Из глубины Вселенной

IV

Свое месячное пребывание у нас Центавры вели себя необычайно корректно и деликатно, и если по их вине и случались иногда какие-либо несчастья и катастрофы, то это происходило без всякого злого умысла с их стороны.

А катастрофы все-таки случались, особенно в первые дни их пребывания на Земле, — пока они еще не научились держаться с достаточной осторожностью. Там они придавили целое здание вместе с людьми, тут шаг их гигантской лапы смял и исковеркал железнодорожное полотно или оборвал и перепутал все телеграфные провода... Наконец правительством было решено отвести им громадное поле, свободное от построек и леса, — поле в 3 — 4 квадратных километра, находящееся недалеко от их летательного снаряда, и тут гиганты провели весь остаток своей земной жизни, лишь изредка отваживаясь перешагнуть за пределы

Конечно окрестности поля тотчас же сделались местом непрерывного паломничества ученых всего мира, да и не только ученых, а всех, чаявших посмотреть на «заморскую диковинку». Испуг и недоверие к этим страшилищам быстро рассеялись, когда человечество убедилось, что Центавры прилетели к нам вовсе не с целью стереть нас с лица Земли, а для того, чтобы спокойным взором исследователя проанализировать наши научные и технические достижения. Возле поля Центавров быстро вырос целый научный городок, вместивший в себе русские и заграничные научные силы, решившие посвятить себя делу взаимного сближения с Центаврами.

Мы не знаем, удивились ли Центавры, узнав, что эти жалкие черные точки — люди являются разумными существами; возможно, что в своем беспредельном самоусовершенствовании они дошли до того, что совсем разучились удивляться. По крайней мере, они ничем не проявили своего удивления, и даже впоследствии, когда профессор Иегер открыл способ переговоров с ними, они ничего не сказали нам по этому поводу.

Их разговорный язык — как это ни странно — оказался вовсе не сложным. Его характернейшей чертой было полное отсутствие согласных звуков. Он состоял исключительно из мелодических тонов и полутонов и вмещал в себе все оттенки хроматической гаммы, и когда Центавры (всего их было четверо) переговаривались между собой на этом странном языке, их «пение» было иногда слышно под самой Москвой.

Интересно отметить, что вначале Центавры стремились овладеть нашим языком; но у них не было ни губ, ни языка, ни неба и своим хоботом (при выдыхании из легких воздуха) они могли производить лишь протяжные тоны различной высоты и частоты. И тогда, убедившись в невозможности подражать нашему языку, они бросили эту затею и стали деятельно помогать нам изучать их язык. Но взаимное понимание совместными усилиями было достигнуто лишь через две-три недели после их прибытия.

Когда наконец люди овладели языком Центавров, то оказалось, что человеческие легкие слишком слабы для того, чтобы гиганты могли отчетливо услыхать нас. Наш самый громкий крик казался им, вероятно, тем же, чем нам кажется пищание комара на расстоянии десятка шагов. Поэтому пришлось в срочном порядке соорудить огромную машину, которая могла усиливать звуки человеческого голоса до требуемой громкости.

Второй сложный вопрос заключался в питании Центавров. Они питались исключительно размельченной растительной пищей, которую втягивали в себя через хобот. Но подходящей растительности на Земле для них не нашлось. Земные деревья показались им может быть недостаточно вкусными; по крайней мере, уже спустя неделю после своего прибытия они в весьма деликатной форме отклонили наши услуги в части доставления им пищи и стали питаться исключительно теми запасами, которые были захвачены ими с собой в ядре. Но эти запасы были не слишком обширны, и эта-то причина и заставила Центавров пробыть на Земле всего только один месяц.

Все движения Центавров были хотя и медленны, но необычайно легки и плавны. Эти сказочные страшилища двигались, перемещались, свивали и развивали свои щупальцы с такой пластичной грацией, что им могли бы позавидовать ученицы балетных школ. Они могли делать громадные прыжки — до 100 метров в вышину, т. е. в два раза выше своего роста. Однако первый же прыжок причинил на Земле столько опустошений и жертв, что впоследствии Центавры уже не решались повторять своего опыта.

При виде громадного блестящего существа, с легкостью птицы поднявшегося к облакам и перелетевшего огромное расстояние, ученые задались вопросом, какая сила движет Центавров в воздухе, ибо Центавры ведь не имели крыльев.

Ленинградский метеоролог академик Лавровский выдвинул остроумное предположение, что этому способствует малое притяжение Земли. По всей вероятности Центавры прилетели к нам с какой-нибудь громадной планеты, где притяжение очень велико, и живые существа, чтобы преодолеть это сопротивление, должны обладать сильными мускулами. Поэтому на земле Центавры должны чувствовать себя так же легко, как мы например чувствовали бы себя на Луне, где притяжение в 6 раз меньше земного, а при таких условиях даже самое незначительное их движение должно было дать очень ощутительный эффект.

Эта гипотеза была принята всеми единодушно, и она же натолкнула на решение загадки — откуда прилетели к нам Центавры. Из всей солнечной системы единственной планетой, могущей породить таких гигантов, являлся Юпитер, однако современная астрономия говорила нам, что Юпитер еще не вполне остыл и что жизнь на нем невозможна. Поэтому на одном из очередных заседаний исследовательской комиссии профессор Веригин заявил, что по его мнению, Центавры прилетели к нам не с какой-либо планеты из нашей системы, а совсем из другого мира, — с одной из ближайших звезд.

Он даже назвал эту звезду — Альфа созвездия Центавр. Сами гиганты, вскоре после того, как мы научились разговаривать с ними, дали нам понять, что они прилетели именно с одной из планет системы Альфа Центавра.

Начиная с этого момента жители Земли и стали называть своих гостей Центаврами.

Тот же профессор Веригин высказал весьма неутешительное соображение что нам, людям, вряд ли когда удастся встать наравне с Центаврами и подобно им переноситься со звезды на звезду. Препятствием к этому послужат не столько наши «микроскопические» размеры, сколько непродолжительность нашей жизни: для того, чтобы перелететь с нашей Земли на Альфу Центавра со скоростью света, потребовалось бы целых три-четыре года. Но скорость света — 300.000 километров в секунду — никогда не будет доступна нашей технике. А чтобы преодолеть это же расстояние со скоростью вполне возможной — скоростью самого быстрого курьерского поезда, потребовалось бы ни много, ни мало... 40 миллионов лет... Ибо расстояние от Земли до Альфа Центавра — 32 000 000 000 000 километров.

Другими словами, если бы один из нас пожелал съездить на Альфу Центавра, то приехал бы туда не он сам, а один из его отдаленнейших потомков — приблизительно в миллионном поколении. Целый ряд промежуточных поколений, родившихся во время перелета, провел бы всю свою жизнь — от рождения до смерти — в ядре и о своей родной Земле знал бы только из книг да из рассказов родителей...

— Впрочем, — утешил профессор Веригин, — перелеты между планетами нашей солнечной системы не представляют собой такого громоздкого предприятия. Вероятно настанет то время, когда наши правнуки, живущие на Земле, будут ездить в гости к своим знакомым, живущим на Марсе, а во время своего узаконенного двухмесячного отпуска полетят «на курорт» на Венеру, чтобы там на берегу первобытных морей, под знойным экваториальным небом (Венера гораздо ближе к Солнцу, чем Земля) загарать и исцеляться от своих земных недугов...

Что Центавры во много раз долговечнее людей — было очевидно для всякого. Об этом говорили не только их гигантские размеры, но и странная, характерная медленность их восприятия,— неудобство, являющееся неизбежной расплатой за долгую жизнь. Именно они чрезвычайно медленно воспринимали всякое внешнее впечатление. Поэтому они и сами двигались и переговаривались между собой очень медленно. — Их завыванье было настолько протяжно, что надо было иметь большое терпение, чтобы выслушать до конца хоть одну фразу. Наоборот, наш разговор казался Центаврам сверхъестественно быстрым стрекотаньем, из которого они не могли разобрать ни одного слова, а движения казались им настолько проворными, что они часто с интересом наблюдали, как люди снуют по всем направлениям с бешеной скоростью, ухитряясь при этом не сшибать друг друга с ног.

Поэтому поверхностному наблюдателю могло бы показаться, что Центавры — народ очень ленивый и неуклюжий. Конечно это было неверно; напротив, Центавры были крайне подвижны и ловки, если только судить о них с надлежащей точки зрения.

На основании этих, а также и некоторых других данных было вычислено, что средняя продолжительность жизни каждого Центавра равнялась 500-600 земным годам, при чем допускалось, что этот срок мог быть увеличен искусственным путем. Некоторые ученые предполагали даже, что Центавры совсем не умирают, так как высокое развитие их культуры позволило им победить смерть. Однако большинство ученых держалось противного взгляда.

Наблюдатели отмечают, что Центаврам было несколько тяжело дышать в земной атмосфере. Вероятно, воздух на их планете был более сгущен или более насыщен кислородом, чем на Земле, и потому земная атмосфера казалась им слишком разреженной. Особенно тяжело дышали они вначале — пока еще не привыкли к новым условиям. Воздух втягивали в себя с глубоким свистом и хрипом, а их грудь при этом высоко вздымалась. Интересно отметить, что дышали Центавры не через хобот. Органом дыхания у них служили две широкие жаберные щели, расположенных по краям головы, как у рыб. Однако они могли впускать и выпускать воздух также и через хобот, что делали главным образом во время разговора.

Во всем же остальном их строение более или менее приближалось к строению человеческого тела. Самым серьезным различием следует считать отсутствие скелета: вместо скелета их тело было покрыто снаружи твердыми мелкими чешуйками блестящего песочного цвета, и то, что у них было по четыре пальца на каждой «руке» причем пальцы имели вид длинных, гибких щупальцев, кроме того у них отмечалось более высокое развитие органов чувств.

Именно из всех пяти чувств только вкус у них развит слабее, чем у человека; все же остальные были развиты гораздо лучше, а кроме того они обладали еще и добавочными чувствами («шестое» и «седьмое» чувство), такими, о каких мы не имеем и понятия.

Так они могли видеть все, что происходит позади их. Ясно, что глаза их не играли тут никакой роли, и потому даже самый глагол «видеть» в данном случае не совсем уместен, было бы правильнее сказать — ощущали. С помощью этого чувства они могли «видеть» даже в глубокой темноте. Основываясь на последнем факте, профессор Иегер пришел к выводу, что это новое чувство регулируется не световыми волнами, а какими-то иными, — быть может, электромагнетическими.

Другое неизвестное нам чувство заключалось в их умении сразу и безошибочно определять химический состав тел путем простого ощупывания этих тел своей змеевидной рукой.

Возможно, что у них имелись еще и другие чувства, которых мы не смогли отметить, и с помощью этих семи-восьми чувств они познавали мир гораздо лучше, полнее и разностороннее, чем мы со своими пятью чувствами. Быть может, обладай мы всеми их чувствами, и мир предстал бы перед нами в совершенно ином виде, чем сейчас...

Вот каковы были главные физические особенности существ, прилетевших из глубины вселенной.