Из батареи сердца

Еще и сердце будет биться.

Еще и жить опять захочется,

И с полки книги, как со страницы

Бесшумным шагом одиночество

Сойдет.

Но сумрак тихо ляжет,

Как тень у глаз.

Под шелестящим шагом экипажей

Вечерний умер час…

Но чем приветствовать? На землю

Ступив, на одиночество облокотилась,

Изнемогая, дышит ночь… И дремлют

И неба синий взор,

И синяя бескрылость.

Завесой падает в окно ночной простор,

Но чем приветствовать?.. И билось

И будет биться сердце. Вот

Его текучая и синяя, бескрылость

В объятиях сожмет,

И вот…

Приветствую… Над неподвижностью

Вдруг запахом листвы и шелестом поляны

Живое сердце жатвой выжмется

И вот, –

На бледности смертельной полотна –

Румянец разбегающейся раны.

И вот – она.

В ночную гладь пруда, в колодцы чьих то глаз,

И чьих то глаз и звезд мгновенных траекторий,

Как ангелом, и крылья, поднимая час,

Устали утопить его во взоре.

А губ, и глубже глаз, и обжигает шелк.

И трепетом колен, как стрел упругих, ноги…

Из чаши бытия… И не смолкая смолк,

И крыльев влажный шепот на пороге,

И он вошел. В окне дробились звезд

Миры расколотых надежд и упований,

И пролетающей порой кометы хвост

Из угля и огня ночную бездну ранил.

Не заглянул в глаза, но смех

Расплавил серебром, и на плечо положит руки

И знаю я, – бесстыдно белый снег

На город упадет покровом скуки.

Но и его, как путь мучительный часам

По тишине прокладывать, как по сугробам,

Опять их взмах, и тяжек свет глазам,

Как Лазарю, восставшему из гроба!