История Российская. Часть 2

7. КНЯЗЬ ВЕЛИКИЙ СВЯТОПОЛК I, СЫН ЯРОПОЛКА I

После смерти и погребения Владимира Святополк обладал Киевом, но ведая, что Борису много доброжелательных было, стал оных приманивать к себе многими дарами и обещаниями. Киевляне же, ведая, что Бориса отец после себя наследником престола определил, Киев со всею принадлежащею к нему областию и дом свой со всеми бывшими вельможами ему завещал, более же кротость и разум Бориса все любили, а к тому дети и братья их все были с Борисом в войске, желали его иметь на престоле; а от Святополка хотя дары брали и ему в очи льстили, но сердце их не было с ним. Из-за того, как только Владимир умер, послали к Борису с известием, чтоб немедля с войском шел к Киеву.

Совет киевлян Борису. Бориса неосторожность. Оплошность или робость Бориса. Георгий верный раб. Умер Борис ростовский. Замысел на Глеба. Смядынь. Умер Глеб муромский. Умер Святослав древлянский. Варяги побиты. Новгородцам возмездие. Война между братьями. Борис, искав печенегов и не найдя, так как за Дон ушли, возвращался, и, получив весть о смерти отцовой, весьма опечалился и большую часть войск распустил. Как он пришел на Ольту, тогда снова киевляне прислали его просить, чтоб шел немедля к Киеву, и войско не распускал, и сколько можно распущенных собрал, объявляя ему, что Святополк, преступив завет отцов, Киевом хочет владеть. Борис, не приняв совета верных отцу его и ему, отказался и сказал: «Не случится мне поднять руку на старшего брата моего, ибо хотя отец мой умер, то сей будет мне в отца место». Что услышав, войско его и остальные многие разошлись, и остался на месте том только со служители своими. Святополк же исполнился беззакония, Каинов замысел приняв, послал с лестию к Борису, говоря: «Я с тобою хочу любовь иметь и не только то, что тебе отец определил, но еще к тому придам». Ища сим его в безопасность привести, пока не изыщет способа, как бы его погубить, ибо ведал он, что киевляне Бориса любят. И ночью тайно выехав из Киева в Вышгород, призвав Путешу посадника и вышгородских бояр, спрашивал их: «Доброжелательны ли вы мне всем сердцем?». И отвечал Путеша и вышгородцы: «Хотим за тебя главы свои сложить». Он же сказал им: «Убейте Бориса, чтоб никто не сведал». Они же немедля обещались ему исполнить повеленное. И вскоре, выбрав, послали людей на то способных, которые пришли ночью на Ольту (212) и подступили к шатру Борисову, так как он стражи не имел, и, слышав блаженного Бориса поющего заутреню, утаились. Тогда некий от рабов Борисовых, придя, сказали ему, что пришли от Святополка, хотят тебя погубить. Он же, встав, не вооружившись, как то потребно было, начал петь псалом: «Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня». И, помолившись, снова лег на постель свою. Тогда напали на него убийцы, как звери жестокие, обступив шатер кругом. Слуга же Борисов, родом угрин, а именем Георгий, которого он весьма любил и гривну золотую на него возложил, встал перед ним и, видя нападших на князя, пал сам на Бориса, не желая дать убить его. Убийцы же закололи Георгия и многих служителей Борисовых побили. Георгию же, так как не смогли убийцы скоро гривну с шеи снять, отсекли голову его и так вот сняли гривну, а голову отбросили прочь, из-за того не могли сыскать тела его. Бориса же, проколов беззаконные и замотав в шатер, на телеге привезли в Вышгород, и он еще жив был. Уведал же окаянный Святополк о том, послал двух варягов, велел прикончить его, которые, придя и видя его живым, один из них, вынув меч, заколол под сердце. И так вот скончался блаженный Борис, венец принял месяца июля 24 дня. Тело же его положили тайно у церкви святого Василия. Окаянные же убийцы, Путешины сообщники, придя ко Святополку, как великой хвалы достойному, победу над неприятелями получив, исполненным злодейством его поздравляли и свою храбрость прославляли (213), за что получили от Святополка дары многие. Имена же сим законопреступникам: Путеша, Талец, Елович и Ляшко. Святополк хотя обрадовался убийству Бориса, но немало опасности и беспокойства в мыслях его осталось, чтоб Глеб, как единоутробный брат Борисов, не пришел на него с войском, которому могут другие братья помогать, и начал мыслить, как бы убить Глеба. Приняв помысел Каинов, послал немедленно с вестию к нему, говоря: «Насколько можешь, скорее приезжай сюда, отец наш весьма болен и хочет тебя видеть». Глеб же, не ведая о смерти отцовой, взяв несколько человек, поехал в скорости, но при береге Волги споткнулся конь и ногу ему повредил. Он же, презрев болезнь, ехал скоро к Смоленску и, не медля тут, поплыл по Днепру от Смоленска, и стал над Смядынем в насаде (судне). Тогда Ярослав получил в Новгороде от Переславы, сестры его, известие о смерти отца и убиении Бориса, послал ко Глебу с известием, чтоб не ходил к Киеву, объявив ему о смерти отца и убиении Бориса от Святополка. Сие слышав, Глеб возопил великим гласом со слезами, плача по отце, а кроме того и по брату. И хотя его служители прилежно уговаривали возвратиться и в страх себя не отдавать, и если хочет мстить смерть брата своего, то б, согласясь с братьями, собрав войска, пошел на Святополка. Но он в такой тяжкой горести и печали был, что не мог того терпеть и сказал: «Будет со мною воля Божия, что хочет, то и учинит. Но я лучше желаю с отцом и братом умереть, нежели жить в тяжкой печали и беспокойстве, ибо не может дух мой снести, ни тело терпеть таковые тяжкие болезни» (214). Святополк же, уведав, что Глеб плывет в насаде по Днепру, послал навстречу ему убить его. Окаянные же посланные встретили Глеба на Смядыни, внезапно обступили насад Глебов, и, обнажив оружие, нападали. Служители же Глебовы пришли в страх, едва не все разбежались. А посланный Святополков Горасер повелел зарезать Глеба. Повар же Глебов, бывший при нем, именем Торчин, вынув нож, зарезал Глеба сентября в 5 день. И повергли тело его на пустом месте, и сами возвратились ко Святополку. Придя, возвестили ему, что повеленное исполнили. Он же, слышав сие, более вознесся сердцем, не ведая о словах Давида: «Что хвалишься во злобе сильной, беззаконие весь день умысливая». Глеба же убиенного и поверженного на бреге Днепра между двумя колодами после долгого времени нашли, принесли в Вышгород и положили возле брата его Бориса в церкви святого Василия (215). Святополк, видя двух братьев убитых, не доволен тем был, но положил намерение и других всех изгубить; послал тотчас на Святослава древлянского и велел его убить, поскольку оный имел удел свой ближе всех к Киеву. Святослав же, уведав, бежал к венграм, но посланные, догнав его в горах Венгерских, убили (216). Святополк же окаянный, убив трех братьев, утвердился на престоле в Киеве, искал способа для погубления других, которые ему были небезопасны. И для того киевлян и других княжеств вельмож одаривал нескудно шкурами и кунами (т. е. кожами зверей и деньгами) и раздал множество имения. Ярослав, будучи в Новгороде, прежде нежели сведал о смерти отцовой, привел варяг, о чем прежде сказано (217). И оные многое насилие и обиды новгородцам делали. Новгородцы же, собравшись, многих варяг во дворе Порамонове побили, за что разгневавшись, Ярослав выехал из града на Ракому (218) в дом загородный с войском и, утаив гнев свой на новгородцев, послал от себя к новгородцам сказать: «Хотя мне сих побитых весьма жаль и, гневаясь, их уже не поднять, и мстить никоей пользы не учиню, ныне же есть мне нужда нечто о полезном с вами помыслить; того ради требую вас ко мне на совет». Потому вскоре пришли к нему знатных новгородцев до 1000, между оными и те, которые наиболее в побитии варяг виновны были. Он же, таким образом их обманув, неожиданно велел нападши варягам всех побить. И едва кто от тех спасся. И в ту же самую ночь получил он от сестры известие, что отец умер, а Святополк убил Бориса и сам Киевом овладел, весьма тем опечалился. Потому и казнь новгородцев немало ему к сожалению причины дала. Уведав же, что Глеб поехал к Киеву, послал к нему наскоро, чтоб возвратился, о чем выше сказано, и рассудив, что ему сие Святополково злодейство оставить так просто не полезно и скорее опасно, чтоб не допустить других братий погубить, а потом и самому изгнанным быть, а особенно потому, что новгородцев так жестоко оскорбил, того ради более опасаться причины имел. Но переменив злобу к новгородцам, сам поехал в Новгород и, созвав всех знатных на поле, учинил совет, говоря им с плачем: «О, любезные мои, ведаю, что вам есть не бесприскорбно, что я вчера, в ярости будучи от великой мне учиненной обиды, побил братию и сродников ваших. А ныне о том весьма сожалею, но помощи учинить не могу. Особенно ныне весьма бы оные были мне полезны, так как отец мой умер, а Святополк против завещания отцова Киевом овладел и братию нашу побивает. Может более зла учинить, если его от того силою не удержать, чего ради я думаю на него идти и отмстить обиду его, и оборонить прочую братию мою, если вы в том не отречетесь». Новгородцы же, увидев Ярослава в такой горести, отвечали все единогласно: «Хотя братья наши побиты были, и нам это не бесскорбно, но для тебя то оставив, сами все с тобою готовы, и нас столько еще будет». И собрал Ярослав варяг 1000 и новгородцев же прочих 40 000. Тогда получил еще известие об убиении Глеба. Он же, объявив сие новгородцам, говорил: «Вот видите, насколько нужно мне на Святополка идти. И если он побежден и убиен будет, я в том невиновен, так как не я, но он начал братий побивать, и да будет Бог мститель крови братней. Если же я допущу ему других избить или изгнать, то не могу я и вы в безопасности быть». В этом все новгородцы согласны были. И так, призвав Бога в помощь, пошел на Святополка. Святополк же, услышав об идущем Ярославе, приготовился с войском великим, русскими и печенегами, вышел против него к Любичу по сю, а Ярослав с той стороны Днепра, осентю тогда наставшей.

6524 (1016). Волчий Хвост. Измена губит винных. Храбрость по нужде. Лед обломился. Святополк побежден. Ярослав стоял на той стороне Днепра, ввиду полноводья никто не смел Днепр перейти. Стояли друг против друга до трех седмиц, сражаясь помалу, переезжая чрез реку, когда вода стала убывать. Воевода же Святополков, именем Волчий Хвост, ездя возле берега, укорял новгородцев, говоря: «Зачем пришли с хромцем сим, ибо вы по сути плотники, а не воины. Если хотите, мы определим вам работу хоромы рубить в Киеве, да не праздны будете». Слышав же сие поношение, новгородцы весьма оскорбились и стали просить Ярослава, чтоб наутро шел чрез реку, объявляя: «Если кто с нами не пойдет, мы сами тех, как неприятелей, побьем». Тогда были уже заморозки. Святополк стоял между двумя озерами. Был же Ярославу приятель от вельмож Святополковых, к которому послал Ярослав ночью отрока своего и велел спросить: «Войска имею много, а меда недостаточно, скажи, когда лучше пить». И отвечал ему вельможа тот: «Когда тебе в день меда мало, то готовь к ночи и меньше истратишь». Ярослав уразумел, что ночью велит наступить, велел войскам тихо готовиться. Святополк же веселился всю ту ночь, пил с вельможами своими. А Ярослав, вооружив войско, ночью велел всем головы перевязать белыми платками (219) и на заре, переправившись, высадив войско на берег, велел лодки все назад отвести от брега, объявив всем, что назад бежать пути не осталось, но или победить, или помереть с честию нужно. И увещав к храбрости все войско, пошел на Святополка. Святополк же не успел все войск выстроить, вышел с частию, сколько собраться вскоре могло. И был между ними бой весьма жестокий. Но поскольку печенеги Святополковы стояли за озерами, из-за того не могли помощи учинить, а у Ярослава хотя много пало, но из-за Днепра войска приспевали. Из-за того принужден был Святополк отступить на озера, где от множества войска лед обломился и много из войска его потонуло. Что видя, Святополк бежал в Польшу с малым числом людей, а печенеги ушли в степи. И тех догоняя, Ярослава воины многих побили. Русских же не велел более побивать, ни даже пленить, но велел всем им идти к Киеву в дома свои.

Ярослав в Киев. Лета Ярослава. Победив Святополка, Ярослав пришел в Киев и принял престол отчий. Было же тогда Ярославу 38 лет (220).

6525 (1017). В Киеве новая крепость. Война печенегов. Печенеги побеждены. Вскоре после вошествия Ярослава в Киев весною погорел град Киев, церкви многие и домов до 700. Он же заложил град новый около старого. Через несколько же лет более расширил врата златые и церковь святой Софии устроил каменную. В том же году неожиданно пришли к Киеву печенеги, и, смешавшись с бегущими людьми, многие вошли уже в Киев. Ярослав же едва успел, несколько войска собрав, не пустить их в старый град. К вечеру же, собрав более войска, едва мог их победить и гнался за ними в поле, некоторых пленил и побил.

6526 (1018). Болеслав Храбрый со Святополком. Бой на Буге. Будый. Ярослав побежден. Снятин. Болеслав в Киеве. Безумство Святополка. Война Ярослава со Святополком. Святополк ушел. Ярослав снова в Киеве. Святополк, будучи в Польше, упросил Болеслава с войском идти на Ярослава. Болеслав, собрав все свои войска, а также и Святополк собрал свои, волынян и туровцев, пошли на Ярослава (221). А Ярослав, услышав то, совокупил русь, варягов и славян, пошел против Болеслава и Святополка. И, придя на Волынь, стал на Буге на сей стороне, а Болеслав стоял на той стороне реки. Был же у Ярослава дядька и воевода Будый. Оный, приехав ко брегу и видя Болеслава, начал укорять, говоря: «Чрево твое толстое проткну копьем». Ибо был Болеслав велик и тяжек весьма, что на коне не мог сидеть; однако к распорядку войск был смышлен и храбр и, желая братию примирить, по совету вельмож посылал к Ярославу о мире. Однако сим весьма оскорбился и сказал вельможам своим: «Если вам сие поношение не тяжко и не хотите отмстить, то я один иду и мою честь обороню или жизнь погублю». На что все воеводы согласились, а более Святополк, не желая о мире слышать, возбуждал всех к битве. Тогда Болеслав со всем войском пошел вдруг чрез реку вброд, а Ярослав, надеясь на пересылки, не имел приготовления к бою и войска расположить не успел, из-за чего побежден был от Болеслава. Тут был убит Будый воевода со множеством других, многих же пленили. А Ярослав, придя в Киев и собрав оставшееся войско, пошел из Киева к Новгороду. И, придя, просил посадника Снятина, сына Добрынина, чтоб приготовили войско, если Святополк на него придет. И обещались все новгородцы ему помогать, говоря: «Мы еще можем против Болеслава и Святополка стать». И определили собирать подать по 4 куны от крестьян, а от старост по 5 гривен, а от бояр по 18 гривен. Послав же, вскоре привели варяг и дали им денег. Так вот собрал Ярослав войско немалое. Болеслав, придя в Киев, велел войска свои расставить по градам и селам для прокормления, рассуждая, что Ярослав, совокупясь с братьями, может Святополка снова изгнать и Польше мстить. Безумный же Святополк, слыша на поляков жалобы, велел их побивать, что вскоре учинилось и многих поляков по селам побили. Уведав о сем, Болеслав разгневался на Святополка и вскоре пошел из Киева, забрав многих доброжелательных Ярославу и сестер его двух (222), которые помолвлены были князям богемскому и венгерскому, Анастасия же десятинника приставил к имению, ибо тот ему вверился лестию. Шедши же обратно, города червенские (223) захватил; а Святополк, оставшись в Киеве, полагал себя в безопасности. Но Ярослав, уведав об отбытии Болеслава, пошел снова на Святополка. Святополк же, уведав о том, не мог помощи уже от Болеслава просить, ни печенегов призвать, а киевлян боялся, ведая, что Ярослава более любят, и ушел к печенегам. Ярослав, придя, овладел Киевом и всею тою страною, что по праву была Святополкова.

6527 (1019). Война междоусобная. Бой на Ольте. Святополк побежден. К Бресту ушел. Умер Святополк. Святополк со многими печенегами пришел к Переяславлю в великой численности. А также и Ярослав, собрав войско, пошел против него и, придя на Ольту, стал против Святополка на месте, где убили брата его Бориса. И воздев руки к небу, молясь со слезами, сказал: «Кровь брата моего вопиет к тебе, владыка. Мсти кровь праведного сего, как отомщена была кровь Авелева и положены стенание и трясение на Каине». Помолившись же, расположив полки и на рассвете вооружась, пошел на противника. И те наступили со всеми полками на Ярослава. Покрыли войска поле Ольтеское от множества людей. Был же пяток тогда. На восходе солнца соступились оба, и была сеча злая, каковой не бывала в Руси, за руки хватая друг друга бились, и так сходились трижды. Чрез что с обоих сторон побито было множество, так что канавы кровью наполнены были. К вечеру же едва победил Ярослав, а Святополк ушел чрез Днепр и бежал, желая к Богемии пробраться. И так утрудился, что не мог сидеть на коне, велел себя нести в носилках. И принесли его к Бресту, где бегущие хотели с ним отдохнуть, но он настолько в страх и смятение ума впал, что непрестанно кричал: «Бегите, ибо вижу гонятся за нами». И хотя служители ему внятно объясняли, что нет никой погони, но он не мог опамятоваться, не преставая вопил: «Бегите, гонятся за мной». И когда прибежали в пустыню между Польшей и Богемией, испустил дух свой в том месте злом (224), владев лета 4, всего лет прожив 39.

212. Ольта, иногда Альта, и Олота, Стрыковский зовет Ольха река, имеет быть недалеко от Переяславля, текущая в реку Трубеж, где и монастырь Бориса и Глеба был построен.

213. Стрыковский, кн. 5, гл. 1. Борис и Глеб имели собранное войско на Ярослава; но поскольку пришли печенеги, то, обратясь, сих победили, и получив известие о смерти отца, что их, как младших, наследниками Киеву утвердил, распустив войско, Борис к Киеву ехал. Сия была первая причина злобы Святополковой на детей Владимировых, что отец их неповинно отца его Ярополка убил и его, как старшего, обойдя, Борису младшему из-за матери наследие отдал, н. 163. Второе, совет киевлян Борису есть не малая причина невинному его убиению; ибо сие не могло от Святополка утаено быть. А более вероятно, что те же, которые ему советовали, видя себя от Бориса посрамленных, Святополку Бориса оклеветали, как мы таких примеров довольно имеем. Например, князя Юрия Ивановича углицкого князь Андрей Шуйский, не смогши против закона прельстить на царство, оклеветал его и погубил; равно сему преславного русского воеводу князя Михаила Василиевича Скопина Ляпунов, желая прельстить на царство, а дядю его царства лишить, и хотя Скопин ни малой склонности к тому не показал и те письма тотчас объявил, но зависть о его славе привела на то, что отравою умертвили. А из-за того сами те погибли и все государство в великое разорение привели. О смерти же Бориса, законное ли сие мучение за веру или оплошность, почти самоубийство, как некоторые полагают, я оставляю на рассуждение мудрейшим.

214. Сие не только нерассудное, а кроме того учению самого Христа и апостолов противное: Христос и за веру гонимым велит бегать, и святый Павел незаконное мучение не в мучение вменяет, об умерших тужить и печалиться не велит, о чем Златоуст преизрядно рассуждает, но немощь духа и слабость плоти извиняет.

215. Перенесение Глебово в Вышгород было после в 1016 году при Ярославе, как и в житии его в Прологе сказывается, что долго искали места, где убит; ибо сведущих не было, а здесь, как следственное, воспомянул. Что же они сами себя дали на убиение, оное не только правилом мудрости, но и учению Христову, думается, не согласно, ибо его повеление апостолам, где гонят, бежать во иной град и себя любить твердо повелевает, сказывая: «Возлюби искреннего своего, как сам себя». Следственно, любовь к себе самому по меньшей мере равна, а не меньше, как к ближнему. И еще: «Если кто Бога любит, а брата ненавидит, ложь есть», то тем более себя ненавидеть и самовольно на смерть отдаться не должно. И сие, поскольку не за Бога и не за веру, по апостолу Павлу, можно ли в законное мучение принять, оставляю искуснейшим в рассуждение. Самому же охотно на мучение идти и за веру не один собор вселенский по словам Христовым запрещает, о чем в толковании о блаженствах, печатанном в 17… году.

216. Выше в разделении детей Владимировых, н. 191, написано: Всеволоду определил Владимир, почему Святославу из древлян чрез сей град надлежало ехать; но здесь и после Всеволода не упоминает, из того уже явно, что Всеволод прежде отца умер или вместе со Святославом убит.

217. Байер сказывает, что Ярослав с Ингегердою дочерью короля шведского сочетался в 1019 году, когда он был в Новгороде, а в Варягах был в 1015-м и в начале 16-го, когда ему ко сватанию случай дался; разве что она в 19-м в Новгород приехала, когда он совершенно престол получил.

218. Стрыковский, кн. 5, гл. 2. Новгородцы не восхотели слышать Ярослава и умыслили его ссадить, а Святополку поддаться; Ярослав же, собрав войско в скорости, новгородцев лучших 1000 человек на урочище Розсаме (в Новгородской на Ракоме) побил и тем их умышление разорил; в ту же ночь пришла ему весть от сестры об убиении брата, и что на него хитрости об убийстве устраивают, весьма был опечален и, созвав новгородцев, возвестил им; они же не хотели ему послушны быть. Того ради, взяв 1000 варяг наемных и 3000 с княжений, подручных ему, пошел к Киеву. Но по впоследствии показанным от него к новгородцам милостям доказывается, что новгородцы ему доброжелательно помогали и, кроме их княжений, иных не имел, разве Ростовское и Муромское после убиения брата приобщил, но и сие разве что в прибавок к новгородцам. Ракома же ныне монастырь.

219. Повязывание глав убрусом, или белым платком, столь древнее у русских войск употребление, что до сих пор к бою не только на главах знаки, но и руки белыми платками перевязывают, чтоб лучше от неприятелей различаться можно. Мне сие в памяти, что в Полтавской баталии полк Новгородский, бывший в нашей бригаде, имел синий мундир, подобный шведскому, и стоял возле нашего полку на левой руки. И когда по нам пехота шведская, бывшая у лесу на их левом крыле, стали стрелять, от чего кони помялись, велели нам прочь отступить, а на наше место привели гвардию. В то время генерал-майор князь Волконский с оным Новгородским полком прошел между шведами вперед, ибо конница шведская от пушек из линий уступила, наш же подполковник, не усмотрев того в дыму, пошел также меж нашей и шведской пехоты. И когда дым и пыль приподнялись, увидели они полк, против нас стоящий, и, не усмотрев знаков, думая, что шведы, тотчас хотели на них напасть, и некоторые роты стали стрелять. Что увидев, оный генерал-майор прислал сказать, и так удержал; однако ж от стрельбы не без урону учинилось.

220. В списке Раскольничьем, Голицынском и Хрущова написано: Ярослав 38, а в других 23 лета; а крещение по сему летописцу 988, и так Ярослав во время крещения был бы только двух лет; но взирая на столь многое число младше него братьев, которые при крещении показаны, то явная ошибка, о чем, н. 156, изъяснено, что ему при крещении было 12, а в Киев пришел 38 лет. В манускрипте Оренбургском положено рождение его 972; он при сем случае был 34 лет написан.

221. Стрыковский, кн. 5, гл. 5; Святополк просил Болеслава о помощи; Болеслав же ему обещал и, собрав войско, пошел, не столько для посажения его на Киев, столько для возвращения взятых Владимиром городов Перемышля, Червени и других. А также надеясь, братьев поссорив междоусобною войной, Русь привести в бессилие. Сию же победу над Ярославом Болеслав не был в состоянии собою с одними поляками приобрести, ни даже дерзнуть не смел, но просил цесаря Генриха о помощи и получил ее, как Дитмар, кн. 7, хвастанье Кромера и пр. посрамил, сказывая, что цесарь Карл Болеславу польскому против Ярослава русского, который сильное в Польшу нападение учинил, помощь дав, принудил Ярослава уступить. Готфрид, Хроника, 1015 год.

222. Хотя Бароний из Дитмара сказывает, якобы Владимир на дочери Болеслава женат был, н. 197, но оное весьма неправо, и о том как русские, так и польские писатели не упоминают; но видно, что сын Владимиров Святополк женат был на дочери его, ибо новгородская Степенная сказывает: «Пошел к отцу своему Болеславу», а отцом бывает тестя именуют. Равно же и о Святославе, брате его, написано: «Бежал к уграм к отцу своему». По чему видно, что и Святослав женат был на княжне венгерской, хотя того точно нигде не нахожу. Кромер же о Болеславе сущую ложь и враки внес: 1) якобы, въезжая в Киев златыми вратами, вынув меч, оные разрубил; тому быть нельзя, ибо они построены после того Ярославом, они же из твердого камня были, да государю, а кроме того дружески пришедшему неприлично, разве какой бы пьяный поляк то учинил; 2) якобы на устье Сулы три столпа железные поставил, то явная ложь; не говорю о том, что тогда так много железа и мастеров не было, как и до сих пор в Польше ни одного завода железного нет; устье же Сулы от Киева неблизко, место тогда пусто было, и от печенегов небезопасно было ему с 200 верст с войском идти; 3) что же Владимировых дочерей касается, то оный поляк непристойное безумство на короля своего клевещет, ибо те чрез его посредство сговорены были за королей богемского и венгерского, за которых и выданы; 4) он же наврал про два прихода Болеслава в Киев, в чем Стрыковский правильно сомнение наносит тем, что русские о том не пишут, а польские начали писать поздно и брали из русских летописцев; разве что только он Болеслава второго приход смешал, которое через много лет после сего случилось. Все сие самохвальство польское за правду или ложь счесть остается на рассуждение каждого, но беспутство Болеслава в потерянии войска и граблении в пути городов более роскошному и неосмотрительному, нежели трезвому и благорассудному государю прилично.

223. Н. 165 сказано, Владимир взял от поляков червенских градов, по именам же Червень, Перемышль, Белжа, Свенигород, скорее всего, что и Радом к тому причислен; ныне в оной Червонной Руси Львов, Галич, Белжа и Перемышль известны, гл. 44.

224. Стрыковский сказывает: «Ярослав победил Святополка на реке Ольте и возвратился к Киеву, а Святополк бежал в Брест к наместникам Болеслава; оттуда же пошел к королю в Гнездно, желая помощи просить, но в пути, внезапною болезнью поражен, умер». Здесь Стрыковский имеет в виду Брест не Литовский, который тогда под властию русскою был, но сей Брест в Малой Польше. Пустыня же Биорская издревле известна была, гл. 13, н. 2.