Итоги № 15 (2012)

Лицом к лицу / Искусство и культура / Художественный дневник / Замечено "Итогами"

Лицом к лицу

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Замечено "Итогами"

Русский фотохудожник, обретающий известность в Европе? Тем более в Австрии с ее вальсами, декадансом и культом Амадея? Нет ничего невозможного! Недавно это доказала Екатерина Рождественская. В конце марта у нее с успехом прошли выставки в Вене и Братиславе. Публика подобралась преимущественно светская, включая чопорный дипломатический корпус. Приглашения на вернисаж рассылались от российских послов, аккредитованных в Австрии, а их, как известно, три: чрезвычайный и полномочный, при ОБСЕ и при международных организациях в Вене.

Люди, принципиально не читающие пресс-релизов, и без них догадались бы, что основу экспозиций составили работы из «Частной коллекции» — знаменитого творческого эксперимента, который родился в сотрудничестве Екатерины Рождественской с журналом «Караван историй», а потом стал ее визитной карточкой и на российских арт-площадках.

На этот раз среди прочих выделялись работы, посвященные Людмиле Гурченко. А в Вене особый интерес вызвала композиция, представлявшая австрийского художника Густава Климта, чье 150-летие отмечают австрийцы в этом году.

Портрет — жанр консервативный. Причем в России, где портретная живопись появилась в конце XVII века, он почти всегда имел выраженные светские черты. Но светская тусовка за три века сильно изменилась. Поэтому сегодня объектив Екатерины Рождественской с одинаковым тщанием воссоздает образы самых разных персон — от телеведущей Феклы Толстой до известных политиков. Нередко в них заключена историческая аллюзия, намекающая на художественную индивидуальность героя. Не зря же, например, Эдвард Радзинский у фотохудожника предстал когда-то в образе своего Бомарше, создателя Фигаро и одного из предтеч Французской революции. Причем, как известно, для реконструкции атмосферы эпохи Рождественская использует костюмы, детали туалета и другие вещи из собственной коллекции.

На прошедших выставках публика увидела и хорошо известные, и новые работы. Павел Лунгин в интерпретации Рождественской явился в образе монарха Генриха VIII с картины Ганса Гольбейна-младшего. Но Генрих VIII, один из тиранов эпохи Возрождения и весьма колоритная личность, может считаться английским парафразом нашего Ивана Грозного. Для тех, кто видел лунгинского «Царя», культурный месседж вполне очевиден.

Впрочем, аллюзии Рождественской всегда оставляют широкий простор для фантазии зрителя.

Например, для фотопортрета музыканта Сергея Мазаева Екатерина Рождественская использовала репродукцию полотна Винсента Ван Гога «Почтальон Рулен». Для образа Александра Ширвиндта — картины «Эзоп» Веласкеса. Для певицы Ирины Богушевской — «Дамы с попугаем» Ольги Гречиной. Но в складках платьев, мантий, плащей и камзолов своих героев фотохудожник всегда скрывает толику юмора и доброй иронии. Словно напоминая нам — лица, позы, мимика меняются от эпохи к эпохе. Но при этом мало что меняется в подлунном мире. (На фото: Елена Кузнецова, жена посла России в Словакии, и Екатерина Рождественская.)