Испано-американская война в мире императора Владимира

ДЕЛА ИЕЗУИТСКИЕ или НЕ ВСЁ КОТУ МАСЛЕНИЦА

Премьер-министр Испании Пра́кседес Мариа́но Мате́о Сага́ста-и-Эскобар доказал всем, что он ещё может очень многого в политике добиваться, как для Испании, так и для себя. Вечером 27 июня весь мир заговорил об Испании в основном в уважительных тонах, даже были нотки восхищения. Мадридом и Берлином было официально заявлено, что между ними 20 июня заключено соглашение, по которому острова на Тихом океане испанской Вест-Индии проданы Германии, а Филиппины переходят в совместное владение на 10 лет, с сохранением всех прав, имущества иностранцев и возможности ведения дел на Филиппинах, на время войны власть остаётся за испанцами, но Германия уже может вводить свои воинские контингенты и направлять военные корабли, куда сочтёт нужным. Были ещё моменты, но про них уже в газетах не писали, а именно, что совместное владение с правом выкупа Филиппин, что Германия даёт Испании кредит на 50 млн марок и открывает для неё свой рынок вооружения, а Япония получает существенное снижение тарифов на вывоз табака, сахара, копры и другого из Филиппин, и на ввоз своих товаров, но самых густонаселённых островов Лусон (кроме Манилы) и Минданао снижение не касалось, но японцы были и так весьма довольны.

В день опубликования сведений о соглашении в Виго, пришли два новейших германских крейсера "Виктория Луизе" и " Герта", с большими авизо "Блице" и "Пфайле" для этого ввод в строй последней резко форсировали, на подходе был третий их систершип, "Фрейя".

Столицы реагировали по разному, Вена поздравила Берлин с очередным успехом, Петербург тоже, упомянув, что они в Тихом океане с Германией теперь близкие соседи, и выразил надежду, что будут дружными соседями, Париж тоже озвучил, что-то одобрительное, противостояние Берлина с САСШ и Британией, Елисейским полям было в радость, Рим поздравил Германию с успехом и сам возбудился колониальной горячкой вновь, Амстердам, достаточно сдержанно, что рад новому соседству с соседями по Европе, Токио выразил надежду, о том, что интересы Японии на Филиппинах будут учтены, Лиссабон, что очень рад, ведь теперь Германия на его владения будет смотреть менее хищно.

Вашингтон, понятно взорвался негодованием, в духе "Там погибли наши парни, а вы на их крови получаете себе дивиденды, и вообще Филиппины наши!!!" Лондон громко поддерживал Белый дом, и требовал соблюдения свои интересов там.

Но, дойчи уже давно действовали. Малые крейсера "Швальбе", "Зееадлер" 31 мая встретившись в Адене пошли вместе на Дальний Восток, в пути уже были транспорты с морпехами, гарнизонами и артиллерий для Циндао, Манилы, Гуама, Каролинских островов.

Биржи уверенно показали падения доллара и американских бумаг, марка, песет и бумаги пошли вверх, в первую очередь марка и немецкие бумаги конечно. Зашевелилась демократическая часть Конгресса и пресса, в администрацию Мак-Кинли полетели обвинения авантюризме и безответственности. Писали, что теперь все достигнутые успехи, пошли прахом, зря американские моряки погибали под Манилой, новобранцы дрыщут и мрут в военных лагерях под Тампой от дизентерии. И главное, что деньги налогоплательщиков превращаются в пыль, какой-то писака посчитал, что день такой войны обходиться в ОДИН миллион долларов.

Белый дом, Уолл-стрит, пресса были в негодовании, а Морской Департамент во главе с Джоном Лонгом в панике. Из-за того, что теперь делать с Дьюи, потому-что он вынужден был уйти с Филиппин, его вынудят это сделать. Но, кроме проблемы Дьюи, была проблема с конвоем, который шёл к нему и был сейчас по расчётам подходить к Гуаму. Что теперь делать с ним, а на нём более трёх тысяч человек!!!

После сражения 1 мая у Манилы, и ухода американцев из Манильского залива вопрос о посылке большого десанта на Филиппины завис. Дождались отчёта самого Дьюи о делах на Филиппинах, через неделю после этого 11 мая всё же было решено послать туда большой десант, идя через Гавайи, заодно окончательно решить вопрос с ними в пользу САСШ и прибрать Гуам себе по пути на Филиппины. Были зафрахтованы пароход "Сити оф Пекин", "Сити оф Сидней" и "Австралия", на них предполагалось послать в Манилу десантные партии, но из первоначальных 5000 человек удалось разместить лишь 2500. В сопровождении выделялся крейсер "Чарльстон", так же на транспорты грузились орудия, боеприпасы и прочие материалы необходимые Дьюи, плюс моряки для восполнения потерь. Из-за поломок на "Чарльстоне" выход откладывался, наконец, вышли из Фриско, дошли до Гонолулу 10 июня, и уже 12 двинули на Гуам.

Уже в море командир "Чарльстона", "по совместительству" выполнявший обязанности начальника конвоя, кэптен Генри Гласс открыл запечатанное секретное предписание и с удивлением обнаружил, что в соответствии с ним конвою предписывалось "по дороге" занять Гуам. На момент объявления войны последний раз корабль ВМС Испании заходил на остров лишь полтора года назад. Военные специалисты в Соединенных Штатах подозревали о сложившейся на острове ситуации, и потому на овладение Глассу отводилось один-два дня.

Утром 28 июня американцы благополучно достигли острова. Успешно пройдя мимо испанского наблюдательного поста на мысе Ритидан, конвой как ему казалось незамеченным прошел в бухту Аганы. "Чарльстон" начал заходить в бухту, а транспорты держались примерно в полумиле. И капитан Гласс увидел в глубине бухты, неизвестный военный корабль примерно в 2 тысячи тонн, немного приблизившись увидели германский флаг на нём, и ещё большой пароход. Военным кораблём была "Аркона".

"Дьявол! — выругался кэптен Гласс, — какого-чёрта они здесь делают!?" И только сейчас увидел, что на форте Санта Крус флаг Германии. Через несколько минут он увидел катер идущих к ним со стороны германского корабля. Пока все смотрели на подходящий немцев, наблюдатели ещё раз оплошали, они с опозданием доложили: "Сэр, два военных корабля мористее на траверсе!"

Американский капитан увидел крейсер примерно равного с его "Чарльстоном" тоннажем тоже под флагом Германии, и второй корабль поменьше, они отсекли его транспорты от выхода в море. Позже узнали, что это были бронепалубный крейсер "Гефион" и большой авизо "Фальке". Американцы оказались в ловушке, орудия на немцах были расчехлены, но не наведены на них. Подошёл катер, на борт поднялся офицер, и заявил, что он здесь для того, чтобы сообщить, что Гуам, Каролины, Марианские острова являются владениями Германской империи уже как несколько дней, а так же Филиппины находятся в совместном владении Германии и Испании. И поскольку САСШ является воюющей стороной то им предлагается уйти с Гуама в течение пяти суток, немец объяснил, что делается скидка на проделанный ими большой переход. По истечении этого времени им предлагается интернироваться в порту Аганы.

Лицо кэптен Гласса налилось кровью. "А если нет, — спросил он, бесившего его своей спокойной уверенностью германского офицера. Тот, ответил, что очень не хотелось, чтоб между их странами, опять возникла угроза вооруженного конфликта, тем более в отличие от Самоа погода стоит вполне приличная, а на американских транспортах, как он предполагает не одна тысяча солдат. Гласс ответил, что они сообщат своё решение, через три часа. "Хорошо, — сказал немец, — мы ждём вас у себя". Через два часа, американский катер подошёл к борту "Арконы" и офицер сообщил, что они через трое суток уйдут с Гуама. Американские корабли ушли даже раньше обозначенного срока, примерно двадцать миль их сопровождал "Фальке", и, поворачивая обратно к себе, вежливо пожелал сигналами "Хорошего пути", янки не ответили.

Контр-адмирал Дьюи за время стояния в Субике, осунулся, похудел, его тяготили мысли об упущенной победы у Манилы и навалившиеся неприятности после сражения 1 мая. Всё стало портится с приходом эскадры немцев в Манильский залив, с каждым днём они вели себя наглее и наглее. На попытки остановить и досмотреть германские корабли, они ответили решительным отказом, дело чуть было не дошло до орудийной стрельбы друг по другу, когда дежуривший "Балтимор" и "Рейли" попытались это сделать с "Кормораном", тот не отвечал на сигналы, увеличил ход, американцы дали предупредительный выстрел, на немце сыграли боевую тревогу, расчехлили орудия и повернули в сторону американцев, те вынуждены были его пропустить.

На следующий день после этого инцидента вся эскадра капустников, маневрировала у бухты Субик и даже провела стрельбы малокалиберной артиллерией. Американцы, скрипя зубами и костеря по всячески немцев, намёк поняли. Запрошенные инструкции из Вашингтона помогали мало, — "Оставайтесь на месте. Блокируйте Манилу. Подкрепления вам готовятся". Единственная хорошая новость была в том, что из Гонконга в середине двадцатых чисел мая к Дьюи доставили Эмилио Агинальдо-и-Фами, одного из лидера местных повстанцев его приветливо встретили, дали немного денег, оружия и "Мак Каллох" высадил его и его людей там, где они указали. Хотя Джорджу Дьюи этот азиат не понравился, ведёт себя весьма независимо, образован, неглуп, активен, пользуются авторитетом у местных. "Да, чёрт с ним лишь бы начал действовать", — думал Дьюи глядя на Агинальдо.

С конца мая в Манилу пошли нейтралы из Сингапура, Гонконга, Шанхая, Сайгона под торговыми флагами Германии, Британии, Франции, несколько судов остановили, досмотрели, явно военная контрабанда, уголь, провизия, и, несмотря на протесты капитанов отправили в Субик. Через три дня Дьюи в Субик доставили телеграмму от Морского Департамента из Манилы!!! Доставили немцы!!! -"Суда отпустить. Это грузы не для испанцев. Далее действовать по отношению к нейтралам более сдержанно. Джон Лонг".

Адмирал Дьюи проклиная, чертову политику, отпустил задержанные суда, и американские корабли, дежурившие у проливов, теперь молча провожали транспорты под флагами великих держав с грузами "не для испанцев" идущие в Манилу. Иногда позволяли себе пощекотать им нервы, приближаясь к ним близко или даже пересекая их курс.

Испанцы на батареях в проливах на островах и его берегах тоже скучали, пару раз они проводили стрельбы, американцы наблюдали за ними издалека и сделали вывод, что количество орудий увеличилось.

Так американцы проводили время, рутина, наглеющие капустники в проливах и около него, и идущие безнаказанно в Манилу нейтралы. Чтоб взбодрить эскадру 31 мая Дьюи отдал приказ всеми силами идти к проливам и обстрелять испанские береговые батареи, несмотря на то, что боекомплекта осталось мало. Били из 8 дюймовых орудий, "Рейли" и "Конкорд" не участвовали в обстреле, из 8 дюймовых, потому-что к ним снарядов было больше, чем к среднему калибру. Целью выбрали батарею на мысе Рестигна, начали с 30 каб, испанцы молчали, но с начиная с 28 каб ответили, чем неприятно удивили Дьюи, их снаряды теперь доставали его корабли на такой дистанции, получив через 20 минут боя пару уверенных накрытий, и осколки по "Олимпии" он повернул в море.

6 июня, когда узнали, он нейтрала англичанина, что испанская эскадра вышла на Карибы, оживились разговоры в кают-компаниях, в кубриках, все выражали уверенность, что парни в Атлантике, надерут зад трусливым диего, которые так долго собирались в поход. А 7 июня пришёл зафрахтованный консулом транспорт из Гонконга с вестью, что из Фриско вышел к ним конвой, лица офицеров и матросов излучались, радость к ним шла помощь с Родины. Агинальдо собрал отряд в несколько тысяч штыков и начал движение к Маниле. "Бостон" перехватил испанскую паровую шхуну, которая днём пыталась пройти в залив. И наконец, они задержали нейтрала, которого можно было задержать, японскую шхуну, которая шла с грузом рыбы, плохим углём, казалось, что удача снова пришла к американцам.

25 июня сам Дьюи на "Олимпии" с "Рейли" дежурили у проливов, с утра дразнили испанцев, подходя к мысу Рестигна на 32 кабельтовых, но те упорно молчали. Около полудня сыграли тревогу. Увидели дым в Манильском заливе, вскоре показался большой военный корабль, это был русский "Рюрик", он уверенно на большом ходу прошёл пролив Чика-Бока, крейсер и батареи обменялись сигналами. "Дружат, черт бы их побрал, — зло подумал американский адмирал. Впрочем русский крейсер проходя мимо американцев тоже поднял приветственные флаги. "Сэр, что ответить? — спросил его, тоже находящийся на мостике новый командир "Олимпии" кэптен Бенджамин Ламбертон, сменивший заболевшего Гридли. "Послать бы их к дьяволу, — разражено сказал тот. — Поднимите "Рад встречи. Доброго пути", черт бы подрал этих русских с их крейсером вместе". Хотя крейсер был хорош, большой, высокобортный, созданный для океана, Дьюи как настоящий моряк, не мог не без удовольствия смотреть на него.

Но, "Рюрик" не ушёл в море, он в милях 15-ти лег в дрейф, тихо дымя в небо. Вскоре показался дым на горизонте, он приближался, русский густо задымил и пошёл к нему навстречу, вскоре американцы стали различать большой четырехтрубный военный корабль.

" Хм, кого это ещё несёт сюда, четыре трубы кто это? — задавал себе вопрос Дьюи. — Тоже русский?" Оказалось да, в кильватере "Рюрика" шёл новейший русский броненосный крейсер "Россия". Американцы с некоторым восторгом смотрели как идут одни из самых больших крейсеров в мире, гордо неся свои Андреевские флаги.

"Красиво! — подумал Дьюи, когда русские проходили мимо его кораблей. — Я и не знал, что у них есть ещё один большой крейсер. Значит умеют и они строить их, не только мы и бриты. Хотя у нас главный калибр расположен лучше", — говорил в нём профессиональный военный моряк.

Испанцы на батареях и Маниле чуть не прыгали от радости, когда увидели, кто к ним пришёл в Манилу. Пара русских крейсеров стали главным украшение внешнего рейда Манилы, хозяева порта. Его хозяева испанские малыши "Ислы" совсем затерялись, среди больших и даже огромных кораблей великих морских держав.

Рано утром 27 июня американцы, увидели подходящую в полном составе к Субику германскую эскадру, дальше в море были видны русские крейсера. Авизо немцев шла в бухту к месту стоянки эскадры Дьюи. Навстречу ему была послана канлодка, в двух кабельтовых они легли в дрейф, к "Олимпии" от немца вышёл катер. Поднявшись на борт он заявил, что у него адмиралу Дьюи от адмирала Дидрехса срочное сообщение. Его проводили к адмиралу, он вручил пакет. Адмирал вскрыл пакет, там было письмо в котором немец предлагал, немедленно встретится для сообщения ему, Дьюи важных новостей, отдал честь и отбыл на свой корабль.

Условились встретиться на острове Гранде через три часа. Отправляясь на встречу Дьюи отдал распоряжения быть готовым дать бой, вместо себя оставил своего начштаба. На место встречи стороны прибыли вовремя. Американцы пришли на "Конкорде", немцы на "Корморане". Вместе с адмиралом Дидрехсом и его офицерами, были ещё русский, француз и японец, что Дьюи удивило. После приветствий, немцы сразу перешли к делу.

— "Господин адмирал, господа офицеры, — обратился к американцам немецкий адмирал, — я уполномочен официально вам сообщить следующее. По соглашению от 20 июня 1898 года между Германской Империей и королевством Испанией, острова в Тихом океане испанской Вест-Индии перешли во владение Германии, кроме Сайпана. Филиппины по этому же соглашению отныне являются совместным владением Германии и Испании, кроме острова Линапакан и других мелких островов, рядом с ним. Присутствующие здесь офицеры держав, готовы от лица своих государств, готовы это вам подтвердить". Русский, француз и японец, сообщили, что их командиры сделали официальный запрос в свои страны, и были получены официальные подтверждения об этом соглашении.

Это было как удар молнией, адмирал Дьюи молчал, начавшие было, что-то было возмущенно говорить американские офицеры, были остановлены им движением его руки. Он был бледен, но спокойно и твердо спросил: " Вероятно, это ещё не все?"

— "Да, — ответил Дидерихс. Он продолжил: — В связи с этим, нахождение военные кораблей и сил САСШ в водах и на территории совместных владений Германии и Испании, он выделил голосом первую, — является невозможным. Поскольку Германская Империя НЕ воюет с САСШ. О чём я вам как официальный представитель Германии и заявляю".

Все молчали, потом Дьюи так же спокойно сказал: "Но, мы воюем с Испанией".

— "Воюйте, — ответил Дидрехс. И уточнил: Но, вне территориальных вод и владений Германии. Мы же не воюем с вами, и поэтому ведение боевых действий на море, в пределах территориальных вод, — уточнил немецкий адмирал, — и на суше в своих владениях мы допустить не можем. Так же и их морскую блокаду". Он продолжил, — "Поэтому, от лица Германской империи, я вас убедительно прошу, покинуть владения рейха на суше и на море в течение трёх суток с момента окончания нашей встречи, чтобы избежать всевозможных неприятных инцидентов между нашими странами. Ответ прошу дать как можно быстрее, желательно здесь же". На предложение подписать протокол встречи, Дьюи ответил отказом, его подписали сами немцы, так же русский, француз и японец, но экземпляр протокола он взял.

Дьюи встал, и сказал, что ответ будет дан в течение трёх часов, и немцы и другие офицеры убыли на свой корабль, американцы остались на острове Гранде, который уже по факту стал германским. Как не странно, охватившая вначале встречи Дьюи ярость, исчезла, пришла какая-то пустота. Некоторые офицеры молчали, поглядывая на своего адмирала, другие начали отсылать ругательства в адрес немцев, испанцев. Через некоторое время адмирал встал и начал говорить: "Скажем прямо, господа, нас поимели! Эти трусы испанцы переиграли наших болванов политиков. Нам по сути чертовы капустники предъявили ультиматум! Связаться с домом и получить ответ у нас нет возможности".

"Сэр, мы же можем не уходить, будем стоять здесь дальше, дойчи не посмеют, напасть на нас, и тем самым начать войну с Америкой, — горячо заговорил Ламбертон, командир флагмана американцев.

" Напасть не нападут, — отвечал Дьюи, — они нас блокируют, не будут нас выпускать и никого к нам допускать, и что нам с боем прорываться? Это гарантированный казус белли. И нам не прорваться боем, эти вонючие капустники, — адмирал не выдержал, и грязно выругался, — намного сильнее нас. Они перетопят нас со своих броненосных крейсеров".

"Может обратиться за помощью к англичанам, — сказал флаг-адъютант адмирала Брамби.

— Как нам это сделать? Мы должны ответ дать уже через два часа, и связи у нас с ними нет, — отвечал её Дьюи. — И как они нам помогут, даже если б захотели? Ударят дойчев с тыла? Британцы никогда не были идиотами. Да, и русские тоже не зря привели сюда два своих самых сильных крейсера.

Все опять замолчали. Американский адмирал продолжил говорить, как-бы отвечая на вопрос кэптена Ламбертона.

"Если не прорываться, долго мы простоим здесь? Запасы не бесконечны. И они теперь в своём праве, коль теперь это и их владения, черт бы их взял, — громко сказал он, и стукнул кулаком по столу. — И если мы не уйдём, и начнётся бой, то вину возложат на нас. Ведь не зря немцы, притащили с собой русского, француза и даже японца. Они свидетели, что нам предложили мирно уйти. Нас обложили со всех сторон. И мы не можем начать войну с Германией".

" Сэр, ведь к нам идёт из Фриско подкрепления и десант, — вновь заговорили Ламбертон.

"Да, я помню об этом. Гуам скорее всего уже занят немцами, — заговорил в ответ Дьюи. — Надеюсь они пойдут в Гонконг".

— "И так я принимаю решение об уходе, — встав громко сказал адмирал Дьюи, — Ответственность за это беру на себя. Кто-нибудь хочет, что-нибудь сказать? Офицеры молчали. — Он продолжил, — Батарею на острове привести в негодность. Трофейную канлодку берём с собой, пригодиться. А вот пленных испанцев передадим Агинальдо".

— Сэр, но их там могут уничтожить, — сказал, кто-то из офицеров.

— Да, мне плевать на ублюдков диего, пусть, что хотят аборигены, то и делают с ними. Прикажете брать с собой в Гонконг 300 рыл? Их надо кормить, лечить, размещать, обеспечивать, кто будет за это платить? — взорвался в ответ Дьюи.

— Идём в Гонконг, там свяжемся с Вашингтоном, и надеюсь, встретим своих, — закончил он. — Эскадре начать готовиться к переходу.

К слову сказать, испанских солдат не сумели передать повстанцам. Когда до них дошли разговоры, что их хотят отдать мятежникам, они подняли шум. А через несколько часов ближе к вечеру, когда начало темнеть наиболее решительные, несколькими группами напали на охрану, забросав её камнями, комьями земли с криками "Сантьяго!!!" выломали ворота и двери бараков, где их держали, вырвались на свободу, за ними повалила и основная масса пленных, которая разбежалась по окрестностям.

Когда об этом доложили Дьюи, он сказал: "Плевать пусть местные разбираются с этим сами!"

В назначено время встреча сторон вновь состоялась в том же составе. Адмирал Дьюи объявил, что они возмущены поведением немцев и сторон их поддерживающих, в ответ на это все промолчали, а японец вежливо улыбался. И, что они вынуждены подчиниться обстоятельствам и покинуть Филиппины. Стороны обменялись бумагами, и очень сдержанно попрощались друг с другом.

Германская эскадра не ушла, ушли только русские крейсера, постоянно два немецких крейсера дрейфовали на выходе из залива.

Утром 30 июня американская эскадра подняла якоря и двинулась к выходу из Субика. Немецкие корабли подняли приветственные сигналы и желали им поскорее добраться до дома, американские корабли как бы нехотя подняли в ответ сухое, — "Спасибо". Но, немцы, покинули американцев не сразу, за ними 30 миль шли, крейсер "Кайзерина Аугуста", два крейсера типа " Ирене". Дьюи очень хотелось развернуть эскадру и погонять этих, наглых капустников, но их крейсера были большие, и их было три, сплюнув в сердцах, подумав, — "Умный это сукин сын, фон Дидрехс", и больше на них не обращал внимания до самого их ухода.

Уже вечером мир начал говорить об уходе американцев с Филиппин. Курсы доллара и американских бумаг, продолжили падение, марка и акции германских компаний, которые работают на Дальнем Востоке и Тихом океане рванули вверх. В испанской прессе звучали фанфары, барабаны, все самые громкие инструменты, в европейских газетах в САСШ тыкали пальцев и говорили, "учитесь, как надо дела делать", это вам не ноги на стол задирать, и латиносов унижать. В германских газетах, особенно консервативных вовсю им показывали неприличные жесты. Большие столицы Европы заявили, что они и дальше нейтральны, а сделка между Испанией и Германией в рамках международного права, мелкие в разной тональности поддакнули им.

Только Лондон начал дымить своими броненосными эскадрами… но правда на страницах газет, и писать, что "тайная дипломатия" это неправильно и не по- джентльменски. В ответ Лондон получил, что-то вроде, кто бы говорил, что "тайная дипломатия" это плохо и про джентльменство. В Петербурге по мере как накаливалась ситуация в европейской печати, стали писать о проливах и берегах Персидского залива, в Берлине, что Германия вообще может возложить на себя миссию помощника, помогать вместе с другими державами маленьким родственным народам и странам, как по форме правления, так и по языку, и не важно, где это будет в Европе, Азии или Африке, если их будут обижать большие и наглые. Париж писал, что у них в данный момент славный Маршан, идёт победным маршем по тропической Африке к Нилу, Рим достаточно нейтрально занял сторону большинства, Токио вежливо улыбался всем, он то урвал себе кусочек филиппинского пирога.

В ответ на движение британских эскадр в газетах, навскидку посчитали силы флотов сторон получалось не так всё хорошо у англо-саксов, заодно газетные стратеги взяли Гибралтар, Босфор, русские вышли в Эгейское море, к Персидскому заливу и вторглись в Индию, буры начали войну против англичан. А раз русские вторглись в Индию и взяли Босфор, значит, Великобритания воевать на стороне САСШ, не будет. В таком, случае у САСШ против Германии, России и Испании шансов нет, будет возвращена монархия на Гавайи, сами они будут под покровительством Германии и России, Германия заберёт себе Самоа, Россия Аляску, американские компании будут выкинуты с рынков Европы, что было на руку и Германии и России.

Пока шли баталии в газетах, в столицах шли переговоры в полутонах и в полутенях, с Вашингтоном держались уже менее почтительно, особенно в Берлине, чем в начале войны, ведь янки перед войной много говорили о своей гарантированной победе, а успехов не показали. Говорили им о своём нейтралитете и ужасах войны, которые надо бы как можно быстрее закончить. Даже страны Латинской Америки, стали вести себя более уверенно, а в обществе антиамериканизм и без того не малый, теперь бил через край. С Лондоном разговаривали вежливо, но не уступали, предлагали договориться за счёт… янки и испанцев.

Берлин, Париж, Петербург, Мадрид на заднем фоне Вена, Рим, который поддержит такое большинство, сориться с грандами и ещё больше уходить в "блестящую изоляцию", ради заокеанских "кузенов", которые не могут толком справиться со слабой Испанией? Увольте. Поэтому, с Вашингтоном, Лондон поступил по-джентельменски, договорился о своих экономических интересах на Филиппинах с Берлином и Мадридом, и получив от Германии уверения, что на Карибы они не полезут, сказал Белому Дому: "Увы Филиппины ушли, разберитесь наконец теперь с этими потомками конкистадоров на Карибах, туда никто не полезет вам мешать". С Берлином Альбион заодно выгодно для себя закрыл вопрос о судьбе колонии Португалии в Африке, Ангола и Мозамбик граничили там с владениями британцев, и тем более с бурами, телеграмму кайзера Крюгеру они помнили, а Филиппины не граничили, вот и обменяли владения Португалии на владения Испании, всё как всегда, решили свои проблемы с пользой для себя, и за счёт других.

Госсекретарь Уильям Руфус Дэй видел, что они пока проигрывают дипломатию, Мадриду, который неожиданно, показал зубы у Манилы и Кубы, и иезуитскую ловкость в делах политических. Нужен военный успех, настоящий или мнимый, а то если так дело дальше пойдёт то демократы, и прежде всего боссы Уолл-Стрита, сначала снимут стружку, а потом нашинкуют. Глава Госдепартамента Дэй договорился о срочной встречи с Лонгом главой Морского Департамента, встреча состоялась… и разочаровала Дэя.

Флот не мог проявить активности против портов Кубы хотя бы обстрелами, во-первых, Сервера вышел с островов Зеленого Мыса и его готовятся встречать для этого надо собрать все главные силы в кулак и расставить дозоры по всему Карибскому морю, во-вторых, часть сил отвлечена против возможных действий испанских вскр, вдруг они от берегов Европы придут к берегам Америки; в-третьих, многие порты на Кубе расположены в глубине острова и неуязвимы для обстрела с моря, а те крупные порты, которые доступны имеют сильную береговую оборону, которая способна дать отпор, обстрел Сан-Хуана это показал, обстрел Гаваны тем более чреват потерями; в-четвёртых, ни о каком десанте на Кубу или Пуэрто-Рико не может быть речи, пока флот испанцев не разбит или плотно блокирован в каком-либо порту.

И здесь, чертовы доны сыграли лучше их, выбрали время, когда обделать дела с Филиппинами, а они из-за движения эскадры испанцев, не могут ничего внятного сделать на Карибах против них же. Значит надо кончать с Серверой, высаживать десант на Кубу и Пуэрто-Рико, и заканчивать войну победой. С таким вариантом согласился и президент, всё внимание теперь было на флот, адмиралов, Джона Лонга и его Морской департамент.