Иванушка и автомат

Посмеиваясь про себя, Иванушка положил мешок на траву, развязал верёвку и достал из мешка автомат Калашникова. Потом выпрямился, повелительно сказал:

— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне — передом.

Избушка, заскрипев суставами, нехотя подчинилась. За окошком сидела Баба Яга, что-то вязала. Увидев Иванушку, она радостно заулыбалась.

— Здравствуй, милок, далеко ли путь-дорогу держишь?

Иванушка её не слушал, он пинком распахнул дверь, ворвался в избушку и отрывисто выкрикнул:

— Стоять лицом к стене! Руки за голову!

— Что это ты, милок? — не поняла Баба Яга, все ещё приветливо улыбаясь. — С ума, что ль, тронулся?

Иванушка снисходительно хмыкнул.

— Всё, бабка, доигрались вы все со своим Кащеем, моя теперь власть будет. Видишь эту штуку? — он кивнул на автомат, который держал в руках дулом на Бабу Ягу, палец на спусковом крючке. — Это автомат Калашникова. Я вас этой штукой…

— Чевой-то я недопонимаю, милок, — сказала Баба Яга. — Какой такой Калашников? Купец, что ль?

— Дура ты, бабка, — начал сердиться Иванушка. — Раз сама допонять не можешь, так свяжись с Василисой. Она премудрая, она тебе скажет, что это за штука.

— Подожди тогда, милок…

Бабка закрыла глаза ладонями и быстро-быстро забормотала что-то себе под нос, потом застыла, как бы к чему прислушиваясь. Иванушка с любопытством за ней наблюдал. Наконец Баба Яга опустила руки, и лицо её прояснилось.

— Вот уж дура я, — сказала она. — Спасибо Василисе — выручила старую, — она с опаской взглянула на автомат, и вдруг растянула губы в приторной улыбке, вскочила, засеменила по горнице.

— Чего пожелаешь, молодец ты наш, Иванушка? Накормить, баньку затопить, медком напоить, спать уложить — я мигом.

— Ладно, — сказал Иванушка, — это всё после. Я, собственно, сюда за званием Царевича пришёл. Кто у вас тут звания раздаёт? Кащей, мне сказывали…

В это время над лесом пролетал Змей Горыныч. Смотрит вниз, ничего не понимает: стоит Избушка на курьих ножках, к лесу повернувшись задом, к пустому месту — передом, дверь нараспашку. Спланировал Горыныч вниз, головы в окошко просунул.

— Привет, Иван, — сказала левая голова.

— Здорово, старая, — сказала правая голова.

— Что это вы тут делаете? — спросила средняя голова.

Иванушка прыжком отскочил вглубь горницы, наставил на Горыныча автомат:

— Стоять! С места не двигаться!

Горыныч вытаращил все шесть глаз.

— Не понял, — сказал он, сдвигая затем брови.

Баба Яга всплеснула руками, просеменила к Горынычу и зашептала что-то левой голове. Голова внимала. Потом Горыныч вытащил свои головы наружу, и было слышно, как они там совещаются.

— Да я его!.. — кричала правая голова. — Он у меня!..

— Молчи, молчи… — уговаривала его левая голова. — Он услышит…

— А что такое? — без особой надежды что-либо понять вопрошала средняя. — О чем это вы?

Кончилось всё тем, что в окошко просунулась левая голова и, кашлянув, потупив глаза, виновато сказала:

— Ты уж меня, Ваня, извини. Не знал я, оплошал. Ты же знаешь, я к тебе всегда хорошо относился… и вообще…

— То-то, — сказал Иванушка.

Гордо выпрямившись, он вышел из избушки: Баба Яга, забегая то слева, то справа, последовала за ним.

— Да уж, молодец наш Иванушка, извиняй его. Он у нас дурак необразованный, хоть и трехголовый. Про автомат никогда ничего не слыхивал, вот и не разобрался сразу-то.

Горыныч почтительно хихикнул.

— Надоели вы мне, — сказал Иванушка, останавливаясь и поглядывая то снизу вверх на Горыныча, то сверху вниз на Бабу Ягу. Горыныч сразу наклонился, лёг на брюхо, вытянув шеи, чтобы и на него Иванушка мог теперь смотреть сверху вниз. — Царевичем я хочу быть. Где Кащей? Сколько можно ждать? Подать его сюда! Быстро!

И явился Кащей.

— Что такое? Кто звал? Кто посмел? Разорю, сокрушу, в порошок сотру, по ветру развею…

Но тут он увидел автомат в руках у Иванушки и подавился очередной своей угрозой. Кащей был кащеем образованным — не даром столько лет вокруг Василисы ошивался, и что такое автомат Калашникова знал.

— Ва-аня, — протянул он, глядя на автомат, как зачарованный. — Где ты это достал, Ваня?

— Не твоего ума дело, — грубо ответил Иванушка. — Мне сказывали, ты тут звания раздаёшь. Я меньше, чем на Царевича не согласен, так и знай. И по-быстрому, я ждать не люблю.

Кащей молчал, вытаращившись на автомат, пока его не толкнул под локоть Горыныч.

— А-а? — Кащей мотнул головой. — Конечно, конечно. Один момент, Ваня, один момент.

Он лихорадочно защёлкал пальцами, но они тряслись, и в них ничего не появлялось.

— Я жду, — сказал Иванушка страшным голосом. — Хотя ждать не люблю…

— Сейчас, сейчас, — Кащей затрясся теперь весь. Наконец, после очередного щелчка в пальцах у него появился свиток с золотым обрезом. Вот, Ваня, готово. Отныне ты становишься Иваном-Царевичем, — Кащей, поклонившись, передал свиток Иванушке.

Иванушка, придерживая одной рукой автомат, другой — взял свиток. Всё там было на месте: и его цветное изображение с короной на голове, и множество печатей и подписей, удостоверяющих личность. Иванушка свернул свиток и спрятал его за пазуху. Построю-ка их напоследок, решил он, снова наставляя автомат на Кащея.

— Ну а теперь… — сказал Иванушка.

— Не уби-ий! — протяжно закричал Кащей и вдруг упал на колени. Ваня, родной, не надо, не надо, я тебя умоляю. Я тебе слугой буду. Я тебе над всеми нечистыми силами власть отдам. Только не стреляй!

— Тебе-то чего бояться, — сказал Иванушка. — Ты же Бессмертный.

— Бессмертный… а это знаешь какая штука, страшная это штука, Ваня. Я на себе её действие испробовать не хочу. Ты не стреляй, Ваня, а? Я всё, всё тебе отдам. Хочешь на Василисе женю? Я давно замечал, что вы друг другу подходите… Она тебе не откажет. Ты же молодец хоть куда, да к тому же теперь и Царевич…

Иванушка подумал.

— Не нужна мне ваша Василиса, — сказал он. — Только хлопоты лишние. Да и силы твои нечистые мне тоже ни к чему.

Кащей заплакал, на коленях, протягивая руки, пополз к Иванушке:

— Не убивай, Ваня, не убивай! Ты же, Ваня, не представляешь, как мне жить хочется. Сколько уже прожил, со счёта сбился, а с каждым веком жить хочется всё больше и больше. Знаешь, Ваня, что это за штука — жизнь? Это же вечный праздник. Это же подарок, и такого не будет больше никогда. Ваня! — Кащей плакал, слёзы катились у него по лицу, и Иванушка услышал, как в голос стала подвывать ему Баба Яга, и даже Горыныч не удержался, заревел тихонько, прикрывшись лапами.

Иванушка растерялся.

— Да вы что, ребята? — сказал он. — Да я же не хотел… Да и автомат у меня ненастоящий. Я позавчера трубку металлическую в лесу нашел, деревяшку обстругал, как в книжке нарисовано, и к ней трубку эту приделал. Шутка это была, ребята. Шутка. Правда ведь, смешно? Вот ведь умора, правда?

Он увидел, как страшно перекосилось лицо Кащея. Казалось, того сейчас хватит удар. А Горыныч сплюнул в сторону (там, куда попал его плевок, пожухла и задымилась трава) и сказал:

— Хоть ты, Ванька, ноне и Царевич, но дура-а-ак!