Испытание смертью

Глава 1

День клонился к вечеру, и, судя по карте, на которой Хеллер отмечал свое положение, катер шел со скоростью не больше десяти узлов. Значит, пройдет несколько часов, прежде чем он доберется до Атлантик-Сити.

Это хорошо. Потому что мне было слышно, что девочки вернулись домой. Поднялась суматоха. Они пришли не одни.

Вскоре Щипли, или Адора, или миссис Бей – сам черт не разберет, как ее теперь называть, – подошла к моей двери и заглянула в комнату.

– Телевизор посмотришь потом, – сказала она. – Давай, (…), приступай к выполнению супружеских обязанностей!

Они спокойно могли засадить меня за решетку за двоеженство, поэтому я надел халат, поправил пластырь на лице, чтобы не отклеивался, и вышел.

В большой комнате сидела очередная парочка лесбиянок. Майк, женщина лет тридцати пяти с желтоватым лицом, одетая по-мужски, курила сигарету в длинном мундштуке, сидя на ручке кресла. Она неплохо выглядела, но была очень высокого роста. Другой, Милдред, было около двадцати пяти: она оказалась кругленькой, пухленькой и достаточно привлекательной. При этом она изучающе смотрела на меня с рассеянной улыбкой. Обе не дрожали и не выглядели так, словно вот-вот умрут от чрезмерной дозы секса, поэтому я немного приободрился.

И тут я заметил еще одну. Она пряталась в углу за Кэнди. Крошка! Проклятье, что она тут делает?

– Какого черта она снова тут? – обратился я к Адоре.

– Ну, тише, тише. Успокойся, – сказала та. – Ей кажется, что у нее не все получилось правильно. Взрослые, дорогой муженек, должны ответственно относиться к выполнению своих обязанностей, и тебе придется этому научиться. В число этих обязанностей входит правильное воспитание молодежи. Разве тебе не будет стыдно, если она станет взрослой женщиной с совершенно извращенными представлениями о сексе?

– Мне не будет стыдно! – ответил я, рассматривая это костлявое чудовище, имеющее обыкновение впиваться ногтями в лицо при малейшем (…).

– Что ж! Охотно верю, дорогой муженек, – сказала Адора. – Но Крошка – это наш шанс. Кто знает, что может произойти, когда она клеит марки в офисе Роксентера? Он может захотеть ее и (…) на своем столе, когда мисс «Вселенная» не смотрит. А если Крошка будет хорошо знать свое дело и у Роки (…) на месте, то он может избавиться от (…) стремления подчинить всех своему комитету по психиатрическому регулированию рождаемости.

Вот почему воспитание молодежи – наша первейшая обязанность, что бы ты ни думал по этому поводу. Кроме того, она будет еще фотографировать.

– Не обращай на меня внимания, – сказала Крошка, умоляюще подняв на меня большие карие глазищи. – Обещаю сидеть тихо и хорошо себя вести. Я люблю быть зрителем, но обещаю не хлопать. Честное слово.

Спорить с пятью женщинами невозможно. Я распахнул халат, и Майк, высокая, немного побледнела.

– Господи! – только и вымолвила она.

Когда стало ясно, что она боится приступить к делу, все заявили, что ждать тут нечего. Они схватили ее, стянули с нее строгий пиджак, перевернули ее и вытряхнули из брюк. Мужская рубашка пролетела по воздуху, а вслед за ней отправилось белье. Скрывающий грудь корсет угодил в мусорную корзину.

– После сегодняшней ночи, – сказала ей Адора, – ты больше не захочешь его носить, никогда.

Потом она подошла ко мне и подтолкнула:

– Давай, дорогой! Действуй!

Верхняя половина кровати в виде ракушки затряслась, и Кэнди поспешно вцепилась в нее, чтобы удержать от падения.

Лицо лесбиянки по имени Майк сияло от восторга, когда она произнесла:

– Так это правда! О, ты просто великолепен!

Наконец-то меня оценили! Она…

Вспышка!

На какое-то мгновение мне показалось, что нас ослепил голубой свет двигателей готовящегося к посадке корабля и сейчас мы все потеряем сознание. Но этого не произошло. Я огляделся.

Крошка! В руках у (…) был фотоаппарат со вспышкой! Она просто сделала снимок.

К черту ее. С удвоенной решимостью я вернулся к делу.

– О, мой сладкий! – простонала лесбиянка по имени Майк.

Адора снисходительно улыбнулась.

Милдред трясла головой в такт воплям лесбиянки по имени Майк, чей голос дрожал от страсти:

– Мне еще никогда, никогда, никогда не было так хорошо. Ты настоящий мужчина!

Я ухмыльнулся от гордости и сосредоточился, а она продолжала стонать подо мной.

Вспышка!

Снова! (…) вас всех подери, меня это отвлекает!

Я сжал зубы и начал снова.

Крошка сражалась со своим фотоаппаратом.

Я погладывал на нее одним глазом. Я должен довести дело до конца!

Кровать ходила ходуном, верхняя половина собралась упасть, но Кэнди ее удержала.

Я немного расслабился, оттягивая момент, а потом насмешливо взглянул на Крошку. Я победил!

Адора захлопотала вокруг лесбиянки по имени Майк. А та, приходя в себя, говорила:

– Да, о да, действительно! Просто восторг! Конец царапанью и щипкам. Они для идиотов.

Настала очередь Милдред. Но, честно говоря, мне было не по себе. Нервы.

Кэнди была очень мила. Она отвела меня в душ, пустила воду и помогла вымыться. Через несколько минут я вернулся. Милдред лежала на спине, укрывшись одеялом до самого подбородка, и пристально смотрела на меня.

У Крошки заело фотоаппарат. Адора помогала ей. И весь мой пыл пропал.

– Хватит с меня! – сердито сказал я. – Немедленно отправьте ее домой!

– Но ее образование… – начала Адора.

– Я ни (…) не пожалею, если она его не получит! – рявкнул я. – Уберите ее отсюда!

– Тише, тише! Успокойся, – снова произнесла Адора. – Ты плохо относишься к молодежи.

Но я чувствовал, что у меня возникли проблемы. Адора сунула мне в рот сигарету и зажгла. Я сделал вид, что затягиваюсь, но эта стерва ударила меня под дых, и я, открыв рот, судорожно вдохнул. Она держала сигарету, и, когда я снова смог дышать из моих легких вышел столб дыма. Я закашлялся, но никотин уже проник в мои легкие. Стены вокруг поплыли.

Адора усадила меня и заставила еще немного покурить.

Лесбиянка по имени Майк подошла, села рядом и погладила меня по плечу. Ее глаза сияли от счастья. Я воспрянул духом и снова обрел уверенность в себе.

Адора настойчиво подтолкнула меня к кровати.

Милдред выжидательно смотрела на меня.

Кэнди проверила, насколько надежно верхняя половина кровати прикреплена к стене, но Милдред уже начала дергаться подо мной, и Кэнди бросила оценивающий взгляд на происходящее на кровати.

Когда послышались стоны, лесбиянка по имени Майк задумчиво улыбнулась.

Вспышка!

Я чуть не слетел с кровати!

Только через несколько мгновений до меня дошло, что это снова не космический корабль.

Большой рот Крошки растянулся в сладкой улыбке.

– Хороший снимок, – сказала она. – У нее был такой вид, словно она вот-вот умрет!

– Убейте эту дуру, – злобно сказал я Адоре.

– Ну почему тебя расстраивают такие мелочи? В конце концов, в ней говорит чувство изящного. Образование и искусство должны идти рука об руку. Она увидела то, что искала, и сфотографировала.

– Я ее убью, – упрямо повторил я.

Адора отвела меня на софу и прикурила еще сигарету. Кэнди налила мне шампанского. Я выпил его между двумя затяжками и начал успокаиваться.

Милдред стонала и извивалась на кровати.

– Никаких фотографий! – заявил я.

– Больше не буду, – пообещала Крошка.

Адора мягко подтолкнула меня к кровати.

Кэнди придерживала верх кровати, когда я снова принялся за дело.

Лесбиянка по имени Майк, все еще задумчиво глядя в пространство, покачивала головой в такт ритмичному колыханию постели.

Я стиснул зубы.

Кэнди вцепилась в спинку кровати, которую трясло, как во время землетрясения.

Наконец я выпрямился и снова с насмешкой взглянул на Крошку. Я добился своего!

Когда Милдред пришла в себя, Адора протянула ей сумочку. И та немедленно достала деньги.

– Мужчины, мужчины, мужчины, – шептала Милдред, шелестя купюрами. – Дайте мне еще мужчину!

Это было очень приятно слушать. Она лежала прикрыв глаза и мурлыкала, словно кошка.

Кэнди принесла мне еще шампанского, и я поднял тост за самого себя. Я проглотил пену и уже выпил полстакана, когда услышал голос:

– А теперь Крошке надо сделать еще несколько фотографий.

Я закашлялся – мне в легкие попало шампанское – и прохрипел:

– Где у нас пистолеты? Я собираюсь пристрелить эту «детку»!

– Взгляни на бедного ребенка! – заговорила Адора. – Ты ее до полусмерти напугал. – Потом она наклонилась к моему уху и ледяным тоном прошептала: – Ты сделаешь то, что велят, двоеженец.

– Но ведь уже нечего снимать! – робко возразил я. – Эти двое уже удовлетворены. Они свое получили.

– Мне нужны демонстрационные фотографии, – встряла Крошка. – Как же я буду выполнять домашнее задание, если у меня нет хорошего примера? Если нечего учить, то я вообще не буду этим заниматься!

– Слышал? – грозно вопросила Адора. – Скажи, чего ты хочешь, Крошка.

– Ну, у фигуристов принято фотографироваться на льду, чтобы усовершенствовать технику катания. Ты сама так говорила, Щипли. А у меня нет таких фотографий.

– Конечно, – мягко ответила Адора.

– Ты справишься с фотоаппаратом? – спросила Крошка, приклеивая жвачку на голову статуэтки Афродиты.

– Конечно, – ответила Адора и взяла фотоаппарат. – Что еще ты хочешь?

Платье Крошки мгновенно оказалось на полу.

Я все еще сидел на софе.

Крошка подошла ко мне и встала прямо передо мной. Потом критически посмотрела на меня и покачала головой.

– Так не пойдет, – сказала она и повернулась к Адоре: – Нам нужна музыка. Я только что купила последний альбом нео-панк-рока, играют «Непослушные мальчишки». Он у меня в сумочке. Небудете возражать, если я поставлю?

Она собралась включить стерео, но я перехватил ее руку. Иметь дело с Крошкой чертовски опасно. Нужно соблюдать осторожность. На диске было написано: «Нео-панк-рок. Морально выдержано. Одобрено Психологической ассоциацией для выпускников школ. "Непослушные мальчишки": Страхолюд, Пеннис, Трах и Уау-Цыпа».

Ну ладно, прах их всех побери, это какая-то детская ерунда, и если Психологическая ассоциация это одобрила, то все в порядке.

– Ладно, давай! – согласился я.

Крошка уверенно включила стерео, поставила пластинку и включила громкость на всю мощность. Игла опустилась.

Загудели шесть «там-тамов» и три огромных барабана. Пум-пум-пум-пум-пум-пум/Бом-бом-боМ! И снова еще раз, и так без конца! Примитивная, дикая, грубая музыка!

Все присутствующие в комнате женщины начали подпрыгивать в такт барабанному бою. Крошка с расширившимися зрачками отбивала ритм ногами.

Потом вступили электронные инструменты.

Раздался хор, напоминающий пение людоедов:

Фредди любил прыгать!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди любил прыгать!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на учительницу!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на сестру!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на брата!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на папу!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на маму!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на робота!

О Боже мой!

Бедный, бедный Фредди.

Он-то не железный!

А в конце совершенно нормальный голос произносил: «А вот и мораль: маленькие детки, никогда не (…) с роботами!»

Женщины в комнате уже находились в состоянии полного (…) от подобной музыки. Я подумал, что неправильно прочел надпись, дотянулся и сорвал пластинку прежде, чем она начала играть снова. Да; она была одобрена Международной психологической ассоциацией, и на ней было написано «морально но выдержано».

Крошка вырвала ее у меня из рук и поставила

обратно. Снова зазвучало: Пум-пум-пум-пум-пум-пум-пум! Бом-бом-бом! Крошка начала двигаться в ритме песни.

– Здорово? – спросила она с улыбкой, от которой ее рот стал казаться прямо-таки необъятной пещерой, и взглянула на Адору. Потом повернулась ко мне: – Давай, ковбой, займем первую позицию!

Крошка потянулась ко мне и рывком поставила меня на ноги, так что халат мой взвился, как на ветру.

Потом отступила назад и взглянула на меня. Выражение ее лица повергло меня в неописуемый ужас. Она приготовила ногти.

Вспышка!

Адора сделала снимок.

Крошка вцепилась в меня.

Я постарался отбросить ее руки, но промахнулся.

Вспышка!

Странно. На моей сетчатке точно отпечаталось чье-то полное благоговейного ужаса лицо. Снова лицо Крошки. Но теперь в нем не осталось и следа былого ужаса.

Крошка дергалась в такт музыке. Я приободрился, потому что решил, что музыка ее отвлекает.

Но нет!

Внезапно она распахнула мой халат, так что полы его взметнулись в разные стороны.

Я попытался схватить ее за запястья, чтобы оторвать от себя. Но она уперлась ладонями мне в грудь и оттолкнула от себя. Меня?!

Вспышка!

Снова в моих зрачках отпечатался взгляд, полный ужаса. И снова исчез, растворился без следа.

Музыка не смолкала. Ее тело обвивалось вокруг моего. В голове у меня шумело от музыки и марихуаны.

Неожиданно Крошка рухнула на колени.

Я дернул ее за плечи, чтобы заставить встать.

Вспышка!

Крошка встала, и тут уже мне пришлось здорово удивиться!

Она ударила меня.

Меня! Прямо по лицу!

Смертельное оскорбление! Вызов на дуэль!

Ну, этого я не потерплю от девчонки-подростка!

Меня охватила дикая жажда убийства. Я жаждал ее смерти.

Она попыталась убежать от меня, но наткнулась на кровать.

Вспышка!

Я был уверен, что успел заметить на ее лице страх и этот страх не был наигранным.

С каким удовольствием я убью ее!

Она попыталась извернуться и вскочить на кровать.

Я схватил ее за хвостик-косичку.

Она брыкнула меня. Это меня-то!

Вспышка!

Я приготовился отвесить ей полновесную затрещину.

– Я покажу тебе, как меня оскорблять! – рычал я.

Неожиданно Крошка засмеялась и шлепнулась на спину, заливаясь во все горло.

Адора смеялась.

Смеялась Кэнди.

Майк и Милдред надрывались от хохота.

Я совершенно не мог понять, над чем они смеются.

Я бросился в свою комнату и захлопнул дверь.

Кое-как добрался до кровати и закрыл глаза.

Проклятые подростки!

К (…) ее образование!

Мне было слышно, как они трещат, словно сороки, соседней комнате.

О, говорил я, обнимая подушку, когда Ломбар покончит с этой планетой и она будет ему уже не нужна, с каким удовольствием я взорву ее. Особенно если Крошка окажется в эпицентре взрыва.

Скорее бы!

Глава 2

Измотанный тяжелой работой, вспышками гнева и неумеренным потреблением марихуаны и шампанского, я провалился в забытье, не приносящее отдыха. Проснулся я от кошмара: мне никак не удавалось поджечь фитиль, который должен был взорвать Землю.

Попытка взглянуть на часы засвидетельствовала, что, во-первых, у меня ужасно болит голова, а во-вторых, уже восемь вечера.

Из другой комнаты не доносилось ни звука. Скорее всего они ушли ужинать, а потом – на шоу, как часто это делали.

Пытаясь избавиться от головной боли, я принял холодный душ. Не помогло. Зато я внезапно понял, что совершенно упустил из виду то, ради чего я переносил все эти мучения. Хеллер!

Проклиная его за то, что мне теперь приходилось терпеть от чокнутых девчонок-подростков, я быстро вытерся и включил свою аппаратуру. Экран Крэк по-прежнему оставался темным, у Кроуба не было ничего интересного. Но Хеллер бодрствовал. Изображение было нечетким, но ошибиться было невозможно: он по-прежнему находился на катере.

Я вздохнул с облегчением. Я включился вовремя, чтобы насладиться зрелищем, когда его разнесут на куски при попытке высадиться в Атлантик-Сити. Какое это доставит мне удовольствие после всех причиненных им неприятностей!

Стояла тихая ночь. На горизонте виднелась полоса света. Наверное, Атлантик-Сити. Патрульный катер покачивался на воде. Хеллер собирался войти в прибрежные воды.

О, я знал, что могу положиться на начальника порта: они не любят, когда у них под носом взрывают корабли. «Хеллер, – произнес я, – вот теперь ты попался, и надеюсь, что Ломбар уже уничтожил твой контракт с Великим Советом, поскольку сейчас твоя упрямая башка разлетится на кусочки».

Славная будет картина!

Меж тем Хеллер убедился, что ходовые огни патрульного судна зажжены. Потом подошел к столу и нагнулся над картой, на которой было изображено восточное побережье США и Атлантический океан за Бермудами. Он заглянул в справочник и нашел Бермудский треугольник. Там говорилось, что так называется таинственный район к югу от Бермудов, где суда пропадают без видимых причин. Хеллер обвел этот район карандашом и прочертил курс мимо Атлантик-Сити прямо в Бермудский треугольник. Конечно, курс был неточным, поэтому он расставил вокруг вопросительные знаки.

Потом он прошел в рубку и запустил двигатели на малый ход. Повернув рулевое колесо, он направил катер по выбранному курсу и включил автопилот.

После чего перевернул страницу судового журнала и, копируя почерк капитана, записал: «2012 часов. Морское чудовище рассказало нам, как раскрыть тайну Бермудского треугольника. Идем за ним, курс 152 градуса. Подробности запишу после того, как оно выпьет кофе».

Наконец Хеллер прошел в салон, проверил все ли там в порядке, и уложил неподвижные тела поудобнее.

И тут я услышал голос Хеллера, обращавшегося к временно выключенному из жизни экипажу:

– Когда вы, ребята, очнетесь и обнаружите, где оказались, надеюсь, вы сумеете объяснить все вашему начальству. Я тут подбросил вам одну версию, и, кто знает, может, оно на нее и купится. А теперь прощайте. Отдавать честь не обязательно. Он вы ключил свет и закрыл дверь.

Потом подошел к поручням, перелез через них и перепрыгнул на морской «скиф». Завел двигатели, проверил систему охлаждения и резким взмахом, ножа перерезал буксирный канат, оставляя патрульное судно береговой охраны у себя за спиной.

Хеллер взглянул на огни Атлантик-Сити – голубоватый блеск на горизонте – и сказал:

– А теперь мы попытаемся высадиться на этот враждебный берег и посмотрим, что на этот раз нам приготовили аборигены. Надеюсь, что каннибалов среди них нет.

Я тупо уставился на экран. Неужели он догадался о расставленной ловушке? Потом до меня дошло. Хеллер есть Хеллер. Он обращался к статуе Веррацано, надпись на которой читал утром. Никогда не поймешь, шутит он или нет. По моему разумению, это просто болтовня – да и чего еще ждать от него? Он прекрасно знал, что в Атлантик-Сити нет каннибалов (если не считать сборщиков налогов).

Наконец он взялся за рукояти управления и направил морской «скиф» на север, навстречу мерцающему в ночи свету. Когда катер набрал скорость и поднял тучу брызг, они тоже засветились фосфоресцирующим светом.

Я схватил карту. Судя по тому, где виднелись огни Атлантик-Сити, Хеллер не собирался входить в главную бухту порта, залив Абсекон. Похоже, он направлялся к малому входу, заливу Литтл-Эгг, в десяти милях к северу. Потом я сообразил, что он вообще не собирается прямо входить в порт. Он намеревался войти в прибрежные воды, пройти вниз до малой бухты Литтл-Бей и бухты Ридса, а там до пляжа Бригантина-Бич. Проклятый Хеллер собирался подойти к бухте Абсекон с тыла!

Какое коварство! Никогда нельзя положиться на Хеллера! (…) его! С какой горечью я припомнил все то, что мне пришлось перенести от него с тех пор, как я покинул Стамбул.

Я позвонил начальнику порта в Атлантик-Сити. Это агент ФБР. Тот, о ком я вас предупреждал, находится на катере морской «скиф» и идет со скоростью 42,3 узла. Скоро он пройдет через бухту Абсекон-Бей.

– Aral – сказал начальник порта. – Это значит, что он пойдет по каналу Абсекон, чтобы добраться до яхты! Мы обратимся к военно-морским силам округа Фарлей.

– Примите все меры, чтобы задержать его! – велел я. – Это очень опасный черный террорист, он прошел специальное обучение.

– Не беспокойтесь, – ответил начальник порта. – Мы вызвали подкрепление – регулярные войска из национальной гвардии Нью-Джерси. Мы встретим его пулеметами.

– Вы обезопасили яхту?

– Мы окружили ее своими катерами на случай, если этот (…) окажется камикадзе.

– Хорошая мысль, – одобрил я. – Думаю, он будет у вас через полчаса.

– Через полчаса, – сказал начальник порта, – от него мокрого места не останется.

– Я знал, что могу положиться на вас, – заметил я. – Национальные интересы должны быть соблюдены. – И я повесил трубку.

Хеллер мчался по темной блестящей воде. За гирокомпасом располагался небольшой радар, и он пристально смотрел на него. Там отчетливо виднелся берег, и катер несся прямо к нему, что было совсем не просто на такой большой скорости: там очень сложная система каналов.

Однако Хеллер еще что-то делал. Я не мог понять, что именно. Что это у него в руках, бомба? Я всмотрелся.

Банка пива!

Он пил пиво!

«Ого, отлично, – подумал я. – Ты ничего не подозреваешь. Чересчур уж ты уверен в себе, Хеллер, слишком расслабился».

Я наблюдал, как он вошел в канал и направился к югу. Там уже появились сигнальные огни. Казалось, он не обращал на них особого внимания. Потом я вспомнил, что морскому «скифу», у которого в воде были только винты, практически не страшна мель. Катер шел кратчайшим путем. Хеллер опять провел меня!

Я с тревогой рассматривал карту. Жаль, но я ничего не понимал в показаниях радара. Наконец я увидел перед Хеллером открытое пространство. Он явно направлялся туда. Я вздохнул с облегчением: это мог быть только вход в канал Абсекон – острова слева и справа оказались такими длинными, что он не мог обогнуть их. Таким образом, до моста Бригантина осталось около мили. Впереди уже виднелись его огни. И там Хеллера ждала невидимая засада с пулеметами.

Хеллер снова что-то делал. Возился с креслом рулевого.

– Сиди здесь, – говорил он, – и смотри в оба.

Какая-то тень. Человек! Боже мой, неужели он захватил с собой кого-то из этих несчастных с корабля береговой охраны? И хочет заставить его вести катер?

Потом Хеллер положил его руки на рулевое колесо и привязал их веревкой. Руки оказались слишком плоскими, чтобы принадлежать человеку.

Чучело! Рабочий комбинезон, набитый подушками, и голова тоже из подушки.

Хеллер прошел на корму морского «скифа», взял сумку, нанес что-то на лицо и вдруг спрыгнул с кормы!

Прямо в волны!

Шлеп!

Хеллер вынырнул.

Мне был виден его силуэт в уже близких огнях города. Он держал в руках какое-то устройство, по виду из пластика.

Вот он нажал на кнопку. Морской «скиф» повернул!

Хеллер снова нажал на кнопку, внимательно следя за движениями судна.

Морской «скиф» повернул в другую сторону!

Радиоуправление! (…) его! Когда я отвернулся, Хеллер подсоединил автопилот к радиопередатчику и теперь держал в руках что-то вроде пульта управления.

Морской «скиф» стремительно летел к мосту. Он сделал зигзаг.

Раздался треск пулеметов.

– Так я и думал, – пробормотал Хеллер.

Он снова нажал на кнопку. Морской «скиф» повернул.

Зазвучали ружейные выстрелы!

Пули зашлепали по воде и тоненько засвистели над палубой.

Морской «скиф» повернул направо.

– Прости, – сказал Хеллер. – Ты был хорошим катером.

Морской «скиф» снова повернул, прошел под мостом и теперь мчался к входу в порт.

Резкий звук пулеметных очередей заглушил рокот моторов.

Ветровое стекло разлетелось вдребезги.

Послышался свист пуль.

Огненная вспышка!

Морской «скиф», который все еще направлялся к докам, вздрогнул. Но потом снова рванулся вперед,

В небо взметнулись языки пламени.

Бело-голубая вспышка взорвавшегося топлива?

Все запасные канистры разом взлетели в воздух.

Ба-бах!

Остатки несущегося, как ракета, катера врезались в пирс.

Бум-м-м-м!

В воздух взлетели куски дерева и металяа.

На какое-то мгновение мелькнуло нечто похожее на тело и исчезло.

Вокруг летели искры и шипели, падая в воду. Док загорелся, и пламя освещало все вокруг.

Зажегся прожектор, и его луч зашарил по воде.

Хеллер нырнул.

Я немедленно бросился к телефону и потребовал начальника порта. Мне пришлось подождать. Наконец он соизволил подойти.

– Вы его упустили! – заорал я. – Он спрыгнул с катера до того, как вы начали стрелять!

– Чушь, – ответил начальник порта. – Катером управляли, он хотел уйти от нас.

– У него радиоуправление! – завизжал я. – Преступник все еще в порту.

– Конечно, – согласился начальник порта. – Только разорванный на кусочки. Я сам видел, как он взлетел в воздух и сгорел!

– Это было чучело!

– Я пока еще в состоянии отличить живого человека от чучела! – сказал начальник порта. – Мы его уничтожили! Вы что, хотите приписать всю славу ФБР?

– Нет-нет! Слава достанется вам! Но послушайте меня. Он жив. Он снова попробует сделать это. Обыщите порт и, если найдете его, уничтожьте. Это приказ ФБР!

– Ладно, – ответил он и повесил трубку.

Я дымился от ярости. Как он догадался? Потом я вспомнил, что он прочел отправленный капитаном Чихвостером приказ и заподозрил, что о нем известно и в других местах.

(…) этого Хеллера! Его и его пиво!

Глава 3

Я понуро наблюдал, что же будет дальше. Последние два часа я наблюдал только всплески воды и наполовину скрытый волнами вид порта. В порту спустили катер на поиски остатков морского «скифа». Но это меня не интересовало. Еще они отправили патрульный катер, который кружил вокруг и шарил по воде прожекторами

Я не мог понять, где находится Хеллер. Когда он поднял руку, я заметил, что на нем водолазный костюм, и выругался. Оказывается, я забыл, что у него был целый день и все снаряжение береговой охраны, чтобы как следует подготовиться к отступлению. Он действовал с практической сметкой, как настоящий офицер Флота. Но он находился во враждебных водах, и я сомневаюсь, что когда-нибудь раньше ему приходилось иметь дело с таким совершенным шпионом, как моя система слежения.

Я еще дважды звонил начальнику порта и говорил ему, что наверняка знаю, что этот человек находится в воде и попытается пробраться к яхте. Он ответил, что примет все меры предосторожности.

Неожиданно на экране возникло судно. Это была стоящая на якоре яхта «Золотой закат». Господи, какой она оказалась огромной – настоящий лайнер.

Вокруг дрейфовали лодки с охраной. У борта виднелся трап, освещенный огнями с палубы.

Огни исчезли, и на экране снова стало темно.

Вдруг я увидел нос яхты, вздымавшийся из воды, словно нож. И опять все пропало.

Если бы только я мог понять, куда Хеллер направляется, то предупредил бы охрану.

Экран снова осветился. Теперь яхта, казалось, отстояла довольно далеко. С этого угла было видно, что судно развернуто бортом к берегу, и освещенная в этом месте светом прожекторов часть пристани словно горела, резко контрастируя с окружающим черным водным пространством.

Я радостно бросился к телефону и потребовал начальника порта.

– Он приблизительно в ста ярдах от кормы судна!

– Понял! – сказал он и повесил трубку.

Он и правда все понял! Я почти мгновенно услышал приближающийся шум двигателей патрульного катера. Начальник Порта, молодец, наверное, передал сообщение по радио.

Промелькнула лодка, плывущая прямо к Хеллеру на большой скорости.

Темнота на экране.

Я ждал, затаив дыхание. Минута, две минуты, три минуты…

Экран вновь засветился. Хеллер уже был в стороне! В пятидесяти ярдах от яхты. Надпись «Золотой закат, Нью-Йорк» блестела в свете портовых огней.

Я снова позвонил начальнику порта.

– Он в пятидесяти ярдах от яхты! Хватайте его!

– Есть! – рявкнул начальник порта.

Экран потемнел. Но шум моторов снова начал приближаться.

Показался патрульный катер. Он шел прямо на Хеллера.

Темнота. Одна минута, две минуты, три минуты. Я задержал дыхание. Четыре минуты, пять минут… Что делает этот проклятый флотский специалист?

У меня потемнело в глазах, и я потряс головой, чтобы прийти в себя. Экран по-прежнему оставался безжизненным.

Подводный двигатель! Хеллер взял подводный двигатель с «восемьдесят первого»! Да, был слышен глухой ритмичный шум, на который я раньше не обратил внимания. Но где же он?

Время шло.

Потом мне показалось, что я что-то заметил. Но я не был уверен. Какое-то черное пятно на черном фоне.

Я вывернул яркость на полную мощность. Да! Подводные опоры! Хеллер находился под доком.

Изображение!

Он смотрел на платформу с газовым и дизельным топливом. Морская служба!

Я схватил трубку.

– Теперь он у вac в руках! – крикнул я. – Что это за док прямо напротив заправочной платформы?

– Это мой офис! – ответил начальник порта.

– Он в воде прямо под ним! – сказал я. – Стреляйте!

Трубку буквально швырнули на рычаг. Голоса! Я мог слышать голоса.

– Этот (…) фэбээровец сказал по телефону, что тот тип прямо под этим доком! – Это был толос начальника порта!

– Откуда (…) это знать?

– Черт с ним! Давайте на заправочную платформу с ружьями, быстро, Ты, Гипер, спускайся по лестнице и стреляй вниз.

Чернота.

Послышались глухие звуки – это пули шлепались в воду. Еще выстрел! И еще!

Звук заработавшего мотора.

Изображение!

Хеллер был на середине канала и смотрел назад, на док.

Бум-м-м.

Пламя гейзером взметнулось в небо.

Вода поднялась столбом.

Весь офис медленно взлетел в неоо и уже там развалился на кусочки.

Бум1!

Патрульный катер исчез в пламени.

Бум-м-м!

Заправочная платформа взлетела на воздух. Ревущие клубы пламени взмыли до самого неба.

Мимо со свистом пронесся кусок искореженного железа.

Снова вода, и изображение поменялось.

Теперь это было просто пламя пожара вдалеке.

– В любом случае это не подводное слежение за звуками мотора, – услышал я голос Хеллера. Он глянул на плывшего неподалеку мертвеца и добавил: – Простите, ребята. Упокой Господь ваши души.

Я выругался. Теперь мне было некому звонить.

Но надежда умирает последней. Яхта охранялась, и ему все еще нужна было пробраться череа посты. На освещенный причал не так-то просто проникнуть. Мажет, они все-таки возьмут Хеллера?

Глава 4

Десать минут спустя у меня на экране появилась, новая картинка. Это был проволочный трос, черневший на фоне кромешной мглы.

Хеллер взглянул вверх, и я понял, что он находился в тени яхты. Он держался за край причала. Трос тянулся оттуда, где был Хеллер, до нижней палубы.

Было видно еще две палубы, и на одной из них стоял человек. Охранник. С ружьем. Он смотрел в ту сторону, где прогремели взрывы. Отблеск пожара играл на его светлой форме.

Хеллер подтянулся и ухватился, за трос. Другой рукой он проверил, надежно ли прикреплена его сумка.

Потом, перебирая руками, он начал подниматься по тросу.

– Ох! – неожиданно прошептал Хеллер, Он висел на одной руке и рассматривав свою правую руку. В ладони торчала металлическая заноза,

Я сразу почувствовал себя лучше. На нем не было специальных перчаток, а на металлических тросах всегда полно острых, словно иголки, колючек. Так ему и недо.

Но это его не остановит. Бросив взгляд на охранника наверху, Хеллер снова начал подниматься по тросу, подтягиваясь на руках.

Я не мог понять, почему охранник его не видит. Ему нужно было только посмотреть вниз!

Хеллер останавливался еще дважды. Трос в кровь царапал ему руки, дешевые хлопчатобумажные перчатки уже были изодраны в клочья.

Однако он упорно поднимался все выше. Наконец Хеллер последний раз взглянул на охранника и перелез через поручни.

Почему этот идиот его не заметил? И тут меня осенило, что охранник, который был так увлечен пожаром на берегу, не мог заметить черный силуэт на фоне черной воды, идиот проклятый!

Хеллер нашел на палубе ящик – наверное, со спасательными жилетами – и открыл его. Он выкинул из него все, что там было, а потом поднял из воды подводный двигатель, маску, пояс и ласты и спрятал их там.

Затем подобрал сумку и направился к двери. Приложив к ней ухо, Хеллер прислушался, потом открыл ее и ступил в коридор, где горел приглушенный ночной свет.

В коридоре он огляделся.

Вниз по лестнице затопали чьи-то ноги.

Хеллер открыл ближайшую каюту, вошел и закрыл за собой дверь. Потом щелкнул выключателем и включил свет.

На койке спал один из матросов.

Хеллер попал в каюту экипажа!

На столе валялся поварской колпак.

Хеллер выключил свет.

Повар повернулся и что-то пробормотал.

Хеллер открыл дверь и прислушался. До меня, как и до него, донесся только шум какого-то работающего двигателя.

Хеллер вышел, отыскал лестницу и поднялся на палубу. Неожиданно он нашел то, что ему было нужно: на стене висел план яхты на случай эвакуации. Там было изображено судно в разрезе, все палубы, все системы жизнеобеспечения, везде были тщательно отмечены насосы и пожарные гидранты.

Я и не представлял себе, насколько огромной была эта яхта. В ней оказалось двести футов, и весить она должна была не меньше двух тысяч тонн. Музыкальный салон. Ночной бар. Театр. Душевые. Комната для завтрака. Обеденный зал. Зал для банкетов. Гимнастический зал.

Внутренний бассейн. Бассейн на палубе. Площадка для игры в мяч. Гоночная дорожка… гоночная дорожка? Да, она тоже была обозначена в плане. Миниатюрный гараж.

Каюты, каюты, каюты. На корабле могло поместиться пятьдесят пассажиров или даже больше. С прислугой! Что за яхта! Да это целый лайнер! И построена недавно, судя по современному декору. Она должна была стоить целое состояние тому, кто ее построил, и будет стоить еще одно тому, кто возьмется ее содержать.

Наконец Хеллер нашел то, что искал, – каюту владельца – и провел пальцем по плану, как бы отмечая дорогу к ней.

Он поднялся на следующую палубу, остановился и, перед тем как войти в коридор, прислушался. Потом осторожно осмотрелся. Стены были отделаны полированным орехом, металлом и красным деревом.

Он быстро добежал до следующего поворота, снова остановился и прислушался. Шаги. Он замер. Звуки шагов затихли вдали.

Он достал что-то из сумки. Я затаил дыхание. Что он, хочет делать? Взорвать корабль?

Хеллер снова свернул в коридор. Прямо перед ним была огромная, внушительная, обитая металлом дверь. Кабинет владельца. Он прошел мимо. Следующая дверь. Ванная владельца. Он прошел мимо. Следующая дверь. Гардеробная владельца. Он прошел мимо. И вот. Спальня владельца. Он остановился.

Он не взялся за ручку, а тихо заработал отмычкой.

Глава 5

Хеллер так быстро проскользнул в дверь и так тихо закрыл ее за собой, что его сразу и не заметили. Графиня Крэк лежала в кровати в голубой ночной рубашке. Колени ее были покрыты шелковым покрывалом, на котором лежал позабытый журнал. Она смотрела через массивный иллюминатор на пламя на берегу. Но, судя по позе, ее это мало интересовало.

Неожиданно она почувствовала, что в комнате есть кто-то еще.

Медленно она повернула голову и побледнела.

– Негр! – вскрикнула она.

И изо всех сил запустила в него журналом. Тот угодил Хеллеру в грудь.

– Нет-нет, – быстро зашептал Хеллер. – Это я. Извини, что напугал тебя.

Графиня уставилась на него, стоя на коленях в кровати.

– Джеттеро, убирайся! – воскликнула она. – Теперь у тебя лицо такое же черное, как и душа.

– Дорогая, – заговорил Хеллер, – ты должна меня выслушать.

– Мне нечего слушать! – взорвалась она. – Ты лгал мне! Ты женился на дешевой шлюхе! А потом на другой! Ты погубил мои мечты! Убирайся! Я не хочу тебя больше видеть!

– Дорогая, ты выслушаешь меня, или я все равно заставлю тебя сделать это.

– Не трогай меня, бабник, беспринципная тварь! – Судя по всему, графиня Крэк шарила вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого. Ей попался флакон лосьона от загара, и она со всей мочи запустила флаконом в Хеллера.

Тот просвистел мимо его головы и врезался в стену.

Она спрыгнула с кровати, схватила стул и собралась тоже кинуть в Хеллера. Это меня обнадежило. Графиня Крэк вполне могла убить мужчину.

Неожиданно Хеллер нагнулся и схватил ее за ноги. Она с грохотом свалилась на персидский ковер.

Однако тут же вскочила и бросилась на него, царапаясь и пытаясь его укусить.

Хеллер схватил ее за руки и быстро перехватил их одной рукой. Потом сел на графиню и ногами прижал ее ноги к полу.

– Ты скотина! – завизжала она и попыталась укусить пальцы, сжимавшие ей запястья.

Хеллер отвел ее руки за голову и тоже прижал к полу.

– Тебе, – сказал он, – придется кое-что выслушать!

– Не хочу!

Свободной рукой он придвинул сумку, порылся в ней, вытащил кипу бумаг и разложил их на полу.

Крэк изо всех сил пыталась освободиться. Но, поняв всю тщетность своих усилий, откинулась назад, тяжело дыша и сверкая глазами.

– Похоже, ты собрался меня изнасиловать, как тех женщин! – крикнула она.

Хеллер взял один документ, развернул его и сунул ей под нос:

– Взгляни сюда.

– Не буду! – И она отвернулась.

Он безжалостно, плечом заставил ее повернуть голову. Графиня Крэк зажмурилась.

– Посмотри на эти бумаги! – произнес Хеллер. – Что это?

– Ты мне ничего не докажешь! – снова крикнула Крэк.

– Ответь мне. Что это такое?

– Ты мне делаешь больно. Ой! – Графиня открыла глаза, и они вспыхнули яростью. – Это дурацкий иск той мерзкой мексиканской (…)! – Крэк снова попыталась освободиться.

Хеллер сжал бумагу в руке и сунул ей прямо в лицо:

– Читай! Какая там стоит дата?

Графиня изворачивалась и дергалась.

– Ой! Ты сломаешь мне руку! – крикнула она. – Ладно, я прочту! Там сказано, что ты женился двадцать шесть месяцев назад!

Он отшвырнул документ и взял другой. Графиня Крэк бешено пыталась высвободить руки.

– Посмотри сюда! Что это?

– Ты свернешь мне шею. Это иск от другой шлюхи, Пупси Лупцевич!

Он сунул ей бумагу:

– Прочти! Когда это было?

– Там сказано, что ты женился на ней четырнадцать месяцев назад! Что ты меня мучаешь? Я их ненавижу. Я их ненавижу! Ненавижу!

Хеллер показал ей газетную передовицу:

– Вот еще одна история. Что это?

– Ты мне ноги переломаешь! А это чудовище Кукурузелла Трахнер.

– Что написано на этой строке?

– Что ты приехал на ферму ее отца год назад. И я думаю, что ты славно развлекся, скотина! Ненавижу ее!

Он взял какую-то тетрадку.

– А теперь посмотри сюда. Что это?

Графиня Крэк снова попыталась сбросить его. Не вышло, и она закрыла глаза. Он заставил ее открыть глаза и читать.

– Это твой флотский журнал! – процедила она.

Он открыл его.

– Посмотри. Посмотри на эти страницы. Ты видишь планету Земля? Блито-ПЗ?

Она боролась, но смотрела.

– Нет!

– А теперь взгляни на последнюю страницу.

Неожиданно она высвободила руки и вцепилась в

журнал. Наверное, Хеллер ослабил захват, потому что она смогла сесть и впилась глазами в журнал.

Затем перевернула его, чтобы убедиться, что это действительно бортовой журнал. Потом снова его пролистала, после чего уставилась на Хеллера.

– Тебя не было на этой планете год назад! И ты никогда не приземлялся здесь до того! – Ее глаза расширились от изумления.

Внезапно она разрыдалась и, обвив руками его шею и всхлипывая, судорожно сжала его в объятиях.

В дверь постучали, и грубый мужской голос спросил:

– Мадам, у вас все в порядке? Мне доложили, что здесь что-то разбилось.

Графиня подняла голову и сглотнула.

– Нет-нет, теперь все в порядке, – выдавила она сквозь слезы. – Мне все удалось починить.

Послышались удаляющиеся шаги.

Глава 6

Спустя некоторое время графиня Крэк встала и принялась бродить, босая, в ночной рубашке, по спальне. Она была очень возбуждена.

Хеллер, сидя на персидском ковре, все еще в черном костюме для подводного плавания, наблюдал за ней, а я смотрел на его экран. Ее экран все еще не работал.

Неожиданно она остановилась и всплеснула руками.

– О, как я заблуждалась! – со стоном произнесла она.

– Нет-нет, – заговорил Хеллер. – Мы должны забыть об этом и начать все сначала, как будто ничего и не было.

– Нет! Я отказалась поверить тебе на слово. Я не доверяла тебе. Я в лицо тебе заявила, что ты лжец. О, какой ужас! Я не поверила даже честному слову офицера Королевского Флота! Ты никогда не простишь меня!

– Но я уже простил.

– О нет! Это слишком ужасно! – И она опустилась на колени рядом с Хеллером. – Мне никогда не исправить того, что я сделала! Этого нельзя простить! – Она снова вскочила и принялась ходить по каюте. – О, мой дорогой! О, дорогой! Как мне искупить свою вину?

– Просто стать самой собой. Прежней, – ответил Хеллер.

– Нет-нет, – снова сказала графиня Крэк, тряся головой. – Я поверила ложным обвинениям. Я поверила газетам. Я поверила этим шлюхам, но не поверила своему дорогому Джеттеро! – Она снова опустилась на колени. – Я вела себя ужасно! – Крэк взглянула Хеллеру в лицо. – Боже мой! Я тебя поранила бутылкой с лосьоном!

Хеллер дотронулся до лица и посмотрел на пальцы. Потом ощупал порезы.

– Ах вот ты о чем, – сказал он. – Это я сам порезался. Ерунда.

Она мягко прикоснулась к его груди.

– Ты ничего не сломал? Ребра целы? О, дорогой, – простонала она. – Я ушибла тебя журналом!

– Журналом? – переспросил Хеллер. – Ах, этим. Не стоит об этом и говорить.

Крэк тревожно ощупала его голову и плечи. Потом посмотрела вниз и взвизгнула:

– Твои руки! Они порезаны!

Она повернула его руки ладонями вверх и уставилась на изодранные перчатки, покрытые крошечными пятнышками крови.

– Пустяки, – сказал Хеллер. – Это я занозил, когда взбирался по металлическому тросу.

– О! – снова застонала графиня Крэк. – Ты щадишь меня и хочешь убедить, что не я причина этих жутких ран. Но это я виновата! – И она неожиданно прижала его голову к своей груди. – Я сделала больно своему любимому Джеттеро! Меня нужно наказать! – Она вдруг оттолкнула Хеллера и тревожно посмотрела на него: – Твои раны очень сильно болят? – Затем она покачала головой. – Ты все равно не скажешь. Я буду очень осторожна. Ты можешь встать?

– Конечно, могу, – ответил Хеллер, подымаясь на ноги.

– Вот, обопрись на меня, я доведу тебя до кровати. – Графиня заставила его опуститься на кровать. – Посиди здесь, – обеспокоенно произнесла она. – Я принесу воды и мыла, и мы снимем эти залитые кровью перчатки.

Графиня Крэк убежала и вернулась с тазиком воды. Потом опустила в него руки Хеллера и осторожно стянула перчатки. Слезы капали в воду.

– Я сделала больно своему дорогому Джеттеро, а он был совершенно не виноват!

– Послушай! – заговорил Хеллер. – Все уже позади.

Крэк взглянула на него:

– Нет. Пройдет еще сто пятьдесят лет, и каждый

раз, когда ты посмотришь на меня, какая-то часть тебя будет повторять: она не поверила мне и ударила меня, из-за нее я стал инвалидом.

– Ну нет, – заявил Хеллер. – Я этого не скажу.

– Скажешь. Что гораздо хуже, я сама так скажу! – Графиня Крэк поднялась и заходила взад и вперед, заламывая руки. – Мне нужно что-то сделать! Я должна искупить свою вину. Я не смогу жить, если не сделаю этого! – Потом она снова застонала: – Я покинула тебя, когда была больше всего тебе нужна! – Графиня остановилась и с умоляющим видом опустилась перед ним на колени. – Скажи, что ты простил меня!

– Я простил тебя, – сказал Хеллер.

Она снова встала.

– Нет. Этого недостаточно. Я не могу позволить тебе простить меня. Это слишком ужасно! – Она выпрямилась и твердо произнесла: – У меня нет права расстраивать тебя, когда ты так болен. Тебе сейчас не нужна эмоционально неуравновешенная женщина. Поэтому хватит хныкать. Будем действовать.

Графиня Крэк снова опустилась на колени и стянула перчатки до конца. После чего сполоснула руки Хеллера в тазике и сняла с него костюм для подводного плавания. Потом, следуя его указаниям, вытащила из сумки фонарь и направила на его лицо, очевидно, чтобы вернуть ему естественный цвет.

Затем принесла аптечку фирмы «Занко» и заботливо наложила повязки на его так называемые раны.

Потом она подошла к телефону у кровати и сделала заказ. Когда его принесли, она заставила Хеллера лечь в постель, буквально уложила, поставила ему на колени поднос с супом и крекерами и стала сама кормить его.

Закончив с этим, графиня еще раз убедилась, что ему удобно лежать на подушках.

– Ты можешь говорить? – спросила она.

– Послушай, – сказал Хеллер. – У меня ничего не болит. Я в полном порядке.

– Перестань, – возразила она. – Я должна отвечать за то, что сделала, а сделала я ужасную вещь. Не пытайся успокоить меня. Просто расскажи, как все произошло, и ничего не пропусти.

И он рассказал ей все об исках и газетах, о морском «скифе» и береговой охране, и все, все, все, не забыв и о том, что выписан ордер на его арест.

Она поблагодарила его и откинулась на подушку.

– Это женщины, – сказала она. – Это они виноваты. И все из-за того, что мой Джеттеро так красив и добр. А я оказалась ревнивой дурой. Да, это женщины.

– Изя говорит… – начал Хеллер.

– Нет-нет. Изя мужчина. Он этого не понимает, – перебила графиня. – Женщина – любая женщина – перевернет небо и землю, чтобы заполучить моего Джеттеро. Я это прекрасно понимаю. Вот разгадка.

– Я думаю, что дело не только в этом…

Но графиня Крэк его уже не слушала, а просто встала и ушла в другую комнату. Какое-то время она отсутствовала, и оттуда доносились шаги и голоса.

Наконец графиня Крэк вернулась. В руках у нее был стакан и две капсулы.

– Ты пережил сильный стресс. Капитан просил меня сказать ему, если у меня будет бессонница. Я так и сделала. Эти таблетки называются нембутал. Ты спокойно заснешь. Ты в полной безопасности. Никто не знает, что ты здесь. Поэтому прими их и отдыхай.

– Не думаю, что мне нужно… – начал было Хеллер.

– Пей, – требовательно сказала Крэк, положила капсулы ему в рот и протянула стакан воды. – А теперь ложись и расслабься. Все будет хорошо. – Графиня Крэк нагнулась, поцеловала Хеллера в намотанные повязки и выключила свет.

Мой экран потемнел. Из динамиков доносился звук мерно работающего двигателя в машинном отделении. И такое же размеренное дыхание Хеллера.

Я поставил таймер на своем приборе, чтобы тот разбудил меня, когда Хеллер проснется. Очевидно, это произойдёт не так скоро.

Во всяком случае, я точно знал, где он находится. И сейчас мне ничто не угрожало. По крайней мере, я так думал.

И с этой мыслью тоже отправился в кровать.

Каким дураком я был тогда! Я ничего не подозревал об ужасной катастрофе, которая вот-вот должна была разразиться надо мной, и я окажусь в центре самых ужасных катаклизмов, которые может пережить человек!

Отупевший от шока, шампанского и марихуаны, я и не подозревал, что настали мои последние дни на Земле.

Оглядываясь назад, я понять не могу, как мог я остаться таким спокойным и не встревожиться.

Ужасная, непоправимая катастрофа уже поджидала меня.