Искусство обмана

Глава 1. Место обмана в человеческой цивилизации

Обман — феномен, присущий в основном человеческому обществу. В природе, впрочем, встречаются весьма своеобразные формы приспособления к обстоятельствам, которые напоминают обман, однако, несмотря на внешнее сходство с ним, в корне отличаются по своей сути. К таким чисто животным феноменам можно отнести маскировку и мимикрию.

Например, гусеница березовой пяденицы удивительно точно маскируется под сучок дерева, рыба-игла неотличима от водорослей, среди которых прячется, а бабочка Ночной павлиний глаз, резко распахивая крылья перед решившей полакомиться ею птицей, «обманывает» последнюю, изображая разъяренную сову. Примером так называемой мимикрии является сходство безвредных насекомых с их более защищенными или агрессивными двойниками.

Некоторые осовидные мухи так ловко подделываются под полосатых жалящих разбойниц, что обманутые таким сходством птицы даже не пытаются клевать их, опасаясь испортить себе аппетит.

Животные могут обманывать своих врагов не только внешним видом, но и при помощи «хитрости». Например, некоторые виды жуков в случае опасности могут притворяться мертвыми, но такое поведение является в основном инстинктивным, и уж по крайней мере только человек, обманывая, может отдавать себе отчет в содеянном. В свое время Ф. Достоевский писал о животных: «Они никогда не притворяются и никогда не лгут». И действительно, трудно обвинить в обмане куропатку, уводящую охотника от гнезда с птенцами, которая лишь выполняет заложенную в ее генах сложную рефлекторную реакцию, направленную на выживание вида. Ибо ее поведение не есть результат сознательного выбора, как это имеет место у людей, а лишь жестко запрограммированная реакция, запускаемая определенными стимулами. Как писал В. Дрешер в книге «Формула выживания»:

Маскировка в животном мире.

Насекомые, похожие на листья (слева) и шипы растений (справа)

Английские зоологи, изучавшие жизнь дикой природы в верховьях Нила, обратили внимание на то, что сроки откладывания яиц речными черепахами удивительно точно совпадали с периодом размножения обитающих там крокодилов. Именно в этот период крокодилы, которые в остальное время года с удовольствием поедали медлительных черепах, вели себя совершенно неагрессивно.

Ученые установили, что все время, за исключением периода размножения, в головном мозгу крокодилов действует определенная программа поведения. Смысл ее сводится к следующей инструкции: «Если по берегу движется что-то маленькое и беззащитное — съешь его!» Однако во время краткого периода размножения, когда маленькие, только что вылупившиеся крокодильчики возвращаются с берега в воду, программа меняется на противоположную: «Если по берегу движется что-то маленькое и беззащитное — помоги ему!» За многие тысячелетия совместной жизни черепахи сумели «подстроиться» под своих опасных соседей. В течение какого-то времени хищные рептилии не только не атакуют их, но даже помогают маленьким черепашкам добраться до воды. Так черепахи «обманывают» своих противников по жизненной борьбе. Но на самом деле, конечно, это лишь итог жестокой тысячелетней эволюции, безжалостно уничтожившей черепах, пытавшихся размножаться в другое время. В отличие от людей черепахи даже и не догадываются о своем «хитром» поведении. Они, как и крокодилы, лишь слепо исполняют генетически запрограммированные инструкции.

В отличие от животных человек чаще всего обманывает сознательно, как говорится, «с дальним прицелом», заранее прогнозируя итог своего обманного действия. По-видимому, способность лукавить возникла у человека одновременно с появлением у него способности к прогнозированию будущих событий, без которой немыслимо сознание. Таким образом, ложь возникла вместе с человеком и неотделима от него. Как пишут П. В. Алексеев и А. В. Панин в учебнике «Философия», «ложь укоренена в повседневной и социальной жизни, имеется всюду, где взаимодействуют люди; она есть функция любых человеческих коммуникаций, при которых осуществляется «встреча» интересов индивидов и социальных групп. Дело не в том, имеется она или нет (простой жизненный опыт свидетельствует о наличии лжи), а в том, каков ее удельный вес в каждом конкретном случае».

Философам вторят психологи. Например, Эрик Берн пишет:

За тысячелетия существования человеческой цивилизации люди придумали тысячи способов обмана и дали ему десятки имен. Стоит только раскрыть словари и поразиться количеству синонимов глагола «обмануть»: ввести в заблуждение, перехитрить, одурачить, провести, обойти, обхитрить, надуть, оставить в дураках, оставить с носом, обвести вокруг пальца, втереть очки, наставить нос, обморочить, обдурачить, обдурить, околпачить, облапошить, обставить, объегорить, оболванить, обжулить, обвести, обмишурить, обштопать, обуть, нагреть, взять на пушку, заморочить или задурить голову, замазать глаза, охмурить, навешать лапши на уши и т. д.

Так как история лжи и обмана начинается с ранних стадий развития человеческого общества, нам следует обратиться к тем далеким временам. Возникновение обмана в первобытном сообществе было связано с выживанием в борьбе за существование. Человек, утаивший пищу от своих сородичей, спасал себя от голода, но сделать это он мог, лишь обманув других. Открытый отказ поделиться едой в первобытном стаде был бесполезен, ибо соплеменники просто отняли бы еду. В то же время член племени мог спрятать пищу, как прячут ее животные. Разница состояла в том, что человек, обладая чрезвычайно развитой по сравнению с животными способностью к предвидению будущих событий, мог более четко отдавать себе отчет в последствиях своего обмана. Именно так формировалось то, что позже назовут «свободой воли».

Иллюстрация из «Книги мертвых». Гор ведет умершего к трону Осириса

Правда, до сегодняшнего дня открытым остается вопрос, существует ли наследственная, генетически запрограммированная склонность к обману или же все решают обстоятельства жизни человека, воспитание и окружающая его социальная среда. Писатель В. Рыбаков пишет, что «один человек талантлив в скрипичной игре, другой — в раскрывании тайн атомных ядер, третий — в обмане, четвертый — в творении добра. И то и другое — игра генов».

Возможно, он и прав и бывают, с одной стороны, люди честные от рождения всю свою жизнь, а с другой — патологические лгуны, склонность к обману которых записана в их хромосомах, однако наука пока не располагает убедительными данными на этот счет.

Считается, что достаточно развитая членораздельная речь возникла 40–50 тысяч лет назад, в кроманьонском периоде (об этом свидетельствует уже хорошо развитый подбородочный выступ на нижней челюсти, куда крепятся мышцы языка). Вместе с развитием речи развивалась и способность древних людей обманывать друг друга.

То, что обман был повсеместной вещью в Древнем мире, мы можем видеть из египетских папирусов. Так, в эпоху Рамессидов (более 3 тысяч лет назад) была написана «Сказка о Правде и Кривде», в которой рассказывается о двух братьях, один из которых был подлым обманщиком, а второй — праведным страдальцем, за которого впоследствии отомстил его сын. Для того чтобы рассчитаться со своим коварным дядей, он ловко обманул его, придумав не существующего в природе громадного быка. Это пример из народного фольклора, отражающего обыденную жизнь древних египтян. На широкое распространение обмана указывает также религиозная литература, в частности знаменитая «Книга мертвых» — сборник магических заклинаний, необходимых, по мнению египтян, в странствиях по загробному миру. Считается, что большая часть текстов «Книги мертвых» написана 3,5–4 тысячи лет назад. В настоящее время этот папирус хранится в Лондоне, в Британском музее.

Согласно верованиям тех времен, после смерти душа человека являлась на суд перед верховным богом Осирисом и другими богами, ведающими различными грехами. Два бога — Гор с головой сокола и Анубис с головой шакала — взвешивали на специальных весах дела покойного. На одну чашу весов помещали его сердце, а на другую — статуэтку богини Правды. Если человек вел праведный образ жизни, то его сердце и статуэтка весили одинаково, если грешил, то сердце весило больше. Оправданного покойного отправляли в загробный рай, грешника же поедало чудовище — лев с головой крокодила.

Покойник мог оправдаться перед богами. Для этого он обращался с речью к Осирису, а затем — еще к сорока двум богам. Перед каждым из них он оправдывался в том грехе, которым тот ведал. В «Книге мертвых» содержался текст оправдательной речи с перечислением 42 грехов в отрицательной форме («Я не делал зла…»), так как египтяне верили в магию и считали, что если слово написано, то оно обратилось в действительность. «Книга мертвых» в Древнем Египте стоила очень дорого, и только богатые люди могли ее купить, тем самым обезопасив себя в потустороннем мире.

Вот как звучало оправдание, с которым следовало обращаться умершему к богам загробного мира:

(Надо сказать, что не каждый из торговых работников нашего времени может, не кривя душой, подписаться подданным заявлением.)

Тициан. Грехопадение

У древних греков величайшим обманщиком считался дед Одиссея со стороны матери Автолик. Он был сыном бога торговли Гермеса — тоже большого плута, сумевшего еще в младенческом возрасте обокрасть самого Аполлона. Автолик получил от отца особый дар — способность перевоплощаться и становиться невидимкой. Он прославился как великий плут, «самый вороватый из людей», хотя умел не только воровать, но и прекрасно бороться. Много примеров лжи и обмана мы находим и в Библии. Именно с обмана женщины змеем, по мнению христиан, начинается история грехопадения людей:

«И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясание» (Бытие, Кн.1).

Однако если внимательнее присмотреться к библейским текстам, видно, что обманщиком-то был не змей, а Бог, ибо он заведомо обманул своих подопечных, запугав их неизбежной якобы гибелью, если они попробуют плодов с заповедного древа («не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть»). Причем особых причин обманывать первых людей у него и не было: он мог просто запретить им приближаться к дереву познания без каких-либо объяснений.

Змей же говорил сущую правду, за что и пострадал, навлекши на себя проклятие Господа Бога, обиженного, что его маленькая хитрость не удалась, в результате чего люди узнали то, что им знать не положено, и были изгнаны из Рая.

Первое убийство на Земле тоже сопровождалось обманом. Каин, зарезавший своего брата, тут же начал отпираться в совершенном преступлении, действуя по принципу «я — не я, и лошадь не моя»:

Падение Самсона

«И сказал Господь Каину, где брат твой. Каин сказал, не знаю, разве я сторож брату своему» (Библия. Бытие, Кн.1).

Так человек впервые обманул Бога, ответив на ложь с древом познания, и счет стал 1:1. А уж потом пошло-поехало: и Господь не раз подставлял своих подопечных, и они при случае в меру своих возможностей пытались обманывать своего создателя.

Вообще примеров обмана в Библии много. То, что правдивая сила легко может уступить лживой слабости, люди поняли уже давно. При помощи женской хитрости красавица Далила без труда обманула силача Самсона, выпытав его секрет:

«И сказала ему Далила: вот ты трижды обманул меня и не сказал мне, в чем великая сила твоя. И он открыл ей сердце свое и сказал ей: бритва не касалась головы моей, ибо я Назорей Божий от чрева матери моей, если же остричь меня, то отступит от меня сила моя, я сделаюсь слаб и буду как прочие люди. Далила, видя, что он открыл ей все сердце свое, послала и звала владельцев Филистим-ских, сказавши им: идите теперь, он открыл мне все сердце свое. И пришли к ней владельцы Филистимские и принесли серебро в руках своих. И усыпила его Далила на коленях своих, и призвала человека и велела ему остричь семь кос его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его» (Книга судей израилевых, глава 16).

Не брезговал обманом и знаменитый и мудрейший царь Давид — особенно когда он хотел заполучить какую-нибудь понравившуюся ему женщину. Чтобы жениться на Вирсавии, жене Урии-хеттиянина, он хитростью погубил ее мужа. Этот эпизод описан во второй Книге Царств:

«И случилось так, что Давид под вечер, встав со своей постели, прогуливался по кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а эта женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина. И сказали ему: это Вирсавия, жена Уриихеттиянина.

Тогда Давид написал письмо Иоаву и послал его с Урией. В письме он написал так: поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер. Посему когда Иоав осаждал город, то поставил он Урию на таком месте, о котором знал, что там храбрые люди. И вышли люди из города, и сразились с Иоавом, и пало несколько из народа и слуг Давидовых; был убиттакже и Урияхеттиянин.

Когда услышала жена Урии, что умер муж ее, стала она плакать о муже своем. Когда кончилось время плача, Давид послал и взял ее в дом свой, и она сделалась его женой и родила ему сына».

Рембрандт. Давид и Вирсавия

Данный пример довольно интересен. Он показывает, что не каждая хитрость и коварство есть обман. Последний заключается в сообщении кому-либо заведомо ложных сведений, чего не было в вышеприведенном эпизоде. Если здесь и был обман, то скорее обман по «умолчанию». Правда, погибшему по вине Давида Урии эти тонкости, наверное, были бы мало интересны — так или иначе, ему пришлось расстаться с жизнью по воле царя Давида, а он даже не понял, из-за чего его «подставили».

Как ни прискорбно это осознавать, но ложь и обман пронизывают все стороны человеческого существования, и каждому из нас в своей жизни не раз приходилось вольно или невольно обманывать других. Для нормального человека такое состояние неприятно, оно вызывает душевный дискомфорт и желание или исправить свою ложь, или найти ей какое-то оправдание. Однако всегда были личности, для которых обман так же естествен, как для других — правда. Частенько благодаря своему умению лгать они достигали сияющих высот. И хотя обман вызывал общественное порицание в любые исторические эпохи, тем не менее многие знаменитые обманщики вызывали невольное восхищение своим мастерством, если уместно применить это слово для искусства лгать. Примеров таких виртуозов лжи мы можем найти сколько угодно в мировой литературе. Здесь и хитроумный Одиссей, успешно обманывавший не только людей, но и многих сказочных созданий, включая великана-циклопа, и хитрица Далила из сказок «Тысячи и одной ночи», и вдохновенный враль барон Мюнхгаузен. Пример последнего — полулегендарного, полуреального литературного персонажа — особенно интересен для нашей книги. С одной стороны, никто не воспринимал всерьез его байки про полет на ядре, вывернутого наизнанку волка или вишневое дерево, выросшее на голове у оленя, а с другой — все с интересом читают про них и получают от этих небылиц истинное удовольствие. Выходит, иногда людям даже нравится, когда их обманывают?

Русская литература тоже внесла в мировую сокровищницу обмана свой вклад — Хлестакова.

Какая непосредственность, какой экспромт, какой чисто русский размах вранья! «Тридцать пять тысяч одних курьеров — и все с одной просьбой: «Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!» На такое, пожалуй, и у знаменитого барона фантазии не хватило бы.

Другая наша национальная гордость в области талантливого надувательства ближних — Остап Бендер, имевший в своем активе «четыреста сравнительно честных способов отъема денег».

Как он умел врать! Читая знаменитый роман Ильфа и Петрова, с первых же страниц попадаешь под обаяние непризнанного «сына лейтенанта Шмидта». Одна лишь история с превращением заштатных Васюков в шахматный центр Вселенной уже могла обессмертить имя Остапа, но это был лишь один эпизод в его бурной биографии. Правда, его американские собратья по профессии, герои рассказов О'Генри Джефф Питере и Энди Таккер, могли бы составить ему конкуренцию, но все же фантазия и обаяние «сына турецкоподданного» были вне конкуренции. Да и обманывал он доверчивых простаков больше «из любви к искусству», в то время как для его заокеанских коллег на первом месте все же стояли деньги.

Вообще если присмотреться, то окажется, что обман красной нитью проходит через мировую литературу с древнейших времен. Возьмем для примера такого классика, как Вильям Шекспир. У него Гамлет обманывает своего дядю, притворившись безумным. Влюбленная Джульетта, пытаясь ввести в заблуждение родителей своей мнимой смертью, невольно обманывает Ромео, что приводит их обоих к трагическому концу. Коварный Яго с помощью подкинутого платка и пары вовремя сказанных слов кладет на лопатки ослепленного ревностью Отелло. Бездушные дочери подло обманывают своего престарелого отца — короля Лира.

Впрочем, в жизни встречались обманщики и почище. К таким виртуозам обмана можно смело отнести графа Александра Калиостро, серьезно уверявшего современников в своем бессмертии. «Вы знаете, виконт, подобную мысль я где-то уже слышал… Ах, да, это было на пиру у Клеопатры — ее произнес наместник Александрии. Увы, нет ничего нового под луной!» — подобными фразами Великий Копт сопровождал свои фокусы по превращению свинца в золото.

В романе русского писателя XIX века Е. Салиаса «Кудесник», посвященном этому всемирно известному авантюристу, есть следующие строки: «К графу шли всякий за своим. Всем было известно, что у него несметное богатство, так как он сам при помощи алхимии делает золото и бриллианты. Одни спешили на его великолепные обеды и ужины, другие — чтобы поправить при помощи алхимии свои пошатнувшиеся состояния, третьи, посмелее, — чтобы войти через него в сообщество с духами и мертвецами. Наконец, большая часть, и в особенности простой народ, шли не к алхимику, а к замечательному медику. Невероятные излечения графа-доктора, почти сверхъестественные, были известны во всем Париже. Молва о них опередила еще его появление, а теперь несколько случаев подтвердили эту молву. Вдобавок кудесник-доктор, возвращая едва живых и умирающих к жизни, делал это всегда даром…

Многие благоразумные люди и в высшем кругу, и среди буржуазии пожимали плечами, презрительно усмехались и даже сердились, когда при них говорили о кудеснике Калиостро.

Они объясняли все очень просто. Графиня Лоренца была для них только развратная женщина, которою ловко торговал ее муж, сам же он был шарлатан и талантливый фокусник.

А. Калиостро

Его чудесные исцеления совершались всегда в среде простонародья, а два опыта исцеления в высшем кругу не удались. Эти благоразумные люди доходили до того, что уверяли, но бездоказательно, что граф Калиостро нанимает людей-полубродяг из предместья Св. Антония и заставляет их разыгрывать роли больных, умирающих, а иногда даже мертвых, чтобы над ними показать свои чудеса».

В совершенстве владел тонким искусством обмана ближних своих, не говоря уже о дальних, министр иностранных дел Франции Шарль Морис Талеиран. На протяжении всей своей жизни он многократно обманывал своих боссов, включая Наполеона Бонапарта и Людовика XVIII. При Наполеоне он шпионил в пользу Александра I, а потом предал и его. Недаром после смерти Талейрана появился такой анекдот:

— Вы слышали, графТалейран умер!

— Гм… интересно, зачем это ему понадобилось?

Не отличалась правдивостью и наша Екатерина II. Как отмечает историк Я. Л. Барсков, один из лучших знатоков екатерининского правления, «ложь была главным орудием царицы, в своей жизни с раннего детства до глубокой старости она пользовалась этим орудием, владея им, как виртуоз. Она обманывала родителей, гувернанток, мужа, любовников, подданных, иностранцев, современников и потомков».

Вообще недаром восемнадцатое столетие было названо кем-то веком обманщиков и авантюристов. Взять хотя бы гетмана Ивана Степановича Мазепу — героя или скорее «антигероя» пушкинской «Полтавы». Как пишет о нем известный ученый Н. И. Костомаров, «…это был человек чрезвычайно лживый. Под наружным видом правдивости он был способен представиться не тем, что он был на самом деле, не только в глазах людей простодушных и легко поддающихся обману, но и пред самыми проницательными.

Мазепа

При таком-то качестве он мог прельстить Петра Великого и в продолжении многих лет заставить признавать себя человеком самым преданным русскому престолу и русскому государству. Мазепа носил постоянно на себе отпечаток того простосердечия, который лежит в характере и приемах малоруссов, показывал всегда отвращение к хитрости и коварству, часто отличался добродушною веселостью, всех любил угощать, и казалось, будто у него все сердце нараспашку; через то он располагал к откровенности своих гостей и приятелей и выведывал от них все, что ему нужно было.

Перед царем, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малоруссами охал и жаловался на суровые московские порядки, двусмысленно пугал их опасением чего-то рокового, а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал царского гнева».

Кстати, перечитывая Костомарова, лишний раз убеждаешься, что ум и хитрость явно не связаны однозначно друг с другом. Можно иметь прекрасно развитые умственные способности, высокий интеллект и сообразительность и быть полным профаном в области обмана и утонченного коварства. Именно это случилось с любимцем Петра I князем Александром Даниловичем Меншиковым.

В. Суриков. Меншиков в Березове

После смерти Екатерины I Меншиков фактически стал единовластным правителем страны.

Не забывая о собственном кармане, он тем не менее продолжал дело своего усопшего патрона по укреплению могущества России. Но он позабыл главное правило большой политики: «там не может быть друзей, есть только союзники», а уж врагов — не счесть.

Излишне доверившись показной преданности воспитателя юного императора барона Остермана, Меншиков постепенно утратил контроль над малолетним Петром II. Как писал Костомаров, «…Меншиков, воспитанный в школе Петра Великого, был умен, но недостаточно проницателен: он не умел впору узнавать ловких и хитрых людей. Он доверился Остерману более, чем кому-нибудь, и не подозревал, что от этого человека более, чем от кого-нибудь, угрожала ему гибель.

Остерман сговорился с Долгорукими, отцом и сыном, и внушил им честолюбивое желание устранить Меншикова от государя, разорвать предполагаемый брак с дочерью Меншикова и свести Петра с княжною Долгорукою. Вместо того чтобы сообразно воле Меншикова понуждать молодого государя учиться, Остерман потакал его празднолюбию, склонности ко всяким развлечениям и особенно к охоте, на которую молодой государь часто ездил в окрестностях Петергофа. И Долгорукий, и тетка государя Елизавета постоянно вооружали Петра против Меншикова, представляя ему, что Меншиков зазнается и не оказывает своему государю должной почтительности».

Закончилась эта история тем, что, настроенный князьями Долгорукими против Меншикова, Петр II приказал лишить его всех богатств и званий и отправить в ссылку.

Коварный барон Остерман тем временем сделал головокружительную карьеру. То, что этот взлет был не случайным, подтверждает его поведение в другой критический момент русской истории — когда после смерти Петра II власть переходила к Анне Иоанновне. Члены Верховного совета решили воспользоваться удобным случаем и ограничить права и власть вступающей на престол императрицы, логично сообразив, что та скорее предпочтет выбрать слегка урезанную власть, чем отказ от короны. Для этого они решили составить так называемую кондицию — условия, на которых Анне предлагалась императорская корона. Фактически на основании этих условий реальными правителями страны становились знатные бояре, члены Верховного совета.

Императрица Анна Иоанновна

Осторожный Остерман, предчувствуя, что эта затея не кончится добром, попытался отказаться от участия в этой авантюре. Как пишет Костомаров, «сначала он прибегнул к прежней уловке: представлял, что он по происхождению иноземец, и по этой причине ему не под стать решать судьбы русского государства. Но министры стали его уговаривать и понуждать; он наконец согласился и стал словесно редактировать пункты кондиции, но не в виде диктовки (как его об этом просили).

Вероятно, барон Остерман в этот раз поступил так, как он поступал не раз и прежде, и после в затруднительных обстоятельствах. По известиям знавших его близко современников, он, когда нужно было, выражался так темно, что смысл речи его трудно было сразу разуметь и легко было давать ей какое угодно значение… Впоследствии Остерман подписал только один из этих документов — письмо к государыне от Верховного тайного совета, а прочих бумаг не стал подписывать: он извинялся болезнью. Все тогда понимали, что эта болезнь притворная».

Среди обманщиков рангом пониже можно отметить знаменитую авантюристку начала XX века Софью Блювштейн, она же — Сонька Золотая Ручка, совершившую за время своей «карьеры» сотни отчаянных афер. А сколько их всего было за долгую историю человечества: мошенников, обманщиков, аферистов, любителей ловить рыбку в мутной воде! Вспомним хотя бы не сходившие с экранов телевизоров и страниц газет финансовые пирамиды типа «МММ» и «РДС», присвоившие миллиарды рублей доверчивых вкладчиков и сгинувшие без следа, словно утренний туман. Где их громкие лозунги и убедительные призывы? Они исчезли, оставив после себя у обманутых граждан только горечь в душе и пустоту в кармане.

Итак, мы убедились, что обман слишком вездесущ, чтобы можно было оставить его без серьезного внимания. Но возникает вопрос: можно ли его изучать, ведь он так многолик и разнообразен?

Одну из первых классификаций обмана, а точнее — ошибочного знания, дал английский философ и лорд-канцлер Фрэнсис Бэкон. В трактате «Новый органон» он предложил метод очищения разума от заблуждений, или «идолов», как он их называл.

Он различал «идолы рода» — заблуждения, связанные с самой природой человеческого разума, «идолы пещеры» — заблуждения конкретных людей, связанные с их индивидуальным жизненным опытом, «идолы площади» — ошибки, основанные на неправильном толковании слов, которыми обмениваются люди, и «идолы театра» — заблуждения, возникающие из-за неправильных научных теорий или ошибочных понятий. В свою очередь, «идолы площади» делились им на две группы — имена несуществующих вещей (например, «элемент огня» или «судьба») и имена существующих, но недостаточно четко обозначенных вещей (например, слово «влажность», которое разные люди понимают по-разному).

Интересно, что его однофамилец Роджер Бэкон, живший за три столетия до него, также говорил о четырех препятствиях на пути познания, в числе которых он упоминал неоправданное доверие к авторитету, привычку, приверженность общепринятым мнениям и боязнь признаться в собственном незнании.

Задолго до Фрэнсиса Бэкона попытку разобраться во всем многообразии обмана сделал арабский мыслитель Абд-ар-Рахман аль-Джавбари, написавший книгу «Сорванные покровы». В ней он приводит сотни случаев обмана, к которым прибегали люди при необходимости. Кроме реальных жителей Востока того времени — царей, султанов, визирей, аскетов, чиновников, купцов и лекарей, Абд-ар-Рахман описывает хитрости и мифических существ — ангелов и джиннов. В трактате, к сожалению, пока не переведенном на русский язык, он перечисляет категории людей, для которых обман стал средством к существованию.

Это цыгане, фокусники, держатели ярмарочных балаганов, демонстрирующие доверчивой публике женщин с приклеенными бородами, те, кто изображает из себя слепых или увечных в сражениях, не будучи таковыми (от них недалеко ушли нынешние московские нищие, «сшибающие» рублики в подземных переходах), и, конечно, предсказатели всех мастей.

В своей книге Абд-ар-Рахман классифицирует различные хитрости и обманы исходя из социального положения обманщиков (халифы — чиновники — купцы и т. д.), что представляется не очень удачным приемом, так как один и тот же способ обмана может использоваться в разных социальных слоях. Поэтому крупный исследователь арабской культуры Александр Игнатенко вводит свою классификацию случаев обмана, собранных им при изучении древних восточных трактатов. Он выделяет обман в чистом виде (дезинформацию), амфиболию (двусмысленность высказывания), подмену (предметов или людей), лжесвидетельство, нарушение клятвы, ложные письма (поддельные и подметные), оговор, заведомо фальшивые предсказания, притворство, провокацию и создание ложных обстоятельств.

Здесь надо отметить, что классификации обмана будут сильно различаться в зависимости от подхода, то есть от того, с какой стороны мы рассматриваем сам обман. Если мы выберем коммуникативный подход — то есть подойдем к обману как к передаче ложной информации, то сможем выделить чистую ложь, полуправду, ложь по умолчанию и т. д. Подобного подхода придерживается московский психолог В. В. Знаков, который выделяет в отдельные категории неправду, ложь и обман. При этом он относит обман к такой разновидности полуправды, из которой реципиент должен сделать ошибочные выводы. Такое определение вполне корректно, однако оно не затрагивает нравственные стороны человеческого общения.

Если мы подойдем к этому вопросу со стороны морали, нравственности, то выделим обман злонамеренный и добродетельный, как это делает в своей монографии «Обман» Д. И. Дубровский. Кстати, этот философ приводит еще одну классификацию — на этот раз участников процесса обмана. Среди них он выделяет производителя, объект и жертву обманного действия. Первого он называет «обманывающим», второго, кого собираются обмануть, — «обманываемым». Однако «обманываемый» далеко не всегда оказывается жертвой, то есть «обманутым». Между ними есть существенная разница. «Обманываемый» — это тот, кто пока еще не обманут или уже разоблачил обман, кто занимает выжидательную или скептическую позицию либо знает, что воспринятое им сообщение является по своему содержанию ложным. «Обманутый» же верит в его подлинность, принимает его как истинное, правильное, поскольку сообразует с ним свое мнение, оценки, решения, действия.

В основу систематики можно положить и «прагматический» подход, обращая особое внимание на то, кто в основном извлекает пользу из ложного сообщения. В этом случае классификацию обмана легко представить в виде приведенной нижесхемы.

Конечно, нужно отметить, что разновидностей обмана столько, что можно обнаружить такие его формы, которые находятся между указанными категориями. К примеру, директор фирмы прибедняется перед лицом налогового инспектора, жалуется на низкие доходы и высокие расходы, чтобы ему снизили налоги. Обманывает он конкретного инспектора, а ущерб наносит государству.

Или наоборот, другой бизнесмен, у которого идет «черная полоса», не хочет показывать этого своему деловому партнеру, делая вид, что его фирма процветает. Это, кстати, довольно распространенная форма обмана окружающих. Люди обычно не хотят показывать, что у них неприятности или что у них серьезные денежные проблемы. В Америке в таких случаях говорят: «Keep smiting!» — «Держи улыбку!» (несмотря ни на что).

Во второй группе — «извлечение выгоды от обмана без нанесения вреда другому» — есть особая категория лжи, которую я бы назвал «спровоцированная ложь». Это тот случай, когда обманываемый как бы сам напрашивается на неверную информацию, ожидает ее; при этом второму человеку остается только подыграть его ожиданиям и сообщить то, что тот хочет слышать, а не то, что имеет место на самом деле. В качестве примера можно привести рекомендации женщинам из книги Лилии Гущиной «Подноготная любви». В этой книге автор разбирает такую пикантную ситуацию, как встреча жены и любовницы с соответствующим выяснением отношений. Становясь на позицию любовницы, она советует;

«Не огорчай человека. Предоставь в его распоряжение тот образ себя, который ему угодно иметь. Кого жаждет найти в сопернице истерзанное сердце? Шлюху, стерву, хищницу. И найдет, хоть расшибись в лепешку. Да и глупо убеждать в своих добродетелях того, кто пришел за твоими пороками.

Развлеки гостью умеренными байками о своей распущенности, о беспорядочных и бесконечных сексуальных приключениях, в которых история с ее мужем тонет, как капля в океане. Не скупись на краски, здесь не перестараешься, даже если признаешься, что привораживала мужчин, капая им в вино менструальную кровь».

Можно также подразделять обман в зависимости от того, где происходит искажение информации, на каком этапе общения. Ведь при обмане, как правило, имеются как минимум два субъекта, между которыми происходит обмен искаженной информацией. Условно назовем «индуктором» субъекта, передающего эту информацию, и «реципиентом» — субъекта, ее воспринимающего. При этом искажение может произойти по вине как индуктора, так и реципиента. В русском языке для обозначения такого явления применяется возвратная форма глагола с частицей — ся. Так, в «Толковом словаре» С. И. Ожегова стоит:

«Обмануть — ввести в заблуждение, поступить недобросовестно по отношению к кому-нибудь. Обмануться — ошибиться в своих оценках, чувствах, ожиданиях».

Помимо «прагматической» классификации, можно предложить «полярную» классификацию обмана, основанную на количестве объектов коммуникации, наподобие классификации нервных клеток — нейронов. В зависимости от количества отростков гистологи делят нейроны на униполярные (с одним отростком), биполярные (с двумя) и мультиполярные (с большим количеством отростков). Аналогично можно выделить обман, в котором участвует один, два или много людей (см. схему). Поясним эту мысль немного подробнее.

Бывает так, что обман происходит при наличии только реципиента, без обманывающего его индуктора (1). В этом случае речь идет об «иллюзиях», связанных с особенностью функционирования наших органов чувств, а также о «самообмане», когда человек сознательно или невольно обманывает сам себя (что является одной из форм психологической защиты).

Если в обмане участвуют два человека (2), причина обмана может заключаться в трех звеньях коммуникации: в индукторе, передающем ложное сообщение (а); в канале передачи информации (б) и в самом реципиенте, неправильно воспринимающем информацию (в).

Каждый из этих пунктов, в свою очередь, можно разделить на подпункты, например, ошибки канала информации могут возникать на вербальном (когда собеседник неправильно воспринимает слова) и невербальном (когда неправильно толкуются жесты) уровнях.

В отдельную форму можно выделить «групповой» (3) и «массовый» (4) виды обмана, когда один человек обманывает многих или же одна группа людей вводит в заблуждение другую группу. Кроме того, возможны случаи, когда два человека вводят в заблуждение друг друга — например, следователь и преступник во время допроса (5).

Существует также и такой вид обмана, как «взаимный обман», основанный на сильных взаимных чувствах (любви, ненависти и т. д), при котором негативные или позитивные эмоции искажают взаимное восприятие людей друг другом, в результате чего объективная оценка становится невозможной (6).

И наконец в завершение этой главы приведем классификацию обманщиков, которую дал в своем рассказе «Мой первый роман» писатель Шолом Алейхем: