Истинный целитель

Название: Истинный целитель

Автор: Linnea

Бета/Гамма: alia, Теххи

Пейринг: ГП, СС, ЛМ, КК, ТЛ

Рейтинг: G

Тип: джен/гет

Жанр: приключения, романс

Размер: миди

Статус: закончен

Дисклаймер: Все мадам Ро, мне ниего не надо.

Аннотация: Ни одно заклятие не бывает без последствий. Вот и отраженная Авада оставила свой след на Гарри. Дурсли вполне вменяемые. Да, племянника они могут не любить, кривить нос от волшебства, но выгоду видят, и, вследствие этого, хорошо относятся к ребенку, который способен на необъяснимые вещи. Гарри не забитый ребенок, не пахал на родственников, по крайней мере, не так, как в каноне.

Предупреждения: АУ от начала до конца. ООС Дурслей, ГП и всех, кто под руку попадется.

От автора: кажется, использовались идеи из двух заявок с СФ. Как вспомню, каких, А вообще, сама не знаю, что получилось. Просто вот написалось иJвпишу все.

* * *

Глава 1. Маленький целитель

Женщина сидела в кресле и нервно теребила цветной носовой платок, не замечая, что он постепенно превращается в нечто измочаленное и мятое. Она неотрывно следила за действиями девятилетнего мальчика, который водил руками над телом ее маленькой дочки. Это была последняя надежда.

- Не нервничайте, - к ней подошла хозяйка дома - высокая блондинка, не сказать, что красивая, но ухоженная и вполне симпатичная, хотя внешность все же была на любителя. - Если есть хоть один шанс, то Гарри поможет ей.

- Спасибо, что приняли, - женщина отвела взгляд от мальчика и посмотрела на хозяйку. - У меня уже не осталось надежды. Если ваш сын справится… Я сделаю для вас все. Потребуется - даже убью.

- Вот этого не надо, - покачала головой блондинка. - Оговоренного гонорара будет вполне достаточно.

- Благослови вас Господь, - женщина схватила свою собеседницу за руки и начала покрывать их поцелуями.

- Ну, что вы, - снисходительно улыбнулась хозяйка дома, - успокойтесь. Давайте я вам принесу чашечку чая.

Блондинка вышла из комнаты, а гостья вернулась к наблюдениям за мальчиком, ставшим ее последним шансом.

POV женщины.

Я совсем отчаялась. Что только не делала, куда только не обращалась. Таблетки, всякая аппаратура, больницы, клиники, процедуры - ничего не помогало. Я хваталась за любую возможность. Даже начала думать об экстрасенсах. Мне уже было все равно, лишь бы кто-нибудь помог.

Если бы не та встреча в клинике, я бы пошла к какому-нибудь шарлатану. У меня оставались лишь одни соломинки, но все они ломались. Почему я сразу поверила, что здесь могут помочь? Почему поверила, что это не шарлатанство? Наверное, потому, что тот мужчина сказал, что не всем чудо-мальчик может помочь, не всех вылечить. И плата за его услуги пусть и высока, но не запредельна, как у некоторых экстрасенсов.

О мальчике стало известно года три назад. С улицы к нему не попасть, только с рекомендациями от его бывших пациентов. Я так благодарна ему, что он позвонил сюда и договорился о нашей встрече. А ведь его сыну помочь не смогли. Не уберегли от смерти, лишь дали чуть больше времени. И все равно он благодарен этой семье. Я видела. Те лишние пять лет, что дали его сыну, стали для него даром небес. Если мальчик, Гарри, сможет выиграть Софи хотя бы год, я сделаю для него все. Все, что бы они ни попросили.

Конец POV.

В комнату вернулась хозяйка. Она поставила на столик рядом с креслом поднос, передала одну из чашек с чаем гостье, затем достала из кармана какой-то пузырек, вылила его содержимое - нежно-зеленого цвета густую жидкость - в третью чашку, разбавила все водой и подошла к мальчику.

- Малыш, сделай пару глотков, - нежно проворковала она. Тот безропотно повиновался, благодарно кивнул и продолжил заниматься своей маленькой пациенткой.

- Что вы ему дали? - немного удивленно спросила гостья.

- Отвар на травах, он тонизирует и позволяет Гарри держаться, - пояснила хозяйка, присев во второе кресло и взяв чашку с чаем. - Пришлось долго повозиться, чтобы понять, какой состав помогает, а какой только делает хуже. У нас в библиотеке целый стеллаж с различной оккультной литературой и всякими книжками о магии, где есть хоть какие-то рецепты зелий. Оказалось, что многие из них очень даже полезны. Одним таким отваром мне удалось остановить ожирение своего сына, Дадли. Даже помощь Гарри не понадобилась. И потом, зелья нужны и самому малышу, и многим из тех, кто к нам приходит за помощью. Я даже увлеклась всем этим. В подвале у нас теперь целая лаборатория и склад для хранения.

- Тетя, нам понадобится тот отвар из ромашки, когда Софи придет в себя, - послышался чуть усталый голос мальчика.

- Хорошо, Гарри, - кивнула та в ответ.

- Тетя? - удивленно переспросила гостья. - Я думала он ваш сын.

- Нет, мой племянник, - покачала головой хозяйка дома. - Ему было чуть больше года, когда он попал к нам. Моя сестра и ее супруг погибли, когда на их дом напал маньяк. Джеймс не успел ничего сделать, лишь крикнул Лили, чтобы она хватала сына и бежала. А куда? Его убили при входе, а Лили на глазах у Гарри. Ему смерть матери до сих пор снится. Память у него такая, все запоминает слово в слово. Только…

- Только? - гостья с изумлением слушала рассказ.

- Гарри - умненький ребенок, способный, целитель вот, - хозяйка с каким-то непередаваемым выражением на лице посмотрела на племянника. - Только таких детей называют «не от мира сего». Дома он нормальный, с нами общается хорошо, но посторонние на улице подумали бы, что он больше похож на… дауна, наверное. Он делает вещи, которые нормальный ребенок никогда не будет делать. Он может просто подойти к человеку, погладить его по руке и, ничего не сказав, отвернуться уже через минуту. Его взгляд большую часть времени устремлен в какие-то только ему ведомые дали. У меня часто возникает ощущение, что он видит недоступное никому.

- А как же школа? - гостья перевела удивленный взгляд на объект разговора. Тот спокойно продолжал водить руками над телом Софи, стоя на коленях около низенький кушетки.

- Гарри учится на дому. Мы можем себе это позволить, - произнесла хозяйка дома. - Два раза в неделю я вожу его специальную школу. Я ведь сначала пыталась понять, что происходит, водила его к врачам. Мальчику становилось с каждым разом все хуже. И тут у меня Дадли заболел. Гарри тогда, шатаясь, словно березка на ветру, вошел к нему в комнату. А через три минуты мой сын был здоров. Никаких симптомов «свинки». Малыш тогда потерял сознание, а на следующий день все было нормально. Такое повторялось еще несколько раз. Сопоставив все факты, я поняла, для того, чтобы Гарри чувствовал себя хорошо, надо дать ему возможность реализовывать свои силы. Сейчас несколько медиков раз в неделю проводят полную диагностику его состояния, иногда даже сами приводят к нему пациентов. Поверьте, Софи не самый безнадежный случай из появлявшихся в этом доме. Однажды ему удалось вылечить военного, на котором все уже поставили крест, вывести человека из семилетней комы, а рак для него…

- Тетя, - тихий голос Гарри прервал ее рассказ. Хозяйка дома тут же оказалась рядом, подхватила мальчика и уложила его на двухместный диванчик у окна, укрыв тонким пледом.

- Арабелла, - чуть повысив голос, позвала она. Тут же в комнату вошла пожилая женщина, неся в руках поднос, на котором были расставлены различные баночки и склянки. Пока хозяйка занималась девочкой, что-то вливая ей в рот, Арабелла то же самое делала с Гарри.

- Мама, - жалобно донеслось до гостьи.

- Софи?! - не веря, прошептала гостья и в следующее мгновение оказалась рядом с кушеткой. На нее смотрела дочка. Глазки у девочки сияли, на щеках появился румянец.

- Я же говорила, что случай совсем не безнадежный, - улыбнулась хозяйка дома. - Вот попьете отваров, и совсем все будет хорошо. На первое время я вам дам запас, и рецептом поделюсь. Будете сами готовить.

- Боже, спасибо вам, спасибо, - гостья не могла сдержать слез, катящихся по щекам. Блондинка лишь кивнула и отошла к племяннику. Тот выглядел очень уставшим, и, скорее всего, уже просто спал. Женщина присела на край дивана и начала гладить мальчика по волосам.

- Миссис Делейн, - хозяйка посмотрела на гостью. - Прошу вас никому не рассказывать то, что вы услышали в этом доме. Мы стараемся не слишком выделяться. Вы уже знаете, что не так просто попасть «на прием» к Гарри. И не всегда лечение проходит без последствий для малыша.

- Я понимаю и не собираюсь никого к вам направлять без вашего на то согласия или без серьезной причины. А почему вы живете здесь? Вы ведь могли бы купить себе большой дом, нанять охрану…

- И привлекли бы к себе ненужное внимание, - усмехнулась блондинка. - Больше половины живущих даже на этой улице не знают, какой уникум растет рядом с ними. Многие восхищаются мной и моим мужем, возложившими на себя такой труд, как воспитание ребенка, у которого не все в порядке с головой. И лучше пусть они думают так, чем сюда повалят толпы желающих победить «неизлечимую болезнь», которая существует только в их пустых и недалеких головушках.

- Я даже не подумала об этом, - тихо произнесла гостья.

- В нашей жизни было многое, но эксплуатировать Гарри, выставлять его напоказ, как делают многие… - блондинка сурово посмотрела на женщину. - Увольте. Совесть у меня есть, да и малыш не музейный экспонат. Он человек, особенный, которому все это тоже дается не просто.

- Простите, если обидела вас, - стушевалась гостья.

- Ничего, я все понимаю, - чуть улыбнулась хозяйка дома.

- Думаю, нам уже пора, - миссис Делейн снова виновато посмотрела на блондинку.

- Я сейчас дам вам запас отваров, а также рецепт. Софи можно спокойно перевозить. Да, не устраивайте ей постельный режим. Это уже не нужно. Чем быстрее она встанет на ноги, тем лучше.

Спустя пятнадцать минут девочка была устроена в машине, а ее мама снова благодарила блондинку - тетю того, кто подарил ее дочери шанс прожить еще долгую жизнь. Она была полностью уверена, что с Софи теперь все будет в порядке. Хозяйка дома благосклонно ее выслушала.

Машина отъехала. Улыбка тут же пропала с лица Петунии Дурсль. Она развернулась и вошла в дом. Гарри спал на диване. Рядом с ним сидела Арабелла Фигг, давно уже перебравшаяся в дом номер четыре по Тисовой улице.

Как же много изменилось в их жизни пять лет назад... Первые два года пребывания малыша в доме все Дурсли постарались забыть и сделать так, чтобы мальчик не вспоминал, как с ним обращались.

Где-то в доме зазвонил телефон.

- Дом Дурслей, слушаю вас, - услышала голос мужа Петуния. - Простите, но сегодня мы не сможем никого принять. Гарри только что закончил сеанс сложного исцеления и будет просто не в силах сделать что-то еще. Да, думаю, послезавтра. Поймите, мальчику всего девять лет, ну, почти десять. И завтра день рождения нашего сына. О, замечательно. Будем вас ждать послезавтра в шесть вечера, лорд Кенингем. Всего доброго.

- Иногда мне хочется, чтобы все эти силы в малыше не просыпались, - вздохнула Арабелла.

- Слава Богу, что ты тогда решила прийти к нам в дом и все рассказать, - произнесла Петуния. - А Дамблдор… Не верю я этому старику.

- Петти, я вот думаю, может, найти учителя по магии для Гарри? - пожилая женщина чуть виновато посмотрела на хозяйку дома. - Ему ведь все равно придется поехать в одиннадцать лет в школу. Так хоть подготовим его к тому миру.

- Здесь, в Англии, нам не отыскать такого мага, который бы держал язык за зубами, - в комнату вошел Вернон. Он поднял мальчика на руки, чтобы отнести в его комнату.

- Можно попытаться за границей, - предложила мисс Фигг. - У нас есть целый год. А Гарри быстро все запоминает. Я вот все думаю, а не потому ли он такой, что в него Авада попала?

- Возможно, когда-нибудь мы узнаем ответ на этот вопрос, - вздохнула Петуния.

Глава 2. Играющий с нитями и змееуст

- Гар’ри, - француз укоризненно посмотрел на своего подопечного, который витал в облаках.

- Месье Пьер, - в учебную комнату заглянула Петуния Дурсль. - Он вас опять не слушает?

- Никак не могу понять причину его отвлеченности в последние пару дней, - вздохнул мужчина на вид лет пятидесяти. Впрочем, настоящего возраста этого мага магглы бы не назвали, поскольку выглядел он намного моложе, чем был на самом деле.

- Нити истончаются, - с потусторонней улыбкой на губах поведал им ребенок.

- Нити? - удивилась Петуния. - Какие нити?

- На доме, - Гарри перевел взгляд на тетю. Правда, осмысленнее этот взгляд не стал. - Их тут много. Синие, зеленые, белые, розовые, есть красные как кровь, черные и другие.

- Ты видишь нити магии? - Пьер Савиньи чуть не упал.

- Не всей магии. Только те, что на доме и связаны со мной, - пояснил ребенок.

- А ты знаешь, что они означают? - спросил француз. Этот малыш с первого дня поражал его своей силой, даром, высказываниями. И за все время, что он с ним занимался, а скоро будет уже год, мальчик не перестал его изумлять.

- Красные - мама. Она защищает. Розовые - тетя, дядя, Дадли, Ара, Пьер. Они помогают, они рядом. Черный - Смерть. Она пришла вместе со мной, - Гарри говорил с легкой задумчивостью и задержками между предложениями. - Белый - я. Синий - чтобы плохие маги не видели. Зеленый… - мальчик нахмурился. - Жизнь…

- Что это значит? - чуть испуганно спросила Петуния.

- Знаете, я, пожалуй, соглашусь с Арабеллой, это все Авада, - шепотом произнес Пьер. - Моя супруга права, не могло заклинание не оставить своего следа на Гарри. Что-то внутри него поменялось. И шрам - лишь физическое подтверждение. Удивительный ребенок. Уникальный.

- Сиреневый я сделал, - вдруг четко сказал мальчик.

- Что?! - на него непонимающе уставились двое взрослых.

- Сиреневый. Это чтобы хранили тайну и не говорили о нас всем, кому попало.

- Теперь понятно, почему у вашего дома не стоят толпы журналистов, и лишь действительно больные люди попадают к Гарри. Он сам себя оградил от всяких фанатов и идиотов, - понимающе кивнул Пьер.

- Но как? - Петуния удивленно посмотрела на него.

- Мне кажется, этого не знает и сам малыш, - усмехнулся Савиньи. - Возможно, было слишком сильное желание или еще что. Магия, одним словом.

- Я боюсь отпускать его в Хогвартс, - призналась женщина. - Вернон уже готовится уехать на какой-нибудь остров, чтобы нас никто не нашел. Хотя, после ваших рассказав умом мой муж понимает, что спрятаться мы не сможем. А вот сердцем… И не потому, что живем мы в основном на гонорары Гарри от лечения.

- Обычно такие дары не терпят материального вознаграждения, - произнес Пьер. - Любой другой целитель уже потерял бы свои способности или изменился, утратив часть сил. Но…

- Но? - прищурилась Петуния.

- Как вы когда-то сказали, Гарри не от мира сего. Это компенсация. Он никогда не станет нормальным ребенком. Область его интересов отличается от интересов обычных детей, - Савиньи посмотрел на женщину. - Он всегда будет жить в своем мире. Преподавателей в Хогвартсе ждет сюрприз. Понимаете, Петти, его будет раздражать учебный процесс. Ему все будет даваться легко. И он будет выполнять задания профессоров только для того, чтобы его оставили в покое. Он не задумывается, почему и как действует магия. Он просто делает. Вот смотрите, - Савиньи повернулся к ребенку, который сидел, задрав голову к потолку и чему-то улыбался. - Гарри, преврати спичку в иголку.

Мальчик нахмурился, посмотрел на учителя. В глазах появилось раздражение от того, что ему помешали заниматься чем-то действительно интересным. Несколько секунд молчания, затем небрежный взмах палочки и спичка немедленно превратилась в иголку - обычную швейную иголку. Хотя сейчас бери и начинай шить. Выполнив задание, Гарри вернулся к своему прежнему занятию.

- Вот о чем я говорю, - вздохнул Пьер. - Пожалуй, есть лишь пара дисциплин, которые не вызывают у него раздражения. И во многом тут надо сказать спасибо вам.

- Мне? - удивилась Петуния.

- Мальчик полностью сосредотачивается, когда занимается зельями. Второй предмет, который ему также интересен, - руны. Все остальное у него на уровне подсознания. Взмахнул, выполнил, забыл. Ему даже не надо проговаривать заклинаний. И он не видит смысла их учить. И еще, у него какое-то интуитивное чутье на зелья, причем на любые, но просто феноменальное на лечебные. Он уже сейчас выдал, как минимум, три новых модификации известных составов. Я запатентовал их в Министерстве магии Франции, естественно, от имени Гарри. И по окончании школы его ждут в Дрезденской академии зелий. Мастером он будет высочайшего класса. В Академии имени Гиппократа его тоже ждут с нетерпением. Целитель такого уровня…

- У малыша есть будущее, - прошептала миссис Дурсль.

- Петти, вы рассказывали мне, как обращались с Гарри до того, как он вдруг серьезно заболел, и начались спонтанные выбросы магии, - Пьер серьезно посмотрел на женщину. - Не вините себя. Вы все осознали, исправили. Пусть поначалу вы воспринимали мальчика как того, кто приносит вам деньги. Но вы сами называете его малышом. Я понимаю, что вы никогда вслух не признаетесь, что любите этого ребенка. Но это видно. Вы его признали. Он все еще жив. Он может тратить свою силу, что помогает ему жить. И я уверен, что вы никогда его не оставите, какой бы путь он ни выбрал. Впрочем, мальчик уже определился. Он сам. Не вы.

- Наверное, вы правы, - Петуния разглядывала улыбающегося чему-то племянника.

- Я знаю, что ваш муж относится к Гарри несколько холодно. И уж точно не испытывает к нему родственных чувств. Но он не воспротивился вашему решению спасти ребенка. Он делает все возможное, чтобы малыш жил и нормальной жизнью тоже. Вы же смирились с тем, что существует мир, который вам не нравится.

- Я иногда с ужасом представляю, во что превратилась бы жизнь Гарри, если бы его дар не проснулся. Мне с трудом удалось примириться с магией, с Лили… Меня иногда и сейчас накрывает.

- Знаю, - кивнул Савиньи. - Поймите, просто малышу не нужна мама, ему даже не нужна ваша любовь, такая, какую вы дарите Дадли. Он живет в своем мире. И его все утраивает. Мы для него - всего лишь те, кто ему помогает, когда это необходимо.

- Он ребенок, - вздохнула Петуния.

- Он - необычный ребенок, и этим все сказано, - покачал головой Пьер. - Гарри нельзя заставить делать что-то, чего он делать не хочет. Им нельзя манипулировать. В таких случаях он просто переходит в состояние, когда полностью отключает себя от раздражающего объекта.

- Но ваш приказ переделать спичку в иголку он выполнил, хотя ему и не хотелось, - возразила женщина.

- Гарри воспринимает учебу, как неизбежное зло, где задания должны быть выполнены только потому, что должны, - улыбнулся Савиньи. - У него странное восприятие действительности. Очень странное. Но если вы попросите его трансфигурировать что-то, скажем, за обеденным столом, малыш вас просто проигнорирует. И как бы вы ни орали, ни угрожали, ни плевались, вы ничего не добьетесь.

- Хмм, - выдала Петуния. - Возможно, это и неплохо. Дамблдор не сможет ничего сделать, даже если захочет. А он точно захочет. Ты же помнишь, Пьер, что говорила Арабелла.

- Да. И я рад, что тогда она все же решилась вмешаться. История могла бы пойти совсем иначе.

- Могла, - согласилась Петуния. - А теперь я обрела верную помощницу, а она семью. Не часто в таком возрасте выходят замуж.

- Белла - сильная личность, но одиночество ее чуть не доконало. Кстати, сегодня она пишет отчет Дамблдору. Я поражаюсь, как такой человек мог приказать оставаться в стороне. Только наблюдать. Всегда. Хотелось бы мне понять, чего он этим добивался.

- Мне тоже, - Петуния снова повернулась в сторону племянника. - Малыш, чем ты занимаешься?

- С нитями играю.

- А что именно ты делаешь? - женщине на самом деле было интересно это узнать.

- Плету косички, как ты или Ара мне каждое утро, - последовал ответ. - Это забавно. Что-то усиливается, что-то меняет свойства, что-то уходит, что-то проявляется сильнее.

- Ммм? - Петуния вопросительно посмотрела на Пьера.

- Уникум, - хмыкнул тот. - Никто бы и не подумал вмешиваться в заклятия, наложенные на собственный дом. Гарри - экспериментатор. Удивительно, но у него никогда не происходит катастроф. Скорее всего, сейчас он просто меняет чары, соединяя те или нити вместе. Не удивлюсь, если по ходу дела он уже придумал пару новых конфигураций. Филиус Флитвик будет в полном восторге от такого ученика. Многие давно забыли, что такое интуиция в магии. Вот и будет у них шанс вспомнить.

- И все же, мне ужасно не нравится, что нужно отпускать Гарри в этот Хогвартс, - нахмурилась Петуния.

- Не самая лучшая школа. Но малышу она не повредит. Он возьмет лишь то, что ему нужно, а всю шелуху отсеет, - улыбнулся Савиньи. - Ничего не случится с Гарри, как бы, кто бы и что бы ни пытался сделать. Поэтому, как только придет письмо, мы все вместе отправимся в Косой переулок. Вы ответите на письмо согласием и откажетесь от сопровождающего, поскольку знаете, куда идти, еще со времен учебы сестры. Мы как-нибудь справимся и сами.

- Да, пожалуй, - кивнула женщина. - Не хочется, чтобы они узнали, каков Гарри, раньше срока. А сейчас пора собираться. Мы обещали Дадли сводить его зоопарк. Надеюсь, малышу там тоже понравится.

- Думаю, понравится, - согласился Пьер. - Гарри, пойдем смотреть на разных зверей?

- Зверей? - мальчик оторвался от разглядывания потолка.

- Да, в зоопарк, - подтвердила Петуния.

- А змеи там есть?

- Есть, - недоуменно переглянувшись с Пьером, ответила женщина.

- Хорошо, пойдем, - сказал Гарри, поднимаясь из-за стола, за которым проходили занятия магией.

Петуния оглянулась на свой дом прежде, чем сесть в машину, чтобы ехать на прогулку. Кто бы мог подумать, что это маленькое снаружи здание скрывает внутри немало тайн, доступных далеко не всем. Первый этаж выглядел обычным. Здесь имелись кухня, гостиная и комната, в которой Гарри принимал больных, ну и санузел, естественно. Рядом с кухней, под лестницей на второй этаж, находился чулан, который два года был местом жительства юного Поттера. Верхний этаж значительно отличался. Пьер поработал там с чарами пространства: появились комнаты для Гарри и Дадли, спальня хозяев, спальня Пьера и Арабеллы, два кабинета, две гостиные, два учебных класса. Были еще чердак, где теперь располагались две библиотеки. Одну видели все, а другую только обитатели дома и маги. Подвал дома также значительно превышал видимые размеры. Часть его оборудовали под хозяйственные нужды, а остальное место занимали два тренажерных зала, лаборатории и кладовые. Да, магам тут делать было нечего, иначе вопросов бы возникло немерено. Петуния усмехнулась, подумав, что, похоже, Гарри основательно поиграл с нитями на доме, раз сюда еще не заявился тот же Дамблдор.

Наконец, семья отправилась на прогулку в честь дня рождения Дадли. Поездка складывалась довольно спокойно. Некоторые вольеры Гарри вообще не интересовали, у каких-то он задумывался, а кое-где даже можно было заметить проявление нормальных чувств. Кстати, Дадли увлеченно дразнил обезьян, а вот маленький брюнет просто проигнорировал этих забавных зверушек.

Террариум был оставлен на самый конец посещения зоопарка. И стоило семейству войти внутрь, как Гарри мгновенно преобразился. Петуния с удивлением наблюдала за вдруг ожившим ребенком. Глазки его засветились, потустороннее выражение лица пропало. Перед ней стоял обычный мальчишка, дорвавшийся до главного подарка.

Дадли пытался разбудить питона, который, свернувшись кольцами, не подавал признаков жизни.

/Скучно?/ - вдруг прошипел Гарри. Питон поднял голову и посмотрел на мальчика.

/Говорящий?/ - в ответе даже обычные люди услышали удивление.

- Ээээ, мама, а разве люди могут общаться со змеями? - осторожно поинтересовался Дадли, отодвинувшись от кузена.

- Да, мистер Поттер, вы просто кладезь сюрпризов, - вздохнул Пьер. - Никогда не знаешь, что вы выкинете в следующий раз.

Тем временем Гарри и питон продолжали свое общение. Причем змей давно уже подполз вплотную к витрине. Да и Поттер стоял не дальше, чем в паре сантиметров от него.

- Как мальчик мог оказаться змееустом? - Арабелла Савиньи, в девичестве Фигг, с удивлением посмотрела на мужа. - Опять последствия Авады?

- Все может быть, - задумчиво ответил Пьер.

- Это хорошо или плохо? - напрягся Вернон.

- В мире магии Великобритании умение говорить со змеями считается темным искусством, - вздохнул Савиньи. - По мне, так это просто дар, еще одна способность, которая не всем подвластна. Не знаю, что это может значить для Гарри, но, думаю, по возможности ее стоит придержать в рукаве, никому не показывая. Еще бы эту мысль донести до малыша.

- Если он не захочет, то даже слушать не будет, - покачала головой Арабелла. - Знаем - плавали.

- И я о том же, - кивнул Пьер. - Интересно, какие еще секреты… Гарри, что ты делаешь? - мужчина изумленно и возмущенно уставился на своего подопечного, который заставил исчезнуть стекло, тем самым выпустив наружу теперь уже быстро уползающего питона.

- Ему тут скучно, он никогда не был свободен и не видел Бразилии, - спокойно пояснил ребенок и, как ни в чем не бывало, пошел к аквариуму.

- Лучше бы его отсюда увести, пока он какую-нибудь кобру не одарил свободой, - высказала свое мнение Петуния.

- Согласен, - усмехнулся Пьер.

Слава богу, что ничего подобного маленькому гению в голову не пришло. Да и зоопарк спешно закрыли. Все-таки питон сбежал. Это ведь не рядовой случай.

Глава 3. Юный волшебник

Письмо пришло в день рождения Гарри. Мальчик лишь взглянул на него мимоходом, выдав, что нити на конверте некрасивые, и они ему не нравятся, после чего поднял голову к потолку. И, как поняли все обитатели дома, снова начал играть с чарами, наложенными на дом, придумывая новые вариации соединения. После таких развлечений малыша в комнатах могли поменяться обои или появиться совсем другая мебель. Пьер, некоторое время пытавшийся разобраться с тем, что делает Гарри, и каким образом вещи, не имеющие магического отпечатка, меняются, пришел к выводу, что мальчик своими манипуляциями давно уже превратил дом номер четыре по Тисовой улице в аналог родового мэнора, наполненный магией от чердака до подвалов.

Если сначала Дурсли и испугались, то затем довольно быстро поняли свою выгоду. Гарри ведь не вредил, он делал только лучше. Малыш считал этот дом своим. Сам того не зная, мальчик активировал защиту матери, усилив ее до максимума, и к тому же переплел с другими чарами, нити которых обнаружил на доме. Никто и предположить не мог, что здание и Гарри по своей сути стали единым целым. Даже длительное отсутствие ребенка не разорвало бы эту связь, ведь дом был в сердце, а не просто стоял на земле.

Перед тем, как прочитать письмо, Пьер проверил его на разные чары. Слова о некрасивых нитях заставили насторожиться. И не зря. На конверт наложили несколько заклятий, которые должны были вызвать некоторые последствия. Ничего страшного, хотя… Письмо же оказалось стандартным уведомлением о зачислении в Хогвартс. Также был приложен список всего необходимого. Петуния под диктовку того же Пьера быстро составила ответ. Теперь можно было собираться в Косой переулок за покупками. Решили не откладывать. Самое интересное, что энтузиазм проявляли все, кроме Гарри, ему было все равно.

До Лондона добрались без приключений. Машину оставили на стоянке недалеко от «Дырявого котла». Через бар прошли без помех, хотя и под изучающими взглядами посетителей и хозяина. Вел всех Пьер, как единственный взрослый и полностью дееспособный маг. Петуния в Косом переулке была всего один раз, с отцом, матерью и сестрой перед первым курсом Лили. Она смутно помнила, что здесь и как. И все же сколько бы она ни пыталась самой себе и окружающим говорить, что волшебство для нее ничего не значит, внутри все запело. Это - другой мир. На них обращали внимание, и сейчас она была рада, что Пьер настоял на том, чтобы Гарри скрывал на людях шрам. Сейчас все эти предосторожности оказались кстати. Никто из магов не мог опознать в маленьком, хрупком зеленоглазом брюнете с улыбкой Моны Лизы на лице всеми почитаемого Гарри Поттера. Арабелла и Пьер просветили Дурслей относительно того, кем для волшебников Англии является их племянник. Это, кстати, было еще одной причиной, почему Петуния не особо желала отпускать мальчика. Если бы у нее были возможности и силы противостоять магам, она бы не отдала им Гарри. По ее мнению, их семье магия не принесла ничего хорошего. Лили мертва, ее сын… Да, у малыша дар. Но и проклятие одновременно. Если мальчик не имеет возможности лечить, то сам начинает болеть и чахнуть. Благо, четыре месяца назад они выяснили, что Гарри может помогать магам, причем еще эффективнее, чем магглам. Дорога в медицину, как магическую, так маггловскую была ему открыта. Впрочем, пока рано думать о далеком будущем. Ребенку в через несколько часов исполнится лишь одиннадцать..

- Так, я думаю, что сначала мы заглянем в Гринготтс, - Пьер начал пояснять план действий. - Поттеры были древним магическим родом, и богатым. Так что, думаю, менять фунты на галеоны нам не придется. Да и узнать о состоянии дел тоже не мешало бы. В древних родах есть разные традиции. Может, и у Поттеров что припрятано в «шкафах».

Никто с ним спорить не стал. Здание магического банка потрясало своей сияющей белизной на фоне остальных строений. Приветственные стихи на фасаде тоже впечатлили Дурслей. Дадли пришел в восторг от вида вооруженных и облаченных в полувоенные доспехи гоблинов-стражей. Для него все происходящее было ожившей сказкой. Он даже немного завидовал кузену, который будет проводить в этом мире девять месяцев в году.

- Чем могу вам помочь? - гоблин посмотрел на группу посетителей, выстроившуюся перед его конторкой. Он понял, что лишь двое из них являются магами. Мужчина ничем особо не выделялся, но вот второй волшебник… Глаза гоблина расширились, выдавая огромное изумление. Он сглотнул, перевел взгляд на взрослых. Поверить в то, что перед ним был столь юный Целитель, да еще и способный работать с любым видом магии, оказалось сложно. - Вы хотели бы обменять фунты? - у него не укладывалось в голове, как у магглов мог родиться настолько уникальный ребенок.

- Во-первых, мы хотели бы подтвердить статус моего подопечного в магическом мире. Гарри здесь впервые, - начал Пьер.

- Гарри? Гарри Поттер? - прошептал гоблин, еще раз оглядывая мальчика, который со странным выражением лица рассматривал что-то на стене. Банковскому клерку захотелось обернуться и проверить, что вызвало настолько загадочную улыбку.

- Малыш, я надеюсь, ты сейчас не с нитями играешь? - Пьер с подозрением посмотрел на ребенка.

- Их тут больше, чем дома, - выдал его подопечный.

- Нитями? - гоблин почувствовал, что впадает в некотором роде в прострацию. «Это что же за ребенок такой?» - пронеслось у него в голове. Понимая, что вести разговор в зале банка с такими клиентами не стоит, он принял решение проводить всю группу к поверенному Поттеров. Не стоило привлекать внимание. А если его догадки подтвердятся, и кланы смогут заручиться возможностью получать медицинскую помощь у целителя, то лучше, чтобы как можно меньше существ знало о том, кем является ребенок, которого в магическом мире прозвали «Мальчиком-который-выжил».

Гарри шел по коридору, ведя кончиками пальцев по стене. Его улыбка была умиротворенной, но при этом не менее загадочной, чем всегда. Казалось, он к чему-то прислушивается. На самом деле так и было. Мальчик внимал тихому перезвону нитей, которые задевал. У него не было желания что-то с ними делать, почти не было. Разве что чуть-чуть иначе переплести некоторые лучи.

Юного целителя не волновало, оставили ли ему что-то родители. Всеми делами занимались Пьер, как магический воспитатель мальчика, и Петуния, как единственный прямой кровный родственник. Выяснилось, что Поттеры действительно были древним родом, и Гарри представлял уже двадцать пятое поколение. Титула у семьи не имелось, но приставка «сэр» к фамилии означала, что род чтили. Гоблины поинтересовались, пожелает ли наследник расконсервировать бизнес. Мгновенно заинтересовавшийся Вернон пришел в восторг. Компания по производству дрелей процветала и могла вполне существовать в нормальном режиме без своего владельца. Ему же давно хотелось заняться чем-то более интересным. И он был совсем не против возродить дело семьи племянника, о чем и поведал этим странным существам.

В банке они потратили довольно много времени, но смогли решить несколько насущных вопросов. Петунии очень не понравилось, что к сейфам Поттеров имеет допуск директор Хогвартса. Хотя старик и не пользовался своим правом, миссис Дурсль от имени своего племянника закрыла доступ к деньгам рода для всех. Гоблины понимали, что мальчик сам не сможет вести дела, видели, что он существует в несколько другой реальности. Проведя серьезное, даже жесткое собеседование с использованием каких-то артефактов, работавших на магглах, они согласились привлечь к управлению состоянием мальчика его тетю и дядю, но за все траты последние должны были отчитываться или предварительно давать объяснения, зачем им нужна та или иная сумма. Вернон одобрительно крякнул на такую дотошность. Ему все больше нравились эти странные существа, умеющие вести дела, да и красть деньги племянника он не собирался.

В результате всех манипуляций гоблины признали Петунию единственным опекуном и финансовым представителем Гарри Поттера. Вернон Дурсль был назначен Президентом корпорации «Поттер» в маггловском мире. В нее входили три гончарных фабрики, стекольный завод и предприятие по обработке хрусталя. Более того, мужчина должен был пройти специальное обучение, поскольку теперь ему предстояло поддерживать постоянную связь с банком. Кроме того, директор Гринготтса, являющийся одновременно главой совета кланов, заключил договор, по которому Гарри становился главным целителем английских гоблинов. Проведя проверку на выявление дара (многие в магическом мире и не знали о такой возможности, а те, кто знал, особо не распространялись), эти невозмутимые создания чуть ли не прыгали до потолка. Таких уникумов не рождалось уже много столетий.

Все то время, что взрослые занимались деловыми вопросами, юный Поттер был занят чем-то непонятным. Он с улыбкой разглядывал стены, а то и просто водил по ним кончиками пальцев, вырисовывая какие-то свои, только ему понятные узоры. Дадли же вручили красочную книгу с двигающимися картинками, которая отвлекла его от капризов.

Когда все дела в банке были успешно завершены, Дурсли, Гарри, Пьер и Арабелла прокатились до сейфа и обратно (еле придя в себя после этого), а затем направились в Косой переулок гулять и совершать покупки, как для юного волшебника, так, возможно, и для себя, если попадется что-то интересное. Но сначала они посетили кафе Фортескью. Кофе, чай и мороженое пришлись как раз ко времени, позволив слегка утолить голод и немного прийти в себя после решения деловых вопросов. Если Дадли вертел головой во все стороны и пытался увидеть как можно больше, то Гарри, казалось, ничего не интересовало. Вернее, интересовало, но совсем не то, что всех остальных. Для него существовали лишь нити, которые липли к нему, словно к приманке. Пьер то и дело поглядывал на своего ученика, стараясь понять, что происходит. Пожалуй, маленький целитель впервые выглядел умиротворенным. Его улыбка была такой спокойной и легкой, что самому хотелось улыбнуться.

Покупки, покупки, покупки… Учебники по списку, дополнительная литература, которую подобрал уже Пьер, в надежде, что Гарри все же удосужится взять ее в руки, чернила, перья, пергаменты, различные необходимые на уроках приборы. Несколько дольше, чем планировалось, семейство задержалось в салоне мадам Малкин. Почему-то именно тут мальчик проявил интерес и был очень придирчив в выборе мантий, даже простых черных. Петуния также приодела его в магическую одежду, больше напоминающую наряды конца семнадцатого века, но без излишеств. На Гарри все это смотрелось очень красиво и шло ему неимоверно. Несколько лавочек они посетили просто ради интереса. Но и тут не обошлось без покупок. В магазинчике, специализирующемся на предметах для гаданий, Поттер просто указывал на понравившийся ему предмет и говорил: «Хочу». Попытка выяснить, почему, оказалась неудачной. Впервые на памяти родственников мальчик начал капризничать. Таким образом были приобретены хрустальный шар, карты таро, мешочек с костями и спиритическая доска. В магазине «Все для дома» ребенок тоже проявил странную твердость, сказав, что тете стоит купить все, что ей приглянется. Некоторое время он серьезно смотрел на Петунию, а потом, когда она несколько раз прошла мимо вещи, на которой задерживала свой взгляд, принялся за дело сам. Он просто брал предметы и складывал в специальную корзину, которая плыла рядом с покупателями. Спорить с ним было невозможно. Обычно Гарри не выказывал никакого интереса, и позволяя делать и говорить все, что угодно, а тут он даже пару раз топнул ногой.

До магазина «Все для зелий» компания добралась уже поздним вечером. Оставалось купить необходимое здесь и приобрести палочку. Петуния и Гарри не стали себя сдерживать. В их глазах можно было увидеть желание получить все и сразу. Пока Пьер согласно списку подбирал ингредиенты у помощника владельца лавки, сам владелец был атакован двумя фанатиками трав и отваров. Мальчик отличался немногословием, а вот его тетя не скупилась на вопросы. В конце концов, если бы остальные не вытащили их из лавки, эти двое там бы и застряли. Покупка вышла на славу. Петуния, естественно вместе с Гарри, стала обладательницей нескольких книг по зельям, пары изданий с лечебными рецептами, при изготовлении которых не требуется магических сил, и огромного количества различных ингредиентов. Улыбка на лице женщины могла напугать кого угодно, настолько маниакальной она выглядела. Родные понимали, что миссис Дурсль уже не терпится спуститься в домашнюю лабораторию и что-нибудь сварить. Ведь теперь у нее было столько новых рецептов и возможностей.

Наконец, все вошли в лавку Олливандера. Колокольчик над дверью дал знать владельцу о новых клиентах.

- Что-то тут никого нет, - нахмурился Вернон.

- Надо подождать, - произнес Пьер.

Гарри же спокойно, не обращая внимания ни на кого, прошел к прилавку и стал медленно водить глазами по стеллажам, заставленным небольшими продолговатыми коробочками. Разноцветие нитей, как всегда, привлекло его внимание.

- Добрый вечер, - за прилавком, как чертик из табакерки, появился сухонький старичок слегка странноватого вида. Лишь Гарри не вздрогнул. Казалось, он вообще не заметил появления нового лица. - Чем могу вам служить?

- Моему племяннику нужна палочка, - произнесла Петуния, когда пришла в себя.

- Хмм, - старичок посмотрел на юного брюнета. - Гарри Поттер? - слегка удивленно произнес он. - Знавал я ваших родителей.

- А я нет, - выдал ребенок, не отрывая взгляда от полок.

- Ммм? Что вы имеете в виду, мистер Поттер? - поинтересовался Олливандер с некоторым недоумением в голосе .

- Я не знавал ни ваших родителей, ни своих, - спокойно, даже отстраненно сказал Гарри.

- Да, пожалуй, - кивнул старик.

- Не могли вы уже начать подбирать палочку, - произнес Пьер. - Мы весь день в Косом, дети устали.

- Да, да, конечно, - кивнул старик, бросив странный взгляд на Поттера.

Первые десять палочек вообще не дали никакого результата. Некоторые из последующих юный целитель просто отказывался брать в руки. Спустя еще сорок минут Олливандер вынес палочку из остролиста. И каково же было его удивление, когда мальчик отшатнулся, заявив:

- Она злая.

- Простите? - старик посмотрел на Пьера.

- Давайте следующую… Хотя…, - мужчина посмотрел на своего ученика. - Гарри, ты сам можешь найти себе палочку?

- Там, - ребенок тут же ткнул пальцем в одну из полок. - Она там.

На поиски ушло еще минут двадцать, и, наконец, в руках Поттера оказалась та самая палочка, которую, выбрал он. Олливандер с удивлением наблюдал, как все вокруг засияло белым светом, включая и мальчика. Обычной реакцией был сноп искр, а тут нечто непонятное.

- Хмм, ива, вымоченная в слезах белого единорога, узор нанесен порошком его же толченого рога, ядром служит волос цветочной феи, посыпанный ее же пыльцой, - с каждым словом голос старика становился все задумчивей, как и взгляд, направленный на юного покупателя. - Странный выбор. Очень странный.

- Вполне закономерный, - пожал плечами Пьер. На вопросительный взгляд Петунии он сказал. - Дома объясню. Благодарю, сколько с нас? - он адресовал вопрос Олливандеру.

- 10 галлеонов, - все с той же задумчивостью ответил мастер. - Странно, странно. Я думал, подойдет другая.

Никто не стал слушать его бормотания, все уже порядком устали от такого долгого дня, впечатлений от первого посещения магического мира и огромного количества полученных сведений. Дверь за посетителями закрылась. Олливандер взял в руки палочку из остролиста.

- Как она может быть злой? - пробормотал он. - Странный ребенок. Очень странный. Надо сказать Альбусу, что палочка не подошла. Или не говорить? Что же будет? Не таким должен был быть Гарри Поттер. Совсем не таким.

Глава 4. Рейвенкловец

Следующий месяц прошел в обычном режиме, разве что Пьер настоятельно рекомендовал своему ученику прочитать все учебники за первый курс и ознакомиться со справочной литературой, которую он купил в дополнение к требуемой. Особенно это касалось зелий. Савиньи не опасался того, что мальчик не поймет материал. Память у Гарри была почти абсолютной, но при этом он не запоминал дословно, если только сам этого не хотел.

Единственное, что тревожило взрослых, это лечебные процедуры. Если Гарри не использовал свой дар, то мог заболеть. Пьер, правда, был уверен, что малыш сам разберется, и, возможно, будет неосознанно выпускать свою магию. Школа есть школа, там всякое может произойти, и целитель лишним не окажется. Наставник очень надеялся на это.

Жизнь продолжалось. Гарри все так же занимался лечением, принимая у себя серьезно больных пациентов. С утра у него были уроки, как маггловские, так и магические. А вечерами он пропадал вместе с теткой в лаборатории. Процесс его завораживал. Он полностью отдавался приготовлению зелий, сосредотачиваясь на них. В этот момент исчезала вся отстраненность и потусторонность в его облике. И, что самое интересное, он никогда не ошибался. Рядом с ним можно было орать, бить посуду, швыряться - он ничего не замечал. Сбить его с толку было просто невозможно.

Наконец, наступило первое сентября. И опять все были взволнованы, находясь в состоянии легкой истерики, а сам юный волшебник ни на что не обращал внимания. Ровно в десять часов, чтобы не привлекать внимания к своим персонам и, в первую очередь к Гарри, они уже стояли на платформе девять и три четверти. Пьер аппарировал всех на нее прямо из дома. Проходить сквозь стенку он посчитал нецелесообразным - процедура была несколько неприятной, особенно для восприимчивой психики.

- И все же я не знаю, как малыш сможет учиться, - причитала Петуния. - Он же такой… такой…

- Я найду, чем себя занять, - отстраненно выдал юный волшебник, разглядывая Хогвартс-экспресс, обтянутый паутиной разноцветных нитей.

- Я надеюсь, ты не станешь причиной того, что замок превратится в руины, - пробормотал Пьер, которому тоже казалось, что они делают большую ошибку, отправляя малыша в эту школу. - Пора тебе садиться в поезд, пока народ не набежал. Не хотелось бы, чтобы они на тебя глазели.

- Хорошо, - все тем же тоном произнес Гарри.

Пьер и Вернон внесли сундук в вагон и устроили мальчика в первом же купе. Сказав несколько напутственных слов, они удалились и, не дожидаясь отправки состава, Савиньи аппарировал всех с платформы.

Гарри сидел в одиночестве и разглядывал нити, опутывающие стены и крышу. Ему совершенно не было дела до того, что вокруг него самого или его имени крутится слишком много событий.

Отступление.

31 июля 1991 года. Хогвартс.

Минерва МакГонагалл была готова к тому, что придется посылать несколько писем на имя Гарри Поттера, и даже заготовила их. Да-да, она знала, что мальчик не особо любим в семье и содержится не в самых благоприятных условиях. Но она полностью доверяла Дамблдору. Раз такой человек говорит надо, значит, надо. Главное, ребенок прикрыт от тлетворного влияния магического мира и вырос не зазнавшимся аристократишкой, а смирненьким мальчонкой.

Она была занята составлением учебного плана на год, когда в окно постучалась первая сова с ответом от будущих студентов. Сегодня ушли письма для детей, родившихся с 30 июля по 10 августа. МакГонагалл улыбнулась, встала из-за стола, подошла к окну и впустила птицу. Серая неясыть с черным оперением на шее была ей незнакома. Профессор забрала письмо, но ей понадобилось несколько раз его перечитать, прежде чем смысл уложился в голове. Еще минут тридцать ушло на то, чтобы прийти в себя. И только после этого она кинулась в кабинет своего патрона. План директора срывался, едва начав осуществляться.

- Альбус, - Минерва, потрясая полученным письмом, вбежала к Дамблдору.

- Моя дорогая, что случилось? - улыбаясь, поинтересовался тот.

- Я получила ответ от Гарри Поттера, вернее, от его тети, - и было непонятно, что мелькнуло в ее голосе: удивление или возмущение.

- Они отказались отпускать мальчика в школу? - нахмурился директор.

- Нет, наоборот, - воскликнула Минерва. - Они пишут, что Гарри прибудет в положенное время, а также отказываются от сопровождающего, поскольку миссис Дурсль помнит, как попасть в Косой переулок, и просят не тревожить их по пустякам.

- Вот как, - голубые глаза под очками-половинками недобро сверкнули. Дамблдор встал со своего места, подошел к камину, зачерпнул из чаши на каминной полке какой-то порошок и кинул его в огонь, который тут же сменил цвет на зеленый. - Арабелла Фигг, - позвал он. Ответа не было. Он попытался еще несколько раз, но безуспешно. Это ему очень не понравилось. Прихватив с собой МакГонагалл, директор отправился в Литтл-Уининг.

Увиденное и услышанное там не внесло никаких прояснений в ситуацию. Больше всего Дамблдора настораживал факт, что он не видит дом номер четыре. Не видела его и Минерва. У соседей выяснили, что мисс Фигг, а, вернее, уже давно мадам Савиньи, отбыла куда-то с мужем и семьей Дурслей в полном составе. «И, да, с ними был и племянник Петунии. Очаровательный мальчик, но такой страааааанный», - это все, что удалось узнать. Пришлось возвращаться в Хогвартс только с этой информацией. Направиться в Косой переулок директору почему-то в голову не пришло. Слишком о многом нужно было подумать.

Попытки найти дом Дурслей или поговорить с Арабеллой в течение августа ничего не дали. Камин в доме Фигг оказался заблокирован, а саму женщину застать там было невозможно. Дамблдор решил дождаться мальчика в школе. Ведь тот все равно будет под его присмотром целых девять месяцев. И все сложится так, как надо. Он только сожалел, что не смог рассказать Избранному про факультеты. А вот со шляпой разговор состоялся, так что никаких неожиданностей с распределением не предвиделось.

Конец отступления.

Доехать до школы в гордом одиночестве Гарри не удалось. В его купе вошли четверо старшекурсников. Если сначала они и думали шугануть малолетку, то, заметив, что ему просто нет до них никакого дела, оставили мальчика сидеть у окна. А Поттеру действительно было все равно, кто они и что они. Он занимался своим любым делом - разглядыванием нитей, иногда осторожно их переплетая. Ему совершенно не хотелось попасть в катастрофу и стать виновником гибели других детей. И не важно, что те были ему практически безразличны. В какой-то момент он достал из рюкзака книжку и погрузился в чтение.

Старшекурсникив, когда наговорились и обсудили все, что только можно, наконец, обратили внимание на своего очень тихого спутника.

- Что читаешь? - поинтересовался тот, что сидел рядом с Гарри. Никто из них не заметил вспыхнувшего и моментально исчезнувшего раздражения в глазах мальчика. Поттер просто поднял книгу так, чтобы все увидели название.

- Жюль Верн «Дети капитана Гранта», - прочитал тот, что сидел напротив. - Это что, маггловский писатель? - в голосе сквозило пренебрежение.

Поттер поднял голову и посмотрел на юношу. Тот нервно сглотнул. Глаза ведь зеркало души, а в этих зеленых омутах души не было. Или была, но какая-то иная.

- Не стоит судить, не имея понятия, о чем говоришь, - произнес Гарри. И его голос звучал совсем не как у одиннадцатилетнего ребенка. Он протянул открытую на первой странице книгу соседу, как бы понуждая того начать читать, а сам откинулся на стенку и закрыл глаза. Старшекурсники некоторое время смотрели на него, а затем один из них все же решил заглянуть в сунутый ему в руки том.

- И? - требовательно послышалось через некоторое время.

- А знаете, интересно, - как-то растерянно выдал тот, кто читал.

- Давай вслух, - потребовали остальные.

В купе, которые занимали студенты старших курсов, остальные старались не соваться. Можно было огрести на всю голову. Хотя в этом году что-то было не так, поскольку сначала появился пухленький первокурсник, разыскивающий жабу, потом белобрысый отпрыск семейства Малфоев, который, впрочем, быстро ретировался, не заметив хрупкую фигурку у окна, а завершила паломничество довольно-таки бесцеремонная девочка. Если старшекурсники рычали и готовы были уже применить какое-нибудь не очень приятное заклинание, то их юного соседа ничто не отвлекало. Казалось, он вообще уснул. В конце концов, кто-то вспомнил про запирающие чары, и чтение продолжилось.

- Эй, малыш, мы уже подъезжаем, пора переодеваться, - чуть тронул за плечо Гарри один из парней. Поттер тут же открыл глаза. И сна в них совсем не было.

- Мы скопировали себе книжку, ты не против?

- Не против, - последовал меланхоличный ответ, а оригинал отправился в рюкзак. Мальчик вытащил и положил на стол сверток, в котором оказались бутерброды и кусочки курицы, приготовленной теткой ему в дорогу. На всякий случай. - Угощайтесь, - произнес он. Никто отказываться не стал, ведь все только завтракали, а сладостей не покупали.

Поезд остановился спустя полчаса. Старшекурсники объяснили Гарри, что вещи с собой брать не надо, а также помогли ему спуститься из вагона, после чего подсказали, куда ему идти. Все четверо отметили, что сосед им попался слегка странный, но объяснений этому пока не нашли. Не смогли они и однозначно сказать, что мальчишка магглорожденный. Те всегда вели себя иначе. Оставалось ждать распределения, чтобы понять, кто же этот первокурсник.

На великана Поттер вообще не среагировал, словно не заметив косматую глыбу, призывающую поступающих на первый курс к себе. Поездка на лодках тоже не произвела на него впечатления. Оживился Гарри только тогда, когда перед глазами детей предстал Хогвартс. Но если все восторгались древним замком, то юный целитель был привлечен ярким сиянием, окутывающим строение. Мальчик слегка нахмурился, замечая то тут, то там в ауре школы дыры и темные пятна. «Потом посмотрю и поправлю», - подумал он.

Поттер был вроде бы и со всеми вместе, и, в то же время, особняком. Он не участвовал в обсуждениях, не пытался ни с кем познакомиться, хотя некоторые и пробовали до него достучаться. Ему просто никто не был нужен. Появившиеся призраки вызвали у мальчика легкий интерес, который тут же пропал. А вот профессор МакГонагалл заставила его оживиться. Окутывающие женщину нити были интригующими. Гарри даже потянулся, чтобы их потрогать, но тут же себя остановил. Среди сияния промелькнули темные пятна. Такие он видел у людей, которые делают что-то недоброе. А потом всех повели по коридорам в чудесный зал. Именно тут мальчик почувствовал, что зачарован. Потолок приковал к себе его внимание. Нити на нем все время переплетались в самых невообразимых комбинациях, и этот процесс был нескончаемым. Увлекшись, он прослушал песню шляпы и слова МакГонагалл, что, впрочем, не значило, что он их совсем не слышал.

- Поттер, Гарри, - наконец, прозвучало его имя.

Четверо старшекурсников Слизерина с удивлением смотрели на своего тихого соседа, шедшего к табурету. Они даже представить не могли, что в купе с ними ехал Мальчик-который-выжил. Юноши переглянулись и уставились на ребенка, которому на голову опустили шляпу. Они были разочарованы, поскольку не сомневались, что тот окажется в Гриффиндоре. Судя по выражению лиц всех собравшихся в зале, в аналогичном вердикте был уверен каждый.

- Рейвенкло, - прозвучало на весь зал спустя пять минут. Если бы слизеринцы не смотрели в это время на преподавательский стол, то не увидели бы, насколько удивились некоторые профессора. Особенно директор, декан Гриффиндора и их собственный декан. Последний, надо отметить, очень быстро справился с эмоциями.

Мальчик же спокойно встал, отдал шляпу МакГонагалл и отправился к своему факультету. Поражало, что он никак не реагировал на свое распределение, словно ему было все равно. И ведь действительно, Гарри было глубоко плевать, где учиться. Его вполне устроили бы и занятия на дому.

POV Снейпа.

Жужжание изо дня в день о том, что в этом году мы удостоимся чести принимать у себя в школе такую выдающуюся во всех смыслах персону, как Гарри Поттер, у меня уже в печенках сидит. Я готов удавить мальчишку. Представляю, что из него выросло. Нисколько не сомневаюсь, что он такой же напыщенный, высокомерный ублюдок, как и его отец.

А вот и первокурсники. Ну и где этот великий герой?

А это что за мальчик? Длинные волосы… Такие сейчас даже не все аристократы носят. И что это он с таким странным выражением рассматривает на потолке?

Драко в Слизерине. Никто и не сомневался.

Так, где Поттер? Дамблдор тут вещал, что он на отца похож. И где эта копия Поттера-старшего? Что-то не вижу. Неужели мальчишка посчитал выше своего достоинства отправиться в Хогвартс? Вот это самомнение!.

Поттер?! Этот мальчик Поттер? Быть не может! И где тут сходство с папашей?

И что так долго? Ясно же что в Гри…

РЕЙВЕНКЛО?!

Конец POV Снейпа.

Удивительно, но никто к Поттеру знакомиться не лез. Все лишь представились и оставили его в покое. Гарри такое отношение более чем устраивало. Он начал разглядывать профессоров, которые должны были стать его учителями, как говорил Пьер, на семь ближайших лет. Старика в центре он проигнорировал. Тот был совсем не интересен. Профессор МакГонагалл удостоилась беглого взгляда. А вот два персонажа заставили его присмотреться к ним повнимательнее.

Один светился как-то двояко, словно его тело занимали два существа одновременно. Несколько отстраненно мальчик отметил, как начало покалывать шрам, причем именно тогда, когда он смотрел на типа в тюрбане. Целитель в Поттере мгновенно встал по стойке смирно. Перед ним сидел потенциальный пациент, которому требовалось оперативное вмешательство. Даже два пациента, и не важно, что они сосуществовали в одном теле.

Второй персонаж был мрачным и сверлил Гарри взглядом, в котором не было ничего приятного. Только вот мальчика это ни капли не волновало, никакие эмоции его не трогали. А вот мужчина его заинтересовал и, прежде всего, тем, что был как-то связан с типом в тюрбане, а еще…

«Я решу эту проблему», - кивнул сам себе юный целитель и снова уставился в потолок. Он решил поиграть с нитями. Ему стало интересно, что он сможет предложить этому постоянно меняющемуся действу.

Глава 5. Странный студент

От автора: использованы фрагменты из ГП и ФК.

В школе существовала традиция, согласно которой новоявленные студенты на первое занятие шли к главам своих факультетов. Именно поэтому уроки для самых младших представителей Рейвенкло начались с чар у их декана.

Профессор Флитвик был даже слишком эмоционален, когда называл имя своего знаменитого подопечного, который, впрочем, никак не отреагировал на слова преподавателя. Задание, предложенное первокурсникам, оказалось для Гарри слишком простым. Пьер рассказывал и показывал нужные заклинания еще год назад. Поэтому мальчик занимался своими делами, то есть в очередной раз играл с нитями. Казалось, Хогвартс забавляется его участием в построении чар вокруг себя.

- Мистер Поттер, вам что-то непонятно? - рядом с его столом появился маленький профессор. Гарри раздраженно вздохнул. Понимая, что от него не отстанут, он просто взмахнул палочкой, на кончике которой загорелся очень мощный Люмос. Флитвик от неожиданности и восторга сел на пятую точку. - Превосходно, Гарри, просто превосходно! В одиннадцать лет, Люмос, невербально! Бесподобно! - восторгу декана Рейвенкло не было предела. Он и от некоторых старшекурсников такого результата добиться не мог. - Я думаю, мы с вами будем заниматься отдельно. Такой талант надо развивать, - продолжал петь дифирамбы преподаватель чар.

Юный целитель заинтересованно посмотрел на Флитвика. Слова об отдельных занятиях ему понравились. Программу первого курса мальчик знал, и, если этот маленький, восторженный человечек сможет дать ему что-то еще, то он будет рад у него поучиться. Благосклонно кивнув, Поттер вернулся к своему прежнему времяпрепровождению. А преподаватель уже составлял в уме план занятий, на первом из которых собирался выяснить, что же новичок умеет. Никто не обратил внимания на странности в поведении ребенка.

Несколько дней прошли в аналогичном режиме. Чары, Трансфигурация, Астрономия, ЗОТИ - на всех этих уроках Гарри был отстраненным и всегда выполнял задания небрежно, словно пытаясь отделаться от мешающих профессоров. Хоть какое-то оживление он показал на Травологии и Уходе за магическими существами. В первом случае Поттер сосредоточился и полностью ушел в работу с растением. Во втором - проявил интерес к животным, хотя профессор УЗМС так никогда себе и не смог объяснить, почему это его напугало. Пожалуй, именно он раньше других обратил внимание на некоторую ненормальность рейвенкловца. Хотя все студенты сине-белого факультета довольно сильно отличались от остальных.

Впрочем, каждый дом выделялся чем-то особым. Например, слизеринцы старались хранить независимый, высокомерный вид. Правда, не у всех выходило. В большинстве своем здесь учились отпрыски чистокровных семейств, хотя изредка встречались и полукровки, такие как нынешний декан факультета Северус Снейп или пресловутый Темный Лорд.

Гриффиндорцам в школе жилось лучше всех, особенно с тех пор, как место директора занял Дамблдор. Он потворствовал ученикам этого дома, и проделки красно-золотых крайне редко заканчивались серьезными наказаниями. В последние годы эта политика стала очень явной.

Хаффлпаффцы были самыми тихими и незаметными, они не стремились куда-то вмешиваться, следуя по стопам своего декана. Этакие серые мышки, на которых никто не обращает внимания. Вот только 40 процентов чиновников министерства были выходцами как раз этого факультета.

Рейвенкловцы отличались тем, что им, зачастую, было совершенно плевать на всех остальных. Представители этого дома чаще всего попадали на работу в научные отделы или же в Отдел тайн Министерства. Начитанные, пытающиеся найти ответы на свои вопросы, разобраться в сути вещей - такими на самом деле были студенты сине-белого факультета. И, пожалуй, только здесь никто не лез другому в душу, никто и никого не судил. Главное, чтобы основной целью жизни были знания. Многие считали «воронов» сухарями, теоретиками. Но на деле все оказывалось не совсем так. Возможно, в школе - да, но после нее они уже в полной мере начинали использовать полученную и изученную информацию на практике. Новые заклинания, чары, часто зелья, невероятные комбинации всего вышеперечисленного на семьдесят пять процентов были изобретены выпускниками Рейвенкло.

Такое положение вещей как нельзя лучше способствовало интеграции Гарри в жизнь факультета. Никто не приставал со своими предложениями дважды. Если не получали ответ в первый раз, то человека оставляли в покое. Отстраненность Поттера была почти незаметна. Пока что... Вопросы все равно бы последовали, рано или поздно. Хотя, по сути, юный целитель сильно не выделялся. Он передвигался по школе вместе со своими однокурсниками, сидел на уроках тоже не один. И то, что он мог проигнорировать заданный кем-нибудь из ребят вопрос, никого особо не обижал.

Была, правда, одна странность, которая бросалась в глаза. Драко Малфой в первые дни не трогал новоявленного рейвенкловца, но потом полез к нему «заводить дружбу», и корректностью его предложение не отличалось. После того, как его «нагло» проигнорировали, а Гарри во время всего монолога юного слизеринца разглядывал потолок, тот решил сделать Поттера своим личным врагом. Он постоянно пытался задеть мальчика, бросал неприятные высказывания о его родителях. Безуспешно. Его или не слышали или не воспринимали всерьез - так казалось со стороны. Любой бы попытался как-то ответить, а Гарри даже не смотрел на «обидчика». Такое отношение выводило Малфоя еще больше. Он не привык, чтобы его игнорировали.

И вот пришел день, когда должно было состояться первое занятие по зельям. Рейвенкло - Хаффлпафф явились на урок сразу после пары Гриффиндор - Слизерин. Судя по лицам «львов» и «змей» слава преподавателя этой дисциплины была вполне заслуженной. Грейнджер чуть не плакала, Лонгботтом держался на грани обморока, Уизли разве что не плевался и был красным от гнева и возмущения, остальные гриффиндорцы тоже не выражали восторга от урока. Зато слизеринцы светились. Своих Снейп не заваливал никогда.

- Вот и пришел твой конец, Поттер, профессор тебя на ингредиенты разберет, - задев плечом Гарри, прошипел Драко.

- Части тела человека почти не используются в зельеварении, мистер Малфой, - отстраненно выдал рейвенкловец, впервые вступая в какой-либо разговор со слизеринцем. - Есть несколько зелий, где нужна кровь, можно использовать ногти и волосы. Остальное непригодно. Я сильно сомневаюсь, что профессор будет заниматься расчленением ненужного ему тела. Если только для сокрытия преступления, - все это Гарри высказал, глядя на потолок. Драко Малфой в качестве объекта изучения был ему неинтересен, воспринимался как тень, нечто серое и тривиальное, на что не следует тратить свое время. Для него все маги делились на тех, кто стоит внимания, светясь разноцветьем нитей, и всех остальных, чьи ауры были слишком тусклыми. Если бы Драко поинтересовался у Поттера, почему тот его игнорирует, то, наверное, разозлился бы еще больше. Ведь Малфои всегда были, есть и будут неординарными личностями, а не чем-то серым и безликим.

- Ты, грязнокровкин сын… - блондин и сам не мог бы сказать, почему так отреагировал. Вроде бы ничего особо оскорбительного не прозвучало, но как это было сказано... Отстраненный, равнодушный голос и потусторонний взгляд выводили из себя. Ох, как же Драко хотелось разозлить Поттера, заставить его показать эмоции. Но тот не реагировал. Прошло четыре дня с начала учебы, а Малфою все не удавалось задеть рейвенкловца так, чтобы тот кинулся в драку.

- Это не имеет никакого значения, - произнес Гарри.

- Да, что ты знаешь? - влезла Паркинсон, поддерживающая Драко во всех его начинаниях.

- Кровь у всех красная, - выдал Поттер. - Чистокровный ты или нет, она все равно красная, льется так же, как у последнего пьяницы. Кстати, - мальчик прямо посмотрел на слизеринку, - если ты не будешь лечиться, то долго не проживешь. Твоя чистокровность привела к сильным нарушениям в твоем организме. Но я тебя лечить не буду, ты мне неинтересна, - и отвернулся.

В коридоре стало тихо-тихо. Панси, как рыба на суше, хватала воздух. Ее не столько напугали слова однокурсника, она их вообще вряд ли услышала, сколько его взгляд - темный, несмотря на яркие зеленые глаза, завораживающий и пустой, если так можно сказать.

- Минус десять баллов за вашу наглость, мистер Поттер, - Снейп подоспел к концу действа.

- Как вам будет угодно, профессор, - отстраненно ответил Гарри.

- Еще минус пять, - желчно выдал зельевар. Мальчик не отреагировал. Он сказал уже больше, чем ему хотелось бы. - Вы в класс, а остальные на свой урок. Быстро!

Гарри сел за вторую парту вместе с Терри Бутом. Снейп оглядел класс, несколько дольше задержав взгляд на Поттере, который в очередной раз разглядывал потолок. Эту его особенность уже заметили все. Декан Слизерина был наслышан об успехах данного конкретного первокурсника и склонялся к тому, чтобы считать их преувеличением. Не мог мелкий паршивец в одиннадцать лет использовать невербальную магию, да еще так небрежно, словно делал всем одолжение, что вообще применял ее. Но пора было начинать урок.

- Вы здесь, чтобы в совершенстве овладеть тонким искусством приготовления снадобий, - он говорил практически шепотом, чтобы усилить эффект от своей речи. - Так как здесь практически нет дурацких размахиваний волшебной палочкой, большинство из вас решит, что это не волшебство. Я не ожидаю, что вы и в самом деле поймете красоту нежно булькающего котла с его завораживающим ароматом, хрупкую энергию жидкости, которая движется по венам, очаровывая разум, обостряя чувства... Я могу научить вас, как поймать славу, приготовить триумф, даже помешать смерти, если вы не похожи на ту компанию болванов, которую мне обычно приходится учить.*

Снейп обвел взглядом притихших учеников и напоролся, почти в буквальном смысле слова, на пристальный взор Гарри. На мальчишку его речь не произвела такого впечатления, как на всех остальных, но он заинтересовался, это было видно. В кабинете воцарилась тишина, позволяющая услышать шелест крыльев мухи, если бы таковая обнаружилась.

- Поттер, - сказал зельевар внезапно, - что я получу, если добавлю порошок корня златоцветника к настою полыни?

- Глоток живой смерти, - спокойно произнес Гарри. Профессор прищурился. Вопрос был не для первого курса, хотя в справочной литературе для начинающих и упоминалась информация об этом зелье и список ингредиентов к нему.

- Поттер, где вы будете искать, если я попрошу достать мне безоаровый камень? - теперь Снейп хотел понять, что именно читал мальчишка. А еще хотелось ткнуть его носом в нечто плохо пахнущее. Что уж говорить, новоявленный студент не вызывал у него положительных чувств.

- В желудке козы, - преподаватель насторожился. Судя по виду студента, тот начал терять интерес к уроку. Его речь стала отстраненной, а блеск из глаз исчез, да и сам взгляд больше не был направлен на учителя. «Ах так!» - словно обиженный ребенок, подумал зельевар. Теперь уже стало делом чести поймать этого паршивца на незнании материала. И неважно, что вопросы совсем не относились к первому курсу.

- В чем разница между борецом и капюшоном монаха?

- Одно и то же растение, аконит, - лаконичный ответ. Все, интерес пропал окончательно. Гарри как бы полностью отстранился, закрылся, словно в раковину влез.

- В каких зельях используется кровь дракона? - рыкнул Снейп, выведенный из себя подобным поведением.

- Сколько капель? - спокойный вопрос.

- ТРИ!

- Тридцать девять составов, из них семнадцать относятся к разряду лечебных, - монотонно начал говорить Гарри. Он не замечал, да ему это и не было нужно, как на него смотрит Снейп и другие ученики. - Зелье от ожогов третьей и четвертой степени, зелье для улучшения слуха при повреждениях среднего уха, зелья для лечения зрения, все, кроме зелья для исправления близорукости…

- Хватит, Поттер, - оборвал его профессор. - Мы уже поняли, что вы прочитали справочник от корки для корки. Теперь ваши однокурсники знают, что вы ходячая энциклопедия.

Рейвенкловцы и хаффлпаффцы возмущенно засопели. Было известно, что зельевар несправедлив ко всем, кроме своих слизеринцев, но сейчас ученики стали свидетелями просто вопиющего поведения. Сине-белые дружно пришли к выводу, что Снейп имеет что-то против именно Гарри, по другому его отношение к зеленоглазому брюнету они интерпретировать не могли.

- Состав и способ приготовления зелья разума, - губы профессора изогнулись в кривой усмешке. Такого зелья не существовало, и он сможет отыграться на этом заносчивом щенке.

- Пять капель сока мандрагоры, корень женьшеня, вымоченный в растворе молока белой кобылы в течение трех дней, - первокурсник смотрел в окно, голос был монотонным, отстраненным. Декан Слизерина начал закипать, хотя подсознание «записывало» каждое произнесенное мальчишкой слово. Но сама наглость Поттера впечатляла. - Четверть листа папоротника…

Снейп выслушал все до конца, весь рецепт, включая способ нарезки ингредиентов, порядок их введения в зелье, количество помешиваний и только после этого заявил:

- Минус пятьдесят баллов с Рейвенкло, мистер Поттер, за вашу безграничную наглость и ложь.

Гарри медленно повернул голову и зельевар увидел в его глазах разочарование, которое тут же пропало, словно мальчик наглухо закрылся. Легиллименция не помогла понять, что у Поттера в голове. Там царила полная, нет, полнейшая пустота. По спине поползли неприятные мурашки, а инстинкты завопили об опасности. Но какую опасность может нести одиннадцатилетний пацан?

Весь остаток урока, пока студенты пытались сварить первое свое зелье, профессор ходил по классу и давил детям на психику ехидными комментариями. Правда, если на всех они действовали, то Гарри даже не вздрогнул ни разу. У Снейпа появилось ощущение, что мальчишка его просто не слышит. В результате в классе был всего один идеально сваренный состав - и именно у Поттера. Скрепя сердце преподаватель дал Рейвенкло один балл, но реакции не последовало. Урок закончился, и зельевару было о чем подумать. Напоследок он еще раз попытался прочитать Гарри, зрительный контакт для этого ему не требовался. Все та же пустота, словно человека нет. Как-то сразу стали припоминаться все необычности мальчишки - его постоянное наблюдение за потолками, какие-то улыбки, значение которых не понять, отстраненность. Ребенок оказался странным. Более чем странным!

Снейп начал наблюдать за Поттером, отмечая с каждым разом все больше моментов, не вписывавшихся в образ Мальчика-который-выжил. Как бы ни старался декан Слизерина это отрицать, но Избранный не был высокомерным или заносчивым, не пытался использовать свою славу, не привлекал к себе намеренного внимания. Его игнорирование окружающего мира имело какую-то непонятную причину. На ум приходили виденные в Святого Мунго пациенты из отделения для душевнобольных. Но разве Герой может страдать психическим заболеванием?

А Гарри тем временем продолжал свое обучение в Хогвартсе. Первый урок полетов был ознаменован сакраментальной фразой, вычитанной когда-то в одной из книг: «Рожденный ползать летать не может». Поттер категорически заявил, что на метлу никогда не сядет, тем более, это не его предназначение. Удивительно, но мадам Хуч почему-то пошла на поводу у хрупкого мальчика и позволила ему просто наблюдать за потугами однокурсников. А вот Малфой нашел очередной повод прицепиться, но ему это мало чем помогло. Гарри как не обращал на него внимания, так и не думал что-то менять в своем отношении к блондину.

Первая неделя учебы закончилась. Потом вторая, третья, четвертая…

Все больше людей замечали, что Поттер ведет себя как-то странно, и списать его поведение лишь на то, что он стал рейвенкловцем, становилось лишь сложнее.

Глава 6. Спасенные жизни

Альбус с затаенной радостью дожидался появления в школе Гарри Поттера. Подзабылось то, что Арабелла Фигг не отвечает, что Дурсли как-то странно себя ведут, что дом на Тисовой улице не найти. Главное, мальчик скоро будет в школе. Постановка продумана, расписана, все роли определены, а основные персонажи давно уже расставлены по местам и натасканы. Осталось только получить главного героя, и можно поднимать занавес. Дамблдор гордился тем, что является замечательным режиссером, который вполне готов позволить себе небольшую импровизацию.

И вот Поттер в школе. Уже один вид идущего к табурету со шляпой мальчика заставил директора нахмуриться. Он хорошо помнил, что письмо отправлялось в чулан под лестницей, но ребенок оттуда не должен был выглядеть таким ухоженным. Да, худой, но не хрупкий, словно фарфоровая статуэтка. И этот взгляд в никуда - никакого тебе восхищения, страха. Для Гарри мир магии явно не был сказкой. Дамблдор разглядывал маленькую, ладно одетую фигурку главного героя срежиссированной им пьесы, и не понимал, как у Дурслей могло вырасти ЭТО. Родственники не должны были любить своего племянника, но по виду последнего подобного не скажешь. А длинные, заплетенные в косу волосы? Откуда?

Вторым ударом стало то, что мальчишка вопреки всем прогнозам попал в Рейвенкло. Не в Гриффиндор или даже, как предполагал по ряду причин Дамблдор, в Слизерин. В РЕЙВЕНКЛО!!! Планы необходимо было срочно корректировать. Вот только изначально этого не предполагалось.

Следующие дни директор потратил на приведение пьесы в соответствие с реальностью. Через супругов Уизли он постарался настроить их младшего сына так, чтобы тот познакомился с юным рейвенкловцем и стал ему лучшим другом. Только вот все попытки рыжего гриффиндорца натыкались на стену равнодушия. Поттер в упор его не замечал. И Дамблдор никак не мог понять, почему. Уже не раз появлялось желание вызвать Избранного к себе и поговорить, а заодно незаметно прочитать его. Впрочем, попытки проникнуть в разум мальчика в Большом зале Альбус уже делал, только очень осторожные. К его сожалению у Поттера оказалась довольно сильная природная защита. Нужен был зрительный контакт, а взглядами директор и ученик еще ни разу не встречались.

Потом последовало нечто странное. Все профессора, кроме Снейпа, конечно, наперебой твердили о незаурядных способностях ребенка. Откуда у того могла взяться невербальная магия, да еще и такого уровня? Ограничитель, который ставят на детей до одиннадцати лет, он с мальчика не снимал, посчитав это преждевременной мерой. Честно говоря, такая сила пугала. Дамблдор даже подумывал поставить еще один блок. Но, по истечении месяца, никаких магических всплесков не последовало. Более того, Гарри всегда был спокоен, никогда не выходил из себя. Даже слизеринцы проявляли эмоции. А Поттер жил так, словно вокруг не существовало кого-то еще. Ему было вполне комфортно с самим собой. Чаще всего мальчик объявлялся в библиотеке. Иногда, как узнал директор, к нему подходили четверо старшекурсников Слизерина. Оказалось, что рейвенкловец снабжал их маггловской художественной литературой. По словам шпионов-портретов, обитавших в том числе и в гостиной серебристо-зеленых, по вечерам там собирались на посиделки послушать очередные пять-шесть глав приключенческих романов. Недавно закончили читать «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна. Довольно странное времяпрепровождение для Слизерина.

Некоторую радость Дамблдор испытал, когда Драко Малфой выбрал Гарри своим врагом и изо дня в день пытался достать его. Увы, на юного блондина Поттер обращал даже меньше внимания, чем на Уизли. Надо сказать, мальчик вообще мало с кем общался. В конце концов, такое поведение должно было заинтересовать директора, что и случилось. Глава Хогвартса стал внимательно следить за главным героем пьесы, которая давно уже шла не по его сценарию. Снейп и тот не смог достучаться до этого ребенка. Но, при всем при этом, Гарри Поттер оказался лучшим учеником среди новичков. Ему все и всегда удавалось с первого взмаха палочки, причем невербально. Он никогда не произносил заклинаний. Просто не считал нужным, и добиться от него обратного было не под силу никому.

Директор пытался понять взаимоотношения между мальчиком и Квиррелом. Пожалуй, к концу первого месяца учебы только этот взрослый вызывал какой-то интерес у Гарри. Иногда мелькало что-то и в отношении Снейпа, но мимолетно, словно ребенок то ли обиделся на зельевара, то ли разочаровался в нем.

Уроки ЗОТИ ничем особо не выделялись, ведь вел их бывший профессор маггловедения, да еще и пострадавший летом до такой степени, что превратился в заикающегося клоуна. Правда, Дамблдор и не ставил целью учить студентов как должно. Пьеса-то была написана, и следовало действовать согласно сценарию. Вот только что-то подсказывало директору, что дело не в уроках, а в самой персоне Квиррела. Неужели Гарри почувствовал..? Невозможно.

С каждым днем возникало все больше вопросов, которые требовали ответа. Странности Поттера, наконец, заметили и другие профессора.

Потом была стычка… Конфликт, когда Драко Малфой вызвал Гарри на дуэль, но был в очередной раз проигнорирован. Еще одна попытка достать рейвенкловца провалилась. Как бы ни изощрялся юный слизеринец, на него упорно не обращали внимания.

Все это происходило на глазах школы, внутри же факультета Рейвенкло существовала другая жизнь. Студенты дома Ворона свято хранили секреты друг друга, так что самая сокровенная тайна Поттера, как они думали, не вышла за пределы гостиной. За первый месяц учебы никто из сине-белых не побывал в больничном крыле. Даже по самой незначительной причине. Все синяки, порезы, царапины лечил их личный целитель. У одной из семикурсниц Гарри как-то походя диагностировал бесплодие, о чем и заявил ей с самым отстраненным видом, чуть позже заметив, что может помочь. На него смотрели с ужасом и любопытством. Кому-то он вообще ничего не говорил, просто подходил, брал за руку или прикладывал свою, например, к груди «пациента», несколько минут держал и уходил. А студенты потом замечали исчезновение болей или старых шрамов. Не понадобилось много времени, чтобы старшекурсники разобрались, что же из себя представляет их странный, и в то же время уникальный новичок.

Пролетел октябрь. Школа готовилась к Хэллоуину. Все были взбудоражены. Хотя, нет, не все. Снейп только мрачнел. Он не любил всякие праздники, считая, что лучше проведет время в лаборатории, чем глядя на гомонящую толпу придурков разного возраста. Вторым магом, которого не настигло общее возбужденное состояние, был, разумеется, Гарри Поттер. Этот день для него ничего не значил. Убранство зала даже вызвало у мальчика раздражение, поскольку мешало играть с нитями. Кстати, с Хогвартсом юный целитель давно пришел к консенсусу. Нет, разговаривать друг с другом даже на ментальном уровне они не могли. А вот посредством магических нитей, пожалуйста, в любой время. Замок позволял Гарри сплетать свои собственные узоры. И многие из них уже были прочно связаны с защитой школы.

Итак, Избранный в очередной раз созерцал потолок, совершенно не обращая внимания на праздничную суету и стоящий вокруг гомон. Как вдруг…

- Тролль, в подземельях тролль! - в зал ввалился Квирелл, проорал эту новость и изящно свалился в обморок. Заинтересовались все… Кроме Гарри, который не счел произошедшее сколько-нибудь достойным внимания.

Остаток вечера он провел в гостиной, не принимая никакого участия в обсуждении того, каким образом в школу попал тролль. Уже ближе к полуночи Поттер резко вскинул голову, взгляд его стал полностью осмысленным, сосредоточенным, отстраненность исчезла. Старосты факультета переглянулись. Они уже знали, что таким мальчик становился, когда в нем в полную силу начинал говорить Целитель. Но, насколько они знали, никто из рейвенкловцев болен не был.

В два часа ночи, когда все уже спали, хрупкая фигурка проскользнула через гостиную и покинула ее. Впервые за все время учебы Гарри нарушал правила школы. Его вели нити, что взывали о помощи. Двери в больничное крыло слегка скрипнули, заставив мадам Помфри повернуться. Она недоуменно уставилась на Поттера, целеустремленно двигавшегося к единственной занятой кровати, на которой умирала первокурсница Гриффиндора. Для нее было сделано все возможное, но повреждения оказались слишком серьезными. Шансов на спасение не осталось. Колдомедик уже собиралась окликнуть мальчика и отчитать его за некорректное любопытство, но слова застряли у нее в горле, а глаза изумленно расширились.

Гарри положил ладони на грудь девочки, и от них по всему ее телу стало распространяться голубоватое сияние. С каждой секундой оно становилось все интенсивнее. Мадам Помфри боялась пошевелиться. Она прекрасно понимала, чему стала свидетелем. Здесь, в стенах Хогвартса, находился Истинный Целитель, причем прекрасно владевший своими силами и способный лечить даже такие сложные случаи.

Легкий стон заставил ее двигаться. Ведьма подхватила обмякшее тело Гарри и уложила его на кровать. Она действовала быстро, не позволяя себе ни секунды промедления. Восстанавливающее, сердечное, для облегчения дыхания, от головокружения - эти и другие зелья она осторожно вливала в ребенка, на ее глазах вернувшего умиравшей девочке внешность и здоровье. Она не сомневалась, что Гермионе Грейнджер уже ничто не угрожает.

POV Поппи Помфри.

Как объяснить ее выздоровление? Сказать, что она выжила благодаря Гарри Поттеру? Почему-то мне кажется, что не стоит ставить Альбуса в известность о том, кем на самом деле является этот неординарный мальчик. Надо провести его диагностику. Возможно, найдутся ответы на все вопросы, которые он поставил перед нами. Мерлин, я своими глазами видела Целителя и то, как он лечит. Никогда не думала, что мне представится такой случай. А ведь этот дар нужно постоянно использовать. И я могу в этом помочь. Я должна. Завтра же поговорю с Гарри, надеюсь, он примет мою помощь.

Конец POV Поппи Помфри.

Было ровно шесть утра, когда колдомедик осторожно коснулась плеча спящего Поттера.

- Гарри, тебе пора в гостиную Рейвенкло, - прошептала она. - Мы ведь не хотим, чтобы кто-то преждевременно узнал о твоем даре.

Ребенок сразу открыл глаза. Несколько секунд он смотрел как бы сквозь женщину, затем взгляд хотя и не стал осмысленным, но все же изменился. Юный целитель снова ушел в себя. Помфри была уверена, что, задай она сейчас вопрос, то тут же получит ответ. Где бы ни витал мальчик, он прекрасно сознавал, что происходит в этом мире и вокруг него.

Ведьма наблюдала, с каждой минутой, даже секундой понимая, что пережить Аваду без последствий для себя не смог даже этот уникум. Вероятно, проклятие стало спусковым механизмом, запустившим развитие дара, а, заодно, и забрало Гарри у этого мира. Он, вроде бы, всегда рядом, но в то же время так далеко. И еще мадам Помфри знала, что бы ни задумал в отношении Поттера Дамблдор, этому не суждено сбыться. Манипулировать не получится, хотя бы потому, что малыш просто проигнорирует все попытки.

- Она будет жить, - целитель посмотрел на чуть не погибшую гриффиндорку.

- Благодаря тебе, - кивнула Поппи.

- Она не заслужила того, что с ней случилось, - отстраненно произнес Поттер. - Вы не даете выхода своей силе, и потому у вас не все получается. Сделайте это и станете сильнее, - пронзительный взгляд зеленых глаз был направлен на колдомедика.

- Что? - опешила та.

Мальчик слез с кровати, подошел к ней и притронулся к груди, в районе сердца.

- Все тут, просто выпустите, - сказал он. - Я буду приходить, вечерами. Мне тут нравится.

- Хорошо, Гарри, - все еще не придя в себя, произнесла мадам Помфри.

Поттер подошел к девочке, погладил ее по волосам, а потом молча покинул больничное крыло.

Естественно, чудесное выздоровление мисс Грейнджер вызвало повышенный интерес. Дамблдор сверкал глазами и делал вид, словно он знает что-то, чего не знает никто. Только вот на этот раз Поппи была абсолютно уверена, что директор понятия не имеет, как такое могло случиться. Хорошая мина при плохой игре.

Было предпринято множество попыток выяснить, каким образом поправилась девочка, но истина оказалась сокрыта тайной. Через пару недель все, вроде бы, успокоились. А Гарри каждый вечер часов в семь приходил больничное крыло. Иногда он просто сидел и читал, смотрел на стены и потолок, а иногда беседовал с мадам Помфри, в основном о целительстве. Он узнавал новое и делился своим опытом. Обоим это шло на пользу.

Конечно, Дамблдор не мог не обратить внимания на вдруг установившиеся отношения между его героем и колдомедиком, только вот последняя не особо собиралась откровенничать. И потом, дела частенько занимали большую часть времени директора, лишая его возможности следить за странным ребенком, поведение которого не укладывалось ни в какие рамки.

А школа жила своей обычной жизнью. Ученики дружили, бедокурили, ссорились, дрались, мирились, объяснились в любви. Некоторые, особо талантливые, пытались пробраться в запретный коридор. Правда, заинтересовать этим самым коридором того, для кого все и было создано, не удавалось ни под каким предлогом. Приключения Поттер игнорировал.

Незаметно настало Рождество. Гарри остался в замке, поскольку ему пришло письмо из дома, где говорилось, что возникли кое-какие дела, но летом его обязательно ждут, даже подарки приготовили к его приезду. От тети он получил несколько книг, в которых рассказывалось о разных методиках целительства, известных магглам. Вернон зачем-то подарил ему чашу, увитую змеем - знак медиков, признанный во всем маггловском мире. Гарри она понравилась, и теперь стояла на тумбочке рядом с его кроватью. Дадли насовал всякой всячины: от конфет до компакт-дисков. Пьер и Арабелла преподнесли браслет, в который были вставлены по кругу ампулы с семью зельями первой необходимости. Он всегда мог снова заполнить мини-емкости нужными составами. Каким бы замечательным целителем Поттер ни был, но без помощи лекарств он не мог полностью побороть недуги своих пациентов. Да и самому ему частенько нужна требовалась подпитка зельями. Среди красиво упакованных свертков только один не имел записки. Мальчик с минуту смотрел на струящуюся серебристую ткань, поверх которой ярко сверкали нити. Подумав, что дома ему будет, чем заняться, Гарри убрал подарок в сундук.

В одно из своих возвращений из Больничного крыла юный целитель почувствовал нечто странное. Это заставило его войти в помещение, дверь в которое была немного приоткрыта. Посреди пустой комнаты стояло большое зеркало, практически увитое нитями. Поттер подошел и заглянул в него, все время ощущая присутствие поблизости живого человека. Директора. Через секунду мальчик развернулся и отправился в гостиную факультета, оставив Дамблдора в недоумении. Судя по полному отсутствию реакции, Джеймса и Лили в отражении не было. А кто тогда? Больше Гарри в этой комнате не появлялся.

После Нового года, как заметили не только профессора, но и студенты, у рейвенкловца вдруг обострился интерес к Квиреллу. Он следил за каждым движением мага, заставляя того еще больше заикаться и спотыкаться на ровном месте. И непонятно было, чем же вызвано такое внимание.

- Гарри, почему ты наблюдаешь за профессором Квиреллом? - не выдержала староста Рейвенкло.

- Болен, - последовал простой и емкий ответ.

- А раньше не был?

- Был, но не так. Сейчас все плохо.

- Ты ему поможешь? - девушка бросила взгляд на профессора в тюрбане.

- Я думаю, - сказал Гарри. Слышавшие разговор посмотрели на него с недоумением. Понимай, как хочешь, называется. Поттер вообще частенько ставил всех своими ответами в тупик. Дальнейшие вопросы мальчик проигнорировал.

Рейнвекловцы затаились. Все их внимание было теперь сосредоточено на уникальном однокурснике, который, когда и если хотел, то нормально с ними общался. Но это если хотел, а если желания поговорить не было, то пробиться к Гарри не представлялось возможным. И сине-белые своего шанса дождались.

Очередной урок у первого курса Рейнвекло - Хаффлпафф плавно приближался к концу. Поттер почти час не спускал с Квиррела глаз, отчего тот все сильнее заикался, потом вдруг переставал и бросал озлобленные взгляды на мальчика. Многим уже начало казаться, что или один в другом дырку протрет, или второй первого придушит прямо в кабинете, на глазах у остальных студентов. Но ничего такого не случилось. На уроке. Зато потом!!!

Гарри подошел к профессору, который стоял у своего стола и дожидался пока первокурсники уйдут.

- Ми…и…стер Пот…т…тер? - с трудом выдавил из себя Квирелл.

- Надо, - сказал ребенок и, взяв мужчину за руку, потянул на себя, заставляя того наклониться. Их глаза, в конце концов, оказались на одном уровне. Юный целитель положил ладони на виски профессора. - Два плохо, не едины, не вместе, мешает, - тихо говорил мальчик. Преподаватель дернулся, желая отодвинуться. Откуда-то понеслось шипение, повеяло зловонием. Гарри продолжал отрешенно шептать: - Кровь… Боль… Болезнь… Умерщвляет… - потом посмотрел в глаза Квирелла: - В одном теле не должно быть двух духов.

Первокурсники, не успевшие выйти из класса, с ужасом смотрели за странным действом. Сколько это длилось, было непонятно, но закончилось в один миг. Ребенок покачнулся, оперся на профессора:

- Одно тело - один дух. Два тела - два духа. Найди тело, создай тело. Вылечить нельзя, можно отсрочить. Не ищи кровь, не ищи. Плохо, - и потерял сознание.

- Обливиэйт, - холодно произнес Квирелл каким-то не своим голосом. - Вы ничего не видели, а мистеру Поттеру вдруг стало плохо, и я собираюсь его отнести в Больничное крыло. Свободны.

Дети бессмысленно поморгали, потом удивленно уставились на профессора, держащего на руках их однокурсника. Студенты постарались ретироваться, уж очень странно выглядел преподаватель, как-то устрашающе.

- Кто же ты такой, Гарри Поттер? - мужчина задумчиво смотрел на мальчика в своих руках.

- Это мы будем выяснять позже, - тот же рот, тот же тело, но другой тембр, другие, более властные, интонации.

- Да, мой Лорд, - первый.

- Отнеси мальчика в Больничное крыло, - второй. - Что-то мне подсказывает, мадам колдомедик в курсе, кем он является, и что нужно делать.

Глава 7. Вопрос-ответ

Профессор зельеварения не единожды пересмотрел в думосборе первый урок новичков Рейвенкло и Хаффлпаффа. Его интересовал только Поттер. Что-то было в мальчишке, что заставило такого человека как Северус Снейп раз за разом возвращаться к воспоминаниям. Слишком подробным казался ответ, слишком спокойным, даже равнодушным. Выписав на пергамент ингредиенты и этапы приготовления и многократно проверив все данные, декан Слизерина задумался. Интуиция требовала, чтобы он сейчас же направился в лабораторию и проверил рецепт. Северус не стал сопротивляться.

Спустя шесть часов (спасибо за то, что была суббота) он с задумчивым видом изучал бирюзовое содержимое котла. Лишь в одной книге и только мельком упоминался этот состав, и как раз там сообщалось, что, идеально приготовленный, он будет именно такого цвета. Увы, никто не поверил, что существует зелье разума, позволяющее проникнуть в настолько неведомые структуры, что, может быть, оно того и не стоит. Все это считалось плодом больной фантазии автора. Но что тогда стояло сейчас перед Снейпом?

Стук в дверь лаборатории заставил Северуса сначала вздрогнуть, а затем напряженно замереть. Всего секунда, и он надел свою обычную маску. В гости пожаловал Квирелл. Еще одна загадка вселенной. Экс-профессор маггловедения вдруг перестал заикаться, носить тюрбан, и вообще оказался вполне сносным собеседником. Правда, чувство юмора у него было слишком уж острым. Казалось, что внутри тела поселился кто-то другой. Да и черты лица у мужчины изменились, он резко похорошел. Причем, до такой степени, что старшекурсницы выбрали его одним из объектов своего перешептывания и женских вздохов. Кстати, если остальные восхваляли Поттера, то Квирелл относился к мальчишке, по мнению Снейпа, слишком уж по-отечески.

- Северус, - кивнул гость.

- Квиринус, что привело вас в мою лабораторию?

- У моего знакомого возникла некая проблема, - произнес Квирелл, проходя внутрь. - Вернее, у меня есть два знакомых. Проблемы в обоих случаях несколько похожи, но при этом они совершенно разные.

- И вам нужно какое-то определенное зелье? - понял его зельевар.

- Если бы еще знать, какое, - пробормотал профессор ЗоТИ.

- В чем суть вопроса? - Снейп уселся в кресло и жестом указал гостю на второе.

- Первая проблема состоит в том, что в одном теле оказались две души, и обе не слабые. На данный момент они существуют на равных правах и не конфликтуют. Некий симбиоз. Но такое не может длиться вечно, - Квирелл в упор посмотрел на собеседника.

- И каким же образом такое оказалось возможным? - прищурился тот.

- Неудачный темномагический эксперимент.

- А вторая проблема? - Снейпу не нравился этот разговор. Было в нем что-то... какая-то недоговоренность.

- Вторая проблема несколько иного свойства, но тоже связана с душой, - профессор ЗоТИ пристально посмотрел на зельевара. - Северус, вам ничего не кажется странным в Гарри Поттере?

- Мистер Поттер наделен целым букетом странностей, - усмехнулся Снейп.

- Вы не пытались найти ответы? - задал еще один вопрос Квирелл.

- Зачем? Я не вижу в этом мальчишке чего-то такого, что стоило бы моего внимания.

- Вы плохо лжете, Северус. Как вы думаете, почему так быстро выздоровела юная мисс Грейнджер? А ведь ей не давали ни шанса. Тем не менее, девочка бегает по школе, словно и не было никакой встречи с троллем.

- Квиринус, мы живем в мире магии, - язвительно выдал Снейп.

- Такое ей не под силу, - последовал мгновенный ответ. - А вот Целители…

- Даже они не способны...

- Я не говорю о колдомедиках, которых по недоразумению и невежеству называют целителями, - перебил Северуса Квирелл.

- Вы сейчас пытаетесь мне сказать, что в школе объявился Целитель, вылечил Грейнджер, а потом бесследно исчез? Маловероятно.

- И тем не менее, я считаю, более того, я уверен, что в этой школе сейчас находится Истинный Целитель. У всех под носом. Он ходит по тем же коридорам, что и мы, ест с нами в одном зале, и лечит. Он лечит, Северус. Каждый день.

- Это невозможно, - зельевар потерял контроль. Если все было так, как говорит его гость, он бы давно уже вычислил этого гения. Но ни среди персонала, ни среди учеников не было никого, кто выделялся из общей массы. Никого, кроме...

POV Снейпа

Поттер? Невозможно! И что с того, что мальчишка знает рецепт зелья, которое весь магический мир считает несуществующим? Да, он странный, витает где-то в облаках… А в облаках ли? Что там о нем говорили остальные? Пользуется палочкой небрежно, игнорирует стандартные схемы и никогда не произносит заклинания вслух. Весь урок ведет себя отстраненно, словно ему скучно или неинтересно. Но если ему задать вопрос, отвечает сразу, при этом создается впечатление, что он просто пытается отделаться от профессора, зачем-то решившего оторвать его от серьезного личного дела. Постоянно погружен в себя. Мало с кем общается. Почти никогда не проявляет инициативу, чтобы начать с кем-то это самое общение. Частенько ни с того ни с сего прикасается к однокурсникам, и неважно, какого они возраста… «Но я тебя лечить не буду, ты мне не интересна», - кажется, именно так он сказал Паркинсон, заявив, что та чем-то серьезно больна и не проживет долго. ЧТО?!

Конец POV Снейпа.

- Ты подумай, Северус, подумай, - произнес Квирелл. - Заодно, может быть, найдешь какое-нибудь средство для разъединения двух душ. А я пойду.

После ухода гостя, Снейп еще долго сидел в кресле в своей лаборатории и пытался хоть что-то понять. Получалось не особо. В голове не укладывалось то, к чему пришел разум. Наконец, приняв решение, он резко поднялся и стремительно покинул апартаменты. Пролетев, пугая студентов, по коридорам Хогвартса, профессор зельеварения практически вломился в Больничное крыло. Мадам Помфри была там, проводя учет имеющихся у нее в запасе лекарств.

- Мерлин, Северус, нельзя же так пугать, - покачала она головой, как только смогла успокоить скачущее в бешеном ритме сердце.

- Поппи, Панси Паркинсон уже несколько раз к тебе наведывалась, - начал Снейп. - Ты проводила хотя бы поверхностное обследование девочки?

- Что конкретно тебя интересует? - нахмурилась колдомедик.

- У нее есть серьезные проблемы со здоровьем?

Женщина несколько секунд смотрела на гостя. За то время, что Гарри проводил в больничном крыле, она смогла составить полное досье на некоторых студентов. Мальчик не на всех обращал внимание. Но тех, в ком жила болезнь, чреватая серьезными последствиями в будущем, он знал, и даже по именам. Правда, не всем он горел желанием помочь. Одной из таких была Панси Паркинсон. Юный целитель как-то увидел карточку слизеринки и скучающим голосом выдал полную характеристику состояния ее организма и здоровья. После этого Поппи в каждое его посещение задавала ему вопросы об учениках. На какие-то имена он вообще не реагировал, где-то давал односложные ответы, порой выдавал полный диагноз, иногда даже со своими рекомендациями. А, бывало, звучал ответ: «Больше не болен». И она понимала, что мальчик успел применить свой дар. В журнале посещений больничного крыла не числился ни один студент Рейвенкло. И только она знала, почему.

- Поппи, - напомнил о себе зельевар. Ему не нравилась затяжная пауза.

- Лорду Паркинсону я уже подготовила письмо с настоятельной рекомендацией показать наследницу специалистам из Святого Мунго, а также обратится к Целительнице Шаари, в Тунис, - произнесла, наконец, Помфри.

- Это так серьезно? - прищурился Снейп.

- К тридцати годам она может превратиться в злобную старуху, до сорока - не дожить вообще. Детям грозит неполноценность, с учетом нынешнего состояния, скорее всего, они будут умственно-отсталыми с дестабилизированной магией.

- Есть ли еще среди слизеринцев настолько серьезные случаи? - зельевар весь подобрался.

- У меня готово тридцать писем, осталось составить еще четыре, - нехотя призналась колдомедик.

- И как ко всему этому отнесся Дамблдор? - Северус был несколько удивлен, что директор еще ни разу не заикнулся о наличии таких проблем со здоровьем студентов.

- А кто сказал, что Альбус знает? - саркастично поинтересовалась Помфри. На мгновение маска зельевара дрогнула. Он бы удивлен. Действительно, удивлен.

- Я думаю, что будет более правильно, если письма уйдут от моего имени, - Снейп быстро взял себя в руки. Поппи несколько секунд смотрела на него, потом ушла на свою половину. Вернулась она уже со стопкой пергаментов.

- Оставшиеся я передам тебе завтра, Северус.

- Хорошо, - кивнул он, а у самой двери вдруг остановился, обернулся и спросил.

- Сколько рейвенкловцев обратилось к тебе с начала этого года?

Испуг, растерянность, замешательство - вот, что увидел Снейп. Как ни странно, но именно эта смесь эмоций, проявившаяся на лице колдомедика, стала ответом.

- Ни одного, ведь так? - тихо произнес он.

- Северус... - Поппи была напряжена как пружина.

- Кто вылечил Грейнджер?

- Северус…

- Поттер - Целитель? - да, вопрос дался с трудом. Но очевидное даже от самого себя скрывать не представлялось возможным.

- Альбус не знает, - Поппи устало опустилась на стул. - Гарри уникален. Не ломай ему жизнь.

- Альбус должен знать, - с некоторым сомнением проговорил Снейп.

- Нет, никогда, - взметнулась со стула женщина. - Ты не понимаешь! Мальчик - Истинный Целитель. И… Я с его согласия провела диагностику, - она посмотрела на зельевара. - Любой другой на месте Гарри лежал бы уже в палате для душевнобольных. Северус, у мальчика отклонения, очень серьезные. Он не воспринимает мир так, как мы. И людей тоже.

- Он - один из лучших, если не лучший в этом потоке, - скептически произнес декан Слизерина.

- Он запоминает все, что когда-либо читал, - вздохнула Поппи. - Мне иногда кажется, что они читает просто потому, что может читать. Он не ищет, какую бы книгу взять. Справочник, энциклопедия, бульварный романчик или серьезное исследование, которое не каждый взрослый поймет, - разницы нет. Я однажды застала его за чтением журнала по психоколдомедицине. Там такие термины, что мне самой нужна помощь. Когда Гарри закончил, я задала ему по статье несколько вопросов. Он ответил, слово в слово. А потом сказал, что написан бред. Мол, автор ошибается, и все можно сделать намного проще.

- Так и сказал? - Северус впервые не знал, смеяться ему или плакать.

- Он давно лечит. Очень давно. У него навыки профессионального Целителя. И, мне кажется, этот мальчик помогал тем, кто давно безнадежен, - совсем тихо произнесла мадам Помфри. - Ему хватило десяти минут, чтобы привести мисс Грейнджер в порядок. Северус, задумайся, десяти! Не знаю… Я не уверена, изменится ли что-то, если Альбус узнает правду. Гарри Поттер живет сам по себе. Окружающий мир он воспринимает только как то, что помогает ему. Если человек ничего не может ему дать, он ему неинтересен. А Дамблдор этому мальчику неинтересен в принципе. Со мной Гарри общается только потому, что я связана с медициной. Он сам сказал, что учится у меня, как и я у него. Иногда он проявляет интерес к тебе, но какими-то рывками. Да, он очень любит зелья, Северус. Он их обожает, но, в то же время, это вплотную связано с его даром. Какое-нибудь зелье веселья он проигнорирует напрочь, в то время как о костеросте будет говорить часами, задавая такие вопросы, что у меня волосы встают дыбом. В эти моменты пропадает его отстраненность.

- Пожалуй, я пока повременю говорить Альбусу, - решил Снейп.

С этого дня он оставил Поттера в покое: не задирал его, не кричал, не пытался унизить. Только наблюдал и раз в неделю проводил небольшие тесты, чтобы понять, как усваивается материал. В вопросах Поттера всегда присутствовали один-два из тех, на которые не смогли бы ответить и многие неплохие зельевары. Иногда ответа не следовало, а иногда Северус получал такую информацию, что готов был продать душу, лишь бы увидеть источник, из которого были почерпнуты сведения. Все рецепты Гарри обязательно проверялись, неизменно оказываясь выше всяких похвал. Постепенно мальчик становился для зельевара кладезем потерянных знаний, каким-то невозможным чудом.

А школа тем временем жила своей собственной жизнью. Гриффиндорцы умудрились поучаствовать в спасении дракона, непонятно каким боком оказавшегося в качестве питомца у Хагрида. В эту историю влез и Малфой. В результате группа из Лонгботтома, Грейнджер, Уизли и слизеринского блондинчика отправилась на отработку. Ночью. В лес. Как потом выразился самый странный ученик школы: «Интересные у господина директора методы». Что-то там случилось, но добиться от свидетелей внятной информации не удалось. Вражда между Слизерином и Гриффиндором становилась все более ожесточенной. И если Дамблдор хотел, чтобы в этом участвовал Гарри Поттер, то самому мальчику до всяких дрязг не было дела. Северус об этом знал, как никто другой. Он стал все чаще замечать на себе задумчиво-заинтересованные взгляды своей «главной проблемы». Оставалось только понять, что они значат.

Конец учебного года приближался с невероятной быстротой. Директор становился все более дерганным. Если гриффиндорцы ухватились за все его намеки и подсказки, то тот, ради кого все было затеяно, плевать хотел на потуги Дамблдора с высокой башни, при этом не давая ни малейшего повода для назначения отработки или приглашения на частную беседу в директорский кабинет.

Стремительно надвигалось лето. Очередной урок зельеварения. Контрольная. Вдруг Поттер как-то странно поморщился, встряхнул головой, встал из-за стола и подошел к учителю. Снейп молча наблюдал за странным поведением студента, который положил ладошку на предплечье его левой руки, как раз туда, где была метка. Зельевар дернулся, вернее, попытался. От руки Гарри шел жар, который, впрочем, не причинял вреда. Краем глаза Северус заметил, как за ними наблюдают рейвенкловцы. Стало очевидно, что все студенты сине-белого факультета знают, кто живет рядом с ними. Знают, потому что именно Поттер лечил их ссадины, простуды и так далее.

- Так лучше, - вдруг сказал мальчишка, кивнул сам себе, спокойно вернулся на свое место и продолжил писать контрольную. Рейвенкловцы потеряли к произошедшему всякий интерес. А вот хаффлпаффцы продолжали недоуменно моргать глазами и даже с ужасом поглядывать на Гарри, считая его покойником. Северус Снейп же горел желанием остаться в одиночестве, чтобы сорвать с себя мантию, китель и рубашку и посмотреть на руку. Он знал, что там увидит. Вернее, чего не увидит.

Время тянулось мучительно медленно. Наконец, звонок. Дети постарались побыстрее ретироваться, боясь гнева профессора. Взмах палочки, и кабинет заперт. На стол полетела одежда. Северус в неверии уставился на девственно-чистую кожу. Наружу пробился истерический смешок, потом еще один, и еще. Смех и слезы. Успокоиться никак не получалось.

- Вот так просто?!

Какой-то мальчишка со сдвинувшимися мозгами, живущий в странном, созданном им самим мире, в несколько минут положил конец тому, за что двадцать лет чувствуешь вину, о чем сожалеешь. Метки больше не было. Хотелось вздохнуть полной грудью, вдруг всем сердцем, всей душой осознав, что свободен. Наконец-то, СВОБОДЕН!

Утром Северус услышал, что Дамблдор зачем-то отправился в Министерство. В груди появилось противное чувство ожидания беды. И кто бы сомневался...

Лонгботтом, Уизли и Грейнджер, почему-то объединившиеся вместе, и, к огромному удивлению, присоединившийся к ним Поттер играючи прошли все испытания и достигли зала, где был спрятан философский камень.

Крайне своевременно вернувшийся Дамблдор, МакГонагалл, Снейп и Флитвик спустились вниз. Три декана боялись найти трупы, но дети в целости и сохранности оказались в зале. Гриффиндорцы сидели на полу и наблюдали за рейвенкловцем. Тот застыл перед зеркалом. Казалось, что он просто стоит. Но стоило посмотреть на древний артефакт, как становилось понятно - что-то происходит.

- Гарри, что ты делаешь? - директор подошел к мальчику.

- Плохо. Обман. Нехорошо, - выдал невозможный ребенок, затем дотронулся до стекла. Дамблдор как-то судорожно выдохнул и беспомощно посмотрел на Поттера. Снейп не сомневался, мальчишка в очередной раз совершил нечто, считавшееся до сих пор невозможным.

- Гарри, там внутри был спрятан камень, - начал старик.

- Я знаю, - кивнул тот. - Он там и остался. Часть зеркала. Достать нельзя. Никогда.

- Это философский камень, - зачем-то уточнил директор.

- Можно сделать еще, - невозмутимо пожал плечами мальчик, заставив всех замереть в немом изумлении.

- Поттер, вы знаете рецепт приготовления философского камня? - уточнил Снейп.

- Знаю, - последовал ответ.

- Нам расскажешь, Гарри? - Дамблдор сверкнул глазами.

- Зачем? - отстраненно спросил юный целитель. Северус чуть заметно выдохнул. Все, мальчишка закрылся. Что-то его не устраивает.

- Он может помочь людям, - произнес директор.

- Жить долго скучно, пользы никакой. Не интересно, - выдал ребенок и уставился в потолок. Снейп проследил за его взглядом. Он за весь год так и не нашел ответа, что же такое заставляет мальчика все время смотреть вверх. Или он не просто смотрит?

Больше никто ничего добиться от Поттера не смог. Он игнорировал любые вопросы. Философский камень как таковой для Гарри не представлял никакого интереса. Снейпу вспомнились слова Помфри, что мальчику нужно лишь то, что может помочь в лечении, а все остальное он отбрасывает, как ненужный мусор. «Кто там хотел, чтобы Поттер был аврором?» - при взгляде на директора на губах зельевара появилась легкая усмешка.

Ах, да, никто кроме детей за философским камнем не пошел. Квиринус Квирелл спокойно сидел в своем кабинете и читал подаренную ему на день рождения Поттером, между прочим, книгу. На обложке красивыми золотыми буквами было выбито: «Фауст».

Глава 8. Подружиться с василиском может только Поттер

Еще никогда Снейп не ждал начала учебного года с таким нетерпением. Ему очень хотелось посмотреть на Гарри. Он знал, что почти все каникулы Дамблдор потратил на то, чтобы связаться с Дурслями. Только вот семейство больше не обитало в Литтл-Уининге, как и мисс Фигг, которая вышла замуж и исчезла в неизвестном направлении. Все попытки найти место жительства юного рейвенкловца ни к чему не привели.

Лето вообще было достаточно насыщенным. Северус решил умолчать о том, что лишился метки. Он не стал делиться этой новостью даже с лучшим другом, Люциусом Малфоем. А тот почему-то вздумал отделаться от одной вещицы, оставленной ему на хранение самим лордом. В конце концов, ему это удалось. Черная тетрадочка перекочевала к Джиневре Уизли - младшему отпрыску большого рыжего семейства.

Раз в неделю Снейп встречался с уволившимся из школы Квиринусом Квиреллом, который интересовался, каковы результаты поисков решения проблемы его друга, разделившего свое тело с неким субъектом. Дело продвигалось, но очень медленно. В темномагических фолиантах было найдено несколько ритуалов, но все они не устраивали бывшего профессора. Он пропадал на некоторое время, потом возвращался и не всегда в духе.

Вечерами Северус сидел у камина, поглаживал левую руку, словно вновь и вновь убеждаясь в том, что метки там больше нет, и думал. Думал обо всем, сопоставлял факты и свои наблюдения, но однозначного ответа на вопросы не находил. Оставалось только продолжить присматривать за мальчиком.

В одно прекрасное утро к Снейпу домой заявился Люциус и поинтересовался, есть ли какое-то зелье от сумасшествия домовых эльфов, а то у него один представитель этого народца совсем обезумел и несет такую околесицу, что волосы встают дыбом. Впрочем, Северус не обратил на это никакого внимания, поскольку большая часть домовиков отличалась отсутствием нормальных мозгов.

И вот, наконец, первое сентября. Декан Слизерина впервые в жизни не слишком спокойно сидел за преподавательским столом и не ерзал от нетерпения только в силу своего внутреннего контроля. Студенты шумной толпой ввалились в Большой зал. Лишь слизеринцы, как всегда, вели себя сдержанно и степенно. Самыми шумными были гриффиндорцы. Зельевар поморщился. Его взгляд выхватил из общей массы Поттера. Мальчишка снова созерцал потолок и улыбался. Ничего необычного, но было в этом что-то потустороннее, выводящее из себя. Казалось, рейвенкловец знает что-то, неизвестное никому. Или видит недоступное остальным.

- Лавгуд, Луна, - произнесла МакГонагалл, вызывая к табурету очередную первокурсницу. В зале раздались смешки. Девочка выглядела несколько нелепо в странного вида украшениях. Снейп замер, глядя на Гарри: взгляд юного целителя вдруг стал заинтересованным и, одновременно, задумчивым.

- Рейвенкло, - и Лавгуд направилась к своему столу. Зельевар сглотнул, когда увидел, как Поттер чуть подвинулся, давая место новенькой. Дальнейший интерес к распределению у мальчишки пропал, все его внимание было поглощено первокурсницей. «Что же он такое в ней увидел?» - подумал Северус.