История Доктора Дулитла

ЕЩЕ раз поблагодарив акул за их доброту, Доктор со своими друзьями продолжил путешествие на быстроходном корабле под тремя красными парусами. Когда они вышли в открытое море, звери спустились вниз — изучать судно изнутри. Доктор остался на палубе: прислонившись к кормовым поручням, он попыхивал трубкой и смотрел на Канарские острова, исчезающие в синих вечерних сумерках. Он пытался представить, что поделывают африканские обезьяны и как встретит его милый сад в Падлби, если, конечно, им суждено свидеться.

Неожиданно из люка пробкой выскочила сияющая Даб-Даб. Ее прямо-таки распирали новости.

— Доктор! — завопила она. — Пиратский корабль совершенно потрясающий! Там внизу кровати застелены таким желтым, бледно-желтым шелком, и сотни разных подушек и подушечек, на полу толстые, мохнатые ковры, тарелки серебряные, а еда просто невероятная, питье тоже. Я заглянула в кладовую — знаете, это настоящий магазин! Вы в жизни такого не пробовали, представляете, у них пять сортов сардин — что за люди? Пойдем поглядим. А еще мы нашли комнатку, запертую, и нам зверски хочется туда проникнуть. Джип говорит, там пираты прячут свои сокровища. Но мы никак не можем ее отпереть. Пойдем скорее, может, у вас получится!

Доктор последовал за ней. Корабль был, действительно, замечательный. А все звери, нетерпеливо и возбужденно галдя, сгрудились возле маленькой дверцы. Доктор покрутил ручку, но дверь не открылась. Принялись искать ключ. Посмотрели под половичком, потом перевернули все ковры, заглянули в буфеты, проверили ящики, полки и большие сундуки в корабельной столовой, обнюхали каждый уголок. И обнаружили еще целую кучу новых чудесных предметов, наверняка украденных пиратами с чужих судов. Кашмирские шали, расшитые золотыми цветами, прозрачные, как паучьи сети; коробки дивного ямайского табака; резные шкатулочки из слоновой кости, наполненные русским чаем; старинная скрипка с порванной струной и картинкой на нижней деке; огромные, выточенные из кораллов и янтаря шахматные фигуры; трость, в которой хитро прятался кинжал и выскакивал, стоило лишь потянуть за ручку; шесть винных бокалов с серебряным ободком по краям и прелестная большая перламутровая сахарница. Обыскали весь корабль, но подходящего ключа так и не нашли.

Они вернулись к дверце, и Джип заглянул в замочную скважину. Ее что-то загораживало с той стороны, и он ничего не разглядел. Беспомощно столпившись у порога, они соображали, что делать дальше, и вдруг филин Гу-Гу прижал палец к губам:

— Т-с-с? Ну-ка, помолчите. У меня такое чувство, что внутри кто-то есть.

Все на мгновение притихли. Потом Доктор сказал:

— Ты, наверное, ошибаешься, Гу-Гу. Я ничего не слышу.

— Да я абсолютно уверен? — возмутился филин. — Тихо? Вот опять. Неужели вы не слышите?

— Нет, — растерялся Доктор. — А что это за звук?

— Там кто-то засунул руку в карман, — объяснил Гу-Гу.

— Ну, это вряд ли можно назвать звуком, — пожал плечами Доктор. — Во всяком случае, отсюда услышать его невозможно.

— Давайте не будем спорить, — попросил филин. — За свои уши я ручаюсь. И повторяю еще раз: с той стороны кто-то что-то засунул в карман. Видите ли, шум бывает практически от всего — если, конечно, у тебя слух достаточно острый. Летучие мыши распознают крота, шагающего по подземному туннелю, и считают, что они хорошие слухачи. Нам, филинам и совам, достаточно послушать, как котенок моргает в темноте, чтобы определить его цвет. При этом второе ухо можно даже заткнуть.

— С ума сойти, — смущенно пробормотал Доктор, — извини, что не поверил сразу. Пожалуйста, послушай еще. Что он делает теперь?

— А я вовсе не уверен, что это мужчина! — сообщил Гу-Гу. — Может, это и женщина. Поднимите-ка меня к замочной скважине, тогда я буду знать точно.

Доктор поднес филина к самому замку и держал там, пока он не прошептал:

— Вот он потер лицо левой рукой. Маленькая рука и маленькое лицо. Возможно, это женщина. Нет! Отбросил со лба волосы. Никаких сомнений, там существо мужского пола!

— Но женщины тоже так делают, — заметил Доктор.

— Правда, — согласился Гу-Гу, — но не забудьте, у них длинные волосы — и звук другой. Тише! Да угомоните как-нибудь этого поросенка! И на минутку задержите дыхание. Я буду слушать изо всех сил. Дурацкая дверь страшно толстая, но я попробую. Т-с-с… Замрите, закройте глаза и не дышите.

Гу-Гу прижал ухо к скважине и словно оцепенел. Наконец, он посмотрел прямо в глаза Джону Дулитлу и спокойно сказал:

— Человек за дверью очень несчастен. Он плачет. Старается не всхлипывать, не шмыгать носом — потому вам и невдомек. Но я совершенно отчетливо слышу слезу, упавшую на его рукав.

— А откуда ты знаешь, что это именно слеза? Может, просто с потолка капает, — предположил Габ-Габ.

— Какое невежество! — фыркнул филин. — Капля воды, шлепнувшись с потолка, произвела бы раз в десять больше шума.

— Ну что ж, — развел руками Джон Дулитл, — если человек несчастен, надо поскорее попасть внутрь и выяснить, что же с ним стряслось. Поищите-ка топор, придется рубить эту дверь.