ПИРАТЫ XX ВЕКА
Яростные абордажные схватки… Фрегаты и галеоны, пущенные ко дну… Несметные сокровища, награбленные и зарытые в землю на дальних, затерянных островах…
Казалось бы, сегодня все это оживает лишь на страницах старинных хроник да приключенческих романов, ушли в далекое прошлое подобные эпизоды бурной морской истории человечества. Но этого нет больше лишь потому, что современные морские разбойники мало похожи на своих коллег из XVI и XVII веков. Что же касается самого пиратского промысла, он благополучно дожил и до сего дня.
Основная арена действия современных пиратов — теплые моря, омывающие берега Юго-Восточной Азии. К этим местам и относится география» публикуемой сегодня на страницах «Искателя» подборки документальных очерков Л. Скрягина и С. Милина.
Лев СКРЯГИН
«МАРИЯ ЦЕЛЕСТА» ТИХОГО ОКЕАНА
СРОЧНЫЙ ФРАХТ
Томас Миллер смело мог считать себя неудачником. И действительно — сын адмирала королевского флота ее величества, начавший службу во время войны в двадцать три года старшиной рулевых на корвете и быстро дослужившийся до капитан-лейтенанта, осенью 1955 года оказался без единого пенса в кармане, и это за тридевять земель от родного Альбиона, в далеких южных морях…
Да, денег не было. Судя по всему, он опять был вынужден телеграфировать Эллен с просьбой о помощи.
Эллен была возлюбленной Миллера, и никто на островах Южных морей точно бы не сказал, кто кому вскружил голову: она ему или он ей. На Фиджи поговаривали, что якобы он ей… Огромного роста, отлично сложенный, голубоглазый, он нравился многим женщинам. Загорелый, в капитанской фуражке, он вполне мог бы сниматься в фильмах в ролях морского волка и затмить самого Эрла Флина или даже Кларка Гэйбла.
Она — Эллен Кристина Лаулала из Финляндии — тоже была недурна собой: тридцать четыре года, отличная спортсменка, к тому же доктор наук, антрополог, приглашенная Гавайским университетом читать в Гонолулу лекции.
Они познакомились года три назад, когда Эллен с группой студентов-практикантов попала на борт теплохода, который вел Миллер (тогда дела у него еще шли неплохо) из Гонолулу на острова Гилберта. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Решив соединить свои судьбы в браке, оба ждали, когда из далекого Кардиффа придет официальное извещение на расторжение брака Томаса и его жены Джейн.
Несмотря на убедительные письма Миллера, уже несколько лет назад бросившего семью, жена развод не давала. Томас ждал.
Осенью 1952 года Эллен на аукционе купила старый тунцелов «Джоиту» и сдала его своему возлюбленному в аренду. Ободранное, запущенное судно стояло до этого на приколе почти два года. Цена была умеренная, и Миллер, понимавший толк в кораблях, сумел убедить Эллен, что это настоящая находка. Вложив в это свои последние сбережения, Миллер провел капитальный ремонт «Джоиты». Он сам перебрал двигатель, привел в порядок все вспомогательные механизмы — электромоторы, насосы и приводы, отремонтировал корпус, переоборудовал трюмы и заново покрасил борта. В октябре 1952 года он подписал контракт с промысловой фирмой «Рыболовство островов Феникс», и тут началась полоса его неудач. Сначала неприятности с администрацией компании из-за не совсем верно оформленных документов…
Наконец он вышел на «Джоите» в море. Но неудачи продолжались. Когда он привозил в Гонолулу богатый улов отличной макрели, скупщики фирмы требовали тунца. Когда же ему везло на тунца и он радостный возвращался в порт, то оказывалось, что туземные рыбаки уже заполнили тунцом все рыбные рынки…
Попытки Миллера наладить деловой контакт с конторами фирмы «Ван кэмп тьюна компании» на островах Рождества, на Самоа тоже ни к чему не привели… Итак, осенью 1955 года Миллер сидел без работы, как говорится, «на биче». «Джоита» стояла в порту Апиа на острове Саваи… Деньги кончились, и Миллер вынужден был распустить свою команду. Ему даже нечем было заплатить за аренду причала. Частные кредиторы толпой осаждали капитана-неудачника. Чтобы рассчитаться с долгами, он брался за любую работу на берегу: заправлял и мыл машины, составлял финансовые расчеты, обучал туземных рыбаков обращению с дизелем. Вечерами он крепко пил, но к ночи всегда возвращался на «Джоиту», опасаясь, что туземцы в его отсутствие разграбят судно.
В порту ходили слухи, что власти вот-вот конфискуют корабль за неуплату долгов. Но в тот день, когда Миллер уже снова собирался послать телеграмму Эллен, его ожидала наконец удача — у сходней на причале, прижатый кокосовым орехом, лежал белый конверт. В нем была записка: «Капитан Миллер! Вас просят зайти в правление порта для переговоров. Администрация».
В правлении Миллер с радостью услышал:
— Капитан, мы решили предложить вам срочный фрахт. Вам надлежит доставить на острова Токелау груз медикаментов, провизии и пассажиров. На обратном пути вы примете там семьдесят тонн копры. Третьего октября вы должны выйти в море. Аванс для найма команды и бункеровки получите у господина Аппаву.
Конечно, Томас Миллер был на седьмом небе. Из конторы порта Миллер отправился к своему бывшему стармеху Чуку Симеону. Американский индеец по происхождению, бог весть какими ветрами занесенный на Самоа, Симеон был необходим Миллеру — нужно было быстро набрать команду.
Первого октября 1955 года «Джоита» стала под погрузку. В ее трюмы уложили несколько ящиков медикаментов, пятьдесят мешков сахара, десять мешков риса и сорок бочек газолина. Помимо экипажа в пятнадцать человек, в плавание отправлялись врач госпиталя в Апиа, два чиновника компании «Фиджи кокос», которая решила закупить на островах Токелау копру, и шесть туземцев с островов Гилберта и Токелау.
С рассветом третьего октября 1955 года, в понедельник, «Джоита» вышла в рейс.
ТРИДЦАТЬ СУТОК ПОИСКОВ
На острова Токелау «Джоита» не прибыла. Не вернулась она и в Апиа…
Сначала решили, что Миллер, перед тем как доставить пассажиров и груз на Токелау, взял курс на Гонолулу. «Захотелось этому бродяге навестить свою ученую красотку», — сетовали грузоотправители.
Прошло трое суток, и с Гавайских островов пришла радиограмма: «Джоита» здесь не появлялась». Узнав, что Миллер исчез, Эллен Лаулала обратилась к командованию базы новозеландских военно-воздушных сил на островах Фиджи с просьбой приступить к поискам ее возлюбленного. Через несколько часов с глади залива острова Вануа-Леву в воздух поднялись три военных гидросамолета. Новозеландские летчики тщательно обследовали восемьдесят шесть тысяч квадратных миль океана в районе островов Самоа, Токелау, Гильберта, Эллис и атолла Суворова.
«Джоиту» искали также несколько частных спортивных самолетов и вертолетов, а на пятые сутки по ее маршруту на Токелау вышел американский грузовой теплоход «Мэнуэтель». Ничего не найдя, он обследовал побережье островов Футуна, Боскауэн, Ниуо-Фуо и острова Роз. Но и на этот раз поиски ни к чему не привели. По поводу загадочного исчезновения «Джоиты» радио и пресса Гавайских островов высказали немало всякого рода догадок и предположений. Моряки и рыбаки, знавшие капитана Миллера и его прекрасное судно, считали, что «Джоита» затонуть не могла. Им хорошо было известно, что корабль не раз попадал в самые свирепые ураганы и всегда возвращался в порт. К тому же, по сведениям всех гидрометеорологических станций, в районе Самоа — Токелау ни ураганов, ни штормов в те дни не отмечалось. Более вероятной причиной гибели судна мог быть тропический смерч или подводное землетрясение. У всех в памяти было свежо происшествие с небольшим грузовым теплоходом «Хифафа», который за шесть месяцев до выхода «Джоиты» в роковое плавание на Токелау, в тех же водах оказался в зоне действия сильного подводного землетрясения. Оно, как и бывает в открытом океане, вызвало так называемое «моретрясение». Небольшое судно было подброшено вверх. При этом «Хифафа» едва не перевернулся, а трое из сорока туземцев, находившихся на его палубе, оказались за бортом в страшной сумятице волн, которая продолжалась несколько минут. Подобные случаи в тех водах — далеко не редкое явление.
Не найдено было никаких следов «Джоиты». Но ведь если бы она погибла на прибрежных рифах, то волны наверняка выбросили бы на один из многочисленных островов или атоллов деревянные обломки, металлические бочки с газолином, спасательные пояса или трупы людей. И, наконец, если бы судно оказалось в бедственном положении и ему грозила неминуемая гибель, то Миллер наверняка передал бы в эфир SOS. Ведь на борту «Джоиты» имелась мощная рация военного образца. Но в те дни ни одна радиостанция островов и ни одно находившееся в том районе океана судно сигнал бедствия не получали. И лишь рыбаки атолла Батани нашли спасательный круг «Джоиты». Как он мог оказаться на этом атолле, расположенном на много миль к западу от пути, по которому должна была пройти «Джоита»? Ведь сильное течение наверняка отнесло бы его на восток. Но тем не менее находка была доставлена в Апиа. Пробковый спасательный круг с надписью «Джоита. Гонолулу» — вероятно, единственный немой свидетель разыгравшейся драмы — был повешен на стену в конторе морского управления островов Фиджи.
После тридцати дней тщетных поисков «Джоиты» и находившихся на ее борту людей на островах Фиджи, в порту Сува, чиновники морского управления составили акт о том, что грузовой теплоход «Джоита» под командованием капитана Миллера, имея на борту двадцать пять человек и груз, вышел 3 октября 1955 года из порта Апиа на острова Токелау и пропал без вести.
На этом печальная история «Джоиты» могла бы и закончиться. Но судьбе было угодно распорядиться иначе…
НАХОДКА КАПИТАНА ДУГЛАСА
Погода явно портилась. С утра тяжелые темно-серые тучи затянули небо, и море приобрело мрачный свинцовый оттенок. Шестибалльный норд-вест разводил сильную пологую волну, срывая с гребней белую пену барашков. Со стороны островов Эллис надвигался туман. Он ограничивал видимость до ста метров. С каждым часом капитану Дугласу становилось все труднее удерживать судно на курсе. Мощные валы с дьявольской последовательностью разбивались о тупой нос теплохода «Тувалу», каждые полминуты застилая серо-зеленоватой пеленой иллюминаторы ходового мостика.
Перестал работать стеклоочиститель. Теперь Гарольду Дугласу каждые три-четыре минуты приходилось выходить на крыло ходового мостика и смотреть за горизонтом, всякий раз принимая холодный душ соленых брызг. До атолла Фунафути оставалось еще около шести часов трудного плавания, барометр продолжал падать, и капитан понял, что при таком волнении и тумане войти в лагуну атолла почти невозможно. Будь видимость нормальной, он мог бы войти в атолл по створу знакомых пальм. Проклятый туман скрыл пальмы из поля зрения. «Придется отстояться на якоре до рассвета, — подумал Дуглас, — рисковать нет смысла, ведь из-за погоды эти лентяи все равно не успеют подготовить груз». Со злостью толкнув окованную медью дверь рубки, капитан снова вышел на крыло мостика. Сквозь серую пелену тумана, прижатую низкими рваными тучами, он неожиданно увидел на фоне темных волн белую точку. Открыв дверь рубки, Дуглас крикнул матросу, чтобы тот дал ему бинокль. Сквозь сине-фиолетовые стекла прибора он ясно различил небольшое судно. Оно сильно кренилось на правый борт, и его заливали трехметровые волны. С каждым надвигающимся валом прибоя судно поднималось, раскачивалось и снова плавно опускалось. При этом крен его не менялся. Судно терпело бедствие: капитан Дуглас тут же передал вниз машинным телеграфом команду: «Стоп. Малый вперед!»
«Тувалу», сбавив ход, осторожно, как бы крадучись, начал с наветренной стороны подходить к неизвестному бедствующему судну. И вдруг Дугласу стало ясно, что накренившееся судно — это… «Джоита»… Дуглас не мог ошибиться, ему стоило только взглянуть на ходовой мостик (он помнил, как помогал Миллеру сооружать верхнюю надстройку).
Подойдя еще ближе, Дуглас без бинокля прочитал на корме судна слова: «Джоита. Гонолулу». Да, это была «Джоита», которую так упорно искали на всех островах и атоллах целый месяц!
— Эй! На «Джоите»! Откликнитесь. Что у вас случилось? — крикнул капитан «Тувалу» в мегафон. Ответа не последовало. В вантах и антенне по-прежнему свистел ветер, шлепались на палубу брызги, за бортом монотонно плескался океан.
— Э-эй! Миллер! Что у тебя случилось? Отзовись! — продолжал взывать Дуглас. Но ответа по-прежнему не было. Поняв, что на борту «Джоиты» никого нет, Дуглас приказал радисту выйти на радиотелефонную связь по второму каналу с управлением порта Сува. Не прошло и десяти минут, как в порту было принято официальное сообщение капитана Дугласа. В нем говорилось: «10 ноября, в 18 часов 17 минут, следуя очередным рейсом из Сувы на атолл Фунафути, во время надвигающегося шторма в 187 милях к северу от Фиджи я обнаружил «Джоиту». Судно наполовину залито водой, с креном более 45 градусов, дрейфует под ветер. Людей на палубе не видно. Мои попытки вызвать их с помощью мегафона ни к чему не привели. Полагаю, что капитан Миллер, его команда и пассажиры покинули судно. Жду ваших указаний. Прием».
Через минуту-другую моряки теплохода «Тувалу» услышали сквозь потрескивание грозовых разрядов ответ из порта Самоа:
«Капитан Дуглас, спасибо за сообщение. Наконец-то «Джоита» нашлась! Через полчаса к ней выходит спасатель «Деджей». Желаем счастливого плавания».
Через тридцать шесть часов, когда шторм утих, океанский буксир «Деджей» привел полузатопленную «Джоиту» в Суву. С этого дня летопись мирового мореплавания пополнилась еще одной тайной. Так началось дело второй «Марии Целесты» — «Целесты Тихого океана».[2]
СЛЕДСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ
Когда моряки буксира «Деджей» подошли на вельботе к «Джоите», они увидели, что судно почти лежит на левом борту с креном уже более пятидесяти градусов, почти затопленное. На «Джоите» не было ни одной живой души.
Поняв, что судно благодаря пробковой изоляции трюмов и множеству пустых бочек будет держаться на плаву, капитан «Деджея» решил буксировать найденное судно в Суву. Шторм уже стих, и операция завершилась вполне успешно.
В день прихода «Деджея» морское управление островов Фиджи назначило комиссию, которой предстояло расследовать обстоятельства исчезновения людей и выяснить причины бедствия. В нее вошло портовое начальство, представители британского «Ллойда», главный шериф острова Вити-Леву, один инженер и два механика судоремонтного завода Сувы. Тщательно обследовав судно, комиссия в своем протоколе записала следующее:
«1. «Джоита» была замечена капитаном теплохода «Тувалу» Г. Дугласом близ островов Эллис, в 187 милях к северу от островов Фиджи. Судно было найдено полузатопленным, с креном на левый борт более 50 градусов, без людей.
2. При осмотре трюмов судна выяснилось: сорок бочек с газолином оказались пустыми. Из пятидесяти 156-фунтовых мешков сахара в трюмах обнаружено шесть. Исчезло 10 мешков риса. Пустые мешки для копры оказались на месте — в кормовом трюме.
3. Деньги — 960 фунтов стерлингов в банкнотах и 50 фунтов в монете, — принадлежавшие представителю компании «Фиджи кокос» господину Вильямсу, исчезли.
4. На борту судна не сказалось ни вахтенного журнала, ни каких-либо других судовых документов, ни штурманских карт, а также каких-либо навигационных приборов и инструментов.
5. Как радиопередатчик, так и приемник «Джоиты» находятся в рабочем состоянии. Первый из них в момент осмотра судна командой «Деджея» был настроен на международную частоту бедствия.
6. Личные вещи (исключая оружие), принадлежавшие капитану Миллеру, команде и пассажирам, целы.
7. На борту судна отсутствуют все спасательные средства — два деревянных плота и 40 спасательных нагрудников.
8. По данным заправочной станции фирмы «Сакони ойл», в, Суве перед выходом в рейс из Апиа на острова Токелау «Джоита» приняла 2640 галлонов дизельного топлива. После буксировки в Суву из ее топливных танков откачали 2332 галлона газолина. Из этого можно заключить: дизель «Джоиты» остановился, когда она достигла точки координат где-то в 30 милях от Фукаофо. По нашему мнению, это произошло (при непрерывной работе дизеля судна) около полуночи 4 октября 1955 года.
9. Корпус судна не имеет ни пробоин, ни трещин. Причины затопления — лопнувший трубопровод системы водяного охлаждения вспомогательного двигателя. По нашему подсчету, через него внутрь судна могло поступать 2000 галлонов воды в час.
10. Тщательное обследование верхней палубы, машинного отделения, капитанской каюты и всех жилых и грузовых помещений судна дают основания считать, что какие-либо следы борьбы, насилия или кровопролития отсутствуют. Остатки пищи позволяют сделать вывод: после 4 октября, когда дизель остановился, люди не покидали судна в течение еще нескольких дней».
…Таково было заключение комиссии, сделанное после осмотра судна, когда из него откачали воду. Как только эти десять пунктов протокола сделались достоянием репортеров газет и корреспондентов радио, о загадочной судьбе капитана Миллера и его двадцати четырех спутников заговорили на всех островах южной части Тихого океана. Для телевидения Гонолулу это происшествие явилось сенсацией № 1 1955 года. Капитану Миллеру и его любви к Эллен Луалале комментаторы уделяли время, которое владельцам торговых фирм показалось бы королевской роскошью. Ведь им приходилось платить тысячи долларов за считанные минуты телерекламы. Комиссия же по разбору дела, не обращая внимания на газетную шумиху, продолжала свою работу. Эксперты приступили к делу, как говорится, «с азов».
Прежде всего ими было отмечено одно обстоятельство: «Джоита» была единственным частным судном, имевшим право свободной торговли между островами южной части Тихого океана.
Используя свои многочисленные деловые знакомства, а также благодаря кое-какой помощи своей возлюбленной, Миллеру удалось добиться у таможенных властей Новой Зеландии, США, Англии разрешения на право свободного плавания между островами южной части Тихого океана.
ЭКСПЕРТЫ ЗАХОДЯТ В ТУПИК
Следственной комиссии экспертов, которая разбирала дело «Джоиты», Томас Миллер был хорошо известен как с положительной, так и с отрицательной стороны.
Прежде всего это был независимый, отзывчивый и очень добрый человек. Более знающего навигатора, пожалуй, вряд ли можно было сыскать в Южных морях. Помимо английского диплома капитана дальнего плавания, Миллер имел еще два: механика-дизелиста и радиста. На самых отдаленных архипелагах и атоллах у Миллера имелись друзья. Его везде принимали как родного брата, будь то белые или туземцы Океании.
В то же время многочисленные записи и протоколы со штрафами в журналах различных таможенных управлений красноречиво говорили, что капитан Миллер был склонен ко всякого рода авантюрам — контрабандной торговле огнестрельным оружием, наркотиками, спиртом, сигаретами. Многие знали, что если «Джоита» вышла в море на тунца, то это еще не значит, что она вернется с уловом рыбы. Бывало, что, уйдя на промысел, Миллер возвращался в порт с грузом кокосовых орехов или копры, которую ему якобы «подарили».
Нередко в трюмах «Джоиты» таможенные власти обнаруживали неизвестных лиц, которые числились в судовом журнале Миллера под рубрикой «мои друзья»… Иногда трюмы были заняты отличным льдом, пивом в ящиках или кока-колой. На вопрос таможенных чиновников: «Откуда вы все это взяли?» — Миллер отвечал: «Это подарок моих друзей». А доставал он все это весьма просто. Сначала приводил «Джоиту» на один из заброшенных и отдаленных атоллов, у знакомых рыбаков выменивал на крючки и леску тысячи кокосовых орехов, загружал ими судно и брал курс на судоходную трассу. Придя в нужное место, он поднимал на фалах мачты два флага международного свода сигналов, обозначавших «терплю бедствие, нужна немедленная помощь», и… ложился в каюте спать. Если капитан лайнера, остановленного столь внушительным сигналом, грозился подать на Миллера в суд, последний, извиняясь, говорил: «Простите, сэр, я только что ликвидировал аварию дизеля и не успел убрать сигнал». Ежели капитан оказывался более миролюбивым, то с «Джоиты» предлагали выгодный для любого туристского судна обмен: за один кокосовый орех — три бутылки кока-колы или одну бутылку пива. Перегрузка занимала чуть более часа, и капитаны расставались, вполне довольные друг другом.
Одним словом, подобные незаконные деяния Миллера были известны членам работавшей комиссии.
Множество неоплаченных счетов и долги капитана «Джоиты» навели экспертов на мысль о преднамеренном бегстве Миллера в Англию, к старой жене. Они пытались себе представить, что лопнувший трубопровод, исчезновение документов, денег не что иное, как инсценировка ограбления судна туземцами островов Токелау. Но это вряд ли могло иметь место в действительности. Ведь для этого Миллеру нужно было убить двадцать четыре человека и каким-то образом добраться через океан до Англии!
Многие эксперты комиссии, именно те, кто хорошо лично знал Миллера как опытнейшего и знающего моряка, не хотели верить, что он и находившиеся на борту его судна люди погибли в борьбе со стихией. Почему исчезли сразу все? Почему никто не пытался спастись на судне? Ведь команда знала, что с такими трюмами и грузом газолина, который легче воды (кстати, куда он делся потом?), «Джоита» фактически непотопляема. К тому же выписки из метеосводок ясно свидетельствовали, что во время перехода «Джоиты» с Самоа на Токелау «непреодолимые силы стихии» себя не проявили, во всяком случае, ни урагана, ни шторма не отмечалось.
Что касается так называемых, говоря языком страховщиков, «непредвиденных на море случайностей», то они могли иметь место.
«Предположим, лопнул трубопровод, и вода стала заливать судно, — рассуждали эксперты. — Неужели Миллер или Симсон, оба классные механики, не сумели устранить эту неисправность? Ведь, в конце концов, это же трубопровод не главного дизеля, а вспомогательного — дизель-генератора. Наконец, спасательные принадлежности… Куда делись два плота? Два деревянных спасательных плота, на которых могло разместиться сорок человек? Где сорок спасательных нагрудников? Если волны выкатили на берег один из спасательных кругов «Джоиты», то почему к берегу не прибило ни один из оставшихся (если они были использованы по назначению) пятнадцати нагрудников? Почему их не оказалось на борту? Где второй спасательный круг «Джоиты»? — недоумевали члены следственной комиссии.
Факт исчезновения почти всего груза, навигационных приборов, карт, оружия и денег логически наводил экспертов на мысль о мятеже, вспыхнувшем на борту «Джоиты». Мятеж со стороны экипажа отпадал, так как команду, подобранную Миллером, никак нельзя было назвать случайным сбродом: англичанин в этом вопросе всегда отличался особой щепетильностью и принимал на службу людей, достойных доверия, лично им проверенных. Если даже предположить, что бунт подняли шесть туземцев-аборигенов с Токелау и островов Эллис, то это тоже исключено! Слишком неравными были силы…
Более реальной казалась версия о нападении на «Джоиту» туземцев с Соломоновых островов, о которых в тех широтах гуляла дурная слава грабителей мирных рыбаков других архипелагов. Да, действительно, они могли подойти к «Джоите» на своих легких суденышках, забросать ядовитыми стрелами перепуганных, ничего не ожидавших моряков и пассажиров судна Миллера, взять «Джоиту» на абордаж, перерезать всех, бросить их за борт на съедение акулам и разграбить судно, не успев по каким-либо причинам пустить его ко дну. Эту весьма вероятную на первый взгляд версию эксперты публично не высказывали; так, в составленном ими же акте по обследованию «Джоиты» был записан под № 10 пункт, в котором говорилось: «Тщательное обследование верхней палубы, машинного отделения, капитанской каюты и всех жилых и грузовых помещений судна дают основание считать, что какие-либо следы борьбы, насилия и кровопролития отсутствуют…» К тому же зачем туземцам Соломоновых островов сорок бочек газолина? Почему они не тронули личные вещи команды и пассажиров: перочинные ножи, часы, зажигалки и пр.?
Пока шло следствие, газеты и радио выдвигали самостоятельно о судьбе «Джоиты» все новые и новые версии. Так, например, газета «Фиджи таймс энд геральд», ссылаясь на «авторитетные источники», опубликовала «разгадку тайны «Джоиты». Газета писала, что во время плавания капитан Миллер заметил флотилию японских сейнеров, которые вели лов тунца в запретных для них водах. Когда он подошел ближе, японцы, стараясь остаться незамеченными, захватили «Джоиту», убили или захватили в плен всех находившихся на ее борту людей и разграбили судно. Заметая следы преступления, японские рыбаки разъединили трубопровод, чтобы отправить судно на дно.
В ответ на эту версию японские газеты поместили официальное опровержение, убедительно доказавшее ее явную несостоятельность.
Прошел почти год… Эксперты следственной комиссии, возглавляемой министром островных территорий Фиджи Т. Мак-Дональдом, так и не смогли дать вразумительный ответ на вопрос: куда исчезли люди с «Джоиты»? Следствие было прекращено.
Что касается самой «Джоиты», то можно сказать, что в октябре 1956 года она была куплена с аукциона компанией «Продюсере шиппинг компани лимитед» и зарегистрирована в Управлении морского ведомства островов Фиджи. Ходили слухи, что новому владельцу это несчастливое судно тоже ничего хорошего не принесет. И действительно, 8 января 1957 года во время шторма, следуя из залива Бака в Суву, она села на риф Хорашу. Команда и пассажиры, по счастью, были сняты подошедшим на помощь буксиром. И странное дело! С рассветом без чьей-либо помощи «Джоита» сошла с мели и, несмотря на две пробоины, осталась на плаву. После этого владельцы сменили у этого полного тайн судна название. Но рассказывают, что оно плавает и поныне и в том районе Тихого океана все продолжают ее называть «Джоитой»…
СЛЕДОВ НЕ ОСТАЕТСЯ
«Джоита» — не единственное из исчезнувших судов Южных морей. Пропадают рыбацкие суда, моторные сейнеры и даже быстроходные, хорошо оснащенные техникой прогулочные катера богатых американских туристов… Не зря солидный английский журнал «Нотикл мэгэзин» в своем мартовском выпуске за 1959 год писал: «За последнее время океан в районе островов Фиджи снискал дурную славу таинственных и необъяснимых происшествий. Так, например, в сентябре 1958 года из Апиа в плавание вышла крейсерская яхта «Аннет». 28 октября того же года ее нашли на рифе Дибблес, в 12 милях от Вана-Балаву. Спасательные принадлежности оказались на месте, но владелец судна — гражданин США господин Тэннер с супругой исчезли бесследно».
А вот другой случай. Рыбопромысловое судно «Тейко» водоизмещением более 100 тонн, принадлежавшее принцу острова Тонга, 17 марта 1960 года вышло из гавани Нукуалофа (острова Самоа) на остров Паго-Паго за льдом для промысла. С тех пор «Тейко» не видели. Последняя радиосвязь с ним была зарегистрирована 18 марта 1960 года, когда оно проходило траверз острова Вавау, Это прекрасное, построенное по особому заказу в Японии судно было оснащено, как говорится, по последнему слову техники. Но тем не менее его, так же как и «Джоиту», записали в графу «Считаются пропавшими без вести». На борту «Тейко» находилось двадцать два человека… Куда они делись — осталось тайной, так же как и судьба двадцати пяти человек с «Джоиты».
Но подобные тайны легко объясняются, если вспомнить, что Южные моря давно уже приобрели печальную славу арены пиратского промысла. Может быть, в этом кроется и разгадка одного из самых таинственных происшествий в Южных морях — судьбы экипажа «Джоиты»…
Друзья бесследно исчезнувшего Томаса Миллера и по сей день не верят, что этот опытный «морской волк» стал жертвой стихии в связи с пустяковой аварией в машинном отделении. Не таков был Томас Миллер! Он бы смог проплыть и десять миль, если б оказался за бортом! Во всяком случае, это без труда мог бы сделать любой из шестерых туземцев с Токелау, которые были на «Джоите». Ведь не зря говорят, что они в воде чувствуют себя лучше, нежели на суше…
Однако, если связать таинственное исчезновение команды «Джоиты» с пиратами, многое действительно становится на свои места. Например, легко объяснить то непонятное, что связано с личностью самого капитана Миллера. Возможно, до своего исчезновения капитан… и сам был тесно связан с пиратами. Откуда, в самом деле, Миллер доставал оружие, наркотики, спирт и сигареты? Приятели Миллера не могли не заметить и другое: случалось, он целыми неделями держал «Джоиту» на приколе, когда шла путина. Часто им владел непонятный страх и волнение. Так, может быть, время от времени он утрачивал «расположение» пиратов?
И в конце концов утратил его окончательно: пираты расправились с ним и со всем экипажем «Джоиты»… И может быть, прав репортер газеты островов Фиджи «Фиджи таймс энд геральд», написавший по поводу исчезновения «Джоиты»:
«Причину этой трагедии следует искать не в «непреодолимых силах морской стихии», а в пиратстве, в морском гангстеризме на «Семи морях», которое имеет место в этих далеких от больших морских дорог районах южной части Тихого океана…»
И у самых романтичных на первый взгляд морских загадок может быть, как показывает очерк Л. Скрягина, весьма прозаическое объяснение. Впрочем, показалось ли бы особенно таинственным исчезновение «Джоиты» уже через несколько лет после описанных событий? Ведь размах действий пиратов XX века не только не уменьшается, но все время растет, становятся известными все новые и новые факты их деятельности, пираты стали грозной опасностью Южных морей.
И пусть на смену бронзовым орудиям, палившим тяжелыми чугунными ядрами, пришли скорострельные пушки и крупнокалиберные пулеметы, пусть вместо неповоротливых парусных кораблей — быстроходные катера, оснащенные радиостанциями и совершенными навигационными приборами, а награбленные деньги прячут теперь не на «островах сокровищ», а на текущих банковских счетах… Изменились лишь методы и средства — цели современных «джентльменов удачи» те же, что и столетия назад. Да и так ли уж удивителен факт существования пиратства в XX веке? Ведь грабеж и насилие во все времена неминуемо соседствуют с частной собственностью и частным предпринимательством…
О новых фактах деятельности пиратов XX века, ставших известными не так давно, о борьбе с ними подробно рассказывает документальный очерк С. Милина.
СРОЧНЫЙ ФРАХТ
Томас Миллер смело мог считать себя неудачником. И действительно — сын адмирала королевского флота ее величества, начавший службу во время войны в двадцать три года старшиной рулевых на корвете и быстро дослужившийся до капитан-лейтенанта, осенью 1955 года оказался без единого пенса в кармане, и это за тридевять земель от родного Альбиона, в далеких южных морях…
Да, денег не было. Судя по всему, он опять был вынужден телеграфировать Эллен с просьбой о помощи.
Эллен была возлюбленной Миллера, и никто на островах Южных морей точно бы не сказал, кто кому вскружил голову: она ему или он ей. На Фиджи поговаривали, что якобы он ей… Огромного роста, отлично сложенный, голубоглазый, он нравился многим женщинам. Загорелый, в капитанской фуражке, он вполне мог бы сниматься в фильмах в ролях морского волка и затмить самого Эрла Флина или даже Кларка Гэйбла.
Она — Эллен Кристина Лаулала из Финляндии — тоже была недурна собой: тридцать четыре года, отличная спортсменка, к тому же доктор наук, антрополог, приглашенная Гавайским университетом читать в Гонолулу лекции.
Они познакомились года три назад, когда Эллен с группой студентов-практикантов попала на борт теплохода, который вел Миллер (тогда дела у него еще шли неплохо) из Гонолулу на острова Гилберта. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Решив соединить свои судьбы в браке, оба ждали, когда из далекого Кардиффа придет официальное извещение на расторжение брака Томаса и его жены Джейн.
Несмотря на убедительные письма Миллера, уже несколько лет назад бросившего семью, жена развод не давала. Томас ждал.
Осенью 1952 года Эллен на аукционе купила старый тунцелов «Джоиту» и сдала его своему возлюбленному в аренду. Ободранное, запущенное судно стояло до этого на приколе почти два года. Цена была умеренная, и Миллер, понимавший толк в кораблях, сумел убедить Эллен, что это настоящая находка. Вложив в это свои последние сбережения, Миллер провел капитальный ремонт «Джоиты». Он сам перебрал двигатель, привел в порядок все вспомогательные механизмы — электромоторы, насосы и приводы, отремонтировал корпус, переоборудовал трюмы и заново покрасил борта. В октябре 1952 года он подписал контракт с промысловой фирмой «Рыболовство островов Феникс», и тут началась полоса его неудач. Сначала неприятности с администрацией компании из-за не совсем верно оформленных документов…
Наконец он вышел на «Джоите» в море. Но неудачи продолжались. Когда он привозил в Гонолулу богатый улов отличной макрели, скупщики фирмы требовали тунца. Когда же ему везло на тунца и он радостный возвращался в порт, то оказывалось, что туземные рыбаки уже заполнили тунцом все рыбные рынки…
Попытки Миллера наладить деловой контакт с конторами фирмы «Ван кэмп тьюна компании» на островах Рождества, на Самоа тоже ни к чему не привели… Итак, осенью 1955 года Миллер сидел без работы, как говорится, «на биче». «Джоита» стояла в порту Апиа на острове Саваи… Деньги кончились, и Миллер вынужден был распустить свою команду. Ему даже нечем было заплатить за аренду причала. Частные кредиторы толпой осаждали капитана-неудачника. Чтобы рассчитаться с долгами, он брался за любую работу на берегу: заправлял и мыл машины, составлял финансовые расчеты, обучал туземных рыбаков обращению с дизелем. Вечерами он крепко пил, но к ночи всегда возвращался на «Джоиту», опасаясь, что туземцы в его отсутствие разграбят судно.
В порту ходили слухи, что власти вот-вот конфискуют корабль за неуплату долгов. Но в тот день, когда Миллер уже снова собирался послать телеграмму Эллен, его ожидала наконец удача — у сходней на причале, прижатый кокосовым орехом, лежал белый конверт. В нем была записка: «Капитан Миллер! Вас просят зайти в правление порта для переговоров. Администрация».
В правлении Миллер с радостью услышал:
— Капитан, мы решили предложить вам срочный фрахт. Вам надлежит доставить на острова Токелау груз медикаментов, провизии и пассажиров. На обратном пути вы примете там семьдесят тонн копры. Третьего октября вы должны выйти в море. Аванс для найма команды и бункеровки получите у господина Аппаву.
Конечно, Томас Миллер был на седьмом небе. Из конторы порта Миллер отправился к своему бывшему стармеху Чуку Симеону. Американский индеец по происхождению, бог весть какими ветрами занесенный на Самоа, Симеон был необходим Миллеру — нужно было быстро набрать команду.
Первого октября 1955 года «Джоита» стала под погрузку. В ее трюмы уложили несколько ящиков медикаментов, пятьдесят мешков сахара, десять мешков риса и сорок бочек газолина. Помимо экипажа в пятнадцать человек, в плавание отправлялись врач госпиталя в Апиа, два чиновника компании «Фиджи кокос», которая решила закупить на островах Токелау копру, и шесть туземцев с островов Гилберта и Токелау.
С рассветом третьего октября 1955 года, в понедельник, «Джоита» вышла в рейс.
ТРИДЦАТЬ СУТОК ПОИСКОВ
На острова Токелау «Джоита» не прибыла. Не вернулась она и в Апиа…
Сначала решили, что Миллер, перед тем как доставить пассажиров и груз на Токелау, взял курс на Гонолулу. «Захотелось этому бродяге навестить свою ученую красотку», — сетовали грузоотправители.
Прошло трое суток, и с Гавайских островов пришла радиограмма: «Джоита» здесь не появлялась». Узнав, что Миллер исчез, Эллен Лаулала обратилась к командованию базы новозеландских военно-воздушных сил на островах Фиджи с просьбой приступить к поискам ее возлюбленного. Через несколько часов с глади залива острова Вануа-Леву в воздух поднялись три военных гидросамолета. Новозеландские летчики тщательно обследовали восемьдесят шесть тысяч квадратных миль океана в районе островов Самоа, Токелау, Гильберта, Эллис и атолла Суворова.
«Джоиту» искали также несколько частных спортивных самолетов и вертолетов, а на пятые сутки по ее маршруту на Токелау вышел американский грузовой теплоход «Мэнуэтель». Ничего не найдя, он обследовал побережье островов Футуна, Боскауэн, Ниуо-Фуо и острова Роз. Но и на этот раз поиски ни к чему не привели. По поводу загадочного исчезновения «Джоиты» радио и пресса Гавайских островов высказали немало всякого рода догадок и предположений. Моряки и рыбаки, знавшие капитана Миллера и его прекрасное судно, считали, что «Джоита» затонуть не могла. Им хорошо было известно, что корабль не раз попадал в самые свирепые ураганы и всегда возвращался в порт. К тому же, по сведениям всех гидрометеорологических станций, в районе Самоа — Токелау ни ураганов, ни штормов в те дни не отмечалось. Более вероятной причиной гибели судна мог быть тропический смерч или подводное землетрясение. У всех в памяти было свежо происшествие с небольшим грузовым теплоходом «Хифафа», который за шесть месяцев до выхода «Джоиты» в роковое плавание на Токелау, в тех же водах оказался в зоне действия сильного подводного землетрясения. Оно, как и бывает в открытом океане, вызвало так называемое «моретрясение». Небольшое судно было подброшено вверх. При этом «Хифафа» едва не перевернулся, а трое из сорока туземцев, находившихся на его палубе, оказались за бортом в страшной сумятице волн, которая продолжалась несколько минут. Подобные случаи в тех водах — далеко не редкое явление.
Не найдено было никаких следов «Джоиты». Но ведь если бы она погибла на прибрежных рифах, то волны наверняка выбросили бы на один из многочисленных островов или атоллов деревянные обломки, металлические бочки с газолином, спасательные пояса или трупы людей. И, наконец, если бы судно оказалось в бедственном положении и ему грозила неминуемая гибель, то Миллер наверняка передал бы в эфир SOS. Ведь на борту «Джоиты» имелась мощная рация военного образца. Но в те дни ни одна радиостанция островов и ни одно находившееся в том районе океана судно сигнал бедствия не получали. И лишь рыбаки атолла Батани нашли спасательный круг «Джоиты». Как он мог оказаться на этом атолле, расположенном на много миль к западу от пути, по которому должна была пройти «Джоита»? Ведь сильное течение наверняка отнесло бы его на восток. Но тем не менее находка была доставлена в Апиа. Пробковый спасательный круг с надписью «Джоита. Гонолулу» — вероятно, единственный немой свидетель разыгравшейся драмы — был повешен на стену в конторе морского управления островов Фиджи.
После тридцати дней тщетных поисков «Джоиты» и находившихся на ее борту людей на островах Фиджи, в порту Сува, чиновники морского управления составили акт о том, что грузовой теплоход «Джоита» под командованием капитана Миллера, имея на борту двадцать пять человек и груз, вышел 3 октября 1955 года из порта Апиа на острова Токелау и пропал без вести.
На этом печальная история «Джоиты» могла бы и закончиться. Но судьбе было угодно распорядиться иначе…
НАХОДКА КАПИТАНА ДУГЛАСА
Погода явно портилась. С утра тяжелые темно-серые тучи затянули небо, и море приобрело мрачный свинцовый оттенок. Шестибалльный норд-вест разводил сильную пологую волну, срывая с гребней белую пену барашков. Со стороны островов Эллис надвигался туман. Он ограничивал видимость до ста метров. С каждым часом капитану Дугласу становилось все труднее удерживать судно на курсе. Мощные валы с дьявольской последовательностью разбивались о тупой нос теплохода «Тувалу», каждые полминуты застилая серо-зеленоватой пеленой иллюминаторы ходового мостика.
Перестал работать стеклоочиститель. Теперь Гарольду Дугласу каждые три-четыре минуты приходилось выходить на крыло ходового мостика и смотреть за горизонтом, всякий раз принимая холодный душ соленых брызг. До атолла Фунафути оставалось еще около шести часов трудного плавания, барометр продолжал падать, и капитан понял, что при таком волнении и тумане войти в лагуну атолла почти невозможно. Будь видимость нормальной, он мог бы войти в атолл по створу знакомых пальм. Проклятый туман скрыл пальмы из поля зрения. «Придется отстояться на якоре до рассвета, — подумал Дуглас, — рисковать нет смысла, ведь из-за погоды эти лентяи все равно не успеют подготовить груз». Со злостью толкнув окованную медью дверь рубки, капитан снова вышел на крыло мостика. Сквозь серую пелену тумана, прижатую низкими рваными тучами, он неожиданно увидел на фоне темных волн белую точку. Открыв дверь рубки, Дуглас крикнул матросу, чтобы тот дал ему бинокль. Сквозь сине-фиолетовые стекла прибора он ясно различил небольшое судно. Оно сильно кренилось на правый борт, и его заливали трехметровые волны. С каждым надвигающимся валом прибоя судно поднималось, раскачивалось и снова плавно опускалось. При этом крен его не менялся. Судно терпело бедствие: капитан Дуглас тут же передал вниз машинным телеграфом команду: «Стоп. Малый вперед!»
«Тувалу», сбавив ход, осторожно, как бы крадучись, начал с наветренной стороны подходить к неизвестному бедствующему судну. И вдруг Дугласу стало ясно, что накренившееся судно — это… «Джоита»… Дуглас не мог ошибиться, ему стоило только взглянуть на ходовой мостик (он помнил, как помогал Миллеру сооружать верхнюю надстройку).
Подойдя еще ближе, Дуглас без бинокля прочитал на корме судна слова: «Джоита. Гонолулу». Да, это была «Джоита», которую так упорно искали на всех островах и атоллах целый месяц!
— Эй! На «Джоите»! Откликнитесь. Что у вас случилось? — крикнул капитан «Тувалу» в мегафон. Ответа не последовало. В вантах и антенне по-прежнему свистел ветер, шлепались на палубу брызги, за бортом монотонно плескался океан.
— Э-эй! Миллер! Что у тебя случилось? Отзовись! — продолжал взывать Дуглас. Но ответа по-прежнему не было. Поняв, что на борту «Джоиты» никого нет, Дуглас приказал радисту выйти на радиотелефонную связь по второму каналу с управлением порта Сува. Не прошло и десяти минут, как в порту было принято официальное сообщение капитана Дугласа. В нем говорилось: «10 ноября, в 18 часов 17 минут, следуя очередным рейсом из Сувы на атолл Фунафути, во время надвигающегося шторма в 187 милях к северу от Фиджи я обнаружил «Джоиту». Судно наполовину залито водой, с креном более 45 градусов, дрейфует под ветер. Людей на палубе не видно. Мои попытки вызвать их с помощью мегафона ни к чему не привели. Полагаю, что капитан Миллер, его команда и пассажиры покинули судно. Жду ваших указаний. Прием».
Через минуту-другую моряки теплохода «Тувалу» услышали сквозь потрескивание грозовых разрядов ответ из порта Самоа:
«Капитан Дуглас, спасибо за сообщение. Наконец-то «Джоита» нашлась! Через полчаса к ней выходит спасатель «Деджей». Желаем счастливого плавания».
Через тридцать шесть часов, когда шторм утих, океанский буксир «Деджей» привел полузатопленную «Джоиту» в Суву. С этого дня летопись мирового мореплавания пополнилась еще одной тайной. Так началось дело второй «Марии Целесты» — «Целесты Тихого океана».[2]
СЛЕДСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ
Когда моряки буксира «Деджей» подошли на вельботе к «Джоите», они увидели, что судно почти лежит на левом борту с креном уже более пятидесяти градусов, почти затопленное. На «Джоите» не было ни одной живой души.
Поняв, что судно благодаря пробковой изоляции трюмов и множеству пустых бочек будет держаться на плаву, капитан «Деджея» решил буксировать найденное судно в Суву. Шторм уже стих, и операция завершилась вполне успешно.
В день прихода «Деджея» морское управление островов Фиджи назначило комиссию, которой предстояло расследовать обстоятельства исчезновения людей и выяснить причины бедствия. В нее вошло портовое начальство, представители британского «Ллойда», главный шериф острова Вити-Леву, один инженер и два механика судоремонтного завода Сувы. Тщательно обследовав судно, комиссия в своем протоколе записала следующее:
«1. «Джоита» была замечена капитаном теплохода «Тувалу» Г. Дугласом близ островов Эллис, в 187 милях к северу от островов Фиджи. Судно было найдено полузатопленным, с креном на левый борт более 50 градусов, без людей.
2. При осмотре трюмов судна выяснилось: сорок бочек с газолином оказались пустыми. Из пятидесяти 156-фунтовых мешков сахара в трюмах обнаружено шесть. Исчезло 10 мешков риса. Пустые мешки для копры оказались на месте — в кормовом трюме.
3. Деньги — 960 фунтов стерлингов в банкнотах и 50 фунтов в монете, — принадлежавшие представителю компании «Фиджи кокос» господину Вильямсу, исчезли.
4. На борту судна не сказалось ни вахтенного журнала, ни каких-либо других судовых документов, ни штурманских карт, а также каких-либо навигационных приборов и инструментов.
5. Как радиопередатчик, так и приемник «Джоиты» находятся в рабочем состоянии. Первый из них в момент осмотра судна командой «Деджея» был настроен на международную частоту бедствия.
6. Личные вещи (исключая оружие), принадлежавшие капитану Миллеру, команде и пассажирам, целы.
7. На борту судна отсутствуют все спасательные средства — два деревянных плота и 40 спасательных нагрудников.
8. По данным заправочной станции фирмы «Сакони ойл», в, Суве перед выходом в рейс из Апиа на острова Токелау «Джоита» приняла 2640 галлонов дизельного топлива. После буксировки в Суву из ее топливных танков откачали 2332 галлона газолина. Из этого можно заключить: дизель «Джоиты» остановился, когда она достигла точки координат где-то в 30 милях от Фукаофо. По нашему мнению, это произошло (при непрерывной работе дизеля судна) около полуночи 4 октября 1955 года.
9. Корпус судна не имеет ни пробоин, ни трещин. Причины затопления — лопнувший трубопровод системы водяного охлаждения вспомогательного двигателя. По нашему подсчету, через него внутрь судна могло поступать 2000 галлонов воды в час.
10. Тщательное обследование верхней палубы, машинного отделения, капитанской каюты и всех жилых и грузовых помещений судна дают основания считать, что какие-либо следы борьбы, насилия или кровопролития отсутствуют. Остатки пищи позволяют сделать вывод: после 4 октября, когда дизель остановился, люди не покидали судна в течение еще нескольких дней».
…Таково было заключение комиссии, сделанное после осмотра судна, когда из него откачали воду. Как только эти десять пунктов протокола сделались достоянием репортеров газет и корреспондентов радио, о загадочной судьбе капитана Миллера и его двадцати четырех спутников заговорили на всех островах южной части Тихого океана. Для телевидения Гонолулу это происшествие явилось сенсацией № 1 1955 года. Капитану Миллеру и его любви к Эллен Луалале комментаторы уделяли время, которое владельцам торговых фирм показалось бы королевской роскошью. Ведь им приходилось платить тысячи долларов за считанные минуты телерекламы. Комиссия же по разбору дела, не обращая внимания на газетную шумиху, продолжала свою работу. Эксперты приступили к делу, как говорится, «с азов».
Прежде всего ими было отмечено одно обстоятельство: «Джоита» была единственным частным судном, имевшим право свободной торговли между островами южной части Тихого океана.
Используя свои многочисленные деловые знакомства, а также благодаря кое-какой помощи своей возлюбленной, Миллеру удалось добиться у таможенных властей Новой Зеландии, США, Англии разрешения на право свободного плавания между островами южной части Тихого океана.
ЭКСПЕРТЫ ЗАХОДЯТ В ТУПИК
Следственной комиссии экспертов, которая разбирала дело «Джоиты», Томас Миллер был хорошо известен как с положительной, так и с отрицательной стороны.
Прежде всего это был независимый, отзывчивый и очень добрый человек. Более знающего навигатора, пожалуй, вряд ли можно было сыскать в Южных морях. Помимо английского диплома капитана дальнего плавания, Миллер имел еще два: механика-дизелиста и радиста. На самых отдаленных архипелагах и атоллах у Миллера имелись друзья. Его везде принимали как родного брата, будь то белые или туземцы Океании.
В то же время многочисленные записи и протоколы со штрафами в журналах различных таможенных управлений красноречиво говорили, что капитан Миллер был склонен ко всякого рода авантюрам — контрабандной торговле огнестрельным оружием, наркотиками, спиртом, сигаретами. Многие знали, что если «Джоита» вышла в море на тунца, то это еще не значит, что она вернется с уловом рыбы. Бывало, что, уйдя на промысел, Миллер возвращался в порт с грузом кокосовых орехов или копры, которую ему якобы «подарили».
Нередко в трюмах «Джоиты» таможенные власти обнаруживали неизвестных лиц, которые числились в судовом журнале Миллера под рубрикой «мои друзья»… Иногда трюмы были заняты отличным льдом, пивом в ящиках или кока-колой. На вопрос таможенных чиновников: «Откуда вы все это взяли?» — Миллер отвечал: «Это подарок моих друзей». А доставал он все это весьма просто. Сначала приводил «Джоиту» на один из заброшенных и отдаленных атоллов, у знакомых рыбаков выменивал на крючки и леску тысячи кокосовых орехов, загружал ими судно и брал курс на судоходную трассу. Придя в нужное место, он поднимал на фалах мачты два флага международного свода сигналов, обозначавших «терплю бедствие, нужна немедленная помощь», и… ложился в каюте спать. Если капитан лайнера, остановленного столь внушительным сигналом, грозился подать на Миллера в суд, последний, извиняясь, говорил: «Простите, сэр, я только что ликвидировал аварию дизеля и не успел убрать сигнал». Ежели капитан оказывался более миролюбивым, то с «Джоиты» предлагали выгодный для любого туристского судна обмен: за один кокосовый орех — три бутылки кока-колы или одну бутылку пива. Перегрузка занимала чуть более часа, и капитаны расставались, вполне довольные друг другом.
Одним словом, подобные незаконные деяния Миллера были известны членам работавшей комиссии.
Множество неоплаченных счетов и долги капитана «Джоиты» навели экспертов на мысль о преднамеренном бегстве Миллера в Англию, к старой жене. Они пытались себе представить, что лопнувший трубопровод, исчезновение документов, денег не что иное, как инсценировка ограбления судна туземцами островов Токелау. Но это вряд ли могло иметь место в действительности. Ведь для этого Миллеру нужно было убить двадцать четыре человека и каким-то образом добраться через океан до Англии!
Многие эксперты комиссии, именно те, кто хорошо лично знал Миллера как опытнейшего и знающего моряка, не хотели верить, что он и находившиеся на борту его судна люди погибли в борьбе со стихией. Почему исчезли сразу все? Почему никто не пытался спастись на судне? Ведь команда знала, что с такими трюмами и грузом газолина, который легче воды (кстати, куда он делся потом?), «Джоита» фактически непотопляема. К тому же выписки из метеосводок ясно свидетельствовали, что во время перехода «Джоиты» с Самоа на Токелау «непреодолимые силы стихии» себя не проявили, во всяком случае, ни урагана, ни шторма не отмечалось.
Что касается так называемых, говоря языком страховщиков, «непредвиденных на море случайностей», то они могли иметь место.
«Предположим, лопнул трубопровод, и вода стала заливать судно, — рассуждали эксперты. — Неужели Миллер или Симсон, оба классные механики, не сумели устранить эту неисправность? Ведь, в конце концов, это же трубопровод не главного дизеля, а вспомогательного — дизель-генератора. Наконец, спасательные принадлежности… Куда делись два плота? Два деревянных спасательных плота, на которых могло разместиться сорок человек? Где сорок спасательных нагрудников? Если волны выкатили на берег один из спасательных кругов «Джоиты», то почему к берегу не прибило ни один из оставшихся (если они были использованы по назначению) пятнадцати нагрудников? Почему их не оказалось на борту? Где второй спасательный круг «Джоиты»? — недоумевали члены следственной комиссии.
Факт исчезновения почти всего груза, навигационных приборов, карт, оружия и денег логически наводил экспертов на мысль о мятеже, вспыхнувшем на борту «Джоиты». Мятеж со стороны экипажа отпадал, так как команду, подобранную Миллером, никак нельзя было назвать случайным сбродом: англичанин в этом вопросе всегда отличался особой щепетильностью и принимал на службу людей, достойных доверия, лично им проверенных. Если даже предположить, что бунт подняли шесть туземцев-аборигенов с Токелау и островов Эллис, то это тоже исключено! Слишком неравными были силы…
Более реальной казалась версия о нападении на «Джоиту» туземцев с Соломоновых островов, о которых в тех широтах гуляла дурная слава грабителей мирных рыбаков других архипелагов. Да, действительно, они могли подойти к «Джоите» на своих легких суденышках, забросать ядовитыми стрелами перепуганных, ничего не ожидавших моряков и пассажиров судна Миллера, взять «Джоиту» на абордаж, перерезать всех, бросить их за борт на съедение акулам и разграбить судно, не успев по каким-либо причинам пустить его ко дну. Эту весьма вероятную на первый взгляд версию эксперты публично не высказывали; так, в составленном ими же акте по обследованию «Джоиты» был записан под № 10 пункт, в котором говорилось: «Тщательное обследование верхней палубы, машинного отделения, капитанской каюты и всех жилых и грузовых помещений судна дают основание считать, что какие-либо следы борьбы, насилия и кровопролития отсутствуют…» К тому же зачем туземцам Соломоновых островов сорок бочек газолина? Почему они не тронули личные вещи команды и пассажиров: перочинные ножи, часы, зажигалки и пр.?
Пока шло следствие, газеты и радио выдвигали самостоятельно о судьбе «Джоиты» все новые и новые версии. Так, например, газета «Фиджи таймс энд геральд», ссылаясь на «авторитетные источники», опубликовала «разгадку тайны «Джоиты». Газета писала, что во время плавания капитан Миллер заметил флотилию японских сейнеров, которые вели лов тунца в запретных для них водах. Когда он подошел ближе, японцы, стараясь остаться незамеченными, захватили «Джоиту», убили или захватили в плен всех находившихся на ее борту людей и разграбили судно. Заметая следы преступления, японские рыбаки разъединили трубопровод, чтобы отправить судно на дно.
В ответ на эту версию японские газеты поместили официальное опровержение, убедительно доказавшее ее явную несостоятельность.
Прошел почти год… Эксперты следственной комиссии, возглавляемой министром островных территорий Фиджи Т. Мак-Дональдом, так и не смогли дать вразумительный ответ на вопрос: куда исчезли люди с «Джоиты»? Следствие было прекращено.
Что касается самой «Джоиты», то можно сказать, что в октябре 1956 года она была куплена с аукциона компанией «Продюсере шиппинг компани лимитед» и зарегистрирована в Управлении морского ведомства островов Фиджи. Ходили слухи, что новому владельцу это несчастливое судно тоже ничего хорошего не принесет. И действительно, 8 января 1957 года во время шторма, следуя из залива Бака в Суву, она села на риф Хорашу. Команда и пассажиры, по счастью, были сняты подошедшим на помощь буксиром. И странное дело! С рассветом без чьей-либо помощи «Джоита» сошла с мели и, несмотря на две пробоины, осталась на плаву. После этого владельцы сменили у этого полного тайн судна название. Но рассказывают, что оно плавает и поныне и в том районе Тихого океана все продолжают ее называть «Джоитой»…
СЛЕДОВ НЕ ОСТАЕТСЯ
«Джоита» — не единственное из исчезнувших судов Южных морей. Пропадают рыбацкие суда, моторные сейнеры и даже быстроходные, хорошо оснащенные техникой прогулочные катера богатых американских туристов… Не зря солидный английский журнал «Нотикл мэгэзин» в своем мартовском выпуске за 1959 год писал: «За последнее время океан в районе островов Фиджи снискал дурную славу таинственных и необъяснимых происшествий. Так, например, в сентябре 1958 года из Апиа в плавание вышла крейсерская яхта «Аннет». 28 октября того же года ее нашли на рифе Дибблес, в 12 милях от Вана-Балаву. Спасательные принадлежности оказались на месте, но владелец судна — гражданин США господин Тэннер с супругой исчезли бесследно».
А вот другой случай. Рыбопромысловое судно «Тейко» водоизмещением более 100 тонн, принадлежавшее принцу острова Тонга, 17 марта 1960 года вышло из гавани Нукуалофа (острова Самоа) на остров Паго-Паго за льдом для промысла. С тех пор «Тейко» не видели. Последняя радиосвязь с ним была зарегистрирована 18 марта 1960 года, когда оно проходило траверз острова Вавау, Это прекрасное, построенное по особому заказу в Японии судно было оснащено, как говорится, по последнему слову техники. Но тем не менее его, так же как и «Джоиту», записали в графу «Считаются пропавшими без вести». На борту «Тейко» находилось двадцать два человека… Куда они делись — осталось тайной, так же как и судьба двадцати пяти человек с «Джоиты».
Но подобные тайны легко объясняются, если вспомнить, что Южные моря давно уже приобрели печальную славу арены пиратского промысла. Может быть, в этом кроется и разгадка одного из самых таинственных происшествий в Южных морях — судьбы экипажа «Джоиты»…
Друзья бесследно исчезнувшего Томаса Миллера и по сей день не верят, что этот опытный «морской волк» стал жертвой стихии в связи с пустяковой аварией в машинном отделении. Не таков был Томас Миллер! Он бы смог проплыть и десять миль, если б оказался за бортом! Во всяком случае, это без труда мог бы сделать любой из шестерых туземцев с Токелау, которые были на «Джоите». Ведь не зря говорят, что они в воде чувствуют себя лучше, нежели на суше…
Однако, если связать таинственное исчезновение команды «Джоиты» с пиратами, многое действительно становится на свои места. Например, легко объяснить то непонятное, что связано с личностью самого капитана Миллера. Возможно, до своего исчезновения капитан… и сам был тесно связан с пиратами. Откуда, в самом деле, Миллер доставал оружие, наркотики, спирт и сигареты? Приятели Миллера не могли не заметить и другое: случалось, он целыми неделями держал «Джоиту» на приколе, когда шла путина. Часто им владел непонятный страх и волнение. Так, может быть, время от времени он утрачивал «расположение» пиратов?
И в конце концов утратил его окончательно: пираты расправились с ним и со всем экипажем «Джоиты»… И может быть, прав репортер газеты островов Фиджи «Фиджи таймс энд геральд», написавший по поводу исчезновения «Джоиты»:
«Причину этой трагедии следует искать не в «непреодолимых силах морской стихии», а в пиратстве, в морском гангстеризме на «Семи морях», которое имеет место в этих далеких от больших морских дорог районах южной части Тихого океана…»
И у самых романтичных на первый взгляд морских загадок может быть, как показывает очерк Л. Скрягина, весьма прозаическое объяснение. Впрочем, показалось ли бы особенно таинственным исчезновение «Джоиты» уже через несколько лет после описанных событий? Ведь размах действий пиратов XX века не только не уменьшается, но все время растет, становятся известными все новые и новые факты их деятельности, пираты стали грозной опасностью Южных морей.
И пусть на смену бронзовым орудиям, палившим тяжелыми чугунными ядрами, пришли скорострельные пушки и крупнокалиберные пулеметы, пусть вместо неповоротливых парусных кораблей — быстроходные катера, оснащенные радиостанциями и совершенными навигационными приборами, а награбленные деньги прячут теперь не на «островах сокровищ», а на текущих банковских счетах… Изменились лишь методы и средства — цели современных «джентльменов удачи» те же, что и столетия назад. Да и так ли уж удивителен факт существования пиратства в XX веке? Ведь грабеж и насилие во все времена неминуемо соседствуют с частной собственностью и частным предпринимательством…
О новых фактах деятельности пиратов XX века, ставших известными не так давно, о борьбе с ними подробно рассказывает документальный очерк С. Милина.
Сергей МИЛИН
НАСЛЕДНИКИ МАДАМ ВОНГ
СЮРПРИЗ РЫЖЕБОРОДОГО
Во второй половине дня ветер стих. Воцарилась гнетущая тишина: природа, казалось, окончательно обессилела, истомленная тропическим зноем. Несмотря на близость суши — всего в ста милях к югу, скрываемые легкой дымкой, простирались влажные джунгли Борнео, — не было видно ни одной птицы. Лишь стайки летающих рыб время от времени взвивались над водой и стремительно неслись на своих радужных крылышках, вычерчивая хвостами на зеркальной глади тонкие дрожащие штришки. На спокойной поверхности моря играли розовые и серебристые блики, переходя вдали в яркую синеву, В этом пространстве, полном тишины, света и прозрачных красок, даже обычный грубый трехмачтовый сампан с черными просмоленными бортами казался словно перенесенным сюда из сказок о Синдбаде Мореходе.
Впрочем, стоило приглядеться внимательнее, и иллюзия тут же рассеивалась: стоявший рядом с рулевым в крошечной рубке сампана капитан-китаец не отрывал глаз от черных раструбов сильного морского бинокля. Обшаривая горизонт, он бросал краткие команды матросу у руля. Повинуясь им, суденышко шло короткими галсами, напоминая рыскающую по лесу охотничью собаку. Но вот где-то у самой линии горизонта капитан увидел маленькую черную точку. Он опустил бинокль и протянул руку за микрофоном портативной рации, выглядевшей инородным телом на ободранной рыбацкой фелюге. В эфир полетели условные фразы на кантонском диалекте: «Рыба сто шестьдесят. Косяк десять корзин. Брать неводом на старой отмели». В переводе на обычный язык это означало, что, как и донесли агенты капитана Ченг И, на рифы Коннел в ста милях от саравакского порта Мири сел греческий пароход «Аэкос» грузоподъемностью 10 тысяч тонн.
Вскоре сампан подошел к прочно застрявшему на камнях «Аэкосу» и ярдах в ста от него приглушил дизель. «Груз наверняка потянет тысяч на двести, если не больше», — мысленно прикинул Ченг И, наметанным глазом цепко осматривая ржавую стальную громаду греческого парохода.
— Эй, на «Аэкосе»! — сложив рупором ладони, громко окликнул он по-английски, затем повторил то же самое по-китайски. Палуба по-прежнему оставалась пустой. Китаец терпеливо продолжал кричать, хотя было ясно, что потерпевшее аварию судно оставлено командой.
Тем временем к другому борту «Аэкоса» подошли еще два сампана — такие же, как и первый и как тысячи других провонявших рыбой, некрашеных посудин, бороздящих Южно-Китайское море, Их команды — невысокие смуглые люди с обмотанными для защиты от солнца грязными тряпками головами — озабоченно возились на палубах среди разбросанных в беспорядке каких-то бочек, тросов, жестянок, словно готовясь к рыбной ловле. Даже при самом пристальном изучении никто не обнаружил бы в них чего-либо необычного. А между тем это были отнюдь не мирные рыболовы. В неприглядных ободранных корпусах жалких сампанов стояли мощные дизели, перекочевавшие туда с военных кораблей. Стоило до предела увеличить обороты, и неуклюжие на первый взгляд суденышки сразу же превращались чуть ли не в гоночные катера. Высоко задрав нос и поднимая пенистые буруны, они развивали скорость до двадцати узлов и могли дать фору любому полицейскому или патрульному судну, будь оно из Сингапура или из Гонконга. Напрасно было бы искать в их трюмах лед, соль, бочки для рыбы, сети. Зато стоило открыть палубные люки, и через минуту вся довольно многочисленная для сампанов команда оказывалась вооруженной автоматами, специальными боевыми топориками, длинными ножами и ручными гранатами. Оттуда же в мгновение ока появлялись свернутые штормтрапы с пятилапыми кошками, абордажные багры, крючья и прочее снаряжение пиратского промысла.
Пока капитан Ченг И ради предосторожности отвлекал внимание людей, возможно оставшихся на «Аэкосе», два подошедших сампана с ходу приткнулись к носу и корме по другую сторону судна. Быстро были подняты штормтрапы, и вверх по ним бросилось десятка два полуголых людей. Но едва только первый из них перепрыгнул через фальшборт на палубу грека, раздался оглушительный взрыв. Поднялся столб огня, в воздухе завизжали куски палубной обшивки. Почти одновременно еще один взрыв прогремел на носу судна. Оставшиеся в живых пираты горохом посыпались в воду и на палубы сампанов, которые, взревев дизелями, стали отваливать в сторону от столь негостеприимно встретившей их добычи.
— Идиоты! — в ярости потрясая кулаками, надрывался на палубе своего судна Ченг И. — Назад! Там же никого нет! Назад, безмозглые дураки! Это же просто мины!
Однако первые два сампана явно не собирались выполнять его приказ и вместо того, чтобы вернуться, быстро удалялись от «Аэкоса», даже не подобрав плававших в воде людей. Дым от взрывов рассеялся, но палуба грека была, как и прежде, пуста. Ченг И окончательно потерял самообладание. Бросившись в рубку, он свирепо ткнул кулаком рулевого, который, отлетев в сторону, едва удержался на ногах. Капитан впился руками в штурвал, и в это мгновение в лицо ему, словно осы, впилось несколько мелких осколков стекла от разлетевшегося под пулеметной очередью переднего иллюминатора ходовой рубки. В следующее мгновение Ченг И уже сидел на корточках и лихорадочно крутил штурвал, направляя свой сампан в открытое море. Несмотря на жару, на лбу его выступили капли холодного пота. Он резко бросал судно из стороны в сторону, ожидая сухого треска пулемета. Но второй очереди не последовало. Ченг И осторожно выпрямился и оглянулся назад. На палубе греческого судна было полно невесть откуда появившихся людей в белой форме, среди которых выделялся оглушительно хохочущий здоровяк в зеленом берете с рыжей шкиперской бородкой.
— Проклятая рыжая собака, — прошипел Ченг И в бессильной злобе.
Сампан уходил все дальше от засевшего на рифах Коннел «Аэкоса».
«ЧЕРНЫЙ ДЖЕК» НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
В морях, расположенных между Тихим и Индийским океанами, — Яванском, Южно-Китайском, Целебесском, Сулу — пиратство процветает уже не одну сотню лет. Лишь во время второй мировой войны, когда все суда конвоировались военными кораблями, а оккупировавшие этот район японцы без долгих разбирательств рубили головы команде любой джонки или сампана, имевшего несчастье смахивать на пиратский, флибустьерам пришлось свернуть свой промысел. И все же один пират преспокойно продолжал заниматься прибыльным ремеслом даже в это трудное для малопочтенной корпорации время. Это был Вонг Кунгкит, чиновник чанкайшистского правительства, а позднее «король пиратов» на Янцзы и по совместительству — резидент японской разведки в Китае. После войны он в буквальном смысле вышел в открытое море и принялся грабить торговые суда от Сингапура до Гонконга. В конце 1946 года через своих доверенных людей Вонг узнал, что в Макао должны прийти три джонки с большой партией контрабандного опиума. Добыча обещала быть настолько богатой, что он не удержался от соблазна лично руководить ее захватом. Пираты вышли в море на больших катерах, выследили джонки и пошли на абордаж. Здесь-то Вонгу и пришлось пережить последнее удивление в своей жизни — безобидные суденышки оказались ловушками, встретившими «рыцарей удачи» шквалом пулеметного огня. Через двадцать минут все было кончено. И хотя сам Вонг сумел на маленькой моторной лодке доплыть до берега, это лишь ненадолго отсрочило его гибель: выданный полиции Макао, через два дня он был смертельно ранен при попытке к бегству.
«Смерть Вонга была большой сенсацией. Все полагали, что теперь его «пиратская империя» прекратит свое существование. Но через несколько дней распространился слух, что дело взяла в свои руки мадам Вонг, — писал английский журналист Джон Лаффин. — Два главных приспешника покойного решили, что они, а не мадам Вонг являются истинными наследниками пиратской фирмы. Они пришли к ней, чтобы предложить мадам убраться. Реакция мадам Вонг была достаточно быстрой и решительной — она пристрелила обоих. После этого охотников толковать с быстрой на руку мадам на столь щекотливую тему не нашлось».
Бывшая танцовщица вскоре доказала, что она является достойной наследницей своего покойного мужа и не зря носит титул «королевы пиратов». От джонок, сампанов и прочей «мелочи» она перешла к ограблениям крупных торговых судов. Список ее жертв пополнился голландским пароходом «Вам Хойц», португальским сухогрузом «Опорто», английским судном «Мэллори», пассажирским теплоходом «Конг Фейт», курсировавшим на линии Кантон — Гонконг, который один принес мадам Вонг 280 тысяч долларов. Во время войны в Корее «королева пиратов» настолько обнаглела, что начала нападать на суда с военными грузами, предназначавшимися для американских экспедиционных войск. Эти «шалости» привлекли к мадам Вонг внимание ЦРУ. Тогдашний шеф американской разведки генерал Уолтер Беделл Смит отправил в Гонконг специального эмиссара с заданием выяснить, кто стоит за участившимися случаями морского разбоя, и немедленно положить им конец.
Не прошло и двух месяцев, как в руках ЦРУ оказались исчерпывающие данные о «таинственной королеве пиратов», с которой не один год тщетно боролись полицейские власти Гонконга, Макао, Филиппин, Таиланда. Казалось бы, песенка мадам Вонг спета. Однако Аллен Даллес, занимавший в то время пост заместителя директора ЦРУ, счел, что «королева пиратов» с ее москитной флотилией может пригодиться для выполнения некоторых «деликатных» заданий, в частности для заброски американских агентов в социалистические страны Азии. Поэтому, используя соответствующие каналы, мадам Вонг дали понять, чтобы во избежание нежелательных последствий она прекратила нападения на торговые суда США и их союзников, порекомендовав переключиться на «помощь свободному миру в борьбе с коммунистической опасностью на Дальнем Востоке».
Весной 1952 года «королева пиратов» на какое-то время оказалась не у дел. «Крупная дичь» была под запретом, грабеж китайских джонок и сампанов в прибрежных водах не сулил большой прибыли, а «экскурсии» к побережью ДРВ, Китая и КНДР, как скоро убедилась мадам Вонг, потеряв несколько судов, были слишком опасными и грозили в короткий срок вообще лишить ее всей пиратской флотилии. Правда, изворотливая «королева» сумела быстро найти себе новое поприще, сулившее верные и относительно безопасные доходы: контрабандную перевозку золота. А знакомство с доктором Педро Хосе Лобо, занимавшим пост директора департамента экономики при португальском губернаторе Макао и являвшимся не только финансовым диктатором этой колонии, но и «королем золотого бизнеса» на Дальнем Востоке, окончательно определило ее дальнейшую судьбу. Мадам Вонг не потребовалось много времени, чтобы понять: действовать в качестве агента всесильного доктора Лобо куда выгоднее, чем грабить суда…
Мадам Вонг добровольно отказалась от престола в «империи пиратов», сменив свой громкий титул на более прозаическое амплуа крупной контрабандистки.
АЗИАТСКИЙ ФЕНОМЕН
«Гонконгский залив — самый очаровательный в мире», — утверждают проспекты туристских агентств, приводя в качестве доказательств красочные цветные снимки. Иностранец, приземлившийся в великолепном аэропорту Гонконга Кай-Так, проезжает по Натан-роуд — местным Елисейским полям, — пересаживается на паром, который через пять минут доставляет его в Викторию, и буквально немеет от восторга: сверхсовременные здания, ослепительные витрины, пышные дворцы, красивые, элегантные женщины, огромные неоновые вывески рекламы, заменяющие дневной свет, если дело происходит ночью. Таков Гонконг — английская колония. Однако иностранец не знает главного, тем более что местные власти предпочитают не распространяться об этом: подлинным хозяином Гонконга являются отнюдь не англичане, а «Триада», гигантский гангстерский концерн, своего рода «китайская мафия».
Тайное общество «Триада», по-китайски называющееся «Сань-хэхой», существует уже триста лет. За это время оно пустило такие глубокие корни и превратилось в настолько влиятельную силу на Дальнем Востоке, что во время второй мировой войны даже японцы на захваченных территориях были вынуждены считаться с ним. Во всяком случае, после оккупации Южного Китая они официально разрешили членам «Триады» — конечно, в обмен на шпионские услуги — содержать игорные и публичные дома и торговать наркотиками.
Но особенно широко деятельность преступного синдиката развернулась после второй мировой войны. «Вот уже много лет «Триада» терроризирует население Гонконга, Макао, Сингапура, Малайзии, Таиланда, Филиппин, то есть тех стран, где существуют китайские землячества, — писал в своей книге «Города-гангстеры» английский писатель Ян Флемминг. — Все, что она делает, окутывает глубокая тайна. Ее членов связывает обет молчания более суровый, чем даже у сицилийских мафиози. У «Триады» собственные законы, свой суд, свои убийцы, которые выполняют вынесенные приговоры». Этот гангстерский синдикат имеет четкую организацию. Во главе стоит совет «старшин», представляющих ее отдельные организации под различными номерами: «Триада-14К», «Триада-108», «Триада-36» и так далее.
Там, где действует «Триада», все отрасли преступного бизнеса находятся в ее руках: и рэкет, и наркотики, и торговля «живым товаром», и игорные дома, и контрабанда золота. «Король золотого бизнеса» на Дальнем Востоке Педро Хосе Лобо, упоминавшийся в предыдущей главе, занимает далеко не последнее место в иерархии «Триады». Что же касается местной полиции, то она просто бессильна перед этой дальневосточной «Коза костра». Власти Гонконга, например, попытались бороться с «Триадой» с помощью специальных бригад агентов-доносчиков. «Таких доносчиков много, — рассказывает французский журналист Ив Нуши, изучавший преступный мир этой английской колонии. — Но видимых результатов нет, если не считать, что редкий день проходит без того, чтобы здесь не находили одного из них с ножом в спине».
…После того как «королева пиратов» мадам Вонг нашла более прибыльное применение своей москитной флотилии, флибустьерство в Южных морях на какое-то время оказалось, что называется, «пущенным на самотек». Главари небольших шаек не столько занимались своим основным промыслом, сколько грызлись между собой, то и дело устраивая целые баталии для выяснения отношений. И хотя их автоматные очереди отдавались эффектным эхом на страницах газет, торговцы Гонконга, Сингапура, Макао, перепродававшие награбленные товары, стали жаловаться на резкое падение выручки из-за «перебоев в снабжении». Естественно, что подобное недопустимое положение не могло не привлечь внимания главарей «Триады».
…В нескольких десятках километров к юго-западу от Гонконга на полуострове Аомынь расположена карликовая португальская колония Макао — небольшой сонный городок с вымощенными булыжником кривыми улочками, на которых зачастую нет даже тротуаров, беленными известью домами с узкими стрельчатыми окнами, словно по мановению волшебной палочки перенесенными сюда откуда-нибудь из Кордовы или Коимбры, с католическими монахинями в белых наколках, спешащими к мессе в старинных церквах. Кажется, что течение времени остановилось в Макао где-то в начале прошлого века. Эта португальская колония — один из главных центров могущественной «Триады».
На центральной улице Макао, авенида Алмейдо Рибейро, — неподалеку от резиденции португальского губернатора, среди старинных зданий бросается в глаза фешенебельный особняк в стиле модерн. Он принадлежит одному из самых уважаемых людей Макао, Чен И-миню, главе местной «Триады», в прошлом видному гоминдановскому разведчику и генерал-майору чанкайджстской армии. В этом особняке в один из осенних дней 1953 года и состоялось «историческое» совещание Чен И-миня с двумя коллегами по преступному бизнесу — владельцем «Тай-Фунг-бэнк» доктором Лобо и представителем гонконгской «Триады» директором «Хан-Син-бэнк» Лиангом, которое определило судьбу пиратского промысла на Дальнем Востоке на многие годы. «Большая тройка» решила, что необходимо срочно взять под контроль эту выгодную отрасль преступного бизнеса, пока она окончательно не захирела из-за начавшихся междоусобиц. Лобо и Лианг обязались предоставить деньги для приобретения через американские военные склады списанного вооружения, мощных дизелей, раций и даже быстроходных торпедных катеров. Чен И-ммнь же, в свою очередь, должен был набрать опытные экипажи для пиратских судов и поставить во главе гангстерской флотилии своего человека, способного воссоздать «империю пиратов». Его выбор пал на отставного чанкайшистского капитана Ченг И, который уже в течение ряда лет состоял на службе «Триады».
Через несколько месяцев к морским властям Сингапура, Гонконга, Манилы посыпались заявления капитанов пароходов, курсировавших в Южно-Китайском море, с жалобами на вновь появившихся пиратов. От них просто не стало спасения. И в открытом море, и у самого побережья они останавливали проходящие суда, под дулами автоматов укладывали команду ничком на палубе и производили собственный «таможенный досмотр» грузов. Все, что представляло ценность, тут же перегружалось на сампаны и катера, которые с поразительной быстротой исчезали за горизонтом. «Начиная с 1954 года в Южно-Китайском море и море Сулу, а также в водах, прилегающих к этому району, снова участились случаи морского разбоя, — с тревогой отмечала сингапурская газета «Стрейтс таймс». — Как филиппинские, китайские и японские моряки, так и англичане и американцы, часто плавающие в этих водах, вынуждены признать, что пиратство не только не уничтожено, но даже растет».
Действительно, налеты корсаров Ченг И становились все более дерзкими, постепенно охватив огромный район от Малаккского пролива на западе до островов Гилберта и Самоа на востоке. «Эти бандиты так осмелели, что нападают на кого угодно, — жаловалась «Малайя мейл». — Величина судна для них ничего не значит. Наоборот, как это ни парадоксально, но часто оказывается, что чем больше оно, тем легче его обчистить. Подобно флибустьерам прошлого, с пистолетами и ножами они берут на абордаж свои жертвы. Иногда же пираты предпочитают действовать «втихую» и делают это настолько быстро и умело, что команда и пассажиры узнают о морских налетчиках, когда их уже и след простыл». Особенно много шума наделало ограбление роскошного пассажирского теплохода в Малаккском проливе, к северу от Суматры. Посреди ночи его капитан был разбужен взволнованным стюардом. По его словам, одна из пассажирок, занимавшая каюту «люкс», утверждала, что буквально сию минуту была ограблена несколькими вооруженными китайцами, которые забрали все ее драгоценности и деньги, и требовала капитана. Когда он пришел в ее каюту, бившаяся в истерике женщина упорно настаивала на этой мифической истории.
— Куда же девались грабители? — недоверчиво спросил капитан, будучи уверен, что пассажирка просто слишком долго просидела вечером в баре и теперь страдает от приснившегося ей кошмара.
— Туда, — отвечала та сквозь слезы, махнув в сторону борта.
Капитан, как мог, постарался успокоить ее и, вызвав судового врача, направился к себе в каюту, посмеиваясь над слишком нервными и впечатлительными дамочками, помешавшимися на приключениях. Каково же было его изумление, когда обнаружилось, что и у него побывали непрошеные гости: сейф оказался открытым, корабельная документация валялась на полу, а хранившиеся в сейфе деньги и навигационные приборы бесследно исчезли. Самое же удивительное, что ночные налетчики, кроме капитана и нескольких пассажиров, как выяснилось позднее, не постеснялись обчистить штурмана и вахтенных, находившихся на мостике.
Впрочем, далеко не всегда дело оканчивалось столь мирно. В частности, страницы газет обошла трагическая история английского судна «Хелла», собравшего копру на мелких островах в Тихом океане. Оно бесследно исчезло вместе со всем экипажем. Долгое время его судьба оставалась загадкой, причем многие полагали, что оно погибло во время тайфуна. Но вот японская полиция случайно арестовала двух пиратов из шайки Ченг И. Во время допросов они между прочим рассказали, что «Хелла» была захвачена морскими гангстерами, все члены экипажа, за исключением двух женщин — Кристины Мортон и Анны Макнорман, — убиты, а эти две англичанки превращены в рабынь и находятся на одном из пустынных островов, который служит пиратской базой. Однако властям так и не удалось разыскать этот остров и освободить пленниц.
ЧАСТНАЯ ВОЙНА ЛИНФИЛДА УИЛСОНА
Одним из самых красивых архитектурных сооружений Сингапура по праву считается двенадцатиэтажное здание, принадлежащее страховой компании «Америкэн интернэшнл иншуарэнс»: для декоративной облицовки этого алюминиевого гиганта был использован шведский красный гранит, итальянский белый мрамор, японская строительная керамика. В здании разместились «штаб-квартиры» десятков фирм, занимающихся различными операциями в Юго-Восточной Азии; среди них, на одном из верхних этажей этого «билдинга», есть и оффис, на двери которого прикреплена черная пластинка с золотыми буквами: «Секьюритас». И чуть ниже: «Линфилд Уилсон, генеральный директор».
Долгий путь проделал этот предприимчивый англичанин прежде чем обосновался в роскошно обставленной конторе по соседству с китами местного делового мира. Впрочем, Уилсона трудно отнести к разряду обычных предпринимателей, хотя он и занимается весьма прибыльным бизнесом. Фактически этот человек — главнокомандующий хорошо вооруженной частной армии, одетой в сшитую по его эскизам форму, армии, которая подчиняется лишь его приказам. Подобно настоящему главнокомандующему, Уилсон без долгих разговоров посылает своих подчиненных на опаснейшие задания, раздает собственные награды и присваивает звания по своему усмотрению. Друзья и доброжелатели прозвали его «Линфилд-пулемет» — за поразительное мастерство в стрельбе из всего, что имеет дуло и заряд. Среди же дальневосточных пиратов Уилсон носит кличку «Рыжебородый», или «Рыжий дьявол». Его основное занятие — охота на флибустьеров, а история его пятнадцатилетней карьеры в этой уникальной профессии не уложится и в пухлый приключенческий роман.
Во время второй мировой войны Уилсон был офицером английской разведки, а позднее служил в штабе командующего британскими вооруженными силами на Дальнем Востоке, который находился в Сингапуре. Именно тогда он по достоинству оценил, какие огромные перспективы открываются перед достаточно предприимчивым, решительным и не слишком разборчивым при этом человеком в овеянных романтикой Южных морях. Поэтому, когда в 1951 году его переводят в Англию, а затем вскоре увольняют в отставку, бывший разведчик весьма спокойно воспринимает перемены в своей судьбе. Через полтора года, когда от выданного при демобилизации пособия ничего не осталось, Уилсон отправляется в Сингапур с двумя сотнями долларов в кармане и грандиозным планом, как превратить их в миллионы.
Отставной английский разведчик обращается к нескольким сингапурским судовладельцам с предложением: те дают деньги, Уилсон набирает и вооружает людей и обеспечивает судам охрану от нападений пиратов. Однако местные дельцы отнеслись к плану рыжебородого англичанина скептически: куда ему тягаться со всесильной «Триадой», покровительствующей пиратскому бизнесу, с которой не может справиться даже полиция. К тому же план Уилсона слишком отдавал обыкновенным рэкетом, чтобы стоило вкладывать в него деньги. Но осечка не обескуражила Рыжебородого. «Раз не удалось сразу выйти на оперативный простор Южных морей, придется начинать с малого», — решил он.
…С моря Сингапур с устремившимися ввысь причудливыми зубцами небоскребов банков и торговых компаний выглядит величественно и строго: город словно стремится оправдать свое название — ведь на санскрите «синга пура» значит «львиный город». Тысячи судов ежегодно приходят к этому морскому перекрестку со всех концов земного шара; их так много, что даже оснащенное самым современным оборудованием портовое хозяйство не в состоянии обслужить все корабли. Поэтому большинство из судов бросает якорь на рейде, а разгрузка и погрузка производятся с помощью бесчисленных лихтеров, сампанов и катеров. И нужно ли удивляться, если в этой не затихающей ни на час портовой сутолоке сотня-другая тонн груза вместо складов на Клиффорд-пирсе попадает на приткнувшиеся поблизости островки Пулау-Самбу, Пулау-Брани, Пулау-Буком или же бесследно исчезает в лабиринте джонок из «Чайна-тауна» — китайского города.
Рождение «Секьюритас» было более чем скромным: три обшарпанные моторные лодки и полтора десятка англичан, австралийцев, индусов, раньше служивших в британской армии, которых Уилсон сумел соблазнить будущими сказочными доходами. Пока же они довольствовались тем, что круглосуточно шныряли по сингапурской гавани, украдкой выслеживая, куда направляются неторопливые сампаны с громоздкими ящиками и тюками. Сам же Уилсон целыми днями пропадал в «Чайна-таун», заводя знакомства, вербуя за гроши нищих-осведомителей, с риском получить нож в спину в одном из бесчисленных закоулков, которые, собственно, и образуют китайский город. Этот район Сингапура совершенно не похож на другие кварталы. Дома здесь стоят, тесно прижавшись друг к другу, образуя сплошную стену лавочек, парикмахерских, ресторанчиков, и посторонний даже не заметит узенькой щели или невзрачной лестницы, которые ведут в прячущиеся позади подозрительные конторы, мастерские и склады. Между тем именно сюда попадает львиная доля украденных в порту товаров, прежде чем оказаться на прилавках фешенебельных магазинов на Орчард-стрит или Робинсон-роуд.
Постепенно, маскировавшийся под мелкого коммерсанта-посредника, рыжебородый англичанин стал своим человеком среди таких же грошовых дельцов «Чайна-тауна». Теперь для него не составляло секрета, где можно найти партию шелка, исчезнувшую во время разгрузки, или калифорнийские апельсины, таинственно «усохшие» при доставке с рейда. Уилсон начал действовать. Стоило ему засечь более или менее крупную партию краденого товара, как он отправлялся к его законным владельцам и за умеренное вознаграждение — каких-то пять процентов стоимости! — под большим секретом сообщал, где он припрятан, предоставляя им самим с помощью полиции выручать свою собственность.
Данные Уилсона, как правило, оказывались точными, и прибыли «Секьюритас» месяц от месяца росли. Теперь уже сингапурские коммерсанты сами обращались к отставному разведчику, когда требовалось распутать какое-нибудь щекотливое дело. Но Уилсон вовсе не собирался до конца дней быть лишь частным сыщиком в сингапурском порту, тем более что таможенная полиция стала косо поглядывать на предприимчивого англичанина, частенько перебивавшего ее законный хлеб. Его главной целью по-прежнему оставались кишевшие пиратами дальневосточные моря, обещавшие баснословные барыши. На заработанные первые деньги он фрахтует несколько быстроходных катеров, вооружает их крупнокалиберными пулеметами, подбирает команды из бывших военных моряков и только после этого вновь обращается с прежним предложением в конторы местных пароходных компаний: за соответствующую оплату Уилсон готов взять на себя охрану их судов в наиболее опасных местах Малаккского пролива. На сей раз судовладельцы охотно подписывают контракты с «генеральным директором «Секьюритас».
После двух-трех успешно отбитых нападений пиратов акции Уилсона среди деловых кругов Сингапура неизмеримо поднимаются. Масштабы его операций непрерывно растут, постепенно охватывая весь район Южных морей. Он набирает в ряды своей частной армии бывших военных аквалангистов и экспертов-подводников, демобилизованных английских коммандос и побывавших во Вьетнаме американцев из морской пехоты. Однако настоящую известность сорвиголовам «Линфилда-пулемета» принесли два случая: штурм захваченного пиратами панамского судна «Помпадур» с грузом пряностей, севшего на мель в море Сулу неподалеку от Филиппин, а еще больше — изгнание с Дальнего Востока экс-лейтенанта американского флота по фамилии Брешер.
Этот янки, обладавший богатой фантазией, создал в конце 50-х годов флотилию моторных судов, «загримированных» под старинные пиратские парусники: черный флаг на грот-мачте, статуя святого на носу, высокие резные надстройки на корме, бронзовые пушки — словом, настоящие фрегаты корсаров, какими их изображали на старинных гравюрах. Именно внешний вид этих «опереточных флибустьеров» служил Брешеру главным козырем во время его дерзких нападений. Пока команда какого-нибудь парохода с удивлением рассматривала необычные суда, те успевали подойти к кораблю вплотную, и на палубу жертвы врывались повязанные яркими косынками «рыцари удачи» с новенькими автоматами в руках. Спектакль заканчивался ограблением, а то и потоплением захваченного судна.
Чтобы покончить с дерзкими налетами американца, Уилсон пустился на хитрость. Через подставных лиц он тайно зафрахтовал десяток небольших яхт, на которых богатые туристы обычно совершают вояжи по экзотическим островкам и атоллам, и направил их в омывающие филиппинские и индонезийские острова воды, где чаще всего появлялся Брешер. Каждая из яхт Рыжебородого имела скорострельную пушку, а вооруженные пулеметами члены команды получили приказ при приближении «корсарских фрегатов» открывать по ним огонь без всякого предупреждения. После того как люди Брешера пару-тройку раз попались на приманку и получили чувствительный урок, американец пришел к выводу, что игра не стоит свеч. Поле битвы осталось за Уилсоном.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
«Когда я сформировал мою «Секьюритас», скептики предсказывали, что я не продержусь и шести месяцев. С тех пор минуло уже шестнадцать лет», — заявил Линфилд Уилсон в беседе с английским журналистом Гарольдом Стефенсом. И все эти шестнадцать лет не прекращается война между частной армией рыжебородого англичанина и опекаемой «Триадой» пиратской империей. Сражающиеся стороны не публикуют официальных сводок о ходе военных действий; о победах и поражениях, которые одерживают и терпят они, можно судить лишь по косвенным признакам. Так, если за десятилетие с 1953 по 1963 год только японцы потеряли в результате пиратских налетов не менее 120 различных судов, то это говорит о том, что в лице капитана Ченг И Уилсон имеет достойного противника.
«В последнее время, — пишет одна из газет, — пираты стали все чаще устраивать налеты на небольшие острова и прибрежные городки. Они заранее засылают своих разведчиков, чтобы выяснить, есть ли там какие-нибудь ценности или «стоящие женщины», а потом, обычно в сумерках, совершают молниеносное нападение». Так, в апреле 1967 года пираты совершили набег на прибрежный город Фернандо на юге Филиппин. Опустошив магазины и прихватив с собой добычу на сумму в 50 тысяч песо, они успели скрыться под покровом наступившей темноты, прежде чем полицейские корабли и суда Уилсона прибыли на место. А в 1968 году только в Малаккском проливе было зарегистрировано свыше 30 пиратских нападений.
Причем все это происходит буквально под носом «Секьюритас», превратившейся в весьма внушительную военную силу. Сейчас под началом Уилсона состоит свыше 400 наемников, услугами которых пользуются такие крупные пароходные компании, как британская «Блю фаннел» или американская «Амэрчкен Эссо». По свидетельству журнала «Аргоси», ежемесячно в Сингапур под охраной «Секьюритас» приходит не менее 160 различных судов. Два собственных самолета Уилсона регулярно совершают патрульные полеты над наиболее опасными районами, куда по первому требованию немедленно устремляются его быстроходные катера. «Рано или поздно я вздерну Ченг И на рее, — поклялся рыжебородый англичанин, но, когда это произойдет, никто не может предсказать, пишет тот же Стефенс. — Пока же, как сообщил мне Ли Ви Чен, пресс-секретарь здешнего премьер-министра, в Сингапур ежегодно заходят 30 тысяч судов… и, хотя это может показаться невероятным, но, по оценке надежных источников, чуть ли не 80 процентов из них подвергаются опасности нападения пиратов».
Банды пиратов настолько хорошо организованы, что борьба с ними ведется десятилетия. Как, смеясь, сказал Стефенсу сам Уилсон, ему не грозит опасность стать безработным. «Впрочем, — философски заканчивает Стефенс, — и сам Уилсон прекрасно понимает, что палка о двух концах: если он будет действовать слишком эффективно, не останется пиратов, чтобы за ними охотиться…»
СЮРПРИЗ РЫЖЕБОРОДОГО
Во второй половине дня ветер стих. Воцарилась гнетущая тишина: природа, казалось, окончательно обессилела, истомленная тропическим зноем. Несмотря на близость суши — всего в ста милях к югу, скрываемые легкой дымкой, простирались влажные джунгли Борнео, — не было видно ни одной птицы. Лишь стайки летающих рыб время от времени взвивались над водой и стремительно неслись на своих радужных крылышках, вычерчивая хвостами на зеркальной глади тонкие дрожащие штришки. На спокойной поверхности моря играли розовые и серебристые блики, переходя вдали в яркую синеву, В этом пространстве, полном тишины, света и прозрачных красок, даже обычный грубый трехмачтовый сампан с черными просмоленными бортами казался словно перенесенным сюда из сказок о Синдбаде Мореходе.
Впрочем, стоило приглядеться внимательнее, и иллюзия тут же рассеивалась: стоявший рядом с рулевым в крошечной рубке сампана капитан-китаец не отрывал глаз от черных раструбов сильного морского бинокля. Обшаривая горизонт, он бросал краткие команды матросу у руля. Повинуясь им, суденышко шло короткими галсами, напоминая рыскающую по лесу охотничью собаку. Но вот где-то у самой линии горизонта капитан увидел маленькую черную точку. Он опустил бинокль и протянул руку за микрофоном портативной рации, выглядевшей инородным телом на ободранной рыбацкой фелюге. В эфир полетели условные фразы на кантонском диалекте: «Рыба сто шестьдесят. Косяк десять корзин. Брать неводом на старой отмели». В переводе на обычный язык это означало, что, как и донесли агенты капитана Ченг И, на рифы Коннел в ста милях от саравакского порта Мири сел греческий пароход «Аэкос» грузоподъемностью 10 тысяч тонн.
Вскоре сампан подошел к прочно застрявшему на камнях «Аэкосу» и ярдах в ста от него приглушил дизель. «Груз наверняка потянет тысяч на двести, если не больше», — мысленно прикинул Ченг И, наметанным глазом цепко осматривая ржавую стальную громаду греческого парохода.
— Эй, на «Аэкосе»! — сложив рупором ладони, громко окликнул он по-английски, затем повторил то же самое по-китайски. Палуба по-прежнему оставалась пустой. Китаец терпеливо продолжал кричать, хотя было ясно, что потерпевшее аварию судно оставлено командой.
Тем временем к другому борту «Аэкоса» подошли еще два сампана — такие же, как и первый и как тысячи других провонявших рыбой, некрашеных посудин, бороздящих Южно-Китайское море, Их команды — невысокие смуглые люди с обмотанными для защиты от солнца грязными тряпками головами — озабоченно возились на палубах среди разбросанных в беспорядке каких-то бочек, тросов, жестянок, словно готовясь к рыбной ловле. Даже при самом пристальном изучении никто не обнаружил бы в них чего-либо необычного. А между тем это были отнюдь не мирные рыболовы. В неприглядных ободранных корпусах жалких сампанов стояли мощные дизели, перекочевавшие туда с военных кораблей. Стоило до предела увеличить обороты, и неуклюжие на первый взгляд суденышки сразу же превращались чуть ли не в гоночные катера. Высоко задрав нос и поднимая пенистые буруны, они развивали скорость до двадцати узлов и могли дать фору любому полицейскому или патрульному судну, будь оно из Сингапура или из Гонконга. Напрасно было бы искать в их трюмах лед, соль, бочки для рыбы, сети. Зато стоило открыть палубные люки, и через минуту вся довольно многочисленная для сампанов команда оказывалась вооруженной автоматами, специальными боевыми топориками, длинными ножами и ручными гранатами. Оттуда же в мгновение ока появлялись свернутые штормтрапы с пятилапыми кошками, абордажные багры, крючья и прочее снаряжение пиратского промысла.
Пока капитан Ченг И ради предосторожности отвлекал внимание людей, возможно оставшихся на «Аэкосе», два подошедших сампана с ходу приткнулись к носу и корме по другую сторону судна. Быстро были подняты штормтрапы, и вверх по ним бросилось десятка два полуголых людей. Но едва только первый из них перепрыгнул через фальшборт на палубу грека, раздался оглушительный взрыв. Поднялся столб огня, в воздухе завизжали куски палубной обшивки. Почти одновременно еще один взрыв прогремел на носу судна. Оставшиеся в живых пираты горохом посыпались в воду и на палубы сампанов, которые, взревев дизелями, стали отваливать в сторону от столь негостеприимно встретившей их добычи.
— Идиоты! — в ярости потрясая кулаками, надрывался на палубе своего судна Ченг И. — Назад! Там же никого нет! Назад, безмозглые дураки! Это же просто мины!
Однако первые два сампана явно не собирались выполнять его приказ и вместо того, чтобы вернуться, быстро удалялись от «Аэкоса», даже не подобрав плававших в воде людей. Дым от взрывов рассеялся, но палуба грека была, как и прежде, пуста. Ченг И окончательно потерял самообладание. Бросившись в рубку, он свирепо ткнул кулаком рулевого, который, отлетев в сторону, едва удержался на ногах. Капитан впился руками в штурвал, и в это мгновение в лицо ему, словно осы, впилось несколько мелких осколков стекла от разлетевшегося под пулеметной очередью переднего иллюминатора ходовой рубки. В следующее мгновение Ченг И уже сидел на корточках и лихорадочно крутил штурвал, направляя свой сампан в открытое море. Несмотря на жару, на лбу его выступили капли холодного пота. Он резко бросал судно из стороны в сторону, ожидая сухого треска пулемета. Но второй очереди не последовало. Ченг И осторожно выпрямился и оглянулся назад. На палубе греческого судна было полно невесть откуда появившихся людей в белой форме, среди которых выделялся оглушительно хохочущий здоровяк в зеленом берете с рыжей шкиперской бородкой.
— Проклятая рыжая собака, — прошипел Ченг И в бессильной злобе.
Сампан уходил все дальше от засевшего на рифах Коннел «Аэкоса».
«ЧЕРНЫЙ ДЖЕК» НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
В морях, расположенных между Тихим и Индийским океанами, — Яванском, Южно-Китайском, Целебесском, Сулу — пиратство процветает уже не одну сотню лет. Лишь во время второй мировой войны, когда все суда конвоировались военными кораблями, а оккупировавшие этот район японцы без долгих разбирательств рубили головы команде любой джонки или сампана, имевшего несчастье смахивать на пиратский, флибустьерам пришлось свернуть свой промысел. И все же один пират преспокойно продолжал заниматься прибыльным ремеслом даже в это трудное для малопочтенной корпорации время. Это был Вонг Кунгкит, чиновник чанкайшистского правительства, а позднее «король пиратов» на Янцзы и по совместительству — резидент японской разведки в Китае. После войны он в буквальном смысле вышел в открытое море и принялся грабить торговые суда от Сингапура до Гонконга. В конце 1946 года через своих доверенных людей Вонг узнал, что в Макао должны прийти три джонки с большой партией контрабандного опиума. Добыча обещала быть настолько богатой, что он не удержался от соблазна лично руководить ее захватом. Пираты вышли в море на больших катерах, выследили джонки и пошли на абордаж. Здесь-то Вонгу и пришлось пережить последнее удивление в своей жизни — безобидные суденышки оказались ловушками, встретившими «рыцарей удачи» шквалом пулеметного огня. Через двадцать минут все было кончено. И хотя сам Вонг сумел на маленькой моторной лодке доплыть до берега, это лишь ненадолго отсрочило его гибель: выданный полиции Макао, через два дня он был смертельно ранен при попытке к бегству.
«Смерть Вонга была большой сенсацией. Все полагали, что теперь его «пиратская империя» прекратит свое существование. Но через несколько дней распространился слух, что дело взяла в свои руки мадам Вонг, — писал английский журналист Джон Лаффин. — Два главных приспешника покойного решили, что они, а не мадам Вонг являются истинными наследниками пиратской фирмы. Они пришли к ней, чтобы предложить мадам убраться. Реакция мадам Вонг была достаточно быстрой и решительной — она пристрелила обоих. После этого охотников толковать с быстрой на руку мадам на столь щекотливую тему не нашлось».
Бывшая танцовщица вскоре доказала, что она является достойной наследницей своего покойного мужа и не зря носит титул «королевы пиратов». От джонок, сампанов и прочей «мелочи» она перешла к ограблениям крупных торговых судов. Список ее жертв пополнился голландским пароходом «Вам Хойц», португальским сухогрузом «Опорто», английским судном «Мэллори», пассажирским теплоходом «Конг Фейт», курсировавшим на линии Кантон — Гонконг, который один принес мадам Вонг 280 тысяч долларов. Во время войны в Корее «королева пиратов» настолько обнаглела, что начала нападать на суда с военными грузами, предназначавшимися для американских экспедиционных войск. Эти «шалости» привлекли к мадам Вонг внимание ЦРУ. Тогдашний шеф американской разведки генерал Уолтер Беделл Смит отправил в Гонконг специального эмиссара с заданием выяснить, кто стоит за участившимися случаями морского разбоя, и немедленно положить им конец.
Не прошло и двух месяцев, как в руках ЦРУ оказались исчерпывающие данные о «таинственной королеве пиратов», с которой не один год тщетно боролись полицейские власти Гонконга, Макао, Филиппин, Таиланда. Казалось бы, песенка мадам Вонг спета. Однако Аллен Даллес, занимавший в то время пост заместителя директора ЦРУ, счел, что «королева пиратов» с ее москитной флотилией может пригодиться для выполнения некоторых «деликатных» заданий, в частности для заброски американских агентов в социалистические страны Азии. Поэтому, используя соответствующие каналы, мадам Вонг дали понять, чтобы во избежание нежелательных последствий она прекратила нападения на торговые суда США и их союзников, порекомендовав переключиться на «помощь свободному миру в борьбе с коммунистической опасностью на Дальнем Востоке».
Весной 1952 года «королева пиратов» на какое-то время оказалась не у дел. «Крупная дичь» была под запретом, грабеж китайских джонок и сампанов в прибрежных водах не сулил большой прибыли, а «экскурсии» к побережью ДРВ, Китая и КНДР, как скоро убедилась мадам Вонг, потеряв несколько судов, были слишком опасными и грозили в короткий срок вообще лишить ее всей пиратской флотилии. Правда, изворотливая «королева» сумела быстро найти себе новое поприще, сулившее верные и относительно безопасные доходы: контрабандную перевозку золота. А знакомство с доктором Педро Хосе Лобо, занимавшим пост директора департамента экономики при португальском губернаторе Макао и являвшимся не только финансовым диктатором этой колонии, но и «королем золотого бизнеса» на Дальнем Востоке, окончательно определило ее дальнейшую судьбу. Мадам Вонг не потребовалось много времени, чтобы понять: действовать в качестве агента всесильного доктора Лобо куда выгоднее, чем грабить суда…
Мадам Вонг добровольно отказалась от престола в «империи пиратов», сменив свой громкий титул на более прозаическое амплуа крупной контрабандистки.
АЗИАТСКИЙ ФЕНОМЕН
«Гонконгский залив — самый очаровательный в мире», — утверждают проспекты туристских агентств, приводя в качестве доказательств красочные цветные снимки. Иностранец, приземлившийся в великолепном аэропорту Гонконга Кай-Так, проезжает по Натан-роуд — местным Елисейским полям, — пересаживается на паром, который через пять минут доставляет его в Викторию, и буквально немеет от восторга: сверхсовременные здания, ослепительные витрины, пышные дворцы, красивые, элегантные женщины, огромные неоновые вывески рекламы, заменяющие дневной свет, если дело происходит ночью. Таков Гонконг — английская колония. Однако иностранец не знает главного, тем более что местные власти предпочитают не распространяться об этом: подлинным хозяином Гонконга являются отнюдь не англичане, а «Триада», гигантский гангстерский концерн, своего рода «китайская мафия».
Тайное общество «Триада», по-китайски называющееся «Сань-хэхой», существует уже триста лет. За это время оно пустило такие глубокие корни и превратилось в настолько влиятельную силу на Дальнем Востоке, что во время второй мировой войны даже японцы на захваченных территориях были вынуждены считаться с ним. Во всяком случае, после оккупации Южного Китая они официально разрешили членам «Триады» — конечно, в обмен на шпионские услуги — содержать игорные и публичные дома и торговать наркотиками.
Но особенно широко деятельность преступного синдиката развернулась после второй мировой войны. «Вот уже много лет «Триада» терроризирует население Гонконга, Макао, Сингапура, Малайзии, Таиланда, Филиппин, то есть тех стран, где существуют китайские землячества, — писал в своей книге «Города-гангстеры» английский писатель Ян Флемминг. — Все, что она делает, окутывает глубокая тайна. Ее членов связывает обет молчания более суровый, чем даже у сицилийских мафиози. У «Триады» собственные законы, свой суд, свои убийцы, которые выполняют вынесенные приговоры». Этот гангстерский синдикат имеет четкую организацию. Во главе стоит совет «старшин», представляющих ее отдельные организации под различными номерами: «Триада-14К», «Триада-108», «Триада-36» и так далее.
Там, где действует «Триада», все отрасли преступного бизнеса находятся в ее руках: и рэкет, и наркотики, и торговля «живым товаром», и игорные дома, и контрабанда золота. «Король золотого бизнеса» на Дальнем Востоке Педро Хосе Лобо, упоминавшийся в предыдущей главе, занимает далеко не последнее место в иерархии «Триады». Что же касается местной полиции, то она просто бессильна перед этой дальневосточной «Коза костра». Власти Гонконга, например, попытались бороться с «Триадой» с помощью специальных бригад агентов-доносчиков. «Таких доносчиков много, — рассказывает французский журналист Ив Нуши, изучавший преступный мир этой английской колонии. — Но видимых результатов нет, если не считать, что редкий день проходит без того, чтобы здесь не находили одного из них с ножом в спине».
…После того как «королева пиратов» мадам Вонг нашла более прибыльное применение своей москитной флотилии, флибустьерство в Южных морях на какое-то время оказалось, что называется, «пущенным на самотек». Главари небольших шаек не столько занимались своим основным промыслом, сколько грызлись между собой, то и дело устраивая целые баталии для выяснения отношений. И хотя их автоматные очереди отдавались эффектным эхом на страницах газет, торговцы Гонконга, Сингапура, Макао, перепродававшие награбленные товары, стали жаловаться на резкое падение выручки из-за «перебоев в снабжении». Естественно, что подобное недопустимое положение не могло не привлечь внимания главарей «Триады».
…В нескольких десятках километров к юго-западу от Гонконга на полуострове Аомынь расположена карликовая португальская колония Макао — небольшой сонный городок с вымощенными булыжником кривыми улочками, на которых зачастую нет даже тротуаров, беленными известью домами с узкими стрельчатыми окнами, словно по мановению волшебной палочки перенесенными сюда откуда-нибудь из Кордовы или Коимбры, с католическими монахинями в белых наколках, спешащими к мессе в старинных церквах. Кажется, что течение времени остановилось в Макао где-то в начале прошлого века. Эта португальская колония — один из главных центров могущественной «Триады».
На центральной улице Макао, авенида Алмейдо Рибейро, — неподалеку от резиденции португальского губернатора, среди старинных зданий бросается в глаза фешенебельный особняк в стиле модерн. Он принадлежит одному из самых уважаемых людей Макао, Чен И-миню, главе местной «Триады», в прошлом видному гоминдановскому разведчику и генерал-майору чанкайджстской армии. В этом особняке в один из осенних дней 1953 года и состоялось «историческое» совещание Чен И-миня с двумя коллегами по преступному бизнесу — владельцем «Тай-Фунг-бэнк» доктором Лобо и представителем гонконгской «Триады» директором «Хан-Син-бэнк» Лиангом, которое определило судьбу пиратского промысла на Дальнем Востоке на многие годы. «Большая тройка» решила, что необходимо срочно взять под контроль эту выгодную отрасль преступного бизнеса, пока она окончательно не захирела из-за начавшихся междоусобиц. Лобо и Лианг обязались предоставить деньги для приобретения через американские военные склады списанного вооружения, мощных дизелей, раций и даже быстроходных торпедных катеров. Чен И-ммнь же, в свою очередь, должен был набрать опытные экипажи для пиратских судов и поставить во главе гангстерской флотилии своего человека, способного воссоздать «империю пиратов». Его выбор пал на отставного чанкайшистского капитана Ченг И, который уже в течение ряда лет состоял на службе «Триады».
Через несколько месяцев к морским властям Сингапура, Гонконга, Манилы посыпались заявления капитанов пароходов, курсировавших в Южно-Китайском море, с жалобами на вновь появившихся пиратов. От них просто не стало спасения. И в открытом море, и у самого побережья они останавливали проходящие суда, под дулами автоматов укладывали команду ничком на палубе и производили собственный «таможенный досмотр» грузов. Все, что представляло ценность, тут же перегружалось на сампаны и катера, которые с поразительной быстротой исчезали за горизонтом. «Начиная с 1954 года в Южно-Китайском море и море Сулу, а также в водах, прилегающих к этому району, снова участились случаи морского разбоя, — с тревогой отмечала сингапурская газета «Стрейтс таймс». — Как филиппинские, китайские и японские моряки, так и англичане и американцы, часто плавающие в этих водах, вынуждены признать, что пиратство не только не уничтожено, но даже растет».
Действительно, налеты корсаров Ченг И становились все более дерзкими, постепенно охватив огромный район от Малаккского пролива на западе до островов Гилберта и Самоа на востоке. «Эти бандиты так осмелели, что нападают на кого угодно, — жаловалась «Малайя мейл». — Величина судна для них ничего не значит. Наоборот, как это ни парадоксально, но часто оказывается, что чем больше оно, тем легче его обчистить. Подобно флибустьерам прошлого, с пистолетами и ножами они берут на абордаж свои жертвы. Иногда же пираты предпочитают действовать «втихую» и делают это настолько быстро и умело, что команда и пассажиры узнают о морских налетчиках, когда их уже и след простыл». Особенно много шума наделало ограбление роскошного пассажирского теплохода в Малаккском проливе, к северу от Суматры. Посреди ночи его капитан был разбужен взволнованным стюардом. По его словам, одна из пассажирок, занимавшая каюту «люкс», утверждала, что буквально сию минуту была ограблена несколькими вооруженными китайцами, которые забрали все ее драгоценности и деньги, и требовала капитана. Когда он пришел в ее каюту, бившаяся в истерике женщина упорно настаивала на этой мифической истории.
— Куда же девались грабители? — недоверчиво спросил капитан, будучи уверен, что пассажирка просто слишком долго просидела вечером в баре и теперь страдает от приснившегося ей кошмара.
— Туда, — отвечала та сквозь слезы, махнув в сторону борта.
Капитан, как мог, постарался успокоить ее и, вызвав судового врача, направился к себе в каюту, посмеиваясь над слишком нервными и впечатлительными дамочками, помешавшимися на приключениях. Каково же было его изумление, когда обнаружилось, что и у него побывали непрошеные гости: сейф оказался открытым, корабельная документация валялась на полу, а хранившиеся в сейфе деньги и навигационные приборы бесследно исчезли. Самое же удивительное, что ночные налетчики, кроме капитана и нескольких пассажиров, как выяснилось позднее, не постеснялись обчистить штурмана и вахтенных, находившихся на мостике.
Впрочем, далеко не всегда дело оканчивалось столь мирно. В частности, страницы газет обошла трагическая история английского судна «Хелла», собравшего копру на мелких островах в Тихом океане. Оно бесследно исчезло вместе со всем экипажем. Долгое время его судьба оставалась загадкой, причем многие полагали, что оно погибло во время тайфуна. Но вот японская полиция случайно арестовала двух пиратов из шайки Ченг И. Во время допросов они между прочим рассказали, что «Хелла» была захвачена морскими гангстерами, все члены экипажа, за исключением двух женщин — Кристины Мортон и Анны Макнорман, — убиты, а эти две англичанки превращены в рабынь и находятся на одном из пустынных островов, который служит пиратской базой. Однако властям так и не удалось разыскать этот остров и освободить пленниц.
ЧАСТНАЯ ВОЙНА ЛИНФИЛДА УИЛСОНА
Одним из самых красивых архитектурных сооружений Сингапура по праву считается двенадцатиэтажное здание, принадлежащее страховой компании «Америкэн интернэшнл иншуарэнс»: для декоративной облицовки этого алюминиевого гиганта был использован шведский красный гранит, итальянский белый мрамор, японская строительная керамика. В здании разместились «штаб-квартиры» десятков фирм, занимающихся различными операциями в Юго-Восточной Азии; среди них, на одном из верхних этажей этого «билдинга», есть и оффис, на двери которого прикреплена черная пластинка с золотыми буквами: «Секьюритас». И чуть ниже: «Линфилд Уилсон, генеральный директор».
Долгий путь проделал этот предприимчивый англичанин прежде чем обосновался в роскошно обставленной конторе по соседству с китами местного делового мира. Впрочем, Уилсона трудно отнести к разряду обычных предпринимателей, хотя он и занимается весьма прибыльным бизнесом. Фактически этот человек — главнокомандующий хорошо вооруженной частной армии, одетой в сшитую по его эскизам форму, армии, которая подчиняется лишь его приказам. Подобно настоящему главнокомандующему, Уилсон без долгих разговоров посылает своих подчиненных на опаснейшие задания, раздает собственные награды и присваивает звания по своему усмотрению. Друзья и доброжелатели прозвали его «Линфилд-пулемет» — за поразительное мастерство в стрельбе из всего, что имеет дуло и заряд. Среди же дальневосточных пиратов Уилсон носит кличку «Рыжебородый», или «Рыжий дьявол». Его основное занятие — охота на флибустьеров, а история его пятнадцатилетней карьеры в этой уникальной профессии не уложится и в пухлый приключенческий роман.
Во время второй мировой войны Уилсон был офицером английской разведки, а позднее служил в штабе командующего британскими вооруженными силами на Дальнем Востоке, который находился в Сингапуре. Именно тогда он по достоинству оценил, какие огромные перспективы открываются перед достаточно предприимчивым, решительным и не слишком разборчивым при этом человеком в овеянных романтикой Южных морях. Поэтому, когда в 1951 году его переводят в Англию, а затем вскоре увольняют в отставку, бывший разведчик весьма спокойно воспринимает перемены в своей судьбе. Через полтора года, когда от выданного при демобилизации пособия ничего не осталось, Уилсон отправляется в Сингапур с двумя сотнями долларов в кармане и грандиозным планом, как превратить их в миллионы.
Отставной английский разведчик обращается к нескольким сингапурским судовладельцам с предложением: те дают деньги, Уилсон набирает и вооружает людей и обеспечивает судам охрану от нападений пиратов. Однако местные дельцы отнеслись к плану рыжебородого англичанина скептически: куда ему тягаться со всесильной «Триадой», покровительствующей пиратскому бизнесу, с которой не может справиться даже полиция. К тому же план Уилсона слишком отдавал обыкновенным рэкетом, чтобы стоило вкладывать в него деньги. Но осечка не обескуражила Рыжебородого. «Раз не удалось сразу выйти на оперативный простор Южных морей, придется начинать с малого», — решил он.
…С моря Сингапур с устремившимися ввысь причудливыми зубцами небоскребов банков и торговых компаний выглядит величественно и строго: город словно стремится оправдать свое название — ведь на санскрите «синга пура» значит «львиный город». Тысячи судов ежегодно приходят к этому морскому перекрестку со всех концов земного шара; их так много, что даже оснащенное самым современным оборудованием портовое хозяйство не в состоянии обслужить все корабли. Поэтому большинство из судов бросает якорь на рейде, а разгрузка и погрузка производятся с помощью бесчисленных лихтеров, сампанов и катеров. И нужно ли удивляться, если в этой не затихающей ни на час портовой сутолоке сотня-другая тонн груза вместо складов на Клиффорд-пирсе попадает на приткнувшиеся поблизости островки Пулау-Самбу, Пулау-Брани, Пулау-Буком или же бесследно исчезает в лабиринте джонок из «Чайна-тауна» — китайского города.
Рождение «Секьюритас» было более чем скромным: три обшарпанные моторные лодки и полтора десятка англичан, австралийцев, индусов, раньше служивших в британской армии, которых Уилсон сумел соблазнить будущими сказочными доходами. Пока же они довольствовались тем, что круглосуточно шныряли по сингапурской гавани, украдкой выслеживая, куда направляются неторопливые сампаны с громоздкими ящиками и тюками. Сам же Уилсон целыми днями пропадал в «Чайна-таун», заводя знакомства, вербуя за гроши нищих-осведомителей, с риском получить нож в спину в одном из бесчисленных закоулков, которые, собственно, и образуют китайский город. Этот район Сингапура совершенно не похож на другие кварталы. Дома здесь стоят, тесно прижавшись друг к другу, образуя сплошную стену лавочек, парикмахерских, ресторанчиков, и посторонний даже не заметит узенькой щели или невзрачной лестницы, которые ведут в прячущиеся позади подозрительные конторы, мастерские и склады. Между тем именно сюда попадает львиная доля украденных в порту товаров, прежде чем оказаться на прилавках фешенебельных магазинов на Орчард-стрит или Робинсон-роуд.
Постепенно, маскировавшийся под мелкого коммерсанта-посредника, рыжебородый англичанин стал своим человеком среди таких же грошовых дельцов «Чайна-тауна». Теперь для него не составляло секрета, где можно найти партию шелка, исчезнувшую во время разгрузки, или калифорнийские апельсины, таинственно «усохшие» при доставке с рейда. Уилсон начал действовать. Стоило ему засечь более или менее крупную партию краденого товара, как он отправлялся к его законным владельцам и за умеренное вознаграждение — каких-то пять процентов стоимости! — под большим секретом сообщал, где он припрятан, предоставляя им самим с помощью полиции выручать свою собственность.
Данные Уилсона, как правило, оказывались точными, и прибыли «Секьюритас» месяц от месяца росли. Теперь уже сингапурские коммерсанты сами обращались к отставному разведчику, когда требовалось распутать какое-нибудь щекотливое дело. Но Уилсон вовсе не собирался до конца дней быть лишь частным сыщиком в сингапурском порту, тем более что таможенная полиция стала косо поглядывать на предприимчивого англичанина, частенько перебивавшего ее законный хлеб. Его главной целью по-прежнему оставались кишевшие пиратами дальневосточные моря, обещавшие баснословные барыши. На заработанные первые деньги он фрахтует несколько быстроходных катеров, вооружает их крупнокалиберными пулеметами, подбирает команды из бывших военных моряков и только после этого вновь обращается с прежним предложением в конторы местных пароходных компаний: за соответствующую оплату Уилсон готов взять на себя охрану их судов в наиболее опасных местах Малаккского пролива. На сей раз судовладельцы охотно подписывают контракты с «генеральным директором «Секьюритас».
После двух-трех успешно отбитых нападений пиратов акции Уилсона среди деловых кругов Сингапура неизмеримо поднимаются. Масштабы его операций непрерывно растут, постепенно охватывая весь район Южных морей. Он набирает в ряды своей частной армии бывших военных аквалангистов и экспертов-подводников, демобилизованных английских коммандос и побывавших во Вьетнаме американцев из морской пехоты. Однако настоящую известность сорвиголовам «Линфилда-пулемета» принесли два случая: штурм захваченного пиратами панамского судна «Помпадур» с грузом пряностей, севшего на мель в море Сулу неподалеку от Филиппин, а еще больше — изгнание с Дальнего Востока экс-лейтенанта американского флота по фамилии Брешер.
Этот янки, обладавший богатой фантазией, создал в конце 50-х годов флотилию моторных судов, «загримированных» под старинные пиратские парусники: черный флаг на грот-мачте, статуя святого на носу, высокие резные надстройки на корме, бронзовые пушки — словом, настоящие фрегаты корсаров, какими их изображали на старинных гравюрах. Именно внешний вид этих «опереточных флибустьеров» служил Брешеру главным козырем во время его дерзких нападений. Пока команда какого-нибудь парохода с удивлением рассматривала необычные суда, те успевали подойти к кораблю вплотную, и на палубу жертвы врывались повязанные яркими косынками «рыцари удачи» с новенькими автоматами в руках. Спектакль заканчивался ограблением, а то и потоплением захваченного судна.
Чтобы покончить с дерзкими налетами американца, Уилсон пустился на хитрость. Через подставных лиц он тайно зафрахтовал десяток небольших яхт, на которых богатые туристы обычно совершают вояжи по экзотическим островкам и атоллам, и направил их в омывающие филиппинские и индонезийские острова воды, где чаще всего появлялся Брешер. Каждая из яхт Рыжебородого имела скорострельную пушку, а вооруженные пулеметами члены команды получили приказ при приближении «корсарских фрегатов» открывать по ним огонь без всякого предупреждения. После того как люди Брешера пару-тройку раз попались на приманку и получили чувствительный урок, американец пришел к выводу, что игра не стоит свеч. Поле битвы осталось за Уилсоном.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
«Когда я сформировал мою «Секьюритас», скептики предсказывали, что я не продержусь и шести месяцев. С тех пор минуло уже шестнадцать лет», — заявил Линфилд Уилсон в беседе с английским журналистом Гарольдом Стефенсом. И все эти шестнадцать лет не прекращается война между частной армией рыжебородого англичанина и опекаемой «Триадой» пиратской империей. Сражающиеся стороны не публикуют официальных сводок о ходе военных действий; о победах и поражениях, которые одерживают и терпят они, можно судить лишь по косвенным признакам. Так, если за десятилетие с 1953 по 1963 год только японцы потеряли в результате пиратских налетов не менее 120 различных судов, то это говорит о том, что в лице капитана Ченг И Уилсон имеет достойного противника.
«В последнее время, — пишет одна из газет, — пираты стали все чаще устраивать налеты на небольшие острова и прибрежные городки. Они заранее засылают своих разведчиков, чтобы выяснить, есть ли там какие-нибудь ценности или «стоящие женщины», а потом, обычно в сумерках, совершают молниеносное нападение». Так, в апреле 1967 года пираты совершили набег на прибрежный город Фернандо на юге Филиппин. Опустошив магазины и прихватив с собой добычу на сумму в 50 тысяч песо, они успели скрыться под покровом наступившей темноты, прежде чем полицейские корабли и суда Уилсона прибыли на место. А в 1968 году только в Малаккском проливе было зарегистрировано свыше 30 пиратских нападений.
Причем все это происходит буквально под носом «Секьюритас», превратившейся в весьма внушительную военную силу. Сейчас под началом Уилсона состоит свыше 400 наемников, услугами которых пользуются такие крупные пароходные компании, как британская «Блю фаннел» или американская «Амэрчкен Эссо». По свидетельству журнала «Аргоси», ежемесячно в Сингапур под охраной «Секьюритас» приходит не менее 160 различных судов. Два собственных самолета Уилсона регулярно совершают патрульные полеты над наиболее опасными районами, куда по первому требованию немедленно устремляются его быстроходные катера. «Рано или поздно я вздерну Ченг И на рее, — поклялся рыжебородый англичанин, но, когда это произойдет, никто не может предсказать, пишет тот же Стефенс. — Пока же, как сообщил мне Ли Ви Чен, пресс-секретарь здешнего премьер-министра, в Сингапур ежегодно заходят 30 тысяч судов… и, хотя это может показаться невероятным, но, по оценке надежных источников, чуть ли не 80 процентов из них подвергаются опасности нападения пиратов».
Банды пиратов настолько хорошо организованы, что борьба с ними ведется десятилетия. Как, смеясь, сказал Стефенсу сам Уилсон, ему не грозит опасность стать безработным. «Впрочем, — философски заканчивает Стефенс, — и сам Уилсон прекрасно понимает, что палка о двух концах: если он будет действовать слишком эффективно, не останется пиратов, чтобы за ними охотиться…»
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги