Избранница теней

Глава 1 Траур

Восемьсот лет спустя

Эхо тяжелых шагов священника Питера раздавалось по тронному залу, словно молот бил по наковальне. Страх наполнял помещение, а тело старика дрожало. Никто не знал, что с ним сделают. Казнь священников была запрещена. Как же тогда король накажет его за то, в чем он даже не виноват? Каждая секунда времени творила историю, но люди не придавали этому большого значения. В тот роковой день он просил принцессу поскорей вернуться ко всем остальным. Будь он настойчивей, то история пошла бы другим путем.

Король Медеуса, темноглазый Жан Фриель, не отличался деспотичным характером, который был присущ всем его предкам. Да и в отличие от большинства правителей других земель, власть не настолько испортила его. Однако разум помутился. За последний год его стала одолевать болезнь, поэтому от лица короля правил главный советник – лорд Бастьен Ларден.

«Когда несчастье приходит в семью, особенно если это касается твоего здоровья или здоровья детей твоих, власть не служит утешением. В этот момент можно ясно увидеть, что все люди равны между собой. Неважно, кто ты. Мгновение – и твоя жизнь меняется, и последствия бывают непредсказуемы». – писал в своих дневниках Ларден.

– Где моя дочь? Где Джоан? – голос короля дрожал.

– Мой господин, я сделал все, что было в моих силах. Звал на подмогу, кричал, молил о помощи. Мы преследовали его, сколько могли. Поверьте, я бы не раздумывая разделил участь принцессы.

– Я спрашиваю, где она? – крик короля Жана обрушился на священника как гром, отчего боль в его груди усилилась.

– Господин… Я пытался ее увести, но она заигралась подле реки. В этом возрасте дети крайне непослушны. Я… я не поспевал за ней. Мы гуляли вдвоем неподалеку от лагеря… но он появился из ниоткуда… – Питер упал на колени, и от его сорвавшегося голоса у всех замерло сердце.

– Кто «он»? – сквозь зубы процедил король.

– Медведь, мой повелитель, медведь… Он схватил ее зубами за голову… за лицо и потащил в лес… Она не успела даже закричать. Я мчался за ним со всех ног. Звал на помощь, но никого не оказалось рядом. И тут он остановился и выпустил ее… Я помню его взгляд хищника. Помню беспомощный взгляд Джоан. У нее… ее левый глаз был вырван… Она была вся в крови…

По морщинистому лицу старого священника текли слезы. Его голос уже не был похож на человеческий. Дыхание сбилось, а каждое слово давалось с трудом. Взгляд от беспомощности стал пустым, как будто он снова переживал этот кошмар в своем сознании. Выдержать такое было бы тяжело любому человеку, а рассказывать отцу о гибели дочери и вовсе казалось непосильным испытанием.

Лорды, присутствовавшие в тронном зале, с ужасом наблюдали за происходящим, но никто не мог издать и звука.

Зал с высокими потолками и окнами, пропускавшими лучи солнца, был огромен. Над троном красовался огромный синий гобелен с изображением герба Медеуса – лютни, скрещенной с копьем. Остальное пространство было пустым, отчего даже хриплый шепот измотанного Питера долетал до каждого уголка.

– Я остановился, уповая на то, что он не потащит принцессу дальше. В этот момент я и заметил солдат. Они все-таки услышали мой зов и последовали за нами. К несчастью, производимый приближающейся стражей шум спугнул медведя. Зародившаяся было надежда угасла. Зверь снова схватил девочку за плечо и убежал, больше не останавливаясь. Мы преследовали его до самой ночи, но безуспешно… Лес слишком густой, даже лучи солнца сквозь такую чащу практически не попадали на землю. В темноте найти медведя по следам оказалось невозможно. Мы сделали все, что было в наших силах, Ваше Величество. Боюсь… она не выжила.

После этих слов старик, потеряв сознание, распластался на полу. Удивительно, что его сердце не разорвалось после пережитого за последние недели. Однако здоровье у семидесятипятилетнего священника было на зависть даже молодым солдатам. Крайне редко кто-то доживал до такого возраста.

Считалось, что служба Богам даровала здоровье и долголетие. Служители святилищ жили намного дольше королей, не говоря уже об обычных крестьянах. Именно поэтому казнь священников была запрещена, ибо не избежать кары за это от высших сил.

– Унесите его в святилище, пусть за него молятся его собратья. Когда очнется, пусть и сам молится за душу моей несчастной дочери. Если казню его, то Боги покарают меня. Отберут моего последнего сына. – Речь короля была ровной, но в его голосе сквозили досада и боль. – Я даю Питеру право жить, но из святилища он не выйдет до конца своих дней! Знай я, чем обернется эта помолвка, то никогда бы не пустил своих детей в проклятую столицу Элрога.

Стоявшая в зале тишина превратилась в гул.

Слишком долго война между королевствами истощала земли; гибли люди, а женщины растили детей без отцов. Кроме того, одиноких женщин похищали живущие в окрестных лесах варвары. Поэтому сейчас, когда установился шаткий, но все-таки мир, все с нетерпением ждали помолвки наследника короля Жана, принца Луи Фриеля, и принцессы Шарлотты Фонтегорн из королевства Элрог. Грядущая помолвка дарила надежду, что вражда между королевствами закончится. И нельзя позволить захворавшему королю разрушить и без того хрупкий мир.

В сорок один он все еще был привлекательным статным мужчиной, а также хорошим мужем и добрым человеком. Когда-то его считали мудрым правителем, и слава о нем была не просто бравадой – он всегда участвовал в сражениях вместе со своей армией. Годы на поле боя не позволяли ему раздобреть, как многим другим правителям до него, что не вставали с блаженных тронов. Но за последний год болезни все изменилось, и в этот день рассудок будто совсем покинул его. Он объявил траур по своей дочери и удалился из зала, еле передвигая отекшими от болезни сердца ногами.

После ухода правителя гул в зале не затих.

Установление мира между Медеусом и Элрогом казалось невероятным достижением. Восемь веков между ними шла война, но благодаря помолвке Луи и Шарлотты все должно было измениться.

Заключить этот мир помог главный советник, лорд Ларден, который обладал невероятным даром убеждения. Именно он предложил заключить союз между враждующими семьями. И хотя идея женить Луи на принцессе Шарлотте изначально была резко отвергнута, король не был слеп. Он понимал, что его армия превосходит численностью, однако солдаты не могли устоять против натиска знаменитой конницы Элрога.

Раз в шесть лет пять королей континента собирались в Священной долине – единственном месте, куда запрещено проносить оружие. Правители чаще всего обсуждали торговлю и новые изобретения, именно здесь были определены обходные пути через море, чтобы не пересекать границы двух враждующих королевств. Тем не менее даже в этом месте между домами Фриель и Фонтегорн каждый раз вспыхивал раздор.

В прошлом году Жан тяжело заболел, и никто не верил, что он оправится после тяжелого удара. Король же больше всего боялся позора, если не явится на собрание. Однако жена Маргарита убедила его, что отправить вместо себя Лардена будет самым разумным решением. Она также поддержала идею помолвки сына и Шарлотты, ведь каждый бой нещадно разорял и их земли. Этому пора было положить конец.

Король Чарльз Фонтегорн не мог не насладиться моментом, когда на собрание вместо Жана Фриеля прибыл всего лишь его главный советник. Однако Ларден знал, что делать. Своей настойчивой, аргументированной речью ему удалось убедить всех в том, что свадьба необходима. Короли соседних земель обычно не вмешивались в вечную войну, но здесь они поддержали план. Это бы облегчило жизнь каждого на континенте.

Чарльз тоже понимал, что брак необходим. Его славная конница, на которую он всегда рассчитывал, уже не могла оказать достойное сопротивление врагу: лошадей поразила какая-то неведомая хворь. Треть табуна пала, а из оставшихся и половина не могла приносить приплод.

И вот он – шанс. Лучший момент остановить безумие, длившееся веками, но при этом не показать слабости.

– У Жана ведь есть дочь? – спросил Чарльз с ухмылкой.

– Совсем маленькая, Ваше Величество, – спокойно ответил Ларден. – Ей всего два года.

– После помолвки моей дочери придется жить в Медеусе. Советник, вы же не станете отрицать, что для меня это большой риск – она словно окажется у вас в плену. Я выдам Шарлотту за Луи, но при одном условии. Жан отдаст свою дочь моему сыну Эрику. И сразу после помолвки малышка отправится в Элрог.

Ларден напрягся: с одной стороны, выбора не оставалось, а с другой – он был не вправе принимать такое решение самостоятельно. Но думать пришлось быстро. Луи было десять, Шарлотте – восемь, и в этом случае все, без сомнения, должно было пойти по плану. Через несколько лет после помолвки они поженятся и произведут на свет наследника. Однако сыну Чарльза исполнилось уже тринадцать; он был достаточно взрослый для двухлетней девочки, и никто доподлинно не знал, каким он будет, когда малышка вырастет.

– Я жду вашего ответа. – Чарльз внимательно следил за реакцией Лардена. – Раз сегодня Жан не удостоил нас своим присутствием, решение придется принимать вам.

– Мы отдадим вам принцессу Джоан, но в отличие от Шарлотты она еще слишком мала. Она позабудет своих родителей, если сразу останется в Элроге. Однако я клянусь и подпишу любые бумаги, что она явится в Элрог на помолвку вместе с Луи, – быстро сказал Бастьен Ларден.

– Вот и славно. – Чарльз, хлопнув в ладоши, резко встал.

Когда король Жан узнал, на что согласился главный советник, его гневу не было предела.

– Они так же рискуют, отдавая вам Шарлотту. – Лорд Ларден стоял на своем, и Жан в конце концов был вынужден признать его правоту. Гнев утих, на его место пришло упрямство.

– Я даю разрешение на помолвку дочери с этим Эриком, но она останется дома не просто несколько лет, а пока ей не исполнится девять. – В этом король был непреклонен.

Ко всеобщему удивлению, Чарльз согласился с условием, но потребовал непременно показать девочку. И настоял на том, чтобы помолвка Джоан и Эрика состоялась в Элроге одновременно с помолвкой Луи и Шарлотты.

Торжество назначили через год.

Когда пришло время собираться в путь, Жана снова хватил удар. Выдвигаться нужно было в ближайшее время, потому как установленный Чарльзом срок истекал. Еще не оправившись, король не мог сопровождать детей, и поэтому королеве Маргарите пришлось одной представлять Медеус на заключении союза. Она отправилась в Элрог с детьми под охраной надежных воинов. Священник Питер был в числе сопровождающих.

Помолвка состоялась.

Луи сумел произвести впечатление на Шарлотту, а малышка Джоан покорила весь Элрог. Вот только самовлюбленный Эрик не мог представить эту задорную девочку в качестве своей будущей жены – он совершенно не понимал, что с ней делать. Помолвка ничего не изменила в жизни наследного принца, и он по-прежнему ни в чем себе не отказывал.

Король Чарльз старался тщательно скрывать пороки своего сына от королевы Маргариты. И в день помолвки даже заставил Эрика подарить принцессе бирюзовое платье, расшитое элрогскими драгоценными камнями. Выше всего ценился лакрин – синий камень с прозрачными вкраплениями. Он считался особенным, потому что только у Фонтегорнов были такого же оттенка глаза.

С того дня никто не мог заставить Джоан снять платье. Даже спать ложилась в нем, не позволяя переодеть себя в ночную рубашку. Служанкам приходилось снимать наряд со спящего ребенка.

Исполнив миссию, Маргарита с собственными детьми и Шарлоттой отправилась в обратный путь. Никто и предположить не мог, что отказ Жана оставить Джоан в доме будущего мужа приведет к столь ужасной трагедии.

Король винил в этом кого угодно, но только не себя. Поэтому, выходя из тронного зала, не почувствовал на себе взгляда пары горящих глаз.

Свидетелем того разговора стал Луи – кареглазый мальчик одиннадцати лет с темно-каштановыми волосами. Ростом он уже догонял могучего, но не высокого отца. Он с раннего детства обучался бою на мечах, стрельбе из лука и верховой езде. Истинный наследник престола с храбрым сердцем и доброй душой с ужасом слушал короля, держа за руку будущую жену. Конечно, ему тяжело было смириться с утратой сестры, но даже в столь юном возрасте он хорошо понимал: если война продолжится, народ рано или поздно взбунтуется против власти, которая может обречь их всех на новые страдания.

– Прости отцу его слова про проклятый Элрог. Я уверен, его изводит горе, к тому же болезнь сказывается. Он всегда был добрым. Мы помолвлены, и ничто не помешает нам быть вместе. Единственный ключ к миру – наша будущая свадьба. Я обещаю быть верным мужем. Мой город станет твоим новым домом, а ты будешь моей главной опорой. Война больше не вернется на наши земли! – сказал он наивно, но уверенно.

Девятилетняя Шарлотта была смышленой девочкой и поняла, о чем говорил Луи. Она уже смотрела на него как настоящая королева, хотя ее щеки налились румянцем от его слов. Светлые локоны ниспадали до лопаток. Слегка задранный маленький носик и пухлые алые губы делали ее очаровательной, а фонтегорновские глаза цвета лакрина могли свести с ума кого угодно.

– Я понимаю твоего отца, Лу. Поверь, со временем он будет винить только себя, потому что не позволил Джоан остаться в Элроге. Болезнь не позволила ему отправиться туда, не дала защитить маленькую дочь. – Шарлотта серьезно задумалась. – Надеюсь, наш брак принесет мир в королевствах, а наследники будут править и поддерживать этот мир.

Никто не слышал разговора шепчущихся между собой детей.

Луи с нежностью посмотрел на Шарлотту, но в его глазах таилась та же печаль, что и у всех, кто знал о трагедии. Он не давал воли эмоциям – его учили этому с малых лет. В душе он не мог поверить, что его сестру постигла такая участь, но сомнений не оставалось: она никогда не вернется домой.

Юных будущих правителей отвели в покои, чтобы они могли отдохнуть после двух месяцев изнурительного пути.

Уже лежа в постели, Луи размышлял, как можно было все это предотвратить. Что он мог сделать для этого? Как повернуть время вспять? Если бы отец не заупрямился и не приказал вернуть Джоан домой, она бы избежала смерти по пути в Медеус. Или, может быть, не стоило ее отпускать к ручью только со священником Питером, а следить за ней самому? Что, если бы он смог спасти ее?

Однако больше всего его тревожила мысль о том, что будет дальше. Если отец так и будет подвержен приступам безумия, то даже установившийся мир не поможет его семье усидеть на троне.

Дом Фриелей считался одним из самых древних на континенте, как и дом Фонтегорнов. Они правили с начала записанной в книгах истории. Летописи о генеалогическом древе правителей, основанном более восьмисот лет назад, давно утеряны. Ходили слухи, что вражда с родом Фонтегорн началась задолго до утраты источников, содержащих историю королей всего континента.

Луи стало страшно. Впервые в жизни он пожелал, чтобы отец не оправился от болезней. И, пока никто не видел, позволил себе проявить слабость. Глаза его наполнились слезами – он даже не пытался совладать с ними. Соленые ручейки перестали стекать по опухшему детскому лицу, только когда сон сморил его.

Сир Роланд Ноар стоял возле окна в одном из безлюдных коридоров замка и смотрел в чащу леса. За лиственными деревьями возвышались горы, над которыми нависали тяжелые тучи. Ветер гнал черную тень в сторону замка, будто погода скорбела по пропавшей принцессе.

Высокий сильный рыцарь оставался неподвижен. Ему на лоб спадали пряди редких волос, тронутых сединой. Лицо было испещрено морщинами, но это совсем не портило мужчину. Его нос, над которым подшучивали многие придворные дамы, потому что он практически после каждой стычки менял форму, сейчас выглядел искривленным и горбатым. Женщины были без ума от рыцаря. Им нравились его мужественность и гордый взгляд человека, знающего себе цену. Они только и мечтали, что забыться в его объятиях, но все знали, что у него только одна любовь. Меч.

Даже сам король не мог заставить его жениться. При каждой их встрече Жан твердил одно и то же:

– Тебе давно пора женой обзавестись, твои дети будут так же преданы своему королевству и моим детям. Назови любую даму, и я поспособствую тому, чтобы она вышла за тебя.

– Увы, даже вы не в силах заставить выйти за меня ту, что давно принадлежит другому, – однажды признался Роланд с грустной улыбкой.

– Скажи, кто он, и его жена быстро овдовеет, – настаивал король.

– Боюсь, что, даже овдовев, она никогда не взглянет в мою сторону. Заставить ее полюбить меня я просто не смогу. Одиночество позволяет мне преданно служить вам.

После этих слов король больше не затрагивал тему его женитьбы.

Роланд прошел бок о бок с королем множество битв и за столько лет службы стал Жану настоящим другом, который не раз спасал его от гибели. За пределами города, в имении, у Роланда находился дом с прилегающими к нему плодородными землями. Они приносили изрядный доход, но он редко наведывался туда, считая, что быть рядом с семьей короля гораздо важнее. Он оставался рядом даже во времена, когда Жан не нуждался в верном мече.

Роланд так глубоко задумался, что не услышал, как подошел главный советник.

– Я искал вас, сир Роланд Ноар, – тихо прошептал лорд Ларден, невысокий и полноватый мужчина, с пигментированной залысиной на голове. Его маленькие глаза вглядывались в человека так, будто видели его насквозь.

– И зачем же я понадобился вам? – громко спросил могучий рыцарь, с трудом отвлекаясь от собственных мыслей.

– Хотел узнать, где были вы, когда принцессу Джоан заживо пожирал медведь, – произнес Бастьен с укоризной во взгляде.

– С солдатами. Давал им поручения насчет пленников, которых мы везли в город. То были мелкие преступники, воры, пьяницы, но во время остановки нельзя было терять бдительность, чтобы никто из них не сбежал или не напал на королеву, ее детей или одного из нас, – спокойно ответил Роланд.

– Однако трехлетнюю девочку утащил медведь. Вас сопровождали три сотни солдат, так почему же никого не было рядом с ней? Как вы допустили такое? – прорычал советник ему на ухо. – Я с таким трудом заключил мир.

– Мы не ожидали, что священник покинет территорию лагеря. Было спокойно, ничто не предвещало беды. Лагерь хорошо охранялся, и они не уходили далеко. Солдаты находились достаточно близко и слышали, как священник звал на помощь. Но когда бросились в погоню, было уже слишком поздно. Даже взрослый человек не выжил бы. Священник рассказал, что медведь схватил ее за лицо, голова полностью оказалась в пасти… Никто бы не смог выжить после таких травм, ее череп наверняка был раздроблен. Мы преследовали его просто ради того, чтобы наш несчастный король мог попрощаться с Джоан и сжечь ее тело. Упокоить прах в усыпальнице, где похоронены все предки. – Сир Роланд не отрывал взгляда от окна, как будто искал в лесу какой-то знак.

– Король не в себе, боюсь, он может казнить священника, да и ваше положение незавидно. Из-за каких-то пленников вы не уследили за шустрой непослушной девчушкой. Королева с тех пор не выходит из своих покоев. Радость от помолвки Луи, ознаменовавшей конец войне, не облегчит утрату родителей. Все сейчас под угрозой, пока не состоится свадьба и не родятся наследники. Но это случится не скоро – девочка недостаточно взрослая, чтобы произвести на свет ребенка. Помолвка принцессы Джоан и Эрика должна была еще больше укрепить союз. Знаете, чего мне стоило убедить короля? Даже Фонтегорны готовы были подождать, а теперь мир может пошатнуться. Надеюсь, молва о том, что король жалеет о помолвке Луи из-за смерти Джоан, дальше стен замка не пойдет! – прорычал лорд Ларден, брызжа слюной в ухо Роланду.

– Если король казнит меня, значит, такова воля Богов. Но вы не посмеете совершить непоправимое – священник не должен пострадать. Я опасаюсь, что жизни Питера угрожает опасность: гнев короля силен. Если в Элроге узнают, что Жан жалеет о помолвке, думаю, Шарлотту вернут домой еще до свадьбы. В конце концов, народ попытается свергнуть правителей за предательство и пустословие, и тогда разрухи не избежать. Теперь ваша обязанность – следить за тем, чтобы союз не распался. Вы останетесь за главного, пока король не отошел на тот свет, – все так же спокойно ответил Роланд. – Думаю, нам ничего не остается, кроме как предложить Жану отказаться от престола в пользу юного принца Луи и удалиться в Священную долину. Маргарита будет регентшей, пока Луи не сможет самостоятельно править королевством.

Священная долина и выстроенное на ее территории самое большое святилище континента были не только местом сбора королей. Там также обучались все священники континента. Туда приходили люди, потерявшие надежду на выздоровление, и доживали свой век, проводя его в молитвах. Стекались и те, кто просто оставался без крова. Пропитания хватало на всех с лихвой, поскольку каждое королевство было обязано присылать в долину часть своего урожая. Отправить туда Жана было действительно удачным решением. После отречения от престола все быстро забудут о его необдуманных словах: отправившихся в долину до конца своих дней по собственной воле не осуждали за содеянное. Для народа любой, кто готов замаливать свои грехи, заслуживает прощение.

– Вы сначала себе помогите, дорогой сир. При всем уважении, я не собираюсь вас защищать. Вы допустили серьезную оплошность, и все ваши заключенные, вместе взятые, не стоят жизни одной принцессы. Единственное, что может спасти вас от казни, – военные подвиги. Люди помнят ваши заслуги перед королевством, и это шанс не лишиться головы.

– Король может и не приговорить меня к казни, – произнес Роланд, сделав акцент на слове «король». Он прекрасно понимал, что Бастьен уже считает себя действующим правителем, пока не состоится свадьба Луи. – Вам еще пригодится моя помощь, поэтому не стоит принимать за короля решения, которые могут обернуться против вас. Пока вы вместе с Маргаритой будете править от имени Жана, вам бы самому не попасть на пику. Тем более, как вы и сказали, народ будет меня защищать. Стоит ли портить отношения между нами?

Лорд Ларден задумчиво посмотрел в окно, на те же леса и горы.

– Проследите за священником, сир Роланд. Никто не должен ему угрожать. Надеюсь, с этой задачей вы справитесь. И это приказ, а не просьба! Нельзя исключать, что среди прихожан найдутся те, кто захочет отомстить за Джоан, которую Питер не защитил. Ничто не помешает невежам попасть в святилище. А в убийстве священника обвинят нашего нездорового короля. Это только пошатнет будущее правление Луи. С завтрашнего дня и вплоть до самой смерти Питера тебе и ему запрещено даже выходить на улицу. Как доставить короля в долину, я разберусь сам. А сейчас мне нужно заняться делами поважнее. У нас есть две молодые особы, которым может понадобиться моя помощь. Этот разговор останется между нами, и я надеюсь, что вы больше не подведете корону.

С этими словами лорд Ларден удалился, а сир Роланд по-прежнему не отводил взгляда от окна. Так он простоял, пока солнце не зашло за горизонт. Потом он последовал в свой новый дом – святилище.

Королева Маргарита снова взвыла в отчаянии. Как мать, она винила себя за то, что ее трехлетней дочери больше нет. «Как я могла отпустить ее с одним лишь священником? Почему не была рядом с ней? Почему не защитила?» Это длительное путешествие, которое должно было подарить всем уверенность в крепком мире, привело к невосполнимой утрате.

Королева тихо ненавидела Шарлотту, будто та виновата в смерти Джоан. Уже не был важен ни брак ее сына, ни мир между королевствами. Ей нужна только живая дочь.

Ночь в комфортных покоях не принесла спокойного сна. Королева Маргарита постоянно в ужасе просыпалась и снова содрогалась в рыданиях, сидя на постели и обняв руками колени.

Уже начало светать, когда кто-то тихо постучал в дверь.

– Леди Луна, если это вы, входите, – хриплым голосом отозвалась королева, не вставая.

– Ваше Величество, я пришла помочь вам одеться. К вам на аудиенцию хочет попасть главный советник короля, – быстро отчиталась миловидная молодая девушка. Она хорошо знала, что королева не впустит ни одну служанку, и поэтому без лишних слов сделала то, что обычно делали они. Быстро одев убитую горем женщину, она заплела в косы ее густые темные волосы, напудрила лицо и подала бокал прохладной воды.

За несколько дней королева Маргарита постарела лицом на два десятка лет. Темно-карие глаза потухли, а под ними появились синяки. Из красивейшей женщины тридцати лет она превратилась в старуху. Посмотрев в зеркало, она не узнала себя и поняла, что не сможет выйти за порог покоев. Однако нельзя было отменять аудиенцию с Бастьеном Ларденом, которому доверял Жан, только потому, что она ужасно выглядит. Когда она подготовилась ко встрече, в ее покои пригласили лорда.

– Прошу прощения за столь ранний визит, моя королева, но, боюсь, дела не терпят отлагательств, и без вас мне их не решить.

– Если дела важнее моей скорби, я вас выслушаю, – нервно ответила она.

– Вы знаете, я уважаю вашу скорбь и разделяю вашу утрату. Только время сможет помочь излечить глубокие раны. – Лорд Ларден тяжело вздохнул, будто выражая сочувствие. – А сейчас мы должны уговорить короля покинуть город и отправиться в Священную долину. Он уже давно не в себе и вчера позволил себе наговорить лишнего. Слухи, вызванные его словами, должны утихнуть. В долине помогут облегчить болезнь, но, к сожалению, жить ему осталось недолго. Вы должны быть готовы стать регентшей при юном Луи и фактически править королевством. Также я бы настоятельно посоветовал вам больше времени проводить с Шарлоттой, пока принцесса не почувствует себя здесь как дома.

– Какое мне дело до девчонки Элрога? – Маргарита словно не услышала слов о короле.

– До нее есть дело всем, и ваша скорбь не помешает разрушить тот хрупкий мир, который мне удалось создать. Шарлотта не виновата в случившемся, и вам следует относиться к ней как к собственной дочери. Расположите ее к себе. Она поможет вам скорее отпустить прошлое. Поверьте, вам самой станет легче. Вы ведь не жестокая женщина и должны вернуться в реальный мир хотя бы ради Луи. Надобно смириться с такой огромной для нас всех потерей. Нельзя допустить очередной войны. Вспомните женщин, мужья и сыновья которых на протяжении сотен лет погибали во имя эгоистичных желаний жестоких королей. После случившегося вы должны лучше их понимать. Прошу вас, примите мой совет. Когда Шарлотта родит наследников, ваших внуков, вы полюбите ее. Счастье будущей королевы в ваших руках. И Луи, конечно же, Луи. С вашей помощью ему будет гораздо легче.

Сделав вид, что только сейчас вспомнил об этом, советник Ларден вернулся к предыдущей теме.

– Ах да, еще подумайте, как убедить короля отречься от престола в пользу сына и без лишних слухов увезти его в долину. Сир Роланд не будет более сопровождать короля, его место теперь рядом с Питером в святилище, – уже не спрашивал, а утверждал Бастьен.

– И что Ноару там делать? Это вы так распорядились его жизнью? – спросила королева Маргарита, снова проигнорировав слова о Жане.

– Пусть охраняет священника. Приходящий туда народ оценит этот поступок. Питера все считают невиновным, а вы, позаботившись о нем, покажете всем свое благородство. Да и сиру Роланду не помешает помолиться за все совершенные им грехи.

– Сир Роланд заточен по вашему приказу. Думаете, он виноват в том, что случилось с Джоан? Я лично приказала ему охранять тех заключенных, может, вы и меня отправите отмаливать грехи? – Ее голос звучал нервно, но увереннее.

Призадумавшись, лорд Ларден ответил:

– Он не сказал мне об этом.

– Он слишком благороден, чтобы выставить свою королеву виноватой. Горе и так снедает меня изнутри. Мне не стоило оставлять Джоан под присмотром одного лишь священника, но дорога очень вымотала нас. Да я и не ожидала, что она убежит от него, обрекая тем самым себя на смерть. – Королева замолчала и спустя несколько минут продолжила: – Жан не согласится отречься от престола и уехать в долину. Вы прекрасно знаете, что если короли и отправлялись туда, то только по своему желанию, когда их наследники становились зрелыми для правления. Но после смерти Джоан он будет нуждаться в обществе единственного сына для душевного спокойствия.

– Жан скоро умрет, и вы понимаете это. Сейчас важнее всего не его состояние, а королевство. Ваш сын уже способен править. – Советник сделал паузу и добавил: – С вашей и моей помощью.

– Я не стану вмешиваться. Мы много лет доверяли вашим решениям, но сейчас я не в состоянии рассуждать о том, как будет лучше для моего сына. Делайте, что считаете нужным. Придет время, и я присоединюсь к вам, чтобы править до восшествия Луи на престол.

– Вы можете полностью мне доверять. Я должен идти, госпожа. Подумайте над тем, что я сказал о Шарлотте. – Поклонившись, лорд Ларден удалился из покоев.

Королева Маргарита понимала, что отправить Жана в Священную долину правильное решение, но убеждать его уехать была не в силах. За столь короткое время она испытала слишком много горя утраты. Тринадцать лет она была королю верной женой, любила его всем сердцем, но поразившая его хворь могла подорвать доверие народа к их роду. Сейчас главное – посадить на престол принца Луи, чтобы никто не смог усомниться в правителях Фриель.