Комбат. Исходный код денег

Глава 6

Для Игоря наступили черные дни. Размолвка с Верой стала предвестницей новых бед, причем грозивших куда более тяжелыми последствиями. Молодой человек был уверен, что разрыв с девушкой – явление временное, у них все наладится. А вот увольнение из института – это навсегда. Отыгрался-таки папаша Артура за поражение в суде, сумел добиться отчисления Григорьева практически с волчьим билетом. В деканате Игорю категорически заявили:

– Нам драчуны и хулиганы не нужны. Наши студенты кроме знаний должны иметь высокий моральный облик.

Все попытки Григорьева объяснить, что он только защищался, неумолимо пресекли на корню:

– Культурный человек никогда не даст повода для драки. И не станет в пьяном виде расхаживать по общежитию, в которое, между прочим, проник абсолютно незаконно.

Отчисление тянуло за собой новую проблему. При всем желании Игорь не мог поступить в другой вуз. Не успевал. Уже весной ему следом за Звонцовым предстояло отправиться в армию. Времени оставалось совсем ничего, однако Григорьев твердо решил найти себе работу. Не хотелось ему, взрослому парню, сидеть на шее у родителей. Увы, в период массового закрытия предприятий, когда на улице оказывались квалифицированные труженики, куда-то устроиться вчерашнему школьнику было делом нелегким. Неделю Игорь потратил впустую, а затем раздался телефонный звонок.

– Привет, студент, – услышал Игорь.

– Здорово, Гусь! – он сразу узнал голос человека, с которым провел много времени в камере.

– Чем занимаешься?

– Ищу работу.

– Грамотно ищешь. На диване, – хмыкнул Гусь, поскольку дело было днем.

– Я сегодня сделал перерыв. Надоело без толку мотаться по городу.

– Ну и молодец! Родичи дома?

– На работе.

– Когда придут?

– Вечером.

– Тогда мы с корешем сейчас к тебе подскочим.

Кореша Гуся звали Толкачом. Как узнал потом Игорь, он любил повторять, если ожидались проблемы с угоняемой машиной:

– Ниче, заведу с толкача.

Толкач поставил на стол бутылку водки, Гусь разложил закуску, при виде которой у Игоря слюнки потекли. Он уже отвык от дорогих колбас и разных копченостей.

– Ну, за волю! – поднял Гусь стопку.

Игорь слегка пригубил. Он еще не пробовал водки и не хотел, чтобы родители учуяли от него запах спиртного.

– Тебя тоже оправдали? – спросил он.

– Не меня, а нас, – Гусь ткнул рукой с зажатым в ней надкусанным бутербродом в сторону Толкача. – Мы с ним проходили по одному делу, а подельников сажают в разные камеры.

– И как вы соскочили?

– Как и ты. Свидетели и терпила изменили показания, – хмыкнул Гусь.

Он налил по второй и спросил у Григорьева:

– Чем конкретно думаешь заниматься?

– Пока без разницы, перекантуюсь до весны, а там в армию.

– Армия – она для патриотов и дураков, нормальные люди обходятся без нее, – наставительно сказал Гусь.

– Значит, я дурак, поскольку патриотом меня назвать трудно, – грустно усмехнулся Игорь.

– Ты помнишь наш разговор насчет устройства, которое может отрубить сигнализацию? – резко сменил тему Гусь.

– Да.

– Готов заняться этим делом?

– Заняться-то готов, но, если прибор окажется слишком сложным, боюсь не успеть до армии.

– А ты не бойся, от армии мы тебя отмажем, это нам запросто. И бабок тебе подкинем, чтобы ты делом занимался, а не мотался по городу. Вот, держи. – В руках у Григорьева оказалась сумма, которая превышала месячные зарплаты отца с матерью.

Игорь деньги взял. Он понимал, что они получены преступным путем и сам он ступает на кривую дорожку, но жизнь подталкивала его к такому решению. Большинство людей в стране нищенствовали, процветали только влиятельные бюрократы, типы, успевшие разжиться жирными кусками государственной собственности, и бандиты. А рядовые граждане были кругом должны неласковому государству. Должны были работать, пока имелась заинтересованность в результатах труда, безропотно выживать на жалкое пособие по безработице, когда такая заинтересованность исчезала, защищать государство от врагов. А само государство было должно только кучке граждан, имевших силу и власть. Григорьев это видел и честно сотрудничать с таким государством не имел ни малейшего желания.

Игорь начал работу над прибором. Интернет тогда был доступен лишь единицам, и он много часов просидел в библиотеке, по крупицам разыскивая нужную информацию. Ему удалось узнать принципы работы противоугонного устройства, и он после напряженных размышлений догадался, как его нейтрализовать. После этого сработало одно из немногих преимуществ зародышевого рынка, в котором очутилась Россия. Всего несколько лет тому назад Игорь вряд ли бы нашел и четверть требуемых ему деталей. Теперь Григорьев отыскал все, но с завершением работ не торопился. Он надеялся со второй попытки поступить в институт и рассчитывал на обещанную отмазку от армии.

Но у Гуся с Толкачом были на Игоря другие виды. Оба уголовника не отличались физической силой. При этом они обладали достаточной решимостью и умели пользоваться ножом, но это умение оставляли на крайний случай. Кому нужна мокруха при угоне! Это уже другая, куда более тяжелая статья, попробуй от нее отмажься! Поэтому им позарез требовался человек, способный без крайностей вывести из игры хозяина машины или случайного свидетеля, если он вдруг появится в момент угона. Игорь, разбирающийся в электронике и владеющий самбо, оказался для угонщиков настоящей находкой.

Первое дело Григорьев запомнил на всю жизнь. И не только потому, что оно было первым. Возникли осложнения, которыми всегда чреваты серьезные дела. Осложнения не имели отношения к появлению Игоря, хотя до сих пор Гусь с Толкачом работали вдвоем. Более того, без Григорьева угонщики могли снова оказаться в тюрьме.

Задача каждого была определена заранее, и двое не раз опробовали то, что от них требовалось. Гусь должен был вскрыть дверь – это главное. Причем дверь следовало вскрыть не только без шума, не только быстро, но и без повреждений, иначе будет испорчен товарный вид машины, потребуются расходы на ремонт и покраску, а многим покупателям это не нравится, многие опасаются машин с такого рода повреждениями, несмотря на безукоризненные документы.

Внешность Гуся ни у кого не вызывала подозрений, был он среднего роста, худощавый, а на его лице отсутствовала печать порока, способная насторожить окружающих. При этом Гусь был непревзойденным мастером по вскрытию машин и его не смущали никакие хитроумные запоры.

Когда Гусь распахивал дверь, за руль тут же бухался Толкач. К этому моменту Гусь должен был сидеть справа, готовый помочь завести мотор. Если все шло нормально, по плану, вдвоем они и скрывались на машине. Пути отхода намечались заранее, а Толкач был классным водилой, при необходимости способным уйти от погони.

И только если возникали сбои, в дело надлежало вступить Игорю. Милиция, случайные прохожие, неожиданно возникший хозяин – все это лежало на нем, обязанном отшить, успокоить, вырубить, направить погоню по ложному следу.

Уже начало темнеть, и грязноватые весенние сумерки сгустились между домами. Первым возник Толкач, хотя в будущем эта роль отводилась Игорю. Он медленно прошел вдоль дома, где жил хозяин машины, обошел двор и расположился на скамейке, закинув ногу на ногу.

– Пошел, – сказал Гусю Игорь, заметив усевшегося Толкача.

Гусь, держа антисигнализатор, двинулся к новенькой «ауди». Прибор сработал отменно, сигнализация промолчала, когда Гусь, поколдовав над замком, распахнул дверь иномарки. Но буквально следом за Толкачом из мрачных сумерек возникла еще одна тень. Игорь, заняв указанную более опытными товарищами позицию, напряженно вглядывался в окрестности и отреагировал с опозданием.

– Машины угонять, гады! – на Толкача сбоку обрушился удар, едва не сбивший его с ног.

Гусь, уже юркнувший в машину, сунул руку в карман и выхватил из него нож. Не убивать – попугать. Сам когда-то начинавший, он понимал, что Григорьеву потребуется время для адаптации, и пока рассчитывал больше на себя. Но тут мужик, уже сунувшийся в машину, вдруг нелепо взмахнул руками и рухнул на прокисшую землю. Толкач, успевший прийти в себя, врезал мужику ногой по голове и коротко бросил Игорю:

– Давай в тачку!

– Ловко ты его. На самом деле самбист. А я уже собирался перышком его пощекотать, – сказал Гусь.

– Толкач тоже приложился, – в голосе Игоря прозвучали осуждающие нотки.

– Конечно! Ты же его не вырубил, он мог своим криком весь дом на уши поставить. А теперь мужик лежит, отдыхает, никому не мешает. – Толкач вывел машину из дворов и прибавил газа.

– Не надо превышать скорость. В городе скорость должна быть шестьдесят километров в час. – Гусь с показной ленцой откинулся на спинку сиденья.

– Пошел ты! – бросил Толкач, но стрелка спидометра опустилась до разрешенного уровня.

– Откуда он взялся? – Гусь будто полюбопытствовал у самого себя.

– Кто, мужик? – вздумал уточнять Григорьев.

– Нет, Дедушка Мороз! Конечно, мужик! С тебя, молодой, спрос еще маленький, но ты, Толкач, как его прошляпил?

– Темно было, а двор большой. У меня глаз на затылке нет, только два спереди.

– Там у соседнего подъезда росло старое дерево. Наверное, он из-за него вышел, – предположил Григорьев.

– О, студент! – Гусь сделал вид, будто только сейчас заметил Игоря. – А мы о тебе совсем забыли. Где будешь десантироваться?

– Да хоть здесь, – Григорьев понял, что его пока не хотят посвящать в самое главное – то, как и кому уходят угнанные легковушки.

– Здесь так здесь. Толкач, тормозни, – сказал Гусь.