Изгнание беса

Глава 11

Экскурсия по Неаполю и Помпеям, с их полуразрушенными историческими памятниками и фресками, на которых изображены эротические сценки погонь похотливых римских воинов за полуголыми девицами, не произвела на утомленную Розину особого впечатления. В голове у нее то и дело возникал образ голого механика Перкинса, подвешенного за руки на натянутом тросе подъемного устройства, с эрегированным пенисом, вздрагивающим при каждом ее ударе ремнем по его заду.

Время потянулось еще медленнее, когда корабль взял курс на Грецию. Розина постоянно оглядывалась, ожидая увидеть разъяренное лицо Перкинса. Днем они с By Сан побултыхались немного в бассейне и позагорали, лежа в шезлонгах и листая иллюстрированные журналы. После ужина скука стала казаться Розине невыносимой, но прогуляться по палубе она не решилась и сразу же пошла в свою каюту.

Будильник на столике возле кровати показывал половину четвертого ночи, а уснуть ей все не удавалось. Она беспокойно ворочалась с боку на бок, проклиная подевавшуюся куда-то китаянку. Наконец она успокоилась и задремала, лежа на животе.

Разбудила ее резкая боль в спине. Она проснулась и сообразила, что кто-то придавил ей коленом поясницу и зажал рукой рот. Рой всевозможных догадок завертелся в ее голове. Неужели похитители By Сан осмелились вломиться в их каюту? А что, если они усыпят ее хлороформом, свяжут и вместе с By Сан увезут в Гонконг, в какой-нибудь притон?

Розину прошиб холодный пот. Она попыталась вывернуться и освободиться, но невидимый в темноте налетчик заткнул ей кляпом рот и связал ноги и руки веревкой. Сердце Розины бешено заколотилось, Что сделает он с ней дальше? Изнасилует? Или усыпит, вколов ей дозу снотворного?

Она почувствовала запах машинного масла, исходивший от насильника, и сообразила, что это Перкинс, пришедший, чтобы отомстить ей. Как же он будет ее насиловать? Прямо на кровати, уткнув ее головой в подушку? Или же сначала отшлепает ее ладонью по заднице, а потом станет просовывать ей в анус толстый палец и вертеть им там, чтобы она ерзала, извивалась и молила его о пощаде? Поставит ли он ее на карачки на полу или же предпочтет овладеть ею на столе? Будет ли он дергать ее за соски и клитор, царапать ее нежную кожу своими грязными ногтями, доводя ее до исступления? Все новые и новые страшные картины рождались в ее голове. Однако механик Перкинс не стал ее насиловать, а взвалил ее на плечо и вынес, голую, в коридор, освещенный ярким светом и устланный красной ковровой дорожкой.

Все поплыло у Розины перед глазами. Набухшие с перепугу груди больно стучали об острые лопатки Перкинса, стенки увлажнившегося от ужаса влагалища судорожно сжимались. Она живо представила, какой позор ее ждет, если кто-то из пассажиров случайно увидит ее обнаженный сверкающий зад и голые сиськи, и зажмурилась. Осознание своей полной беспомощности привело ее в отчаяние. Она не могла не только ударить Перкинса кулаком или пнуть его ногой, но даже укусить или на худой конец смачно плюнуть ему в злодейскую рожу. Она закусила губу и обмякла.

Розина открыла глаза, когда под ногами Перкинса начали гулко гудеть вибрирующие мостки, а в ее голую промежность ударила волна горячего воздуха. Механик Перкинс открыл металлическую дверь и внес ее в машинное отделение. Тело Розины внезапно наполнилось энергией, розовый туман в голове стал рассеиваться, кровь быстрее зажурчала в ее жилах, а сердце затрепетало.

Перкинс занес ее в каптерку, пропахшую табачным дымом и пивным перегаром, дверь за ним захлопнулась, и в мозгу Розины возник калейдоскоп ярких сцен изнасилования пьяными матросами беспомощной пассажирки.

— Она сопротивлялась? — спросил чей-то сиплый голос.

— Я не дал ей такого шанса, приятель, — прорычал Перкинс. — Не крутись у меня под ногами, Джек! Дай пройти.

Чья-то грубая рука бесцеремонно похлопала Розину по заднице и проскользнула в промежность.

— Симпатичная мочалка, — одобрительно произнес чей-то прокуренный бас.

Розина завертела задом, почувствовав у себя во влагалище чей-то толстый кривой палец.

— Эй, приятель, убери от нее свои лапы! — прикрикнул на дружка Перкинс.

Но вульва Розины уже увлажнилась и набухла. Стенки лона судорожно сжимались, требуя продолжения массажа. Щечки Розины стали пунцовыми — как это ни странно, однако ее приятно возбуждало то, что оголтелая матросня нахально лапает ее, связанную по рукам и ногам. В этом было нечто романтичное и нетривиальное. Сердце гулко застучало у нее в груди, предчувствуя новые сюрпризы.

— Дайте-ка и мне ее пощупать, — прогудел возле уха Розины третий матрос. — Да у нее самая настоящая течка! Взгляните-ка сами!

Он сунул палец в щель между ее половыми губами и потер ей большим пальцем клитор. Розина задергалась и замычала.

— Оставьте девчонку в покое, — рявкнул механик Перкинс.

— Может быть, ты еще и подерешься с нами из-за нее? — спросил кто-то из его приятелей и, шлепнув Розину ладонью по заднице, рассмеялся. — Давай оттрахаем ее хором!

По спине ее пробежали мурашки, волосики на затылке зашевелились, промежность свело судорогой. Ее недобрые предчувствия сбывались. Озверевшие матросы уже готовы были драться из-за нее! В Розине проснулись дикие инстинкты.

— Прочь с дороги, иначе я отправлю тебя в ад! — воскликнул Перкинс и, оттолкнув приятеля, потащил Розину куда-то сквозь табачный смрад, не желая ни с кем делить свою добычу.

На многострадальный зад Розины со всех сторон посыпались шлепки. Кто-то даже успел засунуть палец ей в анус. Еще один проныра потрогал ее влажную и горячую киску. Перед ее помутившимся взором мелькали синие джинсы и перепачканные мазутом комбинезоны. Наконец Перкинс зашел в свой кубрик, захлопнув за собой дверь, и гвалт пьяных голосов стих. В полумраке крохотного помещения Розина увидела две койки. Механик швырнул ее на одну из них — она упала на спину, стукнувшись головой о перегородку, и тупо уставилась на своего похитителя. Перкинс угрюмо смотрел на нее, стиснув зубы и широко расставив ноги.

— Вам удобно, мисс? — с издевкой спросил наконец он, вперив взгляд в ее передок.

Розина резко сжала ноги.

— Ты сегодня какая-то застенчивая, крошка. Оробела так, что тебя и не узнать! — сказал механик и вынул кляп у нее изо рта.

Розина жадно вдохнула спертый воздух, ее набухшие груди заколыхались. Она вызывающе взглянула на Перкинса, пытаясь скрыть обуявший ее животный страх, но тотчас же вновь смущенно потупилась, почувствовав необъяснимую слабость при виде его мощного обнаженного торса и бугра в штанине джинсов.

Перкинс перевернул ее на бок и начал развязывать ей запястья. Розина попыталась было встать, но он прижал коленом ей спину и прохрипел:

— Не дергайся, глупышка! Здесь для тебя гораздо безопаснее, чем в каптерке. Братва с тобой церемониться не станет.

Он уложил ее на спину и, прижав ей коленом груди, стал привязывать ее руки к спинке койки.

— Мне больно! — вскричала Розина. — Зачем ты так туго затянул узлы на запястьях! Лучше развяжи меня, я ведь все равно отсюда не убегу.

— Тебе нравится, когда тебя трахают связанной, — рассмеявшись, ответил Перкинс. — И не притворяйся невинной овечкой. Я уже убедился на собственной шкуре, что ты законченная потаскуха и садомазохистка. Сейчас я преподам тебе хороший урок!

— Ты решил мне отомстить, ублюдок! — пропищала срывающимся голоском Розина, егозя на койке. — Ты не джентльмен!

— А ты думала, что я прощу тебе твои фокусы с лебедкой? — рявкнул Перкинс. — Ведь я так и простоял тогда на цыпочках до утра, пока меня не отвязали сменщики. Мне еще повезло, что они не воспользовались моей беспомощностью и не продраили мне зад. Ничего, сейчас ты мне за все ответишь!

Розина встрепенулась, охваченная радостным ожиданием его своеобразных суровых ласк. Побоев и жесткого секса она не боялась, главное, чтобы он ее не покалечил, войдя в раж. Синяки на ягодицах, боль в анусе и жжение во влагалище Розина считала непременными тонизирующими атрибутами регулярной сексуальной жизни и не представляла себе без них своего существования. Вот почему, желая разозлить Перкинса, она сказала:

— Я пожалуюсь на тебя капитану, и он тебя уволит.

Перкинс запрокинул голову и расхохотался.

— Не пытайся меня запугать, глупышка! Ты уже никому не пожалуешься, потому что я скормлю тебя акулам. — Он наклонился над ней, обдав ее запахом пота, и добавил: — Ты даже не представляешь, сколько легкомысленных девчонок нашли свою смерть в море. А утром их рваные трусики обнаруживали на поручне, лифчик — болтающимся на флагштоке и составляли очередной протокол о случайном падении пассажирки за борт.

Розину охватил озноб: она сообразила, что ее жизнь действительно в опасности.

Перкинс выпрямился и снисходительно успокоил ее:

— Однако, малышка, я, возможно, и не стану тебя убивать, если ты будешь паинькой. Главное, проворнее верти задом, когда я буду его чистить.

— Катись ты ко всем чертям, похотливый дурак! — воскликнула Розина и стиснула колени. Ей не нравилось, когда ее пугали.

Перкинс расстегнул ремень и молнию на джинсах и ответил:

— Может быть, мне и суждено поджариваться у чертей на сковородке, крошка. Но только сперва я устрою адское пекло в твоем передке. Раздвинь-ка пошире ножки!

Джинсы соскользнули с его бедер на грязный пол, и сердитый дракончик, вырвавшись на свободу, уставился на Розину единственным слезящимся взглядом. Он был разъярен встречей с ней так, словно бы она только что отхлестала его ремнем.

— Не слишком ли много ты на себя берешь! — воскликнула Розина. — Не воображай, что тебе удастся легко овладеть мною, гнусный негодяй! Я оторву тебе мошонку, мерзавец!

В подтверждение своих намерений она начала брыкаться.

— Неплохое начало, крошка, — рассмеявшись, пробасил механик Перкинс. — Чем сильнее ты будешь сопротивляться, тем тверже будет мой шалун. Взгляни-ка, он настроен очень серьезно.

Розина посмотрела на пенис, который багровел и разбухал у нее на глазах, и затрепетала. В словах и во всем облике механика Перкинса было что-то звериное, дикое, опасное. Розина обожала необузданных мужчин. Чем сильнее они прижимали ее к кровати, чем яростнее лупили ее кнутом по попке, тем острее ощущала она оргазм. Торчащий из курчавых волос огромный член Перкинса волшебным образом дотянулся головкой до пупка. Яички, вкус которых она хорошо помнила, болтались между волосатыми ногами в морщинистом кожаном мешочке, вызывая в ее лоне пожар и дрожь в коленях. Розина облизнула пересохшие губы и замерла в тревожном ожидании его дальнейших действий.

Механик Перкинс вытащил из-под кровати металлические цепи с большими кольцами на концах, присел на койку и, крепко сжав рукой лодыжку Розины, надел ей на ногу кольцо. Она начала брыкаться, но это не помешало ему надеть кольцо и на вторую ее ногу. Потом он пощупал ее взмокшую киску, одобрительно хмыкнул, встал с койки и начал протягивать цепи через кольца, вделанные в стенку кубрика над изголовьем кровати. Видимо, эти приспособления были предусмотрены на случай сильной качки, но смекалистый механик использовал их по-своему.

Работая ловко и уверенно, Перкинс задрал цепями ноги Розины вверх так, что коленки коснулись грудей, а половые губы чуть не вывернулись наизнанку. Возмущенный клитор налился кровью и торчал, словно штырь, над вратами разверзшегося лона. По промежности и ягодицам струился ароматный нектар, анус сердито сжался, готовый к жестоким испытаниям на прочность. Сдаваться без боя Розина не собиралась.

Перкинс достал из тумбочки кусок веревки, хлестнул ее концом по лобку Розины и будничным тоном заметил:

— А ведь Джек прав! У тебя действительно симпатичная мочалка.

— Хам! Да как ты смеешь так называть мою пушистую киску! — воскликнула Розина, возмущенная его непочтительным отношением к самой драгоценной части ее тела. — Если ты не прекратишь говорить мне гадости, я рассержусь!

— Как, однако, ты любишь свое сладенькое местечко! Мне странно слышать это от продажной девки, — сказал Перкинс и, присев на корточки возле койки, наклонился и понюхал ее передок.

— Я не проститутка! — воскликнула Розина и попыталась его лягнуть.

Он улыбнулся, погладил ее ладонью по ноге и, засунув палец ей в вульву, возразил:

— Порядочные девушки не трахаются с незнакомыми моряками. Если ты не шлюха, тогда у тебя беда с головой. Ничего, я живо тебя вылечу, по-нашему, по-флотски. — Он бесцеремонно вогнал ей палец в зад и стал двигать рукой, расширяя анальное отверстие.

Розина ахнула и задрожала, в клиторе возникла пульсация.

Перкинс наклонился и впился ртом в ее половые губы. Нектар лона потек по его небритому подбородку. Перкинс начал дразнить клитор языком. Бедра Розины заходили ходуном, она закусила нижнюю губу, чтобы заглушить сладострастный крик. По ее животу и бедрам разлилось приятное тепло. Дыхание стало неровным и учащенным. Розина выпятила низ живота, пытаясь плотнее прижаться им к его губам. Однако Перкинс внезапно отпрянул, и холодный воздух устремился в ее горячее влагалище.

— Хватит меня дразнить, — сказала она. — Побаловался — и довольно, теперь трахни меня, как настоящий мужчина.

— Тебе действительно этого хочется? — спросил Перкинс.

Розина ничего не ответила.

Он стиснул клитор зубами и прикусил его, чем привел Розину в неистовство. Желание ощутить в себе его великолепный пенис стало нестерпимым. Перкинсу же хотелось подольше помучить ее, заставить униженно умолять его взять ее грубо, по-скотски. Он умышленно терзал ее, то облизывая, то целуя, то обсасывая самые чувствительные участки. Его свернутый трубочкой язык, приникавший между половыми губами с поразительным проворством, не мог не вызвать у нее потребность в ощущении чего-то более существенного в своем лоне.

— Ты действительно очень соблазнительна, — шептал он, обдавая клитор своим жарким дыханием. — Но я все еще колеблюсь…

Он встал и пошел в закуток, служивший ему камбузом, чтобы налить себе холодного пива. Воспользовавшись передышкой, Розина подняла голову и огляделась. Маленькое помещение, в котором она сейчас находилась, связанная веревками и прикованная за ноги цепями к переборке, напоминало пыточную камеру средневекового замка. От духоты и перевозбуждения в горле у Розины пересохло, и она хрипло попросила:

— Дай и мне чего-нибудь попить!

— А пососать не желаешь? — спросил он, обернувшись.

Увидев его колоссальный пенис, Розина кивнула.

Перкинс ухмыльнулся, подошел к кровати и, встав на колени, провел холодным стаканом по ее промежности.

— Прекрати издеваться! — крикнула Розина. — Я умираю от жажды.

— Ты умираешь от похоти, крошка! — сказал Перкинс и положил кусочек льда ей на пупок.

Розина напряглась и задергала руками. Перкинс легонько ударил ее веревкой по бедрам. Соски Розины моментально встали торчком. Механик Перкинс дотронулся кончиком указательного пальца до основания клитора и стал его массировать.

— Не надо! Пожалуйста! — простонала Розина, изнемогая от вожделения.

— А чего же ты хочешь? — с притворной угодливостью спросил ее мучитель. — Может быть, вот этого? — Он прикоснулся пальцем к ее анусу.

— Будь ты проклят, негодяй! — в сердцах воскликнула Розина. Она уже и сама толком не понимала, что именно для нее сейчас важнее — утолить жажду, почувствовать в себе член или укусить его побольнее за мошонку.

— Если будешь ругаться, я оставлю тебя здесь связанной и уйду, — сказал Перкинс и стегнул ее веревкой по животу.

— Ну и проваливай! — хрипло воскликнула Розина.

— Вот и чудесно, — сказал Перкинс и, отойдя к умывальнику, начал намыливать кремом для бритья свою физиономию и бриться, наблюдая за Розиной в зеркало. Ей было хорошо видно свою раскрытую вульву и ноги, задранные вверх цепями.

— Ну, ты готова разговаривать со мной культурно? — спросил Перкинс, сбривая щетину на подбородке.

— Я вообще не желаю с тобой разговаривать, хам! — с вызовом ответила Розина.

Он пожал плечами, сполоснул холодной водой лицо и начал причесываться.

Розина не выдержала и вскричала:

— Ради Бога, давай закончим этот дурацкий спектакль!

— Какой спектакль? — Перкинс взял в руки бритву и помазок и присел на край кровати.

— Что ты задумал? — с тревогой спросила Розина, косясь на бритву.

— Не люблю неопрятных женщин, — строго произнес Перкинс и стал намыливать ей передок.

— Не смей! — вскричала Розина, живо представив свою киску без волос.

Механик Перкинс принялся сосредоточенно брить ее лобок.

— Я засажу тебя за решетку! — прошептала Розина.

— Расскажешь об этом акулам, — огрызнулся Перкинс, продолжая орудовать бритвой в ее промежности.

Розина оцепенела.

Механик Перкинс умело оттягивал ее нежные половые губы, сжимая их большим и указательным пальцами, выбривал их и начинал удалять бритвой волосики с других укромных участков. Наконец он удовлетворенно крякнул, обтер промежность Розины салфеткой, поднес к ней зеркальце и дал ей полюбоваться результатом своих усилий.

Розина с ужасом уставилась на свои лысые срамные губы и голый лобок, из-под которого задорно выглядывал розовый хоботок клитора. Лишенный тонких золотистых волосиков, анус недовольно сжался, словно бы устыдившись своей наготы. В целом же ее киска напоминала ухмыляющийся беззубый рот. Розина собралась было высказать Перкинсу все, что она о нем думает, но тут кто-то постучал в дверь.

Не дождавшись разрешения, в кубрик ввалился высокий негр. Сверкнув глазами, он произнес, нахально разглядывая Розину:

— Попалась птичка! Молодец, Джим! Так ей и надо!

— Я ведь сказал, что доберусь до этой стервы! — пробасил механик Перкинс.

— Я не думал, что у тебя хватит на это духу, старина, — сказал негр, подходя к кровати и рассматривая груди пленницы. — Ты и побрил ее вдобавок. Великолепно! Обожаю драить бритые передки. — Негр провел своим темным пальцем по ее лобку и причмокнул от удовольствия губами.

— У нее довольно-таки упругая штучка, — сказал Перкинс.

— Хорошо, что без зубов, — рассмеявшись, сказал негр.

— Зато темперамент у нее, как у гремучей змеи, — продолжал механик. — Обожает трахаться, особенно в задницу.

— Это любопытно, — сказал негр. — Мне нравятся горячие попки. По-моему, тебе пора нас познакомить.

— Я так не думаю, приятель, — сказал Перкинс. — Тебе здесь ничего не светит.

Негр недовольно нахмурился, положил на промежность Розины свою лапу и сказал:

— Меня зовут Род. А тебя, крошка?

— Исчезни! — огрызнулась Розина.

— Может быть, у вас медовый месяц? — язвительно спросил Род. — Не жадничай, старина, ты ведь знаешь, что на флоте это не принято.

— Девчонка моя, и точка! Я сам должен ее проучить. Если хочешь, можешь присутствовать. Но только не распускай руки! — сказал Перкинс.

— Я мог бы стать твоим помощником, дружище! — сказал негр и стал раздеваться.

— Кажется, ты меня плохо понял! — сердито прорычал Перкинс. — Я же сказал, что она моя!

— Ладно, только не переживай так, старина! — согласился с ним нахальный негр, однако все равно разделся догола и встал в двух шагах от кровати, скрестив мускулистые руки на широкой груди и расставив ноги, между которыми болтались огромный пенис и большие яички шоколадного цвета.

Розина сглотнула слюну, чувствуя, что она его уже хочет.

Негр пожевал губами, снял с крюка полотенце и пошел принимать душ. Розина проводила его масленым взглядом.

— Я вижу, мой приятель тебе приглянулся, — сказал Перкинс, теребя ее за сосок. Розина потупилась, и он спросил: — А ты готова попросить его трахнуть тебя?

Разумеется, она была к этому готова. Однако выпалила:

— Нет! Что еще тебя интересует?

Перкинс усмехнулся и, погладив ее ладонью по внутренней стороне бедра, сжал рукой ее гладкую киску и начал тереть пальцем клитор. Розина чувственно застонала и пробормотала:

— Послушай, Джим, довольно валять дурака. Если хочешь, я готова извиниться за то, что оставила тебя тогда связанным.

Механик Перкинс вскинул брови, покачал головой и, вынув палец из ее передка, без особого труда засунул его ей в задний проход. Это был не человек, а сущий дьявол, он знал, где находится ее слабое место. Помассировав анус, он извлек палец и произнес, помахивая им у нее перед носом:

— Ты выставила меня перед ребятами полным идиотом. И ты пожалеешь об этом!

— Я сожалею, прости меня, пожалуйста, — сказала Розина.

— Возможно, я тебя и прощу, — тихо произнес Перкинс. — Но сначала я должен убедиться, что ты не лукавишь.

— И как же ты собираешься это сделать? — спросила чуть слышно Розина, наблюдая, как он мастурбирует.

— Я подвергну тебя особой проверке, моя дорогая! — ответил он и, вновь вогнав палец ей в анус, начал вертеть им там, как отверткой.

Розина взвизгнула, пронзенная болью. Слезы брызнули у нее из вытаращенных глаз. Из-за пестрой занавески, отделявшей кубрик от душевой, раздался гомерический хохот негра.