Избранница

Глава 5

Был уже почти полдень, когда супруги и свидетель церемонии бракосочетания благополучно прибыли на пристань. Кристофер первым легко спрыгнул на землю. Габриэль последовал за ним, бесшумно приземлившись на кожаные подошвы своих ботинок. Тогда поднялась со своего сиденья и Кесси. Габриэль повернулся к ней и молча протянул руку.

Кесси вдруг испугалась. Ей не хотелось касаться его ладони, а спроси ее почему, она и сама не смогла бы объяснить. Она не шелохнулась, застыла, словно статуя. Стальные глаза пронзили ее.

— Прошу вас, мадам. Даже минута лишнего пребывания тут нам ни к чему. Мне казалось, что и вы хотели бы побыстрее оставить это место.

Кесси покраснела, не глядя сунула свою руку вперед и позволила ему помочь ей выйти из кареты. Как только ноги коснулись земли, она тут же выдернула пальцы из его ладони. Габриэль сжал губы, но ничего не сказал. Пока он расплачивался с кучером, Кристофер сгрузил их чемоданы.

Кесси осталась стоять на месте, словно суета порта оглушила ее. Влажный после утреннего дождя воздух был пропитан стойким запахом морской соли и бил в ноздри. Хотя туман уже рассеялся, небо оставалось тускло-серым, без намека на солнце.

Кристофер, стоявший рядом с ней, откашлялся.

— Корабль Габриэля пришвартован вон там.

Кесси посмотрела в ту сторону. Там, где линия порта переходила в залив, на волнах покачивалось стройное трехмачтовое судно.

Она не успела даже что-то ответить, потому что Габриэль снова оказался рядом и решительно подхватил ее под локоть. Он вел ее вперед, ловко лавируя между бесчисленными ящиками с грузом, бочонками и тюками. Прямо перед ними широкоплечий моряк с могучими ручищами взвалил на одно плечо тяжеленный ящик и, крякнув, зашагал по узким сходням, ведущим на палубу корабля.

Сердце у нее ушло в пятки. Животное чувство страха холодной змеей поползло по спине. Неужели нет другого пути на корабль? Идиотка, ругнула она себя, а как же еще ты собиралась попасть на борт? Пытаясь успокоиться, она отвела глаза от трапа, и ее взгляд упал вниз.

Под шаткими сходнями бурлила и пенилась темная, мутная вода. Волны яростно налетали на бревна, служившие опорами для деревянной пристани.

Ее парализовал страх. Перед глазами мелькнуло яркое видение: она камнем падает вниз, открывая рот в беззвучном крике, а темно-зеленые воды словно разинули пасть, готовясь поглотить ее. Дыхание ее стало прерывистым, воздуха не хватало, легкие словно прожигало насквозь. Она точно знала, что это такое, когда задыхаешься и пытаешься ловить воздух ртом, а вместо этого легкие и рот наполняются гнилым бульоном прибрежной воды…

— Поторопись, янки! Иди первой, а я за тобой. Его слова прогнали страшное видение, но не страх. Она вытаращила глаза, помотала головой и попятилась:

— Я… н-не м-могу…

— Теперь уже поздно менять что-либо, девочка. Мы сделали первый шаг к цели, а сейчас сделаем и второй. — Глаза его сердито сверкнули, а тон не допускал возражений.

Кесси попыталась подавить подступившую тошноту:

— Я не передумала. Но… я не умею плавать… и если оступлюсь…

— Не оступишься.

Ох, ей бы хоть немного его уверенности! Но колени уже предательски задрожали, как и ее голос:

— Пожалуйста…

Он не стал ждать конца ее фразы. Прикусив язык, чтобы не сорвалось проклятие, Габриэль подхватил ее на руки. Он и впрямь торопился: время поджимало.

У Кесси не оставалось выбора, кроме как обнять его за шею. Она зажмурилась, когда он быстрыми шагами направился вверх по трапу. Через минуту он оказался на палубе, но не остановился, а спустился с ней вниз, в свою каюту.

Снова почувствовав под ногами твердую почву, Кесси решилась открыть глаза. На секунду-другую они замерли. Габриэль насмешливо выгнул бровь — только тут она сообразила, что все еще обнимает его. Она вспыхнула и поспешно убрала руки, тут же отскочив от него.

— Устраивайся здесь поудобнее. Мы скоро поднимем якорь. Он ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Кесси осталась одна и огляделась. Каюта была довольно просторной и, очевидно, принадлежала ее супругу. Эта мысль вызвала в ней внезапную дрожь, но она усилием воли уняла ее. Еще будет время обдумать все в спокойной обстановке. Кесси с любопытством принялась осматриваться вокруг.

У стены стояли громоздкий морской сундук и огромный шкаф, оба из красного дерева. К стене был привинчен откидной столик, а центр каюты занимал солидный стол, заваленный картами. Имелась даже маленькая печурка, возле которой стояло простенькое кресло. Но более всего внимание Кесси привлекла широченная постель у противоположной входу в комнату стены.

Неожиданно раздался скрип, и пол слегка закачался под ногами. Казалось, что он то поднимается, то опускается в такт волнам. Но потом все выровнялось.

В груди Кесси теснились два противоречивых чувства: страх и возбуждение. Узкое сиденье под небольшим окошком притянуло ее словно магнитом. Устроившись на коленях, она протерла стекло.

Корабль стремительно набирал скорость, скользя по волнам залива. Берег, поросший лесом, быстро таял вдали.

И тут до нее дошла наконец… значимость совершенного поступка. Все происшедшее с ней за сутки просто не укладывалось в голове. Она больше никогда не увидит Чарлстон!. И Черного Джека! И больше не будет гнуть спину на безжалостного хозяина, не будет скоблить полы и увертываться от жадных рук, тянущихся к груди и норовящих забраться под юбку… Ее больше никогда не потревожат похотливые взгляды пьяных матросов… Боже, неужели это правда?

Неудивительно, что она не чувствовала и капли грусти, прощаясь с родным городом. Но не ощущала и радости… или облегчения, которое должна была бы испытывать. Неизменными остались лишь чувство полного одиночества и снедающая душу тревога… Кто знает, какие еще испытания готовит ей судьба?.. Хотелось надеяться, что будущее сложится лучше ее прошлого.

Чувство оторванности от реального мира и заброшенности не покидало ее весь день. Кесси не осмелилась покинуть каюту, чтобы ознакомиться с кораблем, а к ней так никто и не заглянул. Начало смеркаться, в каюте стало темно. Она решила, что… про нее забыли.

В эту минуту в дверь постучали. Едва Кесси прокричала «Войдите!», и дверь распахнулась. На пороге появился высокий парень в ярко-красном шерстяном берете, лихо надвинутом на рыжие кудри. Он катил за собой столик на колесиках. Стоило ему освободить порог, как двери заслонила массивная фигура.

— Знакомься, дорогая, это — Иан. Он будет сервировать наши завтраки, обеды и ужины и убирать каюту. Иан, это моя жена.

Вскочив на ноги, Кесси улыбнулась молодому моряку. Он казался жизнерадостным парнем, так что она поневоле просияла.

— Привет, Иан! — поздоровалась она.

— Миледи… — Моряк стащил с головы берет и прижал его к животу, поклоном и улыбкой во весь рот отвечая на ее приветствие.

И тут же принялся выставлять на стол всевозможные блюда и приборы для двоих. Аппетитные ароматы блюд наполнили комнату и защекотали ноздри Кесси, у которой тут же заурчало в желудке от голода. Она и не подозревала, что проголодалась до такой степени. Иан закончил свое дело и быстро удалился. Дверь каюты захлопнулась за ним.

И Кесси осталась наедине со своим мужем.

Он прошел к столу, выдвинул стул и выжидающе посмотрел на нее. Прошло с полминуты, прежде чем до нее дошло, что он решил поухаживать за ней. Он выдвинул стул именно для нее. Тут же в мозгу вспыхнула тревожная мысль, а вдруг это не так… Снова хочет посмеяться над ней? Или все же проявил хорошие манеры? Кесси покраснела и поспешила сесть на предложенный ей стул.

Он ни о чем не спросил, а наполнил ее тарелку. Не то чтобы Кесси возражала. Возможно, это было бы глупо, но перспектива сидеть с ним за одним столом и есть пугала ее. Она не знала, о чем с ним разговаривать. И как себя вести. Смущенная, но решившая ничем не выдать этого, она сосредоточилась на еде. Пища была простой, но сытной и вкусной: чудесное заливное с большим количеством мяса. А хлеб хрустел, крошился и был еще теплым. И хотя несколькими минутами раньше это казалось невозможным, чувство голода вытеснило все ее тревоги, включая и присутствие мужчины, сидящего напротив нее.

Она успела прикончить вторую порцию заливного, когда наконец решилась взглянуть на него. Оказывается, он не отрывал от нее неожиданно прозрачных глаз. И в этом взгляде застыло такое странное выражение, что ее щеки мгновенно запылали от стыда. Несомненно, она показалась ему грубой и жадной.

Она отложила в сторону вилку и опустила глаза.

— Прошу прощения, — пробормотала она. — Я не должна была…

Он покачал головой.

— Тебе не за что извиняться, янки Судя по твоей худобе, тебе надо многое наверстать. — Он помолчал и мягко добавил: — Приятно видеть, когда едят с таким аппетитом, а не ковыряются в тарелке. Было бы жаль выбрасывать такую добрую еду.

Он ни словом не обмолвился о том, что, наблюдая за ней, почувствовал легкий укол совести: ведь он всегда относился к изобилию пищи как к чему-то само собой разумеющемуся.

Когда она снова покраснела и сцепила ладони на коленях, он чуть заметно улыбнулся:

— Должен заметить: искренне рад, что ты оказалась неплохим моряком — ни признака морской болезни.

— Кроме чувства голода, мой желудок никогда не доставлял мне беспокойства. — Ее улыбка тоже была мимолетной, и все же на душе у нее стало намного легче. Возможно, рассудила она, он умеет быть и вежливым.

Он потянулся за ее бокалом, чтобы снова наполнить его вином, но она решительно замотала головой. Он внимательно посмотрел на нее и проговорил:

— Прости, но я должен объяснить тебе ряд нерушимых правил поведения на корабле. Здесь находятся только мужчины. И ты, наверное, знаешь не хуже меня, что матросы — народ грубоватый. Запомни: бродить по кораблю в одиночку запрещается. Это небезопасно.

Кесси подумала о темных, бездонных водах, окружавших корабль. Он мог не волноваться на этот счет, подумала она, подавив мгновенно возникшую дрожь.

В каюту зашел Иан и быстро и ловко убрал все со стола. Граф встал и направился к столу с картами. Там он уселся надолго, внимательно изучая их. Кесси бесшумно опустилась в кресло перед пузатой печуркой.

Минута текла за минутой. Граф, казалось, забыл о ее присутствии, погруженный в свои бумаги. Кесси не возражала. Только не могла удержаться от того, чтобы не бросать в его сторон любопытные взгляды.

Он снял камзол и закатал рукава рубашки. От запястий до локтей его мускулистые руки были густо покрыты темными, шелковистыми на вид волосами. Воспоминание о том, как эти руки крепко обняли ее, когда поднимали на борт корабля, тут же ярко вспыхнуло в мозгу. Ясно, что он отнюдь не вел праздную жизнь, как она сначала предположила. Пальцы у него были длинные и загорелые, ногти квадратные и чистые. Поморщившись, она взглянула на свои собственные и тут же спрятала их в складках юбки. Поджав под себя ноги, она поглубже устроилась в кресле, словно желая сделаться как можно незаметнее.

Прошло немного времени, и прошлая бессонная ночь дала о себе знать. Она поймала себя на том, что уткнулась подбородком в грудь. А в следующий момент Кесси почувствовала, что ее тормошат, и, широко раскрыв глаза, она увидела перед собой лицо мужа.

— Ты измоталась, янки. Думаю, тебе пора отдохнуть. Все еще сонная, Кесси медленно выпрямилась. Со сна голос ее прозвучал с легкой хрипотцой:

— А где же мне лечь?

Бровь мужа немедленно поползла вверх:

— Не требуется особой сообразительности, чтобы вычислить это. Особенно если вспомнить, что второй кровати в каюте нет.

Его тон, даже больше чем слова, заставил Кесси понять — ее только что оскорбили. Что он себе позволяет? И подумать только, еще недавно она по глупости решила, что в нем есть искорка доброты!

Кипя от негодования, она выпрямила спину и опустила ноги на пол.

— У меня нет желания спать в платье, — чопорно возразила она. — И я не собираюсь раздеваться у вас на глазах.

— Что? Только не говори, что я должен выйти. Кажется, ты забыла, что это моя каюта. И чтобы пресечь в корне дальнейшие недоразумения… должен тебе сказать, я не намерен спать на полу, в то время как ты будешь возлежать на моей постели. Она достаточно велика, чтобы вместить и тебя, и меня.

Кесси ахнула. Какое бесстыдное и бессовестное чудовище! А еще называл себя джентльменом! Ведь он уверял, что не собирается спать с ней. Все это она и выпалила ему в лицо.

Серые глаза потемнели.

— Пет особой нужды повторяться, янки, но я все же сделаю исключение для тебя. Трудно найти более темпераментнего мужчину, чем я, ибо всегда с большим удовольствием доставляю радость своей плоти. Но не такое уж ты и искушение, а я не настолько похотливый козел, чтобы не суметь провести ночь в постели с женщиной, не набросившись на нее и не изнасиловав.

Каждое слово впивалось в нее, словно рыболовные крючки. Сердце Кесси бунтовало и требовало высказать этому высокомерному графу все, что мучило ее, но она была достаточно мудра, чтобы вовремя признать себя побежденной.

— Отлично, — пробормотала она. — Тогда буду весьма благодарна вам, если вы соизволите отвернуться.

Губы его по-прежнему были вытянуты в тонкую, презрительную линию:

— Ты не первая женщина, которую я увижу в ее первозданном виде.

— Меня вы обнаженной не видели! И не увидите! Он презрительно фыркнул:

— Надеюсь, тебе скоро надоест притворство? Потому что я не верю ложной скромности.

Больше всего на свете Кесси хотелось завопить, что это не притворство и не ложная скромность. О, она прекрасно знала, что он думает о ней… Для него она не больше чем портовая шлюха. Что бы он сказал, если бы узнал, что это клевета? Рассердился бы? Нет, ему ведь плевать на нее. И Кесси поняла, что ничего не знает о мужчине, за которого вышла замуж. За исключением того, что он непредсказуем! Нет, она не станет рисковать и злить его. чтобы он, чего доброго, не повернул корабль в сторону Чарлстона, потому что и представить страшно, что там ее ждет!

Тогда снова придется вернуться к Черному Джеку… А судя по теперешнему настроению графа, достаточно мелочи, и именно так он и поступит.

По крайней мере он повернулся к ней спиной. Кесси в спешке скинула туфли и чулки, а затем через голову стянула платье. Потому что этот хитрый дьявол вполне мог передумать. Она почувствовала себя почти голой, потому что из одежды на ней осталась лишь тонюсенькая шемизетка и тонкая хлопковая нижняя юбка. Она на цыпочках пробежала к кровати и нырнула под одеяло, натянув его до подбородка.

— Все в порядке, — запыхавшись, произнесла она. — Можете повернуться.

Он так и сделал, но даже не взглянул в ее сторону. Она вздрогнула, увидев, что его рубашка уже расстегнута. Заметив ее настороженный взгляд, он пожал плечами. Его грудь и живот были образцом мужской силы. Загорелые мышцы густо поросли темными волосами. Когда его руки опустились к застежке бриджей, Кесси даже затаила дыхание. Она в ужасе поняла, что он и не думает отворачиваться и стесняться. Ему это чувство, очевидно, неведомо.

Она повернулась лицом к стене, решительно не желая следить за ним. В каюте стало темно, хоть глаза выколи, едва он задул висящую на крюке лампу. Кесси закрыла глаза и не открыла их даже тогда, когда он улегся рядом.

Она отчаянно пыталась успокоить заколотившееся сердце. Они не соприкоснулись, но ей трудно было избавиться от страха, что во сне это может произойти совершенно нечаянно. И она думала лишь о том, что он совершенно голый! Стараясь не привлекать его внимания, она тихо ерзала туда-сюда, сантиметр за сантиметром отодвигаясь все дальше и дальше.

Сильная рука решительно опустилась ей на бедро.

Его шепот, сердитый и усталый, раздался прямо у уха:

— Янки, если ты немедленно не успокоишься и не уснешь, то спать тебе придется на полу, обещаю!

Кесси замерла, боясь не только пошевелиться, но и вздохнуть. Там, где его ладонь касалась ее тела, начало так жечь, словно прислонили горячий утюг. Слишком тонкая шемизетка. Уснуть? — усомнилась она. — Рядом с этим мужчиной? Это просто невозможно!

Но как ни странно, усталость взяла свое. И не прошло и получаса, как мерное поскрипывание мачт, покачивание корабля и плеск волн укачали ее. Она уснула… и спала как убитая.