Испепелитель (ЛП)

Глава 3. Наксарамас

"Прокляни вас Свет, я хочу всего лишь побыть один!"

Дарион Могрейн одним взмахом клинка срубил голову скелету. Уже в который раз его покой нарушали эти вездесущие мертвецы. За дни, прошедшие с тех пор, как он узнал о смерти отца, Дарион прошел столь долгий путь, от Руки Тира до Тирисфальских Просторов - и каждый раз, останавливаясь на привал, вынужден был защищатся от вездесущих мертвяков Плети. Теперь, устав от сражений, он не выдержал и сорвался. И стал кричать в пустое туманное небо о том, что наболело в его душе, и что он хотел осмыслить - но ему никак не удавалось. "Всю жизнь я служил Свету, потому что верил в его высшую цель. Скажи: что за высшая цель стояла за смертью моего отца?".

"А что как отца не умереть?" - прозвучало за его спиной. "Кто здесь?" - оглянулся Дарион. "Забра", - представился тролль джунглей, вышедший из кустов позади Дариона. - "Я верю, что дух твоих отца не упокоен. А ты похож на его", - добавил он, уставившись Дариону прямо в лицо. "Откуда ты знаешь… знал моего отца?!" - растеряно вопросил младший Могрейн. "Он спас меня жизнь не так давно", - ответил Забра на ломаном Общем. - "И даже теперь я чувствую связь через Свет с ним не пропала, а… затмилась".

Он повернулся и указал на руины Брилля. "Я видел это место во сне", - поведал он. - "И не знать, зачем Свет направил меня сюда. Теперь знать". "И ты веришь в то, что мой отец жив?" - взволнованно спросил Дарион. - "Как?! Где?!" "Я видел и другое место", - продолжил Забра. - "Темный крепость летал над горящий город". "Стратолм!" - пораженно воскликнул юноша. - "Я пойду туда и освобожу отца". "Если ты хочешь уйти тем путем, лучше идти не один", - глубокомысленно заметил тролль.

"Я нашла его!" - крикнул кто-то грубым гортанным голосом позади них. Оглянувшись, Дарион заметил орчиху. Она стояла в легких темных доспехах, а на груди ее виднелась черная накидка с гербом - восходящее серебряное солнце с золотистыми лучами. "Что ты делаешь тут один, человек?" - спросила она.

"Я не…" - начал он, указывая на то место, где стоял Забра, но его там не было. "Кто вы?" - спросил он орчиху, и других, появившихся позади нее - пестрая компания из различных рас, но с одинаковой накидкой поверх доспехов. "Я - Грунн'хольд", - представилась орчиха.

Рядом с ней встал статный мужчина в темных доспехах, с повязкой на глазу - никто иной, как лорд Максвелл Тиросус. "Мы покинули орден", - объяснил он Дариону. - "И создали новую организацию, привечающую в своих рядах все расы. И я хотел бы предложить тебе примкнуть к нам". "Он говорил, чтобы я не ходил туда один…" - прошептал Дарион, вспоминая недавние слова странного тролля.

"Что?" - удивленно переспросил Тиросус. Могрейн кивнул: "Я согласен". "Прекрасно!" - улыбнулся лорд Тиросус. - "Тогда имею честь приветствовать тебя, Дариона Могрейна, сына Александроса Могрейна Испепеляющего, в рядах ордена Серебряной Зари!"

Холодный ветер, в честь которого и был назван этот лагерь Серебряной Зари в узком перевале на пороге Альтеракских гор и у самого края Восточных Чумных Земель, пробирал до костей. Хотя защитники Света никогда не жаловались на это. Герои всех рас, которых собрал под своим командованием Максвелл Тиросус, поклялись защищать мир от любого зла, и готовы были терпеть многое - особенно такую мелочь, как зыбкую погоду.

Орден Серебряной Зари по своим убеждениям, а, возможно, и по малой численности, из-за которой приходилось дорожить каждым бойцом, мнил себя братством, где интересы всех касаются каждого, а чувства каждого разделяются всеми. Таким образом, никто не мог не обратить внимания на душевные терзания Дариона Могрейна, их новоиспеченного брата. Но больше всего состояние Дариона волновало его попечителя и товарища, лорда Тиросуса. Подойдя к стоящему прямо посреди лагеря Холодного Ветра Могрейну, он решился начать давно откладываемый разговор.

"Тролля, с которым ты, Дарион, беседовал, зовут Заббра Хекс", - сообщил Максвелл. - "Мы нашли его однажды в старом Монастыре. Твой отец сказал, что он благословлен Светом, и спас его жизнь. И это, быть может, создало между ними связь. Так что, я полагаю, еще есть надежда на то, что Александрос жив…" "Тролль сказал лишь, что дух моего отца не исчез", - возразил Дарион. - "И я могу лишь надеяться, что это значит, что он жив. Он говорил что-то о крепости над Стратолмом". "Я слышал о ней", - кивнул лорд Тиросус. - "Крепость Плети, из которой правая рука Короля Мертвых, Кел'Тузад, правит войсками нежити в Чумных Землях".

"И, если я хочу узнать о судьбе своего отца, мой путь лежит туда", - мрачно заключил младший Могрейн - "И будь что будет".

"У тебя есть план?" - спросил Тиросус. "Если та крепость и впрямь такая грозная, то Серебряной Заре явно недостает воинов для полноценного штурма", - подметил с едва заметной мрачной улыбкой Дарион. - "Но наш маленький отряд вполне может незаметно пробраться внутрь". "Пусть будет так!" - воскликнул Тиросус. - "Я с гордостью буду сражаться с тобой плечом к плечу". "Нет", - отрицательно покачал головой Дарион. - "Ты - глава этого ордена. Ты не можешь вот так рисковать собою".

"Ммм, если уж что-то решил, то пойдешь до конца, да?" - улыбнулся паладин. - "Яблоко от яблони недалеко падает. Ну и ладно. Как только вернется офицер Чистосердечная, мы…" "Мы не знаем, когда это будет", - возразил Дарион. - "А я должен выступить как можно раньше! С каждым днем я все больше рискую опоздать! Я соберу с собою добровольцев, если ты позволишь".

"Тогда, если ты… когда ты освободишь отца", - Максвелл твердым взглядом посмотрел на юнца.- "Мы будем ждать тебя в Часовне Надежды Света". "В старой часовне на востоке?" - уточнил Дарион. "Именно", - кивнул Максвелл - "Но, прежде чем ты уйдешь искать добровольцев, ты должен знать кое-что… После нападения на твоего отца, когда Фэйрбэнкс появился в Дольном Очаге, он обвинил Рено в том… в том, что это он убил Александроса".

"Бедный Фэйрбэнкс!" - с жалостью в голосе воскликнул Дарион. - "Он, наверное, бредил! Как бы низко сейчас ни пал орден, или как жалок ни стал Рено, это же несуразица!" "Да, ты прав, я уверен. Твой брат не способен на такое зверство…" - пробормотал Тиросус, больше для того, чтобы обнадежить парня, хотя душу его самого снедали сомнения. С каждым днем деяния, чинимые Алыми Крестоносцами, пресекали все мыслимые нормы морали…

Войдя в комнату и увидев на полу разбитый кувшин и лужу воды, а также виновато склонившегося над ним мальчугана, мать пришла в ярость. "Ты сделал очень, очень плохо, Рено!" - кричала она сыну. - "Очень, очень плохо!" "Но, мам!" - шмыгнув носом, возразил паренек. - "Это же только вода!"

"Нет, сынок", - сказала она, и голос ее холодным шепотом отразился в его истерзанном разуме. - "Это не вода". Мальчик посмотрел на руки и с ужасом увидел, что они испачканы в крови. "И то, что ты сделал - это очень, очень плохо", - эхом отдавался в ушах звенящий глас матери.

Мальчик отчаянно попытался смыть кровь, но ничего не получалось. Глазами, полными слез, он посмотрел на мать, и на миг встретился с ее пустым и хладнокровным взглядом, и услышал ее бездушный шепот. "Ты будешь наказан!"

Алый Командующий Рено Могрейн проснулся в холодном поту. В очередной раз ему приснился кошмар, который до сих пор не развеялся в прохладе утренней яви. С этим немедленно нужно что-то делать, иначе он попросту сойдет с ума.

Открыв дверь своей спальни, он кликнул стражника в алой форме, охраняющего его покои. "Ты!" - хрипло рявкнул Рено. - "Приготовь моего коня, немедленно!". С этими словами он захлопнул дверь и принялся дожидаться, пока стражник исполнит приказ.

"То, что я прошу, нелегко, и если вы откажетесь - я пойму. Но те, кто пойдет со мной, чтобы увидеть моего отца свободным - сделайте шаг вперед, и я буду признателен". Дарион закончил речь, и теперь неотрывно смотрел на воинов Серебряной Зари, замерших посреди лагеря Холодного Ветра и осмысливавших сказанное. Как он и боялся, особого энтузиазма его предложение не вызвало.

"Постой, человек", - из рядов собравшихся раздался грубый, гортанный женский голос. - "Ты хочешь, чтобы мы пробрались в какую-то крепость нежити, не зная, увидим ли еще раз свет дневной, чтобы спасти человека, который, судя по всему, вполне может быть мертв?"

"Да, Грунн'хольд", - кивнул Дарион орчихе, с которой познакомился еще в первый день своего пребывания в ордене. "Но… зачем?" - недоверчиво осведомилась та. "Он - мой отец", - отвечал Дарион, и паладины возбужденно зашушукались.

"Александрос Могрейн стал легендой, грозою Плети. Той самой Плети, что истребила моих братьев!" - Кровавый эльф, что также носил доспех Зари, в истовом пылу выступил вперед. - "И для меня будет честью лицезреть, как ярость Испепеляющего воспылает вновь! Меня зовут Ферелин Отверженный Кровью, и я встану рядом с тобою". Дарион благодарно улыбнулся эльфу: стало быть, начинание его не совсем безнадежно.

"А я буду Бранниган Громовая Кувалда, сын Сеамуса Громовой Кувалды из могучего клана Диких Молотов", - широкоплечий дворф встал рядом с Кровавым эльфом, опершись рукою на рукоять молота внушительных размеров. - "И я никогда не уклоняюсь от вызова". "Спасибо вам, Ферелин, Бранниган", - молвил Дарион; внимание его привлек иной доброволец.

Шаг вперед молча сделала мрачного вида фигура, лицо которой скрывалось под темным капюшоном. Он стал пред ними, опираясь на свой черный посох с синим камнем на набалдашнике. "Здравствуй, незнакомец. Кто ты?" - спросил Дарион. "Он ничего не говорит", - шепнул Максвелл юному Могрейну. - "Все, что нам удалось узнать - это его имя, Кастильян". "Рад встрече… Кастильян", - Дарион бросил удивленный взгляд на престранного чародея и обернулся к иным воинам Серебряной Зари. - "Кто-нибудь еще?".

Защитники Света мрачно стояли, не роняя ни слова, отводя глаза. "Тогда ладно. Мы выступаем немедленно", - подвел итог Дарион. Что ж, вчертвером у них есть шансы на успех… пусть и мизерные.

Четверо воинов направились к ожидавшим на окраине лагеря грифонам, как к Дариону подбежала Грунн'хольд. "Стой, человек!" - выкрикнула орчиха. - "Без меня вы, дурни, просто помрете. У орков тоже есть отцы. Более того, мы гордимся своею родословной".

И уже через несколько минут они отправились в полет на север, к Стратолму…

"Не страшно сидеть с орчихой за спиной, человек?" - осклабившись, поинтересовалась Грунн'хольд у Дариона в полете, уже над Чумным Лесом, за которым к небесам устремлялись языки призрачного пламени полыхающего Стратолма. "Вообще-то, нет", - улыбнулся Могрейн. - "Если со мной что-то случится - кто будет управлять грифоном?" "В точку!" - засмеялась орчиха.

Дарион оглянулся на женщину, заметил за спиною другого грифона, которого оседлал тот таинственный мужчина в капюшоне. "Ты знаешь что-нибудь об этом маге… Кастильяне, так ведь?" - спросил он. "Ничего", - громыхнула орчиха. - "Говорят, что он шпион Отрекшихся. Но ты не волнуйся, я прослежу за ним".

Стратолм полыхал. Уже несколько лет разрушенные дома города пылали, поддерживаемые черной магией, и никто так и не смог их потушить - никто и не пытался. Город загорелся еще в тот день, когда принц Артас Менетил решился "очистить" город от всех больных чумою Плети, просто убив их, еще живых и свободных от воли Нер'Зула. Город горел, когда пал Лордерон, когда на другом краю мира смертные расы сдерживали натиск карающего пламени Легиона, когда Артас стал Королем Мертвых. Город пылал, когда ступил в него Александрос Могрейн и его братство, чтобы отомстить поругавшей их земли нежити, и когда великий Испепеляющий пал под его стенами.

Город пылал и сейчас, когда юный Дарион Могрейн летел сюда, вместе со своими братьями по оружию, чтобы спасти отца. "Стратолм прямо перед нами", - обратилась к Дариону Грунн'хольд. - "А я не вижу твоей летающей крепости".

"У меня есть одна мыслишка", - задумчиво ответил Дарион, пристально всматриваясь вдаль. - "Стратолм - город вечных огней, а значит и эта завеса дыма никогда не пропадает. Возможно, ее используют, чтобы спрятать крепость от чужих глаз". "Весьма неплохо, человек", - улыбнулась орчиха. - "Ты умнее, чем кажется на первый взгляд. Вот только странно, я не вижу тут никакой охраны". Клубы черного дыма действительно скрывали зловещий некрополь, недвижно зависший в небесах - цель их путешествия, Наксрамас.

"Это потому, что только идиоты, подобные нам, могут стремиться сюда!" - громыхнул со спины пролетавшего рядом грифона дворф Бранниган. "Вполне может быть, Бранниган", - крикнул сидящий за его спиной Кровавый эльф. - "Но, быть может, это и потому, что внутрь не пробраться иначе, как с помощью магии". "А те вот черепа могут быть чем-то вроде сточных труб, Ферелин", - заметил Дарион, указал на огромные зловещие гравюры в форме людского черепа с открытым ртом на темных стенах некрополя. - "Нужно взглянуть поближе".

Там и вправду оказалась достаточно высокая и широкая сточная труба - единственный путь внутрь черной цитадели. Заглянув внутрь, Бранниган отпустил грифонов. "Теперь придется идти на своих двоих", - сказал дворф, провожая взглядом гордых животных. - "Надеюсь, Кастильян сможет потом перенести нас куда подальше".

"Интересно, как глубоко она ведет", - задумался Дарион, заглянув внутрь трубы в пасти скалящегося черепа. - "Я пойду первым, и…" "Нет, человек!" - резко возразила Грунн'хольд. - "Пусть первым идет Кастильян. Он будет освещать путь".

В словах орчихи был резон; молчаливый маг зажег белоснежный огонек на набалдашнике посоха и шагнул внутрь. Остальные неотступно следовали за ним. "Вэх", - дворф с отвращением скривился и прикусил язык после первого же шага по сточной трубе. - "Да тут такая вонища, что и грязный йети задохнулся бы".

"А вот и люк", - заметил Дарион несколько минут спустя. - "Над ним комната, там горит слабенький свет". "Тогда поднимаемся!" - воодушевленно молвил Ферелин - все лучше, чем топать по сточным трубам обители Плети.

Первым в палату над люком ступил маг. За ним полез Кровавый эльф. "Ты это слышал?" - обеспокоенно спросил Ферелин, лишь появившись из люка, и оглядел покой, весь затянутый какими-то толстыми жгутами, подобными паутине. - "Какой-то шорох в темных углах". Эльф выжидательно посмотрел на мага, но тот невозмутимо молчал, будто происходящее его совершенно не касалось. "Будто с маназмеем говорю", - тихонько пробормотал Ферелин.

Выбравшись наверх, Грунн'хольд наблюдала за тем, как дворф тщетно пытается подпрыгнуть до люка. "Давай помогу, коротышка", - с насмешкой сказала она, подав Браннигану руку - "А то ж не залезешь". "Ах, глубочайшее спасибо, как мужик мужику", - съязвил дворф, хватаясь за протянутую руку орчихи. "Ха!" - возмущенно вскрикнула Грунн'хольд, пока дворф корабкался наверх. - "Да тут больше от бабы, чем ты можешь…"

"Тихо вы", - приказал Дарион, прислушиваясь к звукам, идущим из дальнего конца трубы. - "Вы слышите? Там что-то дрожит и плещется, будто…". Не успев договорить, Дарион увидел, как прямо на него надвигается волна зеленой вонючей жидкости. Что бы это ни было, от таких подозрительных и в обыденной жизни вещей внутри цитадели зла ждать добра не приходилось. "Дай руку, быстро, быстро!" - прокричал кто-то наверху, и Дарион, схватившись за протянутую ему руку, стремительно взметнулся в верхнюю палату за миг до того, как зеленая волна прокатилась прямо под люком и выплеснулась из сточной трубы вниз, прямо на мертвые земли подле Стратолма.

"Мы тебя едва не потеряли, человек!" - кричала орчиха, с укором смотря на Дариона. - "А что бы мы тут без тебя делали, а? Зачем нам тут было бы торчать?" "Нет, я, конечно, сомневаюсь, но вряд ли наше положение намного улучшилось", - проворчал Кровавый эльф. Они оказались в зале, где весь пол был застелен толстой паутиной. Подле темных стен лежали маленькие яйца. Внезапно все вокруг пришло в движение, тихий шорох, что они слышали ранее, стал куда громче, и они увидели, как из темных углов чертога хлынула разъяренная черная волна. "Дат'Ремар тебя подери!" - только и успел ошарашено прошептать эльф.

Со всех сторон на них накинулись огромные пауки. Наибольшие с этих тварей могли одним брюхом накрыть весь маленький отряд Дариона, а рядом с ними суетились десятки паучков поменьше. "Бежим туда", - крикнул эльф, указывая на дверной проем, и все бросились за ним.

Захлопнув за собою крепкую деревянную дверь, они подождали, пока пауки отступят. Спустя пару секунд попытки открыть дверь прекратились, и герои было вздохнули с облегчением… Но внезапно огромный рог пронзил дверь, и она распахнулась от удара. В проеме маячил гигантский жук-скарабей в окружении нежити - воинов-пауков Неруба. Под внушительных размеров рогом, что служил ему смертоносным оружием, злобно сияли маленькие черные глазки. Ануб'Рекан, владыка склепов, повелитель Паучьего Квартала Наксрамаса.

"Вкусные кусочки плоти…" - тихим, загробным голосом прожужжал он. - "Кого из вас мне скушать первым?" "Кастильян, свет!" - выкрикнул Дарион, и маг кивнул. Набалдашник его посоха засиял еще ярче, и нерубианец отошел назад. "Я так давно не ел, не пил кровь", - продолжал шипеть Ануб'Рекан.

Его пауки-нерубианцы подошли немного ближе, и Дарион с друзьями в свою очередь приготовились защищаться. "Смотрите", - сказал Бранниган, поднимая повыше молот. - "Сейчас я покажу вам, почему мы зовем свое оружие молотами бурь!"

Он занес молот за спину, и с размаху швырнул его в морду одному из пауков, после чего, поразив цель, оружие вернулось прямо в руки дворфу. Паук пал замертво. Из-под хитинового панциря владыки склепов вылетела стая маленьких жучков-трупоедов - жестоких и смертоносных насекомых, что выедают тела своих жертв. Но не успели они подлететь к горстке героев, как Кастильян единственным огненным заклинанием испепелил всю стаю. И пока Ануб'Рекан в ярости наблюдал за происходящим, к нему незаметно подобралась Грунн'хольд, и точным ударом вонзила топор ему в глотку. Кровь толчками выплескивалась из горла скарабея; издав предсмертный хрип, он свалился наземь.

"Не пить тебе больше крови", - с презрением процедил Дарион, обращаясь к поверженному врагу. "Смею напомнить, что нам нужно бежать дальше, пока не поздно", - молвил Ферелин. "Туда!" - спокойно указал Дарион и двинулся дальше по коридору в сторону, откуда доносились истошные вопли.

Рено Могрейн прибыл в Брилль на закате. За весь путь не проронив ни слова, лишь тут он отдал приказ своим воинам остаться и ждать его возвращения в центре города. Сам же он направился по знакомой с детства дороге к своему некогда родному дому. Где родился он сам и где умерла его мать.

Он приблизился к старому древу у дома, к могильной плите в выгравированной надписью: "Тут покоится Елена Могрейн, любимая жена и мать". "Я хочу, чтобы кошмары прекратились", - тихо произнес Рено. - "Было время, когда я хотел, чтобы ты поняла меня. Но то время прошло. Теперь ты не нужна мне".

Рено глубоко вздохнул, собираясь окончательно порвать с прошлыми страстями, ныне потерявшими для него всякую ценность. "Мне никто не нужен. Я стал мужчиной". С этими словами он поднял молот и с неистовым криком ударил им по каменному надгробью, разбив его вдребезги.

"Сир", - к нему подоспел стражник, лицо его выражало тревогу. - "С вами все в порядке?" "Сожгите все тут дотла", - мрачно приказал Рено. "Но, сир…" - стражник ушам своим не верил. "Все дотла!" - сурово оборвал его Рено. С этими словами он устремился прочь, не оборачиваясь на родную деревню, которую вскоре поглотит яростное пламя. На лице его змеилась едва заметная злорадная улыбка, и он тихо прошептал: "До свидания, мама…"

"И что это за место?" - риторически вопросил дворф Бранниган. "Наверное, тут они делают те штуки… големов", - с отвращением ответил Дарион Могрейн. - "Но я никогда не видел ничего похожего на это". "Оно…?" - Грунн'хольд упорно не решалась закончить фразу, столь чудовищно было открывшееся им зрелище. "Трудно сказать", - ответил ей Ферелин. - "Но вроде оно не движется".

В чертоге, что звался Кварталом Големов, в обширной зале под балконом, на котором оказались герои, неподвижно застыло чудовище исполинских размеров, ужасное творение некромантов Наксрамаса. Таддиус, титан из плоти.

"Он будто из гигантов сделан!" - изумленно прошептал Бранниган. "Как по мне, так срубить ему голову - и все!" - с надеждой предложила орчиха. "Смелый план, Грунн'хольд", - ответил Дарион. - "Но только не думаю, что оно заметит нас, если мы не станем у него прямо перед носом". "Мудрое решение, мастер Дарион", - поддержал Ферелин.

"Ну и хорошо…" - устало улыбнулся Дарион Могрейн, но, услышав за спиной шаркающие шаги, поспешил обернуться. - "Но что, во имя семи королевств, это?!"

Он едва успел бросить тревожный взгляд назад, в коридор, как его наряду с Грунн'хольд и Кастильяном железным кулаком вышибло из балкона прямо в нижний зал, к огромному чудищу. На них напало… иначе, как "извращением над самой природой" это создание назвать было невозможно. Ужасный конструкт, куча плоти с торчащими из нее трубами, внутри которых пребывал гибельный яд - чума Плети. Одна рука монстра была сделана из железа, а вместо другой торчало что-то похожее на шприц, наполненный смертоносным ядом. Гроббулус, еще один отвратительный эксперимент алхимиков-некромантов Плети, подкрался и напал на героев сзади. Трое из них оказались сброшены вниз, а чудовище, не мешкая, погрузило иглу своей левой руки в тело несчастного Ферелина. Каждая клетка, каждый нерв Кровавого эльфа свело от невероятной боли, и он чувствовал, что глаза его вот-вот разорвутся в агонии.

Монстр, резонно предположив, что с эльфом все кончено, одним мощным ударом правой рукой повалил Браннигана на землю. Он уже замахнулся, чтобы поразить чумою и дворфа, но Ферелин, преодолев боль и страх, из последних сил погрузил клинок ему в ногу, из которой вместо крови полился все тот же яд. Чудовище разъярилось. Оно схватило эльфа своей железной лапищей и швырнуло с балкона вниз. Боль Ферелина ушла навечно…

"Ты дорого заплатишь, сволочь вонючая!" - выкрикнул дворф, сзади накинувшись на чудище. Он ударил его в спину молотом, и Гроббулус полетел вниз, закончив свое омерзительное существование точно так же, как и убитый им Кровавый эльф.

А там, внизу, в огромной зале, шел иной бой. Сброшенные вниз герои - Дарион, Грунн'хольд и Кастильян - попали в поле зрения гиганта Таддиуса. Исполин пришел в движение и с яростным криком "Я! Сьем! Ваши! Кости!" накинулся на защитников Серебряной Зари.

"Нам нужно обезглавить этого монстра!" - крикнула Грунн'хольд и, высоко подпрыгнув, накинулась на гиганта. Тот заметил это и отвлекся от остальных противников, чтобы налету поразить ее зарядом электричества. Орчиха вскричала от боли, но, пока гигант из кусков плоти сосредоточился на ней, Дарион наскочил на него и мощным ударом меча разрубил его механическую голову на две части.

"Как ты?" - заботливо склонился он рядом с Грунн'хольд, как только титан с грохотом осел на каменный на пол, помогая ей поднятся на ноги. "Жить буду", - отмахнулась орчиха, стиснув зубы от боли. "Со мной тоже всё в порядке", - заявил дворф, мягко спрыгнув с балкона в зал. - "Хотя это даже странно. Фенерису, упокой Свет его душу, не так повезло". "Его жертва не будет напрасной", - уверил товарищей Дарион, скорбно склонив голову.

"А у Кастильяна опять ни царапины", - шепнула орчиха, исподволь оглядываясь на мага в капюшоне. "Ты его в чем-то подозреваешь?" - напрямую спросил Дарион. "И не без причины", - ответила Грунн'хольд. - "Не он ли завел нас в этот зал? Ему явно нельзя доверять".

Дарион вынужден был согласиться. Высокий мрачный маг, скрывающий свое лицо от мира, явно не внушал доверия. Но можно ли лишь по этой причине подозревать его в предательстве? Раздумья юноши прервал холодный, но такой знакомый голос, что эхом прокатился по залу: "Дарион!"

"Это голос моего отца…" - удивился юнец. - "Папа! Ты где?" "Торопись, сын мой!…" - прозвучал ответ, и голос утих. "Сложно сказать, откуда раздается голос", - сказала Грунн'хольд, озираясь по сторонам. "Но это он, он жив!" - взволнованно воскликнул Дарион. - "И он где-то ждет меня! Кастильян, сможешь телепортировать нас к тому месту, откуда раздается голос? Знаю, это сложно, но ведь ты сможешь, верно?" Дарион с надеждой посмотрел на мага. Тот молча кивнул, принялся творить заклинание.

Краткая вспышка ослепительного света… и они оказались в другой части цитадели, в чертоге под открытым небом. "И что теперь?" - риторически спросил Бранниган, оглядываясь вокруг. Но Дарион не ответил; помыслы его занимало лишь одно. "Папа, я здесь!" - крикнул он. - "Ты где?"

"Приветствую, заблудшее дитя", - перед ними предстала статная дама, облаченная в черные доспехи, восседающая на ужасном неживом коне. - "Позволь леди Бломеукс указать тебе путь".

"Заклинаю, бегите, пока можете!" - с болью в голосе изрек второй всадник, появившийся за спиной леди Бломеукс, на схожем коне и в таких же темных доспехах. "Прекрати, Зельек!" - прорычал третий из преградивших героям путь рыцарей смерти, дворф Громового Молота. "Корт'азз, ты же знаешь, мне это не доставляет радости!" - горестно вздохнул сир Зельек. Пусть власть Кел'Тузада и крепка над его телом, беспомощный разум противится приказам лейтенанта Короля Мертвых.

Дарион оценил ситуацию, которая из сложной обращалась в откровенно критическую. Отца нигде не было видно, зато на их пути теперь - три рыцаря смерти. Но рыцарей Серебряной Зари больше числом, и… Дарион огляделся по сторонам. "Кастильян исчез", - констатировал он. "Завел нас в ловушку, а сам схоронился в тенях", - взбесилась Грунн'хольд. - "А я тебе говорила, человек, ему нельзя доверять!". "А кому он нужен", - бодро воскликнул Бранниган, взмахнув молотом. - "Трое на трое, честный бой!"

Дворф набросился на одного из рыцарей смерти, высокого мужчину. "Хватит шлепать губами, Зельек, так? Ты будешь первым!", - рявкнул он, разя противника молотом. "Назад, шавка ты вонючая", - прошипел Корт'азз, нанося Браннигану предательский удар в спину…

Пока последний сражался сразу с двумя врагами, на поле боя появился четвертый всадник. Восседающий на дьявольском коне с пылающими копытами, в некогда ярких, но ныне поблекших доспехах и со столь же безвольным взглядом. В руке он сжимал оскверненный клинок, в котором с трудом узнавался некогда пресветлый Испепеляющий.

"Отец…" - Дарион не верил своим глазам. - "Что они с тобой сделали?" Александрос Могрейн сдержал коня, и размеренным шагом подъехал к сыну, держа клинок занесенным для удара. "Отец, это же я! Ты что, не видишь?" - с болью и отчаянием вопрошал Дарион, пытаясь докричаться до разума могущественного рыцаря смерти.

Грунн'хольд и Бранниган продолжали сражение с рыцарями смерти. Пока дворф противостоял своему неживому сородичу, орчиха успела метко брошенным топором раскроить голову леди Бломеукс. Но в тот же миг Александрос Могрейн поверг доблестную орчиху ударом клинка в спину.

"Что ты делаешь, отец?" - в отчаянии возопил Дарион. - "Ты же слуга Света!". "Свет. Тень. Две стороны одной медали", - равнодушно изрек Александрос. - "Когда-то я был орудием справедливости. Теперь я на другой стороне".

"Это безумие", - говорил Дарион, округлившимися от ужаса глазами глядя на медленно приближающегося рыцаря смерти, некогда - горячо любимого отца. - "Ты должен очнуться! Не делай этого! Ты не видишь? Это я, твой сын!" "Я не тот, что был раньше", - прошептал лорд Могрейн, занося Испепеляющий над головою сына. - "Теперь я - тень, я - Пустота".

Он нанес удар, но Дарион парировал Испепеляющий своим мечом.

"Да очнись ты!" - взмолился юный рыцарь. - "Я здесь, чтобы помочь тебе!" - "Помочь?" - нахмурился Александрос. - "Зачем?" "Я люблю тебя, папа!" - выкрикнул Дарион, не находя иных слов и говоря лишь то, что лежало у него на сердце. "Любовь!" - сквозь стиснутые зубы процедил Могрейн. - "Любовь - это басни. Я ничего не чувствую боле".

В нескольких шагах от них Бранниган все еще продолжал сражение с Корт'аззом. "Держись, Дарион", - крикнул дворф, тесня рыцаря смерти. - "Я помогу тебе… сейчас…". Он уже начал было брать верх над своим противником, но неожиданно получил удар в спину от сира Зельека. "Прости меня, брат, но это - не мое решение. Повелитель приговорил тебя к смерти", - извиняющимся тоном прошептал убийца Браннигана. Дворф, озверевший от такой подлости, попытался ударить рыцаря в ответ, но у него не хватило сил, и он пал замертво.

А Александрос сильным ударом ноги повалил Дариона на землю. "Ты должен был умереть много лет назад", - прорычал Испепеляющий. - "В ручье возле нашего дома. А сегодня я сделаю то, что должно было быть свершено". Он подошел к раненому и безоружному сыну, воздел над ним меч. "И когда мастер Кел'Тузад вернется, он отпразднует твою…" - начал Александрос, готовясь нанести последний удар… но обратился в ледяную глыбу.

"Кастильян!" - с облегчением воскликнул Дарион, увидев, что это - результат чар мага, который, сбросив заклятие невидимости, возник за спиною его отца. Но позади мага в свою очередь оказался тан Корт'азз, раскроив череп Кастильяна своей булавой.

С гибелью мага чары его развеялись, и Могрейн изготовился было нанести смертельный удар своему сыну. Но Дарион, инстинктивно пытаясь защититься, поднял свой клинок и вонзил острие в горло Александроса. "Нет…" - прошептал юнец, глядя, как его отец истекает кровью, но все же остается на ногах. - "Нет, нет, нет…"

Но на молодого рыцаря уже накинулся тан Корт'азз. Дарион поднялся на ноги, выхватил из рук отца оскверненный Испепеляющий, и рубанул несущегося к нему неживого дворфа. После чего отбросил меч в сторону и опустился на колени над телом отца.

Какой-то миг в объявшей чертог тишине был слышен лишь плач Дариона. "Слишком поздно…" - сглатывая слезы, шептал молодой рыцарь. - "Я пришел слишком поздно…"

Недалеко послышались усталые мольбы Зельека, единственного из Четырех Всадников, кто выжил в битве: "Когда это закончится? Когда я вновь стану свободен? Скольких еще мне нужно убить?" Несчастный был обречен на вечные страдания, и продлятся они до тех пор, пока существует Плеть и жив могущественный Король Мертвых.

Но затем Дарион услышал шепот: тихий, искаженный, но все же знакомый. Беги. "Папа?" - вопросил Дарион. - "Но как?" Дверь за тобой: - прошептал клинок, что покоился на земле возле неподвижного тела Александроса. - Быстро!…

И Дарион, взяв в руки Испепеляющий, поспешил воспользоваться советом. В душе его, укрытой мраком безысходности, родилась светлая надежда. Надежда, что, несмотря ни на что, он не опоздал. Надежда, что дух отца, ведущий его прочь из стен цитадели зла, все еще жив. Надежда на то, что Александрос Могрейн может восстать вновь.

В чертоге, до которого он добрался, ведомый клинком, пребывали порталы. По ту сторону одного из них расстилались мертвые земли, кишащие нежитью. "Это Нортренд?" - выдохнул Дарион, остановившись, чтобы внимательнее присмотреться к творящемуся на далеком северном континенте.

Пройди туда. Быстро! - велел Испепеляющий, подталкивая юного рыцаря к иному порталу. И Дарион, твердо шагнув сквозь рифт, оказался снова в Чумных Землях… Рено… - шептал клинок. - Доставь меня к Рено…

"Наши лазутчики докладывают, что крупномасштабное наступление Плети неизбежно", - докладывала Рено Могрейну Великая Инквизитор Салли Снежновласая, встретившись с лидером ордена во внутреннем святилище Алого Монастыря. "А что пленники?" - поинтересовался Рено. - "Что они говорят?" "Та информация, что мы от них узнали, совпадает с донесениями лазутчиков", - отчиталась жрица. - "Они называют одну и ту же цель для нападения: Дольный Очаг".

"Отрекшиеся теперь не первостепенная угроза", - рассудил Рено. - "Миледи, соберите своих лучших бойцов и отправляйтесь в Дольный Очаг". "Будет сделано, лорд", - почтительно склонила голову Салли.

Вскоре Снежновласая собрала отряд лучших воинов ордена Алых Крестоносцев, что находились под их командованием, и ушла. Монастырь почти опустел.

Дарион, укрывшись в Шепчущем Саду, наблюдал, как крестоносцы отправляются в дорогу. "Я так и не понял, зачем мы здесь", - наивно обратился он к оскверненному Испепеляющему. - "Рено знает, что нужно сделать? Он может помочь тебе?" Помочь… - прошелестел клинок, будто смакуя незнакомое слово. - Да…

Пребывая в раздумьях, Рено расхаживал у алтаря Алого Монастыря, и не обращал внимания на шум в саду за пределами часовни. Он обернулся, лишь когда услышал тяжелые шаги за спиной. Вот уж кого-кого, а брата своего он меньше всего ждал увидеть тут.

"Рено!" - обратился к нему Дарион. - "У меня к тебе срочное дело!" "Ты!" - в ярости вскричал Рено. - "Предатель! Да как ты посмел появиться здесь после того, как примкнул к этому безумцу Тиросусу! Орден Алых Крестоносцев - последний оплот добра в этом мире! На что ты надеялся, когда…"

"Рено!" - твердо Дарион оборвал фанатичный лепет старшего брата. - "Слушай, нам нужно поговорить об отце! Он…" "Меч!" - изумленно воскликнул Рено, заметив клинок Испепеляющий в руках брата. - "Зачем ты принес его сюда? Что ты с ним будешь делать? Зачем ты меня мучаешь?"

"О чем ты?" - ошарашено вопросил Дарион. - "Мы же семья!" "У меня нет семьи!" - воскликнул Рено. Он накинулся на Дариона и повалил его на землю. "Стражники!" - крикнул он. - "Уберите этот проклятый меч с глаз моих!"

"Ты помнишь, как мы дрались в детстве?" - заорал он, пиная лежащего брата ногами. - "Я бил тебя до тех пор, пока ты не начинал рыдать и мяукать как котенок. Меня уже тогда тошнило от тебя, мямля! Я уничтожил все, что осталось от моей прошлой жизни. И от нее остался только один осколок - это ты, мой милый братец. Ты - предатель и трус, и тебя нужно наказать!"

Внезапно в часовне раздался голос, тихий и властный, но столь знакомый Рено. "Предательство… Ты многое знаешь о предательстве, сын мой". Прямо за спиной Рено возник призрак… призрак человека с потухшим взглядом в черных доспехах, окутанный аурой смерти. Его отец, Александрос Могрейн. "Отец?" - поразился Рено. - "Не может быть… Прости меня, отец! Умоляю, прости!".

Но Испепеляющий поднял свой клинок и одним взмахом срубил голову собственному сына. "Ты прощен", - изрек Могрейн. Он уловил взгляд Дариона, пораженный и испуганный. "Не… не смотри на меня, парень", - отводя глаза, молвил Александрос. И дух его исчез, вернувшись в свой клинок столь же внезапно, как и появился.

"Отец", - прошептал Дарион, неотрывно глядя на чудовищное оружие. - "Что стало с тобой? И чем ты стал?" Все надежды, питаемые Дарионом на освобождение, кое обрела душа отца, вновь обратились в пыль…