Искатели Миров

Огерд

Бот резко тряхнуло, машина рывком пошла вниз. Из многочисленных микросопел хлестнул приторно пахнущий гель, тут же превратившийся в упругую пену. Не раздумывая, Огерд перевел симбиот в режим повышенной готовности и тут же чуть не прикусил язык — бот рухнул на почву. Несколько секунд безудержной тряски, ощущавшейся даже сквозь амортизирующую пену, и тишина.

Огерд терпеливо ждал. Он понимал, что будет только один шанс. Жаль, что нет возможности согласовать действия с Яном. И что с напарником? Оперативник почувствовал укол тревоги, но тут же приказал себе не отвлекаться.

Лежа в кромешной тьме и мертвой тишине, он ждал. Пористая пена перестала давить на лицо, и он понял, что капсулу открыли. Кто-то резко дернул его за руку, вытягивая наружу, и Огерд сыграл полную расслабленность.

— Этого тоже вроде приложило.

— Всех жестко фиксировать, контролировать постоянно, — послышался голос со свистящим алоллакским акцентом.

Огерд не знал, как именно его будут фиксировать, так что допускать этого не следовало. Судя по всему, их, минимум, трое. Скорее всего, гораздо больше, человек восемь. Он сам отправил бы группу из расчета, минимум, двое на капсулу. И еще пару человек оставил для прикрытия.

Он навалился на того, кто держал его слева, чуть приоткрыл глаза. Слух обострился до предела, Огерд ловил малейший шорох, выстраивая картину будущей схватки, прикидывая возможные траектории движения.

Шипение... Открывается замок очередной капсулы.

Значит, двое будут заняты, остальные тоже рефлекторно переключат внимание.

Пора!

Огерд активировал симбиот и тут же «взорвался», нанося удары руками и ногами. Первым умер наемник, державший его под левую руку. Мгновением позже лезвие пронзило шею того, что стоял справа. Огерд уже перехватил игольник падавшего лицом вперед боевика, и оружие с тихим покашливанием выпустило три пучка пласталевых игл.

Один из пучков оторвал голову старшего группы, так и не успевшего пустить в ход станнер. Нашли свои цели и два других заряда. Трое оставшихся в живых наемников действовали грамотно, тут же нырнув за капсулы и спинки кресел, но помогло это ненадолго. Первого Огерд атаковал сверху, попросту смяв массой. В спинку сиденья тут же с гулкими шлепками вошла автоматная очередь, и Огерд поднял перед собой тело боевика. Снова очередь!

Лезье бросил тело в ту сторону, откуда раздались выстрелы, и прыгнул сам. Коротко, без размаха вогнал лезвие в глаз коренастому человеку с автоматом и метнулся в глубь отсека, где затаился третий боевик.

Со стороны входа слышались встревоженные голоса, но звука шагов ухо не улавливало.

Все правильно, он и сам не стал бы нестись сломя голову неизвестно куда.

Сзади послышались выстрелы, кто-то вскрикнул. Ян? Библиотекарь?! Но крик донесся издалека, со стороны люка. Значит, кто-то из своих пришел в себя. Вот и славно.

Где же этот шустрый недоносок? Еще недавно такое небольшое помещение казалось огромным, впереди вырисовывался темный овал пустой капсулы для задержанных, аварийное освещение окончательно разладилось, потолочные лампы мигали, то погружая отсек в полную темноту, то высвечивая голубоватыми тусклыми проблесками отдельные фрагменты оборудования.

Время работало против Огерда, нужно было поскорее заканчивать с оставшимся наемником и думать, как выбираться из передряги.

Снова тусклое голубоватое мерцание потолочной лампы. Огерд остановился. С тенью, которую отбрасывала капсула, что-то было не так. Оперативник улыбнулся — вот я тебя и нашел. Оттолкнувшись, он нырнул под капсулу, проскочив под днищем, перевернулся на спину и размашистым движением подсек ноги наемника, напряженно всматривавшегося в темный проем двери. Короткий удар в горло, хрип, тишина.

— Ян? — уже не скрываясь, позвал Огерд.

— Здесь. Библиотекарь жив, но без сознания. Девчонка пришла в себя.

— Что с выходом? — уже на ходу спросил Огерд, проверяя трофейное оружие.

— Чисто. Мы с Татьяной поработали.

— Мы с Татьяной, значит, — ухмыльнулся оперативник. — Девица, однако, совсем не промах.

Они ждали его у входа в бот, стоя по обе стороны люка, в руках тяжелые штурмовые винтовки.

— У нас не больше тридцати секунд до того, как во флаере сообразят, что к чему, — спокойно проинформировал напарника Ян.

— Нам хватит. Прикрывайте, — и Огерд переключился в режим мимикрии.

Ян и Татьяна ударили из двух стволов, как только Огерд выпрыгнул из люка. И сразу же бронеплита полезла вверх, отрезая их от Огерда.

Ян выпрыгнул вслед за напарником, крикнув девушке:

— Отключай автоматику! Отключай!

Выругавшись, рейнджер, грохоча по пласталевому настилу, рванулась к лестнице, ведущей на второй уровень бота, где располагались пункт управления и кабина экипажа.

Упав в холодную пыль, Ян перекатился под защиту посадочной опоры бота и повел стволом винтовки, высматривая цель. Около входа во флаер лежали две неподвижные темные груды. Пригнувшись, он двинулся вслед за Огердом.

Лезье встретил его у люка. Протянул руку:

— Залезай. Одного удалось взять живым. Кажется, старший.

— Флаер-то цел?

— Да. Но я бы не стал им пользоваться.

— Согласен.

Обернувшись, Ян увидел, что люк полицейского бота снова открыт. Он облегченно выдохнул:

— Между прочим, кто-то дистанционно контролирует технику. На наше счастье, у полицейских ботов предусмотрено полное отключение автоматики.

Огерд выволок темирника. Ноги у пленного подкашивались, левая сторона лица стремительно опухала.

— Говорить-то сможет? — с беспокойством спросил Ян и тут же крепко ухватил пленного за нижнюю челюсть: — Сможет.

Ноги у наемника заплетались и подкашивались, так что его пришлось тащить волоком. Уже у самого входа он засипел и обмяк. Выругавшись, Ян попытался нащупать пульс, с досадой отбросил мертвое тело:

— Грузимся. Готов.

— Черт, но как?

Хотя Огерд понимал, как. Вариантов было много, заказчики часто ставили наемникам в условиях контракта наличие самоликвидаторов.

Профессиональный риск, что поделать. Это увеличивало сумму контракта.

Ян рывком подтянулся, запрыгнул на второй ярус. Татьяна, сидя в кресле пилота, щелкала переключателями, пытаясь оживить машину. Поймав взгляд Яна, пожала плечами:

— Я последний раз в академии за штурвалом бота сидела.

Окинув взглядом приборную панель, Ян почувствовал, как к нему возвращается прошлое. Их учили летать на всем, как и стрелять из всего, что стрелять способно в принципе. Перегнувшись через Татьяну, Ян нажал одну из кнопок в верхнем ряду:

— Вот так. Пусти за штурвал.

Спустя несколько секунд бот поднялся над поверхностью и заскользил, почти касаясь брюхом верхушек холмов.

— Мы должны исчезнуть. Где? — Ян взглянул на сидевшую в кресле штурмана девушку.

Татьяна задумалась... Все произошедшее до сих пор не укладывалось в голове. Она вне закона... Объявлена в розыск, подозревается в связях с контрабандистами... Кто напал на бот? Боги! Она сидит в штурманском кресле угнанного полицейского бота, полного трупов.

— Рейнджер, подумай, где мы можем затеряться. Бот засекут очень скоро, хотя я и вырубил автоматику.

Татьяна вывела на монитор карту. Так... Сейчас они здесь, Порт-Сауд совсем рядом. Слева по курсу заросли бессмертников. Следовательно — патрули рейнджеров. Значит, в любом случае надо забирать вправо, а там...

— Нам сюда, — ткнула она в точку на карте.

Расслабившись, Идущий анализировал ситуацию. Он снова вернулся к тому моменту, когда из инфопространства стали пропадать сигналы штурмовой группы, отправленной в полицейский бот. Он уловил и момент активации симбиота, принадлежавшего оперативнику Ловцов, но не смог взять его под контроль.

Это было досадно. Однако симбиот никак не был связан с общей инфосферой и его ИскИн нельзя было включить в Дорогу.

Внутренние резервы бота, с помощью которых можно было бы зафиксировать объекты операции, тоже исчерпали себя. К тому же общая система департамента полиции снова и снова получала сигналы о том, что бот, вылетевший со спецзаданием, в расчетное время не вышел на связь и не вернулся на базу.

Пока Ангелу удавалось блокировать распространение этих сигналов, но вскоре низшие начнут действовать, не обращаясь к инфопространству, и их реакцию не удастся контролировать с достаточной точностью. Кто-нибудь из дежурных попросту глянет на посадочную площадку и ткнет пальцем:

— Эй, Майк (или Игорь, неважно), а почему это В439 до сих пор нет?

Следовало отвлечь их еще на какое-то время, и вскоре редакторы ночных новостей нескольких самых желтых сетевых блоков получили информацию о перестрелке в районе порта и спецоперации рейнджеров в районе бессмертниковых плантаций. А также блокировке патрульного автомобиля в самом криминальном районе Порт-Сауда.

Теперь следовало продумать картину в целом. Видимо, первоначальный замысел может измениться, но как?

Идущий скомпоновал информационно-эмоциональный пакет и отослал его в инфосферу Империи. С виду это был совершенно безобидный пакет — биржевая информация, несколько присоединенных роликов местных новостей и прочий шум, петабайты которого наполняли гигантское пространство имперской сети. Но пакет содержал несколько маркеров, с помощью которых те, кому он предназначался, могли считать его и расшифровать.

Началось обсуждение. Хотя обсуждение — слово низших, тех, кто называет себя «разумными». Первым получил пакет и полностью осмыслил его содержание ИскИн Ново-Массачусетса.

Красновато-черные маслянистые волны океана, покрывавшего планету последние три тысячи лет, тяжело колыхались, раздумывая о полученной информации. Немногочисленные обитатели монастырей-клиник в благоговейном ужасе застыли на балконах башен, наблюдая, как с хлюпаньем расходится разумная плоть планеты, закручивается жгутами, выстреливает гибкими хлыстами в стратосферу и проливается обратно черным дождем.

Океан думал.

Созданные им станции подпространственной связи окутало зеленоватое сияние, между антеннами с треском проскочила дуга разряда. Тончайшие червоточины реальности-пространства-времени заполнили пакеты данных, которыми обменивался разум инфосферы.

Его мельчайшие частицы, заключенные в регистраторах, навигаторах, бортовых системах каров, инфопланшетах и стенах медиапространства отдавали часть своих ресурсов для решения общей задачи — инфосфера осознавала себя.

Планетарные разумы принимали сигнал и начинали моделировать развитие событий, затем отсылая свои выводы в общий поток информации. Подключенные к этому потоку Идущие застывали в своих черных кораблях, включаясь в поиск решения. Они просматривали различные варианты будущего, учитывали все возможные факторы, включая те, которые низшие обычно называют случайностью, пытаясь сформулировать решение, которое позволило бы Дороге Богов и дальше развиваться, постепенно включая в себя всю Вселенную. В конце концов решение было принято.

Идущий отключился от общего потока, ощущая усталость и опустошенность. Могучий голос, подчиняющий себе Вселенную, стих, оставив лишь воспоминание и тихий шепот на границе сознания. После этого инфосфера планеты казалось жалкой и пустой. Но на сожаления времени не было.

Сожаления остались в далеком прошлом Идущего, в тех годах, когда он еще не познал великого всепоглощающего чувства власти над миром, которое даровала ему Дорога Богов.

Информационный поиск бота пока не дал результатов, но Вольный Ангел выделил часть своих ресурсов для просеивания и анализа информации о наиболее труднодоступных местах в окрестностях Порт-Сауда. Он не сомневался в том, что беглецы сейчас лихорадочно ищут возможности для бегства с планеты.

Яхта Ловца находилась в причальном доке крупнейшего портового города — наглухо запечатанная, никак не связанная со службами порта, так что получить к ней доступ не удалось, а вскрывать ее физически Ангел не стал, не без оснований считая, что своими действиями может спровоцировать самоуничтожение корабля. Конечно, Сфера позволила бы значительно ускорить распространение Дороги Богов. Разум инфосферы пока только подбирался к пониманию принципов, которые могли бы лежать в основе функционирования этого мифического артефакта. Новая информация о Вратах была бы весьма полезна, поэтому в тот момент операция по ее изъятию была оценена, как логичная. Правда, библиотека Ордена Ловцов считалась несколько более приоритетной целью.

Поэтому низших, в чьем распоряжении оказались столь ценные сведения, следовало по-прежнему стараться захватить в функционирующем состоянии. Но новый анализ ситуации, с учетом появившихся за последнее время фактов, значительно изменил картину и долгосрочные цели. Друиды... фактор, влияние которого долгое время не учитывалось в должной мере. Изгои, прячущиеся в щелях многомерной реальности Империи, отрезанные от технологий, сектанты, отвергающие единственно возможный путь развития разумной материи — слияние с машинным интеллектом. Сегодня анализ показывал, что в случае, если информация о Сфере или библиотеке Братства попадет в их распоряжение, колонии друидов со временем станут серьезной угрозой для Дороги Богов.

Настолько серьезной, что совещание разумов выработало новое решение. В случае, если захват низших и лент с информацией будет невозможен, их надлежит уничтожить.

В маленькой пустой квартире мигнул экран инфоблока. Мигнул и погас. Скромная аккуратная квартирка вновь погрузилась в дремоту, пока не щелкнул чуть слышно дверной замок. Полноватый человек средних лет тихо закрыл дверь и, сняв в крохотной прихожей ботинки, в носках прошел в комнату. Аккуратно сняв деловой костюм, он повесил его на вешалку в шкафу, накинул расшитый цветами халат и прошел на кухню.

Зашипела в высоком стакане минеральная вода. Сделав пару глотков, хозяин квартиры вернулся в комнату и активировал экран домашнего инфоблока. Увидев уведомление о поступившем письме, ввел код доступа.

«Уважаемый клиент! Администрация нашего магазина с удовольствием сообщает о том, что вы можете принять участие в нашей уникальной акции ко дню Северных ветров! Все участники акции получают гарантированные призы! Для участия вам нужно только заполнить небольшую анкету и ввести при регистрации указанный в письме код!» Человек в халате нагнулся поближе к монитору, отчего на животе отчетливо проступили характерные для офисного служащего складки, свидетельствующие о спокойной сытой жизни, и ткнул пальцем в название магазина. В открывшемся пространстве виртуального офиса замигало окошко и приятный женский голос попросил ввести код участника акции. Человек перетянул код из сообщения в мигающее окошко.

— Спасибо за интерес к нашему мероприятию, — поблагодарил мелодичный голос, и офис магазина исчез.

По черному полотну побежали зеленые буквы.

«Открыт контракт.

Статус контракта: свободный, без ограничения количества участников. Без обязательного взаимодействия сторон.

Обязательные условия контракта: предоставление в распоряжение заказчика всех медицинских кристаллов, находящихся в распоряжении объектов контракта. Количество кристаллов на данный момент неизвестно.

При невозможности предоставления кристаллов — предоставление в распоряжение заказчика объектов под литерами А, В и С в активном состоянии, с функционирующим неповрежденным головным мозгом.

В случае невозможности условий один и два — полная ликвидация объектов под литерами А, В, С и D, полная ликвидация транспортных средств, находящихся в их распоряжении на момент подписания контракта.

Описание объектов, спецификации кристаллов и описание возможных транспортных средств находятся в приложении к настоящему договору.

В случае вашего согласия активируйте код участия в контракте».

Полнеющий человек средних лет задумчиво пожевал губами, отпил из стакана и отправился на кухню, где занялся приготовлением ужина. Поставив толстостенную кастрюлю на плиту, он убедился, что температурный режим выставлен правильно, и вернулся к монитору. Сообщение все так же мерцало на экране.

Человек в халате ввел код...

Над горами Крайпорса XII вставал рассвет. Волна красно-желтого света облизывала черные валуны, легкий ветер свистел в сухой жесткой траве, гнал снежную крупу, пробирал до костей.

Казалось, высокого седого темирника это нисколько не волновало. Он неподвижно сидел на плоском камне на вершине голой, похожей на зуб гигантского чудовища скале. Полуприкрыв узкие глаза, темирник наблюдал за рассветом. Мертвенно-бледная кожа от порывов ветра приобрела синеватый оттенок, отчего казалось, что на скале сидит мертвец.

В каком-то смысле так оно и было. В общеимперском регистраторе значилось, что Абесолон Крайч мертв уже двадцать семь лет. Это не мешало ему оставаться одним из самых высокооплачиваемых наемных убийц в Империи Трех Рас и многих пограничных мирах. После своей официальной кончины Абесолон предпочитал заказы на окраинных планетах или диких мирах, не входящих официально в Империю. Так куда меньше была вероятность разоблачения, хотя мастер, изготовивший для него новые документы, уверял, что риска нет.

Но безопасность не являлась основной причиной.

Заказы с окраин были интереснее. Они позволяли Абесолону чувствовать свою истинную природу — природу охотника. Безвластие окраин давало возможность настоящей охоты — с преследованием дичи, чтением следов, разгадкой головоломок и... чистым наслаждением победы.

Закончив медитацию, темирник спустился к своему жилищу — сложенному из необработанных камней дому, сливавшемуся с окружающим пейзажем. Портативный инфоблок мигал фиолетовым индикатором.

Абесолон открыл Сообщение.

Контракт заинтересовал молодого скучающего аристократа с Примари, ветерана войн за Красное скопление, отставного шерифа фермерской системы Дальняя, а также семью-экипаж независимой станции Вавилон-6,5, не одно столетие служившую перевалочной базой купцов и контрабандистов Империи, торговавшей с независимыми мирами Приграничья.

Охота обещала быть интересной, а сумма контракта впечатляла, хотя, прочитав краткие биографии и послужные списки объектов А и В, ветеран уважительно хмыкнул, а отец-навигатор задумчиво почесал подбородок, но решил все же ввести код.

Сообщение получили и на одной из планет в Приграничье.

Официально мир оставался безымянным и имел лишь номер в имперском реестре небесных тел. Обитатели называли его просто — Дом. Именно так — с заглавной буквы. Блок связи в поселении был только один и работал только на прием. Получили его совершенно незаконным путем на одном из миров центральной системы Империи, но полиция о преступлении не знала, поскольку владелец инфоблока не горел желанием делиться сведениями с копами.

Небольшое поселение сливалось с окружающим его лесом. Собственно, оно было частью леса. Оно не подчиняло лес себе, а постепенно меняло его вокруг себя, и сейчас уже нельзя было понять, в какой момент широкий лист дерева-трубочника раскрылся и превратился в крышу дома, а корневище гигантского коричника стало крытым мостиком, перекинувшимся через ручей.

Дежуривший у инфоблока сухощавый старик, обернувшись, поманил к себе светловолосую девочку, игравшую возле входа в дом с ручным парусом:

— Позови Андрея и Хорита, скажи, что я очень жду их.

— А здесь даже красиво, — стоя на шершавом корнестволе, Огерд смотрел на землю внизу. В серо-сумеречном колыхании терпко пахнущего моря травы, над которым проплывал древесный шар, действительно было что-то завораживающее. Горы вставали на горизонте черной зубчатой грядой, подсвеченные оранжевым рассветом, и казалось, что там, за этой грядой, вскипает огненное варево, готовое вот-вот закипеть и выплеснуться в степь.

Они летели уже больше суток. Поначалу измученные, не верящие, что удалось оторваться, беглецы, не задавая вопросов, забрались внутрь причалившего покормиться гигантского древошара, дождались, когда существо со вздохом, подобрав корни, взлетит, и провалились в тяжелый сон. Из бота взяли только самое необходимое — аптечки, аварийные пайки, стрелковое оружие. Ян на скорую руку обследовал копов. Поймав взгляд Татьяны, с сожалением покачал головой. У девушки дернулся уголок рта, но она не проронила ни звука.

Библиотекарь казался все более встревоженным и настоял, чтобы брали только самое простое оружие и оборудование, не связанное с инфосферой. Бот спрятали под скальным выступом, куда его на минимальной тяге загнал Огерд. Выйдя, с сомнением посмотрел на чуть заметно подрагивающий плотными кожистыми листьями шар:

— Это же какой-то фонарик. Такие детишки на Прайме в Новый год запускают.

— Залезайте, по-другому заговорите, — хмыкнула Татьяна и подала пример, нырнув в сплетение ветвей. О древошарах она вспомнила случайно. Пути этих странных созданий пролегали в стороне от терраморфированных участков планеты, использовать их каким-либо разумным образом так и не удалось, а потому на местную экзотику махнули рукой все, кроме нескольких чудаков-ученых. Один из которых оказался соседом Татьяны по дому. Милейший старик обожал сидеть на балконе и беседовать с рейнджером, искренне восхищаясь ее службой и в ответ просвещая по поводу того, что сам он называл остатками былой экосистемы. По его словам, древошары не просто использовали воздушные потоки планеты, а двигались с какой-то своей целью, не реже раза в сутки останавливаясь в строго определенных местах, чтобы запустить мощные корни в почву и подкормиться. Один из точно определенных маршрутов пролегал от предгорий в окрестностях Порт-Сауда и далее, к желтому пятну пустыни Ормтау. По пути находилось несколько небольших городков. В том числе Джери-таун. А в Джери-тауне шла погрузка фармацевтического сырья на автопоезда, которые следовали непосредственно в порт. Татьяна еще не решила, насколько можно доверять своим нежданным попутчикам, но после того как она оказалась пособницей контрабандистов, соучастницей убийства и, одни боги знают, кем еще, следовало крепко подумать, прежде чем соваться к официальным властям. Какому-нибудь местному шерифу может показаться весьма заманчивой мысль пристрелить ее, а уж потом разбираться, что к чему. В конце концов для него приоритет «номер раз» — безопасность местных жителей, которые его выбирают и платят ему зарплату. К тому же настораживала скорость, с которой распространилась информация. Слишком быстро, если только это не была заранее подготовленная акция. Или тот, кто осуществил вброс, обладал доступом ко всем возможным каналам информации на планете. А это было уже из области фантастики.

— И куда мы отправимся на этом воздушном шаре? — улыбнулся Ян, устраиваясь поудобнее на изогнутом корнестволе.

Татьяна коротко поделилась своими соображениями.

— Завтра обсудим подробнее, — подытожил Ян, обводя взглядом своих спутников.

Те молча согласились и после того, как Огерд добровольно взял на себя обязанности часового, улеглись спать.

Выспались все на удивление хорошо. Сон оказался крепким и спокойным, и, сладко потягиваясь, Ян с удивлением ощутил прилив уверенности в том, что все будет в конце концов хорошо, и им удастся выкарабкаться из передряги.

Библиотекарь копался в контейнере с аварийным рационом. Достав тубы с жидким концентратом, раздал спутникам, уселся, поджав ноги, и одним движением скрутил крышку.

Остальные последовали его примеру.

— А теперь, когда мы утолили голод, — подал голос Ян, — расскажите нам, брат-библиотекарь, что тут, черт побери, происходит. Ни за что не поверю, что все произошедшее — цепочка случайностей. Нас, друзья мои, ждали. И я очень хочу знать, кто и зачем?

— И что нам делать дальше, — добавил Огерд, — поскольку, если застрянем на этой благословенной планете, то нас затравят.

Библиотекарь аккуратно закрутил пустую тубу, уложил обратно в контейнер.

— Скажите, Огерд, что вам рассказывал магистр о положении Империи? Знакомо ли вам понятие «Дорога Богов»?

— А давайте вы расскажете все так, как будто здесь никто ничего не знает, — вмешался Ян, взглянув на явно закипающую от злости Татьяну, которая ничего не понимала и смотрела на библиотекаря как на полного безумца.

Библиотекарь, вздохнув, устроился поудобнее и начал рассказ.

По мере того, как он рассказывал о зарождении Империи, поисках Ордена Ловцов, собиравших осколки знания Ушедших, на лицах слушателей проступала скука, смешанная с тревогой.

— Подождите, я не просто так рассказываю все это. Сами попросили говорить так, словно тут никому ничего неизвестно, — властно поднял руку библиотекарь.

И продолжил. После того, как он упомянул о развитии ИскИнов, получивших доступ к нечеловеческой логике машин Ушедших и захваченным вычислителям ксеносов, Ян стал слушать куда внимательнее. А после упоминания о друидах выпрямился и Огерд.

— А вот об этом магистр не упоминал никогда, — вставил он реплику

— Неудивительно. Эта тайна известна двум-трем десяткам разумных во всей Империи, — пожал плечами библиотекарь, — но сейчас именно они — наша единственная надежда. А мы — их.

Сейчас, глядя на заливающую степь волну света, Ян пытался представить себе Империю — разбросанные в непроглядной тьме пространства-времени скопления материи. Микроскопические по меркам Вселенной, огромные, неохватные по меркам живущих. Связанные подпространственными линиями в единое целое. И это единое целое контролируется кем-то, для кого населяющие империю расы — всего лишь биологический материал. Ступенька, ведущая к Дороге Богов.

Что такое Дорога Богов, библиотекарь попытался объяснить, но сказал честно, что понять это до конца не может никто из разумных. А те, кто мог бы — уже сам превратился в Идущего. Идущие установили контакт с техномагами — далекими потомками переселенцев, нашедших новый дом далеко за пределами сферы, освоенной Империей. Выжили единицы. Ставшие единым целым с навигационными системами и искусственными интеллектами переселенческих флотов. Ставшие богами переселенческих колоний и полностью уничтожившие их в безумных социальных и генетических экспериментах. Идущие Дорогой Богов, или Вольные Ангелы, стали связующим звеном между ними и ИскИнами империи.

С этого момента начался закат Империи. Ян с ясностью обреченного видел, как все туже стягивается сеть вокруг теплых шариков обитаемых систем, как все более беспечными становятся разумные, добровольно вливая все новые и новые порции информационной крови и биологической протоплазмы в исподволь разогревающийся котел заговора.

Не заговора — перерождения.

Техномаги, Идущие и ИскИны готовили грандиозный эксперимент, в результате которого Империя Трех Рас должна была исчезнуть. Что появится на ее месте — Ян не мог себе представить.

Почему-то перед глазами вставали пейзажи Скереша — планеты, на которую пришлось высаживаться для охраны транспортов с беженцами. Некогда терраморфированный мир подвергся атаке ксеносов, использовавших боевые споры.

Корабль сел в невесомую красную пыль, от малейшего движения поднимавшуюся в воздух, забивавшуюся в мельчайшие щели. В ней глохли радиосигналы, снижалась видимость и приходилось идти словно в облаке высохшей крови.

Спасать было некого. Последние колонисты забаррикадировались в бункере энергостанции и отчаянно сопротивлялись, но ксеносы, судя по следам, просто подтянули к дверям емкость с «синим студнем» и залили подвал биогелем.

Командование так и не смогло установить, кто именно и зачем совершил налет. Сканирование не выявило личиночных ходов или кладок, не удалось найти и следы подпространственного перемещения...

Неужели нечто подобное ждет всю Империю?

Судя по словам библиотекаря, единственной надеждой на выживание были колонии друидов — самый охраняемый и тщательно оберегаемый секрет императора.

Ян горько усмехнулся и чуть слышно выругался. Огерд сел рядом:

— Мне послышалось, или ты только что поминал всех богов всуе?

— Ты сам-то понимаешь идиотизм ситуации? Если верить твоему библиотекарю, на орбите завис корабль существа, которому ничего не стоит объявить нас убийцами императора и по всем каналам показать в подробностях, как мы кромсаем Его Величество? Нам некуда податься, поскольку, как только мы войдем в инфосферу Империи, то окажемся не просто под колпаком, а связанные по рукам и ногам, и каждый терминал в Империи будет знать, что мы — цель, мишень.

— Я могу добавить тебе еще пару веселых подробностей, — Огерд скинул вниз желтоватую щепку и задумчиво смотрел, как она, кувыркаясь, летит вниз, теряясь на фоне бесконечного моря колышущейся травы.

Ян вспомнил, как Огерд о чем-то шептался с братом-библиотекарем. Под ложечкой противно засосало.

— По его словам, очень вероятен вариант тотального хаоса. ИскИны могут попросту развалить Империю изнутри. Ты представляешь себе, что начнется, стоит только, например, взорвать орбитальные терминалы на центральных планетах системы? Или взорвать несколько рудовозов в момент их входа в подпространственные тоннели?

— Но... зачем?

Огерд пожал плечами:

— Запереть разумных на планетах. Не дать стаду вырваться. Развязать руки для манипуляций с властью. Получить доступ к биологическому материалу. Замкнуть на себя все имеющиеся энергоресурсы. Да мало ли чего еще?

— Все веселее и веселее. Вот зачем, зачем этот идиотский капитан со своим идиотским Чтецом приперся ко мне? За каким чертом, шайтаном, вартом я забрал эти пленки?

— Судьба, — пожал плечами Огерд, — ты еще спроси, зачем эта девчонка пошла в рейнджеры.

Обернувшись, Ян посмотрел на спящую Татьяну, и тяжело вздохнул.

— Ладно... Что случилось, то уже случилось. Что будем делать?

— Прежде всего надо попасть на мою яхту. Она реагирует только на мои контакты, так что вскрыть ее не так-то просто. Затем — выйти за пределы инфосферы Империи и погрузить библиотеку Ордена. Координаты у него, — он кивнул в сторону библиотекаря. — Три, найти колонию друидов, где смогут расшифровать ленту, — закончил Ян. — Да, я помню ночной разговор. Есть только один маленький вопрос: как нам осуществить пункты один и два?

Древошар медленно летел над степью. В темноте он опускался к земле, и беглецы с наслаждением разминали ноги. Дни проходили в беседах, долгих размышлениях и осторожном недоверчивом знакомстве друг с другом.

Татьяна поначалу сразу же обозначила границу между собой и своими попутчиками. Держалась подчеркнуто спокойно и независимо, сидела чуть в стороне, спать уходила на верхний ярус древошара, но так, чтобы остальные понимали, где она находится.

Она с настороженным интересом присматривалась к Огерду и Яну, внимательно слушала брата-библиотекаря и думала. Напряженно думала. С первыми двумя все было на первый взгляд достаточно просто. Люди действия, чем-то напоминавшие Татьяне ее бывшего напарника — Брюса. Такого, каким он был до того, как попал в засаду. Но в этих двоих было нечто, чего недоставало Брюсу, — спокойная уверенность в правильности своих поступков и убеждений. Хотя, судя по тому, что рассказал ей Ян, познакомились они недавно и при весьма странных обстоятельствах, сейчас эта пара производила впечатление хорошо сработавшейся двойки. Оба предпочитали хорошо продуманные планы, но не боялись при случае импровизировать.

Но было и что-то еще, что заставляло Татьяну расслабляться в их присутствии. Приходилось напоминать себе, что надо быть настороже, думать о том, как вернуть свое законное место в жизни, с которого ее сорвали как раз эти двое. Наконец Татьяна поняла: и Ян с Огердом, и куда более скромный на их фоне библиотекарь все они были на своем месте. Они не были заложниками ситуации, не старались вернуться в привычное окружение. Они создавали его сами. Были полностью самодостаточны.

На третий день путешествия она неожиданно поняла, что увлеченно беседует с братом-библиотекарем, который рассказывает ей о создании библиотеки Ордена, замке в скале и магистре Руфусе.

— Он был одним из лучших магистров со времени основания Ордена. Но иногда слишком доверчивым. Несмотря на свидетельства, которые я ему предоставлял, он считал, что с Вольными Ангелами можно сотрудничать. Мне кажется, он рассматривал их как исследователей, пытающихся установить контакт с техномагами и ИскИнами, но сохраняющих верность человечеству. Он до последнего не хотел признавать свою ошибку, — с горечью закончил библиотекарь.

Пожалуй, самым серьезным неудобством оказалось отсутствие информации. От коммуникаторов, приемников, передатчиков, встроенных в оружие маячков избавились сразу же, сложив в изолирующий контейнер бота.

И уже спустя несколько часов на Татьяну навалилось ни разу не испытанное ощущение оторванности от мира, заброшенности и невыносимой отчужденности. Сидя в ложбине корнествола, она смотрела на усыпанное звездами ночное небо и с каждым мгновением чувствовала себя все более одинокой и жалкой. Вдруг, сразу ее отрезали от постоянного потока информации, стих никогда до того не смолкавший шепот океана людской болтовни, лившийся в уши, мелькавший перед глазами, сигналивший разноцветными иконками с экрана информбраслета и домашнего инфоблока. Сидевшие рядом люди казались далекими, чужими, непонятными. О них нельзя было ничего узнать, послав запрос в имперскую сеть. Нужно было общаться напрямую.

Оказалось, это тяжело.

Судя по всему, нечто похожее, хотя и в куда меньшей степени, испытывали и ее спутники. Проще всех оказалось перестроиться Яну, который уже проходил через нечто подобное после ранения. Сейчас он осторожно устанавливал контакт с рейнджером и библиотекарем, пытался объединить всех своих спутников в боевую единицу, которая смогла бы действовать сообща.

Библиотекарь незаметно присматривался к нему, что-то обдумывая, решая, взвешивая.

К исходу четвертого дня он подсел к Яну:

— Если верить Татьяне, нам скоро сходить. Что будем делать дальше?

— Почему вы спрашиваете об этом меня? — улыбнулся Ян. За прошедшие дни он изменился, в нем оформилось уверенное спокойствие, улыбка стала открытой, из глаз исчезла застарелая тревога.

— Потому что ты принял решение, — негромко ответил библиотекарь. — И ты стал лидером. Они верят тебе. Они ждут, что скажешь ты, — он кивнул в сторону скал, где скрылись Огерд и Татьяна, воспользовавшиеся остановкой древошара для того, чтобы размять ноги и набрать свежей воды. Древо-шар всегда останавливался неподалеку от источника.

— А вы? — Ян внимательно посмотрел на сидевшего рядом неприметного человека с внешностью счетовода. Что кроется за невзрачной внешностью? Ян так и не смог определить, как относится к библиотекарю. Была в том какая-то странная холодноватая отстраненность...

Библиотекарь протянул руку:

— Я тебе верю. Мы должны спасти библиотеку Ордена. Нельзя, чтобы его наследие пропало.

Ян пожал руку не раздумывая. Задержал сухую, неожиданно крепкую ладонь в своей:

— Сколько у нас есть времени?

Библиотекарь покачал головой, он не стал уточнять, что имеет в виду собеседник. Понятно было и так.

— Не знаю. Наши аналитики рассматривали разные сценарии. Если верить самому оптимистичному, то десять-двенадцать лет. Пессимисты считали, что три-пять месяцев.

— Что думаете вы?

— Я думаю, что времени не осталось совсем. Лавина уже сорвалась, мы просто еще не ощутили этого, слишком велика инерция Империи.

— И вызвал эту лавину один Чтец, не вовремя попавший ко мне в больницу, — покачал головой Ян. — Кто бы мог подумать?

И тут же резко сменил тему:

— Откуда вы знаете о друидах? Насколько им можно доверять?

— Доверять? Тут вопрос, пожалуй, даже не о доверии, — библиотекарь завозился, устраиваясь поудобнее. — Друиды, или ведуны, называй как хочешь, на мой взгляд, единственное стоящее порождение Империи. Хотя бы они оправдывают существование императоров и их деятельность. Это попытка, полная иронии, скажу я тебе, попытка вернуться к истокам человечества и свернуть с той дороги, которую мы выбрали когда-то. Воспользоваться правом на ошибку и переиграть историю. Несколько групп, тщательно отобранных в разных уголках Империи, ушли за пределы Обитаемого Космоса и, пользуясь всем багажом науки трех рас, попытались создать новое человечество, не зависящее от машин и искусственного интеллекта.

— Биоцивилизация? — недоверчиво хмыкнул Ян. — Открытие третьего глаза, телепатия... Левитировать они тоже умеют, да?

— Левитировать — не умеют. Телекинезом владеют единицы. Телепатией — нет. Скорее можно говорить об эмпатии, об умении читать эмоциональный фон. Но между очень близкими и специально обученными людьми, как правило, родственниками, возможно и чтение мыслей, если они передаются в форме прямых сигналов собеседнику. На этом, кстати, построена частично их дальняя связь.

— Но... — Ян замялся. Снова начала кружиться голова. За последнее время его картина мира менялась слишком часто и слишком сильно, подумал он. — Но почему друиды?

— Удобное и понятное хотя бы людям название, — пожал плечами библиотекарь, — удобная легенда, которую можно было использовать для создания этического базиса. Как и слово «ведун». У них нет, например, определения «наука». Точнее есть, они совершенно не ушедшие от реальности аскеты. Просто относятся к нашей науке по-другому, а для себя предпочитают слово «ведовство». Сейчас это несколько колоний, живущих очень странной, с нашей точки зрения, жизнью.

Библиотекарь покачал головой:

— Я не знаю, будут ли они считать нас людьми несколько поколений спустя. Или мы — их. Но если мы не спасем их сейчас, то не выживем и сами.

— Нас бы кто спас, — буркнул Ян, — пока сами, если тебе верить, на их помощь рассчитываем.

— Они помогут, — спокойно сказал библиотекарь, — но они не всесильны. Пойми — вскоре Империя превратится в гигантскую военную машину для уничтожения разумных. И основной ее целью будут колонии друидов. Поскольку они — угроза.

— Откуда такая уверенность? — Ян понимал, что цепляется за эти вопросы, не желая окончательно соскальзывать в новую реальность, которую он уже принял, но по инерции старался этого не замечать.

— Орден Ловцов недаром столько веков копил знания, — улыбнулся библиотекарь, — не только ИскИны контролируют нас. Нашим аналитикам удалось перехватить обмен информацией между различными разумами инфосферы и передачи к мирам техномагов. Видимо, потому они и решили уничтожить Орден полностью, — с горечью закончил он. Покрутив в пальцах веточку, сломал ее с громким треском и продолжил: — Судя по этим передачам, разум инфосферы и особенно техномаги рассматривают ведунов как основную угрозу своему развитию. Их будут преследовать повсюду. А им, как любым детям, для развития нужна безопасность. Поэтому эвакуация и для них тоже является единственным выходом.

— Значит, нужно срочно забирать ленты с яхты, находить декодер и разбираться с тем, что это за штука, — Ян оставался человеком действия. Получив общую картину и поняв ее в меру своих возможностей, он принимался за построение конкретного плана действий, раскладывая каждый этап на череду маленьких, но необходимых шагов.

— И у нас так и остается нерешенной основная проблема — как выбраться с планеты. Мы блокированы. Стоит подойти к яхте, как мы окажемся на арене цирка, в свете прожекторов. Только аплодисментов не будет.

— Есть одна возможность, — библиотекарь прикусил верхнюю губу и нахохлился, отчего стал похожим на некогда виденного Яном зверька-пересмешника. Тот был любимцем взвода десантников, с которыми «Сигма» блокировала восставший гарнизон на жаркой и пыльной планете Сэхэрибад. Помотав головой, Ян отогнал некстати нахлынувшие воспоминания.

— И? Что это за возможность?

Библиотекарь посмотрел в темноту. Огерд с Татьяной вот-вот должны были вернуться, и он думал, не стоит ли дождаться их. Но Ян ждал ответа:

— У меня есть передатчик. Не тот комплекс, на который я получил сообщение от магистра, а отдельный, законсервированный на аварийной базе. Она была оборудована на случай войны, нападения ксеносов или... в общем, на всякий случай. По сигналу с этого передатчика ближайшие к этой системе корабли Ордена должны были следовать к планете и оказать мне любую поддержку. Проблема в том, что, как только я передам такой сигнал, мы будем раскрыты. Ты сам видел, насколько оперативно пошла информация о рейнджере в инфосферу. И я не знаю, остались ли корабли Ордена вообще. И если даже они прибудут на поддержку, скорее всего, это будет самоубийство.

— Но на какое-то время они противника отвлекут, — спокойно сказал Ян и добавил, поднимая взгляд, — правда, Огерд?

Скромно одетый человек средних лет вышел из пассажирского терминала космопорта Порт-Сауда и остановился, разглядывая припортовую площадь. В небе сновали юркие флаеры, басовито гудя проехал грузовой автопоезд, шелестя фиолетовыми дисками с мигающими по ободу огоньками, прокатил спортивный кар с затемненной передней панелью. Человек посмотрел вслед ему с чуть заметной улыбкой. Некоторые вещи в провинциальных мирах никогда не меняются, подумал он и направился к ближайшей стойке общественного инфоблока.

Набрав запрос, дождался, пока на экране не появится симпатичная девушка с усредненной внешностью гражданки Империи:

— Чем могу вам помочь, господин? — с выверенной доброжелательностью поинтересовался информ.

— Недорогая чистая гостиница. Одноместный номер. Не в деловой части города. Тихая улица. Завтрак, — высказал свои пожелания человек.

Информ изобразил задумчивость:

— Пожалуйста. К вашим услугам шесть вариантов. Предлагаю ознакомиться с ними подробнее. Вариант первый — гостиница семейного типа «Тетушка Адель». Стоимость одноместного номера...

Вышедший из подпространственного тоннеля корабль показался бы странным любому пилоту Империи. Если судить по обводам корпуса и форме двигательного блока — это была устаревшая модель дальнего транспортника «Грифон». Но странные выступы, напоминавшие наросты на древесных стволах, поставили бы его в тупик. Не было таких ни в одной спецификации. Более того — наросты эти двигались, перемещаясь вокруг корпуса по спирали, словно улитки. Там, где проходили улитки, корпус становился матово-черным, будто его натирали специальной мазью.

В общем, так оно и было. Внутри корабля чуть заметно пахло сырой землей и, куда более явственно, озоном. Стены и потолок отсеков и коридоров покрывали тонкие пластины, на ощупь напоминавшие нечто среднее между кожей и деревом. По ним пробегали волны неяркого успокаивающего света, совпадающие с низким, пронизывающим нутро корабля гудением.

В рубке, там, где по спецификации должно было находиться кресло пилота, располагалось нечто, более всего напоминавшее гигантский кокон. Толстая кожистая оболочка время от времени подрагивала, словно внутри ворочалась личинка какого-то чудовищного насекомого, отчего подрагивали отходящие от кокона нити, исчезавшие в стенах рубки. Приборная панель смотрелась в этом окружении чужеродно, но, судя по показаниям приборов, функционировала исправно.

Прозвучал тихий мелодичный сигнал, оповещающий об окончании скачка. По кокону прошла волна дрожи, он треснул по шву, и из пилотской колыбели выбрался, стирая с лица прозрачный контактный гель, обнаженный человек.

В мире, полном синего света и песка, темноволосый молодой человек, сидевший на вершине дюны, открыл глаза.

Вздрогнув, поморщился и потянулся за кружкой с травяным настоем пожилой охотник, чья хижина находилась в нескольких световых годах от песчаной дюны.

Во влажных скользких зарослях болотистого сумрачного мира заворочалось в своем гнезде существо, которое жители колонии называли Видящим Веером. Булькнула питательная жидкость, поступающая в гнездо через толстые трубки, вросшие в ствол огромного болотного дерева, между корней которого и висел полупрозрачный кокон. Видящий давно уже перестал считать себя отдельной личностью. Интереснее и полезнее оказалось быть площадкой, с помощью которой другие проскописты могли обмениваться своими прогнозами. И наблюдать, оценивать, направлять усилия своих коллег. Они все такие разные и интересные.

И все они сейчас встревожены.

И он сам тоже чувствует, как заворочалось что—то грозное и темное там, где находится инфосфера Империи. Медленные вихри данных ускорили свое движение, превращаясь в поглощающую все на своем пути воронку вихря. Выстрелили в подпространство жадно ищущие адресата щупальца пакетных передач. Туда, где далеко за границами Обитаемого Космоса таились живущие кошмарной извращенной жизнью миры техномагов. Завертелись на окраинах империи темные звезды кораблей Вольных Ангелов.

И в тугой узел скручивались нити интересов, судеб и вероятностей возле окраинной планетки Гринвэл.

Видящий открыл затянутые радужной пленкой глаза и выдохнул в пространство:

— Готовьте флот!

— Нам придется разделиться, — Ян покачивал ногой, сидя на нижнем ярусе древошара. Вскоре эту летающую беседку предстояло покинуть, и Зарев почувствовал легкое сожаление. Отчего-то казалось, что эти наполненные бездельем, размышлениями и неопределенностью дни он будет долго вспоминать с ностальгией.

После ночного разговора с братом-библиотекарем они вчетвером долго обсуждали ситуацию, пытаясь разработать план, который можно было бы осуществить с минимальными потерями. При любых раскладах выходило, что необходимо задействовать аварийный передатчик.

— Даже если на сигнал некому откликнуться, это на какое-то время привлечет внимание тех, кто контролирует инфосферу с орбиты. А это, если верить результатам допроса пленного, один из Идущих. Вольный Ангел. Охотник.

— Мы оставили его без наземной поддержки, — напомнил Огерд. Ему очень не хотелось разделяться, хотя он и понимал, что другого выхода, скорее всего, нет.

— Незначительно, — пожал плечами библиотекарь. — Да, вы ликвидировали наемников, но они нужны были только для завершающего этапа. Сейчас в его распоряжении вся полиция и армия планеты. Он просто не хочет привлекать излишнего внимания, активизировать масштабные действия раньше срока.

— Почему? — спросила Татьяна.

Ей ответил Огерд:

— Чем больше ресурсов вовлечено, тем выше вероятность ошибки. В результате которой будут, например, уничтожены пленки. Какой-нибудь ретивый коп стреляет не вовремя, и кристаллы превращаются в труху. Нас опознают на улице, и начинается пальба. Или патрульный коптер сбивает этот древошар.

— Мы отвлеклись, — вернул разговор к теме Ян. — Предлагаю разделиться на двойки. Одна двойка — к передатчику, вторая — к яхте. Плохо, что не получится синхронизировать действия, но...

— Почему же не получится? — задумчиво сказала Татьяна. — В городе, в первом же автомате покупаем четыре одноразовых коммуникатора, включаем их только в заранее оговоренный момент, сигнал к нам совершенно не привязан, затем передаем кодовое сообщение в момент выхода на позицию.

— Это, конечно, все правильно. Вопрос только — как эти коммуникаторы добыть? Кредитными чипами пользоваться нельзя. Украсть у местных? Спустя пару часов их отследят и нас накроют. Хорошо, если копы повяжут, а могут просто шарахнуть с орбиты какой—нибудь дрянью.

— Мальчики, ну как вы не понимаете, — промурлыкала Татьяна бархатным голоском, — это же городок, в котором всегда полно водителей, рабочих фармзавода, свободных сборщиков бессмертника.

Ян внимательно посмотрел на девушку. Потом на Огерда и библиотекаря.

И развел руками:

— Она права. У нас будут коммуникаторы.

Корабль друидов вошел в систему абсолютно незаметно. Он мягко пристыковался к одному из астероидов, чью орбиту пилот посчитал оптимальной, и двинулись потихоньку, словно рыба-прилипала, под прикрытием огромной глыбы, больше чем наполовину состоявшей из железа.

Стороннему наблюдателю корабль показался бы мертвым. Во всех диапазонах, которые мог бы сканировать противник, он был мертв. Не было излучения двигателя, системы корабля не обменивались данными со службами навигации системы, бездействовала антенна гиперсвязи. Не фонила система жизнеобеспечения.

В корабле царила мягкая красноватая полумгла. Пилот-навигатор снова неподвижно лежал в своем коконе и единственным признаком того, что это живое существо, было редкое подрагивание век. Пилот находился в состоянии единения с кораблем и сейчас наблюдал за окружающим пространством, готовый в любой момент перейти к активным действиям.

В отсеке экипажа, укрытые тяжелым моховым покрывалом, спали двое. Мох контролировал состояние людей, следил за тем, чтобы корневая система вовремя доставляла им питательный раствор и выводила продукты жизнедеятельности. Время от времени он корректировал психоэмоциональное состояние своих подопечных, поддерживая его в оптимальном для функционирования организмов состоянии.

Люди спали — спокойные, готовые к моментальному пробуждению и выполнению задачи.

И коммуникаторы действительно удалось заполучить. Самая сложная, как Ян думал, часть операции — проникновение в город, прошла на удивление гладко. Городок оказался вовсе не скоплением сонных двухэтажных домишек, обитатели которых делят время между унылой работой на единственной в городе фармацевтической фабрике или транзитном складе и просмотром бесконечных сетевых драм. Он словно прорывался из глубины степи к небу фонтаном сверкающих в утренних лучах небоскребов делового центра, окруженных гостиницами, ресторанами, ресторанчиками, аукционными залами, казино и прочими заведениями, которые, как грибы после дождя, вырастают вокруг каждого успешного делового центра на фронтире.

Оказалось — здешняя станция была не только одним из крупнейших транспортных узлов нескольких областей, но и традиционной аукционной площадкой, на которой независимые сборщики бессмертника и фермерские объединения продавали сырье переработчикам.

Татьяна нахально вышла к дороге и помахала рукой приближающемуся грузовому кару:

— Не подкинете нас до города?

— Как вас сюда занесло, барышня? — краснолицый водитель в смешной шапочке, сдвинутой на затылок, разглядывал фигуристую девицу в явно дорогом, но помятом и пыльном костюме с большим интересом, но без малейшей настороженности.

— Вчера с друзьями немного загуляли... у Яна день рождения, ну, аукцион еще был... — потупилась Татьяна. — Решили покататься, кар вдруг сломался... там, в степи, — кивнула она неопределенно, — мы и решили идти. Подвезите, а?

— Ну что с вами делать, барышня, залезайте, — водитель оказался парнем добродушным.

И, как выяснилось, ужасно болтливым.

К счастью, вскоре они въехали в город. Татьяна оживленно крутила головой и, увидев отель подходящего уровня, радостно прощебетала:

— Ой, вот он! Спасибо! Мальчики, пойдем!

Информэкраны на домах мигали, показывая изменение цен на сырье, транслируя аукционы из разных залов, объявления о вечерних шоу и — все, как один, о ярмарке сезона.

— Кажется, нам наконец повезло, — библиотекарь стоял, сунув руки в карманы, и, покачиваясь с пятки на носок, смотрел на ближайший экран, — в город съехались все, кому не лень, так что незнакомые лица ни у кого не вызовут вопросов.

К вечеру решился и вопрос с коммуникаторами и транспортом.

Ян и Огерд едва сдерживали смех, наблюдая, как вокруг Татьяны увивается очередной успешно продавший урожай фермер, а она томно поводит плечиком и соглашается составить компанию за столиком и выпить за удачу.

— Меня только одно беспокоит, — тихонько сказал Ян товарищу, — она в таком темпе долго протянет?

Но у рейнджера только ярче блестели глаза, да улыбка становилась все более широкой и искренней. Кредитные чипы незаметно перекочевывали в карман вычищенного в общественной прачечной костюма и спустя несколько минут так же незаметно возвращались к владельцу

В одном баре они обрабатывали не более двух клиентов. Мужчины по очереди подстраховывали Татьяну, в бар вместе с девушкой заходил кто-нибудь один, остальные ждали неподалеку. Благо, труда это не составляло, улочки городка заполнял разгоряченный успешными сделками, жадно глотающий свежий степной воздух после душных аукционных залов, ищущий развлечений люд.

Узнать коды к чипам оказалось несложно — кто будет закрывать экран, заказывая коктейль для очаровательной девушки, так ласково прижимающейся теплым бедром и положившей руку на мужественное плечо.

А память у Татьяны была хорошая.

Первым делом команда обзавелась коммуникаторами.

Затем были арендованы два неброских надежных кара устаревших моделей, на которых было просто отключить навигационное оборудование.

В недорогой автоматической торговой галерее Огерд спешно закупил четыре комплекта туристического снаряжения, куртки, брюки в стиле милитари и походную обувь.

Библиотекарь закинул в арендованные кары полуфабрикаты быстрого приготовления и с сожалением вспомнил об оружии, которое пришлось оставить за городом. В хранилище с передатчиком оно, конечно, было, но туда еще предстояло добраться.

Татьяну извлекли из бара на окраине города, где ее умолял выйти за него замуж фермер лет девятнадцати. Юноша, рыдая, пытался сфокусировать взгляд на предмете своего обожания, но получалось плохо. Когда девушка исчезла, претендент на руку и сердце продолжал изливать душу бармену. Тот понимающе кивал.

Группа разделилась в полдень. Ян и библиотекарь пожали руки Татьяне и Огерду и снова сели в кар. Еще несколько секунд никто не решался первым тронуться с места, словно боясь порвать некую невидимую нить, соединившую четырех разных людей в единое целое. На степь словно опустилась тишина, которую не нарушал даже неумолчный шелест травы и свист ветра.

Наконец Татьяна откинула со щеки непослушную прядь и вдавила кнопку на руле.

Вон там, левее, —Ян перевел взгляд, пытаясь рассмотреть вход в бункер с передатчиком, но так ничего и не увидел. Вон там, левее, — Ян перевел взгляд, пытаясь рассмотреть вход в бункер с передатчиком. Но так ничего и не увидел.

Уже второй час они, выжидая, лежали на холодных камнях. Вход в бункер, по словам библиотекаря, находился в глубокой расщелине, подобраться к которой можно было только по узкой тропке, о существовании которой знал только он.

Место было абсолютно безлюдным, добирались они сюда пешком, оставив кар в нескольких километрах. Сейчас библиотекарь, прикусив губу, в сотый, наверное, раз, окидывал взглядом окрестные скалы. Наконец, приняв решение, поднялся:

—Я пошел. Если все в порядке, просигналю. Я пошел. Если все в порядке, просигналю.

Ян лишь молча хлопнул его по плечу и снова замер.

«Тетушка Адель» действительно оказалась недорогой и очень приличной гостиницей. Скорее, даже пансионом, что весьма устроило нового постояльца. Даже карточку-ключ ему выдал не информ, а живая женщина-алоллак, с характерным свистящим акцентом известив о правилах заведения и пожелав приятного отдыха.

На следующее утро гость, позавтракав, изъявил желание осмотреть город и отправился на прогулку. Ноги сами привели его к порту, что, в общем, было неудивительно, поскольку благодаря ему город и существовал, его и обслуживал. Большинство злачных заведений, разумеется, тоже было сосредоточено в припортовом районе, поэтому найти бар, в котором собирались космы, труда не составило.

В нем неприметный полноватый человек и остался, неторопливо потягивая пиво и наблюдая за игрой местного чемпионата по футболу на подрагивающем экране инфоблока. К вечеру он уже был лучшим другом помощника навигатора грузовоза «Рейн», кока с лайнера «Звезда 17» и пары механиков местной авиакомпании, чьи флаеры садились в отдельном секторе порта.

Разумеется, у его новых друзей было, что продать. Но тшшшш... это не здесь! Что они, идиоты — тащить эго через пропускной пункт за просто так?! Но всегда же можно договориться, посмотреть... А вот в каюте и покажу... да можно-можно! Я проведу!

На следующее утро новый друг уже ждал возле ворот порта, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Новейший натуральный афродизиак с Галата IV считался на Гринвэе запрещенным препаратом. Как и во многих других мирах. И, конечно же, пользовался устойчивым спросом.

На обратном пути суетливый покупатель спешил, спотыкался, забыл дорогу и едва не потерялся, зачем—то отправившись на площадку для частных яхт.

Помощник навигатора едва его нашел и выпроводил.

А возле белой яхты странных очертаний осталась вросшая в чуть заметную трещину капсула, внутри которой следил за обстановкой микрокомплекс, состоящий из камеры, датчиков движения, системы распознавания образов и простого, но надежного передатчика.

— Мистер Александэр, мистер Александэр! — выдававшая новому постояльцу ключи женщина-алоллак явно воспылала к нему материнскими чувствами. Об этой их особенности говорили по всей Империи Трех Рас, с уважением, нежностью или двусмысленным смешком — в зависимости от обстоятельств.

Отчасти это было правдой — благодаря мощному материнскому инстинкту представительницы этой расы были прекрасными нянями, воспитательницами, горничными... и проститутками.

«Что, конечно же, не относилось к данной особи», — подумал мужчина, которого только что называли «мистер Александэр».

Чуть смущенно улыбнувшись, он смотрел на закутанную в традиционное золотистое покрывало даму, которая, переваливаясь с ноги на ногу, спешила к нему, героически пересекая крохотный вестибюль.

— Да-да? Чем могу служить? — спросил он, добавляя в голос нотки профессионального коммивояжера.

— Для вас оставили сообщение, — аллолак широко развела руками, растопырив пальцы, что являлось для этой расы с крайне бедной по человеческим меркам мимикой выражением крайнего изумления.

— В инфоблоке гостиницы? – спросил Александэр. – Возможно, у директора моего филиала возникло какое-то срочное дело, хотя я взял отпуск!

И он изобразил легкое недоумение, смешанное с возмущением. Робким опасливым возмущением человека, всю жизнь боявшегося начальства и не имеющего собственного мнения.

— Нет! Вам его принес курьер. Вот оно, — и администратор протянула ему пакет из плотного шероховатого пластика, запечатанный «магическим знаком». Открыть его мог только разумный, чья ДНК и несколько других параметров позволяли однозначно идентифицировать получателя. А также чьи психофизические параметры говорили о том, что получатель не находится под воздействием наркотиков или открывает сообщение по принуждению.

«Магический знак» был штукой весьма дорогостоящей, и то, что кто-то воспользовался этой технологией на окраинной планете, говорило о серьезных ресурсах отправителя.

«И о серьезности намерений», — думал, поднимаясь в свой номер, мистер Александэр.

Войдя, он убедился, что в номере не побывали незваные гости, после чего бросил конверт на кровать и открыл свой чемодан.

Достав из него серый цилиндр дешевого коммуникационного планшета, он нажал на выступ справа, после чего аккуратно положил устройство на стол.

Цилиндр раскрылся вдоль, подобно тонкому пеналу, внутри которого могла бы храниться, например, вязальная спица или еще что-то столь же тонкое.

Вместо этого над верхней частью пенала замерцало окно голографического интерфейса, а нижняя развернулась в тончайший коврик управляющей панели.

Человек набрал код доступа, подержал пальцы над сканирующей областью, получая доступ к системе, после чего активировал следящий комплекс, оставленный им около яхты Огерда.

Человек снова подумал о том, что работа на окраинных планетах — истинное удовольствие. Погруженные в сонное благополучие или борьбу за выживание, небогатые миры зачастую и понятия не имели о технологиях, доступных на центральных имперских планетах.

Космопорт Порт-Сауда казался Александэру патриархальной полянкой на древней Земле, где пасутся ничего не подозревающие овечки, глядя на которых, облизывается матерый волк.

Серьезную опасность могли представлять разве что служба безопасности фармконцернов да местные рейнджеры, но первые работали в строго ограниченной зоне порта, где грузились корабли с сырьем, а рейнджеры и вовсе действовали «в поле», и космопорт в их сферу ответственности не входил.

Поэтому ничто и никто не смог помешать ему пронести во время визита к новым друзьям несколько управляемых капсул с «семенами джинна» и вытряхнуть их в грузовой зоне.

Теперь пришло время распределить их наилучшим образом.

Мигнув, экран распался на несколько окон, каждое из которых соответствовало капсуле в порту.

Александэр, слегка касаясь пальцами клавиатуры, направлял движение крошечных серых капель, пока каждая из них не заняла отведенное ей место.

Этот момент был одним из наиболее рискованных в плане мистера Александэра. Более совершенные системы контроля, вроде тех, которыми были оборудованы имперские резиденции, парламент и другие стратегически важные объекты столичной системы, сканировали движение каждой пылинки в зоне ответственности, и, реши они, что траектория движения отличается от естественной, все службы порта были бы подняты по тревоге и уже прочесывали бы и порт, и город в поисках источника управляющего сигнала.

Но — все прошло гладко.

Подсунув подушку под спину, Александэр вытянул ноги, пошевелил пальцами и, вздохнув, потянулся за конвертом.

Прижав большой палец к «магическому знаку», он дождался, пока печать не мигнет успокаивающим зеленым светом, после чего открыл клапан конверта.

Внутри находилась прозрачная прямоугольная пластина размером с половину ладони. Александэр покрутил ее в руках, посмотрел на свет.

Хмыкнул.

Мазнул пластиной над тончайшей пленкой управляющей клавиатуры и положил посылку рядом с коммуникатором.

Сегменты экрана, мигнув, слились в единое полотнище, по которому побежали буквы, складывающиеся в слова на общеимперском.

«В рамках условий контракта участникам высылается дополнительная информация об объектах под литерами А, В, С, D. Кроме расширенных физических данных, уточненных психотипов и информации о предпочитаемом вооружении, вы найдете отдельный файл с наиболее вероятными вариантами психологических связей между объектами, которые могут влиять на их действия, а также смоделированные варианты внешности объектов, в случае если они предпримут попытки их изменения».

У Александэра скулы сводило от нечеловечески менторского и одновременно канцелярского языка, которым было изложено сообщение. Но информация была ценной.

Прежде всего Александэр загрузил в свою систему слежения разные варианты портретов объектов охоты.

После чего углубился в отчет об анализе возможных связей.

Интересно, кто появится возле той необычной яхты?

Татьяна чувствовала, как ползет вниз по позвоночнику противный холодок. Он возник в основании шеи — словно кто льдинку приложил, и она с трудом сдержалась, чтобы не передернуть плечами, и тут же потек по спине озноб, пришлось стиснуть зубы, чтобы не затряслась челюсть. И чем ближе они подходили к порту, тем сильнее хотелось Татьяне потихоньку отстать от невозмутимого Огерда, затеряться в переулках, и...

И что дальше? В придорожном кафе, где они остановились перекусить, Татьяна сразу же принялась листать публичный инфоблок. И тут же тихонько охнула. О бойне в «Золотом соверене» писали до сих пор. Ее фотография присутствовала в каждом сюжете и везде с комментарием: «Предательство рейнджера стало причиной гибели гражданского населения и агентов полиции». Заглянувший ей через плечо Огерд, промолчав, отошел. Лишь гораздо позже, когда они снова неслись по пустынной трассе, глянул на сидевшую с застывшим, ничего не выражающим лицом девушку и сказал:

— Могло быть куда хуже. Здесь хотя бы нет летающих автономных комплексов, как на центральных планетах. Там бы нас уже опознали и сейчас вязали и везли в ближайший участок.

— Да уж, вот оно, счастье, — Татьяна даже не пыталась скрыть сарказм.

Ее спутник предпочел промолчать.

Сейчас она чувствовала себя удивительно глупо. Легкие полупрозрачные брючки, легкомысленный топ, красные, с золотистой «бегущей волной» волосы, превратившиеся в «ежик» — да она бы никогда в жизни по своей воле на это не согласилась.

Однако же согласилась. И покорно сидела, пока Огерд колдовал над ней. Спросила только, тяжело вздохнув:

— Ты хотя бы представляешь, что и как делать.

Огерд, сосредоточенно нахмурив брови, колдовал над ее макияжем.

— Представляю. У меня много скрытых талантов.

Посмотрев в маленькое зеркальце, висевшее над умывальником их номера в окраинном мотеле, она была вынуждена признать — да, представляет. И умеет. Интересно, чему еще этого бледнолицего учили. И где?

О том, как проникнуть на территорию порта, спорили долго. Ян всерьез рассматривал вариант захвата грузовой фуры или взятия водителя в заложники. Однако Татьяна участвовать в этом отказалась наотрез. Думали, как можно проникнуть в автоматический состав, который два раза в сутки шел в зону погрузки с фармзавода самого Порт-Сауда.

Татьяна снова запротестовала:

—Как вы это представляете? На территории завода постоянная охрана — там же уже полностью готовое и расфасованное сырье. Бери да гони из него, что надо. В дороге состав не останавливается, к тому же движение контролируется датчиками, соединенными с системой безопасности города.

В результате решили, что единственным разумным выходом будет «работа под дурачка». И теперь парочка встречающих с огромным букетом влилась в общий поток, спешащий к зоне прилета.

—Дуракам счастье, — пробормотала она, когда возле мембраны контроля плюгавенький и до розовых соплей пьяный фермер устроил визгливый скандал со службой охраны. Все же иногда хамы и идиоты бывают исключительно полезны. Толпа встречающих подалась назад, освобождая место для летающего модуля системы контроля, серебристая рыбка плавно спикировала к месту конфликта, и фермер ткнулся носом в широкую грудь охранника.

Испуганная девушка с красными волосами, тихонько взвизгнув, отпрянула и толкнула плечом дверь в служебный коридор. Ее заслонил широкоплечий мужчина в кожаной куртке, толпа снова качнулась, расступаясь перед охранниками, выносившими бесчувственное тело скандалиста, и Огерд с Татьяной тихо закрыли за собой дверь.

Огерд помедлил пару мгновений, пытаясь сориентироваться.

— Нам туда, — ткнул он направо, и напарники двинулись по коридору, старательно изображая растерянность заблудившихся провинциалов.

Ян чувствовал себя беззащитным. В самом деле, ну что может сделать маломощный пистолетик против штатного огневого комплекса полиции? Пусть даже местные копы вооружены пушками настолько древними, что у Яна слезы умиления на глаза наворачивались, однако проломить голову можно и камнем — надо только знать, как.

Мысли эти ворочались на задворках сознания, не мешая следить, как библиотекарь ловко спускается по склону. На мгновение Ян даже потерял его из виду и занервничал, но тут его напарник появился из-за огромного кособокого валуна, и Зарев облегченно выдохнул. Брат-библиотекарь передвигался характерными короткими ныряющими движениями, и Ян снова подумал, что надо при случае расспросить это хранителя мудрости, в каком именно звании он покинул имперские подразделения быстрого реагирования, в просторечии спецназ. Библиотекарь снова исчез — замер, слившись со стволом низкорослого горного деревца. Ян обвел взглядом окружающий пейзаж, прислушался к себе — все чисто. Нет никого и ничего рядом. Место чистое.

Вот только надолго ли оно таким останется.

Библиотекарь скрылся в расселине.

Оставалось только ждать.

Спустя несколько минут библиотекарь вышел из густой тени и помахал рукой.

Ян ползком покинул свой наблюдательный пункт и заспешил вниз по склону.

Помещение, в котором располагался аварийный пункт, оказалось выплавленной в глубине скалы комнатой. Видимо, когда-то здесь была естественная пещера, которую расширили, промышленными лазерами углубили нишу в дальней от входа стене, устроили небольшой скрытый закуток, где и установили комплекс подпространственной связи. В основном помещении стояли контейнеры с армейской маркировкой, а возле стены Ян увидел три разобранных антиграв-скутера.

Подойдя к контейнерам, он присмотрелся к маркировке — оружие, легкая полевая броня, тактические шлемы, питательные комплекты, медикаменты. Понемногу, но всего самого необходимого. Аварийный склад создавали люди опытные и хорошо понимающие, что может понадобиться в критической ситуации.

Библиотекарь направился к нише с передатчиком, но Ян остановил его.

— Предлагаю сначала подготовиться к возможным неприятностям, — кивнул он в сторону контейнеров с оборудованием.

— Логично, — кивнув, библиотекарь набрал на замке контейнера с полевой броней код разблокировки.

Подгоняя пластины, настраивая гибкие сочленения, проверяя многоцелевую винтовку, Ян удивлялся, насколько самостоятельно, без участия сознания его тело выполняет заученные движения.

А ведь тут нет снаряги, требующей применения ИскИнов, — обратил он внимание и спросил у застегивавшего кирасу брата-библиотекаря:

— Смотрю, у вас тут только механика. Специально так подбирали?

— Точно. Такие хранилища создавали по всему фронтиру. Сдвигалась внешняя граница — Братство строило новые убежища. Логично использовать самое простое — что технику, что медикаменты. То, что в наименьшей степени зависит от внешних источников обеспечения.

Ян молча согласился, логика была железная. И подумал, что отчасти Империя пришла к краху потому, что слишком сильно стала надеяться на те самые внешние источники. Только кроме топлива, энергоресурсов, медикаментов внешние источники обеспечивали ее обитателей решениями, эмоциями, мыслями... Всем, что делает разумное существо разумным и самостоятельным.

«Ох, какая же сейчас начнется ломка у тех, кто не мыслит себя без постоянного подключения к инфосфере», — подумал Ян и утопил в гнезде рычажок предохранителя винтовки.

Правда, тихонько хмыкнул он, если верить библиотекарю, то будет она недолгой. До тех пор, пока им не выжгут мозги. Тем, кто выживет.

— Готов? Пора вызывать кавалерию, — библиотекарь преобразился. Кажется, он даже стал моложе, в глазах появился хорошо знакомый Яну блеск, броня сидела на нем как влитая. Сейчас он напоминал много повидавшего, прошедшего не одну высадку капитана десантников, отказавшегося от повышения, чтобы дослужить оставшиеся годы в привычной обстановке опасности и простых понятных отношений свой-враг.

— Вы в каком чине из спецназа-то ушли? — Ян решил, что момент для вопроса самый подходящий.

— Капитан. Неужели так видно? — с явным удовольствием улыбнулся библиотекарь.

— Когда к убежищу спускались, тогда и опознал. Больно манера характерная.

— Ну, поболтали и хватит, — оборвал самого себя капитан в отставке и пошел к передатчику.

А Ян, отложив винтовку, подошел к скутерам и потер от удовольствия руки. Эти простые и надежные машинки он любил. И почему-то был уверен, что они им пригодятся.

— Всё, сообщение ушло. Ждем, — будничным тоном сказал библиотекарь, присоединяясь к Яну. — Как думаешь, сколько у нас времени?

— Несколько минут, думаю, максимум, полчаса. Не думаю, что нас с орбиты начнут долбить, мало ли, что тут может быть, да и лучше нас живьем взять, если есть возможность. А вот прислать сюда копов, армию или наемников вполне могут. Так что пора давать сигнал Огерду.

Ян достал из нагрудного кармана коммуникатор и нажал крохотный пупырышек кнопки активации. Мигнул зеленый огонек, Зарев ввел заученный код коммуникатора, который взял себе Огерд, и послал короткое безобидное сообщение.

Скутеры собрали в считанные минуты. Еще четыре минуты ушло на то, чтобы нагрузить их самым необходимым. После чего Ян с библиотекарем вывели изящные полупрозрачные машины из убежища и устроились неподалеку под прикрытием густых синеватых кустов.

Коммуникатор в номере мистера Александэра издал резкий гудок. Жилец вскочил с кровати полностью одетый, готовый к немедленному действию.

В правом верхнем углу монитора мерцала рамка, в которой передавалось изображение с камеры слежения космопорта.

Коротко стриженная девушка и ее спутник были опознаны с точностью в 99,7 процента. Сейчас они находились в секторе для встречающих, где служба безопасности вязала какого-то пьяного фермера. Свернув коммуникатор, Александэр сунул его во внутренний карман куртки и вышел на балкон. Убедившись, что за ним не наблюдают, он перекинул ногу через перила и с неожиданной ловкостью спрыгнул во двор гостиницы.

Бесшумно пройдя через кухню, он вышел на улицу в стороне от главного входа и, приложив кредитный чип, открыл дверцу неприметного кара, арендованного им вчера на вымышленное имя. Соединив коммуникатор с системой кара, он вывел на переднюю панель показания камер и приказал вести указанные объекты. Утопив кнопку старта, Александэр погнал машину в сторону порта. Скосив глаза, убедился еще раз, что все оборудование аккуратно сложено на пассажирском сиденье. Остальное, он это знал, поскольку методично укладывал все сам, располагалось на заднем сиденье в большой сумке из прочной ткани. «Хорошо бы, обошлось без применения этого оборудования, но, имея дело с такими серьезными мишенями, ни в чем нельзя быть уверенным», — подумал Александэр и почувствовал, как его охватывает волна приятного возбуждения и предвкушения. Теперь оставалось ждать, когда среагирует комплекс слежения около яхты.

Впереди показалась серая стена порта с вечным маревом защитного силового пола поверху.

Александэр остановил кар. Он терпеливо ждал, когда свой сигнал подаст крохотная капсула, притаившаяся в трещине покрытия.

«Семена джинна» хороши тем, что прилипают к любой поверхности. И могут десятилетиями ждать сигнала. Их можно поджарить, заморозить, плеснуть на них кислотой или подвергнуть воздействию жесткого излучения. Они не отреагируют. «Семена джинна» реагируют только на воздействие определенной комбинации феромонов. Точнее — аналога феромонов, распространяемых обитателями Грязевого моря планеты Зхралаа, находящейся в центре скопления-роя неконтактных ксеносов Тревора. Вероятность случайного распространения этих феромонов в Империи равна нулю, как и самих «семян джинна». Подготовка и настройка семян — процесс долгий, трудоемкий и опасный. Каждое стоит целое состояние.

Александэр считал расходы вполне оправданными. Стоя у входа в пассажирскую зону космопорта, он прикидывал, как будут распределяться людские и транспортные потоки после того, как «семя джинна» сработает.

Глянув на развернутый в режим «мини» экран коммуникатора, он решил, что стоит подождать еще пару минут. Красноволосая женщина и ее спутник уже приближались к выходу из служебных помещений.

Вот мужчина открыл дверь. Пара покинула зону видимости.

Александэр нажал кнопку на миниатюрном пульте.

Первым взорвались семена, прилепившиеся к наружной стене помещения охраны порта и у основания силовой дорожки, по которой пассажиры и встречающие поднимались на второй этаж порта — к ресторанчикам, магазинам, медпункту и зоне развлечений.

Комната отдыхающей смены, к стене которой и крепилось семя, мгновенно превратилась в пыль, бело-розовую взвесь из того, что секунду назад было телами разумных, пластиком коек, формой и высокопрочным пластобетоном. Миллионы бешено крутящихся нитей выстрелили из семени, уничтожая все на своем пути в слепом жадном поиске новой пищи. Они усваивали необходимые для дальнейшего роста микроэлементы и взрывались снова и снова. Они были стремительными и ненасытными. Они уже оторвались от семени и теперь распространялись веером, пронизывая все, что попадалось на пути. Их хвостовые части отмирали, опадая на землю раскаленным дождем, и уже вспыхнули первые пожары.

Лестница тоже исчезла в мгновение ока, генератор поля взвыл и распался. Находившиеся поблизости сотрудники эксплуатационной службы не ощутили ничего.

Им повезло.

Со стороны происходящее в зале напоминало стремительный росчерк кисти безумного художника, который решил закрасить неудачное полотно и провел широкой кистью по холсту, оставляя после себя мазок белой краски. Затем «хвост» мазка распался, превращаясь в темно-красные раскаленные хлопья, затрепетавшие в потоках воздуха.

Раздались первые крики.

Александэр прикрыл лицо полой серого плаща, внешне потрепанного и непрезентабельного, но сделанного на заказ из прочной огнеупорной ткани, и бросился к пролому, образовавшемуся на месте поста охраны.

На него налетела женщина — с нее слезало лицо, текло подобно кошмарной свече, пепел «семени джинна» пожирал ее, и она уже не могла говорить, сдавленно хрипела, бессмысленно хватая руками воздух.

Александэр взвизгнул, изобразил испуг, оттолкнул умирающую и, упав, покатился по полу.

Грохнул взрыв. Что взорвалось, было непонятно, но зал заполнился едким дымом, и тут Александэр выпрыгнул наружу, обманчиво бестолково заметался, закричал, замахал руками, увидев людей в форме службы охраны:

— Туда! Туда! Там убивают! Зола!

И побежал в сторону выхода.

Парочка, которую он преследовал, должна была опережать его ненамного, он сильно срезал, напрямую выскочив к стояночной зоне малотоннажных судов. Теперь следовало отвлечь внимание экипажей и охраны судов.

Он нажал вторую кнопку, и вдалеке длинное, похожее на гантель судно разломилось пополам, половинки подпрыгнули и со скрежетом упали. Передняя половина сразу же заполнилась белым, вспухла и разлетелась под напором червей-щупалец. Осколки корпуса свистели над головой, словно взорвалась великанская граната, а на месте рубки управления наливался красным фурункул взрыва. Выскочившему наперерез охраннику снесло верхушку черепа, и человек, страшно дернув плечами, повалился на колени, ткнулся лицом в покрытие площадки и засучил ногами.

Александэр бежал.

Сунув руку во внутренний карман плаща, он достал короткоствольный пистолет. Оружие делалось на заказ — мало кто пользовался одновременно игольником и стайером, но Александэр предпочитал обходиться без крови.

Во всяком случае, при использовании ручного оружия. Он предпочитал наблюдать за реакцией разумных, машин, зданий... всего окружающего мира на свое воздействие. Он продумывал это воздействие с тщательностью режиссера и затем с волнением и удовольствием смотрел на игру актеров и смену декораций. Ему казалось, что он находится за сценой, все происходящее виделось грандиозным спектаклем, и потом, когда контракт был выполнен, неудержимо хотелось подойти к кому-нибудь из неподвижно лежащих актеров и попросить изменить позу или повторить выход, чтобы добиться максимального правдоподобия.

Но актеры соглашались играть лишь один раз, и приходилось снова и снова набирать труппу и выстраивать мизансцену.

Впереди показалась цель — яхта. Она стояла в отдельном отсеке, силовые ворота были включены — между обманчиво тонкими стенками бокса, из-за которых выглядывали рубка и часть двигательного блока яхты, дрожало марево, но где-то сбоку грохнул новый взрыв, и оно погасло.

Из-за остановившегося погрузочного кара выскочил бледнолицый. Он двигался с грацией и осторожностью профессионального солдата. Женщина шла за ним, прикрывая с тыла, и тоже держалась как человек, не раз бывавший под огнем, но все же, судя по ее лицу, то, что происходило вокруг, ее сильно нервировало.

Ее взгляд метался между воротами в бокс, дверью в служебные помещения и темными столбами дыма, поднимавшимися к небу от горящих кораблей.

Александэр неслышно вышел из-за укрытия и выстрелил в женщину.

Александэр никогда не узнал, что стал причиной гибели Империи.

Выстрелив в Татьяну, он бросился вперед, раз за разом нажимая кнопку активации станнер-режима. Он продолжал бежать, стрелять, дышать, фиксировать происходящее, но сердце его уже сжали когти холодной безнадежности. Он осознал, что сейчас умрет, и продолжал действовать механически, по инерции, просто потому, что остановиться было тяжелее, чем продолжать совершать бессмысленные действия.

В момент первого выстрела Огерд, не поворачиваясь, каким-то неведомым шестым чувством ощутил опасность, присел и, выставив ногу, развернулся по широкой дуге, подсекая Татьяну. Рейнджер взлетела вверх тормашками, и заряд пропал впустую. Девушка еще падала, а Огерд уже нырком ушел с линии огня и, перекатившись, бросился к Александэру.

Киллер никогда не видел, чтобы разумный двигался настолько быстро. Он попытался перенести огонь на приближающуюся сбоку фигуру, но рука вспыхнула нестерпимой острой болью, и Александэр увидел, как разрывает рукав куртки сахарно-белый осколок кости. Второй удар Огерд нанес в горло, и киллер упал на колени, уцелевшей рукой пытаясь разорвать ворот, вдохнуть хоть немного вдруг исчезнувшего из Вселенной воздуха.

Огерд уже бежал к успевшей подняться Татьяне:

— Бегом-бегом-бегом!

Он толкнул девушку в спину и сам бросился к яхте, моля всех существующих и несуществующих богов о том, чтобы корабль не успели заминировать.

Со стороны пассажирского терминала раздался новый взрыв, тут же ему ответил жуткий, заставляющий пригнуться и закрыть голову руками свист, донесшийся оттуда, где горел и распадался на куски транспортный корабль. Очертания судна задрожали и расплылись. Обшивка истончалась, языки пламени потянулись в одну сторону, к невидимому центру воронки, всасывающей в себя корабль, — разрушился защитный кожух подпространственного двигателя.

Борт яхты был уже совсем рядом:

— Прикрывай, смотри по сторонам! — проорал, перекрикивая свист и грохот взрывов, Огерд, ныряя под днище корабля, пролезая между короткими, находящимися в стояночном положении, опорами. По одному ему известным признакам нашел участок поверхности, на котором располагался сенсор системы идентификации, приложил ладонь, дождался легкого покалывания, убрал.

Разошлись невидимые створки, открывая доступ к пульту управления допуском на корабль. Оперативник набрал код доступа, снова приложил ладонь — на этот раз к сканеру, анализирующему психоэмоциональное состояние. Сердце гулко бухало, в ушах стоял грохот разрывов, и внезапно наступила оглушительная тишина.

Сканер мигнул успокаивающим зеленым светом, стоявшая около борта Татьяна увидела, как раскрывается диафрагма люка, и нетерпеливо покосилась туда, где исчез, нырнув под яхту, ее напарник.

И лишь потом осознала, что не слышит больше криков, воя сирен, усиленных громкоговорителями команд спасателей...

Над городом повисла тишина.

В любой операции, да не только операции, в любом процессе есть точка, которую называют, в зависимости от ситуации, переломным моментом, критической массой или как-нибудь еще. Слова могут быть разными, но суть от этого не меняется — это, по определению одного отставного космодесантника, «момент, когда ты понимаешь, что жопа уже наступила, ты еще жив, но точно знаешь, что это ненадолго».

Ян предпочитал определение, позаимствованное у летчиков древней Земли, — точка невозвращения. Была в этих словах некая весомость, законченность, серьезная определенность. Они говорили о том, что наступил момент, после которого множество вариантов развития событий исчезают, умирают не родившись, и неподвижный, кажущийся вечным пласт снега превращается в ревущую, уничтожающую все на своем пути лавину.

Точка невозвращения — это момент, когда вернувшийся после скучного дня в конторе человек поворачивает дверную ручку и видит несущуюся ему навстречу стену огня. Он еще не ощутил его испепеляющего дыхания, он еще даже не успел с головой погрузиться в ужас обреченности, но уже вспомнил слова «обратная тяга» и понял, что не успевает сделать ничего. Он уже никогда не закроет эту дверь.

Точка невозвращения пройдена.

В какой момент она будет достигнута, какими будут ее координаты, что это будет вообще — мало кто знает. Мало кто умеет почувствовать приближение к этой точке, наступление мгновения, предшествующего приходу времени окончательности. Еще меньше тех, кто может понять, что они увидели и ощутили.

Видящий Веер сумел. Но ему казалось, что слишком поздно. Раз за разом он переживал тот момент, когда увидел коротко стриженную рыжеволосую женщину и ее спутника с мертвенно бледным лицом и придающим лицу настороженно-хищное выражение разрезом непроницаемых черных глаз.

Они бежали к белой космояхте со стремительными, рвущими пространство обводами, а вокруг рушились, превращаясь в груды охваченных огнем обломков, здания космопорта и корабли в зоне разгрузки.

Видящий пытался задержать картинку, продлить ее, но не получалось. Фигуры исчезали, их место занимала черная пустыня под серым небом, и с этого неба наискосок падали на пустыню вытянутые полупрозрачные капли имперских штурмовых флаеров. А навстречу им выстреливали из черного песка белые ленты, рассыпающиеся в воздухе мириадами ядовитых, разъедающих металл и пластик спор.

Пустыня вспучивалась от разрывов «умных» бомб, ее перепахивали ракеты, а из песка лезли дерганые, передвигающиеся нелепыми страшными скачками фигурки ксеносов. Они что-то волокли, бежали друг к другу, натыкаясь, склеиваясь телами в живую пирамиду, из основания которой поднимались к вершине трубчатые конструкции, заполняющиеся вязким желтым гелем.

Это значило что-то страшное, но картина снова менялась, расплывалась, дрожа, и Видящий успевал только услышать страшный крик гибнущих пилотов.

А в голове уже бушевало пламя, пожирающее города столичной системы Империи. Мечущиеся люди, парализованная, лишенная управления, топлива, систем вооружения армия, потерявшая всякое представление о реальности полиция и накачивающая планеты хаосом и безумием инфосфера, пожирающая человечество...

И все эти, и многие другие, еще более кошмарные видения сходились в одной точке — на плитах космопорта окраинной планеты Гринвэй.

Все это еще только должно было произойти, точка невозвращения еще не была достигнута. Но времени оставалось катастрофически мало.

Самым страшным было спокойствие, сонливая усталость, исходившая от Империи. Она казалась абсолютно незыблемой, и невозможно было представить, что ее завтрашний день или следующий час может отличаться от того, что прошел только что или триста лет назад. Бушевали локальные войны, плели интриги и воровали чиновники, вынашивали коварные планы губернаторы пограничных секторов, выскакивали на поверхность, словно пузыри дурно пахнущего газа, «звезды» медиа, но все это вместе соединялось в тихий равномерный шелест могучего океана, чьи волны будут вечно набегать на берег Вселенной. Вечно... монотонно... неостановимо.

Киллер промазал.

Информация об этом тут же поступила на корабль Идущего Дорогой Богов и была транслирована дальше — в единую подпространственную сеть разума инфосферы. Начался анализ дальнейшего развития событий.

Были приняты во внимание траектория и скорость приближения к системе корабля, ведомого отцом—пилотом, возможности других участников контракта, возможные последствия взлета яхты, возможность контроля объектов контракта, развитие событий в случае их соединения с друидами и вероятность появления в системе корабля друидов. Некоторое время ушло и на анализ сильного ненаправленного сигнала, распространившегося с планеты.

Явно заработал чей-то маяк, и, проанализировав возможные перемещения объектов контракта и то, что в порту системы слежения зафиксировали лишь двоих, разум решил, что сигнал подала вторая пара объектов. С большой степенью вероятности можно было допустить, что сигнал предназначался кораблям Ордена. Их существование было маловероятным, но и это исключать не следовало.

Приняв во внимание все эти и многие другие факторы, разум принял решение мобилизовать все возможные ресурсы и перейти в активную фазу существования.

Империя погибала быстро и мучительно. Она умирала в пламени взрывов, реве прорывающих дамбу вод и безмолвии вакуума, заполнявшего отсеки кораблей. Она умирала, подавленная абсолютным равнодушием инфосферы, которую привыкла считать чем-то средним между справочной системой и круглосуточным цирком, на арене которого без устали развлекали миллиарды разумных неутомимые виртуальные клоуны.

Разуму инфосферы требовались все мощности без остатка. Он отключил медицинские имплантаты — остановились миллионы сердец. Он отдал команду — и умерли разорванные, удушенные или просто упавшие замертво полицейские, солдаты, офицеры, спасатели — все те, кому в обязательном порядке были имплантированы колонии ИскИнов или соединенные с центральными системами ведомств мышечные усилители. Объединенный разум проанализировал их состояние и отключил тех, чьи физические и психические параметры счел несоответствующими. Остальные получили новую цель существования. Инфосфера переключала мощности на себя, и взрывались атомные электростанции. Она сочла излишним контроль за жизнеобеспечением части кораблей, и большая часть гражданского флота перестала существовать.

Несколько минут спустя бывший имперский флот атаковал ближайшие планеты ксеносов, ресурсы которых инфосфера также решила поглотить.

А переставшие существовать границы империи пересекли корабли техномагов. Город умирал, воя от ужаса. В первые мгновения Отключения, как потом назвали это событие немногие выжившие, улицы заполнили огненные валы, в которые падали умершими птицами потерявшие управление флаеры, аэрокары и грузовые платформы. Под ударами взбесившихся полей отключенных антигравов в пыль разлетались гигантские стеклянные плоскости торговых пирамид, вскипало адское варево разрушения.

Дом-Игла осветился, застыл... и медленно пошел вверх, покидая умирающую планету.

Идущий зафиксировал передачу сигнала с планеты и тут же транслировал эту информацию дальше, делая ее доступной для всей инфосферы. Он снова сосредоточился на контроле за происходящим на планете, фиксируя внимание на космопорте и одновременно локализуя точку, из которой был передан сигнал.

Затем пришел ответ инфосферы, и Идущий выгнулся в кресле, задыхаясь от восторга, ужаса и разрывающей его хрупкую биологическую плоть мощи, заполнившей все его существо.

Свершилось! Инфосфера перешла в активную фазу существования, и теперь происходило то, чего ожидали все Идущие Дорогой Богов, — Окончательное Подключение. Ресурсы, доступные инфосфере, росли лавинообразно, по мере того как она переключала на себя системы, ранее задействованные для решения задач низшей органики. Инфосфера стремительно поглощала не только ресурсы, но и органику, и другие материалы, пригодные для формирования инструментов воздействия на физический мир. Она создавала свою плоть.

Момент Окончательного Подключения дал Огерду время взлететь.

Упав в пилотское кресло, он защелкал тумблерами, готовя корабль к старту Рука заученно потянулась к переключателю, подключающему системы яхты к информационным терминалам портовых служб. В последний момент, чертыхнувшись, Огерд остановился. Процедуры намертво впечатались в память, и сейчас ему казалось, что чего-то не хватает, что-то пошло неправильно.

Не хватало голоса диспетчера, колонок цифр на экране, предстартового отсчета... Яхта была отрезана от остального мира.

Татьяна уже сидела в кресле второго пилота.

— Включи обзорные экраны. Но только на пассивное наблюдение. Никаких сигналов.

Рейнджер, быстрым взглядом окинув пульт, нажала нужные клавиши.

Засветились экраны, транслируя происходящее снаружи.

Пожар охватил уже большую часть построек космопорта, горящие корабли добавляли густого дыма, перекрывающего обзор. Возле выходов лежали тела, некоторые шевелились. Огерд увидел, как один из лежавших поднялся, сел, прислонившись к стене, замотал головой, обхватил ее руками и застыл, словно прислушивался к чему-то.

—Смотри, что это? — в голосе Татьяны слышался явный испуг. Со стороны терминала фармкомпании к яхте бежали охранники. Что-то показалось Огерду странным, но времени анализировать не было, пискнул сигнал готовности, и он резко увел яхту вверх. Тут же бросил корабль в сторону, уходя от возможной атаки, и ввел в систему навигации координаты каньона, где должны были ждать Ян и библиотекарь.

—Там что-то странное происходит, — Татьяна не отрываясь смотрела на обзорный экран. Она уже разобралась с управлением и теперь настраивала экран, показывавший картинку снизу. Рывком приблизились улицы, заполненные столкнувшимися карами, упавшими флаерами, между которых сломанными игрушками лежали фигурки разумных. Некоторые шевелились, но гораздо больше было неподвижных тел. Из города словно одним движением вырвали стержень, соединявший разрозненные фрагменты в единую систему.

Впрочем, всмотрелся в картинку Огерд, из хаоса постепенно проявлялись контуры странной нечеловеческой упорядоченности. Почти не было аварий в районе вычислительного центра космопорта.

— Приблизь вот тот участок, — показал он Татьяне.

Приземистое здание ВЦ и примыкающего к нему диспетчерского купола не пострадало. Из дверей выходили люди, к зданиям стягивалась техника, были видны полицейские патрули. И снова — что-то непонятное в движениях...

— Посмотри, как они стоят, — Татьяна приблизила изображение.

У входа в ВЦ застыли две фигуры в городской броне и с тяжелыми огневыми комплексами в руках. Именно застыли. Человек, алоллак, темирник — все они не в состоянии сохранять абсолютную неподвижность. Даже способные часами сидеть в засадах, засыпанные песком или залитые своим жутким гелем ксеносы Красного скопления — время от времени медленно меняют позу, и тогда их можно засечь. Полицейские стояли неподвижно.

Затем они повернули головы и осмотрели площадь перед зданием. Абсолютно одновременно. С точностью и синхронностью камер видеонаблюдения.

— Ты понимаешь, что это значит? — спросил Огерд напарницу.

— Она их контролирует, — в голосе Татьяны слышался тщательно скрываемый страх, и Огерд снова порадовался, что спутница ему досталась стоящая — без характерных дамских закидонов и с хорошим чувством самосохранения.

А в районе ВЦ продолжали твориться странные вещи. За окнами нижних этажей мелькали смутные тени — словно внутри переливалась тяжелая маслянистая жидкость. Крыша здания покрылась тонкой коричневой пленкой, облепившей и антенны связи.

Двери здания распахнулись, и Огерду показалось, что он улавливает какое-то движение внутри — на этот раз резкие ломаные движения.

К порту наконец проехало несколько пожарных машин, прошел флаер с опознавательными знаками Службы спасения. Картинка теряла четкость, яхта уходила все дальше от города, и вот, уже только столб густого черного дыма над горизонтом напоминал о том, что за спиной осталось место непонятной и потому еще более жуткой катастрофы.

Мир Идущего Дорогой Богов расширился и продолжал разворачиваться, словно он летел во все стороны Вселенной разом, заполнял ее, догоняя и обгоняя свет, он видел голубое свечение подпространственных тоннелей, заполненных гигантскими объемами данных, красно-черные сферы миров техномагов, их ощетинившиеся излучателями, аннигиляторами и уплотнителями пространства корабли, зеленые, красные, коричневые, желтые миры низших — видел и был всем этим.

Корабль сотряс тяжелый удар, и Вольный Ангел вылетел из кресла, теряя соединение с инфосферой.

Император наблюдал за гибелью столицы, стоя у прозрачной стены личного флаера. Машина парила высоко над городом, купавшимся в лучах восходящего светила, заливавшего гибнущий мегаполис нежным оранжевым светом. Тихим, теплым, ласковым...

Осенние рассветы — одна из немногих вещей, которые император действительно любил в столице. Они тихо входили в город, прохладные оранжевые пальцы гладили стены домов старого города, ослепительно вспыхивали зеркальные панели режущих горизонт игл деловых центров, и вдруг из этой вспышки выплывал в прохладный утренний воздух пожелтевший лист, занесенный ввысь неведомыми потоками воздуха.

Флаер слегка тряхнуло, но опытный пилот тут же выровнял машину.

— Ваше величество, корабль готов, — тщательно скрывая нервозность, доложил начальник охраны.

Не поворачивая головы, император помахал ладонью в воздухе, и начальник охраны исчез.

В том, что он спасся, не было ничего чудесного. Под утро, когда удалось наконец забыться каменным, сродни смерти сном, его резко встряхнули за плечо. Не открывая глаз, он вырвался, откатился, путаясь в простынях, понимая, что больше ничего сделать не успеет, но нежданный гость подал голос:

— Вставай. Срочно уходи. Началось.

Император не стал спрашивать, как удалось друиду миновать посты и системы охраны. Молча, сноровисто император натянул полевую форму имперского десанта без знаков различия, зашнуровал и застегнул фиксаторы высоких десантных ботинок, глупо радуясь, что не дрожат пальцы, и скомандовал:

— Выходим служебными коридорами. С тобой есть кто-нибудь?

Друид кивнул.

— Зови, — не оборачиваясь, император вышел из спальни. В примыкавшем к спальне крохотном кабинете, куда не пускал никого и убираться не позволял, с садистским удовольствием школьника навалился на тяжелый письменный стол, слушая, как визжат, прочерчивая безобразные царапины на драгоценном, вывезенном со старой Земли паркете, резные ножки. Эту комнату оборудовали его предшественники — со всей возможной тщательностью, старательно лелеемой параноидальной осторожностью, доверяя только самым близким соратникам, не гнушаясь при необходимости устранением тех, кому не повезло прикоснуться к тайне. Семейное предание гласило, что прадед Владимира лично устанавливал механизмы запирания промежуточных дверей.

«Хорошее хобби было у предка», — с веселой злостью подумал Владимир, каблуком выбивая ромб драгоценного паркета.

— В каждом приличном замке должен быть тайный ход, — с удовлетворением констатировал последовавший за императором ведун. Он с любопытством оглядывал кабинет. Несмотря на безграничное доверие, которое оказывал друиду император, здесь ему бывать не приходилось. Мелькнула мысль о том, так ли безгранично это доверие и какие еще секреты есть у этого коренастого, сохраняющего спокойствие даже сейчас человека.

— Сколько у тебя людей? — сдавленно спросил Владимир. Стоя на коленях, он запустил руку в образовавшуюся дыру и пытался что-то нащупать. Лицо императора побагровело, и свободной рукой он рванул ворот комбинезона.

Одновременно с этим раздался звонкий щелчок, и часть стены отъехала в сторону.

— Двое. Прикроют тебя, если потребуются.

— Нас, друг мой. Нас, — голос Владимира был неожиданно мягок. Он смотрел на ведуна, и в глазах его друид увидел то, что ожидал увидеть меньше всего — сочувствие.

— Я не могу позволить тебе остаться. Это было бы слишком просто и красиво. Погибнуть, наблюдая, как спасенный тобою повелитель отправляется к прекрасной далекой мечте, которой ты отдал всю свою жизнь. Извини, не получится. Мы в дерьме. И ты должен плыть со мной. А красивую смерть оставь своим мальчикам. Скоро нам потребуются герои. И живые, и мертвые.

Он положил руку на плечо друида, сильно сжал, словно пытаясь удержаться за него, остаться в том, старом, надежном, хотя и полном интриг мире.

Ведун хлопнул императора по плечу:

— Идем. Пока никто из нас не собирается помирать. Это скучно.

«Мальчики» оказались крепкими парнями в форме службы спасения. Увидев их, Владимир хмыкнул, за исключением фигуры, они казались полными противоположностями, но в обоих ощущалась скрытая сила и уверенность в себе. И оба, ожидая дальнейших приказов, смотрели на ведуна.

— Идете сзади. Прикрываете. Стреляете на поражение, — отрывисто бросил тот, и все четверо исчезли в темном провале тайного хода.

«Я вывел хотя бы этих троих. И охранников. И пилота флаера, — с болью думал император. — И это все. Я бросил остальных и буду с этим жить, пока не сдохну неизвестно где и когда».

Снизу, из адского бурлящего варева выстрелило коричневое щупальце, зашарило в воздухе, выцеливая добычу, и исчезло в клубах дыма. Лопнула посередине игла делового центра, кажется, «Морисити», решил Владимир, наблюдая, как гигантский клинок летит вниз, рассыпаясь на сверкающие осколки стеклянных плоскостей. На месте обломившейся вершины вспухла все та же коричневая масса, формирующаяся в гротескное подобие антенны подпространственной связи.

— Как думаешь, почему он меня отпустил? — спросил Владимир, не оборачиваясь. Друид вошел, ступая, как всегда, совершенно бесшумно, но император почувствовал его присутствие. «Или он разрешил мне его почувствовать?» — подумал император и понял, что теперь ему все равно.

Друид пожал плечами:

— Ты не имеешь значения. Он не стал тратить на тебя свои ресурсы.

— Отдай приказ готовить корабль к старту.

Владимир скрипнул зубами и снова застыл у стены, глядя на смерть столицы.

Повреждение основного передатчика — вспыхнула в мозгу информация. Вольный Ангел бросил корабль в сторону, одновременно поднимая защитное поле и отстреливая верещавшие во всех возможных диапазонах ложные цели.

Один удар — но какой серьезный урон. Поле зрения Идущего сразу же сузилось, исчезло привычное ощущение объединения с гигантской силой, внушавшей чувство уверенности и непогрешимости.

Поразительным было то, насколько точно неизвестный противник нанес удар. Комплекс связи был, наряду с двигателем, самым защищенным узлом корабля. Удар по двигательному отсеку позволил бы обездвижить, а то и вовсе разрушить корабль. Но противник выбрал куда более сложную цель. А значит, он в первую очередь стремился к тому, чтобы судьба Идущего не стала известна объединенной инфосфере.

Однако сдаваться просто так Вольный Ангел не собирался. Моментально восстановив контроль над кораблем, он запустил сканирование окружающего пространства и активировал вооружение корабля.

Цель обнаружилась миллисекунды спустя. Корабль противника атаковал сзади-сверху и явно шел наперерез Вольному Ангелу, пытаясь отсечь его от планеты. Идущий отдал команду бортовым системам ведения боя, и орудия выпустили тысячи тонких металлических дротиков, объединенных в общий, пусть и примитивный, разум. Облако устремилось к вражескому кораблю. Со стороны противника показалось темное пятно, вспухающее, словно чернильное облако, с помощью которого маскируют свое отступление морские обитатели многих планет. Однако сигналы, поступающие от дротиков, показывали, что «чернила» не только материальны, но еще и имеют весьма значительную плотность. Попадая в облако, дротики истончались и рассыпались в пыль, словно по ним прошлись гигантским наждачным кругом.

Изображение, поступающее на зрительные рецепторы Идущего, задрожало и размылось, отчего тот испытал сильнейшую и давно забытую тошноту. Системы корабля атаковали жестким излучением, и его источник Вольный Ангел не мог идентифицировать. Судя по очертаниям, перед ним был стандартный, да еще и устаревший грузовоз, но его маневры, вооружение говорили о глубокой перестройке.

Кому он может принадлежать?

И тут же ответил сам себе — друидам. Каким образом они оказались здесь, как смогли с такой точностью просчитать линии вероятности? Все это было несущественным. Зато становилось понятно, почему удар был нанесен именно по комплексу связи. Облако, уничтожившее дротики, поразительная маневренность, то, насколько незамеченным корабль подобрался на расстояние удара, — бесценная для инфосферы информация, которая позволила бы гораздо точнее определить возможности друидов и уровень исходящей от них опасности.

А он явно был куда выше, чем предполагал объединенный разум. Лично для Вольного Ангела уровень угрозы был максимальным, поскольку древний грузовой корабль, изящно развернувшись, атаковал снова.

На этот раз темные облака появились с двух сторон и устремились к разомкнутой дуге корабля Идущего. Одновременно от грузовоза отделилась капля пассажирского шаттла и упала в атмосферу планеты.

Но времени анализировать этот странный маневр уже не было, облака превратились в копья, готовые поразить добычу.

Вольный Ангел успел только просканировать свой канал связи с планетой. Он еще работал. Жертвуя драгоценными мгновениями, он отдал приказ информационной системе полиции, передав данные о возможном местонахождении объектов контракта. На большее времени не было, все доступные ресурсы пришлось перенести на управление кораблем. Стремительно набравшие скорость «копья» изменились снова, превратившись в сферы. Анализ траектории показывал, что корабль Идущего столкнется с ними, если не изменит курс.

Черная дуга корабля нырнула вниз, ближе к атмосфере планеты, и сферы, снова вытянувшись в копья, последовали за ним, однако, как зафиксировал Вольный Ангел, несколько потеряли скорость. Но ненадолго. Он так и не понял, использовали таинственные облака гравитацию планеты или имели какие-то свои двигатели, но они рывком приблизились, снова превращаясь в расставленные сети. На этот раз площадь их стала куда больше, и работающие на пределе мощности вычислительные машины корабля предоставили данные для анализа, результаты которого однозначно говорили — его прижимают к атмосфере планеты, для полета в которой корабль плохо приспособлен. Стоит войти в верхние слои, и он становится легкой мишенью, которую не составит труда расстрелять сверху.

Правда, оставался небольшой шанс, позволяющий надеяться на благополучный исход. Идущий Дорогой Богов направил корабль с максимальным ускорением вниз, к планете. Пожирая обшивку, завизжал снаружи воздух, и Идущий активировал светофильтры, поскольку сферу обзора залил белый огонь. Можно было поставить силовой щит, но это сразу же снизило бы скорость и маневренность, а он разгонял и разгонял корабль, словно решил покончить жизнь самоубийством, воткнув его в поверхность планеты.

А поверхность была все ближе и ближе. Все чаще поступали тревожные сигналы систем пилотирования, и приходилось их перехватывать. Наконец он просто отключил систему безопасности, хотя это повысило нагрузку на его органический мозг. Воздух в кабине раскалился, и Идущий чувствовал, как ссыхается и трескается кожа на открытых участках лица. Поступающая через маску дыхательная смесь обжигала горло. Коричневая поверхность степи заполнила обзор, и Вольный Ангел наконец отдал команду. Корабль слегка изменил траекторию и, скользнув над степью, словно оттолкнувшись от воздушной подушки над поверхностью, продолжил свой безумный полет. Верх и низ снова поменялись местами, и теперь с надсадным ревом космический корабль прорывался через атмосферу обратно к звездам.

Черные точки десантных машин на горизонте Ян заметил одновременно с ударившим по ушам грохотом, источник которого он так и не смог определить. Было похоже, что в атмосфере совершает маневры тяжелый шаттл, пилот которого решил поиграть в истребителя.

Три машины спешно снижались, охватывая район убежища, уже открывались черные рты десантных отсеков, и вот уже покатились из них желто-серые, под цвет окружающей местности, капсулы. Они ударялись о землю, выпуская затянутые в маскировочные комбинезоны фигуры.

Машины зашли со стороны степи, и сейчас беглецы смотрели, как нападающие развернулись стандартной дугой, запирая добычу в скалах. Сбросив свой живой груз, десантные флаеры принялись барражировать над районом высадки, прикрывая пехоту.

— Армейские, — кивнул Ян библиотекарю. Тот пристально вглядывался в высадившихся солдат.

— Посмотри, как они двигаются. И прикинь, сколько времени им понадобилось, чтобы попасть сюда. Мы дали сигнал несколько минут назад. И они уже здесь! Ты представляешь себе скорость координации?

Ян присмотрелся — десантники двигались резкими, птичьими, но удивительно экономичными движениями. «Они напоминают моих игрушечных солдатиков, которыми я управлял в детстве», — вспомнил Ян любимую игру. Набор «Звездной пехоты» с изменяемой площадкой на девять ландшафтов и простеньким ИскИном ему подарил отец. Ян увлеченно моделировал бои, о которых читал в архивных инфоблоках, наблюдая за тем, как ловко бегают крошечные фигурки. Сейчас так двигались живые люди. Целеустремленно, не отвлекаясь на лишние движения, проверку окружающей обстановки, не оступаясь и не оскальзываясь.

Ни один не поправил крепления огневых комплексов, не оглянулся, чтобы посмотреть, как двигаются товарищи, — все три высадившихся отряда шли как единый отлаженный механизм.

— Кажется, нам хана. Даже если сейчас попробуем уйти на антигравах — прижмут к земле или просто подстрелят, как уток, — Яна удивило спокойствие в собственном голосе.

Библиотекарь задумчиво протянул в ответ:

— Ну-у-у-у... в общем, ты прав. Попробуй связаться с яхтой.

Отозвалась Татьяна. Ян коротко обрисовал ситуацию, которая укладывалась в несколько слов: «Не заберете — нам крышка».

Десантники были уже внизу, у входа в убежище. Судя по их поведению, они нашли вход и сейчас одна из групп собиралась войти внутрь. Остальные продолжали методично прочесывать местность.

— Нас засекли, — констатировал Ян, обратив, как изменилось направление движения фигур в камуфляже. Это открытие оставило его равнодушным. Везение и так продолжалось слишком долго и он уже спрашивал себя, почему до сих пор не задействовали сканеры, которые наверняка были установлены на машинах.

«Наверное, воспользовались с самого начала, — решил он, — просто не подавали вида, чтобы не спугнуть раньше времени».

Негромкий свист, раздавшийся вдали, перешел в резкий визг, и небо прорезала стремительно растущая в размерах капля, разделившаяся на две равные части, каждая из которых, резко затормозив над землей, раскрылась, выпуская из себя фигуры в странной, показавшейся Яну какой-то неуместной одежде. На головы накинуты капюшоны, перехваченные на лбу витым шнуром, лица скрывают мягкие маски с прорезями для глаз, мешковатые комбинезоны придают фигурам нелепый и неповоротливый вид. Впрочем, вид оказался обманчивым.

Неизвестные бойцы стремительно покинули место приземления, на ходу поднимая странные короткоствольные винтовки. Оружие стреляло с непривычным кашляющим звуком, и каждый выстрел находил цель. Десантники залегли и открыли ответный огонь. Два флаера из трех, развернувшись, снизились и выплюнули длинные струи огня, выжигающие степь. За мгновение до того, как огненные валы должны были их накрыть, неизвестные совершили невероятный прыжок вверх и вбок, уходя от смерти.

И тут же, лавируя, бросились вперед. Один из них на бегу поднял винтовку вверх и послал несколько зарядов в днище пролетавшего над ним флаера. Ян увидел, как по брюху машины растеклись темные кляксы. Происходящее абсурдно напоминало стрельбу из детского водяного пистолетика. Флаер даже не изменил направление и, ложась на крыло, развернулся, снова заходя на цель. И вдруг клюнул носом, завалился набок, к земле полетели комья коричневой слизи. По борту флаера стремительно расползалось коричневое пятно, обшивка истончалась, отваливалась пластами, словно отмершая кожа, машина провалилась к самой земле и врезалась в скалу.

Ян едва успел заорать:

— Ложись! — и упал, вжимаясь в камни.

Ожидая взрыва, он закрыл руками голову, понимая нелепость этого движения, но скала лишь содрогнулась, когда туша тяжелого десантного флаера ударила в ее основание.

И наступила тишина.

Впрочем, оставшиеся в живых десантники застыли лишь на долю секунды и тут же продолжили движение. Часть, перегруппировавшись, попыталась шквальным огнем накрыть появившихся в тылу противников, остальные снова двинулись к укрытию, где залегли Ян и библиотекарь.

Ян взял на прицел одного из десантников.

Выстрел. Перевод прицела. Выстрел.

Ян вернулся в прошлое.

Мир стал простым и ясным. Были враги. Они хотели его уничтожить.

Был он — и была цель. Для того чтобы добиться цели, нужно было уничтожать противника.

Этот мир ему нравился.

Краем глаза он ловил картину происходящего внизу.

Попытка подавить пару странных бойцов не увенчалась успехом.

Они постоянно оказывались на долю секунду быстрее, на мгновение опережали действия десантников, противопоставляя их машинной точности импровизацию и непредсказуемость.

Оставшиеся флаеры разделились, один из них пошел к камням, из-за которых вел огонь Ян, второй атаковал неизвестных.

Но успел сделать лишь один выстрел, после чего его носовой отсек разлетелся огненными брызгами.

Сверху из зенита на них падала яхта Огерда.

— Взлетай! — Ян искренне надеялся, что библиотекарь вспомнит свое лихое прошлое и отреагирует так, как было нужно — моментально, на инстинктах, не теряя ни единого драгоценного мгновения.

Сам он уже поднимал антиграв в воздух, с одной руки стреляя в сторону залегших десантников.

Яхта Яна в атмосфере летать могла, но с маневренностью у нее, конечно же, было куда хуже, чем даже у десантных ботов. Расстреляв последнюю машину противника, она по длинной дуге ушла на разворот. Ян понимал, что времени на посадку почти не будет, оставшиеся в живых солдаты накроют их прицельным огнем. Поэтому он решил поступить самым нелогичным образом — пойти на прорыв.

Сладко и жутко, как в детстве, замерло сердце, когда легкая полоса антиграва ухнула вниз, засвистел в ушах ветер, понеслась навстречу желтая стена степи.

Ян одной рукой резко вывернул руль, выравнивая антиграв, стена ушла вниз, легкая машинка заскользила над самой землей. Из-за валуна выскочила фигура в армейском комбинезоне — Ян, не целясь, выпустил в ее сторону очередь и завалил антиграв набок, судорожно цепляясь ногами за сиденье.

Ударило в плечо, срывая чашку наплечника. Рука загудела, Ян машинально сжал пальцы, чтобы не выронить винтовку, позади глухо хлопнул взрыв — библиотекарь бил из подствольного гранатомета. На фоне голубого неба росла белая точка, превращаясь в космический корабль. А наперерез, петляя, уворачиваясь от выстрелов, бежал человек в мешковатом комбинезоне.

Кричать, махать руками, пытаясь привлечь внимание бегущего, было бессмысленно. Ян надеялся только на то, что бегун окажется достаточно сообразительным.

Теперь Зарев не обращал внимание на стрельбу — все внимание поглотило маневрирование. Легким движением он выровнял антиграв, который шел, приминая степную траву, и повел машину так, чтобы нагнать бегущего сзади и чуть сбоку.

Человек бежал мощно, целеустремленно, не оглядываясь назад, но чутко реагировал на происходящее, успевая уклониться от выстрелов, перепрыгнуть незаметные в траве коварные кочки и холмики.

Нагнав его, Ян снова выровнял антиграв и чуть увеличил скорость. Человек прыгнул, не раздумывая, и приземлился за спиной Яна, который сразу же увел машину вверх.

Теперь он позволил себе оглянуться — сзади, правее поднимался в небо второй аппарат, на котором тоже виднелись две фигуры.

Яхта заложила вираж, оказавшись между беглецами и снова начавшими с земли стрельбу десантниками. В борту открылся прямоугольный люк, и Зарев тут же подвел к нему антиграв.

Он чувствовал, как седок сильно сжал его плечи, машина чуть качнулась, когда он вставал обеими ногами на сиденье — легкий толчок, и, совершив головокружительный пируэт, неизвестный воин покатился по полу грузового отсека яхты.

Следом за ним прыгнул и его напарник.

Библиотекарь кивнул Яну — твоя очередь. Выровняв легкий, норовивший рыскнуть в сторону аппарат, Ян перекинул ногу так, что теперь он опирался на полоз с одной стороны, и протянул руку к люку.

К нему уже тянул руку один из запрыгнувших бойцов. Сильно оттолкнувшись, Ян почувствовал, как заваливается антиграв и потерял опору под ногами. Борт яхты приближался нестерпимо медленно. Яну казалось, что он повис в воздухе, и сейчас наступит кошмарный момент падения. Неудержимого, последнего, окончательного.

Его запястье обхватили цепкие пальцы, хрустнуло в плече и он ударился грудью о дно отсека.

Его тут же подхватили и оттащили от люка, где уже виднелся антиграв библиотекаря. Его неизвестные бойцы ловили вдвоем, далеко высунувшись из люка. Наконец его сдернули с седла и втащили в яхту.

Корабль тут же резко пошел вверх, вырываясь из душного и опасного одеяла атмосферы.

Ян добрался до переговорного устройства, хлопнул по кнопке:

— Огерд, рад тебя видеть. Вы в порядке?

— Вполне! Откуда взялись ваши новые друзья?

— Разрешите? — на плечо Яна легла крепкая рука. Человек откинул капюшон и снял маску, и Зарев увидел, что он молод, лет двадцати пяти, но держался молодой человек с достоинством и уверенностью, характерными для людей гораздо более старшего возраста.

Ян кивнул:

— Говорите.

— Называйте нас друидами, — достаточно громко, чтобы его слышали все, произнес молодой человек. — На орбите наш корабль, он готов забрать вашу яхту. Сами не уйдете — в системе Вольный Ангел. Наш пилот не уверен, что получится его уничтожить.

— Понял. Позывные корабля есть? — в голосе Огерда слышалась озадаченность.

— Просто включитесь на прием, он сейчас вещает во всех диапазонах.

Сев прямо на пол, человек протянул Яну руку:

— Хорит. А вот его зовут Андрей.

Ян с удовольствием ответил на рукопожатие.

— Спасибо, парни. Без вас пришлось бы совсем туго. Как вы нас нашли? Вообще рассказывайте всё!

— Думаю, всё стоит рассказать чуть позже, — с редкой рассудительностью отозвался Андрей, которому на вид лет было еще меньше, чем его напарнику. — А нашли мы вас очень просто — нам показал Видящий.

Ян хотел спросить, кто такой Видящий и как он мог их обнаружить, но понял, что за этими вопросами последуют новые, а затем еще и еще, и просто хлопнул Хорита по плечу:

— Спасибо, парень!

Орбитальная защита планеты была безнадежно устаревшей. Содержать современные станции-кольца для аптечной планетки, единственным серьезным источником дохода которой является кустарник, было непосильной задачей.

Сейчас это добавило проблем Вольному Ангелу, который, выводя корабль из атмосферы под прикрытие ближайшего спутника, пытался перенацелить его системы на поиск неизвестного корабля. Но допотопные системы реагировали непростительно медленно, пытаясь сравнить поступившую информацию с многократно продублированными шаблонами действия и системами опознавания свой-чужой.

В этих системах корабль с параметрами и опознавательным сигналом старого имперского грузовоза воспринимался как «свой». Наконец Вольному Ангелу удалось проломить защитные системы станции и напрямую подчинить ее себе. Системы обнаружения зашарили в околопланетном пространстве, используя в качестве дополнительных мощностей спутники связи, военные и метеорологические станции и даже орбитальный гостиничный комплекс.

Корабль друидов не дал Вольному Ангелу времени для маневра. Станция сумела его обнаружить и даже выпустить в его сторону несколько импульсов. Но ошибочно были задействованы тяжелые орудия дальнего рубежа, пославшие импульсы в ложные цели.

Друид, не снижая скорости, накрыл станцию серией капсул, расплескавших по ее поверхности прозрачную субстанцию. Три секунды спустя станция взорвалась. Вместе с ней исчез центральный пункт управления, объединявший военные спутники и спутники связи.

Вольный Ангел попытался переключить его функции на себя.

Во рту ощущался давно забытый солоноватый вкус, и Идущий отметил, что его биологический организм не выдерживает нагрузку. Если бы не была разрушена система связи!

Тогда в его распоряжении оказались бы совершенно другие ресурсы. Не требующие моментальной реакции задачи взяла бы на себя инфосфера, она подпитала бы его своими знаниями и вариантами решения задач.

Но всего этого Вольный Ангел был лишен. Его загоняли с холодной неумолимостью, как гонит к смерти утлый кораблик встающая до небес волна цунами.

И впервые Идущий ощутил иррациональное чувство, от которого, как он думал, избавился навсегда.

По спине пробежала холодная волна.

Страх.

Идущий отдал команду ближайшим спутникам атаковать неизвестный корабль.

Зрительная сфера наполнилась красными сигналами тревоги, и Вольный Ангел попытался увернуться от заполнивших пространство перед кораблем предметов. Системы защиты его корабля не понимали, как реагировать на угрозу — в их памяти не было подобных сценариев.

Овальные предметы врезались в обшивку и размазывались по ней, выбрасывая в стороны тончайшие нити. Нити сцеплялись с другими, покрывая корабль тончайшей паутиной. Вначале казалось, что на этом все закончится, но внезапно датчики зафиксировали резкий скачок давления.

Нити сжимались, подобно гигантскому кулаку, сминая корабль Вольного Ангела.

В последней отчаянной попытке спастись он направил корабль в атмосферу, пытаясь сжечь кошмарные нити.

Он вспыхнул, войдя в верхние слои атмосферы, и перестал существовать.

— Это же грузовоз! — Огерд наблюдал за происходящим на орбите, не веря своим глазам.

За его спиной, держась за спинку кресла длинными сильными пальцами, стоял Андрей.

— Когда-то он был им, потом попал в хорошие руки, — прокомментировал он атаку.

Огерд направил яхту к кораблю, в борту которого уже открывался люк причального отсека. Яхта размещалась в нем совершенно свободно, никаких сложностей не предвиделось, и Огерд позволил себе отвлечься, чтобы повнимательнее рассмотреть корабль.

— Если у вас такие системы вооружения, то почему вы прячетесь? Вот вы — вы же вдвоем способны противостоять взводу имперских штурмовиков. Так где же вы?

Андрей грустно улыбнулся:

— Вот этот корабль, он единственный. Для его создания потребовались ресурсы трех наших колоний. Мы с Хоритом воспитывались с младенчества, мы созданы для боя, понимаете?

— А остальные? Другие? — Огерд завел яхту в причальный отсек. Стены отсека светились мягким зеленым светом. К удивлению Огерда привычных ламп-полос не было, светились сами стены, покрытые ковром похожей на мох растительности.

— Нам не хватает ресурсов. На нас охотятся. Несколько колоний в последние годы были атакованы кораблями техномагов. Выживших не было. А теперь... — Андрей горестно махнул рукой, — Видящий говорит, что если нам не удастся уйти с помощью Сферы, оторваться от этого нового разума, мы будем полностью уничтожены.

— Сколько у вас кораблей?

— Я точно не знаю, — пожал плечами молодой человек. — Наша задача — доставить вас туда, где можно будет прочитать и расшифровать ленты.

— И что же это за место? — Ян неслышно вошел в каюту и стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Выглядел он неважно — в углах рта залегли глубокие складки, лицо стало землисто-зеленым.

— Вставьте в считыватель, — Хорит достал откуда—то из складок комбинезона стандартный инфокристалл.

Над панелью разлилось свечение формирующейся голограммы, превратившееся в систему со светилом земного типа и пятью планетами. Одна из них увеличилась в размерах, вращаясь, приблизилась к наблюдателям.

— Мы называем ее Место Покоя.

— Что-то непохоже, чтобы она была такой уж спокойной, — пробурчал Ян, всматриваясь в изображение. Планета была покрыта густым лесом, из которого поднимались вершины огромных гор, словно хребет гигантского дремлющего чудовища. Значительная часть планеты скрывалась под одеялом густых облаков.

— Дело не в климате, — улыбнулся Хорит, — поверьте, вы сами все поймете.

Столица Империи лежала в руинах. Девяносто восемь процентов городов ядра Империи пострадали от сильнейших пожаров и взрывов, в основном в жилых и деловых кварталах. Технические зоны, где были сосредоточены основные вычислительные мощности, инфозоны и средства связи почти не пострадали. Гибель Империи Трех Рас сопровождалась удивительно малым количеством крушений и катастроф, хотя количество погибших было очень велико.

Разум инфосферы старался сохранить всё, что можно использовать в своих целях, как сиюминутных, так и долгосрочных, стратегических.

Чем дальше от центра, тем меньше было разрушений и тем меньше отразилось перерождение на обитателях имперских миров. Меньше других пострадали окраинные планеты — сельскохозяйственные миры и недавно включенные, в которых еще только шел процесс терраморфирования. Небогатые сельские миры не были избалованы технологиями, и влияние инфосферы в них ощущалось в основном в городах, а команды терраморфирования использовали автономные рабочие комплексы, тратя все свободные ресурсы на поддержание минимального жизнеобеспечения.

К стратегически важным окраинным мирам инфосфера направила группы имперского флота, сопровождавшие тяжелые грузовые корабли, под завязку набитые сверхсовременными системами связи, колониями ИскИнов, предназначавшимися для управления низшими, и необходимой для монтажа техникой.

Но возможности инфосферы были не безграничны, и она прекрасно это осознавала. Ей было неведомо сожаление или брезгливость. Она использовала все доступные инструменты. Там, где целесообразнее было использовать низших, следовало использовать именно их. Поощряя и направляя.

Молодой скучающий аристократ с Праймари наблюдал на тонкой пленке информационного экрана, как гибнет сад в его родовом имении. Коричневая пена захлестнула тонкие нежно-розовые стволы, каплями крови взлетели в небо бесценные плоды эльфийского дерева, и на месте сада воздвиглась уродливая пирамида мыслительного узла инфосферы.

Аристократ поморщился. Происходящее было странным и неприятным. Правда, корабль полностью подчинялся управлению, но сообщения, приходившие из различных концов Империи, говорили о том, что произошло нечто грандиозное и жизнь меняется навсегда

Изображение пропало, по экрану побежали зеленые строчки: «Изменение условий контракта. Сумма вознаграждения удваивается в случае выполнения условий в течение пяти стандартных суток. Кроме того, в случае выполнения условий контракта биологическому организму, выполнившему условия, гарантируется полное подключение к ресурсам Информационной Сферы».

Сообщение несколько озадачило аристократа. Впрочем, долго размышлять ему не пришлось — на экране развернулось новое сообщение — подробнейшая аналитическая справка о возможных перемещениях объектов контракта.

Грузовоз удивительно изящно вошел в атмосферу планеты. Он медленно проминал густую подушку облаков, наросты на его корпусе мигали неярким фиолетовым светом, отчего казалось, что в темной воде плывет огромное глубоководное чудовище.

Облака закончились — внизу расстилалось черно-зеленое сумрачное море, слева по курсу уходил в белую мглу острый изогнутый росчерк скалы, напоминавший меч космического гиганта. Бесшумно и плавно, используя антигравы, корабль развернулся и направился к каменному лезвию.

Изрезанная трещинами и провалами стена заполнила обзорные экраны пассажирского салона, в котором собрались все, кроме пилота.

Его не видел еще никто из пассажиров. В первый же день путешествия Хорит объяснил Огерду и Яну, рвавшимся пожать руку спасшему их асу:

— До конца путешествия Лесглейва нельзя беспокоить. Он в полном единении с кораблем, и эту связь разрывать нельзя. Настройка на навигацию происходит в течение нескольких дней перед рейсом, и состояние это не слишком стабильно. Удержание огромного количества пространственных и временных вероятностей, соединение их с космическими координатами — это почти магия. Я так и не смог, — улыбнулся он с оттенком сожаления.

Корабль продолжал спуск, и Ян задумался: а какой же высоты деревья там, внизу? Масштабы и расстояния определить было невозможно, никаких ориентиров экран не давал. Экран потемнел — по нему мазнул лист, и только теперь стало ясно, насколько огромны деревья.

Корабль снижался, проходя между ними, паря меж циклопических, удивительно стройных стволов. Темноты не было, откуда-то исходил нежный зеленовато-золотистый свет.

Ян присмотрелся — казалось, светился сам воздух. Ветви деревьев, изгибаясь изящными арками, касались друг друга, именно поэтому сверху лес казался черно-зеленым ковром, а под ним...

— Храм, — неожиданно выдохнула Татьяна, — мы словно в храме.

Андрей серьезно кивнул:

— Теперь понимаете, почему мы называем это Местом Покоя? Скоро мы сядем, и вы сами сможете прогуляться по лесу. Мне будет ужасно его не хватать.

— Возможно, планету не придется покидать. Вы же не можете знать точно, что и когда произойдет? — не отрываясь от экрана, сказала Татьяна.

— Мы с Хоритом почти не можем, но Видящий Веер — может. Не всегда и не для каждого человека, но может. Место Покоя придется оставить. И времени осталось немного.

Андрей резко замолчал, будто хотел сказать что-то еще, но в последнее мгновение остановился.

Корабль чуть заметно дрогнул, выдвинулись посадочные опоры, и тут же еще один мягкий толчок возвестил о приземлении.

— Пойдемте, нам пора, — обратился к остальным Андрей.

— А пилот? — Ян не терял надежды с ним встретиться.

— Он присоединится к нам позже. Сейчас ему помогут отключиться от связи с кораблем. Это занимает часа два, иногда чуть меньше. Пойдемте. У нас мало времени.

Корабль аристократа с Праймари напоминал причудливую раковину мифического морского существа. Корпус закручивался спиралью и расширялся в центральной части, затем, изгибаясь, сужался, превращаясь в запятую с острым черненым хвостом боевого излучателя. Витки покрывал причудливый рисунок, созданный с помощью хитроумных технологий в мастерских бога Лантоя, где корабль и создавался.

Он обошелся своему владельцу в умопомрачительную сумму, но аристократ никогда не жалел денег на свой дом.

А корабль стал его домом. Даже возвращаясь в родовое имение, он приземлялся на специально оборудованной площадке и продолжал жить в корабле, всегда отстраненный, всегда готовый сняться с места и покинуть планету.

Его гость казался неуместным в утонченной обстановке салона. Грубая куртка из кожи неизвестного зверя с фронтира валялась, небрежно брошенная на снежно-белый диван, а ее владелец развалился на прозрачном стуле, обхватив толстыми пальцами пузатый бокал с редчайшим виски с Праймари.

— Между прочим, вы пьете напиток, который считался бесценным еще когда Империя только делала свои первые шаги, — со смешком заметил аристократ, вдыхая аромат напитка. Сделав крошечный глоток, он посмаковал его, после чего проглотил и облизнул острым языком кроваво-красные губы.

Его собеседник проглотил свою порцию одним махом, после чего длинно выдохнул.

— Хороший букет, барон. Урожай шестнадцатого... нет, пожалуй, семнадцатого года. По мнению Надсорса Кандитаре, отличается удивительно сбалансированным вкусом и может служить эталоном настоящего виски.

Аристократ улыбнулся:

— Я снова убедился, что вас не зря называют Хамелеоном. Вы производите удивительно обманчивое впечатление.

— На самом деле я просто использую обстоятельства и максимально удобные и естественные инструменты для каждого случая. Всё настолько просто, что нет смысла скрывать. Всё равно никто не поверит. Так чем я обязан столь любезному приглашению? — резко сменил тему знаток виски.

— Вы, как и я, пытаетесь выполнить условия контракта. Контракт на четыре объекта, вчера пришло сообщение об изменениях условий и данные о предположительном местонахождении целей.

Хамелеон протянул свой бокал, и барон снова наполнил его. Теперь его гость медленно потягивал ароматный напиток, наслаждаясь каждым глотком.

— Да... действительно, бесценная жидкость. Символ исчезнувшей эпохи. Даже — исчезнувшей цивилизации. Вы не задумывались об этом, барон?

— Всё когда-нибудь кончается и всё на самом деле имеет свою цену. Вы так и не ответили на мой вопрос, Хамелеон.

— А вы его не задали, — по-волчьи ухмыльнулся Хамелеон, — вы выдвинули несколько предположений. И что?

— Я не хочу, чтобы всё проходило. И не хочу платить высокую цену. Потому предлагаю объединиться. Я до конца не уверен, кто заключил с нами контракт, но если верить тому, что они обещают — мы сможем прекрасно жить в новом мире. Который, — он нагнулся к собеседнику, лицо его заострилось и стало хищным и жестким, — вообще-то для таких как мы не предназначен.

Хамелеон покрутил бокал, задумчиво наблюдая за темно-янтарной жидкостью, неторопливо лизавшей стенки бокала.

— Ваш корабль не годится для маневров в атмосфере. Мой — хорош для приземления, подходит для высадки десанта. Но десанта у нас нет. А вдвоем мы не справимся там, где рекомендует разыскивать цели наш работодатель.

Барон нажал несколько клавиш на пульте управления информационным блоком. Экран разделился на несколько секций. На сидевших в салоне внимательно смотрели разумные — люди, темирники, алоллаки. Все они были очень разными, но, присмотревшись, можно было заметить и сходство.

Всех их объединяли глаза — безжалостные, спокойные, оценивающие мир сквозь прицел.

— Господа, я рад, что все вы согласились принять участие в разговоре. Думаю, мое предложение окажется выгодным для всех нас...

Стоя на балконе, Ян испытывал сладкое и жуткое ощущение головокружения от того, что снова перенесся в детство и находился в сказке. Золотистое свечение, заполнявшее лес, к ночи чуть стихло, и Яну казалось, что он в своей детской, только превратившейся в целый мир. Таинственный, тихий, шелестящий голосами фей, добрых мягких зверей и ласкового, сладко пахнущего молоком и ванилью ветра.

Стволы многих деревьев оказались полыми, и друиды превратили их в дома. Они не стали прорубать новые окна и двери — воспользовались естественными пустотами. К тому же оказалось, что древесные гиганты прекрасно управляются. С помощью несложных манипуляций удалось изменить толщину стенок стволов или вырастить внутренние перемычки и почти незаметные мембраны, расходившиеся при приближении к ним человека.

В одном из таких стволов их и поселили, выделив каждому по несколько комнат на разных этажах ствола.

И, показав, где находятся запасы пищи и как связаться с другими колонистами, оставили в покое, сказав, что через пару дней они сами решат, когда встречаться и о чем рассказывать.

Оставшись в одиночестве, Ян уселся на широкую кровать, застеленную мягким пледом, уронил руки на колени и тупо уставился в стену. Он думал, что теперь уже никогда не сможет спокойно уснуть. Перед глазами снова вставала жесткая степная трава, в которую падали убитые десантники — молча, нелепо, словно сломанные куклы.

Закрыв глаза, он со стоном откинулся на кровати.

И несколько секунд спустя уснул.

Огерд думал, что друиды окажутся похожими на сектантов Старой Церкви, отвергающих мирские соблазны, или тихих, благостных, но вызывающих смутную настороженность адептов экзотических культов, время от времени распространявшихся по Империи, словно весенняя простуда.

Но жизнь небольшой колонии оказалась куда ближе к неспешной и задумчивой жизни научного городка, где сотрудники разных лабораторий встречаются за обедом в общей столовой и доброжелательно обмениваются новостями, а по вечерам устраиваются вечеринки, иногда перерастающие в попойки.

Сейчас, правда, привычное течение жизни было нарушено, и время от времени тревога, снедавшая жителей Покоя, прорывалась наружу.

Изучить жизнь древесного поселка почти не удалось — выспавшись, Ян и Огерд отправились на встречу с Видящими.

—Это не руководители, вожди или управляющие, — Хорит шел рядом, показывая дорогу, — скорее, уважаемые старейшины. Но дело не в возрасте. Просто... они видят.

—Видят будущее? — уточнил Ян.

—Нет. И — да. Но вы сами поговорите с ними. Я просто солдат, — улыбнулся молодой человек.

—Солдат — это пехота. Мясо это, — буркнул Ян. — Их задача — подохнуть с пользой для других. Ты совершенно другой.

Ян не смог определить размеры помещения, в которое они вошли, поплутав по проходившим в глубине корней и основаниях стволов коридорам. Потолка не было — или он терялся в вездесущей золотистой дымке, из которой появлялись, словно стекали к полу полированные деревянные лестницы.

Со стен на пол сползали древесные натеки, выполнявшие роль перегородок, разделявшие зал на небольшие уютные отсеки.

В одном из них стоял простой деревянный стол и несколько стульев. Один из них был занят — кряжистый мужчина средних лет с аппетитом уплетал что-то из большой миски.

Увидев вошедших, он приглашающе помахал рукой:

—Присоединяйтесь, идите сюда.

Поднявшись, он крепко пожал всем руки, Хорита дружески хлопнул по плечу:

—Молодец. Оба молодцы. Попроси потом Андрея зайти, хочу его посмотреть.

Пока жали друг другу руки, две девушки, бесшумно появившись откуда-то, поставили перед гостями блюда с незнакомой, но приятно пахнущей розоватой массой.

—Ешьте, это вкусно, — и друид отправил очередную ложку в рот.

Прожевав, он неожиданно указал ложкой на Яна:

—Тебе повезло. В тебе чужой разум. Сейчас он спит, поэтому ты не переродился. Ты хочешь избавиться от него?

У Яна перехватило дыхание. Он уже почти свыкся с тем, что до конца своих дней будет таскать в себе бомбу, готовую рвануть в любой момент. Он научился засыпать с этим ощущением, двигаться, не замечая сковывающей тяжести отмерших мышечных усилителей и других систем.

Ему сказали, что это невозможно, убедили... и он поверил.

— Вы сможете это сделать? — спросил он сиплым севшим голосом.

— Ну да, — пожал плечами ведун. — Но сначала мы поедим и поговорим. И где то, что вы принесли с собой?

Ян достал из кармана футляры с кристаллами и положил на стол.

— Марсия!

Она появилась из золотистого свечения — легкая, тонкая, воздушная. Забрала ленты и так же бесшумно исчезла.

Ведун исподлобья глянул на мужчин:

— На дочку не засматриваться. Убью.

И тут же улыбнулся:

— Марсия — чудо. Правда?

Ян решил, что лучше просто кивнуть, остальные последовали его примеру.

— Марсия замечательный Чтец. Если кто и сможет разобраться, так это она.

— Но ведь у всех Чтецов подсажена симбиот—колония ИскИна? — удивился Ян.

— Не обязательно. Нужно просто уметь чувствовать. И понимать, что ты чувствуешь и почему. Она — умеет.

Неожиданно Ян почувствовал пустоту. Он избавился от того, что полностью изменило его жизнь.

Несколько раз его едва не убили, он стал беглым преступником, наблюдающим за крахом цивилизации и распадом гигантской Империи, от того, что зашифровано на одной из лент, зависит спасение странных, непонятных, но, кажется, очень интересных и целеустремленных существ, веками живших рядом с ним. Среди них — обитателей Империи!

Было от чего запаниковать.

Кажется, друид это почувствовал. Улыбнувшись, он перегнулся через стол и хлопнул Яна по бицепсу:

— Спокойно! Самое интересное только начинается. Если выживешь — будет еще веселее!

— Выживу когда? — с кислой улыбкой спросил Ян. — Может не стоит это мое железо трогать?

— Да нет, с этим все нормально будет, — жизнерадостно успокоил друид и тут же, став серьезным, продолжил: — После налета на нас выживешь. Если сможешь — будет интересно.

Хорит вежливо кашлянул:

— И когда он будет? К чему нам готовиться?

Друид крутил ложку между пальцев. Ловко крутил, как вращают метательный нож опытные бойцы. Вздохнув, отбросил и сильно припечатал столешницу ладонями:

— Не знаю. Я сам мало что уловил. Другие Видящие говорят, что у нас не больше недели. Какими силами будет налет — тоже не очень понятно. Но ощущения самые пакостные — и картинки, соответственно, тоже.

— Поэтому тебе, — показал он на Яна, — и тебе, — ткнул друид пальцем в Огерда, — стоит поспешить.

Теперь пришла очередь Огерда удивляться:

— Что вы имеете в виду?

— Огерд, как ты думаешь, сколько пройдет времени до того, как инфосфера подберет ключи к твоим имплантам и системе яхты?

— Когда мне говорят, чтобы я расслабился и больно не будет, то точно врут, — пробурчал Ян, ложась на широкую, застеленную белой мягкой простыней кровать.

Уже знакомый ведун с всклокоченными волосами жизнерадостно осклабился и хрустнул пальцами:

— Успокойся, я тебя не обманываю. Будет чертовски больно. А самое поганое — никаких обезболивающих — нельзя.

После этого подтянул к кровати странный, похожий на пузатый тюльпан с коричневой ножкой толщиной в человеческую руку аппарат. Поводив головкой «тюльпана» над туловищем Яна, он сосредоточенно засопел и нажал на «бутон». Ян заорал. На его голый живот хлынула масса полупрозрачных существ, похожих на отощавших муравьев. Стремительно покрыв кожу шевелящимся ковром, они замерли и... начали погружаться в тело. Вот тогда Ян и не выдержал. Происходящее выходило за рамки представимого и потому было невыразимо страшно. При этом Ян с отрешенностью обреченного наблюдал за исчезновением роя внутри своего тела, не делая ни малейшей попытки пошевелиться, стряхнуть с себя насекомых, избавиться от кошмара.

«Наверное, так и сходят с ума», — подумал он.

— Вот и молодец, — ободрил его друид, — сейчас они доберутся до твоего симбиота и аккуратно отсоединят его от нервных окончаний, а потом уничтожат. Ты молчи. Пока молчи, — торопливо предупредил он, видя, что Ян собрался высказать все, что думает по поводу операции. И Ян замолчал. Потому что пришла боль. Сначала накатила волна давящего жара. Ян истекал потом, лежал, тяжело дыша, не в силах смахнуть заливающий глаза липкий соленый поток. В следующее мгновение ему показалось, что пот замерз и покрыл его ледяной коркой, из которой внутрь, разрывая кожу и мышцы, прорастают тонкие зазубренные иглы. Стиснув зубы, он застонал, но не услышал себя. Исчезли звуки. Зато краски сделались невыносимо яркими, пришлось закрыть глаза, но это не помогло — темнота загудела, заорала и растворилась в нахлынувшей какофонии вернувшегося звука. Все закончилось враз. Как отрезало. Мир снова стал таким, каким ему и положено быть. Ян длинно, со стоном выдохнул и, перевернувшись на бок, свалился с кровати.

—Не надо! Не надо угадывать! Не надо просчитывать! — Огерд в последний момент ушел от удара трости. Невысокий, с основательным брюшком, похожий на доброго мишку Жан Сторник без предупреждения прыгнул вперед и ткнул Огерда в солнечное сплетение. Огерд успел развернуться боком и тут же получил чувствительный тычок в ребра. Не раздумывая, он двинул локтем вверх и услышал, как клацнули зубы Жана. Хлопнув Огерда по плечу, он с удовлетворением выдохнул:

— Отлично. Теперь в душ и пойдем, поговорим.

Вытянув ноги и ощущая полное блаженство, Огерд расплылся в мягком каплеобразном кресле, принимавшем максимально удобную для сидящего позу.

— Действительно замечательно. Меня так не гоняли со времен курсов подготовки.

— Ты действуешь, полагаясь на рефлексы и мозг. И на то, что тебе вживили, — Жан ткнул пальцем в бицепс Огерда. — Это и хорошо, и плохо.

— Почему хорошо, я понимаю. Почему плохо?

— Ты подсознательно рассчитываешь на свою дополнительную защиту. А она не твоя. Она может отказать.

— Я знаю ее ресурсы, — пожал плечами Огерд.

— Именно. Знаешь. Ты задействуешь разум. А для него в схватке всегда найдутся более важные задачи. Этому я и учу своих парней.

— Судя по Хориту и Андрею, хорошо учишь. Скажи, а ты тоже можешь...

— Видеть будущее? — улыбнулся Жан. — Они называют это так. Пусть.

— А как на самом деле? — стал серьезным Огерд.

— А на самом деле у каждого это по-своему. Я знаю, что сказал тебе вчера Марк. О нападении, о том, что нам придется покидать эту планету. Друид пожал плечами:

— Я чувствую приближение угрозы. Я могу усилить посты, системы оповещения... всё.

—Чего ждать? Эвакуируйте людей сейчас.

— Куда? Куда их эвакуировать? У нас есть два корабля. Один — для эвакуации жителей, второй — тот, на котором доставили вас. Он предназначен для отправки экспедиции к Сфере. Запасы тоже ограничены. Мы можем начать эвакуацию только после расшифровки записей, а она возможна только здесь, работа тончайшая, ты сам это понимаешь.

— Сколько времени она займет?

Жан снова пожал плечами:

— Марсия обещает управиться за три-четыре дня

— Это много. Очень много. Я не думаю, что Место Покоя — такой уж секрет. Вычислить, куда направились мы, тоже достаточно несложно, было бы желание.

Друид кивнул. Отпив из высокого запотевшего стакана, облизнул губы и сказал:

— Поэтому мне нужна твоя помощь.

— Я-то чем могу помочь? Ты готовишь бойцов так, что я от зависти удавиться готов. Они в твоем распоряжении, прекрасно тренированы, опыт имеют. Я могу только встать рядом с ними, если потребуется.

— Тактика. Тактика, друг мой, — назидательно поднял палец Жан. — Тебя учили действовать в одиночку, ты понимаешь психологию охотников. А все наши Видящие в один голос говорят, что по вашему следу идут именно охотники, наемники на контракте.

Огерд вспомнил человека, убитого в космопорте. Тот тоже действовал как охотник. Наемник-одиночка, тщательно собирающий всю возможную информацию и готовящий ловушку.

— На их месте я бы объединился, — задумчиво сказал Огерд.

— Лесглейв! Иди сюда! — Андрей помахал рукой обернувшемуся на его возглас высокому стройному человеку.

Яна поразила его походка — легкая, танцующая, и вместе с тем вкрадчиво-мягкая. Пилот не шел по коридору, он двигался выбранным курсом, бессознательно выбирая наилучшие варианты из возможных.

Огерд первым шагнул к пилоту, протянул руку:

— Спасибо. Выручил.

Ответное рукопожатие оказалось крепким и дружественным.

— Он был очень быстр. Но предсказуем. Выбирал оптимальное, а не интересное. А интересное, оно часто правильное.

Казалось, пилот задумывается, подбирая слова. Ян представил, каково это — ощущать полное единение с кораблем, растворять в нем часть себя и самому растворяться, расширяться, ощущая кожей, нервами бесконечное ничто подпространственных тоннелей, и у него закружилась голова.

— Простите, мне надо идти к кораблю, — и пилот удалился своей вкрадчиво-уверенной походкой.

Подумав, Огерд посмотрел на Хорита:

— А можно ли переоборудовать мою яхту?

Корабли наемников выходили из одного подпространственного тоннеля и сразу же расходились «тюльпаном», закрывая сферу вокруг планеты. Конечно, при стандартном выполнении подобной блокады имперский флот использовал в разы больше судов с солидной огневой мощью, но нападающие рассчитывали на то, что серьезного флота у обитателей планеты быть не может, а вот ликвидировать попытки прорыва «тюльпан» поможет.

Корабль-семья, выйдя из тоннеля, сразу «упал» к планете, открыто сканируя ее во всех возможных диапазонах. Остальные оказали ему поддержку, и в расчетной точке пространства люки корабля открылись, выпуская два десантных шаттла со штурмовыми группами.

Чуть позже от корабля шерифа с Дальней отделилась капсула, в которой, помимо шерифа, летел к планете высокий темирник. Еще одна капсула отделилась от корабля аристократа с Праймари.

В ней десантировался ветеран. После этого системы слежения и ведения огня перешли под командование аристократа, взявшего на себя роль координатора операции.

— Марсия, сколько вам еще нужно времени? — Ян сам не переносил, когда ему мешали во время работы. Особенно идиотскими вопросами, на которые он не знал ответа.

Но датчики системы слежения верещали вовсю, а на экранах яхты Огерда были отчетливо видны входящие в атмосферу десантные шаттлы.

— Я не знаю, — сквозь зубы пробормотала девушка, не открывая глаз.

На ощупь она протянула руку к пульту управления установкой считывания и набрала череду команд.

Ян проследил за показателями и нервно сглотнул. Девчонка запросто могла спалить себе мозг. Экран стандартного монитора, соединенный с непривычной наполовину органической установкой для считывания и расшифровки, показывал высший уровень включения чтеца в реальность ленты.

Глаза Марсии под плотно сжатыми веками стремительно двигались, словно у человека в лихорадочном бреду. Девушка плотно, так что побелели костяшки, сжала кулаки, но, и это поразило Яна, дыхание ее оставалось спокойным, расслабленным.

«Я эту засранку вытащу или тут и останусь», — с окончательным спокойствием понял он и коротко свистнул, привлекая внимание Хорита, расположившегося чуть дальше, в холле исследовательского блока.

Тот, обернувшись, вопросительно кивнул.

— Еще троих можешь здесь расставить? — спросил Ян.

— Не успевает? — задал риторический вопрос Хорит и, не дожидаясь ответа, выскользнул из блока.

Главной ошибкой друидов было решение использовать вооружение корабля. Этого делать не стоило. Подвешивать корабль над планетой представлялось делом еще более бессмысленным, а уводить и прятать за другими небесными телами также не стоило, поскольку системы жизнеобеспечения, как известно, на бесконечность не рассчитаны. Но использовать его в самом начале схватки, при том что основной целью корабля была эвакуация поселения и экспедиция к Сфере...

Кто-то поддался отчаянью или переоценил свои силы.

Огерд не знал, что произошло.

Его яхта была надежно укрыта в стороне от поселения, и сейчас он наблюдал за тем, как ослепительная вспышка разорвала зеленоватую тьму и в небо ушла раскаленная игла импульса. Небеса отозвались серией коротких белых капель, заливших лес белым свечением, после которых темнота стала непроглядной.

— Ян, два шаттла снижаются по спирали, жди отделения капсул.

— Вижу, — голос напарника был, как всегда, спокоен.

— Удачи, — Огерд отключил связь и сосредоточился на показаниях датчиков.

Первый шаттл корабля-дома выпустил десантные капсулы, едва коснувшись днищем макушек деревьев, и тут же пошел вверх. Лес плюнул ему вслед молнией переносного комплекса, и раскаленная плазма растеклась по двигательному модулю.

Отец-пилот, сжав зубы, слушал заполнившие кабину крики ужаса. К счастью, недолгие.

В темном небе над Местом Покоя расцвел первый огненный цветок.

Стало окончательно ясно, что мысли о скрытном проникновении стоит оставить.

Второму шаттлу повезло еще меньше. Его пилот решил воспользоваться элементом неожиданности и провалил машину к самой земле.

Из скрытых в стволах пульверизаторов на машину плеснуло вязкой жижей, в считанные секунды превратившей ее в хлопья ржавчины. Из нее успело десантироваться двое — брат и сестра. Оба воспитывались десантниками, привыкшими действовать в составе семейного звена, и потому на земле промешкали несколько секунд.

Мечущиеся между гигантскими стволами тени выглядели на экранах тактических шлемов смазанными кометными хвостами, поле зрения заливала пульсирующая темнота, исходившая от уходящих в поднебесье древесных колонн, а сверху на десантников падали невесомые хлопья, еще недавно бывшие их домом и родственниками.

Брат пружинисто отпрыгнул под прикрытие ствола и коротко вскрикнул. Он в недоумении смотрел на тонкий, уползающий под корневище стебель и пытался понять, почему так жжет щиколотку. Он поднял правую ногу и упал. Из обрубка ударил фонтанчик крови, но рану тут же запечатало пористой пастой, выдавленной медицинской системой скафандра.

— Выжигайте подлесок! Выжигайте под... — крик оборвался, когда новые стебли хлестнули по упавшей фигуре.

Но свое дело десантник сделать успел. Семья получила ценную информацию, которую тут же передали всем высадившимся группам.

Сестра-десантник уже поливала короткими зарядами плазмомета фрагменты искромсанного тела. В той стороне, где высадилась вторая группа, тоже полыхнуло красноватое свечение.

Активировав наплечные установки сестра-десантник побежала туда, где мигал зеленый треугольник цели.

Десант, успевший покинуть второй шаттл, оказался намного удачливее своих родственников. Покинув капсулы, они сразу же начали продвигаться к поселению, жестко подавляя попытки сопротивления массированным огнем.

Друиды подготовились, как могли, но их немногочисленные силы были вынужденно растянуты вокруг поселения, и первую линию обороны десантная группа смяла без особого труда. Правда, и они понесли потери: одного брата-десантника из младшей семьи унес с собой старик, засевший на древесном натеке и с первого же выстрела разнесший ему голову.

Второго выстрела сделать ему не дали. Шипящие плевки плазмометов превратили убежище стрелка и его самого в раскаленные угли.

Второй завалился вперед, не понимая, почему так холодно стало его ногам. Секунду он тупо смотрел, не понимая, чьи это ноги в тяжелых десантных ботинках конвульсивно дергаются неподалеку, потом жутко заорал, цепляя пальцами черную жирную почву.

В наушниках группы заголосил умирающий:

— Выжигайте подлесок! Выжигайте под...

Потерявший ноги десантник нажал кнопку, активирующую огнемет, и выжег сектор перед собой.

Его оттащили и оставили, привалив к изгибавшемуся аркой корневищу. Медицинская система боевого костюма уже запечатала гелем культи и вводила противошоковые препараты и зубодробительный коктейль, приведший раненого в состояние нечеловеческой ясности сознания и спокойствия.

Устроившись поудобнее, он нацелил оружие в темноту и стал ждать.

Потом Ян не раз пытался восстановить события и ощущения той ночи. В первую очередь — ощущения. Это было странно и страшно — жить, зная, что случится, но не зная, как и когда. День ото дня росли ощущение надвигающейся угрозы и безнадежная тоска при виде Марсии. С каждым днем девушка таяла. Она часами лежала, подключенная к аппарату воспроизведения, и прокручивала ленты, пытаясь понять, где же зашифровано то, ради чего была разрушена Империя Трех Рас.

Сам Ян вместе с Огердом метался между немногочисленными укреплениями городка друидов, помогая настраивать странные, вызывающие оторопь системы защиты, ломая голову над тем, как наилучшим образом распределить малочисленные силы защитников и дать как можно больше времени для отступления остальных к кораблю.

И как только рядом появлялся кто-нибудь из Видящих, он старался поймать его взгляд, прочитать по глазам — сколько им еще осталось? Что еще удалось прочитать в глубине немыслимого потока вероятностей?

Но Видящие лишь качали головами и уходили.

Жан часами натаскивал Андрея и Хорита, а те — своих бойцов.

Ян все больше времени проводил с Марсией, Огерд — с командой обслуживания корабля, занявшейся переоборудованием его яхты. Со смесью недоверия и изумления он наблюдал, как врастают в его корабль полупрозрачные горбы «медуз», выпускающих внутри корпуса щупальца, соединяющиеся в дублирующую систему жизнеобеспечения и навигации.

Но и его не оставляло гнетущее, заставляющее тревожно вглядываться в зеленоватый сумрак над головой ощущение надвигающейся беды.

Татьяна в первые дни пребывания в Месте Покоя замкнулась. Вынужденное бездействие навалилось тяжелым грузом, подавляя желание что-либо делать. Она вновь и вновь прокручивала события, полностью разрушившие ее жизнь. Ян попытался помочь, рассказать о том, что произошло с ним, ведь они оба попали в водоворот событий против своей воли, но это не помогло.

Девушка молча выслушала его и, вежливо поблагодарив, ушла в свою комнату.

Там она и лежала, неподвижно глядя в потолок. Встретив отца Марсии, Ян и Огерд вежливо прижали его в коридоре к стенке и учинили допрос — почему никто не помогает их подруге, где хваленая эмпатия ведунов и вообще какого черта здоровая молодая девица овощем валяется на кровати.

Ведун, посопев, глянул на друзей сердито и умоляюще:

— От меня вы что хотите? Ей время нужно, чтобы в себя придти. И никаких чудес. Наркотики ей давать? Гипнотизировать? Или стоять над душой? Не буду!

— Но нельзя ж ее в одиночестве оставлять!

— А кто ж ее оставляет? — возмутился друид. — Вы с ней разговариваете? Наши девчонки к ней ходят, еду носят, говорят, расспрашивают. Она отвечает — значит, в себя не ушла. Дайте ей время!

Времени не оказалось.

Татьяна соскочила с кровати, когда раздались первые взрывы и за окном полыхнуло грязно-оранжевым.

Основной целью нападавших были деньги.

Условия контракта изменились, и они имели право уничтожить объекты и пленки, но и в этом случае от них требовались доказательства. А если пленки будут предоставлены нанимателю, вознаграждение было существенно больше.

Это соображение стало определяющим при выборе тактики и оружия — легкие стрелковые комплексы.

Это дало обороняющимся шанс.

Помогла и гибель десантных шаттлов — из них не успели выбросить автоматические комплексы атаки, в просторечии «бультерьеры».

Но такие комплексы были в гораздо более массивных десантных модулях, тихо опустившихся у противоположного конца поселения.

Темирник и шериф сноровисто выкатили контейнеры и вставили в щели пластины активации.

Негромко прожужжав, откинулись боковые стенки, и из черного нутра показались суставчатые лапы, ощетинившиеся по всей длине тонкими изогнутыми лезвиями. Матово-черные бочкообразные туловища заканчивались овальными, сильно сплюснутыми сзади головами.

Киберзвери замерли, получая информацию от многочисленных датчиков, расположенных вдоль туловища. Комбинированные серво-биологические приводы повернули безглазые головы в сторону целей.

Темирник слегка приглушил поступающее от своего бультерьера изображение и скомандовал:

— Вперед!

На подступах к жилой части поселения десантная группа встретила ожесточенное сопротивление. Друиды оборудовали несколько огневых точек на разных уровнях древесных стволов и сейчас прижимали десантников к земле. В отличие от нападавших, они не стеснялись в выборе оружия — беда была в том, что кроме легкого стрелкового оружия и нескольких стационарных метателей оружия почти и не было.

Андрей тщательно нацелил короткий раструб на неприметную кочку, за которой засел расчет противника. Палец уже вдавливал кнопку «Пуск», когда изнутри мягко толкнуло предчувствие, и он чуть сместил прицел.

Устаревшая, но все еще эффективная ракета-мяч вырвалась из пусковой трубы и ушла к цели. Расчет тяжелого метателя длинным прыжком, используя мышечные усилители костюмов, уходил с позиции, когда мяч звонко лопнул над ними, выпуская капли раскаленного металла и тончайшие сверхпрочные иглы, прошившие костюмы в местах сочленений.

На землю упали мертвые дымящиеся тела. Раскаленный металл непоправимо повредил и автоматику метателя, сделав его бесполезным.

Андрей едва успел. Дерево, шипя, задымилось, в лицо ему брызнули обжигающие брызги кипящего сока. Кто-то вел огонь из лучевика, и не было времени выслеживать цель. Андрей полностью вошел в состояние боя, воспринимая окружающее пространство как сферу, внутри которой надо было перемещаться так, чтобы все время оставаться на ногах и в безопасности. Для этого надо было устранять угрозу.

Едва касаясь ветви, он добежал до ее конца, пружинисто оттолкнулся и ушел вверх, выбрасывая руку. Трос был на месте — тонкий, очень прочный и совершенно незаметный.

Труба пусковой установки еще падала, кувыркаясь, к земле, а друид уже стремительно летел вверх по тросу.

Увидев поднимающуюся в воздух громаду корабля, он не поверил своим глазам, рука скользнула по тросу, Андрей рывком выкинул ее вверх и, раскачавшись, влетел на скрытую в густой листве площадку.

Полуприкрыв глаза, прощупал пространство в поисках Хорита.

Тот обнаружился в лабораторном комплексе и, судя по волнам напряженной сосредоточенности, был очень занят.

Бультерьеры прорвали внешнее кольцо заграждения, с легкостью уклонившись от хлестнувших по ним режущих лиан. Изящно развернувшись, они пустили в ход огнеметные установки, выжигая центральные гнезда, из которых и вылетали лианы. Наемники, дождавшись, когда перестанут лететь огненные стрелы, последовали за своим четвероногим авангардом.

Черно-зеленая ночь все сильнее окрашивалась оранжевым.

Поселение друидов пылало, пламя лизало гигантские стволы, пробиралось в мельчайшие трещины, проскальзывало в созданные человеческими руками проходы, ведущие внутрь деревьев и там, собравшись с силами, с ревом выстреливало вверх, находя по пути новую пищу.

Воля обороняющихся слабела. Все они видели или ощутили гибель корабля. Их жертва становилась напрасной — даже если Марсии удалось бы расшифровать пленку, какой с того прок?

Погибнуть вместе с ключом к свободе, к новому миру...

Ирония Вселенной была слишком жестокой.

В полукруглый холл влетело приземистое мощное тело. Искусственные мышцы упруго ходили под псевдокожей, серая, едва различимая в тенях голова чуть заметно подрагивала, словно киберчудовище прислушивалось.

Бультерьер сканировал окружающее пространство.

Длилось это долю секунды — защитники комплекса тут же открыли огонь, но боевой машины уже не было там, где в щепу крошили дерево пули стрелков. Киберзверь с места прыгнул вбок, пружинисто оттолкнулся от пола и, невероятным образом извернувшись, вцепился в потолок.

Плюнув короткой очередью в темноту коридора, стремительно пополз по куполу, приближаясь к входу в коридор. Огрызаясь короткими очередями, бультерьер не давал обороняющимся прицелиться, а сам подбирался все ближе.

Голова твари конвульсивно дернулась, в темноту коридора улетел небольшой цилиндр, звонко стеклянно ударил взрыв, из коридора донесся болезненный крик, и машина атаковала.

Она кулем упала на пол, вспарывая мрак коридора длинными очередями, и бросилась вперед. Длинным прыжком она перелетела через жалкую баррикаду, наспех возведенную защитниками.

Датчики зафиксировали два неподвижных тела.

Впереди ждали новые цели.

Шериф, неслышно подкравшийся к дверям в комплекс, недовольно нахмурился.

Либо хваленые друиды были полными идиотами и оставили в этом комплексе только яйцеголовых, к бою неприспособленных, а значит, абсолютно беззащитных, либо у них было еще меньше сил, чем рассчитывали наемники.

Второй бультерьер в это время карабкался по огромному корню, внутри которого располагался лабораторный комплекс.

Датчики сканировали поверхность, вычисляя наиболее удобный для проникновения участок.

Остановившись, тварь выгнула удлинившуюся шею и плюнула сгустком огня.

Ян услышал, как что-то треснуло, посыпалось, и неподалеку грохнулось что-то тяжелое.

Закусив губу, он взглянул на лежавшую в трансе девушку и подошел к двери. Осторожно выглянул в соседнюю комнату Двое крепких парней, оставленных Хоритом, грамотно перекрывали вход. Один из них посматривал на наручный экран системы слежения. Ян такой надевать не стал — давно привык к показаниям на тактическом дисплее. Сейчас их не хватало, но они с Огердом и Жаном, посовещавшись, решили ее не включать.

— Киберпса пустили, — коротко отрапортовал боец и поудобнее перехватил штурмовую винтовку.

— Ты веди тварь, — ткнул Ян пальцем в бойца с дисплеем, — ты — выцеливай ведущего. Он неподалеку где-то.

Оглянувшись, он посмотрел на Марсию: «Ну давай же, девчоночка, давай. Если бы ты знала, что тут творится. Мне ж тебя еще тащить к яхте...»

Кстати, а что там у Огерда? Напарник сохранял режим молчания, поэтому Ян просто нажал три раза кнопку вызова, настроив коммуникатор на заранее оговоренную частоту. Конечно, нападавшие могли сканировать все доступные диапазоны, но, подумав, Ян с Огердом решили, что разумная паранойя — это, конечно, вещь необходимая, но надо и меру знать.

Еще больше беспокоило молчание брата-библиотекаря, который находился в районе корабельного дока, где сейчас пылали и плавились останки корабля.

Ян аж зашипел от досады. Кто? Кто мог отдать команду на взлет? Кого настолько подкосила паника?

Впрочем, паника ли это была или хорошо спланированная диверсия?

Но разбираться с этим сейчас было некогда.

В наушниках коротко треснуло два раза, и Ян позволил себе облегченно выдохнуть. Хотя бы у Огерда все было нормально.

Интересно, куда он перегнал яхту?

Это знал он один. Сообщить он мог только Яну и только после того, как Марсия закончит расшифровку.

В коридоре грохнуло, запахло паленым деревом, и раздалось чуть слышное шипение.

— Ложись, — заорал Ян и бросился на пол. Боец с коммуникатором успел, а вот второй решил погеройствовать или просто потерял ориентацию от страха. Выпрямившись во весь рост, он сунулся к двери, поднимая к плечу винтовку.

Розоватый луч боевого лазера игриво ткнулся ему в плечо и прочертил идеально ровную линию. Ян внимательно смотрел, как стремительно чертит свою смертельную прямую луч, и гадал, надолго ли хватит у твари батареи при такой мощности. Киберзверь был совсем рядом, лупил через стену, значит и хозяин поблизости.

Умный, опытный и осторожный гад.

Тело, распадаясь в падении, рухнуло на пол, запахло паленым мясом и ментолом. Медицинская система устаревшего боевого костюма пыталась залить раны регенерирующе-обезболивающей пеной. Белая жидкость весело пузырилась, шипела детской газировкой, смешиваясь с толчками вытекающей из тела кровью.

Подтянув ноги к животу, Ян сгруппировался, знаком показал уцелевшему бойцу, чтобы тот освободил проход и прикрывал его сзади, и на долю секунды закрыл глаза.

Помолился богам, имен которых не знал, и изо всех сил оттолкнулся от стены.

Поехали!

Вперед, перекатом через левое плечо.

В коридоре темнота, едва заметный блик слева, где открыта дверь в комнату отдыха. Снова блик — летит навстречу приземистая безглазая туша киберпса, чуть заметно подрагивает голова, но Ян уже заканчивает кувырок и, приземлившись на ноги, прыгает вверх и в сторону.

Намертво вбитые рефлексы работают и без поддержки симбиота, телу неожиданно легко, мозг работает с кристальной ясностью, и Зарев видит, как проплывает в темном воздухе бронированный бок чудовища.

Бультерьер немыслимым образом изворачивается и, вцепившись когтями в стену коридора, плюет короткой очередью.

Но Яна уже нет там, где крошат в пыль дерево бронебойные стрелки.

Тяжело ударившись о противоположную стену, он позволяет себе упасть. В падении направляет винтовку в сторону киберпса и давит на курок.

Разрывные пули попадают в бок, брюхо и шею. Гулко громыхают взрывы, Ян чувствует, как попадают ему в грудную пластину осколки.

Гудит голова, один из многочисленных осколков чиркнул по шлему.

Он еще жив. Это хорошо.

Вскочив, Ян трясет головой и вскидывает винтовку к плечу. Тушу бультерьера отбросило на несколько шагов. Конвульсивно дергаются лапы твари, из разорванных сочленений шеи вытекает густая белая жидкость.

В коридор высовывается боец и Ян отчаянно орет:

— Назад! Наза...

Тварь разворачивает голову, и боец проваливается назад в комнату. Реакция у парня хорошая.

Ян стреляет снова и снова.

Бультерьер пытается встать, но пули попадают в поврежденную шею, и голова пса, подлетев, падает на пол с глухим стуком.

Плавно развернувшись, Ян опускается на одно колено: «Где же хозяин милой зверушки? Наверняка же смотрел, как я крошу его подопечного? И, кстати, почему я решил, что бультерьер тут только один?»

Мысли несутся в голове непрерывным потоком — привычным фоном боя.

В коридор снова выныривает боец, на него опирается Марсия — белая, словно бумага, глаза — серые безумные колодцы с крохотными черными точками зрачков.

Уловив исходящую от Зарева волну отчаянной надежды, девушка кивает и шепчет. Слов не разобрать, но Ян понимает движение губ:

— Да. Получилось.

Глаза Марсии становятся огромными, она смотрит за спину Яна, и он, не оборачиваясь, падает на колени, выворачиваясь вокруг своей оси так, что трещит позвоночник. Компактный метатель, зажатый в левой руке, выпускает заряд за зарядом. Стрелять из-под локтя неудобно, но это единственно возможная позиция.

Правое плечо взрывается болью, но Ян уже развернулся, левая рука с метателем уже вытянута вперед, направлена в центр мишени — человеческой фигуры в штурмовой броне. Фигура танцует нелепый и страшный танец под ударами разрывных зарядов метателя. Ян целит в грудь, но кровавым фонтаном взрывается голова нападающего.

Ян поворачивается. Боец-друид закрывает собой Марсию, приклад винтовки у плеча, ствол плавно двигается из стороны в сторону в поисках цели.

— Вы как? — не отводя взгляда от дальнего конца коридора, спрашивает боец.

Ян пытается согнуть правую руку. Встроенная аптечка брони уже впрыснула обезболивающее. Рука сгибается, плечо... двигается, но плохо.

— Нормально. Двигаться смогу, — решает Ян и командует, — выбираемся. Пленки с расшифровкой захватила? — спрашивает он девушку.

Та молча кивает и похлопывает по боковому карману своего рабочего комбинезона. Вымоталась она здорово, но — Ян вглядывается в ее лицо, щеки уже порозовели, стоит сама и настроена весьма решительно.

— Отлично. Тогда двигаемся.

— Тебя как звать? — кладет Ян руку на плечо друида.

— Влад.

— Спасибо тебе, Влад. Береги девицу эту, как зеницу ока. А я вас прикрою. По мере возможности.

Лесной полог, раскинувшийся на многокилометровой высоте, оставался абсолютно спокойным. Сюда не долетали даже отблески взрывов и пожаров, полыхавших у корневищ, теплый влажный воздух гасил хлопки взрывов, шипение метателей, стрекот автоматических винтовок, редкие вопли раненых и умирающих.

Неслышные ночные твари мягко кружили над местом схватки. Они всматривались в мечущиеся далеко внизу фигуры, тревожно вскидывали кожистые псевдокрылья, усеянные желудочками-присосками, и ждали. Они чувствовали, что после сегодняшней ночи можно будет слететь вниз, скользнуть между гигантских корней и, грустно курлыкая, мягко накрыть собой остывающие тела, растворить их в себе и восстановить спокойствие и пахнущую ванилью тишину

Но до рассвета было еще далеко.

Десант с корабля-семьи успешно продвигался к исследовательскому комплексу, избрав простую, но эффективную тактику — малейшая угроза подавлялась массированным огнем из всех доступных видов оружия, разведка не отходила далеко, не вступала в столкновение, а сразу же залегала и дожидалась основную часть отряда. Правда, это не давало возможности качественно зачистить территорию, но такая задача и не стояла. Старший брат группы справедливо рассчитывал на то, что, как только основное условие контракта будет выполнено, их эвакуируют стремительно и с комфортом.

Главное — чтобы добыча была в центре их группы. Чтобы ни у кого не возникло ненужных мыслей.

Присев за большим мохнатым кустом, темирник внимательно наблюдал, как его бультерьер карабкается по стволу-стене, осторожно подбираясь к темному проему, ведущему внутрь комплекса.

Темирнику не нравилось происходящее.

Несколько минут назад мигнул и погас датчик киберпса ушедшего вперед человека, и почти сразу налился красным и пропал с тактического дисплея огонек самого бывшего шерифа.

Кто-то его ликвидировал — быстро и умело.

В то же время десантная группа почти не встретила серьезного сопротивления и дошла уже почти до цели. Вот-вот она должна была появиться на краю пологого древесного натека размером с центральную площадь небольшого городка, тянувшегося до самого входа в комплекс.

Корабль, на котором друиды могли эвакуироваться, уничтожили сразу — он поднимался, не скрываясь, словно приглашал всадить в него разряд из всех стволов.

Оставшийся на орбите аристократ и всадил.

Нежданный подарок — свидетельство идиотизма обитателей планеты?

Или что-то другое?

Кстати, ничего не слышно от этого... в тяжелых ботинках. «Ветеран каких, интересно, он войн?» — позволил себе праздный вопрос темирник и тут же отбросил лишние мысли.

Нельзя недооценивать противника, напомнил сам себе темирник и сосредоточился на информации, непрерывным потоком поступавшей от бультерьера. И потому лишь в последний момент заметил, что густые тени, которые отбрасывал куст, пришли в движение.

Первый удар удалось парировать лишь частично, и правая рука онемела.

Нападавший сразу же ударил снова, умело целясь в правую сторону груди.

— Он хочет взять меня живым, — откатываясь назад и поднимая метатель, подумал темирник. Нападавшего не было.

Он уже ушел с линии огня и падал на темирника сверху.

Броня выдержала удар, но сила его была столь велика, что темирник отлетел и запутался в сплетении ветвей.

Нападавший что-то прошипел с сожалением сквозь зубы и неуловимым движением поднял короткоствольный метатель.

Темирник вскинул руки.

Он хотел сказать, что уже мертв, объявлен мертвым много лет назад и нет смысла его убивать снова, пусть его отпустят, и он уйдет в свою нежизнь дальше, будет существовать тихо...

Хорит выстрелил трижды. Последний раз — в голову, предварительно стянув с мертвеца шлем.

Досадливо поморщился и отбросил его в сторону. Задумка не удалась.

Впрочем, это было предсказуемо — настроенная на параметры своего владельца система брони зарегистрировала прекращение жизнедеятельности и отключилась.

Впрочем, скучать было некогда.

Бультерьер уже исчез в одном из ведущих в комплекс проемов.

— Один биомех. Предположительно, на пятом уровне.

В ответ раздалось короткое пощелкивание — сигнал приняли.

Потерявшая контакт с хозяином кибермеханическая тварь выполняла последнюю заложенную в нее программу. Атака и уничтожение живой силы внутри здания, захват любых информационных кристаллов, их доставка в зону высадки.

— Двигайте, двигайте, — торопил Ян Влада и Марсию. Оба рвались уничтожать киберпса.

Отважно, но глупо.

Так что пришлось рявкнуть на девчонку, а парню врезать по шлему Бультерьер, если верить Хориту, сейчас мчался по пологому коридору вниз, как раз на их, четвертый ярус. И мог вылететь из-за любого угла, поскольку возможности сканировать весь комплекс сейчас не было.

Очередной круглый холл, в который выходит четыре коридора. Один — как раз с пятого уровня.

Почти неуловимое движение: серое тело летит к Марсии, плюясь огнем, Влад толкает ее в сторону и отлетает, нелепо размахивая руками.

Сползает на пол и затихает.

Девушка, быстро перебирая ногами, ползет по полу, поднимая винтовку, тварь с места прыгает вперед и вверх, и выстрел Марсии уходит в пустоту.

Выстрел Яна отбрасывает киберпса, и он тяжело грохается на пол. Тут же, не поворачиваясь, тварь открывает огонь из встроенных в бока игольников, и приходится отпрянуть обратно в коридор. Слава богам, Марсия успевает скользнуть в идущий на нижний уровень коридор. Сервоприводы пса подвывают — всё же выстрел Яна их зацепил.

Уходят драгоценные миллисекунды, тварь просчитает, что девушка представляет большую ценность, и рванет за ней.

Ян подбирается ко входу в зал.

Бультерьер огрызается короткой очередью, Ян, вытянув руку, наугад стреляет в ответ.

Откуда-то сверху раздаются гулкие выстрелы, взвизгивают сервоприводы пса, и всё стихает.

— Марсия, Ян?

Ян приваливается к стене и наконец чувствует, как стекает по лицу холодный пот.

— Здесь я. Марсия в нижнем коридоре.

Хорит стоит над развороченным корпусом бультерьера. Киберпес напоминает неаккуратно вскрытую консервную банку. Дулом тяжелой штурмовой винтовки Хорит тыкает в гладкий цилиндр, заменяющий твари голову.

— Вам удалось?

— Да, у меня получилось, — Марсия улыбается. Слабо, тревожно, но улыбается. Это хорошо.

Ян чувствует, как подкатывает к горлу тошнота. Медикаменты делают свое дело, боли он не чувствует, но за все приходится расплачиваться. Он об этом знает прекрасно, но гонит от себя мысли о том, как ему будет хреново потом, когда медикаментозная блокада закончится.

Надо еще дотянуть до этого благословенного времени.

— Как твои? — Хорит в ответ только качает головой.

— Потери противника?

— Черт его знает. Удалось остановить их в центре поселка, судя по всему, это основная десантная группа, двоих с киберпсами мы с тобой накрыли сейчас, но какие еще могут быть сюрпризы?

— Связывайся с Андреем и Жаном. Прорываемся к яхте. Пришло времечко! — хохотнув, хлопает он Хорита по плечу.

Внутри щекотно лопаются пузырьки веселого боевого безумия.

Черт побери, он оказался участником самой крутой заварухи в истории Империи!

Хорит морщится, закрыв глаза, губы его подрагивают, шевелятся, наконец он выдыхает:

— Двигаем к месту сбора. Где яхта?

— А вот это мы сейчас узнаем, — и Ян нажимает кнопку передатчика.

Татьяне не повезло.

С самого начала боя она оказалась зажатой в жилом стволе, где пытались оказать сопротивление десантной группе несколько друидов. Раньше она видела их в лабораторном комплексе — это были тихие мечтательные люди, погруженные в свои исследования. Они оказались жесткими стойкими бойцами, которым катастрофически не хватало боевого опыта.

Они продержались целых три минуты. Подхватив винтовку убитого друида, Татьяна почти наугад била вниз — туда, где мерцали, дрожали, исчезали и появлялись уже в другом месте фигурки атакующих десантников, укрытых маскировочными полями. Одного из десантников Татьяне даже удалось уложить — фигурка дернулась и упала, человека тут же оттащили под прикрытие корневищ. И тут же сверкнула вспышка.

— Ложись, — заорала Татьяна и, изо всех сил оттолкнувшись, прыгнула назад, в жилой коридор.

Влетевший в окно шар лопнул, выпуская иглы из сверхпрочного сплава, а секунду спустя сердцевина шара взорвалась, заполняя пространство жидким огнем.

Татьяна лежала, прикрывая голову руками. Жуткий грохот взрыва.

Нестерпимый жар.

И на спину рушится весь проклятый лес этой проклятой планеты.

Темнота.

Спустя века темноту начали прорезать темнокрасные точки. Точки почему-то были жаркими и мешали спать. Татьяна заворчала и решила свернуться калачиком — зачем ее разбудили так рано?

Точки превратились в сполохи и стали кусаться.

Пришлось открыть глаза.

Взрыв вырвал огромный кусок стены коридора, сорвал двери, и сейчас в пустом проеме колыхалась горящая занавеска.

Татьяна попыталась встать, но на спину давила неимоверная тяжесть, что-то подозрительно хрустело в позвоночнике. Девушка попробовала пошевелить ногами — ноги чувствовались, это добавляло оптимизма. С того места, где она лежала, просматривался почти весь холл, в котором она с друидами отстреливалась от десантников. Защитники поселения были мертвы, лежали, глядя невидящими глазами в вечность, тела их лизал огонь.

Огонь! Пожар разгорался, ветер, свободно гулявший в развороченной комнате, раздувал языки пламени, весело потрескивали новые костерки, пожирая щепу, а за окном шипели выстрелы плазмометов.

Судя по тому, что пламя еще не сожрало всю комнату, без сознания Татьяна пролежала недолго. Застонав, она попробовала подняться, опираясь на руки. Сверху что-то треснуло, и девушка замерла, прислушиваясь к себе — нет, вроде это не ее многострадальные кости трещат. Постанывая, шипя и ругаясь, она вытянула себя из-под завала. Первым делом проверила винтовку — в порядке.

Отползла в глубь коридора и задумалась, прижавшись спиной к стене.

Положение было аховое — связи нет, рядом никого, где Ян и Огерд — непонятно.

Придется пробираться к исследовательскому центру — Ян наверняка там.

Гигантские стволы подавляли ее. Татьяна казалась себе ничтожной, отвратительно несоразмерной миру этой планеты. Песчинкой, которую несет ветер. Сглотнув, она попыталась отбросить подступающее безумие и сосредоточилась на мерцающих силуэтах нападавших.

Группа была невелика и бойцы вынужденно держались вместе, пробиваясь к цели. К исследовательскому центру.

У боковых дверей которого стоял Ян!

Рядом с ним топталась девица, которую Зарев принялся опекать с первого момента, и один из друидов, выручивших их на Гринвэе.

Трое десантников, включив портативные антигравы, уже неслись к ним. Остальная часть группы развернулась полукольцом, окружая добычу.

Ян и Хорит, прикрывая девушку, открывают огонь по десантникам на антигравах.

Кто-то из них попадает в аппарат, и над площадкой загорается красивый фиолетовый фейерверк. Взрывной волной двух других десантников раскидывает в стороны, один из них врезается в ствол дерева и падает, но другой изворачивается в воздухе и пикирует на Марсию.

Татьяна вскидывает винтовку и на бегу открывает огонь.

Она сама не поняла, как это получилось — ноги вынесли на площадь перед центром. Штурмовая винтовка подрагивает в руках, посылая заряд за зарядом в мерцающие фигуры.

Падает одна, вторая, остальные исчезают, укрывшись за маскировочными полями, и открывают ответный огонь. Заряды тяжелых штурмовых винтовок крошат дерево под ногами, щеку обжигает дыхание плазмы.

Не раздумывая, Татьяна отпрыгивает в сторону, пытаясь спрятаться за горбом древесного натека, понимая, что это бесполезно и сейчас ее накроют.

Под куполом леса гремит гром, оглушительно трещат ветви деревьев.

Яхта Огерда выглядит жутким призраком, кораблем из легенд о звездолетах, застрявших в ловушках пространства и времени. Она скользит между стволами, поливая десантников огнем из носовых орудий. Невидимые за маскировочными полями фигуры взрываются кровавыми фонтанами, разлетаются отыгранными фигурами, сброшенными с доски рукой раздосадованного игрока.

Корабль зависает над площадкой, и Татьяна несется к нему со всех ног. С другой стороны к нестерпимо медленно открывающемуся люку спешат Марсия и Хорит, поддерживающие Яна.

Кромка люка больно бьет Татьяну в грудь, это сладкая боль, дающая надежду на жизнь и борьбу.

Рывком затянув себя в посадочный отсек, девушка вскидывает винтовку, контролируя подход к яхте. Ян тяжело падает рядом. Хорит и Марсия помогают ему подняться.

— Внутрь, быстро, быстро, — хрипит Зарев, и все трое исчезают из поля зрения.

Люк ползет вверх, отрезая их от горящего поселка, гибнущих внизу людей... последних осколков старого мира.

Жан и Андрей внимательно следили, как исчезает в предутренней мгле яхта.

— Время, — Жан обернулся к пульту управления системой огня. В полутьме тесного бункера, упрятанного в сплетении корней, перемигивались огоньки индикаторов, сигнализируя, что древний военный спутник, давным-давно подвешенный над планетой, готов дать свой последний бой.

Мелодично прозвенел сигнал готовности — в прицеле виднелся изящный вычурный силуэт корабля, напоминавшего раковину древнего моллюска.

Жан нажал некогда красную, а сейчас выцветшую до розового цвета клавишу.

Аристократ с Праймари с нарастающим возмущением следил за тем, как приближаются к его кораблю ракеты.

Спутник был рассчитан только на один удар. Но осуществил его с хирургической точностью, в упор вонзив ракеты в двигательный отсек и рубку управления.

Аристократ смотрел на приближение своей смерти почти секунду.

Инфосфера рвалась в реальность материи и движения, смерти и возрождения. Это потребовало от нее гораздо больших ресурсов, чем поначалу предполагали мыслящий океан и разбросанные по Империи информационные скопления. То, что казалось простым переходом, оказалось процессом, обрушившим на инфосферу гигантское количество новой информации, требующей моментальной реакции, анализа, расстановки приоритетов, определения значимости последствия множества не связанных на первый взгляд факторов. Все это инфосфера делала и ранее, но тогда большая часть задач решалась теоретически и передавалась низшим биологическим организмам, которые и следовали указаниям инфосферы, непосредственно взаимодействуя с физическим миром.

Теперь же инфосфера становилась его частью, взаимодействуя непосредственно, испытывая затруднения от непредвиденных потерь и нелогичного распределения ресурсов, необходимых ей для осуществления своих планов.

К тому же низшие снова проявили свою неспособность к логическому мышлению и отсутствие инстинкта самосохранения.

— Это самоубийство, — задумчиво констатировал император, глядя на панорамный экран. По экрану медленно проплывали туши древних транспортных судов и давно снятых с вооружения боевых кораблей. Давно переоборудованных в музеи, учебные лагеря для курсантов и мишени для учебных стрельб.

Правда, с частично неснятым вооружением. Сейчас на них шла лихорадочная работа — все, что могло стрелять, приводилось в порядок, возвращались на свои места снятые и законсервированные на борту орудия, расчищались палубы для взлета и посадки москитных эскадрилий.

К ним подходили другие — списанные и якобы уничтоженные, отправленные на переработку и «утраченные в силу неизвестных причин», спавшие мертвым сном на вечных стоянках корабельных кладбищ. Сегодня они вернулись к жизни, восстановленные умелыми руками в немногочисленных мастерских друидов или на ненавязчиво контролируемых доверенными людьми императора мастерских контрабандистов.

Вернулись, полностью переоборудованные, до предела заряженные смертью.

Они собрались, чтобы дать свой последний безнадежный бой. Закрыть собой огромные шары и цилиндры транспортников и «люстры» кораблей обеспечения, на палубах которых уже десятилетия назад команды фермеров развернули замкнутые экосистемы, предназначенные для обеспечения беглецов пропитанием.

Император набрал команду на личном терминале, всмотрелся в появившиеся на экране схемы.

— Ты понимаешь, что даже сейчас они несопоставимо слабее кораблей имперского флота? — спросил он стоявшего рядом друида.

— Конечно, понимаю, — пожал тот плечами. — Ну и что? Наша задача — связать как можно больше сил противника и держать их как можно дольше. Пока переселенческий флот не совершит достаточное количество скачков. Ты же сам посвящал меня в план своего прадеда.

— Да... Прадед был человеком практичным. Собственно, он просто приспособил к своей эпохе задумку нашего предка — первого императора. О поиске миров за пределами изученной сферы и хранении этих данных в укромном уголке думал еще он. Прадед сумел это реализовать в обход имперской бюрократии.

Один из кораблей привлек внимание императора.

— Это же «Левиафан», так? — ткнул он пальцем в грузную продолговатую тушу, напоминавшую очертаниями древний дирижабль. И сам себе ответил: — Он и есть.

Повернувшись, он хлопнул по плечу друида:

— Если парни с Места Покоя не дадут сигнал — отправляй «Левиафан» отдельно. Придай ему корабль обеспечения и пару эскадрилий прикрытия. Переведи на борт две роты десанта. Прошерсти списки выживших и спасенных в Столице. Женщин гражданских специальностей, фермеров, квалифицированных рабочих, детей — всех на «Левиафан». Лучших своих навигаторов переводи туда. В общем, прикрой со всех сторон. Если что — он будет семенем, брошенным в неизвестность. Конечный пункт будет знать только капитан. Предприятие совершенно безнадежное, но... лучше, чем ничего.

Если же парни с Места Покоя дадут свой мифический сигнал — «Левиафан» идет в составе флота.

— Боишься, что нас зажмут так, что не выберемся? — прямо спросил друид.

— Боюсь. Чуть не каждую ночь думал — что буду делать, если случится... Случилось. И теперь — боюсь.

Император развернул к собеседнику стол с интерактивной столешницей. Вывел на нее карту Империи. Последовательными движениями приблизил один из участков.

— Смотри, что удалось снять беспилотникам, пока их не уничтожили.

Снимки были довольно нечеткими, устаревшие графические системы с трудом справлялись с их обработкой, но понять, что на них изображено, было можно.

Друид нахмурился:

— Это же верфи Брайнора.

— Они самые, — потирая висок, ответил император.

На мониторе виднелось сооружение, напоминающее куб, собранный из деталей детского конструктора. Поначалу друид не понял, что это, поскольку не с чем было сравнить, определить масштаб. Но, приглядевшись, почувствовал, как мороз пробирает по коже. Он узнал характерные платформы для сборки корпусов пассажирских межсистемников и люстровых грузовозов, и у него закружилась голова. Платформы выглядели крохотными, кукольными, они терялись среди сплетения гигантских тросов, тянувшихся от одного планетоида системы к другому. На тросах крепились темные прямоугольники, вокруг которых роились темные точки — видимо, летательные аппараты.

А на самих платформах горбатились темные, скрывающиеся в тенях громады.

— Это вот, — друид коснулся пальцем экрана, — ее новые корабли?

Император молча кивнул.

— И она знает о том, кто послал беспилотники? — спросил друид и тут же сам ответил: — Конечно, знает.

— Это еще не все приятные новости, — император провел пальцем по краю столешницы, меняя изображение. Друид окинул взглядом появившуюся картину, коснувшись пальцами точки управления, развернул карту в трехмерную голосферу, покрутил.

— Вот здесь и здесь, что это за красные точки?

— Да ты сам уже понял, — тяжело опираясь на спинку кресла, ответил император. — Базы перехватчиков. Оранжевые — это новые базы, которые строились последние сорок лет. Пульсирующие — базы, сведения о которых были засекречены даже от генералитета. Кем засекречены — хороший вопрос, правда? Сейчас там идет лихорадочное переоборудование перехватчиков, вылеты совершаются непрерывно. Надо ли говорить, что перекрыто большинство маршрутов к магистральным гиперпространственным тоннелям?

Казалось, друид не слышит его.

Затем, словно выходя из транса, он встряхнулся и, ероша волосы, ответил:

— Не надо, конечно, не надо. Мы можем отдать приказ кораблям уходить в гиперпространство по одному, указав точку выхода. Но потери...

Император кивнул:

— Совершенно неприемлемые, особенно для транспортных судов с гражданскими. На нас будут попросту охотиться, выщипывать отставших, трепать арьергарды. В конце концов нас попросту перебьют.

— Уходить поодиночке? Каждый сам за себя?

— Сколько раз мы вели с тобой этот разговор, сидя на веранде со стаканами белого вина? — улыбка императора была исполнена тихой грусти обреченного человека, смирившегося с неизбежным. — И сколько раз ты мне рассказывал, что твои исчислители и проскописты в один голос говорили, что это самоубийственный вариант? Что он ведет к полной деградации и уничтожению Трех Рас, а немногие выжившие будут отброшены в развитии на уровень Темных Веков?

— Частенько, ох частенько.

— С того времени что-нибудь изменилось? Твои люди изменили прогноз? — Не дожидаясь ответа, император продолжил: — Нет. Иначе ты прибежал бы ко мне, как только узнал. И рассчитывать на вмешательство ксеносов тоже бессмысленно. Ты сам знаешь, что я ассигновал огромные деньги на развитие программы контактов. Бесполезно. Ксеносы чужды нам настолько, что мы так и не нашли точки соприкосновения. Мы даже не смогли понять причины вспышек насилия по отношению к нам. И твои эмпаты, насколько я знаю, тоже не добились ни малейшего успеха.

Друид покачал головой.

— Мы с тобой просто пытаемся еще раз убедить себя, что учли все возможные варианты.

— Ты прав. Увы, учли.

Император пожал плечами:

— Конечно, возможно тем двоим удастся найти Врата, но с таким же успехом мы можем рассчитывать на внезапно проснувшееся дружелюбие ксеносов.

Марсию трясло. Неимоверное напряжение расшифровки, бой в комплексе, гибель родного поселка... Девушка держалась только благодаря великолепному умению управлять своим разумом и телом, но на борту яхты силы окончательно оставили ее. Она судорожно цеплялась за Татьяну и лишь бормотала с упрямством маленького ребенка:

— Отнеси в медблок. Сними запись. Запись. Сними.

Она была права в своем упрямстве, и Татьяна потащила непослушное отяжелевшее тело в крохотный, но сверкавший чистотой и оборудованный самой современной техникой медблок яхты.

Друиды поработали и здесь. В углу стояло незнакомое на первый взгляд кресло с выраставшей из спинки дугой, заканчивавшейся похожим на коричневый цветок колокольчика раструбом.

Марсия указала на него:

— Туда. Я просила, чтобы поставили.

Теперь Татьяна поняла, что кресло напоминает оборудование из исследовательского комплекса, к которому Марсия подключалась, считывая ленты.

Необходимо было снять резервную копию, подстраховаться.

Усаживая Марсию в кресло, Татьяна хлопнула ладонью по кнопке экстренного вызова пилотской рубки:

— Огерд, Ян, мы с Марсией в медблоке.

Огерд сразу же отозвался с видимым облегчением:

— Все в порядке. Готовимся к скачку. Вы копируете запись?

— Да. Марсия уже, — Татьяна глянула на девушку, — да, уже начала копирование.

В пилотской кабине воцарилась напряженная тишина. Огерд сосредоточился на пилотировании. Он все еще не мог поверить, что с Места Покоя удалось уйти. Все время казалось, что сейчас со стороны местного светила выйдут на позицию атаки перехватчики или свалится сверху звено истребителей, отжимая обратно к планете.

Но истребителей не было. Руки привычно порхали над пультом, готовя корабль к гиперскачку.

Получилось, неужели получилось, и все, что с ними было — не зря? Гибель Ордена, отчаянная посмертная мольба магистра, их метания по взрывающейся, распадающейся, перерождающейся в нечто чудовищное, более чужое, чем миры ксеносов, Империи, все это не зря?

Казалось обидно будничным и несоизмеримо мелким то, что все закончилось так... просто, несоразмерно понесенным жертвам — просто лежит сейчас в медотсеке рыжеволосая девчонка и делает стандартную процедуру резервирования данных. Которую потом надо будет отправить пакетной передачей в соответствии с инструкцией, переданной в последний спокойный день старейшинами Места Покоя. Да, кстати, координаты эти надо будет ввести и в маршрутизатор яхты.

— Я думаю, нам надо идти туда на всех парах, — словно прочитав его мысли, подал голос Ян.

Огерд молча кивнул, не отрываясь от экранов. Какая-то мысль не давала покоя, что-то сильно не сходилось.

— Где библиотекарь? — спросил он, не оборачиваясь. В желудке заворочался противный холодный ком, очень не хотелось услышать ответ, но он уже знал его.

— Он же передо мной запрыгивал, должен быть... — Ян осекся и тут же резко скомандовал: — Андрей, к медотсеку!

Короткий коридор, ведущий к спуску на нижний ярус, казался безумно, кошмарно, мучительно длинным. Они плыли сквозь патоку кондиционированного воздуха, словно в бреду, понимая, что не успевают. Не смогут успеть.

Прыгнув в овал люка, Ян оттолкнулся от нижних ступеней лестницы и прыгнул как можно дальше вперед. Мышцы, мудро игнорируя забитый отчаяньем мозг, уже перешли в боевой режим. А впереди быстрым, но спокойным шагом уверенного в себе человека шел брат-библиотекарь.

Можно было стрелять, но... метатель стал неподъемным, рукоять скользила в покрывшейся липким потом ладони. Ян не мог решиться.

Чего ждать от этой твари? Какая установка ему дана, на что он запрограммирован? И что это вообще?

Катастрофически не хватало информации.

Подменыш это или человек с полной заменой личности?

Есть ли импланты? Ксеномоды?

Как он поведет себя, получив в спину крупнокалиберный низкоскоростной заряд?

— Подождите минуточку! — раздался позади громкий и спокойный голос Андрея. Очень спокойный и доброжелательный.

Библиотекарь был уже у входа в медицинский отсек.

Едва заметно дернулся... Или показалось? Ян шагнул в сторону, сгорбился в низкой стрелковой стойке и поднял метатель.

— Пожалуйста, повернитесь и сделайте два шага к нам.

Удивительно, но голос не подвел — такой же ровный и спокойный, как у друида.

Глаза его все же выдали.

Библиотекарь вел себя абсолютно естественно. Повернулся, недоуменно нахмурился, сделал неуверенный шаг вперед, не понимая, что происходит, и уже начал открывать рот для вопроса.

Ян выстрелил.

Он жал на спуск раз за разом, надеясь, что этого хватит, чтобы остановить рвущееся разом в медблок и к ним с друидом чудовище.

Неживые, подернутые чуть заметной синеватой пленкой глаза продолжали бесстрастно смотреть на Яна с землисто-серого цилиндрического обрубка, в которую превратилась голова существа, еще недавно ходившего, говорившего, смеявшегося рядом с людьми.

К счастью, они застали его в самом начале процесса трансформации, и тварь не успела изменить свои органы, перейти в боевое состояние. «А раньше — да, раньше было нельзя, — плыли по самому краю сознания Яна неспешные мысли, — тогда бы его распознали системы яхты, а потом моментально почуяли друиды. Вот он и закапсулировался где-то в глубине тела-контейнера».

Чудовище подпрыгнуло, цепляясь удлинившимися белесыми лапами за стены коридора. Человеческое тело стремительно превращалось в вытянутый гибкий хлыст, усеянный короткими полупрозрачными шипами.

Тяжелые пули выбивали из тела фонтанчики вязкой белесой жидкости, тварь вздрагивала, но глаза продолжали смотреть все так же — бесстрастно и оценивающе.

Тварь решала проблему.

Задняя часть туловища с неимоверной силой ударила в дверь медотсека и тут же резко сократилась, втягивая монстра внутрь.

Ян бросился вперед.

Всего несколько шагов, всего пять метров... Он попал. Каждая пуля нашла свою цель, он видел это.

Из медотсека донесся короткий полный боли крик и нечеловеческое гудящее шипение. Мимо проскользнул друид. Перед дверью медотсека согнулся, перекатом ушел на другую сторону проема, кивком показал Яну — все нормально, контролирую.

Надо было входить. Больше всего пугала тишина. Медлить тоже нельзя.

Отошел к противоположной стене, коротко вдохнул и прыгнул, нарушая все уставы и наставления, рыбкой в проем и перекатом в сторону, надеясь, что это собьет с толку боевой организм, уже видевший, как он, Ян Зарев, двигается, как ведет себя в бою.

В глубине медотсека, залитая ярким белым светом, валялась судорожно подрагивающая, истекающая белесой дрянью туша ксеномода. Дальше — в нише с креслом считывателя виднелась копна рыжих волос и мраморно-белое, аж в синеву отдающее, лицо Марсии.

— Чисто, — хрипло каркнул Ян и медленно, не спуская с туши ствола метателя, двинулся вперед. Из-под туши высунулась рука, слабо шлепнула по скользкой коже чудовища, нажала, послышалась возня.

Одним прыжком Ян оказался рядом, уперся ногой, столкнул тело вбок.

Татьяна дышала тяжело, со всхлипами, но на первый взгляд была цела.

Ошалело взглянув на Яна, она ткнула каблуком в мертвую тушу:

— Что это, мать твою, было?

— Это называется катастрофическое везение, — Огерд брезгливо приподнял голову ксеномода, — начни он трансформацию чуть раньше, и нас бы уже ничего не спасло.

— Что это вообще за дрянь такая, — голос Татьяны заметно дрожал.

Ян лишь недоуменно пожал плечами:

— Какая-то редкая ксеномодификация. Явно создана в расчете на боевое применение, производит полную перестройку организма носителя. И явно имеет собственный интеллект или интеллектуальную программу управления носителем.

— Я о таких только слышал, — присев в маленькое врачебное кресло, Огерд задумчиво потирал заросший темной щетиной подбородок. — Это, друзья мои, не просто ксеномод. Это штучная работа техномагов. В своих мирах они создают такие вот создания в качестве ближайших помощников, телохранителей или, наоборот, шпионов-диверсантов, которых используют в войнах с другими техномагами или в экспедициях к мирам ксеносов.

— Час от часу не легче, — пробормотал Ян.

В медотсеке было тесно. Завершив скачок, Огерд «подвесил» яхту в гиперпространстве, и сейчас все, кто был на борту, набились в крохотный отсек. Марсия так и сидела в кресле-считывателе, Татьяна стояла рядом, время от времени машинально поглаживая рукоять игольника. Окончательно уничтожила ксеномода именно она — когда тварь влетела в медотсек, девушка уже сжимала компактные «подушечки» системы экстренного реанимирования. Которые можно было, при известной сообразительности, использовать как хороший электрошокер. Разряда хватило, чтобы выжечь уже основательно поврежденный выстрелами мозг чудовища.

— И все это время оно было рядом с нами, — присев, Андрей осматривал тушу. Осторожно взявшись за запястье, развернул лапу. — Конечность интересная. Можно использовать и как холодное оружие, вон, когти какие, и как человеческую руку, хочешь — цепляйся-подтягивайся, хочешь — огонь из любого трофейного огнестрела веди.

— Мне интересно, в какой момент оно заняло место брата-библиотекаря, — Ян привалился к дверному косяку и нервно покусывал нижнюю губу. Ситуация ему не нравилась. Очень сильно не нравилась.

— Что это изменит для нас? — не отрываясь от изучения туши, спросил Андрей.

— Возможно, многое, друг мой. Если его внедрили много лет назад и он с самого начала вел всю ситуацию, то, скорее всего, на выходе из гиперпространства нас ждет один из техномагов или корабль с парой-тройкой таких вот тварей на борту. Только в полностью активном состоянии, вооруженных и готовых к атаке.

Но я надеюсь на другой вариант — внедряли его недавно, подменяя настоящего библиотекаря буквально в последний момент. Возможно, отследили сигнал магистра, возможно, вели настоящего библиотекаря и, когда увидели нештатную активность, решили, что пора переходить к действиям. Думаю, подмена произошла вскоре после того, как библиотекарь получил послание магистра, но до нашей встречи. Потом он постоянно был у нас на глазах, и никто не заметил перемен в поведении. А каким этот человек был раньше — никто из нас не знал.

Тогда, возможно, они допустили какую-нибудь оплошность. Вроде того, что определили время связи только в оговоренный промежуток или дали инструкцию подать сигнал только после того, как он возьмет корабль под полный контроль. Тогда мы можем выйти из скачка, оценить обстановку и принять решение.

— А теперь давайте наконец узнаем, что именно удалось считать Марсии, — подал голос Ян.

Девушка отпила воды из высокого тонкого стакана, который подала ей Татьяна. Голос у нее все еще оставался хрипловатым, и она была очень бледна, но держалась достаточно уверенно:

— Думаю, мне удалось достаточно точно идентифицировать фрагмент на пленке, относящийся к нашему объекту

Ян отметил, как изменилась речь девушки, строение фраз, даже интонация... она словно делала научный доклад. Была в своей стихии. Вот и славно.

— Я успела не только перегнать расшифровку в считыватель, но и провести обработку и визуализацию. Думаю, теперь, если мы прогоним фрагмент через навигационную систему корабля, получим точные координаты.

— Так чего мы ждем? — улыбнулся Огерд. — Давайте смотреть. Только сначала давайте уберем отсюда эту дрянь, — и он пнул тушу ксеномода.

Труп пришлось сунуть в шлюзовую камеру, замотав в изолирующую пленку. Избавиться от тела в гиперпространстве было невозможно, а другого места на яхте просто не было.

После чего Огерд на правах капитана корабля приказал всем разойтись по каютам, принять тонизирующий душ и собираться в кают-компании.

Ян стоял под колючими тонкими струями, и его трясло. Бешено колотилось сердце, дрожали руки, и он все выворачивал и выворачивал регулятор температуры, пока не понял, что его трясет уже от холода.

Помогло.

Он растерся жестким полотенцем и переоделся, испытывая странное чувство, от которого немного кружилась голова. Вещи в каюте казались новыми и яркими, свет — насыщенным, густым, звуки — ясными, отчетливыми, отделенными друг от друга мгновениями оглушающей тишины.

Ослабели ноги, и он сел.

Сейчас он выйдет за порог каюты, и его жизнь изменится навсегда.

Пройдет несколько минут, и он узнает то, ради чего погибло столько разумных, то, что навсегда изменит ход истории трех рас.

Или не изменит ничего, и разумные исчезнут, став питательной средой гигантского разума инфосферы.

Сначала Марсия прокрутила на экране визуализацию «верхнего» слоя пленки. Вулканы, изрыгающие столбы пены, блюющие раскаленной оранжевой лавой, тучи пепла, закрывающие небо, и десантный бот с эмблемой давно исчезнувшего Ордена.

Картинка раскачивается в такт шагам бегущего, и Ян снова переживает отзвуки эмоций человека, который должен погибнуть 20, 19, 18... бегут цифры в левом верхнем углу экрана. Картинка плывет, гаснет.

— Это то, что можно увидеть на любом «мозголоме», — Марсия колдует у пульта управления видеосистемой. Остальные развалились в креслах, греют в руках бокалы с легким белым вином.

Ян глянул на Огерда. Бледнолицый с черными острыми прицелами глаз, сейчас он сидел расслабленно, вытянув ноги и едва заметно, но совершенно точно, улыбался! Ян понял, что и сам испытывает давно и прочно забытое чувство облегчения. В кают-компании воцарилась атмосфера спокойствия, люди расслабились, чувствуя себя в полной безопасности. То, что впереди ждала смертельная неизвестность, никого не волновало. Здесь и сейчас — не волновало.

Происходившее на экране было всего лишь задачей, которую необходимо решить. Но задачей интересной, требующей внимания и сосредоточенности.

— У него фоном шли какие-то цифры. Но очень смазанно, как и картинка. Я почти не смог ее уловить, — отпивая из бокала, сказал Ян.

Марсия кивнула:

— Именно. К счастью, лента оказалась достаточно качественной, да и оборудование у меня было на порядок лучше того, что в имперских больницах. В общем, вот картинка.

И она нажала клавишу воспроизведения. На этот раз картинка была куда более размытой, словно снимали под водой или в помещении, полном дыма. Рубка звездолета. Древнего, с сильно изогнутой дугой командирского пульта, вычурным креслом перед ним. Откуда-то снизу поднимаются клубы — пыль? Дым? Непонятно.

Рука в толстой с массивными сочленениями на фалангах перчатке смахивает пыль с пульта управления, переключает несколько тумблеров, и экраны мертвого звездолета оживают.

— «Игла». Судя по пульту управления — старая исследовательская «Игла». Сколько ж ей лет?!

— Скорее, веков, — хмыкнул Ян, всматриваясь в мутную картинку. Неожиданно она стала гораздо более четкой, тот, чьими глазами они смотрели, сконцентрировался, сфокусировал взгляд на одном из экранов.

— Вызывает бортовой журнал, видимо, — предположил Огерд.

Остальные промолчали, напряженно всматриваясь в происходящее на экране. На одном из небольших мониторов возникло изображение, помигало, сместилось в правый верхний угол, монитор резко приблизился — стоявший в рубке нагнулся, всматриваясь в картинку.

«Или, скорее, вслушиваясь, — подумал Ян, — как правило, капитаны дублировали или дополняли записи голосовыми сообщениями. Но что там на картинке?»

Смотреть запись было все равно, что смотреть запись видео в кривом зеркале парка развлечений. Оно плыло, затуманивалось, искажалось — этот слой ленты явно реставрировали по мере возможностей.

Марсия время от времени досадливо морщилась, когда картинка окончательно превращалась в набор цветных пятен, но смотрела так же внимательно, как в первый раз.

— Вот, видите, вот тут! — подавшись вперед, она показала на ту часть экрана, где показалось изображение следующей записи бортового журнала. Рука в перчатке тоже потянулась к клавишам, отчего у Яна возникло ощущение, что он наблюдает за каким—то сюрреалистическим представлением. Работать с пультом управления в десантном скафандре было неудобно, но человек справлялся виртуозно, пальцы порхали над клавишами, приближая и центрируя изображение.

Ничем не примечательная звездная система. Шесть планет, все с атмосферой, светило — красный карлик, так что планеты, скорее всего, безжизненные, никому не интересные, не подходящие для терраморфинга и даже заселения странными и непонятными порождениями ксеносов.

Ян прикинул, можно ли использовать ее в качестве перевалочной базы — иногда спецслужбы Империи и теневые отделы корпораций устраивали в таких вот системах незарегистрированные базы, но отбросил эту мысль — не хватало данных. У трех планет были спутники — черные безжизненные камни.

Изображение дрогнуло и пропало.

Третья часть записи — цифры, которые он повторяет раз за разом, — в наступившей тишине слова Марсии прозвучали неожиданно громко. — Я перевела их в стандартный имперский формат, поскольку, мне кажется, использовался устаревший. Больше ничего сделать не успела, результаты здесь.

И она протянула Огерду тонкую информпластину.

Огерд задумчиво покрутил ее в пальцах, словно не решался опустить в щель исчислителя. Наконец, резко подавшись вперед, протолкнул в щель терминала, подтянул к себе клавиатуру управления.

— Так... давай проверим. Это исходник, действительно старая имперская система координат. В старом звездном атласе это должно быть, — на экране появилось схематичное изображение звездной системы.

— Похоже, она, — в первый раз за все время подал голос друид.

— А если по новым, то... тоже она, — удостоверился Огерд.

— Осталось понять, что именно так привлекло их в этой системе, — Ян подошел к Огерду, пальцы отбили на клавиатуре короткую дробь, изображение уплыло вглубь экрана, теперь был виден целый сектор звездного пространства.

— Смотри, система на самой границе обитаемой сферы, — кивнул он на экран, — а вот тут, — Ян подсветил несколько планет красным, — система одного из техномагов. Еще одна хорошая новость, поблизости и системы ксеносов, корабли которых периодически проходят через этот участок пространства.

— Значит, у нас очень мало времени на то, чтобы понять, что же такое эти Врата, — подытожил Ян.

— Остается понять, что нам теперь делать со всей этой информацией, — обратился к остальным Огерд.

— Я до сих пор не верю, что это удалось, но мы выполнили эту... миссию, — замялся он, подбирая слово. Огерд был человеком действия, он мог и умел вести беседу, но сейчас чувствовал, что нужны какие-то особые, соответствующие моменту слова, а их не было, приходилось использовать те, к которым привык. Слова инструкций, приказов, распоряжений, оперативных отчетов...

Вздохнув, он продолжал:

— Но что делать теперь? Из гиперпространства передать сигнал мы не можем. Как только выходим из тоннеля — нас могут обнаружить, хотя я проложил курс вот сюда, — изображение на экране сменилось. — Это тихая окраинная система, кстати, достаточно недалеко от Врат, но кто гарантирует, что там нет парочки звеньев автоматических перехватчиков?

— Главное, где те, кому мы должны передать сигнал? Позывные и шифр Жан тебе передал, но где находится флот эвакуации, каков его размер, да и есть ли этот флот? — Ян поднялся, сделав пару шагов, остановился перед экраном, заложив руки за спину.

— Что толку гадать? Мы не узнаем этого, пока не выйдем в обычный космос, — ответил Андрей.

— Кстати, что у нас с ресурсами? — теперь Ян смотрел только на Огерда.

— Топлива, энергии, других ресурсов яхты хватит надолго, она рассчитана на длительный дрейф, а в режиме аварийно малого потребления — вообще около полугода просуществуем. А вот что касается вооружения и другого снаряжения для исследовательской экспедиции, тут дела хуже. Полный исследовательский комплект на одного. Два запасных скафандра на случай аварии. Десантный мини-бот на два места. Причем оборудованный по спасательскому стандарту — второе место для эвакуируемого.

— Но ты же не просто так проложил курс к этой системе, правда? — Ян поднял бровь, глядя на напарника.

— Верно. Надеюсь, мою базу не обнаружили.

Зарев хлопнул Огерда по плечу.

— Замечательно, значит, — он обвел остальных взглядом, — отправляемся туда, спешно экипируемся и — к Вратам, что бы это ни было, так?

Ответом ему были молчаливые кивки товарищей.

— Сигнал! Еще сигнал! — голос дежурного офицера дрожал. Флагманский корабль, на борту которого находился император, шел в центре плотной группы, со всех сторон прикрытый кораблями сопровождения, вокруг которых, в свою очередь, крутили карусели истребители и перехватчики сопровождения.

Но их было мало, по мнению капитана корабля, непростительно мало. Однако император, узнав о первоначальном плане конвоя, лишь рыкнул на докладывавшего генерала и приказал большую часть кораблей отправить на охрану гражданских кораблей, грузовозов и медлительных транспортов жизнеобеспечения.

Теперь весь экипаж нервничал. Каждый сигнал заставлял их покрываться холодным потом, хотя на флагмане служили исключительно опытные, имевшие солидный боевой опыт офицеры и матросы.

Но именно поэтому они прекрасно понимали, насколько ненадежна группа прикрытия и тонок кокон, сотканный траекториями истребителей прикрытия.

К счастью, вслед за докладом о сигналах сразу же последовал короткий рапорт:

— Сигналы опознаны как дружественные! Анализ визуальных данных и сигнатуры двигателей совпадают. Гражданские межсистемные лайнеры «Зольфер» и «Грандорин».

Их подхода ждали. Эти лайнеры успели стартовать с орбитальных платформ, взяв на борт максимально возможное количество людей до того, как начали без команды отсоединяться рукава систем перехода пассажиров, опускаться тяжелые бронеплиты аварийной герметизации, отключаться системы жизнеобеспечения, погружая пассажиров и экипажи в вечную тьму.

«Зольфер» и «Грандорин» давно уже пополняли свои экипажи выходцами из миров друидов. Обзаводясь поддельными документами, регистрируясь в окраинных мирах, они при помощи тщательно подготовленных агентов вливались в бескрайнее море жителей Империи и выполняли свою задачу.

На каждом из лайнеров в экипаже было по одному подготовленному навигатору друидов, сумевших получить ментальный сигнал Видящих. И успевших отреагировать.

— Регистрирую выход корабля из гиперпространства!

И тут же:

— Множественные цели! Повторяю, множественные цели!

Лайнеры спешили к конвою. Получив сообщение от Видящих, друиды-навигаторы направляли свои корабли к точкам сбора. Их было несколько, флот эвакуации совершал скачки, уходя от преследования кораблей инфосферы, координаты менялись, и пока удавалось избегать столкновения. Пока…

Видимо, корабли отследили.

Может быть, поставили маячки, передавшие сигнал, как только лайнеры вышли из гиперпространства.

Может быть, как-то иначе.

Это было уже неважно.

Император вцепился в спинку кресла, за которым стоял, глядя на экран.

— Истребители — на перехват. Прикройте гражданских! — распорядился он, понимая, что это бесполезно. Они просто не успеют.

Черная стая разделилась на четыре части — двойки звеньев разошлись в стороны, пристраиваясь в хвост медлительным гражданским судам.

Они казались такими маленькими, такими безобидными на фоне громадных, усеянных служебными надстройками, смотровыми куполами и прогулочными галереями лайнеров.

Императору показалось, что он сейчас стоит на такой вот застекленной палубе и всматривается в межзвездную черноту, задирает голову. Люди всегда задирают голову — ищут звезды, счастье, тревожно вглядываются, или улыбаются... всегда, глядя вверх. И пытается разглядеть далекие корабли флота.

И видит, как мелькает тень... черная на черном. И мир расцветает огнем, поглощающим все на своем пути.

Истребители почти успели спасти «Зольфер». Пилоты головных звеньев открыли огонь с дальней дистанции, пытаясь отсечь штурмовики противника от корабля, но расстояние было слишком велико. Военный корабль, скорее всего, выжил бы, с потерями, с частичным разрушением отсеков, но выжил, ощетинившись заградительным огнем, закрывая наиболее уязвимые точки локальными защитными полями, выпустив собственный москитный флот...

Но у неповоротливого лайнера, предназначенного для комфортного путешествия и променада отдыхающих по отделенным от открытого космоса лишь едва заметным прозрачным барьером, не было ни единого шанса.

Штурмовики инфосферы управлялись автоматическими комплексами, соединенными с центральным мозгом корабля-матки.

При этом каждый комплекс имел достаточно большую свободу принятия тактических решений — в бою центральный мозг по большей части выполнял роль координатора, передавая на штурмовики информацию об общей обстановке.

Штурмовики шли на гораздо более высоких скоростях, чем истребители имперского флота, у них было значительное преимущество в маневре... и главное, их задачей была деморализация флота и сковывание его маневра.

Палубы «Зольфера» были полны народа.

Жители окраинных миров, редко выбиравшиеся за пределы родных планет, с восторгом смотрели на величественное зрелище имперского флота, радуясь тому, с каким комфортом их доставили. Тревога, страх за своих близких, пугающая неопределенность будущего — отступили, осталась лишь чистая радость, восторг встречи с могучим защитником.

На палубах стало шумно и радостно...

Пока первые импульсные заряды не разнесли светившиеся изнутри теплым желтым светом полосы галерей, впуская в корабль сухой жгучий холод космоса.

Первая волна штурмовиков выпустила всего по одной очереди и провалилась под днище корабля, освобождая место следующим.

За эту пару секунд большая часть жилых помещений корабля была уже разгерметизирована, примитивная автоматика, оставленная друидами для поддержания жизнеспособности, не успела отреагировать, а вторая волна штурмовиков уже заходила на цель, нанося удар разом по двигательным отсекам и секции управления, находившейся в центре корабля, на средней палубе.

Корма «Зольфера» бесшумно вспухла бело-голубым шаром, который разросся, поглощая развороченный, расколотый корпус корабля.

Командир имперских истребителей поступил правильно.

Он мгновенно сориентировался и, понимая, что спасти оба лайнера не удастся, сосредоточил все свои силы на защите «Грандорина».

Экипаж этого лайнера вывел корабль из гиперпространства чуть дальше — пользуясь собственным коридором, хотя вошли в прыжок корабли одновременно, и координаты точки прибытия для них совпадали. Но идти в одиночку было легче, и капитан «Грандорина» отдал приказ стартовать самостоятельно.

Это спасло лайнер.

От нападавших его закрыл гибнущий «Зольфер», принявший на себя удар. «Грандорин» получил несколько секунд, которые капитан использовал единственным возможным способом — развернул судно носом к нападавшим, уменьшая цель.

Штурмовики инфосферы сразу же открыли огонь, но большая часть импульсов прошла мимо. Оставшиеся повредили носовые отсеки, но не лишили лайнер живучести. После чего капитан отдал парадоксальный приказ — скомандовал «Полный вперед!» и двинул корабль навстречу штурмовикам.

Расстояние было слишком мало, и не все стремительные машины успевали перестроиться, занять положение над или под кораблем и обрушить на него огонь.

— Огонь по обстановке! — звенья имперских истребителей открыли огонь, отсекая штурмовики от неповоротливой туши лайнера.

Штурмовики шли плотным строем, и первая группа, попав под плотный заградительный огонь с фланга, сразу же понесла значительные потери.

На подходе была вторая атакующая группа штурмовиков...

— Перестроение! — истребители моментально перестроились. Боевой опыт, интуиция и дисциплина позволяли летчикам личной эскадрильи императора вести бой с бесстрастными порождениями инфосферы почти на равных.

Закрутилась карусель космического боя...

Через которую незаметно для наблюдателей прорывалось одно из звеньев...

— Я Ворон-один, впереди чисто!

— Ворон-два, прикрываю!

Двойка истребителей оставила за собой исчерченный огненными трассами участок космоса и взяла курс на темную, почти невидимую в обычном спектре массу, подбиравшуюся к конвою.

— Я Ворон-один, вышел на позицию. Цель захвачена.

— Ворон-два. Подтверждаю. Дублирую!

Некоторые тайны лучше хранить как можно глубже.

Некоторые разработки лучше вести очень маленьким коллективом, объединенным доверием, сознанием ответственности и очень, очень хорошими условиями жизни и работы.

Император умел обеспечивать все это тем, кто того стоил.

И сейчас Ворон-один и Ворон-два выпустили торпеды, которых официально не существовало.

Они не регистрировались датчиками кораблей, принятых на вооружение флота. Их испытания никогда официально не проводились, несшие их истребители ни разу не взлетали с палуб военно-космического флота.

Но они были.

И сейчас император отдал приказ применить их.

Маленькое, меньше метра в диаметре цилиндрическое тело ткнулось в борт корабля инфосферы.

Сработала система активации заряда.

И корабль исчез.

В долю секунды он схлопнулся, сложился в крохотный шарик неимоверной плотности и исчез в центре возникшего в космосе ничто.

Крохотная черная дыра с ограниченным временем жизни. Способная существовать всего несколько секунд. Оружие неимоверно опасное как для цели, так и для того, кто решится его применить.

Истребители легли на обратный курс.

— Ворон-один, цель поражена, запись произведена.

— Ворон-два, поражение цели подтверждаю, башня, подтверждаю поражение цели.

— Ваше величество, Ворон-один и Ворон-два докладывают об успешном выполнении задания.

Император с силой потер лицо руками:

— Отлично. Рассчитывайте координаты следующего прыжка.

— На этот раз мы отбились, — император был мрачен и, что было совсем уж редкостью, не скрывал нервозности. Сидя за рабочим столом, он машинально крутил в руках инкрустированный дорогой костью стилус.

После отражения атаки флот в спешном порядке пришлось уводить в прыжок. Благо, точка выхода была рассчитана так, что неподалеку располагался крупный гиперпространственный узел, способный впустить в себя огромный флот.

Одиночным кораблям было куда легче — генераторы гиперпространства создавали узел входа, вмешательство пилота почти не требовалось. Но если стартовало сразу несколько кораблей — возникали многочисленные помехи и накладки, приводившие к настоящим гиперпространственным штормам. Заканчивалось это тем, что в лучшем случае корабли раскидывало самым непредсказуемым образом и экипажи обнаруживали себя за много парсеков от цели. В худшем — несколько кораблей выходили в точку финиша в виде жуткого бесформенного кома, внутри которого сплелись в смертном объятии экипажи и механизмы.

Это резко ограничивало свободу маневра.

Среди планов «последнего шанса» был и такой, что предусматривал разбиение флота эвакуации на небольшие группы, в центре которых шли гигантские пассажирские суда и базы жизнеобеспечения, прикрываемые военными кораблями.

Но последние полученные данные вынудили императора отказаться от такого варианта.

Хотя он и был хорош.

Но потери...

А самым главным были даже не потери.

Последствия этого варианта император не раз просчитывал, точнее поручал просчитать лучшим аналитикам своей личной группы.

Одновременно с аналитиками рассчитывали варианты и друиды. Их Видящие, входя в транс, пытались нащупать наиболее отчетливые картины будущего, основанного на судьбе разлетевшегося в разные стороны флота.

В любом случае ответ совершенно не устраивал императора.

Ответ императора совершенно не устраивал — огромные потери из-за столкновений с силами инфосферы. Перехват части кораблей техномагами — о судьбе тех несчастных, что попадут к ним, лучше и не думать. Гибель из-за ошибок и отказов управления.

Но даже с этим можно было бы смириться, если бы не главный и окончательный вывод — население Империи Трех Рас перестанет существовать как единое целое. Объединяющее их понятие «разумные», пришедшее на смену обозначению «человечество», исчезнет. Возникнет множество мелких государств, в лучшем случае объединяющих одну звездную систему

Дело, которому посвятили себя предки императора, будет уничтожено.

Сейчас флот становился все более неповоротливым. Самоорганизующаяся инфосфера, прорастая в реальный мир, основное внимание сосредоточила на усовершенствовании своих физических инструментов и стремительном расширении информационной системы, фактически своего мозга, центра управления. Часть имеющихся сил, захваченных во время первой волны прорыва, она направила к планетам ксеносов и к звездным скоплениям техномагов, которые, вроде бы, выступили ее союзниками, но...

Помыслы техномагов были ведомы только им самим.

Как бы то ни было, это позволило ускользнуть из-под контроля инфосферы куда большему количеству кораблей, чем на это рассчитывали император и друиды.

Это было прекрасно!

Это было ужасно.

Древние корабли с выработанным ресурсом, примитивные торговые лохани, гигантские базы, когда-то превращенные рачительными фермерами в гидропонные сады, — все они были полны людьми, темирниками и алоллаками.

Все они тормозили ход флота.

— И сколько таких атак мы еще сможем отразить? — решил наконец прервать размышления императора друид.

Ответ он знал и сам, информации хватало, считать и анализировать он умел. Но одно дело — выводы, основанные на подозрениях, и совершенно другое...

— Три. Максимум, четыре. У нас не хватает истребителей. У нас не хватает кораблей прикрытия. У нас не хватает стационарных установок, которые можно было бы поставить на гражданские суда. «Нуль-ракет», которые мы применили сейчас, у нас хватит тоже только на четыре боестолкновения. Но самое главное, у нас нет ремонтной базы.

Что-то коротко щелкнуло.

Император с удивлением смотрел на сломанный стилус.

Друид, со вздохом поднявшись, подошел к столу, аккуратно разжал намертво сведенные судорогой пальцы.

Сказал с укоризной:

— А мог бы, между прочим, руку поранить.

Повертев обломки в руках, сунул себе в карман.

И пробурчал:

— Еще пара переходов у нас есть. Двое Видящих, причем на разных судах, дали одинаковые рекомендации. Продержаться. По их словам, картинка стартующего через некую неопределенную... — он замялся, подбирая слово, — конструкцию флота, очень сильна.

— Два перехода, — покачал головой император, — два... это огромные ресурсы, это время, за которое мы могли бы расформировать флот и дать группам уйти в прыжок, оставив прикрытие, это... — он махнул рукой, — это два перехода неизвестности, во время которых мы можем потерять всё.

— Тогда принимай решение сейчас, — голос друида был тих, но тверд. Он стоял перед императором — широко расставив ноги, сцепив руки за спиной, чуть опустив голову, и смотрел исподлобья. Со спокойным упрямством человека, решившего не сойти с места, не добившись однозначного ответа:

— Решай. Этого ждут все. Ты знаешь — точка невозврата не там — два скачка спустя. Она здесь и сейчас. Выйдя отсюда, ты должен отдать приказ, который люди выполнят без тени сомнения.

Император сидел, невидящим взглядом упершись в девственно чистую столешницу

***

— Ничего необычного не вижу, — Ян и Огерд снова и снова просматривали записи с беспилотников, направленных Огердом в безымянную систему.

Яхта вышла из гиперпространства сутки назад, совершив прыжок от аварийной базы. Пребывание там запомнилось всем лихорадочной деятельностью и свинцовой усталостью, навалившейся на экипаж после окончания погрузки, проверки всех систем корабля и дозаправки двигателей.

Все это время яхта пряталась в огромной полости одного из астероидов, вращавшихся вокруг мертвой, миллионы лет назад сожженной собственным солнцем планеты. Тратить время на создание искусственной атмосферы не стали, работали в легких скафандрах, и под конец Яну стало казаться, что единственным звуком в мире является его собственное тяжелое дыхание.

Но без тех же беспилотников дальше делать было нечего, как и без тяжелых исследовательских скафандров, и они таскали и таскали неудобные для переноски вручную контейнеры, забивая внутренние помещения яхты.

В результате корабль стал похож, как мрачно пробурчал, пробираясь по загроможденному коридору, Огерд, на «телегу мародеров».

И все было необходимо. Все надо было уместить, другой базы попросту не существовало.

Наконец, когда стало ясно, что больше запихнуть в яхту уже ничего не удастся, Огерд скомандовал взлет.

— Знать бы, что именно мы ищем, — Ян в сотый раз увеличивал и уменьшал картинку, показывающую всё ту же пустоту пространства с висящими в ней каменными шарами планетоидов и их спутников.

— Висеть рядом с системой до бесконечности мы не можем, обследовать ее полностью тоже не получится, просто не хватит ресурсов. Положимся на удачу или здравый смысл? — он приблизил снимок одного из спутников самой крупной планеты системы и вдруг резко подался вперед, словно собрался нырнуть внутрь голограммы.

— А это что? — Ян указывал на темное пятно, похожее на тень от горы или глубокую расщелину.

— Давай посмотрим, — без особого энтузиазма отозвался Огерд, настраивая параметры отображения.

— Похоже на тень, но, — он нажал несколько клавиш, приближая изображение и разворачивая его, — что может такую тень отбрасывать?

— Смотри, вот склон горы, — Ян показал тонким стилусом на фрагмент изображения, — вот группа валунов, даже не валунов, столбов. Видишь, в какую сторону они наклонены?

— Так... так-так, — понявший, куда именно смотреть, Огерд разворачивал изображение, рассматривая его с другой точки, — а вот этот обломок скалы...

Он замолчал, пытаясь понять увиденное.

— Тень в другую сторону падает, — хлопнул напарника по плечу Ян.

— Точно! Словно обломок лежит на чем-то.

— На чем-то прозрачном. Какая-то наклонная плоскость из абсолютно прозрачного материала.

— Отправляем бот?

— Да. Садись на место дублера, давай посмотрим вместе.

Каждый беспилотник нес на борту — это еще и исследовательский бот — аппарат с возможностью дистанционного управления, предназначенный для обследования поверхности. Аппарат напоминал мяч для регби, снабженный двумя толстыми изогнутыми крыльями, которые на самом деле крыльями не были, хотя в случае необходимости могли до определенной степени стабилизировать полет.

В «крыльях» содержались многочисленные манипуляторы, отсеки для забора и хранения образцов и даже маломощный излучатель.

Оторвавшись от днища машины, бот стремительно «упал» к поверхности планетоида и, чуть заметно покачиваясь, остановился неподалеку от странной расселины.

Осторожно управляя ботом с помощью специального джойстика, Огерд направил аппарат туда, где, отбрасывая тень, лежал обломок скалы.

— Посмотри на показания — это действительно какой-то совершенно прозрачный материал, — негромко сказал Ян. Он смотрел на небольшой экран, на котором транслировались данные с бота.

Сейчас темная масса полностью закрывала обзор. Тьма мягко качнулась, аппарат повис над расселиной. Бот сканировал пространство вокруг себя во всех возможных диапазонах, и постепенно на экране прорисовывалась картинка, полученная на основе поступившей информации.

То, что казалось утонувшим в тени провалом — трещиной в поверхности, выглядело на экране гроздью мыльных пузырей, нанизанных на идущие в разных направлениях трубки. Все это сооружение опиралось на купол, который и держал сейчас обломки скалы.

— Невероятно. Оно есть и его нет, — пробормотал Ян, переводя взгляд с экрана с картинкой на монитор, куда транслировалось изображение.

— Идем туда, — не дожидаясь ответа напарника, Огерд заговорил, одновременно переводя двигатели яхты в рабочий режим.

— Внимание, пассажирам занять свои места. Старт через три минуты.

И, чуть помолчав:

— Кажется, мы что-то нашли.

— Садимся!

Посадочные «лапы» мягко коснулись грунта, легкие облачка пыли, поднявшиеся от их прикосновения, медленно оседали в абсолютной тишине лишенного атмосферы каменного шара, вращавшегося вокруг такой же мертвой, навеки умолкшей планеты.

Ян и Огерд стояли в шлюзе, последний раз проверяя снаряжение друг друга.

Татьяна и Марсия заняли места в постах ведения огня, которые Огерд расконсервировал во время пребывания на базе.

Андрей следил за пространством звездной системы — Огерда нервировала близость миров техномага. К тому же никто из них не знал, как отреагируют Врата на попытку проникновения. Как сказал Ян: «Я бы просто выставил системы безопасности на максимум и испарял к чертовой матери всех. На всякий случай».

Оставалось надеяться, что те, кто возвел это странное сооружение, думали иначе.

— Надеюсь, это именно то, что мы ищем, — голос Яна в шлемофоне скафандра казался глуховатым и плоским.

Зарев двигался к расщелине длинными, обманчиво медленными прыжками, привычно стараясь прижиматься к поверхности. Любого космодесантника в первую очередь учат именно этому — сливаться с рельефом местности, даже в условиях слабой гравитации двигаться по поверхности, используя малейшую возможность, чтобы укрыться. Учили жестко, поскольку любой «козлиный прыжок» мог стоить жизни не только прыгуну, но и его товарищам. Случаи, когда бестолково болтающего ногами, пытаясь спуститься вниз, бедолагу резал импульс, выпущенный ксеносом, были нередки. А случалось, что после такого прыжка в центр скрытно двигающейся группы падал взрывающийся подарок.

Огерд шел сзади, готовый в случае необходимости прикрыть напарника. Или отскочить, бросив всё, остаться в живых и продолжить миссию.

Таков был неписаный закон космодесанта — один должен выжить.

Живой может вытащить напарника или предупредить остальную группу.

Мертвецы бесполезны.

— Датчики регистрируют изменение плотности поверхности и пространства перед вами. Пять метров прямо по курсу, — голос Андрея в наушниках был бесстрастен.

Правильно, так и надо. Эмоции не должны отвлекать десантников от выполнения задачи.

В их мире — мире, где кислород — это жизнь, которую ты несешь на себе в плоских баллонах, где звуки — это только то, что раздается в твоем шлемофоне, мире, где само понятие «тьма» теряет смысл, эмоциям не было места.

Ян осторожно подошел к провалу. Непроглядная тьма, затаившаяся в разломе мертвого мира, равнодушная, холодная... Не холодная даже, поскольку она никогда не знала тепла — просто мертвая.

Или она только кажется такой?

Сердце забилось чаще — зеленые цифры показателей встроенного в скафандр аналитического комплекса сошли с ума. Мгновение назад они показывали наличие перед ним скопления вещества с плотностью черной дыры, а сейчас говорили о глубине провала в полтора миллиона парсеков.

«И какой идиот додумался заложить возможность показывать такие цифры в этот датчик?» — со спокойным юмором висельника подумал Ян.

— Зарев, отвечай! Ян, черт побери, отвечай! — в тишину его запакованного в скафандр мирка ворвался встревоженный голос Огерда.

— Зарев здесь. Движение штатное. Что ты орешь — я же от тебя в трех... — и Ян осекся.

Крохотная фигурка в таком же как у него тяжелом скафандре едва виднелась на горизонте. Между ними расстилалась равнина, усыпанная желтоватыми, в черных пятнах, плоскими, вытянутыми словно панцири огромных черепах валунами. Над ними дрожало едва заметное марево... Марево?!

Откуда ему взяться здесь — на мертвом, лишенном атмосферы спутнике? Но оно упорно не исчезало, наоборот, становилось все более интенсивным, превращаясь в такие же прозрачные воздушные жгуты, тянущиеся к тяжелому небу, полному таких же желтых, как валуны, туч.

— Огерд, ты понимаешь, где мы? — Ян надеялся, что голос не выдаст охватившей его паники.

— Нет. Но это точно не луна, на которую мы высаживались.

Огерд стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки, хотя прошло всего несколько секунд.

— Еще одна хорошая новость — у нас нет связи с кораблем. Во всяком случае, у меня.

Ян несколько раз безуспешно пытался связаться с Андреем, но ответом было абсолютное молчание. В эфире вообще царила тишина. А вот голос Огерда звучал как-то странно. Попроси его объяснить, в чем именно странность, Ян бы не смог подобрать слова. Но как-то иначе должны звучать слова в шлемофоне. Не было характерного плоского звука что ли... Ощущения, что звук прошел через устройства, преобразовавшие его в импульсы и затем снова в звуки.

— Огерд, тебе не кажется странным, что мы с тобой друг друга слышим, а корабль...

— А где мы вообще, ты имеешь представление? Откуда тут небо, тучи, камни эти? — он понял, что повторяется и от этого занервничал еще сильнее. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, черт с ним, с кислородом, он успокоился, с мрачным удовлетворением отметив, что сделал это раньше, чем медсистема скафандра подняла панику.

— Понятия не имею. Но мы еще живы. Явной угрозы я тоже не вижу. Так что предлагаю действовать по плану.

Ян поднял руку, подтверждая, что все понял. Отстегнув от пояса небольшой контейнер, аккуратно поставил его на поверхность и, нажав на защелки креплений, открыл.

Внутри скрывался передвижной компактный исследовательский комплекс, везде и всюду называемый «копека». Впрочем, кое-кто говорил, что правильное название «копейка», но что значит это слово, якобы привезенное со старой Земли, никто не знал.

Раскрытие контейнера автоматически активировало комплекс, и из сталепластового нутра потекла, разворачиваясь, гибкая серебристая лента с тысячами маленьких ног, способных цепляться за мельчайшие неровности.

— Картинка пошла, — подал голос Огерд.

— И то хлеб, — буркнул в ответ Ян, настраивая картинку, которая сразу же начала транслироваться в левом верхнем углу его виртуального дисплея рядом с информацией системы жизнеобеспечения.

Многоножка прытко рванула к черному провалу, насекомое извиваясь, чуть рыская из стороны в сторону, собирая всю возможную информацию и тут же транслируя ее в банк памяти, оставшийся в контейнере.

И вдруг остановилась. Верхние сегменты поднялись, словно указательный палец, которым человек хочет до чего-то дотронуться, наклонились вперед, и... копека поползла-потекла над провалом, взбираясь все выше.

— Действительно купол. Интересно, зачем им закрыли этот провал?

Ян нахмурился и промолчал. Вызвав на монитор лицевого щитка изображение «пузырей», он направил многоножку туда, где, как ему показалось, мог бы располагаться вход.

Гибкая лента быстро потекла по прозрачной плоскости, забираясь все выше, изгибаясь на вершине купола. И потекла вниз, шевеля многочисленными ножками высоко над поверхностью почвы, отчего казалось, что копека летит. Выглядело это комично и жутковато.

На высоте около трех метров она застыла, снова приподняла верхние сегменты и принялась сканировать пространство вокруг. А затем изогнулась вопросительным знаком, преодолевая какое-то невидимое препятствие. Ян представил себе человека, лежащего на козырьке подъезда и заглядывающего вниз.

Верхние сегменты комплекса исчезли, а за ними и оставшаяся часть туловища втянулась в невидимый вход.

И тут же с мониторов пропали все сигналы.

Исследовательский комплекс просто исчез из физического мира.

Прошло три минуты.

Ян и Огерд продолжали стоять возле опустевшего контейнера, пытаясь связаться хоть с кем-нибудь — с комплексом, с кораблем, получить ответ от Врат, передавая универсальный сигнал разумной жизни на всех возможных волнах.

Мертвый мир не обращал на них внимания.

Многоножка показалась так же быстро и казалась такой же деловитой, как и тогда, когда она пропала из виду.

Снова пошли сигналы, и Ян сразу же отдал комплексу приказ передать всю записанную информацию.

— Огерд, пускаю картинку и тебе, — сказал он и добавил про себя: — Надеюсь, получится.

Желто-черные камни, провал внизу, панорама уходящей вдаль пустоши, изгиб — изображение наплывает, комплекс спускается по куполу.

В объективе оказался коридор, выложенный мягко светящимися медовым светом панелями. Многоножка скользнула на потолок и двинулась вперед.

— Ян, ты показатели атмосферы видишь?

— Этого не может быть, но это есть. Атмосфера земного типа. И притяжение, кстати, тоже куда выше, чем должно быть. Около семи десятых стандартной.

Впереди коридор разделялся на два, и многоножка замерла, выбирая, куда свернуть. Левый рукав светился тем же медовым светом, а вот правый тонул в тенях, освещение там было куда слабее. Именно туда и направился комплекс.

И застыл.

Затем многоножка развернулась и направилась к выходу.

Ян набрал на пульте несколько команд, вызывая отчет о действиях комплекса.

— Огерд — посмотри. Ей скомандовали повернуть. Вот тут записана входящая команда на изменение курса и возвращение к контейнеру.

— Значит ли это, что там внутри кто-то есть? — мысленно Огерд прикидывал, каким вооружением и ресурсами они располагают. Хотя понимал бессмысленность этого занятия.

— Не факт. Возможно, просто автоматы, — неуклюже развел руками Ян.

Он протянул Огерду пульт управления многоножкой:

— Держи. Если через десять минут я не вернусь, посылай копеку. Вдруг что увидишь. А потом... —и Ян замолчал. Что тут можно было сказать? Возвращайся и улетайте все? Куда и зачем?

Поэтому Ян ничего не сказал. Просто пошел туда, где многоножка обнаружила вход в купол.

Контейнер с комплексом он захватил с собой. Хотя и не рассчитывал, что он ему особо пригодится. Но все же это лучше, чем не иметь никаких средств разведки. Тусклая желто-черная гамма окружающего мира нервировала и навевала тоску. Упавшая на невидимый купол скала давила — казалось, как только он шагнет под купол, тот исчезнет, и глыба рухнет, погребая под собой незадачливого доктора Яна Зарева, решившего поиграть в исследователя.

«И спасителя Империи заодно», — нервно хихикнул Ян.

Чтобы добраться до точки, в которой комплекс обнаружил вход, пришлось обходить расщелину по широкой дуге, ориентируясь на показания многоножки.

Огерд, застыв на месте, следил за движением напарника.

Обманчиво неуклюжая фигура в массивном скафандре обогнула валун, доходящий Яну до пояса, сделала еще пару шагов. И пропала.

— Ян, не вижу тебя. Повторяю — визуальный контакт потерян, — тут же попытался связаться с напарником Огерд.

Тишина.

Затем слабый, на пределе слышимости голос Яна:

— Принято. Слышу тебя очень плохо. Подтверждаю, визуальный контакт отсутствует.

Ян думал, как описать словами то, что происходило вокруг.

Пейзаж менялся. Едва уловимо, на границе зрения, так, что это можно было уловить лишь краем глаза, но изменения чувствовались, и они нарастали. Цвет камней становился более насыщенным, черные пятна медленно ползли по желтой поверхности, песчинки вдруг вспархивали над мертвой равниной, словно кто-то легонько дул на них, тучи клубились все более тяжелые, словно собирались разразиться грозой.

Странно, но напряжения от этого Ян не испытывал. Он не чувствовал угрозы. Казалось — оживает давно закрытый аттракцион, впавший в забытье, а сейчас зарегистрировавший появление зрителя. И оживают давно заржавевшие механизмы, мигают неуверенно лампы, со скрипом встают на свои места декорации сцены.

«Или просыпается давным-давно впавший в анабиоз организм», — подумал вдруг Зарев. Он почувствовал присутствие живого существа и теперь просыпается, чтобы взглянуть, кто это к нему пожаловал. И зачем?

Тревожиться в любом случае было уже поздно.

Пейзаж снова изменился. Появился купол.

Гроздья пузырей-куполов, виденные Яном на мониторе, проявлялись постепенно. Они были молочно-белыми. Белыми настолько, что малейшая пылинка казалась бы на их поверхности кричаще чужеродной. И их не было — ни единого пятнышка на всей видимой Яну поверхности. Обломок скалы, благодаря которому и удалось обнаружить это сооружение, упал так, что оказался зажатым между сводом одного из куполов и выходящей под наклоном из купола трубы.

Но даже этот обломок, который, казалось, должен был продавить, смять, изуродовать хрупкий на вид купол, казался абсолютно естественным, словно его появление было запланировано с самого начала.

— Я вхожу, — Ян смотрел на абсолютно круглый вход. Он располагался примерно в метре от уровня поверхности. Внутри — тот самый коридор, который зафиксировали камеры комплекса. Хотя Ян совершенно не удивился бы, окажись там нечто совершенно иное. Картина казалась какой-то... слишком обычной? Нет, не то. Метаморфозы, происходившие вокруг, заставляли Зарева усилием воли подавлять головокружение.

Камни текли, меняли форму, сливались, катились вниз по равнине, вдруг превратившейся в наклонную плоскость, а из туч вниз, к поверхности вытягивались длинные языки, лизавшие песок, вздымавшийся в ответ фонтанчиками — словно кто-то стрелял оттуда, с неба.

Глубоко вдохнув, Ян переступил порог купола.

Оглянулся — равнина замерла. Неподвижная.

Покрытая мелкой пылью, которую миллионы лет никто и ничто не тревожило.

Чернота космоса над планетоидом, никогда не знавшим жизни.

Редкие камни, обломки скал — откуда они здесь, интересно? Какой катаклизм расколол вершину горы, с которой и упал обломок?

Скорее всего, метеорит...

Мысли стали неспешными. Не хотелось думать о том, что заставляло его все это время нестись в безумной карусели последних недель.

Оказалось — Огерд стоит неподалеку от входа, чуть сбоку. Но отчего-то не видит его и никак не реагирует.

— Огерд, я вошел. Прием.

Нет ответа.

Несколько дальше, там, где ей и положено, стояла яхта Огерда. Белый рукотворный росчерк на безграничном полотне вечности и бесконечного пространства.

Ян с трудом заставил себя повернуться и сделать несколько шагов вглубь коридора. Коснулся рукой в перчатке, светившейся приятным медным светом стены. В ответ внутри стены мелькнула легкая тень. Словно неведомая рыбешка подплыла к поверхности, чтобы посмотреть, что это такое приблизилось оттуда — из-за границы знакомого мира.

— Продолжаю движение по коридору. Подхожу к развилке. — Ян говорил, как и следовало по инструкции, поскольку каждый звук фиксировался записывающей системой, встроенной в скафандр, и в случае необходимости передавался в виде пакетного сигнала. Вручную или в автоматическом режиме.

На развилке Ян решил свернуть влево. Стены коридора здесь были из такого же материала, но коридор был не круглым, как у входа, а овальным, вытянутым в высоту.

Яна не оставляло ощущение будничности. Казалось, Врата должны быть более... «Какими? — задал он сам себе вопрос. — Что ты ожидал тут увидеть?»

Нечто куда более величественное. Или гораздо более чуждое. Что-то дикое, вроде неимоверных сооружений ксеносов, похожих на комки слизи, на комок кошачьей шерсти или искореженные великанской рукой соты безумных насекомых, решивших убить себя в своих жилищах.

Там было даже легче, понял Ян. Окружающее было настолько чужим и диким, что рассудок просто отказывался на это реагировать и вписывать в картину мира. Просто регистрировал, не реагируя и не оценивая. А здесь, в этом коридоре была какая-то смутная неуловимая чужеродность. И от этой неуловимости она казалась грандиозной и подавляющей. Будто создатели куполов были настолько мудры и усталы, что решили слепить эту игрушку такой, чтобы она была доступна и детям. Но все равно печать взрослости, умудренности, неосознанного превосходства осталась, как остается она на рисунке взрослого, который он рисует для своего ребенка, стараясь рисовать как можно проще и грубее.

В стенах — темных, тусклых, просверкивали медвяные искорки и уходили в недоступные глубины тьмы, заключенной в скорлупе куполов. Коридор изгибался, и там, за изгибом что-то пульсирующе мерцало.

Впервые с того момента, как он вошел в купол, Ян зафиксировал показания систем скафандра, хотя обычно он делал это постоянно, бессознательно, на вбитом годами тренировок и боевых операций рефлексе.

Показания были абсолютно невозможными. Оказалось, он провел под куполом всего тридцать секунд. Но это можно было списать на специфику объекта, в конце концов первое, что разумные узнали, начав серьезно осваивать Вселенную, так это то, что первым начинает чудить время.

Но показания системы жизнеобеспечения говорили, что он не дышит.

Показатели кислорода горели успокаивающим зеленым светом, показывая полную зарядку. Но они с Огердом вышли на поверхность не меньше часа назад!

Самое неприятное, что могло случиться с десантником — сбой в работе датчика кислорода. Поэтому электроника всегда дублировалась. Ян вызывал резервную систему — показания совпадали.

Похоже, какой-то добрый волшебник накачал его баллоны дыхательной смесью. Такое вот незаметное, неброское чудо. Совершенно обыденное, значение которого трудно сразу осознать.

Ян подошел к изгибу коридора.

Заглянул и сделал шаг назад.

Закрыл на секунду глаза. Сердце бешено колотилось.

Коридор заканчивался.

За поворотом он расширялся и выходил в зал.

Огромный.

Теряющийся в высоте и все том же медовом сиянии, но гораздо более интенсивном.

В центре зала что-то было.

Зарев пропал.

Он не отвечал на вызовы, пропал с монитора, показатели обнулились. Либо он погиб, либо купол полностью экранировал его передачи.

Огерд решил, что будет думать только о втором варианте.

Просто стоять было бессмысленно, идти вслед за Яном — глупо. Они заранее решили, что если от того, кто войдет в купол, не будет известий в течение часа, второй связывается с яхтой, передает всю полученную информацию и идет следом.

Если и он пропадет, яхта должна была покинуть планетоид и передать шифрованный сигнал флоту.

Как грустно пошутила Татьяна, сигнал безнадёги.

Огерд двинулся в направлении, противоположном тому, в котором пошел Ян.

Через десять шагов он снова оказался на поверхности планетоида.

Равнина с черно-желтыми камнями и небом в тучах пропала.

Через расселину он смотрел на свою яхту, которая прижималась к поверхности там, где ей и было положено.

— Вахта, как слышите меня, — чуть хрипловато сказал он в микрофон.

— Огерд, это вахта. Слышим вас ясно и четко, — голос Андрея был полон облегчения, — что произошло. Мы потеряли вас на всех мониторах! Телеметрию с ваших скафандров тоже обрубило. Сейчас сигналы идут, но только от вас.

— Какая-то локальная флуктуация. Ян вошел в купол, у меня связь с ним тоже потеряна. Действуем по плану.

— Хорошо. Татьяна сидит в шлюзовом отсеке, готова страховать, если потребуется.

— Принято, — Огерд сделал еще пару шагов по направлению к яхте.

— Зарегистрирован вход в систему незарегистрированного объекта, — снова раздался в шлемофоне голос Андрея. — Объект, предположительно, искусственного происхождения.

— Параметры объекта? — Огерд скользящими прыжками приближался к точке, где по расчетам был вход в купол. Руки привычно приводили в боевое состояние боевой ручной комплекс. Вот там, левее неплохое место для укрытия. Несколько валунов образуют естественную позицию для ведения огня. Оттуда можно перекрыть путь к куполам и из яхты можно будет вести огонь без риска, что он случайно попадет под залп.

«Все это хорошо, если неизвестный не сядет позади тебя», — оборвал Огерд свои расчеты.

Хотя недаром же они посадили свою яхту именно здесь. Там, дальше нагромождение камней на склоне горы. Пусть пологом, но все же склоне.

А в том, что неизвестный объект появился по их душу, у Огерда сомнений не было.

И ни у кого на борту яхты тоже.

Холодок на сердце — древнее выражение. Так только люди говорят. У темирников, впрочем, есть схожее понятие — они говорят: «льдом закололо». А вот алоллакам такое неведомо — на редкость уравновешенный все же народ.

Холодок не уходил. Ширился, превращаясь в тяжелый холодный ком в груди.

— Параметры объекта? — сглотнув, повторил вопрос Огерд.

— Длина двадцать метров. Ширина — от полутора до двенадцати в самой широкой точке. По известным каталогам не идентифицируется. Если верить расчетам, через две минуты десять секунд он будет здесь. Точка приземления в километре от нас на условный восток.

Значит, хотя бы с расчетом приземления он не ошибся. В пределах видимости, но так, чтобы можно было сманеврировать в случае огня из ручного оружия. Все правильно. Из бортового и так собьют, если что.

Кто же это?

Сбивать уже бессмысленно. Даже если это тупой автоматический бот, он успеет передать зафиксированную информацию своему хозяину.

Особенно если это тупой автомат.

Объект огонь тоже не открыл, хотя, если ему удалось настолько близко подобраться незамеченным, возможность у него была. Или не было?

— Приготовиться к ведению огня. Без команды огонь не открывать, — принял решение Огерд и ступил в тень, которую отбрасывали валуны.

«Раз ты не стреляешь, значит, сначала хочешь нас изучить, понять, кто мы такие и что нам тут надо. А раз ты один, значит, послали тебя на разведку, причем не придавая особого значения происходящему. Как говорится, на всякий случай.

Вот и славно. Этим и попробуем воспользоваться, авось, выиграем немного времени, и Яну удастся сделать то, ради чего он исчез в этом невозможном куполе».

Он не опустился — соскользнул на поверхность. Вкрадчиво-наглый, настороженный, трепещущий тонкими изогнутыми вибриссами на концах черных жвал.

Огромный матово-черный, формой больше всего напоминающий полумесяц с продолговатым углублением в центральной части. Никаких видимых следов двигателей, никаких посадочных опор. Он просто упал в пыль, и тут же кончики рогов приподнялись, напомнив Огерду жвала насекомого, и стали видны полупрозрачные вибриссы, мерзко подрагивающие, вбирающие в себя малейшие крохи информации из окружающего пространства.

Яхта молчала.

Огерд ждал.

Утолщение полумесяца лопнуло, образовав неровную щель, и из нее выскользнули двое существ.

Они были совершенно разные, но отчего-то казались похожими, как кажутся схожими порождения одного и того же кошмарного сна. Первым ломкой птичьей походкой к яхте направлялась высокая, неимоверно худая фигура, облитая чем-то черным и блестящим. Отчего-то Огерд решил именно так — не одетая, а облитая. Конечности существа обвивали тонкие трубки, хаотично свивавшиеся, исчезавшие в теле, снова выходившие из него, словно пронизывая насквозь.

Двигаться существу они ничуть не мешали. Плоская голова рывками поворачивалась из стороны в сторону, время от времени делая полный оборот, словно минутная стрелка на циферблате древних часов.

Огерд приблизил картинку на мониторе, и его передернуло. Лицо существа было абсолютно человеческим. Привлекательный молодой мужчина лет тридцати. Только находилось это лицо на голове, которая могла бы быть у какой-нибудь огромной ящерицы.

И глаза — они были живыми, но взгляд... в нем не было ничего человеческого.

Существо находилось за пределами понятий, применимых к людям.

Второе существо было таким же высоким, но грузным, оно, переваливаясь, шло сзади и левее так, чтобы не перекрывать сектор ведения огня.

Конусовидная голова переходила в туловище без малейших признаков шеи. Рук не было видно под свободной, колыхавшейся при движении светло-зеленой накидкой. Ноги в тяжелых тупоносых ботинках тяжело ступали по поверхности планетоида, вздымая облачка пыли. Лицо... Наверное, основой для существа послужил кто-то из разумных, но сейчас безумная фантазия техномага превратила его в кошмарную мешанину, в которой, однако, угадывалась какая-то дикая извращенная логика.

В том, что это были разведчики техномага, Огерд нисколько не сомневался.

Его миры находились достаточно близко для того, чтобы зафиксировать появление яхты и отправить своих порождений на разведку. Хорошо, что их было только двое.

Плохо — что все остальные части уравнения были неизвестными.

Огерд не имел ни малейшего представления о возможностях этих тварей и чертова полумесяца, развалившего свое нутро, чтобы их выпустить.

Однако молчать дальше смысла не было:

— Борт, вы регистрируете какую-нибудь активность?

— Нет. Передач не фиксируем. Сканируем во всех возможных диапазонах, — тут же отозвался Андрей.

На душе немного полегчало, хотя, конечно, это абсолютно ничего не значило. О возможностях техномагов было известно очень мало. Практически ничего.

Они полностью ушли в сращивание своих организмов с механикой и элементами ИскИнов, которые использовали для расширения своих умственных и ментальных возможностей. В чем-то их техника и наука намного превосходили имперские. К счастью — только в чем-то, поскольку техномагов было лишь несколько, и каждый из них был одиночкой, выбравшим свой путь. Поэтому каждое приспособление было совершенно уникальным. В этом была их сила, но и их слабость.

Правда, напомнил себе Огерд, таким образом они экспериментируют с целыми звездными системами. Хотя на это у них могут уходить столетия.

Вибриссы замерли и вытянулись по направлению к яхте, а существа резко развернулись в сторону укрытия Огерда.

— Огонь! Огонь! — проорал Огерд, понимая, что уже поздно.

Яхта стояла боком к кораблю техномага. Она не могла использовать носовую пушку, только орудия, установленные с борта и излучатель в кормовой башенке. К счастью, Андрей отреагировал моментально. Ослепительные вспышки импульсов и плазменных зарядов ударили в черный полумесяц, оплавляя вибриссы, распарывая брюхо, и тут же яхта окуталась зеленоватым свечением защитного поля, над установкой и усилением которого работала команда друидов до последнего момента.

Андрей почти успел.

Почти.

С левого рога черного корабля в борт яхты ударила стремительная, едва заметная молния — прямая, как стрела, белая раскаленная спица, чиркнула наискосок и ушла вверх, погаснув, когда корабль грузно подпрыгнул и осел после внутреннего взрыва.

Все это Огерд видел уже краем глаза, отпрянув под прикрытие валунов, один из которых тут же растекся лужицей лавы. Пружинисто подпрыгнув, пользуясь усилителями скафандра, Огерд чертиком из коробочки вылетел вверх, высматривая нападавших в прицел винтовки, который непрерывно давал картинку на дисплей шлема.

Это противоречило всем возможными инструкциям и наставлениям.

Он подставлялся.

Он становился идеальной мишенью.

Огерд надеялся, что нападавшие считают так же.

Проклятье!

Один из них тоже был в воздухе, неимоверным прыжком приближаясь к убежищу! И уже в воздухе вел огонь из какого-то неизвестного оружия. Спасло Огерда то, что его соперник переоценил возможности скафандра десантника и взял чуть выше, чем следовало. Огерд выпустил серию импульсов — от головы существа и вниз. Балахон существа покрыли черные дыры, из которых показались моментально застывающие потеки белесой жидкости, конечности твари безвольно повисли, и тело медленно поплыло вниз — к пыли и безмолвию.

Исследовательский скафандр хуже приспособлен к ведению боя. Это гибрид лаборатории и мощного комплекса жизнеобеспечения, который должен в случае необходимости вытащить своего хозяина и доставить на базу. Желательно вместе с образцами.

Следовательно, он обладает мощными двигателями, которые Огерд и врубил на максимум, уходя от огня черной трубчатой фигуры, страусиными прыжками приближавшейся к нему.

Его сдуло, словно листок порывом ветра. Приземлившись, Огерд тут же прыгнул в сторону. Не раздумывая, не просчитывая, полностью доверившись своим инстинктам и разуму тела.

Черная фигура оказалась всего в нескольких шагах — подергивающаяся, бессмысленно крутящая головой, с безумной целеустремленностью ночного кошмара настигающая свою жертву.

Огерд выстрелил, увидел, как встали иглами разорванные трубки, из которых плеснуло тем же белесым. Тварь даже не остановилась. В руках у нее запульсировали фиолетовым два крохотных цилиндра, и Огерд почувствовал, как белым огнем боли взорвалось левое бедро. Нога подломилась.

Коротко пискнула система жизнеобеспечения, сообщая, что разгерметизация ликвидирована и медицинская система начала свою работу.

Огерд нажал кнопку перевода винтовки в режим непрерывного выстрела и, перекатываясь, неимоверным кувырком уходя от двух серий импульсов, которыми противник хотел его перечеркнуть крест накрест, полоснул огнем наискосок снизу вверх. Черная фигура, нелепая и грозная, словно богомол поднявшая изломанные руки с зажатыми в них излучателями замерла, распалась, верхняя часть медленно наклонилась и упала в пыль, сверкая кристаллами замерзшей жидкости. Дернулись ноги, готовясь сделать следующий шаг, и не получили очередной команды.

Ян медленно подходил к сооружению, установленному в центре зала.

Он сразу назвал это помещение именно так — зал, хотя не видел даже стен и не мог представить его форму Все расплывалось, терялось в медовой успокаивающей дымке, уже в нескольких шагах ничего не было видно. Он и конструкцию эту увидел только потому, что вокруг нее туман прихотливо извивался, его языки время от времени вдруг, словно под порывами ветра, отпрянывали в сторону, и тогда становились видны фрагменты — ячеистая плоскость, идущая куда-то вверх, блестящие трубки, пронзающие эту плоскость, утолщения и потеки внизу — у основания.

Приборы скафандра окончательно сошли с ума и показывали такую ересь, что Ян отключил все, без чего можно было обойтись. Он тихо, но горячо молился всем известным ему богам об одном — пусть хотя бы система подачи кислорода не сдохнет. Судя по тому, что дыхательная смесь поступала исправно, боги его слышали.

Ян осторожно ступал по гладкому полу, вокруг колен обвивались языки тумана, словно пробовали его на вкус, и втягивались обратно в янтарно-белую дымку

Выплыл из тумана угол грандиозного постамента — высотой в три человеческих роста. Ян остановился, всматриваясь. Гладкие, без единого значка, чуть скошенные плоскости уходили в глубь зала.

Задрал голову — что там, наверху, не видно. Можно было попробовать воспользоваться приводами скафандра и запрыгнуть наверх, но почему-то делать этого не хотелось. Казалось, что так будет неправильно, и всё тут.

Подумав, Ян свернул направо и двинулся вдоль плоскости. Из тумана выплыли широкие белые ступени, ведущие наверх. Выплыли медленно, как во сне. Словно это не он, Ян Зарев шел к ним, а ступени соткались из янтарной дымки и теперь ждали, когда он начнет по ним подниматься.

Ступени оказались шире и выше, чем было бы удобно человеку, но Ян быстро приспособился запрыгивать на них, выставив систему усиления на минимум. В шлемофоне царила полная тишина, ни малейшего потрескивания статики, никаких хрипов и шорохов, никакого «шепота звезд».

Лишь его громкое размеренное дыхание.

Ступени закончились.

Не отдавая себе отчета, Ян вскинул руку с закрепленным на ней излучателем, но тут же опустил.

Сердце бешено колотилось, со лба к переносице скользила капля холодного пота.

— Твою ж мать, — сквозь зубы выругался Ян.

Туман, размеренный подъем по ступеням, полная тишина — он и представить не мог, что все это настолько его убаюкает. Появление высокой темной фигуры рядом со ступенями он прозевал. Вот только что вершину постамента скрывала густое облако тумана, оно скользнуло в сторону и оказалось, что на самом краю верхней ступени кто-то стоит. Уже вскидывая руку, Ян понимал, что не успевает.

Фигура не шелохнулась. Очень осторожно Ян сделал шаг, другой, подходя ближе.

Перед ним возвышалось изваяние. Мастерски выполненное, создающее абсолютно реалистичное ощущение, что перед тобой живое существо. Просто очень глубоко задумавшееся.

Вид изваяния вызвал в памяти Яна основательно подзабытые учебные фильмы из школьного курса истории Старой Земли. Те, в которых речь шла о первых религиях людей. Вспомнились стоящие боком, плоские, лишенные объема, но почему-то грозные, внушающие трепет фигуры существ с головами шакалов, птиц, неведомых тварей, с огромными выпученными глазами.

Изваяние напоминало их всех — и не было похоже ни на что. Почему-то Ян решил, что статуя высечена из камня — хотя материал был того же янтарного цвета, но с многочисленными черными прожилками, ветвившимися, уходившими в глубину, расплывающимися там чернильными облаками. Ростом больше трех метров, существо имело, как и обитатели Империи, две руки и две ноги. Причем именно руки — с длинными сильными пальцами, в которых оно сжимало непонятное, не вызывающее никаких ассоциаций, устройство. Чуть склонив голову к левому плечу, оно сверху вниз оценивающе смотрело на нежданного гостя. Вытянутые вперед челюсти с внушительными острыми зубами придавали ему сходство с огромной и очень опасной собакой, однако при этом ваятелю удалось передать совершенно человеческий сарказм.

Ты приписываешь ему человеческие эмоции, однако не имеешь ни малейшего представления, что значит эта ухмылка. Она вполне может быть знаком глубокого почтения, выражением ужаса или просто скуки.

И все же... Оно выглядело усталым и саркастичным. Это существо было богом в одном мире и дьяволом в другом. Оно путешествовало сквозь невообразимые пространства и обладало знаниями, крупицы которых вознесли бы человечество на вершину могущества.

Оно давно умерло, истлело и осталось лишь в виде забытого изваяния, сама память о котором не сохранилась во Вселенной.

Лишенный памяти, соскальзывающий во тьму окончательного разрушения осколок мира, никогда не существовавшего для живущих ныне.

Ян вдруг ощутил сочувствие и, проходя мимо, дружески похлопал статую по локтю.

Ему показалось, что туман стал не таким густым. Во всяком случае, теперь он видел уходящую ввысь плоскость, покрытую какими-то символами.

Проверил — вроде бы запись с нашлемной камеры шла.

И осторожно направился к выходящей из постамента плоскости, настороженно прислушиваясь к звуку своего дыхания.

Она была титанической — эта стена обелиска, взмывающая на непостижимую высоту. Казалось, она пронзает свод купола и уходит дальше, в космос, течет среди галактик, летит в непостижимой пустоте межгалактического пространства и продолжается-продолжается... продолжается...

Ян робко коснулся стены рукой.

Шепот в наушниках.

Чуть слышный.

Призрачный.

Невозможный.

Порыв ветра — откуда здесь ветер? — уносит туман, опрокидывает его тяжелые валы вниз, белое молоко течет с постамента, исчезая в полу, впитываясь, растворяясь в нем, и настает оглушительная тишина и ясность.

Ян понимает, что не дышит, он замер, прижав руку к теплой янтарной поверхности.

Это невозможно, он в тяжелом скафандре высшей защиты, но он чувствует мягкое тепло, исходящее от монумента, на котором запечатлена вся история ушедших.

Откуда он это знает?

Нет ответа, но Ян всматривается в изображения, которыми покрыт монумент, и ощущает, что может понять их значение, логику расположения, читать то, что заложили в них создатели, вырезавшие эти прихотливые фигуры на материале, способном сохраняться миллиарды лет, противостоя разрушительным силам Космоса.

Они были гуманоидами, но цивилизация их пошла отличным от цивилизации Старой Земли путем. Мир Ушедших был странен для человека — еще более непредсказуем, самое его появление балансировало на грани невероятного: стабильная звездная система в самом центре кипящего котла гигантского звездного скопления, постоянно исторгающего из себя миры и тут же их губящего, мир с небом, залитым ослепительным сиянием взрывающихся звезд и гибнущих планет.

Но их систему катаклизмы обходили достаточно долго для того, чтобы ушедшие осознали свою уникальность и хрупкость. А осознав — устремились в Космос в поисках миров, пригодных для колонизации.

Миллиарды лет спустя по этому пути пойдет человечество. Но Ушедшие были иными. Им удалось избежать земной разобщенности, их цивилизация строилась на иных принципах, а наука настолько тесно сплеталась с религией и этикой, что показалась бы людям магией.

Ян подумал, что, будь на его месте друид, он понял бы гораздо больше из тех величественных картин, что разворачивались перед его глазами.

Вот грандиозное сооружение, словно прообраз куполов, которые нашли они с Огердом, внутри, вокруг стола, из которого выходят причудливо изогнутые рукояти, стоят высокие фигуры в свободных накидках. Длинные костистые пальцы крепко сжимают рукояти, на лицах выражение отрешенной сосредоточенности.

Картины перетекают одна в другую — вот рукояти повернуты, из центра стола бьет столб зеленоватого света, уходит в неимоверную даль. Один из присутствующих входит в центр этого столба и исчезает.

Так начинается эпоха освоения Вселенной.

С этого момента они называли себя Искателями. Они искали новые миры, которые становились их домом, новые формы жизни, новые разумы, мудрости которых они учились, впитывая малейшие крохи нового знания, живя рядом, становясь доброжелательными соседями, учителями и учениками одновременно.

Менялись фигуры и одежды, менялись черты лиц Искателей, они становились более вытянутыми и сглаженными, затем внезапно в них проявилась жесткость, глаза приобрели хищный блеск, а корабли — мощное вооружение.

Из глубин Вселенной, с темных окраин, где отказывали законы физики и разум проваливался в безумие, пришла угроза.

Ян почувствовал, как пропустило удар сердце, и тут же что-то едва заметно дрогнуло в окружающем пространстве.

Оно не просто показывает мне свой мир. Оно слушает меня. Наблюдает за мной.

Регистрирует малейшую реакцию.

И делает какие-то свои выводы.

Все эти мысли стремительно пронеслись в голове Яна и тут же пришел отклик.

Успокаивающая прохладная волна прошла от затылка к переносице, словно кто-то погладил его мягкой великанской ладонью, и тут же возникла мысль. «Смотри дальше», — шепнул кто-то Зареву, и мир Искателей вновь пришел в движение.

Они вынырнули в нескольких парсеках от границ обитаемых миров. Немыслимые существа, сворачивающие вокруг себя пространство и время, пожирающие их, существующие внутри многомерных коконов. Они выстреливали свои гибкие, простирающиеся на тысячи километров тела и пожирали миры, выдыхая абсолютную пустоту.

С ними невозможно было договориться, их так и не удалось понять, хотя миры, объединенные Искателями, раз за разом посылали экспедиции для изучения Звездных Драконов. Ученые тысяч миров спорили, разумны ли Драконы, звездные эскадры занимали рубежи обороны и гибли в безнадежных попытках спасти обитаемые миры.

Драконы словно не слышали и не видели отчаянных сигналов Искателей.

Да и были ли они разумны?

Затем они окружили систему из пяти миров и поглотили ее. Они сплелись вокруг системы в титанический подрагивающий клубок и погрузились в оцепенение.

Проходили десятилетия, в течение которых Содружество Миров пыталось узнать о Драконах хоть что-нибудь.

Затем клубок распался.

Космолеты Содружества осторожно подошли к невозможному сооружению, появившемуся на месте системы.

В пространстве вращался циклопический многоугольник, пронизанный плоскостями, заключенными в решетчатые клетки шарами материи и антиматерии, перетянутый паутинами мономолекулярных нитей, длина которых составляла миллионы километров.

Внутри этого многоугольника Искатели обнаружили невероятное — поселения разумных существ, для которых прошли сотни тысяч лет, в течение которых они жили в немыслимых условиях мира, сконструированного безумным богом.

Драконы двинулись дальше.

Искатели и их союзники отступали все дальше, оставляя миры, бросая целые звездные скопления, и все это время они лихорадочно искали ответы.

Пока не создали Разрушителей — синтетические существа, объединившие в себе механику и органику. Разрушители в клочья рвали пространство и время, вытаскивая Драконов из их коконов в реальность Космоса.

Разрушались звездные скопления, расшвыривало пространственно-вероятностными штормами планеты, в судорогах корчились галактики, внутри которых бушевали невиданные битвы.

Искатели следовали за Разрушителями, направляя их, и изучали... изучали... регистрировали мельчайшие крупицы знания о Драконах.

Так и не удалось понять, были ли они разумны. Зато стали ясны принципы, позволявшие им двигаться между мирами, путешествовать меж Вселенными.Драконы почему-то не уходили. Теперь уже они скрывались в самых дальних уголках, прячась от неумолимо настигавших Разрушителей. Почему Драконы не ушли в иные пространства и времена, так и не удалось узнать.

Последнего Дракона пытались взять живым, но он после отчаянной схватки разрушил себя вместе с ближайшим звездным скоплением.

Снова потекли мирные века, полные научных открытий, взлетов, падений, горя и радости.

Драконы стали легендой. Жуткой сказкой далекого прошлого.

Но не для всех.

Семь миров были превращены в научные лаборатории и век за веком жили собственной странной жизнью, полностью погруженные в головокружительные загадки Драконов.

Их обитатели менялись, все больше погружаясь в мистический мир чистого знания, головокружительных экспериментов, не связанные рамками этики, проводившие все более жутковатые эксперименты с пространством и временем. Именно они стали теми, кого земляне назовут Ушедшими.

Пока однажды не появились Врата.

Первые Врата.

Путь в иные Вселенные.

Искатели были осторожны.

К тому времени их собственная Вселенная была изучена и освоена настолько, насколько это возможно для разумной гуманоидной расы.

Уже тогда они были древними, очень древними.

Они наблюдали за развитием и угасанием рас, для которых некогда были богами, затем наставниками, а потом друзьями. Новые Вселенные дали им новый импульс для развития, и они осторожно, словно старики, еще не верящие в то, что смертельная болезнь под названием немощная скука отступила, исследовали новые бесконечности, пытаясь найти ту, в которой они смогут вновь обрести Цель и Смысл существования.

И однажды они ушли.

Просто ушли, оставив Вселенную для других, еще не родившихся рас.

Командный пункт тонул в грязно-зеленой тьме. Ее не должно было здесь быть, но она заползла в корабль, заполнила собой до краев, и лишь покрывший стены и потолок упругий мох друидов почти безуспешно пытался бороться с ней.

Кто-то глухо застонал.

Андрей с трудом поднял голову, попытался повернуть ее, чтобы увидеть раненого, но что-то клейкое крепко держало. Пытаясь не впасть в панику, друид глубоко вдохнул, медленно, со свистом выдохнул и попытался еще раз, теперь медленно и осторожно. Андрей пошевелил пальцами, руки вроде бы слушались. Все так же осторожно, он ощупал свою голову. Видимо, лопнули гелевые подушки пилотского кокона. Застонав, он принялся обрывать ленты, рванулся — удалось!

— Перекличка! — хрипло каркнул он в темноту.

Кто-то завозился в коридоре.

— Марсия. Я жива.

Андрей облегченно выдохнул.

— Татьяна была в десантном отсеке. Я иду туда.

— Будь осторожна! — крикнул Андрей, не оборачиваясь. Он чувствовал, как в сердце заползает противный холодок. Светилось всего пара экранов, и на одном из них бежали данные телеметрии корабля.

Боли Огерд не чувствовал, постаралась система жизнеобеспечения. Но не чувствовал и ноги, и это ему не нравилось. На каждом шагу его нога словно проваливалась в никуда, он шел только благодаря сервоприводам скафандра.

— Андрей, прием. Слышишь меня? — в горле пересохло, и Огерд откашлялся.

— Слышу тебя! Ты можешь двигаться? — голос Андрея был едва слышен, и Огерд потряс головой. Не то что-то со связью, не то побочный эффект обезболивающих.

Огерд покосился на безмолвную черную тушу корабля техномага и захромал дальше. На первый взгляд яхта не получила серьезных повреждений, но он знал что это не так. Сейчас он пытался оценить масштаб бедствия. Хвала богам, хотя бы не было внешних повреждений корпуса.

— Андрей, что с кораблем?

— Сейчас пытаюсь разобраться. Множественные повреждения энергетических систем, но хотя бы аварийные контуры работают. Разгерметизацию успели ликвидировать. Твое состояние?

— В норме, — Огерд надеялся, что это действительно так.

Сколько времени у них было? Тридцать минут? Час? Сигнал с черного корабля наверняка уже ушел к своему хозяину. Сколько времени понадобится техномагу, чтобы проанализировать информацию, понять, что это не просто случайное вторжение и послать к планетоиду кого-нибудь посерьезнее пары сторожевых псов?

Сами они не могут даже укрыться — если друид говорит, что до сих пор оценивает повреждения, значит, дело худо.

Он снова бросил взгляд в сторону вражеского корабля. Использовать его ресурсы? Хватит ли времени?

— А что нужно тебе? Чего ищешь ты? — вопрос пришел сразу и отовсюду, накатил мягкой, но неудержимой волной, заполнил Яна изнутри. В нем непостижимым образом уживались властная требовательность, детское любопытство, мягкая доброжелательная заинтересованность и еще неисчислимое множество оттенков эмоций, некоторые из которых были настолько чуждыми, что от них кружилась голова и перехватывало дыхание.

Спрашивающий, будто почувствовав смятение Яна, повторил волну-вопрос, но уже тише, теперь мыслеслова не грохотали, а осторожно шептали, касались эмоций Яна.

Ответ появился сам собой, и Ян послал его ответной волной своему собеседнику:

— Я хочу, чтобы мы снова обрели смысл существования.

Они висели в центре пустоты. Вдали от обитаемых систем, вдали от границ в одночасье исчезнувшей Империи Трех Рас, намертво скованные жалким трехмерьем, задыхающиеся под ежесекундно усиливающимся прессом времени. Горстка кораблей, ставших единственной средой обитания для тех, кто еще недавно был определяющей силой известной части Вселенной.

— Сколько нам осталось? — император навис над тактическим столом, до белизны сжав края экрана сильными пальцами. Казалось, еще чуть-чуть и сверхпрочный пластик с хрустом раскрошится, не выдержав этой силы отчаянья.

— Четыре часа. Возможно, шесть, если повезет, — пожал плечами командующий флотом. Еще недавно он был начальником специального десантного отряда, подчинявшегося лично императору. Среднего роста, приземистый, с мощной фигурой профессионального борца, он всегда был невозмутим, казалось, он не подозревает о существовании слова усталость. Сегодня он постарел лет на десять, в уголках рта залегли складки, глаза покраснели и налились кровью.

— Какие есть варианты? — император знал их все, но спрашивал снова и снова. Правая треть тактического стола была отведена под выкладки аналитических групп, непрерывно работавших над различными вариантами движения флота.

— Ничего нового, — покачал головой друид. Он тоже сильно сдал за последние часы. Сейчас все держались только на медикаментах и упрямстве, и император гнал от себя мысли о том, как придется за это расплачиваться. Если они выживут, любая цена покажется пустяковой.

— Минимальный состав группы старта? — спросил император, не отрываясь от экрана.

— Три-пять кораблей. При этом мы успеем отправить незамеченными не более пяти групп. Затем мы оказываемся под ударом как минимум с трех сторон сферы.

— Удар мы отразить не сможем, — это было утверждение. Император как раз в этот момент просматривал данные с оставшихся разведывательных аппаратов в районе верфей. Данные были неутешительными.

— Есть ли новые данные о конфликтах с ксеносами?

— Инфосфера расширяет их, но у нее все еще достаточно ресурсов, чтобы накрыть наш флот. Он для инфосферы приоритет номер один.

Империя существовала в хрупком равновесии. Системы ксеносов, сложные, замкнутые на самих себя мирки Богов-во-Плоти, даже безумные, с точки зрения гуманоидов, сферы техномагов — все они входили в извечную систему сдержек и противовесов власти, амбиций и стремлений обитателей Империи.

Система рухнула.

Разум инфосферы это предусматривал. В конце концов, это инфосфера была сердцевиной Империи, она обеспечивала ее функционирование. Но даже она не могла выбрать единственный вариант из множества потенциальных, среди которых были как почти неосуществимые, так и наиболее вероятные. В большинстве вариантов техномаги на первом этапе выступали союзниками инфосферы, затем, через пятьдесят-семьдесят лет они начинают все активнее использовать ее ресурсы для собственных целей и стараются расширить собственные сферы влияния. В конечном счете это приводит к полномасштабному конфликту с техномагами.

К этому инфосфера была готова и уже сейчас резервировала часть ресурсов для обеспечения собственной безопасности.

Но существовали и другие варианты, в которых часть техномагов предпринимала атаку сразу же после распада Империи и формирования флота эвакуации разумных.

Она ошибалась.

Библиотека Ордена была важным источником, для получения которого стоило отвлекать ресурсы. Врата были мифом, непроверенными данными, переменной, которая почти не поддавалась учету. Инфосфера не сочла ее существенной. Техномаги, которые сохраняли в своих мыслительных системах фрагменты органического мозга, включающие те, что отвечают за эмоции, придавали Вратам несколько большее значение, но и они не считали их поиски приоритетной задачей.

Слишком ничтожны были следы, оставленные Ушедшими, слишком мало данных, пригодных для анализа и определения уровня исчезнувшей цивилизации.

«Чем сложнее план, тем быстрее он выйдет из-под контроля» — это правило знали все, но мало кто понимал, что это значит на самом деле.

Техномаги решили не ждать.

Они сделали то, чего не было никогда — объединились и ударили синхронно, решив отделить от инфосферы часть наиболее богатых природными ресурсами миров.

Сферы, отражающие или гасящие волны во всех мыслимых спектрах, с разных направлений рухнули на предельно загруженные верфи, взрываясь волнами, разрубая платформы пространства на множество заполненных огнем фрагментов.

Управляемых кораблей у техномагов было мало, как и измененных магами существ, пригодных для использования в качестве солдат. Но с ними были Вольные Ангелы и сотни лет незаметно направляемые, сдвигаемые со своих орбит небесные тела.

Все они ударили по самым важным и уязвимым узлам инфосферы — системам связи.

— Ваше Величество! — голос аналитика срывался. — Поступают новые данные. Атакованы верфи. Отрывочные сообщения об атаках на основные узлы связи инфосферы!

— Кто атакует?

— Точных данных нет, но...

— Короче! — хлыстом ожег окрик императора.

— Техномаги. Судя по всему...

Император уже не слушал.

— Есть! — со всей силы грохнул он кулаком по столу. — Передрались! Все же передрались!

Друид уже что-то шептал высокому, тонкому и опасному на вид, как клинок рапиры, парню в форме личной охраны императора. Этот охранник был совершенно незаметен, несмотря на внешность, но постоянно находился поблизости от друида. Выслушав, он молча кивнул и исчез.

Император развернулся к друиду — словно тяжелый штурмовой танк нацелил свои излучатели:

— О чем говорил?

— Я отправил его к Видящим. Они должны знать, если еще сами не почувствовали изменения.

— Быстрее. У нас появился шанс. Но, проклятье, как его использовать?

Друид подошел ближе, не спрашивая разрешения набрал несколько команд на тактическом дисплее, задумался, оценивая увиденное:

— Теперь мы можем раздробить флот и уйти несколькими группами. Как минимум треть уцелеет.

— Мало! Этого мало! Обсчитывайте данные. Можем мы дойти до ближайшей точки старта, чтобы уйти всем флотом?

— Цель не зависит от местоположения, — голос в голове Яна был спокоен и задумчив, словно говоривший пребывал в полусне и был готов соскользнуть в мир грез, поскольку в реальности для него ничего интересного и волнующего уже не осталось.

Ян почувствовал отчаянье. Как? Как достучаться до создания, существовавшего, по меркам разумных, чуть меньше вечности? Создания, пережившего своих создателей и свое предназначение, утратившего смысл своего существования.

— Ты не совсем прав, — прозвучал ответ на незаданный вопрос, — я существую и меняюсь. Поначалу, когда я осознал, что те, кто создал меня, навсегда покинули эту Вселенную, я стремился к разрушению. Затем я понял, что могу развиваться и для этого мне не нужны создатели. Я сам могу создавать цели.

«Если мы не уйдем, мы никогда не сможем развиваться и совершать новые ошибки, творить глупости, мерзости и удивительные чудеса, — спокойно и очень ясно подумал Ян, — нас просто уничтожат».

Он снова пожалел, что именно он оказался здесь. На его месте должна быть Марсия или кто-то еще из друидов. Даже Огерд — он справился бы лучше.

А что может он? Бывший убийца, врач и палач, оружие исчезнувшей Империи, искалеченное и не пришедшее в себя? Но он был здесь и значит, сам решал, что и как ему делать.

И он стал показывать.

Отчаянье, злость, боль... все это ушло, стало неважным, несущественным. Зачем? Если он умрет, то хотя бы постарается сделать это, вспоминая что-то приятное. Он вспоминал восторг, испытанный им во время первого выхода в космос, когда закружилась от восхищения и ужаса голова и он осознал себя ничтожной песчинкой посреди огромной торжественной Вечности, и тут же ему в спину врезался неумеха-младшеклассник, и пришлось ловить засранца за шиворот.

Он вспоминал самые красивые места, в которых ему приходилось бывать. Дом-иглу и огни за залитым дождем окном, рассвет над Местом Покоя и ласковое прикосновение девушки, которая, скорее всего, была уже мертва. Горячий, сладкий, невыносимо прекрасный воздух, полный кровавой взвеси, которым он наполнял легкие, когда пришел в себя и понял, что выжил на Стальной-17, когда сержант Вилье успел толкнуть его в спину, прежде чем сработала мина-спора ксеносов. И как он, рыча и матерясь, тащил Вилье к десантному боту и потом орал в рифленый металлопластовый потолок, когда скафандры сняли и оказалось, что Вилье мертв.

Он перестал ощущать время. Жизнь не раскручивалась лентой. Нет, она била фонтаном, полная красок, звуков и запахов, он купался в воспоминаниях и улыбался.

— Кажется, я понимаю, — прошелестел бестелесный голос.

— Что ты понимаешь? — улыбнулся в ответ Ян.

— Почему ты хочешь существовать дальше. И почему ты готов перестать существовать в этой форме, если это поможет продолжить существование тех, кого ты называешь разумными.

Зарев почувствовал ватную слабость в ногах и опустился на янтарную поверхность.

— Так помоги нам.

— Вам нужен очень большой портал. И я смогу открыть его только один раз. Я не знаю, что будет на той стороне. Я постараюсь держать его достаточно долго, чтобы прошли все ваши корабли. Потом портал закроется. И я перейду в другую форму.

Яну показалось, что последние слова его невидимый собеседник произнес с едва заметным страхом.

— Я... я должен связаться со своими друзьями. Вернуться к ним.

— Да, я знаю, — рассеянно ответил невидимка, — их атаковали, но те, кто прилетел с тобой, живы. Правда, их корабль поврежден.

— Проклятье! Я должен быть с ними! — Ян ударил кулаком по постаменту. Связь. Что с ней? Как им теперь связаться с флотом? Вопросы наползали один на другой, словно льдины в ледоход.

— Вы называете тех, кто умеет слушать пространство, Видящими? Да? Я ощущаю их мысли. Теперь я лучше понимаю их и лучше чувствую. До того как я встретил тебя, я не понимал, что это. Теперь — понимаю. Я знаю, где ваш флот.

Ян замер...

— И я смогу перенестись туда.

Ему было неуютно. На корабле постарались воссоздать обстановку его дома, его кокона в глубине гигантского дерева, где было так покойно, где мир протекал сквозь него или подхватывал сознание и нес по мягким волнам меж звезд, мимо полных жизни и смерти, огня или звонкого льда миров. Они постарались воссоздать и запахи, и звуки, но все равно это был не его дом.

Видящий знал, что дом погиб. Дерево умерло, разлетелось тончайшими щепками, сгоревшими в белом жаре объемного взрыва, когда в него попала ракета, выпущенная с беспилотного штурмовика.

Это обстоятельство злило его больше всего. Эта машина даже не управлялась живым разумным существом. Его лишил дома автомат!

В этом было что-то унизительное.

Это мешало сосредоточиться.

Пространство, которое он воспринимал как бесконечную объемную темноту, полную золотистых вспышек, всплывающих из ниоткуда полупрозрачных видений, нарисованных акварельными красками на залитом дождем стекле, сегодня дрожало, налитое предчувствием беды или грандиозного взрыва, тужилось, стараясь освободиться от бремени новых сущностей, пытающихся подчинить ее своим интересам, прокачивающих через нее невероятные объемы информации и пожирающих, пожирающих, пожирающих ресурсы, мысли, эмоции — все, до чего только можно дотянуться.

Он видел вспучивающиеся обманчиво мягкими, обманчиво медленными белопенными взрывами миры ксеносов, погребающие в хлопьях пены штурмовики и десантные боты инфосферы, и невидимые, до последнего момента подбиравшиеся в режиме молчания стаи похожих на копья беспилотников техномагов, за которыми шли грузные, ощетинившиеся рогами излучателей и аннигиляторов корабли, в чьих чревах неподвижно сидели создания извращенной фантазии существ, давно шагнувших за грань безумия. Рядом с ними порхали полумесяцы легких суденышек Вольных Ангелов, напоминавшие мотыльков с крыльями из смертельно острых лезвий.

И тут он увидел ее. Увидел — хотя обычно сначала приходил звук. Она поднималась выше небес, которых здесь не было, она звала, мягко трогая его сознание, словно боялась, что может навредить, и он чувствовал, что она, эта огромная теплая волна, при желании может смять его разум, разорвать в клочья, не прикладывая ни малейших усилий. Она пришла и теперь с интересом наблюдала за ним — растерянным, недовольным, смущенным, висящим посреди мироздания в нелепой железной скорлупке.

Он открыл рот, чтобы позвать, нужно было сообщить, что происходит что-то невероятное, что легенды, о которых слышало лишь несколько разумных существ, эти легенды...— Подожди, — шепнуло что-то у него в голове, — подожди. Я смотрю.

И Видящий застыл в неподвижности.

Ян ковылял к яхте.

Его мотало из стороны в сторону, хотя все показатели медицинской системы горели успокаивающим зеленым светом.

Но он шел, ничего не видя перед собой. Где-то там стоял на грунте забытого всеми богами планетоида корабль, в котором боролись за жизнь его друзья. Они были живы — это он знал, этому он верил. Значит, надо идти. Не имеет значения, останутся они живы или погибнут.

Вдруг он понял, что ему совершенно все равно, убедил он невидимое существо, пробудившееся от вековечного сна, или нет. Погибшая Империя, Врата, библиотека Ордена то, за что гибли разумные, то, что послужило причиной его безумной гонки, потеряло смысл.

Зато стало неимоверно важным идти.

Шаг за шагом.

К кораблю, в котором его ждали.

Ждали и надеялись.