африканскими чертами и белой кожей, зеленые глаза с желтыми вкраплениями. Он был совсем близко от нее. Забавно, но ей казалось, что она все глубже погружается в золотистую зелень его глаз. Потом они оказались на улице, шли и разговаривали, когда появился Валерио. Диего толкнул Настю себе за спину, словно защищал ее.

— Иди своей дорогой, тварь. Нечего тебе тут ловить.

— Валерио… — Насте это казалось абсурдным. — Да выпью я с тобой кофе, хочешь, завтра в одиннадцать утра?

— Не хочет, — резко ответил Диего. — И уж тем более в одиннадцать утра.

Валерио хищно улыбнулся. Насте показалось, что его рот полон острых зубов. Взгляд скользнул по фигуре, остановился на руках с острыми ногтями.

Все было нереальным, чуть размытым. Диего аккуратно снял кашемировое пальто и отдал его Насте. Отодвинул ее к стене. Она двигалась послушно, не отрывая взгляда от Валерио. Вот странно, от симпатичного парня за несколько секунд не осталось и следа: ногти стали длинными загнутыми когтями, лицо удлинилось и приобрело хищные черты. Валерио словно увеличился в размерах.

Настя перевела взгляд на Диего, встретилась с его яркими зелеными глазами с черными тонкими вертикальными зрачками. Вспышка была яркой, ослепительной. Ее резко «выкинуло» из сна, и она, часто дыша, села на кровати.

Что-то в этом сне было такое, чему она верила больше, чем истории с собственным пьянством. Она не помнила ни вечеринки, ни сборов на нее, а вот прикосновение к кашемировому пальто, голоса Диего и Валерио казались реальными. Возможно, она может вспомнить эту сцену, стоит только напрячь память.

Но, с другой стороны, окончание сна казалось неправдоподобным — настолько, что на следующее утро Настя, окончательно сбросив с себя дурман странного сновидения, пошла на работу в кафе, не думая о недавнем кошмаре.

Цезарь по-прежнему ходил в кафе завтракать, но по его указанию Настя делала вид, что не знакома с ним. Он по-прежнему лаконично делал заказ и уходил, оставляя мешочек со странной платой.

Когда она вышла из кафе, увидела Диего, лениво прислонившегося к стене. Он, как всегда, был безупречно одет и аккуратно причесан. Увидев Настю, парень улыбнулся и подошел к ней.

— Диего, ты похож на фотомодель из журналов мод, — восхищенно сказала Настя. Несомненно, идти по улице рядом с таким парнем было приятно.

— Я подрабатываю фотомоделью, — засмеялся Диего. — Когда у нас мало работы и есть время.

— Здорово! Мы идем в агентство? — уточнила девушка, заметив, что спутник свернул не туда.

— Нет, мы идем в спортзал.

— В спортзал? Но подожди, у меня нет одежды, и потом, с чего это вдруг?

— Одежду тебе подобрала Лика. Пока мы будем заниматься, у нас появится шанс получше обсудить дело. И потом, физическая форма — часть контракта, забыла?

Пока Итсаску и Лика переодевались, Настя любовалась их спортивными фигурами. У Итсаску на правом боку виднелась татуировка, которая, судя по всему, опускалась ниже по бедру — черный орел, распахнувший крылья в полете и приготовившийся схватить жертву. Итсаску поймала любопытный взгляд Насти и нахмурилась. Девушка поспешила отвести глаза. Ей было стыдно: она спортом занималась мало. Настя была худенькой, но когда в зеркале сравнила себя с Ликой и Итсаску, поняла: чтобы достичь их формы, придется работать очень долго. Диего и Серж уже ждали — накачанные, мускулистые, только Серж по сравнению с Диего выглядел более слабым, может, потому что периодически трогательно поправлял очки.

— Ну что же, Настя, — Диего оценивающе посмотрел на девушку, — начнем с легкой разминки.

После легкой разминки Настя поняла, что основную часть тренировки не осилит вообще: отжаться от пола не смогла, упражнение на накачивание пресса больше десяти раз не повторила. Красная от усилий, она без сил упала на мат. Диего покачал головой:

— М-да, тут есть над чем поработать.

Пока она пыталась отдышаться, Диего помогал Сержу.

— Он у нас за тренера, — пояснила Лика, подсев к Насте и приняв позу лотоса с такой естественностью, словно это было для нее обыденным делом. — Не переживай, он из всех нас поначалу дух вышибал. Кроме Итсаску.

Настя посмотрела на Итсаску, которая легко поднимала и опускала мощные гантели.

— Лика, а что мы пили на вечеринке? — вдруг спросила она.

Лика вздрогнула и покраснела.

— Я уже не помню, — засмеялась неловко.

— Странно, но я совсем не уверена, что мы куда-то ходили. Запомнила только, что меня провожал до дома Диего.

Румянец заливал уже не только лицо Лики, красные пятна пошли по шее и груди. Девушка срочно сменила тему разговора.

Диего опять вызвался проводить Настю до дома. И она всю дорогу думала, как спросить о том, что произошло после вечеринки.

Наконец, когда они проходили мимо того дома, у которого в ее сновидении встретились с Валерио, девушка сказала:

— Знаешь, мне кажется, мы здесь уже были. И встретили парня с моих курсов.

Диего вдруг резко остановился и развернул ее к себе. Их зеленые глаза встретились и уставились друг на друга.

— Это так? — прошептала Настя. Теперь, признавшись в своей догадке, она не была в ней уверена. Но в Диего чувствовалось что-то пугающе странное: по-восточному непроницаемые черты лица, дикая африканская аура, странным и в то же время гармоничным образом сочетавшаяся с белой кожей. Он посмотрел пристально, словно пытался прочесть что-то в ее душе, и наконец улыбнулся.

— Настя, ну что ты, я тут с тобой впервые.

Но если до этого Настя сомневалась, то теперь была уверена: Диего врал.

— Настя! — Голос Цезаря вывел ее из задумчивости. — А что удалось узнать тебе?

Настя вздохнула. Она впервые докладывала в агентстве. Достав свои записи, пробежала по ним глазами и начала рассказ:

— Украдено три картины. Две из них принадлежат кисти Жана-Габриэля Домерга, французского художника, который считается основоположником стиля пин-ап. Рисовал в основном пастелью, актрис и танцовщиц, у него заказывали портреты Бриджит Бардо и Джина Лоллобриджида. Третья картина неизвестного автора, в каталоге галереи значится как «Лежащая обнаженная». Согласно оценкам экспертов примерно семнадцатый век, но по стилю живописи больше напоминает широкие мазки импрессионистов.

— Картина не может принадлежать перу Домерга? — спросила Лика.

— Вряд ли. «Обнаженная» написана маслом, к тому же стиль не похож на Домерга. И потом, Домерг родился в конце девятнадцатого века.

— Какие у тебя ощущения по поводу всего, что ты узнала, Настя? — спросил Цезарь.

Ощущения? Настя прислушалась к себе. Она боялась сказать глупость.

— Не бойся! — подбодрил Диего. — Мы выдвигаем самые безумные версии. Чувствуй себя свободно. Детективы должны доверять чутью.

— Мне кажется странным выбор картин. Может быть, преступник выполнял два заказа: один заказчик хотел получить картины Домерга, а другой искал «Обнаженную». Но если это один заказчик… немного странный выбор. В том же зале есть более интересные работы, но выбрали «Обнаженную» неизвестного автора и две картины основателя пин-апа. Напрашивается вывод, что украсть хотели именно работы Домерга, а «Обнаженную» похитили, потому что висела рядом, и ее приняли за одну из его работ, или…

— Или украсть хотели именно «Обнаженную»? — заключил Цезарь.

Настя кивнула.

— Необходимо проработать все три версии. Кто коллекционирует пин-ап и работы Домерга, насколько они сейчас востребованны. Лика, ты возьмешь на себя эту версию. Итсаску и Серж отследят самую объемную версию по двум заказам или заказу на все три картины. Диего и Настя — займитесь «Обнаженной». Выясните, кого предположительно называют возможным автором работы, найдите хорошую репродукцию, запросите у владельца всю информацию по картине. Хорошо потрудилась, Настя. — Цезарь положил руку на плечо девушки. — Учись у Диего, я назначаю тебя его напарницей.

Настю мало обрадовал такой вариант: в последнее время ей казалось, что Диего следует за ней повсюду. Чувство, что за ней следят, не покидало на улице. Словно кто-то невидимый ходил следом, не отставая. Спокойна она была только в кафе Пепе, дома и в школе языков. В агентстве Диего постоянно находился рядом, в спортзале гонял ее беспощадно, словно готовил к сдаче экзамена в полицейскую академию.

Но в то же время Настя понимала причины выбора Цезаря: они с Диего были интуитами. Новый напарник хорошо читал людей, да и Настя полагалась на интуицию больше, чем на логику. Серж и Итсаску являлись технарями, а вот по поводу Лики Настя еще не определилась.

Итсаску, к слову сказать, одевалась очень необычно: то пышные юбки, то обтягивающие брюки и высокие сапоги, но неизменной деталью одежды оставались разнообразные корсеты, иногда кожаные, иногда из ткани, с многочисленными мелкими деталями, металлическими заклепками, шестеренками, ремешками, ключами. И сапоги, и пальто у нее были в таком же странном стиле. Лика назвала его «стимпанк», но, надо признать, смотрелось это на Итсаску просто здорово. Анжелика предпочитала элегантный деловой стиль, классику. Серж одевался просто, а Диего всегда выглядел идеально и элегантно, так, что просто дух захватывало.

— В принципе, любая версия может оказаться верной. Или все версии могут оказаться неверными, — рассуждал Диего по дороге домой. — Нам сейчас важно с чего-то начать, потому что все предыдущие самые простые версии, с которых мы начали, оказались неверными. Так что ты вовремя появилась.

— Я не думаю, что гожусь в сыщики, — покачала головой Настя.

— Если Цезарь тебя взял в агентство, значит, годишься. Просто ты еще не осознаешь своих способностей.

— А ты как попал в агентство?

— Меня нашел Старик. Ну, Главный. Граф Виттури. Я работал фотомоделью, съемки проходили в одном из венецианских дворцов. Это было потрясающе! Декорации невероятно красивые, но работать приходилось очень много. На съемках одна из девушек-моделей не выдержала и распсиховалась, а я стал ее успокаивать. В этот момент, пока мы, нелепо одетые, стояли в коридоре, мимо проходил граф. После съемок он пригласил меня на чашечку кофе и предложил работу в агентстве в Барселоне. Как ты понимаешь, от таких гонораров сложно отказаться. Ну а потом, когда я втянулся, начал ощущать красоту этой работы. Надеюсь, и ты поймешь.

— Твоя способность как-то связана с эмпатией? Чувствами? Я заметила, что ты легко находишь подход к людям.

— Отчасти да. Я могу настроиться на человека.

— И загипнотизировать его тоже?

Диего на миг отвернулся, посмотрел в какую-то точку прямо перед собой, покусал пухлые губы.

Потом, словно решившись, повернулся к ней.

— Да.

— Скажи правду, что произошло в момент нашего знакомства. Я не помню, как ты взял мою руку. Как представился.

— Я тебя проверял. Это было необходимо. Прости, но это приходится делать со всеми. Но ты запомнила то, что я говорил тебе в гипнозе, хотя я не просил тебя запоминать. Интересно!

— А тогда… на улице? Что случилось?

Диего задумался. Некоторое время они шли в тишине. Наконец Настя обиженно пожала плечами:

— Ладно, не хочешь — не говори.

Вдруг Диего положил руки ей на плечи и прислонил к стене дома. Зеленые глаза с интересом рассматривали Настю.

— Ну, хорошо. Настя, я просто подрался с тем парнем. Вот и все. Я не хотел, чтобы ты это помнила. Поэтому ввел тебя в состояние гипноза. Заставил поверить, что ты была на вечеринке.

— Я не поверила, что была на вечеринке, — процедила Настя. — С самого начала это казалось странным. Но почему подрался?

— Он сам спровоцировал драку. — Диего смотрел на Настю в упор. — Сам полез. Мне бы не хотелось, чтобы в твоей памяти остался этот неприятный момент.

— Никогда так не делай! — Настя оттолкнула его, и парень отступил. — Если мы напарники, должны доверять друг другу. Но я больше не видела Валерио на курсах.

— Я сказал ему, что, если приблизится к тебе, получит по-крупному.

— Во-первых, я сама решаю, с кем мне дружить, а с кем нет. А во-вторых, ты именно поэтому за мной везде ходишь?

Они стояли и смотрели друг другу в глаза, сжав кулаки. Со стороны могло показаться, что красивый парень ссорится со своей девушкой, и, если уж на то пошло, девушка для него слишком нежна. Красота парня ощущалась как агрессивная и хищная, а профиль девушки был нежным и милым. Она была скромно красива: длинные волосы пшеничного цвета, заплетенные в косу, мягкий изгиб лба, большие зеленые глаза, маленький нос и пухлые губы. Красота фарфоровых кукол… Но грустинка в глазах придавала глубину взгляду, а наклон головы привлекал. Нежная красота, которая раскрывалась постепенно, чем больше смотришь, по сути противоположная яркой, броской, необыкновенной красоте парня.

— Поэтому, — наконец, отступил он. — Не хочу, чтобы он к тебе лез. Поверь, мысли у него были нехорошие.

Настя кивнула. На этот раз Диего говорил искренне.

— С чего начнем? — примирительным тоном спросила Настя.

Они снова зашагали плечом к плечу.

— С визита к специалисту. Есть у нас один. Фото картины у меня имеется. Попробуем? Завтра вечером?

Настя кивнула.

Готический квартал Барселоны погружался в сумерки. Настя шла по улице быстрым шагом, пытаясь согреться и кутаясь в огромный шарф. Витрины магазинов и маленьких лавочек уже загорались мягким золотистым светом. Узкие улочки, знаки с лошадью и повозкой на углах домов: «Выезд», «Въезд». Но машины тут почти не ездили, а уж повозки с лошадьми тем более. Пешеходы торопились по своим делам. На небольшой площади перед собором жарили каштаны. Насквозь прокопченный от постоянного дыма продавец завернул ей каштанов в газетный кулек. Она долго стояла и грела руки, прежде чем открыть кулек и вдохнуть запах теплой осени.

— К ним бы еще горячего глинтвейна, — раздалось справа от нее.

— Вечно ты подкрадываешься! — засмеялась Настя. — Признайся, что шел за мной от метро. То-то было ощущение, что следят.

В глазах Диего мелькнуло беспокойство, но он тут же улыбнулся.

— Возможно! — и тут же залез к ней в кулек. — Давай делись.

Вместе они шелушили каштаны, доставали горячую светлую мякоть ореха и с удовольствием ели.

А когда с каштанами было покончено, он повел ее по узким улочкам Барселоны мимо картинных галерей, углубляясь в кварталы старого города.

Они незаметно вышли к неоготическому собору, прошли по самому популярному среди туристов пути, который вел через маленькую арку в готическом стиле, соединяющую два старинных дома.

— На самом деле это не арка, а переход. Эти два здания принадлежат церкви, а при помощи арки устранялась необходимость переходить из здания в здание по улице.

— Она очень красивая. — Настя любила этот уголок Барселоны. От него веяло Средними веками, готикой, романтикой.

— Видишь, под аркой череп с воткнутым в него кинжалом? — Диего остановился и заставил ее заглянуть под арку. Настя кивнула. — Легенда гласит, что, если здесь пройдет дьявол, кинжал пронзит его и убьет. А теперь проверим, не дьявол ли ты? — И он подтолкнул спутницу вперед.

Настя засмеялась, взяла напарника под руку, и они вместе вошли в арку.

За аркой улочка становилась еще красивей: с обеих сторон со стен свисали горгульи, каменные наличники на окнах были украшены резьбой, порой причудливой, с изображениями драконов и рыцарей.

Быстро перейдя площадь Святого Хайме, они снова погрузились в очарование старого города. Вскоре Настя перестала ориентироваться: они сворачивали во все более маленькие улочки и наконец остановились у неприметной лавки, чья единственная витрина была завалена старыми книгами, бюстами и старинными приборами, судя по лежащим под ними старым же картам, навигационными.

Диего потянул на себя деревянную дверь, звякнул колокольчик, они вошли. Запах старых вещей был сильным и резким после холодного воздуха. В тусклом освещении лавки, которой явно не хватало яркости современных магазинов, виднелись стеллажи с книгами, свитками, чашами, кубками, бюстами, статуэтками. Повсюду стояли причудливые столики с не менее странными светильниками, элегантные подсвечники, старинные канделябры. В маленьких стеклянных витринах из дерева, которые тоже казались древними, лежали монеты, медальоны, различные предметы из серебра. А на противоположной стене были развешаны мечи, шпаги, кинжалы, рапиры, дуэльные пистолеты и прочее холодное и огнестрельное оружие.

Настя вертела головой, пытаясь рассмотреть все разнообразие ассортимента антикварной лавки: афиши, картины, рога животных, чучело лисы, изящное кресло, секретер с многочисленными ящичками, шлем рыцаря, коллекция маленьких ложечек, четки, медали… Трудно было сориентироваться в этом хороводе различных эпох, времен и человеческих судеб. Кто держал в руках эти черные блестящие четки? Кто расчесывал волосы этим гребнем? Кто сражался этой шпагой? Кто любовался собой, глядя в это зеркальце?.. Тысячи вопросов роились в голове.

Навстречу им вышел пожилой мужчина в потертых штанах и куртке, седые волосы на почти лысой голове с коричневыми пятнами смотрелись как приклеенные. Он неожиданно громко для хрупкого старика поприветствовал Диего как своего знакомого.

— А это кто такая?

Настя робко улыбнулась.

— Это моя напарница, новенькая, из России. — Диего тоже говорил громко. Должно быть, старик был глуховат.

— Из России? — Старик вдруг оживился. — А по-испански понимаешь? Спутник? Матрешка?

— Понимаю, — озадаченно ответила Настя.

— Хорошо! Товарищ!

Настя посмотрела на Диего с немым вопросом. Но тот, казалось, не знал, чего она так на него смотрит.

— Калинка-малинка! Чего пришли-то? — выдохся, исчерпав русский словарный запас, старик и перешел к делу.

Диего вытащил из папки фотографию картины «Обнаженная» и протянул антиквару.

— Знаете что-нибудь об этой картине?

Старик посмотрел на фотографию, но в руки брать не стал, даже отодвинулся и покосился на парня и девушку.

— Зачем вам эта чертовщина?

— Недавно эта картина была украдена из частной коллекции. Мы расследуем дело в частном же порядке, по заказу владельца галереи. Почему чертовщина?

Старик пожевал губами, задумчиво посмотрел на Диего.

— Хороший ты парень, и девушка твоя хорошая. Не лезьте в это дело.

— Дон Фернандо! — Диего положил снимок картины на стол. — Вы же нас знаете.

— Поэтому и говорю: темное это дело, одни беды от него будут. Цезарь — хороший человек, много мне помогал, только поэтому и предупреждаю.

— И все-таки… мы хотим знать все, что вам известно об этой картине.

Старик, хмурясь, молча смотрел на ребят. Его морщины словно бы стали глубже и собрались в складки, а длинная седая прядь, отбившаяся от остальных волос, повисла прозрачной белой дымкой у щеки. Только сейчас Настя заметила тремор — голова дрожала мелко и постоянно.

— Ну хорошо.

Антиквар быстро проковылял к входной двери, перевернул табличку и вместо «Открыто» выставил «Закрыто», потом повернул ключ.

— Пойдемте, — пригласил он их за собой, выключая свет в лавке. Они прошли по коридору и попали в гостиную, в которой спал в кресле серый, потрепанный жизнью кот, стояла маленькая электрическая батарея, и если бы не грязные чашки, книги с закладками, маленький телевизор и телефон, Настя подумала бы, что это продолжение магазина, настолько все было загромождено старинными вещами.

Диего подсел к маленькому столику напротив старика, тот убрал чашки и книжки на широкий старинный комод, зажег маленькую настольную лампу в стиле Тиффани, от которой по комнате тут же разлетелись разноцветные блики, и устало опустился в кресло. Потрепанный кот проснулся, шумно зевнул, перебрался к старику на колени и тут же заснул, даже не мурлыча, а громко тарахтя от рассеянных поглаживаний стариковской узловатой руки. Настя не торопилась садиться, оглядывала сокровищницу старьевщика, посматривая на Диего и дона Фернандо, уютно освещенных лампой.

— Я немного знаю об этой картине. Больше легенд и преданий, чем фактов. Голландия в шестнадцатом веке оказалась разделенной на протестантскую и католическую. В католической части жила девушка, принадлежавшая к высшему обществу. Ее родители заказали портрет дочери одному художнику. Тот увидел в ней совершенство, и она стала его излюбленной моделью — художник рисовал мадонн с ее лицом и написал несколько картин, на которых девушка была полностью обнажена. Родители хотели выдать дочь замуж, но она сбежала и попала к протестантам. Те узнали в ней знаменитую модель и высекли на площади. Ее спас глава города и увез к себе в замок. Дальше следы девушки теряются. Возможно, она больше никогда не выходила из замка, возможно, сбежала к художнику, только известно, что после этих событий художник рисовал картины, на которых излюбленная модель представала в образе демона, а после окончания работы над полотнами он их сжигал. Художник был одержим этим образом, но больше не рисовал любимую ни ангелом, ни мадонной, ни человеком. Вскоре он помешался, ему стало казаться, что девушка ему является. Он повесился в мастерской, а когда его нашли, прямо перед ним стоял почти законченный портрет верховной демонессы с лицом той самой девушки. Говорят, это была женщина, которая могла понести от дьявола, что привело бы к концу света. Еще говорят, что эта женщина могла лишить человека разума, прошептав ему на ухо пару слов. Говорят также, что она подчинила своей воле хозяина замка и мстила за публичное унижение, насылая беды на протестантов того города, и что именно ее сожгли три года спустя на костре. Как звали того художника, неизвестно. Есть только два портрета, которые считаются принадлежащими его кисти: «Обнаженная» и неоконченный портрет демонессы. Картина «Обнаженная» — очень спорная. По стилю она больше напоминает произведение девятнадцатого века, поэтому многие специалисты не считают ее более ранним произведением. Но и «Демонесса» не похожа на картину шестнадцатого века, насколько я понял по весьма смутным описаниям. Поэтому лучше обращаться к специалистам, хотя качественного исследования картин сделано не было, если только кто-то работал в частном порядке, но тут уж я вам не помогу. Возможно, легенда здесь совсем ни при чем. Но вот что странно… По тем описаниям, что сохранились, на картине «Демонесса» достаточно демонической символики: женщина в плаще с капюшоном, наброшенным на голову, стоит в пентаграмме, начерченной на черном полу. Изображена она так, будто зритель глядит на нее немного сверху, и ее глаза смотрят прямо в глаза зрителя, словно она его только что увидела, и теперь неосторожного ждет кара. Глаза полны ненависти, злобы и жажды мести. В отличие от «Демонессы» «Обнаженная» — девушка, лежащая на животе с согнутыми в коленях ногами, которыми она болтает в воздухе. Яркий солнечный свет ласкает ее кожу. Мазки легкие, нечеткие, создающие лирическое настроение. Девушка смотрит на зрителя через плечо, словно только что лежала на диване, читала, он вошел, она обернулась и засмеялась. Так?

Диего сверил описание с фотографией.

— Так.

— А теперь присмотритесь к книге, которую она читает. Я понимаю, что мазки нечеткие, но можно угадать рисунок, который она прикрывает рукой.

Диего поднес фотографию поближе к лампе. Настя тоже подошла и заглянула через плечо.

— Это пентаграмма?

— Возможно. — Дон Фернандо вдруг задумался. — Но на месте пострадавшего владельца я бы за пропажей не гонялся: эта картина не несет ничего хорошего. «Обнаженная» переходила из рук в руки много раз, порой при очень необычных или неприятных обстоятельствах.

— На видео не видно, кто крадет картину, — сказал Диего.

— Я и говорю: чертовщина все это. Второй раз за год рассказываю об этой картине, и все равно мурашки по коже.

— А первый раз когда рассказывали? — оживился Диего.

— Первый? — Старик пожевал губами. — Давно уже. В феврале или марте. Холодно было.

Настя вдруг почувствовала, как мороз прошел по спине. Кот, до сих пор мирно спавший, насторожился.

Девушка не могла точно сказать, что чувствовала, только тени в углах комнаты вдруг стали чернее и гуще, а холод острее, словно тысячи маленьких ледяных иголок вонзились ей в спину и шею.

— Кто спрашивал о ней? — Диего наклонился ближе к старику.

— Не помню, давно это было, какой-то посетитель. Но я не стал пересказывать ему историю, как тебе, да его и интересовал другой вопрос.

— Какой?

Настя поежилась и подвинулась поближе к Диего. Холод стал таким сильным, что она почувствовала острое желание выбежать из лавки и бежать долго, пока кровь, сгущающаяся и болезненно стынущая в жилах, снова не потечет нормально.

— Диего… — от холода свело губы, зубы предательски стучали. Она хотела сказать, что замерзла. Но не успела.

Диего повернулся к ней, в этот момент кот с диким шипением сорвался с места. Диего вскочил, задел лампу, та упала на пол и погасла, комната погрузилась во мрак. В темноте Диего столкнулся с Настей и грубо отшвырнул ее в сторону. Девушка отлетела к стене, но не успела и слова сказать, как раздался страшный скрежет, в темноте послышались звуки борьбы, шипение, падение предметов, вой какого-то страшного огромного существа.

Насте казалось, что темнота наступает на нее, что тьма обрела объем и плотность и движется, готовясь погубить. Девушка начала шарить вокруг себя, чтобы найти хоть что-то для самозащиты. Что-то летало, огромными прыжками проносилось по комнате, шум и борьба слышались то справа, то слева. Дыхание, мяуканье, завывание, визг, грохот, скрип сдвигаемой мебели… Настя поднялась на ноги, прижалась к стене. Какое-то красное круглое пятно маячило в глубине комнаты, то появляясь, то исчезая. Что навело на мысль, что где-то должен быть выключатель, она шарила по стене, тихонько продвигаясь вправо. Рано или поздно найдет его.

Насте хотелось позвать Диего, но она боялась привлечь внимание существа, которое на них напало. Наткнувшись рукой на что-то холодное, она резко отдернула руку и чуть не завопила, но вовремя вспомнила, что и в этой комнате на стене висело оружие. Вновь протянула руку, нащупала холодные ножны, скользнула пальцами вверх к рукоятке. Оружие пригодится. Она тихонько потянула за рукоятку и, почувствовав, что шпага или сабля поддается, вытащила ее. Потом пошла вдоль стены, одной рукой держа оружие, другой нащупывая выключатель. В общей какофонии звуков и скрежетов девушка вдруг отчетливо различила позади себя чье-то дыхание, хриплое и частое.

Она хотела развернуться, но кто-то схватил ее, зажал рот и потащил назад. Диего? Но дыхание коснулось щеки: ледяное, колючее. Ей казалось, что ее обхватило несколько пар рук, волосатые колючие пальцы хватали за лодыжки, бедра, руки. Она брыкалась, но противник был сильнее. Тогда она обмякла, постаралась скользнуть вниз, одновременно ударив локтем туда, где предполагался живот нападавшего. И тут же закричала от боли, потому что ударилась о нечто твердое и скользкое. Ее крик был заглушен — нападавший зажал рот, локоть отозвался болью и сильным электрическим разрядом. Она уронила оружие. Загремев, то упало на пол.

Противник издал то ли мерзкое хихиканье, то ли скрип, но тут на них налетел кто-то третий. Настя ударилась головой о стену, ее противник ослабил хватку, она вывернулась и откатилась в сторону. Скрежет, визг, рычание раздавались теперь совсем рядом. Девушка пыталась нащупать в темноте оружие. Послышался хруст, мерзкий, словно ломались кости. Ее пальцы попали в горячую жижу на полу, она отодвинулась подальше, голова звенела от удара. Внезапно все стихло, и в темноте и звенящей тишине она увидела два уставившихся на нее горящих кошачьих глаза. Два огромных глаза. Эти глаза никак не могли принадлежать коту. Настя отодвигалась, не сводя глаз с двух зеленых плошек, плывущих в темноте навстречу ей. Было жутко тихо, так тихо, что она скорее услышала, чем почувствовала, как волосы встают дыбом.

— Настя! — Кто-то дотронулся до нее, но она закричала, отпихивая от себя чужие руки. От крика в голове взорвалась яркая боль. Борясь с тошнотой, она из последних сил встала на колени, проползла вдоль стены, нащупала выключатель и щелкнула им. Наверху зажглась неяркая тусклая люстра.

— Настя! — Кто-то настойчиво пытался развернуть ее к себе. Она же увидела на выключателе свою испачканную кровью руку и красный след от пальцев на зеленых обоях. Накатила тошнота, но Настя смогла повернуться. Диего тряс ее за плечо.

— Ты в порядке? — Зеленые глаза смотрели с беспокойством.

Она бросила взгляд на то место, где сражалась с невидимым противником, и ей померещилось, что тьма отступает, словно маленькие черные щупальца залезают под мебель. На полу растеклась лужа крови, а рядом Настя увидела красный отпечаток своей ладони и шпагу. Снова встретилась глазами с Диего, внезапно вспомнила зеленые глазища в темноте и поняла, что с нее хватит.

— Не трогай меня! — Она сбросила с себя его руку, отползла чуть подальше. Нужно было унять этот безумный взрыв в голове, отдающийся болью при каждом движении. И потом встать.

— Настя, послушай меня… — Диего протянул ей руку. Но она встала самостоятельно.

— Что это было? Что это за хрень? И что случилось с… — Девушка посмотрела на старика, сидевшего за столом. Он смотрел на нее, не мигая, застывшим навсегда взглядом. В его теле зияла глубокая дыра, пугающе пустая, словно его выпотрошили, как куклу. Настю вырвало бы, но непрестанно звеневшая в голове боль была сильнее всего другого.

— Настя, ты должна меня выслушать.

— Ты его убил, да?

— Нет, клянусь тебе, нет. Думаю, тебе пора кое-что узнать, но сначала я принесу лед. У тебя кровь в волосах.

Диего вышел из комнаты. Настя схватила шпагу и, шатаясь, пошла к выходу. Плевать на все, она должна выйти на воздух, иначе сойдет с ума. В темноте лавки что-то бросилось ей под ноги и зашипело. Девушка нервно вскрикнула, но это был всего лишь кот. Пальцы плохо слушались, когда она пыталась открыть задвижку. Диего уже вернулся в комнату и увидел, что ее нет.

— Настя!

Быстрее, быстрее! Она распахнула дверь, звякнул колокольчик, и девушка, чуть не разрыдавшись от этого мирного звука, выскочила на холодный воздух, глубоко вдохнула, пытаясь унять тошноту и боль. Диего выбежал вслед за ней.

— Не подходи ко мне! — Она выставила вперед оружие.

— Настя, послушай, нам нужно спокойно поговорить. — Он показал, что безоружен, но она боялась его до ужаса.

— Оставь меня в покое! — Шпага прыгала, рука нервно тряслась, Настя понимала, что бессильна.

Она отступала из переулка, моля Бога, чтобы помог найти дорогу к какому-нибудь людному месту. Услышав голоса, бросилась навстречу.

— Помогите! — и остановилась, увидев, кто вышел из-за угла.

В высокой девушке в корсете, причудливом платье, странной шляпе с брошкой из часовых шестеренок, с красивыми старинными пистолетами на поясе она узнала Итсаску. Рядом с ней шел Серж, он был одет просто, но на руках и ногах были кожаные чехлы с многочисленными ножами. Сзади шагал Цезарь в коричневом пальто. Настя оглянулась: в переулке ее ждал Диего.

Серж вдруг подбежал к ней и крепко обнял, воспользовавшись ее замешательством.

— Послушай меня, — тихо сказал он. — Ты в безопасности, клянусь. Всем, чем хочешь, клянусь, доверься нам.

— Меня сейчас стошнит.

Серж держал и ее, и косу, пока девушку выворачивало на тротуар. Диего подал лед, стараясь не приближаться к Насте.

— Как тебе досталось! — Серж бережно приложил лед к ране. Силы покинули Настю, руки и ноги задрожали, и она расплакалась.

— У нее шок. — Цезарь похлопал ее по руке, посмотрел зрачки. — Серж, Итсаску, везите ее к Лике. Мы с Диего уладим здесь дела и придем. Если станет хуже, вызывайте врача. Все, убирайтесь.

Машина стояла неподалеку. Настю положили на заднее сиденье. Серж был за рулем. Они доехали как-то необыкновенно быстро. Серж поднял ее по лестнице в агентство, положил на диван. Лика промыла рану, дала успокоительное, накрыла одеялами.

— Что это было, Лика? — дрожала Настя. — Что это было?

Анжелика легла рядом, лицом к ней. Заплаканной Насте казалось, что лицо девушки светится, хотя это просто от слез расплывались овал лица и волосы. Лика положила руку ей на голову, и головная боль стала стихать. Настя провалилась в мягкий уютный сон без сновидений.

— Спи, Настя, спи. Я буду рядом. Ничего не бойся. Мы с тобой.

Странно, Анжелике она поверила. Боль ушла.

Проснулась внезапно, словно кто-то вытащил за шкирку из теплого уютного забвения.

Ребята сидели напротив нее, словно ждали, когда она проснется.

Незадолго до визита в галерею, из которой пропала картина, Юка, Настя и подруги японки собрались прогуляться по магазинчикам старого города.

Пока остальные девчонки весело переговаривались о всякой ерунде и покупках, которые нужно сделать к Новому году, Настя рассеянно слушала их и, глядя на открывшуюся впереди Виа Лайетана, думала о том, что скоро они опять нырнут в каменные объятия готического квартала, с улыбкой представляла узкие улочки и неожиданные сюрпризы, которые готовила ей Барселона.

— Смотрите! Маски! — отвлек ее от размышлений возглас Юки.

Она повернулась к девочкам и тут же увидела в витрине прямо перед собой смеющуюся венецианскую маску. Магазин «Маскарад Арлекина» оказался довольно просторным. Маски смотрели на вошедших девушек отовсюду: одни улыбались, другие смеялись, третьи не выражали вообще ничего, а четвертые были самой тайной…

— Маски можно мерить, — сказала продавщица, с улыбкой поглядев на притихших вдруг девушек.

Юка покачала головой:

— Они смотрят…

А Настя уже держала в руках маску, непохожую на остальные. Кружево с тонкой сетью загадочных изгибов и орнаментов словно призывало хранить тайну. Маска, несмотря на тонкую работу, хорошо держала форму лица. То ли внутри имелся каркас, то ли она была чем-то пропитана, но совсем не хотелось думать о технике исполнения, хотелось надеть ее и отправиться на маскарад, превратиться в таинственную незнакомку… Настя надела маску и посмотрела в зеркало. Кружево мягко закрывало верхнюю половину лица, делая взгляд притягательным. Захотелось забрать маску с собой. Машинально повернула ценник и расстроилась: сорок евро — огромные деньги. А маску она не наденет никогда, потому что ей не представится подходящего случая…

— Вам нравится! — заметила продавщица.

Настя кивнула и улыбнулась с сожалением.

— Но она мне ни к чему… Жаль, что не нужно идти на маскарад.

Девочки по очереди завязывали друг дружке ленты масок и восхищались. Настя спокойно ждала. Казалось, магазин показал ей то единственное, ради чего она зашла сюда. Остальные маски равнодушно смотрели в другие стороны. Она ради интереса поглядела на цены. Намного богаче украшенные расписные венецианские маски с перьями стоили дешевле той, что ей понравилась. Но их Настя не купила бы ни за что на свете…

Владельцем частной коллекции оказался прославленный нейрохирург. Страсть к искусству у него была профессиональной: он сам когда-то учился в художественной школе, и ему прочили блестящее будущее. Но он увлекся медициной, а потом оставил рисование, превратившееся в хобби. Это, по его словам, не мешало коллекционировать прекрасные произведения разных времен, тем более что он неплохо в них разбирался. Команда детективов попала к нему в особняк, расположенный в одном из престижных районов Барселоны, в канун Дня всех святых.

Серж и Итсаску попросили позволить осмотреть место кражи, а Настя с Диего поднялись в кабинет к хозяину галереи. Ничего нового, кроме того, что они уже обсуждали в агентстве, Настя не узнала. Владелец галереи, типичный большой босс, вальяжно разговаривал с Диего, откинувшись в кожаном кресле. Но Диего неожиданно задал вопрос:

— Кто-нибудь говорил с вами о второй картине, которую тоже приписывают автору «Обнаженной»?

— Нет, не думаю, — ответил владелец галереи, но тень сомнения промелькнула на его лице.

Диего подался вперед:

— Вы уверены?

— Да, наверное… Да… — еще больше засомневавшись, произнес он. Потом улыбнулся: — Интересно, это что-то вроде дежавю. Наверное, вы уже задавали мне такой вопрос раньше.

— Вовсе нет! — возразил Диего. Инстинктивно ребята поняли друг друга: о второй картине они узнали совсем недавно. Диего просто не мог задать вопрос раньше. — Скажите, вы не будете против, если я воспользуюсь гипнозом? Возможно, кто-то говорил с вами об этой картине, а потом попросил забыть, применив запрещенное воздействие.

— Разумеется, нет! — возмущенно ответил коллекционер. — И речи быть не может! К тому же это невозможно, я не поддаюсь гипнозу…

Но Диего уже не слушал. Его глаза вдруг вспыхнули зеленым светом, и владелец галереи завороженно уставился на них. Настя тоже замерла, словно была привлечена светом, но Диего положил руку ей на глаза, и она пришла в себя. Теперь девушка сидела, опустив взгляд на руки Диего, спокойно лежавшие на подлокотниках кресла.

— Я попрошу вас вернуться к заданному вопросу. Кто разговаривал с вами о второй картине?

Голос отвечавшего вдруг стал монотонным, словно он скучал или засыпал.

— Один человек.

— Когда он пришел к вам?

— Февраль-март… не помню. Было холодно.

Диего сделал знак пальцами: внимание!

Настя насторожилась, вдруг опять почувствует холод или приближение Мрака? Но ничего не происходило.

— Что он спросил у вас?

— Он показал мне фото моей картины и другой картины, потом спросил, принадлежат ли они мне. Вроде бы искал их и желал купить. Но я отказался продавать. А второй картины у меня никогда не было. Я бы запомнил.

— Почему запомнили бы?

— Она внушала ужас, я бы не повесил такую в галерее.

— Тот человек представился?

— Да. Он сказал, что его зовут граф Виттури.

— Что? — Пальцы Диего дрогнули, словно от боли, а потом крепко сжали подлокотник кресла. — Вы уверены? Как он выглядел?

— Я… не уверен. Высокий. В черном.

Настя лихорадочно соображала. Граф Виттури — это владелец агентства, где она работает. Но как же так?..

— Как вы вышли на наше агентство? Почему заказали расследование именно нам?

— У меня оказалась визитка агентства. Не помню, как она появилась.

— Вы знали, что агентство принадлежит графу Виттури?

— Нет.

— Вы сейчас выйдете из гипноза. Вы не будете помнить этот разговор. На счет три. Раз, два, три…

Настя подняла взгляд.

— Что ж. — Диего вежливо пожал руку хозяину галереи. — Вы вправе отказаться от гипноза. Но если вспомните что-нибудь ценное, свяжитесь с нами.

— Ну конечно, — вальяжный, уверенный в себе хозяин даже не подозревал, что только что был марионеткой в руках Диего.

Настя передернула плечами.

Они молча вышли из кабинета и спустились в галерею. Итсаску и Серж уже ждали в холле.

— Что же получается? — не выдержала Настя, с трудом дождавшись минуты, когда они покинули особняк. — Граф Виттури украл картину?

— Нет, Настя. — Диего мрачно смотрел перед собой и шел быстрым шагом. — Это означает, что кто-то очень хотел, чтобы мы передали графу сообщение. Кто-то постарался оставить в сознании хозяина галереи слабое место, чтобы я уцепился за его неуверенность и провел сеанс гипноза. Кто-то представился графом, чтобы это имя осталось в сознании, но стер из памяти внешность. Этот кто-то в то же время ходил к антиквару. Этот кто-то постарался, чтобы визитка нашего агентства попала к хозяину галереи. Получается, что этот кто-то очень хотел, чтобы именно мы расследовали данное дело. Надо срочно связаться со Стариком, он должен знать.

Настя с Сержем едва поспевали за Диего, а Итсаску шла красивым широким шагом, в своем неизменном прикиде — смеси исторического костюма со стимпанком. Сейчас, в разгар Хэллоуина, на улице то и дело встречались ряженые, так что ее вид не привлекал излишнего внимания. Диего шел в расстегнутом кашемировом пальто, как всегда, чертовски красивый и аристократично элегантный, казалось, он сбежал с обложки мужского журнала мод. Серж был в каких-то мешковатых джинсах и толстовке, а Настя надела простое платье и куртку.

Чем ближе они спускались к центру, тем больше встречали ряженых. Мимо неслись ведьмы, зомби, Робин Гуды и немыслимо разряженные девицы в кислотных париках. Дети, одетые мумиями фараонов, бежали с воплями и визгом, а за ними гнались монашки и медсестры в окровавленных передниках. Тем временем дневной свет стал меркнуть, наступали сумерки.

Итсаску связалась с Ликой по телефону и кратко пересказала результаты поездки в галерею. Ребята возбужденно обсуждали варианты дальнейших действий. Они опять в тупике. Если бы только можно было найти фотографию второй картины неизвестного художника, если бы граф Виттури понял, кто способен его так подставить! А может, стоит узнать на черном рынке, не появлялась ли там украденная картина?

— Но почему вы так уверены, что граф Виттури ни при чем? — продолжала сомневаться Настя.

— Потому что граф не занимается кражами, Настя, — терпеливо объяснял Диего.

— Не сомневайся в Главном, — сухо подытожила Итсаску. — Ему нет резона запутывать нас. Диего прав, кто-то сыграл злую шутку, зная, что в местном агентстве есть гипнотизер.

Глядя на нее, холодную и невозмутимую, целеустремленно шагающую, Настя заметила, как в глазах вампирши вдруг мелькнуло нечто, похожее на тревогу. Девушка посмотрела в ту же сторону, что и Итсаску: навстречу шли два участника карнавала в черных обтягивающих брюках, высоких сапогах, красивых пиджаках наподобие гусарских — у одного синего, у другого — красного цвета. Все это дополнялось бледными лицами, подведенными глазами, укладкой волос, как у парней в аниме: один — блондин, у другого волосы синего цвета. Итсаску положила руку Насте на плечо и легко отодвинула девушку назад, Серж встал рядом, закатал рукава своей толстовки. Оказалось, на руках у него, как всегда, широкие и высокие кожаные браслеты с воткнутыми в них метательными ножами, походящими на звездочки или шестеренки.

— Твои друзья? — спросил Диего у Итсаску, становясь с другой стороны от девушки.

Настя выглядывала из-за спин ребят, неловко переступая с ноги на ногу.

— Так… знакомые…

— Какие люди! — растягивая каждый слог, заговорил блондин, приближаясь. Он словно не замечал настороженных парней, его взгляд был прикован к Итсаску. — Моя бывшая девушка! Как поживаешь, красотка?

— Без тебя гораздо лучше. — Итсаску чуть отвела полы расстегнутой кожаной куртки в сторону, чтобы показать старинные пистолеты на поясе.

— Смертоубийственная красотка! — одобрительно кивнул блондин. — Не надоело еще прислуживать?

— Как видишь, нет.

— И как ты выдерживаешь? — Блондин наконец перевел взгляд подведенных глаз на ее спутников. — Кровь оборотня, кровь мужчины, кровь девственницы… Очень вкусное меню…

Настя почувствовала, как покрывается румянцем. Вот козел! Как он узнал?

— По ночам атакую банки крови. — Итсаску наконец опустила руки. — Что тебе нужно?

— Да ничего! — Блондин рассеянно пожал плечами. — Просто почуял тебя и захотел поздороваться.

Его спутник с синими волосами нетерпеливо тряхнул головой. Блондин торопливо наклонился к Итсаску:

— Знаешь, красотка, иногда надо уметь выбрать, на чьей ты стороне.

Итсаску вдруг подалась вперед:

— Не ты ли говорил, что мы должны ни во что не вмешиваться и ни к кому не присоединяться?

— И продолжаю говорить. Но думаю, тебе лучше знать, что другая сторона сильнее. И опаснее. Ты не тех выбрала в спутники. Два человека и оборотень. Кто там еще? Вас не так много. А ночи сейчас длиннее, тьма гуще! — Это блондин прошептал Итсаску на ухо, но Настя слышала. — Подумай, я еще могу принять тебя в компанию.

— Я приняла решение.

— Жаль. — Блондин отстранился. Потом разочарованно и картинно вздохнул. — Ну что ж, мы, пожалуй, пойдем на охоту. Сегодня люди от нас без ума.

Он подмигнул Насте и вместе с синеволосым двинулся дальше по улице.

Серж приобнял Итсаску, но она резко высвободилась и пошла вперед. Диего сделал знак Сержу, чтобы тот оставил ее в покое, а сам взял под руку Настю.

— Это были вампиры? Настоящие? — неизвестно почему Настя испытывала странный восторг от причастности к этому пока еще непонятному миру.

— Вполне.

— Что он такое молол про сторону?

— Сама знаешь… есть на свете силы тьмы и силы света… А есть те, кому на все наплевать. Он из таких.

— А мы — силы света, что ли? — Настя засмеялась.

— Вроде того, — задумчиво ответил Диего. — Сейчас поймаем такси. Неудачное время для прогулок по городу.

Проезжая в такси по улицам, глядя на разряженные толпы, огни баров, ресторанов и магазинов, Настя думала, каким странным теперь кажется ей этот город. Кто из этих ряженых существ, толпами снующих по улицам, подделка, а кто — настоящий? Эта вампирша на переходе, что громко и хрипло смеется над шуткой окровавленным ртом, — фальшивка. А девушка, сидящая рядом на заднем сиденье такси, словно застывшая в странной бесконечности, — настоящая.

— Итсаску! — Настя наконец решилась спросить. — Что из рассказов о вампирах правда?

— Практически ничего. — Девушка повернулась к Насте. — Мы живем долго. Но не бессмертны. Можем выходить днем, но ночное время больше подходит для охоты.

— Ты правда пьешь кровь?

— Иногда. Это необходимо для поддержания особого обмена веществ. Мы можем принимать кровь как витамины — периодами.

— К тебе, наверное, все время пристают со странными вопросами? Прости.

Итсаску мотнула головой. И Настя вдруг почувствовала волну одиночества.

— Я отвечаю на твои вопросы, потому что Серж тоже задавал похожие, — улыбнулась она. — Странно, что ты меня не боишься.

— Я вроде бы доверяю тебе, — улыбнулась Настя. — Хоть порой и чувствую себя неуютно.

Итсаску кивнула.

— Нормальная реакция, но ты привыкнешь. Я не пытаюсь тебя очаровать, поэтому ты с твоей интуицией ощущаешь опасность.

— Почему ты ушла от других вампиров?

— Я нашла смысл. Смысл всего. Смысл жизни, борьбы, существования. Когда находишь его, ты находишь семью — тех, кто думает так же. И тебе все равно, кто они — люди, оборотни, демоны, ангелы… Ты просто знаешь, что они с тобой. До конца. Ты поймешь, Настя. Ты еще на пороге. Но ты доверяешь нам, несмотря на свои сомнения и страхи. Это интересно.

Итсаску снова отвернулась и застыла как статуя. Ни тени эмоций. Но Настю глубоко тронули ее слова.

Ночной город мелькал за окнами такси. Это был город, полный загадок, которые ей предстояло разгадать.

Попрощавшись с Итсаску на пороге квартиры, она повернула ключ в двери и вошла в прихожую. В гостиной оказалось подозрительно тепло, ярко горел свет. Стол был заставлен вкусной едой, у Насти слюнки потекли при виде аргентинских пирожков. За столом сидели Юка, Мартин и неизвестный парень. Он поднял на нее взгляд голубых глаз, улыбнулся в бороду:

— А это, должно быть, Настя из России?

Парень встал — высокий, широкоплечий, под обтягивающей торс футболкой с длинными рукавами угадывались мускулы. Светлые волосы были гладко зачесаны назад и забраны в хвост. Перед обалдевшей Настей стоял настоящий викинг! Образ дополняли разные фенечки с металлическими бусинами в виде стрел и черепов птиц на правой руке.

— Настя! — Юке удалось заставить ее оторвать взгляд от парня, только дернув за рукав. — Мы сдали самую маленькую комнату-склад, это наш новый сосед — Джонни.

— Привет! — Настя еле смогла заставить себя произнести слово. Понимая, что пора перестать глазеть на нового соседа, она тряхнула головой, словно прогоняла наваждение. — Прости, я не ожидала еще кого-то здесь увидеть.

— Джонни — англичанин, — продолжала Юка. — Представляешь, у него есть электрическая батарея! Мы нагрели гостиную.

Настя еле заставила себя снять куртку. Движения давались с трудом, ей казалось, что она жутко неуклюжая.

— Но в той комнате окно смотрит на лифт, как ты сможешь там спать?

— Я сплю спокойно, меня подобные мелочи не смущают. — Парень смотрел на нее своими синими глазами, их цвет становился все глубже и насыщенней. Он отодвинул для нее стул рядом с собой. Настя села. Юка налила всем вина. Ребята ужинали, знакомились и смеялись, разомлев от тепла и вина. Близость Джонни поначалу сковывала Настю, словно рядом с ним ей было неудобно за саму себя. Но он задавал вопросы, шутил, смеялся так чисто и счастливо, так интересно рассказывал разные истории, что ребята слушали, затаив дыхание. Скользя глазами по лицу Джонни, изучая его фенечки, Настя понимала, что он ей очень нравится. Кажется, еще никто никогда не нравился ей так сильно.

На следующий день Настя явилась в кафе Пепе рано, но, так как был выходной, народа пришло мало. Пока Пепе раскладывал горячую выпечку в витрине, Настя готовила кофе и думала о Джонни. Горячий воздушный круассан и аромат кофе вернули ее в настоящее, только когда она, сев за столик с Пепе, надкусила сдобу.

— Мм… — Пепе сделал глоток кофе и задумался. — Ваниль… Кто этот чудесный блондин, что занимает твои мысли?

Настя даже подскочила от неожиданности.

А Пепе расхохотался:

— Угадал, надо же…

— Но как? Как?!

— Ты нынче задумчивая и улыбаешься втихаря, вот я и решил, что на горизонте появился парень.

— А блондин? Как угадали, Пепе?

— Пальцем в небо! — Пепе смеялся, глядя на растерянное лицо девушки. — Но ваниль действительно чувствуется.

Настя попробовала кофе из своей чашки и была вынуждена согласиться: мягкий кремовый вкус ванили напомнил ей о Джонни и его светлых волосах.

Ожесточенная дискуссия на заседании агентства разгоралась: Диего выступал за то, чтобы попросить у графа Виттури агентов для расследования, Цезарь упирался. Лика пыталась успокоить спорщиков, Итсаску сидела, уставившись в монитор компьютера, и считывала какие-то загадочные линии кодов, быстро мелькавшие по экрану. Настя подозревала, что она ищет в сети хоть какое-нибудь упоминание о картинах. Серж то и дело встревал в спор, но тут же отступал: он не обладал ни горячей экспрессией Диего, ни спокойствием Цезаря. Настя старалась сидеть тихо. На самом деле ей очень хотелось побыстрее со всем закончить и успеть переодеться: сегодня вечером они с Джонни договорились погулять по Барселоне. Юка и Мартин работали, поэтому с Джонни могла пойти только она. Ей это казалось чем-то похожим на свидание.

Опустив взгляд, она потрогала рукоять меча. Цезарь отдал ей оружие перед самым началом совещания. Меч оказался очень легким, коротким, но рукоятка и ножны были изысканно украшены. Теперь ей придется носить его с собой на задания и хранить дома. Под пальто клинка не будет видно, она уже примерила перед зеркалом. А в короткой куртке девушка напоминала себе персонаж из видеоигр.

Заметив, как Настя улыбается, глядя на себя в зеркало, Цезарь прочитал ей целую лекцию о том, что оружие — это не игрушки. И что необходимо больше тренироваться, для того чтобы привыкнуть к мечу. Настя рассеянно кивнула: и так выматывалась на фехтовании, но в то же время тренировки Диего давали результаты, она чувствовала, что стала сильнее, и это было приятным ощущением.

Наконец Цезарь одержал в споре верх. Решили проверить еще одну возможную линию в расследовании, поскольку всплыла информация о продаже двух картин, украденных вместе с «Обнаженной». Итсаску пыталась отследить информацию о продавце и покупателе. Эта зацепка могла вывести их на вора.

Настю провожала домой Лика. Стуча по мостовой сапожками на шпильках, девушка рассказывала, как празднуют Рождество в Барселоне. По дороге они увидели, как рабочие развешивают уличные новогодние украшения. Настя слушала вполуха, сосредоточившись на мече, висевшем на боку. Какое странное ощущение, она никогда не испытывала тяги к оружию, но после первых же уроков фехтования поняла, что не только увлеклась, но и имеет способности к этому занятию. Ее преподаватель из ассоциации по историческому фехтованию постоянно хвалил ученицу: быстро схватывает, хорошая реакция. А физическая подготовка в спортзале давала выносливость в бою, хотя, впрочем, ей еще учиться и учиться.

Дома никого не было. А значит, до прихода Джонни она успеет принять душ. Нагрев ванную, девушка закрылась, с наслаждением вымылась, высушила волосы, накрасилась, переоделась в обтягивающие джинсы и теплый свитер для прогулки по городу. Услышав, как хлопнула входная дверь, собрала свои вещи и радостно крикнула:

— Джонни, я почти готова!

Шмыгнула из ванной в спальню, взяла сумочку и куртку, вышла в гостиную. За столом сидела Юка.

— Ой, Юка, я не знала, что ты так рано вернешься. Думала, это Джонни. Чай будешь?

Настя бросила куртку и сумку на диван, щелкнула кнопкой чайника. Пока Джонни не вернулся, у них с Юкой есть время почаевничать.

Пока чайник уютно кипел, Настя села напротив Юки, хотела сказать что-то про Джонни, но заметила, что подруга сидит, низко склонив голову.

— Что такое, Юка? Что случилось?

Юка медленно подняла глаза, и Настя от ужаса примерзла к стулу: глаза японки были абсолютно черными. Холодок пробежал по спине, Настя не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, даже сердце пропустило несколько ударов.

Раздался скрипучий, сухой, жуткий голос — девушка даже не сразу поняла, что говорит Юка, казалось, говорили черные впадины ее глаз.

— Слушай внимательно: твоя подруга находится в Кан Феу. Приходи туда одна. Если хочешь найти ее живой. Приходи…

В этот момент дверь открылась, вошел Джонни. Он увидел оторопевшую от ужаса Настю и страшное создание с черными, как бездна, глазами, сидящее напротив.

— Настя!

Парень бросился к девушке, но тварь взметнулась с места, раскрыла пасть, усеянную острыми и тонкими, как иголки, зубами. Вопль, полный злости, вывел Настю из ступора. Девушка вскочила с места и растерянно оглянулась в поисках оружия. Но Джонни оказался быстрее: он выхватил из своего рюкзака кинжал и бросился на тварь. Потерявшее всякое человеческое подобие существо увернулось от удара и бросилось на Настю. Девушка побежала по коридору в спальню, где лежал меч. Тварь с визгом, от которого лопались перепонки, последовала за ней. Настя успела распахнуть дверь в спальню, но колючие тонкие нити вдруг обвили ее ноги, и она грохнулась на пол на пороге комнаты. Перевернувшись на спину, увидела распахнутый рот твари, круглый, с множеством острых зубов, готовых вонзиться в нее. Но вдруг визг оборвался, а чудовище стало прозрачным и рассеялось, словно дым. Точнее, его засосало в кинжал стоящего над Настей Джонни. Парень помог Насте подняться.

— Ты в порядке?

Девушку трясло, она схватила с кровати меч и крепко прижала к себе. Потом расплакалась. Джонни мягко ее обнял. Настя сразу почувствовала себя лучше.

— Джонни, эта тварь сказала, что Юка находится в каком-то доме. Я должна идти за ней.

Девушка встала, надела пояс с ножнами. Потом оторопело посмотрела на парня.

— Погоди-ка. Джонни. Ты ведь… Ты…

Он улыбнулся и кивнул, легко подбросив кинжал в руке.

— Меня прислал граф Виттури. Старик беспокоится из-за того, что ты живешь в доме без защиты. Я из лондонского агентства. Пошли?

— Я должна прийти туда одна, — возразила Настя.

— Эта тварь чуть не убила тебя! — Голубые глаза викинга смотрели на девушку с изумлением.

— Она не собиралась меня убивать, пока не пришел ты. Ты ее испугал, и она… перестала себя… контролировать.

Джонни засмеялся.

— Тонкая душевная организация тварей меня мало волнует, Настя. Граф сказал, что я отвечаю за тебя собственной шкурой. Так что хочешь ты или нет, но я еду с тобой. Тебе нужно сообщить в свое агентство, куда ты направляешься. Нельзя идти в одиночку.

— Они убьют ее! Разве непонятно?

Настя схватила куртку и сумку. Джонни взял рюкзак и последовал за ней.

Кан Феу, как определил всемогущий Интернет, находился в городке Сабадель, на самой его окраине. Так что Настя и Джонни спустились в метро и поехали к ближайшей железнодорожной платформе, а там сели на электричку. По дороге Настя позвонила Диего и сообщила, куда направляется. Диего просил ее подождать, пока они все приедут к старому дому, но Настя, хоть и пообещала, знала — ждать не станет.

— И долго ты работаешь на графа Виттури?

— С детства. Граф меня нашел и предложил работать. У меня тогда кружилась голова от фантастической информации и приключений, так что я остался. И это моя жизнь.

— Граф вот так может связаться с кем угодно и послать его в другую страну?

— Он сказал, что это важно. — Джонни пожал плечами. — Я рад, что поехал. Еще никогда не отправлялся на задание в одиночку.

Настя хотела спросить, человек Джонни или нет, но не решилась — она не была уверена, что об этом принято спрашивать. В окне электрички показался дом, похожий на крепость. В угасающем дневном свете он выглядел довольно зловеще. Поезд остановился на станции, и ребята вышли.

— Ты не можешь идти туда одна. — Джонни удержал, за руку решительно направившуюся к дому Настю. — Подождем остальных.

— Нет. — Она высвободила руку, несмотря на то что теплое рукопожатие оказалось очень приятным. — Я пойду одна. Дождись ребят.

Вблизи дом еще больше напоминал суровую крепость с зубчатой башней. Настя крепко схватилась за рукоять меча и решительно взбежала по ступенькам. Дверь была наполовину открыта, она вошла внутрь и вдохнула запах сырости и старости. В полумраке виднелась груда строительного мусора, широкий каменный холл заканчивался лестницей на второй этаж. По бокам располагались входы в боковые коридоры.

— Юка! — позвала Настя. — Ты здесь?

Ее голос эхом раскатился по дому, словно кто-то передразнивал. И вдруг послышалось красивое пение. Женщина пела и аккомпанировала себе на струнном инструменте.

— пела она.

Голос был невероятно красивый и чистый. Доносился он откуда-то сверху. Настя решительно начала подниматься по лестнице.

Джонни проскользнул в дом за Настей. Увидев, что девушка поднимается на второй этаж, пошел следом. Вокруг стояла гробовая тишина, слышны были только Настины шаги по ступенькам.

Девушка поднялась и прислушалась: музыка и пение звучали справа, там, где коридор терялся во мраке. Она шагнула и с удивлением поняла, что под ее ногами мягкий ковер. Неожиданно вспыхнули красивые витые светильники-бра на стенах. Настя шла и удивлялась тому, что все здесь оказалось обитаемым: комнаты, мимо которых она проходила, были чистыми и красиво обставленными. Голос звучал громче, давняя романтическая история подходила к концу: прекрасный рыцарь простился со своей любимой и умчался сражаться за короля, а король, воспользовавшись его отсутствием, женился на девушке рыцаря. Она же, не желая нарушать клятву верности, выбросилась из окна дворца.

Джонни поднялся вслед за Настей, но не увидел, куда она свернула, и в нерешительности остановился. Направо или налево? Он прислушался, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук. Неожиданно слева послышался легкий шорох, и парень решительно шагнул в левый коридор. Дом оказался сильно запущенным и разрушенным, где-то были разбиты окна, где-то наполовину обвалился потолок, упали балки, все покрывал слой пыли. Но чем ближе парень подходил к концу коридора, тем сильнее пахло горелым. Вскоре он заметил, что все вокруг покрыто сажей. Видимо, когда-то давно в левом крыле дома был сильный пожар.

Настя приближалась к последней двери в конце коридора. Музыка вдруг прекратилась. Она вошла в красивую, полную цветов комнату с темной мебелью и красными обоями. Повсюду горели свечи. На широком подоконнике сидела девушка в красном платье и читала книгу. Длинные темные волосы распущены, губы чуть шевелились, блики от пламени свечей играли на ее белой коже. Она равнодушно скользнула взглядом по Насте и опять вернулась к книге.

Настя замялась у порога. Но мысль о Юке придала смелости.

— Простите, что отвлекаю. — Она удивилась тому, как неестественно звонко звучит ее голос. Словно помещение было пустым. Девушка продолжала читать.

— Это вы сейчас пели?

Девушка вдруг вздрогнула, словно что-то в вопросе ее потрясло, медленно подняла взгляд на Настю и испуганно вскочила, увидев, что гостья на нее смотрит.

— Ты ко мне обращаешься? — спросила она.

— Да, — немного удивившись, ответила Настя. — Здесь больше никого и нет.

— И ты… — Девушка соскочила с подоконника и подошла поближе, разглядывая Настю, как какое-то диковинное существо. — Ты меня слышишь?

— Ну да… — Настя нетерпеливо прервала незнакомку: — Послушайте, в этом доме должна быть моя подруга, японка, мне велено было прийти одной. Вы ее видели? Вы знаете об этом хоть что-нибудь?

Разговаривая, она крутилась на месте, поворачиваясь вслед за кружившей вокруг нее удивленной незнакомкой. Та разглядывала Настю, как редкую статую, и пыталась обойти вокруг, словно экспонат в музее.

— И я… какая я? — вдруг спросила незнакомка.

Настя нетерпеливо мотнула головой.

— Какая… Ну, симпатичная. В красном платье. С длинными волосами. Послушайте, мне очень нужна ваша помощь.

— Когда ты умерла? — спросила девушка.

Настя замерла, холодок пробежал по спине.

— Что? Я не…

— Ты не умирала?

— Нет! — Настя вдруг поняла, что девушка не в себе. — Ладно, не важно, я пойду искать дальше. Спасибо!

И она попятилась.

— Нет, постой! — Девушка молитвенно сложила руки. — Не уходи. Прости. Я просто… немного удивлена, вот и все.

— Я должна найти подругу, — возразила Настя.

— Я помогу тебе. — Девушка протянула руки к Насте, словно хотела ее задержать, но не решалась дотронуться.

— Тебя тоже похитили? — вдруг догадалась Настя.

— Нет. — Девушка огляделась. — Нет, это мой дом. Я здесь живу.

— Просто снаружи он не похож на жилой. И внизу наполовину разрушен. У вас ремонт?

— Нет. — Девушка вдруг опустила голову и заплакала.

Насте стало ее жалко. Несмотря на то что она торопилась найти Юку, к девушке почувствовала симпатию: голос был красивый, да и сама прехорошенькая. Но, судя по сказанному, девушка была не в себе.

— Не плачь! — Настя достала из сумки бумажный платок и протянула его незнакомке.

Та нерешительно взяла платок и, всхлипывая, вытерла слезы.

— Спасибо.

Джонни увидел на пыльном полу следы, ведущие в одну из комнат. Он достал кинжал и осторожно открыл дверь. На черном полу лежала связанная Юка. Парень огляделся, но, не заметив ничего подозрительного, подошел к японке и развязал ее. Перепачканное лицо девушки опухло от слез.

— Ты как? — шепотом спросил Джонни. — Только тихо, мы с Настей здесь, чтобы тебе помочь.

Юка кивнула. Парень помог ей встать. Девушку трясло от страха.

— Здесь кто-то есть, Джонни. Те, кто меня привезли, давно ушли, но этот кто-то постоянно здесь, повсюду, и он…

Дверь в комнату вдруг захлопнулась, Джонни бросился к ней, уверенно дернул за ручку, но она не открылась. Страшный свистящий шепот произнес:

— Тик-так… В моей клеточке дурак… Тик-так… сиди тихо! Тик-так… Я иду ее искать!

И как Джонни ни пытался выломать дверь, она не поддавалась. Юка села на пол и заплакала. Джонни метнулся к ней:

— Юка, успокойся, мы обязательно выберемся отсюда!

Только истерики не хватало! Парень распахнул окно: на улице совсем стемнело, но он увидел четыре фигуры, приближающиеся к дому: впереди шел юноша в пальто с поднятым воротником, за ним девушка в пышной юбке, подобранной и заколотой на бедрах, в шляпке-цилиндре и с двумя пистолетами в руках. Рядом с ней шагал очкарик, а замыкала группу высокая блондинка в черном с луком в руке.

— Эй! — Джонни замахал руками, и группа остановилась. — Мы заперты! Настя не со мной! Будьте осторожны!

Блондинка кивнула, вытащила из-за спины стрелу и вставила ее в лук, первый парень перекинулся в пантеру. Хорошо! Подошедшее подкрепление внушало надежду. Теперь надо найти выход из комнаты. Какая тварь может быть сильнее его и заблокировать дверь так, чтобы невозможно было открыть ее? Предполагаемый ответ Джонни совсем не понравился. Он покрутил в руке кинжал и вернулся к замку. Надо постараться его открыть.

Громко хлопнувшая дверь испугала Настю, и она крепко схватила свою новую знакомую за руку. Сердце быстро забилось, ее бросило в жар. Она хотела было выйти из комнаты, но девушка вдруг вцепилась в рукав ее куртки, затащила внутрь и закрыла дверь. Потом, пораженная, вдруг посмотрела на свои руки.

— Я смогла дотронуться до тебя! Это невероятно… И ты… ты тоже меня трогала!

— Послушай… — Настя начала уставать от этой сумасшедшей. — Моя подруга нуждается в помощи, мне нужно идти.

Она хотела подойти к двери, но вдруг все свечи в комнате погасли, а за дверью послышались шаги и свистящее дыхание.

— Ты здесь, Настя? Я пришел за тобой! — Голос был таким жутким, что у Насти все волоски на коже встали дыбом. Странная девушка бросилась к ней, потащила прочь, Настя подчинилась, потому что инстинкт выживания гнал ее прочь от двери.

— Скорее! Ничего не говори! Меня он не слышит! Вот сюда, пригнись! — В темноте Настя смогла понять, что они пересекли комнату и залезли в какую-то нишу. — Ползи за мной, скорее!

Сзади по-прежнему раздавались удары в дверь, четкие и ритмичные.

Девушка звякнула ключом, отперла какую-то дверцу, Настя пролезла первой, за ней скользнула незнакомка и закрыла дверь.

— Можешь встать. Теперь следуй за мной, скорее!

Они пробежали через какое-то помещение.

— Кто он? — спросила Настя на бегу.

— Это не человек.

— Подожди, не так быстро, я ничего не вижу!

— А так? — В темноте вдруг фосфоресцирующим желто-зеленым сиянием стали появляться очертания фигуры девушки, а затем и вся она ярко засветилась, словно кукла из фосфора. Настя испуганно выдернула свою руку из светящейся руки.

— Кто ты? — в ужасе спросила она.

Девушка улыбнулась, но в фосфорном свете ее улыбка была недружелюбной и холодной.

— Я призрак.

Настя сделала шаг назад.

— Но этого не может быть, ведь призраки…

— Бестелесные? Да. Но я не знаю, почему ты можешь дотрагиваться до меня, а я до тебя. Это просто невероятно! Впервые за долгое время я не просто воздух, а снова словно живая.

— И как тебя зовут?

— Меня звали Исабель. — Призрак девушки опять взял Настю за руку, отчего снова закружилась голова. — Пойдем искать твою подругу.

Вдвоем они крадучись вышли на лестничную площадку. Коридор, уходящий вправо, еще недавно уютно освещенный светильниками, был темен и мрачен. Исабель потянула Настю в левый коридор. Тут же вспыхнули ярким светом изящные светильники вокруг, а под ногами появился мягкий ковер.

Стройная, гибкая, с чувственными изгибами бедер, фигура Лики в черном комбинезоне смотрелась потрясающе в свете луны, падающем в окна дома, и в свете фонарика Сержа, который, как и она, оглядывался по сторонам. Натянутая тетива, синие глаза, неумолимо ищущие врага, пальцы, готовые отпустить стрелу. Никто не сказал бы, что эта красивая опасная Немезида и улыбчивая секретарша агентства — одно лицо.

Итсаску двигалась неслышно: она хищник, и ночь для нее богаче красками и запахами, чем день. Ее пистолеты с взведенными курками поблескивали в лучах фонарика. Ее ноздри ловили запах Насти, неуловимый, едва слышный. Она ощущала опасность в темноте, но не знала, откуда ждать нападения. Ее пистолеты были разведены в стороны, а глаза всматривались во тьму. Но вампирша знала, что тьма тоже смотрит на нее.

Перед ней кралась черная пантера с зелеными глазами. Шерсть стояла дыбом, лапы тихо ступали по деревянному настилу. Серж шел рядом, крутя в руке кинжал и готовясь к броску. Специальный фонарик, закрепленный на голове, высвечивал мусор, груду досок, закрытый тряпкой бюст, лестницу, ведущую вверх.

Ребятам не надо было говорить, они понимали друг друга без слов, достаточно жеста, знака, взгляда. Но пока они осматривали зал за залом на первом этаже, в холле поднялся ветер, строительная пыль и песок закрутились в тонкую воронку, центр ее вспыхнул красным цветом, а красное око с хищным зрачком обросло плотной тьмой. Щупальца тьмы поползли за ребятами, перекрывая дорогу назад, в холл, и лишая возможности пробраться наверх.

Настя шла за Исабель по освещенному коридору и не могла отделаться от ощущения, что находится в параллельном пространстве. Словно дом искажал реальность, деля ее на разные временные отрезки, а присутствие Исабель окрашивало все вокруг особым настроением воспоминаний. Было что-то магическое в этой призрачной красоте интерьера, сквозь которую (теперь Настя видела это особенно отчетливо) проступала настоящая реальность. Словно древняя старуха макияжем и гримом пыталась вернуть себе молодость, а теперь наблюдала, как за яркими красками проступают морщины и увядшая кожа. Дом казался Насте грустным и каким-то отчаявшимся. Но она помнила, что где-то в его коридорах или комнатах находится Юка, а еще притаилось существо, что пыталось войти в комнату Исабель.

Исабель остановилась перед одной из дверей. Настя попыталась повернуть ручку, но дверь была заблокирована.

— Юка? — тихо позвала девушка.

За дверью послышался шорох, голос Джонни ответил:

— Настя, мы здесь закрыты, Юка и я. Ты можешь нас выпустить?

Настя не стала возмущаться из-за того, что Джонни не послушался ее и вошел дом. Вместо этого она попыталась разблокировать ручку.

Внизу, на первом этаже, раздались страшный шум и грохот, крики и голоса показались знакомыми, вскоре прогремели выстрелы. Девушка начала что есть сил дергать за ручку, понимая, что времени мало. В какой-то момент дверь со щелчком поддалась и открылась. Из нее вышли Джонни и перепуганная Юка. Настя крепко обняла подругу.

— Сматываемся отсюда! — Джонни пошел вперед по коридору, девушки двинулись за ним. Исабель шла рядом с Настей. Внезапно в коридоре правого крыла полыхнула желтая вспышка. Джонни едва успел крикнуть:

— Пригнитесь!

Настя повалила Юку на землю. Что-то горячее и яркое пронеслось над ними и с грохотом взорвалось сзади. Казалось, весь дом сотрясается от удара. Завоняло серой. Настя поднялась вслед за Джонни, вытащила меч из ножен. Огромный силуэт в черных лохмотьях, похожий на замотанного черными бинтами великана с желтыми глазами, шел им навстречу.

— Юка, тебе лучше спрятаться.

Японка послушно скользнула в одну из комнат, потеряв от удивления дар речи при виде Насти с мечом.

Странное создание приближалось, неуклюже и тяжело ступая по полу. Остановившись у выхода из правого крыла, оно опустило руки, и из них мгновенно выскользнули длинные тонкие мечи. Это произошло так внезапно, что Настя вздрогнула, а в следующий миг создание подняло руку, и длинный меч быстро вытянулся, со свистом рассекая воздух. Поначалу Настя не поняла, что произошло, но вдруг Джонни резко дернулся, выронил кинжал, а из его спины над правой лопаткой вылезло железное лезвие. И тут же со свистом вернулось к хозяину.

— Джонни! — Вопль Насти эхом разнесся по дому.

Джонни со стоном схватился за плечо и покачнулся. Неуклюжесть и замедленность противника исчезли, он огромными скачками понесся на них. Настя почувствовала, что каменеет от страха и не может двинуться. Джонни схватил ее здоровой рукой, затолкнул в комнату к Юке, скользнул за дверь и, захлопнув ее, повернул щеколду. Потом отошел в сторону, все так же прижимая Настю к себе. И вовремя: тонкое железное лезвие проскочило под дверью и достигло середины комнаты, после чего исчезло так же внезапно, как появилось. Послышались удары в дверь, посыпалась штукатурка.

— Дьявол! — сквозь зубы зашипел Джонни, морщась от боли. — Не могу восстановить…

Сердце Насти стучало так оглушительно, что она не сразу обрела возможность действовать. С отчаянием оглядевшись вокруг, увидела Исабель.

Девушка поманила Настю в угол комнаты, освещая своим фосфоресцирующим свечением поломанную мебель. Там оказалась еще одна дверь. Настя и Юка, поддерживая Джонни, прошли вслед за призраком. Девушка вела их узким коридором, который плавно спускался вниз. Настя то и дело порывалась заговорить с ней, но призрак качал головой, показывая на друзей. Ну да, не хватало еще, чтобы те подумали, что Настя рехнулась и говорит сама с собой! Джонни вскоре отказался от поддержки и пошел самостоятельно, опираясь здоровой рукой о стену коридора.

— Как ты видишь в темноте? — спросил он Настю.

— Неплохо, — ответила та.

Исабель в ореоле зловещего сияния усмехнулась.

Они вышли в просторную комнату, которая, в отличие от других, казалась жилой: тут стояла мебель, закрытая тканью. Настя щелкнула выключателем, слабо загорелась одна лампочка в разбитой люстре. И вот тут, при этом жалком свете, грозящем в любую секунду погаснуть, Настя увидела стоявшую на комоде картину. Обнаженная девушка игриво оглядывалась через плечо. Та самая картина… Все еще думая, что ей мерещится, Настя подошла поближе и коснулась деревянной рамы. Картина была настоящей.

— Ее принесли сюда недавно. — Исабель подошла и с любопытством посмотрела на полотно.

— Они здесь встречались, да? Те, кто принес картину сюда?

— Я не знаю, — ответил Джонни и как-то странно посмотрел на свою спутницу.

— Да. Но… — Исабель повернулась к Насте. — Тебе лучше не связываться с ними, ты же видишь, они…

Она вдруг замолчала, словно прислушивалась. А потом исчезла. Настя тоже навострила слух. Где-то шла борьба, слышались перестрелка и топот ног.

— Нам надо выбираться отсюда, — сказала Настя, убедившись, что дверь, через которую они вошли, крепко заперта. Девушка направилась к противоположному выходу из зала, но остановилась.

Джонни, крепко стиснув зубы, чтобы не кричать, держался за раненое плечо. В тусклом свете мигающей и доживающей последние минуты лампочки Настя видела, как сквозь белые на фоне темной рубахи пальцы просачивается кровь. Ей хотелось поддержать парня, но она не знала как и изо всех сил сдерживала себя, чтобы не впасть в панику. Спиной она прижалась к загаженной кошками стене, позабыв о своей брезгливости.

Послышались шаги. Оба замерли, затаив дыхание и молясь об одном — чтобы шаги стихли. Но звук нарастал. Джонни выдвинулся вперед, прикрыл собой Настю. Девушке казалось, что ее сердце бьется в горле. Тонкая полоска под дверью вспыхнула от желтого света фонаря. Шаги стихли.

— Я чую запах крови! — прошептал голос за дверью.

От этого звука кровь стыла в жилах. Несмотря на то что голос был мягким и вкрадчивым, он казался Насте жутким, как скрежет мела по доске. Позолоченная ручка двери начала медленно опускаться. Так медленно, что подумалось: тот, кто за дверью, наслаждается ужасом ребят.

Юка плакала и дрожала.

Настя отошла от стены, поняв, что из них троих она единственная может оказать сопротивление. С мечом в правой руке и кинжалом в левой приблизилась к двери. Она вспоминала все приемы и хитрости фехтования, которые знала, и молилась об одном — чтобы нашлись силы не растеряться и не испугаться.

— Настя… — Джонни попытался остановить ее. Он слабел на глазах.

— Я без боя не сдамся! — не очень уверенно произнесла девушка. У нее дрожали губы. Еще немного, и затрясутся руки, тогда она вообще ничего не сможет сделать. А ручка двери, повернувшись, замерла.

— На-а-а-а-стя-а-а-а-а… — позвал кто-то за дверью, и от звучания этого голоса у Насти волосы встали дыбом. Она увидела, как в щель под дверью пролезают чьи-то страшные пальцы — уродливые, деформированные, с острыми когтями. Рук было — штук шесть, и все пальцы шевелились, как жирные черви. Ручка двери снова повернулась.

Девушка хотела рубануть по этим жутким пальцам мечом, но прямо перед ней появилась Исабель и оттолкнула ее от двери. Исабель и сама была перепугана до смерти. Плохой каламбур все-таки вернул Насте способность соображать.

— Настя, он страшный. Очень страшный. — Исабель дрожала.

Внезапно раздался резкий удар в дверь, она распахнулась, и великан в черных лохмотьях появился на пороге. Настя не дала ему времени осмотреться и со всей силы воткнула меч в живот. Меч вдруг стал теплым, а по лезвию потекла густая желтая жижа. В это же мгновение Юка завизжала, Настя оглянулась и увидела, что вместо Джонни с пола поднялся огромный медведь. Зверь набросился на оседающего великана, а Настя выдернула меч, и как раз вовремя: костлявая когтистая рука просунулась в проем и потянулась к ней. Девушка левой рукой воткнула в нечисть кинжал. Рука дернулась и исчезла. Настя с трудом удержала кинжал в руке. Затем протиснулась в проем двери, не касаясь упавшего великана и выставив перед собой меч.

Перед нею стоял человек в черном плаще с капюшоном, белые, с противной желтизной волосы были неопрятно разбросаны по плечам, голова низко опущена, но ясно, что лицо уродливое, похожее на самые страшные варианты жертв ботокса, — раздутое и бесформенное.

— Здравствуй, Настя!

Девушка стояла в позиции обороны, выдвинув вперед меч и кинжал. Неизвестный потер раненную кинжалом ладонь, словно нанесена была незначительная царапина.

— Тебя не учили здороваться? — Он на миг оторвался от созерцания своей раны.

Настя крепко стиснула зубы: ему не удастся ее отвлечь.

Мужчина наконец поднял голову, и Настя почувствовала, как предательски слабеют колени: глаза незнакомца были налиты кровью, и только маленькие черные зрачки, словно точки, поставленные посередине, придавали им сходство с человеческими.

— Я Азазелло, слышала о таком? Если слышала, поймешь, что твои мечи и кинжалы для меня не помеха.

— Защищайся или уходи! — Настя постаралась, чтобы ее голос звучал твердо.

— Ни то, ни другое, — последовал ответ.

Настя вдруг почувствовала, как что-то сжало ее щиколотки. Бросив взгляд вниз, еле сдержала вопль ужаса: из пола торчали белые руки и крепко держали ее за ноги. Она попыталась освободиться, но не сумела — за запястья ее тоже схватили руки, вылезшие из стен, и теперь она не могла пошевелиться. Человек в плаще встал прямо перед ней.

— Итак, что же мне для начала с тобою сделать? Выколоть глаза? Вырвать сердце? Или поговорим?

За спиной красноглазого в проеме показался огромный медведь на задних лапах, но Азазелло, не глядя, махнул скрюченными пальцами, и, прежде чем медведь пересек порог, проход перекрыла железная решетка.

— С этим зоопарком я разберусь попозже. Итак, говорящая с призраками, ты не выбрала свою смерть.

— Ее час еще не пришел, демон, — прозвучал холодный и чистый, как родниковая вода, голос.

Настя с надеждой посмотрела в коридор: там стояла Лика. В броне из черной кожи, с луком и стрелами, она была прекрасна и воинственна. Прежде чем собеседник Насти успел отреагировать, Анжелика пустила стрелу, а потом еще одну.

— Возвращайся, откуда пришел!

Серебряные стрелы рассекли пространство коридора, вонзились в Азазелло, и тот исчез. Насте показалось, что ухмылка шевельнула обрюзгшую щеку перед тем, как красноглазый растаял в воздухе. Тут же исчезли руки, державшие Настю, решетка и черное месиво, в которое превратился великан. Исчезло все, а потом в напряженной тишине дома послышались торопливые шаги. За Ликой в проеме двери появились пантера, Итсаску и Серж. Настя с облегчением прислонилась к стене — стоять у нее не было сил. Пока Лика суетилась вокруг Джонни, который, обливаясь кровью, осел у двери, Диего перекинулся и пошел помогать Юке. Итсаску подошла к Насте. Положив руку девушки на свое плечо, она повела ее из коридора. Серж собирал оружие.

— Там картина, — сказала Настя.

Серж зашел в комнату, удивленно присвистнул и вышел с полотном в руках. Ребята медленно двигались к выходу из дома. Юка, укрытая теплым пальто Диего, шла под гипнозом. Вдруг Настя заметила Исабель, грустно стоявшую на лестнице.

Она отстранилась от поддерживавшей ее вампирши и подошла к призраку. Исабель прикоснулась ладонью к щеке Насти — такая живая, красивая, холодная, осязаемая, настоящая, но невидимая для остальных. Как она может быть призраком? Настя смотрела в карие глаза девушки и задавала один и тот же вопрос: как?

Как так получилось, что ты стала призраком, Исабель? Что за история связана с тобой и с этим домом?

Исабель прильнула к Настиной груди, и Настя крепко обняла ее.

— Не уходи! — попросила она. — Останься со мной.

— Не могу, я должна уйти. Пойдем с нами!

— Нет, это мой дом. Я здесь выросла. Я знаю каждую трещину на стене. Я знаю, откуда взялось пятно на деревянном полу в коридоре. И как скрипят ступени. И почему холодно зимой. Я знаю о доме все. А он знает все обо мне. Если я уйду, я забуду, кто я, потому что дом забудет меня.

— Настя, с тобой все в порядке?

Настя обернулась. Ребята смотрели на нее испуганно: наверное, то, что она обнимает пустоту и разговаривает с ней, их напрягало.

— Иди… — Исабель отпустила ее. — Но не забывай обо мне.

— Не забуду. Спасибо!

Настя пошла вниз по лестнице, ежась от холода. Силы покинули ее окончательно. На последней ступеньке она оступилась, но Итсаску крепко схватила ее за шиворот и удержала. В машине Настя не могла говорить с ребятами — мгновенно провалилась в глубокий тяжелый сон.

Исабель мелькала в этом сне, мелькал и дом-замок, то красивый и благополучный, то охваченный огнем. До Насти доносились то пение девушки, то ее вопли, то звон лопающегося от жара стекла. Мелькали рожи каких-то чудовищ, появился Азазелло, да так близко, что почти коснулся ее своим капюшоном. Настя испугалась и очнулась.

Она лежала у себя на постели. В окне брезжил поздний осенний рассвет. Настя еле смогла приподняться на кровати: тело болело, голова кружилась, но все неприятные ощущения позабылись, как только она окончательно открыла глаза и разглядела свернувшегося калачиком на постели пса. Как сюда попала собака? Пес, словно почувствовав ее недоумение, поднял голову, звонко зевнул, соскочил на пол и вышел из комнаты, постукивая когтями по паркету и сонно повиливая хвостом.

Настя зажмурилась и помотала головой: нет, определенно, в ее жизни не хватает обыденности и спокойствия.

Потом встала и, ежась от прохлады, завернулась в халат. Выйдя в гостиную, встретилась с хмурым Мартином и Юкой.

— Ну вы, девчонки, вчера зажгли! — не вытерпел Мартин.

— Мартин, ты уж прости, что напугали! — Настя глубоко вдохнула запах кофе. — Но Джонни с другом довели нас до дома, потому что мы очень устали.

— Могли бы предупредить, что на дискотеку идете.

— Ничего не помню! — Юка потерла лоб. — Но ощущение такое, что я с кем-то дралась: все тело болит.

— Ты ни с кем не дралась, — успокоила ее Настя. — Просто было много народа, и кто-то толкнул тебя на косяк двери. Как еще лоб не разбила! Кстати, а чья собака спала сегодня в моей комнате?

Ребята с недоумением уставились на Настю.

— Собака?!

Настя неопределенно махнула рукой в воздухе:

— Приснилось, наверное. А Джонни где?

— Спит еще, должно быть… — пожал плечами Мартин.

В этот момент дверь в комнату Джонни открылась, и он вышел — сонный, в потертых джинсах и майке, с неизменными фенечками на запястьях. У Насти дыхание перехватило. Она покраснела и отвернулась к чашке с кофе. Сердце билось часто и гулко. Вчерашние события были такими жуткими и молниеносными, что почти не оставалось времени анализировать и чувствовать, но сейчас она вспомнила, как Джонни пытался спрятать ее за своей спиной. Удивительно, но от раны на его плече следа не осталось. Лика, наверное, работала всю ночь, пытаясь залатать парня. Заметив, что он еле идет, сонно потирая глаза, Настя подумала, что ее защитник потерял много крови.

— Я голодный, как медведь, — подтвердил догадку Джонни. Он полез в холодильник, достал упаковку хамона и сыра, сделал гигантский бутерброд из целого батона хлеба и, подмигнув Насте, сел за стол. Настя снова почувствовала, как румянец заливает щеки. Она, не спрашивая, поставила на плиту кофе для Джонни.

Когда Юка и Мартин ушли, Настя засобиралась на курсы испанского. Джонни остановил ее у порога, развязным дружеским движением положил руку ей на плечо.

— Погоди, Настя. Придется пропустить испанский, нас ждут в агентстве.

Она кивнула, боясь глянуть на парня. Джонни допил кофе, схватил куртку, и они вышли из дома.

— Пойдем пешком, не возражаешь?

Настя не могла возражать. Она ощущала себя очень глупой, скованной, но при этом была счастлива от того, что наконец идет рядом с ним.

— Вчера ты себя очень странно вела, — прервал молчание Джонни.

— Что ты имеешь в виду? — усмехнулась Настя. — То, что я чаевничала и мило беседовала с тварью, что одна пошла в заброшенный и темный дом или что пыталась сражаться, не имея ни навыков, ни сил, ни смелости?

— Смелости, как оказалось, у тебя хоть отбавляй, — заметил Джонни. — Не думал, что ты такая боевая.

— А у меня был выбор?

— Я, конечно, паршиво выглядел с раненым плечом в роли защитника, — согласился парень. — Но ты могла отступить.

— Некуда было отступать, был бы выбор, я бы сбежала оттуда, вопя и сверкая пятками.

— На самом деле основная странность вчерашнего вечера заключалась не в том, что мы столкнулись с исчадиями ада и ты успела познакомиться с одним из самых страшных демонов. Главная странность в том, что ты время от времени с кем-то разговаривала. Я боялся, что ты сходишь с ума. — Парень вдруг поймал Настину руку и пожал ее. Его рука была горячей.

— Я не схожу с ума. — Настя с облегчением увидела, что с другой стороны улицы к агентству направляется Лика, нагруженная кофе на вынос и выпечкой. — Я потом вам все объясню. Пойдем, поможем Лике.

Рассказ ребят о столкновении с Мраком на первом этаже и рассказ Насти и Джонни о том, что происходило на втором, теперь, при солнечном свете, на диване в уютном кабинете Цезаря выглядели такими неправдоподобными, что Настя засомневалась, было ли все это на самом деле.

Но «Обнаженная» стояла у стола Цезаря. И в ее реальности сомневаться не приходилось.

— Картину скоро передадут владельцу. Благодаря Итсаску удалось предотвратить продажу двух других полотен, вот только продавцами оказалась шайка мошенников, которые совершенно не разбираются в искусстве и никогда прежде не были замешаны в сделках на черном рынке. Они утверждают, что картины им подкинули. Диего их проверил — это правда. За домом установили слежку — на случай, если воры вернутся, но думаю, те уже знают, что картина у нас. Видимо, она им не нужна. Раз они сами пригласили в заброшенный дом Настю и похитили Юку.

— Все ради того, чтобы Настя нашла картину? — спросила Лика.

— Думаю, они знали о призраке, живущем в доме.

Настя испуганно вздрогнула. Наверное, после рассказа про Исабель ее отведут к психиатру и выгонят из агентства.

— Ты не только видишь призраков и общаешься с ними, но можешь дотрагиваться до них и взаимодействовать так, словно они созданы из плоти и крови, — сказал задумчиво Цезарь.

— Я бы не стала обобщать, — воспротивилась Наетя. — Я только и общалась-то с Исабель. Других призраков не знаю и знать не хочу.

— Однако мне кажется, именно поэтому твари следят за тобой. Возможно, именно эта способность привлекла к тебе Азазелло.

— Между прочим, он хотел вырвать мне глаза, язык, сердце, так что вряд ли собирался уговаривать работать на него.

— Если бы он хотел тебя убить, Настя, ему бы хватило одного взгляда. Азазелло обладает даром василиска, ты ведь знаешь, что это такое?

— Да, — буркнула Настя. — Я, как и все, читала Гарри Поттера.

Серж засмеялся. Цезарь метнул на него строгий взгляд.

— Я не встречал никого с таким даром, как у тебя. Думаю, граф Виттури тоже. Теперь Джонни. Главный сомневается, что мы способны уберечь Настю?

— Он так не говорил. Просто хотел, чтобы я поселился на квартире, жил там и приглядывал за ней.

Джонни подмигнул Насте.

— Мы можем сами защитить ее! — встрял Диего.

— Однако не смогли, потому что с тварью у нас дома пришлось драться мне, — отрезал Джонни.

Диего сверкнул на него кошачьими глазами, но промолчал.

— И какие у тебя планы? — спросил Цезарь.

Джонни пожал плечами.

— Пока граф Виттури не передумает, буду охранять Настю. Если позволите, с удовольствием составлю компанию и поработаю в вашем агентстве. Но с условием, что всегда буду с Настей.

— Ну хорошо. Продолжаем ломать головы над картиной. Пока она в наших руках, все анализы и исследования должны быть сделаны. Этим займутся Диего, Серж и Итсаску. Джонни и Настя свободны. Кстати…

Цезарь порылся в столе и протянул ребятам яркие красивые картонки, которые показались Насте билетами на елку.

— Класс!!! — выдохнула Лика.

— Что это? — Настя покрутила в руке разноцветную картонку со своим именем, написанным золотыми буквами на новогодней картинке.

— Приглашения на рождественский бал в Венецию.

Настя, онемев от удивления, подняла глаза на Цезаря.

— Граф Виттури приглашает нас на свой ежегодный рождественский бал. — Цезарь улыбнулся. — Так что можно начинать думать о платьях и прическах.

Настя с Ликой обошла магазины, ища единственное и непревзойденное платье для бала. Наконец остановилась на изумрудном, которое шло к Настиным глазам.

— Ты до этого была на балах, Лика?

Блондинка весело тряхнула кудряшками:

— Да! Они прекрасны! Там можно пообщаться с другими агентами. Это интересно, а Венеция — очень красивая.

— А танцевать там тоже придется?

— Конечно! Какой бал без танцев! Но ты не бойся, Настя, это просто. Я научу тебя, я хорошо танцую.

Девушки с покупками в разноцветных бумажных пакетах поднимались по лестнице в агентство.

— Эта Медуза Горгона меня жутко напугала, когда я пришла сюда впервые, — призналась Настя, проходя мимо фрески. — А теперь иногда мне кажется, что она улыбается.

Лика засмеялась.

— Она охраняет агентство, поэтому не пускает сюда незнакомцев.

Настя не поняла, шутка это или правда.

В агентстве царило странное возбуждение: Итсаску и Серж одновременно разговаривали с кем-то по телефонам на разных языках. Цезарь рылся в своей библиотеке. А Диего метался из угла в угол, как голодный лев. Увидев девушек, он бросился к ним.

— Настя, Лика, посидите пока в кабинете Цезаря! Мы тут решаем кое-какие вопросы.

— Я сделаю нам чай. — Лика подмигнула Насте и пошла на кухню, а Настя отправилась в кабинет, забралась на диван и в ожидании Лики уставилась на «Обнаженную». И что такого есть в этой картине, если переполошились все потусторонние силы и создания, внезапно столкнувшись с необходимостью выкрасть ее? Обычная красивая девушка игриво оглядывается через плечо, словно проверяет реакцию зрителя на свою наготу, тепло светящуюся бархатистую кожу, нежные розовые ступни. Лицо вполоборота, каштановые волосы, небрежно заколотые на затылке. Глаза… Настя пригляделась: вроде карие, легкий румянец на щеках. Полуулыбка. Словно приглашение. Словно ожидание. Словно игра.

На мгновение ей показалось, что глаза нарисованной девушки блеснули, а улыбка дрогнула. Настя моргнула: картина снова стала неподвижной. С девушки Настя перевела взгляд на книгу, которую та читала, лежа на постели. Помня о том, что рассказывал антиквар, попыталась разглядеть пентаграмму на странице открытой книги. Да, определенно, пентаграмма угадывалась, но это могла быть и просто звезда, не было видно внутренних перекрестий, лишь два острых угла: а что, если там просто изображение звезды, даже не пятиконечной? Текста не разглядеть, художник писал широкими мазками, ему было не до деталей. Книга толстая: пальцы девушки, прикрывающие рисунок со звездой, не скрывали толщины фолианта. Узнать бы, что за книга…

Уловив краем глаза движение, Настя подняла взгляд от картины и испугалась, увидев у окна мужчину в странной одежде, словно тот пришел со съемок исторического кино: шапочка с облезлым пером, курточка, подпоясанная кожаным поясом. Мужчина делал знаки, чтобы она молчала, манил к себе. Настя поднялась с дивана и подошла ближе, открыла было рот, но он заговорил сам. Только девушка ничегошеньки не понимала из того, что он говорил, — это был какой-то незнакомый язык. Мужчина сильно нервничал. Настя развела руками и помотала головой, показывая, что не понимает. Незнакомец в отчаянии схватился за голову, слезы выступили на глазах. Продолжая прикладывать палец к губам, показывая, что Насте надо молчать, он торопливо огляделся вокруг. Взгляд упал на стол Цезаря и на бумаги, лежащие на нем.

Мужчина торопливо показал Насте, чтобы та села за стол. Настя опустилась на стул, положила перед собой лист бумаги, догадываясь: он хочет, чтобы она что-то написала. Взяла ручку, провела черту по бумаге, показывая, что та пишет. Незнакомец быстро закивал. Потом подошел ближе к Насте и нерешительно, словно боялся обжечься, дотронулся до руки девушки. Настя почувствовала, как ускорился ее пульс и слегка закружилась голова. Держа ручку, она послушно выводила буквы незнакомых ей слов. Буквы нечеткие, дрожащие, но все же читаемые. Вошла Лика, поставила чай, хотела подойти к Насте, но ее окликнули из коридора, и она бросила:

— Сейчас вернусь!

Настя поняла: ее рукой водит призрак. А тот продолжал писать, высунув язык и дрожа то ли от напряжения, то ли от нетерпения, то ли от страха, то ли от контакта с живым человеком. Девушке тоже было плохо — тошнота вдруг подкатила к горлу, головокружение усилилось. Но она старалась не терять сознания, даже когда перед глазами потемнело, продолжала крепко сжимать ручку, чтобы призрак мог закончить свое послание. Потом в ушах зазвенело, пол ушел из-под ног, а стол перестал быть надежной опорой.

Очнулась Настя на диване, за окном было темно, Лика пихала ей под нос что-то жутко пахнущее.

— Ну наконец-то, спящая красавица! — послышался голос Итсаску.

Настя хотела сесть, но ее остановили чьи-то сильные руки.

— Лежи, — прозвучал голос Джонни, сильная рука погладила ее по плечу. — Ни на минуту оставить нельзя.

Настя кивнула. Она медленно восстанавливала свои чувства, мысли и ощущение времени и пространства.

— Бумага! — вспомнила вдруг и снова попыталась приподняться.

— Вот ведь беспокойная душа. — Борода Джонни защекотала ей щеку. — Лежи тихо, пока тебя Лика приводит в чувство, не брыкайся.

— Бумагу мы нашли, — успокоил ее Цезарь. — Не знал, что ты говоришь на голландском.

— Я не говорю. И не пишу. — Настя огляделась вокруг. Картины уже не было в кабинете. — Это сделал другой человек. То есть… Я думаю, это был призрак. Потому что Лика его не увидела.

— По-голландски кто-нибудь читает?

Итсаску недовольно поморщилась:

— Могу попробовать.

Настя села на диване, ребята устроились рядом. Цезарь протянул вампирше бумагу.

Итсаску пробежала глазами текст, присвистнула. Потом усмехнулась и стала читать:

«Я нарисовал картины с Лилит. Спрятал книгу в умирающем городе. Убили. Она есть зло, жизнь и моя любовь». Дальше неразборчиво, видимо, художник торопился. Что-то про книгу, не пойму. Тут несколько книг упоминается, потом слово «евангелист».

— Думаю, это нельзя хранить. — Цезарь забрал из рук Итсаску бумагу.

Щелкнула зажигалка, лист вспыхнул, Цезарь бросил догоравшую бумагу на блюдце и проследил, чтобы от нее остался лишь пепел.

— Теперь понятно, зачем ты была нужна им, Настя. Они знали, что там, где картина, может появиться призрак художника. Видимо, они знали и про девушку-призрака, может, с ее помощью поначалу надеялись выведать тайну художника. А потом привели тебя туда, надеясь узнать местонахождение книги или второй картины. Формально расследование окончено, картина сегодня вернется к владельцу. Вы все получите гонорар. Мы двадцать первого декабря летим в Венецию. Подготовьтесь к поездке. Пусть граф Виттури решит, что делать с этой информацией. Настю пока продолжаем охранять. Нас много, так что дежурство не будет обременительным. Настя, возобновляем лекции об искусстве. Жду тебя завтра вечером. Домой доберешься?

— Доберемся, — ответил за Настю Джонни. Он заботливо помог ей встать и одеться.

Настя вздохнула — быть для него работой казалось невыносимым.

— Думаешь, все так просто? — спросила она у Джонни, пока они шли домой.

— Что просто? — не понял парень.

— Что художник окрестил свою любимую именем демонессы — Лилит. Что за мной следили на тот случай, если понадобится переговорщик с призраком. Почему картину держали в доме Исабель? При чем тут Азазелло? Как они с помощью картины выманили призрак ее создателя?

— Ну, мы же не знаем, что за ритуалы они проводили.

— Ведь это же просто чертовщина какая-то, а не расследование. Самое время закупать святую воду и кресты.

— Ты думаешь, святую воду покупают?

— Не знаю, — Настя пожала плечами. — Я просто совсем недавно думала, что призраки, вампиры и прочее — это лишь игра человеческого воображения. Получается, что они вокруг нас.

— Не всем дано работать в агентстве графа. Не все знают истину. Не у всех жизнь такая интересная, как у нас. — Джонни улыбнулся.

— Какой он, этот граф?

Парень чуть наклонил голову набок, задумался.

— Сложно сказать. Для каждого из нас он нечто особенное. Для меня — что-то вроде гуру, ведущего по жизни. Ты сама поймешь, когда с ним познакомишься. Одно могу сказать: встреча с ним изменяет любого.