1
Олег тяжело мотнул головой, прогоняя дурные мысли. С тех пор, как Луна-2 стала перевалочной базой для работорговцев, они неохотно допускали в свои владения жителей старой Земли.
«Колонии ширяться, но ресурсов все еще недостаточно».
«Все дело в жадности. Наших технологий хватило бы, чтобы прокормить всю Землю, но никто не хочет делиться ни с кем за просто так».
«Не надо риторики. Мы должны проникнуть…»
Знакомые фразы неслись с экрана, сменяя фильм за фильмом, передачу за передачей, новость за новостью: вполне сносный способ для того, чтобы убить время.
До решения комиссии оставалось три дня. Отбор стартовал.
Олег не ждал ничего хорошего от итогового заключения и, почти смирившись с мыслью, что теперь кто-то другой – не Он – будет распоряжаться его телом, полусонным взглядом окидывал свое прошлое и нашел, что получил от жизни сполна впечатляющих эмоций: большего ждать было бессмысленно. Ему итак слишком долго везло…
Не очень умный, в меру сообразительный и местами рассеянный, он умудрился получить карт-бланш и закончил университет, полагаясь лишь на свою феноменальную способность одним взглядом охватывать и запоминать любые тексты – заурядный талант, если разобраться. Он мог бы выжать из себя больше, но его мысли были никому не нужны. К тому времени, как он вошел в науку, все великие открытия уже были сделаны, и служители знаний соревновались друг с другом в переливании из пустого в порожнее или рьяно искали в архивах не оцифрованные рукописи далеких предшественников – чтобы выдать их за свои. Олегу хватило двух месяцев практики в Центральном архиве, чтобы поймать на плагиате с десяток нынешних академиков, – разумеется, он промолчал, – и потерял интерес к науке до такой степени, что, когда после института ему предложили ставку сотрудника в отделе историографии смешенных видов, отказался, и пошел работать в обычную школу: подальше от лицемерия и пристального ока Галактического Совета.
Галактика?!. Можно было подумать, что людям принадлежала галактика…
Через месяц ему позвонили и предложили участие в интересном проекте.
– Вы увидите мир, – сказали они. – Бесплатно. Такая возможность предоставляется одному из тысячи. Соглашайтесь.
И Олег позволил, чтобы его купили, но не чувствовал себя униженным. Он ответственно и качественно отработал контракт, а потом ему вновь стало скучно.
Люди… Звери… Полулюди… Полу… Оказалось, что живые существа одинаковы в любой точке мира. И закат: по-своему уникальный с каждой безымянной точки, красив – но и только: от эстетических эмоций у Олега быстро наступало пресыщение. К тому же на свою беду он обнаружил: чтобы выводить устойчивые закономерности, не обязательно самому плюхаться в лужу, – с большими объемами данных лучше справлялись компьютеры, – а вот для того, чтобы подсказать им алгоритм, достаточно было очень маленького кусочка реальности. Ответ почти всегда лежал на поверхности. Но стоило ли подсказывать?..
С некоторых пор он разочаровался в эволюции человеческого рода, хотя, поскольку все-таки принадлежал к нему, хотел бы окончить жизнь с комфортом. Если бы не сорвался…
2
Нет, не стоило ему публиковать ту статью…
«Бессмысленность и беспечность контроля смешанной репродукции» – его завистники с радостью записали его в ряды инженеров-повстанцев. Как будто такие люди могли жить на Земле, тем более что-то делать.
– Ай-ай-ай, молодой человек, – огорченно развел руками его бывший научный руководитель. – Надеюсь, нам удастся сохранить хотя бы некоторые способности вашего тела.
– Мысли нетленны, – дерзко ответил он.
– А такие хорошие результаты на старте…
Инспектор, представляющий Комиссию по чистоте вида, донес до него ожидаемую весть – эти дураки и не могли решить по-другому: ими давно правил не инстинкт, а оголтелый страх.
3
– Пытаетесь свести счеты с жизнью чужими руками? Могу предложить альтернативный способ.
Гость, пришедший к Олегу за сутки до утилизации, заинтересовал его.
– О чем задумались? Понимаю: препараты, которые вам дают, несколько притупляют сознание. И все же пока вы с нами… Не хотели бы поработать на благо тех, кто еще радуется жизни? Мне нужен человек, способный к продуктивному удивлению и в то же время готовый, если придется, пожертвовать собой.
– Вам нужна продвинутая пешка? – безапелляционно заключил Олег.
– Пари? Вам ведь на самом деле все равно, кому подчиняться. Что вы слышали об эксперименте «Крот»?
Проницательность незнакомца взволновала Олега: он ценил свою независимость, а гость, казалось, легко предсказывал его реакцию, даже управлял им.
«Поманили морковкой…»
И все же соблазн оказался сладок и велик: Олег и в самом деле еще не был готов умирать.
Лучше подчиняться и быть независимым, чем быть независимым и не существовать.
Самоирония помогала ему не думать о возможном проигрыше.
4
– В мире много дел, которые надо кому-то выполнять, – на прощание сказал ему незнакомец. – В масштабах Вселенной благородных целей не бывает. Большинство изменений к лучшему начинаются с того, что у кого-то находится достаточно безрассудства и сильно зудится в одном месте.
– Любое изменение – это смерть старого, а что если вы сами относитесь к прежнему миру? – парировал Олег.
Их взгляды встретились.
– Теперь я окончательно убедился, что вы на нашей стороне. Было приятно с вами познакомиться.
– Вы не представились.
– Вы уверены?
Действительно, Олегу стоило только на миг включить мозги… «Не будем лезть в бутылку, – утешил он себя. – Если ничего не получится, никто и не узнает».
«И ты еще заявляешь, что берешь ответственность за свою жизнь на себя?..»
Олег замялся, подбирая подходящий аргумент для совести. Но и она ограничилась одним едим высказыванием.
– Не будем об этом, – в конце концов, обратился он к стенам своего временного пристанища. – В моем положении не стоит бросаться моральными принципами. Учти: если исчезну я – исчезнешь и ты.
Под тяжестью аргументов участники диалога были вынуждены капитулировать.
5
– Как вам удалось? Вы – мастер вербовки!
– Что-то засиделись мы с вами, док. За что люблю нашу систему: своим безразличием и бессодержательностью она исправно выплевывает на берег таких вот романтиков, убеждая их в том, что они реалисты. Нам с вами остается только подбирать добычу. И грамотно использовать лучших.
– Выпьем за Ваш успех, мистер Даррел? Но повторяю: он нестабилен. Не говорите потом, что я вас не предупреждал.
– Все мы бренны в этом мире. Чем раньше вы поймете это, док, тем лучше будете работать. От вас требуется лишь одно: время и давление, которое может выдержать кандидат.
– Человеческая психика бывает сложна и непредсказуема, – равнодушно пожал плечами доктор. – Да и у наших подопечных нет никаких обязательств перед нанимателями.
– Ошибаетесь, док. Не стоит вносить мораль туда, где ее нет, и наоборот, игнорировать явный факт ее присутствия. В нашей с вами работе нужно уметь различать, где Бог, а где яичница. Для таких, как Олег, человеческие отношения всего лишь игра, и он способен ударить другого с опережением, но даже одиночкам нужны корни. Поэтому я спрашиваю вас: сколько он протянет, вырванный из привычной среды?
– Способен ли он измениться? Да. Но он четко идентифицирует себя как человека.
– Этого достаточно, док.
Даррел потянулся и встал, разминая затекшие ноги.
– Допьем вашу бутылку, когда все закончится. У наших противников очень чуткая таможня.