Избранные произведения. Том I

Я люблю сказки, только одно мне не нравится: никогда не известно, что было раньше и что стало потом. Вот живет в лесу Баба-яга, костяная нога. А скажите, пожалуйста, где и почему она потеряла ногу? Может, под трамвай попала? Впрочем, какие могут быть трамваи в древнем лесу! Вернее всего, медведь ей ногу откусил. Или отморозила.

Может быть, вам, уважаемый читатель, приходилось читать сказку о Малыше и Карлсоне, который живет на крыше? Тогда скажите мне, пожалуйста, откуда этот шалун достал себе пропеллер? И как, простите, этот пропеллер крутится? На батарейках он у него, что ли?

Когда-то много лет назад мне пришлось прочесть в газете сердитую статью критика о том, что у сказочного ушастика Чебурашки нет родителей и это очень плохо. Почему у него нет родителей? Может быть, он не любил своих родителей? Может быть, они его лупили и Чебурашка от них убежал? Но если убежал, то почему в ящике из-под апельсинов? Прав тот самый критик! Я хочу обязательно познакомиться с господином Чебурахом и госпожой Чебурахой, родителями Чебурашки. Правда, с родителями крокодила Гены вы можете меня не знакомить.

Если вы ответите на эти и многие другие вопросы, то прошу вас, скажите, где сейчас работает доктор Айболит? У моего котика болит живот, а я не знаю, по какому телефону мне разыскать знаменитого доктора.

Я много лет мучился такими вопросами, я вырос, окончил школу, немного даже состарился, но никто не смог мне ответить: откуда взялись и куда потом делись герои известных сказок?

И вот сегодня, отложив все дела, я решил написать сказку именно об этом. Может быть, я не прав и вы со мной не согласитесь. Зато я сам успокоюсь.

Лида играла с Аладдином в шахматы. Вообще-то Аладдин пришел к маме и принес ей показать ковры, которые только что прибыли из Персии, но мама еще спала на своем хрустальном ложе, и Лиде пришлось развлекать гостя.

Аладдин в шахматы играл плохо, потому что его никто этому не учил, и Лида ему нарочно поддавалась, чтобы не обижать. Ведь толстому взрослому торговцу коврами обидно, если его обыгрывает маленькая девочка Лида по прозвищу Красная Шапочка.

Красной Шапочкой Лиду прозвали из-за того, что ее бабушка всегда что-нибудь вязала, и, конечно же, больше всего она любила вязать для своей единственной внучки. Каждый раз, когда Лида к ней приходила, бабушка дарила ей новую вязаную красную шапочку с кисточкой на макушке. Чтобы не обижать бабушку, Лида ходила в красной шапочке — отсюда и прозвище.

— Слышала новость? — спросил Аладдин. — Вчера украли быка-чемпиона.

— Какого чемпиона?

— Он был самым большим быком в стране, его собирались отправить в Испанию на бой быков.

— Странные люди эти испанцы.

— Что же твоя мама не просыпается? — спросил Аладдин. — Ведь часы на башне уже пробили полдень.

— Извини, Аладдин, — отвечала Красная Шапочка, — но мама вчера допоздна пекла пирожки для бабушки, а потом смотрела телевизор. Но скоро уже обед, и мама проснется. Видишь, по улице идет наша соседка Василиса Премудрая и несет свернутую скатерть-самобранку?

— Ничего не понимаю! — сказал Аладдин. — Что общего между вчерашними пирожками и вашей соседкой Василисой?

— Ах, какой ты наивный, Аладдин! — воскликнула Красная Шапочка. — Скатерть-самобранка служит всему нашему кварталу. Она готовит обед по очереди во всех домах. По пятницам у Аленушки, по субботам у тети Шехерезады, по воскресеньям у Дюймовочки и ее мужа — стойкого оловянного солдата. Они, конечно, маленькие, но у них очень много детей и родственников.

— Все понял! — ответил Аладдин. — Сегодня среда — и ваша очередь!

Лидочка подставила Аладдину ферзя, чтобы он поскорее выиграл партию в шахматы, а сама побежала встречать тетю Василису и накрывать на стол.

Аладдин принялся разворачивать чудесные ковры, а в доме зазвенели серебряные и хрустальные колокольчики — это Красная Шапочка включила волшебный будильник, который своими звуками дарит хорошее настроение. Даже школьник, проснувшись от колокольчиков такого будильника, спешит скорее в школу с превеликим удовольствием.

В ответ на звон будильника из спальни донесся счастливый смех Лидиной мамы.

— Лида! — позвала мама. — Иди ко мне, моя крохотулечка, я тебя поцелую.

Красная Шапочка побежала к маме в спальню.

Спальня мамы была похожа на большую пещеру, освещенную различными лампами и фонарями. Посреди нее стояло хрустальное ложе, на нем, вся в кружевах, нежилась Лидочкина мама, бывшая Спящая Красавица. Маму давно уже отыскал и поцеловал принц, который на поверку оказался вовсе не принцем, а известным моряком и путешественником Синдбадом-мореходом. Его раскладушка стояла рядом с маминым хрустальным ложем. Дело в том, что Лидочкин папа Синдбад не любил спать на хрустале. Но сейчас раскладушка пустовала, потому что Синдбад уплыл открывать Америку.

Мама расцеловала Лидочку и спросила:

— А что у нас на завтрак?

— Обед сегодня готовит скатерть-самобранка, — напомнила Лидочка, и мама расстроилась:

— Ах, опять эта скатерть! У нее совсем нет воображения! Опять придется есть омаров, лангустов, семгу, лососину и суп из акульих плавников!

— Что же делать, мамочка, — сказала в ответ Красная Шапочка, — раз на нашу долю выпал самобранкин рыбный день. Но она старается и в прошлый раз сделала карпа в сметане.

— Вот именно! — Спящая Царевна расстроилась и хотела было снова лечь спать, но тут Лида сказала:

— Мамочка, там тебя ждет Аладдин. Пришел караван из Персии и привез новые ковры.

Мама тут же забыла о своих бедах и крикнула:

— Лида! Удержи его любой ценой! Я должна посмотреть на ковры!

Мама была одета, причесана и умыта в пять минут. Лидочка даже не успела накрыть на стол, как мама уже велела развернуть ковры и принести кашемировые шали.

Пока мама рассматривала товары, Лида стала собираться в дорогу. Она положила в корзиночку пакет с пирожками, три мотка шерсти, которые бабушка просила купить на рынке, книжку с картинками, чтобы почитать бабушке вслух, и компас, чтобы не заблудиться в лесу.

Потом Красная Шапочка надела красную шапочку и попрощалась с мамой и Аладдином.

Аладдин пожелал Лидочке счастливого пути, а мама сказала:

— Чтобы вернуться до темноты! А то, говорят, в лесу волк объявился. — И тут же легкомысленная мама обернулась к Аладдину: — Почему я не вижу настоящих больших ковров?

— Прости, госпожа, — ответил Аладдин, — но ты же знаешь, что мой джинн ушел на пенсию, и мне самому приходится таскать по городу товары.

— А ты не жадничай, старый плут, — сказала мама. — С твоими богатствами ты можешь нанять сто носильщиков. Не зря же джинн у тебя столько лет служил.

Мама была знакома с Аладдином с детства, и они дружили, хотя часто ссорились, потому что Аладдин стал богатым торговцем, а мама не любила тратить деньги.

Больше Лида этот разговор не слушала, а отправилась в лес.

Лида прошла по узкой тенистой улице, где стоял их дом, миновала шумную базарную площадь, обсаженную цветущими каштанами, обошла дворец и мимо городского сада выбежала к городским воротам. Стражник у ворот узнал ее и даже подарил леденец. Стражника звали сержант Грицько, он был страшный на вид, с усами до пояса, но очень добрый.

День был майский, теплый, но не жаркий, после вчерашнего дождя дорога еще не пылила, в молодой траве летали, пели, стрекотали и трепетали насекомые, а за ними охотились быстрые птицы. Лидочке встречались повозки, всадники, а то и пешеходы, которые спешили в город по делам, иногда ей приходилось посторониться и сойти с дороги, потому что ее обгоняла карета или груженная товаром телега.

А потом начался лес. Он подступал к дороге с обеих сторон, и чем дальше, тем деревья становились выше и стояли теснее. Из леса тянуло прохладой и сыростью, которая скрывалась в пятнах снега, лежащих под старыми елями.

У чистого источника, который весело бил из-под большого камня и рядом с которыми стояла скамья для отдыха путников, Лида свернула на широкую тропу, что и вела к бабушкиному дому.

Сначала, пока тропа была широкой и утоптанной, Красной Шапочке нередко встречались птицы и звери, некоторые из них — старые знакомые. Ежиха Лукерья поджидала около пня, чтобы представить Лиде своих малышей, которых родила всего месяц назад; два близнеца-дятла с красными макушками, которые считали себя из-за этого братьями Красной Шапочки, попросили ее быть судьей их соревнования: кто быстрее проклюет осинку до середины? Но Лида не согласилась ждать.

За поворотом, где тропинка раздваивалась, Лиде встретилась молоденькая фея, которая сказала:

— Красная Шапочка, может быть, мне тебя проводить?

— Почему, добрая фея?

— Говорят, в лесу объявился Серый волк. Это очень опасное животное.

— Но волки никогда не нападают на людей днем, да еще в одиночку, — возразила Лида.

— Значит, ты не боишься?

— Совсем не боюсь.

— А я очень боюсь, — сказала фея и спряталась в цветущем сиреневом кусте.

Теперь тропинка стала совсем узенькой. По ней мало кто ходил.

Но Лиде эти места были знакомы, и обитателей леса она знала не первый год. Это не значит, что Красная Шапочка со всеми дружила. Например, старого лиса она просто не выносила, такой он был хитрый и нечестный. И сороку она не очень любила, потому что сорока всегда врала и сплетничала. А медведей — всю эту семейку — она избегала: они глупые, невежливые и привыкли быть самыми сильными — медведю ничего не стоит толкнуть тебя так, что ты в кусты улетишь и руку сломаешь. А он при этом будет стоять и рычать от радости.

Впереди стало светлее. Лида вышла на поляну, посреди которой стояла избушка на курьих ножках — здесь жила Баба-яга, но сейчас ее не было дома: наверное, как всегда, улетела в ступе в гости к лешему, который жил в соседнем лесу.

Окна в избушке были закрыты ставнями, и печка не топилась.

Лиде бы пройти мимо, но вдруг ей захотелось проверить, работает ли избушка, когда Бабы-яги нет дома.

— Избушка, избушка, — попросила она ласковым голосом, — встань, пожалуйста, к лесу задом, а ко мне передом.

Избушка громко заскрипела и покачала крышей — видно, хотела бы повернуться, но не смогла.

— Ну ладно, — сказала Красная Шапочка. — Я не настаиваю.

Она пошла было дальше, но тут оглушительный треск заставил ее в страхе остановиться и оглянуться. Оказывается, избушка все же повернулась, но не вся, а только ее верхняя часть — куриные ножищи остались на месте, крепко вцепившись когтями в землю, зато бревна поехали в сторону, дверь выскочила из рамы и полетела в кусты, окошки упали на траву, черный кот выскочил через трубу — и вовремя, потому что труба рассыпалась на кирпичики, соломенная крыша улетела облаком в неизвестные края, белая печка съехала на землю, с трудом пробралась между куриными лапами, открыла свой рот, и оттуда выехал горшок с пшенной кашей. Печка сказала:

— Отведай каши, доченька.

Но тут с неба с криком и гамом опустилась целая туча ворон, они подхватили горшок за края и подняли в небо.

Все, что стояло, лежало на лавках и на столе, в углах избы и в сенях, — все разлетелось по поляне.

— Ой! — сказала Лидочка. — Я этого не хотела!

Она была очень расстроена, и хитрый черный ворон, который жил в избе на печке, а теперь остался без дома, закричал страшным голосом:

— Прячься, Красная Шапочка! Баба-яга летит! Вот она тебе покажет!

Красная Шапочка и в самом деле не была виновата, но чувствовала себя виноватой. Так что неудивительно, что она кинулась к сундуку, который стоял посреди этого разорения, и открыла его, чтобы спрятаться.

Тогда ворон захохотал:

— Я пошутил! Я пошутил!

— Не верь ему, — сказала яблонька, которая росла рядом, — он же известный враль. Ему человека напугать — самое главное удовольствие.

Лидочка перестала бояться, но очень удивилась, потому что в сундуке лежали большие бычьи рога, копыта и хвост.

Лидочка сразу вспомнила о сером быке, о котором рассказывал толстый Аладдин. Его хотели отправить в Испанию на бой быков, а он пропал. Вот, оказывается, куда он делся! Неужели Баба-яга сожрала целого быка? За ней такого раньше не водилось. Ну сожрет ягненка, ну, мальчонку поймает, сварит, если он не успеет убежать, но чтобы быка — такого еще не бывало!

— Не подглядывай! — прошипел черный кот. — А то сама туда угодишь.

— Не нужны мне ваши тайны, — обиделась Лидочка. — Я только хотела в сундук посуду сложить, пока еще не растащили.

— Сами сложим, — сказали хором черный кот и черный ворон, а вороны в стае, которые кружили над головами, так рассмеялись, что уронили горшок с кашей прямо на голову черному коту.

Тут поднялся такой визг, что Лидочка поспешила уйти подальше.

Лес становился все гуще и темнее. Колючие ветви елей смыкались над головой, травы в лесу почти не было — она не могла пробиться сквозь толстый слой иголок, только кое-где поднимались бледные поганки и оранжевые мухоморы.

Тропинка вела мимо небольшого озера. В нем жил старенький водяной. Лидочка всегда приносила ему чего-нибудь вкусненького. Но на этот раз забыла взять подарок, и, когда из воды показалась голубая лысая голова водяного, увешанная зелеными водорослями, как будто на нее вывалили целую кастрюлю зеленых макарон, Лидочка даже ахнула от ужаса:

— Ну как же я забыла! Прости, дедушка.

— Неужто не принесла?

— Забыла.

— Даже лягушку не принесла?

— И лягушку не принесла.

— И даже окунька не принесла?

— Хочешь пирожок?

— А с чем пирожок? — Водяной заранее распахнул свой лягушачий рот без зубов.

— С клубникой и сливами, — сказала Лидочка.

Водяной так рассердился, что пустил в Лиду фонтан холодной воды, — она еле успела отпрыгнуть в сторону.

— Ты гадкая, отвратительная, злая девчонка! — захлюпал водяной. — Твоя жадность тебя погубит! Я хотел открыть тебе важную тайну, а теперь не открою — погибай как хочешь!

И с этими словами похожий на пузырь злой водяной опустился под воду — только круги по озерцу пошли.

Лидочка огорчилась. Ей было неловко, что она обманула водяного. Никто в лесу не любил это чудовище, одна Красная Шапочка его жалела — ну легко ли быть таким уродливым и к тому же обреченным всю жизнь сидеть в озере, куда и лягушки редко запрыгивают?

Красная Шапочка шла дальше и думала: зачем же водяной ей угрожал? Он ведь очень глупый и не умеет придумывать никаких гадостей или радостей. Если он сказал, что знает какую-то неприятную тайну, значит, знает. А почему Лидочка может погибнуть?

Лес вокруг молчал, словно не хотел ничего отвечать печальным мыслям Лидочки. Словно все там — и деревья, и белые цветы ландыша, и круглые листочки заячьей капусты, и сморчок, который вылез из прошлогодней листвы на небольшой прогалине у озера, — все что-то знали, но таились. Как же так? Лидочка всегда думала, что лес добрый, ласковый и со всеми в лесу можно договориться…

А оказывается — не так. И водяной ей грозит, и черный кот злится…

С такими печальными мыслями Лидочка дошла до бабушкиного дома.

Бабушкин дом стоял на пригорке, справа от него был небольшой огород, слева — сад. И сад и огород были запущенными. Хоть весна и в полном разгаре — капуста не посеяна, картошка не посажена, яблони не обрезаны…

Ну вот, сказала себе Красная Шапочка. Типичная бабушка!

Когда-то, давным-давно, когда Красной Шапочки еще не было на свете, бабушка была совсем молоденькой, и жила она в этом доме вместе со своим папой, но без мамы, потому что мама умерла. И жили там еще мачеха, то есть новая папина жена, и две ее дочки, которые, по словам бабушки, отличались гадким характером и всегда бабушку угнетали. Бабушку заставляли работать по дому, перебирать горох, мыть посуду, подметать полы — в общем, делать все, что и полагается делать в доме послушной девочке. Наверное, бабушка бы и не обижалась, но две ее новые сестры полов не подметали, горох не перебирали, суп не варили, а только читали книжки и смотрели телевизор, который тогда только-только изобрели.

Конечно, нормальный отец навел бы в доме порядок — цыкнул бы на новых дочек да на новую жену и разделил бы горох и полы поровну между молодыми особами.

Но папа, надо сказать, обожал свою новую жену — иначе бы никогда не взял к себе в дом женщину с двумя взрослыми детьми.

Говорят, что новая жена отличалась замечательным здоровьем, красивым лицом, крепкими руками и ногами и такими замечательными волосами цвета воронова крыла, что на них приезжали полюбоваться гости из других стран.

Так что из любви к новой жене папа не обращал внимания на то, как угнетали его дочку, и даже думал, что это пойдет ей на пользу — пускай приучается к труду. А когда он услышал, что его дочку, настоящее имя которой было Августина, прозвали Золушкой, он только улыбнулся грустной улыбкой и пошел полюбоваться тем, как его новая жена причесывает свои чудесные волосы.

Многие знают, чем кончилась эта история: однажды принц сказочной страны решил жениться и вызвал к себе на бал всех девиц королевства. Ну, как и положено, дочки новой жены отправились на бал, а Золушка перебирала горох. К ней заглянула добрая фея, которая жила по соседству, пожалела ее и превратила тыкву в карету, а мышей, если не ошибаюсь, в коней. И велела ей ехать на бал, а к двенадцати быть дома, а то волшебство закончится и она окажется посреди дороги в тыкве, запряженной мышами.

Как известно, принц потанцевал немного с неизвестной молоденькой красавицей, потом они спели на два голоса кантату композитора Баха, и принц влюбился в Золушку до полусмерти, а когда она убегала, чтобы успеть домой до окончания волшебства, он подобрал ее хрустальный башмачок и стал искать по этой вещи свою будущую жену точно так, как собака ищет потерянную кость, обнюхивая каждый подозрительный угол.

Только не надо думать, что принц был таким уж идиотом, что послал солдат на поиски исчезнувшей девушки, а сам сидел дома и занимался фехтованием.

Разумеется, он переоделся солдатом и вместе со своей командой ходил из дома в дом, надеясь увидеть Золушку. Ведь размеры обуви совпадают у красавиц и у дурнушек. И если ты объявил всенародно, что женишься на девушке, у которой размер обуви тридцать три с половиной, — то тебе могут подсунуть настоящую каракатицу с таким размером ноги, и ты потом всю жизнь не простишь себе такого легкомыслия. Так что, прежде чем принц отыскал Лидочкину бабушку, он отверг более ста двадцати других девушек, которым туфелька Золушки была впору. И от этого происходили душераздирающие сцены. Только какой-нибудь девушке хрустальная туфелька окажется впору, как принц, переодетый солдатом, вдруг заявляет:

— Нет, туфелька мала!

— Как так мала, как так мала? — кричат родители.

— Впору, впору, я та самая! — кричит бедная девушка.

— Мы будем жаловаться господину полковнику! — угрожают родители.

Но солдат-принц уже поворачивается и топает прочь, а его помощники отбирают у рыдающей девушки хрустальный башмачок и идут пить пиво и обедать, прежде чем отправиться в следующий город.

А в доме Золушки — многие об этом знают — все чуть было не кончилось трагически. Сводные сестры Золушки уж собирались рубить себе пальцы ноги, потому что их ноги были сорокового размера, а их прекрасная мама тоже решила попытать счастья и поменять папу Золушки на сына короля, но у нее ничего не вышло… И тут принц услышал, как из кухни доносится обожаемая им кантата композитора Баха, которую они на два голоса пели с Золушкой именно в ту памятную ночь.

— Она! — закричал принц.

— Так рубить пальцы или не рубить? — спросили сестры.

— Как хотите! — откликнулся принц. — Но я-то свою суженую уже отыскал!

Эта история кончилась свадьбой. Золушка, которую стали называть принцессой Августиной, переехала жить во дворец, а ее родственницы быстро примирились с поражением, потому что и им нашлось место во дворце. К сожалению, в мачеху Золушки влюбился герцог Синяя Борода. Мачеха покинула папу, папа очень переживал, а мачеху Синяя Борода, как известно, вскоре зарезал, потому что она совала нос куда не положено. Сводные сестры Золушки вышли замуж за графов и были несчастливы, потому что графы все время сражались за рубежами своей страны. И сводным сестрам было скучно.

Не всегда следует разузнавать, что случилось после сказки. Кончилось, вот и хорошо. А как только задумаешься, что же было после ее конца, можешь увидеть то, чего и видеть не хочется.

Но раз уж мы сюда попали, останавливаться поздно. Придется рассказывать дальше.

А дальше принц стал королем и, как положено королю, задумал большую войну с соседями, чтобы отнять у них Коровий лужок, речку Свинюху и выпрямить границу до самого Щенячьего брода.

В отчаянных боях и сражениях король потерял большую часть армии, половину королевства, включая Свинячий лужок, речку Коровюху, и граница сдвинулась до самого Кошачьего брода. В схватке у этого брода погибли оба графа и оставили Золушкиных сестер вдовами. А сам король попал в плен к врагам и был заточен в Замок, где и томится до сих пор. Лишь раз в год бывшей Золушке — королеве Августине разрешают передать ему посылку с фруктами и конфетами.

А также вышитый платочек для вытирания скупых мужских слез.

За это время младшие братья короля передрались между собой, один из них захватил власть и выгнал из дворца королеву Августину, бывшую Золушку. В это трудно поверить, но так бывает в жизни. Забрав с собой хрустальные туфельки и кое-что из одежды, бывшая королева вернулась домой. Затем приехали и сестры — теперь уж Золушка была здесь главной. Она воспитывала свою дочку, а сводные сестры ей помогали и вели хозяйство. Если надо было перебрать горох или прополоть тыкву — уж можете быть спокойны: Золушка только приказывала, а растолстевшие и постаревшие сестры носились по дому, как деловитые мышки…

Годы шли, никаких особенных событий не происходило, только в день, когда Золушкиной дочке Лукреции исполнилось шестнадцать лет, на этот праздник забыли пригласить одну из тамошних волшебниц, и она подсунула девушке заколдованное яблочко. Лукреция откусила кусочек и заснула вечным сном. Правда, та самая добрая фея, которая когда-то давала Золушке на бал хрустальные туфельки и превращала тыкву в карету, сказала:

— Не беспокойтесь, пускай заколдованная принцесса поспит в хрустальном гробу, пока не появится принц и не поцелует ее. Тогда она очнется и придет в себя.

Золушка и ее сводные сестры отвели в доме специальную комнату для хрустального гроба, в котором спала принцесса Лукреция. Порой сюда заглядывали принцы, соблазненные слухом о такой романтической истории, и готовы были поцеловать беспомощную принцессу — ведь каждому принцу хочется поцеловать хорошенькую беспомощную принцессу.

Но мама Золушка и ее сводные сестры никогда не дозволяли незнакомым сомнительным принцам целовать девушку без свидетелей. А при свидетелях те целоваться не желали.

И неизвестно, как бы кончилась эта история, но как-то к ним в дом попал известный путешественник по имени Синдбад-мореход. Он узнал о Спящей красавице и решил поцеловать ее так, чтобы ни мама, ни тетки этого не увидели. Он оставил свой корабль на ближайшей речке, а сам дождался глубокой ночи, перелез через забор, оттуда в окно второго этажа, нащупал гроб, зажег взятую с собой свечку и при ее свете решил, что невеста ему подходит. Она была белокурая, розовощекая, мягкая и сдобная. Синдбад-мореход задул свечку, чтобы она ему не мешала, откинул крышку гроба и принялся целовать принцессу изо всех сил. Принцесса проснулась, сначала испугалась и хотела позвать на помощь, но вскоре ей так понравилось целоваться с Синдбадом-мореходом, что она до самого утра никого не позвала на помощь.

Потом Синдбад и принцесса Лукреция поженились, и у них родилась Красная Шапочка. И ее назвали Лидочкой.

А сводные сестры Золушки вышли замуж за купцов, которые приплыли с Синдбадом на корабле. С тех пор одна из них живет в Исфахане, а вторая в Алма-Ате, это очень далеко, и потому огород и сад Золушки пришли в полное запустение.

Все эти сказки по отдельности многим знакомы, но мало кто догадывается, что Золушка — мама Спящей красавицы, а Спящая красавица — мама Красной Шапочки, да притом жена Синдбада-морехода. А Красную Шапочку на самом деле зовут Лидочкой, и она понесла через лес пирожки с клубникой, которые ее мама испекла для бабушки, то есть для бывшей Золушки.

Честно говоря, Лидочка без особой радости ждала встречи с бабушкой. Это не значит, что она ее не любила. Она любила свою бабушку, но ей очень надоело слушать одну и ту же сказку про бедную девушку, которую угнетали бессердечные родственники и не взяли на бал, но одна добрая фея ее пожалела и дала ей карету-тыкву, и мышей, и платье, и туфельки, и бабушка, то есть девушка, поехала на бал… Да вы разбудите Красную Шапочку среди ночи — она вам эту сказку расскажет слово в слово.

С грустью думая о том, что придется сейчас пить чай с пирожками и слушать сказку, Красная Шапочка вышла из леса и подошла к калитке.

Калитка была приоткрыта. Красная Шапочка прошла по дорожке между запущенных грядок и клумб, на которых разрослись крапива и чертополох, и подошла к двери в старый, послуживший еще прадедушке бревенчатый дом.

Она позвонила в дверь.

Ей долго не отвечали. Красная Шапочка уж хотела обойти дом сзади и войти через кухню, как издалека послышался голос:

— Кто там?

— Это я, Красная Шапочка!

— Заходи, внучка! — отозвался далекий голос, совсем непохожий на голос бабушки.

Лидочка вошла в дом.

В доме был страшный беспорядок, словно целая компания невоспитанных детей соревновалась в том, кто больше разобьет ламп и выпотрошит подушек.

Красная Шапочка очень удивилась.

— Бабушка, ты где? — спросила она.

— Здесь! — Голос был странный — сразу и грубый и тонкий, но только не бабушкин.

Красная Шапочка открыла дверь в спальню бабушки и вошла в нее.

Бабушка занимала ту же спальню, что когда-то ее папа и мачеха, и спала на громадной квадратной кровати, на которой можно было бы уложить двадцать таких девочек, как Красная Шапочка, да еще осталось бы место для трех велосипедов.

Красная Шапочка остановилась в дверях и глазам своим не поверила: на бабушкиной кровати лежала вовсе не бабушка, а громадный волк, одетый в бабушкин ночной чепец, в бабушкиной ночной рубашке и бабушкином халате, из рукавов которого по локоть торчали серые лапы, которые заканчивались большими папиными рукавицами, в которых он обычно рубил дрова.

— Ну что ж, здравствуй, внучка! — сказал Серый волк, прикрывая рукавицей пасть. Начало фразы получилось басовитым, а конец прозвучал тонко, словно говорил не волчище, а комар.

— Здравствуй, бабушка, — сказала Красная Шапочка.

— Чего же ты на меня так смотришь? — спросил Серый волк.

Нет, таких больших волков не бывает, подумала Лидочка. А вслух спросила:

— Что это у тебя, бабушка, такой странный голос?

— А я простудилась, девочка.

— А почему у тебя такие большие уши? — поинтересовалась тогда Красная Шапочка, не подходя близко к кровати. Она никак не могла сообразить, что это за маскарад.

— Чтобы лучше тебя слышать, внученька, — сообщил волк.

— А почему на тебе черные очки, бабушка? — спросила Красная Шапочка.

— Что-то конъюнктивит замучил, — пискнул волк.

— Нет, мне все это не нравится, — сказала Красная Шапочка.

— А ты спроси, спроси, — сказал волк. — Спроси, почему у меня такие большие зубы?

— Знаем, — ответила Лидочка. — А ты мне скажешь: чтобы тебя съесть.

— А ты все-таки спроси!

— Ну хорошо! Почему у тебя такие большие зубы?

— Чтобы съесть тебя, Красная Шапочка! — взревел волк и стал выпутываться из одеяла и из бабушкиного халата.

И пока он выпутывался, Лидочка на всякий случай выскочила из спальни, выбежала в сад и остановилась, потому что не знала, что же делать дальше.

Лидочка выбежала в огород и попыталась скрыться в капусте, но в этот момент сверху донесся вопль:

— Здесь она! Лови ее! Я вижу Красную Шапочку!

Бабушкин дом содрогнулся — видно, волк все еще не выпутался из одеяла и халата. Но вот он показался в дверях и начал медленно протискиваться наружу.

Чепец сбился набок, зубы бабушка-волк прикрывал лапой.

Лидочка подобрала юбку и кинулась наутек, несмотря на то, что Баба-яга все норовила спикировать на нее в деревянной ступе. Корзинку с пирожками она потеряла по дороге, это, может, ее и спасло, потому что жадная Баба-яга кинулась за пирожками, а волк, которому надо бы презирать пирожки, тоже на них накинулся, опрокинул Бабу-ягу, ее ступа раскололась, и между негодяями начался отчаянный спор, который Лидочка не без интереса слушала, спрятавшись в кусте сирени.

— Ты что отвлекаешься? — рычал волк. — Ты мне ее выследи — мне одной бабки мало!

— А ты меня не учи, шкура паршивая! — кричала в ответ Баба-яга, ковыляя вокруг треснувшей ступы. — Как я теперь летать буду? Теперь меня любая ворона обгонит!

Баба-яга взяла пирожок и кинула его в пасть, в которой торчал один желтый зуб.

А из открытой пасти волка вдруг высунулась тонкая маленькая рука — глазам не поверишь, но это так! — схватила другой пирожок, спряталась вместе с добычей внутри волка, и оттуда донеслось чавканье.

— Осторожнее, — предупредила Баба-яга, — а то она еще увидит.

— Не увидит, — сказал волк тонким, знакомым Лидочке голосом, — она уже убежала в самую чащу, сидит там и дрожит.

Снова из волчьей пасти показалась ручонка, и снова пирожок исчез внутри волка.

Все было ясно! Никакой это не волк, а кто-то в очень большой волчьей шкуре.

Но если это кто-то небольшой в волчьей шкуре, то ему никак не скушать бабушку, которая женщина сама по себе крупная, можно сказать, толстая и далеко не каждому волку по зубам. Ну, может быть, нильский крокодил бабушку проглотит. Или змея анаконда — но далеко не всякая. А вот обыкновенному, даже очень большому волку, это не под силу, если на самом деле он внутри не пустой, а там сидит какое-то человекообразное существо и высовывает наружу ручку за маминым пирожком.

— Все! — сказала Баба-яга, вытирая губы грязным платком, который вытащила из кармана юбки. — Я полетела искать Красную Шапочку.

— Слушай, — ответил детский голосок из волка. — А может, обойдемся бабушкой? Ты прилетишь к ним домой и скажешь ее мамаше: «Отдай мне товар! А то Золушке не жить на свете!»

— Нет уж, лучше ты сам приходи к ее мамаше — а то она в меня кастрюлей запустит!

Лидочка давилась от смеха. Негодяи, которые задумали такое злодейство, боялись Лидочкину маму — самую безобидную маму на свете!

Смешно-то, смешно, но где бабушка? А должна ли она, Лидочка, бояться Серого волка? И что нужно этим злодеям в лесу?

Пожалуй, лучше всего возвратиться домой и рассказать обо всем маме. Она придумает, как помочь бабушке.

Решив так, Лидочка побежала через лес.

В одном месте ей пришлось отпрыгнуть в сторону и спрятаться в кустах, потому что ее обогнала странная пара: Серый волк, бегущий совсем не по-волчьи, и Баба-яга, которая кое-как летела над ним в треснувшей ступе.

Как только погоня исчезла из глаз, Красная Шапочка побежала дальше, но вскоре ей снова пришлось остановиться. Впереди раздались крики.

Осторожно выглянув из-за соснового ствола, Красная Шапочка увидела, как Баба-яга носится по поляне вокруг своей разрушенной избушки, за ней бегает черный кот и летает черный ворон. И вся эта компания кричит, перебивая друг дружку.

— Это кто сделал? — кричала Баба-яга. — Кто разрушил мою крепость? Дом моих славных предков? Кто предательски напал, когда меня не было дома? Где была охрана? Чем она занималась?

— Это все она! — пытался объясниться черный кот. — Она ка-ак навалится!

— Кто?

— Это Красная Шапочка! — отвечал ворон. — Она как стукнет — и притом совершенно неожиданно.

— Предательски! — мяукнул кот.

— Из-за угла! — каркнул ворон.

— И что, голыми руками? — удивилась Баба-яга. Она вылезла из ступы и заковыляла вокруг руин своей избушки.

— Их целая компания была! — закричал черный кот.

— У нее пушка была! — закаркал ворон.

— Ой, моя бедная избушечка! — причитала Баба-яга. — Ой, мое сокровище! Мои славные предки положили все силы и средства, чтобы соорудить это чудо архитектуры, эту вавилонскую башню, эту египетскую пирамиду… Она вознеслась своими шпилями выше облаков и доставала золотой крышей до самого солнца. О, славные тени деды-яги, прабабки-яги, прапрабабки-яги — где вы! Обрушьте на голову этой негодяйки все свои страшные проклятия!

Тут Баба-яга устала кричать и бегать по полянке и уселась на сундук.

— Рассказывай, — приказала она хрипло коту, — как дело было?

— Она ей велела — повернись, велела, к лесу задом, а ко мне передом.

— Хулиганка! — крикнул ворон.

— А изба?

— А изба стала было поворачиваться, а я ей приказал: «Не смей вертеться, когда хозяйки нет дома!»

— Молодец. А она?

— А она сверху повернулась, а снизу не повернулась. Вот и рассыпалась.

— Значит, это ты виноват, что под руку избушке говорил!

— Он! — закричал ворон. — Он самый.

Баба-яга кинулась было за котом, да, видно, возраст не тот, и резвости не хватило. Кот вскарабкался на сосну, по дороге наподдал лапой ворону, который хотел его схватить, и закричал сверху:

— Твою избушку давно ремонтировать пора! Если бы ветер посильнее подул, она бы и без Красной Шапочки рассыпалась.

Эти невежливые слова настолько разозлили Бабу-ягу, что она ударила костяной ногой ближайший к ней предмет, а ближайшим предметом оказался сундук. Сундук опрокинулся, из него вывалились рога и копыта серого быка, и Серый волк, который до того смотрел на этот скандал спокойно, страшно рассердился и тоже начал кричать.

— Ты зачем раскидываешь улики по всему лесу! — кричал он.

— Это не улики, а рога! — кричал кот, который не знал, что значит слово «улика». — Мы одного быка съели, вот от него и остались только рожки да ножки.

— Это кто же быка съел? — спросила сорока, сидевшая на верхней ветке сосны — подальше от сражения.

— Я сам съел, лично! — заявил кот. — Догнал, растерзал и съел.

Сорока захохотала, все думали, что Баба-яга рассердится, а Баба-яга вместо этого сказала:

— Молодец, мой котик, сильный, умненький, быков кушает. Он у меня часто быков кушает. А иногда и медведя задерет!

— Ой! — испугался ворон.

— А на днях, говорят, ездил в Африку и там слона скушал, правда, котик?

— Скушал, скушал! — Кот пошел по поляне, высоко подняв облезлый хвост. — А кто такой слон?

— Это крыса, только с длинным носом, — сказал тонкий голосок изнутри волка.

Красная Шапочка, которая следила за всей этой сценой из кустов, заметила, что ни кот, ни ворон совсем не боятся Серого волка. Значит, они отлично знают, что этот волк ненастоящий. И у нее уже не оставалось никаких сомнений, что вся эта компания зарезала быка, а из его шкуры сшила чучело волка, засунула в чучело неизвестного Лидочке негодяя… Но зачем, зачем? И где же бабушка? Загадка оставалась неразгаданной.

Поэтому Красная Шапочка не стала ждать, пока злодеи выяснят отношения, а побежала скорее домой, чтобы предупредить маму и позвать на помощь.

Но не тут-то было! Черный ворон увидел ее и полетел низко, норовя ее клюнуть, кот догнал и прыгал вокруг, чтобы исцарапать, — хорошо еще, ступа Бабы-яги была в неисправности и не могла лететь как следует. Иногда она взмывала над вершинами деревьев, и тогда до Лидочки доносился вопль:

— Догоню! Я вижу тебя, разрушительница домов! Хулиганка!

Недалеко от развилки, за которой начиналась широкая дорога к городу, стояла цветущая яблоня. Именно к ней и подбежала Лидочка.

— Яблонька, а яблонька! — взмолилась она. — Спрячь меня от погони!

— Видишь ли, — ответила яблонька, — ветви мои гнутся от тяжелого груза яблок, и некому сорвать их. Вот сорвешь с меня яблоки, укрою тебя от погони.

— Яблонька-яблонька, — сказала тогда Красная Шапочка. — Но ведь сейчас всего-навсего май месяц, и яблок на тебе нет, а есть только цветы, которые рвать нельзя, потому что именно из них и получаются яблоки.

— Если нет яблок, то тогда тебе нечего рвать, — сказала яблоня, — а бесплатно я никого не укрываю. А то укроешь, а они за это все ветки обломают.

Больше Лидочке некогда было спорить с яблонькой, которая совсем не умела думать, но неподалеку она увидела между корней гигантской сосны дверь в подземное жилище гномов.

— Простите! — закричала она, стучась в дверь. — Вы не спрячете меня от погони?

В двери приоткрылся «глазок», и оттуда выглянула добрая гномиха, которая много раз бывала у Лидочки в гостях, да и сама любила угостить Красную Шапочку.

— Прости, Красная Шапочка, — сказала она. — Но, как всем известно, за тобой гонятся очень страшные звери. Серый волк и злая Баба-яга со своей бандой.

— Но если ты меня спрячешь, они же не будут об этом знать.

— Если такие сильные хулиганы гонятся за тобой, значит, ты виновата. Не надо было разрушать избушку Бабы-яги, не надо было хулиганить!

— Ты только подумай, ну как я могла разрушить чужой дом?!

Но гномиха не стала слушать. Она только добавила:

— И бабушку твою, наверное, скушали за дело. Серый волк зря никого кушать не будет.

— Да это не Серый волк, а только бычья шкура с приделанными зубами!

Но гномиха уже не слушала Лидочку, а погоня между тем настигла ее.

Красная Шапочка подумала, что ей пришел конец, но тут она увидела, что по дороге, поднимая пыль, скачет ее дальний родственник герцог Синяя Борода. Разумеется, отношения у нее с этим родственником были не очень хорошие, потому что он когда-то задушил мачеху Золушки. Но говорят, что мачеха была сама виновата, что полезла в комнату, где лежали трупы других семи задушенных жен Синей Бороды. Герцог Синяя Борода всегда считал, что сделал для Красной Шапочки доброе дело. Вот и сейчас, увидев ее, он закричал, перекрывая басом стук копыт своего тяжелого коня:

— Кого я вижу! Красная Шапочка! Ты помнишь, что я отомстил за беды и унижения твоей бабушки?

— Дядя Синяя Борода, — взмолилась Красная Шапочка, которая задыхалась от быстрого бега. — Спасите меня!

— Разумеется! — откликнулся небольшого роста чернобородый герцог. — Сейчас мы с тобой разгоним негодяев, которые осмелились поднять руку на правнучку моей покойной супруги, так трагически погибшей от моих собственных рук.

Серый волк и Баба-яга остановились, не смея приблизиться к герцогу. Но Бабе-яге, видно, очень жалко было расставаться с добычей, и поэтому она заговорила сладким голосом:

— Господин великий герцог Синяя Борода, разрешите к вам обратиться с вопросом, прежде чем вы наведете здесь справедливость и накажете виноватых.

— Говори, — откликнулся герцог, — все равно спешить некуда.

— Эта известная вам Красная Шапочка воспитывалась в очень дурной семье, — сообщила Баба-яга, низко кланяясь Синей Бороде. — Вы лучше всех знаете, что это за семейка!

— К сожалению, это правда, — ответил Синяя Борода. — Продолжайте, уважаемая Баба-яга.

— Яблоко, как известно, от яблони недалеко падает. И если мачеха ее бабушки вынудила вас ее задушить…

— Ах, к сожалению, так и случилось, — вздохнул герцог Синяя Борода. — Суд признал, что я этого не желал. Я нечаянно разгневался.

— Так вот, эта Красная Шапочка поступила еще хуже — она сначала разрушила мой дом и лишила меня крова!..

— Это правда! — замяукал черный кот.

— Это так! Это так! — закричал ворон.

А волк только зарычал.

— Ужасно! — воскликнул герцог.

— Это еще не все! — сообщила Баба-яга. — Красная Шапочка съела свою бабушку, известную вам Золушку.

— Съела?

— Живьем! — подтвердил волк.

— Ни одной косточки не оставила! — добавил черный кот.

— Я сейчас упаду в обморок от отвращения! — сказал на это герцог Синяя Борода и бухнулся на землю полежать в обмороке, а на самом деле — чтобы не вмешиваться в эту сложную историю: неизвестно еще, кто кого съел, начнешь за кого-то заступаться, а потом тебе самому влетит. К тому же Синяя Борода очень боялся снова попасть в суд — судья его строго предупредил, что если он задушит еще хоть одну жену, его сурово накажут. Так что он уже несколько лет не женился, сам себе готовил супы и жарил мясо и, за неимением жен, передушил всех своих кухарок.

— Ну, теперь ты от нас не уйдешь! — закричал Серый волк, но Красной Шапочки нигде не было видно.

Пока они глядели на то, как Синяя Борода бухается в обморок, она исчезла.

В то время, когда происходили все эти события, по лесу и по всему сказочному царству уже разнеслись слухи, что такая невинная на вид Красная Шапочка разрушила до основания домик бедной старушки пенсионерки Бабы-яги, потом пришла к своей бабушке и ее съела. А теперь гоняется по лесу за Серым волком, чтобы его обвинить в этом страшном преступлении и, может быть, тоже съесть. Некоторые рассказывали также, что Красная Шапочка напала на герцога Синяя Борода и отомстила ему за смерть Золушкиной мачехи. Если кто не верит, может пройти к перекрестку лесных дорог и посмотреть на герцога, который лежит там бездыханный.

Разумеется, Красная Шапочка об этом еще не знала, потому что она спряталась в подвернувшейся кротовьей норе, где было очень тесно и холодно, но, к сожалению, в тот момент у нее не было выбора.

— Ах, кто к нам пожаловал! — прошелестел гладкий толстый крот, надевая очки с очень толстыми стеклами, чтобы разглядеть, кто к нему пожаловал. — Неужели это ты, Красная Шапочка?

— Извините, что я пришла без приглашения, — сказала Красная Шапочка, — но меня преследуют, а я ни в чем не виновата.

— Как же, как же, — ответил лоснящийся и очень богатый крот. — Только что мне рассказал дождевой червяк, что ты там натворила. Мне совсем не жалко Бабу-ягу, у которой ты разрушила дом и оторвала ногу, и тем более я не жалею Синюю Бороду, которому ты выщипала бороду до последнего волоска, но кушать собственную бабушку — это слишком.

— Неужели об этом так рассказывают? — огорчилась Красная Шапочка. — Даю вам слово, это почти все неправда.

— Но что-то правда?

— Только про дом Бабы-яги.

— Ты разрушила дом?

— Нечаянно…

Крот чуть отполз назад, отгребая землю лапами, как лопатами.

— Дорогая Красная Шапочка, — сказал крот. — Я давно хотел на тебе жениться и всегда думал: ах, какая красивая и мягкая девочка ходит по улице, то-то мне будет тепло с ней спать под землей! Но тут я узнаю, что ты вовсе не Красная Шапочка, а Кровавая Шапочка! Вот именно! Кровавая Шапочка! Ты убила свою бабушку! Ты разрушаешь города и страны! Я очень прошу тебя — уйди и не угрожай моей драгоценной жизни. Потому что человек, совершивший одно преступление, обязательно совершит еще десять.

— Уважаемый крот, — ответила Лидочка, — я тебе не верю. Не такой ты глупенький, чтобы поверить, что я могла разрушить дом Бабы-яги…

— Не знаю, — глубокомысленно ответил крот, — нынешние дети так распустились, что могут разрушить и крепость.

— Ты не веришь, что я скушала собственную бабушку, — продолжала Красная Шапочка. — Но ты на самом деле боишься Серого волка и Бабу-ягу, которые за мной гонятся. Тебе стыдно признаться, что ты готов выгнать на растерзание убийцам маленькую девочку, вот и придумываешь про меня страшные истории.

— Уйди, Кровавая Шапочка! — завопил тогда крот, зажмурив и без того малюсенькие подслеповатые глазки.

И он начал когтями выпихивать ее наружу.

Лидочка снова оказалась наверху. И не успела она отряхнуть измазанное землей платье, как из норы высунулась острая усатая морда крота, который завопил басом:

— Держите ее! Кровавая Шапочка здесь! Она только что пыталась меня убить и ограбить!

Преследователи Красной Шапочки были неподалеку, и той пришлось со всех ног мчаться в лес, удивляясь тому, как странно ведут себя люди и звери, которые еще вчера к ней так хорошо относились.

Лидочка мчалась по лесу, ветви цеплялись за ее платье, сучья ломались под ногами, а корни высовывались из земли, чтобы она о них споткнулась.

Вдруг спереди послышался хруст ветвей, и Лидочка даже остановилась в страхе, что ее обогнал Серый волк.

Но, к счастью, это оказались медведи. Хоть и не друзья, но уж не дадут в обиду Бабе-яге и волку.

— Как я рада, что вас встретила, — сказала Красная Шапочка. — Проводите меня, пожалуйста, до дома. Я вас медом угощу. Папа целую бочку привез из Башкирии.

— Целую бочку! — ухнул от радости старый медведь. — Пошли, пошли, никто не посмеет тебя тронуть.

Только Лидочка вздохнула с облегчением, что все ее несчастья позади, как услышала голос медведицы:

— Топтыгин, а ты о своих детях подумал?

— Подумал, подумал, — ответил добродушно Мишка, — им тоже меда хватит. Я всего не съем.

— Дурачье, — рассердилась медведица. — Я не про мед, а про детей наших. Знаешь ли ты, кого ты хочешь защищать? Или тебе неведомо, о чем весь лес говорит, кричит, чирикает и перешептывается?

— А что?

— А то, что ты имеешь дело с известной хулиганкой и бандиткой Красной Шапочкой, которая сначала сожрала свою бабусю, а потом разломала дом Бабы-яги, оставив ее бездомной, убила Синюю Бороду, напала на Серого волка и чуть не задушила добрейшего крота.

И про крота они уже успели сочинить, с горечью подумала Лида.

— Ой-ой-ой-ой! — заревел медведь. — Неужели это робкое маленькое создание — на самом деле такое чудовище?

— В народе ее называют Кровавой Шапочкой, — сказала медведица, а медвежата, отчаянно ворча, умчались в чащу.

— Но ведь вы знаете, что это неправда! — воскликнула Лида. — Я не могу съесть любимую бабушку, я не могу сломать чужой дом!

— Раз люди говорят, значит, можешь, — ответила медведица, взяла мужа за лапу и потащила в чащу.

Хотя тот оборачивался и облизывался: ему очень хотелось меда, и он не очень верил в злодейство Красной Шапочки.

В полном отчаянии Красная Шапочка прошла еще несколько шагов и присела на пенек. До города идти еще далеко — а по всему видно, что все в сказочном царстве уже знают, что она натворила. Но самое странное для Красной Шапочки было то, что поверить в ее страшные преступления было невозможно, а тем не менее все верили.

— Не верят они, — раздался ласковый голосок совсем рядом, — не верят, но делают вид, что верят.

Лидочка обернулась и увидела лису.

Лиса спокойно сидела рядом, вовсе не боялась Лидочку и даже улыбалась, показывая белые острые зубки.

— Но почему? — взмолилась Лидочка. — У меня же несчастье! Мне надо как можно скорее домой! Почему ко мне так относятся? Неужели кто-то поверил этой клевете?

— А кто клевещет? — спросила лисичка-сестричка. — Кто рассказывает о тебе небылицы? Хомяки? Гномы? Муравьишки? Нет — про тебя рассказывают всем известные негодяи, с которыми лучше не связываться. Пока они гадили людям поодиночке, их еще можно было терпеть, а тут они объединились. Так что лучше и нам всем отвернуться от Красной Шапочки, пускай сама выпутывается, как может. Мы ни при чем! Мы хотели как лучше!

— Неужели все такие трусы?

— Почему уж такие? Подумай — ведь у каждого есть свои дети, свой дом, свои планы, свои прогулки по лесу… А вдруг Серый волк будет недоволен?

— Лисичка, ты мне говоришь неправду, — сказала Лидочка. — Только я не совсем понимаю почему. Разве Серый волк — это настоящий Серый волк? Я же видела настоящего Серого волка, он в три раза меньше этого и вовсе не такой злобный. Он никогда не ел человеческих бабушек, я даже с ним здороваюсь, когда встречаюсь на тропинке. Ведь я не кролик и не суслик.

— Ах, как ты права, Лидочка! — Лиса поднялась и замахала пушистым хвостом. — Конечно же, это не простой волк, конечно же, это особенный и страшный волк, от которого нет пощады. Стали бы мы так себя вести, если бы это был обыкновенный волк, — никогда! Мы себя ведем так, потому что это особенный волк! Уж-жасный волк!

— Но он не настоящий!

Лидочка обернулась, а лисицы и след простыл. Только трава чуть задрожала. Не захотела лисица говорить честно.

Лидочка добежала дальше лесом до самых окраин города, и тут ей пришлось выйти на открытое место. Она к тому времени уже так устала и переволновалась за судьбу бабушки, что как-то забыла о погоне.

Она брела по пыльной дороге — шапочка набекрень, платье изорвано и измазано сажей и грязью.

И все же старый толстый Аладдин, который ехал из города на арбе, запряженной верблюдом и нагруженной коврами, которые он продавал в городе, узнал ее издали, остановил повозку и, спрыгнув на землю, спросил:

— О, великий аллах! Что случилось с моей маленькой подружкой, светом моих очей, самой великой в мире шахматисткой?

Красная Шапочка бросилась к нему на грудь, она говорила бессвязно, обливаясь слезами:

— Аладдинчик, дорогой! Ты не представляешь! Какое несчастье…

— Спокойно, — сказал Аладдин. — Может быть, я и не такой молодой и шустрый, как когда-то, но я никогда не предавал моих друзей. Ты можешь быть за мной как за каменной стеной.

Его верблюд кивнул головой и плюнул так далеко, что сшиб плевком черного ворона, который как раз поднялся с ближайшего дуба, чтобы получше разглядеть, с кем разговаривает Красная Шапочка.

Плача, Лидочка поведала Аладдину про то, как разрушился дом Бабы-яги, как Серый волк съел или куда-то спрятал бабушку Золушку, как ей пришлось спасаться и как ей никто не верит.

— Все нормально, — сказал Аладдин. — Влезай на повозку, разворачиваемся и едем к тебе домой. Там вместе подумаем, как освободить бабусю, с которой я танцевал еще в молодости.

Красная Шапочка будто лимонада напилась — такое наступило облегчение. Она протянула руку, Аладдин ловко посадил ее рядом с собой, и верблюд повернул обратно к городу, стены которого возвышались совсем рядом.

— Значит, говоришь, крот обозвал тебя…

— Кровавой Шапочкой!

— Ах, какая славная шутка! За эту шутку я его выкопаю из земли, клянусь тенью моего дяди Хасана, и сделаю из него славную шапку!

Аладдин еще продолжал смеяться, когда они подъехали к мосту через ров, который окружал город.

Мост был поднят.

— Эй, лентяи и бездельники! — крикнул Аладдин. — Опустите мост! Еще не вечер!

Ворота в город приоткрылись, и знакомый Лидочке стражник Грицько ответил:

— Ворота закрыты по приказу короля.

— Это что еще за приказ?

— А тот приказ, по которому запрещен доступ в наше славное королевство известной преступнице и убийце своей бабушки, разрушительнице очагов одиноких старушек по имени Кровавая Шапочка.

— Не Кровавая, а Красная! — закричала в отчаянии Лидочка. — Дядя Грицько, неужели ты меня не помнишь?

— Тебя-то я помню и маму твою, Спящую красавицу, сам пытался поцеловать, да не был удостоен, и папу вашего Синдбада очень уважаю, но в город вас не пущу из-за того, какая вы страшная преступница.

— Да что ты несешь! — возмутился Аладдин. — Сейчас мы тебя на пенсию отправим. А ну-ка, мой верблюд, разгонись, перепрыгни через ров и снеси эти проклятые ворота!

— Я бы рад, — сказал верблюд, — но посмею напомнить тебе, мой повелитель, что нам в этом городе еще торговать и торговать. А что, если эта девочка и на самом деле людоедка? А мы ее защищаем и даже нападаем на охрану? Кто нас пустит сюда в следующий раз? Где будут наши доходы?

Пока верблюд говорил эту разумную и осторожную речь, железные двери в город захлопнулись, и стало ясно, что Аладдину никогда их не пробить.

— Может быть, ты в самом деле оставишь меня? — вздохнула Лидочка. — Тебе в самом деле лучше не портить репутацию.

И тогда толстый и совсем уже немолодой дядя Аладдин, торговец коврами из города Исфагана, сказал так:

— Может быть, я уже не тот нищий сорванец, которому когда-то на улицах Багдада досталась случайно волшебная медная лампа, в которой скрывался всесильный джинн, и, может быть, я совсем не тот смелый мальчишка, который вместе с глупым джинном пережил столько приключений. Но я должен сказать тебе, всем ведьмам и волкам всего мира: самое дорогое на свете — это дружба.

— Какая может быть дружба между персидским торговцем и русской девчонкой? — закричала Баба-яга, которая тем временем уже подобралась к ним совсем близко. — Хватит, надружились вдоволь! Теперь каждый сам за себя! Я даже черного кота уже проверила — достаточно ли он русский!

— А если бы был персидский? — спросил Аладдин, очень удивившись.

— Тогда бы я его повесила.

— С тобой все ясно, нечисть лесная, — сказал Аладдин. — А ты, Серый волк, зачем залез в эту компанию?

Но Серый волк ничего не ответил и только погрозил Аладдину лапой в рукавице.

— Это тот самый волк, который говорит, что проглотил мою бабушку, — сказала Лидочка, она была очень благодарна Аладдину за верность.

— Вот я сейчас ему покажу! — рассердился Аладдин и спрыгнул с повозки.

Громадный волк, который был ростом с Аладдина, начал неуверенно отступать перед торговцем коврами, и, может быть, вся история закончилась бы благополучно, но Баба-яга прицелилась и с такой силой запустила клюкой, что угодила Аладдину в темечко, и тот упал и протянул ноги.

— Ах, старуха, ну зачем ты это сделала! — заплакала Лидочка.

— А затем, чтобы вас всех изничтожить.

Лидочка была ужасно расстроена. Она склонилась над Аладдином. Он дышал, но на голове у него была рана, и из нее лилась кровь.

— Скорее! — закричала Лидочка. — Откройте ворота, помогите мне внести в город Аладдина! Ему нужен доктор!

Она умоляюще смотрела на своих врагов, хоть и не ждала от них пощады.

— Вы можете потом сделать со мной, что захотите, но сначала мы должны позаботиться об Аладдине. Я вас умоляю.

И, к ее удивлению, Баба-яга перемигнулась с Серым волком и сказала:

— Почему же не помочь Аладдину, на которого нападала страшная разбойница Кровавая Шапочка и чуть его не убила? А ну, Грицько, отворяй ворота, дай нам изуродованного купца пронести.

После некоторых уговоров Грицько согласился отворить ворота, но сам отступил в свою будку, а наружу высунул только конец копья — так опасался Лидочки.

Совместными усилиями они донесли раненого Аладдина до дома Спящей красавицы, и Лидочка обратила внимание на то, как все люди прячутся в дома, закрывают окна, запирают ставни и по городу прокатывается шепот:

— Идет девочка — убийца и разрушительница! Берегитесь этого юного чудовища.

Мама, конечно, ничего об этих ужасах не знала, но она была женщиной осторожной — мало ли какие разбойники могут забраться в город! Поэтому она сначала откинула «глазок» двери и поглядела в него.

Серый волк и Баба-яга вытолкнули вперед Красную Шапочку, и та сказала:

— Мама, скорей открывай, Аладдину плохо!

Мама ахнула и сразу открыла дверь.

К ее удивлению, Серый волк и Баба-яга, которые вместе с Красной Шапочкой несли потерявшего сознание Аладдина, кинулись вперед, сбили маму с ног и ворвались в дом.

А у ворот остались лишь Лидочка, мама, верблюд и Аладдин, который лежал на земле без сознания.

— Что случилось? — спросила мама.

Вдвоем — верблюд помочь ничем не мог — мама с Лидочкой долго затаскивали бесчувственного Аладдина в гостиную и наконец уложили на диван. Они очень устали, а мама притом всхлипывала, боясь, что Аладдинчик умрет. Она сидела рядом, не выпуская его руки, — а вдруг пульс прервется и сердце остановится?

Но вот Аладдин тихо застонал и открыл глаза.

— Где я? Что со мной? — спросил он тихим голосом.

И тут, обведя взором своих друзей, он вспомнил, что произошло, и даже попытался вскочить, чтобы навести порядок. Но не смог — слишком был для этого слаб. Он снова откинулся на подушку.

— Ты не умрешь, Аладдинчик? — спросила мама, которая так дружила с Аладдином, когда они были подростками.

— И не мечтай.

Аладдин попытался улыбнуться, но тут же улыбка покинула его лицо, потому что он услышал шум и голоса, которые доносились из подвалов, где хранились товары, которые привозил из своих путешествий Синдбад-мореход.

— Кто там? Неужели Синдбад вернулся?

— Мыши, наверное, — ответила мама.

— Нет, не мыши, — сказала Красная Шапочка. — Это наши враги. Они даже согласились помочь отнести тебя к нам в дом, чтобы сюда проникнуть. Я думаю, что этому волку с самого начала что-то было нужно у нас.

— Правильно говоришь, девочка, — сказал Аладдин. — Подумай, Спящая красавица, не привозил ли Синдбад из последнего путешествия каких-нибудь особенно ценных товаров? Ради которых они пошли бы на то, чтобы захватить в заложники твою маму?

— Ах, не может быть! — воскликнула мама и упала в обморок.

Поэтому вместо того, чтобы разрешить эту тайну, пришлось искать нюхательные соли и давать маме.

— Я помню, — сказала мама, придя в себя, — я вспомнила!

— Только тише! — предупредил Аладдин.

— Когда мой Синдбадик уезжал в последнее плавание, он сказал, чтобы я особенно берегла шкатулку, которую он приобрел для Карабаса-Барабаса.

Лидочке показалось, что штора шелохнулась. Она посмотрела туда — нет, все неподвижно.

— Может быть, они охотятся именно за этой шкатулкой? — сказал Аладдин. — Умоляю тебя, спрячь ее как следует.

— А она спрятана как следует, — сказала мама. — Она лежит за плитой на кухне, чтобы никто не догадался…

— Мама! — закричала Лидочка. — Только не вслух! Они могут услышать!

Но было поздно. Со страшным хохотом из-за портьеры выскочили черный кот и Баба-яга и пронеслись через комнату к лестнице вниз, на кухню.

— Скорее, остановите их! — приказал Аладдин.

Но останавливать их было некому — Аладдин все еще лежал на диване. Лидочка с мамой были слабее нападавших, а верблюд как застрял в дверях, так и стоял, вздыхая.

— Наверное, лучше вам пока спрятаться, — сказал Аладдин. — А то они вернутся…

— А тебя оставить здесь? — обиделась мама.

— А что им от меня нужно? Ничего. А от тебя…

Аладдин не успел договорить, потому что дверь, ведущая на кухню, распахнулась и оттуда выскочила вся компания разбойников: Баба-яга, черный кот и Серый волк.

Баба-яга несла в руках небольшую, но увесистую шкатулку.

— Ну, — сказала она от двери, — подавай сюда ключи, да поскорее.

— Какие такие ключи? — пропела мама и так мягко и округло повела руками, что все даже залюбовались.

За красоту и мягкость движений маму не раз приглашали выступать с танцами даже перед самим герцогом Бургундии и халифом Багдада. Но мама наотрез отказывалась, хотя бы потому, что была по происхождению принцессой, а не артисткой.

— Ключи от шкатулки, где тайна лежит! — приказал кот.

— Мне Синдбад никогда ничего о ключах не рассказывал, — ответила мама. — Может быть, вам лучше подождать, пока он вернется, и спросить у него, если вам так уж понадобилась чужая шкатулка?

— Молчать! — закричал Серый волк. Он закричал страшным басом, но когда попытался еще раз так же закричать — то получился детский голосок.

Это очень удивило Аладдина, он даже приподнялся на локте, внимательно рассматривая Серого волка-гиганта.

— А теперь слушай меня внимательно! — сказала скрипучим голосом Баба-яга, которая была главной в этой бандитской компании. — Мы не зря начали с того, что схватили и проглотили твою мамашу Золушку.

— Освободите ее немедленно! — приказала мама. — А то вам будет плохо.

— Помолчи. Ничего с твоей мамашей не случится, — сказала Баба-яга, — полежит в желудке и выйдет.

— А как же желудочный сок? — спросила Лидочка, которая, в отличие от всех остальных, училась в школе и знала, что желудочный сок очень едкий и растворяет все, что попадает в желудок.

— Мы хотели взять в заложницы и твою дочку Красную Шапочку, — продолжала Баба-яга. — Но из этого сразу ничего не вышло. Зато теперь у нас в плену вся ваша семейка. Так слушай: мне ничего от вас не нужно, и вы все получите свободу в тот момент, когда отдадите нам ключик от шкатулки.

— Я не знаю, где ключик, — произнесла мама, и Аладдин сказал:

— Правильно. Главное, не поддавайся бандитам. Бандиты всегда рассчитывают на то, что люди их боятся. А если бандитов не бояться, они — самые главные трусы. Скоро прибегут соседи, придет городская стража, сам король узнает о безобразиях, которые здесь творятся.

В ответ на слова Аладдина злодеи расхохотались.

— Еще чего не хватало! — закричал черный кот. — Только они и ждут, как бы вам помочь! Ты что думаешь, мы зря всем рассказываем, что Красная Шапочка на самом деле Кровавая Шапочка, что она скушала свою бабушку?…

— Слышали, слышали, только мало кто поверит в эту чепуху. А кто поверит — тому станет стыдно.

— Когда ему станет стыдно, вам уже будет все равно, — сказала Баба-яга. — Пока что все верят нам. Люди всегда верят в дурное. Если сказать, что ты вынесла из огня ребенка, они даже глазом не поведут, а если сказать, что ты ребенка в огонь кинула, все поверят. Такие вот вы люди — трусливые, доверчивые и глупые.

— Ну уж по крайней мере Аладдина вы трусливым не назовете! — сказала Красная Шапочка.

— Он дурак, — отрезал ворон и закаркал, но в своем восторге он слишком близко подлетел к верблюду, который застрял в дверях, и верблюд с такой силой наподдал ему ногой, что ворон разбил задом окно, вылетел наружу, пролетел через весь город и уцепился клювом за самую верхушку шпиля королевского замка.

Только на второй день Баба-яга отыскала своего любимца, потому что узнать его было невозможно — городские птицы, которые не выносили ведьминого ворона, выщипали у него все перья, и больше всего он стал похож на голую курицу.

— Сначала мы замучаем до смерти бабушку Золушку, — сказал тогда Серый волк.

— А где она? — спросила Красная Шапочка.

— Она там, где ей положено быть, — в животе у Серого волка, и если вы не верите…

— Конечно, не верим, самозванец! — воскликнула Лидочка. — Ты сам не волк, а кто-то мелкий в волчьей бычьей шкуре с приделанными волчьими зубами.

— Вот только не надо догадок, — сказал волк, — не люблю этих шарад и кроссвордов. Вы мне не верите, а я вам сейчас докажу.

Наступила тишина, тело волка начало содрогаться, там внутри кто-то шевелился. Потом вдруг раздался плачущий голос:

— Ой, как больно! Прекрати сейчас же!

— Это голос бабушки! — испугалась Лидочка. — Значит, он на самом деле ее съел.

— Мы слов на ветер не бросаем! — откликнулась Баба-яга.

— Сейчас я тебя замучаю! — глухо донесся голос волка или того, кто в волке таился.

Лидочка не выдержала — она кинулась к волку и принялась колотить его кулачками по жесткой шкуре, но Баба-яга ловко подцепила ее клюкой и отбросила в сторону, притом воскликнув, обращаясь к маме:

— Отдашь ключ от шкатулки или нет?

— Не отдавай! — закричал Аладдин. — Сейчас я до них доберусь!

Но мама уже поняла, что Аладдин не помощник. Она подбежала к столику у своей хрустальной кровати, открыла хрустальный ящик и достала оттуда хрустальный ключик — его оставлял ее муж Синдбад, когда уезжал в далекие плавания.

— Давай сюда! — закричала Баба-яга.

— Нет, сначала освободите бабушку!

— Не тебе с нами торговаться, — сказала Баба-яга. — Ты в наших руках. А ну, ключ сюда!

Лидочка заплакала от бессилия. Самое обидное, когда унижают твою маму и мучают твою бабушку, а ты ничего не можешь поделать. Аладдин пытался подняться, но силы оставили его, и он упал, потеряв сознание. Может, и лучше для него — хоть он не мучился. Но ужасно пришлось верблюду, который мечтал добраться до врагов, однако с каждым движением все сильнее заклинивался в дверях — ни туда ни сюда — и мог только плеваться.

Баба-яга вырвала у мамы хрустальный ключик и поставила шкатулку на столик.

Она открыла шкатулку и, покопавшись в деньгах и драгоценностях, что хранились там, вытащила небольшой кожаный мешочек.

— Ура! — закричала Баба-яга. — Наша взяла.

— Помоги вылезти! — послышался голос изнутри волка.

Не выпуская мешочка, Баба-яга отстегнула крючок под горлом у волка, и шкура распалась на две половинки. Конечно же, это была бычья шкура, только искусно переделанная под волчью.

И глазам наших героев предстало удивительное зрелище. На шкуре стоял всем известный городской шалун и пройдоха, бездельник и прогульщик по прозвищу Мальчик-с-пальчик. А рядом с ним был мешок, который шевелился и изнутри которого доносились стоны.

Лидочка сразу все сообразила. Она кинулась к мешку и с трудом развязала его. Еле живая, поднялась на ноги скрюченная в мешке бабушка Лидочки — сохранившая следы былой красоты и элегантности пожилая Золушка.

Лида кинулась ее обнимать, мама тоже кинулась ее обнимать, и они наперебой спрашивали бабушку:

— Ты жива? Они тебе ничего не сломали? Они ничего у тебя не отъели?

Словно бабушка сидела в самом настоящем Сером волке и на нее действовал едкий желудочный сок.

Пока бабушка, дочка и внучка обнимались и рассказывали друг дружке о своих переживаниях, Мальчик-с-пальчик и Баба-яга отбежали в угол и развязали кожаный мешочек. Ссорясь и ругаясь, они разделили белый порошок, который хранился в мешочке, и высыпали себе во рты. Они давились и бегали по комнате, ища, чем бы запить горький порошок. Но остальные не обращали на них внимания.

— Я сидела у накрытого стола, — стала рассказывать бабушка, словно ничего особенного и не произошло, — и вдруг услышала звонок в дверь. Я обрадовалась, потому что поняла, что пришла моя любимая внучка Красная Шапочка, хотя должна вам сказать, мои дорогие, что этот звонок в дверь напомнил мне тот случай в моей жизни, когда вслед за подобным же звонком вошел твой дедушка в виде юного и прекрасного принца, протягивая мне хрустальную туфельку и спрашивая мелодичным голосом: «Не вы ли будете та прекрасная незнакомка, которая так чудесно танцевала на нашем балу?»

— Погоди, бабушка, погоди! — умоляла ее Красная Шапочка. — Скажи, пожалуйста, не нужно ли вызвать доктора Айболита? Может быть, мне сбегать за ним? Ты же провела столько времени в заточении!

— Да, мне было очень тесно, темно и, главное, душно. Правда, мне в конце концов удалось просверлить ногтем дырочку в животе этого искусственного волка, но я не успела этой дырочкой воспользоваться, потому что меня уже освободили. Единственное, что меня утешало… дети, не отвлекайтесь, когда с вами разговаривает только что освобожденная из оков бабушка. Меня спасло то, что этот волк проглотил меня вместе с вязаньем и я почти кончила вязать тебе новую красную шапочку — пожалуйста, примерь ее…

Но на этот раз даже разговорчивой Золушке пришлось замолчать, потому что действие горького порошка, который сжевали бандиты, начало сказываться и, ко всеобщему удивлению, они все начали быстро расти.

— О-го-го! — гордо закричал Мальчик-с-пальчик — известный мелкий пакостник и хулиган.

Это он умудрился подложить в ухо одному джинну ручную гранату, и тот на две недели оглох, это он украл и съел все варенье, которое сварили гномы к их празднику, это он избил Дюймовочку так, что ее пришлось вести к доктору… Ах, как его не выносили все в городке и как хотели, чтобы его кто-то поскорее и подальше отвел бы в лес, но не находилось желающего вести в лес этого сорванца.

Но это уже был не Мальчик-с-пальчик, он превратился в мужчину среднего возраста… А еще минута — и голова его достала до потолка. Еще смешнее выглядело превращение Бабы-яги. Она сама-то увеличивалась, как и положено, но ее клюка и ступа остались обычными — она шарила ручищами по полу, искала свое добро, а найти ничего не могла.

Страшнее всех стал кот: как черная пантера, он напружинил свое мохнатое тело, улыбнулся зловещей улыбкой, и усы его стали похожи на турецкие сабли.

— Ну, что мы сделаем с этими ничтожествами? — спросил гадким голосом бывший Мальчик-с-пальчик, а теперь — Мальчик-с-бревно.

— Растопчем, — сказала Баба-яга.

— Разорвем и растерзаем! — завопил кот.

— Бегите! — воскликнул пришедший в себя Аладдин. — Они и в самом деле никого не пощадят!

Красную Шапочку и ее друзей спасло то, что бандиты продолжали увеличиваться и никак не могли привыкнуть к своим новым рукам и лапам. Как ни поведут в воздухе — все мимо!

Подхватив под мышки слабого еще Аладдина, Красная Шапочка и ее мама побежали к двери. За ними, прижимая к груди корзинку с вязаньем, спешила Золушка.

Они проскочили между ног верблюда, который закрывал собой дверь, и тот принялся отплевываться от Мальчика-с-бревно, который хотел догнать Красную Шапочку.

Но когда они все выбежали на улицу, то, оказывается, попали из огня в полымя.

Там их уже ждали городские стражники и толпа возмущенного народа.

— Вот, вот они, убийцы своей бабушки! — кричали люди.

— Вот она, Кровавая Шапочка!

— Поглядите, они и нашего доброго Аладдина искалечили!

— Тишина и спокойствие! — закричал старший стражник. — По повелению его величества короля я должен арестовать и отвести в тюрьму некую девочку Лиду по прозвищу Красная Шапочка за многие хулиганские преступления, в том числе за убийство ее родной бабушки…

В этом месте вся толпа зарыдала от ужаса. Раздавались крики: «В тюрьму ее! Исключить ее из школы!»

— И за многие другие преступления, еще хуже, чем первое…

На этих словах стражника вдруг большой каменный дом Синдбада-морехода зашатался, крыша рассыпалась, и оттуда появилась сначала макушка, а затем и вся голова обезумевшего от такого испытания Мальчика-с-бревно, а рядом с ним уже возникла отвратительная рожа Бабы-яги с торчащими во все стороны седыми патлами.

А когда дом окончательно развалился и толпе людей, прибежавших наказать Красную Шапочку, пришлось на большой скорости разбегаться во все стороны, то люди в ужасе увидели, что между гигантскими Бабой-ягой и Мальчиком-с-пальчик стоит пантера, или черный лев, или иной неизвестный хищный зверь ростом со слона и облизывается, словно готовится кинуться на людей и всех растерзать.

Лидочка и ее родственники тоже побежали прочь, потому что они понимали — им несдобровать в первую очередь.

И в этот момент сквозь крики людей и грохот падающего дома они услышали стук копыт и увидели, что навстречу им, спокойно разговаривая, едут Синдбад-мореход и его приятель Карабас-Барабас, хозяин городского зоопарка. Только я прошу не путать с тем Карабасом-Барабасом, о котором написано в сказках о приключениях Буратино или Пиноккио. На самом деле Карабас-Барабас — добрейший толстяк, у него в зверинце много разных зверей, в том числе черепаха Тортилла, раньше там жил и кот Базилио, но, к сожалению, он убежал, познакомившись с одной хорошенькой кошечкой из проезжавшего мимо цирка.

Синдбад-мореход первым увидел своих родных и соскочил с коня.

— Что случилось, что такое? Кто вас обидел? Кто ранил моего друга Аладдина?

— Кто посмел поднять руку на несчастных женщин?! — рассердился Карабас-Барабас.

— Я их пронзю шпагой! — закричал деревянный человечек Буратино, заместитель директора зоопарка по хозяйственной части и хороший друг Лидочки.

Мимо них пробегали перепуганные жители города, и стражники и кричали:

— Это все Кровавая Шапочка! Это она — страшная убийца.

И на это мудрый умненький деревянный человечек Буратино заметил:

— Сила негодяев не только в том, что они совершают мерзкие поступки, но и в том, что они кричат, что эти поступки совершили хорошие люди.

— А дураки им верят! — добавил верблюд Аладдина.

— Как же это случилось? — спросил Буратино.

— Они все это подстроили, чтобы добыть шкатулку, ключ от которой был у меня, — сказала мама. — Только я не знала, что в шкатулке.

— А в шкатулке было средство для того, чтобы увеличивать все живое в тысячу раз, — сказал Синдбад. — Я специально привез это средство из Сингапура для моего друга Карабаса. Но не успел отдать по назначению…

— Потому что я уезжал на свадьбу к девочке Мальвине, — сказал Карабас-Барабас.

— Я во всем виноват, — заплакал Буратино. — Я рассказал об этом средстве Мальчику-с-пальчик. Я сказал ему, что Карабас-Барабас строит специальный павильон в зоопарке для бабочек, мотыльков и божьих коровок, чтобы они стали громадными и люди могли ими любоваться… Мальчик-с-пальчик мне тогда ответил: вот бы мне стать таким большим, я бы тогда женился на великанше, стал бы царем всех великанов и завоевал весь мир…

— Все ясно, — вздохнул Синдбад. — Как я был легкомыслен, как же я не догадался, что подлая Баба-яга обязательно воспользуется этой идеей, чтобы стать сильным и страшным чудовищем…

— Вот вы где! — захохотал Мальчик-с-пальчик, увидев кучку маленьких людей. — Сейчас я вас растопчу.

— Нет, сначала я их растерзаю! — закричал кот.

— Погодите, погодите, я их сначала помучаю, — заявила Баба-яга.

Пока злодеи, нависавшие над людьми так, что закрывали половину неба, спорили, верблюд протянул губы к уху Аладдина и что-то прошептал.

— О, я глупый старый купец! — прошептал в ответ Аладдин.

Таясь за боком верблюда от врагов, он расстегнул суму и вытащил оттуда позеленевшую медную лампу. Он прошептал нужные слова, потер ее, как следовало, и в тот момент, когда Баба-яга уже протянула свою лапищу, чтобы схватить Лидочку, густой столб дыма поднялся над улицей и заставил Бабу-ягу отпрянуть.

Из столба дыма появился могучий джинн и прогремел недовольным голосом:

— Зачем ты побеспокоил меня, Аладдин? Мы же договорились с тобой, что я ухожу на пенсию.

— Прости меня, о повелитель злых духов! — воскликнул Аладдин, падая на колени. — Но случилось событие, которое заставило меня изменить слову. Если хочешь, казни меня, если хочешь, выслушай.

— Говори! — проревел джинн.

Он был страшен — ростом с двадцать этажей, темнокожий, голый и страшно зубастый.

— Нет, пускай он помолчит, — заявила Баба-яга, которая теперь немногим уступала джинну ростом. — Вы лучше, господин хороший, возвращайтесь в свою банку, продолжайте отдыхать, а мы тут без вас разберемся. Я вам как женщина советую.

Может быть, джинн и послушался бы Бабу-ягу, но он не выносил, когда ему давали советы женщины.

— Приказывай! — сказал он Аладдину.

— Я прошу тебя, чтобы все те, кого ты видишь вокруг себя, снова приняли свой прежний вид, в том числе и разрушенный дом Синдбада-морехода, и стали такими же, как прежде. И больше мне ничего не надо.

— И дворцов не надо строить, и голов не надо сносить?

— Ничего, мой друг.

— А потом снова на пенсию?

— А потом снова на пенсию.

— Быть по тому! — сказал джинн, и пока Баба-яга, Мальчик-с-пальчик и черный кот возвращались в свой прежний вид, он и сам уменьшился и залез в свой кувшин, а Аладдин заткнул его пробкой и положил на место в переметную суму на боку своего верблюда.

Баба-яга и Мальчик-с-пальчик не стали ждать выяснения отношений. Они с такой скоростью убежали из города, что Баба-яга забыла на площади свою треснутую ступу, и лишь верблюд успел наподдать ногой Мальчику-с-пальчик. А так как мальчик был маленьким, то его до сих пор так и не нашли.

Все вернулись домой к Синдбаду и устроили большой пир.

Король прислал специального придворного, чтобы тот извинился за поведение стражников и за то, что он сам, король, поверил такой гадкой клевете на Красную Шапочку.

А из следующего путешествия Синдбад-мореход привезет увеличительного порошка для Карабаса-Барабаса, и тогда, господа, — добро пожаловать в павильон гигантских бабочек нашего городского зоопарка!