История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Западные славяне

Почти все европейские государства, которые входили в христианское сообщество в Средние века, можно проследить до X в. Это справедливо и для западного, и восточного христианских миров, которые еще не были разделены никаким окончательным расколом. Единственное различие состоит в том, что Восточная Римская Византийская империя имела гораздо более древние традиции, но без возможностей политического расширения, в то время как Западная Священная Римская империя, «переданная» в 962 г. германским королям, была фактически новым образованием, служившим целям германского империализма.

Эти цели включали господство над Италией и экспансию на восток, направленную главным образом против западных славян. После краха Моравского государства ближайшими соседями германцев к северу от мадьяр были чехи в Богемии (Чехии) и славянские племена между Эльбой-Зале и Одером-Нейсе. Завоевание последних, упорствовавших в своем язычестве и так и не достигших какого-либо политического единства, вызвало появление пограничных зон, которые были созданы на их территории для наступления на границы Польши, которая тоже все еще была языческой, но уже объединенной под властью династии Пястов.

Когда между поляками и германцами произошло первое вооруженное столкновение – вероятно, это случилось на следующий год после коронации императора Оттона I, – князья из династии Пржемысловичей, объединившие чехов, уже приняли и католицизм, и власть германцев. Решающим в этом отношении оказалось правление святого Вацлава, убийство которого в 929 г. было в значительной степени результатом антигерманского движения, но на самом деле не изменило ситуацию. С одной стороны, корона святого Вацлава осталась символом государственного суверенитета Чехии (Богемии), но с другой – его брат и преемник Болеслав I тоже должен был признать феодальное главенство короля Германии, так что после 962 г. его государство, естественно, стало частью Священной Римской империи. Однако степень этой зависимости оставалась спорным вопросом, которую часто связывали с положением Польши и планами сотрудничества между двумя западными славянскими державами.

С самого начала Польша решила оставаться вне империи, и, чтобы избежать давления со стороны Германии, в 966 г. князь Мешко I (р. ок. 922 – ум. 992) добровольно крестил свою страну после своей женитьбы на дочери князя Богемии (Чехии) в предыдущем году. Первый христианский правитель Польши попытался ограничить политическое влияние империи данью, которую он согласился выплачивать с части своей территории. Он также хотел, чтобы первая польская епархия, основанная в Познани, находилась в прямом подчинении папскому престолу, в то время как отдельная епархия, созданная в Праге в 973 г., почти 400 лет оставалась под властью германского архиепископа Майнцского.

Вместе с князем Богемии Болеславом II, который унаследовал престол своего отца в 967 г., Мешко I даже вмешивался во внутренние дела Германии после смерти первых двух императоров – Оттона I и Оттона II. Он завязал отношения с некоторыми соседними немецкими маркграфами и женился на дочери одного из них после смерти своей жены-чешки. Но ни Польша, ни Чехия не могли оказать поддержку другим западнославянским племенам в их отчаянном сопротивлении германскому завоеванию, а совместные действия обеих стран страдали от недостаточной согласованности и территориальных споров. Точно неизвестно, какой регион Мешко I отнял у Чехии в последние годы своего правления. Вероятнее всего, это был Краков, а также часть Малой (Южной) Польши, которую временно занимали чехи. Однако в 981 г. он лишился региона, расположенного к востоку от нее (в настоящее время он называется Восточная Галиция), который отошел Владимиру Киевскому. Его собственный интерес лежал в противоположном направлении. Из Великой Польши – первоначального центра государства в районе Гнезно и Познани – он дошел до балтийского побережья, объединил близкородственное племя поморян с поляками и наладил контакты со скандинавским миром.

Под конец жизни он отдал свое царство, которое на момент принятия им христианства уже считалось самым крупным и лучше всего организованным славянским государством, непосредственно под власть папы римского. Этот дар в виде Польши, простиравшейся от устья Одера до границ Балтийской Пруссии и Киевской Руси, был самой лучшей гарантией ее независимости, которую Мешко I, вероятно, хотел подтвердить, получив королевскую корону.

Его дела завершил его сын Болеслав Храбрый, блистательное правление которого началось в 992 г. с укрепления единства Польши, главной целью которого было обеспечение ее полностью независимого и даже лидирующего положения в Центрально-Восточной Европе.

Болеслав сначала надеялся осуществить свои планы при дружеском взаимодействии с молодым императором Оттоном III, у которого было поистине универсальное, наднациональное представление о Священной Римской империи, объединяющей на равных условиях Италию, Галлию, Германию и Sclavinia (славянский мир). В последнем император был готов признать Болеслава своим наместником (patricius), дружеское сотрудничество с которым способствовало бы миссионерской деятельности, в которой они оба были глубоко заинтересованы. Их общий друг Адальберт, бывший епископ Пражский, убитый в 997 г. во время пребывания в Пруссии, вскоре после этого был канонизирован папой Сильвестром II. На Пасху 1000 г. Оттон III совершил паломничество в столицу Польши Гнезно, где Болеслав похоронил возвращенное тело великомученика. На торжественном собрании в присутствии папского легата Польша получила полностью независимую церковную организацию с архиепископом в Гнезно и новыми епископами в Кракове, Вроцлаве (Бреслау) в Силезии и Колобжеге (Кольберг) в Поморье (Померании).

Политические решения конгресса в Гнезно сделали Болеслава, как и его отца – бывшего tributarius империи, настоящим dominus, то есть независимым правителем, которому, скорее всего, было обещано королевское достоинство. Но некоторые темные интриги в Римской курии задержали запланированную коронацию, и в 1002 г. смерть Оттона III совершенно изменила ситуацию. Полностью сознавая опасность германских имперских устремлений, которые вновь возникли при новом императоре Генрихе II, польский князь решил не подчиняться его политике объединения всех западных славян в некой федерации под предводительством Польши.

Этот план включал решение двух проблем. Болеслав хотел прежде всего спасти от власти Германии и включить в свое королевство как можно больше славянских территорий, расположенных между Германией и Польшей, поэтому в 1002 г. он оккупировал Лужицу и Мейсен, где остатки славянского населения сохранились до наших дней. Даже еще более важной была идея замены немецкого влияния в Чехии на власть Польши. Вмешиваясь во внутренние распри среди членов династии Пржемысловичей, на следующий год Болеслав вошел в Прагу, и создание общего Польско-Чешского государства казалось более осуществимым, чем в любой более поздний период истории.

Но Генрих II ответил объявлением войны, которая с двумя перемириями длилась 16 лет. Окончательный мир был заключен в 1018 г. в Будишине (Баутцен) – столице Лужицы, которая осталась под властью Болеслава. Однако ему не удалось заполучить какие-либо другие славянские земли между Одером и Эльбой, где самое сильное племя, лютичей, даже сотрудничало с немецкими захватчиками, подготавливая тем самым для себя свою окончательную судьбу. Также в Чехии существовала немецкая группировка, и Чехию полякам пришлось оставить в 1004 г. Болеслав сохранил только Моравию, так что государство Пржемысловичей оказалось временно разделено между империей и Польшей.

В 1013 г. в разгар войны с Германией перед Польшей впервые встала угроза совместных действий ее западных и восточных соседей, так как император возобновил былые отношения Германии с Киевским государством. Вероятно, это была одна из причин, по которым Болеслав немедленно после заключения Будишинского договора решил вмешаться во внутреннюю борьбу сыновей Владимира Киевского и поддержать того из них, который женился на его дочери. Когда он захватил Киев в том же 1018 г. и установил власть своего зятя Святополка, казалось, что даже восточные славяне войдут в федерацию Болеслава. В сообщении, которое он отправил из Киева обоим императорам, Генриху II Немецкому и Василию II, в Константинополь, была четко изложена его цель – оставить всю Центрально-Восточную Европу свободной от любой имперской власти.

Влияние Болеслава достигло границ с Литвой, где в 1009 г. был убит еще один миссионер, пользовавшийся его поддержкой, – его сторонник в Германии святой Бруно, а также Венгрии, хотя очень сомнительно, чтобы он когда-нибудь объединил какие-то словацкие территории с Польшей[10]. Его коронация как первого короля Польши, которая с одобрения папы состоялась незадолго до его смерти в 1025 г., окончательно утвердила положение Польши как независимого члена европейского сообщества.

Предание о короле Болеславе I Храбром сохранялось на протяжении всей истории Польши, хотя уже при его сыне и преемнике Мешко II (1025–1034), коронованном сразу же после смерти его отца, Польша утратила свое лидирующее положение и вступила в глубокий внутренний кризис, который открыл двери германской интервенции. Утрачены были также и первые территориальные приобретения короля – Лужица и Моравия; первая попала под власть Германии, а последняя была возвращена Чехии. Несмотря на яростное, но неорганизованное сопротивление, славянские племена к западу от Польши были поглощены империей, которая также продолжала включать в свой состав государство Пржемысловичей.

Баланс сил между Чехией и Польшей, однако, совершенно изменился в годы – и после них – злополучного правления Мешко II. Его современник Бржетислав I не только завоевал польскую провинцию Силезию, которая стала объектом бесконечных споров между двумя соседними государствами, но и попытался объединить их, но на этот раз под властью Чехии. Несмотря на вторжение в Польшу в 1038 г., его план имел даже еще меньше шансов на успех, чем политические идеи Болеслава I Храброго, и первый период истории западных славян закончился созданием двух государств, разделенных частыми распрями, враждебными их общим интересам – противостоянию давлению Германии. Однако оба государства оставались центрами славянской культуры, которая быстро развивалась в тесном контакте с западным христианским миром, включая далекие римские провинции. Влияние Германии было, естественно, гораздо сильнее в Чехии, где немецкая колонизация началась гораздо раньше, в то время как Польша, так и не включенная в империю, вновь обретала свободу действий после каждой попытки вмешательства со стороны ее соседей.

Только территория Поморья вдоль балтийского берега, тщательно контролируемая Мешко I и его сыном, не была еще полностью объединена с остальными польскими землями. Туда не могла дойти немецкая экспансия, пока близкородственные славянские племена между Одером и Эльбой с переменным успехом боролись за свою свободу.

Восточные славяне

Задокументированная история Киевского государства, в которой все восточные славяне были объединены под властью династии норманнского происхождения, началась задолго до консолидации Чехии и Польши благодаря главным образом давним контактам с Византийской империей. Но обращение в христианскую веру – необходимое условие для включения любой страны в европейское сообщество – было отложено здесь на гораздо более долгий срок. Даже князь Владимир – сын Святослава, преемником которого он стал после нескольких лет внутренних распрей, начал как языческий правитель, как и его предшественники. И только в 988 г. он решил принять крещение вместе со своим народом. Позднее он стал святым Восточной (православной) церкви.

В конечном счете Владимир обратил в христианство русских – как своих скандинавских викингов, так и племена восточных славян, известных как Rus, когда христианский мир еще не был окончательно расколот на восточный и западный. Тем не менее оказалось, что решение Владимира принять христианскую веру не от Рима, а от Константинополя – это решение было драматично описано в первой русской летописи Повесть временных лет и легко объясняется лишь географическими причинами – имело далеко-идущие последствия и огромное значение. Сначала влияние Византии, стоявшей выше любого западного центра культуры, сильно способствовало подъему Киева, но постепенно углубляло разделение славян на восточных и западных. Не существовало опасности включения нового христианского государства в Восточную Римскую империю, с которой Россия была связана культурными узами. Не будучи вассальным государством Византии, она сразу же получила свою церковную организацию, хотя многие подробности происхождения столичной Киевской епархии и ее взаимоотношений с Константинопольским патриархатом являются предметом спорных толкований.

Но несмотря на периодически возникавшие отношения с Римом и Западной империей, которые имели место в политике Владимира даже после его обращения к Византии, эта политика теперь определялась необходимостью урегулирования различных проблем, вызванных сотрудничеством с Василием II – могущественным греческим императором, сестру которого он взял в жены через год после крещения. Договор был заключен в Херсонесе (Корсуни) – древнегреческой колонии в Крыму, которую Владимир осадил и захватил в 988 г. Когда давление, которое он таким образом оказывал на императора, дало свои плоды и свадьба с Анной состоялась, Владимир вернул город Василию II, и у Киевского государства больше никогда не было никаких постоянных форпостов на берегах Черного моря. Однако, по-видимому, в том случае Владимир объединил свое княжество с городом Тьмутаракань, расположенным по другую сторону Керченского пролива, который, вероятно, был раньше политическим и церковным центром русских поселенцев и сыграл важную роль в истории Киевского государства в следующем, XI в.

До своей смерти в 1015 г. первые годы XI в. первый русский правитель-христианин, князь Владимир, использовал для укрепления церкви и защиты южных границ страны от набегов печенегов, которые тогда контролировали причерноморские степи. Защита этих пограничных регионов оставалась постоянной проблемой, так как одну волну захватчиков-азиатов сменяла другая. Со всеми другими соседями Владимир теперь жил в мире, а различными частями Киевского государства, включая колонизированные северо-восточные территории в бассейне Волги, где древнейшим центром был Ростов, правили его многочисленные сыновья.

Сразу же после смерти князя стало трудно поддерживать единство Киевского государства, несмотря на феоды среди членов династии, которые помимо церкви были единственной нитью, связывавшей многочисленные восточнославянские племена. После устранения и смерти Святополка, поддерживаемого его польским тестем, главными соперниками были Ярослав, который при жизни своего отца правил Новгородом, и Мстислав Удалой Тьмутараканский. В 1024 г. двое братьев решили разделить Россию по реке Днепру, что было первым признанием отличия изначальной территории государства, основанного династией Рюриковичей от Новгорода на севере до Киева на юге, от практически безграничного региона, присоединенного благодаря экспансии славян на востоке. Территория Полоцка – центра будущей Белоруссии – оставалась за пределами договоренности под властью отдельной ветви династии.

Единство целого государства было временно восстановлено после смерти Мстислава в 1036 г., когда Ярослав стал единоличным правителем. Только чуть позднее были установлены определенные церковные отношения с Византией. Теперь в Киев беспрерывно приезжали митрополиты, рукоположенные патриархом Константинопольским. Этот город благодаря Ярославу, прозванному Мудрым, быстро развивался по модели имперской столицы. Тем не менее правление Ярослава закончилось двойным кризисом в русско-византийских отношениях. В 1043 г. после торгового конфликта между двумя странами Ярослав предпринял последнее нападение на Восточную Римскую империю, которое достигло Константинополя, но закончилось неудачей. А в 1051 г. была сделана попытка добиться не только политической, но и церковной независимости от Византии, когда епископы Киевского государства выбрали митрополитом местного русского церковнослужителя, который не был признан патриархом Константинопольским.

На следующий год отношения снова улучшились благодаря другому браку между представителями двух династий. Но Ярослав, по крайней мере, в равной степени стремился к поддержанию контактов и с западными династиями посредством матримониальных уз. Брак его дочери Анны, уехавшей во Францию в 1050 г., чтобы выйти замуж за короля Генриха I, имеет особенно важное значение в этом отношении. А после вмешательства во внутренние проблемы Польши Ярослав остался в дружеских отношениях с этим западнославянским соседом, несмотря на продолжавшиеся территориальные споры по поводу Галицкого региона, который несколько раз в течение этого века менял хозяина.

Эти тесные контакты между Киевской Русью и западным христианским миром продолжались на фоне растущей напряженности между Римом и Константинополем, которая в 1054 г., году смерти Ярослава Мудрого, закончилась длительным расколом. Россию не затронул напрямую этот роковой разрыв. Лишь в XII в. влияние Византии также оказалось достаточно сильным, чтобы вызвать в Киеве растущее недоверие, а иногда даже и враждебность к носителям латинского языка. Если 1054 г. и является поворотным пунктом в русской истории, то только из-за последствий установления порядка наследования Ярославом.

В своем завещании он оставил киевский трон своему старшему сыну Изяславу, а каждый из остальных четверых сыновей получил свое собственное княжество. Подразумевалось, что после смерти старшего сына они будут перемещаться из одного княжества в другое по старшинству. Эту систему, сложную саму по себе, еще больше осложнило то, что правящая в Полоцке династия оставалась вне этой ротации и что потомки одного сына Ярослава, умершего раньше своего отца, создали отдельное наследное княжество в Галиче, а важные регионы, далекие от Киевского центра, – независимый Новгород, приходящая в упадок Тьмутаракань и, прежде всего, регион колониальной экспансии в бассейне реки Волги шли по своему собственному, все более отличающемуся пути развития.

В таких условиях Изяслав вряд ли мог поддерживать свое главенствующее положение, и даже его сотрудничество со своими двумя младшими братьями не продлилось дольше 1073 г. Когда он потерял Киев во второй раз и не получил, как в 1069 г., помощи от Польши, он попытался спасти свое положение, обратившись к ведущим державам западного христианского мира. Не добившись успеха у императора Генриха IV, он обратился, в частности, к папе Григорию VII. Его сын отправился в Рим и вверил Regnum Russiae (русское царство) под защиту Святого престола. В своей булле от 1075 г. папа принял этот дар, который должен был совершенно изменить судьбу Киевской Руси и создать еще одно католическое королевство в Центрально-Восточной Европе рядом с Польшей. Восточные и западные славяне должны были быть объединены схожей политикой и церковной принадлежностью. Однако Григорий VII не мог оказать Изяславу сколько-нибудь эффективную поддержку, и весь этот план, вряд ли имевший поддержку в России, не оставил и следа в ее преданиях. Сам Изяслав отказался от него, когда благодаря смерти своего главного противника [Святослава Ярославича] смог вернуться в Киев в 1077 г., чтобы провести там последние два года своей жизни. Когда он пал в сражении со своим племянником, внутренние распри среди многочисленных членов династии продолжились без особого соблюдения правила генеалогического старшинства.

Поэтому в Киевском государстве, крупнейшем в Европе и занимавшем ключевое положение у границ европейского сообщества и христианского мира, не было реального единства, которое могло бы сплотить многочисленные восточнославянские племена в одну нацию. Связанная с остальной Европой посредством двух противоположных влияний – периодических связей с соседним католическим Западом и проникновения византийского (восточноримского) православия, эта Древняя Русь находилась при этом под постоянной угрозой нашествий азиатов с юго-востока, но быстро расширила сферу своего влияния путем сравнительно легкой экспансии на территории финских племен на северо-востоке. Это промежуточное положение между Европой и Азией оставалось постоянной проблемой для восточных славян – для России как единого целого в смысле «старой Руси», которая постепенно вела к разделению на различные, очень отличающиеся друг от друга России, чему способствовали династические деления на княжества, которые вопреки воле Ярослава стали практически наследными в разных ветвях потомков Рюрика. Не соответствуя строго изначальным племенным территориям, эти княжества, однако, во многих случаях имели различное этническое прошлое и вдобавок различные политические интересы, зависевшие от их географического расположения.

Уже в тот древнейший период истории восточных славян стало очевидно, что они, не имея возможности контролировать побережье Черного моря, не смогут этого сделать и в отношении берегов Балтики. И Владимир, и Ярослав совершали военные походы против литовских и финских племен, которые отделяли Киевское государство от моря, откуда норманны пришли в Россию. Но даже завоевания Ярослава не достигали дальше Юрьева – города, который он основал и который позднее стал Дерптом (Тарту)[11]