Квест третий: Оцифрованные - 2

Ведьма вызвала Матвея спустя три дня – тот видел, что она взволнована, хоть и пыталась это скрыть.

– Тебя ждет очень серьезное задание, – объявила она, усаживаясь на диван. – Существует такая популярная игра, «Ландруна», классический мир меча и магии, ставший вторым домом для двадцати с лишним миллионов геймеров. Они создают союзы и развязывают войны, влюбляются, открывают новые локации, бьются с виртуальными врагами… Все как всегда, за исключением одной небольшой особенности. В «Ландруне» есть место, куда не попадет ни один игрок, далекий от реального чародейства. Это крупнейшая оцифрованная тюрьма, которой заведуют инквизиторы и где содержатся неугодные им ведьмы и колдуны. Сейчас там находится тот, кто может быть мне очень полезен, и ты должен освободить его и доставить сюда.

Матвей чуть заметно покивал и перевел взгляд на вирт-капсулу, почему-то закрытую.

– Нет-нет, – снова заговорила ведьма. – На сей раз тебе не придется создавать игрового персонажа и прокачивать его до определенного уровня, чтобы выполнить главный квест. Как я уже сказала, для игроков путь в эту локацию заказан. Поэтому в «Ландруну» отправишься ты сам. Причем – находясь не в своем теле.

Напрягшись, Климов сжал кулаки и стиснул зубы. Перед глазами возник образ рыжеволосого паренька-очкарика в пальто…

– Верно. Ты умеешь складывать два и два, – ведьма довольно кивнула. – И сейчас ты совершенно прав. Доступ в эту тюрьму есть только у инквизиторов, кем и является наш недавний гость. Так что мне придется немного потеснить его сознание, чтобы освободить место для твоего. Безусловно, это будет очень странное соседство, но ничего не поделаешь. Он будет спать, а ты сможешь читать его память и руководить действиями его тела, будто оно твое собственное.

– А как же мое тело? – хрипло спросил Матвей.

– С ним все будет в порядке, – ведьма достаточно беззаботно пожала плечами. – Брутус позаботится о нем: наполнит нужными эликсирами, которые замедлят метаболизм практически до нуля. Можно сказать, что ты будешь законсервирован, причем без всякого вреда для рассудка, нервной системы и внутренних органов. Подобное бывало уже не раз, когда ты надолго погружался в игру. Как видишь, последствий никаких. Ну что, ты готов?

Матвей не счел нужным отвечать – вопрос был риторическим.

– Вот и прекрасно. Тогда пойдем. Фурментис был очень рад узнать, что ему предстоит еще одна встреча с тобой. Как раз он и перенесет твое сознание во временное пристанище, – пояснила ведьма, когда Климов с изумлением посмотрел на нее, услышав об арлекине – похитителе разума.

Сам Матвей не слишком обрадовался новости о том, что над ним будет колдовать многорукий демон с птичьим черепом вместо головы, одетый в шутовской наряд.

Однако выбора не было…

Вслед за ведьмой он прошел в лабораторию Цитадели безумных некросов, миновал несколько вращающихся и гудящих колонн, глядя на светящиеся шары, что парили под потолком. Возле одного из столов в дальнем конце зала Климов увидел Фурментиса, все в том же облике арлекина, Брутуса и Мирона. На самом столе лежал молодой инквизитор.

– Это не займет много времени, но будет достаточно неприятно, – произнесла ведьма.

Матвей сглотнул. Если она признавала, что процедура будет «достаточно неприятной», то впереди ждала настоящая пытка. Да и само задание не могло не пугать.

«Попасть в игру вживую… Оцифрованным… Превращенным в нули и единицы… Как это будет?..» – Матвей понимал: гадать бесполезно, еще немного – и он все узнает, вне зависимости от того, хочет он этого или нет.

Фурментис увидел Климова и тут же подлетел к нему, совершенно бесшумно, словно ярко наряженный призрак. Тот невольно попятился.

– Не стоит. Ты ему нравишься, – заметила ведьма. – Поэтому, я уверена, он будет очень осторожен, перекладывая сокровище из одного сосуда в другой.

Матвей понял, что под «сокровищем» ведьма имела в виду его сознание. В груди все сдавило, когда он подошел к столу и увидел рыжего инквизитора. Парень занимал лишь половину широкой каменной столешницы, был бледен и либо спал, либо его погрузили в беспамятство. Климову больше верилось во второй вариант.

«Я стану им», – он сжал челюсти и перевел взгляд на Мирона и Брутуса – карлик был угрюм и задумчив, а рогатый целитель сосредоточенно разглядывал мутное содержимое большой колбы, которую сжимал в когтистых пальцах.

– Тебе придется лечь рядом, – негромко сказала ведьма. – Лучше закрой глаза и постарайся расслабиться. Главное – не сопротивляйся, когда Фурментис… – она помедлила, подбирая подходящее слово, и Климову стало жутко, – приступит.

Матвей не помнил, как устроился бок-о-бок с инквизитором. Лишь заметил, что Брутус куда-то отошел, но почти тут же вернулся, толкая перед собой металлическую конструкцию на колесиках. Больше всего та напоминала несколько соединенных поперечными перекладинами стоек для капельниц. На ней было закреплено с десяток больших и маленьких сосудов, в которых дымили, булькали или шипели разноцветные растворы. От каждого сосуда шел прозрачный катетер с иглой.

«Опять исколют всего», – Матвей нахмурился, чувствуя, как заныли руки.

Вскоре и ему, и инквизитору загнали в вены по три-четыре иголки. Как только колдовские эликсиры попали в кровь, Климова замутило. Перед глазами все поплыло, окружающее пространство сжималось, перекручивалось и растягивалось, словно резиновая игрушка в руках чересчур любопытного ребенка.

Потом за дело взялся Фурментис…

Как только одна из лап демона опустилась на голову Матвею, того пронзило дикой болью. Климов всхлипнул, выгнулся и застыл – большую часть мышц сковало судорогой. Перед глазами было черным-черно, воздух приходилось буквально заглатывать, а арлекин, казалось, ворочал его мозг, будто гнилой зуб щипцами. При этом Матвей слышал рыкающий голос Брутуса и невнятное бормотание ведьмы – оба читали заклинания. Он не мог с уверенностью сказать, сколько длилась пытка: время для него перестало быть упорядоченным потоком мгновений, однако закончилось все совершенно неожиданно и в один момент.

Освободившись из плена боли, Климов рывком сел, отчего проколотые вены отозвались жжением. Не обращая на это внимания, он хотел протереть глаза, но пальцы нащупали прохладную и гладкую преграду – линзы очков.

«Все получилось, – понял Матвей. – Я в чужом теле».

– Прекрасно, – произнесла ведьма.

Климов повернул голову и увидел ее – та стояла чуть поодаль и пристально разглядывала Матвея.

– Ты, конечно, сейчас не в себе, причем буквально, – она хохотнула. – Но не узнать тебя все равно невозможно. Это вечно настороженное выражение на лице ни с чем не спутаешь.

Матвей не ответил. Он повернул голову, опустил глаза и увидел… себя – темноволосого, бородатого, жилистого, в толстовке с закатанными рукавами и потертых джинсах. Лицо было бледным, сквозь приоткрытые веки виднелись белки, дыхание улавливалось едва-едва.

– Волноваться совершенно не о чем, – сказала ведьма, чувствуя настроение Матвея. – Твое тело получает все необходимое, здесь оно в полной безопасности. Я бы дала тебе пару дней, чтобы пообвыкнуть, но времени нет, прости. Нам необходимо сделать дело, после чего вернуть этого птенчика в гнездо. Целым, невредимым, с обработанной памятью и на сто процентов уверенного, что никакой ведьмы здесь нет. Поэтому оцифровка тебя ждет прямо сейчас.

Подошел Брутус, отсоединил капельницы и залепил ранки чем-то фиолетовым и вязким. Несколько секунд Климов сидел, глядя на худые руки рыжеволосого очкарика. Разумом Матвей понимал, что они чужие, но чувствовал их как свои.

– Пой… дем… – вытолкнул Брутус, несильно ухватив его за плечо.

Матвей встал, и Фурментис облетел вокруг него, после чего растворился в воздухе, оставив после себя сноп красных искр, которые исчезли, как только коснулись пола.

Ведьма и Мирон, тем временем, подошли к стене между парой стеллажей с пучками трав, всевозможными сосудами, горками костей, десятком книг и фигурок из дерева и глины. Хозяйка убежища сделала несколько пассов руками, и в стене образовался проход с арочным сводом.

– Нам туда, – не оборачиваясь, сказала Климову ведьма.

За проходом располагалось просторное тускло освещенное и заполненное синим туманом помещение, центр которого занимала причудливая конструкция. Это было нечто вроде опутанной проводами карусели с полуразобранными вертикальными вирт-капсулами вместо сидений, а осью служила стеклянная кабина. Одна стена помещения оказалась полностью занята мониторами, возле другой обсасывал кабели «открывающий пространство». Рядом с многоротой тварью, скрестив руки, стоял красноглазый чародей с татуировками на лысой голове.

– Это святая святых убежища, – сказала ведьма, как только Матвей немного осмотрелся. – Устройство, которое ты видишь, позволяет погружаться в игру самому, а не создавая виртуальную куклу-аккаунт. Вот он, результат союза компьютерных технологий и магического искусства, – последнюю фразу она произнесла с хорошо различимыми нотками торжественности.

Бритый наголо маг приблизился к мониторам, и те включились сами собой. Почти тут же послышался гул, на «карусели» из вирт-капсул зажглось полтора десятка огней, а туман пришел в движение.

– Пока завершаются последние приготовления, я покажу, кого ты должен освободить, – заговорила ведьма, глядя на чародея – тот колдовал над мониторами, по которым бежали ряды символов. – А заодно открою для твоего разума память юноши, чье тело ты одолжил. Повернись ко мне и закрой глаза.

Как только Матвей сделал это, ведьма сжала его виски ладонями. В тот же миг перед мысленным взором возникла картина: тесная камера за решетчатой дверью, длинная деревянная лавка в центре, на которой, опутанное цепями, лежало человекоподобное существо. Оно было одето в коричневый балахон, скрывающий все, кроме лица – щекастого, с выпуклыми жабьими глазами, широким ртом и множеством отростков, похожих на сомовьи усы.

– Как ты видишь, пленник не человек, – ведьма говорила, не отнимая рук от головы Климова. Вернее – парня-инквизитора. – А потому находится он в особом отделении тюрьмы, на минус третьем уровне. Доступ туда есть не у каждого, однако наш юноша – счастливчик, поскольку ассистирует господину Главному дознавателю. Поэтому он прекрасно ориентируется в тюремных коридорах, и необходимый маршрут ты возьмешь из его памяти. Она сейчас открыта для тебя, ты можешь смотреть его воспоминания, будто это фильм с полным погружением. Попробуй узнать что-нибудь, загляни внутрь себя…

Матвей сам не понял, как это получилось. Просто в памяти одна за другой стали всплывать сцены из прошлого – и о каждой он мог рассказать столь же подробно, как если бы сам все пережил.

Прогулка по цветущему саду со светловолосой женщиной, которая была матерью парня-инквизитора – его, кстати, звали Вольфганг и родом он был из Австрии… Посиделки в домашней библиотеке с отцом – рыжеволосым и худощавым, тоже носящим очки… Занятия с господином Мортимером – толстым магом-инквизитором с седой кудрявой шевелюрой и густыми бакенбардами… А также встречи с немногочисленными друзьями, вечера за стопками книг, участие в допросах чародеев и колдуний, неугодных инквизиторам, коридоры магической тюрьмы и многое-многое другое… Воспоминания обрушились на разум Матвея, словно волна цунами.

Одновременно с этим он чувствовал себя вором-медвежатником, проникшим в чужое жилище. Всего за несколько минут он успел узнать о Вольфганге столько же, сколько знал о самом себе. Впору было свихнуться…

– Ничего, это пройдет, – успокоила ведьма. – Теперь слушай внимательно. Инквизиторы ожидают от Вольфганга первого доклада через два дня. Соответственно, сейчас в тюрьме его никто не ждет, поэтому ты не должен попасться на глаза никому в черно-зеленой форме – это дознаватели. Обычных стражников не бойся, они не в курсе инквизиторских дел. Избежать встречи с ними не получится, так что просто веди себя естественно. Ты все понял?

– Ф-фсе, – хрипло выдавил Матвей, отмечая, что голос у Вольфганга выше, плюс – чувствовался акцент.

– Вот и прекрасно. Тогда приступим.

Ведьма подошла к красноглазому магу, тот посмотрел на нее и кивнул. Почти тут же кабина, занимавшая место в центре «карусели», поднялась на пару метров.

– Становись под ней, – велела ведьма Матвею. – Сейчас ты отправишься в «Ландруну».

Тот выполнил приказ, и стеклянный цилиндр опустился, накрыв его, словно жука. В то же мгновение вирт-капсулы стали вращаться, а туман заскользил по наружной стороне прозрачных стен.

«Поехали…» – с отголоском иронии подумал Матвей.

И почти тут же едва не рухнул – от боли. Она была в разы сильнее, чем когда ведьма вырывала Климова из игры посредством портала или когда Фурментис переселял его сознание в тело Вольфганга. Казалось, каждый нерв тщательно прожаривали на раскаленной сковороде…

Туман за стеклянной преградой становился гуще – и одновременно с этим усиливалась боль.

Матвей все же не выдержал, опустился на колени. В глазах потемнело, все тело тряслось. Зубы не стучали лишь потому, что Климов с силой сжимал челюсти.

Вспышка яркого голубого света ослепила. В тот же миг боль стала стремительно сходить на нет, и когда Матвей вновь смог видеть, то обнаружил, что сидит в густой траве, покрывающей пологий холм. Шел дождь, воздух был свеж и сладок, неподалеку слышались голоса, звон оружия и низкий утробный рык.

«Я в «Ландруне», – понял Матвей, поднимаясь.

Битва шла в полутора сотнях шагов, между подножием холма и первыми елями, образующими сине-зеленое море, что тянулось вдаль. Ожившее дерево, метров пяти высотой, сражалось с группой игроков – милишником, который путался в ножищах моба и время от времени рубил здоровенным двуручником, чародеем, пулявшимся огненными сгустками розового цвета, и остроухой лучницей, что держалась на расстоянии и пускала в неприятеля одну стрелу за другой.

Климов решил потратить несколько минут, чтобы прийти в себя, и стал наблюдать за сражением. Память Вольфганга подсказала, что дело происходит в Пасмурных лесах, одной из начальных локаций, где народ, в основном, фармит и наращивает левел. До цели было около получаса ходьбы, для монстров и игроков оцифрованный инквизитор оставался невидимкой благодаря специальным чарам, наложенным теми, кому служил рыжеволосый. Еще Матвей обнаружил, что, оказавшись в игре, сменил серое пальто и джинсы на подобие китайского национального костюма ханьфу в черно-зеленом исполнении.

Матвей чувствовал себя очень неуютно. Во-первых, он еще не свыкся с тем, что находится в чужом теле, что его сознание «бок-о-бок» с сознанием плененного ведьмой парня. А во-вторых, было попросту страшно оказаться в игре самому, не прячась за собственноручно созданного персонажа. Климов не видел никаких игровых показателей – привычных столбиков, заполненных хитпоинтами или маной, иконок инвентаря, заклинаний и так далее. А из того, что он слышал от ведьмы, можно было сделать безрадостный вывод: любая ошибка оцифрованного в виртуальном мире грозит реальными проблемами. Если он навернется с дерева, то сломает ногу – и никакие хилки не срастят кости. Если попадет в трясину, то захлебнется – раз и навсегда, поскольку биндпоинт для живых людей не предусмотрен. И подобных «если» здесь множество…

«Особенно, когда доберусь до тюрьмы, – Матвей помрачнел еще больше. – Там я буду среди врагов, и в случае чего меня не пощадят».

Живое дерево, тем временем, оказалось повержено, и троица игроков, собрав лут, углубилась в лес. Климову тоже пора было идти – чем раньше он попадет в инквизиторскую тюрьму, тем быстрее сможет выполнить ведьмино задание. Благодаря памяти Вольфганга он знал, куда держать путь, и стал спускаться с холма. Дошел до первых деревьев, свернул налево и двинулся вдоль опушки. Вскоре дорогу перегородил другой энт, и Матвей все же обошел монстра по широкой дуге: безусловно, вероятность, что моб сагрится, равнялась нулю, но так было спокойнее.

За следующие десять минут он стал свидетелем еще двух сражений с живыми деревьями и одного с медведем-зомби, причем мертвый зверь явно выигрывал: атаковавший его чародей суетился и получал одну порцию дамага за другой.

«Нет, на такого нужно группой, – машинально подумал Матвей, когда медведь добил-таки бедолагу. – Или с уровнем на порядок выше».

Впереди показались развалины небольшого храма, населенного призраками. За ним располагался глубокий кратер, оставшийся, согласно игровой легенде, после эпичной битвы светлых и темных сил. Он служил домом для гоблинов – в «Ландруне» они представляли собой низкорослых горбунов с серо-зеленой кожей и длинными носами. На дне кратера брали начало пещеры, в которых обитали тощие и бледные вурдалаки и огромные мокрицы. И там же, на дне, был потайной ход, ведущий в инквизиторскую тюрьму.

В руинах бились игроки, гоблинам тоже было чем заняться, поэтому двигался Матвей очень осторожно: да, для мобов и игроков он оставался невидимкой, но это не защищало от заклинания или стрелы, пущенных мимо цели. Никогда прежде Климов не чувствовал себя таким уязвимым, даже в логове ведьмы.

Спустившись, он сразу увидел серую каменную глыбу, придавившую поваленное дерево. Беда была в том, что неподалеку несколько остроухих геймеров с саблями и луками наседали на особо упитанного гоблина, помимо оружия имевшего в арсенале и магию. Так что Матвею пришлось ждать, пока эльфы расправятся с нечистью. Случилось это довольно скоро, и как только вдохновленные победой игроки ринулись навстречу новым подвигам, Климов побежал к цели.

В высоту глыба была не меньше двух метров, отпечаток левой ладони на шероховатой поверхности виднелся очень отчетливо. Матвей невольно представил, сколько народу прикладывало свои пятерни к этому следу, надеясь на чудо, а потом уходило, не понимая: «какого фига?..»

«Знали бы они правду», – подумал Матвей, протягивая руку.

Вольфганга посвятили в инквизиторы чуть меньше двух лет назад. Он прошел несколько обрядов, одним из которых было изменение линий на ладони. Благодаря памяти парня Климов узнал, что это оказалось сродни пытке: ему пришлось опустить руку в банку со специальным эликсиром, который жег не слабее кислоты, а пара чародеев в это время читала заклинания. Длилось все около пяти минут, Вольфганг, не отрываясь и не мигая, смотрел в глаза матери, которая, казалось, испытывала ту же боль, что и он. Зато в результате он получил своеобразную «карту доступа» во многие тайные места, где работали инквизиторы.

Укрытая в «Ландруне» тюрьма была в их числе, и как только Матвей приложил к отпечатку ладонь, часть глыбы исчезла, открыв узкий проход. Метра три-четыре пришлось протискиваться боком, после чего Климов оказался в каменном коридоре, освещенном огненными шарами, искрящими под потолком.

До входа в тюрьму оставалось не больше сотни шагов…

Загрузка...