История Христианской Церкви

"Но если евангелист Иоанн заметил, что самый мир не вместил бы написанных книг с подобным изложением всех деяний Христа Спасителя (Иоан. 21:25), если принять во внимание, что апостолы постоянно и довольно долгое время проповедовали евангельское учение, то будет несомненно, что в св. книгах, оставленных ими Церкви, христианское вероучение изложено только в основных, существенных пунктах. Частности учения развиты были апостолами устно и переданы вере и сознанию христиан, особенно предстоятелей церквей, основанных или посещенных ими. Поэтому Апостольское Предание относительно частных и второстепенных сторон вероучения является вторым после Священного Писания источником христианского вероучения. Преданием объясняется и дополняется все письменно изложенное вероучение".

Канон Св. Книг и Св. Предание

Христианское вероучение, сосредоточенное в двух источниках - Св. Писании и Св. Предании - должно было остаться неизменным в том виде, в каком оно заключено в них. Первой заботой Церкви послеапостольских времен было приведение к единству источников своего вероучения. Церковь, составляя сборник всех писаний, поступала со строгой разборчивостью и только после продолжительных исследований о той или иной книге, хотя и принадлежавшей апостолам, но не общеизвестной, принимала ее в состав сборника священных книг. Постепенно образовался один во всей Вселенской Церкви сборник Священного Писания Нового Завета, или канон священных книг Нового Завета. Долгое время возникали споры относительно отделения посланий апостолов. В 4 в. Церковь вынесла окончательно решение по поводу спорных вопросов. Принимая в канон священные книги, по проверке из писаний апостольских, о которых возникали споры, Церковь вместе с тем исключила из священных книг писания не апостольские и решительно отвергала все книги подложные и апокрифические, каковы, напр., евангелие "от Евреев", от "Египтян", "Евангелие Никодима", "Евангелие Фомы", "Деяния Павла", "Апокалипсис Петра" и проч.

Церковь заботливо охраняла неприкосновенность Св. Предания, признавая священным, апостольским только то, которое, несомненно, исходило от апостолов и не противоречило их писаниям. Первыми хранителями апостольского предания были предстоятели церквей, непосредственные ученики апостолов, ими самими поставленные. Они, в свою очередь, передавали предание своим преемникам.

Замечательно свидетельство о таком способе хранения предания св. Иринея Лионского, ученика св. Поликарпа Смирнского: "Быв еще отроком, - писал он к Флорину, впавшему в ересь, - я видел тебя в нижней Азии у Поликарпа. Тогдашнее я помню тверже, чем недавнее; потому что познания детского возраста, укрепляясь вместе с душою, укореняются в ней. Так я могу наименовать даже место, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп; могу указать все входы и исходы его; начертать образ его жизни и внешний вид; изложить его беседы с народом; описать его общение с Иоанном, как он сам рассказывал, и с прочими самовидцами Господа; изобразить, как он сам припоминал слова их, как и что слышал от них о Господе, как он пересказывал о Его чудесах и учении, о чем получил предание от людей, которые сами видели Слово жизни. Я записывал слова его не на бумаге, а в сердце, и благодать Божия помогает мне всегда хранить их в свежей памяти".

Всякое учение проверялось преданием и только после этого признавалось правильным. "Свидетельство предания, по Тертуллиану и Иринею, - пишет Е. Смирнов, - важно также для оценки подлинности писаний апостольских; только тогда, по учению их, то или другое писание должно быть признано апостольским, когда таким оно признается церквами апостольскими и теми, к кому первоначально написано. С течением времени, мало-помалу, при постоянном общении всех частных церквей, по возникавшим касательно вероучения и книг св. Писания вопросам составилось единое предание всей Вселенской Церкви, которое стало сохраняться не устно, но и письменно, в творениях православных отцов Церкви".

Краткое изложение церковного учения в символах

Спаситель дал апостолам заповедь принимать в Его Церковь всех после предварительного научения истинам веры, - пишет Е. Смирнов. - Поэтому апостолы, прежде чем принимать в Церковь новых членов, старались научить их. Так делал ап. Петр, когда после сошествия Св. Духа обратил ко Христу около трех тысяч человек или при обращении сотника Корнилия. Так же поступал диакон Филипп в Самарии, равно как ап. Павел и другие апостолы. Из примеров предварительного научения истинам веры, представленных в книге Деяний апостольских, видно, что такое научение ограничивалось только главными истинами. Апостолы говорили о важнейших событиях ветхозаветной и новозаветной истории в приложении их к домостроительству спасения, убеждали покаяться и уверовать в Иисуса Христа, как в обетованного Мессию и Спасителя, и т. д. После того, как слушавшие апостольскую проповедь усваивали основные истины, апостолы принимали их в Церковь через крещение. Таким образом, при обращении верующих апостолами положено было начало краткому изложению основных истин веры, которые должен был знать и принимать с верой каждый вступающий в Церковь. После апостолов краткие изложения истин веры, составляемые на основании их писаний и преданий, были во всеобщем употреблении в Церкви и получили название символов, т. е. образцов веры. Знания и исповедания веры в том виде, в каком она изложена в символах, Церковь требовала от своих членов по примеру апостолов при крещении их. Первоначально не было во всех церквах одного общего символа; та или другая частная церковь имела свой символ. Но различие было только в форме, в выражениях, а не в сущности заключающегося в них учения. Содержание всех символов - одно и то же учение о едином и троичном Боге, развиваемое также одинаково, но с дополнением к некоторым из них особых определений и выражений, прилагаемых к Лицу Бога Отца или Бога Сына, и направленных против лжеучений тех или других еретиков. Известны символы церквей: иерусалимской, римской, антиохийской, кесарийской, галльской (в творениях Иринея), карфагенской (в сочинениях Тертуллиана), александрийской (в сочинениях Оригена) и др. Но уже в 3 в. все символы мало-помалу стали получать единую форму; в 4 в. на первом Вселенском соборе окончательно определен был общий для всех церквей символ веры, который сделался как бы суммой всего христианского вероучения и из которого возможно развитие его во всей полноте".

Частные догматы, раскрывавшиеся Св. Церковью

В противоположность языческому многобожию, Церковь с особенной ясностью должна была излагать свое учение о единстве и единовластии Божием. При вступлении в общество христиан каждый уверовавший, если он был язычник, обязан был засвидетельствовать свою веру в Единого Бога, и потому во всех символах первым пунктом стоит учение о Едином Боге. Затем, все отцы и писатели Церкви, опровергавшие язычников, со всей обстоятельностью раскрывали не только действительность, но и необходимость существования Единого Бога. В доказательство этого, кроме указаний на св. Писание и св. Предание, церковные писатели приводили то соображение, что совместное существование многих богов ведет за собой отрицание Божества вообще, так как боги, если их несколько, взаимно ограничивают один другого, а истинный Бог должен быть неограничен и потому един.

"Другой догмат, раскрытый Церковью во 2 и 3 веках, - это о Св. Троице. Учение о Св. Троице в первое же время существования Церкви подвергалось многим возражениям со стороны язычников и искажениям со стороны почти всех еретиков, а, особенно, антитринитариев. Поэтому церковь вынуждена была настоятельно утверждать Троичность Лиц в Боге. Все отцы и учители Церкви 2 и 3 веков на основании св. Писания и св. Предания положительно, без всяких колебаний, в своих сочинениях говорят об одинаковом Божественном достоинстве всех трех Лиц, называя каждое из Них Богом, утверждают самостоятельность и отдельное бытие каждого и проч.".

"Вместе с догматом о Св. Троице раскрывался также и догмат о Лице Иисуса Христа. Церковь в лице своих отцов и учителей положительно утверждала, что Иисус Христос есть Бог и вместе с тем человек, с душой и телом человеческим. Такое учение о Лице Иисуса Христа с особенной полнотой и обстоятельностью раскрыто в сочинении Мелитона Сардийского "О воплощении Христовом". Не лишенным здравого смысла, говорит Мелитон, нет необходимости доказывать чуждую призрачности, действительность души и тела Его и одинаковость человеческого естества Его с нашим. Дела Христовы после крещения и особенно чудеса показывали и доказывали миру, что в плоти Его сокрыто Божество. Будучи Богом и вместе человеком совершенным, Он явил нам два Свои естества: Божество - чудесами, сотворенными в течение трех лет после Его крещения, и человека - за те 30 лет, когда немощь плоти скрывала знамения Божества Его, хотя Он был истинным Богом предвечным". Такие же мысли развивались и другими церковными писателями. Напр., Иринеем. Но вопрос об образе соединения в Лице Иисуса Христа Бога и человека не был еще вполне раскрыт отцами 2 и 3 вв. "Что касается таинств, то учение о них, раскрытое Церковью во 2 и 3 веках, то же самое, какое хранит Православная Церковь и в настоящее время. Все церковные писатели 2 и 3 веков согласно признавали таинства такими священнодействиями, через которые невидимо сообщается благодать Божия, возрождающая, обновляющая и освящающая человека, принимающего их. Также согласно учили многие писатели Церкви, что таинства имеют Божественное происхождение, что они должны быть совершаемы в определенных формах и уполномоченными на то лицами, и от такого совершения таинств ставили в зависимость их действительность. Что касается числа таинств, то хотя ни один из писателей 2 и 3 века не говорит обо всех таинствах в совокупности, но порознь они говорят обо всех семи. Один об одном таинстве, другой - о двух, третий - о трех и даже четырех. В частности, о таинстве Крещения они учили, что оно должно быть совершаемо над всеми вступающими в Церковь через троекратное погружение в воду во имя Отца и Сына и Св. Духа, для возрождения в новую духовную жизнь с отпущением всех грехов. Только Тертуллиан имел свой особый взгляд на условия для совершения этого таинства. Поставляя силу и действительность Крещения в абсолютную зависимость от веры принимающих его, он допускал крещение только для возрастных и не допускал крещения младенцев. О Евхаристии учили, что в ней под видом хлеба и вина преподаются верующим истинное Тело и истинная Кровь Господа Иисуса Христа; что хлеб и вино становятся действительным Телом и действительной Кровию Господа после молитв о призывании на Св. Дары Святого Духа; что причащаться должны все верующие и под обоими видами, т. е. как Тела, так и Крови Христовой; что Евхаристия есть благодарственная и умилостивительная жертва за живых и умерших и т. п. О покаянии учили, что оно должно быть совершаемо через устное исповедание грехов перед пастырями Церкви и через формальное, именем Божиим разрешение кающегося от грехов.

"Наконец, у некоторых церковных писателей 2 и 3 веков есть следы учения о призывании и почитании святых. С самого начала общим верованием Церкви было, что между Церковью земною и Церковью небесной существует взаимное общение, что святые, принадлежащие к Церкви небесной, своими молитвами ходатайствуют перед Богом за живущих на земле. Это верование, основание которого заключается в изречении Иоанна Богослова в Апокалипсисе (8:3-5; 5:8), раскрыто у Киприана и, особенно, у Оригена. Вместе с этим верованием и на основании его, в первые же времена церковной жизни установилось учение о необходимости призывания святых и почитания их, как посредников между Богом и людьми. Из церковных писателей, раскрывавших учение о призывании и почитании святых, известны Ириней, Тертуллиан, Киприан, Ориген. Ириней и Тертуллиан называли Пресвятую Деву Марию ходатайницей за Еву; Киприан высказал, что отошедшие из сей жизни прежде других должны молить милосердного Отца об оставшихся братиях и сестрах; Ориген в молитве к Иову сам просил его ходатайства перед Богом; он же говорил и о почитании ангелов, хотя не таком, какое воздается Богу; так же об этом есть свидетельство св. Иустина Мученика. Самый факт почитания мучеников и их останков во 2 и 3 вв. говорит о распространенности учения почитания святых".

Происхождение ересей и лжеучений

С самого возникновения христианства были люди, только внешним образом его принявшие, сущности его не понявшие и исказившие его примесью посторонних учений, чуждых Священным Писанию и Преданию. Люди, во всей полноте принявшие и усвоившие христианское учение, исповедовали православие; те, кто искажал его, придерживались ереси."В появлении еретиков, искажавших божественное неизменяемое учение Христианской Церкви", - пишет Е. Смирнов, "есть некоторая последовательность и система, именно - переход от общего к частному. Следовало ожидать, что на первых порах, вследствие вступления в Церковь иудеев и язычников, не хотевших вполне отказаться от иудейства и язычества и потому смешивавших христианское учение с воззрениями иудейскими, появятся еретические заблуждения относительно всей системы христианского вероучения, а не отдельного какого-либо пункта. Так действительно и было: с одной стороны явились еретики иудействующие, называемые также евионитами, которые стремились слить христианство с иудейством, даже с подчинением первого последнему, а с другой - язычествующие, или, как они назывались во 2 веке, гностики, а потом манихеи, стремившиеся из христианского вероучения в соединении его с восточным религиозным миросозерцанием или греческой философией образовать смешанную религиозную систему. Когда лжеучения этих еретиков были отвергнуты Церковью и уже стали отживать, на смену им появились другого рода ереси, возросшие уже на христианской почве. Предметом их служит главный догмат христианства о троичности Лиц в Божестве. Это ереси антитринитариев. В последующее за тем время развивается ересь по вопросу еще более частному: о Божественности Второго Лица Святой Троицы. Эта ересь, известная под именем арианства, открыто появилась уже в начале 4 века. В век апостольский мы видим еретиков иудействующих и язычествующих. Последние положили начало тому гностицизму, который развился особенно сильно во 2 в. после времен апостольских".

Еретики иудействующие

Начало иудействующих ересей относится ко времени Апостольского собора, на котором было решено, что соблюдение Моисеева закона необязательно для христиан, т. к. спасение в христианской Церкви совершается благодатью Господа Иисуса Христа. Партия христиан из иудеев фарисейского направления, поставившая вопрос о необходимости для спасения соблюдения и Моисеева закона, осталась при своем мнении. Сначала вопрос этот не был острым, т. к. в Палестине христиане из иудеев по установившемуся обычаю исполняли закон Моисеев и принимали обрезание.

"В тридцатых годах 2 в., когда строгое соблюдение Моисеева закона стало невозможным, часть христиан из иудеев совершенно оставила исполнение его, присоединилась к христианам из язычников, составивших церковь в построенном на месте разрушенного Иерусалима городе, Блие Капитолине, и даже согласилась на избрание епископа из необрезанных; партия же христиан из иудеев, отстаивавшая соблюдение закона Моисеева, решительно отделилась от Церкви и образовала отдельное, вполне еретическое общество. Впрочем, и эта партия распалась на две части: строгих ревнителей закона и умеренных. Первые известны под названием евионитов, вторые - назареев (именем назареев не уверовавшие во Христа иудеи первоначально называли всех христиан из иудеев, как это видно из Деян. Апост. 24:5). Назареи, в сущности, не отступали от обще церковного учения, признавая Иисуса Христа Мессией и Богом, допуская Его сверхъестественное рождение и проч. Но при этом они считали необходимым соблюдение Моисеева закона для христиан из иудеев, не придавая ему такого значения для христиан из язычников и признавая ап. Павла для последних учителем Божественной мудрости. Церковь относилась снисходительно к этой партии иудействующих, не считая их, в собственном смысле, еретиками. Партия назареев в небольшом числе существовала до 4 века. "Совсем другое представляет собой партия евионитов, получивших такое название от еврейского слова евион, что значит "бедный" (евиониты названы этим именем или по бедности их общества, или по бедности умственной, духовной). Они признавали решительно необходимым для всех христиан соблюдение Моисеева закона, считая ап. Павла, восставшего против этого, отступником от веры. По их понятию, иудейская религия и с пришествием Христа Спасителя по-прежнему имеет важное значение в деле спасения людей. Таким образом, значение христианства, как религии, имевшей объять весь мир, ограничивалось. Евиониты не придавали ему даже значения новой религии, а считали продолжением того же иудейства. Отсюда и учение их о Христе Спасителе было не то, какое содержала и содержит истинная христианская Церковь. Признавая Его Мессией, они видели в Нем не Бога-Искупителя, а только великого пророка, подобного Моисею, Который пришел проповедать о наступлении Своего царства, в которое могли войти одни только иудеи. Вся деятельность Его ограничивалась, по их понятию, только разъяснением закона и дополнением его новыми заповедями. Отрицая в Иисусе Христе Божественное достоинство, они признавали Его простым человеком, сыном Иосифа и Марии, получившим Божественную силу и достоинство Мессии только в крещении. Таким образом, главного догмата христианства об искуплении человечества Господом Иисусом Христом от греха, проклятия и смерти у евионитов не было. Смерть Христа Спасителя не имела у них искупительного значения; она воодушевляла их только надеждой скорого вторичного пришествия Его на землю, чтобы основать земное царство, которое будет существовать тысячу лет (хилиазм). Евиониты весьма отличались от истинной Христианской Церкви и в церковной практике. Так, они совершали таинство евхаристии только однажды в год, в воспоминание тайной вечери Спасителя, и употребляли при этом одну воду, как аскеты.

"Кроме этих двух партий иудействующих из-за смешения иудейства в форме ессеизма с христианством образовалась еще третья партия иудействующих еретиков, именно: евионитов-гностиков. Они известны еще под именем елкезаитов (от иудея Елкая, или Елксая, жившего во времена Траяна) или впоследствии самсеев; эта партия, имевшая своим средоточным пунктом пустыни за Мертвым морем, где обитали ессеи, увеличилась еще наплывом обыкновенных евионитов, бежавших из Иерусалима при разрушении его Адрианом в тридцатых годах 2 столетия. В мировоззрении евионитов-гностиков есть уже элементы мировоззрения восточных религий и греческой философии, так что они составляют как бы переход к язычествующим гностикам. Мировоззрение их следующее: первый человек Адам обладал истинной религией, так как в нем обитал Божественный Дух. Но мало-помалу род человеческий под влиянием злого начала - материи - потерял эту религию, именно, через жену, принцип чувственности и слабости, греха и заблуждения. Для освобождения людей от зла и поддержания в них истинной религии Бог, как Отец рода человеческого, посылал в мир своего Божественного Духа, который и явился в лице Авеля, Еноха, Авраама, Исаака, Иакова и Моисея. Моисей сообщил свое учение семидесяти разумным мужам с тем, чтобы они передавали его последующим поколениям для сохранения его по преданию. Учение Моисея, спустя долгое время после него, записано было в книгах, но по большей части извращено так, что найти истину в них могут немногие. Истинное же учение его, передававшееся разумными мужами через предание, сохранилось только в обществе ессеев. Что касается народа еврейского, то он не понимал истинной религии; он до того погрузился в чувственность, что всю религию обратил в одни обрядовые церемонии, между которыми особенно чувственными представляются жертвоприношения. Чтобы очистить Моисеев закон от примеси чувственности и восстановить истинную религию, Бог опять послал Своего Божественного Духа, Который действительно явился во Христе и исполнил свое дело. Таким образом, по представлению и этой партии евионитов, деятельность Господа Иисуса Христа ограничивалась только учением и при том не каким-либо новым, но тем, которое знали по преданию разумные мужи. Искупление человечества от греха и смерти их учением уничтожалось; даже самое пришествие Христа Спасителя становилось излишним, ибо истинная религия Адамова была известна в обществе ессеев, и спасение могло и может совершаться без Него и Его учения. Свою истинную религию евиониты полагали во взаимной братской любви всех принадлежавших к их обществу и в стремлении к уничтожению чувственности, или, что то же, зла, так как они отождествляли материю и зло, и боролись с ним посредством строжайшего аскетизма; при этом, впрочем, брак допускали. Секта евионитов-гностиков существовала до 5 столетия".

Гностицизм

"Перед появлением христианства народные языческие религии под влиянием философского скептицизма стали склоняться к упадку; но необходимость религии была сильна в умах людей мыслящих. Поэтому некоторые ученые язычники и отчасти иудеи, познакомившиеся с греческой образованностью, задумали из всех религий мира, а также философских систем создать особое религиозное учение, которое превосходило бы все религиозные системы, будучи чуждо недостатков, свойственных всем им: грубости и чувственности. Это учение, как высшее, духовное, составляло для людей, создавших его, истинное религиозное знание, истинное религиозное ведение. В основе его лежали начала греческой философии, иудейского богословия и восточных религий, особенно, Зороастра. При появлении христианства некоторые из обладавших этим высшим знанием вступили в Церковь и, не отказываясь от своих убеждений, из смеси их с христианским вероучением, образовали еретические системы, известные под именем гностических. Число их было очень велико, так как каждый более или менее даровитый гностик составлял свою систему, видоизменяя ту, которой придерживался. Гностики, как обладающие единственно истинным знанием (гносисом), в своих системах предлагают безусловное решение всех вопросов бытия и жизни: о мироздании, о происхождении в мире зла и освобождении от него, но все эти решения находятся в мире фантазии, так как в их миросозерцании фантазия востока берет перевес над строгостью и последовательностью мысли запада". В апостольские времена первым представителем гностического учения был Симон Волхв, упоминаемый в Деяниях Апост. Он выдавал себя за воплотившуюся Силу Божию, спутницу свою Елену, или Селену, за воплощение Мудрости Божией. Таким образом, Симон, в отличие от других ересеучителей, не только распространял смешанные языческие, иудейские и христианские понятия, но и сам принимал на себя роль Божественного посланника. На самом же деле он был фокусником и шарлатаном. Во 2 и 3 вв. его именем называлась небольшая партия еретиков-гностиков, а в 4 в. именем симонии обозначали приобретение за деньги благодатного иерархического служения в Церкви. Как известно, Симон за деньги хотел купить у апостолов благодатную силу Святого Духа через рукоположение. Подобным ему был ученик его Менандр, утверждавший, что он есть посланник Верховной Божественной Силы.

Еретик того же времени Керинф пытался уже образовать еретическую гностическую систему. Он был иудеем из Александрии. Он смешивал гностицизм с евионитством. "По началам гностицизма он учил, что творение видимого мира совершено не Богом, а низшим духовным существом, демиургом; что до появления христианства всесовершенный Бог был неизвестен миру; что открыл Его миру Мессия, вышний Христос, Божественное Слово, Который во время крещения в виде голубя сошел на человека Иисуса и оставил Его во время страданий. А вместе с евионитами он признавал Иисуса Христа простым человеком, родившимся естественным образом от Иосифа и Марии, и разделял надежды евионитов на земное тысячелетнее царство Мессии, когда воскреснет человек Иисус и соединится с вышним Христом. Керинф некоторое время жил и действовал в Ефесе, когда там же пребывал Иоанн Богослов. Общество своих последователей он основал, главным образом, в Малой Азии; оно держалось до 4 века".

Из апостольского века известны еще еретики: докеты и николаиты. "Докеты, под влиянием восточных языческих воззрений на материю, как назло, никак не хотели допустить воплощения Бога Слова; поэтому утверждали, что воплощение Иисуса Христа было призрачное, что Он только казался страждущим и проч. Ап. Иоанн Богослов сильно вооружался против докетов в своих посланиях и особенно настаивал на пришествии Иисуса Христа во плоти (Иоан. 4:2-3; 3 Иоан. 7). Николаиты, под влиянием тех же воззрений на материю, как назло, развили практическое учение о необходимости умерщвлять плоть и возвышать свободу духа. Только умерщвление плоти и возвышение свободы духа над плотью проявлялось у них распутством. Во 2 в. николаиты приурочивали свое происхождение к Николаю, пришельцу антиохийскому, диакону иерусалимской церкви, жизнь которого обезображивали нелепым образом; но на самом деле, по объяснению Иоанна Богослова в Апокалипсисе (2:14-15), они "держались учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они любодействовали".

"Из еретических мыслей гностического характера, высказанных отрывочно еретиками апостольского времени, во 2 в. развились целые гностические системы. Исходным пунктом миросозерцания большей части гностиков был дуализм: основными началами бытия и жизни они признавали, с одной стороны, Верховное Существо, или Высочайший Дух, с другой - материю. Верховное Существо они представляли самостоятельным, независимым началом света и добра, источником духовной жизни. Как источник духовной жизни, оно, по их мнению, производит из себя через истечение (эманация) множество духовных, вечных существ, которые составляют всю полноту бытия, почему совокупность их и называется плиромой. Материя, наоборот, у гностиков представляется как самостоятельное независимое начало чувственной материальной жизни и зла. В основных взглядах на начала своей системы гностики были согласны между собой, только в понятиях о свойствах материи расходились. Одни, сообразно учению Платоновой философии о материи, как не сущее, видели в ней мертвый хаос, безжизненное, недеятельное начало; другие, сообразно учению религии Зороастра об Аримане, видели в ней живое и деятельное начало зла. Отсюда, гностики распадаются на два класса: на гностиков Александрийских, усвоивших первое воззрение, и гностиков Сирийских, усвоивших второе. Дальнейшее их миросозерцание при сходстве в существенном развивается также в двух главных направлениях, сообразно тем или другим взглядам на материю. По представлению Александрийских и Сирийских гностиков, видимый мир (космос), в котором проявляются духовное и материальное начала, произошел из смешения духовного мира с материальным, или плиромы с хаосом. Но самый образ смешения они представляли различно. Сообразно взглядам на материю, Александрийские гностики учили, что один из эонов, далеко отстоящий от своего источника, вследствие своей слабости оторвался от плиромы и упал в материю, или, по учению Валентина, частица последнего светлого эона, вследствие полноты света в плироме, истекала в материю. Сирийские утверждали, что один из крайних эонов, постоянно находившийся в борьбе с материей или царством сатаны, наконец, был поглощен ею. Так или иначе, слившийся с материей эон, как дух царства света, порядка и гармонии, старается в области материи установить стройное течение жизни, - он делается творцом (демиургом) видимого мира, в котором соединяет вместе элементы духовные и материальные. Здесь, по представлению гностиков, лежит начало зла в мире, - именно, в противоположном и враждебном отношении элементов материальных с духовными. По представлению Александрийских гностиков, только духовные элементы, или добро, берут перевес над материальными, или злом, так как материя вследствие своей безжизненности противодействует духу только как масса, а не как живая, самодеятельная сила; по представлению же Сирийских гностиков, наоборот, материя, или зло - так как она есть живая, деятельная сила - берет перевес над духом, или добром. Далее, по учению тех и других гностиков, вся мировая жизнь проходит в постоянной борьбе духовного и материального начала, т. е. добра и зла; причем дух стремится освободиться от уз материи, а материя удержать его. Что касается отношения демиурга к миру, то, по представлению Александрийских гностиков, он старается помогать добру в борьбе со злом, для чего избирает себе один народ (иудейский), которому сообщает в Моисеевом законе хорошие правила и полезные учреждения. По представлению Сирийских гностиков, напротив, демиург - так как он, будучи покорен царством зла, действует под влиянием его - невольно помогает больше злу, так что все действия его - и в иудействе, и в язычестве - направлены к удержанию духа в узах материи. Таким образом, Александрийские гностики, в противоположность Сирийским, признавали за иудейской религией благотворное значение в освобождении добра от зла и даже видели в ней приготовление к окончательному освобождению первого от последнего. В этом последнем пункте, т. е. в учении об освобождении добра от зла, или духа от уз материи, гностики входят в соприкосновение с христианством и обезображивают его учение. По их представлению, Верховное Существо, чтобы дать торжество духу над материей, или, как учили Сирийские гностики, чтобы разрушить злое царство демиурга, посылает в мир своего верховного эона, который, по Александрийским гностикам, при крещении соединился с человеком Иисусом и при страданиях оставил его, а по Сирийским, - принял только вид человека, не будучи им, на самом деле (докетизм). Этот эон сообщил людям гносис, т. е. открыл им, что они духовного божественного происхождения, и указал средства освободиться от материи. Вся деятельность этого Божественного посланника или Христа тем и ограничивалась; смерть Его не имела у гностиков никакого значения, так как, по Александрийским гностикам, страдал человек-Иисус, а, по Сирийским, Божественный эон только казался страждущим. Христос сообщал людям двоякое учение: избранным преподавал духовное учение, которое и имеют гностики, как люди по преимуществу духовные, а чувственное всем вообще людям, которое заключено в книгах Священного Писания и которое содержит вся христианская Церковь. Средства к освобождению от зла, сообщенные Христом и сохраняемые гностиками, это - возвышение духа над материей при руководстве гносиса, борьба с ней и, наконец, действительная победа духа при посредстве аскетизма. Сирийские гностики, преимущественно перед Александрийскими, рекомендовали аскетизм, как средство к уничтожению материи и освобождению от нее, запрещая употреблять в пищу мясо, вино и пр., и, особенно, вступать в брак, так как все это есть служение сатане. В некоторых сектах Сирийского гносиса аскетизм сменился нравственной распущенностью, что, по мнению сектантов, также вело к поруганию и уничтожению материи. Для таких еретиков всякий нравственный закон представлялся только ограничением свободного духа, переходящей формой, которая не должна стеснять человека, достигшего высшего гносиса. Еретики, державшиеся подобных взглядов, составляют разряд гностиков антиномистов. Последним актом мировой жизни, по представлению всех гностиков, должно быть восстановление всего, т. е. восстановление первобытного дуализма; причем духовный элемент сольется со своим источником, а материя обратится опять в состояние хаотическое, из которого была вызвана". Из представителей Александрийского гносиса наиболее известны: 1) Василид, родом из Сирии, основавший свое еретическое общество в Александрии около 125 г. (василидиане существовали, главным образом, на западе до 4 в.). 2) Валентин, родом иудей из Александрии, принявший христианство. Три раза его отлучали от Церкви. Секту основал на о. Кипр, где умер около 160 г. Последователи его назывались валентинианами и существовали в 4 в. и даже позднее.

Из представителей Сирийского гносиса более замечательны: 1) Тациан, родом из Ассирии, ученик св. Иустина Философа, после смерти которого, возвратившись на Восток, уклонился в ересь (он проповедовал особенно строгий аскетизм, запрещая употребление вина даже в евхаристии. Его последователи получили название энкратитов, а вследствие употребления одной воды при совершении евхаристии - идропарастов, аквариан). 2) Маркион, сын синопского епископа (за гностицизм, по преданию, сам отец отлучил его от Церкви. Маркиониты широко распространились в разных странах и держались до 4 в.). 3) Карпократ, родом из Александрии, где основал секту (его сын Епифаний распространил ее еще на острове Кефалонии). Система его принадлежит к антиноминистам. К последним принадлежат секты антитактов, или адамитов, и офитов, с выросшими из нее партиями сифитов, каинитов и проч.

Манихейство

В начале 3 в. гностические системы начинают терять свое значение. На смену им является новое еретическое учение, по началам сходное с гностицизмом, но отличающееся от него тем, что, при полнейшем отсутствии идей греческой философии и иудейского религиозного учения, оно представляет собой смесь христианского учения с началами религии Зороастра. Это еретическое учение есть манихейство, появившееся во второй половине 3 в. в Персии и принявшее характер не сколько ереси христианской Церкви, сколько новой религии.

Происхождение манихейства следующее. В 227 году парфянская династия арзакидов, властвовавшая в Персии, сменилась национальной персидской династией сассанидавов. С восстановлением отечественного государственного устройства, у персидских магов появилось стремление восстановить и древнюю отечественную религию Зороастра во всей её чистоте. Но в среде магов произошло разделение: одни из них - и большинство - изменили несколько древний дуализм, подчинив оба начала, доброе и злое (Ормузда и Аримана), одному Верховному Существу: другие, напротив, придерживались строгого дуализма и образовали даже особую религиозную партию магуссеев. Во время борьбы этих партий один из магов, принадлежавших к последней из них, по имени Манес, славившийся своей ученостью, под влиянием христианства, распространявшегося на границах Персии, и гностических воззрений, также бывших в ходу на востоке, задумал объединить христианство с дуалистической религией Зороастра, находя сходство между ними. Манес сначала было принял христианство и даже был пресвитером в Агваце, но был отлучен от Церкви за свой персидский дуализм; затем, он является при дворе персидского царя, Сапора I, приобретает его благосклонность, но, по проискам противной партии магов, около 270 года, принужден бежать в Индию. Здесь заключившись в пещеру, он обдумал свою систему и изложил ее в сочинении, известном под названием Ертенки-Мани, которое составило для его учеников как бы евангелие. Возвратившись в Персию, он снискал благосклонность царя Гормизда, но при его преемнике, Варане I (276 г.), признанный побежденным в споре с магами, был казнен. Система манихейства следующая. От вечности существуют два царства: царство духа - добра и света, и царство материи - зла и мрака. Первое состоит из пяти чистых стихий: огня, воздуха, света, воды и земли, второе из пяти нечистых: бури, тины, тумана, дыма и бессветного жара; в первом властитель Бог добрый, во втором-злой демон; первого окружают двенадцать истекших из него чистых духов-эонов, второго окружают духи тьмы, которые как между собою, так и со своим властителем, находятся в постоянной вражде. Между обеими царствами вечная и враждебная противоположность. Однажды демоны издали увидели очаровательный блеск царства света и, из зависти к гармонии и порядку, существующему в нем, на него напали. Но Отец света, для защиты границ своего царства, произвел из себя эона - Матерь жизни, который, для непосредственной борьбы с духами тьмы, производит еще нового эона - Первого Человека, называемого у манихеев еще Христом, Иисусом, Словом, Сыном Божиим. Первый человек, вместе с пятью чистыми стихиями, вступает в борьбу с демонами, но истощается в ней до того, что демоны успевают овладеть частью его светлого существа. В таких обстоятельствах Отец света, на помощь ему, производит еще эона - Животворящего Духа. Этот освобождает от опасности не поглощенную еще царством тьмы часть Первого Человека и помещает ее в солнце. Эта часть эона есть бесстрастный Иисус или бесстрастный Сын Человеческий, часть же, поглощенная царством тьмы, есть страждущий Иисус, страждущий Сын Человеческий. Таким образом, через страждущего Иисуса, в середине между двумя царствами, происходит смешение светлой материи с материей тьмы. Страждущий Иисус в этом случае делается "душой мира", - при помощи Животворящего Духа он образует видимый мир, в котором перемешано духовное с материальным. Но световая материя стремится к освобождению от уз материи тьмы, чему помогает и бесстрастный Иисус, присутствующий на солнце, притягивая ее к себе, и Животворящий Дух, носящийся в эфире, очищая ее, и препровождая в солнце. Сатана замечает освобождение страждущего Иисуса, и чтобы положить этому конец, предлагает своим духам собрать все имеющиеся в царстве тьмы частицы света в одно место и заключить их в материю. Действительно, демоны собирают частицы света, - и сатана, облекши их в материю, творит, таким образом, человека, по образу Первого Человека - эона, красотой которого он был поражен. Частицы света, сосредоточенные в одном месте, в человеке, составляют его разумную душу. Чтобы последняя не узнала о своем духовном происхождении, сатана запрещает человеку вкушать от древа познания. Но бесстрастный Иисус, явившись на землю в образе змия, научает его вкусить от древа познания, и человек узнает, таким образом, о своем происхождении. Чтобы затмить это сознание, сатана задумал раздробить разумную душу человека. Из материи и оставшихся еще небольших частей света он создает жену, в которой, по незначительности света, берет перевес материя, чувственность. От брачного союза человека с ней рождаются дети, от последних нарождаются новые поколения людей и т. д.; при этом разумная душа, разделяясь по отдельным личностям, дробится на мелкие частицы, которые удобно удерживаются в материальных телах, как в темницах. Царство тьмы, таким образом, совершенно овладело духовной природой и посредством ложных религий - иудейства и язычества - продолжало поддерживать свое обладание. Но, вот, для освобождения своей страждущей половины, бесстрастный Иисус сходит с солнца на землю, принимает только вид человека - Христа (докетизм), общается с людьми, открывает им об их духовном происхождении, и научает, как освободиться от материи. Ученики Христа, как люди, в которых материя взяла перевес над духом, извратили его учение. Предвидя это, Христос обещался после себя послать в мир паралитика - Духа Утешителя, чтобы он очистил Его учение от всякой примеси чувственности, продолжил и исполнил Его дело. Параклит, действительно, явился в лице Манеса и открыл царство Божие. Теперь душа мира, узнавшая вполне о своем происхождении, при помощи Животворящего Духа, обитающего в воздухе, освобождается от оков материи, впрочем, только в одном человеке, так как в нем только она дошла до самосознания. Средство к освобождению от материи - это строгий аскетизм. Поэтому, Манес проповедовал удаление от брака, запрещал употребление вина, мяса и проч., запрещал даже срывать растения и убивать животных, так как в тех и других находится душа мира, хотя и в бессознательном состоянии. Последним актом мировой жизни, по системе Манеса, как и по системам гностиков, будет восстановление первоначального дуализма, когда этот видимый мир сгорит и мировая душа возвратится к своему источнику. Сатана со своим царством будет уже бессилен тогда. Секта манихеев распространилась преимущественно в западной половине Римской империи и особенно была сильна в 4 и 5 веках. Против манихеев издавали строгие законы Диоклетиан (287 г.), и христианские государи 4 и 5 столетий, но секта их не уничтожилась, скрываясь только на время и затем снова являясь, хотя и под другими названиями".

Ересь Антитринитариев

Ереси евионитов, гностиков и манихеев, были результатом смешения христианства с иудейством, греческой философией и персидской религией Зороастра и создавались скорее на почве иудейской или языческой. Ересь антитринитариев или монархиан представляет явление совершенно другого рода. Допуская только отчасти иудейские или языческие воззрения и развиваясь в среде самого христианства, она составляет результат стремлений ограниченного человеческого ума уяснить и постигнуть одним разумом, без пособия веры, Богооткровенное учение, составляющее тайну для человека и принимаемое только верой.

Когда появилось в церковном просвещении научное направление, то Церковь отнеслась к нему довольно благосклонно. В христианских обществах восточной части Римской империи, составившихся из народов, наследовавших греческое образование, разумное отношение к вероучению развилось особенно сильно и притом с благодетельными последствиями для Церкви. При пособии разума, христианское вероучение облеклось в научную систему, развивалось и уяснялось точнее и определеннее в сознании верующих, предохранялось от примеси суеверий и предрассудков, неизбежных при отсутствии разума веры и т. п. Но, допуская участие разума в деле религии, Церковь всегда требовала, чтобы он действовал в послушании вере, т. е. его деятельность должна всегда ограничиваться известной, свойственной ему, областью, не касаясь области веры, так как, в противном случае, один разум, без света веры, может довести до искажения вероучения, до ереси. Ересь антитринитариев появилась в Церкви именно вследствие предоставления некоторыми членами её разуму исключительного, в ущерб вере, значения в деле религии. Предметом её был главный христианский догмат о единстве и троичности Бога.

Учение о Едином Боге, бывшее главным догматом иудейской религии, сделалось главным догматом и религии христианской. Но в христианстве, как религии совершеннейшей, этот догмат раскрыт точнее, чем в иудействе; именно, христианство предлагает учение о Едином Боге в Трех Лицах. С самых первых времен церковь содержала это учение именно так, как оно заключается в Откровении. Но нашлись люди, для которых простая вера в откровенное учение о Святой Троице казалась недостаточной. Получив научное образование и усвоив себе, вследствие всего, привычку разрешать вопросы и явления жизни по началам разума и науки, ясно и отчетливо, некоторые из христиан решились и догмат о Св. Троице подвергнуть научному разъяснению, низводя таким образом Богооткровенное учение к степени обыкновенного предмета для рассуждения. Ставя вопрос, как один Бог может быть в Трех Лицах, они находили, что допущение единства и троичности в Боге в одно и то же время есть само в себе противоречие, не допускаемое требованиями разума; почему и пришли к признанию только единства в Боге и отрицанию в Нем троичности. Державшиеся такого неправильного учения о Святой Троице, по всей справедливости, признаны были Церковью еретиками, называвшимися антитринитариями (противу-троичниками) или монархианами (допускавшими в Боге единое Лицо). По различию взглядов этих еретиков на Лица в Боге, или как на силы Его, или как на Формы Его проявлений, они разделяются на два класса - на динамистов и медалистов. Учение динамистов следующее: Бог есть в строгом смысле единое существо; Лиц в Нем нет. Что же касается Второго Лица Святой Троицы, Сына Божия, и Третьего, Святого Духа, то это - не Лица Божественные, имеющие отдельное, личное бытие, а только божественные силы, то есть силы одного и того же Бога. Так, второе Лицо есть Божественная сила, посредствующая между Богом и миром, или орудие Бога, посредством которого Он проявляет Себя в мире; эта сила существует в Боге от начала, явилась на земле в Лице Иисуса Христа, со времени Его сверхъестественного, наитием Святого Духа, рождения от Девы Марии, и действовала в Нем до конца Его жизни. Дух Святой есть Божественная сила, которой свойственны известные действия - освящение, сообщение благодатных даров и проч. Антитринитарии-динамисты в учении о Втором Лице Святой Троицы напоминают евионитов. Антитринитарии-модалисты, также допуская в Боге единое существо, в Лицах Святой Троицы видели формы или образы, в которых оно открывается миру. Так, в Ветхом Завете Бог открывался в образе или форме Бога Отца, в Новом Завете, для искупления рода человеческого, Он явился в форме или в виде Сына, в лице Иисуса Христа, страдал и умер, отчего этого рода еретики называются еще патрипассианами (допускавшими страдания Бога Отца); наконец, в виде Духа Святого Бог является в благодатном освящении и возрождении людей. Таким образом, и этого рода антитринитарии отрицали личное бытие Лиц Святой Троицы. Их учение о воплощении напоминает учение гностиков-докетов о том же предмете.

В ряду антитринитариев-динамистов самое видное место занимает Павел Самосатский (из сирийского города Самосаты), занимавший во второй половине 3 в. епископскую кафедру в Антиохии. Проводя в своем учении строгий еврейский монотеизм, он утверждал, что Иисус Христос в строгом смысле не есть Бог; в Нем от рождения обитала, в высшей степени, чем в ветхозаветных пророках, божественная мудрость или божественный разум; только в нравственном смысле Он может быть назван Сыном Божиим. Епископы церквей, ближайших к Антиохии, скоро заметили ересь Павла Самосатского и собирали для рассуждения о нем несколько соборов; но он всегда успевал скрыть свое настоящее учение. Только на последнем соборе (269 г.), пресвитеру Мальхиону, бывшему наставнику одного софистического училища в Антиохии, удалось, посредством диалектического спора, торжественно обличить его в ереси, после чего Павел был осужден и извержен из сана. Но он нашел себе поддержку в Зиновии, царице Пальмирской, которая тогда правила Сирией, и удержал за собой Антиохийскую кафедру до 272 года, когда император Аврелиан, поразивши Зиновию, изгнал, по просьбе христиан, Павла из Антиохии и предоставил епископскую кафедру избранному на его место Домну. Последователи Павла Самосатского, под именем павлиан, существовали до 4 столетия. Из представителей учения антитринитариев-модалистов, особенно замечателен Савеллий, птолемаидский (в Египте) пресвитер (250-260 г.). Его учение представляет полнейшее развитие системы монархиан-модалистов; он первый ввел Третье Лицо Святой Троицы, Святого Духа, в круг своего созерцания и, таким образом, закончил их учение. У Савеллия Бог есть безразличное единство. Он открывается в мире в различных видах бытия и под различными именами: то как Отец, то как Сын и Дух Святой. Отдельного бытия Второе и Третье Лица Святой Троицы не имеют. Против Савеллия восстал Дионисий, епископ Александрийский (261 г.), и осудил его на соборе Александрийском. Дионисий, епископ Римский, которому было сообщено о ереси Савеллия, также подверг его осуждению на соборе Римском (262 г.).

Монтанизм

В ряду ересей 2 и 3 веков монтанизм представляет собой явление особого характера. Монтанистическое учение имеет характер не столько еретический, сколько раскольничий. Исходный пункт монтанизма, в противоположность антитринитариям, - отрицание участия разума в деле веры и слепая вера во все откровенное, граничившая с суеверием. Основателем монтанизма был некто Монтан, родом из мизийской деревни, Ардавы, на границе с Фригией, человек совершенно неученый; он жил и действовал во второй половине 2 в. Со своим учением Монтан выступил, спустя немного после обращения в христианство, в Пепузе, что во Фригии, отечестве сумасбродного культа Цибеллы. Будучи строгим до фанатизма ревнителем благочестия, понимаемого в смысле совершения внешних подвигов, Монтан, под влиянием еще верования о наступлении тысячелетнего царства Мессии, возымел мысль усилить строгость церковной дисциплины, с целью приготовления ко вступлению в это царство. Вообразив себя вдохновенным свыше пророком, тем Параклитом, которого обещал послать на землю Спаситель, он, в состоянии исступления, или экзальтации, начал проповедовать о своем назначении очистить Церковь от примеси чувственности, привести ее членов в меру возраста совершенна. Люди, умевшие различать истинных пророков от ложных, с негодованием порицали Монтана; но люди невежественные, прельщаясь мнимой святостью его жизни и даром пророчества, напротив, увлекались его учением, и некоторые сами начинали пророчествовать также сумасбродно, как Монтан. Между прочим, к Монтану присоединились две женщины - Прискилла и Максимилла, которые, подобно ему, говорили бессмысленно, неуместно и странно.

На востоке, где впервые появился монтанизм, он, вследствие значительного развития там церковного просвещения, не имел большого значения и скоро был осужден; но на западе, где уровень церковного просвещения был ниже, монтанистический образ мыслей, занесенный сюда в конце 2 века, распространился очень сильно. Римские епископы, Елевферий и Виктор, приняв в общение пришедших с востока монтанистов, сами склонились к их образу мыслей. Только в 193 году ученый еретик антитринитарий Праксей, пришедший с востока, успел отклонить Виктора от монтанизма; но последний, хотя и прекратил общение с монтанистами, все-таки придерживался монтанистических взглядов, доказательством чему служит его спор о времени празднования Пасхи. Карфагенская церковь вполне усвоила воззрения Монтана; пресвитер Тертуллиан, увлеченный строгими правилами жизни монтанистов и сделавшийся сам монтанистом, облек даже монтанистическое учение в систему.

Учение монтанистов в сущности не было отлично от обще церковного учения; в противоположность гностикам и антитринитариам, они держались во всем положительного учения Церкви. Главный пункт, в котором они погрешали против Церкви, - это их учение о продолжении в Церкви Откровения и благодатных даров. По их понятию, Церковь Божия на земле развивается, под водительством благодати, постепенно и имеет свои возрасты. Так, под водительством Откровения в Моисеевом законе, она была в период отрочества, под благодатью Христовой или евангелием-в период юности, при откровениях через Монтана и других пророков Церковь вступила в период мужества. Но новые откровения монтанистов направлены не к сообщению нового догматического учения, а к переустройству собственно церковной жизни на более строгих началах. Поэтому монтанисты проповедовали строжайший аскетизм, удаление от брака, соблюдение особых постов, кроме положенных Церковью, и т. п. Во время гонений монтанисты заповедовали всеми силами стремиться к получению мученических венцов: если же случалось кому отпасть от Церкви, то таких они положительно запрещали принимать обратно в общение с Церковью. Все, впавшие в тяжкие грехи, напр., убийцы, прелюбодеи и т. п. грешники, по мнению монтанистов, также не должны приниматься в Церковь, если бы они даже и раскаялись. Вообще монтанисты всю жизнь христиан обставляли самыми строгими правилами, определяя даже цвет (траурный) платья для женщин. Их аскетические требования приводили к отрицанию всех земных радостей, всего, что имело в себе вид любви к миру и наслаждения в мире, хотя бы самого невинного, напр., искусством или наукой. Вся эта внешняя строгость жизни нужна была для того, чтобы достойным образом вступить в царство Христово, которое откроется в Пепузе и будет существовать тысячу лет. Допуская возможность излияния даров Святого Духа на всякого верующего и ставя своих пророков выше епископов, монтанисты тем самым отрицали всякое значение иерархии в Церкви и прерывали всякое единение с ней. Поэтому Церковь отделяла их от себя как сектантов. Образовав отдельное общество, монтанисты называли себя духовными христианами, а всех православных - душевными. Под управлением своего патриарха, обитавшего в Пепузе, монтанисты существовали до 6 столетия и даже позднее.

Хилиазм

Учение о наступлении на земле чувственного тысячелетнего царства Христова, известное под названием хилиазма, не только составляло принадлежность еретических систем - евионитов, монтанистов, но принималось даже некоторыми отцами и учителями Церкви. Начало хилиазма восходит ко временам дохристианским. Большинство иудеев, как известно, видело в обетованном Мессии не Искупителя от греха, проклятия и смерти, а земного царя, который устроит свое царство на земле и предоставит славу и власть иудейскому народу. Иудеи, принявшие христианство, внесли такие воззрения и в Церковь, тем легче, что христиане, по слову Спасителя, ожидали Его славного второго пришествия. Тяжелая участь христиан, во время всевозможных преследований и страданий, еще больше укрепляла некоторых из них в той мысли, что необходимо должно наступить на земле славное тысячелетнее царство. В этом чувственном смысле христиане, разделявшие хилиастические воззрения, объясняли ветхозаветные и новозаветные пророчества, особенно Апокалипсис, в котором между прочим говорится (20:2-6), что сатана будет связан на тысячу лет, что мученики за Христа оживут и будут царствовать с Ним тысячу лет. Хилиазм особенно был распространен во 2 веке, в церквах малоазийских и фригийских. Папий иерапольский, Иустин Философ, Тертуллиан, Ириней, и другие разделяли ошибочные хилиастические воззрения. Впрочем, Ириней представлял тысячелетнее царство Мессии как переходную ступень для благочестивых к царству небесному. В 3 в. в Египте также сильно распространился хилиазм. Здесь, под предводительством епископа Непота, целая арсеноитская область держалась хилиазма и отделилась даже от Александрийской церкви.

Хилиазм, как заблуждение у еретиков и как ошибочное мнение у православных, встретил, при своем появлении, опровержение со стороны Церкви. Опровергая монтанистов, евионитов и гностика Керинфа, Церковь вместе с тем опровергала и хилиастические воззрения, входившие в учение этих еретиков. То обстоятельство, что хилиазм был составной частью учения еретиков, особенно содействовало его уничтожению среди православных. Ревностным обличителем хилиазма был, между прочим, римский пресвитер Каий (ум. около 217 года), вступавший в диспут с главой римских монтанистов, Проклом, и написавший сочинение об этом диспуте. Обличителем египетских хилиастов является известный Дионисий, епископ Александрийский, который, следуя аллегорическому и таинственному объяснению св. Писания Александрийской школы, по своим убеждениям был ревностным противником буквального и чувственного понимания пророческих сказаний. Непот, епископ Арсеноитский, не сочувствуя направлению Александрийской школы, написал в опровержение его сочинение под названием "Обличение аллегористов", в котором тысячелетнее царство Христово, изображенное в Апокалипсисе, принимал за царство земное, с земными удовольствиями. Дионисий Александрийский, в опровержение Непота, не только написал сочинение "Об обетованиях", даже лично вел диспут с хилиастами, и на соборе 255 года успел убедить многих из арсеноитских христиан отказаться от хилиазма. Затем, когда в начале 4 в. христиане освободились от гонений и для Церкви наступили более или менее спокойные времена, мечтания хилиастов о тысячелетнем на земле царстве Христовом прекратились сами собой".

Мужи апостольские

Под названием Мужей апостольских известны в Истории Церкви непосредственные ученики апостолов, лично общавшиеся с ними и нередко бывшие их ближайшими сотрудниками. Творения их носят характер писаний апостольских, - и это составляет их отличительную черту. К ним принадлежат:

Ап. Варнава. Имя его было Иосия. Апостолы называли его Варнавой, что значит "сын утешения". Он был иудеем рассеяния с острова Кипр, принадлежал к сословию левитов. По преданию он был в числе 70 учеников Спасителя. В христианской Церкви он является действующим на самых первых порах. Он продал свою землю и вырученные за нее деньги положил к ногам апостолов. Он представил Савла апостолам, как чудесно обращенного. Он с Павлом основал Церковь из язычников в Антиохии и являлся ревностным сотрудником его, в проповеди среди евреев рассеяния и язычников. Когда апостолы разошлись на проповедь, то Варнава местом своей деятельности избрал Кипр, где и умер смертью мученика, уже после разрушения Иерусалима в 70 году. Ему приписывается одно послание, которое с самых древних времен было известно под его именем. Он доказывает, что Ветхий Завет должен уступить место Новому и предостерегает уверовавших во Христа от увлечения иудейством. Писал он о путях жизни.

Св. Дионисий Ареопагит. Родился в Афинах от знатных родителей, путешествовал для приобретения образования, впоследствии занимал должность члена ареопага. Обратил его ап. Павел своей проповедью в ареопаге (54 г.), и поставил первым епископом Афинским. Ревностно заботился о распространении веры, для чего отправлялся в разные страны. Скончался мученически, но неизвестно точно, где именно и когда. Известны его труды: О небесной иерархии, О церковной иерархии, Об именах Божиих, О таинственном богословии и десять писем к разным лицам. Сочинения эти характерны возвышенным и глубокомысленным богословием.

Св. Климент, третий епископ Римский (92-101). В христианство он обращен ап. Петром. Был сотрудником ап. Павла в распространении Церкви, как свидетельствует об этом сам Павел. Свою веру запечатлел мученической кончиной при Траяне. Памятником его деятельности осталось его послание к коринфянам. Коринфская церковь знала, с самого начала своего, разделения, и их наставлял ап. Павел. Впоследствии там некоторые дошли до сомнения в истине воскресения мертвых. Благомыслящие и обратились к св. Клименту, тем более, что неверы отложились от своей иерархии. Св. Климент, проникнутый духом апостольской любви и кротости, призывал своевольных коринфян смириться, покаяться и покориться своей иерархии. Обличал он заблуждения их относительно воскресения мертвых. Послание св. Климента пользовалось большим уважением в древней Церкви, так, что читалось при богослужении наравне с книгами апостольскими. Св. Клименту приписываются еще некоторые сочинения, но нет твердой уверенности, что они написаны им.

Св. Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский, ученик ап. Иоанна Богослова, в 107 г. по приказанию Траяна брошенный в Риме на растерзание львам. Имеются семь его посланий, написанных во время доставки его в Рим на казнь: послания к ефесянам, магнезианам, траллийцам, римлянам (из Смирны), к Поликарпу, еп. Смирнскому, смирнянам и филадельфийцам (из Троады). Он убеждал их сохранять правую веру, повиноваться Богоучрежденной иерархии, в особенности епископам. По отзыву св. Поликарпа, послания св. Игнатия содержат в себе образцы веры, терпения и всякого назидания о Господе.

Св. Поликарп, епископ Смирнский, любимый ученик ап. Иоанна Богослова, им поставленный во епископа Смирнского. Он дожил до глубокой старости и замучен в 167 г. во время гонений при Марке Аврелии. Он писал много посланий христианам соседних Церквей для укрепления их в чистой и правой вере. Сохранилось только послание к Филиппийцам. Боролся он против еретических суждений, главным образом, докетов, говорил, что тот, кто не исповедует пришествие Иисуса Христа во плоти, тот антихрист.

Св. Ерм еще в древности признавался тем Ермом, которому ап. Павел посылал приветствие (послание к римлянам). Родом грек, он проживал в Риме во второй половине 1 века. Принадлежащая ему книга "Пастырь" была известна еще в древности и пользовалась большим уважением в Церкви. Она разделяется на три меньшие книги: в первой изложены четыре видения Ерма, во второй 12 заповедей, сообщенных ему пастырем: о милосердии, покаянии и т. п., в третьей 10 притчей или сравнений, направленных к изъяснению разных истин христианского вероучения. Ерму наставления сообщал Ангел в виде пастыря.

Св. Папий, епископ Иерапольский во Фригии, ученик ап. Иоанна и друг св. Поликарпа Смирнского. По преданию, он скончался мученически при Марке Аврелии. Ему приписываются пять сочинений под заглавием "Изъяснение Господних изречений", из которых сохранилось только несколько отрывков. Он не ограничивался изучением св. Писания, но и собирал устные рассказы о делах и учении Спасителя и апостолов, основываясь на неписанном предании. Вследствие не всегда достаточной проверки материала, у него встречаются неправильности.

Богословская Наука после Апостольского времени

В век апостольский изучение христианских истин не носило научного характера. Христианское учение принималось непосредственно верой и усваивалось без пособия каких либо теоретических доказательств его истинности. В последующие времена возникло желание привести христианское вероучение в систему, изложить его в логическом порядке, с развитием всех его частностей из одного общего основного начала и с должными доказательствами. Появилось стремление придать вероучению научную форму, не касаясь его содержания, что не было противно Евангелию. Побудило к этому и принятие христианства учеными язычниками. Они желали не только веровать, но и знать, почему следует веровать так, а не иначе. Этого же требовала, вместе с тем, борьба с языческой ученостью и гностическими системами. Научное богословие, при самом появлении, приняло двоякое направление. Одни отцы отвергали сопоставление откровенных истин с философскими умозрениями в области веры. Они отрицали права разума, в смысле философском, на участие в деле веры. Направление это господствовало в школах малоазийской и северо-африканской. Другие, опровергая ложный гносис еретиков, пользовались философскими положениями и умозрениями, как вспомогательным средством, для понимания христианского вероучения, но все же в должных пределах. Это направление господствовало в школах александрийской и антиохийской.

Школа малоазийская

Представителями её во время цветущего состояния были:

Св. Ириней, епископ Лионский. Он получил христианское образование под непосредственным руководством св. Поликарпа, еп. Смирнского, и был одним из глубокомысленных богословов своего времени. Его деятельность относится ко второй половине 2 в. Св. Поликарп ревностно заботился о галльской Церкви, получившей свое начало от Церквей малоазийских, послал туда своего ближайшего ученика Иринея, на помощь епископу св. Пофину. После мученической кончины последнего, Ириней (ок. 177) и был поставлен епископом Лионским. Он был замучен в 202 г. при Септимии Севере. Среди его сочинений первое место занимает "Обличение и опровержение лжеименного знания", состоящее из пяти книг. Оно известно и под другим названием "Против ересей" и сохранилось до настоящего времени. Он опровергает гностические системы, опираясь на св. Писание и на св. Предание.

Св. Ипполит, епископ пристани близ Рима. Его деятельность относится ко второй половине 3 в. Он был учеником св. Иринея и, подобно ему, одним из образованнейших писателей своего времени. Особенно замечательны его беседы, толкования на книги св. Писания, напр. Бытия, Исход, Пророков, на Евангелия и пр., и сочинения догматико-полемические, как "Обличение всех ересей".

Юлий Африкан. Он учился в Малой Азии, проживал в Палестине в первой половине 3 в. (ум. 232 г.), где в Никополе или Еммаусе был, вероятно, пресвитером. Он известен как первый составитель христианской Всемирной Истории в 5 книгах, которая сохранялась только в трудах других церковных писателей. Известны также его письма к Аристиду и Оригену, с которым он был в дружеских отношениях. В письме к Аристиду он говорит а мнимом разногласии родословий Христа в Евангелиях Матфея и Луки. По отзыву Евсевия Кесарийскаго, в этом послании он самым ясным образом доказывает согласие евангелистов, дошедшим до него преданием. Юлий Африкан был ревностным исследователем еврейских и христианских древностей.

Школа северо-африканская

Представителями её были:

Тертуллиан, пресвитер карфагенской Церкви, один из замечательнейших писателей западной Церкви. Он первый стал писать богословские сочинения на латинском языке, положив начало латинской церковной литературе. Тертуллиан, сын римского сотника (150-220), в Карфагене, получил блестящее, хотя и не всестороннее, образование, и, до принятия христианства, был адвокатом. Христианином он стал уже в зрелом возрасте. Обладая блестящим умом, пылкой фантазией, твердой волей, решительным характером, он был энергичен, но раздражителен. Приняв христианство, он всю жизнь свою посвятил ему. Но, к сожалению, он увлекался монтанизмом. Основательно борясь с гностиками, он отрицал совершенно участие разума и науки в деле веры. В конце своей жизни он отказался от монтанизма и основал свое особое общество, члены которого назывались тертуллианистами.

Пораженный несправедливыми нападениями языческого общества на христиан, он стал красноречивым христианским апологетом. Увлекшись монтанизмом, он был, с одной стороны, жарким противником и остроумным обличителем гностиков и антитринитариев, искажавших откровенное учение, а с другой, - строгим до крайности нравственным писателем.

Сочинения его - апологические, догматические и догматико-полемические. Одни написаны до монтанистического периода, другие после.

Св. Киприан, епископ Карфагенской. Он происходил из богатой языческой семьи в Карфагене и славился как ученый ритор. Христианином стал в 246 г. на сороковом году жизни. Вскоре он был поставлен пресвитером, а в 248 г. епископом. Он был горячим почитателем Тертуллиана, прилежно изучал его сочинения, но был совершенно чужд его монтанистическим воззрениям. Его сочинения тесно связаны со всей его деятельностью, так как написаны в связи с тогдашними церковными обстоятельствами и вызваны борьбой с еретиками. Из всех его сочинений первое место занимает труд "О единстве Церкви". Он доказывает, что Церковь христианская, несмотря на множество частных церквей, есть единая, и что епископство, служащее выражением единства Церкви, также едино, несмотря на значительное количество епископов. Это положение он обосновывает тем, что сам Иисус Христос установил так, начав с ап. Петра. Отсюда вытекало признание им важности римской Церкви. Но он не считал епископа римской Церкви главенствующим над всеми епископами. Верховную власть в Церкви он присваивает всей совокупности епископов, как наследников власти ап. Петра. И на практике он не признавал такой исключительности власти римского епископа, что видно из его спора с папой Стефаном по вопросу о крещении еретиков. Впоследствии, сочинение св. Киприана подверглось искажениям, с внесением в него многих выражений, нужных Римской кафедре.

Школа Александрийская

В Александрии, как полагают, еще св. ев. Марком основано было христианское училище. Сначала оно было обыкновенной школой, бывшей при епископских кафедрах для первоначального наставления или оглашения в вере обращавшихся в христианство. Позднее оно стало богословско-учено-образовательным заведением, столь важным в этом средоточии всемирной образованности и учености. Такой вид придал ему один из ученых его наставников или, как они тогда назывались, катехетов, Пантен (180-191 гг.), преемник Афинагора. Пантен, а затем и другие учители и ученики Александрийского училища, образуют школу писателей, т. н. Александрийскую. Представители этой школы:

Пантен был родом из Афин и первоначально принадлежал к школе стоиков. Приняв христианство, он посвятил себя распространению его как среди язычников греко-римской империи, приходивших слушать его уроки, так и среди варваров, для чего путешествовал в Индию. Пантен написал несколько комментариев на св. Писание, но они не дошли до нашего времени.

Тит Флавий Климент, пресвитер Александрийский, ученик Пантена и, после него, наставник училища (191-202). Будучи язычником, он получил, для своего времени, всестороннее образование, которое усовершенствовал еще, после обращения в христианство, своими путешествиями с научной целью по Греции, Италии, Сирии и Палестине. Став в Александрии учеником Пантена, он заменил его в должности катехета, когда тот отправился проповедовать Евангелие в Индии. В новой должности Климент получил, вероятно, сан пресвитера. Во время гонений при Септимии Севере (202), когда ему угрожала опасность, он удалился на восток и проживал в Иерусалиме, Антиохии, Каппадокийской области, продолжая ревностно трудиться на пользу Церкви словом и писаниями. Возвращался ли он до смерти, последовавшей в 220 г., в Александрию, неизвестно. Деятельность его, главным образом, протекала в Александрийском училище, где он, толкуя св. Писание, раскрывал перед своими слушателями христианское вероучение так доказательно и убедительно, что многие из язычников под влиянием его уроков, обращались в христианство. В своих сочинениях он стремился облечь христианское учение в научную форму. При этом, вопреки мнению некоторых отцов и учителей Церкви, чуждавшихся философии и науки, он считал таковые полезными для христианства, поскольку они, образуя человеческий ум, помогают глубокому и всестороннему пониманию христианского вероучения. Его труд "Строматы" представляет первые попытки соглашения веры и науки, заключая в себе изложение вероучения, возведенного, при помощи философских умозрений, в степень религиозно-философского знания. Понимание откровенного учения в его основах научным образом Климент называет истинным гносисом и обладающих им-истинными гностиками, в противоположность ложному гносису языческих философов и язычествующих еретиков христианской Церкви. Не отступая от положительного учения веры, Климент, под влиянием начал Филоновского платонизма, приходил к напрасному отрицанию буквального смысла писаний и замене его, без нужды, таинственным, аллегорическим.

Ориген, преемник Климента в должности наставника училища, был одним из величайших ученых своего времени не только среди христиан, но и язычников. Своей просвещенной деятельностью в Александрии и других местах, а также сочинениями, он приобрёл сильное влияние на современников Им создано в церковном просвещении особое богословское направление, которое сохранялось долгое время после его смерти. Он родился в Александрии ок. 185 г. Отец его Леонид, александрийский ритор, был научно и христиански образованным. Под его руководством он и получил начальное образование, проявляя с юных лет необыкновенные дарования. Знания его обогатили уроки Климента. Во время гонений при Септимии Севере (202 г.), был замучен Леонид. Ориген хотел разделить его участь. Удержанный матерью, он писал отцу в темницу, убеждая его не отступать от веры. Одна богатая женщина дала ему приют в своем доме, но он ушел от неё, т. к. в доме её собирались еретики. Ориген решил стать преподавателем словесных наук и тем добывать себе содержание. Многие язычники, желавшие принять христианство, обращались к нему с просьбой научить их истинам, - и он сделался огласителем. Во время гонений он ободрял и поддерживал верующих, безбоязненно посещая заключенных, сопровождая их в суды и даже на место казни, причем сам едва избегал смерти. Оригена оценил епископ Александрийский Димитрий, который в 203 г. поручил ему должность катехета и начальника огласительного училища, вместо Климента, отправившегося на восток. Ревностно преподавая, он свободное время проводил в молитве, в изучении св. Писания и стремился вести жизнь аскетическую. Желая сделаться бесстрастным, он дошел до того, что оскопил себя. Слава Оригена, как великого христианского учителя, привлекала к спору с ним многих языческих философов. Для большей успешности в таких спорах Ориген отлично изучил все философские системы. Свои познания он расширил, путешествуя в Палестину, Грецию и Рим. Для противопоставления ученым язычникам истин христианских, Ориген признал полезным для Церкви перенять у язычников научную форму, в которую можно вложить христианское вероучение. Число его учеников все увеличивалось, он нашел помощника, в лице друга своего Иракла, и разделил школу на две половины. Иракл преподавал начинающим ученикам, а сам Ориген более подготовленным. Языческие философы и еретики приходили слушать Оригена и учиться у него. Среди обращенных им был видный еретик Амвросий, ставший потом его другом. В 217 г. Ориген был приглашен одним князем для проповеди в Аравии. В 219 г. он отправился в Палестину и обосновался в Кесарии, т. к. в Египте было опасно жить из-за междоусобной войны. Епископ Кесарийский Феоктист позволил ему в своей церкви и в своем присутствии беседовать и изъяснять св. Писание, хотя он не был еще рукоположен во пресвитера. Это вызвало неудовольствие александрийского епископа Димитрия, считавшего, что мирянину не следует публично учить в церкви. Он потребовал возвращения Оригена в Александрию, что тот и выполнил. В 220 г. Ориген был вызван в Антиохию, ко двору Юлии Маммеи, матери имп. Александра Севера. В 228 г. его вызвали в Грецию, где возникла ересь. Сам еп. Димитрий отправил его туда для борьбы с ней. По пути, в Палестине, друзья Оригена, епископ Феоктист Кесарийский и Александр Иерусалимский, поставили его в пресвитера, считая, что тогда он будет пользоваться большим авторитетом у еретиков. Когда через два года он вернулся в Александрию, то был встречен недружелюбно еп. Димитрием. Слава его вызывала в нем зависть. Считал он и нарушением своих прав посвящение Оригена епископами других Церквей. Скопчество Оригена Димитрий признавал препятствием к поставлению его пресвитером. На соборе в Александрии Оригену запрещено было учить в Александрии и указано пребывать вне Александрийской епархии (231 г.). Найдены были в сочинениях Оригена некоторые вольные мысли. Постановлением собора в 232 г. Ориген был извержен из пресвитерского сана и отлучен от Церкви. Он еще до окончания суда удалился на восток к своим друзьям епископам, у которых нашел дружественный прием. Епископы в Палестине, Финикии, Аравии, Ахаии были на стороне Оригена и против его отлучения.

Ориген сосредоточил всю свою ученую деятельность в Кесарии. Он основал такое же училище, как и в Александрии, которое славилось многими учеными мужами. В 244 и 248 годах Ориген принимал участие на соборах аравийских против еретиков. Силой своего убеждения он заставил еретиков отказаться от своего учения. Во время гонений при Декии Ориген подвергался истязанию. В 254 г., обессиленный старостью (ему было ок. 70 лет) и истязаниями, он умер в Тире, в мире и общении с Церковью.

Ориген обладал всесторонней ученостью, и общей, и богословской. Он написал сочинения по всем отраслям богословского знания и получил прозвание адамантового. Древние (св. Епифаний) приписывали ему до 6000 сочинений, считая, конечно, все беседы его и письма. Особенно замечательны его труды по исследованию св. Писания. Для проверки греческого текста он изучил еврейский язык. Много потрудился он по части толкования св. Писания. Во всяком месте Писания Ориген находил троякий смысл: буквальный, нравственный и таинственный, причем слишком увлекался последним. Из многочисленных сочинений его против еретиков не сохранилось до нашего времени ни одного. О его труде "Против Цельса" говорилось выше. Из догматических его сочинений особенного внимания заслуживают его "Строматы" в 10 книгах, из которых сохранились только отрывки, и "О началах", т. е. вещей или веры. Оно сохранилось в латинском переводе, представляя собой первый опыт научного, систематического изложения христианских догматов. В этом труде есть спорные и неверные места. Некоторые его воззрения послужили поводом к развитию ереси. Свои произвольные мысли он высказывал не как учение Церкви, а как свои личные предположения. Таковы его мнения: о творении душ человеческих прежде творения этого видимого мира (теория предсуществования душ); о падении их всех в одно время; о существовали многих миров прежде творения этого видимого мира; о наступлении времени, когда мучения грешников прекратятся (Е. Смирнов).

Ориген хотя и был удален из Александрии, но направление, сообщенное им церковному просвещению, оставалось там во всей силе. Оригеновская школа процветала и в Кесарии. В обеих школах были у него горячие приверженцы и последователи. Из Александрийских учеников особенно замечателен Дионисий, которого в 233 г. назначили учителем, вместо Иракла, поставленного епископом. Дионисий с 248 по 265 гг. был александрийским епископом. Происходил он из благородного и богатого александрийского семейства. Его деятельность была очень плодотворна для Церкви. Во время гонений Декия и Валериана он показывал своей ревностью пример пастве. Принимал он самое живое участие в разрешении всех вопросов, занимавших в то время Церковь. По старости он не смог принять лично участие в соборе против Павла Самосатскаго, письменно изложил свое осуждение его. Из творений Дионисия сохранились только отрывки.

В Кесарии из школы Оригена вышли:

Григорий Чудотворец. Он происходил из богатой языческой семьи и готовился к адвокатской деятельности. В 231 году в Кесарии он встретился с Оригеном; сделался христианином и, под его руководством, ревностно занялся изучением богословия. В 244 г. Григорий был поставлен епископом Кесарийским и проявил себя ревностным распространителем христианства. Известны его творения: символ веры о Св.Троице, каноническое послание в ответ на запросы некоего духовного лица, вызванные готским нашествием и панегирик Оригену. Преставился он около 270 г.

Св. Памфил, пресвитер Кесарийский. Он получил богословское образование в Александрийском училище, где слушал наставника Персия (265-281). Получив сан пресвитера в Кесарии, он продолжал труды Оригена в тамошнем училище. С особенной любовью он занялся устройством библиотеки при училище, основанной еще Оригеном, для чего собирал списки св. Писания и творений отеческих. Списки св. Писания, вышедшие из рук священномуч. Памфила, считались в древности драгоценностью, т. к. отличались верностью. Блаж. Иероним писал о нем: "Памфил до того был привязан к священным книгам, что своей рукой переписал большую часть книг Оригена по св. Писанию. Рукописи его до наших дней хранятся в кесарийской библиотеке". Св. Памфил скончался мученически в 309 г. Находясь в темнице, он написал в 5 книгах сочинение в защиту Оригена, законченное его учеником и другом, Евсевием, епископом Кесарийским, первым крупным церковным историком.

Школа Антиохийская

В конце 3 в. образовалась еще научно-богословская школа в Антиохии. Основателями её были ученые антиохийские пресвитеры: Дорофей (ок. 290 г.), и Лукиан. Последний особенно замечателен, как ученый исправитель текста св. Писания Ветхого и Нового Завета. Преп. Лукиан при Диоклетиане был исповедником веры, потом был заключен в никомидийскую темницу при Максимине, где, согласно Месяцеслову Ив. Косолапова, мученически скончался 7 января 311 г.

Антиохийская школа была в особенно цветущем состоянии в 4 в. Направление её было отлично от школы Александрийской. В последней преобладал идеализм, наследованный от философии Платона, выразившийся аллегоризмом и мистицизмом в толковании св. Писания и глубокими умозрениями в разрешении догматических вопросов. В Антиохийской школе, напротив, преобладал реализм, - основной принцип философии Аристотеля, - допускавший в св. Писании преимущественно буквальный смысл и требовавший простоты и ясности в понимании христианских догматов. Оба эти направления, доведенные до крайности, послужили основанием для развития в Церкви ересей в 4 и последующих веках.

Церковная жизнь

Устройство и управление Церкви

"Основатель и Глава Церкви дал все духовное полномочие в ней Своим апостолам (Иоан. 20:21), которые были первыми правителями ее. Когда она стала распространяться, апостолы на помощь своему служению учредили должности сперва диаконов (служитель), потом пресвитеров (старейшина). Первым вверено было служение материальным нуждам христианской общины распоряжение благотворительной кассой ее и раздача пособий бедным; также поручено было и совершение таинств. Вторые получили пастырскую духовную власть, - должны были заботиться об удовлетворении духовных потребностей христиан учением, нравственным руководительством и священнодействиями.

"Но так как Церковь должна, по обещание Христову, пребывать до скончания века, то и полнота правительственной власти, дарованной от Христа апостолам, должна была не окончиться с их смертью, а оставаться в Церкви вечно. Поэтому апостолы передали свои полномочия избранным преемникам своим с тем, чтобы оно продолжалось в Церкви преемственно и неизменно. Этим лицам, получившим название епископов (блюститель), апостолы поручили в основанных христианских общинах высший надзор и управление (архипастырство), чего апостолы не могли всегда удержать за собой лично, как обязанные распространять христианство во всем мире".

"Так образовалась в первой Церкви иерархия (священноначалие). Призванные в ней лица составили особый разряд членов Церкви, впоследствии названный клиром (жребий, доставшийся по жребию удел или доля). Прочие члены Церкви назывались братиею, потом мирянами (принадлежащими к народу?" ...

"Таким образом, высшая, в собственном смысле, правительственная, власть в Церкви поручена апостолами епископам - преемникам их; другие же чины иерархии поставлены быть только помощниками епископа в церковном управлении, прочие члены клира - служебными лицами" ("Лекции по церковному праву" заслуженного профессора Императорского Училища Правоведения протоиерея В. Г. Певцова).

Епископы, клир и миряне составляли собой единую Церковь, имея одну Главу - Христа. Епископы и члены клира управляли, учили и совершали богослужение; миряне были пасомыми, но и также принимали участие в богослужении, в управлении церковными делами и даже в избрании епископов и членов клира.

Епископские округа получили потом название епархий. Это название заимствовано из гражданского разделения римской империи времен Константина Великого. Епископы поддерживали единство друг с другом, собирали, по примеру Апостольского собора, совещания соседних епископов. Постепенно создавались округа, средоточием которых были главные города римской империи. Они имели значение в церковном отношении, как матери для других городов при распространении христианства, или митрополии. Епископы этих городов-митрополий были первенствующими и именовались архиепископами, председательствуя на окружных соборах. С 4 в. в восточных Церквах им присвоено было название митрополитов. В некоторых странах епископы, имевшие значение митрополитов, назывались примасами. До учреждения патриаршеств митрополиты поставлялись собором епископов округа.

В первые же столетия приобрели особое значение и влияние в Церкви митрополиты Рима, Александрии и Антиохии Сирийской, так как в этих городах епископские кафедры были основаны самими апостолами.

После основания Константинополя, новой столицы империи, или нового Рима, его епископу дана была власть митрополита, на втором же Вселенском Соборе предоставлено преимущество чести и старшинства после римского епископа. В 5 в., со времени Халкидонского Собора, этим первенствующим митрополитам, называвшимся иногда экзархами (начальниками), усвоено было почетное название патриархов (начальники отцов). Во внимание к той чести, которую в глазах христиан имел город Иерусалим, наименование патриарха получил и митрополит Иерусалимский.

По постановлению Трулльскаго Собора, порядок старшинства патриарших кафедр был установлен следующий: римская, константинопольская, александрийская, антиохийская и иерусалимская. С конца 16 в. шестое место заняла патриархия московская.

"Если отдавались преимущества некоторым церквам и их предстоятелям, то это происходило по особым обстоятельствам, указанным выше, и было только первенством чести, а не господством; епископы церквей больших и главных городов были только первыми между равными. Несмотря на это, уже во 2 и 3 вв. со стороны римских епископов были сделаны попытки образовать главенство в Церкви, т. е. поставить римского епископа во главе всей Вселенской Церкви с правом верховной власти. Эти попытки обосновывались на преимуществе чести римской церкви, которое отдавалось ей во всех западных и даже восточных церквах. В конце 2 в. возникли споры по вопросу о времени празднования Пасхи. Римский епископ Виктор, человек высокомерный, властолюбивый, настоятельно требовал, чтобы церкви малоазиатские, праздновавшие Пасху не в одно время с церковью римской, праздновали непременно в одно время с последней и даже, как бы имеющий власть во всей Церкви, своими грамотами объявил малоазийских христиан лишенными общения, когда те не хотели подчиниться его требованию. Такое же притязание на главенство сделано было в середине 3 в. другим римским епископом, Стефаном, когда начались споры по вопросу о крещении еретиков. Стефан не хотел знать никакой другой практики церковной относительно крещения еретиков, кроме практики римской церкви, и, подобно Виктору, требовал от церквей малоазиатских и северо-африканской принятия ее. Когда эти церкви отказались, он угрожал им прекращением общения, а Киприана Карфагенского хотел даже отлучить. Но в обоих случаях церкви малоазиатские и северо-африканская дали твердый отпор притязаниям на главенство; они не признали за римским епископом права приказывать и повелевать во всей Вселенской Церкви. Ириней Лионский убедил Виктора не нарушать мира Церкви из-за неважных разногласий, а Киприан на третьем карфагенском соборе постановил даже, против притязаний римского епископа, чтобы африканская церковь ни в каком случае не обращалась к суду римской церкви".

"Управление каждой местной церковью сосредоточивалось в лице предстоятеля ее, епископа, как преемника апостольской власти. Он заведовал всеми церковными делами: без его воли пресвитеры и диаконы не могли ничего совершать (39-е Апост. прав.), и тем более устраивать отдельные богослужебные собрания без его благословения (31-е Апост. прав.). Вследствие той тесной связи, которая объединяла между собой всех членов церкви в одно целое, епископское управление имело характер правления семейного, и самому епископу, поэтому, часто усваивалось название отца (papa). Под главным надзором епископа принимали деятельное участие в управлении клир и миряне. По всем важнейшим церковным делам епископ всегда совещался со своими пресвитерами и диаконами и выбранными старостами из мирян. К таким делам относились: обсуждение вопросов об избрании на церковные должности, дела о членах, впавших в ереси, дела о падших во время гонений: суд над теми и другими, важнейшие вопросы по распоряжению церковным имуществом и т. п. Пресвитеры, диаконы и старцы из мирян, таким образом, составляли при епископе как бы главный совет его. Ближайшими же советниками и помощниками епископа по управлению церковью были вообще пресвитеры. При их участии епископ избирал кандидатов на церковные должности, главным образом через них наблюдал за жизнью паствы, вместе с ними распоряжался церковным имуществом, вообще обсуждал с ними все церковные дела. Пресвитеры, во главе со своим архипресвитером, лицом ближайшим к епископу, составляли при последнем пресвитерский совет. За смертью или отсутствием епископа, они заведовали всем церковным управлением. Значение диаконов в церковном управлении состояло в том, что они были первыми исполнителями всех поручений, решений и распоряжений епископа по всем церковным делам. По поручению епископа они собирали справки, нужные ему по тому или другому делу, раздавали, по назначению его, вспомоществования из церковных сумм бедным и другим, призреваемым церковью, лицам, объявляли верующим решения епископа, напр., о времени и месте богослужебных собраний, и т. д. Первое место между диаконами занимал архидиакон, который, как ближайшее и доверенное у епископа лицо, имел в своем ведении всех диаконов и низших клириков, наблюдая за их жизнью и руководствуя при богослужении. Вследствие своих непосредственных сношений с епископом и близости к нему, а также вследствие постоянных и близких сношений с мирянами, диаконы, и особенно архидиакон, приобретали иногда большое влияние на управление церковными делами, даже большее, чем пресвитеры, от чего и относились к последним так, как будто бы они занимали высшую иерархическую степень. Поэтому 1-й вселенский собор счел нужным указать диаконам настоящее их место в иерархии."

"Проводниками епископской власти в сельских и деревенских церквах (приходах) были, так называемые, хорепископы (сельские епископы). Это были лица, имевшие пресвитерскую и иногда даже епископскую степень, и особо уполномоченные от епископа города. Имея в своем заведовании известный округ сельских церквей, они управляли ими, подобно епископу города, при пособии клира и мирян. Особенным преимуществом их было то, что они избирали для подведомых им церквей низших клириков, причисляя их к клиру, а те, которые имели рукоположение по чину епископства, с соизволения епископа, даже рукополагали пресвитеров и диаконов. Но в то же время хорепископы должны были доставлять епископу города сведения о тех лицах, которых они принимали в клир. Вообще же, хорепископы находились в подчинении у епископа города, так как и самое назначение их на должность зависало от него".

Церковные должности

Потребность должного благочиния в Церкви вызвала установление во 2 и 3 вв. новых должностных лиц, которые, не принадлежа к иерархии, составляли низший разряд его. Чтение священных книг входило в обязанность епископов, пресвитеров и диаконов. Во втором же веке для чтения священных книг, кроме Евангелия, стали назначаться чтецы. В 3 в. учреждены были должности иподиаконов (прислужников). Они, состоя в распоряжении диаконов, наблюдали за тем, чтобы верующие, входящие в молитвенное собрание, занимали должные места.

В 3 в. в некоторых церквах, особенно восточных, составившихся из евреев, установлены были певцы. Должность парамонарей (привратников) учреждена была для наблюдения за внешностью места богослужебных собраний и недопущения в собрания отлученных от Церкви, еретиков, иудеев и язычников. Они же обязаны были извещать собрание об опасности, возникавшей со стороны властей или языческой толпы.

Во времена апостольские в церквах, составившихся из язычников, создана была, в соответствии с диаконской, должность диаконисс. Избираться могли только девственницы или вдовицы. Они наблюдали за порядком во время богослужений в женских отделениях, наставляли женщин, желавших креститься, прислуживали при их крещении, исполняли поручения епископов, касающиеся женщин.

Избрание и посвящение духовных лиц

Установив степень иерархии, апостолы дали Церкви определенные указания на то, какие лица и с какими качествами должны быть избираемы на иерархические должности и как должно производиться самое избрание их. Ап. Павел, в своих пастырских посланиях к Тимофею и Титу, разъясняет: "епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, страннолюбив, учителей, держащийся истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен наставлять в здравом учении и противящихся обличать, не пьяница, не убийца... хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью; ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись церкви Божией? не должен быть из новообращенных; наконец, должен иметь о себе вообще одобрительные отзывы не только между верующими, но даже и язычниками" (1 Тимоф. 3:2-7 и Тит. 1:9). Те же самые качества требуются и от пресвитера (Тит. 1:5-9), равно как и диакона (1 Тимоф. 3:8-21). Так называемые апостольские правила, составленные на основании апостольских писаний и апостольского предания, к сим требованиям присоединяют, что глухой и слепой не может быть епископом (Апост. прав. 78), а также бесноватый (прав. 79), раб без согласия господ (прав. 82), и, вообще, всякий женатый на вдове, отверженной от супружества, блуднице, рабыне или актрисе (прав. 18), не могут быть приняты в клир. - Что касается способа избрания на иерархические степени, то апостолы сами установили тот порядок, чтобы в выборе принимали участие все члены известной христианской общины. Так, при установлении диаконской степени, апостолы собрали всю общину и предложили ей самой избрать семь человек испытанных, исполненных Духа Святаго и мудрости (Деян. 6:3), а сами освятили её выбор рукоположением избранных. Ап. Павел, в первое свое путешествие, рукополагая в пресвитеров к разным церквам (Деян. 14:23), конечно, в этом случае, сообразовался с желаниями всех верующих этих церквей.

Эти апостольские указания послужили для Церкви правилами, которыми она руководствовалась всегда при избрании на иерархические должности. Все члены известной общины, как клир, так и народ или миряне, принимали всегда живое участие в выборе лица на ту или другую иерархическую степень. Впрочем, в тех церквах, в которых, по многочисленности членов, или по другим причинам, было неудобно всем подавать свои голоса при выборе, от народа назначались для этого особые лица, старцы, которые представляли в своем лице всю общину. Так было в некоторых западных церквах. Когда делалось известным в общине имя избираемого, - а такого предлагали епископ и пресвитеры, по большей части, каждый член церкви имел право говорить в пользу лица избираемого или против него, и голос каждого был принимаем в уважение. Подобный порядок был вполне возможен в то время, ибо избираемый должен был непременно принадлежать к той общине, для которой избирался, и, следовательно, должен был быть известен каждому. Затем, когда вся церковь находила, что избираемое лицо, согласно требованиям апостольским, достойно занять иерархическую степень, произносили общий возглас: "достоин" (аксиос), и следовало посвящение. В пресвитера и диакона рукополагал епископ местной церкви, в епископа же рукополагали, по большей части, епископы окрестных церквей (Апост. прав. 1-е). Последние принимали даже участие и в самом избрании епископа, или сами лично, или через своих уполномоченных, наблюдая в этом случае, чтобы избираемое лицо, по своим достоинствам, соответствовало требованиям апостольским, и даже самым делом испытывая его в правоверии. При избрании епископа требовалось еще согласие на это и одобрение со стороны епископа главного города известной области, присутствовал ли он на месте во время избрания, или нет (6-е правило 1-го Вселен, соб.).

"Что касается назначения на низшие церковные должности, то и здесь также принимаем был в уважение голос всей общины. С течением времени, впрочем, назначение на эти должности передано было одному епископу с его пресвитерами и диаконами, так как поставление на эти должности не имело такого важного значения для Церкви, как поставление пресвитера, или епископа".

Положение клира в первые века

Клир христианской Церкви первых веков не составлял какого-либо наследственного сословия, как это было в церкви ветхозаветной; напротив, в состав его мог вступать каждый из верующих, чувствовавший призвание к священному служению и удовлетворявший условиям вступления в клир. Особого приготовления для вступления в клир, вроде школьного, также не было. Самой лучшей школой для образования клириков было служение в том же клире, начиная с низших должностей под руководством епископа и на глазах всей общины. Только с течением времени явились христианские училища, например, в Александрии, в которых могли готовиться служители Церкви. Так как Церковь в первые века не имела разрешения правительства на свое существование, то и члены клира, вступая в состав его, не пользовались никакими общественными правами и преимуществами по своим церковным должностям. Но, с другой стороны, исполняя в Церкви возложенные на них обязанности, члены клира нередко не оставляли обязанностей, возложенных на них языческим обществом или правительством, вследствие чего они пользовались теми или другими государственными преимуществами. Впрочем, Церковь вскоре нашла, что мирские занятия не совместны со званием и обязанностями иерархического служения, почему они и были воспрещены епископам, пресвитерам и диаконам. К таким занятиям особенно причислялась гражданская или военная служба (Прав. Апост. 6, 20, 81, 83).

Что касается брачной или безбрачной жизни членов клира, то нужно заметить, что та и другая одинаково допускались для всех степеней иерархии, так что епископы могли состоять в брачной жизни. Из вступивших в христианскую Церковь было много лиц, которые состояли уже в браке и в то же время признавались достойными занять какую-либо иерархическую степень; поэтому ап. Павел, не поставляя брака препятствием к священнослужению, сделал только ограничение брачному состоянию иерархических лиц, сказав, что епископу, пресвитеру и диакону следует "быть мужем одной жены". Но в то же время Церковь не понимала слишком буквально этого апостольского наставления так, чтобы иерархические лица непременно должны были состоять в браке, и ап. Павел, как видно из хода его речи, не придавал своим словам такого безусловного значения, имея в виду положить только предел стремлениям лиц иерархических к брачной жизни. Лица, не связанные с миром брачными узами, если они удовлетворяли другим условиям для вступления в клир, всегда принимались в состав его, и безбрачному состоянию лица, занимающего епископскую степень, даже отдавалось преимущество, так как епископ, не стесняясь брачными связями с миром, всецело мог посвятить себя служению Церкви. Допуская, таким образом, брачное и безбрачное состояние для членов клира, Церковь требовала только, чтобы как в том, так и в другом было все благообразно и по чину; поэтому, запрещала брачным иерархическим лицам "изгонять своих жен, под видом благоговения", а безбрачным, после рукоположения, вступать в брак (Апост. прав. 5 и 26). Но при этом, первым запрещением Церковь не стесняла брачных иерархических лиц, ради действительного подвига воздержания, оставлять своих жен, если последние согласны были на это. В таком случае, жена епископа, или пресвитера, или диакона занимала, по большей части, должности диаконисс.

Относительно содержания клира нужно заметить, что в первенствующей Церкви не было для этого каких- либо определенных средств и источников. Прежде всего, каждый член клира сам заботился о своем содержании. И мы видим, многие члены клира, вступая в состав его, продолжают, по примеру ап. Павла, заниматься теми ремеслами или промыслами, которыми они занимались до вступления в клир и которые были совместимы с лежащими на них обязанностями по Церкви, и тем доставляют себе средства к существованию. Случалось и так, что в клир вступал какой-либо богатый землевладелец и, продолжая получать доходы от земли, доставлял не только себе, но и другим, неимущим членам клира или общины, средства к существованию. Таков был Киприан, епископ Карфагенский (в середине 3 века), сын богатого римского сенатора. Случалось, что в клир вступали вообще люди со средствами, приобретенными еще раньше, и содержали себя на эти средства. Кроме того, клир получал средства для своего содержания и от той общины, к которой принадлежал; хотя нельзя определить, в какой мере производились эти средства, но, во всяком случае, они были достаточны для удовлетворения всех необходимых потребностей членов клира. Эти средства распределялись между клириками, при посредстве и по усмотрению епископа, или из общественных касс, если таковые существовали при церквах, или вообще из церковного имущества, составлявшегося из добровольных пожертвований членов общины, смотря по усердию и состоянию каждого. К таким пожертвованиям, кроме денежных, принадлежали и вещественные приношения, состоявшие, по обычаю, сохранившемуся от церкви ветхозаветной, из хлеба, вина, плодов и разного рода припасов. Часть хлеба и вина оставлялась для богослужения, остальное же все, за отделением части бедным, шло в пользу клира (Апост. прав. 4-е).

Наконец, относительно положения клира в первые века следует заметить еще то, что, как избираемое в клир известной церкви лицо должно было непременно принадлежать к этой церкви, так и после вступления в клир оно должно было оставаться в нем навсегда и не переходить без нужды в клир ой церкви. Перемещения особенно не дозволялись епископам, так как, по обстоятельствам того времени, каждая частная церковь именно нуждалась в постоянном и неуклонном руководстве в одном направлении; а это достигалось тем, епископ постоянно пребывал на одной и той же кафедре. Поэтому, если и допускались Церковью перемещения епископов, в самых редких случаях, в виду особенной от сего пользы той церкви, в которую они переходили (Апост. прав. 14).

Взаимоотношения поместных церквей

Все апостолы получили от Христа Спасителя равные права - управлять, учить и священнодействовать в Его Церкви. Между ними не было ни одного, начальствующего над другими. По поводу просьбы матери сынов Заведеевых о первенстве их в Царстве Небесном, Спаситель сказал всем ученикам: "Вы знаете, что князья народов властвуют над ними, и вельможи властвуют ими, но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим да будет вам слугою. И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом" (Матф. 20:25-27). И апостолы, поставляя предстоятелей-епископов разных церквей, сообщали им всем одинаковые иерархические права. Отсюда, и все частные христианские церкви были равны между собой. При таком равенстве апостолов, церквей, ими основанных, и их предстоятелей, соборная форма управления всей Христианской Церковью была единственно возможной, вполне законной и соответствующей заповеди Спасителя о равенстве и братстве как всех верующих в Него, так и лиц, назначенных на иерархическое служение. Поэтому, апостолы, совершенно чуждые мысли о главенстве и первенстве кого-либо из своей среды, сами положили начало соборной форме управления по делам, касающимся всех или многих церквей. Собор Иерусалимский, на котором присутствовали некоторые из апостолов и представители от других церквей, был высшим выражением церковной власти. Власть собора была уже не властью отдельных лиц, даже не властью вообще людей, но властью Святого Духа, всегда пребывающего в Церкви и руководящего ее пастырями, как это засвидетельствовал тот же иерусалимский собор (Деян. 15:28). Апостолы положили себе, чтобы и на будущие времена, подобно составленному ими собору, епископы непременно составляли соборы ежегодно по два раза (Апост. Прав. 37-е).

На таких основаниях, заповеданных Господом Иисусом Христом и апостолами, и установились во времена после апостольские взаимоотношения между церквами и их епископами. Все поместные церкви и их епископы были равны между собой, и каждый епископ в управлении внутренними делами своей церкви был независим от другого. По делам же, касавшимся всех или нескольких церквей, хотя и возникавшим в поместной церкви, епископы собирались на соборы, где и решали их общим голосом. В середине 2-го века, - когда начинаются исторические свидетельства, - соборы входят в большое употребление, так что в 3-м в. становятся явлением повсеместным. На них разбирались дела о еретиках; составлялись общие правила по руководству всеми церквами известной области; разбирались недоразумения и несогласия между епископами по управлению своими епархиями и т. п. Но равенство и независимость церквей и их епископов не вели за собой их разъединения. Напротив, постоянное и полное общение составляют характерную черту в отношениях между церквами и их епископами в первые века. Одни уже соборы служили прекрасным средством к общению; здесь епископы входили в теснейшее единение друг с другом, раскрывая свои недоумения по управлению церковными делами и разрешая их после общего совещания. Кроме того, общение поддерживалось посланиями и граматами. Послания были разного рода: послания одних церквей к другим, напр., церкви Смирнский о гонении, бывшем в этой церкви при Марке Аврелии, к церкви Филомелийской и "всем повсюду святым и кафолическим церквам"; послания предстоятелей церквей по разным поводам, напр., по вопросу о времени празднования Пасхи, о крещении еретиков и вообще по делам о еретиках; послания соборов к церквам и епископам о соборных определениях, особенно относившихся к еретикам, и т. п. Из грамат в особенно большом употреблении в Церкви были граматы представительные. Они давались епископами всем клирикам и мирянам, отправлявшимся в пределы других церквей; в них заключалось свидетельство об их православии, честности, общении с Церковью и в особенности о не запрещении клирикам священнослужения, а мирянам причащения св. Тайн. Без таких грамат не дозволялось никого принимать. Постоянное общение между церквами и их епископами производило то, что все поместные церкви составляли в своей совокупности единую Христову Церковь.

Споры о праздновании Пасхи

Споры о времени празднования Пасхи довольно подробно изложены в Церковной Истории Евсевия. Возникли они, между некоторыми церквами, в конце 2-го века. Евреи праздновали свою Пасху в 14-ое число месяца нисана, соответствующего теперешнему марту.

Некоторые восточные церкви, и в их числе малоазийские, по примеру евреев, праздновали свою христианскую Пасху также в это число, в какой бы день недели она ни приходилась, и с этого числа прекращали пост. Празднование, впрочем, совершалось в христианском смысле; означенные церкви в 14-й день нисана совершали торжество в воспоминание крестной смерти Спасителя и называли его Пасхой крестной, а затем, через день, праздновали Пасху Воскресения, но опять в какой бы день недели она не приходилась. Другие церкви, как замечает Евсевий, "во всей вселенной", значит большинство, держались другого обычая; они праздновали воспоминание страданий и смерти Спасителя в первую пятницу после 14-го нисана, а Пасху или годичную память Воскресения Христова в первый затем воскресный день, и с этого, а не с другого какого дня, прекращали пост. Таким образом, в одних церквах Пасха праздновалась по числам, почему, естественно, не совпадала с воскресным днем, в других, напротив, по дням, отчего приходилась в день недели воскресный, в который праздновалось Воскресение Христово. Как те, так и другие церкви имели основание для своего празднования в предании. Малоазийские церкви ссылались на то, что они празднуют Пасху вместе с евреями по преданию апп. Филиппа и Иоанна; церкви же другие, праздновавшие Пасху после 14-го нисана, напр., Римская, ссылались на предание ап. Павла.

Хотя празднование Пасхи вместе с иудеями нарушало самостоятельность христианского богослужения, но, в силу того, что внешность и форма в христианском богослужении ставились на второе место, в 1-м и в течение почти всего 2 в., не было споров из-за разности во времени празднования Пасхи, и все церкви находились в мире и общении между собой. "Когда в 163 г. блаж. Поликарп, еп. Смирнский, при Аниките (еп. Римском) приходил в Рим, то оба они не много спорили и в отношении других предметов, но тотчас согласились, а в вопросе Пасхи и спорить не хотели, так как не могли друг друга убедить. Поликарп всегда соблюдал все, как при своем учителе ап. Иоанне, и Аникита считал себя обязанным соблюдать обычаи предыдущих пресвитеров. Несмотря на такое состояние дела, они, однако же, находились во взаимном общении, так что Аникита, из уважения к Поликарпу, позволил ему совершать (в своей церкви) евхаристию; и оба они расстались в мире, равно как в мире со всей Церковью находились и соблюдавшие тот обычай и не соблюдавшие".

Первоначально спор поднялся в восточных церквах (около 170 г.), именно на соборе лаодикийском "происходил великий спор о Пасхе", а также и в других местах "по сему случаю происходили соборы и совещания епископов, которые все единодушно, посредством своих посланий, положили общим правилом праздновать Воскресение Господне из мертвых не иначе, как в день воскресный и именно в этот день прекращать пасхальный пост". Все-таки малоазийские церкви продолжали праздновать Пасху вместе с иудеями. Римский епископ Виктор, неразумно видевший в обрядовой разности догматическую разность, в послании от лица Римского собора, особенно настаивал на одновременном праздновании Пасхи всеми церквами, именно в день воскресный после 14-го нисана. Но Поликарп, еп. Ефесский, занимавший главное место между азийскими епископами, составил из них собор и, по общем совещании, писал к Виктору и к Римской церкви, что ап. Филипп, погребенный в Иераполе, ап. Иоанн, погребенный в Ефесе, а также Поликарп, еп. Смирнский, и многие другие - "все праздновали Пасху, по Евангелию, в 14-й день, ни в чем не отступая от правила веры, но во всем держать его. Так поступаю и я, Поликарп, наименьший из всех вас, и поступаю по преданию своих родственников, которых был наследником, а из родственников моих считается семь епископов, я восьмой, и они всегда праздновали Пасху в тот день, когда народ оставлял квасной хлеб. Вот уже мне, братья, шестьдесят пять лет о Господе; я имел сношения с братьями по всей вселенной, прочитал все свящ. Писание и угроз не боюсь".

Римский епископ Виктор, человек высокомерный, властолюбивый, после такого твердого отпора, хотел поставить на своем; "он хотел было отсечь от единения епархии всей Азии, с сопредельными ей церквами как разномыслящие, и своими граматами объявил тамошних братии совершенно лишенными общения. Но это не всем епископам нравилось; многие из них советовали ему позаботиться лучше о мире, единении и любви с ближними". Между прочим, Ириней, еп. Лионский, от лица галльских церквей писал по этому случаю Виктору послание особо замечательное, так как оно служит характерным выражением истинных взглядов всей христианской Церкви на значение обрядности в богослужении. Ириней, хотя и утверждал, что таинство Воскресения Господня должно праздноваться только в день воскресный, однако же и Виктору, как должно, советовал не отлучать от общения целые церкви Божии за то, что они сохраняют переданный им древний обычай. Указав затем, что разногласия издавна существуют и в продолжительности поста (четыредесятницы), он выставлял на вид, что тем не менее все церкви сохраняли и сохраняют мир. По поводу этого же вопроса о времени празднования Пасхи Ириней писал в том же духе к предстоятелям и других церквей. После этого, Виктор должен был отказаться от своей попытки отлучить от общения малоазийские церкви.

Совершение таинств

Совершение таинств в первенствующий Церкви имело некоторые особенности, но основная форма и порядок их совершения те же, что и в настоящее время.