История поросенка Ксаврика

Ярослав Гашек
История поросенка Ксавера

Поросенка Ксаврика кормили наилучшим паточным пойлом. Имя Ксаврик он получил в честь ученого советника профессора Ксаверия Келлера, одного из лучших авторитетов в области кормления свиней, написавшего следующие глубокомысленные строки:

Боровок Ксаврик блестяще подкреплял это положение. Наедаясь до отвала паточным месивом и запивая его молоком, он толстел изо дня в день и предавался своему свиному философствованию в уютном углу отличного хлева. Часто к поросенку наведывался его владелец граф Рамм. У г-на Рамма было крупное поместье и несколько скотоводческих ферм. Любуясь поросенком, он говаривал: «Будете на выставке, молодой человек. Питайтесь исправно и толстейте, чтобы не ударить в грязь лицом…»

Иногда заходила графиня, его супруга.

— Ах, какой он большой и красивый, наш дорогой Ксаврик! — восхищалась она, сияя ясным взглядом. И, уходя, оба восклицали:

— Спокойной ночи, дружище Ксаврик, приятного сна! Боровок Ксаврик безмятежно хлопал глазами и похрюкивал так нежно, что графиня иногда обращалась к супругу:

— Ты знаешь, милый, слушая голос Ксаврика, я начинаю верить в переселение душ.

Заходили гости. На французском, немецком, английском языках они восхищались великолепным боровком и фотографировали его на память. Боровок был весь розовый, как младенец после ванны, а на шее носил огромный, кокетливо повязанный бархатный бант.

Помещики и чиновники — друзья и гости четы Рамм — говорили убежденно:

— Дорогой граф, ваш Ксаврик, безусловно, получит первую премию.

В день рождения г-жи Раммовой нежный муж среди других подарков преподнес ей Ксаврика. Теперь он принадлежал ей всецело и навсегда. И в благодарность Рамм получил огненный поцелуй.

С тех пор как Ксаврик стал собственностью графини, заботы о нем буквально утроились. Его перевели в другое помещение, с обширной кубатурой и озонированным воздухом, отвели ему отдельную ванну и ватерклозет, оборудованный со всеми удобствами во вкусе г-на Рамма. Всюду были развешаны термометры. Скотник Мартин получил распоряжение измерять температуру воды и молока, преподносимых Ксаврику. Количество градусов было строго установлено ветеринаром. Недопустимо, чтобы высокопоставленный боровок застудил желудок. Может приключиться катар, боровок будет плохо выглядеть, скучать, а это огорчит графиню.

И скотник Мартин регулярно измерял температуру пойла и, в случае чего, давал его подогреть или остудить.

Наконец Ксаврику провели электрическое освещение и приучили его спать на матрацике, разумеется, дезинфицированном.

Боровок все это воспринимал благосклонно и толстел изо дня в день.

В одно прекрасное утро супруги Рамм зашли навестить своего любимца. Боровок в тот момент утолял жажду отличной ключевой водой, бактериологический анализ которой давал 0% вредоносных бактерий, зато химический анализ показывал наличие полезных минеральных солей. Граф машинально опустил термометр в воду и не поверил своим глазам Теплота воды, вместо предписанных 18° по Цельсию, была 17,5°. Г-жа Раммова побледнела.

— Это невозможно. Неужели негодный скотник не проверил температуру?

Соединенными усилиями они оттащили поросенка от воды, уговаривая его, что этак можно простудиться. Затем прикрыли посудину крышкой и, разгневанные, ворвались в каморку скот-, ника.

— Ты измерял температуру воды, бездельник? — загремел г-н Рамм.

Мартин указал на постель у окна.

— Ваша милость, сынишка у меня захворал. Горячка одолела. Сидел, подавал ему пить…

— Хам! Спрашиваю тебя, проверил ты у Ксаврика воду?

— Запамятовал, ваша милость. Мальчик совсем плох. Подавал ему пить — голову потерял…

— Ах, так! — вскричал разгневанный Рамм. — Так-то ты выполняешь свои обязанности? Наверное, я здесь больше не хозяин, если ты можешь делать все, что тебе вздумается. Не-ет! Моментально собирай свои вещи, я тебя увольняю! Чтобы до вечера и духу твоего не было, не то велю вышвырнуть вас обоих!

— Этакая мразь! — сказала г-жа Раммова.

А вечером Мартин заколол поросенка Ксаврика. Примчавшийся ветеринар мог только констатировать смерть. Г-жа Раммова не перенесла потрясения и лежала без чувств. Скотника Мартина увели полицейские, а захворавший сын убийцы был выброшен из поместья.

В газетах появились заметки:

Три месяца Мартин просидел в тюрьме, пока велось следствие. Он держался замкнуто и не посещал тюремных богослужений. Тем временем следователь установил ряд темных пятен на его репутации. Пятнадцать лет назад он отсидел две недели за нарушение общественного порядка: стоя в толпе, не повиновался требованию полицейского надзирателя разойтись. Это было уже проявление злонамеренного, упрямого характера. Другой раз он получил три дня за оскорбление полиции выкриком: «Эй, вы, петухи!» Опять доказательство злой, мстительной натуры.

Обвинитель, разумеется, использовал все эти подробности. Он подчеркнул, что все прошлое Мартина было преступным, и он, обвинитель, глубоко убежден, что если бы, боже упаси, подсудимому в припадке его кровавой злобы попался в руки сам граф, то и он был бы зарезан, как свинья.

Защитнику предстояла нелегкая задача: прошлое подсудимого никак нельзя было замолчать, а больной ребенок-это ведь слишком романтическое и за уши притянутое обстоятельство.

Трогателен был вид г-жи Раммовой. Она выступила свидетельницей и не могла удержаться от слез при виде широкой бархатной ленты на судейском столе.

— Да, — прорыдала она на вопрос председателя, — я узнаю ее. Она принадлежала моему дорогому Ксаврику, чьи косточки покоятся под сенью лилий в нашем фамильном цветнике.

Подсудимый, не проявив ни капли раскаяния, сознался и был осужден на шесть месяцев тюрьмы за умышленное уничтожение чужого имущества. Но это еще не все. Дабы исполнилась полная мера правосудия, у него тем временем умер сын, ибо рука всевышнего карает медленно, но верно.

Боровок Ксаврик тихо почил среди белых лилий под памятником с надписью:

А из ленты благородного Ксаврика г-н Рамм заказал себе галстук и надевает его ежегодно в день смерти незабвенного боровка.