История одного вампира

Часть I

Темнота. Почти кромешная тьма царит повсюду. Где-то вдалеке слышен звук капающей воды. Но стоячий воздух сух. Кругом один холодный камень, сквозь который вниз ведет узкий проход, практически щель. По нему со змеиной ловкостью пробирается одинокая фигура в черном, прекрасно ориентируясь даже без малейшего луча света.

По очертаниям фигуры можно догадаться, что это женщина. Но во всех ее движениях, ее ловкости есть что-то нечеловеческое. Обычный человек не пробрался бы там, где без труда проходила она.

Проход завершился тупиком. Казалось, впереди была только глухая стена, но женщина уверенно принялась шарить рукой по неприступному камню. Лишь один раз с ее губ сорвалось:

— Черт, я же знаю, что это здесь!

Наконец она надавила на потайную пружину, но ничего не произошло, пока женщина не начертила на камне замысловатый знак. Он вспыхнул огнем. Всего лишь на миг, но и этого оказалось достаточно. Тотчас внутри скалы что-то зашипело, заскрипело, засвистело, потом медленно, словно нехотя, поднимая горы пыли, часть скалы просто отошла в сторону, открыв еще один проход.

На секунду засомневавшись, женщина вступила в него.

Этот каменный коридор оказался шире предыдущего и короче. Вскоре женщина оказалась в зале или гроте, стены которого были украшены резьбой, словно на них выбили какой-то текст. Но что бросалось в глаза в первую очередь, так это огромный каменный саркофаг. Его крышка была в форме лежащего воина. На нем было что-то вроде костюма египтянина, но манера исполнения вовсе не древнеегипетская. На груди воина находился медальон в виде знака инь-ян, вплетенного в солнечный диск.

Прямо к этому саркофагу женщина и направилась. Положив ладонь на медальон, она повернула его на 180 градусов, приведя в действие какой-то скрытый механизм. Только потом она сдвинула крышку. В женщине скрывалась сила, которую никак нельзя было заподозрить в ее хрупком телосложении. Она сдвинула крышку с легкостью, а ведь это вряд ли оказалось бы под силу пяти крепким людям.

В саркофаге лежало тело мужчины лет тридцати, с длинными прямыми черными волосами, которые обрамляли красивое, но суровое лицо. Высокий, широкоплечий. Если когда-то и существовал бог войны, то он должен был выглядеть именно так.

Единственной одеждой ему служила набедренная повязка из кожи и пара браслетов на запястье и предплечье. Если и было что-то еще — оно просто истлело от времени. Но на теле мужчины не было ни следа разложения. Он будто спал.

Женщина провела рукой над его лицом и грудью. На ней было что-то вроде татуировки кроваво-красного цвета, в точности повторяющей узор медальона. Женщина дотронулась до этой татуировки, словно стараясь пальцами запомнить узор, потом достала из-за пояса кинжал и резким движением полоснула себе по запястью. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

Тотчас выступила кровь. Она закапала точно на губы лежащего в саркофаге мужчины. А женщина негромко, нараспев, заговорила:

— Встань, пробудись тот, кто зовется Кадамуном Я зову тебя по имени, приди на кровь мою. Откликнись на зов крови клана. Приди не для жизни, а чтоб совершить месть. Призываю тебя, Кадамун.

Кровь сама собиралась ему в рот, впитывалась в него. Но вот поток крови прекратился, и рана женщины зажила с удивительной скоростью. Когда впиталась последняя алая капля, знак на груди мужчины вспыхнул пурпурным светом и он открыл глаза, которые оказались холодными, янтарными с серым оттенком, как два куска какого-то диковинного драгоценного камня. Густым, но лишенным всякого выражения голосом мужчина спросил:

— Что вы приказываете мне сделать? Женщина облегченно вздохнула, а потом заговорила:

— Ты должен убить вампира по имени Сергей.

— Как я должен его убить? — все так же, без всякого выражения спросил Кадамун.

— Пусть перед смертью он испытает полное разочарование в жизни. Он должен умереть мучительно.

— Исполню. Я повинуюсь твоим словам. — На сей раз в глазах мужчины мелькнуло какое-то выжидательное выражение.

Женщина вновь протянула ему руку со словами:

— Испей от меня. Пусть кровь моя расскажет тебе о мире и о том, кого должно настигнуть мое возмездие.

Кадамун поднес тонкое запястье к губам. Сверкнули небольшие, но острые клыки. Миг — и они пронзили плоть. Горло заработало. Мужчина пил долго. Когда отпустил, женщина, тяжело дыша, прижала руку к груди. Две аккуратные ранки быстро затянулись и исчезли.

Но Кадамун, казалось, больше не замечал ее. Он сел, потом, одним плавным, текучим движением, поднялся из саркофага. Знак на его груди снова вспыхнул, и его совершенное тело скрыли черные одежды. Сам мужчина направился к выходу. Он ушел быстро, как порыв ветра. Растаял, как тень.

Аэропорт Шереметьево-2. Деловитая суета повсюду. Поток прилетающих смешивается с потоком отлетающих и разбавляется потоком встречающих и провожающих. И так круглые сутки. Вот и сейчас, а ведь время далеко за полночь.

Среди встречающих можно было заметить молодую девушку лет пятнадцати-шестнадцати. Изящная, среднего роста, с миловидным лицом в обрамлении черных волос, доходивших ей почти до плеч, с короткой челкой. В узких черных джинсах, алом топе, кожаном жакете и черных ботинках, она почти не отличалась от сотен других тинейджеров. Разве чуть бледна, да и солнечные очки, скрывающие горящие серые глаза, не совсем подходили ко времени суток.

Девушка не отрывала взгляда от табло. На нем как раз высветилась надпись о том, что совершил посадку самолет рейса Франкфурт — Москва.

Через некоторое время вышли первые пассажиры, прилетевшие этим рейсом. Наконец появилась та, которую девушка встречала. Ее трудно было не заметить. Девушка лет двадцати двух-двадцати трех. Высокая, под сто восемьдесят пять сантиметров. Спортивного, даже несколько мускулистого телосложения. Открытое лицо, высокие скулы и удивительные фиалковые глаза. Светлые волосы кажутся коротко остриженными, но на самом деле длинные и собраны сзади в хвост. В безупречном сером костюме. Ее вполне можно было принять за юношу. Чемодан и сумку она несла легко, без малейшего напряжения.

Едва завидев ее, черноволосая девушка тотчас кинулась навстречу с радостной улыбкой. Та, другая поставила сумку с чемоданом на пол, тоже улыбнулась и обняла ее со словами:

— Полина! Вот уж не ожидала, что ты будешь меня встречать!

— Время подходящее — почему нет, — пожала плечами девушка. — Я скучала по тебе, Алекса!

— Я тоже, моя дорогая. Я тоже.

— А где Сергей? Я думала, вы прилетите вместе.

— У него еще дела. Он прилетит через несколько дней.

— Понятно.

— Ну ладно, пошли. Я не хочу торчать в этом аэропорту до рассвета.

— Я вообще-то тоже. — Полина слегка поежилась. Алекса снова подхватила багаж, и они пошли к выходу, искусно лавируя в толпе.

— Да, а ты здесь что, одна? — как бы невзначай спросила Алекса.

— Ага.

— Вообще-то я велела Юлию за тобой присматривать и Жанне тоже.

— Ну велела, — согласилась Полина. — Но я же не ребенок!

— Не ребенок. Молодой вампир. И я за тебя отвечаю и беспокоюсь о тебе, а в мое отсутствие это возлагается на Юлия и Жанну. Если с тобой что случится, я с них шкуру спущу. Так что своим поведением ты подставляешь их под удар.

Полина сняла очки. Вид у нее был виноватый, но не слишком. Обхватив Алексу за руку, она проговорила:

— Прости. Я не хочу, чтобы им досталось из-за меня. Просто я так хотела тебя встретить.

— Ладно, чего уж теперь.

Они вышли на улицу. Ночь стояла теплая для начала мая. Плюс пять, не меньше. В воздухе пахло весной. Этот запах пробивался даже сквозь городской смог. И само это уже поднимало настроение.

Вздохнув полной грудью, Алекса сказала:

— Ну пошли ловить такси.

При этих словах Полина как-то смутилась и, чуть замедлив шаг, проговорила:

— Вообще-то я на машине. Она здесь, недалеко.

— Кхм. Значит, ты приехала сюда одна, да еще и за рулем?

— Ага, — кивнула девушка, не поднимая головы. — Ты же сама научила меня водить и научила, как затуманивать разум людей. Так что мне ничего не грозило. Прости.

Алекса внимательно посмотрела на свою подопечную. Да, она выглядела лет на пятнадцать, но на самом деле ей уже было больше семнадцати. Два года, как она вампир, и два года прошло с тех пор, как она живет вместе с ней. Нет, Алекса не обратила ее, это совершил вампир, ныне уже мертвый. Прежний магистр Москвы. Теперь магистром города была сама Алекса, уже два года как. И она взяла на себя заботу о Полине, спасла ту от неминуемой гибели. Для всех остальных вампиров девушка стала птенцом Алексы. Как-то само собой получилось, что Полина стала очень много значить для нее, сделалась родной душой. В какой-то мере они, возможно, спасли друг друга. Поэтому сейчас Алекса лишь потрепала девушку по волосам и сказала:

— Эх, да что с тебя взять. Маленькое чудовище. Стоило бы, конечно, сделать тебе втык, ну ладно. Показывай, где машину поставила. Но впредь постарайся слушаться тех, кто присматривает за тобой.

— Хорошо, — вздохнула Полина, приняв извиняющийся вид, но сквозь него проглядывала веселость.

Они пошли к парковке. Но один раз Алекса оглянулась. Ее цепкий взгляд выхватил из толпы мужчину, возраст которого был ближе к тридцати, чем к двадцати. Стройный, с огненно-рыжими волосами, ровно подстриженными на уровне скул, с небесно-голубыми глазами. Весь в коже, он стоял с совершенно невозмутимым видом. Встретившись с ним взглядом, Алекса улыбнулась. Что бы там Полина ни говорила, а Юлий свое дело знал туго и просто так под удар не подставится.

— Что там? — спросила Полина, останавливаясь.

— Да ничего. Ну где машина-то?

— Да вот.

Девушка махнула рукой, показывая вперед. Там, у тротуара скромно стоял темно-синий «вольво». Практически новый. Ему и было-то всего два года. Конечно, Алекса могла себе позволить и «мерседес», и «бентли», но ее устраивала эта машина. Она вообще ею не часто пользовалась.

Сейчас, погрузив вещи Алекса сама села за руль. Полина — рядом. Тихо фыркнув, машина тронулась с места.

В этот момент в аэропорту совершил посадку еще один самолет, что, в общем-то, неудивительно. Его рейс был с Мальты. Среди пассажиров находилась девушка лет двадцати, может, старше. Стройная, как ива. Высокая грудь, осиная талия. Лицо как у лесной нимфы или ангела в обрамлении длинных каштановых с золотым отливом локонов. Они бросались в глаза в первую очередь, а потом глаза — зеленые, как весенняя трава, сияющие двумя драгоценными камнями, взгляд которых был дерзок и пронзителен.

Она привлекала внимание практически всех мужчин, но ей самой, казалось, не было до этого никакого дела.

Меньше чем через час Алекса и Полина были дома. Теперь они вместе с Сергеем жили в «Алых Парусах», в пентхаусе. Они переехали сюда больше полутора лет назад. Сергей предлагал купить дом, но в Москве сделать это, не привлекая излишнего внимания, оказалась очень сложно. К тому же на тот момент предложенные дома требовали кардинальной перестройки. А в область Алекса переезжать не хотела: слишком много у нее было дел в столице. Вот выбор и пал на «Алые Паруса». Там было практически все, что им всем было нужно. К тому же дом охранялся.

В распоряжении семьи вампиров, как Полина называла их союз, было шесть комнат: три спальни, гостиная, кабинет и что-то типа спортивного зала — раньше это было столовой, но она вампирам ни к чему, поэтому претерпела некоторые изменения. Ну еще были кухня, прихожая и две ванных комнаты, правда, одна из них еще была недоступна — в ней заканчивали отделку.

В гостиной тон задавал портрет работы восемнадцатого века. На нем, несомненно, была изображена Алекса в шикарном платье той эпохи. Видеть ее в женском платье само по себе было редкостью. А портрет был замечателен — подарок вампирше от ее птенца. Одна из тех немногих вещей, которые Алекса бережно хранила долгие годы.

Картина висела прямо напротив входа, над искусственным камином. Здесь же находился просторный диван и два кресла, заваленные, как драгоценными камнями, шелковыми синими и фиолетовыми подушками, а также стеклянный журнальный стол. Еще в углу стояло фортепиано. Сама Алекса его бы ни за что не купила — это был подарок от Сергея. Пол покрывал нежно-голубой ковролин. Также в комнате нашлось место плоскому телевизору с огромным экраном и стереосистеме. На полках были расставлены кассеты, DVD и музыкальные диски. Может, Алекса и родилась на свет почти восемьсот девяносто лет назад, но она не отказывалась от современных достижений, делающих жизнь комфортнее или просто приятнее.

Не задерживаясь в гостиной, вампирша прошла с багажом в свою спальню. Она была самой большой из трех. Алекса делила ее с Сергеем. Здесь, так же как и практически во всей квартире, мебели было немного. Огромная кровать с пологом (дополнительная защита от солнца), стоящая на небольшом возвышении, две тумбочки, зеркало, комод, кресло, ну и что-то вроде гардеробной. На полу был серебристо-серый, чуть темнее, чем обои, ковер, а полог и покрывало кровати, как и кресло, сочного красного, практически бордового цвета. Большое окно закрывали глухие шторы такого же оттенка. Единственным украшением служила картина, изображающая чернокрылого ангела и пантеру. В ней преобладали черные и красные цвета, так что к обстановке она подходила как нельзя лучше. Рядом со спальней находилась ванная комната. Гробов не было. Ни Алекса, ни Сергей в них давным-давно не нуждались. Он был необходим пока только Полине.

Не особо церемонясь, Алекса водрузила чемодан прямо на кресло. Открывая замки, она спросила у Полины, севшей на возвышение, на котором стояла кровать:

— Ты сегодня питалась?

— Нет, но я не хочу.

— Твой голод уже не так мучителен? — улыбнулась вампирша.

— Ага. Похоже, что так, — кивнула девушка. — Тебе помочь разобрать вещи?

— Ну помоги. Да, это тебе.

Алекса достала небольшую коробку, обернутую в золотую бумагу, и протянула ее девушке.

— Мне? — Глаза Полины радостно загорелись.

В мгновение ока она распаковала подарок. В коробочке оказался кулон на цепочке в виде объемной многоконечной звезды из желтого и белого золота, в центре которой мелкими сапфирами была выложена витиеватая буква «П».

— Боже, какая красота! — выдохнула девушка, проводя пальцами по кулону. — Но он же стоит чертову уйму денег!

— Какая ерунда, — отмахнулась Алекса, помогая ей застегнуть цепочку. — К тому же у тебя скоро день рождения.

— И правда. — Но в голосе Полины проскользнули нотки грусти.

— Э, да что с тобой? — спросила вампирша, положив руки ей на плечи. Она всегда чувствовала малейшие изменения в настроении своей подопечной.

— Ничего.

— Не забывай, что я, как и все вампиры, безошибочно чую, когда говорят неправду.

— Просто я… я вспомнила о родителях и о брате. Мама всегда пекла на мой день рождения торт… Правда, он сейчас мне ни к чему…

При этих словах по лицу Алексы промелькнула тень, но она постаралась побыстрее ее прогнать. Полина впервые за эти два года заговорила о своих родителях. Это была довольно грустная история. Узнав о том, кем стала их дочь, они прогнали ее из дома. Перед ней поставили выбор: или она остается с ними, забыв обо всех этих «глупостях», что означало бы для девушки неминуемую гибель, так как у нее еще не выработался иммунитет к солнечному свету, или может домой больше не возвращаться. Полина ушла. Это было крушением всего ее прежнего мира. С тех пор она о родителях не говорила. Алекса с Сергеем тоже старались не поднимать эту тему, чтобы лишний раз не ранить ее. И вот сегодня Полина вдруг сама о них заговорила. Поэтому Алекса как можно тактичнее спросила:

— Ты хочешь их увидеть?

— Я… я не знаю. И да, и нет. После всего того, что они мне наговорили тогда… Может, я просто скучаю по старым временам, когда я была человеком и жила с ними и все казалось таким простым. Я, наверно, очень слабая, раз не могу окончательно и бесповоротно принять то, что случилось.

— Ты не слабая, и вовсе не это тебя беспокоит. А то, что те, кого ты любила больше всего, тебя не поняли.

— Наверное, ты права.

— Но ты сделала все, что могла. Ты открылась им, и уже от них зависит, смогут ли они это принять и понять, что ты не можешь ничего изменить.

— А если не смогут?

Как же Алексе хотелось сказать, что все будет хорошо, но она не могла, не хотела лгать, поэтому ответила:

— Я не могу ничего сказать наверняка, ведь я не предсказательница. И такой исход тоже вероятен. Людям всегда сложно принять того, кто отличается от них, кого они не понимают. Так было всегда. Но, думаю, тебе не стоит терять надежды. Во всяком случае, твои родители не похожи на фанатиков.

Полина слушала ее, обняв себя за колени. В ее глазах были смятение и грусть. Наконец девушка спросила:

— Скажи, а кто-нибудь из таких, как мы, когда-нибудь жил со своей семьей? Может, я зря пытаюсь?

— Не зря. И в нашей истории были такие случаи. Да, большинство порывают с родственниками, но некоторые не хотят рушить эту связь. Кто-то открывает свою сущность, кто-то нет. Есть такие, кто веками являются ангелами-хранителями своей семьи. Я уже говорила, что мы можем быть друзьями с людьми. Да, не со всеми, но все же.

— И что мне делать?

— Во всяком случае, не бросаться сразу в омут головой. Может, тебе стоит поговорить пока только с матерью? Она показалась мне разумной женщиной.

На это Полина слабо улыбнулась, проговорив:

— Ты, наверное, права. Как всегда.

— Позвони ей, или, хочешь, я позвоню?

— Наверное, это очень трусливо, но ты правда можешь позвонить?

— Конечно, глупая, — улыбнулась Алекса, потрепав свою подопечную по волосам. — Завтра позвоню и постараюсь устроить вам встречу, но она сможет состояться не раньше чем послезавтра. Завтрашняя ночь у меня занята. Думаю, в городе за время моего отсутствия скопилось немало дел.

— Да разве я что говорю! И спасибо тебе, что так со мной возишься.

— Это моя обязанность, насколько я помню, — еще раз улыбнулась Алекса, на что девушка улыбнулась в ответ. Они отлично понимали друг друга. И на самом деле это было куда больше, чем просто обязанность.

— Ну ладно. Сейчас мне больше всего хочется пойти в душ и скинуть всю эту одежду.

— Ой, ты ведь, должно быть, устала с дороги! Может, тебе налить ванну? Или, может, ты голодна?

— Да нет, родная. Не нужно.

— Ладно. Еще раз спасибо за подарок.

— Носи на здоровье.

Когда Алекса вышла из ванной, костюм сменила просторная темно-синяя рубашка мужского покроя и широкие вылинявшие джинсы — ее обычная домашняя одежда, при этом она осталась босой. Ее волосы все еще были чуть влажными после душа и от этого стали завиваться. Вампирша оставила их распущенными.

Она вернулась в гостиную. Там уже вовсю работал телевизор. Перед ним, прямо на полу, воспользовавшись многочисленными подушками, расположилась Полина. Она самозабвенно смотрела какое-то шоу, но все же заметила появление Алексы. Может, она и казалась простой девчонкой, но на самом деле являлась вампиром и обладала острейшими обонянием и слухом.

— Что смотришь? — спросила Алекса, забираясь с ногами на диван.

— Да так, передачу. Здесь ведущий прикольный. Минут пятнадцать в комнате стояла тишина. Алекса внимательно следила за действием, разворачивающимся на экране, потом сказала:

— Подумать только, сколько в этой стране людей, жаждущих засветиться на телеэкране!

— Ага. Это-то и смешно, — кивнула Полина, а потом задумчиво добавила: — Интересно, а что было бы, стань такой вот вампиром?

— Ты имеешь в виду ведущего?

— Ну да.

— Не думаю, что он бы справился. Слишком много гонора, как практически у любого известного в этой стране человека. Хотя… Многие известные люди становились одними из нас. Фараоны, короли… да мало ли.

— Фараоны? — удивленно переспросила Полина.

— Да. Взять хотя бы Тутанхамона.

— Того самого? Но он ведь был совсем мальчиком! Нам по истории говорили, что ему едва минуло шестнадцать.

— Сейчас этому мальчику почти три тысячи лет — усмехнулась Алекса.

В этот момент раздался звонок в дверь. Полина было поднялась, но Алекса уже стояла на ногах, сказав:

— Сиди, я открою.

В дверях стояла миловидная девушка лет двадцати, с непослушной копной черных волос и смуглой кожей, по цвету напоминающей молочный шоколад. Глаза у нее были огромные, карие и добрые. Но в глубине их было что-то завораживающе опасное, как в глазах хищника. И это в полной мере соответствовало действительности. Девушка была оборотнем, вервольфом. Алекса ощущала ее силу как некий теплый ветер, вибрировавший по ее коже.

— Привет, Жанна, — поприветствовала ее вампирша.

— Здравствуйте, Алекса. — Девушка разве что реверанс не сделала.

— Проходи.

Жанна появилась в окружении вампирши больше полутора лет назад. Она была чем-то вроде подарка ей, как новому магистру города, от местной стаи. Самой Алексе это не очень нравилось, но таков обычай. Тем самым оборотни признавали ее полномочия. Между ними и вампирами многие века существовал мир, и обе стороны прилагали все усилия, чтобы так и продолжалось. Никому не была нужна война, грозившая вылиться во внешний мир.

Так молодая волчица стала состоять при Алексе, но больше при Полине. У них была небольшая разница в возрасте, и они быстро подружились. Жанна оказалась весьма толковой и ответственной. Она стала лишними глазами и ушами Алексы, так что та была довольна.

— Рада, что вы вернулись, — с улыбкой проговорила девушка. — Надеюсь, путешествие прошло благополучно?

— Да, спасибо.

— Я пришла охранять дневной сон Полины.

— Это я уже поняла. Но теперь в этом нет необходимости.

— Понятно, — кивнула Жанна, потом будничным жестом убрала волосы, обнажив шею, предлагая себя вампирше.

Но та подняла руку в протестующем жесте и сказала:

— Нет, не нужно. Я не голодна.

На лице девушки отразилось непонимание и разочарование. Она возвратила волосы на место, потом несколько обиженно проговорила:

— Почему вы пренебрегаете мной?

— С чего ты взяла? — удивилась Алекса. — Просто не в моих привычках так брать кровь. К тому же я действительно не голодна.

— Но я предлагаю вам свою кровь добровольно и с радостью.

Вампирша вздохнула. Этот разговор велся не в первый раз, и у нее оставалось все меньше аргументов. Да и Юлий несколько раз намекал на то, что некоторые недоумевают, почему она так противится, не хочет принять этот дар до конца, а ведь кровь оборотня отличается от человеческой на вкус, и в лучшую сторону. Но Сергей понимал ее. Уж кто-кто, а он знал, что некоторые вещи, присущие магистру города, все еще не совсем приемлемы для Алексы. Она слишком долго вообще избегала общества вампиров, а тут такая перемена!

Еще раз вздохнув, вампирша сказала своей верволчице:

— Давай вернемся к этому разговору через некоторое время. Когда я хотя бы проголодаюсь.

При последней фразе Жанна просияла, будто ей пообещали драгоценный подарок, и просто ответила:

— Хорошо.

— А сейчас можешь идти. Ты отлично выполнила мое поручение. Иди домой, отдыхай. Тебе, наверное, недостает общения со стаей.

— Нет, что вы. Я рада служить вам!

— И все же ты заслужила несколько выходных. До конца недели можешь быть свободной.

— Спасибо.

Она упорхнула, подобно легкому весеннему ветру. В ней все еще находилось место некоторой детскости. Хотя тот образ жизни, что вела Жанна, мало способствовал этому.

Алекса покачала головой ей вслед, потом закрыла дверь и почти сразу столкнулась с Полиной.

— Жанна приходила, да? — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, она, — кивнула вампирша, возвращаясь в гостиную.

— А почему она не осталась?

— Ну в этом уже нет необходимости. К тому же Жанна заслужила небольшой отпуск.

— Да-да, конечно, — тут же согласилась Полина, и в ее голосе послышалось облегчение.

Алекса пару секунд смотрела на свою подопечную, потом не выдержала и рассмеялась. Полина же стояла и удивленно хлопала глазами. Отсмеявшись, вампирша сказала:

— Ты что, подумала, что я хочу ее наказать из-за тебя?

— Ну, честно говоря, да, — потупилась девушка.

— Нет, я не собиралась и пока не собираюсь этого делать. Ведь мы с тобой вроде все выяснили. Ведь так?

— Так.

— Вот и хорошо.

Вскоре наступил рассвет, и Полина вынуждена была удалиться на дневной сон. Она была еще слишком молодым вампиром и не могла бороться с солнечным светом. Он почти мгновенно погружал ее в дрему, в сон до заката. С Алексой было не так, ведь она была значительно старше. Поэтому солнце уже давно не имело над ней власти. Она могла безбоязненно разгуливать днем, но все равно вела преимущественно ночной образ жизни. Вот и сегодня она отошла ко сну почти сразу за своей подопечной.

Проснулась Алекса за несколько часов до заката. Часы показывали семь вечера. Вампирша приняла душ, переоделась, потом ушла в кабинет. В нем каждую стену от пола до потолка занимали стеллажи, уставленные книгами, и не только. На одной из полок, на специальной подставке, был установлен настоящий меч тонкой работы. Он был лишь на двадцать один год младше самой Алексы. Она сама его выковала, еще когда была человеком. И до сих пор клинок сохранял отличное состояние и был остер как бритва, так как о нем регулярно заботились. На полках среди книг было еще много редких, диковинных вещиц, и многие из книг представляли настоящую редкость.

Помимо стеллажей в кабинете стоял массивный письменный стол с компьютером и кожаное вертящееся кресло, вот и все. Да, еще здесь был телефон. Правда, он был и в гостиной, и на кухне, и в спальнях, но Алекса выбрала этот.

Номер она набрала по памяти, хотя то количество раз, что она звонила по нему, можно было пересчитать по пальцам. Трубку взяли на четвертом гудке, и мальчишеский голос проговорил:

— Да?

— Здравствуй, позови, пожалуйста, маму.

— Хорошо, сейчас.

Алекса осталась ждать, думая, что хорошо еще, что трубку не снял пылкий папаша Полины. А так хоть одной проблемой меньше. Вскоре в трубке раздался женский голос:

— Да, я вас слушаю.

— Здравствуйте, вы наверняка меня не узнали. Это Алекса.

— Алекса? — Голос женщины тотчас стал тише и серьезнее. — О, вы так давно не звонили! Как там Полина?

— Хорошо. Она делает большие успехи.

— А она не вспоминает… о нас? — Она спросила так, будто боялась услышать ответ.

— Собственно поэтому я и звоню.

— Да-да. — Похоже, женщина вся обратилась в слух.

— Она хочет встретиться с вами, поговорить.

— Правда?

— Да, но не думаю, что она вынесет еще одну порцию упреков, поэтому будет лучше, если вы придете одна.

— Да-да, конечно. Только скажите где и когда. Алекса задумалась. Ей не очень хотелось приводить мать Полины к себе домой, но, с другой стороны, и не хотелось, чтобы при разговоре присутствовали посторонние. В конце концов, решила она, можно просто применить морок, и та не сможет вспомнить, где проходила встреча. Поэтому Алекса сказала:

— Давайте завтра в девять. Знаете комплекс «Алые Паруса»?

— Знаю.

— Там есть кафе, в нем и встретимся. — Она объяснила, как лучше пройти, с трудом вспомнив точное название кафе.

— Хорошо. Я обязательно приду, обязательно! На том и распрощались. Алекса положила трубку, а спустя каких-то десять минут ощутила, как в своем гробу проснулась Полина. Она просто знала это, знала, что сейчас, в эту минуту, ее подопечная открыла глаза. Как магистр города, Алекса могла слышать, чувствовать всех вампиров Москвы и окрестностей, но Полину она всегда чувствовала особо.

Вот дверь спальни молодой вампирши открылась и она вышла. Алекса пошла к ней. У ванной они и столкнулись. На Полине все еще была шелковая пижама в звездах и лунах. Сейчас ей можно было дать и двенадцать лет.

— Добрый вечер. Как спалось?

— Хорошо. — Девушка сладко потянулась. — А ты вообще ложилась?

— Да, я встала не так уж давно. Ты давай умывайся, одевайся. Нам сегодня нужно быть в Катакомбах, и чем раньше, тем лучше. Конечно, если ты хочешь, можешь остаться.

— Нет, я с тобой. Дай мне пару минут, и я буду готова.

Полина действительно собралась очень быстро. Она стояла в короткой черной юбке, черных колготках, сапогах до колен и бордовом обтягивающем свитере. В одежде Алексы черный цвет тоже доминировал: кожаные черные брюки, черные ботинки, черный кожаный жакет. Только шелковая рубашка была сине-фиолетовой, почти под цвет ее глаз.

От «Алых Парусов» до места сбора вампиров города было рукой подать. Полчаса резвым шагом, так что машину гонять было бессмысленно.

Катакомбы существовали не одну сотню лет, Алекса была свидетельницей того, как их возводили. Чтобы до них добраться, надо миновать несколько препятствий. Помимо того, что везде стояли двери, по прочности сравнимые с сейфовыми, возле каждого входа днем и ночью стояла охрана, к тому же применялась липкая сеть морока, не действующая на вампиров, но порождающая в человеке беспокойство, тревогу, вплоть до паники.

Все это защищало Катакомбы от непрошеных посетителей. Даже от вездесущих диггеров, стремящихся исследовать каждый подземный ход.

Алекса и Полина шли не спеша знакомой дорогой. Ночь стояла тихая, для города, конечно. На улицах еще попадались прохожие, но их становилось все меньше, так как вампиры свернули в глухой переулок. Еще один поворот, и они были бы на месте, когда Полина тихо сказала:

— За нами кто-то идет.

— Я знаю. Похоже, очередной отморозок. Мне сразу дать ему в морду лица или ты голодна?

— Есть немного.

— Тогда вперед.

Полина промелькнула едва различимой тенью. Вскоре раздался тихий всхлип, потом шумное дыханье и, наконец, звук оседающего наземь тела. Мужчина был жив, но в обмороке под чарами вампира. Очнется часа через два и ничего не будет помнить о происшедшем. Вскоре Полина вернулась. Ее глаза сияли, а кожа порозовела. Алекса спросила:

— Ну как прошло?

— Все чисто. А ты не хочешь?

— Нет, может быть, завтра. Пошли.

Дверь им открыли сразу же. Вампиры за версту чуют своих. Страж застыл перед Алексой в позе почтения. Она лишь скользнула по нему взглядом, и они с Полиной пошли дальше. Коридоров, переходов, залов и зальчиков здесь было множество, так как некоторые вампиры, около трех десятков, жили прямо тут, но Полина уже научилась здесь не путаться.

У входа в главный зал их встретил Юлий. Тряхнув своими рыжими волосами, он отвесил легкий поклон и сказал:

— Здравствуйте, госпожа Алекса, Полина.

— Здравствуй, Юлий.

— Как прошло ваше путешествие?

— Все хорошо. Думаю, теперь, после официального обмена любезностями, мы можем приступить к делам. — Она всегда пыталась сократить приветствия до минимума, так как считала их пустой тратой времени. Хотя иногда необходимо было соблюдать протокол. Но сегодня не тот случай.

— Как пожелаете, — ослепительно улыбнулся Юлий.

Они прошли в зал. Сложно было поверить, что он находится глубоко под землей. Здесь вполне могли проходить королевские балы. Единственное — не было окон, но гобелены и шелковые драпри отлично это скрывали.

Зал не был пуст. В нем собралось несколько десятков вампиров. Среди них были и три магистра. Ольга — урожденный вампир, магистр, хотя ей всего двести двенадцать лет. С короткой стрижкой русых волос, твердыми чертами лица, но располагающим взглядом. Тахир — живший в России со времен татаро-монгольского ига. О его происхождении ясно свидетельствовали смуглая кожа, черные волосы и чуть раскосые глаза. Хотя для своего народа он был весьма рослым. Третьей была Николь. Ее возраст был около трехсот лет. Гордая, с непокорными светло-рыжими волосами. Она приехала с севера Франции, изъявив желание служить Алексе.

Эти трое вместе с Юлием были исполнителями воли Алексы. Все остальные вампиры города тоже принесли ей клятву верности, но эти были ее доверенными лицами. Юлий и Николь жили здесь, а Ольга и Тахир нет, но готовы были являться по первому зову своей госпожи.

Пройдя мимо всех, Алекса села в резное кресло с высокой спинкой, что-то вроде трона. Дань ее званию магистра города. Полина примостилась рядом. Закинув ногу на ногу, Алекса сделала знак рукой, подзывая к себе Юлия. Он тотчас оказался рядом, и вампирша спросила:

— Так что произошло в городе за время моего отсутствия?

— Никаких особых происшествий, — четко ответил Юлий, Алекса сделала знак продолжать. — Максим, правда, попал в тюрьму, но мы вытащили его без проблем.

— Это уже третий раз за последний год, — нахмурилась вампирша. — Ольга, он твой птенец.

— Да, госпожа.

— Образумь его! Или это сделаю я. Его неуемный темперамент уже раздражает и может, в конце концов, навлечь беду.

— Этого больше не повторится. Он уже наказан.

При последней фразе на лицах троих остальных скользнули сочувствующие ухмылки. Но они быстро погасли, будто их стерли. Вперед вышла Николь. Ее лицо было абсолютно непроницаемо. Она сказала:

— В нашем клубе замечен чужак.

— В каком смысле? Клуб — публичное заведение. Он открыт для всех. Под чужаком ты имеешь в виду вампира?

— Нет, это человек. Но он ведет себя очень подозрительно. Дважды он пытался проникнуть в наш зал для «специальных гостей», и это притом, что он бывает в клубе каждый вечер.

— Да, странно… — согласилась Алекса.

— Разрешите, я прослежу за ним и все выясню, — попросила Николь.

— Хорошо. Завтра, если будет время, я тоже загляну в клуб.

Все остальные дела были не так серьезны, хотя и требовали личного участия магистра города. Через некоторое время Алекса сделала всем знак удалиться.

Они ушли, но Юлий остался.

— Что-то еще? — спросила у него главная вампирша города.

— Да, моя госпожа. Могу я поговорить с вами наедине?

— Хорошо, — пожала плечами Алекса. — Пройдем в мои апартаменты.

Взглядом попросив Полину остаться, она вместе с вампиром покинула зал. Личные апартаменты магистра города находились рядом. Это несколько объединенных вместе комнат, рассчитанных на то, чтобы в них можно было жить. После прежнего магистра города здесь была проведена кардинальная переделка. Алекса не хотела, чтобы хоть что-то напоминало о Варламе. На самом деле это считалось в порядке вещей.

Алекса и Юлий вошли в кабинет, обстановка которого была стилизована под восемнадцатый век. Остальные комнаты также представляли собой различные эпохи. Сергей называл такой выбор Алексы путешествием из кабинета Людовика XIV во дворец паши.

Усевшись в позолоченное кресло, Алекса предложила сесть и Юлию, потом спросила:

— Ну что там у тебя?

— Я недавно получил новости из наших общин в Польше и Белоруссии.

— И?

— Среди прочего они сообщают о трех весьма странных убийствах. Тела абсолютно обескровлены, похожи на мумии, и на них были найдены характерные следы клыков.

— Хм. Новичок или обезумевщий вампир, — предположила Алекса.

— То-то и оно, что действия этого неизвестного весьма расчетливы. Трупы найдены только нашими, они были отлично спрятаны. Новички так не поступают, да и на безумца не похоже.

— Безумие бывает разным, — возразила вампирша. — А в Москве таких случаев пока не было?

— Нет. Но что-то подобное произошло в Петербурге.

— Что-то подобное или то же самое?

— Они не уверены.

— Хм. Узнай обо всем этом подробнее. Вполне вероятно, что он может появиться и в Москве, и мы должны быть подготовлены. Да, и обо всех приехавших в город вампирах, как всегда, сообщать мне лично.

— Непременно. И еще, касательно последнего. В Москву прибыла новая вампирша.

— Кто именно?

— Те, кто ее видели, ее не узнали. Но говорят, она сильна и ее возраст значителен. Что-то около шестисот лет.

— Интересно, — задумчиво проговорила Алекса. — Что ж, передай ей вот это приглашение.

Вампирша взяла лист бумаги и витиеватым почерком написала несколько строк, поставив в конце свою подпись. Сложив листок, она положила его в конверт, который и передала Юлию.

— Хорошо, я сейчас же займусь этим.

— Я написала, что жду ее завтра в нашем клубе, так что предупреди охрану. Да, и будь там сам, так как я могу задержаться.

— Можете рассчитывать на меня. Исполню все в точности.

— Я знаю.

В своих апартаментах Алекса провела весь остаток ночи, погруженная в различные дела. Да, все они были вампирами, но это не избавляло их от контактов с внешним миром. Она даже подумывала, не остаться ли здесь на день, но потом вспомнила о том, что завтра ее с Полиной ждет встреча с матерью девушки.

С самого первого мига пробуждения Полина не находила себе места от волнения. Когда она уже в надцатый раз прошла мимо Алексы, та не выдержала и сказала:

— Да успокойся ты! В конце концов, это просто разговор. Не стоит так себя изводить! Она же твоя мать, а не монстр какой-то.

— Я понимаю, но ничего поделать не могу! — вздохнула Полина, все-таки присев на краешек дивана.

Вампирша подошла к ней и, погладив ее по волосам, проговорила:

— Ладно. Мне пора идти ее встречать. Успокойся. Все будет хорошо. Я никому не позволю обидеть тебя. Ты же знаешь. Будь молодцом.

Прильнув к ее руке, Полина пробормотала:

— Хорошо, я постараюсь.

Это прикосновение успокаивало ее, словно Алекса делилась с ней своей силой. Вполне вероятно, так оно и было. Хотя раньше Алекса думала, что подобный обмен возможен лишь между творцом и птенцом. Но теперь она убедилась в обратном. Может, причина была еще и в том, что Алекса стала магистром города.

Поцеловав свою подопечную, вампирша вышла из квартиры. Она не особо торопилась, так как в запасе было еще больше получаса.

Вот и кафетерий. Алекса села за столик, выбрав его таким образом, чтобы хорошо видеть вход. Чтобы ей не досаждала официантка своими «Чего желаете?», она заказала кофе. Алекса ждала. И при этом старалась выглядеть по-человечески, а не застывать как кобра перед броском. Пару раз даже подносила чашку ко рту, делая вид, что пьет. Запах кофе ей нравился, но вкус был ужасен. Это не шло ни в какое сравнение с ароматом и вкусом крови.

Алексу очень развлекал разыгрываемый ею спектакль, но вот она увидела ту, которую ждала. В кафе вошла мать Полины, выискивая глазами вампиршу. Она была подтянутой женщиной лет сорока двух, с короткой стрижкой черных волос, одетая в серые брюки, светлую блузку и темно-серый плащ. Она практически не изменилась с того времени, как Алекса видела ее в последний раз. Разве что седых волос стало чуть больше, и взгляд таких же, как у Полины, серых глаз слегка потускнел.

Вампирша махнула женщине рукой, давая знать о своем местонахождении. Когда она подошла, то на ее лице явно отразилось разочарование.

— Здравствуйте, Алекса. А где моя дочь?

— По-моему, здесь не самое подходящее место для вашего разговора. Я провожу вас к ней. Идемте.

Алекса расплатилась за кофе, и они направились к выходу. Пока они шли к квартире, вампирша полностью завладела разумом женщины. Так что она ни за что не смогла бы вспомнить дорогу, даже под гипнозом.

— Вот здесь мы и живем, — проговорила Алекса, открывая дверь. — Проходите.

Конечно, Полина услышала их приближение и, когда они вошли, уже стояла в прихожей. Нет, она не бросилась навстречу, она лишь проговорила:

— Мама.

— Полечка!

Мать и дочь так и застыли в двух шагах друг от друга, не решаясь заключить друг друга в объятия, хотя это желание повисло в воздухе. У матери вырвалось:

— Ты совсем не изменилась! Невероятно! Не повзрослела ни на месяц!

— Я не могу повзрослеть, — покачала головой Полина. — И в тридцать, и в двести тридцать я буду выглядеть на пятнадцать лет. — Ее голос был не то чтобы грустен, но и не радостен.

Мать смотрела на дочь, и Алекса видела, как в ее глазах медленно тает иллюзия того, что это выдумка неправда. Ведь где-то в глубине души эта женщина продолжала верить, что Полина не вампир, а всего лишь запутавшийся ребенок.

Затянувшуюся паузу нарушила Алекса:

— Проходите в гостиную, — сказала она. — К сожалению, ни чаю, ни кофе я вам предложить не могу. Мы не держим продуктов.

— Ничего-ничего, — поспешно отозвалась мать Полины, присаживаясь на диван. Она наконец взяла дочь за руку, проговорив: — Ну, рассказывай, как ты.

— Хорошо, — тихо ответила девушка. Было видно, что обе хотят многое сказать друг другу, но сейчас разговор почему-то не клеился. Возможно, впервые Полина ощутила линию, отделившую ее отныне от людей. Иногда эта линия размыта и едва видна, а иногда подобна неприступной каменной стене.

— Ты здесь живешь?

— Да, у, меня своя комната. Здесь мой дом. — При последней фразе глаза женщины еще больше потускнели. Конечно, ведь ее дочь заявила, что у нее теперь другой дом. — А как там Паша и… папа?

— Нам с трудом удалось убедить твоего брата, что ты просто уехала учиться, в частную школу. А отец… он очень сожалеет о том, что тогда произошло. Он скучает по тебе, и я тоже. Что бы ни произошло, ты наша дочь.

Алекса подумала, что эти слова нужно было говорить два года назад, но промолчала, продолжая тихо наблюдать за разговором.

— Может, все же вернешься домой? — наконец спросила Полину мать.

— Нет, — отрицательно покачала головой девушка. — Не могу. Теперь мой дом здесь.

— Понимаю, Алекса может дать тебе многое из того, чего никогда не сможем себе позволить мы, но все же…

— Дело не в этом. Просто с ней я в безопасности.

— Это правда? — Женщина впервые обратилась к самой вампирше.

— Да, — кивнула она. — Я убью любого, кто посмеет причинить Полине хоть малейший вред.

— Вы так легко это говорите! — Глаза женщины слегка расширились от страха.

На это Алекса лишь пожала плечами, но ее подопечная знала, что это не просто слова, так и будет. Так и было, когда вампирша бросила вызов прежнему магистру города, чтобы спасти ее.

— Но неужели тебе все равно, что с нами? — вопрошала мать у Полины.

— Будь мне все равно, разве разговаривала бы я сейчас с тобой? — довольно резко бросила Полина, но по ее щеке скатилась одинокая слеза.

— Прости…

— Я скучаю по вам, всем вам. Скучаю так, что сердце разрывается! Но я не могу вернуться. Во всяком случае, пока вы будете смотреть на меня такими глазами, как ты сейчас. Я вижу в них жалость и неверие. Ты все еще не веришь, что я стала другой, и поэтому жалеешь меня. Хуже этого, наверно, был бы только ужас. Но я не запутавшаяся в жизни девчонка, не сумасшедшая! Я просто вампир! — Этими словами кричала сама душа Полины. Закончив, она обессиленно закрыла лицо рукой. На ее щеках блестели слезы, и эти слезы отражались в слезах, мерцающих в глазах матери. Наконец та произнесла:

— Прости! Прости, я не знала! Бедная моя девочка! Она обняла Полину. Так они и сидели, утешая друг друга. Сейчас, в данный миг, непонимание было устранено. Мать и дочь вновь обрели друг друга, но это был лишь первый шаг на большом и сложном пути.

Прежде чем мать Полины ушла, они договорились, что будут встречаться почаще, хотя бы раз в месяц, и непременно созваниваться. Напоследок мать все же спросила:

— Может, не сейчас, но когда-нибудь ты все же снова будешь жить с нами?

На это Полина покачала головой, проговорив:

— Вряд ли это возможно. Я теперь принадлежу новому миру, и мне нужно научиться жить в нем. К прошлому возврата нет.

— Я понимаю, и все же… Ты очень быстро повзрослела, как-то сразу… Я надеялась, что у меня в запасе будет хотя бы еще пара лет…

— Так уж вышло, — пожала плечами Полина.

На это ее мать лишь вздохнула, потом обратилась к Алексе со словами:

— Прошу, позаботьтесь о моей дочери. Похоже, теперь вам вести ее дальше по жизни.

— Можете на меня положиться.

— Как это ни странно, но я рада, что у Полины есть вы. — Женщина сделала попытку улыбнуться. — До свидания.

— Я вас провожу.

Хоть разговор и прошел в мирной обстановке, Алекса не могла позволить запомнить этой женщине их место жительства. Телефон — возможно, и только. Безопасность превыше всего.

Домой Алекса вернулась, когда было уже слегка за полночь. Свою подопечную она нашла в ее комнате. Девушка сидела на узкой кровати, ну не совсем кровати. Под нее был замаскирован гроб. Полина сидела такая тихая, задумчивая. Глядя на нее, вампирша подумала, что она постепенно овладевает той неподвижностью, которая свойственна всем представителям народа пьющих кровь.

Алекса, присела рядом и участливо спросила:

— Полин, как ты?

— Нормально, — чуть подумав, ответила она.

— Мне кажется, эта встреча расстроила тебя.

— Да я бы не сказала. Просто, наверное, я только теперь поняла, что к прошлому и правда возврата нет. Как раньше, я больше жить не смогу… никогда.

— Понимаю. Осознание этого всегда дается нелегко, — говоря это, Алекса взяла руки девушки в свои. — Мне бы хотелось как-то утешить тебя, но в этом я не сильна. Могу лишь сказать, что сделаю все возможное, чтобы тебе было легче.

— Ты и так сделала для меня очень много, — улыбнулась Полина, а потом серьезно добавила: — Ты мой самый лучший друг! Даже больше, ты мне как старшая сестра. Ты столькому меня научила!

— Ну уж! Учиться тебе еще многому. Ты в самом начале становления своей силы.

На это Полина лишь беззаботно пожала плечами, а потом спросила:

— А сегодня мы куда-нибудь пойдем?

— Вообще-то я планировала посетить «Ночной Полет».

— Здорово! Мне там нравится!

— Ну тогда собирайся, поедем.

— А можно, я поведу? — спросила юная вампирша, натягивая свитер. — Ладно, шучу.

Клуб «Ночной Полет» находился на Тверской и считался стильным заведением с хорошей репутацией. О последнем вампиры заботились особо. Да, они здесь охотились, практически каждый вечер, но делали это с холодным расчетом хищника. А все конфликты решали сами. Что же до местной милиции — то вся она, как это ни банально, была подкуплена и клуб вообще не замечала.

Весь персонал клуба состоял из вампиров или из людей, которых вампиры называли «друзьями». Круг последних был ограничен, но необходим.

Алексу и ее друзей здесь встречали с распростертыми объятиями, свято соблюдая правило: «Начальство нужно знать в лицо!» Ведь фактически клуб принадлежал ей, как и много чего еще в городе. Как приложение к званию «магистр города».

Вампирша и Полина не задержались в главном зале, сразу же последовав в другой, отгороженный от основного массивной дверью и грозным плечистым охранником. Там собирались только вампиры. Это был их закрытый клуб. Для Алексы там всегда оставляли столик с полукруглым алым диваном, стоящим в небольшом алькове, так что создавалась иллюзия уединения, которую лишь дополнял полумрак зала. Конечно, в клубе у главной вампирши был и свой собственный кабинет, но она часто проводила время в этом зале.

Едва они сели за столик, как к ним тотчас подошел Юлий. Сегодня на нем были узкие черные джинсы и черная шелковая рубашка, оттеняющая рыжину волос и бледность кожи. Он сказал:

— Здравствуйте, Алекса, Полина.

— Здравствуй, Юлий, — ответила вампирша и — Ты передал приглашение нашей гостье?

— Да, все сделал, как вы велели. — Ты узнал ее имя?

— Нет, она не пожелала представиться, но сказала, что будет очень рада встретиться с вами.

— Хм. Вот как? Что ж, как только она появится, немедленно приведите ее ко мне.

— Как пожелаете, — смиренно ответил Юлий.

— А где Николь?

— Где-то здесь. Позвать ее?

— Да.

Юлий растворился в толпе. Прошло совсем немного времени, и возле их столика появилась Николь. В коротком кожаном топе и узких кожаных штанах со шнуровкой вдоль правого бедра она походила на экзотическую птицу.

— Вы звали меня, госпожа? — спросила она, застыв как вкопанная, ожидая распоряжений.

— Да. Тот, о ком ты говорила, сегодня здесь?

— Здесь. Я поручила Варваре и Михаилу следить за ним.

— Я хочу на него посмотреть. Идем, покажешь его.

— Конечно.

Алекса встала из-за стола, но перед этим шепнула Полине:

— Я тебя оставлю ненадолго, дела. Не скучай.

Снова главный зал, который сразу оглушал своей громкой музыкой. Здесь народу было, безусловно, больше. Но даже в толпе вампирша безошибочно опознавала своих. И не важно, где они находились: в двух шагах или на другом конце зала. Но сейчас ее внимание было обращено не на них.

Смешавшись с толпой, Алекса и ее спутница некоторое время бродили по залу, пока Николь не тронула ее за плечо со словами:

— Вот он, у барной стойки. В темно-зеленой футболке с длинными рукавами.

Алекса сразу поняла, кого она имеет в виду. Мужчина под тридцать, с уложенными гелем темными волосами, открытым лицом, но колючим взглядом мутно-зеленых глаз. Под футболкой проглядывали рельефные мускулы. Этот мужчина не особо выделялся, но было в нем что-то такое, что цепляло взгляд.

— Может, он охотник? — тихо, одними губами, спросила Николь.

— Не думаю. Но пускай за ним следят. А теперь оставь меня, я хочу с ним поговорить.

— Как пожелаете.

Алекса села у стойки бара рядом с ним и заказала выпить. Так, для отвода глаз. К ее удивлению, он сам первый заговорил с ней:

— Добрый вечер прекрасная… э-э…

— Мы разве знакомы?

— Всегда можно познакомиться! Николай.

— Саша — Она воспользовалась другим сокращением от своего полного имени.

— А как вы думаете, Саша, кто владельцы этого клуба?

Вот так вот, в лоб. Но Алексу не так легко было застать врасплох. Сделав вид, что рассматривает кубики льда в бокале, она проговорила:

— Так ли уж это важно? Зачем вам это?

Николай выпил свой виски, хотя и так был уже изрядно подшофе, заказал еще и сказал, склонившись к Алексе:

— Здесь что-то творится, точно! По-моему, какое-то тайное общество.

— С чего вы взяли? — беззаботно улыбнулась вампирша.

— Нет, я серьезно! Это настоящая сенсация! Я тут давно наблюдаю. А однажды одна из них увела меня с собой. Я плохо помню, что было, но это было потрясающе! Нет, я должен узнать, что там творится, за той дверью! Алкоголь слишком развязал ему язык.

Пока он говорил, Алекса раздвинула завесы его разума, прочла его мысли и все поняла. Журналист. К тому же из тех редких людей, которые не до конца поддаются чарам вампира. Теперь у него, похоже, навязчивая идея.

Отодвинув бокал, вампирша посмотрела ему в глаза и сказала:

— По-моему, вы слишком много выпили. Вам лучше отправиться домой.

— О нет! Я отлично себя контролирую! — Но это он говорил уже пустому месту.

Алекса испарилась, как утренний туман. Пьяных она на дух не переносила и не понимала, как можно добровольно доводить себя до такого скотского состояния. Но о безопасности она не забыла. Отыскав в толпе Николь, она шепнула ей:

— Похоже, он журналист, но, может, за этим скрывается еще что-то, хотя и маловероятно. Наблюдайте за ним. Сейчас он пьян, и его можно вывести. Да, и объяви всем, что он неприкосновенен. Пусть не вздумают на него охотиться. У этого человека частичный иммунитет к нашим чарам.

— Понятно. Все будет исполнено в точности.

— Я рассчитываю на это.

В этот момент к ним подошел Юлий:

— Алекса, я искал вас. Пришла та вампирша. Вы просили сразу доложить об этом.

— Да, хорошо. Где она?

— Ждет вас в нашем VIP-зале. Привести ее сюда?

— Нет, я сама подойду.

Алекса вернулась в зал, где собирались вампиры. Ту, что пришла по ее приглашению, она увидела сразу и не могла поверить своим глазам. Она сидела рядом с Полиной и выглядела так же, как и почти двести сорок лет назад. Ей можно было дать лет двадцать. Стройная как ива, великолепно сложена. Зеленые, как весенняя трава, глаза, ангельское лицо в обрамлении длинных вьющихся волос, цвет которых переливался от каштанового до золотого. Он и был каштановым с золотым отливом. Одета вампирша была в узкое алое платье, поверх которого была накинута короткая меховая куртка.

Она тоже заметила главную вампиршу города, и взгляд ее заискрился неподдельной радостью:

— Алекса!

— Лазель…

Часть II

Россия. Декабрь. 1764 год.

Небо затянуло серыми облаками, солнцу и не проглянуть. Редкие снежинки, кружась, падали с небес на землю. Всюду, куда хватает глаз, раскинулось пушистое снежное покрывало, укрыв собой и землю, и деревья. С их ветвей снег свисал диковинной бахромой. А ели выглядели просто как на рождественской картинке.

Сквозь этот смешанный лесок тянулась дорога, тракт, соединяющий Москву с Петербургом. По нему, закутавшись в плащ и надвинув шляпу по самые глаза, ехал одинокий всадник на гнедом коне, который не без труда переставлял копыта в снегу.

Во всаднике легко можно было узнать Алексу. Как всегда, она путешествовала в мужской одежде, налегке. Покинув Венецию, вампирша почти двадцать лет колесила по Европе, пока наконец не добралась до России. Несколько лет Алекса прожила в Москве, в тех местах, которые были ей родными, пока не возобновилась тяга к путешествиям. Теперь она держала путь в Петербург, в столицу.

Плотнее закутавшись в плащ от снега, Алекса тронула поводья, так как лошадь стала замедлять шаг. Казалось, этой дороге не будет конца. Через некоторое время ветер донес до нее людские голоса и ржание лошадей. Чем дальше она ехала, тем голоса становились громче. Впереди кто-то был, и этот кто-то занимался чем-то тяжелым, так как иногда речь перемежалась матюгами.

Чуть пришпорив коня, Алекса выехала из леска и увидела, в чем дело. На обочине дороги стояла карета, стояла — сильно сказано, так как она ощутимо накренилась. Заднее колесо попало в запорошенную снегом выбоину, и кучер, кряхтя и ругаясь, пытался его вытащить. Помогал ему в этом пассажир кареты.

Это был гибкий юноша лет двадцати, с изумрудно-зелеными глазами и копной длинных каштановых, с золотым отливом волос, перевязанных черной лентой. Он был в камзоле шоколадного цвета, поверх которого накинут подбитый норковым мехом плащ.

Увидев его, Алекса убедилась в том, что почувствовала еще издалека. Этот юноша был вампиром, и сильным. К тому же его возраст составлял что-то около четырехсот лет.

Приблизившись к карете, вампирша спешилась, и их взгляды встретились. В его глазах плясала улыбка и проглядывал интерес. Стряхнув со шляпы снег, Алекса спросила:

— Вам помочь?

— Если вас не затруднит, — улыбнулся вампир.

Для них обоих не было секретом, что он мог поднять эту карету вместе с лошадьми и не запыхаться. У народа пьющих кровь огромная физическая сила. Но зачем выдавать себя?

Втроем они быстро вытащили карету. Путешествие можно было продолжать, но оба не спешили. Вампир протянул руку Алексе со словами:

— Спасибо за помощь. И разрешите представиться — Лазель Рамишь князь Орлайте.

— Алекс, граф Палехский. — Именно под этим именем она путешествовала по России. Легенда была проверенной: молодой граф, большую часть жизни проживший за границей, решил вернуться на родину. К тому же со своими способностями она могла заставить поверить в нее кого угодно.

— Очень приятно. Да нам, кажется, по пути. Поэтому предлагаю продолжить путешествие вместе. — Алекса сомневалась, что это хорошая идея, но Лазель продолжал уговаривать: — Прошу. Моя карета к вашим услугам. Дайте вашей лошади отдохнуть.

— Что ж, ладно.

Лошадь Алексы привязали сзади к карете, а сама вампирша разместилась внутри нее вместе с Лазель, и они наконец тронулись в путь. Да, таким образом путешествовать, безусловно, комфортнее и, что греха таить, теплее, хоть вампиры и мало чувствительны к холоду или жаре. Но, во всяком случае, в карете снег не летел в лицо, хотя путешествие и протекало медленнее.

Лазель гостеприимно предложил Алексе одеяло из медвежьей шкуры, но та отказалась. Мороз стоял градусов пятнадцать, но вампирше холодно не было. Она даже ослабила завязки плаща и сняла шляпу. Ее волосы, как всегда, были собраны сзади в хвост.

— Я правильно угадал, вы ведь тоже в Петербург? — спросил Лазель.

— Да.

— Вот уж не ожидал встретить одну из нас вот так, на дороге, да еще в мужском платье!

Тут Алекса не выдержала и улыбнулась. Она не питала иллюзий, что ее вид может обмануть вампира. Тем более такого сильного, как Лазель. Он ведь тоже был в ранге магистра, как и она сама. Да, она старше на два столетия, но их силы равны, а может, попутчик и сильнее ее.

— У вас красивая улыбка, — заметил Лазель.

— Спасибо. Вы откуда? Честно говоря, никогда не слышала о вампире с таким именем.

— А вот я о вас слышал, правда, очень немного. Но, судя по тому, что слышал, могу сделать вывод, что у нас есть нечто общее: мы не слишком-то любим общество себе подобных.

— Тут вы правы, — снова улыбнулась Алекса.

— А в Россию я приехал из Венгрии. Там у меня есть небольшой замок, и не только там.

— В таком случае до Петербурга вам было бы удобнее добираться другой дорогой.

— Согласен. Но у меня были дела в Москве. А вы?

— О, мой путь был долог и извилист. Европа, Москва, теперь вот Петербург.

— Понятно. Вы не голодны? До пункта нашего назначения еще день пути, мы могли бы остановиться в какой-нибудь таверне.

— Нет, спасибо. Не стоит.

— Тогда я хочу предложить вам то, что люди делают, выпив на брудершафт. Но, так как в нашем случае это затруднительно, обойдемся без этого. Давай на «ты».

— Хорошо, — со смехом согласилась Алекса.

Они пожали друг другу руки. Вампирша отметила, что у Лазель руки тонкие, с длинными пальцами, как у музыканта. Если ее можно было принять за юношу, то его, при определенных обстоятельствах, за девушку. Но Алекса точно знала, что перед ней мужчина. Любой вампир видит истинную сторону вещей.

— А ты планируешь остановиться в Петербурге или так, проездом? — как бы невзначай поинтересовался Лазель.

— Пока думаю пожить там какое-то время, а потом… Я не знаю, когда меня снова потянет в дорогу, — пожала плечами Алекса.

— Значит, у нас будет шанс встретиться, — ослепительно улыбнулся Лазель.

— Ничего не могу гарантировать.

— В таком случае положимся на судьбу.

Было заметно, что персона Алексы вызвала у него неподдельный интерес. Но за время их совместного пути он совсем не был навязчив или неучтив. Наоборот, с ним было легко. Он оказался весьма интересным собеседником. За разговорами и время текло незаметно, так что Алексе показалось, что они очень быстро достигли Петербурга.

Въезжая в него, вампирша подумала, что города теперь вырастают с поразительной скоростью. Многие люди называли Петербург северной Венецией, и в этом, безусловно, был смысл. Дворцы, каменные дома, как в лучших европейских столицах.

Пришло время расставаться. Алекса вновь оседлала коня и поблагодарила Лазель за компанию. На что тот ответил:

— Пустяки. Надеюсь, мы все же встретимся. Хотя бы на дворцовом балу.

На это вампирша лишь кивнула и, помахав шляпой, умчалась, взметая снег. Неумолимо вечерело, и ей хотелось успеть решить вопрос с жильем. В гостинице останавливаться не хотелось.

После нескольких неудач Алексе все же удалось снять симпатичный домик в два этажа из камня, а к домику прилагались конюх, горничная и дворецкий. Сначала вампирша хотела было их разогнать, но подумала, что если она носит титул графа, то тот факт, что она обходится без слуг, может вызвать подозрения. Поэтому согласилась принять их услуги. К тому же у них был собственный флигель, так что вмешательство слуг будет сведено к минимуму.

Разобрать вещи, так как доверять это слугам было рискованно, некоторые из вещей могли ее выдать, и запомнить расположение комнат в доме было делом одной минуты. Наконец-то выпала возможность отдохнуть и, что важнее, принять ванну, чего она не могла позволить себе уже довольно долго — все в дороге да в дороге. Алекса приказала приготовить ванну, но от помощи в принятии оной, по понятным причинам, отказалась.

Скинув камзол, рубашку и все остальное, она с наслаждением погрузилась в горячую воду. Приятных ощущений не мог испортить даже небольшой сквозняк. В конце концов, вампирам простуду схватить невозможно.

Закончив с водными процедурами, Алекса велела слугам ни в коем случае не беспокоить ее до следующего вечера и заперла двери спальни. Она располагалась на втором этаже, и почти всю ее занимала огромная кровать под балдахином, на которой, наверное, можно было уложить целый полк. Если задернуть полог, то получится эдакая комнатка в комнате. Алекса терялась в догадках, что сподвигло хозяина дома поставить здесь эту громадину. Но, с другой стороны, это лучше, чем какая-нибудь деревянная тахта, на которой и один человек с трудом боком умещается. Устроившись на кровати, она быстро провалилась в вампирский полусон, полусмерть. Но если кому-то все же взбрело бы в голову потревожить ее, она бы в мгновение ока перешла от сна к бодрствованию.

Когда Алекса проснулась, то почувствовала жажду. Она не была нетерпимой, но грозила стать таковой через день-два. И все же вампирша решила повременить с охотой. Сначала надо нанести визит местному магистру города, иначе ее действия могли быть расценены как вызов, а этого ей совсем не хотелось. Алексу вполне устраивало положение вампира-одиночки.

Говорили, что магистром Петербурга является сейчас семисотлетний вампир по имени Илья. По слухам, тот самый, который Муромец. Но это Алексу не особенно интересовало.

Натянув короткие штаны и рубашку, она направилась в ванную, чтобы умыться. Только она вытерла лицо, как ощутила в своем доме присутствие вампира. Он был где-то рядом.

Рывком распахнув дверь, Алекса вернулась в спальню и тут же увидела две вещи: во-первых, в камине полыхал огонь, а во-вторых, окно было открыто. На подоконнике в непринужденной позе сидел мужчина лет двадцати пяти, ростом, наверное, как и сама Алекса. Атлетического, немного худощавого телосложения, с открытым лицом, которое обрамляли длинные, немного вьющиеся темно-каштановые волосы, и светло-карими, просто ореховыми глазами. На нем был темно-зеленый камзол, поверх которого наброшен плащ, припорошенный снегом. На лице незнакомца играла улыбка, и он был вампиром.

Увидев его, Алекса тоже улыбнулась мимолетной улыбкой и проговорила:

— Привет, Сергей! Когда я тебя встречаю, меня всегда мучает один вопрос.

— Какой? — спросил он, все так же улыбаясь.

— Ты что, не знаешь, как дверь выглядит? И если уж входишь через окно, так, может, закроешь его? Все-таки не май месяц!

— Ладно, не хмурься, — примирительно проговорил Сергей, спрыгивая с подоконника и закрывая окно.

— Тебе еще повезло, что ты меня не разбудил, — буркнула Алекса, подкидывая дров в камин.

— Что, неужели я упустил возможность застать тебя нежащуюся в постельке? — На лице Сергея отразилось наигранное недоумение и разочарование.

Вместо ответа Алекса запустила в него первым, что попалось под руку. На его счастье, это оказалась всего лишь подушка, которую Сергей еще и поймал. Но взгляд вампирши оставался непреклонным. Тогда он прижал подушку к груди, при этом сложив руки в молитвенном жесте, и, упав на колени, проговорил:

— Все-все! Прости, прости меня грешного!

Состроив зверскую гримасу, Алекса схватила его за руки, но потом расплылась в улыбке и сказала:

— Поднимайся уж, шутник! — Правда, скорее она сама подняла его.

Небрежно прислонившись к каминной полке, Сергей сказал:

— Как же я рад тебя видеть! Мы последний раз встречались чертову уйму лет назад!

— Что верно, то верно, — согласилась Алекса, садясь в единственное в комнате кресло. Они с Сергеем были давними приятелями. Их знакомство состоялось при весьма странных обстоятельствах, к тому же, как выяснилось, они принадлежали к одному клану. Правда, от последнего факта Алекса не была в восторге, но сейчас это не так уж и важно. Она сама не поняла как, но Сергею удалось расположить ее к себе. Он был из тех немногих вампиров, которых Алекса могла бы назвать своим другом или хорошим приятелем.

— Я вижу, ты приехала совсем недавно.

— Ну да. Еще и дня не прошло. Удивительно, что ты так быстро узнал о моем приезде.

— Я это почувствовал, как чувствовал и раньше. Ведь у нас с тобой много общего. Мы с тобой из одного клана.

— Не начинай. Ты же знаешь, что я не люблю обсуждать эту тему.

— Хорошо. Я так понимаю, ты еще не была у магистра города.

— Вот как раз собиралась.

— В таком случае разреши тебя проводить. Ведь ты еще никогда не бывала в Петербурге и не знаешь, где располагается место наших собраний.

— Могла бы найти, — ответила Алекса, пожав плечами. — Но не будем играть в игры. Проводи.

— Отлично! — широко улыбнулся Сергей.

Вампирша наглухо застегнула жемчужно-серый, с серебряной отделкой камзол, а сверху накинула все тот же черный, подбитый мехом плащ. Завершила ее наряд черная шляпа с серебряной пряжкой. Глядя на все это, Сергей проговорил:

— Я вижу, ты нисколько не изменилась. Ты когда-нибудь надеваешь платье? Ведь оно должно тебе очень идти!

— Ну и что? — нахмурилась Алекса. — Я их терпеть не могу. Неудобно ужасно!

— Но твой внешний вид вызывает различные толки, — со смехом произнес Сергей.

— Думаешь, мне есть до этого хоть малейшее дело? — усмехнулась вампирша. — Я — вампир-одиночка, меня не слишком интересует наше общество.

— Ты не меняешься, — покачал головой Сергей.

— С чего вдруг? — парировала она.

Они вышли на улицу, где уже сгустились вечерние сумерки. Снег прекратился, и можно было даже увидеть луну. Морозец щипал щеки, и снег весело похрустывал под ногами. До места собрания решили идти пешком.

К удивлению Алексы, место сбора вампиров располагалось не под землей, как обычно. Это был большой красивый дом, даже скорее особняк, чуть ли не в самом центре Петербурга. Когда она сказала об этом Сергею, тот ответил:

— Мы пытались построить Катакомбы, но это практически невозможно. Город стоит на болоте, и все подземные ходы глубже двадцати метров моментально затапливаются. Но мы работаем над этим.

— Мы? — переспросила вампирша, — Ты тоже в этом участвуешь?

— Ну да, практически все мы участвуем. Участвовали с момента заложения первого камня в основание этого города. Так было решено нашим Советом. К тому же, если все мы тут живем, глупо не участвовать.

— Хм. Весьма практичный подход.

— Конечно. Наш магистр города тоже весьма практичен.

— Илья?

— Илья, — согласился Сергей. — Ты его знаешь?

— Нет. Как-то не доводилось встречаться, — покачала головой Алекса, — Но сейчас, думаю, я это исправлю. Он действительно тот самый Илья?

— Очень похоже, что да. Я не спрашивал его, мы не настолько хорошо знакомы. Да ты его увидишь скоро. Проходи.

Сергей открыл перед ней дверь ворот, ведущих в небольшой двор, окружавший дом. Сразу за входом их встретил рослый белокурый вампир. Судя по всему, он узнал Сергея, так как, встретившись с ним взглядом, отошел в сторону, давая пройти.

Они вошли в дом. Как и во многих других домах, принадлежащих вампирам, обстановка представляла перекрестье стран и эпох. Можно было найти вещи почти со всего света. Но особое внимание уделялось русскому оружию и амуниции. Особенно древнерусскому: кольчуги, шлемы, копья, щиты, луки и, наконец, мечи. Последние вызвали особое восхищение Алексы, к которому примешивался и чисто профессиональный интерес. Ведь она была кузнецом.

За осмотром всей этой обстановки Алекса практически не замечала присутствовавших здесь вампиров, которых было немало. Зато они внимательно рассматривали ее. Многие слышали об Алексе, да и она о них. Но пока она не переговорит с магистром города, их любопытство будет выражено лишь в этом немом изучении и перешептывании за ее спиной.

Они все шли и шли по коридорам, залам. Словно это могло помочь лучше узнать хозяина дома и морально подготовить к встрече с ним.

Но вот и зал, вход в который обставлен с особой помпой. У дверей стояли двое плечистых вампиров с двуручными мечами в руках. Скорее как некий символ уважения, силы и устрашения, чем действительно для охраны.

После того как Сергей и Алекса представились, один из стражей сказал раскатистым басом:

— Магистр города примет вас. Проходите.

Судя по всему, у Ильи со своими подданными налажен отличный телепатический контакт. Не всё на это способны.

Они вошли. Открывшийся перед ними зал был небольшим. Все окна тщательно занавешены. На полу расстелена шкура огромного медведя, на которой стоял массивный деревянный стул. Очень простой. На этом стуле, как на троне викинга, восседал огромный, под два метра, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. Все его тело было сплошные мускулы. От этого просторная белоснежная рубашка была натянута на его груди как на барабане и едва ли не скрипела. Она да кожаные штаны, уходящие в сапоги, — вот и весь его наряд. Волосы его были черны, как ночь, не очень длинны и завивались, обрамляя лицо с резкими, будто вырезанными из камня, чертами и горящими голубыми глазами. Настоящий богатырь!

Таков был магистр Петербурга — Илья. А подле него стояло около двух десятков вампиров. Их взоры были обращены на Алексу. Та даже бровью не повела, остановившись шагах в трех от магистра. Тот чуть подался вперед, отчего стул жалобно скрипнул, и сказал:

— Рад видеть тебя на нашем собрании, Алекса рода Инферно. — Голос его был глубокий и раскатистый.

Да, одно название рода, к которому она принадлежала, вызывало уважение. Инферно. Королевский род. Нравится ей это или нет, но ее создательницей была сама королева вампиров.

Алекса произнесла, склонив голову:

— Приветствую тебя, Илья. И прошу тебя, как магистра Петербурга, разрешить мне охотиться в этом городе на правах вампира-одиночки.

— Я даю тебе разрешение! Пусть слышат все! Алекса может жить и охотиться в Петербурге. Она — одинокий охотник.

Вампиры одобрительно закивали. Отныне Алекса была одной из них, а не чужаком. Официальная часть окончилась. Все нужные слова сказаны и ответы получены. Напряжение несколько ослабло. Некоторые вампиры стали переговариваться друг с другом. Предметом их разговора, конечно же, была Алекса. Но ее саму это мало интересовало.

Что до Ильи, то он лишь повел бровью, и в мгновение ока они остались в зале втроем. Все остальные вытекли из зала, как вода. Магистр города плавным, даже изящным движением, чего никак нельзя было ожидать при его комплекции, поднялся со стула и направился к Алексе.

Чисто человеческим жестом они пожали друг другу руки. Но вместе с этим рукопожатием они прощупывали и силы друг друга. Хоть Илья был лет на сто, если не больше, старше Алексы, их силы были равны, даже с перевесом в сторону последней. Вздумай вампирша бросить ему вызов, у нее были бы все шансы победить. Одно это заставляло насторожиться. Но к этому она не стремилась, о чем все прекрасно знали. Поэтому Илья лишь одобрительно хмыкнул, а потом как ни в чем не бывало сказал:

— Я вижу, вы с Сергеем знакомы.

— Да, мы с ним давние приятели, — усмехнулась Алекса.

— Конечно, вы ведь оба принадлежите к роду Инферно.

На это вампирша лишь согласно кивнула, а Сергей продолжал отмалчиваться.

Они вышли через вторую дверь и теперь прогуливались почему-то вроде галереи, стены которой тоже были увешаны всевозможным старинным оружием.

— Я слышал, ты тоже из этих мест, Алекса.

— Можно и так сказать. Моя родина гораздо ближе к Москве, чем к Петербургу. Правда, от моей деревни сейчас почти ничего не осталось. Она просто стала частью Москвы.

— А моя деревня давным-давно стерта с лица земли, — задумчиво проговорил Илья. Потом спохватился и сказал: — Но не будем о прошлом.

Алекса пожала плечами. Она и не собиралась откровенничать с магистром города, для этого она слишком мало его знала, да и вообще не имела склонности к этому. Остановившись возле трех крест-накрест висящих мечей, она сказала:

— У тебя очень обширная коллекция оружия.

— У каждого свое хобби, — просто ответил Илья, — А ты хорошо разбираешься в нем.

Это было скорее утверждение, чем вопрос, но вампирша все же ответила:

— Мой интерес скорее профессионального характера, — Брови Ильи слегка приподнялись в удивлении, а она продолжала: — Когда-то давно, очень давно, я была кузнецом, — почему-то сегодня ее потянуло на откровение. Редко с кем Алекса была такой.

— Ты не перестаешь удивлять меня, — проговорил магистр города.

— Это она умеет! — ухмыльнулся Сергей, за что тотчас был припечатан возмущенным взглядом Алексы.

Они поговорили об оружии, и не только. Правда, больше вампирша о своем прошлом не распространялась. Но вот беседа подошла к концу. Илья сказал:

— Не хочу вас более задерживать. Путешествие наверняка было утомительным, и тебе нужно поохотиться. Но я всегда буду рад видеть тебя в своем доме.

Ответив любезностью на любезность, Алекса покинула дом все так же в сопровождении Сергея. Правда, вскоре они распрощались. Алекса в самом деле сильно проголодалась, а охотиться предпочитала одна, за очень редким исключением. И сегодня была не та ночь, когда бы ей хотелось общества в этом деле.

К ночи мороз усилился. Людей на улицах практически не осталось. Да и оставить кого-либо без сознания под открытым небом даже на час означало бы для него неминуемую гибель. Алекса не была настолько жестока. Недолго думая, она свернула в ближайший трактир.

Ее сразу окутало тепло, даже жар, а в нос ударил запах дешевого вина вперемешку с запахами жареного мяса и лука. Едва вампирша успела стряхнуть со шляпы снег, как к ней подскочил сам хозяин трактира, заливаясь соловьем:

— Ваше сиятельство! Проходите. Вот сюда, поближе к огню. Сегодня на улице так холодно. Давайте, я помогу вам снять плащ. Эй, вы там! Вина! Самого лучшего! Молодой господин совсем озяб!

Подобное поведение было вполне понятно. Алекса выгодно отличалась от всех остальных посетителей трактира. А люди подобного рода, как трактирщик, за версту чуют возможность наживы.

Не прошло и десяти минут, как будущая жертва сама подошла к вампирше. Это была одна из девиц облегченного поведения. Вскоре Алекса вместе с ней удалилась в комнату наверху, за определенную плату любезно предоставленную хозяином трактира.

Вампирша насытилась быстро, Девушка толком и не поняла, что с ней произошло, сопротивления не было никакого. Теперь она лежала на кровати без чувств, а две маленькие ранки у нее на шее затягивались прямо на глазах. Закинув ногу на ногу, Алекса небрежно сидела на той же кровати, ожидая, когда девушка придет в себя. Она знала, что та не будет ничего помнить, но не хотела уходить, оставив ее здесь. Ведь тогда кто-нибудь обязательно зайдет сюда раньше, чем нужно.

Алекса сидела спокойно, практически неподвижно, и походила на довольную кошку. Голод был утолен, и можно забыть об охоте на несколько дней, а может и недель. Смотря по обстоятельствам.

Между тем девушка начала приходить в себя. Издав тихий стон, она села в кровати, непонимающе оглядываясь. Увидев Алексу, она настороженно спросила:

— Что произошло?

— Ничего, — просто ответила та. — Наверно, ты просто уснула.

— Наверно, — согласилась девушка, встретившись с ней взглядом и тотчас попав под чары вампирши. — Простите, мне как-то нехорошо!

— Ничего. Все было замечательно.

Оставив ей пару золотых, Алекса ушла. До рассвета оставалась пара часов, но она направилась домой. Должны были доставить ее остальные вещи, да и просто хотелось побыть немного в тиши и покое. Такое с ней случалось.

Она шла по пустынной набережной. В столь поздний час прохожих не осталось совсем. К тому же ветер поднялся, но он совсем не беспокоил вампиршу, хотя она и подняла повыше воротник. Алекса, погруженная в свои мысли, почти дошла до дома, как вдруг услышала за своей спиной:

— Я так и знал, что мы еще встретимся!

Она резко обернулась и столкнулась нос к носу со своим попутчиком. Лазель стоял перед ней. Полы подбитого мехом плаща развевались, показывая бордовый камзол. Ветер трепал собранные в хвост волосы и норовил унести шляпу, так что он придерживал ее рукой, но на его лице играла улыбка. Так что Алекса улыбнулась в ответ и сказала:

— Здравствуй, Лазель.

— Доброй ночи, Алекса. Неожиданные встречи всегда приятны.

Вампирша могла бы с этим поспорить, но промолчала.

— Я надеялся встретить тебя вчера у нашего магистра города, но не сложилось.

— Просто я была там только сегодня, — пожала плечами Алекса. — К тому же я вообще бываю в домах собраний очень редко.

— Это я уже понял. Что ж, не могу ни в чем обвинять — сам этим страдаю.

На это вампирша лишь рассмеялась. Они как раз подошли к ее дому. Открывая дверь, Алекса предложила:

— Зайдешь?

— Ты приглашаешь?

— Почему нет? К тому же погодные условия не располагают к прогулкам. Даже для нас.

Вскоре они сидели у камина, где весело потрескивал огонь. С любопытством оглядывая обстановку, Лазель произнес:

— Симпатичный дом! Мой немногим больше и находится совсем недалеко отсюда. Так что мы практически соседи.

— Просто это был первый подходящий вариант.

— Значит, тебе повезло.

— Можно и так сказать. Да, как обстоят твои дела здесь?

— Пока никак, — разочарованно протянул Лазель.

— Тебя это сильно беспокоит?

— О да! — выдохнул вампир, и глаза его недобро блеснули. Это не осталось незамеченным Алексой и заставило ее удивленно вскинуть брови. На что Лазель продолжил: — Дело, приведшее меня в Петербург, — месть.

— Месть? Кому?

— Долгие, долгие годы я ищу вампира, из-за которого погибла та, которую я так любил. — Было видно, что даже сейчас слова даются ему нелегко, пробиваясь сквозь толщу гнева. — Этот мерзавец пытался обратить ее, а она не выдержала. Сошла с ума и покончила с собой. На беду, меня тогда как раз не было рядом. Я вернулся в тот самый роковой день, когда она избрала смерть. — Все это Лазель говорил, глядя на огонь.

— Но как имя этого вампира? — Алексу, неожиданно даже для нее самой, очень тронуло горе ее нового друга.

— Оно мне неизвестно. Я знаю его лишь в лицо, которое не забуду до конца времен! Поэтому мои поиски так затянулись. Но я найду его, найду! Пусть даже мне придется искать тысячу лет! — Глаза Лазель полыхнули испепеляющей яростью.

— А ты не обращался к Совету? — участливо спросила вампирша.

— Чем он может помочь? К тому же это моя месть.

— Понимаю. — На самом деле Алекса на его месте тоже предпочла бы лично покарать мерзавца.

В ответ Лазель улыбнулся одними губами и проговорил:

— Прости. Не стоит мне досаждать тебе своими проблемами.

— Ну что ты, ничего страшного.

— Нет, все-таки это не дело. — Он покачал головой. — А как твои дела?

— Да у меня не было особых дел, — пожала плечами вампирша. — Меня сюда привела моя извечная тяга к перемене мест. Ну может, еще некоторая ностальгия по этой стране.

— Значит, здесь твоя родина? — заинтересованно спросил Лазель.

— Ну да. Я родилась в России. А где твоя родина?

— Я родился на Мальте. В те времена весь остров принадлежал нашему роду. Потом мы переехали в Австрию… А став вампиром, я долго жил в России, Венгрии, да много где еще. Наверно, в Европе не осталось страны, в которой я бы не побывал. Я даже пятнадцать лет прожил в Китае. Так что тяга к путешествиям у нас, похоже, общая.

Да, общее у них определенно было. Но в Лазеле присутствовало что-то еще, что-то, что сбивало Алексу с толку, так как она не могла понять, что именно. Как картинка-загадка: ответ лежит на поверхности, но постоянно ускользает.

Рассвет приближался, и Лазель счел нужным откланяться. На прощание он сказал:

— Смею надеяться, это не последняя наша встреча. Мы еще увидимся?

— Я не против, — просто ответила Алекса.

— Да, завтра вечером императрица дает бал в Большом Царскосельском дворце. Ты пойдешь?

— Не знаю.

— Откровенный ответ, — улыбнулся Лазель. — До встречи.

Вампир растворился в сумерках, как утренний туман. Алекса покачала головой, проводив его взглядом, потом поднялась к себе в спальню. По пути она убедилась в том, что ее вещи доставлены. Слуги не посмели их распаковывать без ее на то разрешения, и это хорошо. Правда, в основном это была одежда, ну и несколько милых ее сердцу вещей.

Скидывая с себя камзол, она вдруг вспомнила слова Лазеля о бале. Ей стало любопытно, какая она, императрица Всея Руси. Да и вообще, как изменилась в этой стране человеческая знать. Так что Алекса решила пойти, но перед этим не мешало выспаться.

Для бала вампирша выбрала синий с золотой вышивкой камзол, ну и все, что к нему полагалось: шпага, перчатки, сапоги, шляпа, ну и, конечно, плащ на меху — ведь далеко не лето на дворе.

Одетая во все это, Алекса предстала эдаким юношей-красавцем, мечтой юных дев. Никто и не догадается, кто на самом деле скрывается под этим обликом. Вампирша усмехнулась своему отражению. И кто придумал, что они не могут отражаться? Какая глупость! Она надела перчатки и вышла. Оседланная лошадь уже ждала ее у входа.

Дворец оказался не хуже венецианских палаццо и был построен по всем европейским канонам. Правда, из-за снега трудно было оценить все великолепие фасада, но и это добавляло какой-то особый колорит.

Алексу пропустили внутрь без всяких задержек. Присвоенный ей титул позволял это. А если кто и попытался бы воспрепятствовать, то не смог бы противиться чарам ее взгляда.

Убранство дворца было произведено с русским размахом и роскошью. Но Алекса почти не обращала на это внимания. В первую очередь ее интересовали люди. Вскоре она пришла к выводу, что здесь, как и в Москве, нравы знати стали очень близки к европейским, да и внешне они ничем не отличались. Камзолы, платья с глубокими декольте и пышными юбками, шпаги, кружева. От блеска драгоценностей порой слепило глаза.

Конечно, здесь были и вампиры. Пока Алекса насчитала трех. Но это были не те, с которыми ей хотелось бы общаться, так что она проходила мимо. Вампирша надеялась встретить здесь Сергея: он уважал подобные мероприятия, но его нигде не было. Наверное, решил сделать исключение. Что-то не было видно и Лазель. А ведь он говорил, что будет.

Что ж… Алекса пожала плечами. В конце концов, она пришла сюда не ради них, а ради собственного любопытства. Так вампирша бродила по залу, перебрасываясь с кем-то ничего не значащими фразами. Настало время танцев, и она отошла в тень стен, так как желания танцевать пока не возникло.

Но только Алексе стоило почувствовать за спиной каменную твердость стены, как она сразу же ощутила ауру приближающегося вампира и красивый нежный голос произнес:

— Вы не потанцуете со мной? Алекса обернулась и обомлела! На нее смотрело зеркальное отражение Лазель, только в женском варианте. Те же пышные золотисто-каштановые волосы, зеленые глаза. Черты лица, рост — все то же. Разве что появилась плавность линий и некоторые другие атрибуты женского тела. Сначала Алекса подумала, что это всего лишь переодевание. Но нет! Перед ней стояла женщина. Женщина в полном смысле слова. Притом вампир того же возраста и силы, что и Лазель.

А между тем она взяла Алексу за руку и тихо, так, чтобы никто другой больше не услышал, сказала:

— Пожалуйста, возьми себя в руки! Твое удивление может привлечь ненужное внимание. Это я, Лазель. Идем потанцуем.

Алекса справилась с удивлением, надев на лицо непроницаемую маску веселости, и дала себя увести в группу танцующих. Надо сказать, они казались очень гармоничной парой. Но все это время Алексу снедало любопытство, пришедшее на смену удивлению. Хотя она не подавала виду. Но наконец не выдержала и сказала:

— Что-то я ничего не понимаю!

— Обещаю, я тебе все расскажу. Но это долгая история, не здесь. А сейчас, прошу, просто поверь мне.

— Хорошо, — кивнула Алекса. Неизвестно, по какой причине, но она действительно верила ей.

Внезапно музыка стихла, все замерли, будто кто-то мановением руки остановил само время. Алекса и Лазель посмотрели туда, куда смотрели все. Огромные двери отворились, и чей-то голос на весь зал провозгласил:

— Ее Величество, самодержица Всея Руси, Государыня-императрица!

Волею судеб Алекса оказалась в первых рядах и все прекрасно видела. В зал вошла женщина лет тридцати пяти, в роскошнейшем платье, с чем-то вроде тиары в волосах. Но не платье и драгоценности выдавали в ней императрицу, а гордая осанка и величественная манера держать себя. И при всем при этом она была красива.

Ее сопровождал мужчина в не менее роскошном камзоле. По тихим перешептываниям Алекса поняла, что это граф Орлов, ее фаворит. Но вампирше одного взгляда хватило, чтобы понять, что хозяйкой положения всегда останется она, кому бы ни принадлежало сердце этой гордой женщины. Надо сказать, она вызвала у Алексы уважение.

Императрица шла по залу сквозь образовавшийся широкий проход, чтобы занять подобающее ей место на троне. Но вдруг остановилась как раз возле двух вампиров. Ее взгляд скользнул по Лазель, все еще стоявшей рядом с Алексой. И в нем промелькнуло что-то. Будто глаза на миг сбросили панцирь надменности, стали живыми, любящими. Это длилось лишь миг, но не осталось незамеченным вампирами. Императрица едва улыбнулась и спросила:

— Кто ты, дитя?

— Лазель Рамишь, княгиня Орлайте из Венгрии, — Алекса мысленно улыбнулась при этих словах, а также услышала, как императрица едва слышно прошептала: «Поразительное сходство!» Но тотчас спохватилась и проговорила голосом, полным величия:

— Что ж, будь желанной гостьей на этом балу, и твой спутник тоже.

Под спутником имелась в виду Алекса, не иначе. Императрица уже шла дальше. Но вампирша ощущала, как мечутся в ней чувства и что это надменное спокойствие лишь маска. Королевской особе не пристало терять лицо.

Между тем бал возобновился, вновь заиграла музыка. Правда, некоторые продолжали переговариваться насчет происшедшего, но это было неизбежно. Алексе и самой стало любопытно, что же, собственно, случилось. Ведь понятно, что императрица узнала Лазель, но что-то заставило ее усомниться в этом.

Алекса и Лазель вновь присоединились к группе танцующих. Они двигались, подчиняясь звукам музыки, и ничем не отличались от других людей, собравшихся в этом зале. Но Алекса беспрестанно ощущала устремленный на них взгляд той, что сидела на троне. Не утаилось это и от ее партнерши по танцам.

Во время короткого перерыва в музыке она осторожно тронула вампиршу за плечо со словами:

— Прости, но мне лучше уйти отсюда. Я обещала тебе все рассказать и слово сдержу, но я не смею просить уйти со мной…

— Почему нет? Пошли, — тотчас согласилась Алекса. Что-то шептало, что она никогда не простит себе, если не услышит историю Лазель. Странно как-то…

— Отлично. — Лазель сразу просияла.

Они исчезли из дворца, как две призрачные тени. При этом Алекса чувствовала себя принцем, похищающим с бала Золушку. Уехали они в карете Лазель, а лошадь вампирши опять привязали сзади.

Набережная, переезд через мост, две улицы — и они уже возле дома Лазель. Он и правда походил на дом, который сняла Алекса, разве что на несколько метров шире. Стоило карете остановиться, как тотчас подскочил заспанный конюх в тулупе, чтобы принять поводья.

Наконец они вошли в дом. Его внутренняя обстановка вполне соответствовала титулу князя или княжны, разве что присутствовала некоторая двойственность. Например, небрежно брошенная на кресло шпага соседствовала с длинными дамскими перчатками, платья — с камзолами.

Предложив Алексе, которая уже сняла плащ и шляпу, садиться, Лазель сказала:

— Подождешь чуть-чуть? Буквально минутку! Я переоденусь. Ходить в этом корсете долго — просто убийственно!

— Конечно, я подожду.

— Спасибо.

Когда Лазель вернулась, то была одета в короткие штаны, почти такие же, что носила сама Алекса, и в просторную белую рубашку с кружевными манжетами и воротником. Ни то ни другое не скрывало, несомненно, женских очертаний тела.

Одним взглядом она зажгла камин и села рядом с Алексой, проговорив:

— Думаю, у тебя ко мне накопилось много вопросов.

— О да! — согласилась вампирша. — Еще вчера я не сомневалась, что ты мужчина, но сейчас так же очевидно, что ты женщина! Не думаю, что все дело в переодевании.

— Ты права, одежда здесь ни при чем. Мой вчерашний и сегодняшний облик… они оба истинны.

Брови Алексы самопроизвольно поползли вверх. Она немного придушенно спросила:

— Как такое возможно?

— Конечно, ты знаешь, что существуют кланы вампиров.

— Да.

— Но слышала ли ты когда-нибудь о клане Инъяиль?

Инъяиль… да, это слово было ей знакомо. Алекса знала, что один из кланов носит такое название. Когда-то та, что создала ее, рассказывала о нем. Но что именно — она не могла вспомнить.

— Так вот, — продолжала Лазель. — Я принадлежу к этому клану. Нашим символом является вот этот знак, — она показала медальон, на котором был выгравирован символ, один в один похожий на «инь-ян». — Сейчас считают, что этот знак появился в Китае, но он гораздо, гораздо древнее. Уже сотни тысяч лет он — символ нашего рода, он отражает нашу суть.

— Единство противоположностей, — тихо проговорила Алекса — Света и тьмы, женского и мужского.

— Да. Именно так. Главная особенность нашего рода в том, что мы можем изменяться, менять пол. Причем это не иллюзия. Мы приобретаем все физические функции, свойственные полу, но при этом не имеем ничего общего с гермафродитами.

Некоторое время Алекса просто сидела, пытаясь переварить услышанное, потом, покачав головой, сказала:

— Никогда не слышала ничего подобного!

— Оно и понятно. Наш клан не так многочислен, как остальные. К тому же дар изменения передается не всем.

— Но тебе он передался.

— Да. И, что греха таить, он очень хорошо развит. Во многом потому, что я рожденный вампир.

«Конечно, рожденный!» — подумала Алекса. Это объясняло многие особенности ее силы. Да, не часто ей встречались те, кто принадлежал к народу пьющих кровь с первого момента жизни.

— Я вижу, тебя это не слишком удивило, — улыбнулась Лазель.

— Ну, по сравнению со всем остальным…

— Понятно. Но я не лгала, когда раньше рассказывала о себе. Я действительно родилась на Мальте. Вот уже многие тысячелетия там располагается основная резиденция нашего клана. Моя мать — Наиль…

— Постой, ведь, насколько я знаю, Наиль — член Совета. Того самого, который подчиняется только нашей королеве.

— Да, ты права. Моя мать член Совета и соответственно глава нашего рода. Когда-нибудь мне придется занять ее место. — В голосе Лазель не слышалось особого энтузиазма по этому поводу. Словно это было для нее неотвратимой данностью.

— Но почему тогда ты здесь… одна? Ведь у тебя семья…

— Вот уже больше двухсот пятидесяти лет, как я живу одна, лишь изредка навещая родителей. Только так я чувствую себя самостоятельной, самодостаточной, а не вечным ребенком.

— Понимаю, — усмехнулась Алекса.

— Я — вампир и сделала этот выбор более чем сознательно. Моя сила равна силе магистра и все еще возрастает. Моя мать понимает это и готовит меня к тому, что когда-нибудь я займу ее место. И все-таки… она — прежде всего мать.

— Мне кажется это вполне объяснимым. Ведь у нашего народа дети всегда являются желанными, чуть ли не высшей благодатью.

— Это так, — кивнула Лазель, соглашаясь. — Нашему роду это известно лучше других.

— О чем ты? — переспросила Алекса.

— Может, ты слышала легенду, рассказывающую о появлении нашего рода?

— Нет, никогда.

— Что ж, я расскажу. Мне почему-то хочется это сделать. Наверно, ты хорошо на меня влияешь, — улыбнулась Лазель, сцепив руки на животе. — Так вот. Легенда гласит, что когда появилась Первейшая Королева, то обратила десятерых. Не одновременно, конечно. Просто она устала от одиночества. Эти десятеро были ее птенцами, и они же положили начало десяти кланам. Они творили своих птенцов, те — своих, и так далее.

Но лишь одна из обращенных Первейшей, Шат, не последовала примеру остальных. Прошло четыре тысячи лет, а она сотворила лишь одного птенца. Вернее, одну. Казалось, этим двум никто не был нужен, кроме друг друга. И они хотели скрепить свой союз вечными узами. К тому же Шат унаследовала очень многое от силы Первейшей, но ее таланты, в отличие от остальных, еще никак не проявились.

История умалчивает, как именно получилось, но эти двое обратились к Первейшей. Они стали первыми и, насколько я знаю, единственными, которым было разрешено посетить Катакомбы. Когда они вернулись оттуда, то стали другими. У них появился дар нашего клана — способность менять пол. Легенда говорит, что лет через сто после этого у них родился сын, который позже стал вампиром. Клан Инъяиль стал расширяться. Но, повторюсь, этот дар проявляется не у всех. И до сих пор наш клан считается чуть ли не мифическим.

Вампирша закончила свою историю, но Алекса продолжала молчать, на ее лице отражалась задумчивость. Тогда Лазель сказала:

— Я вижу, в твоих глазах застыл какой-то вопрос. Спрашивай. Уверяю, каким бы он ни был, я не обижусь.

— Ты говорила, что являешься рожденным вампиром. — Алекса старалась покорректнее сформулировать вопрос: — Но какова твоя истинная суть?

— Ты имеешь в виду, кем я родилась? — лукаво улыбнулась Лазель.

— Да.

— Конечно, мы не бесполы. Я родилась девочкой и воспитывалась в основном как представительница женского пола. Но, конечно, меня учили и некоторым вещам, которые свойственны мужчинам. Меня старались подготовить ко всему. Впервые я изменилась, когда мне было почти сто лет. И длилось это недолго: день или два.

— А не опасно тебе долго находиться в измененном состоянии?

— Абсолютно нет. Проведи я так хоть пятьсот лет. Были в нашем роду случаи, когда мужчины меняли пол и вынашивали детей и наоборот.

— Хм. Это изменение настолько реально?

— Да. Я же говорила, после него приобретаются все физиологические особенности пола.

— Удивительно! — выдохнула Алекса, откидываясь на спинку дивана.

— Ну, у каждого клана свой удивительный дар, — протянула Лазель.

— Наверное, — пожала плечами вампирша.

— А какой дар у тебя? — На ее лице был написан подлинный интерес.

— Не знаю.

— Как так?

— У каждого вампира нашего клана это бывает по-разному.

— И к какому клану ты принадлежишь?

Лазель столько ей рассказала, так что Алексе было неудобно промолчать, да и желания таиться почему-то не возникало. Она сказала:

— К клану Инферно.

— Ты — инфернит? — Теперь настала очередь Лазель удивляться.

— Да.

— Значит, твоя создательница…

— Наша королева, — закончила за нее фразу вампирша.

— Поразительно! О ней ходят еще более фантастические легенды, чем о нашем роде! Как она выглядит?

— Ты должна была ее видеть, раз твоя мать член Совета.

— Но я же нет. К тому же я не часто бываю дома. Так какая она, наша королева?

Алекса не любила вспоминать о ней и тех временах, когда они жили вместе, так как их расставание произошло не слишком хорошо. Но сегодня, она решила сделать исключение.

— Менестрес — замечательная женщина, — начала Алекса. — И вампир такой силы, какая нам всем и не снилась. Если кто из нас и способен творить чудеса, так это она.

— И ей действительно больше шести тысяч лет? — с придыханием спросила Лазель.

— Да, это так, хотя даже сильнейшие из нас не способны определить возраст королевы без ее на то желания.

— А как вы встретились?

— Она попросила меня подковать ее лошадь, потом остановилась в моем доме.

— Вот так просто?

— Вот так просто.

— И что было потом?

— Потом, спустя где-то год, она обратила меня. Я стала птенцом Менестрес. Стала им по собственной воле.

— Но почему я вижу в твоих глазах печаль? — участливо спросила Лазель.

— Нет, я не жалею о тех временах, просто… Алекса пыталась подобрать слова, но ее собеседница дотронулась до ее руки, проговорив:

— Не стоит. Не говори о том, что тебе неприятно.

— Спасибо, — одними губами прошептала вампирша. Ей и вправду не хотелось развивать эту тему.

Только сейчас они заметили, что за окном давно рассвело. Слабые лучи зимнего солнца изо всех сил пытались прорваться сквозь глухие шторы. Лазель вздохнула и сказала:

— Прости. Я тебя совсем заболтала! Уже день на дворе.

— Да ничего страшного, — улыбнулась Алекса.

— Все равно. Тебе, наверное, нужно отдохнуть. Все мы днем чувствуем себя неуютно. Хочешь, я велю приготовить тебе спальню?

— Нет, не стоит беспокоиться. Я ведь живу совсем недалеко отсюда, — проговорила Алекса, накидывая на плечи свой плащ.

— Да, конечно. Надеюсь, мы еще не раз встретимся.

— Безусловно. У нас еще много тем для разговоров. Ты не будешь против, если я зайду к тебе завтра?

— Конечно, нет! Я буду очень рада видеть тебя снова! — широко улыбнулась Лазель. И был в ней какой-то внутренний свет, проникающий в самую душу. Так что Алекса невольно улыбнулась в ответ.

Потом она ушла. По пути домой вампирша даже насвистывала себе под нос какую-то песенку. Настроение было прекрасное. То, что она сегодня узнала о Лазель, нисколько ее не шокировало, скорее просто удивило. Что ни говори, а личность этой вампирши рода Инъяиль весьма притягательна. К тому же с ней Алекса чувствовала себя на удивление легко.

Но ее сегодня ожидала еще одна встреча. Прямо на пороге собственного дома. Там стоял Сергей и, судя по всему, ждал ее.

— Привет, — сказала Алекса, жестом приглашая его зайти.

— Привет. Что-то ты припозднилась.

— А что, есть какие-то проблемы?

— Нет, никаких, — примирительно проговорил Сергей, садясь в кресло, — Просто я надеялся встретить тебя на сегодняшнем балу императрицы.

— Но я была там, — возразила Алекса. — А вот тебя не видела.

— Просто я пришел довольно поздно.

— Тогда понятно. Мы ушли почти сразу после появления императрицы.

— Мы? — тотчас переспросил Сергей. — У тебя уже появились новые знакомые?

— Разве в этом есть что-то противоестественное? — недоуменно спросила Алекса.

— Нет, просто это так не похоже на тебя, — стушевался Сергей.

— И тем не менее. Мы вместе прибыли в город. Она очень интересный собеседник.

— Она? Это женщина? — На краткий миг в его глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение.

— Можно и так сказать, — улыбнулась Алекса. — Ладно, я вообще-то собиралась лечь спать.

— Тонкий намек, что мне пора бы уходить?

— Вот именно.

— Что ж, не смею больше вам надоедать, милая леди. — Сергей отвесил шутовской поклон.

— Иди уж! — Алекса кинула в него его же шляпой. Он ушел, но в комнате еще долго звучал его смех.

Вампирша лишь покачала головой и поднялась в спальню.

Лазель стояла у окна и наблюдала, как фигура Алексы быстро исчезает из виду. На ее губах играла едва заметная улыбка. Потом она отошла от окна и села на диван, где они еще совсем недавно болтали.

Впервые за долгие-долгие годы ее мысли были заняты чем-то, кроме мести. Нет, Лазель не отказывалась от своей вендетты, ибо знала, что, пока не отомстит, ей не будет покоя. Но эта вампирша… В ней было столько воли и сурового обаяния! Воительница, амазонка.

Лазель давно никто не был нужен, наверное с тех самых пор, когда она встала на путь мести. Но вот теперь она была в этом не уверена. Совсем не уверена.

Едва первые сумерки спустились на город, Алекса в своей спальне открыла глаза, пробуждаясь. Ей не нужны были часы, чтобы понять, сколько сейчас времени.

За день в комнате значительно похолодало, так как дрова в камине давно прогорели, а никто из слуг не смел войти в спальню и нарушить покой своего господина. «Но лучше так, — подумала Алекса, — чем они увидят меня спящей. А камин я в состоянии и сама разжечь». Вампирша нехотя вылезла из теплой постели, а спустя пару минут в камине уже весело трещал огонь, распространяя волны тепла по всей комнате.

Алекса не спеша умылась и оделась. Белье, чулки, рубашка, короткие штаны, жилет, камзол — все как всегда. Только она закончила приводить себя в порядок, как в дверь осторожно постучали. Получив разрешение, в спальню вошла горничная Софья. Она сказала:

— Здравствуйте, господин граф. Я могу у вас прибраться?

— Да, Софья, конечно.

— Вам подать ужин?

— Нет, не нужно. Я сейчас ухожу и приду, наверное, только утром.

— Как скажете, господин граф, — смиренно ответила женщина, подавая вампирше шляпу и плащ на меху. — Вы бы надели шубу. На улице морозно. Замерзнете ведь. К тому же снег идет.

— Не беспокойся, я не из мерзлявых, — улыбнулась Алекса. Она почти вышла из комнаты, но в дверях остановилась и спросила: — Да, завтра ведь воскресенье, так?

— Да, господин граф.

— Хорошо. Передай остальным слугам, что завтра у вас выходной. И так будет каждое воскресенье.

— Но, господин граф, — смутилась горничная, — так… так не принято…

— А теперь будет так. Есть какие-то возражения?

— Нет, господин граф.

— Вот и хорошо. — И Алекса вышла из комнаты, но все же услышала обращенное к ней «Спасибо!». На это она лишь усмехнулась, продолжая путь. В конце концов, и она сама отдохнет от слуг.

Вампирша направлялась к Лазель. Ведь она обещала, а свое слово держала всегда. Алекса не стала седлать коня, отправилась пешком. Тут идти-то всего ничего, минут пятнадцать, не более.

Ночное небо было затянуло свинцовыми тучами, опять валил снег, отчего ранняя темнота не казалась абсолютной. И Алекса брела в этой серебристой темноте темным пятном. Но сегодня она не была единственным путником. Первые сумерки окутывали город уже часа в четыре, а теперь было что-то около семи. Так что, несмотря на снег, улицы не были пустынны. Проезжали кареты, сани, всадники. Работали лавки. Кто-то торопился домой.

Прямо перед домом Лазель небольшая ватага ребятишек играла в снежки. Даже мороз был им нипочем. То и дело раздавался заливистый детский смех.

Один из неумело пущенных снежков угодил прямо в спину Алексе. Она резко обернулась. Смех замер на устах детей, они испуганно смотрели на вампиршу. Тот, который бросил снежок, подошел к ней, пролепетав:

— Простите, господин. Я не хотел! Простите. Это был мальчик лет семи, с огромными зелеными глазами и непослушными рыжими волосами. Он напомнил Алексе кое-кого, кого она знала очень давно. Она сказала, улыбнувшись:

— Ничего страшного. — Потом вампирша придала своему лицу наигранную мрачность и добавила: — Разве что…

С этими словами она быстро слепила снежок и кинула его в ребят, конечно, лишь в сотую долю своей силы, вызвав их веселый визг. Снежная возня тотчас возобновилась с шумом и гамом.

Когда Алекса все же добралась до дверей дома Лазель, то была в снегу чуть ли не с ног до головы.

Эта снежная забава немало ее позабавила. Даже сейчас искорки смеха продолжали мерцать в ее глазах.

Лазель открыла ей еще до того, как Алекса постучала, и на ее лице тоже отражалась веселость. Она проговорила:

— Алекса! Я так рада, что ты пришла! Проходи скорее. — Сегодня, как и вчера, она была в своем истинном облике. Наряд вампирши состоял из длинного платья изумрудно-зеленой парчи, застегивающегося под самое горло. Довольно простое, без корсета. А ее волосы свободно спадали на плечи, лишь у висков прихваченные изумрудными заколками.

Лазель сама помогла Алексе снять плащ и проворно отряхнула его от снега, проговорив:

— Ты так весело и просто возилась с теми детьми, — в ее голосе промелькнуло что-то очень похожее на грусть, но ни в глазах, ни на лице ничего подобного и в помине не было.

— Почему нет? — едва заметно улыбнулась Алекса. — У всех нас когда-то было детство.

— У меня о детстве остались довольно смутные воспоминания, хотя и приятные, — как-то безразлично пожала плечами Лазель, и уже совсем другим тоном добавила: — Там, на улице, с теми детьми, ты совсем не походила на вампира.

— Это плохо? — подняла бровь Алекса, садясь на диван и вытягивая ноги к огню.

— Нет, просто очень непохоже на наших. Большинство вампиров, даже едва разменявшие второе столетие, такие чопорные. Будто когда их сделали вампирами, то, по меньшей мере, возвели в титул императора! Ты совсем не такая.

— Мне это уже говорили, — улыбнулась вампирша. — Я знаю, что многие считают меня странной.

— Ну, это уже их проблемы.

— Я тоже так считаю. — И обе невольно рассмеялись. Смех Лазель поход ил на звон горного ручья. Алекса подумала, какой же он эффект должен производить на обычных людей, если даже у нее от него теплело на душе.

Тут вампирша вспомнила вопрос, который хотела задать прошлой ночью, но как-то не успела. Теперь времени было предостаточно, так что Алекса произнесла:

— Лазель, можно спросит тебя об одной вещи?

— Конечно, спрашивай, о чем хочешь.

— Вчера, на балу, у меня создалось такое ощущение, что Екатерина тебя узнала, но что-то смутило ее.

Лазель ответила не сразу. Присела возле вампирши, поправила юбки, только потом подняла голову и сказала, усмехнувшись, но усмешка вышла какая-то грустная:

— Это давняя история. Конечно, по нашим меркам не очень, но все же. Прошло уже более двадцати лет. Императрица не обозналась, хотя сама, безусловно, думает иначе. Я хорошо знаю ее… знала. Тогда она еще не была императрицей, да и по-русски практически не говорила. Дочь знатного, но небогатого рода Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская. Фике — так ее звали все. Молоденькая девушка четырнадцати лет.

Я была вынуждена остановиться в их замке из-за сильной снежной бури. Ехать куда-либо было немыслимо. Тогда я тоже, как и сейчас, носила титул князя и была в своем другом образе.

Мы с юной Фике быстро нашли общий язык, чему ее родители были только рады.

— Она в тебя влюбилась, — понимающе кивнула Алекса.

— Да. Но и мое сердце не было к ней безразлично. Я всерьез думала над тем, не сделать ли ее одной из нас, и все же чувствовала, что этому не суждено случиться. Я почти физически ощущала, что ей уготована великая судьба. И это подтвердилось, когда гонец привез пакет, в котором говорилось, что ее призывают к российскому двору в качестве будущей супруги Петра III. Я сама сопровождала ее до самой границы с Россией, где мы и расстались. Этот путь был нашим медовым месяцем и прощанием одновременно.

При этих словах Алекса кашлянула, проговорив:

— А я-то слышала, что жена Петра III еще чуть ли не три года после свадьбы сохраняла невинность.

— Ну, — рассмеялась Лазель. — Существует много других способов получить удовольствие, не нарушая физической невинности. Ими мы и воспользовались.

На это Алекса понимающе усмехнулась, а Лазель продолжала рассказ:

— Потом мы расстались. Конечно, она умоляла меня не оставлять ее, да и у меня на душе было тяжело, но я не поддалась. Я чувствовала, что у меня нет права мешать ее великой судьбе. К тому же я не была уверена на сто процентов, что она сможет стать хорошим вампиром. Мы должны были расстаться, иначе последствия могли быть гораздо хуже.

— Похоже, она тоже в конце концов это поняла.

— Хорошо, если так. Я не раз втолковывала ей слова Генриха Наваррского: «Париж стоит мессы». А российский престол стоит и больших жертв.

— Твой урок пошел ей на пользу. И все-таки она тебя узнала, даже спустя все эти годы.

— Узнала, — вздохнула Лазель. — Но теперь это дело прошлое. Конечно, в связи с этим в мужском теле я при дворе появляться не могу.

— Да, риск не оправдан, — согласилась Алекса. — Если ты, конечно, не хочешь снова…

— Нет, — категорично ответила Лазель. — В одну воду два раза не входят.

— Ты сожалеешь об этом?

— Нет. Не знаю… Наверное, она просто была первой после той трагедии, на которую я посмотрела другими глазами. Она была так юна и невинна. Из нее, как из податливой глины, можно было сотворить практически все, что угодно. А в этом всегда есть соблазн. Но этот соблазн зачастую разрушителен, к тому же мне не нужна была дочь. Хорошо, что я вовремя это поняла. А теперь во всем этом нет смысла.

— То есть сейчас ты бы уже не предложила ей стать одной из нас?

— Нет. Это было бы прямым вмешательством в человеческую историю, а это неправильно. Она принадлежит этой стране, этому народу.

— Я не совсем это имела в виду. Мой вопрос касался скорее чувств…

— Поняла, — кивнула Лазель. — Чувств почти не осталось. Это было увлечением, во всяком случае, сейчас я пришла именно к этому выводу.

Алекса слушала, и ей даже как-то не верилось, что у них завязался такой откровенный разговор. Словно они были давними подругами. Немногие люди или вампиры вызывали ее уважение и желание общаться, но Лазель это удалось.

— Скажи, Алекса, ты путешествуешь одна, но у тебя есть… кто-нибудь?

— Нет, — просто ответила вампирша. — Сейчас я принадлежу сама себе и этим довольна.

— А твои птенцы?

— У меня их очень мало, и все уже полностью самостоятельны, так что нет нужды таскать их за собой.

— В этом мы похожи, — улыбнулась Лазель. — Но тебе не бывает одиноко?

— Одиночество — моя суть, как мне кажется. Я привыкла жить одна. Исключение, наверно, могут составить лишь те времена, когда я была с Менестрес.

— И долго ты жила под патронажем нашей королевы?

— Больше полутора веков, потом я отправилась на поиски собственного жизненного пути — Как же Алекса не любила говорить об этом! Видно, что-то отразилось на ее лице, так как Лазель сказала:

— Я вижу, тебе неприятна эта тема. Тебе было плохо в те времена?

— О нет! — рассмеялась Алекса, ее взгляд сделался мечтательным. — Те времена были одними из самых счастливых.

Как и в прошлый раз, когда речь заходила об этом, Лазель не пустилась в дальнейшие расспросы, а просто перевела разговор на другую тему. Такта ей было не занимать. Она вдруг предложила:

— Давай прогуляемся? Вот и снег перестал.

— Хорошо, идем. — Алекса всегда была легкой на подъем.

Спустя четверть часа они обе вышли на улицу. С веселой улыбкой на губах Алекса церемонно предложила Лазель руку, сказав при этом:

— Прошу, моя леди.

— Благодарю, — ответила та, и обе рассмеялись.

Они шли по заснеженным улицам, окутанные этим смехом, как одним плащом на двоих. Порой им казалось, что город опустел, и нет никого, кроме них. Хотя, конечно же, это было не так. Во многих окнах все еще горел свет, оттуда доносились тихие разговоры. Иногда проезжала карета или быстрым шагом проходил прохожий. Но вампирши почти не замечали их. Они шли, два сверхъестественных существа, одновременно и принадлежащие, и не принадлежащие этому миру.

Ноги сами привели их в небольшой парк, где стояли голые, присыпанные снегом деревья. Рассматривая их, Лазель вдруг спросила:

— А ты никогда не была на Мальте?

— Однажды, давно. Заезжала на пиратском корабле.

— Пираты, — понимающе кивнула вампирша. — Один из моих учителей в прошлом тоже был пиратом. Подумать только, в те времена я даже не знала, как выглядит снег! Эмили научила меня любить его…

— Так звали ту, за которую ты мстишь? — осторожно спросила Алекса.

— Да, — Лазель поймала одинокую снежинку и смотрела, как та тает на ее ладони.

— Извини, тебе, наверное, неприятно говорить об этом. Прости мою бестактность.

— Ничего страшного. Когда-то одно это имя причиняло мне невыносимую боль, сейчас легче. Наверное, я созрела говорить об этом. Я делаю это не для того, чтобы причинить себе лишнюю боль, а чтобы подстегнуть свой гнев, жажду мести. Раньше я больше всего боялась, что забуду, и огонь моей мести потухнет. Но теперь я понимаю, что он будет гореть до тех пор, пока я жива, хотя и не застилает больше остальной мир.

Алекса слушала Лазель, поражаясь ее силе воли. Конечно, может, она где-то и перебарщивала в своем всепоглощающем желании отомстить. Но, с другой стороны, Алекса не могла утверждать, что не поступила бы на ее месте так же.

— Эмили… я до сих пор помню ее так ясно! А ведь со дня ее смерти прошло более ста двадцати лет. Ей тогда едва минуло двадцать два. Третья дочь небогатого сельского священника. Настоящая северная красавица: черные волосы, белая кожа. У нас с ней глаза были одного цвета. Я знала ее с семнадцати лет, ради нее я купила крошечный замок, единственный в том краю Польши. Думала, мы будем жить в нем, когда она станет одной из нас, — горько улыбнулась Лазель. — В итоге он стал ее склепом и погребальным костром.

В ее глазах сверкнуло что-то подозрительно похожее на слезы. Но они моментально были высушены полыхнувшим пламенем гнева. Из-за него на миг сами глаза стали двумя чашами зеленого огня. Глядя в них, Алекса подумала, что тот вампир, по чьей вине погибла Эмили, совершил большую ошибку, которая будет стоить ему жизни. В этом пламенном взоре отражалось, что он уже мертв, только еще не знает об этом. Алекса смогла сказать лишь одно:

— Мне очень жаль.

— Спасибо, — слабо улыбнулась Лазель, накрыв ее руку своей, — Но я вывалила на тебя слишком много проблем. Это не дело.

— Да все нормально. Каждому иногда бывает нужно, чтобы его выслушали.

— Надо отдать тебе должное, ты очень хороший слушатель, — все с той же улыбкой проговорила Лазель, а потом уже тише добавила: — И, наверное, такой же хороший друг.

— Уж чего не знаю — того не знаю, — рассмеялась Алекса, — Друзей у меня очень немного.

— А их и не должно быть много, настоящих друзей — задумчиво произнесла Лазель, устремив взор куда-то вдаль.

— Слушай, раз уж мы решили держаться вместе, давай сходим завтра на какую-нибудь оперу. Стыдно сказать, я еще ни разу не слышала оперу, исполняемую на русском языке.

— С радостью. Продолжим наш маскарад в светском обществе?

— О да! — снова рассмеялась Алекса. — Давно моя персона не вызывала такого интереса у людей. С тех самых пор, как я жила в Венеции, но там это имело меньшие масштабы. А здесь, в Петербурге… И эта известность получена благодаря тебе.

— Да-а… Внимание императрицы — за него многие готовы жизнь отдать, — усмехнулась Лазель. — Но мне от этого не слишком много пользы. Ты знаешь, менее всего я стремилась быть узнанной. А что произошло в Венеции?

— Так случилось, что я помогла одному дворянину отбиться от шайки разбойников, и людская молва вознесла меня чуть ли не в ранг национального героя. Делать им было нечего!

— Смешно. Ты так возмущенно говоришь об этом, будто они обвинили тебя во всех смертных грехах.

— Я не ищу славы, она скорее меня тяготит, — пожала плечами Алекса. — Поэтому я ношу звание вампира-одиночки и довольна этим.

— Это удивляет многих: как вампир сильнейшего клана, птенец самой королевы, — и совершенно не амбициозен, — согласилась Лазель, — Но, узнав тебя, я поняла, что ты никогда не будешь плыть по течению, это противоречит твоей сути. Ты предпочитаешь идти своим собственным путем. И не исключено, что когда-нибудь он приведет тебя в кресло магистра города, а может, и выше.

— Ну нет, — рассмеялась вампирша веселым искрящимся смехом, — это уж точно не мое.

— Кто знает, что случится через век или несколько веков?

Алекса сдержала свое слово, и следующим вечером они с Лазель пошли в оперу. Но это оказался далеко не последний их совместный выход в свет. Балы, ужины, театры… Им было как-то веселее вдвоем. Похоже, между ними и впрямь зародились ростки настоящей дружбы.

Вампирша хотела познакомить Сергея с Лазель, но как-то так получалось, что эти двое никак не могли встретиться, словно рок какой-то! Вот и сегодня Алекса только рассталась со своей новой подругой, проехала буквально метров сто, как встретила Сергея. Вернее, сначала она его почувствовала, а потом с ней поравнялся всадник.

— Привет. — Голос Сергея, как всегда, был пронизан смешинками, как кекс изюминками.

— Привет, — отозвалась вампирша, придержав поводья.

— Что-то ты совсем стала забывать друзей.

— Неправда, — возмутилась Алекса, вздергивая подбородок, — Просто у меня есть и другие дела и увлечения.

— О, как интересно! — Они ехали совсем рядом, будто их лошади были в одной упряжи. — Расскажешь?

— Сначала догони!

В ее глазах вспыхнули задорные искры, она пришпорила коня и вихрем умчалась вперед, лишь снег взметнулся из-под копыт. Но Сергей не собирался отставать и тут же рванул следом. До дома Алексы, этого импровизированного финиша, они доехали практически одновременно.

— Отличная у тебя лошадка, — искренне похвалил Сергей, спешившись. — Где ты ее купила?

— Где купила — там уже нет, — усмехнулась Алекса, тоже покинув седло. — Но, насколько я поняла, тебе грех жаловаться на своего жеребца. Английский?

— Да, — подтвердил он, потрепав животное по морде и отдав поводья конюху.

Они вошли в дом и тотчас были окутаны теплом. Комнаты были жарко натоплены, окна запотели. Так что и намека не осталось на царящий за ними мороз. Их встретила горничная с вопросом, не желают ли господа отужинать. Естественно, оба отказались, а Алекса попросила их не беспокоить.

Едва они расположились в гостиной, как Сергей произнес:

— Тебя постоянно видят в обществе какой-то вампирши. Я тоже видел вас однажды, правда, ее разглядел не слишком хорошо. Но и этого хватило, чтобы понять что она симпатична и очень сильна. Магистр, не меньше. Но кто она? — Видно, его так и распирало любопытство.

— Мой друг, — просто ответила Алекса, расстегивая пуговицы камзола.

— Друг, и все? — переспросил Сергей, а взгляд его неотрывно следил за движениями проворных пальцев вампирши.

— А ты чего ожидал услышать?

— Ну, хотя бы историю о том, как вы познакомились. Это произошло в Петербурге?

— Нет, по дороге.

— И кто она? Почему я ее не знаю, во всяком случае, не узнал?

— Не можешь же ты знать всех вампиров мира! — усмехнулась Алекса, — Она самый удивительный вампир из всех, кого я когда-либо встречала. Разве что кроме нашей создательницы.

— Та-а-ак, — протянул Сергей, подсаживаясь поближе. — С этого момента я прошу поподробнее!

— А что подробнее? Лазель просто не похожа на всех остальных. Во всех смыслах. — Вампирша вовсе не собиралась пересказывать Сергею все то, что подруга рассказала ей. Чужих секретов Алекса никогда не выдавала, да и своих тоже.

— Значит, ее зовут Лазель… что-то знакомое… но не могу вспомнить. Откуда она? Из какого клана?

— Слушай, я не собираюсь выкладывать тебе всю ее подноготную в трех экземплярах. Да и сама не стремилась узнать о ней все и сразу. Она просто моя подруга.

— Вот всегда ты так! — насупился Сергей, но эта хмурость была наигранной.

— Если всегда, то тебе пора бы уже привыкнуть, — усмехнулась Алекса.

— Ну почему я совершенно не могу на тебя рассердиться?

— Я-то откуда знаю? — со смехом развела руками вампирша. Отсмеявшись, она спросила: — А у тебя-то как дела? Как личная жизнь? Неужели ты еще не очаровал ни одну здешнюю женщину?

— Нет. — По его лицу промелькнула какая-то тень, но он поспешно придал ему веселость, так что Алекса ничего не успела заметить и воскликнула:

— Вот уж ни за что не поверю! Ты же здесь не первый год.

— Это да. Но нет, я подобному не потворствую.

Алекса подозрительно посмотрела на него, потом спросила:

— Ты случайно не ударялся головой ни обо что тяжелое? Может, в ночи на столб налетел? Рассуждаешь, как монах или евнух! Право слово! Неужели все из-за того происшествия в прошлом?

— Нет, пусть прошлое остается прошлым, — покачал головой Сергей, но глаза его стали грустными. Алекса знала, что давно, около полутора веков назад, у него произошла большая трагедия. С девушкой, которую он полюбил и сделал вампиром, случилось несчастье. Она погибла. Из-за этого Сергей долгое время был сам не свой.

— Хорошо, если так:

Они еще долго разговаривали, потом Сергей ушел.

Уже рассветало. Вампир неспешно ехал по городу. Конь под ним то и дело пофыркивал, словно предлагал снова устроить гонку, но Сергей не поддавался. На его лице застыло задумчивое выражение.

Его мысли занимала Алекса, и причина была не только в том, что они только что виделись. Это продолжалось уже несколько лет. Он любил эту свободолюбивую вампиршу. Сергей понял это, когда получил от нее письмо, в котором Алекса сообщала, что возвращается в Россию. Правда, это возвращение затянулось на пару десятков лет. Он был готов уже сам ехать ей навстречу.

Но осознание своих чувств стало для Сергея нелегким испытанием. Они с Алексой были друзьями не один год, не одно десятилетие, и он успел хорошо узнать ее. Сергей не решался признаться ей, так как даже представить не мог как та это воспримет. А он не хотел разрушать их дружбу.

Он даже разговаривал с Менестрес, их создательницей, об этом, но та не смогла ничего ему посоветовать. Вернее, сказала, что он должен разобраться сам. Также королева заметила, что Алекса очень свободолюбива и независима, во всяком случае, старается быть таковой. Она похожа на вольный ветер, и то, что привычно для других женщин, для нее может быть неприемлемо. Вампир сильной воли.

Сергей был согласен с каждым этим словом. Ведь это-то его и привлекало. Но любить он пока решил тайно, скрывая свои чувства. Иногда он даже думал, что это хорошо, что они видятся не слишком часто, и в то же время сожалел об этом. Порой, как сегодня, ему приходилось нелегко. Почему-то он с тревогой слушал рассказ Алексы о ее новой подруге. И эта тревога была подозрительно похожа на ревность, хотя и повода вроде никакого не было. К тому же Сергей как никто другой знал, что Алекса не потерпит никаких собственнических отношений по отношению к себе.

Так что он поглубже спрятал свои чувства, чтобы никак себя не выдать. Терпения Сергею было не занимать. К тому же в его распоряжении находилось все время мира.

Над Петербургом витал дух Нового года и Рождества. Запах ели и сладостей закрадывался в каждый уголок. Народные гулянья продолжались до самой ночи. Бублики, пирожки, конфеты, шутихи продавали чуть ли не круглосуточно. И никакой даже самый лютый мороз не мог всему этому помешать.

Алекса тоже поддалась этому праздничному азарту, во многом благодаря Лазель. Именно она уговорила ее приобрести огромную пушистую ель, которая с трудом влезла в гостиную. Когда они ее затаскивали в дом (действовали сами, так как все слуга были распущены на время праздников), Алекса сказала:

— Все это напоминает мне картину: негры ночью воруют уголь.

— Да ладно. Зато красиво будет и по-праздничному.

— Мда? — задумчиво протянула вампирша, устанавливая ель в углу гостиной.

— Именно. Ты же видела, она у меня тоже стоит.

— Ну установили мы ее, дальше что? Как-то она здесь не пришей кобыле хвост, — заметила Алекса. Она стояла в рубашке, коротких штанах и сапогах, уперев руки в боки.

— Конечно, — согласилась Лазель. — Ее ведь еще нарядить надо!

— Можно глупый вопрос?

— Ну?

— Чем?

— Хм. Все продумано! — Лазель жестом фокусника достала ящик, невесть откуда взявшийся, в котором что-то сверкало сквозь клочки бумаги. Наверное, чтобы не побилось.

— Как ты это сюда протащила? — Алекса удивленно пялилась на ящик.

— Легко. Пока ты с елкой возилась. Ну-с, приступим?

— Давай, — сдалась вампирша.

Вешая очередную игрушку на разлапистую ель, Алекса произнесла:

— Почему у меня Такое ощущение, что я впала в детство?

— Во времена нашего детства еще не праздновали Рождество с таким размахом. Жаль… Весело! Разве нет?

— Весело, весело, — рассмеялась вампирша, запустив руку в ящик чуть ли не по локоть. — Слушай, а украшения-то кончились, только вот это осталось. Куда вешать?

«Вот этим» оказалась стеклянная фигурка ангела в белоснежных одеяниях.

— Это на самую верхушку.

— Ну на верхушку, так на верхушку, — вздохнула Алекса. Чтоб это выполнить, пришлось немного полевитировать. — Уф. Вроде все.

— Да, похоже на то.

— Ну, слава богу, — вампирша рухнула на диван.

— Только не говори, что ты устала! Ни за что не поверю! — отозвалась Лазель, присаживаясь рядом. — Ой, постой! У тебя все волосы в бумажной мишуре и каких-то блестках!

— Да? А так? — Алекса встряхнула волосами.

— Все равно. Дай помогу.

Лазель запустила руки в волосы подруги, чтобы вынуть из них бумажные клочки. Но получалось не очень, так как волосы были собраны в хвост. Наконец Лазель сказала:

— Я распущу их? Иначе, боюсь, ничего не выйдет.

— Хорошо.

Она потянула черную ленту, развязывая замысловатый узел. Волосы Алексы золотой волной рассыпались по плечам. Пальцы Лазель нежно перебирали их, избавляя от мишуры. Она сказала:

— У тебя очень красивые волосы, как золотой шелк. Но почему ты не носишь их распущенными?

— Как-то не привыкла, — пожала плечами Алекса. — К тому же я практически всегда в мужском платье, и распущенные волосы не слишком подходят к этому образу. — Ее успокаивали ласковые прикосновения Лазель, погружали в какое-то умиротворение, оттого даже речь стала неспешной. Хотелось закрыть глаза и отдаться на волю этого чувства. На краткий миг Алекса так и поступила. Голос подруги донесся как-то издалека:

— Я понимаю. Сама, когда в мужском обличье, убираю волосы, но не всегда.

— Но тебе не нужно опасаться разоблачения.

— Это верно.

— К тому же, когда я долго хожу с распущенными волосами, они начинают меня жутко нервировать. Так бы и отрезала!

— Нет, что ты! Это было бы преступлением! — жарко возразила Лазель. Пока они болтали, она расчесала Алексе волосы и заплела их во французскую косу.

— Так, елку мы поставили, что дальше? — спросила вампирша, задрав голову, чтобы посмотреть в лицо стоявшей за ее спиной подруге.

— Люди празднуют Святки.

— Предлагаешь к ним присоединиться? — лукаво поинтересовалась Алекса.

— Почему нет? Пошли!

Они снова вышли на улицу, где народ, несмотря на поздний час, веселился вовсю. Катались на санках, пели, колядовали, а в небе то и дело вспыхивали фейерверки. Все дышало жизнью, праздником.

Глядя на всю эту круговерть и принимая в ней непосредственное участие, Алекса поняла, что проголодалась. Но она не хотела прерывать их прогулку с Лазель. Голод еще мог подождать.

Они проходили мимо целого ряда лоточников, где Лазель вдруг купила большой пряник.

— Ты что, решила перекусить? — подшутила над ней Алекса.

— Нет, конечно. Просто от него так забавно пахнет.

— Корица, насколько я понимаю.

— Не только. Еще мед, сахарная глазурь… Хм, я еще помню вкус меда… и корицы тоже, — мечтательно проговорила Лазель.

— Тебе не хватает вкуса еды?

— Очень редко. Помню, когда я только стала вампиром, меня очень удивляло, что запах еды по-прежнему приятен, но не вызывает никаких привычных эмоций. А если даже попробуешь, то вкус будет отвратительным. Да, меня предупреждали об этом, но столкнуться с этим в реальности… Поначалу было не просто.

— Но уже первая охота делает эту потерю незначительной, — добавила Алекса.

— О да! Любое лакомство ничтожно по сравнению со вкусом крови, — улыбнулась Лазель.

Они переглянулись, прекрасно поняв друг друга. Дальнейшие слова были ни к чему.

Две вампирши еще долго гуляли. Праздничное настроение оказалось заразительным, и никак не хотелось возвращаться домой. Расстались они у дома Лазель, когда уже начало подниматься ленивое зимнее солнце.

Проводив подругу, Алекса направилась на охоту. Не хотелось ждать, пока голод станет нестерпимым. Благо жертв сегодня было предостаточно. Всяческие празднества всегда играли на руку вампирам.

Лазель вернулась домой. Отослав слуг, она поднялась в спальню, на дневной отдых, но спать не хотелось. Вампирша подошла к окну, разукрашенному морозными узорами, обняв себя за плечи. Она так привыкла к обществу Алексы, что даже сейчас ей ее недоставало.

Вздохнув, она принялась переодеваться ко сну. Сняла платье, распустила волосы и надела ночную рубашку. Но мысли продолжали кружиться в ее голове. Мысли, которые не посещали ее очень давно и от которых где-то внутри становилось теплее.

Уже забравшись в кровать, Лазель достала золотой медальон, усыпанный мелкими изумрудами и сапфирами, который всегда носила на шее, не снимая ни при каких обстоятельствах.

Она открыла его, и взору предстал миниатюрный портрет девушки лет двадцати. Бледная зеленоглазая красавица с пышными черными, как ночь, волосами и тонким лицом. Ее нельзя было назвать хрупкой, но была в ее облике какая-то беззащитность.

— Прости меня, Эмили, — одними губами проговорила Лазель, глядя на портрет. — Ты была для меня всем, но теперь… Я не уверена… Одно могу сказать, я отомщу за тебя! Тот, кто повинен в твоей смерти, жёстоко поплатится! Большего я сделать не в силах… Боюсь, у меня осталась лишь память…

Лазель закрыла медальон, он снова повис на шее. По ее щеке скатилась одинокая слеза, оплакивающая расставание с прошлым. Но жизнь звала вампиршу вперед, и она готова была жить. От прошлого осталась лишь печаль и жажда мести.

Визит в Петербург стал для нее, в некотором смысле, поворотным пунктом. Знакомство с Алексой… Лазель не сказала бы, что оно изменило ее. Просто ее сердце наконец обрело привязанность. Эта вампирша, сама того не зная, стала для нее больше, чем другом.

Подумав о ней, Лазель невольно улыбнулась, поглубже забравшись под одеяло. Все это подозрительно походило на состояние влюбленности. Она бы, наверное, удивилась, если бы узнала; что Алекса сейчас тоже думает о ней.

Без особого труда утолив свой голод, вампирша клана Инферно шла по улице и думала, какой подарок лучше будет преподнести своей новой подруге на Рождество. Времени на его выбор оставалось крайне мало, а какую-нибудь ерунду дарить не хотелось. Но что выбрать для вампира, который прожил не одну сотню лет?

Погруженная в раздумья, она и не заметила, как оказалась в квартале ремесленников. Алекса, наверное, так и прошла бы мимо, если бы не услышала совсем рядом:

— Ах ты, мерзавец! Так тебя разэтак! Из-за тебя всю работу загубили! Я тебе куда говорил бить? Неслух несчастный!

Из распахнувшейся двери прямо перед Алексой, закрыв голову руками, выскочил взмыленный парень в одной рубахе и штанах. За ним, потрясая увесистым кулаком, гнался коренастый бородатый мужчина точно в таком же наряде, правда, рукава были закатаны выше локтей.

Если парень едва не сшиб вампиршу, то мужчина остановился и проговорил:

— Простите, господин. Вы пришли за заказом?

— Нет, я просто прогуливался. — Алекса получила возможность заглянуть в распахнутую дверь — кузня. Как она сразу не догадалась? Этот жар и запах раскаленного металла. — Я вижу, у вас тут кузня.

— Да, господин. Проходите, — с поклоном отозвался мужчина. — Лучше нас на этой улице никто тонкой ковки не делает.

Они вошли в небольшое, пышущее жаром помещение, посреди которого громоздилась наковальня с полыхающим рядом кузнечным очагом. Руки Алексы сами потянулись к молоту, и она вынуждена была скрестить их за спиной, чтобы не поддаться искушению.

На наковальне лежал небольшой кинжал, кончик которого еще был раскален. Но лезвие чуть выше кончика было заметно искривлено от неудачного удара молотом.

— Хотите заказать что-нибудь? — по-деловому поинтересовался мужчина. — Кинжал в подарок? Табакерку? — потом крикнул в дверь: — Макар, быстро в дом! Застудишься еще, неслух.

Парень робко протиснулся обратно, тут же получив звонкий подзатыльник и приказ:

— А ну, быстро меха раздувай! Только посмотри, всю работу испоганил! Хоть заново начинай!

— Все вполне исправимо, — не удержалась от замечания Алекса.

— Что, господин?

— Эх, ладно!

Вампирша скинула плащ и взялась за маленький молот и щипцы. Они показались ей до странности легкими. Сунув кинжал в огонь, она приказала:

— Раздувай!

Следующий час она была полностью погружена в работу, отдавая лишь короткие распоряжения. Руки вспомнили свое мастерство, а с вампирскими способностями действовали еще более точно и искусно. Наконец кинжал был готов. Алекса окунула его в воду и отложила инструменты.

— Ну, барин! Ну, мастер! — воскликнул мужчина, похлопывая себя по бедрам от избытка чувств, — Учись, Макар! Да тут и мне есть чему учиться! Я только однажды видел подобную ковку! То был очень старый клинок. Вот уж не думал, что кто-то еще обладает такой техникой! У вас, барин, был прекрасный учитель!

— О да — усмехнулась Алекса.

— При вашем молодом возрасте и такое мастерство!

Вампирше лишь оставалось стоять и улыбаться.

У нее постепенно начала формироваться идея насчет того, что подарить Лазель. Потирая пальцем подбородок, она спросила:

— А вы работаете с золотом и серебром?

— Да, работаем, хотя мы и не ювелиры. Кстати меня Петром зовут.

— Алекс, — представилась в ответ вампирша. — Похоже, у меня все-таки будет заказ.

— Я вас внимательно слушаю, барин. Что пожелаете?

— Основную работу я сделаю сам, но мне понадобится ваша помощь.

— Конечно, буду рад помочь.

Они еще долго беседовали об особенностях кузнечного ремесла. Домой Алекса вернулась лишь к полудню и сразу пошла спать.

Рождество получилось в этом году просто сказочным. Потеплело, и снег падал белый и пушистый. Праздничное настроение достигло своего апогея, от него просто звенело в воздухе.

Алекса поздравила Сергея, вручив ему подарок, который привезла еще из Венеции, потом направилась к Лазель. Они заранее договорились о сегодняшней ночи.

Праздник… и для вампиров Рождество было праздником, хотя они и не придавали значения его божественной сущности. Скорее, праздник семьи, ну или что-то вроде этого. Ночь, когда есть весомый повод, чтобы подарить любимому человеку или другу подарок, сделать соединяющие узы еще крепче.

Все окна дома Лазель ярко горели, оставляя на снегу ровные квадраты света. Алекса постучала в дверь, которая почти тотчас открылась. Хозяйка дома возникла на пороге. На ней было платье тончайшего шелка цвета кофе с молоком, украшенное золотой вышивкой. Никакой пышной юбки, декольте, корсета, как предписывала современная мода. От этого наряда веяло чем-то восточным, диковинным.

— Прекрасно выглядишь, — отметила Алекса, переступив порог.

— Спасибо. Подарок моей матери, вчера прислали.

— У нее отличный вкус.

— Это так. Ты раздевайся, а то запаришься. Давай сюда плащ.

Под плащом у Алексы был камзол ее любимого синего цвета, по воротнику которого расплескались кружева белоснежной рубашки, ворот был скреплен сапфировой брошью.

— Ты тоже очень красива, — сказала Лазель. — Надо отдать должное, тебе идут мужские камзолы. Даже гораздо больше, чем иным мужчинам.

— Вот уж над этим я никогда не задумывалась, — рассмеялась Алекса.

— Идем, я приготовила нам угощенье. Ведь праздник.

— Угощенье? — удивленно вскинула бровь вампирша, позволяя подруге увлечь себя в гостиную.

— Именно.

Усадив свою гостью на диван перед камином, Лазель достала из шкафа стеклянную бутылку причудливой формы и два бокала. Проворно разлив в них содержимое бутылки, она протянула один Алексе со словами:

— Прошу, угощайся. Этот нектар слаще всех вин мира!

Жидкость в бокале имела алый цвет, но при этом в ней то и дело мерцали синие искры.

— Что это? — не удержалась от вопроса вампирща, но догадка уже начала формироваться в ней: — Кровь?

— Да! — улыбнулась Лазель. — Кровь оборотня с добавлением нашего эликсира. Ты наверняка знаешь о нем.

— Тот самый, который позволяет крови сохранять тепло и свежесть на протяжении многих лет?

— Именно. Ну, как говорится, за нас!

Они чокнулись и почти одновременно пригубили содержимое бокалов. Что-то подобное Алекса пробовала лишь однажды, очень давно, когда еще путешествовала вместе с Менестрес. Вкус был очень своеобразный. Нет, в том, что это кровь, не оставалось никаких сомнений. Но она была немного другой, живее, что ли… И, что удивительно, вызывала легкое опьянение. Алекса почувствовала это где-то после третьего бокала. Когда она сказала Лазель, та заливисто рассмеялась и сказала:

— Еще бы! Кровь оборотня или вампира почти всегда вызывает такой эффект, в этом ее ценность. Еще?

— Спасибо, нет. Я и так не была особо голодна, а теперь…

— Ну, как хочешь. Кстати, у меня для тебя есть подарок.

— Да? У меня тоже.

— Я сейчас, — Лазель упорхнула, как порыв ветра. Вот она сидела рядом, и ее уже нет. Она вернулась всего несколько мгновений спустя. В ее руках был небольшой сверток, который вампирша протянула Алексе.

Та приняла сверток и нетерпеливо развернула. Увидев его содержимое, Алекса так и застыла. Лишь через некоторое время она вышла из ступора и, не сдержавшись, расхохоталась. На ее коленях, среди оберточной бумаги, лежал кинжал. Тот самый кинжал, который она помогла исправить в кузне Петра. Ну как тут не рассмеяться?

— Что с тобой? — удивленно спросила Лазель, присаживаясь рядом. — Тебе не понравился подарок?

— Нет, что ты, подарок замечательный, просто… — И она рассказала подруге историю, связанную с этим кинжалом. К ее концу они хохотали уже обе, да так, что слезы выступили.

С трудом снова обретя возможность говорить спокойно, Алекса достала свой подарок и вручила его Лазель, сказав:

— А вот это мой подарок тебе.

Открыв коробочку, вампирша увидела аккуратный перстень, в котором серебро и золото слились в вечном танце, образуя чеканный узор, повторяющий родовой знак Лазель, переплетенный с солнцем и луной.

— Это просто великолепно! — выдохнула вампирша. — Еще никому не удавалось так точно отобразить знак нашего рода! Спасибо!

Она поцеловала Алексу и тотчас надела перстень.

Так получилось, что они уже сидели не на диване, а на распростертой перед камином медвежьей шкуре, которая была просто огромна. Алексе нравилось ощущать под рукой шелковистый мех. Во всем этом было что-то первобытное. Они неспешно разговаривали обо всем и ни о чем. Но в словах и не было необходимости. Даже без них между этими двумя возникло некое духовное родство.

Наблюдая за игрой огня, Алекса неожиданно для себя самой спросила:

— Скажи, а когда ты меняешь облик, ты не боишься, что не сможешь измениться обратно?

— Это невозможно. За всю историю нашего клана подобного не было ни разу. Страха нет абсолютно, скорее эйфория.

— Но при изменении тела должно быть чертовски больно!

— Я бы не сказала. Захваченная экстазом изменения, ты не чувствуешь ни боли, ничего. Да и не такой это долгий процесс, — просто ответила Лазель, будто они обсуждали, как растут цветы на лужайке. Вдруг в ее глазах загорелся задорный огонек, и она сказала: — Я покажу тебе.

— Что? — удивленно переспросила Алекса.

— Я изменюсь при тебе, и ты все увидишь. Я хочу этого. — Голос ее уже был абсолютно серьезен, а выражение лица такое, что Алекса не смогла отвести взгляда. На нем читалось страстное желание открыться, открыться именно ей. Вампирше даже стало не по себе от такой откровенности. И она посчитала, что не вправе отказать ей в этом. Она сказала:

— Хорошо.

Лазель встала и стала расстегивать многочисленные застежки своего платья. Алекса так и осталась сидеть, прислонившись спиной к дивану и сцепив руки на колене согнутой ноги. Она не сводила глаз с подруги. Та уже расправилась с одеждой и стояла, обнаженная, распуская волосы. В конце концов единственное, что осталось на ней, это медальон, золотая цепочка которого обвивала тонкую шею, — и перстень — подарок Алексы.

— В одежде менять облик очень неудобно, особенно в женской, да и платье портить не хочется, — заметила Лазель.

Закончив с внешним видом, Лазель присела на шкуру рядом с Алексой, но не слишком близко, оставляя место для маневра.

— И что теперь? — спросила вампирша.

— Смотри.

Лазель закрыла глаза, положив руки на колени. Тотчас Алекса ощутила, что поток исходящей от нее силы усилился. Как если бы легкий ветерок стал вихрем, эта сила коконом окружала Лазель и вряд ли давала о себе знать за пределами этой комнаты. Алекса ее чувствовала, так как находилась совсем рядом.

Вдруг эта сила стала как-то плотнее, Лазель словно впитывала, втягивала ее обратно в себя. И в то же время ее кожа пришла в движение, как вода от брошенного камня, и создалось ощущение, что она светится изнутри.

Черты лица и тела стали меняться. Чуть более резкие линии, плечи стали шире, женская грудь исчезла в грудной клетке, но появились половые признаки мужчины. Алекса видела, как перекидываются оборотни, как из человека поднимается зверь. Во всем этом было нечто общее, но далеко не все. То, что она видела сейчас, казалось таким естественным, плавным.

Всего минуту назад рядом с ней сидела девушка, теперь на том же месте находился юноша. Юноша-вампир. Вот вихрь силы вокруг него совсем стих, и он вздохнул и открыл глаза. Его взгляд потряс Алексу гораздо больше всего остального. Казалось, сама душа Лазель раскрылась через них. За какой-то миг слишком многое отразилось в них и слишком честно. Доверие и боязнь отвергнуть своим видом, сила и опасение и еще что-то такое завораживающе-затягивающее, для чего просто не было названия.

Лазель неуверенно улыбнулся (мужской род теперь подходил ей… ему гораздо больше) и тихо сказал:

— Вот так. Теперь ты видела все.

— Да… — так же тихо, словно боясь спугнуть что-то или кого-то, ответила Алекса. — Это… это поразительно! Это действительно надо увидеть, чтобы поверить до конца!

— Я удивил тебя… но не шокировал. — В голосе Лазель, который стал чуть ниже и глубже, послышалось облегчение.

— Это в самом деле удивительно. Шокирует же что-то совершенно невообразимое, неприятное или ужасное. А все это кажется мне вполне естественным.

— Спасибо, — очень серьезно сказал Лазель.

— Да не за что. Я не привыкла лгать или лукавить и говорю, как есть.

— Это-то меня и радует, — улыбнулся вампир — Да, мне, наверное, надо одеться. Прости, я сейчас.

Лазель легко, одним плавным движением, которое больше всего свидетельствовало о его нечеловеческой природе, поднялся на ноги и вышел из комнаты. Алекса смотрела ему вслед, наблюдая как движутся мышцы под кожей стройных ног и ягодиц. Она поймала себя на мысли, что сейчас воспринимает Лазель как мужчину так же легко, как несколько минут назад воспринимала ее как женщину.

Вампир скоро вернулся. Теперь на Лазель тоже был камзол, изумрудно-зеленый, чуть темнее глаз. Склонившись над Алексой, которая опять сидела на диване, он спросил с лукавой улыбкой:

— Ну, нравлюсь я тебе таким?

— Тебе одинаково хорошо и в платье, и в камзоле, если ты об этом, — улыбнулась в ответ вампирша.

— А вообще? — В его глазах продолжали плясать веселые искорки, но голос стал серьезен.

— О чем ты?

— А ты как думаешь? — Их лица находились прямо друг напротив друга, между ними расстояние было меньше ладони.

— Я думаю, не ударило ли тебе в голову мужское начало, — шутливо ответила Алекса.

Лазель громко рассмеялся, потом наконец отошел от спинки дивана и сел уже рядом с вампиршей. Изящным жестом поправил кружева манжет и только потом сказал:

— По-моему, тебе не очень по нраву то, что я стал мужчиной.

— С чего ты взял?

— Предположим, подсказала интуиция.

— Вовсе нет. Просто дай мне чуть привыкнуть. Прости, если чем-то обидела тебя.

— О, ты не можешь меня обидеть. Во всяком случае, не этим.

Говоря это, Лазель взял ее за руку, и было что-то в этом прикосновении, что заставило Алексу пристальнее всмотреться ему в лицо. То, что она там увидела, ее слегка озадачило: нежность, переходящая в нечто большее.

Алекса не знала точно, что отразилось в этот момент на ее лице, но то, что последовало потом, она никак не ожидала. Лазель склонился ближе и поцеловал ее почти целомудренным поцелуем. Почти. Для Алексы это было настолько неожиданным, что она и не подумала отстраниться. Да и не захотела. В конце концов было приятно.

Наконец Лазель отстранился сам. Их взгляды встретились, и он первым отвел глаза, сказав:

— Прости. Наверное, мне не стоило этого делать.

— Не извиняйся. Все нормально, — ее слова были искренны. Алекса была не из тех, кто готов делать трагедию из простого поцелуя. Ну, может, не совсем простого.

Остаток ночи они больше не касались этой темы, говоря обо всем другом, но не об этом. Потом, с рассветом, вернее, чуть позже, Алекса вернулась к себе. Похоже, им обоим нужно было о многом подумать.

Алекса, проснувшись следующим вечером, честно пыталась уложить в голове все то, что произошло прошлой ночью. И гораздо больше ее мысли занимало не перевоплощение Лазель, а то, что случилось потом.

Хотелось, конечно, свалить все на стечение обстоятельств, но думать так значило лгать себе. А Алекса была не из таких.

Сидя на подоконнике, она думала о том, где же все-таки та грань, миновав которую дружба переходит в нечто иное. Вампирша просто не знала, как ко всему этому относиться. И дело было не в том, что Лазель как бы девушка. Она стала Алексе добрым другом, и не хотелось этого терять. Алексе всегда трудно давались привязанности. Что же до большего, тут ее сердце молчало, не желая давать ни малейшей подсказки.

Устав от бесплодных размышлений, Алекса соскочила с подоконника, решив, что хватит терзать себя. С самокопанием можно повременить, и пока лучше чем-нибудь отвлечься. Она решила написать письмо Рамине, своему птенцу, да мало ли еще дел.

И все равно долго не думать об этом не удавалось. Только забудешься, и мысли Алексы снова соскакивали в старое русло. «Да что ж с тобой такое? — спросила она сама себя. — Ты давно уже не ребенок и видела на этом свете едва ли не все. Что же тебя тут так зацепило?» Но ответа на все эти вопросы не было.

«Неужели нашей дружбе пришел конец?» — в который уж раз задавалась вопросом Алекса. Четырежды она собиралась пойти и все наконец выяснить, но каждый раз что-то ее останавливало. Она ненавидела себя за трусость. Ведь это было так на нее непохоже!

Но через две ночи Лазель пришла сама. Она снова была в своем истинном облике, правда, в мужском платье. Стоило лишь глянуть в окно, чтобы понять почему: снега намело много, да и ударили сильные морозы. В женском платье пешком далеко не уйдешь, а Лазель пришла именно пешком.

Увидев ее на своем пороге, Алекса первая приветливо улыбнулась и протянула руку со словами:

— Привет! Проходи скорее, на улице холод страшный!

— Да уж, — кивнула Лазель.

Ее рука оказалась холодной, как ледышка, будто в ней вовсе не было жизни. Алекса побыстрее повела ее к камину, говоря при этом:

— Ты что, совсем не питалась? У тебя сердце почти не бьется, да и бледная как смерть!

— На таком холоде никакое питание не поможет! — буркнула Лазель. — Ты не против того, что я зашла?

— Нет, конечно! Как ты могла такое подумать! — воскликнула Алекса. — Я как раз сама к тебе собиралась. Давай сюда плащ.

Только сейчас она получила возможность как следует разглядеть наряд Лазель. Черные штаны из кожи уходили в высокие сапоги до колен. Ярко-алая рубашка, просторная, но практически без кружев, поверх которой было надето что-то вроде кожаной куртки.

Удивленно поведя бровью, Алекса сказала:

— Оригинальный выбор одежды!

— Именно. И ветром не продувает, — кивнула Лазель. Она уже согрелась и снова выглядела как человек. Смертельная бледность исчезла без следа.

— Отогрелась? — заботливо спросила Алекса. — Может, тебе принести одеяло?

— Нет, не нужно. В конце концов, я же не могу простудиться! Просто кровь немного застыла. Сейчас все нормально. Спасибо за заботу.

Они сидели возле камина так же, как и многие вечера до этого. Но сегодня что-то было не так, разговор не клеился. Наконец, Алекса не выдержала этой неопределенности и сказала:

— Думаю, нам нужно поговорить.

— Ты права, поэтому я и пришла. Просто не думала, что начать этот разговор будет так непросто. — Лазель несколько нервным жестом убрала с лица выбившуюся прядь волос.

— Клятвенно обещаю внимательно выслушать! — улыбнулась Алекса. Но улыбка умерла на ее губах, когда она столкнулась с чрезвычайно серьезным взглядом подруги. — Прости.

— Тебе не за что извиняться, — покачала головой Лазель. — Абсолютно не за что. Скорее наоборот.

— То есть?

— То, что произошло той ночью, в Рождество… все это случилось не просто под наплывом чувств, не совсем спонтанно. — Она снова посмотрела в глаза Алексе, хоть ей это было и нелегко.

— Если тебя это волнует, то я не вижу в этом ничего такого, просто все произошло несколько неожиданно, — ответила вампирша, положив свою руку Лазель на плечо. У той в глазах промелькнуло что-то похожее на надежду, и она продолжила:

— Но дело не только в этом. Понимаешь… я очень к тебе привязалась. Ты стала мне хорошим другом. Я… — Лазель пыталась подобрать нужные слова. — Я не думала, что кто-то сможет заполнить пустоту в моей душе, которая осталась после гибели Эмили.

— Ты тоже стала для меня близким другом. Даже удивительно, ведь мы знаем друг друга так мало.

— Но ты для меня уже больше чем друг. Алекса, ты… ты мне очень нравишься. — Лазель, не в силах больше сдерживаться, вскочила, сделала два шага, остановилась, потом снова подошла к Алексе, которая, тоже встала, Они стояли так близко и неподвижно. На лице Алексы отражалась растерянность, нежность, желание хоть чем-то помочь. Для тех немногих, которые завоевали ее дружбу, она была готова в лепешку расшибиться. Но Лазель нужно было нечто иное. Она осторожно провела пальцами по лицу вампирши, словно боялась, что от неосторожного прикосновения оно рассыплется, как хрупкий фарфор, и тихо, практически одними губами, произнесла:

— Я люблю тебя.

Алекса подозревала, что разговор может, завести их в подобное русло, и все-таки растерялась. Растерялась потому, что сама в своих чувствах запуталась окончательно. Для Лазель грань между дружбой и нечто большим оказалась пройденной, а для нее? Полные любви зеленые глаза смотрели на вампиршу, ожидая если не ответа, то хоть какой-то реакции, а та находилась в полной растерянности.

Лазель не выдержала и, отведя глаза, сказала:

— Прости, не стоило, наверное, мне начинать этот разговор.

Она развернулась, собираясь уйти, но тут в душе Алексы что-то щелкнуло. Она не могла позволить всему закончиться вот так. В конце концов, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Алекса поймала вампиршу за руку и, притянув к себе, произнесла:

— Постой, не уходи.

Лазель с некоторой нерешительностью подняла глаза, словно боялась увидеть то, что отражалось во взоре вампирши. Но отражающиеся там чувства заставили заполыхать потухшее было пламя надежды. Что до Алексы, то она всем телом ощутила захлестнувшую Лазель волну эмоций, и это лишь наполнило ее решимостью. Поддавшись искушению, она обняла ее и поцеловала.

От этого раскаленного страстью поцелуя ауры, силы их обеих вспыхнули, перетекая друг на друга, лишь еще больше обострив чувства, сметая все постороннее, ненужное. Вампиры редко раскрывались друг другу, но сейчас был тот самый случай.

Пальцы Лазель играли с лентой, которой были перевязаны волосы Алексы. Когда они прервались, она спросила:

— Ты… уверена?

— Да.

— Но, если ты не…

— Не нужно лишних слов. — Алекса приложила палец к ее губам.

— Как пожелаешь, — счастливо улыбнулась Лазель, запустив руки ей под камзол.

Дальнейшее развитие событий убедило их в целесообразности переместиться в спальню. Алекса порадовалась, что они одни в доме, так как слуги были распущены ею на рождественские праздники и еще не вернулись. Пламя разгоревшейся страсти готово было заставить полыхнуть все вокруг.

По пути в спальню они частично растеряли свой гардероб и не собирались останавливаться на достигнутом. Одежда как-то вдруг оказалась лишней. Руки Лазель скользили под рубашкой Алексы, плетя дразнящую сеть ласковых прикосновений, начиная с плеч и настойчиво устремляясь дальше. Руки Алексы отвечали ей тем же, ни в чем не отставая.

Вот последняя деталь одежды была устранена. В ночи остались лишь два обнаженных, сплетенных в едином танце тела на кровати.

Склонившись над Алексой и покрывая поцелуями ее лицо, Лазель прошептала:

— Ты прекрасна. Если хочешь, если тебе так лучше, я снова изменюсь. Я буду такой или таким, как ты захочешь.

— Будь собой, — отозвалась вампирша, подтвердив свои слова поцелуем.

Ее руки ласкали спину, устремляясь дальше, пока не наткнулись на округлость ягодиц, но и на этом не собирались останавливаться, заставляя Лазель выгнуться и задышать чуть чаще. Но в следующий миг уже из горла Алексы вырывался вздох-полустон, так как беспощадные губы подруги добрались до ее груди. Руки тоже не бездействовали. Лазель оказалась более чем искусна.

Такой бурной ночи, плавно перетекший в бурный день, у Алексы не было очень давно. Она не могла даже припомнить точно, сколько раз их тела сливались в любовном танце. Между ней и Лазель не осталось абсолютно никаких барьеров: ни физических, ни, что более важно, ментальных. Тех, кому Алекса открыла самое себя, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но она ни в коей мере не жалела, что поддалась импульсу. Ей было очень хорошо.

Они так и заснули вместе, не размыкая рук. Совсем как люди. Алекса вспомнила, что такое просто провалиться в сон.

Когда вампирша проснулась, то сразу же, едва открыв глаза, увидела Лазель. К ее удивлению, та была уже полностью одета, хоть и сидела рядом на кровати, не сводя с нее глаз. Она улыбнулась Алексе, но в ее взоре был заметён налет грусти.

— Привет, — произнесла Алекса, приподнимаясь на локте.

— Привет, — эхом отозвалась Лазель.

Алекса уже сидела в кровати, всю сонливость как рукой сняло. Ничуть не заботясь о своем внешнем виде, то есть о полной обнаженности, она положила руку на плечо подруги, проговорив:

— Твои глаза печальны. Что-то не так?

— Нет, — покачала головой Лазель, улыбнувшись, но глаза нисколько не изменились. — Сегодня, этой ночью с тобой, я была счастлива, как не была очень давно.

— Но почему я слышу какое-то «но»?

— Просто нелегко видеть, как рассеиваются иллюзии.

— В смысле?

— В этом в никоей мере нет твоей вины, просто я сама возвела себе иллюзорный замок, который рухнул, столкнувшись с реальностью.

— Да о чем ты? — Алекса уже встревожилась не на шутку.

— Этой ночью все встало на свои места, наши сознания слишком открылись друг другу. Я для тебя стала другом, очень близким. Но любви между нами нет.

Алекса лишь сидела и хлопала глазами. Она просто не знала, что сказать. В основном потому, что все это было правдой, как ни грустно признавать. Алекса честно пыталась, но любовь так и не зародилась в ее сердце.

Словно услышав ее мысли, Лазель продолжила:

— Похоже, твое сердце просто еще не готово к любви. А мне не удалось его разубедить. — Она грустно улыбнулась.

Как бы вампирше хотелось переубедить ее, сказать, что все будет хорошо. Но утверждать подобное, означало лгать, а это было не в привычках Алексы. К тому же лгать другому вампиру попросту бессмысленно. Поэтому она лишь сказала:

— В этом нет ничьей вины. Такая уж я есть.

— Знаю. Может, именно за это я тебя и полюбила, — снова улыбнулась Лазель, но веселости не прибавилось. Чувства просто кричали из ее глаз. — Да, видно, не судьба. Прости.

— Тебе абсолютно не за что извиняться, — возразила Алекса, придвинувшись ближе.

— Смотря в твои глаза, я готова утопить себя в самообмане, — проговорила она, обвив шею вампирши руками и поцеловав. Долгий, страстный поцелуй. Но даже он закончился. Лазель отстранилась, проговорив: — Мне лучше уйти.

И, прежде чем Алекса успела хоть что-то ответить, ее и след простыл. Удалилась со свойственной всем вампирам, особенно старым, молниеносностью. Алексе показалось, или в воздухе повисло слово: «Прощай…» Она встала с кровати и подошла к окну. Сквозь морозные узоры вампирша увидела быстро удаляющуюся темную фигуру.

Все случилось совсем не так, как хотелось. Но, учитывая все обстоятельства, произошедшее вполне логично. Алекса вздохнула и пошла одеваться, а ее губы все еще хранили вкус поцелуя Лазель.

Прошла почти неделя. За все это время Алекса так и не встречалась с Лазель. У нее создалось впечатление, что та просто избегает ее. Алексе хотелось хоть как-то исправить эту ситуацию. А с другой стороны, ее мучил вопрос: имеет ли она на это право? Имеет ли право причинять боль тому, кого стала считать своим другом? Ведь чувства Лазель так серьезны.

Все это постоянно вертелось в ее голове. Даже Сергей заметил, что с ней что-то не так. Но когда он сказал об этом, Алекса ответила, что все нормально. Почему-то эту тему она с ним обсуждать не могла. Возможно потому, что сама для себя не могла все четко сформулировать.

К концу недели, не в силах больше бороться с этой недосказанностью, Алекса решила поговорить с Лазель, чтобы наконец все выяснить. Она всегда выбирала путь решительных действий.

Ей повезло: Лазель была дома. Ночь только началась, и вампирша, видимо, встала не так давно. Судя по всему, она не ожидала этой встречи. Лишь спустя пару секунд она проговорила:

— Алекса?

— Да. Можно войти?

— Конечно. Проходи.

Алекса вошла в дом, дверь за ней закрылась, и Лазель прислонилась к ней спиной. Вампирша решила не откладывать дела в долгий ящик и, повернувшись к ней, сказала:

— Думаю, нам снова нужно поговорить.

— Если хочешь, — отозвалась Лазель, отводя глаза.

Во всем этом было что-то такое, что заставило Алексу, положив руки ей на плечи, тихо сказать:

— Я не хочу говорить тебе «прощай», Лазель. Но, если ты не желаешь меня видеть, я уйду.

— Нет. — Она наконец подняла глаза на Алексу. — Я тоже не хочу прощаться с тобой.

— Прости, что все вышло так, как вышло. Но я не хочу, чтобы мы расстались именно так, не поняв друг друга до конца и причиняя тем самым только лишнюю боль. Понимаю, тебе нелегко сейчас, но мне бы очень хотелось остаться друзьями.

Лазель долго всматривалась в ее лицо, потом накрыла ладонью ладонь Алексы, все ее покоящуюся на ее плече, и сказала:

— Мне тоже.

— Значит, друзья?

— Друзья. — Она впервые улыбнулась. — Но мне понадобится время, чтобы научиться видеть в тебе только друга.

— Понимаю.

— Просто я сразу прошу меня извинить, если забудусь…

— Ничего страшного. Даже не надейся, что это меня разозлит или обидит, — усмехнулась Алекса. Все разрешилось более чем отлично.

— Ловлю тебя на слове.

— Сколько угодно. Да, как друг, предлагаю тебе отправиться на совместную охоту, — проговорила вампирша тоном заговорщика.

— Хм. Я успела тебя достаточно узнать, чтобы понять, что ты подобные предложения делаешь редко.

— Так идем?

— Идем.

Лазель собралась за считаные минуты, и они вышли в ночь, выискивая того или ту, кто разделит с ними сегодня свою кровь, напоит своим теплом. Но внешне они походили скорее на прогуливающуюся пару, чем на хищников. Шли, рассказывая друг другу истории. Дослушав очередную, Лазель весело рассмеялась. Но вдруг ее смех резко оборвался, будто его выключили, и она тихо проговорила:

— Я чувствую приближение вампира.

— Я тоже, — кивнула Алекса. — Похоже, я знаю этого вампира.

— Знаешь?

— Вот и получилось наконец познакомить тебя с моим старым другом, Сергеем. Я тебе о нем рассказывала.

— Да, помню.

— Сергей, где ты там? — громко спросила Алекса, оборачиваясь.

— Здесь я, просто не хотел мешать вашей маленькой компании.

Фигура вампира словно из воздуха соткалась прямо посередине улицы, всего в паре шагов от них. Церемонным жестом он снял шляпу и отвесил поклон со словами:

— Доброй ночи, милые дамы.

— Лазель, позволь представить тебе моего друга — Сер… — Голос Алексы оборвался, когда она, обернувшись, увидела лицо своей подруги. В глазах той вспыхнуло пламя ярости, так что даже хотелось отойти. Пронзив Сергея гневным взглядом, Лазель каким-то неживым, металлическим голосом проговорила, словно плюнула битым стеклом:

— Ты?!

— Простите, разве мы знакомы? — Было видно, что он опешил под этим испепеляющим взглядом.

— Мерзавец! Ты не помнишь меня, но я отлично запомнила твое лицо! Ты убил ту, кто была мне дороже жизни! Может, ты уже не помнишь и ее? Эмили погибла из-за тебя!

Последние слова упали в свинцовую, раскаленную тишину. Казалось, сам воздух был напряжен, как струна. И посреди этой тишины стоял Сергей. Стоял как громом пораженный. Он сделался таким бледным, белее снега. Плечи опустились, словно под тяжким грузом.

Алекса подумала, неужели та несчастная любовь Сергея и есть Эмили? Все сходилось…

— Идя на поводу собственной прихоти, ты сделал ее вампиром, и Эмили не выдержала этого — Голос Лазель подобно острому лезвию полосовал тишину. — А ты сбежал, сбежал как последний трус. Теперь ты даже забыл имя той, которая на могиле Эмили поклялась тебе отомстить!

— Я помню, — глухо проговорил Сергей.

Ответом ему был хлесткий удар, сбивший его с ног. Лазель осталась стоять там, где стояла, но по скуле Сергея расплылся большой кровоподтек. Он медленно поднялся на ноги. Что-то умерло в его глазах. Алекса смогла только спросить у него:

— Это правда?

— Да, — ответил Сергей, не поднимая глаз. Он казался каким-то раздавленным.

А Лазель просто кипела от ярости и ненависти, от этого ее сила клубилась вокруг, подобно шаровой молнии. У Алексы даже зубы заныли от такого напора. Но что-то было не так с этой силой, вампирша даже обернулась посмотреть на свою подругу и тогда сразу поняла, в чем дело. Лазель изменялась. Ее эмоции или желание были тому причиной, но она в считаные секунды превратилась в мужчину, но ненависти от этого не убавилось. Сергей смотрел на это с нескрываемым удивлением. А Лазель произнес:

— Я поклялся, что ты заплатишь мне за ее смерть жизнью. Я клялся в этом облике и в этом же исполню клятву. Я бросаю тебе вызов. Но наша битва состоится не сейчас, так что можешь составить завещание. — Зло засмеявшись, Лазель исчез, как мятежный порыв ветра, на крыльях собственного смеха. Это произошло прежде, чем Алекса успела хоть что-либо сделать.

Они с Сергеем остались на пустынной заснеженной улице одни. Алекса еще некоторое время смотрела на то место, где совсем недавно стоял Лазель, потом перевела взгляд на Сергея. Он стоял совсем потерянный, бледный, а в глазах была такая печаль, что страшно становилось.

И Алекса испугалась, впервые за время их знакомства испугалась за него и за Лазель. То, что сегодня произошло, означало только одно, что рано или поздно, скорее рано, эти двое встретятся, и тогда в живых останется только один. А она не хотела терять никого из них. Никого.

Она подошла к Сергею и осторожно тронула его за плечо со словами:

— Отомри, пожалуйста. Ты меня пугаешь.

— Все это правда, Эмили погибла из-за меня, — едва слышно прошептал вампир.

— Но как это случилось? Ты не похож на тех, кто насильно обращает людей, я тебя знаю, — проговорила Алекса. Она еще не была уверена, что осознала все произошедшее здесь.

— И, тем не менее, это так, — грустно усмехнулся Сергей.

Они шли к дому Алексы. Не зная почему, она хотела увести его подальше от этого места, лихорадочно соображая, как же можно разрулить эту ситуацию с наименьшими жертвами.

— Если хочешь — расскажи. Я тебя выслушаю. Я ведь твой друг.

— Друг, — повторил Сергей то ли для нее, то ли для себя — Да, наверное, нужно рассказать… Хотя, вполне вероятно, что ты после этого не захочешь меня знать.

— Я так не думаю, — покачала головой Алекса, пропуская его в дом.

— Я уж и не помню, каким ветром меня занесло тогда в ту деревню. Именно ее, Эмили, я встретил первой. Прекрасная девушка, идущая по дороге с корзиной спелых яблок, а сзади нее потухающее вечернее солнце. Картина, достойная любого живописца. Я влюбился, как мальчишка, и решил добиться ее во что бы то ни стало. К моей радости, Эмили к своим двадцати двум годам все еще была не замужем, а то, что к ней благоволил хозяин здешнего замка, я пропустил мимо ушей. Глупец!

Со мной Эмили была мила, но не более. Набожная и скромная, эта девушка, как никто, доверяла людям. Она часто рассказывала о своем друге из замка, и я изнывал от любви и ревности. А тут еще пришло известие, что в соседней деревне разразилась эпидемия чумы.

Я не находил себе места от ужаса, ведь она могла заболеть и погибнуть! Люди так хрупки… Подстегиваемый этим ужасом, я и решился обратить ее. Наивный, я представлял, каким счастьем станет для нее дар вечной жизни!

— Ты ей объяснил, что ее ждет?

— Ты все еще слишком хорошего обо мне мнения. Я пришел к ней ночью, как преступник. Похитил, спящую, из дома и обратил. Эмили так и не поняла, сон это был или явь, пока следующим вечером не пробудилась вампиром.

До меня стало доходить, что я натворил, когда я увидел ее глаза. Они были такими… потерянными. Ничего удивительного. Она абсолютно не понимала, что с ней происходит. Когда же я объяснил, стало только хуже. Эмили была не из тех, которые легко воспринимают перерождение.

Я еще надеялся, что первая охота все исправит, заставит по-новому взглянуть на все изменения, но нет. Это стало полным кошмаром. После своей первой трапезы Эмили забилась в истерике, а когда я попытался ее успокоить, пришла в ужас и убежала. Я искал ее до рассвета.

Только потом я сообразил, что она спряталась в замке. Когда я все-таки ее нашел, было уже поздно. Эмили очень, очень сильно обгорела на солнце. Когда я вносил ее в дом, она звала Лазель, разговаривала с ней, с ним. Эмили умирала и хотела этого, не желая жить той, кем стала.

Лазель вернулся в этот же день, и я узнал, что это тоже вампир. У меня не хватило ни смелости, ни душевных сил рассказать о том, что я натворил. Мое сердце кровоточило. Я бежал. Бежал от всех и от себя.

Эмили погибла, и Лазель ненавидит меня и жаждет отомстить. Я его понимаю. Он имеет на это право. Я виноват, страшно виноват, — выдохнул Сергей, уперевшись лбом в ладонь. Волосы упали вперед, скрывая лицо.

— Эй, ты что, умирать собрался? — Алексу сильно встревожил подобный настрой.

— Я должен искупить свою вину.

— Но не смертью же! Ты больше века места себе не находил, я же видела! Этим ты, мне кажется, полностью искупил свой грех.

— Не думаю, что Лазель согласится с тобой, — горько усмехнулся Сергей.

— Она слишком долго искала виновного в своем горе, — задумчиво проговорила Алекса.

— Она? — Он слегка оживился.

— Да. Лазель — вампирша клана Инъяиль и может менять пол. Но это она, женщина.

— Значит, мне не показалось тогда.

— Я поговорю с ней, постараюсь убедить Лазель отказаться от мести.

— Это ее право, — безразлично ответил Сергей.

— Проклятье! — взорвалась вампирша, — Я не хочу, чтобы ты погиб! Слышишь? — От избытка эмоций она встряхнула его пару раз.

— Я не имею права требовать снисхождения.

— Да ты хоть понимаешь, что твое благородство тебя погубит?!

— Понимаю, — кивнул Сергей.

— Может, тебе лучше уехать, а? — тихо предложила Алекса, присев перед ним.

— Нет, я слишком долго бежал. Больше не могу. — Он поднял на нее свои ореховые глаза и даже попытался улыбнуться, проведя пальцами по ее щеке. — Прости, что приходится огорчать тебя.

— Черт! Все это гораздо серьезнее, чем какое-то огорчение! Ты жизнью рискуешь! Обещаю, я поговорю с Лазель!

Она выбежала за дверь и уже не слышала, как Сергей сказал:

— Не стоит.

Алекса еще никогда так быстро не передвигалась по городу. Она летела как сумасшедший тайфун. Редкие прохожие даже не успевали ничего заметить. Через считаные минуты вампирша снова стояла у дома Лазель.

Но, видно, им не судьба была встретиться. Ее не было дома, и никого из слуг тоже не было. Лишь пустой и холодный дом. Алексе ничего не оставалось, как вернуться к себе, где она оставила Сергея.

Ей опять не повезло. Он ушел. Алекса поспешила к нему домой, но и там его не оказалось. Сердце вампирши забилось сильнее в плохом предчувствии.

Сергей шел по улице, даже не замечая, что снова начало вечереть. Погруженный в чувство собственной вины, он не замечал вообще ничего.

На набережной его окликнул холодный, разящий в самое сердце голос:

— Ты опять решил убежать, Сергей? — Имя было произнесено с особой тщательностью.

Он остановился и, обернувшись, увидел, что Лазель стоит прямо посреди улицы. От ветра его пращ развевался за ним подобно черным крыльям. Его лицо было непроницаемо, но глаза горели яростью.

— Нет, я никуда не бегу, — ответил Сергей.

— Хорошо. Может, у тебя и осталось что-то от чести.

— Что ты хочешь от меня? — Вопрос прозвучал как-то устало.

— А ты как думаешь? — зло усмехнулся Лазель. — Долгие годы я придумывал, какой наиболее мучительной смерти предам тебя, когда найду. Одной своей ненавистью я готов был спалить тебя. И вот мы наконец-то встретились. И должны решить все раз и навсегда.

— Согласен.

— Но не здесь, я не хочу, чтобы нам помешали. Тут на окраине города, есть пустующий дом. Идем.

Они шли, соблюдая просто гробовое молчанье. Надо сказать, Лазель едва сдерживал свою ярость. Он слишком долго жаждал мести. Что до Сергея, то он выглядел покорившимся судьбе.

Дом, где должно было все решиться, больше всего походил на заброшенную хижину или сарай.

Проходя вслед за Лазель, Сергей снял шляпу и, развязывая завязки плаща, проговорил:

— Прости меня, Лазель. Ты имеешь право мстить мне.

— Ты просишь о прощении?! — не оборачиваясь, процедил сквозь зубы Лазель. — А как же Эмили? Ты обратил ее вероломно, как ночной вор, и этим затушил пламя ее разума и жизни. За это ты просишь прощения? Так вот, у меня его нет!

Он наконец обернулся, вонзив в Сергея испепеляющий взгляд, в котором не осталось ничего, кроме ненависти.

— Я знаю свою вину, — глухо ответил вампир. — И не отрицаю ее. Но также знаю, что я любил Эмили. Любил так сильно, что решился на это.

— Любил… — хмыкнул Лазель.

— Да, но это чувство не было взаимным. В ее сердце был ты, она звала тебя.

— Тогда ты оставил ее. Ожоги Эмили, полученные на солнце, были ужасны, и она умирала из-за них. Умирала на моих руках! — Голос Лазель был пропитан яростью и грозил сорваться на крик, но по щеке скатилась слеза. — Она звала меня и плакала от страха и адской боли. Мне пришлось собственными руками прервать ее страдания!

Теперь уже слезы стояли в глазах Сергея. Слезы боли и ужаса. Но Лазель это не тронуло. Он толкнул его своей силой. Раздался звук, как от пощечины. Но от пощечины не отлетают на несколько шагов в сторону, и от нее, как правило, не появляется кровь. Алые капли закапали у Сергея из уголка рта.

— Это только начало, — пообещал Лазель. — Но бой будет честным, так что можешь попытаться мне ответить. Ну же! — и он еще раз хлестнул своей силой, сбив Сергея с ног. Потом еще и еще. Жажда мести, кипевшая столько лет, рвалась наружу.

Алекса понимала, что одновременное отсутствие Сергея и Лазель может означать только одно. И не было сомнений, что исход их встречи будет трагичен. Она видела, в каком состоянии находился Сергей, он не станет драться. И это его чувство вины приведет его в могилу.

Алекса должна была помешать этому! Она не простит себе гибели никого из них! Но как их остановить, если вампирша даже не знала, где искать этих двоих…

В отчаянии Алекса решилась использовать свой дар телепатии, который обычно блокировала. В Петербурге было много вампиров, но они с Лазель были достаточно близки, чтобы она могла ее, вернее теперь его, найти. В том, что остановить надо именно Лазель, Алекса не сомневалась.

Сконцентрировавшись, она раскрыла свой ментальный дар, как лепестки цветка, и стала искать, искать, искать… Вскоре ее разум коснулся разума Лазель. Алекса даже чуть отпрянула, так как его ненависть просто обжигала, но потом мысленно взмолилась:

— Прошу, не убивай Сергея! Он мой друг. Я понимаю твою жажду мести. Это твое право, но прошу!

Лицо Сергея было все в крови, будто его ткнули в кучу битого стекла. Он тяжело дышал, стоя на одном колене, и уже, похоже, был не в силах подняться. Лазель готовился нанести очередной удар, но вдруг остановился. Его лицо даже чуть просветлело, потом он усмехнулся и сказал:

— Твоя подруга, Алекса, просит сохранить тебе жизнь.

Что-то отразилось на лице Сергея, проступив сквозь кровавую маску. Что-то, заставившее Лазель опустить занесенную руку и пристальнее всмотреться в его глаза. Сергей не успел вовремя закрыть свой разум, и он сумел частично прочесть его мысли. Но и этого оказалось достаточно. Губы Лазель расплылись в ироничной улыбке, но глаза наполнились недоумением и досадой. Он сказал:

— Ты любишь ее. Любишь Алексу, хоть и не признаешься ей в этом.

— Да, — глухо ответил Сергей, кое-как поднявшись на ноги и вытирая кровь с лица.

— Какая ирония судьбы. Она снова столкнула нас в любви.

— О чем ты? — нахмурился вампир.

— Ты прекрасно понял о чем. — На сей раз голос Лазель прозвучал почти добродушно. — Алексу нельзя не полюбить. Не думал, что после Эмили я смогу испытывать к кому-либо подобные чувства.

— Ты… и Алекса, — начал понимать Сергей.

— Именно. И я рад, что осознание этого причиняет тебе боль.

Алекса уже знала, где находятся ее друзья, и неслась к ним так, что ветер в ушах свистел. И все равно она боялась опоздать. Поэтому продолжала уговаривать Лазель:

— Прошу, сохрани ему жизнь. Я не хочу, чтобы между нами была кровь, кровь моего друга. Это перечеркнет все, что было между нами.

— Тебе так дорог этот вампир? — наконец услышала она мысленный ответ Лазель.

— Да. Он мой друг. Лучший друг и дорог мне так же, как и ты.

— Это действительно так… — Его внутренний голос будто удалялся. — И ты просишь меня, как своего друга, сохранить ему жизнь?

— Конечно! Я прошу тебя об этом одолжении и понимаю, как тебе нелегко.

— Ты будешь страдать, если он умрет… А я меньше всего на свете хочу причинить тебе боль… Хорошо. Сейчас я сохраню ему жизнь, ради тебя, но он понесет наказание — и Лазель отрезал себя, свои мысли от Алексы.

Буквально пару секунд Лазель находился в каком-то оцепенении. В уголке его рта залегла горькая складка. Когда он вышел из этого состояния, его взгляд несколько потух. Все еще стоя напротив Сергея, он сказал:

— Ты любишь Алексу, но она не отвечает тебе взаимностью. Ты для нее лишь друг. Она никогда, слышишь меня, никогда не полюбит тебя! Ты будешь вынужден вечно скрывать свои чувства, иначе потеряешь ее! Это моя тебе месть, мое проклятие! Возможно, через пару веков оно покажется тебе хуже смерти.

Лазель зло расхохотался, но в смехе слышалась горечь. Он обрушил на Сергея свой последний удар. У того создалось впечатление, что его ударили жидким огнем, бросили в костер. От этого Сергей потерял сознание. Последней его мыслью было то, что откуда-то потянуло гарью и что-то тяжелое навалилось ему на грудь.

За сотню метров Алекса увидела полыхающее строение: то ли сарай, то ли дом. Ее моментально толкнуло: «Он там!» Вампирша не успела разобраться, ее это мысль или Лазель. Она ринулась туда, уже зная, что самой Лазель там нет, в отличие от Сергея.

Но в паре шагов от дома Алекса вынуждена была остановиться. Дом более всего походил на огромный костер. Пламя ревело так, что уши закладывало. Откуда-то издали начинали доноситься людские крики. Но он был там. Сергей находился внутри этого пекла — не было никаких сомнений. Алекса чувствовала его. И если она будет медлить, он просто сгорит, так как что-то подсказывало ей, что сам он не выйдет.

Недолго думая, она поглубже натянула шляпу и ринулась в дом, в пекло. Пламя ревело, норовя ее облизать, уже рушились прожженные им балки потолочных перекрытий, угрожая похоронить всех и вся в любой миг.

Плащ уже начал тлеть, когда Алекса наконец разглядела сквозь огонь распростертую на полу фигуру Сергея. Он был придавлен балкой и, похоже, без сознания, иначе смог бы выбраться. Пламя гудело и плясало вокруг. Алекса кинулась к нему, ни на что другое не обращая внимания.

Она голыми руками откинула пылающую балку, взяла на руки бесчувственное тело Сергея и поспешила к выходу сквозь это адово пекло. Стоило ей почувствовать под ногами снег, как позади раздался оглушительный треск. Крыша, чудом державшаяся до сих пор, рухнула, объятая огнем.

Но Алекса не обратила на это никакого внимания, равно как и на суетящихся вокруг людей, которые прилагали все усилия, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома, так как этот спасать было уже бесполезно. Вампирша шла сквозь толпу со своей ношей. Она спешила домой. Близился рассвет, а Сергей сейчас был не в том состоянии, чтобы выносить еще и солнечный свет, даже слабый свет зимнего солнца.

Вот и дом. Никогда еще вампирша так не радовалась своему возвращению. Слуги еще спали, так что она вошла никем не замеченная. Алекса отнесла своего друга в спальню, тщательно занавесив все окна, при этом еще и ставни затворив. Положив Сергея на кровать, она решила наконец осмотреть, насколько серьезны его повреждения. Стоило ей увидеть, как глаза защипало от подступивших слез.

Огонь беспощаден. Две трети лица страшно обгорели. Один сплошной ожог. Лишь волосы по какой-то иронии судьбы даже не подпалились. Одежда все еще тлела на нем, и Алексе пришлось содрать ее. Теперь картина предстала перед ней целиком. Руки, ноги, практически все тело покрывали ужасные ожоги, чуть бледнее там, где тело прикрывала одежда. Но все равно это был ужас. Будь на месте Сергея человек — он бы умер. А Сергей был жив. Алекса явно чувствовала это. Хотя он все еще лежал без сознания. Но такие страшные раны вряд ли дадут ему очнуться до вечера. Его тело и так тратило слишком много сил на восстановление. Алекса знала, что ожоги сходят дольше, чем другие раны. И все же, пока Сергей не очнется, она ничем не могла ему помочь, кроме как охранять его покой.

Устроив его в кровати получше, она накрыла его одеялом. Покалывание и жжение в руках заставило Алексу наконец обратить внимание и на саму себя. Она посмотрела в зеркало и невольно ахнула. Вампирша более всего походила на черта, вылезшего из печи. Скинув камзол, вернее его остатки, она приступила к более детальному осмотру.

Сквозь сажу проступали ожоги, конечно не такие сильные, как у Сергея, но все равно весьма глубокие. Они были сильнее на спине и особенно на руках. А на левом плече глубокая рана, к счастью уже переставшая кровоточить и начавшая затягиваться. А Алекса и не почувствовала, как поранилась. Наверное, тогда когда убирала балку. Еще сильно пострадали ее золотые волосы. Огонь подпалил их очень сильно.

Недолго думая, Алекса схватила ножницы и коротко обстригла их. Получилась эдакая мальчишеская стрижка. У нее не было по этому поводу ни малейшей жалости. Да и чего жалеть, если дня через три они снова станут такими, какими были. Закончив с этим, она приняла ванну, чтобы соскрести с себя сажу и избавиться от запаха гари. Потом, переодевшись, она попыталась, насколько это возможно, смыть сажу и с Сергея, действуя при этом как можно бережнее и нежнее. Алекса не отходила от него весь день.

К вечеру ожоги Сергея выглядели лучше, но не намного. Нужно было как-то подтолкнуть исцеление. Он медленно приходил в себя. Было видно, что ему тяжело даже глаза открыть. Но он сделал это, а увидев Алексу, даже проговорил:

— Алекса… ты спасла меня…

— Тихо. — Она приложила палец к его пересохшим губам. — У нас еще будет время поговорить. А пока отдыхай, тебе нужно восстанавливаться. Ты чертовски хреново выглядишь.

— И чувствую себя тоже, — попытался улыбнуться Сергей, но вместо этого у него вырвался стон боли.

Не желая казаться слабым, он закрыл глаза и отвернулся от Алексы. Но она не собиралась сдаваться так просто. Закатав рукав рубашки, она протянула левую руку прямо к его губам со словами:

— Пей.

— Что? — На миг взгляд Сергея стал абсолютно ясным.

— Пей, говорю! Тебе нужно поправляться, а без питания твое выздоровление слишком затянется.

Сергей хотел что-то возразить, но он был слишком слаб, чтобы противиться искушению. Жажда уже поднялась в нем, затмив собой разум. Весь мир для него сузился до протянутого ему запястья, жилка которого трепетала, показывая ровно бьющийся пульс. Вампир всем существом потянулся к этой руке, превозмогая боль и слабость. Вскоре острые клыки вонзились в плоть. Никогда еще питание не приносило Сергею такого блаженства. Он словно пил чистый свет.

Он все тянул и тянул. Алексе пришлось даже лечь рядом, чтобы ему было удобнее. Их лица находились совсем близко, но Сергей ничего не видел. Его глаза были закрыты, он полностью отдавался процессу насыщения. Вампир выпил очень много. Когда он наконец отстранился, Алексе даже стало как-то нехорошо. Поэтому она не спешила вставать с кровати.

Приподнявшись на локте, Алекса посмотрела на своего друга. Сергей лениво, будто нехотя, открыл глаза. В них был просто лихорадочный блеск, да и температура тела значительно повысилась. Кровь Алексы стала топливом, ускорившим его выздоровление. Его ожоги выглядели гораздо, гораздо лучше. Хотя до полного излечения было еще далеко.

Сергея снова клонило в сон. Где-то на грани яви и забытья он не без труда положил руку на талию Алексы и проговорил:

— Спасибо тебе… любовь моя, — и почти сразу же провалился в объятья исцеляющего сна.

А вот Алексе уже было не до отдыха. Она точно знала, что не ослышалась, равно как и то, что сказанное было правдой. Надо сказать, это признание выбило ее из колеи.

Они так долго были друзьями, лучшими друзьями. Вампирша не ожидала, что их отношения, вернее отношение к ней Сергея, может перерасти в любовь, да и не хотела этого. Как сказала Лазель, ее сердце было не готово к любви. Она берегла свой хрупкий покой одинокого человека.

Скользнув взглядом по лицу Сергея, Алекса сокрушенно покачала головой, потом поднялась с кровати. Сейчас ее волновали куда более насущные проблемы. Ей нужно было поохотиться, очень нужно, так как Алекса знала, что ей еще не раз придется давать свою кровь Сергею, прежде чем он сам сможет питаться. А без охоты в таком случае, она сама очень быстро ослабнет и вряд ли сможет помочь.

На вторую ночь в доме Алексы Сергею стало уже значительно лучше. Ожоги превратились в темные пятна, так что вампир походил на леопарда. Но он все еще был слишком слаб, все силы уходили на залечивание ран. Правда, Сергей уже был в сознании и больше не срывался на бред.

После того как Алекса в очередной раз разделила с ним кровь, он спросил, стараясь при этом не смотреть ей в глаза:

— Скажи, пока я тут валялся, я не сказал ничего лишнего?

— Что ты имеешь в виду под лишним? — насторожилась вампирша, на миг у нее даже сердце замерло, но она постаралась изо всех сил не подавать виду.

— Ну… что-нибудь… что пришлось бы тебе не по душе… или… — Он явно не мог найти нужных слов, вернее не решался сказать все, как есть.

— Нет, ничего такого, — тут же отозвалась Алекса, желая замять этот разговор.

— Точно? — Сергей даже приподнялся на локте.

— Абсолютно.

— Ладно — Было трудно определить — рад он этому или нет. Так же, как Алекса некоторое время назад, он старался не подать виду. Теперь они уже оба хотели сменить тему.

— Да, а что с твоими волосами? Вроде раньше они были длиннее, — как бы невзначай отметил Сергей.

— Ну да, но они пострадали от огня, так что пришлось их немного подстричь. Но они отрастут, завтра уже.

— А тебе так идет ничуть не меньше. Только сходство с парнем усилилось.

— Я знаю. Ну и хорошо.

— Ты неисправимый сорванец! — усмехнулся Сергей.

— На том стоим, — рассмеялась Алекса.

Еще через ночь следы от ожогов Сергея исчезли совсем, он поправился во многом благодаря стараниям Алексы, хотя сама она отказывалась признаваться в этом.

Когда жизнь и здоровье Сергея уже были вне опасности, Алекса решила отыскать Лазель. Ей не давало покоя, что она не смогла этого сделать сразу, но, по понятным причинам, она до настоящего момента не могла выходить надолго. Что же касается той ночи, то Алекса, входя в горящий дом, не чувствовала Лазель ни в нем, ни поблизости. Может, тогда это было и к лучшему, но теперь это ее беспокоило.

Вот и дом Лазель. В нем горело только одно окно, насколько поняла Алекса, где-то на кухне. Она постучала, но открыли далеко не сразу. К тому моменту вампирша уже знала, что ее подруги в доме нет, но все же спросила у возникшей на пороге заспанной служанки:

— Могу я видеть Лазель?

— Простите, сударь, но княгиня уехала.

— Давно?

— Вчера, сударь.

— Понятно, — кивнула Алекса. Она уже развернулась, собираясь уходить, но служанка остановила ее вопросом:

— Простите, вы не Алекс, граф Палехский?

— Да, я, а что?

— Княгиня оставила вам письмо. Минуточку. Вот оно. — Женщина протянула вампирше конверт, запечатанный сургучной печатью с оттиском того самого перстня, который Алекса ей подарила.

— Спасибо, — ответила она, принимая конверт. Вскрыла Алекса его лишь по прибытии домой, запершись у себя в кабинете. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь беспокоил ее в это время. Даже Сергей.

Глаза быстро пробегали по строчкам, написанным ровным, слегка округлым почерком. Лазель писала: «Алекса, мой добрый друг!

Прости за то, что не попрощалась с тобой и за мой скоропалительный отъезд. Я знаю, он очень похож на побег. Отчасти, наверное, так оно и есть. Мне пришло письмо от матери. Она хочет меня видеть, так что я еду к ней.

Только, прошу, не вини себя в моем отъезде. Это не так. Я благодарна тебе за все, что было между нами. С тобой я вновь почувствовала себя счастливой.

Не знаю, что ждет меня в будущем. Но я надеюсь, мы все еще друзья и останемся ими, несмотря ни на что. Прошу, не держи на меня зла. Мне было бы очень горько потерять такого друга, как ты.

Я люблю тебя, Алекса.

Лазель».

И все. Письмо было коротко и лаконично. О том, что произошло той ночью, и о Сергее ни слова. Но, даже несмотря на это, на душе Алексы потеплело, хотя ее все еще печалило то, что подруга уехала. И все же это письмо сняло с ее плеч тяжкий груз недосказанности.

Положив его к другим бумагам, которые она всегда возила с собой, Алекса вышла из кабинета. Ведь ее ждал уже практически выздоровевший Сергей.

Часть III

Москва. 2005 г.

Алекса смотрела на Лазель. Прошло более двухсот сорока лет, а она практически не изменилась. Изменчивость вообще не свойственна вампирам. На лице магистра города отразилась вся гамма чувств: от неверия до радости. На лице подруги отражалось практически то же самое, как у зеркального отражения. Алекса первая сделала шаг навстречу и, заключив вампиршу в объятия, радостно проговорила:

— Господи, это действительно ты! Ну наконец-то наши дороги пересеклись вновь!

— Могу сказать лишь то же самое. Как долго я ждала нашей встречи! — Лазель наконец с некоторым сожалением разомкнула объятия, и они сели за столик.

— Могла бы в таком случае и пораньше объявиться! — упрекнула Алекса.

— Прости, я пыталась… просто так получилось, — потупила взор Лазель. — К тому же тебя искать — что ветра в поле. Ты никогда не славилась оседлостью.

— Это так, — согласилась вампирша. — Во всяком случае, было так.

— А ты изменилась. Магистр города… кто бы мог подумать! Раньше ты сторонилась всего этого.

— Все течет — все меняется, — пожала плечами Алекса.

— А я-то все гадала, кто новый магистр Москвы… а это ты. Что же или, может быть вернее, кто оказал такое смягчающее влияние на твой характер? — лукаво спросила Лазель.

На это вампирша лишь снова пожала плечами, но ее взгляд невольно скользнул по Полине, которая во все глаза разглядывала Лазель. Потом Алекса спросила:

— Ну а ты-то как? Что произошло с тобой за все эти годы?

— Да много чего, — беззаботно ответила Лазель — Вот уже сто лет я представляю свою мать в Совете. Похоже, она решила отойти от дел, окончательно передав их мне.

— Тебе это не по нраву?

— Вовсе нет, в этом много плюсов. Просто… Совет неизменен на протяжении тысячелетий, главное — вжиться в его ритм. Ну да неважно.

— Надеюсь, здесь ты не по делам Совета?

— О нет! Так, захотелось попутешествовать, сменить обстановку. — Ответ прозвучал несколько уклончиво, но никто не обратил на это внимания. — А кто эта юная леди? — Лазель обратила внимание на Полину.

— Это Полина, — представила девушку Алекса.

— Твой птенец?

— Не совсем. Но это долгая история. В общем теперь она моя подопечная.

В этот момент к ним подошел Юлий, словно желая убедиться, что все в порядке. Здесь же, рядом, была и Николь. Алекса сделала им знак, что все хорошо, а Юлия попросила подойти, что он и сделал со словами:

— Да, госпожа? — Все было до жути официально, даже Полина сделала серьезное лицо, а магистр города сказала:

— Юлий, это Лазель. Отныне она живет и охотится в Москве, сколько сочтет нужным, я даю на то разрешение. Пусть все знают. Она мой старый добрый друг.

— Конечно, — проговорил вампир и, поклонившись, удалился.

В зале спало напряжение, хотя и раньше его почти не было заметно. Только когда оно исчезло, стало ясно, что оно вообще было.

Глаза Алексы и Лазель снова встретились, в них стояли сотни вопросов, которые они хотели задать друг другу, но здесь было не то место, где бы они желали говорить. Поэтому Алекса предложила:

— Слушай, поехали к нам в гости. А то скоро рассвет, и Полине пора спать.

— Хорошо, поехали, — просто согласилась Лазель.

— А ты где остановилась? В гостинице? — спросила Алекса, когда они уже вышли на улицу.

— Нет, я не могу останавливаться в гостинице дольше двух ночей, это меня нервирует. Я купила квартиру.

— Значит, есть шанс, что ты останешься здесь надолго.

— Не знаю, я еще не решила.

— Хм. По-моему, я повлияла на тебя слишком сильно, — рассмеялась Алекса.

Лазель ничего не ответила, лишь рассмеялась в ответ. Нет, прошедшие годы ничуть не повлияли на их дружбу. Они остались все так же близки, и сейчас, похоже, обе это ясно поняли.

Увидев жилище Алексы, Лазель удовлетворенно хмыкнула; проговорив:

— Уютная квартира. Сразу видно, что ты решила здесь надолго задержаться.

— И как ты это определяешь? — удивленно спросила вампирша.

— Просто я успела достаточно тебя узнать. Ты не стала бы все делать под себя, а воспользовалась бы готовым декором, если бы не планировала задержаться на продолжительный срок. И все же, вынуждена признать, я немного растерялась от тех перемен, которые произошли с тобой. Ты стала как-то мягче.

— Ну уж! — отмахнулась Алекса.

— Я серьезно. Не удивлюсь, если ты наравне с костюмами стала носить платья и юбки.

Магистр города состроила гримасу, будто съела что-то кислое, и сказала с притворным возмущением:

— Не дождетесь!

— Ну слава богу! — так же наигранно Лазель изобразила облегчение. — Хоть что-то осталось неизменным!

Они снова рассмеялись. Весело и беззаботно, словно и не было у них всех этих веков за плечами. Прямо обычные девушки.

Расположились на диване в гостиной, и это было так похоже на прежние времена. Конечно, Лазель сразу же заметила висевший прямо перед ними портрет и сказала:

— Великолепная картина. Почему я не видела ее раньше?

— Тогда, в Петербурге, она прибыла с опозданием. Это подарок Рамины.

— Твоего птенца?

— Да.

— Она талантливый художник. Но, судя по всему, у нее много и других способностей.

— С чего ты так решила? — Алекса приподняла бровь в удивлении.

— Вижу. Ей удалось надеть на тебя платье.

— Ты опять? — расхохоталась вампирша.

Они еще долго разговаривали, вспоминая старые времена. Полина слушала их, открыв рот. Еще бы! Эти двое так просто говорили о том, о чем она слышала разве что на уроках истории или в кино смотрела. Но через некоторое время Полина вынуждена была покинуть эту теплую компанию. Наступил рассвет, и ее неудержимо стало клонить в сон.

Когда за ней закрылась дверь ее комнаты, Лазель произнесла:

— Милая девушка. И перспективная вампирша. Она знает, какая сила в ней расцветет со временем?

— Я стараюсь ее к этому подготовить. Но сейчас Полину беспокоят другие проблемы. Ей нелегко найти общий язык со своими родителями в связи с тем, что произошло.

— Полина им рассказала?

— Да, но они оказались к этому не готовы.

— Но зачем же она тогда согласилась стать вампиром?

— Она и не соглашалась. То, что Полина стала вампиром, — несчастный случай. Ее творец утратил контроль над своей силой и случайно обратил Полину, питаясь от нее. Это был прежний магистр Москвы. Он решил замести следы и убить ее, но я нашла ее раньше. Потом я убила его. Теперь Полина — моя подопечная.

— Ты относишься к ней как к собственному птенцу. Мне почему-то кажется, что она отчасти послужила причиной тех изменений, что произошли с тобой.

— Может быть, — задумчиво ответила Алекса, — Но неужели я и правда так сильно изменилась?

— Только для тех, кто тебя хорошо знает, — улыбнулась Лазель. — Ведь тебе впервые захотелось, действительно захотелось остаться где-то надолго.

— Ты права.

— Не только ты выбрала этот город, но и город выбрал тебя. Такое бывает не часто. Но подобные союзы очень крепки.

Все это Лазель говорила, приобняв подругу за плечи. Только тут Алекса увидела на ее пальце перстень, подаренный ею тогда, в Петербурге. Осторожно дотронувшись до него подушечкой пальца, магистр города проговорила:

— Ты все еще носишь eго…

— Конечно. Это очень дорогой для меня подарок. — Она ответила так просто, будто Алекса и сама должна была это знать.

— Да, а как у тебя дела на личном фронте? Прошло столько времени… неужели ты так и не нашла свою половинку?

— Нет. Наверное, этот человек или вампир еще не родился или старательно прячется от меня, — говоря это, Лазель бросила украдкой взгляд на вампиршу. — Были, конечно, увлечения, романы, но… все не то.

Алекса ожидала, что в ее адрес будет задан такой же вопрос, но этого не последовало. Возможно, Лазель не хотела этого знать, так что она тоже решила промолчать. Алекса никогда не любила лишних слов.

— Я рада, что снова встретила тебя, — вдруг сказала Лазель.

— Я тоже. Мне тебя не хватало. А такое со мной бывает не часто.

— Знаю, и тем ценнее для меня твои слова.

Они снова поддались чувствам и обнялись. Теплые дружеские объятия. Наконец, отстранившись, Алекса сказала:

— Я искренне надеюсь, что в этот раз ты уедешь не скоро.

— Если ты приглашаешь, я, конечно же, готова остаться. — В голосе Лазель снова появилось лукавство.

— Я бы с радостью сделала тебя своей правой рукой, только не слишком ли это незначительно для члена Совета и фактически главы клана?

— Ну тебя! — со смехом отмахнулась вампирша. — Не подначивай!

— Я? Да как ты могла подумать! — воскликнула Алекса, но ей не удалось изобразить возмущение, так как она давилась от смеха.

Солнце стояло уже высоко, когда Лазель сказала:

— Ну ладно, мне, наверное, пора.

— Если хочешь, останься здесь. Места хватит.

— Спасибо за предложение, — ты даже не представляешь, насколько оно заманчиво, — но нет. Я лучше пойду.

— Но мы ведь еще встретимся?

— Конечно. Когда захочешь.

— Что если завтра, вернее уже сегодня ночью? Я бы показала тебе Катакомбы… если, конечно, у тебя нет других планов.

— Нет, планов нет, Я в полном твоем распоряжении:

— Вот и отлично. Тогда встретимся в Катакомбах.

— Хорошо. Да, вот мой здешний адрес и телефон. — Лазель протянула Алексе карточку. — Это чтоб ты всегда могла меня найти.

— Ладно.

Они попрощались, и Лазель ушла.

По одной из улиц окраины Москвы, пряча глаза от утреннего солнца за стеклами темных очков, шел черноволосый мужчина. Его одежда была также черна: кожаные штаны, кожаная куртка, тяжелые ботинки. Более всего он походил на Терминатора. Но скорее манерой держаться, чем внешностью.

Он шел, не замечая ничего вокруг. Во всяком случае, так казалось. В одном кривом переулке, где еще сгущалась темнота, его вдруг окликнул требовательный голос:

— Остановитесь, пожалуйста. Гражданин, я к вам обращаюсь!

Мужчина резко обернулся, оказавшись нос к носу с милиционером. Парнем лет двадцати семи, на котором форма висела несколько мешковато, а в глазах читалось, что он считает себя здесь царем и богом. Нехотя взяв под козырек, парень рявкнул:

— Сержант Иваньков. Ваши документы!

Мужчина недоуменно повел бровью и медленно снял очки. Парень даже попятился под этим тяжелым и колючим взглядом янтарных глаз. Его рука сама собой потянулась к рации, но было уже поздно.

Рука мужчины промелькнула смазанным движением, и парень оказался прижатым к нему без малейшей возможности пошевелиться. Пойманный колючими глазами, он даже не почувствовал, как клыки вонзились в его плоть.

Схвативший его вампир высасывал не только кровь, но и саму жизнь, будто пил саму душу. Когда он выпустил свою жертву, та стала походить на мумию.

Но вампира это нисколько не волновало. Бросив бездыханное тело, даже не потрудившись спрятать его, он пошел дальше. Прошел несколько кварталов, нашел заброшенный дом, где уснул под фундаментом, который расступился по одному мановению руки, потом снова сомкнулся над ним. Если кому-то и вздумается сюда забрести, то он ничего не заметит.

Полина, как всегда, проснулась на закате. Покинув свое ложе, она проследовала в ванную, где и столкнулась с Алексой. К удивлению девушки, вампирша, управляясь с феном, при этом что-то напевала. Подобное случалось довольно редко, так что от неожиданности Полина так и застыла в дверях.

Шум фена стих, и Алекса сказала, не оборачиваясь:

— Проходи, Поль. Что заставило тебя так застыть? Будто привидение увидела, ей-богу!

— Да нет, просто… — пожала плечами Полина, включая воду. — У тебя, похоже, сегодня хорошее настроение.

— Да. Так вроде и нет причин хандрить, — весело отозвалась вампирша. — Ты как думаешь?

— Согласна.

— Вот. — Но вдруг по ее лицу пробежала тень, — Постой, тебе, наверное, все еще не по себе от встречи с матерью. Прости, мне нужно было быть повнимательнее, — проговорила Алекса, погладив свою подопечную по голове.

— Да нет, со мной все в порядке. — Полина даже улыбнулась. — Не волнуйся.

Вампирша могла бы повторить, что прекрасно чувствует, когда ей говорят правду, а когда нет, но не стала. Вместо этого она сказала:

— Хорошо, если так.

Конечно, принять все то, что произошло с Полиной, невозможно за один день, даже за месяц. За годы — возможно. Сложность состояла еще и в неопределенности ситуации: она не отказалась от родителей, а те еще не готовы были принять ее такой, какая она есть. Но сама Полина сейчас не была настроена задумываться об этом, так как спросила Алексу:

— Это встреча с подругой так подняла тебе настроение?

— Не исключено, — хитро улыбнулась вампирша.

— Вы, наверное, очень давно знаете друг друга?

— Нет, мы были знакомы довольно короткое время, потом расстались и не виделись чертову уйму лет, вот до вчерашнего дня. Хотя иногда мне кажется, что мы дружим всю жизнь.

— Она веселая, и у нее не совсем обычная сила, чем-то похожая на силу Ольги.

— Конечно, ведь Лазель, как и Ольга, рожденный вампир, но ее сила больше.

— Как у тебя?

— Скорее даже Лазель сильнее меня, но мы никогда не задавались этим вопросом.

— А как вы познакомились?

— Мы встретились в 1764 году по дороге в Петербург, я…

Ее прервал звонок в дверь, звучавший весьма настойчиво. Застегнув рубашку, Алекса сказала:

— Ты умывайся, а я пойду открою.

— Хорошо.

На пороге стоял Юлий, и по его виду сразу было заметно, что произошло что-то серьезное. Это не обычный визит вежливости.

— Что случилось? — спросила вампирша, закрывая за ним дверь.

— От вас ничего не скроешь!

— Просто твое лицо тебя выдает. Так что произошло?

— Помните, я вам рассказывал о странных убийствах в наших соседних общинах?

— Да, конечно.

— Сегодня подобный случай произошел у нас. Во всяком случае, признаки те же: в теле не осталось ни капли крови, и оно похоже на мумию, также обнаружены ранки от клыков.

— Где это произошло?

— На юго-востоке, на самой окраине. Жертва, судя по всему, милиционер.

— Черт, это может стать проблемой! О теле позаботились?

— Конечно. Вы его осмотрите или приказать сразу уничтожить?

— Осмотрю. Может, это что-то даст. Подожди секунду, я сейчас.

Алекса вернулась в ванную, по пути одеваясь. Полина все еще была там и, увидев вампиршу, спросила:

— Кто там?

— Юлий. У меня возникло срочное дело, я должна уйти.

— Надолго?

— Не знаю. Я позвоню Жанне, она скоро придет. Дождись ее, и приходите в Катакомбы. Там и встретимся. Только обязательно дождись Жанну! Обещаешь?

— Хорошо. Что-то серьезное?

— Возможно. Я побежала. Будь умницей.

Жанне Алекса звонила, уже спускаясь с Юлием на лифте. Конечно, волчица сказала, что тотчас придет и что магистр города может во всем на нее положиться. Вампирша верила, и одной из причин этого доверия являлось то, что всем было хорошо известно: если с ее подопечной что-то случится, виновный в этом долго не проживет и легкой смертью не отделается. С первых дней Алекса ясно дала это понять.

На место происшествия, вернее туда, где спрятали тело, отправились на машине. По дороге Алекса сказала:

— Ты говорил, что в наших соседних общинах тела были спрятаны.

— Да.

— А то, что нашли у нас, спрятано не было?

— Именно. Но, возможно, ему что-то помешало. Сложно что-либо утверждать. Я никогда не видел ничего подобного! Это тело… как можно было довести его до такого состояния?

— Вот и мне интересно, — задумчиво проговорила Алекса. — В теле человека одной крови около пяти литров — выпить все это в один присест невозможно чисто физически. Если только будешь голодать лет пять. Можно, конечно, оставить открытую рану, и кровь просто вытечет. Но ведь возле тела не было ни пятнышка крови, так?

— Именно. Даже возле ранок ничего.

Чтобы посмотреть на тело, нужно было спуститься под землю. Здешние подземные переходы были в худшем состоянии, чем Катакомбы, но сейчас это было неважно.

Тело лежало в раскрытом мешке для трупов прямо на полу в небольшом, тускло освещенном помещении, но никому из собравшихся здесь не нужен был яркий свет. Возле тела стояли трое: двое мужчин и женщина. Ольга, Тахир, а третьим был вампир по имени Мстислав. Виски, посеребренные сединой, указывали, что ему было около сорока пяти, когда он стал вампиром. Именно он отвечал за этот район города.

Все трое были в темной одежде. Прямо люди в черном. Но людьми они являлись не в полной мере. Стоило появиться Алексе с Юлием, как все взоры тотчас обратились к ним. В воздухе повисло выжидающее молчание. Не нарушая его, магистр города склонилась над телом.

Сухая мумия. Кожа похожа на пергамент, а мышцы от обезвоживания скрутило так, что едва не переломало кости. Такое Алекса видела лишь у трупов, пострадавших от огня. Но то, что было перед ней, более всего походило на мумию из Древнего Египта. Но у этого тела прекрасно сохранились волосы, брови и остальное. Да и одежда была современной. Милицейская форма, еще хранившая запах тела. А вот и две аккуратные дырочки сбоку на шее, прямо у яремной вены. Хирургическая точность. Единственный ответ на вопрос о причине смерти.

Наконец Алекса поднялась. У нее возникло горячее желание обтереть руки о брюки, но она не стала. Скрестив их на груди, она сказала:

— Никогда не видела ничего подобного. Если это сошедший с ума вампир, то у него проблемы не только с головой, раз он творит с людьми такое. Этот человек выпит досуха. Абсолютно.

— Мы тоже никогда ни с чем подобным не сталкивались, — отозвался Мстислав.

— Какие будут указания? — спросила Ольга.

— Тело уничтожить. Еще с людскими властями нам не хватало осложнений. Объявить всем о повышенной бдительности. Если кто-то что-то узнает — немедленно докладывать лично мне. Так же, как и обо всех прибывающих в город.

— Будет исполнено, госпожа.

Уже покидая подземелье, Алекса обронила:

— Будем надеяться, что это окажется единичный случай. Если нет… Я доложу Совету, и будем принимать более радикальные меры. Я никому не позволю беспредельничать в своем городе и ставить под удар всех нас!

Это убийство развеяло хорошее настроение Алексы. В Катакомбы ехали в полном молчании. Вампирша не была настроена на беседу, а Юлий был умен и достаточно тактичен, чтобы не приставать к ней с разговорами.

Но стоило Алексе спуститься в свои апартаменты в Катакомбах и увидеть Полину, которая ждала ее, свернувшись в кресле, как улыбка сама собой заиграла на ее губах. Эта девушка всегда наполняла светом ее душу. Вампирша до сих пор не до конца понимала, что же за узы связывают их, но они были крепче многих других. Именно Полина пробудила в ней вкус к оседлости.

Подойдя к своей подопечной, Алекса поцеловала ее в макушку и спросила:

— Давно меня ждешь?

— Да нет, не очень.

— А где Жанна?

— Где-то здесь. Она вышла совсем недавно. Насколько я поняла, Жанна хотела о чем-то поговорить с тобой и выглядела весьма воодушевленной.

— Правда? Хм…

Алекса вспомнила о своем обещании верволчице. Ведь она сказала той, что позовет, когда проголодается.

Казалось, Жанну очень угнетает то, что вампирща пренебрегает ею в этом плане. Что ж, некоторые традиции можно изменить, а некоторые изменяют тебя. К последним, похоже, и относился этот случай.

— Позвать Жанну? — Голос Полины вывел ее из задумчивости.

— Нет, не стоит. Думаю, она сама скоро придет.

Едва Алекса это сказала, как в дверь постучали.

Вампирша изобразила фокусника, довольного по случаю удавшегося фокуса, и пошла открывать. Полина прыснула со смеху.

Как и ожидалось, за дверью была молодая верволчица. Но она была не одна. Рядом с ней стояла Николь. Ее лицо сохраняло непроницаемость. Она обычно не была склонна демонстрировать чувства.

— Что-то случилось? — спросила у нее вампирша.

— Нет, Алекса. Я просто пришла узнать, нет ли каких-либо распоряжений.

— Нет, пока нет, Николь. Скажи остальным, чтобы меня не беспокоили.

— Хорошо.

— Да, и когда придет Лазель, пусть сразу же проходит ко мне. Вели ее пропустить.

— Будет исполнено.

Николь удалилась, а Жанна так и стояла на пороге, пока вампирша не сказала ей:

— Проходи, я ждала тебя.

Верволчица лучезарно улыбнулась и вошла. Алекса поманила ее и Полину за собой и перешла из кабинета в соседнюю комнату своих апартаментов. Она называла ее комнатой отдыха, которая была отделана в восточном стиле. Голубые, алые, белые, оранжевые шелковые драпри придавали ей легкость, а мягчайший персидский ковер, в котором нога утопала по щиколотку, — уютность. В комнате стояли два низких турецких дивана, на которых, как и на полу, лежал целый ворох разноцветных подушек. Между диванами стоял столик красного дерева в виде огромной черепахи. С десяток светильников были расположены так, что походили на диковинные цветы. Еще в углу стоял настоящий кальян, но скорее как элемент декора, чем для практического применения. Вампиры не курят, так как это на них никак не действует.

Алекса села на диван, Полина напротив. Жанна устроилась было на подушках на полу, но магистр города поманила ее к себе. Верволчица тотчас подчинилась и застыла перед вампиршей с выжидательным выражением на лице.

Такое раболепие не слишком нравилось Алексе, но, с другой стороны, она понимала, что Жанна хоть и сильный оборотень, но пока не поднялась достаточно высоко в иерархии стаи, а это значит или подчинение — или смерть. Третьего не дано. Вернее, третьим стало то, что она теперь, как дар доброй воли, служила магистру города и очень дорожила этим местом.

Дотронувшись до руки верволчицы, Алекса проговорила:

— Я не хочу, чтобы ты считала, что я пренебрегаю тобой, Жанна. Наоборот, я тобой очень довольна.

— Спасибо, мне очень приятно это слышать. Вы возьмете мою кровь? — В ее глазах плясали радостные огоньки.

— Да, если ты все еще предлагаешь ее.

Это был определенный ритуал. Тот, кто предлагал свою кровь, сам выбирал место, откуда она будет взята: запястье, шея или что-то еще. Жанна выбрала шею. Опустившись на подушки, валявшиеся на полу, она оперлась на колени вампирши, склонив голову на бок и убрав волосы, чтобы не мешались.

Алекса вдохнула аромат ее кожи, позволив жажде развернуться в себе. Аура оборотня приятно щекотала что-то внутри. Вампирша провела рукой по шее, и тело девушки покорно обмякло. В следующий миг клыки пронзили смуглую кожу, но Жанна даже не вздрогнула. Виной тому были чары Апексы. Она старалась быть очень аккуратной и не причинять излишнюю боль. Вампирша знала, что оборотни не так сильно подвержены чарам, как люди, они не погружаются в беспамятство и потом все помнят: слишком быстрый метаболизм. И вместе с тем их кровь была настоящим деликатесом.

Алекса выпила очень немного. Когда она отстранилась, Жанна с тихим вздохом сползла на пол и лениво перевернулась на спину. На ее губах играла блаженная улыбка. Она походила на довольного щенка или волчонка. Похоже, все еще переваривала последние крошки чар вампирши. Наконец Жанна свернулась в клубочек и проговорила:

— Спасибо.

На это Алекса лишь улыбнулась. Ее взгляд наткнулся на Полину, которая наблюдала за всем происходящим, открыв рот. Только она хотела что-то сказать своей подопечной, как на пороге появилась Лазель. Сегодня на ней были надеты остроносые ботинки, узкие темно-зеленые брюки, такого же цвета жилет, поверх светло-зеленой, на грани бирюзового, рубашки. Волосы были распущены. Она улыбнулась одной из своих искрящихся улыбок и спросила:

— Я не помешала? — Ее внимательный взгляд тотчас заметил и свернувшуюся на полу Жанну, и необычно сияющий взгляд Алексы, который, как правило, бывает после насыщения. Ее глаза были словно два маленьких солнца. — Вижу, у вас тут небольшая трапеза.

— Ну да, — просто ответила магистр города, — Да ты проходи.

— Здравствуй, Полина, — поздоровалась с девушкой Лазель.

— Здравствуй, — ответила та, разглядывая вампиршу.

— Да, пока я сюда шла, заметила некоторую обеспокоенность в рядах твоих вампиров. Что-то случилось?

— В некотором роде да, — согласилась Алекса, садясь рядом с ней. — В Москве объявился вампир, который убивает людей, при этом осушая их досуха. О нем сообщали соседние общины, теперь вот у нас. Тело его жертвы похоже на мумию.

Услышав все это, Полина шумно выдохнула. Она еще не слышала об этом, но скрывать дальше не было смысла. И лучше уж она узнает сейчас от нее, чем от кого-то другого. К тому же и Лазель могла что-то знать об этом. У последней при этих словах отразилось на лице нечто мимолетное. Как будто какие-то глубинные переживания на миг вынырнули на поверхность и тут же скрылись обратно. Когда Алекса спросила у нее, не слышала ли она о чем-то подобном, та отрицательно покачала головой со словами:

— Нет, нигде, где я была, ни о чем подобном не говорили.

— Жаль. Хотелось бы изловить его до того, как будут новые жертвы. Если он в конце концов не уймется — придется объявлять охоту.

— Уверена, все образуется. — Лазель ободряющим жестом потрепала ее по руке.

В этот момент Жанна, находящаяся в усталой полудреме, пошевелилась и, сладко потянувшись, села среди подушек. Увидев, что их в комнате уже больше трех, она смущенно потупила взор, пробормотав:

— Простите.

— Тебе не нужно извиняться, — отозвалась Алекса.

— Я еще нужна вам, госпожа? — Она прибегла к официальному обращению.

— Нет, Жанна. Можешь идти отдохнуть.

— Хорошо, госпожа.

Когда за ней закрылась дверь, Лазель сказала:

— Оборотень? Интересно…

— Вервольф, от местной стаи…

— А-а, так, называемый залог мира, — понимающе протянула Лазель.

— Он самый. Нет, некоторые традиции не приводят меня в восторг!

— Зато они укрепляют власть и авторитет магистра города.

— Резонно.

— А все эти традиции были всегда? — робко спросила Полина.

— Иногда кажется, что именно так, — улыбнулась ей Лазель. — Но все-таки они меняются.

— Но не без труда, — вставила Алекса.

— И это тоже, — согласилась с ней подруга.

— Неужели их все придумала наша королева?

— Нет, конечно. Что-то подсказывала сама жизнь, что-то выработано Советом или самими магистрами городов, ну и королевой тоже.

Лазель еще долго рассказывала Полине о традициях, истории и о многом другом, охотно отвечая на ее вопросы. Наблюдая за ними, Алекса поняла, что Лазель прониклась искренней симпатией к ее подопечной. Это открытие нисколько не обеспокоило вампиршу. Наоборот, она не имела ничего против. Новое знакомство Полине не повредит, к тому же ей никогда не помешает иметь кроме них с Сергеем еще одного могущественного покровителя. Как говорится, в жизни всякое бывает.

Потом Полина вышла, у нее здесь было много знакомых, с которыми она хотела пообщаться. Но Алекса подозревала, что за этим поступком скрывалось желание просто оставить их вдвоем с Лазель. Когда она ушла, Алекса сказала то, что подумала раньше:

— Она тебе нравится.

Это не было вопросом, но Лазель все же ответила:

— Да. В ней есть что-то притягательное. Теперь я понимаю, почему она так много значит для тебя. Но ты недовольна?

— Вовсе нет! Не имею абсолютно ничего против.

— Нет, определенно, или она, или кто-то еще благотворно на тебя влияет.

— Ну уж! Ты так говоришь, будто я, по меньшей мере, изменила пол! Хотя… это скорее твоя прерогатива.

— Хм… ты не забыла о моих талантах, — улыбнулась Лазель.

— Забудешь тут! — Алекса улыбнулась в ответ, — Да, раньше, насколько я помню, ты предпочитала путешествовать в мужском облике.

— Сейчас в этом нет необходимости — спасибо женскому движению. А вот ты по-прежнему предпочитаешь в одежде мужской стиль.

— Ну… у людей есть поговорка: привычка — вторая натура. Похоже, это как раз мой случай. Мне ужасно некомфортно как в платье, так и в юбке.

— И сколько раз тебя принимали за юношу?

— Тебе назвать точную цифру? — усмехнулась Алекса, — В конце концов, это их проблемы.

— Вот! Узнаю тебя прежнюю!

Тут уж Алекса не выдержала и, расхохотавшись, кинула подушкой в подругу. Конечно, та ее поймала. Завязался короткий, но веселый бой, по окончании которого Алекса выдохнула:

— Видели бы сейчас остальные, чем занимается их магистр города и член Совета!

— Продолжительный шок им обеспечен! — усмехнулась Лазель. — Но неужели они не понимают, что постоянно сохранять чопорную надменность невыносимо! А таких личностей я предостаточно видела, пребывая в Совете.

— Да, кстати, когда-то давно я приглашала тебя поохотиться вместе. Предложение еще в силе.

— Правда? — игриво спросила Лазель.

— Конечно. Выбирай ночь. Но только не сегодня!

— Понимаю, кровь оборотня очень питательна. Может быть, завтра?

— Договорились.

— Тогда я зайду за тобой.

— Хорошо.

Они еще долго болтали, почти до самого рассвета. У Алексы даже был соблазн остаться в Катакомбах на день, но почему-то она решила этого не делать. Внутренний голос звал ее домой, а вампирша привыкла ему доверять.

Уже выходя вместе с Полиной из лифта, Алекса поняла, что в их квартире кто-то есть. И она прекрасно знала кто. Вампирша открыла дверь почти с нетерпением и сразу увидела до боли знакомую фигуру.

В дверях, встречая их, стоял улыбающийся до ушей Сергей. Он был в серых брюках от костюма и в серой же, только на пару тонов светлее, рубашке. Был еще и галстук, но сейчас он одиноко и печально висел на зеркале. Волосы Сергей собрал во французскую косу. А три верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, демонстрируя безволосую грудь.

Глядя на все это, Алекса поймала себя на мысли, что соскучилась по Сергею, и по его телу в частности. Это зажгло задорный огонек в ее глазах. Вслух же она проговорила:

— Сергей! Ты вернулся — Но эти слова были произнесены с такой теплотой и нежностью, что у самого Сергея все затрепетало внутри. Улыбнувшись еще шире, он сказал:

— Именно так, мои прекрасные леди.

— И давно ты приехал? — спросила Алекса, позволяя заключить себя в объятия.

— Да пару часов назад, — ответил вампир, а его пальцы играли ее волосами.

— Сообщил бы, мы тебя встретили бы, — с легким укором проговорила Алекса.

— Я слишком торопился домой, к вам. Так что, боюсь, даже телеграмма опоздала бы.

— Ну ладно, — усмехнулась вампирша, — Хотя мог бы воспользоваться другими способами, — Ее глаза игриво сверкнули.

— Учту, усмехнулся Сергей, — А как у вас тут дела?

— Почти замечательно.

— Почти? В смысле?

— Я тебе расскажу… потом, если захочешь, — соблазнительным шепотом проговорила Алекса практически ему на ухо и уже обычным голосом спросила: — А у тебя как? Все уладилось?

— Да, все замечательно.

— Ну и хорошо. А что мы все в коридоре-то стоим? Словно не в своем доме, честное слово! Идемте уж.

До рассвета осталось совсем чуть-чуть, так что вскоре они разошлись на дневной отдых. Правда, Алекса и Сергей свой сон отложили и занялись более интересным делом. Лишь ближе к полудню они насытились друг другом.

Опершись на локоть и смотря на лежащую рядом Алексу, Сергей проговорил:

— А я-то уже начал забывать, что живу с настоящим огнем!

— Забывать? — усмехнулась вампирша. — Может, напомнить еще раз?

— Нет! Не прямо сейчас! — взмолился Сергей.

— Ладно-ладно, — злорадно проговорила Алекса, томно потягиваясь и демонстрируя все изгибы и выпуклости своего тела. Она знала, что тот, кто лежит сейчас рядом с ней, не сводит с нее глаз.

Наконец Сергей не сдержался, его рука пробежала по ее телу, и он выдохнул:

— Какая же ты у меня, красивая! На это Алекса лишь рассмеялась, весело и беззаботно. Купаясь в своей любви, она порой позволяла себе забыть обо всем.

Кадамун медленно просыпался в своем дневном убежище. Собственная сила вытолкнула его на поверхность, снова заставив расступиться камень и бетон фундамента, словно это была вода. Оказавшись на полу, вампир распахнул глаза и проговорил лишь два слова:

— Он здесь!

Своим пробуждением он насмерть перепугал какого-то бомжа, который пытался развести костер. Но удивляться ему выпало недолго. Кадамун метнулся тенью и вот уже сжимал горло несчастного. Он выпил его досуха, как и других своих жертв. Сухая, мумифицированная оболочка жертвы заняла то самое место, где он спал. Больше Кадамун не хотел так опрометчиво оставлять следы на виду.

Надо сказать, жертва подвернулась весьма кстати. Он собирался приступить к изменению, а для этого ему нужно было напитаться как следует.

Вечером все в доме Алексы проснулись довольно поздно. Первой в ванную прошмыгнула сама Алекса. Она была уже полностью одета и расчесывала волосы, когда к ней присоединился Сергей, изъявляя желание продолжить начатое днем. Но, видимо, не судьба. Едва они успели обменяться одним-единственным поцелуем, как во входную дверь позвонили.

— Я открою! — крикнула Полина. Было слышно, как она бежит по коридору. Потом снова ее голос, чуть приглушеннее: — Здравствуй, Лазель! Проходи.

— Лазель? — тотчас переспросил Сергей, обнимая вампиршу сзади за талию. — Ты не говорила, что она приехала в Москву. Или на сей раз это он?

— Она. Да и когда мне было рассказывать? С тех пор как ты приехал, мы занимались несколько другим делом.

— Кхм… Ну да. — Он почти смутился.

— К тому же не следует требовать от меня отчета обо всем. Поверь, это все может плохо кончиться, — ласково, но твердо сказала Алекса.

— Так, ладно. Все понял и осознал!

— Хорошо, если так. Ладно, идем. По меньшей мере, невежливо заставлять Лазель ждать. Да, я помню, что вы расстались довольно скверно, но, думаю, пора уже найти согласие между собой. Столько лет прошло. Пора бы и простить друг друга.

— Не думаю, что ей нужно мое прощение или тем более моя дружба, — покачал головой Сергей.

— И все-таки хотя бы попытайтесь, — попросила Алекса, выходя из ванной.

Сергей вздохнул и последовал за своей возлюбленной, хотя не думал, что это хорошая идея. В голове вспышкой пронеслось прощальное проклятие Лазель в его адрес.

Гостья сидела вместе с Полиной на диване в гостиной. Они о чем-то оживленно болтали. Но стоило появиться Алексе, как Лазель тотчас обратилась к ней:

— Привет! Насколько я помню, кто-то приглашал меня на охоту. — Но когда она увидела спутника своей подруги, улыбку просто сорвало с ее лица. Каким-то неживым, холодным голосом она проговорила: — Сергей?

Вампиру захотелось съежиться под взглядом этих изумрудно-зеленых глаз, который стал тяжелым и колючим. Ему стоило больших трудов расправить плечи и проговорить:

— Здравствуй, Лазель.

Руки он не подал. Ему не хотелось давать ей ни малейшего повода обрушить на него всю эту гневную силу.

— Здравствуй, — уже мягче, но абсолютно безразлично отозвалась Лазель. Но за ее злостью скрывались досада и растерянность, которые она попыталась скрыть.

Ее растерянность не утаилась от Алексы, но она решила, что подруга просто не ожидала увидеть Сергея здесь и сейчас. В комнате повисло просто гнетущее молчание. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Алекса сказала Лазель:

— Я не отказываюсь от своего обещания. Идем?

— Идем, — как-то неуверенно отозвалась вампирша. Одевание у Алексы заняло считаные мгновения, и она, подталкивая подругу к дверям, бросила взгляд на Полину и своего возлюбленного, сказав:

— Мы ушли. Не скучайте.

Когда за ними закрылась дверь, Сергей испытал двойственные чувства. С одной стороны, ему стало чуть легче, когда Лазель ушла и не буравила его своим пламенным, ненавидящим взглядом. Но, с другой стороны, ему не хотелось отпускать с ней Алексу. И дело было вовсе не в беспокойстве — он знал, что Лазель никогда не причинит вреда его возлюбленной, — а в куда более темных чувствах. Сергей ревновал к ней Алексу, и осознание того, что Лазель любит ту же, что и он, и тот факт, что когда-то они были близки, вовсе не облегчали ему жизнь. К тому же он знал, что Алекса не потерпит по отношению к себе никакого собственничества. А Сергей так долго добивался ee.

Они прошли уже пару кварталов, но продолжали хранить молчание. Пока Алекса не остановилась. Лазель тотчас ощутила это и, обменявшись с ней взглядом, произнесла:

— Вы с ним вместе, больше чем друзья?

— Да — Почему-то Алекса ощутила что-то похожее на смущение. — Уже два года.

— Понятно. — Огромным усилием воли Лазель не позволила боли выплеснуться наружу, завязав ее в тугой узел, который спрятала внутри себя.

Но Алекса не была среднестатистическим вампиром и что-то все же почувствовала. Поэтому тотчас сказала:

— Прости. Я не подумала. Тебе, должно быть, неприятно это слышать. А эта встреча с моим… с Сергеем…

— Ничего — отозвалась Лазель, и ее голос был ласков, хоть и имел оттенок печали. — Ничего страшного. Когда-то давно мы договорились, что будем друзьями. А с кем еще делиться, как не с другом? Я рада, что ты счастлива. Ведь ты счастлива?

— Да.

— Хорошо. Ну, приступим к охоте? Или ты передумала?

— Конечно нет! Вперед. Ночь зовет нас.

— Ночь… о да! — На краткий миг глаза Лазель полыхнули зеленым огнем.

Их жертвой стал парень лет двадцати. Из тех, которые недостаток ума компенсируют самоуверенностью и навязчивостью. Но сегодня это ему не помогло. Он до конца и не понял, что же произошло, когда Лазель захватила его взглядом, и ему уже стало все равно. Парень ушел в нирвану.

— Ну что, на брудершафт? — лукаво подмигнула подруге Лазель.

— Скорее уж на швестершафт, сестрица, — усмехнулась Алекса.

— Как будет угодно.

Они одновременно приблизились к своей жертве, и две пары клыков синхронным движением пронзили кожу, быстро и точно отыскав вену. Струя горячей человеческой крови соединила собой два сверхъестественных существа, открывая их друг другу. Два вампира, объединенные одной жертвой, получили возможность ощущать все чувства, малейшие эмоции друг друга. Они стали единым организмом.

Это чем-то походило на секс, во всяком случае, в его эмоциональной части. Кайф был гораздо больше, чем от обычного питания. Окутанная эйфорией, Алекса явно услышала в своей голове мысль Лазель:

— Мне хорошо с тобой. — И тотчас ее окутал поток бескрайней нежности, радости, что они сейчас вместе, но под всем этим была глубокая печаль.

На все это Алекса могла мысленно ответить лишь одно:

— Мне тоже.

Они отпустили свою жертву, из которой, в принципе, выпили немного. Парень кулем осел наземь. Но это уже мало интересовало вампиров. Они долго шли, обнявшись, переживая то, что произошло, и почти не разговаривали. Слова сейчас казались им ненужными.

Наконец Лазель, положив голову Алексе на плечо, сказала:

— Как хорошо!

— О да! — согласилась вампирша, — Надо будет как-нибудь повторить.

— Согласна.

— Так странно, — вдруг задумчиво проговорила Алекса — Очень мало кому я так открывалась, как тебе.

— А Сергей?

— Я люблю его, мы знаем друг друга много столетий, но это другое.

— Понятно, — ответила Лазель каким-то потерянным голосом.

— Я обидела тебя?

— Нет, не обидела. Не стоит так опекать меня, я же не стеклянная! И живу на свете не первый день, даже не первый век, — улыбнулась вампирша.

— Хорошо.

Они гуляли по городу, и редкие прохожие принимали их за пару влюбленных. Потом Алекса предложила вернуться к ней домой, на что Лазель ответила:

— Не думаю, что это хорошая идея.

— По-моему, вам пора покончить с вашей враждой. Больше трех веков прошло.

— Покончу. Но не сегодня. Хорошо?

— Договорились.

Когда Алекса вернулась домой, у нее было отличное настроение. Полина и Сергей не преминули это заметить. Но не успела она перекинуться с ними и парой фраз, как в дверь снова позвонили.

На этот раз на пороге стоял Юлий. Лицо его было непроницаемо, но интуиция подсказывала Алексе, что он пришел не для того, чтобы пожелать им доброго вечера. Поэтому ее первым вопросом было:

— Что-то случилось?

— Да, госпожа. Здравствуй, Сергей. У нас еще один труп.

— Где?

— В старом доме, в районе по соседству с тем, где нашли первый. На этот раз тело было хорошо спрятано под фундаментом.

— Выглядит так же? — Да.

— Постой, Алекса, что значит второй труп? Что здесь происходит? — вступил в разговор Сергей.

— Расскажу по дороге. Я хочу осмотреть труп до того, как мы от него избавимся, — сказав это, вампирща обратилась к Полине, которая слушала их с ошарашенным выражением: — Поля, дорогая, посиди, пожалуйста, сегодня дома и никуда не выходи. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула девушка.

— Ну мы пошли. Идем, Сергей.

Лазель вернулась домой, в ту квартиру, которую купила совсем недавно. Она не была такой большой, как у Алексы, да ей это и не было нужно. Спальня, гостиная, что-то вроде кабинета, кухня и ванная комната. Лазель нравилось, как все здесь было отделано, нравилось доминирование зеленого и песочного цветов, хотя все это было и не ее рук дело. Так было изначально.

Вампирша прошла в комнату, не включая свет. Она забралась в кресло с ногами. Оно стояло возле окна, так что на него падал квадрат лунного света. Лазель все еще переваривала последние крошки их совместной с Алексой трапезы, и до сих пор ее согревал поток нежности при воспоминании об этом, но вместе с тем ее душа металась, разрываясь от чувства вины и отчаяния.

Алекса и Сергей вместе. Они пара, за неимением лучшего слова. Эта мысль раскаленным сверлом вертелась в мозгу Лазель. Она видела, как счастлива ее подруга. Нет, такого развития событий Лазель никак не ожидала. И от этого груз на ее душе становился невыносим.

Она ненавидела Сергея, желала ему смерти и сделала для этого все возможное. Все ее существо жаждало мщения. И вместе с тем он делал Алексу счастливой. А Лазель была готова на все, лишь бы сохранить счастье подруги, они никогда не причинила бы ей боль. Но колесо судьбы было запущено, и его не остановить. Перед Лазель стоял тяжкий выбор. Она все больше убеждалась в том, что нужно все рассказать Алексе, пока не стало слишком поздно.

Труп, лежащий на полу заброшенного дома, практически не отличался от того, другого. То же мумифицированное состояние, те же две аккуратные дырочки на шее. Похоже, этот вампир для укуса предпочитает именно шею. На сей раз его жертвой стал какой-то бродяга.

Вокруг тела, помимо Алексы и Сергея, стояло еще трое вампиров: Юлий, Николь и Мстислав — убийство опять произошло на его территории, что очень удручало вампира.

Алекса закончила осмотр: это тело уже ничего не могло сказать. Кроме укуса, вампир не оставил никаких следов. Вампирша поднялась, готовая отдать приказ уничтожить труп, но что-то заставило ее замереть. В помещении витала какая-то сила. Едва уловимая, как легкий запах духов, подхваченных ветром. Что-то в этой силе, вернее в ее остатках, показалось Алексе знакомым, но ее ощущение было слишком слабым, чтобы понять, что это.

— Что тебя так насторожило? — тихо спросил Сергей, тронув ее за руку.

— Сосредоточься, ты ничего не чувствуешь?

Все, как по команде, насторожились. Но, похоже, их совместной силы оказалось слишком много, и она вытеснила то, что оставалось витать здесь. Через некоторое время Сергей покачал головой:

— Нет, ничего не ощущаю.

— А по-моему, что-то было, — возразила Николь. — Но едва уловимое, какое-то эфирное.

— Возможно, этот вампир ушел отсюда не так давно, — сделала предположение Алекса.

— Вполне вероятно, — согласился с ней Юлий. — Судя по тому, как было спрятано тело, его силы равны магистру.

— Да, и это делает его более опасным. Усильте наши патрули, пусть они будут готовы столкнуться с обезумевшим магистром. Не обязательно схватить его живым. Главное — уничтожить с минимальным риском, — раздавала распоряжения Алекса.

— Хорошо, госпожа.

— Может, обратиться к местным оборотням? — предложила Николь.

— Можно. Скажите, что мы будем рады принять их помощь, — согласилась магистр города.

Тело уже унесли, и оставаться дальше в этом здании не было смысла. Все разошлись. Алекса и Сергей возвращались домой, ведь их там ждала Полина. Настроение было то еще. Когда они миновали где-то полквартала, Сергей проговорил:

— Никогда такого не видел!

— И никто не видел. Вернее, видели в соседних общинах, но там тоже не узнали, что это или, вернее, кто это, — хмуро ответила вампирша.

— Когда ты мне рассказала, я и подумать не мог, что все так серьезно.

— Да уж. Еще один подобный труп — и я обращусь к Совету. Не хотелось бы, но безопасность нашего народа мне дороже.

— Понимаю. Ты права, — согласился Сергей, открывая дверь их квартиры.

Они так и застыли на пороге. Полина сидела в коридоре, держа в руках швабру, как дубину. Она держала ее так, будто от этого зависела ее жизнь.

Алекса тотчас подбежала к своей подопечной и, опустившись рядом с ней на колени, обеспокоенно спросила:

— Полина, детка, что случилось? Почему ты тут сидишь? — Лишь со второй попытки вампирше удалось вынуть из ее рук швабру.

— Здесь… здесь кто-то был! — дрожащим голосом пролепетала девушка.

— То есть? Кто? — Беспокойство нарастало.

— Кто-то. Чужой вампир. — Она всем телом прижалась к Алексе.

— Он напугал тебя?

— Немного.

— Ты его видела? — спросил Сергей, присаживаясь рядом.

— Нет. Только чувствовала. Его сила гудела, у меня вся кожа вибрировала. Он стоял возле нашей входной двери, наверное, минут пять.

— Стоял и все? — Алекса и Сергей задали этот вопрос чуть ли не хором.

— Да. А потом ушел. Но мне стало как-то не по себе.

— Может, это был кто-то из наших вампиров? — участливо спросил Сергей.

— Нет, я бы узнала, — покачала головой Полина, поежившись.

— Ну, ничего, моя милая, все позади. Ты больше не будешь оставаться одна, это я тебе обещаю, — приговаривала вампирша, поглаживая ее по спине. — Все, пора завязывать с этим пикником на полу в коридоре. Идем в комнату. Сергей, побудь с ней, а мне нужно позвонить.

Алекса скрылась за дверьми кабинета. На самом деле она была в бешенстве. Одно дело — два человекоубийства при странных обстоятельствах, и совсем другое, когда какой-то вампир неизвестно зачем толчется у ее порога. Она позвонила Юлию и велела усилить охрану Катакомб и предупредить вампиров которые живут вне их. Узнав о случившемся, Юлий предложил прислать ей нескольких вампиров, на что магистр города возразила, что пока в состоянии сама защитить свой дом.

Закончив этот разговор, Алекса вспомнила о Лазель. Конечно, ее подруга очень сильна, член Совета и все такое, но все же на ее душе было беспокойно. Алекса достала карточку, которую Лазель ей вручила еще в первый день приезда, и позвонила по указанному в ней номеру.

Лазель сняла трубку практически сразу же, словно ждала звонка. Выслушав предупреждение Алексы, она некоторое время молчала, потом проговорила:

— Спасибо.

— Да не за что. Просто будь осторожна.

— Хорошо. Мне приятно, что ты заботишься обо мне.

— Как же иначе? Ведь ты мой друг.

— Друг… — с какой-то необъяснимой печалью повторила Лазель. — И все равно спасибо.

Они попрощались, и Алекса вернулась к своей подопечной. Конечно, Сергей гораздо лучше нее умел успокаивать и утешать, но ей Полина все же больше доверяла.

Закончив разговор с Алексой, Лазель опять забралась в кресло и погрузилась в раздумья. После этого звонка у нее на душе стало еще тягостнее. Она уже корила себя за необдуманный поступок. Но колесо судьбы невозможно повернуть вспять. А сидеть и наблюдать за его ходом не было сил.

У Лазель от всего этого жутко разболелась голова, сердце разрывалось. Наконец она решила все рассказать подруге, хотя после ее признания она вряд ли сможет так называть Алексу… Но лучше уж так.

Приняв это решение, Лазель незаметно для себя уснула прямо в кресле. Но сон ее был недолог и беспокоен. Снились какие-то ужасные черные тени. Когда вампирша открыла глаза, сквозь опущенные шторы пробивались лучи солнца.

Прошло, наверное, часа три, но и этого было слишком много. Лазель схватила телефон и набрала номер подруги. К ее счастью, Алекса сама подошла к телефону. Лазель боялась, что, если это будет Сергей, она смалодушничает и бросит трубку.

— Да? — Голос Алексы звучал почти бодро.

— Алекса, это я.

— Лазель?! Что-то случилось?

— Нет. Но мне нужно поговорить с тобой наедине. Очень нужно!

— Конечно. Хорошо. Ты только скажи, когда и где.

— Если тебя это устроит, приезжай ко мне. Это все лучше, чем лишние свидетели в твоем клубе или Катакомбах.

— Ладно, договорились. Я скоро приеду. — Я жду.

На этом разговор окончился. Лазель оставалось только ждать. Как говорится, жребий брошен, Рубикон перейден.

Когда Алекса повесила трубку, на ее душе стало очень неспокойно. Голос Лазель звучал так странно. О чем же она хочет поговорить? Но, пока не встретишься — не узнаешь.

Стоило ей сесть, свесив ноги с кровати, как вокруг ее талии обвилась рука и заспанный голос Сергея спросил:

— Кто там?

— Лазель. Ей нужно поговорить со мной.

— Хм… — Сергей уже не выглядел сонным и хмурился. — Она придет к нам?

— Нет, я к ней сейчас поеду. Лазель хочет поговорить без лишних свидетелей.

— О чем это? — В его голосе прозвучали нотки иронии.

— Не знаю. Ее голос меня встревожил, — говоря это Алекса успела одеться и снова сесть на кровать. Она пристально посмотрела в глаза своему возлюбленному. — Но почему я слышу в твоих словах какую-то недосказанность? Что-то не так?

— Ну, не то чтобы… — Вампир смутился, избегая смотреть ей в глаза.

— Сергей, не темни! Ты знаешь, я этого не люблю. — Теперь уже Алекса хмурилась. — Тебе не нравится, что я иду на встречу с Лазель?

— Честно говоря, я от этого не в восторге.

— Ревность? Вот это уже интересно.

— По-моему, есть повод. Я знаю, что в прошлом вы…

— Ну мало ли что, где и с кем у меня было в прошлом, — усмехнулась вампирша. — Что до Лазель… Мы давно выяснили, что я не могу полюбить ее больше чем как друга. Так что давай закроем эту тему. Ревность слишком разрушительное чувство, чтобы предаваться ей.

— И все же…

Но Алекса остановила готовые сорваться слова, приложив палец к его губам:

— Все, хватит. А то я разозлюсь, и добром не кончится. Признаю, может ты где-то и прав, но я терпеть не могу этого собственничества. Ведь мы знаем друг друга не один век, и доверяем друг другу. Разве не так?

— Так, сдался Сергей. — Просто порой нелегко любить феминистку.

— Да, наверное, это новое слово достаточно хорошо меня характеризует. — Со смехом ответила Алекса — Пусть так. Ладно, я пошла. Будь умницей, — она поцеловала своего возлюбленного. — Да, к вечеру придет Жанна.

— Я помню.

— Знаю.

С этими словами вампирша вышла из комнаты. Вскоре она уже была в гараже и заводила машину. Дорога заняла около двадцати минут. Время было без десяти четыре, когда Алекса вошла в дом, на пятом этаже которого располагалась квартира Лазель. Все очень уютно и комфортно.

Подруга встретила ее в простых бежевых брюках и облегающей футболке с длинными рукавами, цвета молочного шоколада, а часть правого рукава, спины и живота были в сеточку. Волосы вампирша заплела в косу. Ее лицо было невероятно серьезно. Лишь на краткий миг, когда Лазель увидела Алексу, оно осветилось улыбкой;

— Так о чем ты хотела со мной поговорить? — спросила магистр города, проходя за подругой в комнату.

— Как и раньше ты стремишься перейти прямо к делу, — с ноткой ностальгии отметила Лазель.

— Ой, что-то мне не нравится твоя меланхолия!

— Боюсь, наш разговор понравится тебе еще меньше. Прости, я, наверное, не дала тебе отдохнуть, пригласив сюда.

— Ерунда. Да о чем ты вообще?

— Мне не легко начать. Возможно, когда я закончу, ты меня возненавидишь, но если я промолчу, будет еще хуже.

— Вот теперь ты меня уже пугаешь!

— Прости… Прошу, выслушай меня до конца, ну а потом… — Лазель вздохнула, закрыв лицо рукой. — Тогда в Петербурге, после нашей встречи с Сергеем, я думала, что смогла справиться со своей ненавистью и погасить огонь мести. Ведь он оказался твоим другом… А ты стала для меня…

Я вернулась к матери, на Мальту. Решила начать все сначала, заняться делами клана и Совета. Более ста пятидесяти лет я создавала иллюзию нормальной жизни, стараясь сковать, похоронить свою боль. Найти любовь… за это время у меня были и любовники, и любовницы. Люди, вампиры… Но все не то. Ничего даже похожего на то, что было между нами или с Эмили. Я пыталась забыться, но иллюзия, так тщательно создаваемая мной, рухнула.

Мне стали сниться кошмары. Стоило мне закрыть глаза, как тотчас передо мной вставал образ Эмили. Мне постоянно снился день ее гибели. Каждый раз я спешила к ней и каждый раз опаздывала. Сны были такими яркими… Это невыносимо! Невыносимо снова и снова видеть обезображенное ожогами тело Эмили… слышать ее предсмертный крик. Боль и жажда мести сжигали меня денно и нощно, сводили с ума.

Все это, в конце концов, подтолкнуло меня к отчаянному шагу. Я… я пробудила Кадамуна.

— Кого? — переспросила Алекса. У нее внезапно перехватило дыханье.

— Кадамуна. Проклятого.

— Я думала, он лишь легенда.

— Нет. Он древний талисман нашего рода, если, конечно, можно так сказать. Почти шесть тысяч лет назад он был Черным Принцем нашего клана. Его сила была огромна, а вдобавок к ней он обладал и магией, что среди нашего народа большая редкость. Но Кадамун стал жесток, так жесток, что Жиль де Ре или Джек Потрошитель по сравнению с ним мальчики из церковного хора. И королева покарала его за преступления, наложив проклятие, ибо смерть для него было бы слишком легким наказанием. Кадамун был лишен души и воли и обязан вечно служить нашему клану, искупая грехи. Он погружен в подобие сна, пока в нем нет необходимости. Сейчас о нем знают только трое, и все они принадлежат к нашему роду: моя мать, я и… еще один вампир.

Кадамун спал уже более четырех тысяч лет, когда я разбудила его, напоив своей кровью и жаждой мести.

— Зачем? — спросила Алекса, но страшная догадка уже начала формироваться в ней.

— Я… я приказала ему убить Сергея, — обреченно вздохнула Лазель.

— ЧТО?! — воскликнула вампирша, вскочив на ноги.

— Прости, прости меня! Я… я не знала, что вы теперь вместе! Не знала! Моя месть застилала для меня все. — Слезы катились по ее щекам.

— Ты должна остановить этого убийцу! Отменить свой приказ! — сухо и холодно проговорила Алекса, не смотря на подругу.

— Ты не понимаешь! Это невозможно! Кадамуна нельзя остановить! Только когда он исполнит то, что ему было приказано, он вернется в свою гробницу.

— Тогда я убью его!

— Не получится. Кадамун не просто вампир, он Проклятый. Отруби ему голову — он будет жить, голова прирастет обратно. Разруби на кусочки — и они сползутся, вновь воскреснув. Его нельзя сжечь.

При этих словах что-то умерло в глазах Алексы. Ее руки сами собой опустились. Она тихо проговорила: Господи, что же ты наделала!

В ее голосе не было ненависти, скорее боль и разочарование. Эти же чувства отражались в фиалковых глазах. Но Лазель была полностью раздавлена таким взглядом. Она подумала, что лучше бы Алекса закричала, ударила ее, но не смотрела так. Это было невыносимо, но Лазель знала, что заслужила и это, и даже хуже.

— Но должен же быть какой-то способ остановить этого Кадамуна? — вопрошала Алекса. — Неужели за столько лет…

— Никто и никогда не останавливал его. Я не знаю есть ли способ!

— Его надо остановить! Я не позволю ему убить Сергея! — с маниакальным упорством твердила Алекса, сжав кулаки. Ее глаза стали холодными, как лед.

— Наверное, ты возненавидела меня. Я сделала такую ужасную вещь! Но знай, я сделаю все, все возможное, чтобы помочь тебе!

— Возненавидеть тебя… наверное, это было бы лучшим выходом, — вздохнула вампирша, но в голосе звенели и металлические нотки. — Черт! Самое мерзкое то, что я очень хорошо понимаю тебя! И, будь на месте Сергея кто-нибудь другой, которого я не знаю, я бы даже помогла в осуществлении твоей мести! — Она в отчаянии ударила кулаком по колену.

Лазель сидела, не в силах смотреть подруге в глаза. Вдруг, движимая порывом, она рухнула перед Алексой на колени, обхватив ее ноги со словами:

— Прости, я страшно виновата. Ты вправе…

— Не надо, — ответила вампирша, высвобождаясь из ее рук. Обхватив голову руками, она продолжила: — Моя душа словно раскололась надвое. Одна половина задыхается от злости и ненависти, а другая все понимает и, несмотря ни на что, не может ненавидеть тебя. Я не знаю, какая из них одержит верх. И сейчас мне на это плевать. Прежде всего я должна помочь Сергею справиться с этим Кадамуном. В этом я пойду до конца, пожертвую всем. Понимаешь?

— Да. И ради тебя я сделаю все, чтобы помочь в этой нелегкой борьбе. Может, это хоть как-то искупит мою вину… Если ты, конечно, примешь мою помощь…

— Приму. В конце концов, ты больше кого бы то ли было знаешь об этом Кадамуне.

— Знаю. Поэтому и предупреждаю. Ни ты, ни Сергей не вызывайте его на бой. Он бессмертен в прямом смысле этого слова, он убьет вас. Я запрошу все архивы нашего рода, постараюсь найти способ его остановить. Но нужно время.

— Сколько? — сурово спросила Алекса.

— Хотя бы пару дней. Спрячь на это время Сергея. Где угодно. Лучше в Катакомбах.

— Я не привыкла прятаться, и Сергей тоже. Да и что будет, если ты ничего не найдешь? Нет, я попытаюсь найти способ убить этого проклятого вампа. В конце концов, люди изобрели множество видов оружия.

— Хорошо, разработайте этот план, но дай мне хотя бы два дня! После этого я буду сражаться с вами плечом к плечу, если не найду ничего лучше.

— Ладно. Но не больше двух дней!

— Договорились. Будьте осторожны. Кадамун неутомим в своих поисках и может почувствовать Сергея. Выставите щит — это собьет его с толку, затруднит поиски.

При этих словах Алекса побледнела, проговорив:

— Господи! Значит, это он приходил вчера! И сейчас, пока я с тобой разговариваю… Черт! Проклятье! Все, я ухожу!

— Иди.

Вампирша молнией летела домой, ее сердце сжималось от дурных предчувствий, воображение рисовало картины одна ужаснее другой. От всего этого Алекса лишь сильнее давила на педаль газа. Просто чудо, что ее ни разу не остановила милиция.

Поднимаясь на лифте, она нервно постукивала пальцами по стенке, умоляя ехать быстрее. Лифт был скоростным, но ей казалось, что он ползет как черепаха.

Сергей честно пытался забыть о своей ревности и просто ждать возвращения своей возлюбленной. Он даже развернул газету, но ни одна строчка так и не была прочитана.

Полина сидела в дальнем кресле и читала какую-то книгу. Эта картина внушала Сергею умиротворение, но его хватило ненадолго.

Как какое-то видение, в его мозгу возникла поражающая своей реальностью картина: его Алекса обнимает Лазель, и они счастливо смеются. Сергей вздрогнул, и видение исчезло. Но горечь от него осталась. И словно кто-то шептал ему на ухо: «Ты так уверен в себе? Ведь Алекса может предпочесть ее тебе. Не забывай, она была с Лазель гораздо раньше, чем с тобой! Алекса сама говорила тебе, что она очень много значит для нее!»

Казалось, речам этого внутреннего голоса не будет конца. Сергей готов был взвыть, но именно в этот момент в комнату влетела Алекса. От одного взгляда на нее ему стало лучше. Она была его светом, стала самой его жизнью. Но где-то в глубине души все же остался осадок тьмы, остатки темных мыслей ревности.

— Ну наконец-то ты вернулась! Я уже начал было думать, не решила ли ты нас бросить: — Сергей не удержался от сарказма.

— С чего вдруг столько горечи? — недоуменно повела бровью Алекса. — Ну, да сейчас не время. Мы переходим на военное положение.

— То есть?

Но вампирша сделала ему знак замолчать и села на диван. На секунду она закрыла глаза, сосредоточилась. В тот же миг и Сергей, и Полина ощутили, будто порыв ветра пронесся по квартире, затыкая собой каждую щель. Алекса, как и советовала Лазель, создала щит, отрезала себя и тех, кого называла своей семьей, от всего остального мира.

— Что случилось? — забеспокоился Сергей. — Зачем ты оградила нас своей силой?

— Так надо, — глухо ответила вампирша. Она посмотрела на Полину, которая ни о чем не спрашивала, но на ее лице застыла тревога. Алекса сначала подумала было отослать свою подопечную и поговорить с Сергеем, но тотчас отказалась от этой мысли. Лучше, если она будет все знать. Предупрежден — значит вооружен. Поэтому Алекса сказала: — Мне нужно с вами поговорить.

— О чем? Что за паника? — продолжал вопрошать Сергей.

— Это не паника. Выслушай меня до конца и поймешь, что это лишь самая малая мера предосторожности.

И вампирша рассказала о Кадамуне, о том, что поведала ей Лазель, о предложенной ей помощи. Практически обо всем, кроме старой истории их с Сергеем вражды.

Первой заговорила Полина. Обхватив колени руками, она сказала:

— Не могу поверить, что Лазель выпустила такое… такое чудовище. Она казалась мне такой приятной…

— Своей местью она пыталась избавиться от боли, которая точила ее больше трех столетий, — как-то отстраненно заметила Алекса.

— Ты ее оправдываешь! — воскликнул Сергей тоном обвинителя.

— Нет. Но понимаю, — возразила вампирша. — Если, не дай бог, что-то случилось бы с тобой или Полиной, я бы тоже мстила, мстила до последнего.

— И все-таки ты готова принять ее помощь, даже после того, как она призналась, что хочет убить меня? Как ты можешь доверять ей? — не унимался Сергей.

— Она все же мой друг.

— Даже после всего этого?

— Думаю, да. К тому же, если кто и может помочь так это она. — Голос Алексы звучал как-то устало. Ей хотелось принять душ, лечь и забыть обо всем. Только сейчас это было невозможно. И оттого она чувствовала себя еще более усталой.

— И все-таки я не понимаю твоего безграничного доверия к ней, — сокрушенно покачал головой Сергей.

— Оно не безгранично. Я верю Лазель. Она никогда не желала причинить мне боль. И она поможет так как, если с тобой что-либо случится, мне будет очень больно. — Вампирша пыталась сформулировать то, что не могла четко объяснить и самой себе. Но она и правда верила Лазель и не могла перестать считать ее своим другом. Возможно, корни этого доверия находились в том, что Алекса ощущала, что та все еще питает к ней более глубокие чувства, чем просто дружба.

Сергей вздохнул, потом спросил:

— И что мы теперь будем делать?

— Я обещала дать Лазель два дня. Так что это время я тебя буду прятать. Мы сейчас же переезжаем в Катакомбы.

— Ты предлагаешь мне забиться в нору, как последнему трусу? — Он протестующее хмыкнул.

— Слушай, мне это тоже не слишком по душе. Но, как говорится, героем быть почетно, но лучше быть живым. Там мы постараемся придумать альтернативный план уничтожения этого неуязвимого Кадамуна. А сейчас мы собираем все необходимые вещи и уезжаем.

— Но…

— Никаких «но», Сергей. Все это слишком серьезно. Я отвезу тебя в Катакомбы, пусть мне даже придется тащить на себе твое бесчувственное тело. И можешь сколько угодно злиться на меня и бурчать, что я ущемляю твое мужское это. Мы поняли друг друга?

— Да, — сдался вампир. И все же у него осталось много невысказанного. Но сейчас для этого было не время. Он понял это по суровому и решительному лицу своей возлюбленной.

— Так, все, — подвела итог Алекса. — Собираемся по-быстрому. Берем самое необходимое и уезжаем.

Несмотря на такую экстренную ситуацию, Алекса сохраняла трезвость рассудка. Все ее действия были расчетливы и обдуманны, ни малейшей паники. Подобное хладнокровие в жизненно важных ситуациях и отличает истинного магистра.

Сборы заняли около часа. Все их вещи разместились в трех небольших чемоданах, которые погрузили в машину Алексы. Потом отправились в путь. По дороге почти не разговаривали. Слишком мрачное у всех было настроение.

До рассвета оставалось где-то полтора часа, когда Катакомбы открыли перед ними свои двери. Столь неожиданное появление магистра города и ее семьи вызвало у вампиров недоумение, но никто ничего не посмел сказать, а Алекса не была в настроении что-либо объяснять. Она лишь велела позвать к себе Юлия и Николь. Те явились еще до того, как она успела сесть за свой письменный стол.

— Вы нас звали, Алекса? — спросила Николь.

— Да. Несколько дней я, Сергей и Полина пробудем здесь. — Это сообщение, казалось, их обрадовало. А Алекса продолжала: — В связи со всеми тревожными событиями охрана Катакомб должна быть максимальной.

— Мы уже приняли меры, — отозвался Юлий.

— Хорошо. Да, и еще: любой новоприбывший не должен допускаться в Катакомбы, пока о нем не будет доложено мне лично.

— Понятно, — Оба кивнули практически одновременно.

— А теперь я хочу отдохнуть. Можете идти.

— Может, выставить у дверей в ваши апартаменты охрану? — предложил Юлий.

— Нет, это уже излишне.

Юлий кивнул и вышел, но Николь задержалась и, посомневавшись, спросила:

— Вас что-то встревожило, Алекса?

— Думаю, происходящие странные убийства стоят немного тревоги.

— Дело только в этом?

Алекса подумала, что в проницательности ей не откажешь, но ей не хотелось рассказывать историю заново. У нее созрела одна идея:

— Николь, могу я доверить тебе одно деликатное поручение?

— Я полностью к вашим услугам.

— Об этом никто больше не должен знать.

— Конечно.

— Ближайшие два дня Сергей не должен покидать Катакомб ни при каких обстоятельствах.

— Если что — я должна его остановить? — тотчас догадалась Николь.

— Да, или задержать до моего прихода любым способом.

— Хорошо.

Когда Николь удалилась, Алекса подумала, что все это не слишком честно с ее стороны, но так она будет спокойнее за судьбу своего возлюбленного. Алекса чувствовала себя очень усталой. Нужно было еще придумать альтернативный план, но это потом. Сейчас уже не было сил.

Вампирша направилась в ванную. Она располагалась прямо за одной из трех спален и была очень просторна. Вся в темно-синем с белыми прожилками мраморе. Пещера драконов. Они были здесь повсюду: в виде оправы большого зеркала над умывальником, на ручке душевой кабины, стояли по краям угловой ванны. Свет лился из множества лампочек в потолке, что делало его похожим на звездное небо. Здесь нашлось место даже для полукресла-полудивана.

На него-то Алекса и бросила свою одежду, потом подошла к зеркалу над умывальником и распустила волосы. Ненадолго она задержала внимание на ванне, но потом все же выбрала душ. Она побоялась, что если ляжет в ванну, то в ближайшие сутки из нее не вылезет.

Встав под тугие горячие струи, Алекса даже застонала от удовольствия. Она постаралась отгородиться от всего, хоть на краткий миг забыть о проблемах, смыть усталость. Весь мир сейчас сузился до воды, стекающей с тела.

Так прошло, наверное, минут десять, пока Алекса не услышала шум открывающейся двери. Ей не нужно было выглядывать, чтобы понять, что это Сергей. Не сказать, что она была этому не рада, но никак не отреагировала.

Вскоре дверь душевой чуть отъехала в сторону, образовавшуюся щель заполнила голова ее возлюбленного. Он спросил:

— Можно?

— Вообще-то, как мне кажется, ты уже вошел. Но все равно можно.

— Точно? — усмехнулся — Сергей. Рубашки на нем уже не наблюдалось, хотя секунду назад она была.

— Заходи уж.

Чуть позже руки вампира легли на ее плечи, выписывая забавные дорожки среди капель. Обняв Алексу сзади, Сергей поцеловал ее в шею и спросил:

— Сегодня дома ты серьезно говорила о том, что привела бы меня сюда насильно?

Вопрос как-то не вязался с его действиями, но вампирша ответила:

— Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что я была совершенно серьезна.

— Это да. — Руки замерли на ее талии. — Неужели ты считаешь, что я совсем неспособен защитить себя или вас с Полиной?

— Странный разговор, — хмыкнула Алекса, поворачиваясь к нему лицом. — Я знаю твою силу и не сомневаюсь в ней. Но Кадамун не тот противник, перед которым стоит играть в благородного рыцаря. Мне ты нужен живым. Ты что, все еще дуешься, что я ущемила твое мужское самолюбие?

— Есть немного.

— Ну да, романтические времена Средневековья, — хмыкнула Алекса.

— Ты тоже родилась не вчера и иногда могла бы быть и помягче, — возразил Сергей.

То ли Алекса очень устала, то ли эта фраза ее вконец доконала, но она не сдержалась и сказала:

— Слушай, если тебе нужен кто-то помягче, то ты тут не по адресу. — Она ткнула пальцем в его грудь, так что он охнул и чуть отступил. — Я такая, какая есть, и защищаю всех, кто мне дорог, как могу. В том числе и твою задницу! А если ты пришел сюда ссориться, то выбрал очень неудачный наряд.

Алекса резко развернулась, так что ее волосы хлестнули его по лицу, и вышла из душа. Сергей последовал за ней. Некоторое время они молчали, вампирша вытиралась большим пушистым полотенцем. Первым не выдержал и заговорил Сергей:

— Прости, наверное, я был не прав. — Вампирша лишь фыркнула в ответ — Просто, когда ты наконец-то ответила мне взаимностью… Порой нелегко любить такого сильного характером и независимого вампира, как ты!

— Для меня это тоже в новинку. Я слишком долго жила одна. Но измениться я не смогу и, главное, не хочу. К тому же я теперь магистр города.

— А я, выходит, что-то вроде принца-консорта?

— Выходит, так.

— Что ж, неплохо, — улыбнулся Сергей. Если какая-то обида и осталась, то теперь, от созерцания прекрасного обнаженного тела возлюбленной, на котором мягко мерцали капельки влаги, она куда-то выветрилась. Он чувствовал, что его улыбка расплывается еще шире.

— Что, перестал строить обиженного? — улыбнулась Алекса. Закончив вытираться, она и не подумала обмотаться полотенцем, а просто перебросила его через плечо.

— Думаю, да. Наверно, я слишком мягок.

— Тогда есть шанс, что лет эдак через сто мы все еще не поубиваем друг друга. Так как мы выяснили, что во мне мягкости очень мало, — рассмеялась Алекса.

Сергей рассмеялся в ответ. Выяснять отношения как-то сразу расхотелось.

Отсмеявшись, Алекса кинула ему свое полотенце со словами:

— Держи, вытрись. А то вода с тебя ручьём стекает.

— Правда. А я и не заметил.

Поймав полотенце одной рукой, другой Сергей притянул вампиршу к себе. Ванную они покинули еще не скоро, закрепляя свое примирение.

После всего этого усталость уже не так сильно давила на Алексу. И все же где-то в глубине души осталось что-то гнетущее. Это как след хищного зверя. Его самого не видно, но он есть.

Между тем солнце уже поднималось над горизонтом. Его появление вампирша ощутила так, словно на плечи набросили тяжелую ткань. Ее подопечной пора было отходить ко сну. Но перед этим Алекса решила поговорить с ней.

Полина расположилась во второй спальне, которую от их с Сергеем спальни отделял небольшой коридорчик, так что двери располагались практически напротив. Комната была небольшая, устланная пышным голубым ковром, а стены украшали гобелены со снежными пейзажами и единорогами. Посредине располагалась довольно широкая для одного человека кровать под тяжелым балдахином. Еще был пузатый комод, тумбочка, резное кресло. Вот и вся мебель.

Когда Алекса вошла в спальню, Полина уже переоделась в свою любимую пижаму со знаками зодиака. Она улыбнулась магистру города, но в глазах затаилась тревога. Такого взгляда у нее не было с тех пор, как вампирша впервые привела ее в свой дом.

Присев на краешек кровати, Алекса проговорила:

— Что такое? Тебя встревожила причина нашего неожиданного переезда?

— Да, — согласилась та, — Я не хочу терять никого из вас!

— Этого не случится, обещаю тебе! — ласково ответила вампирша, погладив ее по голове.

— Просто я еще никогда не видела тебя такой обеспокоенной. Все действительно так серьезно?

— Не беспокойся. Что бы ни случилось, я защищу и тебя, и Сергея. Я никому не позволю причинить вам зло.

Полина счастливо вздохнула, положив свою голову Алексе на колени, но потом спросила:

— А Лазель… неужели она это сделала? Почему?

— Давно, очень давно, у них с Сергеем вышла ссора. Сергей обратил человека в вампира, но этот вампир не мог смириться с тем, что произошло, и покончил с собой. Лазель любила этого вампира… — Она выдала укороченную версию истории.

— И поэтому она держит зло на Сергея?

— Думаю, сейчас гораздо меньше, чем прежде, — задумчиво ответила Алекса, перебирая пальцами ее темные волосы.

— Значит, я должна опасаться Лазель?

— Это вряд ли. Она будет нам помогать.

— Она все еще друг тебе?

— Я решила отложить все эти выяснения на потом, когда разрешится главная проблема, — тихо проговорила вампирша. Но тут она поняла, что ее подопечная уже не слышит ее. Полина заснула прямо у нее на коленях. Для нее уже наступил день.

Алекса уложила ее в постель, накрыв одеялом. Она опасалась, что Полине не очень удобно будет здесь после ее кровати. Но, похоже, опасения оказались напрасными. Здесь, в Катакомбах, гробы не являлись необходимостью даже для очень молодых вампиров. Ведь до солнечного света было очень далеко. Хотя было сделано все, чтобы забыть, что все это находится глубоко под землей. Была установлена даже система климат-контроля. И все же, чтобы Полине стало привычнее, Алекса тщательно задернула полог ее кровати, потом тихо вышла.

Она вернулась в свою спальню, где ее уже ждал Сергей, что для Алексы было очень приятно. Принимая ее в круг своих рук, он спросил:

— Она уснула?

— Да, все в порядке. И я собираюсь последовать ее примеру.

— Хорошо: Отдохни; любовь моя. А вечером уже займемся разработкой нашего альтернативного плана.

— Ага. Может, нам использовать нейтронную бомбу… — пробормотала Алекса, проваливаясь в сон.

Следующим вечером был устроен военный совет, на котором присутствовали Алекса, Сергей, Николь, Юлий и Полина, тихо сидевшая в дальнем кресле. Магистр города хотела, чтобы круг посвященных был как можно уже. Больно деликатное дело. По той же причине Николь и Юлию было рассказано самое необходимое и, конечно же, не названа причина, по которой Кадамун преследует Сергея и что в том вина Лазель.

— Может, использовать огнемет? — предложил Юлий.

— Не думаю, что получится, — покачала головой Алекса, — Насколько мы знаем, у этого вампира потрясающие способности к выживанию. Он близок к абсолютному бессмертию, если такое вообще возможно.

— И все-таки, если накинуться на него всем вместе… Неужели три десятка сильнейших из нас не скрутят его? — спросила Николь.

— А сколько из них погибнет при этом? — вопросом на вопрос ответила Алекса. — Я не хочу так сильно рисковать своим народом. Не скрою, такой план, при всей его простоте, привлекателен, но оставим его на крайний случай.

— Нужно что-то более радикальное, — согласился Сергей. — Вот только что?

— А если разрывные пули? — подала вдруг голос Полина. — В фильмах показывают, что они проделывают дыру размером с голову.

— Но что это даст, если раны вскоре заживут? — мягко возразила Алекса.

— А пока он будет восстанавливаться, тело можно расчленить и распихать по каким-нибудь прочным ящикам, а потом по частям уничтожить. Кинуть, например, в кипящий металл, — продолжала Полина.

Все, как один, переглянулись, потом Сергей сказал:

— Поразительно! Мы об этом как-то не подумали…

— Хороший план! Вот оно, дыханье современности! Видимо, в просмотре триллеров и ужастиков все-таки есть образовательное зерно! — проговорила Алекса. — Значит, нам понадобится огнестрельное оружие: пара автоматов, обрезов, пистолеты, ну и разрывные патроны к ним. А также ящики, типа сундуков. Лучше стальные, суперпрочные, для частей тела.

— Еще можно его заморозить, — предложила Николь. — Жидким азотом.

— Годится, — согласился Сергей.

— Хорошо. Нужно все это достать к завтрашнему дню.

— Это, думаю, не трудно, — проговорил Юлий. — За хорошие деньги в этом городе можно достать все, нам ли это не знать. Если вы не возражаете, я займусь этим. Мне уже приходилось иметь дело с московскими группировками, вы знаете.

Конечно, Алекса знала. На протяжении последних лет они не раз имели дело с криминальным миром. Он пытался подмять под себя их общину, но вампиры оказались слишком круты и чуть сами не подчинили их. Теперь вампов называли «полуночные» и уважали. Поэтому Алекса ответила:

— Отлично. — Займись и не стесняйся в средствах. Время дороже.

— Хорошо. Можете на меня положиться.

— Я знаю.

Лазель искренне желала помочь. Она чувствовала себя ужасно виноватой и надеялась хоть этим искупить вину. Хотя она и не питала иллюзий относительно своего прощения. И все же понимала, что, если Алекса ее возненавидит, ее сердце не выдержит и разобьется.

Телефон в ее квартире звонил беспрестанно, и она звонила тоже. Угрозы, убеждения, даже мольбы — все было пущено в ход. Наверное, впервые Лазель воспользовалась всей властью члена Совета, чтобы добыть нужную информацию. Беда в том, что тех, кто действительно мог ей помочь в этом, были единицы. Очень древние и своенравные вампиры их рода. Но и они знали лишь крупицы того, что ей было нужно. И эти крупицы никак не хотели складываться в целую картину.

В полном отчаянье на второй день Лазель связалась со своей матерью. Связалась не по телефону, а телепатически. Это одновременно было и легче, и сложнее, но вампирша уже была готова на все.

Связь матери и дочери всегда крепка, мать тотчас ответила ей, хотя их разделяла чуть ли не половина земного шара.

— Лазель, дорогая моя. — Даже в мыслях голос Наиль был вкрадчив, глубок и ласков.

— Мама, мне нужен твой совет… вернее информация.

— Я тебя слушаю — Она была разумной женщиной и никогда не обещала что-либо без оглядки, не узнав сути вопроса.

— Давным-давно ты рассказывала мне о хранителе нашего рода, о Кадамуне.

— Да, ты должна была знать о нем, как будущая глава нашего рода. Но не стоит просто, всуе, произносить его имя.

— Я бы хотела узнать о нем подробнее.

— Неужели ты извелась настолько, что решилась прибегнуть к этому шагу? — мысленный голос Наиль был полон обеспокоенности и сочувствия.

— Можно и так сказать, — вздохнула Лазель. Она балансировала на лезвии правды и лжи.

— Я не вправе указывать тебе путь твоей мести, ты давно уже не ребенок, как бы мне ни хотелось думать об обратном. Но будь очень осторожна, это может быть очень опасно.

— Я знаю, — глухо согласилась вампирша. — Ты рассказывала мне о ритуале пробуждения. Я хорошо его помню. Но можно ли его потом остановить?

— В ритуале говорится, что как только он исполнит то, зачем его пробудили, он сам вернется обратно в свой склеп и погрузится в сон.

— Но можно ли его остановить до того, как он исполнит то, что ему поручено? — спросила Лазель, и сердце ее замерло в ожидании ответа.

— Большинство легенд и летописей говорят, что это невозможно.

— Большинство, но не все? — робкая надежда пыталась просочиться сквозь бездну отчаяния.

— Очень давно я наткнулась на один манускрипт, в котором говорилось, что такая возможность все же есть, но риск огромен.

— Это неважно. Я хочу знать.

Повисло недолгое молчанье. Наиль сомневалась, стоит ли рассказывать, но наконец все-таки сказала:

— Хорошо. Ты узнаешь. Откройся мне, и увидишь моими глазами то, что я прочла тогда.

— Да, — только и ответила Лазель, распахивая свое сознание ей навстречу.

Это было похоже на переселение душ и путешествие во времени одновременно. Такое возможно лишь у пары или между близкими родственниками. Когда Лазель открыла глаза, то в ее руке была масляная лампа, в тусклом и неверном свете которой можно было увидеть манускрипт такой древний, что он грозил рассыпаться от малейшего прикосновения.

Он был написан на их языке, который для всего человечества был мертв уже десятки тысячелетий. Но для вампиров он стал ИХ языком. И Наиль его знала, знала и Лазель. Она пробежала манускрипт глазами, и, как только прочла последнее слово, ее отбросило назад, в реальность. Но этот текст, каждая его буква огнем полыхали в ее памяти.

— Ты поняла? — раздался в ее мыслях, откуда-то издалека, голос матери.

— Да, спасибо, — устало пробормотала Лазель, прерывая контакт. Но все же до нее донеслась последняя просьба Наиль:

— И все же, дорогая, триста раз подумай, прежде чем решиться на это. Прошу.

Потом тишина свинцовой тяжестью навалилась на вампиршу. Больших трудов стоило пошевелить даже пальцем. Такое бывает после подобных астральных путешествий. Лазель знала, что примерно через час это пройдет.

Она узнала то, что хотела узнать. Кадамуна и правда можно было остановить до того, как он исполнит приказ, но способ был ужасен и ставил ее перед не менее ужасным выбором.

Недалеко от Кадамуна должен был быть проведен ритуал Крови, опасный и непредсказуемый сам по себе. Этим ритуалом Лазель должна была привязать его сердце к своему. Только сердце того, кто пробудил Кадамуна, способно вновь заставить его погрузиться в сон. Как говорилось в манускрипте: «Как только остановится сердце ненависти, Проклятый вернется в склеп». Значит, Лазель должна уничтожить, остановить свое сердце, и она прекрасно понимала, что девяносто девять шансов из ста, что это погубит ее. Но она была настроена решительно.

Нет, не то чтобы Лазель не боялась. Очень боялась. Этот ритуал не мог не пугать. Но чувство вины было сильнее страха. Она знала, что должна это сделать. Просто должна. Теперь осталось сообщить Алексе, что она нашла способ остановить Кадамуна. Он ей, конечно, не понравится, но Алексе придется сделать тяжелый выбор.

Для себя Лазель этот выбор уже сделала и начала готовиться к проведению ритуала, предварительно позвонив подруге и сказав, что ей нужно с ней поговорить.

К утру второго дня все требуемое оружие было принесено в Катакомбы и сложено в одном из многочисленных залов, который превратился в оружейную и в тир.

Пистолеты, автоматы и все остальное были новенькие, едва ли не только что сошедшие с конвейера, и распространяли густой запах оружейного масла. Установки с жидким азотом походили на огнетушители или на акваланги. Они крепились за спиной, а раструбы с некой импровизацией спускового крючка — у пояса. Патроны, в количестве двух ящиков, стояли у стены.

Большинство вампиров мало что смыслят в современном огнестрельном оружии. Им это попросту не нужно, так как их сила и скорость порой смертоноснее и быстрее пули. Но Алекса была не из таких. Не сказать, что большой специалист, но автомат могла разобрать и собрать без труда.

Ее выбор пал на мини-узи, были и автоматы Калашникова, но они слишком громоздки, а этот чуть больше среднестатистического пистолета. Алекса пустила очередь, и каменная плита превратилась в груду камней. Звук выстрелов был почти не слышен, так как вампирша настояла, чтобы все стволы были снабжены глушителями. Потом она опробовала обрез и другое оружие. Так же поступили Сергей, Юлий и Николь. Даже Полину ускоренными темпами научили.

Пару часов в зале шла пристрелка. Алекса не хотела, чтобы в самый ответственный момент выяснилось, что какой-либо ствол не пригоден или установка с жидким азотом не работает. В результате выяснилось, что вампиры чуть ли не прирожденные стрелки. Их большая физическая сила сводит на нет любую отдачу. Когда они закончили, в зале стоял такой густой запах пороха, что хоть топор вешай. Пришлось включить вентиляцию на полную мощь.

Алекса и Сергей вернулись в апартаменты магистра города.

— И что теперь? — спросил Сергей, садясь в кожаное кресло и оставляя своей возлюбленной ее место за письменным столом. — У нас огневой мощи хватит, чтобы взять приступом Белый дом!

— Теперь мы будем ждать до завтра, как и договорились. А если более подходящего плана так и не представится, то отправимся искать этого Кадамуна и попытаемся его уничтожить, пока он…

— Не уничтожил меня, — закончил за нее Сергей — Что ж, не скрою, часть плана по его уничтожению мне нравится больше.

— Мне вообще-то тоже.

— Правда? А я уже начал сомневаться, — усмехнулся вампир.

На это Алекса нахмурилась и сурово спросила:

— Тебя сейчас стукнуть или чуть позже? — Но в ее глазах затаились искорки смеха.

— Лучше, конечно, потом…

— Ну-ну. Злые у тебя какие-то шутки стали.

— Прости.

Только вампирша собралась отпустить язвительную реплику, даже воздуха в грудь набрала, как телефон на ее столе зазвонил. Хмуро посмотрев на Сергея, Алекса взяла трубку. В ней раздался голос Ольги:

— Алекса?

— Да, я слушаю.

— Вам звонит Лазель. Соединить?

— Да, конечно.

Легкий щелчок, и голос Ольги сменился голосом подруги. От Алексы не утаилось, что он натянут, как струна.

— Здравствуй. Ты что-нибудь узнала? — Дело сейчас для магистра города было превыше всего.

— Не совсем то, что хотелось бы, но да, нашла. Правда, думаю, это не телефонный разговор.

— Согласна. — Алекса чуть было не предложила ей приехать в Катакомбы, но тут же поняла, что сводить сейчас ее и Сергея далеко не самый лучший выход, поэтому продолжила, — Я сейчас приеду к тебе, если ты не против.

— Конечно, не против. Приезжай, — ответила Лазель. Напряженность в ее голосе так и не исчезла.

Едва Алекса повесила трубку, как Сергей спросил:

— Это была она, ведь так? Ты собираешься к ней?

— Да, это была Лазель, и я еду к ней. Она что-то узнала. — Вампирша старалась говорить мягко, будто втолковывая упрямому ребенку.

— И почему мне все это не нравится? — как-то устало выдохнул Сергей.

— По-моему, угроза твоей жизни более чем достаточная причина. Или… твоя ревность пустила слишком глубокие корни, — задумчиво ответила Алекса, украдкой бросив взгляд на своего возлюбленного. Словно старалась увидеть в его глазах подтверждение своим предположениям.

— Может быть, — ответил он на все и ни на что.

— Ладно. Я пошла. Чем раньше мы все узнаем, тем лучше. А ты будь, пожалуйста, благоразумен и не покидай Катакомб.

— Конечно, я ведь само благоразумие!

— В последнее время я в этом сомневаюсь, — бросила Алекса и вышла за дверь, так и не дав ему возможности ничего возразить.

Это заставило Сергея нахмурится. Но буравить хмурым взглядом закрытую дверь было по меньшей мере глупо.

Лазель встретила Алексу все в тех же брюках и футболке с длинными рукавами. Лицо ее за эти дни побледнело, даже как-то посерело, под глазами легли тени. И причина всего этого была не только в недостатке питания.

Со всем этим резко контрастировали глаза Лазель, горевшие просто лихорадочным блеском. Зрачок был практически поглощен огненной зеленью.

— Здравствуй, Алекса. — Ее голос был тих и все так же натянут. — Проходи.

Магистр города пыталась сохранить бесстрастность и холодность, но не смогла. От одного взгляда на Лазель у нее сердце сжалось. Их узы дружбы оказались гораздо крепче, чем она думала. У Алексы само собой вырвалось:

— Ты что, совсем не спала в эти дни? — В голосе сквозило неподдельное беспокойство.

— Да. Было совсем не до этого. Ты садись, не стой.

— Согласна, дни стали слишком бурными, — кивнула вампирша, присаживаясь на диван. — Один из залов Катакомб пришлось превратить в оружейный склад.

— Вы решили использовать против Кадамуна современное оружие? — недоверчиво спросила Лазель, забравшись с ногами в кресло.

— Да, это может дать нам вполне реальные шансы. Но, думаю, ты предложишь нам что-нибудь получше.

— Не намного лучше, — возразила Лазель, и в ее глазах мелькнуло что-то, снова заставившее сердце Алексы сжаться — Хотя тебе, может быть, придется по вкусу. Это окажется для вас выходом.

Магистр города заставила подступивший было к горлу ком опуститься обратно и проговорила:

— Может, не будем говорить загадками?

— Хорошо, как пожелаешь.

— Ты и правда нашла способ остановить этого Проклятого или мы просто теряем время?

— Я не настолько жестока, чтобы заниматься всего лишь пустой болтовней в такой момент, — глухо ответила Лазель.

— Прости, я не…

— Не стоит. Я знаю, что заслужила такое отношение. Но не будем об этом. Мне удалось узнать один-единственный способ, которым можно остановить Кадамуна, вернуть его в тайный склеп. Нужно провести ритуал Крови.

— Отлично. Как? — нетерпеливо спросила Алекса.

От этого вопроса Лазель вздрогнула, словно от удара, взгляд вдруг стал загнанным, но она проговорила:

— Это очень старый ритуал, который не проводился тысячи лет. Для его осуществления нужно подобраться очень близко к Кадамуну.

— Сделать это, думаю, не очень сложно.

— Надо начертить кровью круг, прочитать заклинание, даже скорее заговор, и вырезать мне сердце.

— ЧТО сделать? — не веря своим ушам, переспросила Алекса.

— Только когда остановится сердце ненависти, Проклятый вернется в свой склеп. — Лазель ответила так, будто ее это совершенно не касалось, и так же равнодушно добавила: — Так что тебе осталось только сделать выбор, кто тебе дороже: жизнь Сергея или моя жизнь? — Она выжидающе посмотрела на подругу. Лазель желала знать ответ, и где-то в глубине ее глаз плескалось отчаяние.

Алекса сидела, не в силах поверить в услышанное. А она-то думала, что хуже уже быть не может. Оказалось, что это не так. Когда вампирша посмотрела на подругу, то на ее лице застыла растерянность.

Лазель не ожидала когда-либо увидеть подобное выражение лица Алексы. Ведь она всегда была такой сильной, волевой, а растерянной — никогда. Это состояние никак не увязывалось с ней. От этого у самой Лазель все сжалось внутри. Осторожно дотронувшись до плеча Алексы, она постаралась как можно спокойнее проговорить:

— Я знаю, выбора на самом деле нет. Ты ведь любишь его, а я… Не беспокойся, я все сделаю сама. У меня хватит сил провести ритуал до конца. Так что тебе не придется…

— Не смей! — тихо ответила Алекса. Ее руки впились в колени, сминая ткань брюк. — Не смей этого делать!

— Это единственный способ.

— Ты так плохо обо мне думаешь? Неужели ты считаешь, что я могу выменять жизнь Сергея на твою и спокойно жить после этого? — почти выкрикнула вампирша, схватив Лазель за плечи, — Вы мне нужны оба. Слышишь? Я хочу, чтобы и ты, и Сергей были живы! Ради этого я готова рискнуть всем! Всем! Даже жизнью.

— Но твое желание вряд ли осуществимо, — покачала головой Лазель, все еще сжимаемая руками Алексы, словно та боялась, что она прямо сейчас кинется совершать какую-либо глупость. Кадамун…

— Мы уже разработали план, — прервала ее магистр города. — Он должен сработать. Мы разнесем его на кусочки и сделаем все, чтобы эти кусочки больше не встретились.

— И все же, Алекса…

— Нет. Поверь, я смогу с этим справиться. МЫ сможем. Но не нужно таких страшных жертв. Я не могу потерять никого из вас. Может, мне и нужно злиться на тебя, но я не могу. Друг для меня не просто слово, я вкладываю в него слишком многое.

— Я не вправе просить твоего прощения, но я рада слышать твои слова, — совсем тихо проговорила Лазель, положив руки на плечи Алексы, словно повторяя положение ее рук.

— А я хочу, чтобы ты пообещала мне, что и думать забудешь об этом ритуале Крови! — серьезно потребовала главная вампирша города.

— Хорошо, — ответила Лазель, даже попыталась улыбнуться, но улыбка вышла усталой и оттого натянутой. — Но я обещала сражаться вместе с тобой плечом к плечу и слово свое хочу сдержать.

— Хорошо, — повторила ее слова Алекса. — А пока тебе нужно хоть немного отдохнуть и поохотиться, прежде чем мы ввяжемся в битву не на жизнь, а на смерть.

— Наверное, ты права, — согласилась Лазель. Похоже, напряжение отпустило ее, уступив место усталости.

— Вот, отдохни. Я вернусь в Катакомбы, а завтра начнем действовать.

Но Лазель едва ли расслышала эти слова. Она заснула, положив голову прямо на колени подруги. Словно одно присутствие Алексы принесло ее душе покой.

Вампирше не оставалось ничего другого, как осторожно переложить подругу на кровать и устроить ее поудобнее. Лазель даже не пошевелилась. Потом Алекса тихо ушла. Не стоило забывать, что время играет не на их стороне.

Поначалу Сергею некогда было задумываться о визите его возлюбленной к Лазель, нужно было решить некоторые дела, касающиеся вампиров города, в основном рутинные, но и они сами делаться не будут. Но когда он закончил, мрачные мысли вновь завладели его разумом. Словно кто-то невидимый наговаривал их ему на ухо.

Сергей в очередной раз подумал, как Алекса может доверять этой… Лазель. Здравый смысл подсказывал, что они все-таки друзья, но от этой мысли стало лишь хуже.

Желая хоть как-то отвлечься от всего этого, он бродил по бесчисленным коридорам Катакомб. Это был настоящий подземный город, тайну которого вампиры тщательно берегли и всеми силами поддерживали его отличное состояние. Сергей шел по длинному каменному коридору, тускло освещаемому редкими лампами. Это было сродни тому, как идти по улице, разве что был потолок над головой. Так же попадались редкие прохожие — знакомые, конечно. Вампиры.

Именно один из них, шедших ему навстречу, сообщил, что Алекса уже вернулась. Сергей поспешил обратно.

В их покоях Алексы не оказалось, но он уже слышал ее голос, который узнал бы из тысячи других. Он доносился из комнаты, располагавшейся за главным залом, слева от их апартаментов. К ней вел небольшой коридорчик. Идя по нему, Сергей понял, что Алекса с кем-то разговаривает по телефону. Еще через пару шагов он сделал вывод, что этот «кто-то» — Лазель.

Тут же какая-то сила заставила его замереть, затаиться, не выдавая своего присутствия. Он мог отчетливо слышать разговор, во всяком случае то, что говорила Алекса. И то, что он услышал, ошеломило его.

Она смеялась, и так соблазнительно! Будто теплый ветерок коснулся души, но он предназначался не ему.

— Не заставляй меня вновь объяснять, как много ты значишь для меня! — говорила между тем Алекса — Крепкие узы связали нас еще в Петербурге! Ха-ха! Нет, сейчас не могу. Ты же знаешь, что у нас тут творится… Этот убийца… Умный ход. Но придется подождать, когда все закончится. Иначе будет чересчур жестоко для Сергея… Ты всегда понимала меня лучше, чем кто бы то ни было. Ну ладно, еще позвоню.

Сергей услышал звук положенной на рычаг трубки и спешно удалился. Он уже не хотел, чтобы Алекса его заметила, даже боялся этого. Он несся по коридору подальше, подальше ото всех.

В висках стучало, перед глазами стояла пелена. Будь у него пистолет, он бы пустил себе пулю в лоб, лишь бы покончить с этим состоянием: Все существо Сергея отказывалось верить услышанному. Неужели все его самые страшные кошмары оказались явью? Она и Лазель; в самом деле… Сергей даже не мог произнести это сам себе. У него было чувство, что его сердце оплели колючей проволокой и теперь сдавливали, чтобы шипы вонзились посильнее.

Сергей шел и думал, что стоит ему увидеть Алексу, как он тотчас разразится обвинениями. Но этого не произошло.

Когда он вернулся в апартаменты, Алекса сидела в кресле, свесив ноги с подлокотника — одна из ее любимых поз. Вид у нее был несколько усталый и немножко сонный. Она посмотрела на него из-под полуопущенных век. И Сергей промолчал. Так и не упомянув о том, что он слышал ее телефонный разговор, он спросил:

— Уже вернулась?

— Да, только что.

На это Сергей не сдержался и, презрительно хмыкнув, проговорил:

— Ну и как прошла ваша встреча с Лазель?

— Могла быть и лучше, — вздохнула Алекса. То ли она не заметила состояние Сергея, то ли сделала вид что не заметила. Только что она, считай, отговорила подругу от самоубийства, но проблем не уменьшилось скорее наоборот. Просто уже никаких душевных сил не осталось. — А где Полина?

— Да где-то здесь, с Жанной.

— Хорошо.

— Так что там с твоей подругой? — Сергей особенно подчеркнул последнее слово.

— Лазель не сможет нам помочь. Она нашла один ритуал, но он слишком опасен. Слишком! Жизнь за жизнь — это не выход. Риск будет больше, чем если мы просто попытаемся убить Кадамуна, — как-то отстраненно ответила Алекса, словно мыслями она была не здесь, а где-то в совсем другом месте.

Это лишь подлило масла в огонь возмущения Сергея. Он язвительно заметил:

— Почему-то я так и знал!

— То есть? — Вампирша недоуменно посмотрела на него, даже чуть повернулась в кресле.

— Ты слишком доверяешь ей.

— И на то есть причины. Ты прекрасно меня знаешь, я не настолько доверчива, чтобы верить кому бы то ни было просто так, с первого взгляда.

— В таком случае, разреши поинтересоваться, что же это за причины такие?

— Сколько раз тебе говорить? — устало вздохнула Алекса — Она мой друг, и этого, похоже, уже ничто не изменит.

— Даже то, что она хочет меня убить?

— Хотела, — поправила она. — Да, даже это. И, по-моему, мы уже говорили с тобой на эту тему и все выяснили. — Вампирша уже хмурилась.

— И все-таки! Эта Лазель и ты… эта ваша дружба…

— Что же в ней такое? — В глазах Алексы замерцали недобрые огоньки — Черт! Да что с тобой вообще такое? Не наблюдала я раньше за тобой такой ревности! — Внезапно ее осенила догадка: — Постой, или тебе все еще не дает покоя тот факт, что мы с Лазель когда-то спали вместе?

От этих слов Сергей даже вздрогнул, уж слишком точной была эта догадка.

— Значит, я угадала, — усмехнулась вампирша. — Но это же вздор! Я прожила более восьмисот лет и, естественно, все это время не хранила целомудрие. Ты ведь тоже не один век живешь, но меня почему-то не волнует, что и с кем у тебя было в прошлом.

— Мне это не кажется вздором, — совсем тихо, но убежденно проговорил Сергей.

— Уж не думаешь ли ты, что мы и сейчас… — Она не стала договаривать, и так все было ясно.

Вампир молчал, но это молчание было красноречивее всяких слов. От него недобрые огоньки в глазах Алексы превратились в гневное пламя. Она опустила ноги на пол и уже сидела прямо, как на троне в главном зале. Впившись взглядом в своего возлюбленного, она сказала, тщательно выговаривая каждое слово:

— Воистину ревность лишает разума! Я не из тех, кто ведет подобные игры, и уж ты-то должен это знать, как никто. Даже если бы я, предположим, захотела быть с ней, я бы не стала образовывать банальный треугольник, лгать и изворачиваться. Я просто сказала бы тебе и сразу расставила все точки над «i».

— Ну, стоит немного подождать, и точки расставятся сами, — горько заметил Сергей.

Алекса вспыхнула и метнулась, почти не отдавая себе отчета, что делает. В следующий миг Сергей почувствовал удар по лицу такой силы, что его отбросило к стене, туда, где стоял диван. Но вампирша даже не оглянулась, она ушла, хлопнув дверью, и жаркое пламя гнева шлейфом тянулось за ней.

Лишь спустя некоторое время звон в ушах Сергея поутих, но вся левая половина лица горела от удара. Он и забыл, что его возлюбленная дерется по-мужски и бьет не промахиваясь.

Он сидел на диване и тряс головой. Одна его половина говорила, что по морде он получил вполне заслуженно, а другая, памятуя услышанный разговор, все еще возмущалась и негодовала. Никогда еще он не чувствовал себя таким растерянным.

Почему-то Сергею вспомнилась их первая, и чуть ли не единственная ссора. Она случилась очень давно, тогда они были знакомы совсем мало. Причиной стало то, что Алекса узнала, что он тоже из клана Инферно. То, что он скрывал это, не говорил, очень разозлило ее. Тогда она тоже чуть не врезала ему. В тот момент Сергей понял, с каким неукротимым огнем имеет дело, но это не оттолкнуло его, скорее наоборот. В конце концов ему удалось убедить ее в своих дружественных намерениях. Это было не сложно, но и не легко тоже. Но то, что случилось теперь…

Что до Алексы, то она не просто злилась, она была в бешенстве! Давно она так не выходила из себя. Чтобы как-то выпустить пар, она отправилась в самую дальнюю комнату своих апартаментов, которая была переоборудована в подобие спортзала. Вампирша сняла со стены длинный тонкий меч и встала в боевую стойку. Конечно, хотелось врезать по груше, но она боялась, что не сдержится и спортинвентарь просто разлетится под ее ударом.

Ей было приятно ощущать под пальцами твердую, холодную сталь меча, она пыталась сосредоточиться только на нем, но получалось не очень. Проснувшаяся не к месту совесть выдавала уколы за ту оплеуху, которую получил Сергей. Но все ее существо жаждало душу из него вытрясти за его слова.

При одном воспоминании о них разум Алексы снова захлестывало возмущение. Да как Сергей даже подумать посмел о том, что она может желать ему смерти! И это после того, что было между ними!

Меч неистово рассекал воздух. Под бархатистой кожей цвета слоновой кости перекатывались мускулы. Лицо решительно, даже сурово. Движения точны и молниеносны. Весь образ вампирши дышал силой. Истинный воин. Только в мыслях этого воина царила полная суматоха.

Вдруг Алекса заслышала в дверях какой-то шум. Резко обернувшись, она увидела замершую на пороге в нерешительности Полину. Она выглядела как-то испуганно. Это заставило вампиршу опустить меч и проговорить:

— Полина?

— Извини, я, наверное, тебе помешала…

— Да нет, проходи. Для тебя у меня всегда есть время, — ласково ответила Алекса, вешая меч обратно на стену.

— Тренировалась перед предстоящим боем? — спросила Полина, садясь на узкую скамью, стоящую вдоль стены.

— Можно и так сказать, — кивнула вампирша, присаживаясь рядом. Рукава ее рубашки были закатаны выше локтей, обнажая сильные, но изящные руки. Две пуговицы сверху тоже были расстегнуты.

— Почему ты хмуришься?

— Я? Хмурюсь? Вот уж нет!

— А вот и да! Вот здесь, — тоненькая, прохладная рука Полины коснулась лба вампирши, убирая золотистую челку с лица. Но та непокорно возвратилась обратно.

— Ну, может быть.

— А в чем причина?

На это Алекса ничего не ответила. Просто не знала что сказать. Не хотелось говорить о ссоре. Но Полина сама предположила ответ:

— Ты волнуешься из-за того, что случилось? За Сергея? Или расстраиваешься из-за Лазель?

— Наверное, и то и другое, — согласилась Алекса и добавила, обняв свою подопечную за плечи: — А ты стала очень наблюдательна. Это хорошо.

— Я стараюсь.

— Ты молодец, — улыбнулась вампирша, целуя ее в лоб. — Я горжусь тобой. Ты у меня очень смышленый птенчик.

— Правда? — Полина подняла на нее глаза, полные безграничного доверия.

— Ты же знаешь, я никогда тебе не лгу.

— Знаю. И ты заботишься обо мне и обо всех остальных. Николь называет тебя настоящим магистром города.

— В самом деле? — снова улыбнулась Алекса, все еще обнимая Полину за плечи.

От ощущения прижатого к ней тела девушки ей становилось легче. Негодование, ярость уходили. Они не исчезли совсем, но втянулись куда-то обратно, оставив темный осадок на душе. Полина словно излучала какой-то внутренний свет, который мог рассеять даже бешеную ярость Алексы, заставить ее смягчиться. Не совсем и не в абсолютно любых ситуациях, конечно. Но никому другому, за очень редким исключением, и этого не удавалось.

— Да, — между тем ответила Полина. — Николь рассказывала такие ужасные вещи про других магистров городов, которых ей приходилось встречать. Даже не верится, что такое вообще возможно.

— К сожалению, возможно. И встречается чаще, чем хотелось бы. Вон, прежний магистр Москвы тоже был порядочной сволочью.

При одном упоминании о нем Полина побледнела, но, чуть помолчав, ответила:

— Но ты победила его, так что все хорошо.

— Ладно. По-моему, нам всем уже пора спать. Завтра, вернее уже сегодня, ожидается трудная ночь. Мне так думается… — задумчиво проговорила Алекса, вместе со своей подопечной направляясь к двери.

В коридоре их пути разделились: Алекса свернула в комнату справа, а Полина — в комнату слева. В общем, разошлись по спальням.

Надо сказать, настроение магистра города уже не было таким мрачным. Хотя она еще не определилась: простила она Сергея или нет. Он слишком вывел ее из себя. Алекса, в принципе, была отходчивой, но не до такой степени. Она даже подумывала, уж не перейти ли в другую спальню, но решила, что это уже перебор.

Когда Алекса вошла в спальню, Сергей уже был там. Сидел в кресле, не сводя глаз с двери. Похоже, ждал ее. Но сейчас был тот редчайший случай, когда она не была уверена на все сто, а это уже о многом говорит.

Окутанная молчанием, как плащом, Алекса прошла к кровати и стала раздеваться. Глупо было бы ложиться спать в рубашке и брюках. У нее для этого имелась пижама. Правда, в последнее время она предпочитала спать без нее, но сегодня не тот случай.

Она уже избавилась от брюк и расстегивала рубашку, когда Сергей не выдержал и заговорил:

— У тебя тяжелая рука.

— Что я могу сказать? — пожала плечами Алекса, надевая верх пижамы, — Не нужно меня провоцировать.

— И все же…

— Сергей, — довольно резко перебила его вампирша, — Если ты не хочешь еще раз поссориться, то лучше заткнись. Я собираюсь лечь спать, чтобы завтра все силы направить на спасение твоей задницы. Хотя ты, судя по всему, предпочитаешь получить еще раз по шее, обвиняя меня невесть в чем! Эх, мой альтруизм меня погубит! — Это она проговорила, уже забираясь в кровать.

Последняя фраза заставила Сергея перестать хмуриться и даже улыбнуться. Он подошел к своей возлюбленной и осторожно поцеловал ее сомкнутые веки. На что она ответила, так и не открыв глаз:

— Я сплю. Тебе советую сделать тоже. Все извинения-примирения вечером.

Сергей вздохнул и, раздевшись, лег рядом. Но червь сомнений и ревности — тварь живучая, он никуда не исчез, продолжая изъедать сердце и душу.

Лазель проснулась довольно рано. День за плотно занавешенным окном спальни еще не погас. Как ни странно, она чувствовала огромный прилив сил. От воспоминаний о разговоре с Алексой где-то в груди разлилось тепло.

Все сомнения, нерешительность куда-то исчезли. Все стало таким четким и ясным, как будто исчезли все полутона. Она абсолютно точно представляла, что будет делать. Вернее, что должна делать.

Лазель приняла душ, оделась, еще раз прокрутила в голове, что ей может понадобиться. Никаких колебаний больше не было. Только холодное спокойствие и убежденность в том, что она поступает правильно.

И все-таки где-то в глубине души страх все еще существовал. Чисто животный страх, который удерживает от того, чтобы сунуть руку в огонь. Но Лазель знала, что может с ним справиться. Это не было серьезным препятствием против ее решимости.

Закончив с приготовлениями, она позвонила Алексе и сообщила, что готова присоединиться к ним. Собраться и обсудить стратегию и тактику было решено все в тех же Катакомбах.

Проснувшись, ни Алекса, ни Сергей о ссоре не вспоминали. Словно заключили негласное соглашение о перемирии. К тому же было много дел. Никто не забывал, что на одного вампира в этом городе открыт сезон охоты.

И все же, когда Сергей услышал, что скоро к ним присоединится Лазель, это ему не понравилось. Но свои чувства он выдал, лишь пренебрежительно хмыкнув. Разумом он понимал, что Лазель действительно может помочь, но сердце, памятуя подслушанный разговор, и слышать ни о чем не хотело.

Лазель появилась в Катакомбах с последними лучами догорающего солнца. Ее можно было охарактеризовать двумя словами: серьезная и собранная. Волосы забраны в тугую французскую косу, полностью открывая красивое лицо. Черные джинсы, не обтягивающие, просто прямые. Такие же черные высокие ботинки и свободная темно-зеленая рубашка навыпуск. Вся одежда явно была подобрана с таким расчетом, чтобы было удобно сражаться.

Весь ее облик дышал такой силой, которая большинству здешних обитателей и не снилась. Сила члена Совета окутывала Лазель как плащ. Вампиры города впервые начали осознавать, кем она является.

Алекса встретила ее в главном зале, восседая на своем троне магистра города. Сергей стоял рядом, положив правую руку на спинку кресла, всем видом подчеркивая свое положение. Его взгляд, обращенный на Лазель, был преисполнен недоверия и чего-то еще более темного.

С другой стороны кресла стояла Полина. Но она просто стояла. Весь ее вид излучал дружелюбие и интерес. Она казалась пронизанной теплым светом.

Еще в зале находились Юлий и Николь, больше никого. Все, кто был нужен, уже были здесь.

— Здравствуй, Алекса, — приветствовала подругу вампирша. — Полина… Сергей.

— Здравствуй, Лазель. Рада тебя видеть. — Алекса улыбнулась и, не дожидаясь, когда она подойдет, сама встала ей навстречу. На что Николь с Юлием переглянулись, а Сергей нервно кашлянул.

— Почему все так официально?

— Просто нужно было решить некоторые насущные дела. От появления новых проблем они не исчезают.

— Это да.

— Ладно, — обратилась вампирша ко всем — Предлагаю перейти в переговорную. Думаю, сидя за общим столом, нам будет удобнее вести разговор, — и она повела их за собой.

В небольшой комнате они развернули настоящий штаб. Конечно, не было карт или чего-то в этом духе, но обстановка стояла военная.

— Значит, вы предлагаете растащить Кадамуна на кусочки, которые потом уничтожить? — подвела итог Лазель. — Разумно, но трудно выполнимо. Он же не будет спокойно стоять и ждать, пока вы его расчлените.

— Согласна. Поэтому мы и воспользуемся оружием.

— Да, в близкий бой с ним лучше не вступать, отметила Лазель. — Не стоит забывать, что он не просто убийца. Кадамун — искуснейший палач и очень старый вампир с большим арсеналом ментальных способностей.

— Это так, — кивнула Алекса. — Но иного выхода у нас все равно нет. Мы должны уничтожить его, пока… ну понятно.

— Оставаться здесь — это все равно что лежать под дамокловым мечом, — вставил Сергей.

— Поэтому мы сами должны его найти, — решительно проговорила магистр города. — Скажи, ты можешь определить его местонахождение, Лазель?

— Я… я не знаю. Он из моего клана, это верно. Но он Проклятый, не похожий на всех остальных вампиров. Неизвестно, насколько он может скрывать свое присутствие. И все же я попытаюсь.

— В таком случае, — горько усмехнулся Сергей, — предлагаю самый проверенный способ — ловлю на живца. То есть на меня.

Алекса с Лазель переглянулись, и магистр города сказала:

— Нет. Риск слишком, слишком велик.

— Мы рискуем, как ни кинь. Так что какая разница, когда именно я буду рисковать? Доводы Сергея казались разумными, он говорил серьезно и рассудительно, но в глубине его слов таилось раздражение. Никто этого и не заметил, кроме Алексы и, может быть, Лазель, но именно им это и предназначалось.

— Ладно, пусть так, — сдалась Алекса, — Но сначала Лазель попробует найти его, и только потом, если ничего не получится, будем так рисковать.

— Хорошо, — кивнул Сергей.

— Лазель, что тебе нужно, чтобы найти Кадамуна?

— Ничего, — покачала головой вампирша. — Только выйти на поверхность, чтобы усилить метафизическую связь.

— Тогда так и поступим, подвела итог Алекса. — Вооружаемся и выходим.

— Может, позвать наших вампиров-защитников? — предложил Юлий.

— Да, пусть будут готовы. Отбери десять лучших и жди вместе с ними здесь, пока я не позову. Но не говори им ничего, пока я не прикажу. Ты понял меня, Юлий?

— Да… госпожа.

— Хорошо. Идемте. Нам нужно попытаться закончить все до утра.

Собирались молча. Движения всех были точны, как у специально тренированных коммандос. И ничто не указывало на то, что вампиры очень редко имели дело с оружием. Когда они закончили, то выглядели весьма устрашающе.

У Алексы с плеча свисал мини-узи, а за спиной крест-накрест располагались обрез и длинный тонкий меч, хотя если уж дело дойдет до него, значит, дело обернулось наихудшим образом. Еще на поясе был кинжал. Одежда ее, кожаные штаны и рубашка, были черного цвета. У Сергея черными были только брюки, а рубашка темно-синяя. За спиной установка с жидким азотом, в руках автомат. Еще одну установку взяла Николь, а также ее выбор пал на обрез. Лазель выбрала только мини-узи, меч и кинжал.

Настало время покинуть Катакомбы. Перейти к непосредственным действиям. Но, прежде чем уйти, Алекса подозвала к себе Полину, все это время молча наблюдавшую за их сборами. Положив руки девушке на плечи, она сказала:

— Ну, пожелай нам удачи.

— Удачи.

— А ты, прошу, не покидай сегодня Катакомб.

— Хорошо, как скажешь, — кивнула Полина, но на дне ее глаз плескалась тревога.

— Вот и умница. — Вампирша поцеловала ее в лоб и направилась к выходу.

Провожая их взглядом, Полина проговорила:

— Пожалуйста, возвращайтесь живыми.

Наверно, ее слова были услышаны, так как Алекса обернулась и улыбнулась ей.

Вампиры остановились на небольшом пустыре, с одной стороны которого была стройка, а с другой — вообще что-то непонятное.

— Ну что ж, давай, Лазель, приступай к поиску, — заговорил Сергей, и голос его нельзя было назвать дружелюбным.

Лазель презрительно полоснула по нему взглядом и сказала, обращаясь к Алексе:

— Мне потребуется немного свободного пространства. Слишком много сильных вампиров на одном месте.

— Хорошо, мы отойдем, — кивнула магистр города.

— Спасибо.

— Я верю в тебя, — Это Алекса произнесла одними губами.

Лазель улыбнулась, потом повернулась ко всем спиной. Ей нужна была полная сосредоточенность. То, что она собиралась сделать, было бы очень простым, если бы предстояло отыскать обычного вампира. Но она собиралась найти Проклятого. Единственного в своем роде. Поэтому она просто не знала, получится у нее или нет. Единственным, что хоть как-то облегчало задачу, было то, что Кадамун все-таки принадлежал к ее клану.

Отрезав от себя все звуки внешнего мира, Лазель сосредоточилась на той части себя, которая объединяла ее со всеми остальными вампирами рода Инъяиль. Развернула ее, максимально усиливая. Это было похоже на то, как если бы она развернула гигантскую сеть. Лазель даже мысленно видела ее. Потом ощутила слабую пульсацию, и еще одну, и еще. Нити паутины словно дрожали, и каждая из них вела к вампиру ее рода. Но все они были не теми, кого она искала. И она раскидывала сеть дальше и дальше.

И вот наконец что-то привлекло внимание Лазель. Какая-то едва уловимая пульсация; если бы кто-то попросил описать ее, она сказала бы «черный огонь». Он полыхнул и отрезал ее от себя, как дверь перед носом закрыл. Это заставило Лазель вздрогнуть и открыть глаза. Все кончилось, но у нее по позвоночнику все еще гуляли мурашки. Будто улитка проползла.

Алекса подошла к Лазель и участливым жестом положила руку ей на плечо, спросив:

— Что-то не так?

— Нет. — Она покачала головой, накрыв своей ладонью ее руку.

— Значит, ничего не получилось, — буркнул Сергей.

— Я этого не говорила, — холодно заметила Лазель. — Я ощутила в этом городе вампира с необычной аурой, имеющего отношение к моему роду. Думаю, это тот, кто нам нужен.

— Думаешь? — переспросил Сергей.

— Да, именно думаю, так как что-либо утверждать наверняка было бы глупостью, — резко ответила вампирша.

«Она просто издевается над тобой!» — пронеслось в мозгу Сергея. Он открыл рот, но успел сказать лишь презрительное «Хм!», как Алекса его перебила:

— Перестань, Сергей! Сейчас не время и не место ссориться!

— Отчего? — это уже завелась Лазель. — Давай, несмотря на то, что я пытаюсь спасти твою шкуру, Сергей!

— Ой ли? Да если бы… — Он нервно сжал кулаки.

— Если бы что? Рука не поднимается на женщину? Это можно исправить!

Полыхнул вихрь силы, и Лазель изменилась. Очертания тела, лица стали мужскими. «Она» стала «им».

И он сверлил неистовым взглядом Сергея, который стоял растерянный. Для него и для Алексы это представление было не в новинку, но они все равно были удивлены, каждый раз это было как чудо. Что до Николь, то она была не то что изумлена — ошарашена. Наконец она нервно сглотнула и тихо сказала Алексе:

— Никогда ничего подобного не видела!

— Лазель из клана Инъяиль. Это их дар.

— Похоже на чудо.

— Да. Но теперь главное, чтобы Сергей и это чудо не поубивали друг друга, — ответила Алекса и, встав между ними, довольно резко сказала: — Так, все! Договорились же о перемирии!

— Ты права, Алекса, — первым согласился Лазель.

— Хорошо, — кивнул Сергей.

— Лазель, ты можешь проводить нас туда, где ты почувствовал этого странного вампира?

— Да, могу. Это не слишком далеко. Но лучше поторопиться, так как он, думаю, тоже почувствовал меня.

— Так и сделаем. Идемте. И, думаю, лучше соблюдать максимальную осторожность и не обнаруживать себя раньше времени.

Они двинулись в путь, бесшумные и практически невидимые, как фантомы. Даже одежда и оружие, казалось, не издавали никаких звуков. Вампиры использовали чуть ли не главное свое умение — растворяться в ночи, обертывать себя тьмой.

Кадамун прикончил очередную жертву: ею оказалась девушка в вызывающе коротком платье. Он тщательно спрятал ее высохший, мумифицированный труп, а секундой позже почувствовал что-то, заставившее его улыбнуться. Но улыбка его получилась какая-то мертвая, просто как рефлекс лицевых мышц. Он произнес:

— Давай, иди ко мне. Иди навстречу своей смерти. К тому времени поток ненависти уже изведет тебя.

Проклятый пребывал в измененном теле, в женском, но не испытывал, казалось, никаких чувств по этому поводу. Он вообще не испытывал чувств, если приказ, отданный ему, не затрагивал этого вопроса. «Проклятый», «лишенный души» — это были не просто слова. Они очень верно отражали суть дела.

Кадамун чувствовал, что тот, относительно которого ему отдан был приказ, приближался не один. Но это его нисколько не волновало. Собственная безопасность его не беспокоила, ведь Кадамун знал, что неуязвим. Просто знал и ни в коей мере не сомневался. Ему вообще не свойственно было сомнение.

Вампиры шли по ночному городу, сосредоточенные и безмолвные. Никогда еще Москва не казалась Алексе таким шумным городом: звуки проезжающих машин, голоса людей, редкий лай собак — все это сливалось в единый городской гул. Ей хотелось прикрикнуть на него, чтобы повисла мертвая тишина, но это было бы, по меньшей мере, глупо. Поэтому они продолжали путь все так же молча.

Лазель вел их, положившись на свое чутье. Вел мимо жилого квартала, какого-то предприятия, через трамвайные пути, пока они не уперлись в ограду какого-то парка. Если учесть, в какой части города они находились, то это был Лосиный Остров. Значит, «не слишком далеко» оказалось все-таки приличным расстоянием. Они очутились в соседнем округе. Лазель поднял руку, прося всех остановиться, потом тихо сказал:

— Он где-то совсем рядом. Там. — Он указал в сторону парка.

— Ну что ж, пошли.

Двухметровая чугунная ограда не являлась для вампиров серьезным препятствием. Даже не требовалось никакого вандализма. Просто прыжок — и ты уже по другую сторону ограды. Как большой кузнечик. Встав рядом с Алексой, Николь тихо проговорила:

— А ведь совсем рядом располагается один из выходов наших Катакомб.

— Я знаю. Идем.

Они углубились в то, что вполне можно было назвать лесом. Правда, весьма загаженным гуляющими: пустые пакеты, бутылки — это еще самое безобидное, что попадалось на глаза. Но Алексу и остальных волновали сейчас иные проблемы. Они шли по лесу, и это напоминало ей фильм «Хищник». Тот самый момент, когда команда охотников искала монстра.

Кадамун стоял в сени парковых деревьев, прислушиваясь к звукам ночи. Он был здесь, совсем рядом. Проклятый слышал стук его сердца в своих ушах. Но на фоне этого стука слышались звуки еще трех. На это Кадамун лишь хмыкнул.

В его арсенале было много способов избавиться от тех, кто ему не нужен. Ведь когда-то он был Черным Принцем, и проклятие ничуть не уменьшило его силу, она продолжала расти во время его «сна» на протяжении тысячелетий. И его способности были далеко за пределами дара просто менять пол.

Он прикоснулся ладонями к груди, потом развел их в стороны. Почти тотчас же на его груди загорелся знак инь-ян, его свет просочился даже сквозь одежду. Два отражения этого знака занялись в воздухе возле его ладоней. Две точные копии, чуть бледнее оригинала. И эти две копии улетели в лес парка, словно подхваченные ветром осенние листья. Кадамун направился за ними. Губы были растянуты в подобие улыбки, отчего лицо походило на застывшую маску.

Лазель остановился возле какого-то заросшего ряской прудика, вслед за ним замерли и все остальные. Первым не выдержал Сергей, бросив:

— Ну что еще?

— Тихо. Он и так нас заметил, не стоит еще больше облегчать ему жизнь, — зашипела Алекса.

— Он не один! — растерянно проговорил Лазель.

— В смысле? — переспросила магистр города.

— Такое ощущение, что их теперь трое, трое совершенно одинаковых!

— Как такое возможно? — ахнула Николь.

— Не знаю. Я же говорил, что Проклятый — очень необычный вампир.

Вдруг в воздухе повисло напряжение, он разве что не гудел. Как перед грозой, только во сто крат сильнее. Воздух словно сдавливал каждого из вампиров невидимой рукой. Лазель лишь успел крикнуть:

— Осторожно! Он приближается!

В тот же миг они увидели его, вернее лишь смазанную тень. Даже для вампира он двигался чрезвычайно быстро. Будто ветер вселился в него. И этот ветер обрушился на них, едва не сбив с ног, но это было еще наименьшее из зол, которое он мог причинить.

В следующий миг, даже быстрее, вампиры были готовы к бою. Но Кадамун уже исчез за деревьями. Правда, это оказалось ненадолго. Воздух опять зардел от напряжения, и Проклятый вновь появился. Вот он! — вскрикнула Николь. Алекса нажала на курок, выпустив очередь, но пули не достигли цели, лишь попортили близлежащие кусты и деревья. Хорошо, что глушитель превратил выстрелы в легкие хлопки. Хоть люди не услышат.

— Он направился туда! — бросил Сергей, устремляясь за ним.

Лазель и Алекса обернулись почти одновременно и, увидев исчезающую за деревьями спину, устремились туда так быстро, как только могли. Лишь Николь осталась стоять на месте, пытаясь понять, почему они с Сергеем направились в разные стороны. В совсем разные. Вздохнув и взяв в руки раструб от установки с жидким азотом, чтобы быть готовой ко всему, она направилась за своим магистром. Николь меньше всего хотелось оставаться в стороне от битвы.

Сергей летел по парку с автоматом наготове. Никогда еще он никого не преследовал на такой скорости. Деревья мелькали мимо, как при поездке в поезде. Он искусно лавировал между ними, про себя проклиная коряги, которые так и лезли под ноги.

Вот тень, за которой гонялся Сергей, резко свернула влево, он устремился за ней. Но там уже никого не было. Вообще никого. Вампир вынужден был остановиться и оглядеться. Тут-то и выяснилось, что он стоит один посреди этого парка. Видимо, остальные отстали в пылу этой погони. А может, Алекса специально… Нет! Сергей поспешил отогнать от себя эту мысль. Все это походило на сумасшествие.

Он решил воспользоваться своими ментальными способностями и найти остальных. Все-таки Сергей был не настолько безрассуден, чтобы кидаться в схватку с Проклятым в одиночку. Поэтому он развернул свой ментальный дар, стараясь отыскать Алексу. Но… у него ничего не получилось. Сергей попробовал еще раз — и опять ничего: Словно в этом треклятом парке вообще не было вампиров!

Сергей выругался, но на ситуацию это никак не повлияло. Наверное, это шутки Проклятого. Ему оставалось лишь идти искать, положившись только на острый слух.

То, что они осуществляют преследование в неполном составе, Алекса и Лазель догадались минут через десять, уже успев преодолеть к этому времени приличное расстояние. Поняв это, Алекса резко остановилась, так что подруга, вернее сейчас друг, едва не врезался в нее. Они переглянулись, и Лазель проговорил:

— Хм… по-моему, мы разделились.

— Вот черт! — с чувством выругалась вампирша.

— Думаешь, здесь не обошлось без Кадамуна?

— Наверняка. Не та ситуация, чтобы я поверила в простое совпадение. А ты как считаешь?

— Скорее всего, ты права. Это вполне соответствует тому, что я слышал о Проклятом. Он избегает лишних жертв и преследует лишь того, в отношении которого отдан приказ.

— Благородный, ё-моё! — горько усмехнулась Алекса.

— Благородство здесь ни при чем. Таково его проклятье, — возразил Лазель. — Поэтому его иногда называют «Справедливый Палач». Но «Проклятый» больше соответствует его сути, ибо при жизни он не был ни справедливым, ни благородным.

— Значит, Сергею сейчас грозит огромная опасность, — выдохнула Алекса, пристально всматриваясь между деревьев.

— Думаю, да.

— Черт! — Что?

— Я его не чувствую!

— В смысле?

— Будто Сергея вообще нет ни здесь, ни в городе. Неужели… — Ее голос оставался ровным, но Лазель заметил, что она побледнела, и тотчас сказал:

— Не думаю. Мне кажется, Проклятый просто отсек нас друг от друга.

— Это в его власти? Раздробленный щит — дело очень сложное и требует массы сил.

— Когда-то он был Черным Принцем, и его сила возрастала с годами, так что ему это вполне по плечу.

— Проклятье! В таком случае нам надо поторопиться, — процедила Алекса, сжав кулаки, — Пусть даже нам придется прочесать весь этот чертов парк!

— Согласен, идем.

И они пошли, продираясь сквозь кусты, между деревьев и перелезая через поваленные стволы. Конечно, не непроходимые джунгли, но и не прогулочная аллея: парк был довольно запущен.

Минут через десять Алекса раздраженно проговорила:

— Надо было пригласить с собой кого-нибудь из вервольфов! У них очень острое обоняние, и нам не пришлось бы сейчас вести поиск только по слуху.

— Что уж теперь? — пожал плечами Лазель.

— Постой! Там какой-то шум! — воскликнула Алекса и резко устремилась влево, В следующий миг Лазель увидел лишь ее спину далеко впереди. Ему ничего не оставалось, как поспешить вслед.

Сергею уже надоело бродить по этому парку. Стали закрадываться подозрения, что он ходит кругами или, во всяком случае, по спирали, что не многим лучше. Будто кто-то нарочно заставлял его плутать. У вампира мелькнула шальная мысль: уж не является ли «Леший» одним из имен Проклятого.

В конце концов это ему надоело, и он стал делать кинжалом зарубки на деревьях. Но после четвертой или пятой зарубки Сергей вдруг услышал какой-то шум. Довольно громкий и совсем близко…

Готовясь к худшему, Сергей выхватил автомат, направляя его в сторону более чем подозрительного шума. Его палец уже начал давить на спусковой крючок, когда прямо перед ним из-за дерева появилась Алекса.

Мгновенно оценив ситуацию, вампирша проговорила с полуулыбкой на лице:

— По-моему, тебе лучше убрать палец с курка. Если, конечно, ты не хочешь изрешетить меня пулями.

— Нет, конечно, нет, — ответил Сергей, почему-то смутившись. Автомат он снова повесил через плечо.

— Это хорошо. — Она улыбнулась шире. — Надо сказать, тебя было нелегко найти.

— Да в этом парке-лесу вообще творится черт-те что! Тут поверишь, что можно заблудиться в трех соснах! — фыркнул Сергей. — А где остальные?

— Не знаю, — разочарованно пожала плечами Алекса. — Когда ты кинулся в погоню, все последовали за тобой. Но, похоже, мы разделились.

— Да, похоже.

— Нужно их найти, и желательно побыстрее.

— Что верно, то верно, — согласился Сергей. — Не хотелось бы плутать здесь до самого рассвета. Но я думал, что ты будешь вместе с Лазель.

— Она отстала. Надеюсь, скоро нагонит нас, или мы найдем ее. — Все это Алекса проговорила, с неподдельным беспокойством всматриваясь в лес. Словно надеялась увидеть знакомое лицо.

Все это острой бритвой полоснуло по сердцу Сергея. Ревность, эта живучая змея, вновь подняла голову, развернулась, заполняя все его существо. Он знал, что она беспокоилась и о нем, но так ли сильно? Кто ей дороже?

— Ты волнуешься о ней? — спросил Сергей, и в его голосе звучали обвинительные нотки.

— Конечно! Ты же знаешь, что Лазель значит для меня очень много! Она мой друг. Лучший друг, какого только можно пожелать!

— По-моему, гораздо больше чем друг, — зло отметил вампир.

— Вероятно, ты прав. Наши с ней узы крепки, и их ничто не разрушит. Ничто! — Глаза Алексы яростно сверкнули. — И советую закрыть эту тему, если не хочешь, чтобы мы окончательно рассорились! Лучше идем искать остальных. Не забывай, зачем мы здесь.

С этими словами вампирша резко развернулась и зашагала вперед, даже не оглянувшись. Сергей мог видеть лишь ее прямую спину, обтянутую черной тканью рубашки, да длинные золотые волосы, собранные, как всегда, в тугой хвост.

— Забудешь тут! — пробурчал Сергей и пошел следом. Что еще оставалось?

А возмущение и раздражение все росли, щедро сдобренные ревностью. Словно грозовая туча сгущалась над его головой. Даже казалось, что воздуха стало меньше. А Алекса все шла и шла вперед, огибая деревья и убирая с пути низко склоненные ветви. Такая гордая и неприступная. Если бы он не знал ее так долго, то подумал бы, что в ней течет истинно королевская кровь. Хотя, ведь ее, как и его, обратила Менестрес, их королева. Но дело было не в этом, или не только в этом. Изначально у Алексы был твердый характер и железная воля.

Сергей шел, продолжая буравить взглядом спину своей возлюбленной, и его мучил вопрос: «Что делать?» А делать что-то надо было непременно. Он чувствовал, как между ними воздвигается стена, отделяя их друг от друга. И она вполне могла придавить все то, чего он так долго добивался.

Через некоторое время Сергей проговорил:

— Черт! Этот парк вымер, что ли?

— Над ним витает иллюзия, — бросила через плечо Алекса.

— Ты что, ее видишь?

— Можно и так сказать.

— Но как? Вернее, почему я не чувствую ее, а только ощущаю тишину и пустоту?

— Я — магистр города, и это не просто красивые слова или титул. Ты знаешь.

— Да. Неужели только ты увидела обман?

— Мы все знали, на что идем. Но, думаю, Лазель тоже заподозрила неладное, ведь она — член Совета. И где же она сейчас?

— А я-то думал, что мы ищем Кадамуна!

При этих словах глаза Алексы подозрительно сузились, и она сухо проговорила:

— Да. Но я не хочу, чтобы она столкнулась с ним один на один. Это слишком опасно!

— Хм… — нахмурился Сергей.

— Твоя ревность уже переходит все границы! — возмутилась вампирша. — Ты говоришь о Лазель едва ли не с ненавистью. А ведь она теперь на нашей стороне, помогает спасти тебя. Хотя ты нанес ей незаживающую рану, и жажда мести очень долго сжигала ее.

— Поэтому я ей и не верю!

— Может, и мне не веришь? — полыхнула гневным взглядом Алекса. — Я лично твердо знаю одно: Лазель никогда не причинит мне боль, ни словом, ни делом. В отличие от тебя. — Последнюю фразу она произнесла холодно, не смотря на Сергея.

— Я? Причинил тебе боль? — ошарашенно переспросил вампир. — Когда?

— Взять хотя бы твою ревность, — бросила Алекса. — И, пожалуйста, избавь меня от своих оправданий. Мне они не нужны. Да сейчас и не место, и не время.

— Никогда не будет подходящего места и времени, — упавшим голосом проговорил Сергей. — Я все чаще задаюсь вопросом, что будет с нами потом, если, конечно, это «потом» будет.

— А что с нами может быть? — спросила вампирша, в ее голосе мелькали нотки раздражения.

— Не знаю. Это-то меня и пугает. Я, ты и эта Лазель.

— Ты так уверен, что все дело в ней?

— Я уже ни в чем не уверен! — вздохнул Сергей. — И это сводит меня с ума!

— А по-моему, тебе до сих пор не дает покоя совсем другое! То, что я была с Лазель раньше, чем с тобой, что мы стали близки, не будучи знакомы и нескольких месяцев. Ведь это так, согласись! — Похоже, Алекса перешла в нападение.

— Да, — совсем тихо, едва ли не беззвучно, ответил Сергей.

— И еще, ты постоянно думаешь о том, не переспала ли я с Лазель сейчас, когда она приехала в этот город. Я права? Твое воображение постоянно рисует картины, как это могло быть.

Этот удар был не в бровь, а в глаз. У Сергея все слова застряли в горле. Слишком близки к истине были слова его возлюбленной. И в самом деле, который уже день его преследовал один и тот же кошмар: он видел Алексу, его Алексу, но вовсе не его руки ласкали ее тело, не его губы целовали ее. Рядом с ней была Лазель, а ему она говорила, что уходит, так как обрела свою истинную любовь. А он был всего лишь увлечением, одним из многих.

С трудом снова обретя дар речи, Сергей как-то устало проговорил, опустив плечи:

— Зачем ты мучаешь меня так жестоко?

— Я? Мучаю тебя? — удивленно вскинула бровь Алекса. — По-моему, ты сам себя мучаешь своими подозрениями!

— Тогда скажи мне! Скажи, что они беспочвенны! Скажи, что для них нет никаких причин! — чуть ли не вскричал Сергей, схватив вампиршу за плечи.

Алекса смерила его суровым взглядом, словно он сделал что-то недопустимое, и сказала тихо, но внушительно, высвободившись из его рук:

— Я не умею утешать. И вряд ли смогу сказать что-либо такое, что рассеет твои подозрения.

У Сергея прямо все оборвалось внутри. Будто его сердце заморозили, а потом разбили на мелкие кусочки. Он отказывался верить в услышанное. А Алекса стояла такая спокойная и далекая. Наконец, он выдавил из себя:

— Неужели… неужели все это правда? Вы с Лазель в самом деле… — Сергею не нужно было быть провидцем, чтобы увидеть в глазах вампирши подтверждение своей ошеломляющей догадки.

— А что ты хочешь услышать? — как-то отстраненно проговорила Алекса, нервным жестом откинув назад волосы с лица. — Правду или пародию на нее? Такую, что придется по нраву тебе?

— Значит, ты выбираешь ее…

Это было утверждение, а не вопрос, но Алекса все же обронила:

— По-моему, ты уже сам ответил на свой вопрос.

— Ты можешь хотя бы ответить прямо? — взвился Сергея. — Разве я прошу так много?

— Хм… ты жаждешь этого просто с маниакальным упорством мазохиста. Что ж… — вампирша тоже распалилась и, перестав щадить его чувства, продолжила: — Ты хочешь знать, люблю ли я Лазель? О да! Люблю, как никого и никогда! В ее объятиях я забываю обо всем. Любит ли она меня? Ты и сам знаешь, что да. И мы хотим быть вместе. Хочешь еще что-нибудь спросить? — Ее голос звучал холодно и резко.

— И ты вот так просто променяла меня на женщину?

— Вот только не надо строить из себя обиженного мачо! Ее пол к делу не имеет никакого отношения. К тому же у Лазель очень много талантов.

— Ах да, я и забыл! Она же может менять пол, это ее дар. Значит, ты получаешь двоих в одном флаконе. — Сергей пытался скрыть язвительностью боль своего разбитого сердца. Из него словно вынули душу.

На его тираду Алекса лишь усмехнулась, произнеся:

— Это несерьезно. От тебя я как-то не ожидала таких детских обвинений.

— Ну извини, — развел руками Сергей. Он все еще никак не мог полностью осознать, что его возлюбленная уже больше не принадлежит ему. Чем сильнее он проникался этой мыслью, тем в большее уныние ввергался. Свет буквально уходил из его глаз, сменяясь отчаянием. Горло перехватывало, но он все же сказал: — Неужели то, что было между нами, все не серьезно? Все эти два года… это была не любовь, а лишь ее видимость? Я просто не могу в это поверить!

— Верь, чему хочешь. Эти два года… мои чувства к тебе… Я не знаю, что это было… Одно я знаю точно: то, что я сейчас испытываю к Лазель, — это и есть любовь. Даже века не могли потушить ее пламя.

— Как ты жестока в своей честности, — устало выдохнул Сергей, привалившись спиной к дереву. Он задрал голову и посмотрел на зацепившийся за кроны деревьев кусочек звездного неба. Ночь была ясная, но из-за московского смога звезды мерцали довольно тускло. Так же тускло было и на его душе. Снова переведя взгляд на Алексу, вампир глухо проговорил: — Одного не пойму. Раз я тебе больше не нужен, то зачем все это? Зачем спасать мою жизнь?

— Не понимаю тебя.

— Все ты понимаешь! — горько заметил Сергей, опустив голову.

— Объясни, — попросила вампирша. Именно попросила, словно ощущая свою вину.

— Ты всегда была светом моей жизни, Алекса. Всегда. Я любил и люблю тебя так сильно! И думал, что мои чувства смогут преодолеть все. Но, видимо, я ошибся. А довольствоваться одной дружбой я уже не смогу… Теперь мой свет покидает меня, и мне… мне незачем больше жить. — Казалось, устами Сергея говорит само его разбитое сердце. Но эта тирада не была спонтанной, в этом и заключалась вся трагедия. Он действительно так считал, и вряд ли что-то могло его переубедить. Даже голос вампира был тверд и практически спокоен. Лишь в глазах мерцали слезы, которым так и не суждено было пролиться.

Трудно сказать, какие эмоции испытывала сейчас сама Алекса. Ее взгляд был устремлен на Сергея, но за ее глазами будто ничего не было. Лицо вампирши походило на маску. Красивую, немного задумчивую маску. Наконец, Алекса мигнула, и эта маска разлетелась, обнажив подлинные чувства, но и они были довольно скупы. Она нервным жестом теребила кончик своих собранных в хвост волос, чего Сергей раньше никогда за ней не замечал, и вдруг спросила:

— Чего ты хочешь?

Сергей бы смолчал, но слова сами рвались из него:

— Отыщи Лазель и Николь и вместе с ними убирайся из этого парка. Желаю тебе счастливой жизни с твоей новой любовью. А я… пусть все будет, как будет. Не нужно меня спасать, ни к чему продлевать мои муки.

Алекса слушала молча и, когда он закончил, также не проронила ни слова. Это уже было выше сил Сергея, он почти прокричал на грани срыва:

— Ну! Уходи же! У тебя не хватит духа самой убить меня! Так уходи!

С вампиршей произошли какие-то неуловимые изменения. Это было подобно, тому, как вода превращается в лед. Она потянулась правой рукой себе за спину, бесстрастно проговорив:

— Ты недооцениваешь меня, Сергей.

Чуть позже Сергей с изумлением увидел, как в ее руках сверкнул меч. А он-то думал, что ему уже ничему не удивиться ни в эту ночь, ни в эту жизнь.

Сергей почти с безразличием следил за тем, как меч взвился вверх, потом пошел вниз. Это движение казалось ему невероятно медленным, будто время остановилось, хотя оно было на грани молниеносного. Но вдруг что-то буквально заставило его оглянуться.

Два события произошли практически одновременно. Сергей обернулся и увидел стоящую шагах в двадцати Алексу, которая что-то кричала, к ней подбежал Лазель. В тот же миг меч вонзился в плоть. Но из-за того, что вампир оглянулся, он не достиг цели, а насквозь прошил левое плечо Сергея, заставив его охнуть.

Алекса неслась через лес практически сломя голову. Лазель изо всех сил старался ее нагнать. Наконец деревья чуть расступились, открывая магистру города просто ошеломляющую картину.

Первым, кого она увидела, был Сергей. Он стоял, прижавшись спиной к дереву. Сказать, что на нем лица нет, — это ничего не сказать. Но выражение лица Алексы стало точно таким же, когда она разглядела того, вернее ту, что стояла рядом, с занесенным мечом. Тяжело узнать во враге… саму себя.

Справившись с шоком, Алекса закричала, чтобы Сергей хотя бы увернулся, так как стрелять не предоставлялось возможным из-за опасности попасть в самого Сергея.

Он то ли заметил, то ли услышал ее и оглянулся. Это и спасло ему жизнь. Алекса видела, как меч пронзил его плечо. Рана хоть и болезненна, но для вампира совершенно безопасна. Правда, меч буквально пришпилил Сергея к дереву.

Алекса видела, как он ошалело переводил взгляд с нее на двойника. Видимо, он тоже балансировал на грани шока. Именно в этот момент вампиршу нагнал Лазель. Мигом оценив ситуацию, он шепнул:

— Не стоит медлить.

Это вырвало Алексу из оцепенения, и она ринулась к своему возлюбленному, преодолев разделяющее их расстояние за какую-то пару секунд. Ее сила полыхнула вокруг нее, высвобождаясь от сдерживающих барьеров. Вампирша ткнула всей этой силой в своего двойника, как кулаком.

Ее копия явно не ожидала этого удара, который отбросил ее метров на десять, сбив с ног. Но особого вреда это не причинило, лишь слегка ошарашило.

Воспользовавшись этим, Алекса вырвала меч, все еще торчавший из плеча пригвожденного к дереву Сергея. Тем самым она освободила его. Рана тотчас, прямо на глазах, стала заживать. И все-таки в данной ситуации это происходило слишком медленно.

Двойник Алексы уже поднялся на ноги. Даже не шатаясь, словно его просто слегка толкнули. Он снова приближался к Сергею.

— Кадамун! Остановись! — закричал Лазель, пытаясь привлечь к себе внимание, и выпустила очередь из мини-узи.

Проклятый обернулся на свое имя, словно не верил, что кто-то произнес его. В тот же миг пули вонзились в плоть. Но его не перерезало пополам, как должно было. Пули пролетели навылет, и раны от них затянулись тотчас же. Это было подобно тому, как фокусник разрезает девушку пополам, потом бац — и она снова целая, только здесь не было никакого чудесного ящика, одна суровая реальность.

Но какое-то время выиграть удалось. Алекса успела помочь Сергею встать. Его рана стала уже в два раза меньше и не кровоточила. Они отошли подальше, и вампирша отгородила его, встав между ним и Кадамуном.

Прислонившись спиной к дереву и стараясь подготовить к действию установку с жидким азотом, Сергей сказал Алексе:

— А я думал, что она — это ты.

— Я уж вижу! — горько усмехнулась вампирша.

Но тут они вынуждены были прекратить разговор, так как Проклятый и не думал останавливаться. Он двинулся в их сторону, и Алекса полоснула по нему очередью из своего мини-узи.

Как оказалось — бесполезно. Кадамуна уже было не застать врасплох. Он всего лишь поднял руку, и пули остановились, не долетев сантиметров двадцати. Они будто столкнулись с невидимой стеной и опали на землю, как осенние листья.

Алекса удивилась, но тут же пустила еще одну очередь. Ее постигла та же участь. А Проклятый все приближался. И то, что он все еще был в ее облике, создавало жуткое впечатление. Переложив мини-узи в левую руку, правой вампирша выхватила меч и, выставив его перед собой, сурово процедила:

— Остановись!

Кадамун остановился, на его лице промелькнуло что-то похожее на заинтересованность и удивление. Он даже чуть склонил голову набок.

Алексу выводило из себя то, что на нее смотрело ее же лицо. Поэтому у нее вырвалось:

— Кончай свой маскарад, Кадамун! Он уже ничем тебе не поможет!

В тот же миг по лицу и телу Проклятого прошла рябь. Не было такого всполоха силы, как у Лазель. Просто сквозь женский образ вдруг проступили его истинные черты. Как если бы сдули песок, закрывавший поверхность зеркала. Алекса впервые видела лицо Кадамуна и вынуждена была признать, что оно не лишено привлекательности. Но это никак не повлияло на ее сосредоточенность.

Она выпустила еще одну очередь, но Проклятый опять отразил пули, спросив:

— Почему ты сражаешься против меня?

— А ты как думаешь?

— Мне не нужно думать: я выполняю волю пробудившего меня. Но я не должен убивать ни тебя, ни твоего спутника — он махнул в сторону Лазель, — Приказ касается только Сергея. Так что вам незачем сражаться со мной. Вы можете беспрепятственно уйти. К чему рисковать своими жизнями?

— Неужели ты думаешь, что я вот так просто оставлю того, кого люблю? — холодно спросила Алекса.

— Любовь… для меня ничего не значит это слово, — безразлично ответил Кадамун, — Но мне ни к чему убивать вас, только его. Разве смерть всех для вас предпочтительнее смерти одного?

— А мы вовсе и не собираемся умирать и с удовольствием уступим эту честь тебе. Если, конечно, ты просто не уйдешь.

— Я не могу. Я должен выполнить волю пробудившего меня.

— Ну тогда не обессудь, — пожала плечами вампирша, поудобнее перехватывая мини-узи и пуская очередь. — Сергей, Лазель, давайте!

Кадамуна стали брать в кольцо. С двух сторон автоматы плевались патронами, но те по-прежнему не достигали цели, удерживаемые силой Проклятого. Наконец Сергей привел в действие установку с жидким азотом. Он попытался заморозить ноги Кадамуна, и у него получилось.

Желая проверить свою теорию, Алекса стрельнула по его ногам. На этот раз пули достигли цели. Раздался звук, похожий на звон стекла. Проклятый пошатнулся: ему перебило ноги. Но фокус повторился. Выхваченная пулями плоть в следующий миг возвращалась обратно. Раны зажили, и Кадамун снова твердо стоял. Чтобы проморозить его насквозь требовалось время, а его-то и не было.

Проклятый перешел в нападение. Он вытянул вперед руки, и Алекса с Лазель вынуждены были бросить автоматы. Оружие раскалилось и, упав наземь, превратилось в лужицы белого от жара металла. Потом Кадамун резким взмахом очертил в воздухе полукруг. В тот же миг каждого из них будто кулаком садануло в грудь и отбросило метров на пятнадцать, раскидав в разные стороны.

Сергей пропахал в траве целую борозду своим телом, Алексу садануло спиной о дерево так, что в теле что-то хрустнуло. Наверное, ребра, но это ничего, это быстро заживет. Что до Лазель, то он полетом шмеля оказался в кустах. При этом в ушах зашумело так, что понадобилось некоторое время, чтобы понять, все ли части тела в наличии. Правда, нога оказалась сломана, и Лазель тем самым где-то на полчаса выбывал из игры.

А Кадамун, с упорством танка, опять направился в сторону Сергея, мотающего головой, чтобы утихомирить звон в ушах. Алекса уже была на ногах с мечом в руке, но она видела, что не успевает. Тогда вампирша вновь развернула свою силу, просто сорвала все сдерживающие барьеры, и метнула ею в Проклятого. Тот пошатнулся и обернулся. От середины лба и практически до подбородка у него шел глубокий кровавый порез, будто его раскололи надвое. Рана опять очень быстро зажила. Но Алексе нужно было лишь выиграть время. Она уже стояла возле него с мечом наготове.

Кадамун провел рукой по своему лбу. Алекса сделала еще один шаг в его сторону, как вдруг знак рода Инъяиль вспыхнул на груди Проклятого, его стало видно даже сквозь одежду. В тот же миг Сергей за спиной вампирши вскрикнул, неестественно выгнувшись. Словно его ударили чем-то тяжелым.

Быстро обернувшись, Алекса увидела в уголке рта своего возлюбленного кровь. Значит, были какие-то внутренние повреждения. И в тот же миг ее поразила страшная мысль, что Сергея от смерти отделяет только она сама. Если она отступит, замешкается, у Кадамуна хватит сил сейчас же убить его. Он весьма доходчиво продемонстрировал это.

И Алекса отчаянно ринулась в бой. Не надеясь только на меч, она вновь воззвала к своей ментальной силе, которая все еще витала у самой поверхности, не сдерживаемая никакими барьерами. Она каждой клеточкой чувствовала силу, окружавшую Кадамуна, как щитом. Этот щит просто давил на нее. И вампирша попыталась пробить его так же, как плоть мечом.

Но Проклятый был весьма проворен, так что первый удар Алексы пришелся вскользь, лишь оставив небольшую царапину на его плече. Точно такая же рана появилась на ее собственном теле. В руках Кадамуна тоже появился меч. Алекса чувствовала, что это лишь астральная проекция, а не настоящая сталь, но разил он от этого ничуть не хуже.

Вампирша не могла мешкать и вновь ринулась в атаку. Удар — и отсеченная рука Проклятого упала в траву, но тот невозмутимо и быстро поднял ее и приставил на место — она приросла. Алекса опять занесла меч. Раздался, звон стали. Потом ей показалось, что она со всего маху пролетела сквозь стену колючек, и какая-то сила вновь оттолкнула ее прочь, сшибив с ног.

Алекса поднялась, тяжело дыша. Все ее тело и лицо покрывали царапины, одежда во многих местах порвалась. Но самым страшным было осознание того, что ее сил не хватает. Кадамун, черт его побери, был сильнее. И все же этого было недостаточно, чтобы она отступила. Вампирша снова занесла меч, атакуя. Она целилась в горло и почти достигла цели, когда острая боль пронзила ее спину. Глубокий порез пересек ее наискось от лопатки почти до самого бедра.

Охнув, Алекса рухнула на колени и вновь поднялась. А поднимаясь, услышала в своей голове голос Сергея:

— Возьми мою силу! Возьми ее всю без остатка и присоедини к своей! Прошу! Мои раны заживают слишком медленно, и я не могу встать рядом с тобой с мечом, но еще способен поддержать тебя ментальной силой!

— Хорошо, — ответила вампирша.

В тот же миг она выпростала тонкий лучик своей силы и коснулась ею силы Сергея, она тотчас откликнулась и потекла в Алексу, наполняя, сливаясь с ее силой, многократно ее усиливая.

Воспрянувшая, освеженная, выставив эту двойную силу на острие своего меча, Алекса кинулась на Кадамуна. Она чувствовала неукротимый огонь в своих жилах. На этот раз она была быстрее и отсекла ему голову чистым, ровным ударом. Но не прошло и пяти секунд, как голова вновь возвратилась на свое законное место. Потом Алекса едва успела поставить щит, как на нее обрушился шторм силы Кадамуна, похожий на ливень невероятно острых лезвий, готовых изрезать все и вся на куски.

Ожидая, пока заживет нога, Лазель наблюдал за битвой Алексы. Та отсекала от Кадамуна кусок за куском: руку, голову, — но он тотчас восстанавливался. И за каждый удачный удар вампирша расплачивалась собственной кровью. И ее раны заживали куда медленнее. Лазель видел глубокую рану на ее спине, множество царапин, порез вдоль ребер.

Силы были не равны. Он понимал это лучше, чем кто бы то ни было. Стало очевидно, что их план полностью провалился. Хотя сама Алекса, похоже, отказывалась это признать и была настроена сражаться до самого конца.

Лазель невыносимо больно было смотреть на Алексу, всю истерзанную, но атакующую снова и снова. И вместе с этой болью в нем расцветала решимость. В конце концов он поклялся не в том, чтобы не думать о ритуале, а не совершать его.

Нога уже зажила, и можно было приступать: Он глубоко вздохнул, отметая все сомнения и страхи прочь, сосредоточиваясь на главном. Благо кусты скрывали его от всех остальных. Лазель достал кинжал и резким движением вспорол себе левую руку. Для начала нужна была просто кровь.

Встав на колени и позволяя крови течь прямо перед собой, Лазель зашептал первую часть заклятья. С первым словом его ровным кругом окружил ветер. Потом его кровь раздалась в стороны, обозначив такой же ровный круг со звездой внутри, в центре которой находился знак его рода. Казалось, что он пульсирует, ожидая чего-то.

Лазель замолчал. Все было готово, оставалось дело за главным. Он еще раз бросил взгляд на отчаянно сражающуюся Алексу, потом быстро расстегнул рубашку и приставил кинжал к груди, как раз там, где билось сердце. Его рука почти не дрогнула, вспарывая собственную грудину.

От боли потемнело в глазах, но Лазель изо всех сил постарался не обращать на это внимания. Выронив кинжал, он запустил руку в страшную рану, нащупав собственное сердце. Очередная волна боли смыла все изменения, снова вернув Лазель в женское тело. Но она ожидала нечто подобное. К тому же времени было слишком мало, чтобы отвлекаться на мелочи.

Этот парк казался Николь совершенно бесконечным. Хотя не раз и не два она ловила себя на мысли, что, вероятно, ходит по кругу. Вампирша уже не могла сказать, сколько часов так бродит. Она не могла почувствовать ни магистра города, ни остальных, и это сильно беспокоило ее. А до рассвета оставалось часа три, не больше.

Вдруг Николь услышала какой-то шум. Точно это был звон мечей! Выхватив из чехла обрез, она кинулась туда, на этот звон.

Вот сквозь деревья она уже видела Алексу. Та отчаянно сражалась с каким-то черноволосым вампиром. Наверное, это и был Кадамун. Николь выстрелила в него, встав рядом с магистром города. В груди Проклятого образовалась дыра где-то с два кулака, которая моментально заросла.

— Черт! — выругалась Николь.

— Ты как раз вовремя, — кивнула Алекса, вытирая рукавом лоб.

— Ты сражаешься с ним одна! Почему не позвала Юлия и наших ребят?

— А смысл? Если бы они и услышали мой зов, Кадамун не дал бы им найти нас, — фыркнула Алекса, снова ринувшись в бой.

На этот раз они с Николь атаковали Проклятого с двух сторон, но это не дало им серьезного преимущества. Его силы, казалось, не знали границ, а вот Алекса уже чувствовала себя довольно измотанной. И даже объединенные с Сергеем силы уже не давали прежнего эффекта.

Лазель слышала появление Николь, но это ничего не меняло. Ощутив трепещущую влажность собственного сердца в своей руке, она собралась с силами и духом и дернула. Постаралась, по возможности, ограничиться одним движением.

Звук рвущихся вен и сухожилий показался Лазель просто оглушительным. От боли было не просто трудно дышать — в груди словно произошел атомный взрыв. Любой другой уже был бы при смерти. От этого и от болевого шока ее удерживала лишь невероятно сильная воля и то, что она являлась членом Совета вампиров. И все же боль свалила Лазель с ног. Она повалилась набок, сжимая сердце в руке.

Собрав все силы в кулак, вампирша подползла поближе к центру пентаграммы. Потом протянула руку с сердцем прямо над знаком рода. Кровь капала точно в центр.

Боясь, что у нее не хватит сил долго продержаться, удерживая жизнь в своем теле, Лазель быстро зашептала заклятье, которое заканчивалось словами на древнем вампирском языке:

— Пусть ненависть остынет в этом сердце! Да свяжет кровь его с Кадамуном и заставит вернуться Проклятого в склеп. Пусть погрузится он в сон, забыв обо всем. Да будет так!

Сердце и пентаграмма осветились ярким алым светом, рой алых искорок от которого вырывался наружу. В это время в глазах Лазель потемнело. Жизнь покидала ее.

Алекса с Николь были опять отброшены прочь. К ране на спине у магистра города прибавилась еще одна, более глубокая, у Николь был рассечен лоб. А Проклятый опять ударил по Сергею, заставив его снова неестественно выгнуться; изо рта у него хлынула кровь.

Превозмогая боль и усталость, Алекса вскочила, услышав его тихий стон. Но стоило ей занести меч, как налетел вихрь алых искр.

Кадамун остановился, будто у него кончился завод, и уставился на них. А искры стали собираться в единое целое, в один шар на уровне груди Проклятого, который обратился в знак рода Инъяиль. Тотчас такой же знак вспыхнул на его груди. И эти знаки стали совмещаться. Кадамун покорно стоял и ждал, когда это произойдет. Его глаза как-то потухли, стали неживыми, будто два куска янтаря.

Одежда Проклятого тоже менялась. Сначала брюки и рубашка слились в одну длиннополую одежду, которая затем втянулась в знак на его груди. Он остался в кожаной набедренной повязке, когда знаки совместились. Кадамун тотчас весь осветился этим алым светом и проронил лишь одно слово:

— Ухожу.

И исчез. Растворился в снопе алых искр, которые устремились куда-то вверх, в уже сереющее перед рассветом небо. Тотчас растворилась и иллюзия, витающая над парком. У всех будто камень с плеч свалился.

Первой опомнилась Алекса. Страшная догадка поразила ее, заставив выдохнуть:

— О господи! Лазель!

— Что это было? — проговорил Сергей, сумев наконец не без труда подняться на ноги. Боль постепенно уходила, да и в голове как-то прояснилось.

Алекса его не слушала, так как в это время нашла Лазель, лежащую без движения. То, что она увидела секундой позже, заставило вампиршу замереть от ужаса. В груди подруги зияла страшная рана, а в окровавленной руке она сжимала сердце. Остановившееся и остывающее. Но каким-то чудом, каким-то немыслимым чудом Лазель все еще была жива. Хотя огонь ее жизни превратился в тлеющие угли, которые неумолимо затухали.

Не обращая внимания на кровь, которая была повсюду, и на боль собственных ран, Алекса рухнула рядом с ней на колени. Осторожно, дрожащими руками, вампирша взяла вырванное сердце и поместила его обратно, в грудь Лазель, лелея крохотную надежду, что у нее еще есть шанс выжить.

— Ну же, давай! Живи! Восстанавливайся! — жарко заклинала Алекса, не замечая, что по ее щекам текут горячие слезы. Руками она старалась хоть как-то зажать эту ужасную рану.

Лазель приоткрыла глаза и, с огромным трудом положив свою руку поверх рук вампирши, проговорила:

— Не стоит. Меня… не спасти. — Голос ее был очень тихий и хриплый.

— Нет! Ты жива! Значит, твое сердце еще можно заставить биться! — горячо возразила Алекса. Слезы на ее лице смешались с кровью от ран, но ей было все равно.

— Жизнь покидает меня, я… это чувствую. Ты плачешь… я никогда раньше не видела твоих слез… Не надо… Будь счастлива! И… скажи Сергею, что я… я прощаю его… Ты была для меня всем, Алекса, моя лю…

Она так и не договорила. Ее глаза закатились, рука соскользнула в траву, а из полуоткрытых губ не вырвалось ни звука, ни вздоха.

— Лазель!!! — закричала Алекса, не желая верить в случившееся. — Не смей умирать! Слышишь?! Борись! Борись за жизнь! — Она в отчаянии молотила кулаками по земле.

В это время к ним, немного шатаясь, подошел Сергей. Охватив взглядом распростертую на земле Лазель, он выдохнул:

— Господи! Кто сделал с ней такое?

— Она сама, — бесцветным, каким-то умершим голосом ответила Алекса. — Лазель вырвала себе сердце, чтобы остановить Кадамуна.

— О боже! Так вот что ты имела в виду, — ошеломленно пробормотал Сергей. Вся его ревность, нелепые подозрения куда-то ушли, растворились без следа, оставив место искренней печали.

Но Алекса не слушала его, проговорив: «Я не дам тебе умереть вот так!» Она собрала свою силу, всю без остатка, и обняла ею тело Лазель, наполняя каждую его клеточку, удерживая в них ускользающую жизнь. Сила вампирши слилась в единое целое с телом подруги, так что Алекса могла чувствовать каждый мускул, каждое сухожилие. И Она старалась исцелить их. Срастить ткани. Заставить сердце биться снова.

Медленно, словно нехотя, плоть стала поддаваться ее усилиям. Она чувствовала, как оборванные вены тянутся друг к другу, срастаются, срастаются и остальные ткани. И наконец затягивается, исчезая, рана под ее пальцами.

Но чего-то не хватало. Сердце по-прежнему не хотело биться.

— Ну же! Давай! Бейся! Бейся же! — умоляла Алекса, отдавая всю свою силу, всю себя, хотя у самой уже голова кружилась от этого.

— Алекса! — осторожно позвал Сергей, положив руку ей на плечо. — Остановись, прошу! Ты уже не сможешь ей помочь. Ее не воскресить.

— Нет! — резко, как отрезала, возразила вампирша. — Лазель просто не хватает сил бороться! И я дам ей эти силы!

Оставался последний способ, и Алекса решила использовать его, даже не задумываясь. Достав кинжал, она взрезала себе запястье и поднесла кровоточащую рану ко рту Лазель. Но одной рукой не получалось открыть его достаточно широко, чтобы влить в него алую жидкость. Тогда вампирша бросила через плечо: — Николь, помоги!

Та тотчас оказалась рядом и, запрокинув голову Лазель, открыла ей рот. Кровь Алексы быстрыми каплями закапала ей прямо в глотку, и Николь даже помогла ей глотать. Один глоток, другой… потом челюсти Лазель сомкнулись на запястье, и она начала пить сама. Но это было на грани рефлекса, так что радоваться было еще рано.

Лазель тянула в себя все сильнее и сильнее, у Алексы уже темнело в глазах, шумело в ушах от кровопотери. Будто сама жизнь перетекала из нее в Лазель. Алекса уже была вынуждена чуть ли не лечь рядом, так как сидеть становилось невмоготу. Но отнимать руку она и не помышляла. И то, что произошло потом, лишь укрепило ее решимость. Даже такое состояние не помешало Алексе услышать такой долгожданный стук сердца. Сначала один раз, робко, едва различимо. Спустя где-то минуту еще раз, чуть громче, и еще. Наконец сердце забилось, медленно, но верно входя в привычный ритм.

Но, чтобы не дать ему сбиться, нужна была кровь, еще много крови. А Алекса была на пределе, так как ее организм восстанавливался медленнее, чем пила Лазель.

Сергей видел, что его возлюбленная на грани, и просто не мог позволить ей одной так рисковать. Закатав рукав, он опустился на землю радом с ними и проговорил:

— Алекса! Ты очень ослабла. Позволь, я тебя заменю.

Вампирша подняла на него глаза, которые были подернуты мутной пеленой.

— Ей нужна кровь сильного вампира. Моя не намного хуже твоей, — продолжал настаивать Сергей.

— Хорошо, — тихо ответила Алекса, обессиленно рухнув в траву. Она чувствовала, что теряет сознание. Мир сливался для нее в одну сплошную тьму.

Алекса приходила в себя. Первым ощущением была невероятная тяжесть во всем теле и скребущая боль в спине. С трудом вампирша открыла глаза, но это мало чем помогло, так как что-то загораживало ей весь обзор. Вскоре она поняла, что это подушка. Алекса лежала на животе. Так вот почему ей было так неудобно!

— Наконец-то ты очнулась, родная моя! — Услышала она такой знакомый голос, но смогла лишь чуть повернуть голову, так что теперь лежала щекой на подушке.

— Сергей… слушай, встань так, чтобы я тебя видела! — Ее собственный голос походил на хрип, у нее все ссохлось внутри.

Тотчас вампирша увидела склоненное над ней улыбающееся лицо. Сергей спросил:

— Ну как ты?

— Хреново. И почему я лежу так неудобно?

— У тебя очень глубокие раны на спине. Пришлось даже повязку наложить.

— Да уж, замотали меня, как мумию, — буркнула Алекса, с кряхтеньем повернувшись на бок. Потом ее лицо стало очень серьезным, и она спросила: — А что с Лазель?

— Она жива. Каким-то чудом тебе удалось вытащить ее с того света. Но она еще не очнулась. Лежит в соседней комнате. — Он говорил все это очень спокойно, даже мягко, от былой ревности, похоже, не осталось и следа.

— Хорошо. — Словами не передать, какое облегчение она испытала.

— Если хочешь, я схожу посмотрю, как она.

— Да.

— Ладно. А с тобой тут еще хотят пообщаться.

Он ушел, а перед Алексой возникло обеспокоенное личико Полины. Она встала на колени возле кровати, чтобы ей не нужно было еще поворачиваться. А за спиной ее скромно стояла Жанна.

— Здравствуй, Полина, — все еще хрипло проговорила Алекса.

— Алекса… я так за тебя волновалась! Я испугалась, что ты…

— Нет, так просто я вас не оставлю! — Вампирша даже улыбнулась.

— Обещаешь?

— Да. Скоро буду как новенькая.

— Замечательно! — счастливо улыбнулась Полина, коснувшись щекой ее руки.

— Я вижу, Жанна все еще охраняет тебя, — заметила Алекса.

— Не совсем. Сергей попросил ее прийти. Он сказал, что, когда ты очнешься, будешь очень сильно голодна.

Пока она не сказала, Алекса не осознавала до конца, что же ее так сильно мучает. Вовсе не боль, а жажда. Такая всепоглощающая, что грозила затмить собой все. Она сковала все внутри, будто у нее все жилы высохли, и теперь они просто вопили от жажды. У вампирши горло перехватило и в висках застучало от предвкушения, стоило ей только скользнуть взглядом по Жанне.

Та восприняла это как руководство к действию и приблизилась к кровати, просто проговорив:

— Я полностью к вашим услугам.

Сейчас, в этот раз, Алекса не стала возражать. Жажда была настолько всеобъемлющей, что вампирша находилась на грани срыва. Она отдала слишком много крови. Поэтому Алекса просто приняла предложенное.

Кровь оборотня лучше снимает этот острый приступ жажды.

Она пила долго, очень долго. Ей казалось, что еще никогда трапеза не была таким наслаждением. И каждый глоток прибавлял ей сил, способствовал скорейшему заживлению ран. С большим трудом Алекса заставила себя перестать, отступиться, не осушить Жанну до конца. Когда вампирша выпустила ее, верволчица тихо улыбнулась, потом устало свернулась калачиком на краешке кровати.

Сама Алекса немного полежала, прислушиваясь к своим ощущениям, приходя в себя, потом села с явным намерением встать. Пока она надевала и застегивала верх от пижамы, так как на ней были лишь штаны, а почти всю спину и грудь покрывали повязки, Полина удивленно спросила:

— Ты что, уже собираешься встать?

— Именно. Хочу пойти к Лазель.

— А может, тебе лучше еще полежать? Твои раны…

— Да все нормально уже, — возразила Алекса, вставая. Но это оказалось не так-то просто, ее зашатало, и очень сильно, так что у нее вырвалось: — Ну почти.

Постояв минут пять, подождав, пока пол перестанет плясать под ногами, вампирша решительно направилась к двери. Ей хотелось, чтобы Лазель увидела ее, когда очнется. К тому же им было о чем поговорить.

Она сделала лишь пару шагов по коридору и столкнулась с Сергеем, вышедшим из комнаты рядом. Увидев ее, он сделал круглые глаза, проговорив:

— О! Уже вскочила! Совсем с ума сошла? Тебе лежать и восстанавливаться еще как минимум сутки!

— Ничего, выдержу! — отмахнулась вампирша. — Лазель там?

— Да. Идет на поправку, но еще не очнулась. Ты собираешься сидеть с ней?

— Именно это и собираюсь.

— Ладно, переубеждать тебя ведь все равно бесполезно.

— Вот именно. Но от твоей компании не откажусь. Правда, по-моему, тебе лучше сейчас отдохнуть. Ты сам едва оклемался, еще и с нами возился.

В самом деле, он выглядел бледнее обычного, под глазами залегли тени, но его это, казалось, не беспокоило. Сергей с улыбкой ответил:

— Уж с тобой я готов возиться сколько угодно!

— Все равно. Поспи, поохоться и приходи.

— Ладно, — кивнул вампир, поцеловав ее. Потом пошел дальше по коридору.

Алекса открыла дверь в их гостевую комнату. На широкой, застеленной небесно-голубым бельем кровати лежала Лазель. Лежала на спине, руки поверх тонкого одеяла. Волосы давно расплелись и разметались по подушкам. Она походила на спящую красавицу. Но в ее облике было что-то такое, что заставило сердце Алексы тревожно сжаться, какая-то уязвимость и беспомощность.

Грудь Лазель равномерно поднималась и опускалась. Она дышала. Алекса тихо села в кресло рядом с кроватью, ожидая, когда подруга очнется.

Ждать пришлось долго. Прошло, наверное, почти три часа, прежде чем веки Лазель дрогнули. Потом она быстро распахнула свои зеленые глаза. Алекса тотчас склонилась над ней, присев на край кровати, хотя такая не слишком удобная поза тотчас отдалась скребущей болью в спине.

Увидев вампиршу, Лазель попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. А Алекса поспешно произнесла: — Не торопись!

Лазель прокашлялась, и ей удалось тихо проговорить:

— Разве я не умерла?.. Нет, не то чтобы я жалуюсь, но мне казалось…

— Нет, ты не умерла. Мы тебя вытащили, хотя это было очень нелегко.

— Мы?

— Я и Сергей отпаивали тебя своей кровью, пока твое сердце не забилось в нормальном ритме.

— Сергей?..

— Ты так сильно меня напугала! Зачем ты это сделала? — Даже сейчас, при воспоминании о содеянном подругой, у Алексы дрожал голос.

— Подействовало? — тихо спросила Лазель.

— Да. Кадамун вернулся в свой склеп.

— Хорошо. Значит, все проделано было не зря.

— И все-таки! Ты ведь практически умерла! — воскликнула Алекса.

— Прости, я не хотела причинять тебе боль. Но это был единственный выход. Ты же знаешь… Я затеяла все это, и я же должна была все исправить.

— А ты не подумала, что мне потерять тебя будет так же больно, как и Сергея? — Теперь, когда все было позади, вампирша не могла сдерживать возмущения.

Это заставило Лазель смутиться. Сглотнув, она посмотрела на свою подругу и проговорила:

— Я помню… твои слезы. — Она попыталась взять ее за руку, но двигаться ей еще было сложно, поэтому Алекса сама взяла руку подруги. — Мне жаль, что я была их причиной.

— Забудь, — попросила магистр города, чуть крепче сжав ее руку.

— Ты… больше не сердишься на меня? Все ведь уже позади, и теперь…

— Нет, я ни в коей мере не держу на тебя зла! Я уже говорила, что не могу ненавидеть тебя.

— И мы по-прежнему друзья?

— Друзья.

Услышав это, Лазель счастливо улыбнулась, и эта улыбка просто светилась каким-то внутренним светом.

Так что нельзя было не улыбнуться в ответ. Она лукаво спросила:

— А может подруга тебя обнять?

— Конечно. Но не слишком ли ты слаба для этого?

— Не слишком.

Они обнялись, правда, Алексе все же пришлось помочь ей сесть среди подушек, из-за этого и она сама практически целиком оказалась в кровати, только ноги свешивались. И именно в этот момент вошел Сергей. Окинув их взглядом, он усмехнулся и сказал:

— Ну, вы прям, как групповая статуя дружбы народов!

— Здравствуй, Сергей, — поприветствовала его Лазель, откинувшись обратно на подушки.

— Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? Как сердце?

— Все хорошо, спасибо.

— Да, я должен тебя поблагодарить. Если бы не ты…

— Главное, теперь уже все позади, — просто ответила Лазель.

— Значит, мир?

— Мир — они примирительно пожали друг другу руки.

— Ну наконец-то! — облегченно вздохнула Алекса.

Позже, ночью, когда они с Сергеем остались наедине, он попросил у Алексы прощения за все то, что натворил в последние дни. Признался, что был сам не свой. Как Кай из «Снежной королевы», которому осколок волшебного зеркала попал в глаз, и он стал все видеть в темном свете, замечая лишь скверное. На что Алекса сказала, что все это наверняка дело рук Кадамуна. Потом состоялось бурное примирение.

Как ни странно, но Лазель решила остаться в Москве, хотя получила от матери письмо, в котором та предлагала ей вернуться. Возможно, Наиль о чем-то догадалась или почувствовала, что чуть не случилось с ее дочерью. И все же Лазель осталась. Алекса была только рада этому, и Сергей был вовсе не против. Его отношения с Лазель вообще весьма улучшились, находясь между приятельскими и дружескими. Они, похоже, на самом деле решили похоронить свою давнюю вражду.

Полина уже меньше горевала о своем прошлом, да и ее родители, похоже, решили пойти ей навстречу. Она регулярно созванивалась с ними. Еще Полина очень сдружилась с Лазель. Алекса не возражала и очень хотела, чтобы эти два родных ей существа были счастливы. Она все еще отлично помнила слова, сказанные подругой, когда та думала, что умирает, поэтому, если это снова сделает Лазель счастливой, то…

Хотя сейчас никто из них еще не загадывал так далеко. Все наслаждались победой, воцарившимся миром и дружбой. А потом… Кто знает, как повернется колесо судьбы?..

2003 г.