Ищу жену-чудовище (СИ)

36

НЕЙВАРА.

Ворвавшись в ставший уже родным дом, заметила лишь мелькнувшее на вершине лестницы серое ученическое платье и побежала вверх по ступеням. К комнате падчерицы подлетела как раз, когда она захлопнула дверь, едва не разбив мне нос. Прижавшись спиной к стене, я устало по ней сползла, усаживаясь на пол и снимая опостылевшие туфли.

Разминая гудящие икры, позвала:

– Бетрина, милая, давай нормально поговорим?

Тишина.

– Детка, я не хотела создавать тебе проблем. Ну ты сама подумай, зачем учительнице теперь натравливать на тебя своего сыночка, когда она знает, что твой отец женат?

– На исчадии ада! – глухо пробубнили из-за двери, вынуждая меня улыбнуться.

– Так это ж хорошо. Значит, побоятся лишний раз к тебе лезть. Малышка, открой дверь, а?

– Отстань! – прошипела она в ответ и в комнате что-то громко брякнуло.

– Бетрина-а, что ты там делаешь?

– Провожу ритуал по изгнанию нечисти, надеюсь, после этого ты исчезнешь!

– С ума сошла? Как ты будешь потом жить с осознанием того, что твоя бабушка не может войти в дом и вынуждена ночевать на газоне? – Послышался смешок. Окрылённая успехом я продолжила: – Да и на тётушках это, скорее всего, отразится. Пожалуй, только твоего папу не коснётся: он совершенство!

– Вот именно! И ты его не достойна, убирайся!!!

Вот и поговорили... Тяжело вздохнув, я помассировала виски и, поднявшись, потопала в свою спальню, размахивая зажатыми в руках туфлями и сумочкой. За поворотом ждал сюрприз. Привалившись спиной к стене, потягивая сок из высокого стакана и даже не пытаясь скрыть что подслушивала, стояла бабуля.

– Что, чудовище, сдулась? – спросила она, кивнув в ту сторону, откуда я пришла.

Забавно, но ни в голосе, ни во взгляде злорадства я не заметила, лишь искренний интерес.

– Скорее дала остыть. Боксёры тоже между раундами отдыхают, Настенька, – ответила, откидываясь лопатками на стену напротив.

– Ух ты, уже не бабуля? – иронично выгнулась её бровь.

– В свете последних событий... Боюсь, как бы мне тебя мамулей называть не пришлось!

– Не дождёшься, сказала ведь, я с твоим гадом-папочкой даже в одном поле... гулять не буду!

– Ну-ну. Он умеет быть настырным.

– А я упёртой. Видишь ли, детка, кобелизм и идиотизм неизлечимы, – хмыкнула эльфийка.

– А я тебе в честь предстоящей помолвки подарок приготовила.

Порывшись в сумочке протянула ей баночку омолаживающего крема, того самого, для особо дряблой и проблемной кожи. Под крик «А ну стой, паразитка!» рванула по коридору, прячась в нашей с Сирионом комнате и, упав на кровать, расхохоталась.

Весь остаток дня я пребывала в прекрасном расположении духа. Монстрики заметно поуспокоились и не только не пакостили, но и не задирали. Разве что с Настей пару раз язвительными репликами перекинулись, но это мы скорее для того чтобы форму не терять.

Настроение стремительно начало таять часам к семи. Муж всё не возвращался, вынуждая ненужные и неприятные мысли лезть в мою голову. Почему его нет? Да и утром исчез, не пожелав со мной увидеться... Может, пожалел о том, что вчера дал мне надежду на совместное будущее?

Часы как назло тикали и тикали отсчитывая секунды, минуты, часы. Я даже не могу сказать, что я ела за ужином и ела ли вообще. Просто не могла отвести взгляд от ненавистных стрелок. В одиннадцать, не в силах и дальше оставаться в своей комнате, вышла на задний двор и, присев на бортик бассейна, опустила ноги в воду. Глаза нещадно щипало от желания пореветь, но я держалась, не желая даже перед самой собой быть слабой.

– Грустишь, красотка? – приземлился рядом Энед, как и я, сунув ноги в бассейн.

К его компании я уже привыкла, а вот то, что к нам присоединилась ещё пара стройных ножек, стало неожиданностью. Вскинув голову, встретилась с сочувствующим взглядом с Мари и растерянно захлопала ресницами.

– Он работает, – заверила меня девушка, без слов понимая, что меня гложет. – Поверь, Сирион не будет тебе изменять. Знаешь, он никогда раньше не заступался за своих девушек. Как бы мы над ними ни издевались, он лишь выказывал своё недовольство и ни одну не пытался остановить, когда изрядно потрёпанные дамы покидали наш дом. С тобой всё по-другому, он впервые лишил нас денег и посадил под домашний арест. Да и вообще, брат всегда на твоей стороне, бабушку это безумно бесит, а мы с Кери в общем-то не против тебя. Главное, чтобы он был счастлив.

Была бы я и правда женой господина адвоката, я бы прониклась этой речью, а так... Естественно, он на моей стороне, я же для него стараюсь! Да ещё пункт 3.4 из головы никак не идёт. Наверное, эльф действительно не готов к серьёзным отношениям, раз не поленился включить в договор условие: не влюбляться в него.

– Я в порядке, Мари, не переживай, – промямлила, тронутая её заботой.

– И, видимо, поэтому у тебя глаза на мокром месте? – толкнул меня плечом Энед. – Я мало знаю Сириона, но думаю, он не такой дурак, чтобы променять тебя на другую, красотка!

– Не смеши. Красотки вокруг него толпами вьются, а я урод! – солёная капля всё же сбежала по щеке и, как в насмешку, очертила контур шрама.

– Дать бы тебе по шее за такие слова, – зло выдохнул демон.

Мари вдруг сжала мою ладонь в своей и, заглянув в глаза, твёрдо произнесла:

– Брат работает и, когда появится, сам тебе это объяснит!

Не появился... Я до двух ночи ворочалась в кровати, стараясь не думать, где он и с кем. Дело было не только в ревности, я элементарно переживала за супруга. Ещё и полная луна, заглядывающая в незашторенное окно, нагнетала тревогу. Вдруг и сегодня произойдёт убийство, и Сирион, случайно оказавшись рядом, пострадает?

Проснулась, словно от толчка, едва успев забыться тревожным сном. Я буквально кожей почувствовала, что в комнате не одна. Вглядевшись в темноту, отчётливо различила высокий широкоплечий силуэт, хоть он и расплывался из-за отсутствия очков, и я точно знала, что это не Сирион. Страх пробрался под кожу липкими щупальцами и, вскрикнув, я попыталась включить свет, но даже пошевелиться не смогла.

– Это стазис, – произнёс до боли знакомый голос. – Возможности говорить я тебя не лишил, так что можешь кричать, всё равно полог тишины установлен.

С рук мужчины слетел фаербол, освещая комнату тусклым светом, а надо мной склонился улыбающийся... Энед, пугая непроглядной чернотой своих глаз.