Истинные боги

ГЛАВА 1

Потирая спину, Хар опустился в кресло, стоящее в центре каюты. После его появления на станции, эти двое были первыми, проявившими к нему интерес. Молодой помощник той самой девицы, которой он отхватил голову. И недавно прилетевший его старший напарник.

Молодой все время скалился – именно он и наградил Хара болезненным тычком, пока они шли сюда. Старший ждал в комнате, где заканчивал обрабатывать спреем раненую руку. Его лучемет лежал на столе и как заметил Хар, стоял на предохранителе. Он был Хару немного знаком, они встречались раньше, правда довольно давно.

– Доставил, – расплылся в ухмылке молодой. – Зыркал по сторонам, небось искал возможность сбежать. Ну я его и припечатал.

И где только находят таких идиотов, подумал Хар, аккуратно массируя задетую мышцу. Ведь сначала их всех прогоняют через какие-то тесты. Вот незадача.

– Не ответите на несколько вопросов? – спросил старший.

– На какие? – спросил Хар и поерзал, устраиваясь поудобнее. – А потом, с какой стати? Кто вы такие?

– Да я… – заорал молодой, но старший остановил его движением руки. – Мы являемся представителями Правительственной службы информационной поддержки. Вот моя карточка.

Он подождал, пока Хар рассмотрит ее, а потом аккуратно убрал в нагрудный карман.

– Вы находились в контакте с нашим агентом, до самой ее гибели. Видеозаписи показаний свидетелей у нас имеются. Хотелось бы услышать и вашу версию.

– А… – протянул Хар. – Привет-привет. Так вы из этой же шайки?

Молодой дернулся, но старший немного поморщившись, бросил:

– Помолчи немного. Дай нормально поговорить. Итак?

Хар пожал плечами.

– Она сама на меня вышла. Сказала, что ее сканер нащупал карточку частного детектива и что по законам военного времени я поступаю в ее полное распоряжение. Я не был от этого в восторге, но ответил, что буду выполнять ее указания.

– Дальше.

– Она давала мне мелкие поручения: проследить за этим типом, – он кивком показал на молодого, – сделать видеозапись разговора и передать ей. А потом заявила, что я должен его убрать, а она меня потом отмажет. На мой вопрос – зачем, сказала, что это не мое дело. И что к спецслужбам не имеет никакого отношения. Тут мол замешаны большие деньги, а она со мной потом поделится.

– Что было дальше?

– Обрисовала план. Я буду отнимать у нее лучемет, и в суматохе он нечаянно выстрелит. А когда я спросил, что будет, если я откажусь, она ответила, что лучемет все равно выстрелит. Только не в мужчину, а в симпатичную мне девушку. А потом она просто пристрелит меня, как виновника. Поразмыслив, я решил согласиться.

– На что? Выстрелить в указанного человека?

– Нет, – сказал Хар. – Я согласился вроде выполнить ее приказание, чтобы уберечь от беды ту девушку.

– А кстати, кто она?

– На этот вопрос я предпочел бы не отвечать, – нахмурился Хар. – Она не имеет никакого отношения к этому делу. Хватит того, что я сделал за вас всю грязную работу. А вместо благодарности получил по спине.

– Это какую-такую работу? – не выдержал молодой, но уже намного тише. Видимо, дошло, подумал Хар.

– Подробнее, пожалуйста. Своей стрельбой вы повредили камеру, записи самого происшествия у нас нет.

– Не я, а – мы, – огрызнулся Хар. – Когда мы начали возиться… Кстати, она

ловко уходила от слежения – наверное, знала контрольные точки. В общем, я решил рискнуть и резко дернул ствол в сторону. Оружие повело. Кто из нас нажал на спуск, не знаю. Может и я. В общем, когда резанула очередь, то сначала она прошла по потолку, а потом…

– А потом отсекла голову, – закончил собеседник, внимательно глядя на него. – Вашей противнице.

– Вашей, – отрезал Хар. – Ведь она явно работала на кого-то третьего. Так что могли хотя бы для приличия сказать мне спасибо.

– Вы рассчитывали на нашу благодарность? – мужчина по-прежнему внимательно смотрел на него.

– Как минимум, – огрызнулся Хар.

– А, – медленно протянул тот и слегка улыбнулся. – Вы, видимо, раньше общались с сотрудниками одной из тех организаций, что входят в Конгломерат?

– А какое это имеет значение? – набычился Хар. – Ну, отработал у них немного. Пока меня оттуда не турнули.

– Вот-вот. У нас как-то была встреча с одним из таких… умельцев. Он тоже рассуждал о благодарности.

Надо же, народ меня помнит, подумал Хар.

– Ну и что?

– Да то, что он нам так разнес резидентуру, что мы потом два года восстанавливали связи. Хотя конечно он и нам помог. Немного.

Оказывай после этого помощь соседям, подумал Хар. Никакой благодарности.

– Так всегда и получается, – вздохнул он. – Делаешь работу за других, а вместо благодарности… Ладно, забыли. Больше у вас нет вопросов?

– У нас нет, – старший улыбнулся. – Спасибо я вам на прощанье все-таки скажу. Однако все лица, находившиеся в зоне конфликта, обязаны пройти через здешнюю Службу безопасности. Так что скорее всего, дальше вами займутся военные.

Вернувшись на место временного заточения, Хар стал ожидать следующего вызова. То, что тот наступит скоро, он не сомневался. Прежде чем он сумеет добраться до дома, его пропустят через множество сит. Рутина…

Ожидание продлилось недолго. Его действительно вызвали и этот следователь, как Хар и предполагал, оказался представителем военных. Но к удивлению Хара, он был в штатском и немолодым. Некоторое время следователь молча смотрел на Хара, а потом негромко сказал:

– Расскажите, почему вы несколько раз оказывались на поверхности планеты. Что вас туда влекло?

– Ничего, – Хар покачал головой. – Просто стечение обстоятельств. Первый раз мы еле успели сбежать со станции перед взрывом. Кроме планеты, деваться было некуда. А во второй меня взяли в заложники и опустили на поверхность насильно.

– Это была не станция, а военный корабль. А ко второму разу мы еще вернемся. Сначала я хочу расспросить ваших спутников, – следователь не мог скрыть промелькнувшей улыбки. – Поделитесь, как вы оказались в стане команды, которая захватила лайнер.

– У меня не было другого выхода, – понурившись, сказал Хар. – Они пригрозили убить людей… которые были мне дороги. Я понимал, что долго лайнер в таком положении не продержится. Его возьмут штурмом. И решил просто потянуть время.

– Кто вас вербовал?

Хар как можно более точно описал того, за кем охотилось военное ведомство. Он не ошибся, следователь казался довольным.

– Последний раз я с ним общался на борту лайнера, – закончил Хар. – Как раз перед тем, как меня захватили.

– Хорошо, – кивнул следователь. – Можете еще что-нибудь добавить?

Хар отрицательно покачал головой. Не то, чтобы он не доверял именно этому человеку. Нет, судя по всему, тот был хорошим служакой, и вдобавок, очень опытным. Но все, что мог, он уже рассказал. А говорить больше не имел никакого права – никому и не при каких обстоятельствах.

– На этом пока закончим. Если возникнет нужда, я вызову вас еще раз. Но есть еще одно… – следователь прищурившись посмотрел на Хара, а потом произнес: – Не обессудьте, но вам придется некоторое время побыть в наручниках. Что-то подсказывает мне, что так будет лучше.

Он поднял комм и скомандовал:

– Уведите.

Хара довели до камеры и оставили одного. Он сел напротив двери и демонстративно положил закованные руки на колени. Единственная камера располагалась как раз над дверью, охватывая все небольшое пространство, где он сейчас находился.

Кроме ожидания очередного вызова, делать было совершенно нечего. Оставалось размышлять. Хар поморщился. Хотя задание в общем можно было считать выполненным, сделано все было довольно коряво. Теперь политики начнут орать, что планета загублена навсегда и чтобы скрыть свои промахи, затянут дезактивацию на годы. Но он сделал, все, что мог. Самое страшное осталось внутри могильника. И вряд ли выйдет когда-нибудь на поверхность. А это и есть самое главное.

Однако радоваться было нечему. Мертвый Дэвид остался там, внизу, где сейчас бушевала черная мгла. И Олвин остался вместе с ним. А ведь Олвина он точно мог вытащить! Хар выругался про себя. Почему он не взял его с собой, когда выходил наружу? В памяти сразу всплыло лицо Олвина, возникшее у него в голове, когда бот взлетал. Тот упорно повторял одну и ту же фразу. Что он пытался сказать? Хар напрягся, пытаясь как можно точнее припомнить движения губ. С большим трудом можно было разобрать только одно: Мы успели. Кто это мы? Что успели?

Что-то неясное царапало и царапало мозг, не давая отвлечься. Почему защитное поле закрывало только саркофаг, а все остальное пространство оставалось открытым? Ведь можно было накрыть весь зал. Правда, тогда энергии хватило бы ненадолго. Значит, Олвин старался спасти именно тело Дэвида. Зачем? А что, если Олвин, вместе со своим учителем, сумели сделать невозможное и Дэвид остался жив? Может Олвин именно это и хотел ему передать?

Следующим собеседником оказался не следователь, а Генри с Петером. Слава творцу, хоть эти живы, с облегчением подумал Хар.

– Что с Дэвидом? – с ходу спросил Генри. Хар только мрачно покачал головой и Генри умолк.

– А… – начал было Петер, но Генри так на него посмотрел, что Петер сразу умолк.

– Больше мне нечего сказать, – бросил Хар и левой рукой небрежно прикрыл индикатор наручников.

Генри понял. Он поднялся и взяв за руку Петера, покинул камеру. Они молча дошли своей каюты, взяли из окошка доставки по бутылочке холодной минералки и сели на небольшой диван. Только тут Петер открыл рот.

– Сволочи! Наш Дэвид… Что мы теперь скажем ребятам? Мы живы, а командир навсегда остался там, внизу.

Генри с мрачным видом отпил и молча кивнул. Сознание отказывалось мириться с тем, что Дэвид мертв. Но факты упрямая вещь. Они посидели, прихлебывая воду и мрачно глядя друг на друга. Потом Генри глубоко вздохнул.

– Что ты хотел сказать? – обратился он к Петеру.

– Совсем забыл про камеру, – покаянно начал тот. – Увидел индикатор на его наручниках…

– А что с ним не так?

– Автосжатие заблокировано. Теперь, чтобы их снять, понадобится плазменный резак.

Генри еще немного отпил.

– Держи это при себе, – медленно сказал он. – Вовремя я тебя остановил. Я понял только одно: этот парень ничего не делает зря.

Петер кивнул, соглашаясь, и мрачно сказал:

– Сколько ни сиди, а ничего уже не изменится. Пойдем, расскажем все ребятам.

Хар откинулся на койку и сделав вид, что ему зябко, прикрылся одеялом. Не стоит зря светить наручниками. Блокировку он вывел из строя машинально, не думая, еще когда на него их одевали. Не сложный навык для тех, кто им владеет. Хар владел. Не счесть было наручников, которые он снял за свою жизнь. Теперь стоило поразмыслить, нужно ли это делать именно сейчас.

Он опять вызвал в памяти лицо Олвина и постарался до мелочей восстановить все, что успел тогда увидеть. Да, Олвин несомненно что-то пытался ему сказать. И поле, защитное поле… Неужели он прав?

Хар едва заметно покачал головой. Версия была очень шаткой, и не подкрепленной никакими данными. Не принимает ли он желаемое за действительное? Подсознание часто играет с людьми скверные шутки, Хар знал это не понаслышке. Однако проверить гипотезу можно было одним единственным способом. Добраться туда самому. Опуститься на поверхность.

А единственным предлогом оказаться там, оставался марканский жезл.

Хар вздохнул. Да, Колобок за такое явно не похвалит. Но он не может бросить Дэвида, не попытавшись проверить, остался ли для того хоть крохотный шанс. И именно ему и никому другому придется рискнуть и возвратиться туда, в этот рукотворный ад. В четвертый раз. А для этого придется наплевать на то, что он под стражей и скован наручниками. Да, военный следователь был опытным специалистом и настоящим докой. Как в воду глядел.

Парень, подумай еще раз и хорошенько. В голове зазвучал привычный внутренний голос. Сейчас у тебя практически стопроцентная вероятность добраться до Земли живым и здоровым. Но если ты сбежишь и потом окажешься внизу… Ведь станцию так просто не покинешь. Будут жертвы, а может и трупы. Сама планета тоже не ждет тебя с распростертыми объятиями. Неизвестно, как ты отыщешь этот жезл и сможешь вернуться обратно. Это даже не пятьдесят на пятьдесят, это намного меньше.

Мысли продолжали крутиться в голове, а руки уже начали неспешно доставать из суставов палец за пальцем.

На следующий день к туристическому лайнеру причалил еще один корабль. Лайнер пока оставался неподвижным, хотя пассажирам и объявили, что вскоре он продолжит полет. Ульрих пока не решил, лететь на Землю на скачковом корабле, или нет. Надеюсь, на этот раз ко мне никто не придет, подумал он, стоя на прогулочной палубе с группой пассажиров. Они наблюдали за скоростным ботом, который заходил в один из шлюзов. Но он ошибся.

Господин, посетивший его на этот раз, немного походил на прежнего посетителя, только был чуть моложе. Но когда Ульрих посмотрел на него повнимательнее, то понял, что это не так. Такие люди работают не в банках, а совсем в других местах.

Гость поздоровался и опустился на стул.

– У меня к вам небольшое дело, господин Варгартен, – сказал он.

– Чем обязан? – поинтересовался Ульрих.

– Я представитель одной из организаций, которые проводят расследования, связанные с запрещенными исследованиями, – сказал гость и протянул небольшую карточку.

– Сейчас так легко подделать любой документ, – вздохнул Ульрих, но карточку взял и внимательно изучил. И внутренне напрягся, да так, что у него даже свело желудок. Про эту организацию он слышал. И вряд ли кто-нибудь решился на подделку.

– Наша организация известна далеко не всем, – улыбнулся в ответ собеседник и спрятал карточку в карман. – Не думаю, что кому-то придет в голову подделывать этот документ.

Это точно, подумал Ульрих. Тот, кто решится на такое, не проживет и дня.

– Слушаю вас, – сказал он.

– Нам хотелось бы получить от вас некоторые данные касательно объекта, находящегося на этой планете, – гость повернул голову в сторону экрана на стене. На нем клубилась черная мгла.

– Простите… – Ульрих решил выгадать время, но гость опередил его.

– Саламбо рассказал нам все, что знал. Про научную программу, разумеется. Но некоторые управленческие аспекты известны только вам, а они нас очень интересуют.

Попал, подумал Ульрих. Лайнер идеальное место для такого разговора. Отсюда не убежишь. В голове промелькнули тысячи комбинаций, но их вытеснила единственная здравая мысль. Нужно говорить правду. Это единственный шанс остаться живым и здоровым.

– Я готов ответить на все ваши вопросы, – начал он. – Но связан обещанием, которое дал группе заинтересованных инвесторов. Их представитель навестил меня несколько дней назад и….

– Мы осведомлены об этом визите, – сообщил гость. – В настоящее время наш сотрудник как раз проводит встречу с членами этой группы. Думаю, они придут к разумному соглашению и вы больше не будете связаны обещанием.

– В таком случае, спрашивайте.

– Когда вы приняли на себя руководство объектом?

Ульрих задумался.

– Я не помню точной даты, но строительство уже закончилось и в комплексе велись отладочные работы. Ученые хороши для многих дел, но в качестве управленцев… – он развел руками. – Немного подумав, я согласился. Работа привлекла меня своим размахом, такой махиной мне еще не доводилось управлять.

– Вы знали, что строительство этого центра не совсем законно? – поинтересовался гость.

Ульрих слегка поморщился.

– Что скрывать, знал. Но в контракте я сразу оговорил, что остаюсь руководителем только до тех пор, пока работы будут сугубо мирными. И как только в исследованиях наметился военный аспект, я разорвал контракт.

Гость покачал головой.

– Не уверен, что это вас целиком оправдывает. Но давайте пока отодвинем правовую сторону дела в сторону. Нас интересует та часть вашей деятельности, которая была связана с управляющей нейросетью. Прежде всего, расскажите, как вам удалось выйти на Эрика Мальбауэра.

– По большей степени, совершенно случайно, – вздохнул Ульрих. – Заказывать нейросеть официально мы не могли, а те частные разработки, о которых мы знали, оказались настолько неэффективными, что абсолютно нас не устраивали. Оставалось надеяться только на случай, тем более, что сроки сильно поджимали. К счастью, мы не были ограничены в средствах. В одной из организаций нам сделали полную выборку исследователей по смежным направлениям и мы проверили практически всех.

– Вы сами летали к нему?

– Да. Он не захотел говорить ни с кем, кроме руководителя проекта. Скажу честно, после первой встречи у меня осталось сложное впечатление. Я долго колебался, и в результате оно сложилось в твердое нет.

– Почему?

Ульрих посмотрел на стену, потом перевел взгляд на своего собеседника.

– Представьте молодого парня, с совершенно безумным взглядом, который ни на секунду не снимает нейрошлем. Причем шлем постоянно подключен к нейросети и даже во время разговора ваш собеседник постоянно замирает, отвлекаясь на более важные, по его мнению, дела. То есть общение с нейросетью у него стоит на первом месте. Нам он выдвинул единственное условие успешной сделки: если мы согласны взять его сестренку – так он называл свою нейросеть, то в придачу идет и он. Это не обсуждается. В закрытой части комплекса должна быть оборудована специальная капсула, с системой жизнеобеспечения. Он представил нам инженерный макет. После операции, которую проведут над ним наши специалисты, он будет помещен туда. После этого стена капсулы наглухо заваривается.

– Любопытные требования. А что за операция?

– Вживление в кору головного мозга полного аналога нейрошлема. Он утверждал, что оставит нам заверенное нотариусом собственное завещание, в котором будут подробно перечислены условия сделки. И в случае необходимости мы сможем представить его властям. Когда я спросил его, почему система жизнеобеспечения рассчитана всего на год, он громко рассмеялся и сообщил, что расчет сделан с большим запасом. Ему столько не нужно. По сути, мы должны были совершить что-то, очень похожее на хладнокровное убийство.

– Однако ваши коллеги согласились и в конце концов смогли убедить и вас?

Ульрих вздохнул.

– Несмотря на сложность будущей операции, изготовления капсулы и прочего, общая стоимость оказалась в несколько десятков раз меньше стоимости самой нейросети. А ее нам он предложил бесплатно. Мы долго спорили, но на совете директоров я оказался в меньшинстве.

– Саламбо рассказывал об этой операции. И о тех медиках, которые ее делали. Однако он так и не понял, для чего она понадобилась.

Ульрих пожал плечами.

– Я могу только предполагать. Поскольку по желанию Эрика ему в мозг вживили биоматрицу, а выходы были напрямую состыкованы с активным массивом нейросети, то напрашивается единственный вывод. Он хотел переписать свой мозг в свободную область нейросети. Я правда никогда не слышал о подобных разработках, но я не специалист в данной области. Когда мы прощались, он сказал, что его заветная мечта – долгая счастливая жизнь. В полном одиночестве. И теперь она близка к осуществлению.

– Кто-нибудь может дополнить ваш рассказ?

– Только наш программист. Программной стыковкой занимался именно он.

– Ваш программист, – гость не на долго прервался. Он вытащил комм, посмотрел на экран и негромко бросив: продолжайте, убрал его в карман. А потом закончил: – Ваш программист недавно погиб. И именно на этой планете.

– Я больше ничем не смогу вам помочь. Все что знал, я рассказал.

– Когда должна была закончить работу программа жизнеобеспечения?

– Прошлым летом. Так что если операция удалась, то теперь он наслаждается счастливой жизнью. Как и хотел, в полном одиночестве.

И оба посмотрели на экран, на котором по прежнему бушевала черная мгла.

– Ну, раз вы больше ничего не можете добавить… – гость неспешно начал подниматься.

Ульрих колебался недолго.

– Подождите.

Он подошел к столику, открыл шкатулку и достал из нее свиток.

– Мой друг, Мархх-Гарр-Лори-Кой, перед смертью завещал передать мне вот это послание. Оно глубоко личное, но думаю, что некоторые детали представляют определенный интерес и для вас.

– Спасибо, – гость взял свиток и внимательно посмотрел на Ульриха. – Я рад, что мы в вас не ошиблись.

Хар медленно поднял руку и осторожно подергал стоящего у выхода из шлюза невозмутимого охранника за рукав куртки. И негромко попросил:

– Нельзя ли мне переговорить с вашим командиром? Это очень важно.

Охранник некоторое время задумчиво смотрел на него, но потом нехотя, но все-таки взялся за комм…

Уходил Хар громко. Он надеялся, что никто сильно не пострадал, но прорываться к шлюпке пришлось с боем. Плюс подрыв активных систем слежения, чтобы вырваться из под контроля боевых установок, которые вели его шлюпку. В общем, дел он наделал немало. То, что его сейчас ищут по всей системе, было несомненно. И единственное место, где он мог хотя бы некоторое время быть недосягаемым, находилось внизу, на планете.

Шлюпка Хара пристыковалась к кораблю астроархеологов полчаса назад. Хар решил, что этого времени вполне достаточно, чтобы о нем доложили командиру. А раз тот не проявляет интереса, то придется самому немного поторопить события.

Его провели по пустым корабельным коридорам и доставили в небольшую каюту. Хар уже видел изображение этого человека, когда готовился к операции.

– Слушаю, – бросил Пират, мимолетно взглянув на него. – Только покороче. Мое время достаточно дорого.

– Вам нужны добровольцы для спуска на планету? – без предисловий начал Хар. – Вряд ли сейчас много желающих.

– Совершенно верно, – Пират с некоторым интересом посмотрел на Хара. – Как вы догадались? Вы что, именно для этого пристыковались к нам?

Хар неопределенно пожал плечами.

– Я недавно оттуда, – сообщил он. – И пытался на станции объяснить это тем, кто меня задерживал. Увы, ничего не получилось. Поэтому теперь обращаюсь к вам.

– Зачем мне нужно туда, я прекрасно понимаю. А вот зачем это вам? И именно сейчас?

– У меня там остался друг, – прочувственно сказал Хар. – Он тяжело ранен. Я готов сделать для вас все, что нужно. А взамен вы разрешите вывезти его с планеты и беспрепятственно доставить на Землю.

– Такая верность дружбе – довольно редкое качество, – вздохнул Пират. – Особенно в наше непростое время. Говорите, ранение тяжелое? А вдруг он уже умер?

Хар пожал плечами.

– Тогда привезу труп, для передачи родственникам.

– Н-да. И давно вы знакомы?

– На следующей неделе исполнится месяц, – не задумываясь ответил Хар. – Но знаете, это как любовь с первого взгляда.

Пират некоторое время в упор смотрел на него, сверля взглядом. Хар оставался совершенно невозмутимым.

– Что же, – сказал он наконец. – Довольно любопытно. И где же он? Сейчас на поверхности творится такое…

– Он внутри ген-центра, если вы знаете, что это такое.

Пират кивнул, не отводя от него взгляда.

– А я осведомлен, что именно нужно вам. Дело в том, что на Земле ко мне подходили с определенным предложением. Правда обещанного датчика так и не дали.

– Датчик есть у меня, – медленно сказал Пират. – И эта штука уже два дня подает сигнал. Но раз вы из этого гнилого ген-центра, то должны представлять, что там сейчас творится.

– Намного лучше других.

– Рискованное дело, – сказал Пират, оценивающе глядя на него. – И ради чего вы готовы поставить на карту собственную жизнь? Не поделитесь?

Хар отрицательно покачал головой.

– Подумайте сами, зачем вам это? – он постарался вложить в свой голос максимум убедительности. – У вас в руках будет предмет, за который вам выложат огромные деньги. И самое удивительное, что он никому не опасен. А знания, о которых вы спрашиваете, настолько неудобные… Я уже не говорю, как они опасны. Стоит ли ими делиться?

Пират некоторое время думал, а потом слегка улыбнулся.

– Резонно. А как насчет гарантий?

– Без вас мне с орбиты не выбраться, – пожал плечами Хар. – Так что рискую скорее я, чем вы.

– Не скажите. А оборудование, топливо… Все это стоит денег, – веско произнес Пират. – И не малых. Тогда как ваша жизнь – это всего лишь ваша жизнь.

Хар пожал плечами. Нужно его немного подтолкнуть, подумал он.

– Больше мне нечего предложить. Можете еще подождать, может кто и вызовется. Но если ожидание займет пару суток, я снимаю свое предложение.

Пират остро глянул на него.

– Так я и предполагал, – медленно сказал он. – Значит, это не просто выброс.

Хар промолчал.

– Не прокомментируете?

– Нет. Да и вам, поверьте, будет намного спокойнее без моих комментариев.

Некоторое время оба молчали.

– Ладно, – наконец сказал Пират. – Допустим, я соглашусь. Какое понадобится оборудование?

– Ничего экзотического. Легкий скафандр, вездеход и два контейнера. Один для меня, в него должен войти саркофаг. Второй можно использовать для перевозки этого жезла. Правда, потом понадобится полная дезактивация, я готов проконсультировать ваших техников. Если же внизу совсем плохо, то лучше сбросить все обратно. Очистка не окупится. Плюс бурильное оборудование, вряд ли ваш жезл лежит прямо на поверхности.

– За сколько думаете управиться?

– Это скорее вопрос к вам, – пожал плечами Хар. – Мне достаточно суток. Если вы уверены, что достаточно точно определили координаты, то думаю, что еще сутки и я его найду.

– Координаты мы вам предоставим. К тому же у вас будет датчик. Сможете уточнить расположение сами, маяк пока работает. Добавим еще сутки на всякий случай. Но для всех нас будет лучше, если вы вернетесь, как можно скорее.

– Я постараюсь, – кивнул Хар.

– Желающих найти эту вещь больше, чем достаточно. И как только атмосфера внизу немного очистится…

– Понятно. Есть какие-то особые пожелания, по обращению с вашим грузом? Насколько я знаю, эта штука не взрывается.

– Нет, – Пират коротко улыбнулся. – Она совершенно безобидная. Единственное, на чем заказчик категорически настаивает, так это то, чтобы данного предмета не касались руки живого существа. Вот и все. Да, еще одно. Ни в коем случае нельзя доставать его из футляра. Ни при каких обстоятельствах!

– Я с детства лишен любопытства. Манипуляторы разрешены?

– Да.

– Тогда все. Мы договорились?

Пират еще раз внимательно посмотрел на него.

– Пожалуй, да. До сих пор я не ошибался в людях. Я распоряжусь, чтобы вам оказали необходимую помощь.

Глава безопасности храма вошел в каюту Святейшей и церемонно поклонился.

– У нас на руках подписанный договор, так что флот нам больше не нужен. Теперь мы имеем полное право высадиться на поверхность, не спрашивая разрешения у землян.

Святейшая довольно кивнула.

– А как дарроны?

– Они двинулись домой еще утром. Выборы закончились, о подписании договора им сообщили. Причин находится здесь больше нет.

– Прекрасно. В каком порядке мы будем спускаться?

– У флота сканеры намного лучше наших. Адмирал сообщил мне, что на поверхности находятся сейчас несколько отрядов. Это явно наши конкуренты. Так что первым пойдет спецназ, вам придется немного подождать.

Святейшая посмотрела на экран.

– Эта мгла… она не спутает наши планы?

Глава пожал плечами.

– Посол сообщил, что выброс – результат аварии в земном ген-центре. Долго такая гадость вряд ли продержится. Пройдет немного времени и положение начнет улучшаться.

– Жаль, что мы не можем долго ждать. Придется рисковать нашими спутниками.

– С нами одни добровольцы. Они знали, на что идут. Точное месторасположение Святыни мы засекли и проверили несколько раз. Ее маяк еще работает, так что при спуске команда уточнит координаты.

– Сестры опустятся со спецназом или с нами?

– Не знаю. Я сообщил им все последние данные. Но что они будут делать дальше, не знаю. Они не посвящают нас в свои планы.

Два корабля с командами спецназа вошли в атмосферу и начали накручивать виток за витком. Командир сидел в рубке, внимательно глядя на показания датчика. Когда корабли заканчивали второй виток, на экране замигала яркая точка.

– Есть! – сказал штурман, фиксируя уточненные координаты. – Самая точная отсечка, ошибка менее километра. Можно опускаться.

– Действуем по плану? – спросил командир второй группы. Именно они должны были первыми идти на посадку, их корабль был оснащен всем необходимым оборудованием. Скребберы и бурильные лазеры были на борту в полном комплекте. Внизу протянулась длинная скальная плита, так что Святыня вряд ли лежала на поверхности.

– Да. Вы садитесь, а мы барражируем на высоте, фиксируя окружение. Внизу сразу разворачивайте защиту, бурение начнете только после этого. Скафандры должны выдержать, но все равно, будьте осторожны. И еще…

Второй командир внимательно посмотрел на старшего.

– Нам сообщили, что нашу Святыню ищут многие.

– Гробокопатели?

– Да, но не только они. Есть и еще желающие поживиться. Так что будьте предельно осторожны.

Корабль Пирата висел на самой низкой орбите, которую можно было поддерживать, расходуя минимум топлива. Когда бот немного опустился, Хар увидел медленно проплывающую под ним поверхность планеты. Было хорошо сразу нырнуть к ген-центру, но сначала нужно было уточнить координаты жезла. Хар включил датчик. По его прикидке, должно было пройти не менее часа, пока датчик засечет сигнал. Однако ему повезло. Не прошло и двадцати минут, как аппарат негромко загудел и на экране зажглась крохотная зеленая точка. Хар отметил ее в памяти навигатора и пошел круто вниз.

Бедный Вариш, мельком подумал он, глядя в иллюминатор. Хорошо, что Тэд никогда этого не увидит. Казалось, планета, как живое существо, корчится от боли. Наверняка кто-нибудь уцелеет, приспособляемость у любых живых существ достаточно велика. Но в целом, жизни на планете теперь придется туго. А то, что родится потом… Об этом лучше не думать.

Сволочи! Как им могло придти в голову заниматься такими экспериментами? Даже ради больших денег. Глупость или безрассудство? На что же они надеялись? Хар помотал головой. Наверное, ему никогда не понять логику таких, с позволения сказать, людей.

Он выбрал точку посадки километров в двадцати от ген-центра, здесь атмосфера практически очистилась. Можно было сесть поближе, но не следовало слишком удаляться от точки, где находился жезл. Там пока была серая зона, но Хар надеялся, что когда он там окажется, атмосфера уже очистится.

Приблизившись к ген-центру, Хар остановился и надел скафандр. Подъехав как можно ближе, он осторожно покинул вездеход. Бороб по-прежнему неподвижно возвышался у противоположной стены. Долго он так не простоит, подумал Хар. Должна начать работать базовая программа. А базовая у Бороба – это охрана. Плохо придется тем, кто опустится на поверхность через пару недель.

Приблизившись к люку, он покачал головой. Люк был распахнут настежь. А нейросеть молчала, сколько он ее не вызывал.

В здании было тихо и пустынно. Одинокие полоски неярко светились на стенах. Здесь поселилась пустота, всерьез и надолго. Хар остановился и еще раз позвал нейросеть, постепенно увеличивая мощность призыва. Ноль. Нейросеть исчезла навсегда. Куда, можно было только догадываться. Но доступа туда у него теперь не было.

Хар быстро прошел во временную лабораторию, к стоящему у стены саркофагу. Вокруг все было засыпано мельчайшей серой пылью. По-видимому, это было все, что осталось от смертоносного облака. Вокруг саркофага до сих пор светилось еле заметное охранное поле. Хар поискал пульт и отключил его. А потом набрал на панели саркофага контрольное сканирование и сложил пальцы крестом. Помогите, неведомые боги! Сделайте так, чтобы Дэвид оказался жив.

Пока шло сканирование, он разглядывал мертвенно бледное лицо Дэвида, светившееся на маленьком экране. На взгляд не медика, Дэвид был мертв давно и основательно. Однако у Хара был богатый горький опыт в этой области, поэтому он не терял надежды. И услышав короткий сигнал, облегченно выдохнул – ему повело! Его дикая затея сработала. Искорка жизни в теле Дэвида еще теплилась. Совсем крохотная искорка, он успел как раз вовремя. Теперь нужно было запустить программу стимуляции. Хар задействовал необходимые приборы и стал ждать конца операции. Больше ему делать было совершенно нечего, дальше все решала автоматика. Он еще немного побродил по пустынным помещениям, меланхолично припоминая, что в них происходило. Потом вернулся в зал и даже успел немного подремать, пока программа не сообщила, что работа закончена.

Хар быстро встал и опять подошел к саркофагу. Внешне ничего не изменилось: Дэвид выглядел таким же, как и раньше. Но бесстрастные приборы подтвердили, что все проделанное не было напрасным. До Земли он доживет. Дальше решат земные врачи.

Хар быстро, но без спешки начал готовить Дэвида к эвакуации. Оставалось еще одно дело. Пират наверняка заинтересуется его грузом и обязательно проверит, что именно Хар вывез с планеты. Нужно постараться и подкинуть ему подходящую пищу для размышлений.

Хар осмотрел набор капсул, лежащих в шкафу и поколебавшись, отобрал пару интегральных стимуляторов. Эти, во всяком случае, Дэвиду уж точно не повредят. Он понаблюдал, как небольшая горошина погружается в череп и исчезает в головном мозге, затем ввел вторую и решительно взялся за рукоять подъемника. Главная часть программы была успешно выполнена.

ГЛАВА 2

Черная мгла почти рассеялась, так что легкие скафандры вполне защищали от рукотворной дряни. Бойцы сразу после приземления начали разворачивать круговую оборону, ставя сигнальные вешки и одновременно активируя защитную сеть. Скальная плита местами выходила прямо на поверхность, так что лунки для вешек приходилось выжигать плазменными горелками. Второй корабль кружил на высоте около пятисот метров, сканируя пространство вокруг. Он засек три военных отряда. Пока они находились далеко, за горной грядой. Еще раз уточнив расположение вероятного противника, второй вызвал командира.

– Три отряда, за скалами. К вам пока не приближаются.

– Ясно, – ответил командир. – Охотники, не связанные друг с другом.

– Почему не нападают?

– Вероятно, у них нет Помощника, не могут засечь точное расположение Святыни. Будут ждать, когда мы поднимем находку на поверхность.

– Нам садиться?

– Будете страховать сверху. Вмешаетесь в последний момент.

– Ты сильно рискуешь. Одному отряду долго не выстоять.

Командир ничего не ответил. Он отдал команду активировать буровую установку. Судя по последним меткам, находка располагалась на глубине чуть больше одного километра. Место залегания было определено предельно точно, а по мере погружения в туннель бурильного модуля должно было сократиться до полуметра.

Когда Хар оказался у котловины, в которой находилась Святыня, там шел бой. Кто с кем сражался, было не понятно. Вплотную противники не соприкасались. На отряд, занявший круговую оборону, периодически обрушивался залп тактических ракет. Оборонительное кольцо парировало основную массу, но некоторые ракеты долетали до цели. Это не могло продолжаться до бесконечности, силы обороняющихся таяли на глазах. Но ракеты летели и друг на друга. Кто в результате выиграет, понятно не было.

На вершине небольшого холма, роботизированная лазерная установка методично вгрызалась в скалу, не обращая никакого внимания на идущий рядом бой. Хар обратил внимание, что ни одна из ракет до установки не долетала. Ее как-будто окружало невидимое защитное поле. Берегут Святыню, подумал он. Значит, до нее уже недалеко.

Он прикинул, сколько продержатся силы в обороне. Получалось, что недолго. Обороняющихся оставалось все меньше, и в этот момент обстановка резко изменилась. В котловину упал военный бот, затормозив буквально в десятке метров от поверхности. Он открыл ураганный огонь, крутясь, как веретено. Шквал ракет тут же ослаб, до цели теперь долетали только одиночки. Но перевес обороняющихся был недолгим. Точечный заряд угодил в двигатель бота и машина с грохотом испарилась в яркой огненной вспышке.

Через пару минут в котловине показались уцелевшие нападающие. Не обращая внимания на месиво вокруг, они бросились к установке. Видимо, до Святыни оставалось уже совсем немного. И в это мгновение над котловиной возник еще один бот. Он тоже завис над поверхностью и из него выскочила семерка бойцов. На лице Хара появилось удивленное выражение – все бойцы были в длинных темных плащах, а руках держали узкие мечи. Что за костюмированный бал, недоуменно подумал он. Но Хар оказался неправ.

Семерка бросилась вперед, виртуозно уходя с линии огня и с такой скоростью орудуя своим архаичным оружием, что обстановка резко изменилась. Противник от отчаянья использовал все точечный заряды, какие были. Хар вжался в землю, взрывы гремели со всех сторон. Последний был так силен, что взрывной волной его несколько метров протащило по поверхности и внушительно приложило о ближайшую скалу.

Первое, что увидел Хар, когда пришел в себя, был небольшой ящик из темного материала. Ящик валялся на краю обрыва, рядом с неподвижным телом в плаще. Он был похож на мумию небольшого худого существа. Но главным было не это. Ящик был открыт. И рядом с ним, немного примяв песок, лежал тот самый жезл, изображение которого в свое время демонстрировал Колобок. Жезл слегка светился. Хар пригляделся. Шлем с мертвой слетел и он понял, что это была марканка. Ее вытянутая рука застыла рядом с жезлом.

Вокруг все было засыпано каменными осколками. Вероятно, в скважину угодила шальная ракета и взрывом ящик выбросило на поверхность. Вот это да, подумал Хар. Как ему тогда говорили? Ни в коем случае не доставать жезл из футляра. Ни при каких обстоятельствах. И не смотреть на него. И что теперь прикажете делать?

Он приблизился, присел и протянул поближе ладонь. Тепло, наверняка какое-то остаточное излучение. Правда, комм молчит о его вредности, но кто его знает… Жезл внезапно замерцал ярче, во вспышках появился странный рваный ритм.

Хар отпрянул. Лучше держаться от этой штуки подальше. А вот что делать с погибшей девушкой, последней из отряда? Остальные исчезли в пламени взрыва. Он был немного знаком с погребальными обычаями маркан, но сделать что-то не так, хуже, чем не сделать ничего. Наверно, лучше проводить ее в последний путь по земному обряду.

Он выпрямился, опустил руки по швам и склонил голову, отдавая последний долг памяти неизвестной воительнице. Наверное, для ее планеты этот жезл был так же важен, как для него спасение Дэвида. И она не раздумывая отдала жизнь за свою Святыню. Покойся с миром, негромко произнес Хар и тряхнув головой, двинулся к вездеходу.

Живых свидетелей случившегося вокруг не осталось. Так что если сейчас он врубит манипуляторы, осторожно положит этот жезл обратно в ящик и отвезет к скалам, никто этого не увидит. Потом нужно положить его в подходящую выемку, накрыть небольшим обломком. Вполне может получиться. Он поднимет в воздух камеры и устроит легкий взрыв. А затем вытащит футляр и осторожно уберет в багажник. Такая запись устроит всех.

Хар забрался в вездеход и приступил к задуманному. Все прошло штатно и он уже собирался поздравить себя с успехом, как услышал позади негромкий глухой голос, с заметным акцентом говоривший на космолингве.

– Положите руки за голову и медленно повернитесь.

Хар подчинился. Перед ним высилась фигура, как две капли воды похожая на погибшую марканку. Невдалеке, не касаясь поверхности, висел боевой бот. Садился с выключенным двигателем, вот почему я ничего не услышал, подумал Хар.

– Вы догадываетесь, кто перед вами?

Лицо, скрытое темным капюшоном, было обращено прямо к нему. Под ним виднелся легкий шлем.

– Мы – Храмовая Стража Ордена, – пояснила говорившая. – Дальнейшие пояснения необходимы?

– Нет, – лаконично ответил Хар.

– Приятно встретить такого просвещенного землянина. Но одновременно это говорит о том, что вы оказались здесь не случайно.

Голос звучал монотонно, без всяких интонаций. Машина и та говорит выразительнее, подумал Хар. Или они специально так подбирают настройки?

Марканка медленно откинула капюшон и открыла шлем. На Хара смотрело красивое, по понятиям марканов, лицо, с намертво застывшими мышцами и выжженными волосами. Лобную область пересекал длинный шрам. Точно такое же лицо было у погибшей. Близнецы? Двойняшки? Хар на минуту задумался, припоминая, что он знает об этом Ордене. Взвесив все известные крохи, он решил держаться как можно ближе к правде.

– Что привело вас сюда?

Скорее всего, все, что происходило на поверхности, записывалось, подумал Хар. Видеокамеры на местности? Вряд-ли, пустыня совершенно безжизненная. Хотя… Спутник? Чей, откуда. Да еще после того, как сожгли спутниковое кольцо. Скорее всего, еще один корабль. Вероятно, они шли двойкой и страхующий бот вел непрерывную запись сверху. Плохо. Ведь на записи видно, как я трогаю руками их величайшую Святыню. Скорее всего, меня прикончат на месте.

– Я опустился на планету не за вашим жезлом, – сказал он.

– А зачем?

Хар вздохнул.

– Ваша Святыня была просто предлогом, чтобы мне дали шлюпку и оборудование. Моя цель – разрушенный ген-центр. Там оставался тяжело больной человек, мой друг. Я хотел попытаться его спасти.

Марканка опустила шлем.

– Странная история, – после недолгого молчания произнесла она. – Однако прибор подтверждает, что вы говорите правду.

У нее в шлеме анализатор, подумал Хар. Серьезные ребята.

– Что означали ваши действия, у трупа нашей Сестры?

– Последний долг, по земному обычаю. Воину, отдавшему жизнь за свою Святыню.

Марканка молча глядела на него.

– Простите, – сказал Хар. – У меня небольшая просьба. Мой друг находится сейчас в саркофаге, в моем катере. Если для меня все сложится не совсем благополучно…

Марканка неопределенно мотнула головой.

– Вы не могли бы передать саркофаг землянам? А со мной вы поступите так, как считаете нужным.

Молчание затянулось.

– Мы отпускаем вас, – наконец сказала она.

– Отпускаете? А контейнер, с вашей Святыней? – недоуменно спросил Хар. – Вы что, оставляете находку мне?

– Да, – ответную гримасу можно было бы расценить, как улыбку, если бы она не была такой страшной. – Везите Святыню своему нанимателю. Только когда отдадите ее, советую как можно быстрее покинуть это место.

Хар ничего не понимал.

– Но почему? А вдруг с вашей Святыней что-то случится?

В глазах марканки, смотрящих в упор на Хара, блеснул огонь.

– Я отвечу. Вы живы потому, что вас выбрала сама Святыня. Значит, вы уже отмечены ее незримой печатью.

Хар невольно сделал отрицательное движение, но вовремя остановился. Запись, помни про запись, подумал он.

– Я – человек.

Что за глупости. Или она думает, что увидев эту штуку, я проникся их верой?

– Без разницы, – отрезала марканка. – Святыня сама выбирает, кому показаться. Наши Святейшие тратят всю жизнь, чтобы оказаться достойными увидеть ее. Но иногда, очень редко, Святыня решает показать себя обыкновенному существу. Чем она при этом руководствуется, никто не знает.

Хар вздохнул. Тяжело общаться с религиозными фанатиками.

– Вам виднее, – индифферентно сказал он. – А ваша Святыня случайно не наделяет своих избранников какими-то особыми свойствами?

– Наделяет, – сказала марканка, пристально глядя на него. – Еще как наделяет.

– А можно узнать, какими?

– Вас, как и меня, с моими сестрами, ждет неизбежная смерть, – равнодушно ответила марканка. – Это плата за счастье лицезреть Святыню. Как только она войдет в гнездо, на постаменте нового Храма, погибнут все видевшие ее, кто до этого момента еще оставался в живых. Но это ничтожно мало, по сравнению с тем счастьем, которое мы испытали.

– А когда это случится? – поинтересовался Хар.

– Скоро. Очень скоро. Так что советую постараться закончить все дела. А Святыня… – наша, и с ней ничего не может случиться. Летите. Мы полетим за вами.

Марканка скрылась за захлопнувшимся люком. Бот тут же взлетел вверх. Хар покачал головой и пошел к вездеходу. Больше делать здесь было нечего.

– Ваша находка находится в контейнере. Как мы договорились, я старался не подходить к ней слишком близко и не касался руками. Только манипуляторами вездехода, – Хар не собирался рассказывать Пирату настоящую историю находки. – Весь процесс выемки заснят тремя камерами, вот кристалл. Я еще что-то должен?

Пират взял кристалл, вид у него был очень довольный.

– Нет, вы сделали все, что обещали, – наконец сказал он. – И даже больше. Контейнер в моем сейфе, с ним все ясно. Мой врач осмотрел вашего приятеля, он действительно находится в очень скверном состоянии. Остался только один вопрос. Удовлетворите на прощанье мое скромное любопытство?

Хар бросил на него внимательный взгляд и подобрался.

– Попытаюсь, но заранее не обещаю.

– Вы не находите, что не совсем удобно использовать для перевозки таких данных подобный контейнер? Довольно избито, легко догадаться. Ведь груз, ради которого вы так рисковали, находится внутри его мозга?

Хар ответил не сразу, что-то взвешивая про себя и поглядывая на собеседника.

– Да, – наконец ответил он. – Вы угадали. Но без риска не обходится ни одно серьезное дело. К тому же я не думаю, что он так уж велик. Когда идут боевые действия, что может быть естественнее тяжелораненого бойца и друга, который его сопровождает?

– Возможно… Не проясните немного, насчет вашего… груза?

Хар вздохнул.

– Ничего таинственного, обычный архив.

– Хм… обычный. Не боитесь, что я попытаюсь его присвоить?

– Риск существует всегда, – пожал плечами Хар. – Но я полагаюсь на ваш здравый смысл. Во-первых, у вашего врача нет необходимого оборудования. Так что скорее всего попытка закончится безрезультатно для вас и весьма печально э… для моего друга. Груз не плохо защищен. А во-вторых… Это очень специфические материалы. И они смертельно опасны для их обладателя. Зачем вам, заполучившему уникальную находку, которая стоит бешеные деньги, ввязываться в подобную авантюру? С далеко не гарантированным исходом?

Пират помолчал, поигрывая кристаллом. Хар терпеливо ждал.

– Резонно, – наконец произнес он. – Надеетесь довести его живым?

– Как получится. Конечно, идеально, если я смогу дотащить его до самой Земли. Отдать концы он вполне может и в госпитале. По моему опыту, труп вызывает нежелательные вопросы у властей, даже когда его конец вполне естественный. Полная запись медицинской телеметрии не всегда устраивает экспертов, а уж если в дело вмешиваются соответствующие органы…

– Что же, вам виднее, – согласился Пират. – Я вижу, вы и здесь далеко не новичок. Счастливого пути.

– И вам того же, – благожелательно ответил Хар. – Не подскажете, как нам лучше расстаться?

– Катер я вам разумеется не дам, – сказал Пират. – А вот заправить вашу шлюпку могу. Радиус хода у нее не велик, но вам много и не нужно. Совсем недалеко, на временной орбите, висит неисправный военный бот. Когда накрылось здешнее спутниковое кольцо, его решили использовать в качестве временной замены. Насколько мне известно, сейчас там никого нет. Врубите аварийный маяк и военные вас снимут. А как вы будете выпутываться дальше, ваше личное дело.

– Спасибо, – сказал Хар. – Непременно воспользуюсь вашей любезностью. И хотел бы сделать это как можно скорее.

Он оценивал шансы Пирата дотянуть до ближайшего порта как минимальные. Однако чего не бывает в жизни. Главное, чтобы его шлюпка успела отойти как можно дальше, прежде чем здесь начнется неизбежная заваруха. Уж больно горячей штукой была эта марканская Святыня, чтобы вся эта история закончилась для командира гробокопателей благополучно. И хотя претендентов было немало, Хар, вспомнив недавнюю встречу с Сестрами Ордена, поставил именно на них.

Отряд Сестер был не первым, напавшим на корабль Пирата. Но точку в схватке поставили именно они. Расправившись со всеми нападавшими, они заблокировали жилые помещения корабля и взломали сейф. А когда ящик со Святыней был перенесен на их бот, врубили на полную мощь движки и начали уходить, резко набирая скорость.

Святейшая подошла к избраннику, стоящему у экрана. Вид у нее был смущенный.

– Не знаю, правильно ли я поступила, – сказала она.

Тот вопросительно посмотрел на нее.

– Старшая семерки пришла ко мне с требованием… да, да, не с просьбой. С требованием исполнить древний обряд – поклонение Святыне перед смертью. Это древний обряд Ордена и даже Святейшая не имеет права на нем присутствовать. Я колебалась… но все же дала им ключ от сейфа. А теперь мучаюсь, правильно ли я поступила.

– Абсолютно правильно. Хорошо, что мы летим одни, а остальной Анклав ждет на военном корабле. А то бы возникли проблемы…

Оба замолчали. Через некоторое время к ним присоединилась старшая Семерки. Она также молча отдала Святейшей ключ и села в углу каюты.

Они приближались к району, где их ждал корабль военной эскадры, оставленный командующим флота. Однако вместо него навстречу выдвинулась тройка кораблей. Первый приблизился и на носу загорелось изображение священного жезла.

– Это наши? – удивилась Святейшая. – Кто они и откуда?

– Сейчас узнаем.

Старшая семерки встала рядом и молча глядела на экран. Борт переднего корабля внезапно окутали вспышки плазменных излучателей, а когда их корабль перестало трясти от взрывов, на них ринулась штурмовая команда, в черных десантных скафандрах.

– Сестры! Вперед! – выкрикнула старшая.

На экране было видно, как три огненные стрелы вылетели в направлении тройки кораблей и наращивая скорость, понеслись вперед. Передний корабль окутался облаком взрывов, первая стрела вспыхнула и сгорела без следа. Но две другие прочертили огненный след до конца и два корабля исчезли в огненном облаке.

Их борт был взломан и завязался бой. Схватка шла не на жизнь, а на смерть. Радист успел подать тревожный сигнал, но военный корабль был далеко. Постепенно нападавшие добрались до центрального зала. Пол устилали мертвые тела, но ожесточение боя не спадало. Святейшая огляделась по сторонам, ища оружие. Пришло время и ей, забыв про свой сан, вступить в бой. Защитников Святыни становилось все меньше, и она хотела в свой последний час встретить врага с лучеметом в руках.

Оставшиеся защитники бились в нескольких шагах от нее. А прямо перед ней, с лучеметом в руках, дрался ее любимый. Кровь стекала по длинному рукаву прямо на пол. Там уже набралась небольшая лужица. Долго ему не продержаться, отстраненно подумала Святейшая.

Просвистели лучевые очереди. Сестры рухнули на пол и в зал ворвались захватчики. Любимый с трудом поднял лучемет, но враг выстрелил первым и он упал у ее ног. Лучемет покатился по полу и замер.

– Прекрасно, – сказал вбежавший, снимая маску и Святейшая сразу узнала ее. Это была та самая марканка, которая приходила к ней на прием. – Пришло наконец время поквитаться… За все!

Святейшая резко наклонилась, пытаясь схватить лучемет, но нападавшая оказалась проворнее. Просвистела короткая очередь и руку обожгла нестерпимая боль. Лучемет отлетел в сторону.

– Нет. Не-ет! Такие вопросы не решают оружием!

За стеной послышался нарастающий свист. Казалось, что-то огромное падает с небес, но марканка не обратила на него никакого внимания. Она достала небольшой шар, сделала несколько сложных движений и аккуратно поставила его на пол.

– Не смею вам больше мешать, Святейшая, – церемонно произнесла она и низко поклонилась. – Времени остается не много, но советую напоследок припомнить еще раз то предложение, которое я вам когда-то сделала. Оставайтесь до конца со своей Святыней. У нас есть своя и ее встретит полный Анклав! Наш Анклав! А я здесь больше не нужна. Вместо меня останется последний довод. Очень громкий довод!

Она залилась прерывистым смехом, внезапно перешедшим в торжествующий вой.

– И отключить его не сможет даже ваша Святыня!!

Марканка бросилась к выходу, но к изумлению Святейшей, в проеме двери вдруг выросла женская фигура, в длинном ниспадающем плаще. Нападавшая выстрелила, но Сестра оказалась проворней: блеснул узкий меч и голова нападавшей покатилась по полу и застыла перед сейфом со Святыней. Получившая смертельную рану Сестра зашаталась и сползла на пол.

– Бомба… – не известно кому прошептала Святейшая.

Она машинально прижала к телу раненую руку и опустилась на пол к лежащему телу любимого. Он был еще жив. Святейшая наклонилась и в последний раз прильнула к его щеке.

– Как жаль расставаться, – еле слышно прохрипел он. – Но зато мы успеем с тобой попрощаться, радость моя. Ведь я так и не успел сказать, как люблю тебя.

Лежащая замертво Сестра вдруг шевельнулась и открыла глаза. В них блеснул яростный огонь. Она протянула руку, схватила шар и швырнула его в дверной проем.

– Святыня не приняла мою жизнь, – хрипло произнесла Сестра. – Значит, еще остались дела.

– Но бомба… – произнесла Святейшая.

– Она уходит от нас, Святыне ничего не грозит.

– Защита… корабля никого не пропустит, – с трудом вымолвил лежащий. – Я сам настраивал ее… Ни один автомат…

Сестра качнула головой.

– Там нет никаких автоматов. В шлюпке Сестра. Моя последняя Сестра.

Она замолчала. Святейшая сидела на полу, держа на коленях голову любимого. Так их и застала рота спецназа, ворвавшаяся в обезображенный корабль. Командир роты сразу вызвал врача. Сестра отмахнулась.

– Помогите сначала им, – сказала она.

Врач занялся ранеными. В каюту быстро вошел радист.

– Плохие новости, – тихо сказал он, склоняясь перед Святейшей, которой обрабатывали руку. – Обстановка на планете очень тревожная. Волнения охватили континент и распространяются дальше, как лесной пожар.

Избранник, лежащий рядом, негромко выругался.

– Значит, мы выявили не все склады с оружием. Ну ничего, скоро прилетим. Тогда и поборемся.

– Что на планете? – подняла голову раненая Сестра.

– Небольшие неприятности.

– Теперь я поняла, зачем Святыня подарила мне эти часы, – на лице Сестры появилась прежняя жесткая улыбка. – Отнесите меня в рубку. Я хочу обратиться к Сестрам.

Святейшая содрогнулась. Она уже поняла, с каким призывом обратится Сестра к послушницам Ордена. Любимый крепко взял ее за руку и осторожно погладил. Двое спецназовцев осторожно отнесли умирающую в рубку.

– Сестры, к вам обращается последняя из тех, кому выпало великое счастье – драться за нашу Святыню, – негромко начала она. – Мы держали в руках Третий Обретающий и впитали его священный огонь.

Голос говорившей постепенно окреп и теперь гремел на весь корабль.

– Жалкие недоумки, не достойные видеть Свет, хотят опять развязать гражданскую войну, как и сотни лет назад! Время ничему их не научило. Настала пора пройтись огненным мечом по той ядовитой плесени, которая хочет накрыть нашу планету!

Сестра глубоко вздохнула, выпрямилась и в последнем усилии выкрикнула священный призыв:

– Проснитесь, спящие! Пришло ваше время!

Потом покачнулась и медленно опустилась на пол. На лице Сестры горела счастливая улыбка.

Избранник открыл глаза.

– Те, кто тысячи лет назад создавали Священный Орден, знали, что делали, – с трудом произнес он. – Думаю, когда мы будем дома, драться будет не с кем.

Корабль, заменявший спутник, был сильно поврежден. В него видимо всадили целую ракетную очередь, вдобавок с близкого расстояния. Но по наблюдению Хара, он оставался на ходу. Хар осторожно прошел шлюзовой отсек и огляделся. Коридор был пуст. Никого не было и в кубрике.

Он начал осматривать шкафы с аппаратурой и к своему удовлетворению, вскоре обнаружил пригодный к работе аварийный маяк. Это было большой удачей. Хар активировал его и последовал дальше. Удача, как известно, не приходит одна. В медотсеке находилась стойка, с вполне нормальными аккумуляторами, к которой можно было подключить саркофаг. Что он и сделал. А потом отправился дальше.

Хар по очереди обошел все каюты и в одной из них, к своему удивлению, обнаружил старого знакомого. Тот самый военный следователь, который допрашивал его на лайнере. Сейчас он обрабатывал спреем раненую руку. Хар присел рядом и с легкой грустью посмотрел на него. Надо же, как тесен мир.

– Никогда не угадаешь, где кого встретишь, – заметил он.

Тот только дернул головой.

– Никогда бы не подумал, что вы столько продержитесь живым. Ловко вы меня провели.

– Человек предполагает, а судьба располагает, – философски заметил Хар. – Кто это вас?

– Попался какой-то идиот. Я хотел поровну разделить остатки продовольствия, а он всадил в меня импульс и забрал все себе.

– Ай-ай, какой нехороший человек. И где этот тип сейчас?

– Черт его знает. Думаю, где-то рядом. А вы здесь зачем?

– Знаете, подумал и решил сдаться властям. Надоело мотаться по космосу. Я врубил аварийный маяк, скоро появятся гости.

Следователь скривился.

– Ну, спасибо. На вас наплевать, а вот мне военная разведка будет очень рада.

– Зря вы сами не радуетесь, – укоризненно сказал Хар. – А ведь стоит.

– Это почему? – протянул следователь и закашлялся.

– Я вам тогда, на допросе, не все рассказал. Тот, кто меня вербовал, намекнул, чтобы я действовал как можно аккуратнее. И все время оглядывался. Потому что в этом районе орудует сам Палач.

Следователь дернулся.

– Что?!

– Вот именно. Я тогда ничего не понял, но мне немного объяснили про эту легендарную личность. Так что был реальный шанс на него нарваться. Не то, чтобы он охотился персонально за вами. Но у него, знаете, странное хобби – убирать всех, кто связан с могильником.

Лицо следователя перекосилось.

– Чему это вы так удивились? – Хар слегка улыбнулся. – А, то, что я знаю про этот дурацкий могильник? Ну, Правительственная Служба Информационной поддержки – не самая слабая организация. Так что если военные доберутся до вас раньше него, скажите им спасибо. А то бы вы оказались на Земле… как бы это помягче… Не совсем в целом виде.

В коридоре послышался шум и в их каюту ввалился какой-то лохматый тип, с широкоугольником в руке.

– У нас гости, – протянул он противным голосом и повел стволом. – Кто вы, и какого черта здесь делаете?

– А что, разве нельзя? – нейтрально спросил Хар.

– А это мне решать. Вот всажу в вас сейчас заряд, сразу станете вежливым.

– Не надо, – Хар принял испуганный вид. – Я все вам расскажу, только пожалуйста не стреляйте.

Он прислушался. Если слух не обманывал, к кораблю только что причалила шлюпка. По расчетам Хара, это мог быть только военный патруль. Он не ошибся. Дверь распахнулась и в каюту зашел рядовой, с поднятым стволом. За ним, сверля всех глазами, шел сержант, тоже с оружием наизготовку. Ствол первого тут же нацелился на вооруженного типа.

– Бросай оружие, – скомандовал он.

Широкоугольник полетел на пол. Рукав куртки задрался и Хар увидел на запястье тонкий серебряный браслет, сверкающий крохотными огоньками.

– Какие люди, – протянул сержант. – Этот дурак скорее всего не опасен. А вот этого, – он указал стволом на Хара, – держи на прицеле. Успел прикончить несколько человек, а когда сбежал со станции, мало того, что покалечил охрану. Так еще и вывел из строя бортовой ракетный комплекс. Стреляй при малейшем движении, кто знает, что он еще выкинет.

Два ствола уставились на Хара, но он уже ничего не слышал. Браслет. Это был автокомм Светлого. Единственный автокомм в Конторе, выполненный в виде браслета. Прибор работал напрямую с биотоками владельца и снять его можно было только с мертвого тела. Светлый. Роберт Малковский. Так вот кто этот негодяй!

Время послушно замедлилось, глаза затмила серая пелена, а справа внизу возникло небольшое табло, на котором медленно стали сменять друг друга десятые доли секунды. Хар взлетел с места и перевернувшись в воздухе, выхватил из ножен ближайшего военного висевший на поясе десантный тесак. Откат в сторону, перекат. Первая очередь проходит рядом. Ноги еще не коснулись пола, а рука уже выстрелила вперед, вонзая лезвие в тело. Две очереди прошипели одновременно, задев Хара, но нож уже распорол грудь и довершил начатое, последним взмахом перерезав горло.

Генерал размашисто сел и осторожно положил на стол кристалл в нестандартной, блокирующей упаковке.

– Сидит в приемной. Надулся, как сыч, – он довольно потер руки и коротко рассмеялся. Голос у него был слегка хрипловатый и чуть более мужественный, чем требовалось. – Привык, что всегда выигрывает! То-то он сейчас такой кислый.

Советник прервал его нетерпеливым движением руки.

– Ближе к делу, генерал.

– Простите. Отчет перед вами, – он с довольным видом придвинул кристалл поближе к собеседнику. – Я решил доставить лично, могут возникнуть вопросы.

Советник слегка улыбнулся. Генерал явно напрашивался на похвалу. Как и все вояки, он был в меру тщеславен и любил, когда штатские отмечали успехи его ведомства.

– Думаю, этого не потребуется. Но раз вы здесь, изложите короткое резюме.

– Победа, – генерал внушительно откашлялся. – Полная. В спланированной и осуществленной штабом, не побоюсь этого слова, уникальной военной операции, достигнуты практически все цели. Даже удивительно, обычно так не бывает. Я коротко перечислю. Флот успешно разделил противоборствующие стороны. С планеты эвакуирован лагерь. Захвачен предатель, за которым мы давно охотились, плюс несколько новых негодяев. Потерь среди наших нет.

– Как вы это объясняете? – улыбка Советника стала более явственной.

– Тщательным планированием и отличным исполнением, разумеется. Впрочем, нельзя отрицать и простого везения.

– Отлично. Очень рад, генерал. Я вызову вас для более подробного доклада скорее всего завтра с утра, сразу после разговора с Председателем. А пока передайте всем участникам операции мою устную благодарность.

Генерал коротко кивнул и быстро вышел, успев в приемной кинуть пронзительный взгляд на терпеливо сидевшего там низенького и кругленького человека.

Советник сам выглянул в приоткрытую дверь и резко взмахнув рукой, остановил поднимающегося секретаря. Он сделал широкий приглашающий жест. Толстяк встал и прошел в кабинет, где сел в ближайшее к столу кресло.

– Я давно жду вас, – с широкой улыбкой произнес Советник, плотно закрыв дверь. – Разрешите от всей души поздравить вас с поразительным успехом и передать личную благодарность Председателя. Он обязательно примет вас лично, как только освободится.

– Спасибо.

– Что удивительно, довольны оказались не только мы. Довольны многие. Даже генерал… Он ужасно рад, что зацепил своего бывшего. Правда совершенно искренне полагает, что все происшедшее – заслуга исключительно его ведомства.

Он негромко засмеялся, приглашая собеседника оценить шутку.

– Бог с ним, – махнул рукой толстяк. Лицо его оставалось по-прежнему напряженным, а глаза были полуприкрыты, он не смотрел на собеседника. – Меня гораздо больше интересует мой человек.

– Все в порядке. Готовьте надежного посланника. У него будут полномочия Генерального Инспектора Совета и он… доставит все сюда. Такое нельзя доверить постороннему лицу.

Выражение на лице толстяка не изменилось.

– Боюсь, мы не совсем правильно поняли друг друга, – тихо сказал он.

– Сожалею, мой друг, – собеседник стер улыбку и виновато развел руками. Теперь его лицо приняло сочувствующее выражение. – Помните, я говорил вам, что ему ничего не светит. Как в воду глядел.

Он добавил сочувствия в голосе и после некоторого молчания прибавил:

– Искренне жаль, что так получилось. Очень жаль. Но изменить ничего нельзя. К сожалению, связи нет и в ближайшее время не будет.

Толстяк приподнял голову и впервые посмотрел прямо в глаза собеседника. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, пока второй, чуть покраснев, не отвел взгляда.

– Ну что же, – негромко сказал толстяк, вновь опуская глаза. – На нет и суда нет. Но для окончательного завершения операции мне необходим приказ.

– Он у вас есть, – мягко напомнил Советник.

– Боюсь, вы опять не совсем правильно поняли мои слова. Официально оформленный приказ.

– Официальный? – изумленно переспросил Советник. – Вы это серьезно? И вы готовы его выполнить?

– Разумеется, – холодно ответил толстяк. – Я пока еще на службе. Разумеется, после окончания я предполагаю немедленно вручить Председателю прошение о своей отставке.

На этот раз Советник промолчал.

– Или живым я тоже представляю опасность для нашего правительства? – равнодушно бросил толстяк, внимательно разглядывая что-то одному ему ведомое на широком красивом столе.

– Зачем вы так, – тихо сказал Советник. – Я думал, мы понимаем друг друга…

– Приказ, – жестко повторил толстяк.

Наступило молчание.

– Вы же знаете, что такого приказа у вас никогда не будет, – наконец с трудом выговорил Советник.

– Не будет приказа, не будет и его исполнения, – сказал толстяк, вздохнул и сделал движение, собираясь встать.

К счастью для нас, от тебя это не зависит. Так что не все ли равно, хотел по инерции произнести Советник, но вовремя проглотил не сказанные, но очень опасные слова.

– Подождите, – он поднялся сам и начал расхаживать по кабинету. – Поймите, – наконец торопливо произнес он. – Это совсем не моя инициатива. Все делается с молчаливого согласия всего правительства. Положение чрезвычайно щекотливое! Мы просто не можем идти на такой риск. А вдруг он заговорит?

– Он будет судим, приговорен к смерти и казнен, – спокойно ответил толстяк. – С максимальной гласностью. Но мой человек должен жить! И он не заговорит. Никогда.

Советник опять заметался по кабинету.

– Конечно, он же не такой, как все. Он особенный, – наконец саркастически, еле слышно вымолвил он.

Но толстяк опять его услышал и второй раз поднял голову. На это раз его собеседник не покраснел, а побледнел. В кабинете наступила мертвая тишина.

– Представьте себе, да, – сказал наконец толстяк. Это короткое слово он как-будто выплюнул. – Хотя я понимаю, как вам трудно, даже невозможно представить себе что-либо подобное. Честь имею.

Он резко встал и пошел к двери. Советник остался стоять посредине своего кабинета, не делая больше никаких попыток его остановить.

В медотсеке Хар пробыл недолго. Раны были серьезные, но молчаливые медики явно выполняли чей-то приказ. Наскоро подлатав, они отдали его на растерзание. На этот раз, наручники одели не только на руки, но и на ноги. И привели его в другую комнату и совсем к другим людям.

Двое рослых охранников бесцеремонно положили его на широкий стол, стоящий посередине каюты и принялись методично опутывать ремнями и щелкать зажимами. А третий, пониже ростом, поставил на стоящий рядом столик большую, объемистую сумку и начал сосредоточенно в ней копаться.

– Зачем это? – попытался спросить Хар.

– Приказ. Тебя велено допросить прямо сейчас, не дожидаясь прибытия на базу. Что-то там есть, очень важное, в твоей дурацкой башке.

– Да я уже все рассказывал и не один раз.

Хар старался говорить веско и убедительно.

– Правильно, парень, – ответил тот, не оборачиваясь и продолжая возиться в своей сумке. – Конечно, ты уже все рассказывал. Ничего страшного, расскажешь еще разочек. Ты столько всего успел натворить. А мы запишем и проанализируем, на здешнем компе. А потом спросим еще раз. И еще. Только спрашивать тебя каждый раз будут все серьезнее и серьезнее.

Он начал распаковывать хорошо знакомый Хару стандартный полевой набор, аккуратно раскладывая его на столе. Хар поморщился.

– Это же бессмысленно, вы не узнаете ничего нового.

– Не спеши, парень, не спеши. И не такие раскалывались. Ты у нас еще совсем зеленый. Самое интересное у тебя впереди.

Ну вот и влип, невесело резюмировал Хар. Так глупо. Он безнадежно напряг руки. Нет, на этот раз освободиться не удастся. Конечно, больше того, что знает Пол, они из него все равно не выжмут. Это исключено, для этого необходимо совсем другое оборудование. И существует оно в считанных количествах экземпляров. Дело в другом. За эти месяцы его уже столько раз накачивали всякой дрянью, что шансы загнуться от аллергического шока велики, как никогда. А если не лукавить с самим собой, то они практически стопроцентные. Организм, к сожалению, не железный. Он просто не выдержит – и в результате, после недолгой агонии, Пол отбросит копыта. Хотелось бы думать, что это глупая случайность, но Хар был слишком опытен, чтобы поверить в такое.

Эти самоуверенные идиоты потом будут долго писать покаянные рапорта и клясться суровой следственной комиссии, что они все делали правильно и просто исполняли приказ. Что в принципе так и есть. И что это совсем не их личная инициатива, что тоже правда. И в результате крупно получат по шапке, только вот ему от этого легче уже не станет. По идее, на заключительном этапе операции должен был вмешаться Колобок и выдернуть его отсюда. Но все пошло наперекосяк, к тому же с Метрополией наверняка нет связи… Или Колобок темнил с самого начала?

Хар постарался как можно точнее припомнить интонационный настрой последнего разговора. Колобок тогда лично пришел его проводить. Подобное случалось довольно редко и если подумать, говорило о многом. Тогда Хар мельком подумал, что шеф просто не рассчитывает увидеть его еще раз и на всякий случай решил попрощаться.

Хар тогда еще спросил о запасных вариантах, у Колобка всегда оставалось что-то за пазухой. На кого мне выйти в отчаянном положении, спросил Хар. На кого можно будет опереться в самом крайнем случае? Ни на кого, угрюмо ответил Колобок, не глядя на него. Готовь отходы сам. Там будешь только ты один. Операция слишком высокого уровня секретности, чтобы нам позволили расширить число участников.

Теперь, заново прокручивая в памяти этот разговор, Хар понял его смысл несколько по-другому. Его наверняка подставили. С самого начала. С молчаливого согласия Колобка или без оного. Его возвращение не планировалось. А он, по легкомыслию, нарушил план операции. Тем, что вопреки всем прогнозам остался жив. И теперь они просто исправляют ошибку. Что же, многие наверху вздохнут свободно, когда до них дойдет, что не осталось в живых ключевого участника операции. А посылать на верную смерть целую группу – слишком большая роскошь, специалистов следует жалеть. Одного дурака для этого вполне достаточно.

Хар вздохнул. Не хотелось напоследок плохо думать о шефе, обычно он не подводил. Наверное, на Колобка здорово надавили, подумал Хар. Настолько сильно, что он дрогнул и не сумел ничего сделать. В голове почему-то всплыл шуточный разговор, в самом начале операции. Нет, он по-прежнему не готов отдать жизнь за транспортную сеть. А вот за друзей… Все-таки он успел на этот раз сделать довольно много. Он нашел друзей, хороших друзей. Настоящих. И выполнил задание, несмотря ни на что. И даже сделал то, о чем никогда не думал. Нежданно-негаданно нашел свою любовь и смог защитить ее. В том, что она сейчас в безопасности, есть и его небольшая заслуга. А вот то, что при всем этом он остался жив, это перебор. А боги не любят перебора…

– Давай парень. Расслабься и начинай петь.

Возившийся наконец закончил свою мрачную возню и повернулся к Хару.

– Погодите, – оцепенение Советника наконец прошло и он бросился вдогонку за толстяком. – Да подождите же!

Он нагнал его у самого выхода. Советник тяжело дышал, его лицо было влажным от пота, как будто он пробежал целую милю.

– Я… я передумал. Вероятно, правы все-таки вы. Вернемся в кабинет, вас соединят прямо от меня.

Он отдал короткий приказ и его личный правительственный комм на столе внезапно ожил. Экран однако остался темным. Толстяк быстро проговорил что-то, тихо и невнятно, выслушал ответ, кивнул своему невидимому собеседнику и только после этого обратил взгляд на владельца кабинета.

– Я полечу сам, – по-прежнему спокойным и невыразительным голосом сказал он. – Так что оформлять ничего не нужно. – Он ненадолго замолчал, а потом очень тихо, почти шепотом, закончил: – Не знаю, кому вы молитесь, но советую крепко его попросить. Очень крепко.

Он коротко кивнул и быстро вышел.

Хозяин кабинета, тяжело дыша, остался стоять неподвижно, не провожая своего собеседника. Он стоял так очень долго, до тех пор, пока не раздался почтительный голос секретаря, напоминающего об очередной, очень важной встрече.

– Да, конечно, – с трудом ответил Советник и закашлялся. – Просите.

Пневмошприц привычно зашипел.

Хар сглотнул и провалился в темную клокочущую мглу. Сильный поток захватил его и понес с тягучим свистом по узкой трубе, наращивая скорость. Через некоторое время впереди забрезжило неясное расплывчатое пятно.

Оно становилось все ярче, но это был не выход; по мере приближения пятно начало приобретать очертания огромной уродливой морды. Потом всплыла еще одна, еще и еще. Как будто отражение в невидимом кривом зеркале, где каждая следующая страшнее предыдущей.

Вот и пришла моя смерть, обреченно подумал Хар. И мерзкий же у нее вид. Но он ошибался. Он вдруг вспомнил. Вспомнил, как уже брел, спотыкаясь, по странной неровной равнине, в серой неясной мгле. По жесткому насту, похожему на старый снег. Тогда над головой висела мутно-белая мгла без солнца, а вдали, у реки, его терпеливо ожидала…

– С тобой желает говорить сама Госпожа, – проскрежетала адская маска. И дохнув негреющим пламенем, ухмыльнулась на прощанье и с воем и гиканьем растаяла, пропав без следа.

И Хар вновь оказался на той самой равнине. Посмотрев вниз, он не увидел своих следов и не услышал скрипа шагов. Впереди, метрах в ста, смутно виднелась река. Хар медленно побрел туда.

Вокруг, куда ни глянь, висела плотная и вязкая мгла. Казалось, он идет в глубоком тумане, хотя никакого тумана вокруг не было. Идти было нелегко. Наконец, вдалеке он увидел неясную фигурку, которая начала постепенно расти, пока он медленно приближался к ней.

И Хар, с ужасом внезапного узнавания, наконец разглядел тоненькую хрупкую тень. Девушку, скорее девочку, сидящую на скользких камнях у неструящегося потока, опустив руку в странно плотную, похожую на ртуть воду. Фигура слегка светилась в темноте, а повернутое лицо скрывалось в глубокой тени.

Рядом, на низком плоском камне, как и тогда, лежала большая темная змея. Она свернулась в клубок, как кошка, положив плоскую голову на камень. Глаза ее были закрыты.

Хар содрогнулся.

– Вспомнил? – тихонько спросила девушка мягким приглушенным голосом и Хар, у которого внезапно перехватило в горле, смог только молча кивнуть в ответ. – Мы уже не раз встречались с тобой… Не мало для смертного.

– Да, – с трудом хрипло выговорил Хар и закашлялся.

Девушка тихонько засмеялась.

– Сейчас тебе тоже не о чем сожалеть? Как в прошлый раз?

Она подняла руку и с нее медленно стали стекать плотные, тягучие капли, которые бесшумно падали обратно в поток. Хар с вялым удивлением разглядел, что кругов на поверхности не было.

– Ты ничего не хочешь исправить? Боги не часто дают такую возможность. Но иногда…

Хар покачал головой.

– Да, я наделал много ошибок, – хрипло сказал он. – Но в главном… Нет, я бы ничего не изменил. Не сделай я то, что сделал, погибли бы мои друзья. И еще много других людей, ни в чем не виноватых.

Девушка слушала его молча, не прерывая, по-прежнему занятая игрой со своими странными каплями. Змея подняла голову, в упор посмотрела на него и глаза ее сверкнули холодным пламенем. Девушка стала медленно поворачиваться. Вот из темноты появилась бледная худая щека. Еще немного и он увидит ее лицо.

– Сегодня ты пришел ко мне в последний раз, – тихонько сказала девушка.

Хар сглотнул.

– Скажи, а тебя можно попросить?

Девушка остановилась.

– Конечно. Но я очень редко отвечаю да. Почти никогда.

Корабль, ревя на полную мощь тормозными двигателями, подлетел к боту так близко, что опалил ему правый борт. Капсула вылетела за борт, когда корабль еще не успел затормозить. Она описала короткую дугу и мигом присосалась к шлюзу.

– Кто… – едва успел вымолвить капитан, когда вбежавшие люди в черных десантных скафандрах выдернули его из кресла и жестко прислонили к стене.

Краем глаза он увидел человека, который в сопровождении вооруженного патруля быстро пролетел мимо него, по направлению к медотсеку. Тот только на секунду поднял глаза, но капитану, хотя он и был ни в чем не виноват, невольно захотелось вжаться в стену.

В медотсеке, около распростертого Хара, раскрыв аппаратуру, уже хлопотали двое медиков, в блестящих медицинских шлемах. Один из них поднял голову и отрицательно мотнул головой.

– Что? – коротко спросил Колобок.

– Поздно, – ответил врач. – Мы опоздали. Ему уже ввели сыворотку, тройную дозу. Сейчас он без сознания. Теперь остается надеяться только на чудо.

Хар стиснул зубы. Он все равно попробует, несмотря ни на что.

– Дай мне еще один шанс, – тихо произнес он. – Последний. Я еще столько

не успел сделать. Страшно не хочется уходить, бросив все на полдороге.

Девушка молчала и Хар понял, что его просьба бессмысленна. Что же, пришла пора подводить итоги.

– Прости, – тихо сказал он. – Я понимаю, это была дурацкая просьба. Повернись ко мне, пожалуйста. Я почему-то не помню твоего лица.

– Потому, что ты его еще не видел, – ответила девушка и Хар по голосу понял, что она улыбается.

Его пробрала невольная дрожь. А ведь я ни с кем не успел попрощаться, подумал он. Вот так все и кончается: раз и навсегда. Девушка остановилась, как бы в раздумье.

– Тот, кто меня видит, навсегда остается со мной, – продолжила она. – Но я… выполню твою просьбу. Ты придешь ко мне сам, когда решишь завершить земной путь. Сам. И тогда мы посмотрим в глаза друг другу.

Змея опустила голову и застыла, как изваяние. Девушка медленно повернулась, уходя в угольно черную тень, а ее рука скользнула вниз.

Ревущий поток обрушился на Хара, стиснул его и крутя, как былинку, понес прочь.

ГЛАВА 3

– Вы не устали?

– Немного.

У Эвелин болела спина и голова, а во рту временами появлялся противный медный привкус. Чувствовала она себя прескверно. Что было немудрено – последнее время она почти не спала и сильно похудела. Хорошо, что первые тяжелые дни, когда слезы сами лились из глаз, уже прошли, уступив место глухой тоске и вялому раздражению.

К ее личному горю добавилось еще одно. По прилете на Землю с ней пожелал встретиться личный врач отца. Бадиль Ан-Саади выразил искреннее сочувствие ее горю и искренне заверил, что скорбит вместе с ней. А потом сообщил, что решение говорить кому-нибудь о том, о чем она сейчас узнает, Эвелин придется принимать самой. Врач передал ей кристалл, на котором находились выводы медиков лайнера, на котором они летели. Эвелин не поняла половины терминов, но главное она уяснила – отец умер не от болезни сердца. Он был отравлен.

Но она никогда и ни за что не призналась бы в этом своему собеседнику, который сейчас приветливо смотрел на нее маленькими, слегка прищуренными глазками. Она старалась не делать лишних движений и сидела по-прежнему прямо, не касаясь спинки адаптивного, очень удобного кресла. С самого начала, как только она вошла в это здание, ее била внутренняя дрожь, хотя она изо всех сил старалась не показывать этого. Сейчас ее единственным желанием было поскорее выскочить отсюда, куда угодно, только на вольный воздух.

– Может быть, сделаем небольшой перерыв? Чай, кофе? Или может быть, прохладительные напитки?

– Нет. Давайте поскорее закончим со всем этим. Раз и навсегда.

– Хорошо. Тогда я хочу попросить вас об одном одолжении…

– Одолжении? – Эвелин удивленно посмотрела на своего собеседника. – Разве не вы сообщили мне в начале разговора, что это мой гражданский долг?

Толстяк замахал рукой.

– Вы меня неправильно поняли. Я уже выяснил все, что нужно и вы вольны покинуть этот кабинет. Нет, речь идет совсем о другом.

– О чем же?

– Один из главных виновников или точнее… э… подследственный, давайте не будем делать поспешных выводов до неизбежного суда. Так вот, этот человек просит о непродолжительном свидании с вами. Я думаю, вы догадываетесь, о ком идет речь.

– Нет! Это исключено! – Эвелин так стремительно вскочила с кресла, что оно еле успело развести подлокотники. Щеки ее запылали. – Ни за что! Я не хочу даже слышать об этом негодяе!

– Но в обмен… он готов полностью сотрудничать с нами, что заметно облегчит расследование всех обстоятельств этого действительно непростого и очень запутанного дела…

– Нет!

– Это важно не только для нас. Насколько я понял, он хочет сообщить вам что-то очень личное, касательно вашего друга.

– Я не верю ему даже вот настолько и ничего не желаю слушать!

Собеседник внимательно посмотрел на Эвелин. Некоторое время он молчал, затем, слегка пожав плечами, произнес:

– Что же, не смею больше настаивать.

Он вежливо привстал в кресле.

– Я вас больше не задерживаю. До свиданья и примите искреннюю благодарность. Вы действительно очень помогли нам.

Эвелин дошла почти до самой двери, когда какая-то сила заставила ее остановиться. Она повернулась и произнесла непослушными губами:

– Что ему будет… за все… что он сделал?

– Самое малое – пожизненное заключение. Но подобный исход дела маловероятен. Скорее всего, Совет Федерации для этого беспрецедентного случая отменит пятую поправку. Так что принудительное изменение личности или смерть, на выбор.

Толстяк негромко засмеялся и довольно потер руки.

– Неплохой выбор, да?

Он, казалось, был очень доволен своей немудреной шуткой. Эвелин содрогнулась.

– Хорошо… Я… я согласна, – с трудом выговорила она неповинующимися губами.

– Огромное вам спасибо. Это не займет много времени, – ободряюще произнес толстяк…

Войдя в помещение, где содержался Пол, Эвелин не сразу обнаружила узника, хотя комната оказалась по размеру совсем не большой. Просто она подсознательно ожидала, что он сидит у большого панорамного окна и с тоской смотрит на ставший ему недоступным и такой желанный мир. Однако в кресле никого не было.

Хар сидел у боковой стены, прямо на полу, совсем рядом с дверью, обхватив руками полусогнутые ноги и положив на них голову. Глаза его были закрыты, казалось, он прислушивается к чему-то далекому и неслышному. Выглядел он уставшим и совершенно вымотавшимся человеком. Наверное, так выглядит марафонец, добежавший до ленточки, порвавший ее последним усилием воли и затем рухнувший без сил. Услышав ее шаги, он открыл глаза и мельком взглянув на нее, быстро отвел взгляд. Потом тихим ровным голосом произнес:

– Спасибо. Я хотел увидеть вас вовсе не из-за пустячной прихоти, у меня важное дело.

Эвелин молчала и Хар беспрепятственно продолжил:

– Дэвид жив. Он на Земле.

– Что? – потрясенно воскликнула Эвелин. Она вынуждена была ухватиться за стену, так ее шатнуло. – Как это произошло? Когда?

– Это неважно. Он сейчас в Центральном военном госпитале, в тяжелом, почти безнадежном состоянии. И никого не хочет видеть, даже своих ребят. Я, по понятным причинам, не могу полететь туда и выбить из него эту дурь. А вы сможете.

– Что с ним? – с трудом выговорила Эвелин непослушными губами.

– Это вам объяснят врачи. Карточка с адресом лежит на столе.

Эвелин нетвердыми шагами подошла к столу и взяла карточку.

– Почему… вы это делаете? – тихо спросила она.

Хар оторвал глаза от стены и впервые за все время посмотрел ей прямо в глаза. Эвелин побледнела, но не отвела взгляда.

– А вы до сих пор не догадались? Я люблю вас, – просто сказал Хар и опять опустил голову на колени и закрыл глаза, погрузившись в свои невеселые думы.

Эвелин некоторое время стояла неподвижно, а потом, не в силах произнести больше не слова, неверными шагами направилась к выходу.

– Спасибо, что пришли. И прощайте, – тихо сказал ей вдогонку Хар.

Наверное, это я должна была сказать спасибо, машинально подумала Эвелин, подходя к лифту. Ее пробрала внезапная дрожь, она как-будто побывала в открытой могиле. Она опустила глаза, увидела карточку в руке и сразу забыла обо всем на свете. Дэвид! Ее Дэвид жив! Он на Земле, где-то рядом. Потом. Потом она попробует осмыслить, пропустить через себя все, что произошло сегодня. Потом. Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме Дэвида…

Эвелин давно исчезла, а Хар все сидел на полу, прислонившись спиной к прохладной стене. Легче после этой встречи ему не стало, но он знал, что должен был сделать это, и к своему удивлению даже испытывал некоторое удовлетворение. Больше от него ничего не зависело. Он наконец поставил точку в этой странной и запутанной истории, в которой так причудливо переплелись судьбы самых разных людей, в том числе и его собственная.

А исчезнувшая навсегда из его жизни Эвелин… Что же, временами он действительно мечтал о ней. Тогда она была для него далекой и абсолютно недоступной. Как странно устроена жизнь… Теперь, когда он узнал ее так близко, во плоти и крови, она стала еще более недоступной, чем прежде. И редкие, бесплодные мечты о ней станут еще безнадежнее, чем раньше. Если такое вообще когда-нибудь случится…

– Только пожалуйста недолго, он очень слаб.

Эвелин послушно кивнула и тихо проскользнула через плотный и многослойный антивирусный полог, в просторную палату, две высокие стены которой были целиком заполнены непонятными медицинскими приборами. Дэвид, опутанный разноцветными проводами и оптическими шлангами, плавал на воздушной кровати, неподвижный, с закрытыми глазами, целиком погруженный в свои мысли. Заслышав ее легкие шаги, он медленно повернул голову. Некоторое время он смотрел на нее чужим взглядом, не узнавая, как-будто его мозг не верил тому, что видит перед собой. А потом лицо внезапно залила краска.

– Эви… – потрясенно выдохнул он.

– Молчи, – Эвелин быстро прошла к кровати и опустилась рядом, прямо на мягкий теплый пол. Она осторожно взяла его руку и закрыв глаза, прижала к своей мокрой от непрошенных слез щеке. Некоторое время оба молчали.

– Эви, как ты узнала… Зачем ты пришла? – Дэвид говорил очень тихо, явно с большим трудом, делая длинные паузы. – Я не хотел, чтобы ты запомнила меня таким.

– Дэвид! Ты что, рехнулся? Я узнаю, что ты жив, что ты на Земле, а ты спрашиваешь, зачем я пришла? Не будь тебе так плохо, я просто отлупила бы тебя!

Она наклонилась еще ближе и очень осторожно прижалась губами к незажившему шраму на щеке. Раньше этого шрама не было. Дэвид замер, не смея пошевелиться.

– Все это совершенно напрасно. Зачем тебе зря страдать? Лучше бы ты так ничего и не узнала, – выдохнул он наконец.

– Молчи. Мне разрешили побыть с тобой всего несколько минут.

Все остальное время, до прихода врача, они так и просидели молча, крепко прижавшись друг к другу, как будто виделись последний раз.

– Завтра я приду опять, так рано, как только позволят, – с трудом сохраняя спокойный тон, произнесла Эвелин. Губы у нее прыгали, но она нашла в себе силы ободряюще улыбнуться на прощанье.

Выйдя из госпиталя на просторную зеленую лужайку, она некоторое время стояла неподвижно, соображая, куда теперь идти и что делать. В голове было гулко и пусто. Наконец она поняла, что сейчас у нее есть только одно, единственное место, где ее всегда примут и поймут.

– Сядь и постарайся успокоиться, – старшая сестра смотрела на нее с явной тревогой.

– Да я спокойна, Кэт, – отмахнулась Эвелин. – То есть, конечно, не спокойна… Ну, да ты и так все понимаешь.

– Ничего не хочу слушать, – Кэтрин силой заставила ее опуститься обратно на диван и придвинула поближе изящный поднос, на котором стояла чашка ароматного чая и вазочка с аппетитными пирожными. – Пока ты хоть немного не поешь, я не позволю тебе говорить. Ты хоть смотрела в зеркало, как ты выглядишь?

Эвелин досадливо мотнула головой и с отсутствующим видом сделала маленький глоток. Потом, даваясь, откусила кусочек печенья.

– Теперь можно? – жалобно спросила она.

– Давай.

Путаясь в словах, Эвелин быстро рассказала, как она нашла чудом уцелевшего Дэвида и о том, что ей сообщили врачи. Кэтрин слушала внимательно, не перебивая – она умела слушать.

Когда Эвелин наконец остановилась, она спокойно заметила:

– Если я правильно поняла, положение у него тяжелое, практически безнадежное. Так?

Эвелин кивнула, сжав губы.

– И что ты думаешь делать дальше?

– Не знаю…

Она тихо всхлипнула, но сдержала слезы и только судорожно перевела дыхание. Несмотря на все свое отчаяние, выговорившись, Эвелин почувствовала некоторое облегчение. Недаром говорят, что даже самая большая боль становится легче, когда есть, с кем ее разделить.

– Наверное, начну теребить врачей, – сказала она безнадежным тоном и вопросительно посмотрела на сестру. – Ведь должны быть и другие специалисты. Может быть, остался хоть какой-то шанс…

Кэтрин недоверчиво покачала головой, но вслух ничего не сказала, чтобы лишний раз не огорчать Эвелин. У военных медиков Центрального госпиталя в подобного рода делах был накоплен такой уникальный опыт, что равного ему не было больше нигде, во всей Федерации.

– Попробовать конечно можно, но боюсь, большого толку от этого не будет, – осторожно заметила она. – Мне кажется, нужно что-то совсем другое.

– Что? – спросила Эвелин. Несмотря на все ее старания, в голосе прозвучала безнадежность.

– Пока не знаю, – ответила сестра. – Нужно подумать. Слушай, а помнишь, ты рассказывала об этом ученом… Олвине? Кажется, у него на Земле оставался брат. Ты что-нибудь знаешь о нем? Он случайно не врач?

– Нет, совсем не врач, – вздохнула Эвелин.

– Не хочешь попробовать встретиться с ним? – осторожно начала Кэтрин. – Может быть, он что-то знал о работах своего брата и сможет тебе что-нибудь посоветовать. Вдруг получится?

– Н-не знаю… Вообще, это идея, – Эвелин немного оживилась.

– Вот видишь, я думаю, что нам стоит попробовать. И еще одна мысль. Мне кажется, нужно обязательно посвятить в твои дела Алексея. Он ведь тоже некоторым образом врач. И у него после прежней работы остались очень обширные знакомства.

Эвелин благодарно кивнула.

– Конечно, Кэт. Да я ничего и не хотела скрывать, просто не пришло в голову. Я сейчас вся как оглушенная.

Она опустила голову и тихо продолжила:

– Ведь я уже похоронила Дэвида. Попрощалась с ним тогда, навсегда. И вот опять, во второй раз.

Она громко всхлипнула. Послышались легкие шаги и в комнате появился муж Кэтрин.

– Всем добрый день, – приветливо произнес он, опускаясь рядом с женой и целуя ее в щеку. – Как вы себя чувствуете, Эви?

Эвелин порывисто вздохнула и достав платок, вытерла лицо.

– Простите, Алексей. Я не хотела.

Алексей протестующе махнул рукой, оглядел стол, затем легко поднялся и через некоторое время принес на треть наполненный высокий стакан.

– Выпейте немного, вам сразу станет легче. Мои предки искренне верили, что это универсальное лекарство от всех горестей. Иногда, когда бывает очень тяжело, мне кажется, что они в чем-то были правы.

Эвелин послушно сделала глоток и поперхнулась.

– Нет, нет, Эви. Заставьте себя.

С трудом сделав еще несколько маленьких глотков, Эвелин поставила стакан на столик. Ее бледные щеки немного порозовели.

– Спасибо, но больше я действительно не могу.

– У нее потрясающие новости, – вмешалась в разговор Кэтрин. – Алеша, ты не поверишь, но ее Дэвид оказался жив и он на Земле!

– Вот как?

– Да, он здесь, в Центральном военном госпитале. Но, к сожалению, находится в крайне тяжелом состоянии, – продолжила Кэтрин, машинально отметив про себя, что муж не слишком сильно удивился. – И мы не знаем, что делать. Ты ничего не можешь посоветовать?

Алексей помолчал.

– С ходу, наверное, ничего, – медленно сказал он. – Нужно поговорить с друзьями. У меня есть знакомые в этой области, двое, очень крупные специалисты.

– А можешь прямо сейчас?

Она глазами показала на опять застывшую Эвелин. Муж согласно кивнул.

– Попробую. Я свяжусь со своего пульта, чтобы не мешать вам.

Кэтрин проводила его ласковым взглядом и придвинулась ближе к сестре.

– Слезами делу не поможешь, Эви. Сейчас не время раскисать. Давай тоже начнем действовать. Попробуй связаться со старшим Олвином, а?

Старший брат Олвина проживал в крупном жилом комплексе, расположенном на востоке столицы, у большого искусственного озера. Этот район застроили совсем недавно, и рощица молодых деревьев еще не успела разрастись.

– Присаживайтесь и расскажите все спокойно, по порядку. Я теперь никуда не спешу, у меня масса свободного времени.

Старший Олвин совсем не выглядел стариком. Только глаза у него были чуть выцветшие и очень усталые. Эвелин послушно присела и машинально огляделась вокруг. По-видимому, ее новый знакомый принадлежал к тем людям, для которых работа была основным делом жизни. Лишившись ее, он продолжил свои занятия дома. В обширной комнате был только самый необходимый, стандартный минимум удобств. Но зато самое удобное место занимал огромный и очень сложный профессиональный терминал сетевой связи.

– Мне не нужно представляться?

– Кто вы, я понял после вчерашнего, довольно путаного разговора. А о цели визита догадываюсь, – Олвин передвинул стопку кристаллов, аккуратно выровняв ее по краю. – Это ведь касается вашего друга, Дэвида Халла?

– Да. Мне нужен ваш совет. Как я вам уже говорила, врачи утверждают, что он безнадежен. Но может быть, есть какой-то выход, которого они не видят? Ваш брат оставался с ним… до самого конца.

Олвин помолчал, глядя в сторону.

– Простите, – тихо сказала Эвелин. – Я не хотела вам напоминать.

– Ничего, – Олвин коротко улыбнулся. – Я постепенно свыкаюсь с мыслью, что его больше нет.

Эвелин порывисто вздохнула.

– Я так ему благодарна, что невозможно передать словами! Это был замечательный человек, он сделал невозможное! Он спас моего Дэвида, от верной смерти. А сейчас… Я подумала, что может быть и вы сможете мне что-то посоветовать.

Старший Олвин слегка покачал головой.

– Наверное, вы не знаете, но я специализируюсь совсем в другой области.

– Я стучусь во все двери, какие мне приходят в голову, – тихо сказала Эвелин.

– Хорошо. Данные у вас?

Эвелин молча протянула кристалл.

– Это займет довольно много времени, – предупредил Олвин, поворачиваясь к терминалу. – Не хотите чего-нибудь?

Эвелин отрицательно мотнула головой.

– Спасибо, мне ничего не надо.

Олвин надел свой несколько старомодный шлем и вошел в сеть. Эвелин, полузакрыв глаза, терпеливо ждала. В голову вдруг полезли дурацкие мысли. Ведь старший Олвин, он по профессии – ксенофорбик. Что, если ради спасения жизни Дэвида, сохранения его мозга, он предложит ей отказаться от его человеческой сущности… Превратить в чудовище. В силах ли она будет сделать подобный выбор? Воображение тут же нарисовало бесформенную массу, копошащуюся в темноте, откуда на нее вдруг глянули ясные и молящие о помощи глаза Дэвида. У нее мороз пошел по коже. Эвелин невольно вздрогнула. Не глупи, одернула она себя. Что за ерунда!

– К сожалению, могу только согласиться с выводами лечащих врачей, – голос Олвина вырвал ее из глубоких и путаных раздумий, в которые она забрела. – Современная медицина ничего не в силах сделать. То, что они смогли вывести его из комы, это уже гигантское достижение.

– Но почему? Ведь ваш брат смог?!

Олвин покачал головой.

– Вы, наверное, не совсем понимаете, что именно сделал мой брат. Он попытался перестроить активную геноматрицу, на живом организме. И у него получилось! Как – не знаю, на сегодняшнем уровне знаний это просто невозможно. Он провел сумасшедший эксперимент, на умирающем человеке, без всякой надежды на успех. И то, что ваш друг до сих пор жив, это невероятное везение. Ему выпал один шанс из миллиарда, если не меньше.

– И в результате этого эксперимента Дэвид остался жить!

– Да. Я согласен, он нашел единственный возможный выход, ведь обычный человек в тех условиях не выжил бы. Но это был выход в никуда и теперь вы пожинаете плоды. Простите, но ваш друг, строго говоря, уже не человек. Вы говорили с врачами?

– Да. Но я ничего не поняла…

– Вы не виноваты, им нечего сказать вам. Единственное, что они сейчас могут, так это немного смягчить ему боль. Да и то, препаратами, подобранными практически вслепую.

– Но почему? – Эвелин, не веря, смотрела на него.

– Потому, что они пытаются лечить представителя совершенно нового и неизвестного нам вида.

Эвелин опять невольно вздрогнула. Олвин покачал головой.

– Неизвестного вида, созданного искусственно. В организме вашего друга бушует сейчас такой невероятный коктейль, что даже для того, чтобы просто грамотно считать и расшифровать матрицу, понадобится немало времени. Ведь никаких данных не осталось. Да я и не думаю, что расчеты вообще существовали. У моего брата явно не было времени на это, он лепил каркас по наитию, на лету.

– Но это возможно? Расшифровать матрицу?

– В принципе, да. Хотя это довольно сложный процесс. Однако это лишь малая часть дела. Сколько времени уйдет, чтобы попытаться понять ее и хоть как-то исправить поломки, я боюсь даже предполагать. А ведь у вас нет времени ни на первое, ни на второе. Вы меня понимаете?

Эвелин опустила голову.

– Значит, ничего нельзя сделать?

– В настоящее время – ничего. Лет через двадцать – тридцать, быть может. Да и то сильно сомневаюсь, реально может понадобится намного больше времени. И я даже не хочу прикидывать, каких средств это потребует. Проблема вашего друга значительно опередила наше время.

Эвелин медленно встала.

– Спасибо, что смогли уделить мне свое.

– Не за что, – Олвин тоже встал. – Простите, может это прозвучит грубо, но я не занимаюсь проблемами перемещения во времени. Для этого вам понадобятся совсем другие специалисты…

До дома Кэтрин Эвелин долетела как в тумане. Выйдя из скикара, она механически дошла до входа в дом, кинула на стул свою куртку и пройдя в гостиную, без сил опустилась в кресло. Сестра уже ждала ее.

– Что он сказал, Эви?

– Ничего утешительного, Кэт, это полный тупик. Безнадежно. Он сказал, что проблема Дэвида настолько опередила наши возможности, что мне, чтобы решить ее, понадобится машина времени.

– Это злая шутка?

– Нет, Кэт. Нет. – Эвелин порывисто вздохнула и опустила голову. – Просто он совершенно точно сформулировал суть проблемы. Чтобы попробовать вылечить Дэвида, мне необходимо попасть вместе с ним в будущее. В наше время не существует технологий, способных ему помочь.

Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Кэтрин молча смотрела на нее. В комнате наступила тишина.

Хотя Святейшая еще не оправилась после недавнего ранения, строгая одежда полностью соответствовала ритуалу встречи. А необходимые украшения находились именно там, где им и подобало быть, подчеркивая линии силуэта. Так что земной посол был принят со всеми подобающими его рангу почестями.

Выразив горячее одобрение, что тайные враги оказались вовремя раскрыты и разгромлены, а рана Святейшей успешно заживает, посол плавно перешел к теме будущих переговоров. После недлинного обмена традиционными приветствиями он аккуратно перешел к главному: обтекаемо выразил основные пожелания правительства Федерации. После небольшой паузы Святейшая взяла ответное слово.

– Мы, конечно, подробно обсудим все пункты будущего договора, который необходим нашим планетам. Это очень важный вопрос. Но вы разрешите мне сначала коснуться тех тем, которые близки именно нам, а уже потом перейти к более общим?

– Разумеется, – ответил посол.

– Прежде всего, огромное спасибо за запись. Поверьте, мы очень внимательно изучили ее и не один раз, – Святейшая значительно посмотрела на человека, сидящего перед ней. – Должна признать, что землянин сделал все, чтобы как можно меньше оскорбить наши религиозные чувства. Временами даже создавалось впечатление, что он знаком с нашими обрядами, хотя подобное разумеется абсолютно исключено.

– И тем не менее…

Святейшая развела руками.

– В подобных делах не может быть исключений. Можете называть это замшелыми традициями или религиозным мракобесием и возможно, вы в чем-то окажетесь правы, – марканка сделала движение, соответствующее земному пожатию плеч. – Но мой долг предписывает мне быть хранителем наших обрядов, а не их реформатором. Какие бы личные чувства я при этом не испытывала.

Два брата-близнеца, сидевшие за ней, согласно наклонили головы.

– Понимаю… У нас кто-то из древних однажды сказал: пусть рушится мир, но принципы торжествуют.

– Не совсем, но… Общий смысл вашего высказывания мне понятен и достаточно близок. Поэтому и вы, в свою очередь, должны понимать, что мы сейчас находимся в исключительно трудном и двойственном положении.

– Я понимаю, – землянин осторожно, самыми кончиками пальцев, потер ноющую шею. – Что же, когда все остальные средства исчерпаны, остается надеяться только на чудо.

Тройка маркан одновременно наклонили голову. Землянин из вежливости сделал тоже самое.

– Всем живущим и верящим свойственно верить в чудо, – Святейшая наконец подняла голову и степенно развела длинными суставчатыми руками. – Находка Третьего Обретающего для каждого из нас – самое величайшее событие в жизни, какое только возможно представить. И нам очень хотелось бы использовать его для сближения между нашими системами. Это необходимо нашим планетам, как вашей, так и моей. Если бы исполнилось предначертанное… Увы, мы реалисты и понимаем, что подобный исход абсолютно невозможен. Ваше правительство никогда не пойдет на подобное. Однако мечты, как вы понимаете, это совсем другое дело.

Они некоторое время помолчали.

– Давайте, как у нас говорят, расставим все точки над и, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок, – медленно произнес землянин. – Поправьте меня, если я ошибаюсь. Итак, вас очень устроило бы, если бы тот, кто нашел вашу святыню, расстался с жизнью. Причем, для вас абсолютно не важно, по какой причине.

– Совершенно верно, – кивнула марканка. – Огромное значение имел бы сам факт его искупительной смерти. Мы безусловно сумели бы интерпретировать это уникальное событие для наших верующих так, как это необходимо.

Землянин еще немного помолчал.

– А если на минуту предположить, что нечто подобное… в принципе возможно, – начал он осторожно. – И при определенных условиях… интересы наших планет могут совпасть…

Святейшая пришла в такое волнение, что даже нарушила этикет и вскочила с ложа. Глаза ее горели. Двое младших членов тройки быстро и почтительно привстали, как в зеркале повторяя ее движение.

– Это было бы исключительной, невероятной удачей! Если подобное действительно произойдет, я заверяю вас, что сопутствующие обряды будут настолько значительны, настолько! Духу благородного землянина, принесенного в искупительную жертву, будут возданы наивысшие почести! А Анклав, со своей стороны, немедленно обратится к нашему правительство с предложением о соответствующем знаке отличия. И я абсолютно уверена, что эта просьба будет немедленно удовлетворена!

Землянин немного помолчал.

– То есть, выражаясь привычным для нас языком, вы его наградите, – сказал он. – Посмертно.

– Совершенно точно.

– Что же, для нас этот жест тоже будет немаловажен, – с серьезным видом произнес землянин.

– Вы меня не поняли! Дело вовсе не ограничится лишь одним фактом награды, совсем нет! Целый год, во всех центральных храмах планеты будут славить благородный дух инопланетника-землянина. А новый, грандиозный храм, уже заложенный в честь находки святыни, после освящения станет носить его Имя! – быстро продолжила марканка, глядя на собеседника в упор своими немигающими глазами. – Согласитесь, это будет абсолютно беспрецедентная акция. Наш самый главный Храм будет носить имя инопланетника, имя землянина, нашедшего Третий Обретающий и пожертвовавшего ради этого своей жизнью! Какое значение это окажет на дальнейшее развитие отношений между нашими системами, можно предугадать без труда.

Землянин с довольным видом чуть откинулся на ложе, осторожно разминая затекшую спину.

– А если вы пообещаете приложить некоторые усилия к тому, чтобы помочь нам быстрее разрешить некоторые спорные вопросы нового договора, о котором я вкратце упомянул в начале разговора…

Он закончил предложение выразительным взглядом.

– Вы разумеется понимаете, что мы не вправе вмешиваться в деятельность правительства, – также выразительно глядя на него, ответила марканка. – Наша сфера – духовная жизнь общества и ничего более. Но я даю вам слово, что мы сделаем все возможное… и даже намного больше этого!

Несмотря на различия между цивилизациями, собеседники прекрасно поняли друг друга. Землянин вежливо улыбнулся и согласно правилам, первым поднялся с ложа.

– Вашего слова мне вполне достаточно. Я срочно отбываю с докладом к своему правительству и полагаю, что не заставлю вас слишком долго ожидать ответа.

– Мы горды общением с вами, Высокочтимый Посланник и будем ожидать вашего возвращения с огромным нетерпением.

Они церемонно раскланялись. Марканка наклонила голову и немного подалась вперед.

– Вправе ли я… хотя бы намекнуть… – умоляюще произнесла она. – Разумеется, только Анклаву и больше никому… никому…

– Думаю, что да, – медленно сказал землянин и утвердительно кивнул головой. – Вправе.

Эвелин решительно махнула рукой в длинном, ниспадающем как волна рукаве, разом пресекая его лепет.

– Сегодня я пришла сюда совсем не для того, чтобы в очередной раз выслушивать твои глупости, Дэвид, – решительно произнесла она. – Так что изволь немного помолчать.

– А для чего же?

– Ты что, не видишь, как я одета?

– Вижу, – немного растерянно ответил Дэвид. Его Эвелин, в легком, как пух, белом кружевном платье, была прекрасна, как богиня. – И ничего не понимаю.

– Так я и думала. Сегодня я здесь для того, чтобы сделать тебе предложение, – сердито ответила Эвелин, но в глубине ее глаз внезапно запрыгали предательские смешинки. – Доктор Загреб заверил меня, что ты в состоянии выдержать небольшое потрясение. Так что придется тебе потерпеть. Конечно, обычно первым предложение делает мужчина, но эта традиция давно устарела. К тому же ты такой нерешительный, что я просто устала ждать.

Если Эвелин хотела поразить своего избранника, то ей это вполне удалось. Дэвид оторопело смотрел на нее, широко открыв глаза. Эвелин не удержалась и показала ему язык, а потом звонко расхохоталась. Дэвид тоже невольно улыбнулся в ответ. Однако улыбка у него получилась растерянной.

– Ты действительно была у главного? – осторожно спросил он. – И он тебе все рассказал?

Эвелин утвердительно кивнула.

– Да. Теперь я знаю про тебя все. Даже то, чего ты сам не знаешь. Правда, каюсь, про свои намерения я им ничего не говорила.

Дэвид осторожно покачал головой.

– Эви, даже того, что знаю я, вполне достаточно. Я обречен. Ну, положим, при большой удаче, я смогу протянуть еще несколько месяцев. Безвылазно находясь здесь, в этой медицинской клетке. Но не больше.

Он остановился, увидев отрицательное движение ее головы, но потом упрямо продолжил:

– Какой смысл в том, что ты говоришь? У тебя впереди целая жизнь. Зачем тебе это, какой интерес возиться с калекой? Да еще такой девушке, как ты. Разве этим шутят? – улыбка его постепенно погасла, а в растерянных глазах мелькнула боль. – Любимая, я не этого заслужил… Зачем ты так?

– Я вовсе не шучу, – также решительно, как и прежде, ответила Эвелин. – Я хочу стать твоей женой и как можно скорее. Если ты, конечно, тоже этого хочешь.

– Ты хочешь сказать, что всерьез хочешь этого? И согласишься еще несколько месяцев жить такой жизнью? – Дэвид недоверчиво смотрел на нее. Потом опустил глаза и тихо сказал:

– Эви, ну зачем ты обманываешь и меня и себя? Ведь такого просто не может, не должно быть!

– Замолчи, пока мы не поссорились, – тихо и сердито сказала Эвелин. Глаза ее опасно сверкнули. – Ты… ты как был, так и остался круглым дураком! Вот это наверное действительно неизлечимо!

Эвелин порывисто вскочила и прошлась по комнате. Потом опять присела около Дэвида и строго посмотрела на него. Дэвид невольно улыбнулся, хотя ему было сейчас совсем не до смеха. Смотреть на свою любимую было для него такой отрадой, что даже рвущая тело боль, казалось немного отступала. Она была такой прекрасной, его Эви, особенно когда сердилась. Однако Эвелин не собиралась отступать.

– Не увиливай, Дэвид. Мне нужен прямой ответ.

– Он может быть только одним, – Дэвид собрал силы и упрямо покачал головой. – Нет и еще раз нет.

– Сколько раз мне понадобится называть тебя дураком? Пока ты не начнешь откликаться? – голос Эвелин звучал по-прежнему сурово, но глаза ее предательски заблестели.

– Любимая, пойми, я просто не могу ответить иначе. Как ты не можешь это понять?

– Немедленно повторяй за мной. Я, круглый дурак, согласен взять в жены Эвелин Пауэлл. Ну?!

Она в упор смотрела на него. Дэвид наконец дрогнул и отвел глаза.

– Может быть, не совсем дурак? – негромко уточнил он.

– Нет! Огромный, большой дурак. Так ты не будешь повторять?

Она опять вскочила и отошла к окну.

– Что же, я никогда не был большим мудрецом, – сокрушенно выдохнул окончательно сдавшийся Дэвид ей в спину. – А тебя я люблю так, что не в состоянии больше ни о чем думать. Даже когда лежу здесь и просто вспоминаю о тебе, голова идет кругом. Наверное, ты права, от такой любви не умнеют. Во всяком случае, со мной такого явно не произошло.

– Да или нет? – глухо спросила Эвелин, не оборачиваясь.

– Эви, ты же знаешь, что я ни в чем не могу тебе отказать. Это не честно. Иди сюда, я больше не могу так.

Эвелин вытерла глаза и послушно приблизилась.

– Послушай немного и меня, – Дэвид осторожно взял ее руку. – Раз ты так настаиваешь… Ты же знаешь, в силу своей профессии я знаком с весьма специфическими средствами. Они запрещены для широкого применения, но издавна используются в спецподразделениях. И часто здорово выручают, когда нет другого выхода.

– Ты говоришь о стимуляторах? – Эвелин прищурилась. – Как тот, что тогда достала я, на корабле?

– Да. Существует целая группа подобных препаратов. Некоторые из них… Раз уж мне никак не удается тебя отговорить, то давай сделаем так. Ты… ты разрешишь мне пользоваться этими штуками.

– И что?

– Тогда в этом будет хоть какой-то смысл. Я смогу сбежать отсюда. И у нас с тобой будет медовый месяц, – тихо сказал Дэвид. – Ты понимаешь? Настоящий, длиннющий медовый месяц.

– А потом? – Эвелин требовательно смотрела на него. – Ведь это страшно вредно, даже для организма обычного, здорового человека.

– Потом? А что может быть потом? Бессмысленно думать о том, что будет потом. Потом не будет ничего.

– Мне не нужен медовый месяц, дурачок, – сказала Эвелин, благодарно и нежно гладя его руку. – Мне нужны медовые годы. А еще лучше, целые десятилетия. И еще, я хочу, чтобы у нас с тобой были дети. Сын и дочь.

Она порывисто вздохнула.

– Но на такие мечты даже у меня нахальства не хватает.

Дэвид замолчал, глядя в потолок. Потом он тоже вздохнул и обреченно бросил:

– Значит, нет?

– Нет. К тому же ты многое не знаешь про себя. Увы, твои препараты скорее всего просто не подействуют.

– Даже так? – Дэвид внимательно посмотрел на нее. Эвелин не отвела взгляд.

– Да.

– И ты по-прежнему хочешь выйти за меня замуж…

– Да, – эхом откликнулась Эвелин и упрямо тряхнула головой, разметав свои волосы. – Да! Да! Да! И я выйду за тебя, чтобы ты мне не говорил!

Дверь наверху распахнулась и Алексей быстро сбежал вниз по широкой лестнице. Кэтрин, услышав его шаги, отключила сеть и сняв шлем, левой рукой поправила волосы.

– Ну и как, что-нибудь нашла? – спросил муж, целуя ее в щеку и усаживаясь рядом.

– А, ерунда, – Кэтрин махнула рукой. – Вожусь уже третий день и ничего стоящего. А как у тебя?

– У меня неплохой улов, твой муж намного удачливее тебя, – он почесал нос. Кэтрин с улыбкой смотрела на него. – Шучу, шучу. Я тут не причем. Это друзья мне кое-что посоветовали.

– Да что ты? Говори скорее.

– Сейчас. А где Эвелин?

– Думаю, спит. Я настояла, чтобы она приняла успокоительное. Ей обязательно нужно выспаться, а то она так долго не выдержит. Так что у тебя, говори!

Алексей поднял руку и поерошил ей волосы.

– Ты знакома с таким направлением в медицине – криоанабиоз?

Кэтрин мотнула головой.

– Нет. Но если судить по названию, это должно быть что-то вроде искусственной смерти, так?

– В точку. Это именно обратимая смерть. По сравнению с анабиозом – полная остановка всех жизненных процессов и намного более глубокое замораживание. Если коротко, то у человека останавливают сердце. Затем тело обезвоживают, выкачивают кровь, заменяя ее особыми растворами и одновременно постепенно понижают температуру. В таком состоянии человек может находится очень долго. Потом его постепенно возвращают к жизни. Рекорд на сегодняшний день – чуть больше десяти лет.

– Неплохо, – осторожно сказала Кэтрин. – А насколько это подходит нам?

Алексей мотнул головой.

– Трудно сказать сразу. Идея, конечно, интересная, но эксперименты проводились на добровольцах и все они, разумеется, были абсолютно здоровыми людьми.

– Рискованное дело. И без особых шансов на успех, – заключила Кэтрин и вопросительно посмотрела на мужа.

– Ты права. Но больше мы ничего не нашли. И боюсь, вряд ли найдем.

Кэтрин на секунду задумалась.

– А знаешь, может это и сможет нам пригодиться. Во всяком случае, по первому впечатлению…

– Вот-вот. Как ты думаешь, сколько будет спать Эвелин? – спросил Алексей. – Хочется поскорее рассказать ей об этом.

– Пусть пока отдыхает, – подумав, сказала Кэтрин. – Успеем. Давай пока внимательно посмотрим все, что ты сумел найти. Прежде чем говорить ей, я хочу разобраться сама, более детально.

ГЛАВА 4

Когда Эвелин поняла, что ей нужен юрист, она не выбирала долго – с агентством Пирсона Бредли отец работал много лет. Поэтому после разговора с Алексеем она связалась с ним и получив приглашение, полетела в контору. Сейчас она находилась в его кабинете.

– Я понял, – глава старейшего юридического агентства Пирсон Бредли внимательно смотрел на нее. – Для нас это – достаточно хлопотное, но в общем, обычное дело. А насколько это важно для вас, миссис Халл?

– Очень важно, – Эвелин твердо посмотрела ему в глаза. – Если бы я не знала, что вы не терпите громких фраз, то сказала бы так: это вопрос жизни и смерти.

Бредли почесал нос кончиком ручки.

– Ну что же, я многим обязан вашему отцу, – он скупо улыбнулся. – И готов многое сделать для вас.

Бредли нагнулся к комму.

– Ковачич? Зайдите ко мне, – он повернулся к Эвелин. – Это один из наших самых одаренных молодых юристов.

Буквально через минуту в кабинет к начальнику, широко улыбаясь, влетел высокий и черноволосый молодой человек, с приятным, но несколько глуповатым выражением лица.

– Звали, шеф? О, простите, мисс Пауэлл.

– Вы знаете нашу гостью, Джо?

– Разумеется. Но к моему глубокому сожалению, наше знакомство несколько односторонне. Очень рад познакомиться с вами лично, мисс Пауэлл.

Эвелин приветливо кивнула.

– Добрый день. Я замужем, уже целую неделю.

– Поздравляю, миссис…

– Халл.

– Искренне поздравляю, миссис Халл. Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что далеко не я один ужасно завидую этому счастливчику.

Он скорчил такую уморительную гримасу, что Эвелин невольно улыбнулась в ответ.

– Если это от чистого сердца, то не обижусь.

Бредли постучал своей старинной ручкой по столу.

– Джо, у нас мало времени. Садись и перейдем к делу.

Он помолчал, подбирая слова, а потом внушительно произнес:

– Нашей гостье срочно нужны деньги. Очень большие. Ты знаком с завещанием, права миссис Халл на наследство совершенно бесспорны и она, без всякого сомнения, в случае нужды выиграет любой процесс. Но есть небольшая сложность. Во-первых, ей нужно намного больше, чем упомянуто в завещании. И во-вторых, немедленно. Обстоятельства таковы, что она не может ждать.

Ковачич, слушавший очень внимательно, позволил себе чуть приподнять брови. Бредли продолжил:

– Подобную ссуду консорциум банков сможет дать только после выяснения всех спорных обстоятельств. Надо попробовать договориться с ее матерью и постараться решить дело как можно быстрее. Обращение в суд нам совершенно не нужно, это лишняя потеря времени. Тебе все понятно?

Ковачич утвердительно кивнул головой.

– Ты знаешь, с чего начинать. Бери с собой миссис Халл и немедленно начинайте работать.

Генри влетел в комнату, не здороваясь, и Петер сразу понял, что произошло нечто экстраординарное. Он вскочил с кресла и вопросительно посмотрел на друга. Генри утвердительно кивнул.

– Пошли, Старик. Мне удалось узнать очень важную вещь.

– Куда? – машинально спросил Петер, быстро накидывая куртку.

– Двигайся поживее, у нас мало времени. Туда опаздывать нельзя, – Генри казалось совсем не слушал его. – Хорошее дело – друзья.

Он звонко прищелкнул языком.

– Боюсь только, что ребятам здорово нагорит, если вдруг узнают, что они проболтались. Хотя…

Они быстро спустились вниз и сели в подлетевший скикар.

– Что, хотя? – нетерпеливо спросил Петер.

– Хотя возможно и нет… Знаешь, мои осторожные расспросы дали совершенно неожиданный результат, – Генри дождался, когда колпак опустится и отгородит их от уличного шума, а потом быстро назвал адрес. Скикар бодро двинулся вперед.

– Есть одно такое ма-аленькое ведомство. Ты слыхал что-нибудь о… – Генри наклонился к самому уху Петера и что-то тихо прошептал.

– То же, что и все, – пожал плечами Петер. – Мои профессиональные интересы лежат в другой области. А причем здесь это?

– При том, что мы сейчас направляемся именно туда. Нас, скажем так, пригласили. И не куда-нибудь, а на самый верх.

– С какой стати? – удивился Петер.

– Понимаешь, наш новый друг… одно время был не на последнем счету в этом уважаемом заведении.

Петер присвистнул и на его лице стало появляться запоздалое понимание.

– Вот дурак! Как же я сразу не сообразил.

Машина быстро набирала скорость.

– Когда начнем разговор, старайся говорить только по делу, – наставлял по пути Генри. – И не дай себя обмануть его внешним видом. Все время помни, что этот тип – страшный человек. Если что-то пойдет не так, он сожрет нас с потрохами. И не поморщится.

Петер помотал головой, но не стал спорить.

Процедура прохода к страшному человеку заняла совсем немного времени. Скикар плавно опустился на тихой зеленой улице, у ничем не примечательного низкого здания. Только стандартная вывеска у входа да немногочисленная живая охрана в форме говорили о том, что здесь располагается одно из Федеральных ведомств. Генри отпустил машину и они быстро вбежали по широким каменным ступеням.

Найдя их карточки на дисплее, охранник коротко кивнул и что-то пробормотал в комм, вызывая сопровождающего. Ждать пришлось недолго. Сопровождающий оказался не роботом, а живой девушкой, молодой, улыбчивой и очень симпатичной. Петер сразу растаял. Она опустилась вместе с ними, сама остановила лифт на нужном уровне и танцующей походкой пошла впереди вежливо пропустивших ее друзей. Через пару десятков метров девушка открыла одну из дверей и улыбнувшись на прощанье, впустила их в кабинет, плотно закрыв дверь снаружи.

– Здравствуйте и садитесь, – приветливо сказал человек, сидящий за столом.

Петер машинально ответил и недоверчиво покосился на хозяина средних размеров кабинета, ничем не примечательного толстяка, а потом невольно повернулся к Генри. Тот утвердительно кивнул головой. Они аккуратно сели в стоящие у стола кресла.

– Сэр, – осторожно, но решительно начал Петер. – Нам сообщили, что вы сможете ответить на наши вопросы.

Толстяк благожелательно кивнул, внимательно разглядывая обоих через глаза-щелочки.

– Вы не могли бы немного прояснить нам судьбу одного человека? Его зовут Пол Кьюни.

Толстяк пожевал губами.

– А почему вас это интересует?

Петер замялся и Генри пришел ему на помощь.

– Пол многое сделал, чтобы вытащить нас из той мясорубки. Мы просто обязаны помочь ему, чем можем. И еще, если это конечно возможно, мы хотели бы навестить его.

Толстяк молча смотрел на них.

– Мне кажется, что обвинения против него во многом надуманы и несправедливы, – решительно вмешался в разговор Петер. – Особенно, если судить по вчерашнему сообщению по инфор-сети. По-моему, все, что он сделал, настолько перевешивает…

Толстяк решительным жестом прервал его несвязную, но горячую речь и заметно помрачнел.

– Свидания запрещены и ни для кого не делается исключений. Что же касается пунктов обвинения, то насколько мне известно, члены Военного трибунала придерживаются совсем другого мнения, – сухо произнес он. – Все они настроены исключительно серьезно. Разумеется, любые ваши новые показания, если такие появятся, будут немедленно приобщены к делу.

– Трибунал? – воскликнул Петер.

– Разумеется. А почему вас это так удивляет? Вы же оба профессиональные военные, насколько мне известно. И должны знать, чем карается измена Родине и пособничество врагу во время вооруженного конфликта, – он сердито постучал по столу. – Что мы ответим матерям погибших ребят, если станем миндальничать с предателями?

– Конечно, сэр, но…

– Эту тему мы закрыли, – толстяк звучно откашлялся. – А теперь разрешите дать вам небольшой совет.

Его глазки вдруг стали холодными и пронзительными.

– Ваша преданность и участие в судьбе… э… новообретенного друга весьма похвальны. Но было бы намного лучше, если бы вы постарались поскорее выбросить все пережитое из головы. Намного. Ему уже ничем не помочь, а вот навредить…

Он выразительно посмотрел на обоих по очереди. Оба визитера послушно внимали.

– Навредить, как это не странно, вполне возможно. И, кстати, себе самим тоже. Радуйтесь, что вы так легко отделались. Думаю, что ваше непосредственное начальство также присоединится к моей просьбе и подкрепит ее четким и недвусмысленным приказом.

Петер потрясенно смотрел на него, полуоткрыв рот.

– Вы меня хорошо поняли? – строго спросил толстяк, глядя теперь почему-то на одного Генри.

Тот торопливо кивнул.

– Боюсь, больше ничем не смогу вам помочь. Извините, дела.

– Пошли, – негромко сказал Генри, потянув за рукав Петера. – Спасибо, сэр, что нашли время принять нас. Всего наилучшего, – вежливо попрощался он. Петер по-прежнему молчал.

Они вышли в коридор, где их терпеливо дожидалась все та же симпатичная девушка, вместе с ней молча поднялись в вестибюль, отдали назад свои карточки-пропуска и попрощавшись, быстро сбежали вниз.

– Давай немного прогуляемся, – бросил Генри и вытер платком вспотевшее лицо. Петер согласно кивнул и они перешли в пешеходную зону. Некоторое время оба двигались молча.

– Все слышал? – негромко спросил Генри, когда они удалились от здания на порядочное расстояние.

– Но как же так, – недоуменно проговорил Петер, наконец обретший дар речи. – Ты же сам намекнул мне, что этот тип – его шеф.

– А ты что, ждал, что он начнет плакаться тебе в жилетку и кричать, что сделает все, чтобы спасти своего лучшего агента?

– Но ведь все это дикая профанация! – Петер остановился. – Он же небось сам и послал его. Послал на верную смерть, разве не так? А теперь умывает руки.

– Думаю, что формально Пола никто никуда не посылал. На такие операции обычно идут добровольцы. Но даже если и так, то что? – Генри уже полностью пришел в себя и казался вполне довольным коротким визитом. – Двигай дальше. Наш друг, как ты теперь понимаешь, профи, каких мало. Он прекрасно знал, на что идет. Старик, твоя наивность иногда меня просто умиляет.

– Не всем быть великими дипломатами, – огрызнулся Петер. – Значит ты заранее знал, чем это закончится. Тогда за каким чертом ты притащил меня в эту лавочку?

Генри громко вздохнул.

– Во-первых, мне намекнули, что хотят видеть нас обоих. От таких приглашений, знаешь ли, не принято отказываться. А во-вторых, чтобы из первоисточника как можно точнее узнать будущую судьбу Пола, – невозмутимо ответил Генри. – И не мучиться потом, пересказывая услышанное тебе.

– Ну и как, узнал? Его, несомненно, распылят. Или расстреляют, если повезет. – Петер в сердцах махнул рукой. – Ты доволен?

– Вполне, – Генри по-прежнему не обращал ровно никакого внимания на своего рассерженного друга. – Пойми, этот тип сказал нам все, что было необходимо. Пол обречен. Он будет казнен и исчезнет без следа. Следовательно, важность операции настолько велика, что иначе поступить просто нельзя. И поэтому он прямо и совершенно недвусмысленно приказал нам не трепать языками и прекратить расспросы. Что также совершенно понятно и вполне оправдано.

– Чихать я хотел на его предупреждения, – зло процедил Петер, медленно, но верно начиная закипать. – Пол нам всем спас жизнь! Ты что, забыл? Нет, я этого дела так не оставлю! И если понадобится, то дойду до Агентства Глобальных Новостей. И никакая присяга меня не остановит!

Он резко взмахнул рукой.

– Я тебя остановлю, болван, – Генри, до сих пор невозмутимый, как скала, наконец тоже начал выходить из себя. – Да дойдет до тебя наконец, что мы, согласен, не по своей воле, вляпались в самую гущу секретнейшей операции! И что у тебя в башке сейчас полным-полно всего, чего там не должно быть ни при каких обстоятельствах! Ты действительно понял, у кого мы сейчас были, борец за справедливость?

Петер досадливо мотнул головой. Генри остыл также быстро, как и вспыхнул.

– Ты и шагу не успеешь ступить, романтик, – уже спокойно сказал он и покачал головой. – Да ему достаточно пальцем пошевелить и нас, всех четверых, без всяких разговоров подвергнут принудительному стиранию памяти. Кстати, на его месте я бы так и поступил. А он просит, просто умоляет нас молчать, хотя явно не привык никого просить. Не иначе, Пол замолвил за нас словечко.

– Ты что, серьезно? – Петер недоверчиво посмотрел на него. – Но ведь что-то надо делать?

Генри вздохнул.

– Старик, иногда ты меня здорово утомляешь. Надо выполнять приказ. Молчать как рыба, вот и все. Пошли в отель, посидим в тамошнем ресторане, немного выпьем. Расслабимся и поговорим спокойно. Только постарайся запомнить накрепко. Разговор должен быть очень аккуратным. И никаких имен. Не буди лиха, пока оно тихо.

Петер стоял посреди дороги и по лицу его было видно, что он с трудом переваривает услышанное.

– Ну, может ты и… Только…

– Шагай, шагай. Попробуй для разнообразия шевелить мозгами и ногами одновременно, – шутливо подтолкнул его Генри и они медленно двинулись вперед.

– Ты никак не можешь взять в толк, что Пол и тот совершенно потрясающий парень, с которым нас свела судьба – это, как говорили когда-то, два совершенно разных человека, – продолжал по пути негромко втолковывать Генри. – Этот тип выразился совершенно ясно. Пол исчезнет без следа и тут ничего нельзя сделать. Но второй-то, настоящий, останется. Он то будет продолжать жить.

– Как это? – Петер удивленно воззрился на приятеля.

– Так, поверь мне на слово. И наше молчание жизненно необходимо не только нам самим, но в первую очередь и ему. Ты же не хочешь своим языком доставить неприятности человеку, который столько сделал для нас? Пройдет время и он сам найдет нас. Боюсь только, что ждать придется долго, пока не осядет пыль.

Они почти уже дошли до гостиницы, когда Генри неожиданно сказал:

– Прости, Старик, за этими делами совсем вылетело из головы. Как те, твои старые задумки? Ты рассказывал мне тогда, в прошлый раз.

– А… – Петер махнул рукой. – Да так, крутятся в голове. Кстати, это тоже из-за нашего но… – он поперхнулся. – Ну, ты понимаешь, о ком я говорю.

Он мотнул головой.

– Конечно, притворялся он классно, прирожденный артист. Но дело то совсем в другом. Те, молодые ребята. Ведь без нас они были практически обречены. Так вот, когда я пытался по быстрому их чему-то научить, то внезапно понял одну важную вещь: десантное училище нуждается в коренной перестройке. Из него по окончании должны выходить не зеленые новички, а практически такие же зубры, какие были в нашем отряде. Ну, может и не совсем такие, но…

– Ты это серьезно? – Генри воззрился на него.

– Да.

– Хорошо бы. А как этого добиться? Конечно, это было бы здорово. Но смоделировать во время учебы полную боевую практику…

– Я и сам пока не знаю, как, – Петер потер нос. – Но нашего… знакомого, как-то ведь сумели научить? Значит, подобные училища где-то существует и нам не грех будет кое-что позаимствовать из их методики. Конечно, потребуется время и средства. Явно немалые. Но у нас ведь и специфика другая. В общем, поделился я мыслями с некоторыми ребятами и материал потихоньку начал накапливаться. Так что хожу и долблю все верхи, какие приходят в голову. Только пока без особого толку.

– Я с тобой, – серьезно сказал Генри. – Меня ты убедил. Обращайся, как только возникнет нужда. Постараюсь сделать все, что можно.

– Граф, да я еще и сам толком не понимаю, как это сделать. Но если не начать сегодня, то скоро нас будут бить, как слепых котят.

Некоторое время они шли молча.

– Так у тебя поэтому был такой мрачный вид, – сказал наконец примирительно Генри. – А я все думал, что с тобой такое?

– И вовсе он не мрачный, – нехотя огрызнулся Петер.

– Да? А какой?

– Совсем другой. Ответственный, – все также мрачно ответил Петер. И без всякой связи продолжил: – Просто я скоро женюсь, вот и все.

Генри остановился и присвистнул.

– Вот это новость, Старик! Пожалуй, будет похлеще первой.

Петер махнул рукой.

– Молодость быстро проходит, Граф. Да и врачи сказали, что мне пора. Видно на этой чертовой планете я к тому, что у меня и так было, нахватался еще всякой дряни. В общем, все разом. А Алена…

– Ага, – протянул Генри. – Понимаю… Девушкам ждать, это как острый нож.

– Прекрати, – жестко сказал Петер. – Мы давно любим друг друга. И договорились, что как только станет можно, то сразу поженимся.

– Прости, Старик, – серьезно сказал Генри. – Это была просто неуклюжая шутка. Знаешь, как неохота оставаться одному? Прими мои самые искренние поздравления.

– Мог бы подумать и о своей будущей жизни, – буркнул Петер.

– Уже подумал, – Генри почесал нос. – Знаешь, кто сейчас стоит перед тобой? Ни за что не догадаешься. Будущий студент. Какого вуза, говорить не буду, сам поймешь. А прошение об отставке я уже отправил.

Петер остановился и покачал головой.

– Ты меня удивил пожалуй побольше, Граф, чем я тебя. Так что у нас появился еще один, очень серьезный повод, чтобы немного выпить.

– Вы помните наш первый разговор? Я вам очень благодарна. Вы подсказали мне решение, – Эвелин крепко сжала руки.

– Какое же?

– Я хочу попробовать обмануть время. Нужно сохранить тело моего мужа до тех пор, пока медицина не сможет дать хоть какой-то определенный ответ.

– Анабиоз в данном случае, разумеется, не подходит? – старший Олвин испытывающе посмотрел на нее.

– Нет.

– Понятно, – он немного помолчал. – Значит, напрашивается единственное оставшееся решение. Искусственная смерть.

Эвелин ничего не ответила.

– Сложное дело. Довольно рискованное, – спокойно продолжил Олвин. – И очень дорогостоящее.

– Я надеюсь, что очень скоро буду располагать необходимыми средствами. А риска я не боюсь, – тихо сказала Эвелин.

– Деньги еще далеко не все, – покачал головой Олвин.

– Разумеется. Я уже встречалась со многими специалистами и думаю, что теперь немного представляю себе всю сложность предстоящей работы.

– Боюсь, что далеко не в полной мере, – Олвин со вздохом откинулся в своем кресле.

– Хорошие специалисты по криоанабиозу в моей команде уже есть, – убедительно сказала Эвелин. – Они смотрели материалы и утверждают, что задача вполне разрешима. Вы знаете Дэвида и его проблемы. Как, по-вашему, это действительно так?

Олвин неопределенно пожал плечами.

– В принципе, вероятно, да. Но до сих пор подобные опыты проводились на немногочисленных добровольцах, к тому же абсолютно здоровых людях. Боюсь, тут могут возникнуть серьезные препятствия. Организм вашего мужа предельно ослаблен. К тому же, те грандиозные генетические изменения, о которых я говорил вам в прошлый раз, не прошли бесследно…

– Но ведь все эти проблемы преодолимы?

– Трудно сказать заранее. Это будет очень рискованный эксперимент, если вы все-таки решите его проводить. К тому же тут имеются и определенные юридические затруднения. Вам понадобится куча разрешений: насколько мне известно, законодательство в данной области сильно запутано.

Эвелин кивнула.

– Я знаю. Я связалась с известной юридической фирмой и они сейчас прорабатывают этот вопрос.

– Да? Любопытно, – Олвин впервые с интересом посмотрел на нее. – И что они говорят?

– Если вам это действительно интересно, я могу представить полную сводку документов. Пока это их проблемы. Может быть, мы займемся нашими?

– Что вы имеете в виду?

– Расшифровку. На сегодняшний день вы лучше других знакомы с данной проблемой, вы ведь раньше работали в близкой области.

– Ну, как сказать…

– Вы готовы подготовить экспертную оценку подобного проекта? – решительно продолжила Эвелин, глядя ему прямо в глаза. – Как можно скорее, не откладывая ни на минуту. Разумеется, ваша консультация будет соответствующим образом оплачена.

Олвин надолго задумался. Эвелин внимательно смотрела на собеседника. Старший Олвин был опытным специалистом, очень осторожным в своих оценках. Слов на ветер он явно не бросал.

– Сегодня вы выглядите совсем иначе, чем тогда, в первый раз, – наконец сказал он.

– У меня впервые появилась надежда, – тихо ответила Эвелин. – А это для меня очень много значит.

Олвин помолчал.

– Попробовать конечно можно… – произнес он, потирая щеку. – Но увы, без особой уверенности в конечном результате. Боюсь, что более точного ответа сегодня вам не сможет дать никто.

– Огромное вам спасибо, – Эвелин благодарно улыбнулась и мысленно воззвав ко всем богам, взяла быка за рога. – А вы не согласились бы в дальнейшем возглавить научную часть всего эксперимента? Разумеется, при условии, что я найду необходимые средства и получу официальное разрешение?

Олвин помолчал, внимательно глядя на нее.

– Вы ведь именно за этим и пришли ко мне сегодня, да? – наконец произнес он. – А вовсе не за заключением.

Эвелин зарделась, но утвердительно кивнула головой. Старший Олвин задумался, поигрывая кристаллом. Эвелин в волнении сжала ручки кресла. Она очень надеялась на положительный ответ.

– А вы знаете, что меня предупредили о вашем возможном визите? – неожиданно улыбнулся Олвин. – Интересные люди… И они настоятельно рекомендовали мне ответить нет.

– Я не буду спрашивать, кто эти люди, – спокойно сказала Эвелин. – Лично для меня это не имеет ровно никакого значения. Я спрашиваю вас.

Олвин помолчал.

– Пожалуй, я соглашусь, – наконец ответил он, скупо улыбаясь. – Не привык, знаете ли, чтобы мне указывали, чем заниматься. К тому же, у меня есть здесь и свой собственный интерес. Мой брат провел первый опыт и мне хотелось бы продолжить работу, в память о нем. Но весьма маловероятно, что вы сможете обойти все названные если.

– Я попытаюсь, – спокойно ответила Эвелин.

Она уже привыкла к вежливому недоверию, которое высказывали ее многочисленные собеседники и не взрывалась по пустякам.

– Мне понадобится полный список оборудования, необходимого для будущего научного центра. Разумеется, мы начнем с первого этапа. Вы сможете его составить? Я думаю, что разумней будет разбить проблему на мелкие части и двигаться поэтапно, от одного кусочка к другому.

– Согласен, – согласился Олвин, с интересом глядя на нее. – Я составлю для вас список, это не сложно.

– Договорились. Вот моя карточка, – Эвелин встала и оправила платье. Олвин тоже встал.

– Только я попрошу вас продублировать ту часть, которая непосредственно относится к проблеме криоанабиоза, – добавила Эвелин. – В полном объеме.

– Я вас правильно понял? Вы хотите продублировать весь участок, в том числе и системы управления? А какова цель?

Эвелин ничего не ответила. Однако Олвин продолжал внимательно смотреть на нее и поэтому она решила ответить, отворачиваясь от его внимательного и все понимающего взгляда.

– Думаю, что у вас появится еще один доброволец. И надеюсь, вполне здоровый. Может быть, хоть это нам немного поможет.

– Держи, – Кэтрин протянула ей подписанное и оформленное по всем правилам заявление.

– Огромное спасибо, Кэт, – Эвелин обняла сестру.

– Перестань, Эви. Ты что, действительно думала, что я буду спорить с тобой из-за этих денег? Не глупи. Но у меня есть к тебе несколько очень важных вопросов.

– Слушаю тебя, – Эвелин внимательно посмотрела на сестру.

– Конечно, я полностью на твоей стороне, сестренка. И сделаю все, чтобы помочь тебе. Но сначала я должна тебе кое-что сказать. Ты разрешишь мне говорить прямо, без недомолвок?

Эвелин кивнула. Кэтрин помолчала, подбирая слова.

– Эви, я искренне сочувствую твоему горю. И я понимаю, что в подобном случае человек готов отдать все, что угодно, чтобы спасти любимого человека. Но не у многих есть такая возможность. У тебя иначе. В твоих руках скоро окажется огромное состояние, большая часть отцовского наследства.

Она замолчала и стала теребить платок.

– Богатство, Эви, это большая ответственность. Не знаю, говорил ли с тобой об этом отец, но мне он внушил это очень рано. Подумай о тысячах людей, которые заняты в нашем семейном бизнесе. Их благополучие держится на динамичном развитии нашей империи. И еще… Не получится ли так, что ты, конечно невольно… станешь причиной лишних страданий любимого человека? – осторожно продолжила она. – Ведь современная медицина позволяет не дать угаснуть жизни даже в практически мертвом теле. Прости, что я такое говорю. Я знаю, это жестоко. Но у меня в жизни был очень похожий случай. Ты же знаешь, что тогда случилось с Алексеем. Не получится ли так, что твой муж будет молить о смерти и не получит избавления?

Она встала и подойдя к неподвижно застывшей Эвелин, крепко прижалась к ней.

– Прости меня, пожалуйста, сестренка. Но я не могла, я должна была сказать тебе это.

Эвелин подняла залитое слезами лицо.

– Спасибо, Кэт, – тихо сказала она. – Я знаю, ты очень любишь меня и только поэтому… Спасибо.

Она порывисто вздохнула и достав платок, вытерла лицо.

– Я была на совете директоров и говорила со всеми руководителями наших филиалов. Мы договорились, что я буду изымать средства поэтапно, очень аккуратно и не возьму ни одного лишнего цента. Думаю, мы поняли друг друга. Что касается Дэвида… Ты же знаешь, что я один раз уже похоронила его. И теперь так просто я его не отдам! Я буду биться до последнего. Ну, а если пойму, что шансов больше нет… Что же, тогда я уступлю судьбе. Но не на секунду раньше!

Кэт порывисто обняла Эвелин и они некоторое время стояли, тесно обнявшись. Потом Эви глубоко вздохнула и закончила:

– А пока ничего не известно, я тоже лягу в саркофаг, рядом с ним. И буду там до конца.

– Ты серьезно? – Кэтрин недоверчиво смотрела на нее. – Эви, я конечно все понимаю… но ты хорошо все обдумала?

– А что мне остается, Кэт? Неужели ты думаешь, что я смогу жить без Дэвида? Что я буду десятилетиями сидеть сложа руки и ждать результата? – голос ее предательски зазвенел. Эвелин нервно стиснула запястья и чуть спокойнее продолжила: – Ты знаешь, что мне ответили специалисты? Вчера я наконец получила полный отчет.

Она бросила кристалл на стол. Он покатился по скатерти и замер на самом краю.

– Не надо так, – Кэтрин взяла кристалл и положила его в футляр. Потом подошла к сестре и ласково обняла. Эвелин порывисто вздохнула и опять прижалась к ней.

– Я догадываюсь, девочка. Они сказали, что в ближайшие десять-пятнадцать лет твоя проблема неразрешима.

– Ты у нас всегда была оптимисткой, – глухо произнесла Эвелин.

– Что ты хочешь сказать? – Кэтрин недоуменно посмотрела на сестру.

– Кэт, их прогноз – пятьдесят лет! И они не дают никаких гарантий, это самый короткий срок из всех возможных!

– Эви! Неужели это правда?

Эвелин устало кивнула.

– Теперь ты понимаешь, что у меня нет другого выхода?

Кэтрин с тревогой посмотрела на нее.

– Если бы я не знала тебя так, как знаю, то сказала бы, что это просто безумие.

Эвелин крепко сжала губы.

– Я действительно уступлю судьбе, когда не останется ни одного шанса, Кэт. Даю тебе слово. Но только тогда!

Она помолчала.

– Останешься? – тихо спросила Кэтрин.

– Нет, – Эвелин вздохнула и встала. – У тебя хорошо. Но у меня на сегодня еще целая куча дел.

Мать выглядела по-прежнему плохо. Эвелин присела рядом и постаралась улыбнуться.

– Как ты себя чувствуешь, ма? Что говорят врачи?

Мать только отмахнулась.

– Что они могут сказать, Эви? Я и сама знаю, что такие раны лечит только время. А то, что они предлагают… Мои воспоминания – это вся моя жизнь. Они дороги мне и я не откажусь ни от одного из них.

Она взяла стакан и немного отпила из него.

– Самое плохое, девочка – это одиночество. И одни и те же мысли, от которых никуда не скрыться. Никогда не думала, что со мной случится такое… Ладно, хватит. Как у тебя?

– По разному, ма. Мне кажется, что я нашла выход, но он очень сложный. И очень дорогой. Мне понадобится большая ссуда, а банки дадут ее только в том случае, если я буду признана законной владелицей всего состояния.

– И в чем он заключается?

– Криоанабиоз. Искусственная смерть.

Мать внимательно посмотрела на нее и покачала головой.

– Я сделаю все, что ты скажешь, Эви. Но если честно, то я не верю, что то, что ты задумала, получится. Прости, но я должна сказать тебе это.

– Я все равно попробую, ма, – тихо сказала Эвелин. – Я привезла с собой юриста, он оформит документы. Можно его позвать?

– Зови, – мать равнодушно махнула рукой. – Надеюсь, ты обратилась в хорошую контору.

– Да. Он от самого мистера Бредли…

Когда они летели обратно, Джо обратился к Эвелин:

– Первый этап мы с вами успешно прошли. Полагаю, что с банками мы справимся. Теперь следующее: я подумал над льготным налогообложением. Вам стоит основать специальный Фонд. Это не шутки, можно будет выгадать не малую сумму.

Эвелин нетерпеливо махнула рукой.

– Делайте все, что считаете нужным, Джо. Я полностью полагаюсь на вас. Сейчас мне просто нужны деньги и поскорее.

– Но ведь чем больше будет ваш начальный капитал, тем больше шансов на успех, разве не так?

– Вы правы. Но время сейчас для меня важнее всего.

Джо сокрушенно почесал нос.

– Черт, очень трудно перестроиться. Обычно клиент настаивает на максимальной сумме и готов ждать годами. Зачем ему торопиться? Ведь банки охотно идут навстречу будущему наследнику, ссужая его необходимыми средствами. У них свой, вполне понятный интерес.

– Я не могу ждать. И никакой банк не отважится в одиночку, без надежных гарантий, рискнуть на долгое время подобной суммой.

– Понимаю, – протянул Джо. – Что же, не хочу скрывать от вас, что сумма моего вознаграждения находится в прямой зависимости от той суммы, которую получите вы. А я достаточно классный специалист и привык получать не только моральное удовлетворение от своей работы.

Эвелин проницательно посмотрела на него.

– Но одного материального вам тоже мало?

– Вы правы, – он уморительно шмыгнул носом. – Неужели по мне так легко догадаться?

Эвелин ждала не больше нескольких минут: ее приняли практически сразу. Когда она вошла в комнату, пятеро мужчин в форменных светло-зеленых халатах встали и стояли до тех пор, пока она не села. Эвелин смутилась.

– Простите, вы меня ни с кем не перепутали?

Она знала только двоих из присутствующих, доктора Загреба и его заместителя. Остальные трое врачей были ей не знакомы. Самый старший из присутствующих, сам доктор Загреб, улыбнулся ей в ответ:

– Нет, миссис Халл. Мы прекрасно знаем, кто вы. Это дань уважения вам и вашему мужу. К сожалению, он угасает. Мы больше ничего не можем сделать для вас.

– Нет, можете.

Эвелин достала кристалл и протянула его доктору Загребу.

– Посмотрите, пожалуйста. Это заключение моих сотрудников, тех специалистов, которых я пригласила участвовать в дальнейшей операции. Но нам понадобится и ваша помощь, одни мы не справимся.

Доктор взял кристалл и вставил его в приемник. Все пятеро надели шлемы. Эвелин терпеливо ждала. Наконец доктор Загреб поднял шлем и повернулся к ней.

– Мы думали об этом, – медленно сказал он. – Но чисто теоретически… Решать такие вопросы сначала должны юристы. А при условии всех разрешений, необходимо еще и двойное заверенное личное согласие: его и ваше.

– Я сейчас пройду к нему и постараюсь его получить, – сказала Эвелин. – А заключение юристов у меня уже есть. Мне сказали, что Дэйв не транспортабелен. Нам можно будет использовать для первичной заморозки вашу лабораторию?

Доктор Загреб утвердительно кивнул.

– Разумеется. Знакомьтесь, это наши коллеги из исследовательского центра. Я пригласил сюда именно тех специалистов, которые много лет занимаются криоанабиозом.

Эвелин с уважением посмотрела на незнакомых докторов.

– Большое спасибо, – сказала она. – Я очень вам благодарна. Я сейчас пройду к мужу и сразу же вернусь к вам.

Когда она вошла в палату, Дэвид был в сознании и смотрел на дверь. Увидев ее, он слабо улыбнулся.

– Эви, здравствуй, – тихо сказал он. – У тебя уверенный вид и спокойное лицо. Это хорошо.

– Дейв, я пришла к тебе с очень серьезным предложением.

– Слушаю тебя.

Он с трудом, очень медленно, повернулся к ней. Эвелин закусила губу.

– Милый, есть один крохотный шанс. Но для этого нужно рискнуть – заморозить твое тело. Минимум на пятьдесят лет.

Дейв внимательно посмотрел на нее.

– Ты говоришь мне – рискнуть? Расскажи точно, что ты задумала.

– Я была у старшего Олвина. Он сказал, что есть шанс расшифровать твою геноматрицу, чтобы найти пораженные участки и попытаться исправить их. Но на это нужно время, очень много времени, которого у нас нет. Есть только один способ – криоанабиоз. Это искусственная смерть. Если ты, конечно, на это согласишься.

Она опустила голову и прижалась к его руке. Дэвид немного помолчал.

– А дальше ты скажешь, что ляжешь в другой саркофаг, рядом со мной. Так? – тихим, но твердым голосом спросил он.

Эвелин кивнула.

– Как ты угадал? – глухо спросила она.

– Я много раз говорил тебе, как люблю тебя, – серьезно ответил Дэвид. – Когда любишь, не нужно гадать. А ты все время спрашиваешь. Любимая, ты хорошо все продумала?

Эвелин кивнула во второй раз, у нее не было сил отвечать.

– Что нужно от меня? – спросил Дэвид.

Она подняла голову.

– Дэйв, ты больше ни о чем не хочешь спросить?

Дэвид осторожно придвинул руку и ласково взъерошил ей волосы.

– Ты забыла, что я десантник, милая, – сказал он. – Да я и сам позабыл об этом. Один раз мне уже было стыдно перед тобой. Второго раза не будет.

– Спасибо за все, Джо. Мы сэкономили массу времени.

– Не за что, миссис Халл. Это было не так трудно. А вот дальше…

Лицо его вдруг стало непривычно серьезным и Эвелин впервые увидела за тщательно культивируемой маской легкомысленного чудака умного и серьезного человека.

– Вы даже не представляете, с чем вам придется столкнуться. Тем не менее, искренне желаю вам удачи.

– Спасибо еще раз.

– Всегда к вашим услугам, миссис Халл.

– Эвелин, Джо. Теперь я для вас просто Эвелин.

Она крепко пожала ему руку и признательно улыбнулась.

– Всегда к вашим услугам, Эвелин, – он по-прежнему серьезно смотрел на нее. – Можете обращаться ко мне в любое время, когда понадобится. В любое время дня и ночи. Я говорю это совершенно серьезно. Боюсь накаркать, но… Думаю, такая помощь вам понадобится и очень скоро.

ГЛАВА 5

Эвелин недолго ждала в большой красивой приемной, искусно декорированной под тропический сад. Она была одна, большинство клиентов решали свои дела, ограничиваясь видеовизитами. Но солидная фирма могла позволить себе не мелочиться и иметь настоящий, а не виртуальный зал для живых приемов.

Молодой мужчина выглянул из-за спрятанной в зелени резной калитки.

– Доброе утро, – он приветливо улыбнулся. – Проходите, пожалуйста.

Эвелин вошла, ответила на приветствие и села в удобное кресло. Мужчина подождал, пока она устроится, а затем тоже сел на свое рабочее место и повернувшись к ней боком, стал что-то внимательно изучать на нескольких панорамных экранах, висевших перед ним. Затем он взмахнул рукой, делая контрольную запись и повернулся к ней.

– Директора сейчас нет. Я – Маверик Джонс, его первый заместитель. К сожалению, миссис Халл, вынужден вас огорчить. У нас нет для вас ничего подходящего, – он виновато развел руками. – Оставьте вашу карточку. Как только что-нибудь появится, мы сразу свяжемся с вами.

Эвелин коротко вздохнула.

– Я уже привыкла к такому ответу, – она встала и пошла к двери. Джонс тоже вскочил.

– Разрешите проводить вас. Я… я знал немного вашего отца.

Эвелин кивнула и они вместе вышли на улицу.

– Мне очень жаль, – виновато повторил Джонс. – Искренне жаль.

– Спасибо за участие, мистер Джонс. Оставлять запрос на поиск вероятно не имеет смысла…

– Погодите. Я потому и вышел вместе с вами, – он осторожно огляделся. – Видите ли, миссис Халл, вам вряд ли удастся осуществить задуманное, куда бы вы не обратились. Я наводил справки. Люди напуганы. Даже наш директор… он потому и уехал, что не хотел лично отказывать вам.

– Но почему? – Эвелин недоуменно посмотрела на него.

– Не знаю. Однако нас тоже предупредили, причем предельно серьезно. Некая очень могущественная организация… я не хотел бы говорить больше.

Он замолчал, внимательно глядя на нее.

– Надеюсь, вы понимаете?

– Нет, – Эвелин отрицательно качнула головой. – Но это не важно. Что же мне делать?

– Могу дать совет, хотя он может оказаться… несколько рискованным. Мне продолжать?

Эвелин утвердительно кивнула.

– В нашей области есть один известный делец. Он несколько не в ладах с законом, точнее, его сделки нередко проходят по той тонкой грани, которая отделяет законное от незаконного. Иногда, за хорошую плату, он готов пойти на серьезный риск. Больше мне нечего вам предложить. Дать вам его карточку?

– Да.

Эвелин взяла карточку и благодарно улыбнулась.

– Спасибо, мистер Джонс. Я, разумеется, не буду ссылаться на вас.

– Не благодарите раньше времени, миссис Халл, – покачал головой Джонс. – И будьте, пожалуйста, очень осторожны. Это крайне опасный человек.

– Садитесь, – Баджо располагающе махнул рукой.

Эвелин села и внимательно посмотрела на своего собеседника. Молодой мужчина, ненамного старше ее, со спокойным уверенным лицом. Одет неброско, но вполне пристойно. На вид ничего страшного в нем не было. Общее приятное впечатление немного портила жесткая складка у рта и видимо уже ставшее привычным настороженное выражение чуть прищуренных глаз.

– Я вас слушаю.

Он сложил руки домиком и внимательно посмотрел на нее. Эвелин коротко и четко изложила, что ей требуется и протянула кристалл с данными.

– Минутку.

Он взял кристалл, повернулся в кресле и надел шлем. Эвелин сразу вспомнила Джонса. Здесь никаких экранов не было.

– Любопытно, категория А-003. Весьма специфические требования, – негромко произнес он. – Вам действительно необходимо именно это?

– Не знаю, – честно ответила Эвелин. – Так посоветовали эксперты. У меня гуманитарное образование, поэтому я стараюсь во всем полагаться на мнение специалистов.

– Разумно. Категория А-003, миссис Халл, подразумевает подробные требования по защите объекта. Попросту говоря, данный уровень защиты соответствует очень сильному землетрясению или прямому падению на купол объекта обломков космической станции. И то и другое весьма маловероятно, но зато очень сильно удорожает стоимость объекта. Полностью автономное энерго – и инфор обеспечение, дополнительные контуры защиты, полная замкнутая очистка воздуха и воды, и так далее, и тому подобное.

– Я поняла. Но ведь научный центр, который строит наш Фонд и должен иметь возможность функционировать очень долго и без каких-либо сбоев. Не так ли?

– Разумеется. Но все равно, это обойдется вам недешево.

Эвелин пожала плечами.

– За все в жизни нужно платить. И не только деньгами.

– Целиком с вами согласен, – медленно произнес Баджо, внимательно изучая что-то, видимое только ему одному, потом снял шлем и жестом приказал нейросети сделать паузу.

– Сложное дело, миссис Халл, – медленно сказал он, потирая виски. – И очень рискованное. Боюсь, что ничем не смогу вам помочь.

– Почему? – по-прежнему невозмутимо поинтересовалась Эвелин.

– Посмотрите сами, – он протянул ей второй шлем. Эвелин послушно надела его и очутилась на небольшой, высоко поднятой смотровой площадке. Прямо перед собой, немного ниже, она увидела большую группу похожих, разноцветных зданий.

– Перед вами конечный результат поиска, – пояснил стоящий рядом с ней Баджо. – Выборка, удовлетворяющая вашим критериям. Разный цвет объектов в зависимости от степени пригодности. Вроде бы все в порядке. А теперь смотрите. Вот я ввожу ваши данные, для регистрации предстоящей сделки.

Он сделал жест рукой. Здания медленно начали таять, пока на площадке не остался лишь один объект, светящийся слабым зеленым светом.

– И что это означает? – спросила Эвелин.

– То, что вам никто ничего не хочет продавать. И сумма не имеет никакого значения. Ваша фамилия стоит в черном списке, миссис Халл. Можете снять шлем.

Эвелин закрыла глаза и вновь оказалась в уже знакомом кресле.

– Я мог бы попытаться выяснить, в чем дело, – продолжил Баджо, внимательно глядя на нее. – Несмотря на то, что отец насмерть разругался с семьей, он из нее не выходил. Но думаю, это излишне. Вы должно быть и сами все прекрасно знаете.

Эвелин мотнула головой.

– А тот, последний? – осторожно спросила она. – Почему он не исчез?

– Этот объект – в настоящее время собственность моей компании. Я, как риэлтор, имею и собственные предложения для перепродажи.

– Он мне подходит?

– Не идеально, но по многим критериям, поэтому и оказался в выборке.

– Так в чем же дело?

– Я разве похож на самоубийцу, миссис Халл? – собеседник слегка улыбнулся и развел руками, но глаза его оставались по-прежнему умными и настороженными.

– Жаль, – вздохнув, сказала Эвелин. – Вы были моей последней надеждой. Мне сказали, что вы из тех редких людей, которые не боятся риска.

– Разумного риска. Любой риск должен быть тщательно просчитан. Иначе это не риск, а глупое безрассудство.

Эвелин закусила губу.

– Я готова увеличить плату.

Баджо покачал головой.

– В гораздо менее сложных делах я беру тройную оплату. В вашем же случае… Даже если вы скажете – десять, я отвечу: нет.

– Но вероятно, увеличь я цифру в сто раз, вы бы забыли об осторожности? – холодно сказала Эвелин. Глаза ее сузились. – Жаль, что я не располагаю достаточными средствами, чтобы проделать этот эксперимент.

Она резко встала.

– Прощайте, мистер Баджо.

– Погодите, – он сделал движение рукой и тоже встал. – Вам, вероятно, знаком этот снимок?

Эвелин нехотя повернула голову. Она уже догадывалась, что увидит и не ошиблась.

– Всегда мечтал с вами познакомиться, – сказал Баджо и коротко усмехнулся. – Но никогда не думал, что это произойдет так просто и буднично, в моем рабочем кабинете.

– Мне уже далеко не шестнадцать, – устало сказала Эвелин. – Да и вы, наверно, давно забыли о романтических увлечениях юности.

– Вы правы… но не совсем, миссис Халл. Увидев вас, я как-будто на мгновение вернулся назад. Там было много всего… разного. Но было и то, что приятно вспомнить и сейчас.

– Жаль, что не могу разделить ваше настроение.

Эвелин коротко наклонила голову и вновь повернулась к выходу.

– Это очень важно для вас? – негромко спросил Баджо в спину.

– Да, – ответила Эвелин, не оборачиваясь. Она уже дошла до двери, когда услышала глубокий вздох.

– Я возьмусь за ваше дело, – медленно произнес он. – Хотя прекрасно понимаю, что мне придется об этом здорово пожалеть.

Эвелин остановилась на пороге и резко повернулась.

– Вы действительно согласны? Я не хочу быть…

– Я давно уже взрослый мужчина, миссис Халл и сам принимаю решения. Но вам это обойдется недешево.

– Ваше последнее предложение было – десять. Я не ошиблась?

– Нет. Но вам придется добавить еще одно, ваш автограф. Для того романтического юнца, который оказывается еще живет где-то глубоко внутри.

Когда оформление сделки было закончено и Эвелин внесла оговоренную сумму, Баджо мельком спросил:

– Вы уже заказали необходимое оборудование? Где?

Эвелин назвала фирму.

– Но они мне отказали, на следующий день, – вздохнула она. – И вернули задаток. Теперь придется искать другую.

Баджо махнул рукой.

– Так я и думал. Не тратьте время зря, это вполне в моих силах. Я знаю эту фирму и поговорю с их шефом. Летите к ним прямо сейчас. Оформите договор, сразу внесите всю сумму и завтра с утра, как можно раньше, все заберите. Только не тяните.

– Спасибо. Я вам очень благодарна.

Она крепко пожала ему руку.

– А вот в другом я смогу помочь вам только советом. Попробуйте договориться с какой-нибудь солидной охранной фирмой. Вдруг вам повезет и найдутся такие же безумцы, как и я, – он опять коротко улыбнулся. – Готовые взяться за подобное дело. Иначе, поверьте мне на слово. В очень скором будущем вы рискуете разом потерять все: и здание, и закупленное оборудование. А может быть, и жизни ваших сотрудников.

Эвелин летела домой, когда на ее вызов откликнулся Джо Ковачич. Она коротко рассказала ему о совете найти хорошую охранную фирму и попросила помочь. Джо некоторое время молчал, а потом сказал:

– Я понял. Давайте сделаем так: вы дадите обычное объявление, в инфор-сети, а я пороюсь среди своих знакомых. И если найду что-то подходящее, они сами выйдут на вас.

Когда Алексей вернулся домой, в комнате его встретила похудевшая и усталая Эвелин.

– Алеша, мне необходимо с вами поговорить.

Алексей внимательно посмотрел на нее.

– Конечно, Эви. Пойдемте в мой кабинет, – он посадил ее в удобное кресло, закрыл дверь, а сам примостился за рабочим столом.

– Внимательно слушаю вас.

Эвелин негромко начала:

– Я натолкнулась на стену. Я подумала и поняла, что если кто-то и сможет мне помочь в этом деле, так это вы.

Алексей молчал, внимательно глядя на нее.

– У Кэт от меня нет секретов, – осторожно продолжила Эвелин. – В том числе и насчет вашей прошлой работы. Алексей, простите, если я…

– Перестаньте, Эви, в этом нет никакой тайны, – Алексей протестующе замахал рукой. – Вы же знаете, я уже давно больше администратор, чем ученый. Так в чем собственно дело?

– Не сразу, но я поняла, что мне мешают и очень сильно. И с каждым днем сопротивление растет. Это, как я поняла, не отдельные люди, а очень сильная организация. Может быть, преступная. Почему они мне мешают, я не знаю. Но мне кажется, что они не остановятся ни перед чем. Я уже заплатила громадные деньги, дальше траты станут еще больше. И если деньги пропадут… А теперь я поняла, что в опасности и жизни моих сотрудников. Я не знаю, что мне делать.

– Я все понял, – Алексей внимательно посмотрел на нее. – Не волнуйтесь, Эви, я сделаю все, чтобы помочь вам.

– Спасибо, Алексей.

Эвелин благодарно улыбнулась, но ее улыбка быстро погасла и она, опустив голову, прошла на нижний этаж. Алексей некоторое время смотрел ей вслед, а потом, услышав нежное пение двери, спустился вниз, к прилетевшей жене. Та уже ждала его и выслушав короткий рассказ, с надеждой посмотрела на мужа.

– Ты ведь поможешь ей, Алеша? Да?

– Конечно, милая.

Алексей коснулся губами лица жены.

– Я сделаю все, что в моих силах. И даже больше. Но Эвелин пока не представляет себе и половины проблем, с которыми она столкнется в ближайшем будущем. И эти проблемы совсем не те, помочь с которыми она просила меня.

Он помолчал, раздумывая.

– А насчет того, о чем мы говорили… Есть один человек. Постараюсь поговорить с ним, как можно скорее.

– Эви так изменилась, – вздохнула Кэтрин.

– Да, ты права. Сегодня мне вдруг показалось, что из вас двоих старшая она, а не ты.

Кэтрин молча кивнула и еще теснее прижалась к мужу.

Просмотрев кристалл с записью заключительного заседания трибунала и очередной выпуск новостей, Хар присовокупил все к своему личному архиву. Потом выключил терминал и глубоко задумался. Усталая голова немного побаливала, мысли ходили по кругу. Он ни на чем не мог сосредоточиться и испытывал совершенно незнакомое чувство полной опустошенности.

Ощущение было странное и немного приятное. Такой апатии и одновременно сильнейшего нервного напряжения он до сих пор еще не испытывал. Это проклятое задание взяло его всего, целиком, высосав до донышка и до сих пор не отпускало.

Его невеселые раздумья прервало негромкое веселое пение сигнала. Хотя Хар знал, кто идет к нему в гости, он даже не пошевелился. Навещать его теперь мог только один человек и ему не нужно было никакого разрешения. Пусть Колобок проваливает к черту или куда-нибудь подальше, куда ему заблагорассудится. У него сейчас не было никакого желания его видеть.

Шеф бодро вкатился в камеру, вызвал широкий мягкий стул и с комфортом устроился в нем, не обратив на мрачное выражение лица Хара ровно никакого внимания. Вид у него был как всегда умиротворенный и чем-то очень довольный.

– Помнишь, малыш, – начал он неторопливо. – Когда-то, давным-давно, при нашей первой встрече, я стращал тебя: мол, одумайся, пока не поздно. Зачем тебе это? Ведь не будет у тебя никого: ни жены, ни друзей. Ты тогда не поверил старику…

– Помню, – коротко ответил Хар, пытаясь не сорваться. Он старался говорить спокойным, ровным тоном. Пока ему это удавалось.

– Так вот, я ошибся, – Колобок жизнерадостно рассмеялся и замахал коротенькими ручками. – Ты оказался прав, ты, а не я. У тебя теперь есть настоящие друзья. Разве это не прекрасно? Они за тебя так преданно хлопочут…

Хар промолчал.

– Да ты просто счастливчик! Когда немного отойдешь, сам поймешь, как тебе повезло. Да… Ну, а теперь давай оставим лирику и перейдем к делу.

Его лицо приняло хорошо знакомое Хару выражение и он понял, что короткая передышка закончилась. Ему сделали скидку на плохое настроение и дали пару минут покапризничать, а теперь настоятельно призывают к порядку. Он с трудом разжал стиснутые зубы и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул прохладный воздух, привычно загоняя накопившееся раздражение глубоко внутрь.

– С твоим заданием наконец покончено и мы все можем вздохнуть спокойно. Данные обработаны аналитиками, выводы на столах, у кого следует. Все остальное запечатано в архиве. Конечно, тебя еще ждут поздравления, знаки отличия и все такое прочее. Ты у нас теперь широко известная личность… в узких кругах, разумеется. Не кривись, что заслуженно – то не зазорно. Затем ты, разумеется, должен будешь хорошенько отдохнуть. А вот дальше начинаются серьезные проблемы. Чем ты, собственно, думаешь заниматься?

Хар с легким удивлением покосился на шефа.

– А что, у меня неожиданно появился выбор? – иронически ухмыльнулся он в ответ. – Вы действительно решили меня уволить? Достанете из сейфа рапорт об отставке или формальности уже не понадобятся?

Ответная гримаса ограничилась легким поднятием уголка рта.

– Совсем не смешно. Могу конечно сделать скидку на обстоятельства, но твое хваленое остроумие явно хромает.

Шеф внушительно откашлялся.

– Конечно все, что возможно, мы убрали. Начисто. Работа проделана большая и качественная. Нигде, ни в одной сети, не осталось и следа об операции, кроме глухого неясного упоминания. Планета будет закрыта на глобальный карантин. Постепенно энтропия возьмет свое и все тихонько сойдет на нет. Настоящего твоего имени никто не знает, а непосредственных, живых свидетелей твоих подвигов на сегодня осталось всего четверо. Три мушкетера – твои новые настойчивые друзья, и девушка.

Хар нахмурился. Он сразу понял, что последует дальше и ему это совсем не понравилось.

– Однако ты наотрез отказываешься от изменения личности. Это неразумно, непонятно и опасно, в конце концов. Почему?

Потому, что она помнит меня именно таким, подумал Хар. Должна же у человека оставаться хоть крохотная искорка надежды. Иначе просто невозможно жить. Но вслух сказал совсем другое.

– Врачи предупредили, что реакция организма на этот раз может быть непредсказуемой. Не хочу зря рисковать, я давно исчерпал свой лимит.

– Положим, я тоже говорил с ними, – осторожно заметил Колобок. – Мнения разделились. А один, очень хороший специалист, прямо утверждает, что риск, хотя и велик, но в целом оправдан. Может, еще передумаешь?

– Нет, – Хар отрицательно мотнул головой. – Останусь с этим. К тому же оно по случайности немного смахивает на то, которое когда-то было у меня от природы.

– Ну, как знаешь, – протянул шеф. – Однако именно здесь, на мой взгляд, скрыто самое слабое звено. Ты сам создаешь проблему. Конечно, тебе все равно придется некоторое время пожить под колпаком. Мы тебя упрячем глубоко, есть некоторые, очень любопытные идеи. Но… Нельзя же всю жизнь провести в бункере.

Он значительно посмотрел на Хара.

– Эти твои ребята хоть имеют представление, что такое присяга и я постарался хорошенько освежить им память. А вот девушка… Она, скажем так, довольно строптива и совершенно неуправляема. А ее обещания…

– Раз Эвелин обещала, она будет молчать. Оставьте ее в покое!

Колобок помолчал, оценивающе глядя на него.

– Здорово тебя зацепило, – недовольно сказал он. – Положим, я не привык полагаться на случай.

Шеф значительно откашлялся.

– Так как?

У Хара внутри до предела натянулась невидимая струна. Что-то стиснуло горло так, что перехватило дыхание. Он вдруг неожиданно осознал, что уже давно находится на грани беспричинного бешенства и вся его хваленая выдержка на пределе. Пусть они только подумают об этом, пусть только подумают! Он стиснул зубы так, что они заныли от боли.

– Ладно, ладно… – Колобок успокаивающе замахал руками, продолжая внимательно наблюдать за ним. – В очередной раз, твой не в меру заботливый шеф готов пойти тебе навстречу.

Хар с трудом перевел дыхание.

– Тебе повезло и на этот раз. Ты у нас действительно везунчик, – голос у шефа был ровный и успокаивающий, но глаза смотрели твердо и холодно. – К счастью для всех нас, у нее сейчас совсем другие заботы. Решительная особа. Она хочет непременно попытаться вылечить своего мужа, а раз так, то твоему новому приятелю придется по меньшей мере пару десятков лет мертвым пролежать в саркофаге. Если конечно все получится. Пока медицина ничего не обещает. Очень сомнительная затея, на мой непросвещенный взгляд. Рискованная и сложная, да и шансы на успех минимальны.

– Это точно? Насчет Халла? – хриплым голосом спросил Хар.

– У меня на руках заключение специалистов. Он обречен. Максимум еще месяц, больше организм не выдержит.

– Дэвид… – Хар опять стиснул зубы. – Будь они прокляты, эти ублюдки!

– Никак не остынешь, – Колобок опять неодобрительно покачал головой. – Что тебе еще надо? Ты уже отправил всех виновников случившегося туда, где этот вопрос решается непосредственно. Так зачем теперь переживать? Успокойся, больше от тебя ничего не зависит.

Он повертел в руках комм и внимательно посмотрел на Хара.

– Насколько я успел узнать твою знакомую, думаю, что она не будет ждать, а скорее всего последует за мужем. Твое мнение, прогноз верен?

Ошеломленный Хар только неопределенно мотнул головой.

– Вполне вероятно… Да.

– Если так, то все может закончиться довольно удачно. Останутся только двое ребят, а это совсем другое дело. В отличие от нее, они производят неплохое впечатление. А если что, я быстро найду на них управу.

Он качнул головой и сложил руки на животе.

Вылитый китайский болванчик, сердито подумал Хар и почувствовал, как страшное напряжение начинает понемногу отпускать. Несмотря на до сих пор одолевавшие его мрачные мысли, его губы скривились в невольной улыбке.

– Ты знал, что муж ее сестры раньше работал у нас? Давно, еще до тебя, – неожиданно спросил шеф.

– Откуда? – пожал плечами Хар. – Конечно, нет.

– После ранения он не смог продолжать работу оперативника и вернулся к прежней специальности. Теперь он трансформик.

– Так это тот самый парень? – догадался Хар. – Которого собирали по кусочкам? Живая легенда?

Колобок кивнул.

– Ясно. Я конечно слышал о нем. Но лично сталкиваться, к сожалению, не приходилось.

– Я не афиширую своих сотрудников, даже бывших, – бросил шеф. – Но это так, кстати. Просто он недавно, по старой памяти, заходил ко мне посоветоваться. Дело в том, что вокруг твоей новой знакомой началась какая-то странная возня. Кому-то страшно не хочется, чтобы ее затея осуществилась.

Хар вопросительно поднял голову. Колобок утвердительно кивнул.

– Да, да, думаю, что эти кто-то нам с тобой хорошо знакомы. Консорциум банков потерял там такие деньги, что они не успокоятся, пока кто-то еще остался цел. Из известных им, разумеется. Самой ей, конечно, не справиться. Прямых улик, чтобы зацепить всю эту кампанию официально, мы не найдем. Однако поскольку теперь это в какой-то степени и наша проблема, то в наших интересах ей немного помочь.

– Тем более, что это не так сложно, – добавил Хар.

– Как сказать. Ты помнишь Альберта? Когда-то вы вместе немного работали.

Хар кивнул.

– Я послал его переговорить с прямыми исполнителями и дать им понять, в чем состоят наши интересы. Он представился по всем правилам. Приняли его совершенно по-хамски, а на обратном пути скикар обстреляли. Дважды.

Хар удивленно поднял голову.

– Вы это серьезно?

– Вполне. В своих путешествиях ты немного отстал от здешних реалий. Конечно, Альберт далеко не новичок и взять его не так просто. Однако мне это не понравилось.

Хар пожал плечами.

– Наверное, смена поколений. Старики уходят, а молодые волки видимо пока не совсем осознали, с чем имеют дело.

Колобок пожевал губами.

– Я – мягкий человек, – произнес он наконец, полузакрыв глаза.

На его лице появилось выражение, которое Хар видел считанное число раз, а посторонние – никогда. Он подумал, что и сам сейчас наверняка выглядит соответствующе.

– Скорее всего, подставили конкуренты.

– Без разницы. Наше законное пожелание должно без искажений дойти до всех трех ветвей.

– Жаль, что я здесь, – неожиданно для себя произнес Хар. Усталость куда-то отодвинулась, и он с некоторым удивлением ощутил желание поработать.

– Отдыхай, ты у меня не один, – с жесткой ухмылкой сказал Колобок. – Далеко не один. Ребята порядком застоялись и небольшая встряска пойдет им только на пользу.

Хар кивнул. Лицо шефа разгладилось и приняло прежнее довольное выражение.

– А теперь, когда ты немного пришел в себя, – сказал он, – давай-ка вернемся к нашим баранам. И пройдемся еще разок по всей канве этой длинной и запутанной истории. У меня, знаешь ли, осталось несколько вопросов. И особенно насчет того, как этот ваш гений-одиночка сумел так удачно перепрограммировать Бороба. Это очень важно.

Хар скривился.

– Да он всего лишь изменил временные интервалы, большего сделать не в состоянии никакой гений. Уверен, что сейчас Бороб пришел в себя и больше к могильнику никого не подпустит.

– А вот здешние в этом совсем не уверены. Наверху строят далеко идущие планы и этот чертов могильник играет в них далеко не последнюю роль.

Хар громко выдохнул.

– Сколько можно… – начал он.

– В последний раз, чтобы не оставалось никаких неясностей, – успокаивающе произнес Колобок.

Хар тяжело вздохнул. Сил ругаться у него уже не осталось.

– Клянусь, это действительно в последний раз.

Дед выглядел неожиданно плохо. Болел он давно, уже более полугода, но Филипп последний раз видел его около месяца назад и теперь поразился серому, нездоровому цвету лица. Он почтительно привстал навстречу семейному патриарху и лишь досадливо махнул рукой, отгоняя бросившихся к старику живых слуг. Филипп искренне любил деда. Родителей он практически не помнил и именно дед с детства заменил ему и отца и мать.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, усаживая старика в удобное кресло и сам разливая в стаканы кремовый сок, который дед очень любил. И ласково упрекнул его: – Зачем ты прилетел? Надо было вызвать меня, максимум через полчаса я был бы в твоем доме. Случилось что-то серьезное?

Дед молчал, хмуро глядя на него, а потом медленно отпил сок.

– Не хотел говорить о таких вещах по видео, – наконец произнес он негромким надтреснутым голосом. – Расскажи мне про инцидент.

– Какой? – несколько глуповато спросил Филипп. Он не любил выглядеть дураком, но в данном случае в его памяти действительно не сохранилось ничего, заслуживающего внимания.

Дед досадливо мотнул головой.

– У тебя ведь был визитер из Федерального ведомства, так? Когда?

– Неделю назад, – недоумевая ответил Филипп. – Какой-то мелкий чиновник, из Управления контроля. Имел наглость передать мне настоятельные, как он выразился, пожелания своего шефа. О том, что Синдикату следует немедленно отказаться от сделки, сулящей нам полмиллиарда кредиток чистого дохода. Я разумеется послал его, куда следует. Но очень аккуратно, вполне вежливо.

Дед долго смотрел на него, а потом медленно поставил стакан и тяжело вздохнул.

– Кто его тебе представлял?

– Кирхов, мой заместитель.

Филипп, сам не зная от чего, потихоньку начал волноваться.

– Идиот. Ладно, без разницы. Когда у начальника дураки подчиненные, виноват все равно он сам, – медленно произнес дед и закашлялся.

– Да скажи толком, в чем дело?

– Отец тебе разве ничего не рассказывал?

Филипп мотнул головой.

– Дед, ты что, забыл? – тихо сказал он. – Когда отец умер, мне было всего пять лет…

– А письмо? Ты внимательно прочитал то письмо, которое он тебе оставил?

– Прочитал столько раз, что уже не помню сколько. Наверное, выучил наизусть. Но если честно, то толком так ничего и не понял. Сплошные намеки на абсолютно неизвестные мне события. Там же дела давно минувших дней.

Дед вздохнул и отодвинул стакан.

– А Валентино? Твой управляющий, который вел дела до твоего вступления в должность? Неужели он ничего не рассказывал тебе, когда вводил в курс дела?

Филипп развел руками.

– Дед, он же исчез без следа, за месяц до того, как мне исполнилось семнадцать. Ты что, вообще ничего не помнишь? Хотя да, тебя же тогда… Меня буквально выдернули из университета в Дагуле, с третьего курса. А последний раз я его видел за пару лет до этого.

Дед мрачно вздохнул.

– Да, моя вина… Ты не виноват. Но кто же мог знать!

Он опять закашлялся, а потом горестно покачал головой. Филипп с изумлением смотрел на него.

– Ты знаешь, что скикар этого, как ты его назвал, мелкого чиновника, на обратном пути обстреляли?

Филипп пожал плечами.

– Мне говорили о каком-то незначительном инциденте. Наверное, одна из молодежных банд. Могу узнать точно.

– Какой теперь толк, – безнадежным тоном бросил дед. – Может и узнаешь, что это была совсем не банда. Как, это будет ценная информация?

– Дед. Скажи наконец – при чем здесь Семья? Я ничего не понимаю.

Дед внимательно, в упор, посмотрел на него.

– Ты можешь отказаться от этой сделки?

– Нет, – мотнул головой Филипп, стараясь не выдавать своего изумления. – Мы получили у консорциума объединенных банков огромный задаток и практически весь разместили его. Свободных средств в таком объеме у Семьи сейчас нет.

– Откажись.

– Это невозможно, дед! Ты же сам прекрасно знаешь. Штраф составит сумму договора в десятикратном размере! Организация очень долго не оправится от такого удара. Маямото и Карриган только и ждут, чтобы вытеснить нас и перехватить это дело.

Дед покачал головой и горестно вздохнул.

– Тебя элементарно подставили, парень. Подставили как маленького, хотя тебе давно уже не пять лет… Да они на милю не подойдут к этой трясине! Да, моя вина. Если бы я был здоров и узнал об этом раньше… Да что толку теперь зря сотрясать воздух. Поздно.

– Что поздно? Да объяснишь ты наконец мне все толком?

Дед покачал головой.

– Я, конечно, все равно буду пробовать достучаться в никуда, но теперь это вряд-ли что-нибудь даст. Слушай меня внимательно. Первое. Я уезжаю немедленно и забираю внуков с собой.

– Но завтра у нас годовщина… Ты разве не будешь здесь?

– Нет. Второе. Отправь жену подальше, отмени прием и срочно покинь планету. Лучше всего сделать это сегодня, до наступления ночи.

– Ты сошел с ума! – Филипп изумленно смотрел на деда. – Я не могу это сделать!

– А если я тебе скажу: здесь будет ад! – он постучал ногой по полу. – Разверзнется твердь земная и небесная! Прольется огненный дождь и очень многие больше никогда не увидят солнца. Ты и тогда будешь, как упрямый баран, топтаться на одном месте?

Филипп мотнул головой и произнес уже тише:

– Что скажут мои люди, дед? Что я испугался тени? Да после такого на меня будут плевать все уличные зеваки!

Дед внимательно посмотрел на него.

– Лучше мертвый лев, чем живая собака?

– Да! – с вызовом ответил Филипп.

– Может, ты и прав, – со вздохом ответил дед.

– Мирана останется со мной. Она настоящая жена и никуда не улетит.

– Решай сам, теперь ты глава семейства. Но внуков я забираю немедленно. И попробуй только сказать мне нет! – закончил он с неожиданной силой. Глаза старика гневно блеснули и на миг Филиппу показалось, что перед ним стоит прежний и грозный Дон.

– Пожалуйста, если ты так настаиваешь, – примирительно сказал он.

Дед молча кивнул и начал медленно подниматься. Филипп помог ему встать.

– Ребята совсем недавно вернулись из интерната, я их еще толком и не видел… – тихо сказал он. – Я распоряжусь, чтобы собрали их любимые вещи.

– Прощай, Филипп. Да поможет тебя бог.

Дед медленно повернулся к двери.

– Ты так ничего и не объяснишь мне? – спросил вдогонку изумленный Филипп.

Дед только пожал плечами.

– Что толку сотрясать воздух, парень? Если ты тогда так не понял, кто у тебя был… Он же тебе представился, верно? Когда они ТАК приходят, они всегда представляются…

– Ты хочешь сказать, – Филипп недоверчиво смотрел на него. – Что все это не сказки? И это – тот самый КОНТРОЛЬ? И такая организация действительно существует?

– В том то и дело, парень, что ее нет. Нет! – дед пожевал губами и тихо сказал. – А как договориться с теми, кого нет? Кричать в никуда? Не думал я, что доживу до такого дня.

Он покачал головой и медленно пошел к выходу. Филипп его больше не задерживал. Он так и остался стоять посредине комнаты, молча провожая деда взглядом.

– Спасибо. На сегодня на этом закончим.

Те, кто присутствовал на совещании вживую, поднялись и стали степенно расходиться. Голокопии медленно растаяли в воздухе. Колобок приотстал, привычно пропуская вперед старших по возрасту и по званию.

– Председатель просит вас немного задержаться, – тихо произнес сзади живой секретарь. По старой традиции, биороботов на такой уровень не допускали.

Когда они остались одни, Председатель с открытой улыбкой произнес:

– Я давно хотел лично выразить вам самую искреннюю благодарность за все, что вы сделали для нас. В том числе, конечно, и за те документы. Они нам здорово помогли. Но главное – это то, что сделал ваш человек.

– Спасибо, – сдержанно произнес Колобок и крепко пожал протянутую руку.

– Разумеется, как только это станет технически возможно, я жду вас у себя вместе с ним. Я хочу еще раз, лично, поблагодарить его за все, что он сделал для Федерации.

Колобок еле заметно пожал плечами.

– Он исполнил свой долг.

– Разумеется, – сказал Председатель, внимательно глядя на него. – Я целиком согласен с вами. Но если бы все так выполняли свой, у нас было бы гораздо меньше проблем.

Колобок не стал спорить, тем более что он сам думал точно также. Будучи прагматиком, он просто решил воспользоваться подходящим моментом.

– Если вы позволите, у меня есть небольшая просьба.

Председатель остро посмотрел на него, но голос остался по-прежнему теплым и дружелюбным:

– Обещаю сделать все, что смогу.

– В рамках прикрытия прошедшей операции мы обнаружили некую странную заинтересованность одной из трех основных ветвей Синдиката в том, что нам абсолютно необходимо стереть. Разумеется, Синдикат возник в поле зрения не сам по себе, их интерес очень щедро оплачен сторонним заказчиком.

– Есть точные данные, кем? – выделил вопрос Председатель.

– Пока не хотелось бы гадать… Немного позже я смогу представить вам исчерпывающую сводку. Но с этим мы вполне разберемся сами, позже, в рабочем порядке.

– Так в чем проблема?

– Наша вежливая просьба оставить объекты в покое была проигнорирована самым недопустимым и нарочито наглым образом. Такого в наших отношениях с Синдикатом не случалось уже давно.

Председатель стал серьезным.

– Что, пресловутая проблема смены поколений?

– Не совсем, хотя и это также несомненно присутствует, – кивнул головой Колобок. – Как вы знаете, Земля законом исключена из сферы деятельности нашего управления. Поэтому я прошу вашего личного разрешения на проведение необходимых контрмер.

Председатель ненадолго задумался, что-то взвешивая про себя. Колобок терпеливо ждал.

– Планируемая акция будет локализованной и достаточно скоротечной? – наконец спросил он, внимательно глядя на собеседника.

– Разумеется, – Колобок утвердительно кивнул. – Мы не сделаем ничего сверх необходимого.

– Я уже говорил, что мы у вас в долгу. Вы получите это разрешение.

– Спасибо. У вас будут какие-либо пожелания? – осторожно уточнил Колобок.

– Нет. Оставляю все целиком на ваше усмотрение, – решительно произнес Председатель, вставая. – Я беру всю ответственность на себя. Все, что касается прошедшей операции, имеет для нас огромное значение. А ваше Управление – это не тот государственный институт, с которым дозволено шутить. И чем большее количество наших сегодняшних и будущих оппонентов будут понимать это, тем лучше.

Колобок споро поднялся вслед за ним, не скрывая широкую благодарную улыбку.

С трудом дослушав сообщение до конца, Эвелин обернулась к мужу.

– Дейв! Ты все слышал?

Он не отозвался. Сердце у Эвелин куда-то провалилось. Она бросилась к кровати и тут же облегченно вздохнула. Ничего не случилось. Просто ее любимый о чем-то так глубоко задумался, что не слышал ее. Он лежал совершенно спокойно, глаза были открыты, а на его лице гуляла странная жесткая улыбка.

– Ты слышал, милый? – Эвелин положила руку ему на плечо.

– Да, – он медленно повернулся к ней. – Это все-таки случилось. Что же, наверное, ты довольна?

Эвелин задумалась.

– Не знаю, – наконец неуверенно ответила она. – Все так переплелось… Но все-таки я рада, что он получил по заслугам. То есть не рада… Но должна же существовать хоть какая-то справедливость?

Она беспомощно посмотрела на мужа.

– Да, – Дэвид погладил ее руку. – Ты права, Эви. Справедливость должна существовать. Без веры в нее очень трудно жить. Только иногда ее наступления приходится ждать очень и очень долго.

ГЛАВА 6

Вызов догнал Эвелин, когда она летела к Кэтрин. Комм рассказал, что этот вызов не был первым – кто-то разыскивал ее достаточно долго. Однако здание Центрального военного госпиталя, по незыблемой традиции всех медицинских учреждений, было надежно заэкранировано и связь наружу оттуда могла осуществляться только по служебным терминалам.

Эвелин включила разрешение на доступ и на экране сразу появилось незнакомое мужское лицо. За время своей бурной организационной деятельности она уже привыкла к видео визитам совершенно незнакомых людей. Единственное, что на этот раз ее немного удивило, был возраст собеседника. Лицо на экране принадлежало скорее юноше, чем взрослому мужчине.

– Добрый день. Миссис Халл? – вежливо осведомился собеседник.

– Да, это я, вы не ошиблись. У вас ко мне какое-то дело?

– Вы недавно поместили в инфор-сети некое объявление. Наше агентство готово взяться за предложенную работу. Если вы не против, мы можем обсудить условия контракта. Разумеется, лучше всего сделать это при личной встрече.

Эвелин недоверчиво поглядела на слегка смущенное молодое лицо. Да он пожалуй впервые в жизни беседует с настоящим клиентом, мелькнуло у нее в голове.

– Вы уверены, что мы имеем в виду одно и тоже? – осторожно поинтересовалась она.

Юноша повернул голову в сторону и посмотрел на невидимое ей изображение.

– Вам требуются услуги по обеспечению комплексной, максимально полной безопасности: участка, нескольких помещений – как находящихся там, так и в других местах, и персонала. Срок – полгода, с возможностью дальнейшего продления контракта, по взаимному согласию сторон. Я ничего не перепутал?

– Нет. А агентство, которое вы представляете… простите, оно давно занимается подобного рода деятельностью?

– Я понимаю некоторое ваше недоверие, миссис Халл, – ответил слегка зардевшийся собеседник. – Видите ли, по очень существенным причинам, мы не афишируем свое существование. Но если вы в принципе не против, то я уверен, что на личной встрече с нашим директором вы получите ответы на все интересующие вас вопросы.

– Хорошо, – ответила Эвелин после некоторого раздумья. – Сбросьте мне адрес.

Подлетая к дому, она продолжала недоумевать. После стольких отказов, кто мог изъявить желание взяться за подобное неблагодарное дело? Так ничего и не придумав, она вышла из опустившейся машины и по извилистой зеленой тропинке пошла к дому сестры. Нужно будет справиться у Джо, решила она. Может быть, это он для нее кого-то разыскал.

Джо связался с ней утром. Он сообщил, что поговорил с надежными людьми, но четкого ответа ни от кого не получил. Так что этот вызов мог быть как результатом действий его друзей, так и абсолютно посторонних лиц. В конце Джо несколько замялся, но сказал, что с этими людьми можно встретиться.

Располагалось анонимное охранное агентство на окраине города, в квартале недавно выращенных деловых зданий, на тринадцатом этаже одного из пяти стволов. Никаких данных в информационном блоке, находящегося в цокольном этаже, не оказалось. Эвелин пожала плечами, зашла в лифтовую кабину и сама вышла на заранее указанном уровне. Там ее уже ждал вчерашний собеседник. Вживую он выглядел еще моложе.

– Прошу сюда, – показал он рукой. – Мы переехали совсем недавно и еще не успели ввести наши данные в авто указатели.

Эвелин послушно проследовала по коридору и через распахнувшиеся перед ней двери вошла в стандартно обставленный офис. Навстречу ей легко поднялся мужчина средних лет, ничем не примечательной наружности, с серыми, слегка улыбающимися глазами. От него веяло таким непоколебимым спокойствием, что Эвелин невольно почувствовала, как постоянное напряжение, которое преследовало ее уже много дней, стало понемногу отступать. Хорошая внешность для подобного занятия, невольно подумала она.

– Добрый день, миссис Халл. Садитесь, пожалуйста. Рей, большое спасибо, вы пока не нужны.

Молча поклонившись, юноша немедленно ретировался. Мужчина вызвал удобное кресло, подождал, пока Эвелин устроится, потом сел сам и занялся какими-то манипуляциями на своем столе. Судя по тому, что воздух в комнате слегка задрожал, он активизировал защитные системы. Эвелин не удивилась, у нее уже появился некоторый опыт в подобных делах.

– Вот так, – удовлетворенно произнес мужчина. – Не люблю, когда посторонние мешают разговаривать. Давайте знакомиться. Меня зовут Харвей Мак-Конли, я шеф-директор этого агентства.

– Эвелин Халл. Вы позволите сначала задать несколько общих вопросов? – начала Эвелин, внимательно глядя на него.

– Разумеется.

– После стольких отказов, ваше предложение невольно насторожило меня. У меня даже возникло предположение, не являетесь ли вы представителем… назовем их так, моих оппонентов.

Эвелин выдержала паузу. Безмятежное выражение лица собеседника ни на йоту не изменилось.

– Вы уже смогли развеять эти сомнения? – спокойно спросил он. – Или это моя задача?

– Смогла, у меня есть источники, которым я доверяю. Но следом возник другой вопрос. Насколько вы компетентны? По тем справкам, которые я получила, ваша фирма совершенно неизвестна в данном роде бизнеса.

Мак-Конли смотрел на нее все также благожелательно.

– Что же, ваши сомнения вполне резонны. Дело в том, миссис Халл, что мы – не охранное агентство, а некая Федеральная организация, работающая, скажем так, в сходной области. Поэтому мы абсолютно не заинтересованы в подобного рода рекламе. Я, естественно готов, если это окажется необходимым, в полном объеме представить вам и вашим юристам все необходимые доказательства.

Эвелин недоверчиво посмотрела на него.

– А разве такие организации существуют? – прямо спросила она.

– Ну, учитывая то, что область наших занятий намного шире обычной охраны, на ваш вопрос вполне можно ответить утвердительно. И уверяю вас, уровень нашей компетентности вполне позволяет нам заняться вашим делом. Ведь главное для вас именно это, не так ли?

Эвелин кивнула головой.

– Вы правы. А почему вы решили заняться моим делом? Задача очень не простая, а суммы, которыми я в настоящее время располагаю, довольно ограничены.

Мак-Конли немного помолчал. Эвелин терпеливо ждала.

– Причины весьма существенные, – наконец прервал он свое молчание. – Во-первых, мы знаем вашего мужа и возможность помочь ему близка и понятна многим нашим сотрудникам. А во-вторых… Если я немного расширю рамки нашего разговора, я могу надеяться на вашу скромность?

Он серьезно посмотрел на Эвелин.

– Полностью, – не колеблясь, ответила она.

– Единственная причина, по которой мы не сразу вышли на вас, заключалась в том, что было необходимо получить соответствующие разрешения. К счастью, нам помогли, на самом верху. Как только все необходимые визы оказались у нас, мы тут же связались с вами.

– Я понимаю. Но почему вы вообще решили ввязаться в это дело?

Мак-Конли улыбнулся.

– Потому, что ваша задача подходит нам по очень многим параметрам. Видите ли, мы представляем… скажем так, некий головной учебный центр, через который проходят э… выпускники одного из самых престижных вузов Федерации. На наших многочисленных… объектах они получают зачеты по практическим занятиям. Проблема, которая стоит перед вами, сложная и достаточно опасная. А поскольку на учебных полигонах очень трудно и дорого имитировать реальную боевую обстановку…

Эвелин с изумлением посмотрела на него.

– Вы хотите сказать, что в Федерации существуют учебные заведения, в которых занятия сопряжены с подобным риском? И что ваши курсанты рискуют жизнью, только для того, чтобы сдать очередной экзамен? Вы не шутите? Я действительно правильно вас поняла?

Улыбка на лице собеседника осталась все такой же приятной.

– Насколько мне известно, вы профессионально разбираетесь в тренировке скаковых лошадей. Я не ошибся, миссис Халл?

– Самой судить сложно, – несколько недоумевая, ответила Эвелин.

– Не скромничайте, я тоже наводил справки.

– Хорошо. И что же?

– А я, к сожалению, в этом абсолютно не компетентен, признаюсь честно, – его улыбка стала еще шире. – Хотя и очень люблю смотреть. Если получается, стараюсь не пропустить ни одного соревнования.

– Простите, но я не понимаю вас, – вежливо произнесла Эвелин.

– Как бы вы восприняли мои замечания, скажем, по выездке или ежедневному тренингу? Громкие и решительные, о том, что вы все делаете не правильно. Не так, как написано в широко известных учебных пособиях.

Эвелин не выдержала и рассмеялась.

– Согласна, это не мое дело.

– Сказано несколько грубовато, но суть схвачена предельно верно, – улыбнулся собеседник. – Тому учебному заведению, о котором мы говорили, миссис Халл, скоро исполнится сто двадцать лет. И все его выпускники пользуются огромным спросом. Так что, если вы не против, давайте закончим на этом общие философские рассуждения. Итак, вы согласны подписать договор с нашей фирмой?

Эвелин тряхнула головой и решительно заявила:

– Да.

– Тогда давайте для начала пройдемся как по планам помещений, так и по всем схемам жизнеобеспечения вашего комплекса. У меня есть некоторые неясности, общего порядка. А потом мы пригласим более узких специалистов и обсудим основные пункты более детально.

Эвелин согласно кивнула и вытащив кристалл, включила панорамную карту.

– Если я правильно понял, ваш будущий центр будет размещаться на купленном вами участке. А для чего нужны вот эти здания?

Он показал еще две отмеченные точки.

– Дело в том, что здание, которое я приобрела для центра, не совсем нам подходит. Оно нуждается в серьезной доработке. А все необходимое оборудование я уже закупила, в первый же день. Мне посоветовали сделать именно так.

– Верный совет, – согласился Мак-Конли.

– Пришлось временно арендовать два склада, это именно они. Я подумала и решила их тоже включить в общий список. Правда не знаю, правильно ли я сделала?

– Абсолютно правильно. Однако нам понадобится еще кое-что. Полные данные на всех специалистов, привлеченных к вашему проекту. Без исключения. В том числе, и лично ваши.

– Зачем? Вы думаете… эти люди тоже нуждаются в охране?

Мак-Конли утвердительно кивнул.

– Да. Давайте все, что у вас есть и можете об этом больше не думать. Подобная задача вполне по плечу нашим курсантам. Не волнуйтесь, они прекрасно с ней справятся.

Сегодня Эвелин впервые за многие дни прекрасно выспалась. Куча дел, которая катилась на нее лавиной, внезапно затормозила и превратилась в тонкую струйку. Это ее немного оглушило. Она уже привыкла крутиться в бешеном темпе и внезапная остановка немного выбила ее из колеи.

Пока Эвелин летела до своего нового здания, она совсем не обращала внимание на окружающий пейзаж. Вчера строители наконец отрапортовали о полной готовности здания и со второй половины дня монтажники начали перевозить туда закупленное оборудование.

Однако когда скикар подлетел к участку, на котором располагался сам объект, Эвелин внезапно поняла, что недавно здесь было очень жарко. Посадочная площадка, располагавшаяся немного поодаль, оказалась неповрежденной, но на участке явно произошло что-то необычное.

Невысокая кольцевая ограда была полностью заменена, а робот-садовник быстро и аккуратно разравнивал гладкий новый газон. Второй шел вплотную за ним и поливал из разбрызгивателя зеленую гладь уже поросших молодой травой участков. Большой защитный купол в центре весело блестел на солнце свежей краской.

Ровная площадка слева, которую предполагалось использовать для приема крупных грузов, сейчас была завалена крупными металлопластовыми обломками. Два робоэкскаватора споро грузили их в стоящие рядом огромные яркие контейнеры. Эвелин остановилась и присмотрелась повнимательнее. Многие куски, она правда толком так и разобрала, чем они были раньше, были скручены и порваны, а некоторые вдобавок еще и порядком обуглены.

Группа подтянутых молодых ребят спортивного вида, стоящих у входа, весело пересмеивалась, хотя все были изрядно перемазаны, а руки и ноги некоторых были стянуты блокирующими повязками. Однако завидев ее, они тут же замолчали и вытянулись по стойке смирно. А ее недавний знакомый, Рей, который при первой встрече показался ей непростительно молодым, сейчас что-то негромко, но жестко внушал всей команде. Когда Эвелин подошла ближе, он замер и отдал честь.

Эвелин потупилась. Она понимала, что эти знаки внимания обращены не столько на нее, сколько на Дэвида, но все равно ей было немного неудобно. Она постаралась поскорее спуститься вниз и пройти через сильно заглубленный вход и специальный двойной шлюз, в сам исследовательский корпус.

Мак-Конли встретил ее у входа, такой же спокойный, как и при первой встрече. На шаг позади него стояли двое молчаливых помощников.

– Снимите записи с мониторов и еще раз проработайте материал вместе с аналитиками. В принципе, я доволен. Но оценка должна быть выведена по совокупности всего материала, а не по отдельным удачным вариантам.

Помощники, согласно кивнув, исчезли в боковом проходе.

– Доброе утро, миссис Халл. Прошу прощения за наши скучные учебные дела. Вы прилетели посмотреть, как работают монтажники? Или поздравить нас с первым боевым крещением?

– Доброе утро, – улыбнулась в ответ Эвелин. – Обязательно поздравлю, если вы объясните мне, что здесь произошло.

– Первое небольшое столкновение с нашим вероятным противником, – улыбнулся Мак-Конли. – Они решили, что момент разгрузки будет идеальным временем для неожиданного нападения. В принципе, конечно правильно, но увы… Когда выступаешь против серьезной организации, всегда есть вариант крупно просчитаться. Боюсь, что хотя впереди нас ждет еще много всего… разного, таких ярких событий у нас уже не будет.

– Почему? – немного удивилась Эвелин.

Мак-Конли коротко вздохнул.

– Ответ наших молодых сотрудников был несколько… неадекватен. Увы, издержки молодости. Когда энергия бьет через край, трудно удержаться в положенных рамках. Снижать оценку за это я им разумеется не стану, но устные замечания все они уже получили.

Эвелин покачала головой.

– Суровый у вас институт… Ваши студенты получают замечания даже за излишнюю старательность?

Мак-Конли пожал плечами.

– Специалист не должен растрачивать энергию понапрасну. Он должен быть разумно достаточен, миссис Халл. Давайте пройдем внутрь и посмотрим, что успели сделать.

Он сделал широкий жест и Эвелин первой пошла по коридору. Мак-Конли двигался вслед за ней.

По длинному проходу, по обеим сторонам которого были закрытые люки, за которыми будут располагаться необходимые лаборатории, они прошли в большой центральный зал. Первый раз, когда Эвелин только осматривала купленный комплекс, он показался ей очень большим. Теперь, из-за заполнившей его аппаратуры, зал выглядел намного меньше.

В центре, за переливающейся антивирусной завесой, заканчивался монтаж двух больших саркофагов. Монтажники работали в стерильных скафандрах, с полным воздухо обеспечением. Как они их быстро собрали, с уважением подумала Эвелин. Правый саркофаг уже находился в тестовом прогоне, на колпаке виднелась полоска инея. Это для Дэвида, подумала Эвелин. Она пригляделась повнимательнее. Олвин говорил, что для нее предназначается левый. Да, его монтаж тоже заканчивался, скоро и этот будет вполне готов к приему пациента.

– Наша аппаратура не пострадала? – осторожно спросила она. – Завтра утром мы хотели перевезти Дэвида. Работа в госпитале идет полным ходом, врачи обещали закончить подготовку сегодня к вечеру.

Мак-Конли скупо улыбнулся.

– Наши разборки происходят исключительно снаружи, миссис Халл. Пока груз находился на площадке, он был надежно прикрыт. А сам Комплекс прекрасно защищен, на его нормальной работе не скажется даже близкий ядерный взрыв. Не волнуйтесь. Здесь, внутри, работы идут точно по графику. В соответствии с планом, первый саркофаг будет готов принять пациента к завтрашнему утру. Ваш закончат через несколько дней и сразу начнут тестовые прогоны. У вас трудятся прекрасные специалисты, все работы идут строго по графику. Нет никаких причин волноваться.

– Огромное всем спасибо, – произнесла Эвелин. – Не знаю, что бы я без вас делала.

Мак-Конли посерьезнел.

– Не хочется портить вам настроение, миссис Халл, но к сожалению придется.

Он достал комм.

– Вот фамилии троих сотрудников, из тех, которых вы наняли. Советую прервать с ними отношения. Выплатить неустойку и распрощаться. По нашим данным, эти люди здесь лишние.

– Алеша, а ты разве не улетел? – сонная Кэтрин спустилась по лестнице и сладко зевая, подошла к мужу, сидевшему в гостиной. – Может, принести еще кофе? Побудешь немного со мной?

– Принеси, – Алексей улыбнулся жене. – Хочу посмотреть утренний выпуск новостей дома, а не в скикаре.

Кэтрин быстро поплескалась в холодной, вспененной бурунами морской воде и взяв из окна линии доставки небольшой поднос, вернулась в гостиную. Подвинув низенький столик, она плотнее закуталась в халат и забралась с ногами на диван. Немного повозившись, она удобно устроилась поближе к мужу.

– Раньше тебя никогда не интересовали новости, – сказала она.

Муж ничего не ответил, только чмокнул ее в мокрую щеку и взял чашку. Кэтрин тоже потянулась за своей. В воздухе возникла яркая заставка инфор-сети, заиграла знакомая мелодичная музыка и бодрый голос ведущего произнес:

– Доброе утро. Представляем сводку ночных происшествий. По традиции, начинаем с самого незначительного.

На экране проплыла панорама ночной трассы, невдалеке ныряющей в широкий скоростной туннель.

– Господин Баджо, маклер по сделкам с недвижимостью, попал сегодня ночью в весьма неприятную историю. При вылете на скоростную трассу у него внезапно отказал маршрутный компьютер. Только хладнокровие мистера Баджо плюс невероятное везение помогло нам избежать одной из самых серьезных катастроф за последние полгода. Хотя машина оказалась полностью разбитой, да и сам мистер Баджо серьезно пострадал, сейчас его жизнь вне опасности.

Крупный план: скопление тяжелых грузовиков, неподвижно висящих в воздухе, сигнальные огни дорожных роботов, заканчивающих реставрацию поврежденного полотна и влажно отблескивающие бока полицейских флайеров.

– Представители дорожной полиции пока воздерживаются от комментариев. Мы немедленно связались с руководством фирмы-производителя. Главный инженер заверила нас, что подобный отказ абсолютно невозможен. Это первый случай, подобного не наблюдалось с начала производства.

На фоне ночной трассы появилась уверенная женщина средних лет.

– Продукция нашей фирмы стоит на ударных лайнерах космофлота, – твердо произнесла она, глядя прямо в камеру. – Многократное резервирование, системы самовосстановления функций и вечная фирменная гарантия говорят сами за себя. Разумеется, этот невероятный инцидент будет исследован и проанализирован нашими специалистами со всей возможной тщательностью. Наша фирма не делает никаких различий между военной и гражданской продукцией и за все годы эксплуатации маршрутных систем у нас нет данных о подобных отказах.

Инженер растаяла, а на ее месте появился обширный многоярусный пандус, забитый медиакарами, с ажурным зданием центральной больницы на заднем плане. Здание освещалось маленькими разноцветными огнями и казалось, оно висит в воздухе.

– Мистер Баджо, придя в себя, заявил нашему корреспонденту буквально следующее: "Друзья предупреждали меня, что комп дурит. Но я видно очень легкомысленный человек и понадеялся, что на этот раз пронесет. Даю слово, что впредь буду относиться внимательнее к дружеским предупреждениям."

Он еще добавил, правда не уточняя деталей, что виноват в происшедшем сам и не намерен подавать иск к фирме-изготовителю.

– Ты ждал именно этого сообщения? – с любопытством спросила Кэтрин. – Кто этот человек?

Муж отрицательно помотал головой.

– А теперь переходим к значительно более серьезному. Главная новость дня! Вернее, ночи.

Падающий панорамный наезд сверху на большую горящую виллу в горах.

– Похоже, наше общество вновь стоит на пороге очередной вспышки противостояния между традиционными кланами, самой серьезной за последнее десятилетие. Так называемая проблема отцов и детей, несколько смягчившаяся за последнее время, вновь всплыла на поверхность.

Обширное поместье, наводненное солдатами спецподразделений и битком забитое разнородной техникой. На переднем плане развернут мобильный госпиталь. В воздухе парят многочисленные сторожевые камеры и системы освещения.

– Беспрецедентному по своей дерзости нападению подверглась вилла теперешнего, разумеется неофициального главы Синдиката, Филиппа Квадро. Мы как-то рассказывали нашим зрителям о системе охраны этого "скромного" коттеджа. Она была еще более усилена в связи с тем, что мистер Квадро устраивал традиционный бал для своих избранных друзей. Бал был посвящен очередной годовщины коронации. Выбор времени и места нападения говорит о многом…

Объемный план комнат с крохотными фигурками панически мечущихся людей, где все помещения стремительно закрашиваются красным.

– Около трехсот гостей провели весьма неприятную ночь, о которой вспоминают с нескрываемым ужасом. Общее число пострадавших равняется ста тридцати четырем, правда серьезно задетых намного меньше. Сейчас еще продолжается опрос свидетелей и анализ записей мониторов охранной системы. Сам мистер Квадро, с более чем десятком ближайших сподвижников, в тяжелом состоянии находятся в реанимационных саркофагах. В последующих выпусках мы дадим более детальную реконструкцию происшедшего.

Комментатор с деланным сожалением показал рукой на собранное из десятка планов мозаичное изображение. Зрелище действительно было впечатляющим, Кэтрин невольно вздрогнула.

– Вандалы демонстративно не пощадили почти всю коллекцию старинных автомобилей, принадлежащую мистеру Квадро, которую начал собирать еще его прадед. Представители Федерального музея транспорта уже выразили свое сожаление. Как бы мы не относились к деятельности мистера Квадро, отметил директор, в его коллекции были подлинные раритеты. Некоторых нет даже у нас.

На тщательно спланированный характер акции указывает и то, что практически одновременно нападению подверглись несколько руководителей региональных отделений. Плюс личный флайер мистера Квадро, на котором находились его ближайшие доверенные лица. На изготовление этой машины у всемирно известной гравифирмы ушло полтора года. Таких машин было выпущено всего три экземпляра. Вы, вероятно, догадываетесь, кто были их владельцы. На борту флайера можно увидеть выжженную надпись: "Умные люди понимают намеки." Не менее чем в десяти местах многослойная броня машины прорезана практически насквозь.

Кэтрин охнула, одной рукой сжав горло, а второй схватилась за мужа. Алексей успокаивающе погладил ее по плечу.

– То, что внутри находилось более двадцати человек, не остановило нападающих. Точное число погибших можно будет установить только после ген-анализа того… что осталось внутри после окончания этого эксцесса. Мы приносим извинение, что вынуждены кэшировать многие кадры.

Эксперты единодушно сходятся на том, что для подобной акции как минимум необходим боевой плазмотрон. Данных о более мощных моделях в открытых источниках нет. Наличие подобного оружия у частных лиц, вызывает у независимых наблюдателей очень серьезные вопросы к нашим правительственным органам.

Две остальные ветви Синдиката также оказались втянуты в подобную разборку. Хотя там акции были не такими масштабными, все они закончились практически одинаково. Кто начал первым, сейчас сказать трудно. Однако в результате все высшие руководители находятся сейчас в клиниках, в реанимационных саркофагах. В следующих выпусках мы дадим полную реконструкцию всех нападений.

В своем коротком выступлении пресс-секретарь главы службы Безопасности отметил, что его ведомство предельно быстро и жестко отреагирует на это происшествие. Тот вооруженный нейтралитет, который существует в обществе между традиционными кланами и госслужбами, не дает им никакого права так нагло нарушать общественный порядок. Генерал подтвердил, что его помощники в самое ближайшее время проведут неофициальные встречи со всеми оставшимися в живых главами отделений Синдиката и постараются довести до них точку зрения руководства Федерации. Мы найдем способы вразумить некоторых наших зарвавшихся граждан, процитировал пресс-секретарь в заключение. Они должны понимать, что живут в обществе, а не вне его.

Комментатор исчез. Камера вновь поплыла в воздухе, повторяя детальную картину разгрома.

– Пора идти, – сказал Алексей, вставая. – Знаешь, Кэт… Думаю, что тебе не стоит заострять внимание Эвелин на этих ночных происшествиях. У нее и так полон рот забот.

– При чем здесь Эви? – недоуменно спросила Кэтрин.

– Абсолютно не причем, – ответил Алексей и посмотрел ей прямо в глаза. – Однако полагаю, что теперь вряд-ли остались охотники ей мешать.

Он взял куртку и кивнув жене, пошел к двери.

– Алеша, погоди, – тихо произнесла Кэтрин. В глазах ее мелькнула тень страха. – Ты знаешь, я всегда довольствовалась тем, что ты рассказывал сам и никогда не расспрашивала тебя о твоей… бывшей работе. Мы договорились так с самого начала и даже после того, страшного случая… Согласись, ведь ты тогда чудом избежал смерти! Но я никогда не нарушала уговор.

Муж внимательно посмотрел на нее.

– Тебя что-то тревожит? – спросил он мягко.

– Да, мне стало страшно. Этот Квадро… он ведь глава всего Синдиката?

– Одной из трех его ветвей, – поправил ее муж.

– Все равно. Он ведь там самый главный?

– Был, – невозмутимо ответил Алексей. – У инфор-сети не совсем точные сведения. Он умер в больнице, еще ночью.

– Но ведь это… это же был сам Квадро! И вот он… его… И те, остальные…

Как-будто смахнули со стола ненужную тряпку. Кто же тогда тот человек… с которым ты обещал поговорить?

Алексей подошел к ней, шутливо сложил пальцы и приложил их к губам жены, а потом убрал руку и нежно поцеловал ее.

– Давай забудем об этом, милая, – мягко сказал он. – Хорошо? Это простое совпадение и ничего больше. Я просто встретился с бывшими товарищами по работе. И мои слова абсолютно ничего не значат. Твой муж давно уже простой государственный служащий, так что пожалуйста, перестань понапрасну забивать себе голову всякими страшными мыслями.

– Мама…

Эвелин крепко прижалась к матери. Мать подняла к ней заплаканное лицо.

– Хочу пожелать тебе удачи, дочка. Но не могу, на самом деле не могу. В глубине души я ни на гран не верю в успех этой безнадежной затеи. Но все равно, пусть хотя бы тебе повезет.

– Ма! – Эвелин вскочила и порывисто обняла мать. Некоторое время они стояли, тесно обнявшись и прижавшись друг к другу мокрыми щеками. Эвелин не заметила, как сама расплакалась.

– Ну зачем ты так, ма? Разве ты не желаешь мне счастья?

Она нежно гладила ее, стараясь удержаться от рыданий.

– Прости меня, Эви, – мать судорожно вздохнула. – Прости, я никогда не понимала тебя. И теперь уже наверное так не пойму.

– Мама, ну зачем ты…

– Потому что это правда. Виновата не ты, а я. Я всегда почему-то была в стороне. А теперь, когда не стало отца, ты тоже покидаешь меня. Моя жизнь теряет всякий смысл. Я теперь останусь совсем одна.

Эвелин встала и подошла к окну. Раньше она так любила этот вид. Сейчас она смотрела на знакомые места, не видя того, на что смотрит. Перед глазами стояла больничная койка и задыхающийся Дэвид.

– Я люблю его, мама, – просто сказала Эвелин. – Больше жизни. И ни о чем больше не могу думать. Разве это не объясняет? Пойми, я не могу иначе. Думаю, что на моем месте ты сделала бы тоже самое.

Они помолчали. Потом мать подняла лицо и посмотрела ей прямо в глаза.

– Наверное, это так, девочка. Иди, тебе пора.

Эвелин последний раз прижалась к матери и глотая слезы, постаралась улыбнуться.

– Я верю, ма, что мы обязательно увидимся. Ты должна дождаться меня, обещай. Ты мне веришь?

Мать ничего не ответила.

– До свиданья. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Эви, – мать с трудом подняла руку и уронила ее.

– Прощай, – тихо произнесла она вслед уходящей дочери, когда дверь захлопнулась. – И храни тебя бог…

– Что сказала мама? – осторожно спросила Кэтрин. – Ты была у нее?

– Была, – ответила Эвелин. В ее голосе сквозила усталость.

– Что она сказала?

– Она сказала, что не верит, что у меня получится.

– И ты не взорвалась в ответ? – с полуулыбкой спросила Кэтрин.

– Нет, – вздохнула Эвелин. – Наоборот. Она плакала, я ее утешала и не заметила, как расплакалась сама. Маме очень тяжело. Такое впечатление, что после смерти отца она потеряла всякую опору в жизни. Мне очень ее жаль, Кэт, очень. Так не хочется оставлять ее одну…

Кэтрин придвинулась поближе.

– Бедненькая, ты наверное так устала. Не хочешь, чтобы я приехала завтра проводить тебя?

Эвелин мотнула головой.

– Нет. Давай простимся прямо здесь, Кэт. Там, у саркофага, я хочу быть одна.

– Понимаю, – Кэтрин крепко обняла ее.

– Так жалко, что нет Алексея, – со вздохом сказала Эвелин. – Я так ему благодарна, просто нет слов!

– Поверь, ему тоже было очень жаль, что пришлось улететь, – ответила Кэтрин и наконец разжала руки. – Увы, ничего нельзя было сделать. Он просил передать тебе, что целиком уверен в успехе. От всего сердца желаю тебе удачи, сестренка. Большой удачи. И помни, мы всегда будем тебя ждать.

Кабинет Главного Охранителя был невелик и строго функционален. Гартингу он сразу напомнил похожие кабинеты на Земле. Он невольно улыбнулся.

– Х'танг скоро будет, – сказал Главный, неправильно истолковав его улыбку. – За ним послали.

Гартинг слегка поклонился, в знак того, что он понял и продолжил пить маленькими глотками прохладительный напиток, которым его угостили. Наконец прозвенел тихий колокольчик, сообщающий, что к ним посетитель и в кабинет величаво вошел осанистый даррон.

– Вы меня звали? – вошедший смотрел только на своего соплеменника. Присутствие землянина он полностью проигнорировал и вообще ничем не показал, что в кабинете находится еще кто-то, кроме них двоих.

– Да. Простите, что отрываю вас от дел. Наш гость с Земли, представитель ведомства, родственного нашей службе безопасности.

Землянин встал, вежливо поклонился и опять сел. Вошедший соизволил обратить на него мимолетное внимание, а потом опять вопросительно уставился на Главного.

– Нас попросили по мере возможности оказать содействие их ведомству. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

– Но это выходит за всякие рамки! – возмущенно начал тот. Гребень на голове сразу вздыбился. Как у рассерженной ящерицы, подумал Гартинг, сохраняя невозмутимое лицо. – Никто не смеет допрашивать Сущего моего ранга. А уж тем более инопланетянин!

– Речь не идет ни о каком допросе, всего лишь несколько вопросов. Считайте это моей личной просьбой, – вежливо, но твердо прервал его Главный. – Вы будете говорить только со мной. Нашего гостя интересуют подробности вашей встречи с неким землянином, по прозвищу Пират. И ничего более.

Х'танг некоторое время возмущенно сверкал глазами, но потом видимо смирился.

– Я докладывал об этом после возвращения, а полный отчет давно лежит в комиссии. Но я готов повторить сказанное, – он уже немного успокоился. – Речь шла о талисмане марканов. Я попросил своих помощников устроить эту встречу, поскольку до меня дошли слухи, что землянин располагает важными сведениями о пропаже.

Он помолчал, собираясь с мыслями, а затем размеренно продолжил:

– Но толком он мне так ничего и не сказал. Только туманно намекал, что некие лица готовы доставить его в целости и сохранности, за заранее оговоренную сумму. Кто эти лица и какова сумма, он говорить отказался.

Я заявил, что готов встретиться с ним еще раз, если он придет с конкретным предложением и представит веские доказательства, что талисман действительно находится у этих лиц. И выставил его вон. Но вторая встреча не состоялась, он бесследно исчез. Очевидно, он вел дела не только о пропавших раритетах, а и гораздо более щекотливые. Полагаю, что его уже нет в живых.

Главный повернулся к землянину.

– Однако его трупа пока никто не видел… – ни к кому не обращаясь, заметил Гартинг.

Вошедший пожал плечами.

– Если вам угодно считать его живым, ваше дело. Я придерживаюсь иного мнения. Это все, Главный?

– Да, – Главный встал. – Большое спасибо. Надеюсь, вы простите мне некоторую излишнюю настойчивость.

Х'танг наклонил голову и даже соизволил на прощанье чуть кивнуть землянину. Затем, гордо задрав гребень, вышел из кабинета.

– Вы удовлетворены? – спросил хозяин кабинета, когда они остались вдвоем.

– Я плохой знаток психологии дарронов, – несколько смущенно произнес Гартинг. – Мне показалось, что глубокоуважаемый Х'танг совсем не был взволнован моим приездом и абсолютно уверен в том, что Пират мертв.

– Вы не ошиблись, – подтвердил хозяин. – А собственно, о чем ему волноваться? Он сделал все, что мог.

Гартинг аккуратно положил на стол небольшую шкатулку, открыл ее и достав оттуда небольшой пакет из тисненной кожи, положил на стол.

– Это вам, – сказал он, вставая. – Огромное спасибо за помощь, вы мне очень помогли. Если возникнет необходимость о чем-либо проконсультироваться с Земным представителем, я приложу все свои скромные силы, чтобы удовлетворить вашу просьбу. Я пробуду на вашей планете еще некоторое время.

– Ценю ваше искреннее предложение, – слегка улыбнулся хозяин. – Доброго вам пути.

Землянин ушел, а хозяин все сидел, глубоко задумавшись. Что-то тут не так. Такое путешествие не предпринимают для того, чтобы задать пару пустячных вопросов. Он медленно протянул руку, взял пакет и начал открывать его…

Гартинг как раз вышел из флайера и был у входа в отель, когда его комм запищал. Он улыбнулся. У Главного хватило силы воли подождать, пока он доберется до места, где остановился.

– Конечно, – сказал он. – Я готов встретиться с вами немедленно. Назовите любое место, по вашему выбору.

Главный выбрал для встречи кафе рядом с отелем, видимо учитывая то, что землянин не успел перекусить. Гартинг мысленно поставил ему за это жирный плюс. Ему было абсолютно все равно, где встречаться, просто он успел проголодаться. Он отлично знал, что весь микрорайон, где традиционно останавливались инопланетники, прослушивается ведомством безопасности. Если его собеседнику понадобятся записи, то ради бога. Однако он в этом сильно сомневался.

Главный привез с собой шкатулку и еле дождавшись, когда землянин закажет легкий ужин, положил ее на стол. Гартинг безразлично посмотрел на нее.

– Вы узнали предмет, который там лежал? – спросил он.

– Разумеется, – ответил Главный. Он был сильно взволнован. – Откуда он у вас?

Гартинг положил в рот пару ложек зеленого салата, запил его глотком ординарного земного вина, которое продавалось здесь по бешеной цене, а потом не спеша произнес:

– Я рассказывал вам о том корабле, который нес на себе тотем дарронов?

– Да, – кивнул его собеседник. – А потом я внимательно просмотрел ваш отчет.

– Но я не сообщил вам, что мы сумели его захватить. И очень тщательно обыскали. Этот артефакт находился в одном из сейфов главной рубки.

Главный склонил голову.

– Вы разумеется понимаете, что завтра я подам прошение об отставке и буду смиренно ожидать результатов расследования, – негромко сказал он. – Но, храни меня Творец, если я понимаю, как он мог оказаться на этом корабле.

– Меня это тоже заинтересовало, – сказал Гартинг, прожевывая кусок довольно вкусного, хорошо прожаренного мяса. – Когда вы узнали о пропаже?

– Неделю назад. Дальние родственники из моего клана, они недавно посещали фамильную гробницу и сразу же сообщили мне. Это наш талисман, ему более трехсот лет.

Оба помолчали. Главный сидел, склонив голову, а Гартинг неторопливо ел.

– Скажите, почему вы привезли его мне, а не передали сразу в Большой Совет? – наконец спросил Главный.

Гартинг кончил жевать и завершил еду большим глотком вина.

– Потому, – сказал он, – что для нас абсолютно ясно – вы здесь не причем. Вас просто подставили. Вы уже более десяти земных лет находитесь на своем посту, я знаю вас не намного меньше. Ценю ваш ум и незаурядные способности. Думаю, что и вы относитесь к инопланетникам… вполне объективно.

– Да. Но что из этого следует?

– То, что тот, кто дал указание спрятать на корабле ваш талисман, считает землян полными идиотами.

Главный внимательно посмотрел на него.

– Спасибо, – тихо сказал он. – Вы явно знаете об этом деле намного больше меня. Что вы посоветуете делать?

– Во-первых, забыть об отставке и просто поместить талисман на прежнее место, никому об этом не сообщая, – улыбнулся Гартинг. – Пока. А во-вторых… Скоро до нашего общего знакомого дойдут слухи, что Пират остался жив. Он, скорее всего, обратится к своим друзьям, в вашем ведомстве, чтобы они подтвердили эту информацию. Если ему сообщат, что информация правдива, мы с вами окажемся в большом выигрыше. Простите, но больше я ничего не могу вам сообщить.

– Хорошо, что здесь есть окна, – тихо сказала Эвелин.

Круглые, как иллюминаторы проемы находились на самой вершине купола. У каждого из них были броневые заслонки, но сейчас через закаленное стекло светило яркое солнце.

Эвелин медленно обвела глазами высокий, полный аппаратуры просторный зал.

– До свиданья, Олвин и огромное вам спасибо. За все, что вы для нас сделали. Надеюсь, что открыв глаза, первым я увижу вас.

– Не обещаю, – смущенно улыбнулся Олвин. – Но все равно скажу: до свиданья, Эвелин. Как говорили древние: пока живу, надеюсь. От всего сердца желаю вам удачи. Давайте верить, что нам всем повезет.

Он сделал знак и крышка саркофага начала медленно опускаться. Второй саркофаг, в котором находился Дэвид, тихонько гудел, окутанный изморозью. Он уснул месяц назад и Олвин уже начал работу по постепенной расшифровке его геноматрицы.

Эвелин не стала закрывать глаза и до последней секунды смотрела в медленно суживающуюся щель. Там, на чистом безоблачном небе, сияло яркое солнце. Потом колпак захлопнулся и ее взяла в плен безмолвная пустота.

ГЛАВА 7

Комм попискивал уже давно. Генри бросил на стул влажное полотенце и приказал ему включиться.

– Граф, я еле нашел тебя, – послышался торопливый голос Петера. – Где тебя нелегкая носит?

– Дела мой друг, дела. Не всем быть такими оседлыми бездельниками, как ты, – хладнокровно ответил Генри. – Что у тебя, Старик? Давай, говори скорее, у меня мало времени.

Он сощурился, разглядывая приятеля, которого давно не видел. Петер на первый взгляд совсем не изменился. Вот только выглядел он сейчас чуть более растрепанным, чем обычно. И сильно взволнованным.

– До меня дошли скверные слухи. Фонд Дэвида опять хотят прикрыть.

– Что? – Генри воззрился на него.

– Тебя, наверное, давно не было на Земле? – вздохнул Петер.

– Порядком. Я прилетел сегодня ночью, два часа назад.

– Значит, ты ничего не знаешь. Когда Фонд хотел взять очередной кредит,

банки, как сговорившись, отказались предоставить ему ссуду. Я говорил с финансовым директором, он не знает, что делать. И не понятно, какая сволочь стоит за этим на этот раз.

– А ты что-нибудь смог достать, у себя?

Петер вздохнул.

– Совсем немного. Граф, ты же знаешь, Комитет Ветеранов Космодесанта не самая богатая организация. И даже его председатель не вправе распоряжаться средствами единолично. Хотя все ребята меня конечно поддержали.

– Да, – сказал Генри. – Сколько я не пытался пробить Фонду статус Федерального, ничего не получается. И боюсь, не получится. Это стена. На сколько у них хватит?

– Максимум на полгода. Не знаю, куда и ткнуться. Вот гады! Прошло столько времени, а они все никак не успокоятся!

– Естественно, – Генри усмехнулся. – Небось в свое время вложили в дело несколько десятков миллиардов и потирая руки, ждали хороших дивидендов. А их оставили ни с чем.

Петер кивнул, соглашаясь. Генри ненадолго задумался.

– Вот что, Старик, наших сил тут явно не хватит. Надо срочно связаться с Адмиралом. Ты с ним не говорил?

– Нет. Его очень трудно найти. Как и тебя, его никогда не бывает на месте, – сердито ответил Петер.

– Надо постараться.

– А что он может сделать? – недоуменно спросил Петер. – Своих миллионов у него нет. А достать средства где-то еще, когда банки отказывают в кредите…

Генри сделал значительное лицо.

– Ты опять недооцениваешь нашего знакомого и сам здорово отстал от жизни, – наставительно произнес он. – Наш друг ходит теперь в больших чинах. Адмирал сейчас старпом, на очень большем корабле! Обязательно нужно попытаться. Кто знает, может что и выгорит.

Листы с данными один за другим свернулись и пропали, а на экране появилось лицо молодого секретаря.

– Адмирал, вас ждет шеф, – бросил он.

– Иду, – Хар поднялся, приказал базе данных отключиться и взяв свою любимую папку, быстро зашагал к лифтовому кусту. Он просил у старика личного свидания и тот наконец согласился. Уже опускаясь на нижний уровень, он вдруг подумал, что шутливое прозвище намертво приклеилось к нему. Так что теперь уже не только друзья, но и многие официальные лица предпочитали обращаться к нему именно так, а не по имени.

Он не обижался. За без малого три десятка лет, пролетевших с того дня, когда оно родилось, он уже привык к такому обращению. К тому же, многие прошлые годы собеседники, по разным причинам, избегали обращаться к нему по имени, предпочитая различные псевдонимы. Так не все ли равно?

Когда он вошел, Рогов уже внимательно смотрел на дверь. Хар знал, что старик не терпит околичностей, поэтому, как только угнездился в кресле, сразу перешел к сути дела.

– Фонд Дэвида Халла опять под угрозой закрытия. Средства на дальнейшее проведение эксперимента иссякли, а правление фонда нигде не может взять кредит. Вы об этом знаете?

– Да, – буркнул директор.

Как будто с биороботом разговариваешь, невольно подумал Хар. Он и сам не любил лишних слов, но не до такой же степени.

– Я считаю, что у Зеркала есть резон взять эту проблему под свое крыло. Негласно, разумеется. У нас сейчас ведутся активные наработки по нескольким родственным направлениям. Накопленные фондом данные нам несомненно пригодятся. Мы сможем сэкономить массу времени и сил, и одновременно поможем им. Я заказал аналитикам примерную раскадровку. Все расчеты у меня с собой.

Он вытащил кристалл и положил его на стол.

– Это все?

– Нет, есть еще личное. Дэвид – мой близкий друг. Он очень помог мне в тех, давних делах. Я у него до сих пор в долгу.

Старик уставился на него, не мигая. Просчитывает, подумал Хар.

– В самой Федерации, да и за ее пределами, полно проблем, представляющих интерес для нашего проекта, – наконец сухо произнес он. – Даже мы не в состоянии объять необъятное.

– Простите, что напрасно отнял у вас время, – произнес Хар.

Он взял кристалл и аккуратно положил его обратно в папку. Куда же мне теперь ткнуться, подумал он, вставая. Варианты были, но на свежий взгляд, все довольно дохлые.

Рогов грозно глянул на него.

– Не торопитесь, я еще не закончил. Давайте еще немного побеседуем.

Хар послушно сел.

– Сколько вы у меня ходите в замах?

– Немногим больше десяти лет, скоро будет одиннадцать, – ответил Хар. К чему бы это?

– Вы знаете, что контору, где вы так долго и успешно работали, закрывают?

Хар пожал плечами.

– Это случалось много раз. Такие организации вечны. Скорее всего, ее просто передают под другое крыло.

– На этот раз ее решили передать нам, – произнес шеф, в упор глядя на него. – Вместе с некоторыми другими, сходного профиля.

– Разумное решение, – чуть помедлив, сказал Хар. – Сейчас наступило другое время. Подобные организации не могут нормально функционировать, работая обособленно от Зеркала. Слишком велико наше влияние.

– Согласен. Я думаю точно также.

– Кто ее будет курировать?

Рогов помолчал, а потом твердо сказал:

– Ваш бывший начальник ушел на покой. Возраст, ему пора отдохнуть. Он предложил вашу кандидатуру. Ваше решение?

Хар подумал.

– Согласен.

– Тогда следующее. За время работы вы подготовите хорошую кандидатуру, на свою новую должность. Чтобы в случае нужды было кому занять ваше место. Учтите, обязанности моего заместителя я с вас тоже не снимаю.

Хар ограничился вопросительным поднятием брови.

– Мой второй срок скоро заканчивается. Третий я потяну, но четвертого не будет. После меня скорее всего придет Бланш. Пока продолжаются согласования, но его кандидатура практически утверждена.

– Мне это известно.

– Но вам не известно, что на следующий после него срок я хочу предложить вас.

Хар некоторое время обдумал услышанное и добавив немного почтительности в голосе, произнес:

– Это большая честь. Я ценю ваше доверие, но…

Лицо Рогова исказила легкая гримаса. Хар знал, что это улыбка.

– Вы хотите сказать, что вам до чертиков надоело Зеркало и вы вовсе не мечтаете взвалить себе на плечи такую ответственность?

– В общем… да, – невольно улыбнулся Хар.

– Послушайте, Адмирал. Вы знаете, я ничего не делаю, не взвесив заранее все последствия. Прогнозисты дают большой рост проблем на ближайшие три десятилетия. Можно сказать, почти катастрофический. Два срока Бланш справится, но дальше ему не потянуть. Мне хотелось бы оставить Зеркало в надежных руках. Я говорил об этом с Председателем Совета, разумеется, не называя имен, и он обещал поддержать меня.

– А вы не думаете, что на этот пост стоит поискать кого-нибудь помоложе? – осторожно сказал Хар.

– Назовите мне этого человека и я возьму его без колебаний.

Хар промолчал.

– Вот видите. Адмирал, давайте смотреть правде в глаза. В реально обозримый период вы дадите сто очков вперед любому самоуверенному юнцу.

Хар опять промолчал.

– Я предлагаю вам сделку. Вы принимаете мое предложение, а я, со своей стороны, готов поддержать ваше. Договорились? Или вам необходимо дать некоторое время на размышление.

Он в упор, не мигая, уставился на Хара.

– Договорились, – с легким вздохом ответил Хар.

Сначала Эвелин услышала чей-то негромкий голос, просто набор ничего не значащих звуков. Этот далекий голос надоедливо бубнил, мешая опять впасть в привычное забытье. Постепенно он становился все громче и громче. Наконец, до нее начал доходить смысл услышанного. Кто-то настойчиво звал ее.

– Эвелин, Эвелин… Вы меня слышите, Эвелин? Эвелин… Если слышите, попробуйте кивнуть головой.

Голос был ей совершенно незнаком. Она слегка сдвинула непослушную голову, в знак того, что поняла сказанное, а потом медленно, с большим трудом, попыталась открыть глаза. С третьей попытки у нее получилось.

Сначала перед глазами возникла неясная туманная пелена, но постепенно зрение наладилось. Саркофаг был открыт, крышка поднята и отведена в сторону, поэтому первое, что она разобрала, было лицо склонившегося над ней незнакомого, довольно молодого мужчины.

– Как вы себя чувствуете? – медленно произнес он.

Эвелин осторожно повела глазами. Обширное помещение, которое тонуло в полумраке, было ей совершенно незнакомо. Вдоль стены тянулся ряд включенных терминалов, за которыми молча работали несколько человек, мужчин и женщин. Другие стены были уставлены шкафами с аппаратурой. Никаких окон в этом сумрачном зале не было.

– Как вы себя чувствуете? – повторил мужчина громче. Он был в темном, поблескивающем медицинском скафандре. Наверное, это врач, подумала Эвелин. Мужчина разглядывал ее сквозь зеркальную щель в шлеме, слегка прищурив глаза и от этого немного походил на строгого экзаменатора.

– Трудно сказать сразу, – медленно ответила Эвелин, проглатывая стоящий в горле неприятный комок. – Довольно муторно. Но это, наверное, нормальная реакция организма.

Мужчина кивнул.

– Пожалуйста, закройте глаза и полежите немного без движения. Раз вы пришли в себя, мы сейчас кое-что сделаем, и вам сразу станет легче. А потом мы немного поговорим.

Он отошел к пульту, пройдя через двойной мерцающий полог. Эвелин послушно закрыла глаза. Теперь, когда она вспомнила, кто она и где находится, в голове постепенно стали появляться вопросы. Где Олвин? Это помещение совсем не похоже на то, где она заснула. Сколько же прошло времени? Зачем ее разбудили, одну? Хотя, может быть Дэвида тоже разбудили?

– Ну как, вам лучше?

Эвелин опять открыла глаза. В зале заметно посветлело.

– Да.

Ей действительно стало лучше. В голове немного прояснилось и она даже сделала попытку приподняться.

– Нет-нет, вставать вам пока рано, – быстро проговорил мужчина, решительно пресекая ее движение. – Мы вполне можем поговорить и так.

– А где Олвин? – спросила Эвелин.

– Его больше нет с нами, – ответил мужчина не сразу. В его голосе прозвучала неподдельная грусть. – Он умер через двадцать восемь лет после начала нашего эксперимента. Для Фонда это была огромная потеря… После него сюда пришел новый руководитель, Берк Ван-Хаммер. Вы его не знали. Талантливый ученый, очень крупный специалист в этой области. Он очень многое сделал для решения проблемы. Сейчас этим центром руковожу я. Разрешите представиться, Игорь Маслов, врач-трансформик. Мы с вами не знакомы. Я начал работать, когда вы уже спали.

– Как жалко, что Олвин не дожил до встречи, – медленно произнесла Эвелин. Олвин, на которого она так надеялась и который столько сделал… Теперь она осталась совсем одна.

– Значит… прошло много лет? – осторожно спросила она.

– Да.

– Сколько?

Мужчина помедлил, разглядывая показания датчиков на панели внутри своего шлема, но потом все-таки ответил:

– Около шестидесяти. Если быть абсолютно точным – пятьдесят восемь лет, семь месяцев и двенадцать дней.

– Так много? И вы разбудили меня, потому что проблема уже решена? – с надеждой спросила Эвелин.

– Не совсем. Может быть, мы поговорим об этом немного позже? Скажем, завтра утром.

– Нет, – Эвелин отрицательно замотала головой. – Я не смогу так долго ждать. Говорите прямо сейчас, я выдержу.

– Минутку, – Маслов опять прошел сквозь полог и о чем-то тихо переговорил с людьми у стены.

– Хорошо, – сказал он вернувшись. – Если коротко, то проблема состоит в следующем: необходимо принять кардинальное решение и для этого нужны вы. Сейчас наших знаний вполне достаточно для того, чтобы Дэвид проснулся и прожил около десяти лет, плюс-минус год, в относительно нормальном состоянии. Если держать его в саркофаге дольше, то этот срок естественно будет увеличиваться. Но к сожалению, одновременно начнет резко возрастать риск, что мы вообще не сможем разбудить его. Сейчас мы стоим на перепутье.

У Эвелин внутри все сжалось. Опять, опять надо делать выбор и никто на свете не может ей помочь. Она на мгновение вновь стала молодой девчонкой, замершей у постели умирающего отца. Как страшно и одиноко… Перестань, вдруг сказал жесткий внутренний голос. Вспомни, что ты говорила, когда решила бороться с судьбой. Никто и никогда не заставит тебя отступить!

– Правильно ли я поняла вас? – спокойным голосом спросила она врача. – Если он проведет в саркофаге еще какое-то время, то рискует вообще из него не выйти? И с каждым днем этот риск будет возрастать?

– Абсолютно правильно. Однако вам не следует торопиться с решением, это дело не завтрашнего дня. Каким бы оно не было, на ваше обследование нам понадобится не меньше месяца. Только получив исчерпывающие данные о вашем состоянии и обработав результаты, мы начнем заниматься Дэвидом.

Эвелин осторожно мотнула головой.

– Мне не понадобится столько времени, чтобы принять решение. Готовьтесь будить моего мужа. Наш эксперимент закончен.

– Здравствуйте, Джо. Вы еще не забыли меня? – тихо спросила Эвелин.

Она постаралась незаметно войти в просторный кабинет и теперь с интересом разглядывала крепкого, симпатичного мужчину, который надев шлем, увлеченно работал в нейросети, не замечая ничего вокруг.

– Эвелин… – мужчина резко вскочил и начал яростно сдергивать шлем, который за что-то зацепился. – Эвелин!

Он наконец сбросил его и Эвелин увидела широко улыбающееся лицо.

– Получилось? – он увидел ее довольное лицо и радостно закончил: – Конечно, получилось! Я знал, что вы должны добиться победы!

Эвелин подошла к нему и нежно поцеловала в щеку.

– Еще раз хочу сказать вам огромное спасибо, Джо.

– Эвелин, как же я рад, что опять вижу вас!

Эвелин улыбнулась.

– Я зашла в первую очередь поблагодарить вас. Сказать еще раз, как я вам благодарна. Но у меня есть одно, не очень большое дело. Ваша фирма сможет мне помочь?

– Конечно. Но надеюсь, на этот раз мы никого не будем замораживать? – шутливо спросил Джо и слегка почесал нос старинной ручкой. Эвелин сразу вспомнила старика Бредли.

– Эта ручка… – сказала она.

– Да, – сказал Джо со вздохом. – Увы, люди смертны. Теперь я руковожу конторой. Так какое дело привело вас к нам?

– Я хочу купить небольшой дом, на окраине столицы, в зеленой зоне. Не могли бы вы посоветовать мне надежный банк, который даст длительную ссуду? Лет на десять-пятнадцать, не меньше. Я теперь несколько стеснена в средствах.

– Конечно, – Джо взял в руки шлем, но не стал надевать его. – Ссуда – это дело нужное, Эвелин. Деньги вам действительно пригодятся. Сейчас мы все узнаем. Но хочу немного удивить вас: именно для покупки дома ссуда вам не нужна.

Эвелин вопросительно посмотрела на него.

– Бредли не раз говорил мне, что ваш отец просил его кое о чем. И когда он передавал контору в мои руки, то показал некий интересный документ. Сейчас его увидите и вы. Ваш будущий дом… он уже ваш. Это подарок от вашего отца. А ссуда будет нужна для того, чтобы привести его в соответствие с новыми реалиями. Ведь с момента покупки прошло столько времени…

Он надел шлем и сделал жест рукой, активируя нейросеть.

В исследовательском центре Фонда было непривычно тихо и пустынно. Большинство приборов были отключены, нейросеть отдыхала, а всех сотрудников распустили на длительные каникулы. Игорь сообщил, что одна крупная организация берет их под свое крыло. Данные, накопленные за время исследований, востребованы и пригодятся для дальнейших работ в этом направлении. Вчера, пока все сотрудники были на месте, Эвелин и Дэвид обошли всех и каждому сказали свое искреннее спасибо. Сейчас они прощались с руководителем центра.

– Огромное вам спасибо, Игорь.

Оба, по очереди, крепко пожали руки широко улыбающемуся Маслову. Тот приветливо смотрел на них.

– Желаю вам обоим счастья и радости. Эвелин, мы все-таки сделали это! Если честно, даже мне не верится.

Эвелин кивнула. Она понимала Игоря, потому что испытывала похожее чувство. Но все теперь в прошлом. Они победили!

Игорь расстегнул нагрудный карман, достал оттуда неброскую карточку и протянул ее Эвелин.

– Мне кажется, Эвелин, что вы зря отказываетесь от денег. Средства не малые и они по праву ваши. Может, возьмете?

Эвелин мотнула головой.

– Мы взяли ровно столько, сколько нужно для нормальной жизни. А остальные пригодятся Фонду. Не начинайте опять, Игорь, а то я рассержусь.

Дэвид улыбнулся, но промолчал. Игорь картинно развел руками, но потом не выдержал и громко рассмеялся. Он убрал карточку в карман, встал и пошел провожать их к выходу. Они вышли в зеленый прохладный двор. Теперь те деревца, которые сажали роботы, когда Эвелин первый раз осматривала здание, превратились в огромные тенистые деревья. Сейчас двор комплекса выглядел совсем другим, спокойным и уютным.

– Хочу сказать на прощанье, – Маслов запнулся, но потом продолжил. – Искренне желаю вам обоим счастья. Но, Эвелин…

– Что, Игорь?

– Дэвид обязательно должен будет прилетать к нам на обследование, каждые полгода. И на его осмотр будет уходить не меньше двух недель. Все это время он будет находиться у нас. Это, к сожалению, не обсуждается.

Эвелин кивнула, соглашаясь.

– А почему вы обращаетесь не ко мне, Игорь? – с улыбкой спросил Дэвид. – А к моей жене?

– Я уже давно понял, кто у вас в семье главный, – серьезно ответил Маслов, но глаза его смеялись. – И еще одно, самое важное.

– Мы внимательно слушаем, – сказала Эвелин, ласково взяв мужа за руку.

– В прошлый раз мы уже обсуждали это, но хочу напомнить еще раз. Вам придется ограничиться одним ребенком. И это обязательно должна быть девочка, риск и так слишком велик.

Эвелин и Дэвид согласно кивнули.

– Мы поняли.

– В принципе, у нас уже накоплен необходимый материал для синтеза и пересадки, но когда вы окончательно решите, вам обоим придется приехать к нам. Ваш организм, – теперь он обращался именно к Эвелин, – тоже нуждается в некоторой доработке. Но зато ваш ребенок будет первым представителем вида, исправленного и дополненного наукой.

Маслов улыбнулся.

– Раньше за такие слова меня бы сожгли на костре. На это уйдет около месяца. Не боитесь?

Эвелин мотнула головой и улыбнулась.

– Нет, – ответила она за двоих. – Не волнуйтесь так, Игорь. Это будет очень радостный повод. Мы все сделаем так, как вы говорите.

– Позвольте тогда на прощанье преподнести вам маленький подарок.

Он протянул Эвелин пластиковый контейнер.

– Осторожно, там живое.

Эвелин с любопытством заглянула в окошечко. На упругой подстилке внутри лежал очаровательный лобастый щенок, темно-серого окраса. Высунув язычок, он с интересом посмотрел на нее.

– Ой, спасибо. Это собака?

Маслов мотнул головой.

– Не совсем. Мои сокурсники сейчас работают в исследовательском институте, который занимается конструированием биомехов. Недавно была встреча университетского курса и узнав от меня, что у вас все в порядке, они решили подарить вашей будущей дочери щенка. Это – одна из последних разработок. Усиленная энергетика, в пять раз больший срок жизни и очень сильная стимуляция мозга. Когда он вырастет, это будет верный друг и помощник. Надежный спутник для вашей будущей дочери.

Эвелин очень тихо сказала адрес скикару и поэтому Дэвид не знал, куда они летят. Но это его совсем не волновало. Он просто сидел, откинувшись на удобное сиденье и крепко обняв правой рукой жену, наслаждался забытым ощущением молодого, здорового тела.

– Знаешь, – сказал он, целуя Эвелин в щеку, – я до сих пор еще не до конца осознал, что у тебя получилось все, что ты задумала. Это действительно невероятно, Эви. Ты совершила чудо.

– Мы, – тихо сказала Эвелин и потерлась об него щекой. – Мы, милый. Одна я ничего бы не сделала. Я еще расскажу тебе о всех людях, которые нам помогали. Их было много, очень много.

– Обязательно расскажешь. А что мы сделаем самым-самым первым? – Дэвид откровенно улыбался. Он знал, что ему ответит Эвелин.

– У нас будет свадьба, – серьезно ответила она. – И не смейся, Дейв! Я хочу, чтобы у меня была настоящая шумная свадьба! С друзьями, цветами и подарками. И криками: Горько! А потом у нас родится дочь. Только для этого нам придется еще немного полежать в центре. Но это так мало.

– Игорь говорил мне, что это очень непростое дело, – почесал нос Дэвид. – Тебе ведь тоже придется немного изменить геноматрицу. Сложное дело и совсем непростое, хоть наука за эти полвека и шагнула далеко вперед.

– Ну и пусть! Я теперь ничего не боюсь, – сказала Эвелин. – Зато у нас с тобой будет дочка. Самая лучшая!

Скикар затормозил в тихом зеленом предместье и мягко опустился на небольшую лужайку. Дэвид с интересом оглянулся по сторонам.

– Красивое место, – сказал он. – Где это? Я никогда здесь не был.

– Пойдем, – Эвелин взяла его за руку и повела по утоптанной дорожке. Дэвид молча шел за ней. За поворотом в густых ветках деревьев образовались просветы и в один из них он увидел небольшой, двухэтажный коттедж.

– Что это, Эви? – машинально спросил он, уже зная, каким будет ответ. И не ошибся.

– Это наш дом, – тихо сказала Эвелин и крепко прижалась к нему. – Ты понимаешь, Дэвид? Наш, в котором мы все будем жить. Все вместе. Это – наш дом!

Они уже почти два года по утрам занимались вместе. Дэвид старался наслаждаться каждым мгновением протекающей жизни. У него был легкий характер и в отличие от многих, которые могли оказаться на его месте, он совершенно не терзался думами о предстоящем. А просто упивался каждой секундой, подаренной ему судьбой.

Первый раз это случилось, когда Элин еще не исполнилось и четырех лет. Ранним весенним утром, когда Дэвид только начал свою традиционную разминку, он вдруг почувствовал, что не один в зале. Повернувшись, он увидел, что на пороге стоит дочь, потирая кулачком заспанные глаза и с интересом смотрит на него. В полушаге за ней, немного наклонив голову, высился огромный лобастый пес, ростом намного выше дочки. Он зорко оглядывался по сторонам, надежно охраняя ребенка. В цветной пижамке, голубоглазая, с растрепавшимися длинными волосами, Элин была похожа на сказочного эльфа.

Дэвид быстро подошел, подхватил ее на руки и прижал к себе.

– Тебе не холодно, солнышко? Что ты так рано проснулась?

Он опустил одну руку и ласково потрепал пса по загривку. Тот на мгновение прижался к его руке, а потом отошел к стене и бесшумно лег, опустив голову на лапы.

– Мне стало скучно. И мы с Бором пошли тебя искать, – серьезно ответила Элин, крепко обнимая его за шею теплыми руками. Дэвида, в который уже раз, пронизала волна невыразимого счастья. Мог ли он предположить, что у него в жизни когда-нибудь будет такое? Он вспомнил, как одиноко лежал на койке в госпитале, твердо решив сам оборвать свою жизнь. Тогда он думал, что для него все кончено.

Эвелин! Она подарила ему все это. Что он может дать ей взамен, кроме своей любви? И оставшейся жизни, всей, без остатка. Но может, это тоже немало? Он закрыл глаза, вдыхая сладкий аромат детской кожи.

– Я сначала пошла к маме, но услышала музыку в зале. И решила посмотреть. А что ты здесь делаешь? – глазенки загорелись интересом.

– Это такие специальные упражнения, чтобы подольше оставаться здоровым.

– А мне такие тоже нужны?

– Тебе еще рано, маленькая. Но ты можешь заниматься другими. С мамой.

– А я хочу с тобой, – упрямо ответил ребенок.

– Но я начинаю заниматься очень рано, ты в это время обычно спишь.

– Все равно.

Дэвид подумал. Ему страшно не хотелось огорчать дочь.

– Давай сделаем так. Я буду начинать свои занятия попозже, а ты, когда захочешь, будешь приходить сюда сама. Хорошо?

Элин кивнула, а потом сладко зевнула.

– Не хочешь еще немножко поспать?

Дочь упрямо помотала головой.

– Посиди тогда здесь, в уголке.

Он закутал ее в свой махровый халат и усадил на деревянную скамью, рядом с собакой. Теперь музыка играла не только в зале, она громко пела и в его душе. Даже привычные упражнения приобретали особый смысл, когда рядом сидела дочь и серьезно смотрела на него своими чудесными глазенками.

Они уже были на середине дорожки, когда Эвелин заметила их из широко открытого окна.

– Эй, вы далеко?

– Полетим в центр. Сначала зайдем к Учителю, я давно обещал Элин, – ответил муж. – А потом побродим немного по парку и вернемся обратно.

– Хорошо. Только не долго, а то я буду волноваться.

– Мам, ты не скучай. Мы скоро! – Элин помахала рукой и взяв отца за руку, потянула за собой. Дэвид, подмигнув жене, покорно пошел за дочерью.

– Не волнуйся, ма, я за ним пригляжу, – крикнула Элин уже с дороги.

Эвелин улыбнулась, глядя им вслед и покачала головой. Пожалуй, дочь уже сейчас своей решительностью превосходит их обоих, вместе взятых. Что будет, когда она еще немного подрастет?

Рейсовый флайер летел невысоко. Элин, сидевшая у окна, прижалась к отцу, крепко обхватив его за руку и с жадным интересом смотрела вниз. Сидящий напротив мужчина приветливо улыбнулся и сказал:

– Не бойся, девочка. Это очень надежная машина.

– А я и не боюсь, – удивленно посмотрела на него Элин. – Почему вы так решили? Я уже давно летаю на симуляторе, совсем одна. – И закончила с сердитым вздохом: – Только мне пока не хотят разрешить взять настоящую машину. Я им уже раз десять раз. Говорят, еще рано!

– Прости пожалуйста, я не знал. Просто ты так крепко держишь отца за руку, что я подумал…

– Просто я его очень сильно люблю, вот и все.

Мужчина поднял брови и виновато развел руками. Дэвид засмеялся и покрепче прижал к себе дочку.

– Она у меня никогда и ничего не боится. Прирожденный пилот, – серьезно сказал он мужчине и негромко добавил: – Пожалуй, похрабрее иных ребят, только уж очень отчаянная. Так что те, кто пока не разрешают ей летать на настоящей машине, по-моему, абсолютно правы…

Когда они вышли из тенистого парка на большую, зеленую лужайку, Дэвид взял дочь за руку.

– Мы уже почти пришли, – сказал он. – Сумеешь сама угадать дом?

Элин огляделась вокруг. Домов было много: здесь стояли и коттеджи новой постройки и более старые, традиционные дома.

– Наверное, вон тот, с закругленной крышей и большим садом? Да?

– Ага. Ты угадала.

Они прошли по извилистой зеленой дорожке и остановились у настоящей деревянной калитки. Рядом, на кованном металлическом штыре, висел старинный бронзовый колокольчик, покрытый изящным узором. Дэвид взялся за веревку и качнул его. Раздался тихий мелодичный звон.

Элин с интересом посмотрела на него.

– Это чтобы Учитель знал, что к нему кто-то пришел? Да, папа?

– Нет, дочка, – улыбнулся Дэвид. – Он и так знает. Это… это для того, чтобы самому немного подготовиться.

– Наклонись поближе, Эви. Я не могу говорить громко, а мне надо успеть сказать тебе многое.

– Может, отложим до завтра? Ты сегодня выглядишь таким уставшим, – Эвелин ласково погладила влажные волосы мужа и села на мягкий пол, рядом с ложем, прильнув к нему. – Я приду утром, сразу, как только кончатся процедуры.

– Нет. Сейчас ты поймешь, почему я спешу.

Дэвид немного помолчал, собираясь с духом.

– Любимая. Я знаю, что ты сильная, намного сильнее меня и мне ужасно не хочется делать так, как советуют врачи и продолжать держать тебя в неведении. Это не просто очередная процедура. Ты имеешь право знать. Пришло мое время.

– Дейв… ты…, – Эви задохнулась и замерла.

– Да. Сегодня – мой последний день. Завтра меня уже не будет.

Эви стиснула рукой горло и смотрела на него остановившимися глазами, не в силах произнести не слова.

– Не плачь, любимая. Эти годы для меня – жизнь после смерти. Я остался жить и жил только благодаря тебе, твоей любви. Это такое счастье, что заплатить за него жизнью – совсем небольшая цена. А наша дочка, это отдельная песня. Я так счастлив, что этого не выразить словами. Единственное, что доставляет мне боль, это то, что вы будете страдать после моего ухода. Обещай, что ты сделаешь все, чтобы вновь обрести счастье.

Эвелин, не в силах говорить, только яростно мотнула головой.

– Элин, моя любимая дочурка. Боюсь, тебе будет с ней нелегко. Но ты справишься, любовь моя. Крепко-крепко поцелуй ее от меня. Я догадывался перед отъездом, что уже не вернусь и поэтому попрощался с ней. Врачи очень строги, они не разрешат мне больше выйти отсюда. Да я и сам не хочу дергать ее понапрасну.

Эвелин машинально склонила голову.

– У меня осталось только одно, очень важное дело… Последнее. Постарайся не сердиться. Обещаешь?

Эвелин удивленно посмотрела на мужа.

– Я не понимаю, Дэйв. Конечно, обещаю.

– Я хочу нарушить наше давнее соглашение и поговорить с тобой о Поле. В последний раз.

– Дейв…

– Эви, ты обещала и должна выслушать меня до конца.

Он помолчал, собираясь с силами. Эвелин смотрела на мужа, закусив губу. Она как-будто сама ощущала боль, рвущую его большое и такое любимое тело. На этот раз чуда не произойдет.

– Возможно, я не вправе говорить об этом даже с тобой. Десантники не выходят в отставку. Я офицер и до сих пор связан присягой.

Голос его постепенно становился все тише и Эвелин пришлось прижаться к нему, чтобы услышать. Он почти шептал.

– Но я не могу спокойно уйти с таким грузом. Обещай, что дальше тебя это никуда не уйдет.

– Обещаю.

– Помнишь, тогда, после сообщения о казни, мы говорили с тобой о справедливости? Так вот. Его настоящее имя не Пол, он никогда и никого не предавал. И он никогда не был осужден за измену и приговорен к позорной казни. Он жив.

– Дейв, ты бредишь?

Дэвид говорил совсем еле слышно, закрыв глаза, как сомнамбула.

– Запомни, запомни накрепко. Его настоящее имя знают немногие. Его зовут Хар Темминг. Он один из лучших работников одного… специального ведомства, участник многих опаснейших операций. За эту, последнюю, он награжден высшими орденами Федерации и получил личную благодарность Председателя Совета. Подобные знаки отличия имеют считанное число людей. А высший марканский орден Семи Жезлов есть среди землян только у него одного.

Дейв закашлялся, по его лицу тек пот. Эвелин потрясенно молчала. Глубоко вздохнув, он упрямо продолжил:

– То, что он сделал, спасло жизни очень многим людям. И вдобавок, он сделал то, что не обязан был делать. Он спас всех нас, поставив под угрозу выполнение важнейшей операции и свою собственную жизнь. Ты понимаешь? И еще. Это именно он вытащил меня из той могилы, на зараженной планете. За это его не поблагодарил никто. Совсем наоборот. От начальства он получил выговор за самоуправство, а от тебя – ненависть и презрение. Обещай, что когда это станет возможным, ты разыщешь его и исправишь эту дикую и ничем не заслуженную несправедливость.

– Я… Но я же ничего не знала! Дэвид, я не могу поверить… Это невозможно, он же был таким молодым…

– Эви! – взгляд Дейва стал серьезным и требовательным. Он даже на секунду перестал задыхаться. – Любимая, неужели ты думаешь, что я могу обманывать тебя… сейчас?

Эвелин впервые отвела взгляд.

– Милая, я не требую от тебя невозможного. Но ты должна знать правду! Я выполнил свой долг. А дальше, поступай как знаешь.

Он упал на подушку, истратив в этом порыве остатки сил.

– Дейв! – Эвелин отчаянно замотала головой. – Нет! Дейв!!