Из боя в бой

12

Еще не остыли руины Сталинграда, еще уныло брели по заснеженным приволжским степям бесконечные колонны пленных немцев, еще не пришли в себя гитлеровские главари после разгрома на Волге, а генерал Константин Константинович Рокоссовский — теперь командующий войсками Центрального фронта — готовился к новым боям с фашистскими захватчиками.

Причудливо выглядела весной сорок третьего года линия фронта, проходившая возле Орла и Харькова. На юго-востоке от Орла и на северо-востоке от Харькова оказались грозные выступы, на которых сосредоточились крупные соединения немецко-фашистских войск. А наши армии выдвинулись из района Курска почти на 200 километров на запад. Образовалась огромная дуга, названная впоследствии Курской.

В центре этой дуги сосредоточились войска фронта, названного Центральным.

Какие боевые действия могут предпринять немецко-фашистские войска весной или в начале лета сорок третьего года? На каком участке огромного фронта враг попытается нанести нам удар, чтобы реабилитировать себя после тяжелого поражения на Волге и по возможности изменить ход войны?

Такие вопросы стояли перед Ставкой Верховного Главнокомандования, над такими вопросами ломали голову работники нашего Генерального штаба.

Вот что рассказывает в своих воспоминаниях «Дело всей жизни» начальник Генерального штаба в годы Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза А. М. Василевский:

«Советской военной разведке удалось своевременно вскрыть подготовку гитлеровской армии к крупному наступлению на Курской дуге и даже установить его дату… Были внимательнейшим образом проанализированы все возможности, изучены все варианты действий. Принять единственно правильное решение помог коллективный разум, творческий труд опытных, умудренных двумя годами войны военачальников и штабов, от фронтовой ступени до Верховного Главнокомандования…

Трудно описать весь круг крупных мероприятий, которые были проведены ГКО, Ставкой, Генеральным штабом и управлениями Наркомата обороны в ходе подготовки к битве на Курской дуге. Это была поистине титаническая государственная работа. Она, в частности, включала в себя такие мероприятия, как создание многополосной обороны на курском направлении общей глубиной в 250–300 километров, выдвижение в район восточнее Курска мощного стратегического резерва Ставки — Степного фронта; осуществление крупнейшего за все время войны сосредоточения у Курска материальных средств и войск; организация специальных воздушных операций по нарушению вражеских коммуникаций и завоеванию господства в воздухе; активизация действий партизан с целью осуществления массовых диверсий в тылу врага и получения важнейших разведывательных данных; проведение большого комплекса мероприятий по политическому обеспечению предстоявших действий Красной Армии.

В середине апреля Ставка через Генеральный штаб и руководящий состав Наркомата обороны проверила на местах подготовку к летней кампании на фронтах курского направления.

…Серьезно относилось руководство страны к проблеме планирования и обеспечения преднамеренной обороны. Даже если бы враг прорвался (что ему не удалось), он встретил бы на своем пути не оперативный простор, а труднопреодолимые преграды и крупные войсковые заслоны».

В разработке операции на Курской дуге принял деятельное участие и командующий Центральным фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский. Изучив сложившуюся на участке фронта обстановку, он по запросу Ставки написал служебную записку, в которой высказал свои соображения о возможном ходе военных действий летом сорок третьего года. В своей записке он указывал, что наиболее вероятным участком фронта, где гитлеровцы могут развернуть летнее наступление, без сомнения, является Курская дуга. Именно здесь Гитлер сможет попытаться нанести советским войскам решающий удар, сделать то, что ему не удалось под Москвой и под Сталинградом. Рокоссовский отмечал, что наша разведка добывает несомненные факты, говорящие об усиленной переброске вражеских войск в район Белгорода и Орла. Вот почему, по мнению Рокоссовского, следует быстро создать сильные резервы наших войск, расположив их восточнее Курской дуги. Они помогут отразить любой удар немецко-фашистских войск.

Спустя несколько недель в тылу Центрального и Воронежского фронтов был создан новый, Резервный фронт.

Вражеская группировка на Орловском выступе тяжелой угрозой висела над нашими войсками. Здесь надо было создать наибольшую плотность обороняющихся дивизий, сосредоточить фронтовые резервы. Но в этом был и риск: вдруг гитлеровцы ударят не с выступа, а где-нибудь, скажем, в середине дуги, где наша оборона будет ослаблена— ведь нельзя быть одинаково сильным на всех участках фронта!..

Генерал армии К. К. Рокоссовский предложил сосредоточить главные силы фронта против Орловского выступа. Не может быть, чтобы противник избрал другое направление главного удара — уж слишком оно выгодно и заманчиво.

Но сомнения все же были. А если враг догадается о контрмерах, прорвет на дуге тонкую цепочку наших войск, выйдет в тылы? Рухнет тогда вся оборона. Снова перед врагом откроется путь на Москву.

Да, риск велик. Но по-прежнему разведка и партизаны доносят, что именно у Орла гитлеровцы сосредоточивают свои главные силы.

Впервые за всю войну наши войска с таким напряжением создавали оборонительный пояс. Оборона была эшелонированной, глубокой. Были созданы шесть основных оборонительных полос, построены промежуточные рубежи и отсечные позиции, которые протянулись на сотни километров. К круговой обороне подготовили все батальонные узлы сопротивления.

О масштабах этой работы говорят такие цифры. За три месяца на участке обороны фронта отрыли 5 тысяч километров траншей и ходов сообщения, установили 400 тысяч мин и фугасов.

Учитывая, что немцы обычно наносят при наступлении массированный танковый удар, в обороне наших войск были мощные противотанковые рубежи, минные поля, надолбы, лесные завалы. На 30–35 километров в глубину простиралась полоса противотанковой обороны.

К борьбе с вражескими танками было решено привлечь «катюши». Создали подвижные отряды заграждения, артиллерийские противотанковые резервы.

Вместе с войсками Воронежского, Центрального, Западного, Брянского фронтов, Степного военного округа немалую долю в сооружение обороны внесло население прифронтовых районов Курской, Орловской, Воронежской и Харьковской областей.

К началу июля советские войска всесторонне подготовились к предстоящему сражению.

К отражению удара врага готовились стрелки, артиллеристы, авиаторы, готовились командиры и политработники.

Командующий Центральным фронтом генерал армии Константин Константинович Рокоссовский ежедневно выезжал в войска, осматривал укрепления, давал указания, беседовал с солдатами.

Фронт приготовился. Ждал. Все тревожней и тревожней на душе у командующего. Вот и Ставка в который раз предупреждает:

— Скоро. Не прозевайте!

В ночь на 5 июля советским разведчикам удалось захватить вражеского сапера. «Язык» рассказал, что им вечером зачитали приказ фюрера о наступлении. Так был установлен точно не только день, но и час вражеского наступления: 5 июля в 3.00.

На часах — 2.20.

Командующий Центральным фронтом приказал спокойным, пожалуй, даже веселым голосом:

— Открыть огонь!

Радостно и победоносно грянули тысячи артиллерийских орудий. Смертоносный вихрь из огня и металла нежданно-негаданно ударил по вражеским войскам, приготовившимся к наступлению, ждавшим последнего сигнала.

В обстановке величайшей секретности гитлеровские генералы несколько месяцев готовили наступление на Курский выступ. Разрабатывали подробные планы, с Западного фронта гнали на восток бесконечные железнодорожные составы с солдатами, подтягивали лучшую технику. Наметили день и час наступления. С хваленой немецкой основательностью и педантизмом все предусмотрели, учли, взвесили.

Заранее ликовали: вот когда они отомстят и за Москву, и за Сталинград. И вдруг за считанные минуты до условленного часа советские войска открыли артиллерийский огонь…

Гитлеровским генералам потребовалось несколько часов, чтобы оправиться от шока. Сомнения и колебания охватили их. Но огромная махина наступления уже запущена, пришла в движение, нет возможности ее остановить.

Гитлеровские войска начали наступление. Но уже не было ни внезапности, ни согласованности частей, ни боевого подъема, ни уверенности в победном исходе сражения. Не начатое еще сражение уже таило в себе ядро будущего неизбежного поражения.

Шесть дней немецкие войска обрабатывали глубокую оборону наших войск. Неистовствовала, ревела охрипшими глотками артиллерия, рвали воздух над полем боя самолеты, нахрапом лезли «тигры» и «фердинанды». По насыщенности техникой, интенсивности действий войск Курская битва не имела себе равных. Шесть дней непрерывных боев. Кое-где противнику ценой невероятных усилий удалось на несколько километров вклиниться в нашу оборону.

Стойко выдержав удар гитлеровцев, наши войска перешли в контрнаступление. Двадцать две общевойсковые, пять танковых, шесть воздушных советских армий двинулись на врага.

Грандиозная битва завершилась полной победой советских войск. Тяжелый урон понесла армия врага. Более полумиллиона солдат и офицеров, многие тысячи танков и самолетов остались на орловских и курских полях.

Гитлеровская военная машина, гитлеровская армия сделала еще один шаг к пропасти.

В приказе генерал-полковнику Попову, генерал-полковнику Соколовскому, генералу армии Рокоссовскому, генералу армии Ватутину, генерал-полковнику Коневу Верховный Главнокомандующий указал, что наши войска, заняв Орел и Белгород, тем самым разоблачили легенду немцев о том, будто бы Красная Армия не в состоянии вести летом успешное наступление.

Отличившиеся дивизии получили наименование Орловских и Белгородских.

Всем участвовавшим в боях воинам была объявлена благодарность.

В то лето Москва еще жила суровой военной жизнью. Маскировочные шторы затянули ее окна, приглушены, синей краской закрашены фары машин, потушены уличные фонари. Но вот 5 августа 1943 года в московское небо взметнулись залпы артиллерийского салюта — в честь победы под Орлом и Белгородом.