Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Это было в начале третьего тысячелетия по Рождестве Христовом. Я шел по центральной улице своего родного города, Стамбула – известного так же, как Константинополь, – чтобы встретиться с другом в одном вечно многолюдном кафе. Улица под названием Истикляль, что означает «Независимость», как обычно была запружена не только тысячами местных жителей и туристов, но и разнообразными политическими активистами.

Сперва мне встретились коммунисты – в красных рубашках с крупными желтыми буквами, сокращенно обозначающими одну из ветвей «народной партии». Один из них протянул мне листовку о величии и неизбежной победе пролетарской революции. Я вежливо взял листовку, сунул ее в карман и поискал глазами ближайшую урну. Чуть дальше сидела на мостовой группа курдских матерей: они оплакивали своих сыновей, по всей видимости погибших за двадцать лет до того, в результате печально известной своими драконовскими методами «контртеррористической операции».

Пройдя дальше, я увидел еще одну группу активистов, на вид не столь понятную. Один из них, молодой человек с приятной улыбкой, подошел ко мне и вежливо спросил:

– Добрый день, сударь. Скажите, вы когда-нибудь читали Благую весть?

И пока я мямлил что-то вроде «Ну, э-э…», быстро протянул мне книжечку, озаглавленную «Инчиль», то есть по-турецки «евангелие».

«А, понятно», – сказал я себе. Вот мне и довелось увидеть во плоти тех, кого так боятся турецкие ультранационалисты и исламисты, – христианских миссионеров. В то время в прессе ходило немало слухов, что на Западе якобы принято тайное решение «христианизировать» Турцию и таким путем ее покорить. В некоторых газетах писали даже, что миссионеров финансирует ЦРУ, а в Библии, которую они раздают на улице, вложены стодолларовые купюры.

Я перелистал Евангелие, но, увы, ни одной стодолларовой купюры в нем не обнаружил. Однако это был ценный подарок, и я решил его сохранить. Я поблагодарил молодого миссионера (имя свое он мне назвал, но я его не запомнил) и пошел дальше по своим делам.

Вечером, перед сном, я открыл Благую весть и начал читать. Скоро книга по-настоящему меня захватила. В один вечер я с величайшим вниманием прочел все Евангелие от Матфея. В следующую пару недель – весь Новый Завет: евангелие за евангелием, послание за посланием. Большая часть евангельских учений, особенно учения самого Иисуса, поражали меня пылкостью, искренностью, благочестием и преданностью Богу. Мне, мусульманину – а значит, верующему во всеблагого Бога, Бога Авраама, – многое в христианском писании показалось возвышенным и прекрасным.

Не по душе пришлись мне лишь те отрывки, в которых подчеркивалась божественность Иисуса – верование, которое строгое исламское единобожие принять не может и которое, как и следует ожидать, открыто осуждается в Коране. Для моего исламского сознания Иисус как посланец Божий – тема знакомая и привлекательная; но Иисус как Бог – однозначная ересь.

Вот почему в какой-то момент я решил применить такой метод: те отрывки из Нового Завета, что мне больше всего понравились, подчеркивал синим карандашом, а те, что вызывали возражения – красным. Скоро обнаружилось, что больше всего синих строк – в евангелиях, особенно в первых трех, а больше всего красных – в посланиях Павла. «Христология» Павла – термин, узнанный мною позже, – определенно мне не подходила.

Уже ближе к концу Нового Завета я наткнулся еще на одно послание, с новой силой воспламенившее во мне симпатию к этой противоречивой книге.

Этот текст был полон учений, глубоко созвучных моей вере, и, более того, не содержал в себе ничего, что ей бы противоречило. Иными словами, здесь я использовал только синий карандаш, совсем забыв о красном.

Были в этом послании даже отрывки, живо напомнившие мне мое собственное писание – Коран. Я был поражен, например, прочтя в этом каноническом писании такие слова:

Поразился я, потому что отлично помнил очень похожий стих из Корана: «И (никогда) не говори (о совершении) чего-то: “Я это завтра совершу”, при этом не добавив: “Если на то будет Господня воля”»[3].

Послание это так мне понравилось, что захотелось поделиться им с нашей неформальной группой изучения Корана – кружком друзей, который вот уже много лет собирался каждую неделю или две для чтения и обсуждения нашего писания и толкований на него. Друзья мои, верующие, но и думающие мусульмане, откликнулись с большим интересом, когда я сказал, что хочу прочитать им отрывок из христианской Библии. Они внимательно выслушали, и, как я и ожидал, услышанное им очень понравилось.

– Очень похоже на Коран, – заметил один из моих друзей.

– И здесь нет ни слова о том, что Иисус – Бог, – подхватил другой. – Ты уверен, что это из христианской Библии?

– Да-да, разумеется, – ответил я. – Это из Нового Завета, называется «Послание Иакова».

– Иакова? А кто такой Иаков? – спросил один из них.

Тут и сам я спросил себя: а в самом деле, кто такой этот Иаков?

Богословское «Вот оно!»

В следующие несколько месяцев я выяснил, кто же такой Иаков, чье послание произвело на меня такое впечатление. Я узнал, что в истории христианства он известен как Иаков Праведный, что он был связан с Иисусом особенно тесными отношениями: если понимать Новый Завет буквально, выходит, что он приходился Иисусу родным братом. Дело в том, что после девственного рождения Мария, мать Иисуса, вышла замуж за человека по имени Иосиф и имела от него других детей, старшим из которых и был Иаков[4].

Узнал я и о том, что, несмотря на поразительную близость Иакова к Иисусу, послание его, краткий текст в три страницы, запрятанный в глубину Нового Завета, в истории христианства популярно никогда не было. Я прочел: в IV веке, когда ранние христиане составляли канон своего писания, Послание Иакова было признано «спорной книгой», и отцы церкви признали его с большой неохотой[5]. И в более поздние времена в подлинности этого послания усомнились некоторые видные христиане: самый известный из них, пожалуй, Мартин Лютер, который открыто выступал против него, называя его «соломенным посланием».

Я понял, что, заметив эти странности в Послании Иакова – его расхождения с «обычным» христианством и любопытные созвучия с моей собственной верой, – натолкнулся на что-то важное. Но у меня не было времени изучить этот вопрос глубже. Я заканчивал диссертацию на совершенно иную тему – курдский вопрос в Турции, – а в следующие годы мое внимание полностью заняли другие тексты на политические и религиозные темы. Однако в свободное время я продолжал читать о раннем христианстве. И помнил об Иакове, как и о его старшем брате Иисусе.

Прошло около десяти лет с первой моей встречи с Новым Заветом, когда я решил посвятить этому любопытному предмету больше времени и усилий. Я приобрел и прочел десятки научных книг о раннем христианстве и историческом Иисусе. Все эти книги исчерканы синим и красным карандашом; однако, пожалуй, ни один отрывок из них не привлек моего внимания с такой силой, не заставил воскликнуть: «Вот оно!» в такой мере, как слова Джеймса Д. Тейбора, исследователя происхождения христианства и древнего иудаизма:

Разумеется, в своем исследовании я уже обратил внимание на то, что с этим смелым тезисом согласны далеко не все исследователи раннего христианства. Традиционные христианские ученые придерживаются куда более примирительного взгляда на учения Иакова и Павла: они полагают, что два апостола проповедовали не различные учения, а лишь по-разному расставляли акценты. Вместе с тем с конца 1970-х годов некоторые ученые начали развивать «новый взгляд» на Павла, утверждая, в частности, что истолкования и нововведения Павла вовсе не столь радикально отличались от учения Иакова, как казалось некоторым христианам впоследствии[7].

Для меня, однако, разница между учениями Иакова и Павла была неоспоримой. Еще более красноречиво выглядел тот исторический факт, что эти двое стали основателями двух различных ветвей христианства. Иаков, занявший первое место в Иерусалимской церкви сразу после распятия Иисуса, стал столпом «иудео-христианства». Оно сильно отличалось от христианства Павла, которое распространялось в основном среди язычников в Греко-римском мире и постепенно стало той популярнейшей на земном шаре религией, которую все мы знаем сегодня. Учение Павла имело поразительный успех, а иудео-христианство сгинуло в истории, найдя себе место лишь среди многочисленных «ересей» того времени.

Иудео-христиане были преданными последователями Иисуса, однако оставались иудеями – в своем учении, практике, мышлении. Иными словами, они продолжали соблюдать иудейский закон, искали спасения так, как это было принято у иудеев, верили в Бога и в Мессию в иудейском смысле слова. Три стороны их веры особенно отличали их от других христиан:

• Бог для них был именно «един», а не триедин.

• Иисус для них был обетованным Мессией иудеев, но не Богом.

• Люди спасались лишь верой в Бога и добрыми делами.

Открыв для себя эти важнейшие стороны иудео-христианской веры, я вновь поразился их сходству с исламом. Коран, провозглашенный пророком Мухаммадом через шесть столетий после Иакова, именно этому и учит:

• Бог именно «един», а не триедин.

• Иисус – обетованный Мессия иудеев, но не Бог.

• Люди спасаются лишь верой в Бога и добрыми делами.

Я продолжал спрашивать себя: неужто все это совпадения? Не слишком ли много совпадений?

Любопытные связи

Возможно, некоторых моих читателей удивило, что в Коране есть что-то об Иисусе. (Увы, их нельзя винить: в наш век содержание Корана часто искажается. Например, в Коране нет ничего о том, что, взорвав себя, можно попасть в рай с «семьюдесятью двумя девственницами», о том, что надо побивать камнями прелюбодеек или убивать «отступников»[8].)

Да, Коран немало говорит об Иисусе и его матери Марии. Так, его сура, или глава 19, даже называется «Мария» – и подробно рассказывает о девственном рождении. В различных главах Корана упоминаются учения Иисуса, его чудеса, звучат даже призывы к мусульманам подражать апостолам[9]. Большая часть этих коранических текстов очень схожа с евангелиями или, по крайней мере, им не противоречит. Однако есть ключевой пункт, который Коран повторяет постоянно – пункт, резко отвергающий привычное нам христианство: Иисус, как и Авраам, Моисей и сам Мухаммад, был человеком, пророком Божьим – но никак не самим Богом. Он заслуживает хвалы, восхищения, ему стоит следовать, но поклоняться ему, как Богу, нельзя.

Тейбор, которого я цитировал выше, – один из специалистов, заметивших этот любопытный параллелизм между двумя, казалось бы, не связанными друг с другом религиями. «Между нынешним моим исследованием [иудео-христианства]… и традиционными верованиями ислама заметны поразительные связи, – замечает он в самом конце своей известной книги «Династия Иисуса». – Мусульманское представление об Иисусе как мессианском пророке и учителе вполне совпадает с… книгой Иакова»[10].

Роберт Эйзенман, видный библеист, историк и археолог, также считает «очень любопытным», что «ключевая идеология необходимости веры и дел, в новозаветном писании связанная с Иаковом, так ясно просвечивает в Коране»[11]. Далее он замечает: «Мусульманские пищевые запреты также основаны на указаниях Иакова заморским общинам, описанных в Деяниях Апостолов»[12].

Но как такое возможно? Откуда столь поразительные связи между богословием иудеев – последователей Иисуса и арабов – последователей Мухаммада? Если иудео-христиане жили в Иерусалиме и вокруг Иерусалима в I веке н. э., а затем, как полагают историки, к концу V века исчезли, – откуда у них связь с исламом, возникшим в начале VII века в Аравии, с новым призывом к вере, покаянию и спасению?

В своей книге я постараюсь ответить на эти вопросы, а также представить читателям исламский взгляд на Иисуса. Работа моя относительно проста, поскольку и иудео-христианство, и исламский взгляд на Иисуса уже изучены целым рядом специалистов – зачастую независимо, как не связанные друг с другом темы. Множество ученых – большинство из них европейцы, особенно немцы – уже отметили эту связь между, казалось бы, не связанными сюжетами и проанализировали их пересечения в своих научных книгах и статьях. Однако тема эта еще не исследована так полно, как, на мой взгляд, следовало бы, и остается практически неизвестна широкой публике. В своей книге я хочу поговорить об этом предмете – на мой взгляд, одной из ключевых загадок, если не тайн, в истории религии.

Я начну решение этой задачи с Палестины I века н. э., где постараюсь дать читателю представление об Иисусе и его первых последователях, ранних христианах. Затем перенесусь в VII век н. э. в Аравию, где мы увидим рождение ислама. Далее я покажу, где и как пересекаются эти две истории.

Кроме того, я внимательно перечитаю то, что говорит Коран об Иисусе и его матери Марии, и посмотрю, в чем эти исламские повествования перекликаются с христианскими источниками – не только с Библией, но и с апокрифами. Поговорим мы и о том, верно ли, что, согласно исламским источникам, Иисус явится на землю во второй раз, и как понимают это пророчество современные мусульмане.

Но основной темой и идеей моей книги станет то, как три великие авраамические религии в нашем раздираемом противоречиями мире, несмотря на все споры и напряжение между ними, сходятся вместе в истории этого величайшего человека – Иисуса из Назарета. Иудеи, христиане и мусульмане – все мы разделяем веру, которая на нем основана, ему следует, его почитает.