Ишмаэль

Глава 19

Первое, что услышал Эрон, придя в сознание, был голос Ишмаэля. Эрон не мог понять, о чем он говорил: Иш произносил какие-то странные слова, но с той же интонацией, с которой он рассуждал о математике и логике. За последние четыре месяца Стемпл настолько привык к необычному голосу «племянника», что считал его природной особенностью Иша.

Иш говорил:

– Фактор Тиллмана в сочетании с гравитационным полем Эриданова Облака и блуждающей звезды белый карлик, создают гравитационный вектор, который, в свою очередь, может вызвать мгновенный перепад во времени, если пролетающий через облако корабль развивает достаточно высокую скорость и обладает соответствующей массой. Добиться этого чрезвычайно сложно, и я не думаю, что клингоны еще раз решатся пойти на такое, даже если однажды снова сложатся благоприятные условия. Особенно, если учесть, что на этот раз у них абсолютно ничего не вышло.

Такую речь произнес Ишмаэль. «Ни один человек не смог бы ничего понять», – подумал Стемпл.

И тут до него дошло, что к Ищу вернулась память. Кто-то другой произнес с легким южным акцентом:

– В том и забава, чтобы землекопа взорвать его же миной… Есть прелесть в том, Когда две хитрости столкнутся лбом!

– Именно так, доктор.

«Южный акцент?» – подумал Стемпл. Голова у него кружилась. Эрон решил, что, видимо, здорово напился. Цитируют Шекспира? Но в Сиэтле нет южан, нет никого, с кем Иш мог вести подобные разговоры.

И еще один голос. Тихий голос друга, сказавшего по-английски:

– Спок, мы очень скучали по тебе. Мы уже думали, что потеряли тебя навсегда.

Снова заговорил Ишмаэль:

– Я сам в этом не сомневался.

Стемпл попытался открыть глаза. Было светло. Постепенно он различил силуэты троих мужчин, стоявших в дверном проеме.

Эрон сообразил, что Ишмаэль не только все вспомнил, но и нашел своих друзей. Иш снова оказался в своем мире, а не в мире Стемпла.

Теперь понятно, почему густой северный лес казался Ищу совершенно чужим. В этом мире все другое – и вещи, и материалы, из которых они сделаны. Эрон никогда не видел ничего подобного. Он вспомнил слова Иша, когда они приехали в Сан-Франциско:

– Я вижу комнаты… помню цвет стен, даже то, как проложена проводка и где установлены розетки… Но все это напрасно. Значит, все-таки это имело смысл.

Наконец, Эрон увидел, что возле двери в своей обычной позе, заложив руки за спину, стоит сам Ишмаэль. На лацкане голубой форменной куртки блестела золотистая эмблема. Волосы коротко подстрижены – точно так же, как и тогда, когда Эрон нашел его. Сейчас странные уши и брови Иша сразу бросаются в глаза. А ведь в последнее время он стал так похож на человека… Но все изменилось. А вот стоящие с ним мужчины… Эти люди вполне могли бы однажды сойти с корабля капитана Клэнси. Они ничем не отличаются от наших парней, к примеру от братьев Болт. Тот, что помоложе, даже похож на Джейсона держится с таким же высокомерием, словно вожак в волчьей стае.

В эту минуту как раз он и заговорил:

– Как тебе удалось бежать?

Иш – очевидно, его настоящее имя Спок – ответил:

– Я совершенно не помню, как выбрался из корабля клингонов, капитан.

Я только помню, как меня допрашивали, но о том, что случилось потом, могу лишь догадываться. До того, как меня поймали, я успел выяснить, что транспортное судно клингонов оснащено двумя дополнительными аварийными устройствами.

– Это позволило получить дополнительную мощность в момент преодоления временного барьера, – отозвался тот, кого Спок называл капитаном. – Мы тоже многое изменили в корабле. Хотя, в общем-то ничего серьезного не добавилось – так, двери да лампы.

– Ну да! Видимо отсек, в котором меня временно заперли, пока решали, что со мной делать, имел замок, соединенный как раз с такой системой.

Корабль был оснащен специальным помещением для арестованных с отдельной схемой запирания дверей, как на настоящем боевом корабле. Когда произошло третье падение мощности, я мог выбраться из отсека и перейти в соседнее помещение. Но это лишь мои догадки, поскольку я ничего не помню с того момента, как меня начали допрашивать при помощи устройства вывода информации из памяти и до тех пор, как очнулся в домике Эрона.

– И не удивительно, – отозвался южанин, худощавый мужчина средний лет в голубой форме. – Наверное, в этот период ты летел на автопилоте, да, на автопилоте и еще черт знает на чем.

– Доктор, выражение «черт знает на чем» не может служить логическим…

– Нет, – отозвался доктор, – и на этом я настаиваю. Исходя из твоей любимой логики, можно сказать с уверенностью, что у тебя не было ни малейшей возможности расстроить планы клингонов. Особенно в том состоянии, в котором ты находился. Но на Земле ты вел себя как человек, в этом все дело.

Брови Спока подскочили:

– Люди действительно совершают нелогичные поступки и страшно упрямы.

– А если бы не чисто человеческие нелогичность и упрямство, вы, мистер Спок, давно уже были бы трупом погибшего вулканца.

– Но если бы не физическая и психическая стойкость вулканца, то, согласитесь, доктор Маккой, я давно был бы человеческим трупом.

– Джентельмены, – воскликнул капитан, подняв руку, – не важно каким образом ты, Спок, смог сделать то, что сделал. Главное, тебе это удалось.

Ишмаэль-Спок склонил голову.

– Спасибо, капитан.

Через минуту врач грубовато добавил:

– Когда все закончится, и мы окажемся по ту сторону временного барьера, зайди ко мне в кабинет, и я займусь твоим коленом. Ты помнишь, как это случилось?

– Нет, доктор. Поскольку у клингонов всегда при себе оружие с острыми клинками, скорее всего я наткнулся на один из них, когда выбирался из отсека.

Кто-то позвал из-за двери:

– Доктор Маккой!

Доктор оглянулся, извинился и вышел. Ишмаэль и капитан остались вдвоем. Друзья молчали, глядя друг на друга.

Слова капитана были совершенно непонятны Стемплу, может быть, из-за того, что он никак не мог сосредоточиться.

– Это все объясняет, – заговорил капитан, и Иш вопросительно посмотрел на него.

– Благодаря клингонам этот человек оказался единственным на Земле, имевшим опыт общения с пришельцами из других миров. Поэтому он сознавал опасность вмешательства в жизнь людей на Земле и не сомневался в том, что пришельцы будут выдавать себя за людей.

– Не совсем так, – сказал Иш, подумав. – По крайней мере еще двое знали обо всем. Но в то время он являлся единственным человеком, кого могли избрать членом правительства. Других просто никто не стал бы слушать, и карсидам удалось бы без помех завоевать Землю. Противостоять им было бы слишком поздно. В подобных случаях «Слишком поздно» могут оказаться месяцы, иногда – недели. Своим появлением клингоны посеяли семена подозрения, что погубило затею карсидов и их собственную. Если бы им никто не помешал, они бы добились своей цели. Сколько времени понадобилось вам, чтобы выяснить подробности операции клингонов?

– Почти неделя. Мы исходили из материалов исследований, проводившихся Кхлару. Оказывается, Кхлару удалось избежать отправки обратно в Империю Клингонов. Сообщение об этом поступило перед тем, как наш корабль покинул орбиту.

Брови Спока удивленно поднялись.

– Любопытно. И, оказывается, вы преодолевали временной барьер совсем не там, где это делали клингоны – Как долго ты пробыл на Земле?

– Четыре месяца. Клингоны, охотившиеся за Эроном, пропустили его, когда в первый раз проезжали через Сиэтл, ведь у них не было точных сведений о его местонахождении. А потом они обнаружили его только через четыре месяца.

– И ты находился рядом со Стемплом все это время?

– Он представлял меня людям как своего племянника. Я работал бухгалтером на лесопилке.

Капитан одобрительно кивнул.

– Ты хорошо устроился. Что ты рассказал ему?

Ишмаэль ничего не отвечал, погрузившись в собственные мысли. Наконец, он произнес:

– Да ничего. Я и сам не знал, почему я оказался на Земле. Придя в себя, я обнаружил, что лишился памяти и ничего не помнил ни о своей цели, ни о клингонах, ни об этом… – он обвел жестом помещение, где они находились.

Эрон не знал, где они, и как называется эта комната без окон, за стенами которой что-то тихонько пульсировало.

– Я не помнил ни своего имени, ни своего прошлого. Знал лишь то, что здесь я чужой и совсем один.

Теперь капитан надолго замолчал, представив себе отчаянную ситуацию, в которой находился его друг.

– Это клингоны довели тебя до такого?

– Я сам виноват. Другого способа блокировать устройство вывода информации из памяти просто не существует. При уровне мощности, который они использовали, я бы долго не выдержал. Так что единственным выходом было вызвать у себя амнезию и кататонию.

После паузы Спок продолжал ничего не выражавшим голосом:

– Может быть, даже хорошо, что я не помню ни того, что происходило во время допроса, ни того, как сбежал от них.

– Тебя нашел Стемпл? – тихо спросил капитан.

– Да.

– И забрал тебя с собой?

– Да.

– И он знал не больше, чем ты помнил сам – только то, что перед ним пришелец из другого мира?

– Именно так, Джим. Я оказался чужим существом в чужих краях. У меня не было надежды кроме той, которую вселил в меня Эрон.

Человек по имени Джим хранил молчание. Он понял, какие муки одиночества и отчаяния пришлось испытать Ишу-Споку. Эрон догадался об этом по голосу, когда человек спросил:

– Тебе было очень плохо?

Ишмаэль отозвался официальным тоном, который в любом другом случае Эрон посчитал бы грубым:

– Напротив, капитан, было очень интересно пожить среди людей их жизнью. Я бы назвал это чем-то вроде антропологического исследования.

Их глаза встретились – глаза человека и нечеловека. Ответь мне прямо, – сказал взгляд капитана, и во взгляде Ишмаэля отразилось: ты знаешь ответ.

Капитан повернулся и подошел к кровати Стемпла, за ним захромал Ишмаэль. Эрон заметил, как удивился капитан, обнаружив, что больной пришел в себя. Если только он действительно пришел в себя, а не спит и видит сон.

Иш придвинулся поближе и взял Стемпла за руку.

– Ты среди друзей!

Эрон кивнул. Из-за слабости он с трудом мог пошевелиться.

– Значит, ты… нашел своих друзей, – Эрон сам удивился тому, как тихо прозвучали его слова, но Иш расслышал. Конечно, Иш не мог не расслышать.

– Да, память и свой дом.

– Они… тоже не похожи на тебя.

– Ты прав, – мягко сказал Иш, – я всегда и всюду оставался не таким, как все, даже в младенческой колыбели. Но рядом с вами я был дома. Я никогда этого не забуду.

– Мы тоже, – Эрон окинул затуманившимся взором лицо, ставшее для него родным и казавшееся человеческим. Стемпл понимал, что никогда больше не увидит Иша.

– Передай доктору Гэй, что я вернулся домой. Она знает.

– Да, – прошептал Стемпл. – Очень жаль расставаться с тобой. Но я рад… – Иш сжал его руку, дав понять, что расслышал эту бессвязную речь, выражавшую бурю человеческих эмоций. Немного передохнув, Эрон прошептал:

– Но почему? Ведь сейчас ты знаешь, почему?

Иш кивнул:

– Я не могу сказать тебе. Но теперь все будете порядке.

Эрон выдавил из себя кислую улыбку.

– Мне повезло. Всю жизнь буду ломать голову. Это будет мучить, как заноза в пальце, которую невозможно вытащить.

В таком состоянии Кирк Спока никогда не видел. Спок испытывал противоречивые чувства: ему хотелось и плакать и смеяться одновременно.

– Прости меня, Эрон. Если бы я мог, то обязательно сказал бы, произнес он дрогнувшим голосом.

– Я знаю.

У Эрона слипались глаза, на него как будто что-то наваливалось и тянуло за собой во тьму. Видимо, действовало лекарство.

– Иш, береги себя!

Иш снова сжал руку Эрона.

– Ты тоже. Прощай, Эрон!

Кирк начал было что-то говорить Споку, но его подчиненный резко выпрямился и молча вышел из комнаты.

– Значит, они действительно подорвались на собственной мине.

Маккой осушил стакан и потянулся за бутылкой, предлагая выпить еще.

Кирк протянул свой стакан, Спок покачал головой – он все еще мусолил свои полпорции. Спок в первый раз в жизни согласился выпить с ними. Хотя алкоголь не оказывал на него какого-либо заметного эффекта, уже то, что они собрались все вместе, было здорово. Маккой пришел к выводу, что Спок все-таки кое-чему научился у людей.

– И не только, – отозвался Спок, немного подумав. – Эксперимент клингонов с внедрением в прошлое не просто провалился, но и послужил предупреждением. Анализируя свои вахтенные журналы, они придут к выводу о том, что не только не добились цели, но наоборот, ускорили ход тех событий, которые стремились предотвратить. Фактически перед нами результат вмешательства в ход истории. Клингоны пытались предотвратить мое появление на Земле, но, поскольку они не знали, что следует искать неземное существо, то выбрали своей мишенью Стемпла.

Маккой взглянул поверх очков на вулканца.

– Значит, пытаясь нарушить ход исторических событий, клингоны фактически только способствовали их совершению, вынудив тебя прилететь на Землю.

– Вот именно! – сказал Спок. Кирк задумался, склонив голову.

– Тогда можно утверждать, что твое появление было предопределено. То есть, ты просто должен был появиться там.

– Но ведь так оно и случилось, капитан. В бумагах того времени вы найдете запись о том, что на лесопилке Стемпла работал бухгалтером некий Ишмаэль Маркс. Отчеты, составленные его рукой, сохранились до сих пор, и, взглянув на них, вы обнаружите мой почерк.

– Но это же абсурдно! – засомневался. Маккой.

В ответ Спок лишь приподнял брови.

– Ты хочешь сказать, что все случившееся предопределено заранее, все шло к одной цели. Но ведь ты же вулканец и всегда и во всем ищешь логику.

Так где же она в данном случае?

– Все не так просто, доктор. В философии холизма концепция целостности предусматривает единство прошлого и будущего, личностей, живых существ, а также пространства, энергии и материи. Что касается особого предназначения так называемых случайных событий, было бы нелогично делать предположения, не имея достаточной информации.

– Иными словами, можно считать, что бог существует, поскольку нет веских доказательств обратного, – заявил Кирк, удобно развалившись в лучшем из двух кресел, имеющихся в спартанском жилище доктора Маккоя. Спок примостился на краешке кровати, осторожно вытянув вперед забинтованную ногу.

– Да, если ты поклонник антропоморфизма, – заключил Спок тоном истинного вулканца.

– Спок, а как насчет остальных? – спросил Кирк, отпивая глоток золотистого бренди. Они засиделись допоздна. Капитан знал, что всем пора ложиться спать, если они собираются в восемь утра прибыть на корабль.

Завтра им предстоит покинуть орбиту Двенадцатой Звездной Базы.

– Остальных?

– Клингоны пытались прервать цепь событий, не позволивших карсидам проникнуть в общество людей, живших на земле в 1870-х годах. Но сколько других цепочек событий началось из-за их вмешательства? Событий, которые не могли произойти, если бы не внедрение в ход истории? На скольких людей кроме Эрона Стемпла ты, Спок, сам оказал влияние? Кажется, ты сказал, что по крайней мере двоим стало известно, кто ты. Сколько еще человеческих судеб изменилось из-за тебя?

– Я повлиял непосредственно на судьбы семи человек, – отозвался Спок со своей обычной точностью, – но это если не принимать во внимание эффект волны. С абсолютной точностью влияние невозможно рассчитать, капитан.

Событие может продолжаться всего несколько секунд, а его последствия могут быть глобальными. Вот почему я говорю, что мое пребывание на Земле вошло в историю города и стало ее неотъемлемой частью. Поэтому я считаю, что мы сами продукт вмешательства в ход истории.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Маккой. Взглянув на него, Спок поставил на край стола пустой стакан.

– Я имею все основания считать, что Бидди Клум – моя прапрапрабабушка, – сказал он. – Если бы я не побывал в Сиэтле, она вряд ли бы вышла замуж и родила сыновей. Но это случилось, и случилось из-за моего вмешательства.

Проговорив все это, Спок запнулся. Судя по всему, он только сейчас осознал, что Эрон Стемпл, Бидди Клум, братья Болт, Лотти, Кэнди и доктор Гэй давно умерли, и с тех пор прошло несколько веков.

Вернувшись к себе, Кирк все еще продолжал о чем-то думать. Наступило утро, в коридорах стало совсем светло, а в комнате царил приятный полумрак. Командир в последний раз связался с базой, получив подтверждение того, что они могут стартовать в 8.00. Затем поступило сообщение от Марии Келлог, информировавшей о том, что Трэ и Кхин Кхлару улетели с Двенадцатой Звездной Базы на Вулкан. Там историк, бежавший от клингонов, надеялся получить гражданство. Представителя империи полковника Нэчрта отозвали в Клинжай, где ему, очевидно, предстояло дать ответы на множество вопросов.

Кирк автоматически началу раздеваться, размышляя о беседе у Маккоя и о той некрасивой девушке с карими глазами, которую он мельком видел в домике на горе. Она тогда была очень взволнована. Кажется, на шее у нее висела цепочка с серебряным кулоном.

Кирку пришла в голову какая-то идея, и он быстро подошел к небольшому пульту. Капитан вывел на экран биографические данные членов экипажа. Ему припомнилось, как Мария Келлог однажды сказала: какой смысл быть командиром, если ты не просматриваешь время от времени имеющуюся информацию. На темном экране появилась светлая надпись: