Мой приятель Миша Сычев однажды провалился под землю. Причем в прямом смысле этого слова. Мы шагали с редакторской летучки и обсуждали направления работы наших отделов. Я тогда занимался криминальной хроникой, а Миша – экономикой, и поскольку дни были горячими (то есть обыкновенный аврал конца года), в это время, как всегда, не хватало фактического материала. Милиция сводила концы с концами и наотрез отказывалась делиться любыми сведениями, а про экономику даже не знаю, что можно было сказать. Я всегда завидовал Сычеву, потому что он умел разлить столько воды на тему несуществующего бюджета, что мне с моими деятелями от прокуратуры оставалось лишь хлопать в восхищении глазами.
И вот Мишка провалился под землю.
Мы шли по Гороховой, перекидывались репликами, ловили взгляды случайных прохожих, в очередной раз убеждаясь, что выпили лишнего, как Сычев стал куда-то проваливаться. Я решил, что он просто поскользнулся и с довольно глупой улыбкой посоветовал не прикидываться:
– Мишка, не перед кем!
Тут же увидел его широко распахнутые глаза и едва успел ухватить его за шиворот. Затрещала дорогая ткань модного Мишкиного пальто, и я заметил, как его ноги повисли над зияющей дырой в асфальте. А еще – показалось, что ли? – мелькнули белки глаз. Свет – и под землей раздался гулкий топот ног, словно кто-то убегал по пустому коридору.
Я, конечно, тогда не придал этому значения, вытащил очумевшего Мишку и, не оглядываясь, потащил его в сторону остановки, словно ничего и не было. Почему-то мне в тот момент показалось, что я видел глаза дьявола, хотя, признаться, готов был списать все на свое нетрезвое состояние.
А вечером я уже сидел за компьютером и, отпиваясь кефиром, рылся на сайтах, пытаясь понять, чьи глаза смотрели на меня из недр земли. Это может показаться странным, но оказалось, что кроме шахтеров и спелеологов под землей бродит множество людей.
Диггеры – дети подземелья, которым открываются тайны пропавшей Библиотеки Ивана Грозного, тайного бункера Иосифа Сталина или же подземных тюрем, складов и коридоров, краж и трагических смертей.
Находили под землей и оружие со сбитым бойком. А еще – коробки из-под музейных раритетов. Кого бы удивили скелеты?
Оказалось, под землей не просто целый мир, а огромная Вселенная, правила и законы которой не менее трудны, чем, скажем, закон всемирного тяготения, и просто надо найти хорошего учителя, который укажет, как постигнуть их цинику, такому, каким являлся я – обычный журналист.
В общем, я решил составить собственное представление о том, что творится под землей, и набрал два телефонных номера. Когда мне ответил заспанный голос главного редактора, я взглянул на часы и похолодел – было два часа ночи, но тот, кто не может убедить начальство в том, что этот звонок жизненно необходим, – не репортер.
Я оказался чертовски классным репортером и, положив трубку, подмигнул своему безмятежному коту:
– Работа моя.
Второй звонок требовал некоторой доли нахальства, но я решился и на это. Человек, которому я звонил, два года назад на пожаре вскользь упомянул о диггерах. Раскрутить на откровенность я его тогда не смог. Но теперь другого выхода не было, потому что редактора я уже разбудил и, когда набирал номер того парня с пожара, нехотя признался себе, что последовательность звонков должна была вестись в другой очередности.
А кто не ошибался?
Правильно, только тот, кто не будил в два ночи своего начальника.
Я немного боялся, что меня попросту проигнорируют с вопросами о диггерах, но недооценил того, кто сухо и коротко сказал мне на том конце провода:
– Завтра в Катькином садике. В три дня. Не опаздывай.
Я положил трубку и, образно говоря, почувствовал, что земля покачнулась под ногами. Кажется, мне удалось найти первую ступень в ее недра.