Искушение

ГЛАВА 24

– Ты разбиваешь мое сердце, Дженни.

– Разбиваю сердце? Прости меня, Габриель, – Дженни печально вздохнула. – Никогда бы не подумала, что такое может случиться с одним из нас. – Ее глаза были полны печали и боли, но это не заставило его отказаться от решения добиться своего всеми доступными средствами. Он пойдет на все, чтобы получить ее, даже если ему придется злоупотребить ее добрым, доверчивым сердцем, как обычно поступают беспризорные дети и бездомные животные.

– Нет, я имел в виду трещину в сердце, – Габриель тяжело вздохнул. – Так столяры называют прямую трещину в сердцевине крепкого дерева. – Его голос стал низким и хриплым. – Похоже на глубокий шрам. Дерево всю жизнь сохраняет эту метку, но оно все еще прочное. Я проживу свою жизнь и без тебя, перенесу боль потери. Возможно, моя жизнь изменится, но… я уже никогда не женюсь.

Прищуренные черные глаза внимательно следили за выражением ее прекрасного лица. Дженни была бледна. В ее глазах таилось безграничное страдание, хотя она мужественно старалась сохранить выдержку и спокойствие.

– Знаешь, Дженни, если в моей жизни случаются счастливые события, я стараюсь не упустить их и использовать наилучшим образом. Разве это делает меня отчаянным игроком? – Он повел плечом.

Дженни поднялась на крышу, чтобы встретиться с Габриелем. Пока она кормила детей и укладывала спать, ей удалось немного прийти в себя. И теперь внешне она казалась спокойной, хотя в сердце бушевала буря.

Габриель курил, прислонившись спиной к парапету, совсем как в ее ночных видениях. В полутьме мерцал красный огонек сигары. На мгновение Дженни остановилась, не зная, на что решиться. Потом неторопливо двинулась к нему, прямо в его распростертые объятия. Его руки сомкнулись у нее за спиной. Габриель прижал к себе ее покорное гибкое тело с такой силой, что она ощутила каждый напряженный мускул, от груди до твердых бедер. Инстинктивно она обхватила его за плечи, ее бедра прижались к выпуклости, ожившей от ее прикосновения.

– Прошу тебя, Габриель, не делай этого, – просила трепещущая в его руках Дженни. – Не заставляй меня снова испытывать подобные чувства. Ты сказал, что нам нужно… поговорить.

Агнелли отпустил ее, но продолжал держать за руку. Он бросил сигару на крышу и яростно раздавил каблуком, потом осторожно притянул Дженни к себе. Его глаза стали жесткими. Он медленно наклонил голову и прижался твердыми губами к ее доверчивому полураскрытому рту. Он засунул язык ей в рот, и она начала отвечать ему, как прекрасная экзотическая птица-лебедь или белый фламинго. Она пробовала его на вкус, чувствовала, что пьет его. Ее тело страстно желало его, а руки обнимали его плечи, но Дженни не позволила себе никаких ласк. Габриель застонал.

– Дженни, не поступай так со мной, с нами. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я не говорил этих слов ни одной женщине на земле. Я знаю, что нужно… мне и тебе. Я хочу тебя. Это так. И это правильно… – Он смотрел на нее глазами, полными огня и желания. Он не обманывал, а говорил правду. Его сердце и душа были открыты для нее. Он все еще держал ее за руку. Дженни чувствовала, что за его тоскующим видом скрывался быстро вспыхивающий гнев. Она содрогнулась. Синие глаза ярко сверкали на бледном лице. В них вспыхнули дерзость и упрямство.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы мне указывали, что хорошо для меня, Габриель Ангел.

– Агнелли. Меня зовут Агнелли, cara. Когда ты сходишь с ума по мне, ты всегда неправильно произносишь мою фамилию. – Уголки его обольстительных губ изогнулись от сдержанной улыбки.

Она была восхитительна в своей непреклонности. Габриель видел, что Дженни возбуждена, жаждет его, но борется с собой, со своими чувствами. Ее выдал горячий блеск глаз, похожий на молнии в синем небе. Она была напряжена и изо всех сил старалась держаться равнодушно и отчужденно. Габриелю не хотелось, чтобы его улыбка рассердила ее еще больше.

– И оттого, что ты никогда никому не делал предложения, ты решил, что я – женщина легкого поведения… – Дженни покачала головой, и ее золотистые волосы разметались по плечам и по спине, как солнечные лучи. – Нет, нет… я не то хотела сказать. Легкая добыча для тебя? А как же Фиамма?

– Я никогда не просил ее стать моей женой. Всю мою жизнь она – да и все окружающие тоже – говорили мне, что я должен жениться на ней. Как и ты, Дженни, я не люблю, когда мне указывают, что делать. Я же не женился на ней! Я не смог, хотя думал, что когда-нибудь… но не смог. Я искал тебя, cara. – Его голос прервался от волнения. Он приблизился к ней. – Ах, Дженни Ланган, чего ты хочешь? Скажи, и если я смогу, я сделаю это для тебя.

– Ты не сможешь дать мне то, что я хочу. Мне нужна такая жизнь, какой я жила дома, в Швеции. А что ты знаешь о ней? Я попытаюсь построить такую жизнь в Айове. Там живут люди с моей родины. Мы будем вместе вспоминать родной дом. Мне нужна ферма с жирной плодородной землей. Я хочу, чтобы у меня был хороший бревенчатый дом, корова в хлеву. Когда я закончу домашние дела, я буду любоваться вечереющим небом, пшеничным полем, каштаном, раскинувшим свои ветви. Швеция – маленькая страна, но некоторые места кажутся почти необитаемыми. Видны только следы жизни – штабеля бревен у узких дорог, вдали дымок, курящийся из труб. Но нигде не видно людей. Габриель, там были уединенные места, где можно было отдохнуть, подумать… помечтать.

– Но там нечего было есть, Дженни. В этом шумном, полном народа городе люди тоже мечтают. Мечтаю и я. Ради тебя, cara, я попробую стать фермером.

Габриель казался таким искренним, рассудительным, что ей захотелось согласиться со всем, кроме одного. Ей не понравилось, что он сказал «попробую». От печали и боли сдавило горло. Вместо того, чтобы сказать: «Я люблю тебя, ты моя единственная любовь в жизни. Но я боюсь… не могу искушать судьбу с тобой, сумасбродный Ангел Габриель. Я не хочу, чтобы ты пытался стать фермером. Вдруг не получится?», – она, ничуть не сомневаясь в нем, ответила:

– В действительности ты не хочешь этого, – и решительно поджала губы.

– Нет! О Господи! Теперь ты говоришь мне, чего я хочу! – насмешливо уколол он ее. – Дженни, ты уверена, что встретишь в Айове или вообще где-либо на земле мужчину, который заставит тебя испытать такие чувства, как я? – Он говорил серьезно. И снова в его глазах вспыхнуло пламя желания, дерзкое обещание чувственных наслаждений. Каждый нерв ее тела напрягся, перехватило дыхание. В его низком голосе послышались нотки раздражения. Лицо Дженни вспыхнуло. Она опустила голову.

– Не имеет значения, какие чувства ты вызываешь во мне… на несколько минут… часов… несколько лет, – она лгала ему. – Я хочу большего. Думаю, что от тебя я не получу этого. – Ее голос дрожал от сдерживаемых рыданий. Сейчас она не лгала. – Мне очень жаль, Габриель.

– Эй, не волнуйся зря. Я не придаю этому серьезного значения. Это была просто попытка, – Габриель беззаботно пожал плечами. – Возможно, ты права. Долго это не продлится. Может, сорок… пятьдесят лет. Потом я устану от тебя, а? – Он холодно усмехнулся. В горячих черных глазах стояла боль. – Значит, пусть все остается, как было до твоего отъезда в Айову или моего в Калифорнию.

– Как было? – Дженни была разочарована, что Габриель так быстро согласился с ней. Габриелю она казалась далекой и чужой. – А что было раньше?

– Мы были друзьями. Разве не так? Мы не были любовниками с…

– Друзьями? О'кей, – Дженни не смогла скрыть разочарование и желание. – Но, Габриель, нужно скрепить наш договор… поцелуем. Поцелуй меня. – Она застенчиво улыбнулась.

Он даже не потрудился ответить. Подошел к ней медленно и лениво, небрежно улыбаясь и покачивая узкими бедрами. Луна осветила половину его угловатого лица, подчеркнув мужественные черты. Вторая половина скрывалась в тени. Он производил странное, немного пугающее впечатление. Дженни вдруг показалось, что она совсем не знает этого мужчину. Но теперь это ничего не значило. Габриель быстро провел языком по нижней губе, словно вспоминая вкус ее последнего поцелуя. Она шагнула ему навстречу. Его объятие было сильным и грубым. Жесткие чувственные губы с силой прижались к ее рту. У нее перехватило дыхание. Дженни замерла, чувствуя тяжесть его возбужденного тела, прижимающегося к ней. Ее руки сомкнулись у него на шее. Обняв за талию, он приподнял ее. В ней не осталось ни застенчивости, ни скромности. Их поцелуй длился бесконечно. Их тела трепетали от желания. Его рука начала поднимать складки ее юбки, легла на ягодицы. Он крепко прижал ее к своему животу.

– О Боже! Габриель Ангел, неужели ты осмелишься оставить меня в таком состоянии? – простонала Дженни, когда он внезапно прекратил ласки и опустил ее на крышу. Габриель не шевелился, только смотрел на нее укоризненным, полным отчаяния взглядом, с трудом переводя дыхание. Дженни прижалась лбом к стене голубятни.

Габриель остановился у нее за спиной и прильнул к ней всем телом. Его руки скользнули под блузку. Он обхватил ладонями ее поднявшиеся груди. Его губы коснулись ее затылка, начали скользить по шее. Дженни закрыла глаза, откинулась ему на грудь. Потом вскинула руки и обняла его за шею. Ее груди и соски под его ласкающими пальцами запылали как в огне.

– Cara, друзья не ведут себя так, как мы. Габриель разжал объятия и нервно заходил по крыше, вдыхая прохладный ночной воздух. Дженни неподвижно стояла у стены. Ее тело трепетало, сердце бешено билось. Она чувствовала, как пульсирует кровь в висках. Ее желание было безмерным, всепоглощающим, удивительным. Она медленно приходила в себя. Дженни была в ярости. Она злилась на Габриеля за его власть над ее чувствами. Однако ее самоконтроль не уступал этой власти, и даже тот, кто читает чужие мысли, вряд ли узнал бы, что она думает и чувствует. Дженни одарила Габриеля чарующей жизнерадостной улыбкой и протянула нежную, слегка дрожащую руку.

– Как по-итальянски «друг»?

– Ты будешь моим arnica, раз не хочешь быть моей amante, Дженни, – Габриель нахмурился, закурил тонкую сигару. Огонек спички осветил высокие скулы, твердую линию подбородка.

– Amante?

– Моей любовницей, Дженни. Не думай, что между нами все кончено. – На его губах мелькнула чувственная улыбка.

Сердце Дженни забилось, лицо вспыхнуло. Габриель погладил ее по горящей щеке, внимательно глядя ей в глаза.

– В твоих чистых синих глазах, cara, я вижу моих нерожденных детей. Эй, Дженни, я еще вернусь к этому вопросу. Я тот человек, кто не привык отказываться от своих намерений ни при каких обстоятельствах и, особенно, из-за твоего нерешительного «нет». Твои поцелуи… говорят мне больше о твоих чувствах, чем ты сама, – Габриель положил руку ей на грудь. Ее сердце забилось, как пойманная птица.

– Твои спички, может быть, изготовлены в Швеции, – Дженни старалась перевести разговор на другую тему. – Знаешь, Гейб, мы делаем лучшие спички в мире… Спокойной ночи, друг. – Она поднялась на цыпочки, сдержанно поцеловала его в щеку и стремительно бросилась к лестнице, прежде чем он успел протянуть руку.

– Эй, Габриель! – бросила она шепотом через плечо. – Ты еще увидишь, какой решительной я могу быть. Чао, друг. Спи спокойно.

Габриель подозревал, что ему не уснуть этой ночью. Он прислушался к стуку двери, ведущей на крышу, и к звуку удаляющихся шагов Дженни.