Изгнание из рая

Глава двадцать шестая

Андреа не могла сомкнуть глаз, ей казалось, что она лежит без сна уже несколько часов. Она не может позволить Стиву уехать, не сказав, что она ему не сестра. Нет, на этот раз она заставит его себя выслушать!

Решительно встав, Андреа надела пеньюар, открыла дверь и прошла через гостиную к его комнате. Дверь оказалась открытой. Она зашла, закрыв ее за собой.

Стив тут же сел и потянулся за упавшей подушкой. Значит, он тоже не спал.

Андреа была рада тому, что он не стал задавать никаких вопросов. Стив встал, и она, подойдя к нему, оказалась в его объятиях.

— Боже мой, Андреа, ты понимаешь, на что идешь?

— Да. — Она прижалась лицом к его горячей груди. Он обнял ее так крепко, что, казалось, никогда не отпустит.

— Если ты сейчас же не уйдешь, я не смогу сдержаться и овладею тобой, — проговорил он страстным голосом.

— Знаю, — ответила Андреа. Ей нужно сказать ему правду, но она еще не решила, как это осуществить. Андреа надеялась, что события будут разворачиваться таким образом, что правда откроется сама собой. Но теперь все зависит от ее решения. Она понятия не имела, как отнесется Стив к обману. Ей стоило невероятных усилий прийти к нему, отбросив гордость и боязнь пересудов…

— Да поможет мне Бог, — прошептал Стив. Он взял в ладони лицо Андреа и пристально посмотрел ей в глаза. — Да поможет Бог нам обоим…

По телу Стива пробежала дрожь — как доказательство того, что она нужна ему, он хочет ее и уже не сможет сдержаться. Андреа чувствовала, как он боится, но момент был явно неподходящим, она не сможет сейчас признаться и освободить его от ненужного страха…

А когда Стив поцеловал ее, она забыла обо всем на свете. Андреа ощущала волнение с тех самых пор, как он поцеловал ее еще в Томбстоуне. И сейчас одно его прикосновение разбудило в ней целую бурю чувств. Она замерла, женщина, охваченная желанием. Его язык, оказавшийся у нее во рту был такой нежный, он ласкал, ласкал ее без устали… Андреа все свои двадцать пять лет привыкла быть осторожной, и сейчас ее невинность попыталась было сопротивляться, но уже через несколько секунд здравый смысл был забыт, плоть была готова подчиниться другой плоти.

Стив поднял ее и положил на кровать.

— Я все знаю, — проговорил он, — но не успокоюсь, пока не рассмотрю тебя всю, каждый уголок твоего тела…

Андреа знала, что он хочет ее. И эта мысль помогла ей освободиться от смущения. Она тоже хотела его, она не могла без него жить, она должна открыть ему правду… Теперь уже не имело значения, как он отнесется к ее признанию. Они должны быть вместе, иначе… иначе может произойти катастрофа…

— Стив…

— Молчи, не говори ничего. Мы и так уже слишком много друг другу наговорили. — Он откинул волосы с ее лица. — Я люблю тебя, Андреа. Может быть, я буду гореть за это в аду, но я тебя люблю, и мне плевать на все кары. Если бы ты сейчас не пришла ко мне, я бы завтра уехал и постарался никогда сюда не возвращаться. Молчи! Сейчас поздно что-либо объяснять. И менять что-либо тоже поздно!

Он губами закрыл ей рот. Его сильные и нежные руки мгновенно сняли с нее ночную рубашку. Наконец, он оказался сверху и почти в тот же момент вошел в нее.

Она почувствовала, как у нее внутри что-то взорвалось и загорелось. Это был огонь страсти, огонь желания, она почти бессознательно изгибалась под ним, обнимала ногами его бедра, прижималась к нему изо всех сил…

Его руки все еще продолжали нежно ласкать ее тело, как будто он никак не мог найти в себе силы оторваться от нее. Все уже осталось позади. Они уже успокоились, но он продолжал ее обнимать. Андреа колебалась, ей не хотелось испортить это сладостное мгновение, но сейчас настало время избавить его от мучений, от чувства вины.

— Я люблю тебя, Стив.

Стив в полудреме погладил ее бедро.

— Я тоже тебя люблю.

— И ты не забудешь об этом, даже если сейчас придешь в бешенство? — Стив глубоко и безнадежно вздохнул.

— Если бы я мог об этом забыть, разве мы оказались бы сейчас в постели?

Андреа глубоко вздохнула и помолчала, осторожно выдыхая воздух.

— Я не твоя сестра, Стив. Я — самозванка. Твоя настоящая сводная сестра — та, которая живет здесь под именем Тиа Марлоу.

Стив ничего не ответил. Он так долго молчал, что Андреа села на кровати и посмотрела на него.

— Это что, сон?

— Да нет же. Я — не твоя сестра.

— Если это не сон, тогда это — самая замечательная новость, которую я когда-либо слышал.

Андреа наклонилась и поцеловала его.

— Ты слишком устал сейчас, поэтому тебе даже лень по-настоящему разозлиться.

— Я просто очень удивлен и удовлетворен. За последние несколько часов я получил слишком много подарков. — Он с подозрением посмотрел ей в глаза. — А почему я должен тебе верить?

— Потому что это правда. Мы решили поменяться местами, после того, как Тиа познакомилась с Джуди, когда та готовила свое «нападение индейцев». И мы решили, что будет забавно поменяться ролями, а потом мы никак не могли найти подходящего случая, чтобы рассказать правду.

— И до этого момента?..

— До этого момента, — тихо проговорила она.

— А кто тогда ты?

— Я — сестра Тиа. Сводная.

— Кто-то должен сообщить об этом Джуди.

— Знаю… — Они несколько секунд помолчали. — Стив?

— Да?

— Пожалуйста, не уезжай завтра.

— Я должен.

— Но для чего? Твое серебро не горит, тебе не надо срочно превращать его в деньги.

— Не горит. Но я дал слово Моргану, и мы с ним уже обо всем договорились.

Стив нахмурился, глядя в потолок. Серебро не было для него чем-то жизненно необходимым, но данное слово связывало его по рукам и ногам. Он не торопился давать обещания, но никогда и не отступал от данного слова. В своей жизни ему порой случалось допускать ошибки, но он очень редко жалел о них, зная, что может в следующий раз сделать все по-другому. И еще Стив не привык пересматривать свои решения. Он уже вчера все обдумал и сейчас не находил причины, которая заставила бы его передумать.

— Тебе не стоит волноваться. Даю честное слово, что даже не взгляну на Сару Джейн Нуждающуюся-в-женихах.

— Но имя ее ты, во всяком случае, не забыл, — рассмеялась Андреа.

— Как я мог?

— Нам нужно будет рассказать всем правду.

— Начнем с Джуди. Остальные могут подождать. — Стив несколько секунд размышлял о Джуди, а потом тяжело вздохнул. — Да, не завидую ни тебе, ни Тиа — вам предстоит нелегкое испытание.

— А как насчет Рутледжа? Его-то мы раньше всех увидим. Не думаю, что Джуди встанет до вашего отъезда.

— Вот уж о Рутледже можешь не беспокоиться. Ему можно сообщить об этом когда угодно. Постарайся помириться с Джуди. — Стив прищелкнул языком. — Я ужасно рад, что меня не будет, когда вы будете объясняться с Джуди.

— Трус несчастный!

— Это точно, черт возьми! Я лучше сражусь с дюжиной индейцев из племени чатто.

Стив опять очутился на Андреа, и его поцелуй заставил ее замолчать.

Он целовал ее все более страстно, она чувствовала, как в нем снова просыпается желание, коленями он уже раздвинул ее ноги… Андреа закрыла глаза и забыла обо всем на свете, радуясь тому, что у нее теперь есть мужчина, которого она любит…

Андреа с крыльца наблюдала, как Стив готовится к отъезду. Морган Тодд и Джонни Браго были похожи на двух разъяренных котов: они то и дело поглядывали друг на друга, готовые в любую минуту начать драку.

Стив попросил Андреа вернуться в свою комнату до того, как женщины появятся в господском доме и начнут готовить завтрак. Он сам проверил, чтобы в коридорах никого не было, и потом она тихо проскользнула к себе. Спать ей совсем не хотелось, тело невозможно было заставить спокойно лежать в постели. Она была слишком возбуждена, счастье и надежды переполняли ее.

Во дворе фыркали и топали копытами лошади, позвякивало оружие у солдат, когда они начали не спеша выстраиваться в колонну по двое. Одетые в синюю форму солдаты с фетровыми шляпами на головах и красными полосками на брюках выглядели довольно уныло после ночи, проведенной на сырой земле. Андреа посочувствовала индейцам, которым вздумается напасть на это угрюмое и злое войско.

Солнце уже поднялось и начало усиленно нагревать землю. От прохладного ветерка, которым они со Стивом так наслаждались перед рассветом, не осталось и следа. Ей стало жаль солдат: как, должно быть, жарко целый день провести в седле под палящими лучами солнца.

Стив увидел ее издалека и направил свою лошадь к крыльцу, но тут Рутледж, громко заявив, что его люди готовы к отправлению, подскакал к крыльцу и спешился перед Андреа.

Андреа вчера за ужином выглядела великолепно, но сегодня, в простой белой кофточке и черной юбке, казалась еще более красивой. Стив не мог различить детали, но рюши и кружева на блузке делали ее такой женственной, что ему хотелось подойти к ней и опуститься на колени у ее ног. Она являла собой олицетворение женской красоты и силы.

Рутледж заговорил с Андреа довольно громко, чтобы Стив смог услышать его сквозь шум фыркающих и переминающихся с ноги на ногу лошадей.

— Добрый день, мисс Баркарт. Пожалуйста, передайте мое почтение Джуди. Ваше вчерашнее гостеприимство было выше всяких похвал.

— Благодарю вас, капитан. Отправляйтесь с Богом.

На какое-то мгновение Рутледж показался ей уставшим и вполне нормальным человеком. Но уже в следующую секунду он приосанился и поклонился ей, звякнув шпорами.

— Я всегда все делаю с благословения Бога, тем более, если красивая женщина ожидает моего возвращения.

Вскочив в седло, он помахал ей рукой. Андреа махнула в ответ. Некоторые из солдат лихо отсалютовали, другие просто усмехнулись и надели шляпы. Рутледж встал во главе колонны, и она начала разворачиваться в сторону ворот. Сначала это выглядело довольно хаотично, но, когда капитан и его помощник выезжали за ворота, колонна вполне сформировалась и двигалась за ними ровным строем.

Андреа с облегчением наблюдала, как солдаты в синих мундирах, с развевающимся на фоне безоблачного неба красно-белым флагом спокойно и неторопливо покидали ранчо. За ними проследовали все повозки, пушки и запасные лошади, и вот, наконец, часовые закрыли ворота.

Теперь во дворе остались только Стив, Морган Тодд, Джонни и еще дюжина ковбоев, которые суетились вокруг шести нагруженных мулов. Затея Стива вызывала в Андреа какое-то беспокойство. Ей очень хотелось, чтобы он передумал, но все доводы, которые она приводила ему этим утром, на него не подействовали.

Покрытое синяками лицо Моргана Тодда было мрачным. Даже Джонни, который отказался с ними ехать, выглядел задумчивым и о своих дурных предчувствиях не решался ни с кем заговорить.

— Рутледж говорит, что все индейцы двинулись на север, — сказал Стив, обращаясь к Джонни, который подтягивал подпругу на задней ноге нагруженного мула. — Думаю, если это действительно так, то завтра вам стоит возобновить работу на территории ранчо.

Джонни хмыкнул в знак согласия. Стив седлал серую кобылу с тонкими, грациозными линиями тела. Джонни растерянно смотрел на него.

— Сегодня после обеда я объеду окрестности и решу, что делать, — мрачно отозвался он.

— В любом случае, если ты завтра отправишься на работу с людьми, удвой охрану на стенах, даже если тебе покажется, что вокруг все тихо.

Джонни кивнул.

— Люди чатто никогда нас не трогали, но, возможно, сейчас они объединились с джеронимо и решили изменить свою тактику.

— Может быть, — ответил Стив. Он посмотрел на Андреа и почувствовал, как по всему телу разливается тихая радость. Зародившись где-то в ногах, она наконец поднялась до лица и зажгла его глаза и губы ласковой улыбкой.

Джонни Браго тут же все понял и отошел к одному из ковбоев.

Стив не мог подойти и обнять Андреа, а потом всю дорогу объяснять Моргану, что она ему не сестра. Но запретить просто смотреть на нее Стиву никто не мог. Хотя и этого, наверное, делать не стоит. Ему будет трудно уехать из дома.

В глазах Андреа появилось сомнение — он должен еще раз заверить ее, что любит. Но Стив мог только смотреть на нее и надеяться, что она все поймет по его глазам. Очень медленно, как распускающийся под солнцем цветок, ее лицо разгладилось, расцвело, на нем засветилось понимание, доверие и обожание — все те чувства, которые испытывал он. Ее лицо зажглось любовью.

Легкий порыв ветра приподнял черную юбку Андреа. Тут ковбои начали по очереди выкрикивать, что они готовы, глаза Стива на секунду наполнились слезами, но тут же взгляд его снова прояснился. Андреа в белой блузке и черной юбке была само очарование. Стив почувствовал, как его охватила дрожь.

Вдруг Андреа, сбежав с крыльца, бросилась к нему и вложила в его руку свою маленькую, прохладную ладошку. Ее прикосновение чуть не лишило Стива чувств.

— Будь осторожен, Стив. Береги себя. Ты должен вернуться ради меня, — прошептала она, выдернула руку и посмотрела на него прощальным, умоляющим взглядом своих темных загадочных глаз. Потом резко повернулась — черная юбка взметнулась, открыв на несколько секунд стройные лодыжки, — и бросилась к дому.

Глава двадцать седьмая

Из окна гостиной Тиа хорошо был виден караван мулов и лошадей с суетящимися вокруг него ковбоями. Джонни Браго вразвалку вышел из-за дома, неся на плечах большую кожаную подушку, набитую мягкой соломой, накинул ее на спину одного из мулов и затянул подпругу. Все это он проделал умело и быстро. Рядом с ним Леон Паркер тоже пытался пристегнуть такую же подушку к стоящему мулу, но у него это получалось не столь ловко. Управившись, Джонни помог Леону, подергал седло, чтобы убедиться в том, что оно закреплено прочно и не будет съезжать на сторону. Взяв своего мула, он повел его за дом, скрывшись из поля зрения Тиа.

Персидская кошка Джуди, Тиффани, потерлась о ноги Тиа, девушка наклонилась, запустив пальцы в ее длинную шерсть. Тиффани довольно замурлыкала и еще сильней начала тереться. За окном снова появился Джонни, ведя уже нагруженного мула.

Тиа потеряла всякий интерес к суете у крыльца, но подождала еще несколько минут, не вернется ли Джонни. Она твердо решила, что он ей не нравится, но после всех недовольных подозрений Джуди ей хотелось проверить, как он стал к ней относиться.

Тут Тиффани громко мяукнула. И в тот же момент за спиной Тиа раздался голос Джонни. От неожиданности она даже подскочила.

— Это, пожалуй, самое жалобное «мяу!», которое я когда-либо слышал, — сказал он холодно, переводя взгляд с лица Тиа на пушистую мордочку красивой кошки, которую Джуди прислали с Востока.

Он прошел через гостиную, опустился на корточки и протянул кошке маленький кусочек мяса. Тиа с удивлением наблюдала, как пушистое животное, совсем не похожее на других кошек, водившихся на конюшне, взяло мясо, даже не коснувшись руки Джонни.

Усмехнувшись, Джонни встал рядом с креслом, в котором сидела Тиа. Она не могла понять, чему он так радуется. И еще ее раздражало то, что она не видела ничего, кроме его рук, большие пальцы которых он засунул за пояс. Она смотрела на них — крупные, загорелые и сильные, с темными порезами, морщинами и выступающими мускулами. Ей невольно вспомнилось, как оживали эти руки, какими становились нежными, когда касались ее лица или обнимали за плечи.

— Не обращай на него внимания, Тиффани, он не может отличить настоящего мяуканья от подделки, — проговорила она, испугавшись своих мыслей.

— Ну да! — фыркнул Джонни, — кошки с конюшни, которым всего три дня отроду, и те мяукают громче и уверенней. А эта не мяукает, а пищит, как мышь. Впрочем, за пятьдесят баксов ее, наверное, можно заставить исполнить «Вейся, звездный флаг».

— Она мяукает так, как я ее учила.

— В таком случае эти звуки просто божественны.

— Когда я приехала сюда, она, между прочим, вообще не могла мяукать, только открывала беззвучно рот.

— А ты умеешь петь?

— Нет, — грустно призналась Тиа, на какую-то секунду позабыв, что она все еще сердится на Джонни. — Но мне хотелось бы научиться петь. Думаю, у меня это здорово получилось бы.

Только вчера вечером Тиа дала ему понять, что он ей не нужен, но Джонни, глядя на нее, улыбался, несмотря на свое настроение. Ее щеки слегка порозовели, как кожица спелого персика, милые, слегка приоткрытые губки казались такими нежными и упругими, что он тут же вспомнил об их медовом вкусе.

Джонни вынул из кармана еще один кусочек мяса и снова опустился на корточки рядом с Тиффани. На этот раз кошка зацепила мясо когтистой лапкой и отбросила его в сторону. Джонни выпрямился, прислонился к стене и улыбнулся Тиа, радуясь тому, что она наконец-то обратила на него хоть какое-то внимание.

— Я думала, тебе сейчас есть чем заняться.

— Я и так занят делом.

— Что-то непохоже.

— Управляющий на ранчо обязан присматривать за всем. Вот я и присматриваю за тобой.

— Это, конечно, очень мило, но я совсем не нуждаюсь в том, чтобы за мной присматривали. Так что, спасибо.

— А вот мне кажется, что за тобой нужен глаз да глаз, — возразил он. Улыбка сползла с его лица, и оно помрачнело.

— Не вам, мистер Браго, решать, что для меня необходимо.

Джонни что-то вяло произнес в ответ. Ему давно пора оставить Тиа в покое. Она явно предпочитает общество Моргана Тодда или Стива Баркарта, еще не сделав окончательный выбор. Ясно одно — его общество ей не по вкусу. К сожалению, после того как Тиа несколько раз оказывала ему знаки внимания, он не мог вот так просто расстаться с ней. Неужели он потерял голову? Джонни даже покраснел от охватившего его гнева на самого себя. Как молодой теленок между сеном и цветущим лугом, он все бродил вокруг Тиа, стараясь вызвать к себе ее интерес. Но она игнорировала его. И, может быть, именно поэтому он не находил в себе сил отступиться от Тиа. Гордость и упрямство не оставляли ему выбора — он продолжал дразнить ее и ничего не мог с собой поделать.

— Между прочим, твоя маленькая невинная подружка Тиффани — беременна, знаешь ли ты об этом?

— Ничего подобного, — вспыхнула Тиа.

— Говорю тебе, она беременна, — настаивал Джонни, наслаждаясь ее смущением.

— Откуда ты знаешь? — Она подошла, взяла кошку на руки и закрыла ей уши, будто Тиффани понимала, о чем они говорили, и могла обидеться.

— Все очень просто. У нее ведь была масса возможностей, — объяснил он. — Когда Тиффани появилась здесь в деревянной клетке, вид у нее был довольно жалкий. Но ее помыли, почистили и причесали. Серебристо-серая шерстка прямо-таки засияла. Тогда ее выпустили на крыльцо, чтобы все местные коты с ней познакомились. Они осмотрели и обнюхали ее, но предпочли держаться от этой кошки подальше. Пока она не начала гулять. Тогда и пришло их время. Вокруг нее некоторое время назад крутилось несколько самых отпетых котов. К тому же она выходит на прогулку каждую ночь.

Тиа покраснела, став еще симпатичнее, если только такое было возможно. Кошка словно обожгла ей руки, она быстро опустила ее на пол. Джонни рассмеялся, но его смех тут же угас. В голову ему пришла другая мысль.

— Я-то думал, что ты сегодня утром будешь плакать горючими слезами, потому что твой парень собирается уезжать.

— Нет у меня никакого парня.

— И не жди от меня сочувствия, — холодно отрезал он.

— Если твое сочувствие — столь же редкое явление, как и проблески ума, то можешь оставить его при себе, оно нужно мне, как собаке пятая нога, — выкрикнула она, гневно тряхнув головой. — К твоему сведению, он даже не дотронулся до меня!

— Примите мои соболезнования. Но ничего, может быть, в следующий раз тебе больше посчастливится, — усмехнулся Джонни, наслаждаясь ее гневом, внушившим ему некоторую надежду.

Высоко подняв голову, сама похожая на пушистого породистого котенка, Тиа фыркнула с таким презрением, что Джонни чуть не покатился со смеху. Его так восхищала ее светлая с золотым отливом кожа, эти полные нежные губы, которые кривились сейчас в его адрес с таким милым возмущением, он прямо сгорал от желания погладить, обнять и успокоить ее. Неужели она на самом деле не сознает, как красива? А если понимает это, то не дразнит ли его специально, провоцируя на то, чтобы он повел себя так же, как тогда на сеновале?

— Я не нуждаюсь в твоих соболезнованиях, Джонни Браго! Со мной все в порядке. И чувствую я себя как нельзя лучше!

— Рад слышать, что ты не унываешь, когда у тебя что-то не получается в любовных делах. Уважаю женщин, которые умеют отойти в сторону, не уронив своего достоинства.

— Во всяком случае, я никогда никого не предавала и не обманывала, — проговорила она, при этом ее глаза горели негодованием.

— Ты хочешь получить награду за то, что не выслеживаешь никого и ни за кем не шпионишь? — С тех пор как он заговорил с Тиа в первый раз и до сего момента, Джонни никак не мог понять логику ее мышления. Радость, которую он только что испытал, думая, что она готова уступить ему, улетучилась. Возможно, если какой-нибудь индеец не выпустит ему в спину стрелу или ему в грудь не попадет чья-нибудь пуля, например Моргана Тодда, тогда он проживет на этом свете достаточно долго, чтобы научиться понимать женщин. Хотя сейчас Джонни в этом глубоко сомневался.

Джонни взял шляпу, лежащую в кресле, нахлобучил ее на голову и выскользнул из комнаты.

Тиа не могла поверить своим глазам. Его фигура исчезла в проеме двери, прежде чем она успела что-либо сообразить. В походке и манерах не осталось и следа той самодовольной лени, с которой Джонни привык делать почти все. В ярости Тиа начала искать глазами что-нибудь, чем можно было бы запустить ему вслед. Он не имеет никакого права появляться здесь и разговаривать с ней так, будто она в чем-то перед ним виновата. И не имеет права уходить так неожиданно, когда она как раз собиралась высказать ему все, что она о нем думает. Нет ничего удивительного в том, что она его просто ненавидит!

Андреа застала Тиа на кухне и отвела ее в сторону.

— Вчера вечером я обо всем рассказала Стиву.

— А он что?

— Обрадовался. Мы любим друг друга.

— Думаю, этому никто из вас не удивился. — Тиа тяжело вздохнула. — Теперь начинается самое страшное.

Андреа кивнула.

— Мы должны сообщить Джуди.

— Полагаю, лучше сделать это мне, — проговорила Тиа.

— Может быть, мне стоит быть рядом?

— Нет. Это касается только нас двоих.

— Она все еще злится на тебя?

— Думаю, да.

— Тогда, может быть, подождем?

— Нет, чем раньше это произойдет, тем лучше. Я уже устала от притворства и сражений на чужой стороне.

Тихонько постучав, Тиа проскользнула в комнату Джуди и прислонилась к двери, которую закрыла за собой. Джуди лежала, свернувшись калачиком среди подушек и одеял.

— Джуди, ты спишь?

Что-то неясно пробормотав, Джуди подняла голову при звуке голоса Тиа. Ей снился какой-то кошмар, и она была рада вынырнуть из него. Открыв глаза и увидев Тиа Марлоу, Джуди тут же вспомнила, что все еще злится на нее за то, что та так и не пошла вчера гулять с Морганом Тоддом.

— Обманщица.

— Я никого не обманывала. Я просто забыла о своем обещании.

— Из-за тебя я попала вчера в такую переделку, в какой мне не приходилось бывать никогда в жизни.

— Из-за меня?

— Морган Тодд просто ненавидит меня. Если бы мог, он бы меня убил.

— Но причем тут я?

— Ты не выполнила свое обещание. И не пошла гулять с Морганом.

Тиа сомневалась, что она явилась причиной каких-то неприятностей у Джуди с Морганом, но сейчас ей не хотелось спорить с ней и еще больше портить девушке настроение.

— Я должна сообщить тебе нечто важное.

Джуди перевернулась, поправила подушку и снова улеглась на нее.

— Что?

— Я обманула тебя тогда, в Томбстоуне.

— Насчет чего?

— Меня зовут Тереза. Тереза Гарсиа Лорка.

— Тереза?!

— Да. Тереза Гарсиа Лорка.

До Джуди никак не мог дойти смысл сказанного Тиа. Если она действительно Тереза…

— А кто же тогда Андреа?

— Моя сестра.

— Ты не можешь быть Терезой.

— Почему нет?

— Ты ведь не мексиканка.

— Мама дала мне фамилию моего отчима. Моя мама — белая. И мой отец… мистер Баркарт — тоже.

Джуди отвернулась от Тиа и уставилась в окно. Оттуда доносилась нестройная симфония звуков: кудахтали куры, лаяли собаки, перекликались люди…

Джуди доверяла Тиа, а Тиа все это время смеялась у нее за спиной! Волна ненависти накатилась на нее с такой силой, что она чуть не задохнулась. Она была совершенно права, когда называла Тиа маленькой негодяйкой! Экономка сыграла с ней злую шутку, отбила у нее парня, да еще по ее милости Джуди опять спуталась с Морганом, хотя уже давно решила, что будет держаться от него подальше. Тиа водила ее за нос с первой минуты, как только они познакомились. Тут Тиа проговорила напряженным голосом:

— Джуди…

— Убирайся! — закричала Джуди. — Я больше не желаю, чтобы ты попадалась мне на глаза!

— Джуди, пожалуйста, не злись на меня…

— Злиться? Да я просто ненавижу тебя, Тиа, или Тереза, или как там тебя! — Тут ей в голову пришла другая мысль, и она, подскочив, уселась на кровати. — Но я, наверное, веду себя вызывающе, да? Мне ведь нужно быть с тобой поласковей. А то ты еще прогонишь меня из своего дома, так ведь? — Она выпрыгнула из кровати и сделала реверанс: — Как прикажете мне поступить, ваше высочество? Могу ли я быть прощена, или мне немедленно убираться отсюда вон? — В огромных карих глазах Джуди сверкала ненависть.

Тиа, растерявшись, крепко сжала губы.

— Я не хотела тебя обманывать и предавать. Кроме той маленькой безобидной лжи, я во всем была честна с тобой! Я была твоей подругой!

— Ты обманула меня!

— Потому что ты хотела обмануть меня!

— Но это же была шутка! Тебе бы никто не причинил никакого вреда!

— Но с моей стороны это тоже была шутка!

— Ничего себе шуточка — водить две недели меня и Стива за нос?!

— Но, если бы тебе удалось прогнать меня, я бы осталась обманутой навсегда… — Тиа нахмурилась и отвернулась. — Я солгала только один раз и никак не могла найти подходящий момент, чтобы тебе во всем признаться, потом ты разозлилась на меня…

— Ты просто лживая негодяйка, Тиа Марлоу!

— Вспомни, что ты сама говорила мне? Неужели ты не можешь понять шутку?

— Да ты нагло врала мне с того самого дня, как я с тобой познакомилась, а теперь хочешь, чтобы во мне проснулось чувство юмора? Ты заползла сюда тихо, как змея, увела у меня парня, обманом впутала в неприятности с Морганом Тоддом, украла мое наследство, а теперь с наглым видом заявляешь, что все это было простой шуткой, которую я не понимаю! — Джуди подошла к Тиа и взглянула на нее так, будто видела в первый раз. — Убирайся к черту из моей комнаты, Тереза Гарсиа Лорка, пока у тебя ноги ходят! — прорычала она.

Задумчиво нахмурив лоб, Тиа открыла дверь и вышла.

Джуди кинулась на кровать и закрыла голову подушкой. Морган ее ненавидит. Джонни не обращает внимания. Тиа предала ее в первый же день их знакомства. Единственное, чему она могла бы порадоваться, если бы не подлая Тиа, так это тому, что зануда Андреа не сестра Стива. Грант еще не поправился до конца и мог умереть. У Стива для нее никогда нет времени. Ее «отец» ненавидел ее до такой степени, что оставил наследство этой негодяйке, которую в глубине души любил так, как должен был любить Джуди. Ее настоящему отцу, если таковой еще жив, не было до нее никакого дела. Джуди вдруг поняла, что ее никто не любит. Более того — она сама себя не любит.

Жизнь оказалась гораздо сложнее. Когда-то у нее было все, а теперь выяснилось, что нет ничего. И Джонни она потеряла несколько лет назад, сбежав с танцев вместе с Морганом… Тогда она не осознавала, что сама сделала свой выбор, но Джонни правильно понял ее поступок.

Все тело у нее будто налилось свинцом. Она уговаривала себя подняться, чтобы горькие мысли оставили ее хоть ненадолго, но сколько ни старалась, не могла даже пошевелиться. Веки у нее сомкнулись.

Проснулась она неохотно, отбрасывая от себя очередной кошмар и погружаясь мыслями в кошмарную реальность.

Над ней склонился Грант и щекотал ноздри перышком.

— Проваливай!

— Просыпайся и вставай. Я принес тебе кофе. Между прочим, мне нужно с кем-нибудь поболтать.

— Уходи.

До своего ранения он и близко не посмел бы подойти к ее комнате. Но теперь Грант пользовался довольно широкими привилегиями. Вероятно, Кармен разрешила ему зайти к ней. Быстро посмотрев на себя, Джуди облегченно вздохнула, увидев, что закрыта с головы до ног. Обычно у нее была привычка спать обнаженной, да еще раскрываться во сне.

— Который час? — спросила Джуди, чувствуя, что уже довольно жарко и она вся мокрая от пота. Она ненавидела спать так долго, это означало, что самое благодатное время дня уже прошло.

— Уже почти полдень. День просто прелестен. Слышишь? Птицы поют вовсю.

— Птицы глупые, они всегда поют.

— Небо голубое и безмятежное, как и мое настроение, — ласково продолжал уговаривать ее Грант.

Ей было приятно видеть Гранта живым и здоровым. Джуди, тяжело вздохнув, спустила ноги с кровати и уселась на ней, натянув на себя простыню. Грант протянул ей халат. Но когда она подняла за ним руку, он вдруг спрятал его за спину.

— Нет, надень платье, и мы с тобой пойдем погуляем. Я чувствую себя просто великолепно, не могу ни минуты оставаться в постели.

Джуди выгнала Гранта за дверь, умылась, выпила кофе, который он принес, а потом надела свое самое неприглядное платье — коричневое, которое терпеть не могла. Он дожидался ее у задней двери.

— Это лучшее, что попалось мне под руку, — мрачно сказала она. Настроение у Джуди было такое подавленное, что она не произнесла ни слова, пока они шли через сад к ее любимому домику для игр. — Я не хочу сегодня идти туда, — проговорила она, вспомнив, что произошло прошлой ночью.

— Значит, мы пойдем в другую сторону, миледи, — тут же согласился Грант. Они развернулись и некоторое время шли молча.

— Ты сегодня такой бойкий.

— Я чувствую себя гораздо лучше. Слава Богу, что стрела попала мне в плечо, а не в ногу, а то бы я до сих пор не мог ходить.

— Я ненавижу Тиа!

Грант тут же усмотрел связь между гневной репликой Джуди и тем, что произошло вчера на танцах.

— Что, Тиа танцевала с Джонни?

— Все время. И знаешь, что она заявила мне сегодня утром? Оказывается, эта маленькая негодяйка — Тереза Гарсиа Лорка.

Грант остановился и удивленно посмотрел на Джуди.

— Тиа — Тереза?!

— Эта наглая притворщица лгала мне с самого первого дня!

— Но зачем?

Джуди нервно поджала губы.

— Откуда я знаю?

— А кто же тогда Андреа?

— Ее сестра.

Он был потрясен. Эти две девушки совсем не были похожи на сестер. Надо будет в следующий раз взглянуть на них повнимательнее, когда они окажутся вместе.

— Ненавижу мужчин! — вдруг выкрикнула Джуди. — Всех до единого! — Мысли Гранта были все еще заняты Тиа, но Джуди, похоже, уже совершенно о ней забыла. Лицо у нее потемнело, как будто на него нашла грозовая туча.

— Послушай, а мне-то казалось, что ты вчера танцевала больше всех и была на седьмом небе от счастья.

— Из-за Джонни и Моргана? Из-за этих мерзавцев? Да я их обоих ненавижу! Я всех ненавижу! — Джуди остановилась, топнула ногой, и тут из глаз у нее покатились крупные слезы. Ее губы задрожали, она больше не могла скрывать своего отчаяния.

Гранта будто ножом ударили по сердцу. Он всегда был слеп и равнодушен к женским переживаниям и слезам. До тех пор пока не познакомился с Джуди Баркарт. Раньше он умел отойти в сторону и благополучно остаться сторонним наблюдателем чужих обид, но сейчас ее слезы задели его за живое.

— Эй, красотка, не может быть все так плохо, — его голос прозвучал немного хрипло, он старался успокоить Джуди и не показать своего волнения.

Всхлипнув, девушка покачнулась. Грант потянулся, чтобы поддержать ее, и она очутилась в его объятиях. Джуди плакала, а он держал ее худенькое, нервно вздрагивающее тело и готов был стоять так хоть всю жизнь. Грант молился в душе о том, чтобы ему удалось достойно сыграть свою роль… Роль, которую Джуди отвела ему много лет назад. «Ты будешь для меня самым лучшим, самым необыкновенным другом. Ты нравишься мне больше всех на свете. Если мне что-нибудь понадобится, я обращусь к тебе, если тебе что-нибудь понадобится, ты придешь ко мне, но ты не сможешь стать моим парнем. Потому что рано или поздно я начинаю ненавидеть всех своих поклонников. И дружбу нельзя смешивать с любовью, поэтому ты должен сделать выбор. Я очень хочу, чтобы ты стал моим лучшим другом, но если ты рассчитываешь на большее…»

С тех пор он молча наблюдал, как кавалеры вьются вокруг нее, видел, как она флиртует и играет с каждым из них до тех пор, пока не потеряет интерес. Тогда она перелетала к следующему, стоявшему на очереди ухажеру, подобно бабочке, порхающей от цветка к цветку. А в нем не было ничего, что могло бы привлечь женщину с таким темпераментом, как у Джуди. Что-то, конечно, было, раз она выбрала его на роль друга, и Грант изо всех сил старался играть эту роль, роль человека, который всегда оказывался под рукой, готовый в любой момент принести себя в жертву и надеющийся в душе, что она когда-нибудь обратит на него внимание, дарящий ей комплименты и восхищающийся каждым ее поступком. Сколько раз Грант был готов рискнуть, но он умел взглянуть на себя со стороны и трезво оценить свои шансы. Грант любил ее слишком сильно и слишком безнадежно, чтобы позволить себе увлечь Джуди, сделаться ее кавалером, который ей быстро надоест, и она уйдет от него к другому, попавшему в ее сети.

И вот теперь, немного успокоенный необычным всплеском эмоций у Джуди и переполненный гордостью и смелостью оттого, что обнимает эту гордую красавицу, Грант почти бессознательно сделал шаг, ступая на опасную почву. Держа ее в своих объятиях, такую жалкую, дрожащую и почти покорную, он почувствовал, как к нему возвращаются силы. Он поднял ее за подбородок и осторожно смахнул слезы с лица.

— Ну как, лучше? — Его голос предательски дрогнул.

— Нет, — всхлипнула она.

— А я уверен, что тебе лучше. После такого проливного дождя всегда появляется солнышко.

— Нет, мне нисколько не лучше! — ответила она упрямо, но прежде, чем он успел что-то сказать, ее лицо осветилось облегченной улыбкой.

— Обманщица! — воскликнул он и нежно отбросил волосы с милого заплаканного лица. Грант по-прежнему ощущал какое-то удивительное головокружение. Улыбка на лице Джуди превратилась в обиженную гримасу, и она презрительно фыркнула.

— Ничего подобного!

Он не смог остановиться.

— Я люблю тебя, Джуди.

Девушка внимательно посмотрела на него полными печали глазами.

— Я в этом не сомневалась.

— Я по-настоящему люблю тебя.

— И будешь любить до тех пор, пока я не выкину нечто такое, что тебе придется не по душе. — Джуди улыбалась, она прекрасно понимала, что его любовь так же, как любовь многих мужчин, продлится до тех пор, пока она будет держать себя в рамках приличий.

— Нет, — ответил Грант, и его серые глаза слегка потемнели: — я люблю тебя, несмотря ни на что.

Он выглядел искренним, произнося эти слова, но Джуди не могла ему поверить. Сам же Грант верил в то, что говорил, пока его чувства еще не были задеты. Джуди сравнила его со старой, потрескавшейся тарелкой, которую лучше выкинуть, пока она не раскололась от налитого в нее горячего супа. Не выдержав, девушка рассмеялась.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда узнаешь обо мне все, — свирепо произнесла она. Внезапно ее смех стих. — Хорошо… — Она не отрываясь следила за выражением его лица. — Допустим, что я вчера вечером занималась с Морганом Тоддом любовью.

Грант понимал, что Джуди хочет оскорбить его в лучших чувствах, но он не знал, как объяснить ей, что это не имеет для него никакого значения. Для него не было секретом, что Джуди уже давно не девственница, потому что с ее темпераментом она не смогла бы долго сдерживаться. Она была по натуре напористой, энергичной, требовательной, но и отдавала себя до конца во всем, чем бы ни занималась.

— Это не имеет для меня значения.

— Я позволила ему обращаться со мной как с последней шлюхой, и такое случилось не в первый раз, и мне это нравится.

В глазах Гранта появилась обида, и Джуди почувствовала себя неловко. У него такие красивые глаза. Почему она никогда не замечала этого раньше? Они были ясные, серые, как бы светящиеся изнутри.

— Переживу и это.

— Ты рассуждаешь так только потому, что считаешь ниже своего достоинства взять назад свои слова… — Где-то в глубине души Джуди уже уговаривала себя остановиться.

— Я люблю тебя, несмотря ни на что, — упрямо повторил он.

— Ладно, — быстро проговорила она, как будто только что приняла какое-то решение. — Ты знаешь, почему Морган Тодд не разговаривал со мной сегодня утром?

— Потому что он уехал до того, как ты встала, — попытался пошутить Грант.

— Ошибаешься. Морган не разговаривал со мной потому, что когда он захотел взять меня во второй раз… Когда я лежала перед ним голая и он целовал меня всю, с головы до ног и… — Джуди замолчала, она напоминала нерешительного ребенка, ждущего команды взрослого продолжить свой рассказ.

Тиа была единственной женщиной, которую Джуди полюбила, и теперь ее предательство заставляло девушку чувствовать себя уязвимой и несчастной. В глубине души ей хотелось что-нибудь с собой сделать, причинить себе боль, чтобы все ее жалели. Грант ждал, когда она снова заговорит, но она не решалась.

— Продолжай, — прошептал он.

— Между прочим, ты даже не догадываешься, каких размеров у Моргана его «инструмент»? — Джуди выдавила хриплый смешок. — Ну да, откуда тебе знать, но ты можешь поверить мне на слово. Он мог бы запросто посостязаться с арабским жеребцом Стива, — с восхищением сказала она. — Так вот, Морган Тодд ласкает меня, целует, словно никак не может насытиться, и ты знаешь, что я в этот момент вытворяю?

— Нет, что?

Джуди расширила глаза.

— Я сделала такое, что простить невозможно. Я назвала его Джонни. Можешь себе представить?

— А он?

— А что бы ты сделал? Он хорошенько мне врезал, — сообщила она с таким видом, как будто это было совершенно естественно.

— Он ударил тебя?!

— Ну я же тебе об этом и говорю. — Джуди показала ему щеку, на которой отчетливо отпечаталась пятерня Моргана.

Грант почувствовал, как в нем поднимается волна необузданного гнева. Он покраснел, наверное, впервые в жизни.

— Но это научит меня впредь быть внимательней и не забывать о том, с кем я занимаюсь любовью, — грубо добавила Джуди. — А то некоторые мужчины такие педанты!

Грант поднял руку и нервно откинул волосы, упавшие на лицо.

— Да, — прошептал он. Руки у него дрожали.

— Ладно, Грант, теперь мне лучше уйти, — почти весело произнесла она.

Не в силах сделать ни одного движения, он молча смотрел, как она уходит. Глаза ему застилала кроваво-красная пелена.

Джуди медленно шла к дому, пока не убедилась, что Грант ее больше не видит. Тогда она бросилась в свою комнату, упала поперек кровати и, уткнувшись лицом в подушку, судорожно зарыдала.

Глава двадцать восьмая

Им показалось, что они добирались до Томбстоуна целую вечность, дорога была жаркой, пыльной, но индейцы не встретились им ни разу, почти на закате караван подошел к городу.

Почти всю дорогу Морган Тодд ни с кем не разговаривал. Сейчас он подъехал к Стиву.

— Я собираюсь к Сэди.

— Может быть, это поднимет тебе настроение, — усмехнулся Стив.

— Ты не хочешь составить мне компанию? — спросил Морган, глядя в сторону.

Стив покачал головой.

— Нет. Я займусь приготовлениями, которые мы с тобой обсуждали. Надеюсь, мы будем готовы еще до наступления темноты. Нам всем необходимо хорошо отдохнуть и выспаться.

— Отлично, — рассеянно проговорил Морган, разворачивая лошадь.

Ласковая улыбка появилась на хмуром лице Сэди, когда она открыла дверь. Высокая брюнетка с крашеными ярко-рыжими волосами, Сэди не была красавицей, зато ее отличал веселый и общительный нрав; она без особого труда умела разрядить любую напряженную обстановку. Довольно безвкусно обставленная гостиная была пуста. На пианино развалился кот. Женщины спали наверху.

— Морган, милашка! Заходи, заходи! Сейчас я приготовлю тебе выпить. Я скучала по тебе прошлой ночью!

— Я уезжал по делам.

— И я очень рада, что ты вернулся, милый.

Она крепко обняла его рукой за узкую талию и провела мимо ряда закрытых дверей в свою комнату. Кричащая обстановка ее комнаты представляла собой ярды и ярды голубого атласа: покрывало на кровати, полог, драпировки.

Указав Моргану на кресло, Сэди налила в бокал немного виски и протянула ему с лукавой улыбкой.

— Ты выглядишь так, будто тебе слишком туго затянули подпругу, милый.

Морган сделал большой глоток и тяжело вздохнул:

— Возможно… Сними свою проклятую одежду. Сэди подчинилась и стала медленно, с улыбкой раздеваться. Ее фигура точно повторяла форму песочных часов. Она гордо прохаживалась от бюро к платяному шкафу, демонстрируя ноги.

— Теперь ты, — сказала она и начала его раздевать, покончив с этим, Сэди потянулась к нему для поцелуя.

— Что случилось, голубчик?

Обычно реакция на ее поцелуй была немедленно, сейчас же — ничего.

На лице его явно отразилось смущение.

— Ложись, ложись, милый. Позволь Сэди позаботиться о тебе.

Она устроилась рядом и принялась нежно ласкать его безжизненный «инструмент». Никакой реакции. Спустившись немного вниз, Сэди обхватила его мягкими губами и провела по нему кончиком языка. Наслаждаясь тем, какой он гладкий и мягкий, она еще долго продолжала свои манипуляции, но «орудие» Моргана оставалось в дремотном состоянии. Она откинулась на постели.

— Что случилось, милый?

— Ничего, черт возьми, не случилось, — проворчал он. — Может, я просто устал?

Проклиная себя за настойчивость, она уступила.

— Почему я сразу не подумала об этом, — сказала девушка примирительным тоном.

Морган раздраженно оделся и вытащил бумажник.

— Это в счет заведения, милый.

Морган вытащил десятидолларовую бумажку и швырнул ее на бюро.

— Хоть бумажник у меня еще работает.

Чтобы успокоиться, он заглянул в заведение Алхамбра и заказал две порции виски, но растерянность и ярость не отпускали его. Ему хотелось просто придушить, эту сучку. Она во всем виновата. Не назови она его Джонни… А этого негодяя надо было убить еще много лет назад. Перед ним возник образ Джуди Баркарт: ее нежное ангельское личико и такое, гибкое, дразнящее, белое тело…

У Моргана онемел позвоночник. Взглянув вниз, он был ошеломлен увиденным: его «инструмент» стоял в боевой готовности. А ведь он лишь представил себе ее образ.

Итак, она ему в конце концов помогла. Морган залпом осушил свой стакан и вышел из салуна. Не обращая внимания на уставившихся на него мужчин, он прошагал через город к отелю, послал мальчика к Сэди и через две ступеньки поднялся в номер.

Сэди просунула голову в дверь через рекордно короткий срок. Она увидела характерный признак мужского начала между ног Моргана, и ее глаза загорелись.

Сэди никогда не носила нижнего белья. Ей нужно было только стянуть платье и перешагнуть через него. Но к тому времени, когда она это проделала, «инструмент» Моргана опять сжался в худую морковку.

— Вот дьявольщина, — в сердцах выругалась она, — у тебя действительно проблемы.

— Что за черт? — спросил он сквозь зубы.

Сэди пожала плечами.

— Не знаю… — Ее глаза вдруг расширились. — Если только…

— Если только что?

— Если только ты не влюбился…

— Чушь!

— Ладно… — Она пожала плечами. — Тебе виднее. Сэди помедлила, внимательно глядя на него. — У меня однажды был такой клиент в Канзас-Сити… Такой же, как ты — сильный и неутомимый. Этот парень был настоящей проблемой, даже для него самого. Если он не мог найти женщину, он трахал всех подряд — овец, коров, даже цыплят… Только не спрашивай меня, как он это делал! И вот он влюбился в одну из моих девочек. И, как это ни странно, не мог трахать больше никого, кроме нее. — Сэди смотрела отсутствующим взглядом, как будто вспоминала с печалью об утраченной статье дохода.

— Как долго это продолжалось?

— Около трех недель. Потом все опять стало о’кей, пока они не поженились. Я потеряла одну из своих лучших девушек и лучшего клиента.

— Дерьмо, — взорвался Морган. — Я не влюблен в эту сучку! Я ненавижу ее!

Внезапно нахмурившись, Сэди уперлась руками в бока и уставилась на Моргана.

— Он тоже так говорил, пока она не попыталась порвать с ним.

— Не она порвала со мной, а я ушел от нее, — прорычал Морган.

Словно воочию увидев деньги, высыпающиеся из ее кассы, Сэди печально покачала головой и похлопала Моргана по руке.

— Ладно, милый, послушайся меня и возвращайся к ней. Это лучше, чем проходить импотентом три недели, совсем забыть про сон, а потом вернуться и жениться на ней.

Морган закрыл глаза и произнес все ругательства, Которые смог вспомнить. Поцеловав его в лоб, Сэди направилась к двери, посмотрела печально на Моргана, лежащего на кровати, и вышла. Он не спал всю предыдущую ночь. Возможно, в этом вся причина… Он просто устал.

Только бы это было не из-за Джуди!.. Ее лицо поплыло у него перед глазами, затем он представил мягкое податливое тело, соблазнительную припухлость нижней губы, рот, ждущий его поцелуя, кончик розового языка, виднеющегося за белыми зубками…

Позвоночник его болезненно напрягся. Морган резко сел, как будто кровать жгла его. Лоб покрылся испариной, когда он посмотрел вниз.

— Черт! — Изнемогая от расстройства и сильного желания, Морган проклинал Джуди Баркарт и день, когда ее встретил. Возможно ли, что после трех лет нерегулярных встреч с нею, он в нее влюбился?

— Вот так штука! Он даже не попытался встретиться с Джуди, когда она последний раз была в городе. Но не успела эта мысль родиться в его голове, как он немедленно отбросил ее. Зачем лгать самому себе. То, что он не видел ее в то время, было проверкой его силы воли. И если быть до конца честным, стоит добавить, что свою поездку на ранчо к Стиву он придумал, чтобы увидеть ее. Он беспокоился не о серебре и не о выплате безмерных процентов Уэлсу Фраго. Он искал встречи с ней…

Тяжело вздохнув, Морган перекатился через кровать и встал. Сэди была права. Не было никакого смысла проводить подобным образом целых три недели.

— Что? — голос Стива прозвучал недоверчиво. — Ты собираешься вернуться на ранчо? Зачем?

— Чтобы увидеть Джуди, — произнес Морган жестко.

— Ты же с ней только что расстался.

— Мы поссорились. Мне надо поговорить с твоей сестрой. Если я не вернусь, выезжайте без меня. Я догоню. Вы собираетесь по северному маршруту?

— Нет, по южному, по которому шел Рассел. Он короче, и Рутледж уверяет, что там нет индейцев. Мы отправляемся завтра в пять утра. Да ты вполне сможешь встретить нас. Нет смысла возвращаться сюда. Прямо с ранчо отправляйся на юг и перехватишь нас по дороге.

— Спасибо, Стив.

Выйдя из гостиницы, Морган оседлал отдохнувшую лошадь и пустил ее галопом. Стив вернулся в бар, и тут только понял, что действительно могло заставить Моргана вернуться на ранчо ла Рейна — Джонни Браго. Они, похоже, собираются убить друг друга.

Злясь на свою недогадливость, Стив попросил бутылку знаменитого костелловского пива. В этом баре обычно заключались земельные сделки.

Сам хозяин, Мартин Костелло, похлопал Стива по спине.

— Привет, я уже слышал новости. Вы с Тоддом собираетесь сами вывезти серебро. В этом городе новости разлетаются быстро, мой мальчик. Уверен, твой отец гордился бы тобой. До меня дошли слухи, что люди, которые пользуются услугами Уэллса Фраго, уже начали пересматривать цены, которые они ему платят.

Стив нахмурился.

— Как ты узнал о том, что мы собираемся переправить груз?

— Черт возьми, но ведь Рассел Слоан не делал секрета из своего путешествия. И Морган Тодд мне тоже все уши прожужжал. Я, конечно, никому ничего не говорил, но ты ведь знаешь всех этих дорожных томбстоунских агентов — они вечно распускают языки.

— Джонни Бехан слишком дружелюбен, чтобы быть хорошим шерифом. Без сомнения, здесь законов нет, — произнес Стив с отвращением.

Костелло понизил голос:

— Поговаривают, будто Уатт Иарп собирается занять место шерифа вместо Бехана.

— Возможно, он более подходящий человек. Я слышал, он навел порядок в Додж-Сити. Может быть, ему удастся сделать то же и в Томбстоуне?

— Вот это будет здорово! — фыркнул Костелло. — Когда вы отправляетесь?

С другой стороны стола высокий мексиканец в темно-коричневой сутане священника незаметно поднялся и выскользнул в дверь.

Андреа искала возможности поговорить с Тиа и в конце концов дождалась — чистили картошку к ужину. Стив уехал уже несколько часов назад, но она все еще не могла успокоиться.

— Ты сказала Джуди?

— Да.

— И что?

— Она вне себя от бешенства.

— Что она ответила?

Тиа, казалось, вот-вот заплачет.

— Она высказала все, что обо мне думает. Что я предала ее, когда соврала в Томбстоуне, и что она мне этого никогда не простит. — Она отвернулась и смахнула слезы.

Тут Вилли Би Паркер рывком открыл кухонную дверь и закричал:

— Солдаты возвращаются!

Вытерев руки о фартуки, Кармен, Люпи и Круз бросились из кухни на крыльцо. Андреа и Тиа вскоре присоединились к ним.

Солдаты, въехавшие через открытые ворота, пребывали в замешательстве: на ранах окровавленные бинты, с седел свисают тела погибших. Одна из крытых повозок, видимо, недавно была охвачена огнем — холст почернел и провис. Раненые были сложены в ней штабелями, как дрова. Тиа обернулась к Кармен:

— Приготовь перевязочный материал.

Андреа сбежала со ступенек и остановилась возле коня Рутледжа.

— Капитан, что произошло?

— Джеронимо! Мы слишком рано обрадовались! Им, по всей видимости, удалось скрыться от Роджерса. Этих убийц было сотни две. Мы едва ноги унесли.

— Они вас преследуют? — спросила Андреа.

Рутледж посмотрел вокруг, как бы ища индейцев.

— Даже не знаю. Все произошло очень быстро. Мне показалось, что на нас неожиданно накинулась какая-то разъяренная стая. Иначе бы мы не сбежали. Но солдаты не ударили лицом в грязь, мы начали сражаться. Если вы не возражаете, мы отдохнем у вас ночь, а утром отправимся в форт. Советую вам всем отправиться вместе с нами. Там будет безопасней.

Андреа оглянулась на стоявшую позади нее Тиа и снова обратилась к капитану Рутледжу:

— Я поговорю с Джонни и дам вам знать.

Рутледж, покачав головой, хотел было что-то сказать, но Тиа не стала дожидаться его возражений. Она повернулась и побежала на поиски Джонни. Андреа, подобрав юбки, последовала за ней.

Тиа первая вбежала в домик и увидела Джонни Браго, развалившегося на койке. Он тут же поднялся на ноги. Черные глаза, прищурившиеся от неожиданного света, были совершенно непроницаемы. Он смотрел на нее так пристально, что щеки Тиа залил румянец.

Подоспевшая Андреа объяснила все как можно короче.

— Я ужасно боюсь за Стива. Он ничего не подозревает. Рутледж убедил его, что все индейцы ушли на север, что их загнали в резервации и никакой опасности нет. Стив с караваном направляется прямо в осиное гнездо.

— Стив прожил в этой долине всю жизнь, — успокоил ее Джонни. — Он прекрасно знает, чего стоят все эти разговоры.

— Однако он, похоже, ему поверил.

Беспокойство Джонни выдали лишь слегка опущенные уголки губ. Он пристально посмотрел на Тиа.

— Стив может попасть в ловушку, — сказала Андреа, задыхаясь и не скрывая своих чувств. Сейчас для нее имела значение только безопасность Стива…

— Может быть… — медленно проговорил Джонни. — Хотя, думаю, они гоняются за более крупной рыбой.

— За какой?

— Может быть, у них кровная война. Чатто и его отец много лет были у джеронимо, как бельмо на глазу. Возможно, он решил вывести их на чистую воду. Раньше они бы никогда на такое не осмелились. Во всяком случае, мы ему не нужны. Может, они решили разгромить форт Боуи. Если бы я был предводителем джеронимо, я бы попытался помешать строительству железной дороги. Но они вряд ли смогут до такого додуматься.

— Так нам ехать в форт Боуи?

— Это было бы разумно. Если форт пал, то и нам тут делать нечего, если же они сражаются, то им не помещает наша помощь.

— Рутледж решил остаться до утра. Он прав?

— Нет, если он не ошибся насчет количества индейцев.

— Я пойду скажу ему, что ты посоветовал возвращаться в форт немедленно.

Джонни тихо рассмеялся.

— Если хочешь, чтобы он уехал вечером, скажи ему, что я порекомендовал остаться до утра.

— Почему?

— Потому что он меня ненавидит. Он будет умирать от голода, но ни за что не станет есть из моих рук.

Тиа потянула Андреа, и они вышли наружу.

— Ты знаешь, он прав. Ты иди и разговаривай с Рутледжем, потому что он все еще считает тебя Терезой, а я пойду посмотрю, что Кармен и Круз делают для раненых.

Андреа повиновалась. Когда она передала Рутледжу слова Джонни, тот взвился, точно уж. Забыв о здравом смысле, он сначала обиделся, а потом начал настаивать на своем.

— Утро уже не за горами, мисс Баркарт. Мои люди и лошади измучены, если мы тронемся сейчас, я потеряю половину из них. Я не могу позволить себе нести такие потери.

Андреа нашла Тиа в столовой — она вместе с Кармен, Люпи и Круз рвала на куски простыни, превращая их в бинты, и делилась с женщинами последними новостями. Когда волнение от рассказа Тиа немного улеглось, Андреа отвела сестру в сторону.

— Надеюсь, Стиву удалось добраться до Томбстоуна, — проговорила она, нахмурив лоб. — А может, он ранен или даже убит…

— Не думай о плохом. С ним все в порядке, — успокаивала ее Тиа. — Кармен, ты сможешь побыть без Люпи какое-то время?

— Да, я обходилась без нее тридцать лет, пока хозяин не нанял ее.

Тиа рассмеялась.

— Я просто хотела спросить, обойдешься ли ты без нее, если сегодня она не будет помогать тебе с ужином?

— Да.

Люпи со страхом посмотрела на Кармен. Она привыкла готовить, а сейчас ей могли предложить более трудное занятие…

— Пойдем со мной, Люпи. Мы отнесем бинты раненым и посмотрим, не нужна ли им помощь.

Круз фыркнул:

— Это должно расшевелить тебя. Там столько мужчин…

Люпи подняла груду бинтов и последовала за Тиа.

Раненые застелили соломой землю у центральных ворот. У одних раны были обработаны, у других — нет. Тиа переходила от одного солдата к другому, стараясь каждого устроить как можно удобнее. Одному взбила подушку, другого укрыла, чтобы унять дрожь, которая била его, несмотря на нестерпимую жару.

Люпи решила, что ей нравится играть роль медсестры и флиртовать со здоровыми солдатами. Она осталась, чтобы сделать для них все возможное. Тиа же вернулась, чтобы помочь Кармен и Круз с ужином.

По сравнению с веселой атмосферой субботних танцев, воскресный ужин был напряженным. Люди капитана ели в молчании, а затем выходили наружу, чтобы негромко поговорить или сменить своих товарищей на карауле. Кармен и Круз сели рядом с Джуди. Андреа устроилась напротив Тиа. Люпи, никогда не пропускающая обеды и вечно завидующая Джуди, появилась, когда все уже заняли свои места, и решила, что, в отличие от остальных, сядет одна.

Когда посуда была вымыта, Андреа взяла книгу, хотя Тиа и сомневалась, что ей удастся почитать.

— Ты не хочешь в туалет? — спросила Тиа.

— Нет…

— Мне надоело торчать в доме.

Тиа решительно сняла с крюка на двери фонарь, зажгла его и направилась в туалет. Она знала, что с наступлением темноты лучше воспользоваться горшком, но ей во что бы то ни стало надо было выйти наружу. Кроме того, какие могут быть индейцы, когда на ранчо столько солдат.

Возвращаясь в дом, Тиа задержалась. Она очень беспокоилась о Стиве и сочувствовала Андреа, которая была в него влюблена и могла только ждать и молиться, чтобы он остался жив. Хоть бы была какая-нибудь возможность предупредить его! Вдруг Тиа остановилась. Стоп, а почему бы и нет? Это может сделать посланник на быстром коне, и лучше ночью, чем в другое время. Стив еще не должен был выехать из Томбстоуна. Вихрем кинулась она к домику Джонни. Света в окнах не было. Разочарованная, она растерянно остановилась на крыльце.

Неожиданно дверь открылась, и появился Джонни. Облизнув пересохшие губы, Тиа опустила фонарь.

— Я… — она запнулась. — Извини. Я тебя разбудила?

В его глазах, как в зеркале, отражался свет фонаря. Их глубина смущала ее. О чем он думает, спрятавшись за своей маской? Почему ничего не говорит?

— Я хотела спросить, может быть, послать кого-нибудь к Стиву, чтобы предупредить его?

Джонни улыбнулся — плавный, циничный изгиб его губ привел Тиа в замешательство.

— Предупредить Стива? А не Моргана Тодда? — хриплый голос был полон презрения.

— Стива! — запротестовала она, слишком взволнованная, чтобы сердиться на Джонни.

— Возможно, я и похож на дурака, который забивает гвозди в снежки, но у меня все-таки есть капелька здравого смысла, Тиа Марлоу, — проговорил он, не отрывая от нее взгляда своих черных глаз.

Ярость, дремавшая в ней, всколыхнулась в полную силу.

— Я — не Тиа Марлоу, я — Тереза Гарсиа Лорка!

— Кармен мне уже об этом сказала. И я удивлен, что ты наконец соизволила признаться. А то после всего я, честно говоря, не знал, что и думать.

Тиа растерялась. Она никак не могла решить, за что теперь ей на него злиться.

— Прошу прощения, что не оправдала твоих надежд, когда тебе захотелось вызвать ревность у своей подружки, но и ты, как оказалось, не познакомил меня с правилами игры!

Джонни растерянно заморгал. Из всех ответов, которые она могла ему дать, этот единственный поставил его в тупик.

— Мое первое правило — не водить людей за нос.

— Я бы не стала обманывать, если бы меня к этому не вынудили! А что касается тебя, Джонни Браго, то никто не давал тебе права разговаривать со мной в таком тоне! Ты сам все это время водил за нос Джуди.

— Ничего подобного!

— Но ты ведь дрался из-за нее!

Его темные глаза сузились. Они стали похожи на два полумесяца, опущенных вниз. В сочетании с самоуверенным рисунком губ, они взволновали Тиа, напомнив ей о том, что она предпочла бы забыть.

— Так вот что тебя беспокоит? Тебя бесит, что я отлупил твоего дружка?

— Он не мой дружок. И меня совершенно не волнует твоя дурацкая привычка драться из-за женщин легкого поведения.

Джонни нахмурился. Тиа явно злилась на него последние два дня, и до сего момента он никак не мог понять почему. И вдруг ему все стало совершенно ясно.

Ее последняя реплика расставила все по своим местам, как недостающий кусок головоломки.

Она его ревновала! Джонни охватило радостное чувство. Если это ревность, значит, она его все-таки любит! В порыве какого-то странного веселья он откинул голову и засмеялся.

— Иди сюда, — позвал он, шагнув к ней.

— Нет! — Ярость и ревность так и кипели в Тиа, но она ни за что не хотела в этом признаться. Девушка и сама до конца не понимала, почему так разозлилась на Джонни, но ее доводила до сумасшествия одна только мысль о том, что он дрался из-за Джуди, и она никак не могла допустить, чтобы он прикасался к ней. Джонни уже протянул к ней руки, но она по непонятной причине оттолкнула их.

Джонни застыл. Тиа повернулась и сошла с крыльца, оставив фонарь. Ей было трудно сейчас решить, сожалеет ли она о своем поступке. Джонни окликнул ее, но Тиа продолжала идти мимо освещенных окон женского барака, словно не слыша его.

Оказавшись в саду и уверенная, что Джонни ее не видит, Тиа бросилась бежать. Темнота ей не мешала. Ей просто необходимо было разрядиться. Сейчас ее никто не мог бы остановить, она сама не смогла бы остановиться, даже если бы захотела. Но Тиа не хотела. Перепрыгивая через какие-то кочки, девушка неслась по темному саду, как молодой олень, который наслаждается своей силой и свободой. Никто не сможет ее поймать! Тем более Джонни Браго, который славился своей ленью. Она сама слышала, как ковбои на ранчо называли его лентяем.

Сад она любила. Здесь всегда было темнее и прохладнее, пахло перезрелыми персиками. Запыхавшись, Тиа остановилась и прислушалась. Вдали раздавались голоса людей, немного ближе — звуки животных.

Девушка решила, что дойдет до домика для игр, а потом вернется. Она еще никогда не видела его ночью. Ее окружали деревья, их тени почему-то сделались вдруг темными и таинственными, слева от нее что-то зашуршало. Она вспомнила, как Джонни стонал на сеновале, изображая привидение. Может, сейчас он решил напугать и ее? Ну, этот номер у него не пройдет. Она решительно двинулась вперед, но тут же споткнулась и упала в грязь. Рядом с ней явно кто-то двигался. Тиа напряженно вслушивалась. Неподалеку ей послышались осторожные шаги. Индеец? А может, это просто Джонни ищет ее в темноте.

Ранчо было довольно большое, и, если где-то здесь, в его середине, с Тиа что-нибудь случится, никто ей не поможет. Она была в сотне ярдов от ближайшей стены и, должно быть, в трехстах ярдах от ближайшего караула. Конечно, можно было бы закричать и позвать на помощь, но этим она выдаст себя. Нет, надо спокойно подняться, отряхнуться и вернуться домой.

Тиа встала и начала отряхиваться. Рядом скрипнул песок. Тиа внезапно вспомнила, как легко индеец проник в дом и чуть не убил Андреа.

Сердце бешено заколотилось. Напряженно вслушиваясь, Тиа сделала осторожный шаг. Ей показалось или это действительно чья-то осторожная рука отвела в сторону ветку? Все тело ее было напряжено, она испуганно вслушивалась в каждый звук: стрекотали сверчки, квакали лягушки, где-то заржала лошадь, одна из женщин коротко выругалась по-испански, но на тропинке рядом с ней не было слышно ничего.

Отдаленные звуки взбодрили ее. В конце концов, она совсем рядом с домом! Тиа охватили противоречивые чувства: она боялась, что Джонни пойдет за ней, и в то же время сожалела о своем глупом бегстве. Интересно, что подумает о ней Джонни? Эти размышления придали ей силы. Тиа просто необходимо возвратиться домой. Она ушла потому, что ей так захотелось. А не из-за того, что ревновала его… Нет! Ей просто захотелось уйти.

Стараясь дышать ровно, Тиа медленно продвигалась вперед. У нее над головой коротко прокричала какая-то птица. Тиа остановилась и оглянулась. За ней все было спокойно, только легкий ветерок слегка шевелил причудливые тени деревьев. Девушка сделала шаг, но тут чья-то рука зажала ей рот — она не могла произнести ни звука. Другая сильная рука обхватила ее и прижала к горячей груди.

— Не бойся, — прошептал ей на ухо голос Джонни.

Он крепко держал ее и ждал, пока она успокоится, потом медленно развернул и прижал к себе. Какое-то мгновение Тиа пыталась сопротивляться. Но как только Джонни начал ее жадно целовать, девушка забыла обо всем.

Поцелуй был сладким и головокружительным. Наконец он оторвался от ее губ, но уходить явно не собирался. Он еще крепче обнял ее. Тиа уткнулась губами ему в шею. Джонни вздохнул.

— И чего это тебе вздумалось убегать от меня?

— Никуда я не убегала, — пролепетала она. Ей вдруг стало очень хорошо. Никогда Тиа еще не чувствовала такого прилива сил. Джонни снова нашел губами ее рот. На этот раз она не оказала ни малейшего сопротивления, прижалась к нему, позволяя целовать себя. Джонни был ей просто необходим… Весь, такой теплый, большой, сильный…

Джонни подхватил ее и понес к своему излюбленному месту, где положил на одеяло, оставленное им тут несколько дней назад.

— Это домик для игр?

— Нет, я забираюсь сюда, когда мне надоедают все эти болваны из бараков.

— Ты так испугал меня.

— Я боялся, что ты закричишь и обрушишь на наши головы гнев всего ранчо.

— Не мешало бы.

Джонни целовал ее губы, глаза, шею. Она вся пылала, охваченная огнем его губ. Ей вдруг захотелось, чтобы он дотронулся губами до ее груди, почувствовать, как жесткая щетка усов коснется нежной кожи. Ее язык скользнул к нему в рот, она старалась подражать его движениям, надеясь, что ее ласки вызовут в Джонни такие же ощущения, как и в ней. Так оно и было. Джонни все глубже проникал ей в рот, но груди ее не трогал. Его губы готовы были поглотить ее.

Тиа вся пылала. Она мечтала, чтобы его руки ласкали ее тело, но Джонни старательно избегал тех мест, до которых ему не следовало дотрагиваться. Наконец, доведенная до крайнего возбуждения, Тиа сама взяла его руку и положила себе на грудь. Горячие пальцы Джонни тут же обхватили ее и начали нежно ласкать соски. Поцелуи становились бесконечными, и Тиа совершенно теряла голову.

— Помоги мне, — прошептала Тиа.

Она никак не могла справиться с платьем. Джонни расстегнул пуговицы и стянул его через голову. Тиа сразу же почувствовала себя свободней, но красивый лифчик и нижние юбки все еще скрывали ее наготу. От прохладного ночного воздуха девушка вздрогнула.

— Ты хочешь меня убить? — прошептал Джонни.

— А ты боишься?

— Нет…

— Тогда не жалуйся, — тихо рассмеялась Тиа.

— Черт возьми, я сам не понимаю, зачем я это сказал.

Тиа вытянула руки над головой и прижалась к его теплому, большому телу, наслаждаясь той силой, которая вливалась в нее.

Тиа понимала, что Джонни не позволит себе перейти границу дозволенного. В этом она ему доверяла. Его пальцы опустили бретельки лифчика… Он осыпал обнаженную грудь поцелуями. Тиа вскрикнула от восторга. Она терлась о него всем телом, но и этого было недостаточно. Тиа вытащила рубашку из брюк и пробежалась руками по спине. Кожа была горячей и влажной, мускулы напряжены. Девушке хотелось, чтобы никогда не прекращалось это блаженство.

— Сними их, — прошептала она, дергая его за брюки. Джонни открыл глаза и удивленно посмотрел на нее.

— Послушай, но я ведь не смогу удержать своего красавца в стойле, — задыхаясь, проговорил он.

— Я хочу только потрогать твою кожу…

Джонни расстегнул брюки и снял их. Потом снова лег рядом с ней, и Тиа, обхватив его руками за талию, крепко прижала к себе.

Было просто замечательно ощущать его радом с собой почти обнаженным, чувствовать под руками тепло сильного мужского тела. Предмет его мужской гордости упирался ей в бедро. Он показался Тиа таким нежным и беспомощным, даже слегка подрагивающим. Джонни продолжал страстно обнимать и целовать ее, не обращая внимания на свое естество. Но Тиа стало жаль его, такого одинокого… Ей захотелось, чтобы ему тоже было хорошо…

Джонни целовал ее с такой силой, словно желал избавиться от мутившей его боли. Тиа не выдержала.

— Можно я потрогаю его? — спросила она.

— Лучше не делай этого. Я ведь могу и не…

— Я осторожно!

Тиа опустила руку и прикоснулась к тому, что так давно не давало покоя ее девичьим мыслям. Он тут же напрягся, и Тиа испуганно отдернула руку. Джонни перевернулся на спину, и Тиа прильнула к нему как можно плотнее. Он целовал ее все жарче, а она все теснее прижималась к его телу. Не прерывая поцелуя, девушка быстро сняла лифчик. Джонни застонал, как человек, на которого взвалили непомерную ношу.

— Не искушай меня, я и так держусь из последних сил.

— Не волнуйся… Я хочу ощущать твое тело.

— Черт побери, Тиа…

Тиа остановила его протесты поцелуем, а потом заставила лечь на себя. Так было удобнее целоваться. Она ласкала его «инструмент» и извивалась, пока не ощутила его между ног. Джонни тяжело дышал, сердце его готово было вырваться из груди… Она мечтала, чтобы это мгновение длилось вечно. Вот если бы он проник внутрь, хотя бы чуть-чуть. Но бедняжке Джонни и так было нелегко…

Тиа страстно целовала его, пока он совершенно не потерял, голову. Тогда она осторожно обхватила пальцами его естество. Джонни застонал, но она заглушила крик поцелуем. Джонни перевел дыхание и перехватил ее руку. Он с силой поднес ее ко рту и начал осыпать кончики пальцев поцелуями.

— Но я только хотела…

— Нет, — прошептал он, касаясь губами ее щеки, — и не терзай меня. Мы с тобой не муж и жена, а такими вещами можно заниматься только после свадьбы. Так что придется подождать.

Тиа пришла в замешательство. В кругу подруг ее мамы все женщины прекрасно занимались «такими вещами», хотя многие из них вовсе не были замужем.

— Почему ты решил, что я выйду за тебя, Джонни Браго? За человека, который только тем и занимается, что постоянно дерется из-за женщин легкого поведения?

— Ты опять забываешься, Тиа Марлоу.

— Гарсиа Лорка.

— Баркарт, — отпарировал он. — Ты, наверное, уже и сама не знаешь, кто ты, да?

— Прекрасно знаю.

— А я знаю только одно: ты — моя девушка. И я собираюсь жениться на тебе.

— Я даже не стала носить твой браслет. Почему ты решил, что тебе удастся взять меня в жены?

— Ты же захотела, чтобы я тебя целовал, и не только целовал…

— Но мне кажется, это две разные вещи.

— Но ты можешь захотеть и замуж.

Его искрящиеся глаза заставили Тиа улыбнуться.

— Если бы я даже этого хотела, то ни за что бы тебе не призналась.

— Да уж, конечно. — Джонни сделался серьезным и погладил Тиа по волосам, словно успокаивая ее.

— Ты выйдешь за меня, Тиа?

— А ты хочешь этого?

— Разве стал бы я спрашивать, если бы не хотел?

— Не знаю…

— Что значит «не знаю»?

— Потому что мне еще надо кое-что сделать…

— Что именно?

— Сказать обо всем Джуди. Я хочу объяснить ей, чтобы она все поняла.

— Никогда еще не встречал такой опасной женщины, как ты. — Он взял в ладони лицо девушки, поцеловал в губы, а потом пристально посмотрел в глаза.

— Я люблю тебя, Тиа.

Он произнес эти слова, и вокруг на несколько секунд повисла полная тишина. Это были именно те слова, которых она ждала! Тиа даже задохнулась от переполнившей ее радости. Сердце ее запело.

— Я тоже люблю тебя, Джонни.

— Никогда не думал, что услышу от тебя это.

— Особенно после драки из-за Джуди.

— Я тебе уже в третий раз повторяю, что дрался не из-за Джуди. Я дрался с Морганом Тоддом, потому что ненавижу этого негодяя и готов убить его даже спящего.

— Ты никогда так не поступишь.

— Знаю, но ты меня здорово разозлила.

Тиа наклонилась и прижалась губами к его губам, заставляя его снова лечь на нее.

— Если уж ты такой храбрец, посмотрим хватит ли у тебя смелости поцеловать свою без пяти минут невесту.

Глава двадцать девятая

Протаптывая тропинку на золотистом коврике, который она выписала по почте из Чикаго, Джуди прохаживалась от двери в спальню до окна. Даже в расстроенном состоянии она постоянно бросала быстрые взгляды на свое отражение в зеркале. Она никогда не заблуждалась на свой счет.

Джуди остановилась и оглядела комнату, в которой выросла. Она любила ее яркие цвета, особенно когда здесь была чистота и порядок, как сейчас.

С тех пор как дом был поручен заботам Тиа, женщины особенно тщательно следили за ее комнатой. Вспомнив о Тиа, Джуди смутилась. Тиа претендовала на ее дружбу и выглядела по-настоящему огорченной, когда она обвинила экономку в предательстве. Но факт остается фактом: Тиа увела у нее Джонни, едва прибыв на ранчо ла Рейна, хотя Джуди и предупредила ее, что он принадлежит ей и только ей. Она вспомнила, как Джонни ее любил. Его любовь казалась тогда бесконечной, как текущая в реке вода. В его глазах отражалась вся та радость, которую могла принести ей его любовь… Но Джонни по натуре своей был созидателем. Стоило ей от него отвернуться, как он выстроил новый канал…

Грант в этот вечер лег рано, объясняя это болью в плече, но Джуди ни на секунду не поверила ему. Разумеется, он был шокирован ее сегодняшними откровениями, но все равно будет утверждать, что любит ее, но это только для отвода глаз. Все равно он скоро уедет на другое ранчо, найдет другую работу. Это даже к лучшему. Грант слишком хорошо знал, чего хочет, так же, как и Джонни. Джуди тоже думала, что знает, но иногда нить жизни будто ускользала от нее. И тогда она не могла контролировать свои поступки… Порой Джуди могла так увлечься чем-нибудь, что совершенно забывала о последствиях.

Сейчас ее радовало лишь то, что Андреа не останется на ранчо навсегда. Скоро она выйдет замуж и уедет. Мужчины находили ее привлекательной, хотя Джуди не желала этого признавать: она ненавидела школьных учителей.

Еще она ненавидела индейцев, Моргана Тодда, Джонни Браго, Тиа и саму себя. Только Стив еще не отвернулся от нее, хотя теперь все больше ругал ее за поведение.

Джуди усмехнулась. А как она должна была себя вести? Не могла же она постоянно объяснять окружающим, что у нее просто такой характер. Стив как-то о ней очень хорошо сказал: «Ты можешь совершить убийство и остаться безнаказанной, если один на один объяснишься с судьей. Но стоит только присяжным записать твои показания и объявить тебя убийцей, ты уже не отвертишься, потому что ты будешь убийцей для всех, а они не простят тебе твоего преступления, как бы ты ни старалась его загладить».

Да, Стив умел поиграть словами. Это было самое изощренное оскорбление, которое она услышала в свой адрес за всю жизнь. Отец тоже нередко упрекал ее: «Ты совсем как твоя мать. Это у тебя в крови. Ты выглядишь как она и ведешь себя как она. Ты никогда не будешь верна ни одному мужчине». Сколько раз он с ненавистью повторял эти слова и выходил из ее комнаты с таким отвращением на лице, будто она кишела ядовитыми змеями.

Как-то раз, ей тогда было семнадцать…

Тогда еще и Томбстоуна не было, и Джуди разоделась в пух и прах для грандиозной вечеринки в форте Боуи. Она надела свое самое красивое платье и новые туфли и сделала совсем взрослую прическу. Кармен провозилась с ней целый час. Когда Джуди вдела в уши золотые серьги с янтарем, доставшиеся ей от матери, Джонни, проходя мимо ее окна, сказал, что она самая красивая девушка в мире. Она была так горда своей внешностью и его похвалой! Джуди опрометью бросилась покрасоваться перед отцом.

Совсем по-взрослому шурша юбками, она сделала реверанс.

— Па… — Девушка покружилась перед ним. — Как я выгляжу?

Билл Баркарт посмотрел на нее поверх газеты недельной давности и заворчал. Затем недоверчиво заморгал, и в глазах его отразилось внезапное изменение настроения…

Вся радость моментально испарилась, а внутри все застыло гранитом. Пальцы нервно пробежались по юбке. Из глаз хлынули горячие слезы. Джуди повернулась, чтобы убежать.

— Джуди, подожди! Извини. Ты не виновата, это не ты… Она попыталась посмотреть на него, но ничего не видела из-за туманивших глаза слез, которые катились по щекам, несмотря на ее героические усилия.

— Все в порядке, папа, я понимаю.

В тот вечер Джуди пошла на вечеринку с Джонни, но флиртовала напропалую с Морганом Тоддом, ускользнула с нее вместе с ним и позволила отвести в его комнату в отеле — он обещал показать коммивояжерский кейс для виски. Такого она никогда не видела. Они осторожно прошли через заднее крыльцо, чтобы никто их не заметил. Морган начал целовать ее, и Джуди было так хорошо в его объятиях, что она совсем потеряла голову. Морган был большим и грубым, он сделал ей больно. Джуди даже не могла сдержать слез, но на сердце было радостно.

— Почему не предупредила, что ты девственница? Я думал, этот ублюдок Браго побывал здесь до меня.

— Ты поэтому все время с ним цапаешься?

— Нет, мне просто не нравится, как он выглядит.

— А мне как раз нравится.

— Тогда какого черта ты не с ним?

Джуди надеялась, что Джонни не догадается о произошедшей в ней перемене, но он понял это с первого взгляда. Его унылые карие глаза затуманились, он мог скрыть все, что угодно, кроме своей боли…

Джонни молча смотрел на нее, а в ушах Джуди звучал ироничный голос отца: «Это у тебя в крови… Ты никогда не сможешь быть верна ни одному мужчине…»

— Хорошо повеселился на танцах? — спросила она с надеждой.

— Да, пока ты не ушла.

— О, я чудесно провела время.

— До или после своего ухода?

Как при повороте калейдоскопа, когда цвета внезапно меняются и темнеют, в глазах Джонни сверкнул маленький лучик света.

— С кем же ты была? — настороженно спросил он.

— С Морганом Тоддом. Думаю, я ему нравлюсь.

— А ты как к нему относишься?

— М-м-м, он мне тоже нравится, он такой сильный и симпатичный. Ты, Джонни, тоже симпатичный, но он такой…

— Не надо беспокоиться, Джуди. Я и сам знаю свое место. Мне не нужен поводок.

С тех пор она видела Джонни только издалека. Спустя неделю ковбои поехали в форт Боуи за продовольствием, и там Морган оскорбил Джонни. Они сцепились и дрались до тех пор, пока оба не упали в изнеможении. На следующий день Морган опять стал искать встречи с Джонни, пытаясь получить удовлетворение. И Джонни, боясь, что убьет его, предпочел уехать. Джуди пыталась остановить его — пришла в конюшню и сама спровоцировала тот мерзкий поцелуй. Он появился снова через три года в ту страшную неделю, когда умирал отец. И она узнала: он вернулся, чтобы отомстить…

Борясь со слезами, Джуди пошла на поиски Тиа… Тишина. Она найдет Тиа. Что она может сказать ей? «Верни мне Джонни. Он принадлежит мне». Сгорая от стыда, Джуди наклонила голову. Тиа уже знала, что это ложь. Возможно, все уже знают. Джонни не любит ее.

Убитая потерей, Джуди вернулась к себе в комнату и легла на кровать. Джонни для нее потерян. Морган Тодд — тоже. Единственное, что ей оставалось, — уехать отсюда с тем, кто мог еще любить ее.

Голова Джуди раскалывалась. Перед мысленным взором возникали видения из прошлой жизни: внезапно изменившееся лицо Моргана, глаза Гранта, который смотрел на нее так, как Джонни той ночью… Сколько мучений. Может быть, в ней сидит какая-то скрытая болезнь, вызывающая эти страдания? Вероятно, Билл Баркарт был прав.

Как-то раз, уже давно, она чистила картошку с Кармен — работа механическая, бездумная. Она взяла одну картофелину и обнаружила внутри черновато-серый глазок. Она врезалась все глубже и глубже, надеясь извлечь его, но он был искривленным и зловредным. Джуди содрогнулась. Снаружи картофелина выглядела так же, как и остальные, пока она не разрезала ее. Возможно, и с людьми происходит такое же? За приятной внешностью прячется какая-то гнильца?

Пробормотав Кармен какие-то извинения, сбитая с толку таким большим количеством скрытых уродств, Джуди выскользнула из кухни. Не это ли увидел отец, когда смотрел на нее с ненавистью своими ярко-синими глазами?

Джуди очень старалась не походить на свою мать. Она молила об изгнании своих зловредных мыслей. Сознание ее было невинным, доверчивым… Но тело…

Джуди свернулась калачиком. Внезапно ее внимание привлек какой-то звук. Сколько времени она пролежала вот так? Спала ли она? Дрожа, девушка выпрямилась и села. Неважно, что Джонни не любит ее. Он ей нужен.

Она остановилась у зеркала, вглядываясь в темноту и пытаясь рассмотреть, как она выглядит, однако скоро отчаялась и выскользнула из комнаты.

На улице в бархатном черном небе, как алмазы, сверкали звезды. Прохладный ночной воздух освежил и осушил ее лицо, но исцелить ее сердце он был не в силах. Ночные звуки раздавались громче обычного. Джуди вслушивалась, пока не поняла, что это солдаты добавили шума — мужчины храпели.

Она поспешила пройти через женские бараки к домику Джонни. В окнах не пробивалось ни одного лучика света. Она постучала, но услышала лишь глухое эхо пустой комнаты. Крушение после дней надежды тяжестью легло на ее душу. Ноги налились свинцом. Ей нужен Джонни! Где он может быть? В те давние дни он иногда поднимался на сеновал. От мысли, что она может его там найти, настроение поднялось, и Джуди побежала к конюшне.

Конюшня все еще была освещена. Здесь должен кто-то быть. В центре на опорном столбе висел фонарь и играл золотыми бликами на дремлющих в стойлах лошадях.

— Джонни! — позвала она тихонько и подождала, но только звуки животных — тихое фырканье и топанье, поскрипывание стойла, когда к его старому дереву прислоняется лошадь, — уловило ее чуткое ухо. Запах сухой соломы и свежего навоза, лошадей и кожи был удивительно успокаивающим, неожиданно она еще сильнее почувствовала потерю Джонни. Она может подождать его. Но, пожалуй, ждать лучше в домике.

Джуди вышла из конюшни и побежала по ранчо.

Дэп Паркер ненавидел стоять в карауле. Когда приходил его черед, он обычно подкупал кого-нибудь, чтобы постояли за него, но на этот раз желающих не нашлось. Воскресная ночь не располагала к дежурству.

На склоне показалась лошадь; он услышал ее приближение до того, как увидел. Луна еще не взошла, вокруг стояла темнота. Паркеру приходилось напрягать слух, чтобы разобрать звуки, доносившиеся с той и другой стороны ранчо. Тот, кто считает, что равнина бывает тихой, не проводил на ней много времени.

Дэп увидел всадника, когда тот уже почти поднялся на пригорок. Немного подождав, он выкрикнул:

— Приказываю остановиться! — Лошадь послушно встала. — Молодец, что меня послушался, а то я пробил бы в тебе дыру, через которую можно было бы запросто выгуливать собак.

— Это я — Морган Тодд. Откройте ворота.

— Как тебе удалось проскользнуть мимо краснокожих? — Дэп знал Моргана Тодда давно: в ту пору этот повеса еще продавал виски.

— Не видел я никаких краснокожих.

Дэп покачал головой, как бы о чем-то сожалея, и начал спускаться к воротам. Слегка приоткрыв калитку и пропустив Моргана, он добавил:

— Ты, наверное, просто похож на тень. Тогда понятно, почему апачи, которыми так и кишит округа, не смогли учуять твой скальп и не погнались за тобой.

Морган въехал на территорию ранчо и поскакал к господскому дому. Дэп забрался на свою площадку, чтобы продолжить караульную службу. Но теперь он потерял к этому занятию всякий интерес. Если уж такой легкомысленный парень, как Морган Тодд, смог спокойно проскакать через долину, наводненную, по общему мнению, краснокожими убийцами, то Дэпу не было необходимости бдительно нести дежурство, пока все остальные спокойно спали.

В каких-нибудь ста ярдах от него в карауле стоял Леон. Дэп решил прогуляться до брата и позаимствовать немного нюхательного табака.

— Кто приехал? — поинтересовался Леон. Он слышал, что кто-то подъезжал к воротам, но самого всадника не видел.

— Эта продувная бестия, Морган Тодд, собственной персоной.

— Зачем он вернулся? Какие-то проблемы?

— Думаю, он хочет продолжить свою борьбу с мисс Джуди.

Все ковбои знали, что Морган Тодд выглядел перед отъездом так, как будто его вытащили из кислого молока. Знали также, что причиной этому могла послужить только мисс Джуди Баркарт… Именно из-за нее Морган Тодд появлялся на ранчо ла Рейна.

Леон хмыкнул:

— Не представляю, как такая шикарная женщина может терпеть этого проходимца больше двух минут.

— Да он же огромный, как каланча. А женщины любят высоких. Им коротышки, вроде тебя, не нужны.

— Почему вроде меня? Ты и сам-то лишь на полдюйма выше, — запротестовал Леон.

— А я никогда и не утверждал, что меня очень любят женщины.

— Бог с ними, надеюсь, что они не поднимут на ранчо шум.

— Я их предупредил, чтобы они тебя не будили, — растягивая слова проговорил Дэп и поплелся обратно на свой пост.

Ехавший от центральных ворот Морган Тодд почти сразу заметил в лунном свете желтое платье Джуди. Он натянул поводья, собираясь ее окликнуть, но что-то остановило его. Возможно, то, куда она направлялась. А что, если она опять бежит к этому ублюдку Браго…

Морган молча наблюдал, как Джуди быстро идет к домику Джонни. Ярость так и закипела в нем, и он пустил свою уставшую лошадь галопом. В нескольких шагах от крыльца Джуди услышала звук приближающейся лошади и обернулась. Кто мог скакать по эту сторону ворот в такое время ночи? Барак стоял темный.

Джуди бесстрашно направилась навстречу подъезжавшему, чтобы встретить его у дома. Она остановилась, пораженная.

— Морган, ты?!

— Да уж, черт возьми, не Браго.

— Зачем ты вернулся?

Злость, которая не оставляла его с тех пор, как она назвала его Джонни, и возросшая после того, когда он застал ее крадущейся к дому Браго, кипела на поверхности и прорвалась:

— Черт меня подери, если я знаю, — ухмыльнулся он. — Думаю, просто забыл, что ты за маленькая фурия.

Джуди повернулась, чтобы уйти. Тогда Морган соскочил с лошади, схватил Джуди и рывком повернул к себе лицом. — Я еще с тобой не закончил.

Джуди посмотрела на свои руки, теперь от его железной хватки останутся синяки. Те, кто заботился о раненых, спали в сотне ярдов от них, и Джуди повысила голос:

— Зато я закончила с тобой, — сказала она. — Если ты вернулся лишь за тем, чтобы сообщить, какая я испорченная, так в этом нет необходимости. Можешь убираться ко всем чертям, Морган Тодд.

Его лицо исказилось от гнева. Она никогда не видела его в таком состоянии. Джуди сковал страх. Она попыталась уйти, но Морган крепко держал ее за руку.

— Ну хорошо, можешь не идти к черту… — произнесла она.

Стараясь отвлечь его, она отважилась спросить:

— Ты что, собираешься оторвать мне руку?

Морган не ответил. Он подошел к конюшне, почти таща ее за собой. Джуди захотела вырваться, но с Морганом ей не справиться. Когда они вошли в конюшню и двери за ними закрылись, он оказался к ней лицом.

— Так почему ты вернулся, Морган?

— Потому что у нас остались незаконченные дела.

Чувствуя себя так, будто он вновь назвал ее фурией, Джуди вздрогнула при упоминании о «деле». Так вот чем она была для него? Делом?

— Отправляйся с этим к кому-нибудь другому, — с вызовом заявила она. — Меня твои «дела» больше не интересуют.

— Так я и пошел! Я вернулся к тебе, и будь любезна удовлетворить меня!

Это не входило в планы Моргана, но Джуди вызвала в нем такую ярость, что он забыл, зачем приехал сюда.

Джуди попыталась вырваться.

— Отпусти меня!

Морган сжал ее руку еще сильнее.

Размахивая свободной рукой, Джуди нанесла ему чувствительный удар. Боль, вспыхнувшая в глазах, буквально ослепила его. Он дважды со всей силой ударил Джуди. Как загнанная в угол рысь, девушка принялась царапать его ногтями. Лицо и грудь Моргана загорелись огнем. Не успел он поймать ее руку, как Джуди вновь ударила его по глазам. На сей раз боль была непереносимой. Ослепленный, Морган обхватил лицо руками. Джуди метнулась к двери, но он не собирался позволить ей уйти. Он прыгнул за ней и схватил за волосы. Когда Джуди повернулась и вновь протянула к нему свои коготки, он наотмашь стукнул ее, и она упала и затихла. Он отшатнулся к двери и прислонился к ней, тяжело дыша. Только сейчас Морган обратил внимание на волнение переступающих с ноги на ногу фыркающих лошадей. Одна билась о дверцу стойла, другие вставали на дыбы и ржали.

Безучастно уставившись в пространство, он вдруг осознал, что натворил. Ошеломленный, Морган подошел к тому месту, где лежала Джуди, опустился на колени и дотронулся до ее шеи. Рука его дрожала. Нежная кожа опухла, посинела и была холодной. Испуганный, он пытался нащупать пульс, но тщетно.

Закрыв лицо руками, Морган, спотыкаясь, вышел наружу. Во всем виноват ублюдок Браго! Он подбежал к домику Джонни, громыхнул дверью, поднял лицо к небу и крикнул в ночь:

— Браго, ты — ублюдок полукровка! Выходи и дерись, как мужик.

Джонни услышал свое имя и мгновенно понял, кто ломился к нему. Сначала он не собирался обращать внимания на призыв — ему не хотелось уходить от Тиа, но, вздохнув, Джонни пружинисто сел. Пошарив в темноте, он нашел брюки и натянул их.

— Оставайся здесь, — сказал он Тиа, коснувшись ее бедра.

— Нет! — Тиа приподнялась и попыталась притянуть его к себе, но он только поцеловал ее руку и положил осторожно на грудь.

— Мне нужно идти. Я слишком долго откладывал.

— Драться из-за Джуди?

— Причина совершенно в другом, — голос его прозвучал жестко.

Джонни встал, заправил рубашку в брюки, но с пуговицами возиться не стал.

— Не понимаю, почему мужчины вечно корчат из себя героев и мечтают умереть стоя. Морган Тодд орет, сумасшедший, а у тебя даже оружия с собой нет. Да ты и драться-то по-настоящему не умеешь. Бог вовсе не хотел, чтобы ты был воином, иначе он наградил бы тебя зубами поострее и когтями подлиннее.

Джонни проигнорировал злобное высказывание Тиа и молча ушел.

Если бы у Тиа было что-нибудь в руках, она запустила бы этим в удаляющуюся спину Джонни. Скоро он исчез в темноте деревьев. Обозленная и расстроенная, она подняла смятое платье и надела его.

«Какая же я дура, что чуть не отдалась ему! Только что он готов был заняться со мной любовью, а теперь побежал драться из-за Джуди!»

Пуговицы… Пуговицы, которые так легко расстегивались под ловкими пальцами Джонни, не слушались ее. Тиа яростно с ними боролась, думая о том, что бы случилось, если бы она вышла к господскому дому в неправильно застегнутом платье после того, как Морган и Джонни разбудят ранчо дракой.

Неизвестно откуда взявшаяся рука закрыла ей рот и нос. Рука сжимала, как тиски, не давая ни дышать, ни произнести ни звука. Тиа неистово боролась.

— Тихо! Не ори. Слышишь, маленькая чертовка?

Знакомый грубый голос отца вызвал в ней дрожь. Сердце в груди затрепетало, Тиа энергично закивала. Железная хватка ослабла. Сердце Тиа наполнилось радостью. Он жив! Но страх взял верх — она осталась безмолвной.

— Я платил за твое воспитание вовсе не для того, чтобы ты отдавалась какому-то гринго при первой возможности, — прошипел он, с силой встряхнув ее. — Где твоя сестра?

— В доме.

— А Баркарт?

Тиа колебалась и тотчас почувствовала вновь сильное удушье. Его сильные руки обвили ее шею и стали выдавливать из нее жизнь.

— Говори! — скомандовал он, неожиданно для себя отметив, что мог бы убить ее, если бы возникла такая необходимость.

Сознание Тиа помутилось. Как в тумане, услышала она выстрел. Звук прорезал тишину так внезапно, что птицы, спящие на верхушках деревьев, всполошились. Удушье прекратилось так же внезапно, как и началось.

— У меня нет времени! Говори быстро!

Мысли Тиа путались. Она думала только о Джонни. Не убил ли его Морган? Что мог означать этот выстрел?

— Поживее, — рявкнул Матео, встряхивая ее.

— Он… Он в Томбстоуне, — пробормотала Тиа.

Конечно, это ничего, что она сказала. Пока отец доберется до города, Стива там уже не будет.

Он убрал руки с ее шеи.

— Итак, ты унаследовала ранчо ла Рейна. По иронии судьбы, мы с тобой оба богаче, чем могли представить в самых смелых мечтах: ты — с помощью украденного белыми ранчо, а я — с помощью великолепного серебра чужеземцев… К сожалению, ты не сможешь насладиться своим богатством, детка…

Отец говорил небрежным тоном, словно они были старинными друзьями и обсуждали вопросы, касающиеся их общих интересов. Озноб мрачного предчувствия дрожью пробежал по телу Тиа. Глаза Матео сверкали в тусклом свете, пробивавшемся сквозь деревья. Напрасно она проболталась! Отец убьет Стива, если найдет его. И это будет ее вина.

Матео схватил Тиа за руку и потащил к задней стене ранчо. Девушка пыталась вырваться.

— Нет, папа…

Неожиданно он остановился, прислушался и сделал знак замолчать. Совсем недалеко от них сильный мужественный голос скомандовал:

— Россыпью!

— До меня только что донесся какой-то звук, — прозвучал в ответ голос. Услышав, что мужчины бегут в их сторону, Тиа страшно испугалась. Отец отпустил ее руку.

Тиа повернула голову на шум, затем опять к отцу, но его уже поглотили тени.

Раздались еще мужские голоса. Вскоре все они оказались рядом с ней. Окруженная солдатами, которые наперебой задавали ей вопросы, Тиа дрожала от страха, что причиной неожиданной суматохи, наверное, является чье-то убийство. У Джонни не было ружья. Значит, убили его? Может быть, ищут убийцу?

Ослабев от переживаний, она позволила увести себя к господскому дому.

Глава тридцатая

Оказавшись на лужайке недалеко от дома, Тиа убежала от солдат. Не обращая внимания на их окрики, она бросилась к Джонни, стоявшему в наручниках между двух солдат, которые держали его за локти.

Рядом с ним, с побледневшим лицом, теребя подол халата, находилась Андреа.

— Я в него не стрелял, — произнес Джонни твердо. — Это случилось до того, как я подошел.

— Думаю, ты скажешь, что и ружье не твое? — грубо спросил Рутледж.

— Я поднял ружье с земли, подумав, что оно мне может понадобиться. Только потом я понял, что это мое ружье.

— Капитан, — выпалила Тиа. — Он был со мной! У него не было ружья.

Рутледж бросил на нее проницательный взгляд. Казалось, он понял все.

— Так он был с тобой, когда прозвучал выстрел?

Тиа заколебалась:

— Ну, нет… Но…

— Мисс Марлоу, все мы слышали, когда кричал Тодд. Между его криком и выстрелом были добрых две минуты. Этого времени более чем достаточно для Браго, чтобы взять ружье и убить Тодда. — Удовлетворенный, Рутледж сделал солдатам знак увести Джонни.

— Нет… пожалуйста… — Тиа посмотрела на сестру, ища поддержки. Андреа бросила на нее предостерегающий взгляд.

— Ведите его в наш лагерь, — приказал Рутледж солдатам. Он опять повернулся к Тиа. — Я ценю ваше желание помочь, но в этом нет необходимости. Я доставлю его к Бегану в Томбстоун. Не стоит связывать себя с Браго… Он конченный человек. Уверен, это не первое его нарушение закона. Бехан, возможно, уже имеет ордер на его арест.

— Пожалуйста, можно я с ним поговорю наедине?

— Нет, мисс, уже поздно, — сказал капитан резко. — Лучше идите в дом. Рутледж бросил на Андреа взгляд, ясно показывающий, что Тиа — глупая упрямица и заслужила выговор.

— Капитан, здесь был еще один человек, — выпалила Тиа. — Этот человек не здешний. Он… Он… угрожал мне. Он пытался похитить меня. Только ваши люди испугали его. Быть может, он или кто-то из его банды стрелял в мистера Тодда.

Вздохнув от такой откровенной выдумки, Рутледж покачал головой.

— Мисс Марлоу, Браго и Тодд были заклятыми врагами. Тодд приехал сюда, чтобы убить Браго. К сожалению, Браго сделал это первым. — Он нетерпеливо повернулся к людям, стоящим с Браго, и приказал: — Ведите его.

— Капитан, — вмешалась Андреа, — пожалуйста, позвольте ей поговорить с мистером Браго. Мне тоже надо с ним кое-что обсудить. Он мой управляющий. А поскольку моего брата нет, я сама должна следить за всем.

Ложь легко слетела с ее губ. Было благоразумней не смущать Рутледжа правдой в такой момент, как этот.

Рутледж любил быстрые решения, но он не хотел портить отношения с Баркартами. Повернувшись к солдатам, сторожащим Джонни, он произнес:

— Оставайтесь с ним.

Поклонившись Андреа, Рутледж горделиво прошествовал туда, где двое солдат стояли на коленях возле Моргана Тодда. Андреа последовала за ним.

— Как он? — поинтересовался капитан.

Солдат поднял глаза.

— Он потерял много крови. Ему нужен врач.

— Капитан, Кармен умеет хорошо управляться с ранеными. Может быть, она побудет с ним этой ночью?

Выпятив грудь, Рутледж покачал головой:

— Эти люди — профессиональные солдаты, мисс Баркарт. Все они не однажды были ранены. Я высоко ценю вашу заботу, но, уверяю вас, в ней нет необходимости.

Андреа наблюдала, как мужчины положили Моргана на носилки и понесли к своему лагерю. Если жизнь Моргана Тодда зависела от Рутледжа, у него не оставалось ни малейшего шанса. Капитан ненавидел Моргана так же сильно, как и Джонни.

Скрывая все возрастающее беспокойство, Андреа повернулась к Тиа, которая стояла рядом с Джонни. Андреа не нравилось, что сестра прижимается к нему. Для нее этот человек был слишком похож на отца. Он не принесет Тиа ничего, кроме беспокойства. Бедное заблуждающееся дитя! Ей захотелось подбежать и обхватить сестру руками, но она лишь протиснулась между Тиа и солдатами. При приближении Андреа Тиа перестала нашептывать что-то Джонни на ухо и посмотрела долгим умоляющим взглядом. Андреа не обратила внимания на этот молчаливый призыв.

— Тиа, ты сказала, что кто-то пытался похитить тебя.

Взгляд, наполненный страхом и стыдом, который Тиа послала ей, был достаточным ответом.

— Черный Кот… — прошептала она.

Джонни, сощурив глаза, повернулся к Тиа и спросил:

— Он приходил сюда за тобой?

— Не знаю, но он пытался увести меня. Прибежали солдаты, и он скрылся, возможно, через стену.

— Может быть, нам следует сообщить Рутледжу? — спросила Андреа.

— Сомневаюсь, что он услышит, — заключил Джонни. Он повернулся к Тиа. — Расскажи мне, что случилось.

Тиа передала ему весь разговор с Матео.

— Он сказал серебро, не просто деньги? — спросил Джонни.

— Да.

— И упоминал о напыщенном гринго? Ты уверена? Боюсь, Стив в страшной опасности!

— Но почему?

— Рассел Слоан — самый большой пройдоха в этих краях. Он вел караван мулов, нагруженных серебром. Если ему не удалось пройти, то у Стива и вовсе нет никаких шансов.

— О-о, нет, — заплакала Андреа, поняв, что все ее предчувствия относительно поездки оправдались. — Что мы можем сделать?

— Попробовать предупредить его.

Андреа побледнела. Мысль о том, чтобы послать одного всадника в ночь…

— Это безопасно? Я имею в виду…

— Не знаю… Морган же прошел. Это наша единственная возможность.

— А что будет с тобой?

— Сейчас вы для меня все равно ничего не сделаете. Этого момента Рутледж долго ждал.

— Я пошлю в Томбстоун за адвокатом. Стив может привести с собой, когда вернется. Мы…

Темное лицо Джонни озарила улыбка. Сердце Тиа как будто сковало льдом. Рутледж действительно ненавидел Джонни. Она убедилась в этом за обеденным столом. Беспомощный, в наручниках, Джонни был обречен. Рутледж будет держать его под стражей и, если Морган умрет, повесит.

Тиа шагнула ближе к Джонни, встала на цыпочки и наклонила его голову, чтобы поцеловать. Причиной этому было то, что он находился в опасности. Ласково прижимаясь к его губам, стараясь запомнить эту неистовую, сладкую дрожь, которая охватывала ее, Тиа забыла о том, где находится и что на нее смотрят солдаты и Андреа…

— Преисподняя! — Один из стражников схватил Джонни за руку и резко оттащил от девушки. — Давай, пошли, Казанова! — ухмыльнулся он. Грубо повернув Джонни, они увели его.

Андреа покровительственно обняла Тиа.

— Пойдем в дом, малышка. С ним все будет хорошо. Пойдем… Мне еще надо написать письмо Стиву. Мы должны сделать это как можно быстрее, а потом отправить посыльного, чтобы предупредить его.

Андреа удивила Тиа таким пониманием. Быть может, ее сестра решила, что Джонни не так уж плох. Или ее смягчило то, что она сама была влюблена.

У задней двери Тиа остановилась и оглядела пустую столовую. Дурное предчувствие овладело ею. Непохоже на Джуди пропустить волнующее событие…

— Ты видела Джуди?

— Она, наверное, в своей комнате.

Внимательно осмотрев все кругом и убедившись, что в столовой они одни, Андреа втолкнула туда Тиа и закрыла дверь.

— Так это был отец?

— Да, и он угрожал мне. Он собирался похитить меня, — задрожала Тиа, вспомнив пережитый страх.

— Если он сделает что-нибудь со Стивом… — Андреа остановилась, ужаснувшись этой мысли.

Однажды, много лет назад, мать дралась с отцом, и тот втолкнул ее в спальню. Из-за двери слышался шум драки. После той ночи она стала бояться отца…

— Он все знает.

— Что ты ему сообщила насчет Стива?

— Только то, что он в Томбстоуне.

Андреа пришла в ужас. Теперь неважно, кто что сказал. Если отец хочет убить Стива, никто не может ему помешать. Он — сумасшедший!

— Это не имеет значения. Иди посмотри, где Джуди.

Тиа проверила комнату Джуди и вышла обратно на крыльцо.

— Ее там нет. Я пойду поищу ее. Она побежала к бараку, где дюжина мужчин все еще сидели на длинной веранде.

— Вы не видели Джуди?

Последовало несколько отрицательных ответов.

— Пожалуйста, помогите мне найти ее!

Недовольно ворча, но явно встревожившись, мужчины разбрелись по ранчо. Тиа побежала к домику Джонни, но тот был пуст. Все выглядело как и раньше, когда она стояла здесь на крыльце и боролась с Джонни. Девушка заглянула в открытую дверь барака мексиканок, затем, услышав шум мужских голосов, искавших в дальних уголках сада, вспомнила о конюшне.

Тиа бросилась туда. Тяжело дыша от быстрого бега, она рывками подергала покосившуюся дверь, которая в конце концов открылась. Конюшню тускло освещал фонарь. Дверь была не на запоре. Взволнованная, Тиа остановилась. Стив всегда держал дверь закрытой, а фонарь гасил. Испугавшись, девушка начала пятиться к выходу, потом остановилась. Быть может, это Джуди не закрыла ее…

— Джуди?.. — голос гулко отозвался в стенах конюшни.

— Она здесь.

Тиа подскочила. Напрягая зрение, она вглядывалась в темноту за полоской света, ища хозяина этого голоса. За самой кромкой светлого пятна она увидела Гранта Фремана, склонившегося перед кем-то в желтом платье. Тиа бросилась к нему.

— Она умерла, — произнес он, не глядя на Тиа.

— Н-е-е-е-ет! — Закрыв рот руками, Тиа согнулась и застонала. Сейчас, когда глаза привыкли к тусклому свету, она разглядела ошеломленное лицо Гранта. Джуди не могла умереть! Сознание Тиа отвергало такое предположение. Она протянула к Джуди дрожащие руки, чтобы дотронуться до нее и опровергнуть эту страшную правду.

— Она мертва, — повторил Грант тихо.

Рука Тиа нащупала шею Джуди. Под пальцами бился едва уловимый пульс. Расширив глаза, она взяла холодную руку Гранта и положила на шею Джуди:

— Она жива! Чувствуешь?

— Благодарю тебя, Господи, — проговорил он с трудом.

Забыв о своих ранах, Грант взял Джуди на руки и поднялся. В глазах его потемнело, но он все же пошел, превозмогая боль. Понемногу в голове у него прояснилось. Тиа подбежала, раскрыла дверь, и Грант вышел вслед за ней в прохладную ночную темноту.

— Мы нашли ее! — закричала Тиа. — Мы нашли ее!

Несколько минут царил ад кромешный, пока Кармен и Круз, мешая друг другу и бормоча молитвы, собирали все необходимое для третьего за эту ночь несчастного случая.

Проклиная собственное ранение, ослабившее его, Грант вошел, пошатываясь, и положил Джуди на длинную кушетку. Опустившись перед ней на колени, он осторожно убрал прядь окровавленных волос Джуди, чтобы рассмотреть рану.

— Почему она не приходит в себя? — с тревогой спросила Тиа.

Андреа подошла вплотную и положила руку на лоб Джуди:

— Возможно, сотрясение… Где она была?

— В конюшне. Ты думаешь… Морган Тодд… сделал это? — спросила она, указывая на Джуди. — И поэтому Джонни…

Андреа проницательно посмотрела на Тиа:

— Кажется, ты сказала, что он был с тобой.

— Он был, но потом мог найти ее и пойти за мистером Тоддом.

— В этом нет ни малейшего смысла. Зачем Джонни было бежать за Морганом через все ранчо к конюшне?

Приготовив все необходимое, Кармен и Круз оттеснили их в сторону и занялись Джуди спокойно и умело. Грант рухнул в одно из мягких кресел. Тиа расхаживала туда-сюда. Андреа, закончив письмо Стиву, положила его в конверт, а затем быстро направилась к баракам.

Поднявшись на крыльцо, она остановилась перед распахнутой дверью. Полураздетые мужчины схватились за свои брюки, рубашки, обувь… Повернувшись спиной, Андреа сосчитала до двадцати, а затем шагнула внутрь. Понадобилось всего несколько слов, чтобы рассказать, что ей нужно и как опасна может быть эта миссия. Вперед выступил стройный светловолосый юноша.

— Я поеду, мисс Баркарт, — произнес он, поспешно застегивая пуговицы только что надетой рубашки. Его произношение выдавало в нем южанина.

Он выглядел слишком молодым для такого дела.

— Как тебя зовут?

— Снейк Петерсон, мэм.

— Ты понимаешь всю опасность поручения?

— Да, мэм. — Снейк застенчиво опустил голову. — Но, видите ли, мэм, у меня в Томбстоуне есть девчонка, и я не видел ее уже почти три недели. Меня не остановят ни чатто, ни джеронимо, вместе взятые! Уверяю вас, иначе меня не назвали бы Снейком[4]. Я могу проскользнуть через любые кордоны, мэм.

Андреа присоединилась к смеющимся.

— Черт! — воскликнул Дэп. — Тебя прозвали Снейк, потому что ты умеешь ускользать от работы.

Его замечание вызвало новый взрыв хохота. Когда наступила тишина, Андреа обратилась к юноше:

— Спасибо, Снейк. Я очень благодарна тебе. Пожалуйста, передай это письмо Стиву и можешь оставаться в Томбстоуне, пока не представится возможность вернуться сюда вместе с хозяином. Предупреди его, что это может случиться не скоро.

— Спасибо, мэм.

Подняв шляпу и ремень, Снейк быстро прошел к двери. Подгоняемый волнением, он побежал к конюшне.

Глава тридцать первая

Все женщины собрались вокруг Джуди. Тиа поднялась навстречу вошедшей сестре.

— Как Джуди? — спросила Андреа.

— Не знаю. Она не двигается, не моргает. Просто лежит и все… Кармен и Круз осмотрели каждый синяк и порез, но ни один из них не кажется им настолько серьезным, чтобы иметь такие тяжелые последствия.

— Так бывает при сотрясениях. Все уходит внутрь.

— А как Морган? Он будет жить?

Андреа пожала плечами:

— Не знаю. Он потерял много крови… Человек, которого оставили при нем, выглядел очень напуганным, когда я уходила. Надеюсь, он знает, что делает.

— Не можем ли мы чем-нибудь ему помочь? Может быть, возьмем его в форт?

— Я слышала, как Рутледж говорил одному из солдат, что это будет слишком опасно.

— Думаю, апачи не нападают по ночам.

— Возможно, — кивнула Тиа. — И что мы теперь будем делать?

— Молиться.

Женщины не отходили ни на шаг от Джуди. Грант Фреман вместе с Андреа мерил шагами комнату, пока Тиа не попросила его сходить с ней проведать Моргана Тодда.

Морган лежал на одеяле, лицо его блестело от пота. Когда Тиа опустилась перед ним на колени, он открыл глаза. Они были темными и тусклыми. Вынув из кармашка блузки носовой платок, девушка вытерла ему лицо. Грант поставил рядом фонарь.

— Они не оказывают ему никакой помощи, — сердито зашептала Тиа Гранту, бросив гневный взгляд на часового.

Морган слабо улыбнулся:

— Они не могут… Это не имеет значения… я умираю.

— Ты не умрешь. Утром мы заберем тебя в форт. Там есть врач. Он вылечит твои раны.

Морган покачал головой:

— Нет, до утра мне не дотянуть. Я не боюсь умереть. Мне бы только хотелось, чтобы не было так чертовски больно, даже если я это заслужил.

— Это ты ранил Джуди?

Морган закрыл глаза и поморщился.

— Я убил ее.

— Нет, она жива.

Глаза его открылись и остановились на лице Тиа. Осмыслив наконец сказанное, он воскликнул:

— Слава Богу!

— Что случилось, мистер Тодд? Вы мне можете рассказать?

— Я вернулся, чтобы предложить ей выйти за меня замуж, но обнаружил ее спешащей к домику Джонни. Мы поспорили. Она побежала, я догнал ее… Она ударила меня по глазам… Я был так взбешен, что стал ее бить… и не мог остановиться… Я не хотел причинять ей вреда.

Морган Тодд замолчал. Прижав руки к лицу, он содрогнулся от пронзившей его боли.

— Все в порядке. Не разговаривай.

— Я думал, что убил ее, и обвинил во всем Браго, потому что мы сцепились с Джуди из-за него. Я искал его… Но, как видно, он нашел меня первым…

— Ты уверен, что это был он?

— Кто же еще?

— Ты его видел?

— Нет… — Содрогнувшись, Морган стиснул зубы. Тиа подняла фонарь, чтобы видеть лучше. Повязка на ране вся промокла от крови.

— Грант, я останусь с ним. Иди в дом и принеси еще одеял, кувшин с водой и мыло.

Пустыня остывала, а ранчо было достаточно высоко, так что после полуночи становилось холодно. Тодд дрожал не только от боли, но и от холода. Пока Грант ходил, она держала Моргана за руку и вытирала испарину с его лица. Пот выступал от боли. Наконец вернулся Грант — Тиа укрыла Моргана еще одним одеялом, а влажным тампоном смочила ему губы.

— Спасибо, мэм.

— Постарайся уснуть. Ты должен сохранить силы.

Морган Тодд не должен умереть! Если он умрет, они непременно повесят Джонни.

Подошел Рутледж и остановился около раненого. Тиа поднялась на ноги.

— Как он?! — спросил капитан.

Его голос звенел от злости, как будто она бросила ему вызов.

— Он истекает кровью…

— Охо-хо. Да, это очень плохо, — проговорил капитан, немного смягчившись.

Проклиная скудный свет фонаря, Тиа всмотрелась в лицо капитана. Ей пришла в голову идея. Джуди не раз говорила, что Рутледж проявлял к ней интерес. Может, он тайно влюблен в нее? Стоит попробовать.

— Жаль, что мы не сможем отвезти их в форт. Врач мог бы спасти Джуди.

— Джуди? А что с ней случилось?

— Мы не знаем. Она в коме.

— Кома? Как это произошло? Это Морган Тодд или Джонни Браго? Ради Бога, я…

— Нет… нет… — Она не хотела лгать, но его внезапная ярость заставила Тиа сделать это. — Она упала с сеновала.

Тиа молила Бога, чтобы он не понял по ее лицу, что она солгала. Но Рутледж уже отвернулся и зашагал к дому.

— Тодд нашел хорошего защитника в твоем лице, — сказал Джонни мягко.

У Тиа комок подкатил к горлу. Джонни! О, нет. Он находился здесь все это время, слушая ее и Моргана Тодда. Несмотря на то что ей пришлось обмануть Рутледжа ради него, Джонни, возможно, убедился в справедливости своих подозрений относительно ее и Тодда.

Другая мысль внезапно заслонила остальные. Там, в доме, Рутледжу скажут правду! Как она могла не сообразить этого?! Рутледж убьет Моргана!

Потом Тиа вспомнила, что, к счастью, никто не знает правды. Никто, кроме нее и Гранта. К тому времени, когда все раскроется, Морган будет в форте Боуи, где ему будет оказана медицинская помощь, Джуди придет в сознание, и Джонни будет спасен…

— Как Джуди? — спросил он.

Тиа подошла к Джонни. Он лежал, подложив одну руку под голову. Даже находясь под стражей, Джонни выглядел уверенным в себе. В скудном свете фонаря его глаза казались черными и непроницаемыми, как кирпичная стена.

— Она в коме. Сначала мы думали, что она умерла. Ей очень плохо.

— Почему ты наврала капитану?

— Не знаю, — вздохнула Тиа. — Я боялась, что он тут же расправится с мистером Тоддом, и тогда тебя точно обвинят в убийстве.

Джонни покачал головой.

— Спасибо за беспокойство, но если бы он убил Моргана, то тогда обвинили бы его. Я бы избавился от опасности, а Морган от мучений…

Свет фонаря заколыхался от ветра и почти погас. Джонни просто ненормальный! Расстроенная, Тиа хмуро уставилась в темноту:

— Я не хочу, чтобы кто-то кого-то убивал!

— Особенно твоего любовника…

— Он не мой любовник! Теперь ты точно знаешь это!

Подошел часовой и остановился перед ними.

— Капитан не позволяет никому общаться с заключенным, мэм.

Тиа хотела умолять его, но потом передумала. Расстроенная и слишком уставшая, чтобы спорить с кем-либо, она встала и покорно побрела обратно к дому.

Джуди все еще не приходила в себя. Все суетились, собираясь в дорогу. Андреа бросила на ходу:

— Мы везем Джуди в форт.

Тиа открыла было рот, чтобы задать вопрос, но крик снаружи прервал ее. Андреа бросилась к передней двери.

— Сюда скачет всадник!

Тиа и Андреа выскочили за дверь и бросились что было сил к воротам.

Когда Тиа, задыхаясь, остановилась, ворота были распахнуты. Один из часовых махал женщинам, чтобы они не двигались с места, но было слишком поздно. Тиа уже увидела. Она закрыла рот рукой, пытаясь подавить вопль.

Андреа инстинктивно прижалась к сестре. Несколько мужчин бросились к подъезжавшей лошади. Другие столпились вокруг испуганного животного, закрывая его от женщин. Зловещую тишину прерывали лишь тихие возгласы:

— Это?..

— Назад!

— Полагаю, мы больше никого никуда не пошлем.

— Что там? — спросила Андреа, выгладывая из-за спины Тиа. — Он… он мертв?

— Уходите, — приказал Рутледж.

Дэп не был столь тактичен:

— Успокойтесь, мэм, он умер не такой уж страшной смертью. Эти краснокожие дьяволы прислали нам тело и лошадь, но сохранили скальп. Я чуть не вызвался ехать и теперь рад, что это не сделал. Со мной могло бы случиться то же самое.

Андреа стало рвать. Тиа подобрала юбки сестры, чтобы они не испачкались. Когда все прошло, она взяла Андреа за руку и попыталась отвести ее в дом.

— Это не твоя вина, нет, — горячо шептала она.

— Матерь Божья! Прости меня! Этот бедный мальчик! Я не знала… Я не думала…

— Андреа, ты не могла знать.

— Я думала только о себе… и о Стиве…

— Андреа, пожалуйста, давай войдем в дом.

— Я послала его туда. Это я…

Рутледж неловко прочистил горло.

— Мисс Марлоу права, мисс Баркарт. Вы не могли знать. Мне очень неприятно докучать вам, когда вы в таком состоянии, но мы должны уходить. Нам нельзя терять времени. Индейцы, вероятно, находятся к югу от ранчо. И как раз в этот момент могут двигаться сюда. Здесь теперь небезопасно… Мы должны ехать.

Андреа с трудом выпрямилась:

— Нам угрожает опасность?

— Нет, мэм. Билл Баркарт был слишком честолюбив, когда сооружал эту стену. Выстроил ее слишком большой… Он не был военным, это очевидно. Понадобится не менее двухсот человек, чтобы обеспечить надежную защиту такого ограждения. Ему везло — форт Боуи всегда надежно защищал его от всех нападений, но если чатто и джеронимо объединятся и заявятся в полном составе… — Рутледж покачал головой. — У нас под охраной только четверть стены. Единственное преимущество — это то, что располагается ранчо на пригорке и снаружи нет никакого укрытия. Но это не сможет уберечь нас от атаки большого числа краснокожих. Если вы хотите сохранить в целости оставшихся людей, прикажите им собраться через десять минут.

Глава тридцать вторая

Луна была настолько яркая, что от нее исходило жуткое серебристое свечение над спокойно раскинувшимся ландшафтом. Поднялся холодный ветер, шурша в приземистых деревьях и кустарниках.

Тиа ехала в конце обоза на повозке, где лежали Джуди и Морган. Джуди по-прежнему была без сознания, но Морган пришел в себя и очень страдал от боли. Каждый толчок вызывал новую волну мучений. Он стискивал зубы и выдерживал все стоически.

Тиа то и дело заботливо наклонялась над ним, вытирая испарину с его блестящего лица.

— Что я могу сделать для тебя?

— Пристрели… — пробормотал он.

Повозка въехала в выбоину, и Морган застонал.

Джонни пристально посмотрел в сторону Тиа, и она поняла, что он не одобряет ее поведения. Повод его лошади был надежно привязан к задку повозки — он и его стражник скакали совсем недалеко от Тиа.

Даже с завязанными за спиной руками Джонни ехал верхом с непринужденной грацией; его мускулистое тренированное тело сливалось с лошадью в единое целое. Тиа готова была отдать все на свете за то, чтобы лишь увидеть выражение его глаз. Она проклинала темноту…

Три мили они одолели без приключений. Открывшийся в лунном свете форт выглядел пустынным. Его территория была не больше ранчо Баркартов, зато стена возвышалась на двенадцать футов и была толщиной почти в фут. В строго определенных местах располагались пушки, которые легко разворачивались почти на сто восемьдесят градусов.

Изнутри вдоль стены с трех сторон шли склады и постройки, а на четвертой стояло орудие и развевался флаг. По словам капитана Рутледжа, в казармах форта Боуи были расквартированы более двухсот солдат. В свете керосиновых ламп Тиа могла различить обычные торговые ряды, почту и пивную, из которой доносились веселые мужские голоса. Остальные лавки были закрыты.

Возница остановил повозку перед одноэтажным зданием с надписью над входом «ЛАЗАРЕТ», откуда на его крик выскочили люди. Ворча, они вынесли носилки. Их раздражительность не ускользнула от внимания Тиа. Неловкие и почтительные, они вели себя как маленькие мальчики с нежданными гостями. Осторожно, прислушиваясь к советам Тиа, санитары переложили Джуди на носилки и скрылись в лазарете. Морган во время этой процедуры потерял сознание. Возница подал Тиа руку и помог соскочить с повозки.

Доктор Поттер, худой человек с холодными, бесстрастными глазами, быстро осмотрел Джуди и подошел к Моргану Тодду. Стали поступать раненые солдаты Рутледжа — кто пришел сам, кого доставили на носилках. Поттер хмуро посмотрел на все это воинство в промокших бинтах, потом опять повернулся к Моргану.

— И долго он вот так истекал кровью?

— Примерно с десяти часов вечера. — Тиа закусила губу. — Вы можете что-нибудь сделать?

— Я могу вытащить пулю и остановить кровотечение, но не берусь судить, насколько он силен, чтобы это выдержать.

Безразличный тон доктора потряс Тиа. Как можно так равнодушно говорить об умирающем? Неужели ему все равно?

— Пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах.

— Я и без вас знаю, что должен сделать, — раздраженно произнес Поттер. — В таком состоянии его тоже оставлять нельзя.

Он вновь пощупал пульс Моргана: тот был быстрым и слабым. Парень едва дышал. Доктор просто ненавидел ранения в живот, особенно он их ненавидел в это время суток, да еще в приемной, полной пациентов. Хирургическое вмешательство — пустая трата времени, но девушка не успокоится, если он просто положит раненого в кровать и поставить под ней таз, в который будет стекать кровь. Этот негодяй сейчас без сознания и пусть благодарит за это Господа. Наконец Поттер выпрямился.

— Хорошо, я буду оперировать. Его жизнь, кажется, вам очень дорога, да?

— Да, жизни их обоих, — сказала она, указывая на Джуди. Поттер еще раз осмотрел девушку. Он зажег спичку и поднес ее к зрачкам. Один зрачок сократился, второй остался неподвижным. Скорей всего, это сотрясение. Он пощупал пульс и внимательно изучил все синяки и порезы на лице и голове.

— Либо сотрясение, либо кровоизлияние в мозг, — объявил он спокойно.

— Она придет в себя? — спросила Тиа. Конечно, раз доктор знает, что с Джуди, он знает, как ее спасти.

Поттер покачал головой.

— Не могу сказать определенно. Это зависит от очень многих вещей, не подвластных моему контролю: я не имею представления, насколько плохо у нее там, внутри, — произнес он раздраженно.

— Но, разумеется…

— Я ничего не могу для нее сделать. Но попробую хоть чем-то помочь молодому человеку. Смотрите, чтобы он лежал спокойно. Если он придет в себя, сообщите одному из моих людей, я дам ему что-нибудь обезболивающее и вернусь, как только смогу.

Тиа была обескуражена грубостью доктора. Но, в конце концов, он все же обещал помочь Моргану.

Как только всем раненым солдатам была оказана помощь, начались приготовления к операции. Не считая мужского храпа, в лазарете стояла тишина. Снаружи, в форте, тоже было тихо. Тиа наклонилась над Джуди, меняя ей прохладный компресс на лбу. Поттер устало остановился позади нее.

Испугавшись, Тиа вскочила. Ее взгляд застыл на усталом лице доктора.

— Он что?..

— Он жив, но это пока все, что я могу сообщить. Я все перевязал и очистил от скопившейся крови, вытащил пулю. Но должен предупредить, что за последние годы я потерял квалификацию как хирург, — вздохнув, он покачал головой и присел на стоявшую рядом кровать.

Солдат в кровати слегка пошевелился.

— Как это, должно быть, неприятно для вас, — тихо заметила Тиа.

Удивленный ее участием, Поттер быстро отвел глаза. Когда он вновь посмотрел на девушку, с него слетел налет равнодушного военного врача. Он вдруг показался ей смертельно уставшим.

— Идите, отдохните немного, мисс. Я оставлю кого-нибудь, чтобы понаблюдали за ними, пока вас не будет.

— Я могу остаться…

— В этом нет необходимости. Санитары в любом случае должны находиться здесь.

Тиа собрала свои вещи.

— Спасибо, что не отказались от операции.

Поттер молча кивнул и пошел прочь.

За дверью лазарета Тиа обнаружила лежащего на одеяле Гранта. Она задержалась около него. С востока горизонт уже посветлел и сделался перламутрово-серым.

— Ты как?

Медленно, старясь не показать виду, как ему тяжело двигаться, Грант сел.

— Нормально. Как Джуди?

— Так же. — Тиа помолчала. Ее удивило то, что он не был в лазарете с Джуди. Остаться в стороне, когда его подруге требовалась помощь. Очень странно! Прислонившись спиной к стене, Тиа скользнула вниз и опустилась рядом с ним.

— Мне показалось, что вы с Джуди очень много общались… и были по-настоящему близки.

— О чем это ты? — спросил он подозрительно.

— О том, что ты — друг Джуди. Я хочу, чтобы ты пошел сейчас к ней и ухаживал за ней и мистером Тоддом… Прошу тебя.

— Почему я? Ты что, куда-то уходишь?

— Послушай, если я скажу тебе кое-что под большим секретом, обещаешь никому меня не выдать?

Серые глаза Гранта были спокойными и чистыми. Глядя в них, Тиа поняла, что может полностью ему доверять.

— Лучше не откровенничай со мной, — проговорил он, отводя взгляд. Но она уже поняла, что может положиться на него. Придвинувшись ближе, она зашептала ему на ухо:

— Мы собираемся освободить Джонни из тюрьмы, потому что нам необходимо предупредить Стива.

— Но как вы это сделаете?

— Еще не знаю. Мне пришла в голову эта мысль минуту назад.

Внимательно посмотрев на нее, Грант понял, что Тиа говорит вполне серьезно. Он должен пойти к Рутледжу и сдаться, иначе в момент освобождения Джонни из тюрьмы кто-нибудь пострадает.

— Может быть, я смогу вам помочь?

— Нет, ты еще слишком слаб. Но если ты останешься здесь с Джуди и Морганом, мы прекрасно справимся с задуманным. Ну как, идет?

Грант опустил глаза, избегая взгляда Тиа. Конечно, он хотел быть рядом с Джуди, но у него нет права. Джуди больше не хочет видеть его. Если бы у него было хоть немного гордости, он бы уехал далеко… К сожалению, он не мог сделать этого с чистой совестью… Это он стрелял в Моргана Тодда за то, что тот убил Джуди… И это он смолчал, узнав об аресте Джонни, — отчасти из-за того, что его возмущало отвратительное отношение Браго к Джуди, отчасти потому, что находился в шоке, поверив, что Джуди умерла. Теперь он знал, что должен во всем сознаться, но не мог.

— Грант, пожалуйста!

Тщетно борясь с собой, слабый от собственных ран, Грант закрыл глаза. Джуди сидела в нем, как болезнь. Он заразился ею с тех самых пор, как увидел впервые. Она стала частью его — как цвет его глаз или форма рук. Грант любил ее так сильно, что, пожалуй, если бы ему пришлось уехать, он бы умер… Теперь еще хуже — он чуть не убил из-за нее человека, даже двоих — если погибнет и Джонни. Но если он сознается, то не сможет быть полезным Джуди в случае необходимости. Он окажется в тюрьме, а потом его повесят.

— Ну что, Грант?

— Да, — тихо проговорил он, стыдясь своей слабости. Его серые глаза сделались вдруг недоступными и холодными. Ей очень хотелось помочь этому парню, но она понятия не имела, что может для него сделать.

— Ты сейчас очень нужен Джуди. Мы все ей нужны. Мы не можем позволить ей умереть.

Грант смутился еще больше.

— Что это ты вдруг так заботишься о Джуди?

— А почему мне нельзя о ней заботиться? — насупившись, спросила Тиа.

— Мы видели, как ты целовалась с Джонни.

— Я уже поняла, что она нас видела.

— Это ее очень ранило. Очень…

Болезненный комок подступил к горлу Тиа. Она опустила глаза.

— Я знаю…

Грант выглядел смиренно.

— Я лучше пойду. Джуди не любит быть одна.

Глава тридцать третья

— Здравствуйте, капитан.

Рутледж поднял глаза и увидел перед собой Андреа Баркарт с милой улыбкой на красивом лице.

— Что… ой, извините, — проговорил он, вставая. Стараясь сгладить свою неловкость, капитан осторожно обошел вокруг стола. Узнав, что Джуди Баркарт ранена, он ходил потрясенный. От доктора Поттера не было никакой пользы. Он, правда, сообщил, что сейчас ей никто не поможет: она, возможно, и очнется, но, вероятнее всего, останется в коме или вообще умрет.

— М-м… да, входите, — пригласил он, собравшись с мыслями, — садитесь, пожалуйста. Вы отлично выгладите, несмотря на то, что вам довелось пережить сегодня ночью и утром.

Улыбаясь, Андреа уселась на стул, который он ей предложил, и аккуратно расправила юбку.

— Спасибо, капитан. Должна признаться, что в кабинете вы выглядите гораздо значительней.

Рутледж приосанился.

— Я страстный коллекционер, — сказал он, показывая рукой на коллекцию именного оружия, висевшего на стене. — Но, думаю, вы пришли сюда не за этим. Чем могу быть полезен?

— Я хочу попросить вас об одной услуге. Мне нужен адвокат для защиты моего управляющего. И мне бы хотелось получить разрешение на его свидание с мистером Браго уже сегодня.

— Сегодня? — нахмурясь, спросил он. — Но здесь нет адвокатов. Да в его случае и нет необходимости в адвокате. Я принял все меры предосторожности, задержав Браго, и собираюсь известить об этом шерифа Бехана в Томбстоуне, как только успокоятся индейцы. Здесь не будет никакого суда. У военных нет полномочий судить Браго. Этим займутся местные власти.

— Верю вам, капитан, но я подумала, что хороший адвокат сможет провести расследование в интересах подсудимого. Вы знаете, я случайно нашла здесь адвоката. Вы знакомы с мистером Фарадеем?

— Фарадеем? Надеюсь, вы не имеете в виду Джесроу Фарадея?

— Именно его, — ответила Андреа, надеясь, что выглядит вполне уверенной.

— Извините, мисс Баркарт, но у этого человека дурная репутация. Мне неприятно говорить вам об этом, но из Томбстоуна его выгнали за пьянство. Он задержался здесь только потому, что у него кончились деньги и его высадили из дилижанса. Клянусь вам, это чистейшая правда. Если вам нужна помощь адвоката, то Фарадей последний человек, к которому можно за ней обратиться. — Тут Андреа приподняла красиво изогнутую бровь. Рутледж смутился еще больше. — Но, мадам… если вы желаете… — Его слова повисли в воздухе. Теперь он уже растерялся совершенно.

Она грациозно тряхнула головой, отбрасывая назад волосы. Хорошо, что они не успели сказать Рутледжу о том, что они с сестрой поменялись местами.

— Жизнь этого человека имеет значение не для меня, а для моей экономки. Мне бы очень хотелось помочь девушке. А так, если строго между нами, то от этого Браго с первого же дня одни неприятности.

— А-а-а, — облегченно выдохнул он, откидываясь на спинку стула. В глазах капитана появилось восхищение и одобрение. Наконец-то он увидел перед собой женщину, которая пришлась ему по вкусу. Жаль, что Джуди не умеет так же хорошо разбираться в людях, как Андреа.

— Гм! Ладно! Я передам в тюрьму записку, чтобы они впустили к Браго Фарадея, как только он будет… хм… готов.

— Спасибо, капитан, вы оказываете нам большую услугу, сказала она, перевешивая сумочку с правой руки на левую. Поднялись они одновременно.

Рутледж взял ее за руку и, склонившись, прижался к ней губами.

— Мое почтение, мисс Баркарт. Вы показали на редкость здравый смысл для столь юной и симпатичной особы.

Андреа благодарно улыбнулась. В этот момент они были как заговорщики. Затем она повернулась, зашелестев атласными юбками.

— Ах да, капитан, я забыла предупредить: мы сегодня уезжаем.

Улыбка сползла с его лица.

— Уезжаете? Едва ли это благоразумно, мисс Баркарт, — произнес он натянуто, опять превратившись в солдата.

Андреа мило улыбнулась.

— Зовите меня Андреа, капитан. Знаю, что вы правы, но брат в большой опасности. Я оставлю здесь Гранта Фремана, чтобы он в случае необходимости ухаживал за Джуди. Остальные постараются перехватить Стива. Я буду вам очень признательна, если вы употребите все свое влияние и отложите суд над мистером Браго до нашего возвращения.

Рутледж нахмурился:

— Как уже говорил вам, я не имею отношения к гражданским делам, мисс Баркарт. Разумеется, я не знаю, когда мне представится возможность известить Бегана или когда он сможет приехать за мистером Браго. Многое зависит от того, выживет ли мистер Тодд. Если нет, то власти зашевелятся быстрее. Окружной судья, как известно, считается с моим мнением… Может быть, он даже отложит суд, если я попрошу его, но не ручаюсь за вашу безопасность.

— Капитан, у нас есть все основания полагать, что основная опасность для моего брата исходит не от индейцев, а от бандитов.

— Бандитов?!

— Да. Людей Черного Кота, — проговорила она значительно.

— Бог мой! Черный Кот!? Вы уверены? Дьявольщина! Если это правда, то солдаты со всего штата должны быть отданы в ваше распоряжение. И все равно их будет мало, чтобы справиться с этим негодяем. Капитану Роджерсу сейчас нужны все его люди… Более неподходящего времени нельзя и придумать.

— Я уважаю ваши проблемы, капитан. И прошу только такого же отношения и к моим. Мой брат в смертельной опасности. Мы полагаем, что мистер Слоан и весь его караван мулов уничтожены, все люди убиты. Не хочу, чтобы такая же судьба постигла и моего брата. Не думаю, что вы освободите мистера Браго, но пока мы не найдем Стива…

— Извините, об этом не может быть и речи, — резко прервал он ее.

Разочарованная, Андреа пожала плечами.

— Уверена, что вы хорошо знаете свою работу. Итак, пожелайте нам удачи.

— Вам понадобится нечто большее, чем удача, мисс Баркарт. Вам понадобится чудо.

— Возможно…

Рутледж покачал головой:

— Пошлите людей, но не ездите сами. Это слишком опасно.

— Нет, я должна поехать. Поскольку мой управляющий в тюрьме, нет человека, на которого я могла бы положиться.

— Понимаю… — согласился капитан неохотно.

— Спасибо… Мы хорошо вооружимся. Пожалуйста, не беспокойтесь. Я очень надеюсь на успех.

— Хотелось бы разделить ваши надежды…

Рутледж смотрел вслед уходящей Андреа. Он лично сходил в тюрьму и распорядился, чтобы Фарадея сразу же пропустили к арестованному, как только адвокат появится.

Андреа вернулась в комнату, которую занимала вместе с Тиа, и застала сестру уже одетой после шестичасового сна.

— Чувствуешь себя лучше?

— Да. Собираюсь проведать Джуди и мистера Тодда.

— Я была там около часа назад. Все без изменений.

— Знаю, — вздохнула Тиа. — Просто хотела проверить.

— Я буду ждать тебя здесь. Возвращайся побыстрее. Нам уже пора.

Морган Тодд пришел в себя. Он посмотрел на нее глазами, полными муки. На его лице выступили крупяные капли пота. Он судорожно сжимал и разжимал кулаки. Тиа наклонилась к нему.

— Тебе очень больно?

Морган кивнул.

Тиа нашла санитара в маленькой подсобке в конце лазарета и попросила его дать Моргану обезболивающее. Санитар взял бутылку с настойкой опия и последовал за Тиа к кровати Моргана. Тодд Морган выпил маленькими глотками горькую жидкость, вздрогнул и закрыл глаза. Боль, должно быть, вскоре отпустила, потому что он послал Тиа полный благодарности взгляд.

Кровать Джуди поставили рядом с окном и отгородили занавеской со светлой каймой. В тех местах, где не было синяков, лицо Джуди было белым, как мел. Дыхание едва различимо. Грант Фреман с мрачным лицом сидел рядом.

— Как Джуди?

— Еле дышит.

— Может быть, ты пойдешь и перекусишь? Я пока побуду с ней.

Грант не шелохнулся. Тиа обманывала Джуди, она поменялась местами с сестрой, она целовалась с парнем Джуди…

— Я не голоден.

— Но ты сидишь здесь уже давно. И потом я хочу остаться с ней наедине на несколько минут, если ты не возражаешь, — произнесла она твердо.

Тиа была его хозяйкой, и ее слова означали для него приказ.

Грант колебался. Он не мог поверить, что Тиа может навредить Джуди. Он встал.

— Пойду пройдусь.

— Спасибо.

Как только Грант вышел за дверь, Тиа опустилась на колени перед низкой кроватью и взяла Джуди за руки. Они были мягкими и безвольными. Как у тряпичной куклы. Сердце Тиа пронзила жгучая боль.

— Джуди, я знаю, ты не слышишь меня, но мне необходимо тебе кое-что сказать, потому что я чувствую себя виноватой. Очень сожалею, что мы обманули тебя. Но поверь — я не собиралась лгать. Моя гордость была уязвлена тем, что ты хотела избавиться от меня, даже не познакомившись со мной.

— Не знаю, что сказать о Джонни. У меня сердце сжимается каждый раз, когда я думаю о расставании с ним. Я не хотела, чтобы это случилось… — Тиа печально покачала головой, наклонилась и прижалась губами к теплой щеке Джуди.

— Морган Тодд тоже любит тебя. Он был похож на раненого волка, после всего, что сделал с тобой. К тому же на ранчо он вернулся, чтобы сделать тебе предложение… А это уже приятно. Я не всегда поступала правильно, но хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя и желаю тебе выздоровления. Когда ты сможешь меня услышать… я еще многое скажу тебе…

Поцеловав Джуди в щеку, Тиа отправилась к Андреа.

Сержант Стоун поднял голову от стола, на котором он раскладывал карты, и посмотрел на часы. Было два часа ночи. Карты ему пришлось отложить, потому что перед дверью появился растрепанный Джесроу Фарадей в сопровождении молодого парня, которого Стоун не знал. Фарадей отряхнулся и протиснулся в дверь. Подойдя к столу Стоуна, он выпрямился, похлопал по фалдам своего пиджака и щелкнул каблуками.

— Адвокат Фарадей прибыл для встречи со своим клиентом, мистером Браго. Присутствующий здесь мой напарник имеет странно неприятное имя Слик[5].

Колени Фарадея подогнулись. Слик — высокий, хорошего телосложения ковбой с темными волосами, густыми темными бровями и усами — успел поймать его до того, как адвокат свалился на пол. Округлив глаза, сержант Стоун махнул головой солдату, стоящему на карауле у первой из закрытых дверей, где содержался Браго.

— Вы собираетесь отнести его в камеру к Браго или разбрызгаете под дверью? — с отвращением спросил Стоун.

Слик рассмеялся, лицо его озорно засветилось.

— Я лучше аккуратно вылью его, поскольку хочу сохранить работу.

— Ну хорошо. Проходите сюда. — Вставая, Стоун сделал знак солдату открыть дверь. Потом повел Фарадея и его охранника по короткому коридору и остановился перед камерой, где на койке лежал заключенный, закинув руки за голову и надвинув на лицо шляпу. Стоун открыл дверь. Переступая порог камеры, Фарадей споткнулся. Затем стал падать лицом вниз. Изогнувшись, Слик поймал его и затащил в камеру со словами:

— О’кэй, закрывайте.

Приподняв тощего пожилого человека, словно набитую соломой куклу, он поставил его перед Браго. Качая головой, Стоун подчинился и прошел в дежурку.

— Не стал бы я связываться с бабой, которая прислала мне такого адвоката, — с отвращением проговорил он, входя в комнату.

— Может, ее прельстила его дешевизна? — усмехнулся солдат, закрывая дверь.

— Точно! Боюсь, он вообще не вспомнит, что был здесь, и не пришлет счет! — Посмеиваясь, он опять сел за столик и разложил новый пасьянс.

Осторожное женское покашливание заставило сержанта вскочить, при этом он едва не свалил маленький столик.

— Да, мэм? — спросил он, застигнутый врасплох красивой дамой.

Андреа улыбнулась.

— Пожалуйста, сержант, не беспокойтесь. Меня зовут Андреа Баркарт.

Она улыбнулась Стоуну, потом солдату, потом опять Стоуну.

— Очень приятно, мэм. М-м… чем могу быть полезен?

— Лишь небольшое одолжение, если вы не возражаете. Адвокат сейчас у моего управляющего. Должна признаться — я очень нетерпелива. Надеюсь, не доставлю вам слишком много хлопот, если подожду здесь?

Каждое произнесенное ею слово было изысканно, но в глазах сверкали дерзкие искры. Черная амазонка выгодно подчеркивала стройное чувственное тело и оттеняла прекрасную кожу. Стоун нашел нежданную посетительницу неотразимой. Он с улыбкой поклонился.

— Никакого беспокойства, мэм. Мы не избегаем таких прекрасных дам, как вы.

Глаза Андреа заблестели еще ярче.

— Однако, сержант, вы очень галантны.

— До сих пор я этого не знал…

Их дразнящий диалог продолжался до тех пор, пока Слик не крикнул, чтобы их выпустили.

Смеясь и болтая, Андреа прошла с сержантом до камеры.

— Ну, — спросила она, завидев Фарадея, — как идут дела?

Фарадея поддерживал в вертикальном положении его охранник в низко надвинутой на лоб широкополой шляпе.

— Этот наглый щенок посмел отказаться от моей помощи, — ответил адвокат, указывая на заключенного, лежащего на кровати с лицом, закрытым шляпой.

Покачав головой, Андреа бросила на Стоуна умоляющий взгляд, как бы прося его объяснить ей вспыльчивость мужчин. Наслаждаясь беспомощным жестом, Стоун засмеялся.

— Что теперь? — спросила она. — Мужчины так упрямы! Без них не обойтись, — сказала она капризным тоном, одарив Стоуна обольстительной улыбкой, — но такие упрямые.

Не сводя с нее глаз, Стоун придержал дверь, через которую Слик с трудом вытащил шатающегося Фарадея из камеры. Подталкивая пьяного по коридору, Слик ввалился с ним в дежурку, а потом таким же манером — через входную дверь на улицу. Андреа задержалась, чтобы попрощаться со Стоуном.

— До свидания, — проговорила она, одаривая двух солдат прощальной улыбкой. Стоуну совсем не хотелось, чтобы она уходила, но, может быть, в свой выходной он…

Андреа вернулась к себе на квартиру последней. Она быстро прошла в комнату и, закрыв за собой дверь, облегченно вздохнула. Стоя около стола, Джонни Браго пристегивал кобуру. Тиа смотрела на него, лихорадочно блестя глазами, взволнованная и радостная. Андреа поняла, что сестра смущена. Ничего удивительного. Сейчас, в минуту опасности, Джонни имел грозный вид. Та скрытая сила, которую Андреа в нем почувствовала, в этой ситуации проявилась еще заметнее. Правильно ли она сделала, оставив в тюрьме Слика вместо Джонни перед самым носом солдат? А если Рутледж прав относительно Джонни?

Фарадей потянулся и налил себе еще стакан виски.

— Молодой щенок не захотел моей помощи! — произнес он со злостью.

Джонни улыбнулся. Адвокат был пьян в стельку. План Андреа сработал: Фарадей и не заметил, как Джонни и Слик поменялись одеждой и шляпами. Слик устроил адвоката на койке лицом вниз. К тому же Джонни и Слик внешне были даже похожи. Подмена никем не была замечена…

— Мне надо переодеться, — сказала Андреа. — Мы ничего не забыли?

— Если верно то, что сообщила Тиа, вы предусмотрели все. Надеюсь, они не повесят Слика в наше отсутствие, — заметил Джонни сухо.

Андреа улыбнулась.

— Я попросила капитана отложить суд над тобой, пока мы не вернемся. Если Слик будет лежать спокойно, никто и не догадается, что это не ты.

Настала очередь Джонни улыбнуться.

Андреа пошла в ванную комнату переодеваться.

Тиа не отрывала взгляда от рук, перебирающих юбку амазонки. Джонни не обращал на нее внимания, пока они скакали в форт. Похоже, он намерен продолжать игнорировать ее… Но это неважно — она все равно не знает, что ему сказать. Девушка была озабочена состоянием Джуди.

— Тиа…

Сердце ее подпрыгнуло.

— Что?!

— Иди сюда.

Джонни стоял, скрестив руки на груди; его темные глаза были полны решимости.

Чувствуя себя ребенком, которого вызвали к доске, Тиа прошла короткое расстояние, разделявшее их, и остановилась. Она по-прежнему не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. К рыжевато-коричневому кожаному жилету Слика прилип обрывок нитки. Тиа так и подмывало снять эту нитку, но она не решалась дотронуться до него. Джонни мог неправильно расценить этот жест. Хватит с нее неприятностей на сегодня.

Джонни опустил руки. Он уже перестал злиться на Тиа за то, что она ухаживала за Морганом, поняв, что девушка делала это исключительно по доброте и из-за чувства вины. Он был круглым идиотом, подозревая ее.

Тиа посмотрела на смуглое лицо Джонни. Он нежно коснулся ее щеки. Вздохнув, она закрыла глаза и позволила ему обнять себя.

— Тиа, — прошептал он хрипло.

— О-о, Джонни…

Волны эмоций захлестнули девушку. Джонни на свободе… Его теплые руки ласкают ее. Он может спасти Стива от отца и индейцев! Джуди придет в себя, даже Морган поправится. Полная любви и благодарности, Тиа потянулась к нему, приоткрыв губы. Джонни нежно припал к ним, вызвав у Тиа слабый стон.

— Мне следовало постучать, — проговорила Андреа, переводя взгляд с влюбленной парочки на Фарадея, который, уронив голову на стол, уставился на бутылку с виски. Она не считала Джонни Браго подходящей партией для сестры, но в данный момент полностью зависела от него.

Джонни неохотно отпустил Тиа, потрясенный бурей чувств, которую подняла в нем юная девушка. Страсть и нежность охватили его.

Криво улыбаясь, Фарадей приветственно поднял стакан.

— Только не ради меня, добрая леди. Женщина, купившая мне хорошее виски, может заходить и выходить, когда ей вздумается.

— Ну, спасибо, мистер Фарадей…

Неуверенно встав на ноги, Фарадей важно покачал головой.

— Доброго вам дня, мадам.

Он прошествовал на полусогнутых ногах до двери, повернулся, поклонился и стал медленно оседать на пол. Джонни, бросившись к адвокату на выручку, успел поймать его.

Глава тридцать четвертая

— Мы дальше не поедем? — спросила Андреа.

Джонни снял седло со своей лошади. Добравшись до Галейвилля, он решил разбить лагерь с подветренной стороны горы.

— Нет смысла рыскать в темноте. Мы в двух часах езды от каньона, через который должен проехать Стив. Если снимемся до рассвета, то сможем туда добраться быстрей него, — пояснил Джонни, не отрывая взгляда от уставшей Тиа.

Андреа не хотела задерживаться в пути, но, взглянув на него, поняла, что спорить с ним бесполезно. Тиа и остальные спутники падали с седел от усталости.

Вздыхая, Андреа поймала шерстяные одеяла, которые ей бросил Джонни, и стала расстилать их на траве немного в стороне от тропы, по которой они ехали. Джонни поднял Тиа; она так устала и так хотела спать, что не могла даже идти. Андреа устроила постель себе и сестре.

— Ты голодна? — спросил молодой человек у Тиа.

Она приподняла голову с его теплой груди и покачала ею. Джонни положил Тиа на одеяло, а вторым укрыл ее.

— Мы можем разжечь костер? — поинтересовалась Андреа. — Я бы хотела выпить чашку кофе и съесть чего-нибудь горячего.

Ковбои разгрузили и расседлали лошадей и вьючных животных. Джонни подошел к маленькому мулу и обшарил все переметные сумки, пока не нашел вяленое мясо и сухое печенье.

— Погрызите вот это. Лучше подавиться вяленым мясом и галетой, чем погибнуть у костра от стрелы индейца. В конце концов они все улеглись рядышком, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра, дующего с севера, который Джонни называл «высокогорный чилл». Андреа обняла Тиа, стараясь согреть сестру.

Дыхание Тиа было спокойным и глубоким. Андреа вздохнула. Ей тоже следует поспать, но дурное предчувствие гнало сон прочь. Если бы в мире существовало хоть какое-то средство остановить ход событий, Андреа воспользовалась бы им, но она знала, что такого средства нет.

— Джонни — беглый арестант. Что, если Рутледж обнаружит его отсутствие? Жизнь Моргана Тодда висит на волоске. В случае его смерти они повесят Джонни, если поймают, конечно. По его виду, когда он пристегивал оружие, было ясно, что сдаваться солдатам молодой человек не собирается. Им придется убить его. Под спокойной наружностью Джонни скрывалась холодная сдержанность, беспощадная сила, напоминавшая ей отца.

Стив… Сердце Андреа сжалось от страха. Она слишком хорошо знала Черного Кота. Если у него была возможность украсть серебро и убить при этом двадцать чужеземцев, он сделал это с радостью. И если то, что отец сказал Тиа про напыщенного гринго, — правда, Стиву угрожает смертельная опасность. Теперь понятно, почему не было вестей от Слоана — они все погибли.

Мощный порыв ветра поднял одеяла. Андреа задрожала. Небо было чистым, сверкали звезды. Высоко над головой сияла полная луна. Жаль, что они не расстелили одеяла под деревом. Невозможно заснуть под лунным светом. Он будоражил нервы.

У Андреа все внутри свело от страха, который никак не хотел ее отпускать. Она чувствовала, что Тиа тоже в опасности…

Да нет, ерунда какая-то! Стив — вот кто в опасности. Стив, Джонни, Морган… Но она почему-то сейчас беспокоилась за Тиа. Андреа крепче обняла сестру и с удовольствием услышала, как та облегченно вздохнула.

Так было всегда — Тиа заботится о ней днем, а Андреа о Тиа вечером. Бесхитростная, доверчивая и добросердечная, Тиа пробуждала в Андреа материнский инстинкт. Сейчас он давал о себе знать с неистовой силой. Она пыталась подавить его. Ей следовало беспокоиться о Стиве, но все мысли сосредоточились на сестре и отце, который хотел похитить ее. Так вот в чем дело! От отца ниточка тянется к Тиа. И к Стиву…

«Пожалуйста, Господи! Не дай ничему плохому случиться с Тиа! Она не заслужила наказания! Пожалуйста, пощади ее! Она ведь еще совсем ребенок…»

Мрачное предчувствие густым туманом окутало Андреа, проникая в самые потаенные уголки ее души. — Старая служанка отца предупреждала Андреа о том, чтобы она ничего не просила у Бога. «Бог знает, что нам нужно. Уступи, Андреа. Иначе навлечешь на себя беду». Андреа придвинулась ближе к сестре.

— Я позабочусь о тебе, Тиа, — прошептала она. Тиа ничего не ответила — она крепко спала.

Андреа хотела заплакать, но слез не было…

Джонни разбудил их рано — солнце еще не взошло из-за гор. Тонкая морозная корочка — слабая и хрустящая — покрыла все вокруг.

Дрожа от холода, они не стали тратить время на еду. Джонни дал сестрам галет и вяленого мяса. Это немного утолило голод, но не согрело их.

Джонни оседлал лошадь Тиа. В предрассветном сумраке его теплые ловкие руки обняли девушку и прижали к себе. Вздохнув, он поднял ее и посадил в седло. Еще секунду подержал за руки и неохотно отпустил их.

Андреа подошла к влюбленным. Тиа не поверила своим глазам — сестра выглядела совершенно измученной.

— Ты не спала?!

Андреа покачала головой и проговорила, обращаясь к Джонни:

— Могу я поговорить с тобой наедине?

Джонни кивнул и отошел на несколько шагов от Тиа.

— Тебе это может показаться странным, но… в общем, я хочу, чтобы ты все время находился рядом с Тиа. Как только начнутся неприятности, позаботься о ней.

Джонни напрягся — он будет защищать Тиа в любом случае.

— На что я должен обратить особое внимание?

— Черный Кот может попытаться похитить сестру и… — Андреа не смогла признаться ему, каким опасным бандитом был ее отец.

— Почему именно Тиа? Почему не тебя?

— Он, кажется… — Андреа запнулась и замолчала.

— Влюблен в нее, — закончил Джонни.

Андреа кивнула, слишком пристыженная, чтобы рассказать всю правду.

Они продолжали путь — через узкие лощины, мимо огромных гранитных плит, отполированных ледником. Ехали вереницей: Джонни впереди, за ним Тиа, потом Андреа и еще дюжина всадников. К восходу солнца они проскакали уже много миль. Джонни распорядился сделать привал на краю длинного крутого обрыва. Он указал на каньон, лежащий вдали перед ними. Извилистая тропинка бежала как раз посередине. Слишком узкая даже для одного животного, она казалась непригодной для спуска в каньон.

— Мы заблудились, да? — спросила Тиа. — Может быть, вернемся немного назад?

— Не стоит… Вот то, что я искал.

— Это?! Мы будем прыгать через такой крутой обрыв?

— Посмотри немного правее.

Увидев едва различимую среди кустарника тропинку, Тиа улыбнулась.

— Сколько времени нам потребуется для спуска?

— Полчаса… Может быть, чуть больше.

— А Стив откуда подъедет?

— Там юг. — Джонни указал направо. — Он должен появиться с западной стороны.

Андреа подъехала к Тиа и взглянула на обрыв. «Должно быть, я люблю Стива Баркарта», — подумала она. Ничто в мире не могло бы ее заставить ступить на эту крутую узкую тропу.

— Мы не опоздаем?

— Нет, если он выехал вчера утром. Мулы передвигаются не очень быстро. Как только мы окажемся в каньоне, сразу же поскачем на запад, чтобы успеть перехватить его…

— И что?

— Это все. Будем надеяться, его не задержали в Томбстоуне…

— А если это все-таки случилось?

— Тогда мы останемся одни.

Кровь отлила от лица Андреа. Им придется сражаться с отцом, а Стиву с индейцами. Трудно сказать, что из этого хуже.

Джонни начал прокладывать путь почти по отвесной стене каньона. Из-за чрезвычайной крутизны решили спускаться по одному. Джонни первым повел свою лошадь. Достигнув дна каньона, он помахал Тиа шляпой.

Девушка ступила на тропу, по которой только что прошел Джонни, направив кобылу вниз. Лошадь все время скользила. Почти на половине пути Тиа не удержалась в седле. Пролетев несколько метров, она чудом зацепилась за маленький выступ — это и спасло ей жизнь.

Облегченно вздохнув, Тиа встала на ноги и, скользя, продолжила спуск. Уже в самом конце она рухнула на руки Джонни.

Помахав группе, ожидавшей наверху, он отнес Тиа в тень.

— Ты в порядке?

— Я боюсь за Андреа. Мне надо было остаться с ней. Она почти не спала сегодня.

— Не беспокойся. Теперь ты все равно ничем не сможешь ей помочь, правда?

Чтобы отвлечь ее, Джонни спросил:

— Ты видела Черного Кота с тех пор, как вы уехали из Тубака?

— Кроме прошлой ночи? — Тиа помолчала. — Возможно, мой старик в Томбстоуне…

— Почему ты так решила?

— Черному Коту ведь нужно как-то передвигаться.

Кто-то вскрикнул, и Джонни поднялся посмотреть, что случилось. Тиа с трудом встала на ноги и увидела последние пятьдесят ярдов спуска Андреа.

Присутствие Андреа удержало Джонни от дальнейших вопросов. Через час последний человек очутился на дне каньона без особых повреждений. Люди дали животным отдохнуть, а сами пожевали немного вяленого мяса, пока Джонни проверял впереди дорогу.

Они проскакали еще несколько часов. На дне каньона была страшная жара — еще более ужасная от сухости. Но поросшая кустарником тропинка была столь же безводна, сколь и бесконечна.

Солнце, казалось, висело прямо у них над головами. Наконец, Джонни поднял руки. Он обозревал высокую кромку на стене каньона. Андреа посмотрела в том же направлении.

— Что там? — Повернувшись назад, он нащупал свою походную сумку и вытащил бинокль. Поднеся его к глазам, Джонни выругался и соскочил с седла.

— Ну, — переспросила Тиа.

— Там человек. Это Кухня Дьявола.

Тиа переводила взгляд с Джонни на Андреа, но их внимание привлекли высокие скалы. Тиа сморщила нос. Чем это пахнет? Прищурившись, она посмотрела вперед; что-то трепыхалось вдали от легкого ветерка и было похоже на черную рубашку…

Андреа легонько похлопала Джонни по плечу.

— Дай мне бинокль.

Только она протянула за ним руку, как раздался голос Тиа. В панике Андреа посмотрела по сторонам, но сестры нигде не было.

— О-о, нет, — закричала девушка, поворачивая лошадь в направлении звука.

Джонни вскочил в седло и опередил Андреа. Через несколько секунд затрещали густые кусты, и на тропинке показалась Тиа.

— Тиа! Слава Богу! Я думала, ты ранена.

Взглянув сестре в лицо, Андреа остановилась.

— Тиа! Что это было?

Вся согнувшись, Тиа изо всех сил пыталась сдержать тошноту. Джонни подъехал к Андреа.

— Что? — спросила Андреа, которой не понравилось выражение его лица.

— Первый караван, — жестко произнес Джонни.

Ветер донес до Андреа зловоние. Оно было совершенно невыносимым.

— Закройте носы! — приказал Джонни. — Нам придется пройти через это.

Только настоятельная необходимость добраться до Стива могла заставить Тиа и Андреа проехать через этот кошмар. Мужчины завязали рты и носы платками. Приподняв повыше блузки, Тиа и Андреа как можно глубже уткнулись в их вырезы. Мучаясь от тошноты, они старались не смотреть на истерзанные тела, распростертые вдоль тропинки.

Сверкая черными глазками, их провожали канюки, устроившие себе пиршество. Некоторые из них взмахивали крыльями, но ни один не улетел. Они были слишком заняты…

При других обстоятельствах Джонни пострелял бы отвратительных черных громадин и похоронил бы или сжег выпотрошенные тела.

Тиа плакала.

От одной мысли, что это дело рук отца и его бандитов, Андреа овладела немая ярость.

Наконец, они миновали это ужасное место. Тиа сидела в седле белая как мел. Андреа догнала ее и попыталась отвлечь вопросами о Джуди, но картина растерзанных трупов продолжала стоять перед глазами.

Джонни остановил их. Его загорелое лицо было бледным.

— Хочу, чтобы вы ехали сзади. Впереди может быть засада. Есть одно место, где они, спрятавшись в скалах, попытаются и с нами сделать то же самое…

— Это далеко? — спросила Тиа, в глазах которой стояла боль от увиденного.

— Если мне не изменяет память, меньше мили.

— Давайте поторопимся! — решительно произнесла Андреа. — Не беспокойтесь о нас. Мы должны спасти Стива!

Кивнув, Джонни пришпорил лошадь. Тиа и Андреа дождались, пока последний всадник проскакал мимо них, и замкнули цепочку. Жара, зловоние, неудобства, все было забыто. Ловушка была найдена…

Глава тридцать пятая

И снова высокие скалы спасли Матео Лорка от удушливой жары, покрывавшей жарким одеялом извилистый каньон далеко внизу. Его люди уже заняли удобные позиции. С запада караван мулов двигается точно в засаду. Со своего наблюдательного пункта он не мог видеть все в деталях, но ему сообщили о караване несколько часов назад. Особое удовольствие Черному Коту доставляло то, что человек, так резво скачущий в ловушку, был Стивен Баркарт — изнеженный блондин, сын Баркарта-старшего, который наставил Матео рога. Даже теперь, спустя восемнадцать лет, он испытывал острую ненависть к Биллу. Убить его сына — значило получить хоть какое-то удовлетворение.

Интересно, сколько раз Рита изменяла ему с Баркартом? Мягкая и чувственная, губы приоткрыты, она постанывает от наслаждения… сколько времени понадобилось женщине, чтобы заработать тысячи акров земли для своей незаконнорожденной дочери? Тысячи акров земли, принадлежащих Гарсиа Лорка.

Где же Рита прячется? Никто не может ускользнуть от Черного Кота. У него целый штат людей на огромном пространстве двух стран. Но вот уже три месяца, как она скрылась, оставив его умирать, а он ничего не слышал о ней. Ни слова. Ни Андреа, ни Тереза не попытались даже узнать, умер он или жив.

Он мог ожидать этого от Риты, но не от Андреа и Терезы. Он любил незаконнорожденную Терезу даже больше, чем Андреа. Даже сейчас, при упоминании ее имени, сердце его переполнялось печалью от этой потери. Рита изменяла ему, настроила против него Андреа… Чудовище, живущее внутри, тоже восстало против него, превратив ночи в кошмар и требуя мщения. Безжалостная ненависть к гринго теперь обернулась ненавистью к жене-чужеземке и ее незаконнорожденной дочери.

Матео вздрогнул. Только раз в жизни он позволил жестокости взять над собой верх. Это случилось в то время, когда он мстил толстому полковнику, который убил его семью, а самого Матео приговорил к смерти. При мысли о полковнике холодная испарина выступила у него на лбу.

Постепенно дрожь прекратилась. Матео закрыл лицо руками и пригнулся в седле.

Вскоре он выпрямился. Караван был уже совсем близко. Матео зажмурился, стараясь усыпить память, мучившую его неделями, месяцами.

Перед мысленным взором возникло видение кровати, которую он делил с Ритой в Тубаке… О Господи! Только не это! Матео хотел подавить свою ярость. Восемнадцать лет слепой самонадеянности! Это было настоящее унижение! Ему необходимо было обладать Ритой каждый раз, когда он возвращался домой. Матео верил ей. Эгоистичный дурак! Ему следовало помнить, что она была всего лишь жадной, неутолимой распутницей. После первоначальной неловкости они занимались любовью ночи напролет… Так было всегда… Их плотские забавы растянулись на двадцать пять лет. Даже сейчас, вспоминая по-прежнему стройное, соблазнительное тело, крепкие, упругие груди, узкую талию и округлые бедра, он ощущал прилив желания.

Звук ударившегося о скалы гранитного камешка отвлек его внимание и заставил вернуться к делам сегодняшним. Сощурившись от яркого солнечного света, заливающего каньон, он увидел, что первый мул каравана уже вошел в ловушку. Осталось совсем немного — и он отомстит за себя. Сначала отродье Баркарта, потом Тереза и, наконец, Рита… Сделает то, что ему следовало сделать много лет назад, будь он мужчиной, а не влюбленным мальчишкой.

Закончив собирать маленький чемодан, Рита отнесла его к двери.

Потягивая за столиком кофе и отщипывая кусочки от пирога, Шерри то и дело переводила взгляд с Риты и обратно.

— Твои светлые волосы выдают тебя…

Рита мельком взглянула на черный парик, который достался Шерри от одной музыкальной компании, разорившейся много лет назад в Таксоне. Уже несколько месяцев, выходя из дома, Рита надевала этот парик из опасения быть узнанной.

Он ей безумно надоел — голова под ним нагревалась так, что, казалось, вот-вот расплавится.

Золотисто-медовые волосы Риты сверкнули, попав в луч солнечного света.

— Я собираюсь найти Матео, поэтому он мне больше не нужен.

Шерри поднялась на ноги.

— О Боже! — воскликнула она. — Он убьет тебя!

И в сорок лет красота Риты еще не увяла. Движения ее гибкого тела были полны грации; нежные щеки в обрамлении густых волос привлекали внимание сильного пола, где бы она ни появлялась.

— Я сегодня получила письмо от Тиа Андреа… Хочу поехать к нему и объяснить, пока он не нашел Терезу.

— Но без парика тебя тотчас узнают. Он убьет тебя! Ты знаешь, какой у него темперамент. Какая польза от этого будет Андреа или Тиа?

— Он не убьет меня. Во всяком случае, не сразу.

— Да, да… Возможно, это сделает даже не он! Для этого есть индейцы.

— Поверь, если бы был другой выход, я бы не поехала…

Рита в отчаянии махнула рукой. В конце концов, это ее проблемы, и ей их разрешать! Она совершила первую ошибку в пятнадцать лет… Потом было еще две. И каждый раз платить приходилось Андреа и Тиа. Рита утратила любовь Матео и навлекла на себя его гнев. Зная горячий нрав мужа, она допускала, что он способен выместить свою злость на ее дочерях, но Рита даже помыслить не могла об этом. Она устала платить сама и устала смотреть, как ее девочки расплачиваются за ошибки матери. Пора прекратить это!

Покорно вздохнув, Шерри дотронулась до руки подруги.

— Ты так упряма!

— Я — мать. Этим все сказано.

— Когда ты уезжаешь?

— Как только приедет мой проводник. Я связалась с другом Тиа Андреа. Он согласился доставить меня в убежище Матео.

— Ты просто сумасшедшая!

Беспомощная и покорная своей судьбе, Рита хранила молчание. Бесполезно было говорить об этом.

— Рита! Он убьет тебя!

— Но не сразу, — ответила она уверенно. — Сначала в нем проснется желание, и он захочет его удовлетворить.

— Ты такая же ненормальная, как и он, — сказала Шерри в отчаянии.

Миловидная, с фигурой, слегка расплывшейся с возрастом, но все еще сохранившей привлекательность, она сейчас лишь отдаленно напоминала ту юную девушку, которую Рита встретила в Тубаке двадцать лет назад. Они познакомились в магазине…

Рита остановилась у полки с выпечкой и, услышав горестные вздохи, повернулась к пухленькой незнакомке.

— С вами все в порядке? — спросила Рита.

Молодая женщина нехотя оторвала взгляд от коробки с печеньем и посмотрела на Риту.

— Конечно, нет. Я умираю от голода. Всю жизнь я чувствую неутолимый голод. Как вам удается быть такой стройной?

Уловив в голосе незнакомки шутливые нотки, Рита улыбнулась.

— Секрет в том, чтобы пережевывать пищу как можно дольше, — пояснила она, стараясь казаться абсолютно серьезной.

— А сколько? — поинтересовалась женщина, как будто желание стать стройной придавало ей силы совершить даже невозможное.

— Пока не испортится.

Они рассмеялись, потом разговорились. Рита узнала, что Шерри находится в городе всего два дня и ей еще никто не успел ничего сообщить о Рите. Так что они стали подругами до того, как местные сплетницы успели этому помешать. Шерри позже рассказывала Рите, как одна из офицерских жен, решив исправить ошибку, пригласила Шерри на чай и, небрежно держа в руке тонкую фарфоровую чашку, объяснила, что Рита — неподходящая компания для приличных дам, потому что она дружит с простыми мексиканцами. Шерри внимательно ее выслушала, а потом пришла к Рите и выложила ей содержание беседы слово в слово.

Не прошло и нескольких минут, как они выяснили, что обе из штата Нью-Йорк, Шерри — из Рочестера, а Рита — из Олбани. Этого было вполне достаточно, чтобы привязаться друг к другу, потому что Рита ужасно истосковалась по людям из мира ее детства.

В те далекие времена мужа Шерри — Говарда Гринфильда — несколько раз переводили из одного города в другой, но женщины продолжали поддерживать отношения. Став капитаном, Говард Гринфильд получил должность в форте Хуачука, который находился в пятидесяти милях от Тубака. Шерри была единственной белой подругой Риты, и Рита рассказала ей правду о Матео, взяв с нее обещание ничего не говорить Говарду. И Шерри не выдала секрет Риты.

Рита никогда до конца не могла понять, почему она так ревностно хранила секрет Матео. Ей следовало самой все рассказать капитану. Матео заслужил, чтобы его голову насадили на кол и провезли по городам и деревням. Рита не хотела стать причиной его гибели. Пока ей удавалось держать мужа в узде, она была просто не в силах выдать его солдатам.

— Зачем же ты вышла за него замуж? — спросила Шерри, узнав правду.

— Мне было пятнадцать лет. Разве у девочек в этом возрасте есть здравый смысл?..

Тут Рита увидела в окно своего проводника Абуэлито и подняла чемодан.

Шерри тоже заметила его и в отчаянии закрыла глаза.

— Тебе просто повезет, если ты хоть час пробудешь с этим животным и останешься жива.

— Но Тиа Андреа поручилась за него.

Шерри презрительно скривила губы.

— Ее «поручение» ничего не стоит.

— Ты собираешься пожелать мне удачи?

— Ты хочешь проскакать сотни миль через степь, полную апачей, с человеком, похожим на кишащего паразитами беглеца с дьявольского острова, собираешься предстать перед очами головореза-мужа, который способен тут же убить тебя в припадке дикой ярости, и просишь, чтобы я пожелала тебе удачи? Да ты такая же безумная, как и он.

Рита рассмеялась и обняла свою верную подругу.

— Рита, пожалуйста, будь осторожна.

Рита засмеялась еще громче. После всего, что наговорила ей Шерри, осторожность показалась ей пустой тратой времени.

— Конечно, буду. Обещаю.

Подняв чемодан, она быстро вышла из дома и решительно закрыла за собой дверь, прежде чем Шерри успела сказать ей вдогонку еще что-нибудь.

Рита, не оглядываясь, пошла к лошади, стараясь ни о чем не думать. Ей нельзя было думать, пока она не сядет в седло. Все уже решено. Она знала, что должна это сделать…

Они быстро проскакали через город и въехали в пустыню. На Рите была широкополая шляпа, но жаркое солнце все равно нещадно пекло голову. Страх, который она так тщательно скрывала от Шерри, теперь дал о себе знать и бился где-то в животе, как маленькая холодная рыбка. В письме Тиа Андреа предупреждала ее, что Матео собирается убить ее и Терезу.

Зачем же она поехала? Неужели она сможет помешать ему? Разве способен кто-нибудь, кроме самого Матео, переделать этот жестокий, ненавидящий разум? В письме старуха сообщала, что дочери Риты вернулись в Аризону. Рита догадалась, что старуха рассказала ей не все. Если старая мексиканка знала, где находятся девочки, значит, это известно и Матео. Вот что двигало Ритой. Она должна отыскать Матео, прежде чем он доберется до Тиа.

Наклонившись вперед, женщина прокричала проводнику, чтобы он поторапливался. Рита должна спасти свою дочь, и ей нельзя терять времени даром!

Глава тридцать шестая

Горы Чирикахуас остались позади, вершины Пелонсилос возвышались перед ней, как бледно-голубые костяшки пальцев, торчащие из рыжевато-коричневой земли. Она начала узнавать эти места. Хотя ей казалось, она давно их забыла. Как, впрочем, и то, что произошло много лет назад. Но этот унылый пейзаж всколыхнул в ней пережитое…

Ей было пятнадцать, когда она впервые проделала этот путь. Матео со своими людьми выскочили из-за гор, напали на караван, убили всех мужчин, а связанных женщин оттащили от горящих повозок.

Бандиты передвигались быстро, и женщины, сидящие на украденных лошадях, очень устали. Лодыжки ей связали веревкой, которая была пропущена под животом лошади. Лошадь вел ободранный бородатый мексиканец, все время бросавший на нее похотливые взгляды из-под огромного сомбреро. В тот день они ехали без остановок до самой темноты.

Глаза пленниц были полны ужаса и обреченности. Они прекрасно знали, что их ожидает. Но Рита почему-то не боялась, даже когда их грубо стащили с усталых лошадей посреди слабо освещенного квадратного дворика, окруженного со всех сторон саманными хижинами, спрятавшимися под огромным уступом высокой скалы.

Женщины плакали, кричали, стонали, пока пьяные бандиты толкали, щупали и пинали их. Не плакала только одна Рита.

— Убери от меня свои грязные лапы! — закричала она.

Один из мексиканцев схватил факел и ткнул им ей в лицо, заставив ее отпрянуть назад. Все остальные рассмеялись, как глупые мальчишки.

— Шлюха! — Несколько мужчин угрожающе двинулись на нее. Женщины съежились от страха, но Рита не сдавалась.

— Грязные животные! Свиньи! Шакальи выродки! — бросала она им в лицо.

Они гоготали, тянулись к ее груди, животу, делали непристойные движения, но никто до нее не дотрагивался, бандиты только пугали девушку. Один мексиканец подставил ей подножку, и она упала. Другой резким движением разорвал на ней платье. Но даже в том состоянии, в котором Рита находилась, она успела заметить, что бандиты чего-то ждут. Или кого-то…

Неожиданно сзади послышался какой-то шепоток, и кто-то стал приближаться к ней. Мужчины, окружавшие ее, расступились, и повисла гробовая тишина. В изорванном платье, похожая на загнанного в угол зверька, Рита подняла голову и встретилась взглядом с темными глазами, в глубине которых затаился такой холод, какого ей не доводилось видеть ни разу в жизни. Глаза эти принадлежали юноше, черты которого были настолько совершенными и мужественными, что его можно было назвать красавцем. При других обстоятельствах она, наверное, испытала бы перед этим человеком благоговейный страх. Рита почувствовала, как ее сердце затрепетало в груди, а к горлу подкатил ком. От его жестокого и безжалостного взгляда у девушки кровь застыла в жилах.

Взор юноши медленно блуждал по ней. Только сейчас она увидела, что одна грудь у нее обнажена.

— Встань.

Слишком испуганная, чтобы ему противоречить, Рита, подобрав свои лохмотья, с трудом поднялась на ноги. Прежде чем она успела отступить, он протянул руку и, схватив ее за воротник платья, разорвал его сверху донизу. И вот она оказалась голой перед пятью причитающими женщинами и почти сотней разгоряченных мужчин.

Несколько секунд никто не двигался и не произносил ни звука, даже Рита. Она была слишком потрясена. Как завороженная, смотрела девушка в эти черные глаза, которые лениво шарили по ее обнаженному телу. Только Богу известно, какие мысли скрывались в тот момент за этим ледяным взглядом. Мозг же самой Риты, казалось, в тот момент был совершенно парализован.

Но время шло, и ее охватил неистовый гнев. Она вздернула подбородок, пожалуй, даже слишком высоко. Жестокие губы слегка изогнулись в кривой усмешке. Юноша покачал головой, как бы давая ей понять, что она совершила непростительную ошибку. Он щелкнул пальцами, и тут же к нему подбежали четверо мужчин.

Он что-то быстро произнес на испанском, повернулся и ушел, оставив ее в растерянности, потому что она не поняла, что он им сказал и что они собираются с ней делать. Четверо мексиканцев окружили ее, и только теперь она дико закричала, как бы давая сигнал другим женщинам, которые тоже в панике заголосили.

Началась неразбериха. Рита только чувствовала, как грубые руки хватают ее голое тело, трогают грудь, бедра, руки, оставляя на ее гладкой белой коже царапины и синяки. Все ее существо наполнилось дикой злобой и силой.

Рита боролась с ними, как разъяренный зверь, но безуспешно. Уже через несколько минут четверо мужчин держали ее за руки и за ноги. Остальные шли рядом, помогая в основном пинками и шлепками нести пленницу, распростертую в самом глупейшем положении, которое можно придумать: ноги разведены в стороны, руки раскинуты. Девушка закрыла глаза, представив, какие мучения ее сейчас ожидают.

Бандиты быстро поднялись по ступенькам. Она поняла, что ее несут наверх. Мужчины остановились, и Рита, перестав наконец сопротивляться, безжизненно повисла между ними. Открыв глаза, она увидела, что мексиканец, приподняв ее левую ногу, постучал ею в дверь, которая была перед ними.

— Войдите! — раздался все тот же жестокий, леденящий душу голос, который она уже слышала во дворе. Волна страха пробежала по ее телу.

Они вошли в комнату и подтащили ее к кровати, стоящей в центре. Поклонившись молодому человеку, который, без всякого сомнения, был их вожаком, они качнули ее и бросили на кровать. Потом, не обращая на нее никакого внимания, бандиты быстро заговорили по-испански, обращаясь к высокому, стройному юноше, который молча слушал и смотрел на нее, слегка кривя губы с явным нетерпением.

В конце концов, продолжая разговаривать и смеясь, четверо мужчин покинули комнату и закрыли за собой дверь. В углу, напротив двери, на стене висело ружье. Рита прикинула в уме, сколько ей нужно сделать шагов, чтобы дойти до него.

Они остались вдвоем. Сердце Риты готово было вырваться из груди, в висках стучали тяжелые молотки.

— Сними туфли, — приказал он по-английски.

— Сам снимай! Дикарь.

Он усмехнулся. Такого жуткого, отвратительного звука Рита не слышала никогда в жизни, и ей стало страшно. Одним прыжком перемахнув через кровать, она подскочила к стене, схватила ружье, взвела затвор и направила дуло на обнаженную широкую грудь бандита.

Улыбка его сделалась еще более жуткой, он медленно пошел на нее.

— Не вздумай нажать на курок, — пригрозил он, — иначе у тебя будут большие неприятности.

Стиснув зубы и закрыв глаза, Рита нажала на курок. Но ничего не произошло. В наступившей тишине прозвучал слабый щелчок. Рита открыла глаза, закричала и перехватила ружье за ствол. Она подняла его над головой и изо всех сил замахнулась.

Бандит без малейших усилий, одной рукой схватился за ружье и вырвал его из рук Риты, хорошенько встряхнув ее при этом. Прежде чем она успела что-либо сделать, он размахнулся и сильно ударил ее по щеке.

Рита накинулась на него с яростью тигрицы, но юноша решил успокоить непокорную пленницу своим методом: каждый раз он разрешал ей набрасываться на него, бить, царапать, кусать, пока она не уставала, тогда он одним ударом откидывал ее назад. За все это время они не произнесли ни звука, и вот теперь она лежала на полу, изнывая от боли.

— Забирайся в постель, сучка. Может быть, там ты сможешь победить меня.

— Провались ты в ад! — прошипела она.

— Ад существует для гринго. Для таких, как я, есть только резервации.

Тяжело дыша, он начал раздеваться. В ней больше не осталось сил для борьбы. Впервые за все время плена у нее из глаз хлынули слезы. Она почувствовала полное поражение.

Высокий, хорошо сложенный, с крупными буграми мускулов и черными колечками волос, покрывающими грудь и низ живота, он являл собой устрашающее зрелище для девушки, которая никогда в жизни не видела обнаженного мужчину. Она широко раскрыла глаза. Горло парализовал страх, который не давал ей сказать ни слова, ни просто закричать. Если бы в тот момент Рита обрела дар речи, она стала бы молить его о пощаде.

Бандит грубо схватил ее и швырнул на кровать. Потом встал на колени и, глядя в ее испуганное лицо, схватил за лодыжки и придвинул к себе.

— Кричи, если тебе так хочется. Это убедит моих людей в том, что ты получила по заслугам.

Все тело Риты покрывали огромные синяки. Завтра, наверное, оно станет черным от методичных ударов, которые он ей наносил. Но это ее уже не интересовало. Потому что завтра она, вероятно, будет мертва. Из последних сил Рита приподнялась, наклонилась вперед и плюнула ему в лицо.

Бандит схватил ее левой рукой за волосы, а правой начал хлестать по лицу. Когда девушка перестала сопротивляться, всхлипывать и даже, как ему показалось, дышать, он выпустил ее, и она снова упала на кровать. И только потом он стер плевок со своего лица.

Она лежала, тихо всхлипывая, потеряв всякую надежду. И теперь, оглядываясь назад, Рита поняла, что в ту минуту, когда он смотрел на нее, в нем пробудилось какое-то новое чувство, которое до этого ему не было знакомо. Это была не жалость, не доброта, а, скорее всего, недоброе восхищение. Восхищение ее попыткой бороться с человеком, который в десять раз сильнее ее, что напомнило Матео Лорка о том времени, когда он тоже боролся в одиночку с гринго на их условиях.

Посреди комнаты висела лампа, освещая ее обнаженное тело. Полумрак скрадывал кровоподтеки, и казалось, что на ее белой коже играют солнечные блики. Он произнес хриплым голосом:

— Прискорбно, что мне пришлось избить тебя, но ты сама на это напросилась. Такому красивому телу совсем не идут синяки. Жаль, что ты чужеземка…

Возможно, ему и в самом деле стало ее жаль? Он вдруг лег рядом с ней и закрыл глаза. Наверное, он просто устал? Он ведь тоже проделал весь этот длинный путь, как и она. Ведь было же в нем хоть что-то человеческое. Быть может, это молодое сильное тело просто жаждало спокойствия и отдыха после долгого дня, проведенного в седле?

Дыхание его стало таким тихим и спокойным. Благодарная за эту передышку, Рита расслабилась и вытянулась на кровати рядом с ним, потом закрыла глаза и, к своему удивлению, уснула.

Она просыпалась очень медленно. Сознание к ней вернулось, но способность двигаться — нет. Какое-то непонятное чувство, возникающее в нижней части тела, привлекло ее внимание. Ее бедра ласкали чьи-то осторожные и нежные руки. Она ощущала, как от их прикосновения кровь быстрее бежит по жилам, по всему телу разливалась приятная истома, она боялась пошевелиться, открыть глаза, чтобы эта ласка тут же не прекратилась.

Нет, наверное, она спит. Тяжелые веки не поднимались.

Тут где-то на улице залаяла собака. Это вернуло ее к действительности, заставило вспомнить, где и с кем она находится. Рита поняла, что не спит, что кто-то нежно гладит ее бедра, колени, осторожная рука пробирается между ног, лаская самые сокровенные места, потом медленно поднимается по животу, касается груди, твердого маленького соска, заставляя его напрячься, пробуждая в ее теле желание.

Рита слегка пошевелилась, напрягая избитое тело.

— Нет, пожалуйста, — прошептала она, открывая глаза и глядя на юношу, чьи руки продолжали свое дело.

— Тихо, — прошептал он в ответ. Он приблизился к ее лицу, и его губы, скользнув по щеке Риты, дотронулись до ее губ. Они оказались жадными и горячими, влажный мягкий язык очутился у нее во рту. Она попыталась его оттолкнуть, но руки не слушались ее. Юноша снова начал ласкать ее грудь, тело Риты изогнулось под ним. Коленями он раздвинул ей ноги, и она вдруг почувствовала, что не может больше сопротивляться; ее ноги, как будто сами по себе, обняли его бедра, она замерла, готовая ко всему.

Но он ничего не сделал. Юноша просто продолжал ее целовать. Потом она почувствовала, как он руками сжал ей ягодицы. Она понимала, что ей необходимо сопротивляться, отталкивать его, но у нее не было на это сил. Он губами дотронулся до ее соска, и она вдруг тихо застонала. Она должна успокоиться, пусть он делает что хочет. Теперь ее все равно уже ничего не спасет.

Тепло его губ, мягкие успокаивающие движения языка разбудили огонь в ее молодом теле. Рита почувствовала желание, какой бы сумасшедшей в тот момент ни показалась эта мысль. Затаив дыхание, она приоткрыла губы и сама потянулась к его губам.

Несмотря на боль во всем теле, а может быть, именно благодаря ей, все ее нервы были напряжены, они как будто подступили к самой поверхности кожи, заставляя Риту ощущать малейшее прикосновение и движение. Она вдруг вспомнила, что юноша сказал ей: раз он сумел победить ее, то теперь имеет полное право овладеть ею.

Он осторожно положил Риту так, чтобы ему было удобно, крепко держа ее бедра руками.

Лунный свет падал в комнату и сливался со светом лампы, висевшей под потолком. Рита видела над собой красивое, хотя и жестокое лицо, потом она медленно закрыла глаза, но было слишком поздно. Теперь до конца жизни ей не забыть его лицо, склонившееся над ней, его стройное, напряженное тело, смуглость его кожи, контрастирующую с белизной ее тела, его упрямую силу и свою податливую обессиленность.

В последний момент она попыталась вырваться, но сильные загорелые руки держали ее легко, словно она была куклой. Он осторожно вошел в нее. Удивленная слабым уколом боли, Рита слегка изогнулась, пытаясь освободиться, но он еще крепче прижал ее к себе, и постепенно боль прошла, как будто растаяла, а вместо нее появилось странное томление, ей хотелось, чтобы он проникал в нее глубже и глубже. Вся ее плоть загорелась желанием.

Мужское чутье, свойственное даже такому молодому парню, подсказало бандиту, что пленница возбуждена и желает его так же, как и он ее.

Сначала движения юноши были беспорядочными, но вскоре он ритмично задвигался. Прижавшись к нему, Рита стонала и всхлипывала. Ее тело, похоже, перестало ей подчиняться. Она хотела откинуться назад, отступить, но отступать было некуда: он был в ней. На какую-то секунду он приподнялся, отпуская ее, но тут же снова навалился всей тяжестью, и Рита закричала. Ей показалось, что внутри у нее что-то взорвалось, заполыхало, перед глазами все поплыло, а по всему телу разлилось радостное блаженство.

Глава тридцать седьмая

Долгое время она лежала молча. Когда же заговорила, звук ее голоса, казалось, напугал его. Она и сама не ожидала, что произнесет эти слова без страха и сожаления.

— Теперь ты должен убить меня, — сказала она просто.

Мгновенный испуг, который он испытал, быстро прошел и сменился гневом.

— Никто не смеет указывать Матео Лорка, что он должен делать, — хрипло проговорил он.

Рита была умна для своих пятнадцати лет, поэтому смолкла и предоставила ему право самому решать эту проблему. И он вдруг принял неожиданное решение.

— Твои соотечественники американцы когда-то имели черных рабов. У меня же теперь будет белая рабыня.

Он продержал ее у себя месяц. Она так никогда и не узнала, что заставило его пойти на это, как, впрочем, и то, почему он в конце концов избавился от нее.

Как-то утром Рита проснулась, он лежал рядом, крепко обнимая ее, пытаясь согреть от ночного холода. Матео смотрел ей в лицо так, как будто видел впервые. На какую-то секунду ей померещилась в его глазах нежность, которая сменилась страхом, хотя она уже давно успела понять, что Матео Лорка неведомо чувство страха, а уж тем более нежности.

В то утро он не стал заниматься с ней любовью, а велел хорошенько выспаться. Когда она проснулась, он уже успел помыться, побриться и надеть свой великолепный черный костюм чаро, который уже давно стал для него чем-то вроде униформы. Бесстрастным голосом Матео приказал ей, чтобы она тоже одевалась, и побыстрее.

Он был так благороден и красив, что Рита вздрогнула, глядя на него, но его лицо оставалось совершенно непроницаемым. Безотчетный страх кольнул сердце Риты. Значит, ее время пришло. Он задержал ее смерть на месяц, теперь с его стороны это будет еще более жестоко, потому что она начала привыкать к нему и надеяться. Ее ждет беспощадная расправа…

После того как он несколько минут поговорил со своими лейтенантами, они вдвоем покинули лагерь. Ехали целый день, и все это время Рита ждала, что он убьет ее. Но она ни на секунду не уронила своей гордости. Она не стала ни молить его о пощаде, ни спрашивать о своей дальнейшей судьбе. Она просто молча скакала на лошади рядом с ним. Через час после наступления темноты они добрались до какого-то маленького поселка. Матео завел ее в дом к пожилой мексиканке по имени Тиа Андреа и оставил там, даже не попрощавшись. Ни поцелуя. Ни единого слова. Женщина называла его хозяином. Быстро поговорив о чем-то с этой Тиа Андреа по-испански, он молча исчез.

Облегчение от того, что он ее не убил, быстро сменилось в ней злостью. От мексиканки Рита узнала, что Матео оставил для нее деньги, на которые она могла бы просуществовать какое-то время, а потом купить билет и уехать домой или куда пожелает. Но дома у нее не было, как не было и родственников, кроме деспотичного брата Тейлора.

Подавленное состояние и смертельная усталость вынудили девушку задержаться в мексиканском поселке. Через два месяца после отъезда Матео Тиа Андреа спросила у нее, как она решила назвать ребенка.

— Какого ребенка? — нахмурившись, спросила Рита.

— Твоего ребенка… сына нашего хозяина, — прямо заявила мексиканка. — Это должно быть особенное имя, потому что наш хозяин — особенный человек…

Тиа Андреа еще долго продолжала возносить хвалы человеку, который похитил ее и изнасиловал, но Рита больше не слушала.

Не может быть! Но она уже и сама понимала, что это правда. Просто ей было трудно прийти в себя после всего того, что произошло.

Рита признала факт беременности в понедельник. А во вторник приняла хинин, но Тиа Андреа дала ей стакан мутной воды, которая пахла мылом. И Рите пришлось выпить эту гадость, чтобы только не обидеть упрямую женщину.

Кашляя и давясь, она влила в себя отвратительную жидкость, ее вырвало, а потом Рита неделю пролежала на кровати, отказываясь принимать пищу. Тиа Андреа сидела около нее целыми днями и беспрерывно рассказывала ей о том, как приятно быть женщиной и рожать детей, как благородно давать кому-то новую жизнь, как невинны крошки, появляющиеся на свет, и как это замечательно — быть матерью и дарить любовь и заботу собственному малышу. Она благоразумно не упоминала имени человека, который преподнес Рите этот подарок. В конце концов молодость и здоровье взяли верх, Рита не выдержала и сдалась.

Беременность протекала вполне нормально, но Тиа Андреа, казалось, все время терзали какие-то мысли. Однажды, когда Рита была уже на девятом месяце, мексиканка исчезла куда-то, и ее не было несколько часов. Вернувшись, она не сообщила, куда ходила.

Через два дня после этого у Риты начались роды. Она лежала на маленькой узкой кровати, тяжело дыша и мучаясь от схваток, когда в проеме двери появилась знакомая высокая, стройная, широкоплечая фигура, одетая в неизменный костюм чаро. О, Боже! Сколько раз она видела этот образ в своих мечтах и кошмарах!?

Почему же он явился именно сейчас, когда она такая толстая и безобразная, когда все лицо заливает пот, а все ее существо наполнено отчаянием и стыдом. Чего она хотела? Чтобы он занялся с ней любовью? Этот похотливый мексиканец?

Сгорая от стыда, Рита отвернулась к стене. Она была растрепана, ноги в крови. К черту его! Пусть катится ко всем чертям!

— Хозяин! Вы приехали! — радостно запричитала Тиа Андреа.

Черный Кот обнял худенькую седую женщину.

— Конечно, Тиа Андреа. Если ты просишь, я не могу отказать тебе. — Его голос прозвучал настолько нежно, что Рита удивилась.

Она изо всех сил стискивала зубы, ей так хотелось, чтобы они обратили на нее внимание, но Тиа Андреа суетилась вокруг хозяина, благодаря за приезд. Отчаявшись, Рита попыталась отключиться и не слушать, о чем они говорят, но она уже вполне сносно понимала испанский, чтобы уловить смысл разговора. Наконец она не выдержала и повернулась, ей хотелось посмотреть на человека, который заставил ее сначала испытать жуткий страх, а теперь подверг еще и этим мучениям.

— После меня она больше ни с кем?.. — спросил Матео, стараясь держать себя в руках, но его смуглые щеки все же вспыхнули румянцем.

— Нет, что вы! Конечно, ни с кем, хозяин!

Потом Тиа Андреа что-то долго и горячо говорила на испанском. Когда она закончила, Матео глубоко вздохнул. Он тоже ответил ей по-испански, Рита поняла:

— Прости меня, Тиа Андреа. Но то, о чем ты просишь, просто немыслимо.

Мудрые, все понимающие глаза женщины сделались вдруг хитрыми. На этот раз она зашторила по-английски:

— Да, конечно, вы правы, хозяин. Ведь этот ребенок гринго. И воспитывать его должны чужеземцы. — Тяжело вздохнув, она подошла к Рите и села возле нее на пол, привлекая тем самым внимание Матео к будущей матери.

Матео почти сразу же угодил в расставленную мексиканкой ловушку. Он моментально вспомнил о своей ненависти к белым.

— Этот ребенок — Гарсиа Лорка! — в ярости произнес он. — Ребенок, который родился от меня, не может воспитываться как чужеземец!

— Так я побегу за священником! У нас очень мало времени.

С этими словами Тиа Андреа убежала. Они остались вдвоем.

Сердце у Риты билось так громко, что ей казалось, от его ударов дрожат стены. Она приподнялась на локтях и посмотрела на Матео.

— Я не выйду за тебя замуж! — в ужасе закричала она. Матео улыбнулся. Рита слишком поздно поняла, какую совершила ошибку. Она сказала то, что действительно думала, и теперь ей не отвертеться. Она забыла о характере Матео и о том, как он относился к словам белых. Раз она не хочет быть его женой, значит, это нужно сделать во что бы то ни стало. Чтобы ребенок был действительно его.

Не понимавший английского и уверенный в том, что слезы невесты вызваны болью от начавшихся схваток, священник быстро совершил свадебный обряд, не обращая внимания на плач и громкие протесты Риты. Через два часа после венчания родилась девочка, ее тут же окрестили, дав имя Андреа де Мара Гарсиа Лорка.

Матео приходилось скрываться от властей, поэтому он не мог задерживаться в поселке. После рождения дочери он тотчас же уехал, оставив деньги Тиа Андреа. Пока Рита приходила в себя после родов и привыкала к девочке, старая женщина обошла округу и сняла для матери и ребенка маленький домик, находившийся неподалеку от ее собственной хижины. В нем были гостиная, две спальни и кухня. Он идеально подходил им.

Когда маленькой Андреа исполнился месяц, они переселились в свой новый дом. Ритой к тому времени овладело странное умиротворение. Она больше ни на кого не злилась. Малышка была просто чудо: у нее были огромные карие глаза, ангельское пухленькое личико и спокойный, ласковый характер.

Они ни в чем не нуждались. Как ни странно, но Матео Лорка успел обо всем позаботиться. Материнство изменило Риту. Фигура у нее осталась прежней, только приобрела большую женственность, и местные мужчины начали бросать восхищенные взгляды в ее сторону. Но ни один из них не смел повести себя с ней непочтительно, и Риту это очень радовало. Она боялась, что, если кто-то начнет за ней ухаживать, плоть может не устоять.

Андреа исполнилось пять месяцев, когда Матео впервые навестил их в новом доме. Рита вернулась из лавки и увидела его лежащим на софе с весело лопочущей девочкой на руках. Она замерла на пороге гостиной, открыв от изумления рот. Через распахнутую дверь спальни были видны дорожные сумки и сбруя, висевшие в ногах ее кровати. Тиа Андреа в доме не было.

— Нет! Нет! — закричала она, отбрасывая сумки с продуктами и бросаясь к нему, пытаясь вырвать у него дочь.

Без видимых усилий он отвел ее руки, и Рита встретилась взглядом с его холодными черными глазами. Чувство безнадежности и бессилия сковало ее. Она поняла, что не сможет ничего сделать, и отступила назад. Андреа захныкала, но Рита не могла забрать ее у отца. Одним взглядом он показал Рите всю свою власть над ней.

Она попятилась к двери. Держа Андреа в одной руке, Матео быстро встал и оказался между Ритой и дверью, которую быстро закрыл.

— Давай сначала пообедаем.

Это был незабываемый вечер. Рита готовила обед, а Матео в это время играл со своей дочерью. После обеда Андреа уснула на руках отца. Вид спящей малышки всколыхнул в сердце Риты новую волну страха. Неужели он серьезно рассчитывает?..

Но он действительно на это рассчитывал. Он хотел ее и нисколько не скрывал этого.

Рита помыла последнюю тарелку и убрала ее в буфет. Она нервно развязала передник, уже готовая дать ему отпор, но где-то в глубине души уже знала — они оба это знали, — что сегодняшнее сопротивление бессмысленно и может привести ее к гибели. В памяти молодой женщины еще жива была та ночь, когда он жестоко избил ее, и спящая за стенкой малышка помогла ей удержаться от борьбы с Матео. Девочка была совершенно беспомощна и полностью зависела от матери. Старая Тиа Андреа не смогла бы поднять ее на ноги.

Матео прошел через комнату и, остановившись у нее за спиной, положил ей руки на плечи. Они начали медленно скользить по ее обнаженным плечам… Рита понимала, что настал момент, когда она должна оттолкнуть мужа, но тело было уже не в состоянии противиться его ласкам, оно не слушалось ее, оно ловило каждое прикосновение горячих рук Матео.

— Ты же моя жена, — прошептал он, — и мать моего ребенка. — Она чувствовала, что теряет контроль над собой, вслушиваясь в его тихие слова. — Малышка прелестна. Ты хорошо сделала, что родила ее.

Ее разум восставал, но тело, исстрадавшееся за долгие месяцы по мужской ласке, готово было броситься к нему и раствориться в его объятиях. Рита чувствовала, как от желания у нее даже дрожат ноги, и эти ласковые слова, которые он произнес…

— Но, к сожалению, она — не мальчик, — произнесла она тихо, с оттенком злорадства. Хоть в этом он потерпел поражение.

Матео тихо рассмеялся.

— Это хорошо. У нее будет счастливая судьба. Мальчикам намного тяжелее прожить в этом мире.

— Но она принадлежит мне. Ты никогда не сможешь ее у меня отобрать.

— Я вовсе не хочу ее у тебя отбирать. Что я буду делать с ребенком?

— Пообещай мне, — прошептала она, — хотя я понятия не имею, что может стоить твое слово, но все равно пообещай мне это.

— Мое слово — это все, что я могу дать своим людям. И каждый день оно спасает мне жизнь.

Рита содрогнулась. Она ненавидела Матео за то, что он сделал с ней. Но ей вдруг вспомнились солдаты, разъезжающие по окрестным деревням с листовками, в которых обещалось сказочное вознаграждение за информацию о Черном Коте. Тиа Андреа плюнула на эту листовку и кинула ее в огонь. «Нам надо тщательнее скрывать хозяина. Иначе эти свиньи могут поймать хозяина и насадить его голову на палку», — проговорила она.

Несмотря на его добрые слова и обещание, Рита решила, что на сей раз подчинит себе свою плоть и заставит ее не поддаваться на ласки Матео, как это было раньше. Она скорее умрет, чем доставит ему наслаждение.

Глава тридцать восьмая

Рита собиралась лежать в постели, как бревно, чтобы показать мужу, как он ей безразличен. Но он не дал ей этого сделать.

— Послушай, голубка, на тебя это совсем не похоже. Давай, бей меня… Обещаю, что не причиню тебе боли.

То, что Матео знал о ее желании сопротивляться ему и ничего не имел против, привело Риту в ярость. Для него это было просто игрой, от которой он заводился еще больше.

Рита в гневе замахнулась на мужа. Он без труда поймал ее за запястье и крепко сжал. У нее возникло безумное желание избить его, чтобы ему было так же больно, как когда-то ей. Но на этот раз он не стал наказывать ее, а затащил на кровать и навалился на нее всем телом, обхватив ногами ее бедра. Она пыталась махать руками, вырваться от него, но он лишь крепко держал ее за руки, давая ей возможность все больше запутываться в собственных юбках.

Наконец она обессилела и замерла под ним. Его дыхание было совершенно спокойным. И это она в нем ненавидела: его невероятную силу и выносливость. Он приподнялся на руках над ее распростертым телом. Потом встал на колени и двумя грубыми движениями разорвал на ней платье от воротника до талии. Он продолжал что-то рвать, развязывать и расстегивать до тех пор, пока она не оказалась перед ним совершенно нагой. Тогда Матео спокойно встал и, не отводя от нее своего холодного, непроницаемого взгляда, который всегда так пугал ее, начал медленно раздеваться сам.

С тех пор как он впервые овладел ею, прошел год и три месяца, и вот теперь Рита снова лежала с раскинутыми ногами, глядя в его красивое лицо, чувствуя на себе его сильное смуглое тело. Он казался ей таким же грубым и еще более непоколебимым и беспощадным, чем в первый раз. На какое-то мгновение она задумалась о том, какие силы могли заставить этого молодого парня так ожесточиться.

Неужели ему всего двадцать два года? Может быть, он просто очень целеустремленный? Но если все те истории, которые она слышала про Черного Кота, — правда, то он убивает чужеземцев уже в течение шести лет.

Рита посмотрела на свое тело: на красивую грудь, которая быстро опускалась и поднималась, на белоснежный плоский живот. И ее вдруг поразила неожиданная догадка — а ведь она имеет над ним некоторую власть! Черный Кот был ее мужем. Рита подумала о том, над сколькими еще женщинами он надругался таким вот образом? Скольким из них довелось увидеть эти жестокие губы, исказившиеся в дерзкой ухмылке? Если бы он мог прочитать сейчас ее мысли, то, наверное, посмеялся бы над ней…

Будь у нее ружье, она бы, не задумываясь, убила его. Ее взгляд начал блуждать по комнате в поисках оружия. Внезапно ей на память пришла первая ночь и его зловещее предупреждение: «Если нажмешь на курок, то очень пожалеешь». Она нажала на курок и действительно очень пожалела, что из ствола не вылетела пуля. Сколько раз потом она размышляла над этим? Ей казалось совершенно невероятным, что у такого человека, как Матео Лорка, есть чувство юмора.

И вот он снова пришел к ней. Впервые за прошедший год Рита почувствовала, как ожило ее тело. И все-таки она ненавидела его, ненавидела с той же страстью, которую его губы и руки пробуждали в ней, заставляя кипеть ее непослушную плоть.

Матео возвышался над ней, лаская ее руками, губами, языком… Он шептал непонятные испанские слова, касался в темноте самых сокровенных мест, которые вспыхивали огнем. Его плоть проникла в ее плоть, которая звала, манила и так долго ждала. Сердце Риты забилось в такт с его сердцем. Она вдруг поняла, что окружающий мир перестал для нее существовать. Был только этот человек, его желание и ласки…

Вздремнув, они снова занялись любовью. Когда утром Рита открыла глаза, Матео уже не было. На кухонном столе лежал небольшой кожаный мешочек, наполненный золотыми крупинками. Она громко, так что разбудила Андреа, выругалась и со злостью швырнула его на пол.

Они продолжали встречаться таким образом, пока Андреа не исполнилось семь лет. Рита и не помышляла о том, чтобы завести себе любовника, и никогда не спрашивала Матео о том, были ли у него другие женщины. Она понимала, что они у него были, потому что успела хорошо узнать характер этого человека и его сексуальные потребности. Но ей не хотелось иметь доказательства его неверности.

В то лето он приехал к ним и прожил целых три дня. Такого прежде не случалось. Матео уже готов был уехать, но вдруг спросил Риту, не согласится ли она взять Андреа и отправиться с ним в горы, так как в Тубаке стояла невыносимая жара. К своему удивлению, Рита согласилась.

Спрятанный в самом сердце Пелонсилос дом всколыхнул в душе Риты давно забытые страхи и ужасные воспоминания. Все ее злоключения начались именно здесь. Но теперь вместо нескольких неухоженных хижин, в которых жили только мужчины, в ущелье вырос целый поселок. Сейчас улицы обезлюдели. Все попрятались и наблюдали за Ритой и Андреа из окон своих жилищ.

В ущелье действительно было прохладно. Андреа заявила, что ей здесь нравится. Рита понемногу успокоилась. В поселке было много детей, и Андреа могла с ними играть. Да и Матео чувствовал себя намного свободней. В первый раз Рита позволила себе расслабиться в обществе Матео. Это продолжалось до тех пор, пока однажды, вернувшись с прогулки, Рита не застала Матео с женщиной.

Она была так поражена, что замерла на пороге спальни. Молодая смазливая мексиканка вела себя нагло. Лицо Матео, как всегда, было совершенно непроницаемым. Они не сразу заметили Риту.

— Зачем ты привез ее сюда? — спрашивала девушка, капризно изогнув пухлые губки.

— Потому что в Тубаке очень жарко, — бесстрастно ответил Матео.

— Но раньше ты никогда ее не привозил! Я-то думала, что ты женился на ней только из-за ребенка.

— Так оно и было, — равнодушно произнес он.

Рита повернулась, собираясь уйти, но в этот момент Матео заметил ее.

Видя, что муж на нее смотрит, Рита вздернула подбородок.

— Я немедленно возвращаюсь в Тубак, — объявила она ледяным тоном.

Матео поднялся и, совершенно забыв про любовницу, медленно подошел к Рите.

— Ты вернешься в Тубак только тогда, когда я этого захочу.

Она размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу. Рита не думала о том, что он может убить ее. Она вообще ни о чем не думала. Ей ужасно захотелось изуродовать это надменное красивое лицо.

Мексиканка с побелевшими от страха губами проскочила мимо них в дверь. Рита наслаждалась своей победой всего несколько секунд. Потом ее обуял дикий страх — она вдруг поняла, что за такую дерзость Матео способен расправиться с ней.

Наступила гробовая тишина. Рите казалось, что она слышит стук своего сердца. Забыв о том, что они остались одни, Рита и Матео сверлили друг друга глазами. Она почувствовала почти облегчение, когда он размахнулся и изо всех сил ударил ее. Вспышка мгновенной боли заглушила страх.

Очнулась она в соседней комнате и провела там три дня, не видя за это время ни Андреа, ни Матео. Это было ее наказанием. Рита изнывала от ненависти и бессилия. Она слышала, что его любовница вернулась к нему в дом и теперь открыто жила с ним. Но Риту это совершенно не волновало. Она боялась, что Матео никогда не отдаст ей Андреа.

На четвертый день, когда мужу, по всей видимости, надоела эта игра, он отправил Риту и Андреа обратно в Тубак в сопровождении четверых своих людей. Возвращение в город было для Риты более позорным, чем первый приезд в Тубак. Добравшись до дома и избавившись от провожатых, она тотчас пошла и купила билет до форта Боуи. Дилижанс отправлялся на следующее утро в девять часов. Она уехала, ни с кем не попрощавшись. Даже с Тиа Андреа. Рита не собиралась задерживаться в форте, а хотела двигаться дальше на восток, пока у нее не кончатся деньги. Когда же это случится, она просто устроится на работу. Рита решила, что будет работать до тех пор, пока у нее не появится возможность вернуться в Олбани, где жил ее брат Тейлор.

Как только они отъехали от форта, на экипаж напали бандиты и забрали у пассажиров все деньги. Она вернулась назад. Номера в гостинице в кредит не сдавались, но клерк, увидев ее отчаяние, вспомнил, что Биллу Баркарту срочно нужна экономка, и он как раз находится в форте.

— Не падайте духом, мэм. Прошу прощения, но мне нужно узнать ваше имя.

— Рита Калдуэлл, — быстро произнесла она свою девичью фамилию.

— Отлично. Отлично. Я сейчас пошлю мальчишку к Биллу Баркарту, а вы подождите здесь… Чувствуйте себя как дома.

Билл Баркарт был очень рад, что нашел помощницу. Он забрал их обеих к себе на ранчо, которое находилось в трех милях от форта. У него была двухлетняя дочь, одиннадцатилетний сын и молодая жена, которая флиртовала со всеми подряд. Эллен Баркарт не понравилась Рите, но сам Билл был очень мил. Он был хорошим хозяином, очень любил своих детей и был недурен собой — правильные черты лица, хотя и огрубевшие от солнца и ветра; соломенная копна волос и очень красивые голубые глаза… Такие же, как у его сына Стива, которого она, впрочем, видела только один раз.

Рита немного успокоилась, но обида и горечь все еще жили в ней, и постепенно у нее родилась одна идея. Это была даже не идея, а нечто, похожее на заветную мечту, которой никогда не суждено осуществиться. Она разрасталась у нее в голове и, подобно плесени, заполняла все ее мысли.

Рита явно нравилась Биллу Баркарту. Его голубые глаза постоянно следили за ней, и, когда поблизости не было жены, он мог часами наблюдать за тем, как она работает.

Рита служила на ранчо уже три недели, когда Эллен Баркарт уехала в Таксон за покупками. Через четыре дня после ее отъезда, поздно вечером, когда все дети уже спали, Рита оказалась перед дверью спальни Билла. Она была красивой женщиной, и Билл не стал задавать никаких вопросов. Впервые за восемь лет Рита, лежа в постели с мужчиной, не испытала никаких эмоций. Она вообще ничего не чувствовала. Ни желания, ни злости, ни возбуждения, но это ее не заботило. Она просто закрыла глаза и представила себе, что на них смотрит Матео. Это было единственным, от чего она получила удовлетворение.

Наконец-то она сможет сбить спесь с Матео! Наконец-то она докажет ему, что она не просто вещь, которой можно пользоваться, перевозя с места на место.

Убедившись, что беременна, Рита призналась в этом Биллу. Баркарт дал ей достаточно денег, чтобы она могла вернуться в Тубак и жить там безбедно долгое время. Его жена ни о чем не знала, и он пообещал, что в будущем обеспечит ребенка. Когда родилась Тереза, Рита написала Биллу, сообщив ему дату рождения, имя девочки и ее внешность: у нее были белокурые волосы и голубые глаза, такие же, как у Билла и Стива.

Потом она начала ждать возвращения Матео. В конце концов он всегда к ней возвращался. Ее не волновало, что это может произойти через несколько лет. Она мечтала увидеть его лицо, когда он посмотрит на «свою» голубоглазую, белокурую дочь и узнает, что она назвала ее Тереза Гарсиа Лорка.

Но даже в этом ее надежды не оправдались. Негодяй с холодными глазами взглянул на пятимесячную Терезу, и его взгляд сделался вдруг нежным.

— Она — вылитая моя мать, — изрек он, беря малышку на руки. — Уже много лет я не видел такого цвета волос ни у кого из нашей семьи.

Матео говорил с благоговением, а выражение лица было трепетным и ласковым. Неужели он сказал это серьезно? Неужели он не мог даже мысли допустить, что Тереза не его дочь?

Это была единственная фраза, которую он произнес, увидев малютку. В ту ночь Рита снова начала с ним бороться, но Матео, озабоченный какими-то своими мыслями, поразил ее нежностью и лаской.

И она упустила тогда шанс сообщить ему правду. Ну а потом ей просто больше не представилось случая. Она очень любила свою Терезу и хотела, чтобы ее любили все, даже Матео, потому что девочке была нужна его любовь. Она с раннего детства стремилась во всем подражать Андреа. Если отец шлепал старшую дочь, то Тереза не успокаивалась, пока ей тоже не доставался шлепок.

Их жизнь вошла в прежнюю колею. Рита опять сделалась «душой» общества в Тубаке, а Матео полюбил Терезу и Андреа и даже баловал их… Впрочем, он всегда хорошо относился к детям и старикам. У них с Матео так и не представилось случая поговорить о том, кто все-таки был отцом Терезы. Когда девочке исполнилось девять лет, Билл Баркарт приехал к Рите и смог сам убедиться, что Тереза — его дочь. К тому времени жена уже сбежала от него, и он предложил Рите стать его любовницей или выйти за него замуж, если она того пожелает. Но она не захотела. Ей полюбилась жизнь в Тубаке, который к тому времени превратился в сторожевую заставу. У нее были друзья, и ее радовало то, что она была избавлена от каждодневных обязанностей жены и домохозяйки. Рита объяснила Биллу, что пошла на компромисс с мужем и довольна этим. Баркарт был даже благодарен ей за то, что она не приняла его предложение. Он с удовольствием отметил, что его дочь все любят, и не стал задавать лишних вопросов…

Рита вглядывалась в гряду Пелонсилос, которая уже начала погружаться в сумерки. Как на этот раз он примет ее? Она уже очень давно не приходила к нему сама, по доброй воле…

Они уже почти приехали. Когда она отказалась остановиться для короткого отдыха, Абуэлито сказал, что они доберутся до места поздно ночью. Итак, сегодня, поздно ночью…

Глава тридцать девятая

Еле заметное движение где-то сбоку и сзади привлекло внимание Матео Лорка. Он обернулся. Дюжина всадников быстро скакала навстречу каравану, который они поджидали, сидя в засаде.

Матео нахмурился, увидев эту неожиданную помеху. К счастью, они были довольно далеко — его люди успеют сделать свое дело, прежде чем эта группа поймет что-либо. Они, конечно, могут и вмешаться, но тогда им всем придется погибнуть по собственной глупости. Матео уже хотел подать условный сигнал: три выстрела вместо одного, чтобы привлечь внимание своих людей к всадникам, но передумал. Если он выстрелит три раза, то непрошенные гости точно повернут прямо в их сторону. А он всегда предпочитал бить только одну карту. Пачио — толковый командир, он сам сообразит, как поступить.

В отличие от незнакомых всадников, караван мулов двигался черепашьим шагом. Но, даже несмотря на это, скоро он окажется в ловушке Матео.

Матео достал полевой бинокль и поднес к глазам. Он внимательно вглядывался в незнакомых всадников сквозь пыль, которую поднимали копыта их лошадей. Никто из этих людей не был ему знаком. Да, им придется пожалеть о том, что они оказались здесь в это время. Интересно, видели ли они трупы, которые остались в ущелье? Или прошли по другой тропе? Может быть, это солдаты? Они скачут, чтобы предупредить Баркарта? Неужели Тереза рассказала о встрече с ним?

Если бы Матео был более нетерпеливым и не таким уверенным в себе, он тут же поднял бы своих людей и тем самым испортил бы всю операцию. Другой бы на его месте, может быть, вообще не стал нападать. Но только не Матео Лорка. У него даже и в мыслях не было вывести людей из засады. Со спокойствием, присущим прирожденному азартному игроку, Черный Кот дождался, пока последний мул и последний всадник заедут в каньон, который он превратит в кровавую ловушку. Незнакомые всадники были еще в полумиле от каньона.

Тогда Матео поднял ружье и выстрелил один раз. Он не стал дожидаться и смотреть, что за этим последует, а направил лошадь вниз по едва заметной крутой тропе на дно каньона. Что бы там ни произошло, он должен быть рядом со своими людьми.

Стив Баркарт услышал, как рядом с ним лязгнул затвор ружья, и уже повернулся в седле с поднятой рукой, готовый отдать команду своим людям. Всего несколько секунд назад на тропе было совершенно тихо, не было слышно ничего, кроме позвякивания колокольчика на шее мула и стука тяжелых копыт по твердой земле. Теперь же он с удивлением увидел, как о землю у копыт его лошади ударилось несколько пуль. Пронзившая его боль помешала ему закричать. Лошади испуганно заржали, а мулы в панике начали сбиваться в кучу.

Стив понял, что ранен, он начал сползать с коня, но боли почему-то не чувствовал. Падая, он сильно ударился о землю, однако сознания не потерял. Стив видел копыта лошадей возле своего лица. В нос, рот, глаза ему забилась пыль, мешая видеть и говорить. Он хотел крикнуть, чтобы его люди прятались и открывали огонь, но не смог вымолвить ни слова. Или он умер, или его парализовало. Содрогнувшись от этой мысли, он тут же отбросил ее.

Рядом с ним, чуть не придавив его, упала лошадь. Стив никак не мог быть мертвым. Ведь он хорошо слышал и звон колокольчиков, и жалобное мычание мулов, крики своих ковбоев, визг и ржание испуганных лошадей.

Стив почувствовал, как на глаза начала наползать темнота, он вот-вот потеряет сознание, но, собравшись с силами, попытался подняться на ноги. Это оказалось ему не под силу, и он, отчаявшись, закрыл глаза. На него навалилось ощущение чего-то ужасного и непоправимого.

С другой стороны каньона Джонни Браго услышал выстрелы и понял, что они опоздали. Но их отряд находился совсем рядом с местом засады.

Он на полном ходу обернулся и знаком дал понять шестерым, ехавшим за ним ковбоям, свернуть с тропинки направо и спрятаться в кустах. Шестерым оставшимся Джонни махнул рукой, приказывая им следовать за ним налево.

Бандиты были полностью поглощены перестрелкой. Они не заметили всадников, подъехавших с другой стороны, пока Джонни не приказал открыть огонь. Ничего не понимающие мексиканцы начали прятаться.

Пачио первым сообразил, в чем дело, и велел своим людям продвигаться по склонам каньона на юг.

Там, где дно ущелья сужалось до шести футов, бандиты разделились, и половина из них полезла наверх по скалам, прячась за камнями. Их спины были прекрасными мишенями для незнакомых всадников. Пачио, затаив дыхание, ждал, что нападавшие возобновят атаку и начнут преследовать его людей.

— Прячьтесь! — закричал Джонни. — Спешивайтесь и прячьтесь!

Ковбои послушались и начали соскакивать с лошадей под свистящими пулями. Они падали на землю и пробирались наверх, ища укрытие среди почти голых скал. Ружейные выстрелы почти совсем прекратились.

Тут подъехали Андреа и Тиа. Джонни поднялся на ноги и закричал:

— Спешивайтесь, ложитесь!

Он почти ползком начал двигаться им навстречу. Где-то совсем рядом свистели пули, ударяясь в скалы и отскакивая от них рикошетом.

Сестры соскочили с лошадей и побежали навстречу Джонни. Он поймал их обеих и заставил спрятаться за огромным камнем.

— Ложитесь, черт побери! — Не глядя на девушек, он крикнул Дэпу: — Уведи их из-под огня!

Тиа потянула Джонни за рукав.

— Я никуда не пойду, я останусь с тобой.

— Это слишком опасно. Я хочу, чтобы тебя здесь не было.

Тиа уже открыла рот, чтобы возразить ему, но тут вмешалась Андреа:

— Пускай она останется с тобой. А я пойду с Дэпом, мне нужно разыскать Стива.

— Мне казалось, ты очень беспокоишься за сестру.

— Поэтому я и хочу, чтобы она осталась с тобой, — прямо сказала Андреа.

— Значит, я остаюсь, — твердо проговорила Тиа. Джонни не стал возражать. Тереза Гарсиа Лорка была теперь для него хозяйкой.

Андреа исчезла.

Тиа распласталась на земле рядом с Джонни и начала внимательно оглядывать ущелье и склоны скал. Она искала Стива.

— Если это люди Черного Кота, то где же он сам?

— Думаю, мы скоро его увидим. Он, наверное, прячется где-то на горе.

Спускаясь в ущелье, Матео Лорка остановился на маленькой площадке, чтобы дать передохнуть усталому коню, а заодно посмотреть, что происходит внизу.

Он снял сомбреро, и его разгоряченный лоб освежил неожиданно прохладный ветерок. Бросив взгляд вглубь каньона, он увидел, что его люди сгрудились в самом узком месте. Заметив их, чужеземцы оставили своих коней и теперь рассыпались по ущелью, прячась за кустами и валунами.

Да, часть его людей оказалась в очень невыгодном положении. Они, конечно, еще могут отстреливаться, но надолго их не хватит. К счастью, Матео всегда отличался предусмотрительностью. Никогда не разрешал сразу показываться всем. Вот и сейчас, всмотревшись повнимательнее в склоны ущелья, он с удовольствием заметил где-то кусочек рукава, где-то чью-то голову, руку или ствол ружья. Это люди Пачио, которых тот все еще держал в укрытии. Матео улыбнулся. Прекрасно! Они находились гораздо выше и в более выгодных условиях, чем враги и его первая группа, которая уже успела себя обнаружить.

Темные прищуренные глаза Матео внимательно изучали дно ущелья, пытаясь определить, сколь выгодна позиция его врагов. Он насчитал по крайней мере двадцать чужеземцев, которые собирались дать отпор его людям. Матео внезапно потерял терпение. Ему захотелось поскорей покончить со всем этим фарсом.

Черный Кот поднял ружье, собираясь сделать сигнальный выстрел, который обрушит на головы пришельцев и оставшихся в живых погонщиков мулов целый град смертоносных пуль. Еще секунда и он нажмет на курок. Тут по дну ущелья пронесся легкий порыв ветра. Из-за огромного валуна показалась тонкая белая рука и поправила большую шляпу, из-под которой выбилась прядь сверкнувших на солнце золотых волос.

— О мой Бог!

Матео безошибочно узнал Терезу. Еще секунда — и по его сигналу чуть не оборвалась ее жизнь! Ему едва не сделалось дурно. Черт бы побрал Риту!

Матео закинул ружье за спину и рванул поводья, направляя коня на дно ущелья. Ему нужно как можно быстрее добраться до своих. Бесшумно промчавшись по склону, он оказался как раз посередине между бандитами и спешившимися гринго. Остановив коня, Матео с силой удерживал его за большим валуном, нависающим над самым дном ущелья.

К счастью для Черного Кота, пришельцы, все внимание которых было сосредоточено на мексиканцах, не заметили его приближения. Матео срезал с ближайшего куста длинную ветку, очистил ее от листьев и сучков и достал из кармана белый носовой платок. Привязав его к ветке, он поднял ее высоко над головой и начал раскачивать из стороны в сторону. Постепенно выстрелы смолкли. Наступила гробовая тишина, которую не нарушало даже пение птиц.

Матео еще несколько секунд размахивал импровизированным флагом, а потом спокойно выехал из своего укрытия.

— Не делайте глупостей, чужеземцы. Вы окружены со всех сторон.

Джонни Браго покачал головой и беззвучно рассмеялся. Черный Кот! Человек, на которого охотятся все солдаты и офицеры по обеим сторонам мексиканской границы и который наводит ужас на всех белых, живущих в этом штате! И он — одинокий полукровка, которому как-то пришлось выстрелить в одного из подручных Черного Кота, пытавшегося силой увезти с собой шлюху.

Белый флаг — просто обман. Черный Кот не позволит им уйти живыми. Отличный пример тому — останки каравана Рассела Слоана. Это обычная манера Черного Кота вершить свой собственный суд над всеми белыми, встречавшимися на его пути. Джонни ни на секунду не поверил, что они окружены.

— Идите к черту! — прокричал он, поднимая ружье и целясь прямо в широкую грудь бандита. У него перед глазами до сих пор стояла жуткая картина — оставленные на съедение птицам и шакалам тела людей. Его палец твердо лег на спусковой крючок. Но тут Тиа, тихо простонав, схватила его ружье за ствол и повернула к себе.

— Какого черта?!

— Нет, не стреляй в него.

— Да почему, черт побери? Он — главарь. Если я его пристрелю, то наши шансы выбраться отсюда целыми и невредимыми возрастут вдвое.

Тиа покачала головой и посмотрела наверх. Джонни проследил за ее взглядом. Со всех сторон на склонах ущелья стояли вооруженные люди, направив дула ружей прямо на него. А из-за кустов и камней поднимались все новые и новые бандиты. Джонни насчитал человек пятьдесят… Всё вокруг так и кишело вооруженными мексиканцами. Он опустил ружье и посмотрел на главаря.

— Ну и что теперь? — прокричал он.

— Оставьте серебро и девушку. И можете убираться.

Джонни посмотрел на Тиа.

— Ты понимаешь, о чем он говорит?

Тиа в отчаянии покачала головой. Прежде чем Джонни успел опомниться, она выскочила из-за камня и бросилась к Матео. Остановившись перед его лошадью, Тиа прикрыла глаза рукой от солнца и в упор посмотрела на бандита.

— Зачем ты хочешь забрать меня? — спросила она. В душе у Тиа теплилась надежда. Может быть, отец по-прежнему любит ее и хочет, чтобы она была рядом с ним?

— Если ты уйдешь со мной, ты спасешь жизни своих.

— Я буду твоей дочерью?

— Ты станешь моей любовницей.

Тиа содрогнулась от ужаса, но в глубине души не потеряла надежды. Сейчас она пойдет вместе с ним, но потом, наверное, сможет уговорить его не причинять ей зла. Ведь отец так любил ее… Он не мог этого забыть.

— Обещаешь, что отпустишь всех, если я уеду с тобой?

Темные глаза Матео вдруг наполнились радостью. Тиа поняла: ему вовсе не хотелось убивать этих людей.

— Я дам им слово. Ты ведь знаешь, я не какой-нибудь паршивый гринго, чье слово ничего не стоит.

— Хорошо, но сначала я должна переговорить с ним.

— Только быстро.

Матео махнул рукой, и несколько бандитов спокойно вышли из укрытия и, спустившись на дно ущелья, начали собирать бродивших в беспорядке мулов.

Джонни кипел от бессилия и злости. Если бы только их было побольше…

Тиа подбежала к Джонни.

— Мне нужно уехать с ним, — как можно спокойнее сказала она.

Шагнув вперед, Джонни затащил ее за камень. Солнце освещало золотисто-медовые волосы, на щеках девушки играл легкий румянец. Она была так красива, что у него сжалось сердце. Но сейчас он не мог сделать для нее ничего, разве только пристрелить.

— Ты знаешь, что он собирается с тобой сделать?

На какое-то мгновение отчаяние захлестнуло Тиа.

— Да.

Джонни протянул руки, и девушка оказалась в его объятиях.

— Мне следовало бы убить тебя, если бы у меня хватило для этого твердости.

— Нет. Тогда вы все погибнете. Если же я пойду с ним, он пообещал отпустить всех остальных.

— Но ты ведь не можешь верить этому негодяю, правда? — Джонни не сомневался, что Черный Кот разделается с ними, как сделал это с людьми Рассела Слоана. Если Тиа откажется последовать за Черным Котом, то станет свидетельницей их гибели, а потом бандиты все равно заберут ее с собой, чтобы она могла ублажать их главаря или кого-то из его людей, а может быть, и всех по очереди. В любом случае с ней обойдутся жестоко. Если даже ее не убьют, то будут держать как пленницу и использовать до тех пор, пока она сама не наложит на себя руки.

Он должен убить ее! Одна пуля, выпущенная в висок. Никакой боли. Никаких страданий.

Осторожно перехватив ружье левой рукой, Джонни правой потянулся за пистолетом. Ощутив холод металла, он почувствовал, как внутри у него все заледенело. Глаза Тиа были совсем близко, они смотрели на него, словно моля о чем-то. О чем? О том, чтобы он отпустил ее? Или о том, чтобы избавил ее от позора и мучений? Тяжело вздохнув, он выпустил пистолет.

Нет… Он не в состоянии убить ее. Даже зная, что тем самым спасет ее от Черного Кота.

— Поцелуй меня на прощание, Джонни.

Джонни прижал девушку к себе и медленно начал целовать ее щеки, глаза, губы. Все ее страхи вдруг куда-то улетучились. Она уже хотела сказать, что любит его, но что-то сдерживало ее. Будет лучше, если сейчас она со всем этим покончит. Она дала отцу слово и должна сдержать его. Мама часто говорила, что женщине иногда приходится дорого платить только за то, что она женщина. Порой надо делать то, чего тебе делать совсем не хочется. Теперь до Тиа дошел смысл этих слов. То, что ей предстояло сейчас совершить, было самым тяжелым поступком в ее жизни, а последствия, наверное, будут еще тяжелее.

— Я люблю тебя, Тиа. Я приду за тобой.

— Нет, Джонни. Все кончено. Давай оставим все, как есть.

Девушка сделала шаг назад. Потом подняла руку, как бы запрещая ему следовать за ней, и вышла из своего укрытия. Словно связанный с Тиа какой-то невидимой нитью, Джонни устремился за ней. Он остановился и перевел взгляд с Тиа на бандита. Тот был слишком высок для мексиканца, строен и довольно красив.

— Но почему ты хочешь уйти с ним? — громко спросил Джонни.

— Если ты действительно любишь меня, не проси, чтобы я тебе это объясняла. Я делаю то, что должна сделать.

Необыкновенная горечь вдруг захлестнула Тиа. Девушке показалось, что вся ее жизнь была похожа на тоннель, который вел ее к этому моменту. Ей следовало сообщить Джонни в ту ночь, кто такой Черный Кот… Теперь слишком поздно. Она вдруг подумала о том, как много нужно было сказать Джонни.

«Я люблю тебя, Джонни. Позаботься, пожалуйста, об Андреа». Эти две мысли огнем жгли ее.

Но вслух она не могла произнести ни слова. Джонни сам позаботится об Андреа и Стиве. Он все сделает так, как надо, он всегда все делал правильно, потому что был рассудительным и спокойным. Его взгляд, такой понятливый и внимательный, скользил по ее лицу. Уголки губ слегка изогнулись. От отвращения? Или от отчаяния?

Теперь это уже не имело значения. Все, что касалось Джонни, осталось для нее в прошлом.

Рука Джонни вновь скользнула к пистолету. Ему вдруг пришло в голову, что Тиа может испытывать какие-то чувства по отношению к этому бандиту. Или сам Черный Кот к ней неравнодушен? Когда-то давно Джонни слышал о том, что у него была любовница — очень красивая блондинка, которую он, по слухам, похитил из почтового дилижанса. Может быть, теперь он решил заменить ее Тиа? Нет, лучше он убьет ее собственными руками! Молодой человек так и кипел от ярости. Он даже помыслить не мог, что до нее дотронется другой мужчина.

Тиа стояла совершенно спокойно, пока бандиты проводили мимо нее мулов, нагруженных серебром. Потом она сделала знак Джонни, чтобы он возвращался. Ей пора было уходить. Она повернулась и побрела к отчиму.

Уже оседлавший к тому времени коня, Матео вынул ногу из стремени, давая возможность Тиа взобраться к нему. Она легко подпрыгнула и оказалась в седле позади бандита.

Джонни в бессильном гневе тупо смотрел, как нежные руки Тиа обвились вокруг талии Черного Кота. Лошадь тронулась, и стройное тело девушки грациозно качнулось. Золотые волосы в последний раз проплыли перед его взором. Значит, он не настоящий мужчина, раз не смог сделать то единственное, что вырвало бы девушку из рук бандита. Теперь ему предстоит до конца жизни нести бремя вины… Глядя на окружавших его мексиканцев и на дула их ружей, направленных на него, он подумал что этот момент, похоже, был не так уж и далек.

Глава сороковая

— Вам не мешало бы немного поспать, молодой человек, — проговорил доктор Поттер, подходя к кровати Джуди. Грант вздохнул.

— Мне бы не хотелось, чтобы с Джуди никого не было, когда она проснется. Она так не любит быть одна… — ответил молодой человек тихо.

Покачав головой, Поттер ушел. Молодежь! Чертовски самонадеянны и романтичны! Все равно ей когда-то придется остаться одной. Когда она постареет и потеряет свою красоту… Если, конечно, доживет до старости…

Джуди то приходила в себя, то снова теряла сознание, словно видя сны, которые вплетались в действительность. Она слышала, как Грант разговаривал с Поттером, ее тронуло то, что он так переживает за нее. Грант просидел рядом с ней всю ночь и весь сегодняшний день. Иногда он брал ее за руку, а порой просто тихо дремал на стуле. Один раз он улегся прямо на пол около ее кровати.

Она снова погрузилась в сон, потом проснулась и открыла глаза. Грант крепко спал, откинувшись на спинку стула. Джуди долго и внимательно смотрела на него. Он всегда говорил, что у него лицо клоуна. Джуди вдруг поняла, что это совсем не так. У него прекрасное лицо. Теперь его рот не казался ей большим, а челюсть маленькой. Они были вполне пропорциональны и, главное, ему очень шли. Она уже давно перестала задумываться о том, красив Грант или нет. Последнее время она думала о нем только как об очень добром человеке и надежном друге, который не оставит ее в беде.

На глазах выступили слезы, но Джуди сдержала их. Грант Фреман — хороший друг, он любит ее, но после схватки с Морганом Тоддом с ней что-то случилось… Она не могла смотреть Гранту в глаза, ей вообще не хотелось никого видеть. Что сейчас? Утро? День? Она, должно быть, снова уснула. Пришел санитар и осмотрел ее. Его руки были теплыми и какими-то необычными, ей понравилось, как осторожно он трогал ее — ей совсем не было больно или неприятно.

— Как там мистер Тодд? — спросил Грант после того, как санитар проверил у Джуди пульс.

— Проснулся. И, как ни странно, обошлось без воспаления. Хирург сказал, что пуля попала в тазовую кость и застряла там. Единственное, чего он опасался — это осколков. И вообще, док удивляется, как это пуля сорок пятого калибра не прошла сквозь кость. Обычно сорок пятый пробивает в человеке дыру, через которую может проехать экипаж. — Санитар покачал головой и улыбнулся. — Ему, наверное, так повезло, потому что он огромный, как буйвол. Он даже уже просил есть. Спрашивал о здоровье молодой леди.

Грант в ответ что-то недовольно проворчал.

Джуди вновь пришла в себя. Грант снова спал. Отблески заката пробивались через стекла в окне и золотили противоположную стену. Воздух в комнате был теплым и каким-то дремотным. Пахло картошкой с мясом и ароматным фруктовым пирогом. Джуди почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Тут послышались шаги, и возле ее кровати кто-то проговорил:

— Простите меня, сэр. Я вовсе не хотел вас будить. Но мистер Тодд умоляет разрешить ему увидеть молодую леди. Поэтому-то я и пересадил его в кресло на колесах. — Это был санитар. Джуди узнала его голос. Повисла неловкая пауза, а потом послышался скрип колес по деревянному полу. Грант что-то пробормотал, и его шаги затихли в дальнем конце комнаты.

— Джуди, — прошептал Морган.

Девушка непроизвольно сжалась от страха.

— Послушай, любимая, я знаю, что тебе ненавистен даже звук моего голоса, но все равно я должен тебе кое-что сказать. — Он тяжело вздохнул. — Ты чуть не погибла из-за меня, а я продолжаю думать только о себе. Кажется, меня уже ничто не сможет исправить. Такой уж я отвратительный, черт побери. И еще я никогда не признавал всякой сентиментальной ерунды, ты знаешь, о чем я… Но, черт возьми, я понял, что люблю тебя, и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Мне нужна только ты со всеми своими капризами и насмешками, и я мечтаю, чтобы ты тоже полюбила меня. Самое мое большое желание сейчас — чтобы ты поправилась! Клянусь, что никогда больше не причиню тебе боли, даже если ты будешь обращаться со мной как с последней собакой, чего я и заслуживаю…

Тодд сам не мог поверить в то, что делает. Предлагать Джуди Баркарт выйти за него замуж! Но она так красива! Даже несмотря на синяки, ее лицо казалось сейчас прекрасным и недоступным.

Морган закрыл лицо руками. Когда он убрал руки и открыл глаза, Джуди, пару раз моргнув, посмотрела на него. Ее взгляд поразил Моргана. Темные глаза девушки пронзили его таким холодом и пониманием, что ему показалось, она видит его насквозь. Он даже забыл удивиться тому, что она пришла в себя.

— Джуди?!

— Я все слышала.

— О Господи! Как я рад, что ты жива! Я так рад, что не убил тебя!

— Я тоже рада.

Морган покраснел.

— Ты слышала, что я тебе сейчас говорил?

— Да.

— Так что ты ответишь?

Джуди покачала головой.

— Нет… я… я хочу сказать, Морган, что очень благодарна тебе за эти слова, но я не смогу выйти за тебя замуж… — Она вздрогнула. — Я не люблю тебя…

Он опустил голову.

— Не могу винить тебя после того, что я натворил…

— Ничего не изменилось бы, даже если бы ты этого не сделал… Я все равно никогда тебя не любила, Морган. Я всегда любила только Джонни…

Морган вздохнул, и пронзившая его боль напомнила ему о собственном ранении.

— Джонни, наверное, любит тебя, раз решился на такое… — Ему становилось все труднее преодолевать боль, и это чувствовалось по его голосу. Морган махнул рукой, подзывая санитара. — В любом случае подумай над тем, что я сказал…

— Конечно, — ласково пообещала Джуди, заранее зная, что она не будет этого делать.

Тут подошел санитар и укатил кресло с Морганом. Джуди удивленно подумала, куда делся Грант? Она очень хотела, чтобы он вернулся.

Грант немного постоял на улице перед входом в лазарет. Он видел через окно, как Морган склонился над кроватью Джуди. Понаблюдав за его лицом несколько секунд, Грант отвернулся.

Без всяких сомнений, Морган Тодд любит Джуди Баркарт. Любит по-настоящему… Именно так, как ей нравится. К тому же он красив и богат. Теперь Морган понял, что к Джуди надо относиться с нежностью и заботой, потому что она этого заслуживает.

Грант отвернулся от окна и медленно побрел прочь от лазарета. Сначала он шел наугад, но потом понял, что ноги сами несли его туда, куда следовало. Сейчас самое время сделать это. Он и так слишком долго тянул.

Дверь в кабинет Рутледжа была приоткрыта. Грант решительно вошел. Капитан поднял на него глаза, и молодой человек понял, что тот узнал его.

— Это я стрелял в Моргана Тодда.

У Рутледжа отвисла челюсть. Ничего не понимая, он устремил взор на молодого человека.

— Что?!

— Я стрелял в него. Я, а не Браго.

— А зачем ты это мне говоришь?

— Потому что это — правда, и я должен получить по заслугам. Я не могу позволить, чтобы Браго сидел в тюрьме за то, чего он не делал.

Рутледж вздохнул. Похоже, молодой человек говорил правду. Черт возьми!

— Если ты не лжешь, я должен посадить тебя под замок… Надеюсь, ты знаешь об этом? Я выпускаю Браго, а вместо него сажаю тебя. Ты этого хочешь?

— Я обязан понести наказание, — повторил Грант.

— Но ты же сидел с Джуди… — Рутледж замолчал. Он был явно смущен. Ему нравился этот молодой человек… Ему нравилась его внешность, но больше всего ему нравилось то, как он относится к Джуди. Санитар уже рассказал ему, как Фреман отказался оставлять ее одну.

— А почему ты сейчас ушел от нее? — спросил он, поднимаясь.

— У нее сейчас другой человек. Я ей больше не нужен.

— Кто же?

— Морган Тодд.

— Этот негодяй! И ты оставил ее с ним? Это он избил ее. Ты знаешь об этом?

— Да. Поэтому я и стрелял в него. Я видел, как он затащил ее в конюшню. Тогда я побежал к домику Джонни и взял его ружье. Я вернулся, но Тодд уже выскочил оттуда с криком. Я пропустил его, а потом бросился в конюшню и нашел там Джуди… мертвую… Как я думал. Тогда я догнал Тодда и выстрелил в него.

— Фреман, но ты же был не один на ранчо. С твоей стороны стены находилась по крайней мере дюжина солдат. Все они были в трехстах шагах от того места, где упал Тодд.

— Да, но солдаты смотрели за ограду. И я не кричал о своих намерениях. На звук выстрела побежали люди, но я пробрался в сад и залез на дерево. Так что я видел, как они пронеслись мимо. — Грант грустно опустил голову. — Я подумал, что он убил Джуди. И посчитал, что за это он должен тоже умереть.

— Я больше не намерен это выслушивать. Морган Тодд — форменный негодяй. У него здоровье, как у быка, но он никчемный сукин сын. Джуди Баркарт достойна благородного человека.

Смутившись, Грант опустился на стул и уставился на крышку стола, за которым восседал Рутледж.

— И этот подлец вполне заслужил смерти. Жаль, что Поттер спас его. Обычно доктора убивают своим хирургическим вмешательством. Черт бы побрал этого Поттера! Спасти такого мерзавца! Теперь уж ничего не поделаешь. Видимо, такова у него судьба. — Рутледж вздохнул.

— Что же теперь делать мне? Прикажете пойти под стражу?

— Под стражу? Нет, нет… возвращайся к Джуди. Оставайся с ней.

— Но я же признался в совершении преступления.

— Ты что, собираешься сбежать? — сердито спросил Рутледж.

— Да нет, не собираюсь… но…

— Тогда делай то, что тебе говорят!

У Гранта был такой понурый вид, что Джуди потянулась, притворяясь, что только что пришла в себя. Он тут же насторожился.

— Эй! — окликнул ее Грант. — Ты очнулась?! Слава Богу… Как ты себя чувствуешь?

— Мне кажется, что хорошо, — ответила она, оглядываясь по сторонам. — А где Стив? Он еще не вернулся?

Гранту не хотелось волновать ее, рассказывая о том, что произошло.

— Нет еще. Джонни поехал ему навстречу. Как твое настроение?

— Мне хочется спать. Это ведь так похоже на меня, правда?

— Ты отлично выглядишь.

— Нет, я — старая развалина. Сколько я была без сознания?

— Два дня.

Джуди потрогала лицо и немного поморгала.

— А где Стив?

— Ты только что меня об этом спрашивала, — проговорил Грант, но Джуди так на него посмотрела, что он понял — она уже не помнит его ответ. — Он отправился с караваном. Джонни постарается предупредить его об опасности.

— А как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Теперь, когда ты пришла в чувство, просто великолепно. У тебя как, все работает? Руки, ноги, печень?

Джуди хихикнула.

— Кажется, все.

Грант почувствовал облегчение.

Джуди снова заснула, на этот раз она проспала до утра. Позавтракала, и Грант помог ей сесть в постели. Ему было так хорошо, что даже вернувшаяся боль в спине не смогла испортить ему настроение. Просто он насиделся на этом неудобном стуле.

— Грант, я должна сказать тебе кое-что насчет Моргана, — начала Джуди тихо, в ее голосе чувствовалась неуверенность.

Гранта кольнуло какое-то дурное предчувствие.

— Я видел, как он что-то говорил тебе… Но не знал, что ты слышишь его…

— Я слышала, но не совсем. Он очень жалеет о том, что сделал. И еще мне показалось, что он хочет на мне жениться.

Грант откинулся на спинку стула и угрюмо начат разглядывать свои ботинки.

— Думаю, он будет для тебя неплохим мужем, особенно теперь, когда ему преподнесли хороший урок.

Устремив взгляд в потолок, Джуди боролась с подступавшими слезами. И зачем только она завела этот разговор? Краем глаза она следила за Грантом. Тот на нее даже не смотрел.

— Да, наверное, — прошептала она.

— Ну, вот видишь, как все отлично получается. — Он хотел продолжить, но никогда не умел врать, поэтому сейчас ему было очень тяжело. — Удивительное совпадение. Знаешь, вчера, когда к тебе приходил Морган Тодд, я отправился на почту и обнаружил там письмо, которое дожидалось меня уже целых две недели. Мама просит меня приехать… Отец болен…

— О, Грант, нет!.. Прими мои соболезнования…

Грант даже покраснел от ее искреннего сочувствия.

— Думаю, с отцом будет все в порядке. Он скоро поправится. Просто сейчас я нужен им, чтобы присматривать за делами. Надеюсь, отец уже поправляется. И его мнение обо мне теперь тоже изменится. Я стану его самым любимым сыном. Во всяком случае, на какое-то время…

— И для тебя это замечательная возможность сделать карьеру, да? — спросила она слегка дрожащим голосом. Потом выдавила из себя смешок, как бы извиняясь за свою бестактность. — Ой, я, кажется, разучилась быть вежливой. Теперь мне придется заново этому учиться.

Ее руки, лежащие на простыне, заметно дрожали.

— Уверен, что это не займет у тебя много времени. К тому же ты права, я собираюсь заработать кучу денег, пока отец болеет.

— Не сомневаюсь в твоем успехе. И со мной все будет в порядке. Я буду тебе писать. Буду рассказывать в своих письмах, как замечательно провожу время. Ты уезжаешь прямо сейчас?

Грант пожал плечами.

— Пожалуй, я подожду, пока ты не вернешься домой. Надеюсь, потерпишь мое присутствие еще немного?

— Конечно, — тихо ответила Джуди. — Зачем же тогда и существуют друзья?

Глава сорок первая

— Эй! А если они нас все-таки надули?! — прокричал Ред Мак-Элхани, мотая своей неправдоподобно рыжей головой, пытаясь вытряхнуть из волос песок и мелкие камешки, которые попали туда, когда он бросился на землю. Увидев, как упал Стив Баркарт, Ред не стал дожидаться никаких команд. С самого детства у него, как и у всех его братьев, был хорошо развитый инстинкт самосохранения.

Дэп тоже поднялся и отряхнулся.

— Они ушли, — проговорил он.

Джонни осмотрел горизонт и с сомнением покачал головой. Он не верил своим глазам! Черный Кот действительно отпустил их! Они были полностью окружены, численность бандитов превышала их силы в четыре раза, и все-таки мексиканцы уехали, забрав с собой Тиа и серебро, именно так, как он и обещал. Поступок Черного Кота не укладывался в рамки сложившихся о нем представлений, но сейчас не было времени задумываться над этим.

Он повернулся к Дэпу.

— Я хочу, чтобы ты взял на себя командование. Собери погибших и возвращайся обратно в форт Боуи.

— А ты куда собираешься? — спросил Дэп, хотя и так знал ответ. Он заметил, что последнюю неделю Джонни явно ухлестывал за Тиа.

— На юг, — ответил Браго и, прищурив глаза, посмотрел в том направлении, куда уехала девушка.

— Но мне не понадобятся все наши люди, чтобы доставить домой нескольких раненых.

— Понадобятся, если ты наткнешься на чатто или джеронимо.

— А ты никого не хочешь взять с собой?

— Одному мне будет намного легче.

Дэп испуганно поднял брови.

— Ты хочешь сказать, что этот влюбленный умник может послать за нами кого-нибудь?

— Теперь ты понимаешь, почему я отправляюсь за ним следом.

— Ну что ж, желаю удачи.

— Спасибо, — коротко проговорил Джонни.

Они были уже на полпути к деревне, когда Пачио Артега подъехал к Матео Лорка.

— Прошу прощения, генерал, — почтительно произнес он.

Им как раз пора было сделать привал. Матео поднял руку. Девушка позади него слегка качнулась. Спешившись, он помог ей спуститься, устроил ее на земле и только потом отошел в сторону с Пачио.

— Нас преследуют.

— Сколько их?

— Один.

Матео оглянулся на своих людей.

— Это тот, который вел с нами переговоры?

— Да.

Закрыв глаза, Матео начал раздумывать над полученной информацией. Черный Кот уже имел представление, кто такой Джонни Брага. Этот человек выстрелил в одного из его людей за то, что тот совершил какую-то глупость; он лежал в саду вместе с Тиа, и еще Брага имел репутацию меткого стрелка, убивающего особым, известным только ему способом. Матео решительно сжал губы.

— Пусть едет за нами, — медленно проговорил он. — Но не теряйте его из виду.

— Да, генерал.

Когда они добрались до деревни, солнце стояло еще довольно высоко, хотя день уже клонился к вечеру. Тиа очень устала. Матео спустил ее с лошади и передал на попечение коротышки с добрым невинным лицом. Тот провел ее по длинной лестнице, и они оказались в большой, пустой комнате. Коротышка оставил ее там, а сам расположился за дверью на карауле.

В комнате были кровать, бюро, два стула с прямыми высокими спинками и стол. Тиа подошла к кровати и почти упала на нее. За последние двое суток она спала всего несколько часов.

Конечно, не мешало бы хорошенько обо всем подумать, ведь она знала, какую участь уготовил ей отец. Но девушка так устала, что была не в силах размышлять даже о своей судьбе. Отбросив все мысли, она свернулась клубочком посередине кровати и почти мгновенно уснула.

Матео Лорка провел два часа, утрясая кое-какие дела: он разрешил спор между двумя бандитами, претендовавшими на одну женщину; распорядился превратить награбленное серебро в деньги; снарядил группу, которая должна была отправиться в один город в долине Анималз, где они покупали для своей деревни все: начиная с золота и заканчивая устрицами. Наконец, он поел в обществе трех лейтенантов, а потом (солнце к тому времени еще не село) зашел в свою комнату.

Тереза спала. Лицо у нее было спокойным и умиротворенным, руки закинуты за голову, как она всегда делала в детстве. Сейчас она выглядела совсем ребенком, ей можно было дать лет десять, не больше. Матео тяжело вздохнул и отвернулся. Он подошел к двери, но повернуть ключ не смог. Матео Гарсиа чувствовал в душе какую-то пустоту и проклинал себя за свою слабость.

Эта девчонка — гринго, — напомнил он себе. Она дочь ею распутной жены и ее белого любовника! С пленными женщинами нужно обращаться так, как эти проклятые американцы обошлись с его матерью и сестрами.

Эти мысли снова и снова возвращались к Матео, но он колебался. Наконец, Черный Кот устало прислонился к двери.

«Ты стареешь, Матео. Стареешь и становишься добрым и чувствительным. Как баба… У тебя уже несколько лет не было пленниц… Вместо военного лагеря ты живешь в настоящем городе. Потому что ты разрешил своим людям завести себе жен, а все это потому, что ты стал сентиментальным».

Перед его глазами начали вставать картины из прошлого. Он пытался отбросить их, не думать об этом, но у него ничего не получалось. Вот появилась Тереза, совсем маленькая, когда ей было пять лет, у нее такая смешная огромная голова и круглое пухленькое тельце. Очаровательное создание сидит на лошади. Он вглядывается в ее голубые глазки и прекрасно понимает, чего стоит девочке преодолеть все свои страхи и сомнения. Но она все-таки справляется с ними и, чувствуя, что может подчинить себе это огромное животное, смотрит на отца с радостью. Даже сейчас Матео прекрасно помнил, какая гордость его тогда наполняла.

Однако ему придется отбросить воспоминания и сосредоточиться на том, что Тереза — его враг. Ее мать так ненавидела его, что посмела выставить на посмешище перед всем светом, родив дочь от гринго.

Матео постарался думать только о Рите, об этой мерзкой твари, которая была его женой. Увидев ее так ясно, словно она стояла прямо перед ним, он улыбнулся. О, она просто разъярится… Потеряет голову, будет драться, как бешеная тигрица. Так, как она дралась с ним в первую ночь…

И все подробности той ночи тут же всплыли в его памяти. Он не забыл ни единой детали… Матео замер, почувствовав, что возбужден.

— Проснись!

Тихо застонав, Тиа перевернулась на живот и уткнулась лицом в руки.

— Проснись, я тебе говорю. Или ты хочешь, чтобы я попросил своих людей разбудить тебя?

— О-о-ох! — Тиа открыла глаза и заморгала. — Папа?

— Не смей называть меня так, если тебе дорога твоя жизнь. Ты — незаконнорожденная дочь своей матери, а для меня ты — никто.

Тиа села. Ее глаза, как глаза дикого зверя, выгнанного посреди ночи из норы, были полны тревоги и страха. Она в испуге попятилась, пока не уперлась в спинку кровати.

Матео улыбнулся. Вот такая — она была копия Риты в ту ночь, когда он впервые овладел ею.

Нет, более того: в этот момент она была Ритой. Матео шагнул к кровати.

Тиа судорожно вздохнула, все ее тело сковал страх. Она быстро огляделась. На полу рядом с ней лежала бутылка. Быстро схватив ее за горлышко, девушка ударила дном о деревянную спинку кровати. Отбитые острые края блеснули в тусклом свете. Тиа повернулась и приставила бутылку к своей шее, рядом с ухом.

Матео остановился. Они оба замерли. Напряжение, повисшее в комнате, было почти осязаемым. Тиа чувствовала холод стекла, которое упиралось ей в кожу.

Матео сделал осторожный шаг вперед, и Тиа, закрыв глаза, надавила на горлышко, вонзая острый край себе в шею.

— Подожди, — хрипло проговорил Матео.

Тиа открыла глаза. Матео поднял руки, как бы показывая, что он отступает. Он заметил тонкую струйку крови и вдруг с удивлением осознал, что она готова наложить на себя руки. Тиа убьет себя, прежде чем он дотронется до нее. Да, она была гринго, но, кроме того, она — истинная дочь своей матери.

Матео отошел назад. Перед ним был противник, и достойный. Улыбаясь, он низко поклонился ей.

— Сейчас ты выиграла, детка, но я еще вернусь. И учти, в следующий раз я подготовлюсь к нашей встрече получше.

Дверь за ним закрылась. Дрожа, словно от холода, Тиа отбросила бутылку и в бессилии упала на кровать.

Матео Лорка нашел Пачио в винном погребе, где он с тремя собутыльниками пил тыквенную водку. Двое давних друзей вышли на улицу, где в уже темнеющем небе по-прежнему висело солнце.

— Какие-то проблемы? — спросил Пачио, внимательно вглядываясь в лицо своего друга и командира.

Матео нахмурился, пропуская вопрос мимо ушей.

— Доставьте ко мне Джонни Браго… Живым.

— Того, который шел за нами следом?

— Да. Твои люди все еще наблюдают за ним?

— Да, — Пачио помолчал. — Я сам прослежу за этим.

— Живым и невредимым. Хочу получить удовольствие — займусь им самолично.

— Да, мой генерал. Я сделаю, как вы пожелаете.

— Быстрее.

— Он будет здесь через полчаса, мой генерал.

Глава сорок вторая

Как игрушечный город у ног поднявшей пышные юбки женщины, поселок уютно расположился на дне глубокого ущелья под прикрытием нависшей огромной скалы. Находясь на склоне горы напротив поселка, Джонни Браго наблюдал за его жизнью в бинокль.

Чем дольше и внимательней он вглядывался, тем яснее понимал, что там, внизу, раскинулся целый город. Мужчины, женщины, дети, животные, ходили туда-сюда совершенно спокойно, как будто жили где-нибудь в форте Боуи, надежно защищенные американскими солдатами. Да и почему бы им не чувствовать себя в безопасности? Ведь еще ни один человек не вернулся из логова Черного Кота живым, чтобы сообщить об этом убежище в горах. Потому что, если его местопребывание будет раскрыто, над бандитом нависнет смертельная опасность. Солдаты не замедлят явиться сюда, причем в большом количестве. Все офицеры штата мечтают поймать Черного Кота. Теперь, когда Джонни узнал, где обитают бандиты, у него появился единственный шанс (если вообще был): незаметно пробраться в лагерь среди ночи, подобно змее, забрать Тиа и улизнуть с ней, пока мексиканцы не заметили пропажи.

Джонни понимал, что надежды на успех невелики. Тем не менее он вытащил длинный охотничий нож и потрогал лезвие. Потом нашел удобный камень и принялся затачивать нож до тех пор, пока тот не сделался смертельно острым. После этого он достал одно из одеял и проделал в середине дыру, в которую можно было просунуть голову. Теперь оно вполне смахивало на мексиканское пончо. Когда стемнеет, ему, может быть, удастся подобраться к поселку поближе, не привлекая к себе внимания.

Он съел три галеты и немного мяса, которые весьма предусмотрительно положил в сумку, а потом растянулся на земле и начал дожидаться темноты. Джонни показалось, что он закрыл глаза всего на секунду, когда до его слуха донесся странный звук. Очень медленно он приподнял веки. Над ним стояло человек двенадцать мексиканцев — дула их винтовок были направлены прямо ему в грудь.

— Ты пойдешь с нами. — У говорящего было плоское угрюмое лицо, бесцветные глаза и полные дрожащие губы. Поверх одежды на нем висела некогда яркая накидка, которая сейчас казалась серой от пыли.

Джонни нахмурился. Странно. Они должны были пристрелить его на месте. Он, не торопясь, поднялся на ноги.

— Давай шагай! — Человек в грязном пончо подтолкнул его дулом ружья.

Джонни и так шел слишком быстро, но, по всей видимости, им казалось, что он медлит, потому что с каждым шагом дуло все больнее вонзалось ему между ребер.

Руки его связали за спиной, обыскали одежду, забрали нож, пистолеты и ружье, потом повели по улицам поселка. Мужчины и женщины смотрели из дверей и окон, как смотрели бы жители Томбстоуна, если бы шериф гордо вышагивал по городу с пойманным преступником: озабоченно, с интересом, но не с ненавистью. Как только он проходил мимо, занавески на окнах снова падали и семьи спокойно возвращались к прерванному ужину. Джонни почувствовал густой, ароматный запах мяса, и у него немного свело желудок.

— Подожди здесь.

«Здесь» — это посреди квадратного двора, от которого начиналась лестница, ведущая к нескольким домам, находившимся гораздо выше всех построек в деревне. Его конвоир быстро поднялся по ступенькам и постучал в дверь одного из домов. На пороге появился Черный Кот, они обменялись несколькими фразами, и мужчина снова спустился вниз. Он что-то сказал бандитам, которые охраняли Джонни. Они называли его Пачио.

Наверху Черный Кот подошел к другой двери, открыл ее и зашел внутрь. Пачио отдал несколько приказов на непонятном испанском наречии. Окружавшие Джонни мексиканцы отошли от него, чтобы он не мог их слышать, и тихо заговорили.

Что они там еще задумали? Джонни напряженно вслушивался, но не мог разобрать ни слова. Черт! Он ужасно не любил неприятные сюрпризы.

Как только Матео Лорка коснулся ручки двери, в комнате послышались торопливые шаги и неясная возня. Широко распахнув дверь, он увидел скрючившуюся в дальнем углу Терезу с разбитой бутылкой у шеи.

Черный Кот неприятно рассмеялся.

— Ты, я вижу, уже приготовилась.

Тиа облизала сухие губы, но не произнесла ни звука. Глаза ее были полны решимости. «Это хорошо, — подумал Матео. — Упрямство девчонки поможет мне подчинить ее».

— Придется позвать сюда твоего друга.

— Друга? Какого друга?

— Или, может быть, любовника? — тихо спросил он, горестно опустив уголки губ.

— Нет. Я тебе не верю.

— Джонни Браго, — проговорил он, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение ее глаз: сначала в них появился страх, потом недоверие и, наконец, надежда. Ее глаза потемнели.

— Я не верю тебе.

— Посмотри сама. Он сейчас внизу, во дворе.

— Это уловка.

— Никакая не уловка. Я могу выйти за дверь.

Матео так и сделал. Громко ступая, отошел от двери, чтобы она могла смело подойти к окну, расположенному высоко над квадратным двором.

Верный своему слову, Черный Кот прислонился к дальней стене и наблюдал за ней. Не выпуская его из поля зрения, Тиа осторожно наклонилась и выглянула во двор. Она тут же увидела Джонни: он стоял с непокрытой головой, окруженный дюжиной бандитов, но, как всегда, спокойный и невозмутимый.

Тиа отвернулась от окна. Они поймали его! Отец поймал Джонни!

Матео снова очутился у двери, помедлил немного, как бы давая ей возможность занять прежнюю позицию, и вошел. Но Тиа стояла у окна, не двинувшись с места.

Она проиграла и прекрасно понимала это. И он тоже понимал. Вот почему Джонни до сих пор жив. Теперь девушка вспомнила, как перед уходом отчим сказал: «В следующий раз я подготовлюсь к нашей встрече получше».

Матео улыбнулся. Глаза Тиа потемнели от отчаяния.

— Отдай мне бутылку, — тихо приказал он.

Тиа медленно протянула руку. Матео взял бутылку и разбил ее о стену.

— А теперь ты будешь хорошо себя вести.

Тиа снова повернулась к окну и посмотрела на Джонни.

— Я прекрасно понимаю, что вы должны убить его. Вы не позволите ему выбраться отсюда.

— Он здесь только потому, что преследовал нас.

— Почему ты решил, что я поверю тебе?

— Если я дам тебе слово, то ты поверишь. Я не какой-нибудь гринго, который не держит своего слова.

Тиа закрыла лицо руками. Ей надо было покончить с собой! Надо было забыть о Джонни — пусть бы сам выпутывался. Но он все равно не понял бы, что она поступила так ради него, потому что, наверное, никогда ее не любил…

Тиа отбросила эти мысли. Она любит Джонни. И, зная об этом, отец, вероятно, приготовил для него какую-нибудь мучительную смерть, причем у нее на глазах.

— Если ты пообещаешь мне, что дашь ему свободу и не станешь обижать маму, то я соглашусь на все, что угодно, — произнесла она.

Матео спрятал улыбку, невольно появившуюся на его лице. Тереза оказалась намного храбрее, чем он предполагал. Она не стала плакать и умолять его. Если девчонка согласится стать его любовницей, то ему незачем убивать Риту. Узнав о том, что Тереза заняла ее место, она и так будет наказана, и это наказание станет для нее страшнее смерти! Его жена каждый день будет умирать душой, зная, что он делает с Тиа… Матео чувствовал, что его месть вот-вот свершится. Он даже задрожал от нетерпения. Уже несколько долгих месяцев он не испытывал такой радости и удовлетворения.

— Согласен, детка моя! Но, — добавил он с улыбкой, — у меня есть одно маленькое условие. Ты должна сама объяснить своему молодому кавалеру, что не желаешь уехать с ним. Я не хочу, чтобы он вернулся за тобой. Ты согласна на это? Если нет, тогда извини, но он должен будет умереть.

Джонни видел, как Черный Кот вышел из одной двери, поговорил о чем-то с угрюмым типом, а потом зашел в другую дверь. Пачио спустился по лестнице во двор, подошел к Джонни, развязал ему руки и сделал знак следовать за ним. Они поднялись по лестнице, и Пачио постучал в дверь.

Черный Кот самолично открыл ее.

— Входи! Входи! — с наигранным радушием пригласил он Джонни.

Медленно, ища глазами Тиа, Джонни вошел внутрь. Черный Кот был один в полупустой комнате. Джонни не смог скрыть своего удивления. Он ожидал увидеть здесь Тиа…

Черный Кот громко рассмеялся. — Вы безрассудный молодой человек, сеньор Браго. Смелый, но безрассудный. Еще никто никогда не мог выследить Черного Кота до его логова… и остаться в живых. Вы, должно быть, очень хотели меня видеть. Чем же я заслужил столь опрометчивый визит?

— Ты знаешь об этом так же хорошо, как и я. Мне нужна девушка. Я хочу, чтобы ты вернул Тиа, — угрюмо проговорил Джонни.

Матео закинул голову и от души расхохотался. Через несколько секунд он успокоился, продолжая улыбаться, указал Джонни на стул.

— Мы же заключили сделку, сеньор Браго. Вам не кажется, что вы не сдержали слово?

— Это была твоя сделка. Я же ничего никому не обещал.

— О! Но ведь вы получили свои жизни, а я получил девушку и серебро. И если вы думаете, что можно что-то переиграть… — Он пожал плечами, как бы не понимая, как Джонни могло такое прийти в голову. — О, но простите меня, я, кажется, совсем забыл, что вы — мой гость. Боюсь, из меня получился отвратительный хозяин, вы не находите? В любом случае садитесь. Мы с вами выпьем, поедим. Вы, наверное, очень устали и проголодались, сеньор Браго. У вас была далеко не увеселительная поездка. — Он смахнул слезы, появившиеся у него на глазах от смеха. — А что касается девушки, то она принадлежит мне. Но, — проговорил он, обворожительно улыбаясь, — если она пожелает уйти с вами, у нее будет на это право.

— И если я поверю в это, ты дашь нам лошадь? Хотя бы какую-нибудь старушку, лет двадцати‑тридцати?

Матео рассмеялся.

— Вы слишком молоды, сеньор Брага. Молоды и самонадеянны. Вы когда-нибудь держали возле себя женщину силой? Я очень осторожный и опытный человек, и то не стал бы этого делать. Ведь мужчине иногда необходимо заняться любовью, не так ли? — На столе стояли две бутылки. Он пододвинул к Джонни высокий стакан и бутылку виски. — Конечно, с этим нет никаких проблем, но у меня масса других дел, и мне некогда возиться с непокорными женщинами. Если вы успели заметить, тут нет недостатка в женщинах.

— Я хочу видеть Тиа. Где она?

— В соседней комнате. Мы с ней как раз кое чем занимались, когда вы нас так грубо прервали. Она сейчас немного приведет себя в порядок, а потом я попрошу, чтобы она присоединилась к нам. Хотите выпить? Может быть, вина, если не возражаете?

Джонни не поверил ни единому слову Черного Кота. Но он должен был играть в его игру — ничего другого ему не оставалось.

— Виски, — хрипло проговорил он.

— О! Как настоящий гринго. Вино — слишком слабый напиток для мужчины, не так ли? Ну, а я все равно выпью вина. — Черный Кот вытащил пробку из бутылки и налил Джонни виски, а себе вина.

Джонни сделал маленький глоток и поставил стакан на стол.

— Когда я смогу ее увидеть?

— Ах молодежь, молодежь! Вы так нетерпеливы! Пойдем! Ты сможешь увидеть ее прямо сейчас.

На бюро стоял тазик и кувшин с водой, который Тиа не заметила раньше. Она налила в тазик воды и умылась. Ей стало немного легче. На стене, чуть выше уровня ее головы, висел кусок зеркала. Глядя в него, Тиа взяла полотенце и натерла им щеки, чтобы они слегка порозовели.

Тут послышались шаги. Тиа почувствовала, как ее охватывает паника. Одно дело что-то пообещать, совсем другое — выполнить свое обещание.

— Ты оделась, детка?

Дверь открылась, и вошел отец. Из-за его спины на нее смотрели пронзительные глаза Джонни. На какое-то мгновение у нее перехватило дыхание. Нет, она, наверное, не сможет этого сделать. Но потом голос отца, говорившего что-то, чего она не могла понять, разозлил ее и придал силы.

— Я могу вас понять, сеньор Браго. Конечно, вы хотите заполучить ее. Ведь она так красива. Молода и хороша собой. — Он подошел к Тиа, взял ее за руку и привлек к себе. — Немного худа, но крепка и молода. Мне такие нравятся. А вам, сеньор Браго?

Тиа даже боялась представить, что о ней сейчас думает Джонни. Она чувствовала, как голос отца обтекает ее, словно вода камень посреди реки. И этот самый поток подступает к ногам Джонни и причиняет ему невероятную боль.

— Да ты просто сукин… — Но стоило Джонни сделать шаг к Тиа, как Матео выхватил пистолет и направил дуло прямо ему в грудь.

— Нет, нет, не будь грубым. Лучше посмотри сюда. Посмотри, какая у нее грудь. Великолепная, правда?

— Убери от нее свои грязные лапы!

Матео рассмеялся.

— Не кажется ли вам, что вы немного самоуверенны, сеньор Браго? Или у вас никогда не было женщины, которая бы сама знала, что ей делать? Посмотрите, разве она протестует? Или у нее несчастный вид? Хочет ли она сама, чтобы я отпустил ее? — Матео рассмеялся, глядя на выражение лица Джонни. — Ты, конечно, можешь наброситься на меня. Но это ничего не даст. Я пристрелю тебя раньше, чем ты окажешься посреди комнаты. Ты умрешь, а ради чего? Разве она похожа на женщину, которая горит желанием вырваться из моих объятий?

— Что ты с ней сделал?

— Пока ничего. — Он пожал плечами. — Почти ничего. Я же сказал, нам помешали. Но она будет на вершине блаженства, как только нас оставят в покое и я смогу заняться с ней любовью. Правда, детка? — Голос отца был угрожающим, как ворчание медведя. Несомненно, он прилагал все усилия к тому, чтобы Джонни почувствовал себя круглым дураком.

Матео убрал пистолет. Не отрывая взгляда от разъяренного лица молодого человека, он многозначительно шлепнул Тиа, потом притянул к себе и поставил так, чтобы она могла видеть своего дружка. Затем обнял ее обеими руками и начал гладить живот и грудь. Лицо Джонни приняло цвет кирпичной стены.

— Хороша, правда? У нее красивая попка и красивая грудь. Разве можно винить вас в том, что вы хотите побаловаться с ней, мистер Браго? Даже самые последние гринго иногда понимают толк в красивых женщинах, так ведь?

Джонни весь дрожал от бешенства, но, будучи по натуре очень осторожным, стоял неподвижно. Его сбивало с толку выражение лица Тиа. Она спокойно прижималась к бандиту и не пыталась вырваться, когда негодяй продолжал грубо лапать ее.

То, что Матео прочитал на лице Джонни, вполне устраивало его. Улыбаясь, он слегка развернул Тиа, чтобы молодой человек мог видеть, как ее грудь тяжело поднимается и опускается в предвкушении «удовольствия». Ее губы оказались мягкими и податливыми. Стоило Черному Коту прикоснуться к ним, они тут же покорно раскрылись для поцелуя.

— Не сейчас, детка. Мы не одни…

Матео снова повернул ее лицом к Джонни. Не выдержав, Тиа открыла глаза и посмотрела на него. Лицо его было напряжено. Уголки губ опущены в ироничной усмешке. В его холодных глазах теперь не было и намека на ту нежность и теплоту, которой он когда-то умел обволакивать ее. Джонни казался совершенно отрешенным. Его вид несколько успокоил ее, теперь ей будет легче до конца доиграть свою роль. Она вдруг вспомнила Джуди, ее умение флиртовать и постаралась вести себя, как она. Должно быть, Тиа это удалось, потому что Джонни застыл в немом изумлении. Матео по-приятельски улыбнулся ему, как будто они оба состояли в каком-то дружеском заговоре.

— Так вы отужинаете с нами, прежде чем отправитесь в обратный путь, сеньор Браго?

Выражение глаз Джонни начало медленно меняться. Вместо гнева в них появилось полное недоумение. Приподняв одну бровь, он пожал плечами, как бы давая понять, что он здесь пленник и вынужден подчиняться.

— Или вы слишком торопитесь, хотите поскорее выбраться отсюда? — многозначительно продолжил Матео.

— Да, я думаю, мне пора, — медленно проговорил Джонни, — если вы, конечно, не имеете ничего против.

— Ах! Как вы проницательны, молодой человек, — проговорил Матео с притворным восхищением. — Но я считаю, всему — свое время. Время убивать и время пить виски. Так вот, на сегодня мое время убивать — истекло. Завтра, может быть, я и убью кого-нибудь. Но только не сегодня. — Матео сам не ожидал, что получит такое удовольствие от этого представления. Тереза оказалась прекрасной актрисой, он даже представить себе не мог, что у нее так хорошо все получится. Он слегка оттолкнул ее от себя. — Да, если она захочет пойти с тобой, забирай ее. Я разрешаю.

Джонни сделал шаг вперед и протянул Тиа руку.

— Пойдем.

Тиа готова была броситься к нему. Сердце, у нее замерло, но она вовремя одумалась и бросила долгий томный взгляд на отчима.

— Я пока не хочу уходить. Думаю, мне лучше остаться…

Джонни перевел взгляд с Тиа на Черного Кота. Даже теперь, услышав эти слова из уст Терезы, он не поверил в разыгранный перед ним спектакль.

Матео откинул назад голову и наигранно рассмеялся.

— В чем дело, сеньор Браго? Вы удивлены? Неужели вы впервые имеете дело с женщиной? Разве вы не знали, как непостоянны и легкомысленны эти маленькие бестии? — Он взял Тиа за руку и подвел к Джонни. — Иди с ним, если хочешь, детка. У меня и без тебя достаточно женщин.

Косясь на отчима, Тиа сделала шаг назад.

— Нет! — тихо, но твердо произнесла она. — Я должна остаться с тобой. Пожалуйста, не выгоняй меня снова.

Матео пожал плечами, в его темных глазах появилось одобрение.

— Видите, сеньор Браго? Что я могу поделать? Она просто без ума от меня.

Чувствуя себя последним дураком, Джонни все же шагнул к ней и сделал еще одну попытку:

— Тиа?

Наконец она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Уходи, Джонни.

Голубые глаза Тиа были полны отчаяния. Так мать смотрит на сына, который слишком долго держался за ее юбку, и вот для него настал час покинуть родной дом. Он понял, что она действительно хочет остаться. Джонни был в смятении. Ведь бандит разрешил ей уйти вместе с ним!

Тиа отвернулась и, осторожно протянув руку, дотронулась до запястья Черного Кота. Потом медленно коснулась подбородка бандита. Этот негодяй, не долго думая, нагнулся и поцеловал ее. Тиа прижалась к нему. Черный Кот посмотрел на Джонни — в его черных, холодных глазах запрыгали искорки триумфа и удовлетворения. Джонни отвернулся. Он хотел спасти Тиа от Черного Кота, но девушка не нуждалась в его помощи…

Глава сорок третья

Матео снова поставил девушку лицом к Джонни. Он внимательно вглядывался в ее глаза, как бы пытаясь заглянуть ей в душу… Тиа почувствовала облегчение, когда Матео снова прижал ее к себе. Теперь она не видела Джонни, она смотрела в глаза отчима, который нежно взял ее за руку.

— Вы должны простить нас, сеньор Браго, но нам так хочется поскорее остаться вдвоем. Тем более что вас ожидает дело куда более важное. Видите ли, я, перед тем как с вами встретиться, разговаривал со своими людьми, и, вполне естественно, после того как вы выйдете отсюда, они будут наблюдать за вами. Ваша лошадь привязана на северной стороне ущелья, и до нее вам придется пройти пешком. Это совсем просто, не правда ли? К сожалению, несколько моих людей обижены на вас за то, что вы убили их товарищей. К тому же они считают неразумным отпустить вас, полагая, что вы можете привести сюда солдат. И они правы, не так ли? Нам придется искать себе другое убежище, а это очень непросто. Ведь нас здесь так много…

Горестно взмахнув руками и печально улыбаясь, Матео замолчал. Он ждал, когда Джонни начнет убеждать его в том, что он никому ничего не расскажет. Так обычно делали все заложники. Но Джонни продолжал хранить молчание, выражение его лица не изменилось. Зафиксировав в мозгу свое небольшое поражение, Матео продолжил:

— Но я великодушный человек. Так что, если, добравшись до лошади, вы не услышите выстрела, которым я подам сигнал своим людям, знайте — я решил поменять место и подарить вам жизнь.

— Спасибо, — поблагодарил Джонни.

— Дорога займет у вас всего пять минут, сеньор Браго. И за эти пять минут я очень советую вам поразмыслить над своей жизнью и пообщаться со своим Богом, если, конечно, таковой имеется. Ведь вы верите в Бога, не так ли?

Ничто не могло остановить Тиа в этот момент. Она повернулась и посмотрела Джонни прямо в глаза. В ответ Джонни лишь слегка приподнял брови, засунул руки в карманы и с равнодушным видом подошел к окну.

Он внимательно осмотрел ущелье. По обеим сторонам дороги, по которой ему надо было пройти, его поджидали бандиты с ружьями. Кто еще, кроме Черного Кота, известного своей жестокостью, мог придумать такой изощренный способ издевательства? Причем он ведь до своей жертвы даже пальцем не дотронется.

Джонни отвернулся от окна и посмотрел на Тиа. Она хотела было отвести взгляд, но не смогла. В его глазах светилось восхищение, на губах играла горькая усмешка. Он прошел через комнату и взял ее за руки. Потом, одарив Черного Кота печальной улыбкой, Джонни поднес к губам руку Тиа. В последнюю секунду он успел перевернуть ее, и его теплые губы коснулись ладони девушки.

— Прощай, Тиа. — Лишь на короткое мгновение все его чувства выплеснулись наружу. В темных непроницаемых глазах промелькнула невысказанная боль. Если бы не тяжелые руки Матео, твердо и уверенно лежавшие у нее на плечах, Тиа не выдержала бы и разрыдалась.

— Прощайте, сеньор, — низкий, с хрипотцой голос отца дрожал от наслаждения.

Джонни кивнул. Он бесшумно подошел к двери и мягко закрыл ее за собой. Его хриплое «прощай» эхом продолжало звучать в ушах Тиа. Она молча смотрела, как он прошел мимо окна и начал спускаться по лестнице. В ярости она повернулась к Матео.

— Ты обещал отпустить его!

— Разве он уже умер?

— Еще нет, но все эти люди…

— Если я буду слишком занят, чтобы дать сигнал, то ни один из них не выстрелит и не станет его преследовать. — Губы Черного Кота вытянулись в тонкую линию.

Кровь отхлынула от лица Тиа.

— Ты хочешь прямо сейчас?

— Сначала мы понаблюдаем, как твой любовник доберется до своей лошади.

— Но ты же сказал…

— Я солгал. Мои люди находятся не только на дне ущелья, но еще на протяжении двух миль за его пределами. Они не будут стрелять до тех пор, пока он не окажется в седле. А потом… они тоже не будут стрелять… если я не подам сигнал. — Матео рассмеялся. — Я хотел, чтобы ты понаблюдала за ним, детка. У него есть пять минут. Всего пять минут на раздумье, а потом я подам сигнал. Ты знаешь, за эти пять минут очень хорошо может проявиться характер человека. Будет ли он плакать и умолять о пощаде? Или примет неизбежное с достоинством? А вдруг ты нарушишь свое обещание, и ему тогда придется умереть. А если он начнет кричать и просить, тебе будет легче смотреть, как он умрет?

— Джонни никогда не был трусом!

— Вот мы сейчас это и проверим. — Матео с улыбкой нежно погладил Тиа по щеке и слегка отстранил ее голову, чтобы лучше видеть выражение лица девушки. — Может быть, ты трусиха, детка?

Крепко держа Тиа за плечи, он подвел ее к небольшому окну и прижался к ней. Как бы проверяя ее решимость, Матео начал нежно гладить ее плечи, а потом его руки скользнули вниз и начали ласкать грудь. Горячие пальцы судорожно сжимали соски. Черный Кот был доволен — его не сможет теперь остановить сознание того, что Тереза так долго была для него дочерью. Он чувствовал, как рядом с ней его тело наполняется желанием, как это всегда бывало с Ритой или с любой другой привлекательной женщиной.

Изо всех сил борясь с отчаянием, которое сковало все ее чувства и мысли, Тиа закрыла глаза. Руки отца, гладившие ее грудь, жгли, словно огонь. От стыда она не могла ни о чем думать. Ей было стыдно за свое тело — оно казалось девушке отвратительным. Она думала, что никогда больше не захочет, чтобы до нее дотрагивались. Кто бы это ни был. Отец, похоже, не обращал внимания на то, что она дрожит. Возможно, он считал, что Тиа трепещет от желания?

Девушка даже представить себе не могла, как она будет жить после того, как позволит отцу овладеть ею. И не верила, что его не будут терзать угрызения совести…

Джонни слегка помедлил на нижней ступеньке лестницы. Теперь внимание Тиа было приковано к нему, она на какое-то время забыла даже об отце. Ей вдруг захотелось сейчас крикнуть, что это всего лишь уловка. Но она продолжала молчать. Комната сделалась душной, просто невыносимо душной. Все ее существо кипело от напряжения, все рвалось наружу, однако она стояла неподвижно и молча наблюдала за происходящим.

Чтобы оказаться на узкой улочке, Джонни нужно было сначала пересечь двор. Он выглядел решительным и задумчивым, погруженным в ту роль, которую ему предстояло сыграть. Тиа подумала, что так же чувствует себя мужчина, идущий воевать — уверенно, решительно, забыв о женщинах, которые остались дома… Стараясь гнать мысли о смерти…

— Однажды, много лет назад, я наблюдал, как по этой дороге навстречу своей смерти шел другой человек. — Отец говорил спокойно, но голос его был странно хриплым и напряженным. — Это был толстый гринго… Белокурый, как твоя мать…

Матео нагнулся и поцеловал ее в шею. Тиа была в отчаянии, ей казалось, что она больше ни секунды не сможет выдержать этой пытки, но, вспомнив, что от ее покорности зависит жизнь Джонни, снова замерла.

— У него было круглое красное лицо и светло-рыжие волосы. Он был полковником американской армии. Мы поймали его и судили за убийство. Я сам был для него и судьей и присяжными. Я приговорил его к повешению, потрошению и четвертованию. Ты понимаешь, что это означает, детка?

Довольная тем, что он отвлек ее внимание, Тиа покачала головой.

Вспомнив, в какой ужас пришла Рита от той истории, Матео пояснил:

— Сначала его надо было повесить, потом вытащить ему все кишки и разрезать на четыре части…

Тиа почувствовала спазм в горле и повернулась к Матео. На ее лице было написано отвращение.

Матео усмехнулся. И в этом она была похожа на мать. Рита была в ярости, когда через десять лет после смерти полковника он достал старую газету и подсунул ей. Он до сих пор помнил, какой ненавистью пылало ее лицо, когда она поняла, что эта казнь — его рук дело. Матео не стал ей тогда объяснять, чем был вызван такой суровый приговор, но от души посмеялся над слабостью жены.

— Успокойся, детка. Такое наказание я использую только для заклятых врагов. Твой же молодой человек, если ты захочешь его смерти, умрет очень быстро…

— Нет! Пожалуйста…

— Однако ты отодвинулась от меня, — он произнес это таким тоном, будто Тиа уже приговорила Джонни к смерти.

Тиа бросилась к нему и прижалась изо всех сил.

— Я снова с тобой, видишь?

Его дыхание обжигало ей щеку и шею.

— Да, ты со мной. — Он снова обнял ее за плечи. Его горячие пальцы продолжали ласкать дрожащее тело девушки.

Ей хотелось вырваться из рук отчима, но она слишком хорошо понимала, что сейчас от нее зависит жизнь Джонни. Тиа вдруг подумала, что во всем можно обвинить мать. Это Рита втянула дочь в историю, которая началась в тот далекий день, когда она изменила отцу с Баркартом. Но девушка прогнала прочь непрошенную мысль. Она должна спасти Джонни, и пусть отец ласкает ее, делает с ней что хочет. Она ни за что не нарушит данного обещания.

— Так на чем я остановился? Ах да! Этот белокурый полковник… Он прекрасно видел на горе виселицу и знал, что, дойдя до нее, умрет мучительной смертью. То, что перед его глазами стоял этот символ смерти, имело большое значение, детка, и здорово действовало на его психику. Поэтому я приказал поставить туда лошадь сеньора Браго. Это тоже своего рода символ — символ свободы, а может быть, и смерти… Так вот. Вернемся к моей истории. Толстый полковник не смог даже идти. Мои люди почти тащили его, подгоняя прикладами ружей. Он плакал, кричал, молил. — Матео вздохнул. — Гринго никогда не умели достойно принять смерть. Они считают, что имеют право совершать злодеяния и не отвечать за них. Гринго не готовы к смерти и не думают о ней, как, впрочем, никогда не задумываются о чести и достоинстве.

Тиа невольно вздрогнула. У нее закружилась голова. Этот человек, которого она любила всю свою жизнь и которому всегда доверяла, сейчас обнимал ее так, словно она была совершенно посторонней женщиной, а в это время Джонни грозила смертельная опасность. Ведь если кто-нибудь просто выстрелит, то они убьют его…

Джонни дошел до конца длинной лестницы и замер, оглядывая дорогу, по которой ему предстояло пройти. Он сразу же заметил свою лошадь, стоявшую всего в нескольких сотнях ярдов. Небо на западе пылало закатными красками — пурпурными и золотыми.

Молодой человек глубоко вздохнул и закрыл глаза. Должно быть, он просто сошел с ума. Поцеловать Тиа руку. Пререкаться с ее любовником. А сейчас, когда его уже фактически приговорили к смерти, он стоит и любуется закатом…

Теперь понятно, какую игру вела Тиа. Все встало на свои места. Его губы изогнулись в горестной усмешке.

По обеим сторонам улицы на крышах домов расположились в разных позах мексиканцы с ружьями. Кто-то курил, лениво прислонившись к стене, но все взгляды были прикованы к Джонни. Если не обращать внимания на этих людей, то эта улочка — самая обыкновенная, в Томбстоуне таких, сколько хочешь… Только здесь вместо палаток по обеим ее сторонам стояли саманные хижины.

Один из мексиканцев тихо кашлянул и вскинул ружье. Остальные тут же последовали его примеру. Три дюжины вооруженных людей замерли в ожидании.

Это было вполне естественно. Как только Черный Кот выберет момент и подаст сигнал, они бесшумно нажмут на курки, и в него вонзится множество пуль…

Ноги у него вдруг сделались ватными, руки похолодели и стали влажными от пота. Джонни, вспомнив совет своего друга Билли Брекенриджа, который наставлял его тогда в Галейвилле перед первым соревнованием по стрельбе, несколько раз глубоко вдохнул. Потом он медленно выдохнул и почувствовал, как напряжение отпускает его.

«Перво-наперво ты должен признаться себе в том, что боишься. Только дурак не боится смерти. Поэтому выпусти на волю свой страх и помни о его причине. Потом подумай о руках, которые похолодели, и о дрожащих коленях и сосредоточься на них. Только тогда ты сможешь ими управлять. Теперь руки потеплели, дрожь в коленях прошла. Надо еще справиться с тошнотой. Для этого сделай несколько глубоких вдохов, а потом выдохни воздух, издав при этом беззвучный крик. Ты почувствуешь, как из тебя выходит накопившаяся энергия. Знаешь, почему эти чертовы индейцы орут перед тем, как броситься на жертву? С воплями наружу устремляется спрятанная в глубине энергия, кровь начинает быстрее течь по жилам. Вот так и у тебя…»

Билли был совершенно прав: только дурак может сказать, что он не боится смерти. Тяжело дыша, Джонни заставил себя думать о том, что он сейчас умрет. Его воспаленный мозг тут же отбросил эту мысль. Его время еще не пришло… Другого выхода нет. Бандиты не собираются торчать там весь вечер. Джонни засунул руки в карманы и заставил себя тронуться с места.

Пачио, лениво жевавшему сигару, показалось, что вид у Джонни наглый и самоуверенный. Он махнул рукой, как бы приказывая ему идти вперед.

Джонни посмотрел на Пачио и издал душераздирающий крик.

Вытаращив в недоумении глаза, Пачио перевел взгляд с Джонни на одного из своих людей, который расположился на крыше напротив. Может быть, ему это показалось? Не мог же гринго в самом деле… Так ничего и не поняв, он снова посмотрел вниз на пленника.

Чувствуя себя совершеннейшим идиотом, Джонни продолжал открывать и закрывать рот, строя какие-то ужасные гримасы. Мрачный мексиканец опять растерянно огляделся по сторонам. Явно смущенный, он нервно скомкал торчавшую у него изо рта сигару и судорожно махнул ружьем, поторапливая Джонни.

— Куда ты спешишь? — пробормотал про себя Джонни. — Черт возьми, будь твоя воля, меня давно бы уже прикончили.

Сурово сдвинув брови и придав лицу, как ему казалось, дьявольски безразличное выражение, Джонни подтянул брюки и медленно пошел по двору. «Жаль, что его сейчас не видит Джуди», — подумал он. Она бы уж точно обозвала его равнодушным убийцей, безжалостным стрелком, который терроризирует всю округу. А он за свою жизнь совершил всего два настоящих убийства. Первое — это когда он пристрелил одного негодяя, издевавшегося над парнишкой, почти совсем ребенком, пытаясь спровоцировать его на драку. Джонни знал, что некоторые умники зарабатывают себе таким образом дешевую славу: они ходят по городишкам и выискивают для себя очередную жертву. Билли Чёрт был одним из таких, пока Джонни не прикончил его, приобретя тем самым репутацию человека, который, не задумываясь, выхватывает пистолет. Никому не было дела до того, что Джонни сам испугался своего поступка так, что чуть не наложил в штаны. Но руки и глаза его не подвели; Билли умер раньше, чем успел добежать до середины главной улицы в Галейвилле. Одна пуля попала ему прямо в сердце. По всему городу тут же поползли слухи о том, какой Джонни хладнокровный и меткий стрелок. И никто даже не подозревал о том, как Джонни Браго потом мучился и страдал.

Второй раз дело произошло в Юме. Три пьяных ковбоя начали стрелять в него. Джонни не хотел никого убивать, он просто решил предупредить их. К сожалению, парни не отказались от своей забавы, за что все трое и поплатились жизнью. На следующий день Джонни узнал, что эти ковбои были самыми безжалостными и грязными убийцами в штате, хотя внешне ничем не выделялись среди прочей публики. Кто же мог знать, что под заурядной наружностью скрывались порок и бессмысленная жестокость.

Джонни считал свое умение метко стрелять подарком Бога. Жаль, что в данной ситуации он никак не может ему пригодиться. На этот раз Джонни сам превратил себя в мишень.

Сосредоточившись на своем дыхании, не глядя на вооруженных мексиканцев, молодой человек лениво прошествовал через двор и вышел на улицу. Тиа со своим любовником, наверное, смотрят на него и ждут, что он бросится на колени, не выдержав напряжения такой небольшой прогулочки. Он был круглым дураком, позволив себе увлечься женщиной, которая не отвечала ему взаимностью.

Его не утешало даже то, что Тиа побледнела, когда он поцеловал ей руку, а в ее глазах была неприкрытая боль. Несмотря ни на что, она не могла в тот момент скрыть, как ей тяжело. Вот он и сделал ей приятное и еще раз доказал, что у него самого совершенно отсутствует здравый смысл.

Теперь она увидит, как он умрет… Если, конечно, они уже не отправились в постель. Джонни ужасно захотелось оглянуться и посмотреть на окно. Но он твердо решил, что не доставит им этого удовольствия.

Смерть, в конце концов, не так уж и страшна, во всяком случае, та, которая ждет его. Когда Черный Кот даст сигнал, у него будет только секунда, чтобы осознать, что это конец… Потом вспышка и… темнота, ничто. Он стал представлять себе, как испугается звука выстрела, потом подумал, что может умереть от разрыва сердца и уже не почувствует, как в него вонзятся пули…

Джонни весь напрягся, его тело, казалось, уже приготовилось к смерти. «Нет, так не годится, надо расслабиться, постараться не думать об этом, сосредоточиться, черт возьми, на чем-нибудь другом… Скоро все будет кончено…» Он шел медленно, прищурив глаза и иронично улыбаясь. Джонни гнал прочь страшные мысли, но они снова и снова возвращались к нему. Отчаяние начало захлестывать его. Ему надо было точно знать, умрет он или нет, а идти вот так и ждать… Это было выше его сил.

Однако он уже прошел полпути. Чего же, черт побери, ждут эти проклятые бандиты? Должно быть, наслаждаются, если они похожи на своего главаря. А может быть, действительно ждут, когда этот негодяй с ледяными глазами там, наверху, подаст сигнал? Черный Кот, наверное, будет тянуть до последнего…

Ладно, пусть те двое продолжают свою дьявольскую игру. До лошади оставалось несколько сотен шагов, когда Джонни остановился и скрутил сигарету. Пот ручьями струился у него по лбу и заливал глаза. Он поднял руку и рукавом вытер лоб. Закурил сигарету, помахал рукой, гася спичку, а потом не выдержал и оглянулся на окно комнаты, в которой притаился Черный Кот.

Рядом с грубым смуглым лицом любовника лицо Тиа казалось маленьким белым пятном в обрамлении золотых волос. Она была слишком далеко, чтобы он мог разглядеть выражение ее лица, но Джонни почему-то решил, что оно бледно и печально. Ему невольно захотелось, чтобы Тиа перестала грустить.

Чувствуя, что он противен самому себе, Джонни смачно сплюнул в пыль. Его и Тиа разделяли не менее пятисот ярдов. Почему он решил, что сможет разглядеть выражение ее лица? Ругая себя за то, что опять свалял дурака, Джонни бросил сигарету на дорогу и со злостью втоптал ее в пыль.

Матео Лорка тихо рассмеялся.

— А он очень мужественный, твой любовник. Смотри, как он выжидает. Парень похож на тигра, которого посадили в клетку, но ведет он себя вполне достойно. Браго — хороший человек, правда, немного заносчивый, но я не собираюсь его за это осуждать. Он был бы для тебя великолепным мужем.

Тиа закрыла глаза. Джонни теперь ее ненавидит. Всю жизнь будет ненавидеть, вернее, память о ней. Он не сможет без содрогания слышать ее имя.

Внезапно, словно угадав ее мрачные мысли и соглашаясь с ними, Джонни повернулся к ним спиной и снова медленно побрел по дороге. Теперь он казался успокоенным, расслабленным и ленивым, таким, каким она всегда привыкла его видеть.

В десяти шагах от лошади Джонни остановился и обернулся. Он обвел спокойным насмешливым взглядом людей с ружьями, которые остались позади. Он смотрел на них, но по-прежнему было тихо. Лица мексиканцев оставались по-прежнему бесстрастными. Джонни пришел в ярость. Он с ненавистью бросил взор на это проклятое окно, но опять ничего не произошло.

Сейчас, когда Джонни миновал этот адов строй, ему захотелось крикнуть, что он не игрушка и незачем было испытывать его. Пусть Кот поищет себе другую мышку.

В конце концов он подошел к коню и вскочил в седло. Несколько секунд Джонни постоял на месте, повернувшись к врагам лицом. Потом пришпорил Матадора и поскакал прочь от поселка. Выстрелов он так и не услышал.

Пыльная, каменистая дорога делала поворот. Теперь Черный Кот не сможет наслаждаться спектаклем одного актера. Да и Тиа не увидит, как его убьют. Может быть, Черный Кот решил таким образом избавить свою любовницу от лишних страданий?

Джонни вместо благодарности к бандиту за столь великодушное милосердие, почувствовал обиду. Его охватило мальчишеское желание погибнуть на глазах у Тиа, чтобы она поняла, что он умирает из-за нее. Хотя это было и не так… Медленно, словно в чем-то сомневаясь, Джонни заехал за поворот.

По крайней мере два десятка мексиканцев со склоненными к ружьям головами расположились на склонах ущелья по обеим сторонам дороги. Дула зловеще поблескивали в лучах заходящего солнца.

Только теперь Джонни все понял. Игра, в которую они собирались с ним поиграть, только начиналась…

Глава сорок четвертая

Очнувшись, Стив понял, что лежит на самодельных носилках, укрепленных на спине лошади и подскакивающих в такт ее шагам. Подобие крыши над головой прикрывало его от палящих лучей солнца. Жарко. Голова болела, как будто у него в мозгу засели расплавленные куски олова; перекатываясь, они вызывали новую вспышку боли. Даже с закрытыми глазами он ощущал, как в его сознание проникает свет — черный, давящий, причиняющий невыносимые мучения… Рот был приоткрыт, солнце иссушило его. Стив медленно приподнял веки.

— Он очнулся! Остановитесь! Пожалуйста!

Похоже, это голос Андреа, но почему она здесь?

Ужасная тряска прекратилась, и Стив почувствовал облегчение. Прохладная ладонь легла ему на лоб. Кто это? Андреа?!

— Стив?

— Как ты тут оказалась? — проговорил он, еле ворочая распухшим от жажды языком.

— С Джонни. Тебя ранили бандиты, — пояснила она, радуясь, что он наконец-то пришел в себя. — Они забрали Терезу… и твое серебро…

— Терезу?

— Ну, Тиа. — Андреа достала флягу и смочила ему губы водой.

Стив закрыл глаза. Андреа только что сообщила ему нечто важное. Превозмогая головную боль, он пытался сосредоточиться.

— А остальные парни… как они?

— Шестеро погибли. Кроме тебя есть еще трое раненых.

Стив горестно покачал головой. Как же неразумно он поступил!

— Попей еще. Нам надо ехать дальше.

Ковбои на лошадях молча сгрудились вокруг него.

Стив сделал еще глоток воды, а потом внимательно осмотрел своих людей, переводя взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять, кого нет.

— Где Джонни? — спросил он, боясь услышать ответ.

— Он поехал за Тиа.

— Сколько человек он взял с собой?

— Никого… Он поехал один. Бандитов было человек пятьдесят. Джонни сказал, что одному ему будет легче.

— А куда отправились бандиты?

— Сначала на юг, а потом на восток. — Андреа тут же поняла, что проговорилась, но сейчас это не имело значения. Если Стив выживет и поправится, то она ему и так все расскажет, если же умрет… Это уже не будет иметь значения. Она внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь определить, понял ли он, что она сболтнула лишнее, но Стива, казалось, ее слова не удивили.

Андреа была в поселке, где жил отец, три раза. Она не смогла бы найти туда дорогу одна, но помнила, что они всегда двигались от Тубака на восток. Сейчас их обоз находился к югу от ранчо ла Рейна, значит, бандиты должны были повернуть на восток.

Стив немного подумал над тем, что сказала Андреа, и решил, что Джонни поступил правильно. Если кто-то и был в состоянии вернуть Тиа, то только Джонни. Хороший следопыт и меткий стрелок, он не успокоится, пока не найдет девушку или не убедится, что она мертва.

Эта мысль расстроила Стива. Ему нравилась Тиа… Тереза. Она была честной, трудолюбивой… К тому же очень красивой. Они с Джонни редко говорили о женщинах, но он уже давно подозревал, что его управляющий влюблен в эту изящную блондинку. Он сумеет спасти ее…

Жара начала спадать, и они стали передвигаться гораздо быстрее. К ночи обоз уже был на полпути к дому. На дне одного из каньонов им встретился небольшой ручей. Возле него они и устроились на ночлег, утолили жажду и доели съестные припасы, которые захватили с собой в форте Боуи.

Стива растрясло в дороге, и он чувствовал себя ужасно. Лежа на одеялах, он не мог даже шевельнуться. Уснуть он тоже не мог, потому что у него все болело. От еды Стив отказался, и Андреа сварила ему бульон из куска вяленого мяса.

— Я не голоден, — проговорил он, отводя в сторону ее руку с чашкой.

— Но это не еда. Тебе нужно побольше жидкости, к тому же горячий бульон согреет тебя…

— Я сбежал от мачехи, когда мне было семнадцать.

— А я не собираюсь занять ее место.

Стив выпил немного бульона и уснул.

Когда он снова проснулся, Андреа стояла возле него на коленях. Над их головами сияла луна. Где-то поблизости выл койот — по его голосу Стив определил, что это взрослое животное.

— А какое место ты собираешься занять? — спросил Стив, словно они не прерывали разговора.

Андреа не знала, чему ей больше удивляться: тому, что он пришел в себя или что продолжил разговор, который они прервали несколько часов назад. Она потянулась за водой.

— Попей.

Стив многозначительно посмотрел на нее, и Андреа увидела на его лице отражение той борьбы, которая происходила в нем. Он коснулся рукой лба, как бы пытаясь упорядочить свои мысли и отогнать боль.

— А Морган Тодд тоже убит?

— Моргана Тодда не было с тобой… Разве ты не помнишь?

— Но он должен был догнать нас.

— Вместо этого он вернулся на ранчо, подрался с Джуди и избил ее так, что она потеряла сознание. Потом кто-то в него выстрелил… Сейчас он… в довольно плачевном состоянии. За этот выстрел арестовали Джонни, но нам удалось выкрасть его из-под стражи.

— Неужели меня так долго не было? А как Джуди?

— Не знаю.

Обдумывая услышанное, Стив замер, Андреа даже начала беспокоиться. Сможет ли он вынести два пулевых ранения и дорогу до ранчо?

— Иди ко мне, — прошептал он вдруг.

— Я и так с тобой.

— Ляг со мной. Я хочу почувствовать тепло твоего тела…

Андреа подчинилась. Весь день она передвигалась, как в полудреме. Сейчас, оказавшись рядом со Стивом, она не выдержала и расплакалась. Андреа знала, что в таких ситуациях лучше всего дать волю слезам. Но раньше она никогда не плакала, как другие женщины.

— Стив, ты слишком добр ко мне, — вздохнула она.

— Ты чем-то напугана?

Она кивнула, подбородок у нее задрожал.

— Не бойся. Мы с Джуди полностью изменим к тебе отношение.

— Ты не знаешь всего…

— Так расскажи мне.

Дрожа, Андреа прижалась к нему. Тепло его тела придало ей храбрости. Она понимала, что обязана рассказать ему все, к тому же ей и самой было просто необходимо облегчить душу. В конце Андреа призналась, что ее беспокоит судьба Тиа, которую отец забрал с собой.

Девушка утаила от него лишь то, что Тиа договорилась с отцом и пожертвовала собой, чтобы сохранить им жизнь, она же позволила сестре уехать с бандитом только потому, что это был единственный способ спасти Стива.

Андреа смолкла. Стив долго лежал неподвижно. Ее вдруг охватило ужасное предчувствие. Она внимательно вгляделась в его лицо: глаза были закрыты, в лунном свете он казался еще бледнее. Сможет ли он пережить завтрашний день, или палящее солнце убьет его?

В отчаянии Андреа закрыла лицо руками. Стив, наверное, умрет, а отец расправится с Тиа…

— Я ненавижу тебя, Черный Кот, — отчетливо проговорила она. — И очень надеюсь, что Джонни убьет тебя!

Девушка была молода и здорова. Несколько синяков, но это — ерунда. Поттер быстро осмотрел Джуди Баркарт, не скрывая своего неодобрения. Он врач, и ему не было никакого дела до того, что она молода и красива.

— Я хочу, чтобы вы завтра уехали отсюда.

— Что?!

— Вы прекрасно слышали. Я вас выписываю.

В Джуди поднялась волна гнева, но она была слишком обескуражена, чтобы выплеснуть его наружу.

— Похоже, вы меня прогоняете.

— Вполне возможно, что это так и есть.

Пораженная, Джуди быстро отвела взгляд. Она сейчас могла обвинить его в том, что он грубо с ней обращается, но в глубине души понимала, почему он хочет, чтобы она поскорее покинула лазарет.

Поттер сам немало был удивлен собой. Зачем он ей это говорит? Но доктор был возмущен поведением этой юной особы! Он повидал в своей жизни достаточно молодых парней, которые устраивали драки из-за женщин! Поттер перехватил быстрый взгляд черных глаз Джуди. Она явно не понимала, почему он не одобряет ее поведения. Ну что ж, пусть знает, если ей так хочется. Ему было горько смотреть на то, как юнцы увивались вокруг нее. По его мнению, Джуди этого не стоила.

— Я врач, мисс Баркарт. И мое дело — спасать людей, а не возиться с женщиной, которая не ценит жизнь — ни свою, ни окружающих.

Поттер в тот день очень быстро закончил обход и, выйдя на улицу, остановился на крыльце лазарета. Уже взошла луна, но она была еще расплывчатой в мутном темнеющем небе. На западе небо было ярко-красным, постепенно приобретая к востоку темно-синий, почти черный цвет. Теплый ветерок коснулся уставшего лица доктора. Господи! Он чертовски несдержан для врача! Эта девчонка Баркартов выглядела просто ошеломленной, когда он ей все высказал!

В ста ярдах от лазарета Рутледж вышел из своего кабинета и направился к домам для офицерского состава. На полдороге он повстречался с доктором.

— Добрый вечер, — угрюмо бросил Поттер.

— Здравствуйте, доктор.

Они неловко зашагали рядом. Рутледж искоса посмотрел в лицо Поттера. — Как мисс Баркарт?

— У меня в лазарете по крайней мере десяток солдат в гораздо худшем состоянии, чем эта девчонка.

Поттер и Рутледж знали друг друга уже десять лет. Они были довольно близки и откровенны друг с другом.

— Она плохо себя ведет?

— Да нет, черт возьми! Мисс Баркарт нормальная девушка. Но я уже успел понаблюдать за ней. Стоило ей прийти в себя, как она сумела поссорить двух молодых людей, которые уже готовы прикончить друг друга. В один прекрасный день кто-нибудь из ее кавалеров окажется более умным и убьет ее. Может быть, она именно этого и добивается?

Насторожившись, Рутледж остановился, но Поттер продолжал идти. Между ними появилось расстояние.

— Поттер, подождите минутку.

Десятилетняя армейская служба заставила Поттера повиноваться. Он остановился.

— Не хотите ли выпить?

Поттер покачал головой.

— Нет, я хочу сейчас одного — повеситься.

— Давайте по стаканчику. Возможно, это поднимет вам настроение.

Поттер раздраженно покачал головой, но замер в нерешительности.

— Ну вот и отлично. Пойдемте, у меня есть бренди двадцатилетней выдержки.

Рутледж терпеливо ждал, пока Поттер осушит стакан.

— Вы… гм… действительно думаете, что Джуди Баркарт… Э-э-э, нарывается на то, чтобы ее убили?

— Я этого не думаю. Я в этом уверен! У меня был брат-близнец, и одна баба втянула его в драку, из которой он не вышел живым. Ей же было абсолютно все равно. Она тут же нашла себе нового дружка, который тоже полез из-за нее в драку. — Поттер злобно усмехнулся. — Между прочим, женщина, если она хочет выжить, всегда найдет способ сделать это. Даже во время войны. А женщина, которая хочет погибнуть, всегда найдет свою смерть. Джуди Баркарт стала предметом разговоров по всему штату. О ней судачат все, кому не лень. Я просто не понимаю, как женщина, у которой есть все — красота, здоровье, деньги, поклонники, — может настолько потерять голову, чтобы допустить такое обращение с собой.

Он поставил на стол пустой стакан и поднялся.

— Я и сам не понимаю, почему меня это так раздражает. Но думаю, Билл Баркарт был прав… В жилах его незаконнорожденной дочери течет кровь ее матери, и она готова прорваться наружу…

Глава сорок пятая

Рутледж неуверенно зашел за занавеску и остановился около кровати в ногах Джуди. После разговора с Поттером он не спал почти всю ночь.

Девушка удивленно посмотрела на Гранта, сидевшего в изголовье кровати.

— Вы хотели видеть меня, сэр? — вежливо спросил Грант.

— Нет. Не оставите ли вы нас ненадолго вдвоем? — проговорил Рутледж хриплым от волнения голосом.

Джуди собралась было возразить, но промолчала. Грант вежливо извинился и вышел.

— Как вы себя чувствуете, сударыня?

— Спасибо, хорошо. — Вечно он называл ее сударыня, как будто не знал, как зовут.

— Я… думал принести вам что-нибудь. Цветов, например… Потом решил, что это вам может не понравиться.

Джуди нахмурилась.

— А вы хотите сделать мне приятное?

Прямой взгляд темных глаз девушки поверг его в смущение.

— Мне казалось, вы уже давно привыкли к тому, что все горят желанием угодить вам. — Он замолчал. Нет, так он явно все испортит. Рутледж почувствовал, что краснеет.

— А почему вы хотите сделать мне приятное?

У капитана кровь застыла в жилах. В течение двадцати лет он время от времени представлял себе эту сцену, мечтал, как сообщит Джуди об этом, как она будет удивлена. Но сейчас Рутледж почему-то не мог вымолвить ни слова. Но попытался взять себя в руки. За многие годы службы капитан привык получать приказы и выполнять их, хотя порой некоторые из них представлялись ему невыполнимыми.

— Я должен кое в чем признаться. Надеюсь, вы сможете меня понять. — Голос его дрожал, но мысли вдруг сделались на удивление ясными. А вдруг она откажется от него?

— Признаться… мне? — Первым желанием Джуди было заявить, что она не священник, но странное выражение на лице Рутледжа остановило ее.

— Много лет назад я сделал кое-что… и, узнав о моем поступке сейчас, вы, возможно, огорчитесь… Но тогда я был молодым и ветреным…

Джуди вдруг почувствовала, как у нее забилось сердце. Девушка внимательно посмотрела на капитана, как будто видела его впервые: карие глаза, рыжеватые волосы, как у нее самой… Узнав, что Билл Баркарт не ее отец, она перебрала всех более или менее знакомых ей мужчин, представляя, как в один прекрасный день кто-то из них придет к ней и скажет, что он и есть… Но теперь, когда она уже забыла об этом…

— Вы… вы… мой отец?

Довольный тем, что ему не пришлось произносить этих слов самому, Рутледж кивнул.

Джуди горестно застонала. Кто угодно, только не он!

Капитан опустил глаза. Он казался таким удрученным, таким жалким, даже смешным. Все эти годы Рутледж наблюдал за ней. Джуди казалось, что он за ней шпионит: задает какие-то дурацкие вопросы, пытается опекать. Ему, наверное, очень хотелось признаться ей во всем…

— Ну и что теперь?

— Тебе не следует оставаться одной… — Он откашлялся. — Этот молодой человек… Грант Фреман… он сказал мне, что ты не любишь быть одна. И вот я… — Он опять замолчал.

Джуди вдруг заморгала, пытаясь скрыть слезы. Губы у нее задрожали. Он действительно испытывал к ней какие-то чувства, по-своему пытался заботиться о ней! Она была ему небезразлична! Теперь девушка по-настоящему это осознала.

Рутледж снова прокашлялся.

— Пожалуйста, мисс Бар… о, прости, Джуди… Пойми, я никогда не хотел причинить тебе зла, но… Я думал, что Баркарт не знает, что ты… что я и Эллен… о, черт!

Обескураженная таким откровенным признанием, Джуди осторожно коснулась руки новоявленного отца.

— Если тебе что-нибудь понадобится… ты захочешь с кем-нибудь поговорить… Полагаю, совсем необязательно сообщать о нашем родстве всему свету… если, конечно, ты сама этого не пожелаешь… пусть это останется между нами…

Джуди продолжала жалобно моргать.

— Ты хочешь выйти замуж за Джонни Браго? Ты… влюблена в него?

Она молча смахнула слезы, и Рутледж уже было подумал, что не дождется ответа. Но Джуди наконец сказала:

— Я была в него влюблена… и довольно долго, но сейчас… Да, я люблю его, как друга… — Она постаралась собраться с мыслями, понять, что с ней происходит, подобрать правильные слова. — Но выходить за него замуж — нет уж, увольте.

— А в Моргана Тодда ты не влюблена? — Капитан все еще смущался, задавая дочери такие вопросы, но в душе был рад, что она не стала смеяться над ним, а честно отвечала.

Джуди опустила глаза и посмотрела на свои руки.

— Нет.

— А как насчет этого молодого человека, Фремана? — поинтересовался Рутледж. — Может быть, ты его любишь?

Она склонила голову еще ниже, он едва смог расслышать ответ.

— Я… не знаю… возможно…

— Он тебя любит.

— Нет… теперь уже нет. Раньше любил…

Рутледж нахмурился.

— Если он любил тебя, то любит и сейчас.

— Нет… Я совершила одну непростительную вещь… это просто ужасно…

Капитан растерянно молчал. Рутледж, конечно, знал, какие про нее ходят слухи, и ему казалось, что это его вина. Он предал ее. Даже после того, как уехала Эллен и он начал подозревать, что Билл не очень хорошо относится к Джуди, у него не хватило смелости вмешаться и защитить девочку.

— Он чуть не убил из-за тебя человека! — наконец проговорил он.

— Все равно… Он только мой друг. Я никогда не стану для него хорошей женой.

— Что за глупости!

— Когда мужчина выбирает себе жену, он хочет, чтобы она была ему верна. С самого начала… Я же не такая, — с горечью заключила Джуди.

— Доктор Поттер сказал мне, что я могу возвратиться домой, — сообщила Джуди, бросив быстрый взгляд на Гранта. — На этот раз он был намного тактичнее. — Пытаясь подражать доктору, она проговорила: — «Мы будем очень скучать без вас, мисс Баркарт. Не часто приходится иметь дело с такими симпатичными пациентками…» Старый козел! Мне кажется, что некоторым мужчинам лучше вообще не доживать до старости…

Поттер действительно был этим утром довольно мил с ней. Извинившись, он предложил побыть в лазарете еще несколько дней.

Грант рассмеялся. Он уже давно привык к ее взгляду на жизнь. Она, похоже, считала, что у окружающих других и забот нет, только бы доставить ей какое-нибудь удовольствие.

Он не мог смотреть ей в глаза. «Джуди Баркарт скоро выйдет замуж за Моргана Тодда и будет с ним счастлива», — говорил он себе. Этим утром он действительно получил письмо от матери, в котором она сообщала, что с отцом случился удар, и просила его приехать.

Мрачные предчувствия одолели Гранта, он нервно заерзал на стуле. Завтра Джуди и он разъедутся по домам. Тодд скоро поправится. Рутледж, кажется, не собирается везти Гранта к Джонни Бехану. Когда Грант спросил его о шерифе, немногословный капитан только отмахнулся от него. А при последней их встрече Рутледж сказал примерно следующее: «Торопиться некуда. У Джонни Бехана и так полно дел — апачи совсем распоясались. А вообще, я еще ни разу не встречал человека, который бы так стремился сесть за решетку».

Вздрогнув, Джуди посмотрела на Гранта, который был совершенно спокоен, и произнесла первое, что пришло ей в голову:

— Так, значит, ты тоже уезжаешь… возвратишься в свою Атланту, найдешь молоденькую северную красавицу, которая будет прекрасной женой и родит тебе здоровых и милых детей… — Девушка думала пошутить, но смех почему-то застрял у нее в горле. Она больше никогда его не увидит! Он даже не будет писать ей. — Здесь так душно, — вдруг сказала Джуди. — Давай немного погуляем.

Солнце уже садилось, и небо на западе было окрашено в желтый, красный и фиолетовый цвета, оно напоминало картину, написанную хорошим художником. Молодые люди медленно шли по территории форта, Джуди слышала, как где-то солдаты пилили дрова и громко смеялись. Пахло пылью и едой. Она сама не понимала, зачем предложила ему эту прогулку. Мысли у нее путались, она волновалась за всех: Стива, Тиа, Джонни, Андреа, за всех парней, которые уехали с караваном.

Ни чатто, ни джеронимо пока не напали на форт. Значит ли это, что они охотятся на тех, кто путешествует по пустыне? Грант сообщил ей все последние новости; солдаты все время патрулировали окрестности. Индейцы не появлялись. Похоже, они ушли. Но куда?

— А где ты сейчас живешь? — спросила вдруг Джуди.

— Я снял комнату в штабе. Вообще-то в армейском гарнизоне не бывает свободных квартир, но хозяин магазина — гражданский, жена его умерла, а сын уехал. Вот он и сдал мне комнату сына.

— А мы можем туда пойти?

— Нет. Рутледж убьет меня, если узнает.

— А мне казалось, он к тебе неплохо относится…

Грант бросил на нее удивленный взгляд. Обычно она называла капитана не иначе как «старый козел».

— К тебе Рутледж тоже очень внимателен, — ответил он, глядя на ее профиль. На фоне заходящего солнца бледное лицо Джуди казалось еще более очаровательным.

— Ко мне все хорошо относятся, пока не узнают поближе…

Грант чувствовал, что ее грусть вызвана какой-то неприятностью. Он хотел было спросить Джуди об этом, но она его опередила:

— Давай пойдем к тебе. Пожалуйста!

— Ты хочешь, чтобы меня повесили?

— Да кому до этого есть дело?

— Баптистской церкви. Всем мужчинам с ранчо. Рутледжу. Апачам. Министру юстиции. Моему хозяину, наконец.

— Самое страшное, что он может сделать, это не пустить меня в дом или выгнать потом…

— А если мы проберемся к тебе потихоньку, чтобы нас никто не заметил?

— Только через заднюю дверь, и дай Бог нам случайно на него не наткнуться. В противном случае о тебе пойдет дурная молва.

— Обо мне и так уже говорят, как о женщине легкого поведения. Поэтому моей репутации уже нельзя навредить.

Улочка, ведущая к задней двери магазина, была безлюдна, дверь открылась от одного прикосновения. Наверх вели шесть деревянных ступенек. Снизу раздавались мужские голоса, и Джуди ощутила вдруг веселое волнение, она чуть не рассмеялась. Грант приложил палец к губам и повел ее в свою комнату. Джуди шла за ним на цыпочках.

Он открыл дверь, пропустил Джуди, а потом зашел сам.

— Может быть, именно в эту минуту они собирают группу на твои поиски, — заметил Грант. Он уже много лет мечтал о том, как привезет Джуди к себе домой, познакомит со всеми городскими знаменитостями, будет дарить ей драгоценности… Но ему и в голову не приходило, что он может пригласить ее в эту душную бесцветную комнату с продавленной кроватью, линялыми обоями и шатким стулом.

Искоса глядя на красивый профиль Джуди, Грант заметил, что у него слишком быстро забилось сердце. Когда он зажигал лампу, руки его дрожали.

— А мне нравятся эти комнаты. Они такие безликие. Когда снимаешь комнату, твою память ничто не тревожит. — Джуди подошла к кровати и осторожно присела на край. Пружины визгливо заскрипели. — Ты что, сам сделал эту кровать? — поинтересовалась Джуди. Глаза ее излучали какой-то странный свет, которого Грант не замечал в них прежде. Волосы Джуди были перехвачены сзади ленточкой, и это молодило ее. Огромный синяк на лице выделялся на нежной персиковой коже. Грант опять начал злиться на человека, который посмел поднять на нее руку.

— Да, — ответил молодой человек охрипшим голосом. Ему казалось, что все выдает его волнение. Оставаясь наедине с Джуди, он всегда терял смелость.

— Ты очень талантливый, Грант, — проговорила она серьезно.

Он не мог выдавить из себя ни слова. Глядя в ее темные глаза, Грант чувствовал, как кровь стучит у него в висках, а плоть обуревают желания.

— Нам лучше уйти отсюда, — с трудом произнес он.

— Нет… — Ее ласковый шепот словно обволакивал Гранта. Джуди упустила из виду что-то очень важное: она забыла о его мужском инстинкте…

— Нет?

— Завтра я уезжаю домой, и ты тоже возвращаешься к родным. И я тебя больше никогда не увижу…

Сначала он не понял, на что намекает Джуди, но тут его осенила догадка. Она считает, что пришло время платить долги. Джуди Баркарт всегда платила свои долги…

Грант был настолько поражен, что не мог сдвинуться с места. Он зачарованно стоял и смотрел, как она приближается к нему. Никогда, даже в самых смелых мечтах, молодой человек и не помышлял о таком. Джуди явно хотела его, полные красивые губы были слегка приоткрыты… Вздохнув, она закрыла глаза, подняла руки и положила их Гранту на грудь. Они жгли его как огнем. Потом девушка медленно подняла их и сомкнула у него на затылке.

— Нет!

Джуди удивленно открыла глаза и посмотрела на него. Взгляд длился несколько мгновений, минут, часов… Грант понял, что не сможет устоять, а она не собиралась менять своего решения. Будучи лишь на несколько дюймов ниже его, девушка приподнялась на цыпочки и потянулась к его губам.

Грант даже представить себе не мог, что поцелуй Джуди может быть так сладок. Она продолжала целовать его, а он чувствовал, как все тело наполняется блаженством и томительным желанием…

Молодой человек понимал, что должен отказаться от подобной жертвы, но он хотел ее в тот момент больше всего на свете. Память о ней сохранится на всю жизнь.

Вдруг Грант перестал смущаться. Он почувствовал, что ее поцелуй — не милостивый подарок, который она решила оставить ему на память. Он осторожно взял в ладони лицо девушки и внимательно посмотрел ей в глаза. Потом нежно обнял и прижал к себе. Джуди запрокинула голову, и Грант осыпал ее лицо поцелуями. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем его руки снова ожили и аккуратно сняли с нее платье, сорочку и нижнюю юбку.

Джуди перешагнула через упавшие вещи. Грант тоже отступил назад, не отрывая взгляда от ее тела. Девушка слегка дернулась, ища глазами, чем бы прикрыться, но его взгляд приковал ее к месту. Джуди почему-то захотелось убежать, спрятаться, но она продолжала покорно стоять, пока глаза юноши скользили по ее телу, стараясь навсегда запечатлеть его в памяти.

Наконец Грант бережно положил ее на кровать.

Никогда в жизни Джуди ничего не стеснялась, но сейчас непонятное волнение нахлынуло на нее. Она никак не могла разобраться в своих ощущениях. Раньше, занимаясь любовью с мужчинами, она как бы наблюдала за собой и своим партнером со стороны, чувства ее всегда были притуплены, движения вялыми и как бы ненастоящими. С Грантом же Джуди осознавала всю реальность происходящего. Ее застенчивость передалась и ему.

— Джуди, ты — само совершенство.

Он даже целовал ее иначе, не как другие мужчины. Его поцелуи были более чувственными.

— Целуй меня. Еще, еще, не останавливайся!

Губы Гранта казались неутомимыми, они ласкали каждый уголок ее восхитительного тела. Джуди думала, что она вот-вот умрет от наслаждения, у нее даже кружилась голова.

Наконец, он отпустил ее и, ни на секунду не отрывая своих прекрасных серых глаз от лица Джуди, вошел в нее, затаив дыхание.

Она застонала, забилась в сладостном экстазе, на глазах выступили слезы. Неожиданно Джуди возненавидела Гранта. Он оказался самым безжалостным предателем на свете. Ей и в голову не могло прийти, что в нем обнаружится столько мужской силы и нежности, что с ним она познает такое блаженство.

И уж совсем невыносимо было думать о том, что Грант уедет от нее завтра и никогда уже не вернется.

Эта была страсть, похожая на одержимость. Джуди поняла, что не хочет больше ничего — только ощущать на себе тяжесть его тела и навсегда раствориться в его объятиях… В объятиях человека, которого она до сегодняшнего дня совсем не знала.

Глава сорок шестая

— А теперь, детка, пришло время проверить, какая ты храбрая…

Тиа повернулась и посмотрела в глаза Матео. После того как Джонни ушел так спокойно, показав свою храбрость и независимость, она решила, что тоже не станет бояться.

Матео снял рубашку и бросил ее на стул с высокой спинкой.

Тиа подошла к кровати и опустилась на нее. Джонни нет, а этот человек, которого она когда-то считала своим отцом, собирается уложить ее в постель и сделать своей любовницей. Эта мысль с новой силой потрясла девушку. Но она пообещала, что принесет себя в жертву в обмен на две жизни: Джонни и мамы. И вот настала расплата.

Однако Тиа сомневалась, что сможет легко выполнить обещание. Слезы подступили к глазам, она попыталась сдержаться, но не сумела и разразилась громким, безудержным плачем.

Матео застыл, глядя на нее с удивлением и ужасом. За несколько секунд Тереза превратилась из храброй женщины, которая с холодным спокойствием отшила своего любовника, в плачущую навзрыд девчонку. Она подогнула под себя одну ногу, обхватила щеки руками и рыдала, рыдала, как трехлетний ребенок, наполняя комнату всхлипами и громким воем.

Раз в жизни Матео довелось видеть, как она плакала…

Тиа в то время было шесть, и за ней как-то из города пришел котенок, который имел твердое намерение остаться у них жить. Рита попросила его, чтобы он избавился от котенка. Тереза каким-то образом узнала, что отец собирается сделать. Она тогда закатила истерику и плакала, как сейчас: навзрыд, издавая вой, который вполне мог бы заглушить паровозный гудок. Он не нашел в себе сил убить этого проклятого котенка.

И вот сейчас, наблюдая эту сцену, Матео почувствовал, как все сомнения, которые он совсем было отогнал от себя, вернулись и с новой силой захлестнули его. Руки у него опустились и безжизненно повисли. Спину вдруг страшно заломило, Матео почувствовал усталость. Если он сейчас же не уйдет из комнаты, то не выдержит и начнет ее успокаивать. Его руки уже были готовы погладить Терезу… Но Матео решил, что так далеко заходить не стоит. Он заставил себя подойти к двери и взяться за ручку.

Тереза в панике подскочила на кровати.

— Папа!

Матео остановился.

— Не называй меня папой…

— Пожалуйста… нет, пожалуйста… не надо, — всхлипывала она.

Как это ни странно, но Матео уже забыл, что собирался сделать, если она не выполнит уговор. Но Тереза прекрасно об этом помнила. Она бросилась к нему и загородила собой дверь, а потом подтолкнула отца к кровати.

— Я здесь, видишь?

Матео изо всех сил стиснул зубы. Это было выше его сил. Единственное, о чем он мечтал, — это поскорее убраться из комнаты.

— Иди в постель, папа. Я сдержу слово. Клянусь!

Подойдя к кровати, она легла на нее и заставила его опуститься рядом.

— Видишь?

— Я вижу, что ты ничему не научилась.

— Чему не научилась?

Матео чуть не застонал вслух. Ее голубые глаза округлились от удивления, в них было страстное желание сохранить своему возлюбленному жизнь. Тиа совершенно сбила его с толку.

— Не научилась вести себя, как настоящая женщина. Когда ты лежала с этим гринго, ты не плакала, — с горечью сказал он.

Она одарила его взглядом, который явно говорил о том, что он так ничего и не понял.

— Это же совсем другое, папа. Я люблю Джонни. И он попросил меня выйти за него замуж.

Произнеся эти слова, Тиа, как будто вспомнив о чем-то грустном, снова разрыдалась. Матео смотрел на нее в растерянности и тревоге. Этот несносный ребенок просто заболеет, если будет так рыдать. Он почувствовал, что у него вспотел лоб. Руки сами собой протянулись, чтобы отбросить волосы с ее красного, заплаканного лица. Наконец он не выдержал, обнял ее и начал тихонько качать это маленькое трясущееся создание.

Прошло время, и рыдания Тиа начали стихать. Но это уже не имело никакого значения. Матео так устал, что не мог даже шевельнуться. Ему показалось, что на него навалилась усталость всей его жизни. Да, он устал. Устал от того, что всю жизнь за что-то боролся и совершал ошибки, он устал от своего упрямства и гордости, от того, что теперь в его жизни не было Терезы и Андреа, он устал даже от потери Риты. Матео осторожно перевернулся на живот и, продолжая нежно поглаживать Тиа, позволил себе расслабиться и под ее стихающие всхлипы медленно погрузился в глубокий сон.

Было уже далеко за полночь, когда Рита добралась до поселка. Ее проводник Абуэлито, оказавшийся совсем не таким страшным, каким выглядел, стоил каждого пенни, которые она ему заплатила. Он еще издалека начал подавать сигналы часовым, и ему удалось без шума и лишних разговоров провести ее прямо к дверям комнаты, где, как она знала, спит Матео.

Рита оглядела маленький уснувший городок, приютившийся среди скал, и сердце у нее встрепенулось. Она вдруг поняла, что поступила опрометчиво, приехав сюда. Матео ее обязательно убьет. Но отступать было слишком поздно. Рита вытащила револьвер, который теперь всегда носила с собой, и зарядила его. Так было намного спокойнее.

Дремавший у дверей комнаты генерала Андано Мадригал, утомленный этой бесконечной ночью, ничуть не удивился появлению сеньоры. По тому, как вел себя Абуэлито, было совершенно очевидно, что ее приезда ждали все, и только он один почему-то о нем ничего не знал. Но в принципе так бывало каждый раз. Сегодня днем генерал привез с собой молодую белую девушку, которая, по слухам, была его дочерью. А теперь, опять же без всякого шума, появилась и жена генерала.

Андано низко поклонился, стараясь выразить все свое уважение, и молча пропустил сеньору. Когда он выпрямился, то увидел лукавый взгляд Абуэлито. Андано удивленно приподнял брови.

— Может быть, теперь настроение хозяина немного улучшится, как ты считаешь, друг? — пробормотал Абуэлито, подмигивая.

Андано рассмеялся.

— Похоже, она без труда сможет поднять ему настроение, так ведь? — спросил он, вспомнив, какие мрачные разговоры велись сегодня в винном погребе.

— Да, но только в том случае, если ему удастся продержать ее тут подольше. Она ведет себя как сумасшедшая. Мы так быстро проделали этот долгий путь, что у меня появились огромные мозоли на заднице, — сказал он и в подтверждение своих слов потер то место, где, по его словам, у него были мозоли. Повернувшись, Абуэлито начал спускаться по лестнице, бросив через плечо: — Если вдруг сеньора снова захочет меня видеть, я буду у Джуаниты.

Дрожа от страха и нетерпения, Рита поднималась по ступенькам. Слава Богу, что Матео такой гордый. Он никогда не давал своим людям поводов для сплетен и разговоров. Все знали о его семье только то, что положено было знать, и принимали это как должное. Однажды, много лет назад, Рита слышала, как Пачио Артега говорил одному из молодых бандитов, который, по всей видимости, усомнился в том, что Тиа — дочь Матео: «Генерал может делать все, что пожелает. Если он очень захочет, из него вместо спермы может посыпаться золотой песок».

Пачио играл ножом, лезвие которого поблескивало на солнце, поэтому юнец воздержался от дальнейших высказываний.

У дверей Рита остановилась. Она понятия не имела, что сделает Матео, когда увидит ее. Сердце у нее то замирало, то снова вырывалось из груди.

Но это уже не имело значения. Она должна спасти Тиа. Медленно шагнув к двери, Рита дотронулась до торчащего в замке ключа. Подбородок у нее гордо вздернулся. Если у Матео сейчас другая женщина, то он обязан будет прогнать ее, потому что к нему пришла жена. И пришла по делу.

Как обычно, дверь оказалась незапертой. На конторке горела лампа. Фитиль еле-еле доставал до керосина. На мгновение она чуть было не погасла, но потом пламя снова разгорелось.

На кровати рядом с темной, массивной фигурой Матео виднелась тонкая белая рука. Свет лампы падал на разметавшуюся по подушке прядь золотых волос. Увидев это, Рита почувствовала, как к горлу подступил ком. Ноги у нее подогнулись, и она, обессиленная, прислонилась к двери.

Значит, она все-таки опоздала! Трясущимися, как осенние листья на ветру, руками Рита вытащила револьвер из кобуры, висевшей на поясе. Медленно, стараясь их не разбудить, она подошла к кровати. Матео лежал на животе и одной рукой обнимал Тиа. Рита приставила пистолет к спине Матео прямо между лопаток. Потом переместила дуло чуть влево — ближе к сердцу — и заметила белый шрам, который выделялся на его смуглой коже. Когда-то, много лет назад, она рискнула спросить у Матео о его шрамах, но он ничего не стал ей говорить. Тогда она решила разозлить его и заявила, что когда-нибудь он получит по заслугам. Матео лишь цинично рассмеялся в ответ.

Сейчас, глядя на его широкую темную спину, Рита вдруг поняла, что не сможет нажать на курок. Даже горя желанием всадить в это ненавистное тело не одну, а сто пуль, она почему-то подумала о том, как Матео лежал рядом с ней, как напрягались мускулы мужа, когда она ласкала его, как он ритмично двигался, а потом замирал, доставляя ей такое наслаждение.

Тут ей в голову пришла другая мысль, и она внимательно посмотрела на Тиа, ища ответа.

Но нет. На светлой, нежной коже Тиа не было синяков. Свернувшись, как закрывшийся на ночь вьюнок, она лежала совершенно спокойно, вид у нее, правда, был уставший, но дочь спала глубоко и крепко. Матео не казался уставшим и изнуренным. Даже во сне он не умел расслабляться. Его тело было само совершенство. И даже во сне он был похож на кота, не зря его так прозвали. Матео спал очень чутко, и Рита, наверное, лучше всех знала, как легко он может проснуться, сбросить с себя дурман сна.

Глядя на них, Рита почувствовала, как в ней просыпается боль и жажда мщения, которую она носила в себе восемнадцать лет. Неужели все эти годы Тиа любила Матео и теперь пришла к нему по собственной воле?

Несколько месяцев назад Тиа узнала, что Матео Лорка — не ее отец. Так неужели она сама разыскала его и решила сделаться его любовницей?

Эта мысль, подобно молнии, мелькнула в голове у Риты. Она должна узнать правду, прежде чем убьет его…

Взяв пистолет за дуло, она размахнулась и рукояткой ударила Матео по затылку. Он лишь слегка дернулся, издал слабый стон и замер. Взяв его рубашку со стула, она разорвала ее на мелкие полоски и связала Матео с головы до ног. Потом бросилась к другой стороне кровати, где лежала Тиа. Рита закрыла рот дочери рукой и легонько потрясла ее. Глаза девушки открылись и в них постепенно начало появляться осмысленное выражение. Все-таки Рита была прежде всего мать, поэтому, увидев на лице дочери удивление, она нагнулась к ней и прошептала:

— Тиа, детка, с тобой все… в порядке?

Тиа медленно, с трудом села и посмотрела на Матео. То, что Рита увидела в глазах дочери, заставило облиться кровью ее сердце. Господи, как она могла подумать такое о своем собственном ребенке? Разве можно было рисковать жизнью дочери, чтобы доказать этому животному, что она порой не уступает ему в упрямстве и жестокости?

Покраснев от нахлынувшего на нее стыда, Рита схватила Тиа и прижала к себе.

— Он… он воспользовался тобой?

— Что?

— Он тебя изнасиловал?

— Нет. — Тиа покраснела, отвечая на этот вопрос. Ей показалось, что ее обвинили в каком-то постыдном поступке.

Облегченно вздохнув, Рита спрятала пистолет обратно в кобуру. Возможно, убив Матео сразу, она не совершила бы большого греха, но теперь Рита была рада, что не сделала этого.

— Нам нужно выбираться отсюда… Пока он не проснулся.

Тиа удивленно расширила глаза. В них были боль и усталость.

— Но у него здесь полно людей.

Рита встала.

— Я — его жена. Они совершенно спокойно пропустили меня сюда. Значит, он им ничего не сказал. Пошли. Они точно так же должны выпустить меня отсюда. Собирайся. Я пока посмотрю, чтобы он не проснулся.

— Я готова.

— Отлично. А теперь… послушай, ты можешь смеяться?

Ничего не поняв, Тиа покачала головой.

— Ладно. Тогда просто улыбайся. Я все беру на себя. А ты постарайся делать, как я.

Держась за руки, улыбаясь и перешептываясь, они спустились с лестницы. Две женщины, болтающие о своих личных делах… Андано понимающе улыбнулся.

Оказавшись во дворе, они спокойно подошли прямо к охраннику. Хихикая, как подвыпившая школьница, Рита подвела Тиа прямо к нему.

— Как ты стоишь, батрак! — проговорила Рита хриплым шепотом.

— Тысяча извинений, сеньора.

— Я прощу тебя только в том случае, если ты пошлешь кого-нибудь за моим проводником и парой лошадей.

— Прямо сейчас, сеньора? — спросил он, нахмурившись, и посмотрел на окно спальни генерала.

Рита тихо рассмеялась.

— Ты можешь пойти и спросить разрешение у Черного Кота, но учти: у него сильно болят зубы. Не сомневаюсь, что он придумает для тебя какое-нибудь страшное наказание, особенно если я ему скажу, что ты не поверил его жене и непочтительно с ней обошелся.

Андано испугался. Он прекрасно знал, что, когда генерал не в духе, его гнев бывает просто ужасен. А если тут будет замешана еще и ею жена… Тогда караул! Про его несдержанность ходили легенды. А последние три месяца на него началась настоящая охота, солдаты рыскали по всему штату. Генералу даже пришлось отправить жену куда-то далеко и спрятать. Все это время они все жили как на иголках. Но сегодня он несколько подобрел, наверное, потому что знал о приезде жены. И Андано вовсе не хотелось портить ему настроение своими дурацкими вопросами.

— Одну минуту, сеньора. Я сейчас сам приведу вам лошадей…

Рита удовлетворенно кивнула, и Андано поспешно ушел.

— Но как ты догадалась, что он не сказал своим людям о пленнице? — удивленно прошептала Тиа.

Рита улыбнулась.

— Генерал чертовски горд. Он бы никогда не признался, что одна из его женщин сбежала от него.

Глава сорок седьмая

Андреа ходила взад-вперед около спальни Стива, не обращая внимания на голоса женщин и звон кастрюль. Это Кармен, Круз и Люпи наводили порядок после перевязки раненых.

Они могли бы поехать и в Томбстоун. Джонни говорил, что до города добираться столько же, сколько и до ранчо. Но Стив настоял на том, чтобы они отправились на ранчо.

В спальне находился доктор Поттер. Андреа казалось, что он провел там бесконечное количество часов, но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Это было невыносимой пыткой. Стоило ей прилечь, она тут же начинала вспоминать все то, о чем бормотал Стив в бреду. Слова, которые должны были изменить ее жизнь…

Перед ней вставало лицо Стива — бледное, безжизненное или перекошенное от боли. Он невыразимо страдал от каждого шага лошади, к спине которой были привязаны носилки.

Дверь открылась. Сердце Андреа застучало, как колеса мчащегося поезда, а потом вдруг совсем замерло. Доктор Поттер вышел в коридор, запустив уставшую пятерню в седые волосы. Он очень устал: вот уже три дня он только и делал, что осматривал и лечил раненых.

— Как… как он? С ним все будет в порядке? Он поправится?

— Его состояние не позволяет с уверенностью говорить о будущем. Я никогда не жду подарков от судьбы.

— Но он ведь не умрет? — слабо попыталась возразить Андреа, боясь, что доктор только усилит ее страхи.

— Он хочет вас видеть.

Сердце у нее оборвалось. Отведя взгляд от изнуренного лица доктора, она открыла дверь и молча вошла в спальню.

Лицо Стива было спокойным и неподвижным. Руки лежали на животе. Глаза были закрыты, и лишь грудь тихо вздымалась и опускалась в такт слабому дыханию. Голова и грудь были перевязаны чистыми бинтами. Андреа всю затрясло, когда она опустилась на стул возле кровати. Стараясь подбодрить себя, девушка осторожно взяла его за руку. Почувствовав прикосновение, Стив повернул голову и открыл глаза. Он явно узнал ее.

— Ты выздоровеешь, — солгала она, сжимая для храбрости его руку.

Облизав сухие губы, Стив покачал головой. На мгновение глаза его закрылись, но он тут же открыл их снова.

— Если я не выкарабкаюсь, позаботься о Джуди… Сделай это ради меня… Хорошо?

— Конечно… — По щекам Андреа покатились слезы.

— Где мы?

— Дома.

Он заговорил, голос был совсем тихим. Андреа пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.

— Где Джуди? Я хочу ее видеть.

— Рутледж привезет ее сегодня домой. Они, наверное, уже в пути. Понятия не имею, почему она там задержалась. Ред сказал, что она уже выезжала, когда он примчался в форт за доктором, — сбивчиво объяснила Андреа.

— Если мне не доведется ее увидеть… — Боль перекосила его лицо, но он стиснул зубы, яростно пересиливая себя. Постепенно боль отступила. Стив побелел, лоб его покрылся крупными каплями пота. — Скажи ей, что моя доля наследства принадлежит ей. Там, в столе, завещание… Его надо только заверить…

— Ты скоро поправишься… пожалуйста, не говори так.

— Есть известия от Джонни?

— Нет…

— А от Тиа?

— Тоже нет…

Стив взял ее за руку.

— Джонни найдет ее. Он… он очень хороший.

— Пожалуйста, не разговаривай. Тебе нужно беречь силы.

— Ляг со мной. Мне надо, чтобы ты была рядом. Каждое произнесенное им слово все больше пугало Андреа. Она послушно скользнула в кровать, но дотронуться до него не решилась.

— Подвинься ко мне, — прошептал Стив. Девушка почувствовала, как теплые пальцы коснулись ее губ. Очень осторожно он начал ласкать их.

— Стив, побереги себя…

Он устало улыбнулся.

— Что я и делаю. Мне уже намного лучше.

Андреа заставила себя отбросить все дурные мысли и радоваться тому, что Стив пока жив и в эту минуту она ему необходима. Девушка прильнула к нему, стараясь передать любимому все тепло и энергию своего тела. Если он умрет, то мир померкнет для нее…

Глава сорок восьмая

Последний вооруженный бандит остался позади. Никто из них так ни разу и не выстрелил. Это было просто невероятно!

Повернувшись в седле, Джонни еще раз осмотрел тропу. Он проехал две мили под прицелом бандитов. Черный Кот, наверное, следил за ним, но так и не подал сигнала убить его. Теперь его охватил запоздалый страх, и он пришпорил коня. Джонни предстоял длинный путь — через долину Анималз. Если, конечно, он сумеет найти ее.

Джонни ехал до самой темноты, а потом нашел удобное для ночлега место. Он расположился под выступом высокой скалы, который укрыл его от холодного ночного ветра. Расстелив одеяла, молодой человек устроился среди камней. Уставшее тело ныло, но даже эта боль не могла отвлечь его от горьких мыслей.

Перед его взором снова и снова вставал образ Тиа. Даже сияющие в вышине звезды напоминали ему блеск ее золотистых волос. Он видел перед собой голубые смеющиеся глаза девушки. Вспоминал, как нежные губы Тиа тянутся к губам Черного Кота… Как румянец вспыхивает на ее щеках… Но до того, как этот мерзавец дал им возможность попрощаться, ее губы дрогнули, и сердце Джонни сжалось от боли.

Показалось ли ему, что лицо Тиа перекосилось от гнева, когда он поцеловал ей руку? Неужели она действительно его ненавидела и не хотела, чтобы он прикасался к ней? Или ей было жаль расставаться с ним? От этой мысли ему стало жарко. Тогда ночью, в саду, Тиа хотела его, хотела страстно. Она совершенно потеряла голову, как, впрочем, и он. Может быть, он все-таки ей небезразличен?

«Оставьте серебро и девушку и можете убираться на все четыре стороны», — вспомнились ему слова Черного Кота.

Глаза Тиа так и сверкали от гнева, когда он пытался убить бандита. И этот стыд, когда он спрашивал девушку о человеке, который пытался похитить ее с ранчо…

Тиа была такой нежной, такой податливой в его руках. Джонни хотелось снова обнять ее, увидеть, как полуоткрытые губы тянутся к его губам, как прижимается к нему изящное, прелестное тело. Услышать, как она плачет… успокоить ее…

Черный Кот должен был подать сигнал! Почему же он этого не сделал? Джонни изо всех сил постарался расслабиться, но как только напряжение ушло из мышц, он почувствовал невероятную боль, словно ему в спину и грудь загнали железные прутья.

В небе, безразличная ко всему, светила луна. Тиа сейчас была с другим, с Черным Котом. Тоска и ненависть охватили его. Надо вернуться и вытащить ее из постели любовника.

Звезды мерцали в небе, как маленькие факелы. Они мерцали там задолго до его рождения. И будут мерцать еще очень долго после того, как пройдет страсть к голубоглазой, золотоволосой девушке, когда они оба исчезнут из этого мира…

Джонни ненавидел ее. Он возненавидел всех женщин на свете. Любовь — просто глупая шутка. Она приходит совершенно неожиданно и кончается, как и все глупости, которые творятся на земле. Вот Тиа смотрит на него своими уверенными, полными нежности глазами, и в этот момент он любит ее. Не потому, что тронут чистотой ее души, и не потому, что тонет в этих кристальных голубых глазах, а потому, что просто поражен любовью, как ножом, брошенным в него каким-то сумасшедшим.

Огонь любви разгорелся в его груди мгновенно и сильно еще тогда, в Тубаке. И теперь он заполнял все его существо.

Джонни вскочил и долго ходил взад-вперед под безмолвно смотрящими на него звездами. Тиа сейчас со своим любовником. Он старался убедить себя, что ненавидит ее и никогда по-настоящему не любил.

Он ходил так несколько часов, погруженный в горькие думы, без малейшего проблеска надежды, которая прогнала бы боль и отчаяние. В конце концов Джонни признался себе, что любит Тиа, вернее, любил.

Джуди оставила след в его сердце. Тиа тоже оставила след. Когда-нибудь его сердце покроется шрамами, ожесточится, и он уже не сможет испытать чувство любви. Когда-нибудь… Но только не сегодня, не сейчас. Сейчас он просто ослеплен любовью.

Задолго до восхода солнца Джонни оседлал Матадора и поскакал на запад, держа путь к ранчо. Он не покидал седло весь день. На закате от ранчо Баркартов его отделяло лишь две мили. Спешившись, Джонни стал устраиваться на ночлег. Это было глупо, но логика и здравый смысл для него сейчас не существовали. Гладя на виднеющееся вдалеке ранчо, Джонни вдруг понял, что не найдет в себе силы вернуться туда.

С одной стороны, ему очень хотелось убедиться в том, что со Стивом все в порядке. Но, с другой стороны, у него не было никакого желания встречаться с обитателями ранчо. Он не хотел ничего объяснять. Тем более его разыскивали солдаты. Рутледж, скорее всего, приказал своим людям убить его, как только он появится. Его побег развязывал им руки. И этот негодяй не преминет воспользоваться такой возможностью.

Он вел себя глупо. Зачем надо было сюда возвращаться? Ему следовало отправиться на восток или на север, куда-нибудь в Юту или Колорадо. Там он еще не бывал.

Сняв с Матадора седло, он положил его на ровный каменный выступ и накрыл одеялами. Он опрометчиво вернулся в эти края. Ну ладно, еще не поздно. Завтра утром он уберется отсюда. Лучше всего податься в Вайоминг. Рутледжу не придет в голову искать его там.

Рита и Тиа ехали без остановки три часа. Небо на востоке постепенно становилось светло-серым. Скоро взойдет солнце и окрасит долину в яркие цвета раннего утра.

На небольшой равнине они с удивлением увидели петляющий среди кустарника и камней ручеек. Абуэлито уже провел их сквозь лабиринт скал, дальше путь лежал по относительно ровной местности.

— Отлично! — прокричала Рита, оглядываясь на дочь.

— Здесь и отдохнем. Но коней расседлывать не будем.

Абуэлито осуждающе покачал головой, но возражать не стал. Жена Черного Кота может делать все, что ей вздумается, даже если при этом будут страдать невинные животные.

Как только Рита услышала богатырский храп, который означал, что их проводник крепко уснул, она тут же подняла на ноги Тиа. Они свернули свои вещи, вскочили в седла и были таковы. Женщины мчались, пока солнце не оказалось высоко в небе.

Наконец они нашли глубокий быстрый ручей. Рита спешилась и дала напиться лошади. Тиа накормила коней остатками сена и, утолив жажду, растянулась на земле, давая отдохнуть уставшему телу.

— Тиа?

— Да, мама?

— Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

— Да. — Тиа даже не посмотрела в ее сторону.

— Тогда для чего ты взяла с собой кусок разбитой бутылки?

Тиа задумчиво посмотрела вдаль. Она и сама не понимала, зачем это сделала.

Рита забеспокоилась. Матео явно что-то сделал с девочкой. Она видела, что Тиа волнуется и ведет себя как-то странно. Рита вспомнила себя, свою молодость, те годы, когда каждая нанесенная тебе обида кажется смертельной. Она осторожно взяла дочь за подбородок и повернула лицом к себе.

— Детка, ты же знаешь, что я люблю тебя.

— Нет! Не любишь! — Тиа тут же снова отвернулась, но Рита уже успела заметить горечь на ее лице.

— Тиа, скажи мне, что с тобой?

На этот раз в глазах Тиа вспыхнул гнев.

— Ты обманывала меня! Ты всю жизнь мне лгала. Ты знала о том, что папа — Черный Кот! Ты знала о том, что он не мой отец. Ничего удивительного нет в том, что он так разозлился. Из тебя правды клещами не вытащишь…

Гнев и обида вдруг захлестнули Риту.

— И когда же, по-твоему, мне следовало ему во всем признаться? Когда тебе было два года? Пять? Десять? Разве можно было даже заикнуться об этом, не рискуя нашими жизнями? Ведь Матео чуть не прикончил меня, узнав правду! И как я могла сказать тебе, его любимице, что это не твой отец? Я завидую твоему простодушному идеализму и морали, но ко мне жизнь повернулась не самой лучшей из своих сторон.

— И ты говоришь о морали! — закричала Тиа. — А что бы чувствовала ты, позволяя человеку, которого всю жизнь считала своим отцом, обнимать и целовать тебя, притворяться, что ты от него без ума, на глазах у парня, сделавшего тебе предложение? Какая в этом мораль, мама?! Да ни одна девушка никогда в жизни не вынесет такого позора!

— Ты совершенно права! Ни одна девушка! Ни ты, ни я! Но на мою долю, поверь, выпали еще большие испытания! Жизнь была слишком жестока ко мне! Гораздо, гораздо… — Рита не могла продолжать. Неожиданно по ее щекам покатились слезы. Голос охрип и дрожал от гнева. — Да я готова была убить его, чтобы спасти тебя! Эх ты, маленькая дурочка! Я защищала тебя, берегла от его гнева. Но меня от него никто не защищал. Я вынуждена была бороться с ним сама!

Рита посмотрела на дочь. Но та, отвернувшись, упорно молчала.

Лошади напились, подошли к остаткам сена и доели его. Потом они зашли в воду и начали шумно щипать траву, росшую по берегам ручья. Легкий ветерок доносил откуда-то запах сосны и можжевельника.

— Сядь ко мне поближе, — приказала Рита. — Я никогда не рассказывала, как познакомилась с Матео, но теперь самое время это сделать. — Рита подошла к большому мескитовому кусту и опустилась на песок в его тени. Тиа покорно села рядом, лицом к матери.

— Ты знаешь о том, что я сбежала от Тейлора, когда мне было пятнадцать. Я не просто встретила Матео и вышла за него замуж. Он напал на дилижанс, в котором ехала я, его люди убили всех мужчин и забрали с собой женщин…

Рита рассказала ей все от начала до конца. Она ничего не утаила. Когда мать смолкла, Тиа смотрела на нее глазами, полными ужаса и недоверия.

— Значит, ты никогда его не любила?

— Я его ненавидела.

— Но ты осталась…

— Я забеременела, и мне некуда было идти. Он заботился обо мне. А мне было всего пятнадцать лет! Потом он стал заботиться об Андреа, полюбил ее. Матео просто обожал тебя.

Тиа сорвала лист и разделила его на две части.

— Я думала, что ты его любишь. Когда он появлялся в доме, ты казалась такой счастливой. Я это видела по твоим глазам. Они так светились.

— Матео для меня ничего не значил.

— Мама, но он же был твоим мужем двадцать пять лет! Он приезжал к тебе каждые два-три месяца. — Тиа быстро взглянула на мать, чтобы посмотреть, какую реакцию вызвали ее слова. — Иногда папа оставался на несколько дней. Ты готовила для него, у тебя был от него ребенок, ты должна была испытывать к нему хоть какие-то чувства.

Рита была поражена волнением дочери. Она покачала головой и отвернулась.

— Он силой заставил меня выйти за него замуж! Ты даже представить себе не можешь, что я тогда пережила! Матео держал меня около себя только потому, что ему нравилось иметь чужестранку в качестве рабыни. А теперь он и тебя хочет покорить, поработить. Как я могу любить такого человека?

Тиа было знакомо это чувство: любить человека, которого и любить-то вроде не за что. Она ведь и не собиралась влюбляться в этого красавца управляющего, да к тому же еще парня Джуди, но все произошло само собой.

— Отец снял для тебя дом, он заботился о тебе и твоих детях. Я не ребенок, мама… Знаю, как это происходит между мужчиной и женщиной… Ты не могла все время его ненавидеть.

Рита даже покраснела от гнева.

— Но это не дает ему право в чем-то меня обвинять!

Тиа вдруг поняла, чего добивается мать. Она чувствовала себя виноватой и пыталась исправить свою ошибку. Может быть, то же самое происходит и с отцом? Но ей это уже не поможет. Она больше никогда не увидит Джонни. Даже если он жив, ее поступок всегда будет стоять между ними. Тиа захлестнула волна горечи… Отец позволил ему уйти, чтобы она его не видела, а потом приказал своим людям убить Джонни и похоронить. Она теперь никогда не узнает, как это произошло…

Рита видела, что Тиа опечалена. Она ласково посмотрела в лицо дочери.

— Забудь об отце и о том, что он сделал. Сейчас прошлое не имеет значения. Для тебя начинается новая жизнь. Теперь мы с тобой будем жить сегодняшним днем. Матео поселил меня в маленьком захолустном городке под названием Тубак. Это было двадцать пять лет назад. Мне тогда хотелось умереть, но я даже этого не могла себе позволить. Так вот, я научилась просто радоваться жизни, такой, какая она есть. К тому же нашла себе дело, и оно поглотило меня, я просто-напросто забыла, как мне плохо. Тебе надо поступить так же.

Рита с грустью посмотрела на дочь.

— А в том, что произошло, виновата только я. Это из-за меня Матео решил похитить тебя. Он сделал это, чтобы отомстить мне. Он — мой муж, и я вывела его из себя, хотя понимала, чем все это может кончиться и что тебе придется расплачиваться. Но даже если во всей этой истории есть хоть капля твоей вины — хотя это, несомненно, не так, — теперь уже ничего не изменить. Ты осталась прежней, и я осталась прежней, и моя любовь к тебе ничуть не уменьшилась.

— Любовь… Разве после всего позора кто-нибудь сможет меня любить? — горестно прошептала Тиа.

— Конечно. Я люблю тебя, Тиа, — твердо проговорила Рита. — И ничто на свете не сможет изменить мое отношение к тебе. Даже ты сама. Ты понимаешь, о чем я говорю? Ты сделала все, что смогла, как и я когда-то. Да, я совершила ошибку, пытаясь отомстить Матео и втянув тебя в это. Но я тогда тоже делала все, что в моих силах.

Слова матери проникали Тиа в самую душу, но она пока не могла до конца согласиться с ней.

— Я знаю, что ты меня любишь, мама, но это не та любовь, за которую готов отдать все на свете. Я уже стала женщиной, мама. И думаю, имею право на свой собственный выбор.

— А ты уже выросла настолько, чтобы выслушать хороший совет?

Тиа горестно покачала головой. Матери никогда не понять, почему она спокойно стояла и позволяла Джонни смотреть, как Черный Кот обнимал ее. Джонни был совсем не похож на тех мужчин, о которых сплетничали мама и ее подруги. Ведь Джонни даже не стал заниматься с ней любовью, потому что они не были женаты. Она была уверена, что он не станет уговаривать ее вернуться после всего увиденного. Если он жив, то при встрече с ней тут же соберет свои вещи и уедет в Вайоминг.

Упрямство Тиа разозлило Риту. Ей надо было разбить все радужные мечты дочери и заставить посмотреть правде в глаза. Это ужасно, когда твой ребенок витает где-то в облаках и ты ничего не можешь сделать, чтобы вернуть его на землю.

— Нам пора трогаться, — вдруг проговорила Тиа. Она встала и посмотрела в ту сторону, откуда они приехали. Далеко у горизонта виднелось облако пыли, которое привлекло ее внимание. Она испуганно подумала о том, что, если отец их догонит, он убьет мать.

Рита тоже посмотрела в ту сторону. Тиа уже не слушала ее, и она ничего не могла поделать с дочерью.

— Думаю, мы все изгнаны из рая.

— Ты хочешь сказать, что человек не может прожить всю жизнь в неведении и невинности?

Рита вздохнула. Слишком дорого заплатила Тиа за то, что ей открыли глаза. Она уже успела лишиться любви Матео, а любви Билла Баркарта не знала вообще. Рита понимала, что в этом виновата только она одна.

Несчастная женщина больше не сердилась на дочь. Ей хотелось одного — быть уверенной, что Тиа сможет справиться со своим горем.

— Нам пора, мама, — повторила Тиа твердым голосом. — Если Черный Кот поймает нас…

Погоня была еще довольно далеко: милях в пятидесяти — шестидесяти. Но, посмотрев в глаза матери, Тиа увидела, что они полны глубокой печали. Ей стало жаль ее.

— Я уже стала взрослой женщиной, мама. И вполне способна сама отвечать за свои поступки.

Рита расплакалась. Ей не хватало только сделаться тяжелой ношей для дочери.

— Я не могу больше бежать… Иди дальше одна. Пусть он меня поймает. Мне теперь все равно.

— Ты не можешь так говорить, мама. Ты просто очень устала. Думаю, самое худшее уже позади. Если он, конечно, действительно нас не поймает. Ну а сейчас, пошли.

Рита в первый раз в жизни вдруг почувствовала себя старой. Она больше ничего не сказала, а только позволила осторожно подвести ее к лошади.

Они ехали без остановок до самой темноты. Потом нашли в горах укромное местечко, расседлали лошадей и накормили их; расстелили одеяла и уснули как убитые.

Рита проснулась первой. Судя по солнцу, оно было на небе не меньше двух часов. Это значит, они дали возможность Матео сократить расстояние между ними. Он-то уж точно не проспал. Они быстро оседлали лошадей и поскакали на северо-запад. По дороге поели маисовых лепешек, холодного мяса и сушеных фруктов, — все это дал им еще Абуэлито.

И снова они скакали весь день, пока палящее солнце опять не опустилось за горизонт. Рита прекрасно знала, с какой скоростью может передвигаться Матео, знала, как опасен бывает он в ярости. Когда они оказывались на какой-нибудь возвышенности, она, оглянувшись, могла увидеть облако пыли, поднятое небольшим отрядом, посланным за ними вдогонку.

Тиа от усталости валилась из седла. Когда наступила ночь, мать нашла укромное место, и они отдохнули до рассвета. Лошади тоже страдали. Рита успокаивала себя тем, что лошади бандитов тоже устают.

Тиа показалось, что она только закрыла глаза, а мать уже тормошила ее. Так до конца и не проснувшись, девушка села на лошадь, и они продолжили бешеную скачку. Через несколько часов всадницы наконец оказались на дне каньона, с западной стороны Чирикахуас. небо на востоке окрасилось в серый, а потом в бледно-розовый цвет. Горы остались позади. Впереди, чуть тронутая светом восходящего солнца, расстилалась долина Салфар-Спрингз.

Рита с облегчением вздохнула: значит, она правильно ехала все это время. Она все время боялась, что собьется с пути. В такие минуты Рита начинала жалеть, что отделалась от Абуэлито. Это могло стоить им обеим жизни.

Теперь, когда волнение осталось позади, она почувствовала, что и усталость незаметно прошла. Пустив коня быстрым шагом, Рита оглянулась на Тиа, пытаясь понять, узнала ли дочь знакомую долину и обратила ли внимание на еле мерцавшие вдали огоньки ранчо Баркартов.

Лицо полуспящей Тиа было совершенно безразличным. Она вдруг разозлилась, вспомнив, с каким покорным видом Тиа делала все, что ей приказывала мать. Рите захотелось расшевелить дочь, пробиться сквозь ее равнодушие, объяснить, что ничего страшного не случилось.

— Ну вот, мы почти приехали! Это ранчо ла Рейна, — прокричала она сквозь стук копыт. Это означало, что они спаслись от Матео, который не посмеет напасть на них средь бела дня, да еще на территории ранчо.

— Нет! — Тиа резко остановила лошадь. Рита тревожно оглянулась. Отряд Матео был совсем близко. Она не могла их хорошо разглядеть, но ясно видела облако пыли, поднимавшееся сзади, чуть левее восходящего солнца. Матео всегда умел организовать своих людей. Он делал это лучше всех на свете. Черт! Ей надо было убить его! Рита повернула коня и подъехала к Тиа, собираясь заставить дочь продолжить путь. Но, подумав, остановила свою лошадь. Животные едва дышали. Может быть, короткий отдых даст им возможность совершить последний бросок.

— Нам скоро придется ехать дальше, — сказала она. — Матео и его люди уже догоняют нас.

Тиа покачала головой.

— Я не собираюсь туда возвращаться… — Она теперь ни за что не сможет посмотреть в глаза Джонни.

— Но нам больше некуда ехать. Мы и сюда-то еле добрались. Будем надеяться, что Матео не посмеет преследовать нас там.

— Я не вернусь туда, — твердо повторила Тиа.

— Тиа, пожалуйста… — Рита замолчала. Лицо дочери было бледным и решительным. Она действительно не собиралась возвращаться на ранчо. В первый раз Рита посмотрела на свою дочь как на взрослого человека. Теперь она понимала, что рана, нанесенная Тиа, наверное, никогда не зарубцуется. Рита с болью подумала о том, как все-таки жестоко она и Матео обошлись с девушкой. Тиа повзрослела буквально за одну ночь.

— Это из-за того молодого человека? — осторожно спросила она.

Тиа молча отвернулась.

— Тиа, пойми, не произошло ничего такого, что заставило бы его отвернуться от тебя.

Тиа презрительно скривила губы. По вспыхнувшему в ее глазах гневу Рита поняла, что дочь не верит ни одному ее слову.

— Женщина тоже имеет право на жизнь, Тиа. Я понимаю, твоя первая любовь проходит через тяжелые испытания. Ты считаешь, что она растоптана, но не умирать же из-за этого!

По лицу Тиа катились слезы, на которые девушка не обращала внимания. Терпению Риты пришел конец, она разозлилась и решилась на крайнее средство.

— Тиа, если ты останешься, я тоже никуда не поеду. Настигнув нас, бандиты меня убьют.

Девушка внимательно посмотрела в глаза матери и молча развернула лошадь. Рита про себя прочитала молитву. Слава Богу, на этот раз она победила.

Глава сорок девятая

Разгорающаяся заря ласково осветила небо. Раздраженный своей нерешительностью, Джонни свернул одеяла. Для начала он собрался залезть на скалу. Такая разминка ему вовсе не повредит. Захватив бинокль и несколько сухарей, молодой человек стал карабкаться наверх.

Радуясь удачному способу разогреть мускулы, Джонни быстро проделал полпути. Тут он остановился и посмотрел вниз.

Перед ним в предрассветной дымке расстилалась долина Салфар-Спрингз. Шириной миль в двадцать, она тянулась с юга на север почти на сто миль. Южным концом долина упиралась в океан: со своего места Джонни мог видеть его серую гладь, которая сливалась с предрассветным небом. Но он смотрел на запад, где сквозь дымку ясно виднелись расплывчатые огоньки ранчо Баркартов. Тонкий завиток дыма поднимался вверх. Это, должно быть, Кармен уже начала готовить завтрак. Джонни устремил взор на север, где возвышались белые кирпичные стены форта Боуи.

Наконец он взглянул на восток, где между гор вилась тропинка, по которой ему предстояло покинуть эти места. Лучи восходящего солнца хорошо высвечивали узкий проход между двумя горами. Он уже готов был отвернуться, когда какое-то движение привлекло его внимание. Двое всадников как раз заезжали в каньон с восточной стороны.

Даже в серой пелене раннего утра Джонни узнал стройную фигурку Тиа. Он тут же представил себе золотые пряди волос, обрамлявшие бледное лицо девушки. Подняв бинокль, Джонни внимательно всматривался в фигуру другого всадника, пытаясь понять, кто это. По тонкому силуэту он понял, что это — женщина. Но раньше он ее никогда не встречал.

Джонни молча смотрел, как две всадницы стремительно несутся по тропе, по которой он сам проскакал вчера вечером. Он так и не понял, что все-таки заставило его оторвать взгляд от женщин. Это было что-то неуловимое, какое-то слабое предчувствие. Голова повернулась как бы сама собой, и взгляд впился в простор долины.

Вон там. На юге. Ровная поверхность долины будто приподнялась, подобно волне. Но это была не волна, а целое море всадников, мчавшихся вперед. Похожи на индейцев. Их было просто невероятное количество. Наверное, целое племя апачей. Джонни поднес к глазам бинокль и разглядел множество лиц в боевой раскраске. Он снова посмотрел на Тиа и ее спутницу, соображая, успеет ли догнать их и предупредить. Нет, он был слишком высоко на горе. Они проедут под ним раньше, чем он успеет спуститься на дно ущелья.

Индейцы двигались прямо к ранчо Баркартов, решив, видимо, атаковать его в тот момент, когда взойдет солнце. У Джонни для раздумий не оставалось времени. Молодой человек быстро начал спускаться с горы. Боясь стрелять, чтобы не привлечь внимания индейцев, он, когда всадницы оказались под ним, остановился и громко закричал, но они не услышали его в топоте копыт. Тиа и незнакомая женщина промчались, не заметив ни Джонни, ни его спрятанного коня.

Он спускался так быстро, насколько ему позволяли заросли колючего кустарника. Тиа грозила опасность! Он должен догнать ее, пока этого не сделали апачи. Он уже видел пасущегося на зеленой поляне Матадора.

Еле переводя дыхание, Джонни спрыгнул на дно ущелья. Тропа делала довольно крутой поворот, и Тиа теперь исчезла из виду. Не теряя времени, Джонни помчался к тому месту, где спрятал Матадора. Но на полпути задрожавшая под ногами земля и стук множества приближающихся копыт заставили его остановиться и прислушаться.

Что за черт?

Джонни увидел их в тот самый момент, когда они заметили его. Не прошло и нескольких минут, как Черный Кот со своим отрядом приблизился к тому месту, где только что проскакала Тиа.

Джонни напрягся, готовый к прыжку, но тут же понял, что это бесполезно. Прятаться было поздно. Он вышел на середину тропы и стал спокойно дожидаться приближения Черного Кота, используя несколько свободных минут, чтобы перевести дыхание.

Конечно, они его прекрасно видели. Когда всадники были от него шагах в пятидесяти, Джонни дал знак, показывая, что просит их остановиться.

Натянув поводья, Черный Кот поднял левую руку. Взмыленные лошади встали на дыбы, всадникам едва удавалось сдерживать их, но отряд покорно замер почти рядом с Джонни. Небо позади Черного Кота, высвеченное лучами прячущегося за горой солнца, было похоже на огромное золотое покрывало, окутавшее его голову, подобно нимбу. Легкий ветерок слегка колыхал стелющуюся под копытами лошадей пыль.

Подбоченясь, Джонни попытался принять самый безразличный и наглый вид; на лице бандита было написано явное презрение.

— О, сеньор Браго. Я-то думал, что вы уже давно в Томбстоуне.

— В Томбстоуне я уже сжег все свои мосты, — медленно проговорил Джонни. — Да и сюда мне не следовало возвращаться. Разве только для того, чтобы заключить с вами еще одну сделку.

Черный Кот натянуто улыбнулся.

— Человек, стоящий на зыбучем песке, не очень-то годится для этого, сеньор Браго.

Джонни понимал, что бандит прав, но лишь пожал плечами в ответ. Благодаря «заботам» Черного Кота у него не осталось ни одного патрона. Перед ним было пятьдесят бандитов, многие из которых (он мог бы побиться об заклад) напали на караван Стива.

— Сеньор Браго, на этот раз я оставлю вас в живых только с одним условием; вы заедете на ранчо сами и откроете ворота для нас. Я заберу только тех, кто по праву принадлежит мне, и не трону больше ни одного человека. В противном случае я ворвусь туда силой, и тогда пощады не будет никому.

Сидя на лошади, Тиа напрягала последние силы. Небо впереди из темно-синего сделалось серым. Верхушки гор Драгунз, возвышавшихся позади ранчо, были уже освещены солнцем. Хриплое дыхание лошади являлось мрачным признаком того, что она уже почти выдохлась. Низко наклонившись в седле и слыша крики матери, Тиа была не в состоянии издать ни единого звука. Она нагнулась еще ниже, изо всех сил впиваясь в гриву измученного животного.

Ворота распахнулись, и Тиа с Ритой оказались на территории ранчо. Охранники громко закричали, привлекая внимание тех, кто был в доме.

Тиа спешилась и бросила быстрый взгляд на дом. Первой, кого она увидела, была Андреа. Подобрав юбки, сестра сбежала с крыльца и бросилась им навстречу. Тиа тоже бросилась ей навстречу.

— Тереза! Мама! — В следующее мгновение Андреа уже крепко обнимала Тиа. — О, Тиа! Я так рада, что вижу тебя живой и невредимой! Я так волновалась. Мы все боялись… — Андреа крепко стиснула сестру, как бы желая убедиться, что та действительно жива и здорова.

— Едет еще один всадник! — закричал часовой. — Похоже, это Браго!

— Джонни!

Тиа подбежала к стене, быстро вскарабкалась на нее и вгляделась в одинокую фигуру.

— Это Джонни! — Ее захлестнула радость. Он все-таки жив! Но чувство радости тут же сменилось тревогой, в голову полезли неприятные мысли: «Он теперь не захочет иметь со мной никаких дел. Ему удалось спастись, но его любовь потеряна для меня навсегда. А ведь Джонни даже не стал заниматься со мной любовью, потому что мы не были мужем и женой. Теперь он, наверное, решит, что я недостойна этого».

Ворота открылись и закрылись, Джонни был уже на ранчо. Из бараков выбегали мужчины, натягивая на ходу брюки, рубашки, заряжая ружья.

— Джонни! — Тиа даже не была уверена, что произнесла его имя вслух, но он поднял голову и посмотрел на нее. Их глаза встретились, и у Тиа тут же закружилась голова. Она напряженно вглядывалась в его лицо, но оно было совершенно бесстрастным. Его окружили ковбои, и он резко отвернулся от нее.

— Эй, Джонни, а мы думали, что ты покойник.

— Послушайте! — прокричал он. — Нам нельзя терять ни минуты. Сюда скачут вооруженные индейцы, их много, сотни две, а может быть, и больше.

Джонни показал на стены, мужчины тотчас бросились занимать места. По их действиям Тиа поняла, что случилась беда. Она нахмурилась. Вдруг ее лицо посветлело и озарилось улыбкой.

Двое мужчин несли по ступенькам крыльца носилки. Джонни тут же узнал Стива и, оставив ковбоев заниматься своим делом, подбежал к хозяину и крепко пожал ему руку.

— Рад видеть тебя живым.

— Спасибо, — ответил Стив.

— Здорово тебе досталось, да?

— Это, конечно, несмертельно, но все болты и гайки пришлось подкручивать.

— Послушай, сейчас не время для рассказов. Дело в том, что я заключил сделку с Черным Котом.

— Что за сделку? — нахмурившись, спросил Стив.

— Я пообещал ему, что открою ворота.

— Ты что, с ума сошел?!

— Скорее, он. А я… не знаю, может быть… — Джонни прокашлялся и бросил взгляд на Тиа. — Дело в том, что у нас тут есть кое-кто, кого он хочет забрать с собой.

— Всадники! — крикнул один из часовых на стене.

— Черт возьми, правда, всадники! Такое впечатление, что к нам решила пожаловать половина Техаса! — подтвердил второй.

— Да, скоро здесь все так заполыхает, что даже ящерице негде будет спрятаться, — мрачно проговорил третий.

Джонни выхватил ружье из рук Вилли Би Паркера и побежал к стене. Выбрав место, с которого он мог бы держать в поле зрения Тиа, Джонни быстро взобрался наверх. Оставив позади себя облако пыли, смуглые всадники в накидках и высоких сомбреро уже подъезжали к воротам. Впереди скакал Черный Кот, которого можно было безошибочно узнать по горделивой осанке и знаменитому костюму.

Стив почувствовал, как у него заныли раны. Он мог бы переложить всю ответственность на Джонни, но счел, что ситуация слишком опасна.

— Поднимите меня на площадку.

— Но там ты наверняка получишь пулю, — возразил Дэп Паркер.

— Делайте, что я говорю.

Дэп и Леон взялись за ручки носилок и отнесли их к лестнице. Четверо других ковбоев подняли Стива на площадку.

— Посадите меня, чтобы я мог все видеть, — приказал он. Когда носилки установили так, что ему было удобно наблюдать за происходящим, Стив махнул рукой Джонни. Тут на платформу вскарабкалась Андреа и встала рядом, почти закрыв собой Стива.

— Что ты собираешься делать? — спросил Стив, приподнимаясь на носилках и с трудом прислоняясь к задней стене площадки.

Темные глаза Джонни превратились в две узкие щелочки.

— Впустить их.

До сих пор не пришедшая в себя после сна Андреа обратилась перекошенным от ужаса лицом к Джонни. У нее перед глазами тут же возникла страшная картина последствий расправы бандита с караваном Слоана.

— Мы не можем впускать сюда этих людей!

— Они нам нужны, — возразил Джонни. — Чего мы действительно не сможем, так это перебить своими силами две сотни разъяренных апачей.

— Нет! Ты не знаешь этого человека! — воскликнула Андреа. — Он поубивает нас, как тех людей, ехавших с караваном!

— У нас нет выбора. Или мы позволим ему сделать то, что он намерен сделать, или все умрем. — Подняв правую руку, Джонни закричал: — Откройте ворота!

— Нет, не открывайте! — запротестовал Стив.

Люди, стоявшие около ворот в недоумении переводили взгляд с Джонни на Стива. Джонни, растерявшись, отвернулся и посмотрел на север, откуда теперь уже с бешеной скоростью приближались индейцы. Совсем скоро они окружат их всех: и отрад мексиканцев, и все ранчо.

В двадцати шагах от ворот, лошадь Черного Кота, возглавлявшего отряд, поднялась на дыбы. Черные глаза бандита мрачно перебегали с одного лица на другое. Он молча осмотрел Джонни, а потом по очереди каждого из нескольких десятков людей, целившихся в него со стены.

— Так вот как вы держите свое слово, сеньор Браго?

Пересиливая боль в груди, Стив еще немного приподнялся и прокричал:

— Это я отменил его приказ.

Андреа наклонилась над Стивом и обняла его за шею. В значении этого жеста ошибиться было просто невозможно. Девушка вздернула подбородок и вызывающие посмотрела отцу прямо в глаза.

Губы Матео растянулись в горестной усмешке. Он безошибочно понял этот взгляд. Его дочь совершенно определенно влюблена в светловолосого гринго, который отменил приказ Браго. Это, должно быть, сын того самого негодяя, наставившего ему рога. Единственная дочь отвернулась от него ради чужестранца! И именно этого чужестранца! Он почувствовал, как где-то внутри вспыхнуло было пламя, но тут же погасло.

— Генерал! Индейцы! Их несколько сотен, — произнес Пачио напряженным голосом. Матео резко повернулся в седле как раз в тот момент, когда последние из апачей появились в поле его зрения. Они были уже в двухстах ярдах и выстраивались полукругом, готовые через несколько минут окружить их.

Он посмотрел на Браго и улыбнулся. В глубине его странных холодных глаз мелькнуло восхищение. По телу Матео вдруг разлилось спокойствие и уверенность. Браго завел их в ловушку. Но теперь это не имело значения. Он гордо отвернулся от ворот.

Браго выхватил ружье у Слима и направил его на Вилли Би, стоявшего у ворот.

— Открой ворота! — закричал он. — Открывай их, черт тебя побери!

Вилли Би перевел взгляд с Джонни на Стива и обратно. Джонни взвел курок. Не обращая внимания на хмурый взгляд Стива, Вилли Би подошел вплотную к воротам. Они открылись.

Сдерживая слезы, Андреа уткнулась лицом в грудь Стива. Плакать было поздно.

Забравшаяся на стену Рита тоже внимательно следила за разыгрывавшейся на ее глазах драмой, значение которой понимала лучше всех. Она единственная заметила растерянность, на секунду появившуюся в глазах Матео, и она одна поняла, что он в тот момент почувствовал. Он любил Андреа. Но дочь ясно дала ему понять, что стоит на стороне человека, отец которого опозорил Матео. Он умел скрывать свои чувства от других, но Рита слишком хорошо знала своего мужа.

Удивленная сделанным открытием и обеспокоенная происходящим, она продолжала молча наблюдать.

Возвышавшийся во главе отряда Матео пристально оглядел угрожающий полукруг, быстро превращавшийся в смертельное кольцо. Искривив губы в ироничной усмешке, он посмотрел на Джонни.

— Закройте ворота, сеньор Браго. Нам от вас больше ничего не надо.

Глава пятидесятая

Рита вся напряглась, готовая крикнуть, чтобы Матео заехал в ворота, где оказался бы почти вне опасности. Но он не поступился своими принципами даже перед лицом смерти. Ворота закрылись.

С Матео было без малого пятьдесят человек. Индейцы стремительно окружали их со всех сторон. Черный Кот молча наблюдал за ними, хотя его красивый черный конь готов был от ужаса подняться на дыбы. Рита видела, как муж с бешеной яростью сдерживает животное, как когда-то, много лет назад, смог сдержать ее собственную ярость. Они были в устрашающем меньшинстве, но Матео не придавал этому никакого значения. Он был рожден для того, чтобы погибнуть в сражении. Время и место последнего боя были ему совершенно безразличны. Его называли Черным Котом, но это был черный и могучий барс, живущий по своим собственным законам. Теперь пришло время ему умереть, и он собирался встретить смерть так же, как жил: гордо, красиво, в неравном бою. Не ища защиты у белых, оставаясь во главе преданного ему отряда.

Что-то перевернулось в душе Риты, словно внутри у нее вспыхнул яркий факел. Она молниеносно спустилась со стены и помчалась к маленькой калитке возле только что захлопнувшихся ворот. Не обращая внимания на предостерегающие крики, Рита рванула ручку и, прежде чем кто-либо успел сделать хоть шаг, чтобы остановить ее, выскочила наружу.

— Мама! Нет! Нет! — в истерике закричала Тиа, вытянув руки, будто бы стараясь поймать ее и задержать.

Не обращая внимания на крик дочери, Рита опрометью бросилась вперед.

— Матео! Матео!

Апачи уже завязали бой с его людьми, и Матео нужно было отдавать распоряжения, но, услышав голос Риты, он остановился и оглянулся. Увидев, что она бежит к нему, он медленно пустил лошадь ей навстречу, вытащил тяжелый кольт и направил его прямо в грудь жены.

Рита ничего не замечала, кроме приближающегося мужа, его горящих глаз, красивого, напряженного лица и огромного пистолета.

— Думаю, я должен убить тебя за то, что ты завела нас в эту ловушку, — сказал он.

— Возьми меня с собой.

Он с удивлением обнаружил на ее лице выражение, которого никогда прежде на нем не появлялось.

— Но мы сейчас все погибнем.

— Мне все равно. Я хочу быть с тобой.

Увидев, что генерала отвлекли, Пачио Артега взял командование на себя и перестроил людей так, чтобы они успели выскочить из уже почти захлопнувшейся ловушки. Будучи преданным помощником, он расположил шестерых всадников так, чтобы они защищали Черного Кота с тыла, а сам оставался поблизости, следя, чтобы они делали это на совесть.

Нисколько не удивившись, Матео лишь краем глаза заметил манипуляции Пачио и тут же забыл о них. Его мысли были полностью заняты Ритой, он старался понять значение тех слов, которые она только что произнесла.

Может быть, ему изменил слух? Перед ним стояла Рита, эта разъяренная тигрица, которая издевалась над самим Черным Котом, как только ей выпадала возможность. Сколько раз она предавала его, изменяла ему и в конце концов убедила в том, что золотоволосая негодяйка — его дочь. Сколько раз он клялся, что убьет ее! Это ведь она примчалась в поселок и, спасая свое чадо, чуть не убила его. У него до сих пор ныла шишка на затылке.

И вот теперь в ее огромных голубых глазах блестели слезы, и она умоляла его взять ее с собой на верную смерть. Рита никогда ни о чем не просила, даже забеременев от него. Он силой заставил ее тогда выйти за него замуж, только для того, чтобы ребенок получил имя и место на небесах. Даже деньги он всегда оставлял где-нибудь в укромном месте, чтобы Рита могла найти их только после его ухода, потому что она ни за что не приняла бы помощь из рук Черного Кота.

Сейчас ее глаза были наполнены каким-то новым, необыкновенным светом. Палец Матео уверенно лежал на курке. Да, он хотел убить ее, но не так. Пуля для Риты — это слишком просто. Он хотел сам выдавить из нее жизнь, по капле, постепенно сжимая руками эту прекрасную шею…

Матео убрал пистолет, наклонился и поднял ее на лошадь. Его люди яростно сражались с индейцами. Запах пороха и звуки боя окружали его со всех сторон. Но он не видел ничего, кроме слез, текущих по щекам Риты. Его рука, казалось, сама собой поднялась и осторожно смахнула их с ее лица.

— Но почему именно сейчас, любимая?

Вот против чего она боролась все эти годы, вовсе не против него. Она воевала сама с собой, боясь дать волю своим чувствам. Рита устала от этой борьбы, от того, что страшилась признаться в своей любви к Матео даже себе, но теперь, когда ему грозила опасность, когда он был на волосок от смерти, она решила, что настала пора сказать правду.

Глаза ее вновь наполнились слезами.

— Потому что, — она всхлипнула, — потому что я люблю тебя. И потому что ты — мой муж.

Матео был настолько поражен ее признанием, что не мог произнести ни слова. Никогда раньше они даже не заикались о любви. Их отношения всегда строились на его неистовой ненависти к происхождению Риты и на ее упрямстве и нежелании ему покоряться.

Вокруг бушевало сражение. Падали раненые и убитые люди и лошади. Но Матео ничего не замечал. Думая только о том, что жена все-таки покорилась ему, он покачал головой, взял ее за подбородок и поцеловал. Потом долго прижимал к себе, не в силах поверить в то, что произошло. Наконец, вспомнив, где они находятся, Матео повернулся, посадил ее в седло впереди себя и резко вскинул в воздух сжатый кулак.

— Пора уходить! — Он и так слишком долго продержал своих людей среди этого кошмара. Натянув поводья, Матео закричал, и конь помчался вперед.

Джонни переводил взгляд с Черного Кота и незнакомой женщины на Тиа. Он слышал, как она назвала ее «мама». Но лицо Тиа было совершенно бесстрастным.

Потом Джонни снова обернулся к ковбоям и закричал:

— Прикройте их! Стреляйте, черт побери!

— В кого стрелять? В индейцев или в этих дьяволов в черных колпаках? — в недоумении прокричал Дэп.

— Ты что, не умеешь считать? — ответил Джонни, открывая огонь. Пуля попала прямо в широкую, разрисованную грудь индейца, который тут же откинулся назад, свалившись с лошади.

— Короче в тех, кого больше, да? — весело прокричал Роберт, уже посылая пулю в грудь замахнувшегося томагавком краснокожего.

— Когда приходится убегать от индейцев, разве имеет значение, кто на чьей стороне? — Вилли Би, ловко управляясь с ружьем, быстро выстрелил три раза подряд.

— Никогда не убегал от индейцев. Нет, правда, я здесь уже почти десять лет, но ни разу от них не бегал, перезаряжая ружье, — мрачно пошутил Дэп.

Прицелившись в одного из краснокожих, преграждающих путь Черному Коту, Джонни нажал на курок. Широкая спина Черного Кота надежно защищала сидящую впереди него женщину. Он без труда заставил своего огромного черного коня перепрыгнуть через упавшего индейца. Низко пригнувшись в седле, прикрывая своим телом женщину, бандит, как молния, проскочил сквозь окружавших его мексиканцев и бросился в самую гущу краснокожих.

Стоящему рядом с Тиа Слиму Уитману в плечо попала пуля. Он тяжело опустился на площадку, передал ружье Тиа и начал снимать патронташ. Тиа быстро подхватила ружье и стала искать глазами мать и отца (она, наверное, никогда не сможет назвать его по-другому). Прямо позади них один из индейцев уже занес над головой томагавк, еще секунда — и он бросит его в спину отца. Тиа быстро положила ружье на стену и прицелилась.

Андреа наблюдала за сестрой. Ей захотелось закрыть глаза. Тиа наверняка убьет отца, а может быть, и маму тоже. Они этого заслужили, но видеть их гибель было выше ее сил. Она должна остановить Тиа, но не могла произнести ни слова, потому что чувствовала себя виноватой перед сестрой в том, что позволила ей уйти вместе с отцом.

Тиа выстрелила и слегка дернула головой, получив отдачу. Краснокожий упал с лошади, так и не успев метнуть томагавк.

Черный Кот с Ритой, окруженные бандитами, уже прорвали кольцо индейцев. Не выпуская генерала из центра, мексиканцы развернули лошадей и помчались к горам. Индейцы, казалось, забыли, что собирались атаковать ранчо. С громкими криками они тоже развернули лошадей и пустились вслед за бандитами.

Приподняв голову, Джонни кинул робкий взгляд на Тиа. Никогда еще он не видел ее такой красивой. Голубые глаза девушки сияли необычным, ликующим светом. Она так сильно прикусила нижнюю губу, что Джонни захотелось подойти и спасти очаровательный ротик. Но молодой человек не мог сдвинуться с места. В голове у него вертелась тысяча вопросов. Он решил, что выяснит все позже, а пока стал оглядывать долину в поисках очередной жертвы.

На востоке, прямо под ярким диском висящего над горами солнца, из ущелья вылетела целая армия всадников, одетых так же, как люди Черного Кота. Они в мгновение ока рассыпались по долине, поддерживая уже почти истощившиеся силы бандитов. Мексиканцы все прибывали, их уже было не меньше сотни, казалось, этот нескончаемый поток вытекал прямо из ущелья. Они расползались черной массой, как муравьи, и вскоре индейцы растворились среди бандитов.

— Ты видишь их? Они живы? — дрожа от ужаса, спрашивала Андреа. Решив, что Тиа целится в отца, она чуть не лишилась чувств, но теперь немного успокоилась.

Взяв у стоявшего рядом с ним ковбоя бинокль, Стив поднес его к глазам. Он долго осматривал всадников, пока не увидел то, что хотел. Черный Кот уже не участвовал в битве. Сидя вместе с женщиной на своем могучем коне, он наблюдал за происходящим со стороны.

— С ними все в порядке. Похоже, личная армия Черного Кота собирается расправиться со всем племенем. Надеюсь, после этого они уберутся обратно в резервации, если, конечно, от них что-нибудь останется. А эти мексиканцы чертовски ловкие ребята!

Андреа вспыхнула и сердито посмотрела на него.

— Извини, — пробормотал Стив, поняв свою бестактность.

— Можешь не извиняться. Я и сама знаю, что мексиканцы далеки от идеала. Но если тебя это пугает, тогда сомневаюсь, сможем ли мы ужиться… — Улыбнувшись, она посмотрела на него загадочным и лукавым взглядом.

Стив наклонился и поцеловал ее.

— Послушай… ты совсем не похож на умирающего. Прошлой ночью тебе было совсем плохо, а сегодня утром ты оглашаешь ранчо своими воплями. Ты что, обманывал меня?

— Надеюсь, ты простишь мне, что я остался жив?

— Так же, как и ты простил меня? — недоверчиво спросила она. Лицо Стива сделалось серьезным. Он кивнул.

— Как и я простил тебе твой обман, — тихо произнес он. — Мне хотелось, чтобы ты, узнав, что я выживу, испытала примерно то же, что и я, когда услышал, что ты не моя сестра.

«Хороша проверочка!» — с обидой подумала Андреа, решив, что, с его стороны, было ужасно жестоко так ее обмануть. Но, подумав немного, она перестала злиться и позволила Стиву обнять себя.

— Ты очень хороший актер, — прошептала она, прижимаясь к его плечу.

— Поттер сказал, что эти два ранения оказались на удивление удачными. Одна пуля лишь царапнула меня по лопатке, содрав немного кожи. Вторая, правда, попала в грудь и вылетела рядом с позвоночником. Рана только выглядела такой страшной. А вообще-то, если бы эта пуля вошла под другим углом, я бы мог на всю жизнь остаться калекой. Но, слава Богу, все обошлось. Поттер обещал, что я поправлюсь и последствий никаких не будет.

— А ты довольно живучий, хоть и гринго.

— Нет, это ты отличная сиделка. — Стив прижал Андреа к себе, чувствуя, что у него уже пропала всякая охота дразнить ее. — Мне придется долго проваляться в постели. Но умирать я не собираюсь. У меня есть одно дело поважнее. Андреа, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — прошептала она, целуя его. — Да! Да! Да!

Тиа радовалась за Андреа и Стива, но ей почему-то было больно смотреть на них, и она отвернулась. Потом прошла по площадке так близко от Джонни, что задела его, и начала спускаться по лестнице. Но голос Джонни заставил ее замереть на месте.

— Послушай, ты всегда так метко стреляешь?

— Да нет. Просто некоторые мужчины падают, как червивые яблоки, стоит посильнее задуть ветру. Кому-то ведь нужно встать на их место.

— Тебе, похоже, без особого труда удалось выйти сухой из воды.

— Думаю, на мою долю выпало такое испытание, какое и не снилось даже самому отчаянному индейцу.

Тиа не стала дожидаться его ответа и начала быстро спускаться по лестнице. Андреа освободилась из объятий Стива и пошла за сестрой.

— Тиа, с тобой все в порядке?

— Да. — Девушка даже не замедлила шаг. Если она действительно что-то значит для Джонни, то он сейчас должен догнать ее и остановить. Но он продолжал стоять, удивленно глядя на нее темными, непроницаемыми глазами.

— Подожди! — Андреа пришлось побежать, чтобы догнать ее. — Ты поняла, почему мама вернулась к нему?

— Да.

— А ты не хочешь объяснить это и мне?

— Не здесь. — Тиа посмотрела на Джонни, который не спускал с нее глаз. — Давай зайдем в дом.

Оказавшись в своей комнате, Тиа первым делом растянулась на кровати и блаженно застонала. Пуховая перина после стольких ночей, проведенных на твердой земле, казалась ей райским облаком. Андреа легла рядом, и Тиа рассказала ей всю историю, услышанную от матери.

— Я ничего не знала, — пробормотала Андреа, когда Тиа смолкла.

— Не могу поверить, что он… украл ее и… — голос у нее сорвался. — Неужели это правда?.. — Андреа покраснела. — А он… с тобой… Он тебя не обидел? — выдавила она.

— Нет, — уверенно ответила Тиа. Потом описала сцену, произошедшую между отцом, Джонни и ней.

Андреа заплакала. Тиа утешала ее. Она никогда раньше не видела сестру в слезах. И Тиа вдруг почувствовала, как из нее самой выходит что-то неприятное, обидное, какое-то непонятное ощущение, зародившееся в ней, когда отец заставил ее прогнать Джонни. Но она уже знала, что так и должно было произойти. Пусть все эти неприятности остаются в прошлом. Тиа облегченно вздохнула. Наконец, Андреа вытерла слезы и приподнялась на локтях.

— Я позволила тебе уйти с отцом. Я могла остановить его, — прошептала она.

Тиа покачала головой.

— Ерунда. Папа не тот человек, который меняет свои решения. Он бы устроил настоящее побоище. Если ты все это время винила себя, то теперь можешь забыть об этом.

Андреа почувствовала облегчение и снова заплакала. Постепенно успокаиваясь, она прижалась к Тиа, и к ней снова вернулся дар речи.

— Тиа, с тобой все в порядке?

— Мне бы выместить на ком-нибудь зло. А в остальном я чувствую себя просто превосходно.

— Я думала, ты собираешься убить отца, — проговорила Андреа, всхлипывая. — Но я такая трусиха. Я даже побоялась помешать тебе.

— Если бы я действительно хотела его убить, ты бы все равно не смогла остановить меня.

Они немного посидели молча. Издалека доносились выстрелы и звуки сражения.

— Я никогда не могла понять, хочу ли я убить его, — вытирая слезы, сказала Андреа.

— Иногда он вел себя так подло, как гадюка. Ему, наверное, до сих пор стыдно смотреть маме в глаза. Но все-таки он не такой уж плохой, каким бы мог быть. Не хочу притворяться и говорить, что понимаю отца, но та часть моего существа, которая любила его, все еще жива во мне. Он мог бы надругаться надо мной. Мог бы сделать меня своей любовницей, но не сделал. Он был и остается для меня отцом, который по-настоящему меня любил. И этой любви хватило для того, чтобы отпустить меня. За одно это я ему благодарна.

— Что ты собираешься сказать Джонни?

— Джонни знает про меня столько, сколько ему положено знать.

— Но ты должна поговорить с ним… а то он собирается уезжать.

— Если ему нужна помощь, я оседлаю для него лошадь.

— Но он уже почти все знает. Ты закричала «мама», когда она выбежала за ворота. Он все понял.

Теоретически Андреа была права. Что еще она могла бы сделать в тех обстоятельствах. Но стоило ей вспомнить ласки отца на глазах у Джонни, ее охватывало чувство горького стыда.

Глядя на равнодушное лицо Тиа, Андреа почувствовала себя еще больше виноватой перед ней.

— Джонни тебя любит. И я думаю, для него не имеет значения…

— Зато для меня имеет!

— Тиа, это просто бред — ты ведь любишь Джонни. Иначе ты не смогла бы сделать для него то, что сделала.

— Послушай, ты меняешь свои мнения, как змея кожу. Когда мы в последний раз с тобой говорили, мне казалось, ты его ненавидишь.

Андреа и сама не очень хорошо понимала, почему она изменила мнение об управляющем. Может быть, узнав, что мама любит отца даже после того, что он сотворил с ней…

— Я ошибалась, Тиа. Я думала, что мама ненавидит отца. Иногда я и сама его ненавидела. Но я точно знаю, что ты всегда его любила.

— И что?

Андреа поморщилась.

— А то, что раз я заблуждалась насчет родителей, значит, могла не разобраться и в Джонни.

— Можешь сама в него влюбиться. А я больше не хочу его видеть. Мы и так уже наделали слишком много шума из ничего.

Глава пятьдесят первая

Сражение на равнине подходило к концу. Индейцы в панике разбегались, а мексиканцы спокойно уходили в горы. Джонни и Стив одновременно повернули головы, наблюдая, как Тиа и Андреа заходят в дом. Стив очнулся первым и улыбнулся Джонни.

— В конце концов, все сложилось как нельзя лучше. Индейцы полностью разгромлены. Черный Кот убрался восвояси… — Он вздохнул. — Надеюсь, теперь мы сможем спокойно заняться хозяйством?

— Думаю, ты сможешь, — медленно проговорил Джонни. — Что же касается меня, то я уезжаю.

Стив вздохнул.

— Мы с тобой еще обсудим это?

Задумчиво наблюдая, как девушки заходят в дом, Джонни пожал плечами.

— Боюсь, тут нечего обсуждать. На этот раз мне стоит отправиться в Вайоминг. Посмотрю, что там за обстановка. — Тиа вернулась, но, похоже, потеряла к нему всякий интерес. Вот и сейчас: она ушла в дом, даже не взглянув в его сторону.

— Ну что ж, сражение для нас окончено. Пошли в дом, выпьем, я угощаю.

— Да, пора промочить горло.

Дэп и Вилли Би занесли Стива в дом. В гостиной они подняли его с носилок и усадили в одно из мягких кресел перед камином. После этого оба ушли. Стив попросил Кармен принести виски. Джонни осушил стакан и блаженно растянулся на диване. Он очень давно не спал на нормальной постели… И сейчас почувствовал настоящее блаженство.

— Ты мог погубить всех нас, открыв ворота этому негодяю!

Джонни пожал плечами.

— Мне кажется, мы бы все точно погибли, не открой я их.

Стив все еще злился на Джонни за то, что он не послушался его приказа. Но, как говорится, после драки кулаками не машут. Стив решил, что об этом не стоит думать.

— Кстати, ты можешь остаться, если хочешь. Рутледж снял с тебя обвинение.

Джонни нахмурился и, удивленно посмотрев на Стива, быстро сел на диване.

— Грант Фреман признался, что это он стрелял в Моргана. Парень видел, как Морган затащил Джуди в конюшню, и подумал, что он убил ее.

— А где сейчас Грант?

— В форте Боуи. Мы узнали обо всем только вчера, когда пришел доктор.

— Мы можем для него что-нибудь сделать?

— Я уже думал об этом.

— Черт возьми, он медаль заслужил, — мрачно проговорил Джонни, — но мерзавец Рутледж обязательно отвезет его к другому мерзавцу Бехану на суд. И решение этого суда будет полностью зависеть от настроения шерифа. Он даже может приказать его повесить. Жаль, что Тодд не умер. У него здоровье, наверное, похлестче, чем у быка. А как Джуди?

— Поттер говорит, что она себя прекрасно чувствует. Рутледж собирается сегодня привезти ее домой. Она хотела вернуться еще вчера вечером, но капитан почему-то ее не отпустил. Что-то там с ней все-таки не в порядке. — Стив пожал плечами. — Поттер об этом ничего не знает.

Занятые каждый своими мыслями, мужчины замолчали. Некоторое время в комнате был слышен лишь тихий стук каминных часов.

— Надеюсь, ты передумаешь и останешься. Ты мне нужен как управляющий ранчо, — наконец произнес Стив.

— Похоже, вы с Андреа стали партнерами.

Стив усмехнулся.

— Андреа согласилась выйти за меня замуж.

— Прими мои поздравления.

Андреа, поцеловав Тиа в лоб, тихо выскользнула за дверь.

Тиа заснула легко. Ей снились какие-то сны, но они были простые, незатейливые, похожие на темные тени и силуэты, проплывающие на фоне серого неба. У этих снов не было ни лиц, ни имен. Они скользили по поверхности ее сознания, как легкие корабли по тихой глади океана. Возможно, это были одни и те же сны, а может быть, они каждый раз менялись, проплывая перед ней, чтобы больше никогда не возвратиться…

Тиа медленно проснулась, чувствуя, как наливается свинцом тело, как трудно становится дышать… Девушка нехотя села на кровати. Было жарко, она протянула руку и выпила воды из стакана, который кто-то заботливо поставил на столик возле ее кровати.

Вода была теплой, видно, простояла здесь уже давно. Решив подышать свежим воздухом, Тиа подошла к окну. Но на дворе стояла жара, воздух был душным, ни ветерка, ни звука, ни движения. Деревья в саду казались нарисованными.

И вдруг как будто кто-то вдохнул в эту картину жизнь: две фигуры медленно вошли в раму окна — Джуди Баркарт и Джонни Браго.

На Джуди было прелестное желтое платье, а на голове — широкополая соломенная шляпка с желтой лентой. Джонни тоже переоделся в светлую рубашку и коричневые брюки. Они были замечательной парой: стройная красивая Джуди и Джонни — высокий, сильный и мужественный. Молодые люди остановились под сливой. Засунув руки в задние карманы брюк и прислонившись к стволу дерева, Джонни молча смотрел на Джуди, которая что-то горячо говорила ему. Вот она протянула руку и дотронулась до его рубашки, а он обнял ее и привлек к себе. Потом они взялись за руки и медленно побрели по саду в сторону домика для игр.

Тиа отвернулась. Итак… они снова вместе. Это даже хорошо, ей с самого начала не надо было вмешиваться. Сегодня она слишком устала, но завтра соберет свои вещи и уедет. Андреа выйдет замуж за Стива. Джуди останется с Джонни. Даже родители обрели свою любовь, с которой так яростно боролись все эти годы.

Тиа успокаивала себя тем, что ее, несомненно, ждет прекрасное будущее. В деньгах она не будет нуждаться. Стив выкупит ее половину ранчо. Она сможет путешествовать. Возможно, найдет школу, где ее обучат хорошим манерам, и станет настоящей дамой. И, быть может, встретит человека, который ее полюбит… и не будет тащить в постель только затем, чтобы позлить свою подружку.

Девушка тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Джонни Браго — не единственный мужчина на свете. И если она обретет свободу и у нее будут деньги, то счастье обязательно найдет ее.

Раздался стук в дверь.

— Тиа, скоро обед, — позвала Андреа.

— Я не хочу есть.

Она снова легла на кровать. Усталость и безразличие навалились на нее. На секунду закрыв глаза, Тиа, должно быть, снова уснула. Ее разбудил какой-то шорох.

Дверь отворилась и послышались шаги.

— Тиа? — прошептал чей-то голос. — Тиа? — на этот раз громче. — Это я, Джуди. Мне надо поговорить с тобой.

Тиа с трудом приподнялась. Она ничего не соображала и не могла произнести ни слова. Похоже, сон опять надолго сморил ее. Кажется, наступило утро. На Джуди по-прежнему было желтое платье. Теперь, вблизи, Тиа заметила на ткани тонкие полосочки. Ей тут же вспомнился день, когда на ранчо устраивали большую стирку. Она гладила это платье, а Джуди сидела рядом с ней на полу и весело болтала.

— Я так рада, что с тобой все в порядке, — после небольшой паузы проговорила Тиа.

Джуди улыбнулась.

— Я тоже. — Ее улыбка показалась Тиа какой-то другой, более искренней. В ней были удовлетворение и надежда. Может быть, оттого, что они с Джонни помирились?

Тиа собиралась сказать Джуди, что она всегда верила в это и всегда хотела, чтобы у них все сложилось удачно.

— Я так рада за вас…

— Я пришла, чтобы извиниться за свое прошлое поведение. Я больше не сержусь на тебя за твой обман, — перебила ее Джуди. — Когда я узнала, что ты уехала и, возможно, никогда не вернешься, мне стало не по себе. Если бы ты погибла… — Джуди вздрогнула.

— Спасибо тебе.

— А этот Черный Кот… Он не причинил тебе зла?

Тиа стало стыдно. Джонни, наверное, рассказал Джуди о поступке отца. Ну ничего, теперь он навсегда забудет ту картину: она в объятиях Черного Кота. Тиа нисколько не заботило, что подумают о ней другие, ее волновало только мнение Джонни.

— Нет, — ответила Тиа. — Он мне ничего дурного не сделал.

— Я так рада! Думала, что Андреа солгала мне и нам придется уехать, так и не узнав правды.

Тиа пыталась отшутиться, чтобы Джуди не поняла, как она переживает из-за их отъезда с ранчо.

Джуди продолжала что-то говорить, но Тиа была погружена в свои мысли и не слушала ее. «Конечно, — думала Тиа, — теперь я намного сильнее, теперь мне легче будет справиться с потерей Джонни. Ведь я сама спасла ему жизнь. Я ему ничем не обязана. И он мне ничем не обязан…»

А Джуди все щебетала:

— …Мы поженились сегодня утром, — вдруг услышала Тиа. — Мы уезжаем в Атланту, к его родителям. Может быть, там и останемся.

— Поженились? — Значит… Джонни и Джуди поженились. Теперь все кончено. Тиа почувствовала внутри странный холод. Холод и пустоту.

Джуди весело рассмеялась, ничего не замечая.

— Ну да. Правда, это замечательно? Я не ожидала, что смогу так быстро принять решение.

— Я рада за тебя, — пробормотала Тиа.

Джуди подняла руки и потянулась.

— Я уже вижу себя: прошу любить и жаловать — хозяйка большого городского дома в Атланте… Надеюсь, Грант знает, как нанимать прислугу. Меня, похоже, уже ничто не сможет изменить. Хотя я его предупреждала, он меня плохо знает…

Тиа никак не могла взять в толк, зачем Джуди и Джонни берут с собой Гранта, но она уже привыкла к непредсказуемым поступкам Джуди. Джонни, должно быть, не посмел ей возразить. Бедный Грант… как ему будет тяжело смотреть на счастье Джуди…

Тиа вдруг показалось, что ее комнату окутал мрак. Ей захотелось очутиться в конюшне с лошадьми. Лошади ей нравились больше, чем люди.

Джуди уже прощалась с Тиа.

— Мы уедем завтра. Надеюсь, тебе станет лучше и ты проведешь с нами вечер. Правда, я думаю, ему захочется пораньше лечь в постель… — Она обняла Тиа, ее кожа была мягкой и теплой, от нее так приятно пахло…

«Джонни, наверное, тоже вот так обнимает Джуди», — подумала Тиа.

Наконец Джуди ушла, взяв с нее обещание, что она непременно навестит их. Тиа задыхалась в душной комнате. Ей захотелось немедленно выйти на улицу.

Обойдя гостиную, из которой доносились голоса, девушка выскользнула за дверь и торопливо направилась в сад. Ее, похоже, никто не заметил.

— Тиа… — Это был голос Джонни.

Она замерла на месте.

— А, привет, Джонни. Ты извини, но я сейчас не могу разговаривать. У меня много дел.

— Всех дел не переделаешь, но ты должна мне кое-что объяснить, — спокойно произнес он.

— Я должна тебя поздравить. — Ее чуть не стошнило от этих слов. Она никогда не любила притворства, и особенно ненавидела притворяться сама. Но ведь это он только что женился. Это он не захотел подождать хотя бы один день. Это он отвернулся от нее, даже не успев выслушать объяснений.

Джонни в свою очередь старался не показать, как он горд и доволен ее поздравлением. Значит, на Тиа произвело впечатление то, что он не стал унижаться перед Черным Котом и умолять о пощаде. Ее слова стоили всех его страхов и переживаний.

— Это все пустяки, — сказал он, улыбаясь.

Тиа покачала головой.

— Пустяки, говоришь? — Она чуть не спросила его, уж не женится ли он каждый день, но решила, что не стоит доставлять ему такого удовольствия. — А мне казалось, это должно изменить всю твою жизнь.

— Ты так думаешь?

Тиа захотелось запустить ему чем-нибудь в голову. Может, хоть тогда он поймет, что его судьба сделала крутой поворот. Но она не шелохнулась.

— А зачем брать с собой Гранта? — Джонни нахмурился. Тиа покраснела, решив, что проговорилась. Наверное, Джуди сказала об этом только ей, а Джонни ничего не знает. — Ты, вероятно, еще не в курсе…

— Чего?

— Что Грант едет в Атланту.

— Почему, я все знаю.

Тиа подумала, что он притворяется, как и все ковбои: не хочет показать, что он чего-то не знает.

— И что? — спросила она, — тебе не кажется, что третий — лишний?

Джонни посмотрел на нее в недоумении. У Тиа всегда была привычка говорить вещи, которые, на первый взгляд, казались простыми, но ему очень редко удавалось понять, что она имеет в виду.

— Так почему ты согласился, чтобы он поехал? — снова спросила она.

— Почему я разрешил Гранту ехать в Атланту вместе с Джуди?

— Какой ты хитрый, Джонни Браго. Да, то, что торчит на твоей шее, служит тебе не только украшением.

— И это все, что ты хотела узнать?

— Да, — ответила она с напускным спокойствием.

Джонни пожал плечами.

— Это единственное, что я мог сделать. Я подумал, раз он ее любит…

— По-твоему, это уважительная причина?

— Но там живут его родители…

— Не мог бы ты встать против солнца? Я хочу посмотреть, нет ли у тебя в голове дырок. Может быть…

— И потом, он же женился на ней…

Тиа удивленно заморгала.

— Кто женился на ней?!

— Грант.

— Это я знаю, — сердито проговорила она. — Джуди мне сама сказала.

Только теперь до Тиа начал доходить смысл происходящего, и она почувствовала облегчение. Так вот о чем говорила ей Джуди сегодня утром! На ее лице начала появляться глупая улыбка. Она становилась все шире, шире…

Джонни между тем продолжал:

— Рутледж не стал выдвигать против него обвинений. Он даже не стал ни о чем сообщать Бехану. А теперь они с Джуди уезжают в Атланту, Грант должен возглавить бизнес отца, у которого недавно случился удар. У их семьи там большой магазин или что-то в этом роде…

Тиа продолжала глупо улыбаться.

— Я очень рада за них.

Джонни прислонился спиной к стене конюшни. Тиа улыбалась ему так, словно ее больше ничего на свете не интересовало. Она смутила его, и он чуть не забыл, зачем остановил ее.

— Я все-таки надеюсь, ты дашь мне кое-какие объяснения.

Тиа чувствовала в себе необыкновенную легкость, во всем теле, ей казалось, она без труда может перепрыгнуть через конюшню. Но вопрос Джонни вернул ее на землю.

— Что ты хочешь знать?

Джонни посмотрел на север, в сторону Вайоминга. Ему тяжело было спрашивать ее об этом, потому что он боялся услышать ответ. Однако лучше горькая правда, чем томительное неведение.

— Почему ты не пошла со мной, когда он позволил тебе?

Тиа подошла к Джонни и тоже прислонилась к стене конюшни, рядом с ним.

— Это был обман, — тихо проговорила она.

— Так ты не могла уйти?

— Если бы желала твоей смерти…

— Значит, ты осталась с ним только потому, что он обещал сохранить мне жизнь?

— Да.

— Так вот почему никто из них меня не тронул?

— Да.

Джонни облегченно вздохнул.

— А я-то думал, меня отпустили потому, что я такой хладнокровный человек.

Тиа фыркнула.

— Но ты действительно произвел впечатление на Черного Кота. Он сказал, что еще никогда не видел, чтобы чьи-то штаны высыхали так быстро, как твои.

Девушка рассмеялась, а Джонни обиженно засопел. Но обижаться ему было не на что: Тиа ради него пожертвовала собой. Ее поступок никак не укладывался у него в голове. Это хрупкое удивительное создание спасло его, даже не задумываясь о том, чего бы ей это могло стоить.

Джонни хотел что-то сказать, поблагодарить ее, но напрочь лишился дара речи. Молодой человек понял только одно: он совершенно не знал Тиа.

Не говоря ни слова, он взял ее за руку и провел мимо стойл с лошадьми к лестнице на сеновал.

— Но я не смогу подняться туда в этом платье, — запротестовала Тиа.

— Еще как сможешь. Если возьмешь подол в зубы…

Джонни быстро забрался наверх и потянул ее за собой. Потом помог ей устроиться на сене.

— Андреа рассказала мне все: про вас и ваших родителей. Она попросила меня подождать, дать тебе время на размышления. Но я не могу ждать. Я люблю тебя и хочу жениться на тебе… Хочу быть с тобой. Время, возможно, и лечит, но оно при этом всегда чего-то лишает.

— А если я не хочу за тебя замуж?

— Потому что не любишь?

— Может быть, — ответила она, отворачиваясь. «Потому что я просто не представляю, что ты обо мне думаешь», — промелькнуло у нее в голове.

— Посмотри на меня.

Тиа вздохнула и подняла на него глаза. Взгляд Джонни был вопрошающим, напряженным, ей казалось, что она может утонуть в нем. Еще мгновение — и он прочтет ее мысли. Девушку залила краска стыда.

— Может быть, если ты не уверена в своих чувствах… — проговорил он хрипло. — Их следует проверить…

— Нет!

Но было уже поздно. Джонни обнял ее и поцеловал страстно и нежно. У Тиа от наслаждения закружилась голова. Ей хотелось, чтобы это блаженство длилось вечно. Но Джонни вскоре оторвался от ее губ и крепко прижал к себе.

— Но это ничего не меняет.

— Для меня меняет, — со вздохом произнес Джонни.

Для нее тоже, но она боялась, что счастье может скоро кончиться.

Джонни снова нагнулся и поцеловал ее.

— Тиа, Тиа, Тиа, — как безумный, повторял он. — Я так люблю тебя. Иногда мне кажется, что я рожден только для того, чтобы тебя любить, я всю жизнь ждал только тебя…

Тиа почувствовала, что обязана признаться ему.

— Ты не понимаешь, — с горечью начала она, — то, что я ему пообещала… Я собиралась сдержать слово.

Джонни покачал головой.

— Я ведь мужчина, Тиа. И прекрасно понимаю, чего он от тебя хотел. Теперь я знаю, почему ты решила пойти на это… Я перед тобой в неоплатном долгу, — продолжал убеждать ее Джонни. — Я обязан тебе жизнью! Не знаю, могла бы другая женщина сделать такое ради мужчины.

Тиа пристально смотрела в глаза Джонни.

— А я думала, ты будешь сердиться, — прошептала она.

— Как я могу сердиться на тебя за то, что ты спасла мне жизнь единственным доступным способом?

— Может быть, у меня был выбор…

— Да, конечно, пленница диктует свои условия. Что нам Черный Кот и его пять сотен бандитов. А ну-ка отвечай, как тебе удалось добиться того, чтобы они все тебя слушались?

Он сурово сдвинул брови и напустил грозный вид. Тиа растерянно заморгала. Джонни ведь прекрасно знает, что никто ее не слушался. Она вынуждена была стоять там перед ним, и отец…

Джонни сам все понял по ее лицу.

— То, чего он от тебя хотел, получу я, — тихо пообещал он.

Тиа в ужасе отпрянула от него.

— Я хочу до конца выяснить наши отношения, Тиа. То, что произошло между тобой и Черным Котом, не должно иметь для нас никакого значения.

Тиа чуть не плакала.

Джонни взял ее за плечи и легонько, но решительно встряхнул.

— Я люблю тебя, Тиа. Я люблю тебя до боли в сердце. Иногда мне хочется схватить тебя и прижать к себе, чтобы ты заплакала. А порой я мечтаю просто любоваться тобой, любоваться всю жизнь и целовать землю, по которой ты ходила, потому что я не достоин тебя… Я не достоин даже касаться твоих туфель!

Джонни действительно ее любит! Молодой человек не знал, какие еще подобрать слова, чтобы убедить в этом Тиа. Она хотела сказать, что верит ему, но не могла произнести ни слова, а только смотрела на него благодарными глазами, едва сдерживая слезы.

— Я люблю тебя, Тиа.

— Тебе нельзя меня любить.

— А я все равно тебя люблю, и ты меня любишь.

Тиа попыталась вырваться и убежать, но Джонни не дал ей сдвинуться с места.

— Это не поможет, Тиа. Я люблю тебя и не собираюсь отступать.

— И как долго будет длиться твоя любовь?

— Она будет вечной. Я влюбился в тебя с первого взгляда еще в тот день, когда на тебе была нелепая шляпка, которую ты украла.

— Я ее не украла. Я просто забыла за нее заплатить.

Джонни рассмеялся и коснулся теплыми губами ее губ. Но Тиа слегка отпрянула от него.

— Как ты можешь забыть о том, что он целовал меня? Прикасался ко мне? — спросила она. Она считала, что не может позволить ему обнимать себя, пока не выяснит этого.

Джонни оглядел ее.

— Для меня это не имеет значения. А вот как ты собираешься забыть о прошлом?

— Не думаю, что мне это когда-нибудь удастся.

«Господи, как же она молода и наивна! — подумал Джонни. — Настолько наивна, что считает, будто один поцелуй или прикосновение могут навечно заклеймить ее!» Ему захотелось встряхнуть ее изо всех сил.

— Послушай, женщина. Ты спасла мою чертову жизнь, — четко произнес он. — И я прекрасно понимаю, как ты меня любишь, раз без колебаний сделала это. Ты — самая храбрая женщина на свете. Простишь ли ты себя за это? — тихо спросил он, осторожно убирая с ее лица прядь волос.

К своему удивлению, Тиа вдруг рассмеялась.

— Будь я проклята, если знаю, зачем это сделала, — фыркнула она.

— Тиа… — прошептал Джонни, касаясь губами ее щеки.

От его горячего дыхания заколыхалась прядь волос у ее виска.

— Так ты уже поняла?

— Что? — растерянно пробормотала она.

— Что любишь меня.

Девушка кивнула.

— Я жду ответа, — настаивал Джонни.

— Я люблю тебя. И ты всегда это знал. И поэтому издевался надо мной.

Джонни рассмеялся.

— Я издевался над тобой?! Девочка, послушай, да я просто умирал от любви. А ты только и делала, что бегала от меня. С первых минут твоего появления на этом ранчо ты, как маленькая змейка, норовила куда-нибудь уползти.

— А все потому, что ты сиял на моем небосклоне, как солнце, и я боялась сгореть в твоих лучах.

— Не люблю хвастаться, но…

Тиа с силой толкнула его в бок.

— О-о-о-у!

Джонни обхватил руками ее лицо.

— И я считаю, что Джуди Фреман подала тебе очень хороший пример. — Джонни произнес это беззаботным тоном, но по его глазам она поняла, что он задумал. Он намерен сделать ее своей, своей навсегда!

Джонни заключил Тиа в объятия так бережно, словно она была хрупкой драгоценностью. Как всегда, у нее появилось желание вырваться и убежать, но она видела, что он хотел стереть из ее памяти печальное прошлое.

Но ему не нужно было для этого обнимать Тиа. Девушка догадалась обо всем по его ласковой улыбке и полному любви взгляду. Она уже и так принадлежала ему… Навсегда.

Вот, значит, что происходит, когда тебя изгоняют из Рая.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.