Из-за любви

2

Селму парализовало от страха. Немного опомнившись, она стала вырываться, но тщетно.

— Ни звука, или мы оба погибнем. — Приглушенный голос показался знакомым.

Адам, ты?! Она бы выкрикнула эти два слова, если бы похититель не прижал ее лицо к себе.

— Тише!

Грудь мужчины была теплой. На какое-то мгновение появилось странное чувство — будто ее однажды уже уносили таким же образом и тоже ночью.

Прижатая лицом к мускулистой груди, она хорошо слышала глухие удары сердца своего похитителя. Слегка закружилась голова от знакомого приятного мужского запаха, вытеснив на время все остальные ощущения.

Симмонс, а это, безусловно, был он, не церемонясь втолкнул Селму на заднее сиденье автомобиля, стоявшего у веранды, сел рядом с ней и что-то быстро скомандовал водителю. Машина рванула с места и устремилась к воротам.

— Что все это значит, черт возьми! — наконец Селма могла дать выход своему возмущению.

— Веди себя спокойно, — приказал Адам. — Позже.

— Что позже? Куда ты меня везешь? Что происходит, в конце концов? — В негодовании Селма резко повернулась к своему спутнику и встретила пристальный взгляд стальных серых глаз.

— Я сказал, успокойся. — Голос звучал подчеркнуто невозмутимо. — С тобой ничего не случится, если ты будешь вести себя нормально.

Ну как тут быть? По приказу — успокоиться? Сделать вид, что для нее ночное похищение в порядке вещей?

— Адам, ты в своем уме? — прошептала Селма, пытаясь передать всю меру своего возмущения. Спутник ответил молчанием.

Ох, уж эта его манера высокомерного превосходства! Сноб несчастный! И все-таки раз он рядом — значит, бояться нечего. Практика прежних лет давала ей основание чувствовать себя и сейчас защищенной.

Главное — не нервничать. Да и много ли можно сделать в подобных обстоятельствах!

Дать волю слезам? Глупо. Дать выход злости? Проще простого, но тоже не слишком умно.

Может быть, стоит осмыслить ситуацию?

Ему никто не давал права вести себя столь агрессивно. Это раз. Два: что-то заставило его идти на то, чтобы насильно увозить бывшую жену из дома бывшего тестя. Только вспомнить, во что превратилась ее комната… И еще неподвластное пониманию состояние отца — его тщательно скрываемая нервозность, его озабоченное лицо…

Что-то действительно случилось.

Может, это имеет отношение к сделке, которая вызывала у папы какие-то затруднения? Что он сказал о компании, с которой имел дело? «Нечистоплотная»… Не очень-то лестная характеристика делового партнера.

Но Адам-то здесь причем? Он-то какое отношение имеет ко всему, что связано с отцом? Черт знает что! Ничего невозможно понять!

Страх сейчас одержал бы победу, если бы не злость. У отца трудности, но он молчит. Действительно, не стоит обременять проблемами «маленькую девочку». Единственная дочь в семье — навсегда ребенок. Отец с матерью и три старших брата обращались с ней как с принцессой — за ней до сих пор сохранилось это прозвище. Прекрасно, когда тебя так любят, так о тебе заботятся, но пора бы им и заметить, что они имеют дело уже с вполне взрослым человеком.

Машина остановилась, и Селма открыла глаза. Освещенная многолюдная улица, красивый, явно дорогой отель.

— Выходи, — коротко бросил Адам и помог ей вылезти из машины. Селма споткнулась, и он, приобняв одной рукой за плечи, удержал ее от падения. При этом задержался в нечаянной близости.

— Не натвори глупостей, — тихо произнес он, явно не желая быть услышанным со стороны. — Пока ты будешь делать то, что я говорю, ты в безопасности.

Селма съежилась. На этот раз перед ней был мужчина, которого она не знала. Раньше Адам никогда не командовал ею, никогда не указывал, что она должна делать, ни разу ничего не требовал. Уж он-то в отличие от родных относился к ней, как к самостоятельной, независимой личности. Да иных отношений и не предполагалось. Тогда не предполагалось… А сейчас?

Продолжая держать руку на ее плечах, Адам быстро провел ее через роскошный холл. Селма воспринимала окружающую обстановку как нечто нереальное, потустороннее. Потом они очутились в лифте с зеркальными стенами.

Она увидела свое отражение и обомлела. На нее смотрела женщина с безумными глазами, растрепанными волосами, в помятой одежде. Лифт остановился. Вышли. Селма двигалась как в трансе. Сколько-то шагов по коридору, какая-то дверь, у которой остановились. Адам повозился с замком. Легкий щелчок, дверь распахнулась. И вот они уже в большой уютной комнате. Тут-то наконец и появилась возможность дать выход эмоциям.

— Я хочу знать, что происходит! — выкрикнула Селма, с удивлением обнаружив неприятно пронзительные нотки в собственном голосе. — Что все это значит?! Зачем ты привез меня сюда?

— Не кричи на меня, — спокойно произнес Адам.

От такого спокойствия злость лишь удвоилась.

— Буду кричать! Завоплю на весь отель, если ты и дальше будешь молчать!

— Успокойся, тогда и поговорим, — сказал Адам и, повернувшись к ней спиной, взял с подноса, стоявшего на туалетном столике, бутылку виски.

— Успокоиться?! — взвилась Селма. — Ты сам понимаешь, что говоришь? Мою комнату перевернули вверх дном, меня похитили, и теперь самое время успокоиться?

— Я не похитил тебя, а спас, — заявил мужчина.

— Спас? От чего? Я требую, чтобы ты сказал мне, что происходит, черт возьми!

Адам намеренно спокойно налил виски в два стакана.

— Все скажу, но не раньше, чем ты возьмешь себя в руки.

Ну, это уже чересчур!

— Какое право ты имеешь так обращаться со мной? — разбушевалась Селма. — Как ты посмел насильно увезти меня из дома? Что, собственно, случилось? Какого черта тебе потребовалось так перевернуть мою комнату? — Она еще не закончила свою гневную тираду, а уже знала, что ее обвинения абсурдны. Ни при каких обстоятельствах не представишь Адама, вытряхивающего ящики из шкафов, роющегося в чужих вещах.

— Неправда, я не делал этого! — резко ответил он. — В вашем доме побывали два наемника. Они сидели в кустах и ждали твоего возвращения, чтобы похитить тебя. Я решил опередить их.

Ну, теперь уж совсем голова кругом! Ее похитить? Зачем? Кому она нужна? Ноги подогнулись, сердце сжалось, молодая женщина опустилась на край кровати. Злость уступила место страху.

— Это какое-то безумие, — прошептала Селма. — Кому понадобилось похищать меня?

— После того, как ты уехала вчера с вечеринки, я разговорился с твоим отцом и понял, что он случайно попал в скверную историю. Виновником является фирма, с которой он был связан в последнее время. За его партнерами числились какие-то серьезные махинации, и твой отец, узнав об этом, решил расторгнуть контракт, что, естественно, не привело их в восторг.

Селма почувствовала острый укол в сердце.

— Я подозревала нечто подобное, но отец молчал, не желая расстраивать меня. Папа постоянно твердил, что беспокоиться не о чем, что ничего серьезного не происходит.

— На самом деле все не так, — сказал Адам. — Причем предполагаю, он сам узнал об этом недавно. У мафиозной фирмы оставалась одна возможность надавить на неподатливого мистера Гринтера — похитить его дочь и таким образом сделать излишне щепетильного человека более сговорчивым.

— О Господи! — прошептала Селма.

Адам положил кусочки льда в стаканы и протянул один из них гостье.

— Выпей, это немного успокоит тебя.

— Я не люблю виски, — произнесла та дрожащим голосом.

— Знаю, но у меня здесь больше ничего нет. Никак не предполагал, что сегодня мне придется принимать у себя бывшую жену.

Что правда, то правда — ее здесь не ждали. Ни свечей, ни цветов, ни шампанского. Господи, как все в жизни до обидного скучно. Вот бы, скажем, человек, встретивший невзначай бывшую жену, почувствовал, что был не прав в их общей прошлой жизни, и тут его настигла новая страсть, результатом чего и стало похищение… Но нет, такое бывает только в романах, с огорчением подумала Селма. И сразу устыдилась своих мыслей.

А ее единственно любимый устало опустился на стул и никак не напоминал человека, охваченного страстью. Вид утомленный, всклокоченные волосы, темные круги под глазами.

Селма через силу сделала глоток из бокала и поморщилась, чувствуя, как крепкий напиток обжег горло.

— А что это за сделка? — спросила она. Адам устало провел рукой по волосам.

— Проект инвестирования крупного строительства. Речь о заводе по выпуску бытовой техники. Мистер Грингер заключил контракт с фирмой, не зная, что за той водятся кое-какие грешки.

— А какое отношение имеешь к этому ты? — спросила Селма.

Адам горько усмехнулся.

— Просто влип по несчастному стечению обстоятельств.

— Влип? Что это значит? И с какой, скажи, стати ты решился лишить наемных бандитов возможности похитить меня?

— О, — последовал небрежный ответ, — я постоянно спасаю каких-то девиц из затруднительного положения.

Ну что ж, сумела разозлить человека, так стоит ли удивляться его реакции на нелепый вопрос? Селма нехотя сделала еще один глоток виски. Неприятно, но сейчас это ее единственное лекарство.

— Послушай, можешь ты мне наконец объяснить, как ты узнал, что замышляется нечто недоброе?

Адам скривил губы.

— Сидел в ресторане, ждал приятеля. Тот опаздывал. За соседним столиком беседовали двое мужчин. Неожиданно до меня донеслось имя твоего отца, тогда я уже намеренно стал прислушиваться к их разговору. Представь мою оторопь, когда я услышал: чтобы вывести мистера Грингера из игры, надо выкрасть его дочь, то бишь тебя. И план этот надлежит выполнить уже намеченным ими бандюгам. Вот какие коленца выкидывает жизнь! Случайность заставляет меня стать спасителем моей бывшей жены. Мог ли я пренебречь подобной возможностью? Но хватит об этом. Надо срочно связаться с твоим отцом. Ты знаешь, в каком отеле он собирался остановиться?

— В «Национале», — машинально ответила Селма. Как все нелепо и странно. О случаях, подобных тому, то и дело читаешь и слышишь. Но одно дело издалека сочувствовать людям, попавшим в беду, а другое — оказаться в их положении.

Адам тем временем узнал телефон «Националя» и уже набрал нужный номер. Он протянул трубку Селме.

— Хочешь первой поговорить с ним?

Та отрицательно покачала головой.

— Ты сможешь лучше объяснить сложившуюся ситуацию.

Адам сжато изложил Грингеру суть происшедшего, заверил его, что дочь в безопасности и сейчас находится здесь, у него, Симмонса, потом передал трубку Селме.

— Привет, папа.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, — послышался взволнованный голос отца. — Я немедленно заявлю о случившемся в полицию. Мне даже в голову не могло прийти, что эти мерзавцы пойдут на такое! Но ничего, они дорого заплатят за свое преступление.

— Что это за люди, папа? Я хочу знать, кто хотел похитить меня!

— Мне сейчас трудно все объяснить тебе, милая моя принцесса. Я недооценил серьезность ситуации. Если бы с тобой что-то случилось, я никогда бы не простил себе.

Да, рассчитывать на исчерпывающий ответ не приходится, с горечью подумала Селма.

— Но я боюсь за тебя, папа! Прошу тебя, будь осторожен!

— О, не беспокойся. Я могу позаботиться о себе, А вот ты обещай мне, что уедешь из города и будешь делать все, что скажет Адам.

Вот как повернулось дело! Отец настаивает на том, чтобы она неукоснительно подчинялась бывшему мужу. В другой ситуации и посмеяться можно было бы. Впрочем, отец всегда доверял Адаму. Они работали вместе в течение пяти лет и относились друг к другу с большой симпатией и уважением. Решение дочери развестись с мужем Грингер не одобрил.

— Девочка! Обещай мне, что будешь слушаться Симмонса! — настойчиво повторил далекий голос.

— Я могу сама позаботиться о себе, папа! — Ее привычная реплика в данной ситуации прозвучала несколько нелепо.

А Симмонс тем временем налил себе еще порцию виски и отошел к окну. Сильные, прямые плечи, стройный торс, длинные ноги, твердо стоящие на земле, — короче говоря, мужчина, с которым нельзя не считаться.

— Селма, — неслось из трубки, — не заставляй меня волноваться. Я должен знать, что ты находишься в безопасности.

В безопасности? Ох, папа, если бы ты знал, как пугает твою дочь близость того, кто, по-твоему, является надежным защитником. Для «принцессы» главная опасность сейчас — собственные эмоции.

— Селма! — услышала она отчаянный голос отца и прикрыла глаза в знак согласия.

— Все в порядке, папа. Я сделаю так, как ты хочешь.

— Вот и умница. А теперь прощай. Буду звонить в полицию.

«Умница». Селма поморщилась и положила трубку.

— Ну как? Получила ответы на свои вопросы? — спросил Адам, повернувшись к ней.

— Если честно, разговор не принес удовлетворения…

— Удовлетворения? Ну, знаешь, это слово трудно применить ко всей сегодняшней ситуации…

Интересно, что испытывает мужчина, вынужденно оказавшийся наедине с бывшей женой? Жене-то что? Папа приказал, вот она и осталась здесь…

— Я пожалуй, выпью еще немного, — сказала Селма, поймав насмешливый взгляд Адама. Тот плеснул немножко виски в бокал и протянул ей, сопроводив мягким советом:

— Пей осторожнее, Селма.

Еще чего! Будет тут указывать… Назло выпью.

— Хочу заказать ужин в номер. Чего бы ты хотела?

Селма покачала головой.

— Ничего.

До еды ли сейчас! Кошмарное приключение совершенно выбило из колеи.

Женщина попыталась привести себя в порядок — одернула платье, пригладила волосы. Как она, наверное, безобразно выглядит — неопрятная, грязная. Нет с собой даже расчески. Сумочка и блокнот остались лежать на диване в гостиной. Да что расческа! Ни денег, ни документов — ничего. Как же быть дальше то?..

— Что же мне теперь делать? — произнесла Селма уже вслух тоном маленькой беспомощной девочки. Она вообще-то не из тех, кто не знает, как поступить. Всегда была независимым человеком, умеющим самостоятельно принимать решения.

— Пока ничего, — бросил Адам. — Отдыхай.

— Отдыхать? Ну, разумеется, это как раз то, что мне нужно. — Она попыталась добавить голосу сарказма, но не получилось: голос предательски дрожал.

Мужчина посмотрел на нее, и в его глазах на какое-то мгновение промелькнула теплота. Он протянул руку и нежно дотронулся до щеки Селмы.

— Все будет хорошо, милая. Ты уже в безопасности, да и отец сумеет позаботиться о себе.

Если бы этот человек знал, как приятна его забота. Если бы догадывался, какую ответную волну нежности испытала она. Но нет, он не должен даже подозревать, какие эмоции захлестнули ее сейчас.

— У меня ничего нет с собой, — удрученно произнесла женщина. — Ни денег, ни одежды. Слушай, сними мне номер в отеле, должна же я хотя бы помыться и поспать.

— Сегодня ты останешься в этом номере, — спокойно, но твердо сказал Адам. — За нами, возможно, следили, когда мы уезжали из дома твоего отца. Поместить тебя в другом номере значило бы идти на неоправданный риск.

Но, я не хочу оставаться с тобой в одной комнате, мысленно возразила Селма. Надо постараться сохранить самообладание и выдержку, чтобы не позволить эмоциям одержать верх над разумом.

— Только не воображай, что несешь за меня какую бы то ни было ответственность, — сердито произнесла она.

Адам со спокойной уверенностью возразил:

— С сегодняшнего дня я становлюсь ответственным за тебя.

— Понимаю, что ты выполняешь поручение папы, но не стоит так уж буквально понимать его просьбу…

— Для твоего отца я сделаю все, что могу, и даже более того.

Селма с удивлением взглянула на собеседника. Тот поспешно добавил:

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я восхищаюсь мистером Грингером и уважаю его. Твой отец для меня значит больше, чем мой собственный.

— Вот уж никак не предполагала такого, — растерянно сказала она. — Ты никогда не говорил мне об этом.

У нее не было сомнений, что отец и муж симпатизировали друг другу, но о глубине их чувств по внешним проявлениям судить было трудно. Оказывается, все сложнее, чем представлялось.

Селма допила виски. Тяжело же ей дался сегодняшний день — вымотана до предела, и алкоголь не помог расслабиться. Сейчас она совершенно не способна ни к логическому мышлению, ни к решительным действиям. Придется следовать рекомендациям Адама.

Тут же с его стороны последовал настоятельный совет:

— Прими душ — сразу почувствуешь себя лучше. Там на двери висит чистый банный халат. — Адам снял телефонную трубку. — Ты уверена, что ничего не хочешь? Может, мятный чай с медом?

— Ну ладно, давай чай, — милостиво согласилась она.

Селма поднялась и прошла в ванную. Прислонившись к прохладной кафельной стене, глубоко вздохнула. Итак, Адам не забыл про ее любовь именно к такому чаю. Что это может означать, кроме того, что у человека неплохая память?

Женщина разделась, оглядывая роскошную ванную комнату — мраморный пол, толстые махровые полотенца и набор всевозможных косметических изысков — шампуни, кремы, гели.

Итак, ванна готова, остается добавить в воду немножко ароматизированного масла. И можно понежиться немного, рассчитывая на расслабляющий эффект теплой воды. Но напрасны ожидания. Голова по-прежнему раскалывалась от пугающих вопросов и беспокойного предчувствия. Что будет с отцом? И с ней самой? К тому же будоражил сам факт предстоящей ночи в одном номере с бывшим мужем. Тот оставался все тем же привлекательным мужчиной, в которого она когда-то так безоглядно влюбилась. Но в то же время это был уже другой человек. Жестче, холоднее прежнего, его глаза уже не светились весельем, как раньше.

Стук в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности.

— Твой чай готов. Принести его в ванную? — спросил Адам.

У Селмы участился пульс.

— Спасибо, не надо. Я уже выхожу.

Как прекрасно это ощущение чистоты. В чалме из полотенца, в махровом халате молодая женщина вышла из ванной.

— Как ты думаешь, сумеют постирать мои вещи, чтобы они были готовы к завтрашнему утру? — спросила она.

Адам оторвался от газеты.

— Конечно, — сказал он и снова снял телефонную трубку. — Что-нибудь еще? Зубную щетку, например?

— Да, если можно.

Селма села за стол и налила себе чаю из небольшого фарфорового чайника, добавив в чашку мед. Прекрасный напиток.

Адам закончил разговор с бюро обслуживания отеля и сел за стол напротив нее. Он снял крышки с тарелок — китайская лапша, креветки, салат. Выглядело все довольно аппетитно.

— Поешь немного. Тебе надо подкрепиться.

— Нет, спасибо, — ответила Селма, продолжая пить чай. — Ты, оказывается, не забыл, что я люблю мятную заварку…

Адам оторвался от еды и внимательно посмотрел на бывшую жену.

— Конечно помню. С чего бы мне забыть это?

— Да я так просто… — она неуверенно пожала плечами, — не предполагала, что ты запомнишь именно это.

— Я помню не только о чае. Во всяком случае, помню больше, чем мне хотелось бы.

Да, она тоже помнила многое, что не прибавляло покоя душе. Женщина опустила глаза, подумав о том, как они разместятся на ночь. В номере была всего одна кровать, хотя и королевских размеров. Они, конечно, могут улечься на ней вдвоем, причем, не мешая друг другу. Но так не пойдет. Лучше уж устроиться на полу или в кресле, да разве этот джентльмен согласится на такое? Дурацкая ситуация.

— Ты выглядишь уставшей, — заметил Адам, окинув ее взглядом.

— Я на самом деле устала.

— Расскажи мне о твоей статье, — попросил он.

О статье, так о статье — все-таки есть возможность отвлечься от мыслей, бередивших душу.

— Ты когда-нибудь пробовал мясо змеи?

— Да. Похоже на курятину. Очень вкусное.

Селму передернуло от отвращения.

— Вот видишь, а я все еще не готова к дегустации такого экзотического блюда.

В дверь постучали. Приветливая горничная пришла забрать одежду в стирку. Через минуту — снова стук. На этот раз не менее приветливая девушка принесла зубную щетку.

— Ну вот, теперь можешь ложиться, — сказал Адам. — Не возражаешь, если я посмотрю новости по телевизору?

— Смотри, пожалуйста. А где я буду спать?

— В кровати, разумеется. — Адам удивленно вскинул брови.

— А ты?

— Там же, где же еще? На этой кровати места хватит на десятерых. И потом, если ты помнишь, мы с тобой уже спали в одной постели когда-то.

Селма вспыхнула.

— Это было довольно давно, — нервно произнесла она, — и мы тогда были женаты.

— Ради Бога, не смотри на меня глазами испуганной девственницы. Тебе нечего бояться. Я не собираюсь насиловать тебя. Никогда этого не делал, не сделаю и сейчас.

Женщину охватила дрожь. Да, муж никогда не принуждал ее к сексу. Да и нужды в этом не было. Ему достаточно улыбнуться ей своей особой улыбкой, нежно дотронуться до нее, поцеловать, и она уже готова была раствориться в нем. А сейчас… Сейчас просто страшно представить, как пережить предстоящую ночь в одной постели с этим человеком.

— Хорошо, — бросила она. — Пойду высушу волосы и почищу зубы.

Селма устремилась в ванную. Ноги дрожали, по телу прошла горячая волна. Испуганная девственница! Надо ж такое сказать!

Рывком сняла с крючка фен и стала сушить волосы. Приглушенный однообразный звук моторчика действовал успокаивающе. Но тяжесть в груди не проходила. Хотелось плакать от жалости к самой себе.

Стрижка короткая — волосы высохли быстро. Из несессера Адама достала зубную пасту. Рядом с несессером лежала расческа, и Селма, поколебавшись немного, взяла ее и прошлась по волосам. Было что-то интимное в том, что она копалась в его вещах. Ну да Бог с ним! Вышла в комнату.

Сняв ботинки и носки, положив голые ступни ног на кровать, Адам смотрел телевизор. Знакомая поза…

Селма встала у постели, не зная, что делать дальше. Можно, конечно, привычно снять халат и нырнуть под простыню. Однако подобное шоу с раздеванием явно неуместно, если рядом даже не просто мужчина — бывший муж. В пору их брака Селма всегда спала обнаженной. Но сейчас-то они, можно сказать, чужие друг другу. Не пристало, значит, следовать былым привычкам.

— У тебя есть что-нибудь, что я могла бы надеть вместо ночной сорочки? — спросила Селма. — Может, какая-нибудь футболка?

Адам смотрел на нее какое-то время, как бы переваривая вопрос. Затем указал в сторону шкафа.

— Второй ящик справа. Там лежит голубая майка, новая и, главное, длинная.

Ей послышалась насмешка в тоне, в самих его словах, впрочем, уверенности не было. Она нашла футболку и пошла в ванную, чтобы надеть ее.

— Очаровательно, — с улыбкой прокомментировал Адам ее появление на пороге ванной. — Ты что, серьезно думаешь, что эта штука может остановить меня, если я захочу овладеть тобой?

— Пошел к черту, — огрызнулась Селма.

Адам рассмеялся.

— Ложись спать, принцесса. Попытайся заснуть, это тебе сейчас необходимо.

Легко сказать — трудно сделать. Постель удобная, простыни накрахмаленные, прохладные, но комфортом внешним никак не преодолеть внутренний дискомфорт. Селма лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тихому голосу теледиктора. Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем Адам выключил телевизор, — может быть, человек намеренно ждал, когда она заснет. Было слышно, что он встал, прошел в ванную, включил душ.

Легко представить его, обнаженного, стоящим под струей воды, — сильное, красивое тело, густые завитки волос на широкой груди. Кому как не ей помнить — до малейшей черточки — это тело! Как оно горячо прижималось к ней по ночам. Не самые плохие воспоминания, но зачем они мучают ее сейчас, вызывая к тому же приступ томительного желания.

С бьющимся сердцем Селма привстала на кровати. Просто какое-то сумасшествие! Нет, невыносимо оставаться с бывшим мужем не то, что в одной постели — в одной комнате. Но что делать? Уехать некуда, даже некому позвонить. Да и в чем уехать? Одежда-то вся в стирке. Боже, как в плохом кино…

В ванной вдруг стало тихо — Адам выключил воду. Селма быстро нырнула под простыню и замерла. Сейчас он, наверное, вытирает лицо, грудь… чистит зубы… Все, хватит! — приказала она себе.

Послышались тихие шаги, приближающиеся к кровати. Матрац немного прогнулся под тяжестью мужского тела. Легкий щелчок выключателя, и комната погрузилась в темноту.

В ночной тишине Селма слышала лишь удары своего сердца. Она открыла глаза и уставилась в белеющий потолок. Лежала, стараясь сдерживать дыхание, боясь пошевелиться. Через некоторое время до ее слуха донеслось посапывание соседа по постели. Человек рядом безмятежно спал.

Почему-то это показалось обидным. Надо же! Спит, как ни в чем не бывало, словно рядом с ним никого нет.

Впрочем, чего это она так разнервничалась? Почему, собственно, бывший муж должен мучиться бессонницей? Они ведь уже давно разведены. Между ними все давно кончено. Ее место в постели наверняка было многократно занято поклонницами незаурядного во всех смыслах человека.

А ей-то, Селме, какое дело до ставшего чужим мужчины? Ну, то-то…

Селма плыла в кристально чистой, голубой воде. Мягкие волны нежно касались кожи. Все ближе и ближе берег, где ждет Адам. Вот он уже рядом.

Селма легла на песок, коснувшись теплого от солнца тела мужчины, отчего сладкая истома разлилась по всему телу. Селма тесно прижалась к мужу, ощутив на своем лице его горячее дыхание. Молодая женщина шептала имя Адама, вдыхая знакомый мужской запах.

О, как жарко вспыхнула в ней страсть! Непреодолимое желание. Головокружительный сексуальный голод. И щемящая грусть. Селма запустила пальцы в густые волосы Адама, затем скользнула к шее и ниже, к гладкой, сильной спине. Как сладок его поцелуй! Но почему удовольствие омрачено печалью и беззвучными слезами? Неужели страсть останется неудовлетворенной? Ведь она любит и любима, или это только иллюзия?

Но нет же! Их сердца бьются в одном ритме. Он ласков, он хочет ее. Селма теснее прижалась к мужу, обхватив его руками. Какое божественное наслаждение. Уйди, печаль! Тебе не место среди счастливых. Губы повторяли имя любимого. Адам, Адам… Прижми меня к себе.

— Селма? — раздался хриплый, вымученный голос.

О Боже! Какое горькое пробуждение! Сердце бешено стучало. Где она? Что с ней? Кругом непроглядная тьма. Женщина ощутила щекой шершавый, небритый подбородок. Обнаженное мужское тело тесно прижалось к ней.

Вспыхнул свет. Селма ошарашено смотрела в затуманенные серые глаза Адама. Состояние, близкое к ужасу, охватило ее.