Избранные статьи

Смерть героя

...Мы встретились с Юзефом Эрлихом в Одессе в 1967 году. К этому времени я успел отбыть 14 лет заключения и приехал в Одессу из ссылки, из Караганды, для того чтобы попытаться как-то организовать евреев. Привез в Одессу свой перевод на русский прекрасной и, конечно, запрещенной сионистской книги Леона Уриса “Эксодус” и начал устраиваться... На работу меня не брали: кому нужен был юрист, только что вышедший из лагерей, “враг народа”?

Прописку мне удалось получить лишь потому, что друзья посоветовали пойти на мебельную фабрику и показать там мои картины и сувениры, сделанные из отходов дерева: это было мое хобби, ставшее профессией. Меня приняли на работу и через месяц-два вызвали утверждать образцы моих сувениров на художественном совете в облисполкоме. Вещи очень понравились комиссии, и председательствующий сказал присутствовавшему там представителю телевидения: “Покажи одесситам, что пойдет в магазин сувениров!”

Через какое-то время ко мне в мастерскую пришел редактор областного телевидения Юзеф Эрлих. Мне он сразу понравился: лагерь учит быстро распознавать суть человека. В разговоре с ним я довольно откровенно рассказал о своей судьбе, не очень скрывая свои произраильские взгляды: ведь я говорил с евреем. Просидел Юзик у меня долго и, прощаясь, попросил разрешения иногда заходить. Я, конечно, согласился.

После нескольких встреч в мастерской Юзик осторожно спросил, нет ли у меня чего-нибудь почитать об Израиле. Я пригласил его домой, пообещав дать “Эксодус”. Придя к нам, Юзик застал компанию молодых людей, которые к тому времени собирались у меня, чтобы поговорить об Израиле. Тут были первые члены будущей большой сионистской группы: братья Михаил, Марик и Игорь Хазины, Галя Лодыженская, Блюма, Саша, Толик Альтман - будущий участник “самолетного дела”, Исай Авербух, Рэйза Палатник, - всех не упомнить. Передавая Юзику книгу, я предупредил: “Самиздат”, - хотя это было видно и без объяснений. Он унес книгу, как бомбу...

“Эксодус” Юзик вернул мне через пару дней, и в глазах у него был восторг! Но вместе с тем он сказал: “Авраам, я больше к вам домой не пойду, не могу я поддерживать знакомство со столь опасными людьми. У меня секретный допуск и виза на посещение западных стран, я член КПСС. Меня уволят, если узнают об этом контакте. С вами я контактирую по работе, но ходить к вам домой мне нельзя. Мне очень хочется общаться с вами, так как больше нигде я не могу получить информацию, которая мне интересна. Если это возможно, я хотел бы брать у вас книги и встречаться с вами где-нибудь случайно, в парке”…

Я, разумеется, не возражал. Меня даже порадовало его нежелание продолжать общение с сионистами, так как это прямо говорило о том, что Эрлих не агент КГБ: иначе он рад был бы узнать подробности о наших встречах и имена участников группы.

Мы виделись с Юзиком довольно часто: он звонил мне на работу и просил принести очередную книгу. Во время наших бесед в укромных аллеях городского парка он задавал мне десятки вопросов о сионизме и еврейской истории. Его интерес к Израилю все возрастал.

Весной 1968 года при очередной встрече Юзик предупредил, что его не будет в Одессе месяц-полтора, так как он уезжает в командировку в Вену снимать телевизионный журнал “Голубой Дунай”. “Что привезти Вам в подарок?” - спросил он. От подарков я отказался, но, подумав, решил, что надо использовать эту поездку для того, чтобы отправить письмо без цензуры в Израиль. Дело в том, что за пару месяцев до этого в Одессу приезжал сотрудник министерства иностранных дел Израиля Гилель Левин, чтобы узнать о положении евреев после Шестидневной войны и наладить хоть какие-то контакты с ними.

Гилеля Левина мы увидели в синагоге, но говорить с ним там было невозможно: его плотно окружали стукачи (габай и другие “официальные” евреи) и агенты КГБ. Поэтому мы незаметно сунули в карман приезжего записку с указанием места в центре города, где он должен был ждать нас вечером. Один из наших ребят подъехал туда на такси, Левин сел в машину, но за такси поехала машина КГБ, сопровождавшая “гостя”. Мы предусмотрели такой вариант, поэтому Левин с нашим человеком вышли около заранее намеченного проходного двора и через него прошли на параллельную улицу, где другой наш человек ждал их в такси...

Наша беседа с Левином продолжалась около двух часов. Мы рассказали ему о положении евреев в Одессе и Москве, договорились о дальнейших контактах и дали пароль для того, кто приедет в следующий раз. Вот этому Гилелю Левину я и адресовал письмо, которое взялся отвезти Юзеф Эрлих. Я предложил через него наладить систематическую отправку корреспонденции в Израиль и из Израиля (Юзик ездил в Вену дважды в год). Я попросил Эрлиха передать мое письмо в Вене в Сохнут: никакого другого адреса у меня не было...

Возвращения Юзефа я ждал с дрожью: а что, если это все мне КГБ подстроил? И, тем не менее, я верил этому человеку. Как потом рассказал Юзик, в Сохнуте опешили, получив мое письмо: Левина они не знали, но догадались позвонить в МИД Израиля; оттуда немедленно прилетел глава российского отдела Нехемия Леванон, который, расспросив Юзефа, передал ему ответ для меня, несколько значков-флажков Израиля и свежие газеты “Наша страна”. Отклик был слабоват, но главное - они договорились, что к Юзику в Вену будет приезжать представитель израильского МИДа Авраам Коэн, который будет забирать мои пакеты и передавать Эрлиху для нас книги и фильмы.

Это был настоящий успех: налаженная связь с Израилем!

С этого времени я посылал Нехемии Леванону все то, что считал нужным, и то, что мне пересылали из Москвы и Риги друзья-сионисты. Никаких ограничений у нас не было, так как у Юзика на пароходе была отдельная каюта, и таможенники и пограничники его практически не обыскивали.

В одну из поездок Юзика я просил передать из Израиля документальные фильмы и ряд книг, а также издать “Эксодус”, так как его всегда не хватало. Однако в ответном пакете нашел опять лишь газету “Наша страна” и бессмысленные брошюрки, в которых не было ничего интересного об Израиле или сионизме. Но там был фильм, и мы сразу организовали его просмотр. Один из наших ребят нашел зал, мы пригласили друзей из Кишинева и других городов. Когда все собрались, Исай Авербух сказал, что в скверике около кинотеатра полно гэбистов в штатском, и показ фильма проводить нельзя... Но, обдумав ситуацию, мы решили фильм все-таки показать, так как, судя по всему, чекисты просто вели наружное наблюдение за своими “подопечными”. Вечером в своих докладных они сообщат, что их поднадзорные были в кино...

И вот погас свет и пошел фильм: мы увидели флаги Израиля, надписи “сделано в Израиле”... А дальше нам 30 минут показывали... арабские рынки. Трудно выразить наше возмущение от просмотра того фильма! С таким риском привезти его из Вены, с таким трудом организовать показ... Ради чего?! Однако это не было виной Эрлиха: каждую поездку он увозил и привозил материалы, и все они доходили до адресатов. Один раз Юзик привез нам 2 тысячи рублей, которые впоследствии мы передали семьям арестованных в Риге евреев - участников попытки захвата самолета в Ленинграде летом 1970 года.

Эрлих был нашим “почтальоном” вплоть до 1970 года и делал свою героическую работу тихо и без позы. А в августе 70-го, после того как мы организовали на пляже Каролино-Бугаз под Одессой летний еврейский лагерь, КГБ дал мне “три дня на выезд в Израиль”, и я улетел. Но перед отъездом договорился с Эрлихом, что буду встречаться с ним в Вене.

Начался новый этап его деятельности: он сообщал мне о дне своего прибытия, и я встречал его в Вене. Наше общение было весьма успешным: “почта” шла в обе стороны. Но тут уж я обеспечивал настоящие сионистские материалы: ввиду того, что в МИДе мне их не давали, я их доставал сам. А в министерстве мне говорили: сионистские книги и фильмы посылать опасно!

В 1973 году я выступил в сенате США с докладом на тему о советских концлагерях. Мало кто верил приведенным мной фактам, и поэтому я хотел организовать тайные съемки политических лагерей, тюрем и психбольниц закрытого типа в СССР, сделать фильм и демонстрировать его по всему миру. В 1974 году я рассказал об этом Юзефу и попросил его принять участие в съемках, которые должны были проводиться миниатюрными кинокамерами. И Юзик согласился! Он пошел на страшный риск, несмотря на то, что у него были дети, жена, старики-родители...

Во время очередной встречи я передал Юзику миниатюрную кинокамеру и набор пленок, а через 6-7 месяцев получил от него в Вене десять отснятых кинолент. Привезя эти документальные кадры в Израиль, я убедился, что там был материал для полнометражного фильма: лагеря, тюрьмы, психбольницы закрытого типа, снятые снаружи и изнутри. На пленке можно было увидеть карцеры, внутренние дворы тюрем, заключенных, этапы, охрану, женщин, детей в лагерях для детей! На снимках были лагеря Латвии, Потьмы, Мордовии, Сибири...

С помощью моей жены Элеоноры и кино-специалистов мы смонтировали из полученных материалов фильм, назвав его “Prisonland” - “Страна заключенных”. В фильме несколько бывших политзаключенных дают свои пояснения о местах, в которых они сидели. Лента страшна своей убедительностью, и в этом заслуга Юзефа Эрлиха. До сих пор это единственный подлинный фильм о советских заключенных. Однако когда мы проявили все пленки, оказалось, что одна лента (из Мордовии, из “Дубровлага”) была случайно снята через закрытый объектив. Я написал об этом Юзику, но просил не пытаться переснимать, так как материалов у меня достаточно. Тем не менее, Юзик вновь отправился снимать лагеря Мордовии и был там арестован - взят, что называется, с поличным, с кинокамерой.

А дальше случилось нечто неожиданное... В КГБ Одессы поняли, что с 1968 по 1975 год против них успешно работал еврей и сионист Юзеф Эрлих, и что его контакт со мной - реальный факт. Арестовать его, сообщить в Москву и судить означало признать, что одесский КГБ прозевал врага, действовавшего в течение семи лет!

И тогда они сделали “ход конем”: освободили Эрлиха, не разглашая факта его ареста, и предложили ему “признаться” в том, что он все эти годы работал на них и был связан со мной именно по их заданию...

От имени Эрлиха в Комитете госбезопасности написали четыре большие статьи, которые поместили в “Комсомольской правде” как доказательство успешной работы КГБ. Потом от его имени написали книгу “Битые ставки” объемом 300 страниц - о том, как КГБ обманул меня и подослал своего агента, которому я доверял... Книгу эту издавали три раза огромными тиражами. В ней я был изображен в качестве главы израильской разведки...

А Юзик остался на свободе. Слава Богу! Однако евреи Одессы, считая его предателем, отгородились от него стеной ненависти. Многие приезжавшие из Одессы с гордостью рассказывали, какую “веселую жизнь” они ему там устроили. Я скрипел зубами и молчал: все равно сделать ничего было нельзя, ведь выехать Юзику не давали... Я даже не мог рассказать открыто о его героизме: ведь это сработало бы против него. Оставалось одно: тайно передавать ему приветы и заверения в своей любви...

И вот он умер. Герой, о котором знали немногие. И даже похоронить его в Израиле нельзя...

Мир праху его! И да будет в Израиле память о герое вечной.