Избранное

Кто на земле блаженств не ищет, тот[2]

Их в небесах навечно обретет.

Нам воздержанье, венчанное вздохом,

При жизни очищение дает.

И в рай однажды вступит, кто поодаль

Здесь оставлял страстей водоворот.

И ангелов у ног своих увидит,

Кто отрешится от земных забот.

А ты, моя красавица, я знаю,

Стремишься поступать наоборот.

Тебе от наслаждения отречься

Жизнь, полная соблазна, не дает.

Земная радость – это лишь мгновенье

Пред вечностью, которая нас ждет.

Уединись, как Бу Али.[3] Мгновенье

Предпочитать бессмертью не расчет.

На свете был я несколько деньков,

Прошел сквозь бурю логово песков,

Над мудрецом смеялся и при этом

Невежду возносил до облаков.

Ничтожно льстил и гневу предавался,

Теперь душа грязнее каблуков.

И пламень, что из сердца высекал я,

Кропил слезами, как из родников.

Избавиться от дьявольских страстей я

Не в силах был, как пленник от оков.

Гулял, очей веселья не смыкая,

Но жатва, – норов у нее таков,—

Являясь в срок, под корень косит злаки,

Пришлось пожать все то, что я посеял,

Как в мире повелось с покои веков.

Что делать? Я к своей вернулся сути,

Уйдя от суеты, как от клыков.

Где был – не знаю, а куда исчез я

Не скажет ни один из знатоков.

Прекрасно чистое вино, им дух возвышен и богат,

Благоуханием оно затмило розы аромат.

Как в поучении отца, в нега горечь есть и благодать,

Ханжа в вине находит ложь, а мудрый – истин щедрый клад.

Вино разумным не во вред, оно – погибель для невежд,

В нем яд и мед, добро и зло, печалей тень и свет услад.

Наложен на вино запрет из-за невежества невежд,

Безверием расколот мир на светлый рай и мрачный ад.

Какая на вине вина за то, что пьет его глупец,

Напившись, пустословить рад и, что ни скажет, невпопад.

Пей мудро, как Абу Али, я правдой-истиной клянусь:

Вино укажет верный путь в страну, истин ветроград.

Десять признаков есть у души благородной,

Шесть ее унижают. Быть нужно свободной

Ей от подлости, лжи и от зависти низкой,

Небрежения к близким, к несчастью и боли народной.

Коль богат, то к друзьям проявляй свою щедрость,

Будь опорою им и звездой путеводной.

А впадешь в нищету – будь и сильным и гордым,

Пусть лицо пожелтеет в тоске безысходной.

Краток век, каждый вздох наш быть может последний,

Не терзайся о мире заботой бесплодной,

Смерть играет без устали в нарды: мы шашки,

Мир – доска, день и ночь, как две кости, в руках небосвода.