История Древнего Востока

ВВЕДЕНИЕ

1а. Данный курс по истории древнего Востока несколько отличается от того, который существует в Московском Университете или педагогических институтах. Система приоритетов в нашем курсе не только ориентирована на потребности Свято-Тихоновского Института: она должна способствовать формированию несколько более сбалансированного, чем прежде, взгляда на историю Отечества, хотя, как вы понимаете, между концом истории древнего Востока и началом истории России лежат тысячи лет. Что я имею в виду? Основная масса учебников и научных монографий ориентирована прежде всего на историю Месопотамии и Египта — двух наиболее ярких, но относительно поздних техногенных обществ древности. Об остальном говорится, если остается время для изложения. Чем подробнее книга, — я подразумеваю не только учебники, но и большие многотомные монографии, — тем это искажение слабее; но чем короче изложение, тем меньше остается места для рассказа об истории других, не менее важных по значению обществ Древнего Востока. В результате, по сложившейся западноевропейской традиции основу древней истории составляют два самых молодых и наименее творческих общества: шумеров (а также сменивших их семитов Месопотамии) и общество египтян.

2. Если же посмотреть на более раннее время, то видно, что выделяются два типа обществ: гармонические и техногенные. Гармонические — это Плодородная дуга, часть, так называемого, Плодородного полумесяца, но без Нижней и Средней Месопотамии, т. е. собственно Двуречья, без долины Нила. Плодородная дуга берет начало в Эламе и идет по предгорьям к северу от Тигра. Возле Хабура начинается верхняя Месопотамия, входящая в Плодородную дугу, как и верховья Евфрата, — сюда же входит юго-восточная часть Малой Азии, — и далее на юг, вплоть до Святой Земли включительно.

Здесь на протяжении IX—V тыс. существовали общества, в которых быстрее, чем в остальных обществах Древнего Востока, развивались социальные структуры, технологии и т. д. Они не характеризуются быстрыми технологическими рывками, неожиданными демографическими взрывами, сложной социальной структурой и системой производства, масштабными кризисами. Это — общества гармонические.

Позднее возникли на базе достижений населения Плодородной дуги общества, которые почти ничего крупного не придумали, но быстро наладили высокоэффективное сельскохозяйственное производство на плодородных землях долин больших рек, эффективно неэксплуатируемых до выхода гармонических обществ на достаточно высокий уровень, технологический и социальный, в результате там начался быстрый прирост населения, а как следствие — выросла его плотность и возникли очень сложные социальные структуры. Эти техногенные общества оказались склонны обожествлять сами себя, так как своим возникновением они почти целиком обязаны деятельности человека, роль природы оказалась меньше, чем ранее, гармония была нарушена.

До этого на протяжении предшествующих пяти тысячелетий, до рубежа V—IV тысячелетий Двуречье и собственно долина Нила представляли собой, в основном, неудобные для возделывания пустынные и болотистые области, которые человек не мог полностью освоить на уровне основанных только на камне технологий. Но когда в определенный момент началось массовое освоение (в основном — людьми из гармонических обществ) металла тогда-то и возникли богатые сообщества с высокой плотностью населения и сложной социальной структурой, что сами люди склонны были считать делом соответствующих богов. Однако, в конечном счете они дошли до обожествления собственного общества. Это характерно именно для двух вышеназванных регионов: Двуречья и Египта. Территориально между ними, в рамках гармонических обществ, имелись две параллельные полосы: по предгорьям и низким плоскогорьям Плодородной дуги располагались высокоорганизованные общества, в которых доминировало земледелие, а скотоводство играло меньшую роль; внутреннюю же часть дуги занимали народы несколько иного склада, жившие в условиях, близких к степным, тоже земледельческие, но с большим удельным весом скотоводства, с более поздним городским развитием, менее высокой плотностью населения, — это тоже гармонические общества с менее сильным, чем у первых, импульсом к технологическому и социальному развитию, но тесно связанные с соседними предгорными регионами.

Нижеследующий курс построен на базе общеизвестных фактов, но рассказ о народах Восточного Средиземноморья, Малой Азии, предгорий Месопотамии, Иранского и Армянского нагорий будет занимать большее место, чем обычно. Соответственно составлены билеты и экзаменационные программы. Поэтому при чтении литературы следует обратить внимание на то, что написано об этих регионах, — прежде всего о том, что названо гармоническими обществами, к которым принадлежит и древнее население Святой Земли.

3. Начнем мы с первого города IX тысячелетия (все даты указаны до Р. Х.), с Иерихона, и кончим серединой I тысячелетия до Р. Х. Поэтому в рамках курса по истории древнего Востока будет немного рассказано о древних греках II тысячелетия, а в лекциях по истории античности — о древневосточных обществах второй половины I тысячелетия с тем, чтобы соблюсти основной исторический принцип — последовательность изложения. В первых лекциях очень кратко изложена история IX—IV тысячелетий до Р. Х. — подробно об этом времени рассказывается в курсе Библейской археологии. Затем курс будет построен следующим образом:

1. Страны Плодородной Дуги в IX—IV тыс.;

2. Святая Земля в III тыс.;

3. Месопотамия в III тыс.;

4. Египет периода Раннего (XXXI–XXIX вв.) и Древнего (XXVIII–XXIII вв.) царств;

5. Элам (III тыс.-ХII в.);

6. Ассирия в Староассирийский (XX-XVI вв.) и Среднеассирийский (XV-XI вв.) периоды;

7. Митанни (XVI–XIV вв.);

8. Хеттское государство: Древнехеттское (XVIII–XVI вв.). Новохеттское (XIV-XIII вв.) царства;

9. Урарту (IX-нач. VI вв.);

10. народы северо-востока Малой Азии и Закавказья (в широком смысле слова — Армянского нагорья) во II тыс.;

11. Семиты в Месопотамии (II тыс.);

12. Египет периода Древнего (XXVIII–XXIII вв.), Среднего (XXI–XVIII вв.) и Нового (XVI–XI вв.) царств;

13. Крит и материковая Греция (III–II тыс.).

Далее курс будет более подробным:

14. Святая Земля (XI–VIII вв.);

15. Восточное Средиземноморье (XI—VIII вв.);

16. Новоассирийское царство (X—VII вв.);

17. Ново Вавилонское царство (626—539 гг.);

18. Держава персов и государства Малой Азии, Армянского нагорья, Закавказья в I тыс. до Р. Х.;

19. Позднее царство в Египте (сер.X—VI вв.);

20. Индия и Китай в I тыс. до Р. Х.

Собственно говоря, дробной общепринятой периодизации истории Древнего Востока не существует, так что периоды можно выделять и по тысячелетиям (приблизительно). Для разных обществ неодинаковых территорий время возникновения государств, их формы и этапы жизни достаточно разнообразны. Есть понятия «ранние» общества и «развитые», но они достаточно условны, а их эволюция также прослеживается на больших промежутках времени.

4. Большинство книг, которые вы будете читать, отличает уже упоминавшаяся неоднократно симпатия к техногенным обществам. Чем это объясняется? Первый фактор — объективный. Дело в том, что их история сопровождается обилием письменных текстов, а историк ими занимается в первую очередь. Там, где текстов нет, он склонен полагать, что ничего не было вообще, тем более что такой взгляд формировался до развития археологии и некоторое время считался естественным. Мало того, деля народы на письменные и бесписьменные, историки XIX века одновременно делили народы на исторические и неисторические. Сейчас такая концепция стала достоянием прошлого. Выяснилось, что очень многое возникло в обществе в период до появления текстов на вечных материалах, то есть на металле, керамике, камне; выяснилось также, что возникновение письменности и появление массовой документации не одно и то же. Но, тем не менее, симпатии ученых уже определились. Отныне их внимание уделялось прежде всего лишь отдельным техногенным цивилизациям древневосточных народов. Представители других древнейших обществ, тем более — раньше возникших, были на раннем этапе существования техногенных цивилизаций не менее развиты, чем их носители: однако лишь последние носители техногенного начала стали главным объектом изучения.

Второй фактор — субъективный. В основном наука о Древнем Востоке формировалась в Западной Европе, где свой достаточно мощный техногенный элемент вызывал симпатии к похожим обществам, поэтому их описывали с удовольствием. Иные по своей сути общества Плодородной Дуги такого внимания не удостаивались. Такое смещение приоритетов наших научных монографий и учебников должно вами учитываться. И еще раз повторю: чем добротнее и специализированнее книга, тем больше вы из нее узнаете об истории гармонических обществ.

СТРАНЫ ПЛОДОРОДНОЙ ДУГИ В IX—IV ТЫС. ДО Р. Х.

Цель первой лекции — показать, что подавляющее большинство новаций в социальной структуре, духовной и культурной жизни, в экономике были сделаны до появления первых архивов, оставленных нам техногенными обществами. Вы должны хорошо усвоить, что те достижения, которыми гордятся или могли бы гордиться жители древней Месопотамии и долины Нила, — это во многом достижения их предшественников, поскольку древняя история начинается не в III тысячелетии, а в IX. Заслуга в установлении этого факта принадлежит в основном археологам, что порой не всегда учитывается в курсах по древней истории.

1а. Что уже было в IX—VII тысячелетиях до Р. Х.? Прежде всего, земледелие, древнее и весьма высокоразвитое. Чем дальше развиваются исследования, тем дальше в глубь веков отодвигается дата возникновения земледелия. На территории Восточного Средиземноморья уже очень ранние верхнепалеолитические археологические культуры располагают тем же набором орудий, которые мы видим у земледельцев более позднего времени, то есть не стоит представлять древнейшую историю обязательно лишь как период охоты, собирательства и рыбной ловли. Такие народы бесспорно зафиксированы лишь в приарктической зоне. Нет бесспорных гарантий того, что таковой период вообще существовал (не на периферии, в холодной Европе, а в центральных районах Древнего мира). Мало того, с IX тыс. в наиболее развитом районе древней ойкумены — Восточном Средиземноморье возникает первый город Иерихон (конец IX тыс.), то есть скопление людей, изолированных от сельского населения, занимающихся и сельским хозяйством и специализированной деятельностью, обладающих более высокими культурой и уровнем образования, практикующих более сложные типы отношений, чем остальные. Нигде в мире ничего похожего тогда не было. Не было ни больших богатых земледельческих деревень, ни высоко развитых индустрии — все было предельно просто. То же самое в Индии, на Дальнем Востоке, в Китае и тем более в Африке; ничего не было в долине Нила, никто не жил на территории Двуречья (кроме его окраин). Развитые общества существовали лишь по Плодородной дуге, но, хотя археологи здесь искали и очень многое нашли, городов и здесь нет, кроме Иерихона. То, что могло бы рассматриваться в качестве протогородов, на Плодородной дуге появляется только в VI тыс., то есть 2,5 тысячелетия спустя.

Вышесказанное чрезвычайно важно, поскольку идея города не обязательно связана с уровнем технического развития: Иерихон был городом и в VIII тыс. и в VII. Далее, в пространстве вокруг деревенских обществ Плодородной дуги уже шли маргинальные области, где со временем земледелие постепенно совершенствовалось. Затем территории, где населения вообще было чрезвычайно мало, — оно тоже практиковало земледелие и занималось (или не занималось) скотоводством. Только в VI тыс. мы увидим кое-где на Плодородной дуге сопоставимые по уровню развития центры, но и там на на юго-востоке Малой Азии, городов по-прежнему нет. Та же картина в V и IV тыс. Только в конце IV тыс. начинают появляться элементы городского развития, но теперь не по Плодородной дуге, а за ее пределами — в Двуречье; в Египте по-прежнему ничего подобного не наблюдается.

2. Как же развивался этот первый и тысячелетиями единственный городской центр тогдашнего мира — Иерихон? Я буду рассказывать об основных чертах города и его окрестностей. Почему мы считаем его городом? Прежде всего, и это главное, он, ограниченный стенами и башнями, очень тесно застроен. Психологию горожан создает теснота — по данному критерию Иерихон был впереди сегодняшней Москвы: в нем на душу населения приходилось 14 кв. м, не жилой площади, а пространства вообще; то есть Иерихон был весьма тесным городом с высокой эффективностью внутригородского общения. Населения было немного, порядка 2-3 тыс. человек — есть города и с меньшей людской численностью, которые тем не менее считаются городами, и уймы деревень, в которых десятитысячное население, но которые городами не являются. Итак, первое и самое существенное — тесное, естественным образом ограниченное стеной, скопление людей, не способных жить без особой социальной организации, которая позволила бы им существовать вместе. Тогда же достаточно регулярной стала война.

2а. Иерихон не обладал регулярной планировкой, однако имел улицы (по крайней мере в раскопанной его части) и сложную архитектуру: башня города — не нагромождение камней, но сложное сооружение с внутренней лестницей, большой каменной цистерной, обмазанной глиной, для хранения зерна и воды. Имелись соответствующие власти, которые могли заставить строить башню высотой выше 8 м. (сохранившаяся высота), сдавать зерно в общий фонд, организовывать накопление воды и т. д. Требовались также определенные знания, без которых стена не будет стоять; перед стеной был вырыт ров, во рву — вода. Думаю, большинство князей Киевской Руси с удовольствием имели бы центром своего княжества Иерихон. У него масса черт, которыми не обладал даже средний город удельного периода.

2б. Жители поклонялись богам, занимались земледелием, ремеслами, торговлей, отдыхали. Весьма необычной для нас была их духовная жизнь. Тут, видимо, селились и земледельцы. Именно в Иерихоне возник существовавший тысячелетиями и оказавший влияние на многие соседние народы обычай не расставаться с покойниками после смерти — усопший (его скелет или отдельные части тела) оставался внутри дома. Раскопки выявили целые серии черепов покойников, которые хоронились внутри домов. Такой своеобразный, нечасто встречающийся обычай достаточно широко распространился вокруг под бесспорным влиянием этого города и его религиозных традиций. Своеобразный обряд создал особое искусство, которое ничуть не хуже, с точки зрения современного человека, искусства древних египтян или греков архаического периода: в Иерихоне появились высококвалифицированные скульпторы, которые, располагая черепом, при помощи гипса воссоздавали лицо человека, причем все слепки не похожи и полностью соответствуют нашим представлениям о том, как должен выглядеть человек: это очень тонкая индивидуальная работа. Перед нами одно из доминировавших у многих народов верований — и в настоящее время миллиарда полтора людей в качестве основного имеют сходный культ предков. Это китайцы, народы Юго-восточной Азии, японцы, корейцы. Считается, что на работе и в обществе они буддисты и конфуцианцы — дома же они практикуют культ предков. Преобладал он долгое время у древних египтян, господствовал и здесь, в результате чего родилось такое весьма своеобразное искусство.

2в. В городе имелись храмы, не связанные с предками семьи, и не один. Это храмы для группы семей, но боги в них скорее всего были одни и те же. В ранних, да и большинстве поздних гармонических обществ, в отличие от ранних техногенных, храм никогда не становился центром поселений: святилищ было достаточно много. В техногенных же обществах храм быстро присваивал себе экономические, административные и порой военные функции — превращался в некое микрогосударство, строившееся на основе храмовых организаций. В гармоническом обществе древней Святой Земли, хотя и состоявшем, скорее всего, из потомков Ханана, этого не было ни тогда, ни в последующие тысячелетия, хотя ряд черт техногенного общества и был ему присущ. Хотя данное общество находилось на острие технологического и социального развития, однако техногенным оно не стало. Говоря о храмах, можно кое-что сказать и об объектах поклонения. В некоторых святилищах были обнаружены изображения трех божеств — мужчины, женщины и ребенка. Трудно сказать о деталях выявленных верований: поздних аналогов им нет, — но они явно оказали влияние на северные народы Плодородной дуги. Продолжали строиться храмы, появились более поздние божества, в частности, женская богиня плодородия. Это не техногенная черта, поскольку подобные божества были известны у народов Плодородной дуги на тысячелетие раньше первых техногенных обществ.

2г. Иерихон характеризуется еще одной особенностью: при высокой плотности застройки жители решали проблему здоровья в южном густонаселенном городе, связанную с проведением канализации, простейшим способом в виде подземных каналов. Город не знал глиняной посуды — авторская высокохудожественная работа по глине и гипсу была, а глиняного горшка еще не было. На самом деле посуды имелось много, но делали ее из камня. Шлифовать его умели давно, а глиняной посуды не знали, и не несколько веков, а несколько тысяч лет, пока пользовались каменной. Вопрос разрешался следующим образом: изготавливали точеные сосуды из камня; их дошло очень много, но, как вы догадываетесь, на костер их поставить нельзя. Очаги, чтобы жарить пищу, имелись, а как люди что-то варили и варили ли вообще, судить трудно. То есть по одним критериям общество весьма примитивно, с точки зрения современных взглядов, которые завтра станут вчерашними, по другим — высоко развито. Впрочем, не нужно думать, что общество стояло на месте, — в рамках IX—VII вв. оно проходит ряд этапов, становясь все сложнее, но неудобнее для человека. В слове «развитие» есть ложный смысл: «к лучшему», предрасполагающий к некоторой положительной цели. На самом деле техническая и социальная эволюция — следствие демографического роста, пассивная реакция на новые нужды, но реакция оптимальная, ориентированная на возможности общества. Что нового произошло? С начала VI тыс. уже появится керамика. Человек изобрел кирпич и кирпичную кладку. Забавно — кирпич изобретен, а на то, чтобы научиться класть его так, чтобы на шов между двумя кирпичами пришелся третий сверху, ушло 700 лет. Первые кирпичи напоминали батон: идея прямоугольника еще не появилась.

2д. Общество Иерихона знало оборонительные сооружения, но не было знакомо со специальным оружием для убийства человека. В те времена совершенно очевидно, что если вы строите пятиметровую стену, над ней — восьмиметровую башню, то кто-то собирается на нее залезть и вас убить, а вы, в свою очередь, стоя на стене, должны отражать нападение, для чего пользовались топорами, а возможно, и луками. Когда человек изобрел, наконец, специализированное оружие для своего ближнего, то первая его модификация была достаточно мирной, — скорее, оружие вразумления и знак власти, а не убийства, — каменная булава, т. е. дубинка. Если очень захотеть, то ей можно убить; но человеку тех времен еще нельзя было давать в руки настоящее боевое оружие.

2е. Надо сказать, Иерихон не единственный город в полном смысле слова: еще в докерамический период рядом существовали маленькие специализированные городки. Например, маленький город Бейда недалеко от Иерихона, тоже в Святой Земле, переполненный торговцами и ремесленниками, от которого сохранились торговые помещения, мастерские. То есть в данном регионе городская жизнь имелась в принципе не в одном Иерихоне, но и в маленьких городках поблизости. В других местах не было и таких. Оба основных типа города здесь сосуществуют, однако второй оформляется чуть позже, хотя и в рамках этого же периода. Впрочем, со второй половины VII тыс. в плодородной и влажной юго-восточной части Малой Азии у Святой Земли появляются конкурирующие общества. У них достаточно сложные технологии, архитектура, храмы, связанные с другими верованиями, но никаких укреплений, городской структуры, сложных производств — это лишь богатые деревни.

По языку население Восточного Среднеземноморья, — в значительной мере семитское, принявшее язык от потомков Сима, а может, и сами эти потомки. Семиты Святой Земли, скорее всего, приняли язык извне, поскольку в верховьях Евфрата и в Северной Сирии с высокой долей вероятности жили потомки Сима. А в долинах Двуречья и Нила по-прежнему почти никто не живет, хотя по краям уже появляются поселения, находящиеся на весьма невысоком уровне развития.

3а. С VI тыс. начинается период керамического неолита. Дадим общую характеристику этого времени. Каким образом в это время контактируют между собой бесспорно разные народы Плодородной дуги? Возникновение городов не означает рождение государственности во всем объеме: это разные вещи. Мы не видим здесь никаких признаков государственной власти, хотя с VI тыс. возникает много атрибутов собственности, что выражается в большом количестве находок в разных обществах Плодородной дуги печатей собственников, в основном из камня, реже из обожженной глины. Желание людей отметить свое имущество начинает распространяться задолго до появления государства. Это тоже долгое время не укладывалось в привычные концепции. Одним, видимо, смелым исследователем даже была выдвинута гипотеза, что печати ставились на женщинах, как украшение. Маловероятно, поскольку имеется специальная наука о печатях (сфрагистика), и более или менее можно догадаться, какой материал предполагался в виде объекта для нанесения оттисков. Это видно по технологии, по тому, как устроена печать: ставившиеся на плоскости выглядели иначе, чем те, что ставились на глине, которыми закупоривались емкости и т. д. Кроме того, известно небольшое количество глиняных пломб с оттисками печатей. Глиняные печати бывали и на дверях. Печати чрезвычайно разнообразные: очевидно, ими пользовались частные лица, а не организации. Идея собственности появляется гораздо раньше, чем принято считать.

3б. И в это время прослеживается различие между двумя сторонами Плодородной дуги: внешней и внутренней. Внутри мы видим поселения меньших размеров, с менее интенсивной экономической жизнью и большей ролью скотоводства, но общества не пастушеские, тем более не кочевые, поскольку не одомашнены лошадь и верблюд. Внешний, западный пояс давал своим жителям большее количество пищи — продуктивность труда была выше, чем на внутреннем. Тем не менее жители полу-степных районов внутренней дуги не принимали полностью тип жизни своих соседей с внешней части, так как существовавшее положение вещей их вполне устраивало. Надо сказать, в этих местах, в предгорьях, хорошие условия для ведения сельского хозяйства в силу малой потребности в искусственном орошении. Но и оно появляется здесь уже с VI тыс., пока еще примитивное. Важно, что идея его создания также принадлежит гармоническим народам Плодородной дуги.

3в. В период керамического неолита сразу возникает интересное явление — расписная керамика. В жизни людей происходит примечательное событие: они начинают проектировать на глиняные сосуды свои эстетические представления — расписывают керамику геометрическими узорами разных цветов. На несколько тысячелетий роспись сосудов стала любимым занятием. Потом она исчезла или стала менее обязательной в силу различных причин, а в данное время это важная часть жизни: изготовление и использование расписных сосудов. Почему я на этом останавливаюсь? Потому что сплошь и рядом эти в основной массе непонятные для нас изображения позволяют о многом судить. Искусство просто так появилось в XIX, может, в XVIII веке в Европе. Ранее никто просто так ничего не рисовал и не лепил: все имело смысл, было семантически значимым и имело сакральный смысл.

И снова видим, что возникший в Святой Земле тип керамической росписи распространяется затем на довольно большие территории. Роспись имеется с самого начала производства керамики, с VI тыс. Представления о том, что в начале производится какая-то убогая керамика, которая со временем становится хорошей расписной, совершенно справедливы для отсталых тогда районов Европы. А там, где ее придумали впервые, роспись появляется практически одновременно с керамикой. Происходящее в древней Европе подчинено законам распространения чужих изобретений. То же, что происходит здесь, — сам процесс изобретения. Создание чего-либо нового и восприятие его извне — совершенно разные вещи.

В последнее тысячелетие нового каменного века (неолита), в V тыс. на данной территории по-прежнему идет интенсивное технологическое развитие. А в узкой долине Нила, как и ранее, нет почти ничего, а собственно в Двуречье появляются немногочисленные деревни среди заросших тростником и частично засоленных равнин. Какое-то население уже спускается сюда из предгорий, но районы эти по-прежнему отсталые и редко населенные. Если бы впоследствии тут не возникли известные города, эти деревни еще долго никому не пришло бы в голову искать.

3г. Возникает еще одно явление, хорошо описанное для позднейших времен, — конфликты и связанные с ними локальные переселения. Стены строились не зря: периодически большинство населенных пунктов разрушается, — но происходит это не в рамках больших войн, поскольку таковые некому было организовывать, а в рамках постоянных локальных конфликтов, которые не влекли за собой убийство людей и массовое разорение, но делало жизнь эмоционально насыщенной. Я беседовал с одним участником нынешнего ливанского конфликта, который тянется годами: жители друг на друга нападают, стреляют. Мой собеседник рассказывал, что кругом все цветет, собирается урожай, пашут, продают, покупают. А почему? Потому что человека, который пашет, никто не убьет: ни у кого рука не поднимется убить человека в поле. А вот по холодку, часов в семь, они берут свои пулеметы и, кому нечего делать, отправляются стрелять по соседнему поселению. В остальное же время занимаются своим делом. Совершенно очевидно, то же самое было и начиная с IX тыс.: строились крепости, их штурмовали, но массового уничтожения не было, потому что оно есть порождение двух социальных организмов: либо государства, которое постоянно совершенствуется как убийца (такого массового уничтожения, как во вторую мировую войну никогда не было); либо кочевников, способных организовывать массовую резню не потому, что они более жестокие, чем земледельцы, а потому что земледелец для них — изначально чужое существо, и как человек не воспринимается, — на него социальные гарантии не распространяются. Поэтому настоящие кочевники нередко совершали массовое истребление земледельческого населения, впрочем, и кочевого тоже, но последнее труднее поймать, а вот земледельческое — легче. В изучаемый нами период ни того, ни другого как таковых пока нет, и война не стала еще, как позднее, страшным бичом для больших групп населения. Однако происходят регулярные перемещения населения; контакты между группами людей были порой более оживленными.

Таков странный феномен частых ограниченных переселений, частью объясняющий процесс происхождения языковых семей и распространение языка потомков Сима среди других народов, становившихся носителями семитских языков. Совершенно очевидно, при бесспорном отсутствии массовых миграций, что переселения на короткие расстояния были гораздо более активными, чем позднее. Тогдашние земледельцы место своей деревни меняли довольно легко, обмен населением тоже был, за счет этого, видимо, и идеи и языки распространялись очень хорошо. Языки возникают сразу на больших территориях не за счет дальних перемещений народов — пеших пастухов, как считают некоторые лингвисты (потому что данные науки говорят об обратном), а за счет общей «вибрирующей» этнической структуры.

В последнее тысячелетие каменного века, в V тыс. в разных частях Плодородной дуги появляется целый ряд школ искусства. Причем сплошь и рядом для формирования собственного стиля достаточно территории примерно 30 км в диаметре: есть очень маленькие области, в которых существует достаточно самобытное общество. Долгое время в это трудно было поверить, но массовые раскопки показывают, что все было в Передней Азии, вне долин больших рек именно так, то есть очень небольшие коллективы на протяжении поколений практиковали те или иные художественные приемы, создавая свои стили, диалекты, особенности социальных структур. Такие совокупности небольших обществ, не желавших сливаться в крупные и не имевших на то средств, характерны для гармонических народов Плодородной дуги.

4а. В конце V—IV тыс. среди народов Древнего Востока массово распространяется обработка меди — то, что так понадобилось потом техногенам: была открыта ковка, а потом — плавление меди, хотя до сплавов додумывались довольно долго, тоже тысячу лет. Данное открытие было сделано давно, поскольку еще в VI тыс. в юго-восточной Малой Азии начали изготавливать орудия из металла. Но на протяжении двух тысячелетий новое изобретение почти никто не заимствовал, да и открыватели металла в основном продолжали пользоваться каменными орудиями, потому что дело не в изобретении, а в спросе, технической потребности. На том уровне экономики особой нужды в меди еще не было: в основном из нее делали украшения, и добывали металла мало. По мере совершенствования технологий в целом, усложнения процесса земледелия и строительства и т. д. возникает массовый спрос на металлические орудия, и тогда они начинают свое шествие по древнему Востоку, в первую очередь, по центральным областям Плодородной дуги. К востоку от нее население Нижней и Средней Месопотамии тоже начинает широко воспринимать металл, тогда как в долине Нила все это произошло позднее.

В середине IV тыс. начинается формирование первой техногенной цивилизации мира, цивилизации народов Двуречья в тесном контакте с населением Верхней Месопотамии (не путать с верховьем Евфрата). Не факт, что тут было много месторождений металла — таковых здесь вообще не имелось. В Святой Земле, например, были свои рудные источники, но в Двуречье сочетание привозных изделий с небывалым плодородием почвы, чем отличаются долины больших рек, где толстый плодородный слой, стало причиной возникновения здесь очагов интенсивного экономического и социального развития уже в конце IV тыс. Ключ к разгадке — в экономике: исключительное плодородие и обязательная массовая торговля предметом первой необходимости — металлом. В социальной структуре чувствуется слабость традиций, так как население — пришлое (старые боги «остались дома»).

В конце V тыс. везде, кроме разве такой дикой области как долина Нила, появляется спрос на металл, причем главным образом в плодородных районах, где его было мало или не имелось совсем. И тогда везде на больших территориях Плодородной дуги начинается массовое изготовление изделий из металла, хотя на 80% этой территории рудников и источников самородной меди не было. Я уже сказал, кто изобрел металл, — народы Малой Азии. Благодаря им технология обработки и выплавки металла через некоторое время стала известна в южной части Плодородной дуги. В Святой Земле металл применялся достаточно широко, там есть и свои рудные залежи в южной части; в других районах Плодородного полумесяца он также быстро распространялся. Несколько позже металл появляется в болотистых равнинах Двуречья, где применяется весьма и весьма широко. И уже совсем поздно, в конце IV тысячелетия, от жителей Святой Земли о металле узнают египтяне; тем не менее, большую часть IV тысячелетия в долине Нила еще сохраняется каменный век.

Что первоначально делали из металла? Пока он еще не был особенно распространен, — украшения; потом в некоторых областях он частично заменяет камень и кость. Первое полезное изделие из металла — булавка; следующий предмет — шило; затем — маленький нож. И долгое время ничего другого не делали. По мере уплотнения социальных структур и формирования государств металл находит сферу, где он был необходим, — сферу убийства себе подобных; вскоре из него начинает изготавливаться боевое оружие. Копья, длинные кинжалы, короткие мечи и, наконец, проушной топор, наподобие современного, — все металлическое Из менее популярных орудий назовем очень важное: долота самых разнообразных форм. Такие же массовые изделия, как лемех плуга, тысячелетиями оставались деревянными, из металла они были бы слишком дороги. Долго оставались каменными и наконечники стрел. Почему? Они при использовании часто пропадали, и их было жалко делать из дорогого материала. Тысячелетиями люди не тратили на них металл. Большое будущее открывалось металлу в изготовлении украшений. Возможность отливать сложные украшения привела к тому, что, начав с булавок, люди уже к концу IV тыс. дошли до корон, скипетров и т. д. На какие процессы повлияло распространение металлических орудий? Прежде всего на обработку дерева. Ремесло столяра и плотника становится массовым, абсолютно простым и высоко производительным. Деревянные конструкции и орудия труда, средства передвижения и т. д. стали распространяться и быстро совершенствоваться только при наличии столярного металлического инструмента. Как следствие, активно развиваются хозяйство и быт. Спрос на металлические орудия привел к тому, что люди скупали и выплавляли металл, быстро и в больших количествах снабжая им, в первую очередь, техногенные общества. В долинах Двуречья, а позднее и Нила именно сочетание технических приемов земледелия, заимствованных из Плодородной Дуги, и вывезенного оттуда металла обусловило быстрое техническое развитие.

4б. Что можно сказать о цивилизации Двуречья? Создана она была интересным народом — шумерами. Откуда взялись шумеры — неизвестно, куда делись — понятно: были ассимилированы семитами; однако они успели создать чрезвычайно сложную и громоздкую цивилизацию, на порядок сложнее, чем любая другая предшествующих 5 тысяч лет. В Двуречье распространяются небольшие каналы (для создания больших человек еще технически не готов), локальные ирригационные системы, растет плотность населения, формируется базовая для шумерской и последующей культуры всей Месопотамии идея храма — административного центра государства, этногенной единицы в данном районе. Организация населения вокруг храма как административного центра общества и моноцентризм сакральной жизни как характерная черта техногенных обществ Передней Азии появляется уже во 2 половине IV тыс. до Р. Х. вместе с пока примитивными, но достаточно массовыми ирригационными системами, то есть системами «преобразования» природы, и интенсивным использованием давно известного народам Плодородной дуги металла. Но там не было этого сочетания: ирригация, металл, высокая плотность однородного населения и сложная социальная структура. Идея доминирующего над всем храмового комплекса здесь пока не возникла, хотя население уже тогда склонно было отождествлять свою земную структуру со структурой неба. Именно в это время и появляется идея бога-царя.

5. Говоря о социальной структуре этого времени, надо сказать, что первоначально, до конца IV тысячелетия, распространение металла повлекло за собой рост плотности населения, но не привело к его скоплению в городах. Деревень появилось больше, они стали более оседлыми и красивыми, но структура общества оставалась племенной, за исключением нескольких очагов в рамках Плодородной дуги. От юга Палестины до середины Месопотамии и до северо-восточного угла Средиземного моря жили народы семейства семитов, к этому времени уже разделившиеся на две основные группы восточных семитов, живших в Месопотамии, и западных, обитавших в Восточном Средиземноморье. Нет оснований полагать, что они откуда-то пришли; когда-то такое предположение было выдвинуто, но оно не бесспорно. К востоку от семитов, в долине Двуречья, жили шумеры. Долину Нила занимало население хамитской языковой группы, потомки Хама (хамиты). Дальше, к северу, было много разнообразных яфетических народов, одна часть которых относилась к индоевропейцам, а другая — говорила на кавказских языках. Кроме перечисленных, было еще огромное количество народов, но многие исчезли, а сохранившиеся сведения трудно классифицировать, потому что нам известны лишь отдельные топонимы.

Что происходило в это время в остальных частях земного шара? В общем-то ничего сопоставимого с вышесказанным. Металл и часть изделий существовали еще в одной точке Земли — в Юго-восточной Азии, где к III тыс. до Р. Х. была изобретена металлургия. В остальных местах мирно продолжался каменный век.

5а. Из каких основных районов состоит Святая Земля и ближайшие ее окрестности? Почему нас интересуют именно они? Потому что те процессы, о которых пойдет речь, активно разворачивались, с известными модификациями, прежде всего в этих районах, постепенно распространяясь вширь в IX—VII тыс. до Р. Х. Поскольку вы себе представляете карту Святой Земли, я лишь перечислю области, из которых она состояла. Первая — собственно Палестина (на запад от Иордана и Мертвого моря, исключая морское побережье). Вторая — к востоку от названной области, протяженностью максимум до 200 километров. Это более сухая, чем предыдущая, полоса земли, идущая далее на север до Евфрата (современная западная Иордания и часть Сирии). Третья, весьма важная область, — Келесирия — горные долины к северу от Палестины, где течет река Оронт. И совсем иное дело — четвертая область, морское побережье, представляющее собой абсолютно иной мир с особенным населением, живущим по своим законам (побережье Святой Земли).

5б. Откуда взялись семито-язычные народы, — вопрос открытый, но с того периода, с которого методика исследований библейской истории их фиксирует, мы видим семитов на всей описанной территории, а также в Северной Месопотамии. В основном семиты обитали в Западной Сирии — в Восточной они жили лишь в верхней части течения Евфрата. Нужно четко различать понятия Месопотамия и Двуречье. Месопотамия больше Двуречья, которое лишь часть Месопотамии. Двуречье охватывает территорию от того места, где две реки сближаются, до устья Тигра и Евфрата в Персидском заливе. Здесь, на юге Двуречья, собственно, и жили шумеры. Тигр до его поворота к востоку, и Евфрат до устья Хабура — это северная Месопотамия, достаточно гористые и влажные по климату участки, входящие в состав средней части Плодородной дуги. Тут жили восточные семиты, равно как и хонейцы, через земли которых Авраам отправился из Двуречья в Святую Землю.

Месопотамию еще делят на Нижнюю, Среднюю и Верхнюю. Средняя и Нижняя образуют Двуречье. Шумеры обитали, собственно, в Южном Двуречье, или в Нижней Месопотамии. Позднее они жили смешанно с восточными семитами в Средней Месопотамии — в Верхней же расселились преимущественно восточные семиты.

6. Такой была ситуация, когда, на территории примерно в 4300—4200 км — везде на Плодородной дуге и в Двуречье, но не в долине Нила, возникают города-государства. Начинается прото-государственный, или ранне-государственный период.

В истории Древнего Востока происходят существенные изменения. Нигде за пределами данной территории в эти века нет ничего подобного — зато здесь города-государства возникают десятками, как по команде. Появляются крепости, храмы, дома, мощеные улицы, башни. То, что было уделом только Святой Земли, становится массовым.

6а. В целом города-государства можно разделить на два совершенно разных вида. Первый, характерный для гармонических обществ Плодородной дуги, — города в изолированных долинах, возникшие на базе древних земледельческих центров и земледельческих традиций. Области с такого рода рельефом богаты водой, поэтому возникшее здесь искусственное орошение носит вспомогательный характер, а обширные территории между полями удобны для скотоводства. В результате длительного развития и роста плотности населения появляется новая группа людей, которых ошибочно считают лишней, ненужной, — на самом деле она абсолютно незаменима — это управленцы. Возникает множество людей, специализирующихся на управлении и на решении проблем остальных людей. Трудно найти такого совершенного человека, который, получив власть над другими, не старался бы жить хотя бы чуть лучше управляемых; но, тем не менее, считать основную массу населения эксплуатируемой ими я не могу: это нужная группа населения, в те времена легко контролируемая. Чем она контролировалась? Как вы уже поняли по ситуации, решение наиболее важных вопросов производилось большой толпой вооруженных мужчин, которая в разные времена называлась по-разному, обычно, — народным собранием. Все, кто способен носить оружие, собирались и обсуждали происходящее. В условиях небольших государств, где все друг друга знали, деспотий не возникло и возникнуть не могло.

Совершенно иная ситуация складывается в техногенных обществах долины Двуречья и на Ниле. Здесь имелись города второго типа, возникшие на построенных людьми каналах, без которых не могли существовать. Люди с первого дня поселения здесь зависели от плодов рук своих. Они осваивали небольшие территории, что было трудно, поэтому обживали их полностью; при этом друг с другом города-государства долгое время не граничили, будучи разделены болотистыми или, наоборот, сухими областями. Здесь, среди осушенных болот и сожженных тростников, возникали небольшие (10х10 км — считаются уже не маленькими!) города-государства. Такие многочисленные социумы — это независимые общества, где жили гораздо теснее, чем в горах, и свободных участков между полями почти не было. Все были тесно связаны друг с другом. По аналогии с тем, как во времена древних греков назывались данные сообщества в Древнем Египте, современная наука именует их номами. Это важный этап в формировании техногенных обществ: четкие границы, высокая плотность населения, полная зависимость от собственных трудовых усилий и от разливов большой реки.

Еще раз напомню, что в номовых государствах различной продукции производили неизмеримо больше на единицу площади, чем в городах-государствах Плодородной дуги.

6б. Разным было отношение людей двух типов обществ к своим богам. Если для городов Плодородной дуги характерно одновременное существование в поселении нескольких храмов небольших размеров с бесспорным отсутствием у них в течение веков какой бы то не было административной власти, то в номовом государстве храм создается сразу, он — один, он — главный, а все остальное формируется вокруг него, поскольку храму принадлежит управление. То есть это гораздо более приземленный, более «светский» храм, но и авторитет у него гораздо сильнее. Такова особенность ранних техногенных обществ (порой очень «мирских», как древнекитайское).

В чем разница между техногенными долинами больших рек и предгорными долинами Плодородной дуги? В очень важном обстоятельстве. В больших долинах, населенных техногенами, все было одинаково. Жители разных «номов» говорили на одном языке, имели одинаковые обычаи. А в Святой Земле, что ни долина, то какое-то новое племя. Представления о внеземном у этих народов были тоже разными. Боги народов Ханана (западных семитов) жили в гуще самих хананеев: их храмы находились на той же улице. У шумеров же бог отгораживался от верующих, и родные, но большие храмы были защищены внушительными стенами. Отгороженность — важное различие религиозной жизни двух типов обществ. Напомню, что тогда территории с народами двух названных типов не были еще тесно связаны, что было обусловлено и характером экономики.

Сходная черта описанных обществ — ни у кого еще не было письменности: без нее обходились, или записи велись не на вечных материалах. Названия городов Плодородной дуги никому не известны в силу отсутствия текстов. Поздняя традиция, если называет их, то часто по-разному. Парадоксально, но письменность, — точнее документы на вечных материалах, — пока еще не была нужна.

6в. В данный период среди монархов рождается стремление отгородиться от народа и как-то выделиться. Когда велись раскопки на Хананейской земле, то в пещере обнаружили огромный мешок, наполненный медными коронами и скипетрами, не похожими друг на друга. Все богато украшенные, сложные по технике жезлы и короны были разными — это первый набор знаков власти. Недалеко располагался большой храм. Что характерно для гармонических обществ, а не для обществ техногенных, — храм стоял отдельно от городов и был, видимо, общим для нескольких городов-государств. Когда возникла серьезная опасность, — а она, видимо, была, поскольку никто не вернулся и ничего не забрал, — главы какого-то союза схоронили здесь царские регалии. Больше подобные находки нигде не встречались, хотя официальные гробницы тогдашних монархов возникают повсеместно.

Надо сказать, самый бесценный источник для суждений об истории ранних городов-государств — могилы их правителей, поскольку, за небольшим исключением, в них стремились положить как можно больше ценного. По тем же причинам в долине Нила, например, 99% могил ограблены многократно еще в древности, несмотря на то, что в деспотических, особенно техногенных обществах на надгробных камнях помещались надписи с ужасными угрозами от имени богов. Тогда как западно-семитские правители и высокопоставленные лица из гармонических обществ писали на них порой совершенно другое: «Прохожий! Не лазь в мою гробницу: там все равно ничего нет!» В Египте существовали специальные жрецы, охранявшие гробницы фараонов, независимо от того, какой династии или народу они принадлежали. Тем не менее, грабили практически всех. Но вот один фараон решил положить «родственников отдельно, деньги — отдельно». Он велел положить свою мумию в царской гробнице, а останки предшественников изъял и сложил в «братскую могилу», практически без утвари. Об отсутствии утвари узнали, и никто покойников не трогал, благодаря чему царские останки сохранились.

6г. В литературе еще можно прочесть, что протогосударственный период аналогичен протогородскому, но в таком случае правильнее его назвать раннегородским, когда на протяжении веков существовали государство, налоги, постоянная армия, войско. Какие типы городов мы видим в Святой Земле? Это, с одной стороны, города уже существующие, с другой, — новые; и довольно мало деревень. Названные города возникают из селений или нескольких старых деревень, чьи жители объединились в один город. Это не значит, что забрасываются поля — просто горожане в основном занимаются земледелием. Об этом нужно помнить: основная масса населения большинства древних городов, кроме столиц, — земледельцы. Не ремесленники и торговцы, как обычно объясняют в школе по аналогии со средневековой Европой, а как у древних греков [1].

Наиболее известные города этого времени — Иерихон и Мегиддо. Мегиддо находится на северо-западе Святой Земли, в долине Ездрелона. Это один из красивейших и богатейших городов тогдашнего мира, существовавший тысячелетия, под стенами которого прошел целый ряд великих сражений древности. Мегиддо — сильно укрепленный город. Русское средневековье не знает ни одного города с такой сложностью укрепления. Даже в нашей столице подобные конструкции были неизвестны. В Мегиддо строили крупные храмы, один из них имел размеры 12х4 м. Своеобразная архитектура: вход с длинной стороны, и против входа — алтарь; стены оштукатурены. Здесь же масса ремесленных мастерских, торговых кварталов, регулярная планировка. Мощеные улицы различной ширины. Вполне комфортные дома, в которых имелись водопровод и канализация. Есть свидетельства об обработке сельскохозяйственного сырья, например, выработка оливкового масла и ткачество.

Есть еще ряд больших городов, хотя названия их неизвестны; они меньше Мегиддо и Иерихона, но вполне сформировавшиеся. Некоторые из них оставили после себя огромные кладбища (до 20 000 погребенных, и это за достаточно короткий период!), что говорит о большом количестве населения, приближавшемся к 3-5 тысячам человек. Возможно, это связано с тем, что здесь, вплоть до Иордании, начинают распространяться ирригационные системы. Эти города были, с одной стороны, пространственно изолированы друг от друга, а с другой, — имели внутреннюю, экономически мотивированную установку на объединение.

Крупные города возникают и вне Плодородной дуги: много их в юго-восточной Месопотамии. Южное Двуречье, населенное шумерами, дает только одно важное для экономики новшество — большие каналы. Они не столь крупные, как позднее, но по размерам больше, чем на Плодородной дуге. В конце V тыс. шумеры все силы вкладывают в экономику, хотя и у них появляются крупные храмы.

СТРАНЫ ПЛОДОРОДНОЙ ДУГИ В III ТЫС. ДО Р. Х.

1а. В начале III тысячелетия в Передней Азии начинается процесс укрупнения техногенных обществ за счет завоевания чужих территорий, правда, без особенного успеха. Так на долгие века и тысячелетия была задана модель отношений техногенных обществ с гармоническими. Завоевать первые могли; поставить гарнизон-другой — тоже; заставить расписаться в том, что они старшие, а вы младшие, тоже могли. Но полностью заселить своими — невозможно (пример — колонии XIX—XX вв.) или очень трудно (римское «освоение» южной Галии и Иберийского полуострова, где до них оседали финикийцы и греки). Из того, с какой скоростью небольшие гармонические государства выходили из подчинения (особенно в египетских архивах сохранилась масса плачевных писем о том, как не слушаются фараона даже маленькие государства), из этого и многого другого следует — то, что формально написано о завоеваниях, реально не происходило, хотя было весьма желательно для писавших.

А кто же оказался перспективными завоевателями в III тысячелетии? Не техногены, а жители больших государств горных районов Армянского нагорья, западного Ирана и внутренних районов Малой Азии. Здесь возникает большое царство гармонических обществ, подвергшихся техногенному влиянию Двуречья, вначале шумерскому, потом шумеро-семитскому (правда, не такие долговечные, как Царства в Египте, или семитские царства Двуречья, которые могли не только завоевать, но и заполнить своими людьми определенные территории). Попробуем понять, почему древние техногены не заселяли захваченные территории и не могли их заселить, а допустим, хетты или митаннийцы оказались в состоянии провести подобную операцию. Жители государств Хеттов или Митаннии не боялись неудобств, они готовы были пойти и приспосабливаться к условиям непривычных ситуаций, чужого климата, почв, жить в окружении не очень дружелюбного населения; иначе говоря, они готовы пойти на какие-то жертвы, что особенно было характерно для народов исторического Закавказья. Был там такой загадочный народ — хурриты, их было много, они любили периодически пробиваться в страны Плодородной дуги, захватывать большие территории и там оседать. Приходили они с Куры, и Аракса, оставляя за плечами огромные пространства, и проходили века и века, например, в Святой Земле пока хананеи при помощи взаимных браков размоют их. А вот упитанных и сытых жителей Двуречья и долины Нила нельзя было поднять для крупного переселения. В поход — ну, ладно, воевать они умели, а вот заселять — нет. Поэтому они и не представляли физической угрозы для других. Наоборот, самих шумеров постепенно сменили восточные семиты, переняв у них техногенный тип бытия. Равным образом, египтяне смешались с ливийцами, эфиопами, греками и арабами и их почти не осталось.

На Плодородной Дуге по-прежнему сохраняется сложная этническая чересполосица, когда разные народы жили вперемешку. Первый тип государственного развития — у каждого народа свое государственное развитие, город-крепость, и все более или менее довольны. Сейчас мы знаем об этом уже больше. Города особенно быстро начинают расти на финикийском побережье — возникает дотоле не существовавший тип плавающего населения. Финикийцы выходят на моря и почти тысячелетие остаются единственным плавающим народом. Раньше такого не было. Начинается интенсивная торговля, которой занимаются греки. Ничего подобного в Святой Земле не наблюдалось: указанные процессы характерны только для прибрежных территорий. С ними относительно прочно связан Мегиддо.

Иной тип представляли из себя государства средних размеров. Например, в северной Сирии — не приморской — появляется государство Эбла. На остальных территориях Плодородной Дуги не возникает ни новых городов, ни новых типов государств.

Духовное развитие движется по прежним рельсам, существенного изменения от контактов с техногенами не происходит. Основные культы, проникшие из Двуречья, — астральные, хотя почитание планет не получило особенного развития, равно как и египетские культы мертвых.

2. В III тысячелетии наконец появляется письменность. Ее виды были принципиально различны. Когда они возникли, никому не известно: точные даты мы имеем только в учебниках. Далеко не факт, что время, когда люди впервые сделали рисунок на глине или камне, стало моментом рождения единого письма. Поэтому даты появления письменности на различных материалах могут быть и отличными и одинаковыми. Так или иначе надписи на вечных материалах сейчас известны с начала III тысячелетия (2900—2800 гг.) в Двуречье и долине Нила, а по меньшей мере в конце этого тысячелетия — и у хананейского населения. Здесь сказались важные различия между народами семитскими и техногенами: для последних боги всегда были изначально царями, созданными ими для самих себя. Даже если бы они и ознакомились с тем, что было сообщено Моисею, они не смогли бы это адекватно записать. Что собой представляет иероглифическая письменность? Это ребусное письмо — изображения, которые могли на раннем этапе, в значительной степени, пониматься сами по себе. Собственно, таков принцип клинописи шумеров и различных доегиптян. Это изображения, которые, напрягшись, можно в общей форме понять и так. Постепенно определенное количество слов равняется количеству знаков, из которых составлены слова. Древняя иероглифика — неслоговое письмо. В слоговом же письме один знак обозначает одну или несколько согласных в сочетании с гласной или одну гласную. Как ребусное письмо постепенно превращается в слоговое, понять чрезвычайно сложно, поскольку оно передавало мысль в самой сложной форме и ни в коей степени не было предназначено для записи прямой речи. Научиться читать и писать можно было лишь в течение нескольких лет. В городах часто находят словари. Они были везде: без этого нельзя было прочесть текст — сложнейшее знание, причем весьма неопределенное. То, что возникло в среде Восточного Средиземноморья, прежде всего — в г. Библе было принципиально иным — слоговой алфавит для записи речи как она есть. Вначале было сто три знака, быстро сократившихся до двадцати двух. Сейчас мы обходимся алфавитом несколько большим. Были особые символы, отдельно для гласных, отдельно — для согласных. Это позволяло изучать язык за несколько недель, записывать любой текст и адекватно его передавать. Тогда-то, в III тыс., семитским народом Восточного Средиземноморья и была заложена основа письменности, ныне используемой в мировом сообществе. Все последующие алфавиты, до индийского включительно, — отсюда. Многие из них претерпели изменения, но по принципу организации письменного языка они идентичны. Когда человек, не зная языка, хочет прочесть текст, записанный на нем, он может быстро выучиться и прочесть его (читали прежде вслух, до Цезаря) — это гораздо более демократично, чем в древнем Шумере и Египте, впоследствии — в Китае.

3. Чем была Святая Земля в III тысячелетии, в эпоху ранней бронзы? В городах жили в основном земледельцы. Это не значит, что ремесла не развивались: они были развиты не менее чем в других обществах того времени в отличие от торговли, которая на побережье была развита, а за его пределами — нет. А III тысячелетие знает народы, у которых было еще меньше потенциальных предметов торговли, чем у хананеев в Святой Земле, но которые, тем не менее, активно суетились с этими немногочисленными предметами. Здесь же особенной заинтересованности в торговле не было в противовес условиям другого района, к изучению которого мы скоро перейдем.

Слуги, земледельцы, ремесленники, управленцы, воины, жречество, торговцы, — основные группы населения города. Уже существует минимум десятка полтора городов. Если вы представляете себе Святую Землю, то поймете, что расстояния между городами здесь 40—70 километров, а то и вообще 15. Представим это зрительно. Война одного города с другим требовала от наиболее храбрых мужчин в каждом походе в некоторых случаях прохождения всего 7—8 километров. Это города, порой видные один из другого — и веками независимые. В долинах больших рек никогда, за исключением некоторых мест, не знали такого вида социального общения; быстро шло объединение. Порой приходится читать, что произошло разрушительное вторжение, разгром, набег. А выяснилось — напали люди, жившие в 70 километрах от разоренного места. На самом деле все это — драки на очень небольших территориях. И когда вы читаете Ветхий Завет, речь идет именно об этом, хотя подобная ситуация возникла гораздо раньше. В городе все друг друга знали, и наиболее громко происходившие события были даже слышны в другом конце города. Городов больше всего было, собственно, в Святой Земле; в Иордании — меньше: там и там, бесспорно, уже жили потомки Сима, хотя точные места их расселения и число потомков определить, сейчас уже невозможно. Но их было много, иначе они не смогли бы навязать свой язык. Кроме того, в западную Иорданию все более регулярно проникали с востока группы амореев (тоже семитский народ).

Что касается побережья Святой Земли, то оно было по-прежнему пустым. Торговые пути обходили этот район либо чисто морским путем, на Библ и др. города, либо морем, а потом, через север Святой Земли, на восток, в степную полосу к амореям, и далее на север по восточным степям или вдоль р. Оронт. Иногда отдельные города Святой Земли попадали и под власть фараонов. Но в III тысячелетии никому из владык долины Нила не приходила в голову мысль о длительном контроле над этими землями. Вообще у фараонов был свой стиль общения с народами Восточного Средиземноморья; вернее, два: первый — поддерживание трогательных отношений с маленьким городом Библ, поскольку оттуда поставляли необходимые египтянам высококачественные строительные материалы, прежде всего, дерево; а в отношении к другим народам египтяне (возможно, были к этому вынуждены) применяли метод периодических грабежей. На протяжении веков и даже тысячелетий, обладая большим военным потенциалом, фараоны, тем не менее, не могли утвердить здесь какую-нибудь реальную власть. Они эффективно двигались на юг, на запад, а вот здесь ничего не получалось, хотя воевали довольно регулярно. И при всем этом Святая Земля отнюдь не была захолустьем. Все достижения техногенных соседей, исключая духовную и социальную области, ее населением воспринимались.

4. В рамках данного региона периодически возникают перемещения населения. Все начинают куда-то «бежать», чему причин указывалось множество и, как правило, взаимоисключаемых. Конец тысячелетия — мы видим один из циклов массовых перемещений населения. По документам (это время обильных документов) мы знаем, что последние века (где три, где два) этого тысячелетия заняты непрерывными, порой кардинальными миграциями населения и по всей Передней Азии и в долине Нила.

В Святой Земле имело место вторжение амореев из внутренней части Дуги, из современной Иордании (2300—2000). Амореи заняли свободную территорию практически везде, кроме побережья, — при этом на городскую жизнь они существенно не повлияли, но оказали заметное воздействие на духовную сферу. Не изменив существенно быт живых людей, амореи принесли новые формы общения с человеком после смерти. Если первоначально в Святой Земле устраивались коллективные захоронения, то с амореями приходит идея одиночного предстояния человека пред высшими силами после смерти, а значит — одиночного погребения, каковой тип стал распространяться повсеместно. Еще одна особенность, связанная с приходом амореев на Святую Землю, — массовое распространение боевого оружия; короткие мечи стали принадлежностью практически каждого взрослого мужчины.

Что произошло с амореями дальше? Как многие народы, приходившие из степей в районы с большей плотностью населения, они через несколько веков были ассимилированы хананейским населением почти полностью. То, от чего были убережены древние евреи, произошло с амореями. Где-то в конце III— начале II тысячелетия действия и события Библейской истории начинают разворачиваться на территории Святой Земли (к этому времени исследователи, хотя и не все, относят приход Авраама). Для нас важно, что, придя сюда, Авраам нашел не только людей недостойных, но и достойных — он столкнулся с праведником Мелхиседеком, бывшим тогда царем государства, существовавшего с III тысячелетия, хотя встреча могла произойти и в начале II. При этом, сходство названия его царства (Салим) с городом Иерусалим большинство исследователей подвергают сомнению.

5. Теперь побеседуем о таких наиболее динамических в социальном и экономическом развитии хананеях Восточного Средиземноморья — о финикийцах. Финикия — территория от устья Оронта до горы Кармил. Узкая, но чрезвычайно плодородная долина, узкая полоса плодородного побережья, в аграрном отношении очень интересный район. Не нужно думать, что Финикия — государство торговцев. Хананеи внесли в мировую продажу оливки, финики и впервые придумали поставлять на экспорт вино. Они торговали тем, что сами в изобилии производили. Кроме того, им очень повезло исторически: только у них росли кедровые леса. Ни к северу, ни к востоку, ни тем более к западу от моря ничего подобного не было. Это дерево, изображенное на флаге Ливана, — почти больше нигде не произрастающий тогда ливанский кедр. В Палестине и в Сирии — во всей Святой Земле, росло много разных деревьев, но кедра не было. И горы, которые на севере примыкают к Двуречью, — там тоже имелось много деревьев, кроме кедра. Высококачественное, очень прочное долговечное дерево, с приятным запахом, которое годится и для строительства и для поделок, и для кораблей. Оно активно вывозилось отсюда на протяжении тысячелетий. И — пурпурные ткани.

Что собой представляла финикийская торговля с Египтом, и каким образом торговал последний? Имелось три пути торговли. Один вам уже известен, достаточно поздний, — море. Однако есть риск потонуть, а то еще быть зарезанным другими на берегу. Второй — так называемый этапный обмен. Например, приходит купец А. на территорию, где его уже знают, там останавливается, встречает торговца Б., который знает тех и других, меняет охрану, и купец Б. двигается дальше. Это основной тип обмена. И, наконец, в III тысячелетии появляется третий тип, когда идут торговцы с большими группами людей, с носильщиками и ослами, на которых везется товар, и их сопровождают войска, порой во главе с правящим царем. Торговые походы — все более важная форма обменов, особенно кедровым деревом, применительно к финикийцам. Тогда же возникает, в том же III тысячелетии, созданная техногенными обществами фигура купца-резидента — обычно жителя Шумера, постоянно живущего в том или ином городе и снабженного неким документом, что если его убьют, то цари Шумера и Аккада рано или поздно доберутся до города преступников и так этого не оставят. Назывался купец тамкаром. Другие общества подобной должности не знают, а вот шумеры создали в большом количестве данную группу населения. Потому что у них не было ничего, кроме средств и большого количества людей и бухгалтерии, и вот при помощи своих экономических и людских возможностей они поддерживали некоторый страх, и тамкары могли более или менее спокойно торговать даже в Малой Азии, за сотню километров от пограничных столбов шумеров и аккадцев. Они создавали свои поселки, имели охрану, но главной гарантией была уверенность в том, что рано или поздно тот, кто их тронет, будет наказан. И судя по тому, что тамкаров было очень много, — видимо, наказания были эффективными, — эта профессиональная группа могла существовать.

Собственно регулярных войн в Восточном Средиземноморье почти не вели, только в конце III тысячелетия из Месопотамии приходили войска третьей династии Ура. Фараоны появились позже. Единственное место, где жило много египтян, — город Библ. Тут был египетский храм, и в надписях Египта Библ упоминается довольно часто.

Бесспорно, что государственность существовала здесь уже в первой половине III тысячелетия, то есть тогда же, когда в Египте и в Шумере. Это весьма существенно, не позже, а тогда же. Возможно, уже тогда появился и алфавит, о котором я рассказывал в прошлый раз, а может быть, и позже. Государственность, по тем признакам, по которым можно судить археологически, существует с этого времени. Уже первые известные нам надписи относятся к XXVIII веку, то есть к началу III тысячелетия. Но надписи не на хананейском, а на египетском. Где-то во второй четверти III тысячелетия египтяне для себя построили в Библе храм одной своей мало популярной богини, которая считалась заодно и покровительницей Египта. Отсюда следует, что египтяне часто тут бывали, если даже построили здесь святилище.

6. Что собой представлял Библ в начале III тысячелетия? Естественно, он окружен каменной стеной, что типично для этого времени; регулярная планировка, то есть правильные широкие улицы с мостовыми, переулки, по которым могли перемещаться повозки (а запрягали в них ослов), храмы — все говорит о наличии муниципальной власти. Мы видим ту же особенность западных семитов, о которой я раньше говорил применительно к другим храмам. Это не шумеры, не восточные семиты с их единственным большим храмом, который одновременно и государственный центр: здесь много храмов. Причем совершенно не обязательно много богов — просто каждая территориальная группа внутри города имела свой «приходской» храм. Там много таких предметов, которые дарили жители храму, но, к сожалению, достаточно разрушенных, чтобы трудно было судить о религиозной практике. Имеются устройства для массового изготовления оливкового масла и большие склады посуды с вином. Но в отличие от греков, в отношение которых совершенно ясно, в чем перевозилось вино, такой массовой надежной посуды в Египте не создали — транспортировка производилась в рыхлых кувшинах. Изготовив вино, хранили его, как греки и как современные грузины, в больших глиняных бочках, пифосах, размером около 2,5 метра. Большое количество такой посуды найдено на руинах в Библе. В пифосах вино доходило до кондиции, разливалось в кувшины и двигалось дальше. Соответствующая тара найдена в большом количестве в Египте.

Еще один город, рядом, тоже очень известный, — Угарит. Там тоже имеются небольшие заводики по производству оливкового масла. Мощности самих давилен таковы, что они не могли не работать на экспорт.

То, что мы знаем о побережье к северу от Святой Земли, давно убедило исследователей, что никаких возможностей для создания здесь великой державы не было — в этих достаточно изолированных долинах, где население всегда было чуточку другим. Постепенно тут формировалась другая традиция — возникло нежелание объединяться друг с другом и с кем бы то ни было третьим. В литературе неоднократно встречается утверждение, что данные общества обязаны своим происхождением мировой торговле, факты III тыс. до Р. Х. об этом не свидетельствуют. Основой было местное сельскохозяйственное производство, а имеющаяся торговля — не транзитной. Никакие шумеры ни с каким Египтом через Финикию своими продуктами не торговали. Они пробирались собственными путями, что их вполне устраивало. Сами финикийцы кроме Египета в те времена тоже никуда далеко не ездили: этим они займутся позже. Грозой морей они тоже становятся тысячелетие спустя.

Первым из правителей Месопотамии, добравшимся до Средиземного побережья, был некий Мески Гала, правитель маленького государства Адаб (около 2350 года). Впоследствии становится доброй традицией у правителей шумеров — сходить походом к Средиземному морю, пополоскать в нем оружие и потом оставить надпись. Надо отдать должное Египту, который позднее доминирует здесь периодически — в отличие от других народов, египтяне не сбивали надписей иноземных завоевателей. Ну, написал кто-то — пусть его слова и красуются. Есть узкие места на берегу, где пройти может только один человек — там масса надписей иноземных народов в стиле, о котором мы много будем говорить и уже говорили.

Данные походы, при всей своей декоративности, играли роль, о которой я уже говорил, — они поддерживали торговлю, хотя порой и мешали ей. Кроме того, правители оставляли надписи, чтобы себя достаточно прочно сакрально утвердить здесь. Они не уничтожались еще в связи и с тем, что финикийцев надписи особенно, видимо, не волновали: они знали, что всерьез у них никто править не собирается, а если и соберется, то не сможет. Когда говорится о дани, которую платили правители маленьких государств египтянам или каким-то царькам Месопотамии, нужно помнить, что она была декоративной, — признание данного правителя старшим по отношению к союзному государству. Важный факт, хотя реальной дани никто не видел.

В отличие от правителей Святой Земли царьки Финикии много думали о своем международном статусе и всячески его укрепляли. Все-таки воевать было достаточно легко, и влажные степные районы с большим количеством деревень у Евфрата Египту покорить было довольно просто. Поэтому египтяне были вынуждены считаться с правителями Месопотамии и для сохранения мира ориентироваться на них.

Истории известен Ибдати, один из царей Библа (XXI век). Он, кроме своего царского титула, носил шумерский титул энси, обозначавший в Двуречье маленького, в те времена уже подчиненного, правителя. Он его носил (чем, видимо, не тяготился) видимо потому, что тем самым включался в систему международных отношений, хотя и будучи лицом подчиненным. Библ, Угарит и их соседи в конце III тысячелетия научились играть на торговых противоречиях Египта и семитских правителей Месопотамии, и увеличение влияния одной из сторон стремились компенсировать посулами и уступками другой, что довольно легко прослеживается по целому ряду документов.

В конце III тысячелетия Египет вступил в очередной период разделения, кончились Раннее и Древнее царства (к XXIII в., когда начался переходный период). Тогда же, усиливаются позиции государства Ур, расположенного в южной части Двуречья. В результате Египет остался без кедрового леса и в рамках периода упадка принялся сочинять красивые плачи по поводу отсутствия импорта (путешествие Уну-Амана).

В конце III тысячелетия амореи не оставили своим вниманием и Египет. Они не только дошли до долины Нила, но даже кое-где создали свои маленькие династии (подчеркнем: не царства, а династии), иными словами в «готовых» государствах у власти оказались аморейские династии. Амореи, будучи земледельческим населением, легко адаптировались не только в родственной им хананейской среде, но даже в Двуречье, основывая там соответствующие тоже аморейские династии. Основное достижение этого времени — усложнение и расширение сферы применения упоминавшейся уже письменности.

7. Третий район, третья часть Восточного Средиземноморья, кроме Святой Земли и Финикии, — Северная Сирия, территория между Евфратом и Оронтом. Здесь полоса плодородных земель, хорошо орошаемых, похожих на другие районы Плодородной дуги, только с более крупными массивами плодородной земли. Поэтому здесь лежащие государства крупнее, богаче и агрессивнее, более восприимчивы к техногенному влиянию. Здесь у монархов время от времени возникает идея: «А не поправить ли всей землею». Обычно желание править с помощью политических конструктов месопотамского изготовления приводит к соответственной, более или менее, успешной политике. И вот на протяжении III, II тысячелетий наблюдалось несколько военных инцидентов в связи с объединением этого большого района. Но долины эти были хотя бы и крупными, но не сплошными. Будучи по территории равными всему южному Двуречью, они не обладали таким большим экономическим и людским потенциалом, поскольку здесь раскинулись не сплошные равнины, а поля, разделенные холмами и т. д. В этих условиях в III тыс. до Р. Х. здесь возникает ряд городов, из которых более известен на сегодняшний день город под названием Эбла. Документы его архива до сих пор не опубликованы полностью, потому что их очень много. Копали город долго, но долгое время никаких признаков письменности не было обнаружено (нет никакой гарантии, что и в каком-нибудь другом городе северной Сирии не произойдет то же самое). В отличие от нашего общества, где все достаточно равномерно распространяется, в этих архаичных городах все новые достижения, в том числе документы, группировались в одном, двух местах. Только в древнем техногенном Двуречье появились частные документы, хранившиеся в домах, кроме широко распространенных храмовых. Но и тут нередко получается так — копают, копают, а никаких документов нет.

В северной Сирии два государства — Эбла и Алалах. Они известны не столько размерами, красотой и богатством, сколько архивами. В остальном их можно отнести к тому же типу, что и остатки всех библейских городов. Это семитские государства; жители говорили на смеси западного, восточного, да еще с примесью южного семитских языков.

Город-государство Эбла уже существовал в XVI веке до Р. Х., был независим до XXIII в., а потом вошел в состав аккадского государства при Нарам-Суэпе (ок.2225 г.) [2]. Что собой представляет структура этого государства, бесспорно родственного хананеям? Эбла — город, контролировавший большой аграрный район и торговый путь из Двуречья и Средней Месопотамии в Египет. Владений на побережье эблаиты не имели. Само же государство состояло из центральной территории, подчиненной городу Эбла, и округи, состоявшей из маленьких городов и деревень. Везде правил царь, но первая, городская территория, — царское хозяйство. В округе же жили свободные земледельцы, платившие налоги. Почему я подробно останавливаюсь на этом? Потому что, во-первых, это наиболее документированное общество данного района для этой эпохи; во-вторых, вы на этом примере должны видеть отличие ранних государств гармонических народов от государств техногенных народов.

Итак, основа — светская власть. Свободные земледельцы доминируют в обществе. Титул царя — маликум. Древний термин, он пережил ряд народов, тысячелетий, династий, государств — пережил и арабских и персидских правителей. Правитель был и царь, и жрец, но больше царь. Имел двух главных советников и большое число чиновников для поручений. Общество гражданской власти. На холме располагался дворец сложной конструкции, с тронным залом, лоджиями. Город окружался стенами. Он привлекал большое внимание тамкаров, в него попадало много международных торговцев из шумерских районов; есть и предметы египетского импорта. В Эбле имелись запасы сырья, привезенного в необработанном виде из Афганистана, — пресловутый лазурит, который добывался только в северном Афганистане, но очень всем нравился, поэтому его растаскивали по всему древнему миру. В Эбле располагался склад необработанного лазурита. То есть эбланты импортировали сырье, обрабатывали его и уже в виде готовых изделии распространяли дальше. Такой род деятельности мы наблюдаем достаточно давно.

Представляют интерес торговые связи с Месопотамией и шумерами; часто во второй половине III тысячелетия упоминаются амореи, и ничего о египтянах, что вновь свидетельствует о важной особенности международной торговли — она не была транзитной, но целиком ориентировалась на восток, на Месопотамию. Контакты были достаточно ограничены; государство в основном земледельческое. Язык, как я уже сказал, какой-то восточно-, западно-семитский, но письменность — от шумеров: шумерская клинопись, использованная для эблаитских записей. Она очень неудобна, но ничего другого эблаиты придумать не смогли. Большой интерес представляют документы третьей четверти II тысячелетия, написанные шумерскими знаками III тысячелетия на четверть тысячелетия позднее. То есть культурный импульс реализовался; эблаиты развили свою письменность, а дальше развитие знаков у шумеров шло но своей линии, а у эблаитов — остановилось.

Из правителей Эблы мы знаем Эбби-Зекира (XXIII в. до Р. Х.). Он вел неудачную войну с Аккадом и ее проиграл. Являясь столицей, Эбла продолжает оставаться важным участником международной торговли, в частности, в XXII столетии в Двуречье отсюда доставляют лес. К этому времени кедры здесь еще росли. В первой половине XXI века Эбла поддерживает дипломатические связи с шумерами и участвует в праздничных парадных службах в главном храме Двуречья. Право участвовать в храмовых службах тоже было одной из форм равноправного участия в международных отношениях. Государство, которое имеет право дарить «нашим» богам подарки и делать богатые жертвоприношения, не может быть объектом жестоких расправ или безответственных покушений.

Немного об Алалахе. Это государство вдоль реки Оронт, более ориентированное на Средиземноморье. Оно возникло в начале III тысячелетия. Это огромный город (50 га), рядом с центральным храмом — огромный дворец с колоннадой (не сохранился), постоянно расширявшийся. На поздних этапах развития города широко используется хорошо высушенный кирпич: строители, видимо, создали свой кирпичный завод, хотя могли бы заимствовать его идею у других народов. Все есть в этом городе на протяжении третьего тысячелетия, кроме одного — нет архива. Архив-то найден, но он относится уже к началу II тысячелетия — но он для Алалаха явно не первый. Где же находится более ранний, до сих пор неизвестно; обнаружив его, мы узнаем массу интересного об Алалахе.

8. Следующий блок проблем — восточные семиты в верхней Месопотамии. Верхняя Месопотамия вместе со Средней и Нижней входит в общее понятие Месопотамия. Ландшафтно-исторически Верхняя Месопотамия — центральная часть Плодородной дуги. Сходство с Плодородной дугой состоит в том, что здесь невелика роль ирригации — причины крупных деспотий и сложных социально-экономических объединении. Именно эта северная часть Месопотамии является основным контрагентом Святой Земли; именно через эти земли отправился Авраам в свой путь. Данный район отличается в предшествующие времена достаточно интенсивным развитием. О существовавших здесь археологических культурах я расскажу в курсе «Библейской археологии», но скажем только, что есть отличия. В Двуречье в это время жили не шумеры, а лица, говорившие на языке, который ученые назвали «банановым» — по анекдотическим именам, Кубаба, Забаба, Бунене, Билулу, обычным для фольклорных дикарей, — а другие — более вежливо: прото-тигридским (язык людей, живших на Тигре). В Двуречье рядом жили прототигриды, протоевфратцы и протошумеры. Именно носители внесли в язык шумеров все названия, связанные с металлом, земледелием и скотоводством.

В Верхней Месопотамии уже в IV тысячелетии появились восточные семиты. Здесь возникают города, храмы, но не с шумерской структурой. У местного населения свое отношение к храмам — их тоже много, свои конструкции, своими были и традиции изготовления металлических изделий, типы стилей печатей. Государства и здесь возникают в III тысячелетии. Надпись гласит: «Здесь город один государства Мари», — это был достаточно изолированный центр, слабо связанный с шумерскими районами. Цари Мари оставили несколько надписей в честь богов, которым были посвящены храмы, в частности, шумерскому Эилилю. Имелись и тамкары. Кроме восточных здесь были представлены западные семиты — столь этнически перемешанные танги.

Далее, в Средней Месопотамии, жили восточные семиты с шумерами, и только в Нижней, да и то лишь в южной части, шумеры доминировали. Видимо, сохранялись на Тигре — прототигриды, а на Евфрате — протоевфратцы. Какие-то присущие им имена еще проскальзывают сквозь чреду веков. Слова, унаследованные шумерами от прототигридов, я, пожалуй, назову, чтобы вы поняли, насколько шумеры были обязаны иному населению основой своей культуры: стена, форма для кирпича, печать, медь, медник, кузнец, земледелец, пастух, ткать, строительство, каменотес и т. д. Собственно говоря, шумерам осталось только придумать слово «царь» (и то не сразу). Все основные профессии, которые отличают развитое общество от архаического, были заимствованы от этих безвременно погибших прототигридов из их «бананового языка». Совершенно очевидно, что в V—IV тысячелетии шло влияние с Тигра на шумеров в сфере базовых технологий, и обратно, где-то в конце периода — в сфере техногенной культуры.

В последней трети III тысячелетия до Р. Х. мы видим на верхнем Евфрате, в верхней Месопотамии, два народа, которые надо запомнить, — диданы и ханейцы (через земли ханейцев проходил Авраам). Есть много литературы о них, но у нас нет времени на ней останавливаться. Это — часть западно-семитской группы, которую восточные семиты, жившие в Аккаде, называли «западниками» (амурру, амореи).

Основные группы семитского населения к концу III тысячелетия до Р. Х. Первая группа — западные семиты. Она подразделяется на три подгруппы: северная, аморейская, куда входят амореи, ханейцы и др.; центральная — хананеи (и часть амореев) в Святой Земле и в Финикии и юго-восточная — за Иорданом, амореи и предки арамеев. Другими словами, по внешней дуге — на западе и севере — хананеи, по внутренней — амореи и предки арамеев. Вторая группа — восточные семиты. Они в основном жили в Месопотамии, назывались по городу, который основали, (Аккад) — аккадцы. И третья группа — южные семиты. Состоит из двух подгрупп: южно-центральной — народы оазисов Аравии, предки арабов; и собственно по южной, живущей отдельно, на юге Аравии, где находится современный Йемен, — Сабейское царство, населенное сабеями и предками эфиопов. Последние отсюда, как считается, перебрались в Африку.

Данное разграничение во многом ориентировочное. Указанные этнические группы часто перемещались и перемешивались, что особенно никого не удивляло.

Еще одно государство — Ашшур, из него потом возникает Ассирия. Ашшур возник как изолированный центр на нижнем Забе, в басс. Тигра, вдали от основных долин, и быстро начал расцветать. Его правитель в III тысячелетии вначале имел титул энси, маленького зависимого монарха, но в более поздних надписях правители Ammvp названы уже царями. Здесь несколько иная модель развития, более похожая на шумеров: сначала — храм, потом — городские стены. Самые первые правители — Ушгпиа и — Киккия, имели имена несемитские, но далее в списке есть и восточно-семитские имена. Государство более молодое, чем уже описанные. К XXI веку относится конкретная информация об Ашшуре, когда здесь правил некий чиновник с редким семитским именем Зарику, это был сменный чиновник, назначенный из Ура. В конце XXI века власть Ура над Ашшуром кончается, и город становится свободным. Начинается независимая, но обильно политая кровью соседей история Ассирии.

9. Немного об особом уголке мира — о Малой Азии. Вы помните, что Малая Азия, особенно ее юго-восточная часть, — район, хотя и тысячелетиями развивавшийся под влиянием населения Святой Земли, но довольно рано вступивший на путь создания сложных религиозных, социальных, экономических и политических систем. Уже в IV тысячелетии здесь есть города со стенами и т. д., но это край — не ирригационного земледелия; здесь не возникает в то время техногенных обществ или крупных государств, но все больше мелких протогосударств. В III тысячелетии территория, занятая малоазийскими протогосударствами расширяется, охватывая значительную часть полуострова. Именно к этому времени относятся самые нижние слои города Троя (Илиона). Это еще не греки, а какие-то их предшественники, не индоевропейцы. Троя не единственный город III тысячелетия; аналогичные поселения издревле имелись на юге Малой Азии. Наиболее известные государства в западной Малой Азии — Троя и еще два пункта, Терми и Полиохни.

Что мы знаем о Трое? Каменная крепостная стена, дворец с портиком, огромное количество предметов из металла, но крупных храмов нет. Это не долина Нила и не Двуречье. Город очень богат, первый расцвет его относится к XXV—XXIII векам, но он очень маленький: 100 х 100 метров, — тут возникает особый тип городской жизни, который был унаследован греками: малые площади при высокой интенсивности городского бытия. Появляющиеся позже храмы — небольшие по размерам, даже в крупных городах. Светский характер городской культуры в этой части мира достаточно заметен. Очень много золота, как и красивых вещей, — в погоне за последними троянцы завязали связи даже с Прибалтикой; оттуда поставлялся янтарь, из Афганистана — лазурит, отдельные вещи — из Египта, а вот контактов с семитским миром не отмечено. Все, что попадало в Илион, шло морем или горами.

У материальной культуры каждой группы народов есть свои отличительные черты. Для малоазийских народов, как вы помните, характерно раннее открытие металлов. Еще с конца VII тысячелетия люди здесь обрабатывают медь, к данному времени они многого достигли. Список массово использованных металлов впечатляет: медь, олово, свинец, серебро, золото, электр (сплав золота и серебра, бывает, но редко, в природе, а бывает и искусственный). Но самое главное, чего достигает население Малой Азии теперь (так же как и население Египта и восточной части Плодородной дуги), — открытие бронзы. Только с появлением бронзовых орудии человечество на самом деле вступает в век металла, потому что бронза более твердая, чем медь и легко плавится. Благодаря твердости бронзовые орудия медленно стачиваются, и из малого количества исходного сырья можно изготовить большое число предметов труда и оружия. Поскольку жизнь новых орудии длительная, только бронза по настоящему вытесняет камень и долгое время доминирует, прежде чем появятся изделия из железа. Кстати, о том, что медь была раньше железа, сказано в Библии.

Итак, первая особенность малоазийских культур — их светский характер; вторая — небывалый расцвет металлургии и развитие соответствующих профессиональных групп населения. Третья особенность — массовое распространение боевого оружия, о чем свидетельствуют находки огромного числа предметов боевого вооружения: мечей, кинжалов, боевых топоров, шлемов; в то время здесь очень хорошо умели уже пользоваться металлом, изготавливать сложные изделия. Одно из богатых погребений этого времени — в Дораке, где обнаружилось небывалое скопление драгоценного оружия, высокохудожественных предметов из золота и серебра совершенно особенного стиля: местное общество породило и своеобразное искусство. В чем его своеобразие? В простоте и реалистичности изображений. Древние народы Святой Земли, Плодородной дуги, даже Двуречья создали достаточно сложные системы образов, сильно стилизованных, в Двуречье и сверхъестественных. Здесь же изображения обыкновенных животных, или богов, очень похожих на людей. Причем с точки зрения профессиональной — это высокохудожественные изделия; с точки зрения семиотической нагрузки — вещи довольно простые. Техника совершенна, а мир идей — достаточно простой. Из этого кое-что взяли греки, хотя прошла уже тысяча лет, прежде чем они здесь появились.

10. Второй район — Закавказье в широком смысле слова, вместе с Великой Арменией, Северным Ираком, Северо-западным Ираном. Здесь возникает второй очаг «горных» культур, так же относительно простых в социальном плане, как и культуры Малой Азии. Это — носители уже куро-аракской археологический культуры, относящейся ко времени ранней бронзы, — земледельцы горных долин, которые по неведомым нам причинам, будучи сильно разделенными высокими горами (это не Плодородная дуга!), создали тем не менее большую культурную общность, существовавшую более тысячелетия. В отличие от малоазийцев они — обладавшие ярко выраженной склонностью к перемещению на юг. Хотя здесь не возникло крупных монархий, но имелся значительный импульс к распространению. Что касается языка носителей куро-аракской культуры, то это были люди, говорившие на кавказских языках, но на каких — неясно. Кавказские языки — довольно сложная вещь. Естественно, ни на армянский, ни на другие более поздние языки этого региона они не похожи. Древние жители Закавказья говорили на каких-то более ранних языках. Обращаясь к некоторым именам носителей этих языков в более позднее время, исследователи об этом говорят более определенно.

В отличие от жителей древнего Ирана или Малой Азии, население древнего Закавказья часто хотело переместиться куда-нибудь получше. Поэтому оно двигалось через центральную часть Плодородной дуги на юг, дошло и до Святой Земли; у него настолько своеобразная материальная культура, что перепутать их ни с кем нельзя (выразительная керамика с массой орнаментов, но достаточно грубая по технике — красиво, но грубо). Судьба их в III тысячелетии такова — прожив некоторое время в окружении хананейского населения Восточного Средиземноморья, куро-араксийцы (хурриты) благополучно в нем растворились, хотя и успели оставить названия нескольких своих династий. Хурриты — так назвали их соседи, что значит это слово — неизвестно, но встречается оно в истории часто.

Конец III тысячелетия, как и в Святой Земле, так и в Малой Азии и во многих районах Плодородной дуги отмечен миграционной динамикой и, как следствие, оставлением многих поселений. Плавный ход развития Малой Азии в конце тысячелетия замедляется. Причина его более или менее очевидна — сюда прибыло новое население — прото-индоевропейцы (одна из ветвей потомков Иафета). Долгое время ученые думали: откуда же они сюда пришли? Вариантов было два: из европейских степей через Кавказ, или с Балкан. Сейчас большинство склоняется ко второй версии, но откуда они взялись на Балканах, тоже неясно.

Эти индоевропейские языки называются древне-анатолийские [3]. Второе название — хетто-лувийские. На рубеже III—II тысячелетий появляется местная письменность, как и во многих других частях ойкумены.

ГОРОДА-ГОСУДАРСТВА ШУМЕРОВ В III ТЫС. ДО Р. Х.

1a. Перейдем к ранним техногенным обществам, начав с шумерского. Население предгорий начало постепенно спускаться в долину Нижнего Евфрата, еще в VI тысячелетии, но пару тысячелетий крупного культурного очага (на протяжении V— конца IV тысячелетий) здесь не формировалось. Что касается собственно долины Нила, то там до V тысячелетия вообще населения было мало. На протяжении V тыс. в долину Нила тоже не спешили (кроме дельты и соседних районов) жили по ее краям, в начале IV начали спускаться в долину. В литературе можно встретить мысль о том, что, развитие государственности, городов и проч. в Египте было раньше, чем в Двуречье; данная монография, скорее всего, устаревшая. В любой книге, где о древнейшей истории Египта написано более четырех страниц, указывается, что здесь все произошло гораздо позже, чем в Двуречье.

В долину нижнего Евфрата спустились и с его южной окраины, и с предгорий, с левого берега Тигра, т. е. с восточной ветви Плодородной дуги, уже сложившиеся земледельцы. Спустились не шумеры, а носители древнего языка — прототигридского («бананового»); они все и освоили на р. Дияле и в прилегающих областях Южного Двуречья. Но неизвестно откуда «на готовое» пришли шумеры и быстро начали расселяться.

2. Шумеры жили главным образом на юге Нижней Месопотамии, Среднюю часть занимали и шумерские, и восточно-семитские народы Верхнюю — только восточно-семитские. Вся история первых двух третей III тысячелетия делится на Протописьменный (2900–2750 гг.) и Раннединастический (2750–2310) периоды. И то, и другое — государства. Различаются они в основном социальными структурами. Начнем с Протописьменного периода, с ранних техногенов.

В обстоятельствах рубежа IV–III тысячелетий важную роль играли естественные каналы. Надо сказать, что хотя идея канала была привнесена из предгорий, она подсказывалась и рельефом низовий Тигра и Евфрата, особенно Евфрата, где имеется масса протоков, которые, если их чуточку подправить, (а порой и не подправляя) естественным образом могли бы стать магистральными каналами. Название двух из них важно знать, так как они важны для истории Двуречья: один — И-Нина-Гена, второй — Итурунгаль. Здесь возникают первые редкие, не связанные между собой сообщества шумеров, по аналогии с египетскими, такими же изолированными сообществами древности, называемыми номами. Шумеры, появившись в долине, сразу стали устраивать на освоенных землях государство. Египтяне, спустившись в конце IV тысячелетия до Р. Х. массово в долину, начали устраивать то же самое, но несколько по-другому.

Основными социальными единицами, взаимодействовавшими в этом процессе, были общины свободных крестьян и общинные храмы, несшие и административные функции в отношении этих общин. Каждая из них приобрела новые функции, которые лежат в основе нашей характеристики этих групп. Новая функция общины, превратившая ее в сильный и обеспеченный социальный институт с большим потенциалом, — сооружение каналов на плодородных землях. В прошлом у крестьян не было таких обильных гарантированных урожаев. Представьте себе ситуацию общества, которое занималось земледелием на почвах, дававших по 10 ц. с га, и вдруг его члены попадают на землю, где получают 50 ц с га. Представляете, что получилось? Первое желание — в пять раз меньше работать (и такое бывало), шумеры смогли его преодолеть, что важно понять. Народ стал приспосабливаться к принципиальному изменению. Он стал искать, чем это вызвано и решил, что повышенной урожайностью обязан богу. Вывод из этого был сделан, на наш взгляд, парадоксальный: бог должен всем заведовать и дальше, на чем и стала строиться духовная и государственная модель шумерского общества. Храм и его администрация должны были руководить, распределять, организовывать. Впервые, по-видимому, возникла идея резкого увеличения светской, — административной, а в отдельных случаях и государственной, — власти храмов, приведшая к столь же резкому «заземлению» их сущности и определенной профанации. Когда вы узнаете, как выглядели их боги, вы увидите, что это действительно так — перед нами довольно простые формы выражения языческой веры.

Политическая структура — типа Святой Земли, много отдельных государств со своими богами на коротких каналах, отведенных от рукавов реки, в основном по Евфрату. Но в отличие от Святой Земли, от Сирии, от Малой Азии, здесь достаточно однородная культура на всем протяжении плоских равнин Двуречья: единая вера, единый религиозный центр — город Ниппур (на севере Месопотамии, где почитался бог Энлиль) и все более крепнувшая тяга к объединению. Это — более множественное общество, чем на Ниле, т. к. в Двуречье постоянно появляются новые этносы, да и боги городов и этносов более «самостоятельные», чем номовые боги Египта, относительно быстро объединившиеся в подобие пантеона. От этого времени до нас дошли архивы: два из Урука и один из Джемдет-насра (современное название) — архивы храмовых или государственных хозяйств, поскольку на этом этапе храмы и государства — практически одно.

2а. Что шумеры почти сразу создали, так это письменность. Я уже рассказывал, для чего она была придумана. Ни законы, ни история в этом плане людей не интересовали; от Китая до Двуречья тех, кто создавал тексты на «вечных» материалах (а дошли только они) волновало только то, кто и сколько кому должен, или какие практические шаги надо предпринять. Идея создания письменности, судя по дошедшим текстам — достаточно светская, практическая, во всяком случае применительно к массовым текстам. Не случайно именно техногенные общества первыми создали письменность и уж несомненно первыми пустили ее «на поток».

Шумерская письменность — не то, что очень хотелось бы изучать: как всегда, первая модель была не очень удачной. Каков принцип шумерской письменности? Один знак изображал несколько родственных понятий: заштрихованное пространство изображало небосвод, а полностью зачерненное — ночь; с другой стороны черный и темный цвета характеризовали болезнь и так далее, по ассоциации составлялось каждое сложное слово. Это не простой протобиблский алфавит, на котором при желании можно точно записать устное сообщение, и вообще, все сказанное. Грамматические формы при иероглифической записи вначале обычно не фиксировались — хотя они имелись в разговоре, но в тексте их вначале часто не было. Промучившись некоторое время с текстом, шумеры решили облегчить себе жизнь более сложными сочетаниями. Например, «камень», «гиря», «нога», соединенные вместе, означали понятие «идущий». Читать вслух это очень трудно, один наш ученый долго боролся с трудностями чтения, а потом решил изучать просто последовательности картинок, благодаря чему многое узнал. Так было в ранний период. Только через 400 лет появилось нечто более похожее на современный связный текст. Нужно помнить, что для письменного оформления примитивного текста и такой же по содержанию идеи: «Ты мне, я тебе», — нет никаких особых сложностей. Когда же начали фиксировать более сложные тексты, тогда появились более трудные для понимания ученых приемы. Например, знаки, означающие группы понятий, интервалы и т. д.

На чем писали вначале, неизвестно; шумерская письменность на вечных материалах предстает перед нами в сравнительно готовом виде, и ранние надписи исследователи могут прочесть любой человек — только порой каждый по-разному. Известные нам ранние тексты написаны на сырой глине и потом обожжены, они имеют форму дощечек размером приблизительно с диктофон, только более тонкие и с суженными краями. И все меленько заполнены текстом. Писали костяной палочкой на сырой глине, один конец черты был глубже и шире другого, так возникла клинопись. Элементарный знак клинописи — треугольник, их сочетания вначале изображали предметы, потом стали жить и изменяться по своим законам. Забавно, что толстая плитка-письмо помещалась в глиняный же конверт, он подписывался, обжигался и отправлялся — его уж никак не откроешь и не прочитаешь, надо разбить. Такие плитки довольно громоздки, а ведь шумерская письменность даже профессионалу не была доступна в такой степени, чтобы не пользоваться словарями, состоявшими из массы табличек. Шумеры — классический народ словарей. У них, помимо обычных, имелись словари ботанические, фармацевтические и другие. Представляете себе словарь, где каждая страничка толщиной около 1 см. Видимо, существовали и общественные библиотеки, потому что набор словарей был мало кому по карману, не говоря о том, что его и не поднять. Словари обладали определенной логикой составления, на самом деле являясь учебниками. Без них даже самый образованный шумер не мог обойтись: запомнить написание многих слов было невозможно, знание их звучания помогало мало.

На протяжении 600 лет шумерский язык был единственным языком общения внутри Двуречья. Хотя семиты уже жили здесь, но создать свою систему письма им долгое время не удавалось. Общим разговорным языком шумерский был примерно 700 лет (с 3000 по 2200 гг.), а потом на нем говорили кое-где до IV в. до Р. Х.

Когда мы изучаем прошлое, причем любое прошлое, включая послевоенный период в нашей стране, по документам, мы должны задавать себе вопрос: отражают ли имеющиеся материалы всю реальность, или же какую-то ее часть? Сложно даже в обществе XX века собрать такую комбинацию письменных источников, чтобы она отражала все. Что же касается далекого прошлого, то применительно к нему ученые — рабы архивов и летописей. О чем писало данное общество, о том и сообщают историки. Только в том случае, когда архивов много и имеются косвенные упоминания о большинстве черт общества, мы можем преодолеть односторонность источников и сквозь искажающую призму архивных материалов попытаться представить себе общество в древности.

2б. Общество древнего Двуречья в значительной степени кажется нам — и вы это увидите в учебниках — обществом храмов и жрецов только по той причине, что прежде всего мы обладаем архивами храмов. Но поскольку здесь архивы большие и повествуют и не о храмовых делах, то удается узнать многое и об основных массах населения. В менее документированных обществах соответствующие данные веками не попадали в архивы, и мы мало знаем об основной массе населения. Аналогично история древнего Египта, равно и древнего Китая, будет казаться историей прежде всего светских вельмож по той причине, что основной культ древних египтян — культ предков, основные надписи — на стенах гробниц, а наиболее богато расписанные гробницы — гробницы вельмож. Собственно храмов в Египте гораздо меньше. Напротив, о вельможах Двуречья известно мало, хотя и из общих соображений, и из имеющегося материала, можно совершенно спокойно утверждать, что в Месопотамии вельмож хватало, как и в Египте, но писали о них меньше.

Наконец, меньше всего документы составлялись простыми людьми. Не только потому, что они были, в основном, неграмотны, но и потому, что применительно к существовавшей власти, в общении с божествами, при распределении имущества они ведущей роли не играли. Из чего, естественно, не вытекает, что они в целом не занимали достойного места в социальной иерархии, тем более, что все древневосточные общества — совокупности прежде всего лично свободных людей.

Всегда заметно даже при поверхностном знакомстве с документами, и видно в любом пособии, написанном после 80-го года, что основная масса населения была свободной, — это свободные земледельцы. Мало того, в отдельных обществах (или просто повезло отдельным археологам) — простые люди имели далеко не простые личные архивы, где о них написано очень много. Но найти их трудно, потому что дома и архивы — маленькие, а копали в основном дворцы и храмы.

Правило в маленьких городах-государствах собрание общинников, решавших основные вопросы. Государство в Двуречье возникает не как монархическое, а как «демократическое». Но довольно рано люди сообразили, что в интервалах между собраниями отвечать должен кто-то один. Этот человек назывался эн. Данный «зародыш» монарха вел довольно замкнутое существование. Слушались его только в интервалах между собраниями, и то не всегда. Земли ему выделяли сами собравшиеся, и то мало. Тем не менее, у эна уже был некоторый персонал: главный судья, старшина купцов, в некотором косвенном подчинении у него были старшие жрецы и прорицатели, — надо сказать, прорицатели в рамках большинства конфессий, где они есть, стоят особняком. Эн руководил священнодействием в храме, на чем зиждилась его административная власть. Он — председатель совета общинников и верховный жрец. В древности жрецы много заботились о плодородии. Священнодействием, гарантировавшим хороший урожай, считалось заключение священного брака между жрецом-эном и местным женским божеством, например, в Уруке с богиней Инаной. А если верховным божеством был бог, а не богиня, тогда эном являлась женщина.

В какой мере эн был эксплуататор? Данный термин обычно обозначает некоторую тенденцию у большинства управленцев получить больше, чем положено, что выливается в самые разнообразные формы. Пока эти тенденции выражались не сильно. Куда шел урожай с поля, которое имел эн? Главным образом это резерв. Кроме того, урожай использовался в международном обмене, для жертвоприношения, наконец, как средство для содержания определенной группы людей, с самого начала получавших часть дохода (что можно считать пайком). С храмовым хозяйством был связан переход части земледельцев из состояния общинников в состояние казенных земледельцев, но не крепостных и не рабов.

2в. Откуда берется паек и почему он так быстро распространяется в шумерском, пространственном, компактном и очень богатом обществе? Существует два способа компенсации управленцев: первый предполагает дачу чего-то, от чего получатель имеет пользу или выгоду, применив некоторые дополнительные усилия (надел), и второй — дачу чего-то, что можно сразу употреблять (паек). Они действенны всегда и в определенной степени присущи любому обществу. Эти две системы всегда борются: например, можно дать рыбу, а можно дать право ловить рыбу в определенном месте. Однако почему они не вытесняют одна другую? Каковы преимущества каждой из них? Почему на одном из этапов на первый план выдвигается паек, а на другом — надел?

Что более связывает зависимостью человека низкого достатка? Паек. А человека высокого достатка пайком не успокоишь: ему нужно что-то надежное, перспективное для потомков, — надел. Паек прежде всего необходим служащим, особенно тем, от которых требуется исполнение государственных функций. Чем хорош паек? «Пришел, увидел, получил», Ваши обязательства на сегодняшний день (месяц) на этом кончились; можно ни о чем в данный момент не думать. Паек — хорошая форма расплаты с профессиональной армией, с мелкими служащими, ремесленниками, младшими служителями культа, на определенном этапе в некоторых обществах с казенными зависимыми земледельцами. Натуральная плата дает ежемесячное чувство зависимости, очень важное в государстве. Оно принципиально для мелкого служащего: человеку каждый месяц напоминают, от кого он имеет содержание. Человек же, получивший надел, — уже стратегический союзник власти, но не тактический. У него сразу возникает мысль: «А как мне все сохранить после того, как обожаемый монарх умрет?» И в течение тысячелетий люди пытались решить данную задачу. Для нас важно, что обе системы компенсации услуг государственных служащих появляются синхронно, а не вырастают одна из другой, как казалось раньше. Ничего совершенного, позднего, прогрессивного в идее зарплаты нет: она существовала со второй четверти III тысячелетия до Р. Х. одновременно с идеей земельного надела, получаемого якобы от государства, а на самом деле или переадресованного ему куска общинного фонда, или из фонда вновь освоенных за счет государственной барщины общинников земель. Они сменяют друг друга и т. д. Кто получает паек? Воины, ремесленники, специализированные деятели сельского хозяйства типа рыбаков. Что касается жрецов, чиновников и общинников, то они имели личную землю.

Есть одна легенда — «когда-то вся земля была общей». Вся земля никогда общей не была, насколько можно судить. Уже шумеры протописьменного периода землю могли продавать. С самого начала мы видим три вида отношений к земле: неделимая часть деревенского фонда, личная (частная) земля и земля, данная на время, за службу, — надел. Никаких изменений в данной сфере впоследствии не наблюдается. Все появилось так, как существует и по сей день. В общине имелся участок земли, не принадлежавший никому и совместно обрабатывавшийся в той или иной форме, получаемые продукты с которого шли на общедеревенские нужды; его могли отдавать на сезон, кому не хватало, и т. д. Из этого, кстати, вырастали храмовые земли.

Наша наука с начала 30-х годов яростно искала рабов на древнем Востоке. Любого попавшегося, кто не мог доказать, что он не раб, записывали в рабы, хотя даже при помощи такой процедуры не все клеилось. Когда требование массового отлова рабов было снято, все сразу вернулось на круги своя.

Рабы, конечно, были. Но на протяжении первых 400 лет упоминаний о рабах ими могли становится только женщины; мужчина в это время рабом не был. Почему? Потому что рабами за пределами центра античного мира, а также до и после него называли в основном прислугу. А мужчина, если он пашет землю, то, хотя много отдает хозяину, он не раб, а человек зависимый, зависимость всегда неустойчива и чрезвычайно разнообразна.

2г. Что собой представляла культура шумеров протописьменного периода? Текстов о ней дошло еще мало, но много памятников искусства, археологии. Кое о чем можно судить. Первое — основа, как и у древних египтян, так и у жителей Святой Земли за тысячелетие до этого, — культ предков, хотя в дальнейшем процессы пойдут в разные стороны. Культ предков большой семьи. Большая семья — бабушка с дедушкой, их потомство, более молодые дети, внуки. Затем локальные боги, покровители территории каждой общины, состоящей из нескольких семей — принципиально иные божества, потому что связаны не с семьей, а с пространством. И, наконец, общие для двух и более общин божества, которые у шумеров были божествами космоса. Шумеры склонны обращаться к богам небесных сил. Если посмотрим, что было тогда в Святой Земле, в Сирии и в долине Инда, то нигде больше ничего подобного не увидим. Наиболее любимые боги: Ан(у) — бог Неба; Энки — владыка земли, точнее, мирового океана, где плавает земля с точки зрения шумеров; владыка дуновений — Энлиль, божество всего живого на земле, главный бог шумеров.

Интересная особенность культуры и духовной жизни шумеров — проблема личности. Не в ее христианском понимании, а в коллективном (личность есть, но как часть коллектива). Именно шумерское техногенное общество с самого начала своего существования стало решать проблему, к которой первыми приступили не техногены, а жители гармонических обществ Плодородной дуги, — проблему личной идентификации, проекции своего социального и сакрального «я» на какую-то часть окружающего мира, что на две тысячи лет ранее нашло выражение в личных печатях. Но как и в других областях, шумеры, как техногены, поставили дело на поток. Их страна была совершенно забита печатями — тома можно составить из изображений на шумерских печатях того времени. И ни одна не повторяется. Это сакральный элемент культуры, а не «просто печать». Если раньше печати были пуговичными, то позднее появились цилиндрические — печать прокатывалась по глине, асфальту и т. п. и не только удостоверяла факт покровительства божества, но и свидетельствовала о подвигах богов-покровителей, о каких-то моментах жизни богов-покровителей. В их изготовление вкладывается огромное количество труда. Это — безусловно, сложные художественные произведения, сделанные, например, из ценного камня. Их было больше, чем хороших мастеров, художников, поэтому много бездарных печатей. Но откровенной халтуры нет, это — священные предметы. Тема цилиндрической печати в отличие от пуговичных — рассказ, определенный сюжет: кто-то пришел к богу и о чем-то просит; кто-то поклоняется богу, кто-то за кем-то гонится и т. п. Никакой выдумки нет, например, животные — совершенно знакомые, хотя где-то среди них пасутся весьма реалистические динозавры; разумеется, у божеств порой есть различные чудесные признаки, но это — иное дело. Главное для нас — формирование на печати текста рассказа, совершенно понятного и очевидного для окружающих. Все сюжеты, кроме взятых у семитов, в основном трудно понять; но основная тема очевидна — это бог и человек, а не просто бог, и не просто человек. Сюжет рисунка печати — общение человека с божеством или божества с божеством. Повторяю, таких изображений десятки тысяч. У техногенов Египта в отличие от шумеров, на печати порой создается огромная композиция, но всегда выбирается нечто сакрально очень значимое. Изображаются и божества и люди, и животные, и даже растения. Надо сказать, растения — особая часть искусства. Они почти никогда не изображаются в скульптуре, но в изобилии представлены в графике и на плоской печати.

Искусство этого времени, повторяем, сакральное. Так как сами боги шумеров были очень приземленными и хотя, искусство сакральное на 100%, боги в основном — антропоморфны. Все изображения богов, если посмотреть не специалисту, выглядят, как люди. То есть, нет никаких признаков, кроме некоторых аксессуаров или размеров, отличающих богов от людей. Последняя маленькая забавная деталь — теперь искусство с созданием государства распространяется на такую сферу как одежда знати. Одежда со знаками социальных отличий существует на любом уровне — но только на определенном уровне технического развития одежда становится произведением искусства. И действительно, появляется целый ряд сложных по изготовлению одежд. Надо помнить, что с нашей точки зрения, шумерское общество — сплошные папуасы, ходящие в набедренных повязках. И боги, и жрецы, и знать. Правда, начинают появляться где-то складочки, а где — каемочка. В таких повязках ходили и в раннединастический период, когда в техногенных обществах расцвел эпос.

В связи с этим напомню вам о потопе. Большинство из вас слышало, что потоп для шумеров — понятие чрезвычайно реальное, они постоянно оперировали им. Однако, довольно популярного героя эпоса звали не Ной, а Утнапишти. Надо сказать, что сведения шумеров о допотопных временах были самыми общими — схожими с современным обществом и у них описан только послепотопный период. Все, о чем мы рассказываем и будем рассказывать о шумерах, относится к послепотопному периоду, хотя список допотопных событий, конечно, существует.

3. Раннединастический период I (РД I, 2750—2600 гг.). Первая династия возникла не в нижней Месопотамии, а в средней, в городе Киш, в Северо-западной части области расселения шумеров. Сохранилось в качестве отдаленного воспоминания в исторической памяти шумеров начало их государственности на крайнем Западе их расселения, в Кише, ближе всего к Плодородной дуге. Первый монарх первой династии города-государства Киша, от которого сохранилось имя, — Эн-Менбарагеси, реальное лицо где-то XXVIII века до Р. Х. Известно, что он воевал с государством Элам (к северо-востоку от Двуречья, в долине рек Каруна и Керхе). Был у него сын по имени Ага, прославившийся войнами с городом-государством Уруком. Именно Ага был разбит известным Гильгамешем, правившим Уруком. Гильгамеш входил в первую династию Урука. К сожалению, это вся известная нам политическая история первой части раннединастического периода.

4. Раннединастический период II (РД II, 2600—2500 гг.). Начало РД II связано с деятельностью Гильгамеша, который совершенно очевидно был реальным правителем, хотя вряд ли совершал то, что ему приписывают. Не нужно думать, что раз человек попал в эпос, то его не было на свете. Наоборот, большинство эпических героев когда-то имели место быть. Что Гильгамеш совершил бесспорно? Он победил Киш, построил городскую стену родному Уруку (в Иерихоне стена стояла за шесть тысячелетий до этого). Видимо, где-то в 2600-м году произошли события, по поводу которых Шумеры долго слагали песни о Гильгамеше. Гильгамеш вроде бы проторил дорогу вверх по Евфрату и вышел к Иранскому нагорью, но может, и ближе — к Эбле.

Среднее государство, типа Урука, стояло в это время во главе федерации совсем маленьких государств? Какова политическая роль такого рода маленьких государств? Они объединялись в союз и представляли собой не унитарное государство или деспотию, а федерацию во главе с Уруком. Войска маленьких номов были перетасованы таким образом, что небольшой контингент, например, Шуруппака стоял в разных городах. Расчет прост: в самом Шуруппаке стояли контингенты из 5-6 городов, а его собственная армия рассредоточивалась по соседним номам, то есть не могла выступить в интересах своего Шуруппака, потому что ее не было на месте — оригинальная система создания унитарной армии внутри федеративного государства.

Во главе Шуруппака стоял не местный деятель, а член династии Урука. Правитель Шуруппака — фигура малозначительная: у него мало власти, мало земли. Он ограничивался и правительством Урука и собственным советом.

От этого же периода до нас дошел и маленький архив маленького города государства, он очень интересен. Этот маленький город, как выше было сказано, назывался Шуруппак. В основе социально-экономической структуры всего Шумера находились, во-первых, хозяйство земледельцев, объединенных в сельские общины, во-вторых, храмово-государственное хозяйство, где было сосредоточено основное население. Хозяйство свободных крестьян — частное. Мы располагаем данными личных архивов, благодаря чему наблюдаем развитие настоящего частного хозяйства в первые века существования государства. Это касается и нома Шуруппак.

Как была организована верховная власть? Когда начинается создание чиновничьих структур, оно всегда берет начало от членов собственной фамилии. Что позволяло на Востоке укомплектовать посты родственниками? Большие семьи, многоженство, детей более чем достаточно — они и образуют нередко, особенно вначале, высший слой общества. Внутренние проблемы жители Шуруппака, организованные в большие семьи, решали самостоятельно. Хозяйства и земли храма не были перепутаны с землями больших семейств. Что такое понятие «большая семья», часто встречающееся на страницах учебников и книг? Это семья, состоящая из четырех поколений: папа, мама; их папы, мамы; их бабушки и дедушки, если уцелели, а также их дети. Естественно, хозяйство сложное, большое. Индивидуальные семьи типа наших также имели свои права, но юридически всем владели большие фамилии. Большие семьи могли продавать землю: эквивалент поступал главе семьи, а остальным доставались дорогие подарки или участие в пире. Интересно, что цена земли чрезвычайно низкая, ее много — проблема малоземелья появится в обществах Востока гораздо позже.

Что давали свободные общинники родному шуруппакскому государству? Немного: тягловый скот (в основном ослы) на временной основе и помощь храму при уборке урожая, но не бесплатная: в качестве награды храм устраивал пиры — пир не просто крупное торжество или обильные возлияния, а возможность досыта поесть мяса, причем довольно регулярно. Служили они и в армии, строили каналы, храмовые земледельцы — тоже. Храмовое хозяйство обслуживали храмовые земледельцы, ремесленники и пастухи, с которыми рассчитывались двумя вышеописанными способами: посредством выдачи пайка или предоставлением надела. Паек привязывает сильнее к власти, но требует больших расходов на содержание хранителей и распределителей. Надел избавляет от дополнительных расходов, но придает мелким администраторам излишнюю самостоятельность, стремление стать наследственными частными владельцами. В связи с этим две системы периодически сменяют друг друга: для определенной ситуаций годятся одни, а для иных — другие. Это мы будем видеть на протяжении всей истории до промышленных обществ. Но паек в основном распространялся в техногенных обществах, да и то не во всех. А надел существовал практически везде и всегда — для служащих государства и верхушки общества. Но практика наделения землей — это не феодализм, который был только в Европе, где владельца надела защищал закон, в том числе и от монарха. Это верховенство писанного закона — специфика европейских обществ.

5. Раннединастический период III (РД III, 2500-2310 гг.). Он более длительный, чем предыдущие; и ознаменовался рядом новаций. Главное новшество последнего периода — появление тенденции к созданию более крупного государства. Возникает понятие «гегемон», основанное на военной силе. Следует обратить внимание на роль армии в становлении унитарного государства, что вполне естественно: только создав профессиональную армию, монарх по-настоящему отделяется от общества. До этого прошло полтысячелетия, а настоящего государства еще не было. Только профессиональная армия дает возможность осуществлять всеобщее насилие, без чего государственная власть не имеет опоры. Но исторически профессиональная армия формируется не сразу. Шумерские вожди-военачальники (лугали) опирались еще не на профессиональную армию, а на оплачиваемую ими дружину и на клиентов, то есть на людей лично, социально и экономически от них зависевших.

Основной противник укрепляющейся государственной власти — совет старейшин, привыкших за века решать все вопросы. Старейшины довольно медленно отдавали власть, но армии у них не было. Армией обладал только лугаль, для командования нужен один человек, такова природы войны.

Для содержания профессиональной армии нужны средства, а именно: земля. У кого военные обычно ее отбирают? У духовенства. Всегда, во все времена у всех народов, если власти не хватает земли, то сначала мытьем, а потом откровенным катанием начинают ее отнимать у храмов, что происходит сплошь и рядом, хотя обычно не сопровождается открытыми поползновениями в области веры. Вы помните: были и иосифляне и нестяжатели, — все одинаково православные, однако в своих позициях чрезвычайно разные, ведшие жестокую борьбу — многим она стоила жизни. А вопрос, собственно говоря, ставился следующим образом: государству нужны средства — откуда их брать?

Но среди «своих» потенциальные гегемоны, какую бы хорошую дружину не содержали, настоящего авторитета практически никогда не добивались. Это касается любого общества древности и средних веков. Если вы местный, то все помнят ваши корни, поэтому ваши претензии на царское звание, а тем более, если вы еще и богом себя объявите, всегда наткнутся на противодействие со стороны соседей: вы когда-то козлов пасли, а теперь выдаете себя за бога на земле. Данная проблема стояла перед монархами всегда. Решалось она следующим образом. У себя, где все знают твою подноготную: и бабушку, и дедушку, — действительно трудно доказать свою божественность, но если вы завоевали соседнее государство и туда пришли «готовым» царем, с мечом в руках объяснив, что вы главный, — там вы уже настоящий царь. Поэтому без завоеваний настоящая царская власть утвердиться не может. Если же установление власти царя все-таки случается в местной узкой среде, происходит то, что в литературной традиции средневековья называют «легендой о выходе». Подавляющее большинство представителей княжеских и боярских родов, кроме Рюриковичей (да и Рюриковичи) и Гедиминовичей, утверждали, что они тоже откуда-то пришли уже готовыми князьями и боярами. Хотя сплошь и рядом вполне очевидно, что ниоткуда они не приходили. Однако ощущение того, что никто не пророк, и не только не пророк, но и не боярин в своем отечестве, было в тех обществах очень сильно. Стремление вывести себя из-за тридевять земель — естественное следствие желания противопоставить себя остальным как фигуру привилегированную, где-то уже сакрализованную, в определенном смысле.

Вы живете в Европе, которая уже вошла в период националистических идеологий. Но для прошлых времен вопрос национальной принадлежности был мало существенным, была важна религиозная принадлежность и «исходный» престиж. Для русского человека средневековая констатация факта выхода, допустим из Мордвы, — все равно откуда — лишь бы «выйти» готовым князем, — была чрезвычайно существенна, хотя к действительности никакого отношения не имела в большинстве случаев. Аналогичная ситуация складывалась на первых шагах существования большинства государств.

Вместе с государем и его оплачиваемой дружиной появляется надоевший за века слой чиновников. Но если он надоел, то это не значит, что без него можно обойтись; это совершенно необходимый слой общества. Чиновнику тоже надо себя противопоставить остальным, чтобы выполнять функции управления, которые в огромной степени являются средствами принуждения, поэтому надо быть оторванным от своей среды. Если царь еще мог ссылаться на какую-то сакральную санкцию или на приход откуда-то, то чиновнику доказывать было совершенно нечего: все знали, что он вчерашний крестьянин. По какому праву он теперь выступал против вчерашних односельчан и с невинными глазами собирал с них налоги, отправлял рекрутами в армию и т. д.? Для оправдания со стороны чиновников могло выдвигаться следующее утверждение, опробованное в разных обществах, равно как и в нашем: слуга государя. «Да, я не такой, как все; я не царь; но я — слуга царя». Вероятно, вы помните, в литературе, описывающей нравы первой половины XIX века, нечто сходное обычно вкладывается в уста старых генералов. Последний, будучи раздражен и разгневан, багровеет и кричит: «Милостивый государь! Я — слуга своему государю!» Мы подобные слова воспринимали как некий литературный прием. На самой деле «слуга государев» — весьма высокое звание, существовавшее у нас довольно долго. Именно через личное служение монарху чиновник навсегда отчуждается от общества. Мало того, сплошь и рядом чиновников и набирали из непрестижных слоев общества, потому-то они и служили верой и правдой. Чиновничество большей частью зависело от монарха, впоследствии — от парламента, от диктатора, от политических партий, в редкие периоды — само от себя, откуда и берут начало трудности соответствующих обществ. Чиновники совершенно не приспособлены для самостоятельного управления обществом. Они возникли совершенно не для этого; им всегда нужен хозяин. Оказавшись «в одиночестве» чиновничество всегда склонно к лихоимству, разгильдяйству, что является его профессиональной болезнью, но обычно не смертельной.

В нашем случае настоящие лугали-гегемоны вышли из города Ур. Месанепада стал основателем I династии Ура (ок. XXV в.); он один из правителей, сыгравших заметную роль в развитии государственных институтов древности. Основой его власти стало обилие земли и государственный контроль над внешней торговлей, в чем выразилась особенность азиатской деспотии: ранний интерес к экономике, в том числе и к торговле.

Шумеры очень любили торговать. Недавно, как сообщалось, нашли шумерскую торговую колонию под Пенджикентом, в Средней Азии. Представляете, где шумеры, а где Пенджикент. В Малой Азии есть неоспоримые следы шумерских колоний за сотни километров от шумерской границы. Шумеры создали систему правил и норм, регулировавших торговлю. В Эблу, Угарит, Библ и другие города приходили купцы-резиденты (тамкары); была создана система гарантий, при которой торговый агент мог дожить до пенсии. Они жили внутри местных населенных пунктов, имели определенные права, и местное население редко их грабило; их торговля развивалась на большом расстоянии от Шумера. Большое количество представителей, немалый стартовый капитал и крупный товарооборот — важные условия для получения дохода шумерским государством. При этом речь идет не об этапном обмене, когда один — другому, другой — третьему и т. д., а о прямых торговых операциях. Тамкары, возможно, доходили до Инда, точно были в Иране, в области Черноморья, в восточной части Малой Азии. Торговали в основном металлами и полудрагоценными камнями: вести на продажу зерно мало кому приходило в голову, потому что гнать нагруженный зерном караван ослов на большое расстояние невозможно. Перевозились товары только малоемкие и ценные, пользующиеся спросом в других областях, взамен покупались другие. Шумеры наверняка торговали своими тканями; это сложное производство у них процветало, тогда как в других странах оно еще находилось на достаточно низком уровне развития.

На базе экономического подъема возникает сложная и опасная в социальной перспективе имущественная ситуация. Цари и царицы, жрецы и верховные жрицы — люди уже очень богатые, в их отношении формируется социальная зависть. Однако об их состоянии мы можем судить лишь по косвенным данным. Почему? Потому что богатые могилы грабят. Но благодаря недосмотру шумерских воров до нас дошло нетронутым погребение женщины из Ура по имени Пуаби (есть разночтение: Шубад). Вещей из драгоценных материалов, которые ее сопровождали, хватило бы на небольшой музей. Там лежали и плащ целиком из полудрагоценного камня, и корона, и золотые украшения, и две богато инкрустированные арфы, другие произведения искусства — масса ценных материалов и искусных поделок. Но для нас интересно другое: вместе с ней добровольно покинуло мир довольно много воинов и служанок. Ее погребальной комплекс представлял собой большой склеп, к которому вел ход в виде пологого пандуса. Сама Пуаби занимала небольшую опочивальню — вся же остальная конструкция была заполнена телами воинов в полном вооружении и женщин. Очевидно, все отравились совершенно добровольно: позы спокойные. Явно, что все как сидели, так и сидят; в дверях воины упали, как стояли. К моменту засыпки погребения землей все были мертвы — никого не душили и не резали. Совершенно очевидно, что все это участники определенной религиозной церемонии. Они представляли себе мир за пределами наблюдаемого как близкую аналогию миру земному. Естественно, они не были столь наивны, чтобы не понимать, что они превратятся в скелеты. Но считалось, что в какой-то момент, месяц, год все участники обряда окажутся в том же составе на том свете в таком облике, что им понадобится их имущество.

Представления о загробном мире были чрезвычайно разнообразны. В данном случае мы имеем дело с обществом, представлявшим тот свет весьма похожим на этот. А в рамках нильского (или египетского) общества, на некоторых этапах развития — и общества месопотамского и других приходилось наблюдать рост «атеистических» настроений, когда вначале клали быков, имущество, людей, а позднее — глиняные статуэтки, что было, бесспорно, гораздо экономичней. Люди «договаривались» с богами, что вместо большого быка последних устроит маленькая статуэтка или глиняный топор вместо бесценного медного. Такие волны надвигались периодически; потом древние общества спохватывалось и уже в рамках другого типа представлений об ином мире, возвращалось к физической реальности в той или иной степени того света, пока все не стало достоянием прошлого. В современных даже достаточно архаичных обществах такое наблюдается редко.

Вообще аналогий обществам типа описанного в мире практически сейчас нет. Не существует сейчас сложных обществ типа шумерского. Имеется либо «папуасское», близкое по опыту организации, но очень простое социально, либо современное, а развитых сложных древних обществ — нет. Они эволюционировали дальше, поэтому нам не с чем сравнивать.

Все 200 лет третьего раннединастического периода лугали дерутся между собой, пытаясь объединить нижнюю Месопотамию. Выдвигается два лидера. На севере — город Киш, на юге — Лагаш. Киш — район семито-шумерский, Лагаш — чисто шумерский. Никого, особенно, правители Лагаша в эти века не завоевали, но власть лугалей и профессиональная армия в ходе междоусобиц укрепляется. В остальном, хотя уже прошло всего 200 лет после второго раннединастического периода, общество «внизу» оставалось таким же; «вверху» же произошли важные изменения. Основную массу по-прежнему составляют свободные общинники — более двух третей населения. Они оформляются как социальная группа — члены аграрных общин («плотных» совокупностей «больших семей»), имеющих свое право, социальные институты и органы управления в масштабе деревни. На втором месте — население государственно-храмовых земель, т. е. принадлежащих храму, но тесно связанных с государством, и затем — крупные землевладельцы, не связанные особыми обязательствами ни с кем, кроме царя.

И, наконец, жители городов, как связанные с землей, так и не связанные.

Статус общинников существенно не отличался от статуса членов «больших семей», но общинные статусы были сильнее, так как община крупнее, — больше защищали от царя, чиновников, храмов крупных земледельцев.

Для свободных общинников и крупных землевладельцев и единственное ограничение в продаже земли, существовавшее и в русской общине до XIX века, состояло в том, что продавать ее надо было соседям, родственникам, то есть не давать уйти участку земли на сторону, о чем пеклись тысячелетиями. Такой продажи, какая представляется в чистом виде по римскому праву: где захотел там и купил, продал, — на самом деле почти ни в одном обществе не было. Всегда представители местного населения старались, чтобы земля была продана именно им; и коллектив был заинтересован в том, чтобы не появился богатый чужак.

Земли храма состояли из трех основных блоков. Первый — собственные поля, на которых трудилось зависимое население. Второй — наделы для среднего слоя, связанного с храмом, сюда включаются управленцы, жрецы, ремесленники (бывшие, тем самым земледельцами). И третий — земли, сдававшиеся довольно дешево в аренду, видимо, общинникам.

Кто же получал упоминавшийся паек? В основном лица не земледельческих профессий: храмовые ремесленники, мелкий обслуживающий персонал (более крупный имел надел), некоторые категории низкооплачиваемых воинов, бесчисленная женская прислуга, и те, кого сейчас называют дворниками — тоже огромный по численности обслуживающий персонал.

Кто такие зависимые? Ни в коем случае не рабы античного типа — от этой точки зрения давно отказались, — скорее всего, иноземцы или обедневшие местные жители, частично лишенные прав; при этом положение их было неустойчивым, часть из них, если не все, могла вернуть себе статус свободных.

Крупные землевладельцы, кроме царя: правители городов, крупные жрецы и т. д. Их владения связаны с исполнением определенной должности и, в принципе, должны быть отданы по окончании службы. Во всех подобных обществах на раннем этапе мы наблюдаем то же, что и в нашем сейчас: люди слабо различали предоставляемое им за службу от того, что ими самими куплено или унаследовано. Служилые земли, данные на срок службы, они норовили продать или завещать. Но в шумерском и целом ряде других обществ в отличие от нынешнего времени люди даже не понимали четко, что такое условное землевладение. Они прекрасно знали, что такое частное землевладение и стремились превратить условное в частное. Даже терминологически порой непонятно, что имелось в виду в конкретном случае? Стоило ослабеть власти монарха, как все условные земли становились частными. Для того чтобы в обществе существовал фонд земель для условного служилого землевладения, на срок службы необходимо было все время прилагать усилия по поддержанию статуса условного владения. А частное землевладение возникало само по себе и совершенно естественно имело тенденцию к превращению в крупное.

Что из себя представляет условное землевладение, и для чего оно нужно? Его статус связан с понятием юридический иммунитет, т. е. пользователи освобождались от налогов, порой, с уже имевшихся земель, а не с вновь полученных. На земли, закрепленные за ними на срок службы, они получали иммунитет — право не платить налоги, а брать их себе. Такие владения становились более выгодными, чем мелкие участки частных земель. А нужно условное землевладение для того, чтобы получатель верно служил царю.

6. Как выглядели армия и войны на этом новом этапе? С кем воевал Лагаш? С соседним, оставившим след в истории городком Эмма. Воевали из-за плодородных земель, это — новый тип войны: не для того, чтобы показать, кто сильнее или ограбить, а из-за земли.

Отсюда и возникают теперь войны. Регулярное участие гражданского лидера — Энси в войнах в качестве лугаля-главнокомандующего способствовало постепенному формированию власти царя, но еще не деспотии. В XXV-XXIV в. начинает складываться профессиональная армия. В зачаточном состоянии ее элементы существовали и раньше, но окончательно со своим вооружением, тактикой, строем и методикой боя она оформилась именно теперь. Мы можем себе представить, что это такое, благодаря изобразительному искусству шумеров; отметим, что почти ничего нового последующие два тысячелетия в пехотное воинское дело не привнесли.

Ранние профессионалы принадлежали к тому же народу, что основное население страны. Их надо отличать от наемников, обычно из других мест; это второй тип профессиональных воинов. Первый же, выросший из местного ополчения, сохранял многие его традиции.

Общинник из ополчения воюет раз в году или вообще несколько раз в жизни, но с целью защитить жен и детей, и в такой ситуации ему уже не жалко ни себя, ни тем более врага, и потери могут быть большими. Что было, например, у ополчения греков-общинников, похожего в целом на шумеров? Шлем такой, что лица порой не было видно, броня, поножи и т. п.; щит, тяжелый меч. Воин двигался с трудом. Представьте, на двух соседних буграх становятся две фаланги греков. Им зачитываются соответствующие мотивы предстоящего боя. Запевают эмбатерий, специальную военную песню, ритм которой ускоряется, и идут вниз навстречу друг другу по пологим двум холмам. Ритм еще ускоряется, они уже бегут и, наконец, с жутким лязгом сшибаются и начинают рубиться. Кто раньше кончился, тот проиграл. Что-то похожее было и здесь. И там и здесь — общинники, которые знали, за что сражаются, шли за родину, свой город, своего царя, хорошо известного (государства еще небольшие).

Раннее профессиональное войско — тяжело вооруженная фаланга в шлемах, мечи, щиты и копья разной длины. Чем воин стоит дальше от передней шеренги, тем у него длиннее копье, тогда как перед врагом предстает сомкнутый ряд щитов, обитых металлом, и острия копий. Профессиональный рукопашный бой сводится к следующему приему, который требует очень длительной подготовки, но предоставляет солдату возможность дожить до пенсии. Чему их учили? Бить серьезно, точно, не суетясь. Вы стоите плечом к плечу, у каждого в руках меч, и вы должны точно рубить, но не толкаться, не размахивать руками или отпрыгивать, не кричать, а тупо и спокойно идти вперед в своем секторе — около 60 см, контролируя ситуацию. Враг-варвар может быть героем и суперменом, но он прыгает, волнуется, орет и занимает со своим мечом пространство шириной метра в два. А в этом секторе напротив него расположено 3-4 мужчины, которым нечего терять, которые его просто убьют — ведь он один. Этому умению — рубиться, не теряя головы и не нарушая строя, — и учили профессионального воина. За отступление от перечисленных правил казнили или строго наказывали. Кроме того, первый копейный удар фаланги был очень тяжелым. Когда сшибались не профессионалы с варварами, а два коллектива профессионалов, шум стоял большой, — потери могли быть относительно маленькие; профессиональному воину любого типа хочется дожить до старости. Поэтому, когда исход боя складывается не в его пользу, он быстро бежит, и убитых немного.

Профессиональное войско первого типа по форме оружия и характеру боя во многом схоже с ополчением. Но когда те же греки со времени Александра Македонского массами стали профессионалами второго типа, наемниками в чужих странах и у разных полководцев, у них исчезли тяжелые меч, копье, — вообще тяжелое вооружение, но появилось нечто другое: длинное тонкое копье, длинный тонкий меч. Железо доспехов выкинуто, вместо него введены кожаные доспехи, легкие шлемы. Вместо сандалий — высокие сапоги до колен, названные по имени гениального их изобретателя Ификрата «ификрарпидами», чтобы быстро бежать по кочкам и любой пересеченной местности. Соответственно, как велся бой? Если нападали на неорганизованных, то кололи их с большого расстояния, ничем не рискуя. А если напарывались на такого же противника из наемной армии, то колоть-то колют, но осматриваются по сторонам, чья возьмет, и если оказывается, что не наши, то с топотом исчезают с места действия, не понеся почти никаких потерь. Профессионал-воин свое дело знает. Равно как и профессионалы-гладиаторы. Кто будет читать римскую литературу, увидит, что частая фигура у авторов — гладиатор-пенсионер; злачные места в Риме держали бывшие гладиаторы. Да и трудно поверить, что два высококлассных специалиста из-за толпы полупьяных римских граждан будут друг друга убивать. Поэтому гладиаторов, доживавших до старости и спокойно работавших в разных отраслях народного хозяйства римской империи, было довольно много.

Профессиональное войско первого типа имелось и у шумеров раннединастического периода. Об этом свидетельствует, в частности, то, что они порой теряли по 10-20 человек в битвах, решая при этом судьбу государств, пусть даже таких небольших как Шуруппак; умирать профессионалам не хотелось. За тяжело вооруженными воинами шла толпа ополченцев, а впереди, медленно погоняя упрямых ослов, ехало руководство на тяжелых колесницах. На изображениях мы видим шлемы, защитные матерчатые плащи с бляхами, мечи, копья, — действительно «шумеры идут» — весьма угрожающая массовая сцена. И главное организованная цепь, позднее — фаланга единообразно вооруженных профессионалов. Профессиональность не отрицала в это время занятие земледелием, но хозяйство занимало у них меньшее время, чем у «просто крестьян», тоже ходивших в походы, но — редко.

Тогда же и формируется, по-видимому, психология воина. Особенность психологии солдата профессиональной армии в том, что он ни к кому, кроме командира, прочно не привязан. А в древности периодически это люди, изолированные от общества, минимум два-три раза в год лично рискующие жизнью, были очень привязаны к человеку, от ума, храбрости, и деловитости которого в бою зависит их жизнь. Они шли за командиром, поскольку он для них не фигура на плакате, а человек, идущий впереди. Воины любили своих командиров-царей, что давало последним возможность завинчивать гайки и бороться, после войны не только с общинным собранием, но и со жрецами. Нам известен один из таких шумерских «военных техногенов» — Эанатум. Он изображен, когда идет впереди своей страшной фаланги. При нем порой жуткие разгромы имели место, целое государство разгромили, чуть не вырезали, и было убито около 3600 воинов, о чем, правда, рассказывает победитель, приукрашивающий факты и преувеличивающий цифры. Для сравнения:

Египет — совершенно другое общество, там все целостно, едино, воюют большие государства и 50 тысяч убитых.

7. Лагаш воевал с Уммой, Кишем и Ларсой. Имея прочную армию, военную традицию, лугали осваивают идею деспотии. Первый человек, попытавшийся создать деспотию, заслуживает, того, чтобы его помнили — Энси, Энентарзи (вторая половина XXIV в.); да и многие люди вкладывали свои кирпичики в историю создания деспотий, потом их были сотни. Если предшественники Энентарзи грабили храмы просто, отчисляя себе определенный процент, то он поставил вопрос ребром: кто главный? И подчинил, что для аграрных техногенов характерно, храмовое хозяйство государству. Отныне земли храма были объявлены царскими, а сам Энентарзи приобрел примерно 50% обрабатываемых земель. А это предполагало определенный пересмотр отношений божественного и царского. Энентарзи осуществил и общее завинчивание гаек, о чем свидетельствует превращение свободных общинников в подданных деспотического государства. Для вновь создавшейся ситуации нужно было кое-что изменить, и на все посты были посажены слуги правителя, лично зависимые от царя, т. е. власть была доверена чиновникам. Обширные кадры мелких служителей храмов и зависимых от них лиц были обложены налогами, которые они раньше не платили, т. е. храмы были экономически ущемлены и здесь… Затем ухудшилось положение и свободных общинников, потому что к власти пришли новые люди, еще не обзаведшиеся имуществом.

Бесспорно, Энентарзи смотрел вперед. Модель деспотического государства, доминировавшая позднее тысячелетиями на огромных площадях, как будто отсюда списана. Но он был первым и поторопился: такого количества новаций, пусть имеющие будущее, общество не выдержало. Впрочем недовольство, явно вызванное перечисленными мероприятиями, при самом Энентарзи никто открыто не проявлял, подождали преемника, и тогда моментально сняли неугодного царя. Вообще новации сразу реализовать трудно, хотя бы они и были исторически перспективны, что обычно называется социальным прогрессом. Осторожно использовать термин: «исторически перспективные мероприятия», т. е. решения, реализовавшиеся в пределах определенной эпохи. Деспотия при Энентарзи оказалась исторически перспективной, но с забеганием вперед.

8. Лагашское общество взволновалось, вскоре провело перевыборы и выдвинуло Уруинимгина (прежнее чтение: Урукагина). Он решил все исправить и всем помочь. Занимался этим с 2318 по 2310 годы. Восемь лет он так радел об исправлении ошибок Энентарзи, что государство развалилось совсем. Уруинимгина вернул храмам самостоятельность, чем подорвал бюджет. Ограничил власть светских чиновников, чем подорвал государство. Уменьшил налоги, чем тоже ущемил бюджет. А затем отменил долги. Что в итоге вышло? Средств стало меньше, аппарат обозлился: зажиточные, социально активные люди были лишены части средств. В такой ситуации — это еще временные трудности, и они могли остаться временными, если на всем экономить, сидеть тихо и иметь историческое время. А если контр реформатор еще и воитель, то такие начинания почти всегда кончаются плохо. Если бы он не пошел на войну, то может быть все и обошлось, а Уруинимгина начал воевать. Сначала он воевал с Кишем, потом с Уммой. В 2310 он войну с треском проиграл, потеряв половину территории, — остальная же была разорена. И где-то в районе того же 2310 года Уруинимгина исчез с политической арены, никому уже не интересный.

Хозяином положения совершенно неожиданно оказался правитель маленького государства Умма Лугальзагеси (кон.XXIV в.), по наследству, видимо, получивший Урук и каким-то образом Ур. Он вскоре приобрел власть над всем югом Месопотамии, и стал гегемоном, объединившим военные силы нескольких городов. К 2312 году он захватил почти все Двуречье, Ниппур, а также Киш. Лагаш тоже оказался в зависимости от Уммы. О чем это говорит? О том, что тенденция к объединению продолжала существовать, если даже маленькая Умма смогла его осуществить. Но одно дело — завоевать, другое — удержать. В Умме было мало людей, средств, кадров, чтобы возобновить политику правителей Ура. Создать государство было суждено не Умме, тем более, что она снова стала основывать федерацию, а не унитарное государство, т. е. подчиненные государства платили дань, но у власти оставались их правители. А надо было создавать унитарное государство, так как только за ним оставалось историческое будущее. Поэтому федеративные свершения Лугальзагеси, будучи успешными, не стали тем, на что рассчитывало общество. Настоящее государство создают здесь на рубеже XXIV—XXIII веков до Р. Х. восточные семиты под руководством династии Саргонидов.

9. Шумерская культура как таковая обычно отдельно не рассматривается, а говорят о шумеро-аккадской и, позднее, шумеро-семитской культуре. Но феномен собственно шумерской культуры, оказавший влияние на массу народов, имел место на протяжении почти тысячелетия, до XXIII в. до Р. Х. Именно здесь впервые реализовывается тот комплекс явлений и идей, который связан с развитым государством. От этого времени дошло много текстов: практически все, что можно представить из рассказывавшегося шумерами, записывается на вечных материалах. Кроме того, до нас дошло огромное число произведений искусства, много памятников архитектуры, а также прекрасное представление о шумерской системе образования.

В целом дошло около 150 письменных памятников, то есть сочинений и огромное количество документов и школьных текстов на глиняных дощечках.

Обратите внимание на состав религиозной литературы. Прежде всего, гимны (молитвы), мифы, эпос, священные песни. Очень интересный светско-религиозный памятник — плачи. Шумеры любили плакать по разным поводам, как по крупным (уничтожение родного государства), так и по более частным. Надо сказать, многие народы не создали подобного жанра. Причина, видимо, в том, что они, с одной стороны, хорошо помнили свою историю на больших отрезках времени, а с другой — не идеализировали свое общество. Они не пытались скрыть свои неудачи, а довольно художественно их излагали разнообразными способами.

Второй жанр — литературные версии царских документов. Очень интересный ход: от сухого торжественного текста вернуться в мир эмоций. Шумерская литература интересна и хорошо переведена.

Затем всевозможные поучения, назидания и дидактические диалоги. Они дошли во многом благодаря школьным библиотекам. Обратите внимание: до сих пор перечислялись жанры религиозные. Единственный условно-светский жанр — поговорки, анекдоты и басни. Сохранились, во-первых, самые массовые, во-вторых, изучавшиеся в школе. Жанры, не дошедшие до нас в письменном виде, но несомненно существовавшие, — биографии монархов и крупных вельмож. Жанр, обязательный для многих народов, но шумерами почему то не записанный.

Концепция школы. Нужно помнить, что письменность, а затем и систематическое школьное образование возникли из сугубо практических нужд. Первоначально они требовались землемерам, счетчикам всех видов, писцам и т. д., — в сферу высокой культуры письменность вторгается гораздо позднее, однако клеймо, отметившее ее сугубо прагматическое происхождение, оставалось на ней весьма долго. Авторитет образования, количество времени, тратившееся на него, в шумерском обществе были гораздо большими, чем, например, в римском. В шумерском обществе в некотором роде практиковался культ образования. Связано это было с тем, что усваивать знания при тогдашней системе письменности было весьма трудно, но необходимо. Поэтому учились порой по 15–20 лет, и школы находились повсюду. Благодаря кадрам преподавателей, учеников, определенному типу мышления, создаваемому школой, и духовному опыту, накапливаемому на протяжении веков, возник хорошо нам теперь известный мир школы. По остальным обществам мы не имеем такого количества документов, что, впрочем, не случайно. В шумерской школе огромную роль играли диалоги, дискуссии: обучение шло через взаимный контакт. Образование — нечто светское, что покажется немного странным в рамках древнего общества, но факт остается фактом. О последнем свидетельствует и легкость восприятия шумерской премудрости десятками народов, порой не разделявших взгляды шумеров на иной мир. С другой стороны, именно наличие высокого уровня образования обеспечило этому народу после утраты государственности полторы тысячи лет культурного влияния в других восточных регионах.

РАННИЕ ДЕСПОТИИ В МЕСОПОТАМИИ

1a. Возвратимся к процессу формирования деспотии. Деспотия — общественный строй, где власть монарха никем не ограничена, в том числе и соседями, поэтому деспотия обязана быть большой. Бессмысленно становиться деспотом в маленьком государстве: вас никто не будет бояться. Деспотия строится на страхе, на армии (хотя бывают весьма любимые народом деспоты), на невозможности прямого воздействия на власть для всех социальных слоев и государственных институтов, тем более для местного самоуправления.

Такую деспотию и создал Саргон Древний (2316—2261), правивший 55 лет, в 2310 году. Как правило, чтобы оставить след в истории, нужно править долго — все остальное второстепенно. Нужно «дожать» общество до понимания ваших идей и показать их перспективность хотя бы на десятилетия. Благодаря Саргону возникло единое не федеративное, как предыдущее, а унитарное государство, опиравшееся на армию. Как показывает история, в большинстве случаев это проще сделать иноземному правителю, привлекая иноземных воинов: не наемников, а завоевателей. Тем более для установления деспотии лучше страну завоевать. Но предполагается и второе условие: культура завоеванной страны, если она более высокая, должна быть воспринята победителями. Если имеется только одно из перечисленных условий, деспотия не возникает. Что дает влияние иноземцев? Если последние не сливаются быстро с местным населением, то на раннем этапе этническая спайка заменяет еще не возникшую спайку бюрократическую. Тем более что требуемое от чиновника в позднем бюрократическом государстве и в условиях деспотии — не одно и то же. В данном случае цементирующую роль играла этническая спайка, имевшая место в отношении восточных семитов, вместе с которыми Саргон Древний и создал государство.

Как уже говорилось, любому реформатору необходимо успеть провести все преобразования одним махом, в период своего правления. Практически все выдающиеся правители прошлого, настоящего и, подозреваю, будущего, которым суждено сделать что-то великое, царствовали по меньшей мере лет 20: чем дольше, тем лучше. Хотя с другой стороны, полные ничтожества тоже иногда долго правят, поскольку никому не мешают, но относительно последних не возникает вопрос: великие они или нет. Саргон же обладал всеми задатками великого человека и правил долго. Вышел он из низов, из народа, причем не из собственно шумерских районов, а из средней части Месопотамии. В суматохе падения Лагаша, а потом и Ларсы. он создал себе небольшое государство на совершенно новом месте, но тоже в Северном Двуречье, называлось оно Аккад, и располагалось к северу Шумерской земли.

Опираясь на шумерский опыт, определенное количество живших здесь шумеров, на единство и общий порыв восточных семитов, он, не имея многих тормозящих факторов, смог создать первую в Передней Азии деспотию, хотя и не первую в мире [4].

Власть монарха была изначально светской, она опиралась на светский институт — армию. Попытки такого рода предпринимали, как показано выше, и многие шумерские правители, но полным успехом они увенчались лишь при Саргоне. Выделилась профессиональная армия пеших лучников. Семиты принесли с собой новую применявшуюся пешими лучниками технику боя, к которой шумеры были не подготовлены. У шумеров давно уже почти не было существ, на которых можно было продуктивно охотиться с луком и стрелами, поэтому луком они не пользовались, и вот в менее распаханных районах Средней, отчасти Верхней Месопотамии данная профессия еще существовала.

Что такое тогдашний лук? Прицельно по корпусу можно попасть наверняка со ста метров. На расстоянии же 10 м стрела пробивает насквозь толстую доску. В колчане 40 стрел, скорость заряжания 10 секунд для профессионала. Вполне убедительное оружие. Шумеры не были готовы к борьбе с лучниками и, видимо, быстро разбегались. Тяжелую шумерскую пехоту перестали защищать толстые деревянные щиты — для лучника же копья не страшны, поскольку он близко к врагу подходит лишь в конце боя и мало нуждается в оборонительном вооружении, не носит много доспехов или большой щит. Ни у одного народа пешие лучники или пращники не имели тяжелого защитного вооружения. Причина понятна: залог выживания и победы для лучников — шустрость и быстрота. Лучник нуждается в мягкой и легкой одежде, чтобы успевать быстро накладывать стрелу на тетиву. Таким образом, проблемы металлических доспехов перед ними не встает.

Были и другие факторы, кроме наличия армии иного этноса и определенного тяготения общества к деспотии, форсировавшие объединение. Когда ирригационные системы, разрастаясь, упирались одна в другую — возникало, естественно, искушение соединить два района и иметь одного начальника, а не двух. Потому что правители нужны для защиты территории, а если территории слились, то сливаются и управленческие структуры. Вообще чем больше аграрное государство, тем сильнее в нем бюрократизация и потенциальные элементы деспотии [5].

С чего начинал Саргон? У него было маленькое государство, населенное восточными семитами, а кругом под разными предлогами дрались между собой шумерские и семитские государства. Саргон довольно быстро объединил семитов, потому что у шумеров государства более сложные и «серьезные» в военном отношении. Только объединив верхнюю Месопотамию, набрав большое число семитских лучников, он пошел на шумерский юг и быстро его разгромил. Необычный тип войска и численное превосходство принесли ему победу. Кроме того, он заранее признал богов Шумера. В те времена, когда этническая идентичность ощущалась слабо, а конфессиональная принадлежность была приоритетной, принятие шумерских богов избавило Саргона от многих конфликтов, хотя не от всех. У Саргона осталось еще время сходить потом в Малую Азию, и в Элам, поскольку он был большим завоевателем.

Но главные его усилия были направлены на установление деспотии. Основой нового строя было огромное по размерам единое государство, в котором в силу интеллекта Саргона и внутренних предпосылок создалась интересная ситуация: была готова экономическая, социальная и сакральная инфраструктура — оставалось отдать себе в этом отчет, что и сделал Саргон. При нем известные уже энси становятся обыкновенными чиновниками — оформляется слой бюрократии, а храмовые хозяйства, как и при Энентарзи, сливаются с государственными.

Несколько забавных тактических приемов, характерных для деспотии. В каждом государстве имеется местная знать. Как с ней поступил Саргон? Он сделал так, как делали, например, китайцы: берутся любимые дети местного руководства и приглашаются поработать пажами в столице. Их никто не обижает, но никто и не отпускает — распространенный на Востоке обычай. Верхушка знати выдернута, как морковка, с местной грядки и аккуратными рядами рассажена в столичных парниках. Другой пример. Чтобы не было особенных волнений, характерных для довольно большой и хорошо вооруженной массы населения, профессиональная армия Саргона передислоцировалась в один центр — в пригороды Аккада (ранее — по городам). Любимая шумерская система — воины с государственными наделами, расположенными там и сям, — исчезает. Существуют либо профессионалы, сосредоточенные в одном месте, либо ополчение, собираемое из разных мест.

Были введены единообразные меры площади и веса. Происходит временное уменьшение числа наделов и увеличение числа пайков. Если у человека нет каких-то сбережений или запасов, то паек сильно привязывает к власти — надел же создает тенденцию к уходу на него.

Покуда Саргон правил, вся система работала, центробежные силы подавлялись и слабели, а центростремительные оформлялись и укреплялись. Было бы странно, если бы деспот — светская власть — оставил неизменными свои отношения со жречеством и богами. Саргон сделал и здесь первые шаги: отказываться от почитания Энлиля, главного бога шумеров он не стал (это сделали позже), однако божка своего «Санкт-Петербурга» — Аккада, — маленького и никому неизвестного, он выдвинул на передний план. Наряду с Энлилем, начинает почитаться и этот, ранее никому не известный, Аба — божество, появившееся одновременно с властью Саргона и государством Аккад.

Так мы сталкиваемся в чистом виде с «созданием» авторитетных божеств в силу определенных мирских интересов. Здесь это — обожествление перспективного общества с центром в Аккаде. Раньше такого не было, а вот позднее пошли еще дальше, развив теорию примата светской власти в сакральной сфере. Естественно, возникли трения со жрецами, так как у них снова стали отнимать имущество — военные всегда этим занимались, но, как было сказано, не это главное.

Большое государство должно созидаться на новой качественной основе — массовом дисциплинированном и единообразном чиновничестве. Лишь со времен Саргона можно говорить о бюрократии в полном смысле слова. Расцвела она несколько позже, но зародилась именно тогда.

Царь в отличие от своих предшественников ни с кем не советовался, если сам того не хотел. Всякие городские совещания и собрания старейшин исчезли. Царское окружение — служилое светское руководство, в значительной части военное.

Так оформилось большое, сложное, дисциплинированное и хорошо организованное техногенное общество деспотического типа, называвшееся царством Шумера и Аккада.

2. Все вышеописанное оказалось исторически перспективным на будущее тысячелетие, но, как и все законченное, помещенное в несовершенный мир, не могло не прийти в противоречие с окружающими условиями. Схема была идеальной до того дня, когда Саргон умер. Как только он скончался, выяснилось, что он поспешил. Вы знаете, всегда после смерти руководителя выясняется, какие ошибки он совершил; стали очевидными и некоторые просчеты Саргона. Особенно ясны они стали его детям, у которых была настолько бурная жизнь, что мы даже не знаем, когда один из них умер, а именно: Римуш, правивший с 2260 г. Вторым был — Маништушу, сменивший брата и скончавшийся в 2237 году.

После смерти Саргона начались массовые восстания городских чиновников и губернаторов, пытавшихся превратиться в то, чем они были ранее, то есть в независимых или полузависимых государей. Это был смелый эксперимент, кончившийся плохо. Лучники убивали недовольных тысячами — выяснилось, что время конфедерации в Двуречье прошло. Начинается второе завоевание нижнего Двуречья, хотя недовольных царями оказалось много, но лучников — больше. Впрочем, одними расстрелами вернуться к нормам Саргона не удалось. Кое-что пришлось отменить. Тем не менее, в памяти жителей Нижнего и Среднего Двуречья успехи Саргонидов в создании исторически перспективного общества оставили крайне скверную память. Их столичного города Аккада найти не могут до сих пор: видимо там камня на камне не оставили, уничтожая историческую память; а что стало с населением — страшно подумать.

Оппозиция существовавшему режиму сложилась не только на периферии. Ведь именно Римуша во дворце закидали тяжелыми каменными печатями. Он проводил расширенное совещание, как вдруг приглашенные на заседание, наверняка наиболее надежные люди, вместо того чтобы участвовать в обсуждении важных проблем, начали бросать в царя с размаху каменные, граммов 250, печати — правление Римуша подошло к концу. Впрочем у радовавшихся происшедшему событию по кухням Ниппура, Лагаша и других городов были основания скоро о том пожалеть, поскольку Маништушу оказался еще более жестоким. Он не обижался, но сделал выводы: ничего не забыл и многих разыскал.

Как выглядело общество после того, как политические последствия некоторых перегибов Саргона были достаточно жесткими мерами устранены двумя его сыновьями, а потом и племянниками? Основу составляет свободный земледелец. Земли его — частные, он с них платит государственные налоги.

Группы свободного населения: индивидуальная семья, большая семья, деревня и более обширное социальное объединение деревень, соответствующее покоренному бывшему маленькому государству. На любом уровне свободные могут продавать землю, но с согласия родственников или соседей по деревне. Если продается целая деревня, то необходимо согласие лидеров окружающих деревень, образующих некую историческую общность. Передача земли таким образом возможна в определенных социальных пределах, без разрушения социальной структуры.

Кроме того, имеются обширные, но не преобладающие в экономике земли царя — их разновидностью являются земли храмов во главе с государственными чиновниками, обрабатываемые только зависимыми категориями населения.

Как получали доходы с зависимых стран? Преемники Саргона, умиротворив страну, нашли силы и для нападения на соседей. Они, как и египтяне в Святой Земле в это же время, применяли следующую форму эксплуатации завоеванных стран в условиях, когда для создания новой администрации подчиняемые ими территории были еще недостаточно развиты в государственном плане. Оставлять побежденных местных правителей на прежних должностях опасно, так как стоит вам уйти, как они снова становятся независимыми. Внедрять свою администрацию, заменяя местную, дорого. Поэтому был выдуман странный на наш взгляд, но оказавшийся удобным и для лидеров шумеро-аккадского государства и для правителей больших соседних государств метод: регулярные, хотя и умеренные, военные грабежи соседних территорий. Армия выходила чуть ли не каждый год из центра, приходила в определенный зависимый район и предлагала на выбор: войну или уплату дани. Однако брала она не все и массовой резни не устраивала. Это — своеобразное «полюдье». Святая Земля жила так тысячу лет. Те, кто читал египетские источники об этих войнах, могли подумать, что в Сирии и Святой Земле камня на камне не осталось, и все разбежались давным-давно. Когда стали исследовать глубже, особенно археологи, оказалось, что никто не разбегался — люди жили, читали книжки, всё шло своим чередом, поскольку периодические грабежи были умеренными, и, хотя вроде бы совершенно не нормированными, однако внутренний потенциал завоеванных областей все-таки учитывался. Сходная ситуация складывалась и в Месопотамии — об этом надо помнить.

Но были и независимые крупные соседи, например государство Элам (оно выходит в Двуречье вдоль его северо-восточного края), находившееся под влиянием шумерской культуры, но независимой. Походы друг на друга были часты, Элам чаще бывал объектом, приблизительно четыре раза из Двуречья в Элам и один раз — из Элама в Двуречье. Завоевать друг друга надолго никому не удавалось [6].

3. Следующим правителем стал Нарам-Суэн (2236—2200), племянник Маништушу. Его дяди смогли где-то запугать население, где-то уступить ему. Нарам-Суэн же оформил, наконец, деспотию в чистом виде. Начинал он с того же самого, что и его предшественники: снова пришлось завоевывать страну, но теперь это удалось гораздо быстрее.

Централизованное государство может иметь вчетверо меньше войска, чем его враги, и тем не менее регулярно выигрывать сражения. Причина очень простая — пока противники договорятся, разведка Шумера-Аккада все выяснит, и их разбивают по одному. А если они еще и договориться не смогли, с врагами справиться еще легче. И для поддержания уже сложившегося готового единого государства, временно распавшегося, вовсе не нужно иметь потенциал, равный силам восставших окраин. Порой достаточно вообще одной десятой от войск противников — все зависит не от количества войск, а от скорости их аккумуляции и переброски. Вокруг столицы быстро собираются нужные войска; и покуда стягиваются враги, переписываясь клинописью на огромных расстояниях, царская армия уже тут как тут, и собираться уже поздно. До Нарам-Суэна подобный механизм не действовал, но позднее был отработан и применяется до сих пор.

Кто может одолеть деспотию? Тот, кто обладает всеми ее преимуществами, т. е. представляет такое же тесно спаянное сообщество сопоставимых размеров. Нет приема против лома, если нет другого лома. Вторая деспотия — очень опасный противник. Но не менее опасен, и с ним гораздо труднее иметь дело, это крупный по размерам и тесно спаянный враг — союз племен. Когда деспотической (бюрократической и военной) спайке противопоставляется родовое единство, деспотия часто не выдерживает. Не была исключением и деспотия Аккада.

Но это было потом, а вначале Нарам-Суэн успел повоевать не только со своими подданными, но и с Эламом, с упоминавшейся выше Эблой. И самое главное, он сумел провозгласить ту идею, которая потом реализовывалась огромным количеством деспотий всего мира, — то о чем мечтал, видимо, и Саргон Древний, но произнести вслух не мог: большинство лидеров азиатских деспотий хотят быть богами. Первым же в Двуречье, кто рискнул стать божеством, был Нарам-Суэн. Вначале он «скромно» объявил себя царем четырех сторон света — это он тоже первый придумал. Потом некоторое время «завинчивал гайки» и пугал чиновников, укрепил бюрократический аппарат и начал преследовать жречество, на которое ни Саргон, ни его преемники не посягали. И, наконец, объявил себя богом Аккада, устранив бедного бога Абу, которого так любил Саргон. Ниппурское жречество, почти тысячу лет всем руководившее, было, видимо, весьма удивлено, поскольку с ним перестали советоваться, а культ царя был учрежден, по-видимому, без его согласия.

Следует еще сказать о некоторых чертах духовной жизни Аккада времен Саргонидов. Хотя период это не длинный, но он изобиловал новациями. Идея обожествленного царя послужила импульсом к созданию совершенно определенного «портретного» типа в искусстве. С одной стороны — это конкретный человек, с другой — его сильно идеализированный образ. Именно с портретов Саргона начинается путь к плакатам нашего недавнего прошлого. Идеализированный светский лидер, вряд ли Саргон был особенно похож на свое изображение в скульптуре. Установка же ясна: создается портрет не рядового политика, но «супермена». Впрочем, искусство это очень живое. Нормы изображения царя, которые являются характерными для предыдущего времени, постепенно отходят в прошлое [7]. Нужно помнить, что раньше монарх изображался совершенно по-другому: он, маленький и скромный, в искусстве тех же шумеров стоял в почтительной позе перед богом, часто более крупных размеров. Впрочем, когда начинается обожествление человека, тогда же появляются и первые сомнения в целесообразности такого рода акции.

4. Все вроде бы шло хорошо: Нарам-Суэн — уже бог, царь всех сторон света, все его очень любят. Но благодаря хорошей документированности этого и последующего периодов мы можем сказать кое о чем, что было за пределами дворца. Особого процветания и спокойствия ни семитам, ни шумерам новая деспотия не принесла. Выступать против отработанного аппарата, да еще такого непривычного, когда впервые на обывателя обрушилась азиатская деспотия в полном своем объеме, никто не рисковал. Такова жизнь подданных в деспотических государствах, где никому не хочется умирать от руки лучников или автоматчиков. Однако приходит время, когда умирать все равно приходится: начинается большая тяжелая война, и человек должен выбирать между страхом быть убитым полицией своего государства и опасением быть погубленным врагами страны. Опыт показывает, что в такой ситуации человек склонен предпочесть более позднюю смерть, а с поля боя — убежать: здесь его, скорее всего, убьют сразу, а там еще неизвестно. Данное общество теряет боеспособность. Против аппарата азиатской деспотии редко вспыхивали восстания, но когда появляется извне сильный конкурент, и возникает ситуация выбора, часто подданные отказываются умирать за такое государство.

Силой, поставившей указанный выше вопрос перед населением царства Саргона, были племена кутиев. Скромное и тихое имя — кутии, но народ был очень воинственный, он пришел с Армянского нагорья и со стороны Западного Ирана, и начал произвольно перемещаться по территории Междуречья. Союз племен не мог сразу одержать победу над организованной армией Нарам-Суэна, но кутии постепенно проникают в страну, просачиваются по болотистым равнинам и зарослям и заполняют значительную часть Двуречья. Войска начинают проигрывать сражения, социальные связи рвутся, запасы истощаются, боеспособность общества падает. Впрочем, кутии — не восточные семиты, они не могли создать, заменить деспотию. У них не было собственных кадров управленцев, союз племен не был в состоянии взять на себя руководство большой деспотической империей. Но кутиям помогли. Совершенно неожиданно выяснилось, что почти забытые правители городов и маленьких государств, оказалось, никуда не делись — они, как готовенькие, выскочили внезапно со своими войсками, идеологией, кадрами, претензиями на территории и начали растаскивать кажущееся прочным государство на кусочки. Централизованное государство исчезло — не появилась даже федерация. Хотя кутии так и не смогли никем править, а просто ходили между городами-государствами, собирая некоторую дань — целостное государство исчезло.

Преемники Нарам-Суэна столкнулись с тем, что техногенные государства исторически долго не живут. Техногенные общества могут жить веками и даже тысячелетиями, но всегда вспышками — подъем и кризис. Ровное существование гармонических обществ, которые спокойно могут жить по две тысячи лет со своими столицами, армиями и т. д., хотя и подвергаясь нападениям со стороны воинственных соседей, — такая жизнь техногенам не уготована.

Итак, 2200 год — местные правители, шумеры и семиты, вместе с кутиями разодрали и ликвидировали государство семита Нарам-Суэна. Аккад исчезает бесследно. Кутии не пытались, видимо, создать нечто подобное Аккаду. Я специально выписал имена их царей, которые хорошо характеризуют организационный потенциал кутиев: Сарлагап, Ярлаган, Тирикан. Думаю, они такие и были: простые грубые люди, тирикано-сарлагапского типа.

5. Начинается шумерский культурный и политический ренессанс. На переднем плане шумеры появляются, придя из наименее разоренных юго-восточных областей, весьма далеких от кутиев: Лагаша и остальных районов. Наиболее известная фигура этого времени — Гудеа (вторая половина XXII в.). Народ к этому времени устал от величия Саргонидов — всем хотелось чего-то спокойного и привычного. На портретах Гудеа стоит в скромной позе, — никаких доспехов, ручки сложены, большие глаза, взор почтительный снизу вверх. Интересно, что существует массовая пропагандистская скульптура — везде, видимо, стояли эти Гудеа в сходной позе, что передает дух эпохи.

При всей внешней скромности Гудеа сохранил многое из опыта политики Саргонидов. Вышел он из среды жрецов, — и по браку, и по должности, и по рождению Гудеа являлся жрецом, — и естественно, восстановил храмовое землевладение. Саргон придумал много перспективного — землю теперь вернули не храмам, а одному единственному храму — общегосударственному, который Гудеа подчинил себе. Т. е. на самом деле жрецы получили имущество, но не власть, а контролировал всё лично Гудеа. Впрочем, представление о том, что храм и божество важнее монарха, было восстановлено. Новый единый храм в эту эпоху был призван санкционировать иной этап жизни техногенного общества.

Гудеа проводится та же двойственная политика, сохраняется много из бывшего при Саргонидах; так городским советам возвращается власть, но только в центре, а не на подчиненных территориях. В целом государство восстанавливается как конфедеративное. Что из наследства Саргонидов сохранилось в чистом виде? Отмененную им систему наделов так и не восстановили — зато паек стал широко распространяться. Государство было объединено, хотя и в новой форме федерации, в пределах прежних границ. Оно оставалось крупным государственным объединением со всеми качественными особенностями, о которых говорилось. Продолжались внешние войны, сильна была армия. Это период отката перед новым синтезом.

6. Новый период месопотамской истории связан со знаменитой третьей династией Ура (2115—2003), правившей формально 112 лет, а на самом деле около одного века. Третья династия Ура знаменита в истории и важна для нас. Знаменита она небывалым расцветом бюрократии, сопровождавшимся великим изобилием соответствующих справок: 100 тысяч дошедших до нас за 100 лет — это бюрократический шедевр. Данное общество характеризуется сочетанием шумерских и семитских опытов государственной централизации. Продолжается укрепление царской власти, связанное с усилением роли армии как социальной силы, но уже не чужой, не иноэтнической, а своей, национальной. Первая задача, позволившая спаять воедино федерацию, созданную Гудеа, — изгнание кутиев. Это давно следовало сделать, так как последние никак не могли ассимилироваться, а бояться их уже перестали. Кроме того, апатия и недовольство, вызванные деятельностью Саргонидов, были забыты: пришли новые поколения, и за времена Гудеа все как-то отдохнули. Общепатриотический подъем оказался силен — надо было выгонять кутиев.

Во главе впервые становится представитель рабочего класса — сын валяльщика рыбы по имени Утухенгаль. Он собрал большую армию, и после первых успехов народ к нему присоединился, поэтому кутиев быстро выгнали. Утухенгаля сгубила сохранившаяся у него и в роли монарха любовь к производственным процессам. Он как-то отправился наблюдать за строительством канала, вполне полезного, оросительного, но подошел слишком близко к краю и упал. Почему придворные его не вытащили, это уже другая история — во всяком случае первый рабочий, ставший монархом, погиб.

Данное событие вызвало ожесточенную борьбу, в связи с чем, подозреваю, его мог кто-то и толкнуть, потому что власть досталась не родственникам Утухенгаля, а его соратнику, тоже вышедшему из низов, — Ур-Намму (2111—2094). Это и был настоящий создатель третьей династии Ура, передавший власть по наследству. Сына звали Шульги (2093—2046) — он тоже обладал всеми необходимыми качествами для вхождения в историю, так как прожил 47 лет. Столицей новой династии стал город Ур. Именно в связи с этим временем библейское повествование в первый раз пересекается с нашими данными.

ДВУРЕЧЬЕ ПРИ III ДИНАСТИИ УРА

Именно из этой среды ушел Аврам, бывший городским жителем. Это очень важно помнить; Аврам пришел в Святую Землю с пешим караваном, но прошлое у него было не просто городским, а — столичным, и жил он в столице — долго; да и предки его жили где-то там. Уже сын Сима носил имя Арфаксад, что означает — «сосед халдеев» (семитов Двуречья, в формулировке поздней традиции). При этом предки Аврама перемешались в этом районе, судя по их «говорящим» именам: Сала — «выселенец, поселенец»; Фалек — «разсеяние», Фарра, отец Аврама — «выселенец, уходящий». Брат Аврама, Аран (или Харран) «умер… при Фарре, отце своем, в земле рождения своего, в Уре Халдейском» (Быт. 11:28). Таким образом, и Фарра и его сын Аврам долго жили в Уре, Аврам успел уже жениться там, его братья там же успели завести детей. Уходила в Святую Землю городская семья. Как и с Моисеем уходили из Египта строители городов, то есть рабочие, мелкие служащие (потомки «кадров Иосифа») и, естественно, земледельцы и пастухи. Но кого было больше — неясно. В основном они работали на строительстве и, видимо, получали паек; могли и отрабатывать «в очередь», работая остальное время на своих участках.

В контексте этой сильной связи с аккадо-шумерским миром надо рассматривать сходство первых глав Ветхого Завета и «халдейского генезиса» (рассказов шумеров, о начале мира). Крупнейший ученый начала века, А. П. Лопухин, в примечании к Толковой Библии (т. 1, с. 84, примечание 28) пишет, что это — «предания, вышедшие из одного первоисточника, но, тогда как мрак языческой Халдеи успел многое затмить и обезобразить в этих первобытных сказаниях, чистый свет откровенной истины продолжал сохраняться по линии богоизбранного народа и таким дошел до Моисея, предавшего его письму, под особым руководством Духа Божия». Из Ура Фарра и Аврам переехали в Харран на среднем Евфрате, где Фарра и умер, а Аврам отправился далее, в «землю Ханаанскую». Это — стандартный путь на юг, не прямо через пустыню, а сначала вверх по Евфрату до его изгиба, до земли ханейцев, куда тысячелетия ранее и века позднее достигали культура (а позже, при Давиде — и государственность) жителей Святой Земли. Харран — очень древний развитой земледельческий район на левом притоке Евфрата, выше впадения р. Хабур, в предгорьях центральной части Плодородной дуги. Важно, что по мнению отцов Церкви (архидиакон Стефан, Д. УП, 2) Бог явился Авраму в Двуречье, до переселения в Харран, то есть Авраму-горожанину, столичному жителю. «Месопотамия» — «твоя Земля» (Д. УП, 3), там «родство твое» и «дом отца твоего» (там же). «Тогда он вышел из земли Халдейской» (Д. УП, 4), пожил там (в Харране), и после смерти отца «переселил его (Бог) в сию землю» (Д. УП, 4).

Из Харрана Аврам уходил уже зрелым 75-летним мужем; из текста ясно, что в Харране они жили недолго, таким образом, по меньшей мере до 50-ти лет он жил на родине, в Уре. Но некоторое время они в земледельческом Харране жили, так как приобрели «имение и людей… имели в Харране» (Быт. XII; 5). Иоанн Златоуст считал, что все это было заведено в Харране (Толк. Библ., т. X, с. 86-87), а отцовское имущество было оставлено еще в Халдее (Уре). Далее Аврам, как и было принято в те века, повернул на юг и пошел по степной, внутренней части Плодородной дуги на юг и пришел в Ханаан. На этом отрезке пути невозможно было двигаться без шатров, которые ранее в Уре, да и в Харране ему не были нужны. Тогда же у него, одного из первых, появились верблюды, чье широкое распространение как домашних животных произошло позднее. Считается, что он вступил в Святую Землю с севера (Толк. Библ., т. X, с. 87, прим. 6). Поселился он первоначально близ гг. Вефиль и Гай, среди древних укрепленных благоустроенных городов, в наиболее социально и экономически развитой части Святой Земли. Вначале, естественно, в шатрах, но не в степи, а среди полей, ручьев и городов. И друг его Мельхисидек тоже жил в городе, столице царства Салим. И у Аврама и у Лота был мелкий и крупный рогатый скот (с которым кочевать нельзя). Лот ушел в менее развитое Заиорданье, но и там жил в городах, то есть так же, как жил в молодости, в столичном городе Ура. То, что видел Аврам к северу, югу, востоку и западу от себя — было наполнено городами, и они, вместе с землей, были предназначены ему и его потомству. Но связан лично он был не столько с хананеями, сколько с земледельцами — амореями, пришедшими приблизительно в то же время в Святую Землю.

Сам он не стремился к восстановлению своего городского бытия, но вокруг него были и горожане («Елиезер из Дамаска»). Как же выглядел Ур при III династии и что делали его правители и народ? Шло массовое восстановление ирригационных сетей и, соответственно, начался экономический подъем. На его основе шло создание социальных, культурных и экономических форм азиатской деспотии, в ее крайних, редко реализующихся в таком объеме, формах.

Что это были за процессы и каковы были их результаты?

1а. Уже в третий раз государственные и храмовые хозяйства слились в одно — государственное, причем и на собственной территории «Царства Шумера и Аккада» и на завоеванных территориях в Верхней Месопотамии, к северу от Тигра и в Эламе.

2. Изменились отношения власти и общин. Общины и их земли занимали, видимо, достаточно большое место, но храмово-государственные земли, скорее всего, преобладали. Сохранившиеся документы — городские, но многие города — суть большие укрепленные деревни.

Что произошло в это время?

1а. Резко возросло число деревень, по сравнению с городами; начало складываться «разделение труда?» между ними.

2. Сам институт общины и фонд общинных земель — продолжали существовать.

3. Общинники тоже могли получать наделы из государственного фонда (все жили рядом!), они их обрабатывали и сдавали часть урожая.

4. Налоги в прямом смысле общинники платили, но тут много неясного.

5. Преобладали устойчивые индивидуальные хозяйства малых семей.

6. Ряд функций общины, в том числе — часть судебных, перешел к государству. Но общинный суд — сохранялся.

7. Государство боролось за сохранение среднего слоя: конкретно — боролось с захватом чужих частных полей или с их повреждением или необработкой арендатором.

8. Владельцы частных хозяйств были обязаны сдавать скот.

9. Общинников гоняли на уборку урожая с государственных земель.

Отличительной чертой шумеро-аккадского общества конца III тыс. до Р. Х. было преобладание государственного хозяйства (туда входили и храмовые земли). На период жизни трех поколений, на 100 лет здесь удалось осуществить «мечту бюрократа» — все отрегулировать и нормировать (это нередко в техногенных обществах: римском, американском и др., хотя область усиленного регулирования может меняться: экономика, права гражданина, права индивидуума вообще и проч.).

В обществе доминировало единое унифицированное государственное хозяйство, сочетавшее в себе сельское хозяйство, ремесло, рыболовство, распределение, хранение и проч. Частные торговля и ремесло, скованные массой ограничений, находились в упадке (во всяком случае в той части, которая была «видна» государству и отражена в документах). Возникла категория «крестьян на зарплате», в утешение именовавшихся — «молодцы» (гуруши). Гурушей в Уре было около четверти миллиона. Столько же — женщин того же статуса — «нгеме». Гуруши — ни в коем случае не рабы (те хорошо известны, их название — «урду»). «Молодцы» — гуруши могли и в армии служить, и судиться с другими свободными и иметь частных рабов, и проч. Но… работали они в составе бригад, за паек, под строгим началом бригадиров. Выдача — 1,5 литра ячменя, «стакан» растительного масла, моток шерсти (как аналог денег?). Работали, как правило, по специальности, но могли и отправить «куда надо». Государство увеличивало ряды гурушей за счет покупаемых государством рабов или военнопленных, получавших статус гурушей. Это была, видимо, основная часть самодеятельного населения.

В схожем положении находились воины, чиновники, специалисты, квалифицированные рабочие, но паек у них был больше. Наделы же давать не любили. Да и на них могли послать бригаду гурушей с бригадиром, и все «пропустить» по чиновничьим каналам. Чиновников развелось видимо-невидимо. Учитывалось, записывалось, распределялось все! Два голубя на кухню — справка с печатями начальника и контролера. Шло активное строительство общества всеобщего благоденствия; праведникам пора было уходить.

Все распределялось, торговля была в упадке, рынки — в упадке. Регламентировалось даже скотоводство, все сдавали часть скота в центры, каждый округ по очереди.

Божества тоже подвергались бюрократической регламентации, сведенные в одну систему во главе с Энлилем, Владыкой Наземного Мира (в Ниппуре), далее шли бог Ура (бог Луны), Зуэн. Все урские цари, начиная с Шульги, обожествлялись. Систематизировали и историю, к этому, по-видимому, времени относится «Царский список».

Администрация была единообразно организована по округам, во главе которых — поставленный из центра чиновник с кучей помощников. Один, например, следил за пахотой вдоль поля, другой — поперек, и т. д. и т. п. Практически в чиновники ушел за паек весь средний слой, особенно в центральной части государства. Отчасти это покрывалось интенсификацией труда и уменьшением «потерь», но долго так быть не могло. В итоге оказался истощенным средний слой землевладельцев, основа любого аграрного государства, падала боеспособность, росла социальная апатия. Государственная машина работала, но все были не уверены в завтрашнем дне: и чиновники и гуруши — молодцы, и, в конечном счете, монархи. Именно в это время судорожно возводится огромная стена, защищавшая Нижнюю Месопотамию от пустыни между Тигром и Евфратом в Средней Месопотамии.

Идеал техногенного общества, где все ориентировано на максимально эффективное производство (надо помнить, что производство — это часть экономики) и ориентированную на достижение этой цели социальную структуру, прожил недолго. В экономике началось падение урожайности (вдвое, а потом и еще сильнее), в обществе — растущее безразличие. Ни оттесненные на задний план общинники, ни неуверенное в завтрашнем дне чиновничество, ни задерганные «молодцы» (тем более — частные рабы) умирать за такое общество не захотели.

И пришедшие потихоньку не такие уж и воинственные и многочисленные амореи (они везде пошли из степных районов ближе к рекам в конце III тыс. до Р. Х.) преспокойно заняли это величавое государство. Армия тоже не очень хотела воевать, «молодцы» с удовольствием садились обратно на землю (память о своем хозяйстве у них не смогли вытравить), предварительно разграбив вместе с амореями ненавистные «госхозы». Местные чиновники сами отстаивали свои права, не без удовольствия, видимо, отказывая в помощи столице. Амореи же, собственно, не дали ни одной битвы, да и не могли дать.

Надо отдать должное последнему царю великого Ура, Ибби-Суэну, он сидел с армией в Уре очень долго, голодал и ждал помощи. Но все его предали, и, хотя амореи его разбить не могли, это сделали эламиты, взявшие столицу. Ибби-Суэн отправился в плен. Из среды самозванных монархов (бывших губернаторов), возглавивших мелкие государства, на которые «с удовольствием» распалось «Царство Шумера и Аккада» выбился аккадец (то есть восточный семит) Ишби-Эрра, придержавший «последний хлеб империи», собранный им по приказу Ибби-Суэна, но царю не отданный. Полководец — предатель Ишби-Эрра стал, опираясь на свой город Иссин, царем Нижней Месопотамии в 2017 г. Государство возродилось на полуфедеративной основе, без бюрократических перегибов. Рядом с ним, в Средней, отчасти Верхней Месопотамии, по Тигру и северной периферии Месопотамии — существовало к тому времени много мелких государств.

Интересные процессы происходили в центре бывшего Царства. Моментально стали оформляться стихийно возрождавшиеся частные хозяйства как бывших «молодцев» и чиновников, так и вышедших из-под бюрократической опеки общинников. Земли еще назывались «царскими», но землю уже продавали и перепродавали. Все ожило, но на землях общинных частных хозяйств — быстро, а на землях бывших «госхозов» — медленно, земли были запущены (!). Восстанавливалось и землевладение отдельных храмов. Разрасталась торговля. «Молодцы» — гуруши остались только там, где это было мотивированно — в царских мастерских. (Собственно, эта здоровая модель и была зря перенесена на сельское хозяйство; но не надо забывать, что для этого были некоторые основания. При III династии Ура, когда государство состояло из малых, недавно независимых территорий, в их рамках можно было попытаться организовать сельское хозяйство по образцу ремесленной мастерской, но успеха это не принесло).

Внешне многое сохранялось из многовековой традиции — канцелярии, резко уменьшившиеся в числе, обожествление царей в Ниппурском храме и проч. Но глиняных справок стало намного меньше, и общество было уже не то.

Что касается амореев, то они вливались в шумеро-аккадское общество как наемные воины, получали землю (скорее, права на то, что они уже захватили). Потом кое-где возникли и аморейские династии. В целом, кроме династий, все это схоже с распространением амореев в Святой Земле.

После краха общества «всеобщего благоденствия» социальные структуры Шумера и Аккада не стали гармоническими, хотя добавка сюда амореев действовала в этом направлении. Но «суперидеальное» техногенное общество «Царства Шумера и Аккада» времен III династии Ура рассыпалось быстро и решительно. Такие общества долго не живут, но нередко возрождаются в том же этносе. Впереди был новый этап техногенного цикла («расцвет — упадок»), но это — уже II тыс. до Р. Х.

Искусство времен «техногенного расцвета» — соответствующее. Для него характерно однообразие и стереотипность, гуруши-мастера работали добротно, но без души. И — массовыми сериями, что не могло не сказаться на духе искусства. Основная тема, скорее шумерская, чем семитская — поклонение божеству или само божество.

РАННЕЕ ЦАРСТВО В ЕГИПТЕ (XXXI—XXIX ВВ.)

1а. В период Раннего царства в Египте около 200 лет правили первая и вторая династии (3000—2800 гг.). Когда вы рассказываете о каком-то отрезке времени, нужно представлять его протяженность обозримо: сколько поколений людей успело прожить в этот промежуток. Средний срок одного поколения — около 35 лет, не из-за того, что люди живут столько, а потому что общественный менталитет успевает претерпеть существенные изменения за это время.

В Египте по-прежнему энеолит, хотя везде в Передней Азии уже бронзовый век. Перед нами раннее техногенное общество, которое характеризуется следующими тремя признаками: в одних человеческих руках сосредоточились духовное руководство общества, политическая и экономическая власть. Египтяне начали с того, к чему шумеры шли около 600 лет. При этом носитель светской власти считался важнее представителей власти духовной. Царь был важнее любого жреца по той причине, что он с самого начала отождествлялся в той или иной форме с одним из богов, хотя богом объявил себя гораздо позже.

Это во многом основывалось на том, что в основе представлений египтян об ином мире лежал культ предков, вокруг которого вращается вся их тысячелетняя история. В отличие от шумеров и их преемников, восточных семитов, в отличие от народов Малой Азии, Армянского и Иранского нагорий, египтяне обожествляли не силы природы, не окружающий мир, а сами себя в лице обожаемых фараонов и их предков. Основные силы и средства, духовные и материальные, были направлены на самообожествление. Пирамиды — один из наиболее ярких и не самых дорогостоящих примеров такого самообожествления.

В центре жизни египтян — храмы, где отправлялся культ предков, пирамиды и расположенные рядом с ними заупокойные храмы. На одного жреца того, кого шумеры назвали бы богом, в Египте приходилось не менее 10 жрецов культа предков — они являлись массовой категорией населения.

Именно в таких обществах — египетское не единственное, где доминировал культ предков — монарх обычно претендует на духовное руководство и на власть над жрецами. В этом ярчайшая особенность египетского общества. В Европе ничего подобного не было, но такого рода государственным системам ничего не мешало доминировать на огромных пространствах Дальнего Востока и юго-восточной Азии.

В Египте Раннего царства если живой царь еще и не был полностью богом, то уж его покойный папа был таковым наверняка. Египтяне, когда начали воздвигать пирамиды, не сразу задумались о том, кто будет их доделывать: никто особенно не надеялся, что дети достроят уже воздвигнутое. Каждый, кто получал власть, начинал судорожно строить собственную пирамиду. Бывали случаи, когда потомки не только не достраивали, но даже разбирали на стройматериал недоделанную папину пирамиду.

2. Формирование техногенного общества шло быстро, чему способствовала специфическая судьба социальных структур. Если в Двуречье и Средней Азии долгое время сохранялась сельская община, где люди зависели друг от друга не только в материальном и административном плане, но и духовно, то в долине Нила очень рано появляется община соседская, где люди связаны только пактом принадлежности к данной деревне. То есть общинные институты здесь не смогли оказать такого сопротивления техногенным тенденциям, какое выявилось в северо-восточных районах.

Второе, что укрепляло власть в Египте и дисциплинировало подданных, — единство сельскохозяйственного цикла, определявшееся разливом Нила и спадом воды — происходило широкое разрастание ирригационных систем, охватывавших и в силу этого объединявших несколько номов. Поскольку данные системы не могли функционировать без государственного участия, это был дополнительный повод к самообожествлению. Египтянин полностью зависел от монарха и от государственной власти, в отличие от других стран: если власть не беспокоится, ирригационные системы существовать не могут. Подобного мы не видим ни в Святой Земле, ни в Сирии, ни в верховьях Евфрата.

Другой важный фактор — высокая плотность населения и невозможность распространяться куда бы то ни было. Египет тысячелетиями вел войны, его солдаты уходили за тысячу километров от родины, но никогда и ничего вне Нильской долины египтяне не заселили, в отличие от семитов, которые начинали с небольшой территории, но освоили огромные области. Египтяне не могли нигде приспособиться и воспроизвести свою социальную и экономическую структуру на новом уровне. При этом в своей долине они имели большую плотность населения и высокую степень самоорганизации, постепенно приведшую к тому же, к чему пришли шумеры и аккадцы третьей династии Ура.

Вследствие вышесказанного египетская культура носит тотальный характер. Мало альтернатив: на огромной территории поклоняются одним и тем же верховным богам, чтят одного фараона, выслушивают одинаковые приказы, говорят на одном и том же языке, — это, может быть, первое крупное моноязыческое государство.

Наличие единых верховных богов не отрицало и не исключало обилия мелких. Более того, Египет — образец классических мелких богов и местных суеверий, о чем хорошо написала Тэффи в «Новом Сатириконе»: «В воздании божеских почестей египтяне не были особенно разборчивы. Они обожествляли солнце, корову, Нил, птицу, собаку, луну, кошку, ветер, гиппопотама, землю, мышь, крокодила, змею и многих других домашних и диких зверей. Ввиду этой богомногочисленности самому осторожному и набожному египтянину ежеминутно приходилось совершать различные кощунства. То наступит кошке на хвост, то цыкнет на священную собаку, то съест в борще священную муху. Народ нервничал, вымирал и вырождался» [8].

Нижний Египет (северная часть Египта) обладал особой спецификой: здесь имелся земельный резерв, было куда идти и что делать, разливы Нила не оказывали существенного влияния на жизнь людей, осуществлялась связь с семитами и хананеями. Это другой мир, но ему не повезло. Как всякое богатое общество Нижний Египет склонен был заниматься больше производством и потреблением произведенного, чем выравниванием рядов и укреплением духа вооруженных сил. Поэтому в непрерывных военных столкновениях Верхнего Египта с Нижним обычно проигрывал Нижний.

3. Приблизительно с трехтысячного года, с правления первой династии, начинается государственный период. О нем известно немного. Создателем единого Египта по традиции считается Мина, или Менее. Его можно отождествить с Хор-Ахой, правителем, упоминавшимся в летописи. Хор (Гор) — имя одного из божеств, изображавшегося в виде сокола; оно входило в тронное имя фараонов. «Аха» значит боец. До него, в конце Додинастического периода, правил некий Нармер, воевавший в Нижнем Египте, но неизвестно, с каким результатом.

Наиболее важные для вас фараоны первой династии: Джер, Се-мерхет и Каа, — имели покровителем бога Хора. Пирамиды еще им не строили, поскольку государство не было достаточно богатым. Впрочем, правление первых династий — время бесспорного экономического подъема, когда огромное количество всевозможных изделий было разбросано египтянами и собрано археологами. Архитектура и быт еще примитивны, гончарного круга нет, зато активно расширяются ирригационные системы, и в огромном количестве производится зерно. Столица возникла на левом берегу Нила, ближе к Нижнему Египту, — город Мемфис («Белые стены»).

В значительной степени Средний и Верхний Египет — страна монокультуры, пшеницы. Отсюда быстрый рост населения. Надо сказать, уровень плодородия Двуречья и долины Нила исключителен. Высокая урожайность, в несколько раз большая обычной, — главный козырь и причина возникновения техногенных цивилизаций.

Первые двести лет, создав ирригационные системы и наладив системы сбора налогов, египтяне с энтузиазмом кушали. Ничего особенного не создали, но ели, размножались и готовили дальнейший подъем. Ничего аналогичного не видим в обществах за пределами двух долин больших рек. У египтян в Нижнем Египте развивались и скотоводство, и садоводство, и огородничество, тогда как Средний и Верхний стали центрами зерноводства. Столь же быстро, как начался экономический подъем, возникло и государство. Здесь, в отличие от Двуречья и Святой Земли, всё шло, как в ускоренном фильме. Как чертик из коробочки, появляется огромное количество государственных чиновников. Быстро растущее население на замкнутых территориях не могло обойтись без сложного аппарата управления, а поскольку монарх объявлялся богом, авторитет власти был очень высок, и кадры плодились, как на дрожжах.

Особенно важной была такая фигура, к которой мы не привыкли, — экономический чиновник — то, чего ни античный мир, ни Европа не знали вообще. Порядка трети чиновников занимались скотом, зерном, повышением урожайности, породами и болезнями скота и т. д. Государство энергично следило за качеством сельскохозяйственного производства и тем более за распределением произведенного. Такие кадры составляли значительную часть управленческого аппарата Египта.

Что касается земель, то часть из них находилась в ведении общинников, среди которых распределялась мелкими участками, но надо помнить: это соседская деревня, а не сельская община. Царское и храмовое хозяйства не разделялись, хотя в основном воспринимались как царское. Наконец, землями по традиции владела наследственная знать номов — основные социальные силы в Египте.

Можно заметить, что я не упомянул жречество: оно вместе с чиновничеством еще не сильно отличалось от зажиточных крестьян и не оформилось как общественный институт.

Войны в это время велись с хананеями за Синаем, ливийцами — на западе и эфиопами — в верховьях Нила, где на юге, в Нубии, добывалось золото. Еще одна важная черта отличает Египет с самого начала: войны он вел всерьез. Это не шумеры, которые пошумели, человек двадцать убили и разошлись взаимно недовольные. Египтяне убивали десятками тысяч. Войны крупные, ради которых египтяне собирались большими отрядами и нападали на крупные жизненно важные центры. Естественно, и противник защищался, мобилизуя все силы. Порой военный поход обходился весьма дорого для обеих воюющих сторон.

Войны с хананеями изначально никогда не увенчивались прорывом на их территорию. Египтяне устойчиво вязли на Синайском полуострове и в расположенной к северу пустыни — дальше никогда не проходили. По Нилу египтяне все время поднимаются вверх. Что касается Ливийской пустыни, то туда далеко ходить было незачем, поскольку ливийцы убегали вглубь песков, и преследовать их не всегда представлялось разумным. Победить народ в пустыне без жестокости и конницы, равно как и население, живущее в горах, было практически невозможно по двум причинам. В отличие от долинных народов горцы — народ более воинственный и храбрый. Во-первых, горца поймать в горах трудно, поскольку он прячется за скалистыми уступами и лезет в неведомое ущелье. Во-вторых, гоняться за ним бессмысленно, так как взять с него все равно нечего.

Между богатым Нижним Египтом и Верхним шла постоянная борьба. Если религиозные воззрения правителей Среднего и Верхнего Египта были связаны с богом Хором, то у правителей Нижнего они увязывались с богом пустыни Сетом. Мы замечаем, что где-то на стыке первой и второй династий с вывесок и городских стен сколачивают слово «Хор» и неожиданное помещают «Сет» — так продолжается довольно долго. Потом на тех же стенах и зданиях появляются и «Хор» и «Сет» одновременно, затем опять соскабливают надпись «Сет», и снова воцаряется «Хор». Происходила какая-то крупная борьба идей. Жители Нижнего Египта в период Раннего царства временно одолели в рамках единого государства, но потом северяне, видимо, взяли верх. А в конце концов Верхний и Нижний Египет вернулись к почитанию любимого бога Хора.

ЕГИПЕТ ДРЕВНЕГО ЦАРСТВА (XXVIII–XXIII ВВ. ДО Р. Х.)

Древнее царство — некоторый аналог III династии Ура, но в египетском варианте, около 500 лет истории. Масштабы смещаются: чем древнее, тем легче окинуть взором историческое пространство. В этот период имел место целый ряд особенностей, о которых мы сегодня поговорим.

Древнее царство — период между III и VI династией. Какие происходят существенные изменения? Технологически — это тот же самый медно-каменный век (энеолит), от которого давно ушло все развитое человечество. Изменения в экономической и социальной сферах значительны, а технологии остаются прежними. Главные хозяйственные ячейки те же. Основные земли — в распоряжении свободных общинников, правда, несколько уменьшившихся в числе за счет попадания части населения в зависимость от крупных землевладельцев, от фараона и от храма. Следующая группа — хозяйство фараона, тесно связанное с хозяйством погребальных храмов и пирамид. Третья группа — самостоятельные храмовые хозяйства, не заупокойные храмы, а то, что в большом количестве существовало в Средней Азии, достигало огромных размеров в Месопотамии и довольно слабо было представлено здесь. Следующая группа — хозяйства крупных управленцев, вельмож; замкнутые, полностью самообеспечивающиеся, население которых напоминало известных уже вам двурушей: эти люди не были рабами, но находились в экономической зависимости. Многочисленные средние и мелкие управленцы также имели свои хозяйства, но существенно меньшие по размерам. То есть и те, и другие получали компенсацию за свои усилия землями, на которых самостоятельно вели хозяйство.

Небывалого размаха достигло почитание предков фараона; эта религиозная система переживает небывалый расцвет. С меньшим размахом почитались региональные покровители маленьких номов. Кроме того, формируются общеегипетские божества единого египетского государства. То есть «государство порождает богов», и начинается процесс его самообожествления. Массовой становится профессия жрецов заупокойного культа. Почитание душ умерших родственников показывает, насколько более светским было видение мира у египтян по сравнению с шумерами, тем более с потомками Сима и народами, говорившими на семитских языках. Картина была существенно иной: очень много о прошедшей жизни на земле и мало о грядущей; мало религиозных текстов самих по себе (не заупокойных).

Широко распространяется письменность. Надписей много, но они весьма однобоко освещают жизнь. Подавляющее большинство информации по древнеегипетской истории почерпнуто из надписей на стенах погребений, где вельможи большого или среднего достатка, описывали, какие они были хорошие. В определенной степени объективность в них присутствует, потому что они были рассчитаны на чтение кем-то. Данные надписи отличаются от изречений царей, увлекавшихся успехами и умалчивавших о своих трудностях. Здесь же ситуация другая, надписи в погребениях отражают действительность, но весьма односторонне и в идеализированной форме. Например, каким видел мир заместитель министра, таким он и описан на стенах его гробницы.

Архивов сохранилось мало, а документы-папирусы дошли до нас от гораздо более поздних времен. Кроме того, существуют, опять же в могилах и заупокойных храмах, тысячи изображений египтян за разными видами деятельности. Они порою дают не меньше информации, чем тексты. Изображения очень подробные, представлены все виды деятельности, вплоть до самых непрестижных. Надписи в основном сообщают о той действительности, которую люди хотели спроецировать на иной мир, представлявшийся похожим на здешний.

2. Резко вырос процент орошаемых территорий — люди стали жить теснее. Кроме того, жители Среднего и Верхнего Египта мало воевали между собой, а на них нападать было тогда почти некому — выгодная ситуация, сохранявшаяся на длительном отрезке времени. Периодически египтяне воюют на севере, порой на юге, но в целом они уже «выяснили отношения» с соседями в период Раннего царства и теперь лишь изредка нападают друг на друга, хотя и контактируют регулярно. Все это давало в руки фараона огромную силу и власть. Соседи не тревожили, подданные были четко сгруппированы, заняты делом, поэтому страну удалось централизовать гораздо быстрее, чем в Двуречье.

По большому счету все люди, включая самых высоких вельмож, были слугами фараона; когда же они попадали в зависимость от какого-то конкретного лица, то теряли это звание. Свободные земледельцы, ремесленники, мелкие чиновники — все являлись царскими слугами. Свобода гарантируется тем, что «я царский человек». Выражение «я царев слуга», которое можно встретить в литературе XIX века, порой воспринимается как некая критическая самооценка. На самом деле это общее наименование высокой должности человека при дворе: существовало оно в нашем обществе как высокая степень оценки должностных лиц.

Для понимания истории Древнего Востока нужно вспомнить, что общины свободных шумеров были спаяны своими богами в храмах. И храмовый совет старейшин мог оказать сопротивление даже энси и лугалям. Ничего похожего египтяне не знали: они сорганизовывались в соседские общины, где спайка, единство, роль совместного отправления культа, экономические возможности по меньшей мере на порядок были ниже, чем в Месопотамии. Египетский крестьянин был весьма подвержен попаданию во всякого рода зависимость, так как за ним не стоял такой крепкий коллектив как община. Преобладали зависимые (но не рабы), но достаточно многочисленные, служившие в армии, платившие налоги, выполнявшие государственные обязанности, то есть находившиеся на государственном учете и не являвшиеся объектом бесконтрольной частной эксплуатации.

Рабов почти не было, о чем много писали наши исследователи последние 10 лет, опровергая написанное предыдущими авторами. Поскольку одно время надо было искать рабов, для единства формации, старались их найти. Потом, когда искать их стало необязательно, выяснилось, что всю информацию о египетских рабах эпохи Древнего царства можно изложить на 4-х страницах текста с комментариями. Из чего следует, что в производстве рабы не играли существенной роли. Они, будучи в основном чужеземцами, являлись чем-то вроде наших русских холопов, которые служили в доме своего хозяина, но ничем производительным почти не занимались.

Зависимые люди жили своими деревнями или дворами и у себя дома обладали всей полнотой власти, но куда идти на работу, от них не зависело. Многие зависимые еще недавно были свободными, сплошь и рядом невольникам через конкретный срок предстояла свобода. В малых хозяйствах или где-то на отдельных дворах, километрах в 200 от хозяина, они, фактически, платили налоги, но не государству, а своему хозяину.

В среде ремесленников мы видим сильное отличие от шумерского общества. Мастеров с довольно сложной специализацией в Египте было неисчислимое множество; они довольно быстро отделились от крестьян и ушли из деревни. Община еще удерживает часть ремесленников в своей среде, однако если она слабая, то лучше создавать какие-то цеховые организации и мастерские под государственным патронажем или вельможным или храмовым. Египетский ремесленник по качеству продукции быстро выходит на уровень международных стандартов, квалифицированные мастера жили очень хорошо [9]. У них приличные гробницы, порядочное имущество; люди, работавшие на деспотию, хорошо зарабатывали, и статус у них был достаточно высоким.

Что касается купцов, то им чрезвычайно не повезло в Египте. Шумерские и аккадские купцы ездили за сотни километров, имели большие деньги, охрану; благодаря собственному капиталу, без которого нельзя заниматься торговлей, они получали государственную поддержку, когда в случае убийства торговца армия его страны могла напасть на соответствующий город и разграбить его. Ничего похожего здесь не было. Купцы занимаются торговлей локальной: все более или менее ценное было монополизировано государством. Тот экономический чиновник, о котором говорилось выше, здесь цвел пышным цветом. Практически вся международная торговля, — а это основные доходы — и значительная часть внутренней были монополизированы государством. Но самостоятельное купечество как социальный слой было достаточно слабым.

Свободными могли быть земледельцы, ремесленники и мелкие торговцы. Они имели свои участки, торговали между собой, продавали, покупали землю. Определенное общинное начало у них, как уже говорилось, было, но слабое. Кроме зависимости от государства, они порой находились в клиентской зависимости от конкретных других управленцев, то есть помогали в период пахоты и т. д. Эта группа населения уменьшалась, число зависимых росло не столько за счет бородатых азиатов из Святой Земли и далее, сколько за счет самих египтян. Однако считать, что социальная группа свободных стала меньше, чем все остальные, вместе взятые, оснований нет. Часть египтян, оказавшаяся в зависимости, но есть одно обстоятельство, которое нужно помнить, независимо от того, древний это Восток или средневековый. Европейцы, по своему средневековому опыту думают что, если кто-то стал зависимым, то никуда уже не деться. Тем более, что оттенок зависимости при крепостничестве в наших учебниках был усилен. На самом деле в Египте свободный часто попадал во временную зависимость, из которой мог выйти: окончательной утраты статуса свободного человека не происходило. Степени же зависимости тоже бывали самые разные. Отличие средних и мелких управленцев от представителей высших эшелонов власти состояло в том, что они сами работали и рядом с ними трудились их немногочисленные зависимые. Различие было, но менее резкое, чем принято считать.

Если буквально воспринимать документы и надписи, то создается впечатление, что все было урегулировано до предела: человек доходит до своего ложа, падает, утром встает и снова идет куда-то работать. А потом неожиданно появляются на изображениях те же самые люди, которые продают одно, покупают другое: откуда-то у них взялось много такого, чем можно торговать и обмениваться. Они явно занимались самостоятельной экономической деятельностью, к чему-то активно прикладывали свои силы, порой много зарабатывали и спокойно, никого не боясь, получали право на эту собственность. Так в общем виде выглядело древне-египетское общество.

3. Царское хозяйство, в первую очередь, характеризуется большими размерами. Оно состояло не только из больших, но и из отдельных маленьких деревень и даже дворов. Внутри свободной деревни порой мог находиться всего один царский двор. Это говорит о том, что руководить повседневной деятельностью такого одинокого крестьянина в свободной деревне никто не мог, то есть и «царский» земледелец сохранял достаточно высокую степень экономической и социальной свободы. Само царское хозяйство в значительной степени было оброчным, хотя на территории больших царских владений имели место натуральные отработки, наличествовала сложная система контроля через посредство управленческого аппарата. Такого государственного давления на земледельца, как во времена династии Ура, здесь не было.

Самостоятельные храмовые хозяйства не были велики по размерам. Земли находились у святилищ в вечном владении, сидевшие на них крестьяне платили налоги не государству, а храму, и были вместе со всеми землями защищены системой иммунитетов. Иммунитетом в средние века в Западной Европе называлась защита от налогов: вам давали справку, что вы такие-то налоги не платите. Подобная процедура была в разное время распространена во всем мире достаточно широко — в Египте же под действие постоянного иммунитета в основном попадали владения, имущество и земледельцы, принадлежавшие храмам. Это важная особенность, присущая в недавнем прошлом многим русским монастырям и вообще владениям духовенства. Если светский управленец получает какое-то имущество во временное пользование, его иммунитет — временный, нет смысла писать соответствующий документ на вечном материале. Кончился срок службы, или умер любящий его монарх, или вообще что-нибудь стряслось — он все теряет. В случае передачи имущества по наследству управленец фиксирует прежде всего не имущественные права, а свой статус, который обеспечивает ему владение. Кроме того, у наследственного землевладельца имелась какая-то вооруженная охрана. Функции, например, вооруженного отряда русских помещиков выполняли холопы, псари, объездчики — постоянно вооруженные люди. Чуть что — они появляются и начинают хватать и учинять расправу. Их не нужно собирать: они все тут как тут с оружием, конями, организованы, преданы и т. д. А у духовенства права — вечные, а защита только одна — документ. Поэтому никто так не любит записывать все на вечных материалах, никто так не хранит имущественные документы веками, как духовенство. Сплошь и рядом о целых периодах истории мы можем судить только по бережно сохраненным справкам, поскольку они основная гарантия имущества духовенства. Неудивительно, что из многих исследований мы лучше знаем, как обстояло дело с имуществом духовенства, чем о чем-либо другом. В Египте было несколько иначе, но в целом ситуация складывалась сходная.

Хозяйство крупных управленцев. Имеются наследственные земли и условные, заслуженные. В любом аграрном обществе периодически появляются большие условные владения, и каждый раз некоторое время, порой лет 100, общество находится в «недоумении», и не может создать юридических правил для управления и, главным образом, отторжения этих земель по прекращении службы. Ведь всеми правдами и неправдами служилые люди стремились сохранить полученные участки за собой, передавая должности по наследству. Однако в Египте эти земли оказались немногочисленными, из чего можно сделать вывод, что основная масса отбиралась и передавалась тем, к кому переходило исполнение соответствующих обязанностей. Система работала, несмотря на все попытки условных владельцев вставить палки в колеса. В хозяйстве крупного управленца имелась главная усадьба, а вдали — отдельные деревни, дворы. Там, естественно, крестьяне хозяйничали, как могли, по собственному разумению, а вот в доме вельможи мы видим орду управленцев, массу чиновников и разные профессиональные группы: рыболовов, пахарей, архитекторов, егерей и т. п. У них имелись свои руководители, свои правила деятельности. То, как все это изображалось на стенах гробниц, во многом отражало желаемое, но отчасти и действительность. Обязанность простых земледельцев — выходить кучами на поле, но не каждый день, а только на время сева и сбора урожая. Здесь действительно царила дисциплина, когда собирали по возможности всех. У египтян это хорошо изображено, видно, что все дружно тащат соломку и т. д. Такие события отражали не состояние экономики хозяйства вообще, а прежде всего ситуацию, когда действительно надо бросить все дела и быстренько убрать урожай, тем более, что далеко ходить не приходилось. Семена, скот, хлев, закрома — все принадлежало хозяину. Естественно, работавшим во время страды выдавали зерно, рыбу, хлеб, овощи, одежду — имела место та же система, что и в Двуречье [10].

4. Для возникновения деспотии необходимы предпосылки, и они оформились в середине Древнего царства. Какие элементы деспотии имелись? Профессиональная армия уже была оторвана от крестьянства. Существовало, кроме того, обожествление монарха. Много было чиновников, но все сразу не могло возникнуть, даже в таких льготных условиях, какие имелись в Египте — на это понадобилось некоторое время.

Что отличает фараона от многих других правителей? Неограниченная власть. Если энси и лугали Двуречья в досаргоновский период все-таки зависели от городского собрания, а в последующие периоды децентрализации городские авторитеты нередко собирались и свергали своих правителей, то здесь ничего подобного неизвестно. Фараон являлся главой сакральной системы, хотя стал им не сразу. Фараон — также центр политической власти в отличие от Двуречья и полноправный хозяин всего государственного имущества, хозяин в экономике. Он во всем подобен богам — принцип, не осуществимый в светском мире, где подобная мысль даже не возникала. Не случайно египтянам, хотя и бродившим долгое время по Святой Земле со своими войсками, никак не удавалось внедрить эту идею в среду иноземцев. Те соглашались признать политическую власть, платить дань, но обожествление фараона не то, что принять — понять не могли. В Египте данный процесс начался гораздо раньше, чем у шумеров, которым пришлось додумываться до этой идеи 500 лет.

Таким образом, азиатская деспотия в Египте начинается гораздо раньше, чем в других регионах Востока, о ней уже можно говорить применительно к XXVII веку до Р. Х.

Главный храм — храм фараона и его пирамиды. Затем заупокойные храмы при пирамидах, а храмы богов — маленькие, вне сравнения с пирамидами, и меньше заупокойных храмов. Пирамиды — главные храмы государства; основное общение с богами происходит только здесь. При жизни фараонов кипела стройка. Каждый из них, только успев короноваться, тут же подписывал проектные документы на пирамиду и начинал копить деньги, сгонять народ, чтобы быстренько построить гробницу. Потом, если доживал, — оканчивал, а если умирал раньше, то оставлял слезные обращения на камне: «Достройте, потомки!» Он не мог попасть на тот свет, если строительство пирамиды не завершалось. Потом может появиться новый египтянин, который скомандует разобрать ее на новую пирамиду для себя. Бывало и такое. Обязательно должна быть, хоть маленькая, но своя пирамида, а материал мог использоваться и чужой. Если здоровье хорошее, то есть шанс построить еще и сфинкса, но не всегда.

Внутренняя история Древнего царства изучена довольно плохо. Есть такого рода умолчания и неожиданно пропавшие фараоны, что можно подозревать наличие разнообразных потрясений. Сын фараона или наследник выбирался правителем — вечная проблема всех азиатских деспотий, включая Ким-Ир-Сена и его сына Ким-Чен-Ира — как далее обеспечить наследование? После строительства пирамид это следующая проблема, весьма волновавшая фараона. Считалось, что родственники: потомки главной жены или братья фараона и потомки его братьев, племянники, — имеют одинаковые права на престол. Фараоны всегда мечтали, чтобы наследником был старший сын, потому что его успели воспитать, он кого-то знает из своего круга и сможет править. Остальные же: члены царского двора, лица, принимавшие участие в выборе монарха и в иных крупных мероприятиях государства, — всегда стремились к тому, чтобы этого не произошло. Вся история Востока вплоть до сегодняшнего дня наполнена такого рода борьбой. Двор, ближайшие родственники, крупные сановники, религиозные авторитеты — все за то, чтобы выбирали просто достойного. Монарх — за старшего сына. И надо сказать, борьба нигде не завершилась.

Большинство монархов, тем не менее, были выборными, что имело для них важные последствия. Что такое выборность правителя? Это значит, что государственные мужи ориентируются либо на человека, когда он уже себя проявил, либо на самую сильную группу в обществе. Находили способы корректировки, если человек начинал править, как ему вздумается. Слишком велика власть, чтобы позволить ею бесконтрольно распоряжаться, поэтому механизм выбора монарха тщательно защищался от злоупотреблений. Впрочем, азиатские владыки в целом умирали довольно рано. С другой стороны, неполноценные цари встречаются чрезвычайно редко: власть азиатского деспота нельзя доверить человеку, если он немного не в своем уме. У нас бы он правил 40 лет и ушел из жизни, оплаканный подданными, а здесь ничего подобного не происходило.

Все вышесказанное происходит на ранних этапах, когда фараонам хочется устремиться вверх, тогда как уже умели строить своды, а растяжки и противовесы — еще нет. Начинается простое нагромождение камня на камень, кирпич на кирпич, со скатами под углом 45 градусов, чтобы конструкция не развалилась, — расположение граней под углом в 45 градусов создавало естественную устойчивую форму. Повторяю: с одной стороны, желание забраться повыше к небу, с другой — отсутствие технических приемов, позволяющих реализовать данную идею. Поэтому и начинают валить камень на камень. Позднее храмы строятся выше пирамид, что отражает раннюю стадию развития общества, например, у шумеров или ацтеков. У нас, в русской степи, воплощением подобных представлений является курган. Всем хотелось соорудить то, чего никогда ранее не было, и эта цель достигалась. Такие проекты порождало дохристианское, антихристианское мироощущение.

Ниже фараона стояли два ненавидящих друг друга человека: чати (зам. по общим вопросам, исключая военные) и главнокомандующий. Чати занимался текущими вопросами, у него был огромный аппарат, огромное влияние, но в критические моменты, когда надо было воевать или ловить внутреннего врага, власть сосредоточивалась в руках начальника войска. Никогда высшее военное руководство не переходило в руки глав гражданской администрации.

В период Древнего царства сложилось унитарное государство. Номовая аристократия в это время никак не проявляет себя. Столичная верхушка — сплошные родственники фараона. Огромный бюрократический аппарат, который трудно представить: в современных обществах гораздо меньший процент людей является чиновниками. Что интересно, сначала 500 лет унитарного государства, потом 200 лет — период децентрализации и, наконец, в течение нескольких десятилетий все распадается. Что мы видим потом: номы поднялись, местная знать тут как тут со своей властью, войсками, политикой, то есть 500 лет унитарного государства не ликвидировали сепаратистские настроения.

В период Среднего царства восстанавливается федеративное государство, в котором номы занимали гораздо более важную позицию, чем в период Древнего царства. Тогда-то номовая знать и оказывается при дворе, а в период Древнего царства при троне находятся лишь родственники фараона и больше никто.

5. В это время была сформирована замечательная египетская армия. Надо сказать, у шумеров до Саргона не было настоящего войска. Египтяне начали с того же, с чего и позднее Саргон: были введены пехотинцы с луками, короткими мечами и легкими щитами. Египетская армия стала чрезвычайно серьезной организацией. Прекрасно обученная, унифицированная, хорошо снабженная, дисциплинированная, с постоянными офицерскими кадрами, она пережила сам Египет, упадок которого не явился деградацией подобной воинской организации: ей никто не мог что-либо противопоставить. Это не армия тяжеловооруженных рыцарей, а войско, состоявшее из энергичных пехотинцев. Они быстро забрасывали противника стрелами, и если это не убеждало, переходили к рукопашному бою сомкнутым строем. До римлян аналогичной армии не было. Египетское войско было римского качества, но без римского менталитета и состояло из свободных людей.

Куда организовывались военные походы? До IV династии — в Эфиопию, к юго-востоку от Египта, и в Ливию, на запад от Египта. С III—V династий начинается борьба с хананеями. Надо сказать, хананейские войны заполняли значительную часть досуга египетской армии, и по количеству упоминаний они делили 1-ое место с ливийцами. Тем не менее границы к северу не отодвигались. Враги так и танцевали друг с другом вокруг синайских копей: то хананеи ворвутся в Дельту, то египтяне займут копи.

VI династия воевала с ханаанеями из-за меди и с Эфиопией из-за скота, слоновой кости, редких благовоний, областей добычи гранита, черного дерева. Начинаются дальние экспедиции в Библ. Это довольно далеко: половину пути надо плыть по морю, но деваться некуда: ни в Верхнем, ни в Нижнем Египте хорошего дерева не было. А массовые стройки по азиатскому обычаю требовали большого количества качественной древесины. Египтяне мало торговали, платя золотом, почти никуда не плавали, но морская связь с Библом ими осуществлялась регулярно на протяжении долгого времени. Особого воздействия египтяне на жизнь Библа не оказали, но жизненный уровень им подняли.

В Египте имелась и полиция. В ней служили иноземцы — общая норма, существовавшая абсолютно везде. Желательно, чтобы человек, который бьет вас на законном основании, не наносил вам оскорбления тем фактом, что гражданин бьет гражданина. Кто бил воришек у греков? Скиф, и с него взятки гладки. Ему только не давали меча, а вручали дубину, оружие вразумления. Он ходил в леопардовой шкуре, для сходства с Гераклом, и все видели, что идет полиция. У хитрых римлян была более опасная полиция, состоявшая из критян — народ менее боевой, чем скифы, с луками и стрелами; они расстреливали демонстрацию издали. Их очень не любили в Риме. В Египте в полицию людей часто набирали из нубийцев, которых можно было отличить сразу по цвету кожи — им не нужно формы [11].

6. К концу Древнего царства начинается разрушение созданной ранее государственной структуры. С V династии наверху растет процент не родственников монарха. То ли аппарат разросся так, что родственников не хватало, то ли, что более вероятно, унитарное государство дает трещину. При V династии происходят довольно крупные изменения в сакральной области. Вводится, как основной, культ бога Ра. Неправильно думать, что Ра, как общее божество появился вместе с египтянами. Они веками обходились без него. Но к концу Древнего царства самодовлеющий культ предков перестает устраивать общество, и оно ищет сакральных санкций для власти фараона, ищет объяснения мира посредством обычных, менее оригинальных путей. Это верховное божество было связано с небом, Ра — бог Солнца, начинающий постепенно вытеснять культ предков. Чем меньше становятся пирамиды, тем сильнее разрастается главный храм бога Ра, а число святилищ, посвященных ему, увеличивается — идет смена одного другим.

Уже с середины Древнего царства номархи начинают поднимать голову, а около 2200 года до Р. Х. правители номов свергают фараона, живого бога, и 200 лет прекрасно обходятся без него. Начинается длительный период децентрализации, названный первым переходным периодом (ок.2200—2040 гг.). Название предполагает некоторую его ущербность, по крайней мере, несущественность. Это неверно. Время правления VII—Х династий оказалось весьма плодотворным для Египта. Избыточная централизация первой половины Древнего царства постепенно ослабевала и сменилась не то чтобы войнами (междоусобий было немного), а появлением меньших по размеру и друг друга не слушающихся, но вполне жизнеспособных государств.

Прожив так некоторое время, они объединяются в середине XXI века, но не в унитарное государство, а в федеративное. Это — Среднее Царство. Фараон был один, власть его по-прежнему оставалась огромной, но в отличие от Древнего царства в Среднем уже учитываются интересы правителей номов. Новая система способствовала подъему и укреплению государства. Федерация не значит, что каждый ном делал что хотел. Номовая верхушка занималась своими внутренними делами и не пыталась отделяться, ничего самочинно не учиняла и преданно смотрела на фараона.

В целом — это техногенное общество, основанное на большем этнополитическом и сакральном единстве, но с более свободным земледельцем внизу.

ИСТОРИЯ ДВУРЕЧЬЯ. СТАРОВАВИЛОНСКОЕ ЦАРСТВО.

Период Старого Вавилонского царства (XVIII — нач. XVI вв. до Р. X.), насчитывает несколько более 200 лет. Но прежде чем перейти к этой теме, нужно остановиться на двух сюжетах, которые были затронуты в лекциях по Египту. По обоим нужно сделать дополнение, касающееся перехода из 3-го во 2-е тысячелетие. Кроме того, возникают некоторые вопросы. Первая группа вопросов касается прихода Авраама. Общую характеристику этого патриарха в эмпирическом контексте истории я вам давал, но кое-что еще вам нужно знать из того, что я вам не рассказывал. Те, кто внимательно читал Ветхий Завет, помнят, что значительное число имен предков Авраама носит в себе элемент перемещения, рассеяния, перехода и т. д. Его предки перемещались по территории Древнего Двуречья где-то в этих пределах, т. е. уже не в верховьях, а собственно в Двуречье, в среде народов, уже принявших язык потомков Сима. Когда Авраам уходит из Ура Халдеева, мы не знаем, сколько людей с ним ушло, потому что указаны только ближайшие родственники. Это вопрос очень важный, поскольку критика в дальнейшем основывается на численности евреев, ушедших из Египта. А сколько же пришло? Ответ упирается в численность родственников Авраама, его соплеменников в предшествующие более чем полтысячелетия. Трудно сказать, какое количество ушло с Авраамом из Ура Халдеева, но вы должны твердо запомнить, что маленькой индивидуальной семьи, к которой мы привыкли, как социального организма в это время не было. Во времена Спасителя могли муж, жена и ребенок уйти в другую страну. При всех сложностях тогдашней жизни какие-то гарантии у одиноких путешественников были, даже если это были совсем простые люди. Что же касается времен Авраама, 3-го и 2-го тысячелетий, то в это время перемещались только большие группы родственников, фактически небольшие племена.

Где оказался Авраам на следующем этапе своего путешествия, в какую страну он пришел? Сначала они переместились в Харран и некоторое время живут здесь. Авраам приобрел здесь земли и рабов, т. е. людей становится еще больше. Харран — густо населенный сельскохозяйственный район, уже чисто аморейский. И отсюда Авраам идет далее. Никакого другого пути не было, никто через пустыню не ходил, покуда не появились всадники. Это основная дорога. Затем начинается движение по восточным предгорьям или по долине Оронта, затем по долине Иордана. Вдоль берега моря в то время никто никогда не ходил.

Те, кто его окружал, уже заслуживают у историков наименования племени. Сюда пришел не Авраам с тремя-четырьмя родственниками, а пришло племя во главе с Авраамом. Что мы знаем о численности этого племени? Сколько народу он дал в помощь Лоту? 318 воинов. Нужно понимать, что всех Авраам не отдал, он был человек обстоятельный. У него осталось минимум несколько раз по стольку, т. е. приблизительно 2 000. Какой процент составляют воины от населения страны? Например, императорская Россия держала на фронтах 1% населения. Когда говорят, что всю страну раздавили и взяли всех под метелку, это было 2,5 % боеспособных мужчин. А теперь возьмите 318 и увеличьте хотя бы в сто раз. Воины это, как правило, мужчины с 21 года до 32 лет.

Принцип организации пешего войска мы хорошо знаем по римлянам, которые, конечно, брали больше народу. Чтобы погнать всех под ружье, нужно, чтобы либо враг к вам пришел, либо нужно иметь очень крепкую социальную структуру. Иначе вы наберете те самые проценты. Что получится, если мы 318 умножим на 100? Мы получим 30 тыс. человек (вместе с женщинами). Когда времена патриархов продолжились дальше, и население явно не уменьшалось, то в Египет к Иосифу пришли, естественно, прежде всего, его братья, но вместе с ними пришло большое количество людей. Мы отдельно рассмотрим вопрос, остался ли кто-то в Святой Земле в этот момент или нет, но независимо от его решения, цифра, которую мы видим вместе с Моисеем вернувшимися, ничего необычного в себе не содержит. Эта цифра была бы мало подъемной для Святой Земли того времени, но сколько вышло из пустыни, можно себе представить.

Несколько раз меня спрашивали о том, почему отдельные места ветхозаветного повествования нашли отражение в документах шумеров? Был такой ученый Лопухин, очень крупный исследователь. Он умер сравнительно рано и успел опубликовать не все, что он знал. Но и этого было более чем достаточно, хотя в ряде конкретных вопросов его точка зрения подверглась в дальнейшем критике. Ранее мы рассматривали халдейский геносис, т. е. рассказы шумеров о начале мира, во многом воспроизводящие, в искаженном виде, то, что мы видим в Ветхом Завете. Что пишет Лопухин?

«Это предание, вышедшее из одного первоисточника. Но тогда как мрак языческих халдеев успел многое затмить и обезобразить в этих первобытных сказаниях, чистый свет откровенной истины продолжал сохраняться по линии богоизбранного народа и таким дошел до Моисея, предавшего его письменности под особым руководством Духа Божия» (Примечание № 28 к Толковой Библии, т. 1, с. 84).

Это наиболее емкое и краткое описание того, как появились эти сюжеты не только у халдеев и шумеров, но и у других народов. Но поскольку именно шумеры и аккадцы жили рядом с праведниками, у них эти рассказы были наименее обезображены.

Еще один сюжет о событиях в Двуречье конца 3-го — начала 2-го тысячелетий, прежде чем перейти к основным событиям истории Двуречья во 2-м тысячелетии: о конце 3-й династии Ура. Что происходило в этом дисциплинированном обществе, где около половины населения сидело на пайке? Росла социальная апатия. Как следствие, падала боеспособность. Ослабевала надежда любого аграрного общества, средний слой крестьянства. И общество это чувствовало. Именно в последние года уже псевдопроцветания 3-й династии в бешеных темпах возводится огромная стена, защищавшая собственно Двуречье от средней Месопотамии. Общество ждало удара и уже не верило в войска, а верило в стены. Это всегда признак слабости. Этот упадок тем более характерен, что последний царь великого Ура Ибесуэн был очень сильной личностью. Ибесуэн был настоящим царем, но время ему досталось неудачное. Он собрал армию в столице, заперся и долго ждал помощи. Свои войска он удерживал в порядке, они не разбегались, не волновались. Амореи ничего с ними сделать не могли. Армия голодала, но держалась. Был такой человек Ишби-Эрра, аккадец. С ним связана очень характерная история эпохи падения 3-й династии Ура. Это был один из надежнейших полководцев. Именно ему было поручено собрать с еще подконтрольной территории то, что я назвал последний хлеб империи, и отправить в столицу, где сидел и ждал помощи Ибесуэн со своей армией. Что сделал Ишби-Эрра? Хлеб он собрал и оставил у себя, заперся в своем городе и провозгласил себя царем. В этих условиях Ибесуэн продолжал сидеть в городе, но сделать он уже ничего не мог. Взбесившиеся губернаторы не собирались его штурмовать, амореям это было по-прежнему не с руки, но всегда и запасе было государство Элам. Эламцы всегда дожидались, когда соседу станет плохо, и нападали. Элам решил, что наступил его миг и захватил столицу. Ибесуэн был взят в плен и 3-я династия Ура кончилась. Это было в 2017 г. до Р. X. Довольно быстро государство начинает восстанавливаться (в XX-XIX вв.), но уже без бюрократических перегибов, на полуфедеративной основе.

Что происходило в этих государствах? Гуруши и чиновники и уцелевшие общинники стихийно возрождают частное хозяйство. Все слова и лозунги остаются прежними, земли — царскими, но их покупают и продают на каждом углу. Экономика быстро подымается. Соскучившиеся по работе гуруши быстро подняли урожай. Быстрее всего все восстанавливалось там, где раньше были общинные хозяйства. Там же, где было много госхозов (при 3-й династии Ура) земли восстанавливались медленнее, потому что они были запущены; люди, десятилетиями работавшие из-под палки, изрядно запустили хозяйство. Росла торговля, подымалась храмовая экономика. Молодцы остались только там, где это было нужно всегда, т. е. в царских мастерских. Там бы им и быть все время, и все было бы хорошо в Урском царстве. Внешне XX и XIX вв. тоже много сохраняют, но всего стало меньше: меньше канцелярий, меньше справок, общество стало более естественным. Что же касается амореев, то они сначала нашли себе обычную профессию вторгшихся племен — стали наемными воинами. Но надо сказать, что приход амореев и исчезновение госхозов не сделали это общество гармоническим. Просто это был период, достаточно плодотворный для централизации, отказа от наиболее крупных перегибов. Но общество оставалось таким же, впереди был новый этап техногенного цикла XVIII, XVII — нач. XVI вв., Старое Вавилонское царство.

Искусство тех времен, времен техногенного расцвета, очень похоже на искусство всех техногенных народов времен расцвета: полная бездушность стереотипа, бездуховность и мастеровитость, все сделано качественно. Шедевров нет, но и особенно бредовых произведений тоже. Это уже пропаганда, это когда государство финансирует определенную идеологию. Основная тема этого времени, традиционно шумерская: сцены поклонения божеству. Напоминаю, что большинство древних народов в массовом виде эту тему не разрабатывали в изобразительном искусстве.

Очень важно запомнить раз и навсегда, где находится Вавилон. Вавилон находится не на Евфрате и не в междуречье Тигра и Евфрата. Он находится на отдельном большом канале, уходящем в степь вдоль западного правого берега Евфрата. Это особый аграрный мир, цепь оазисов, целиком искусственных. Мир Вавилона весь создан искусственно в сухой безводной степи за счет огромного магистрального канала. Но если в историческом Двуречье на одном канале, как шашлык, сидело по 6-8 маленьких шумерских государств, то здесь большой аграрный район, изолированный от остальных, с одним большим супер-городом Вавилоном. Это и шумерский и нешумерский мир. Здесь нет той множественности решений, которая отличает шумерский мир, а такая египетская тяга к единоначалию, единоверию, единодержавию, которую насадить собственно в Двуречье так и не удалось. Даже когда Вавилон захватил эти земли, все равно традиции разнообразия, традиции федеративности оставались здесь еще тысячу лет. Некогда цветущий техногенный край, южная часть Месопотамии, шумерское Двуречье превращаются во второстепенный район: богатый, с высокообразованными специалистами, которому все завидуют, и который поставлял идеи и социальные технологии на огромном протяжении. Тем не менее, политически этот район умер навсегда. В социальном отношении он утратил потенциал. Все решается теперь более крупными гнездами, расположенными севернее. Каждое из них в отдельности было меньше Двуречья, но Двуречье было слишком разбросанным. Эти традиции раздробленности продолжались до тех пор, пока существовали эти города. Объединить их удалось только одним способом: когда все их занесло песком и получилась ровная степь — пустыня, где слонялись арабы…

Старое Вавилонское царство. Потом будет Новое Вавилонское, цари которого воевали в Святой Земле. Старое Вавилонское царство было создано аморейской династией. К этому времени амореи уже освоились и как сплоченная, хорошо вооруженная группа, в нескольких местах посадили свои династии. Но это не значит, что страна была аморейская. Это были семиты Месопотамии, потомки аккадцев, восточно-семитская группа. Курс наш короткий, и я даю вам наиболее ключевые периоды, ключевые государства, ключевые правления. Таким правлением является правление всем вам известного Хаммурапи. Это личность, через которую можно многое рассказать об эпохе и о народе. Про его предшественника я вам рассказывать не буду, про последователей нужно будет рассказать. Причиной падения государства был приход каститов. Крах Старого Вавилонского царства был вполне похож на крах Древнего царства в Египте или империи Саргона, он был быстрым и убедительным. 200 лет, последующие за Старовавилонским царством, были временем такого безобразия, разброда и упадка, что даже неизвестно, когда что происходило, а порой и неизвестно, кто правил. Это один из тех циклов неплодотворной децентрализации, которыми тоже нередко кончается история расцвета техногенных обществ. Но все это было впереди.

Главное что нужно помнить о Хаммурапи: редкий политик, который умел и воевать и закладывать основы государственных институтов на века. Ближайшей аналогией может послужить Наполеон. Как и Хаммурапи, Наполеон создал большой кодекс законов, институционно укрепил общество. Петр I же в основном работал указами; собственно юридическое нормотворчество у него тоже существовало, но не в таких размерах.

Хаммурапи провел в боях больше времени, чем большинство здесь присутствующих живет на свете, причем он провел очень много разных войн под своим личным руководством и с личным риском. И одновременно очень любил читать и очень неплохо писал. Законы явно написаны одним человеком. Там, конечно, работал целый институт, но видно, что это личность. Человек очень волевой, энергичный и в то же время лишенный саргоновского гонора. Он не стремился стать богом, как-то сесть на шею подданным в душевном отношении. Стартовая позиция у него очень хорошая, людские экономические резервы магистрального канала Вавилона. Неплохие предшественники, закрепившие ситуацию. И, наконец, что нужно монарху, чтобы войти в историю? Долго править. Хаммурапи правил 59 лет. Причем в конце правления никаких признаков маразма, он был дееспособным до конца. Кто еще, кроме великих монархов, правит долго? Ничтожества. Они никому не мешают, никого не касаются, и никто их не трогает, потому что неизвестно, каков будет следующий, а при этом можно заниматься чем угодно.

Возможно, в начале правления Хаммурапи был достаточно юным, а его именем размахивали энергичные политики и полководцы. Из чего можно сделать такой вывод? В начале никаких заметных деяний у него не было. Видимо, была энергичная мама или пара сильных дядей с кулаками, так что особой суеты вокруг престола не было. Но зато потом на троне уже просто талантливый человек. Провоевал Хаммурапи 31 год, покуда всех вокруг не успокоил. Обычно он ходил походом раз в три года: перерыв вполне достаточный, чтобы крестьяне отдохнули и отъелись, раненые выздоровели, и можно идти вперед. Надо сказать, что он всегда думал перед походом, и поэтому практически всегда побеждал. Никаких идиотских целей дойти как можно дальше за горизонт он себе не ставил, а всегда знал, чего хотел и готовился к этому. И очень быстро вел войска. Кто научил войска быстро маршировать, рано вставать и поздно ложиться, тот имеет шансы победить. Надо сказать, что кто один раз получал от Хаммурапи, больше уже не появлялся в истории в качестве противника Вавилона. Это все были походы на сокрушение.

Интересно, что реформами он занялся тогда, когда всех одолел. Он не путал одно с другим. Некоторые мероприятия, обуславливающие успешность войн, он проводил, но в целом он собирал государство. Он воевал не просто для того, чтобы ограбить или потешить честолюбие, он захватывал земли. Он оставил за собой очень большое государство, достаточно прочно привязанное, хотя населенное очень разными народами. Такого в нашем курсе еще не было. Ни Саргону, ни 2-й и 3-й династиям Ура этого не удавалось. Настоящая полиэтническая империя была создана именно Хаммурапи. Я вспомнил о Саргоне потому что и до и после практиковалась другая методика: всех соседей побить и напугать, причем так побить и так напугать, чтоб не шевелились. Но из такого рода битых соседей государство вы не соберете. Они либо все эмигрируют, либо будут ждать своего момента все время. Хаммурапи умел договариваться с побежденными, что встречается достаточно редко. В чем это выражалось? Хаммурапи заключал союзы, закрепляя свои победы. Союзники могли быть и чем-то достаточно самостоятельным, если жили далеко, и могли быть достаточно жестко подчинены, составляя часть государства. Через некоторое время после Хаммурапи в этом же районе бушевало Ассирийское царство, которое считало лучшим способом общения с соседями перерезать их целиком в определенном радиусе и спокойно жить в середине.

Хаммурапи строил и стены. Он мог все. Где надо, война на поражение (или полную сдачу), где достать противника нельзя — длинные стены. Обычно это признак слабости, но здесь это проявление того, что Хаммурапи делал все, что нужно. У этого монарха трудно найти ошибки, даже после его смерти. На него тоже, конечно, нападали, но второй раз обычно не нападали. Бывали и восстания, т. е. нормальная человеческая жизнь. Хаммурапи создал очень большое государство. Сначала он объединил Шумер с Аккадом. Если учесть, что сам он не имел отношения ни к тому ни к другому, то это были воины завоевательные. Затем отправился вверх по реке, напал на Ашшур. Занял Междуречье и пошел занимать северную Сирию. Государство получается внушительное. Но все это большие реки и прилегающие к ним ирригационные районы. В горы он ходить не любил, это был прагматик. Воевал он на севере, северо-западе, западе и юго-западе. Почему он не воевал на востоке и юге? На юге пустыня, на востоке море. А в прочих местах он везде закрепился. Более-менее разобрался с соседями он к 1787 г. до Р. X. Реформы пошли с 1768 г., причем реформы столь же последовательные и рациональные, как и войны. Очень часто вы встретите в истории нашего отечества и мира эпохи судорожных реформ, когда стараются за 3-4 года все на свете переделать. Чем это кончается, мы знаем. Здесь положение другое: одно сделано, потом другое, опираясь на это, и дальше. Когда пришли касситы, мы не знаем, что произошло, потому что началось такое… Но когда касситы кончились, то многие идеи Хаммурапи продолжали жить в вавилонском обществе. То, что он реформировал, отражало глубинные тенденции социальной эволюции, подытоживало опыт прошлого и смотрело в будущее.

Кто был основными противниками Вавилонского царства при Хаммурапи? Первые враги — это так называемый Северный союз. Это предгорье, на котором собирались всякие племена, опиравшиеся на Закавказье. Вот здесь район горных долин, плоскогорий, где много крестьян и периодически возникает избыточное население, и вот отсюда осуществляется давление. Северному союзу, как я уже говорил, досталось от Хаммурапи. После того как северяне были разбиты, он окончательно объединил мелкие города южного Двуречья и объявил себя отцом амореев. Именно Хаммурапи выдумал эту кличку, прикрываясь которой разные политики в разных странах отравляли жизнь своим народам. Это пропагандистский ход, который избавляет от сакральной санкции и замыкает человека на национальные интересы, которые он якобы отстаивает ну прямо как отец родной. Последующая история насчитывает таких отцов сотнями, причем не то чтобы они списывали у Хаммурапи, а своим умом доходили. Но кончалось всегда это очень похоже.

Впервые в истории появляется осознанная этническая общность. Все, что вы слушали и будете мне рассказывать, это государственные, профессиональные, племенные общества. Но объявить себя народом!.. Все знали, что амореи живут здесь, на внутренней части плодородной дуги. Это разные племена, разные государства. Впервые в истории вводится понятие этнического родства. И всех этих народов, как завоеванных так и не завоеванных, он объявил себя отцом. Человек очень далеко смотрел вперед.

Северной Месопотамии он не занял, что лишний раз говорит о его рационализме и знании обстановки. В горы время от времени Хаммурапи хаживал, чтобы жизнь медом не казалось и чтоб никому не пришло в голову на него оттуда напасть. До него никто в горы не ходил. Впервые долинное государство регулярно пугает горы. Для того чтобы выработать такой механизм общения, понадобилось 1200–1300 лет. Впервые долинные жители перестают быть пассивной жертвой набегов с гор. Это касается и Месопотамии, и Египта и потихонечку возникающих других больших государств в долинах. До этого никто не ставил себе такой задачи, никто об этом и не мечтал и даже в самой длинной и хвалебной надписи себе такого не приписывал. Это было введено в практику Хаммурапи, одним из крупнейших политиков Древнего Востока. Даже то, что у горцев нечего взять, его не останавливало, он и не собирался ничего брать. Это были превентивные войны. Конечно, один человек этого придумать не мог. Это итог развития Двуречья за 1500 лет, но так получилось, что подытожить все это было суждено одному человеку.

К 1755 г. выяснилось, что захватывать больше нечего. Идти в Египет далеко, без конницы или хотя бы колесницы это бессмысленно, а все, что можно было захватить, было захвачено. Единственное, что удержалось, это зловредное царство Приморья. Нам придется с ним иметь дело, поскольку оно породило халдеев. Это самый низ Приморья, где начинаются засоленные земли. Поэтому здесь было плохое сельское хозяйство, но зато росли всевозможные камыши, кусты, небольшие деревья. Здесь, в этих болотистых низинах, где можно заниматься сельским хозяйством, но особенного урожая не получится, и образовалось царство Приморья, население которого было нищим, но очень боевитым. Приходило войско, дуло в трубы, вызывало их на бой, а они мирно погружались в свои камыши и оттуда не выходили, покуда не уберется противник. С этим сделать ничего было нельзя, и даже Хаммурапи с ними ничего сделать не мог.

По мере завершения войн он все более занимался устроительной деятельностью, вершиной которой было сочинение «законов Хаммурапи». Нужно помнить, что сам Хаммурапи не брал на себя ответственности за составление законов, по его версии они взялись свыше. Имеется стела, на которой изображена эта процедура, но сам процесс написания был долгим. Писали на табличках, но манера ставить на наиболее важных местах камни с текстом законов уже появляется. Не нужно думать, что другие государи законов не составляли: удержаться от этого почти невозможно. Законы писали и дописывали все сколько-нибудь значительные правители, а уж всякие пояснения и разъяснения это было все время. Хаммурапи повезло: его законы нашли. Нужно помнить, что в истории очень многое зависит от состояния источников. Видимо, этот деятельный монарх распространил их на камне в таком тираже (а это стоило очень дорого), что они не затерялись.

Камень с законами Хаммурапи нашли у эламитов, в постхаммурапский период. Они его схватили и утащили, а археологи там его нашли. Но стоял он там на важном и любимом месте: им пользовались, благо язык позволял. Кроме того, известны копии отдельных статей. Все это позволяет нам считать, что законы Хаммурапи применялись. Мало ли кто что придумает и на камне напишет, такого тоже достаточно.

Кроме законов, Хаммурапи обратился к упорядочению верований. Вы помните двух любимых богов: Аба у аккадцев и Энлиль у шумеров. Если бы Хаммурапи сделал только то, о чем я вам сейчас рассказываю, он уже наверняка попал бы в самый короткий учебник всемирной истории. Именно он способствовал выдвижению на передний план нового бога — куратора государства. Бога, в лице которого техногены обожествили государство и который только за него и отвечал. Это Мардук, первый в истории человечества языческий бог, основной специальностью которого является поддержание порядка в государстве и дача санкции на деятельность монарха. Египтяне до этого не додумались, хананеям это вообще было не нужно. Мардук — это бог общественных отношений, бог социальных институтов, и самое главное, патрон царя. Когда государство хочет себя обожествить, оно придумывает такого бога. Ни за какой дождик или грозу Мардук не отвечает, даже плодородие его не касается. А вот власть, как самостоятельная сфера человеческой жизни, получает своего бога, и этот бог становится главным. Другие боги не исчезли, но у них тоже появляется оттенок господства, оттенок власти. Бога называют «бэл» — господин. Помните, что это семиты и Ваал тут недалеко. Но главное, что он господин, то есть он руководит по преимуществу. Самое главное для него — власть. Он не создатель мира, а царь богов, он царь на небе. Доминирование одного божества в отношении других оформляется в понятии царской власти, и это полный переворот в представлениях об обществе. И сделали это, конечно, техногены. Они первыми перетащили царскую власть на небо. И вот пошел наш Бэл по миру (где Баал, где Ваал) и дошел до хананеев. Теперь вы знаете, откуда взялось это божество. Это не древнее божество, не создатель мира, не культурный герой. Это божество власти, вне государства не существующее и не понятное. Создали его в Вавилоне, с элементами и аморейского и аккадского культов. Так или иначе это обожествление экономики и государства, которое постепенно становится обожествлением социальной структуры.

Забегая вперед, напомню, что у римлян было то же самое. Все вы думаете, что у них был Марс, Венера, Юпитер. Но все эти боги взялись от греков, это были импортные боги. А какие свои коренные боги были у римлян? Правильно, предки. И над ними был бог государственной границы, Либер, и богиня Рима, т. е. покровительница территории.

Целый ряд поздних социальных конструкций, в том числе и европейских последних веков, восходит к тому же самому. Термин цивилизация, так расплодившийся в наши дни, это просто еще одна попытка придания сакрального смысла, обожествления набора социально-культурных институтов. Это всего лишь позднее, чахлое потомство Мардука.

Что еще произошло при Хаммурапи? Государство проникло на огромные территории. Третья династия Ура правила все же небольшой территорией, хотя захватила много вассальных земель. Здесь же, на территории средней и нижней Месопотамии, возникают единые государственные институты, возникает большое государство. И не такое органическое, как Египет, где оно не может быть другим, а созданное за счет внутреннего сближения этих государств, внутренней тяги их населения к объединению. Это очень важно.

Тем самым возникновение этого большого государства отвечало интересам значительной части крестьянства, иначе бы все это развалилось. Касситские погромы и безобразия подавили культуру, а все социальные институты уцелели.

Чем отличается государство Хаммурапи от ранних техногенных, от Саргоновской деспотии, от 3-й династии Ура и Древнего царства Египта? Те государства были молодые, они еще не знали, как руководить людьми. Они делали массу ошибок, и самая главная из них была жестокость. Навязывая людям подчинение государству, к которому никто не привык, они все перегибали палку. Раннее законодательство очень жестокое, ранняя практика тоже жестокая. А вот на плодородной дуге ничего этого не было с самого начала. Старовавилонское царство Хаммурапи — это уже не молодое государство. Здесь идея соглашения с царем, которая тоже впервые прокладывает себе путь в техногенном обществе, гармонически лежит в основе с самого начала. И вот при помощи проб и ошибок за полтора тысячелетия государственные лидеры Двуречья выяснили, что они могут себе позволить и чего не могут. Последним периодом, когда государство позволяло себе очень много, была как раз 3-я династия Ура, т. е. полное незнание того, как должно обстоять дело. Теперь же, и законы Хаммурапи об этом говорят, государство, созданное в значительной степени для реализации интересов основной массы населения, шло на соглашения достаточно легко. Основа его — свободное крестьянство. Разбежавшиеся во время оно гуруши, которых никто и не пытался собирать, оказались объединенными в общины. Вы должны помнить, что община возрождаема. Может показаться, что это такой архаичный институт: вот мужики собрались и о чем-то толкуют, а потом все это разложилось, деньги появились, помещик или председатель колхоза, и все это ушло. Так вот, община существует тысячелетиями, и в некоторых обществах она возрождалась по четыре раза. Община обладает высочайшей приспособляемостью к смене государственных институтов, лозунгов, теорий и даже практик. Говорить о ее конце чрезвычайно трудно. Когда была сделана последняя попытка возродить общину в нашей стране? Когда создавались колхозы. Кое-где за их остатки держатся до сих пор.

Законы Хаммурапи вам пересказаны. О них можно прочитать, у И. М. Дьяконова или в университетском учебнике под редакцией В. И. Кузищина. Там есть раздел, где основное о законах Хаммурапи сообщено.

Что важно в социальной структуре того времени? Самое главное, что возникает во 2-м тысячелетии до Р. X., это новый тип государства, основанный на большем учете интересов основной части населения, в данном случае крестьян. За счет чего это достигалось? Государство попыталось перестать заменять общину, создавая всякие государственные массовые хозяйства и игнорируя самоорганизацию крестьян. И Саргоновское государство, и 3-я династия Ура и Древнее царство в Египте пытались создать общество в прямой связи власти с крестьянином, поставить его под прямой контроль. Попытка эта провалилась. В том и в другом случае общество помнило, что попытка эта провалилась, и более ее не предпринимало. Самоорганизация крестьян, которая не исчезла во всех этих условиях, т. е. община, отныне в самых разных государствах и народах учитывается как обязательный элемент государственного бытия в допромышленный период. Произошел этот переход не в Старовавилонском царстве и не в Среднем царстве Египта, а в период полицентризма, который сменил унитарное государство Двуречья и Месопотамии. Занимал этот период два столетия, XX и XIX. Тоже были цари, были правители, но основные усилия в это время тратились на создание новой системы отношений, одновременно с большими реформами в экономики.

Чем занимались вавилонские монархи и вообще правители Двуречья в эти двести лет? Интенсивно строились каналы, восстанавливалась экономика. 3-я династия Ура рухнула с ужасным треском, масса всего было забыто и заброшено. Для того, чтобы все это восстановить, потребовалось 100 лет. Все это время очень рачительные цари разных небольших государств занимались одним и тем же делом: чистили и строили каналы, тем самым расширяя обрабатываемые площади. Лучше становилась жизнь крестьян и, естественно, царей тоже. Копией этой реконструкции и были проведены изменения в отношениях между деревней и властью, о которых я говорил. Когда государство снова стало собираться в большое государство, а это объективный процесс, вот тогда-то оно и положило в основу общинный институт. Общинная верхушка стала низовой частью государственного аппарата, а 80-90% дел решалось внутри деревни, при помощи механизма, о котором вам уже известно.

Какие права были у общины? Что община имеет?

1. Она имеет собственный сакральный центр в языческих обществах, своего духа или местное воплощение бога, т. е. в сфере душевной это некоторая автономия, некоторая самодостаточность.

2. Административная власть принадлежит выборным людям из местных крестьян. Причем это не самые богатые крестьяне, а те, кто хочет стать богатыми, это активная часть середняка. Общинная верхушка — это не организация богатых или для богатых, это организация для среднего слоя.

3. Имеются собственные правила и собственный суд. По поводу мелкого мордобоя никто не бежит в уездный город и не призывает чиновников. Все решается на месте и в лучшем виде.

4. Имеется некоторый резерв средств, в основном предназначенный для поддержки бедных крестьян в голодный период, но могущий понадобиться и всем, если голод станет всеобщим.

5. Имеется небольшая группа мужчин призывного возраста, которая в случае местного конфликта (драки между жителями соседних деревень) выступает как местная полиция, обычно под руководством какого-нибудь опытного солдата, который знает, как это делается.

6. Обычно община содержит в своем составе хотя бы одного грамотного человека, что делает ее подготовленной к борьбе с государственным чиновником.

Таков организм общины. Принимая во внимание повсеместное преобладание общинной организации, вы можете представить себе положение чиновника в этом государстве, по сравнению с русским чиновником, скажем, нач. XIX в. В целом мелкий и средний чиновники общине был не опасен. Тем более, что государство устами своих пропагандистов периодически говорило, что соль земли это свободные крестьяне. Особенно это видно в Двуречье, где процесс формирования второго этапа аграрного техногенного государства будет четко выражен и начнется раньше. Крестьянину возвращена защита: и защита местных богов, и его соседей и т. д.

Но это община принципиально нового типа. Болезненный период молодого государства в Египте и в Двуречье имел своим следствием иной тип связи между общиной и государством, чем раньше. Община приспосабливается к государственной власти. И то немногое, что вы успеете узнать из курса истории, содержит в себе рассказы об эволюции общины. Сплошь и рядом это приспособление общины к меняющемуся государству. Возникнув и пережив период молодости, государство начинает жить своей жизнью, у него есть свои законы, не производные от законов общины. И вот к этим изменениям и приспосабливается, порой самым причудливым образом, деревенская община, которую в целом все эти государственные дела интересуют очень слабо. Отсюда процессы опрощения, возвращения к архаическим формам общинной организации, которые время от времени наблюдаются и рассматриваются как формы регресса: то, что было в Старовавилонском царстве. А на самом деле просто государство перестало приставать к общине, и они зажили своей собственной жизнью. Это очень важно, иначе трудно понять, как это крестьянство металось взад и вперед в самых разных условиях. Этому опрощению в определенной степени способствовал и приход амореев — то, что они здесь расселились, расплодились, перемешались, ассимилировались. Они представляли собой более ранний этап социальной эволюции, и этому упрощению способствовали, помогали своим примером и участием.

Такую же роль сыграли славяне в греческом обществе на Балканах в V-VI вв. Они тоже помогли грекам вспомнить, что община — это хорошо. Потом они растворились в греческой среде, но те социальные изменения, которые они с собой принесли, оказались более долговечными, чем славянский язык, народ стал говорить по-гречески.

Указанные изменения ни в XX, ни в XIX, ни в XVIII веке до Р. X. не сопровождались социальными конфликтами. Бывают такие периоды в истории общества, когда всем нужно одно и то же. Те реформы, которые так плохо кончались для реформаторов и часто столь же плохо кончались для реформируемых обществ, это было, когда государство было молодо и только становилось на ноги. А сейчас этого уже нет.

Возникновение институтов 3-й династии Ура происходило по некоторому закону, который тоже имеет смысл помнить, когда вам придется что-нибудь читать или думать об истории. Как умирает архаическое? Хочет ли оно умирать? Умрет ли оно когда-нибудь своей смертью? Надо сказать, что обычно в обществе архаическим институтам не дают умереть своей смертью. Любое общество живет в условиях давления. Оно может быть более слабым или более сильным, внешним или внутренним, каким угодно. Но периодически общество проверяется на прочность. То, что произошло на стыке 3-го и 2-го тысячелетий, когда, прежде чем возобновился порядок и начали строить каналы, лет 70 (а это два поколения) шли всякие «нестроения», вот в этот период все архаическое и отмерло. Архаическое инерционно. Если имеется перерыв в инерции, тем более сопровождающийся всякими потрясениями, то, что имеет перспективу на будущее, выживает, а то, что жило только по инерции, исчезает. Так целый ряд институтов под ударами социальных потрясений погиб, и общество было в определенной степени очищено.

На протяжении этих 3–4-х веков государство пеклось о крестьянине, т. е. совершенно откровенно о нем заботилось. И это не единственный случай в истории. Все прекрасно понимают, что если разорить основную массу крестьян, то ничего хорошего из этого не получится. Но бывают периоды, когда это сильно ощущается, а бывают периоды, когда это ощущается слабо. Вот в этот период в Двуречье это ощущалось очень сильно. Хотя в конце Старовавилонского царства произошло то, о чем я уже говорил: раздувшийся аппарат оказался слишком дорогим для общества, возникает экономическая и социальная напряженность, и общество теряет сопротивляемость к давлению извне. Но запомните: 400 лет все жили дружно и постепенно все более процветали, и государство крепло, и соседи дрожали. Это довольно редкий период, особенно для техногенного общества. Законы Хаммурапи и практика применения этих законов свидетельствует о том, что государство следило за процессами объединения части крестьян и этим процессы, как могло, пресекало. Существовал такой институт, о котором некоторые общества могли бы только мечтать. Это так называемые «законы о справедливости». С точки зрения буржуазного общества никакой справедливости не было, а был административный произвол. Что такое законная справедливость? Сводилась она к одному-единственному тезису: с такого-то числа такого-то месяца долги можно не возвращать. Эта традиция возникла еще до Хаммурапи и регулярно применялась в целом ряде государств. Это были законы, которые издавались с достаточно большим интервалом, чтобы большинство заимодавцев успели вернуть свои деньги обратно (с процентами или без). Те, кто зазевался, те своё теряли. Законы появлялись регулярно. Чтобы разориться в этих условиях, нужно было быть человеком, уж очень к этому склонным. Это государство законодательно поддерживает средний слой.

Новый социальный слой, расцветающий в это время, а в наше время уже доминирующий, это городское население. То, что было до этого, было городами, но города были маленькие, и их было мало; городское население не было социально значимой частью общества. Теперь же, и до сегодняшнего дня, они стали самостоятельной частью общества со своими интересами, своими структурами, своими связями и тенденцией к непрерывному росту, которому конца краю не видать. Хотя еще во многих государствах горожане находятся в меньшинстве, и это не самые плохие государства.

ГОРОДА

В нововавилонский период население города не сильно изменилось в сравнение с предыдущими эпохами. Основное население — это слуги, но больше становится чиновников, больше становится войск. Больше становится ремесленников, хотя восстановление общин ударило по городскому ремесленнику, поскольку местные кузнецы и деревенские ткачи снова составили ему заметную конкуренцию. В целом процесс формирования горожан в тот период был, конечно, исторически перспективным, раз на протяжении последующих четырех тысячелетий эта социальная группа росла.

В новом государстве не было прежних огромных государственных или храмовых хозяйств. Кто был оппонентами Вавилонского царства? — В начале маленькие государства (Двуречье), потом Элам, потом амореи, Ашшур, потом западные семиты северосемитских степей. До хананеян и финикиян Вавилонское царство не добралось. Но был народ, о котором вы будете читать и с которым много связано и мне хочется об этом рассказать. Народ называется сутии. Некоторые ученые считают избранный народ верхними [сутиями]. Кто такие сутии? Это народ типа амореев, но не создавший своего государства, тоже семитский, особенно широко он представлен на исторической арене в XX–XVIII веках до Р. X. Сутии отличаются тем, что как и у шумеров, у них сохранились наиболее близкие к книге Бытия сведения о ранних этапах истории. Даже, пожалуй, менее искаженные, чем халдейские. Это арамейская группа населения, не путать с амореями. Амореи были раньше, и значит западнее, а арамеи — это южная группа, но тоже занимавшая внутреннюю поверхность Плодородной Дуги. Еще в новозаветные времена арамейский язык был основным языком Святой Земли.

По их версии, первым человеком был не Адам, а некто Иоарам. Себя они выводили от Сифа. С потопом у них не было ясности: то ли он был, то ли не был. Но ведь Ной, по большому счету, тоже потомок Сифа. Однако поскольку арамеи имели свою версию событий, то для них этот вопрос оставался открытым. Им казалось, что они связаны непосредственно с Сифом. Их версия известная не полностью, их книги не сохранились, а имеются разные фрагменты, какие-то куски документов (один здесь, другой за 200 км; один написан в одной среде, другой в другой, а третий вообще на таком языке, который еще никто не изучил). У них сохранилась легенда о царях, живущих в шатрах. Почему у них была эта легенда, понятно. Арамеи это еще не арабы, но уже народ степной, с высоким удельным весом скотоводства — не кочевого (поскольку не на ком еще было ездить вокруг стада), но достаточно распространенного. И вот те упоминания о шатрах, которые имеются в Ветхом Завете, в представлении сутиев были гиперболизированы: всем миром правят цари, живущие в шатрах. Насколько можно судить, под шатрами они имели в виду каменные дома с коническими крышами из шкур или тканей, а не то, что можно видеть в картинках для детей по Ветхому Завету: обычная фотография бедуинского шатра, который весь состоит из тряпочек, но которого просто не могло быть в те времена, когда тряпочек таких еще не было. Нужна высокая плотность материи, чтобы выдержать ветры и песок, и сильный дождь. Это совсем другие шатры.

Насколько можно судить, сутии претерпели какие-то неприятности в Месопотамии и двинулись на юг. Переселение сутиев на юг, достаточно гипотетическое, было совмещено некоторыми учеными с перемещением Авраама. Авраам вроде был сам по себе, ехала какая-то семья, это их трудности, а в основном двигались из Месопотамии сутии, которые и оказались избранным народом и пришли сразу большой толпой, а в Египте то ли были, то ли не были. Вам придется столкнуться с такой концепцией (время расцвета ее проходит, но вы должны ее знать). Так или иначе сутии не были кочевниками, поскольку не могли ими быть. В связи с рассказом об Аврааме, о сутиях, о степной полосе, о том, что арамеи были в большей степени скотоводами, чем раньше, возник в свое время вопрос. Помните, был конфликт: пастухи подрались? Так вот, для одного из наших слушателей это было основание предположить, что они были кочевниками. Но запомним, что пастухи, как самостоятельная профессиональная группа, существуют только у земледельцев. А настоящие кочевники все пастухи, там эта группа не выделяется. Кто-то больше скачет за баранами, кто-то больше отдыхает дома, это уже их проблема. Но основное занятие — это пастушество.

Что происходило в сфере интеллектуальной деятельности, в сфере образования и в связанной с этим механизмом государственной машине? В старые вавилонские времена происходит крах той системы образования и культуры, которая была в шумерском обществе. Резко падает авторитет писцов. Новому обществу, где не следили за каждым шагом крестьянина, не нужно было такое количество бюрократов. То всемогущество бюрократа, которое было раньше, постепенно убывает. Упрощается, но не становится хуже, культурная традиция. Очень интересно самоощущение людей того времени. III тысячелетие — сплошные царские слуги, слуги храмов, слуги божеств. Здесь появляются совершенно другие представители — сыны города. Они даже могли бывать в городе, допустим, три раза в жизни, но этот город — столица их государства. И значит, они сыны города. Это формулировка чисто светская, хотя в понятие города как неотъемлемая часть входит храм и бог, который этому городу покровительствует.

Появляется такая забавная категория населения, как наемный работник. Наемный работник не обязан смотреть с придыханием на своего хозяина, он сделал дело, получил деньги и ушел. Особенного значения он не имел, но надо сказать, что он был очень похож на наемных работников (не обязательно рабочих) последующих времен.

Крестьянин этого времени перестал быть мучимым государством. Можно сказать, что во II тысячелетии крестьяне помирились с государством, после периода насилий. Крестьянин оформил свои отношения с государством и усвоил себе кое-какие понятия. Каким образом крестьянин держит в узде управленцев? У всех крестьян от далекой Финляндии до знойного Египта имеется совершенно твердое представление о том, сколько полагается давать вверх: одну треть. Народы друг о друге никогда не слышали, разные веры, разная письменность, и между ними три тысячи лет разницы, а крестьянин совершенно неизменно и твердо знает: одну треть. Мало того, он знает, как ее делить, кому сколько. 1/10 часть — храму. Десятина была изобретена народами, которые о Христе еще не слышали. Десятина причиталась и царю, т. е. государству. И последняя десятая часть шла ближнему начальству (сюда же входили взятки). Все остальное крестьянин стремится скушать сам. И заставить его производить больше бесполезно (хотя в некоторых обществах, вроде бы, имеются подходящие природные условия). Он знает, что у него все равно отнимут все сверх необходимого. Для него основой является то, что ему в любом случае оставят. И не просто поесть, а дочек замуж выдать, праздники отпраздновать. И вот все это он прикидывает, и на треть больше производит. Он отсчитывает от потребления, а не от урожая. Мало ли что он там может напахать, все равно это у него отнимется, в любом обществе, и он прекрасно это знает. Вот эти нормы совершенно стандартны, и когда я начал с этим сталкиваться, меня поразило, что они действуют везде абсолютно, в любой эпохе и любом государстве. Одни народы работают в поле 8 месяцев в году, не разгибаясь, другие работают 20 дней в году (в центральной Африке такой сельскохозяйственный цикл), и везде больше трети сверх потребления вы с него не получите. Если речь заходит о большем, например о 50%, тогда и разговор другой: тогда лошадка ваша, семена ваши и плуг ваш, и будет вам 50%. А если вы просто так хотите получить свои 50%, то существует следующая последовательность действий: сначала крестьянин кричит, в разной форме выражая свое недовольство, потом уходит в лес, прячется, а третий этап, когда он выходит оттуда уже с дубиной и начинает разбираться, опять же совершенно стандартно.

Кстати, чего обычно хочет восставший крестьянин? Правильно, чтобы от него отстали. Но против кого конкретно он всегда восстает? Против ближайшего начальства, параллельно с верноподданническими воплями в адрес того, кто стоит выше. Он просто, по его мнению, вынужден поддерживать законность, которая по каким-то причинам в данной местности нарушается. Если же крестьяне собирались большой толпой и пожгли городов восемь, то первая модель уже не действует. Первая модель: наказали местных злодеев, батюшка царь нас простит. А вторая модель и последняя: крестьянин претендует на власть в масштабе государства, третьего не дано. Либо он наказывает локальную власть, либо он борется за смену власти в масштабе всего государства. Раз люди идут в бой, на смерть, убивают, они должны представлять себе зачем, для чего, чем это может кончиться.

О том, что крестьянин регулирует свое производство сам, вам уже известно. Это не построения теоретика, это живая практика. В одном государстве работал по маркетингу американский мужик, продавал удобрения. А страна такая, что плодородие высокое, масса свободной земли, никто не покупает удобрений. А он, применяя их, знал, что урожайность повысится вдвое. И поскольку он там жил, базировался в одной деревне, он сказал: давайте я вам дам бесплатно эти удобрения, только внесите, я покажу, как это делается. А я приеду через полгода и посмотрю, и опираясь на ваш опыт, начну продавать. Хорошо, оставил он им эти удобрения и уехал по свои делам. Приезжает через полгода (там было два урожая в году)… оказалось, в два раза меньше засеяли. Это чтобы вы представили, что крестьянское самоограничение никуда не делось. У них имеется совершенно четкий собственный план: этот даровой рис им не нужен, он еще полежит. Потому что они совершенно по-своему все планируют. И это ощущение нормативности касается всего на свете, не только урожая: правила жизни, отношения с соседями, отношения с богами, все имеет некоторое устойчивое равновесие. И если я с чего-то вдруг выступлю и начну суетиться, то совершенно не факт, что меня соседи одобрят и т. д.

Что происходило в отношении жречества? Тоже весьма важный и новый процесс. Именно с этого времени жречество становится похоже на языческое жречество последующих времен, а именно: оно в огромной степени освобождено от хозяйственной деятельности, от обслуживания государства, оно сосредоточилось на своей основной деятельности. До сих пор жрец, в основном, бегал по всем хозяйственно-снабженческим делам, и само его служение было другим (и просьбы, и методы, и тексты). В это время можно было купить должность жреца, степень святости понималась своеобразно. Хотя в индуизме (как и у протестантов) было распространенным убеждение, что у человека, не угодного Богу, много денег быть не может. Это не значит, что всякий богач угоден Богу, это был бы перегиб, но первая часть достаточно древняя и по сей день достаточно распространенная. Раз у человека деньги есть, то значит, в какой-то степени где-то как-то он Богу угодил и должность жреца может купить. У христиан есть понятие греха симонии, когда священнослужитель покупает себе продвижение по служебной лестнице. А такое учинить, чтобы рукоположили за деньги, это даже слов нет.

Влияние крупных храмов слабеет. Небольшие храмы не становятся доминирующими, как у гармонических народов, но в некотором количестве распространяются. Кроме того, власть ушла в один город, и боги малых городов уже перестают быть помощниками или кураторами царей. Соответственно слабеет роль Ниппура, главным божеством становится Мардук, центром поклонения которому был Вавилон.

Школьное обучение происходило в основном по-аккадски: с одной стороны, все-таки семитский язык, с другой — все-таки интеллигентный. Но в южном Двуречье продолжали долбить на шумерском.

И наконец, появляются хурриты.

Старовавилонское царство угасало медленно и чинно. Исторических содроганий ранних техногенных государств не было. Почему? Потому что оно было техногенным, но не было тоталитарным. Был достигнут социальный баланс, и это было не экспериментальное государство, а вполне отработанный механизм. Ошибки не повторялись, но истощение исторического организма происходило. Время таких больших государств еще не пришло. Мало того, время больших государств на переднем Востоке, живущих двести с лишним лет, не пришло никогда. Было время, когда там правили турки на всей огромной территории, но это было такое правление… Турки никогда не вмешивались всерьез в то, что происходит. Они грабили определенное количество, но особенно не совались. Если никто не поднимал мятеж, то турецкий паша спокойно занимался накоплением имущества. Я вообще не понимаю, как люди шли в паши, ведь их постоянно казнили. Один какой-то откупился, и то умер в тюрьме. Так получилось, что я руководил работой по переводу летописи города Дамаска, где все было подробно описано. Лучше быть парикмахером на базаре, чем быть пашой.

Упадок шел в государстве на уровне документации. Интерес к справке падает. Если в великой династии Ура ставили штемпеля до последнего дня существования, то старое Вавилонское царство потихоньку махнуло рукой на справки, на документы… Как-то все тихо и мирно зависало. Правда, законы соблюдались.

В чем смысл законов Хаммурапи в общей форме? В том, что с одной стороны имеется право нормативное, которое государство рекомендует, а не навязывает, а с другой стороны — право обычное, как люди данной местности, данного этнического меньшинства привыкли судить. И вот вавилонское право было терпимо к обычному праву. У мусульман имеется шариат (как поступать по законам религии) и имеется адат (как поступать по жизни), который у разных мусульманских народов может быть совершенно разным. Терпимость к обычному праву (совершенно не характерная, скажем, для римского права), отсутствие желания все заменить и все нормировать, все это сделало эту систему устойчивой. Право было в значительной степени казуальное (от слова casus — случай). Но надо сказать, что закон Хаммурапи был в значительной степени систематизирован, казуальное право в высокой степени переработано.

Про касситов известно немногое. Есть версия, что они первыми оседлали лошадь. Пример не оказался заразительным, и конница появилась только 500 лет спустя. Может быть, это и произвело тяжелое впечатление на жителей старого Вавилонского царства, но сначала их удалось отбить, они ушли на запад. Но в самом конце, когда армия погналась за касситами, уходя на запад, эти жители Приморского царства вылезли из болот и решили под шумок все разграбить. Армия успела вернуться и уцелевших «приморцев» загнали опять в болото, но многие не успели добежать. Тем не менее, их там осталось достаточно много. И толстые слои золы остались в тех городах, которые поддержали приморцев. Важно, что это были повстанцы внутри страны, а не соседи; тех уже присоединили. Это один из первых случаев, когда армия, профессиональная и победоносная, возвращается из зарубежного похода и убедительно «долбит» своих. Полметра золы — это страшно. Тем не менее, восстаний становилось все больше. Порядок все время наводят, но начинается запустение. Многие территории не выдерживали карательных акций.

Касситы не были настоящими захватчиками. Это было проникновение в готовое и желающее этого общество. Касситам удалось создать свои династии, но состав этих династий неизвестен, неизвестно и то, кто правил, сколько правил и почему.

ЕГИПЕТ

ИСТОРИЯ СВЯТОЙ ЗЕМЛИ В КОНЦЕ II–I ТЫС. ДО Р. Х.

1а. Хананейское общество до прихода Иисуса Навина в XVI— сер. XIII вв. было чрезвычайно богатым, сложным, но по-прежнему не склонным ни объединяться, ни обожествлять себя. Хананеи не строили огромных храмов: если у них заводились деньги, то в первую очередь возводили стены, башни, укрепляли ворота, что позволяло им жить независимо друг от друга. Поразительно, насколько часто они воевали и как при этом неплохо жили. Такое впечатление, что они жечь — жгли, грабить — грабили, но не убивали пленных и побежденных не мучили.

Известен один из хананейских правителей, Идри-Ми, царь Алалаха, правивший около 30 лет, из них 15 лет — в эмиграции. Он ничего величественного из себя не представлял и в своем роде являлся «затюканным» завхозом маленького государства. Таково следствие семитской концепции государственной власти. Вельможным авторитетом, а тем более ассирийскими или саргоновскими замашками этот царь не обладал.

Интересен облик хананеев. Только теперь в археологическом материале встречается крест на одежде, на груди. Сосуды для омовений и прочие изделия демонстрируют достаточно сложное искусство, не ниже, чем в Египте или Двуречье, например, изображение сфинкса с человеческой головой и крыльями. Бижутерия того времени покрыта декором, очень тяжелым, вязким, «без воздуха» — манера его построения весьма грузная. Городская керамика сложна и многообразна, но роспись уже формальная, без души.

Хананейские воины XVI— нач. XIII века, составлявшие войско, это: колесницы, конница, пехота. Сохранились изображения пленных, финикийских кораблей с треугольным парусом. Археологи обнаружили наклонные основания крепостных стен, не позволявших близко подъезжать колесницам. Город — Мегиддо имел сложные для штурма укрепления. Справа от ворот был подъем, и враг должен был пройти вдоль стены, и лишь потом через ворота он мог проникнуть во дворец, тоже набитый охраной. В домах были внутренние дворики, плоские крыши с балюстрадами, вокруг высокие глухие стены — вся жизнь сосредоточивалась внутри них. Окна небольшие, или их вообще нет, выходят во дворик, поэтому соседи через них проникнуть не могут.

Конструкция храма: вход, 4 колонны, большой алтарь и заалтарное помещение — то, что позднее стало Святая Святых. Такое конструктивное решение возникает лишь теперь. А это изображение Ковчега, который тогда уже существовал. Впрочем, рисунок, по мнению некоторых, специалистов поздний.

Хананеи продолжали поклоняться Acтapте, — богине производительных сил природы; она имела наиболее устойчивый (в массах) культ. Астарте продолжали поклоняться долгое время даже в Риме. От этого времени дошло относительно много документов, в частности — фрагменты дипломатической переписки («политический донос»). Хананеи пользовались пятью разными видами письменности, причем клинопись — нетипична и интересна, скорее, исторически, поскольку на ней писали лишь некоторые официальные документы.

В середине второго тысячелетия начинается сильное влияние со стороны Кипра, Крита, Эгеиды, откуда сюда перекочевывает и особое мировосприятие. И в керамике и вообще в искусстве перед приходом Иисуса Навина в Ханан наблюдается переплетение местных и эгейских элементов, особенно ближе к морю.

2. Положение в указанные века существенно изменяется по сравнению с предыдущим временем. Вокруг Святой Земли существует масса стран, у которых имеются свои летописи, цари, надписи и т. д. — исторический контекст резко расширяется. Но независимо от концепций, все исследователи основным источником по данному периоду по-прежнему признают Ветхий Завет, хотя объем дополнений существенно вырос.

Историю избранного народа начнем с рассказа об Иосифе. После уточнения накопленных фактов о том, при каком фараоне Иосиф был в Египте предполагается, что он был там во время нашествия гиксосов, то есть примерно в XVII—XVI вв. до Р. Х. (В пользу такой гипотезы говорит и большое число египетских вещей, заполонивших в это время Святую Землю и, очевидно, принесенных из Египта). Это в какой-то мере естественно, потому что по своему происхождению гиксосы связаны с Сирией. В свете вышесказанного мы можем рассмотреть по-новому и судьбу его братьев и их потомков в Египте, управлявшемся семитской династией. В этих условиях легко представить себе резкое увеличение числа представителей избранного народа в Египте во время его проживания там.

Сколько поколений прожило в Египте? Приблизительно четыре. Сколько людей ушло с Моисеем? До ста тысяч. Однако многие считали, что с такой скоростью люди не размножаются. Но общее число ушедших с Моисеем может рассматриваться не как прямые потомки, а как большая группа связанного с ними населения, тогда данная цифра не вызывает особых сомнений. Придти в Египет вместе с семьей Иакова тоже могли многие, ведь голодала вся страна.

Точный маршрут перехода избранного народа под руководством Моисея неизвестен: в разных книгах он описывается по-разному. Некоторые ученые относят исход Моисея из Египта к первой половине XIII в., то есть ко времени правления Рамзеса II (1301—1235 гг. до Р. Х.). Очевидно, в исходе участвовали люди по меньшей мере двух поколений, пришедшие главным образом из городов и прилежащих к ним деревень, прежде всего Дельты Нила, плодородного района с высокой плотностью населения. С Моисеем и Аароном ушли горожане и крестьяне из густо населенных районов. Их вела вера, достаточно сильная, чтобы заставить огромное количество людей, совершенно неприспособленных к жизни в степях, уйти с женами и детьми. Для человека привычного половины этих путевых трудностей не существовало. Люди шли, и рядом были города, что известно из текста и по данным археологии. А им было трудно именно потому, что они были совершенно не приспособлены, поэтому и не могли найти воду в пустыне и им была дарована манна и т. д. Ушедшие в большой степени были подвержены сомнениям, почему поколение Моисея так и осталось в степи, а достигли Обетованной земли только потомки. Пришедшие в густонаселенную, богатую городами Святую Землю вернулись в ту среду, из которой ушли их родители; это нужно четко представлять. За одно поколение дети не успели еще стать пастухами. Пришли «дети рабочих и служащих», но весьма подверженные искушениям мира, и именно их они здесь и застали. Они вернулись в ту социальную среду, из которой вышли. Нам остается только с уважением вспомнить о духовной силе тех, кто, несмотря на искушения, не пал. Однако для большей части народа испытание оказалось непреодолимым.

Высказывалось предположение, что переход евреев в Святую Землю осуществлялся двумя потоками. Первый, наиболее ранний, связан с коленом Ефремовым, а второй завершился закреплением колена Иудова в южной части Святом Земли — важное обстоятельство, существенное для истории еврейского народа.

3. Согласно одному из бытующих в науке мнений, «заречные» племена (ибри — «перешедшие через реку») те, кто пришел из-за Евфрата. Но скорее всего, в данном контексте подразумевалась ближайшая река, тем более что евреи пришли именно из-за Иордана, а не Евфрата, и слово «ибри» следует относить к тем, кто пришел вместе с Иисусом Навином. Хотя колен было 12, часто упоминаются лишь четыре, места расселения которых связаны с основными событиями Священной Истории. Это Иуда, Вениамин, Ефрем, и в меньшей степени Дан и Манассия — остальные упоминаются реже. А где расположились колена Неффалимово и Асирово, не всегда и вспомнишь, и это не случайно. Ветхозаветная история реализуется на самом деле в двух основных районах. Они продолжают существовать как раздельные и противостоят друг другу вплоть до Рождества Христова и даже позже. В этом смысле карты, помещаемые в обычных популярных пособиях, хотя и правильны, но не всегда наглядно отражают историю избранного народа.

Основные события происходили сначала в колене Ефремовом, потом выдвигается его оппонент — колено Иудино. Задолго до разделения на Израильское и Иудейское царства эти два социума никогда полностью не воссоединялись. На территории колена Иудина в максимальной степени сменилось население: или его первоначально было не так много, или Завет был выполнен наиболее тщательно, или произошло отселение хананеев — так или иначе колено Иудино, там, где осело количество коренного населения оказалось минимальным. Это бесспорный факт, вытекающий из целого ряда свидетельств. На данной основе и следует рассматривать дальнейшую историю Святой Земли. У колена Иудина не было не только крупных внутренних врагов, но и реальных сильных соседей, способных оказывать существенное влияние. Филистимляне в XIII в. еще не усилились, кроме того, они являлись основным противником избранного народа лишь за пределами его территории [12].

Колену Ефремову и Манассиному (западному) досталась территория, исторически хорошо известная, тесно связанная с финикийскими, сирийскими и месопотамскими областями: между Ездрелонской долиной, Иорданом и побережьем. Именно здесь, а также севернее в Завулони и Сахаре процент сохранившегося хананейского населения был неизмеримо выше. Его верования и традиции продолжали тут действовать в гораздо большей степени, нежели в других районах, что оказало воздействие на исторические судьбы израильского народа. И основные события эпохи Судей связаны именно с этим районом. Постепенно у историков накапливаются сведения и помимо Ветхого Завета: рассматриваются тексты соседних народов, содержащие искаженные версии ветхозаветных преданий. Государства и древних евреев тоже, бесспорно, не было, и правили одни судьи. История завоевания Ханана забывалась, край процветал, особо сильных и настойчивых врагов не было. Египет Нового царства постепенно клонился к упадку, хотя в конце XIII века египтяне еще вторгались в Святую Землю: надписи сообщают об их победе над Израилем. Впрочем, на проведение крупномасштабных акций Египет уже не был способен.

4. Крупные неприятности в Восточном Средиземноморье начались с «народов моря». Кто они такие, откуда взялись и что собирались делать? Появились здесь где-то в XIII веке. Если еще относительно ясно, откуда взялись гиксосы, то откуда, и каким образом пришли сюда «народы моря», совсем уж непонятно. Очевидно лишь, что поход начался на западе Малой Азии. В их состав предположительно входили греки — ахейцы-индоевропейцы, а также догреческое население материковой Греции, — ликийцы, жившие на юго-западе Малой Азии, сикулы — одно из италийских племен, — филистимляне, возможно этруски и мушки (протоармяне) [13]. Почему они решили вдруг двинуться в далекий путь? Непонятно. Важно, что мужики «народов моря» плыли на кораблях, тогда как их семьи в кибитках двигались вдоль берега моря. Пришельцы не производили набегов типа варяжских — происходило переселение людей, которым почему-то оказалось негде жить. Кто-то их обидел и они, объединившись, двинулись от юго-западного побережья Малой Азии на кораблях вдоль берега, разгромив хеттов и миттаний, но имея конечной целью, как ни странно, Нижний Египет. В военном отношении встреча с египтянами могла стать самой неприятной; хотя Египет переживал не лучший период своей истории, у него хватило сил для решающего столкновения с «народами моря» и к концу XII века стало ясно, что последним Египта не видать. Они и остались там, где их остановили: в южной части побережья Святой Земли. Так возникает государство филистимлян. Если бы не словосочетание «народы моря», и некоторое количество изображений морских боев с ними, оставленных египтянами, никто бы и не думал, что эти народы пришли при поддержке кораблей. Они моментально стали пахать, сеять, строить города, как будто жили здесь с IV тысячелетия.

Трудно сказать, как в это время в данном регионе располагались хананеи, но известно, что они перемешивались с евреями. Хананеи не смогли навязать пришельцам свой язык, но в целом Святая Земля представляла собой островок еврее-хананейского мира. На рубеже II—I тысячелетий до Р. Х. происходит крупный этно-социальный сдвиг в Передней Азии везде распространяются арамеи, которые будут существовать здесь на протяжении более тысячи лет. Именно их алфавит широко распространился во всем мире и лег в основу не только поздней письменности народов Восточного Средиземноморья, но даже Индии и ряда тюркских народов. Влияние арамейского письма распространилось до Монголии, несториане принесли восточную письменность предкам монголов и тюрок. Продуктивность этого нововведения оказалась высокой, хотя западные районы Азии предпочли финикийскую модификацию алфавита, на базе которого, через греческий и возникли европейские алфавиты.

5. Как выглядел племенной союз еврейского народа перед формированием царской власти? Огромную роль на всех этапах его истории играло религиозное единство. Авторитет первосвященников, левитов, пророков всегда был очень высок. Может быть, поэтому светская власть у евреев оформляется в форме царской власти довольно поздно. Надо сказать, что институт судей не был присущ другим народам в такой степени и, по сути, был явлением уникальным. Нечто сходное имелось лишь у хананеев и финикийцев, что указывает на древность данного учреждения, — это какая-то черта потомков Сима, воспринятая хананейским населением Финикии вместе с языком и другими традициями пришельцев. Это одна из форм реализации идеи примата духовной власти над светской.

Вера в Единого Бога, Иегову, общая для всех, в социальном плане обеспечивалась равномерным распределением по всей стране обязанностей в служении ему. Когда делили землю, каждому колену выделили определенную территорию, а левитов рассредоточили по всем городам, предоставив им особенные права, — так возникла священническая унифицированная структура, в значительной степени обеспечившая социальное единство. Не случайно, когда завоеватели с еврейским обществом решили покончить, первое, что сделали, — арестовали и выслали всех священников и левитов. Люди, проводившие такого рода жесткую политику, понимали, что основу духовной и организационной структуры общества составляли именно священники и левиты.

Духовным фундаментом нового государства являлась концепция договора (берита) Бога с народом. Такого рода общения верующих с Божеством у других народов не встречается. Впрочем, религиозная целостность еврейского общества не означала, что хананейские культы были полностью подавлены. Вы читали пророков и помните, насколько часто приходилось возвращаться к преодолению традиций поклонения идолам. Достаточно массовыми продолжали оставаться культы Астарты и Ваала: изображения первой находят очень часто. Как в головах у некоторых людей укладывался и хананейский Ваал, непонятно, поскольку его культ не был ранее распространен у евреев. Поклонение Астарте объяснить легче, так как культы архаических женских божеств обладают высокой устойчивостью и сохраняются дольше других.

Еще один фактор, начинающий действовать к XI веку и позднее, — появление кочевников. Они становится опасной реальностью. Это южно-семитские группы — арабы, одно из их древних названий — аммонитяне. Возникла ситуация, которая много веков спустя приведет к исчезновению древнееврейского общества, которое как нечто единое возродится лишь в XX веке. Некоторые считают, что кочевники — это неисчислимые конники, живущие где-то в одном месте, и которые время от времени мчатся по степи и все по пути уничтожают. Неверно: кочевников всегда мало, они живут отдельными маленькими группами, но не тесно. Но в отличие от земледельцев они могут, сев на лошадей и верблюдов, быстро собраться в одном месте и в большом количестве, в силу численного превосходства стремительно разгромить противника и разъехаться обратно по юртам. На протяжении веков земледельцы ничего противопоставить этому не могли, так как не были в состоянии достигнуть такой скорости концентрации военной силы, какая естественным образом наличествовала у кочевников. В связи с вышесказанным ситуация во многих маленьких государствах становится слишком опасной. Для отпора кочевникам нужно было иметь большое государство с соответствующими военными структурами [14].

Тот факт, что Святая Земля периодически попадает в зависимость от разных государств, есть следствие не только внутренних процессов, но и общего положения дел. Прошло достаточно много времени, прежде чем движение кочевников превратилось в угрозу глобальных размеров: по-настоящему кочевники смогли вырваться из аравийских степей только в шестом веке нашей эры. Но опасность они представляют уже с рубежа второго и первого тысячелетий. С этого времени степное Заиорданье, богатый и плодородный район, постепенно становится зависимым сначала от арамеев, а потом от арабов. Сужается земледельческая полоса, роль этой части Святой Земли заметно падает, кочевники медленно сюда надвигаются. Однако до захвата ими Святой Земли оставались еще века.

Следующее обстоятельство, объединившее евреев, — разрозненному народу было трудно бить филистимлян, для достижения минимальной победы следовало объединиться. Междоусобицы, возникавшие между коленами в эпоху Судей, становились менее естественными для людей, связанных общей верой в одного Бога в рамках единого государства.

Чем руководствовались евреи, когда требовали царя? Они говорили: надо все устроить так, «как у людей». Требование общего норматива сыграло свою роль, и возникло единое царство. Время его появления точно не установлено, равно как и точные даты жизни Саула, Давида и Соломона. Поздние еврейские авторы этим не интересовались, а соседи не считали себя обязанными следить за тем, кто и в каком году у евреев вступил на трон. Оценки времени существования единого царства разные, но приблизительно сводятся к промежутку между 1050 и 925 гг. до Р. Х. Есть точка зрения в нашей науке, что Саул правил приблизительно с 1030 года, Давид — с 1004 по 965, а Соломон — с 965 по 928. Согласно Ветхому Завету каждый из них царствовал ровно по 40 лет, но надо помнить, что эта часть Писания была оформлена минимум лишь спустя полтора — два века. Описание истории Единого царства сходно с аналогичными повествованиями других летописей, и позднее оно было включено в канон Священного Писания.

Интересно, что Самуил, когда выбирали монарха, сказал примерно следующее: «Вы как хотите, но при царе всем придется плохо». Скорее всего, данный текст синхронен описываемым событиям и не является поздней интерполяцией. Действительно, царство избранному народу принесло много искушений. Хотя и Давид и Соломон были образцами духовности в пределах царских возможностей, тем не менее их правление сопровождалось разнообразными испытаниями. К сожалению, в теории эти вопросы слабо разработаны, но совершенно очевидно, что ни тот, ни другой не ставили перед собой цели построить Царство Божие на земле. Новое царство было царством израильским. Традиционно оформление государства было форсировано пользой объединения в борьбе с сильным противником — филистимлянами.

Дало это мало. Саул боролся, как мог, хотя в основном преследовал Давида. При нем задача, поставленная перед государством, выполнена не была. Саул упоминается в разных текстах, которые существенно не расширяют наших представлений о том, что же он, кроме войн и внутренней борьбы, сделал. Египтяне продолжали писать о своих соседях, какие-то отзвуки событий доходили до Месопотамии. Имеется и традиция неканоническая, ей ученые уделяют большое место. С описываемого времени комплекс источников, как внутренних, так и внешних, достаточно велик: чем ближе к нашему времени, тем больше даже в самой Святой Земле текстов, не вошедших в Ветхий Завет, но бесспорно являющихся историческими источниками. Кроме того, (на Саула это не распространяется) со времен Соломона появляются печати, надписи на керамике, стенах сооружений, скалах, письма. Все это сопровождает информацию, которую дает Ветхий Завет. Мало какой народ имеет для этих веков столь подробно описанную политическую историю.

6. С чего начал Давид? Для царя-устроителя его путь достаточно стандартен. Давид захватил нейтральный город, не затронув интересы кого-либо из соплеменников. Иерусалим располагался между коленами: на юге — Иуды, на севере — Вениамина. Город принадлежал иевуситам, которые сами так назвали его. Нет оснований для предположения о более раннем существовании Иерусалима во времена Авраама и Мелхиседека. Наряду с ополчениями колен, Давид создал регулярную армию, доведенную до совершенства Соломоном, организовал чиновнический аппарат — в общем он был весьма жестким и прагматичным политиком. Он быстро собрал территории различных колен под свое крыло и совершил уникальный поход, подчинив Заиорданье, часть финикийского побережья, некоторые земли по Евфрату, половину Сирии. Кое-что Давид оставил для Соломона, но в целом масштабы его завоеваний поразительны.

Каким образом Давид навязал другим народам политическое господство; трудно сказать, определенных фактов источники соседних государств не дают. Возникло ранее не существовавшее государство больших размеров; вся традиция Святой Земли и ее соседей, связанная с отсутствием единого государственного образования, была нарушена в одночасье. Впрочем, держава Давида оказалась недолговечной: Соломон уже многое был не в состоянии удержать.

7. В 965 году к власти приходит Соломон и правит, скорее всего, не 40, а 37 лет. Ему приходилось воевать совсем далеко, поскольку близких соседей завоевал Давид. Царь вышел к Красному морю, построил там гавань, нанял финикийцев, которые, используя корабли, стали вести крупную внешнюю торговлю. Соломон расширил наемную армию, особенно конницу, как колесничную, так и всадническую. Наемники были из филистимлян, кочевников, сирийцев, позже появились эфиопы и ливийцы.

Наемная армия — своеобразный институт [15]; для определенных периодов и ситуаций наемники имеют целый ряд преимуществ.

Как ни парадоксально, наемник надежен, потому что ему некуда деваться в чужой стране. Ему нечего сдаваться: все знают, кто он такой, поэтому наемник будет стоять до конца. Наемники плохи обычно в 4-ом, 5-ом поколениях, когда пускают корни, обрастают родственниками, и уже знают страну. Самое плохое, когда наемники выучивают язык: тогда они устраивают перевороты, разбегаются по стране, покидают поле боя и т. д.

Соломон много строил, но, к сожалению, сложно представить размеры Иерусалимского храма, который до сих пор не раскопали, т. к. на его месте потом воздвигли мечеть. Масштабное строительство в древности являлось одной из форм закрепления власти: следовало показать, что здесь именно Соломон — царь. Никогда на территории Святой Земли ни до, ни после Соломона такого массового и качественного строительства не производилось. Давид в многочисленных походах собрал большое количество богатств и все оставил сыну с повелением устроить храм, чего сам сделать не мог. Где бы ни копали по всей Святой Земле, везде обнаруживаются дорогостоящие, роскошные постройки эпохи Соломона. Все, до магазинов включительно, сделано качественно и капитально: в швах каменной кладки бритва не пройдет между камнями. Огромные затраты труда и силы. Сооружается известная система водоемов. Римляне строили гораздо халтурнее, используя, правда, другие технологии: у них было массовое производство, появился цемент.

Несмотря на продолжавшееся расширение чиновничьего аппарата, Соломон своей бюрократией не пытался оттеснить священников и левитов: ему даже в голову это не приходило, поскольку главным в государстве оставался он. С другой стороны, царю с трудом удавалось собирать деньги с подданных большого государства, населенного как евреями, так и другими народами. Он обложил налогами все колена, кроме Иудиного, выплачивавшие их натурой, в виде продуктов питания; ввел трудовые повинности не только для евреев, но и для остального населения внутри государства и на периферии.

В чем принцип забытого института государственных повинностей? Мы его почти не знаем (кроме субботников). Тон задавало государство не рабочих и крестьян, а только крестьян, которым определенное время в году делать особенно нечего. Их забирали что-нибудь строить, чистить, ремонтировать, копать, что позволяло, не подрывая экономической основы государства, получать бесплатные рабочие руки. Человека со своей едой и местным начальником никто кормить не обязан. Трудникам давали участок, они делали черную работу и уходили. Это одна из значительных частей экономической деятельности государства. А специалистам платили: профессионала заставить работать из-под палки нельзя, его трудно контролировать, поэтому нужно заинтересовать. Крестьянам же, которые с песнями шли копать большие ямы, самое главное, следовало показать обед.

Цветущее царство Соломона таило в самом себе залог будущего упадка. Будучи человеком богобоязненным, царь написал известные вам притчи, но как администратор являлся авантюристом. Но покуда жив человек с такой энергией, как у Соломона, никому и в голову не приходило высказывать правителю соображения по поводу его ошибок. Зато стоило ему умереть, как к сыну съехались представители колен с предложениями уменьшить налоговое обложение, повинности и т. д. Юный Ровоам сказал: «Вы еще вспомните моего папу как большого либерала» — и в результате остался с коленом Иудиным и Вениаминовым.

8. Раскол на два царства стал свершившимся фактом (ок. 928 г.). Царство Иудейское (южная часть Святой Земли) сохранило этническую и религиозную чистоту в гораздо большей степени, чем Израильское (северная часть Святой Земли), может, поэтому и просуществовало гораздо дольше. Впрочем, в быстром завоевании Израиля сыграла роль его близость к Месопотамии. В 722 г. до Р. Х., в правление царя Саргона II, ассирийцы захватили столицу Израиля — Самарию.

Нужно сказать о выселении евреев на «реки вавилонские» (первая половина VI в. до Р. Х.) [16]. Даже в хороших книжках забываются некоторые обстоятельства, например, сколько народа стало объектом вавилонского пленения, и какой процент населения был выслан? Выселено было всего 10% населения, а осталось 90%. В Писании ясно сказано: всех забрали, оставили только земледельцев и виноградарей, без всякого руководства, но и вне давления сверху. То есть забрали лишь социально активных: священнослужителей, чиновников, воинов и часть ремесленников. Что дает археология? Разгром и временное запустение части городов — все остальное прекрасно функционировало. Палестина отчасти заселяется всякими бродячими этническими компонентами, когда врагов из одной части империи переселяют сюда, а других врагов отсюда — в иные места. В Святой Земле появляется некоторое количество населения месопотамского, малоазийского и т. д.

Когда Кир объявил амнистию евреям и разрешил им вернуться из завоеванного персами Вавилона (после 539 г.), большое число людей не поехало обратно. Социально активные, которых брали в вавилонские органы, не поехали в Палестину. Они отправились на финикийское побережье с капиталами, приобретенными за время пребывания в плену, организовали первую диаспору. А кто вернулся? Священники и левиты, оставшиеся верные Богу. Они объединились и своим возвращением дали одно из последних свидетельств истинной веры. Но подчеркиваю, основная масса населения осталась на родине, хотя часть городов и запустела. Вавилонское пленение стало уделом лишь немногих, и после его окончания самая здоровая часть еврейского общества воссоединилась с основным населением Святой Земли.

РЕЛИГИЯ И КУЛЬТУРА НАРОДОВ МЕСОПОТАМИИ В I ТЫС. ДО Р. Х.

1а. Когда вы будете знакомиться с религиозными представлениями Шумера и Вавилона, то увидите целый ряд черт, которым вавилонское общество было обязано тому обстоятельству, что какой-то, хотя и искаженной, но достаточно заметной частью истинного знания о Боге они первоначально обладали. Это касается не только таких сюжетов как сказание о потопе, имеющееся еще в шумерской традиции и т. д., но и того, каково должно быть общение с Богом. Многое мы уже видим в этом обществе, которое являлось современником избранного народа и достаточно много о нем знало; кроме того, праведники жили и в Двуречье. Вышесказанное заставляет внимательно относиться к видимым чертам сходства. Избранный народ не был изолированным народом, которому одному было все известно, а остальным — нет. Народы, особенно семитские, тоже многое знали о Боге, мире и человеке, но их знание помещалось в достаточно сильно искаженные модели. Например, представлялось, что богов много, что они образуют поколения — появляется идея генеалогии богов. Но чем дальше развивается семитское общество, тем больше мы видим соединения функций многих богов в одном. Мардук претендовал на место Бога, в котором сочетаются и содержатся остальные боги. Это еще не единобожие, однако подобное представление гораздо ближе к нему, чем предшествующий духовный опыт Вавилона. Ничего похожего не было у шумеров и семитов III и большей части II тысячелетий.

Впрочем, прежние боги не исчезли, поскольку общество весьма консервативно — ведущая триада продолжает существовать. Это известные вам Энлиль («Владыка-Дуновение», божество пространства между землей и небом), ан («Небо») и Энки («Владыка земли», божество мирового океана, в котором плавает Земля) [17]. Имелся еще совет из группы богов, но вся иерархия небожителей постепенно втягивается в Мардука.

В материальной сфере начинается период интенсивного развития, несмотря на то, что основные идеи по-прежнему во многом проникали в Двуречье из государств, расположенных к северу, северо-западу и западу. Здесь по-прежнему все стремились изготавливать конвейерным способом. Переворот, произведенный появлением железа и особенно стального оружия в Сирии, имел место и в вавилонском обществе. Здесь распространяется коневодство, приручаются одногорбые верблюды и т. д.

В духовной жизни появляется такое понятие как идеология. Формируется набор логически связанных между собой представлений об обществе, его связи с миром и месте человека в обществе. Идеология — попытка государства навязать подданным какую-то высшую санкцию на власть, набор идей о том, что наше общество лучшее в мире и соответствует всем известным нормам человеческого общежития. Поэтому начальство надо любить — налоги платить и в армию идти. Ущербная модель представления о мире, ориентированная на поддержание власти, и есть идеология. В наиболее ярком виде она проявляется у вавилонян даже в большей степени, нежели у ассирийцев, поскольку первые представляли собой более сложное в духовном отношении общество, в основе своей — гармоническое.

Если раньше, начиная с Саргона Древнего, применительно к монарху имело место простое обожествление, то теперь возникает целая концепция, гораздо более сложная и, в частности, уже не отождествляющая монарха с тем или иным божеством. Прежняя примитивная модель уходит в прошлое, появляется более сложная, но смысл тот же.

Параллельно возникает новое, такое важное явление как личные индивидуальные боги-покровители конкретного человека. Их не нужно путать с духами предков семьи, которым тоже поклонялись весьма активно. Бог берется из общего пантеона, он всем известен, храмы его стоят в разных городах, но в силу различных причин человек считает, что именно данный бог является его личным покровителем, а не деревни или семьи. Это принципиально новое явление отражает несколько испорченное представление об истинном характере отношений человека и Бога. Индивидуальная молитва, когда верующий остается у себя дома в одиночестве, также является следствием подобного восприятия истинного отношения к Богу в той мере, в какой это было дано семитам Двуречья того времени.

2. В целом вавилонское общество оставалось чрезвычайно светским, поэтому основные процессы в нем шли в соответствующей форме, что, например, выразилось в культе технического знания. Имелась уйма специалистов по разным научным отраслям. Школьное образование возникало как светское, но сейчас становится все более и более мирским. Идея самодостаточного знания расцветает и становится массовой, поскольку исторические события разворачивались на фоне новых технических успехов, экономического подъема и т. д.

Возникло такое интересное явление как два типа писцов. Они появляются в условиях широкой грамотности, массового числа писцов, в основном мужчин, реже женщин, когда активно функционируют частные и государственные организации. Одни писцы называются шумерскими, другие — хурритскими. Для азиатских народов хурриты — нечто простое, свалившееся с гор и не очень образованное; хурритский писец — обидная кличка человека, знающего всего 200–400 знаков, по преимуществу слоговых, то есть записанных на слух. Шумерские же писцы являлись высокого уровня специалистами, обязанными знать кроме грамоты математику, музыку, обязательно два языка, литературу, а главное — уметь пользоваться бесчисленными словарями и справочниками. Но даже при соблюдении перечисленных условий шумерский писец, когда читал слушателям текст, всегда импровизировал, поскольку точно воспроизвести его был не в состоянии и не пытался — приходилось где-то додумывать. Один и тот же текст только в порядке большого исключения при прочтении разными писцами мог звучать одинаково, хотя слоговые знаки играли все большую роль.

Возникает вопрос, а как обращаться к своим богам, если каждый имеет право немного симпровизировать молитву, поскольку в тексте были не только слоговые знаки. Непонятно. Большинство исследователей считает, что в этой сфере текст не изменялся каждым читающим, хотя вавилоняне вполне могли позволить себе импровизацию, не оскорбляя слуха богов. Я рассказывал о протобиблском алфавите и тех возможностях, которые он открывал перед людьми, — население техногенных обществ продолжало практиковать иную письменную систему и по-прежнему не могло однозначно прочесть один и тот же текст, хотя распространение слоговых знаков вело его в эту сторону (но — только для простых текстов). Впрочем, последнее обстоятельство не помешало вавилонянам достигнуть массы успехов в различных науках, хотя производить математические расчеты по их системе записи было весьма трудно. У большинства народов, не придумавших достаточно практичных значков для цифр, резко затруднялась возможность операции с ними. Арабские цифры, которыми мы пользуемся, — результат длительного процесса развития и науки и письма, который позволил легко производить различные операции с цифрами [18]. Тем не менее, в Месопотамии была открыта теорема Пифагора задолго до рождения самого философа, знали число «пи», правда оно у них было равно 3, умели вычислять не только площадь, но и объем.

Интересная особенность всех до промышленных обществ — они никогда не стремились к точности. Зная несовершенство используемого математического аппарата, люди не очень убивались, когда и знакомые им математические процедуры увенчивались весьма приблизительным результатом. С полной ответственностью можно сказать, что за исключением римского общества, зацикленного на точности работ, вплоть до эпохи Возрождения даже в документах и финансовых обязательствах, от которых зависело имущественное состояние и автора документа и того, к кому он был обращен, суммы сходились лишь в меньшинстве случаев, и суммирования избегали.

Равным образом обстояли дела со временем. Песочные часы дают шанс свести опоздание на урок к пяти минутам, а водяные — еще более точные. Тем не менее все было очень приблизительно. До сих пор у народов Востока представление о времени, даже о возрасте своих малолетних детей, чрезвычайно расплывчаты. Разница в точности в 5—6 лет никого не беспокоила [19], пока не наступал срок платить налоги. Аналогичны представления о расстояниях: речь в значительной степени шла о том, за сколько может добраться человек от одного пункта до другого. Если дорога легкая, то расстояние будет считаться более коротким, и наоборот, хотя отрезки пути могут быть совершенно одинаковыми.

В то время неплохо знали химию, медицину, но терпеть не могли всякие теории. Можно прочитать все 20 000 табличек из царской библиотеки, но не найти ни одного теоретического рассуждения по поводу математики или физики, поскольку это — уже философия, а она была развита лишь у древних греков и христиан. Зато длиннейшие перечисления примеров того, что и как делать, имелись в каждом мало-мальски приличном городе: бесчисленные словари, справочники, рецепты. Например, имелись списки предзнаменований. Существовала карта мира, согласно которой Земля плавала в океане; известно было, что внизу преисподняя. Особо важная сфера деятельности — всевозможные гадания. Если в молитвах люди каялись в грехах, хотя и в необычной для нас форме, то в практической жизни норовили исподволь узнать, каким будет будущее и чем дело кончится.

Чрезвычайно была развита астрономия, но в крутой смеси с астрологией. Именно шумеры, а за ним и вавилоняне догадались считать 12 лунных месяцев и многое другое по двенадцатиричной системе. Астрономия — одно из главных проявлений халдейской мудрости за пределами Двуречья: ее достижения люди воспринимали вплоть до мест обитания этрусков, куда соответствующие знания доходили опосредованным путем через финикийцев.

3. Важнейшее новое явление — возникновение «собственной литературы». Если изобразительное искусство как светский вид творчества появляется позже, то зачатки «собственной литературы» рождаются уже теперь. Первый жанр — эпос, он еще сакрален, это — подробное описание случаев из жизни царей и божеств. Но уже это произведения с определенной композицией, устойчивым языком, достаточно лаконичные и тесно связанные с фольклором. Появление письменной традиции не означало исчезновения фольклора: обе формы творчества [20] тысячелетиями сосуществуют и взаимодействуют.

Позднее появляются пародии, что свидетельствует об окончательном оформлении литературной традиции. Представление о величии эпоса о Гильгамеше имеется у всех образованных людей, но не все знают, что уже тогда существовал пародийный вариант этого произведения — характерная черта городской культуры со всеми ее компонентами. Появились сборники анекдотов. Например, мышь спасается от мангусты. От страха глаза на лбу, она ничего не видит, залетает в нору змеи, но быстро находится и говорит: «Змея, тебе привет от заклинателя змей». Много было детских произведений.

В текстах индивидуальных молитв содержались главным образом просьбы к богам о благосклонности. Интересна одна из идеи, которыми руководствовались вавилоняне. Они каялись в грехах, ведомых и неведомых, и умоляли богов смягчиться — несколько видоизмененная, но хорошо известная вам норма. Раньше ничего подобного не было, а у иных народов не имеется до сих нор. Форма произведений — в основном ритмическая проза и тонические стихи, основанные не на рифме, а на счетном ударении.

Весьма было распространено явление, нам кажущееся странным, а на самом деле существующее долго и почти везде, — необходимость но своему разнообразить общеизвестный сюжет: каждый писатель или поэт должен обязательно написать что-то новенькое на известную тему. Идея же точной передачи личного, нового ощущения в связи с любым сюжетом — чрезвычайно поздняя, мало распространенная и по преимуществу европейская. Ранее для писателей смысл художественного произведения — по-своему сказать об известном, проявить индивидуальность за счет собственного восприятия общеизвестных сюжетов.

Вавилонская литература обладала набором идей, сформулированных порой более ясно, чем в обращениях к божествам. Речь идет о положительном идеале, о вере в конечную справедливость и — не обязательно здесь, на земле. Такая идея была совершенно чужда не только шумерской, но и семитской культуре Двуречья второго тысячелетия. В общество проникает вера в возможность конечной победы справедливости и понимание общего движения мира к чему-то позитивному. В целом культурные процессы, развивавшиеся в вавилонском обществе на протяжении первого тысячелетия до Р. Х. постепенно теряют свою интенсивность. Все меньше и меньше появляется нового.

4. В архитектуре ничего оригинального не появилось — господствует идея широкой и прямой улицы. Прямоугольная сетка больших улиц стала базовой при планировке городов. Зиккураты (ступенчатые башни) становятся все больше и больше, по высоте достигают 90 м. Возможно, именно такой по форме была легендарная вавилонская башня. Конец самого большого в мире зиккурата был полукомический: его разобрал Александр Македонский в конце IV века до Р. Х., чтобы построить еще больший. Разобрать успели, а построить — нет, так как Александр не вовремя скончался. Все постройки достигали невероятных размеров — огромные арки, стены, дворцы, однако на выдвижение новых идей месопотамское общество уже было не способно. Сходная ситуация к VIII—VII векам сложилась в скульптуре. В ее основе лежал примитивный реализм: тяжелые, безразличные, скованные фигуры, отсутствует живость, которую мы видим в искусстве Святой Земли II тысячелетия до Р. Х. или у тех же самых жителей Двуречья времен Саргона Древнего или Гудеа. Ничего такого нет. Стоят толстые и величественные фигуры — псевдореалистическое искусство без умения (и без желания) передать индивидуальные черты конкретных людей.

5. Новое Ассирийское царство при всем оглушительном грохоте оружия в культурной сфере создало очень немногое, собственно, всего две вещи за 300 лет. Первое — историю (летопись). И раньше имелись списки событий у египтян, шумеров, древних евреев и других народов, но история как некая концепция, пронизанная единой идеей, оценивающая события, — изобретение, по-видимому, ассирийцев. Оно связано с появлением идеологии, с общей моделью этого большого государства, ориентацией на воспевание монарха, его дел, власти, из чего постепенно выросла идея концептуального (но не лживого) летописания.

Второе — широко распространенное во всем мире и существующее до сих пор явление в искусстве — большие раскрашенные рельефы. Тогда широко стали применять поливу — стекловидную массу, покрывающую кирпич; при помощи новой технологии составляли огромные композиции, в которых большую роль играл орнамент, — таков дух ассирийской культуры, быстро начавшей клониться к упадку. Элементы композиции были одни и те же, но из них создавались все более и более сложные панно. Так развивалось искусство комбинаторики, словно при механической компьютерной сборке; это не творчество мастера, который видит и делает. Это искусство имело будущее.

ГОСУДАРСТВА И НАРОДЫ ДРЕВНЕЙ ОЙКУМЕНЫ В I ТЫС. ДО Р. Х.

В первом тысячелетии до Р. Х. на древнем Востоке складывается целый ряд государственных образований, которые следует перечислить и вкратце охарактеризовать.

1а. Семитское государство, Новоассирийское царство — первая мировая держава, объединившая все тогдашние центры государственности: малоазийские, месопотамские, восточно-средиземноморские и даже Египет. Держава Александра Македонского возникла гораздо позже — в ней реализовалась идея, сформировавшаяся ранее в умах правителей такого оригинального государства как Ассирия. Территория ее складывания — Северное Двуречье. Все городские центры Ассирии располагались по Тигру в отличие от предшествующих больших государств Месопотамии, базировавшихся в основном на Евфрате. На Евфрате, в Южном Двуречье продолжала существовать Вавилония.

Специфика некоторых государств I тыс. до Р. Х. в том, что все они поздние, поэтому остатки сложившихся в их рамках этносов существуют до сих пор. В частности, в нашем городе имеется большое количество ассирийцев — сейчас они именуются айсорами [21]. Что касается потомков Вавилонии, то они тоже вошли небольшими группами в современное арабское население Ирака. И ассирийцы и вавилоняне — семитские группы. Разница лишь в том, что ассирийцы — восточные семиты, преемники аккадцев, имевших тысячелетнюю историю, а вавилоняне — потомки арамейского населения, относящегося к западно-семитской группе. Арамейский язык был основным средством межэтнического общения на Востоке вплоть до времен Нового Завета.

В южной части Двуречья жили халдеи. По Библии они являлись носителями знаний, которыми действительно обладали в огромном количестве, однако основные усилия они в той или иной степени отдавали колдовству. Свои знания халдеи стремились оформить как набор магических приемов. Эти группы арамейского населения проникли так далеко, как в южную часть Двуречья лишь в первом тысячелетии до Р. Х., так как именно теперь люди впервые сели на коней. С этого момента ход политической и отчасти культурной истории меняется: контакты военные, экономические и культурные приобретают иной характер — а именно — большие массы людей быстро перемещаются на большие расстояния. Уже можно довольно легко двигаться от колодца к колодцу, не попадая под обстрел крепостей. Халдеи занимались земледелием и немного скотоводством — конниками по преимуществу они были лишь в «момент переезда». Окопавшись в болотистых низинах южного Двуречья, они стали практически недосягаемы. Предпринимались иногда удачные попытки объединить халдеев в единое государство.

2. В Северной Африке продолжает существовать Египетское государство, оно вступает в период так называемого Позднего царства (сер. X–VI вв. до Р. Х.). Египет был одним из сильнейших государств тогдашнего мира в Саисский период: 664—525 гг. (саисские династии именуются так по названию новой столицы — г. Саис). Потомками египтян стали копты, исповедовавшие арианство — одну из первых христианских ересей.

Следующий народ, доживший до наших дней в огромном количестве, — персы. В VI в. они пришли к государственности, начав с юго-западной части Ирана, расположенной за хребтами, — потом перевалили и через них.

На исторической арене появляется армянское государство, составленное восточными мушками (на юге исторической Армении [22]). К востоку от армян, в районе озера Ван, жили урарты, создававшие временами весьма крупные государственные образования и потом утрачивавшие ранее захваченные территории. Потомков их в настоящее время не обнаружено. Такова, впрочем, судьба большинства здешних древних государств, кроме армянского, имевших опорой Армянское нагорье. Здесь трудно создать богатое обширное густонаселенное государство: слишком мало земли, небольшие ирригационные системы, слабый прирост, что часто превращало вышедшее из пелен государство в заложника талантов монархов. Впрочем, несколько удачных правителей подряд с хорошим здоровьем (чтобы остаться в истории, нужно править долго, соответственно, столько же жить), и Урарту превращается в крупного агрессора. Потом появляются такие же удальцы у соседей, а у Урарту таковые кончаются, в связи с чем государство снова сжимается в 5—6 раз. Даже при подобных пертурбациях Урарту хватило на семь веков. Язык урартов, известный по дошедшим до нас надписям, не поддается полной расшифровке. Лингвисты (от отчаяния) относят его к группе кавказских языков.

3. На самом западе восточного мира жили народы, говорившие на индоевропейских языках. Наиболее известны, естественно, древние греки — они, если не принимать во внимание их исконные территории на Балканском полуострове, обитали на Кипре, Крите, западному берегу Малой Азии и по островам близ него. Остальные народы, расселившиеся в этом же регионе, говорили на чем-то похожем.

Если мысленно двигаться вглубь Малой Азии на Восток, мы столкнемся с лувийцами и хеттами, говорившими на хетто-лувийских языках, но не родственных протогреческим. Древние же письмена населения островов расшифрованы не все [23].

Остальной мир давно уже не безлюден: в Америке обнаружены следы индейцев, имевших более примитивные формы сельского хозяйствования. В Средиземноморье со II тыс. в материковой Греции и на Крите уже существуют цивилизации. Затем начинают выдвигаться новые центры — Италия, Северная Африка, юг Испании.

4. Основное население в Центральной и Западной Европе, Британии VIII—VII вв. до Р. Х. — кельты, не индоевропейцы. Ныне кельтами населена Исландия. Далее на восток существовала индоевропейская балто-германо-славянская, еще не вполне разделившаяся, языковая общность. Отделение от нее балтославян относится в настоящее время к временам, гораздо более близким к границе эпох.

Всю современную среднюю полосу и европейскую часть России занимали угро-финны, еще одна языковая семья. К ней относятся чуваши, мордва, меря, эстонцы, финны, венгры. Венгры убежали с Волги достаточно поздно, пронеслись по степям, не оставив следов, и застряли в Венгрии, где и процветают до сих пор. В тогдашней Европе земледелие не способствовало быстрому росту населения: здесь высились глухие леса, и люди устраивали близ рек небольшие делянки. Зато большой шум и непрерывные столкновения происходили на евразийском степном поясе от Румынии до Сеула, по крайней мере до Пхеньяна. Это огромная полоса степей — где довольно легко взад-вперед перемещались разнообразные народы, прежде всего индо-европейцы. Вначале они жили довольно спокойно, потому что не на ком было быстро передвигаться, зато когда остальной мир познакомился с ездовыми животными, и они сели на лошадь. Тогда евразийская степь на долгие века превратилась в зону непрерывного циркулировать населения. Один из первых известных нам европейских народов, гонявший по степям Евразии, — киммерийцы, примечательные тем, что скакали на лошадях с огромными мечами и в огромных широкополых шляпах — зачем они были нужны, совершенно непонятно, но киммерийцы регулярно изображаются именно в таком виде.

Степи имеются двух видов: важный момент для понимания истории и нашего Отечества и вообще Европы и Азии. Есть степи полынные и ковыльные, разница принципиальная. К западу от междуречья Дона и Волги — степи ковыльные: высокая влажность, сочная и обильная трава, пустынь поблизости нет; основные животные: сайгаки, различные виды коз и козлов. Здесь меньше разводят баранов и овец, которые тяготеют к полынной степи, — единственные животные, способные питаться всякими аналогами полыни. Сухие степи междуречья Дона и Волги — по своей природе, в основном, полынные, здесь как раз и обитают бараны. Такие различные условия создавали принципиальные различия в поведении населявших их народов. В ковыльной степи наряду со скотоводством распространено земледелие. В полынной — очаги для земледелия чрезвычайно малы и редки. Здесь рано возникает разделение труда между скотоводом-кочевником и живущими по южной бахроме степей земледельцами.

Основной район, занятый индоевропейскими степными народами, обымает пространство от Румынии до Таджикистана и Узбекистана. Тогда климат был более влажный. Вначале в западной части этой полосы жили киммерийцы. Надо сказать, это население любило свои степи и не стремилось их покидать, хотя временами ими овладевала охота к перемене мест, и они, желая пограбить богатеньких жителей более южных городов и долин, врывались в Переднюю Азию и доходили фактически до Евфрата, что пытались повторить потом скифы. Долгое время занятые долины степняки контролировать не могли — зато до северной части Малой Азии порой добирались и даже устраивали там свои государства и династии, рано или поздно растворяясь среди местного населения, экономически и социально более сложного и, главное, многочисленного.

5. Далее на востоке жили народы тюркской и монгольской языковых групп. Монголы на глазах письменной истории появляются как кочевое население сюнну (хунну, или гунны). Жили они главным образом в Монголии и постоянно контактировали с китайцами, довольно изрядно им досаждая на протяжении многих веков, правда, ничего с последними поделать не могли, как впрочем, и древние китайцы с населением евразийской степи. Временами гунны отправлялись в далекие походы на Запад.

В районе современного Алтая сформировалась группа тюркских народов, которым было суждено проникнуть в Среднюю и Малую Азию, даже на Волгу.

В среднем течении долины реки Хуанхе (а не в Пекине) жили древние китайцы. Для них левобережье Хуанхе место совершенно неудобное и нетипичное — это скорее монгольская глубинка: основная масса монголов по сей день живет не в Монголии, а в Китае. Китайская государственность, как и письменность, возникла в середине II тыс. до Р. Х. сама по себе на правобережье Хуанхе и без всякого влияния извне, очень своеобразная, — еще одно техногенное общество. В Китае металл распространяется довольно поздно, для этого региона характерно столь же позднее развитие городов и торговли. В отличие от остальных техногенных обществ китайское не базировалось на искусственном орошении: китайцы выращивали просо. Китайское общество с самого начала было очень светским; последовательного осмысления мира по тем же законам, что и у других народов, в нем не было, нет даже космологических мифов (или они до нас не дошли). Неясно, почему, но факт совершенно очевиден: найти у китайцев каких-то богов со специальными функциями очень трудно. «Мифология» чрезвычайно проста. А основа духовной жизни, как и у египтян, — культ предков. В древнем китайском обществе не возникло синтеза культов предков и богов природы. Философии как науки о логических правилах непротиворечивого мышления у китайцев не было вообще, и не нужно думать, что философия нечто присущее любому обществу. Впрочем, для нас важно другое — то, что картина мира была очень светская. Имевшиеся знания о богах и природе были оформлены как представления о древних императорах, и будь последние хоть на одной ноге, с шестью глазами, однако воспринимались как вполне заметные администраторы со всеми соответствующими функциями. И до грани веков китайцы обходились этой моделью — когда же узнали, что есть иные боги, то моментально их восприняли. Буддизм, как только китайцы с ним познакомились, распространился моментально, потому что людям не хватало элементарного видения картины мира. Занимались же китайцы в основном тем, что объединяли друг друга на протяжении долгого времени. Собственно, китайское единое государство возникает только в III в. до Р. Х. — огромное, населенное различными народами. В последующие пять веков для него характерно быстрое развитие — окончательное объединение империи происходит во II в. н. э., и вплоть до сегодняшнего дня длится борьба за ее сохранение.

Южнее, в бассейне р. Янцзы и на территории современного Индокитайского полуострова обитали аустроазиатские племена, отличные по этническому составу от северо-китайских. Они создали свою цивилизацию; самостоятельно открыли металл и не в середине II тыс., а много раньше, равно как и письменность, обнаруженную китайскими археологами лет 30 назад, правда, не расшифрованную. Эти племена сами дошли до идеи создания системы орошения, разведения тяглового домашнего скота, но потом скрылись на втором плане истории — китайская же культура постепенно начала их обгонять в развитии. На островах — аустронезийцы.

Последний крупный центр тогдашней ойкумены — Индийская первая «цивилизация», созданная дравидами. Их потомки насчитывают около 150 миллионов — это тамилы, живущие в южной Индии. Ранее они обитали на северо-западе страны, в районе городских центров Мохенджо-Даро и Хараппа — вся цивилизация иногда обозначается по их названиям. Где-то в середине III тыс. дравиды Индостанского полуострова вышли на уровень государственности. Описывать данную археологическую культуру долго не стоит, поскольку она сходна с месопотамской: дома из сырцового кирпича, в городах — улицы, водопроводы, канализация, стены и т. д. У дравидов был достаточно своеобразный язык: их письменность до сих пор не расшифрована, несмотря на обилие текстов, правда, весьма коротких, — в основном на Нияяияш. Связи с древне-индийской эта культура не имеет, поскольку она погибла через тысячу лет после возникновения, где-то в третьей четверти II тыс. до Р. Х. и была сменена культурой ариев, пришедших с северо-запада через Афганистан. Это индоевропейское население, прибывшее откуда-то из среднеазиатских степей и принесшее с собой ведические верования [24]. Очень много слов в хинди, — нынешнем государственном языке Индии, восходящем к санскриту, на котором общались арийцы, — похожих на русские, поскольку все это языки индоевропейские: огонь — агни, ведать — веды и т. д.

В ведических верованиях обожествлялись силы природы, объединенные в особый пантеон, в котором позднее выделились три главных бога: Шива, Вишну и Брахма [25]. Примечательно, что разделение их функций для европейцев будет непривычным: оно показывает, насколько разными были картины миропонимания у древних народов. Не нужно представлять себе Шиву, хотя он порой способен на мерзкие поступки, божеством злым, а Вишну, наоборот, — абсолютно добрым. Нет, Шива — бог динамики, любого движения, плохого и хорошего. В противоположность ему Вишну — бог инерции и стабильности, направленной на сохранение хорошего. Они между собой обычно не ссорятся и довольно мирно уживаются. А Брахма где-то над ними и чуточку без них — некоторый общин импульс, задающий общепринятые нормативы.

В дальнейшем на базе брахманизма возник индуизм.

В Африке тоже имелось разнообразное население: кушиты на севере, негры — в центре или на юге.

Рассмотрим три основных государства Ближнего Востока в I тыс. до Р. Х., игравших роль в истории Святой Земли в эпоху Единого и Разделенного царств: это — Ассирия, Вавилон и Египет.

НОВОАССИРИЙСКОЕ ЦАРСТВО (912—605 ГГ. ДО Р. Х.)

1а. Это царство существовало более 300 лет и по вышеизложенной классификации является гармоническим обществом, а не техногенным, хотя и возникшим под большим влиянием цивилизации Двуречья. Вот если Шумерская, Аккадская и Вавилонская цивилизации техногенные до определенного момента, то ассирийское общество — в целом гармоническое, но с определенным техногенным уклоном. То, о чем мечтал Саргон Древний, воплотилось в новоассирийском обществе: монарх и армия как его основа, гипертрофия светской власти, откровенно второстепенные позиции духовенства. В конечном счете, ассирийских монархов не очень интересовало то, кто является главным богом в их государстве: для них было важно то, кто стоит во главе войска. Ассирийское общество внесло огромный вклад в становление военных структур, поэтому склонно было их обожествлять.

Основной социальной слой Ассирии — свободное население, рабов в хозяйстве практически не было, равно как и крупных хозяйств, — существовали лишь крупные владения. Какова разница? У вас много земли, и вы имеете право на сбор продуктов, оставшихся у крестьян, однако вы не руководите их хозяйственной деятельностью. Каждый земледелец сидит и пашет на свой страх и риск, а вы с него собираете треть доходов: 10% — государству, 10% — местной власти, 10% — налево. Условия ассирийского государства, особенно с середины VIII в. после Тиглатпаласара III, располагали к преобладанию мелкого хозяйства, потому что в хозяйстве царила чересполосица: все традиционные структуры оставались такими же, как в стране, откуда пригнали пленных. А здесь все оказываются на ровном месте в одинаковом положении. Единственная группа населения, которая только в Вавилонии пользовалась привилегиями, — коренное население, жившее в городах, но занимавшееся земледелием, имевшее землю вокруг городов и т. д. А сельское население состояло из собственно ассирийцев, переселенцев и непрерывно циркулировавших по Передней Азии арамеев, которые в конце концов окрасили Ассирию своим языком. Мощной бюрократии это общество не знало. В особой тяге к военизации сказывалось позднее вавилонское и в некоторой степени хеттское влияние.

Язык у ассирийцев восточно-семитский, точнее аккадский. Территория — северо-запад Междуречья. Основные враги: в Малой Азии — воинственные, но не имевшие мощной экономической базы хетты; в северной Сирии — богатые, но уязвимые в силу отсутствия естественных границ, митаннийцы; к северу — хурриты; наконец, Вавилония.

2. В Х в. в Ассирии было довольно тихо и спокойно, поскольку вокруг бушевали более сильные государства, но, начиная с Ададнерари II (912—891 гг.), Ассирия вступает в новый период завоевательной политики. На протяжении всего IX в. ее армия совершает ряд нападений на окружающие государства, и она не знает поражений, что было связано не только с отличной боеспособностью и силой, но и с центральным положением Ассирии в Передней Азии, позволявшим наброситься на соседей до того, как на периферии возникали оппозиционные настроения.

Следующий крупный правитель — Ашшурнацирапал II (883—859). Он пробивается к Средиземному морю, что не так просто, и переносит столицу из Ашшура в Кальху (совр. Нимруд). Надо сказать, ассирийцы постоянно меняли местоположение столицы, двигаясь вверх по Тигру, возможно из стратегических соображений. На протяжении 300 лет они никогда не допускали нападений на свою столицу, но в отличие от многих древних государств Двуречья ассирийцы всегда сильно укрепляли свои города.

К первой половине IX в. ассирийцы выработали особый механизм создания «мировой державы». Он оказался весьма эффективным, он же со временем похоронил Ассирию. Ассирийцы применяли методы, никогда не использовавшиеся прагматичными техногенами: государственный террор. Если кто-то оказывал сопротивление, убивали всех подряд, вырубали сады, разрушали плотины, жгли города, чтобы неповадно было. При наличии хорошей кавалерии и прекрасно организованной ударной пехоты принцип жесточайшей расправы пару поколений соседей держал в страхе и трепете. При отсутствии же сопротивления ассирийцы ничего плохого не делали, но заменяли местное руководство на своих ставленников, а иногда даже первых оставляли на своих местах, и те продолжали платить налоги и т. д. Тем не менее, большинство сопротивлялось, поэтому Ассирия оказалась окруженной поясом разоренных стран. Успевшие бежать, жили в соседних государствах, люто ассирийцев ненавидели, но до поры до времени боялись.

Ассирийцы пленных в бою не брали. В результате созданное государство не превратилось в империю, а оказалось просто ассирийской территорией, окруженной рукотворной пустыней с очажками зависимых княжеств, что создавало условия для определенной безопасности, но ложилось тяжелым бременем на бюджет. Чем дальше шли войны, тем более отчаянно сражались соседи с Ассирией. Сдававшихся сразу оказывалось немного: сопротивлялись же изо всех сил, так как терять было нечего — побежденные знали, что с ними сделают. В таких условиях уже через 60 лет после начала завоевательной политики для ассирийцев войны становятся все более и более тяжелыми. Некоторое время цари верили в созданную модель и продолжали действовать в прежнем духе, хотя уже большие территории в северной Ассирии, верховьях Евфрата, на стыке владений с Вавилонией были превращены в пустыни. При этом армия Ассирии создавалась из ассирийских крестьян, и в силу их оторванности от основных занятий истощалась собственно ассирийская территория, а колонизация почти не проводилась: для нее не было сил и людей.

3. Трудности начинаются при Салманасаре III (859—824 гг.). Он сумел сходить к Средиземному морю, но дальше на юг пробиться был не в состоянии. Здесь Дамаск стал местом постоянных сражений, небывалых по кровопролитности. Салманасар с большим трудом одолел Урарту и стал сюзереном Вавилона.

Отношения ассирийцев с Вавилоном были сложными. Тогдашний Вавилон был еще не очень силен и не авторитетен, и тем не менее основной источник ассирийской культуры — аккадское наследие. Поэтому ассирийцы Вавилон берегли: сажали мудрых ставленников, провозглашали себя царями этого известного города, но в рамках личной унии.

Успехи Салманасара дорого обошлись его наследнику. Шамши-Адад V (824—811) в начале своего правления получил лишь столицу и армию — остальное было потеряно. На восстановление империи ушла большая часть царствования, но вернуть удалось далеко не все. Так в конце IX в. разразился первый кризис, когда государственный террор показал свою неперспективность.

4. Как всегда, государство, если оно достаточно сильное, а правители путем войн сделали его ведущим, должно передохнуть. Тогда лучше всего поправить женщинам, поскольку они не склонны к большим погромам, тем более в государственных масштабах. Так у власти оказалась мама малолетнего Ададнерари III (811—781) Семирамида. С грустью должен сообщить, что известные сады были построены не при ней, а позднее [26]. Семирамида, тем не менее, существовала, мало того, дала перерыв изможденному мобилизациями государству. Тихо, но без грандиозных задумок, оно начало расширяться за счет стран типа Сирии и Урарту. В основном благодаря Вавилону распространяются школы и образование.

Передышка неожиданно кончилась не новой экспансией Ассирии, а нападением на нее расцветшего Урарту, переживавшего в начале VIII в. исключительный подъем. Урарты захватили почти все, о чем знали и читали. В ассирийском же обществе в условиях кризиса поднимается волна негодования по поводу изжившей себя практики генеральной резни по периметру государства. Реформы провел появившийся неясным образом у власти Тиглатпаласар III (745—727), далеко незаурядный человек. При нем официально была отменена, политика запугивания и обильных казней, и резать соседей перестали. Распространилась новая политика — угонять и заселять. На территории пустынного пояса, окружавшего ассирийские земли, стали в результате походов сгонять большие массы населения, какое под руку попадет, в основном арамеев.

Тиглатпаласар видел, что в центральных районах становится пустовато. Если вы собираетесь заниматься хозяйством, заселять какие-то области, собирать с населения налоги и т. д., надо прекращать командирское бесчинство и создавать бюрократию. Тиглатпаласар был человеком грамотным, а на дворе был VIII век — все уже знали, как это делается, в связи с чем стали формировать чиновнический аппарат не из родственников, а из тех, кто умеет работать, — кадровую бюрократию, не связанную ничем, кроме как личной преданностью монарху — идеальный вариант государственной машины.

Одновременно головорезы были заменены дисциплинированной, профессиональной, прекрасно обученной армией. Генеральную установку на то, что она основа всего и вся, Тиглатпаласар сохранил. Теперь войско составлялось не из толпы ассирийских крестьян, а людей, всю жизнь отдававших воинскому искусству. Здесь сыграл роль опыт европейских всадников — киммерийцев и скифов, поскольку ассирийцы создали большую по размерам и вымуштрованную конницу, которая быстро перемещалась. Ей противопоставить никто ничего не мог, поскольку в военном деле, за исключением может, XX века, изобрести или узнать об изобретении соседа еще не значит широко внедрить в жизнь. Покуда все сообразили, что можно поступить также, Ассирия получила еще 100 лет спокойной жизни. Потом данное новшество взяли на вооружение персы. Кроме того, ассирийцы широко применяли сталь [27], имели возможность собрать с побежденных огромные деньги и вооружить армию стальными доспехами.

Отработав методику кавалерийских построений (тяжелая конница), они впервые пришли к идее создания саперных войск, проводивших фортификационные и инженерные работы, способствовавшие быстрому передвижению войск, удачному проведению штурма и т. д. В качестве отдельного формирования регулярной разведывательной службы со своим техническим оснащением возникла хорошо поставленная спецразведка.

В военном деле, действительно, удалось сделать то, что веками казалось невозможным. Теперь, наконец, добрались до веками тихо-мирно живших египтян — ассирийская армия дошла до пограничных с Египтом областей, что несказанно удивило жителей нильской долины. И урартов удалось загнать обратно в горы, хотя их царство так и не было ликвидировано. Были рассеяны халдейские ополчения, многочисленные и боеспособные, и Тиглатпаласар стал вавилонским царем. Удалось объединить два основных очага месопотамского политического мира — это был настоящий успех.

5. Преемником Тиглатпаласара стал недолго правивший Салманасар V (727—722). Он попытался продолжить прежнюю политическую линию и вступил в конфликт со жречеством. В Ассирии такое случалось часто, поскольку монархи опирались на армию, которая жречество недолюбливала, тем более что боги были в большей степени чужие. Конфликт разразился крупный, но чем бы он кончился, неизвестно, если бы израильтяне не убили Салманасара при штурме последним Самарин, столицы северного Израильского государства, в 722 г.

На трон взошел Саргон II (722—705). Он сделал выводы из неудач Салманасара, помирился со жречеством, пополнил казну и отправился на войну; опять дошел до египетской границы, что превратилось в традицию. Вторая добрая традиция — разгромил Урарту, хотя по масштабам Ассирии или Вавилонии в этом государстве взять было нечего. Именно Саргон II ликвидировал Израильское царство (722 г.) [28]. Теперь в отличие от предшествующего периода можно себе представить, что обрушилось на евреев: реформированная, прошедшая массу успешных походов гигантская армия.

6. Следующий царь — знаменитый Синаххериб (705—681). Салманасар и Саргон по-своему были людьми скромными — Синаххериб же по-настоящему использовал созданное Тиглатпаласаром. Это воин, воин и еще раз воин, ничем кроме войны не занимавшийся. Воевал он почти со всеми, кто граничил с Ассирией, правда, не так успешно, как Тиглатпаласар, но список тот же и на севере: и с финикийцами, и с египтянами, и с иудейским царством. Войны не приносили столь блестящих побед, как в прежние времена: государство было измотано. Синаххериб рассчитывал только на военную силу и отказался от политики предшественников, издеваясь над чужими богами и не очень почитая своих. Для ассирийской державы были весьма характерны такого рода резкие смены монархов-воинов, которым иногда становилось на все наплевать, замечательными политиками, дающими стране возможность немного отдохнуть после полупобедоносных войн. Впрочем, деньги Синаххериб умел тратить: построил знаменитую Ниневию — новую столицу Ассирии в верховьях Тигра. Огромный укрепленный город всем своим видом свидетельствовал о замашках новой державы.

7. После Синаххериба во главе государства становится Асархаддон (681—669), открывший новый цикл позитивной государственной деятельности: он в очередной раз помирился со жрецами. Я представляю себе эту процедуру: некоторые из жрецов были по два-три раза ограблены, изрядно потрепаны войнами очередного монарха, и вдруг их неожиданно призывают во дворец; они кланяются, им возвращают часть имущества — тут уцелевшие и подписывают очередное соглашение. Асархаддон поехал в Вавилон на поклонение местным богам, в частности, Мардуку. Снова отремонтировали разрушенный центральный зиккурат Вавилона Эсагилу; параллельно Асархаддон вел массовое храмовое строительство на родине в Ашшуре.

На кого он хаживал? Естественно, на халдеев, арамеев, хананеев в Финикию и оборонялся от киммерийцев, которых удалось остановить в долинах к северу от Ассирии. Воевал Асархаддон и в Мидии, где в начале VII в. персы уже начинают заявлять о себе как реальная сила; осаждал в Финикии Сидон.

Надо сказать, приморские города были сильно укреплены. После изобретения кавалерии в фортификации происходят принципиальные изменения: процент хорошо защищенных городов резко возрастает. Теперь огромные города с населением свыше 100 тысяч обносятся крепкими стенами со сложными воротами и т. д. Такой традиции в древности почти нигде не было: она как массовое явления появляется лишь теперь и связана, прежде всего, с рождением кавалерии. Ведь обладая конницей, перебросить значительное количество воинов в любую точку легче, поэтому вы должны быть уверены, что до всеобщей мобилизации и прихода войск с других фронтов города продержатся; для этого нужно небольшое число мужчин, которые захлопнут ворота, и достаточно высокие стены. Регулярно теперь население городов попадает в осаду и отсиживается за стенами годами, порой по 10 лет, и при этом хватает еды. Мы видим огромные крепости, такие же по величине запасы и достаточно упрямое население — детишки вырастают в осаде, а родители не сдаются, потому что общество, готовое к такого рода конфликтам, создавало в городах необходимые условия, хотя, естественно, имели место периоды жуткого голода, людоедства и т. д. Огромные деньги тратятся на строительство стен, каковой процесс продолжался вплоть до XVIII в. н.э. Позднее воздвигать валы не имело смысла, так как все решалось в полевых битвах — крепостные стены исчезли с появлением мощной артиллерии, которая перенесла центр тяжести сражений на открытое место.

Именно Асархаддону удалось реализовать многовековую мечту ассирийских монархов создать мировую державу. 671 год — ассирийские войска наконец врываются в долину Нила и берут Мемфис («Белые стены») — историческую столицу Египта на протяжении тысячелетий. По дороге досталось многим жителям Малой Азии, хотя и не всем, а многие египтяне в значительной части убежали вверх по реке.

Асархаддон становится первым владыкой, объединившим крупные центры Передней Азии, чем он был обязан тому, что внес ряд дополнительных интересных новшеств в военное дело. Прежде всего, принципиально улучшил связь, создав разветвленные армейские инфраструктуры. Отныне большие массы войск, находившиеся в разных местах, могли действовать синхронно и по единому плану. Кроме того, именно при Асархаддоне на широкую ногу была поставлена разведка. Имея информацию о нападении извне, он максимально экономично использовал армию. Однако в целом назвать его правление временем внутреннего укрепления и процветания ассирийского государства нельзя. Государство, где реальная власть принадлежит полководцам, — а именно таким была Ассирия — всегда многим рискует, так как у военачальников постоянно возникает искушение поднять по тревоге армию и попытаться встать во главе страны. Тем более что военная доблесть не сопровождалась чувством принадлежности к военной касте и наличием кодекса порядочности, который сплошь и рядом в поздние времена удерживал полководцев от попыток захватить власть. Я рассказывал о крупных царях, и вы могли заметить, что в периоды, когда даты конца одного правления плавно перетекают в начало другого, — периоды относительной стабильности. Но как только появляется «царь номер пятый» без первого, второго, третьего и четвертого, если правит недолго (если вообще не забывается в покрытых пылью веков списках), — на такие периоды и приходится борьба полководцев за власть. Сплошь и рядом во дворце наступали судорожные и очень неприятные для придворных времена, когда полководцы решали, кому вступать на трон. Равно и все ассирийские завоеватели, кроме, может, первых трех, были людьми не вполне уверенными в своем положении и вечно боявшимися заговоров и мятежей, которые случались регулярно. Такова обратная сторона военных успехов государства. Дело в том, что не было достаточных кадров гражданской бюрократии, всегда заинтересованной в стабильности. В государствах, где слой чиновников силен, власть чаще переходит спокойным образом из рук в руки, чем там, где правят полководцы.

8. Следующий правитель — Ашшурбанапал (669—631, или 629). Государства типа Ассирии не очень комфортны для монархов. У Ашшурбанапала еще был брат, тоже претендовавший на трон, но его сделали царем Вавилона, и он на время успокоился, что позволило Ашшурбанапалу несколько стабилизировать положение в самой стране. Этот царь был похож на своего отца в том смысле, что считал себя выше всех на свете, но богом себя не объявлял — новая ситуация, когда, обладая всеми техническими возможностями самообожествления, монархи к ним не прибегают. Чем дальше развиваются социальные структуры, тем реже встречаются попытки самоотождествления с тем или иным божеством. Такого рода отождествление — признак архаичности общества. Обладая всей полнотой власти, абсолютной и деспотической, правители не пытались объявить себя богами, поскольку люди в древних сложноорганизованных обществах уже знали, что боги — одно, а люди, даже наделенные властью небожителями, — совсем другое.

Ашшурбанапал был в целом не очень сильным полководцем, но великолепным дипломатом и большим мастером политической пропаганды. Явление массовой пропаганды появляется вслед за идеологией на определенном этапе, когда общество достигает достаточной степени сложности и возникает необходимость в обратной связи с ним верхов: надо кого-то уговорить. Ассирийское общество умело вовне запугивать и приструнивать соседей — внутри приходилось уговаривать, убеждать и пропагандировать. В этом, вероятно, тайна, золотой ключик, к проблеме понимания ассирийцев. Это народ, создавший государство, и отношение его к собственным монархам не могло быть рабским (как и к побежденным странам). Поэтому приходилось прибегать к помощи самых разнообразных средств пропаганды. Так на ассирийцев в больших количествах обрушилась информация о том, что Ашшурбанапал — воплощение всех добродетелей, благодетель и отец народа и т. д.

Впрочем, царь был весьма интеллигентным, может, поэтому он и занимался дипломатией и пропагандой. Ашшурбанапал — писатель, историк, поэт, создатель замечательной личной библиотеки в Ниневии, которую можно сравнить с библиотекой гуманитарного профессора средней руки, то есть книг имеется столько, сколько положено (около 30 тыс. глиняных табличек), даже каталог был. Места библиотека занимала порядочно — значительная часть ее до нас дошла, что и позволяет ученым писать разнообразные исследования.

С кем приходилось воевать? Как обычно: халдеи (упрямый народ, каковой никак не удавалось полностью достать), Элам (дежурное занятие), Вавилон (в городе вспыхнул мятеж: у жителей имелись свои претензии и готовые лидеры в лице вавилонского жречества; впрочем, Вавилон был скоро взят, а власть передана местному правителю, хотя и зависимому от Ассирии), Египет (в нем происходит успешное восстание — нильская долина отпадает от Ассирии). За исключением последней неудачи везде худо-бедно удалось одержать победу. Единственное, что могло утешить Ашшурбанапала, — весьма убедительный разгром Элама, который располагался к северо-востоку от Месопотамии.

Конец жизни Ашшурбанапала теряется в разнообразных дрязгах между его преемниками. Имеется общая историческая закономерность: чем мутнее история периода, тем меньше по нему источников. Сведения о таких временах обычно уничтожаются либо в ходе самой борьбы, либо сразу после. Привычка заметать следы после вспышек внутренней борьбы усложняет анализ этих важных этапов в жизни общества. Так и в Ассирии много народа перерезали, а почему и каким образом, непонятно. Так или иначе, Ашшурбанапал — последняя крупная личность в истории Ассирии.

9. После его смерти государство быстро катится к упадку, хотя сопротивляются ассирийцы отчаянно. Они готовились к кризису и армию по-прежнему содержали в порядке, но не одними войском и крепостями решаются исторические проблемы. Тем более, что снова и снова появляются персы-мидяне, которые, еще не перехлестываясь на юг, уже ставят вопрос о власти в Передней Азии. Надо сказать, как этнос иранцы, заняв Элам, так и не вошли в Двуречье: оно им было не нужно — хватало своего Иранского нагорья. Они никогда не стремились проникнуть в густонаселенный и культурно чуждый мир Месопотамии, где обитало беспокойное и опасное население типа ассирийцев или вавилонян или халдеев. Однако иранцы были склонны побеждать и делать противников безопасными. Так наступают роковые для Ассирии годы: 626, когда халдеи захватывают Вавилон и провозглашают создание халдейской династии; 614 — разгром Ашшура, а затем 612 — разрушение Ниневии вавилоно-мидийскими войсками.

Союзу крепнувших Мидии и Вавилонии, шедшей к последнему расцвету, удалось разгромить ассирийскую армию и в 612 году взять Ниневию, что еще не означало конца ассирийского государства. Последний ничем не знаменитый царь Ассирии убегает на запад Харрана. Вокруг все давно захвачено Вавилонией и персами, а здесь еще существует государство последнего ассирийского царя.

Умирание Ассирии было продлено египетскими войсками. Теперь походы египтян становятся гораздо длиннее. Быстрые рейды на большие расстояния после появления конницы — характерная черта военной истории Нильской долины, начиная с рубежа II—I тыс. до Р. Х. Раньше если египтяне добредут до Каркемиша, — это событие. А тут не успеешь оглянуться — египетская армия уже на Среднем Евфрате и участвует в различных перепалках. Равным образом и ассирийцы ведут иной тип войны, кстати, в чем-то более выгодный для мирных жителей. Ранее армия шла медленно, союзники объедали все на своем пути, а теперь ассирийское войско проносится на бешеной скорости, заинтересованное в быстроте передвижения, — смотришь, его уж и нет. То есть война из одного конкретного места переносится в другое, и тяжелые разорения постигают небольшие по размерам территории.

Египтяне дали Ассирии еще 7 лет жизни: они понимали, что если Ассирию не поддержать, то займутся ими, что и произошло. Так в 605 году египетские войска и остатки ассирийской армии были разбиты при том же Каркемише (место, где на Востоке постоянно кто-то кого-то бил), и Новоассирийская держава прекратила свое существование. Своим возвышением она была обязана войнам большого масштаба и в таковых обрела конец.

Еще раз напоминаю, ассирийцы создали не империю, но мировую державу, поскольку не смогли на длительное время сформировать сколько-нибудь эффективной структуры управления, чего даже и не пытались сделать. Первый опыт создания крупной державы имел только один эффективный результат — выяснилось, что, захватив огромные территории, можно их некоторое время удержать, но как это делается более эффективно, было суждено узнать лишь персам.

ВАВИЛОНИЯ В КОНЦЕ II — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ I ТЫС. ДО Р. Х.

1а. В Двуречье, в конце II тыс. до Р. Х. наконец, кончилось то, что так энергично насаждала третья династия Ура и ее преемники. И храмовые и государственные, и вельможные хозяйства существовали, но все владельцы отдавали землю в аренду крестьянам, а за пределами этих владений крестьяне сидели сами по себе и платили налоги государству. Система, когда один контролирует параллельную полосу, другой — поперечную, исчезла, как будто ее и не было. Везде трудится земледелец, чинно-благородно пашущий землю и платящий налоги или арендную плату. Как его называли «молодец» или не «молодец», мало кого волновало.

В Вавилонии сохранился термин «раб». Но рабы имели порой огромные земельные владения, предоставляли свободным людям участки в аренду и даже пытались закабалить трудников; могли разориться, и в то же время могли иметь огромные деньги давали их взаймы, имели крупные владения и обязанности несли такие же, как свободные. Возможно, эту социальную группу к рабам не следует относить.

В Вавилонии не исчезло техногенное общество, существовавшее здесь около двух тысяч лет; но прежде всего, в несколько этапов, заметно изменился этнический состав: естественно, никаких шумеров не было, — это было семитское общество, но смешанное, состоявшее из восточных семитов (аккадцев) и западных семитов (арамеев). Кроме того, ввиду одомашнивания лошади и приручения верблюда вавилонское общество перестало быть изолированным (вливались халдеи, эланиты, кавказские народы, касситы) и превратилось в часть открытого мира, и здесь попытаться выдавать паек и собирать бесчисленные справки было совершенно бессмысленно. Культура была чрезвычайно высокой, но она все более переставала носить «принудительный характер», что было наследием бюрократии техногенного общества. Вавилонское государство существовало еще долго, но все чаще периодически попадало в серьезную зависимость от кого-нибудь, чаще всего ассирийцев, иногда эламитов, потом халдеев. Никто из них всерьез не думал, что можно стать хозяином Вавилона, поскольку он являлся слишком большим экономическим, политическим и, прежде всего, культурным и духовным центром, авторитет которого признавался абсолютно всеми. Даже строя сумасшедшую по размерам Ниневию, ассирийские монархи не пытались из Вавилона перенести в нее средоточие сакрального мира Передней Азии.

В середине XII в. в Вавилонии прекращается правление касситов, и страну захватывает Элам. Впрочем, эламские цари не пытались присоединить Элам к Вавилону, так как все понимали, что подобная акция со стороны будет выглядеть достаточно смешно. В связи с чем эламиты, обладая здесь политической властью, оставили на троне подконтрольного себе вавилонского царя.

Вавилонская династия никогда не прерывалась, правда, иногда местные цари были очень странными по своей этнической принадлежности. Большую часть времени они были независимы, но порой возникал такой институт как личная уния, когда иному соседнему монарху-завоевателю очень хотелось, чтобы рядом не было вавилонского царя. Поскольку избавиться от этого поста невозможно, поэтому завоеватель объявлял себя царем и Вавилона. Таков был максимум посягательства на права города, которое мог себе позволить самый ошалелый ассирийский правитель, утверждая: «я заодно и царь Вавилона». Но чтобы в Вавилонии не было царя вообще, никто и представить не мог.

Надо сказать, никакой город в Передней Азии такого авторитета не имел. Вавилоняне почитались народами, которые и языка-то их не понимали, и религию не исповедовали. Это было уважение совершенно определенного рода: к классическому техногенному государству и его богам, не похожее на исповедание местной веры. Синтез богов, государства, культурных традиций, образования — все в совокупности и было Вавилоном. Вавилон — способ жить, не случайно в Ветхом Завете именно в таком контексте он и упоминается.

2. В конце XII в. появляется царь, имя которого потом стало одной из популярных дразнилок у школьников, — Навуходоносор I (1126—1105). Правил он недолго, но эффективно, полностью отделавшись от эламского контроля и заложив основы векового подъема. Причем с Эламом он разобрался так, что тот 300 лет не попадался ни в какие документы (до IX в.), хотя и не исчез. Впрочем, при Навуходоносоре Вавилон не вел крупных войн, поскольку вавилонское общество тогда не очень стремилось, в отличие от Ассирии, к крупным завоевательным акциям. Вавилон если захватывал что-нибудь, то всерьез, а авантюры появляются только в самом конце существования государства. Может, поэтому в политических историях древнего Востока Вавилон данного периода особенно и не описывается, поскольку это история ассирийских драк и реакции на них окружающих, тогда как Вавилон с достоинством собирал вокруг себя небольшие территории и как мог, обычно успешно противостоял Ассирии.

3. У Вавилона с Х в. была одна внутренняя проблема — семитские арамейские племена халдеев, которые жили в низовьях Тигра и Евфрата и занимались земледелием. Сюда они пришли, видимо, уже на лошадях, но сравнительно давно. В горах и болотах халдеев было почти невозможно достать. Поэтому многократные походы вавилонских царей на них обычно кончались тем, что халдеи с бульканьем погружались в тину под сенью камышей, а недовольные вавилоняне были вынуждены ретироваться; через некоторое время все начиналось сначала. Походы были чрезвычайно частые, а вот свидетельств о том, что халдеев, хотя бы на бумаге (на табличке), полностью разгромили, никогда не было: они всегда успевали скрыться и с каждым разом становились все сильнее и сильнее. Может быть, хотя и мало вероятно, у них имелись какие-то связи с другими арамейскими народами. Область, заселенная тогда арамеями, может быть названа арамейская дуга, она тянулась от южной «полусухой» периферии Двуречья до оазиса Тейма в Центральной Аравии. В этом оазисе имеется достаточное количество воды. Покуда не было всадников, попасть в Тейму было, видимо, личным достижением и радостью немногочисленных обитателей Передней Азии. Теперь начинаются непрерывные скитания: Тейма — Дамаск — Пальмира (совр. Тадмор — оазис на севере Сирийско-аравийской пустыни, к северо-востоку от Дамаска), — с южной периферии Двуречья идет сплошная арамеизация Месопотамии.

Халдеи довольно быстро, в отличие от других арамейских групп, вошли в восточно-семитскую культуру Вавилона, базирующуюся на аккадо-аморейской традиции, и признали Мардука. В чем специфика его культа? В большинстве обществ, практикующих архаическое многобожие, боги образуют поколения, каждое — со своим кругом функций. Первые — боги хаоса и боги, разделяющие хаос. Они всегда очень неопределенные, аморфные, часто — не очень антропоморфные. Затем появляются боги сил природы, олицетворяющие небесные, наземные и водные стихии. Следующие боги-герои, приносящие полезные технические изобретения; наконец, боги, если можно так выразиться, полезных социальных институтов, то есть дающие сакральную санкцию на какую-то форму государственной власти. Мардук — бог, дающий санкцию на твердую монархическую власть.

4. В VIII веке, когда в Ассирии правил великий реформатор и мудрец Тиглапталасар III, который в 729 году захватил Вавилон и провозгласил себя его царем. Однако в 721 году, в царствование Саргона II, эта область выходит из-под власти Ассирии, и Вавилон приобретает относительную независимость. Впрочем, волевой импульс вавилонского населения был уже исчерпан. Усталость народа — сложная вещь, хорошо видная на примере Позднего Египта. Усталость острее всего переживают центры империй, центры техногенных обществ. Самые энергичные люди уходят из деревень и городов побеждать или терпеть поражения, но погибают, и в обществе рождается мысль, что коллективное усилие достаточно тяжело по напряжению и в целом ничего не дает; такие народы трудно поднять на завоевательные войны, а порой даже на оборонительные [29]. После полутора веков (IX- третья четв.VIII вв.) смятения коренное население Двуречья вступает в эту стадию. Здесь живут умные, образованные, дисциплинированные люди, но воевать и умирать под какими-либо знаменами им уже не хочется. Зато с юга напирают энергичные «молодые», гармонические халдеи, которые после поражения ассирийцев от эламитов в битве при Дере в 720 году быстро входят в Вавилон и под аплодисменты жителей утверждают здесь свою власть. Формальным правителем Вавилонии стал халдейский вождь Мардук-апла-иддин II, продержавшийся у власти до 710 г. Халдеи довольно быстро научились руководить государством, начали отнимать землю у городов, но никого не резали, а раздавали ее своим поселенцам и воинам. Но не халдеям создавать большие многовековые государства и даже их поддерживать.

В 690 году пришел ассирийский царь Синаххериб и осадил Вавилон, разрушив его в следующем, 689 году. Вавилония превратилась в рядовую ассирийскую провинцию. Следующий правитель Асархаддон, человек более образованный и мягкий, город восстанавливает. Перед смертью царь разделил ассирийскую державу между своими сыновьями (669 г.), и в Вавилоне начинает править Шамаш-шум-укин, который, заключив союз с рядом государств и восточных племен, поднял восстание против Ассирии в 652 году. Восстания этого времени становятся чрезвычайно жестокими, поскольку Передняя Азия покрывается плотной сетью хорошо укрепленных городов с большими складами и крепостей, подготовленных к длительной осаде. Вавилон был почти неприступен, поэтому его осада длилась три года. Лишь после штурма ассирийцев 648 году город пал.

НОВОВАВИЛОНСКОЕ ЦАРСТВО (626-539 ГГ. ДО Р. Х.)

1a. Вавилон отстроился, но самый динамичный слой здесь стал молодой халдейский эпос, не отягченный техногенной традицией. Снова в нем устанавливают свою власть халдеи в 626 г. при Набопаласаре (626—605), ставшем основателем нововавилонской, или халдейской династии. Халдеям приходится вести тяжелые затяжные войны. Набопаласар берет Урук (616 г.), затем главным образом с помощью мидийцев захватывает древнюю столицу Ассирии Ашшур (614 г.). В 612 г. Набопаласар, объединившись со скифами и мидийцами, захватил столицу Ассирии Ниневию. Остатки ассирийских войск были разбиты в 609 г. — на этом заканчивается многовековая кровавая история Ассирии.

После смерти Набопаласара в Вавилоне к власти приходит Навуходоносор II (605—562). Еще в 607 г. отец передал ему командование армией. Навуходоносор двинулся по Евфрату и затем прямо на юг, — арамеев всегда тянуло обратно в степь: им очень хотелось объединиться всем друг с другом, «по дуге» — и после двухлетней осады захватывает Каркемиш, в котором стоял крупный египетский гарнизон, включавший и греческих наемников. Вавилоняне почти дошли до Святой Земли. С 605 года Навуходоносор становится полноправным монархом и, наведя порядок в стране, вновь начинает продвижение на юг. В 601 году вавилонские войска подходят к египетской границе. До халдеев жители Двуречья никогда так далеко не заходили. Быстрота передвижения была связана с появлением конницы, кроме того, был освоен более короткий путь. Наконец, в 598 году Навуходоносором было реализовано чрезвычайно интересное начинание, когда он двинулся через мелкие оазисы Северной Аравии. В «докавалерийский»» период мало кому из жителей Двуречья не приходило в голову даже просто побывать в этих местах. А здесь предпринималась попытка создания общеарамейской империи, большой по территории, но редко населенной.

Распространяя свое влияние на юг, Навуходоносор не мог не оказаться в Святой Земле. Напомним, что правители арамейского или позднеассирийского типа не стремились требовать от подчиненных государств излишне многого в административной сфере. Обладая кавалерийскими частями и возможностью быстрой переброски войск, они могли и не держать своей администрации на завоеванных территориях: пугать местных правителей стало гораздо легче, а желание восстать против крупных держав у последних заметно ослабело.

В это время в иудейском царстве правил Иоаким. Ему было предложено без боя признать старшинство Навуходоносора, против чего его активно отговаривал шустрый египетский фараон Нехо II [30]. Отговорить-то отговорил, но помочь толком не смог, и 16 марта 597 года Иерусалим был взят войсками Навуходоносора. Эта дата различается у разных историков, но несильно. На трон в Иерусалиме был посажен Седекия, и первые три тысячи высланных иудеев очутились в Вавилоне. Началась эпоха выселения — еще не плен, но уже достаточно крупная по масштабам депортация. В целом акция была не очень жестокая: никто город не жег и не грабил.

С середины 90-х годов VI века Навуходоносор утратил бдительность на западных границах своей империи, ввиду чего началось новое наступление Египта на северо-восточные территории. Египтяне заходят достаточно далеко, захватывают филистимский город Газу, финикийские города Тир и Сидон. Седекия подумал и решил, что египтяне берут верх, поддержал их и опять ошибся. В 587 году Иерусалим был вторично взят вавилонянами, и тысячи иудеев потянулись на север — в вавилонском искусстве имеются изображения иудеев, угоняемых в плен. Именно тогда, по мнению большинства исследователей, и был написан известный 136 псалом «На реках Вавилонских?»

Бесспорный экономический и культурный расцвет Нововавилонского царства не сопровождался адекватным военным усилением, к чему мы более или менее привыкли, изучая предшествующие тысячелетия. Техногенные общества этого времени быстро возрождаются: расширяются площади городов, растет численность населения, но собрать с этих территорий боеспособное войско уже невозможно ни в Двуречье, ни в Египте. Отныне «настоящие» завоеватели — жители более северных гармонических районов, где пространство для жизни слишком мало и население невелико. В Передней Азии еще существуют крупные по размерам государства; они даже порождают мощные импульсы политической силы, которым остается только подчиняться. Однако «халдейский расцвет» — явление чрезвычайно короткое.

2. В 562 году умер Навуходоносор. Естественно, разгорается пятилетка резни, различные политические активисты гоняются друг за другом. В 556 году возникает нечто совершенно новое. После короткого «халдейского расцвета» у власти в Вавилонии при Набониде (556—539) оказываются степные арамеи. Халдеи к этому времени были достаточно развитым народом, арамеи — тоже, но они — уже захватчики, для которых Вавилония и вообще Двуречье — не родина. Она рассматривалась ими, видимо, как база для создания степной арамейской империи. Так или иначе, начинания халдеев арамеи реализовали гораздо более широко. Набонид набрал войска, организовал поход к оазису Тейма в северной части Центральной Аравии и превратил его в столицу на 10 лет, «забыв» Вавилон. Надо было сколачивать арамейское государство. Отсюда — сложные отношения с Египтом: то союз, то борьба с ним. Все силы ушли на юг, и тут пришли «плохие люди» с севера, персы, которых поддержало вавилонское жречество, естественно невзлюбившее Набонида. В 539 г. у города Опис персы разгромили сына Набонида царевича Валтасара [31]. В этом же году после длительной осады пал Сиппар, защиту которого организовал сам Набонид. Не сумев спасти город, царь оставил его во время штурма и помчался в Вавилон, чтобы собрать войска, укрепиться и т. д. Персы же оказались там раньше. Когда Набонид прибежал к столице, то выяснилось, что можно было и не спешить: в Вавилонии никто не восставал против персов и не шел в партизаны. Если вавилоняне ранее не собирались умирать за халдейское государство, то тем более не считали нужным гибнуть за арамейское. 539 годом завершается история Нововавилонского царства.

ЕГИПЕТ ПЕРИОДА ПОЗДНЕГО ЦАРСТВА (СЕР. X—VI ВВ. ДО Р. Х.)

1а. Для нас история Египта Позднего царства важнее, чем более ранних периодов, так как является фоном событий, связанных со временем, предшествовавшим приходу в мир Спасителя.

Перед нами классический конец техногенного времени при сохранении создавшего его народа. В миниатюре мы видели кризисы техногенного общества в Двуречье в конце III тысячелетия. За два тысячелетия своего существования Египет пришел к тому, что в рамках очередного третьего Переходного периода (XI — сер. Х вв. до Р. Х.) египетское общество утратило всякую целеустремленность и жизнеспособность, его духовные силы и внутренний потенциал оказались исчерпанными, ходить в дальние походы и умирать за блеск скипетра фараона никто уже не хотел. Это не значит, что общество исчезло или египтяне остались нищими. С некоторым опозданием они познакомились с железом, осознали его преимущества, но укреплять свое государство или сражаться за него мало кто хотел, в чем выразился один из исходов жизни техногенного общества, которое умерло изнутри, хотя этнически не исчезло.

До почти полного исчезновения египтян как этнической группы оставалось еще два с половиной тысячелетия, тогда как египетская государственность как самостоятельный техногенный организм исчезла в Х веке до Р. Х. Кто хотел, тот и правил Египтом — сами египтяне не только не желали воевать, но даже и править.

2. Появляется ливийская династия, пришедшая с запада (950— 730), — короткая попытка что-то устроить. Потом Египет попал под власть эфиопов, или кушитов, появившихся с юга (715—664). Последних сменили ассирийцы (671—655). Затем последовал краткий «последний расцвет на краю могилы», по выражению одного исследователя, при местной Саисской династии (664—525), которую сменило правление персов (525—332). Самым длительным оказалось греческое влияние, начавшееся с Александра Македонского в конце IV в. до Р. Х. и продолжавшееся вплоть до византийского времени, VII—VIII вв. н. э., хотя формально с 30 г. до Р. Х. Египет стал римской провинцией. К III веку до Р. Х. Египет представлял собой настоящий интернационал, перестав быть единым.

Гораздо дольше существовал египетский пантеон богов, переживший местную государственность. От приходивших завоевателей требовалось, чтобы они чтили Амона и по возможности участвовали в богослужении. Включить родственников и земляков в состав жречества Амона для египетских правителей стало делом престижа. Например, Птолемеи считали себя близкими богу Птаху, объявляли себя фараонами и богами. По-настоящему египетские верования были вытеснены лишь христианством.

Одновременно происходит смещение центров развития. Первое тысячелетие до Р. Х. — время расцвета Нижнего Египта. В то же время энергичные политические силы почти никогда не сосредоточивались в средней части Египта, являвшейся сакральным центром государства, она превращается в спящий район, где дальнейшее экономическое развитие уже невозможно. На тогдашнем техническом уровне здесь все земли были освоены. Даже собрать войска в этих чисто египетских районах толком не удавалось. В Дельте число египтян непрерывно уменьшается, хотя здесь еще осваиваются заболоченные территории. При других условиях возможности Дельты были бы гораздо большими.

Очень быстро развивается торговля, в обращении появляются деньги (не ранее VI в.). Основные формы имущества — мелкое и среднее частное и храмовое землевладение, всякие идеи на счет крупных латифундий были отброшены: это не время крупных поисков, в том числе в экономической сфере, рабов было мало.

3. В середине Х века к власти пришли ливийцы, появившиеся из западных районов Северной Африки. Возглавил их человек, которого звали Шешонк I (ок. 950—730). Он сначала был полководцем, а потом стал фараоном, основавшим XXII Ливийскую династию. Сына назначил главным жрецом бога Амона — один из обязательных актов, с которым мы сталкиваемся на протяжении Позднего царства постоянно. Шешонк известен тем, что вмешался в конфликт между Израильским и Иудейским царствами, организовал рейд против Иерусалима и захватил его около 928 г.

При Шешонке не было жесткой централизованной власти. Темперамент полководцев, не перестававших друг другу говорить: «А ты кто такой?» — привел к тому, что Египет распадается на княжества, во главе которых стоят номархи. Династия распалась на несколько ветвей, располагавшихся в трех основных центрах: Бубастисе, Мемфисе и Гераклеополе. От многочисленных конфликтов лучше не становилось. Уязвимое хозяйство перенаселенной страны периодически попадает в кризисы. Поскольку механизма настоящего сильного ограбления не существовало, земледельцы довольно быстро стали вновь обрастать жирком. Хотя и для разорения страны ливийцы сделали многое. Они устроили две параллельных династии, ХХII-ую и ХХIII-ю, которые регулярно сражались между собой в Дельте и прилегающих долинах. XXIII династия была основана в 817 году правителем города Танис, находившегося в Дельте, и ее представители правили до 730 г. параллельно с ХХII-ой.

4. В VIII веке возвышается еще одно маргинальное государство, более централизованное и совершенное, нежели Египет, — Эфиопия (Куш, или Нубия). Эфиопы жили к югу от Египта, между 4-м и 6-м порогами Нила. Столица располагалась в городе Напата, потом ее перенесли еще дальше к югу, в г. Мероэ. Нубийцы контролировали Египет, но не стремились слиться с местной властью, что весьма существенно.

Проникновение началось при эфиопском царе Каште (сер.VIII в. до Р. Х.) традиционным способом: чтобы стать во главе Египта надо было войти в состав фиванского жречества. Попасть в его кадры было до странности легко. Кашта стал жрецом, послал в Египет эфиопский гарнизон и завел в стране кушитские порядки. Амона он почитал, со жрецами договорился, а затем его сын Пианхи на законных основаниях двинулся на север против ливийских правителей, Бубаститов, которые к этому времени укрепились в Саисе, где правил Тефнахт. Последний попытался поднять египтян на борьбу с эфиопами, но проиграл серию сражений. Тефнахт предпринял одну из последних попыток сделать что-то руками египтян на их коренной территории, однако ничего не получилось. Гераклеополь и Мемфис были заняты противником, а Тефнахт вынужден признать себя вассалом Пианхи — начинаются новые времена. Раньше Египет не знал, что такое осада столицы: все решалось в дальних походах. Теперь страна становится ареной постоянных войн. Они не чета тем, которые происходили на территории Святой Земли, поскольку влекли за собой массовое разорение земледельцев [32].

Поселившись в Дельте Нила и захватив Средний Египет, эфиопы не считали их своей родиной. Прожив 200 лет в Дельте и не поладив с царями из-за суммы зарплаты, ливийские наемники могли спокойно отправиться в Ливию навсегда. Вряд ли такие люди собирались щадить хозяйство египтян.

Пианхи устроил дела и ушел на юг. Тефнахт тут же основал XXIV династию, которая, кроме него, состояла всего из одного человека: его сына Бокхориса (721—715). Пять лет правления Бокхориса позволяют в чистом виде проследить один процесс, с которым общество сталкивалось уже с конца третьего тысячелетия и, видимо, будет еще сталкиваться. Полуразрушенная страна, деморализованные и дезориентированные ливийцы, сильные, но безразличные к судьбам страны эфиопы и египтяне, уже отвыкшие чем-то заниматься и за что-то отвечать. В этих условиях XXIV династия пошла на социальный эксперимент, который позволял решить политические и экономические проблемы. Какова была задача? Вдохнуть жизнь в мертвеющее египетское общество, поскольку новые цари не верили, что все кончено. Что же сделал Бокхорис? Он решил освободить закабаленных разорившихся земледельцев, списать долги с еще независимых должников, оставшимся пообещать хорошую зарплату и набрать полноценное войско, навести порядок. Он сделал ставку на национальный египетский элемент. Действительно, списал долги, вернул земли, прижал к ногтю банды жуликов, потеснил иностранных наемников. Казалось, все шло, как по маслу, но при первом появлении эфиопов многочисленные египетские войска дружно разбежались. Цель была четкая — укрепление среднего слоя земледельцев для расширения сословия воинов.

Однако время египетской государственности истекло. В 715 году преемник Пианхи Шабака разбил в тяжелом сражении Бокхориса и, если верить греческим источникам, сжег его заживо. Так возникла XXV эфиопская династия. Нубийцы объединили страну, вновь перенесли столицу в Мемфис, с привычным энтузиазмом принялись чтить Амона. В походы особо не ходили, поскольку врагов у них, собственно, не было. К тому же удержание Египта требовало достаточно много сил.

5. Все длилось бы гораздо дольше тех лет, которые были отведены эфиопской династии, если бы не Ново-Ассирийское царство, правитель которого Асархаддон уделил время на завоевание Египта. Первый раз в 674 г., а потом в 671 г. Как поступили новые фараоны? Бросили Египет, не очень-то им нужный, и быстро скрылись на юге. Ассирийцы прибыли в страну и сразу задались вопросом: а что с ней делать? В формальном подчинении у них находилось огромное количество хорошо вооруженных мелких правителей, представители которых не собирались кого бы то ни было слушаться. Этих номархов объявили вассалами — их преданности хватило на 15 лет: с 671 по 655 гг. Лишь с большой натяжкой можно считать, что ассирийцы в это время правили страной.

В 663 году попытались вернуться эфиопы. Возглавил их Танутамон, преемник изгнанного ассирийцами Тахарки. Впрочем, красота имени ему не помогла, а даже помешала, поскольку на Танутамоне эфиопская династия пресеклась: ассирийцы его разбили.

6. Вторая половина VII века не самое лучшее время в жизни Ассирии. Поэтому когда в Египте возник новый импульс для объединения страны, ассирийцы ничего не смогли ему всерьез противопоставить. Центром сопротивления стал город Саис в Дельте, ничем до этого не известный. Так начался короткий период, когда египтяне попытались воссоздать египетское государство на национальной основе. Многое было сделано, но оказалось исторически недолговечным.

Родоначальником XXVI Саисской династии (664—525) стал Псамметих I. Возрождать египетское государство он отправился с наемными греками и жителями Малой Азии, и таким образом удалось собрать мелких князей, поскольку с кем-то договорились, кого-то побили. Псамметих даже деньги откуда-то достал: действовал главным образом под честное слово, то есть обещал землю, на которой наемники собирались остаться навсегда. Основания для этого были, так как греки в Египте появились давным-давно (в Северном Египте существовали греческие колонии Кирена и Навкратис). Именно с Саисской династии начинается серьезная эллинизация Дельты, когда она становится частью Средиземноморского мира. На таком фоне предпринимались попытки искусственно возродить национальную религию, духовную и культурную жизнь Египта. Два совершенно противоречивых процесса. Одним из мероприятий по восстановлению египетского величия стал ремонт египетских лабиринтов — комиссия, проверявшая их, однажды не смогла из них выбраться. В экономической области все держалось на такой фигуре как клерух — солдат, владелец клера, земельного участка, предоставлявшегося воину на всю жизнь с правом передачи по наследству. Единственной гарантией его земельных владений оказывалась власть, предоставлявшая солдату такое право. Можно себе представить: пришли чужие люди, языка не знают; где-то их наняли, дали землю. В данной деревне чужеземец становится близким соседом кого-то из местных жителей, у него много земли, начальство его любит. Как это происходило на деле? Первое время местное население разбирало крыши домов — лишь бы клеруха не принимать. Но постепенно отношение менялось, так как на наемниках в основном и держалось хозяйство. Клерухи писали письма домой о том, как здесь хорошо, и новые толпы направлялись в Дельту. Наемники редко возвращаются на родину, и поскольку их профессия трудно применима в области мирного строительства, она является мощным фактором колонизации. Греки в саисский период сюда ехали постоянно. Хотя в сфере управления восстанавливались египетские структуры, возрождалась египетская религия и т. д. С приездом греков Дельта стала частью торгового мира Средиземноморья. При всем прежнем величии Египет не стремился выйти на море: у него был любимый маршрут на северо-восток, в Ливан. Теперь Египет — один из центров виноделия, крупный аграрный район. Египтяне быстро нашли свою нишу на мировом рынке — поставка продуктов питания. Они перестали зависеть от импорта и в этом отношении — от внешнего мира, как было раньше с металлами. Сельскохозяйственную продукцию они смогли производить в огромном количестве.

Ливийцы, обиженные наплывом в Египет греков, пытались отстоять свои права, но сдюжили против греков и ушли, но не в Ливию, а вверх по реке, в Куш к нубийцам, где продолжали заниматься своей деятельностью.

У саисских фараонов хватало денег на войну, но тратили они их не на дальние походы, а на оборонительные мероприятия: огораживали страну крепостями, так как не верили в свой потенциал и понимали, что расцвет кратковременен. Естественно, с полным основанием они ожидали неприятностей не от избранного народа, а со стороны развивавших мускулатуру государств верхнего Евфрата и Малой Азии. С Иудеей у саисских фараонов, терпимых и интеллигентных, были хорошие отношения: без крайней необходимости они соседям зла не творили. Тем не менее с севера надвигались государства, связанные с Нововавилонской державой и государствами Армянского нагорья. В сложившейся ситуации саисские правители пытались воевать чужими руками. Если прежде фараоны собирали армию и отправлялись в дальние края для решения своих проблем, не особенно считаясь или советуясь с теми, кто там живет, то Египет Позднего царства стремился максимально эффективно использовать свои небольшие воинские контингенты. В чем это выразилось? Фараоны хорошо знали ситуацию, обычно подбивали северо-сирийские государства на те или иные военные акции в адрес государств Месопотамии, обещали помощь и иногда подавали ее, иногда нет. Египтяне не рисковали большими корпусами.

Фараон Нехо II (610—595) заслуживает особого внимания. С периодом ему не повезло. Такого человека в XII век, и он бы многое сумел сделать. У него была хорошая армия, сильный флот. Нехо поставил под контроль внешнюю торговлю, от чего имел приличные доходы, двинулся вверх по реке и восстановил порядок на юге. Но в историю вошел благодаря другим мероприятиям.

Первое — он прорыл канал длиной в 84 км, соединивший Средиземное море с Красным. От Суэцкого он отличался тем, что был построен не от моря до моря, а от Нила до озер, образующих среднюю часть теперешнего Суэцкого канала. Строительство обошлось дорого — погибло около 120 тыс. человек. Были воздвигнуты два больших порта на обоих концах канала, позднее построены верфи.

Второе, — хорошо зная торговлю и имея знакомых авантюристов финикийцев, он нанял последних для путешествия вокруг Африки, которое было осуществлено. Для Нехо заморская торговля была государственным делом. С этого фараона государственный характер Египта меняется — Дельта становится завязанной на морской торговле.

Монарх такого рода не мог удержаться и от некоторых походов. Они были быстрыми и успешными. Нехо побывал в Святой земле, но решающего успеха там не добился. Кроме того, побил эфиопов и попугал финикийцев. Подобные акции осуществлялись за счет наемного войска. Время от времени наемники волновались, всегда по одной причине — невыплата зарплаты. Она была большой — ее было трудно выдавать сразу и регулярно, обычно ходили на соседа, грабили его и затем справедливо делили награбленное среди наемников, то есть существовали на самоокупаемости. Однако в один прекрасный день наступает момент, когда, если вы не создали запасов, с наемниками возникают трудности.

Следующему правителю Априю (589—570) пришлось подавлять мятеж наемников. В основном скандалили ливийцы, которые никак не могли успокоится по поводу того, что перестали быть главными в Дельте. После первой неудачи они снова восстали, и Априй погиб. Его родственник Яхмос II (570—526) смог восстание подавить, поэтому царствовал долго и счастливо. Нехо II и Яхмос II — две самые удачливые фигуры саисского периода.

Если первые фараоны XXVI династии делали ставку на греков, то поздние ставили на них вдвойне. На смену господству наемников и регулярным торговым контактам приходят политические союзы. Можно заметить сходство культур архаической Греции и саисского Египта по крайней мере на уровне взаимовлияния художественных школ. Например, в Навкратисе, греческой колонии в Дельте Нила, давно уже ничего египетского не было. Не потому, что колонисты призирали Египет, а поскольку считали его почти своим.

С греками Яхмос II ходил не только в Нубию, но и в новые места—в Аравию, для чего требовались верблюды и кони, а также благоустроенные стоянки между переходами. В Аравии плотность населения возросла: ее жители подтягивались к Святой Земле. Здесь уже есть куда сходить и кого пограбить; у арабов возникают торговые города, храмовые центры. Иное залихватское начинание Яхмоса II — нападение на Кипр.

Все вышеописанное происходило в достаточно напряженных условиях. Расходы большие, средства ограниченные, жречества не хватает и его никто не почитает. Руководители наемников всегда ссорятся между собой: никогда ни в одном обществе дружбы между вождями иноплеменников не было, благодаря чему только и можно было использовать наемников. Впрочем, своего потенциала пока хватало, и египтяне махнули на все рукой.

7. Однако уже в 525 году в Египет прибывает персидский царь Камбиз, основавший новую XXVII персидскую династию. Для Египта указанный факт являлся нормой, тогда как персы сочли Камбиза сумасшедшим. Новоиспеченная династия правила недолго, поскольку преемник Камбиза Дарий I превратил Египет в одну из провинций — сатрапий. Новый статус сатрапии несколько вдохнул силы в египтян, которые теперь непрерывно восставали. Каждый, поднявший мятеж и продержавшийся у власти более трех дней, провозглашал новую династию. Не только персидские солдаты, но и сами сатрапы терпеть не могли эту страну, поэтому почти каждый второй сатрап провозглашал себя независимым. Греки на все происходившее в Египте смотрели издали: отношения с персами у них были сложными.

К этому моменту Египет — это греки Дельты. Все остальные выступают вместе с ними. Когда в конце IV века греки объединились, это сыграло определенную роль и в судьбе Египта. Напомню, что на Амона не покушался никто. Из всей разнокалиберной публики, появлявшейся в Египте, никто никогда со жрецами Амона не ссорился, и культ его отправлял в обязательном порядке. С другой стороны, жрецы Амона не придирались к тем, кто исповедовал два культа одновременно, — в этом феномен сакральной жизни Позднего Египта, когда принятие культа Амона буквально всеми хозяевами страны еще не означало отказа от своей веры. Жречество Амона понимало, что судить пришельцев не следует, одевало торжественные одежды и пело соответствующие стихи очередному правителю Египта. То же произошло с Птолемеем Лагом, преемником Александра. Вместо египто-ливийских фараонов, окруженных со всех сторон греками, появились греки, окруженные египтянами и недовольными ливийцами. Изменилось только одно — фараон стал другим, а власть давно уже перешла к грекам.

Что собой представлял египетский грек? Это не совсем обычный тип человека, средне образованного, более склонного к удовольствиям: ему нравится полежать, отдохнуть, — типичный представитель городской культуры. С другой стороны, жречество долгое время пополнялось самыми разнообразными этническими группами, но не греками, которые понимали египетскую жизнь, но не местную религию. Но это внешняя сторона дела, потому что в духовном плане многие греки птолемеевского Египта реализовали свою тысячелетнюю тягу к духу избранного народа. Септуагинта (перевод Ветхого Завета 70 толковниками, произведенный во времена Птолемеев, прим. во II в. до Р. Х.) не историческая случайность. Эта постоянная тяга и взаимный интерес двух народов, наложившись на высокий авторитет иудеев, создали феномен Александрии, города, основанного еще Александром Македонским в конце IV в., который был не греческим именно в той мере, в какой являлся городом Святой Земли и Египта. Египетский компонент в Александрии был, естественно, весьма значительным, но не надо его переоценивать. Сплав нескольких культур, их взаимное пересечение и переплетение в значительной степени подготовили рождение такого феномена как христианская Александрия, а позднее — гностицизм (учение, пытавшееся объединить достижения античной философии и христианские доктрины).

III век до Р. Х. — расцвет в правлении Птолемеев. Однако со всех сторон на Египет наступали другие более сильные государства, а внутренний потенциал общества уже был израсходован. Птолемеи много строили, буквально захлебывались от избытка продуктов экспорта и импорта — всего было очень много, но с другой стороны и тратить они умели. Кроме того, любимый спорт этих столетий — многочисленные войны. Половина из них велась из-за ничего — традиция была такая — сходить в Сирию. Первая, вторая, третья, четвертая сирийские войны. Кому-то это могло надоесть, но Птолемеям нравилось. Такого рода развлечения на стыке II и III вв. до Р. Х. привели к окончательному исчерпанию ресурсов страны. Местное население, египтяне в первую очередь, пыталось греков унять, но ничего не получалось. Греки одолели, но тут появился Рим, в руки которого птолемеевский Египет шлепнулся, как спелый плод, без сопротивления, под радостные крики тех же греков. Теперь за их спиной стояли доводы Рима, и египтяне не представляли серьезной политической силы. Римская империя никогда ни с кем не ссорилась, но всех постепенно зажимала под общий уровень. Таким образом, римляне покончили с египетской государственностью в 30 г. до Р. Х., когда Египет стал одной из римских провинций.

БИБЛИОГРАФИЯ

Учебная литература

1. История древнего Востока / под ред. Авдиева В. И. — 3 изд. — М., 1970.

2. История древнего мира / под ред. Дьяконова И. М. М., 1982-1983. Т. 1-3.

3. История древнего Востока / под ред. Кузищина В. И. М., 1979; 2 изд.: М., 1988.

4. Редер Д. Г., Черкасова Е. А. История Древнего мира. М., 1985. Ч. 1-2.

5. Снегирев И. Л. Древний Восток. Атлас по древней истории Египта, Передней Азии, Индии и Китая. Л., 1937.

Источники

1. Ветхий Завет (по любому изданию Библии).

2. История и культура древней Индии. Тексты. М., 1990.

3. Поэзия и проза древнего Востока. М., 1973 (сер.: «Библиотека всемирной литературы»).

4. Сказки и повести древнего Египта. Л., 1979 (сер.: «Литературные Памятники»).

5. Хрестоматия по истории древнего Востока / под ред. Коростовцева М. А. М., 1980. Т. 1-2.

6. Хрестоматия по истории древнего Востока / под ред. Струве В. В. М., 1963.

Литература

1. Авдиев В. И. Военная история Древнего Египта. М., 1948. Т. 1; М., 1959. Т. 2.

2. Ардзинба В. Г. Ритуалы и мифы древней Анатолии. М., 1982.

3. Бадж У. Египетская религия. Египетская магия. М., 1996.

4. Боне М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. — 2 изд. — М., 1988.

5. Бонгард-Левин Г. М. Древнеиндийская цивилизация. Философия, наука, религия. М., 1980; 2 изд.: М., 1993.

6. Бэшем А. Л. Чудо, которым была Индия. М., 1977.

7. Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М., 1983.

8. Вейнберг И. П. Рождение истории. Историческая мысль на Ближнем Востоке середины I тысячелетия до н. э. М., 1993.

9. Вейнберг И. П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. М., 1986.

10. Велльгаузен Ю. Введение в историю Израиля. СПб., 1909.

11. Вулли Л. Ур халдеев. М., 1961.

12. Герни О. Р. Хетты. М., 1987.

13. Дандамаев М. А. Вавилонские писцы. М., 1983.

14. Дандамаев М. А. Политическая история Ахеменидской державы. М., 1985.

15. Дандамаев М. А. Рабство в Вавилонии VII–IV вв. до н. э. (626-331 гг. до н. э.). М., 1974.

16. Дьяконов И. М. История Мидии. М., Л., 1956.

17. Дьяконов И. М. Люди города Ура. М., 1990 (сер.: Культура народов Востока. Материалы и исследования. Старовавилонская культура. Вып. 2).

18. Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй древнего Двуречья. Шумер. М., 1959.

19. Жак К. Египет великих фараонов. История и легенда. М., 1992.

20. Замаровский В. Тайны хеттов. М., 1968.

21. Клима И. Общество и культура древнего Двуречья. Прага, 1967

22. Клочков И. С. Духовная культура Вавилонии. Человек, судьба, время. М., 1983.

23. Коростовцев М. А. Религия древнего Египта. М., 1976.

24. Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М., 1965; 2 изд.: М., 1991.

25. Крюков М. В., Переломов Л. С., Софронов М. В., Чебоксаров А. Н. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М., 1983.

26. Кьера Э. Они писали на глине. Рассказывают вавилонские таблички. М., 1984.

27. Лопухин А. П. Библейская история Ветхого Завета. Л., 1990.

28.Масперо Г. Египет. М., 1915.

29. Матье М. Э., Афанасьева В. К., Дьяконов И. М., Луконин В. Г. Искусство древнего Востока. М., 1968 (сер.: «Памятники мирового искусства». Сер. 1а. Вып. 2).

30. Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М., 1982.

31. Монтэ П. Египет Рамсесов. Повседневная жизнь египтян во времена великих фараонов. М., 1989.

32. Оппенхейм А. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации. М., 1990.

33. Павлов В. В. Образы прекрасного. Избранные труды. М., 1979.

34. Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту). М., 1959.

35. Савельева Т. И. Как жили египтяне во времена строительства пирамид. М., 1971.

36. Садаев Д. Ч. История древней Ассирии. М., 1979.

37. Сетон Ллойд. Археология Месопотамии. М., 1984.

38. Тураев Б. А. Древний Египет. Петроград, 1922.

39. Тураев Б. А. Египетская литература. М., 1920.

40. Тураев Б. А. Классический Восток. Л., 1924. Т. 1. Введение. Вавилон.

41. Флиттнер Н. Д. Культура и искусство Двуречья и соседних стран. М., 1958

42. Франкфорт Г., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. М., 1984.

43. Шифман И. Ш. Культура древнего Угарита (XIV—XIII вв. до н. э.). М., 1987.

44. Шифман И. Ш. Финикийские мореходы. М., 1965.

45. Якобсен Т. Сокровища тьмы. История месопотамской религии. М., 1995.

Примечания

[1] Возникает логичный вопрос: «А где же у греков были деревни?» А их-то у греков практически не было. Они жили в городах, из которых ходили на пахоту. Были лишь хижины на участках, где можно было укрыться, и не везде — малое количество усадеб. В поздней античности такие усадьбы получат широкое распространение у римлян (виллы).

[2] Нарам-Суэп правил с 2236 по 2200 гг. до Р. Х.

[3] Анатолия — написание Малой Азии, греческое, но пришедшее к нам не от греков.

[4] Египет, гораздо позже начавший создавать государственные институты, начал почти сразу с деспотии. Но не смотря на то, что на глобусе все близко, ни правители Двуречья толком не знали тогда о происходящем в Египте, ни, тем более, правители Долины Нила — люди, менее грамотные (в среднем) и менее информированные, нежели шумеры и семиты, — о творящемся в Передней Азии.

[5] Указанный фактор, связанный с ирригационными системами, еще сильнее действовал в Верхнем Египте и не имел особенного значения в Нижнем, по условиям, похожим на Двуречье.

[6] Большинство ученых считает, что в Эламе говорили на дравидском языке. Сотни миллионов дравидов сейчас живут в Индии, полуостров Индостан к югу от долин Инда и Ганга, населен по преимуществу ими. Давно предполагалось, что дравиды и раньше обитали в бассейне Инда — сейчас получается, что полоса их расселения достигала Двуречья. Древний мир в своей индийской части образует часть континуума древних цивилизаций, непрерывно тянущихся от района, о котором мы говорим, далее на восток, то есть цивилизация долины Инда не была изолирована.

[7] В Египте идея величия еще сильнее, в частности, фигура царя крупнее, чем воина. Царь (и в Двуречье) может схватить льва за челюсти, его разорвать и т. п.

[8] Всеобщая история, обработанная «Сатириконом». Л., 1990. С. 12. Первое издание — 1911 год.

[9] Многие, кто вырос в промышленном и постиндустриальном обществе, считают ремесленников предтечами пролетариата. Интересно, что такое пролетариат в первоначальном смысле слова ? Это официальный римский термин, а римляне умели для различных групп населения находить адекватные названия. Пролетарии — полноправные граждане, которые, однако, не могут производить для общества ничего, кроме детей. То есть они в состоянии принести пользу обществу, произведя новых граждан.

[10] Интересная деталь — в Египте рабочим давали пиво, а вот про шумеров и аккадцев это не сообщается.

[11] Пример, более близкий нам по времени: в Грузии в советский период в милицию набирали южных осетин.

[12] Айвазовский, известный маринист, как всякий казенный художник, должен был сдать в Академию Художеств картину на тему Священного Писания. Он якобы избрал сюжет — переход иудеев через Чермное море. Художник выполнил картину, принес и завесил холстом. Приходит комиссия, отодвигает холст, а на картине — море, и никаких евреев или египтян. Айвазовского спрашивают: «А где евреи?» — «Евреи уже перешли», — отвечает художник. — «А где египтяне?» — «Они уже потонули». Нечто похожее имело место и здесь. Был спокойный берег, а филистимляне еще не пришли. К югу было слабое колено Рувимово, далее расселялись семито-язычные, видимо, эдомитяне и к востоку расселились идумеи, представлявшие собой достаточно слабое сообщество, чтобы существенно влиять на соседей. С севера расположились колена Вениаминово, Ефремове и часть колена Данова. За Иорданом особняком держались потомки Гада и Рувима.

[13] Очевидно, с передвижениями «народов моря» связаны и события троянской войны (ок. 1240 — 1230 гг.). Когда «избранный народ» стал жить на Святой Земле, у него начались конфликты с филистимлянами, которые на протяжении века ничем не кончались. Филистимляне не хотели идти вглубь материка, а избранный народ не собирался сбрасывать их в море и занимать чужую территорию. Прибрежные земли ранее были пустыми, поэтому филистимляне смогли здесь довольно быстро обосноваться. К тому же претензий на создание большого государства у них не было. Так появился еще один этнический компонент среди населения Святой Земли, — древние греки (до XII в. по Р. Х.).

[14] В степях нынешней России до появления в них казаков обитали ногайцы — от Румынии до Башкирии. На Куликовом поле татарами командовал ногаец Мамай. Эти кочевники, ныне живущие в основном в Дагестане, контролировали огромные территории. Появившиеся в степях казаки лишили кочевников мобильности. Равным образом, на Востоке описываемого периода возникла необходимость в создании своей конницы по типу нашего казачества, специализировавшуюся на противостоянии кочевникам за счет подражания им. Ведь покуда соберется регулярная государственная конница, кочевников уже не видать.

[15] В нашей традиции к ней принято относиться с неуважением, т. к. для русского государства наемничество не было типичным. В XVII веке, при царе Алексее Михайловиче, в армию широко привлекались наемники, офицеры, солдаты. Что приписывают Петру, в значительной степени было сделано им — в остальные времена для России наемничество было не присуще.

[16] Вавилонское пленение имело место после походов в Палестину нововавилонского царя Навуходоносора II и двукратного взятия им Иерусалима в 597 и 587 гг. до Р. Х.

[17] Таково традиционное прочтение имен богов в шумерской традиции — в аккадской они носили несколько измененные имена: Эллиль, Ану, Эйя.

[18] Попробуйте представить себе процедуру деления, если вы пользуетесь только римскими цифрами. Тяжело. Далеко не во всех средневековых университетах Европы преподавалось деление — только сложение, вычитание и умножение, а чтобы научиться делению, надо было ехать в другой университет, где оно преподавалось.

[19] Более подробно об ощущении людьми времени в средневековой Европе см. кн. Блок М.. Апология истории. М., 1973. С. 127 — 130.

[20] И ныне имеется городской фольклор — анекдот, — вполне народный жанр, хотя и несколько гипертрофированный; сюда же следует отнести городской романс.

[21] Современными ассирийцами была монополизирована чистка ботинок и продажа ваксы. У них имеется своя интеллигенция, имеющая университетское образование; в начале нашего века были свои школы. Последняя попытка ассирийцев возродить государственность относится к 1920 г., когда будучи вооружены французами, они подняли восстание на юго-востоке современной Турции. Турки оказались сильнее, а французы, как часто бывает, предали своих друзей — ассирийцы были вынуждены сложить оружие.

[22] Земли, после геноцида 1915 года заселенные турками, которые здесь вырезали большую часть армянского населения.

[23] Например, предки греков писали больше нигде неизвестным способом: по спирали. Кроме того, следует помнить, что существовала совершенно другая культура чтения: вы сами себе лектор, поэтому все процедуры восприятия текста были достаточно шумными. Для человека запись была средством воспроизвести звук, после чего он был способен его воспринять. Многое стоит за тем фактом, что не существовало интимного процесса чтения про себя, к которому мы привыкли и считаем естественным. На самом деле большая часть письменной истории связана именно с чтением вслух.

[24] От слова «Веды» — древнейшие памятники религиозной литературы Индии. Существовало четыре веды, или самхиты (наиболее известная — Ригведа), представлявшие собой сборники гимнов, жертвенных формул и описаний ритуалов.

[25] Это произошло в конце I тыс. н. э., когда в Индии вспыхнуло гонение на буддизм, который, позднее не восстановив своих позиций в стране, тем не менее, наложил свой отпечаток на местные верования.

[26] А именно при Навуходоносоре II в VI в. до Р. Х.

[27] Сталь представляет собой сильно науглероженное железо, в силу какового обстоятельства приобретающее особую твердость. Простейшая технология науглероживания состояла в погружении раскаленного металла в холодную воду — так называемая цементация.

[28] Вы можете встретиться с разницей в датах примерно в год. Многие датировки, принятые историками, могут быть пересмотрены. Их же разночтение с ветхозаветными датами носят принципиально иной характер: срок пленения, например, никому не известен, поэтому точные даты Ветхого Завета в рамках I тыс. до Р. Х. сплошь и рядом расходятся с надписями и летописями, которые существовали в целом ряде не связанных между собою государств Передней Азии — все они приводят одинаковые даты, но отличающиеся от высчитанных в Иудее в IV — I вв. до Р. Х.

[29] Оригинальную, но спорную концепцию рождения, развития и угасания этносов разработал Л. Н. Гумилев. См. кн. Гумилев Л. Н. Конец и вновь начало. М., 1994. Первое издание вышло в 1990 году под другим названием — «География этноса в исторический период».

[30] Нехо II (610 — 595) — редкий, недюжинного ума правитель, прорывший канал между Средиземным и Красным морями. Вообще он реализовался во многих массовых начинаниях.

[31] Собственно, под этим именем он упоминается в Библии: по-настоящему его звали Бел-шар-уцур.

[32] Во время десятилетней войны во Вьетнаме американцы могли победить в течение одного дня, разбомбив дамбы, защищавшие страну от воды с севера. Взорвав дамбы, они посадили бы 80% населения на деревья и крыши домов, вызвав затопление территории. Однако погубить большую часть страны совесть им не позволила. История войн средневекового Востока, равно как и техногеиных государств древности, чрезвычайно богата такого рода безобразиями, тем более что на подобные авантюры обычно шла более слабая сторона — огромные области погружались в состояние неурожая и голода. В Египте данного периода нечто сходное происходило довольно часто, поскольку ливийцам не особенно было жалко страну, а уж эфиопам тем более.