Глава 9

Год 1543, двадцать третий день третьего месяца

Ярким, сияющим выдался рассвет в этот день, когда горе снова погасило весну в наших сердцах. Невзирая на излишества предыдущего вечера — или благодаря им — мы встали отдохнувшими и позавтракали рано. На лицах цвели улыбки; даже Десдра, обычно суховатая и сдержанная, не составляла исключения. За завтраком обсуждались дневные планы. Алессан, горя нетерпением, побежал в конюшню, чтобы оценить новое пополнение своего табуна. Мы с Оклиной собрали подростков и нескольких мужчин из выздоравливающих — тех, что покрепче, — и начали перетаскивать центрифуги, бутылки и банки в опустевшие помещения скотоводческой фермы. Постепенно главный зал холда принимал свой обычный вид.

Остальных Дифер повел в холмы на охоту. В кладовых Руата почти не осталось мяса; к тому же дичь обещала внести приятное разнообразие в наши трапезы.

Сгибаясь под грузом стеклянной посуды, я размышляла над очередностью дальнейших работ — их надо было обсудить вечером с Алессаном. Неделя упорного труда — и весь мусор, все обломки будут расчищены. Но что делать с могильными холмами, напоминающими об этом ужасном времени? Когда они осядут, мы сможем выровнять почву и поставить памятные знаки. Но до того оставалось надеяться лишь на весну, которая прикроет могилы зеленым флером травы…

— Драконы! — закричал кто-то из носильщиков, и мы бросились во двор холда. Первым приземлился Б'лерион на бронзовом Набете, и личико Оклины вспыхнуло счастьем. Вслед за ним на каменные плиты опустилась королева Бессеры — Госпожи Вейра Плоскогорье. Еще шесть огромных зверей все бронзовые, планировали на дорогу. Просторный двор Руата вдруг стал тесен, будто превратился в палатку с кровлей из драконьих крыльев. Звери выглядели довольными, поздоровевшими, их тела ярко сверкали на солнце.

Не дожидаясь моей помощи, Оклина бросилась к Б'лериону с тяжелой бутылью сыворотки. Всадник соскользнул на землю, и я заметила, как вспыхнуло его лицо. Они глядели друг на друга; Оклина — нежно и преданно, бронзовый всадник — расплывшись в радостной улыбке. Наконец, он взял из ее рук оплетенную бутыль.

Я почувствовала чью-то руку на своем плече. Десдра стояла рядом, протягивая мне полную бутылок сумку.

— Не удивляйся, Рилл. Это — решенное дело.

— Я не удивляюсь… вернее… она еще так молода! А Б'лерион! Говорят, что он — тихоня, но…

— В Форт Вейре зреет королевское яйцо.

— Но Оклина нужна здесь! Ее брат потерял слишком многих…

Десдра пожала плечами, словно хотела сказать, что не бывает потерь без прибылей и, сунув мне в руки сумку, подтолкнула к воротам. Я вышла на дорогу; мысли, словно беспокойные ящерки, метались в моей голове. Оклина была совсем еще юной… Неужели Алессан одобряет этот союз? Странно… У него не было наследников, а дети сестры, если бы они остались в холде, могли бы продолжить руатанский род. О, я прекрасно знала, сколь часто благородные девушки Руата становились повелительницами Вейров… И там женщины тоже рожали детей, но их потомство принадлежало племени Дракона. Нет, я не искала бы такой судьбы для себя! Слишком тесной и неразрывной была связь между всадником и драконом, слишком всепоглощающей, чтобы в их союзе нашлось место третьему! И все же… все же я завидовала Оклине — завидовала счастью, написанному на ее лице, когда она так смотрела на Б'лериона. Радужно сверкавшие глаза Набета были обращены к молодой паре, будто он понимал и разделял их чувства. Я не удивлялась; я знала, что такая власть дарована драконам. Правда, мне самой не хотелось бы, чтобы кто-то постоянно следил за моими мыслями и чувствами. Но я полагаю, всадники к этому привыкли.

Едва мы успели перевести дух, отгрузив первую партию лекарства, как прибыли королевы из Форт Вейра. К моему удивлению, среди них была даже Лери, прежняя Госпожа Форта; ее старушка Холта опустилась во дворе, а молодые королевы Камианы, Лидоры и Хауры сели на дороге. Следом появились С'перен и К'лон, бронзовый и голубой всадники.

Лери выглядела превосходно, шутила с Алессаном и Десдрой, время от времени бросая испытующие взгляды на Оклину. Я заметила, что Холта тоже не оставляет вниманием сестру моего господина. Означало ли это, что между ними недавно возникла какая-то связь? Недавно? Тут я припомнила, что сама появилась в Руате три дня назад, но за такое краткое время произошло многое… столь многое, что дни теперь казались мне месяцами. Когда М'барак привез меня, Алессан с Моритой прямо светились от счастья… Да и Оклина тоже. Возможно, Лери прибыла в Руат, чтобы проверить, как обстоят дела сегодня?

Я укорила себя за излишнее любопытство. Вейр обладал правом Поиска подходящих претендентов, особенно когда речь шла о королевском яйце. И Оклина, сколь бы юной она не являлась, могла быть избрана. Но при чем тут Алессан и Морита? Что связывало их?

Мы работали не покладая рук до полудня, нагрузив вслед за восьмеркой драконов с Плоскогорья шестерых зверей из Форт Вейра и столько же из Исты. Вытирая со лба пот, я попробовала прикинуть, когда вернется наш воздушный транспорт. Примерно пять минут занимало у дракона приземление; за следующие пять мы грузили его бутылями с вакциной, затем — три-четыре минуты требовал взлет. Перемещение в Промежутке — три секунды — в счет не шло, но посадка, разгрузка и подъем — это опять пятнадцать минут. Значит, на рейс приходилось полчаса, и наши двадцать драконов возвратятся еще не скоро — если только не прибудет отряд из другого Вейра.

Я была поражена, когда с неба свалилась шестерка истинцев, а вслед за ними — королевы из Форта.

— Не пытайся понять это, Рилл, — сказала Десдра, заметив мой ошарашенный вид. — Драконы способны на многое…

На этот раз звери выглядели уставшими, их шкуры поблекли. Впрочем, тут не было ничего удивительного — полет в Промежутке забирал много энергии. Лицо Лери осунулось; видимо, возраст давал о себе знать. Какой же силой духа обладала эта немолодая женщина, взявшая на себя такую задачу!

Внезапно королевы сердито взревели; голубой скорчился в страхе. Лери и остальные всадницы застыли в напряженных позах — казалось, они проводят молчаливое совещание. Потом старая Госпожа Форт Вейра кивнула мне и сняла с Холты один из тюков. — Передай С'перену, он отвезет; моей малышке уже хватит.

Холта подпрыгнула и тяжело взметнулась над ограждавшей двор стеной, обдав меня пылью и потоками холодного воздуха. Запрокинув голову, я всматривалась в золотистый силуэт, пока королева не исчезла в промежутке, потом пошла в зал. По дороге я сунула тюк с бутылками С'перену — похоже, его бронзовый не возражал против лишнего груза.

— Это можно снести вниз, в холодные кладовые, — сказал Алессан, кивая на остатки сыворотки. Мы наготовили ее с запасом — на случай, если часть бутылей разобьется при посадке. Алессан задумчиво оглядел наши запасы и добавил: — Попозже, отправим все излишки в Керун. Кто бы не стал мастером скотоводов, лекарство ему пригодится — Я поняла, что он говорит о Бальфоре.

В дверях показался Дифер, а за ним — остальные охотники. Они весело ухмылялись — каждый тащил по паре жирных птиц. Алессан оживился.

— Ну, вечером устроим пир! Все, как положено: жаркое, вино, танцы! Оклина, Рилл! Посмотрите, что еще найдется к столу в наших запасах! Взрыв одобрительных восклицаний был ответом на его предложение. Возвратившиеся мужчины помогли вытащить из зала остатки нашего медицинского производства, потом расставили тяжелые обеденные столы. Их вынесли в один из ближайших коридоров, когда началась эпидемия — вместе со скатертями, еще испачканными вином и едой. Те, кто праздновал за ними начало Встречи, сейчас лежали в могильных курганах… Оклина и я быстро собрали скатерти и — с глаз долой! — сунули их в гору белья, предназначенного для стирки.

— Простите, что покидаю вас, — сказала Десдра, сортировавшая в тихом уголке листки пергамента со своими заметками. — Мне пора в Цех. Что ж, несмотря на все это, — она махнула рукой, очевидно, имея ввиду царивший в зале беспорядок. — Руат начал возрождаться.

— Ты должна навестить нас вместе с мастером Капаймом, — сказала Оклина; ее глаза еще сияли после утреннего свидания с Б'лерионом. — Вот увидишь, как тогда будет выглядеть Руат! Верно, Рилл?

— Ну, дайте только развернуться… Мне не надо много времени, чтобы все привести в порядок! — заявила я с такой пылкостью, что Десдра рассмеялась.

Потом она подмигнула мне — так, чтобы не видела Оклина, — подхватила под руку и отвела в сторонку.

— Хорошо, что ты пришла сюда, Рилл. Вряд ли тебя оценили бы по достоинству в Форте. — Она сжала мой локоть. — И спасибо тебе за помощь… за лекарства и за то, что ты сделала в лагере.

Покраснев, я кивнула головой.

— Да, наконец-то я в Руате… Нерилка только мечтала об этом, а Рилл — решила и сделала! Тут я могу принести пользу… тем более, если Оклина… — Целительница вздернула бровь, и я, прижав ладони к пылающим щекам, попыталась исправить свою ошибку: — Я совсем не это имела в виду, Десдра! У меня нет никаких планов на сей счет! Богатство вернется в Руат, а Алессан… он перенес с достоинством свое горе и честь его не пострадала. Он по-прежнему завидный жених, и скоро самые знатные семейства с дочерьми на выданье начнут обхаживать его…

— А разве ты, леди Нерилка, недостаточно знатна?

— Тсс! Была знатна, — я подчеркнула первое слово, — и немного радости принесла мне эта знатность. Тут мне лучше. Я не имела будущего в Форте, а теперь сама стала частью будущего Руата…

Твердое пожатие руки Десдры свидетельствовало, что она целиком и полностью согласна со мной. Пристально взглянув на мое лицо, целительница шепнула:

— Должна я кому-нибудь намекнуть о твоих делах? Я буду очень осторожна.

— Если так, передай дядюшке Манчену, что видела меня. Скажи, что я здорова и счастлива. Он успокоит моих сестер.

— Кампен тоже, знаешь ли, беспокоится. Они с Тескином целый день обшаривали окрестности, искали тебя. Вероятно, собирая травы, ты свалилась со скал.

Я кивнула, молчаливо подтверждая эту версию, удобную для обеих сторон. Губы Десдры чуть дрогнули в улыбке; склонив на прощанье голову, она отошла. Однако оставалось еще одно небольшое дело — мне хотелось узнать, как избавиться от едкого запаха дезинфицирующего раствора, пропитавшего стены зала и коридоров. Я шагнула следом за целительницей, и в этот момент раздался пронзительный вскрик Оклины. Она чистила медные украшения каминной полки; внезапно руки ее бессильно повисли, она отступила назад и упала бы, но Десдра ухитрилась ее подхватить.

И тут из дверей, что вели во внутренний холд, вырвался мертвенно бледный Алессан.

— Морииитааа!

То был вопль смертельно раненного зверя, стон человека, потерявшего волю к жизни, раздавленного несчастьями. Он рухнул на колени, согнулся, замолотил кулаками по полу, в кровь сбивая пальцы; тело его сотрясалось от рыданий.

Я не могла этого вынести. Подскочив к нему, я опустилась рядом — его окровавленные руки били теперь по моим коленям. Внезапно он обхватил меня за плечи, уткнувшись лицом в грубую ткань моего рабочего фартука. Ошеломленная, я прижимала к себе голову Алессана, бормоча какую-то бессмыслицу, что-то успокоительное, и пыталась сообразить, что же произошло.

Морита! Что плохого могло приключиться с ней в Форт Вейре? Или с ее королевой? Орлита находилась около своих яиц на Площадке Рождений — наверно, самом безопасном месте на всем Перне.

Краем глаза я заметила, что Тьеро и Десдра стоят рядом, но их слова не могли пробить стену ужаса и мрака, отгородившую Алессана. Он задыхался и дрожал; ни тело ни разум, ни душа его не могли, не хотели смириться с неизбежным.

— Что бы ни случилось, дайте ему выплакаться, — сказала я. — Но Морита! Что с ней?

— Что бы не случилось, — эхом повторила Десдра, — это погрузило Оклину в беспамятство. Я ничего не понимаю! Ведь он — не всадник, и она пока тоже!

Вдруг раздался протяжный мрачный вой — гораздо более громкий, чем мог испустить сидевший на цепи страж порога.

— Во имя Яйца! — вскричала Десдра.

Я почувствовала боль в ее голосе и, повернув голову к дверному проему, наткнулась на дикий взгляд Б'лериона. Бронзовый всадник стремительно вошел в зал; его дракон, посеревший, измученный, распластал крылья по каменным плитам двора. Траурный рев зверя еще звучал в наших ушах.

— Оклина! — взгляд Б'лериона метался среди заполнивших зал людей, возбужденных, недоумевающих.

— Она без сознания, — сказала Десдра, кивнув на стол, где распростерлось тело девушки. Рядом хлопотала ее служанка. — Что с Моритой?

Б'лерион перевел полные слез глаза с Оклины на руатанского лорда, плечи которого содрогались под моими руками. Голова всадника поникла, он сделал нетвердый шаг к Алессану. Подскочивший Тьеро обхватил его за пояс, стараясь поддержать.

— Морита… Она ушла в Промежуток…

Я не могла понять, о чем он говорит. Драконы и всадники постоянно уходили в Промежуток. И возвращались.

— Вместе с Холтой… Всадники из Телгара отказались… Морита знала те места… полетела… Но Холта уже была уставшей! Сильно уставшей! Они обе ушли в Промежуток… И погибли!

Я крепче прижала к груди лицо Алессана; теперь его слезы смешивались с моими. Гибель отважной дочери Вейра и, в еще большей степени, несчастье Алессана, угнетали меня. О, небеса Перна, сколько же горя может вынести один человек! Он мужественно принял удары, нанесенные страшным мором его семье и холду, он оплакивал Суриану гораздо дольше, чем стали бы делать большинство мужчин… А теперь — это новая трагедия! Внезапно душу мою переполнил гнев на отца. Есть ли в мире хоть какая-то справедливость? Почему на руатанского лорда обрушивается несчастье за несчастьем, а Толокамп, бросивший на смерть жену и дочерей, наслаждается здоровьем, удачей и мирскими утехами? Разве он заслуживает этих благ?

Теперь я понимала, ч т о светилось в глазах Алессана, когда голубой Арит принес меня к подножиям руатанских скал. Любовь! Они сияли любовью! В тот день, я слышала, шесть человек покинули Руат на час — и Алессан с Моритой были среди них. Эта отлучка многим казалась странной… Может быть, тогда они и познали друг друга? Но я не ревновала к Морите; я радовалась, что у нее было хоть немного счастья. Нечасто мне приходилось видеть Ш'гала, Предводителя Форт Вейра, но симпатий он не внушал. А Морита была такой милой, такой очаровательной… Бедная Морита! Бедный, Бедный Алессан! Как успокоить его, как умерить горе?

У Десдры был ответ. Подождав, пока рыдания Алессана утихли, она, с помощью Тьеро, мягко подняла его с моих колен. Я не могла пошевелиться, ноги свело судорогой. Сквозь пелену слез я видела, как целительница поднесла кружку к губам Алессана.

В ту минуту мне показалось, что его взгляд будет вечно преследовать меня. Тоскливый, невидящий… Он выпил лекарство, веки опустились и милосердный сон окутал несчастного лорда Руата. Множество рук потянулось к Алессану, чтобы перенести его в постель; я решила посидеть около него, хотя Десдра сказала, что он проспит до самого утра.

— Как помочь ему? — спросила я, вытирая слезы.

Целительница покачала головой:

— Дорогая моя леди Нерилка, если б я знала ответ, то была бы мудрейшей из всех лекарей и арфистов Перна… — Она беспомощно развела руками. — Я даже не уверена, что он захочет принять помощь… Эта новая утрата… О, как она жестока, как тяжела!

Мы раздели Алессана и набросили на него шерстяное покрывало. Лицо его, внезапно постаревшее, отливало восковой бледностью, глаза запали, под ними пролегли синие тени. Десдра нащупала его пульс и облегченно кивнула. Присев на край постели, она уронила на колени руки; пальцы ее чуть заметно подрагивали.

— Они с Моритой… — я не закончила фразу, тут же раскаявшись в своей дерзости.

Десдра кивнула.

— Да. В день, когда мы собирали эти шипы… — Я уставилась на целительницу, не понимая, о чем она говорит. По ее строгому лицу скользнула тень улыбки. — Какой это был чудесный день! Я рада, что им досталось немного счастья… пусть даже запретным путем. Правда, Руату нужно другое, но тогда он не думал о Руате… — ее рука легла на плечо Алессана.

— Ты хочешь сказать, что руатанский лорд нуждается в наследниках?

За всю историю Перна Госпожа Вейра ни разу не возвращалась в холд, но множество благородных леди из холдов переселялись в Вейры. Морита могла бы выносить ребенка Алессана, но он остался бы в Вейре. Рано или поздно Алессан должен был взять жену — или наложницу. Лорд мог устанавливать любые законы в своем холде, особенно если дело шло о продолжении рода. Эта заповедь была едва ли не священной для каждой девушки.

Десдра подняла голову и пристально посмотрела на меня.

— Ты должна открыть ему свое имя, леди Нерилка.

Я пожала плечами; эта мысль казалась мне нелепой. Алессану нужна какая-нибудь умная очаровательная красавица, которая сумела бы вытянуть его из череды бед и несчастий.

Десдра поднялась, пробормотав, что принесет мне поесть. Я промолчала, расстроенная и обессиленная. Этим вечером кусок не лез мне в горло.

Загрузка...