Исповедь недоумка

(пять)

Парень и девушка (оба в джинсах и оранжевых свитерах с высоким воротом) прислонили велосипеды к стене аптеки и сблизили головы. Девушка поплевала на палец и вытащила соринку из глаза юноши. Они о чем-то заговорили. Ее лицо, обращенное в профиль, с высоким лбом и локонами каштановых волос, походило на чеканку со старых монет, кажется, двадцатых годов или даже прошлого века. Архаический контур, аллегорический облик: мягкий, созерцательный и нежный. Волосы мужчины были коротко подстрижены. Черная шапочка. Такое же стройное тело, как и у девушки. Хотя он выглядел немного выше.

Фэй сидела рядом с Чарли на переднем сиденье «Бьюика» и смотрела через ветровое стекло на влюбленных велосипедистов.

– Я должна познакомиться с ними, – сказала она. – Сейчас я выйду и приглашу их к нам в гости на бокал мартини.

Она стала открывать дверь машины.

– Как они красивы, правда? Словно герои Ницше.

На ее лице появился охотничий азарт. Она не могла позволить им уйти. Чарли видел, как она смотрела на эту пару. Словно хищная птица, Фэй следила за каждым их движением. Она ни на секунду не теряла их из виду.

– Останься здесь, – сказала она, выходя из машины.

Когда Фэй закрывала дверь, ее сумочка на длинном кожаном ремне качнулась, ударилась о стекло, и на гравий стоянки из нее выпали солнечные очки, приобретенные за большие деньги по особому рецепту. Она торопливо подняла их, нисколько не интересуясь, остались ли они целы. Ей так не терпелось познакомиться с парнем и девушкой, что она побежала к ним, как дворовая шавка. При ее стройных ногах это выглядело вполне грациозно. Фэй бежала с чувством собственного достоинства, учитывая то впечатление, которое она могла произвести на возможных свидетелей ее импульсивного поступка.

Чарли высунулся из окна машины и крикнул:

– Подожди.

Она остановилась и повернулась к нему.

– Вернись, – сказал он напряженным, но спокойным тоном, как будто Фэй шла в магазин и ему хотелось напомнить ей о каких-то продуктах.

Она покачала головой.

– Иди сюда, – рявкнул Чарли, выходя из машины.

Фэй не сдвинулась с места. Скривив губы в злой усмешке, она ждала, когда муж подойдет к ней поближе.

– Черт бы тебя побрал, тупой придурок, – сказала она. – Они сейчас сядут на велосипеды и уедут.

– Пусть уезжают, – ответил Чарли. – Это незнакомые люди.

Ее внезапный интерес к ним и странная одержимость пробудили в нем смутные подозрения.

– Какое тебе до них дело? Они еще дети. От силы восемнадцать-двадцать лет. Наверное, решили искупаться в бухте.

– Мне кажется, брат и сестра, – сказала Фэй. – А если это семейная пара, то они, наверное, проводят медовый месяц. Я не видела их раньше. Скорее всего, гостят у кого-то из местных. Интересно, у кого? Ты не видел, откуда они приехали? С какого конца города?

Она с тоской смотрела на парня и девушку, которые, сев на велосипеды, направлялись к трассе номер один.

– Возможно, они совершают велотурне по всем Соединенным Штатам, – продолжала она, прикрыв глаза ладонью, чтобы солнце не мешало видеть.

Когда молодая пара исчезла за поворотом дороги, Фэй вернулась вместе с ним к машине. По пути домой она только о них и говорила.

– Я могу зайти на почту и спросить у Пита. Он знает всех в нашей округе. И еще нужно позвонить Флоренс Родес.

– Черт бы тебя побрал, – огрызнулся Чарли. – Зачем ты хочешь с ними встретиться? Пофлиртовать? С кем именно? С обоими?

– Они такие милые, – не унималась Фэй. – Похожи на ангелов, упавших с небес. Если я не познакомлюсь с ними, то умру.

Она говорила спокойно и серьезно, без всякой сентиментальности.

– При следующей встрече я подойду к ним и скажу начистоту, что не смогла удержаться от знакомства с такими красивыми и очаровательными людьми. А затем я расспрошу их как следует, кто они такие и зачем, черт возьми, приехали сюда.

Чарли погрузился в мрачную меланхолию.

– Ты просто спятила от одиночества. Живешь в глуши, где не с кем завести знакомство.

– Вот поэтому я и хочу подружиться с ними, – ответила Фэй. – Разве ты на моем месте поступил бы иначе? Ты же знаешь, как мне нравится принимать гостей. Без них любой ужин превращается в обычную кормежку детей, мытье посуды, выколачивание ковриков и вынос мусора.

– Короче, ты жаждешь общения.

Его слова вызвали у жены саркастический смех.

– Мне безумно хочется общаться. Я схожу с ума от серых будней. Думаешь, почему я провожу все дни на огороде? Почему хожу по дому в синих джинсах?

– Ох, уж мне эти матроны Марин-Каунти, – полушутя, полусердито ответил Чарли. – Маются от безделья, а когда соберутся вместе, то под кофе перемывают косточки друг другу.

– Неужели ты действительно считаешь меня такой провинциалкой?

– Нет-нет, – ответил он. – Ты была королевой колледжа. Ты руководила университетским женским клубом, затем вышла замуж за состоятельного бизнесмена, переехала в Марин-Каунти и записалась на курсы современного танца.

Кивнув, Чарли указал на белое трехэтажное здание, в котором проводились занятия танцевальной группы.

– Культурные мероприятия для фермеров и молочниц, – добавил он.

– Чтоб ты сдох! – сказала Фэй.

Всю остальную часть поездки они молчали и смотрели на дорогу, принципиально игнорируя друг друга. Когда Чарли припарковал машину на подъездной аллее перед домом, Фэй вышла и раздраженно всплеснула руками.

– Кто-то из девочек опять не закрыл дверь!

Из открытого дверного проема торчал хвост колли. Фэй направилась в дом, оставив Чарли в одиночестве.

«Что так встревожило меня, – подумал он. – Ее реакция на молодую пару? Но почему? Я знаю, почему. Это явный признак, что ей чего-то не хватает. Она не получает того, что хочет. Все верно. Оба мы недовольны нынешней жизнью. Мы изнываем от тоски и жажды общения…»

Он первый заметил парня и девушку и указал на них жене. Мягкие пушистые свитера. Теплые цвета. Чистая кожа и свежесть лиц. О чем они беседовали? Девушка гладила парня по щеке, успокаивая его и стараясь развеселить… Стоя субботним днем у аптеки Томалес-Бэй, они пребывали в своем уединенном мире. И никто из них не потел под палящим солнцем… Вряд ли они заметили нас. Для них мы были мимолетными тенями, скользившими мимо и уплывавшими в никуда.

На следующий день, покупая марки на почте, он снова встретил ту молодую пару на велосипедах. На этот раз Чарли приехал в поселок один, оставив Фэй дома. Он увидел, как юноша и девушка появились на углу улицы и свернули на обочину, чтобы решить какой-то вопрос. Ему внезапно захотелось выбежать из здания и предложить им свою помощь. Он мог бы задать этой паре несколько вопросов: «Заблудились? Пытаетесь найти кого-то?» К сожалению, здесь нет номеров на домах. Что поделаешь! Слишком маленький поселок.

Однако он не поддался порыву и не вышел на улицу. Парень и девушка сели на велосипеды и скрылись из виду. Чарли вдруг почувствовал ужасную пустоту под сердцем. «Как плохо, – подумал он. – Я упустил еще одну возможность. Если бы Фэй была здесь, то она бы пробкой вылетела за дверь. Именно этим мы и отличаемся друг от друга. Я думаю, а она делает. Пока я пытаюсь найти решение проблемы, она уже действует. Без всяких размышлений и проволочек. Вот почему я восхищаюсь ею. Вот где она превосходит меня. И в тот момент, когда мы с ней встретились… Я просто стоял бы там и смотрел на нее, желая познакомиться. А она заговорила со мной и спросила что-то о машине. Без смущения и колебаний».

До него вдруг дошло, что, если бы в 1951 году Фэй не заговорила с ним в бакалейном магазине, они бы никогда не познакомились. И тогда не было бы свадьбы, не было бы Бонни и Элси, не было бы дома. Он не переехал бы в Марин-Каунти. Ну и дела! Это она устроила нашу жизнь, понял Чарли. Она контролирует мою судьбу, пока я зарабатываю деньги и позволяю ей помыкать собой. О господи! Она использует меня! Надела ошейник и ведет на коротком поводке. Сначала завладела мной, затем заставила построить дом! Все мои деньги ушли на поддержание этого чертова особняка со всеми его дурацкими наворотами. Он истощил мой капитал и мои физические силы! Он пожирает меня и плоды моих трудов. А кто получает выгоду? Кто угодно, но только не я. Взять, к примеру, тот случай, когда она избавилась от моего кота.

Как-то раз он нашел на заводском складе кота. Отнес его в офис и начал подкармливать остатками ланча и консервами, которые специально покупал в универсаме. Это был большой и пушистый серо-белый кот. Через год он так привязался к Чарли, что везде ходил за ним по пятам на потеху рабочих завода. Он ни к кому не ластился и признавал только своего хозяина. Однажды Фэй зашла в офис Чарли и увидела кота. Она заметила их дружбу и взаимную симпатию.

– Почему ты не привезешь его домой? – спросила она, внимательно разглядывая животное, которое вальяжно разлеглось на столе.

– Пусть остается здесь, – ответил Чарли. – За компанию. Чтобы мне не было скучно вести документацию по вечерам.

– А как его зовут?

Она попыталась погладить кота, но тот настороженно отпрыгнул от нее.

– Я назвал его Толстым.

– Почему?

– Потому что он жрет все, что ему дают.

Чарли вдруг почувствовал раздражение, словно его поймали за неприличным делом, недостойным взрослого мужчины.

– Девочки будут в восторге, – сказала Фэй. – Ты же знаешь, как они хотели кота. Бинг для них слишком большой, а та морская свинка, которую им подарили в музее, только и делает, что постоянно гадит и где-то прячется.

– Нет-нет. Он испугается собаки и убежит из дома.

– А я сказала, привези! – потребовала Фэй. – Мы какое-то время подержим его запертым внутри. Я буду давать ему вкусную еду. Он скоро привыкнет. Ты приходишь сюда вечерами раз в неделю. Сам подумай, как ему скучно. А там у него будет теплый дом, кошачьи деликатесы и объедки от мясных блюд…

Она снова вытянула руку и почти насильно погладила кота.

– Мне он тоже очень нравится.

В конце концов она уговорила его. Хотя уже тогда, наблюдая за тем, как Фэй гладила животное, он понимал, что на самом деле она не хотела держать кота в доме. Она просто ревновала, потому что у Чарли появилось любимое существо, обитавшее вдали от нее. Он держал кота на заводе отдельно от их совместной жизни, и для Фэй это было невыносимо. Она пыталась втянуть кота в свой мир. Она должна была сделать его своей «вещью», зависимой от нее и подвластной ей. Мысленно он увидел мимолетную картинку, в которой Фэй отнимала кота, забирала его себе, баловала и кормила, укладывала спать на колени. И не потому, что она любила его, нет! Для нее было важно считать это животное «своим», принадлежащим только ей.

Вечером он сунул кота в коробку и привез его домой. Девочки действительно обрадовались. Они поили Толстого молоком и кормили его норвежскими сардинами из банки. Кот проспал ночь на кушетке и явно остался доволен. Колли держали запертой в ванной комнате, чтобы животные не входили и не контактировали друг с другом. Все следующее утро Фэй заботилась о коте так, словно души в нем не чаяла. Но когда вечером Чарли вернулся с работы, он увидел открытую переднюю дверь, и мрачное предчувствие подсказало ему, что случилось. Он нашел жену на патио, где она сидела в кресле и что-то вязала.

Чарли спросил, почему дверь оставили открытой.

– Ты же знаешь, что кот живет у нас только два дня.

– Ему захотелось выйти, – ответила Фэй.

Ее взгляд терялся под большими солнечными очками.

– Он начал кричать, и девочки решили выпустить его. Да что ты волнуешься? Он просто гуляет где-то. Наверное, охотится за белками под кипарисами.

Чарли несколько часов бродил вокруг с фонариком и звал кота, надеясь увидеть его хотя бы издали. Но все было напрасно. Толстый ушел. Фэй вообще не тревожилась. Она спокойно подала ужин. Девочки, похоже, уже забыли о зверьке. Их головы были заняты другим: какой-то мальчик пригласил их в воскресенье на свой день рождения. Чарли сердито проглотил предложенную пищу и вновь собрался на поиски. Его душило отчаяние.

– Не суетись, – сказала Фэй, доедая десерт. – Он взрослый кот, и с ним ничего не случится. Вернется утром как миленький. Или убежит обратно на завод.

– До Петалумы двадцать пять миль! – в бешенстве крикнул Чарли. – Как он найдет туда дорогу?

– Для умных котов и тысяча миль не помеха.

Толстый не вернулся. Они больше не видели его. Чарли дал объявление в «Бейвуд-пресс», но никто не отозвался. Он целую неделю объезжал вечерами окрестности и звал кота. Естественно, безрезультатно. Все это время он интуитивно знал, что Фэй сделала это нарочно – забрала кота домой и заставила его уйти. Избавилась от него из-за ревности.

Однажды вечером он сказал ей:

– Ты не выглядишь особенно расстроенной.

– Чем? – взглянув на него поверх глины, спросила она.

Фэй сидела за большим обеденным столом и лепила садовую чашу. Она выглядела весьма соблазнительно в своем синем коротком халатике, шортах и сандалиях. На краю стола дымилась ее сигарета, постепенно превращавшаяся в пепел.

– Исчезновением кота, – ответил он.

– Девочки очень расстроились, но я сказала им, что коты приспособлены к дикой жизни больше, чем другие домашние животные, которые теряются или убегают от своих хозяев. Вокруг на полях много сусликов и кроликов…

Смахнув волосы с бровей, она беспечно добавила:

– Возможно, твоему коту понравилось странствовать и он сейчас резвится где-то в зарослях. Говорят, что многие из них находят какой-то запах и идут по следу, пока не заблудятся.

– Ты почему-то не упоминала об этом, когда просила привезти его сюда, – с упреком сказал Чарли.

Она даже не потрудилась ответить. Ее сильные красивые пальцы лепили глиняную вазу. Чарли смотрел на нее и удивлялся тому, сколько силы она вкладывала в лепку. Ее сухожилия натягивались и проступали под кожей. Мышцы рук напрягались и принимали рельефную форму.

– В любом случае ты был излишне привязан к нему, – взглянув на притихшего мужа, сказала она. – Такое эмоциональное отношение к животному свидетельствует об отклонениях психики.

– Значит, ты нарочно избавилась от него? – повысив голос, спросил Чарли.

– Нет! Что ты! Я просто комментирую ситуацию. Возможно, даже лучше, что он убежал. Ты вел себя с ним как одержимый, и это больше не могло так продолжаться. Бог мой! Он был обычным котом! Понимаешь? У тебя есть жена и двое детей, а ты возился с каким-то животным.

Острое презрение, прозвучавшее в голосе Фэй, заставило его задрожать. Это был ее самый эффективный тон – сарказм и авторитарность. Он напоминал ему школьных учительниц, мать и всю свору назидательных баб, портивших его жизнь. Не в силах больше сдерживать гнев, он вышел из комнаты и поехал в поселок, чтобы купить вечернюю газету.

Вспомнив о Толстом, Чарли вновь ощутил невыносимое чувство одиночества. Он купил марки, вернулся к машине и вдруг с удивлением осознал, что его нерешительность в отношении парня с девушкой каким-то образом переплелась с потерей кота. Разрыв отношений между живыми существами… Пропасть между ним и Фэй. «Почему все так происходит», – спросил он себя, садясь в машину. И со злостью ответил:

– Пошла она к черту!

Чарли автоматически нажал на газ и, едва не врезавшись в столбик ограждения, выехал со стоянки на улицу. Проезжая мимо универсама, он увидел у грузового пандуса два оставленных велосипеда. Это были их велосипеды! Молодая пара была в магазине. Не раздумывая, он остановился на обочине, выпрыгнул из машины и побежал через улицу. Открытая дверь вела в прохладный полумрак старого здания, с рядами стоек для овощей, с витринами винных бутылок и с полками для газет и журналов.

Он увидел их в задней части торгового зала у стеллажей с консервированными овощами. Чарли торопливо направился к ним. Он должен был подойти к этой паре во что бы то ни стало. Иначе совесть будет терзать его несколько месяцев. Фэй точно не простит… Пока он приближался к незнакомцам, те наполняли проволочную корзину пакетами, банками и батонами хлеба.