История короля Ричарда I Львиное Сердце

Глава 9. АКРА

Осада Акры началась почти за два года до прибытия Ричарда в конце августа 1189 года. После победы при Хаттине 4 июля 1187 года отряды Салах ад-Дина захватили почти все города и замки христиан в Палестине. 2 октября 1187 года после непродолжительной осады пал Иерусалим.

В руках христиан в Сирии остались княжество Антиохия и графство Триполи, а в королевстве Иерусалимском - несколько изолированных замков внутри страны и прибрежная крепость Тир, которая выдержала осаду. Осаду выдержал также Аскалон, принадлежавший королеве Сибилле. Салах ад-Дин предложил ей сделку: она сдает Аскалон, а он освобождает из плена ее мужа короля Ги де Лузиньяна. Сибилла согласилась, и Аскалон был сдан еще в августе 1187 года. Однако король Ги был освобожден только в июле 1188 года. Условием его освобождения было обещание не воевать никогда с мусульманами и уехать на родину в Пуату.

Обороной Тира руководил сорокалетний маркиз Конрад Монферратский. Смелый, беспощадный, честолюбивый и беспринципный, Конрад был яркой личностью. В 1186 году перед Константинополем он разбил мятежников, восставших против императора Исаака II Ангела и получил в награду руку его сестры и титул кесаря. Возбудив недовольство придворной аристократии, он имел неосторожность поссориться и с императором ив 1187 году отправился с небольшим отрядом из Константинополя в Палестину. Корабль, на котором плыл маркиз, вошел в гавань Акры через четыре месяца после взятия ее мусульманами. Молчание церковных колоколов и отсутствие толп на берегу, обычно приветствующих прибывающий корабль, насторожило. В последнюю минуту корабль повернул обратно, благополучно вышел в море и направился к Тиру. Маркиз прибыл в Тир в ноябре 1187 года, когда город уже готов был сдаться, и возглавил оборону. Он сумел сплотить вокруг себя защитников, за короткое время подготовить к бою укрепления и отстоять город. В начале января 1188 года Салах ад-Дин снял осаду и увел войска.

Клятва, данная представителю враждебной религии, редко выполнялась и у христиан, и у мусульман. Королю Ги не стоило большого труда от нее освободиться. Вместе с прибывшим братом Жоффруа и с небольшим отрядом сторонников скитался он в поисках крова над головой. Дважды, летом 1188 и весной 1189 года, он пытался найти убежище в Тире, и оба раза Конрад Монферратский не пустил его в город. Это было двойным оскорблением, так как город Тир принадлежал королю.

В ореоле славы спасителя Тира Конрад не признавал Ги королем Иерусалимским, более того, он был сам готов теперь претендовать на королевский трон. В самом деле, кто такой Ги де Лузиньян? Мелкий дворянин из Пуату, получивший трон благодаря женитьбе на сестре короля, вопреки желанию его и большинства баронов, да к тому же погубивший королевство, потерпев разгром при Хаттине. А кто такой Конрад? Представитель знатнейшей европейской семьи. По отцу он - родственник французского короля, по матери - германских императоров и австрийских герцогов. Его старший брат Вильгельм, первый муж Сибиллы, граф Яффы и Аскалона, был отцом умершего в малолетстве Балдуина V, короля Иерусалимского.

В конце августа 1189 года король Ги принял смелое и, как оказалось позднее, спасительное для себя решение. Во главе небольшого отряда, к которому присоединились остатки тамплиеров и госпитальеров, он отправился штурмовать Акру, самый большой город и порт в королевстве Иерусалимском, в котором когда-то хранился Святой Крест. Возможно, это решение было вызвано желанием получить собственный порт, плацдарм для будущей высадки крестоносцев, и было связано с предстоящим нападением на Акру пизанского флота. Возможно, это был просто акт отчаяния.

Акра представляла треугольник, окруженный стенами, с вершиной, направленной на север. С северо-западной и южной стороны этого треугольника были море и гавань, третья северо-восточная сторона выходила на сушу. Обороной Акры руководил талантливый и волевой военачальник и военный инженер Каракуш. Ги занял и укрепил возвышенность в полутора километрах против ворот Сен-Никола на северо-восточной стороне и начал осаду города.

Узнав об осаде, на выручку явился Салах ад-Дин. Осаждающие оказались прижатыми к морю и зажатыми между городом и армией султана. Их могло спасти только чудо. И чудо свершилось! В бухты, окружавшие лагерь Ги, начали прибывать корабли крестоносцев. Прибыли датчане и фризы, фландрцы, «англичане» и французы. Прибывали и местные христиане, сохранившие волю к сопротивлению. Акра стала символом борьбы христиан за Святую Землю. В сентябре после сражения, продолжавшегося несколько дней, Салах ад-Дину удалось пробиться в Акру, завезти туда продовольствие и усилить гарнизон, после чего крестоносцы опять заблокировали крепость. Они обустроили военный лагерь двумя рядами валов и рвов: один ряд в сторону Акры, другой - в сторону армии Салах ад-Дина. Армия султана расположилась на холмах невдалеке. На равнине между ними, пересекаемой небольшой речкой Бель, происходили сражения. В конце сентября морем во главе немцев и итальянцев прибыл Людвиг, ландграф Тюрингский. Он привез с собой Конрада Монферратского, за которым заходил в Тир и которого уговорил присоединиться к крестоносцам. 4 октября состоялось решительное сражение. Мусульмане притворным бегством заставили бросившихся в погоню крестоносцев расстроить ряды, после чего атаковали их. Христиане понесли большие потери, которые, впрочем, вскоре были возмещены прибытием новых отрядов паломников. В этом сражении, возможно по ошибке, Ги де Лузиньян спас жизнь Конраду Монферратскому.

Шатры военного лагеря. Реконструкция Виолле-ле-Дюка

На зиму Салах ад-Дин отвел войска на дальнюю горную гряду и частично распустил по домам. Крестоносцы расширили лагерь и надежно укрепили его. Зима для христиан была тяжелой и голодной. Тысячи крестоносцев умерли от болезней и эпидемии. В конце зимы Салах ад-Дин снова собрал войска и придвинулся к лагерю паломников.

Весной 1190 года из леса, привезенного из Италии, крестоносцы собрали три большие осадные башни в пять этажей, возвышающиеся над стенами города. Нижние этажи башен были оборудованы таранами. Затем они по выровненным площадкам подвели их к Акре и с помощью таранов начали ломать стены. В то же время камнеметательные машины и стрелки с верхних этажей башен обстреливали обороняющихся. Сразу в нескольких местах минеры рыли подкопы под стены.

Появились надежды на скорое падение Акры. Чтобы этого не произошло, Салах ад-Дин начал многодневный бешеный штурм христианского лагеря. Защитникам Акры, воспользовавшимся тем, что основные силы крестоносцев были отвлечены Салах ад-Дином, удалось сжечь все три башни. Опять возникла патовая ситуация.

Война шла и на море. Египетские эскадры временами прорывали блокаду, осуществляемую итальянскими флотилиями, и доставляли в Акру продовольствие, боеприпасы и пополнения. Часто для маскировки сарацины поднимали на судах христианские флаги и держали свиней на верхней палубе. Связь между Акрой и Салах ад-Дином поддерживалась при помощи почтовых голубей и ночных пловцов.

Услышав о приближении германцев и не желая делиться с ними добычей, огромные толпы бедных крестоносцев напали 25 июля на лагерь Салах ад-Дина. После кратковременного успеха бросившиеся грабить христиане были истреблены окружившими их сарацинами[8]. По сообщениям мусульманских хронистов, погибло до 9 тыс. паломников.

Положение крестоносцев стало настолько тяжелым, что руководители задумались о прекращении похода и об эвакуации лагеря. Но в это время прибыли новые тысячи паломников. Во главе французов прибыл 24-летний Генрих II, граф Шампанский, родной племянник английского и французского королей по матери и вдобавок двоюродный брат французского - по отцу. Его сразу же выбрали командующим. До него армией по очереди командовали Людвиг Тюрингский и Жак д'Авен, доблестный фландрский рыцарь, потомственный крестоносец. Ландграф Тюрингский обиделся, заболел, отправился домой и по дороге умер.

Осенью прибыли новые отряды французов и «англичан» во главе с Балдуином, архиепископом Кентерберийским. Во главе французов были Робер, граф де Дрё, и Филипп, епископ Бове, - двоюродные братья французского короля. Когда в лагерь крестоносцев пришли вести о смерти Фридриха Барбароссы и о несчастьях немцев в Антиохии, маркиз Конрад отправился в опасный поход им навстречу и привел герцога Фридриха Швабского с остатками германской армии в лагерь крестоносцев.

Лагерь вырос в настоящий город. Религиозный аскетизм в лагере соседствовал с разгулом и развратом. В палатках торговцев и маркитантов за деньги можно было получить все, что угодно. Крестоносцы переняли у мусульман обычай мыться в банях. Бани рылись в земле и покрывались камышом и соломой. В лагере появились рынки и мастерские. Во время перемирий крестоносцы ездили на огромный рынок, устроенный в лагере султана. Иногда на равнине между лагерями устраивались турниры, в которых участвовали и мусульмане.

В борьбе с крестоносцами мусульмане широко применяли в сражениях на суше и на море «греческий огонь» - смесь из нефти, селитры, смолы и серы. Этот огонь нельзя было потушить водой. Бочки и глиняные горшки с этой смесью устанавливались на камнеметательную машину и перед выстрелом поджигались. От удара бочка или горшок разваливались, и жидкое пламя растекалось вокруг. Чаще всего осажденные пытались при помощи «греческого огня» бороться с досаждающими им осадными башнями и машинами. Для защиты от огня, башни укрывались кожами, вымоченными уксусом и мочой. Неудачей кончилась попытка крестоносцев осенью 1190 года овладеть с моря городской Мушиной башней, контролирующей вход в гавань. На средства графа Генриха и герцога Фридриха были построены две новые осадные башни. Опять пилигримы стали долбить таранами стены и обстреливать врага внутри города, не прекращались подкопы. Однако в яростной вылазке осажденные захватили башни, сожгли их и загнали крестоносцев в лагерь.

Свою вторую зиму под Акрой, оказавшуюся еще более тяжелой, чем первая, крестоносцы встречали на тех же позициях. Наступил голод, продовольствие ценилось почти буквально на вес золота. Ели трупы животных, траву и коренья. Стали нередкими случаи отречения от веры и перехода на сторону врага из-за куска хлеба. Опять тысячи умирали от болезней. Распространилась эпидемия «арнольдии» (вид цинги), от которой «распухали члены и выпадали зубы». В числе других умерли архиепископ Кентерберийский, Ранульф Глэнвилл и герцог Швабский.

Смерть королевы Сибиллы и двух ее дочерей осенью 1190 года вызвала настоящий кризис в лагере крестоносцев, расколовший его надвое. Со смертью Сибиллы умерли права на иерусалимский трон Ги де Лузиньяна. Местные бароны его не любили. Помимо прочего, он не был крупной фигурой, способной привлечь в королевство людей и средства из Европы. А то и другое требовалось здесь в огромном количестве.

Единственной подходящей фигурой «из местных» (владельца Тира уже можно было считать таковым) был Конрад Монферратский. Он и сам стремился в короли, но у него не было никаких прав на трон. Единственной законной наследницей трона была восемнадцатилетняя младшая сестра Сибиллы Изабелла. Но она уже была в течение семи лет замужем за молодым бароном Онфруа де Тороном, который годился в короли еще меньше, чем Ги.

Бароны и собственная мать уговорили Изабеллу пожертвовать личным счастьем в интересах королевства. Изабелла в конце концов согласилась поменять владельца лагерной палатки на хозяина Тира. Для того, чтобы осуществить брак Изабеллы с Конрадом, нужно было сначала аннулировать ее брак с Онфруа, на основании якобы близкого родства супругов. Архиепископ Кентерберийский наотрез отказался это сделать, зато это сделал архиепископ Пизанский, которому будущий король обещал привилегии для его города. После этого наличие двух жен у Конрада в Италии и в Константинополе было уже ерундой, не могущей служить препятствием к новому браку. Изабелла была уведена из палатки Онфруа и обвенчана в ноябре 1190 года епископом Бове с Конрадом Монферратским.

Теперь на иерусалимскую корону было два претендента - Ги и Конрад. Чтобы избежать вооруженного конфликта с Ги, Конрад вместе с Изабеллой перебрались на жительство в Тир. Решение проблемы иерусалимского трона было отложено до прибытия французского и английского королей. Прибывший под Акру 20 апреля 1191 года король Филипп был выбран командующим и сразу же принял сторону Конрада.

Отправившись из Кипра, первую остановку на Святой Земле Ричард сделал у крепости госпитальеров Маргат. С Великим магистром Ордена Гарнье де Наплусом еще со времени коронации Ричарда связывали дружеские отношения. Оставив Исаака Комнина в крепости, Ричард отправился под парусом далее на юг и на следующий день 6 июня прибыл к Тиру. В город Конрад его не пустил, и заночевать пришлось в палатках у городских стен. Перед Акрой галеры Ричарда перехватили большой корабль под флагом короля Франции. При внимательном рассмотрении корабль оказался сарацинским, идущим в Акру с грузом продовольствия, оружия и с пополнением. После упорного сопротивления корабль был пущен ко дну. «Битвы на море, - писал через 200 лет французский историк, - более опасны и жестоки; ведь на море некуда отступать и бежать и нет другого средства, как только сражаться и вверять себя судьбе». По слухам, на турецком корабле, к вящему восторгу встречавших Ричарда паломников, погибли 200 ядовитых змей, которых должны были тайно выпустить в христианский лагерь.

Наконец 8 июня на 25 кораблях (Филипп - на 6) Ричард прибыл под Акру и был встречен крестоносцами с великим подъемом чувств. Часть флота уже ждала его у Акры, а часть еще должна была подойти. Пир продолжался далеко за полночь. Паломники жарили на кострах мясо и пили вино, привезенные Ричардом, ходили по лагерю факельными шествиями и пели гимны и песни. Угрюмо и с тайной неуверенностью смотрели на все это мусульмане со стен Акры и с холмов, окружавших лагерь.

Как и у большинства знатных крестоносцев, предки Ричарда издавна участвовали в мирных и военных паломничествах. Граф Фульк III Черный Анжуйский в первой половине XI века трижды побывал в Иерусалиме. Герцог Роберт Дьявол Нормандский, отец Вильгельма Завоевателя, умер в Никее, возвращаясь из Иерусалима. Прадед Ричарда герцог Аквитанский Гийом IX и его мать Алиенора - участники крестовых походов. Фульк V Молодой Анжуйский, король Иерусалимский, дед Сибиллы и Изабеллы приходился прадедом Ричарду, а приезжавший к нему на Кипр князь Боэмунд III Антиохийский был сыном любимого дяди королевы Алиеноры Раймунда де Пуатье.

С прибытием Филиппа, а затем и Ричарда оживилась боевая деятельность христиан под Акрой. В то же время войска Салах ад-Дина, уставшие от непрерывной четырехлетней войны, роптали и бунтовали. Салах ад-Дин неоднократно просил о помощи халифа Багдадского и властителей Персии и Аравии, но кроме льстивых восхвалений ничего от них не получал. Ему помогали только те владетели, земли которых граничили с его владениями и с владениями христиан и которые чувствовали непосредственную угрозу. Узнав о предстоящем прибытии французского и английского королей, Салах ад-Дин провел большую мобилизацию. Во всех мечетях имамы и муллы призывали народ к священной войне: «Походы ваши против неверных, опасности, раны и даже просто переход через поток - все будет записано в книге у Бога».

Филипп и герцог Бургундский привезли с собой осадные метательные машины, катапульты и баллисты. Самая большая катапульта носила имя «Злая соседка». На средства тамплиеров и госпитальеров, а также на общие средства крестоносцев были построены еще несколько машин. Одна из этих машин называлась «Божья катапульта». Было построено несколько таранов. Конструктором одного из них был епископ Безансона. Эта осадная машина сверху была защищена двускатной крышей, а собственно тараном служила корабельная мачта с наконечником из железа.

Баллиста крестоносцев

Ричард присоединил свои осадные машины к уже имевшимся. Из привезенного дерева была собрана многоэтажная башня, получившая вновь свое сицилийское имя «Матегриффон». Умерший в лагере за неделю до прибытия Ричарда Филипп, граф Фландрский, завещал английскому королю свои осадные машины. Усилились также и подрывные работы минеров. Флот Ричарда надежно блокировал Акру с моря.

Хронисты, державшие сторону Филиппа, впоследствии утверждали, что только учтивость не позволила французскому королю овладеть Акрой до прибытия Ричарда. Он якобы специально его ждал, чтобы разделить триумф. На самом деле это не так. Филиппу просто не хватало сил. Как только Филипп пытался штурмовать Акру, Салах ад-Дин атаковал лагерь, срывая таким образом штурм. С прибытием Ричарда сил стало достаточно. Однако сразу же началось соперничество между королями. Филипп не хотел расставаться с ролью командующего, к которой привык за два месяца. Ричарда же не устраивала отведенная ему Филиппом роль вассала, помощника и плательщика. Боевые опыт и слава и имеющиеся в наличии люди и средства явно ставили его на первое место.

С прибытием Ричарда Филипп назначил общий штурм. Ричард отказался в нем участвовать, утверждая, что не получил еще всего снаряжения. Штурм был отбит, а при отражении нападения Салах ад-Дина на лагерь отличился Жоффруа де Лузиньян. Короли договорились на будущее, если один штурмует город, другой остается отбивать нападение Салах ад-Дина. Лагерь разделился на сторонников Филиппа и на сторонников Ричарда. К числу первых относились немцы, Конрад Монферратский и генуэзцы, к числу вторых - пизанцы. Хотя оба рыцарских ордена, тамплиеры и госпитальеры, соблюдали нейтралитет, с гораздо большей симпатией они относились к Ричарду. Осенью 1191 года Великим магистром Ордена тамплиеров был выбран дворянин из Анжу Робер де Сабле, прибывший с флотом английского короля.

Старший брат Ги - Жоффруа де Лузиньян - вызвал маркиза Монферратского на поединок Божьего суда как предателя. Конрад вызова не принял и хотел уехать из лагеря. Филиппу с трудом удалось уговорить его остаться. Ричард немедленно предложил каждому рыцарю, желающему служить у него, месячное жалование в четыре безанта, узнав, что Филипп предложил три. Когда ночью осажденные сожгли оставленные без охраны осадные машины Филиппа, тот обвинил в этом Ричарда, дескать, последний якобы переманил у него людей.

После того, как оставшийся без средств Генрих Шампанский обратился за помощью к Филиппу и получил отказ, он перешел на сторону короля Англии, щедро наделившего племянника всем необходимым. При этом Ричард зорко смотрел, чтобы люди, получавшие у него жалование, не выполняли приказов Филиппа.

Испытывавший во всем нужду Филипп потребовал, согласно договору в Везеле, половину кипрской добычи. Ричард отвечал, что он думал, что договор касался добычи, отнятой у мусульман, но что он не против, если в свою очередь Филипп отдаст ему половину наследства умершего графа Фландрского. После поражения графа, согласно мирному договору, после его смерти графство Артуа должно было перейти к Филиппу как наследство от матери его сына Людовика.

Узнав про переговоры Филиппа с Салах ад-Дином, Ричард сам неоднократно пытался начать диалог с султаном.

Получив отказ, Ричард начал переговоры с братом Салах ад-Дина - Мелеком аль-Адилом. Постепенно между ними возникает что-то, напоминающее дружбу. Аль-Адил даже становится посредником при переговорах Ричарда с Салах ад-Дином. Взаимный обмен делегациями и подарками открывал дорогу будущим мирным переговорам, а также способствовал шпионажу. Все это, общепринятое на востоке, вызывало неприятие и подозрение в измене в среде ревностных христиан-европейцев.

Вскоре после прибытия Ричарда оба короля тяжело заболели «арнольдией», сначала Ричард, а затем и Филипп. Немного поправившись, Ричард приказал выносить себя на носилках на передовую линию. Там он руководил стрельбой метательных машин. Положение Акры становилось все хуже. Работа таранов и подрывников приносила плоды - обрушивались целые участки стен. С неутомимой энергией осажденные восстанавливали укрепления и отбивали атаки, но обеими сторонами уже ощущалась неизбежность падения города. Начались переговоры о сдаче.

3 июля Филипп предпринял решительный штурм. Возможно, на участке городской стены, примыкающем к северной Проклятой башне, героически погиб французский маршал Обри Клеман. Со знаменем в руках по приставной лестнице он полез на полуобрушившуюся стену, но был сброшен вниз, а затем зацеплен крюком и поднят на стену. В этом же бою мусульманами был взят в плен Конрад Монферратский, но вскоре с почетом отпущен. Вероятно, ощущая себя уже королем и строя будущие отношения с мусульманами, он, в отличии от Ричада, был сторонником самой милостивой сдачи города и поэтому надеждой осажденных. В это же время Ричард успешно отбил штурм лагеря, возглавляемый аль-Адилом.

4 июля на переговоры к Филиппу «как к командующему» явился помощник коменданта Акры аль-Маштуб. Он попросил трехдневного перемирия, чтобы получить возможность снестись с Салах ад-Дином относительно сдачи города. Филипп согласился. Перемирие укладывалось в трехдневный траур по Клемане. В это время, к крайнему неудовольствию Филиппа, Ричард демонстративно начал штурм Акры. Переговоры были сорваны, хотя штурм не удался. В ночь на 5 июля гарнизон попытался пробиться к Салах ад-Дину, но крестоносцы, заранее извещенные об этом информатором из города, отбили вылазку.

6 июля наконец Салах ад-Дин согласился за освобождение гарнизона и жителей Акры возвратить христианам Святой Крест и все завоеванные им земли, за исключением Иерусалима, а также Аскалона и Крака (большого замка к востоку от Мертвого моря), контролирующих дороги из Египта в Иерусалим и Сирию. За это, помимо освобождения пленных, крестоносцы в союзе с ним в течение двух лет должны воевать с халифом Багдадским. Оба короля отвергли это предложение, и 7 июля штурм возобновился.

В ночь на 11 июля Конрад Монферратский с согласия Филиппа, но без ведома Ричарда, будучи «в караульной службе», принял капитуляцию Каракуша и аль-Маштуба, от имени французского короля и от своего заключил перемирие и вывесил на башнях Акры знамена Франции и свои. Эмиры заключали перемирие на свой страх и риск, не заручившись согласием Салах ад-Дина.

Узнав о случившемся ночью и увидев на башнях знамена утром, Ричард приказал штурмовать город. Вне себя от бешенства, Филипп чуть было не отдал приказ атаковать войска Ричарда сзади. С большим трудом бароны смогли добиться соглашения между королями.

Конрад и, возможно, Филипп обещали сдающимся жизнь и свободу. С имуществом или нет, с выкупом или нет, с обменом на пленных христиан или нет - точно неизвестно. Условия Ричарда, поддержанные большинством крестоносцев, были гораздо жестче. Об имуществе пленных речь там вообще не шла: оно и так принадлежало победителям. В конце концов Салах ад-Дин вынужден был согласиться на следующие условия: в обмен на пленных он должен был передать Святой Крест, около 1500 пленных христиан и 200 тысяч динаров золотом. В пересчете на марки это составляло примерно 35 тысяч марок, доля Ричарда составляла половину. Сумма, выплаченная христианами за свободный выход из Иерусалима в 1187 году, составляла около 100 тысяч динаров. Кроме того, тогда эти деньги были получены из взятого города, а теперь должны были поступить извне.

12 июля крестоносцы вошли в Акру. Город был разделен на два сектора: французский и английский. Жителям-христианам возвращались их дома, и они обязаны были разместить у себя крестоносцев. Французскому королю был отведен под жилье замок тамплиеров, английскому королю - королевский дворец, где он и поселился с Беренгьерой, Иоанной и дочерью Исаака Кипрского. В руки христиан попала также почти вся египетская флотилия, стоявшая на якоре в гавани. Сбором и разделом добычи должны были заниматься тамплиеры и госпитальеры. Вся добыча была поделена между королями, к великому негодованию других участников похода - ветеранов осады. В ответ на их протесты оба короля дали плохо понятные ответы, что, впрочем, не помешало впоследствии Филиппу выступить в роли обиженного Ричардом при разделе добычи.

В это время и произошел инцидент, имевший в дальнейшем большие последствия. Герцог Леопольд V Австрийский, прибывший под Акру весной 1191 года, после смерти Фридриха Швабского остался самым знатным из немецких крестоносцев и стал как бы их предводителем. На его беду у него было мало средств, и влиянием поэтому он не пользовался. Будучи родственником Конрада Монферратского, он сразу принял сторону его и Филиппа. После взятия Акры Леопольд, видимо, вывесил знамя над одним из домов в английском секторе города, рассчитывая его занять. По приказанию Ричарда знамя было снято и выброшено в городской ров.

В чем причина такого оскорбления? По словам одного 'III хрониста, Леопольд находился на жаловании у Ричарда. I Возможно, им был совершен какой-то нелояльный поступок по отношению к английскому королю. Возможно, Ричард просто не хотел видеть в своем секторе сторонника I Филиппа и Конрада. Можно предположить также, что Леопольд выглядел в глазах Ричарда представителем мелкого рыцарства, требующим, установив свое знамя, часть добычи. Стоит упомянуть о вспышках гнева у английского короля, вначале, по большей части, наигранных, а затем, вместе с усиливающейся раздражительностью, настоящих. Во всяком случае, это была ошибка, за которую Ричард потом дорого заплатил. Так и не получив удовлетворения, смертельно обиженный Леопольд отправился домой.

Потери крестоносцев при осаде Акры были чрезвычайно высоки. Список умерших и погибших включал в себя королеву Сибиллу, латинского патриарха Ираклия Иерусалимского, пятерых архиепископов, шестерых епископов, четырех аббатов, одного приора, одного архидиакона, двух герцогов, одного ландграфа, десятерых графов, трех виконтов и ещё тридцать человек нетитулованных баронов.

Сколько погибло рыцарей и простого народа никто и не пытался сосчитать.

Со взятием Акры Филипп посчитал свою миссию законченной. 20 июля Ричард предложил Филиппу дать совместное обещание остаться в Святой Земле еще на три года, чтобы окончательно разбить Салах ад-Дина и завоевать Иерусалим. Тот отказался и уже 22 июля объявил о решении отправиться домой, мотивируя это болезнью и нездоровым климатом. Это вызвало всеобщее возмущение, так как всем здесь находившимся грозила смерть не только от вражеского оружия, но и от болезней, вызванных климатом. Филипп попросил разрешения на отъезд у Ричарда, с которым он был связан договором. В конце концов английский король согласился на его отъезд, заставив Филиппа признать, что теперь никто из них ничего никому не должен и еще раз дать клятву на Евангелии не нападать на анжуйские владения не только во время его отсутствия, но и еще в течение 40 дней после его, Ричарда, возвращения. Впрочем, он мало верил обещаниям (сам не раз обещал жениться на Алисе) и поэтому вдогонку за Филиппом послал быстроходный корабль с приказом готовить замки к войне. Расположенные к Филиппу хронисты, впрочем, объясняли его внезапный отъезд необходимостью присоединения к Франции графства Артуа.

Ему оставалось теперь перед отъездом вместе с Ричардом решить судьбу королевства Иерусалимского. Конрад Монферратский был кровно заинтересован в том, чтобы этот вопрос решался в присутствии французского короля. По совету Филиппа Конрад возвратился из Тира в Акру, попросил прощения у Ричарда и обещал ему верное сотрудничество. И, хотя он обещания не сдержал (он не только в дальнейшем ничем не помог Ричарду, но и всячески вредил ему), Ричард показал себя политиком, способным пойти на уступки, предпочитавшим возможного союзника открытому врагу. 28 июля короли вынесли компромиссное решение. Ги де Лузиньян должен был пожизненно оставаться королем, а затем корона передавалась Конраду и Изабелле и их наследникам. Доходы королевства Ги и Конрад должны были делить между собой. Конрад имел возможность присоединить к своим владениям Сидон и Бейрут, отвоевав их у турок, а старший брат Ги Жоффруа де Лузиньян получил право владеть Яффой и Аскалоном, опять-таки предварительно завоевав их. При дальнейших переговорах с Салах ад-Дином в качестве короля Иерусалимского мог теперь выступать только Конрад Монферратский.

Командование армией Филипп передал Ричарду, начальство над французами поручил Гуго, герцогу Бургундскому. Филипп передал Конраду свою половину Акры и 31 июля, захватив свою часть заложников, которых также передал маркизу, в его сопровождении на кораблях отправился в Тир.

3 августа он отбыл на родину вместе с епископами Лангрским и Шартрским и двоюродным братом, графом Неверским. Он зашел в замок Маргат (видимо, чтобы выслушать жалобы Исаака Кипрского на Ричарда), затем в Триполи, Тартус и в порты княжества Антиохия. Как руководитель крестового похода он готовил доклад папе о положении дел в Святой Земле. Затем его путь проходил вдоль побережья Малой Азии и через Корфу в Италию, где он высадился 10 октября. В Риме Филипп пробыл восемь дней. Он встретился с папой и обвинил перед ним Ричарда в том, что из-за высокомерия, заносчивости, а также скандального характера Ричарда он, Филипп, должен был прервать крестовый поход. Видимо, далее следовали обвинения в нарушении Ричардом клятвы жениться на Алисе и в разбойничьем нападении на христиан на Сицилии и Кипре. Папа Целестин III посчитал крестовый обет Филиппа выполненным, но не освободил его от клятвы не нападать на земли Ричарда, о чем тот его просил: прямая обязанность церкви состояла в защите владений крестоносца.

В начале декабря Филипп встретился в Милане с императором Генрихом VI. Он повторил ему свои обвинения и добавил, видимо, сицилийские эпизоды, порочившие Ричарда в глазах Генриха. Хронист Роджер из Ховдена пишет: «Французский король уговаривал римского императора взять в плен короля Англии, если тот будет возвращаться через его страну».

Незадолго до Рождества Филипп прибыл в Париж.

Французские хронисты, оправдывая бегство Филиппа и нарушение им крестовой клятвы, пишут о сокровищах, оставленных им герцогу Бургундскому, или о средствах, на которые можно содержать пятьсот рыцарей и тысячу солдат в течение трех лет. На самом деле единственное, что он оставил герцогу, это была половина выкупа за пленных из Акры. Под эти деньги, по словам Амбруаза, Ричард занял герцогу сумму в 5 тысяч марок (возможно, однако, гораздо большую).

Но выкуп еще нужно было получить. Вначале было условлено, что выкуп будет выплачен через месяц, а потом срок выплаты был продлен еще на десять дней.

Известие об условиях договора было сильным ударом для Салах ад-Дина. Даже если он заранее решил не выкупать пленных, он не мог открыто заявить об этом, опасаясь гнева родственников пленных. Поэтому он собрал 100 (из требующихся 200) тысяч динаров для выкупа, к нему были доставлены 1600 христианских пленников и Святой Крест, но с выкупом и обменом он не торопился. Он отправил в Тир посланника с подарками к Филиппу, возможно - договариваться о смягчении условий, но тот его уже не застал. С другой стороны, приближался первый срок выполнения договора, а на руках у Ричарда была только половина пленных. Ричарду грозило выглядеть в глазах Салах ад-Дина несостоятельным, что могло толкнуть султана на прямые переговоры с Конрадом, а этого король не хотел допустить. Поэтому Ричард согласился с продлением срока и отправил 5 августа в Тир делегацию во главе с Хьюбертом Уолтером, чтобы вернуть в Акру французскую половину пленных. Маркиз, однако, отказался вернуть пленных, которых он получил от Филиппа, а также не захотел присоединиться к армии, считая большим риском для себя находиться рядом с Лузиньянами и Ричардом. Терпение Львиного Сердца кончилось, и он стал собирать войска, чтобы взять Тир штурмом. В дело вмешался заинтересованный в получении выкупа герцог Бургундский. 8 августа он отправился в Тир и объяснил Конраду, чем могут закончиться игры, затеянные королем Филиппом и маркизом. 12 августа он вернулся в Акру вместе с пленными.

Чем ближе становился срок выплаты выкупа, тем сильнее росли взаимные подозрительность и недоверие. Мусульмане считали, что, получив выкуп, Ричард просто их обманет и не выпустит пленных, «ибо так говорили впоследствии его собственные единоверцы», по словам мусульманского хрониста. Крестоносцы же полагали, что Салах ад-Дин вообще не хочет платить и сознательно затягивает время, которое работает на него. Так или иначе, выкуп в срок не был передан, а Салах ад-Дин начал настаивать (это подтверждают мусульманские хронисты) на усилении гарантий выполнения христианами договора.

Ричард собрал совет и предложил казнить пленных. Совет (в том числе и герцог Бургундский) с ним согласился. Накануне по христианскому лагерю, чтобы снять с участников предстоящей акции угрызения совести, был распространен слух, что Салах ад-Дин казнил пленных-христиан.

20 августа, на сороковой день после подписания договора о капитуляции Акры, после обеда, когда стало ясно, что посланцы Салах ад-Дина не явятся, 2 600 пленных со связанными руками были выведены за стены города. Здесь, на виду у отрядов султана, они были казнены мечами и копьями. «Обозные слуги, бедняки, курды и, вообще, незначительные люди», за которых не надеялись получить выкуп, были отпущены сразу после взятия города. Несколько самых богатых людей, за которых можно было получить персональный выкуп, в том числе комендант, его помощник, старший офицер, казначей и нотариус были пощажены.

Арабский хронист Имад ад-Дин сообщает о казни: «Мы видели, как они умирали, обнаженными на берегу. Нет сомнения, что Аллах их принял, одел в шелковые одежды и направил в обитель вечного счастья. Собранные деньги султан распорядился отдать своим людям, а (христианских) пленных приказал отвезти туда, где они раннее находились. Крест Распятия он велел вернуть на место, однако не с уважением, а с позором».

Этот поступок Ричарда многие современные историки считают варварским, лишенным смысла, совершенным под влиянием приступа ярости.

А как в этой ситуации можно было поступить иначе? Оставить пленных под охраной в Акре? - У Ричарда не было лишнего продовольствия и людей для охраны.

Динар Саладина 586 года хиджры (1190 г.)

Отпустить без выкупа? - Помимо того, что они немедленно присоединились бы к Салах ад-Дину, гуманность этого поступка не была бы оценена. Султан увидел бы в нем проявление слабости, что помешало бы последующим переговорам. Продать в рабство, как рекомендовал один мусульманский хронист? - В отличие от Салах ад-Дина у Ричарда не было рынка рабов.

Можно предположить, что, помимо объективных причин, со стороны Ричарда казнь была предостережением Салах ад-Дину в отношении будущего и сознательным нарушением данного Конрадом обещания сохранить пленным жизнь.

* * *

Спустя чуть более шестисот лет в этих же местах при штурме Яффы в плен к генералу Бонапарту попали четыре тысячи турецких солдат, которым его офицеры гарантировали жизнь. Не имелось ни продовольствия для них, ни солдат для их охраны. Я думаю, когда Бонапарт после трехдневных раздумий отдал приказ расстрелять их, он наверняка вспомнил Ричарда Львиное Сердце.

Сразу после Яффы Бонапарт (он шел с юга на север) осадил Акру. После нескольких неудачных штурмов, через два месяца после начала, осаду пришлось снять: одной из главных причин неудачи было то, что у Наполеона не было флота, который блокировал бы крепость с моря, препятствуя подвозу продовольствия, оружия и подкреплений. Возможно, тогда французскому генералу еще раз пришлось вспомнить английского короля.