Искушение страстью

Глава 3

– Ты вытолкнула его на ходу? – удивленно спросила Нора, заглядывая внутрь экипажа, после того как из него вышла Хэтти. – Я думала, мы не хотим его смерти.

Хэтти расправила руками шелковую маску.

– Он и не погиб.

Она смотрела назад достаточно долго, чтобы убедиться: мужчина вполне жив и, как ей показалось, прекрасно себя чувствует. Более того, судя по тому, как он умело перекатился и сразу вскочил на ноги, ему не впервой выпадать из экипажа на ходу.

– Значит, он пришел в себя? – спросила Нора.

Хэтти кивнула и прижала пальцы к губам. Она все еще чувствовала прикосновение его твердых, и в то же время необычайно нежных губ. И еще она ощущала вкус… лимона?

– И?

Хэтти недоуменно взглянула на подругу.

– Что «и»?

Нора закатила глаза.

– Кто он?

– Он не сказал. – Хэтти сделала паузу и добавила: – Он ничего не сказал. А разве должен был?

«Однако я хотела бы знать, кто этот таинственный незнакомец».

– Ты можешь спросить Огги. – Хэтти испуганно покосилась на подругу. Неужели она говорила вслух? Нора довольно ухмыльнулась. – Ты забываешь, что я знаю тебя, как себя.

Нора и Хэтти были подругами всю жизнь, и не одну жизнь, любила повторять мать Норы, наблюдая, как маленькие девочки играют под столом в ее саду. И Элизабет Мейдуэлл, герцогиня Холимор, и мать Хэтти существовали на самом краю аристократического общества. Ни ту ни другую лондонский высший свет не принял с распростертыми объятиями. Судьба сложилась так, что ирландская актриса стала герцогиней, а продавщица из маленького бристольского магазинчика – графиней. Они подружились задолго до того, как отец Хэтти получил пэрство. Две женщины все делали вместе – даже рожали дочерей. Дни рождения Хэтти и Норы разделяло несколько недель. Они росли вместе и считали себя сестрами.

– Я скажу тебе две вещи, – сообщила Нора.

– Только две?

– Хорошо, пока две. И оставляю за собой право позже сказать больше. Первая: хотелось бы верить, что мы случайно не убили этого мужчину.

– Мы не убили его, – буркнула Хэтти.

– А вторая… – продолжила Нора. – Когда я в следующий раз предложу оставить бесчувственного мужчину в экипаже и взять коляску, мы возьмем чертову коляску!

– Если бы мы взяли коляску, – задумчиво проговорила Хэтти, – вполне возможно, мы бы уже были мертвы. Ты гонишь лошадей слишком быстро.

– Я всегда контролирую ситуацию!

Когда их матери умерли – одна через несколько месяцев после другой, они остались сестрами даже в смерти, – Нора пришла в поисках утешения к отцу и старшему брату, но те оказались слишком аристократами, чтобы позволить себе горевать. Но у Седли, которые не были аристократами по рождению, и потому в обществе их вообще не причисляли к высшему свету, такой проблемы не было. Они легко нашли место для Норы в своем доме, за своим столом и в своих сердцах, и очень скоро она стала проводить больше времени в доме Седли, чем в своем. Как правило, отец и брат не замечали ее отсутствия, так же как и не видели, что она стала тратить деньги, которые получала на булавки, на роскошные экипажи и коляски.

Женщина, хозяйка своего экипажа, является хозяйкой своей судьбы. Нора это часто повторяла.

Хэтти не была в этом полностью уверена, однако не могла отрицать, что иметь подругу, обладающую навыками заправского кучера, очень удобно. Особенно по ночам, когда не хочется, чтобы кучер болтал (а любой кучер станет болтать, если высаживает двух незамужних молодых аристократок у дома 72 по Шелтон-стрит). И не важно, что этот дом вовсе не похож на бордель, по крайней мере, внешне.

Или заведение называется как-то иначе, если оно для женщин?

Хэтти решила, что это не имеет значения. Она лишь отметила, что красивое здание выглядело вполне приличным. Впрочем, как должны выглядеть подобные заведения, Хэтти могла лишь предполагать. Дом 72 по Шелтон-стрит казался теплым и манящим. Его окна светились золотистым светом, цветники по обе стороны от входной двери переливались осенними красками. Ящики с цветами стояли под каждым окном.

От внимания Хэтти не ускользнуло, что все окна были занавешены. Впрочем, это вполне разумно, поскольку все, что происходило за ними, являлось личным делом каждого.

Она еще раз провела рукой по маске, желая удостовериться, что та не съехала.

– Если бы мы взяли коляску, нас бы заметили.

– Возможно, ты права. – Нора пожала плечами, точнее, одним плечом, и улыбнулась подруге. – Тогда выходи.

Хэтти нервно хихикнула.

– Я не должна была этого делать.

– Ну, мы же не собираемся вернуться и извиниться за свое поведение, – сказала Нора и махнула рукой в сторону двери. – Итак? Ты идешь?

Хэтти глубоко вздохнула. Ну, вот и все. Она повернулась к подруге:

– Это безумие?

– Даже не сомневайся, – без колебаний ответила Нора.

– Нора!

– Это безумие, но наилучшее из всех возможных. У тебя есть планы, Хэтти. И так и ты сможешь их достичь. Когда все свершится, обратной дороги не будет. И, скажу тебе честно, ты этого заслуживаешь.

В ее голосе была разве что тень сомнения, но Хэтти ее услышала.

– У тебя тоже есть планы, но ты ничего подобного не делаешь.

Последовала пауза, и Нора снова пожала плечами.

– У меня нет такой необходимости. – Судьба дала богатство, и привилегии, и семью, которой все равно, что она намерена их использовать, взяв жизнь за рога.

Хэтти повезло меньше, она не была женщиной, способной взять жизнь за рога. Тем не менее после сегодняшней ночи она намеревалась доказать всему миру, что сделает именно это.

Но сначала она должна распрощаться кое с чем, что ее удерживает.

Именно поэтому она здесь.

Хэтти обернулась к Норе.

– А ты уверена, что это…

В этот момент рядом остановился экипаж. Из него вышли три смеющиеся женщины в прелестных шелковых платьях, сияющих, словно бриллианты, и в масках, таких же как у Хэтти. У них были тонкие талии, длинные изящные шейки и широкие белозубые улыбки. Никто не усомнился бы в их красоте.

Хэтти же не была красавицей.

Она инстинктивно сделала шаг назад и вжалась в дверцу экипажа.

– Теперь я уверена, что мы не ошиблись адресом, – сухо сказала Нора.

Хэтти взглянула на подругу.

– Но почему они…

– А почему ты?

– Но они же могут… – «Получить любого, кого только захотят».

Нора слегка нахмурилась.

– Ты тоже можешь.

Это была неправда. Мужчины не увивались вокруг Хэтти. Нет, некоторые, разумеется, находили ее привлекательной. Она любила корабли и лошадей, разбиралась в бизнесе и была достаточно умна, чтобы поддержать разговор на балу или за ужином. Но когда женщина выглядит как она и думает как она, мужчина скорее похлопает ее по плечу, чем заключит в страстные объятия. Она была «старушкой Хэтти» всегда, даже во время своего первого сезона.

Но она ничего этого не произнесла вслух, и молчание заполнила Нора:

– Возможно, они ищут что-то особенное…

Подруги молча наблюдали, как женщины постучали в дверь. Сначала открылось маленькое окошко в двери, потом оно закрылось, и открылась дверь. Женщины исчезли за ней. И на улице снова воцарилась тишина.

– Возможно, они тоже хотят стать хозяйками своих судеб.

Прямо над ними запел невидимый соловей. Ему стал вторить другой.

«Год Хэтти».

Она решительно кивнула.

– Ну, хорошо.

Подруга усмехнулась.

– Как скажешь.

– Ты уверена, что не хочешь войти?

– И что я там буду делать? – засмеялась Нора. – Там внутри нет ничего для меня. Думаю, я немного покатаюсь. Возможно, объеду вокруг Гайд-парка.

– Договорились. – Даже лучшая часть Ковент-Гардена была худшим районом Лондона.

– Увидимся через два часа.

– Я буду здесь. – Нора лихо коснулась края шапки кучера и ухмыльнулась. – Наслаждайтесь, миледи.

Хэтти уже давно все распланировала, разве не так? Насладиться новыми ощущениями в первую ночь новой жизни, когда она решительно закроет дверь, оставив прошлое в прошлом, и возьмет будущее в свои руки. Кивнув подруге, она направилась к массивной железной двери и постучала. Сразу открылось окошко.

– Пароль?

– Регина.

Окошко захлопнулось, открылась дверь, и Хэтти вошла.

Ей потребовалось время, чтобы глаза привыкли к царящему внутри полумраку, совсем не похожему на ярко освещенный фасад здания, и она машинально поднесла руку к глазам… к маске…

– Если вы ее снимите, то не сможете остаться, – предупредила женщина, открывшая ей дверь. Она была высокая и очень красивая, с темными глазами, еще более темными волосами и бледной, почти прозрачной кожей.

Хэтти опустила руку.

– Я…

Женщина улыбнулась.

– Мы знаем, кто вы, миледи. В именах нет никакой необходимости. Главное – это ваша анонимность.

Хэтти пришло в голову, что впервые что-то в ней стало для кого-то приоритетом. И это чувство ей понравилось.

– Вы очень добры.

Женщина откинула тонкую занавеску и провела Хэтти в приемную. Три женщины, которых Хэтти видела на улице, прервали разговор и уставились на нее. Хэтти хотела опуститься на свободный диван, но женщина ее остановила, указав на еще одну дверь.

– Сюда, пожалуйста, миледи.

Она пошла следом.

– Но они пришли раньше меня.

Еще одна улыбка тронула губы красавицы.

– Но у них нет предварительной договоренности.

Мысль о том, что в подобное заведение можно прийти без договоренности, показалась Хэтти волнующей. Ведь это значит, что женщины посещают его регулярно. Интересно, каково это быть женщиной, которая не только имеет доступ в такие места, но и часто посещает их… Ей это нравится?

Хэтти почувствовала незнакомое возбуждение и нервно оглянулась. А провожатая тем временем привела ее в другую комнату, больше, чем предыдущая, богато украшенную. На серебряных блюдах, которыми были уставлены низкие столики, расставленные между диванчиками, были разложены шоколадки и пирожные.

У Хэтти заурчало в животе. Она с утра ничего не ела – слишком нервничала.

Ее провожатая обернулась.

– Если хотите, вам подадут легкие закуски.

– Нет, я хочу, чтобы это уже скорее произошло, и… – Глаза Хэтти стали круглыми. – То есть я хотела сказать… я имела в виду…

Женщина улыбнулась.

– Я понимаю. Следуйте за мной. И они пошли через лабиринты коридоров здания, которое снаружи казалось обманчиво маленьким, но внутри было довольно-таки просторным. Они поднялись по широкой лестнице. Хэтти не удержалась и провела пальцами по стене, обитой темно-синим шелком, на котором золотой нитью были вышиты узоры из листьев. Здесь все говорило о роскоши, и неудивительно. Ведь она заплатила целое состояние за возможность сюда попасть.

Тогда она думала, что платит за секретность, а не за роскошь. Оказывается, она заплатила и за то и за другое.

Хэтти покосилась на свою провожатую. Теперь они вдвоем шли по хорошо освещенному коридору, по обеим сторонам которого были закрытые двери.

– Вы Делия?

Заведение, располагавшееся в доме 72 по Шелтон-стрит, принадлежало таинственной женщине, известной дамам высшего света только по имени – Делия. Именно с Делией Хэтти вела переписку, предварившую этот вечер. Делия задала ей множество вопросов о желаниях и предпочтениях. Об этих вопросах Хэтти и вспомнить не могла – сразу краснела. В конце концов, у девушек вроде Хэтти редко появляется возможность поговорить или даже подумать о своих желаниях – не то что самой кого-то выбирать.

Зато сейчас она знает, какой выбор бы сделала.

Перед мысленным взором Хэтти предстал мужчина в экипаже. Он был привлекателен и без сознания, а уж когда пришел в себя… В красоте ему точно не откажешь. Его янтарные глаза, казалось, видели ее насквозь. А его поцелуй…

Но это же она его поцеловала!

О чем она только думала?

В тот момент она ни о чем не думала. Способность мыслить ее покинула. Временно.

И все же… она была благодарна за воспоминание, за отзвук короткого вздоха, который она услышала, прижавшись к его губам, за невнятный звук – то ли ворчание, то ли стон, который он издал, когда их губы разъединились. Тогда он подчинился ее желанию.

Щеки Хэтти стали пунцовыми. Она кашлянула и повернулась к сопровождающей ее женщине, губы которой сложились в легкую улыбку.

– Я Зева, миледи. Делии сегодня здесь нет, но вам не о чем волноваться. Мы для вас все подготовили. Уверена, все будет так, как вы хотите.

Зева открыла дверь и пригласила Хэтти войти.

Девушка оглядела комнату, и ее сердце тревожно забилось. Она проглотила вставший в горле комок, наотрез отказываясь поддаваться страху. Как-то вдруг то, что раньше было безумной идеей, стало реальностью.

Это была не обычная гостиная, а спальня.

Впрочем, очень красивая спальня – повсюду шелка и сатины. В самом центре располагалась кровать из черного дерева с резными столбиками, покрытая бархатным покрывалом.

Тот факт, что кровати традиционно являются центром каждой спальни, неожиданно показался Хэтти совершенно неуместным. Она исполнилась уверенности, что никогда в жизни не видела кровати. Только этим можно было объяснить невозможность оторвать от нее глаз.

Нельзя было не заметить веселые нотки в голосе Зевы, которая спросила:

– Что-нибудь не так, миледи?

– Нет! – пискнула Хэтти и сама не узнала свой голос. Так может скулить щенок или мяукать кошка. Она кашлянула. Лиф платья неожиданно показался ей слишком тугим, и она прижала руку к груди. – Нет, все замечательно. Все так, как мы договаривались. – Она снова кашлянула, чтобы прочистить горло, не в силах отвести глаз от кровати. – Спасибо.

Зева, стоящая за ее спиной, спросила:

– Быть может, вы хотите побыть несколько минут в одиночестве, прежде чем Нельсон к вам присоединится?

Нельсон. Вот, значит, как его зовут.

– Нельсон? Как герой войны?

– Да. Он один из лучших.

– Что вы имеете в виду, говоря «лучший»?

Судя по выражению лица Зевы, она уже устала удивляться.

– Помимо качеств, которые вы перечислили, могу сказать, что он очарователен и очень компетентен.

«Вероятно, женщина имела в виду, что он компетентен в постели. Интересно».

Хэтти показалось, что ее горло заполнено песком.

– Прекрасно. Что еще можно пожелать?

Губы Зевы дрогнули.

– Почему бы вам не остаться на несколько минут одной? Вы могли бы осмотреть комнату, привыкнуть к ней. – Женщина указала на стену, на которой висел элегантный шнурок. – А потом вы позвоните. Когда будете готовы.

«Готова для постели. Готова лечь в нее с незнакомым мужчиной».

Хэтти кивнула.

– Так и сделаем.

Зева выскользнула из комнаты так быстро, что Хэтти и заметить не успела. Только дверь скрипнула.

Хэтти глубоко вздохнула и принялась осматриваться. Теперь она была одна, и ее ничто не отвлекало. Золотистые обои, выложенный узорчатой плиткой камин, большие окна, через которые при свете дня, безусловно, можно увидеть крыши Ковент-Гардена, но сейчас, ночью, они превратились в зеркала, отражавшие горящие свечи и саму Хэтти, замершую в центре комнаты.

Хэтти. Женщину, готовую начать новую жизнь.

Она подошла к окну, изо всех сил стараясь не смотреть на свое отражение, а изучая окружающую ее темноту, безграничную, как и ее планы. Ее желания. Хэтти приняла решение больше не ждать, когда отец поймет, что она способна на большее, а вместо этого взять все то, что она хочет, самостоятельно. Она желала доказать всему миру, что достаточно сильна, достаточно умна и достаточно раскована.

И, возможно, чуть-чуть безрассудна.

Но разве можно добиться успеха без безрассудства?

Это безрассудство выведет ее из соревнования за право стать женой благопристойного человека, и отец не сможет отказать ей в том, к чему она действительно стремится.

К своему делу, своей жизни, своему будущему.

Она вздохнула и взглянула на стоящий неподалеку стол. На нем оставили достаточно еды, чтобы накормить средних размеров армию – сэндвичи, канапе, пирожные. Здесь же были бутылка шампанского и два бокала. Все ее предпочтения этим вечером оказались учтены. Не то чтобы она испытывала повышенный интерес к шампанскому и изысканной еде – впрочем, кто его не испытывает? Просто ей казалось, что именно это должна потребовать по такому случаю женщина с опытом.

Итак, стол был накрыт на двоих, и комната больше всего напоминала апартаменты для новобрачных в гостинице. По крайней мере, Хэтти так думала. Она решительно отбросила глупые романтические мысли. Сейчас она находилась в заведении, расположенном по адресу Шелтон-стрит, 72. Здесь все покупалось и продавалось, в том числе романтика.

Ну и конечно, шампанское и пирожные.

Она ощутила всю нелепость ситуации и нервно хохотнула.

Пожалуй, канапе и пирожные останутся нетронутыми. Она ничего не сможет проглотить – иначе ее вырвет. Но шампанское – это, пожалуй, именно то, что ей нужно.

Она налила себе полный бокал и выпила вино залпом, как лимонад, и сразу почувствовала разлившееся по телу тепло. И еще силу, достаточную, чтобы привести себя к колокольчику и вызвать Нельсона. Очаровательного и компетентного, как герой войны Нельсон.

Мужчина, который лишит ее девственности, мог бы носить и не такое звучное имя.

Хэтти дернула шнурок и услышала, как где-то вдалеке звякнул колокольчик. Она представила себе группу красивых мужчин, ожидающих возможности показать свое очарование и компетентность – словно лошади на старте. Она ухмыльнулась, представив себе Нельсона в полной форме и адмиральской фуражке (ничего другого она не смогла придумать), который вскакивает при звуке колокольчика и бежит к ней, перепрыгивая через две ступеньки, а может быть, и через три, если у него достаточно длинные ноги. Он даже запыхался, стараясь добежать до нее как можно быстрее.

Что она должна делать, когда он войдет? Стоять у окна? Или сидеть? Скорее, все-таки сидеть. А значит, надо было сделать выбор между креслом у камина и кроватью.

Хэтти сомневалась, что мужчина захочет с ней побеседовать. На самом деле, и в своем желании вести умную беседу она тоже сомневалась. В конце концов, она пришла сюда не для этого. Значит, пусть будет кровать.

Быть может, ей следует лечь? Это было бы дерзко. Хотя следует признать, что она изрядно растеряла свою дерзость с тех пор, как узнала о существовании заведения на Шелтон-стрит, 72, много месяцев назад. И ее представление о блестящем будущем слегка потускнело после того, как она сама поцеловала мужчину в экипаже.

Ей внезапно показалось, что к ней несется большими скачками не безликий адмирал, а совсем другой мужчина. С изумительно красивым лицом и янтарными глазами, темными бровями и самыми мягкими на свете губами.

Хэтти несколько раз кашлянула, чтобы прочистить горло, и вернулась к насущному вопросу: лежать или сидеть. Лежать ей казалось неправильным, впрочем, сидеть, скрестив ноги, на этой кровати – тоже. Возможно, есть нечто среднее? Золотая середина? Или надо принять какую-нибудь соблазнительную позу?

Ох, Хэтти в жизни не была соблазнительной.

Она опустилась на самый краешек кровати – в том углу, который был хуже всего освещен, немного поерзала и обняла рукой столбик кровати. Ей хотелось быть похожей на женщину, которой все это не в новинку, соблазнительницей, которая знает свои желания и предпочтения. Женщину, которая понимает, что значит «в высшей степени компетентен».

А потом дверь открылась. И Хэтти замерла. В дверном проеме возникла темная фигура, на которой не было ни адмиральской формы, ни фуражки. И ничего даже отдаленно щегольского. Мужчина был весь в черном.

Он вошел, и Хэтти увидела его совершенное лицо и янтарные глаза.

Ее сердце пропустило один удар. Девушка вздрогнула, дернулась и едва не свалилась с кровати.

Мужчина двигался легко и грациозно, словно не валялся без чувств на полу ее экипажа часом раньше. Как будто она не вытолкнула его из экипажа на ходу. Хэтти оглядела его с ног до головы и не нашла никаких травм и увечий. Не было даже синяков и царапин. Ничего.

Она судорожно сглотнула, порадовавшись, что в комнате царит полумрак.

– Вы не Нельсон, – сообщила она.

Мужчина не ответил. Он молча закрыл за собой дверь, и они остались наедине.