Искусство бессмертия. Первое кольцо силы

Праздник

А как хорошо на поезде ехать, никакого напряжения, ничего делать не надо, едешь, воздух свежий, думать ни о чем не надо, ни о чем заботиться не надо.

Свистит-ревет над вагонами ветер, из бездонной темноты валят валами тяжелые капли-снежинки, шлепают-ляпают, злобствуют, а пассажиров поезда достать не могут. Не пробить им стен вагонов непроломляемых! Свисти же, ветер, злобствуй, как враг в расстрельной лефортовской одиночке!

Сухо и тепло в вагонах. По углам вагонов мрак. Но теплый мрак. Добрый. Приветливый.

К вечеру пошли люди по вагонам, свечек зажгли во множестве, фонари цветные включили.

Столы в каждом вагоне расставили и пошли посуду расставлять да ужин сервировать! На каждом столе по лампе: по островку света в приветливом мраке. Ужин на всех! Бутылки вина, множество! Этикетки разноцветные! Название – языками заморскими! Шашлыки огненные: половина мяса, половина перца. А кроме перца в шашлыках еще много всего огнедышащего, ешь да слезы вытирай.

Проснулись все и ближе к ночи пошло веселье. Пир сказочный. Струйки дыма папиросного к потолку поплыли. Шум, гам, веселье. Водка рекой!

В вагонах песни слышаться. Танцы! Парни по углам девок тискают, веселье. И всем видно: народ в движении. С ускорением. Аж в ушах свистит!

Грянули бубны мелодию удалую, взвыли скрипки, зазвучал дивный голос:

Издалека, долго, течет река волга, течет река волга, конца и края нет!

Среди хлебов – спелых, среди снегов – белых, течет моя Волга, а мне 17 лет!

Сказала мать, бывает все сынок, быть может – ты устанешь от дорог!

Когда домой придёшь в конце пути свои ладо в воду опусти!

Издалека, долго, течет река волга, течет река волга, конца и края нет!

Среди хлебов – спелых, среди снегов – белых, течет моя Волга, а мне уж 30 лет!

Какой оркестр! Человек десять всего. Скрипки, бубны, балалайки да гитары. Дивно звучит голос, льется ручейком по камушкам, за душу берет! Заслушаешься, очаруешься.

Молодая женщина в длинном платье пошла кругом легко и свободно. И всем понятно – это профессиональная танцовщица. И голова у нее не кружится. А тело кружится как юла. На одном месте. Кажется, что женщина ног не переставляет. Но не уводит ее в сторону. А длинная юбка раскрывается парашютом. Даже не парашютом, а цветком-одуванчиком. Парашют куполом, а тут разлетелась юбка в кружении в одну плоскость, обнажив худые стройные ноги в черных чулках. Кружится женщина, не уставая, улыбаясь загадочной улыбкой. Не она музыке следует, а музыка для нее звучит. Под нее подстраивается.

А оркестр вдруг плавно перешел на другую мелодию, и грянул такой канкан, какой бывает только на разложившемся Западе. «Словарь иностранных слов» определяет его как: «французский эстрадный танец с нескромными телодвижениями». И пошли шесть девок ноги в небо подкидывать. Вот где таланты!

Может сначала показаться, что товарные вагоны лучше всего для перевозки скота подходят! Оказывается, и для увеселительных мероприятий очень даже годятся.

Главное – стены непробиваемой толщины. Глушат они звуки, и не летят те звуки далеко. И что окошки есть – тоже роль играет! Дым табачный – под потолок, и в окошко! Воздух чист и свеж.

И простор для танцев. И для игорных столов. И уединиться есть куда с хохочущими девками. Веселье как в конотопском парке, только морды пока не бьют.

Веселье в вагонах. Ай, кто это? Это – президент! И первый министр! И все главные министры, да председатели! И политическая элита здесь! И финансовая! И черт еще знает какая!

Сказали женам, что на заседании, решают неотложные государственные вопросы, и вот они. За столами. И прокурор областной. Пришел проверить, как законы соблюдаются.

А посреди вагона-ресторана, – большая игра. Звенят червонцы. Николаевские. Александровские. Ленинские. А деньги шелестят. Листиками. Наши родные синенькие с пролетарием и красноармейцем. И не наши – зелененькие с достопримечательностями Вашингтона и мудрыми президентами. Тут проигрывают большие деньги и никак тому не огорчаются. Тут курят сигары небывалой длины, аромата невыразимого, тут в брызгах шампанского бурлит веселье, которое не омрачит никакой проигрыш. Тут денег не считают. Тут улыбаются. Тут смеются. Тут хохочут. Идет игра, и девки пляшут, и скрипки плачут, и дым коромыслом.

Радуются люди. Жить спешат. И наслаждаться. Девки канкан в пятый раз исполняют. Ай, хорошо.

Отгремела музыка в четыре ночи. Точнее – в четыре одиннадцать. Потушили свечи. Выключили фонари. Спать легли.