Ищу тебя

6

Хотя Лейла не надеялась увидеть Джима Фарли, но уже на следующее утро она имела с ним разговор.

Непрерывный дребезжащий телефонный звонок прорывался сквозь ее тяжелый сон. Она испытала сладкое чувство облегчения, когда он прекратился.

Но вот телефон зазвонил снова, Лейла не хотела замечать его, негодуя по поводу всего, что могло вывести ее из забытья, к которому она так отчаянно стремилась после долгих часов бессонницы.

Телефон не успокаивался. В конце концов, она с трудом нащупала телефонную трубку на ночном столике и поднесла к уху.

— Который час? — пробормотала она с раздражением.

— Извините, что звоню так рано.

Лейла нахмурилась. Голос был похож на голос Джима Фарли. Должно быть, ей это снится.

— Но дело, к сожалению, не терпит отлагательства, — продолжал тот же голос.

— Кто вы?

Это не мог быть он. Нет, определенно это не он.

— Джим Фарли.

Шок мгновенно прогнал остатки сна. Она проснулась, подскочила и уселась в кровати.

— Кто? — переспросила она, чтобы окончательно убедиться.

— Джим Фарли, госпожа Дитерли, — ответил голос на другом конце провода.

— Что случилось? Что-нибудь с Аделью? — вырвалось у нее.

Наихудшие опасения теснились в душе Лейлы. Она была последним человеком на земле, кому бы он стал звонить, если бы не произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Я, действительно, звоню из-за Адели. Она, по-видимому, в шоке. И ничто не может вывести ее из этого состояния.

— Вы обращались к специалистам? Есть люди, которые…

— Это настолько важно для меня, что я не могу рисковать. А Адель доверяет только вам.

Лейла вспомнила взгляд малышки, и волна сочувствия затопила ее сердце.

— Вы хотите, чтобы я поговорила с ней по телефону?

Джим Фарли глубоко вздохнул.

— Сомневаюсь, что это поможет, госпожа Дитерли. Разве только вы скажете ей, что приедете.

— Вы хотите, чтобы я приехала к вам?

— Без сомнения, вы нужны Адели. Она отказывается есть. Не хочет разговаривать. Не откликается ни на что. Единственное, что еще что-то значит для нее, это кукла. Она вцепилась в нее, как будто в ней ее единственное спасение. Если помните, она считает, что кукла принадлежит вам.

— Понимаю, — сказала Лейла медленно, осознавая серьезность проблемы. — Пытались ли вы разговаривать с ней?

— Только это мы и делаем. Но все, что мы говорим, ничего не значит для нее!

Значит, Адель парализована страхом, подумала Лейла. В противном случае им бы это удалось.

— Так что вы хотите от меня, господин Фарли?

— Если вы не против, я хотел бы нанять вас на то время, которое потребуется, чтобы Адель пришла в нормальное состояние. Я понимаю, что вам придется временно расстаться с работой, но если значительное денежное пожертвование Центру общественных служб или Медицинскому центру компенсирует все неудобства… — Последовала пауза, во время которой Джим Фарли резко набрал воздух в легкие и затем медленно выдохнул. — Сколько бы ни потребовалось, я заплачу эти деньги, лишь бы вы приехали сюда, госпожа Дитерли. Заплачу ради Адели.

Ему было неприятно просить. Лейла могла заметить это по его голосу. Но Адель была важнее всех других соображений. Так должно быть и для нее. Ради девочки она готова находиться в одном доме с ним и Катрин Хардинг.

— Уверяю вас, здесь все честно и открыто, госпожа Дитерли, — сказал он отрывисто, и чувствовалось, что над ним так же довлела память о прошлом, как и над ней. — Если вы разрешите мне поговорить с вашим мужем, я объясню ему все.

Жестокая ирония этой просьбы так глубоко задела ее, что она не смогла ответить сразу же.

— Госпожа Дитерли?

— Этого не потребуется, — сказала она отрешенно.

Фарли хотел, чтобы она помогла Адели, и Лейла не могла отказать несчастному ребенку в поддержке. Не могла, чего бы ей это ни стоило. Отказать в помощи означало бы предательство всего того, что она получила в приемной семье.

— Я приеду и сделаю все, что в моих силах. Ради Адели.

— Мне бы не хотелось вмешиваться, — сказал Фарли с некоторой неловкостью, — но мы будем также рады видеть и вашего мужа, если вы пожелаете приехать с ним. Все расходы будут оплачены.

Она колебалась, сказать ли ему правду о ее истинном положении из-за боязни вызвать в нем мысли и чувства, которые он так явно хотел похоронить. Лучше оставить все как есть, решила она.

— Это невозможно. — Единственно разумным в такой ситуации было придерживаться делового стиля. — Впрочем, я очень рассчитываю на то, что вы организуете мою поездку к вам.

— И все остальное, необходимое для того, чтобы вы смогли приехать.

— Ни в чем, кроме транспорта, я не нуждаюсь, господин Фарли. Я смогу выехать через два часа.

После короткой паузы он сказал мягко:

— Я не ошибся в вас. В аэропорту вас будет ждать самолет нашей авиакомпании.

Лейла услышала щелчок на другом конце линии и сигналы разъединения, но она медлила положить трубку на рычаг. Эти мягкие слова — «Я не ошибся в вас» — обволакивали ее сердце и заставляли его замирать. Они свидетельствовали об уважении к ней Джима Фарли, о чем она раньше не догадывалась.

За что он мог уважать ее? За ее заботу о благополучии Адели? Или это его чувство имело более глубокие корни, восходя к тому времени, когда она отвергла искушение быть с ним и осталась верной своему мужу? Внезапно она вспомнила его циничное замечание о власти любви. Неужели он так изменился с тех пор? Изменился к лучшему?

Катрин Хардинг утверждала, что после поездки в Алис-Спрингс в нем произошла перемена. С другой стороны, она определила это словом «горечь», что, конечно, не имело ничего общего с уважением.

Лейла тряхнула головой и встала с кровати. Не имело смысла думать о Джиме Фарли в личном плане. Однако с его стороны было благородно сказать ей это. Значит, он не питал враждебности к ней из-за того, что когда-то произошло между ними. Как это и должно быть. Ведь она ничем не оскорбила его.

Приняв душ, Лейла оделась и упаковала одежду в расчете на недельное пребывание в фамильном доме Фарли. Она не представляла, сколько потребуется времени, чтобы Адель вновь обрела душевный покой. Лейла даже не была уверена в правильности решения о ее приезде в Аделаиду. Может быть, это и выведет Адель из состояния психической травмы, но что будет дальше?

Она должна будет каким-то образом ослабить зависимость ребенка от себя. Фарли, конечно, постарается помочь ей в этом, насколько это будет в его силах, с иронией подумала Лейла. Он не может желать, чтобы она оставалась дольше, чем это необходимо. И мисс Хардинг будет неизменно за это.

Самое большее — неделя, решила Лейла. Затем пусть приглашают профессиональных психотерапевтов. Семья Фарли вполне может позволить себе такие расходы.

Она позвонила Тому, чтобы сообщить ему о случившемся. Ее удивило, когда он проявил куда больше беспокойства о ней, нежели об Адели.

— Ты уверена, что ты справишься с этим, Лейла? — спросил он глубоким мягким голосом, как бы испытывая ее.

Ведь он, как никто, знал, что она едва справляется со своими собственными проблемами с тех пор, как умер Дейл.

— Я должна ехать, Том. Ты ведь знаешь, я должна, — ответила Лейла с горячностью, которая, как она считала, показывала, что она вновь обрела цель в жизни, важное ощущение ее смысла.

— Я помню, как сильно ты хотела иметь собственного ребенка, — сказал Том спокойно.

Слезы подступили к ее глазам.

— Это только на одну неделю, Том.

— Лейла!

Она поняла, что Том подбирается к тому, чтобы сказать ей еще что-то. Она задержала дыхание, остро сознавая его уникальные способности постижения скрытых от других явлений. Что это было: его естественная сдержанность или принятие того, что он видел, как неизбежное течение жизни, но он решил промолчать. Он лишь просто сказал:

— Позови меня, если тебе потребуется помощь.

Возможно, такое развитие событий с Аделью и было тем «что-то», что почувствовал Том вчера, рассуждала Лейла, испытывая облегчение оттого, что удалось избежать споров по поводу ее отъезда.

— Спасибо, Том, — сказала она с теплотой.

Часом позже Лейла уже сидела в самолете компании Фарли, который вылетал из Алис-Спрингс. Она старалась не думать о человеке, который принадлежал теперь Катрин Хардинг. Не имело смысла также волноваться за Адель, пока она не ознакомится с ситуацией и не увидит своими глазами, что необходимо сделать.

Наблюдая за бесконечным красным ландшафтом, простиравшимся далеко внизу, Лейла думала о причинах, забрасывающих людей в отдаленные места и резко меняющих ход их жизни.

Без телеграфной линии между Аделаидой и Дарвином не было бы и города Алис-Спрингс. На трассе протяженностью три тысячи километров, пересекающей большей частью безводную пустыню, это место было выбрано для прокладки телеграфной линии только потому, что здесь бил постоянный родник. Благодаря тому, что это местечко было окружено замечательными скалами, узкими ущельями, мелкими озерами солоноватой воды, пустынями и древними краснопесчаными степями Центральной Австралии, город стал туристической достопримечательностью для целого мира, привлекая тысячи людей ежегодно в этот удивительный и волшебный край.

Та часть материка, куда направлялась сейчас Лейла, имела не менее замечательную историю. Южная Австралия была единственным местом в стране, которое никогда не было колонией для ссыльных преступников. Первые его обитатели были свободными поселенцами, и всем хорошо известно, что долина Баросса была первоначально заселена выходцами из Пруссии и Силезии, которые бежали от религиозных преследований в Германии.

Долина была названа Баросса («склон горы, усыпанный розами») в честь виноградного района в Испании. Новым поселенцам не потребовалось много времени, чтобы понять, что эта долина с ее климатом, напоминающим средиземноморский, и с ее составом почвы как нельзя более подходит для выращивания виноградников.

Теперь этот главный винодельческий район Австралии тоже стал одной из достопримечательностей для туристов, более обжитой и щедрой, чем пустынные территории Центральной Австралии. Долина Баросса с ее многочисленными виноградными хозяйствами и винодельнями предлагала все, что мог пожелать взыскательный и изощренный вкус.

Безукоризненный образ Катрин Хардинг оживал в сознании Лейлы всякий раз, когда она думала о Джиме. Невеста Фарли, несомненно, по достоинству оценила все, что он мог предложить ей как будущий муж. Врожденное чувство справедливости заставило Лейлу признать, что это делало их в значительной степени соответствующими друг другу.

Безусловно, она не могла судить об их взаимоотношениях по тому немногому, что знала о каждом. За исключением разве того, как допрашивала ее Катрин. В этом было что-то настораживающее. Зачем ей нужно было знать какие-то подробности, если все так прекрасно и замечательно? Может быть, Катрин вовсе не так уж уверена в своей власти над Джимом Фарли, как она это пытается представить?

Хотя Лейла должна была признать, что, если бы она заметила что-то подобное между Дейлом и другой женщиной, это очень расстроило бы ее. Однако никогда в жизни она не стала бы допрашивать ту женщину. Она бы лучше расспросила Дейла. Так почему же Катрин не обратилась со своими вопросами к Джиму?

У каждого свои способы решения проблем, напомнила себе Лейла. Было бы глупо придавать значение этому маленькому происшествию. Джим Фарли сделал свой выбор партнера по жизни, и ей не подобало критиковать его. Это ее не касалось и не должно касаться, особенно в течение предстоящей недели.

К тому же она надеялась, что обыденность повседневного общения лишит их отношения того драматизма, которым была полна та памятная встреча. Ее мнительный отблеск мешал им воспринимать друг друга как обычных людей. Но пройдет несколько дней, и прошлое отступит назад, от него останется лишь легкая боль, с которой можно вполне совладать. Даже если бы это пришлось сделать только ради блага Адели, они должны создать и поддерживать дружественную атмосферу.

Подготовив себя таким образом к новой ситуации, Лейла успокоилась и вновь начала разглядывать простирающиеся внизу земли.

Бесплодные территории наконец уступили место горному хребту Флиндерс, за которым следовали крупные овцеводческие фермы. Тысячи овец, дающих лучшую в мире шерсть, усеяли собой огромные пастбища. Затем, ближе к побережью, пошли более населенные районы. Самолет начал постепенно снижаться, и, не успев опомниться, Лейла оказалась в «долине роз».

Они приземлились на частной летной полосе. Пилот помог Лейле сойти по трапу самолета, неся за ней дорожную сумку. Джим Фарли ждал ее возле мощного автомобиля с четырьмя ведущими колесами. Он стоят один, рядом никого не было видно.

Вопреки всем ее приготовлениям, Лейле было достаточно лишь одного взгляда на Джима, как ее сердце отчаянно забилось.

Лейла с опаской глядела на мужчину, двигавшегося ей навстречу. Он был, без сомнения, более крепким, чем все, кого она встречала раньше, и сегодня утром, в джинсах и спортивной рубашке из хлопка с короткими рукавами, подчеркивавших его хорошо развитую мускулатуру, он казался ей воплощением мужественности. Его жесткое и красивое лицо выглядело опустошенным и усталым, свидетельствовавшим о напряженной и бессонной ночи. Темно-русые волосы были слегка взъерошены, как будто он забыл их причесать.

Из-под тяжелых век взгляд Джима скользнул по фигуре и одежде Лейлы. Его губы слегка тронула насмешливая улыбка, которая тотчас же исчезла. Когда их глаза, наконец, встретились, это был взгляд усталого смирения.

— Надеюсь, полет прошел спокойно, — заметил он с несколько чопорной вежливостью.

— Да. — Лейла старалась изо всех сил не замечать трепета своего сердца и с улыбкой обратилась к пилоту: — Благодарю вас за приятный полет.

Джим Фарли взял ее сумку и указал жестом на ожидавшую их машину. Лейла пошла рядом.

— Никаких улучшений с тех пор, как вы мне позвонили? — спросила она, желая придать их встрече деловую окраску.

— Я сказал Адели, что вы скоро приедете. Мне показалось, она ничего не поняла, — ответил он без всякого выражения.

— Как жаль, — посочувствовала она.

— Вы тут ни при чем. — Он вздохнул, и на его губах промелькнуло слабое подобие улыбки. — Я вам очень благодарен за то, что вы пришли нам на помощь. Мы все благодарны. Адель нам очень дорога.

— Понимаю вас, — ответила Лейла мягко.

Единственный ребенок, оставшийся в семье, единственная внучка, единственное живое напоминание о его умершей сестре. Конечно, Адель им очень дорога и много значила для них.

Глаза мужчины и женщины на мгновение встретились в глубоком и молчаливом сопереживании. Джим сразу же отвел свой взгляд от нее, как будто ему причиняло боль смотреть на нее. Лейла устремила невидящий взор вперед, потрясенная острым всплеском эмоций, заставившим их обоих вздрогнуть.

Это естественно в таких обстоятельствах, пыталась уговорить она себя, в глубине души зная, что это не так.

Они подошли к большому «лендроверу», и Джим распахнул перед ней дверцу машины. Пока она садилась и устраивалась в салоне поудобнее, он укладывал ее вещи на заднее сиденье.

— Здесь недалеко, — заметил он, закрывая дверцу с ее стороны.

Скорей бы уж оказаться среди других людей, думала Лейла. Джим наконец занял место водителя и закрыл за собой дверь. Ее внутреннее напряжение оттого, что он был так близко, усилилось тысячекратно.

— А где мисс Хардинг? — выпалила она, нечаянно обнаруживая, что занимало ее ум.

— Катрин пришлось уехать в Аделаиду, чтобы уладить кое-какие дела, — бросил он отрывисто. — Она вернется сегодня вечером.

Фарли включил двигатель. Его пальцы крепко обхватили руль. Несколько мгновений двигатель работал вхолостую, как будто мозг Джима был занят чем-то другим и он был отвлечен от очевидной цели отвезти Лейлу в свой фамильный дом. Наконец Фарли обратил к ней свое мрачное лицо:

— У вас нет причин бояться оставаться со мной наедине, Лейла. — Он глядел ей прямо в глаза с твердой решимостью высказаться до конца. — Уверяю вас, больше не повторится то, что было когда-то.

Она ощутила внезапный и болезненный прилив крови к голове, щеки ее горели.

— Я и не ожидала… У вас ведь есть невеста, — несвязно бормотала она в полном смятении.

Его рот скривился.

— Да. Я и Катрин планируем вступить в брак.

— Вы подходите друг другу.

— Идеальная пара, — согласился он.

— Я желаю вам большого счастья в совместной жизни.

— Благодарю.

Затем без всякой паузы и намека на то, что последует дальше, он добавил:

— А вы, полагаю, все так же любите своего мужа?

Она с вызовом вздернула подбородок в ответ на насмешливый блеск его зеленых глаз.

— Я всегда буду любить Дейла.

— Я не ожидал услышать ничего другого, — заверил Джим и отвел взгляд в сторону.

Он резко нажал на акселератор, и «лендровер» рванул с места. В течение нескольких минут, пока они ехали по прекрасно возделанным землям, Лейла ничего не видела, и все вокруг расплывалось в одно мутное пятно. Почему она не сказала, что Дейл мертв? Что она вдова и больше никому ничем не обязана? Она должна сказать ему это, покончить с неопределенностью. Или он истолкует ее слова как проявление интереса к нему?

В ее голове была полнейшая путаница.

Они составляют идеальную пару, жестко напомнила себе Лейла. И это напоминание о браке с Дейлом наполнило ее душу тяжелым сознанием своей вины, которое затопило бушевавшие в ней чувства. Это было ужасной ошибкой, эта неожиданная связь между ней и человеком, которому не должно быть места в ее жизни. Она сказала Тому, что справится с задачей ради блага Адели, но это будет очень длинная и дьявольски трудная неделя, которую ей предстоит провести в доме Фарли.

Ничего хорошего из этого не выйдет, ничего, кроме боли. Это дикое, безудержное влечение друг к другу было каким-то безумием. Однако ей все же хотелось протянуть руку и коснуться мужчины рядом с собой так, как его еще никто никогда не касался, ни одна женщина до нее.

Искушение сжигало ее тело. Она поглядела на него. И встретила его взгляд, в котором пылало то же необузданное желание. Она резко отвернулась.

— Вам следовало бы следить за дорогой, — заметила она сухо. — Преодолев такой долгий путь, я хотела бы добраться до места благополучно.

Он звонко рассмеялся.

— Тогда вы тоже должны позаботиться об этом.

— Каким образом? — спросила она.

— Никогда, никогда не глядите на меня так, — сказал он с горечью в голосе. — Вы сделали свой выбор. А я сделал свой.