Искатель, 2001 №4

Это происходило в золотом веке расцвета Испании, когда был открыт новый мир с бесчисленными сокровищами, только и ждавшими, чтобы их разграбили. Для Испании, с ее могучим флотом, это были хорошие времена. Ее галеоны курсировали взад-вперед, привозя золото и серебро, наполняя до отказа сокровищницу Филиппа Испанского. Эти богатства трудно было даже представить себе до открытия нового мира.

Однако всегда находились тощие голодные английские собаки, которые норовили цапнуть за бочок жирненький испанский корабль. Они налетали, как черные тени, чтобы схватить неповоротливый галеон и вытрясти из его трюмов сокровища.

Среди этих пиратов были и Кидд, и капитан Ингленд, и Джон Дэйвис, и многие другие. Возможно, они считали себя джентльменами, хотя, в сущности, были свиньями, способными на кровопролитную резню, жадными до золота.

Но никто не мог сравниться с Генри Купером по прозвищу Викарий. Явный безумец, он добавлял еще больше мерзости к черной славе своей профессии. Счастливцами были те корабли, которым удавалось избежать встречи с его мрачной шхуной «Вампиром». Это был адский корабль с командой дьяволов, специально отобранных в Кингстоне, Порт-Ройяле, Саванне и на других островах.

Казалось, будто, дыхание ада проносилось в воздухе, когда приближался «Вампир». На неуклюжем испанском корабле, полном сокровищ, каждый человек вручал душу Богу и со страхом ожидал своей участи — «Господи, спаси нас, если это Викарий!»

Этот сумасшедший капитан вылетал из Пещеры Скелетов, и вокруг скорлупки невезучего корабля море обагрялось кровью. Он убивал ради удовольствия и богохульства, хотя одевался, как служитель Бога. Весь в черном, в шляпе церковника и с воротником, запятнанным кровью своих жертв. Викарий из Пещеры Скелетов. Символ зла.

Где бы ни появлялся Генри Купер, позади него оставался ад. Однажды старый морской волк на Барбадосе сказал:

— Когда на корабле Викарий, там раздаются крики агонии и кровь льется ведрами. И счастлив тот, кто умер от простого удара кулаком или утонул.

Однажды в Кингстоне, ясным солнечным утром Викарий впервые встретился взглядом с Марией Консуэгра Кастильской, дочерью самого наместника короля Филиппа. Ей исполнилось девятнадцать лет, и она была краше всех девушек из старых испанских родов. С черными, как ночь, волосами, с кожей цвета сливок, со сверкающими глазами, она стала причиной томления многих мужских сердец.

Генри Купер увидел ее — и его обуяли чувства посильнее томления. Он сидел в таверне, окруженный толпой своих подручных, когда она проехала мимо в карете губернатора. Глаза Викария вспыхнули.

— Я должен получить эту девицу, — сказал он.

Билли Свэйн, первый помощник Викария, глянул поверх кружки с грогом в немом изумлении.

— Эту… эту Консуэгра? Парень, ты рехнулся. Все равно, что пожелать саму королеву.

Удар злобного кулака Викария свалил Билли на пол.

— Я получу ее, ублюдок! Генри Купер мог бы иметь и королеву, если бы захотел. И тебе лучше запомнить это!

Пока Викарий смотрел в окно, Билли поднялся и потер лицо. Он покосился на Викария, и его рука замерла, а глаза чуть не выскочили из орбит. Он видел Викария в разных настроениях — в ярости во время бойни, в спокойной жестокости или садизме при пытках, — но никогда таким злобным и с ужасным взглядом.

— Я получу ее, — пробормотал Викарий. — Даже если весь испанский флот встанет на моем пути или сам дьявол преградит мне дорогу.

И мурашки пробежали по спине Билли Свайна.

Тут служанка принесла следующую порцию грога. Когда она поставила кружку перед Викарием, он глянул на нее так, будто его мысли и сердце — если у него было сердце — были где-то далеко и еще не вернулись. Его глаза сверкнули, и он отбросил кружку в угол комнаты.

— Не желаю пить эти отвратительные помои! И тебя не желаю видеть.

Служанка съежилась от ужаса.

— Если я вас чем-то оскорбила, милорд…

— Все женщины оскорбляют одним своим видом. Прочь отсюда, не то я сверну тебе шею!

В ярости Викарий обернулся к тем, с кем только что выпивал, — к своей команде.

— Проклятые подонки! Убирайтесь! Вон отсюда! Видеть вас не могу! Вы, лодыри, марш на корабль, ждите моих распоряжений! И в любой момент будьте готовы к отплытию!

Люди в замешательстве и удивлении от его необъяснимой злобы попятились к выходу.

— Когда ждать вашей команды, милорд? — осмелился спросить Билли.

Викарий схватил кружку и швырнул ее в Билли, но тот вовремя увернулся, чем спас свой череп.

— Когда я захочу! — прорычал Викарий. — И вы должны быть готовы! Иначе, клянусь, полетят головы!

Люди мгновенно исчезли, будто их собака языком слизнула. Викарий снова посмотрел в окно, мимо которого проехала Мария Консуэгра.

— Я увижу ее перед собой со связанными руками и ногами, — пробормотал Викарий, — или пусть моя душа отправляется в ад. Клянусь!

Хотя рядом не было никого, перед кем стоило бы давать клятвы.

Мигуэль Консуэгра, отец Марии, а также эмиссар короля, с отвращением оглядел таверну и сказал сидевшему рядом с ним губернатору:

— Мне кажется, тут полно головорезов.

Губернатор поежился в неловкости и ответил:

— Правда. Но в наши времена…

— Эти пираты — враги короля — осмеливаются безбоязненно здесь появляться?

Губернатор покраснел.

— Для того чтобы все стало понятным, надо представлять себе ситуацию в целом, ваше превосходительство. Здесь, в Новой Испании, мы живем в опасное время и должны учитывать обстоятельства…

— Я предлагаю вам объясниться начистоту, а не ходить вокруг да около.

— Попросту говоря, ваше превосходительство, эти пираты обладают большой властью. И хотя мы не уступаем этим безумцам на море, на суше, особенно в портах, необходимо проявлять благоразумие. Что-то вроде джентльменского соглашения. Поскольку им разрешено появляться в некоторых местах, они не грабят на берегу, а ограничивают свои нападения морем, где нам легче с ними справиться.

— Я вижу, что и на море нам не все удается.

— Мы делаем все возможное, — кротко сказал губернатор. — Но нам нужно больше испанских кораблей, чтобы защищать нас и на море, и на суше.

— Король, несомненно, узнает об этом, — сказал Мигуэль Консуэгра. — Хорошо, что я прибыл сюда, чтобы уяснить эту ситуацию.

— Когда ваше превосходительство планирует возвратиться в Испанию? — спросил губернатор. Ему следовало бы попросить извинения за некоторую резкость в голосе.

— Через два дня, вместе с отливом.

Несмотря на страстное желание увидеть представителя его величества на борту отплывающего корабля, пока он еще не углубился в выяснение ситуации с пиратами, губернатор все-таки сказал:

— Я советую задержаться еще на два дня, ваше превосходительство. В пятницу с запада вернутся три корабля, которые смогут вас сопровождать.

Мария, сидя в карете между двумя мужчинами — отцом и губернатором, — ощутила озноб. Она обернулась, будто притянутая магнитом, и ее взгляд натолкнулся на худого, неприятного церковника в карете, следовавшей за ними. Его глаза уставились на нее, и она увидела в их глубине такую жестокость и такую мрачность, что содрогнулась.

Ее отец почувствовал это.

— Моя дорогая, тебе холодно?

— Нет… нет. вовсе не холодно, — сказала Мария и стала смотреть вперед Она солгала. Казалось, с жаркого летнего неба подул холодный ветер и пробрал ее до костей.

Ее отец продолжал беседу с губернатором.

— Хочу напомнить вам, что корабль, на котором мы поплывем, — это ‘‘Повелитель Индий». На его палубах двадцать шесть пушек и лучшие стрелки его величества. Вы подвергаете сомнению наши возможности и думаете, что мы не сможем справиться с подкравшимися шакалами?

— Конечно, нет, ваше превосходительство.

— Кроме того, — добавил Мигуэль Консуэгра, — я должен спешить. Уверен, что его величеству будет интересно выслушать мой доклад.

И тут губернатор понял, что Консуэгра не должен знать того, что хотелось бы узнать королю. Консуэгра должен замолчать навеки. Размышляя об этом, губернатор обернулся в направлении взгляда Марии. Он увидел страшную фигуру Генри Купера в карете, которая ехала позади. Внезапная мысль вселила в губернатора надежду: «Если «Повелитель Индий» доберется до Испании…»

Капитан «Повелителя Индий» Карлос де Ортега стоял на юте своего корабля, почтительно приложив руку к виску. Улыбнувшись, он сказал:

— Добро пожаловать на корабль, ваше превосходительство.

Мигуэль Консуэгра ответил на приветствие коротким кивком.

— По-моему, ветер попутный.

— Вы правы, ветер попутный. И это сулит быстрое путешествие и благополучное возвращение в Испанию. Ваша прелестная дочь и ее дуэнья расположились в моей каюте на корме. Это лучшее, что мы можем предложить, и я надеюсь, что путешествие не покажется ей утомительным.

— Мы ценим вашу учтивость. Наше единственное желание — скорейшее возвращение ко двору короля.

— Оно будет скорым и безопасным, — заверил Ортега.

— А пираты? — резко спросил Консуэгра.

Капитан усмехнулся.

— На море нет пирата, который осмелился бы глянуть в жерла наших пушек. Их ожидало бы слишком суровое наказание.

— Капитан, вы, несомненно, понимаете мои опасения. Мы везем нечто более ценное для меня, чем все сокровища испанской короны.

— Я понимаю, ваше превосходительство. И позвольте вас уверить в том, что ваша дочь здесь в такой же безопасности, как в королевском дворце.

— Спасибо. А теперь, не покажете ли мне мои апартаменты?

Стоя около губернатора, Генри Купер спросил:

— Зачем вы меня позвали? — Он не произнес ни титулов, ни вежливых слов; его тон и манеры излучали высокомерие и презрение.

Губернатор не оскорбился.

— Купер, так случилось, что мы можем оказать друг другу некоторую помощь.

— Мне ничего от вас не надо, но я готов выслушать.

— Завтра отплывает «Повелитель Индий».

— И что же?..

— Я бы хотел, чтобы он не доплыл до Испании.

— У него на борту сокровища? В таком случае я могу оказать вам услугу.

— Там нет сокровищ, но я хорошо вам заплачу, если вы потопите его и доставите мне кое-что, находящееся на борту.

Викарий засопел.

— Двадцать шесть пушек. Хватит ли у вас золота, чтобы заплатить за риск?

— Хватит, но, к тому же, я мог бы оказать и другие одолжения…

— Что вы хотите получить с корабля?

— Девушку. Я бы хотел, чтобы на корабле не осталось ни одной живой души, кроме Марии Консуэгра Кастильской. Я хочу эту девицу.

Глаза Викария блеснули, и губернатор сжался, когда пират перегнулся над столом.

— Эта девушка будет на корабле?

— Да, а что? Ее отец возвращается…

— Мне не надо никакого золота, — сказал Викарий. — Ваше желание будет исполнено. Даже если бы на корабле было пятьсот пушек, я бы все равно пустил его на дно.

— Очень хорошо, но…

— Но девушку вы не получите! Она нужна мне! Она будет принадлежать только мне!

Губернатор вздохнул.

— Очень хорошо, пусть будет так. Но хочу сказать, что одной смелости недостаточно для сражения с таким кораблем, как «Повелитель Индий». У меня есть план, как его взять.

— Мне не нужна помощь.

Губернатор недовольно произнес:

— Я настаиваю. Здесь нельзя проиграть. Я приведу свой план в исполнение, и с одним моим требованием вы должны согласиться.

— С каким?

— Вы должны снять ее с корабля в первую ночь.

— Именно это я и планировал. Не буду ждать ни одной лишней секунды.

И Викарий с горящими глазами вышел из комнаты.

«Повелитель Индий», отважный и прекрасный, под яркими флагами, отплыл с утренним приливом.

Губернатор с облегчением вздохнул и улыбнулся, когда последнее эхо прощальных залпов в честь королевского эмиссара замолкло. Но улыбка тут же потухла, и во взгляде появилось некоторое сожаление. Это было вызвано стыдом, ведь такая прекрасная и желанная Мария Консуэгра Кастильская должна была попасть в черные лапы мерзкого и грубого Викария. Странно, что Викарий был так непреклонен. Губернатор, конечно, сам хотел бы заполучить этот соблазнительный кусочек. Но должен был уступить Викарию, помня о первостепенном интересе. Корабль должен был пойти ко дну. Благополучное прибытие корабля в Испанию стало бы роковым для губернатора.

Несколько последних дней Марией владело странное беспокойство. Оно подкралось тихо, коварно — что-то такое неясное, смутное, что невозможно определить. Однако наступил момент, когда Мария решила ответить себе на некоторые вопросы. Почему она так нервничает, ведь за всю жизнь у нее никогда не было повода чего-нибудь бояться? Откуда у нее появилась привычка оглядываться через плечо, ведь она всегда была очень решительной и не отличалась застенчивостью?

Было нечто — это промелькнуло в памяти — с чего все началось. Но что это? Действительность или обрывок сна? Сон, должно быть, был нечетким, и его трудно было вспомнить. Конечно, какой-то неприятный сон.

Беспокойство не оставляло Марию. Она вела себя резко со своей дуэньей и была недовольна «заточением» в каюте, отведенной ей по распоряжению отца.

Она проводила долгие часы в искусно убранном убежище, глядя на пустынный океан. Казалось, корабль двигался безумно медленно, несмотря на то, что попутный ветер гнал галеон к Испании.

Наблюдая за закатом солнца, Мария подумала о том, сколько вечеров ей предстоит так провести. Солнце опустилось за горизонтом. С его последними лучами Марии показалось, что она увидела вдалеке какой-то корабль, почти у горизонта. «Наверное, почудилось», — подумала она.

В каюту Марии был подан ужин, и к ужину пришли отец и капитан. После ужина они покинули каюту. Дуэнья тоже удалилась в маленькую каюту рядом.

И Мария осталась одна.

Но сон не шел. Мария долго лежала, глядя со все усиливающимся беспокойством на желтый потолок. Она поднялась, открыла окно и стала смотреть на темное, теплое море. Беспокойство. Откуда оно взялось?

И тут она вспомнила. Этот человек… этот ужасный… ужасный… священник? Нет! Конечно, не священник. Она мельком видела его в карете, несколько дней тому назад, но только теперь вспомнила отчетливо. Даже несмотря на то, что он был в черном, в нем было что-то такое страшное, такое дьявольское, что мысль о благочестии казалась абсурдом.

Марии послышалось, что где-то на корабле происходит драка. Но она была поглощена своими мыслями и не придала этому должного внимания. Она была занята своим открытием по поводу всплывшего в ее памяти дьявольского лица.

Затем, как в ночном кошмаре, звуки драки стали все ближе и ближе. И само дьявольское лицо возникло из темноты почти рядом с ее лицом.

В это время из-за облаков вышла луна, и Мария увидела длинную черную шхуну и несколько длинных лодок, движущихся по волнам к галеону.

В ужасе Мария схватила вазу для цветов, что стояла в нише около окна, и бросила ее прямо в это ужасное лицо. Осколки врезались в плоть, и раздалось гневное рычание от боли и ярости.

Мария захлопнула створки окна, и Викарий, потеряв равновесие, свалился в воду.

Мария с трудом отвернулась от окна, страх сковал ее душу, и она сжалась, как раненое животное. Вскоре пришла в себя и стала прислушиваться к звукам на палубе. Она ждала выстрелов, которые прогнали бы пиратов. Но на палубе было тихо.

С новым приливом энергии Мария заставила себя закричать, но ее горло все еще было сжато страхом, и она издала лишь резкий визг.

Капитан Ортега вскочил с койки, услышав, как абордажные крючья стучат по обшивке галеона. Матерь Божья! Что случилось? Корабль подвергся нападению! Но как? Почему дозорный не дал сигнала? Неужели предательство?

С саблей в руке капитан выскочил на палубу и увидел поднимающиеся из-за борта головы пиратов со страшного «Вампира».

— Что случилось? — крикнул капитан. — Где команда? Где солдаты?

Рядом возник первый помощник с пепельно-бледным лицом.

— Я пытался их поднять. Но они отравлены. Губернатор послал бочонок рома к общему столу. Там, должно быть, было снотворное или яд…

Первый помощник не смог договорить: сзади взвилась абордажная сабля и почти снесла ему голову. И капитану уже было неинтересно продолжение выводов первого помощника, поскольку он умер от сокрушительного удара копьем.

В полном молчании команда «Вампира», как мертвая чума, расползлась по кораблю. На своем пути пираты приканчивали всех без разбора — и спящих, и проснувшихся.

Сам Викарий убил Мигуэля Консуэгра, которого нашел у дверей каюты Марии в ночной рубашке и с саблей в руке. Один быстрый выпад рапирой — и ничто больше не преграждало ему путь. Он кинулся к двери и в этот момент почувствовал удар лезвия в плечо. Обернувшись, он увидел толстуху-дуэнью с маленьким кинжалом в руке.

Викарий убил ее, как убил бы надоевшую муху. Но прежде чем ее сердце перестало биться, Викарий уже забыл о ней.

Он снова обернулся и с силой бросился на дверь каюты. Три раза он кидался на неподатливую дверь, пока, наконец, она не распахнулась. Викарий влетел в каюту Марии Консуэгра с диким криком торжества.

Крик замер у него в глотке.

Прекрасная Мария вонзила себе в сердце кинжал.

В это мгновение она, с алой раной в груди, выпрямилась, бросая пирату вызов. И улыбка ненависти на ее лице свидетельствовала, что она знала о причине этого нападения — дьявольское вожделение Викария.

Она нашла в себе силы произнести несколько слов:

— Ты — падаль. Ты думаешь, я дала бы… прикоснуться ко мне… живой?

И Мария, мертвая, упала на пол.

Ужасный крик Викария разнесся по кораблю, и каждый член его команды замер, приостановив свою кровавую работу. Они слышали истошные вопли своего хозяина:

— Сука! Грязная мошенница! Она одолела меня! Она рассталась со своей ничтожной жизнью, чтобы избежать меня… меня… Викария!

Он застыл на палубе, его руки были по локоть в крови, глаза сверкали бешенством.

— Но она не сбежит. Я буду охотиться за ней! Нет такой глубокой ямы в аду, где бы ей удалось спрятаться от меня!

Он упал на колени и зарыдал, как ребенок.

Викарий сдержал слово, данное губернатору. С особым жаром, исключительным даже для него, он разделался со всем живым на «Повелителе Индий». Пираты подожгли галеон, и «Вампир» отплыл от огромного погребального костра — назад, к Пещере Скелетов.

Яхта «Порция» вышла из Нью-Йорка в ленивый круиз на юг. Она спокойно скользила по теплым водам Карибского моря. Капитан Сэм Натан стоял у руля, а два члена команды спали.

Хозяин яхты Нил Бернард и доктор Вильям Веллер допивали последний стаканчик перед сном. Основной темой беседы, что естественно, была Марсия Бернард, прекрасная испанка, жена хозяина.

— Сегодня вечером она выглядела гораздо лучше, — сказал доктор Веллер, — поэтому я отменил снотворное. Хорошо бы не прибегать к нему без особой необходимости.

— Я заглянул к ней по пути сюда. Похоже, она спит, — сказал Бернард.

Веллер закурил сигарету и уставился на свое виски с содовой.

— Я предложил совершить этот круиз не столько для изменения состояния вашей жены, сколько для того, чтобы изолировать ее от некоторых людей. Общение с ними плохо на нее действует.

— Я это подозревал, — спокойно сказал Бернард, чисто выбритый мужчина лет тридцати пяти, правда, выражение беспокойства на лице старило его.

— Я изучил данные, которые вы представили, — сказал Веллер, — но мне хотелось бы вместе с вами копнуть немного поглубже. — Он поднял глаза на Бернарда. — Как я понимаю, родословная Марсии известна на много поколений назад…

Бернард взглянул на доктора.

— Вам это кажется существенным?

— Может — да, а может — и нет. Но, принимая во внимание ее галлюцинации, я думаю, что это представляет интерес.

— Я бы не называл это галлюцинациями.

— Расскажите мне обо всем поподробнее.

Бернард уставился на свой стакан и стал покачивать его.

— Тут играет роль болезненная впечатлительность. Я чувствую, что разум Марсии слишком сконцентрирован на прошлом. Однажды…

— Рассказывайте обо всем, что вспомните.

— Ну вот. Как раз в вечер перед нашим отплытием я вошел к ней в комнату. Марсия сидела у туалетного столика и смотрела в зеркало. Обернувшись ко мне, она сказала: ‘‘Дорогой, ты веришь в реинкарнацию?» Я рассмеялся и сказал, что все это чепуха, после чего она расплакалась. Я обнял ее и слышал, как она шепчет: «Мария… бедняжка Мария». Я гладил ее и долго не выпускал из объятий, и в конце концов она успокоилась.

— Кто эта Мария, о которой говорила Марсия?

— О, одна девушка, ее далекий предок. Есть такое предание, что эту Марию преследовал какой-то пират, и она убила себя, когда оказалась загнанной в угол.

— Это правда?

— Я склонен сомневаться. Тут другое дело. Марсия потратила очень много денег, чтобы проследить свою генеалогию. Мне кажется, эти специалисты по генеалогии или, по крайней мере, некоторые из них хотят доставить клиенту удовольствие. Поэтому когда у них недостаточно фактов, они предлагают некоторую выдумку.

— Следовательно, вы думаете, что случай с девушкой и пиратом имеет современное происхождение?

— Думаю, это возможно. Я проверил материал, который принес мне этот специалист, и не нашел ему исторического обоснования. На самом деле пират — его звали Викарий — существовал. Это Викарий Пещеры Скелетов, но о нем почти ничего не известно.

Бернард наполнил стаканы.

— Вот, в общих чертах, как я это понимаю, — сказал доктор Вильям Веллер. — Молодая женщина проявляет болезненный, нездоровый интерес к прошлому. И это дает нам еще один повод к нашему путешествию. Я думаю, если Марсия окажется на Карибских островах, о которых она так много говорит, это может помочь, то есть удастся отделить реальность от фантазий.

— Вы полагаете, что когда она увидит эти места такими, какие они есть на самом деле, некоторые из ее иллюзий улетучатся?

— Надеюсь. Но, прошу вас, не беспокойтесь. Я думаю, нам удастся все исправить. Важно то, что она уже не на Манхэттене, со всеми этими коктейлями и партиями в поло.

— Не думаю, что ей так уж нравится та жизнь, — произнес Бернард. — Я хотел ее встряхнуть и при этом встретился с небольшими затруднениями. Марсия очень устойчивая натура, ее не так-то просто поколебать. Но я всегда чувствовал, что это напряжение в ней оттого, что ей кажется, будто она должна от чего-то убежать.

— Хорошо, — сказал доктор. — Заглянем поглубже…

Бернард снова уставился на свой стакан.

— Надеюсь, что это поможет.

— У вас есть причины не верить в успех?

— Нет… нет… кроме…

— Кроме чего?

— Я даже не могу объяснить. Но в Марсии есть какая-то мистика, что-то глубоко потаенное. Временами я в ужасе оттого, что…

Оба замерли, когда раздался внезапный пронзительный крик женщины, объятой ужасом.

— Марсия! — воскликнул Бернард.

Но доктор Веллер был уже у двери.

Марсия Бернард беспокойно металась по каюте, ей не удавалось уснуть, однако она не хотела принимать снотворное. Слишком много ей пришлось выпить этих пилюль за последнее время. Она услышала шаги около двери и легла на кровать, прежде чем ее муж вошел в каюту. Она предпочла, чтобы Нил решил, что она спит. У нее не было сил на разговоры. Муж был очень мил и тактичен, и Марсия сильно любила его. Но этой ночью она была в дурном настроении, более мрачном, чем когда бы то ни было, и не хотела ни с кем разговаривать.

Она лежала в темноте, пытаясь снова и снова разобраться в своих проблемах. И, как обычно, ни к чему не пришла. Недоумение, путаница, страх оставались такими же сильными, как и раньше.

«Странно, — подумала она, — что так обострилось ощущение себя кем-то другим, и такая сильная связь с прошлым — всего этого не было прежде». Еще полгода назад Марсия чувствовала себя нормальной, как все другие люди. Потом накатила первая волна внутреннего прозрения — сначала родственная близость, затем полная идентификация с Марией Консуэгра Кастильской.

В этом было что-то сверхъестественное и ужасное, притом что персона, именующаяся Марсией Бернард, не знала, что персона, именующаяся Марией Консуэгра, когда-либо существовала на свете. Марсии было совершенно непонятно, как имя, существование и судьба Марии Консуэгра завладели ее мыслями.

Осознание ее собственной связи с далеким прошлым возникло внезапно, однажды ночью, перед сном. На следующее утро Марсия вспомнила галлюцинацию и приняла ее за ночной кошмар.

Но ощущение этой связи становилось все более настойчивым и заставило Марсию прибегнуть к расследованию. И специалист по генеалогии, к которому она обратилась, выявил всю эту ужасную историю.

Но с ума сводил вопрос — почему?., почему?.. Почему? Благодаря какой-то причуде мышления, возможно, посредством некой таинственной духовной связи, которую Марсия не могла определить, она была извещена о далеком прошлом, об инциденте, с которым давным-давно было покончено. Но почему это вызывало в ней такой необъяснимый ужас? И почему она идентифицировала себя с девушкой, которая обратилась в прах несколько веков тому назад?

Пока эти мысли и вопросы блуждали в мозгу, Марсия поднялась с койки и выглянула в окно. Море было темным и спокойным. Зная, что сон ушел от нее, Марсия скинула пижаму и, не включая света, нашла в чемодане купальник. Она надела его и босиком вышла на палубу.

Там, под светом звезд, она легла в шезлонг и закрыла глаза. Волны мягко поднимали корабль, успокаивая ее. Открыв глаза, Марсия увидела смутные очертания капитана Натана, стоящего у штурвала. Когда он повернул голову, неожиданно что-то сверкнуло, и Марсия уловила слабый запах дешевого табака.

Теперь она чувствовала себя гораздо спокойнее, в безопасности, под охраной. Никаких сомнений — все это плод ее воображения. Путешествие должно все исправить. Необходимо отдохнуть и взять себя в руки…

И тут она закричала.

Бернард и доктор Веллер пытались одновременно протиснуться в дверь. Бернард выскочил первым и влетел в каюту Марсии.

— Ее здесь нет! — крикнул Веллер.

Они кинулись по коридору, и в этот момент вспыхнули лампы. Их включил капитан Натан.

И теперь трое мужчин застыли при виде открывшейся им картины.

Марсия, сжавшись в комочек, застыла в шезлонге, в ужасе глядя на странную фигуру у ограждения по борту палубы.

— Во имя Господа!.. — пробормотал Бернард и попытался двинуться, но ноги его не слушались.

Перед ними стоял отвратительный, грязный приземистый маленький урод, которого Бернард странным образом отождествил с пиратами времен капитана Кидда и Порто Белло. Голова его была повязана красным платком, на грязных черных сапогах и штанах виднелись кровавые пятна. Но кровь на его одежде и его дьявольская рожа были ничто по сравнению с зажатой в руке абордажной саблей, с которой стекала кровь. Это была та самая страшная фигура, которая является в ночных кошмарах.

— Господи! — прошептал доктор Веллер. — Он настоящий? Он существует на самом деле?

У Бернарда возникла мысль о шутливом маскараде, и он обернулся к капитану Натану.

— Это кто-то из ваших людей? Кто посмел так нелепо вырядиться?

В это время на палубе появились Ник Адамс и Фрэнк Томпсон. Адамс был небольшого роста. При виде пирата сон его тут же улетучился.

Фрэнк Томпсон, огромный блондин, без всяких колебаний двинулся вперед. Ступив в круг на палубе, он на минуту задержался, глянув сначала на капитана Натана, затем на Бернарда и Веллера. Быстро осознав, что в этой группе нет лидера, он храбро шагнул к непрошеному гостю.

Жуткий коротышка скривил губы и, когда Томпсон приблизился к нему, взмахнул саблей, оставив на груди Томпсона кровавый след. Томпсон дернулся назад, испуганный этой яростной атакой.

Пират не стал преследовать Томпсона. Он съежился, опираясь, чтобы сохранить равновесие, на саблю и ухватившись рукой за поручень.

— Стоять, слюнтяи! — зарычал он голосом, странно звучным для такого тщедушного тела. — Перережу глотку каждому, кто двинется!

Эта угроза, усиленная изумлением, заставила пятерых мужчин замереть. Непрошеный гость медленно, как зверь в ловушке, поводил головой. Что-то, похожее на удивление и растерянность, мелькнуло в его глазах.

— Это что за корабль? Где Викарий? Кто вы, слюнтяи? Говорите, не то всем перережу глотки!

— Откуда, к дьяволу, он появился? — пробормотал Томпсон, тупо глядя на порез у себя на груди.

Бернард посмотрел на корму и увидел, что Марсия в обмороке. Она спокойно лежала в шезлонге, и ее грудь чуть заметно вздымалась и опускалась.

Взгляд пирата последовал за взглядом Бернарда. Его глаза загорелись адским огнем.

— Это девица, которую хочет заполучить Викарий. Но как она оказалась здесь, и как я оказался здесь? Это не «Повелитель Индий», который мы захватили. Здесь какая-то дьявольская магия.

— Кто вы? — спросил доктор Веллер.

— Да… и… и что за съемки фильма, с которых вы попали сюда? — добавил капитан Натан.

— О чем это вы тараторите? Я — Билли Свэйн. Первый помощник Генри Купера с «Вампира». Его называют Викарием. и, клянусь, нет лучшего образца благочестия во всех морях. — Он заржал и посмотрел на Томпсона. — Ты капитан этого корабля?

Доктор Веллер тихо спросил капитана Натана:

— На корабле есть какое-нибудь оружие?

— В шкафу у меня в каюте — пистолет. Я не мог предположить, что в этом путешествии нам понадобится оружие.

— Я вовсе не виню вас! Просто говорю — достаньте его. И быстро!

Натан глянул на Томпсона.

— Принеси мне пистолет. Верхний ящик моего стола.

Томпсон двинулся, но Натан окликнул его:

— Там в ящике патроны. Смотри, чтобы он был заряжен.

— Да, сэр, — сказал Томпсон и исчез.

Бернард встал на колени около Марсии, несмотря на то что Билли Свэйн шагнул от перил и взмахнул саблей.

— Стоять на месте! Всем оставаться на местах, пока Викарий не придет за девицей!

Лицо Бернарда потемнело, и он чуть не прыгнул на коротышку, но доктор Веллер положил руку ему на плечо.

— Лучше выждать. Он явно не собирается сделать ей ничего плохого. Через минуту здесь будет пистолет.

Свэйн прищурился.

— Пистолет? Вы, дураки, почему не вооружены? Я не вижу пушек. Викарию здесь предстоит легкая работка! Можете мне поверить.

Прежде чем Натан успел ответить, появился Томпсон. В его руках голубой сталью поблескивал пистолет. Томпсон протянул его капитану.

— Прекрасно, парень, — решительно сказал Натан. — А теперь бросай свою саблю. Здесь командую я.

Билли Свэйн посмотрел на пистолет и в наглой ухмылке оскалил выщербленные зубы.

— Ты собираешься с этим взять меня?

Натан мрачно поднял пистолет, и раздался выстрел. Сабля вылетела из рук Билли Свэйна. Он, воя, схватился за раненую руку. Его взгляд, полный ненависти, обжег Натана.

— Какое-то странное оружие, а? Но ты ошибся, хвастунишка, у тебя больше нет пули, и моя сабля перережет твое горло.

Свэйн без страха двинулся к сабле. Натан выстрелил еще раз. Свэйн покачнулся и посмотрел на свою руку, где пуля Натана еще раз задела его плоть. Он в изумлении уставился на пистолет.

— Двойной выстрел! Что за пистолет?

— Здесь пуль намного больше чем две, приятель, — сказал Натан. — Я вышибу твои мозги в любой момент. Хочешь, чтобы я это сделал?

Билли Свэйн не был идиотом. Он крепко прижимал раненую руку, и в его глазах появилось явное уважение.

— Не надо, не надо. Я повинуюсь, я могу себе это позволить. Когда появится Викарий, он вас всех одолеет. — Взгляд Свэйна. устремился на неподвижную Марсию. Он усмехнулся и добавил: — И Викарий возьмет эту девицу и уведет ее с собой. Здорово, что вы ее раздели в ожидании Викария.

При этих словах Бернард внезапно развернулся и отвесил пирату оплеуху. Свэйн отлетел в сторону и завопил от злости. Вскочив на ноги, он кинулся к Бернарду, но Томпсон перехватил его, поднял за воротник и стал лупить изо всех сил. Как следует отколошматив пирата, Томпсон бросил его на палубу, тот упал на колени и больше не пытался сопротивляться, хотя по его виду нельзя было сказать, что его дух сломлен. Скорее, он решил, что перевес не на его стороне и стоит продемонстрировать покорность.

Он бросал быстрые взгляды на Марсию, которую обнимал муж, и на капитана Натана.

— Капитан, я в ваших руках и верю, что вы не расправитесь с беспомощным человеком.

Натан с сомнением смотрел на Свэйна и, казалось, находился в затруднении.

— Я бы хотел поговорить с ним, капитан, — сказал доктор Веллер, — если вы мне в этом поможете. Вероятно, есть какая-нибудь свободная каюта, куда вы поместили бы его, чтобы мы могли разузнать все до конца.

Капитан Натан вручил доктору Веллеру пистолет.

— Томпсон и Адамс отведут его туда, но если вы собираетесь расспрашивать его, лучше держать пистолет в руках. Маленький дьявол может взрезать вам горло, если у него появится хоть малейший шанс.

— Спасибо, — сказал доктор Веллер, принимая пистолет.

Натан обернулся к Бернарду.

— Полагаю, вы захотите после этого происшествия вернуться назад, мистер Бернард.

Бернард, с Марсией на руках, двинулся в коридор.

— Думаю, лучше всего так и поступить. Дайте нам некоторое время, чтобы понять, в каком состоянии моя жена. После этого я вам отвечу.

— Очень хорошо, сэр. — Натан повернулся и пошел на капитанский мостик.

Через несколько минут Бернард и доктор Веллер стояли в каюте Марсии и смотрели на спокойно лежащую женщину. Доктор Веллер только что вынул иглу шприца.

— Это очень маленькая доза снотворного, но ее будет достаточно, чтобы она спокойно провела остаток ночи.

Выражение лица Бернарда показывало, как глубоко его беспокойство.

— Вы уверены, что с ней все в порядке?

— Физически — да. А что до всего остального, вы знаете столько же, сколько и я.

— Как вы думаете, может быть, лучше вернуться в Нью-Йорк?

— Не знаю. Давайте сначала расспросим этого коротышку, посмотрим, возможно, мы найдем во всем этом какой-нибудь смысл.

Они вышли в коридор и увидели Томпсона и Адамса у одной из дверей.

— Были какие-нибудь осложнения? — спросил Бернард.

— Никаких, — ответил Томпсон. Затем мрачно добавил: — Если бы он хоть что-нибудь затеял, я тут же это остановил бы. Но он достаточно умен, чтобы ничего не начинать.

Доктор Веллер приблизился к Томпсону и присмотрелся к порезу на его груди. Кровь остановилась, и рана уже подсохла.

— Виноват, я об этом забыл. Надо продезинфицировать рану.

— Ничего. Я ее промыл. У меня есть немного спирта, и я могу протереть.

Доктор Веллер еще раз посмотрел на порез и произнес:

— Это абсолютно реально. В порезе нет ничего мистического. — И доктор шагнул к закрытой двери, оглянувшись на Томпсона. — Не забудьте протереть рану спиртом, а потом смажьте йодом.

— Да, сэр, — ответил Томпсон.

Доктор Веллер вошел в каюту. Бернард последовал за ним и закрыл за собой дверь.

Билли Свэйн сидел на краешке койки. Он выглядел присмиревшим и не сделал никаких угрожающих движений, когда мужчины вошли в каюту.

— Мы бы хотели поговорить с вами, — сказал Веллер.

— Согласен, — пожал плечами Свэйн. — Разговор стоит недорого, тем более пока не пришел Викарий, мне нечего делать.

Доктор Веллер сидел напротив Свэйна, крепко сжимая пистолет. Подобно раздвоенному языку змеи, два глаза Свэйна были устремлены на оружие.

— Почему вы так уверены в появлении Викария? — спросил Веллер.

— Он поклялся, что получит эту девушку. Он придет за ней.

— Откуда придет?

— Я… ну, мне это трудно сказать. Я знаю, что мы взяли «Повелителя Индий» и потопили его…

— Полагаю, вы говорите о корабле?

— О чем же еще? Испанский галеон, вернее, был испанским, пока мы не захватили его. А потом он превратился в погребальный костер, клянусь.

— А что же стало с людьми?

— Мы убили всех до одного, но Викарий, можно сказать, сошел с ума, когда увидел, что натворила с собой девушка…

— О какой именно девушке вы говорите?

Билли Свэйн нахмурился.

— Вы что меня дурачите? Какую еще девушку, кроме девчонки Консуэгра, мог я иметь в виду? Там, в каюте, она стояла с кинжалом в груди и с усмешкой на устах, когда он ворвался. Она ему бросила вызов, а Викарий не из тех, кому бросают вызов. Он поклялся, что она никуда от него не уйдет, что он обязательно разыщет ее.

Бернард и доктор Веллер в изумлении переглянулись. Затем, снова обратившись к непрошеному гостю, Бернард спросил:

— Вы себе представляете, какой сейчас год?

— Год? — Свэйн пожал плечами. — Точно сказать не могу, но какое это имеет значение. Моряки не обращают внимание на время. Жизнь коротка и прекрасна, говорят они и стараются избегать формальностей на всех берегах.

— Следовательно, вы не знаете, что оказались в двадцатом веке? — спросил доктор Веллер.

— Ничего я не знаю.

— Как вы полагаете, благодаря чему движется этот корабль?

— Благодаря парусам, чему же еще…

— А разве вы видели паруса, пока были на палубе?

— Если подумать — нет, не видел, но я был слишком занят другими делами.

— На этом корабле нет парусов.

— Значит, это галера?

— А вы видели весла?

— Не могу сказать, чтобы особо присматривался.

Веллер медленно поднялся на ноги.

— Пойдемте, я покажу вам, что движет этот корабль.

Бернард вопросительно глянул на доктора и сказал.

— Сначала, я думаю, мы должны сами решить, что делать. Я голосую за возвращение в Нью-Йорк.

Веллер задумался на мгновение.

— Возможно, это лучше всего. Не вижу причины продолжать путешествие.

— Очень хорошо. Пойду скажу об этом капитану Натану. — И Бернард вышел из каюты.

А Веллер велел Свэйну подняться, говоря:

— Мы собирались пойти посмотреть на мотор.

Адамс, который все еще стоял на страже у дверей каюты, удивился, но пожал плечами и дал им пройти. Через несколько минут Свэйн стоял в машинном отделении, в изумлении глядя на машины.

— Что-то вроде дьявольского котла! — пробормотал Свэйн. — И все сделано из железа! Клянусь всеми святыми…

— Эта машина работает на бензине, — сказал Веллер, — и благодаря этому корабль движется.

Но объяснения не заинтересовали Свэйна. В его глазах был страх. Он прислонился к стене.

— Вы меня заколдовали. Может, эта девчонка — ведьма. Так и есть! Ведьма! Она наслала заклятье на галеон, поэтому он и выглядит по-другому для меня, бедного простого моряка.

— Но вы сказали, что она умерла.

— Ведьмы никогда не умирают — кто же этого не знает. Вы с ней заодно, вот и дурачите бедного простого моряка!

В машинное отделение вошел Бернард. Как раз в этот момент доктор Веллер подтолкнул Свэйна к двери.

— Я понял все, что хотел понять, вернее, думаю, что понял, — сказал доктор Веллер. — Давайте вернем этого человека в каюту и поговорим.

Спустя несколько минут, в каюте Бернарда, доктор Веллер, нервно расхаживая, спросил:

— И что вы об этом думаете?

Бернард недоуменно пожал плечами.

— Не знаю. Ничего не могу понять. Несомненно, Свэйн попал на яхту с какого-то другого корабля, но с какой целью…

— Поблизости не было ни одного корабля.

— Откуда вы знаете?

— Это показал радар. Я тогда как раз стоял около капитана. Не было даже ни одной шлюпки с гребцами.

— Может быть, вертолет или…

— И в воздухе также ничего не было.

— Тогда остается один ответ. Он плыл с нами от Нью-Йорка как безбилетник.

Доктор Веллер резко глянул на хозяина яхты.

— Вы ведь не верите в подобное. Никто не мог попасть на этот корабль в Нью-Йорке.

— Вы правы, это действительно кажется невозможным, но…

— Я думаю, — сказал Веллер, — мы должны немного поразмышлять. Боюсь, для начала нам нужно забыть о логике и признать нечто невозможное.

— Вы хотите сказать, мы должны признать, что он и есть безбилетник, даже если это и невозможно?

— Не совсем так. Сначала я должен был отказаться от заключения, что наш незваный гость — актер. Он не актер. Он — тот, кем себя называет. И попал сюда именно оттуда, откуда он и сказал.

— Вы имеете в виду из прошлого? Из того самого пиратского времени? Да что вы говорите! Никогда не слышал ничего более абсурдного!

— Абсурд или не абсурд, но это — правда. Вот почему я показывал ему машины. До этого момента он мог играть, но я внимательно следил за ним: его испуг при виде моторов не был игрой. Человек в самом деле был в ужасе. Этот человек действительно служит Викарию из Пещеры Скелетов и думает, что до сих пор служит ему.

— Но послушайте! Прошло несколько веков с тех пор, как…

— Не для Свэйна. И мне интересно, как прошли эти века для Викария.

— Но… но это невозможно, — прошептал ошеломленный Бернард, — тогда что же…

Веллер с бледным лицом расхаживал по каюте.

— Многое есть на земле и в аду…

— Ради всего святого! Перестаньте цитировать Шекспира и думайте, думайте!

— Единственное, что мне приходит в голову — нужно немедленно возвращаться в Нью-Йорк.

— Приказ уже отдан.

— Одно очевидно. Мы столкнулись с чем-то нелогичным, необъяснимым и должны это признать. Пока не выясним, что произошло, ничего другого нам не остается. Думаю, тут случилась какая-то ошибка со временем.

— Ошибка со временем? Как время может ошибаться?

— Такое бывало. Подобные случаи известны, например, во Франции.

— Перестаньте, какая связь между Францией и этим коротышкой на нашей палубе! — воскликнул несчастный Бернард.

— Никакой. Я просто хочу посмотреть на нашу ситуацию под другим углом зрения.

— Должно же быть какое-то логическое объяснение.

— Надеюсь, мы доживем до того времени, когда сможем это понять, — мрачно сказал Веллер.

— Вы серьезно думаете, что наши жизни в опасности?

— Допустим, моряк-коротышка возник из фантастического дыма, — ответил Веллер. — Но нет ничего нереального в той ране, которая от удара сабли возникла на груди Томпсона. Если бы острие ударило точнее, Томпсон был бы мертв — и это уже не волшебная сказка.

— Но что же нам делать?

— Как можно скорее возвращаться в порт.

Именно в этот момент появился капитан Натан. Бернард и Веллер увидели, как он смущен и встревожен.

— Что такое? Что случилось? — резко спросил Бернард.

— Корабль, сэр. Что-то серьезное произошло с кораблем.

— Что? Что именно?

— Яхта перестала слушаться.

— Но это же абсурд! — воскликнул Бернард.

— Конечно, сэр. Но факт есть факт — корабль не слушается. Мы как будто в тисках — какое-то магнитное поле… Я ничего подобного никогда не испытывал.

— Короче, — сказал Веллер, — вы не можете повернуть?

— Именно так. Штурвал проворачивается, а яхта — стоит на прежнем курсе. Стоит — и не слушается руля.

— Это невозможно… невозможно, — изумленно бормотал Веллер.

— Но это так, сэр. Еще одна вещь. Когда яхта перестала слушаться, я остановил мотор, поняв наконец, что если мы не можем повернуть назад, мы не двинемся и вперед.

— И?

— Из этого не вышло ничего хорошего.

— Не надо было останавливать моторы? — недоверчиво спросил Бернард.

— Точно так. Яхта продолжала движение вперед по прямой — по прежнему курсу… и с прежней скоростью.

Бернард удрученно посмотрел на доктора Веллера.

— Господи, спаси нас! — чуть слышно произнес он.

Солнце уже поднялось высоко. Бернард стоял у перил ограждения и мрачно смотрел на море. Он наблюдал за пенистым следом, который оставлял корабль. Мотор давно уже молчал. Ветра не было. Однако корабль взрезал поверхность моря.

Бернард повернулся при звуках шагов приближающегося доктора Веллера. Веллер посмотрел на часы и сказал:

— По крайней мере, хоть это… чем бы ни была эта ловушка… она не меняет нашего времени.

Бернард посмотрел на свои часы.

— Десять минут одиннадцатого.

— Время идет.

— Вы заглядывали к Марсии?

— Да. Она проснулась. Думаю, вам неплохо было бы спуститься и поговорить с ней.

— Вы считаете, что надо сделать еще один укол?

Веллер насупился и покачал головой.

— Не вижу причины давать ей снотворное. Некоторое время она будет и так слегка не в себе.

— Но это может уберечь ее от возможной истерики?

— Именно так. Но вам лучше спуститься вниз.

— Как себя ведет наш посетитель?

— Опять петушится, продолжает настаивать на том, что все изменится, когда здесь появится Викарий.

Бернард вздрогнул.

— Слава Богу, этого никогда не случится.

— Хотелось бы верить, — пробормотал Веллер.

Бледная Марсия с широко открытыми глазами лежала в койке. Она повернула голову к двери, когда вошел Бернард. Он встал на колени и нежно поцеловал жену, но она никак не отреагировала. Марсия снова обратила глаза к потолку и так неотрывно смотрела туда, будто там перед ней развертывается некая картина, которая не видна никому, кроме нее.

— Он еще здесь? — прошептала она.

— О ком ты, дорогая?

— Викарий.

— Да что ты, это же чепуха.

— Нет, это не чепуха. Ты просто стараешься оберегать меня. Он пришел, верно?

— Дорогая! Викарий — кто бы это ни был — не придет. Сейчас его здесь нет. И не будет никогда.

— Он придет…

— Марсия! Перестань!

Она поглядела на мужа и грустно улыбнулась. Подняла руку и стала гладить Бернарда по голове.

— Бедняжка. Прости, что я тебя в это вовлекла. Ни один муж не должен видеть, как его жену утаскивает пират. Изнасилованную…

— Марсия!

— Видишь ли, мой дорогой, это старая, старая история, и только я знаю ее конец… Викарий и я. В последнем действии он получает меня. К финалу, вероятно, я уже слишком устану, чтобы сопротивляться.

Бернард был в отчаянии, и отчаяние сквозило в его голосе.

— Марсия! Я хочу, чтобы ты перестала так говорить! Это все галлюцинации, страшный ночной кошмар, который пройдет…

Она медленно покачала головой.

— Нет. Не пройдет. В каждой житейской драме бывает финал, и в этой тоже будет конец.

— Конец будет в Нью-Йорке, где ты отдохнешь и развеешься.

Она опустила голову на грудь.

— Видишь ли, мой дорогой, несколько столетий назад Викарий дал клятву, страшную клятву, а Викарий очень решительный человек.

— Был таким, дорогая. Он мертв… мертв…

— Да, мертв, в том смысле, в каком ты понимаешь, что такое смерть, но ты не знаешь, что Викарий жив и будет бессмертен еще какое-то время, потому что его держит сила его вожделения, жадности и ненависти.

— Дорогая, пожалуйста, попытайся уснуть.

— Ты не знаешь, что все это случилось раньше, в далеком прошлом, что я, Мария Консуэгра, в действительности не умерла, так как я совершила непрощаемый грех, решившись на самоубийство. Это даже более страшный грех, чем осквернение тела — осквернение тела женщины мужчиной. Самоубийство. Мне не позволено избежать расплаты.

Бернард не хотел слышать всего этого. Он стоял на коленях и обнимал жену, в то время как она продолжала:

— Как я уже сказала, это случилось давно. Три раза за прошедшие столетия Викарий приходил за мной. Трижды возрожденный своей похотью и своей ненавистью, он налетал со своим «Вампиром» и требовал мое тело и душу.

Бернард тихо плакал, ошеломленный эмоциональным напряжением и ужасом рассказа Марсии. Она замолкала, когда муж целовал ее, затем продолжала тихим невыразительным голосом.

— И каждый раз я тем же самым способом расстраивала его планы — он находил мертвое тело в каюте захваченного корабля.

— Моя дорогая, надо остановиться…

— Но каждый раз мне становилось все труднее ударить себя в сердце кинжалом. Каждый раз было все больнее и больнее. Агония длилась все дольше. Росли стыд и унижение…

Неожиданно она замолчала и положила голову Бернарда к себе на грудь. Затем сказала:

— Дорогой, ты должен дать мне кинжал.

Бернард оцепенел.

— Нет! Марсия!

— Это единственный способ. У меня должен быть кинжал. Я снова должна ему помешать. Может быть — в последний раз, но мне нужно это сделать. Я буду собирать силы для решительного шага, потому что вот-вот придет мой час.

— Марсия! Мы защитим тебя…

Она грустно покачала головой.

— Это не удалось вооруженным людям короля Филиппа. Против Викария нет защиты, кроме кинжала.

Измученный Бернард поднялся на ноги. Марсия закрыла глаза, и ему показалось, что она уснула.

Он повернулся и увидел доктора Веллера, стоящего в дверях. Бернард открыл рот, чтобы заговорить, но Веллер прижал палец к губам и вышел.

На палубе Веллер сказал Бернарду:

— Полагаю, мне нужно извиниться за подслушивание, но думаю, что эта ситуация вышла за пределы обычной вежливости. Я хотел услышать ее рассказ, и я услышал.

— И что же вы думаете обо всем этом?

— Сказать, что это ужасно, значит ничего не сказать, — горестно ответил доктор.

— Господи! Это не может быть правдой!

— Мы должны признать существующее положение вещей. Очевидно, что корабль движется, хотя должен был бы стоять. Очевидно, наш посетитель есть тот, за кого он себя выдает. Таким образом, можем ли мы отрицать остальное?

Бернард закрыл лицо руками.

— Я не знаю… не знаю…

— Пойдемте-ка со мной. Надо кое-что проверить. Это стоило сделать давно, но мне не хватало смелости.

Веллер повел Бернарда в капитанскую рубку, где лежали навигационные карты. Натан оцепенело стоял у штурвала и остекленевшими глазами смотрел на горизонт.

— Капитан, проверяли ли вы наш курс? — спросил Веллер.

Натан медленно обернулся.

— Разумеется, проверял. Похоже, он слегка изменился. Мы повернули на юго-восток и движемся в этом направлении. — И он показал направление на карте.

Веллер взял линейку и склонился над столом. Он прочертил линию курса корабля, и конец карандаша уперся в маленькую группу островов.

Доктор выпрямился и посмотрел на Бернарда, его палец указывал на карту.

— Прочтите это название, — сказал он.

Бернард наклонился к карте и медленно произнес:

— Пещера Скелетов! О, Господи! — И он застыл с вытаращенными от ужаса глазами.

— Именно так, — мрачно сказал Веллер. — Нас несет прямо в берлогу Викария.

Прошло несколько часов. Ничего не произошло, за исключением того, что яхта точно следовала этим страшным курсом, что солнце двигалось по небу и наступил полдень.

И снова Веллер и Бернард стояли у перил палубы, мрачно глядя на море. Веллер вынул изо рта курительную трубку, выбил пепел о перила и сказал:

— В этой деформации времени я никак не могу понять одного…

— Господи! — воскликнул Бернард. — А кроме этого вам все понятно?

— Да, довольно смутно, если принять во внимание, что я многого не знаю, но должен верить тому, что вижу. Я думаю, у нас есть основание признать, что искривление времени — проникновение из одного времени в другое — феномен, который произошел благодаря некой необъяснимой случайности в мироздании, которому нет дела до нас и нашего удивления по поводу того, что не соблюдаются основные законы природы.

— Безнадежно! Все безнадежно! — уныло воскликнул Бернард.

— Так. Мы знаем, что, по законам природы, время берет свое. Ни для чего время не проходит бесследно.

— К чему вы ведете?

Веллер нахмурился.

— Не могу точно сформулировать. Только нащупываю. Допускаю, что разок-другой естественный закон течения времени можно перехитрить, но…

— Да объясните же, что вы хотите сказать!

— Не знаю! — взволнованно крикнул Веллер. — Но не хочу махать руками и кричать: «Безнадежно! Безнадежно!»

Бернард тут же среагировал на критику.

— Прошу прощения, но… Марсия моя жена. Я ее люблю! Я…

Веллер обнял Бернарда за плечи.

— Я понимаю. Виноват. Простите, что не сдержался.

— Вы назвали вещи своими именами.

— Я не имел права грубить вам.

— Оставим это, — сказал Бернард. — У нас есть оружие и много патронов. Может, все сойдет благополучно…

— Я вернул пистолет Натану и хочу кое-что проверить. Пойдемте на капитанский мостик.

— Вы хотите подготовить оружие? Хорошая мысль.

Веллер ничего не сказал. Войдя к капитану, они увидели, что пистолет лежит на столе, рядом с картами. Веллер взял его. Немного поколебавшись, он направил пистолет на окно и нажал курок.

Ничего не произошло.

Он снова и снова нажимал на курок — так же безрезультатно.

— Возможно, он не заряжен, — сказал взволнованный Бернард. — Натан, вы вынули из него патроны?

Капитан уныло покачал головой. Веллер извлек из пистолета обойму. Она была почти полная. Доктор оцепенело уставился на пистолет. Бернард выхватил пистолет из рук доктора.

— Абсурд! Он должен работать! Он просто засорился. Надо его вычистить.

— Это бесполезно, — сказал Веллер.

— Почему? Господи…

— Точно так же можно пытаться остановить этот корабль. Какие-то силы, которые действуют против нас, не забыли и о пистолете.

Изумленный Натан прошептал:

— Давайте смотреть правде в глаза. Мы беспомощны, абсолютно беспомощны перед чем-то могущественным, ужасным и смертельно опасным.

Веллер взял пистолет из нервно дрожащих рук Бернарда и стал всматриваться в иллюминатор.

— Он здесь.

— Кто? — спросил Бернард.

— Викарий. Посмотрите. Убедитесь сами.

Бернард судорожно вздохнул.

У левого борта стоял корабль.

Длинный, черный, страшный корабль под флагом с черепом и скрещенными костями, с надписью на борту — «Вампир».

— Да, это он, — апатично произнес Бернард. Его безразличный тон сам по себе был странен, будто бы человек был околдован и лишен сил так же, как и оружие, как сама яхта. Будто судьба приговорила неподвижных роботов безвольно наблюдать за драмой, которая должна произойти, хотя они должны были бы сопротивляться.

— Да, — сказал Веллер, тоже равнодушно. — Викарий.

— Где? — спросил Натан, как человек, расспрашивающий о чем-то, что не представляет особого интереса.

— Здесь, у нашего борта. Его люди собираются взять нас на абордаж.

— Нет, они собираются спустить шлюпку, — сказал Бернард. — Да, я забыл…

— Что забыли? — спросил Веллер.

— Марсия… Марсия хотела кинжал. Я забыл ей принести его.

— Теперь уже слишком поздно, — произнес Веллер голосом, каким сказал бы о ничего не значащей вещи.

— Полагаю, вы правы, — лениво ответил Бернард.

Они следили за тем, как кровавая команда погрузилась в шлюпку. Они слышали крики и видели блеск сабель и мерзкую фигуру Викария — огромное, черное непотребство, воплощение дьявола, — стоящую на носу судна. Они следили за тем, как длинное судно мягко скользило к яхте.

Потом слышали стук борта о борт. Они видели головы пиратов. Раздались вопли и ругательства.

Внезапно все трое будто отошли от летаргии.

— Господи, Боже мой! — прохрипел Веллер. — Мы должны сражаться! Взять дубинки и гаечные ключи!

Но было слишком поздно. Они стояли как пригвожденные.

И тут все быстро и ужасно изменилось. Казалось, поднялся сильный ветер, который закрутился смерчем вокруг яхты. Однако ничто не двигалось. Не пошевельнулся ни один волосок на головах, только слышалось завывание шторма, и возникло явное чувство какого-то странного перемещения, какого-то нарушения порядка.

Викарий взобрался на яхту и с саблей наголо двинулся к капитанской рубке.

Оказавшись в центре беснующегося, но неподвижного урагана, он остановился, замер и превратился в статую с выражением агонии и ужаса на страшном лице. Пираты вокруг него тоже оцепенели. Время будто остановилось. Казалось, трое в капитанской рубке приглашены на удивительное представление.

Перед их глазами лицо Викария покрылось морщинами и съежилось. Сабля стала слишком тяжелой, рука не смогла ее удержать — блестящий клинок упал на палубу. Ураган бушевал еще яростнее. Викарий стал сжиматься, плоть его отстала от костей, одежда превратилась в лохмотья и в следующую секунду застыла кучкой на полу. И вот скелет, оставшийся от Викария, рухнул на доски палубы.

Всей его команде была уготована та же судьба. Группа скелетов превратилась в пыль — за несколько секунд прошли века.

— Смотрите, — прошептал Веллер. — Корабль!

«Вампир» разваливался на куски. Паруса превратились в клочья тряпок и исчезли. Доски обшивки трухой обсыпались в волны, и скоро все, что осталось от покинутого корабля, ушло под воду.

— Вот это и произошло, — сказал Веллер.

— Что? — спросил Бернард.

— Время потребовало расплаты. Время преодолело столетия, потратив на это всего лишь несколько секунд. Это произошло потому, что Викарий вступил в центр штормовой воронки. Несколько раз ему удавалось ее избежать благодаря простой случайности, но это не могло продолжаться вечно.

— Исчез… все исчезло… — пробормотал Натан.

Бернард, казалось, вышел из ступора.

— Марсия! — крикнул он. — Она тоже…

Веллер покачал головой.

— Нет, с ней все в порядке. Теперь она больше не Мария Консуэгра. Она двигалась сквозь время другим, естественным, образом. А вот кого-нибудь надо послать в каюту Билли Свэйна, чтобы вымести пыль от костей старого пирата.

— Корабль стал слушаться, — сказал Натан.

Веллер улыбнулся и указал вперед.

— И как раз вовремя. Гляньте. Перед нами Пещера Скелетов.

— Да, это она, — сказал капитан Натан.

— Но проклятье исчезло вместе с Викарием, он больше никогда отсюда не появится.

— Слава Богу!

Бернард спустился вниз, и Веллер сказал:

— Я думаю, что имею право отдать вам приказ, капитан.

— И какой же, сэр?

— Держим курс на Нью-Йорк.

— Слушаюсь, сэр!