История Камня

万 ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Лунный Мальчик приподнял мою голову, Мастер Ли взял фляжку и лил мне в горло вино, пока я не закашлялся, не сел и не вырвал все на одежду. Это помогло, голова прояснилась, и Мастер Ли погладил ее, как дедушка гладит внука. — Когда путешествуешь, всегда бери с собой быка, — сказал он.

Лунный Мальчик поцеловал меня в левую щеку, но я ожидал не его поцелуя, и настолько ослабел, что глаза наполнились слезами. Утренняя Печаль не собиралась благодарить меня, и я едва не утонул в жалости к самому себе, пока не сообразил, что, единственная среди нас, Утренняя Печаль сумела сохранить самообладание. Никто не знал, какие ужасы могли подстерегать нас здесь, и ей удалось, с трудом, высвободить свой лук. Она устроилась за бассейном с маслом, наложив стрелу на тетиву. Тем не менее в пещере ничто не двигалось, кроме летучих мышей.

Наконец она освободила тетиву и подползла к нам.

— Бык, — сказала она, поцеловав меня, — мальчики просто обязаны добавить тебя к истории Волка. До тебя никому не удавалось освободиться от объятий чианг ши.

Окоченевший труп лежал рядом, порубленный на кусочки, но не сможет ли он встать опять? Я пожал плечами, Лунный Мальчик тоже, руки Утренней Печали медленно скользнули вдоль тела к плечам, и она обняла себя, как если бы хотела защититься от неведомой опасности.

— Мастер Ли, я ненавижу эту ужасную вещь и боюсь ее, но почему меня тянет к ней? — прошептала она. — Почти так же сильно, как меня тянет к Лунному Мальчику или даже к принцу.

Лунный Мальчик мрачно посмотрел на нее и повернулся к Мастеру Ли. — Я тоже чувствую притяжение, — сказал он. — Я плясал с этими тварями не только потому, что они меня заставили. Частично мне самому этого хотелось.

Старик посмотрел на меня. — Бык?

Я покачал головой. — Нет, господин, — сказал я. — Только страх и отвращение.

— И я то же самое, так что скорее всего нам не хватает восприимчивости, — сказал он, подошел к трупу и склонился над разрубленным торсом. В свете факелов сверкнул нож. — Смеющийся Принц умер больше семи столетий назад, и пока Адские Приставы сорок девять дней ждали и не забирали душу, чтобы не сделать ошибки в Реестре Жизни и Смерти, тело начало гнить. Смеющийся Принц носил амулет из камня на цепочке вокруг шеи, и камень погрузился в его тело. Прежде, чем появились приставы, Лиу Шень восстал из мертвых: сумасшедший, почти безмозглый, абсолютное зло; но разве это означает, что сам камень — зло? Дети, притяжение, которое вы чувствуете, означает, что скорее всего верно обратное.

Плоть настолько прогнила, что нож почти не понадобился, Мастер Ли сделал легкий надрез и вытащил плоский кусочек камня. Он тщательно промыл его в масле, осушил своим халатом, и, надо сказать, я здорово перепугался, когда он вернулся, неся камень в голых руках. Я ожидал, что из его пальцев полезут когти, тело покроется грубой черной шерстью, и, когда он поднял на меня глаза, я ожидал увидеть в них безумие. Вместо этого в них блеснула слеза, и он мягко сказал мне.

— Разве этот камень зло? Бык, суди сам.

Он протянул мне камень. Это произошло так быстро, что я взял его не думая, но потом громко вскрикнул и уронил бы его на пол, но пальцы Мастера Ли уже сомкнулись вокруг моих.

— Не бойся, — сказал он.

Камень оказался теплым. И живым. Я почувствовал, как поток энергии пульсирует в нем. В мои пальцы впились крохотные иголочки, которые распространились по всему телу, пробежали по каждому нерву и каждому мускулу, я почувствовал себя отдохнувшим, слабость исчезла, и мне даже показалось, что еще немного — и я распущусь как цветок. Мастер Ли показал мне передать камень остальным, и я протянул его Утренней Печали. Она начала слабо всхлипывать, с улыбкой на губах, но когда камень получил Лунный Мальчик, он стал бледным, как призрак, и прижал камень к сердцу, как если бы хотел соединить его со своим телом.

Мастер Ли взял его обратно и высоко поднял. Камень сверкал, освещенный светом факелов. — Автор "Сна в Красном Тереме" никогда не видел камня, но я готов поспорить, что он действительно читал Анналы Неба и Земли, а там написано, что камень с изъяном, — сказал он. — Да, цветок был злом, но Цао Сюэцинь приписал зло камню, и только из-за странной реакции двух великих людей, которые владели им. Сыма Цянь никогда не касался камня рукой, и он тоже посчитал, что камень зло из-за реакции Лао-цзы и Чжуан-цзы. Если бы на Сыма Цяня не так давила окружающая атмосфера, он обязательно обратил бы внимание на форму камня, и пришел бы к другим выводам.

Мастер Ли улыбнулся нам и процитировал Сыма Цяня. — "Плоская гладкая область, окружающая вогнутый сосуд." Ну, кто может предположить, что это такое?

Ни мне, ни Лунному Мальчику ничего не пришло в голову, но глаза Утренней Печали свернули.

— Место где точат чернильную палочку, и сосуд, в который макают кисточку. Это естественный чернильный камень.

— Хорошая девочка! Естественные чернильные камни высоко ценятся, и этот вначале подарили Лао-цзы, а потом Чжуан-цзы. Я бы отдал все, что у меня есть, для того чтобы увидеть, как эти великие люди впервые использовали его, — мечтательно сказал Мастер Ли. — Кисточки для письма глубоко погрузились в сосуд с чернилами, потом перешли на плоскую область, войдя в контакт с камнем, который несет на себе прикосновение Неба, а потом великие философы пораженно глядели на иероглифы, которые текли из этих кисточек, иероглифы, которые могли написать только боги. Они могли бы никому ничего не сказать и приписать себе эти замечательные надписи, и искушение было так велико, что они воскликнули "Зло!" и отбросили камень прочь. Любой, кто услышал бы их, предположил, что речь идет о камне, а вовсе не об искушении, которое пришло вместе с ним.

Он положил кусок камня в маленький мешочек, который подвесил на кожаный шнурок.

— Один кусок у нас есть, — мрачно сказал он. — Надо найти еще два. Когда Смеющийся Принц восстал из мертвых, он был полностью сумасшедшим и почти полностью безмозглым, и не мог планировать какие-нибудь осмысленные действия. Кто-то другой должен был думать за него, и где-то здесь есть человек, чьими руками являлся Принц Лиу Пао. Если это не…

Его голос умолк. Мы знали, о чем он думает, когда с белыми напряженными лицами шли мимо Монахов Радости, методично откидывая капюшон за капюшоном. Везде мы видели либо старые белые черепа, либо недавние, на которых еще сохранились куски кожи и клочья волос. Лунный Мальчик едва не умер от страха, когда пустая глазница черепа внезапно подмигнула ему, но потом из пустого черепа вылетела еще более испуганная летучая мышь. С принцем могло случиться что-то ужасное, но среди монахов его не было.

Мы взяли факелы и наклонились поближе к полу. Понадобился час поисков, но наконец Лунный Мальчик счастливо закричал. Алая кисточка лежала у входа в один из боковых проходов. Мы похватали оружие и отправились туда, я — впереди, а Утренняя Печаль прикрывала тыл.

Если бы принц не оставлял за собой след, мы бы безнадежно заблудились в первые же несколько минут. Это был настоящий лабиринт в лабиринте, туннели переплетались и расходились во всех направлениях. И повсюду стояли тяжелые деревянные подставки, поддерживавшие потолок. Мы двигались крайне осторожно, избегая касаться деревянных платформ, и обнаружили, что разговариваем шепотом, как если бы громкое слово могло обрушить могилу на наши головы. И это действительно была могила: комната за комнатой, некоторые законченные, некоторые еще не готовые, предназначенные для того, чтобы удовлетворить любые, самые извращенные вкусы. Смеющийся Принц решил взять с собой весь мир, и я даже ожидал увидеть площадку для поло, пока не сообразил, что хотя уже в его время мы покупали замечательных лошадей в Индии (не обращая внимания на вторжения туда сумасшедших греков), но игру еще не придумали.

Алые ленточки продолжали указывать путь. Лунный Мальчик прошептал, что слышит воду, и через несколько минут мы вошли в великолепную пещеру. Насколько можно было видеть в свете факелов, камень был синим, зеленым и очень красивым, мраморный пол вел к бассейну, в который вливалась тонкая струйка воды, падавшая с каменной полки, находившейся высоко над бассейном. Мраморные ступени вели к множеству каменных полок, и мне привиделись скелеты и мумии, карабкающихся туда и ныряющих с высоты.

Лунный Мальчик поднял руку. — Что-то движется, — прошептал он. — Это там, наверху. — Он указал на одну из каменных полок над бассейном. И тут мы замерли как статуи, потому что высокий писклявый голос неожиданно завизжал.

Мастер, О Мастер, охоту начнем!

Два олененка, и самка с самцом!

Эхо металось между стенами и колебалось в бесконечных боковых проходах. Кто-то приближался. Маленькая изящная фигурка, одетая в разноцветное платье, встала на каменную полку, находившуюся у нас над головой. Я забыл вздохнуть, когда она откинула капюшон и вышла вперед настолько далеко, что мы увидели ее волосы. Волосы цвета огня. Я услышал мелодичный смех и чистый девичий голосок.

— Я надеюсь, что никого не напугала. Кто вы?

Глаза Мастера Ли превратились в щелочки, и я даже спросил себя, а может ли он вообще что-то видеть, холодный голос насмешливо ответил.

— Путешественники. А ты кто?

Девочка робко одернула платье. — Мой друг называет меня Девочка Огонек, — сказала она. — Вы его видели?

— Возможно, — сказал Мастер Ли. — Твой друг, не тот ли это счастливый парень, который пляшет с монахами, одетыми как ты?

— Да. Он мой друг, временно, пока не придет мой настоящий друг, которого я не видела очень давно, — в чистом голоске прозвучала растерянность. — Он обещал, что вернется. Я точно знаю, что он обещал, но никак не могу вспомнить, когда.

Мастер Ли тяжело вздохнул, и потянулся за фляжкой с вином.

— И, конечно, его зовут Волк.

— Да, — счастливо крикнула девочка. — Вы видели его? Я жду, и жду, и жду, я знаю, что мы должны сделать что-то важное, но в голове туман и я никак не могу вспомнить, что.

У нее был самый замечательный юный голос, который я когда-либо слышал, но в нем прозвучала очень странная, дисгармонирующая нота. Как если бы она говорила не ртом и ее голос доносился со стороны.

Мастер Ли сделал хороший глоток из фляжки, но, казалось, без всякого удовольствия. — У нас тоже есть друг, — сказал он. — У него замечательные волосы, которые торчат во все стороны, а на носу чернильные пятна. Быть может он пошел вместе с твоим другим другом, тем который с монахами.

— Да, я видела его. — Она неуверенно махнула рукой за спину. — Вон там. Может быть он болен, потому что они принесли его.

— Тогда нам лучше пойти и дать ему лекарство, — решительно сказал Мастер Ли. — А эти монахи, они случаем не называют твоего Друга Повелителем Смеха?

— Да, но мне не нравится, как он смеется, — со вздохом сказала она. — Он него так плохо пахнет, но когда я проснулась, я была совершенно одна, долго-долго, и очень обрадовалась, когда нашла его.

— То есть когда ты сумела открыть дверь в могилу, — сказал Мастер Ли, констатируя факт. — И он же был в гробу, когда ты нашла его, не так ли?

Она опять стала нервно теребить складки платья и долгое время молчала.

— Да, — прошептала она. — Но на самом деле он так и не проснулся, и мне потребовалось много времени, чтобы разбудить его.

— А, при помощи того камня из святилища?

— Да, но и тогда с ним было не очень-то весело, — жалобно сказала девочка. — Он так плохо играл и вообще становился таким отвратительным, пока я не просила камень спеть и успокоить его, а когда я попросила его найти еще друзей, он прошел с этими монахами, но и с ними веселее не стало.

— А ты ничего не забыла? — заискивающим голосом спросил Мастер Ли. — Ведь у тебя было еще два друга, помнишь? Два человека, которые приходили снаружи? Они носили тебя по ступенькам, чтобы ты могла скользить, а потом ты еще стреляла из лука, и опять скользила, и однажды обнаружила, как входить в могилу.

— Да, — прошептала она и еще более нервно поправила платье.

— И этот твой другой друг, который был в гробу, помнишь? — ласково сказал Мастер Ли. — Тебе потребовались взрослые мужчины, чтобы поднять крышку, верно? Но ты уже обнаружила железную пластину перед столом, а мужчины встали на нее и потребовали, чтобы ты заплатила им. Я думаю, что у тебя было тяжело на душе, когда ты потянула рычаг.

В прекрасном голоске зазвенели слезы, жемчужины медленно тонули в нектаре.

— Я не хотела, но они бы рассказали всем о комнате с золотом и нефритовом платье, а я знала, что должна сохранить тайну. Я не помню почему, но точно знала, что это важно, и однажды придет Волк и расскажет мне, почему.

— Да, секреты трудно хранить, — сочувственно сказал Мастер Ли. — По ночам ты выходила во внешний мир, подслушивала у окон и слышала много всего, и однажды ночью ты вернулась в пещеру и сказала твоему другу, тому, который плохо пахнет, что у монаха в монастыре есть манускрипт, написанный каким-то Сыма Цянем, а твой друг сказал, что Сыма Цянь нашел вход в подземелье. Да?

— Да, — прошептала она.

— А потом ты подслушивала у другого окна и узнала, что монах сделал копию, и сказала своему плохо пахнувшему другу, чтобы он разобрался и с этой копией, тоже.

— Да, — опять прошептала она. — И ты тоже был там! Ты и твой друг с волосами и чернильными пятами. — Она вскинула голову и засмеялась, как будто зазвенело жемчужное ожерелье. — У твоего друга действительно очень смешные волосы. Ты хочешь посмотреть, куда они принесли его?

Мастер Ли глотнул еще вина и убрал фляжку. — Прекрасная мысль, — холодно сказал он. — Веди нас, Девочка Огонек.

Моя голова болела, слова, как стремительные озорные ящерицы, выскальзывали из трещин в твердом гранитном мозгу, останавливались, замирали без движения и медленно ползли, рождая понимание: "…сказала твоему другу, тому, который плохо пахнет, что у монаха в монастыре есть манускрипт, написанный каким-то Сыма Цянем, а твой друг сказал…". И девочка сказала «да», а этот плохо пахнувший друг спланировал убийство и ограбление, но как мог Смеющийся Принц спланировать хоть что-нибудь? Он почти ничего не соображал! Зато я внезапно сообразил, что Мастер Ли заставил девочку признаться: в убийстве обеих монахов виноваты только Смеющийся Принц и она сама. К тому же, она убила еще и двух садовников.

Но соображает ли она, что делает? Она держалась от нас подальше, пока мы взбирались на каменные полки, потом, похожая на молодую пугливую козочку, умчалась за поворот, в один из боковых туннелей. Ее замечательный голос донесся из темноты, она пела:

Пусть мальчик погиб, но дело живет;

Душа возродится, время придет.

Девочка, пей, тяжек прошлого гнет,

Но поцелуй тебя к жизни вернет.

Мастер Ли заворчал и указал пальцем вниз, и я увидел, почему он идет за девочкой, куда бы он не вела. Еще одна алая ленточка лежала на полу туннеля. Быть может она и сумасшедшая, но вела нас в правильном направлении.

Лицо дорогое омоет слеза,

Девочка встанет, откроет глаза.

Камень священный рванется в полет,

Злое и черное сердце умрет.

Сладостные звуки доносились до нас издали, и голос девочки сказал. — Я не помню, что это означает, но Волк, когда вернется, скажет мне, — добавила она с надеждой.

Мы петляли по тоннелям, и везде стояли старые, шатающиеся деревянные подставки. Четыре ленточки подтвердили, что мы идем в правильном направлении, и вот прилетел ее голос. — Они принесли его сюда.

Когда мы вышли из туннеля и оказались в маленькой пещере, ее уже не было, но я увидел другой проход в дальней стене. Когда-то эта пещера была складом, и на стенах еще висели металлические полки. Как и везде, старинные деревянные столбы поддерживали шаткий потолок. Один из столбов треснул, и кто-то перевязал его веревкой.

Что-то было не так. Я кишками чуял: что-то не так. Но что? Я заставил глаза медленно, не торопясь, пробежаться по всей пещере. Внезапно они прыгнули назад. Веревка? Веревка, которая пережила семь столетий, но выглядит как новая? Я шагнул вперед, и взглянул за толстый столб. Веревка, которая протянулась к дыре в стене, поднялась и натянулась. Я выругался и махнул топором, но опоздал. За мгновение до того, как лезвие могло бы перерубить ее, веревка дернулась и ветхий столб сломался посредине.

Остальные столбы протестующе застонали, согнулись и весь потолок просел на два чи. Столбы заскрипели, а потом стали трескаться, один за одним, пещеру наполнил грохот раскалывающегося дерева. Острые щепки полетели по воздуху, похожие на злые копья, полетели камни, вся конструкция, поддерживавшая потолок, стала выгибаться в центре. Я нырнул вперед, прямо к центральной балке, которая проседала все ниже и ниже, и подставил спину под падающий потолок. Конечно я не мог поднять его, но какое время, напрягая все силы, мог удержать.

— Быстрей! — простонал я.

И посмотрел назад. Сознание отказалось верить в то, что сказали мне глаза. Этого не может быть. Не может быть. Конечно лачуга в Пекине огласится водопадами веселого смеха, старый мудрец, насвистывая "Горячие Задницы", откроет еще один кувшинчик вина, а его молодая жена скользнет в сарай, чтобы навестить Десятого Быка; Лунный Мальчик и принц будут появляться каждые несколько месяцев и…

И мое сердце поверило в то, что увидели глаза и превратилось в лед. Лунный Мальчик поднял Утреннюю Печаль на руки, и на этот раз никакое лекарство в мире не могло спасти ее. Остроконечная щепка шириной не меньше трех цуней вонзилась ей в грудь, как снаряд, выпущенный из катапульты, и она была мертва как Тоу Ван. Лунный Мальчик не собирался оставлять ее тело. Закинув ее плечо, он побежал вместе с ней обратно в тоннель, и больше я уже ничего не видел, потому что мои глаза заволокли слезы. Потолок трещал так, как если бы горевал вместе со мной, тяжесть навалилась на мой плечи. Любой шаг в сторону — и все рухнет.

Рука Мастера Ли легла мне на плечо. — Вес распределен равномерно?

— Нет, — вздохнул я. — Наклонен вперед.

Мастер Ли подбежал к старым железным полкам. Некоторые из них были очень толстые и крепкие, он выбрал одну и поволок ко мне. Подставив ее под столб, он побежал за второй. Когда он расположил их по обе стороны от меня, я осторожно встал на колени, опуская центральный столб так медленно, как только возможно. Вся конструкция дрожала как живая, и очень скоро должна была развалиться на куски. Наконец она легла на железные полки.

Мастер Ли отбежал к туннелю. Я дал ему дойти, упал на пол, и рванулся к отверстию. Я оказался в туннеле раньше, чем балка треснула пополам, Мастер Ли прыгнул ко мне на спину и мы понеслись. Треск рухнувшего потолка почти оглушил нас. Весь туннель задрожал, нам вдогонку полетели пыль, камни и щепки, но я был быстрее. Лунный Мальчик, с Утренней Печалью на плече, освещал дорогу факелом.

Только невероятная память Мастера Ли помогла нам найти дорогу в лабиринте. "Второе отверстие справа, третье слева, первое слева", он командовал без колебания, а камни продолжали валиться с потолка и весь утес ревел, как будто тигры рычали друг на друга. Мы выбежал из туннеля и оказались в пещере с бассейном. Через минуту мы были уже в тоннеле, из которого вышли, и Мастер Ли приказал остановиться.

Вся пещера дрожала как в лихорадке, и некоторые потолки уже не выдержали. Обвал завалил туннель, который вел к Монахам Радости.

— Мастер Ли, я слышу воду, вон там! — крикнул Лунный Мальчик. — Звучит как река!

Сейчас впереди шел Лунный Мальчик, проскакивая тоннель за тоннелем, все ближе к воде. Наконец мы с Мастером Ли тоже услышали ее, и почти сразу вывалились на берег черной реки, текущей по гигантской главной пещере. Свет факела Лунного Мальчика осветил статую, которую мы уже видели: Е-Ван-е, бывший Повелитель Ада. Мы находились в нескольких шагах от лестницы, которая вела к Дороге Принца. К спасению.

Мастер Ли соскочил с моей спины и подошел к тоннелю, из которого мы вышли. Он приказал Лунному Мальчика поднять факел повыше и внимательно, как опытный инженер, осмотрел центральный столб подпорки, расположенной рядом с левой стеной. Главный столб уже треснул.

— Бык, ты можешь его сломать? — спросил он.

— Столб старый и трухлявый, — ответил я. — Да, могу, но если этот туннель обрушится, на остальные столбы системы ляжет непосильная нагрузка, верно? Эта сумасшедшая девчонка все еще там, а принц быть может жив.

— Ломай, — приказал Мастер Ли.

— Достопочтенный господин—, — начал я.

И закрыл рот. Мастер Ли глядел на меня в упор, и кто угодно может поспорить с великим человеком, только не Десятый Бык. Я уперся плечом в столб, но, как оказалось, даже недооценил его трухлявость. Он сломался при первом же нажиме, я едва не упал и налетел на обломок. Мастер Ли прыгнул мне на спину, Лунный Мальчик подхватил Утреннюю Печаль и мы побежали. Мы не слышали ничего, кроме треска раскалывавшегося дерева и грохота падавших камней, но я увидел, как губы Лунного Мальчика открылись и закрылись, и палец с тревогой указал вверх.

Прямо над нами по потолку пещеры прошла огромная трещина. Со страшным ревом сотни даней камня ринулись вниз, отрезая любые пути к лестнице. Река вздулась, волны грозили смыть все вокруг. Мастер Ли постучал мне по плечу и указал направление. Я осознал, что единственная возможность спастись — спрятаться в самой могильной камере. Лунный Мальчик был очень силен, и он скорее бы умер, чем бросил тело Утренней Печали. Он нес ее, пока я нес Мастера Ли. Мы оба бежали изо всех сил, спасаясь от неминуемой смерти. Рот на потолке пещеры распахивался все шире, издевательски усмехаясь нам. Камни падали градом, черная река покрылась кипящей белой пеной. Стены дрожали, пол брыкался, как необъезженная лошадь, облака пыли валили из боковых проходов.

Я взобрался на огромную протянутую руку, потом перепрыгнул на торс упавшего Японского Короля Мертвых. Мы бежали мимо рухнувших статуй. Гильгамеш еще гордо стоял, держа льва, но Анубис уже лежал. Скрежещущие звуки царапали уши. В земле появилась огромная трещина, Тот и Амент упали в нее и исчезли. Мы едва успели пробежать мимо огромной мумии Осириса, как она упала и разбилась на куски, но в моем сознании и в сердце звучал только любимый голос:

"Быстрее… быстрее… Там ворон и река…"

Вот и ворон. Мы промчались мимо него и нырнули в боковой проход. Слава богам, лестница оказалась целой. Пока мы прыгали по ступенькам, стены сжимались вокруг нас, и, я уверен, мне это не казалось. Звук невозможно описать. Наконец-то мы оказались на мраморной площадке с четырьмя дверьми, статуи еще стояли, и Мастер Ли взял кувшин из рук бога с головой ястреба. Дверь, протестующе скрипя, начала открываться, и мы сумели проскользнуть внутрь. В воздухе туннеля висела удушающая пыль, маленькие камни падали с потолка, я должен был срочно найти боковой проход.

Мы знали только тот, который вел обратно к реке, но пойти по нему означало верную смерть. К счастью, Мастер Ли правильно понял символику ястреба, поэтому должны были быть ведущие в долину боковые проходы, через которые монахи в пестрой одежде выходили на охоту за крестьянами. Нам повезло. Я почти мгновенно нашел лестницу и стал подниматься по ней, пока не уткнулся в глухую каменную стену.

Мастер Ли спрыгнул с моей спины, проверил стену перед нами, что-то толкнул, в стене появилась трещина. Я увидел клочок синего неба, яркое солнце и белые облака, и мы вывалились наружу, на зеленую траву. Облако пыли колебалось в проходе, но мне удалось закрыть дверь, которая немедленно слилась со склоном утеса. Мы оказались на правом Роге Дракона, и через узкое горлышко глядели на Левый Рог и поместье Принца Лиу Пао.

Все холмы вокруг тряслись как лихорадке, приглушенные звуки неслись из самых внутренностей земли. Могила Смеющегося Принца как рак разъела землю изнутри, но сейчас холмы перешли в атаку. Миллионы крошечных трещин появились по всей Долине Скорби, когда земля сжалась и поглотила пустоту. Пещеры, тоннели, каверны — все перестало существовать, огромные облака пыли взметнулись из-под земли и устремились в небо. Земля содрогнулась последний раз и успокоилась.

Лунный Мальчик положил тело Утренней Печали на траву, и стал нежно расчесывать ее волосы, а я сидел рядом и плакал. Мастер Ли поднял глаза и внимательно глядел на крошечные фонтаны пыли, вылетавшие из склона Левого Рога, находившегося прямо перед нами, и не удивился, когда дверь в утесе открылась и маленькая фигурка, полностью покрытая пылью, вывалилась наружу. Когда пыль улеглась, я увидел разноцветную одежду и капюшон, который скрывал яркие рыжие волосы. Голова повернулась к нам.

— О!

— Каким-то образом я знал, что ты выберешься, — сказал Мастер Ли.

Девочка села прямо и смахнула пыль с одежды. — Я так рада, что вы спаслись, — сказала она замечательным, но идущим не из горла голосом. — Однако я опасаюсь за моего друга и его монахов, хотя я не очень их люблю. А вы нашли своего друга со смешными волосами?

Мастер Ли зло выругался и махнул фляжкой. Его голос и глаза были холодными и злыми.

— Да, найдем, как только ты снимешь этот дурацкий парик и оторвешь губы от камня. Принц, время для игр прошло. Нам надо серьезно поговорить.