Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией

Сейчас я попробую пересказать историю про Сашу поподробнее и почестнее.

Думаю уже пару дней, но не хочется.

Опять-таки, я этой историей не горжусь. И чем больше думаю – тем больше не горжусь.

Итак, дело идет о близкой подруге мой жены.

(Обычно говорят о "грязном белье" в таких случаях. Белье, кстати, бывает и чистое. Иногда. Как одна из форм извращений.)

Когда я говорю, что Саша была замученным существом, я немного знаю, что я имею в виду. Хотя я никогда не бывал у нее в гостях, я знаю, что система там очень жесткая. Что большую часть жизни ее фактически держат взаперти; что бьют; что параллельно закармливают и снабжают от и до. Подробностей, слава Богу, не знаю. Знаю какое-то количество совершенно дурацких историй, где Саша выходит на улицу и нарывается на большое количество несчастий. Классика, например, – это убежать из дома, уколоться кетамином, заблудиться в родном городе; и подойти к милиционеру спросить дорогу; потом скандал, оскорбления, привод домой и разборки уже там. Такая история там не одна. Изнасилование тоже не одно – потому что она ОЧЕНЬ НАРЫВАЕТСЯ.

Это такой очень жесткий комплекс жертвы – потому что она НЕ ПОНИМАЕТ, что сама провоцирует и делает многие из своих несчастий. Это мир так жесток и несправедлив.

Ладно. Честно говоря, меня все это не сильно бы волновало. ("Ну, ужас, но не УЖАС, УЖАС, УЖАС"). Если бы моя благоверная не была из той же оперы. Когда-то она убегала из маминого дома и ехала к своей любимой подружке "на свободу". Тогда (по молодости) они в основном пили водку, кстати. И попадали, как по распорядку, в совершенно жуткие истории. В "Виткиных байках" есть две истории, где Саша на заднем фоне присутствует: в одном Витка почти тонет, в другой – еле-еле избегает изнасилования.

Этой стороны своей жены я всегда боялся. Когда к нам в дом приезжала Саша, я всегда ощутимо напрягался, потому что знал – события не за горами.

Это до какой-то степени объясняет степень моей эмоциональной вовлеченности в этом сюжете. (Еще раз повторю, что обычно я сколько угодно могу смотреть на "страдания жертв" и если они работать не хотят, то и я никуда не стремлюсь.)

Но есть и вторая сторона, тоже очень и очень несложная. Сексуальность этой девушки была для меня манящей. Истории про нее и Витку (которые на самом я очень мало знаю) меня реально заводили. Я, как ни крути, прожил до тридцатника как мальчик из интеллигентной семьи. В жизни моей не было парочек подруг, которые выходят на улицы приморского города, чтобы потрахаться, и идут с первой попавшейся парой парней. Попасть в такое для меня – из области фантастики. Я даже на настоящей дискотеке ни разу в жизни не был.

Ну что, культурные мальчики и девочки, вы меня понимаете?

А к определенному возрасту понимаешь, что можно, конечно, страшно гордиться, что в твоей жизни не было никакой такой "грязи"; но если по-честному, то просто пропущен определенный кусок жизни и опыта. Остается только говорить, как Лиса в басне Крылова про виноград, что "не очень-то и хотелось". На самом деле не зная, хотелось или нет, потому что "представление об опыте и опыт – две совершенно разные вещи", как учат некоторые философские школы.

Да, так чего мне хотелось?

Ну, переспать с ними двумя.

Как бы вот так войти в пространство их жуткой и безбашенной юности.

Все, теперь мне нет никакого оправдания, и эта история и вправду послужит иллюстрацией "как делать не надо".

Саша приехала не на группу, она приехала в гости к подружке. Это подружка ее уговорила поучаствовать в группе. Потому что Витка, помимо всего прочего, была прилично трезвее Саши и понимала, что из всей этой жизненной задницы надо как-то выбираться.

Группа была посвящена "внутренней мощи".

Все, что я описал про сцену с сумасшедшим домом, – правда (меня читали и свидетели). Зная подноготную, ее легче понять.

Сцена, такая бурная по ходу, довольно быстро остыла. Саша помахала молотком, потом пыталась уйти пешком (вместе с Оксаной, героиней рассказа "Проделки Ворона"), потом, что очень понятно и симптоматично, вернулась с дороги. Поговорила с Виткой, с Оксаной, с другими. Успокоилась. Кое-что – как они мне рассказывали – поняла. В ее череде жизненных страданий это наверняка не было чем-то принципиально новым.

Монстром она меня считала и до этой сцены.

Для меня важнее тогда было "демонстративное" значение этой истории. На Витку, на Оксану и еще на двоих там присутствовавших эта история произвела очень сильное впечатление. Которое они смогли отыграть очень продуктивно. Перечитайте "Проделки Ворона"

Не знаю, что еще прибавить к этому сюжету. Насколько я слышал про Сашу, ничего в ее жизни особенно не изменилось. Я ее больше не видел. Парочка последних историй, которые я слышал о ней – из той же, "вечной" оперы.

Да, я хочу сказать вам, о мои более удачливые собратья:

Будьте очень аккуратны, когда работаете с жертвами.

Ну, и знайте свою "палаческую" часть.