История московской войны

Второй Дмитрий

Во время правления Сигизмунда III, в 1607 году, под час рокоша[29], явился новый вымышленный Дмитрий[30], сын боярина из Стародуба. Появился он в Литве, на Белой Руси, в местечке Пропойске, где его поймали, приняв за шпиона, и неделю держали в тюрьме. Там он назвал себя свояком убитого в Москве царя Дмитрия [Андреем] Андреевичем Нагим и объявил, что прячется от Шуйского, который уничтожал все «Дмитриево племя», а по-нашему — родичей. Он просил отослать его в Стародуб — северский город и крепость. Подрядился некий Грицко, лавочник из местечка Пропойска (его я потом знал при Дмитрии в подскарбиях[31]), и другой — Рогожиньский, бургграф [32] того же Пропойска. Вдвоем они привезли его в Стародуб и там оставили. Немного погодя этот человек послал некоего москвитянина Александра (который был с ним заодно), чтобы тот разгласил по северским крепостям, что Дмитрий жив и находится в Стародубе. Расчет оправдался: люди готовы были поверить, ибо Северская земля и Рязанское княжество не признали Шуйского государем, и все северские крепости Шуйский брал силой[33]. Побывав в разных крепостях, Александр пришел с этой новостью в Путивль. Жители Путивля схватили его и с несколькими десятками бояр [34] отправили в Стародуб, чтобы он им показал Дмитрия, которого выкликает, пригрозив пытками, если все рассказанное ими окажется неправдой. Испугавшись [Александр] указал на того человека, который его послал. Тот стал отказываться, что ничего не знает. Они и ему пригрозили пытками, если не признается (у них пытки те же муки, что и у нас), и, после препирательств, приготовились это исполнить. Тогда, рассердившись, он схватил палку со словами: «Ах вы, блядины дети, вы еще не узнаете меня? Я — Государь!» Этой смелой выходкой он добился того, что его признали царем и сразу пали в ноги, винясь за ошибку и приговаривая: «Виноваты мы, Государь, перед тобою!» [35]

А там и стародубцы признали его своим государем[36], дали ему, какое смогли, содержание и разослали от его имени по другим крепостям грамоты, которыми оповещали о прибытии государя и призывали переходить на его сторону. Написал [Дмитрий] письма и к пограничным литовским городам: «Как в первый раз я занял столицу с литовской помощью, так и теперь прошу выручить». Вскоре собралось к нему москвитян до трех тысяч — все же войско, хоть и не очень хорошее. Когда пришел поляк Меховецкий[37], он стал их гетманом.

С этим войском двинулся Дмитрий к Карачеву. В это время восемь тысяч людей Шуйского, старшим над которыми был Матиаш Мизинов[38], пытались взять крепость Козельск. Дмитрий скрытно пошел к ним от Карачева, застав врасплох, разгромил войско, и пленил самого Матиаша Мизинова. Когда Дмитрий вернулся в Карачев, литва, желая уйти с добычей, взятой под Козельском, стала бунтовать. Дмитрий, видя, что удержать их трудно, вырвался с тридцатью самыми преданными из своих людей (москвитянам он тоже не доверял) и уехал в город Орел. Из поляков был с ним лишь один, звавшийся Круликовским. В Орле [Дмитрий] находился в такой опасности, что приказывал Круликовскому спать у себя в ногах. Однажды Дмитрий лег спать, а один москвитянин, решив, что он уснул, встал, зажегши свечу над ним, и уже поднял нож для удара. Дмитрий разбудил Круликовского, толкнув ногами, а москвитянин, выронив свечу, улегся как ни в чем не бывало и притворился спящим. Дмитрий же встал, перешел на другое место и уже там дожидался рассвета.

Меховецкий сначала не знал, куда исчез царь. Расспрашивая, дознался наконец, что он в Орле, и послал к нему гонца с просьбой вернуться, объясняя, что присутствие царя поможет ему удержать войско. Но и на этот раз закрепиться Дмитрию не удалось, и он, не доверяя свою жизнь одним москвитянам, снова тайком уехал с преданными людьми. На этот раз он направился прямо в Путивль, именно там рассчитывая найти спасение, потому что, как я уже упоминал выше, этот город поддерживал и первого Дмитрия, который после смерти Бориса Годунова оттуда был взят на царство[39].

Князь Рожинский прибывает на помощь Дмитрию II

Сбежав лишь с тремя или двумя десятками человек, Дмитрий набрел на Валявского[40], который шел к нему с Киевской Украины. Его послал князь Роман Рожинский [41] с тысячью украинцев (ибо Дмитрий еще до этого сносился с князем Рожинским по поводу сбора людей и припасов). Потом он встретил Самуила Тышкевича [42] с тысячью польских людей. Дмитрий, конечно, не хотел называть им своего имени, но затем должен был сознаться, что он и есть царь. Рассказав обо всем, что недавно с ним произошло, он объяснил им причину своего бегства в Путивль. Его утешили, сказав, что явились к нему на службу, а следом ожидают и князя Рожинского, у которого польского войска намного больше.

Итак, Дмитрий получил подкрепления и мог рассчитывать на князя Рожинского. Тем временем прибывали со своими отрядами и другие поляки, как то: житель Киевского воеводства князь Адам Вишневецкий, из Брацлавского воеводства — Мелешко и Хруслинский[43]. Собрав все войско, Дмитрий вернулся под Карачев, но город ему уже изменил, перейдя на сторону Шуйского. Поэтому он двинулся к Брянску и расположился неподалеку от города. Здесь и застала его зима. Меховецкий вернулся к нему и до прихода князя Рожинского командовал войском. К Брянску же подошли и люди Шуйского и расположились по другую сторону крепости. Войско Дмитрия провело с москвитянами несколько сражений, но лишь потеряло время, Брянск взять он так и не смог и ушел на зимовку в Орел[44].